Cosmobear

Посвящается Лизавете.
...


Вот уже несколько дней мы с мамой ходим по лесу и ищем бамбук. Ну, знаете, все черно-белые мишки любят кушать бамбук. Жаль, что когда пришли странные существа, они забрали нашу еду. Тогда мы все: мама, папа, братик и я ушли в горы. Мама говорит, что тут они нас не достанут, но сегодня я опять их видел внизу. Они, похоже, злые. Но мы не сделали им ничего плохого. Завтра утром мама мне расскажет, где счастье. Я давно задавал ей этот вопрос, но она только отвечала, что «не сейчас». А сегодня утром она согласилась рассказать. 

Я очень люблю маму, она всегда катает меня на спине, и нежно обнимает, когда я засыпаю. Я вообще-то не очень люблю обниматься, такое ощущение, что тебе как будто связали и держат в темнице. Но когда меня обнимает мама, то она забирает меня в небо. Высоко. Так высоко, как только можно. Выше только те которые, создали наш мир. Мама меня учит многому, вот например, вчера она мне рассказала, что наш мир, все маленькие планетки, большие звездочки и кометы, создали очень умные медведи. Белые. Я их никогда не видел, а папа рассказывал, что видел их, перед тем как сбежал от тех существ, которые забирают у нас лес. Он говорил, что того медведя звали Менс, еще его называли Умкой. Это потому что он очень умный. Дядя Умка, говорил папа, знает много чего интересного. Он знал, что наша большая Земля с Меркурия кажется голубой. Говорит, что это из-за атмосферы, а еще сказал, дома у них холодно, и очень красиво. В небе появляются, обычно вечером или ночью, свет разных цветов, от розового до зеленого, от алого до ярко желтого. Это все, потому что магнитное поле искажает свет, или потому что свет падает под определенным углом и искажается в воздухе. Вот на счет этого он не уверен.

А еще дядя Ум говорит, что этих существ зовут люди. И как у нас они есть добрые и злые. Вот те, что отбирают у нас еду – злые, а те которые кормят и дают тепло добрые, но они забирают вас от семьи. Ну, наверное, по этому нет полностью хороших. Дядя Умка, когда был маленьким шел с мамой кушать, он видел, что мама идет быстро и не успевал за ней. Но она, останавливалась и подгоняла его, говоря, что если он остановится, то может он никогда не увидится больше с ней. Так и произошло. 

Тогда было очень холодно, и злой снегопад закрывал все перед глазами. Они шли с мамой вперед, чтобы успеть пока берег не начал таять и льдинки не уехали без них. Мама оглядывалась и звала его. А он подбегал к ней быстро, прячась за спиной могучей, но всегда ласковой медведицы. Но злой снежок падал все быстрее и быстрее, а идти было все так же трудно. «Нельзя останавливаться, Умка» — говорила его мама, «Если остановимся, то снежок укроет нас, и мы больше никуда не уйдем». Умка подбегал, помахивая головой, в знак согласия и они снова шли вместе. А потом подул ветерок, в глаз попал снежок, и ничего не было видно. А когда умка открыл глаза, то не увидел мамы. Он пробежал вперед, а её не было, он развернулся, порыскал вправо и влево, но её так и не было видно. А снег все закидывал следы. Он уже хотел остаться тут, чтобы снежок навсегда забрал его. Но увидел огонек, который пробивался сквозь снегопад. Он пошел к нему и увидел окно. За окном ходили люди, он встал на задние лапки, а передними поцарапал окошко, зовя человечков. Они посмотрели на него, но он испугался и спрятался. «Сегодня буду спать возле домика, а завтра пойду искать маму. Тут метели нет» — подумал тогда Менс. Он уснул, а утром проснулся в тепле. Там горел огонь, а вокруг были полосы, он понял, что они металлические. Он тогда еще не понимал, что это. Но когда оказался у нас в стране, назвал это клеткой. Клетка – это такое приспособление чтобы держать нас взаперти, но мы могли бы видеть, что за ней. Сквозь нее можно, например, просунуть лапку, часто. Одни люди бьют по лапам, а другие дают покушать. Вот первые и есть – злые. Когда тебя бьют по лапам, ты бьешь в ответ, потому что больно. Тогда приходят другие люди и дают тебе какой-то укол, и ты засыпаешь. Но слышишь, как ссорятся хорошие и плохие. Добрые заступаются за тебя. Но жаль, что хороших так мало.

Я люблю быть один. Я часто лежу просто ночью и смотрю на звездочки. Когда долго на них смотреть, ты взлетаешь к небесам. Можешь развернуться и посмотреть вниз, и увидеть, как горят огоньки домиков, видишь, как спит мама, а радом папа. Как перевертывается на животик брат и зевает. Ты летишь высоко-высоко, а когда ты уже так высоко, что можешь посидеть на Луне, то видишь Землю. Голубая, как говорил дядя Умка. Но ты не остаешься долго на луне. Ты можешь прыгнуть и пролететь пол вселенной, туда, где такие же черно-белые медведи, как ты. Они живут без бед, даже не знают, кто такие люди. Не знают, что такое плохо. Тут никогда не было грусти, плача. Тут всегда жили разные мишки: бурые, глазковые, белые, черно-белые панды. Все они жили в радости, могли летать, не скрывая этого от людей, чтобы они не забирали и не пытались бить как, давным-давно. Но дедушка рассказывал мне это, и запрещал летать, когда тебя видят. Он спрашивал меня: «Какой звук будет, если упадет с горы камушек, а рядом не будет никого». Я понимал, что он может быть разным: химерным, каким угодно, он мог даже падать со звуком взрыва атомной бомбы. Но ты никогда не узнаешь – тебя там нет, и утверждать наверняка ты не можешь. «Что делает лес, когда ты спишь и не видишь ничего?». Он может ходить, танцевать, разжигать большой костер. Лес может пропасть, оставив под тобой только маленький кусок почвы. Ты не узнаешь – тебя там нет.
И вот ты прилетаешь к самой яркой звезде, которою ты когда-нибудь видел, она ослепляет тебя, и ты просыпаешься, между мамой и папой, которые все так же нежно тебя обнимают. Ты улыбнешься, еще крепче обнимешь маму, а папа, проснувшись, обнимет вас обеих. 

Они меня многому научили, много рассказали. И теперь мне все равно на злых людей, мне абсолютно безразлично, что добрых людей так мало, то, что запах орхидей похож на запах цитруса, когда меня нет, и то, что лес отбирают.
Уже рассвет.
 


— Лайме знаешь, где счастье? – сегодня спросила мама, увидев, что я уже раскрыл глаза.
— Да, мама… Счастье в мечтах. Только они будут всегда со мной.