Инженерная интуиция

Инженерная интуиция
В проектном институте приближался конец года, а вместе с ним конец квартала, конец месяца, работы было навалом. Руководитель группы автоматики Захар  Рамер, решил поработать в субботу, поэтому уже с полудня пятницы, он подписывал многочисленные разрешения, на трату своего собственного времени в выходной день. Последним подписал разрешение, начальник того самого отдела, что числился под номером 1. Непонятно откуда в нашем институте секреты, но отдел такой существовал за крепкими оббитыми сталью дверьми.
В субботу, Рамер, предьявив разрешение, осоловевшей от сна бабуле, которая видимо изображала охрану, поднялся на свой четвёртый этаж, открыл комнату, и оглядев стол, на котором были сложены чертежи, альбомы и тома пояснительных записок, опустился на стул, и приготовился начать работать. Но успел немного. Неожиданно открылась дверь и… появился шеф. Он довольно часто пасся в институте по выходным, наверно потому что жена его, работавшая в бухгалтерии, обладала довольно редким даром, доводить до белого каления любого кто с ней общался хотя бы в течении 5 минут. Шеф, видимо, не был исключением из списка. Захар, почувствовал, что работать сегодня не будет, и не ошибся. Здравствуйте, Юрий Ефремович, скороговоркой произнёс Рамер.
-Работаете, осведомился шеф. Над чем трудитесь? На этот вопрос, надо было отвечать быстро и не думая. Захару был памятен случай, когда его попросили помочь с дипломом, какому то другу руководителя группы электриков Саши Мамонова, и надо было кончать поскорее, он вечером остался и чертил, шеф также появился, и осведомился, над чем работает, Рамер моментально назвал какой то обьект, и шеф вздохнув, произнёс, да надо торопиться.
-Зайдите ко мне, бурнул шеф и вышел. Он любил субординацию, и всегда вызывал к себе, будь это разнос, поручение, или просто нудная тягомотина, которая у него именовалсь работой в коллективе.
Рамер, чертыхнулся, он всё таки настроился поработать спокойно, и поплёлся по вызову. В кабинете была почти домашняя обстановка. На столе стоял здоровенный термос с аляповатым цветком, рядом расположилась пачка сухариков. Ночевать он здесь будет что ли, с тоской подумал Рамер. Шеф, что бывало крайне редко, поинтересовался здоровьем, посетовал на погоду, и достав из кармана ключ, открыл сейф.
Этот здоровенный, обшарпанный ящик, занимавший добрую четверть комнаты, был очень удобно расположен, за ним стояло пару стульев и счастливчики, которые успели их занять, могли тихо дремать на планёрках, и на той нудной перебранке, которые у шефа проходили под наименованием производственные совещания.
Что хранилось в сейфе, не знал никто. Было много предположений от старых газет, до характеристик на сотрудников, которые шеф писал раз в год на аттестацию, а потом знакомил с ними, требуя расписаться. Однажды инженер группы Рамера, Оля Хитрук, прочтя написанное эссе о себе, расписываться отказалась. Шеф садистки долго песочил Рамера, дело кончилось тем, что он срезал премию виновинице торжества и Рамеру заодно.
Итак шеф открыл сейф, и вынул пачку каких то чёрно белых фотографий, и пару листков чережей. И чертежи и фото были захватанные и в жирных пятнах.Шеф, бережно разгладил фото и чертежи. Вы, Захар Матвеевич, проинёс шеф, читаете специальную литературу, и я знаю сотрудничаете в специальном журнале. Основания для такого обобщения у шефа были. Рамер, действительно иногда, посылал в специальный журнал сообщения, которые печатались под расплывчатым названием «Из проектных организаций». Рамер скромно потупился. Шеф продолжал
-Я служил в Корее, вдруг неожиданно сообщил он. Вот вспомнил и мне пришла идея. При этих словах Рамер насторожился. Шефом регулярно овладевали какие то идеи. В прошлом году он донимал Мамонова, предлагая ему заменить металлическиеские датчики на керамические. Он таскался за Мамоновым, как телёнок за коровой. Саша Мамонов терпел довольно долго, вяло отбояриваясь, но шеф не отставал. Наконец терпение Мамонова кончилось, что бывало крайне редко, он пошёл в тех библиотеку и снял копию с каких то норм, где подобная замена не разрешалась и зная, любовь шефа к дисциплине, выделил красным карандашом слова, что нарушение норм преследуется по закону. Ну а Вове Володыевичу, своему заму, шеф регулярно предлагал использовать какие то клееные балки, торф и прочее. Вова, кивал головой, но упрямо твердил, что мол сейчас никак, а вот потом, когда разгрузимся, он с дорогой душой займётся. Видимо очередь дошла и до Рамера.
-В Корее бывает иногда холодно, продолжал делиться воспоминаниями шеф, Захар c тоской вспомнил о груде чережей, которые всё таки надо проверить и подписать, и ещё многое чего надо было сделать, но шеф продолжал цикл воспоминатий о Корее. Наконец вечер воспоминаний подошёл к концу, и чертеж и фото были вручены Захару. Начальственным тоном шеф попросил ознакомиться и, если можно, использовать. Сэкономим металл, это был его параноидальный пункт. Захар, облегчённо вздохнув, ретировался. Придя к себе он с отвращением, закинул фото и чертежи в ящик стола, и принялся за работу. За работой, впечатление от беседы как то размылось, а с началом рабочей недели вообще забыл о поручении.
Время от времени, шеф подписывал некоторые чертежи, где требовалось подпись начальника отдела. Делал он всегда это с большой опаской, почти всегда, вызывая исполнителей, рук. групп и гипов. Сцена подписи шефом чертежей, слегка напоминала картину Новгородского вече, но тем не менее надо было подписывать и, скрепя сердцем, шеф это делал. На подпись подобных чертежей, Рамер обычно посылал Зою Волжанину. Во первых она была толковым инженером, и во вторых к ней шеф благоволил. В этот раз, Зоя вернулась в комнату, принесла неподписанные чертежи, и ледяным тоном, сообщила, что Рамера требует шеф. Захар, со вздохом, взял чертежи и пошёл, времени до выпуска оставалось мало, а успеть надо было много. В кабинете шефа восседал ещё и Главный инженер института Опрешко.
Пригласив присесть, главный обрадовал Рамера, сообщением, что он накажет его.
— За что осведомился Захар.
– Вы маринуете идею.
— Мариную недоумённо переспросил Рамер.
— Да, потвердил шеф, я просил дать заключение помните?
— Юрий Ефремович, вы же видите как много всего, пытался оправдаться Рамер, он добавил о высоких температурах в системах, о давлении теплоносителя,  о необходимости произвести натурные испытания, но сеял он на камне.
— Сколько вам надо времени чтобы ознакомиться и дать заключение, ледяным тоном осведомился Опрешко.
— Десять дней, отчаянно простонал Рамер.
— Неделю, поставил точку в обсуждении главный.
— Подпишите чертежи, напомнил Рамер, оставьте отреагировал шеф.
Придя к себе, Захар долго искал фото и чертежи, нашёл, и со вздохом начал рассматривать. В это время, зашёл Витя Мозжухин, недавно окончивший институт, и именовавшийся молодым специалистом, Мозжухин, и увидя фото в руках у Рамера, свистящим шопотом спросил
— Захар Матвеевич это что?
— Не то что ты думаешь, проговорил Рамер, ну раз пришёл ознакомься.
Вдвоём они начали рассматривать фото. На первом были запечатлены ряды каких то невзрачных хижин с подслеповатыми оконцами, хижины были обнесены забором.
— Концлагерь, предположил Мозжужин.Второе фото запечатлело, по всей видимости, внутренее убранство одной из хижин. Судя по изображению, большую часть хижины занимала лежанка, на которой лежала закутанная во что то женщина.
Следующее фото, уже было более динамичным, на лежанке, видимо согнав бедную женщину сидели уже три мужика, и что то пили из чашек.
— Самогон, смело предположил  Мозжухин, его бабушка и дедушка жили в деревне, и он слыл докой в сельском хозяйстве, давая советы дачникам, и по праздникам, принося какие то соленья на работу.
— Чай, попытался утихомирить его Рамер, но Витя был неумолим. Посмотрите Захар Матвеевич, торжествующе сказал он, видите. Витя показал на какой то странной формы чайник, с непонятного назначения трубками, который виднелся под лежанкой. Самогонный аппарат, твёрдо заявил Витя. Последнее фото показывало чайник, откуда валил по всей видимости пар. Чережи же представляли собой чьи то упражнения в клинописи. Понять что либо было невозможно, и пояснений или надписей на чертежах не было, правда много позже, дотошный Мозжужин, как то сумел прочесть, написанное карандашом, но надпись была изложена на всем понятном диалекте и к чертежу никакого отношения не имела.
Мозжухин, недоумённо посмотрел на Рамера,
— Так это что Захар Матвеевич? Рамер только вздохул.
Неожиданно для себя он сказал,
— Витя, поручаю тебе дать заключение, что это, и можно ли использовать.Срок 4 дня. Витя был парнем дотошным, и старался оправдать доверие.
Правда, под новое задание, он выцаганил поход в тех библиотеку, обычно, это занимало целый день. Мозжухин также предлагал сгонять на кафедру в Политех, но Рамер, памятуя о конце года, и текущей работе идею не одобрил.
К вечеру следующего дня, Захар имел примерное описание системы обогрева корейских фанз, которые были что называется ни к селу ни к городу. Рамеру пришла мысль, что у шефа поехала крыша, это был видимо клинический случай. Перед Захаром стала непростая диллема, выбросить сразу и забыть, или как то дать понять шефу, что надо обратиться к специалисту, или просто отдохнуть.Рамер отправился к Мамонову. Мамонов вообще отличался умением выкручиваться из почти любой ситуации, будь это поездка в колхоз, или составление графика отпусков, откуда Опрешко аккуратно вычёркивал летние месяцы. На техсовете Главный возмущённо заявлял, что у всех сотрудников мания уйти в летний период в отпуск.Сам он обычно аккуратно ходил в отпуск в июле.
Когда Захар вошёл, он увидел обычную рабочую картину. Мамонов, увлечённо работая ножницами, вырезал части схем из типовых проектов. На листе получалось что то похожее на контурную карту материков.
— А это ты протянул Мамонов
— Да, не стал отрицать Рамер
— Пойдём поговорим, Саша оторвался от общественно полезного труда, и они вышли в коридор. Навстречу им, относительно быстро, двигался высокий сухощавый человек с военной выправкой. Это был Петр Пафнутьевич Шахно, нач. первого отдела. Обычно хмурый, он сейчас широко улыбался, приобнял Рамера и Мамонова за плечи, и как мог душевно, поинтересовался
— Ну, как жизнь, ребята? Видимо у него подходило время очередного отчёта, или он задал вопрос от нечего делать.
– “Динамо“ продуло, хмуро сообщил Мамонов. Шахно, как и положено, болел за Динамо. Известие это сбило Шахно с толку. Он, махнув рукой, продолжил свой путь. Выйдя на лестничную клетку, признанное место отдохновения и решения наболевших, или извечно философских вопросов, Рамер со всеми подробностями изложил историю о идее шефа, не забыв об обещании Опрешко о наказании. Мамонов, выслушав, и немного подумав, предложил несколько неожиданное для Захара, решение
-Спихни на Вову, Володыевича
Вова Володыевич, был зам начальника отдела и руководителем группы строителей. Вова был мучеником отдела,  в группе у него вечно кто то был в декретном отпуске, и работать практически было некому, а шеф сделав его своим замом, спихивал на него всю работу по организации проеирования, т.е составление графиков, отчётов итд.
-Как спросил Рамер, это ж мои системы. Ты, ничего не понял, констатировал Мамонов с удовольствием. Скажи, что идея-класс. Но во первых состав глины неясен, а второе для применения надо глину армировать. Армировать, переспросил Захар. – Глину невозмутимо, пояснил Мамонов.
Вернувшись к себе Захар, застал видимо разгар, подавления очередной фронды в лице Оли Хитрук, королевскими войсками, за которые выступала Зоя Волжанина. В преимущественно женском коллективе, это было неотьемлемая часть быта, и Захар, к этому относился философски. Дискуссия нарастала, и тон приближился к crescendo. Наконец Зоя, выдала убийственный аргумент, о срыве плана, и фронда капитулировала. Рамер, подозвал Витю Мозжухина, изложив ему идею Мамонова, и бессовестно выдав за свою, он попросил напиши заключение, и побыстрее.
Витя, покрутив головой, но с начальством не споря отправился к себе. Принявшись за составление документа, он уже испортил несколько листов бумаги, которая в отделе слыла дефицитом. Наконец на его творчество обратила внимание Оля.
-На увольнение пишешь, громким шёпотом осведомилась она.
Сама она периодически собиралась увольняться, долго и с надрывом рассказывая о несправедивостях, но каждый раз почему то передумывала.
Витя, занятый муками творчества, даже не ответил.Накнец он выскользнул из отдела, и через некоторое время вернулся с отпечатанным текстом. У него везде был блат.
Рамер прочитав, творение Мозжухина, всё таки решил пойти к Вове Володыевичу. Зайдя к строителям, он понял, что попал не вовремя. Вова проверял чертежи одного из инженеров-Люмилы Олеговны, которая прославилась тем, что однажды перепутав воскресенье с понедельником, и явившись на работу, возмущалась тем. что в институт её не пропускают.Она огорошила сторожа заявлением, что она ещё не уволена но, сторож, стоящий на букве закона, вызвал милицию. А ещё Людмила Олеговна была борец за права человека.У неё была идея или мечта о телефоне на столе каждого сотрудника, она на собраниях вечно об этом тадлычила. Занятие проверки её чертежей было дело опасное, ибо Людмила Олеговна, принимала даже невинные замечания за личное оскорбление, и реагировала соответственно. При чём она взывала к справедливости и общственности. В общем Вова был занят. Рамер, примостившись на стуле, приготовился подождать, но был замечен Люмилой Олеговной.
-Захар Матвеевич, посмотрите вы, она проговорила громко, вы же понимаете!
Но Вова, отбил эту атаку, произнеся, Людмила Олеговна… В голосе почувствался металл, и Людмила Олеговна, забрав чертежи вернулась в исходное положение.
— Вова, как можно мягче проинёс Рамер, тут вот проблема возникла. Он вкратце ввёл Володыевича в курс дела, но Вова, затурканный, и не остывший ещё от проверки чертежей, в курс дела вник поверхностно.
— Ты чего хочешь, наконец уточнил Вова, но тут зазвонил жёлтый телефон, и Вова помчался по начальству.Прости, мысленно произнёс Захар.
Вернувшись к себе, он достал папку, с красивым тиснением вложил туда заключение, и отправился к шефу.
Шеф, был занят, он подписывал чертежи, был хмур, и занятие это видимо ему очень не нравилось. Рамер, не занимая внимания начальства, уж было собрался положив папку на стол выйти, но был замечен.
— Что у вас, отрывисто спросил шеф, ничего важного успокоил Рамер.
Шеф открыл папку, и чем дальше он читал, тем яснее понимал Рамер, что добром это не кончится.
— Володыевич в курсе, поинтересовался шеф.
— Лучше если вы ему дадите поручение сами, дипломатично подсказал Захар.
— Ну, что же не стал он упрямиться, и вызвал Вову
Вова, явившись на зов, выслушал шефа, неприязненно посмотрел на Захара, и начал заводить свою обычную песню, но шеф был неумолим.
— Проработайте, и будем решать прервал безаппеляционно шеф.
Выйдя вместе с Вовой, Захар опять завёл свою песню о том, что так получилось, и он не виноват. Вова, прервал его, ладно, произнёс он будет ему армирование. Тон его живо напомнил Рамеру, книжку, прочитанную в детстве о Константине Заслонове. Там герой идя, по принуждению немцев, на работу в паровозное депо, произнёс примерно также
– Ладно. Я им наработаю.
Прийдя к себе, и вроде уже начав трудиться, Захар, вдруг вспомнил, как в прошлом году, попав каким то чудом, в Институт повышения квалификации, и проведя там относительно безмятежные 2 месяца, он выполняя дипломную работу, наткнулся на информацию, которая сейчас ему могла пригодиться.
Витя, Витя позвал он, подойди пожалуйста. Мозжухин, оторванный от разговора с Лялечкой Лапиной, из калькировки, выглядел так, как выглядит человек, оторванный от любимой игрушки.
— Витя, с во всей возможной теплотой, Захар, сделай доброе дело. Сражённый несколько необычной просьбой, Витя насторожился, а что делать надо осведомился он.
— Надо, как то раздобыть хим. остав глины, хим.состав чего, озадаченно переспросил Мозжужин
— Глины, раздельно повторил Рамер
— Какой глины не понял Мозжухин, да любой глины, сходи к геологам, и попроси хим. сотав любой глины, пояснил Захар
Получив искомую бумагу, Захар, помчался к шефу. Зайдя в кабинет. Рамер молча положил бумагу на стол.
Юрий Ефремович, вооружился очками. Прочтя бумагу, он поднял взор на Рамера. Значит не рекомендуете, произнёс шеф, таким тоном, будто говоря от своего счастья отказываешься. Захар промолчал.
А в конце квартала с него сняли 15 процентов премии за отстутствие инженерной интуиции.