КНИГА СТИХОВ "МОЗАИКА"

КНИГА СТИХОВ "МОЗАИКА"
...


Не обмани меня, звезда,
Своим мерцающим сияньем
И отведи меня туда,
Где душу выдал покаяньем,
Туда, где он меня поймет
И духом трепетным воспримет,
Где он любовь мою зажжет
И никогда уж не отнимет.
Не обмани меня, тропа,
Хранящая былого тени,
Под светом лунного серпа
Иду обнять его колени.
Молясь за милые черты,
Я разделю с ним крест любой,
От бесконечной маяты
Я заслоню его собой.










Морской воды пьянящий цвет
Твои глаза испили с волн.
И стал другим души рассвет,
Когда тобой стал вечно полн.
Хочу своей рукой расшить
Твой черно-белый сон.
Хочу печаль в глазах разбить,
Извлечь из сердца стон.
Пусть наш ребенок в мир придет
С глазами цвета волн морских,
Чтоб в миг разлуки, коль грядет,
Узнать тебя, смотря на них.
Скитались мы в людской глуши,
Но растворились в полдень тени.
У входа в храм твоей души
Сама я пала на колени.







Чайными розами белое платье
Жене украсил художник
И положил дешевые серьги
На свой старинный треножник.
Художник хотел бы любимую
В золоте всю искупать,
Но даже на кисти с краскою
Порой ему негде взять.
Он встал на заре, что птицей летит, 
Она еще в сладкий снах.
Он с Богом о ней говорит
С молитвою на устах.
Когда же она проснется,
С ней рядом роза лежит,
И счастьем слеза просоленная
По нежной щеке пробежит.







Взгляну в любимые глаза:
Они поймут мое смятенье.
Из них уж рвется боль-слеза - 
До битвы нам одно мгновенье.
Причал последний – дом в лесу.
Мы слишком поздно повстречались.
Уж смерть взяла свою косу,
В бою с ней войны повенчались.
Для встречи нам один лишь миг.
Увидимся ли мы на небе?
В моих ушах убитых крик,
Полегших в поле в спелом хлебе.
Уж поздно жать на тормоза,
И если я погибну в битве,
Закрой рукой мои глаза
И помяни меня в молитве.




Упал с востока солнца луч,
Чихнул от сырости ночной.
Порозовели щечки туч,
Алеет гладь воды речной.
Идет грибник, седой, с корзиной,
Мешает утренний туман.
Краснеет маяком рябина
И сыплется с куста в карман.
И виден лик луны уж белый,
Пора, пора ей на покой.
Грибник бывалый знает дело,
В брод переходит путь речной,
А дальше — в ясеневой роще,
Где гриб не частый гость,
Два друга: мухоморчик тощий,
Поганки бледной трость.
Грибник идет тропой знакомой,
Где норовит куснуть крапива.
Он далеко ушел от дома,
Сбирать домой лесные дива.
Тумана завесь отступила,
И средь осин грибник стоит.
Присел на пень, не те уж силы,
А за пеньком-то гриб сидит.






Зонтом дырявым я пытаюсь,
Что память мне хранит, укрыть,
Но тщетно все, как не стараюсь,
Уж от дождя времен не скрыть:
Твой профиль, ломкий силуэт,
Глаза твои, в них грусть веселья.
Родной когда-то мне портрет
Смывает дождь без сожаленья.
И в рамках жизни, что осталась,
Тебя, мой друг, уже не будет.
И счастье, то, что причиталось,
Уж не прибудет, не убудет.













Любовь открыл он, как флакон духов;
Вдохнул и закупорил вновь.
О Господи, к числу его грехов
Не добавляй, что не сберег любовь.















Небо ночное заплачет росой
За тех, у кого нет слез.
Иногда ответ так ужасен,
Что лучше вечный вопрос.
Страдая по войнам погибшим,
Луна замутит светлый лик.
Всю жизнь для детей работал,
Но ими же брошен старик.
Чем больше прыть проявляешь,
Тем больше камней на пути.
Может к счастью Бог стелит дорогу,
Но не всем суждено дойти.












Рассвет зажжет сердца
Надеждой дня грядущего.
Сними вуаль с лица
Уж без пути бегущего.
Рассвет слизнет росу
С листов и трав.
Суд Божий на носу,
Но каждый прав.
Рассвет развеет ночь,
Но лишь на время.
Любовь сладка порой,
Но тоже бремя.

















Пальто в углу, перчатка на кровати,
А на полу расстегнутое платье.
Я все оставила, как было,
С тех пор, как я тебя любила.




















Не надо клятв любви:
Душа людская переменчива.
Ты просто меня не гони,
Дай побыть твоей женщиной.


















За 20 лет, за 20 лет
Мы не остыли.
Какой секрет, какой секрет?
Мы просто жили.
За много дней, за много дней
Не знали осень.
Что нас сильней, что нас сильней?
Кресты меж сосен.













Ушел на отдых телефон,
И не поет звонок квартиры.
Никем не занят стылый фон,
Мобильник отошел от мира.
А было шумно и смешно,
Как никогда за век,
Хотя звонил – сказать смешно –
Один лишь человек.
Пришел, остался и ушел.
И тишина повисла.
И день прошел, и век прошел,
Лишенный смысла.












Белая королева погибает,
Спасая своего короля.
А я бы смогла? Кто знает,
Может, съежилась бы до нуля.
Лебедь верна своему супругу,
С ним лишь летает в паре.
А я не предала бы друга?
Жизнь длинная, жизнь в паре.
Нет, не надо вопросов лишних,
Только время мне даст ответы.
Зацветут у домика вишни,
Или снегом осыпится лето.














Уйдет. Не скрыть любви уход
Плохой актрисе.
Любовь уж строит крепкий плот
На сердце-мысе.
Уйдет, не скрыть ее собой,
Шальная пери.
Хоть окна все пред ней закрой,
Хоть двери.















Вот фортепьяно у окна:
Молчит, не призвано никем.
Я не хочу играть одна
И петь ни с кем.
Мой добрый, нежный старый друг,
Давно уж ясно:
Ты не коснешься клавиш вдруг,
И ждать напрасно.
Твой дар, конечно, не пропал,
И утром рано
Ты ангелам сыграешь вальс
На фортепьяно.






Как серебром осыпал листья
Восход ночной зари.
Алее вмиг рябины кисти,
Смелей, красавица, гори!
А чуть поздней взойдет луна –
Покатит по небу монетой.
Скрипит чуть на ветру сосна,
А на реке дорожка света.
Хвощ, будто маленькая елка,
И древний папоротник в чаще.
Шуршат под ежиком иголки,
Как шепот, лес – как говорящий.
И мотылек стрелою черной
Пронзает месяца свеченье.
Под цепью травянистой горной
Туман ползет, как приведенье.
Плывет до речки он упрямо
И уж закрыл с небес дорожку.
В объятья белого кармана
Долина влезла понемножку.
И ветер стих, не шелохнется,
И ежик уж заснул в кустах,
И хвойный запах тихо льется,
Ночуя на лесных цветах.




Дрожал под дождиком промокший
Дубовый желтый лист,
С березы же, совсем поблекший,
Слетал, танцуя твист.
Трясет короной розоватой
Под ветром тонкий клен,
Багровый плющ усатый
Давно в него влюблен.
Обнажены ольха и ясень,
Им стыдно, неуютно,
Но как других наряд не красен –
Смахнет их ветр попутный.
Но не расстанется с иголкой
Сосна в еловой чаще,
Как ни гуляй Октябрь звонкий,
Как ни ходи просящий.








Пахнет грибами и мокрой травой.
Вечер осенний, и дым над трубой.
Белые кольца в небо летят,
Дымкой багряной прикрылся закат.
Листья дубовые цветом медовые
С веток летят на ограду садовую.
Ивы плакучие в речке купаются,
Ветер на глади речной забавляется.
Хочется бросить заботы, дела –
Красной листвою пора расцвела.
Хочется в лес, хочется в поле –
Воли вздохнуть, свежей воли.










Художник Осень быстрой кистью
Иззолотил лесные кущи.
На небесах седой Всевышний
Благословил Сентябрь идущий.
Малина дарит терпкий запах,
Рябины гроздья ярко алы.
На речке на листах – фрегатах
Жук едет – мореход удалый.
В прохладно-мокрые объятья
Осенний дождь сожмет леса.
Белеют, кружат листья – братья,
Шуршат, как гномов голоса.
Средь царства Осени лесного
Опят является без счета.
И с дуба зрелый желудь – плут
Ударит по плечу кого-то.











Мой милый, небо глаз твоих
Мне душу ранило сияньем.
Господь создал для нас двоих
Сосуд, наполненный желаньем.
Желаньем твой беречь покой,
Собой от боли защитить,
Делить и день и ночь с тобой
И бархат губ твоих любить.














Зонт был дырявым. Голос хриплым,
Но я любила твой приход.
И чайник чуть свистком осиплым
На кухню в вечер позовет.
О глупостях ты говорил,
Чай проливал, и сам смеялся.
И долго чай чуть сладкий стыл,
Пока со мной ты целовался.
Прошел – сон был не бесконечен,
Зонт был дырявым, моль в пальто. 
С тех пор мой сон не так беспечен,
И все не то, и все не то.












Желтеет папоротник в чаще,
Но сосны зелены средь бора.
Живет сентябрь, дожди носящий,
Со славой лиственного вора.
Янтарь одел березы крону,
И волчьих ягод листья белы.
И небу не неся урону,
Шагает смело месяц спелый.
Как далеко теперь весна,
И лопухи стоят седые.
Лишают отдыха и сна
Красоты дивные лесные.









Искорки планет
В старом телескопе.
Там хранят секрет
Золотые копи.
А может нет совсем
Там злосчастных копей,
И нету гор. В руках существ
Там нету копей.
Другой закон.
Живут не люди,
Не огнедышащий дракон,
И никого никто не судит.
А нам лишь
Искорки планет,
Ночная тишь.
И может ничего там нет.








У меня выросли крылья.
Я ночами летаю по улицам.
Не сделав никакого усилья,
Я взлетаю на зависть курицам.
Я прячу крылья под одеждой,
О них молчу с друзьями.
Я в детстве жила надеждой,
Что буду летать с лебедями.
Не признаюсь родителям,
И в стороне жених.
Являюсь ночами жителям,
Рождая сплетни средь них.
У меня выросли крылья.
Меня когда-нибудь поймают,
Разорвут одежду с усильем
И увидят: крылья отпадают.










Обернись ко мне солнцем
Жизнь темная, порой мгла.
Смотрит узкоглазым японцем
Прямо в вену сладкая игла.
Обернись ко мне светом
Непогашенный жизни костер.
Помоги мне ответом –
Где со счастьем прячется вор.
Обернись ко мне, Бог мой.
Дай воды целебной испить.
Непорочен исток твой,
Только мне с тобою не быть.














Зима летала по просторам
Пустого сердца.
Я посмотрела без укора:
«Дай мне одеться».
Так горестно, и так легко,
И без затей,
Так просто в тишине легло:
«Он будет с ней».











Муза давала клятву –
Не бросать, не иметь других.
Поэт бесконечно верил
И писал пронзительный стих.
Муза влетала ночью,
И странный привык не спать.
Она порой забывала,
Ему ж не спалось опять.
Муза любовь воспевала,
Муза любовь кляла.
То, что поэту надо,
Тем для него была.
Муза друзьям так рада,
Но видит их всех насквозь.
Кажется в них отрада.
Кажется в них скользь.
«Муза, ты злая, ты добрая?» -
Спросил он ее тет-а-тет.
И муза ему ответила:
«Спроси у себя, поэт!»








Ты приходил всегда с дождем,
Ведь за окном горела осень.
И мы гуляли с Октябрем
Под запах мокрых тихих сосен.
Ты приходил, а дождик бился
В краю сердечных облаков
И по щекам тихонько лился,
Пронзенный нежностью без слов.
Объехав мир, вернулась осень,
И дождь зовет тревожно нас.
Но нет следов меж тихих сосен,
Лишь лист случайный кружит вальс.








Мой, нет не мой –
Твоя любовница прекрасна,
Давно изученная мной,
Недостижима и опасна.
Мечтой зовется голубой.
Нет тела у нее, нет духа,
Но все же губы ее слаще,
И теплые слова ей льются в ухо,
И стан ее объемлен чаще.
Мечта гуляет по аллеям,
Вдоль моря бродит. Вечер скрасит.
Я образа ее бледнее,
Профессор Вася.
Ученый мой, умнее прочих.
И пусть в душе ты солнцем светишь,
Уйду я ночью –
Не заметишь.









В ромашковом лесу
Клубника покраснела.
Здесь видели лису,
Твердят, клубнику ела.
Как часто дома я
Хочу в тот лес ромашек.
Работа и семья,
В обед схвачу фисташек.
И снится, и мечтается,
Что я кормлю лису,
И след мой вновь останется
В ромашковом лесу.












Летний завтрак на природе,
Осы кружат в хороводе.
Самая большая на арбузе,
И полоски жирные на пузе.
Без зазренья совести вкушает колбасу,
Не оттащишь хитрую осу.
Летний завтрак на природе,
И поладили мы вроде.
Снимаю жирную осу с арбуза
Она съест мало, а я от пуза.













Скажи мне, Лайка, по секрету
Собачья жизнь легка?
Тогда хочу, закончив эту,
Собакой стать у пастуха.
Нет, говоришь, заели блохи.
Откуда? От друзей бездомных.
Бегут, сменяются эпохи:
Борьба средь малых, средь огромных.
И скажет Лайка по секрету:
«Собачья доля не легка,
И я хочу, закончив эту,
Женою быть у пастуха».











Рассыпались яркие звезды
По темному своду небес.
Студеный и снежный мороз
В новую зиму воскрес.
Оплавляется свечкой луна
С течением дней января.
Замерзнув в царстве своем,
Бледно-розовой стала заря.
Старый флигель замотается,
Лишь ветер зашалит.
Дед Мороза колесница
Бубенцами в ночь звенит.












Спичкой полыхнув, погаснет
Осень девица-краса.
Листья ивы цвета масла,
Алые стоят леса.
И воспетые поэтом
Красно-розовые клены
Попрощались с жарким летом - 
Октябрем лишь опоены.
Осень громко кликнет ветер,
Чтоб с деревьев сдул листву.
Вечера и утра зори
Вяжут времени канву.







Купол небесный приветствует осень:
На гладь молоко облаков разливая,
В котором утопли вершины тех сосен,
Что к небу стремятся, его подпирая.
Клен алый осину-соседку целует,
Касаяся милой багряным листком.
Веселыми тучами ветер балует,
Он парень лихой, с огоньком.
Давай же, любимый, на волю:
Последний букет собирать.
По волнам мордовского поля
До зорьки румяной бежать.
Любимый меня поцелует,
И клен покраснеет в смущеньи,
И вновь, что осину целует
Представит в своем сновиденье.





Где времена те затерялись,
Когда тебя звала на «Вы».
С тобою тихо мы расстались,
Одно лишь слабое «увы».
Свидетели последней встречи
Забудут лица и слова.
Мне говорят, что время лечит,
Но в грусть обличены года.
Совсем состарились мои воспоминания,
Уж не летят они – хромают, чуть дыша.
Твой голос, руки, речи и дыханье –
Истомой сладкою изранена душа.
Я наши клятвы все забуду –
Когда-нибудь, конечно, коль смогу.
Я тебе живым упреком буду,
И тот упрек я сберегу.




Серебряная свадьба.
Длиннее стал погожий день,
И липкий лист прорезал почки.
Пришел под праздничную сень
Бог Гименей, провесть лишь ночку.
Бессменно, год не пропуская,
В закат он шествует с небес,
Сей брак перстом благословляя,
Являя лик своих чудес.
Сошлись за праздничным столом
Ряд поколений в этот вечер,
Отметить юбилей вином,
Зажечь мерцающие свечи.
Как много пройдено дорог
Четой, виновницей собранья.
Какой давнишний вышел срок
Со дня их первого свиданья.
И не понять младым сейчас,
Как можно вместе столько быть.
Их браки рушатся за час,
Не успевая день избыть.
Уменье трудное, простое
Хранить в семье покой,
Когда отыскивают двое
Путь к счастию прямой.
Нам остается пожелать им
В полусотню справить юбилей.
Почтенный возраст не считая,
Всю ночку потчевать гостей.






Слезами заплакали в осень дожди,
Все с памяти злое смывая.
Я помню, Вы крикнули мне: «Подожди».
Я знаю все чувства, я знаю.
За золотом листьев начнется пурга,
Забудется теплое лето.
Вы будете помнить меня до конца,
Вы будете ждать ответа.
Я музыку слышу в печали дождя,
Я слышу лета напевы,
Я слышу и танго, и вальс, и фокстрот,
И Ваше последнее: «Где Вы?!»









Как бархат, черное небо,
Созвездие с белым мечом.
А в воздухе снежные звезды,
Такси под белым плащом.
Теряются лица прохожих,
И гаснет фонарный свет.
И вслед за стужей ночной
Придет хрустальный рассвет.
Неоновый блеск тает в снеге,
На небе звездная шаль.
И время в стремительном беге,
И чуть уходящего жаль.
Под инеем зимняя елка.
Рябины в январском цвету.
Пурга кружит легкую польку
На белом январском снегу.









Налейте мне холодного вина:
Его холодность согревает душу.
И кажется весь мир намного лучше
Сквозь пелену богемского стекла.
Но сон пройдет, все встанет на места,
И горечь на душе зажжется ярче.
Ты выплеснешь остатки колдовства
В камина глубь, туда, где пламя жарче.













Я похожая на тысячи других,
Прячусь в стенах храма от тревоги.
Но печаль в обличье золотом
Ждет меня со свечкой на пороге.
Вечно ждут от жизни чудеса
Те, кто никогда не видел чуда.
Я искала счастье много лет,
И опять его искать не буду.
Жизнь, похожая во многом на театр,
Нету лишь антракта после сцены.
Никого я не виню, никто не знает,
Где найдет себе он дом, где потеряет.













Я ничего не прошу от тебя,
Только лишь быть с тобой близко.
Быть только искрой над кровлей твоей,
Быть только маленькой искрой.

















В дрожанье свечей золотых
Печальные отблески света.
Небесные слезы в окне
Прощаются с солнечным летом.
Осенние ветры с ветвей
Последние листья уносят.
В небесном просторе парит
Прекрасная странница Осень.
Багровые кисти рябин
Ночной музыкант воспевает.
И в дымке зари золотой
Мечты уходящие тают.












Мать Весна всего коснулась:
Мать-и-мачеха проснулась,
Золотятся одуванчиком луга,
Лишь в памяти остались нам снега.
Лучи-озорники туда-сюда ныряют
И к ежику в лесу прям в норку проникают.
А почки выпускают листья,
Маня художника до кисти.
И ежик недоволен, он фыркает упрямо,
И под навес дубовый спешит он прямо.






Гадалка
Вы мои не забудьте слова,
Когда иней виски ваши скрасит,
Когда годы уйдут в никуда,
Когда пылью покроется счастье.
Будет много любви и обид,
Сотни тысяч людей незнакомых.
Вы увидите замкнутый мир
Гнусной лжи и пустых недомолвок.
Вы полюбите раз и навек,
Вы уже ее полюбили.
И не долог, не краток Ваш век,
Сапоги лишь в дорожной пыли.
Вы красивы и очень умны,
Но глупцы всегда лишь в почете,
Те, кто понял искусство лжи –
Вы его никогда не поймете.
Вы не будете нищим с сумой,
Но не будет у вас и замка
С гобеленом на серой стене
И камином с мраморной аркой.
В Вашей жизни нет ровных путей:
Счастье, боль и слезы потери.
Вы уж верите в Бога давно
И до смерти будете верить.
Ах, как я могла позабыть!
На столе последняя карта.
Я скажу Вам о Вашей жене:
Вашей спутницей станет гадалка…





Ты помнишь, падал первый мягкий снег,
Мы шли с тобой одни по тротуару.
Ты мне сказал: «Мой самый близкий человек,
Пойдем домой, возьмем взгрустнувшую гитару,
И песни о любви мы будем петь -
Протяжные, красивые, печальные:
О том, как листьев в осень льется медь,
Как свечи оплавляются венчальные,
Как вишня на ветвях янтарных спеет,
Как те блаженны, кто любить умеет».












Я помню каждое твое желанье,
Я помню каждый жест и каждый взгляд:
Ты остаешься все таким же, мой желанный,
Лишь времена меняют свой наряд.













Где же, мой родимый, где ты?
Вдаль плывешь ты по каким морям,
По каким ты бродишь дальним странам,
Поклоняешься каким ты королям?
Я устала в том унынье грустном,
В коем застает меня рассвет.
И в квартире одинокой пусто,
До полуночи горит печальный свет.
Я накрою плечи теплым пледом,
Затоплю заснувший уж камин.
Ты приди за дымным его следом,
Ты один мне нужен, ты один.














Есть люди лисы, есть волки,
А я, наверное, птица.
Хоть мне обломали крылья,
О клетку продолжаю биться.

















Мы знали будут ссоры, будут слезы -
Не каждый день под окнами мимозы. 
Никто из нас и не богат, не знаменит,
И встанет между нами скучный быт.
Но мы идем с тобой вечерним городом,
Смеясь и плача над былым душевным холодом.