Рожденные легендой. Часть 11.

— А спасение утопающих – дело рук самих утопающих. – Иронично процитировал Михаил. – Будем действовать. Пока не захлебнулись.
Кивнул, прощаясь, сделал шаг к двери. Притормозил, оглянулся.
— Вот те крест, отец. Не трону. Ни его, ни семейку гребаную. Девчонок увезу своих и точка.
— Думаешь, согласится?
— Марина? – Михаил просиял улыбкой. – А как же. Главное, чтобы Анечка не подвела.
 
                                                               *   *   *
И мнение крошечной Ани действительно победило. Пока Михаил в двадцатый раз по кругу уговаривал Марину, а та, заламывая руки и плача, мотала головой и твердила, как заведенная: «Нет, нет, пожалуйста, я же вас не знаю совсем»! – девочка, вжавшись в прутья кроватки покрасневшей от недавних рыданий мордашкой, пристально за спором наблюдала. А потом, вдруг, громко вскрикнула, как от сильной боли и, когда Михаил метнулся к ней, поднял на руки, неожиданно крепко обняла его за шею здоровою ручкой, повернула к матери серьезное бледное личико и четко, сердито выговорила:
— Аня – папа! Аня папа – Миса!!! – И зашлась гневным ревом, замахиваясь на мать малюсеньким кулачком.
Марина остолбенело смотрела на дочку, на счастливо светящегося мужчину. Развела растерянно руками. Прошептала тихонько: «Хорошо». Побрела собирать вещи…
А потом еще много чего случалось. И тяжелого, и радостного, и тревожного. Одного в их личном мире больше не стало – одиночества, скандалов и нелюбви. Михаил, поселив Марину в своем доме на правах полноправной хозяйки, ничего взамен не требовал, не пытался ускорить события и как-то надавить. Дал свободу действий, обеспечил средствами и поставил единственное условие – на Анюту денег не жалеть, сам при этом включившись в заботу о ребенке. Лучшие врачи, квалифицированные массажисты, плавание и спецтренажеры, регулярные поездки в столичный дельфинарий. Во что ему это выливалось, одному богу известно. Марина, вначале нервничала, пыталась протестовать, но наткнулась на каменную непреклонность. Михаил, не повышая голоса и не раздражаясь, заявил: финансовая часть – его забота. А она пусть занимается дочерью и хозяйством. Если, конечно, не против. Слова звучали приветливо, но за ними крылся железный холодок. Молодая женщина благоразумно решила в позу не становиться. А еще через неделю, когда Миша возвратился из очередной рабочей поездки, вымученный, но довольный, с кипой подарков для малышки и ворохом обновок для нее самой, Марина встретила его настоящим праздничным ужином, принарядившись и уложив волосы. Михаил обомлел прямо, такой она ему показалась красивой, и весь вечер робел и прятал глаза, смущаясь, как паренек на первом свидании.
Атмосферу разрядила Анечка, вот кому не было ровным счетом никакого дела до изысков в родительской внешности. Она смеялась, без умолку лопотала, требовала внимания и ласки. Взрослые на пару развлекали ее, как могли, и под конец обнаружили, что общаются уже совершенно свободно, затянувшееся отчуждение испарилось. Чуть позже Маринка понесла дочку укладывать спать, Миша отправился к себе, но ложиться окончательно расхотелось. Он долго стоял у раскрытого окна, сбросив рубашку, всматривался в ночное  безоблачное небо, облегченно, радостно улыбаясь. Неожиданно за спиной послышался шорох, на плечо легла прохладная ладонь. Несмелый голосок запинаясь пробормотал:
— Я тоже звезды люблю. В школе много про них читала… Они такие прекрасные. Как ожившая сказка!..
Михаил круто обернулся, затаив дыхание глядел в искрящиеся карие глаза. Сглотнув, горячо прошептал:
— Ты – моя сказка.
Они ступили навстречу одновременно. В едином порыве, нахлынувшем облаке чувств. И до утра не размыкали объятий. Не в силах насытиться обретенной близостью. А с утра пораньше отправились в ЗАГС… Не расписываться – заявление на развод подавать, и одновременно – на лишение биологического папочки Ани его родительских прав.
Чиновничья волокита растянулась без малого на год.  А еще в борьбу вступила тяжелая артиллерия из родни бывшего Маринкиного мужа. Откровенные угрозы, запугивания, преследования в потугах неразумную невестку приструнить. И регулярные записки от самого Василия с обещаниями четвертовать ее и дочку, если на коленях не вернутся к брошенному семейному очагу. Видя, что Марина на грани срыва, Михаил, продумав все варианты, смирил-таки гордость и обратился за помощью. Криминальная дознавательная машина суть установила моментально. Выяснилась сногсшибательная вещь. Отец Василия, в свое время порвавший с его матерью и рванувший за границу на пмж, благополучно окончил жизненный путь, сколотив приличное состояние. Он хотел завещать капитал сыну, поскольку повторно семьей так и не обзавелся. Но, наведя справки и выяснив о чаде подноготную, передать ему средства не рискнул. Вместо этого объявил наследницами Марину и ее новорожденную дочь, но с многочисленными оговорками. Львиная доля доставалась Анюте, но могла быть ею востребована лишь по достижению совершеннолетия. До того, финансы оставались замороженными, а Марине на содержание дочери и мужа ежемесячно присылалась оговоренная сумма. Если Марина с мужем разводится, дотации прекращаются и деньги остаются на счету – дожидаться, пока повзрослеет Аня. Если Марина погибает, обладателем текущих начислений становится супруг, или его поверенный. А вот если умирает Аня, все финансы немедленно переводятся на счета нескольких благотворительных фондов… Занятная пляска получилась!
Марина, переварив информацию и справившись с полученным шоком, вспомнила, как муж, заручившись поддержкой родни и приглашенного на дом нотариуса, три года назад заставил ее подписать какие-то бумаги. Мол, что она на квартиру и имущество не претендует. Оказалось, то была генеральная доверенность на получение наследственных средств, ее оформили на мужнину сестру. С тех пор денежки благополучно делились на троих предприимчивых родственников, Марина о них  знать не знала. И не узнала, если б не Михаил. Больше того, жить ей оставалось недолго. Сплоченная семейка продумала детальный план, как от неугодной снохи избавиться. Марину предполагалось довести до суицида, предварительно признав ее невменяемой. В таком случае, опекуном Ани назвалась бы любящая тетя, уже являющаяся таковой для своего неуравновешенного братца. И все ниточки благополучно связались бы в один тугой клубок. Думается, Аня, получив на руки паспорт и при участии родни наследство обналичив, тоже бы долго по земле не ходила.  Теперь же, оставшись в пролете, родичи не на шутку озверели и могли выкинуть от бессильной ярости бог знает какие фортеля.  
Приходилось действовать на опережение. Позабыв про обещанную лояльность. Сам Михаил скорее руку бы себе отрезал, чем воспользовался дармовым подношением. Но речь шла об Анином будущем, и он не видел причины, для чего ей отказываться от благ.  Ведь, если кто и заслужил награду, так это Маринка и Аня – за все издевательства и муки что были вынуждены терпеть. И он позаботится, чтобы деньги остались при них. Какою ценой – дело второе. Но садисты, в грош не ставящие детскую жизнь, жалости не заслуживают, однозначно.