***

***
А. сидел за табуреткой и мял голову. Рядом с ним на ярко-зеленом паркетном полу лежала соломенная трубочка, размером чуть побольше совести. А. озабоченно потер лоб, с которого посыпались пончики(они всегда так делали с утра), и перевел взгляд на трубочку. Внезапно она зазвонила. 
— Нет?- сказал А. в трубку голосом "С утра только не йодированные фуфайки" 
-А.?- спросили в трубке. 
-Б!- икнул А.
-Да, это я. Ты уже делал заказ на  ведроподобный клей?
-Сейчас 4 утра, я ещё даже не выпил комариную брынзу!
 За окном внезапно начали петь безлицые дети, несмотря на то, что этаж был 97-й.
-Опять они...- помял голову А.
-Пароль?-послышалось из трубки.
-Да нет, просто бедро.
-Ну ты заказ поторопи, а то мы снимем твой золотой патефон с моих ушей!-пригрозил Б.
-Лаадно...-протянул А., только чтобы отвязаться. Он знал, что патефон ни за что не снимут, слишком уж маленькие ноги у того, кто звонил.
-Ковбой! — бросил Б. и положил трубку.
 "Надо приобрести новую трубу", подумал А. и покосился налево, там, через щель в стене находился завод капустных труб.
 Календарь пробил 15 число. На улице пошло солнце и засветил снег. Пришло время послетабуретной прогулки. А. съел пончик, свалившийся с его лба ранее и направился к выходу из комнаты, который находился на потолке, что создавало лишние неудобства для зубной боли. Поэтому А. предпочитал почти не выходить оттуда, за исключением послетабуретных прогулок, или чтобы отправить по почте очередных безлицых детей. К тому же стояла его нелюбимая погода, а он таких случаев прогуляться не упускал никогда. Помяв голову и изменив направление своей гравитации, он повернул замок в ключе и открыл дверь наружу.
-Назад от приключений! — пискнул он, выходя, и смяв голову, как смял до этого всю бумагу в комнате, выкинул ее в корзину.

***

 -Мне это не нравится,- поморщился А., отлепив сахарные крошки от ног и выкинув их в небо. Небо тут же вспенилось и зашипело. Должно быть, сегодня у местных день выпиливания сахара, еже-двухмесячный праздник. 
 Он стоял на водяном тротуаре между землескрёбом в 2 этажа и огромной красной линейкой, высотой с человека, которая вот-вот должна была перейти из вертикального положения в горизонтальное и перекрыть пешеходное движение на его стороне. Он вытащил вторую голову из кармана и зашагал дальше.
  — Дурацкая идея для шлагбаумов,- пробурчал А., прикрыв рукой лицо от снега, который светил как ненормальный. — Они же совсем не умеют извиняться.- Он перешел на другую сторону дороги, неловко увернувшись от лося, который мчал на роликах на предельной скорости и чуть не сбил его. 
  — Вы все рубероид! — проорал лось, промчавшись мимо.
 
 А. направился через водяную аллею на остановку рыб. Вообще, А. больше любил ходить по воде, чем по брусчатке, но водяных дорог в городе было исключительно мало, благо, сейчас он шел по центру и мог не отказывать себе в водно-дорожном удовольствии. Заметив издалека на остановке шар, вроде бы, гранатовый, судя по цвету, А. подумал, что он похож на тех, кто состоит в Плюс-минусовой партии (она уже который год борется за запрет радуги после грозы с малиной). Последний раз ступив по водяному тротуару и обрызгав бегущих наравне с ним крошечных слоников-детективов, А. встал на остановку, сделанную полностью из часов и взглянул на незнакомца.
 -А. — коротко представился А., сам не зная, зачем. Он не был сторонником ни внезапных разговоров, ни Плюс-минусовой партии.
  — У.- ответил гранатовый шар и волосы на его красных ножках заколыхались. Он втянул восемью ноздрями вялый, бескислородный запах шоколадных подушечек, и мельком взглянул на А., как будто решая, о чем с ним начать разговор. А. не возражал. пусть незнакомец начинает, он не любил искать тему для болтовни, особенно, когда на уме более важные вещи, например, дуб.
 -Замкнулся твой квадрат...-многозначительно начал У.
  А. не совсем понял, что это значит, но, видимо, что-то мрачноватое, поэтому, он на всякий случай пустил слезу.
  — Чего плачешь? Киты же все апельсины.
  — И то правда. -согласился А. Беседа обещала быть занудной, поэтому он мысленно поторопил Рыбу с прибытием.
  — Шмель?- заметил У., окинув якобы сочувствующим взглядом ноги А.
  — Нет, сахар.
  — У них бывааает.- протянул У.
 А. вгляделся вблизь.
— Рыба!- воскликнул он.
— Не может быть! — встрепенулся У., тут же нахохлившись, как воробей. Рядом с ними внезапно плюхнулась огромная улыбающаяся рыба цвета скуки.
— Может! Вот же она, прямо перед носом.- сказал А.
— Но не перед моим. — возразил У.
 И действительно, до этого А. совершенно не обратил внимания на то, что нос У. был исключительно длинный и протягивался аж до ресторана дверных ручек, через квартал.

***

 Пока рыбий глаз выкатывался наружу со звуком мечтающих клопов, чтобы открыть вход в Рыбу, гранатовый шар закатывал свой длинный нос, смачно им пошмыгивая. Треть секунды спустя, двое пассажиров вошли внутрь Рыбы. А. подкинул голову высоко вверх, чтобы быстрее оглядеть все свободные места и направился в середину салона, стараясь не наступать на кем-то оставленные высохшие мысли, разбросанные по полу вместе с рыбьими костями. Он успел как раз к моменту падения головы вниз. В этот раз она шлёпнулась почти ровно ему на шею. 
  — Бульбубуль. — разнеслось по салону Рыбы. Это совершенно ничего не значило, но по правилам надо было что-то сказать, и надо было слушать, поэтому все притворились, что эта информация почти изменила их жизнь. А сосед А. справа, какой-то роботоподобный моллюск, видимо, так хотел подчеркнуть важность момента, что от перенапряжения из него во все стороны полезла слизь и циркули. Сзади двое пассажиров были очень недовольны таким поворотом событий. Сурового вида ржаной хлеб и, по-видимому, его жена, дама-батон, тихо переговаривались щупальцами и кидали друг в друга свои крошки. Со стороны они смотрелись как похлебка: крошки в слизи — зрелище малоприятное, хотя, для кого-то это деликатес.
 -ГГГГ! — вдруг запел кто-то, сидящий в конце салона. А. обернулся посмотреть, кто же, но его голова, так ненадёжно сидящая, слетела и покатилась по полу, запачкавшись в рыбьих костях и подцепив себе немного слизи в глаз (также она сумела ухватить пару хлебных крошек, всё-таки, скоро обед).
 На следующей остановке вошел маленький нарисованный человечек и, насвистывая кирпичами, засеменил вверх по стене. Выглядел он довольно добродушно, подумал А., пока один из кирпичей человечка не упал и не отдавил ему заусеницу.
  — До похорон заживёт. — шепотом прокричал голос над ухом А.
  А. аж подскочил. от чего его палец отвалился и попал ему в ноздри. Оказалось, что всё это время с ним рядом сидел хамелеоновый рюкзак, замаскировавшийся под окружающую обстановку. 
  — Совят по рельсам не считают.- ответил ему А., но тут у хамелеона из карманов повалил дым в фиолетовую клеточку, поэтому беседа порвалась и осталась висеть на нитке такой шелковистой, что по ней пополз паук. Сидящий спереди вязаный свитер опасливо обернулся и начал ёрзать.

Продолжение будет.