Добавить

Кинжал Дьявола. Пролог.

В лесу было тихо. Только какой-то рябчик осторожно покрикивал в вечерней тиши.  Кроны многовековых деревьев едва шевелились от легкого ветерка. Солнце уже почти скрылось за горами, но все вокруг все ещё было светло. Легкие облака не спеша катились по небу, словно уплывая вслед за солнцем и побаиваясь наступающей ночи. Где-то тихо пропел соловей. Среди густой листвы не проскальзывал даже свет от одинокой луны, выплывшей на небо, словно королева. Соловей пропел снова. Громко и четко. Ночной певец затянул какую-то грустную и унылую песню, от которой слезы наворачивались на глаза, и сердце, жалобно стуча, ныло в груди.

Ветер осторожно прокрался сквозь ночную тишь и потрепал листвой многолетних дубов. Дубы эти, прожившие, пожалуй, по сто лет каждый, хранили в себе частичку прошлого, частичку древности, частичку людских душ. Каждое дерево, казалось, звало заглянуть в свои недра, взглянуть на эту обветшалую, но незабытую древность.

На одном из деревьев, столетнем дубе, дворянскими мальчишками был построен небольшой домик. Этот дом был построен много лет назад, но ещё мог выдержать хоть стадо слонов. Здесь часто играли отпрыски самых богатых дворянских детей столицы, а ещё и принцесса.  Дом был построен из дуба, заставлен мебелью, полы были застелены роскошными коврами, так что здесь можно было ходить босиком. Освещение здесь тоже было отменным, поэтому ночью домик мог превратиться в неплохое укрытие.

 На ступеньках домика сидела маленькая голубоглазая девочка с яркими белыми волосами и что-то бормотала. В руках у девочки была маленькая ромашка, такая же белая, как и волосы девчушки. Одета она была в легкое лиловое платьице, развевающееся на ветру. Волосы девочки были украшены тоненькой золотой диадемой, указывающей на происхождение из богатого рода. Девочка сидела, сжавшись в маленький комочек, и узнать её возраст было почти невозможно. Но, тем не менее, девочке было пять лет.

Бормотания девочки становились все громче, а лепестков на ромашке все меньше.

— Любит. Не любит. Любит… — Последний лепесток ромашки полетел вниз, закручиваясь в странном танце. По щекам девочки потекли слезы.

Выкинув ненужный стебель цветка, девочка встала и поднялась в домик. Внутри горела лишь одна керосиновая лампа. Девочка побродила по дому, нашла мальчишескую панамку.

— Саша обронил. – Она прижала панамку к груди и вышла на балкон.

Опершись на перила, девочка помяла панамку на груди.

— Любит… — Она закрыла глаза и, словно бы прислушиваясь, осторожно и медленно повертела головой в разные стороны. – Любит… Саша...

Да, эта пятилетняя девочка очень любила мальчика Сашу, которого отправляли учиться в Гвардию, прямо перед войной. Возможно, малышка почувствовала разгорающуюся на севере борьбу, почувствовала, что югу тоже не избежать этой участи, а Сашу послали именно на юг.

Солнце медленно скрылось за горами. Лес и близлежащий город покрылись пеленой сумерек. Город уснул. Маленькая Мария стояла на балконе маленького домика в лесу и смотрела на юг.

— Будь осторожен.

Может быть, она волновалась не только за  Сашу, ведь многие её знакомые попадут на войну. Эта чистая, нетронутая гуляющей по миру сердечной темнотой, душа, этот маленький ангелочек переживал нараставшие конфликты между двумя соседними королевствами, ведь она была принцессой, проченной замуж за принца Асхарии.

Девочка улыбнулась своим мыслям о Саше и осторожно тоненьким нежным голоском запела:

— Ты приди и спаси,

Ты найди и забудь,

Ты эту кару неси

И нас не забудь.

Ты иди сквозь туман,

Ты иди сквозь дожди,

Не ведись на обман

И свободы дождись.

Комментарии

Отправить