Анна

Анна
Вечерний бриз едва колыхал влажные раскидистые пальмы. День уплывал за закат, погружаясь в спокойную ровно дышащую синеву вод. Сентябрьское море, такое тёплое и ласковое, едва касалось её красивых смуглых ног. Анна шла по берегу босиком, и мокрый песок послушно хранил её следы. Она шла, не замечая редких прохожих на своём пути, ленивых отдыхающих и детских голосов. Были только двое: она и море.
Она любила приезжать сюда на пару недель, вот как в этот раз, в сентябре, побродить по уютным каннским улочкам и ощутить эту необычайную лёгкость бытия вдали от шумного Парижа, работы семьи. Здесь, только здесь Анна чувствовала себя по-настоящему свободной. «Легка и свободна», — повторяла она про себя, как молитву, как заклинание, глядя на бескрайний простор Средиземного моря. И она и вправду была легка и свободна. Она ни о чём не думала, ничего не хотела. Она просто любила бродить по берегу. Одна.
Повеяло прохладой. Анна зябко поёжилась и направилась в город. Внезапно она остановилась. Где-то за её спиной раздался смех, такой весёлый лязгающий, слегка граничащий с истерикой. Этот смех ей напомнил что-то давно уже позабытое, стёртое из памяти, какое-то воспоминание из прошлого, когда Анна жила ещё в другой стране, говорила на другом языке с другими людьми. Всё это она оставила далеко-далеко, но этот смех полоснул её, словно бритвой, и неожиданно взволновал. Всё, что осталось ей от прошлого – этот чужой смех. Она знала все его оттенки: и легкую злость, и трогательную неестественность. Анна застыла, не решаясь обернуться. Но смех больше не повторялся. «Может, мне показалось?»- мелькнуло в её голове, но она почувствовала, что кто-то стоит прямо у неё за спиной и словно ждёт чего-то. Анна сделал шаг и резко развернулось. «Ты…», — только и смогла она выдохнуть.
Сколько лет? Сколько лет она не видела этого лица? Лет восемь? Там в другой стране, где Анна говорила с другими людьми на другом языке, она видела это лицо. Эти глаза полные слёз, этот рот, искривлённый от злобы и страдания. Это была она. Только сейчас она была спокойна. Человек,  который исчез для неё навсегда, стоял перед ней и смотрел в её глаза. Анне стало страшно, будто она увидела призрака. Она стояла, не в силах пошевелиться, и молчала.
Девушка улыбнулась.
-Разве мы знакомы?
Анна с недоверием вгляделась в неё.
-Право слово…не подумайте чего, быть может, я обозналась, но вы так похожи на одну мою…знакомую, с которой я не виделась много лет с тех пор как покинула Россию.
Она всегда любила розыгрыши. Неужели это лишь притворство? Или это и вправду совсем другой человек? Похожий до жути, почти на грани бессознательного, но живущий совсем в другом мире. Просто шутка природы…
Девушка снова улыбнулась.
-Россию? Нет, я никогда не была там. Говорят, там очень холодно и по улицам ходят медведи.
Это дежурное клише подействовало на Анну отрезвляюще, неприятно, даже отталкивающе, но она заставила себя улыбнуться.
-О нет. Градусов 30-40, не больше. А медведи совсем ручные.
«Боже мой, зачем я всё это говорю?» — подумала Анна. Теперь лицо собеседницы казалось ей совсем не похожим на тот призрак, явившийся из глубин прошлого. Но уйти теперь просто так уже не казалось возможным. Это было бы нелепо. И невежливо. Анна ещё раз посмотрела на девушку. Нет, не она. Но как похожа! Незнакомка протянула ей руку.
-Дженет.
Ещё одно совпадение? Она пожала её руку. И секунду помедлив, ответила почему-то, что её зовут Флёр.
-Красивое имя.
-У вас тоже. Но вы ведь не француженка?
-Нет, вы угадали, но я живу здесь уже много лет.
-А… — Анна выдержала ещё одну паузу,- если не секрет…откуда вы?
Дженет посмотрела на последние блики заката.
-Не знаю.
Анна удивлённо взглянула на неё. Дженет продолжала.
-Наверное, это покажется вам странным, но я действительно не знаю этого. Точнее не помню. У меня амнезия.
Анна с недоверием продолжала смотреть на девушку.
-Как это странно…И давно это с вами?
-Уже 8 лет.
Теперь они стали медленно продвигаться вдоль берега. Стало темно.
-Как это произошло?
Девушка беззаботно пожала плечами.
-Так, само собой. В одно прекрасное утро я открыла глаза здесь, на этом побережье. И поняла, что ничего не помню. Не знаю где я, кто я.
-При вас не было сумки? Ни документов?
-Ничего. В кармане я нашла только лишь книгу Дженет Эванович. Вот почему я выбрала это имя для себя. И мне кажется, оно мне подходит.
-Оно вам подходит,- Анна замедлила шаг, — неужели вас за всё это время никто не искал?
Девушка ничего не ответила.
-в полиции мне сказали, что случай заурядный. Так бывает: ограбят, потом ударят чем-нибудь по голове, голова — штука хрупкая.
-Да, так бывает… А вы не пробовали лечиться? Психоанализ или что-нибудь в этом роде?
-Сколько себя помню. В моём подсознании покопался не один десяток учёных умов, но… Давайте выпьем-ка кофе? — Дженет улыбнулась,- я вас угощу.
-Нет, то есть…да, но мне уже пора идти.
-Это не долго.
-Хорошо. Я знаю одно кафе. Там мило.
Они пришли к гавани. На приколе чуть колыхалось лёгкое судёнышко-ночное кафе-прибежище запоздалых туристов и французских романтиков. Анна долго мешала напиток ложечкой, пытаясь растворить несуществующий сахар – она давно уже отказалась от этой вредной привычки после того, как родила второго ребёнка.
-Расскажите мне лучше о себе. Где вы живёте? Чем?
-Насущным,- Анна вздохнула,- я живу в Париже.
-В столице?! Это здорово! Муж? Дети?
-Да, две девочки. 5 и 7 лет.
-О! Трудно, наверное?
-Нет, с девочками проще.
-Они, конечно же, похожи на вас. Такие же кареглазые.
-Нет, на мужа. А он…он, не смейтесь, он похож на вас.
-На меня? – девушка была явно польщена.
-Да, — Анна смотрела на неё почти с нежностью,- голубые глаза, русые волосы, и говорит он так же быстро и непонятно, любит просыпаться рано и никогда не мёрзнет, даже зимой. Курит. Много. Вы ведь курите?
-Да,- выдохнула Дженет.
-И пиво пьёт. И любит чёрный цвет, и большие машины, собак на улицах, громкую музыку, читать Сэлинджера на английском языке, ненавидит театр, поёт песни, всегда заводила в любой компании, не верит ни в бога, ни в дьявола, но ходит в церковь. Он много всего знает. И мало ест. Как ты…Как вы…- Анна вдруг почувствовала, что сейчас разрыдается.
Девушка не перебивала её, жадно слушая каждое слово. Она взяла Анну за руку и улыбнулась.
-Мне кажется, вы знаете меня лучше меня самой.
Анна кусала губу.
-Кофе совсем остыл. А ведь я…
-А ведь вы и не любите кофе.
-Нет, — прошептала Анна, словно признавшись в страшном грехе.
— Я закажу вам чаю, Флёр, — Дженет ободряюще улыбнулась, — с сахаром.
Анна ничего не отвечала. Ей было плохо.
-Я всё-таки пойду.
-Знаете, — Дженет погрустнела,- один врач мне как-то сказал, что иногда человек теряет память из-за страданий. Когда очень сильно мучается, от потери кого-то любимого, например, что мозг не в силах это выдерживать. Он просто всё стирает, как бы ставит защитный барьер «стоп! боль!» и не даёт человеку дальше разрушать себя. На самом деле он ничего не забыл, но мозг ему запрещает вспоминать. Понимаете? Флёр?
Анна отрешённо смотрела в никуда.
-Быть может так надо,- сказала она, поднимаясь из-за столика, — дверь заперта и ключ утерян. И так легче. Всем. Не стоит бередить старые раны. Прошлого не вернуть, не изменить, — она напряжённо вгляделась в лицо собеседницы,- не надо. Не вспоминайте. Так будет легче.
Она направилась к выходу.
-Я провожу вас!
-Нет! Спасибо, я знаю дорогу. Прощайте.
Они стояли напротив друг друга на полуночном берегу вечнотёплого Средиземного моря.
-Я боюсь исчезнуть,- сказала девушка,- у меня никого нет. И когда я умру, то исчезну совсем, если меня никто на свете не будет помнить.
-Я вас не забуду. Обещаю. Я теперь никогда-никогда вас не забуду. И, — она обняла её, — я вам желаю помнить только хорошее.
И она быстро пошла прочь. Вечерний сумрак поглотил её силуэт, и звук отдаляющихся шагов растаял в морском прибое. Но девушка ещё долго смотрела ей вслед невидящим взглядом, тщетно вслушиваясь в ночь.
-Анна, — только и прошептала она.
Июль 2003-май 2004
06.05.2004 — 22:26