Первый маг Леса

Тяжелая деревянная вывеска, поскрипывая, слегка покачивалась на ветру под низким тяжелым небом, и стучала в стену корчмы. На вывеске - надпись «Морская Нимфа» и облупившееся, потемневшее от ветра и дождей изображение девицы с зелеными ветвящимися волосами, в странной позе, с кружкой пива в руках. Видимо, художник подразумевал, что тонкое платье удерживается на ней силой девичьей скромности, потому что не предусмотрел ни одной лямки или бретельки.
Холодный весенний ветер гнал по пристани всевозможный мусор, стоял промозглый вечер.
Старый порт непривычно пустовал. Ветер свистел в снастях стоящих у пристани кораблей, качал их на волнах. Последний прибывший выглядел лучше всех – по слухам, на нем прибыл Ледяной маг, а уж он-то не стал бы терпеть непогоду. Гавань защищала судна от урагана, бушевавшего в южной части океана уже неделю, и не собирающегося пока утихать.
На пристани гнили крабы – добыча браконьеров, которую таможенники отобрали вместе с такой же рыбой; на рыбу цену скинули и продали, а отдавать деликатес за бесценок не захотели. Даже кошки уже не трогали этих крабов, людей рядом и в помине не было. Уборщики старательно обходили горы стороной, делая вид, что не замечают убойный запах, и надеясь, что эту гниль вот-вот продадут, или её смоет в воду волнами. Пуст был и рынок, наполовину вывалившийся в порт. Из-за холодного дождя и сильного ветра покупатели толпились где-то ещё, только закаленные нищие упорно стерегли лучшие места.
Хлопала дверь хижины, в которой местная колдунья устроила лавку. Она занималась тем, что называют «снимаю сглаз, вешаю на уши», продавала крашеную воду – панацею от любых невзгод, если правильно разрекламировать, всевозможные магические талисманы, которые ей привозили знакомые моряки из дальних краев. Там они набивали сумку цветными камнями прямо на берегу перед отплытием, в пути иногда со скуки изображали на них что-нибудь неопределенное. А здесь эти редчайшие артефакты начинали цениться на вес золота за магические свойства и каббалистические знаки, вырезанные ушедшими на покой тысячелетними магами. Находились клиенты, верящие в то, что к этим вещам приложились маги Ледяных башен. Колдунья прекрасно видела, кому чего хочется, и давала ему веру в это. Многим даже помогало.
В дверях маленькой портовой гостиницы «Последняя Пристань» скучали, лузгая семечки и сплевывая шелуху на мостовую, две женщины несчастного вида. Сегодня здесь пытались работать только они. Открытые плечи и грудь замерзли, как и ноги под специально намоченными юбками. Несмотря на мучения, наплыва клиентов не наблюдалось и у них, у моряков в последние дни не хватало денег.
Двое путников – старый мужчина в теплом непромокаемом плаще, на лошади, ведомой вторым, молодым, в кожаном кафтане и дорожных штанах, выглядели нормально. Заботливый сын сопровождает отца. Надо было приглядеться, чтобы заметить равнодушие пожилого мужчины по отношению к молодому, как к вещи, и взгляд молодого, судя по которому, они как минимум ровесники, причем кто тут вещь – большой вопрос.
Заботливо, даже слишком заботливо, парень проводил пожилого человека в корчму, открыв перед ним дверь и придержав её. Корчмарь, невысокий мужик неопределенного возраста с худыми плечами, но выпирающим животом, окинул их взглядом из кухни, не прерывая пока разделки рыбы. Когда молодой усадил пожилого за столик и сел напротив, лицом к двери, корчмарь вышел к ним.
-Будете заказывать?- он поежился. Пора заделывать щели, холодным сквозняком потянуло.
-Будем,- кивнул молодой,- кружку кипятка, зеленый суп и слегка поджаренную печень, двойную порцию.
Его кожа была бледной, чистой, ровной, что придавало гостю аристократичный вид, говорил он неторопливо и спокойно, как говорит человек, привыкший, что его всегда дослушивают до конца. Корчмарь считал, что давно перестал чему-либо удивляться, повидав в портовом городке всякого. Только, возвращаясь на кухню, услышал тихий, хрипловатый голос пожилого:
-Ты б ещё сырую заказал.
Принеся заказ и глядя, как старик вытаскивает из протянутой молодым сумки мешочек, корчмарь неуверенно сказал:
-У меня со своим нельзя.
-Мне можно,- с такой уверенностью сказал пожилой, словно за пазухой у него было письменное разрешение, выданное градоправителем специально для таких случаев. Молодой ел непрожаренную печень с аппетитом, который как-то не вязался с его бледностью и худобой.
В мешочке был сбор сушеных трав, незнакомых корчмарю. Растения он вообще знал плохо, кроме разве что табака и других трав, которые, высушенные, обработанные и выкуренные, дают разные интересные эффекты.
Пожилой развел травы в кипятке, высыпал туда же какой-то порошок. Корчмарь наблюдал за ним с интересом человека, перепробовавшего все более-менее безопасные наркотические вещества.
-Хотите попробовать?- предложил старик. Молодой усмехнулся с таким видом, словно агония предыдущего любопытного доставила ему немалое удовольствие. Корчмарь замотал головой:
-Нет уж, глотайте сами свое пойло…
-Зачем же так грубо,- произнес молодой с вопросительной интонацией, относящейся скорее к пожилому, слегка приподнял бровь. Тот накрыл кружку ладонью, давая напитку настояться. То ли из кружки, то ли от руки повалил пар.
-Держи себя в руках, неизвестно, сколько времени мы тут проторчим…
-Кстати,- молодой повернулся к корчмарю, как-то невероятно плотоядно облизнул тонкие губы,- хозяин, скажи-ка нам, бывает ли здесь одна девушка, невысокая, стройная, с большими глазами, светлыми волосами, длинными ушами и очень приятным голосом? Может работать бардом, или фокусы показывать.
Он поймал взгляд корчмаря, и тот едва не ляпнул "бывает, и часто", но всё же сумел прикусить язык. Однако по выражению его лица посетители прочитали ответ и так.
-Вам зачем?- спросил он, удивляясь, отчего так заплетается язык, и почему вся корчма стала темной, не разглядишь, и только горящие глаза этого… этого существа. Он вдруг отчетливо понял, что никакого сквозняка здесь нет, а могильным холодом веет от этого молодого парня с глазами даже не старика, а вообще не человека…
-Нам… надо,- промурлыкал молодой, его губы чуть шевельнулись, раздвигаясь в улыбке, и по коже корчмаря побежали холодные мурашки, а живот прихватило. Во всем мире остались только они двое, и корчмарь боялся чего-то жуткого и прекрасного, что сулили засветившиеся красным глаза парня… Кажется, у него были длинные зубы, почти клыки, они росли прямо на глазах…
-Рос!
Краткий возглас заставил молодого отвести взгляд, корчмарь жадно вдохнул, словно его держали за горло все это время. Настоящий ужас запоздало хлынул в его душу, такой страх, какого он ещё не испытывал, словно ему угрожало гораздо большее, нежели смерть. Он отошел, почти отпрыгнул к стойке, хватаясь почему-то за шею, ушел на кухню отдышаться. Кухарка подошла к нему с тревогой в глазах:
-Чаво случилася? Ты чаво спужался? Аль стражей кликнуть?
-Не… не надо стражей,- прислонившись к стене, корчмарь медленно приходил в себя,- все в порядке…
А правда, что произошло-то?- подумалось ему через несколько минут, когда лед перестал морозить душу. Ну, посмотрел на него этот парень… он даже руки не поднял, одна лежала на столешнице, другую забросил на спинку стула, когда поворачивался. Сердечко пошаливает, нервная здесь работа… завязать бы уже… Не бывает так, чтобы человек мог взглядом так напугать, это все нервы.
-Сними комнату в приличной гостинице, но недалеко,- приказал старик, голос его звучал ровно и спокойно, так говорят, когда уверены в том, что все их желания будут старательно исполняться. Молодой, сильный, здоровый, самоуверенный парень с циничным взглядом послушно поднялся.
-Забери сумки, коня пока оставишь. Потом возвращайся за мной, я ещё подожду её. Встретишь – не вздумай подходить, понял? Спугнешь, опять время терять.
-Да соображу, не мальчик,- забросив за плечо все сумки и словно не почувствовав их тяжести, парень легкой, даже очень легкой походкой ушел по улице, не замечая ни холодного ветра, ни дождя, постепенно вырождающегося в морось.
Старик не проводил его взглядом, а уткнулся в свою кружку. Эльфийку он должен почувствовать издалека.

Самым ярким, а возможно, и единственным цветным пятном во всем пейзаже был длинный золотистый хвост, выбившийся из-под капюшона, подмокший, и потому уже не так сильно развевающийся по ветру. Его обладательница прошла по пристани и свернула к корчме с нимфой на вывеске. Она куталась в старый плащ, становясь похожей на подростка, накрывала голову капюшоном, но помогало это мало и к тому времени, когда за ней закрылась дверь корчмы, вырвавшись из её руки и чуть не наподдав по заду, девушка продрогла.
-Горяченького?- спросил корчмарь, увидев её. Гостья благодарно улыбнулась ему, кивая, и бросила плащ на стул у камина. Хвостов было два, хотя большинство женщин позавидовало бы и одному. Шелковистые, блестящие, отражающие свет светильников и отблески углей с жаровни, они свисали ниже поясницы, напоминая стекающее золото, и весили, наверное, немало. В ожидании, пока согреется питье, она сходила куда-то наверх, вернулась с расчесанными и заплетенными в свободную косу волосами. Слегка подсохнув, они окутали её голову шелковым облаком, почти скрыв довольно длинные остроконечные уши. Слегка раскосые, большие светло-зеленые глаза остановились на угловом столике, девушка нахмурилась. Она никого не увидела. Корчмарь начисто забыл о своем посетителе, и тоже не мог ничего ей сказать.
-Как дела, Соль?- он тяжело сел рядом, опершись руками о стол. Девушка убрала свободную прядь за ухо, пожала плечами:
-Так себе. Договорилась, вечером побуду баюном на одной свадьбе, спою чего-нибудь,- кружка казалась в руках Солиты огромной и грубой.
Они были знакомы лет восемь, с тех пор, как Солите надоело выступать в цирке дрессировщицей, танцовщицей и фокусницей, и она попыталась наняться юнгой на корабль в алисском порту. Эльфийская кровь могла бы сделать её прекрасной морячкой, но взять на корабль женщину, да ещё почти рыжую, да ещё замечательную картежницу, решился всего один капитан. Ночью на корабль явились стражники и попытались забрать девушку с собой. Им это не удалось, однако карьеру морской волчицы пришлось отложить. Тем более что Солита нашла способ заработать на жизнь и на суше. Даже несколько, среди которых попадались законные и почти законные, например, карточная игра. Корчмарь в общих чертах представлял себе, чем она занимается, но подробностей не знал.
Время от времени Солита появлялась здесь, то соря деньгами, то оказавшись на мели. То она рекомендовала «Морскую Нимфу» как скромное заведение, где не задают вопросов, можно оставить в безопасности груз или людей, за что платили золотом, и корчмарь обрастал связями, то он подкидывал идею или клиентов ей. Она приезжала к нему как в гости, он обижался, если она предлагала деньги. Он считал её чуть ли не дочерью, тем более что выглядела она так же, как восемь лет назад, когда совсем юной девушкой в яркой тунике и трико с блестками сидела у него в погребе, пока циркачи искали, куда девалась их звезда и кому завтра дразнить перед публикой медведя. Откуда она взялась в цирке, никто здесь не знал, да и не хотел знать.
Солита всегда была открытой, мягкой, доброй, живой, сообразительной, не без благородства. Красота больших зеленых глаз, внешние уголки которых находились заметно выше внутренних, густых, блестящих волос – её главной гордости – да худощавой, но изящной фигурки была скорее оригинальной, чем безусловной, тем более что вытянутые назад, заостренные уши у многих вызывали смешанные чувства. Она свела знакомство со многими городскими ворами и грабителями, иногда они даже работали вместе, так что бояться в Алиссе ей было нечего. Что она делала в других местах, корчмарь не знал, и беспокоился, когда она пропадала.
-Ты уверен, что всё в порядке?- Солита снова посмотрела на пустой столик в углу, и опять поправила волосы,- мне как-то неуютно.
-Простыла ты, я тебе скажу,- корчмарь поднялся, ,- под дождем ходишь вечно, сапоги, небось, промокли… Давай-ка наверх, я тебе принесу горячего бульона, огонь разведу.
-Спасибо,- улыбнулась девушка,- не стоит. Все равно скоро идти.
Впрочем, сапожки из мягкой кожи сняла с удовольствием, поставила их у камина, повесила рядом длинный шугай, оставшись в рубахе и свободных штанах, и протянула к теплу длинные стройные ноги.
Потихоньку темнело. Солита сидела, глядя на угли, и все отчетливее понимая, что что-то не так. Из пустого угла явно тянуло холодом, чуть ли не могильным запахом, и с наступающей темнотой это становилось сильнее. Она все чаще смотрела в ту сторону, подумывая, не прихватить ли с собой нож, и поминутно обрывая нервную дробь, которую сами собой начинали выбивать пальцы. У неё был хороший нож, пришлось напрячься, чтобы заработать денег на него, не дело красть хорошее оружие, только пользоваться им она умела больше для угроз. В реальной уличной драке эльфийка полагалась больше на ловкость и быстрые ноги – как говорится, самый плохой противник это хороший бегун. Наконец, девушка надела подсохший шугай и плащ, укутала гитару от сырости, и вышла на улицу.

***

Ассалина провела кончиками пальцев по лезвию меча, убеждаясь, что идеально очистила и отполировала его. Её темная кожа и белые, заплетенные во множество косичек волосы, отражались в металле. Рукоять, заново обмотанная кожаным шнурком, ещё не успевшим даже потемнеть от пота, удобно ложилась в ладонь. Почти все свободное время молодая Темная Эльфийка проводила в тренировках с двумя довольно длинными, но тонкими и легкими мечами.
Здесь, на Мертвом континенте Альваре, большую пользу приносили отравленные или взрывающиеся стрелы, выпускаемые тугими луками, и длинные охотничьи ножи. Но настоящий воин всегда стремится к большему, чем необходимо для выживания здесь и сейчас.
Правда, свободного времени для тренировок с парниками у неё было не так уж много.
Девушка вложила меч в ножны, повесила перевязь рядом с его парой на толстую стену шатра, в котором жила вместе с другими свободными воительницами.
Её мать была верховной жрицей племени, и Ассалина унаследовала некоторые способности. Не такие явные, как у первой жрицы, но они развиваются со временем, а ей было всего двадцать, отрочество по меркам вечных эльфов. Физическое развитие у темных эльфов, вынужденных выживать на мертвом континенте, заканчивалось к пятнадцати, но лишь к тридцати Тень считалась взрослой.
Поэтому, не будучи пока ни воином, ни жрицей, но выделяясь из сверстников, девушка заняла место в этом шатре.
Ассалина протянула руку к перчаткам, но тонкие пальцы дрогнули, не коснувшись кожи. Обостренные чувства вскрикнули, заставив руку отдернуться. Ассалина наклонилась, посмотрела на перчатку сбоку. Если делать это медленно, можно не заметить хамелеона, но девушка успела увидеть приземистую шестиногую тварь, половину тела которой занимала пасть. Правый уголок четко очерченных губ Тени дрогнул в слабой усмешке.
Девушка вытянула из чехла на поясе нож с темным матовым лезвием. Вот он выглядел очень надежным, не новым, со следами многочисленных заточек, царапинами на рукояти. Потертые ножны даже немного изменили форму, плотнее прилегая к бедру Ассалины. Она носила ножи с тех пор, как смогла их поднять.
Рука медленно, чтобы хамелеон не почувствовал движения воздуха и не заметил тени, поднялась над той частью его тела, которая могла бы быть головой. Движение ножа, невидимое для глаза – и клинок прошел сквозь челюсти ящера, между пальцами перчатки, и вошел в подстилку, заменяющую в шатре пол. Перчатку спасла, за подстилку получит… Хамелеон задергался, пытаясь выскользнуть, Ассалина прижала нож обеими руками. Шкура начала менять цвет, Ассалина прижала ногой в сапоге хвост ящера. Когда движения хамелеона стали больше напоминать агонию, она быстро и ловко перехватила его голову, зажав челюсти, и подсунула под него свободную руку. Кожа ящера приобрела цвет её кожи. Это было что-то вроде соревнования среди молодежи – кто сможет поймать хамелеона так, чтобы его цвет как можно сильнее походил на естественный темный цвет их кожи. Этот был довольно крупным, на пару новых перчаток хватит. Её брат, говорят, был в этом детском соревновании лучшим, но он бросил ловить хамелеонов почти век назад.
Ассалина сунула убитого ящера в плотный, пропитанный запахом ядовитых трав мешок, чтобы не привлечь внимание хищника, и вышла из шатра.
Пейзаж, раскинувшийся перед ней, был бы похож на последствия степного пожара, если бы Ассалина когда-нибудь видела степь. Она её никогда не видела, поэтому подняла голову, вдохнула горьковатый воздух, показавшийся сегодня особенно свежим и чистым. Равнина простиралась на несколько километров, на западе вздыбливаясь скалами, на востоке обрываясь в пропасть. Небо было закрыто тяжелыми тучами, сухой ветер носился по степи.
Сапоги на ногах девушки были из толстой кожи со сложным узором, выжженным ядом домашней пчелы. Не то, чтобы пчела действительно была одомашненной, просто эти твари размером с кулак никак не желали отселяться дальше, пришлось изобрести противоядие и смириться. Штаны и куртка тоже больше напоминали кожаные латы, и только туника походила на рубашку от горла до середины бедра. Плотная шнуровка, не оставляющая ни щелки, шла слева по шее, груди, животу и до подола. Как и у всех остальных, у Ассалины был кожаный шлем, но носить его она не любила. Хотя иногда приходилось. Здесь любое живое существо смертоносно, все друг на друга охотятся, все всеядны и ядовиты.
Идеальная тренировочная площадка для молодежи Темных Эльфов, но этим плюсы местности исчерпывались.
Ассалина повернула было к площадке, на которой старшие ученики разминались в ожидании учителя – дрались на ножах, кто-то стрелял в приятеля из лука, тот ловил стрелы. Новички. Опытные воины делают это с завязанными глазами в кругу, образованном другими воинами, не зная, откуда прилетит следующая стрела. Ассалина уже стояла в таком кругу дважды. Ей было проще, чем остальным – какие-то магические способности у неё были, и она легко чувствовала, кто из товарищей выстрелит.
-Лина!- голос принадлежал её подруге, иначе за такое обращение можно было схлопотать кулаком в глаз. Подруге было около ста, она должна была скоро стать младшей помощницей жрицы, и очень этим гордилась. Они по многу часов проводили вместе, тренируя способности, которые должны быть у жрицы. Ассалина в глубине души подозревала, что у неё они слабоваты, но скорее откусила бы себе язык, чем признала бы это вслух. Поэтому приходилось заниматься вдвое больше, чем остальным, не позволяя ни одной ученице обойти себя, чтобы не позорить род.
-Повелитель приглашает тебя на собрание.
Брови Ассалины чуть вздернулись – высшая форма удивления, которую она себе позволяла. Она знала, что вчера Жрицы услышали сообщение от Светлых Эльфов с вылеченного континента Фириса. Правительница Светлых Эльфов дотянулась через океан, чтобы попросить помощи. Само по себе это случилось в первый раз, и было настолько неожиданным, что стало известно всему племени. Светлых эльфов осталось очень мало, они жили только на одном полуострове, и люди уже подступали к его границам. Старейшины предполагали, что вскоре люди обнаружат их селения и решат, что такое соседство им не нравится.
"Естественно", сказали Темные эльфы, скривившись. Они-то давно поняли, чего ждать от людей. Ещё несколько поколений назад, из-за чего и предпочли жить здесь, в опасном, но чистом от толп людей мире Мертвого континента.
Вчерашний день потратили на решение, кто отправится на Фирис. Ехать малому количеству не имеет смысла. Темные Эльфы, выросшие здесь, привыкли даже во сне быть готовыми к бою за жизнь, и способностями и выучкой превосходили все, что могли вспомнить Старейшины о жителях континента. Но и там жизнь не стояла на месте, кто знает, что изменилось за столетия. Но оставлять цитадель Темных Эльфов пустой, без охраны, никто не хотел.
Само собой разумелось, что едет сын и наследник Повелителя, Шарихан. Клану тяжело придется без него, сильного и храброго воина, заслужившего право командовать первым боевым отрядом, уже много раз водившего воинов в бой, и возвращавшийся с победой и без потерь. Однако в те времена, когда все эльфы принадлежали одному виду и жили на Фирисе, отец его отца, молодой, но мудрый, попросил своего друга, наследника правителя, отдать внучку за своего внука. Тот удивился, но посоветовался со звездами, и дал свое согласие. Дети ещё не родившихся детей были обручены, и двое друзей расстались: один остался хранить свое племя на полуострове, медленно, но верно теснимый безумными варварами, другой повел готовых к битве через океан, на безжизненный, отравленный Альвар. Обрученные должны были встретиться после совершеннолетия младшего из них, невесты, когда ей исполнится пятьдесят лет. До этого дня оставалось ещё лет двадцать пять, если правы были жрицы, сказав, что она родилась, и Шарихан не задумывался о предстоящей поездке, тем более, что никто не собирался его заставлять. Ну съездит, познакомится. Если кто-то из них решит отказаться от брака, будет считать поездку познавательной экскурсией. Те, в кого превратились отправившиеся в путь бессмертные эльфы, привыкли подчиняться Повелителю, а его наследник не мог опозорить род прямым отказом повиноваться. Он и не был против, почему бы не съездить, интересно все же посмотреть другой кусок мира, непохожий на его родной Альвар.
На следующий день после получения сообщения отправили гонца к поселку на берегу моря, чтобы готовили корабли, тем временем собирая группу для отправления. Каждого кандидата обдумывали, и уже многих позвали на площадь собрания, после чего Тень шел собираться в дорогу.
У Ассалины сердце колотилось, как перед важным боем, когда она вышла в центр площади и остановилась перед Старейшинами и Повелителем. Они, уже в возрасте, но вызывающие почтение, сидели в креслах из камня – другой материал здесь достать было трудно.
Ассалине с трудом удавалось сохранить лицо спокойным. Если они увидят, как трудно ей совладать с собой, могут и передумать брать её в путь. Неподвижные глаза девушки уставились в угол спинки кресла Повелителя. Она поприветствовала их кратким поклоном, появившись на площади, больше от неё ничего не требовалось, пока старшие не обратятся. И она ждала, весьма достоверно изображая из себя статую.
Девушка кожей чувствовала направленные на неё взгляды. Это не может продолжаться дольше минуты: она им понадобилась, сейчас сообщат, зачем. Унижать её, обсуждая её достижения и провинности при ней, они не будут. Девушка едва удерживалась от соблазна бросить взгляд на так же неподвижно сидящую справа от ряда старейшин мать. Мать и дочь никогда не были особо близки, это не поощрялось, и ни одна не стремилась связывать друг друга семейными узами, но по глазам матери Ассалина многое могла бы понять. Слева от старейшин сидел Шарихан, лучший боец, самый молодой командир лучшего боевого отряда, сын и наследник Повелителя, её родной брат, что значило всего лишь её дополнительную ответственность, не больше и не меньше. Он завоевывал свое положение в обществе, не опираясь на отца. Когда Ассалина была маленькой, они дружили, но когда из неё решили делать жрицу, и стало понятно, что бойцом ей не быть, общего между ними стало меньше.
-Ассалина,- Повелитель заговорил, и она тут же уставилась в его глаза. Взгляды встретились, но ни один ничего не выразил, хотя неизвестно, в ком чувства клокотали сильнее. Он до сих пор был очень сильным бойцом, прямой, сильный, живой. Он был бы привлекателен, если бы не шрамы. Мрачная, холодная красота досталась его сыну.
-Тебе предложили присоединиться к команде, отправляющейся на Фирис на подмогу нашим светлым братьям.
-Я благодарю за доверие,- ответила Ассалина. Голос не дрогнул, охрипнуть от волнения он вовсе не мог.
-Ты окажешься на войне с неизвестными доселе противниками, вместе со своими братьями. Перед этим вам предстоят несколько месяцев плавания в открытом океане. На корабле будет жрица, которая обеспечат попутный ветер и спокойное море, но это не гарантирует безопасности пути. Ты осознаешь трудности своего выбора?
-Да, Повелитель. Я хочу быть полезной клану, и готова ехать.
-Хорошо. Сегодня вечером отряд отправляется в путь. Подробности узнаешь у командира. Им будет Шарихан.
-Да, Повелитель.
Она все же посмотрела на брата. Показалось, или его взгляд выражал одобрение и подбадривал?

Солита расчесала и заплела влажные волосы, посматривая за окно. Вечером начался дождь, но сейчас он уже закончился, оставив небольшие лужи на глиняных дорогах.
Светало; за окном уже чирикали птицы, ругались торговки с рынка неподалеку, во дворе кто-то из поваров ругался с поставщиком из-за мяса.
Пару дней они провели в дороге, и сейчас остановились в маленьком трактирчике "древесное кружево" в маленьком городке Кимаре, у северных ворот. Фасад трактира когда-то украшали резные фигурки, но сейчас они сохранились только на вывеске, да и те потемнели и растрескались от времени, дождей, жары.
Городская стена стояла до половины каменная, выше – деревянные колья, главная улица кое-как вымощена, остальные просто хорошо утоптаны, трактир, корчма, рынок, несколько лавок. Люди обрабатывали поля, охотились, немного торговали с Алисом и другими соседями, в общем, жили маленьким знакомым мирком.
Сладко зевнув и потянувшись в последний раз, Солита спустилась вниз, в харчевню. До сих пор "обучение" проходило достаточно приятно и интересно. Они подолгу разговаривали с Геордом, он рассказывал ей удивительные легенды о воинских подвигах эльфов, их выносливости, уме, хитрости, скорости, меткости, намного превосходящих человеческие возможности. Говорил о памяти крови, доступ к которой есть у эльфов, и нет у людей, о том, как эльфы спасались от людей – варваров, которые уходят со старых земель в поисках все новых и новых, не умея уживаться ни друг с другом, ни с землей. Рассказывал и о самих варварах, что бросают собственных детей живыми в костер, принося жертвы таким же диким, капризным, безумным богам, которые жаждут лишь крови.
Привычная ко всяким сказкам и легендам, Солита все равно слушала с холодеющим сердцем. Когда говорил Георд, она знала, что в этих историях ни слова преувеличения. Трудно было поверить, что люди способны на такие зверства. Трудно – поначалу, но, осознав это один раз, потом она уже не сомневалась, по ночам в кошмарных снах снились вырезанные деревни с изрубленными телами мужчин, стариками с пробитыми головами, сожженными или уведенными в рабство детьми, молодыми женщинами в разорванных платьях в грязи у дорог…
Теперь, глядя на людей на улицах, Солита недоумевала, как все это возможно. Как они могут воспитывать детей после этого, как могут приходить по ночам к женам, неужели в их ушах не звучат кричи обесчещенных и убитых женщин? Торговаться о цене трофеев, небрежно смыв с них кровь? О чем они вспоминают за кружкой пива по вечерам?
Снились толпы скачущих на тяжелых конях варваров с огромными плохо кованными мечами и бешенством в глазах, и ровные квадраты из стоящих в строю людей с сомкнутыми щитами и длинными копьями, и – легкая конница эльфов, накрывающая их стрелами, которую не догнать, не поймать, которая даже в лесу неуловима. Мудрые вожди, помнящие столетия этого мира, статные, благородные воины, прекрасные девушки, вечно молодые. Она, Солита, обязательно станет достойна их, она заслужит их уважение. Она придет к ним, и положит к их ногам свою силу, и займет место равной среди них!
Конечно, Солита понимала, что сильно преувеличивает, что вовсе не все горожане проводят время в налетах, большинство с трудом обращается с мечом, хотя у всех он хранится дома, на дне сундука под тряпками, или на самом видном месте на стене. Интересно, что в головах мальчишек, которые уходят из дому, чтобы стать воинами? Неужели они смотрят вокруг и видят, как будут убивать таких же людей, жечь такие же дома, как такие же девчонки будут кричать и плакать перед ними?
Правда, девушка была занята не только этим. Она училась слушать свой организм, тело, кровь. Училась ощущать пространство вокруг себя, чувствовать живое и неживое. Заодно у неё исчезли старые шрамы, после этих занятий Солита чувствовала себя обновленной, полной сил, у неё словно крылья выросли. Георд утверждал, что здоровый и сильный дух может быть только в здоровом и сильном теле, так что с гигиеной, физическими упражнениями и питанием было строго. Роседар понемногу учил девушку боевым искусствам, стрелять из лука она умела и без него. Георд заставил её заниматься с вампиром, утверждая, что она многое поймет сама, размышляя о воинском искусстве, да и в жизни пригодится. Кто, кроме вампира, научит воина игнорировать границы своего тела?
-Я вижу, вы неплохо продвинулись в работе с эльфийкой,- Роседар вытянул ноги под столом. Что вампиру нравилось в сотрудничестве с магом – работать не приходилось, сокровищ Ледяных башен хватило бы на содержание всех магов и всех их слуг, в Стужских горах, на вершинах которых стоят Ледяные башни, есть алмазные рудники. Работают там пленники, рабы, с помощью магии добыча выходит неплохой.
-Неплохо,- кивнул Георд, потягивая горячий настой,- хорошо бы ещё научить её не копаться по полчаса…
-Для этого ей придется обриться налысо.
-Может, и обреем, это сильно влияет на женщин.
-Знаете, мастер, я вчера видел, как она смотрела из окна на людей… Учить ненавидеть сразу на людях – это не слишком быстро?
-А на ком её учить? На щенках-котятах девчонку? Так она мне скорее горло перегрызет. Нет, эльфийка будет до конца защищать здешних собачек, но за этих собачек перебьет всех горожан. Пора научить её, как сделать это наиболее эффективно.
Роседар с любопытством и уважением посмотрел на мага. Кто бы мог подумать, несколько дней назад эта девчонка явилась к ним, перепуганная, ошеломленная, простая, как лапоть, уверенная в том, что магия – зло, и нельзя иметь с ней дело, приветливая с людьми, и смертельно боящаяся и ненавидящая вампира. И вот, не успели толком присмотреться друг к другу, она уже приручена, послушна, слушает мастера с открытым ртом, проводит часы в упражнениях – в том числе с вампиром, и жадно просит ещё, и чувствует зверя в человеческом сердце, и готова его возненавидеть. Эльфийка! Ха.
Солита спустилась со второго этажа, собрав все мужские взгляды. Пока занятия с Геордом и Роседаром шли ей на пользу. И так изящная и легкая, она приобрела поистине кошачью грацию и текучесть, блеск в глазах, который вот-вот станет настоящим огнем. Даже новое выражение лица – привыкает к мысли, что превосходит людей практически во всем.
-Доброе утро, магистр,- вполголоса поздоровалась эльфийка, садясь за столик. В присутствии людей она звала мага и вампира по именам, чтобы не нервировать зря окружающих, но когда их не могли слышать, мага звала учителем, а вампира старалась игнорировать.
-Все ещё утро?- Георд приподнял бровь,- не могу поверить: я жду свою ученицу с завтраком! До чего я дошел, мне пора в Стуг, в кельи для выдохшихся магов, мемуары писать!
-Простите, магистр…
-На сегодня у нас большие планы. Сейчас ты очень легко позавтракаешь, и отправишься на короткую тренировку с Роседаром. Твоя цель – хорошенько проснуться, размяться, и приготовиться к серьезной работе.
-Хорошо, магистр,- она опустила голову, недовольная работой с вампиром, но Георд прекрасно видел любопытство в глазах. Да, настоящие заклинания – как молодняк любит этот момент! Практика-практика-практика, теориям конец, признание "ты готов(а)", наконец-то… Любого юнца можно увлечь за собой, научив паре-тройке фокусов. Взрослые, серьезные люди побоятся рисковать устоявшейся жизнью, а дурные, закомплексованные, неуверенные в себе, страдающие по любому пустяку, отдающиеся полностью каждому делу, потому что ещё не научились разумно рассчитывать силы подростки – они готовы пойти на край света, только помани.
Простые упражнения на концентрацию Солита выполняла с самого начала. Сосредоточенность, скажем, на мизинце ноги, пока не сможешь двигать им, как пальцами рук, или на звуке, который постепенно заглушается гораздо более громким шумом, но надо продолжать слышать тот, первый звук, даже когда даже самое чуткое ухо ночного хищника уже не могло бы его разобрать. Когда появилась уверенность в себе, начали тренировать иллюзии, пока простенькие, лишь бы точные. Смысл заключается в том, что надо очень точно, во всех подробностях нарисовать в воображении картину, а потом заставить её проявиться, не пропустив ни черточки. Потом, когда прибавится силы, можно будет направлять картинку прямо в мозг тому, кого надо одурачить, мозг с готовностью примет навязанную извне мысль и убедит себя и тело, которым управляет, в реальности иллюзии, от такого иллюзорного, скажем, огня, внушаемый человек даже ожог получить может. Правда, от иллюзий человек теоретически может научиться защищаться. Только теоретически, как презрительно подчеркнул Георд, на самом деле мало кто согласится поверить, что им постоянно манипулируют, и потратит годы на обретение самостоятельности мышления, бросив удобную жизнь. Или тренировка телекинеза, пирокинеза – тоже азы, для пацанов на улице, снисходительно заявил маг, когда Солита впервые зажгла свечу и прыгала по комнате.
Для сегодняшнего урока Георд выбрал маленькую поляну за окраиной городка, пустырь, где обычно тренировались лучники. Простое заклинание, оставленное на единственной тропинке к пустырю, и люди теряли всякую охоту идти по тропинке, им начинали мерещиться перешептывание из-за оград и кустов, черные кошки бегали стаями, ноги подворачивались на пустом месте, появлялись плохие предчувствия, страх, просыпались старые болячки.
-Сегодня я расскажу о боевых заклинаниях, так как мне кажется, что именно с этого нужно начинать молодому магу,- говорил Георд, шагая между Солитой и Роседаром,- не нужно думать, что я отправлю тебя войной на людей, хотя большинство из них стоило бы уничтожить. Нет, не отправлю, сама до этого дойдешь, и бесполезно корчить мне рожи. Дело в том, что магу полезно путешествовать. Есть плюсы в монастыре с богатой библиотекой и умными собеседниками, возможностью уйти в медитацию на пару дней. Но. Эти плюсы проявляются в самом начале, когда молодому ученику требуется отрешиться от суеты жизни, повзрослеть и сосредоточиться на магии, и в зрелом возрасте, когда ты увидел мир, узнал его тайны, узнал людей, у тебя есть свое – истинно свое мнение, и есть над чем подумать и о чем поговорить с авторами трактатов, на которых мы учимся. Так вот, дорога до Ледяных Гор длинная, да я и не тороплюсь, как видишь, мне без разницы, где с тобой заниматься. Мне надо, чтобы ты добралась туда живой, даже если я по дорогу умру, а этот сбежит,- кивок на вампира. Тот состроил оскорбленную невинность, но на него не обратили внимания.
-Я мог бы сначала научить тебя защите. Простенький щит я тебе покажу уже сегодня, если все пойдет хорошо, но. Я не хочу, чтобы ты покидала поле боя, прячась за щитом. Не хочу, чтобы первым твоим рефлексом было накрыться щитом и удрать, я хочу, чтобы ты выходила из любого боя с высоко поднятой головой. Прятаться и убегать ты и сама умеешь, в конце концов…
Я тебе рассказывал о тотемной магии. Коротко напомню, что ты можешь взять от животного ту силу, которой он обладает. От кошки бери живучесть и верткость, от волка выносливость, ну да сама сообразишь. У тотемной магии есть плюсы, не зря её так любят шаманы, но видеть тебя, выплясывающую вокруг костра с безумными воплями мне бы не хотелось, так что тотемная магия у нас будет маленьким разделом, из которого ты возьмешь все необходимое. Есть магия стихий, тоже хорошая штука, уровень волшебников, которых могут обучить где-нибудь в городе, взять на службу, и он будет приносить пользу, он может поступить в армию и в одиночку заменить полк, если выносливости хватит, обрести славу среди людей, бороться со злом на уровне мелких бесов и разбойничьих шаек… Все, это предел. То, что могу предложить тебе я и мои собраться из Стужских гор, немного иное. Волшебника от человека отличает умение использовать внутренние ресурсы и чувства, использовать разумно и осознанно. В принципе, почти все люди обладают этими ресурсами, по крайней мере здоровые умом и телом, просто никому не охота этим заниматься, протянуть лямку до смерти можно и так, оглядываясь на соседей и говоря – живут же, и ничего, вот будет у меня самый большой дом, самая красивая жена, самая важная должность, тогда, конечно, попробую… Настоящего мага от волшебника отличает столько же, сколько волшебника от человека, и у тебя такая сила есть. Маг может сворачивать и разворачивать пространство, переносить и перекраивать его по своему усмотрению, и я имею в виду отнюдь не возможность перенести себе домой кусочек королевской сокровищницы. Это ты сможешь через несколько месяцев, если не будешь глазеть по сторонам, как сейчас.
Ты узнаешь, что есть иные миры, есть Междумирье, и в каждом мире своя магия – и ты можешь при должном старании овладеть ею. Тебя не коснется старость, потому что старость и смерть – человеческие законы, которые писаны не для нас. Ты будешь легко видеть сквозь время во все стороны, не думай, что их лишь две – вариаций событий бесконечное множество… Сможешь управлять событиями во времени… Я тебе честно скажу, что сам не знаю всего, потому что ты потенциально сильнее меня и у тебя есть шанс повидать больше. Но в ближайшие лет двадцать ты будешь безоговорочно мне подчиняться, потому что до настоящей твоей силы дело дойдет гораздо позже, а до того ты ничего мне противопоставить не сможешь.
А сейчас мы попробуем овладеть магией стихий, просто потому что надо с чего-то начинать. Для простоты – с той, которая тебе ближе всего.
-С Земли?- спросила Солита. Они уже давно дошли до пустыря, Георд сидел на скамье, девушка опустилась перед ним на траву.
-Нет, почему ты так решила?- удивился маг,- потому что ты – эльф? Чушь. Нет, ты – вода. Сквозь тебя все проходит, не оставляя серьезного следа, ты легко меняешься, принимая любую форму, но все равно остаешься без изменений той же сущностью. Подумаешь над этим потом на досуге, если интересно, сейчас не отвлекайся. Среди водных заклинаний есть несколько боевых, применять их естественно, проще, если рядом есть источник воды. Вон там ручей, мы встанем там, когда ты будешь пробовать. Итак, традиционные Копье, которое используется тремя стихиями – водой, землей и воздухом, Плеть – вода и земля, Заморозка, Иссушивание, или Выпаривание, одно и то же по большому счету, ну и разные мелкие действия вроде утопления без необходимости затаскивать жертву в воду. Земляные маги создают свое оружие зачастую из каменной пыли, мелких камешков, воздушные сгущают ветер. Водное же Копье создается либо прямо из воды, бьет неплохо, хорошо против закованного в доспехи воина – найдет все щелочки, и поотрывает руки-ноги, голову и все, что надо. Но вообще-то лучше Ледяное, им и доспехи пробить можно. Плеть. Материал что для земных, что для водных магов тот же, принципиальных различий вообще нет, только детали контроля, это уже у кого что лучше получается. Лично я предпочитаю Копья, потому что они бьют точнее и быстрее, а создать новое для меня не проблема. У плети другое достоинство – она многоразовая, хорошо сгенерированной плети может хватить на весь бой, если он короткий, конечно. А скорость при должной сноровке будет ненамного ниже, так что выберешь сама, но только после того, как овладеешь обоими. Единственное, что ледяную Плеть, как сама понимаешь, создать немного труднее – добавляется необходимость покрошить лед до состояния, пока плеть не станет такой же гибкой, как водная. Но и водная режет достаточно хорошо. Заморозка - вещь сравнительно простая. Ты просто замораживаешь всю жидкость в человеческом теле. Поскольку жидкости там около восьмидесяти процентов, результат гарантирован, очень эффективно. Выглядит потом, правда, неаппетитно, когда кристаллы льда разрывают все ткани, но это не должно влиять на выбор этого заклятья, когда возникнет необходимость. Кстати, стихия Воздуха тоже может использовать практически такое же заклинание, остужая тело врага. Иссушивание напоминает обратный процесс, который, кстати, существует, но использовать его нерационально. Так вот, при иссушивании ты изгоняешь всю жидкость из человеческого тела. Держись от жертвы подальше, кровь и другие жидкости зальют все вокруг метра на три, а разозлишься – забрызгает на все десять… Кожа этого, конечно, не выдерживает и висит клочьями вместе с мышцами, но жертве дела до этого уже нет. Утопление – это просто сгущение паров из воздуха в легких жертвы, пока он не захлебнется. Кстати, все эти заклятья существуют именно благодаря водяным парам в воздухе, уровня влажности, так что надо научиться стягивать их к себе. В пустыне работать с водными заклятьями труднее, около водоемов легче, учитывай это, когда будешь выбирать стихию, чью силу используешь в данной местности. Скажем, в горах легко работать с Воздухом, в лесу – с землей, а огонь довольно удобен везде, но для точности удара нужны годы практики, легко обжечь лишнее.
Георд сделал паузу, окинул критическим взглядом бледно-зеленую ученицу, вздохнул.
-Я так понимаю, пробовать ты будешь с Копья.
-Учитель, это все рассчитано на убийство,- все чувства эльфийки восстали против намерения, противного её существу. Но Георд – её учитель, она обещала подчиняться и учиться, а отказаться… В бой он её не отправляет, а лишиться всех возможностей, которые смутно замаячили перед ней, от потрясающих приключений, разворачивающихся на разных уровнях бытия, очень не хотелось.
Георд усмехнулся. Ему не было нужды читать её мысли, он и так знал все, что она может подумать, и знал, что пока можно не беспокоиться, никуда она не денется. Его эльфиечка ещё сбежит, испуганная возможностями человеческой магии, и это будет отличным уроком для неё. Но это будет позже.
-Само собой разумеется, заклятья потому и называются боевыми; их множество, на разные случаи жизни, но остальное потом. Рассчитано все это на достаточно быстрое убийство, жертва и понять ничего не успеет. Копье и плеть, которые ты собираешься предпочесть из ложной гуманности, из них самые мучительные для жертвы, так как скорость убийства зависит от твоей ловкости и точности, как при использовании обычных копья и плети. Но ледяное копье можно разорвать внутри тела жертвы на осколки, если уж промахнулась, и он остался жив. Однако со льдом мы займемся чуть позже, тебе надо научиться контролировать воду, а замораживать её придется учиться отдельно, этим можно заняться и в номере. Ну что, начнем наконец-то?
Солита встала и направилась к ручью, стараясь сосредоточиться на мысли о той чистой воде, с которой будет сейчас иметь дело. Именно сейчас, в данную минуту, она будет работать с простой водой. Об остальном будем думать, когда придет время.
Больше часа она просто сидела, опустив руку в воду, пытаясь почувствовать, что вода течет сквозь её тело, стать одним с водой, понять её, проникнуться ею, объять её. Потом держала руку над водой, или вообще стоя на другом конце пустыря, стараясь почувствовать воду. Когда это получилось, начала призывать волны, стараясь придать им форму. Поначалу лишь взлетала пена, но шли часы, и фигуры становились узнаваемыми.
Потом надо было оторвать малюсенькое копьецо от ручья, продержать его над поверхностью, швырнуть куда-нибудь. Поднять получалось, при попытке швырнуть оно превращалось в обычную выплеснутую воду, Солите никак не удавалось удержать форму.
Почти стемнело, когда Георд наконец сказал, что на сегодня достаточно. Солита не шевельнулась, она последние пять минут просидела на земле, взмокшая, уставшая, голодная.
-Вообще-то ты неплохо поработала,- утешил её учитель,- такая легкость означает, что мы правильно выбрали стихию.
-Легкость?- Солите казалось, что её растянули на несколько часов на дыбе, а потом колесовали. Тело ныло, как после тяжелых физических упражнений, одежда промокла от пота. Резервы энергии тоже истощены.
-Конечно,- кивнул маг,- а ты думала, крикнешь воде, как собачке «водяное копьё!» – и она им станет? Нужно учиться владеть окружающим миром, ученица. Владеть каждой его частичкой вроде этого ручья, и всем им вместе, чтобы кирпичи на голову не падали. А это трудно, в мир-то верят очень многие, и ты одна должна противостоять им всем. Ну ничего, помнишь, ты думала, что и пирокинезом не овладеешь. Разница только в твоей голове. Ты помнишь, что я говорил о границах возможностей мага.
Да, он говорил, что люди сами себя ограничивают, кто-то ставит рамки пошире, кто-то поуже, большинство теснится в рамках, установленных другими. И с магами почти та же история, но серьезный маг с настоящим Даром, может уловить момент, когда наткнется на такую границу, и хотя бы отодвинуть её, если не перешагнуть, навсегда оставив позади.
Солита поняла, что она должна очень плохо выглядеть, чтобы учитель её подбодрил. Пришлось умыться в ручье, ставшем за этот день родным, и заявить, что она в силах добраться до ближайшего трактира. Слабаков Георд откровенно презирал, и никогда не стал бы с ней работать, позволь Солита себе слабость. Вроде ничего особенного не говорил, но во взгляде проявлялось презрение, и нужно было либо срочно брать себя в руки, либо собирать вещи.
Вечерний город бурлил больше обычного, люди обсуждали пришельцев, которых называли "темными эльфами". Заинтригованная Солита уговорила Георда пойти посмотреть на них, он согласился с условием, что она не будет пытаться вылезти из-под заклятия невидимости, которым они двое накроются – Роседар успел смыться к тому времени.
Темных эльфов нагнали на одной из центральных улиц. Они шагали неторопливо, подстраиваясь под свою повозку, все сильные, прямые, все с белыми волосами и темной кожей, все одеты в одежду из кожи животных, которых Солита не узнала, вооружены, не обращают внимания на людей. Впереди шли двое, с очень похожими лицами: красивая тоненькая девушка с парными мечами за спиной, надменным лицом, заплетенными в множество косичек волосами до поясницы, и парень… Нет, заглянув в его глаза, Солита поняла, что он не так уж юн, а выражение на его лице было совершенно равнодушным, безразличным. Но все равно его лицо оставалось благородным, в глазах светился ум и уверенность. За таким предводителем можно на край света, решила девушка, глядя на него, как завороженная. Он словно почувствовал её взгляд, повернул голову, и – честное слово, встретился с ней взглядом, и даже споткнулся, сбился с ровного шага. Солиту его взгляд придавил, как надгробной плитой.
-Я же говорил – не высовывайся из-под заклятья,- Георд рванул её за руку, разрывая возникшую связь. Темный эльф тряхнул головой, вгляделся в толпу, его взгляд пару раз скользнул по Солите, но он её не увидел.
Какого лешего, думал Георд, как он смог проникнуть под заклятье? Ну ладно Солита уставилась на Тень, заставив его вертеть головой, её взгляд заметно потяжелел в последнее время. Но что должно связывать эту совершено незнакомую парочку, чтобы позволить ему заглянуть под заклятье?
Вернувшись в трактир, маг заказал ужин наверх.
-Роседар, собери вещи. Завтра с утра уезжаем.
-Куда?- равнодушно спросил вампир.
-В сторону Стуга. Пора.
-Почему вдруг?- Солита оторвалась от тарелки,- ты ж не собирался никуда торопиться, мол, все равно, где со мной заниматься?
-Теперь надо двигаться. Не нравится мне этот темный эльф, который на тебя уставился. Нехорошее предчувствие, наделает он нам неприятностей…

Крестьяне обходили Темную Эльфийку стороной, останавливаясь, когда она пройдет мимо, тыча в неё пальцем, и обмениваясь мнениями, не приглушая голос, не думая, что она слышит, она ведь другая. За кого только её не принимали, но большинство соглашались, что Тарис призвала демона себе в помощь. Ассалине даже не было нужды делать вид, что ей эти разговоры безразличны: она действительно их не слышала. Ей и в голову не могло прийти интересоваться, что обсуждают увальни крестьяне с измученными, перепуганными, но от этого не поумневшими лицами, все равно, что гадать, о чем перемыкиваются на лугу их коровы. И в её планы не входило их защищать, просто так совпало – она почувствовала проблему, серьезную в данной местности, и начинать решение проблемы можно с людских поселений. Точно так же она могла бы "встать на защиту" муравейника, гнезд ласточек у реки, или кустов чертополоха.
Тарис чувствовала это. Она косилась на новую знакомую, гадая – а за кого она принимает меня?
-Надо законопатить одно из кладбищ. Пока мы возимся с одним, второе сожрет всю деревню.
-Когда зомби сильнее – днем, или ночью?
-Ночью, конечно. Мертвое солнце дает силу темной магии и всем, имеющим к ней отношение. Но заставить зомби выбраться из могил сейчас я не могу, я все же не некромант.
-Тогда ночью. Их убивает любое оружие?
-Обычных случайных зомби, вроде этих – практически любое, надо только изрезать помельче. Я заговариваю меч, но в последнее время это работает все хуже…
-Хорошо,- они стояли, облокотившись на ограду кладбища, и рассматриваясь раскинувшееся поле поваленных надгробий, и обе чувствовали бушующую под землей злобу,- можно сделать так, чтобы зомби со второго кладбища явились сюда? Мне кажется, лучше закончить побыстрее.
-А если не вытянем?
Ассалина глянула на Тарис.
-Они разумны?
-Нет, у них один инстинкт – пожрать.
-Они сильные, быстрые, ловкие?
-Сильные, но не слишком ловкие.
-Они владеют магией или оружием?
-Нет, конечно!
-Тогда в чем проблема?
Тарис смутилась.
-В безумии, я же говорила. Я сама в прошлый раз едва не бросилась убивать.
Ассалина вспомнила, что убийство людей считается преступлением среди самих людей, кивнула:
-Если ты так переживаешь за крестьян, я могу прибить тебя, когда ты бросишься на них.
Тарис покосилась на неё. Темная Эльфийка не шутит, она действительно способна спокойно прирезать её, если все взвесит и примет решение, что это лучший выход.
-Только не сразу, лучше в колодец – в прошлый раз помогло. Ладно, давай попробуем устроить коридор для зомби, тут недалеко.
В ближайших друг другу точках девушки проломили ограду кладбищ, разровняли землю, расписали знаками, расставили чаши, Тарис вонзила в землю все ножи – все осталось с прошлого запечатывания. Стереть эти знаки до конца заклятья теперь не могло бы цунами. Оставив заклятье копить силу, они завалили вход на второе кладбище, и вернулись на первое.
Вечерело. Ассалина сидела, скрестив ноги, на траве, с парниками на коленях, Тарис заканчивала с подготовкой заклинаний. По всему кладбищу причудливым узором вспыхивали огоньки, коридор до другого кладбища выглядел мостом в другое измерение, он тоже светился в сумерках. Оба кладбища были обложены сбором трав, и мужики стояли на безопасном расстоянии, пытаясь расхрабриться, и веря, что уж на этот раз они не оплошают.
Окончательно стемнело. Хлес с Ассалиной уставились на темные нити, проявившиеся в воздухе и на земле. Хлес твердила мантру, следя за дыханием: чужой страх заползал в душу.
-Ты не можешь обрезать эти нити?
-Все равно что обрезать полноводную реку. Чувствуешь это страх?
-Да,- равнодушно кивнула Ассалина,- но пока мне не кажется, что он может стать помехой.
Одним движением она поднялась и оказалась в боевой стойке с мечами. Окаменевшая во внешне неудобной стойке, с отплясывающими бликами на отполированных клинках, невысокая, изящная темнокожая девушка в черном, с почти светящимися в темноте белыми волосами, заплетенными в косы, Ассалина казалась статуей, символизирующей стремительность и опасность. Её лицо оставалось спокойным и холодным. Темная Эльфийка точно не допустила бы в душу и намерения ужас какого-то человека, или кого-то вроде него. Пасть так низко, чтобы кто-то диктовал тебе свою волю?!
Зомби вырвались на поверхность разом. Хлес сожгла первого молнией, Ассалина раздавила ударом ноги голову второму, пока он только выбирался из могилы. Вот только зомби это не усмирило, и воительница полоснула его лезвиями. Недалекий от того, чтобы распасться на три части, зомби рухнул к её ногам.
Люди, естественно, уже разбежались. Хлес сгустила вокруг себя энергию, уже не слишком полагаясь на оружие. Да и неохота было скакать с мечом рядом с Темной Эльфийкой. Раньше Хлес считала, что она неплохо владеет этим оружием, но сегодня заблуждение рассеялось.
Клинки Ассалины смахивали на крылья, она прыгала, выворачивалась, перетекала, и ни на миг руки не переставали полосовать неупокоившихся, она, казалась, доставала очередную жертву со всех сторон. Ей бой напоминал танец, непрерывный, каждое движение не то что перетекает – длится от начала до конца боя, руки действуют свободно друг от друга и слаженно, ноги при этом нащупывают надежную опору, или поднимают тело Темной Эльфийки в воздух, или бегут по ограде, а то ударом сбрасывают завязшее на клинке тело. Звон и всхлипы вырывающихся из гнилой плоти клинков, голос и прерывистое дыхание Хлес, свист заклятий, треск горящих тел мертвецов – вот чем полнилась та ночь.
Паника время от времени накатывалась на Хлес, голос сбивался, две молнии взорвались прямо в руках, так что держать меч и творить новые заклятья было неудобно – она была слишком занята, чтобы ощутить, как это больно. Но в минуту, когда на руках начинали расти черные когти, а кожа сереть и опадать лохмотьями, Ассалина оказывалась рядом, внимательно смотрела ей в лицо, иногда встряхивала, крича, что все в порядке, один раз даже влепила пощечину, другой – просто отшвырнула к ограде и пару минут прикрывала парниками, пока Хлес приходила в себя.
Это чужой страх, повторяла Хлес, никто не смеет навязывать мне эту гадость.
Количество зомби не уменьшалось, они сползались с обоих кладбищ, рычали и выли у заговоренных оград, пытаясь прорваться к деревне, но в конце концов нападали на ту добычу, которая в пределах досягаемости: двух молодых девушек.
Хлес чувствовала нарастающее внутри напряжение. Кровь кузнечным молотом стучала в голове и сердце, душа натянулась в струнку, все нервы и сама сущность чародейки были напряжены, и перед глазами все плыло. Зомби двоились, язык заплетался, руки путались в жестах, тело плохо слушалось её, словно ему стало тесно, воздуха не хватало.
Помощи от такой чародейки было не слишком много, Ассалина старалась держаться рядом, непрерывно кружась. Она чувствовала внутреннее напряжение волшебницы, понимала, что происходит что-то не совсем ординарное, и, не зная, хорошо это или плохо, ждала, что из этого выйдет.
Огонь, бьющий с пальцев Хлес, полыхал очень ярко, он явно был сильнее, чем необходимо, но девушка словно разучилась отмерять силу. Зря её все-таки не учили боевым заклятьям, подумалось в секунду облегчения.
Зомби приходилось крошить довольно мелко, чтобы они перестали подползать, хоть на зубах, хватать отрубленными руками, а собралось их с двух кладбищ очень немало. Ассалина поняла, что её парники длинны и изящны, а тут требуется секира или полутораручник. Конечно, она ощущала царящую здесь злобу, но слишком привыкла к железной дисциплине, контролю эмоций и их проявлений, подчинению разуму и – на такой скорости – интуиции, чтобы сейчас ни с того ни с сего позволить чужому страху завладеть собой. Поэтому дралась, имея этот страх в виду, но отставив его в сторону.
Так бывало часто, когда на Альваре отряд выбирался на охоту, или прогонять с территории клана очередных хищных тварей. Вокруг гибли товарищи, и надо было оставаться каменно спокойным, чтобы продолжать бой, танец смерти с мечами, или посылать стрелы, оставаясь на месте, когда вокруг кипит схватка, и к тебе тянутся челюсти, ядовитые жвала, когтистые лапы, но надо держать себя в руках и стрелять, потому что устоишь – товарищи обрубят эти лапы, а твое дело – прикрывать стрелами тех, кому сейчас ещё жарче. Испугается один – погибнут все, вера в своих – самая надежная защита. Не смелость, просто необходимость, это даже не считалось доблестью, норма жизни.
Напряжение Хлес обратилось в магическое. Сила не то что не повиновалась – управляла ею. Этот всплеск сводил с ума не хуже страха, но пытался превратить чародейку не в зверя, а в сгусток энергии.
В голове неожиданно вспыхнул один из уроков. "Чародей развивает способности годами практики, понемногу, настолько маленькими порциями, что не замечает их. Но иногда случаются прорывы, когда чародей совершает что-то, выбивающее его из колеи. Это может произойти через несколько недель после события во сне, так что ты проснешься в два раза сильнее, чем засыпала – если вообще проснешься. А может произойти в критической ситуации, если ей предшествовала подготовка, и не факт, что твой разум выдержит этот прорыв. Это не дар судьбы, это неподъемная ноша, ты будешь похожа на беспомощного младенца, сила будет управлять тобой, а не ты силой, и она легко может разорвать тебя. Помнишь, как мы занимались физической подготовкой, постепенно приучая физический носитель к твоей силе? Но такой прорыв случается очень редко, для него нужно очень серьезное потрясение способностей, психики, физического и энергетического тела. Не нужно пытаться спровоцировать это, как бы ни было интересно, потому что эксперименты могут закончиться полной потерей силы и парализовать тело".
Смысл урока вспыхнул, заставив Хлес вздрогнуть. Тогда учитель не зря предупреждал об опасности попыток попытаться заполучить силу сразу, ей было интересно, и хотелось получить мощь быстро, без нудных и тяжелых тренировок. Сейчас Хлес повзрослела, и сознавала опасность ситуации. Именно сейчас, в момент, когда нужен полный контроль тела, разума, способностей – она теряет способность контролировать что-либо.
А сила напирала, как разлившаяся в сезон дождей река на плотину. Хлес пыталась пускать силу понемногу, но плотина рухнула. Перед глазами полыхнуло, местность осветилась, как днем – или это только в её глазах горит белый огонь? Вокруг все пылает и искрится, зомби горят и рвутся на части, как и надгробья, летят осколки, поднимается на дыбы земля. Заклятья на соседнем кладбище и коридоре пылали белым огнем, выжигая и ограду, и землю. Земля начала плавиться, тело скрутило, огонь рвался из груди, рук, глаз юной чародейки, одежда давно сгорела, меч оплавился, металл стек по пальцам – но рука была намного горячее.
Вокруг все летело и рвалось. В ослепительно белом свете Хлес видела силуэт Ассалины, и хотела крикнуть, чтобы Тень убегала, пока жива, потому что выжить в эпицентре взрыва невозможно, но вместо крика грянул гром.
Темная Эльфийка догадывалась, что с силой соратницы что-то пошло не так, и слышала её предупреждение – сейчас мысли Хлес звучали оглушительно громко. Но единственное, о чем она думала – как вытащить чародейку в безопасное место, подальше от столбов белого пламени, поднявшихся к небу. В конце концов, не зря же о Темных Эльфах говорят, что они выжили бы в любой преисподней, чем они, собственно, и занимаются у себя на Альваре.
Ассалина вогнала клинки в ножны на спине, побежала, уворачиваясь от летящего огня, плавящихся в полете камней, бьющей фонтанами земли. Забросила на плечо пылающее тело Хлес, оставив ей пару синяков торчащими над плечами рукоятями, прыгнула, перемахнув через ограду – пришлось опереться рукой, с такой тяжестью,- и побежала.
Пробежала, правда, недолго, Хлес извернулась и упала на землю. Трава вокруг неё сразу пожухла. Ассалина коснулась обожженного плеча и руки. Тоненькая полукровка весила сейчас, как бык, Темная Эльфийка просто не унесла бы её дальше.
Хлес выгнулась, из её груди и глаз в небо ударил столб раскаленного света. Сила искала выход, в юном теле не было столько места, чтобы уместить все, что обрушилось на чародейку. Хлес изо всех сил пыталась закрыть глаза, жгло немилосердно, но она просто не могла этого сделать.
Через некоторое время Ассалине пришлось сжать зубы, и оттащить чародейку в сторону, чтобы она не сгорела в медленном вихре силы, возникшем там, где раскинулась, словно распятая, Хлес. Потом – ещё раз. Руки Ассалины покрылись волдырями от ожогов до локтей, она была покрыта ссадинами от осколков, летавших по кладбищу, растекались синяки, кое-где содрана кожа. Она улыбнулась, вспомнив о том, что здесь нечего волноваться о ядовитых спорах или насекомых, уже набившихся бы в раны на Альваре – как хорошо-то!
Ей показалось, что Хлес что-то пытается сказать. Сейчас понять её было не так просто, как в начале, но, склонившись над запекшимися губами и слыша, как трещат и плавятся белые косы, Ассалина разобрала: пусти мне кровь.
Темная Эльфийка думала недолго. Ошибиться в том, что услышала, она не могла, придумать способа помочь – тоже, а если Хлес решила покончить с собой, то таким способом у неё ничего не выйдет. Ассалина вытащила из-за голенища нож, замерла на коленях у корчащегося тела.
-Ру… ру-руки,- выдавила Хлес, ничего уже не видя слезящимися глазами. Ассалина осторожно сделала надрез на запястье, кровь хлынула таким напором, что впрямь истечь можно за несколько минут. Кровь лилась кипящая, дымящаяся, она сразу прожгла ямку в земле, рука задергалась в судорогах. Ассалина показалось, что губы Хлес дергаются, пытаясь произнести звук "е", но новая волна окончательно смела попытки чародейки побеседовать с Тенью. Ассалина увидела ожоги на ладонях девушки, откуда почти беспрерывно било пламя, грозя спалить их обеих, решила, что хуже уже не будет, и полоснула ножом по ладони. Кровь брызнула фонтаном, черная кровь пополам с белым огнем, но судороги стали слабее. Ассалина резанула по второй ладони Хлес. Кровь хлестала с огромной силой, и сколько её только набралось в маленьком теле, она уже проступала сквозь поры, грозя порвать кожу.
От разреза на ладони Хлес завопила. Она кричала так, словно получила не три аккуратных пореза, а как минимум ей отпиливали руки, и Ассалина понимала, что дело вовсе не в этом. Но крик через несколько минут превратился в всхлипы, чародейка хватала ртом воздух, и смогла закрыть глаза. Из-под век тотчас покатились огромные прозрачные капли, промывая дорожки на грязном лице.
Кровь сочилась уже гораздо слабее, Хлес поморгала, сфокусировала взгляд на окружающем, всмотрелась в Ассалину, с трудом узнавая её. Свечение вокруг тела угасало.
К рассвету она пришла в себя, измученная, потерявшая очень много крови, бледная, но живая.

Рана Хлес оказалась неопасной, её просто ударили по голове, подобравшись со стороны привязанной под курткой левой руки. Отмывшись и плотно поев, девушки собирались в дорогу. Собирать было нечего, почти все вещи так и остались в сумке или на полу в домике у храма, только навьючить на приведенную в чувство лошадь сумку.
В основном сборы заключались в моральной подготовке.
-Я больше не полезу в драку!- заявила Хлес, срывая с головы повязку. И без того вечно взъерошенные короткие волосы разлохматились, как у мальчишки, шишка постепенно сходила, ссадина заживала,- с меня хватит!
-Ты решила окончательно?- скосила на неё взгляд Ассалина, затягивая завязки на сумке.
-Окончательно. Я просто не могу, пойми. От меня никакого толку, ещё тебя подставлю.
-Хорошо,- согласилась Ассалина,- в бой я тебя не потащу.
Хлес в некоторой растерянности смотрела вслед Темной эльфийке, пытающейся уговорить лошадь постоять спокойно. Вокруг смердело то, что осталось от неупокоенных, так что дышать было трудно, а уж найти место, чтобы шагнуть – и вовсе проблема.
Полуэльфийка тряхнула головой, поймала лошадь за челку. С её не слишком высоким ростом пришлось задрать голову, но лошадь только фыркнула, и согласилась посмотреть на девушку и послушать её мягкий говор на эльфийском. Животное тот час же успокоилось и нежно ткнулось мордой в плечо девушки.
-Ты действительно согласна?
-На что?
-Ну, чтобы я больше не дралась с зомби?
Ассалина закончила возиться с ремнями и прислонилась к лошади спиной, скрестив на груди руки.
-Конечно, раз это твое решение. И ты можешь отвлечь меня в опасный момент.
-А… ну, хорошо…
Приготовившаяся к долгому спору Хлес кивнула, продолжая машинально поглаживать морду лошади.
-У тебя есть срочные дела, которыми ты хотела бы заняться?- невинно поинтересовалась Ассалина.
-Нет, наверно…
-Тогда научи меня тому, что знаешь о магии,- Ассалина взглянула в глаза Хлес.
-Тебя? Научить? Но…
-Это единственный оставшийся способ дойти до пятна. Мы не знаем, что встретим там, ты это понимаешь. Меня готовили к тому, чтобы я стала жрицей, учителя были самые лучшие, и только моя вина в том, что я не успела стать ею. Скажу откровенно, способности у меня невелики, но на что-то их хватит. Так что есть смысл попытаться.
Хлес с новым удивлением рассматривала подругу. Серьезно же она отнеслась к этой беде, хотя все, что видела – жалкие деревни, немногочисленные, не слишком, скажем так, интеллектуальные или добрые крестьяне.
-Я понимаю, что дело не только в поднявшихся погостах,- Ассалина словно прочитала её мысли,- вопрос в том, что и зачем произошло. У зова, одни отклики которого поднимают мертвых, должны быть очень серьезные причины, последствия… и авторы. Мы можем бродить по округе год, разыскивая и упокаивая кладбища, вытравить тут все, что могло умереть, запретить хоронить в этой местности, но мне почему-то кажется, что это не выход. Так что давай попытаемся справиться с пятном и выяснить причину. Я буду твоими руками, Хлес, только объясни, что и как делать.

Уроки не были обычными уроками в понимании полуэльфийки. Обе девушки понимали, что их личного опыта и знаний мало для создания эффективной системы, пригодной для борьбы с черной магией, поэтому они совмещали знания. Искали пересечения систем магии жриц Темных эльфов, с основами которой была немного знакома Ассалина, с той очень небольшой частью Силы, с которой учили обращаться Хлес.
Полуэльфийка только сейчас в полной мере поняла, насколько эльфы боялись её как чародея, как сильно они ограничивали её обучение. Она не раз упиралась в стену – предел, до которого ей позволяли использовать силу. Она должна была стать хорошим бойцом в пассивной страже Сальвастра, защищать от града крестьянские поля, возможно, когда-нибудь, лет через сто-двести, если бы светлые эльфы решили попытаться возродить Альвар так же, как когда-то Фирис, её бы взяли в команду. К тому времени она должна была перебеситься и успокоиться, повзрослеть, перестать искать несуществующее, возможно, выйти замуж и родить ребенка. Как её мать когда-то. Только прекрасная Севелья была чистокровным эльфом, выросшим в любви и заботе Сальвастра, но в жилах Хлес половина крови была человеческой, горячей и необузданной.
Хлес понимала эльфов, и не тратила силы и время на такие чувства, как обида, разочарование, раздражение, тем более при Ассалине. Просто приняла как факт, что, если к ней когда-нибудь вернется магия, искать учителя надо на стороне. Хотя "на стороне" действуют только одни маги – так называемые Ледяные… У них учиться дорого стоит. Но пока нет магии – этой проблемы тоже, к сожалению, нет.
Ассалина была слегка разочарована. Нет, она уже видела Хлес в бою и понимала, что заклятий огненных шаров, молний, ледяных копий, не говоря уж о настоящей боевой магии, в её арсенале нет. Боевой аспект доступной Хлес магии заключался разве что в заговорах от стрел и другого оружия, использовании трав, иногда – стихии огня, которая почему-то вообще легче всего дается людям. Но все же это было больше и мощнее, чем размахивание мечами, имеющее мало толку при этих странных зомби. Магии жриц Темная эльфийка почти не знала, точнее, её знаний хватало лишь на то, чтобы понимать, что она ничего не знает и не умеет. На самом деле она приступила к изучению обрядов не так давно, и пока имела довольно смутное представление о ней. Чтобы попасть на серьезные обряды, нужна серьезная подготовка, которой у Ассалины пока не было.
Работы неожиданно оказалось много. Двигались девушки теперь медленно, делая частые привалы, собирая травы, для которых подходил месяц сбора, и не пришлось бы ждать определенных дней или ночей. Спорили до хрипоты, пробовали заговоры, рисовали на ободранной с деревьев вдоль дороги коре, чертили на камнях, на земле формулы, фигуры, сравнивали кровь – Ассалина пыталась повторить магию крови, использовавшуюся жрицами. На её крови работало более-менее, на крови Хлес выходило что-то странное, иногда не происходило вообще ничего, иногда процесс начинался очень активно, наполнялся большой силой, и либо все взрывалось, либо просто резко обрывалось, а полуэльфийку скручивала жестокая боль. Вместо ужинов теперь готовили смеси, настойки, растирали травы для сборов, пробовали использовать дым из разных трав и веток. Намучились с зажиганием Истинного огня, без которого любая веточка дает лишь обычный дым, никак не годный для использования в волшбе. Ещё в деревне они запаслись железными ножами и котелками, мисочками. Конечно, их действия напоминали шаманство детей-самоучек, но ничего другого в распоряжении девушек не было.
Вот только живых растений по мере приближения к пятну становилось все меньше.
Как бы там ни было, они шли вперед. Девушки оказались в холмах, покрытых лесом, здесь и раньше не жили люди, разве что где-то пара-тройка лесных отшельников. Вдвоем, по очереди ведя в поводу лошадь, подруги шагали то вверх, то вниз, внимательно глядя вокруг, полуэльфийка рассказывала обо всех растениях, которых видела. В один из вечеров у костра за разбиранием трав Хлес рассказала Ассалине о том, что в их мире места силы располагались неправильно. Когда-то эльфы высчитали, что они должны приходиться на высокие горы, выход силы – на вершине. Но они почему-то находились где попало.
Издавна, казалось, что вечно, одно из них находилось действительно в горах, в Стуге, как нетрудно догадаться, но не на вершине, а в глубине горы. Башни магов стояли на вершинах вокруг неё, и не могли существовать без постоянной магической защиты, их просто снесло бы ветром, занесло снегом. Единственный более-менее возможный для хорошо снаряженного отряда опытных альпинистов перевал с юго-запада закрыт магами, и охранялся магией.
Это выяснили во время походов за похищенной дочерью Правителей двадцать лет назад. В те времена Севелья и её старый знакомый и соратник, ходили в Стуг, где шапочное знакомство и переросло в дружбу, а по возвращении и в более серьезное чувство. В те времена Правитель не расставался с мечом и латами, Правительница вообще не показывалась несколько недель, да и потом видно было, какие усилия она прилагает, чтобы заниматься делами народа. Правитель контролировал себя гораздо лучше, он мог что-то сделать для поисков дочери…
Второе место силы находилось в океане, во впадине. Слишком глубоко, чтобы использовать.
Третье – здесь, именно в нем возникло пятно. Случайно такие вещи не случаются, здесь их ждало что-то серьезное…
Ну а четвертое – где-то на Альваре, то есть доступно не больше, чем дно океана.
Местность должна была быть красивой. Высокие, плавно поднимающиеся холмы, лес – светлый и не слишком густой, со множеством звериных троп. Вот только по тропам этим никто не ходил, никто не летал между деревьями, муравьи – и те куда-то делись. Трава пожухла, листья сморщились, кое-где облетели, но в основном висели на ветвях, покрытые мягкой мелкой паутинкой. Ветки торчали как когти, земля рассыпалась под ногами в пыль. А в этой пыли копошились какие-то мелкие насекомые, издававшие негромкий, но постоянный из-за их количества писк, так что тишины здесь не было. От этого писка болела голова, но деться было некуда.
Лошадь девушки привязали к дереву ещё на краю умирающей земли, где она могла побродить на длинной веревке, пощипать траву. За пояс Ассалина заткнула пару связанных в пучок сборов, намотанных на ветку орешника.
А потом жизнь вообще как отрезало. Впереди был только пепел, в который нога проваливалась по щиколотку, он взлетал в воздух от малейшего чиха, не говоря уж о ветре, закрывая небо. Весь холм был покрыт им, и отсюда не видно было даже его подножия, казалось, что мир ограничился этим островком, выжженным явно не обычным огнем. Та магия, отголоски которой поднимают мертвых из могил. Хлес взяла бы Ассалину за руку, но в правой был меч, а левая привязана под курткой.
Ассалина чувствовала себя почти как дома, даже привычно кратко и неглубоко дышала – просто рефлекс, память о ядовитом воздухе в похожих местах – ямах, где откладывали яйца многие гады Альвара. Кралась мягко, как не всем хищникам удается, фонтанчики пепла из-под её сапога не поднимались до колена. Хлес злилась – раньше она могла обратиться в зверя и пройти так же незаметно, ей никогда не приходилось учиться тому, что так легко давалось в зверином обличье. А теперь Темная эльфийка примет её за неуклюжую неумеху! Хотя в лучшие времена ей, Хлес, не нужна была ни защита, ни помощь…
-Лина, у тебя опять этот ножик из груди торчит.
Ассалина опустила взгляд. Да, рукоять торчала под шеей, куда её всадил морской божок.
-Ничего страшного. Просто здесь очень много магии.
-Да, но воняет она,- Хлес поморщилась,- меня аж крутит…
Наверху, в кубах пепла, они могли разглядеть вертикальную тучу, расширяющуюся вверх. Смерч двигался ровно, с монотонным гулом, постепенно втягивая пепел с холма. От него тянуло магией, которую Ассалина могла ощутить – это была магия крови. Под землей крылось ещё что-то, копящееся, растущее, зреющее, мерзкое, как гнойник, но что это, девушкам разобрать не удалось. Настоящий маг, с нормально развитым восприятием, понял бы… и, возможно, постарался бы оказаться на возможно большем расстоянии от холма.
Медленно и осторожно девушки поднялись на вершину, огляделись, и замерли.
Дышать здесь было трудно, на кожу и одежду налип пепел и – кто знает, может, и прах убитых людей. Ассалину это мало волновало, она лишь умом понимала, насколько это ужасно, но не ощущала этого в душе, а вот Хлес плотно сжала губы и прикрывала нос рукой, кривясь от отвращения.
-Мне здесь не нравится,- снова сказала Хлес,- эта магия на меня действует, а я не могу ничего сделать.
Ветер был довольно ощутимым, заставляя для устойчивости пригибаться к земле, пружиня на ногах, но все же не сносил, как можно было бы ожидать рядом со смерчем; просто черно-серый столб пыли крутился на вершине холма. Зато магическая его составляющая просто бросалась в глаза… Точнее, второе зрение видело его отчётливо.. Хлес могла лишь догадываться, а Ассалина видела: именно этот смерч высасывал жизнь из окружающей среды.
Из-за него погибала земля, деревья, от него разбежались все животные, это он притягивался иногда к силовым линиям под землей, отравляя и их силу. Так что мертвецы поднимались только потому, что лежали либо слишком близко к источнику отравы, либо на линиях, по которым текла ставшая черной сила. Она восстанавливала их тела или связывала кости, вкладывая в них ту жажду крови, заряд которой получила здесь. И ужас, тот страх, который она несла, она взяла отсюда.
-У меня плохое предчувствие,- негромко поделилась Ассалина, медленно, по кругу приближаясь к смерчу. Что с ним делать – она не знала, но не похоже, чтобы здесь помогли мечи.
-У меня оно с того момента, когда мы решили искать пятно,- пробормотала Хлес.
-Я имею в виду что-то серьезное и в самое ближайшее время, здесь.
Ветер трепал волосы и одежду, пепел забился во все складки одежды. Если ветер и усиливался, то медленно и не слишком заметно.
Ассалина пересилила желание вытащить клинки. Пока они действительно бесполезны, а понадобится – хватит мига короче моргания, чтобы выхватить их.
-Попробуй посветить,- пересохшими губами прошептала Хлес. В монотонном гуле Ассалина скорее прочитала по губам, чем расслышала эти слова. Истинное пламя, второе и последнее после магических светильников средство освещать мглу, вызванную не отсутствием солнечных лучей, а недобрыми силами.
Как оружие использовать это едва обретенное умение не получилось бы – Ассалина на целую минуту, наверно, погрузилась в транс, пытаясь нащупать те потоки, которые в сочетании со свойствами сбора и орешника могут зажечь Истинный огонь. Этот способ Хлес переняла у выхаживавшей её знахарки, хотя в то время она зажигала такой огонь силой мысли, он горел у неё в ладони безо всяких приспособлений.
Наконец, ветка зажглась ровным пламенем. Оно почти не трепетало на ветру, пепел относило от него. Рядом с этим факелом дышалось гораздо легче, стало как будто свежее.
Пламя осветило даже муть, возникшую из-за сплошного пепла. Ассалина поднесла факел ближе к смерчу, пламя затрепетало, но выдержало.
-Мне кажется, там что-то есть,- Темная эльфийка вгляделась в муть, щурясь от ветра и летящего в лицо пепла. При приближении она ощутила сопротивление, кожу обожгло, словно пепел стал колючим снегом, ветер усилился. Ассалина протянула факел дальше, глубже в смерч, пламя выдержало, но вот ветка была за пару секунд изъедена, изглодана, пламя оторвалось и умчалось, унесенное ветром. Его втянуло внутрь, и на мгновение Ассалина увидела врытый в землю прямоугольный камень ей по пояс, в полтора её роста длинной.
-Что там?- Хлес прикрывалась исцарапанной уже рукой.
-Не знаю, по-моему, алтарь или жертвенник,- Ассалина, пригнувшись, остановилась ближе к смерчу. Её впечатлило, во что превратилась ветка, и повторить её судьбу не хотелось,- на нем проливалась кровь, это точно.
-И что?
-Не знаю…
Ассалина посмотрела под ноги: пепел засыпал её по колено. Сквозь мягкие подошвы сапог она почувствовала, что почва становится теплее.
-Хлес, тебе не кажется, что там внизу что-то происходит?
-Кажется,- Хлес присела на корточки, зарылась рукой в пепел и прах. Пепел поднимался выше, так что рука ушла почти по плечо,- Лина, мне здесь очень не нравится.
-Мне тоже. Как все это утихомирить?
Хлес поднялась, кашляя, глаза слезились. Ветер трепал и рвал её короткие рыжие вихры и белые косы Ассалины, напоминающий уже осколки стекла пепел все упорнее царапался, так что неприкрытая одеждой кожа была покрыта царапинами, мелкими, но так часто, что по ощущению её словно ободрали.
-Может, ответ в алтаре? Кого на нем убивали?
-Да жертвы на нем приносили!- крикнула Хлес,- человеческие! Уходить надо, обдумаем на безопасном расстоянии!
-Смерч расширяется, смотри!
Хлес и сама заметила, что смерч становится шире. Земля задрожала под ногами, Хлес потеряла равновесие и упала лицом в горячий пепел, с криком попыталась закрыть лицо здоровой рукой.
Ассалина больше не видела алтаря, но предположила, что в центре находится именно он. Куртку на голову не дали бы набросить заплечные перевязи с мечами, так что девушка просто сжалась, и прыгнула, как выпущенная из лука стрела.
Дикий, кошачий прыжок, быстрый, но сбитый смерчем. Ассалина успела ощутить все иглы пепла, в кровь изодравшего кожу на открытых местах, её развернуло спиной вперед и швырнуло на угол алтаря. Он был не слишком острым, но ей хватило, чтобы задохнуться от боли – может, ребро сломано. Девушка сползла на землю, схватившись рукой за алтарь…
Наверно, существу под холмом хватило бы и капли крови, чтобы пробудиться. Ну а окровавленная пятерня, щедро прижавшаяся к черному камню, заставила его взреветь и рвануться изо всех новообретенных сил. Одновременно закричала Хлес, выгнувшись, по ней как хлыстом стегнуло. Муть из пепла и ветра окончательно перемешалась с землей и воздухом, девушки уже не понимали, где верх, где низ, их швырнуло, ударило, засыпало, вытряхнуло, Ассалину ещё и повалившимся алтарем приложило, или её об алтарь…
Но в дыру в земле они умудрились не провалиться, скатились по холму, наглотавшись пепла. Смерч исчез, зато из земли выбирался зверь, состоящий из пасти с клыками, маленьких глазок на большой голове, длинных худых лап, впалой груди, толстого живота, длинного гибкого хвоста и неожиданно мощных задних лап. Ростом он превосходил человека раза в два.
От него пахнуло жаром и голодом – обычная, в общем-то, эмоция для монстра.
Вот это уже было знакомо Ассалине. Прямо как дома, подумала она, переворотом оказываясь на ногах и одновременно выхватывая клинки. Только дышать трудно, в ребрах колет, но ничего, это переживем.
Зверь наклонил голову, втянул носом воздух, уставился на лежащую ближе Хлес. Ассалина выхватила из-за пояса швыряльный нож, он сверкнул в мути пепла в воздухе и по рукоять ушел в глаз зверя. Для выросшей на Альваре Темной эльфийки нетрудно было предугадать движение монстра, большинство боевых техник, которые она изучала, строились на предугадывании движений противника.
Хлес упала на колени, схватившись за голову здоровой рукой, её зубы стучали так, что Ассалина слышала их сквозь весь шум.
Монстр взвыл, замотал головой, полосуя по морде когтями, словно пытаясь вырвать занозу, припал к земле, и вдруг прыгнул. Он приземлился бы на Ассалину, не отпрыгни она в сторону, гребущим движением ударил по земле, рыча и хлеща хвостом по земле. Туча пепла, которую он поднял прыжком и хвостом, скрыла обеих девушек и его самого, но он создавал столько шума, что ошибиться было невозможно. Когда лапа оказалась слишком близко к Ассалине, она рубанула ему по пальцам, отхватив два и порезав третий. Зверь снова завыл, отдергивая лапу и поднимаясь на дыбы. Ассалина подкатилась под тяжелое брюхо, оказавшись на одном колене, и полоснула его снизу, крест-накрест. Раз поддались пальцы – она ожидала, что на животе кожу можно будет разрезать, но из раскрывшейся дыры хлынуло зеленое и вонючее, такое едкое, что даже пепел под ним зашипел. Темная эльфийка едва успела возблагодарить богов за то, что не резанула прямо над головой, а капли прожгли только рукав куртки, сшитый из толстой кожи такого же ядовитого существа. Едва увернувшись от всех четырех лап, Ассалина отскочила на безопасное расстояние, ожидая результатов.
-Хлес!
-Я здесь!- донеслось откуда-то сбоку. Темная эльфийка взглядом нашла подругу, ту трясло, а когда она подняла голову, Ассалина вздрогнула: на неё смотрели ярко-желтые глаза с вертикальными зрачками, а зубы…
-Хлес, что с тобой?
-Это чужая магия,- грубым, хриплым, не своим голосом выдавила Хлес, пытаясь дрожащей рукой нащупать меч. Она стояла на коленях, раскачиваясь и крупно дрожа, из носа шла кровь.
-Только держись,- Ассалина нашла взглядом монстра,- я с ним закончу, и уведу тебя, только продержись, пожалуйста!
Его рана вовсе не была смертельной, она только разозлила зверя ещё больше. Монстр метался, поднимая все новые тучи пепла, теперь даже Ассалина могла лишь определить, где он и куда направляется, но попасть в лапы или голову уже не могла.
Она полезла почти вслепую, каждую минуту ожидая, что на спину опустится тяжеленная лапа, ломая позвоночник. Пролетевший над головой хвост дал подсказку, девушка скакнула вперед, не разгибаясь, увернулась от задней лапы и вслед полоснула клинком под коленом монстра. Она загнала меч глубоко, рискуя его потом не вырвать, но надо было добраться до жилы. Нанести ему хоть одну серьезную рану для начала! Меч она все же вырвала, едва не вывихнув руку, скорее потому, что не выпустила рукоять, когда монстр рванулся в сторону. Монстр упал, воя. Девушка получила небольшую передышку, но тут же подскочила метра на полтора вверх, когда зубы клацнули рядом. Руки сами, без участия мысли ударили мечами по морде. Как же добраться до горла, на месте ли у него сердце? Обрубить ему передние лапы и потом рискнуть? Сколько времени займет эта пляска, ей же ещё и дышать хочется, а тут один пепел, непонятно, где небо, а где земля!
Внезапно прямо за её спиной раздался дикий вой. Она оглянулась и уже не знала, что страшнее. Хлес каталась по земле, срывая одежду мощными острейшими когтями, рот страшно раскрылся, пытаясь вместить длинные клыки, рвущие губы, на спине вздулся горб, короткие волосы разлохматились, теперь они походили на шерсть, и эта шерсть стремительно спускалась с головы на спину и разбегалась по сужающимся плечам.
Впереди поднялся монстр, он сильно припадал на раненую ногу, но опустился на четвереньки, и прыгнул на Ассалину. Она отскочила, пытаясь одновременно дотянуться мечами до толстой шкуры, и не успела: длинный хвост ударил её в грудь и швырнул на землю. Воздух вылетел из легких, в глазах потемнело от боли в сломанных ребрах, на мгновение Ассалина потеряла сознание.
Когда она снова сфокусировала взгляд, монстр уже стоял над ней, занося лапу. Темная эльфийка сжала пальцы на рукояти меча, собираясь хоть напоследок нанести стоящий удар, чтобы потом Хлес могла спастись и тем, кто придет вслед за ними, было проще.
Но удар монстра был сбит – в его плечо врезался темный комок, наклонившийся, раненый на одну ногу и поднявший переднюю лапу, монстр не устоял под сильным толчком, и упал на бок. Зверь, похожий на некрупного, кошмарно выглядящего тигра, полосовал его шею, а когда монстр попытался подняться, вцепился клыками ему в морду и провисел на одних зубах пару секунд, пока когти монстра не обхватили гибкое грязно-рыжее с разводами тело. Отпрыгнув на несколько метров в сторону, зверь оскалился и зарычал так, что по пеплу прошла дрожь.
Ассалина попыталась подняться, в боку невыносимо кололо, в голове бухал молот, мир плыл и покрывался алым туманом. Пальцы уже свело на рукоятях мечей, казалось, захоти – не сможет выпустить. И хорошо, это то, что нужно…
-Отвлеки его ещё раз, я уже не могу,- прохрипела девушка, опираясь на клинки. Зверь рычал, вроде бы не реагируя на её слова, но медленно пошел по кругу, хвост хлестал по бокам, клыки оскалены, глаза горят. Монстр тоже взревел, ударил хвостом, снова сбив Ассалину с ног. Сжав зубы, сдерживая стон, она поползла вслед за монстром, всем телом ощущая дрожь земли от их рева и прыжков.
Монстр попытался поймать зверя, зверь проскользнул между когтистых лап и вцепился ему в горло. Когти вошли глубоко, он сильно порвал толстую шкуру монстра, и в момент, когда огромные лапы отшвырнули, наконец, зверя, Ассалина прыгнула.
Прыгнула, практически зажмурившись от боли, собрав все силы, всю гордость и все умения жрицы. Её клинки вонзились в рану на горле монстра на всю длину, темная эльфийка рванула их, уже теряя сознание.
Удар о землю показался глухим, как будто издалека и не с её телом, и боль чувствовала как будто не она. Глаза темная эльфийка кое-как приоткрыла, но мир покрылся красноватой темнотой, в ушах смешались рев, звон и удары молота, и уже непонятно, что реально, а что только кажется, во рту соленый вкус. Потом наступила тишина.

Ассалина не видела и не почувствовала, как рядом грохнулся монстр, ещё дергаясь и истекая жгучей жижей. Потрепанный зверь, не наступающий на левую переднюю лапу, подобрался к ней, обнюхал, схватил зубами за куртку на плече, и поволок прочь. Он часто останавливался передохнуть или перехватить ношу поудобнее, но ни разу не задержался на месте дольше двух минут, и вскоре выбрался на нормальную, живую траву. Там, у ближайшего ручья, он оборвал повод так и стоящей на месте лошади, дотянулся до воды, а потом свалился, и лежал несколько часов.

***

-Мой мастер,- Роседар склонил голову, опустившись на одно колено. Он понимал, что это ему "снится" – подобие сна, выбранное Князем для разговора со слугой – и не только, но вел себя как в реальности. Услышав Зов, вампир сел в кресло в номере очередной гостиницы, прикрыл глаза, и оказался в библиотеке одного из замков Князя вампиров – иллюзия была полной, а Князю не пришлось затрачивать на детали никаких усилий. Некоторые вещи с возрастом приходят сами. Умение управлять снами, своими и чужими; или понимание, что есть сила, которую ничем не перешибешь – пока не достигнешь такого же уровня.
-Как у вас дела?- поинтересовался Князь. Он представил себя сидящим в кресле, скопированном с настоящего, в "настоящем" облике. Это существо, вампир, проживший больше десяти тысяч лет, присутствовавший при явлениях мессий, рождениях и гибелях сотен религий и государств, для которого человеческие жизни мелькали, как рябь перед глазами, все ещё предпочитал выглядеть, как человек. Он практически не нуждался в крови, получая силу непрерывно от всех вампиров, а людей "выпивал", просто подумав об этом. Его "настоящую" внешность, сгусток силы, описать было бы очень трудно. Человеческие языки могут лишь привести поэтические сравнения – сдержанное бело-голубое пламя разума, бушующее под полным контролем, пронизывающее пространство, занимаемое физическим телом. Тело не играло практически никакой роли, так, обозначение – я здесь, я машу рукой, а теперь делаю шаг. Не больше, чем символ. Это тело уже можно пропустить через мясорубку, он восстановит его себе или возьмет другое. Если захочет.
-Она действительно сбежала. Но человека убила.
-Она талантливая девочка.
Эльфов вампир уважал, в основном за то, что ему никогда не удавалось обратить их. Ну и за то, что среди них могли найтись его ровесники, правда, посидеть за кружечкой пива и поговорить о том, что раньше трава была зеленее, они почему-то не стремились.
Но теперь Князь твердо решил – эта эльфийка, чей уровень силы заинтересовал Ледяных магов настолько, что они наблюдали за ней уже больше двадцати лет, должна стать его потомком. И только его – во-первых, у обычных вампиров, даже весьма солидного возраста, просто не хватило бы сил на обращение, во-вторых, сила и вероятность выжить в первые недели существования новоинициированного вампира повышаются прямо пропорционально силе обратившего вампира. Ну и, может, ему хочется найти себе интересного ученика? Впервые за последнюю тысячу лет…
А всех близких по возрасту и силе вампиров, с разницей лет в пятьсот в любую сторону, Князь уничтожил в процессе воцарения. Обретя настоящую силу, он убил ещё парочку вампиров, отстававших на несколько тысяч лет, просто чтобы спать спокойнее. А то, опыт опытом, а они ведь тоже не становятся мальчишками. Сейчас Князь был окружен вполне солидными слугами, возвышающимися над остальными вампирами, но уступающими ему, и ситуация его устраивала.
-Найди её, Роседар. Я не доверяю этому магу, как бы он ни был уверен, что она к нему вернется. Мой опыт говорит о том, что девочка способна удивить его. К тому же, мне донесли, что по Фирису в поисках нашей будущей сестры по крови ходит некий темный эльф.
-Кто?
Князю мало кто мог задавать вопросы. Ученик, потомок – мог, иногда. Роседар в те времена был очень любопытным, его обратили в молодости. Много сотен лет назад Князь уже прочно сидел на троне, но под него ещё пытались подкапываться, и Роседар оказал посильную помощь в устранении этого неудобства мастера.
-Его зовут Шарихан, сын Правителя. Недавно явился с Альвара с командой бойцов, в гости к Светлым Эльфам – их, видимо, совсем достали смертные. Они отправили его на поиски принцессы. Будь осторожен, о Темных эльфах ходят нехорошие слухи, которые у меня пока не было возможности проверить. С ним светич, эти тоже выкидывают порой удивительные вещи. Надо попробовать обратить одного из них на досуге… Может получиться новая, забавная порода.
-Я постараюсь обойтись без случайностей. Помимо меня, принцессу будут искать другие вампиры?
-Само собой разумеется. Иначе на что вы все мне сдались?
Губы Князя изогнулись в легкой улыбке. Ему уже никто не был нужен – в его возрасте и с его уровнем силы, он мог бы обойтись без слуг. Но выращивание новых, умных и сильных вампиров стало его хобби.
-Я могу с ними связаться?
-Я передам, чтобы связывались с тобой по мере необходимости. Приказ передан всем вампирам. Эту девочку хотят многие, а получить её должен я. Как маг она сейчас никуда не годится, но из-за темного эльфа есть вероятность возвращения её в Сальвастр, а у Светлых эльфов есть особенности, которые даже я не изучил до конца. Тогда с обращением могут возникнуть проблемы. Пусть уж лучше доучивается под моим руководством.
-Вам не придется ждать долго, мой мастер. А мой колдун?
-Больше не нужен. Можешь убить его, если хочешь.
-Благодарю, мой мастер.
Роседар склонил голову, когда изображение начало быстро таять. Секунды через две он поднял голову, обвел комнату взглядом. Он по-прежнему был один, Георд ушел по своим делам. Вампир поднялся из кресла.
Охота, какое сладкое это чувство, когда дичь и охотник достойны друг друга!

Полное произведение лежит дома.

Автор: Анна Колачева, опубликовано 08 сентября 2011

Кирилл Мотовилов Очень интересно, что-же будет дальше! Захватывает до невозможности! Если можно выложите продолжение пожалуйста!!!
- 5 октября 2011
- Комментировать
Анна Колачева Спасибо, очень приятно слышать) Весь текст я выкладывать не буду, но пару кусочков добавила.
- 6 октября 2011
- Комментировать
Кирилл Мотовилов Так же итересно, с каждой странице утопаешь в новом мире созданном вами и начинаешь представлять его перед собой! Прекрасно!
- 12 октября 2011
- Комментировать

Отправить

Первый маг Леса

Комментарии