Ловушка для принцессы

      — Вот, доченька и ты выросла, моя малышка! Сегодня тебе восемнадцать! Теперь можешь выходить замуж, детишек рожать! …
— Господи, совсем крыша съехала – от счастья, или от выпитого? Какой замуж, какие детишки?  Ей институт заканчивать надо!
— Подумаешь: Восемнадцать, такое золотое время, когда успевается и получается все – при желании. И потом, вспомни – сколько тебе было, когда ты Олега родила?
— Что ты сравниваешь; когда это было – сейчас время другое, молодежь другая, ценности другие! …
— Да все то-же самое: Так же любить хотят, отрываться от души и учиться надо. Ладно, мать, не кипятись; я же не в буквальном смысле, Ольга поймет!
— Прости, папочка, но я именно так и поняла; всегда знала, что ты у меня самый мудрый. Действительно, зачем  время терять: Сейчас рожу ребенка, а еще лучше тройню.  Когда институт закончу, они уже подрастут, можно будет думать о карьере. Дети взрослые, а я как мама, молодая и свободная – здорово!  Славка, может  пойдем, прогуляемся, обсудим – когда, сколько, как?
— Ольга, что ты надумала, куда собралась – у тебя день рождения, гостей полный дом!!! …
— Гостям и без меня весело — все пожелания  уже сказаны.  Олег, ты ведь не дашь никому скучать, правда?   Идем,  Славич! …
 
Стремительно, молча, Ольга шла по улице, быстро удаляясь от дома; ничего не говоря, следом за  ней шел Славка. Наконец, она как будто стала успокаиваться,  замедлила шаг, повернула к нему голову, улыбнулась: — Надеюсь, ты не принял мои слова буквально?!
— Почему?  Я думаю, как родителям сказать, что скоро женюсь.
— Славка, не дури —  мы же с детского сада вместе, ты мне как брат!
-  Он тоже хороший друг, почти как брат – но его ты любишь!
— Кого?
— Не надо, Оля! Я ведь могу и обидеться; ты прекрасно знаешь, о ком я – для него весь этот спектакль устроила? Между прочим, тебе удалось его задеть: Когда ты говорила, я смотрел на него. Он вздрогнул  и побледнел, даже Марина  заметила.
— Славич, ты  наверное  очень любишь меня, если видишь то, чего нет!
— Можешь мне не верить.   Но почему он до сих пор не женат – сколько ему сейчас?
— Двадцать восемь.… Еще есть время — выбирает, наверное.
— Или ждет.…   Я  думаю, Марина для него, то же самое, что я для тебя, что-то вроде громоотвода.
— Слав, ты прости меня, пожалуйста! Давай не будем больше о нем и вообще, о чувствах.   Мы раньше могли сколько угодно болтать, о чем угодно -  почему сейчас так не получается?
— Не знаю; наверное, мы повзрослели. …
 
Домой  Оля вернулась только под утро, продрогшая и усталая. Проснулась она в плохом настроении: Чувство вины перед Славкой только усилилось. Действительно, причиной ее столь глупой выходки был Макс. Желание уйти, убежать, возникло сразу, как она увидела его с Мариной. Почему  она надеялась, что он придет к  ней на день рождения один и что-то обязательно переменится в  их отношениях?  Теперь она понимала – это было глупое, детское ожидание чуда. … А он пришел с подругой, смотрел на нее  все тем же, братским, нежно-заботливым взглядом; весело чмокнул в лоб, слегка подергал за уши, вот и все.…
Она бы не встала  с постели, но выработанная привычка – если глаза открыла, на тренировке быть обязана.   Машинально побросала вещи в сумку, переоделась,  даже не заглянула на кухню, вышла из дома.
 
Погруженная в свои мысли, она сразу и не заметила какую-то непонятную возню на остановке.
— Сама виновата,- услышала она слова молодой женщины, обращенные к спутнице, — видела же, какие они; могла бы и постоять.
-  Хотела привлечь к себе внимание, вот и досиделась,- поддержала та.
Ольга повернула голову:  В самом центре остановки, на скамье, сидел подвыпивший молодой парень, держа за руку совсем еще юную девушку. Два его дружка похохатывая, стояли рядом. Девчонка, пытаясь освободить руку, что-то жалобно говорила. Немногочисленные свидетели разошлись в стороны, на безопасное расстояние. Молодой человек нервно чиркал спичкой, пытаясь закурить; какая-то старушка громко ворчала, но ее никто не слушал.
 
Ольга медленно шла вдоль остановки.   «Пусти, пусти»- жалобно повторяла девчонка; красная от стыда, глазами полными слез, она взглянула на Олю. Но молодчик видимо даже не слышал ее, пребывая в эйфории:- Смотрите, какая птичка – ученная, с папочкой!- веселился он.
— Отпусти ее!- Ольга встала прямо перед ним.
— О-о-о!- загоготал подвыпивший весельчак:- Еще одна птичка! Держи, Санек – смотри, шикарная!
— Тогда встань!- спокойно произнесла Ольга, не обращая внимания на Санька. Парень стал подниматься, но и девчонку, не отпуская, грубо, потянул за собой. Никто ничего не  успел сообразить: Ольга сделала одно короткое, резкое движение, рука горе-птицелова отпустила девушку, плетью упала вниз. Девчонка быстро отошла, потирая свою руку, всю выше локтя в багровых пятнах. Ольга тоже собралась отойти: Вдруг раздался  какой-то звериный рык, отборный мат; обиженный детина, раскинув руки, как  медведь, пошел на Ольгу.  Но получив  короткий неожиданный удар, повалился  за скамью, смешно задрав ноги. Дружки даже не успели его подхватить.
 
Люди вокруг зашумели; быстро собралась небольшая толпа, все с любопытством  разглядывали Олю. Настроение было испорчено  окончательно. Автобус подошел как спасение.   Оля пробралась в самую середину, с каменным  выражением лица уставилась в окно.…
— Спасибо!- услышала она, повернула голову;  прямо перед ней стояла девчонка с остановки. Ольга попыталась изобразить улыбку, чуть кивнула головой.
— Меня зовут Наташа!-  Оля нехотя назвала свое имя.
— Тебя кто научил так классно драться?
Помолчав, Ольга односложно буркнула,- брат. – Если бы девушка спросила, почему она стала учиться этому, вообще бы ответа не получила.   Причина оставалась все дальше, в детстве. О ней никто, никто не знал; так думала Оля.  Еще тогда Олег все выяснил и разобрался с каждым из ее обидчиков:  Оле было тогда лет двенадцать. Она возвращалась из школы через небольшой сквер. Мальчишки окружили неожиданно, плотным кольцом.  Молча,  стояли и смотрели на нее:-  Пропусти! – сказала она одному из них. – Ну, проходи!-  произнес мальчишка и вдруг положил руки прямо ей на грудь; на те места, где уже начинали появляться странные уплотнения.  Оля отскочила, как ошпаренная. И тут  почувствовала – со всех сторон к ней прижимаются руки пацанов.   Она  что-то кричала, металась, но круг только  сжимался плотнее. Ее выручил какой-то прохожий.  Ольга бросилась домой, влетела в свою комнату, упала на диван и приготовилась умирать. Но смерть почему-то не приходила. Наконец обида вырвалась наружу рекой слез; она рыдала, уткнувшись в подушку.
 
Когда пришли с работы родители, Оля уже немного успокоилась. Повернув дочь к себе, увидев ее красное, опухшее от слез лицо, мокрую подушку, мать испуганно запричитала; дрожащими руками все пыталась поднять край ее юбочки и взглянуть на трусики. Ольга  молча уворачивалась,  пока отец не сжал плечи жены и почти силой не увел из комнаты.
Олег пришел поздно,  поговорил с родителями, зашел к Ольге,  сел рядом.   Решение пришло неожиданно, когда она увидела брата – спокойного, уверенного, красивого: — Научи меня драться!- вдруг сказала она. Олег посмотрел на нее долгим, задумчивым взглядом и наконец произнес:- Бить будут!
— Пусть!  Все равно — научи! …
 
На остановке они вышли вместе, пошли в одну сторону;  обе внимательно посмотрели друг на друга:
— Я в институт иду,- улыбнулась Наташа, — а ты,  наверное, в спортклубе «Восток» тренируешься:  Странно, почему мы раньше не встречались – давай пойдем через парк, там немного прохладней! … У тебя друг есть? -  пыталась разговорить Наташа свою молчаливую спутницу.
— Нет.
-Ты никого не любишь?
— Любить, не значит – обязательно быть рядом с этим человеком.
— Странно.… Ты такая красивая.  Мне кажется – любой будет счастлив, если ты  обратишь на него внимание. Может он просто не знает о твоем чувстве и тебе надо постараться быть поближе к нему?
— Он друг моего брата.… И на тренировках мы всегда вместе.
— А ты не пробовала объясниться ему в своих чувствах – сейчас это нормально?
— У него уже есть подруга.
— Ну и что – подруга не жена! Ты даже не будешь бороться за свое счастье?
— Нет, не буду. Мне надо чтобы он тоже любил. Иначе я не хочу. …
 
— Сюрпри-и-з! – Уже знакомая разудалая троица  выросла прямо перед ними, появившись из-за поворота аллеи. Ольга резко оглянулась, оценивая ситуацию: оставив Наташу, быстро пошла в сторону, отвлекая внимание на себя: — Вот что, козлы – жалеть не буду; если кого приложу – не обижайтесь!
Двое парней шли следом, но один остался возле Наташи. Ольга остановилась.
— Подлецы, подонки, как вы можете – трое на одну, девушку! Как вам не стыдно!- громко кричала растерявшаяся Наташа.
— Где ты тут видишь девушку? — заговорил тот, что уже успел получить от Ольги:- Мы санитары общества – таких уничтожать надо!
— Дерьмо вы общества!- Ольга спокойно, презрительно  смотрела ему в глаза. Вдруг Наташа упала на землю, сбитая с ног.  В тот же миг на Ольгу напал один из двоих, но  — получив сильный удар в грудь, упал. Дальше все происходило, как в замедленной киносъемке: — Не-е-е-т!-  услышала  Оля крик Наташи; повернула к ней голову, краем глаза заметив лезвие ножа под своей поднятой рукой, увернувшись, как ей показалось, она ногой достала второго; ударила с такой силой, что он подлетел в воздухе. Как он шмякнулся на землю, как разжалась его  рука и нож отлетел в сторону, она не видела, бежала к Наташе. Тот, что прижимал ее коленом к земле,  соскочил и побежал по аллее. Ольга рванулась за ним, но от острой боли в груди, упала  на руки плачущей Наташи.… Как та кричала, звала на помощь, она не слышала; очнулась уже в машине «скорой помощи». Наташа все еще  рыдала, повторяя: — Это я виновата, я!- На нее кричали врачи, но она не могла  успокоиться. Увидев, что Оля очнулась и шевелит губами, Наташа склонилась к ней, сдерживая рыдание. Оля с трудом назвала номер телефона:- Позовешь Олега – скажешь только ему, где я. …- Снова теряя сознание, она успела подумать – «как же так, как я могла пропустить этот удар, что скажет Олег?» … …
 
Олег снял трубку зазвонившего телефона: — Да, я  Оле-е- г!-  пошутил он, отвечая в тон звонившей незнакомой девушки, — а вы кто? – и тут испугался; в трубке  послышалось рыдание, непонятный шум и уже мужской строгий голос произнес:- Олег, ваша сестра Ольга в центральной городской больнице – проникающее ножевое ранение, будет операция.  Простите, я спешу, говорить больше не могу! …
 
Более двух часов они сидели в небольшом уютном холле, в начале длинного больничного коридора: Молодая женщина, врач, что привела их сюда, смотрела с сочувствием: — Операция уже идет, нам остается только ждать. К счастью, Константин Сергеевич не успел уехать; он в отпуске, но мы его вызвали. Поверьте, он сделает все для ее спасения – пожалуйста, ждите!
 
И  вот уже несколько часов они напряженно ждали.  Макс забился в угол дивана, куда-то, под  развесистую пальму; замер там, опустив голову на руки, прикрыв ими лицо.
Со своего кресла, в полуоткрытую дверь кабинета, Олег видел спящую там  на диване, девушку, прикрытую простыней. Волосы ее были растрепанны, лицо опухшее от слез; видимо она и звонила ему по телефону. Наверняка она знает все, но выяснять сейчас что-то было бессмысленно.  Ожидание становилось невыносимым.… Случайно повернув голову, он вдруг увидел, что сквозь пальцы рук Макса капают слезы; его брюки на коленях были в мокрых пятнах.  Олег рывком  поднялся с кресла, сел рядом: — Макс,- тронул он друга за плечо;- Макс – не смей думать ничего плохого!
 
Тот тяжело выдохнул, потер руками лицо, вытирая слезы:
— Почему, почему должно случиться что-то ужасное и только тогда понимаешь – какой ты дурак, идиот!
— Это ты обо мне?
  — Это я о себе. … … Все могло быть иначе, совершенно по-другому: … Ведь я люблю ее!
— Кого?
-… Ольгу! Безумно люблю!
— Макс, что ты говоришь – почему я не знал об этом?!
— Что я мог тебе сказать — что люблю девочку-подростка? Как бы я выглядел в твоих глазах?  Тем более – твою сестренку. … Я сам не знаю, как это случилось.  Однажды заметил, что думаю о ней. А потом понял – люблю и ни какая другая мне не нужна. Я скрывал это как мог. А когда увидел, что и она смотрит  на меня как-то особенно – испугался. Все этот дурацкий страх. … Боялся, что однажды она посмотрит на меня, а в глазах ее будет равнодушие.  Она такая юная; у нее не  могло быть это серьезно. Потом боялся, что я стар для нее и ей лучше с ровесниками, с тем же Славкой. Представляешь, только сейчас, здесь, сидя на этом диване, я вдруг понял – у любви нет будущего склонения.   Ее нельзя отложить на потом, в надежде получить больше и она обязательно будет такой, какой ты есть внутри; как зеркало отразит всю твою сущность. … Зачем я страдал, зачем ее заставлял страдать?! …
 
Он замолчал, не ожидая никаких слов,  но Олег вдруг сам заговорил; взволнованно, глядя в пол:
— Ты не знаешь, какими словами я себя проклинаю – за то, что когда-то согласился взять ее с собой на тренировку. Если бы можно было вернуть тот день! … Получив эти знания, она теперь считает себя обязанной,  вмешиваться в любой конфликт, где видит несправедливость. Получилось – она стала еще более беззащитна перед этим миром. Когда я понял, было уже поздно. … Как я боялся, что однажды она не рассчитает свои силы, или получит удар в спину.   Именно так и случилось. И виноват в этом только я. … — Плечи Олега дрогнули, глаза наполнились слезами. Они молчали, думая каждый о своем: Вдруг  в глубине коридора послышались лязгающие звуки колес больничной каталки.  Оба  сорвались с места,   обгоняя друг друга, бросились ей навстречу; но врачи и медсестры, окружавшие ее со всех сторон, быстро оттеснили их, не дав приблизиться. Парни только успели увидеть бледное лицо Ольги,  глаза ее были закрыты: — Жива она, жива! – услышали они позади себя и обернулись: Высокий, уже седеющий  мужчина, вышел из операционной: — Спит — и будет спать еще довольно долго. Вам надо набраться терпения. Потом зайдите ко мне в кабинет, поговорим!
 
Оставшись одни в коридоре, они молча обнялись и уже не  стыдясь слез, заплакали. Из холла к ним шла пошатываясь девушка; та самая, что спала в кабинете на диване:
— Что с Олей – она жива?- испуганно смотрела Наташа на ребят. Олег сжал ее лицо ладонями и расцеловал.  Ему вдруг показалось, что красивее этой девушки он никого в жизни не видел.
 
Ольга очнулась от того, что кто-то держал ее руку в своей и прижимал к щеке. Она долго прислушивалась к ощущениям, пока наконец  не сообразила, что происходит. Рядом с ней был мужчина – рука большая, крепкая; щека покалывала жесткими щетинками.  Потом ее руки коснулись губы и вдруг, крупная горячая слеза, словно обожгла – рука Ольги дрогнула.  В тот же миг  этот некто опустил ее руку.  Но из своей не выпустил, напряженно ожидая ответа.  Ольга попыталась шевельнуть пальцами, коснуться его ладони.  Возле нее послышалась  непонятная суета, возбужденный шепот голосов и потом – укол.   Сама того не желая, она снова теряла контроль над своим телом, растворяясь проваливалась куда-то, в бездну.
 
Во второй раз она проснулась в полной тишине.  С трудом разъединила как будто склеенные ресницы, подняла тяжелые веки, обвела взглядом комнату: Рассеянный свет ночника таял, было раннее утро. Чуть повернув голову, она увидела  спящую в кресле, у окна, женщину  в белом халате. Приглядевшись, Оля  узнала в ней мать – устало  склонив голову  на руку, та спала. Ольга пыталась понять – что с ней, где она?  Мысли путались. Запомнилось первое пробуждение; чьи-то губы, нежно касающиеся ее руки, горячая слеза.   Сердце Ольги дрогнуло, ее словно прошил разряд тока; она ощутила свое тело и, боль. От резкой боли она  непроизвольно громко застонала. В тот же миг  проснулась Надежда Викторовна, в доли секунды оказалась возле дочери: — Оля, Оленька, доченька – проснулась!!! Только не шевелись, лежи спокойно! Все будет  хорошо, теперь все будет хорошо, доченька! – быстро говорила она, плача и целуя дочь.
 
— Ма-ма! -  произнесла Ольга без  звука, одними губами:- Пи-и-ть! – было ее второе слово.  Язык не двигался, словно одеревенел; горло так пересохло, что больно было дышать.
— Сейчас, сейчас! – засуетилась Надежда Викторовна: Смочив ватный тампон водой, дрожащими руками   она стала  обтирать губы дочери. Ольга жадно ловила влагу – жизнь возвращалась к ней. … …
 
В ее палате вдруг стало шумно, замелькали белые халаты —  все ей улыбались, поздравляли. По очереди подошли  счастливые отец, Олег, его жена Лена и, неожиданно перед ней возникло лицо Максима. …  Весь мир как  будто перестал существовать. Она не могла оторвать взгляд от его глаз: Он смотрел на нее именно так, как она мечтала долгими бессонными ночами – в них  была любовь. Макс тоже  смотрел на нее, не обращая внимания на медсестру, теребившую его за рукав. Наконец, словно очнувшись, улыбнулся, нежно поцеловал: — Поскорее выздоравливай! – прошептал в самое ухо и все так же улыбаясь, быстро пошел к двери. … По всему ее телу прошла горячая волна, бледные щеки запылали румянцем; ночные ощущения смешались с настоящими, закружили ее в облаке счастья.
— Мама, кто здесь был ночью? – спросила Ольга, едва они остались вдвоем.
— Только я, доченька,  никого больше не пустили. Знаешь, мне дали какую-то таблетку, чтобы я успокоилась; потом я уснула – почему ты спрашиваешь?
— Так, ничего, я просто спросила:- Ольга не стала ничего говорить.  В конце концов,  все это могло и присниться.
 
С братом Оля смогла поговорить лишь на третий день.  Она быстро шла на поправку; мама уже не сидела возле нее, в палате она лежала одна.
— Олег,- заговорила она сразу, как он вошел и сел рядом,- Олег, я все время думаю – как я могла пропустить, почему? …
— Нет, сестренка, так не пойдет,- перебил ее Олег,- давай договоримся: Вернешься  домой, мы с тобой сядем и рассмотрим все досконально, до последней  точи. И тогда уже будет видно – был ли это твой промах, или сработал «закон шляпы»! Обещай, что не будешь забивать свою красивую головку мыслями – дай ей отдохнуть! …
— Олег, а  где они  сейчас?
— … Двое уже в камере; третий еще в больнице, с сотрясением.
— Что им может быть?
— Я не судья: Точно знаю – срок получат все трое; какой, сказать не могу.
— Олег, ты должен сделать так, чтобы их отпустили!
— Что? Оля, это невозможно!
— Это возможно! Поговори с папой и мамой, забери заявление.  У тебя много друзей  в милиции, ты сможешь!
— Нет, Ольга – они преступники, должны быть наказаны, пойми это! Если бы на твоем месте оказался кто-нибудь другой! …
— Если бы, да кабы – вот ты уже успел прилепить им ярлык. Они еще не преступники и возрастом наверное, все мои ровесники. Преступниками они вернутся оттуда. Знаешь, я видела глаза того, с ножом – в них была такая пустота. После тюрьмы в них поселится еще ненависть и обида, больше ничего – лучшие годы жизни они проведут за решеткой. …
— Сестренка, они должны понести наказание!
— Наказать можно и по-другому. Возьми их на поруки, в конце концов! Олег, все говорят, что я чудом выжила, заново на свет родилась.   Если судьба дала мне этот шанс – давай и мы будем великодушны! Я не хочу всю жизнь осознавать, что из-за меня на трех  злобных, больных зека стало больше. Олеженька, если не хочешь, чтобы я о них все время думала, сделай, как я прошу – пожалуйста!
 
Они долго молчали.  Оба прекрасно знали друг друга.   Олег знал – если она что-то надумала, ее уже не остановить. Ольга знала – брат сделает все для нее; просто он никогда не спешит с ответом, терпеливо ждала.
— Оля, сейчас я ничего не могу тебе обещать, не торопи меня! Надо все обдумать — все очень серьезно.
Ольга засмеялась, обняла за шею и расцеловала озабоченное лицо брата. Покачав головой, он тоже стал улыбаться. …
 
Макс пришел в этот день уже под вечер —  сразу, как ушли родители; видно где-то ждал их ухода. В руках  он держал большой букет рубиново-красных роз: Все цветки были тщательно отобраны, с крупными, полураскрытыми бутонами. Ольга ахнула, когда букет мягко лег ей на грудь.
Мамины курочки и котлетки перекочевали вниз, в тумбочку. На маленьком столике воцарился букет, а под ним россыпью, такие же  крупные, отборные апельсины и  яблоки; палата быстро заполнилась волнующими нежными ароматами. Медсестры, как бы случайно заглядывавшие к ним, получали по апельсину, но уходить не спешили. Скоро в палате стало шумно. Макс был чертовски привлекателен: Его стройная спортивная  фигура, крепкая, мускулистая шея, короткая красивая стрижка, белозубая улыбка,  искрящиеся радостью глаза, притягивали взгляды девушек. Он все прекрасно понимал, был непринужденно  раскован, много шутил, заражая своим хорошим настроением. Ольга смотрела на него как завороженная; перед ней был другой Макс: Не тот, снисходительно внимательный, заботливый, второй старший брат, а молодой, красивый мужчина, знающий себе цену.  Оставшись одна, Оля долго не могла уснуть. В свете ночника  букет был еще красивее и загадочнее. Чувствуя нежный, едва уловимый аромат, она витала где-то   в облаках и уже засыпая,  вдруг подумала – «когда он успел влюбиться в меня, так сильно?» -  Сон как рукой сняло. От следующей мысли прошиб холодный пот – «Обманывает! Играет – просто, чтобы поддержать! А что – если по просьбе Олега?»- Ей стало плохо, больно. Она не хотела верить, но никакого другого оправдания его поведению не находила. …
 
Весь следующий  день она с напряжением ждала прихода Макса. Войдя в палату, он сразу заметил ее какой-то странный, внимательный взгляд:
— Что случилось? – улыбаясь, он сел рядом.
Ольга не стала ходить вокруг да около: — Макс, почему ты приходишь без Марины? И вообще – когда вы  наконец  поженитесь?
— Мне еще рано жениться —  бог с тобой, Оля!- попытался отшутиться Макс.
— Я серьезно!- с обидой произнесла Ольга  и он поспешил ее успокоить::
— Хорошо, хорошо – давай поговорим серьезно, … но, может быть  поговорим позже,  дома, когда ты выйдешь из больницы?
— Нет, сейчас!
Макс замешкался  от неожиданности, потом как-то смущенно произнес:
— Прости меня,  Оля!
— За что?- хриплым голосом спросила она; с еще большим напряжением ожидая его ответа:- « мы хотели как лучше, хотели поддержать». Она даже не расслышала его дальнейших слов и потому  переспросила:
— Что?
— Я люблю тебя! Очень! …
На мгновение Ольга онемела, но усилием воли взяла себя в руки:
— Когда успел – на мой день рождения ты меня не любил, я точно знаю?!
— Оля! …
— Все, Макс — не говори больше ничего!   Сегодня я потеряла еще одного друга. Жалость мне не нужна – уходи, Макс! Пожалуйста, уходи!
— Оля!
— Все!  Мне нельзя волноваться, я после операции! И вообще, мне много говорить вредно – уходи!
 
Она плакала, уткнувшись в подушку – «как он мог, как он мог! Сколько он собирался притворяться?  Я понимаю, он любит меня – но не так, не так, как я хочу! И жалости мне не надо! … …
 
— Что не так?- спросил Олег, войдя в «тренерскую» и увидев мрачное лицо Макса. Тот махнул рукой, поднялся и хотел молча уйти,  но Олег перегородил ему путь:- В  чем дело, Макс?
Максим долго смотрел на него, потом тяжело вздохнул:- Оля не верит мне. …
— Ты что ей признался?
— Так получилось. … Она меня выгнала; напридумывала черте чего и выгнала!
— А что ты хотел – если при каждом удобном случае давал ей понять, что между вами ничего не может быть. Я помню, сам был шокирован.
— Олег, не посыпай солью – сам знаю, какой я кретин. Теперь буду  доказывать, что люблю ее! И докажу! Другого выхода у меня нет.
— Но сильно не чуди – я тебя знаю: устроишь фейерверк там, в больнице. Не забывай, что Ольга после операции!
— Только это меня и сдерживает; лишнее движение сделать боюсь,  слово сказать.  Я ничего не хотел говорить; она сама настояла и, выгнала.  Все равно сейчас поеду – может  сменит гнев на милость. Ты едешь?
— Нет, у меня есть дело – я позже приеду.
 
В это время в «тренерскую»  заглянул ученик Олега, нашел его взглядом, коротко сказал:- привезли! – Тот  молча кивнул ему головой; дождался, когда уйдет Макс, еще какое то время  сидел один,  задумавшись  и  наконец, поднялся. …  В  зале, куда он вошел, «кипел и пенился морской прибой»: Около трехсот юных суперменов и амазонок в белых кимоно  «бурлили», стиснутые рамками зала. Олег любил это зрелище, часто устраивал по выходным общий сбор, для всех своих питомцев. Он видел,  как степенные, важные, обремененные званиями и наградами, «старички»,  становились непринужденными, живыми, общаясь с малышами. А те, в свою очередь,  круглыми от восхищения, полными любви  глазами, ловили каждый жест, каждое слово своих кумиров.  Мечтая, что скоро сами станут такими же – спокойными, красивыми, уверенными в себе.
 
В этот раз Олег был непривычно суров; даже не улыбнулся, когда вошел.  В одном из углов зала было более шумно.  Увидев Олега, все стали его приветствовать и расходиться   по своим, строго определенным  раз и навсегда,  местам. В углу остались стоять трое -  явно чужаки.  Они отличались не только одеждой, но и подозрительными, тревожными взглядами   исподлобья. Олег только отошел от двери и остался стоять, сцепив руки в замок за спиной, чуть расставив ноги.
 
— Вы, трое — идите сюда, станьте здесь, прямо передо мной!  Остальным можно сесть. — Сам он остался стоять.- Прошу  всех, запомнить эти лица!- сказал он, обращаясь к залу, и уже после паузы, к ним самим:- Вы  наверное  успели порадоваться, что легко отделались – напрасно! … Наказание вы заслуживаете, значит,  будете наказаны. … Хотите вы того, или нет – три года будете праведниками:  Наркотики исключаются в любом виде. Пить не будете, даже пиво. Будете работать.  Если учитесь где-то, или собираетесь учиться – работать тоже будете; тяжелый физический труд. На работу вас устроят. Кто из вас Денис? … Родители предлагали за твою шкуру кругленькую сумму;  значит, ваша семья обеспечена:  Даже если ты не нуждаешься в деньгах — работать будешь. Вечером,  после одиннадцати, вас никто не должен видеть на улице. Это не значит, что дома вы можете  себе позволить все, что хотите. Ваши соседи, бабушки на лавочках, дети, будут знать о вас все; вплоть до цвета ваших плавок.  Значит, буду знать и я. Если будете выполнять все условия – будете жить спокойно   и эта наша встреча  станет первой и последней.  В следующий раз вас приведут сюда только для наказания, если оно понадобится. Наказывать буду я; наказание простое – я буду вас бить. Старый, проверенный метод наказания нерадивых.  Не думайте, что я вас буду жалеть, или мне не позволит совесть: В тех местах, где вы должны были оказаться, вас тоже ждал  «теплый» прием. Так бы «шаркнули по душе», что изломанные носы и ребра вам бы показались – тьфу, легким насморком. … Думаю, своих родителей вы не будете посвящать в подробности нашего разговора – пришло время самим  отвечать за свои поступки. Может, вы считаете мое наказание несправедливым?  Но я считаю несправедливым то, что наши матери и сестры не могут спокойно, без страха, ходить по улицам – даже днем. Не говоря о ночном времени, где вы шуруете, как крысы. … Если ко мне вопросов нет, вы двое можете идти! – В абсолютной тишине, не сказав ни слова, двое парней выскользнули за дверь.
 
— Теперь ты! … Во-первых – благодари бога, что моя сестра осталась жива!  Иначе, я нашел бы тебя даже в тюрьме! … Слышал о телешоу — «За стеклом»? Так вот,  ты будешь не за стеклом – ты будешь под микроскопом. Я буду знать каждое твое движение, каждую твою мысль. Ты учишься в автомеханическом колледже, на третьем курсе; будешь учиться только на  отлично. После учебы работать,  слесарем на станции, у моего друга. Работу будешь выполнять самую тяжелую и грязную. Разумеется, все будет официально оформлено —  что заработаешь, твое. … Остаются выходные дни. Мы найдем несколько адресов одиноких пожилых людей.  По выходным  будешь выполнять их поручения. У них  у каждого, будет мой телефон. Имей в виду – малейшее замечание, или жалоба, … пожалеешь, что родился на свет! Вон отсюда!
 
Услышав, как за спиной хлопнула дверь, Олег поднял голову, обвел взглядом зал. Его поразили лица малышей: Семи, восьмилетние мальчишки, только что безудержно гонявшие по залу, смотрели сейчас на него, с той же серьезностью и пониманием, что и старшие.
— Садитесь потеснее,- потеплевшим голосом сказал Олег и сел сам: — Вот что, ребята – вы не должны с ними общаться, как-то влиять на них.  А тем более – бить.  Только, при случайных встречах, наблюдать со стороны.  У меня нет цели, их запугать. Не думаю, что они   переменятся; если до сих пор ничего не поняли. Но еще один шанс  задуматься о своей жизни, никому не помешает.- Он усмехнулся, поймав себя на мысли, что повторяет Ольгины слова: «Эта пигалица  из нас с Максом  просто веревки вьет» — подумал Олег. И   наконец, улыбнулся  прежней своей, спокойной, приветливой улыбкой:
— А теперь, давайте поговорим о наших делах – скоро соревнования. …
 
Вечером   Ольге он сказал только несколько слов: — Можешь о них забыть, теперь они свободны. – Улыбнувшись, она молча сжала руку брата.
Макс  больше так и не смог поговорить с ней. Когда бы он не пришел, возле нее всегда кто-то был;  подруги,  Лена, или мама  засиживалась допоздна, возле вдруг закапризничавшей дочки.
 
Когда Оля вернулась домой, то и вовсе   появились тысячи причин, с ним не встречаться. Она всегда куда-то спешила, опаздывала, а иногда просто «убегала» в  болезнь: Говорила, что плохо себя чувствует, просила ее не беспокоить, закрывалась у себя в комнате. Как не отговаривали родители и Олег, через неделю она уже появилась на тренировках. Макс только издали наблюдал за ней и все больше мрачнел.
 
Единственное место, где еще не побывала Ольга после больницы, был дом Олега. Раньше она пропадала там все свободное время.  С Леной, женой Олега, они были дружны; племянник Антошка ее обожал, скучал без нее. К  тому же, в доме брата часто можно было застать Макса. Теперь, по этой же причине  она там не появлялась. … Но однажды  не выдержала —  проходя мимо, машинально вошла в подъезд, легко вспорхнула на пятый этаж. Настроение  было прекрасное; чмокнув улыбающуюся Лену в щечку, Оля быстро прошла дальше: — Антошка где? – заглянула в гостиную; там никого не оказалось  и она направилась в кухню. …
— Макс, ты меня удивляешь;- услышала она громкий голос Олега.- Я тебя не узнаю.   Неужели мне тебя учить, как  завоевать восемнадцатилетнюю девчонку. … Оля!- испуганно произнес он, увидев остановившуюся в дверном проеме сестру. …
— Значит, это все-таки ты сватаешь! – голос ее дрожал:- Олег, я от тебя не ожидала! – она развернулась и побежала к двери.
— Оля, Оля! – Олег выскочил за ней на площадку, но она уже была внизу.  Перемахивая  лестничные  проемы в два прыжка, он помчался за ней. – Ольга! – он схватил ее за руку уже на улице:- Ну  куда ты бежишь, подожди!
— Значит, решил приставить ко мне телохранителя, да? – лицо ее было красным, от бега и обиды, в глазах стояли  слезы.
— Ну что ты придумала — ты все неправильно поняла,  давай поговорим!
— Не хочу, не буду я с тобой говорить!
— Нет уж, мы поговорим!   Это не честно, Оля; мы всегда понимали  друг друга.  Что случилось, сестренка? Ты даже не заметила, что обидела меня, этим своим подозрением. Как могла ты подумать, как? Если не хочешь говорить с Максом, выслушай меня!
Ольга стояла притихшая, молча слушала, опустив глаза.
— … Когда тебе делали операцию, мы с ним были в больнице. От ожидания и неизвестности  оба были на грани срыва.  Он плакал и тогда признался, что любит тебя, и уже давно. Поверь, я сам был удивлен. Но он говорил очень искренне, и я вижу, как он сейчас страдает. …
— Я тоже страдала, — вырвалось у Ольги.
— Ах, вот в чем дело – старые обиды в рай не пускают! Наша девочка стала злопамятной.  Слушай, тебе случайно, под шумок, чужое сердце не поставили? Что с тобой, Оля – ты же любила его,  поговори с ним!  Что тебе стоит выслушать человека!   Давай вернемся к нам, попьем чайку – вспомни, как нам было весело всем вместе!
— Олег, отпусти меня, я домой пойду!- тихо произнесла Ольга.
 
Он отпустил ее руку, которую все еще держал в своей, глубоко вздохнул, провожая взглядом.
Оля молча, не оборачиваясь, уходила. Если бы на его месте была сейчас Лена,  может ей бы  она и призналась.  Но как сказать брату, что она боится Макса. … Откуда и когда появился этот непонятный страх?   Наверное – после того вечера, когда он пришел к ней в больницу с цветами. Стоит ей закрыть глаза, как она видит его; красивого, сильного, обаятельного. И еще, взгляды девчонок-медсестер: Они смотрели на него с таким восхищением, никак не хотели уходить,  пока не пришел дежурный врач.
В какой-то  момент   тогда, она почувствовала себя рядом с ним маленькой, глупенькой девочкой. А когда поняла, что он смотрит на нее, как на женщину – испугалась. … Что, если он быстро разочаруется в ней?  Одно дело, дружба. Любовь – совсем другое. Что, если ему  станет с ней скучно, или  еще чего доброго, «зеленкой» обзовет.  Они с Олегом так называли ее, шутя; переглядываясь, снисходительно пожимая плечами. …  Оля никак не могла преодолеть этот глупый страх,  он только усиливался. Всякий раз, когда она думала о встрече с Максом,  внутри нее все холодело и она, снова, и снова, говорила себе – нет!
Олег вернулся домой один, виновато взглянул на друга, развел руками. В тот вечер они засиделись допоздна, втроем, на кухне.
 
С того дня прошла неделя; все оставалось по-прежнему. Как-то  вечером, Олег зашел к родителям. Ольги дома не было. Пробыв недолго  и уже собираясь уходить, он вдруг сказал: — Макс жениться собирается – вас на свадьбу приглашает!
— Максим женится?!- отец с матерью переглянулись:- На ком?
— Ясное дело, на ком: … Свадьба в субботу – готовьтесь! – Он улыбнулся и вышел.
Когда Ольга вернулась домой, родители были на кухне,  о чем-то в полголоса переговаривались, даже спорили.
— О чем спор – чего не поделили? – улыбаясь, Оля заглянула к ним.
Они очень странно на нее посмотрели и наконец  мама с тревогой в голосе спросила:
— Оля, а ты слышала – Максим женится?!
Улыбка сползла с ее губ. Ольга почувствовала, что щеки ее холодеют, кровь отхлынула от лица:
— Давно пора! – произнесла она, повернулась и ушла  к себе.
 
В ее комнате стояла гробовая тишина.  Сколько не прислушивалась Надежда Викторовна – ни звука. Наконец  она не выдержала, заглянула к дочери: — Оля, идем ужинать!
— Не хочу, мама, — послышалось из темноты, — я у Светки поела.
 
На следующий день, рано утром; так рано, что родители еще не  успели уйти на работу, в квартире появилась Лена  с сыном. Антошка ворвался в комнату, взгромоздился сверху одеяла, шлепая по щекам ничего не понимающую Ольгу: — Оля, Оля, а я сегодня с тобой буду – маме в больницу надо! – тараторил он радостным голосом.  В дверях появилась Лена:
— Все  рассказал? – улыбалась она; — теперь давай  спросим Олю, сможет она побыть с тобой? … Мне действительно надо в больницу,  а его оставить не с кем, кроме тебя. С собой   по больницам   водить не хочется. …
— А ты не могла бы в другой раз сходить в больницу?
— Нет, Оля – я на сегодня записана. Но если ты не сможешь, я его с собой возьму.
— Нет, что ты – пусть остается! – Ольга улыбнулась племяннику, притянула любимое личико к себе и расцеловала.
— Ты покорми его, Оля — он еще ничего не ел! – Уже уходя,  крикнула Лена из прихожей.
Вернулась она только  в три часа; извиняясь и оправдываясь: — Ну вот,- Лена увидела отключенный телефон, — я звоню, звоню — думала, вы ушли куда-нибудь!
— Просто, … голова болит, — нехотя ответила Ольга.
— Что-то Оля, в последнее время ты плохо выглядишь: Действительно болеешь, или  это из-за Макса?
— … … Я   была права.…  Он пожалел меня. Ему показалось, что любит.
— Оля, почему ты не хочешь поговорить с ним?
— Нет, теперь и вовсе – нет!
 
Лена как-то сразу умолкла, перевела разговор. За чаем  она больше Макса не упоминала.
На следующий день   Ольга пришла на тренировку  только к самому ее началу. Она напрасно волновалась,  все шло по-прежнему.  Только Макса не было, занятия  в группе вел его помощник, Сергей.
Вечером пришел Олег.   Поговорил с родителями и зашел к Оле. Она лежала на кровати, с раскрытой книгой в руках,  делая вид, что читает:
— Как ты? – спросил Олег, садясь рядом.
— Не умерла, как видишь.
— На свадьбу пойдешь?
— Меня не приглашали.
— И тебя, и отца с мамой: «пригласительные» еще не готовы. Сама понимаешь – свадьба,  это такая суматоха.…
— Я все равно не пойду.
— Но поздравить его ты все-таки должна! Ведь он ничего тебе не сделал. С друзьями так не поступают!
Ольга промолчала. Олег посидел немного, поднялся:- Оля, Оля! … Оказывается, правы мудрецы: Нельзя насильно сделать счастливым другого человека —  даже если ты знаешь, как это можно сделать. – Он грустно улыбнулся и вышел.
 
Ольга отшвырнула книгу, уставилась глазами  полными слез  в потолок. Ей хотелось взвыть от боли и обиды.  Именно сейчас она выглядела упрямой, глупой девчонкой. Понимая это, она ничего, ничего не могла изменить.  Как на скользком склоне; в какой-то миг понимаешь, что не владеешь ситуацией -тебя несет по инерции, неизвестно  куда. Прошла еще одна ночь без сна. Утром, едва родители ушли, Ольга вышла в гостиную, села в кресло, поставила рядом телефон и стала ждать. Очень скоро она поняла, что такое ожидание невыносимо. … Глядя на аппарат, она мысленно уговаривала  Макса  позвонить ей;  от напряжения губы ее шевелились. Потом она ругала себя, потом жалела себя, обижалась на него. От бессонной ночи и долгого ожидания, она  в конце концов  уснула. … И тут зазвонил телефон. Ольга быстро сняла трубку и радостно произнесла:- Алло, Макс! – В ответ была тишина.  Она снова кричала,- алло, алло! – никто не отвечал. … Вдруг снова зазвонил телефон.  «Странно,- подумала Оля, — я держу трубку, а он звонит!» Когда телефон прозвонил еще раз, она проснулась, сообразила, в чем дело: Торопливо сняла трубку; боясь, что на том конце не дождутся ответа:
— Оля, привет! Ты куда пропала? У вас что, телефон не работает – звоню, звоню! …
Это был Славка.
— Привет!- упавшим голосом произнесла Оля.
— Слушай, Оля, он что – правда женится?!
Ольга вдруг почувствовала, что не может говорить.   Какой-то спазм сжал горло, дышать стало трудно. Чтобы Славка ничего не заметил, она резко положила трубку, так и не сказав ни слова. Ее охватило отчаяние  и она заплакала, впервые, за эти несколько сумасшедших дней. … …
 
Наступила суббота. … Оля лежала с открытыми глазами в постели. Макс так и не появился, даже не позвонил. Она прекрасно понимала; это все – конец надеждам, конец сказке.…   Долго,  долго стояла под холодным душем, машинально завтракала, невпопад отвечая на вопросы матери. Хотела посмотреть с отцом телевизор,  но никак не могла вникнуть в суть происходящего на экране. Это раздражало. Она встала и ушла к себе.…  Включила музыку.  Как ни старалась она не смотреть на часы; глаза, словно намагниченные, отмечали каждое движение безучастных стрелок.
 
Волнение нарастало с каждым часом.  «Скорее бы этот день закончился, что ли»- с тоской думала Оля. И все же, в час дня сердце ее сжалось,  как  будто из него выжимали последние капли надежды. «Наверное, уже едет в церковь, в свадебном костюме. … … Я должна их увидеть вместе,- вдруг мелькнула у нее мысль,- иначе этот кошмар никогда не кончится».
Постояв несколько мгновений в раздумье, она лихорадочно стала переодеваться.   Руки почему-то задрожали, замок на джинсах не застегивался. Ольга села на кровать:-«нет, так не пойдет. Надо успокоиться, или вообще не ходить». Но тут   же сорвалась с места, взглянув на часы.
 
-Я к Светке! – сказала она вышедшей из комнаты матери и торопливо вышла, боясь расспросов. Но та не произнесла ни слова, провожая дочь взглядом. Только, когда за ней закрылась дверь, прижала руки к щекам и горестно покачала головой;- Господи, Господи! …
— Ушла? – спросил Виктор Михайлович, едва жена вернулась в комнату.
— Не выдержала – бедная моя девочка!
— Жаль, что у них с Максом ничего не получилось – хороший парень. …
— Да, … хоть бы глупостей не натворила, Господи!
— Не натворит, Олег присмотрит. А Оленька наша с характером – кремень! Уважаю таких.
— Как бы она со своим характером, в девках не засиделась – кремень.
— Наденька, что я слышу – какой  замуж, ей же учиться надо!
— Я о будущем ее говорю: Да ладно тебе – так хочется, чтобы она была счастлива! …
— Так и будет – как же иначе,  только так! Мы у нее для чего?! – Виктор Михайлович обнял жену.
 
Ольга  остановила такси  не доехав до церкви. У раскрытых настежь ворот никого не было. Несколько легковых машин и закрытый белый фургон: — «Опоздала!- с тоской подумала Оля, — они уже зашли».
Оглядываясь вокруг, подыскивая место, где можно было бы остаться незамеченной,  она вдруг, сквозь решетки ограды и ветки кустарника, увидела во дворике церкви  Макса. Он сидел один на лавочке, опустив голову, нервно потирая ладони. … …
— Макс, что случилось? – Она не успела опомниться, как оказалась рядом с ним.   Подняв голову  он смотрел на нее,  улыбался и молчал. Он был теперь очень близко от нее; одетый с иголочки, тщательно выбритый. Невероятно свежий, благоухающий аромат дорогого «парфюма» окружал его.  Ольга смутилась,  встретившись с ним глазами. Она помнила этот взгляд.   После операции, когда его впустили в палату  первый раз, он смотрел на нее именно так:
— Где Марина? – спросила  Оля, сорвавшимся от волнения голосом.
— Не знаю, — все так же улыбаясь, пожал он плечами.
— Вы что – поссорились? Где ваши гости?!
— Оля, я тебе все объясню, — Макс перестал улыбаться, — только выслушай меня, пожалуйста, до конца!
В груди у нее стало холодно, от резанувшей по сердцу догадки:
— Что это значит? – спросила она, почти шепотом.
 
— Оля! – произнес решительно Макс; но, взглянув на нее, увидев, что она уже все поняла и смотрит на него испуганно, сбился с мысли: — Я люблю тебя!
Сказав это, он тут же схватился руками за голову: — Боже! Все испортил, все! – Макс замолчал и смотрел теперь на Ольгу так, словно ждал, когда она встанет и уйдет. … Она не уходила. Еще минуту назад  самая несчастная в мире, Оля просто не могла поверить, что это правда – все ради нее.
— … Почему ты в свадебном костюме? – спросила она с волнением.
— Хотел, чтобы ты стала моей женой!
— И что – передумал?
Макс резко поднялся с лавочки:
— Оля, ты серьезно?! Ты согласна выйти за меня замуж?!
— Я конечно глупая девчонка: Но не на столько, чтобы сказать — нет!
— Сегодня – сейчас?!   В церкви нас ждет священник. – Макс не сводил с нее глаз.
— Да! – сказала она и тут же добавила, — Ой!- отступила на шаг.
— Что?!!! – нервы его были на пределе.
Ольга с отчаянием посмотрела вниз, потом на него:
— В джинсах! … Меня наверное  и не пустят туда?
Макс облегченно выдохнул и засмеялся:
— Я помню; ты на своей свадьбе хотела быть  настоящей принцессой – в самом пышном белом платье!
Оля немного помолчала, потом смущенно произнесла:
— У меня в мечтах было два желания.   Я готова пожертвовать одним, ради второго.
 
Она не успела договорить, как оказалась в сильных руках Макса, у его груди. Этот миг она будет помнить всю жизнь: Сердце ее остановилось; земля и небо сошлись на мгновение, пропустив через нее разряд вселенской мощи – такое не забывается. Потом был долгий поцелуй, сжигающий все прошлые  обиды и страдания. Едва они стали целоваться, вокруг раздался невообразимый гул автомобильных гудков. Через минуту  они  стояли в плотном кольце: Здесь были все – Олег, Лена, все друзья, и даже Светка. В  вечернем, облегающем платье, с белым свадебным цветком на груди; красивая и сияющая.… Все что-то говорили, шумели.   Ольга не слышала ничего. Если бы не руки Макса, она  наверное  упала бы от волнения.
 
Почему-то, он повел ее не к входу в церковь, а обратно; у белого фургона остановились:
— Десять минут тебе, принцесса! – Макс еще раз поцеловал ее и пошел обратно. Оля осталась с Леной и  Светой; из-за открывшейся двери незнакомая девушка приветливо протянула ей руку. В машине ее ждал еще один сюрприз, заставивший онеметь от восхищения: Почти половину фургона занимало свадебное белое платье. Вошедшие следом   Лена и Света, улыбались, глядя на нее. Ольга повернулась к Лене, уткнулась головой в ее плечо и заплакала.
 
— Все, все – хватит плакать! – с нежностью, по матерински, Лена  гладила  ее по голове:- Наплакалась, наверное – достаточно.  Оля, глаза будут красными на фотографиях!
Последние слова подействовали; шмыгая носом, она стала успокаиваться.
Минут через сорок  дверь снова открылась; внизу ее ждали отец  и Олег.  Впервые в жизни Оля видела отца плачущим. Олег, обнимая ее,  тихо сказал: — Надеюсь, сестренка, потом не будешь на нас обижаться – решение ты принимала сама! …
— Я люблю тебя – спасибо! – шепнула она, целуя брата.
 
Дальше был сон  наяву; который, как подобает сну, запомнился яркими обрывками. Восхищенный ропот   при ее приближении, глаза Макса, плачущая мама, блеск церковных  огней на  кольцах, берег реки, пена шампанского, шум ресторана. …
 
Машина летела по улицам ночного города, увозя их двоих, усталых и счастливых, все дальше  от шума свадьбы. Едва за ними закрылась входная дверь,   Макс, не включая свет, и не отпуская Ольгу из своих рук, нашел губами ее, уже припухшие  губы.  Это было одно, большое желание на двоих – остаться  наедине, нацеловаться досыта. Они так и остались стоять у порога; забыв об усталости, о времени, обо всем на свете.
Еще в темноте, вдыхая воздух, Оля почувствовала, что в квартире был ремонт, что где-то  рядом,  цветы. И еще, какая-то странная пустота – аромат цветов был свежим и прохладным.
 
… Когда Максим включил свет, она всплеснула руками.  Они стояли в пустой прихожей, а вокруг,  в корзинах – цветы, цветы, цветы! Между корзинами  на полу  затерялся телефон. Большая комната тоже  была абсолютно пуста; не считая цветов  и сиротливо прижавшегося к стене музыкального центра.
— Где все твои вещи? – Ольга удивленно взглянула на Макса.
— Я их сдал, в комиссионку, — улыбаясь, он неопределенно махнул рукой,- чтобы не мешали ремонту… А новую мебель будем выбирать вместе! – Максим коснулся лбом ее головы.
— Максим, — лицо Ольги стало серьезным;- когда ты все это делал, был уверен – что будет именно так? Ты понимаешь, о чем я. …
— Нет, совсем нет! – Макс взял ее руку в свою: — Но знаешь; когда отчаяние одолевало, я думал – а что, если ты  придешь, и что-то будет не готово. Это подстегивало.
Он помолчал, потом продолжил: — Ты наверное хочешь спросить – что было бы, если бы ты не пришла, или  не захотела стать моей женой: … — Ольга   молча,  вопросительно смотрела на него:
— Я бы уехал, Оля! Я больше так не мог – без тебя! В ресторане была бы не свадьба, а прощальный вечер с друзьями. …
— Я ужасная дура!
— Ты  моя любимая! – Макс обнял ее: — Будешь дальше осматривать владения, принцесса?
 
В кухне все-таки было немного мебели и новая газовая плита.
— На первое время достаточно, правда? – Макс улыбнулся   и не давая ей задерживаться, повел дальше.
Они остановились перед закрытой дверью. Он сам распахнул ее, чуть обняв Ольгу за талию, ввел в комнату, включил свет. … … Ольга вздрогнула, увидев кровать; она показалась ей огромной. От страха она не заметила, что кровать и две тумбочки рядом, несколько зеркальных шкафов, занявших всю стену, туалетный столик с пуфиком, вместе составляли красивый ансамбль,  были совершенно новыми, отсвечивали приятным, матово-белым, приглушенным светом. …
 
Оля растерялась.  Как не готовилась она к этому; сколько не передумала об этом  долгими бессонными ночами, сколько не болтали с подружками, сколько не вычитала советов   из тысячи всевозможных журналов, сколько не слушала осторожных замечаний матери – все в один миг выветрилось из головы. Она почувствовала, что деревенеет; не может сделать ни одного движения, не то что взглянуть ему в глаза, а тем более, что-то сказать. … Как будто сквозь пелену, она услышала голос Макса:
— Оля, закрой, пожалуйста, глаза – не открывай, пока я не скажу!
 
Она покорно стояла посреди комнаты, опустив руки на подол платья, красная от смущения. По движению вокруг себя и возрастающему аромату, Ольга понимала, что Макс заносит в комнату цветы. Прислушиваясь к его дыханию; к тому, как  он все время что-то двигает, переставляет, она не заметила, как успокоилась. Когда снова воцарилась тишина, она улыбалась, ее опущенные ресницы слегка подрагивали.…  Макс взял ее руки в свои – она невольно открыла глаза:  Вокруг нее было кольцо из корзин с розами  и дальше, по всей комнате, цветы!  Воздух стал удивительным,  вдыхая его, Ольга чувствовала волнение. Макс стоял перед ней   без костюма, в белой рубашке. Оля не могла оторвать взгляд от его лица – оно светилось счастьем, глаза его были полны любви   и она тонула в них  безвозвратно.  Макс приблизился к ней вплотную, сжал руками ее плечи:
— Оля, позволь мне просто прикасаться к тебе! – прошептал он.
 
Его горячие губы коснулись ее губ, потом шеи у подбородка, у мочки уха. Сердце Ольги заходило ходуном, ее обдало жаром. Поцелуи словно прожигали ее кожу, она не могла шелохнуться   слушая, как скользит молния на платье, как обнажается ее плечо, потом другое. Их тут же касаются губы Макса. Его голова оказалась на ее груди; Ольгу будто пронзило током. Ее тело охватила странная дрожь, которую невозможно было унять. Она не выдержала, подняла руки к его голове, путая пальцами его волосы, застонала. В тот же миг ее ноги оторвались от пола. … Она лежала, закрыв глаза, чуть открыв рот,  дышать было трудно. Его ласки становились все настойчивей. Ей было стыдно, она вся горела, но ничего не могла с собой поделать – вся ее сущность желала его. …
— Оля! –  выдохнул со стоном Макс. Ее спина чуть прогнулась от напряжения. …
Крупные  предутренние звезды с любопытством заглядывали в окно спальни на седьмом этаже. …