Рассказы в бане

Рассказы в бане.                                                                                                                                     Каждый четверг мы с приятелями – Степанычем и Михалычем в баню ходим. Лет двадцать уже ходим, там и познакомились. Обнаружили тогда, что одинаково толк в ней знаем, одинаково любим. Для нас это уже клуб такой мужской. Для кого гаражи, для кого, кто богаче, ресторан, а для нас – парилка да кабинет отдельный, чтобы, значит, не мешал никто. В бане мы не только паримся, но, и за жизнь разговариваем, новости обсуждаем. Само собой стол накрываем с нехитрым мужским набором: пиво, водка, колбаса да селёдка. Ну, конечно, и огурчики солёные, да помидорчики маринованные. Напаримся, намоемся, выпьем, да и закусим. Хорошо, ети его мать! Только от смеси такой неприятности иногда случаются мелкие. По желудочно – кишечной части, так сказать. Вот как в прошлый четверг.                                                                                                      Сидим мы, значит, напаренные, да накушанные, разговариваем. Вдруг звук раздался, как будто поезд – локомотив на всех порах приближается к станции. Да и запах пошёл, как из сортира привокзального. Смотрим, Степаныч покраснел: «Извините, мол, мужики! Расслабился немного». Мы руками замахали, мол, ерунда, с кем не бывает. И пошли тут рассказы, как кто опозорился по этой части.                                                                                 Рассказал Михалыч такую историю:                                                          — Было это о прошлом годе. На заводе собрание после работы затеяли. Толи производственное, толи профсоюзное, сейчас и не упомню. Да и без разницы, так как начальник профсоюза нашего там выступал. Почему начальник, а не избранный? А у нас кого директор назначит – того и выбираем. Ну вот, толкает этой деятель речугу очередную про то, какое у нас руководство хорошее, как о работягах заботится. Только вот рабочие несознательные – то пьют, то прогуливают, то зарплату требуют от несознания…  А надобно сказать, что жёнка моя насмотрелась по телеку, какие, мол, бобовые полезные: фасоль там, бобы да горох. Ну, и накормила меня кашей гороховой с утра. От души накормила, полную тарелку навалила. А в столовке на обед суп гороховый в этот день дали. В общем, начало меня на собрании распирать – мочи нет. А гад этот всё речугу толкает, соловьём заливается, ни как не остановится. Всё начальство хвалит – подлиза этакий. И выйти нельзя – скажут, что диссидент я этакий. Терпел я, терпел, да не вытерпел. Хорёк мой на волю вырвался, но тихо вырвался, не слышал никто. Это меня в армии ещё научили. Хоть и не слышно было звуков характерных, но запах! Как будто тысяча яиц разом протухли. Сидят все, слёзы вытирают, но молчат – перебить докладчика боятся. Но один работяга не выдержал. Закричал, что, мол, хватит вонять – душу, мол, мутит! Тут и остальные не выдержали: «хватит вонять, мочи нет»! А до деятеля нашего профсоюзного запашок не успел дойти. Поэтому очень он обиделся, аж прослезился. «Я – говорит – всю жизнь свою положил на защиту трудового народа, в вы мою речь вонью называете»! А народ от такого заявления прорвало. Закипели все, даже про вонь забыли. Взяли, да и переизбрали его, сердечного. Уж как директор его защищал, аж расплакался! Только сдаётся мне, что не от жалости, а от фосгена моего! Вот так один пердёж может жизнь трудового коллектива изменить!                             Настала и моя очередь рассказывать.                                                     — Помните, мужики, что я пару месяцев назад наш четверг пропустил? Вот ты, Михалыч, жизнь коллектива изменил, но сам не пострадал. А я вот через слабость эту чуть свою не испортил.                             А дело было так. Был я по делам в центре города. Мотался с самого утра. И очень я проголодался. Ну и решил в кафешке дешёвой перекусить, что и сделал. И вроде бы усвоилось всё. Как говориться: «заморил червячка»! А оказалось, что и не червячка только. Короче, через час так закрутило, что и света белого не взвидел. И что делать? Туалетов нет поблизости, и подворотен нет. А в животе революция, кишки марши военные играют. Уже и бздёх пошёл нешуточный. В общем, хоть помирай. Бегу по улице, высматриваю уголок глухой. И вижу – дом жилой, а дверь одного из подъездов открыта. Я шасть туда. Забегаю. На ходу осматриваюсь, где бы присесть. Хотел сразу за дверью, да по лестнице шаги топают – спускается кто-то. А тут смотрю – лифт открытый. Я орлом туда и влетел. Дверь лифтовая закрылась и он поехал. Думал сначала до верхнего этажа доехать. Да испугался, что не успею. Кнопку «стоп» нажал, начал штаны скидывать. И тут только и заметил, что в лифте я не один. Девушка в углу кабины стоит, и от страха бледнеть начала. «Вы – говорю – девушка меня не бойтесь! Я только дела свои сделаю. Вы особенно не пострадаете»! говорю, а сам штаны скидываю. Не знаю, что она там вообразила бедная, а только зажалась вся, на корточки присела, да руками закрылась. Ну, объяснять мне, что к чему некогда. Скинул я штаны, да присел рядом. И для начала, как водится, скунсу волю дал. И хорошо так дал, от души. Аж у самого глаза от душка домашнего резать начало. А девушка мало того, что в испуге вся дрожит, так ещё и атака химическая. Уж не знаю от чего, только позеленела она вся, да без памяти на бок повалилась. И тут вдруг лифт поехал – вызвал кто-то. К несчастью моему – до ближайшего этажа. Дверь открылась, я и встать не успел, а не то, что штаны надеть – так ноги от натуги затекли. В общем, дверь распахивается, а там мужик какой-то здоровенный стоит. На беду, мастером спорта он оказался. Видит он картину: мужик вонючий без штанов, куча дерьма, а рядом – девушка без сознания валяется. Таращился он на нас, да обстановку оценивал недолго. «Ах ты, насильник, ах ты извращенец такой – сякой»! – заорал он, да по физии моей врезал, я и объяснить ничего не успел. Ну, тут шум, да гам поднялся. Загребли меня в милицию. Хотели уголовку пришить, да спасибо девушке. Она когда через несколько часов в себя пришла, то всю чистую правду поведала. Но только меня всё равно в суд поволокли. Я судье и так, и этак объяснял, что это не по вредности моей, а исключительно по физической моей немощности. А он, судья этот, только ржёт как конь, да аргументам моим не внимает. И дал он мне пять суток ареста за хулиганство. Теперь я фастфудом всяким не питаюсь.                                                                                                — Вот это правильно! – сказали мужики, чокнулись кружками с пивом, и выпили залпом.                                                                                         - И на здоровье! – сказали мы хором, дружно жуя просроченную колбасу.