секрет "Мальборо"

*     *     *
 
«В шумном зале ресторана» — надрывался солист «Фристайла» по магнитофону.
            В зале, действительно, было шумно, а к тому же жутко накурено и душно. «Боже, ну зачем я решилась сюда придти? – думала я. – Ведь меня это всё только нервирует. А эти постоянные звонки на мобильные? Сплошная показуха!»
            Рассуждая, я бродила по залу: сидеть за столиком осточертело, танцевать настроения не было. Я бы уже давно «сделала ноги» отсюда, да, боюсь, Танька обидится.
Танька, или Татьяна Щемина, моя одноклассница. Бывшая, разумеется, так как мы уже успели закончить не только школу, но и институты. Я после ВУЗа подалась передавать свои знания младшеклассникам в школу, а Таня просто вышла замуж. Точнее, не так уж и просто, поскольку это её день рождения сегодня так шикарно отмечали в ресторане.
Татьяне удалось подцепить начинающего бизнесмена, у которого был прочный тыл в администрации города. Буквально за пару лет он перестал быть «начинающим», став «процветающим». Впрочем, Таньке всегда везло на кавалеров, хоть она и не была красавицей. Правду говорят, «не родись красивой, а родись счастливой». Так и здесь: Танины родители были более обеспеченными, у неё всегда было много красивых заграничных вещей и игрушек, и мальчики приставали к ней, как мухи к липкой ленте. И у нас был своеобразный симбиоз: я дружила с ней, желая заразиться её удачливостью, но парни мной почти совсем не интересовались, и Таня была окружена вниманием и за себя, и за меня.
Сейчас при каждой встрече она сочувствовала мне, что я всё ещё без супруга, но делала это с каждым разом всё более притворно, после чего начинала излагать, как и где она отдыхала со своим Шуриком, и как там им было классно, и сколько деньжищ Шурик угробил, прям жуть!
Я на Таньку не обижалась, научившись воспринимать свою жизнь, как нечто предопределённое свыше, но лёгкая белая зависть после её рассказов, не скрою, у меня оставалась.
Неделю назад Татьяна «нарисовалась» на пороге  моей квартиры, чтобы при личной встрече осчастливить меня приглашением на свой день рождения, да не куда-нибудь, а в ресторан «Весна» — один из лучших и дорогих в нашем скромном городе.
-                           — Ты просто обязана придти! Просто обязана! – трещала подруга. – Мы ведь не виделись несколько месяцев. Но мы с Шуриком уезжали! Сказать куда? Ой, Бинка, ты просто не поверишь!
Она крутилась вокруг да около, но так и не выдала «эту страшную тайну» раньше чем в ресторане.
«Туда же будут доставлены фотографии!» — загадочно сообщила она.
Щемина также пыталась соблазнить меня присутствием на банкете богатых друзей своего мужа, но, не рассмотрев в моих глазах ожидаемого ею блеска, не стала темнить, и тут же добавила, что все они, к сожалению, для меня, уже женаты.
Я ни на что из её соблазнов не клюнула, но припёрлась в «Весну» скорее по привычке посещать Татьянино день рождения каждый год. Все мои предположения оказались верны: супруги Кулины (Щеминой Татьяна была в девичестве) ездили на этот раз просто в Турцию, что совсем никого не удивило, ведь они уже успели побывать в ОАЭ и в США. В Турции им было очень здорово. Знамо дело, отчего же при наличии денег не будет хорошо?
Кореша Шурика оказались толстыми «распальцовщиками», а их жёны прямо захлёбывались, рассказывая друг дружке про свою классную житуху.
Я согласилась посетить это торжество только ради Таньки, компания же эта мне совсем не понравилась. Я бы с гораздо большей радостью встретилась с подругой у неё или у меня дома, хотя с горечью отмечала, что Таня скоро станет совсем, как эти девицы.
Я ещё раз оглянулась и увидела подругу возле диск-жокея. Видимо, она заказывала набор конкретных песен. Решив, что про меня она уже и не вспомнит, быстро выскользнула в холл, доставая из сумочки номерок в надежде вернуть свою куртяшку в целости и сохранности.
-Альбина! Шумова! Ну и воспитание! Ни мне «спасибо», ни гостям «до свидания»! – улыбаясь, ко мне спешила Таня. – Бинка, ну ты чего? Пойдём назад!
«Как она меня вычислила? Ведь и не смотрела в мою сторону: наверное, почувствовала! Всё-таки в школе мы были почти лучшими подругами!» — подумала я. Куртку мне в гардеробе уже отдали, поэтому передумывать я не стала, но и одеваться не спешила.
Мы уселись на одну из скамеечек, стоящих в холле в окружении мини-пальм в кадках. Деревца были такими пышнозеленеющими, что соседних скамеек не было видно. В общем, мы с удобствами присели «на дорожку».
-Альбин, тут всё не твоё, да? – начала «сочувствовать» подруга. – Но я же тебя пригласила от чистого сердца!
Я только вздохнула: опять началось. Всё-таки в последнее время Татьяна стала меня утомлять своими «новорусскими» замашками.
-Ну, разве можно становиться затворницей? – голосом строгой учительницы продолжила Щемина, и я невольно вспомнила педсовет и нашего грозного завуча. – Подумаешь, с Глебом не получилось! Да у тебя таких Глебов…
Тут она осеклась, вовремя сообразив, что эта последняя фраза всегда была бы правдива по отношению к ней самой, но совершенно не подходила ко мне. Ну не ладились у меня отношения с мужским полом, хоть ты тресни. Вот и с Глебом у меня жизнь не сложилась. Сегодня, кстати, ровно месяц, как мы не встречаемся.
А Татьяна уже вовсю разошлась.
-Ты что, думаешь, работа тебя спасёт? Нет! Это не выход из положения! – эхо её голоса летало по холлу. – Тебе надо больше посещать мероприятий, где есть нормальные молодые люди!
-Танюш… — попыталась я вставить словечко, но она не обратила на это ни малейшего внимания.
-Это ещё не повод отчаиваться! – уже без фанатизма в голосе, но всё ещё громко подвела итог Татьяна. – Что ты думаешь всё об одном! Ты не должна отдаваться школьникам!
Последняя фраза прозвучала вовсе неоднозначно, и я удивлённо изогнула бровь: «Она что же, думает у меня сексуальное отклонение – педофилия? Совсем сдурела девка! Чего только не напридумываешь от ничегонеделания, когда из всех занятий главное — просмотр мыльных сериалов!»
Из-за пальмы справа появилась любопытная голова какого-то мэна и уставилась на нас с подругой.
-В смысле, не зацикливайся на работе, твои ученики и так лучшие во всей школе, больше отдыхай и развлекайся, Альбиночка! – пояснила Таня, и мы обе облегчённо вздохнули. А молодой человек на соседней скамейке вновь спрятал свою верхнюю конечность за растительность, зато ноги вытянул, чуть ли не до середины холла.
-Танюш, ты права, я должна больше отдыхать, — примирительно ответствовала я, не желая вступать ни в какой спор. – Но сегодня я отдохнула так, что уже устала! 
-Ну, ты даёшь, вот это завернула мысль! – рассеялась Таня.  Ты уже вызвала такси?
-Их тут полно перед входом, так что у меня ещё и выбор будет. Ну… — я уже хотела попрощаться с Татьяной, как из главного зала ресторана послышался возглас, зовущий на 10-15 разных пьяных голосов «Танюшку», которой необходимо было в очередной раз выпить – закусить за своё же здоровье.
-Счастливо! Звони! – и Танюха убежала, махнув мне рукой, а я даже «Пока!» ответить не успела.
Я встала и, на ходу надевая куртку, направилась на улицу, но, сделав пару шагов, за что-то зацепилась. Я бы наверняка пропахала носом холл, но дремавший до этого парень на соседней лавочке среагировал мгновенно и успел подхватить меня под локоть. Ещё бы ему на среагировать: ведь это же об его вытянутые конечности я споткнулась.
Покраснев, как вареный рак, я повернулась в его сторону и уже готова была выдать речь не хуже заготовленной заранее, но…
-Извините, сам не знаю, как так вышло! Расслабился после ужина и задремал. Как я мог так сидеть, болван! Ещё раз прошу Вас, извините, ради Бога! – его голос звучал мягко и бархатно, а мои обвинительные слова куда-то испарились. – Алекс, — представился он.
«Опять Александр, — подумала я, припоминая Кулина. – Хорошо хоть не Шурик!»
-Алексей Михайлович! – продолжил мой новый знакомый, и я широко улыбнулась.
-Так значит, Вы Алексей, но предпочитаете, чтобы вас называли Алекс?
-Всё верно, Альбина!
-Откуда вам известно моё имя? – насторожилась я.
-Тоже мне, тайна века! – хохотнул Алекс. – Ваша подруга своим зычно-писклявым голосом сообщила это всему ресторану, догоняя Вас в холле. Кстати, она права!
-В чём же? – осведомилась я, ругая в душе Таньку, что она так орала.
-В том, что Вы совсем себе не бережёте! Надо уметь расслабляться, и не только со школьниками! – Алекс уже откровенно хохотал, чуть ли не вытирая от смеха слёзы. – Может…
«Ну, это уже слишком! Мало того, что подслушивал чужой разговор, так ещё теперь и издевается! А Танька тоже хороша! Надо же было такое ляпнуть! Да ещё кричала, как будто я со слуховым аппаратом хожу. А всё водка! В обычной жизни подруга более спокойна!» — я совсем рассердилась.
-Нет, не может! Хватит! Я уже полностью расслабилась! – выпалила я на одном дыхании и рванула в вечернюю темень осени
-Всего доброго! – донеслось мне вслед.
Около входа, действительно, стояло несколько такси-частников. Я плюхнулась на переднее сиденье ближайшей машины и назвала адрес.
Машина плавно вырулила на шоссе, и за окном побежали огни ночной иллюминации. Магнитола в машине, как назло, сломалась, и таксист решил развлечь меня своими разговорами. Сначала я пыталась отмалчиваться, но потом разозлилась на себя за то, что такая невезучая, что у меня ничего не получается в личной жизни. Может, Щемина права, и надо рисковать? Да и выпила немного, что, безусловно, только прибавляет храбрости. В результате я решила наплевать на все приличия и немного пофлиртовать с таксистом. К тому же внешне парень оказался вполне симпатичным.
-Может, сходим куда-нибудь завтра? – радостно улыбаясь, предложил мой вновь испечённый ухажёр с простым как две копейки именем Иван. – У меня как раз выходной. Ну? Так как?
-Давай, — согласилась я, отметив про себя, что мы, оказывается, уже перешли на «ты».
-Покурим? – протягивая пачку «Мальборо», спросил Иван, когда мы уже заруливали ко мне во двор.
-Нет-нет, благодарю, я не курю!
-Да, действительно, вредная привычка! Я всё бросить пытаюсь. Начинать нужно этот процесс с ежедневного уменьшения количества выкуренных сигарет, — отчеканил Иван как школьник, подготовивший доклад на тему «Скажи курению «НЕТ!» — Порой я не выдерживаю и срываюсь. Кстати, — чего-то слегка побелев, продолжил он, — не возьмёшь ли до завтрашней встречи эту пачку?
Он виновато улыбнулся и объяснил:
-Чтобы у меня сегодня уже не возникало желания покурить. Я положу тебе её в сумку, а?
Я ещё не успела ничего ответить, как в моей сумочке уже покоилась пачка «Мальборо».
-Теперь я точно знаю, что ты придёшь на свидание, — сказал он мне на прощание, и, мигнув габаритными огнями своего «Жигулёнка», отбыл.
 
 
*     *     *
 
Воскресным утром я встала не совсем «свежая»: всё-таки вечером я выпивала. Обычно на следующий день после вечеринки люди долго спят, я же, наоборот, без будильника поднимаюсь часов в семь, а то и раньше.
«Не выпивать ли мне рюмку-другую каждый вечер? – грешным делом подумала я. – Может, не будет так мучительно неприятно каждое утро слышать семичасовой рёв будильника?»
В душе я стала вспоминать день вчерашний и с ужасом припомнила, что сегодня у меня свидание. Нет-нет, Иван показался мне вполне милым. Ужас заключался в том, что к свиданию нужно было подготовиться. Наплевав на утренний кофе, я кинулась к окну.
«Что там нам сегодня приготовила погода?» — спросила я саму себя, высовывая руку наружу в связи с отсутствием балконов в нашем доме.
Осенний ветер тут же обласкал мое предплечье не таким уж тёплым дыханием. Я вернула руку в комнату и несколько минут полюбовалась, как по скверику, что раскинулся сразу за моим домом, кружатся, поднятые ветром, разноцветные опавшие с деревьев листья. Так ничего конкретного не решив про погоду, я просто растворила дверцы шкафа и нырнула туда в поисках подходящей случаю одежды.
Встретиться мы должны в небольшом кафе, там элегантные вечерние наряды неуместны, да и нету у меня таких. Я выбрала почти совсем новые стильные джинсы, за которые отдала половину своей скудной зарплаты, и морковного цвета джемпер. Рыжие туфли и уже не новая, но ещё сохранившая хороший вид, кожанка должны были завершить мой наряд.
Оставшееся время я посвятила приведению себя в порядок: маникюр, макияж, укладка волос. В этих приятных для любой женщины хлопотах я скоротала всё дневное время и за 15 минут до встречи уже топталась около входа в кафе «Золотой рог». Кстати, всегда поражалась названиям некоторых заведений. Вот это, например. Ну что здесь к чему? Лично у меня никаких ассоциаций с золотым рогом ничего в этом кафе не вызвало. Хотя, назвали и ладно, не моё дело.
Приплясывая на холодном ветру, я разглядывала снующую в кафе из и него молодёжь. С радостью отметила, что наряд выбрала как нельзя более кстати: почти все девчонки были в джинсах, как и я, или в коротких юбчонках. Поглядев ещё на часы, отметила, что до «исторической» встречи осталось три минуты. Мне стало ещё холодней -
это меня бил озноб волнения. Я сконцентрировалась, глубоко вздохнула и ретировалась за ближайший дом, чтобы выйти из укрытия через пару минут после того, как придёт Иван: девушке негоже первой приходить на свидание.
            «А вот он мог бы появиться и пораньше!» — ворчала я, стараясь незаметно высунуть голову из-за угла здания.
            Заранее Иван приходить не стал, но он и не опоздал, появившись не «финишной прямой» за минуту до назначенного времени.
            Его походка отличалась какой-то нервностью, он постоянно оглядывался. «Меня ищет! – удовлетворённо подумала я. – Ну-ну, пусть подождёт!»
            Однако зверствовать я не стала. У меня хорошее воспитание: хоть и считается, что уважающая себя женщина должна на свидание опаздывать, но во всём нужно знать меру.
Я не выдержала больше трёх минут и, вложив в походку и улыбку всю свою женственность и очарование, продефилировала к Ивану.
            -Привет! – проворковала я. – Давно ждёшь?
            -Нет-нет, ты вовремя. Это так несвойственно современным женщинам.
            «Опоздание на 15 минут допускается даже на серьёзных официальных встречах, — вспомнила я уроки этики в школе. – Жаль, что я такая невыдержанная. Будем работать над собой!» — думала я, старательно глядя под ноги: в погребок, где расположился «Золотой рог», вела лестница с крутыми ступеньками, освещенная одной-единственной тусклой лампочкой.
            Вот уж не знаю, что на меня вчера нашло, когда я согласилась посетить данное заведение. Основная масса – молодёжь лет 13-20. Интересно, а сколько Ивану? Я ведь про него ничегошеньки не знаю, кроме имени. Однако в этом месте нам вряд ли удастся поговорить: музыка разрывалась так, что всё внутри вибрировало.
            «Золотой рог» состоял из двух залов. В первом зале по бокам стояли столики, а в середине – так называемый танцпол. Там топтались на месте, пытаясь блеснуть друг перед другом танцевальным мастерством, бессчетное количество юношей и девушек. Это про такие столпотворения говорят «Яблоку негде упасть». Ну, выпавшее из рук яблоко, допустим, нашло бы своё место, но передвигаться через эту толпу ко второму залу было крайне затруднительно.
            Я в одну секунду вспотела и была обтыкана со всех сторон локтями танцующих.
            Наконец мы вошли во второй зал и сели за единственный чудом оставшийся свободным столик. Народу здесь было немного, но все остальные столы были заставлены посудой, а стулья одеждой. Всё ясно, заняв столики подростки двинулись на танцы.
            В этом малом зале внутренняя вибрация от музыки ослабла, но разговаривать здесь всё равно не представлялось возможным. Свет тут был очень тусклым, хотя танцев в этом зале не предполагалось.
            -Что будем заказывать? – рядом со своим левым ухом я увидела красное от напряжения лицо Ивана. Оказывается. Он прокричал этот вопрос уже несколько раз, и только придвинув свои губы непосредственно к моему органу слуха, я смогла его услышать. Он держал перед собой открытую папку с меню.
Я  решила, что кухня в данном заведении не самое сильное звено, и ограничилась кофе и мороженым, ткнув пальцем в соответствующие строки меню. Иван кивнул и скрылся в первом зале, где была барная стойка.
Вернулся он достаточно быстро, умудрившись пробраться сквозь толпу, ничего не перевернув и не разлив на подносе. Себе он тоже взял кофе и кусок клубничного пирога.
-Расскажи о себе, — попросил он, и я скорее прочла это по губам, нежели расслышала.
«Господи, что рассказать-то? И как? Чтобы он всё услышал. Мне придётся орать так, как я никогда не кричала на своих учеников даже в моменты сильного гнева», — подумала я и, улыбнувшись, растеряно пожала плечами.
-Ты работаешь или учишься? – продолжал Иван настаивать на разговоре, придвинувшись ко мне поближе.
«Ага! Он хочет вести разговор скорее для того. Чтобы сидеть со мной чуть ли не в обнимку!» — догадалась я. Через столик от нас самозабвенно целовалась какая-то юная парочка, и я решила, что здесь наши стоящие совсем рядом стулья никого не смутят. Решив не выглядеть в его глазах совсем уж замкнутой девицей, я тоже слегка пододвинула свой стул.
-Работаю! В младших классах преподаю!
-Училка, значит? – улыбнулся Иван.
-Преподаватель, а не училка! – осадила я его.
-Да, ла-а-дно тебе! Не обижайся! А мужа или друга у тебя случаем нет?
-Конечно, нет! – возмутилась я. – Иначе, пошла бы я с тобой сегодня сюда, как ты думаешь?
Мы немного помолчали, поглощая еду.
-А какие мужчины тебе нравятся? – выпрямив осанку, поинтересовался мой ухажёр.
-Ну… — я попыталась представить себе в воображении идеального мужчину, но музыка не давала сосредоточиться.
-Высокие? – предположил Иван.
Вообще-то, при моём «метре с кепкой в прыжке» очень высокие мужчины будут представлять со мной пару «слон и моська». Однако Иван был достаточно высок, как я рассмотрела сегодня (вчера он сидел за рулём, и рост было определить затруднительно), и чтобы его не обидеть, я ответила:
-С моим ростом подойдёт любой, но мне больше нравятся высокие статные мужики.
-Правильно! Опасайся коротышку! – почему-то сказал ухажёр. – Они вредные!
«Наверное, в школе он был самым высоким в классе, и его как-нибудь обидно обзывали за это», — вынесла я вердикт из личного опыта. Подобные случаи я каждый день наблюдаю в школе и, как учитель, всеми силами стараюсь защитить «жертвы».
Доев мороженое, я глотнула кофе и достала пудреницу: так и есть, придётся слегка поправить помаду.
-Извини, Иван, я на минуту! – схватив сумочку, я встала.
-Альбина, держись в стороне от коротышки! – положив свою руку на мою ладонь, задержал он меня и как-то грустно улыбнулся.
Я раздражённо кивнула. «Ну, надо же, как его в детстве этим достали! Наверное, до сих пор стесняется своего роста. Надо бы подбодрить его на эту тему!» — думала я, поправляя макияж и пользуясь услугами санузла, который, на удивление, был чистым и без запаха, которым часто «награждёны» общественные туалеты. Музыка здесь была слышна только как приятный шумовой фон. Разглядывая себя в зеркало, я подумала, что Ивану надо бы предложить перейти куда-нибудь в более спокойное место или просто пойти подышать свежим воздухом.
Из приятных раздумий меня вывел настойчивый стук в дверь: для молодых людей, поглощающих пиво литрами, туалет был дорог, как оазис в пустыне для уставшего путника.
Я отперла замок, и в туалет, чуть не сбив меня с ног, ввалились, покачиваясь, два подростка. Обдав меня перегаром, они, глупо смутившись, хихикнули. Говорят, что профессия накладывает свой отпечаток и на внешний вид человека. Наверняка, эти юноши почувствовали во мне учительницу. Смерив их строгим взглядом, я вышла и направилась к столику ободряюще улыбаясь Ивану.
Он как-то странно посмотрел на меня.
-Коротышка! Не водись с ним! – прохрипел Иван мне в самое ухо и навалился мне на плечо.
-Эй! Ты чего? – я попыталась отодвинуться, но он наваливался всё больше. Его правая рука соскользнула и в свободном полёте раскачивалась между нашими стульями.
-Не дурачья! – попробовала я его ещё раз отлепить его от себя, и тут же ужас сковал мне горло: раскачивающаяся рука была вся в крови.
-Господи, Иван, что с тобой? – прошептала я одними губами.
Освободившись от него, прислонив к столу, я кинулась к бару.
-Скорее! Милицию! Скорую! Скорее! – орала я бармену, но музыка глушила меня по полной программе.
Я обогнула стойку бара и подбежала к бармену вплотную.
-Телефон! Мне срочно нужен телефон! Человек умирает!
-Чего орёшь? – флегматично поинтересовался бармен. – Убили, что ли, кого?
-Вот именно, убили! – в отчаянии завопила я. – Где телефон?
Бармен кому-то кивнул, а мне указал вглубь тёмного коридора. Я ворвалась туда и в панике стала биться о единственную обитую кожей дверь, как птица в клетке.
-На себя! – донёсся до меня приятный мужской голос, и я, наконец, смогла попасть внутрь кабинета. Зажмурившись от яркого света, я секунду переводила дыхание.
Передо мной за компьютером сидел мужик в костюме. Его галстук болтался на спинке стула, ворот рубашки расстёгнут. Перед ним, расточая прекрасный аромат, стоял бокал с коньяком. Зная, что преимущественное количество подобного рода заведений находится в частной собственности, я поняла, что передо мной хозяин кафе. Тут дверь кабинета скрипнула, и в проёме нарисовался крепкий детина, исполняющий, видимо, роль вышибалы.
-Там человека убили! Там… Он умирает! – выкрикнула я, глядя почему-то на охранника.
-Может, просто перебрал? – спокойно предположил хозяин.
-Да там всё в крови! Там …
Я начала сбивчиво рассказывать, как «кто-то покалечил моего знакомого», незаметно продвигаясь в сторону к телефону, в гордом молчании застывшем на тумбочке.
-Зачем так нервничать, дамочка? Поменьше эмоций! У Вас уже всё лицо красное, так и гипертонический криз заработать несложно! – растягивая слова, как в замедленном просмотре, проговорил хозяин. – Итак, Вам кажется, что у нас в «Золотом роге» убили человека?
Он спросил это так, словно я жаловалась на то, что мне не додали 100 рублей сдачи.
-Что значит «кажется»? – возмутилась я. – Я всё видела собственными глазами. Я…
-Сейчас разберёмся! – подал голос телохранитель и открыл дверь, галантно пропуская меня вперёд.
Не обращая внимания на недовольные крики расталкиваемых мною юношей и девушек, разбившихся на пары для исполнения медленного танца, я твёрдым шагом быстро продвигалась во второй зал, где ждал помощи Иван. В кильватере за мной спешили босс заведения и его заместитель «по улаживанию конфликтов». Я ворвалась в зал и застыла как вкопанная, с недоумением глядя на совершенно пустой столик. Бежавшие сзади мужчины не ожидали столь резкого моего торможения и налетели на меня, протолкнув  в середину зала.
Я оглядывалась по сторонам, а мои сопровождающие нахально ухмылялись. Целовавшаяся парочка исчезла, и только спиной к нашему столику сидели двое юношей, сменивших меня в туалете.
-Туалет! – осенило меня. Я ворвалась в уголок терпимости, нисколько не заботясь, что там может кто-то находится. Но и здесь Ивана не было.
С круглыми глазами я топталась на месте, не зная всему этому объяснения и недоумевая, что же предпринять. Пустую посуду с нашего столика уже унесли, крови видно не было. В общем, ничто не указывало на подтверждение моих слов.
-Что Вы пили? – мягко осведомился шеф, которого охранник называл Владислав Михайлович.
-Я не пила ни грамма спиртного! – со слезами на глазах ответила я.
-Вы употребляете наркотики? Не надо это афишировать в «Золотом роге», давайте мы сейчас вызовем …
-Милицию! – громко завопила я, закончив фразу за Владислава Михайловича.
Юноши проявили интерес, повернувши головы в нашу сторону.
-Вы видели здесь мужчину? – я попыталась найти в их лице свидетелей. – У него ещё рука была вся в крови и, кажется, бок.
Парни переглянулись и молча покачали головами с отрицательным смыслом. Хотя, судя по их затуманенным взорам, вряд до них дошёл мой вопрос со всей его серьёзной значимостью.
А мужики поморщились:
-Ну, зачем милицию? Что случилось? Где труп?
Я молчала.
-Ушёл? – продолжал вопрошать охранник Юрий.
-Ушёл, — пришлось согласиться мне. – Но как?
-Ногами, наверное, — заржал Юрий.
К нему присоединились пьяные подростки, которые уже не понимали смысла сказанного, а просто смеялись, потому что им было смешно, даже покажи я им палец.
Мне подали стакан, из которого отчаянно пахло валерианкой.
-Лучше? – участливо спросил хозяин кафе, осадив Юрия. – Давайте мы сейчас вызовем… — он сделал паузу, но я молчала, и он благополучно закончил предложение: — Вам такси. Вы ведь помните свой адрес?
Я молча натянула куртку и полезла в сумочку за кошельком. И тут, как доказательство, что я не придумала Ивана, я наткнулась на сиротливую, оставшуюся без хозяина пачку «Мальборо». На глаза навернулись слёзы. Я оставила на столике пару купюр, которые, на мой взгляд, должны были погасить счёт, и двинулась на выход.
-Девушка, Вы бы поостереглись с нарк… — начал Юрий, но я так на него посмотрела, что он решил не продолжать, а просто потёр висок, видимо, переделав таким образом известный жест «не все дома», чтобы не злить меня окончательно.
Я вернулась домой пешком. На душе было скверно. У меня было чувство, что я выставила себя последней дурой.
-Парень, видимо, притворился и, пока она суетилась, сбежал,  — сделал окончательный вывод противный Юрий.
-А кровь?
-А соус на соседнем столике? – парировал охранник. – Надоела ты ему, вот и утёк, не прощаясь, чтоб лишних сцен не было.
«Каков подлец! – думала я по дороге домой. – Так трусливо сбежать! Неужели я до такой степени отталкиваю мужчин? Ну и пусть, — глотая слёзы, пыталась я успокоить саму себя. – Мне он тоже не так уж и понравился! Каланча!»
Не смотря на то, что объяснение Юрия по поводу исчезновения Ивана было довольно печальное для меня, но оно же было и единственно приемлемой версией. Я разошлась не на шутку, и подходя к дому обзывала своего горе-кавалера чуть ли не вслух. Такой аутотренинг здорово мне помог. Дома я сделала себе огромный бутерброд (к чему диеты, если всё равно мужчины около меня не задерживаются?)  и большую чашу сладкого чая. Это отлично успокоило. Я приняла душ, посмотрела какой-то фильм и заснула без задних ног.
 
 
*     *     *
 
Я открыла глаза и уставилась на часы: 10.07.
«Какой у нас сегодня день недели? – лениво подумала я. – Мамочки, понедельник!!!»
Вчера, после всего случившегося, я совсем забыла поставить будильник. Я вскочила с кровати и суматошно забегала по квартире. Вообще-то. Я работаю во вторую смену, точнее, класс, где я преподаю, занимается с 12.30. Но прогуляв выходные, я совершенно забыла проверить тетради, с контрольной работой, между прочим. Благо ещё, что перед вчерашним свиданием я полностью привела себя в порядок. Поэтому сегодня я ограничилась гигиеническим душем и лёгким макияжем.
Уже через полчаса я сделала себе кофе и с чашкой в руках уселась за проверку тетрадей. Слава Богу, не диктант – сверил ответы в задачке и примерах, и порядок! Так что через час я уже бежала в школу. Начиналась очередная суматошная неделя.
-Альбина! Хэллоу!
Меня догоняла «англичанка» Соня, Софья Иосифовна.
-Как выходные? Я лично крутилась, как белка в колесе! Не поверишь – на работе я отдыхаю больше! А ты?
-А я в ресторане была.
-О! – округлились глаза у Софьи.
-И на дискотеке, — тут же добавила я и пожалела: лучше уж, когда вообще нет парня, а когда тот в первое же свидание так по-свински сбегает…
А Сонька уже почуяла сенсацию. Ещё бы, мои коллеги уже привыкли, что такого рода развлечения не про нашу зарплату. Есть у нас, конечно, пара-тройка преподавателей, которые расхаживают по различным местам дорогого общественного питания, но то заслуга их супругов.
-Так, значит новое знакомство?
-Нет, уже старое знакомство, — вяло ответила я.
-То есть? – не поняла Сонечка. – Глеб, что ли, вернулся?
-Ай, Сонь, не надо об этом. Это не Глеб. Это так, мимолётный пустячок.
Мы разобрали журналы нужных нам классов и разошлись по кабинетам. Я достала стопку тетрадей и аккуратно стала переносить оценки в за контрольную по математике в журнал. От этого занятия меня оторвал стук в дверь, после чего в класс вдвинулась по частям (начиная с головы) бабушка одного из моих учащихся.
-Альбина Игоревна!
-Да-да, Маргарита Александровна! Присаживайтесь. Слушаю вас!
Саша Семёнов, а это была его бабушка, на мой взгляд, будущий аферист и правонарушитель. Причём, уже сейчас он научился прикрывать свои поступки благими намерениями.
-Альбина Игоревна! Зачем вы так?! – достаточно грозно начала бабулька. – У Вас самой ведь нет детей?
-Нет, но…
-Вот именно! – воскликнула она. – И Вы не знаете, как тяжело ставить ребёнка на ноги!
Маргарита Александровна раскраснелась, в голосе явно слышались обвинительные нотки.
-Знаете ли Вы, сколько стоит куртка? А всё остальное? Да это, порой, даже дороже, чем на взрослого!
-Извините, я Вас не понимаю, — пролепетала я, совершенно ошеломлённая таким содержанием беседы. – Вы хотите денег?
-Нет, но Вы не должны так поступать!
-Господи, да как поступать? Что я такого сделала? – моё терпение подходило к концу. – У Вашего Саши, между прочим, очень хорошая новая куртка.
-Была! Была, действительно, хорошая новая куртка, но Вас же это не остановило! – в глазах дамы зажёгся недобрый огонёк.
-Всё, Маргарита Александровна, хватит! – рявкнула я, больше не выдержав. – Или Вы сейчас по порядку и без нотаций рассказываете мне, в чём, собственно, дело, или, пардон, убирайтесь!
Бабушка Семёнова подумала пару минут и рассказала во что. В пятницу вечером внук пришёл домой без верхней одежды и на вопрос «Где куртка?», не моргнув, ответил следующее:
-Понимаете, предки, вот вы всё сериалы смотрите, а в мире страшные вещи творятся! Сегодня у нас в школе собирали гуманитарную помощь для каких-то северных народов, которые не доедают и мёрзнут. Мы говорили Альбине Игоревне, что мы ничего не принесли, а она нам: «Вы что, голые? Отдайте свои какие-нибудь вещи, а вам родители ещё купят!» Ну, я и отнёс туда свою куртку. А что? Вы сами говорили, что старших надо слушаться! А она ещё и учительница наша!
-Ну, и что же это такое, Альбина Игоревна?! – вопрошала Маргарита Александровна. – Конечно же, Марина и Николай работают, но миллионами мы отнюдь не ворочаем! У нас…
«Вот малолетний козёл!» — от возмущения я чуть не задохнулась, но потом слегка улыбнулась: все доводы Саши вроде бы благовидные, но он не думает о том, что его обман может открыться, причём без особых усилий и проверок.
-Маргарита Александровна! Вы хоть к директору с этой ерундой не ходили? Почему вы все ему поверили? Да этой чистой воды выдумка! Вспомните его прежние проделки!
Надо сказать, что Сашу ловили несколько раз на том, что он брал у родителей деньги «на ремонт кабинета», а потом выяснялось, что Саша просто шикует на них со своими друзьями, прикидываясь перед ними «крутым парнем» и покупая всякие всячины. Попался на том, что курил за углом школы, стали выяснять, где взял деньги, и Семёнов раскололся.
-А где же куртка? – с глупым видом спросила Маргарита Александровна.
Я только развела руками: мол, это надо выяснять у малолетнего афериста. В тот же миг по коридору раздался топот,  в класс ввалились первые ученики. Возглавлял авангард, конечно же, Семёнов. Увидев свою бабушку, он моментально приобрёл свекольный цвет и попытался улизнуть.
-Стоя-я-ять!!!
Никогда не думала, что милейшая Маргарита Александровна может так орать. Даже я невольно встала, вытянувшись по стойке «Смирно!».
-Сюда! – рявкнула бабуля и, отработанным движением схватив Сашу за ухо, подволокла внука к моему столу. Остальные ребята притихли и с любопытством ждали развития событий.
-Ну? Колись! Сейчас мы быстро докопаемся до истины! И не вздумай уходить в глухую несознанку!
Я смотрела на главу семейства Семёновых во все глаза и не верила своим ушам.
«Боже, что за речь! Однако если она и смотрит сериалы, то это «Улицы разбитых фонарей» или «Каменская», но никак не «Дикая роза»! А, может, она во время войны подрабатывала в гестапо?» — думала я, глядя на презлобное выражение лица Маргариты Александровны и скукожившегося Сашу.
Внучок молчал, тупо уставившись в пол и обливаясь холодным потом.
-Чего молчишь, паршивец? – бабуля отвесила ему смачный подзатыльник.  Кто-то из ребят, оставшихся в классе, хихикнул, но тотчас об этом пожалел, наткнувшись на взгляд Маргариты Александровны.
Я быстро отправила любопытствующих в коридор и сказала, придерживаясь бабушкиного жанра:
-Чистосердечное признание, Александр, облегчит твою участь. Иначе – спецшкола строгого режима!
Бабуля подняла на меня испуганно-удивлённые глаза, но я подмигнула ей и добавила:
-Считаю до трёх, два уже было!
Стихотворение «Цвёрда трымауся юнак на дапросе» явно не про таких, как Семёнов. Всхлипнув пару раз, он объяснил, что по дороге домой в пятницу участвовал в стычке «двор на двор». В этой потасовке больше всего пострадали вещи дерущихся. Сашина куртка, в частности, оказалась порванной в трёх местах и, безусловно, абсолютно грязной.
-Где куртка? – подобрев от того, что внук чистосердечно признался, нормальным тоном спросила бабушка.
-Я её выбросил в мусорный бак соседнего дома, — тихо признался Саша.
Я от души рассмеялась:
-А он прав! Куртка действительно была отдана им на гуманитарную помощь. Только не каким-то там северным народам, а нашим местным бомжам! Но почему ты её выбросил? Может, её ещё можно было бы починить? Ведь совсем же новая!
-А что б он сбрехал, как не про драку? А Николай твёрдо сказал, что если не будет никаких отклонений в поведении, к Новому году купит ему видик, — объяснила старушка. – Ну, насмотрелся кинов? У-у, зараза! Всё, пошла я. Вы уж извините, Альбина Игоревна, поверили мы ему, сильно честные глаза сумел изобразить на лице. Ирод окаянный!
Видно было, что Маргарита Александровна очень хотела ему ещё наподдать, да при мне больше не решилась.
Прозвенел звонок, и мы окунулись в пучину знаний. Чем хорошо абсолютно все предметы вести у одних и тех же учеников? А тем, что ты сам себе хозяин! Без труда поменяв первый и последний урок местами, я начала с воспитательного часа. Это, пожалуй, и был самый напряжённый урок у моего 3 «Ж» сегодня. А диктант по русскому языку на третьем уроке, наоборот, получился разряжающим обстановку. Я диктую предложение «Девочка откинула косу назад», и тут раздаётся тоненький голосок Коли Ванюшина:
-Альбина Игоревна, а «назад» пишется вместе или раздельно?
-Да-да, — подхватила отличница Наташа. – Ведь можно вставить слово «свой», — и почему-то жутко покраснела.
После секундного замешательства на обдумывание, весь класс во главе со мной зашёлся в пятиминутном смехе, и мне пришлось приложить усилия, возвращая ребят на серьёзный лад диктанта.
И вот окончены все уроки. Дежурные привели кабинет в порядок и тоже ушли. Я немного поколебалась на счёт того, сейчас проверить диктант или дома. Опыт подсказал, что рабочей обстановки дома добиться будет очень сложно: я предпочту неспешный ужин с каким-нибудь детективчиком и незатейливый просмотр телевизора. И я решила задержаться в школе, проверив диктант на месте, так сказать «не отходя от кассы». Оставив включённой только настольную лампу, я приступила к работе.
-Здравствуйте, Вы ещё работаете? – услышала я.
Это сторож, дед Иваныч, делал обход территории.
-Да, Иваныч, диктант проверяю, чтоб домой тетради не таскать.
-Работайте, мне что, ещё веселей, — добродушно разрешил старик. – Вон и физруки ещё минут пять как ушли.
Чего это ему веселей от моего присутствия, если мы сидим в разных кабинетах и всё равно не общаемся, я не поняла, но улыбнулась, и сказала, что уже скоро закругляюсь.
Иваныч кивнул и, тяжело ступая, последовал дальше, дёргая за ручку все остальные двери, а я вернулась к «девочке, откинувшей косу назад».
Около девяти вечера я разобралась с каракулями, освежила помаду, проверила все замки на сумке и уже открыла шкаф. Где висит куртка, как дверь в класс отворилась и вошёл незнакомый мне мужчина.
Он был высок, по мне так вообще великан – в нём было метра два. Одет он был в дорогое, длинное тёмно-фиолетовое пальто, сочетающееся с цветом его волос, которые имели чернильный оттенок. Я тут же решила, что он скрывает седину, ополаскивая шевелюру «Иридой», дающей такой оттенок. Его глаза излучали стальную холодность и тоже отливали фиолетом. Если бы не эти пугающие какой-то пустотой глаза, его можно было бы назвать симпатичным. Никаких эмоций лицо не выражало, а отсвет от пальто и глаз придавало ему ужасающий синеватый оттенок. Я про себя его сразу же прозвала «фиолетовый».
-Здравствуйте, — слегка испугавшись его вида, сказала я и машинально надела куртку, давая понять непрошенному гостю, что уже ухожу, и ему стоило бы поторопиться.  Однако пришелец молчал.
«Странно, кто бы это мог быть? Что-то я не помню его в качестве отца кого-либо из моих учеников. Может, он чей-то дядя или вновь испечённый отчим?» — пронеслось у меня в голове.
-А Вы, простите, кто? – опять нарушила я нашу странно-молчаливую идиллию. – И как Вы вошли?
«Хотя Иваныч явно не запер ещё главный вход, я то здесь», — сама себе мысленно ответила я.
-Ваш ребёнок учится у меня в классе? – продолжала интересоваться я, не понимая, почему он абсолютно ничего не говорит, даже не отвечая на мои элементарные вопросы.
-А я уже собралась уходить. И так уж засиделась, диктант проверяла, — словно отчитываясь перед ним, говорила я, вешая на плечо сумку и забирая из полки стола зонт.
Вообще, поведение «фиолетового» было чересчур странным. Вместо предполагаемой беседы, он просто рассматривал меня, неспеша приближаясь к учительскому столу, где я стояла.
«Может, он немой?» — возникла у меня новая гипотеза.
Когда между нами остался какой-то метр, я увидела у него в руках белый шнур.
«Господи, да это маньяк! – в ужасе догадалась я. – У него удавка! Как он всё рассчитал! Физруки и те уже свалили, как сообщил Иваныч, а сам сторож глуховат, староват, ноги с трудом переставляет. Помощник из него никакой!»
Эта «обнадёживающая»  мысль пронеслась в голове за долю секунды, и я замерла в нерешительности, пытаясь устоять на разом ставших ватными ногах.
-Что вам надо? – пискнула я.
Вместо ответа, на который я уже и не надеялась, «фиолетовый» поднял руки с удавкой вверх и…
Понимая, что кричать бессмысленно, я, тем не менее, заорала как резаная и что есть силы врезала душителю по голове зонтом, одновременно толкнув его второй рукой в грудь. Он сдавленно ойкнул, взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие, и зацепив  пару стульев, упал на пол. Потревоженные стулья с грохотом свалились прямо на него.
Ополоумев от ужаса, я рванула на выход и заметалась по коридору, издавая звуки, похожие на жалостливое мяуканье.
«Фиолетовый» тем временем раскидал стулья, и я услышала, как хлопнула дверь моего кабинета (замок на двери, если его не ставить на предохранитель, захлопывается сам), и заскрипел пол под ногами преследователя. Это придало мне небывалое ускорение, к тому же тревожиться о незапертом кабинете уже не стоило, и я стрелой понеслась на выход, подгоняемая хриплым дыханием сзади.
-Закрывай, Иваныч! – как можно громче крикнула я, уверенная в том, что мой преследователь успеет выбежать на улицу до того, как дед выйдет из своей каморки, и старик не пострадает.
Я оказалась права, к счастью для сторожа и к ужасу для себя, потому что расстояние между мной и маньяком неумолимо сокращалось.
 
 
 
*     *     *
 
«Бежать надо в людное место! — стучало у меня в голове. – Главное, затеряться в толпе!»
Вот уж правду говорит народная мудрость: «У страха глаза велики». Я бы сейчас её перефразировала так: «У страха ноги быстры». Бег, да и вообще, физкультура  и спорт, явно не мой конёк. Но в данный момент я неслась быстрее лани, благодаря небеса за правильный выбор.  Ещё не так давно учителям не разрешалось приходить на работу в брюках. Учителям женского пола, разумеется. Наш директор до сих пор пытается отстаивать это правило, но, придавленный сильным веянием нового времени, делает это как-то вяло. Сегодня утром я колебалась между «правильной» одеждой в виде юбки и блузки и желанием продемонстрировать коллегам новые модные джинсы, которые уже успела обновить в «Золотом роге». Накрапывающий с утра дождь склонил меня ко второму варианту. А под джинсы лучше всего подошли лёгкие ботиночки на небольшой и очень удобной танкетке. Будь я на каблуках, «фиолетовый» догнал бы меня ещё в здании школы.
Мой преследователь, к моей неудержимой радости, если и занимался каким видлм спорта, то явно не бегом. Это меня и спасло. Свернув в очередной раз за угол, я успела вбежать в бар «Сказка» до того, как «фиолетовый» выбежал на эту улицу, и сразу стала пробираться в самую гущу народа.
Увидев пустое место, я без сил плюхнулась на стул, оказавшись за столиком с каким-то мужиком лет сорока.
-Виктор, — тут же представился мой сосед, делая ударение на последнем слоге. – Именно так и зовите меня, Виктор.
Я судорожно сглотнула и попыталась улыбнуться. Увидев своё отражение в зеркальной поверхности стола, я идентифицировала это выражение как «Кинг-Конг жив».
«Надо же, жила себе и жила спокойно: работа – дом. А теперь, что ни день, то рестораны, дискотеки, бары. Позавидовать самой себе, что ли?» — пытаясь отдышаться, я разглядывала бар, каждую секунду опасаясь узреть «фиолетового».
-Кофе или что покрепче? – прервал мои мысли Виктор слегка слащавым голосом.
-Проводите меня домой, — неожиданно для себя самой выдала я. Конечно, из него кавалер очень посредственный на вид, только сейчас главное не быть одной.
Виктор стушевался, но быстро сообразил, что я предлагаю «дело».
-Конечно, если вы готовы, всегда пожалуйста. Я живу в соседнем доме. – Нараспев говорил он. Подождал моей реакции, но мне было уже всё равно, лишь бы где-нибудь в спокойном местечке переждать, пока «фиолетовый» не уберётся прочь.
-Давайте выйдем через чёрный ход, — предложил новый телохранитель, — так это будет более интригующе и к тому же ближе.
А вот чёрный ход мне подходил как нельзя кстати, и я согласно кивнула.
Его дом оказался через дорогу от «Сказки». И хоть теперь я была не одна, всё равно я чуть не описалась от страха, пока мы не добрались до его квартиры.
-Так кофе или что покрепче? – едва я скинула ботиночки, снова поинтересовался Виктор и быстро подбежал к домашней стойке бара. – Есть по несколько видов красного и белого вина, пиво в холодильнике и, конечно же, водка.
Я во все глаза разглядывала его квартиру. А точнее, комнату. Как ему удалось? Он снёс почти все стены, превратив квартиру в одну огромную комнату. Здесь было всё: огромная кровать с балдахином и шикарный шкаф, мягкий уголок, теле- и аудиоаппаратура, барная стойка, холодильник. В конце этого пространства имелась одна дверь.
«Хорошо хоть унитаз не вынес в центр комнаты!» — подумала я, решив, что за дверью скрывается санузел.
Заиграла музыка. Я успокоилась и ощутила неистребимую потребность выпить, причём лучше всего подошла бы водка, её я и попросила.
За последнние дни со мной произошли невероятные вещи, абсолютно несвойственные моему спокойному, я бы даже сказала уединённому, укладу жизни. Сейчас я продолжила эту нововведение, залпом опрокинув в себя стопку обжигающей жидкости даже не поморщившись и не закусывая. Собственно, закуска просто не была предложена. По-заправски крякнув, я увидела проникающий в окно отсвет от вывески «Сказки» и прошествовала к окну.
Виктор тем временем приглушил верхний свет, включив цветомузыку. В такт достаточно быстрой, но какой-то интимной инструментальной музыке, по комнате побежали разноцветные огоньки.
«А у него здесь можно неплохо оттянуться в тёплой компании друзей», — подумала я и тут же отшатнулась от окна: прямо около входа в «Сказку» нервно вышагивал «фиолетовый».
Я с неконтролируемым остервенением теребила в руках светло-лиловую тюль, не думая о том, что безбожно мну её, и, затаив дыхание, не сводила глаз с улицы.
-Что, заряжаешься энергией природы? – нарисовался рядом со мной хозяин квартиры. – Правильно, давай, нам потребуются силы.
Он как-то странно посмотрел на меня и облизал и без того очень влажные губы. Я отметила, что он за это время успел снять рубашку и теперь красовался передо мной голым торсом, который, впрочем, не вызывал особой заинтересованности. Я опять перевела взгляд в окно.
-Да уж, природа просто «шикарная», — пробормотала я. – Одно чахлое деревце, едва дотягивающееся до второго этажа, а он живёт на четвёртом, и всё! Такой подзарядки и на пять минут не хватит!
-Вы не хотите снять хотя бы куртку? – спросил полуголый Виктор.
«Хотя бы? О чём это он? – удивилась я, не в силах оторвать взгляд от «фиолетового», как удав от кролика.
-Нет-нет, — машинально замотала я головой, — я ещё не согрелась как следует!
Вдруг темноту улицы разрезали яркие лучи фар, и рядом с баром притормозила тёмно-синяя машина. «Фиолетовый» поспешил к ней. Жесты его рук выражали недоумённость и извинение. Он сел в салон. Машина пару секунд постояла: видимо, водитель и его пассажир прикуривали – мелькнули две оранжевые точки сигарет, а после я увидела два красных огонька побольше – габаритные – и автомобиль исчез за поворотом.
            Я тупо смотрела в никуда, чувствуя явное облегчение.
-Ну же! Ну же! – донёсся хрипловато-сладкий голос приютившего меня Виктора.
В отражении оконного стекла я увидела его извивающуюся в танце фигуру, и мои брови как птицы взлетели вверх: этот пошляк-извращенец был только в одних трусах-стрингах и раскручивал у себя над головой снятые брюки. Его левая рука недвусмысленно мяла свою же, голую благодаря стрингам, ягодицу.
«Вот ещё не хватало – из огня да в полымя! – я не на шутку испугалась. – Он не просто озабоченный. Он ещё и извращенец! Это явно стриптиз, но для кого, если я не глядела на него до этого момента даже краем глаза? Господи, он наверное возбуждает сам себя и тащится просто от того, что делает это в чьём-то присутствии?!»
-Что Вы делаете? – взвизгнула я и стала пробираться к выходу: «Фиолетовый» уехал, можно двигать домой.
-Вы куда это, милочка? – кинулся озабоченный наперерез. – Я вам ещё не всё показал!
Мастерски отточенным движением он нажал на какую-то невидимую мне кнопку, и его кровать начала вращаться, переливаясь в лучах включившейся жёлто-зелёной подсветки. Было это, безусловно, очень красиво, но в то же время все эти атрибуты явно свидетельствовали о том, что естественное возбуждение от присутствия любимого человека ему было недоступно.
В отличие от «Фиолетового» он был вовсе не страшным, а голый вид делал Виктора даже немного беззащитным. Да и боятся сегодня уже больше не было сил. Нахально осмелев от разлившегося по организму алкоголя, я бросилась в атаку.
-Что это вы удумали? Что это за разврат средь бела дня?
«Какой день? – пронеслась мысль. – На дворе почти что ночь!». Но отступать я была не намерена.
-А Вы разве сами этого не хотели? Ведь Вы просили отвести вас домой, — неуверенно проскулил тот.
-Да за кого вы меня принимаете, жалкий извращенец? Немедленно прекратите весь этот бедлам!
Как я помню из лекций по психологии. Люди с такого рода сексуальными отклонениями обычно достаточно стеснительны, а если их припугнуть, вообще становятся робкими. Виктор не разочаровал меня своей реакцией. Он жутко покраснел, я даже стала беспокоиться о его самочувствии, и забормотал слова извинения, выключая попутно все «навороты». Разволновавшись и смутившись, он даже не спросил, зачем же я тогда согласилась пойти с ним. Я включила верхний свет.
-Оденьтесь, развратник! – бодрым шагом я направилась к огромному зеркальному шкафу-купе и откатила одну створку в сторону, освободив таким образом запертую там «резиновую Зину».
Никогда не видела, чтобы так краснели. Я думала, что он уже дошёл до максимума, ан нет! Витёк — какой он, к чёрту, Виктор? – стал вообще бордово-пунцовым и пошёл какимито коричневатыми пятнами.
-Извините, пожалуйста, не обращайте внимания! – не поднимая глаз, мямлил мой новый знакомый, который так жестоко просчитался в отношении меня. – Это племянницы оставили…
Пытаясь сложить свою надувную подругу, он случайно выдернул затычку, и «Зинуля», взметнувшись вверх, стала планировать вокруг люстры. Витёк заметался по комнате, переместив взгляд с пола на потолок (на меня он смотреть не решался) и, поскольку под ноги не смотрел, пару раз шлёпнулся, цепляясь за различные предметы мебели. Вся эта операция по отлову «куколки милых племянниц» необычайно развеселила меня, и я не стесняясь захохотала в голос, высвобождая всё скопившееся во мне напряжение.
Наконец резиновая барышня выдохлась. Я пришла горе-любовнику на помощь, и мы, убрав её в шкаф, устранили последние напоминание об его отклонениях. Сам Витя облачился в уютный домашний халат, разом превратившись в добропорядочного семьянина, пьющего на ночь кефир.
Я на него абсолютно не злилась – он помог мне убежать от «Фиолетового», потом здорово развеселил. Вообще, его надо только пожалеть: ведь это больной человек с неустроенной личной жизнью.
Улыбнувшись, я поблагодарила Виктора за приют, не став язвить на счёт «хорошо проведённого вечера», и махнув рукой, оставила его наедине со своим смущением.
Густая темнота пустынных улиц живо напомнила мне о моём «фиолетовом друге», но он видимо нашёл себе другую жертву, и домой я добралась без приключений.
 
 
 
 
 
*     *      *
 
Утро вторника ознаменовалось тем, что я проснулась почти в одиннадцать, мучимая утренними кошмарами. Снился мне «Фиолетовый», который вместо удавки держал в руках свои штаны и предлагал мне сообразить на троих, взяв в качестве третьего Зину из резины.
Проснувшись, я долго рассматривала до боли знакомую комнату, пытаясь отыскать своих «сонных собутыльников», и только после душа смогла воспринимать реальность.
Поскольку вчера диктант я уже проверила (воспоминание об этом заставило меня содрогнуться), мне осталось просто собраться самой, что заняло не больше часа.
Погода стояла солнечная, поэтому я взяла солнцезащитные очки, а зонт поцеловала, благодаря за вчерашнее спасение, и повесила на крючок возле комода.
В учительской было большое скопление преподавателей. Взглянув на календарь, я обнаружила, что сегодня инструктивно-методическое совещание педагогов. Я об этом в суматохе последних событий совершенно забыла. Меня спасла привычка приходить в школу за полчаса до начала занятий. Мы все плавно перетекли в актовый зал. Я оказалась рядом с учительницей русского языка Натальей Олеговной.
Зачем каждый второй и четвёртый вторник проводятся такие совещания я не понимала, потому что, в основном, говорили не о чём.
Послушав очередное директорское переливание из пустого в порожнее минут пять в тишине, народ не выдержал, и по залу понёсся лёгкий шум голосов педагогов, обсуждающих полушёпотом что-то своё, интересное.
-Прикинь, какой у меня сегодня прикол вышел, — горячо зашептала мне на ухо Наташа, которая вела русский язык у старшеклассников на первую смену.
Я придвинулась к ней поближе и полностью отключилась от ненужных мне выступлений администрации.
-Сегодня на паре по языку 9 «Д» пишет сочинение на тему «Экономика Отечества». Жуткая, скажу тебе я, тема. Прям дрожь берёт, как представлю, что всё это я должна ещё проверить, — самозабвенно шептала Наташка.
В общем, вышла такая фишка. Пишет класс сочинение на два урока. Звенит звонок – перемена, после которой ученики вновь продолжат ваять свои творения. Во время перерыва основная масса учащихся разбрелась кто куда. Некоторые же остались продолжать писать или просто болтали в классе, сидя за своими партами. Наталья тоже осталась в классе, заполняя журнал 6 «В», где она является классным руководителем, и наблюдала следующую картину.
Две девушки, претендующих на роль отличниц, беседовали на тему сочинения.
-Слышь, Нин, я вчера, просматривая старые газеты, прочла про большой вклад в нашу экономику господина Абалкина. Газету оставила дома, а сейчас не помню как его фамилия правильно пишется. Ты случайно не знаешь, Абалкин — через «А» или «О»? – задумчиво глядя в план своих записей, спросила Оля Пархомова.
Пока Нина Гринова в размышлении двигала губами, ответил Андрей Марков, тоже услышавший их разговор:
-Да напиши ты впереди «Е» и не мучайся!
Оставшихся 20 минут совещания я ни о чём другом уже не думала, вытирая выступающие слёзы от давившего меня смеха. Да уж, современная молодёжь не теряется!
Занятия вторника я провела в приподнятом настроении, но помня вчерашний день, не стала оставлять учеников на классный час, и сама ушла, когда основная масса учителей была ещё в школе, а на улице ещё было светло.
Дома я не спеша сняла куртку, оставшись в джемпере и джинсах, вымола руки и потопала в кухню. Включив чайник, я вынула из холодильника масло, сыр и копченую колбаску, намереваясь поужинать бутербродами.
Прошествовав в спальню, я уже открыла дверцу шкафа с желанием переодеться в домашнюю одежду, как передо мной, словно из-под земли, вырос прыщавый детина.
-Где? – грубым басом спросил он.
-Что «где»? – тупо переспросила я, осев от ужаса на кровать.
Прыщавый парень приближался ко мне, держа наготове шнур, похожий на две капли воды на удавку вчерашнего «Фиолетового».
-Где то, что тебе передал Ваняша?
-Ваняша? Кто это? – вопрошала я, явно не понимая о чём речь.
-Брось играть, кукла! Где? – не унимался тот.
-Я… — начала я лепетать, прикрывая моё многострадальное горло руками.
-Не дури! Я знаю всё! Что он тебе давал? – настаивал прыщавый. – Ну, так что?
Его прыщавое лицо зависло в нескольких сантиметрах от моей перекошенной непониманием и страхом физиономии.
«Сигареты! – вспомнила я, идентифицировав Ваняшу как Ивана. – Он давал мне на сохранение пачку «Мальборо». Но я же её выкинула. Господи, что мне делать?»
-Не зли меня, крошка, не то… — парень щёлкнул шнуром, популярно объясняя мне, что значит его «не то…».
«Этого курева на каждом углу хоть пруд пруди, — недоумевала я. – Может, дать ему денег на пачку сигарет, пусть даже и самых дорогих?»
Но в тот же миг вспомнила, что в верхнем ящике комода лежит пачка «Магны». Всё дело в том, что большинство моих друзей и подруг курят. Однако жизненный опыт показал, что приходя в гости (ко мне, во всяком случае), сигареты у них как-то очень быстро кончаются. На этот случай я и держу пачку «Магны» (предпочтение своих друзей).
-В верхнем ящике комода пачка сигарет, — пробормотала я, абсолютно не понимая такой любви к курению и надеясь, что марку передаваемых мне сигарет он точно не знает. Именно в этот момент я со всей страстью прочувствовала правдивость фразы, написанной на сигаретных пачках: «Курение вредит вашему здоровью».
«Ещё как вредит! – стучало у меня в мозгах, когда я краем глаза пыталась следить, как мой незваный гость копается в комоде. – Увидишь сигареты, и тебя тут же пытаются придушить!».
Прыщавый наконец нашёл сигареты и, не глядя, сунул их в карман. Я думала, что на этом всё закончится, и уже хотела предложить ему спички, но он, не меняя зверского выражения на лице, опять пошёл на меня с той же целью – удушить.
Многие женщины ругаются со своими мужьями, стараясь приучить их к порядку. Я бы с этой точки зрения была идеальной женой, так сама не особо фанатею от желания каждую вещь тут класть на своё место. Так, ещё вчера, пытаясь отвлечься от мыслей о «Фиолетовом» и извращенце, решила набрать петли на рукав джемпера, спинку и полочку которого уже связала. Но усталость взяла своё, и забросила это занятие, оставив клубок со спицами прямо на околокроватном трюмо рядом с косметикой. И вот теперь я возрадовалась, увидев их.
Когда прыщавый уже вскинул руки вверх, предчувствуя близкую победу, я схватила свои «путы» (как называл спицы мой бывший кавалер Глеб) и что есть силы ударила ими нападающего в торс.
Тот сразу обмяк и, абсолютно потеряв ко мне интерес, осел на пол рядом с кроватью, держась за бок, из которого торчала моя спица. И тут же во взыграло чувство сострадания: человек ранен, надо вызвать скорую, но он убийца, значит и 02 набрать необходимо.
Я живу в новом доме, многие квартиры не телефонизированы, и у подъезда есть таксофон. Хоть прыщавый теперь не представлял особой опасности, находиться с ним в одном помещении удовольствия мало. Я без оглядки рванула вниз, благо, что для звонка в 02 и в 03 телефонная карточка не требовалась, которой у меня и не было по причине домашнего телефона.
Дрожащей рукой набрав две заветные цифры, я прерывающимся голосом сообщила свой адрес, сразу же чистосердечно признавшись, что здесь совершено убийство. Не успела я нажать на рычаг, чтобы продублировать свой рассказ в «Скорой помощи», как из подъезда, смачно поливая всё и всех трехэтажным отборным матом, показался труп прыщавого (или не труп?) уже без спицы в боку. Я даже открыла рот для пронзительного писка, но прыщавый опять осел, на этот раз от застрявшего у него в грудной клетке ножа.
Я невольно перевела свой полностью одуревший взгляд и увидела своего «молчаливого фиолетового друга», в том же пальто и с той ничего не выражающей гримасой на лице. Убегать от него по пустынным улицам было привычно. Но не перспективно.
«Дома ждут бутерброды, я больше не хочу в кафе!» — не к месту подумалось мне, и потревожив «дважды труп», ринулась назад в подъезд.
Уже на площадке второго этажа, где я и живу, силы покинули меня, и я буквально ввалилась в квартиру Васи Кулебякина, вовремя открывшего дверь, намереваясь вынести мусор. Узрев падающую ему на руки соседку, он забыл про мусор, втащил меня к себе в квартиру и захлопнул дверь. Это последнее, что я помню. Далее – неизученное до конца наукой состояние глубокого обморока, в который я погрузилась. «Фиолетовый» скорее всего видел, куда я делась. Но «светиться» в квартире соседа он, понятное дело, не стал. На этот раз я опять его перехитрила.
 
 
 
*     *     *
 
            -Её подруга, ещё раз убеждаюсь, была сто раз права, когда говорила, что ей надо больше отдыхать! – услышала я чей-то голос, вроде бы знакомый, но его владельца память наотрез выдавать отказалась.
Сознание ко мне уже вернулось, но открывать глаза я не спешила: что там меня ждёт.
-А, может, она того? – предположил кто-то ещё. – Наоборот, так наотдыхалась, что переутомилась в этом?
Этого стерпеть я не смогла и, резко открыв глаза, стала обозревать комнату.
«Надо же, а Кулебякин поклеил комнату также, как я. И мебель такая же. И вязание… Чего? Он вяжет? Бр-р-р… — я замотала головой и села. – Я что, у себя дома? Но я же «отъехала» в квартире у Васьки Кулебяки и только сейчас очухалась!»
Я поймала себя на том, что рассуждала вслух, и это не осталось незамеченным.
-Вот Вы и пришли в себя, Альбина!
Я повернулась. В дверях моей спальни стоял Алекс, в буквальном смысле этого слова «подцепивший» меня в фойе ресторана своими ногами.
-Вы? Что Вы здесь делаете?
Уже почти год в моей жизни не было никаких встреч и свиданий, так как не было никаких мужчин. А теперь моя многострадальная квартира принимает толпы мужчин. Да-да, толпы, потому что из-за плеча Алекса показалась голова с причёской «Ёжик», и её обладатель помахал мне жирненькими пальчиками своей левой руки.
-Хэллоу, гражданочка!
Всё ясно: первый голос показался мне знакомым по понятным причинам – это был Алекс, и только что я увидела его собеседника.
Вы скажете, что двое – это ещё не толпень? Ещё какая! Для моей комнаты, во всяком случае, спальни, которая долгое время вообще не принимала ни одного мужика, два сразу уже чересчур. И это ещё не считая прыщавого, который остался у подъезда. Да и «Фиолетовый» был бы не прочь зайти в гости.
-Кстати, как они там? – вслух подумала я.
-Кто «они»? – оживились мои гости.
-Как это «кто»? Там что, толпа? Ведь только два человека и было! – разозлилась я на их непонятливость, почувствовав правильность теории относительности: два мужика на улицах города, что песчинка на пляже, а сразу двое в спальне одинокой женщины – явный перебор.
-Кстати, — запоздало вскинула я брови. – А вы что здесь делаете? Ну-ка, убирайтесь прочь!
-Здрасте! Приехали! Сама же нас вызвала – сама же и гонишь вон! – вместо того, чтобы идти на выход, Алекс прошёл в комнату и уселся на свободный стул.
-Я вас сама вызвала?? Да кроме того, что тебя зовут Алекс, если я не путаю (это я добавила специально, не желая обнаруживать свой интерес к нему, такому всему симпатичному), я не знаю никаких твоих координат! – возмущённо воскликнула я.
-Мои координаты, Альбина, известны всем почти с пелёнок, это 02, — и он продемонстрировал мне своё удостоверение.
-Ага, мальчики по вызову, контактный телефон 02! – тут же съязвила я.
-А она ещё и ерепенится! – Ёжик по примеру друга прошёл в комнату, опустив толстую попу на пуфик, и тоже похвастался мне милицескими «корочками». – За ложный вызов, между прочим, положен штраф, гражданочка!
-Ничего себе ложный! – моему возмущению не было предела. – Там был труп! Точнее два. То есть… один, но он становился трупом дважды… сбивчиво стала я объяснять.
-Что Вы вечером пили? – гадко ухмыляясь, поинтересовался толстяк, официальное имя которого я прочесть не успела.
Я даже не сразу сообразила, что он имеет в виду.
-Ну… на большой перемене выпила в учительской чашку кофе с ванильным печеньем, меня угостила Сонька. А дома хотела поужинать бутербродами с чаем…
-Кстати, — Ёжик погладил себя по животу. – Мы там у Вас на кухне съели по паре бутриков…
-Не «мы», а ты! – восстановил справедливость Алекс.
-Ну, я, и что? Вызов ложный, за всё надо платить!
-Да почему же ложный? – я вскочила с кровати и почему-то побежала на кухню. Продукты, которые я достала для ужина всё ещё лежали на столе, но уже в гораздо меньшем количестве.
-А какие таблетки вы принимаете? – продолжил упитанный напарник Алекса, переместившись следом за мной в пищеблок и наливая себе ещё чая.
-Ну, это смотря что болит. Чаще всего «Цитрамон», — механически ответила я, решив, что он милицеский врач.
-Ну-ну! – переглянувшись с Алексом, упитанный покрутил указательным пальцем у виска.
-Подожди, Борис, пускай Альбина Игоревна расскажет всё по порядку. Мы ведь практически не знаем, что случилось! – пришёл Алекс мне на помощь.
Борис только плечами пожал. Сейчас его занимало другое: он сделал себе ещё пару «бутриков» и теперь вся его энергия сосредоточилась на пережёвывании.
-Я пришла домой, хотела поужинать, а какой-то прыщавый мужик напал на меня… — взахлёб начала я свой рассказ.
-Ты что же, не знаешь имя своего кавалера? – удивился Алекс, недоумённо глядя на меня своими пронзительно голубыми глазами.
-Да я его первый раз в жизни видела! Я вообще не знаю, как он сюда вошёл!
-С Вашими замками это раз плюнуть, — прокомментировал «нахлебник», поскольку уже всё доел, и его рот был свободен.
-Я его ранила спицей для вязания, и побежала звонить… — я рассказала все, как было, не забыв про «Фиолетового» и его желание придушить меня ещё днём раньше.
Представители органов правопорядка задумчиво курили. Я открыла форточку и поморщилась.
-А что этот прыщавый от тебя хотел? – произнёс Алекс, вынимая из кармана пачку «Мальборо» и доставая новую сигарету.
-То же, что и ты сейчас – покурить!
-То есть? – в унисон спросили мои гости.
-Он требовал то, что мне дал Иван, а он оставил мне на сохранение пачку «Мальборо», такую же, как у тебя, Алек! – я почувствовала, как у меня от всего этого начинает кружиться голова.
-И кто такой Иван?
Пришлось опять рассказывать заново, начиная с более ранних событий: Иван, его позорное бегство и моё облажание в «Золотом роге». Не умолчала я и о подмене сигаре на «Магну», так как «Мальборо» я в порыве гнева выбросила.
-Сама-то я не курю, мне сигареты были без надобности! – подытожила я.
-Ой ли! Не куришь? А если подумать? – грозно попёр на меня «мясокомбинат». – Косячком-то, небось, балуешься?
-Что вы себе позволяете? Я буду жаловаться в милиц…
-Ага, ага! В милицию она жаловаться будет! – беспардонно перебил меня Борис. – Закусывать, гражданочка, надо, и не только бутербродами! А мы кто, по-вашему?
«Так вот почему он задавал такие вопросы! Всё понятно: этот мерзкий Борис считает, что я алкоголичка и наркоманка!» — догадалась я.
-Ну почему вы мне не верите? – я обиделась до слёз. – У вас же есть доказательство в виде трупа этого, с прыщами!
Борис криво усмехнулся.
-Никакого трупа нет! Ни около подъезда, ни в самом подъезде, ни во дворе, ни за углом! Нигде! Дошло? Тру-па нет! – по слогам повторил он.
-Но… как же так? – я растерялась. – Мне причудилось? А Вася? Что говорит мой сосед Кулебякин? – ухватилась я за соломинку. – Я ведь, по-моему, отключилась у него на руках… — я переводила взгляд с одного на другого. – Что? Этого тоже не было? Но почему же тогда вы здесь?
-Вот это-то как раз и было, почему-то покраснев, ответил Алекс. – это я перенёс тебя в твою кровать.
Представив, как по пути в мою квартиру этот красавец нежно прижимал меня к своей могучей груди, меня бросило в жар, и я поспешно отвела глаза в сторону, порадовавшись ещё и тому, что мы с Алексом, вроде бы, незаметно перешли на «ты».
-Всё правильно, вы нас вызвали, только вот зачем? – задумчиво глядя на небольшой оставшийся кусочек копчёной колбасы, спросил Борис.
-Так ведь был труп!
«Какой же он всё-таки тупой!» — подумала я.
-Ну и где он? Ушёл? Трупы, чтоб Вы знали, сами не ходят! А этот вдруг встал и ушёл, так получается? – настаивал Борис.
-Получается так, ушёл, — пришлось согласиться мне под натиском фактов.
Вот уже второй раз за несколько дней мне приходится видеть трупы, которые спокойно разгуливают себе по улицам.
-Так Вы не пьёте и не курите? – задал Борис риторический вопрос, так как я отвечала на него сегодня уже раз 10, и он прекрасно знал ответ. – А наркотики? Употребляете? Галлюциногенные, например, препараты?
-Идите вы к чёрту! – выкрикнула я и зарыдала. – Ничего я не принимаю, ни-че-го!!! Я даже чай и кофе не люблю крепкий! Я ничего не придумала и глюками никогда не страдала!
Может, мне всё же поверили, а может, просто растерялись от женских слёз. Алекс, бережно поддерживая под локоток, отвел меня назад в спальню, а Борис сделал мне чай, не очень крепкий, но сладкий, и нашёл в себе силы донести до кровати приготовленные для меня бутерброды, не откусив ни кусочка.
Пока я, успокаивавшись, поглощала свой явно запоздалый ужин, Алекс с Борисом, каким-то образом ухитрившись найти всё необходимое, приделали на входную дверь две щеколды сверху и снизу («Для твоего душевного спокойствия!» — прокомментировали они).  Алекс оставил мне свою визитку, где были указаны его домашний и рабочий телефоны. Оказывается, он носит фамилию Румянцев
Настоятельно посоветовав запереться ещё и на щеколды и пообещав завтра позвонить, Алекс тепло со мной простился, Борис же ограничился кивком головой с кривой усмешкой, и они отбыли. Я машинально заперла дверь на все замки и щеколды и отправилась в постель.
Не смотря на все пережитые треволнения, заснула я на удивление быстро, и никакие кошмары меня не мучили.
 
 
 
*     *     *
 
Выспалась я очень хорошо, проснувшись в восемь утра бодрой и свежей. На улице ярко светило солнце, по РТР показывали довольно смешную комедию, и минувшие события отступили на задний план, словно растворившись в ярких солнечных лучах.
Решив использовать свой ранний подъём с пользой для дела, я намеревалась выйти загодя и погулять по улицам, подышать свежим осенним воздухом, заглядывая по пути в магазины.
Я даже решила по случаю ещё достаточно тёплой погоды одеть джинсовый костюм из юбки и пиджака, чтобы ещё раз покрасоваться в модных туфельках, подходящих под этот наряд, сезон которых скоро пройдёт, уступив место тёплым ботинкам.
Улыбнувшись зеркалу на удачу, я открыла замки, но дверь почему-то не открывалась. Я подёргала дверь сильнее, ещё несколько раз открыла и закрыла замки – всё напрасно!
«Кто-то держит дверь снаружи!» — догадалась я.
Осторожно прильнув к глазку, я, затаив дыхание, минуты две осматривала лестничную площадку, прислушиваясь к малейшему шуму – ничего и никого! В панике я заметалась по квартире, чувствуя себя пленницей в собственном доме. Что же делать?
-Эй! – я заколотила в дверь кулаками, услышав на лестнице шаги. – Кто там? Выпустите меня! Не держите дверь!
-Чего орёшь? – донеслось с лестницы, и я моментально замолкла.
-Чего порядок нарушаешь с утра пораньше? – продолжал тот же голос.
-Мне надо выйти! Пустите дверь! – пискнула я.
-Что, с утра уже надралась? Вот ведь люди! А вроде бы учительница! – корил меня тот же голос. – Стыд-то какой! Молодая ведь ещё женщина!
«Это про меня-то, которую ещё недавно подкалывали друзья и коллеги, что даже на вечеринках я не расслабляюсь как следует, пытаясь по возможности вовсе отказаться от спиртного, уже несколько дней подряд все кому не лень принимают меня за запойную алкоголичку!» — в бессильной ярости закатила я глаза.
-Ах, ты урод! Ходячее недоразумение! Не смей меня оскорблять! Пусти дверь, кому говорю! – заорала я.
Опять дёргая дверь, я осторожно посмотрела в глазок. На лестнице стоял сосед с четвёртого этажа, пожилой мужик, выражая лицом сожаление по поводу моей явно нарушенной психики и крутил пальцем у виска.
-Лично у меня и в мыслях ничего подобного не было! И насколько я вижу никто и ничто вашу дверь снаружи не держит! Советую проспаться! – резюмировал сосед и очень резво для своего возраста побежал дальше.
Зарыдав, я «стекла» по двери на пол.
Что-то упёрлось мне в спину. Я слегка поводила плечами, решив, что это скомячился пиджак на спине, но дискомфорт остался.
-Чёрт! Даже поплакать не смогу спокойно!
Безумно жалея себя, я перевернулась, встав на четвереньки, и увидела… щеколду! Господи, Боже мой, как же я об этом забыла?! Ведь вчера же мне сделали дополнительные запоры. Конечно, чтобы не мешать друг другу, Алекс с Борисом разделились: Алекс, как более высокий, стучал молотком почти в самом верху двери, а Борис, присев на корточки, возился со щеколдой внизу.
«Нет бы, сделать эти задвижки в середине двери, где замки! – ворчала я себе поднос. – Так действительно с ума сойдёшь! На соседа наорала, выставив себя полной дебилкой уже в третий раз!»
Идти гулять совершенно расхотелось. К тому же было совершенно необходимо поправить свой внешний вид: косметика. Как и ожидалось после рёва, приобрела несколько другие, чем было задумано, очертания, а во время неравной схватки с дверью правый чулок получил ранение. Мне пришлось заново «рисовать» лицо и искать новую пару чулок.
 
 
*     *     *
 
В школу я пришла в презлейшем настроении.
-Альбина! Твоему прекрасному наряду больше подошла бы улыбка! – увидев меня, воскликнул физрук Славик. – Чего надулась?
Я отмахнулась от него и вошла в класс. Видимо, отрицательные эмоции отражались на моём лице очень явственно: мой шумный 3 «Ж» мгновенно затих, по струнке замерев возле своих парт.
-Попадалово! – чуть слышно прокомментировал Серёжка Грызлов с задней парты.
Я все уроки боялась сорваться и накричать на ребят. Поэтому, чтобы не слышать их ответы, которые и могли стать последней раздражающей каплей в чаше моего терпения, по всем предметам устроила «день самостоятельной работы с книгой». Ребята, негромко переговариваясь, выполняли упражнения по уже пройденным темам, а я в это время занялась журналом и проверкой дневников.
После уроков ко мне забежала Сонька.
-Во, видно, что человек на работе отдыхает, — удовлетворённо воскликнула Соня. – С утра прям сама не своя пришла, я даже подходить к тебе побоялась, а сейчас вроде бы успокоилась. Хочешь?
Я угостилась карамелькой «Взлётная».
-Альбин, у тебя что-то случилось, а? Ты вообще в последние дни какая-то дёрганая! – участливо поинтересовалась приятельница.
Сонька закурила в открытое окно – она одна из тех, для кого я и держу дома пачку «Магны». Вернее, держала.
-А ты чего домой не идёшь? – улизнула я от ответа.
-Опять свекруха припёрлась! Прикинь! Думаю, хоть немного задержусь! Снова весь вечер зудеть будет – оставлю ей на это меньше времени!
Я понимающе кивнула – Глеб тоже был «маменькиным сыночком».
-Прогуляемся, пока погода не зверствует? – предложила Софья.
Погода радовала последними тёплыми деньками. Дойдя до магазина «Мир продуктов», мы купили себе по стаканчику мороженого и уселись на скамейке и прилегающем к магазину парке. Я вдруг ощутила всё нарастающую потребность выговориться не каким-то там ментам, а более близкому, хорошо знакомому человеку. Я поколебалась пару минут, решилась и выложила подруге всё как на духу.
-Ну, Альбина, ты прям наивная чукотская девчонка! – воскликнула Сонька, выслушав моё повествование.
Софья не читала плохих книг, которыми, по её мнению, являлись, например, детективы. Зато она очень любила хорошие фильмы – непрекращающиеся слезливые сериалы стран Южной и Центральной Америки. Все интриги этих фильмов построены на том, что горячие южные парни стараются соблазнить своих соотечественниц и наоборот. Если у них что-то не получаются, они изыскивают для этого какие-то оригинальные, по их мнению, способы. Сонька, можно сказать, живёт сериалами, и думать начала так же, как её любимые герои.
-Альбина! Ну, тебе ж уже не 15 лет! Неужели ты не понимаешь, что все они хотят просто залезть тебе в трусики!
-А зачем тогда душить? – не поняла я.
-Да они просто так завлекают тебя, дурочка!
Я с Сонькой была не согласна, но спорить с ней дело зряшное.
-Ладно, Сонь, допустим, у них именно эта цель. Но если мне парень не нравится, и я не хочу его видеть в районе моих трусов, что мне делать?
-Защищаться! – горячо воскликнула подруга. – Не будешь же ты вызывать милицию каждый раз, как на тебя кто-то посмотрит! Достань их сама, пока не достали тебя!
-Но как??
-Ну, уж не зонтиком! – засмеялась Губова. – Нарвёшься на более проворного, он тебе твоим же зонтом та-а-кую сдачу выпишет, мало не покажется! Неудачный, слабый отпор этих кобелей только раззадоривает! – со знанием дела вещала Софья.
-Так что же, мне сидеть, сложив руки? – спросила я, чуть не плача, понимая, что достойный отпор смогу дать я едва ли.
-Ну, если ты и в самом деле не прочь продемонстрировать им своё бельишко, то да, именно так! – заговорщицки подмигнула мне Губова. – А если всё-таки желаешь дать отпор, то это должно быть что-то такое, что выведет обидчика из строя на достаточное количество времени, чтобы ты успела благополучно смыться!
-Например? – искренне заинтересовалась я.
-Например, распылить ему в лицо какой-либо дезодорант, — ответила Сонька так, будто
чуть ли не каждый день «парфюмит» какого-нибудь мужика.
Я возликовала. Как же оказывается всё просто. Почему я не догадалась об этом сама? Кстати, это совсем дёшево, точнее бесплатно!
Буквально в конце прошлого учебного года девочки моего второго тогда ещё класса купили мне в подарок ко дню окончания очередного года учёбы дезодорант. Я, конечно же, поблагодарила их, и прямо при них немного брызнула на свитер, и повосхищалась ароматом. Но впоследствии я об этом горько пожалела. Во-первых, дезодорант был из совсем дешёвых, а соответственно некачественных. Во-вторых, «аромат» оказался совсем не ароматным, резким, терпким, каким-то противно-удушливым, но на удивление стойким. Больше я никогда им не пользовалась, спрятав в нижний ящик комода, чтоб он даже не попадался мне на глаза. И всё равно меня ещё долго преследовал этот запах, и даже казалось, что его чувствуют коллеги, обсуждая отсутствие у меня вкуса.
-Отлично, у меня даже есть ненужный дез, очень едкий, кстати! – я заметно повеселела. – Это всё?
И в тот же миг вечернюю идиллию тишины прорезал дикий хохот, весёлый, но такой громкий, как будто человек 20 от самой весёлой в жизни шутки смеются в громкоговорители.
Я подскочила, как ошпаренная, дико озираясь. Дремавшие на осеннем солнышке дворовые собаки, поджав хвосты, кинулись в рассыпную. Мамаша, похватав по мышки своих близнецов, бросилась во двор соседнего с парком дома. Одна Сонька оставалась спокойной, как удав, и сидела на скамейке с удовлетворённой улыбкой на устах. Я даже внимательнее к ней присмотрелась: уж не она ли хохочет?
Перекрыть этот вой смог только трёхэтажный мат какого-то достаточно интеллигентного на вид мужика, проходившего мимо нас как раз в тот момент, когда завыла эта сирена.  От неожиданности «профессор» дёрнулся и выронил из рук пакет. Вокруг пакета тут же растеклась лужица: мужик нёс три бутылки водки и две пива.
Пытаясь отыскать источник гомерического смеха, он стал осматривать округу такими глазами, что Сонькина задорная улыбка мигом сошла с лица, и, дёрнув меня за рукав, приятельница быстрым шагом пошла на выход из парка. Одновременно с этим опять наступила тишина, такая, что в ушах зазвенело.
-Что это было? – побелевшими губами спросила я полушёпотом.
-Завлекалка, — Софья опять «давила лыбу».
-Чего?
-Завлекалка! – повторила Губова. – Предмет, который помогает привлекать к себе внимание с помощью этой кнопочки!
Она вынула из кармана покемона – маленькую карманную мягкую игрушку такого уродливого вида, что я всем сердцем посочувствовала современным детям. Моя рука непроизвольно потянулась к кнопке, расположенной у завлекалки в том месте, которое приличные люди стараются прикрыть хотя бы трусиками. И вновь окрестности  заволновались от ужасного звука. Я мгновенно отключила уродца.
-Так это ты? Понятно, почему ты от мужика улепётывала! – покачала я головой.
-Бери! – расщедрилась Софья. – Их брат из загранки привозит и раздаёт кому ни попадя. Причём, каждый раз эти твари оказываются всё страшней и громче. У меня дома их уже пять есть, так что бери, не стесняйся! – с облегчением вздохнула Сонечка. Видимо, рада, что удалось пристроить ещё одного «весельчака».
-А Мишке, супругу моему, они жуть как понравились! – объяснила подруга. – И ведь взрослый же мужик, ан нет, давай «гуляться» с ними! Четыре раза соседи приходили: сверху, снизу, справа и слева. Только тогда успокоился. Сейчас я их раздаю, чтоб у него опять не возникло желание «поржать хоть с кем-нибудь».
Страшно довольные взаимовыгодной сделкой, мы распрощались и отправились по домам.
Зайдя в квартиру, я первым делом достала из комода дезодорант, который называла «вонючка», и положила его в сумку рядом с «крикуном».
Затренькал телефон.
-Альбина Игоревна? Это Румянцев. С вами всё в порядке? – поинтересовался Алекс, опять перейдя на «вы», и я пригорюнилась.
-Да, спасибо, — ответила я и вспомнила, что опять забыла про щеколды. Придерживая шнур телефона, подошла к двери и заперла её как положено.
-Если не возражаешь, завтра в районе обеда я подъеду к тебе, — продолжил он. А теперь он мне «тыкает», не поймёшь его! Но сердце радостно запело!
-Что, нашли что-нибудь в подтверждение моих слов?
-Нет, — не очень уверенно ответил тот, — просто хочу лично убедиться, что тебе ничего не угрожает!
-Что ж, приезжай. У меня как раз завтра выходной. – нарочито спокойно, даже равнодушно ответила я, стараясь не обнаруживать свою радость по этому поводу.
«Неужели и он хочет, как выражается Сонька, «просто залезть ко мне в трусики»? Хотя. Алекс подбирается к этому галантным способом. К тому же он чертовский красив, на мой взгляд. И мент в придачу, сможет защитить меня от нежелательных кавалеров!» — решила я.
 
 
*     *     *
 
По четвергам у меня методический день, предоставляемый педагогам для самообразования и повышения квалификации. Но это официальная версия. На самом деле в младших классах учитель ведёт почти все уроки, исключение составляют физкультура, труд, природоведение, рисование и музыка. Занятия по этим предметам ведут специалисты. И это, я считаю, правильно! В квалификационных требованиях к учителям начальных классов нет, например,  пункта, где им вменяется в обязанность иметь хороший музыкальный слух и голос и играть на каком-либо музыкальном инструменте. Ну, и как, скажите, такому учителю преподавать музыку? Вот поэтому такие уроки ведут учителя-предметники.
А завуч, составляющий расписание, пошёл учителям навстречу, поставив все эти уроки каждому классу в один день, добавив, таким образом, нам ещё по одному выходному. У меня этот день пришёлся на четверг.
Я открыла глаза, потянулась, зевнула, лениво посмотрела на время и опять сомкнула очи.
«Как здорово иметь выходной среди будних дней!» — подумала я, погружаясь в дрёму.
Проснулась я примерно в 10 часов, не спеша приняла душ, выпила кофе и решила навести порядок в квартире. За последние дни здесь перебывала масса народа и все, кроме меня, не разувались. В общем, разложив все вещи по своим местам, я потопала в ванную комнату за веником и совком, намереваясь подмести и вымыть полы.
Думала же я совсем о другом: сегодня должен придти Алекс, причём просто так, в гости. Все мои мысли были занимали его голубые глаза и шикарная улыбка.
С одной стороны, я хотела успеть прибраться в квартире до его прихода, но с другой стороны, я страшная лентяйка: на каждом шагу мечтая об Алексе, я оттягивала момент уборки. Поэтому, когда я  наконец стала подметать, часы показывали почти половину первого.
«Его фраза «в районе обеда» может означать довольно большой временной промежуток. Может, он придёт часа в три», — успокаивала я себя, не ускоряя рабочего темпа и открывая настежь окно для проветривания.
Однако, без пяти час раздался звонок в дверь. Решив, что состояние уборки утвердит меня в его глазах, как примерную хозяйку, я твёрдым шагом направилась к двери, абсолютно уверенная, что это Алекс.
Отмыкая все свои замки и щеколды, я всё же посмотрела в глазок и вместо лица увидела только его кепку.
«Наверное, уронил что-нибудь и нагнулся», — подумала я, потому что вообще он был достаточно высок.
Я широко распахнула дверь и замерла.
На пороге стоял большой чемодан из бежевой кожи, а рядом с ним… карлик. Ну, может быть, не совсем карлик. Но мужик был такого маленького роста, что даже я, со своими метр шестьдесят была выше его сантиметров на двадцать. К тому же я не худышка, а скорее пухленькая, а он был очень худым, отчего выглядел ещё меньше. А вот кепка на нём действительно была такая же, как у Алекса.
«Коротышка! – вспомнила я. – Остерегайся коротышку!»
Тогда эти слова Ивана я восприняла, как простую болтовню, но в свете последних событий они приобрели вполне реальные очертания.
-Доставки на дом! – между тем, резво сказал коротышка, и пока я стояла вытаращив глаза, втащил чемодан в комнату, вошёл сам и захлопнул дверь.
-Коротышка! Это вы? – ожила я.
-Я, конечно! – он явно обиделся. – И что, зачем мне опять напоминать о моём росте?
-Ко мне? Но почему? Что вам надо? – я испугалась так, что ноги вообще отказались меня слушаться. Хорошо, что рядом оказался прителефонный пуфик.
Вместо ответа, он бодрым шагом направился в комнату и водрузил свой чемодан на мой журнальный столик, бесцеремонно сдвинув на самый край небольшую кружевную салфетку с вазой.
-Приступим? Я очень аккуратный, вам понравится!
-Мне это ещё и понравится должно? – замерев в дверях гостиной, я машинально прикрыла шею руками.
-Ещё никто не жаловался! – уверил меня коротышка.
«А разве трупы могут жаловаться?» — печально констатировала я.
-Вы верите в жизнь после смерти? – как ни в чём не бывало, вопрошал мой гость, возясь с замками на чемодане.
Я молчала, глядя на него большими грустными «коровьими» глазами.
-А как вы вообще относитесь ко всевышнему?
Он вопросительно взглянул на меня.
-Не надо… — прошептала я голосом, полным мольбы.
-Как это «не надо»? Самое время обратиться к Господу Богу! Только он может вам помочь! – коротышка переключил своё внимание на второй замок чемодана. – Молитва облегчает ваши страдания в трудную минуту!
-Я не знаю ни одной! – с горечью призналась я.
-Надо выучить! – поучительным тоном поведал коротышка. – В загробной жизни, непосредственно общаясь с Богом, они тоже пригодятся.
Я сдавленно ойкнула. В это время щёлкнул, открывшись, второй замок на чемодане.
«Вряд ли у него там удавка, — пронеслось у меня в голове. – Для этого не нужен такой огромный чемодан. К тому же, с его комплекцией таким оружием он не справится даже со мной. В чемодане автомат!»
Терять мне всё равно было нечего, поэтому я решила защищаться до последнего, попытаясь нанести противнику как можно больший урон.
Повинуясь сиюминутному импульсу, я упёрлась в спинку стоящего рядом кресла и со всей силы покатила его на нагло ухмыляющегося карлика.
Абсолютно ничего такого не подозревая, он не успел отбежать и, ударенный по ногам, плюхнулся в это самое кресло, которое я, не в силах остановиться, катила дальше, пока оно само резко не затормозило, врезавшись в стену. Набравший вместе с креслом скорость коротыш по инерции полетел дальше. Препятствий на его пути не было, так как я проветривала комнату, и окно было открыто.
Я на секунду замерла и тут же выглянула на улицу, интересуясь судьбой поверженного врага. Он приземлялся в несколько этапов. Сначала на пять верёвочных струн соседки с первого этажа, на которых, к счастью для хозяйки, бельё в тот момент не сушилось. Потоп на оставленную соседским мальчишкой на газоне под окном роликовую доску, покатился на ней, сопровождаемый криками этого самого мальчишки, по ступенькам и дорожкам скверика, что сразу за моим домом. И наконец, когда роликовая доска остановилась, тюкнувшись в скамейку, он на животе проскользил метр-другой и прилёг отдохнуть под раскидистым дубом.
Подросток-сосед Мишка с криком «Убью, гад низкорослый!» подбежал к своему «транспорту», подобрал его и, не удержавшись, пнул пару раз ногой хулигана, который к тому моменту был уже без сознания.
Я стояла у окна и на знала, как лучше поступить.
Из оцепенения меня вывел второй за сегодня звонок в дверь.
-Кто? – крикнула я из комнаты, боясь даже приближаться к двери.
-Это я, Альбина! – ответил мне мужской голос.
-Ага! Альбина – это я! Я решительно дала понять, что меня так просто не проведёшь.
-Ну, не дури, открывай! – требовали за дверью. Голос был очень похож на голос Румянцева. Но с кепочкой я один раз уже обманулась, поэтому не спешила.
-Кто вы?
-Это Алекс, не узнала, что ли? Мы ведь договаривались, что я зайду в середине дня, — он снова настойчиво утопил кнопку звонка. – У тебя, между прочим, глазок есть. Почему ты им не пользуешься?
Я на цыпочках подкралась к двери и осторожно прильнула к глазку.
«Блин! – ругнулась я про себя, удостоверившись на все сто, что это Алекс. – Опять облажалась! Прямо наваждение какое-то».
Я распахнула дверь и буквально рухнула ему на руки.
-Меня хотели убить! – заголосила я.
-Это не новость, — спокойно ответил Румянцев.
-Ты не понимаешь! – я рванула в комнату. – Вот здесь оружие, — я указала на чемодан. – Я не знаю, зачем он меня хотел убить, я ему ничего не сделала.
-Кто он? – осторожно поинтересовался Алекс.
-Он – это киллер, — охотно объяснила я. – Он мёртв, я его убила!
-Как это всё знакомо! – с иронией в голосе проговорил Алекс, оставаясь при этом совершенно спокойным, что меня страшно разозлило. – По твоим рассказам, киллер, скорее всего, ты сама. Может, это экология на тебе так сказывается? – предположил он.
-Ты не веришь? – искренне удивилась я. – Послушай, как всё было.
Я быстро пересказала всё заново, упомянув про последние слова Ивана, и что вся эта катавасия началась после знакомства с ним.
-Почему ты об этом раньше молчала? – серьёзно глядя на меня, спросил Алекс.
-Так я думала, что это его предсмертный бред, я не придала никакого значения этим словам в тот момент!
Подойдя к окну, Алекс некоторое время глядел на скверик и на маленького человечка под деревом, после чего сделал несколько необходимых звонков по телефону, вызывая бригаду.
Достав носовой платок, он приблизился к чемодану и откинул крышку. Я тоже подошла полюбопытствовать на оружие моего несостоявшегося убийства и…
Перед нами лежал чемодан, туго набитый новыми, очень яркими, с глянцевыми обложками «Библиями». Так же осторожно, платком, Алекс вынул одну книгу, тщательно осматривая её. Это было последнее, переработанное, улучшенное и дополненное издание известной во всём мире книги. Посмотрев ещё несколько книг наугад, мы пришли к выводу, что все книги одинаковы и безопасны. То есть просто книги и всё, внутри них ничего не было (кроме текста и красочных иллюстраций, разумеется). На дне чемодана, под книгами, тоже никаких пистолетов-автоматов мы не обнаружили.
Я подняла глаза на Румянцева и попятилась. Его взгляд не предвещал ничего хорошего. Если бы я не знала, что он работает в нашей доблестной милиции, то решила бы, что уж сейчас-то осечки не будет, и просить пощады бесполезно.
-И что это значит? – подала я голос.
-Именно то, что он тебе и сказал! – рявкнул Алекс. – Дура припадочная! Это доставки на дом! Он – распространитель Библии! Сначала надо было всё выяснить! Тебе и вправду нужно лечиться!
-Да? – из глаз от обиды потекли слёзы. – А если бы мои опасения подтвердились? Тогда мне надо было бы не лечиться, а хорониться! Ты этого хочешь? – я зарыдала в голос.
Успокаивать меня времени не было. Алекс глянул в окно и побежал в столпившуюся в скверике гущу любопытных и вызванных им же самим бригаду профессионалов. Кое-как утерев слёзы, я рванула за ним.
«Библия, вот в чём дело! Коротышка просто хотел узнать, верю ли я в Бога и хочу ли узнать о нём побольше? Всё понятно, его вопросы вполне закономерны! – объясняла я себе поведение коротышки с точки зрения новых фактов. – А книги действительно очень красивые, и всё так аккуратно. Как он и обещал, мне понравилось!»
Коротышка уже был уложен на носилки заботливыми врачами «Скорой помощи», а оперативники, к которым присоединился Алекс, объясняя ошибку и ссылаясь на меня, рассматривали его паспорт. Безвинно пострадавший, выполняющий в прямом смысле божественную миссию, оказался по документам Тихоньковым Эдуардом Васильевичем. Он остановился в гостинице «Турист», так как постоянно жил в другом городе, а к нам приехал в командировку для расширения покупательской сети.
Когда пострадавшего увезли, оперативники с сочувствием посмотрели на Румянцева, которого угораздило в своё время приехать по моему вызову.
Мы вернулись в мою квартиру.
-Слушай, если ты даже ничего такого не употребляешь, может у тебя просто серьёзные отклонения в голове? А? – он вышагивал по комнате, нервно крутя пальцами сигарету.
-Но теперь ты своими глазами увидел, что я не вру и не выдумываю! – мои глаза опять наполнились слезами, а нос некрасиво покраснел. – И про всё остальное я сказала чистую правду! Понимаешь ты теперь, что я просто очень сильно испугалась? – я снова заревела.
-Ну, всё, всё! Конечно! Ещё бы не испугаться! Извини меня. Я ведь и сам лоханулся. Нет, чтобы сразу чемодан осмотреть, а я тут же вызвал наряд! В общем, слова этого загадочно исчезнувшего Ивана сбили с толка нас обоих. Однако, с этим надо действительно разобраться. Что-то тут не то! – он успокаивающе гладил меня по руке. А я шмыгала носом и согласно кивала. – Я смотрю, Альбина, ты уборку затеяла? – перевёл он разговор в другое русло.
Я рассеянно кивнула.
-Молодец, нужное дело, — похвалил меня, как я и ожидала, мой милиционер. – Только на не подметенный пол я внимания не обращу, а вот если ты не предложишь мне кофе или чая, обижусь.
Боясь показать ему своё зарёванное, а потому непривлекательное в данный момент лицо, я упорно смотрела в пол. Хлюпнув по инерции ещё несколько раз. Я быстро подошла к окну и закрыла его.
-Так чай или кофе? – быстро сметая на совок оставшийся мусор, уточнила я, всё ещё не поднимая глаз.
-Мне всё равно, я не прихотлив. Сделай то же, что и себе.
-С бутербродами? – выпытывала я меню.
-Ну, если там ещё осталось что-нибудь после Борьки, — усмехнулся Румянцев. – то я не откажусь от бутербродика-другого.
Он проводил меня на кухню и включил радио.
-Послушай лучше музычку, расслабься. Отвлекись, и снова ушёл в комнату.
Я возилась на своём пищеблоке, сооружая незатейливый перекусон. Пару раз мне показалось, что я слышу его голос, и я даже выглянула с кухни – Алекс говорил по телефону.
«Наверное, объясняется с начальством, потому и музыку включил, чтоб я не слышала разговора!» — решила я и крикнула, что всё готово.
Мы не спеша вкушали тосты и наслаждали кофе. Румянцев развлекал меня анекдотами и ни коем образом не вспоминал случившееся.
Около семи вечера Алекс стал прощаться, опять пообещав звонить, а мне наказал быть осторожнее и предусмотрительнее.
Чтобы как-то скоротать оставшийся вечер, я села готовиться к открытому уроку по математике, который по составленному завучем графику должен будет состояться ещё только через месяц.
 
 
*     *     *
 
В пятницу я проснулась с неистребимым желанием навестить низкорослого Эдуарда в больнице, чтобы хоть как-то искупить свою вину перед ним.
Отыскав в недрах сумки визитку Румянцева, я уже собралась набрать номер Алекса, как он позвонил сам.
-Доброе утро, Альбина!
-Здравствуй! – ответила я. Вчера, во время кофе с бутербродами мы окончательно перешли на «ты», что гораздо упрощало наше общение, делая его не таки официальным.
-Ну, как прошла ночь? – весело поинтересовался Алекс. – Никого больше не угробила?
-Ну, зачем ты так? – обиделась я. – Знаешь, как я переживаю? Кстати, я уже сама собралась звонить тебе. Хочу узнать, в какую больницу положили Эдуарда.
-Чтобы довести начатое дело до конца? – рассмеялся противный Румянцев. – Ладно, шучу, шучу, — тут же посерьёзнел он и сообщил мне координаты пострадавшего, добавив, что его состояние стабильное и навещать его можно.
-Я бы сходил с тобой, уж очень хочется, чтобы бедняга выжил, — не удержался от очередной иронии Алекс, — но дел по горло. Боюсь не получится. Ты уж поласковей с ним!
-Да пошёл ты… — разозлилась я. – Лучше преступников лови! У тебя ж дел по горло, а тут зубы по телефону скалишь!
Эта словесная дуэль только взбодрила меня. Как там говорят — милые бранятся, только тешатся? Похоже, что народная мудрость опять не соврала.
Выудив из шуфлядки трюмо, где я держала свои сбережения, пару купюр, я привела себя в порядок и отправилась на рынок.
К сожалению, я абсолютно ничего не знала о вкусовых пристрастиях Тихонькова, поэтому набрала всего разного, надеясь, что хоть что-то из этого он съест с радостью: три банана, два больших яблока и сочную грушу, гроздь зелёного винограда, три киви и полкило апельсинов. Посмотрев на жалкие остатки денег в кошельке, я вздохнула: витаминизированное питание явно не для моей зарплаты, а ведь я ещё хотела купить у Эдуарда «Библию»!
В школе меня порадовали сообщением, что дают деньги на методическую литературу. Слава Богу, что не требуют никакой отчётность в виде чеков и квитанций за купленные или выписанные книги и периодику на эти деньги. То есть тратить их можно на что угодно. Проходит эта сумма по отдельной ведомости и выплачивается в середине месяца. У нас в школе её называют мини-зарплатой.
Дав задание ученикам, я побежала занимать очередь в кассу и оказалась за весельчаком Славиком, преподавателем физкультуры. Очередь гудела, обсуждая наболевшие темы: как вовремя подошла эта мини-зарплата и кто что на эти деньги купит. У Славки, как и у других коллег-мужчин, голова по этому поводу не болела. Он сыпал шуточками и сам же громче всех с них смеялся. Когда подошла его очередь, он не остановился, решив закинуть остроту в окошко кассы. Просунув туда свою рыжеватую голову, он деловито осведомился:
-Здесь получают зарплату? Моя фамилия Итого!
Однако, кассир Леночка – не из тех, кто теряется. Очаровательно ему улыбнувшись, она ответила:
-Нет, здесь мы собираем налоги. Так как, Вы говорите, Ваша фамилия?
Славик очень сильно покраснел, что характерно для рыжеволосых при любом мало-мальском волнении или раздражении, и произнёс совершенно серьёзным и гораздо более тихим голосом:
-Бубнов, если забыла. Давай скорее, у меня урок идёт!
Очередь смеялась, подкалывая Славку. Расписавшись в ведомости и схватив деньги, он, не поднимая глаз – будто бы пересчитывает выданные ему купюры – быстро пошёл в свой спортзал.
-Только так, Альбина, с ними и надо! – говорила Леночка, отсчитывая деньги мне. – Ну, Бубнов этот, например, когда уже повзрослеет? Как подколоть, так тут он мастак, а как что сделать попрошу, так он страшно занят, вот только пошутить время осталось, а так занят, ну  прям по горло! Вот пусть теперь получит, господин Итого!
Вернувшись в класс, я посмотрела на часы: ещё успею провести запоздалый «разбор полётов» — работу над ошибками по диктанту по русскому языку.
Тут надо отметить, что некоторые абсолютно простые слова в младших классах заносятся в раздел словарных, поскольку объясняющие правописание этих слов правила изучение гораздо позже. Некоторые ученики, особенно старательные отличники, заглядывают в учебники старших братьев-сестёр и во 2-3 классе имеют общие представления об этих правилах.
-Денис Борисёнок! – строго глядя на отпетого разгильдяя и двоечника, сказала я. – Ты почему не повторил правописание словарных слов?
-Я повторял, — разглядывая что-то на потолке, бубнит Борисёнок.
-Ну, и как же тогда, скажи ты мне, пишется слово «ковёр»? – продолжаю я. Денис молчит, переведя взгляд в пол.
-Ты написал «кавёр», через «а», — помогаю ему. – А надо через…
-«О», — неуверенно предполагает неуч.
-Конечно же, через «о», — проявила осведомлённость отличница Танюша и, после моего одобрительного кивка, добавила: — Ведь можно проверить словом «коврик»! – с явным ударением на первом слоге, отчеканила она.
Разобрав ещё несколько работ, я обнаружила, что сама Таня тоже написала не всё правильно. Среди прочих ляпов, она «штаны» написала через «о».
-Танюша! А слово «штаны» как пишется?
Я тетради ещё не раздала и оценки не объявляла. Таня, уверенная, что ошибок у неё нет, и её всего лишь просят объяснить написание, громко сказала:
-Слово «штаны» пишется через букву «о», так как мы можем его проверить словом «штоники»!
О-па! Приехали! Ну, и что здесь скажешь? Танюша, небось, с детства привыкла к этим самым «штоникам», лично я сама много раз слышала, как мамаша кричит своему сыночку (или дочурке): «Идём штоники оденем!». И, тем не менее, пишется «штаны»!
Остальные уроки прошли буднично. Думая о предстоящем визите к Эдуарду, мысли мои крутились вокруг Библии, Бога, молитв и безвинно пострадавшем человеке, поэтому сегодня я была особенно спокойной, доброй и ласковой учительницей.
После работы я сразу же помчалась в больницу. Эдуард Тихоньков лежал на четвёртом этаже в травматологии. Этот малыш оказался на удивление везучим: из серьёзных повреждений только перелом левой руки. Роль сыграло его падение всего лишь со второго этажа и наличие газона под моим окном.
-Здравствуйте, Эдуард! – поприветствовала я его, неслышно закрыв за собой дверь в палату. – Это я.
Может, мне это только показалось, но он как-то нервно дёрнулся и слегка скривился.
-Вам плохо? – я испугалась. – Сходить за врачом?
-Не надо… — выдавил из себя Эдуард. – Что Вы хотите? – в голосе слышались нотки непритворного ужаса.
-Я хотела извиниться… Вышла ужасная путаница, я приняла Вас за другого человека, и решила, что Вы хотите меня убить, — потупив глаза, объяснилась я.
Мы помолчали. Я выложила ему на прикроватную тумбочку принесённые фрукты.
-Это Вам, поправляйтесь! Мне, правда, очень жаль, что так вышло!
-Да уж! – воскликнул Тихоньков. – Если бы Вы жили повыше, эти извинения я бы уже не услышал!
-Давайте я куплю у Вас Библию! Вы ведь за этим ко мне приходили?
-Нет-нет! – перебил он меня. – Я Вам дам её так, подарю! Возьмите в чемодане, сколько Вам надо!
В углу палаты я заметила вчерашний чемодан, который казался больше самого Тихонькова. Видимо, Алекс, забрав чемодан, передал его владельцу прямо в больницу. Я уже привычным движением открыла его и взяла верхнюю книгу.
-Мне одну, но без денег я её не возьму!
-Знаете, я занялся этим в своё время случайно, но мне эта работа даже понравилась. Это так прекрасно – доносить людям знания о Боге. Я сам перечитал Библию, и горько пожалел, что не сделал этого раньше. Вот уж поистине, великая книга! – стал вдруг откровенничать пострадавший. – Но у меня для этой работы есть одна черта, которая и положительная и отрицательная одновременно. Понимаете, я очень настойчивый! – он посмотрел на меня так, как будто я не испытала эту его настойчивость на себе. – С одной стороны, это хорошо: даже не желающие поначалу покупать Библию, всё же приобретают одну, а то и несколько книг. А ведь это мой заработок! Но с другой стороны… — в его глазах заблестели слёзы, — люди разные. Уже не раз меня выставляли из квартир с криками, руганью, пинками.
Я сочувственно кивала, разглядывая в очередной раз красочной издание распространяемых им книг.
-Я уже скопил некоторую сумму денег и подумывал открыть свой книжный магазин. Вчера, после знакомства с Вами, эти мысли переросли в твёрдую уверенность! – его голос предательски сорвался, и он всхлипнул. – Я, вероятно, не гожусь для работы распространителя, меня так легко обидеть! – по его щеке покатилась слеза.
-Не расстраивайтесь так, всё образуется, всё наладится! – уверяла я его, успокаивающе дотрагиваясь до его здоровой руки.
Повинуясь сиюминутному порыву, я на пару с ним растрогалась, и мои глаза тоже  намокли. Слёзы усиливались, и я рисковала попортить свой внешний вид размазавшейся косметикой. Надо было быстро что-то делать! Я резко подняла руки вверх, чтобы потеребить свои волосы, стараясь таким образом отвлечься и одновременно с этим закрыть некрасиво покрасневшее лицо. Но Эдуард, вероятно, принял эти мои движения за что-то устрашающее. Я ещё не коснулась своих волос, как он завопил таким громким и противным голосом, что я моментально отшатнулась, опрокинув стул.
-Вы не так поняли, не кричите, я хотела всего лишь поправить свою причёску, извините, быстро лепетала я, поднимая стул и дико озираясь на дверь. Мои слёзы мгновенно высохли сами собой, он же от испуга зарыдал почти в голос.
«Не хватало ещё здесь попасть в неловкую ситуацию! Только бы эти вопли никто не услышал!» — молила я Бога, прислушиваясь к внешним звукам за палатной дверью.
Чтобы не давать ему больше ни малейшего повода для паники, я стала прощаться, стоя почти у самого порога.
-До свидания, Эдуард! Я очень рада, что Вы почти в порядке!  Поправляйтесь, и ещё раз, извините меня!
-Всего доброго! – сквозь слёзы ответил он, сдавленно всхлипывая.
-Отдыхайте, я к Вам лучше завтра ещё зайду! – пообещала я.
-Нет-нет! – истошно завопил он. – Завтра меня уже, наверное, выпишут! Не беспокойтесь, я в порядке! – быстро проговорил Эдуард.
Несомненно, завтра вопрос о его выписке даже не будет маячить на горизонте, просто Тихоньков абсолютно не хочет меня видеть. Что ж, это понятно, я на него совершенно не злилась, а душа моя успокоилась, так как я всё же чистосердечно извинилась и даже прикупила ему фруктов для скорейшего выздоровления.
Я извиняюще улыбнулась, непонятно зачем, отвесила ему что-то типа полупоклона и неслышно вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Выйдя из больницы, я немного посидела на лавочке, где в хорошую погоду сидят с больными пришедшие родственники, сделала несколько глубоких вздохов-выдохов, припудрила носик, и отправилась дальше.
Погода явно портилась. Небо заволокло тучами, поднялся довольно-таки холодный, по-осеннему пронизывающий ветер. Выйдя за больничные ворота, я остановилась, раздумывая: пойти мне пешком – от больницы до дома всего лишь две троллейбусных остановки – или воспользоваться транспортом, так как я рисковала попасть под дождь, а спаситель-зонт покоится на полке комода дома.
Погружённая в свои размышления, я стояла, не двигаясь, и вдыхала свежий, предгрозовой воздух, когда прямо передо мной затормозил тёмно-синий «Фольксваген», подозрительно похожий на тот, который укатил «Фиолетового» в нашу первую встречу от бара «Сказка». Я непроизвольно глянула на номер и моментально его запомнила. Во-первых, я вообще не жалуюсь на память, и цифровая память у меня тоже не страдает. Во-вторых, номер автомобиля представлял собой четыре первых цифры домашнего телефона одной из моих коллег.
Тем временем, из «Фольксвагена» вышел водитель. Это был высокий накачанный брюнет со шрамом на правой щеке. Невольно засмотревшись на него, я слишком поздно услышала шаги за своей спиной и скорее почувствовала, чем заметила, что это «Фиолетовый». После этого мне в нос ударил приторно сладковатый запах, и я  «отъехала».
*     *     *
 
Я открыла глаза и уставилась на одиноко свисающую с потолка «лампочку Ильича». Немного привыкнув к свету, я попыталась сесть, а после встать и немного пройтись, насколько позволяло помещение, где я находилась. К счастью, физически я вроде бы не пострадала, только немилосердно раскалывалась голова.
Итак, я помню как «Фиолетовый» приложил к моему лицу какую-то тряпку, и я отключилась. Видимо, потом на этом самом синем «Фольксвагене» меня привезли сюда.
Я осмотрелась.
Комната была пустая, стены выкрашены в бежевую краску, на полу линолеум непонятной расцветки, а попросту говоря, грязный, окна нет.
Я пришла к выводу, что меня держат в кладовке какой-то квартиры, так как у меня дома тоже имеется такое помещение, где я держу принесённые из подвала консервации, запасные комплекты постельного белья и прочее, прочее.
Я осторожно приблизилась к двери – замок и всё, даже ручки изнутри нет.
«Конечно же, дверь заперта! — убедилась я, пытаясь её подёргать. – Что же делать?»
Я нервно вышагивала по периметру кладовки, подобрав с пола свою сумочку.
«Сумка! — осенило меня, и я открыла свой дамский ридикюль, с радостью удостоверившись, что ничего не пропало. – Конечно, они меня наверняка обыскали, но что их тут могло заинтересовать? Денег мало, даже учитывая полученную сегодня дотацию на методическую литературу, дезодорант и игрушку они явно восприняли как носимую с собой парфюмерию и талисман, а сигарет у меня нет, если они тоже ищут курево!»
Как же мне выбраться? И что от меня хотят? Вдруг меня будут пытать? Я ведь ничего им не скажу, и не потому что такая стойкая, а потому что ничего не знаю!
«Что же делать?» — я готова была разреветься.
И тут я услышала смех. Обычный смех человека. Приблизившись к двери, я попыталась заглянуть в замочную скважину.
Перед моим взором предстала комната и прямо напротив моего наблюдательного пункта кресло, в котором развалился брюнет со шрамом – шофёр. Он потягивал какую-то жидкость из фужера на длинной тонкой ножке и читал газету. Судя по его периодическому ржанию, он не утомлял себя чтением серьёзных статей, сконцентрировав внимание на анекдотах.
Я прислушивалась, не отрываясь от моего «глазака» минут десять, но картина не изменилась. Парень периодически хохотал, и это был единственный звук, нарушающий тишину, больше никого не было видно или слышно.
Я ещё немного подумала, прикинула ситуацию так и эдак, и всё же пришла к выводу, что смеяться вдвоём намного веселей – так пусть ребята посмеются на пару!
Своим шейным платком я завязала лицо до глаз, чтобы самой как можно меньше досталось прекрасного аромата дезика, сумку повесила как парашют через плечо, чтобы не потерять впопыхах. Достав дезодорант, я крепко зажала его в руке, готовая в любой момент нажать на пульверизатор, а напарника по смеху – «весельчака» — положила в цент комнаты и нажала заветную кнопочку.
Всё получилось отлично! Брюнет, среагировав мгновенно, открыл дверь торчавшим в замке снаружи ключом и, выставив вперёд пистолет, растерянно смотрел на пустую комнату, так как я предусмотрительно стала так, что меня спрятала открывшаяся дверь. После секундного замешательства, мой охранник понял источник гомерического смеха. Я не стала терять ни секунды, сделала глубокий вдох и, высунув из-за двери только руку, с остервенением надавила на распылитель.
Брюнет зашёлся в страшном кашле, чихе и обильных слезах. Тем не менее, он, скорее на ощупь, добрался до соперника по смеху и что есть мочи стал лупить по нём ногами. Смех прекратился, и теперь тишину нарушал рык «раненого зверя», работающего водителем, который всё ещё не полностью вернул себе способность хорошо видеть и соображать. Я, пользуясь моментом, выскользнула за дверь, не забыв запереть её всё так же торчавшим в замке ключом.
Я бросилась к входной двери, по пути пряча в сумку своё оружие нервно-паралитического действия и возвращая на правильное место платок – на шею. Однако меня поджидало страшное разочарование: входная дверь имела замки, которые закрывались и открывались только ключами, которых у меня, естественно, не было. В надежде, что ключи не у брюнета, а просто на какой-нибудь полке, я тщательно осмотрела помещение: комната была одна, там имелось одно кресло, стул и журнальный столик, маленькая кухонька, где стоял обеденный стол и две табуретки. Ключи, как назло, остались, видимо, в кармане брюнета.
«Ну, и что дальше? Птичка хотела свободы, а попала лишь в большую клетку!» — всхлипывая, в отчаянии думала я.
По карнизу за окном вовсю барабанил дождь. Я одёрнула одиноко висевший на металлической струне старенький тюль и обнаружила дверь на балкон. Крики и удары в дверь кладовки становились всё настойчивей и громче. Если бы дверь открывалась не внутрь, а наружу, он бы наверняка уже выбил её плечом. Но вдруг у него получится и так? Не увидев больше никакого выхода, я нырнула на балкон в дождливую темень, ругая себя на все корки, что не догадалась одеться поудобнее. Хотя, кто знал, что так всё обернётся? Сегодня моей главной целью было посещение пострадавшего Эдуарда в больнице. Стараясь выглядеть очаровательно-беззащитно, я влезла в обтягивающее платье нежно-зелёного цвета, бежевый плащик и полуботиночки на довольно высоких и тонких каблуках. Ожидаемого трогательного вида я своим одеянием, безусловно, добилась, но сейчас, стоя на балконе под всё усиливающимся дождём, я об этом горько пожалела, успев полностью вымокнуть и продрогнуть до костей.
Я прошлась по балкону, пару раз глянула вниз: третий этаж – это всё же не девятый, но и совсем не так низко, чтобы просто спрыгнуть.
На моё счастье, все балконы с первого до последнего этажа были соединены металлической лестницей. А сами балконы, для беспрепятственного передвижения по этой самой лестнице, были снабжены люком. Безусловно, эта лестница подразумевала под собой аварийный выход из здания на случай каких-либо катастроф, а значит, движение по ней не должно быть затруднено. Но с другой стороны, тогда на ваш балкон может залезть любой, кому не лень по этой самой лестнице с какого угодно этажа. В результате, большинство семей предпочитают свои люки задраить, наплевав на правила.  Эта же квартира, как я уже раньше отметила, не имела заботливых хозяев. Я не без труда потянула вверх тяжеленную крышку люка, и она мне поддалась!
Вы пробовали лазить в дождь по ужасно скользкой и холодной металлической лестнице на каблуках? Это просто непередаваемый ужас! Утешало одно: не удержавшись, я свалюсь всего лишь на балкон второго этажа. Хотя… С моим невезением я опасаюсь падать даже с табуретки! Но страх и холод сковывал мои руки, не давая им разжаться, и я умудрилась спуститься на этаж ниже без приключений.
Очутившись на «твёрдой земле» соседнего балкона, я забарабанила в дверь и только тут заметила, что в этой квартире не горит свет ни в одной комнате, а люк – спасение на первый этаж — конечно же, не открывался.
«Вот блин! Надо было лезть на четвёртый этаж, там вовсю работают все лампочки! – с досадой думала я. – Хотя, кто сказал, что мне поддался бы люк четвёртого этажа? Так, всё, дело сделано, что дальше?»
глотая не то слёзы, не то капли дождя, я стояла и тупо глядела вдаль. С одной стороны. Я уже порядком замёрзла, но с другой стороны, дождь бодрил, заставляя думать и двигаться, чтобы не околеть окончательно.
«Со второго этажа можно и спрыгнуть, — мечась по балкону соседей снизу, рассуждала я. – Ведь Эдуард почти совсем не пострадал, сиганув из окна моей квартиры. Правда, он это сделал не по своей воле, и наверное, даже не успел испугаться. Я же рискую умереть от разрыва сердца только от одной мысли, что мне это предстоит!»
К тому же, в данном случае было много «минусов»: во-первых, моя невезучесть – если Тихоньков сломал только руку, то я обязательно сверну себе шею, а во-вторых, отсутствие бельевых верёвок на первом этаже и мягкого, застеленного толстым ковром из опавших листьев, газона под окном, которые могут здорово смягчить удар. Вместо этого, блестя уже довольно большими лужами, тянулся серо-чёрный асфальт шоссе.
Я вцепилась в балконные перила и заревела в голос от страха и отчаяния, как попавший в капкан зверь.
«Господи, ну почему это происходит со мной? Я ведь даже не знаю. Что им всем надо! И ведь не делала ничего такого, жила себе и жила, скромно и неприметно. За что? Боже ты мой, ну за что мне это?» — приговаривала я, раскачиваясь в такт словам, как китайский болванчик.
Из ступора меня вывел свет фар. Безусловно, машины шли по шоссе и раньше, не таким уж сплошным потоком, и всё больше фуры, транзитом идущие через город. Но именно эти фары привлекли моё внимание. Я увидела машину, которая сворачивает с шоссе во двор дома, на балконе которого я и стояла. В свете фонаря блеснул тёмно-синий лакированный бок автомобиля.
Надо сказать, что в марках машин я разбираюсь только по специальным обозначениям: фирменный знак, или сама надпись, типа Ford Scorpio. Без этого я могу сказать только то, что это авто отечественное или иномарка.
Вот и сейчас, я абсолютно не была уверена, что это «Фольксваген», но интуиция кричала уже в голос: «Приехал твой «Фиолетовый», пора делать ноги!»
-Мама! – нечеловеческим, хрипловато-писклявым голосом взвыла я и перекинула ногу через перила, усевшись на них, как на коне. – Что же дальше?
С трудом я отцепила левую руку от перил и попыталась промокнуть рукавом лицо: дождь значительно ухудшал видимость, капли немилосердно били по глазам.
И в этот момент я качнулась. Наплевав на дождь, опять судорожно вцепилась в перила. Решив, что так сидеть как курица на насесте, ещё более бесперспективно, я с превеликой предосторожностью перекинула и вторую ногу, очутившись на узком внешнем балконном выступе.
«Ну, какой кретин архитектор! – в сердцах воскликнула я. – Не мог спланировать балконы соседних квартир рядом! Болтайся теперь тут, как никому не нужная испорченная сосиска!»
Стоять было просто супер неудобно! Выступ был крайне маленьким, ноги не помещались, и я стояла на цыпочках. Намокнув от дождя, перила сделались очень скользкими, и руки каждую минуту были готовы сорваться.
Сколько бы ещё я так стояла, боясь лишним вздохом нарушить свою очень хлипкую устойчивость, неизвестно. Но тут на третьем этаже открылась балконная дверь, выпустив наружу! Фиолетового» и освобождённого им брюнета со шрамом.
-Вон она! – истошно завопил последний, направив свой указующий перст на меня. – Сука!
Я зажмурилась и втянула голову в плечи, пытаясь сделаться незаметной. Все мы, как говорится, под Богом ходим. Наверное, этот самый Бог решил, что не судьба пока «Фиолетовому» поймать меня. Мальчики, переругиваясь, строили гипотезы о том, как я спустилась и как же теперь меня достать. А на шоссе в это время, пыхтя и отдуваясь, показался самосвал, груженый песком. Точнее, это потом я поняла, что грузовик вёз песок, пока же я видела только брезент, который заботливо укрывал от дождя наполнитель кузова.
Всё решили считанные минуты. Мои преследователи, наконец-то, обратили внимание на крышку люка, и она им, как немногим раньше мне, поддалась. «Фиолетовый», оттолкнув не справившегося с заданием «коллегу», решил заняться этим вопросом лично, и я увидела на первой ступеньку его ногу в модном лакированном ботинке.
Я громко икнула и мои руки разжались как-то сами по себе.
-Она уходит! – завопили они в унисон.
«Улетает!» — машинально поправила я и…
Открыв глаза секунд через пять, я обнаружила себя на брезенте, который не дал песку намокнуть и сделал моё приземление почти комфортным. А на балконе чуть ли не рвали на себе от злости волосы похитители.
Как же я была собой горда! Но это чувство слегка притуплялось страхом, который по прежнему не желал меня отпускать. А самосвал меня, меж тем, увозил всё дальше и дальше от злодеев. Даже то, что я упала мокрым одеянием на грязный брезент и полностью испачкалась, не омрачило моего настроения. Сейчас ведь это было совсем не главным!
За бортом промелькнул магазин «Всё для дома». Это меня здорово взбодрила: хороший ориентир!
Надо сказать, что я живу почти в самом центре города. Работа — совсем рядом, магазины – рукой подать. В общем, стыдно признаться, но города как такового я почти не знаю, только его центральную часть. Однако, буквально пару месяцев назад, в конце июня, перед отпуском, Сонька попросила моей консультации в выборе обоев для спальни, которую она задумала «освежить». Наиболее привлекательные из недорогих обоев она насмотрела как раз в магазине «Всё для дома». Скажу честно – это был мой первый выезд в этот район города.
И вот теперь оказалось, что дом, который я покинула столь нетрадиционным способом, располагался через здание от вышеупомянутого магазина.
Я удовлетворённо вздохнула и тут же заволновалась опять.
-Надо убираться с этого грузовика, — бормотала я себе под нос, соображая, как же лучше это сделать. – Вдруг он поедет через город транзитом, увозя меня в невиданные дали?
Прыгать на ходу я, естественно, не стала. Ползком долезть до кабины водителя тоже представлялось мне достаточно опасным. Во-первых, неизвестно, как водитель на моё появление отреагирует, но в том, что он обрадуется, я сильно сомневалась. Во-вторых, мои конечности от пережитого напряжения и испуга здорово тряслись, отказываясь мне повиноваться. В общем, мне ничего не оставалось, как прилечь и расслабиться, набираясь сил и энергии: и пусть будет, что будет!
Но всё оказалось ещё лучше, чем я предполагала. Спустя некоторое непродолжительное время самосвал стал притормаживать, сбросив скорость, свернул на какую-то стоянку и затих. Водитель поговорил с кем-то, расписался в какой-то ведомости, заплатил за стоянку, и голоса удалились и смолкли вообще. Я осторожно подняла голову.
«Гостиница «Лебедь»! – с радостью прочла я. – Сегодня просто катастрофическое везение: эта гостиница совсем рядом с моим домом!»
Я проводила взглядом какого-то мужика, который и был судя по всему водителем этого грузовика, скрывшимся в гостеприимно горевшим всеми люстрами холле гостиницы, и стала спускаться.
Спрыгнуть с самосвала было самым безобидным по сравнению со всеми предыдущими моими приключениями. Но, по закону подлости, больше всего я пострадала именно от этого. И чего я не догадалась снять туфли? Я спрыгнула, и мои шпильки, не выдержав такого испытания, отломались, при чём, сразу обе, а я сама пребольно тюкнулась об асфальт коленками. Разбив их в кровь.
Отбросив не нужные уже каблуки под машину, я кое-как перевязала свои колени разорванным на две части шейной косынкой и поковыляла  к выходу со стоянки.
Охранник внимательно читал книгу, науськавшись реагировать только на шум подъезжающих машин. Правда, иногда он всё же отрывался от чтения и, потягиваясь, обозревал вверенную ему территорию. Каково же было его изумление, когда на охраняемой им площадке он узрел некую особу женского пола в непонятного цвета плаще, с какими-то повязками на ногах, всю мокрую и грязную! Его лицо от удивления вытянулось, и он так и застыл с открытым ртом.
-Дай позвонить! – решительно потребовала я, решив воспользоваться его замешательством.
Идти в «Лебедь» при моём теперешнем виде не представлялось возможным: меня просто не пустят туда! Домой – глупо, «Фиолетовый» в первую очередь организует засаду именно там, а мобилы или телефонной карточки у меня нет.
-Ну, чего тормозишь? – шевелила я охранника, явно растерявшегося в столь неординарной для него ситуации. – Дай к телефону пройти!
Я сделала два шага, и ноги мои подкосились. Я рухнула на руки охранника, и он был вынужден втащить меня в будку и усадить в кресло.
Это был даже не обморок, а так, несколько секундное помутнение рассудка. Выпив стакан холодной минералки, я полностью пришла в себя и опять обратилась к охраннику.
-Так мне можно позвонить? Мне майору милиции, — для убедительности добавила я.
Тот только кивнул и придвинул телефонный аппарат.
-Слушаю, — до меня донёсся сонный голос красавца Алекса. – Румянцев, — по привычке представился он.
-Помоги мне! – заорала я в трубку.
-Ты где? – моментально проснулся Алекс.
-На стоянке гостиницы «Лебедь», — всхлипнув, ответила я. – В будке охранника.
-Жди! – и пошли короткие гудки.
Приехал он минут через десять. За это время потиху приходящий в себя охранник выслушал какую-то сказку, уж не помню, что я там ему плела, о том, как я оказалась на песке в самосвале.
Алекс, не разобравшись, в чём дело, нёсся на своей машине, нарушая все правила. Выехав на «финишную прямую», он пёр со страшной скоростью, остановившись буквально в нескольких сантиметрах от ворот.
Володя, так звали стража стоянки, выскочил, на ходу вытаскивая пистолет. Алекс, вероятно, тоже имел оружие, как же милиционеру без этого, но доставать его не спешил.
-Давай поговорим, — миролюбиво начал он. – Что ты хочешь?
-Я что хочу? – до крайности возмутился Володя. – А ну, брысь отсюда, пока я не отстрелил тебе чего-нибудь ненароком.
Я бы вмешалась, но показаться перед Алексом в таком виде…В общем, я судорожно пудрила нос и подкрашивала губы.
-Я не причиню тебе вреда! – опять завёл «песню» опер, предполагая, видимо, что говорит с моим похитителем. – Я просто хочу войти в эту будку и забрать оттуда…
-Ага! Размечтался! Ты ложил туда что-нибудь, чтоб забирать? Щас наряд вызову! – размахивая пистолетом, не сдавался Володя. – Пшёл вон!
Я к тому времени, как смогла, привела себя в порядок, и вышла пред очи двух очаровашек.
-Не трогай её, гнида! – завопил Алекс и обратился ко мне: — С тобой всё в порядке? Ты цела? Иди ко мне!
Охранник растерянно переводил взгляд с мне на Румянцева.
-Это что ещё такое?
-Всё в порядке, Володя! Это и есть тот самый майор милиции Румянцев, — я улыбнулась им обоим.
-Так… Что ж ты… Эх! – видно было, что Владимир с удовольствием выругался бы, но присутствие работника правоохранительных органов сдержало этот душевный порыв. Он покраснел, глянув на удостоверение Алекса, который размахивал им перед нашими лицами, повторяя: «Вот именно, я и есть милиция!»
-Чтоб ещё когда-нибудь! «Мне позвонить!» — передразнил Володя и не удержался: — Дура!
-Что я тебе такого сделала? – оскорбилась я. – Я ведь действительно только позвонила!
-Извините, товарищ майор, не разобрался! А вы, гражданочка, покиньте охраняемую территорию! Немедленно! – он открыл ворота.
Алекс, вытянув шею, как страус, оглядел стоянку, не веря, что уже всё благополучно разрешилось.
-Что-то я не понял, в чём тебе помогать? – развёл он руками.
-Э… Ну, я… — замялась я, не желая при Володе рассказывать истинное положение вещей.
-Действительно, дура! – рявкнул мой спаситель. – В машину! Да смотри аккуратней, всю обивку мне испачкаешь!
Гордо вскинув голову, я плюхнулась в его «Опель». Обида буквально бурлила во мне.
-Что здесь произошло? – услышала я голос Алекса перед тем, как захлопнуть дверцу машины.
Володя с Румянцевым немного о чём-то пошептались и разошлись: сторож вернулся на свой пост, а товарищ майор – в машину.
-Молчи уж лучше! – сказал он, заводя мотор, хотя я не проронила ни слова.
«Ну и пусть! Больно надо беседовать с этим грубияном!» — я отвернулась и на глаза опять – в который раз за сегодня? – накатились жгучие слёзы.
Конечно же, он привёз меня к себе.
-Располагайся, — довольно миролюбиво предложил он. – Ванная там, чистые полотенца на полке, там же халат. Я пока чай заварю… С бутербродами, — добавил он, и я почему-то подумала, что «чай-кофе с бутербродами» скоро станет паролем наших отношений, так как этим чаепитием начиналась и заканчивалась каждая наша встреча.
Я молча потрусила в ванную. Плескалась я довольно долго, радуясь, что не смотря на поздний час, воду ещё не отключили. У Румянцева  — совпадение, что ли? – оказался точно такой же как у меня шампунь и гель для душа. Поэтому помылась я просто великолепно.
Его халат и домашние шлёпанцы, которые он заблаговременно поставил перед дверью в ванную, были мне, безусловно, очень велики. Но не кросс же мне в этих тапках бежать! А в халате я закатала рукава и затянула потуже пояс, в результате чего почувствовала себя вполне комфортно. Жизнь опять наполнялась красками!
 
 
*     *     *
 
Субботнее утро было восхитительным. От дождя не осталось и следа, даже лужи успели высохнуть. Всё было залито солнцем, интенсивность лучей которого, к сожалению, неумолимо шла на убыль, предвещая начало холодного сезона.
Я огляделась. При свете дня комната выглядела более жизнерадостно. Хотя вчера вечером его квартира тоже показалась мне вполне милой.
«Румянцев не только красив собой, он ещё и очень аккуратный:  квартира, можно сказать, блещет чистотой и уютом!» — констатировала я, и тут же сама себя одёрнула:
-Ну, о чём ты думаешь, дурочка?! Он на тебя даже не смотрит! Подумаешь, приехал вчера по первому зову, так у него ж работа такая! И вообще, он хам и грубиян! – пробормотала я себе под нос.
За дверью послышалось робкое топтание, после чего дверь приоткрылась, и из образовавшейся щели послышался голос «хама и грубияна»:
-Доброе утро! Ты уже не спишь?
-Ой! – я судорожно натягивала на себя халат. – Входи… те… Доброе утро!
Появился хозяин квартиры: сначала его смеющиеся глаза, потом всё лицо, потом всё лицо, озарённое улыбкой. Держась за ручку, он почти до пояса выглянул из-за двери. И только когда его верхняя часть убедилась, что он может войти, никого не смутив, в дело вступили ноги, внеся в комнату всего Алекса в полный рост. Он предстал передо мной весь из себя такой чистый, свежевыбритый, надушенный и улыбающийся, что я даже на секунду зажмурилась.
-Как спалось? – его голос был с хрипотцой, мягко-бархатный. – Не мучили кошмары?
Я молчала, тихонько кивая головой то как «да», то как «нет».
-Выглядишь очень хорошо, бодро! – не стесняясь рассматривая меня, заключил Алекс. – Кофе?
Он протянул мне руку. Я покорно вложила в его ладонь свои пальчики, и мы вышли в коридор.
-Ты помнишь расположение комнат? – как вежливый хозяин он включил свет и открыл двери ванны и туалета, показывая, что где. – А кухня слева по борту, — он махнул рукой в нужном направлении. – Так я сварю пока кофе?
В ванной я критически осмотрела своё тело на предмет ссадин-синяков-ушибов. Из повреждений была только содрана кожа на коленках – результат неудачного приземления с грузовика, — заботливо смазанная с вечера йодом, от чего колени приобрели жёлтый оттенок. Умывшись и причесавшись, я прошествовала на кухню.
Вкусно пахло кофе. Я с наслаждением выпила чашечку и, тепло улыбнувшись, поблагодарила Алекса.
-Ну что, приступим к работе? – серьёзно спросил Румянцев. – Расскажи ещё раз всё, что ты запомнила.
Безусловно, думать об этом не хотелось, но присутствие Румянцева позволяло надеяться, что теперь в случае опасности у меня есть надёжный защитник, и я храбро ещё раз выложила ему необходимые сведения: описание похитителей, номер и цвет машины, а также дом, где меня держали.
Алекс всё добросовестно записал, вздохнул и отправился к телефону. Пока он звонил, я убрала со стола и вымыла посуду.
-Куда ж тебя деть? – спрашивал Алекс вполголоса, как будто просто размышляя вслух, опять появившись на пороге кухни.
Я вопросительно на него посмотрела.
-Домой тебе нельзя! – уверенно заявил он. – Это уже не шутки! Ты правда ничего такого не делала и ни в какие криминальные ситуации не ввязывалась?
-Да правда, правда! Я ж тебе всё рассказала!
-Ладно, что-нибудь придумаем. Впрочем, я не против, если ты пару дней поживёшь у меня, — скорее сказал, чем предложил Румянцев. – Это, пожалуй, самое надёжное место: родственников и друзей, к которым можешь податься, им не составит труда вычислить. На работу сегодня тоже не ходи!
-Как? А что же я…
-Господи, речь идёт о твоей жизни! Ты что, не можешь заболеть?
-Чем заболеть? – удивилась я. – И зачем?
Алекс закатил глаза, неприлично открытым текстом намекая на мою несообразительность.
-Я имею ввиду сделать вид, что ты заболела! Тебе надо позвонить в школу и сказать, что у тебя температура, насморк, кашель, головокружение, рвота, понос и запор!
-Как такое может быть – и понос и запор одновременно? – вытаращив на него глаза, сильно удивилась я.
-Уффф… — протяжно выдохнул Алекс. – Да я тебе пример привёл. Чем можно заболеть. Короче, — он схватил меня в охапку и потащил к телефону. – Звони! Номер помнишь?
-Чей?
-Школы, разумеется, где ты имеешь счастье работать!
-Учитывая количество денег, которые называются зарплатой учителей, не такое уж это и счастье – работать в школе! – парировала я.
Румянцев вырвал трубку из моих рук.
-Номер! – прорычал он.
Я здорово испугалась такого тона и тут же назвала нужные цифры. Румянцев потыкал пальцем в соответствующие кнопки и опять сунул трубку мне.
-Говори! Скажешь, что простудилась и на работу сегодня выйти не сможешь, а к понедельнику тебе станет лучше.
-Эмма Георгиевна! – пролепетала я, когда на том конце провода послышалось глубокое контральто нашего завуча младших классов. – Это Альбина Игоревна Вас беспокоит.
-Что случилось, Альбиночка? Уж не заболела ли ты?
-Да… — я демонстративно покашляла в трубку. – Просто беда: сопли и горло болит, еле-еле температуру сбила! И ещё у меня… — «понос и запор» хотела добавить я, но вовремя прикусила язык, кулаком грозя Алексу.
-Что у тебя ещё? – в голосе Эммы Георгиевны послышались тревожные нотки.
-Голова болит, очень… — слабым голосом «пожаловалась» я. – Но вы не беспокойтесь, все нужные лекарства у меня есть, а вечером ещё подруга придёт навестить.
-Ладно, хорошо. А врача ты вызвала?
-Пока нет, но…
-Знаю, знаю, — перебила меня завуч. – Сейчас такие врачи… Ну что она скажет нового? Ты девочка умная, сама знаешь, какие лекарства нужно принимать. Короче, — распорядилась Эмма Георгиевна, — если самочувствие – тьфу, тьфу, тьфуу – не улучшится, зови врача. А пока просто отлежись! Я на сегодня что-нибудь придумаю, на этот день справку можешь не брать. А к понедельнику, я думаю, ты будешь как огурчик. Отдыхайте, Альбина Игоревна!
В трубке послышались частые гудки. Хорошая у нас завуч, «свой парень»! Как всё просто, оказывается!
-Ну, вот и порядок! – весело сказал Алекс. И тут опять ожил телефон, да так неожиданно и громко, что я подпрыгнула, испуганно пискнув.
-Румянцев, в трубку сказал он. – Ну, что? Так… Ого! Ага, значит… — слушая собеседника, он только кивал, как будто тот мог его видеть, ограничиваясь междоиметиями. – Ясное дело, жду!
-Кто это?
-Борис. Помнишь его?
Я кивнула.
-Мне надо уехать…
-Я с тобой! – не дала я ему договорить.
Оставаться одной мне не хотелось, пусть даже в квартире Алекса. Я ожидала, что Румянцев откажет мне, но он лишь пожал плечами.
-Поехали. Только, боюсь, что мои вещи тебе не подойдут, а твои пришли в негодность: все грязные и местами порваны.
-Давай заедем ко мне, и я переоденусь, — попросила я.
Немного подумав и посмотрев на часы, Алекс соглавился. Тут же встал вопрос: а в чём я доеду до дома?
По колготки можно было и не вспоминать, они уже покоились в мусорном ведре. Туфли тесно соседствовали с ними. Светло-бежевый плащ был весь в грязных подтёках, которые ещё даже полностью не высохли. В более-менее приличном виде осталось только платье. Я быстро переоблачилась, вернув халат в шкаф, с грустью глядя на ещё вчера красивый и нарядный плащик.
-Сегодня солнце, и ветра почти нет, — сказал Алекс, видя мои колебания. – В машине будет тепло и без плаща. А колготок у меня нет, да и не было никогда.
Я посмотрела на свои голые конечности в домашних тапках, которые были мне велики размеров на семь.
-Алекс! – чуть не заревела я. – А туфли…
-В мусорке, — равнодушно ответил тот. – Доедешь в шлёпках. Ты ж не на конкурс красоты собралась!
Я немного пригорюнилась. Красота, безусловно, вещь важная, особенно для барышни. Но в данном случае речь идёт об удобстве. Тапки сваливались с ног при каждом шаге. Как я в них буду передвигаться по улице? Я сложила плащ в пакет, решив попробовать сдать его в химчистку, когда все вопросы урегулируются и, тяжело вздохнув, потопала за Алексом на лестницу. Квартира Румянцева располагалась на пятом этаже, но для поддержания хорошей физической формы он лифтом никогда не пользовался. Сделав мне такое заявление, Алекс, в подтверждение своих слов, немного поиграл мышцами и быстро и легко стал спускаться вниз. Я решила не отставать и тоже засеменила по ступенькам, преодолев один этаж вполне удачно. Однако, на четвёртом этаже левая тапка, отделившись от ноги, полетела вниз самостоятельно. Я попыталась её подхватить, но вместо этого лишилась  и второй обувки, растянувшись чуть ли не на шпагат, чудом удержалась за перила и замерла, боясь нарушить и без того неустойчивую конструкцию.
На лестнице было ужасно холодно стоять босыми ногами. Я вмиг покрылась мурашками и задрожала, ощущая себя совсем голой.
-Алекс, тихонько позвала я. – Ты где?
-Давай скорее, Борис уже приехал! – отозвался приятель.
-Не могу, я голая! – сказала я, почему-то употребив «голая» вместо «босая»: что подумала, то и сказала!
-А зачем ты разделась? – до крайности удивлённо спросил Алекс.
Тут же послышался характерный звук отпираемой двери, и из квартиры четвёртого этажа появилась любопытная голова какой-то старушки.
-Добрый день! – пролепетала я.
-А ну, вали отсюдова, шалава! – потрясая шваброй, завопила бабуля! – Места вам нетуть! Срам какой – по подъездам голышом расхаживать!
Ещё чуть-чуть, и она огрела бы меня своей шваброй. Да бабушка явно подслеповата, а очки впопыхах, видимо, не нашла.
Я поспешно «разморозилась» и побежала вниз, подбирая по пути тапки.
-Кто кричал? Что случилось, я не понял? – вопрошал Алекс. – Чего так долго? А почему тапки в руках?
-Гражданочка, тапки – это обувь, их надо на ноги обувать, а не руки туда засовывать, — хохотнул Борис.
-Сначала здороваться надо, а потом уж хохмить! – парировала я и, гордо вскинув голову, прошла мимо них на улицу.
-Так я не понял… — догнал меня Румянцев.
-Сваливаются они, на каждом шагу сваливаются! – почти закричала я и зачем-то сунула тапки в руки растерявшегося Бориса.
И тут я совсем опешила от неожиданно свалившегося на меня счастья: Румянцев взял меня на руки и понёс в машину на глазах изумлённой старушки с четвёртого этажа, которая переместилась на балкон и теперь, уже в очках, отстаивала чистоту нравов свысока.
Не удержавшись, я высунулась в окно и показала старушенции язык. Проследив за моим взглядом, Алекс рассмеялся:
-Так это она кричала? Ну, прям спасу от неё никакого нет! Весь подъезд уже достала! До всего ж ей дело есть, зануда!
-Куда едем? – весело поинтересовалась я. Моё настроение стремительно возросло.
-То есть? – удивились ребята хором. – К тебе!
-Это понятно! А потом?
-В одно очень божественное место, — загадочно ответил Боря. – У тебя есть платок?
-Носовой? – я принялась рыться в сумке.
-Да нет! На голову платок!
-Нет… А зачем? – я удивилась и посмотрела в зеркало заднего вида свою причёску – вс1 отлично.
-А… Потом… — махнул рукой Алекс, и мы замолчали. Борис, чтоб тишина не была тягостной, включил радио.
«Дым сигарет с ментолом…» — полилось из динамиков, что живо напомнило мне о моих приключениях, и я пригорюнилась, задумавшись о том, что ждёт меня впереди.
Дома я быстро приняла душ, подкрасилась и оделась, наконец, в свои вещи. Оценив себя в зеркале, я осталась довольна и отправилась искать своих защитников. Конечно же, они были на кухне. К несчастью для Бориса, хлеб зачерствел, а колбаса и вовсе кончилась, поэтому они ограничились «голым» кофе. Когда я вошла, Борис, налив себе очередную чашку. Сыпал в неё сахар, и насчитала пять ложек. С трудом удержавшись от язвительного замечания – мол, у тебя ничего не слипнется? – я улыбнулась и сообщила, что готова, и мы можем отправляться по делам. Борис грустно вздохнул, глядя на меня осуждающим взглядом, который явно говорил: «Не могла запастись продуктами, что ли?», и одним залпом опустошил чашку. Алекс усмехнулся и, хлопнув напарника по плечу, прошествовал в коридор, давая понять, что перекур окончен.
-Мы по номеру выяснили, что машина принадлежит отцу Павлу, в миру Павлу Николаевичу Косову. Он священник, заправляет в нашей церкви. Тула мы и едем, — объяснил мне Румянцев.
«Так вот зачем Борька интересовался платком: женщины не должны ходить в церковь с непокрытой головой», — разобралась я в ситуации и порадовалась, что мой сегодняшний наряд завершает прозрачная нежно-розовая накидка-шарфик, которую в случае необходимости можно переместить с шейно-плечевой зоны на голову.
В церкви царила гулкая тишина. Я осмотрелась. Всё было очень красиво и как-то величаво. Я, конечно, бывала в церкви и раньше, но каждый раз меня в таком месте охватывал трепет, а по коже пускались в пляс мурашки. В этой обители спокойствия и умиротворения стук моих каблуков показался мне неприличным, и я старалась идти на цыпочках, на ходу пытаясь превратить накидку в платок. Навстречу нам вышла женщина лет 40-45. Одета она была в простую длинную юбку и кофту тёмно-серого цвета. Никакого макияжа, а на голове, безусловно, платок.
-Добрый день! – поздоровалась она приятным голосом. – Вы что-то хотите или просто пришли побыть в храме Божьем?
-Милиция! – рявкнул Борис, демонстрируя удостоверение. – Где директор?
Я потихоньку постаралась скрыть смешок, поражаясь Борису: ну какой директор в церкви? Женщина удивлённо приподняла бровь.
-Мы хотели побеседовать с отцом Павлом, — исправил положение Алекс. – Где мы можем его найти?
Женщина внимательно по очереди посмотрела на каждого из нас и предложила:
-Побудьте здесь, пообщайтесь с Богом, а я узнаю, сможет ли отец Павел вас принять.
Борис сделал шаг вперёд, видимо, намереваясь сказать, что милиция всё же главнее церкви и т.д. и т.п., но Алекс его остановил, кивнув «рабе Божьей»:
-Только поторопитесь, пожалуйста, мы ждём!
В ожидании встречи с батюшкой я продолжила осмотр церкви под не такой уж тихий шёпот Бориса:
-Да ты чего? – накинулся он на Румянцева. – Надо было сразу брать быка за рога! Пусть бы сразу вела нас к…
Договорить он не успел: боковая маленькая дверь вновь приоткрылась, тихонько скрипнув, выпуская нашу знакомую, которая жестом предложила следовать за ней.
Пройдя узким коридором, мы очутились в просторном кабинете, который поражал своим богатством. Здесь была отменная мягкая мебель, обтянутая нежно-коричневой кожей, большой шкаф, бар (там, видимо, стоит только церковное вино), повсюду ковры и, конечно же, масса икон. За огромным столом восседал седовласый великан в рясе. При нашем появлении он встал, но руки пожимать мужчинам не стал, только учтиво поклонился и произнёс глубоким, приятным голосом:
-Присаживайтесь, братья и сёстры. Чем обязан?
Мои мужчины удобно устроились в креслах. Я последовала их примеру, стараясь натянуть юбку на колени.
-Тёмно-синий «Фольксваген» с номером… — Алекс сверился с бумажкой, — ваш?
-Да-а, нараспев ответил отец Павел. – А что, мы ведь тоже люди. Даже на самом верху, — он понизил голос и ткнул пальцем вверх, — есть небесная колесница…
-А ваша машина где?
Батюшка развел руками, что означало «Не знаю!».
-Увы! – он вздохнул. – Увы и ах!
-Угнали? – прошептала я. – Так почему же вы не сообщили об угоне?
Он в очередной раз шумно вздохнул. Ему вторила дама, которая опять материализовалась в кабинете и расставляла на столике перед нами чашки с ароматным чаем.
-Мы так надеялись, что он уже исправится, так надеялись, — ответила она за него, правда этот ответ ничего для нас не прояснил.
-Кстати, — перебил её отец Павел. – Это моя помощница, моя, так сказать, правая рука, сестра Миранда.
Женщина кокетливо поправила выбившийся из-под косынки непослушный локон и сдержанно улыбнулась:
-Конечно, по паспорту у меня другое имя, но здесь зовут меня сестрой Мирандой.
-Так я чё-то не понял, чё там с машиной? –начал терять терпение Борис.
-Её взял Дмитрий. Мы познакомились здесь, начал объяснять батюшка, оглаживая свою бороду. – Он пришёл в церковь замолить грехи, а потом стал помогать тут: то сторожем, то водителем. Иногда я разрешал ему брать мою машину для личных дел: у него невеста есть, так пусть свозит её в ресторан!
-Но однажды он уехал, и вот уже 2 недели от него ни слуху ни духу, — подхватила рассказ сестра Миранда. – Отец Павел не спешит с заявлением в милицию, ведь мы думали, что Дмитрий одумается и вернётся.
-Да и мы и ничего не знаем о нём, кроме имени Дмитрий, — поспешно добавил батюшка.
-Что же вы незнакомому, по сути дела, человеку доверяете свой автомобиль? – поразилась я.
-Доверие! Доверие и вера в человека и лучшее, вот мой основной принцип, который я доношу до паствы! Людям надо верить! Только этим можно поставить раба Божьего на пусть исправления и спастись можно только верой!
Его помощница активно кивала головой в знак согласия, молитвенно сложив руки.
-Кстати, а что случилось? – с опозданием спросили отец Павел и сестра Миранда в унисон.
Менты переглянулись, посмотрели на меня. Я сидела молча, гордо расправив плечи.
-Эта машина позавчера чуть не сбила пешехода, но скрылась с места преступления. Однако, один мужчина успел заметить её номер, и вот мы здесь!  — на ходу придумал Алекс, чтобы не раскрывать сразу все карты, так как священник, похоже,  что-то темнил.
-Опять он бузит! – воскликнул батюшка! – Пусть только появится!..
-Как только появится, вы уж лучше сразу звоните мне, — сказал Алекс, протягивая визитку и поднимаясь с дивана: беседа окончена.
-Конечно! Конечно! Всенепременно! И я с ним тоже обязательно ещё раз побеседую на тему добра и зла! – заверил нас отец Павел. Он тоже привстал, вытягивая руку в направлении двери. – Всего доброго, господа и …дама! Сестра Миранда вас проводит. Заходите, пожалуйста, к нам, мы всегда рады нести людям свет и добро!
Выйдя на свежий воздух, мы все сделали по несколько глубоких вдохов-выдохов и стали загружаться в Борькино авто.
-Ко мне! – скомандовал Алекс, устроившись в машине первым.
-Ничего себе! – возмутилась я. – Ты что себе позволяешь? Может, тебе ещё и тапочки в зубах принести? – разъярилась я не на шутку. – Я что, по-твоему, собака?
Алекс с Борисом недоумённо переглядывались, странно глядя на меня.
-Ты чего, Альбина? – робко спросил Алекс. – Что случилось?
-Не смей отожествлять меня с дрессированным животным! – выкрикнула я. – Не хочешь мне помогать – не надо, но и команды твои я выполнять не собираюсь! – Я даже непроизвольно сжала пальцы в кулак.
-Какие команды? – осторожно поинтересовался Румянцев.
-Такие! Я не рабыня и не собака! Ты что себе возомнил? «Ко мне!» — передразнила я его. – Ты бы мне ещё «аппорт» или «голос» скомандовал!
Я не успела договорить – последние слова перекрыл дикий смех моих кавалеров-защитников. Алекс буквально сползал с сиденья, укрыв лицо носовым платком, который тут же намок от выступивших слёз смеха и радости. Борис ограничился ритмичными ударами головы о руль, предусмотрительно положив на него руки. Я же чуть не плакала, глядя, как они веселятся и не понимая «с каких яиц для них такая радость вылупилась». Всё прекратил гудок клаксона Борькиного «Жигулёнка». В смеховом азарте Борис не рассчитал и тюкнулся о руль с большей, чем это требовалось, страстью. В результате околоцерковную тишину малолюдного переулка нарушил резкий гудок. Менты уже не ржали, только иногда как бы всхлипывали.
-Альб… Альб… Бина! Садись в машину! Ты всё не так поняла! – периодически хихикая, всё же смог выговорить Алекс. – Это я Борьке сказал «Ко мне!». В том смысле, что сейчас мы поедем ко мне домой, ты ведь пока у меня обосновалась. А нам надо ещё поработать.
Я переводила взгляд с одного на другого, осознавая, что опять по глупости напорола горячку и попала в дурацкое положение. Провертев ситуацию в мозгах ещё раз, мои губы непроизвольно растянулись в улыбке, и я захохотала.  Мальчики опять не удержались и присоединились ко мне, но уже «без фанатизма».
Отсмеявшись, я абсолютно серьёзным тоном сказала:
-И всё равно, к тебе я не поеду, если ты намерен оставить меня там одну!
-Но я же на работу должен…
-И я с тобой! – твёрдо стояла я на своём.
-Ладно, сжалился Борюсик. – Посадим её у дежурного оператора за компьютер!
 
 
*     *     *
 
За компьютерной игрой время пролетело незаметно. Две девочки операторы оказались примерно моими ровесницами. Поэтому я успела не только поиграть в «О, счастливчи!» (между просим три раза выигрывала миллион – и где, спрашивается, деньги?), но ещё и выпить две чашки кофе с девчонками за милой непринуждённой беседой. В общем, когда Алекс пришёл меня забирать, мы расстались почти подругами.
-Я хочу есть! – авторитетно заявил Борис.
-Да, не мешало бы перекусить, — согласился с ним Алекс. – Ты как, Альбина?
-Меня Света с Наташей угощали кофе, поэтому…
-Кофе! – воскликнул Борис. – И что? Вы, может, диетами себя изводите, но я-то мужик! Мой желудок одним кофе не обманешь!
-Да уж знаем! – сказали мы Румянцевым одновременно, переглянулись и захохотали.
-Хватит! – слегка смутился Боря и обратился к другу: — Ладно бы она смеялась, а ты чего? Сам предлагал после работы завернуть в пельменную «Сытый папа».
Тут я – о, ужас! – услышала урчание в своём животе и, чтобы его заглушить, громко сказала:
-На самом деле, ребята, это очень хорошая идея. К тому же я там ещё никогда не была. Давайте и правда зайдём в пельменную, я – «за».
Боря радостно заулыбался, и мы двинули в «Сыты папа». Заняв один из лучших столиков у окна, я огляделась. Основная публика – мужики, которые сворачивали сюда дружными стайками по пути с работы. Закусят пельмешками свои традиционные сто грамм – и с работы пришёл «сытый папа».
Мы тоже не оригинальничали, взяв по порции пельменей с майонезом и кетчупом.
-Давай, Борис, начинай! – сказал Алекс, тщательно переживав первую пельмешку. – Что ты там такого сенсационного отрыл?
-М-м-м… Как вкусно! – раздалось в ответ. – А ты вечно всё испортишь! Дай спокойно поесть! Никуда твоя информация не денется!
Румянцев глубоко вздохнул, легонько стукнув вилкой по столу.
-Ладно, всем приятного аппетита!
Молчание стало слегка напряжённым, не смотря на то, что мы были заняты едой. К тому же, мне самой стало безумно любопытно, что же такое интересное узнал Боря.
-Что будем пить? – поинтересовалась я, торопя их закончить с трапезой и перейти к десерту. – Чай? Кофе?
-Чай, — подал голос Алекс. –после кофе я потом долго заснуть не могу.
-Кофе, — отрапортовал Боря. – Мне всё по барабану. Я не могу заснуть, если к кофе не будет бутербродов.
-Ты когда-нибудь можешь думать о чём-либо, кроме еды? – съязвил его напарник.
-Так ведь еда – это энергия жизни. Она нужна мне, чтобы лучше соображать! – парировал Борька.
-В таком случае, ты, должен быть просто гением! – подластилась я, в надежде, что он побыстрее всё расскажет.
-Да! – слегка смущаясь, но с гордостью, произнёс Боря.
Я позвала официанта и  заказала кофе и два чая (из солидарности с Аалексом) с яблочным пирогом, здраво рассудив, что бутерброды – это уж совсем буднично.
Я уж думала, что Борис будет молчать, как партизан на допросе до победного конца. Но кофе и чай оказались очень горячими, поэтому Борис был вынужден отставить свою чашку и начать вещать.
-Короче, сегодня наш Серёга Зубов пошёл в архив, чтобы взять какое-нибудь дело прошлых лет и, изучая его, набираться опыта. Я поинтересовался, что он выбрал и …
тут Боря многозначительно замолчал и хитро-хитро прищурился.
-Что «и»? – поторопил его Румянцев и откусил пирог.
Это была тактическая ошибка: Борис тут же схватил свой кусок пирога и снова приступил к «энергетическому пополнению», слегка морщась, прихлёбывая ещё не остывший кофе.
-Я там увидел фотографии двух человек, всем нам известных… — «пролил свет» Боря.
-Президент с кем-нибудь? Таинственным полушёпотом осведомилась я.
-Почему сразу президент? – опешил Алекс, тоже автоматически понижая голос.
-А кого ещё знают абсолютно все? – не унималась я.
-Я же не сказал «абсолютно все»! – возмутился Борис, что его, гения, слушают невнимательно. – Я сказал «всем НАМ известных людей». А «нам» — это нам троим, — терпеливо объяснил он.
-Только нам троим? – я удивлённо оглянулась и стала копаться в памяти тех, кого знаем только я, Алекс и Борис.
-Да… С тобой непросто! – резюмировал Боря, демонстративно закатив глаза.
-Конечно, непросто, — пришёл мне на выручку Алекс, который сам, похоже не совсем всё понял. – Она же не амёба.
-Это точно, — согласился Боря. – Она скорее инфузория-туфелька.
Повисла пауза. Мне бы обидеться, но эта игра слов показалась мне почти что анекдотичной, и я первая прыснула со смеху. Ребята меня подхватили.
-Кстати, — невнятно выговаривая от хохота слова, произнёс Алекс. – Ты помнишь, как ты вышагивала в моих «туфельках»?
-Это ты те тапки имеешь в виду? Помню! Это был ужас!
-О! Точно! – воодушевился Борис. – Как всё таки метко я назвал тебя «туфелькой»!
-А при чём здесь тогда «инфузория»? – уточнила я и, что называется, «нарвалась».
-Потому что всё таки немножечко амёба! – охотно пояснил Боря с наглой ухмылкой на устах. – О чём только вы думаете, когда вам рассказывают серьёзные вещи? Ну, что, неужели так и не догадались?
Мы с Алексом покачали головами слева-направо, что означало «нет».
Борис, видимо, этого и добивался.  Почувствовав себя самым умным из нас троих, он удовлетворённо погладил свой сытый живот и изрёк:
-Ладно, разложу вам по полочкам. Только – чур! – слушать внимательно и не перебивать!
-Как будет угодно, — Румянцев склонился в «почтительном» поклоне. – Можно мне хотя бы закурить?
Борис великодушно разрешил и рассказал следующее.
Проходящий в их родном РОВД практику курсант школы милиции Сергей Зубов наугад в архиве взял дело десятилетней давности. А прикреплён этот курсант к Боре. Понятное дело, последний тут же поинтересовался, чем занимается его подопечный, и заглянул в документы. Некто Косов Валерий Николаевич и его сожительница Марина Алексеевна Шмыгина были осуждены на 9 и 7 лет соответственно за шантаж и последующее убийство одного крупного предпринимателя. Год назад вышел из мест не столь отдалённых Косов Валерий. А его подружка наслаждается свободой уже 3 года. Фамилия Валерия показалась Боре знакомой, и он углубился в чтение. Оказалось, что у Валерия есть брат-близнец, Павел Косов, и они как две капли воды похожи друг на друга.
-Это тот священник? – не удержался Алекс.
-Ну, что за народ? Где выдержка? Просил же… — обиделся Борька. – Да, брат – отец Павел в нашей церкви. Понятно теперь, кого я видел на фото?
-Священника! – громко сказала я, безмерно гордясь своей догадливостью.
-Его, да не его! – заулыбался Алекс. – А его брата, Валерия. А Марина Алексеевна, надо полагать, теперь маскируется под сестру Миранду?
-В точку!
-Ну, и как всё это связано? И если Павел – на самом деле Валерий, то куда делся настоящий Павел? – озадачился Румянцев. – И на кой ляд им сдалась Альбинка, если это их рук дело?
-Короче, завтра с утра встречаемся в отделе и копаем по этому вопросу, а сейчас – спать-отдыхать! – Боре явно понравилось, что его внимательно слушали, и он решил закончить этот день командиром. – Устал, как собака!
Зевая, он поднялся и поплёлся к выходу. Алекс, проявляя чудеса галантности, подал мне руку, и мы отправились догонять Борюсика.
-Ну, пока! – протянул руку другу Румянцев, когда мы подъехали к его подъезду. – До завтра!
-Не проспи, Казанова! – попрощался его напарник, и, ехидно улыбнувшись, скрылся за поворотом.
 
*     *     *
 
Я чувствовала себя очень обязанной Алексу, ведь он взялся защищать меня. Встала я пораньше и, подгоняемая желанием сделать для своего спасителя хоть что-нибудь приятное и полезное, отправилась на кухню с намерением приготовить завтрак. Я постаралась вложить в приготовление весь свой скудный кулинарный опыт. Омлет получился просто великолепный. Когда Алекс вошёл в кухню, я уже разливала по чашкам кофе.
-О! Класс! Наверное, всё таки надо бы мне жениться! – радостно воскликнул Румянцев. – Привет!
Я смутилась и даже, кажется, покраснела.
-Привет! Я завтрак приготовила…
-Ценю! Только один я есть не буду! – он гостеприимно указал мне на соседний табурет.
В мгновение ока проглотив свой омлет, хозяин квартиры перешёл к кофе и стал меня инструктировать.
-Значит, так: я сейчас на работу, а ты развлекайся по своему усмотрению, но на улицу – ни ногой! Ясно? Дверь тоже никому не открывай – у меня есть ключи! Вопросы?
Я отрицательно покачала головой.
«Зачем он нагоняет на меня страх? Неужели всё так серьёзно?» — подумала я и опять стала бояться каждого шороха.
-Конечно, я всё поняла, — грустно сказала я. – Можно тебя попросить не особо задерживаться? Мне одной жутко, даже учитывая, что я у тебя дома.
-Я сделаю всё возможное, чтобы ты могла побыстрее вернуться домой! – пообещал Алекс, вставая из-за стола. И вдруг неожиданно поцеловал меня в щёку. – Завтрак был очень вкусным! Спасибо!
И с этими словами он открыл входную дверь и был таков. Я же только растерянно хлопала ресницами.
«Не понимаю! – я опустилась на стул и задумалась. – Интересно, он испытывает ко мне хоть какие-нибудь чувства? То он говорит, что хочет жениться, а учитывая, что на кухне мы были вдвоём, есть надежда, что он имел ввиду именно меня. Правда, потом сразу же заявил, что мне уже пора домой, он сделает для этого всё! Обидно! Но… Зачем он тогда меня целовал?»
Я совсем  запуталась и, решив отвлечься, принялась мыть посуду и протирать стол. Потом походила по квартире, подыскивая себе ещё занятие. Полила цветы, протёрла пыль. Не зная точно, когда возвратится Алекс, решила не рисковать и привести себя в порядок. Причесавшись и подкрасившись, я осталась довольна своим отражением в зеркале. Насвистывая незатейливый мотивчик, я занялась ревизией продуктовых запасов, раздумывая над тем, что бы такого можно было приготовить для Румянцева. Из раздумий на тему: «Что из имеющихся продуктов можно сварганить и будет ли он это есть?» меня вывел телефонный звонок.
Я подскочила, сбив со стола рукой сахарницу. Слава Богу, сама сахарница не разбилась, но её содержимое оказалось на полу. Я чертыхнулась и опять застыла. Насчитав пять треньканий, решила, что Алексовы запреты к телефону не относились, к тому звонить мог и он сам.
Я робко сняла трубку.
-Здравствуйте! Это квартира майора Румянцева? – спросил на том конце провода мужской голос.
-Да… — осмелела я.
-Это вы вчера приезжали с ним в церковь? – уточнил незнакомый собеседник.
-Да!
-Он с напарником выехал по важному делу в свете вновь открывшихся фактов и просит вас встретиться с ним на углу возле ателье «Обновка».
-Когда? – с воодушевлением спросила я, радуясь, что необходима Алексу.
-Выходите сейчас же! – и пошли гудки.
«Почему он не позвонил сам? – запоздало спросила я у самой себя и сама же ответила: — он же уже в машине!»
Хваля себя за то, что была уже при параде, мне осталось только подмести пол в кухне, убирая следы своей неловкости. В результате, минут через пятнадцать я уже тусовалась около ателье, знававшего лучшие времена. В ожидании я нервно вышагивала вдоль крыльца закрытого на выходной день ателье на своих тоненьких шпильках.
-Привет! – услышала я за спиной, вздрогнула и обернулась.
Мне улыбался мой девятнадцатилетний сосед Славка Кулебякин, студент второго курса пединститута отделения ФИЗО. Мы сдружились с ним, когда он был ещё в школе. По просьбе его мамы и его самого я активно помогала ему выполнять домашние задания. Это вошло у него в привычку, и теперь я часто консультирую его в написании контрольных работ и курсовых проектов.
-Вы всё уже выяснили по твоей проблеме? – спросил он.
-Нет, разбор полётов ещё в самом разгаре, — с грустью ответила я. – Я даже дома в связи с этим пока не показываюсь.
-Жаль… А здесь чего такая нарядная стоишь?
-Жду Алекса… Кхм… Майора Румянцева жду. Он там чего-то узнал нового по этому делу, видимо, хочет мне рассказать.
-Понятненько! – загадочным тоном протянул Славик. – Ладненько, передавай ему привет. Хороший мужик он!
-А ты откуда его… — удивилась я.
-Так ведь это он приезжал в тот вечер, когда ты рухнула в обморок мне на руки?
-Да, ответила я и покраснела.
Славик всё это заметил и даже не попытался скрыть усмешку, но перевёл разговор в другое русло.
-Кстати, Альбина, нам контрольную задали по детской психологии. Поможешь?
-Как всегда, — обречённо вздохнула я. – Как только появлюсь дома – тут же сигнализирую тебе.
-Вот и славненько! – обрадовался парень. – Ты уж извини, но я сейчас должен идти, тороплюсь очень. Может, моя помощь нужна? Ты же знаешь, у меня пояс по каратэ! – не упустил он случая в очередной раз похвастаться своими спортивными достижениями.
-Учись уж лучше, ребёнок, — посоветовала я. – Но если что, буду тебя иметь в виду!
-До встречи, Альбина! Удачи!
И он чуть ли не бегом стал удаляться от меня.
«Конечно, он обо мне беспокоится! Кто ж ещё будет за него учиться?» — с небольшим злорадством подумала я, глядя ему вслед, и переключила внимание на шоссе. Я изо всех сил вглядывалась в поток автомобилей, пытаясь отыскать машину Алекса или Бориса. Но вместо этого уже метрах в десяти от себя я узрела тёмно-синий «Фольксваген» с подозрительно знакомыми номерами.
Я вскрикнула, напугав какую-то бабулю, мирно шедшую по этой неоживлённой улице, и ринулась в просвет между домами – во дворы – плутая, как заяц. Боковым зрением я с ужасов увидела, как мой знакомый брюнет выбрался из авто и гигантскими прыжками погнался за мной. Высокие тонкие каблуки и узкая юбка делали меня неотразимой, и надевала я всё это для Алекса, но теперь это значительно уменьшало мои шансы на победу.
«Ложь и провокация! – машинально думала я. – Этот звонок был не из ментовки! Почему он сразу не показался мне странным?»
Пробежав дворы, я вынырнула на противоположную улицу и увидела вывеску элитарного массажного салона «Умелые руки». Из моих знакомых там никто не был, но по городу упорно ходили слухи, что это неофициальный публичный дом. Я обернулась: брюнет был явно не в лучшей спортивной форме, но и я далеко не атлет. Я уже вся выдохлась. К тому же ещё эти каблуки. Женщины меня поймут. Даже прогулка неспешным шагом на каблуках утомляет, а уж бежать в такой обуви и вовсе невозможно. Ноги мои горели огнём и немилосердно болели. Казалось, ещё шаг – и они совсем отвалятся.
Наплевав на приличия, я ринулась в салон. Охранник удивлённо посмотрел на меня.
-Я спешу… — задыхаясь, начала я.
-Новенькая? – он стрельнул по мне оценивающим взглядом.
Мне оставалось только кивнуть, поскольку запыхавшись, говорить было очень трудно. Страж заведения равнодушно кивнул в сторону длинного коридора и снова углубился в чтение развлекательной литературы.
Я бросила взгляд в окно: брюнет тоже явно запыхался, но тем не менее неумолимо приближался. Метнувшись в коридор, я растерялась. Куда? В какую дверь? Добежав до конца коридора, я решила, что пусть будет, что будет, и открыла первую попавшуюся дверь.
Передо мной предстала комната с удобной тахтой в центре. В комнате царил полумрак.
-Не волнуйтесь! Извините! – залепетала я. – Я только на пару минут, я потом всё объясню!
Памятуя, какой именно массаж здесь в большинстве случаев делают, я принципиально не смотрела на тахту. Как зверь в клетке, я судорожно бегала от двери к окну и обратно. Моё метание сопровождало бормотание, доносившееся с удобного ложа.
-Всё отлично, всё хорошо! Я люблю медленно и обстоятельно! Я уже мечтаю о твоих руках, о том, какое волшебство они со мной сотворят! Приступайте же уже! Начинайте, я весь извёлся в ожидании!
Я бегала по проторённому пути, пока не наткнулась на тахту и чуть не упала, в последний момент схватившись за спинку. Мой взгляд невольно упал на говорившего. Мы с клиентом салона от неожиданности вскрикнули, уставились друг на друга и ещё раз удивлённо вскрикнули в унисон.
-Вы???
Вот это совпадение! В комнату, куда я влетела, массажистка ещё не пришла, и клиент, видимо, принял меня за неё. Вот почему он говорил такие слова. Хотя, эти сладкие речи, как я успела убедиться на собственном опыте, этому человеку вообще свойственны. Клиентом оказался мой провожатый из кафе «Сказка» Витёк. Пардон, Виктор! Только сейчас он стриптиз не показывал, а наоборот, ожидал нечто подобное от своей «массажистки».
Я ещё не успела сказать ни слова, как Витя опять страшно покраснел, покрывшись бусинками пота, и, прижимая к груди руки, не поднимая на меня глаз. смущённо залепетал:
-Извините меня! Не подумайте плохого! Я просто пришёл подлечить спинку, помассажировать её. Я даже не знал, что здесь…
«Ах, он не знал, оказывается!» — злорадно подумала я и решительно перебила Виктора, не дав ему договорить:
-Не отнекивайся! Всё ты знал! И если не хочешь неприятностей, сделай то, что я скажу!
С этими словами я кинула ему его же джинсы, чтобы он оделся.
-Но… Что? Что сделать? Зачем? Разве я не могу просто спокойно уйти?
-Нет, — рявкнула я, кидая ему ещё и рубашку.
-А если я пообещаю  больше никогда сюда не приходить? – умолял он.
-Слушай, ты, извращенец! Пока твои похождения меня не касаются, и я не обращаю на всё это внимания, но если ты мне не поможешь!.. – мой голос стал особенно угрожающим. Я прищурилась, посмотрела на него и изрекла командным тоном:
-Дуй к телефону-автомату и вызывай милицию!
-Зачем? – казалось, он сейчас потеряет сознание.
-Чтобы нас всех тут не поубивали! – крикнула я.
Нервы Витька сдали окончательно, и он выскочил из кабинета как ошпаренный. Напряжение, физическое и моральное, дало о себе знать: мои ноги подкосились, я плюхнулась на тахту, уткнулась лицом в ладони и зарыдала. В таком состоянии меня и нашёл брюнет, разминувшийся с любителем надувных женщин всего на несколько секунд. А Витёк, как оказалось в последствии, просто сбежал, так как милицию в тот день в «Умелые руки» никто не вызывал.
 
 
*     *     *
 
Я очнулась от уже знакомой головной боли, когда вырубаешься, понюхав носовой платок, пропитанный определённым раствором.
Я опять была взаперти, но на этот раз в подвале. Голова раскалывалась, и страшно хотелось пить. Но никаких таблеток и питья у меня с собой не было, хоть сумочка по традиции валялась в метре от меня. Боясь лишний раз привлекать к себе внимание, сразу колотить в дверь я не стала, решив для начала хорошенько осмотреться в попытке найти возможность сбежать. Пока я ползала по подвалу, за стенами моей темницы кипела жизнь, и разворачивались события. Я их, конечно же, не видела, но их непосредственные участники мне позже всё рассказали, описав в подробностях и красочно.
 
 
 
*     *     *
 
Алекс с Борисом этим ясным воскресным утром отправились на работу, не смотря на выходной, чтобы не теряя времени даром всё-всё выяснить по интересующему их вопросу.
В результате всех следственно-розыскных мероприятий удалось выяснить следующее. Отсидев свои положенные годы в заключении, парочка Валерий и Марина вновь встретились. Они поболтались пару месяцев в нашем городе, живя у брата-священника, который не мог им отказать в крове, а потом вдруг исчезли, куда-то уехав.
За несколько дней до начала странных событий, которые стали происходить со мной, в районное отделение милиции пришла женщина с сообщением, что, когда она была в церкви, невольно услышала разговор батюшки с высоким блондином. Её поразило, что речь священника была, так сказать, не совсем «святая», а его собеседник и вовсе не стеснялся в выражениях. По обрывкам услышанных фраз она сделала вывод, что замышляется убийство «кавота генеральнава вечерам у васкресьне». Именно этими словами она и сообщила своё известие дежурному милиционеру громким шёпотом, постоянно оглядываясь, будто бы чего-то сама боялась. Её заверили, что заявление принято к сведению, и они тут же начнут работу по этому вопросу. Но эта добросовестная гражданка стоит на учёте в психдиспансере, поэтому всерьёз её слова никто не принял, и об этом эпизоде благополучно забыли. Однако, когда по всем отделениям милиции делали соответствующие запросы, молодой дежурный вспомнил об этом случае. Румянцев утром успел смотаться к ней домой и задать дополнительно несколько вопросов. Получив из её уст описание собеседника священника более детально, Алекс сделал вывод, что это известный столичный киллер. А вспомнив моего Фиолетового, он понял, что именно этот киллер гонялся за мной.
-И что сказала тебе эта бабка? – спросил Борис, вернувшегося на боевой пост Алекса.
-Привет! Все морально готовы? – в кабинет вошла секретарь начальника РОВД Наташа, перебив и разговор.
-Привет! – хором ответили Алекс и Борис. – А ты-то чего в воскресенье тут паришься?
-Как это «чего»? – искренне удивилась та. – А если генеральный посетит нас? Мне шев сказал, что…
-Так, — перебил её Алекс, — с этого момента поподробнее. Какой генеральный?
Наталья какое-то время смотрела на них большими глазами, по привычке кокетливо хлопая длинными густо накрашенными ресницами.
-Я что же, вас пропустила? Я вас не осведомила? – она в ужасе прижала руки к сильно вздымавшейся груди. – Мальчики, не выдавайте меня! Прошу вас!
-Да хватит тебе причитать! Что там случилось такое? – потерял терпение Борис.
-Господи, помоги мне! Сегодня генпрокурор опять посещает нас! Он поедет на премьеру спектакля «Турандот», а завтра проедется по городу, заглядывая в прокуратуру, РОВД, УВД. Короче, всем боевая готовность!
-М-м-м… — взвыл Румянцев. – Всё ясно! Боря, кто вынес приговор Косову и Шмыгиной?
-Он! – уверенно ответил напарник, хорошо успев изучить материалы давно закрытого дела. – Кирзанов Геннадий Фёдорович! Тогда он ещё не был генеральным.
-Во-во, точно! Я всё фамилию его забываю, — обрадовалась Наташа. – Кирзанов, точно он!
-Чёрт! Чёрт! Чёрт! – ругался Алекс, накручивая телефон. – Не отвечает!
-Кто? Альбина? – усмехнулся Борька.
-Где её носит? – кипятился Алекс. – Давай так, — обратился он к напарнику. – Я по быстрому выясню, что с Альбиной, а ты тут действуй! К премьере спектакля мы должны быть в театре. Подготовь всё по этому вопросу.
Румянцев выскочил за дверь и, включив предельную скорость, понёсся на своём «Опеле» домой. Меня там, ясное дело, не оказалось.
Покрутившись безрезультатно по квартире, он понёсся на всех парах по адресу моей прописки. Там, безусловно, тоже я не наблюдалась. Алекс от отчаяния, неизвестности и злости колотил кулаками в мою дверь, как будто от этого я могла появиться в квартире. Конечно же, этого не произошло. Зато грохот привлёк внимание соседей, а именно Кулебякина Славки, который к тому времени уже вернулся домой.
-Чего хулиганите? – приоткрыл он свою дверь. – А ещё милиция называется! Вячеслав, — представился он на случай, если Румянцев забыл его имя.
-Майор Румянцев, — по привычке отрапортовал Алекс и добавил: — Мы ведь с вами уже встречались, когда Альбина Игоревна…
-Да-да, я тоже помню вас, — перебил его Славка и с удивлением спросил; — А почему вы не с Альбиной? Разминулись?
-Что значит «разминулись»? Она должна была ждать меня…  — «дома», хотел сказать Алекс, но вячеслав снова перебил:
-У ателье «Обновка», знаю! – он лучезарно улыбнулся, а Румянцев, наоборот, вмиг посерел лицом.
-Где? Где ты её видел? Когда?
Поняв, что случилась очередная неприятность, Славка перестал лыбится и обстоятельно рассказал детали нашей встречи.
-Обманули! Провели! Чёрт! Так… Что же делать? – Алекс заметался по лестнице, соображая, что же теперь делать и где меня искать.
-Что? Альбина пропала? Это была ловушка? – не на шутку испугался Кулебякин.
Ещё бы! Есть чего испугаться! Я же ведь пообещала помочь ему с контрольной по психологии. И он уже считал, что дело решённое, а тут такой облом.
-Может, я смогу чем-то помочь? – совершенно искренне предложил мой сосед, преследуя при этом, главным образом, личные цели.
Румянцев попытался отнекиваться. Но желание Славки сохранить меня «ради науки» было столь велико, что он буквально в наглую влез в «Опель» Алекса.
-Вперёд! – азартно крикнул он: Славку ещё влекла и жажда приключений.
Алекс решил, что времени на разборки с парнем у него всё равно нет, уселся в машину – так пусть уж прокатится!
Румянцев привык любую ситуацию проговаривать вслух перед напарником – так лучше думалось, и быстрее приходили в голову светлые идеи. А поскольку Борис остался в отделении, то его роль стал выполнять мой сосед.
-После отсидки Валерий и Марина вернулись к нам, присмотрелись к ситуации и, убив брата-близнеца, заняли место отца Павла, а Марина превратилась в Миранду. Так?
-Э… — растерялся Славик. – Наверное. А как всё то связано с моей соседкой?
-Тут вот какой зигзаг вытворила судьба. Сегодня генпрокурор осчастливит нас своим присутствием в городе вообще и на премьере спектакля, в частности. Этот самый Кирзанов в своё время, ещё не будучи генеральным, вынес приговор Шмыгиной и Косову. Узнав про визит их врага, они решают, что подвернулся удобный случай, и Косов нанимает столичного киллера.
-За Альбиной охотятся киллеры? – ужаснулся Слава. На это он явно не рассчитывал, но сдаваться было не по-мужски. – А почему, собственно, он хочет её убить?
-О1 Это вообще определённое везение! Косов прокололся на том, что не пригласил киллера к себе в кабинет – вдруг кто увидит? – а стал разговаривать с ним в самой церкви, как он периодически беседует с любым другим человеком. В итоге, это услышала пожилая женщина, к словам которой поначалу никто не прислушался, и студент, некий Иван Платов. Он явился в церковь с диктофоном, чтобы для своей верующей бабушки, которая уже очень слабо ходит, записать речь священника, и как раз нарвался на обсуждение деталей убийства. Прослушав запись, Платов решил шантажировать «отца Павла». Тот, не долго думая, опять связался с убийцей, дав ему задание устранить ещё и студента.
-Осторожно! – вскрикнул Славик, случайно оторвав заинтересованный взгляд от Алекса и глянув на дорогу. – Ну ты и ездишь!
-Каждая минута на счету! Альбина в смертельной опасности!
Алекс уже пересёк черту и, добавив газу, мчался к загородному дому Косова Павла, где, как он полагал, теперь и живёт преступная парочка.
-Я всё же не понял, с какой стороны тут замешана Альбина?
-Вот здесь и начинается самое интересное! – с азартом продолжил рассказ Алека, повествуя обстоятельно, ещё и ещё раз прокручивая в уме все детали, чтобы самому ничего не забыть, не перепутать и не совершить фатальной ошибки.  – Этот студент, Платов Иван, по вечерам на оставшейся от покойных родителей машине подрабатывал частным извозом. И именно в тот вечер, когда за ним стал следить убийца, в его машину у ресторана села Альбина. Ей он и передал пачку из-под сигарет, в которой лежала кассета. Убив Ивана, они не нашли источник шантажа и, логично предположив, что он кассету мог передать на сохранение той девице, что плюхнулась к нему в машину, и стали преследовать твою соседку. Уж и задала Альбинушка ему копоти! Прям суперское везение! До неё у Коротышки проколов не наблюдалось, хоть и доказательств для осуждения никогда не находили. Чисто работал! До Альбины!
-Как вы всё это раскопали? – с восхищением и уважением в голосе спросил Славка.
-Это просто! Во-первых, слова женщины, когда их всё же проверили, оказались чистой правдой. Во-вторых, слова Альбины. Сначала ведь думали, что у неё тоже глюки. Но день назад в озере выловили труп Ивана, а чуть позже в тот же день – труп Усова Сергея, который по описанию был очень похож на Альбининого прыщавого. Наши парни, морщась, прошлись по всем городским свалкам и нашли-таки пачку из-под «Мальборо»  с кассетой, которую Альбина выбросила, думая, что Иван просто разыграл её и сбежал. Сама же она не курит! – высказался Алекс и прикурил новую сигарету.
-Стой, подожди! – взмолился Славка. – Не так быстро!
-Так ведь… Чёрт! – ругнулся Алекс. – Чуть поворот не пролетел! Там Альбина, а ты «не так быстро, не так быстро»! Если там… ещё она… жива…
-Господи, да я про это думать даже не хочу! – горячо заговорил Славик. – Конечно же, дави, давай, на газ! Ща мы её выручим! Я в информации твоей запутался. Что ты там говорил про какого-то Сергея.?..
-Усов Сергей, — откликнулся Румянцев. Беседа отвлекала его и не давала времени думать о плохом. – Это наш местный мелкий пакостник. Ему двадцать лет, с четырнадцати состоял на учёте в ИДН, получил два года условно за попытку ограбления ларька на площади Ленина. Я подозреваю, что его перенанял киллер, чтоб лишний раз самому не светиться, а после тихо-мирно кокнул Серёгу. Помнишь, Альбина говорила, что когда прыщавый Усов выполз вслед за ней из подъезда, в него воткнулся нож Фиолетового?
-Ну…
-Так вот, пока она отдыхала у тебя в квартире, этот самый Коротышка убрал из поля видимости, а потом утопил труп. Тогда всё сходится, противоречий нет. Зря мы на Альбину наезжали, натерпелась девчонка…
-Вот это переплёт! Остаться бы всем в живых – будет что вспомнить в старости! – воскликнул Слава. – А сейчас мы куда едем?
-В загородный дом отца Павла-Валерия. Кстати, приехали уже. Видишь красную черепичную крышу? Вот он, красавчик, первый дом за поворотом.
Алекс заглушил мотор. Они выбрались из машины, короткими перебежками, пригнувшись, добежали до кустов, окружающих нужный им дом, и затаились там, присматриваясь к обстановке.
 
 
*     *     *
 
Сидя в кустах, Алекс вырабатывал план действий. В этот момент прямо около кустов плавно затормозил тёмно-синий «Фольксваген», из которого стал выбираться брюнет со шрамом, чтобы открыть ворота. Резво выскочив из кустов, Румянцев похлопал его по плечу, сыграв на моменте неожиданности. Тот дёрнулся и хотел было разобраться с обидчиком, но не успел. Решивший тоже поучаствовать в «боевых действиях» Славик нанёс товарищу серию хорошо отработанных увесистых ударов, после которых брюнет рухнул и, ударившись головой о свою же машину, вырубился окончательно.
-Молодец! – похвалил Кулебякина Румянцев. – не знал, что ты так владеешь приёмами рукопашного боя!
-Я ж говорил, что… — гордо вскинул голову Славка.
-да только ты не шибко лезь! – охладил его пыл не щедрый на похвалу Алекс. – Я и сам бы справился.
-Знаю, — обился Славка. – Я ж хотел как лучше!
-Значит так, хочешь помочь – помогай. Слушай задание. Я иду в дом, а ты транспортируй этого, — он небрежно указал носком туфли на поверженного врага, — куда-нибудь в кусты и страхуй меня снаружи.
Ловко перепрыгнув через забор, Алекс стал крадучись обходить дом, пока не обнаружил неприкрытую дверь чёрного хода.
Я сидела в подвале, рыдая от отчаяния. Никакого лаза я не нашла, выйти можно было только через дверь, которая, безусловно, была заперта.
«Что же делать? И почему мои похитители не проявляют признаков жизни? Эй! Ау-у! Кто-нибудь разъяснит мне, где я и что от меня хотят?» — думала я, бессильно прислонившись спиной к стене и закрыв глаза.
-Что же вы затаились? – крикнула я, устав от безызвестности.
И в тот же миг…
-Иду! Уже иду, лапонька! – послышался за дверью женский голос и лязг открываемого замка. На меня смотрела своими голубыми, невинными, на первый взгляд, глазами сестра Миранда и улыбалась. Я попыталась растянуть губы в ответном приветствии, но вспомнив наш разговор с Борисом и Алексом в «Сытом папе» о том, что это Марина Шмыгина, шантажистка и убийца, мне поплохело. На этот раз Марина была в вечернем платье тёмно-зелёного шёлка и блистала золотыми украшениями на пальцах, запястьях и шее.
-Давай! – она протянула руку. – Выходи!
И тут где-то сбоку от двери в подвал раздался жуткий грохот.
Шмыгина в мгновение ока оказалось рядом со мной, пребольно потянув меня за волосы.
-Вставай, сука!
Около моего виска как по мановению волшебной палочки оказался пистолет.
-Двигай на выход, падла! – гаркнула мне в самое ухо убийца. – Шевели батонами!
Мы развёрнулись лицом к двери и столкнулись с Алексом, тоже с пистолетом на изготове.
Шума надел как раз Румянцев, напоровшись в темноте на садово-огородные принадлежности, повалив лопаты, грабли, вилы и что-то там ещё.
-Стоять! Пушку на пол! – приказала ему Шмыгина.
-Хорошо… Всё в порядке… Не надо резких движений… — говорил Алекс тихим, спокойным голосом, опуская своё оружие на пол.
-Ко мне его!
Румянцев послушно подфутболил пистолет в нашу сторону, и через секунду наш враг был вооружён двумя «стрелялками».
-Двигай вперёд! – неизвестно кому скомандовала «сестра», глядя только на свой пистолет.
Мы все по цепочке – Алекс, потом я под дулом пистолета, а замыкала шествие Шмыгина — направились в жилую часть дома.
В комнате наше трио было встречено с восторгом.
-Боже, какие люди! Проходите! – «отец Павел» был в мирской одежде, от чего выглядел более стройным и не таким громадным.
Нас с Алексом пихнули на диван.
-Где этот? – спросила Марина, обращаясь к своему сожителю.
-Сестра Миранда… — начал «батюшка».
-Хватит паясничать! – осекла его подруга. – Если бы он, — испепеляющий взгляд на Алекса, — не знал всё, его бы здесь не было.
Косов криво ухмыльнулся.
-Верно, дорогуша. Перед ними уже можно расслабиться и не притворяться, — он недобро посмотрел на нас и недвусмысленно провёл рукой по горлу, после чего опять обратил свой взор на напарницу. – А Дмитрий недавно звонил, будет с минуты на минуту.
Валерий так развеселился от этой мысли, что даже положил отобранный у Алекса пистолет, который ему передала Шмыгина,  рядом с собой на стол и стал не спеша допивать свой коньяк.
«Как же, ждите своего Дмитрия! – пронеслось в голове у Алекса, который догадался, что Дмитрий – это брюнет, которого вырубил Кулебякин. -  Ему уже хорошо, он отдыхает! А мы тут паримся!»
-Что вас привело ко мне, сын мой? – вопрошал Валерий, глядя на Румянцева и обновляя свой бокал новой порцией спиртного.
-У меня уже есть отец! Я – не твой сын! – с вызовом ответил Алекс, гордо подняв голову.
«Ну хоть картину с него пиши, — подумала я. – «Партизан на допросе».
-А пришёл я за своей, — он немного подумал, глянув на меня, и добавил: — подругой.
Я невольно глянула на спасителя, которого самого было в пору спасать, и покраснела.
«Какой прогресс! Он считает меня своей подругой! Теперь смерть уже не так страшна!» — подумала я, не сомневаясь, что живыми нам отсюда не выбраться.
-Во сколько Коротышка его снимет? Там всё тип-топ? – опять оживилась Шмыгина. Только сейчас я заметила, что она уже изрядно пьяна: уже при мне она оприходовала две стопки водки, не разделяя страсть своего товарища к коньяку.
-Всё подготовлено! Коротышка на месте. Всё пройдёт как по маслу! – удовлетворённо улыбнулся Валерий и перевёл свои злобные глазки на меня. – Так где кассета, голубушка?
-Коротышка? – вместо ответа, как эхом, переспросила я. Услышав это слово, меня словно током ударило, сердцебиение участилось, кровь застучала в висках. – Кто это?
В ответ раздался дружный хохот сладкой парочки.
-Какая кассета? И кто такой, в конце концов, этот Коротышка? – как заведённая, взволнованно повторяла я.
-Коротышка – это тот высокий блондин, который приходил к тебе в школу. Понятно, лапонька? – слегка заплетающимся языком сообщила Марина и подняла очередную рюмку, как при тосте. – За… за долгую жизнь, — хлоп – и рюмка пустая. – Жаль, что к вам это не относится!
Это, пожалуй, первый раз, когда дружный хохот меня не веселил и не вызывал желание хотя бы улыбнуться.
-Кстати, Коротышка уже присмотрел себе место, с которого будет удобно провести операцию? – покачиваясь и налегая на комод, где покоился её пистолет, поинтересовалась Марина.
-Не зуди без дела! Тебе вообще пить нельзя! Совсем разум отшибает! – огрызнулся «святой отец». – Он по ходу неделю готовился! Прямо над сценой настил, который в данном спектакле не задействован, и оттуда всё как на ладони!
-Супер! – в восхищением произнесла Шмыгина, и я расшифровала это как «супер».
-А почему вы зовёте его Коротышка? Его росту и баскетболист позавидовать может! – осмелела я, решив, что больше терять нечего, но обидно уйти из жизни, даже не разобравшись, за что.
-Альбина, это принято в … определённых кругах, — подал после долгого молчания голос Румянцев. – Клички дают или по какому-нибудь выдающемуся признаку или в противовес ему. И это далеко не всегда связано именно с внешностью. Твой Фиолетовый, например, отличается тем, что справляется со своими чёрными поручениями не только без осечек, но и в минимально короткий срок. Отсюда и пошло его прозвище Коротышка. У него, надо отдать должное, — проявил осведомлённость Алекс, — великолепная репутация, правда только как наёмного убийцы. Мы до сих пор ничего на него не можем накопать.
Преступники радостно-пьяно улыбнулись.
-Само собой! Абы что я бы нанимать не стал!
-Даже странно, что ты сумела избежать его расправы! – продолжал Румянцев. – Это первый прокол Коротышки!
-Ну, почему же вы это Альбиночке рассказываете? Зачем её обманываете и вселяете несбыточную надежду? – пробасил улыбающийся на все тридцать два Косов. – Он сюда ещё вернётся и завершит начатое до конца!
При таких словах улыбка выглядела ещё более зловеще, чем если бы он выражал лицом злость.
-А пока, сучка, ты скажешь, где кассета! – Марина махнула перед носом своим пистолетом и небрежно вернула его на комод.
Я уже хотела опять начать возмущаться о том, ни о какой кассете слыхом не слыхивала (это уже потом мне всё объяснили), но меня опередил «добродушный святоша»:
-Да не кипятись! Она никому её не должна была передать! Уберёт их Коротышка, а мы потом не спеша и методично обыщем её хату и всё!
В такой милой непринуждённой беседе протекала наша беседа.
 
 
*     *     *
 
Тем временем студент-каратист начал проявлять признаки беспокойства. Покрутившись около машины с полчаса, он решил, что надо выручать друзей. В машине он нашёл фонарик и, вооружившись им, последовал за Алексом. Он тоже быстро отыскал незапертую дверь чёрного хода, но, воспользовавшись фонариком, смог войти бесшумно. Пройдя к приоткрытой двери, из-за которой раздавались голоса, он постоял немного, прислушиваясь и оценивая обстановку.
Осторожно заглянув в комнату, он увидел мужика в строгом чёрном костюме, стоящего спиной к двери. Славка решил действовать немедля и, прицелившись, запустил фонариком прямо в голову этому самому мужику. Последний, на его горе, как раз обернулся и встретил фонариком прямёхонько лбом. На лице Валерика застыла растеряно-обиженная гримаса и, закатив глаза, он рухнул на пол, толкнув своей тушей комод. Бутылки со спиртным закачались, и одна из них, с красным вином, упала, попав Косову опять-таки в голову. Вокруг неподвижно застывшего тела образовалась зловещая тёмно-красная лужа.
Все мы на секунду растерялись, не понимая, что произошло. И в тот миг с криком «Кия!» в комнату ворвался Славка.
Не ожидая, что вторым противником окажется ещё достаточно молодая и симпатичная женщина, он замешкался. Но к нашему всеобщему удивлению, Шмыгина ловко начала атаку, демонстрируя завидное знание приёмов рукопашного боя. Очень хорошо воспитанный Славик даже не сразу дал отпор. Однако, Мариша вовсе не шутила, и он просто вынужден был защищаться.
Какое-то время перед нашими носами мелькали две фигуры и то и дело раздавались крики «Кия!».
-Помогать? – спросила я вскочившего с дивана Алекса.
-Зачем? – равнодушно пожал тот плечами. – Твой сосед так настойчиво на деле хотел продемонстрировать своё мастерство удалого каратиста, что у меня не хватит духу ему мешать. Ещё повредят мне какой-нибудь орган. Нет уж, пусть ребятки потешатся самостоятельно!
Алекс проворно забрал пистолеты противников, небрежно оставленные на комоде, и своё оружие, прикарманенное лже-священником. Потом, осторожно обойдя дерущихся, снова безмятежно уселся рядом со мной.
-Давай, Вячеслав, наподдай ей как следует! – комментировал он. – Вперёд! Смелее!
Надо сказать, что дама дралась, как зверь. Пару раз она пыталась прорваться к двери, видимо, надеясь сбежать, но Славка её перехватывал. Казалось, что его всё забавляет, и он играет с ней, как кот с мышкой. Эдакие том и Джерри, только взрослые.
Но силы были неравны. Славик, в отличие от своей противницы, занимался регулярно, к тому же он всё таки мужик. А Марина – женщина, организм которой был ослаблен алкоголем. Водочная подпитка, возможно, придала ей новых сил, зато конкретно замедлила реакцию.
Видя, что её силы тают, Шмыгина прицелилась и попыталась нанести запрещённый удар. Славик просто чудом в последний момент увернулся, и его интимное место не пострадало. Зато это разозлило его окончательно.
«Ого! Это уже не Том и Джерри! Это скорее напоминает битву монстров!» — думала я, глядя, как вконец разъярённый Славка дубасит Шмыгину. Ещё через пару секунд всё завершилось абсолютной победой моего соседа.
Мариша, словив решающий для её ослабшего организма удар в челюсть, кулем свалилась на пол рядышком со своим напарником, который возражать уже не мог.
-Порядок! – отряхивая руки, возвестил Славка. – Кто ещё?
Румянцев виновато развёл руками – мол, извини, весь неприятель пал ниц – и похлопал в ладоши.
-Теперь их надо связать и вместе с тем, со шрамом… — начал Румянцев.
-Ой! И он тут? – невольно испугалась я, хотя с такими парнями бояться было нечего.
-Спокуха! – гордо выпятил грудь Кулебякин. -  Он уже в подобном состоянии, и даже уже связанный!
Минут за семь Алекс со Славиком справились с окончательной временной изоляцией врага: все трое, связанные и с кляпами во рту, уютно расположились на отдых в подвале, который Алекс тоже предусмотрительно запер.
*     *     *
 
Выскочив из особняка, мы запрыгнули в машину и прямиком отправились в театр. Теперь я уже радовалась своему нарядному костюму и вечерним туфлям: всё же на премьеру спешим! Пока Алекс внимательно следил за дорогой, так как скорость он опять развил почти что космическую, Славка, слегка путаясь в именах-фамилиях, рассказал мне последние новости. Теперь, владея информацией в полном объёме, я горела праведным желанием найти Фиолетового-Коротышку и изолировать его от общества.
-Давай! Спектакль начнётся через двадцать минут! – торопила я Алекса, хотя и ужасно трусила ехать на такой скорости.
-Пытаюсь… — ответил Румянцев как-то уж очень неуверенно.
Причина его неуверенности стала ясна через несколько минут, когда машина, пару раз дёрнувшись и чихнув, окончательно заглохла и встала как вкопанная.
-Блин! – заорал Алекс, безуспешно пытаясь оживить свой автомобиль. – Да что за хрень!
-Что делать? Как? Что? – вразнобой вопрошали мы со Славкой с заднего сиденья.
-Ждите здесь, а я на попутке! Распорядился Алекс.
«Ага! Сейчас! Раскатал губу! Я хочу видеть лицо этого высокорослого Коротышки, когда его будет хватать наша доблестная милиция!» — моментально обиделась я.
-Я с тобой, — гаркнула я, выбираясь из машины. – Возражения не принимаются!
-Эй, ребята! – донеслось сзади. – А я чё, лысый? Я с вами хочу!
Встав по обе стороны от Алекса, выставившего вперёд своё удостоверение, мы образовали на дороге живую преграду и стали ждать попутку.
Через три минуты появился «Москвич» с лодкой на багажнике: добропорядочный гражданин воскресным вечером возвращался м рыбалки. Наша решительно настроенная троица вкупе с Алексовыми корочками безусловно заставили его остановиться.
-Милиция! Майор Румянцев! Подвиньтесь! – распорядился Алекс. – У меня что-то с машиной, а нам как можно скорее необходимо оказаться в театре для выполнения важного задания!
-Трошин… Евгений Васильевич… — зачем-то представился водитель совершенно обалдевшим голосом и, как во сне, медленно и с вселенской печалью в глазах пересел на пассажирское сиденье.
Мы с Кулебякиным втиснулись на задние сидушки, сразу ощутив малогабаритность отечественных авто по сравнению с иномарками.
-Нормально бегает ваш коняка? – поинтересовался Румянцев.
Трошин затравленно кивнул и громко сглотнул, когда Алекс надавил на газ. По расширившимся от ужаса глазам Евгения Васильевича было понятно: он даже не подозревал, что на стареньком «Москвиче» можно лететь как на ракете. Хотя это я загнула. Конечно, Алекс выжимал всё возможное, но машина сопротивлялась, как могла – хрипела, фыркала, дребежзала всеми деталями. А ещё эта лодка на крыше!
Господин Трошин пару раз пытался что-то выдавить из себя, содержащее просьбу пожалеть его и его машину, но Алекс обрывал его на полуслове:
-Не дрейфь, мужик! Милиция объявит тебе благодарность!
В итоге Евгений Васильевич решил покориться судьбе. Он откинулся на спинку сиденья, прикрыл глаза и начал часто-часто шевелить губами.
-Молится! – шепнул мне на ухо Слава.
-При такой-то езде? – просвистела я в ответ. – Ничего удивительного! Я бы и сама с радостью прочитала подходящую молитву, да не знаю ни одной. Прав был Эдуард!
-Кто такой Эдуард? – заинтересовался сосед, вознамерившийся услышать ещё какие-нибудь подробности событий, участником которых он сам теперь являлся, но я только махнула рукой.
Тем временем мы уже мчались по улицам города, нарушая все скоростные ограничения и вызывая неподдельное удивление других водителей тем, что так нахальничает не какой-нибудь там крутой джип, а задрипанный «Москвич».
-Ну, прям анекдот с точностью до наоборот! – словно прочитав мои мысли. Заржал Славик. – Пусть знают наших – мы тоже могём!
-Можем, — машинально поправила я по учительской привычке.
-Отстала ты, Альбина, от жизни! – веселился каратист. – Это ж такое сленговое выражение!
Я уже видела крышу одного из красивейших зданий нашего города – один поворот налево, и мы у цели.
-Приехали! – радостно вздохнула я.
Евгений Васильевич приоткрыл глаза и даже вроде бы улыбнулся. Но тут, на этот самом последнем повороте, Алекс, не снижая скорости, выписал такой зигзаг, что лодка, и до этого ходившая ходуном, не удержалась и, скользнув по капоту, стала двигаться самостоятельно параллельно движению машины. Водоплавающий транспорт очутился на тротуаре, сбив с ног пожилую пару, вышедшую прогуляться перед сном. Они смешно и неловко взмахнули руками и упали, угодив прямо в лодку, которая под этим весом остановилась и только раскачивалась. Мужчина вёл себя спокойно, просто хлопал глазами и смотрел почему-то наверх, видимо, полагая, что лодка, как Божественное предзнаменование, свалилась с небес. Дамочка же огласила округу таким диким воплем, что моя игрушка-весельчак и в подмётки ей не годилась.
Мы со Славой захохотали.
-«Маски» на прогулке! – тут же придумал название этой сцене Кулебякин.
-Моя лодка! – жалостно пискнул хозяин машины.
У Трошина было полуобморочное состояние. Он схватился за сердце и стал судорожно рыться в бардачке, отыскивая таблетки.
Алекс сунул в его дрожащую руку свою визитку.
-Позвоните мне завтра. Мы решим все вопросы. Извините ещё раз за всё и спасибо!
Алеск посмотрел на нас со Славкой и скомандовал:
-Вперёд, друзья мои!
Мы выскочили из автомобиля и рванули в театр.
 
 
*     *     *
 
Бравый швейцар, преграждая нам вход, у входа сообщил, что представление уже началось.
Румянцев сверкнул удостоверением.
-Это мои сотрудники!
-Да-да! Тут уже есть ваши коллеги! – вытянулся в струнку швейцар.
Мы растерянно оглядели холл, не зная куда лучше бежать.
-Они наверху, — услужливо подсказал «хозяин дверей».
Мы рванули вверх по лестнице. Ребятам хорошо, но мне бежать на каблуках и в узкой юбке, которая позволяла делать только маленькие шажки, было неудобно. Я немного поотстала от них. Очутившись в каком-то длинном коридоре, я завертела головой. И вдруг я увидела Фиолетового (я так и не привыкла называть его Коротышкой). Вскрикнув и наплевав на приличия, я подтянула юбку чуть ли не до талии и галопом понеслась по зданию драмтеатра. Несколько раз свернув налево-направо, я в конце концов очутилась на каком-то мосту, укреплённом прямо над сценой. Глянув вниз, чуть не свалилась от неожиданности и страха: прямо подо мной старательно отрабатывали свой гонорар актёры.
«Всё ясно, я попала туда, где и должен был находиться Коротышка! – вспомнила я разглагольствования преступной парочки. – Я буквально пришла к нему в руки!»
-Ложись! – заорал кто-то голосом Алекса, и послышались выстрелы.
Я тут же вытянулаясь во весь рост на этом довольно хлипком дощатом перекрытии, стараясь срастись с досками и пытаясь понять, жива я или уже нет.
Сквозь щели я наблюдала, как актёры заинтересованно поглядывают вверх. И тут предплечье одной рыжеволосой артистки, которая стояла согласно ходу спектакля с вытянутой рукой, обагрилось кровью. Увидев это, она заорала как резаная. Судя по нарастающему гулу в зале, зрители поняли, что происходит что-то не то и начали проявлять заинтересованное беспокойство.
Как позже выяснилось, Борис с группой захвата прибыли в театр, но у них не было той информации, что получил Алекс из, так сказать, первых уст. Не зная, когда именно и откуда ждать рокового выстрела, они просто уговорили генпрокурора не идти на премьеру. Киллер занял своё место, но после того как прошёл первый акт и начался второй, а его жертва так и не появилась, он начал беспокоиться. Говорить по телефону из места укрытия он не решился, боясь, что разговор могут услышать актёры или ещё какие-нибудь работники театра. Соблюдая все меры предосторожности и тишины, он вышел в коридор и только достал свой мобильник, как в поле его зрения попалась я. Дальше – погоня за вполне реальной жертвой.
А кричал действительно Румянцев, который знал, где искать убийцу. Но он пошёл в обход и как раз в нужный для меня момент появился с противоположной стороны моста, наблюдая нашу «игру в догонялки».
Целившийся в меня Коротышка не сразу сориентировался и потерял драгоценные доли секунды: Алекс выстрелил первым, два раза, попав Фиолетовому прямо в грудь. Коротышка тоже пальнул, но уже вялой рукой, наугад, и его пуля беззвучно, благодаря глушителю, ушла в потолок.
Киллер перевесился через перила моста, истекая кровью, а потом рухнул вниз, прямёхонько попав в какую-то сценическую люльку, которая под этим весом начала спускаться вниз. И всю эту красоту в разгар представления увидели ошеломлённые артисты и зрители.
В зале повисла гробовая тишина. На сцене вдруг материализовался Румянцев, демонстрируя удостоверение.
-Милиция!? – не то спрашивая, не то утверждая, пискнула «окровавленная».
-Уважаемые артисты! Уважаемые зрители! – торжественно произнёс Алекс. – От лица органов внутренних дел я приношу вам наши извинения! Только что был обезврежен (указание рукой на слегка качающуюся люльку) опасный преступник!
«До чего хорош! – залюбовалась я им. – И говорит как складно!»
-Пойдём! – сказал мне кто-то на ухо.
Это был Борис.
-Всё в порядке, твой Коротышка убит, больше тебе бояться нечего!
Приговаривая, он провёл меня ко входу на сцену. Зал к этому времени взорвался аплодисментами. Занавес стал опускаться.
-Я должна поблагодарить Алекса! – шепнула я Борису и резво, несмотря на сильную дрожь в ногах, побежала к своему спасителю. Увидев меня, Алекс раскрыл объятия.
-Ты просто молодец! Ты умница! С тобой всё в порядке? – нежно шепнул он мне на ушко, горячо прижимая к себе.
-Да, благодаря тебе, — нерешительно улыбнулась я в ответ.
Неожиданно на нас обоих что-то нашло, и мы слились в горячем долгожданном поцелуе.
Режиссёр представления распорядился вновь поднять занавес, так как до всех этих неприятностей почти полспектакля артисты уже отыграли и заслужили право выйти на поклон.
Мы самозабвенно целовались, пока продолжительность зрительских апплодисментов не стала меня смущать.
-Что это они так расхлопались? – стараясь немного отвлечься, спросила я, когда мы с трудом оторвались друг от друга.
-Это нам! – с идиотской улыбкой на лице сквозь зубы проговорил Алекс.
-О, Боже! – вырвалось у меня, когда я «въехала в ситуацию».
Занавес открыт, артисты скромно стоят на заднем плане, а в центре сцены – «эротическое шоу» с участием меня и Румянцева.
-Кошмар! – проговорили мы в унисон и зарделись.
А овации вперемежку с криками «Браво!», «Бис!» и свистом всё не смолкали.
Нам с Алексом не оставалось ничего другого, как глупо хихикая, кланяться, пока занавес не опустился окончательно.