Расстрел на всю жизнь

В конце планерки директор объявил: «Завтра к 17-00 мне на стол списки охотников по каждому участку — формируется бригада на отстрел оленей в соседнем районе. В список включать только нормальных и трезвых и только тех, у кого двустволки 12 калибра. Это будет командировка на 5-7 дней, оплачиваемая по среднему заработку»
Вечером следующего дня я, как начальник участка, был назначен старшим и со мной отобрали еще 5 человек.
— Вылет на вертолете через два дня, с собой брать теплые вещи, сапоги и термосок на 2 дня, остальное все дадут там ,- подытожил директор.
— Андрей, останься, остальным сбор 15-го в 7-00 .
 Все вышли, директор подошел к шкафу, открыл — там стоял ящик водки,- « Возьми, там будет не просто, а водки с нашим сухим законом там не найдешь, счастливо».
В 8-30 15-го мы уже взлетели и через полтора часа были на месте. Это был лагерь на берегу реки из двух больших палаток, в одной разместили женщин-раздельщиков и поваров, а в другой мы. Руководил всем опытный ханты Яша. После нашей высадки он слетал на вертолете на разведку и, прилетев, сообщил: « Олень будет через день, так что отдыхайте, можете рыбку половить».
— Так ведь не сказали, что удочки можно взять,- вспылил Петрович.
— Мой удочка с червями- твой водка, -улыбнулся Яша.Решили пожертвовать одной бутылкой .
Ловили по очереди и к концу дня наловили хариуса и на уху и на жареху. Посидели душевно, с песнями, но, в 7 часов  утра ,  Яша уже всех тормошил идти на тренировку.
Лодки расставили поперек реки, в шахматном порядке, немного выше течения. Яша пояснил, что надо стрелять только в голову, в район уха и только в пределах своего сектора обстрела. Сектора разметили, установили якоря и поехали в лагерь.
Утром прилетел вертолет и привез багорщиков и патроны. Яша опять полетел на разведку, но быстро вернулся, выскочил из вертолета и заорал перекрикивая винты: «Подъем, олень через два часа будет здесь». Быстро получив патроны — по 200 штук на ствол — сели в лодки и через полчаса все были на своих местах- мы выше течения, а багорщики с раздельщиками ниже за поворотом реки. Всем приказали молчать и не курить. Через час послышался шум- это был топот приближающегося стада. Олень надвигался сплошной стеной шириной метров 100. Подойдя к реке и увидев нас, олени остановились на кромке воды и насторожились. Возможно они и не стали бы переправляться, но надвигающиеся сзади тысячи оленей просто столкнули их в воду и стадо начало переправу. Яша нас предупредил, что первые ряды с вожаком нужно пропустить, что мы и сделали. Прямо перед нами олени стали переплывать и переходить реку. Мы смотрели им в глаза и что-то защемило в груди — настолько прекрасны и грациозны были эти животные, но …мы начали отстрел. Выстрелы слились с шумом, плеском, рыком и топотом- стадо пошло сплошной стеной.
Первый час пролетел как минута. Яша просигнализировал, чтобы мы остановились. Ниже переправы туши плыли сплошным потоком, река стала красной от крови. Багорщики не успевали вытаскивать туши из воды. Мы сели и закурили, только теперь я увидел, что ствол раскален. Серега с соседней лодки сунул ствол в реку и он со свистом зашипел.
— Ты что делаешь, идиот,- заорал Петрович,- все, ружья нет, будешь стрелять –патрон заклинит и разорвет ствол .
— Быстро на берег, к багорщикам на помощь, -скомандовал я,- только патроны оставьте.
Лодка с Сергеем и Толей прямо сквозь плывущих оленей поплыла вниз по течению, а Яша уже махал, что можно продолжать.
Работа закипела, конца стаду не было видно и только часам к четырём патроны закончились, да и стадо пошло на убыль. Мы поплыли помогать багорщикам. В ушах звенело, руки тряслись. То, что мы увидели – было настоящим ужасом. Весь берег был в тушах, река в крови и кишках — раздельщики все внутренности выкидывали в реку. Меня чуть не стошнило. Я послал Николая за водкой, а сам стал помогать вытаскивать туши. Раздельщики ловко потрошили и снимали шкуры, но необработанных туш было еще слишком много.
— Бабам пить не давай, а то упадут, им еще тут до ночи работать,- предупредил Яша, но сам не отказался от стакана. 3 бутылки мгновенно были выпиты и все бросились работать.
К 10-ти часам, кое-как помывшись, мы пришли в лагерь и, перекусив, завалились спать. По переменке охраняли от зверья горы туш, с утра началась отгрузка в вертолеты.
Один, второй, третий – к вечеру все попадали, а утром забрали и нас. Возвращались разбитые и усталые, в глазах у всех была пустота. Каждому давали по оленю, но взял один Петрович — остальные отказались.
Прошло несколько недель, но встречаясь с напарниками по отстрелу как-то прятали глаза, как будто были в чем-то виноваты. Даже грамоты и премия за 90%-ную реализацию патронов не помогли. Я еще долгие месяцы плохо спал — всегда снились те глаза бедных животных.
Прошло уже почти 30 лет с той поры, но после того отстрела ружье в руки я уже не брал и оленину не ел .  Это слабое утешение от той горечи, но она уже тянется всю мою жизнь.