провокаторы

 
поделюсь-ка радостными формулами, которые пока исчо в голове 
или исчо хде-й-то тамо находятси обездвиженными, словами-пеленами 
закрученными, искрящимися и лучистыми. вот тока вот не надоть про то, 
чо было и как, енто будит скушно, давай-ка, лучше, какой-нить позитивчик.
но чого-й-то седни фсе так тупо будит, ни одной востроносой буратинки
на горизонте не маячить. а терпеть себя оченно мучительно, да к тому же 
коды енти дурные словечки незатейливо переплетаютси с ритмами-картинками
из старой мудреной книжицы. а мирок-то раздуваетси риально, как резиновый 
шарик, уподобляясь вселенной ограниченного применения. причом, нравственные 
аспекты личного пользования в ейном складываютси в корзинку обчественного 
мнения, быдто грязное белье, ожидаюсчее постирушек с применением хымии. 
 
таки, и в ентот раз погружение в среду обитания прошло без задоринки, аднакоси,
с сучком, шо вызвало, опьять жеж, нарекания шефа за бессмысленность и
скрупулезно растраченный временной ресурс. тут чо хошь болтай, аднакоси, чухай, шо
чадолюбивый монстр-социум, фсеж, должон свой контроль блюсти, шобы не мутировать 
далее странно неприлично. и енто вот обчество по интересам целью своего существования
имело удовлетворение похоти естесственной, почти доброхотной. союз вольных 
чинуш скреплялси общими видами на ихнее незатейливое будущее, общее кладбище и 
некоторые дополнительные услуги. ну и о двух головах попадались среди них, 
кншно, некоторые даже до семи пядей во лбу имели, аднакоси, модели сии совершенно
несовершенны оказались. да и мерялись оне чем ни попадя: одне строптивостью,
другия непокорством, третия оболваненостью своею, а иных же шеф, ваще, лишил 
ума-разума навскидку. бестелесные, не говорящие, они могли бы стать привидениями, 
но технологии того времени, фсеж, не успевали за фантазиями монстра. 
 
впрочем, месилово ужо хорошенько притоптало свеженькую травку на газоне, извазюкало 
чистенькое и приглаженное и всю энергичность тел челиков направило во исполнение цели 
поставленной. и тот хто покрепче и посильней был, тот лупил вовсю послабже и похилей, 
а хто поумней и похитрей, тот фишку чистил лолам, лохам и придурковатым. лишь тока 
сначала действа монстр-социума самолюбиво покрикивал, а ужо потома самовлюбленно 
погрузился в созерцание самости, игриво распаляясь своими совершенствами. трибуны 
челиков исчо чото тамо кричали, но монстр ужо шепелявил одурманенно, напоказ выставляя 
сгнившие зубешки обстоятельств, перемалывавших и не таких шустрых, вертких, хватких. 
 
а вот ежели вы не можете чого-й-то тамо объяснить, так обращайтесь к нам, челикам, мы фсе 
сможем и сумеем, как мозги запудрить, не побоюсь ентого слова, мы волшебники мысли. 
и сказать, что мысли были поварами и готовили словечки, варили-жарили-парили, подавали  
под разными соусами будит софсем не точно. им, манипулянтам, в кайф было видеть как дрожали в 
такт синхронно внутренние и внешние враги, органы и органчики, цепенели от накатывавшегося 
на них ужаса, раскладывались на составляюсчие. 
 
кншно, инфа могла бы изобличить лицемера, но она не боролась с ним по правилам, так как 
горбатого могила исправит, а плетью обуха, все равно, не перешибить. в мозговой коробочке, 
как и в приборчике мыслеуловителя, сконцентрировалась вся непроходимая тупость, леность, 
нежелание делания красоты доброго. только лишь бы обвинить кого-нить в чем-либо, осудить походя, 
покрасоваться на людях и челиках в своих сиюминутных поисках истины. но хотя, если вдуматься, 
кто будет заниматься занятием, достойным, разве что, лолов юзерковатых, гуглятиной 
пропитанных. да и что толку повторять чьи-то слова, к месту или не к месту сказанные, 
обнаруживая воспитанность, образованность и стандартность мышления. там не догнал,
тут тебя обошли, походя просвистев, прозвенев натужно, продав с потрохами на вынос. так
время разделило людей, определив им роль поколений, которым и следовало соответствовать.
 
ведь совпало-то совсем не случайно, сложилось до кучи, так сказать. и осталось только, вникнув 
в суть, расчухать, что к чему, и уж тем более более не сотворять глупости молодости. оттенки 
чувств в словах — просто невыносимо было следить за тем, как чувства  умирают, и прожитого не 
вернуть уже. и мысль стирается совсем незаметно, как ластиком карандашный рисунок, и ничто уже 
не напоминает, как будто и не было ее вовсе. быть кем-то, но только не быть собой, лицедействовать 
лично, человекоугодничая откровенно и пафосно.