Я тебя никогда не забуду

Я тебя никогда не забуду

Я тебя никогда не увижу.

Я много времени провожу у компьютера. Читаю новости,
погоду... Накопила много фотографий, целый альбом, можно час
разглядывать.

Как-то попала на сайт «Одноклассники.ру». Совсем случайно.
Зарегистрировалась, от нечего делать. Сначала просто разглядывала,
надписи разные. Потом нашла свою школу. Списки окончивших ее в разные
годы. Фотографию школы. Растрогалась. И, рассматривая школу, окна,
калитку, входную дверь, подумала: а что, если... что, если попробовать
найти его? Здесь? Найти свою первую, самую первую любовь, неужели это
возможно?.. Я не буду вам рассказывать, что у нас было, и как. Да не
было ничего, о чем вы могли бы подумать. Годы совсем другие были. Но,
может, поэтому и любовь тогда другая была, раз помнится всю жизнь... И
всю жизнь мне хотелось увидеть его. Это была идея-фикс. Ну и вот... я
таки нашла его. По спискам закончивших нашу школу в разное время.

Но я нашла не совсем его. Я нашла его детей. По его
редкой фамилии. Взрослых детей, которые тоже учились в этой школе. И
зарегистрировались на этом сайте, со своими фотографиями, с новым местом
жительства, указанным в анкете. Жили они теперь совсем в других краях.
Отсюда очень далеких. Там, на сайте, можно было писать письма. И я
написала, старшему сыну. Он мне ответил. Написал, что передал отцу мой
привет. И что отец помнит меня. И тоже передает мне привет. Он передает
мне привет! Он меня помнит! Я не могла в это поверить. Как и не могла
представить, какой он сейчас. В памяти-то стоит худощавый мальчишка, в
курточке, в кепке, держит за руль велосипед... как на фотографии, что
запрятана в коробку, вместе с другими старыми снимками. И я стою там,
рядом, в белом берете, в коричневом пальтишке. Отчаянно влюбленная, день
без него казался зря прожитым. И не представлялось никак, хотя и
думалось иногда, что наступит время, и мы уже не увидимся никогда.
Почему-то я это точно знала, хотя верила с трудом. Вернее, никак не
хотела верить.

А мы расстались. У него появилась другая девушка, она тоже в
нашей школе училась, потом он на ней женился. На крыске-Лариске. Как-то
я это пережила, выхода другого всё равно не было, только пережить. Вру,
я так с этим и не справилась. Однажды я пошла в кино, с подругой. И
случись же такое, он пришел тоже, со своей женой, она с большим
животом... Она сидела возле меня, он с другой стороны рядом с ней. А
что такое значит – жена человека, которого любишь? Да ничего! Она никто.
Только он что-то значит, и ты сама. Жена – никто. Как предмет мебели,
зачем-то пребывающий рядом. Вот так думают в юности. А некоторые так и
думают всегда.

Фильм я, конечно, не видела. Косилась глазами в одну
сторону. Он мне, когда садился на место, приветственно кивнул. От одного
его кивка я была счастлива. Его жена меня абсолютно не интересовала.
Небось, давно надоела ему, бесцветная остроносая блондинка,
крыска-Лариска. А он вдруг бесцветной блондинке ладонь свою на ее руку
положил... и даже сжал эту руку. От экрана шел свет, и я всё это
увидела. Я же только туда смотрела. И была просто шокирована. Я ничего
не поняла. Настолько глупа еще была, настолько не понимала, что значит –
муж и жена. Понимала как-то всё наооборот, мол, жена – это скучно и не
очень нужно, ну как у Чехова, и зачем он вообще женился, глупость
какая... А это я была еще глупа, юна и необразована во взрослой жизни.
Но всё проходит. И глупость и юность. Но есть нечто, что не проходит
никогда. И цепляет, цепляет тебя всю жизнь. Увидеть! Идея-фикс, я же
сказала.

Но и тут не пришлось. Только обоих сыновей на
фотографиях. Младший очень похож на отца глазами и скулами, а старший,
которому я написала и который мне ответил – он совсем другой, на нее, на
блондинку крыску-Лариску похож – подумать только, я же тогда, в кино
рядом с ним сидела, с этим сыном, он тогда в блондинке внутри был, – и
он пообещал мне прислать электронный адрес папы...

Но не прислал. И я больше не писала ему, не спрашивала
ничего. Значит, папа не захотел.

Зачем ему это? Переписка, ненужная вовсе. И я подумала:
а мне это зачем? Тоже ведь не нужно. Смысла никакого нет. С возрастом мы
во всем смысл ищем. Так что правильно, что его электронного адреса нет
у меня. Мне нечего было бы ему сказать, в смысле написать. Вернее – не
нужно ничего говорить.

Но я ведь рада, на самом деле! В сущности, я достигла
своего. Я узнала, где он, с кем, и даже чем занимается. И его детей
увидела. Можно сказать, его жизнь проследила. А увидеть его самого?
Пускай только на фото? Взрослого чужого мужчину, может, сильно
постаревшего, может неузнаваемого, совсем другого... Пусть останется в
памяти, каким я его помню. Только не спрашивайте меня, зачем мне всю
жизнь хотелось его увидеть? Я сама не понимаю. Вот зачем? Идея-фикс...

Но если бы не было у меня интернета, я ведь вообще
ничего бы не узнала о нем.

*

Может, и лучше было бы, если бы у меня не было интернета. И я
бы никогда его не увидела. Черт бы побрал этих одноклассников.

крыски-Лариски другого и ожидать было нельзя. Располневшая постаревшая
женщина в розовой кофточке с розовой вышивкой на плече, со светлыми,
завитыми кудерьками на голове, и круглым лицом безмятежной домохозяйки.
Даже если она и работает, все равно лицо у нее вечной домохозяйки.
Трудно в ней узнать былую тонкую остроносенькую блондиночку, разве по
голубеньким вострым глазкам.

А он... Конечно, я сразу вся впилась в Стаса, а не в крыску. Её
уж потом рассматривала, пристрастно и ехидно. А на него смотрела минут
пятнадцать, не меньше. Никогда бы в жизни не узнала в этом седом, с
большими залысинами, мужчине Стаса, даже если бы встретила лицом к лицу.
Ну ничего общего, ни одной черты. Хотя, при втором, или
третьем-четвертом рассмотрении я увидела его глаза, его взгляд – и это
всё, что осталось от него прежнего – чуть насмешливый взгляд небольших
коричневых глаз из-под темных бровей... И брови те же. И это всё, это
всё...

Мне не надо доставать из шкатулки старую маленькую фотокарточку
– я наизусть помню там каждую черточку. Конечно, тот мальчик не мог
сохраниться в прежней ипостаси, но почему-то я в своем дурацком
воображении видела совсем иное лицо – в любом случае сильно узнаваемое.
Лицо оказалось не-узнаваемым, а шок сильным. А чего я ждала? В том-то и
дело, что ничего. Потому что не думала, что вообще увижу когда-нибудь.
Хотя, зашла к крыскиному сыночку с этой, явно-тайной целью, но без
ожиданий. И тут мне «подарок»!

А ведь действительно. По большому счету это подарок. Было
такое времечко, давным-давно, за высокими горами, за дальними далями...
И в этом времечке жила я и мечтала. Вот стать бы мне невидимой,
птицей-не птицей, но летающей каким-то образом, и подлететь к одному
окну, которое неизвестно где и на какой улице находится (они,
поженившись, переехали в другую часть нашего города), или даже влететь
внутрь, и увидеть, что там делается и говорится, и вообще, как оно всё
там, в подробностях рассмотреть и узнать.

Можно сейчас сказать, что эти глупые мечты осуществились. В
какой-то мере и спустя много лет.

Я вижу застывший краткий цветной миг, когда щелкнул фотоаппарат.
Этот миг был совсем недавно, дата написана наверху. Вижу всё в
подробностях: белая скатерть, высокие прозрачные бокалы с широкой
серебряной каемкой по краю, наполовину наполненные светложелтым вином.
Большие блюда из одинакового белого фарфора, круглые и овальные –
сервиз, видимо; на блюдах закуски – фаршированные помидоры, красные
редиски, черные маслины на маленькой тарелочке, ветчина в окружении
ломтиков лимона и веточек зелени... еще что-то; бутылки с водой и вином.
Всё красиво разложено, налито и еще не тронуто. Все трое смотрят в
фотоаппарат, который направлен только на них. Гости то ли еще не пришли,
то ли отодвинулись в сторону. Можно предположить, что примерно сказала
только что крыска – стандартно-банальная недосказанность еще держится на
тонких губах, и как промолчал на ее слова Стас – у него лицо не очень
разговорчивого человека.

Я убрала фото с экрана. Но ненадолго – не выдержала и снова
открыла. Мой шок немного сгладился, но еще не прошел. На праздничный
стол я уже не смотрела, только на них троих – точнее, на двоих. А второй
сын, который похож на Стаса – ну совсем другое лицо! – видимо, их
фотографировал. И тут на меня накатило... Ах, ты, крыска-Лариска, ты
мужа у меня забрала! Это я могла бы сидеть рядом с ним, в другом месте и
за другим столом. Это наши дети были бы рядом, один (одна) за спиной, а
другой (другая) с фотоаппаратом. И ты точно лучше бы выглядел, я ведь
выгляжу лучше и моложе Лариски в тысячу раз. И я бы тебе не изменяла, ни
в молодости, и никогда, как сделала (по моим точным сведениям) твоя
крыска с домохозяичным лицом. И тебе бы не пришлось простить, чтобы
удержать семью.

Я всё смотрела и смотрела... И под моим взглядом невидимый
ластик стирал и стирал... и фотография изменилась. Сидела рядом со
Стасом я, другая скатерть была на столе, другая посуда, другое вино и
другие закуски. И за нами, положив руки нам на плечи, находилось ДРУГОЕ
лицо и фотографировал нас тоже кто-то ДРУГОЙ… Может быть, это были бы
две наши дочери. А крыска-Лариска всё это отняла у меня. Другую жизнь
отняла. Я не могу сказать, что моя жизнь чем-то меня не устроила, но я
бы хотела и другую прожить. Может, она лучше была бы. Стасу эта крыска
никогда и ничем не подходила, я всегда точно это знала, и удалось ей
только лишь по глупой молодости – его глупой, женщины в таких вопросах
быстро умнеют, а глупеют они уже после, в процессе, когда добились
желанного.

…Фотография восстановилась как была. «Жизнь невозможно
повернуть назад, и время ни на миг не остановишь...»

Нет, я нисколько не сожалею, что увидела эту фотографию. Ведь я
увидела так много. И даже сумела не только остановить миг, но и
повернуть его на другой вариант, и увидеть другое фото, и тоже в
подробностях рассмотреть его. И прочувствовать всё это будто на самом
деле. Словно и вправду пожила другой жизнью, которая и должна была быть
моей. Я тебя стерла, крыска-Лариска. «Отмщение и аз воздам». Пусть
только виртуально. Жаль, но история жизни не имеет сослагательного
наклонения. А то мы со своими жизнями натворили бы чудес. Да таких, что
сами бы не обрадовались. Но ведь, когда не можешь, тогда только и
хочется.

--------------