Алечка

Перед распределением Алечка не спала ночь, ворочалась, даже молилась, хотя в это она-комсомолка-  верила мало.
Утром возле деканата была сосредоточена и угрюма, но когда ее пригласили – бойко назвала номер школы, куда хотела бы попасть на работу.
Это было не просто, но она этапно шла к цели. В принципе, ей было все равно: детей да и математику свою она не любила. Благодаря изумительной, буквально фотографической памяти она сдавала экзамены удовлетворительно, а выше и не нужно было.
Просто это была расплата за унижения. Все десять лет в школе ее считали серой посредственностью. глупой, но, слава богу, не наглой. Учителя физики, а особенно, математики, улыбаясь, рекомендовали стать поваром или проводником поезда. А она, потупив глаза, сжимала пол партой кулаки. Характер – то был ого – го! Так часто бывает. Когда заканчивала школу мать сходила и попросила не портить девочке аттестат – и у нее почти не было троек: только физика, математика и русский. Мелочи. На выпускном математичка с улыбкой порекомендовала ей не поступать на физмат в пединститут – пошутила!
«Что ж», -решила Алечка, –«это мой звездный час» и залегла на даче с учебниками. Никто ее не тревожил. Родителям льстило, что дочь решила поступать в институт, да еще и на физмат. Они, правда, не знали, что там самый низкий конкурс и проходной балл.
И она прошла. Если бы не слова математички, которые жгли ее уши, она еще после первого курса бросила бы все, но она зубрила. Запоминала все лекции наизусть, знала наизусть даже все таблицы. Сначала преподавателей раздражала эта студентка, потом привыкли. После второго курса уже никого не отчисляли.
Так он стала учителем математики и что еще хуже- физики, потому что физику она боялась. В математике редко приводили жизненные примеры, а с грудами мертвых чисел она справлялась. Физика – это другое и она это чувствовала.
В конце августа она пришла в школу. Еще в коридоре услышала свою фамилию(девичью)..Ведь чтобы остаться в городе она вышла замуж. Алечка остановилась, с улыбкой дожидаясь, когда учительница математики к ней подойдет и спросит о том, как она устроилась, порекомендует прийти в школу первого сентября, чтобы встретиться с одноклассниками, если те смогут отпроситься с работы или будут в отпуске. Подняв глаза, Алечка металлическим голосом с нотами радости сообщила, что отныне она – коллега, а не просто бывшая ученица… На столбняк своей «коллеги» она смотрела с глубочайшим удовлетворением, а потом отметила, что сегодня они правильно поделят часы. Алечка забрала всю среднюю школу и вторую смену. Поспать она любила, да и выпускные классы – это головная боль. Опять же они уже более самостоятельные, иногда нахальные, а с мелочью справляться легче. «Ладно, если возникнут проблемы – рожу ребенка»,- решила Алечка.
Детей она не просто не любила – он ее раздражали, особенно те, кто обладал живым умом. Не зная ничего другого для овладения предметом кроме как тупая зубрежка – она требовала учить параграфы от начала и до последней точки. Ошибок в пересказе не должно было быть. Теоремы и доказательства должны учить, как стихи. Любое отступление каралось, доказательства, изложенные в других учебниках, не приветствовались.
Как ответный жест – дети так же ее не любили. Дразнили за спиной обидно, но это ее не доставало.
Старая математичка организовывала олимпиады, факультативы – почему-то в последних классах математика начинала интересовать учеников. Алечке тоже предложили старшие классы. Осознав опасность положения, она ушла в декретный отпуск, чтобы взрастить талантливого отпрыска. Но время шло, а ребенок был очень средним, да еще картавил и немного заикался. Алечка стеснялась его. Спустя какое-то время выяснилось, что все воспитатели в саду – мерзавки, да еще и глупые: совершенно не занимаются с ее ребенком ( потому что все дети говорили без дефектов).Периодически Алечка устраивала профилактические сцены в саду, начиная их с сакраментальной фразы: «Я тоже педагог и т.д». Воспитатели предпочитали не связываться, и она уходила героиней. Что при этом ощущал ребенок, ее не волновало. На работе так же, набирая силу и нахрапистось, она стала выживать старую учительницу.
Поступь у Алечки уже напоминала поступь Командора, а голос стал громким и высоким- т.е противным.Когда она повышала его – на уроке становилось тихо, но ученики не слушали ее, а лишь внутренне просили приглушить динамики.
Наконец она стала ведущим учителем, остальные были приходящими или работали на ставку.Алечка научилась плодить бумажки. Чем хуже она учила, тем лучше были выполнены ее бумаги. Он иногда фальшиво сетовала, что из-за гор макулатуры она не видит учеников, а на самом деле он была просто счастлива. Ее стали продвигать: сначала в профком, потом в завучи. Теперь ее голос слышали уже и в коридорах. И дети, и коллеги шарахались по углам, когда замечали ее.
… Ребенка пришлось определить в другую школу, куда она часто приходила поприструнивать по- дружески. Так что аттестат вышел средним, но в институт ребенок не прошел. Алечка ругала всех и вся, кроме себя (ведь как раз математику он и не сдал).
За своими проблемами она просмотрела другую угрозу. Жизнь бумерангом вернула ей все то, что она когда-то причинила своей учительнице.: к ним в школу пришла наглая, серая посредственность, но уже по меркам Алечки.Она представила какой будет их борьба и даже почувствовала исход и от этого спина ее постепенно сгорбливалась, а голос становился глуше. Даже ее начинал мучить вопрос: «Что же будет дальше?», но ответа пока дать никто не мог.