Зомбиада

В тот день я, как обычно, дежурил в Ташкентском метрополитене с группой своих товарищей. В последние месяцы напряженность в столице спала и вызовы по чрезвычайным ситуациям практически прекратились. Но все равно никто не списывал опасность и мы продолжали нести свою боевую вахту.
Во вторник утром я находился в оружейном и чистил автомат. Мои товарищи весело болтали в соседнем помещении и смотрели телевизор. Там была обычная новостная передача, и ничего интересного. Я уныло поглядывал на часы, ожидая обеда, когда можно выбраться наружу, и в небольшом кафе «Мак-Дональдса», что напротив станции «Пушкинская», перекусить гамбургером и картошкой-фри, мои же соратники мечтали заглянуть в ошхану и наесться плова. Увы, наши гастрономические ожидания не оправдались: в одиннадцать часов утра прозвенел сигнал тревоги.
Мы вскочили, хватаясь за оружие и боекомплекты, сразу бросились к выходу. К нам бежал дежурный по станции Хошимбой-ака, крича:
— Позвонил машинист, в вагоне – зомби!
Поднялась суматоха. Часть милиционеров, что охраняли перрон, стала срочно выводить пассажиров из станции наверх, впрочем, люди сами стремились поскорее покинуть это уже опасное место, толкаясь и вопя. Я понимал их страх, но бежать с ними не мог. Моя задача – остановить угрозу, даже ценой своей жизни. Другая часть милиционеров закрывала все туннели для проезда, а также вход внутрь метрополитена. Ревела сирена, подстегивая и без того натянутые наши нервы.
На этом ментовская работа заканчивалась. Но начиналась наша – группы по уничтожению зомби. Вас это может удивить, откуда они взялись? Если честно, то на этот вопрос до сих пор не смогли ответить ученые, хотя немало ресурсов правительства всех стран выделили на исследования. Никто не знает, как происходит трансформация живой плоти в мертвую, и почему мертвый человек, у которого не функционируют ни сердце, ни печень, ни мозг, продолжает двигаться и совершать осмысленные движения. Причем, все движения агрессивного характера. Зомби нападают на живых, разрывают на части и поглощают их органы. Никто не смог пояснить, как переваривается пища, если не функционируют железы и сам желудок, и крови нет, и какая польза от этого мертвецу, испражняется ли он потом и так далее.
Известно лишь, что превращение происходит в течение двадцати-тридцати секунд после попадания зомби-вируса в человека. Это может быть укус, может быть рана, в которую попадает вирус, даже поцелуй от зараженного к здоровому. Возможно, вирус – это подарок из космоса, но некоторые предполагают искусственность его происхождения. Но это уже не важно. Просто спасения никакого нет. Не существует антибиотиков или какого-то противоядия. Невозможно вернуть прежний облик, как невозможно мертвую ткань сделать живой. Человек обречен, если вирус попал в него. Он меняется не только физически, но и ментально. Ученые считают, что с этого момента зомби-человек мыслит иными сигналами, знаками, эмоциями, которые не доступны нашему пониманию. Он как инопланетянин. Или как рыба. Поэтому никакой контакт невозможен. Нельзя пояснить зомби, что мы не хотим быть съеденными – он нас не понимает и понимать не хочет. Что им движет – это загадка для экспертов.
Но пока они думают, нам, военным, приходится решать практические задачи. Зомби-эпидемия вспыхнула по всему миру два года назад, и большими усилиями удалось ее подавить. Осталось в живых одна четвертая часть человечества, но полностью устранить угрозу не удалось. То там, то сям проявляются признаки очередной эпидемии, но мы, живые, уже наученные горьким опытом, умеем бороться с ней. Пускай жестко и однобоко, но правильно. Ибо иной способ пока нам неизвестен. Наши группы расположены везде – в зданиях, в поселках, на вокзале, аэропортах. Пускай небольшие, но мы все хорошо вооружены. И мы быстро гасим очаг заражения.
Чаще всего заражения происходят на транспорте. Обычно в метрополитене. Возможно, это из-за крыс, которые являются источниками распространения зомби-вируса. Уничтожить всех крыс – задача непосильная, хотя определенных успехов добились. И все же стоит одной серой твари куснуть кого-то, как процесс заражения начинается в геометрической прогрессии и с огромной скоростью. В вагоне электропоезда все происходит в течение трех минут: люди находятся в закрытом помещении, зажаты, бежать некуда. Один получает укус, трансформируется, кусает другого, тот – третьего – и пошло-поехало. Крики ужаса, толкотня, мольба, звуки рвущейся плоти – и нет спасения. Когда вагон прибывает на станцию, то в нем полно зомби – ни одного живого.
Вот и сейчас мы бежали ко второму вагону. Милиционеры выводили живых из первого, третьего и четвертого вагонов, пока мы, окружив зараженный, держали мертвецов под прицелами своего оружия. Впереди всех бежал пузатый машинист поезда, который и сообщил нам об опасности. К счастью, эвакуация произошла четко и быстро. Через две минуты на станции остались только боевая группа и зомби.
Я видел их, находящихся внутри вагона. Плафоны освещали всех, а окна не давали бликов, поэтому видимость была прекрасной. Ужасные зелено-желтые лица, страшные и непонятные звуки. Из вентиляционных желобов вагона вырвался тошнотворный запах гнили. Я быстро натянул маску, чтобы не надышаться гадостью. Мои коллеги сделали тоже самое. Судя по всему, зараженными оказались семьдесят человек разных возрастов и полов. Кто они – выяснить уже невозможно. Потому что к ним уже не подойти и даже документов не извлечь. Впрочем, милиция сама позже выяснит через махаллинские комитеты, кто исчез, не вернулся домой. Мы же должны сейчас взять их в кольцо и ждать разрешения.
Министр здравоохранения обязан получить от нас сведения и принять решение, что делать дальше. Но решение всегда было одно – уничтожить. Но в любом случае, все законные формальности следует выдержать, иначе нашу акцию назовут фашизмом или геноцидом, и тогда нам светит уголовный трибунал.
— Держать всем кольцо! – приказал я. Мои коллеги выстроились в полукольцо. Зомби не делали попыток выйти из вагона, и это нас смущало. Я быстро позвонил в Минздрав и сделал сообщение, заодно отправив по мобильнику фотографии. Ответ должен был прийти минуты через три, когда первый врач республики поставит подпись на документ.
Но телефон прозвенел раньше, чем я ожидал. Вначале подумал, что это сообщение от министра.
— Я слушаю, Нодир Хафизович, — отчеканил я.
— Милый, это ты? – неожиданно раздался женский голос.
Это была моя супруга. Не вовремя, блин! У меня тут операция. Чего ей надо?
— Дорогая, позвони попозже, я занят! – крикнул я и хотел было отключить, но жена опередила:
— Постой, я не могу попозже!
— Почему?
— Потому что ты наставил на нас оружие!
Я ничего не понял:
— О чем ты, дорогая? Где ты?
— Я в вагоне! В том самом, в который ты целишься.
У меня под каской волосы дыбом встали, сразу взмокла спина. Слабость охватила члены, ноги стали подкашиваться, и я чуть не свалился, к счастью, товарищ успел удержать.
— Как ты? Неужели ты… там?
Я стал всматриваться в вагон. Там было шевеление тел, но никого знакомого.
— Дорогая, не шути, — еле выдавил из себя я.
Тут в окне показалась фигура. Несмотря на то, что человек омертвел и находился в стадии разложения, я не мог не узнать свою вторую половину. Да, это была моя жена. Человек, с которой я прожил почти двадцать лет. Почти, потому что в июне собирались мы отмечать юбилей… Теперь этому не суждено быть.
— Бог ты мой! Как ты туда попала? – выдохнул я, показывая знаками коллегам, чтобы те не начали стрелять. Они слышали разговор и все поняли.
— Ехала на поезде в сторону Чиланзара...
— Зачем? Ты же собиралась отдохнуть сегодня дома!
— Неважно зачем… Важно, что я теперь одна из них...
Я не верил своим ушам и глазам. Потому что зомби никогда не разговаривали с живыми. Мы считали, что в процессе трансформации они утрачивают человеческую речь и не могут оперировать человеческими символами. Но самое страшное, что со мной из мира мертвых разговаривала супруга, которую я очень любил.
— Ты что собираешься делать? – спросил я.
— Все зависит от тебя, — последовал ответ, и супруга в вагоне мне помахала рукой.
— Я не могу вас выпустить!
— Почему? Ты меня убьешь?
Ответить я не мог. Как я могу убить свою жену? Пускай мертвую!
— Если я это не сделаю, то это сделают мои соратники, — с трудом выдавил я из себя. Мои мысли путались, я плохо соображал. Пот лился по всему телу. Сердце колотилось как пневмомолоток.
Мои ответ не понравился супруге. И она выкрикнула:
— Ха-ха-ха! Тогда знай! Я ехала к Борису!
— К кому?
— К Борису Бабаеву, твоему однокласснику и моему старому любовнику!
— Чего-чего?
— То, что слышишь! Пока ты занят своей дурацкой службой, я занимаюсь любовными утехами с ним! Нам очень хорошо! Ха-ха-ха!
Это был жестокий удар. Сильнее, чем тот, который я получил, увидев мертвую жену.
— И как давно?
— Давно, давно!
Мне было противно это слышать. Я, задыхаясь от гнева, закинул автомат за спину и поднял трубу, откинув крышки.
— Но разрешение еще не поступило! – пытался остановить меня мой товарищ. – Министр ведь не позвонил!
— Я сам принял решение – и за него отвечу! – и утопил рычаг до упора.
У меня был переносной реактивный огнемет «Шмель». Один заряд способен пробить бетонную или металлическую стену и сжечь все внутри. Эта техника никогда не подводила. И сейчас она бабахнула так, что у всех заложило в ушах. Зато огненный смерч поднял на дыбы вагон, опрокинул весь состав на перрон. Все зомби сгорели в течение нескольких секунд. Другого способа уничтожить их не существовало.
Огонь перекинулся на другой вагон, и к нему бежали пожарники.
— Стойте! Иначе я пристрелю всех! – приказал я, наведя автомат на них.
Те в нерешительности затоптали на месте.
А я повернулся к вагону и смотрел, как пылали зомби-человеческие тела, и вместе с ними в моей груди горело сердце...
(10 апреля 2013, Элгг)