Приключения Портрета

Римма Глебова

Приключения ПОРТРЕТА

Трагифарс

«...нет, этого я никак не понимаю, решительно не понимаю! Но что
страннее, что непонятнее всего, - это то, как авторы могут брать
подобные сюжеты. Признаюсь, это уже совсем непостижимо, это точно...
нет, нет, совсем не понимаю. Во-первых, пользы отечеству решительно
никакой; во-вторых... но и во вторых тоже нет пользы. Просто не знаю,
что это...»

«Кто что ни говори, а подобные происшествия бывают на свете, – редко, но
бывают».

/ Н. Гоголь «Нос» /

*



Дона её зовут. Не Донна с двумя Н – она ведь не итальянка – а
просто Дона. Она прозу пишет, не стихи – в стихах Дона ни одной путевой
рифмы не сложит. Если поэта женского рода называют поэтесса, то Дона...
она себя называла – прозоэсса. Звучно так. Дона романы писала, длинные,
сюжетные. Роман, значит, всегда должно быть про любовь. Про любовь Дона
и писала. Несмотря на то, что у неё самой любви нет. В настоящее время
нет, а раньше... мало ли что было раньше, она ведь не свои любви
описывает, гораздо интереснее писать про чужие страсти. У Доны уже
четыре романа написано. Пишет Дона от руки, простой шариковой ручкой, и
отдает перепечатать давней и старой – и по возрасту тоже – приятельнице
Софии. София на компьютере, за небольшие деньги, печатает её рукописи,
не забывая всякий раз укорить, что вот, она старая, а научилась, а ты...
и в том же духе. А Дона не хочет осваивать компьютер – лишний труд,
лучше она заплатит Софии, или подарит ей французские духи – старушка от
них приходит в восторг.

Если до прошлой недели Дону можно было назвать графоманкой –
когда не печатают, именно так автора и называют, то теперь... её
четвертый роман «Интриги» приняли в издательстве! И Редактор попросил,
через секретаря, прислать по почте портрет и биографию. По электронной
почте, разумеется. Дона побежала покупать компьютер, заодно и сканер,
техник всё это добро подключил, и она пригласила Софию «на чай с
тортом». Старушка любит сладенькое и быстро явилась. Но чай с тортом она
получила только после того, как научила Дону нужным премудростям, на это
ушло три часа, и Дона так устала, что прилегла «на минуточку» на диван,
и заснула...

*



София задумчиво пила чай, не спеша, снимала ложечкой верхний
пышный слой розового крема и, жмурясь от удовольствия, отправляла в рот.
Иногда она поглядывала на экран компьютера – там красовался большой
портрет хозяйки дома – София отсканировала единственное приличное фото
Доны. На портрете было явно много лишнего. Клиентка заслуживала
некоторого улучшения, крем нежный и вкусный, и чай хорошего качества.
София села к компьютеру. Первым делом она убрала из руки клиентки
большой бокал с красным вином и стерла ресторанный фон с барной стойкой,
а спутника – мужественного красавца, она отрезала еще при участии Доны
– та только ойкнула при этой операции – красавец удалился навсегда, да
он и из жизни её уже удалился, но всё равно ей было его жалко. «Но
теперь новая жизнь начнется, так чего на него смотреть», - сказала Дона
вслух, и София кивнула.

«Новая жизнь», - пробормортала София, оглядываяь на остатки
крема на торте, и, после некоторых манипуляций, на месте барной стойки
появились симпатичные малиновые цветочки. Фон очень теперь гармонировал
с цветом помады и со светлым нарядным платьем клиентки. Подумав, София
улучшила цвет лица, убрала две намечающиеся морщинки возле глаз и одну
на шее... Теперь клиентка стала настоящей красавицей, и можно было
доесть крем... Конечно, последний роман Доны не могли не принять, ясен
пень. Сюжет был хорош – еще бы! – но текст... просто его
перепечатывать, как предыдущие, стало так скучно... он просто нуждался в
переработке... хотя и без ошибок – Дона говорит, что в школе хорошо
грамматику учила.

Когда Дона проснулась, София уже ушла, на столе стояла чашка с
остатками чая и круглый «голый» торт. А на экране сиял изумительный
портрет. «Кажется, это я, - сказала Дона. - Пожалуй, даже Донна – с
двумя Н»

И отправила Редактору портрет и биографию – это оказалось так
легко и просто, теперь всё она будет делать сама. Но с Софией всё равно
будет дружить – у этой старушки разных историй навалом, и все про
любовь. Софиины сюжеты – просто кладезь. За каждый сюжет – торт. Кому
слава, кому торт – всё здесь сладкое.

Тут Доне, показалось, что за спиной кто-то стоит и повеяло
ароматом «Пикассо». Дона оглянулась – никого. «Ну ладно, и французские
духи», - великодушно решила Дона.



Редактор рассматривал присланный портрет и хмыкал. Ну, и что это
за тигрица такая в цветочках? Глаза какие-то... «вострые» – как говорят.
Ей бы в руку бокал с вином и красавчика рядом. Тут по экрану пробежала
нечеткая рябь... «тигрица» поднесла к накрашенному малиновому рту
большой бокал с красным вином... рядом с ней слабо проявился силуэт
мужчины... он сделал движение рукой со своим бокалом вперед, как бы
желая выплеснуть вино кому-то напротив в лицо... Редактор отшатнулся и
протер глаза. Домой пора идти, устал, вот и мерещится чер-те-что. Ему
опять почудилось, что... что портрет ему подмигнул. Как будто
согласился, что, да, пора домой.

Редактор очень не любил всякую чертовщину, пусть он в неё и не
верил нисколько. Почему-то Редактору захотелось отказать новому автору в
публикации, но ведь поздно, рукопись принял, и аванс выписали в
бухгалтерии. Но больше он у неё ничего не возьмет, хотя роман написан
хорошо, не то, что прежние ее опусы. Всё равно, только этот роман, и
баста!

Вдруг Редактор ощутил на своем лице что-то мокрое, будто
кто-то плеснул – то ли водой, то ли... По полу растеклось красное
пятно... и по пиджаку тоже...

Экран погас, хотя его никто не выключал.

*

Роман «Интриги» вышел приличным тиражом, в твердой красочной
обложке. Дона быстро вошла в «литературные круги», посещала
ителлектуальные тусовки, представляясь, говорила: «Донна, прозоэсса». «С
двумя Н?» – уточняли, и она кивала и показывала книжку: на обложке
стояло большими буквами «ДОННА», и название романа. Красиво и звучно.
Как на старой пластинке у Софии: «Белла, белла, белла-белла донна, донна
дорогая, приходи, я жду тебя в таверне «Двери рая». Вот и двери рая.

Роман неплохо продавался в книжных магазинах, часто Дона
присутствовала и подписывала книгу покупателям. Все, кто брали в руки
роман, немного удивлялись: на обложке не было портрета автора, только
рамка и внутри цветочки. но Дона почему-то этого не замечала. Однако,
спросить никто не решался, тем более что автор стоял рядом, с
собственным, так сказать, лицом. Которое очень похорошело и помолодело
после выхода в свет романа. Слава и удача красит всех.

Однажды одна дама-покупательница сказала Доне, ткнув в раскрытую
на последних страницах книжке: «Вот тут мне очень-очень понравилось.
Такой драматичный финал!». Дона заглянула и пробежала глазами несколько
строчек. Да, здорово. Неужели она так написала? Ну конечно, просто
кое-что забылось, столько волнений теперь...

«И весь ваш роман замечательный, такие интриги – просто блеск!» -
восхищалась дама, и Дона довольно улыбалась.

Как-то Дона проснулась среди ночи от страха. Ей приснилось, что
никакого романа нет и никогда не будет, она вскочила с постели и
бросилась к столу. Книги – авторские экземпляры – лежали стопками,
Дона, счастливо улыбаясь, перебирала их... а где же портрет?.. На этой
нету, на этой нету, и на... на всех нету! А ведь он был? Или нет?..

Дона кинулась к телефону, забыв, что ночь, стала звонить Софии,
жаловаться и стонать. София бодрым голосом, словно и не спала,
успокаивала Дону и сказала, что следующий роман выйдет непременно с
портретом, и к Редактору обращаться не стоит, он тут ни при чем...

- А кто при чем? - возмутилась Дона, - только он, он! Так где же мой
портрет?! - завопила Дона, но на другом конце повисла тишина, словно
София вдруг уснула.

Как Дона могла знать, что Портрет «ушел» и живет теперь другой,
своей жизнью. А оно ведь так и было, так и случилось. Зачем торчать на
обложке и позволять трогать, пачкать немытыми руками, или ронять на
пыльный пол, потом засовывать в сумки, портфели... омерзительно всё это,
чтобы можно было стерпеть.

Новая жизнь Портрету понравилась. Он гулял по проспекту, заходил
в разные любопытные места. В кинотеатре посмотрел фильм ужасов про
пауков – не страшно, но противно. В зоопарке тигрица в клетке ощерилась
на него, а тигр, напротив, сделал умильную морду, и Портрет прижался к
ограде – тигр лизнул в щеку с признательностью. Обезьянки в вольере
засуетились и протягивали через прутья мохнатые ручки – угостить их было
нечем. Внизу на песке валялись в изобилии фрукты, но им было мало. Ну
да, всем всегда всего мало. Здоровенный синий попугай отчего-то
взволновался, захлопал крыльями и заорал «Доброе утро!», хотя на клетке
висела табличка «Неговорящий попугай, не дразните птицу». А никто и не
дразнил, попугай сам раскипятился. Портрет только отошел, как вслед
понеслось: «Прррощай! Сама дурра! Крррасота!». Так дура или красота?..
Может, и то и другое.

-

1/4

3/4

A

Ae

AE

E

e

?

o

o

oe

-

AE

?

o

oe

oe

@

D

¦

®

¶

O

TH

oe

hA

hY

hY

gd

h

hY

hOe

h

h^

"шествие сразу захватило. Черноволосый красавец втянул Портрет в
беснующийся круг... «Никогда тебя здесь не видел... Ты хорошо танцуешь,
но... твое платье...». «А что с платьем?» «Оно не подходит для таких
танцев. Скорее, для ресторана». В ресторане пили красное вино из больших
стеклянных бокалов. Красавец спутник оказался очень вспыльчивым и
плеснул вином в солидного мужчину, пригласившему Портрет танцевать.
Видимо, у красавца милая привычка была – плескать вином в неугодных ему.
Было уже ясно, что неумеренная вспыльчивость и ревность ни к чему
хорошему в дальнейших отношениях не приведут, но... зверей бояться, в
зоопарк не ходить. Была слабая надежда приручить зверя...

*



Дона с увлечением писала новый роман под названием «Брызги»,
уже подошла к финалу, пальцы так и бегали по клавишам. Сюжет был по
одному из устных рассказов Софии. София названивала, наверно, торта
хотела, но Дона отговаривалась занятостью. Незачем старушке знать, о чем
она сейчас пишет. Хорошо, что в роман «Интриги» София не вчиталась –
слепо перепечатала, как всегда. А то могла бы часть гонорара потребовать
за сюжет... Хотя, это вряд ли, старушка совсем невредная да и
глуповатая.

Засидевшись до глубокой ночи, Дона пошла спать. Уснула нескоро
и с трудом, то ли недавно выпитый крепкий чай помешал, то ли из-за
крутившегося в голове очередного сюжета – из другой истории,
рассказанной когда-то Софией. Сюжеты в голове перемешались... и Доне
приснился странный сон. Сначала она гуляла в зоопарке и ушла оттуда под
руку с тигром, а тигрица рычала и бесновалась в клетке. А вслед вопил
красный попугай: «Дерржи их! Укррали! Укррали!». Тигр скоро исчез, а она
танцевала с красавцем со жгучими глазами, потом они пили красное вино...
Дона ощутила на лице влагу...

Дона открыла глаза, не понимая, где она, и почему по лицу текут
слезы. Опять красавец приснился... Экран компьютера светился, на экране
был виден текст. Хотя перед сном она его выключала, точно. За столом
сидела София. Она пила чай и доедала кусочек торта с почти пустой
тарелки. Повернулась к Доне и тихо сказала: «Это нехорошо». «В соавторы
хочешь?» - усмехнулась Дона. София покачала головой и тоже усмехнулась.
«Я тебе принесла свой портрет», - сказала она и показала фотографию.
«Старая я тут, но раньше я была красавица, но не фотографировалась,
теперь жалею. Ну, ничего, можно улучшить и для обложки подойдет». «Еще
чего!» - воскликнула Дона и проснулась. Солнечное утро, отличное
настроение, руки так и тянутся к клавишам, осталось-то пару абзацев
написать. На столе чашка и пустая тарелка с крошками... откуда,
непонятно, надо помыть. Дона открыла холодильник взять пакет молока и не
обнаружила торта, что вчера купила, вот здесь положила... Ну да,
наверно, заплатила, а не взяла, такая вот рассеянная стала.

Дона села к компьютеру... Надо же, оказывается, она роман вчера
вечером закончила, вот написано: «Конец». Молодец Донна! - похвалила она
себя. - А название какое прекрасное придумала – «Брызги»!

Перечитывать не стала – ошибок у неё не бывает, распечатала и
понеслась в редакцию. При виде прозоэссы смазливая секретарша мило
улыбнулась, предложила кофе и сняла трубку телефона. «Пришла наша автор
Донна, - защебетала она, - хочет к вам зайти...». Она замолчала, лицо
стало вытягиваться, она положила трубку и извиняющимся тоном сказала:
«Я не очень поняла... Какая-то чистка, пиджак... Может, он заболел,
сейчас инфекции разные гуляют. Но вы, Доночка, всё же зайдите..» А Дона
и так уже зашла в кабинет. Редактор, в новеньком сером костюме, что-то
писал и даже сесть не предложил. Дона протянула толстую рукопись, но он
отстраняюще замахал руками.

- Нет-нет! Больше вас издавать мы не будем! У нас всё расписано на три
года вперед! Вы же не станете ждать три года...

- А что случилось? - глаза Доны сузились. - Роман «Интриги» вы издали
вне всякой очереди! И, кажется, неплохо заработали на мне. А я получила
не так уж много. Тем более, что весь тираж вышел почему-то без моего
портрета! Рамка с цветочками и всё!

- Про портрет я ничего не знаю, - стушевался Редактор. - Это ошибка
типографии, не наша.

- Меня чужие ошибки не касаются! Я вообще ненавижу ошибки! - и Дона
грохнула рукописью об стол. - Я могу и в суд за это подать!

На Редактора смотрели злые тигриные желтые глаза, и он зажмурился.
Когда снова глянул на Дону, то перед ним стояла мило улыбающаяся, но
раздосадованная красивая женщина с зеленоватыми глазами, такую женщину и
в ресторан можно пригласить... Нет! Романы с прозоэссами хорошо не
кончаются, опыт печальный уже есть, они странные все, прозоэссы... Знаем
мы наши суды, проходили. С этой станется...

- Хорошо... мы берем ваш роман. Но, давайте, без вашего портрета, а то
опять, мало ли что...

- Как это можно, без портрета?! - возмутилась Дона. - Разве так
бывает?

- Бывает. Сами авторы иногда отказываются. Или дайте другой... Только
по почте, и не мне, а секретарше.

- А договор?

- Тоже с секретаршей обговорите, а я подпишу. После того, как прочту
вашу рукопись.

- А вы читать будете? - удивилась Дона. - Можете поверить, что этот
роман еще лучше прежнего!

- Я всегда читаю, - вежливо ответил Редактор.

- А всё же... куда исчез мой портрет?

Редактор пожал плечами.

- Не знаю. Может, гуляет где-нибудь... - криво усмехнулся он.

- Это у Гоголя нос гуляет сам по себе, - блеснула литературными
познаниями Дона. - Хотя... ведь это отличный сюжет! Как вы считаете?

Редактор непонятно кивнул, на том и расстались.

- Фантазии у тебя не хватит, - буркнул в закрывшуюся дверь Редактор и
потянулся рукой вытереть лицо. Но лицо было сухое.

Тут дверь снова открылась и вошел Портрет. Редактор сразу узнал
его и смотрел в онемении, только губами пошевелил.

- Я желаю вернуться на свое место, - вежливо заявил Портрет. Он
перебрал стопку книжек на другом столе, нашел роман Доны. Пролистал. -
Хотя, нет, пожалуй, уже не стоит... Текст какой-то другой... И вообще,
на свободе всё же лучше, чем в рамке. Рамка – это ведь несвобода? Как вы
считаете?

Редактор уже ничего не слышал, он сидел в кресле, безвольно
свесив голову – микроинфаркт.

«Отдыхать надо хоть когда-нибудь, - сказала горюющая о шефе
секретарша. - Или жениться, наконец. Второй брак, говорят, самый
успешный», - и она посмотрела на себя в зеркало.

После больницы и отдыха в Карловых Варах, Редактор, поздоровевший
и посвежевший, сидел в кабинете и просматривал план издательства.
Секретарша, в короткой узкой красной юбке, то и дело припархивала: чай,
кофе... нет, кофе вам нельзя, может бананы вам купить, они очень полезны
для... и гранаты тоже...

Редактор откликнулся на заботу ласковым вгзглядом и согласно
кивнул. Упархивая, секретарша столкнулась в дверях со старушкой. Та
отодвинула девушку и, оглянувшись, закрылась ли за ней дверь, села на
стул перед Редактором. И подавшись вперед, поближе к редакторскому
лицу, старушка поведала некую странную историю – про компьютер, и про
то ли подлог, то ли плагиат – старушка запуталась в терминах, но
Редактор всё понял...



Вскоре вышел роман «Метаморфозы», который стал пользоваться
большим успехом. На обложке стояло крупно «СОФИЯ», из овальной рамочки
смотрела дама неясного возраста – лицо гладкое, черные кудри надо лбом,
только глаза... они говорили о длинной жизни.

В книжные магазины заходила старушка, с седыми кудрями и густой
сетью морщин на лице. Она наблюдала, как продается книга и уходила
довольная. «Кругосветный круиз, - бормотала старушка, - вот и сбудется
моя мечта...». Она шла по улице, снисходительно поглядывая на прохожих,
которые не обращали на неё внимания. «Слава, конечно, хорошо, но деньги
лучше... Куплю-ка я торт и зайду к Доне. Девочка в депрессии, в
публикации отказали почему-то...»

Но Дона была дома не одна. Она сидела за столом рядом с
черноволосым красавцем, и они пили красное вино из больших стеклянных
бокалов. Оба были счастливы. Красавец глянул на старушку – «что еще за
чудище...», и приподнял бокал с вином, явно собираясь плеснуть в
гостью... Старушка тут же исчезла, вместе с тортом. «Ну что ж, тоже
неплохо, - подумала она. - Каждому свое счастье. Кому круиз, а кому
красавец»



Все остались довольны своей участью. Только Портрет слонялся по
городу в поисках приключений. И его чуть не повредили. Напали сразу трое
хулиганов и поспорили за право обладать Портретом. Начали с
комплиментов, а потом... Хорошо, милиция-полиция спасла. И
милиция-полиция сказала, что даме в красивом образе гулять одной по
Невскому опасно. Портрету захотелось вернуться на свое место. Но места
уже не было, бОльшая часть романа «Интриги» была распродана, а
непроданные экземпляры издательство, по велению Редактора, изъяло, и они
пылились в специальной кладовке, где обычно хранился издательский брак.
Потому что без портрета автора – это брак. Что бы там ни говорили – с
портретом все хотят, чтобы личность всем и каждому была видна.

Но, чтобы был у этой повести хороший конец, то надобно добавить,
что Портрет проник в кладовку, втиснулся между пыльных посторонних книг
и вернулся на свое место. Но частенько являлась какая-то старушка в
овале и теснила его прочь. Конечно, видно это никому не было.

Ну, а если кто не верит, почитайте Гоголя. Всякая вещь хороша,
если на своем месте находится. Примерно так.

-------------------