Перекресток

 
Морхов Михаил
 
 
 
 
 
 
 
 
Перекресток
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Часть 1
…В комнате, плотно задернутой тяжелыми бархатными шторами, жалобно и как- то испуганно, заверещал сотовый телефон, мигая хозяину всеми кнопками. Человек, лежащий на животе, лениво пошарил рукой по второй половине большой кровати, с которой даже не было убрано покрывало, и не найдя телефон, который продолжал издавать жалобные высокие звуки, с остервенением швырнул подушку, куда то вверх и влево. Описав любопытную кривую, подушка приземлилась между обогревателем и большой китайской вазой в человеческий рост, со смешным звуком *У-уф*…
…В комнате, правильной квадратной формы, на небольшой кровати, времен Советской Эпохи, с облупленной от старости краской на дуге изголовья, лежала молодая женщина, к груди которой прижималась cеноголовая девчушка, лет 5-ти. Женщина смотрела в потолок, с желтыми разводами, следами недавнего потопа, устроенного мастеровитым, но пьющим в запой мужиком, жившим этажом выше. В комнате было холодно, и дешевый китайский обогреватель, кнопки на панели которого, мигали в агонии, словно глаза, какого-то инопланетного существа, задыхающегося от земного воздуха, а вентилятор завывал, как волк в период гона, явно не справлялся со своей задачей…
…Зеркало в ярко освещенной ванной комнате, отразило мясистое, недовольное лицо с трехдневной щетиной. Повернув наполированные домохозяйкой, ручки крана, он открыл горячую воду, соединил ладони ковшом, набрал воды, фыркая, и издавая, знакомые только мужчинам звуки, начал умываться. Распарив, как следует лицо, небольшим белым полотенцем, смоченным горячей водой, он выжал в левую ладонь, пригоршню приятно пахнущей пены для бритья, и правой рукой, с видом средневекового художника, размазал ее по красной физиономии. Взяв в руки вибрирующий бритвенный станок, он провел им по левой щеке, потом по правой, когда дело дошло до подбородка, он как то странно дернулся, потом крикнул — *ТВОЮ МАТЬ!*, и бросил станок в раковину. Сначала на подбородке появилась небольшая бордовая бусинка, потом она потекла вниз. В раковине, смешавшись, с пеной для бритья, кровь образовала причудливые узоры. * Как пенка с малинового варенья* — пронеслось у него в голове. Придя в себя, он схватил полотенце, и промокнул им порез. Потом он ругался в душевой кабинке, когда в ранку попал гель для душа. Высушив волосы феном, и пошлепав себя по щекам, лосьоном после бритья, он налепил тонкий пластырь телесного света на порез, и вышел из душевой…
…Зеркало в небольшой ванной комнате, пропитанной сыростью и запахом плесени, больше напоминавшей кладовую, заставленную тазами, и прочим хламом, с которым так неохотно расстаются, женщины с *Совковым* мышлением, отразило некогда красивое лицо, с темными кругами под глазами, и едва заметными морщинками. Ванная комната была общественным достоянием коммунальной квартиры, поэтому все незамысловатые процедуры, надо было делать быстро, дабы не вызвать лишний раз раздражение у соседей, ненавидевших все и вся. Набрав воду в таз, и полив себе из ржавого ковшика, заменяя отсутствующий душ, она вытерлась полотенцем, на котором когда то был рисунок тигра. Накинула короткий Розовый халатик, и стараясь не шуметь, вышла из ванной…
 
 
Часть 2
…Сморщив в привычной для него недовольной гримасе, лицо, он поковырялся в золотистом омлете, ножом с длинным названием на итальянском языке, выудив из омлета пару соцветий брокколи, он проткнул их вилкой, и отправил в рот. Выпив несколько чашек очень сладкого кофе, и залпом выпив стакан воды, он отшвырнул газету, и поправив галстук, направился к входной двери своей огромной квартиры, утопая дорогими начищенными ботинками, в дорогом, ручной работе ковре…
…Накормив дочку йогуртом, она одела ее в смешной джинсовый комбинезон, натянула на ноги толстые вязаные носки, и Розовый пушистый свитер, с вышитым медвежонком, заплела кудрявые русые волосы в косички с бантиками. Выпив кофе, из пакетика, на котором кричащими, красными буквами, было написано, что это лучший кофе, с сахаром и сливками, она накинула пуховик, скрывающий ее точеную фигурку. Взяв дочку за маленькую ручку, с пухленькими игрушечными пальчиками, направилась к входной двери, огромной коммунальной квартиры, оплачивать комнату в которой, было делом непростым. И где то внутри, она гордилась, что может, где то урезав свои потребности, в еде, косметике, одежде…во многом… оплачивать неплохой детский садик, для своей дочери, и комнату на окраине столицы…
… Он снял черное пальто с красной подкладкой и бросил на заднее кожаное сиденье своего автомобиля, небрежно оттолкнул его подальше, и что-то напевая под нос, грузно опустился сам, захлопнув дверцу авто, он посмотрел на часы. Часы показывали 8.30 утра.
— Вот, черт, давай Виталий, а то старик очень расстроиться, поехали, о девчонках потом помечтаешь.
Ничего не понимающий, Виталий, мужчина лет 45, с гладко выбритым лицом, и аккуратно завязанным женой, коричневым галстуком, купленным на распродаже, в одном из супермаркетов, нежно утопил педаль газа, и детище Германского АвтоПрома, издавая низкий утробный звук, так ласкающий мужской слух, рванул в городские джунгли…
…Она сняла толстый пуховик. В переполненной маршрутке, с запотевшими окнами, было жарко и рабочий люд, использующий данный вид транспорта, источал самые разные запахи. Дешевый парфюм, перемешивался с запахом пота. Дешевый табак с запахом перегара. И еще пахло бензином. Водитель держал под сиденьем тряпку, потерявшую изначальный цвет, но приобретшую запах горючего. Она откатила рукав голубого свитера, покрывшегося катышками, и взглянула на часы. Часы показывали 8.30 утра. Она не могла опаздывать. Она не могла лишиться работы. Она не могла рисковать. Она ОДНА. И у нее маленькая дочь. Сеноголовая девчушка. Настюша. Единственная причина, почему она еще дышит. Ходит на работу. Живет в этой ужасной квартире…Она нащупала часы. Те самые часы. Единственная дорогая вещь. Его подарок. Она могла бы заложить их. Или продать. А лучше просто выкинуть. Сколько раз она собиралась, так и поступить. Вон. Прочь. НАВСЕГДА…Но это было выше ее сил. Она не могла забыть Его. Она видела Его глаза, у своей дочери. Мысли о Нем, не давали спать. Господи, почему же все так сложно?
Она не понимала, почему в один день ушла от него. Просто пропала. Исчезла. ЗАЧЕМ?
Часть 3
…День тянулся, как жвачная резинка. Как патока. День был бесконечно долгий для него. Он встретился со стариком, так он называл своего босса. Пообедал с ним, съездил на пару встреч. Купил себе несколько дорогих рубашек. Костюм и дорогие итальянской работы ботинки. О чем-то пошло пошутил с секретаршей. Прочитал все новостные блоки, в Сети. Выкурил сигарету. Отправил водителя купить большую коробку швейцарского шоколада и коньяк. Ровно в 21.00 он вышел из своего офиса, на столе лежала пачка бумаги и дорогая ручка. Он так ничего и не написал…
…День тянулся, как жвачная резинка. Как патока. День был бесконечно долгий для нее. Клиенты шли бесконечным потоком. Казалось, что во всем городе работает только их ресторан. Единственное, что ее радовало, так это необычайное количество чаевых. Она не помнила, чтобы гости оставляли столько денег. В уме подсчитывая, сколько замечательных вещей, может купить дочурке, она устало улыбалась клиентам заведения. Наконец и последний столик ушел. Собрав скатерти и сложив их большой золотистой горой, она присела в конце зала и закурила. Ровно в 21.00 она вышла из ресторана. Под мышкой она держала коробку зефирных конфет, которые так любила ее дочка…
…Весь обратный путь он пустыми глазами смотрел на проносящие в окне, освещенные тысячами огней, витрины магазинов, рекламные щиты и блестящие бока автомобилей, несущих в своем стальном чреве, таких же как он, скучающих людей. Рядом с плащом на сиденье лежала бутылка коньяка, и конфеты, умело изготовленные швейцарскими шоколатье. Откупорив бутылку, он сделал большой глоток, поморщился, закусил конфетой, и перекрикивая Андреа Бочелли, голос которого лился из всех колонок, приказал Виталию остановиться. Привыкший к причудам хозяина, водитель остановился, и выключил музыку.
— Слушай, Виталий, кажется, я передумал, мы не едем к Мариночке. Ну, ее, Мариночку, поедем- ка домой. Напьюсь и на бочок. Как обычно – тише, уже для себя добавил, он…
…Весь обратный путь, она смотрела в запотевшее окно, то и дело, протирая его ладошкой.
Мимо проносились автобусы и маршрутные такси, бока которых были измалеваны рекламой пива, сигарет и стиральных порошков. В железных утробах монстров сидели люди, мечтающие о простых вещах. Кто-то мечтал о покупке машины, кто-то кухонного комбайна, кто-то просто закончить ремонт в ванной, или купить новую газовую плиту…
Она же мечтала, накопить денег, и выбраться из этой ужасной коммуналки. Все эти пьянки и крики соседей, не могли положительно сказаться на психике ее Настены…
Еще она вспомнила, как первый раз встретилась с ним. Как он красиво ухаживал за ней. Как все однокурсницы завидовали ей. Однажды она пришла в общежитие, и вся ее комната, была завалена цветами. В прямом смысле. Их было так много. Сотни и сотни, прекрасных роз. Запах от них, оставался в комнате целый месяц. Она не могла поверить своему счастью. Он был красив. Умен. Богат. Нежен. Все было как во сне…И однажды, она проснулась с мыслью, что если вдруг это кончиться, она сойдет с ума. Если он разлюбит ее. Если найдет красивей. Интересней. Что же станется с ней. С простой девушкой из провинции, которой посчастливилось поступить в столичный университет…Ее воображение, рисовало ужасные картины. Как она застает своего любимого с ДРУГОЙ. Как его губы целуют другую. Как его руки ласкают другую. ДРУГУЮ…Боже, это было невыносимо…В один прекрасный день, она оставила ему на большой кровати записку, и исчезла. Исчезла, чтобы никогда, НИКОГДА, не испытать, горечь предательства. Она боялась, что он разобьет ее сердце. Нет, только не он. Кого она так любила. Любила больше всего. Любила, так сильно, что ОТПУСТИЛА. В мир других женщин…Потом родилась Настя. Стало легче. Стало легче и тяжелей, одновременно…
 
Часть 4

• Слушай Виталий, развернись здесь, тут недалеко будет перекресток, повернем налево, проскочим эти трущобы, а там рукой подать до центра, срежем километров 20 – наставническим тоном он дал водителю указания и опять приложился к бутылке, ему понравилось сочетание коньяка и шоколада. Водитель развернул машину и поехал к перекрестку…
  

…Она вышла из маршрутки, закуталась в пуховик, спасаясь от ветра с мелким противным снегом, и неторопливыми шагами пошла по обледенелому тротуару, через несколько минут будет перекресток, поворот налево, и ее дом. Комната, в которой, прислонившись лбом к стеклу окна, ждет ее девочка с волосами цвета золота. Ее Настя. Она представила дочурку радующуюся сладостям. Ее ямочки на щечках, и отсутствие переднего зуба, который они положили под плинтус, для мышки…
…Он достал пачку сигарет, и похлопав себя по груди и бокам, с недовольством, констатировал, отсутствие зажигалки:
— Виталий, прикуриватель, можно? – безмолвный Виталий, утопил большим пальцем правой руки, прикуриватель, и когда тот выскочил обратно, на секунду повернул голову, чтобы протянуть его хозяину. В тот момент что-то ударилось в лобовое стекло. Виталий выронил прикуриватель. Резко затормозив, он понял что машина по чему-то проехала, и уткнулась носом в сугроб.
Вверх взлетела пачка зефирных конфет, вылетев из коробки, фантасмагорическим салютом, они упали на покрытую ледяной коркой дорогу.
С несвойственной ему прытью, он выскочил из машины. Бледный Виталий последовал за ним. Он обошел машину, давя по пути, подошвой дорогих ботинок, зефирные конфеты. Выплюнув, виновную во всех злоключениях сигарету, он пнул колесо.
— Виталий, что за хрень? – Виталий лишь растерянно хлопал глазами – Какого черта? Мать твою. Ты смотри! – Он театрально схватил себя обеими руками за волосы, и подошел к освещенному, габаритными огнями, телу. Женщина лежала, лицом вниз, ее волосы, разметались по дороге, и черные локоны, контрастировали с красным снегом. Она была похоже на поломанную разыгравшимся малышом, куклу, и больше она походила не на человека, а птицу, упавшую с большой высоты.
Трусливо оглянувшись, он дрожащим голосом, прошептал:
— Так, Виталий, садись за баранку, и уносим ноги. Будем надеяться, нас никто не видел. А ей…она, ну…в смысле, ей уже ни чем не помочь…А у тебя семья, дети, жена…поехали…поехали.
Вздымая облако снега, и визжа резиной, машина умчалась…
 
ЭПИЛОГ
…Фонарный неверный свет, отражался от стекла дорогих часов, подаренных ей когда-то. Снег на дороге окрасился в красный цвет, конфеты лежали вокруг тела, как какой-то нелепый декор, ко всему действу…
…Лежа на кровати, и куря очередную сигарету, он снова и снова прокручивал, события вечера. Может это и к лучшему, что он не заметил, на ее руке, часов. Часов, которые подарил ей когда-то, до того, как превратиться в уставшего от жизни человека, с двойным подбородком…
…Виталий стоял в холодном помещении автосервиса, и смотрел, как мастер, положивший в карман, толстую пачку купюр, меняет лобовое стекло…
…Настя стояла в комнате, на табуретке, и упершись лбом в холодное стекло, окна, терпеливо, ждала, маму. Мама обещала принести, вкусняшку…
 
И откуда-то сверху, на все это смотрела Луна, она видела драмы и пострашней. А снег заметал красный асфальт, и зефирные конфеты, предназначенные девочке с золотыми волосами…