«…И ЗОЛОТЬІЕ БУДУТ ВРЕМЕНА…» - цикл стихотворения

Автор: Иван Голубничий

Поетический перевод: Генка Богданова, България

 
.***
…И золотые будут времена,
И прорастут иные семена
Побегом мощным, что не удержать.
И будет добрым этот урожай,
Питающий размеренную жизнь.
И ржавчиной покроются ножи,
Что лили человеческую кровь
За деньги и надменную любовь.
И тех, немногих, воплотив мечту,
Народы мира припадут к Кресту.
И попранный безумцами Закон,
Подняв из праха, возведут на трон.
И прогремят другие имена,
И золотые будут времена…
А нам – смотреть из темноты веков
На торжество осмеянных стихов,
На правду книг, растоптанных толпой,
В своём тщеславье злобной и тупой,
Вотще свою оплакивать судьбу,
Мучительно ворочаясь в гробу.
 
И ЩЕ ДОЙДАТ  ЗЛАТНИ ВРЕМЕНА
Поетически превод от руски език: Генка Богданова
 
И пак ще дойдат златни времена,
и ще поникнат млади семена,
Устремът им мощен кой ще удържи?
Урожай богат от тях ще се роди
за хранещите се с  живот – разкош.
С ръжда ще се покрие всеки нож,
който проливал е човешка кръв
за грешни ласки, за пари със стръв.
Малкото мечтатели на този свят
главите се сведат пред Кръста свят,
стъпкания от безумците Закон
ще вдигнат от праха на златен трон.
И знам, ще гръмнат нови имена,
и пак ще дойдат златни времена!
Ще ни гледат от тъмни векове
осмиваните нагло стихове.
От книгите тълпата разярена-
тъй тщеславна, тъпа, разярена,
заслужила съдбата си – тегоба
ще се върти мъчително във гроба
***
…И городов бунтующая твердь,
И аромат полей,
И в каждом теле зреющая смерть,
И розы на столе,
 
 
И встречи в отдалённых уголках
Заброшенной страны,
И пьяницы, таящие в зрачках
Младенческие сны,
И сонные осенние ветра,
Забредшие сюда,
И на окраине забытый храм, -
Забытый навсегда,
И на стене моей старинный крест –
Как скорбь Его чиста! –
И тихий ангел, приложивший перст
К трепещущим устам,
И звучных слов тревожная мольба
Неведомо о чём,
И странная, невнятная судьба,
И что-то там ещё…
2.
И градската бунтуваща се твърд,
и полски аромат,
и зреещата във телата смърт,
и розовия цвят,
и срещите в крайните улици
в чуждите краища,
и скритите в мрака пияници
в детските сънища,
и есенните ветрове сънни,
дошли отдалеко,
и забравения храм на хълма -
забравен навеки,
и на стената стария кръст –
като скръбта Му чист,
и тихия бял ангел, сложил пръст
върху устни  — трепкащ лист,
 
И звучните слова на тревожна молба –
незнайно защо,
и странната,  непонятна Съдба,
и още нещо….
***
Триптих:
1.
Я видел сон – угрюмая страна,
Не здесь, но где-то на чужой земле,
В какие-то другие времена…
На башне било час. Восток светлел.
Рожок походный протрубил «отбой».
Над площадью – повешенный в петле.
Чу! – смолк рожок. Солдаты стали в строй
И, шаг чеканя, двинулись вперед,
И каждый, несомненно, был герой.
Оставшийся, истерзанный народ
Повешенного вынул из петли,
Не глядя на раскрытый, страшный рот.
Потом ушли и близких унесли…
Вдали пылал и плавился Восток –
Кровавый шар в космической пыли.
Там, в небесах, скорбел распятый Бог.
 
ТРИПТИХ
Поетически превод: Генка Богданова
І.
Сънувах сън: Намръщена страна,
не тук, а някъде в чужда земя
и в някакви си други времена.
 
На кулата часовникът заби,
на Изток хоризонта  побеля
и походният рог „Отбой!” тръби.

На площада люшка се обесен.
Замлъкна рогът и военен строй
марширувайки потегли с песен.
И всеки несъмнено бе герой.
 
Изтерзаният народ в градчето,
отвърнал взор от страшното лице,
свали обесения от въжето.
Отнесоха го близки на ръце.
 
Пламтеше Изток – огнен водоскок,
кърваво  кълбо в космичен прах.
И скръбен беше в небесата Бог!
ІІ.
… А если сон продлится – что тогда?
От смутных грез воспрянут города,
И род людской, прервав свои труды,
Увидит свет сгорающей звезды,
Увидит, как сквозь темный небосвод
Какой-то странный образ снизойдет,
И радостно склонится перед ним,
Назвав его Спасителем святым.
И примет власть надменный имярек,
И кровью обратятся воды рек.
Отравленный, в полях засохнет злак,
Как бы учуяв некий верный знак.
И властью облеченные пройдут
По всей земле, творя неправый суд.
И, воплотив предсказанное встарь,
Своих коней пригонят на алтарь.
И зацарят средь выжженных пустынь,
Глумясь на прахом попранных святынь…
- Все тот же сон – горящая звезда.
О, Рок, куда влечешь ты нас, куда?!
ІІ.
Ако сънят ми беше продължен,
от смутните мечти окуражен
и родът човешки, спрял труда,
види ярко грейнала звезда,
и на небето мрачно в този миг
изгрее странен образ светлолик,
знам, всички с радост ще се поклонят,
наричайки го свой Спасител свят.
И ще властват наглите, крадците,
кървави ще потекат реките.
Отровен ще вехне полския злак,
сякаш усетил божествения знак.
А властващите в грешния си съд
неправдата в света ще въдворят.
И както във сказанието старо
на коне ще влязат във олтара,
ще царуват в огнена пустиня,
тъпчейки с нозе в праха светини.
Все същия сън – горящата звезда!
Накъде ни влачиш, наша Съдба?
 
 
 
ІІІ.
- Что происходит со мной?
Даже забыться невмочь!
- Не беспокойся, сынок,
Просто ненастная ночь…
- Нет, ты послушай, отец:
Нынче на черном коне
Странный, тревожный гонец
В полночь являлся ко мне!
- Полно, послушай отца:
Это последний гонец
Бродит в преддверье конца,
Только не скоро конец…
- Папа, он мне рассказал
О разоренной земле!
Страшно смотрели глаза,
Страшен был знак на челе!
- Это прошедшие дни,
Отзвуки давних тревог.
Перекрестись и усни,
С нами всевидящий Бог…
- Боже, но как мне забыть
Страшные эти глаза?!
Может, он нашей судьбы
Тайный итог предсказал!
- Встанет земля из руин,
Пепел развеют ветра…
Все это будет, мой сын,
Все это было не раз.
ІІІ.
— Какво става със мене?
Не забравям съня лош.
— Не безпокой се, сине,
просто дъждовна нощ!
 
-Чуй, тате, като стихия
в полунощ на черен кон,
странен, мрачен гончия
появи се в моя дом.
— Слушай, сине, аз зная,
Вестоносецът странен
броди точно пред КРАЯ,
но за него е рано!
 
— Тате, той ми разказа
за земя разорена.
Страшен знак ми показа
над очи разгневени.
 
— Туй са отминали дни,
отзвук, стара тревога.
Прекръсти се, сине, спи,
ще бди над тебе Бога!
 
— Как да забравя, Боже,
онези страшни очи?
— Той е Съдбата – може
бъдното да възвести.
 
— Земята, цяла в руини,
в пепелта ще се роди.
тя ще възкръсне, сине,
тъй е било и преди!
 

Когда устанешь от пустых затей
И примешь тихий постриг в отдаленном
Монастыре, среди дубов и кленов
В молитвах и блаженной нищете…
Потом, когда, приблизившись к черте,
Которой нет светлей и сокровенней,
Познаешь Бога в тайном откровенье,
Уста запечатлевши на Кресте –
В той смертный час пусть ангел осенит
Тебя крылом и чистою молитвой,
Пусть будет светлым твой последний сон!
… Я просыпаюсь. Тишина звенит
Рассвет пронзает ночь холодной бритвой.
Кошмарный день встает со всех сторон.
3.
Щом уморен от празна суета
се оттеглиш в манастир далечен
и заживееш в тишина, обречен
на пост и на блажена нищета,
 
и така  достигайки чертата –
най-светлата — и със вълнение
познаеш Бога в тайно откровение,
кръста свят притиснал до устата,
 
о, нека ангел благ те осени
в смъртния час с молитви и криле,
да е светло в този миг последен!
 
Аз се пробуждам. тишина звъни,
зора нощта със хладен нож сече,
отвсякъде пълзи денят кошмарен!
 
***
Путь к высшей цели, или просто путь
До смертного креста?
И знать хочу, и страшно заглянуть
В запретные места.
Молюсь Тебе в мучительных стихах,
Но снова не пойму –
Страх перед Богом, или просто страх
Остаться одному?
Люблю тебя, как смерть свою люблю,
Как грёз невнятных жуть.
Ни мыслью, ни стихом не оскорблю
Возвышенную суть.
Но иногда в горячечных ночах
Глаз воспалённых не могу сомкнуть:
- Страх перед Богом, или просто страх?
- Путь к высшей цели, или просто путь?

Път към висша цел, или просто път
към Кръста и Смъртта?
Искам да знам, но ме мъчи страхът
от тайни места.
 
Моля се в мъчителни стихове,
но отново не знам –
страх от Бог ли е, или страхове
да не остана сам?
 
Обичам Те, както любя смъртта,
мечтата и страхът.
Ни с мисъл, нито в стих ще оскърбя
Възвишеният съд.
 
Но понякога, в нощна тревога,
възпалените ми очи не спят.
Просто страх ли? Или страх от Бога?
Път към висша цел, или просто път?
***
Когда душа окаменеет,
Когда отдашь себя сполна,
Когда с небес тоской повеет
И страшной станет тишина,
Когда к родимому порогу
Придёшь, как гость, издалека,
Захочешь помолиться Богу –
Но не поднимется рука,
Когда тебя оставят силы,
И ты поймёшь, что это знак,
И скорбный ангел бледнокрылый
Смущённо отлетит во мрак,
Когда железные вериги
Тебе покажутся милей,
И ненаписанные книги
Взорвутся в памяти твоей…
Тогда, негаданно-нежданно,
Мелькнёт в болезненном уме:
… Весна, царевна Несмеяна,
И древний город на холме…
 
Кога душата вкаменее
и предадеш се победен,
тъга небесна те повее,
и страшно тих е твоя ден,
кога до своя роден праг
подобно гостенин пристигнеш
и в молитвата потърсиш Бог,
но ръка пред кръст не вдигнеш,
чувстваш ли, че губиш сили
и разбереш, че туй ЗНАКА,
и скръбен ангел белокрили
отлети смутен във мрака,
и железните вериги
много мили ти се сторят,
и ненаписаните книги
в паметта ти заговорят,
тогава мисъл нежелана
ще трепне в болния ти ум:
„…Пролет, царица Несмеяна
и древен град на онзи хълм.”
 
.***
Чей-то шёпот, свет нездешний,
Тихий свет во тьме кромешной,
Будто бы туман.
А на сердце, под одеждой,
От утраты неизбежной
Верный талисман.
Не пугайся, если в полночь
Вдруг услышишь зов на помощь,
Безнадеждный зов!
Я глаза твои закрою
И плащом тебя укрою
От кошмарных снов.
Помнишь время золотое –
Мы приветствовали стоя
Нового вождя…
А теперь душе осталась
Только мёртвая усталость,
Только шум дождя.
Свечи белые сгорели,
Слёзы горькие согрели
Тишина везде.
Одинокая, больная,
Помолись со мной, родная,
Утренней звезде.
 
Нечий шепот, лъч далечен,
пламък  тих в тъмата вечна
и мъгла навред…
До сърцето, под одежди,
срещу клетви неизбежни –
верен талисман.
Не плаши се зов за помощ,
ако дочуеш в полунощ –
зов отчаян вън!
 
Аз очите ти ще скрия,
С плаща си ще те укрия
От кошмарен сън.
 
Време златно! Помним още,
срещнахме с привети мощни
новия си вожд.
 
Днес в душата уморена,
смъртна болка е стаена –
като шум от дъжд.
 
Бели свещи догоряха,
много сълзи се проляха –
вредом тишина!
 
Ти самотна, поболена,
помоли се, скъпа, с мене,
утринна звезда!
 
***
Мы славные застали времена.
Был светел дом, и на столе стояла
Всегда бутылка доброго вина,
И приходило к нам друзей немало –
Иных уже не вспомнишь имена…
Дом нынче пуст. Печаль его объяла.
Судьба друзей невнятна и страшна.
В глухой ночи шепчу под одеялом:
«-Что сделали с тобой, моя страна?!.
Господь, ответь, и в чём моя вина?!
Наставь, Господь,
   и крест готов нести я…»
Тоска встаёт из мрака, как стена.
Из пустоты смеется сатана,
И я грызу подушку от бессилья.
Ний помним славно време едно:
Светъл дом, на масата стои
бутилка от доброто вино,
за гостите – другари добри.
 
Сега дори не помним имена.
Пустият дом потъна в печал.
Другарите – със страшна съдба!
Нощем шепна тихо със жал:
 
„Какво ти направиха, моя страна?
Господи, къде и мойта вина?
Тъга издига в мрака стена,
в пустошта се киска Сатана.
Аз безсилен устни гриза!
 
***
Пахнет дымом, и сера скрипит на зубах.
Но светло и покойно в зарытых гробах.
Воскресенья не будет. Пустыня окрест.
Уходя, я оставил нательный свой крест.
Мы избрали свой путь, обрубили концы.
Нас в упор расстреляли лихие бойцы.
Ты меня не разбудишь уже на заре,
Я остался в далёком своём октябре…
Проплывают видения в смрадном дыму,
Только кто одолеет холодную тьму!
Просветленные лица в убогих гробах,
Незамаранный цвет наших чёрных рубах.
***
Мирише на дим. Сяра скърца в зъбите.
Спокойно е само в гробове зарити.
Пустиня! Няма да има Възресение.
Тръгнах без своя кръст към погребение.
 
Избрахме своя път, скъсахме нишките.
Разстреляха ни в упор бойците с пушките
и ти не ще ме събудиш в зори вече,
Аз останах в своя октомври далечен.
 
Изплуват видения сред мъглата смрадна,
Но кой ще премине през тъмата хладна?
Светли лица – в гробовете  скверни.
Чист е цветът на ризите ни черни.

 
ДЕНЬ ПРОЛЕТЕЛ…
День пролетел, как светлый херувим,
Оставил лишь волнение в крови.
И долго догорал во мгле закат,
Бросая пламя в монастырский сад.
И ночь плыла, печальна и чиста,
Как образ православного креста.
Молился инок в келии своей,
И вторил тихой песней соловей
В саду пустынном у монастыря…
Вдали дрожала новая заря –
Там день вставал, как церковь на крови,
Как знак неиссякаемой любви.

ЛИТНА ДЕНЯТ…
Поетически превод: Генка Богданова
 
Денят литна като светъл херувим,
в кръвта остави ми плам неугасим.
Залезът дълго догаря  в мъглата,
манастирския двор облял с позлата.
 И нощта пламтеше печална, чиста,
като образа на Бог върху кръста.
Моли се  калугер в свойта килия,
повтаря думите с песен славея
сред манастирската градина пуста.
Трепти новата зора златопръста,
изгрява ден- църква над  святата кръв,
като знак за непрестанната любов.
***