Грустная история про журавлей и архаров

                                                                                              Антон Королев.
Тихая и печальная история
о журавлях, горных баранах,
Коле — Крестоносце и Вальтере Брутине.
 
                                                                  78+. Данная история не имеет отношения к реальности.
                                                                   Потому что в реальной жизни так  не бывает. Часть 1.
 
Диалоги.
            М.Булгаков. – Это странно, потому что — неестественно. Любая естественность сопряжена с опытом и знанием. Зачем вы беретесь за категории, о которых не имеете ясного представления? Ингредиенты в лечении имеют лишь косвенное значение. Главное — это понимание ситуации и вовлечение, но добровольное, даже – желаемое. А ответственность не мне делить с вами.
            Мастер. – У нас сегодня не меняли белья, я не смогу так спать и буду смотреть на морозный город в окно. Кто-то подумает, что это пустое, а я воспринимаю состояния природы – как чудесную данность, как дар.
Маргарита. – Подожди, милый, ночью, пролетая на метле голой, я перестелю твое ложе и поцелую твой лоб и маковку, просто потерпи мгновенье, решетки – это не страшно, я буду бесплотна и смиренна, но деятельна и сосредоточена. Просто жди.
            Незнакомец в плаще. – Вы на Земле так много внимания уделяете деталям, а у нас наверху это лишь мелкие вехи, лишь декоративные образы и элементы интерьера. Когда мы выясняем главное, мы говорим о лжи – о препятствиях на пути в вечное. Но достаточно с нас пустого словоблудия, говорите о фактах и не прячьтесь за авторитетами и формами.
            Менестрель. – Я скучаю, читая твои строки. У меня создается впечатление, что тебя никто ни разу не пытался подкупить, иначе ты бы сразу сдался, обрадовался и попытался стать благодетелем относительно сирых. А, значит, твои строки – это лишь жалкая попытка говорить со значением о мелком. Я перестаю понимать тебя!
Елисей. – Ты знаешь, я не возражаю относительно такого антагонистического подхода к реальности. Но у нас, служащих правде в горах, иное представление о действительности. Мы думаем о вэлфере, он не должен мельчать, иначе мы подумаем, что – косяк! А это не в кассу. Но даже, если вэлфер обмельчает, мы станем ждать справедливости, а не роптать. Ты, чувак, не глотал пыли в восточных провинциях, вот и вые-шься. А хлебни Лихо, так и доверишься юному бычку, сидящему на кассе.
            Глициния. – Милый незнакомец из древней страны Мин, где правила когда-то династия Юань, ты явно не достиг правды, доверившись ученым прошлого, а они многого не поняли в достоинствах и недостатках Кутюрье древности. Будучи баловнями и опершись на сиюминутные ценности, они повлияли на количество подвязок и форму пуговиц в костюмах вельмож, а зачем?! Это был недосмотр Императора — дать столько свободы ученым. Ведь, эти самые Кутюрье оказались пида-сами, а не патриотами! Но не мне судить Кутюрье и Императора.
            Медийный специалист. – Пиши, товарищ, не сбавляй пылу. Мы это чутко отслеживаем, потому что зачем писать, если фишку не ловишь?!
            М.Булгаков. —  Вы создаете своим безумием меру, за которой этические постулаты становятся относительными. Впрочем, так уже было.
Мастер. – Странно — по небу проплыли муравьи в шлемах Родины и с телефонными аппаратами в клешнях. Я сошел с ума, или это аллюзии вечности?! А главное, зачем об этом писать, если это данность в безысходности?
Маргарита. – Пролетая над тусой союза кинематографистов, я увидела Мимопленкина, грязно пристающего к юной нимфе с МТV и поедающего бюджетную севрюгу по гарантированному прайсу ведомственной ресторации. Я не стерпела, и дала ей совет: «Не будь гнидой, Киса, и бляд-ю смолоду!». Она послала меня на х-й. Я полетела дальше. Извини, Любимый, отвлеклась!
            Незнакомец в плаще. – Становится совсем скучно, потому что реальные бизнес-планы вмещают категории точные и прогнозные, а не абстрактные. Хотите бодаться и пиз-ть о ни о чем – это без меня! Позвольте умыть руки.
Гадалка бабушка Люся. – А кто этот парень, Булгаков Миша? Какого он шифруется? Пусть говорит от первого лица, а не пляшет под дудку мирового профита на нурофене! И, кстати, что он думает о Меркурии в первом знаке северного созвездия? Ничего?! Странно!
            Глициния. – Милый Аноним! Ты заплутал в дебрях творческих изысканий. Нефритовый замочек на поясе большой Выдры – всего лишь поэтическая аллегория. Но не сдавайся – еще Император Цзинь-Ди говорил: «Садисты обломались на сестрах-разведчицах, и все от необузданности желаний и фантазий». Не мечись, поэт, держись стержня!
            Медийный специалист. – Пропиши конкретней главных героев, их предназначения и финалы – Брутин, Крестоносец, Зубатов, С.С., Аполиннарий, Борис Карабасов, Бурляк, Илюся, Серебряная винтовка… Сосредоточься! Пиши!..
Пишу:
В.И.Брутин.
Вальтер Брутин сделал головокружительную карьеру во власти и занял на Олимпе вершителей истории и судеб прочное и решающее место. Случай ли, личностные качества, невероятные усилия или тайные события повлияли на это — мы не знаем и не наше это дело.
Мы хотели только заглянуть в удивительную и открытую часть сознания, образа мыслей, мотиваций и последствий действий нашего героя, потому что это и представляется самым интересным – понять, скучающего от всевозможности и вседозволенности, умного, скрытного и жесткого человека, не наделенного природой внешними данными, но чувствующего, страдающего, радующегося, желающего так же, как простые смертные, а может в силу обстоятельств и положения – и не так же. Информации для данного исследования достаточно. Благо, все наделенные большой властью  люди стали в наше время главными персонажами шоу бизнеса, подвинув с пьедестала импозантных певцов и дурнеющих с возрастом сомнительного таланта певиц.
Журналисты и владельцы СМИ, быстро и практично смекнув, — куда в дремучей Родине подул пахнущий нефтью и розгами ветер, научились заполнять почти весь эфир репортажами, трогательными фильмами, тягучими расследованиями, различного рода новостями о властьимущих, представляя их в наиболее выгодном свете. Наконец журналисты достигли в этом деле такого совершенства и масштаба, что стало казаться, будто телевизор должен смотреть самого себя, поскольку любого более-менее нормального человека все это стало либо раздражать, либо загонять в апатию. Попробуйте съесть килограмм халвы, а потом заесть ее двумя килограммами сахара. Спасали только сюжеты криминального свойства, они разрешали рвотный рефлекс.
На фоне нудных, малопонятных и не имеющих никакого отношения к жизни реального человека бесконечных реляций об уровне ВВП, совещаниях по противодействию мировому кризису, кадровых переназначениях одних и тех же лиц с места на место, оценках международных событий — наиболее выгодно и живо смотрелась картинка о невероятных достижениях олимпийцев. Большинство из них соревновались размерами яхт, самоцветов, количеством личных самолетов и дворцов, дороговизной приобретенных футбольных клубов и их игроков.
И только один пошел своим оригинальным путем, превращающим новости в волнующий женщин и заставляющий играть желваками мужчин сериал. Вы, наверное, уже догадались — о ком речь.
Двое.
Вернемся к Вальтеру Брутину. Был он невысок, невзрачен, но быстр умом, поговаривают – и злопамятен. Какова граница его творческих амбиций или масштаб креативности, как сейчас принято говорить среди малобюджетных специалистов, называющих себя политологами. Это становится понятно в сравнении с личностями, еще только стремящимся к финансовым и властным высотам, но родившимся в другое время и в другом месте.
И если Вальтер Брутин уже получил от жизни неограниченные возможности, то наш меньший герой, имея свою идею, находился пока у подножия пирамиды силы. Но на его собственный взгляд идея его была серьезна и весома. Речь идет о Николае – Крестоносце. Вообще, братва из далеких 90-х называла его Колян – Крестоносец. Это прозвище он получил то ли за то, что несколько лет служил личным телохранителем митрополита Верославского и Ладонского, то ли за то, что на разборках с коммерсантами времен первых кооперативов бил несговорчивых строптивцев каким-то древне-славянским ударом крест-накрест прямо по шее, только не мечом, а ребром ладони или на худой конец – бейсбольной битой, после чего коммерсанта несли в сени отливать холодной водой. На вид Николай был крепко сколочен, имел очень узкий лоб, губки бантиком и пронзительный водянистый взгляд. По протекции митрополита или спортивной братии он попал в местные начальники и постепенно поднимался по лестнице чинов все выше и выше.
Одного диплома института физкультуры было маловато для такой карьеры, и наш Николай предусмотрительно обзавелся несколькими корочками различных Академий управления, что можно было сделать без отрыва от производства и на бюджетную строку. Лихие 90-е остались далеко позади, объективка была подчищена, беззаветная лояльность руководящей и направляющей доказана.
Производство было хлопотным – городское хозяйство требовало постоянного внимания к уборке улиц и крыш, ремонту труб и дорог, обустройству ветхих домов и подъездов. Но оно же было и хлебным.  Будучи вхожим в узкий круг городского начальства, причастного к кропотливой работе над бюджетом, Николай Валерианович (Крестоносец) так грамотно управлял своим кусочком пирога, что от каждого действия становилось теплее и старшим товарищам и ему самому.
Все эти кровли, подъезды и дороги были только этикеткой на банковских упаковках, которые тихо меняли свое местоположение из казны в частные карманы городских руководителей. Коля постепенно начинал подумывать о постах выборных – не пойти ли на Главу? А там — и до губернаторского положения можно дорасти, ведь, нынешние не блистали ни здоровьем, ни молодостью, они вполне могли продвинуть Николая в качестве преемника. Но это дела неспешные, нужно тонко ощущать малейшие ветра перемен в отношениях, ловить попутные дуновения и вовремя поднимать паруса. И так годами. А личная страсть Крестоносца жила своей скрытной жизнью и занимала все мысли героя в редкие свободные минуты.
Кому-то показалось бы, что это несколько странное увлечение. Николай  был заядлым охотником, но не простым, а с творческим подтекстом. Все эти медведи, лисы, кабаны, лоси, зайцы и волки были для него только скучными бумажными мишенями в деле подготовки к главному и сакральному. Их чучела и головы он даже не расставлял и не развешивал в своем загородном коттедже на стенах. Более того, когда тушу убитого зверя знакомые егеря и соратники по охоте начинали разделывать и рубить на части для транспортировки в домашние холодильники и погреба, он брезгливо отворачивался и с равнодушным видом садился читать томик Ремарка «На западном фронте без перемен».
Соратников Крестоносца бесило это действие, но не тем, что Колян не брал мяса, шкур и голов, а томиком Ремарка. «Задается, оригинальничает, вые…ется» — шептались товарищи. «Мелкие черви» — думал Николай. Некоторое время заведенный порядок не менялся, впрочем, как и томик Ремарка, открытый всегда на одной и той же странице, на описании европейских березок главным героем Паулем.
Наконец, финансовые возможности Николая позволили ему сделать первый шаг на пути к мечте. Итак, его мечта (идея): Колян хотел ставить жирные точки в эволюционном пути декадентов дикого мира. Да! Втайне он называл себя чистильщиком-дарвинистом, и это несмотря на православное прошлое. Так распорядилась судьба — кто-то миллионы лет боролся за выживание и модернизацию, но не справился. Сначала эти отщепенцы попадали в «Красную книгу», затем о них забывали, потому что подготовка, изготовление и продвижение очередного издания стоили дороже, чем мероприятия по спасению персонажей предыдущей книги. Николай решил появляться на темной сцене в последний кульминационный момент и ставить торжественную коду. Герострат, несмотря на славу и известность, казался ему неудачником древнего шоу бизнеса, потому что был примитивен и безыдеен. Похоже, Герострат не отличался и хорошим вкусом.
Николаю были ближе и понятней тайные владельцы мировых шедевров живописи, которые скупали краденую картину и любовались ею в гордом одиночестве, просматривая многочисленные записанные повторы новостей о дерзком ограблении века – там смаковались подробности, касающиеся именно их вожделенной тайны. Вот настоящая сопричастность вечности и смыслам еще при жизни!
Все чиновники понимали, что они никогда не оставят следа в истории; что, оказавшись среди простых смертных, максимум, на который они могут рассчитывать, это плевок в лицо, удар наотмашь или подобострастную лесть (среди себе подобных). Но они тоже были людьми. Их дети, в основном, жили в Лондоне или на худой конец в Финляндии и Черногории. Жизнь заставляла их становиться циниками, поскольку нужно было методично оплачивать зарубежную недешевую жизнь любимых чад. Свой гуманизм на Родине они воплощали в меру личного понимания места человека в ноосфере. Поэтому в своих загородных фазендах каждый ваял собственный томик «Войны и мира». Кто-то собирал модели паровозиков и поездов, отдавая целые этажи под создание больших панорам, иногда приглашая дизайнеров и архитекторов для правдоподобного макетирования ландшафтов и пейзажей. Кто-то — коллекции икон или средневекового оружия. Кто-то скупал картины и превращал в маленькую Третьяковскую галерею свой дом. Скучно.
Не таков был Николай! В его пантеоне первой появилось чучело из головы редкого карликового розового слона с острова Яху. О яхуанском слоне Коля узнал от заезжего московского рекламиста редких экзотических туров, которого порекомендовал для общения местной элите губернатор Верославский Семен Степанович Зубатов. Они как-то сразу сошлись – рекламист Владимир и Николай Валерианович. Сошлись сначала тем, что оба были непьющие. Пока областная элита заливалась виски и шампанским на корпоративе по поводу сдачи в эксплуатацию нового городского моста, на котором областной  и городской бюджет обмелели на очень серьезную сумму, два интересанта обсудили будущую поездку. «Не зря приехал, что-то продам местным товарищам» — прикидывал рекламист Володя. «Наконец-то дело начнется» — думал Крестоносец – «Московский хлыщ как нельзя кстати».
Все остальные в это время реализовывали свои личные неудачи пубертатного возраста. Это была редкая возможность под завывания залетной звезды из столицы договориться чиновникам с дамами (часто – женами соратников по работе над бюджетом) о приватных встречах на арендованных на сутки квартирах (без жучков и скрытых камер). Рекламист быстро рассчитал, что возьмет свое на трансфере и договоренностях с заморскими полицейскими, для которых и пара сотен долларов считалась большим кушем. Поэтому объявил Николаю Валериановичу круглую сумму долларов «под ключ», включая набивку чучела и провоз на родину экспоната. «Ствол дадут на месте» — резюмировал Владимир. Дело вскоре состоялось...
Джунгли сбивали с толку, обслуга махала мачете, насекомые уничтожали человеческую сущность суетным беспокойством. Казалось, не все сложилось. Вдруг показалась поляна, и прямо на охотников вышел зверь. Группа сопровождения затаилась и вопросительно наблюдала за Иноземцем с ружьем. Николай Валерианович молчал и, слегка набычившись, смотрел, как глупый и редчайший на планете зверь безмятежно жевал сочную траву. «Действительно, розовый» — как-то сухо подумал Крестоносец.
Он глубоко вздохнул, бросил взгляд на верхушки пальм, грациозно колебавшиеся на ветру, на секунду Николай прикрыл веки. Время пришло. Коля собрался, вскинул ствол, прицелился в лоб слону. «Свершается» — он нажал на спуск дважды. Зверь грузно и недоуменно подался назад и всем телом завалился на бок. Клок травы так и остался сжат кончиком свернувшегося хобота.   
В.И.Брутин.
Вальтер Брутин, наверное, потому и достиг совершенства, что интересовался не объектами, а внешними реакциями на глубинные внутренние проявления души. Это как в международном боксе или боях без правил: для заполнения зала зрителями и максимальной продажи лицензий на трансляцию важнее скрежет зубов на взвешивании участников боя или изощренность оскорблений на пресс-конференции, нежели сам бой.
Вальтер любил животных, особенно сильных, еще его внимание привлекали подвиги античных героев и сложная боевая техника. Поскольку вся поляна уже была протоптана живописцами античности, зоологами-альтруистами и собирателями оловянных солдатиков, оставалось лишь подкинуть поленья в топку кухонного интереса и возглавить тренд. Как только успокоились междоусобицы Родины он начал реализацию глобальных тектонических сдвигов.
Первый опыт был пристрелочным. Подходило все, что необычное и не пошлое. А пошлое уже точило свое острие – Вальтер люто ненавидел двух существ: бандерлогов и шакалов. Он не мог объяснить – почему, но на уровне кожной дрожи и прочих рефлексий — знал! Возможно, потому что бандерлоги – бандерложат, а шакалы – шакалят. Так не годится! Если ты в обойме, то паши. Будь ты раб, будь ты краб. Но не бандерложь и не шакаль! Так-то, брат!
Но ко времени нашего рассказа на Родине народился целый класс малохольных клеветников и кощунников, которые только и ждали любого повода, чтобы поднять вой, обвинить личностей масштаба Вальтера Исаевича во всех смертных грехах. В ток-шоу по телевизору поговаривали, что все свои низкие нападки кощунники вытворяли в обмен за крупные партии печенья, поставляемые через продажных таможенников прямо из-за кордона. Но в ток-шоу не объясняли, какой именно сорт печенья они предпочитали, и почему печенье, а, например, не авокадо или топинамбур.
До поры до времени эти издержки демократии приходилось терпеть, либо отвечать на них симметричным образом, например, совершая подвиги и привлекая на свою сторону подавляющее большинство мирного электората.
Вальтер решил начать с малых форм. Из одной губернии пришел крик души местных зоологов — перфекционистов – помочь муравьям исконно русской епархии в освоении новых угодий, поскольку местная высоковольтка (задуманная еще Ильичем) смешала все карты и спутала ориентацию предводителей малого стада. Репортаж промелькнул в новостях. Рейтинги телеканалов показали, что тема заинтересовала соотечественников.
Для первого опыта позвали главного нанотехнолога Бориса Борисовича Карабасова. Как только нужно было поправлять глобальный коллапс в стране – звали его. Это был лучший специалист в строительстве абстракций грандиозного масштаба и достижении максимального нанорезультата за казенный макросчет. Так, когда Родина была еще большая и обладала несметными природными и рукотворными материальными богатствами, когда многие народы планеты с интересом и сочувствием наблюдали за ее метаниями, поисками и противостоянием с главными антагонистическими системами, Бориса Борисовича Карабасова пригласили разрешить основные системные противоречия для того, чтобы страна больше не путалась в своем историческом предназначении. Борис Карабасов в сжатые сроки превратил все богатства страны в так называемые «Аусшмайсеры» — это были купоны на будущее счастье, напечатанные на дешевой бумаге. Их спешно раздали народу. В результате реформы у страны не осталось ни богатств, ни купонов, а только вера в будущее счастье, что вполне устраивало узкий круг руководства. Тот же самый трюк позже Борис Карабасов проделал и с гидроэлектростанциями. В целом не было такого вопроса, который гений Карабасова не смог бы эффективно и окончательно решить.
Под его экономическим руководством в НИИ космических технологий создали крошечного киборга с видеокамерами, микрофонами и распылителями репеллентов. Шоу началось. Вальтер сел в спецкресло, взялся за рычаги, управлявшие сервоприводами маленького робота, и затаился. Перед его глазами было несколько мониторов, на которые подавалась картинка с камер микрокиборга, беспилотных геликоптеров, летевших над муравьями, и прочих приборов, помогавших ориентироваться на местности. Далее все зависело от него. Самки как-то странно заверещали и буквально брызнули движением. Вот настал момент истины, он пошел вперед. Стадо пошло туда же. Самок оттерли назад бойцы с большими челюстями. Миновали стог и луг. Потом лес и поляну.
Наконец появилось какое-то жуткое ощущение в руках – неприятное покалывание. Это передавались электрические импульсы при прохождении  под высоковольткой. Волевым усилием ее удалось преодолеть. Вот он – новый лес, опушка на краю поля. Стадо выведено, но куда, зачем и что теперь делать с ним? Этого не знал никто. Даже Борис Борисович. Муравьи начали бессмысленно и беспорядочно бегать вокруг замершего киборга.
Было решено: ситуацию зафиксировать, выйти из соприкосновения с реальностью. «Что делать с муравьихами?» — панически крикнул молодой менеджер из технократического подразделения новых патриотов «Не Ихние», и тут же получил в лоб от какого-то начальника из руководства ГРУ. «Да, шапка Мономаха нелегка» — подумал Вальтер и разрешил выдать съемки опыта в эфир, но без экстрима с пострадавшим юным и перспективным менеджером.
Поскольку для съемок были приглашены операторы и режиссеры из Discovery, картинка получилась динамичная и невероятно красивая. Небольшие беспилотные геликоптеры с камерами сняли весь путь ошалевшей муравьиной семьи сверху. Маленькие тельца, перебирая члениками и усиками, старались не отставать от крошки-киборга, который методично преодолевал препятствия из прутиков и еловых иголочек, поблескивая ювелирно-изготовленными металлическими деталями. Тончайшие и чувствительнейшие микрофоны передавали малейшие шорохи и звуки, бархатный голос за кадром комментировал происходящее.
Травинки казались величественными деревьями. Лучи солнца филигранно подсвечивали кадры, создавая невероятные контрасты игры света и тени. Картинка постоянно переключалась на сосредоточенное и напряженное лицо Вальтера Исаевича, на его жилистые руки, ловко управлявшие джойстиками. Два раза камера особенно трогательно замерла, один раз на огромных платиновых часах «Брегет» на запястье героя, второй раз на маленькой капельке пота, катившейся по его виску.
Индекс «Илюся».
Наутро все средства приведения в порядок незрелого народного мозга были собраны в кулак. Никто ничего не понял, а мировая закулиса залилась злобным лаем. Но впечатление — как на Родине, так и за кулисой было сильным. Вальтер Исаевич, почувствовав по докладам неравнодушие внешней среды, решил поставить свои опыты на научно-практическую основу.
Опыт понравился. Поэтому при Администрации его ведомства было создано Управление общественного мнения и создания весомой исторической фактуры. Ведомство Вальтера Исаевича отвечало за нефте-газо-золото-алмазные источники и направление их в правильное русло, которое растворялось где-то на Каймановых островах. А поскольку на Родине это были единственные источники, то в иерархии государственного устройства Вальтера Исаевича называли уважительно и лаконично: «Сам», или «Смотрящий за Горящим и Блестящим».
В Управление общественного мнения и создания весомой исторической фактуры взяли большое количество пиарщиков, рекламистов, режиссеров, сценаристов, райтеров, креативщиков и прочую, чуждую серьезным людям, шушеру. Все они подписали соглашение «О невыезде, последствиях и неразглашении», и были распределены по профильным отделам. Зачем надо было вставлять в конце соглашения «неразглашение», которое после «последствий» теряло свой смысл, никто не знал. Но ходили слухи, что это усиливало эффект при подписании.
Под «невыездом» подразумевалась все же одна поблажка – имелось в виду, что никуда кроме Турции и Египта выезжать специалистам нельзя (видимо, кто-то из консульских служб этих стран занес куда-то наверх приличный презент). Служба безопасности Вальтера Исаевича окрестила «Управление» Шарашкой. Полномочия Шарашки были достаточно широки, ее представителям было даже разрешено придумывать и предлагать идеи и проекты. С одним жестким условием: предлагаешь – делай! Но если проект накрывался (т.е. не давал ожидаемых результатов), жди худшего недолго. Инициатива в Администрации не запрещалась, но чутко отслеживалась. Для оценки эффективности «Управления» в Администрации разработали специальный индекс. Его замеряли проверенные социологи, которые во имя максимальной объективности тоже подписали «Соглашение о невыезде, последствиях и неразглашении».
Индекс, в противовес зарубежным и чуждым рынкам, назывался трогательно – «ИЛЮСЯ» – Индекс ЛЮбви и СомнениЯ. Рост индекса каким-то чудесным образом четко коррелировался с ростом ВВП, а его было необходимо поднять в два раза, потому что это рушило все теории мастодонтов экономики, создавая прецедент счастья и стабильности. Для простоты его оценки была разработана ясная и лаконичная методика. Женщинам, независимо от возраста, задавался всего один вопрос (прелюдию соцопроса опускаем): «Готовы ли Вы отдать самое сокровенное для пользы дела смотрящему за Блестящим и Горящим бескорыстно?». Далее, если женщина хихикала, краснела, махала ручкой, выпячивала нижнюю губу и долго молчала или стыдливо отворачивалась, то в порядковой строке ставился крестик. Во всех остальных случаях ставился нолик.
Мужчинам задавался тот же самый вопрос. Если социолог незамедлительно посылался на х-й или получал в лоб, в строке ставился нолик. В других случаях – крестик. Поскольку других случаев практически не было замечено, и социологи очень быстро приходили в профнепригодность, вскоре после старта проекта было решено для мужчин переформатировать вопрос. Теперь он звучал так: «Поддержите ли Вы сотрудников Уралвагонзавода в деле уничтожения подлой гниды прямо в сельском туалете?». Дело пошло на лад и даже недоуменное молчание мужчин в ответ воспринималось, как добрый знак, крестиков становилось все больше.
Всего опрашивалось 500 женщин и 500 мужчин. Далее вычислялась медиана, совокупный процент и сам индекс с поправкой на страновой риск. Опрос проводился сразу после очередной акции с участием Вальтера Исаевича. Результаты публиковались в прессе, в том числе и в «Отечественной газете», экономических и политических таблоидах, попадали в телевизионные новости. Постепенно и западные аналитики поняли, что ничто так не отражает положения в стране, как индекс «Илюся».
Он влиял на газовые войны между Родиной и Окраиной, на большую разборку по поводу принадлежности Курильских островов, на рост тарифов ЖКХ и естественных монополий, на инвестиционный климат. И это только малая часть его пользы. Так индекс «Илюся» занял свое прочное место в сводках биржевых аналитиков с Уолт-Стрит и т.п. В жестких условиях мировой конкуренции подвиги требовались все более пограничные, а уровень их креативности должен был повергать в уныние лучших апологетов восточного Голливуда. От этого зависел теперь бюджет страны и субвенции ветеранам соц. труда. Работа кипела.
Н.Крестоносец.
В это время в Верославской губернии рабочие вешали на стену загородного дома Коляна голову редчайшего и, похоже, уникального, розового карликового слона. Колян стоял рядом и безучастно напевал строки: «Где баобабы вышли на склон, жил на поляне розовый слон. Много весёлых было в нём сил…». Мысли его были где-то далеко, он уже обдумывал новую поездку. Понятно, что баобабы не имели отношения к уже оконченному делу, на Яху они не росли.
Это происходило в день рождения супруги Николая Мины Ивановны – местной красавицы. Была натоплена баня, рядом стоял катер с егерем для особо буйных голов, столы ломились от блюд с капустой, грибами, оливками, огурцами и мясом. На столе стояли виски, шампанское, водка и квас. Женское население щебетало о суетном.
Но вот на мужской половине происходило замешательство, потому что все со слабо скрываемым негодованием смотрели на голову чудовища розового оттенка. На лбу слона выделялись два заретушированных пятна. «Что, съели?» — думал Крестоносец. «А, ведь, Семен Степанович Зубатов может и не одобрить. И поделом бы!» — тихо рассуждали гости. Итак, идея работала. Колян упивался тайным знанием, гости тоже. Все по-людски.
Наутро Николай решил не отступать, а проявить борцовскую волю, и духовную тоже. О материальных категориях теперь и не упоминаем, потому что идея сработала. Многие начальники затем с похмелья грузно молчали и думали, что в стране скоро начнется очередная перестройка, так сильно повлияла на них розовая голова слона на стене у Крестоносца.
А что по этой команде делать, дабы занять лучшие места в салоне первого класса, они не знали. Уж очень необычный это был знак или сигнал, как модно было сейчас говорить среди продвинутого чиновничества.
В.И.Брутин.
Вальтер Брутин понимал, что главная сила в реакции, воле и весе. Делай что можешь, и пусть будет! Красота имела преходящее значение, но имела. Он задумался о львах, ягуарах и гепардах. Креативщики написали трогательный сценарий. Времени на поездку в Африку не было. Надо было срочно решать большие разногласия по цене газа для себя и близкого окружения, чтобы со спокойной душой отпраздновать новогодние праздники.  Поэтому на одно неосвоенное рыночными реалиями Зубровское поле свезли тонны желтого песка, пальмы из московских дендрариумов и прочие атрибуты в виде больших камней, зулусов наняли в Университете Дружбы народов, костюмы арендовали на Мосфильме.
Всех хищников из зоопарков страны накачали большими дозами наркотиков для обездвижения, а Верховный в бронежилете должен был постановочно перед телекамерами надеть на них ошейники с радиоприемниками. Когда все начиналось, Герой спросил у ответственного: «Какого ху-я в кадре делают  тигры, это же Африка?». «Для архива, мало ли что в будущем потребуется?!» — ответил позеленевший специалист, почуявший, что перебор с животными может для него прямо сейчас закончиться трагически, он помнил о судьбе соратника по молодежному движению «Не Ихние».
Процесс пошел. Всю ночь главные телеканалы Родины монтировали новостные сюжеты. Наутро страна снова ахнула. Индекс «Илюся» скакнул вверх, мировые биржи отреагировали ростом цен на нефть, фьючерсы на газ посходили с ума, не помогла даже упертая позиция Окраины по транзиту. Дума начала корректировать бюджет в сторону усиления оборонных функций. Цены на бензин и ЖКХ для граждан Родины было решено поднять на 15 процентов в точном соответствии с положительной динамикой индекса «Илюся». Жизнь в стране налаживалась.
Черный гавиал, Н.Крестоносец и портмоне.
Николай Крестоносец ушел в себя, много размышлял, чуть похудел. Как-то раз он направился на молебен за просветлением, по выходе из храма раздался звонок от рекламщика Владимира. «Деньги нужны, страдает столичный хлыщ» — Николай уже привык к просителям, но трубку взял.
Не тут-то было — «Есть новый потрясающий тур, только для избранных. Интересно?» — послышался задорный голос в трубке. «Гнида» — подумал Колян и прокряхтел – «Здесь разгребаешь день и ночь Авгиевы конюшни, а кто-то еще и нажиться на тебе не прочь». «Клюнул!» — подумал, ликуя Владимир.
— Что там? – пытаясь сохранить равнодушный тон, спросил Николай.
— Чартер на Бирму организуем за черным гавиалом, вылет через две недели, есть еще местечко. Компания неплохая, все – баловни и пиарщики. В случае успеха на охоте можно кресла Круизера эксклюзивной кожей обтянуть, а голову, понятно, на стену.
Николай впал в секундный ступор. Во-первых, он не знал что такое гавиал, тем более черный. Во-вторых, Бирма что-то напоминала ему, но не географическое, а мануфактурно — коммерческое. В начале 90-х, когда улетали за очередной партией вареных джинсов и кроссовок, Сеня — Серебряный обычно так и говорил – «Чартер на Фирму организуем, вылет послезавтра». Но в век новых бюджетных технологий это было уже немодно, ушло, как сон — в далекое прошлое – летать с огромными клетчатыми сумками стало неприлично.
А главное, откуда этот московский самоуверенный Хлестаков знает про его Круизер, и про головы на стене?! Но, несмотря на все сомнения, Дарвин словно пощекотал Николая, мурашки пробежали по телу, так реагировали настоящие охотники-исследователи. Николай, чтобы соблюсти ранжир, решил выдержать паузу, но недолгую, потому что потери чего-то по-настоящему волнующего он себе не простил бы – «Завтра позвони, в обед, посмотрю, что с графиком». «Не вопрос!» — ответил рекламщик.
Всю ночь Николай не спал. Несколько раз удивленная Мина Ивановна томно выкрикивала из спальни – «Николя, я мерзну одна!». «Прости, сахарная, дела неотложные» — отвечал, вспотевший от волнения герой, он в такой момент мог бы согреть одним своим видом целый Смольный институт.
Николай изучал вопрос в сети. Действительно, предложение было заманчивым. В экзотической стране, сплошь покрытой джунглями, водились редчайшие черные крокодилы — рыбоеды с длиннющими зубастыми мордами. Не каждому баловню судьбы предоставлялась возможность их увидеть, не то, что поохотиться. Аксессуары из кожи этих рептилий носили представители европейских аристократических семей. В Верославской губернии чиновная знать всеми силами старалась быть похожей на аристократию, никто толком не знал что это такое, поэтому любая скупая искра распаляла умы до такой степени, что мгновенно могла поменять моду в одежде, аксессуарах и разговорах на светских губернских раутах.
Николай задумался, что если взять экземпляр метров пяти в длину, то хватит и на необычную обивку сидений Круизера, и на новый портфель, и на ремешок его новых брюк, и на ботинки, а главное, на портмоне. Была такая традиция в их губернии, что после приватных совещаний по поводу судьбы бюджета в закрытом ресторане, вдали от случайных глаз и ушей, все участники — посвященные расплачивались самостоятельно, по своему чеку, из своего кошелька. Это был настоящий парад светскости. Размер, форма и каждая деталь кошелька имела значение – количество кредиток и банковских карт, торчащих рядами из портмоне, толщина наличности, ее номинал и принадлежность развитым экономикам мира, малюсенькие фото семьи под прозрачным пластиком, всевозможные кармашки, замочки и ключики.
Подчас от солидности и выдержанности аксессуара зависела карьера его владельца, важно было – не переплюнуть в изысках самого Семена Степановича. Он обычно зорко подмечал новаторские идеи и потом ловко воплощал инновации в своих собственных портмоне, но никогда не поощрял развязности и бахвальства. Всем был известен случай, когда начальника дорожного строительства Губернии за визитницу из эвкалипта понизили в должности до министра культуры. От этого сильно пострадало местное рок движение, но немножко приподнялся шансон. Поэтому всем приходилось быть чуткими и проходить буквально между Сциллой и Харибдой бюджетного океана.
Николай понял к утру, что портмоне из черного гавиала может перенести его из городской администрации в губернскую. От перспектив захватывало дух, Мина Ивановна безмятежно спала.
Во время утренних совещаний по расчистке снега с кровель и замене труб канализации Николай выглядел отрешенным. В обеденный перерыв звонка так и не раздалось, в обычной ситуации он бы уже забыл о давешнем разговоре, или переключил бы ситуацию на свою секретаршу. В нарушение всех законов субординации Николай сам набрал рекламщику из столицы.
— Володя, ну что там? – словно безучастно спросил Николай, у которого сосало под ложечкой.
— А это кто? – спросил веселым голосом московский хлыщ.
— Николай Валерианович на связи, по гавиалу, — густо покраснев, ответил герой.
— А-а! Забегался, виноват! Все в порядке, одно место есть. Что решили, Николай Валерианович?
— Есть окошко, могу недельку расчистить, что по финансовой составляющей? – стараясь не терять солидности, спросил Николай.
— По составляющей не знаю, а по финансовой – двадцать четыре тысячи девятьсот семьдесят. Плюс — тридцать за визу. По ружью, голове и шкуре условия прежние.
Николай почувствовал, как холодная волна пота пронизала каждую клеточку его кожи — «Совесть там в столице потеряли, думают, что деньги в глубинке на деревьях растут». Николай взял себя в руки.
— Крутовато за неделю, но ладно, еду.
— Это же черный гавиал, а не копирайт на сковородке. Кстати, по составляющей, там пиара много будет, сама Ксения Бурляк с домашнего канала летит делать репортаж о редких разновидностях вегетарианства. Поэтому все же на составляющую еще три тысячи с носа собираем.
— Мне пиар не нужен, Володя, я за тишиной.
— Вот поэтому по три с носа и собираем, чтобы тишина не вышла за рамки пиара! – как-то холодно и цинично, по-менеджерски сказал рекламщик.
— Все, не грузи, Володя, уговорил, еду!
            Поездка на черного гавиала оказалась чудесной. Компания в туре подобралась бесшабашная, на охоту никто из отеля не выезжал, кроме Николая. Все пили и плясали день и ночь. Себя они называли «Туса на брэйк лаунже». Николай был сосредоточен и в близкий контакт с празднолюбцами старался не входить. Про вегетарианство он решил разузнать дома по сети, но судя по поведению «тусы» — это какой-то изысканный вид алкоголизма. Язык и способ общения «тусы» для Крестоносца был непонятен и чужд. Про себя он определил их, как любителей брэйка – физкультурной разновидности устаревшего танца в подпитии. Не понимал только, откуда у поклонников отжившего в 90-е стиля столько возможностей, чтобы беззаботно скакать в Бирме.
Ксения Бурляк оказалась вполне приличной столичной штучкой, веселой и задорной. Один минус – напивалась в хлам и в этом состоянии норовила раскачать все, что попадалось ей под руку – самолет, отель, лодку. Николай был и рад таким обстоятельствам, он вместе с проводниками мог целенаправленно и спокойно, без лишних отвлекающих факторов заниматься любимым хобби.
На четвертый день ему вместе с проводниками удалось на реке Иравади выследить и подстрелить четырех метрового крокодила. Все заботы по разделке трофея взяли на себя проводники. Тур был организован первоклассно. Николай решил, что миссия выполнена, и он только терпеливо ждал трансфера для дальнейшего решения проблем с протекающими кровлями и худой канализацией в Верославской губернии.
Утехи пиарщиков и богатых разночинцев ему казались пустыми и бессмысленными. Один раз пьяная Ксения Бурляк даже встала в отеле на барную стойку в какую-то невероятную позу арлекина и прочла стихи, покачиваясь:
— Выхожу на Болотную, как на клоак,
А сама думаю – не Ж-па ли, не косяк?!
Потому что бессмысленно во грехе восставать,
На распиле нефритовом, как на костяк!
Вот и на этом постаменте,
В ассортименте, ангажементе…
А на х-я?!
Толпа бесновалась и аплодировала, Коля скучал и ждал чартер. Чужие они! Он думал о галерее на стене загородного дома и реакции однополчан на новый экспонат. Темнело…
 
Совещание.
В наши руки совершенно случайно попала стенограмма совещания креативщиков и аналитиков Шарашки с руководством, размещенная кем-то в Интернете. Этот материал, скорее всего, подделка кощунников или неумная и бездарная шутка какого-то борзописца, но события, которые последовали после вброса стенограммы, дали повод включить часть этого гнусного пасквиля в наш фантастический рассказ.
В.Б. – Все в курсе, по какому поводу собрались?
С.С. – По соц. опросам партия «Единая Родина» не популярна сейчас в народе, виной всему м-даки, которые попутали личное с общественным. Да и просто м-даки, которые ничего не попутали, а являются м-даками по определению и заседают. Но речь сейчас не о них, где других взять?! Нужны прецеденты, фактура. Что предлагают молодые дарования, и о чем клацают аналитики из академий и волшебники из Сберкома?
Нач.Сбер.Ком. И.И.Веткин – считаю, что нет причин для волнения. Легитимность настоящей реальности полностью соответствует количеству подготовленных для региональных выборов бюллетеней.
В.Б. вопросительно и недоуменно смотрит на С.С, затем на модератора А., вжавшего вдруг голову в плечи.
С.С. – Сюда не ослов позвали и не для пиз-льства. Если кто-то перепутал бухгалтерские счеты с сердоликовым жезлом и почуял себя виртуальным гуру, может покинуть совещание. Кстати, расписку о неразглашении на выходе верните товарищам в наушниках или людям в черном на парковке.
Нач.Сбер.Ком. И.И.Веткин растерявшись и спав с лица – Я имел ввиду…      
С.С. бросает строгий взгляд на модератора.
Модератор А. – Иннокентий Иннокентиевич, здесь никто не сомневается в вашем профессионализме в смысле цифр, обсуждаются возможные последствия и меры по их предупреждению. Поэтому доложите, пожалуйста, количество регионов, муниципалитетов и наиболее уязвимые точки. А также основные тезисы для пресс-конференций. Я понятно выразился?
Нач.Сбер.Ком. И.И.Веткин покраснев и прокашлявшись, начинает читать по бумажке – Регионов 18, муниципалитетов 279. Средний процент по Родине – 63. В трех муниципалитетах создаем напряжение и прецеденты — даем корочку гнидам. Центральные СМИ уже предупреждены, будут двое суток вещать о непопулярности власти в Полухолуйске, Отшибленном и Ромашкове.
Аналитики вскроют мерзкое прошлое отщепенцев, победивших в этих городах. Все кандидаты подготовлены, согласованы и проинструктированы. Участвуют три типа кандидатов: вор-шапочник – 18 лет назад у старушки-почтальонши украл 7 меховых шапок, но потом социализировался и все годы умело скрывал преступление; эколог-шпионка – получала деньги на организацию смуты среди местного населения от челноков, чтобы пограничники не перекрыли лесную тропу контрабандистов железобетонными ежами; потаскун постаревший – вскрывается бурное прошлое в беспорядочных отношениях с чернокожими студентками медицинского техникума, приехавшими по обмену.
Все трое пройдут на симпатиях народа к борцам с семилетним неурожаем, виной которому глобальное потепление климата. Основные тезисы по безоговорочно-победившему большинству остальных кандидатов: народ понял — кто есть кто, не надо людям разброда и шатания – в 90-х уже наелись, плохих не выдвинут, не лезьте в наши внутренние отношения, на местах людям виднее, хватит раскачивать галеры — на них люди трудятся.
Аналитик Б.А. – Позвольте задать Иннокентию Иннокентиевичу всего два вопроса, первый – по делу, второй – по существу. Первый: почему именно 63 процента? Второй; Вы когда-нибудь видели почтальоншу, у которой в гардеробе семь меховых шапок? Про климат уже и не спрашиваю.
В зале повисает томительная пауза. В.Б. встает и направляется к выходу. Вслед за ним встает С.С. Все цепенеют.
В.Б. у дверей – Не сомневаюсь, что здесь собрались умные и профессиональные люди. Надеюсь, все сможете грамотно решить. Да, еще забыл – сразу после выборов в Сочи пройдет международная конференция «Глобальные повороты на финишной прямой», это по поводу нарастающей инвестиционной привлекательности. Всех, кто будет к тому времени иметь возможность приехать, приглашаю. Там обсудим результаты, да и отпразднуем по мере возможностей. Теперь извиняюсь, вынужден удалиться. У кого возникнут особо острые вопросы, милости прошу.
С.С. провожает В.Б., возвращается.
С.С. – На чем остановились?
Модератор – Иннокентий Иннокентиевич, Вам есть, что сказать?
Нач.Сбер.Ком. И.И.Веткин – Первый аспект: 6 и 3 дают в сумме 9. Число борьбы и воли под покровительством Марса. События в Африке и на Ближнем Востоке заставляют нас действовать на упреждение. Второй аспект: никто из злопыхателей не посмеет усомниться, что реальный результат меньше 50-ти процентов. Все сомнения, по нашим ощущениям, станут колебаться в масштабах недоказуемых в судах 5-9 процентов. Радикалы станут утверждать, что власти подкинули 9, но 54 в остатке все же убеждают за действенную реальность.
А умеренные пожмут плечами: мол, против 58 не попрешь, но неприятно, что народ еще не дорос. Возникает радикальный конструктивный парадокс: Верхи не хотят, Низы не могут. Через неделю все разговоры стихнут. По поводу шапок – это прекрасный повод разобраться, наконец, откуда у простой почтальонши взялись семь меховых шапок. Можно несколько раз обыграть тему в телешоу Андрея Яхонтова, Аркадия Мастодонтова и подобных программах, включая «Встать, Это Вам суд!». А еще…
С.С. – А еще про климат!
Нач.Сбер.Ком. И.И.Веткин – Считаю, что климат на данном этапе – воплощает лучший образ врага. Вернее его нестабильное состояние.
С.С. – Теряем время. С климатом неплохо придумано, количество шапок увеличьте до семидесяти, это позволит подключить тяжелую артиллерию, например программу «Дуэль на высокой ноте» с ведущим Владимиром Канарейкиным.
Для MTV можно подбросить идею опять же – пусть серферы в клипах прыгают в ушанках на пляжах Малибу, это стильно. Заезжих звезд Голливуда, также можно в ушанках фотографировать на трапе по приезду в Шереметьево. По процентам – хватит и 53. Пусть скалятся из-за сотых долей. Кстати, проверьте на досуге, что восьмерка в сумме означает?
Модератор – Попрошу аналитиков коротко доложить свою часть.
Аналитик Д.И. – Уважаемое собрание, постараюсь быть кратким. Глубинный анализ социологических исследований и фокус групп показал, что если на фоне своего нового героического поступка Вальтер Исаевич встретится с костяком партии «Единая Родина», молча выслушает их и, ничего не говоря, оставит совещание, то это вызовет эффект сочувствия и сострадания в массах.
Словно, мудрый отец встретится с глупыми и незрелыми дитятями, молча пожурит и оставит их наедине со своим авторитетом. Все поймут, как непросто отцу, что и эти ослы – все же его дети, в смысле кадровой политики, конечно. Короче, образно. Авторитет героя защитит все несовершенства неблагодарных и неблагородных чад. Таким образом, независимо от избирательной активности электората и подлостей кощунников, будет отличный повод обыграть дополнительные тезисы: а все же Они при Нем, Он знает что-то большее – недоступное нам.
Важно, чтобы в момент встречи с депутатами Взгляд Вальтера Исаевича был грустным и глубоким, поза немножко несимметричная, например, он сидит, облокотившись на стол, подпирая рукой голову, узел галстука слегка расслаблен. Для новостей необходимы крупные планы с видеокамер. Желательно выбить слезу у целевой аудитории старше 55-ти. Часы «Брегет» мы рекомендовали бы все таки на съемках заменить на «Командирские» с красной звездой. И еще – депутат Холенов на этой встрече не нужен – воспринимается большинством опрошенных, как отъявленный пи-рас. Поддержу Иннокентия Иннокентиевича, несмотря на острые вопросы в его адрес, — параллельно необходимо раскрутить образ врага в лице глобального мирового потепления. У меня все.
Модератор, посмотрев вопросительно на С.С. – Благодарю Вас, Дмитрий Иванович, за конструктивный доклад. У кого-то есть замечания или возражения?   
С.С. – Поддерживаю. Теперь перейдем к конкретике. Что предложит молодежь?
Креативщик М. – Внимательно изучали самые яркие фактуры для нового подвига. Все выявленные входят в Красную книгу или в археологические сенсации, хорошо известны международному сообществу экологов, зоологов, историков, археологов. По каждой разработке проведена большая предварительная работа в Интернете и в тематических телепрограммах, включая «В мире живых» и канал Дискавери.
Вот предложения для сценарной разработки: спасение последней семьи хрустальных выхухолей вместе с детьми из молодежного лагеря «Алягер». На речке Хрустальная недалеко от Валдая живет редкая разновидность выхухолей, всего осталось около тридцати особей. Надо найти, переписать, сфотографировать, окольцевать, поставить ограждения. Затем можно посидеть с гитарой у костра с молодежью и попеть модный у тинэйджеров андеграунд про маленькую лошадку. Далее…
Аналитик Б.А. – Тема уже избита, нарвемся на копирайт и будем вторичны.
С.С. – По поводу копирайта попрошу не беспокоиться и не тратить драгоценного времени, не в Европах, чай, трудимся. До выборов осталось шесть месяцев. Надо все делать было уже вчера. А кем, кстати, тема избита?
Аналитик Б.А. – Лидером партии «Справедливость и честь» Эдуардом Семеновым два года назад.
С.С. – Кто его об этом попросил?
Аналитик Б.А. – Личная инициатива, ему тогда были нужны нейтральные информационные поводы, чтобы повысить свою узнаваемость. Его какой-то бизнесмен на Кутузовском послал по просеке, когда их машины царапнулись, и началась разборка водителей. Не узнал, кто перед ним стоит.
И так изощренно послал, что шрам на душе оставил, видимо. Семенов тогда подсел на пустырник и дал пресс-конференцию, что хочет уйти в монастырь от жестокого общества, но, не подобрав подходящего, решил ехать спасать выхухолей, потому что они добрее людей.
С.С. – Выхухолей отставить, хотя жаль, можно было бы меховые шапки почтальонши к этой истории пришить. Продолжайте.
Креативщик М. – В Тьме — Тараканской много лет идут раскопки древнейшего городища на берегу, есть идея раскрутить так, что именно оттуда и вышло человечество. Можно нырнуть с аквалангом и достать несколько амфор со следами праязыков на горлышках. Там, правда, вода мутновата. Но можно все подснять на хромокее или в специальном бассейне, оформив его в духе Жака Ива Кусто.
С.С. – Амфоры отставить, мелковато. А праязыками и лоном человечества слишком долго придется убеждать высоколобых ученых, особенно зарубежных. В общем, не впечатляет пока. Я сам подумаю, чем удивить в археологическом и эллинистическом плане. Есть кой-какие мыслишки. Тут нужны масштабы Атлантиды. Надо так, чтоб у высоколобых разом дыханье сперло. Продолжайте.
Креативщик М. – На Щукотке редкий вид носатых китов, по-видимому, из-за загрязнения воды в мировом океане, начал терять внутреннюю ориентировку и выбрасываться на берег. Есть идея возглавить стаю и указать ей правильный путь. Проект, конечно, дорогостоящий и сложный в технологическом исполнении, но невероятно грандиозный и зрелищный…
С.С. – Попрошу без эпитетов. Не дураки собрались. Продолжайте.
Модератор строго посмотрел на креативщика.
Креативщик М. – Извините, просто от одной мысли, как это будет выглядеть, мурашки по коже. Можно сделать подводную лодку из титана и сверхпрочного стекла в форме носатого кита. Конечно, придется снова применить репелленты и прочие уловки. Но опыты ихтиологов показали, что носатый кит существо, легко поддающееся внушению. Сирота в каком-то смысле, ему все труднее в дикой природе, он покорно поплывет за лидером.
А съемку можно вести с вертолетов, быстроходных катеров, и из небольшой субмарины на бесшумном ходу, чтобы не напугать китов. Также три камеры можно установить в прозрачной кабине лодки-кита, одну направить вперед в пучину, вторую на капитана, третью – назад на догоняющих китов. Итого – шесть планов. Такой динамичный клип не снился и Майклу Джексону в барокамере, да простят меня святые угодники.
На совещании повисла неопределенная зыбкая пауза.
С.С. – По-моему, неплохо, а, что вы скажете Иннокентий Иннокентиевич, Дмитрий Иванович, а Вы, Борис Абрамович?
По залу проходит одобрительный гул.
Аналитик Д.И. – Гениальная идея, все Гринписы вместе взятые просто таки превращаются в мелкие зоомагазинчики или частные ветеринарные конторки для мопсов на этом фоне.
Нач.Сбер.Ком. И.И.Веткин – Сильно, укрепит чувство жесткой реальности и веру в незыблемость будущего у электората.
С.С. – Вам бы только научное словцо ввернуть, Иннокентий Иннокентиевич! Ох, озорник! Ох, волшебник изумрудного города!
Все, наконец, расслабляются и по-доброму смеются.
Аналитик Б.А. – А вот меня берут сомнения. Успеет ли наш ВПК или кто другой сделать в сжатые сроки такую подводную лодку. Задача, скажем прямо, не из легких.
С.С. – Это можно у французов заказать, они мастера на подводные штучки. Что ж, резюмируем. Предлагаю оставить идею в качестве рабочей, пройти все уровни согласования, в случае утверждения концепта, приступаем. Да, и еще, все же подумайте, как развить историю с меховыми шапками почтальонши. Ну, там поговорите с ветеранами сыска, может какая подходящая история найдется. Что ж, у меня все.
Модератор – Уважаемые господа, благодарю всех за работу, протокол заседания и соответствующие поручения будут высланы вам спец.почтой завтра.
Раздался грохот, один юный креативщик, тяжело выдохнув, упал в обморок. Никто особенно не отреагировал, и не такие случаи бывали. Похоже, что он и был автором китового проекта, сидел все совещание в жутком напряжении и под конец нервы сдали. Все обошлось благополучно.
Последствия совещания.
На следующий день партия «Справедливость и честь» была лишена гос. финансирования и вообще какого-либо доступа к бюджету, а у ее лидера Эдуарда Семенова были изъяты синие мигалки от служебного автомобиля и элитные гос.номера с тремя семерками. Всех членов партии лишили продовольственных карточек, дающих доступ в думскую столовую, работавшую по ценам 1979 года.
Эдуард Семенов так и не смог понять, что же вдруг произошло, отчего он впал в немилость. Человеком он был осторожным и исполнительным, строго следил и за членами партии, чтоб чего не брякнули лишнего на частых телешоу и пресс-конференциях. На доклад наверх его перестали пускать и приглашать. Пришлось сильно сократить свои поездки за рубеж по обмену опытом с леволибералами европейских парламентов и парламентов других островных курортных стран.
Для рядовых членов партии денег теперь хватало только на поездки по расхристанным и вымирающим деревням и весям Родины, где наивные люди из далекого прошлого их выдвигали в кандидаты. В результате долгих и мучительных исканий и поисков ответа на главный вопрос «За что так?» на совете партии «Справедливость и честь» было решено перейти в оппозицию. Но, несмотря на оппозиционность, убрать из рациона всех членов партии печенье и не носить меховых шапок.
Какое отношение печенье и шапки имеют к большой политике нам не понять, но это такие сложные сферы, где любой парадокс может иметь свой тайный смысл. Возможно, такой камуфляж позволил в имиджевом плане членам «Справедливости и чести» дистанцироваться от совсем уж отъявленных кощунников, которые понавешали на себя белые ленточки и прочие непристойные атрибуты. В клоуны члены партии «Справедливость и честь» все же не подписывались.
Грустная часть про Архаров.
В Верославской губернии дело близилось к зиме. Семен Степанович Зубатов с головой ушел в мысли про новый отопительный сезон, протекающие кровли, разбитые дороги, дырявый бюджет, не собираемые налоги, вороватое и лицемерное чиновничество, отупевший и спивающийся от безделия и беспросветности народ. Поговаривают, что он так переживал, что сам раза два уходил в краткосрочные запои. Но все же брал себя в руки и начинал волевым усилием принимать решения, так необходимые простым людям.
Многое, конечно, зависело от характера самой зимы, ведь, если зима выпадала теплая, то это как-то само помогало обходить наиболее острые в хозяйственных и финансовых вопросах углы, которые обветшали не на шутку. Трижды проводили совещания с метеорологами, но все их формулировки были настолько расплывчатыми, что он не стал бы им доверять прогноз и на три ближайших дня, тем более на три месяца. Дважды он приглашал к себе в кабинет лучшую гадалку губернии бабушку Люсю. Она долго вращала какие-то стеклянные шары, выливала воск горящих свечей в чашку кофе (за это ее сильно невзлюбила секретарша Галина Илларионовна, чашки после плохо отмывались), совершала пассы руками.
Все, что смог из нее более-менее понятного выжать Семен Степанович так это фразу: «Задумайся, Янтарный мой, о втором доме в орбите Меркурия, во время его прохождения под южным созвездием». А тут еще надо было ехать на совещание по внедрению новых технологий при планировании бюджета в Горно-Алданскую область, пригласил закадычный старый друг Аполлинарий Ефимович, губернатор этой самой области. Обещал баньку, утех для тела и души. Зачем совещание нужно было придумывать? В губернии Семена Степановича и по-старинке неплохо управлялись с бюджетом. Наконец он принял решение.
Сначала торжественно заложил камень в основание будущей стройки еще одного городского моста, это навеял ему Меркурий. Затем поручил Галине Илларионовне купить месячный тур для себя и своей семьи в добротный пансионат на остров Борнео. Назначил на время поездки И.О. губернатора одного из своих самых бездарных замов, так делалось для того, чтобы народ по возвращении бросался в ноги и причитал – «…На кого же ты нас оставил, батюшка?..».
Семен Степанович поручил ответственным сотрудникам опубликовать в местной прессе статьи о необходимости внедрения опыта острова Борнео по обогреву домов экологически чистыми источниками, в том числе солнечными батареями и печами на просушенной банановой кожуре, а так же о том, что он лично поедет проверить, как все это работает, какой эффект дает и применимо ли в условиях холодной и пасмурной погоды Верославской губернии.
Перед отъездом он вызвал Николая Валериановича к себе и по-отечески дал наказ: «Ты, Коля, у нас человек перспективный, умный, грамотный, надежный. Поезжай-ка ты, брат, в Горно-Алданскую область на совещание, командировка уже выписана, в теме разберешься, мне потом доложишь. Там всем заведует мой старинный друг Аполлинарий Ефимович, встретит, уважит. Тоже, брат, заядлый охотник, как и ты. Ты уж постарайся ему понравиться. Скажи, так, мол, и так – Сам не отпускает Семена Степановича Зубатова, просит держать руку на пульсе в губернии ежечасно, а иногда и в Центр на чашку чая к Самому заглядывать. Не подведи, Коля». Он обнял Николая и даже пустил скупую слезу. Чем-то в этот момент напомнил Коле самого фельдмаршала Кутузова в фильме «Гусарская баллада». Только что флибустьерской повязки не было на лице Семена Степановича.
Вскоре после этого точно по заветам гадалки бабы Люси Губернатор Семен Степанович Зубатов вместе со всей семьей сменил орбиту и улетел во второй дом Меркурия под южным созвездием. А Николай Валерианович отправился в далекую поездку на совещание в Горно-Алданск.
Встречен он был хлебосольно и на широкую ногу, никаких совещаний толком не проводилось, это были, в основном, удалые чиновные попойки с братанием и пустой болтовней, частенько все заканчивалось в бане. Николай скучал на них, тем более, что был непьющим. Много упреков в адрес Семена Степановича Зубатова он выслушал от огромного, как медведь, с плоским рябым лицом и маленькими хитрыми глазками Аполлинария Ефимовича. Рыбак рыбака увидел издалека. Несмотря на все рассказы Николая о занятости шефа и ежечасной необходимости стране и Самому, Аполлинарий Ефимович, все понял: орбита Горно-Алданска не пересекалась с южным созвездием и уж тем более с технологиями по отоплению домов сушеной кожурой бананов.
Так бы все и закончилось скучным прощанием и отъездом, если бы страсть охотников не взяла свое. Сначала они на очередном торжественном совещании в доме ученых, увидев на столах дичь, случайно разговорились о типах ружей и патронах, обсудили свои вкусы и предпочтения. Их интерес друг к другу все более разгорался. Николай уважительно слушал о том, как к Аполлинарию Ефимовичу приезжали мастера-художники по оружию из Италии и Германии, неплохие ювелиры трудились над его коллекцией.
Простые ружья с тех пор, как он был назначен губернатором, его уже не интересовали, он предпочитал дорогие авторские работы, произведения искусства с украшением камнями, драгоценными металлами, инкрустациями, вкраплениями перламутра, филигранной резьбой из редчайших пород дерева. Такого наш меньший герой не мог себе позволить. Николай, как ребенок перед заветной и недосягаемой игрушкой, не мигая ловил каждое живописное слово Губернатора. Хитрый и опытный Аполлинарий Ефимович вдруг почувствовал его искренний и неподдельный интерес, что было несвойственно для их среды человеческой деятельности и общения (порой, правда, берут сомнения — а человеческой ли?), и проникся к Николаю, как к сыну.
Граница между ними становилась все прозрачнее, и они раскрылись. Чиновничество и местная элита ревниво следили за происходящим и недоумевали – о чем это Аполлинарий Ефимович может так оживленно и долго говорить с заезжим на неделю мелким чужим чиновником?! Не по ранжиру это, не приключилось бы чего худого. В процессе душевного общения выяснилось, что по большому счету Аполлинарию Ефимовичу уже ничего, кроме простых барских утех, покровительственного отношения к близким и собирательства редкой коллекции ружей, не было нужно. Дети и внуки давно переехали в Австрию, жена занималась бесконечными перестройками их загородных коттеджей и городских апартаментов, Аполлинарий Ефимович проводил почти все время в разъездах по области, где позволял местным удельным князькам принимать себя по-царски, не гнушался изысканных яств, даров, хорошей баньки и доброй охоты из джипа, с катера или с вертолета.
Коля попался как простак, он в порыве откровений рассказал губернатору про свои диковинные трофеи, в том числе и про розового слона. Опытный Аполлинарий Ефимович сразу все понял и мгновенно раскусил мальчишку (мальчишке на тот момент было за 40). Он догадался, чем промышляет Николай, догадался о его страсти. Но и старый лис Аполлинарий тоже спалился. В глубине души он одновременно и негодовал и ликовал: «Подумаешь — остров Яху?! Подумаешь — розовый слон! Нет, парень, я тебе покажу — кто здесь главный, так покажу, что забудешь о своих слонах. И у нас здесь в Горно-Алданске есть своя гордость, мы тоже не лыком шиты. Вот такое завтра предложу, что по возвращении расскажешь Зубатову, и он будет еще локти кусать».
Старый лис попался на державной гордости. В голове Аполлинария Ефимовича созрела идея. Но до поры до времени ничего говорить Николаю он не стал. Прямо из дома ученых они с кортежем охраны и машин самого близкого и доверенного окружения начальника поехали к нему в загородный дом. Дом был огромным, в закрытом поселке на краю большого поля. Вдали горы сверкали в свете луны белоснежными шапками. Обслуга уже была предупреждена, столы спешно накрывались снедью на серебряных блюдах и китайском фарфоре. Все бурно возливали под залихватские тосты.
Аполлинарий держался крепко, хотя выпил уже немало. Он повел Николая в свой пантеон, в залу, где на стенах были развешаны шкуры, головы зверей, аляповатые картины со сценами охоты в тяжелых рамах, фотографии Аполлинария Ефимовича в обнимку со звездами эстрады и спорта, и ружья, ружья, ружья. Дорогие кофры были аккуратно уложены на красивейших стеллажах, патроны рядами стояли за стеклянными дверцами. Зрелище потрясало, оторвать взгляд было невозможно, все блистало и искрилось благодаря искусной подсветке. Аполлинарий Ефимович переходил от ружья к ружью, кратко рассказывая их историю и называя имена мастеров, а также опрокидывая стопочку, которую услужливо подавал какой-то служивый человек с подносом и графинчиком в руках.
Друзья Аполлинария, представители высшего доверенного чиновного круга, постепенно присоединялись к их процессии, становилось все шумнее. Наконец Губернатор громогласно объявил, что все остаются у него и утром летят на вертолетах охотиться —  «Возражений не потерплю! Вот, позвольте вам представить, господа, Николай Валерианович — соратник моего стариннейшего друга, Главы Верославской губернии Семена Степановича Зубатова. Так я попрошу любить и жаловать! Что?!». Все дружно зааплодировали и засмеялись, Николай чуть покраснел, он был, по крайней мере, лет на 15 моложе любого присутствующего.
«А слышал ли ты, Николай Валерианович, о таком редчайшем и красивейшем звере, как Алданский круглорогий архар? Не слышал?! То-то, юноша, Николай Валерианович!» Вся дружная компания громко реагировала аплодисментами и одобрительными возгласами на выходки хозяина. «А знаешь ли ты, дорогой Николай Валерианович, что на всей земле этих уникальных зверей всего пятьдесят штук осталось?! А?!» Один из гостей – Акакий Акакиевич Крапп — подобострастно поддакнул – «И все только у нас живут, только в наших горах. В прошлом году, помните, Аполлинарий Ефимович, как капиталисты из Америки и Бельгии просились поохотиться? По 100 000 долларов за каждого архара предлагали. Целое состояние! Но не таков Аполлинарий Ефимович!». «А это все потому, что нечего на нашей родной земле иностранцам палить! Вот так вот!» — Аполлинарий свернул фигу из своей огромной пятерни и погрозил куда-то вдаль, – «Госдеп у нас здесь не пройдет!».
Все были изрядно пьяны. Дружная компания встала, пошатываясь, в кружок посреди всего оружейного великолепия, все положили руки на плечи друг друга и нестройно запели – «Там вдали за рекой загорались огни, грозно пушки в ночи грохотали…». Неприкаянным стоял один Николай. Вдруг Аполлинарий Ефимович резко откинулся, поднял указательный палец наверх и заявил – «У меня к Вам, господа соратники, важное сообщение! Николай Валерианович – человек непьющий!». По залу прокатился неодобрительный шутливый гул – «А есть в жизни моменты, когда, можно сказать, судьба решается! Определись, Николай Валерианович, ты за Родину или нет?! Определись, Николай Валерианович, ты с братьями, с друзьями с соратниками или нет?!»
Компания загудела и зааплодировала снова. В это время служащий ловко до краев налил большой бокал водки и передал его Аполлинарию Ефимовичу. Тот снова поднял вверх указательный палец и протянул бокал Николаю. Все было как-то нереально, но Николай помнил наказ Семена Степановича Зубатова и его скупую слезу. «Что ж, назовем это подвигом во имя Отечества» — он постарался невозмутимо взять бокал и выпил одним махом. Компания громогласно ликовала. Горло обожгло, огни в глазах поплыли.
Николая включили в общий круг и все снова затянули песню про огни за рекой. Голова у Николая кружилась, на душе было странно: одновременно и спокойно и тревожно. Спокойно, потому что алкоголь снял стеснение и неловкость, а тревожно, потому что все в голове смешалось и вертелось кувырком – и песня, и ружья, и напутственные слова Семена Степановича, и крупная фига Аполлинария Ефимовича, грозящая какому-то неведомому врагу, и воспоминания о розовом слоне. Сознание то расплывалось, то фокусировалось. Николай стоял, обнявшись по-братски с Аполлинарием. Общество к тому времени достигло серьезной кондиции.
«А знаешь, Николай Валерианович! Я вижу, ты человек хороший. А и не мог вместо себя мне Семен Степанович плохого прислать, только лучшего!». Он вдруг как-то всхлипнул, слезы покатились из глаз этого колосса. Вся компания бросилась нетвердыми шагами успокоить его. «Я, ребятушки, от счастья, от доброты. Вот давеча я увидел, как Николай Валерианович смотрел на ружья. Вам не понять, а он понимает. Сделай мне одолжение, друг, Коля! Возьми в дар на память, а хоть эту…» — Он шатаясь наобум подошел к стене. На ней висело ружье, все отделанное золотой вязью. Постояв мгновенье, он осмотрел стену, другие ружья, и подошел к серебристой винтовке с резным цевьем из красного дерева. «Эту…» — снял и протянул ее Николаю – «Насчет документов и провоза не журись, Николай Валерьяныч, завтра, пока охотиться будем, тебе все оформят, только паспорт им оставь. С ней и полетишь за архаром, а я вот с этой!» — и он снова подошел к золоченому ружью, нежно погладил его своими огромными ручищами. 
Наутро, когда вся компания приходила в чувства, два вертолета каких-то федеральных ведомств уже стояли на поле рядом с домом Аполлинария Ефимовича. Во время завтрака ситуация прояснилась: редкие архары жили двумя группами по 20 и 30 особей по разные стороны перевала. Раз в году они сходились для брачных игр на перевал, так происходило кровосмешение. Но с каждым годом количество животных уменьшалось – браконьеры, экология, изменения среды обитания делали свое дело. Ученые отводили популяции максимум еще 4-5 лет.
Поэтому охота на них была великой честью, и Губернатор удостаивал ею только избранных. Было решено разделиться на две группы. Поохотиться, а потом на перевале всем встреться и порадоваться вместе за чаркой трофеями. «Такого, Николай Валерианович, у тебя еще не было и, возможно, никогда не будет. Вспомнишь еще добрым словом Аполлинария Ефимовича. Это Вам, юноша, не Борнео!» — сказал хозяин, обняв Николая – «И еще, вот посмотрим у чьего трофея будут рога помаститей. Вы, молодежь, амбициозны ныне, но и мы, стрики, кое-что умеем!». Губернатор специально сел в другой вертолет, видимо, чтобы поразить Николая потом своей добычей.
Зрелище было невероятное, горные шапки слепили чистейшими искрами льда и снега, небо поражало какой-то невероятной чистотой и глубиной, рев винтов вертолета не позволял разговаривать, да это было и не нужно – все не отрываясь любовались красотой природы, настроение было приподнятым. Наконец, началась охота.
Зверей били прямо с лета. Архары, испугавшись, бежали почти по отвесным скалам. Когда пуля настигала животное – оно осекшись падало на приступы или катилось вниз в ущелье. Николай успел рассмотреть архаров, это были крупные, сильные и грациозные звери, с серебристым мехом, огромными глазами и мощными закрученными в бублики рогами. Он выбрал двух самых крупных и ловко уложил каждого с первого выстрела. «Посмотрим, перещеголяет ли меня старик?!» — подумал в холодном восторге Николай. Вдруг пилоты как-то странно засуетились, начали делать охотникам какие-то сигналы руками, лица их были растеряны и искажены. В салоне началась беспорядочная суета.
Что-то произошло на другой стороне перевала, они это поняли по радиосвязи. Стрельба прекратилась, убитые архары были брошены, вертолет взмыл и направился за перевал ко второй группе. За перевалом открылась страшная картина – на небольшом плато лежал на боку изуродованный разбившийся вертолет. Пожара и взрыва не произошло, поэтому в деталях можно было рассмотреть все. Вокруг искореженных обломков лежали вперемежку убитые животные и, выброшенные из машины при ударе о камни, мертвые люди. Навсегда в памяти Николая Крестоносца остался вид убитого огромного красавца-архара, рядом с которым, обняв золоченое ружье, в неестественной позе примостился Аполлинарий Ефимович. «Да, он меня перещеголял трофеем, и надо отдать должное – даже не выпустил из рук свое оружие».
Было понятно, что во второй группе никто не выжил. Чтобы не было излишнего шума и большого скандала, компания приняла решение улететь не приземляясь, а потом направить поисковую группу на перевал. Николай в тот же вечер в смятенных чувствах улетел назад в Верославскую губернию. Через неделю в газете он прочитал заметку: «Родина скорбит. В схватке с браконьерами погиб Губернатор Горно-Алданской области Аполлинарий Ефимович. Он лично с заместителями преследовал преступников в горах, но силы оказались неравны. Браконьеры из международной мафии устроили засаду, и в неравном бою Аполлинарий Ефимович, получив тяжелые ранения, скончался. Проводится расследование.
Постановлением руководства Аполлинарий Ефимович посмертно награжден орденом «Правды» II степени. Исполняющим обязанности Губернатора Горно-Алданской области назначен первый заместитель Акакий Акакиевич Крапп».
Стеклянный кит.
Поскольку предполагалось, что сложнейшим аппаратом в пучине будет управлять Сам, и не виртуально, а по-настоящему, решено было Бориса Борисовича Карабасова в проект не привлекать. Океан все же бывает не предсказуем, в отличие от результатов деятельности главного нанотехнолога. Французы – молодцы, в короткие сроки они сделали уникальную 12-ти метровую машину, в точности повторявшую своими контурами тело носатого кита. Аппарат не боялся перепадов давления, поэтому мог нырять и взмывать на поверхность в считанные секунды так, как это делали сами киты.
Корпус лодки был титановым, а капитанский мостик из сверхпрочного кварцевого стекла, так что команде открывался потрясающий вид. Система навигации ПРОГЛАЗ, изготовленная для механического кита на отеческих заводах, давала возможность даже глубоко под водой, ночью и во время шторма точно ориентировать команду относительно сторон света, препятствий, опасностей, расстояний до берега, других кораблей, любых объектов, включая самих китов. Бесшумные мощные двигатели, чуткие рули – все позволяло малейшим движением штурвала совершить самый невероятный маневр.
В бортах лодки были встроены приспособления для распыления в среду разнообразных репеллентов, что давало возможность собирать вокруг себя в косяк по желанию не только китов, но и морских черепах, осьминогов, крабов, марлинов и медуз и вести их в выбранном направлении. Для максимального эффекта в обществе в лучших газетах и журналах ежедневно публиковались статьи о бедственном положении носатых китов на Щукотке, о готовящемся проекте по их спасению, были подготовлены съемочные группы специалистов из Дискавери и телеканалов ОРГ и НТГ.
В продажу массово поступили бейсболки и майки с изображением носатого кита, эти майки демонстративно носили самые популярные представители отечественной эстрады и ведущие ток-шоу. Даже революционеры из отеческого рок-движения наклеили на свои брутальные гитары и кларнеты стикеры с китом. Радиостанции проводили конкурсы на тему – кто придумает лучшее имя символическому носатому киту, которого мультипликаторы нарисовали в качестве эмблемы всемирной Олимпиады по лапте. Вся акция была заранее отрепетирована до мелочей.
Наконец, операция началась. С Вальтером Исаевичем в кабине находился дублер-оператор, два лучших друга детства по кружку лепки из пластилина (ныне олигархи по транзитным вопросам Родины, специально для такого случая прилетели из Лондона), штурман, журналист-колумнист, моторист, инженер, два охранника, врач, повар, визажист, диджей с Майями и личный биограф. Вальтер Исаевич чувствовал себя неуютно – «Зачем взяли в лодку этого клоуна в дредах?!» — подумал Вальтер Исаевич про диджея. Его сильно нервировал внешний вид персонажа — диджей ничего не понимал по-русски и не снимал с головы ушанку из кролика. Пришлось стерпеть, потому что в юношеском лагере активистов «Алягер» у костра с гитарой он пообещал учесть международные тенденции в продвижении несимметричных гитарных рифов в среде серферов Майами. Подавив сомнения, Вальтер взялся за штурвал.
Все прошло чудесно, за исключением одного эксцесса, добавившего многим седые волосы, в том числе и диджею. Киты, словно почуяв, что в их жизни происходят кардинальные перемены, покорно поплыли за странным металлическим объектом. В их ближайших планах не было мыслей выбрасываться на берег, но и преследовать металлическую болванку они тоже не планировали. Просто что-то природно-химическое повлекло их за собой. Это как у людей – любой перебор неразбавленных ингредиентов приводит к неадекватной реакции.
На берег киты выбрасывались редко, только во время фестиваля «Большой самки». Когда наступал брачный период, готовые к продолжению рода самки, излучали какой-то невероятный аромат, заставляющий дуреть носатых женихов, неотступно преследовать их и совершать безумные поступки. Вот тут и наступал момент, когда самкам приходилось выбирать между безумцами и осторожными практичными китами, с которыми преодолевать далее жизненные шторма было надежнее. Самки разгонялась в сторону берега и тормозили перед самым препятствием. Часть стаи, желая показать возлюбленным максимальное мужество, выбрасывалась на берег. Весь куш доставался расчетливым циникам, они спокойно ждали возвращения невест на безопасном от берега расстоянии.
Похожее чувство и на этот раз повлекло всю стаю за необычным объектом, хотя до фестиваля оставалось еще несколько лун. Поплыли не к берегу, а в открытый океан. Субмарину и стаю сопровождала целая армада – вертолеты, катера береговой охраны, военная субмарина. Вальтер Исаевич вошел во вкус, он решил уйти на глубину, носатые киты поплыли следом. В течение получаса удивительная стая совершала свой танец в пучине, послушный аппарат на максимальной скорости парил, совершая фигуры сложного подводного пилотажа, киты в точности повторяли его траекторию, иногда особо разгоряченные экземпляры подплывали совсем близко, так что из стеклянной кабины можно было заглянуть прямо в загадочный огромный глаз. В такие мгновенья кит пытался потереться о титановый борт.
Вся команда была настолько заворожена происходящим, что потеряла счет времени и, как позже выяснилось, ориентировку. Приборная доска навигационной системы ПРОГЛАЗ вдруг безнадежно погасла. Наверху лодку потеряли, все службы сопровождения беспорядочно метались в поисках стаи китов. Попытки  инженера запустить систему не дали результата. Команда, увидев, как инженер в отчаянии ударил кулаком по приборной доске ПРОГЛАЗа, запаниковала. Некоторые начали молиться, кто-то позеленел лицом. Невозмутимость сохраняли только Вальтер Исаевич и иностранный диджей.
Вальтер Исаевич принял штурвал на себя и начал экстренное всплытие наобум, диджей глупо улыбался и выстукивал ладонями на коленках какой-то ритм. Аппарат почти вертикально двигался к поверхности, в стеклянной кабине становилось светлее, на верху показались днища, по-видимому, небольших катеров. «Таких в сопровождении не было» — подумал Вальтер Исаевич, но не отвернул. За мгновение до всплытия сверху воду прорезал сноп пузырьков воздуха, и что-то резко со звоном ударило о лобовое стекло кабины. Большая трещина мгновенно прорезала наискось хрустальный кокон лодки, но в этот момент она уже оказалась на поверхности. Потрясенной команде открылась экзотическая картина – прямо через мокрое треснувшее стекло в нескольких метрах они увидели два старых ржавых катера, на которых с перекошенными от ужаса лицами на них смотрели люди в какой-то доисторической меховой одежде с гарпунами в руках.
Визажист и один из товарищей по кружку лепки из пластилина впали в обморок, видимо, им было, что терять. Позже, когда все расследования были закончены, выяснилось, что лодка всплыла прямо к охотящимся щукчам-китобоям. В этот день китам повезло, они мирно исчезли в пучине, слегка пострадал только титановый, который остался на поверхности.
Пока ждали всю кавалькаду сопровождения, Вальтер Исаевич не проронил ни слова, он достал небольшой блокнот и простым карандашом написал: «Дать распоряжение, чтобы на Щукотку назначили Губернатором Жорика Адамовича. По ПРОГЛАЗу – вызвать людей в черном – пусть разберутся в судьбе бюджетных миллиардов». Жорик Адамович был молодым скучающим баловнем с Зубровки, проводившим большую часть свободного времени в ВИП ложах различных чемпионатов по футболу, хоккею, баскетболу, он входил в личный нанорезерв руководства. Позже, когда его отправили Губернатором, он получил четкую директиву – построить на Щукотке приличные боулинги и бильярдные, чтобы отвлечь коренное население от экологически вредных промыслов.
Когда Вальтер Исаевич дописал свои строки, находясь в отрешенной задумчивости, кто-то сзади похлопал его по плечу. Вальтер Исаевич вздрогнул, обернувшись, он увидел позади диджея. Тот в каком-то просветленном исступлении сложив ладони перед лицом, словно в поклонении, произнес: «It’s a real punk-rock, Oh, Great Guru!». «Это вам не в Майами на досках х-и валять! А, в сущности, неплохой парень, надо будет его порекомендовать Филиппу для новогоднего огонька» — подумал Вальтер Исаевич.
Н.Крестоносец и С.С.Зубатов.
Загорелый Семен Степанович Зубатов долго и педантично перебирал бумаги, сидя за своим огромным дубовым столом. Николай стоял на ковре посреди кабинета, больше походившего на зал для балов и банкетов, и ждал вопросов. Так продолжалось около получаса, наконец, Семен Степанович поднял голову и как-то безучастно посмотрел на Колю. Николай Валерианович был внутренне спокоен.
Он знал, что аллергический шок от случайной передозировки витаминов с целебной разновидностью полония на местах не использовали. Это был удел элит федерального масштаба. И в тоже время сливать малого, посвященного в тайны бюджетного планирования Верославской губернии, никто бы не стал. Максимальное наказание для посвященных – это понижение до руководителей департамента культуры или образования, унизительно, конечно, но такая ссылка была терпима.
Под Семеном Степановичем тоже качалось кресло, говорят, наверху его идея с печами на банановой кожуре не вызвала энтузиазма, но породила ряд вопросов по качеству и количеству мостов, которые раскачивались, как змеи даже от малолитражек, не говоря уже о фурах с гуманитарной помощью. Семен Степанович все попытался списать на ошибки Меркурия, но бухгалтерия не знала, как совместить астрологические статьи с матрицей абсолютных значений. У Коли были козыри, но честь не позволяла ему ими воспользоваться, поэтому он терпеливо ждал приговора.
— Что там, Николай Валерианович, с бюджетными технологиями? Вы доклад подготовили по конференции в Горно-Алданске?
—  Дописываю, Семен Степанович, еще день, максимум – два.
— А что, поговаривают, у Вас в загородном доме какая-то стена необычная есть, с головами зверей невиданных? Народ волнуется, отчего, говорят, так происходит? Ни тебе кабанчика, ни мишки, ни лося какого захудалого! Не понимают, что делать при таких обстоятельствах – то ли в теннис играть на досуге, то ли в бадминтон, то ли на горных лыжах катиться. А им, батюшка, уже не по 18 лет.
Николай понял, что легким разговор не будет. Сигналом для сомнений стало именно слово «батюшка».
— Я охотник, Семен Степанович, просто люблю сафари. Там такая природа, на нашу непохожа, и звери чудные. Никому не мешаю, ничего не нарушаю. Просто как-то вдалеке от работы порой путешествую, снимаю стресс. Разве это преступление?! Если надо, только скажите, готов все со стены снять.
— Не мне, Николай Валерианович, тебя учить жизни. И не груби, старику, сделай одолжение!
В воздухе повисла долгая неловкая пауза. Семен Степанович ждал, по-видимому, эффекта от своей последней фразы. Но Николай не позволял себе чувств, он понимал, что сейчас решается важный вопрос, и в процессе решения его испытывают на прочность.
— Опять же, наслышан, что портмоне твое сверх всякого приличия вызывающе. И это, Николай Валерианович, когда в мире неспокойно, когда в Египте курорты под вопросом, когда агенты шныряют по закоулкам и норовят простой люд поднять на шествия на старый Новый год, когда в столице на футбол начали по паспортам пускать. У нас в Губернии всегда было спокойно, Николай Валерианович. И за это нас ценили. А теперь мы на особом счету, наверху многое видно. И я многое вижу. Например, что ты, Николай Валерианович, высоко метишь, но низкий разбег берешь!.. Так молчать будешь, или что-нибудь скажешь?!
— Коли виноват в чем, так рубите голову с плеча, Семен Степанович. Я обстановку в мире понимаю и сам не одобряю шатаний всяких. А только оправдываться мне не в чем, верой и правдой служу. А что имею свои пристрастия, так не в литературе и не в философии, Семен Степанович, в охоте.
— Не пробовал модели паровозиков или, скажем, часы настенные коллекционировать?
— Не мое это.
— Брезгуешь?! А с Ксенией Бурляк на поэтические вечера в самолете – это потому что охота так увлекла сильно? За дураков почитаешь начальство губернское и городское?
— Нет, Семен Степанович, просто мне это не по сердцу, паровозики и часики. А с Бурляк в одном самолете случайно оказался, они отдыхать летели, я – охотиться.
— А тогда скажи мне, пожалуйста, Николай Валерианович, потрудись, батюшка, что же там в Алданске-то случилось? Оно по сердцу, или по уму, или по прихоти, или по глупости, или по гордости, ась?!
— Семен Степанович, мне жаль, что так произошло, и Аполлинарий Ефимович оказался очень хорошим человеком, мы прониклись друг к другу. Я ему все рассказал, как Вы велели, почему не смогли сами приехать. В момент аварии меня и рядом не было. Охоту эту Аполлинарий Ефимович сам наметил, и вряд ли из-за меня, я человек для их масштаба маленький.
— А ведь полети я на совещание в Горно-Алданск, мог бы с Аполлинарием Ефимовичем в один вертолет сесть. Я хоть к охоте равнодушен, но разве он потерпел бы возражений?! Даже представить боюсь, что делалось бы в Губернии тогда.
— Без Вас мы, как сироты, Семен Степанович. Беречь Вам надо себя. На Вас одном вся Губерния держится… Вы уж, простите, может не ко времени, но я Вам редкий подарок привез из Бирмы. Примите, Семен Степанович, от сердца.
Николай раскрыл коробочку, которую до сих пор держал в руках, и бережно положил на стол перед стариком филигранно выделанное, красивейшее портмоне из кожи черного гавиала. Семен Степанович рассеяно пробежал взглядом по драгоценной вещице и отодвинул ее в сторону. Искорка, пробежавшая в его глазах, не утаилась от Николая Валериановича. Он незаметно выдохнул, легкая волна надежды и воодушевления прошла мурашками по телу.
— За подарок спасибо, Николай Валерианович, но уж в другой раз так не усердствуй, лишнее это. По работе к тебе претензий нет, справляешься. Вопросы есть только по пиару. Не старайся, брат, Николай Валерианович, быть белой вороной, не надо в нашем деле забегать вперед паровоза. Хочешь лететь высоко – слушай, что говорят старшие инструкторы по летному делу.
       Семен Степанович встал после этих слов и аккуратно ладонью начал стирать невидимые пылинки с рамы огромного портрета, висевшего на стене за его столом. На портрете был изображен Сам в кабине истребителя в шлеме и темных солнечных очках.
— Мы тут подумали попробовать тебя в работе в губернской администрации. Вот и Митрополит похлопотал за кандидатуру, хорошо отзывается о тебе, Коля. Скажем на департамент туризма для начала. Что скажешь?
— Работать под Вашим началом, Семен Степанович, честь для меня. Должность не имеет значения.
— Сдюжишь, Коля, ведь юн ты еще?!
— Справлюсь, Семен Степанович, не сомневайтесь.
— Ты не журись в душе, на туризме обкатаешься, притрешься, пойдешь выше, но это ответственный путь, Коля, не подвели, брат. А туризм ты уже знаешь неплохо. Только переключи, Коля, все же внимание на направления попроще, скажем Турция, Египет. Оно ближе сердцу народа и кошельку легче. Нам, брат, массовость нужна и предсказуемость. Кузьму Ильича торжественно проводим на пенсию из начальников департамента, он уже не тянет туризм, застрял безнадежно в хохломе да гжели, в пансионатах и пионерлагерях на речке Комариная. Не сумел распознать нового времени, новой, так сказать, рыночной экономики и модернизации. Сейчас на Комариную и доярки из Забытого не поедут. Всяк заграницы жаждет, да еще, чтоб все включено было – и выпить, и сам знаешь чего…
— Не подведу, Семен Степанович.
— Я дам поручения о переводе тебя в губернскую администрацию. Человечка к тебе приставлю, он на первых порах объяснит — что и куда! — Семен Степанович хихикнул и подмигнул Николаю, — Возьмешь себе пресс-секретаря, словоблуда какого-нибудь, особенно хороши маркетологи и социологи, не нашедшие себя в рыночных реалиях. Пока документы оформляют, ты, Коля, подай заявление и вступи в «Единую Родину», негоже в наше время беспартийным болтаться, идею поддержать надо.
После этих слов Семен Степанович принял серьезный, почти суровый вид, посмотрел на портрет Самого и добавил, — И еще, бросай ты, Николай Валерианович, эти свои экзотические штучки, на тебя теперь люди с двойным вниманием смотреть будут, в этот Интернат, будь он неладен, сейчас все что угодно может попасть, а там оправдывайся!
   Семен Степанович, видимо, имел ввиду Интернет, но людям его поколения и статуса такие ошибки простительны.
— Я не заставляю тебя хобби бросить, сам грешу собиранием марок, но поищи уж, брат, что-нибудь попроще, там косуль каких или птицу. Цени отечественных зверей, Коля. Цени Родину. Ступай, брат!
Он снова слегка по-отцовски обнял Николая Валериановича. Достал из кармана платок и смахнул скупую слезу. Николай ликовал внутренне, хотя, рассчитывал на что-то большее, чем департамент туризма, но и это была победа. Уже когда он выходил из кабинета, Семен Степанович окликнул его.
— Да, это важно, мы тут по пятницам всей администрацией ходим на кружок бадминтона. Как-то сплачивает это, укрепляет дух команды. Так ты, Коля, присоединяйся, не прогуливай. Тебе мой зам все объяснит. Ну, будь!
Атлантида. Свидетельства очевидцев.
Герасим Иванович Шалунов (пенсионер) – объяснительная записка:
Рано утром я решил пойти на рыбалку, сейчас хорошо пошла барабулька, особенно вкусно ее жарить в муке… Про барабульку не надо? Виноват, отвлекся… Было часов 7 утра. С собой имел две удочки, раскладной стульчик, мерзавчика (виноват, маленькую) и собачку Жу-жу, она всегда за мной бежит.
С высокого берега увидел непривычную картину, у нас в Тьме-Тараканской обычно по осени берега пустынны, а тут целое столпотворение – на берегу стояли два вертолета, один за другим подъезжали грузовики с какими-то бетонными конструкциями и колоннами, суетилась целая армия рабочих, водолазов и людей в черном. В море стояли катера и баржи с кранами, пару подводных лодок маячили. Конструкции погружали на баржи и разгружали прямо в море. Какая-то подводная стройка началась, а я здесь раньше по привычке прикармливал ставридку и бычков… Причем барабулька? Так сезон у нее сейчас, иногда берет даже на пустой крючок, но это только по поздней осени, когда море чисто…
Виноват, больше не буду про барабульку. Я, положа руку на сердце, напугался, но от любопытства согрешил, виноват, залег в камнях и стал дивиться, чудно это все. Что? Да, мерзавчика открыл и выпил. Ну вот, потом подъехали фуры со статуями, много фур, а уж статуй и не пересчитать. Статуи? Ну, такие большие, метра по два с половиной ростом, красивые, и как будто в доспехах античных. Их тоже на баржи начали грузить и в море потом опускать. Да, дивился долго, часа может четыре, замерз сильно. Я бы уже и ушел тихо, но Жу-жу глупая, привыкла у туристов в сезон подачки выпрашивать, вот и побежала на берег… Там водолазы на берегу консервы открыли, видно перекур у них начался, а Жу-жу учуяла. Ее один человек в черном увидел, хвать за загривок и закинул в море.
Жаль животинку, добрая была, но глупая. Нет, не выплыла, стара была да избалована. Да, закурю с удовольствием. Мальбару не знаю, а Примки нету? Что? Фильтр оторвать? Благодарствуйте. А потом? Потом меня окликнули и забрали эти в очках от солнца и наушниках. Нет, мобильника не было с собой, не звонил никому. Фотоаппарат? Откуда, нам уже поздно баловаться этим, нефотогеничны мы, постарели порядком. Где научился штилю литературному? Я сторожем в библиотеке подрабатываю на лекарства — на пенсию мы со старухой не вытягиваем, там по ночам и почитываю, коротаю время. Чем перебиваемся? Вот ставридкой и барабулькой перебиваемся, огородик маленький, дети что подкинут на праздник… Виноват, не агитирую, не жалуюсь…
Какие книжки прочел? Разные, какие под руку попадутся на полках, последнюю дочитываю «Госпожу Бовари» Флобера… Почему, му-дак?! Виноват, от скуки бес попутал. Тезисы последнего съезда надо?.. С чтением, пожалуй, завяжу, да и зрение уже не позволяет. Старухе сказал, что барабулька ушла, удочки потерял, а Жу-жу за археологами увязалась… Считает, что пьянствовал с археологами трое суток. Нет, больше ни слова ей не сказал, как на духу…Слушаюсь…
С моих слов записано верно, Герасим Шалунов, дата, подпись.
Барабулька (черноморская разновидность рыбы) –
В то утро мы всем косяком ждали кашу на привычном месте, какой-то чудак по утрам разбрасывал, обычно геркулесовую, но изредка случалось и рисовой или ячневой побаловаться. Каши не дождались, зато какое светопреставление началось! В море вдруг появились люди, много людей, с аквалангами и прочими неведомыми инструментами.
На железных тросах сверху им спускали резные каменные детали. Прямо на глазах начал возникать огромный город с акрополем и базиликой, площадями и агорами, театрами и гимнасиями, портиками и кариатидами, он напоминал подводные города соседнего моря, о них рассказывали наши предания: когда-то барабульки предпочитали Средиземноморье, но были безжалостно вытеснены оттуда самозванцами-кочевниками – муренами и скатами.
С тех пор старейшины передают из уст в уста красивые мифы о древних затонувших городах, амфорах, наполненных отборным зерном и благоуханными маслами, полусгнивших кораблях, усыпанных серебряными монетами. Только этот новый город получался гораздо масштабнее и не из мрамора, а отшлифованного бетона с мраморной крошкой. От вмешательства море взмутилось, началось пиршество, потому что стройка подняла со дна мириады рачков и прочих вкусностей. Про кашу и чудака все забыли.
Ах, вот уж и на деликатесы зовут, ставриды сообщили, что какого-то неосторожного краба раздавило колонной. Как говорится в свете – кушать подано!
Liocarcinus arcuatus (краб) –
Недописанное письмо братьям из соседней бухты:
«Здравствуйте, дорогие членистоногие родственники. Не могу не написать вам, будучи потрясен ближайшими событиями. Мир изменился в мгновения, такого не было даже при прокладке по дну газопровода. Сначала на рассвете мимо пронеслась стая огромных носатых китов… Не верите? Вся наша лагуна изумлена — откуда здесь киты?! Они были отрешенными и безумными, словно пережили какую-то невероятную драму, перепутали моря и океаны, день и ночь и сильно исхудали.
Затем в считанные дни на нашем тихом и уютном дне вырос циклопический протоантичный город. В его высшей точке, на площадке перед базиликой, людьми установлен памятник древнему герою в доспехах и с бронзовым мечом в поднятой руке. Меч указывает в открытое море. От поверхности воды до кончика меча всего несколько метров. Самое грандиозное начинается там, куда указывает меч.
Идеально ровными колоннами и рядами в глубь моря водолазы устанавливают целое войско огромных воинов. Их тела одинаковы, видимо, отливались по одному шаблону – метра три высотой, в доспехах, но ни одно лицо не повторяется. И лица эти редко симпатичны, но создается впечатление, что их выражения связывает одна, никому не ведомая на дне идея, какое-то только им доступное знание. Неподкупную театральную суровость и одновременно рыночную лукавинку смог отразить скульптор на этих профилях. Словно сложнейшим генетическим отбором была сформирована эта армада для исполнения сакральной и грандиозной миссии.
Ставриды пытались это объяснить глобальным откатом в сторону первобытных отношений. Сомневаюсь. Я пробовал сравнить эти лица с живыми лицами водолазов и понял, они другие! Строительство идет день и ночь, вот и сейчас рядом со мной устанавливают… Ой!..».
Почтальонша –
— Дались им эти шапки!
Улитка (черноморская мидия) –
— Сегодня крабы нашей лагуны получили странное недописанное письмо от родственника из Тьмы – Тараканской. По непроверенным слухам там творится невесть что, но благодаря этому возник якобы целый бетонный город на дне. Значит, есть, где вольготно закрепиться раковинами, да еще и на изысканной архитектуре. Можно создать большую колонию, защищенную от тралов торчащими головами атлантов.
На вечер сестры назначили совещание на тему массовой миграции на новые территории для их освоения. Важно опередить устриц и рапанов. Думаю, что если совещание пройдет конструктивно, завтра потихоньку выдвинемся.
Глеб Максимович Никаноров
(директор института «Масштабных размышлений») -
Считаю непростительной ошибкой — использовать в 21 веке для продвижения образов будущего античные технологии! Этот диссонанс порождают юные пиарщики-выскочки и неопытные маркетологи. А старая гвардия вместо созидания анализирует ситуацию на скудных грантах. Несправедливо! Все-таки у пиара должна быть и нравственная парадигма…
Журналист НТГ –
…Ученые зарубежья требуют допуска к древним сенсационным артефактам, обнаруженным на нашей территории, для их детального изучения и установления истины – действительно ли найдена, наконец, Атлантида и мраморное войско атлантов?! Однако их не допускают на уникальный объект из-за списка Вернадского…
Александр Андреевич Барханов (писатель) –
Вот он – великий тектонический сдвиг! Мы многие годы ждали этого, мир встрепенулся и почувствовал луч надежды, народы замерли в искреннем восторге! Дух захватывает, когда видишь эти, заставляющие трепетать сердце, кадры. Словно древние сказочные герои в подводном царстве, в аквалангах, гидрокостюмах и ластах, раскрашенных в цвета флага Родины, ученые и Сам лидер нации плывут навстречу величайшему открытию! Атлантида найдена!
Мы всегда интуитивно понимали, что миссия нашего народа связана незримыми, но прочными, нитями с колыбелью человечества, цивилизации, культуры. Илистые и песчаные наносы времени скрывали эту тайну веками и тысячелетиями, но правда восторжествовала, знание распахнулось…
Перед взорами этих богатырей открылся город – прародитель! В его площадях и величественных зданиях таится шифр гармонии и симметрии, прошлого и будущего, грандиозных смыслов Вселенной. Все это еще только предстоит изучить. Наконец, когда весь мир превозносит Поднебесную, только и говорит о чуде ее терракотового войска, древнейших технологиях и изобретениях, мы видим подводную армию сверхлюдей – Атлантов на нашей собственной земле, на нашем отеческом дне! Они словно охраняли Родину своим немым покровительством, они уже изготовились к небывалому цивилизационному броску вместе с нами! Пора вернуть глобальное лидерство! Ликуй, страна! Грядет возрождение, грядет великолепие!
Экономический аналитик
консалтингового агентства «ЗЭКА» -
…На фоне новостей о последних открытиях ученых, способных перевернуть все представления о развитии человечества, мировые индексы прибавили в среднем по три пункта. Отечественный индекс «Илюся» поднялся на семь, что говорит о его относительной объективности, но и об абсолютной влиятельности на мировую конъюнктуру.
Нефть прибавила по 10 долларов за баррель, вслед за ней поднялись цены на драгоценные металлы и зерно. Как долго продержится такая динамика сказать сложно, все будет зависеть, по-видимому, от новых глобальных потрясений информационного пространства сообщениями об античных и зоологических эксцессах…
Из дневника Н.Крестоносца.
Скопировано с сайта по обмену опытом чиновников ЖКХ «АтлантыРу».
Читаю отечественную «Красную книгу»… Думаю. С редкими животными дальнего зарубежья Семен Степанович Зубатов рекомендовал повременить. Рептилий, насекомых, рыб и моллюсков пролистал сразу. Не тот масштаб, не воодушевляет настоящего исследователя. Опыт общения с редкими животными на территории Родины имел свои негативные издержки, поэтому обратил внимание на птиц.
Возможно, это и неплохо – разнообразить коллекцию моей галереи птицей. Чучело потом можно будет поставить во главу с распростертыми крыльями, это символично обозначит вектор моего собственного служебного восхождения к вершинам силы и мудрости. В галерею теперь не приглашаю соратников по администрации, дабы не распалять их воображение и не возбуждать нездоровые обсуждения среди простых граждан, склонных любую пищу для ума выкладывать в Интернет и доводить ее до абсолюта. Абсолют на это реагирует подчас жестко, вплоть до кадровых перестановок.
Пискулька камышовая, райская мухоловка, сип ушастый, короткоклювый пыжик… В администрации у нас недавно творились странные дела – лица всех соратников по администрации, включая Губернаторское, и членов «Единой Родины» в срочном порядке отсканировали специальным приборчиком, напоминающим лампу для проверки валюты на фальшивки. Поговаривают, что создается какая-то галерея, в которой все чиновничество Родины будет запечатлено, наподобие терракотового войска древнего Китая. Пока слухи поверхностны, никто не знает — зачем это, и где разместят галерею. Поинтересовался у коллег из других регионов и даже столичных, оказалось, что ту же процедуру пережили и они.
Хохлатый альбатрос, иглоногая тиркушка, полосатый пеликан, чешуйчатая казарка… Думаю о судьбе Семена Степановича, у нас все только и говорят, что старик сдает позиции. Не прошли даром и его регулярные выезды всей семьей по обмену опытом в пансионаты на экзотические острова, а также побережья Италии, Испании, Франции, Дании и других капиталистических держав. Возможно, если бы он перенимал опыт в Северной Корее или Науру, реакция была бы благосклоннее. А потом, где взять столько кожуры бананов, чтобы перевести обогрев многоквартирных домов на новые котельные?
Тетерев сизоокий, гриф тухлятник, пещерный воробей… Наверняка, грядет новое назначение. Не рискнуть ли? Это, конечно, будет согласовано наверху, кому взвалить на себя такую ответственную ношу – заботу о губернии. Но не думаю, что моя кандидатура хуже других. Многие замы Семена Степановича напрямую связаны со строительством, как их сейчас называют, зыбких мостов. Мой послужной список чист. Вся губерния отдыхает в Турции и Египте, кому не по силам, на огородах.
Возраст. Да, это слабое звено, аксакалы администрации постоянно называют меня юношей. Но ведь и у Самого зам похож на студента-переростка. Сейчас молодым и патриотичным дана отмашка, они понимают модернизацию и готовы к инновациям. Овсянка Шишковского, крачка Подкаменная, гагара сиплоголосая… Все не то! А что если переговорить с самим митрополитом. Он мог бы замолвить словечко наверху. Надо попросить у него благословение, причаститься. Говорят Сам ему часы «Брегет» подарил во время паломничества на святую гору для обсуждения акцизов. Может, конечно, его возмутит моя просьба, надо как бы совета испросить. Эх, будь, что будет!
Сапсан стремительный, пестрогрудка гордая, журавль державный… Державный! «…Отличается белоснежным оперением, размах крыльев достигает почти трех метров…». Вот оно! Всего одна стая осталась, «…каждый год в один и тот же день пытаются вылететь на юг, но из-за сбитых плохой экологией биологических компасов, возвращаются обратно, не пролетев и тридцати километров, и перезимовывают под опекой орнитологов. Опека обеспечивается иностранными грантами…».
Так, это что за Губерния? Тугринская. Надо организовать форум с их администрацией по обмену опытом в сфере новых туристических технологий. Это будет повод слетать туда. Что ж, за дело!    
Незнакомец в венецианской маске и свиток.
Сегодня утром в нашу сердоликовую башню творческого уединения раздался вежливый стук. На пороге стоял странный пришелец, он был высок ростом, одет в черный атласный плащ, на его лице была венецианская маска, обрамленная самоцветами, на голове треуголка с белой опушкой.
В полупоклоне он протянул какой-то свиток, повернулся и стремительно ушел. Развернув манускрипт, мы обнаружили фрагмент личного дневника Вальтера Брутина. Неловко читать чужие, подчас тайные мысли, а уж тем более публиковать их, но загадочное появление незнакомца в венецианской маске подсказало нам, что это, возможно, пожелание самого Вальтера Исаевича Брутина. Ведь как иначе этот документ мог покинуть величественные покои героя и попасть в нашу маленькую обитель, как не по личному распоряжению Самого?!
Поэтому мы включили этот фрагмент без изменений в наш скромный рассказ. Тем более нам показалось, что невероятные размышления, усилия и переживания Вальтера Исаевича за судьбы своей отчизны достойны самого внимательного человеческого участия и высочайшей оценки. Итак, вернемся к первоисточнику.
Из дневника В.И.Брутина.
…Сталкиваясь порой с непониманием главного, удивляюсь и скорблю по неразумию некоторых своих соотечественников. Неблагодарных глупцов, надеюсь,  не подлецов. Поднимая день и ночь отчизну с колен, мне приходится рисковать собственной жизнью, не щадя своего здоровья и сил – летать на истребителях, нырять в пучину с китами, окольцовывать львов, ягуаров и барсов, спасать муравьев, спускаться на горных лыжах с отвесных скал, каждое утро проплывать в бассейне по два километра, играть с замом в бадминтон, менять конституцию, прокладывать бесчисленные газо- и нефтепроводы, чтобы избавить Родину от экологически вредных и взрывоопасных ископаемых, ездить с байкерами на трехколесном скутере, давать утомительные интервью на телеканалах, формировать новости и повестку дня, назначать достойных министров в правительство и бизнесменов в корпорации, играть в хоккей и бороться на татами с лидерами дружественных стран, поднимать индексы и рейтинги.
И это лишь малая часть моей нагрузки. Суток порой не хватает, а надо трудиться и трудиться над собой, над страной, над миром, не побоюсь этого слова! И что имеешь в ответ, какова благодарность чад?! Одно недовольство и нытье! Вот, например, недавно какие-то сотрудники библиотек вышли на митинг в центр столицы, чтобы высказать свой протест по поводу очередного повышения цен на бензин, им якобы зарплаты не хватает на заправку авто, чтобы ездить на дачу сажать картошку. В руках библиотекари держали транспарант с возмутительным лозунгом: «Верните поколению Цзы яшмовый Серп, нефритовый Молот и перламутровые Счеты!».
Люди в черном избили их резиновыми дубинами и бросили в кутузку. В результате остались недовольны и работники библиотек и люди в черном. Первые, потому что бензин стал еще дороже, а библиотеки были массово закрыты после митинга указом министра культуры. А вторые, потому что они хотели бить митингующих железной арматурой и бутылками из-под шампанского, а им не позволили коммунальщики. Удовольствие получили одни иностранные журналисты и кощунники. Почему так случилось, и кто виноват? Я считаю, что виноваты руководители. Сколько раз я им говорил: объяснять надо людям, говорить с ними надо. И ничего бы не было.
Например, растет бензин в цене – выходите к людям и говорите: нефть на мировых рынках растет, вот и у нас бензин подорожал. А если нефть дешевеет, то снова выходите к людям и объясните, что затраты на добычу и транспортировку растут, потому и бензин опять так сильно подорожал. А так же задайте людям правильные вопросы, не требующие ответов: не заелись ли вы — на картошку в личных авто ездить; а знаете, что в Папуа-новая-Корея митинги разгоняют из крупнокалиберных водометов, а это больнее; а не пробовали больше работать над книгами, чтобы зарплата подросла, и денег хватало и на картошку магазинную и на бензин? К тому же можно рассказать, что платить больше всех в мире за бензин в относительных показателях – это гордо и патриотично!
Все логично и просто, но для этого надо ум приложить, постараться, объяснить, а не заниматься исключительно своими загородными коттеджами, любовницами, поездками в зарубежные пансионаты и пьянками в банях. Работой своей заниматься надо, народом. Любую проблему можно решить простыми и логичными словами. Вот опять же прочитал тезисы для общения с народом, написанные юными пиарщиками из патриотического движения «Поющие песни» — «…реализация реализуемого на данном этапе реалистична…» По сути – правильно. Но я это говорил уже пять лет назад, когда основной идеей страны была песня про надежу — «Надежда – мой компас земной, а удача – награда за смелость…». Теперь на повестке дня другие мотивы – «Главное, ребята, сердцем не стареть…». Потому что сказка стала былью. Значит надо было написать – «…продвижение продвигаемого с успехом продвинуто…». Надо будет как-нибудь самому написать к народу, человечно так, чтоб раз навсегда все — все поняли. Попадаются, конечно, и умные, я бы сказал продвинутые ребята. Вот недавно грамотную акцию придумали по античной теме. Докладывают, что в самой поднебесной ее масштабами и смыслами были так потрясены, что приостановили раскопки терракотового войска, потому что к нему интерес в мире сразу пропал на фоне наших находок.
А индексы как подпрыгнули?! Экономисты начали срочно переосмысливать теории Смита, Кейнса и Маркса! То-то! Но все равно немножко ребята напортачили —  надо же было додуматься к таким великолепным статуям прилепить такие мерзкие лицемерные хари, от них и в реальной жизни тошно, так еще и на дне с ними сталкиваешься. И к тому же копировать китайский опыт – это уж слишком! В общем, работы предстоит еще много и с низами и с верхами. И это в окружении завистников, кощунников и лиходеев из органов и различных ветвей общества.
Вот еще люди в черном принесли с перлюстрации программу тайного клуба библиотекарей – читать противно, ничего не понимают в шапке Мономаха, а все туда же: «…Внести в список Багрицкого всех отеческих чиновников и членов партии «Единая Родина», не смотреть каналы НТГ и ОРГ...». Надо, чтобы по этим малохольным вместе с их программкой клуба Аркадий Мастодонтов окончательное телешоу сделал.
А пока все наладится в плане партийного пиара, я все же буду ближе к «Народному Щиту», там люди поприличней, есть уважаемые и известные – сатирик Баян, директор театра кошек Собакевич, кутюрье Кармашкин, кинорежиссер Мимопленкин, футболист Чипсов, фолклерная певица Хохотушкина, рок-музыкант Халдеев, много шоуменов, да и сам Нач.Сбер.Ком. Веткин. Вот так! Как говорится, покой нам только снится! Кстати, для олимпиады по лапте надо изыскать дополнительные средства. А как это сделать?!
Снова поднять «Илюсю» и закон по библиотекарям принять, чтоб неповадно было на площадях бандерложить. Посмотрим, что предлагают молодые креативные дарования: заамурский камышовый кот, белогрудый медведь, восточный леопард, оранжевый волк, форсирование на танке Северной Двины в районе залегания газопровода, управление запуском межконтинентальной ракеты, победа в чемпионате по бадминтону (просил же — не доставать этим развлечением больше), укрощение лошади Пржевальского, находка библиотеки Ивана Грозного (у нас и так с библиотеками неспокойно, а тут еще и Ивана Грозного приплели)…
Нет, ребята, это все не годится. Вечно вас тянет на силовые методы по подъему «Илюси». В этом плане мы уже всего добились. Вот, к примеру, Достоевский сказал: «Красота спасет мир». Давайте попробуем, наконец, добром и любовью. Посмотрим, что говорят рейтинги телешоу, что сильнее тронуло сердца в последнем квартале?! Так: криминал — 34%, опять криминал — 36%, коррупция — 44%, ЖКХ — 27%, криминал – 31%, Брэд Питт — 29%, Дом 19 – 13%, Каникулы в Колумбии 2 – 38%, заседание съезда – 0,5%, журавль державный — 45%…
Интересно: «…вопрос спасения этих уникальных и красивейших птиц стоит сейчас как никогда остро. Возможно, если гранты больше не дадут из-за нового закона «об агентах в белом», а стая не сможет самостоятельно улететь на зимовку, мы навсегда потеряем эти белокрылые жемчужины отеческого неба…». Вот оно! Сам не хуже креативщиков все могу придумать. Пора показать злопыхателям и завистникам высоту полета души.
Да, так приходится работать, чтобы спасти отечество, не покладая рук, а иногда и крыльев. Что ж, пусть подготовят вопрос! На сегодня все… Принесите чаю…
Журавли и Н.Крестоносец.
            У Николая Валериановича дела шли в гору. Он неплохо освоился в департаменте туризма, наладил связи и взаимодействие, поднял показатели, оправдал доверие и по бюджетным вопросам. Ему уже прочили переход в начальники дорожного строительства губернии, а это была уже нешуточная должность. Вопрос был практически решен. Оставалось последнее важное для него дело.
Он попрощался с Семеном Степановичем, Миной Ивановной и уехал на конференцию по обмену туристическим опытом в Тугринскую область. Время проведения конференции точно совпало с очередной попыткой журавлей державных улететь на юг. Конференция, конечно, мало его интересовала, все было хорошо организовано и шло своим чередом. Николай же вместе с отставным егерем Никодимом Прокофьичем, с которым заранее списался по сети, готовился к интереснейшей охоте. Егерю он пообещал сумму несоизмеримо меньшую, чем брал с Николая столичный рекламщик. Но и это было для Никодима Прокофьича так много, что он старался во всем потрафить чиновнику.
Вопросы изготовления чучела из журавля и доставки его домой были проработаны. Егерь, знавший местность и повадки зверей и птиц, как свои пять пальцев, предложил в назначенный день залечь на рассвете в камышах под сопкой Сиреневой и дожидаться появления из-за сопки стаи редких журавлей.
Николай Валерианович взял с собой подарок Аполлинария Ефимовича – серебристую винтовку с цевьем из красного дерева. Дробовики для такой мощной птицы не подходили. Все было готово, заветный день приближался. Конференция шла в запланированном режиме, Николай ждал отмашки Никодима Прокофьича.
Журавли, Калинки-малинки и В.И.Брутин.
            Благодаря консультациям орнитологов, инженеров и людей в черном на отеческом заводе по производству крылатых ракет был изготовлен специальный дельтаплан, в точности повторявший форму журавля державного, только превосходивший его размерами. Дельтаплан был снабжен мощными бесшумными винтами и чуткой системой управления. Стаю не могли сопровождать вертолеты охраны и истребители, они напугали бы птиц, так сказали орнитологи. Поэтому для безопасности героя, снизу дельтаплан оборудовали бронированным листом стали, выкрашенным в белый цвет.
Под бронированный лист установили сложный прибор с системой видео опознания и станковым пулеметом. Прибор в доли секунд распознавал потенциальную опасность в виде человека с ружьем, коршуна или чего-то подобного и в случае необходимости посылал в сторону опасной цели упреждающую очередь. На дельтаплане были установлены так же несколько видеокамер высокого разрешения, они должны были в автоматическом режиме снимать журавлей, пейзажи под аппаратом и вокруг него, а главное самого Вальтера Исаевича. Из этих романтических кадров планировалось смонтировать великолепный эпохальный репортаж.
Еще ни один лидер в истории человечества не возглавлял столько всего – и народы, и животных, и птиц, и насекомых, и сложнейшие механизмы, и индексы, и армии, и мысли, и индустрии, и трубопроводы, и повестку дня. Репортаж предвещал небывалую сенсацию, поэтому до поры все хранили в глубочайшем секрете. В задачи Вальтера Исаевича входило поднять стаю на крыло, увлечь ее своим примером, повести точно на юг над сопками и тайгой, пролетев около восьмидесяти километров, пройдя так называемую точку «не возврата», отвернуть и приземлиться на подготовленной площадке. Орнитологи, тщательно изучившие повадки этих птиц, уверяли, что журавли державные точно полетят за сильным лидером, а уж если пройдут точку «не возврата», то самостоятельно доберутся до теплых краев.
Для того чтобы репортажи и фильмы об этом грандиозном событии помогли еще и отечественному автопрому, следы которого в столице и крупных городах уже практически исчезли из-за недоверия к качеству отеческих тормозов и двигателей, было решено до места старта, где поджидал дельтаплан и стая журавлей, доехать на отеческой машине Калинка-малинка, раскрашенной по традиции в цвета флага Родины. И этот проезд тоже должен стать частью репортажа, чтобы поднять продажи среди патриотов и неразборчивых автолюбителей. Все было готово. Ждали отмашки орнитологов…    
А зори здесь тихие.
            Ночью Никодим Прокофьич разбудил Николая Валериановича телефонным звонком – «Пора, барин». Николай, не обратив внимания на шутку, быстро собрался и выбежал из гостиницы в зябкую осеннюю Тугринскую ночь. Никодим Прокофьич ждал его в стареньком, но надежном, праворуком японском джипе. До места назначения нужно было ехать километров сто, а потом еще около десяти километров пройти до сопки Сиреневая по тайге. Ехали молча.
В одном месте трассы произошел странный казус, мимо на огромной скорости пронеслись несколько черных джипов с синими мигалками. Затем еще несколько таких же, один притормозил рядом с машиной Никодима Прокофьича. По громкоговорителю прозвучало: «Машину на обочину, до полного проезда кортежа не двигаться, из машины не выходить». Удивленный Никодим Прокофьич припарковался у обочины – «Поди, какое начальство большое едет. Чего их занесло в наши края?!».
Мимо, проехала чудная машина, усеянная софитами и большими телекамерами, за ней чихая ехала новенькая отеческая Калинка-малинка, раскрашенная в цвета флага. Обе машины встали метрах в двухстах от джипа. «Заглохла, поди!» — сказал егерь. Благодаря освещению софитов и фар Николай хорошо разглядел происходящее. К машинам буквально подлетело штук двадцать джипов с мигалками, эвакуатор, автобусы, началась какая-то суета, затем к ним вперед пронеслась точная копия первой Калинки-малинки. Все снова расселись по машинам, и кортеж скрылся в ночи. Оставшуюся машину погрузили на эвакуатор. Все уехали, стихло.
«Даже холодок по спине прошел, такого в наших местах не случалось!» — потрясенный егерь помотал головой. «Езжайте, Никодим Прокофьич, они уже далеко, это Ваш губернатор, наверное, чудит» — отозвался спокойным голосом Николай, его сейчас ничто так не заботило, как предвкушение заветной встречи с журавлями. «Вроде номера на машинах не губернаторские были» — смущенно пролепетал егерь и тронул. Вскоре они съехали с шоссе, припарковали джип на проселочной дороге и двинулись пешком по тайге.
На место прибыли, когда едва забрезжил свет. Устроились поуютней в камышах под сопкой. Николай Валерианович зарядил свою винтовку и сел, держа ее на изготовке. Никодим Прокофьич не скрывая любовался дорогим оружием чиновника. «На рассвете полетят, прямо над нами, еще часок осталось ждать» — сказал Никодим Прокофьич и закурил. Николай Валерианович сосредоточенно молчал.
В душе он был счастлив. Он полулежал на мху и любовался невероятно красивыми очертаниями сопок, тайги, чистого неба с редкими розовыми облачками, подсвеченного первым лучом солнца. Глубоко, полной грудью вдыхал он морозный, густой и вкусный таежный воздух… Было тихо и мирно, словно во всем мире существовало только это красивейшее место и два силуэта с ружьями в невысоких камышах. Рассвело…
Эпилог.
            Однажды мне приснился сон, в нем я в тончайших подробностях увидел какую-то невероятную фантасмагорию, она заставляла меня то безудержно смеяться, то безутешно грустить. Обычно я забываю сны, но этот потряс меня настолько, что я решил непременно записать его, постаравшись не упустить ни одной детали.
Не обладая мастерством писателя, я как смог изложил этот сон, который в виде рассказа ты, возможно, и прочитал сейчас, мой незнакомый друг. Записав сон, я задался вопросом, зачем не забыл его? Я так ответил себе – какое счастье, что все мы живем в стране, где подобное невозможно придумать наяву даже в самых смелых фантазиях. Какое счастье, что ложь и лицемерие, подлость и низость, презрение и ненависть, страх и подобострастие, равнодушие и черствость никогда не найдут у нас своей плодородной почвы для процветания и заражения окружающего мира черными сорняками зла.
Можно бесконечно продолжать эти строки о счастье, доставшемся нам наяву, но я хочу сказать о главном. Во сне часто так бывает — чтобы избежать чего-то непоправимого остается сделать всего один малый шаг, движение, поступок. И вдруг ты чувствуешь, что тело твое, голос твой немеют. И непоправимое уже свершается, а ты из всех сил пытаешься его остановить, но не можешь. Так и я в этом странном сне пытался прокричать фантастическим и потусторонним персонажам – остановитесь! Но мои уста не смогли проронить ни звука.
Возможно, если кто-то прочтет эти строки, он станет еще больше ценить нашу реальность, внимательнее отнесется к окружающему нас миру. Ведь в беспечности можно пропустить что-то непоправимое. И тогда паралич души позволит поселиться в ней семенам зла. Пусть такое будет возможно только в страшных снах, и пусть они нам никогда не снятся.