Возвращение Теркина

              Глава 1
                В РАЮ
Хорошо в раю родном!
Лучше и не надо!
Отдыхаешь день за днем
На полянках сада.
Всюду яркие цветы.
Фрукты, между прочим.
Никуда отсюда ты
Сроду не захочешь.
Мошкары и комаров
Нету здесь нисколько,
Ни морозов, ни снегов…
Лепота – и только!
Вот архангел Гавриил
Как-то, отдыхая,
Поздним вечером бродил
По дорожкам рая.
Если где-нибудь узрит
Чью-нибудь он душу,
Встанет, переговорит,
Скушает с ней грушу.
Соловей романсы пел
Для своей подруги…
Вдруг архангел полетел,
Распростерши руки.
Но не в небо воспарил,
А низвергся наземь.
«Во! – подумал Гавриил.-
Что за безобразие?»
— Что же ты ворон считаешь?-
Кто-то тут проговорил.
— На лежащих наступаешь…
 
Приподнялся Гавриил.
Перед ним сидит солдатик,
Красной Армии боец.
— Ты чего ж…на тропке, кстати…
Развалился, молодец?
Или места нет другого,
Как валяться на пути?
— Ну, и что же тут такого?
Или трудно обойти?
— Теркин! Вася! Вот так встреча!
Здравствуй, воин мой родной!
 
Теркин молвил:
— Добрый вечер?
Ну, а вы-то кто такой?
— Я архангел.
— Елки-палки!-
Громко Теркин закричал.
— Как же я, невежда жалкий,
Гавриила не узнал?
Вот как раз-то ты мне нужен!
Вообщем…
 
Теркин погрустнел.
Замолчал.
-Ну что ты? Ну же!
Говори, чего хотел!
— Значит, дело тут такое…
 
Он карманчик расстегнул
И листок, сложенный вдвое,
Гавриилу протянул.
— Что такое?
— Заявленье.
— Да здоров ли ты?
— Вполне.
И прошу я разрешенья
Предоставить отпуск мне.
 
И архангел отвечает:
— Это что за ерунда?
Отпусков здесь не бывает
Никому и никогда.
— Ну, в порядке исключенья!
На недельку бы хотя…
— Все! Отставить возраженья!-
Отвечает не шутя.
— Эх! – махнул рукою Вася.
По щеке слеза течет.
— Вот беда-то! Вот несчастье!
Не везет так не везет!
— Но пойми же! Ты ведь умер.
Ты лишь дух, ядрена вошь!
Вася! Милый! Ты же умный!
Что ж ты ересь-то несешь?
— Да понятно все мне. Ясно!
Но послушай, Гавриил!
Жгет вот здесь! Болит ужасно!
И терпеть уж нету сил!
 
— Но пойми! В чертогах рая
Ты навечно, не на год!
Это же не проходная,
Чтобы шмыгать взад-вперед.
— Мне б вприщурку, мне б в полглаза
Посмотреть на отчий дом!
И тогда просить ни разу
Я не буду ни о чем.
Как утопал на войну я
(Ой, как немец тогда пер!),
Сторону свою родную
Я не видел с этих пор!
Что же за несправедливость?
И за что такой наряд?
Прояви, архангел, милость,
А потом гони хоть в ад!
 
Гавриил поскреб затылок.
— Так и быть, даю семь дней.
Но до баб или бутылок
Чтобы мне не лез! Не смей!
— Вот те крест! Мне это дело,
Если честно, Гавриил,
И при жизни надоело.
А отняло сколько сил!
Бабы то же, что пиявки…
Заворкуют про любовь
И давай сосать, мерзавки,
Кровь у нас, у мужиков.
Сколько же мужик потратит
Лет на эту канитель…
— Ну, довольно, Вася! Хватит!
Здесь же рай, а не бордель…
Чтобы мне через неделю
Был на месте ты, как штык!
А иначе отметелю
По-крестьянски, как мужик!
 
Теркин браво козыряет:
Все ж солдат он как никак.
И лицо его сияет,
Как начищенный пятак.
 
           ГЛАВА ВТОРАЯ
     ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА
 
Ветерок летит игривый,
Теплый, пьяный без вина,
По бескрайней хлебной ниве
За волной бежит волна.
И летят с полянки крики,
Беззаботный детский смех:
Кто корзинки земляники
Наберет быстрее всех!
 
 
Открывает он глаза,
Мир, как на картинке.
Приземлилась стрекоза
Прямо на ботинке.
Птицы разные поют,
Прыгают кузнечики,
Муравьи домой ползут,
Груз взвалив на плечики.
Ну, а воздух, как нектар,
Пей его и радуйся!
Вот каков он Божий дар!
Заходи, пожалуйста!
 
 
Утро раннее в деревне,
Как рождение на свет.
Благодатью веет древней,
Чувства ярки, как букет.
Оседая, уползает
Дымка за деревню вон
И лучами пробивает
Солнце путь себе на трон.
 
— Вот, дружок, скажи на милость
(Теркин как-то весь обвис),
Это что же получилось,
Отменили коммунизм?
Где колхозы и совхозы,
Сельсоветы и флаги,
И с вождями паровозы,
Что летят среди тайги?
Почему не слышно песен
Про войну, рабочий класс?
Ты скажи мне, будь любезен,
Что случилось-то у нас?
— Что случилось? Что случилось?
Нет теперь СССР.
Власть советская накрылась.
Сдох товарищ Гулливер.
Независимыми стали
Все республики сейчас
И на запад побежали,
На чем свет ругая нас.
И теперь в ударном темпе
Строим мы капитализм
И дружить стремимся с теми,
С кем когда-то мы дрались.
— Ну, дела! – вздохнул Василий.
— Всё у нас нараскоряк.
Столько крови и усилий –
И напрасно, просто так…
Ну, клюет же, друг мой милый!
Подсекай ее вот так!
 
Напрягаясь, что есть силы,
Тянет удочку рыбак.
— Погоди! – кричит Василий.
— Так ты рыбу не возьмешь.
Что ж напрасно тратить силы?
Леску ж, дурень, оборвешь!
 
Сапоги быстрей скидает,
Гимнастерку к верху рвет.
С бережка боец сигает,
Руки выбросив вперед.
«Долго что-то тянет леску,-
Встрепенулся Михаил.
— О корягу иль железку,
Может, голову пробил?»
 
Тут вода запузырилась.
Показался наконец
Теркин.
— Вася! Что случилось?
Напугал меня боец.
— Счастье дружит с дураками.
Уж не клад ли здесь, дружок?
 
Теркин не спешит с ответом.
За собою волочит
Он мешок. В мешке же этом
Что-то весело звенит.
 
И зубами, и руками
Развязать спешит мешок.
Вдруг лицо переменилось,
Теркин даже побледнел.
— Вася? Что еще случилось?
 Глянул внутрь и засвистел.
Теркин стонет:
— Что за люди?
Разве можно ж так с рекой?
Видно, клёва здесь не будет.
Тут пустых бутылок уйма.
Тут и водка, и вино.
— Чересчур, наверно, умный
Этот хлам швырнул на дно.
Собираемся домой!
Через лес они шагают.
И чего там только нет!
То и дело наступают
На бутылку иль пакет.
Всё вздыхает Теркин горько.
— Это что ж теперь за жизнь?
Превратили лес в помойку.
Это просто же фашизм!
— Это что ж за растакая
Жизнь настала, не поймешь.
— А страна у нас большая,
Ее сразу не засрешь.
Это где-нибудь в Андорре
Кто-то выбросит пакет,
То для них, конечно, горе:
Полстраны почти что нет.
И опять же обстановка –
Красота и благодать.
Неудобно и неловко
Даже семечки щелкать.       
 
Зачеркнули деревеньку,
Сверху был такой указ.
Потихоньку, помаленьку
Целый мир ушел от нас,
С мужиками, что пахали,
Как волы, и всей стране
Хлеб давали, защищали,
Погибая на войне.
Та страна былинных женщин
Нынче в прошлое ушла.
На таких из деревенщин
Мощь державная росла.
 
Во дворе уже хозяйка
Среди куриц и гусей.
И раскрыта настежь стайка,
Источая дух ночей.
Испариться не успели
Капли влаги на кустах…
Мужики еще в постели,
А уж женщины в трудах.
— Утро доброе, хозяйка?
— Что ж не спится, дорогой?
— Да вот так…
— А я лентяйка
Не сварила ничего.
 
За спиной мешок бывалый,
На один присест припас.
— Я… того… пойду, пожалуй!
Загостился я у вас.
 
Подошел к родной деревне.
Лишь бурьян на месте том
Да ковыль, как старец древний,
Отливает серебром.
Вот на этом самом месте
Был отцовский дом и двор,
Где работали все вместе,
Лень считая за позор.
Но куда ж народ девался?
Кто погиб, кто на погост,
Кто-то в города подался,
Где обжился и прирос.
 
«Впрочем, что ж жалеть о старом?
Что прошло, то не вернешь.
Только вот выходит, даром
Я страдал, ядрена вошь!
Хорошо так или плохо?
Есть ли тут моя вина?
Что же это за эпоха?
Что же это за страна?
Не пойму я ни хрена!
 
 
 
Тут раздался голос свыше:
— Зря готовишься ко сну!
Срок твой, Тёркин, ныне вышел,
Подошел почти к концу.
Ну! Короче! Закругляйся!
Отпуск кончился, солдат.
Быстро, Тёркин, попрощайся
И давай сюда, назад!
Ну, чего ты раскисаешь?
Что ты хмуришься, как дед?
Ты же сам прекрасно знаешь,
Что назад дороги нет.
— Ну, хотя б еще часочек?
— Нет, Василий, не проси!
— Ну, немножечко? Чуточек
Дай побыть мне на Руси!
— Не испытывай терпенья!
 
Голос свыше строг и зол:
— Ведь и так на нарушенье
Я серьезное пошел.
«Может,- думает Василий,-
Ноги в руки – и того?»
Тут два ангела схватили
Крепко с двух сторон его.
Как пушинку приподняли.
«Не сбежать тебе от нас!»
Вжик! И отрапортовали,
Что исполнили приказ.
 
Вот и всё! Рассказ окончен.
Тёркин там, где благодать.
Как и чем он озабочен,
Не дано того нам знать.
Кто-то скажет: «Ну, задвинул!
Это ж просто чистый бред!
Если ты сей мир покинул,
То назад дороги нет.
Так что нечего тревожить
Васю Тёркина! Он там!
И, конечно же, не может,
Он никак вернуться к нам.
Так что нечего стараться,
Сказки новые крутить!
Чтоб с Твардовским состязаться,
Надобно таким же быть!»
Эти критики не знают
Одного… Вот их беда!
Да! Поэты умирают.
Их герои – никогда!
Как и раньше, добровольцы
Побегут в горящий дом.
И обломовы, и штольцы,
И печорины кругом.