Еще один завоеватель Мира.

 … Я бежал так быстро, что даже не слышал собственного биения сердца, ибо свист ветра в ушах заглушал собой все прочие звуки. Я был в диком ужасе, чувствуя, что смерть почти дышит мне в затылок. Но я должен был выжить любой ценой! Выжить ради тех, кто сейчас остался лежать на поле боя, задыхаясь от газов химического оружия. Все произошло настолько неожиданно и мгновенно, и  никто из нас не ожидал, что враги окажуться настолько бесчеловечными и пустят в ход отравляющий газ… Вдруг  передо мной неожиданно возникла стена. Не успевая затормозить или свернуть, я со страшной силой врезаюсь в нее, после чего на некоторое время теряю сознание. Очнувшись, замечаю прямо перед собой зловещую ухмылку своего главного врага-Ивана Матвеевича-и обреченно осознаю: это конец. Бежать куда-либо смысла уже не было, да и все пути к отступлению были предусмотрительно блокированы. В этот момент вся моя жизнь проносится перед глазами, и я, злясь на самого себя, проклинаю тот день, когда решил завоевать этот мир..

  Привет. Я скромный и довольно безобидный житель этой планеты, с маленькими потребностями и великими мыслями. Временно безработный. В это неспокойное время трудновато найти подходящую работу, ибо там, во внешном мире царит полный хаос, и чтоб безопасно пройти на другую сторону, приходиться передвигаться не развалочным шагом, а, в буквальном смысле этого слова, перебегать расстояния со скоростью велосипеда. Так вышло, что я живу в большой трехкомнатной квартире, где хозяева довольно гнусные люди. Хотя изначально было все по-другому: этим большим домом владели еще мои предки, но потом пришла другая власть, а с ней и коррупция, и жадность, и несправедливость. И вот тогда в один момент нашлись те, кто сильнее нас. Они пришли на нашу территорию и так ествественно остались на ней быть, что нам оставалось лишь скромно потесниться, ибо бороться было бесполезно. Они же сильнее. А заявление протеста могло грозить вообще полным выселением, чего мне бы очень не хотелось. Куда бы я тогда пошел? На улицу? Оказаться среди тех, кто вынужден жить на помойках или время от времени ночевать в каком-нибудь брошенном строении? О нет. Этого я себе позволить не мог. Потому просто оставался жить в тени, ожидая, что когда-нибудь все вернется на прежние места. 
  Так как я был безработным, как я уже сказал, то все свое свободное время посвящал тому, что думал о светлом будущем и о путях его достяжения. Довольно тяжелые темы для такого ничтожества, как я. Все мои друзья даже шутят по этому поводу, посмеиваясь над глубиной моих безрассудных мылей. Но я не обидчивый. Я просто имею свое собственное мнение и не боюсь его высказывать вслух. И вот так, сидя в самом отдаленном уголку большой квартиры, я ежедневно думал и думал. На кухню выбирался изредка: либо в то время, когда все были на работе; либо ночью, когда все крепко спали. Не хотелось лишний раз мозолить глаза своим присутствием и раздражать живущих со мной людей. Они и без того были достаточно недовольными своей, как им казалось, скудной жизнью. 
  А все началось с того, что я однажды заболел. Я пролежал два дня в полном бессилии, и никто за это время даже не спросил, нужна ли мне помощь. Всем было все равно на меня, мол, выкручивайся сам, как умеешь. Бессердечные звери. Но это куда еще не шло. Самое интересное произошло, когда я, обессиленный и изнеможенный решил попить воды. Причем днем и никого не боясь. Еле доплел до крана, думая, что не выдержу такого испытания. И вот только я жадно припадаю к воде, как неожиданно краем глаза замечаю, что Иван Матвеевич начинает замахиваться на меня с бешенным возгласом:
  – — Совсем наглость потерял, ты гляди! Пить ему приспичило! Днем!!! Тварь ничтожная!
  Никогда не знал, что умею так молниеностно удирать. Еле успел забиться в свой угол, чуть не померев со страху.  Иван Матвеевич, тем временем, зло покрутился рядом, пошипел, и оставил меня приходить в себя, бросив на последок:
  --Только высунься оттудова! Я тебе покажу, твою мать.. 
  Ну в последнем я, разумеется, сильно сомневался. Мать давно покинула меня, не вытерпев такого гнета и полного порабощения. Она у меня очень уж свободолюбивой была, и никак не хотела мириться с новыми правилами жизни. Вот в таких вот воспоминаниях о ней я по немногу и пришел в себя. Дыхание выравнилось, страх перед только что прожитым по немногу улетучился. И я задумался: а почему, собственно, Иван Матвеевия так озверел? Наверняка, опять перебрал спиртного. Этими бутылками весь коридор уже заставлен, а в кухне разило протухшей едой. Теперь я в полную силу понял, от чего он и его жена так негодовали по поводу своей «никчемной жизни в нищите». Когда все заработанные деньги уходят на водку и их более ни на что не остается, тогда и начинаешь злиться на то, что этих «копеек» вечно  не хватает купить, элементарно, хлебушка. Что за маразм?! А все просто: сильные не всегда обязаны быть умными. 
  В общем, после той истории, я дал себе клятву «во что бы то не стало свергнуть с трона Ивана Матвеевича и вернуть себе законную свободу». И никогда больше не позволять вторгаться кому-либо в свои владения. Именно так. После этого я стал очень осторожным, и  как прежде старался меньше появляться на людях. Особенно в дни глобальных пьянок, чтоб ненароком вновь не навлечь на себя гнев бывшего ВДВшника. Но моя клятва, как оказалось, имела намного серьезные подтексты, нежели просто вышвырнуть этих гадов за дверь. Я возжелал завоевать весь мир. Ну не в прямом смысле этого слова. Я стал строить план о поднятия революции и захвате всей существующей власти, дабы очистить этот мир от лживых богов. Вскоре вокруг уже поползли слухи о готовящемся перевороте и у меня стали появляться единомышленники. В основном, это были такие же простые и забитые  новым обществом существа. Наши тайные собрания я проводил на крыше (там более всего чувствовалась свобода, что очень подбадривало), подготавливая своих «борьцов за свободу» к предстояшей войне. И вот, наконец, настал тот день, когда на все сто процентов я был уверен в нашей решимости изменить будущее.
  Мы появились на рассвете. Нас было много. Ошалевшие люди тут же впали в панику: женщины дико визжали, а мужчины хватались за первое, что попадется под руку. Война началась в нашу пользу. Часть отряда противника самовольно пустилась в бега, гонимые ужасом и безысходностью. Остальные на удивление стойко отстаивали своии позиции. Разумеется, у нас тоже были серьезные потери в числе революционеров, но мы все равно упорно шли к своему победному концу. Так, казалось, длилось вечность. И вот в один момент я оказался ранен. Меня отбросило снарядом на несколько метров. Я какое-то время лежал обездвиженно, слыша отдаленные возгласы своих товарищей. Радовало одно: никто из врагов меня не приметил, и я спокойно переполз в более укромное и безопастное место, где и потерял сознание.
Пролежал я так два дня. Когда очнулся, наши рассказали о том, что первая попытка завоевать мир привела к ничьей и мы временно отступили, чтоб восполнить ряды бойцов для следующей попытки. Постепенно силы ко мне возвращались и у меня открывалось второе дыхание. Мы вновь стали тайно собираться на крыше и стратегически придумывать другой план. Все шло хорошо. Пока однажды наш лазутчик не принес плохую весть.
  – Они хотят задействовать химическое оружие!
  – Когда? Когда они планируют атаку? – Не на шутку тут же встревожился я.
  Но лазутчик не знал. Все было засекречено основательно, потому решение было принято такое:
  – Так. Слушаем сюда! Враг не дремлет, но мы должны быть умнее! Сейчас все отправляемся спать и набираться сил, а рано утром чтоб была полная боеготовность! И помните: мы сильнее! Сильнее духом свободы! 
Все произошло ночью. Мы просто не успели отреагировать, так как не были готовы к тому, что враг начнет действовать незамедлительно. Отравляющий газ возник тяжелым туманом и молниеносно распространялся по воздуху. Теперь паника царила у нас. Все те, кто успевал убегать от ядовитого облака, непременно падали от рук противников. Они акупировали нас полностью и выхода из западни не было. Но я  все равно бежал и бежал, пока передо мной вдруг не выросла стена..

  – Ну? Я предупреждал? Предупреждал. – Ухмылялся Иван Матвеевич, ощущая свою победу. – Ты послушался? Нет, не послушался. Ну не захотел по-хорошему, так давай теперь прощаться, потому как в этой квартире должен быть всего один хозяин. И это буду Я. – С такими вот словами Иван Матвеевич резким движением пришлепнул вжавшегося в стену маленького таракана, оставив на его месте мокрое пятно.