«Поставь запятую…»

Максим Папанов
 
«Поставь запятую…»
 
 
Сборник стихотворений
 
 
 
 
 
31 августа
 
«Во имя отца, сына и святого духа…»
 
О, ангел утра, скорбный и немой,
С огромными падения глазами,
О чём как будто плачешь надо мной,
Склонившись над зачёткой волосами?
 
Потом куда уходишь навсегда,
Глазами ярко стены озаряя,
Иль то от злого слова «недолёт»
Уходит моя молодость лихая?
 
В прошлом, словно в выжженной пустыне,
Я оглядываюсь — тьма вокруг.   
И подобно варварской латыни -
Математики мне чуждый звук.
 
И поднявшись в данной пирамиде
Мат. анализ, алгебра, диф. уры. -
Рухнули под тяжестью своей…
 
17 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
Ностальгия
 
Я вижу жёлтый дом:
Вокруг полно народу,
И щёлкают кнутом.
Никто не ищет брода.
 
Я вижу жёлтый дом,
Выносят чье-то тело -
Обвёрнуто холстом.
Народу поредело.
 
Я вижу жёлтый дом.
Призывно льётся песня,
Засыпанный песком,
Я изменяю мненье.
 
Я вижу жёлтый дом.
Зажглись чужие окна,
И лязгают замком,
Открывшись, все ворота.
 
Я вижу жёлтый дом -
Становится он красным,
И синим стал потом.
Но чёрный цвет – опасней!
 
Я вижу жёлтый дом…
 
17 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

С тобой соединиться я хочу,

Поведай тайны своего искусства!
Я от желания уже почти кричу.
В тебя смотрю – там абсолютно пусто.
 
Давай соединимся поскорей -
Не будешь больше плакать вечерами.
Тебе я расскажу стихи о ней,
О том, что было-будет дальше с нами.
 
И долго буду помнить я тебя,
С другими долго спать не буду…
Поэт сказал: «Не отрекаются, любя».
Но не любила ты, а предавалась блуду.
 
19 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

 

Эхо планеты
 
Война – Ирак с Ираном,
Война – Ирак с Кувейтом.
Все действуют с обманом,
Друг друга не жалейте!
 
Война – и нет Вьетнама,
Война – и нет Лаоса.
И перед нами прямо
Поставлен знак вопроса.
 
А Миша вместе с Джоржем
Вверху проводят встречи,
Проводят осторожно,
И долго льются речи…
 
Ну а планета стонет –
Война – и нет планеты:
Кругом идёт погоня
За длинною монетой.
 
19 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Театр абсурда
 
Погасли в небе звёзды,
Страховки срок истёк,
Как одержимый полз ты,
Чтоб отыскать исток.
И время  — бесконечно,
И руки – загребущи.
Но ты не будешь вечно -
В могиле будет лучше.
Какое к чёрту лето?
Какие к чёрту розы?
И разошлись мы где-то -
Встречаться уже поздно.
Кончаются монеты,
И ветра вой ужасен.
И на вопрос мой: «Где ты?»
Ответ уже не ясен.
Мой ангел, ты ли это?
Обтянут туго кожей.
Малинового цвета,
Что всех цветов дороже.
Могу я простудиться,
Могу я лечь с ангиной,
Но сердце будет биться,
Пока я не покинут…
 
19 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Комсомол
 
Посвящается А.Векушкину
 
Иду, бреду я лесом, полем,
Лежу на травке, на просторе
И с ветром на бегу я спорю,
Не ведаю я нынче горя.
 
А где-то в кабинете тёмном,
Пред письменным столом огромным
Сидят и пишут это слово,
Что мы назвали «комсомолом».
 
Пусть ветры дуют прямо в спину –
Я комсомола не покину.
 
19 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
***
Засыпанная листьями аллея.
Ты ждешь каких-то слов. Но я молчу.
Я знаю, что давно тобой болею,
Но никаких таблеток не хочу.
 
Я должен наконец-то объясниться,
Но все слова куда-то делись, лишь
Смотреть пытаюсь на твои ресницы -
И тут же взгляд: «Ну что же ты молчишь?»
 
Я говорю себе — ничем ты не рискуешь,
Тебе необходим сейчас ответ,
И если ты её не поцелуешь,
Какой же, к черту, ты тогда поэт?
весна 2009 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *

 

Когда мы станем старше на два года,

Мудрей и опытней на долгих десять лет,
Вольёмся тонкой струйкой в озеро народа -
Для нас армейской жизни больше нет.
 
Нам ни к чему ложиться по отбою,
Нам ни к чему ложиться мордой в грязь,
Хорошие солдаты мы с тобою,
Но с армией исчезнет наша связь.
 
И с глаз долой исчезнет гриф «секретно».
Урал вздохнёт прощально мне в окно,
В Кунгуре наша песня будет спета,
Забудем всё как глупое кино.
 
Зачем смешные радости, печали,
Когда вокруг бушует летний дождь,
Когда-то в мае вы меня отдали,
И мудрые слова сказал великий вождь:
                       «Учиться военному делу настоящим образом».
 
19 сентября 1990 г.
 

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Любовь
 
«Любимый мой, тебя я не забуду» -
Сказала на прощанье мне подруга.
Слова такие часто разным людям
Мы говорим и слышим друг от друга.
Когда любовь идёт с тобой повсюду,
Преследует тебя под душем и в постели,
«Любимый мой, тебя я не забуду» -
Идёт она сквозь грозы и метели.
Мы говорим: «Любви на свете нету»,
«Любовь для нас теперь подобна чуду».
Но принимаем мы за чистую монету
Слова: «Любимый мой, тебя я не забуду».
Судьбы гримасы разные бывают,
И чередой идут и радости, и слёзы.
И важно знать – тебя не забывают,
И в жаркий зной, и в лютые морозы.
 
19 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Логата сапиенс
Как-то прочитал одноимённое фантастическое произведение,
 и родилось это стихотворение.
Кругом вставали джунгли
                                                                       сплошной стеной,
Моя душа просилась
                                                                       к тебе одной…
Одной рукой вцепившись
                                                                       в свой лучемёт,
Я звал быстрее утро –
там всё пройдёт.
Логата сапиенс!
 
Трава кругом побита
стадами коз
Где встречу я Логату? –
вот мой вопрос.
Здесь вся земля впитала
следы копыт,
Кругом как будто тихо –
но он не спит.
Логата сапиенс!
 
Но вот рассвета близок
заветный час,
Всего одна граната и нож
у нас.
Останемся ли живы –
не знает никто,
А смерть в дома стучалась,
одев пальто.
Логата сапиенс!
 
Сейчас настанет схватки
смертельный миг,
Тропические джунгли
вдруг превратились в крик,
И мысль в мозгах стучится:
«смотреть, смотреть!»
«Логату мне увидеть и
умереть!»
Логата сапиенс!
 
20 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Чавкает грязь под ногами,

Дождь то исчезает, то льёт,
Месить эту грязь сапогами
Мне предстоит целый год.
 
И пусть мне никто не поможет,
Я буду уверенно лгать,
Пусть это порок, ну и что же?
Меня вам теперь не догнать.
 
20 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Поставь запятую, и это

Из песни не выкинет смысла.
Звенели гитары всё лето,
Про весь белый свет было спето,
Подкинуты вверх все монеты -
Но всё же не думай, что это
Из песни не выкинет смысла.
Когда был ты радостно чистый,
Писал запятые, где мог…
 
20 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Я не Ромео, но так же влюблён,

И очень ревнив, хоть зовусь не Отелло,
Смотри, за окном распускается клён,
И знать, про какой говорила ты сон,
Мне вовсе не надо.
                            Какое мне дело?
Мне вовсе не нужно вздыхать по тебе,
Хотя и страдаю я больше вдвойне,
Беру твой портрет и смотрю на него
И каждую ночь ты приходишь ко мне,
Как будто живая, но это во сне,
А рядом с тобою, на чёрном коне,
Тот всадник, что смотрит все время в окно,
Пусть это немое, но всё же кино.
 
20 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Гея
 
Не надо оваций, не надо цветов,
Для вас выступать я бесплатно готов.
И пусть мне никто не поставит в укор -
Ведь чист перед Богом я был до сих пор.
 
20 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
***
Я, кажется, люблю твой старый дом,
Свет лампы, ограниченный окном,
Когда приходится возиться
С капризным неподатливым замком.
 
Люблю наш первый раз, люблю второй,
Твои глаза, печальные порой,
Когда на кухне молча курим ночью,
И утром кофе, сваренный тобой…
весна 2009 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Приятно ощущать поддержку друга,

И видеть ненависть в глазах врага,
По чистому песку бежать упруго,
С улыбкой на лице, раздевшись донага.
Приятно жить, по горло окунувшись
В кипящую событиями жизнь,
И утром ощущать, едва проснувшись,
Как пахнет кофе с полного стола…
Увы, умчалось всё бесследно,
И кофе нет, и чистого песка,
И в магазинах очередь за «Астрой»,
И жизнь ушла, и жизнь недорога.
 
 20 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

В чём счастье жизни?

Безусловно, в семье,
И в верности отчизне,
Ну а ещё в уменье слушать,
Помногу спать и сладко кушать.
Но иногда приходят мысли,
Что нет святого ничего,
И божество навечно скисло,
И облик стёрся у него.
И не беда, что нету крова,
Что дождь заменой солнца стал,
И климат стал у нас суровый,
Разрушен вмиг твой пьедестал.
Да, я герой, и тем горжусь я,
И нет прекрасней ничего,
Чем крыша дома твоего
И озорная кошка Муся.
 
  20 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Мысли вслух
 
Быть хорошо женой, но лучше – мужем,
И пышный туалет тебе уже не нужен,
И ни к чему тебе огромный ворох платьев,
Законченный набор любимых братьев.
И слушать нет нужды ночные серенады,
Вот-вот придут и дети из детсада.
Ну кухне нужно в срок сготовить ужин мужу,
Который иногда до полдвенадцатого служит,
Задерживаясь часто по делам служебным,
Губной помадой веет от него враждебно.
И нет нужды чуть свет мне просыпаться,
Чтоб сонной второпях под душ забраться,
На скору руку приготовить завтрак,
И думать, что мы будем делать завтра.
И, безусловно, больше нет причины,
Мне тихо ночью ждать мужчины,
Который часто не приходит,
Мол, время на меня он не находит,
А сам тем временем к моей соседке ходит,
И у неё под окнами ночами бродит.
Не надо будет мне укачивать ребёнка,
И через каждый час менять ему пелёнки.
И будет время почитать газету,
Про то, как стартовала новая ракета.
И будет время мне уйти к друзьям,
И пульку расписать и выпить по сто грамм,
Короче, продолжать сей перечень не нужно:
Быть хорошо женой, но лучше – мужем.
 
 20 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Нет счастья большего, чем счастье осязать,

Прикосновенье пальцев твоих нежных,
Возможности двух слов тебе сказать,
И робко протянуть тебе подснежник…
Нет счастья большего, чем счастье целовать,
Твоё покорно трепетное тело,
И положить тебя с собой в кровать,
Где действовать по-юношески смело.
Нет счастья большего…
 
20 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Дом, в котором я живу
 
Дом, в котором я живу,
Неприметен и неярок,
Блеют овцы во хлеву,
Созывая всех доярок.
 
Тих мой дом и некрасив,
У реки стоит ленивый,
Почему заголосив,
Мой петух поёт счастливо?
 
Это видно не к добру,
Колдовское это пенье,
Видно скоро я умру,
Не поможет и леченье.
 
Я б ни стал про этот дом
Говорить ни слова -
На шаре земном большом
Не видал такового.
 
20 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Абракадабра
 
Лезет вон из кожи дьявол
Чтоб невинность доказать,
Мол, нигде ещё не плавал,
Где мне жизнь ещё понять.
 
Но меня не проведёшь ты,
Хоть мы оба и в галошах.
 
20 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Мачта гнётся и хрустит,

Кто-то дёрнул за «стоп-кран»,
Добрый доктор Айболит
Оказался хулиган.
 
В голове моей темно,
Тесно жить и больно слушать,
Загляни ко мне в окно
И раскрой мою ты душу.
 
Но не видно ни черта,
За душою ни гроша,
Но и это не беда,
Коль поймал мой кот мыша.
 
Я мышонка отпущу,
Плюну вслед и промолчу,
На прощание скажу:
«Я лишь доктор. Я лечу».
 
20 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
***
Случалось ли тебе в дождливую погоду
Когда тоскливо, хочется в запой,
Лицо увидеть средь толпы народа
Окрашенное светлой красотой?
 
Любви и грусти на лице отметка,
Любви волшебной,
                   грусти неземной.
Такие лица ты встречаешь редко,
И думаешь: «Ну что ж ты не со мной?»
 
Ты подойдешь,
                   о чем-то тихо спросишь,
Коснувшись пальцами её ладони.
Она: «Скажи, а ты меня не бросишь?
А то мне будет очень больно…»
2009 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *

 

«Зик транзит глория мунди»

«Так проходит людская слава»
Это древние говорили люди,
Населявшие Рима державу.
 
И сейчас через тысячелетья,
Через нагроможденья прогресса,
Над рабами вздымаются плети,
Молодой на потеху принцессе.
 
Приближается век двадцать первый,
Скоро роботы сменят рабочих,
Но порою нет банки консервов,
И бывают голодные ночи.
 
И порой шепчут губы тоскливо:
«Зик транзит глория мунди»
Это в Римской державе счастливой
Сочинили древнейшие люди.
 
21 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Ночная поэма
 
Не ищи ты меня этой ночью,
И в постели не будет меня,
От тебя улизну – это точно,
Оседлаю лихого коня.
 
Будем мчаться в высокой траве мы,
Обдуваемы сотней ветров,
И прекрасную ночью поэму,
Сочинять для тебя я готов.
 
Пусть не будет ни солнца, ни снега,
Пусть погоды не будет вообще –
Я как Ленский, а может Онегин,
Ковыряюсь в любимой душе.
 
21 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Не пойму…
 
Не могу понять тебя никак.
Не могу понять: ты друг мне или враг?
Почему стремишься сделать больно,
Прямо как «Бермудский треугольник»?
 
Не могу понять тебя с утра.
Почему грустна иль весела?
То потом вдруг улыбаешься мне мило.
И какая тебя муха укусила?
 
Не могу понять тебя в обед.
Не пойму: тебе я нужен или нет?
Как с игрушкой ты со мной играешь,
Ну а как люблю тебя, не знаешь.
 
Не могу понять тебя весь день.
Ну а толком разобраться в тебе лень.
 
21 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Вода
 
Да или нет?
Вот в чём вопрос.
Дай мне совет:
Будет ли спрос?
 
Нет или да?
Ну-ка ответь.
Это слюда
Или же медь?
 
Да или нет?
Нет или да?
Вот мой ответ:
Это вода.
 
21 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Баллада об Одиссее
 
I
 
Плывёт во тьме корабль Одиссея,
Добра на нём на миллионы рэ.
Мила природа нежностью весенней,
Весна стоит на греческом дворе.
 
Добро откуда? – спросите резонно,
Ведь не на рынок плавал Одиссей.
Сей царь заметен был бесспорно
В военном деле дерзостью своей.
 
И осадив прекрасный город Трою,
Он победил их, высадив десант,
Подвергнув город страшному разбою,
Одел людей, прибарахлился сам.
 
В чём заключён его победный метод?
Он сколотил дубового коня.
Внутри была пустою лошадь эта,
Туда залезло войско без труда.
 
Троянцы до искусства были падки,
И увидав с утра сие творение,
Прибрали вмиг они к рукам лошадку,
Не изучив совсем её строения.
 
Финал рассказывать по-моему не надо:
Был город Троя  — стало нечто вроде ада.
Зарвавшись в дикой жадности своей,
До храма божьего добрался Одиссей.
 
Колдунья старая из храма выползает,
Никак не может с мыслями собраться,
В конце концов, героя проклинает,
Мол, никогда ему до дома не добраться.
 
Вот почему который месяц,
Мотается корабль туда-сюда.
И Одиссей свой нос уже повесил –
Ведь дома ждёт красавица жена.
 
 
Пора и о жене сказать два слова,
Ведь вроде ничего в ней не было такого,
Избрали Пенелопу «мисс Итакой»,
Её там знала каждая собака.
 
И не успели лечь они в кровать,
Как Одиссей уехал воевать.
 
II
 
И вот до острова добралась-таки шхуна,
А остров с виду девственный и юный…
И вот корабль к берегу пристал,
И Одиссей туда свою орду погнал.
 
Давно запасы мяса истощились,
Давно иссякло в бурдюках вино,
А звери в изобилье здесь водились,
И винограда здесь полным-полно.
 
И храбрецы за дело взялись смело,
В мешках таскали на корабль виноград,
И кабана валили выстрелом умелым,
Такой добыче был бы каждый рад.
 
В пылу охоты на пещеру набрели,
Подумав, Одиссей промолвил тихо:
«На жопу приключений мы нашли!»
И первым забежал в пещеру лихо.
 
Огромным было всё в пещере данной,
И стол, и стул, и чемоданы.
Был телевизор высотой с «БелАЗ»,
Салфетка – толщиной в матрас.
 
И ужасом объяты, все поникли:
«На этот раз, по-моему, мы влипли».
 
Разумным было бы решение бежать,
И Одиссей хотел на дверь всем указать,
Но пробудилось в нём – как это странно! –
Огромное желанье встречи с великаном.
 
И ОН пришёл (к чему лукавить?)
Какой однако же красавец!
Огромный глаз, метровый лоб –
Короче, вылитый Циклоп.
 
Был высотою метров двадцать,
И шириною метров семь.
И поспешил скорей признаться,
Что носит имя Полифем.
 
Был великан гостеприимен,
Не ограничился он тем,
Что объявил всем своё имя –
Двух храбрых воинов он махом съел.
 
И Одиссей уроду приглянулся -
Всей страшной рожей он к герою повернулся,
И объявил Циклоп, что завтра на обеде,
Последний будет лидер греков съеден.
 
О, сколько раз твердили миру,
Не доверяйте люди пиву,
Ну, а тем более, вину…
 
Циклопу было это невдомёк…
И вот уже невозмутимым греком
Преподнесён ему урок.
 
Спит Полифем, сражённый бурдюком вина –
Свалился на пол, как последняя свинья.
Воскликнул Одиссей: «Давайте совещаться!
Сполна нам надо с негодяем рассчитаться».
 
И план возник – простой, но гениальный:
Мы великану нанесём урон моральный,
Ну и конечно, если только сможем,
Во сне мы глаз Циклопу уничтожим.
 
И Одиссей сей план осуществил –
И мановеньем пальца великана ослепил.
Что было дальше, я описывать не буду.
Что уцелели все – благодаренье чуду.
 
 
III
 
Ну а корабль свой продолжил путь,
В надежде всё ж доплыть куда-нибудь.
 
Тем временем в Итаке верная жена,
Прекрасная царица Пенелопа,
Ждёт Одиссея, сидя у окна,
В надежде повстречаться с мужем-остолопом.
 
А Одиссей все перманентно плыл и плыл,
Суя свой нос направо и налево.
На диком острове неделю жил,
Влюбив в себя туземку-королеву.
 
С опасностью для жизни побывал
Он в лапах обольстительной сирены,
Чуть было голову наш грек не потерял,
Сразившись с силачами на арене.
 
Друзей своих теряя постепенно,
Он из воды сухим выходит непременно.
 
И невдомёк герою, что в Итаке,
Где знает его каждая собака,
Чтоб получить в награду Пенелопу,
Примчалось к нему в замок пол-Европы.
 
Под окнами всю ночь гнусавят серенады,
Днём – горы шашлыка, потоки лимонада,
И толпы женихов по замку сутки бродят,
На Пенелопу эти толпы грусть  наводят.
 
И невдомёк бедняжке, что вот-вот
До дому Одиссей наш доплывёт.
 
IV
 
И вот желанный час пробил!
Спустя четыре долгих года
На землю отчую ступил
Наш непоседа-воевода.
 
 
Но как проникнуть незаметно
В свой дом, где столько лет прожил?
Который столь же беззаветно
Покинул он в расцвете сил.
 
 
Переодевшись старым нищим,
Домой отправился чуть свет.
В роскошной зале мы его поищем,
Где знатным принцам счёта нет.
 
Пируют женихи бездумно,
И от того так в зале шумно.
Но только нищего узрели,
Признаться, сразу обалдели.
 
Но тут выходит Пенелопа,
Умна, красива, высока,
Стройна она, как антилопа…
Вверх поднялась её рука.
 
Видать решила говорить,
Кому из них ей мужем быть.
Зал охватила тишина:
Кого же выберет она?
 
Дебаты долго проходили,
Устроить конкурс порешили.
 
На конкурсе условия несложны:
И победить на нём тот парень должен,
Который сможет, силы не жалея,
Тетиву натянуть на луке Одиссея.
 
Внимательный читатель догадался,
Кто дать такой совет невесте постарался.
Вчера урода нищего у дома повстречала.
(Красавица его, конечно, не узнала).
 
История приблизилась к финалу.
Позор ждёт Одиссея или слава?
 
 
 
V
 
С минуты на минуту спор начнётся,
Уж приготовлены и лук, и тетива.
Кому сегодня счастье улыбнётся?
На Пенелопу кто заявит все права?
 
Не долго конкурс продолжался…
Из претендентов принц египетский один остался.
Немного поединок принца с луком длился,
Последнего победой завершился.
 
Наполнился роскошный замок гулом,
Неужто Пенелопа всех надула?
Нужна огромнейшая сила рук -
Тетиву натянуть на этот чёртов лук.
 
А нравы дикие пошли у принцев нынче –
Всё б завершилось непременно судом Линча.
 
Но тут раздался голос громогласный:
«А может я попробую, согласны?»
На середину вышел нищий тот старик
И в тишину мгновенно обратился крик.
 
Упрямо нищий головой мотнул,
И скинул плащ с усталых плеч своих.
На лук тетиву ловко натянул,
И изумлённый зал затих.
 
Раздался возглас сверху: «Одиссей!»
То Пенелопа мужа наконец узнала,
Не в силах противостоять любви своей
К нему в объятия без сил упала.
 
А Одиссей решил всех женихов убить,
Чтоб впредь не смели жён чужих губить.
И женихи из замка не ушли,
Пристанище навечно там нашли.
 
22 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Не говори прощальной ерунды…

Кто знает, свидимся ли вновь?
С тобою были мы всегда на «ты»,
И странная была у нас любовь.
 
Не говори о признаках весны.
Тебя я проклинаю от души.
И, как иголки с сохнущей сосны,
Ты счастье невзначай не вороши.
 
Давай умрём, отдавшись Богу,
И в рай с тобою улетим!
А в ад забудем мы дорогу,
Хотим того иль не хотим.
 
Не говори прощальной ерунды…
 
23 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Полковник Сорока
 
Полковник Сорока идёт не сгибаясь
на крыльях весны,
Он смотрит в окно, которого нет,
Он смотрит в окно, иногда улыбаясь,
как смотрим и мы.
Он смотрит в окно, которого нет.
 
Может быть, он не нужен нам больше,
может быть он дурак…
На Солнце ему не оставить свой след.
Болгария, Венгрия, Австрия, Польша,
но там всё не так…
Он смотрит в окно, которого нет.
 
И может он наш, полковник Сорока,
а может с планеты другой,
В окне зажигается свет…
Во власти слепого, постыдного рока
полковник трясёт головой.
Он смотрит в окно, которого нет.
 
23 сентября 1990 г.    
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Вульгарный марш
Левой, левой!
Мы задаём тон,
Светится неон!
Левой, левой!
 
Может быть мы не такие как все,
Устроили митинг на взлётной полосе,
Сквозь сжатые зубы сыпется песок,
Но каждый стремится побольше взять кусок!
 
Левой, левой!
Мы говорим «нет»!
Но не потухнет свет!
Левой, левой!
Раз-два-три…
 
Но эта девочка моя. Она свята!
Но эта девочка… Она зовёт ветра.
Ах, эта девочка! Прощальный слышен стон,
Но мы задаём тон! Светится неон!
 
Левой, левой!
Я не могу так!
Я отпетый дурак!
Левой, левой!
 
Раз, два, левой! Раз, два, правой!
На простыне белой виден след кровавый.
Это не преступник, это всего лишь секс.
Это всего лишь секс… Это всего лишь секс…
 
Левой, левой!
Мы задаём тон!
Светится неон!
Левой, левой!
Мы задаём тон…
Мы задаём тон…
Мы задаём…
Мы…
 
23 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
***
Я иногда без повода тебя ревную,
Но оправданьем служит мне одно –
Чтоб улыбнулась ты, могу любую
Звезду достать. Какую – все равно…
 
С тобой молчу порой. Но только стоит
Расстаться – кругом голова.
И никого вокруг – нас только двое,
И завтра и сегодня и вчера….
2009 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Летаргический сон

как подушкой накрыл.
Я в кого-то влюблён,
только имя забыл.
Силюсь вспомнить – никак,
в голове – пустота.
Сердце – сжатый кулак,
знаю, ты – не проста.
Летаргический сон,
ты меня погубил.
Я в кого-то влюблён,
только имя забыл…
 
23 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Мешают жить Одессе катакомбы,

Мешает Питеру его Петродворец,
Боится США нейтронной бомбы,
И не нужны танцору ноги, наконец.
 
Зачем солдату ржавый автомат,
Зачем автомобилю коленвал?
Беру я женщину сегодня напрокат,
А завтра покупаю самосвал.
 
Кусочек сыра вижу я во сне,
А наяву питаюсь килькой тухлой.
Зачем приходишь по ночам ко мне?
Ведь фонари уже давно потухли.
 
Зачем Дальневосточный округ нужен?
Кому назло придуман гороскоп?
Вот продаёт жена на рынке мужа,
А вот солдату роет генерал окоп.
 
Зачем меня так подло обманули?
Я думал мы не спим, а мы давно уснули.
 
23 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *

 

Я не заметил, как однажды

Ты стала вдруг моей женой.
«Так что плохого?» — спросит каждый.
Живёшь теперь ты не со мной.
 
Теперь с тобой мы незнакомы,
Ночами у другой теперь я дома.
И понял я: теперь она
Увы, мне больше не жена.
 
Так кто ж пойдёт теперь со мной?
И станет верной мне женой?
И слышу голос я в ответ:
«Желающих пока что нет».
 
23 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Город скрипящих статуй
 
Миша из города скрипящих статуй,
Он любит свой город скрипящих статуй,
Он славит свой город скрипящих статуй.
 
Но статуи скрипят всё сильней и сильней.
И статуи кричат: «Отвяжите коней!»
И я не могу выносить этот скрип,
Возможно у меня ОРЗ или грипп…
 
Статуи скрипят, а город молчит
Город молчит, но, конечно, не спит.
Город собирается дать статуям бой.
Город, где скрипом убивают нас с тобой.
 
Из этой войны есть выхода два,
Не знаю, кого коснётся судьба.
Возможно, наш город в войне победит.
А может проиграет и тоже заскрипит…
 
Война в городе скрипящих статуй,
Война между городом и кучкой статуй.
Миша из города скрипящих статуй.
Скрипящий Миша из города статуй.
 
23 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Аполлон
 
Кто говорит, что я не Аполлон?
Красив ужасно, сказочно умён.
Крутые бёдра, мускулисты ноги,
В любой науке разбираюсь понемногу.
На женщин я воздействую смертельно,
Секунда – и она уже для общества потеряна.
Бежит как собачонка вслед за мной,
Сражённая моею красотой.
Руки сильней моей не сыщешь в мире,
Я выжимаю центнера четыре.
И на груди моей могучей
Два волоса сплелися кучей.
Ну, а что лысый – не беда!
Найду парик я без труда.
 
23 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Дети Брежнева
 
Родились мы в ту славную пору,
Когда Брежнев страну возглавлял.
Она двигалась медленно в гору.
«К коммунизму придём!» — каждый знал.
 
Брежнев был для нас с тобою,
Чем-то вроде божества,
На худой конец, героя.
Это знала вся страна.
 
Разгорались дебаты и пренья,
Брежнев их хорошо раздувал.
Принимались крутые решенья,
Но никто их и не выполнял.
 
В магазинах всегда было пусто
Я в них даже и не заходил.
Мои зубы сжимались с хрустом,
Только Брежнева я не винил.
 
И пускай на дворе перестройка,
Будем мы называться по-прежнему,
Вынося унижения стойко,
Гордым именем: «Дети Брежнева!».
 
25 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
Орёл и медуза
(басня)
 
В мире нет прочней союза,
Чем союз орла с медузой.
Жаль встречается он редко:
Ведь орёл всё время в клетке.
И медуза громко плачет:
За решёткой муж маячит.
И плывёт медуза к мужу,
Пересечь пытаясь лужу…
И наивно полагает,
Что дорога в ней прямая.
Видно люди не напрасно
Этот путь зовут ужасным…
Не доплыть ей до орла,
Не доплыть и все дела!
А орёл медузу ждёт,
То мелькнёт, то пропадёт.
И не знает он, бедняжка,
До чего медузе тяжко.
Будет плыть она сто дней
И по глупости своей
До орла не доплывёт –
Перед ним ко дну пойдёт.
Будет птица горевать
И на теле перья рвать.
Только делу не помочь –
У орла осталась дочь.
Имя дали ей Оруза.
Внешне – копия медузы.
А в душе сплошной орёл,
Над ней – сиянья ореол…
Долго жить она не стала,
Тут же под трамвай попала.
И у Орла не выдержало сердце –
Он умер тут же – мне поверьте.
 
* * *
Мораль у басни такова:
Не выходи, медуза, замуж за орла.
25 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Я не хиппи, хоть и волосат.

Я не панк, хоть слушаю панк-рок.
Я не трус, хоть и смотрю назад.
Я смеюсь, хоть очень одинок.
 
Я не клоун, хоть смеются надо мной.
Не отец, хотя люблю детей.
Я не муж, хоть мы и спим с тобой.
Я навечно пленник юности твоей.
 
25 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Мир красота спасла

Могло ли быть иначе?
Любовь моя ушла -
Иди, я не заплачу.
 
В каком году живу?
Каким шампунем моюсь?
У памяти в плену
Я судорожно роюсь.
 
Спасёт мир красота?
Ответить я не мог.
Любовь уже не та -
Эротики клубок.
 
А может, бросить всё,
Уйти, пути не зная.
Лишь в памяти её
Украдкой вспоминая.
 
Так дело не пойдёт…
И красота навряд ли
Вселенную спасёт…
 
27 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Что делать?
 
Что мы будем делать
Когда не будет снега?
Когда утратим веру
В фамилию Онегин?
 
Когда дождя не будет?
Когда не будет лета?
Когда умрут все люди
И разорвут планету?
 
Когда умолкнут птицы
И высохнут озёра?
Разрушится столица,
Не вынеся позора.
 
Что мы будем делать?
 
27 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
***
Вопрос один мне не дает покоя,
Порою не дает ни спать, ни есть -
ЛЮБОВЬ нужна? И что она ТАКОЕ?
Награда? Или людям божья месть?
2009 г.
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Эхо нашей любви

пролетит над землёй…
Пусть!
Это люди свои
и навечно со мной –
Грусть…
Нам приказано было
                                                            идти на восток
Есть!
Мы же быстро забыли
                                                            красивый платок.
Месть.
Мои братья исчезли,
                                                            не видно друзей
Ложь!
Но гораздо полезней
                                                            пойти нам в музей.
Нож…
 
27 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
О любви
 
Ты меня так подло обманула:
Я пошёл в кино, а ты уснула.
Прихожу домой, а ты в постели.
Рано очень птицы улетели…
 
Никогда себя не знал такого,
Жизни нет – запои да запои.
Некогда тебе меня любить:
Надо ведь всё время пить да пить.
 
Но клянусь, тебя я не оставлю,
Две бутылки коньяка тебе поставлю.
И надеюсь, после дозы алкоголя
Ты меня полюбишь снова, Оля!
 
27 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Гимн алкоголю
 
Хвала тебе, о терпкое вино!
Скольких людей в могилу ты свело!
На тех, что ещё живы до сих пор
Давно ты точишь острый свой топор.
 
Хвала тебе, о русский самогон!
Один удар – и дух из человека вон.
Ты лучше всяких маломощных вин,
В строке хмельной известный исполин.
 
Хвала тебе, о бочка с горьким пивом!
Носы твоих поклонников подобны сливам.
На первый взгляд ты очень безобидно,
Но бьёшь исподтишка весьма солидно.
 
Хвала тебе, о весь российский люд!
В твоей среде стаканами не пьют.
Простой народ сегодня пьёт из бочек,
Но втайне вылакать цистерну каждый хочет.
 
27 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

 

Коротко о разном…
(бред сумасшедшего)
 
*
 
Мы не привыкли мелко плавать,
Хоть перед нами лужа, а не заводь.
 
*
 
Ночь спустилась, город спит.
Проституток рой летит.
 
*
 
Я не лезу больше в дверь,
Выхожу в окно теперь.
 
*
 
Нет резона больше лгать:
Я отец твой, а не мать.
 
*
 
Я дурак, но ты тупее,
Во сто раз меня дурнее.
 
*
 
Мир настал, солдата нет,
Но у каждой — пистолет.
 
27 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Размышления после смерти или о занудах.
 
Куда мне путь держать теперь?
Быть может в рай открыта дверь?
Пожалуй, в рай я загляну:
Как там живут и что к чему.
 
О Боже, очень скучно тут:
Одни зануды здесь живут,
Которые при жизни не грешили,
Людей своим занудством изводили.
 
Уж лучше в ад помчусь скорее,
Там страшно жить, но веселее.
В одном котле с весельчаками буду,
И никогда не стану я занудой.
 
Играть мы будем на гитаре, громко петь,
В одном костре компанией гореть.
Завистливо на нас смотреть из рая будут,
Собравшись вместе, грустные зануды…
 
27 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Диалог с будущей японкой
 
Твоё тело пахнет морем,
Твои губы лесом пахнут,
Ты резвишься на просторе,
Я же в кабинете чахну.
 
Ты всегда подобна солнцу,
Мы с тобой несовместимы,
Подцепила ты японца,
Из далёкой Хиросимы.
 
Он тебя с собой увозит.
От тебя он не отстанет.
По тебе во тьме елозит,
Скоро мужем тебе станет.
 
Будешь вылитой японкой,
Будешь ездить в «Мицубиси».
Разбираться в спорте тонко,
Не нуждаясь в моих письмах.
 
Убеждать тебя нет смысла,
Ты сама того хотела.
Молоко давно прокисло,
И подушка отсырела.
 
27 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Когда в плену благих стремлений

Себя порою забываем,
Отцы грядущих поколений,
Зовут вас как? Увы, не знаем.
 
Мы спать ложимся очень рано,
Забыв порой почистить зубы.
Для вас всё это очень странно,
Но мы такие, правдолюбы!
 
И голову посыпав пеплом,
В рваньё с заплатами одевшись,
Наш горизонт предстанет светлым,
Лучами солнца обогревшись.
 
Так да иль нет? Скажи на милость.
Ведь столько лет прошло с тех пор.
Ты расскажи, как всё случилось,
Разрушен времени забор…
 
29 сентября 1990 г.
 
 
 
 
***
Я знаю, что ты думаешь о нем.
И в женском сердце слишком мало места,
Чтоб уместиться в нем одном — вдвоем.
Да и вдвоем там быть неинтересно.
 
И все же, рассужденьям вопреки,
Открыть пытаюсь потайную дверцу -
Найти отмычку и взломать замки.
Но слишком мало места в женском сердце….
2009 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Деревня
 
«Я уезжаю в деревню,
чтобы стать ближе к земле…»
Б.Г.
 
Я уезжаю в деревню, чтобы стать ближе к земле,
Грязь по колено моим сапогам не помеха.
Лучше узнаю, как люди живут на селе,
Как добралось туда века двадцатого эхо.
 
Я научусь отличать мухомор от лисичек,
Волка теперь распознаю я в своре собак…
Костёр научусь разжигать я без помощи спичек,
Ездить верхом, словно я – настоящий казак.
 
Буду я в клубе плясать под напевы гармони,
И научусь без закуски глотать самогон.
Слово «деревня» по-моему «раю» синоним,
Время, что был я в деревне, похоже на сон!
 
30 сентября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
На смерть Виктора Цоя
 
«Закрой за мной дверь, я ухожу…»
В. Цой
 
С тобой знакомы мы давно,
Со мною с детства был ты рядом.
Играло музыку «Кино» -
Её серьёзно слушать надо.
 
Ты был в сердцах у молодых,
Тебя любили, как героя…
Ты был святее всех святых,
Знакомый облик Вити Цоя.
 
На свете прожил ты немного,
Но много сделать ты успел.
Твои слова честны и строги –
Слова, что на концертах пел.
 
Открыв однажды «Комсомолку»,
Впервые не поверил ей.
Но верь, не верь – не будет толку,
Нет больше музыки твоей…
 
1 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Виктория
(песнь террориста)
 
«Два пальца вверх – это победа…»
Юрий Шевчук
 
Когда во сне я вижу маму,
Я забываю про террор.
На сердце нынче много хлама,
И это – времени укор.
 
Моя работа – терроризм,
И нарекли меня Иваном.
Я призван строить коммунизм,
Мир задушив пропан — бутаном.
 
Нет в мире счастья для меня,
Чем счастье жить одним террором.
Клянусь, крепка моя броня,
Пусть заклеймят меня позором.
 
Победу я ещё не вижу,
Но этот шанс не упущу.
Огонь руины церкви лижет,
Я на коне вперёд лечу…
 
1 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Тыр – тыр – тыр
 
«Раз, два – тыр – тыр –тыр… »
К. Кинчев
 
Раз, два – тыр – тыр – тыр!
Ещё пару лет – и новый кумир.
Простой командир, стареющий мир –
Прошли Гималаи, но дальше – Памир.
 
Раз, два – тыр – тыр – тыр!
Штаны кое-где протёрлись до дыр,
Но мы продолжаем беспечный свой пир,
И на столе – один только сыр.
 
Раз, два – тыр – тыр – тыр!
Возникло виденье, что я король Лир…
Тоталитарный рэп – это новый факир,
Но вместо халата надел он мундир.
 
Раз, два – тыр – тыр – тыр!
Раз, два, простой командир!
 
1 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Казанова
 
«…осколки девичьих сердец
хрустят у меня под ногами».
Олег Гаркуша
 
Я люблю всё то, что любишь ты,
Я люблю всех женщин на планете Земля,
Я люблю топтать и ломать цветы,
Вы знавали Казанову? Это я!
 
Нет того, что бы я не любил,
Нет мечты, что бы я не имел,
Сколько раз от тебя я в сердцах уходил,
Но уйти от тебя навсегда я не смел.
 
Твоё сердце в безумии я растоптал,
И осколки его под ногами хрустят,
Сам себя я в могилу давно закопал,
Пожелтелые листья с деревьев летят…
 
1 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Что может быть хуже

сгоревшего леса?
Валяется в луже
улыбка принцессы.
 
Какое нам дело
до смеха принцессы?
Но действуют смело
хмельные повесы.
 
Уже рассветает,
кончается сера,
И юноша знает,
что ночь пролетела.
 
Чем дальше, тем выше,
и это мы знаем,
Но голос не слышен -
принцессу пинаем…
 
5 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Как имя твоё, о козёл отпущенья?

Душа моя плачет и требует мщенья.
Дрожащее сердце за рёбрами дышит,
И гонит меня, подниматься всё выше.
 
Козёл отпущенья, какого ты роста?
Измерить тебя оказалось не просто.
И вместо любви — похоть нас окружает,
И тяга друг к другу трагически тает.
 
Откуда, козёл отпущенья, ты родом?
Дорога туда заливается мёдом.
И проще простого тебя уничтожить,
Но вместе с тобою погибну я тоже.
 
5 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                           
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Назову я дочь Венерой,

Ведь красивой будет дочка,
Я забью окно фанерой,
Не приду домой и точка!
 
Назову сыночка Петей,
Всех сынок милей на свете,
Он не курит и не пьёт,
И жена его не ждёт.
 
Что мне дочка, что мне сын!
Я давно живу один.
Дочь Венера, сын мой Петя,
Где же вы? Прошу, ответьте…
 
5 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
***
В твоих глазах порой — усталость,
А иногда таится грусть,
А иногда – смешинка, что осталась
От вечера прошедшего. И пусть
Они не знают, что такое слезы
Любви неразделенной и тоски.
Ведь в жизни среди кучи скучной прозы
Бывает, попадаются стихи….
2009 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Ночной базар
 
Ночной Ташкент прекрасен и суров,
Открыт порывам множества ветров.
Большой базар увидел я вдали,
Он одинок, как в море корабли.
 
И не могу понять, зачем он нужен,
Когда народ торопится на ужин?
Кто посетитель на базаре этом?
Боюсь, что так и не найду ответа.
 
5 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                         
 
 
* * *
 

Кнут и пряник, сахар – соль,

Слон и Моська, радость – боль,
Папа – мама, брат – сестра,
Бугор – яма, мир – война.
 
Пенис – клитор, жена – муж,
Друг и недруг, кобра – уж,
Кладбище – родильный дом,
Лист бумаги – пухлый том…
 
5 октября 1990 г.
 
 
 
 
***
Жизнь поменялась. Стала словно песня.
В одно мгновенье изменилась вдруг.
Нет в этом мире ничего чудесней
Прикосновенья твоих рук!
 
Как будто я в раю, а не в квартире,
А подо мною облака, а не кровать.
Нет ничего прекрасней в этом мире
Желания тебя поцеловать.
2009 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                                
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Гусь
 
Шесть вечера. Зима. Темно.
Кто-то стукнул мне в окно,
Я один. Смотреть боюсь.
Он пришёл – по кличке «Гусь».
 
Каждый день в окно стучит,
Ждёт весь вечер и молчит,
Слушай, Гусь, оставь меня,
У меня ведь есть жена.
 
Только Гусю всё равно –
Он стучит в моё окно,
Знает Гусь, что я не сплю,
И жену я не люблю.
 
Ждёт меня весь вечер Гусь,
Только я к нему не рвусь,
У меня на то причина –
Он не знает: я мужчина.
 
5 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Элементарно стать ублюдком.

И очень просто шлюхой стать.
Быть сутенёром, проституткой,
Ко всем мужчинам лезть в кровать.
 
Элементарно стать пройдохой,
И спекулянтом быть легко,
«Вот это хорошо, а это — плохо» -
Нам не уйти с таким девизом далеко.
 
Элементарно быть убийцей,
Быть извращенцем хорошо,
И свысока плевать на принцип,
Людей губя ещё раз и ещё.
 
Элементарно быть садистом,
Когда тебя никто в лицо не знает,
У нас в стране каждый второй министр,
С людей нередко взятки вымогает.
 
Элементарно быть уродом,
И в воду лезть, не зная брода.
 
5 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
                                                                         
 
 
 
 
 
 
 
 

 

Ночь
 
Ночь пришла, как незваная гостья,
Опустилась и душит меня.
И мучительно хрустнули кости,
В тишине наступившей звеня.
 
Ночь идёт, словно трактор по полю,
Ей не нужен никто и ничто,
Дела ей до моей нету боли,
У неё дорогое пальто.
 
Ночь одела пальто очень быстро,
Не успел я и глазом моргнуть,
Ночь похожа в пальто на министра,
Не дающего людям уснуть.
 
И никто меня ночью не встретит,
Никому до меня дела нет,
На вопрос мой она не ответит,
Ночь пройдёт и наступит рассвет.
 
7 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Кацо
 
Как виденье, Батуми я вижу…
Скоро год, как в Кунгуре служу.
А зимой становлюсь я на лыжи,
Хотя дома на них не хожу.
 
Организм мой в Грузию стремится,
Жить без Грузии я больше не хочу.
Может быть со временем я стану птицей,
И домой со свистом улечу.
 
Ах, Кацо…
 
7 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                           
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Пара слов о друге
 
Повстречались мы совсем недавно,
Друг за друга мы стоим, как каменная стенка.
Мы – друзья, а это – главное.
И зовут тебя… Олег Гнатенко.
 
7 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                      
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
VAS
 
Посвящаю В. Соренкову
 
Что ж так крепко связывает нас?
Может быть игры в настольный теннис класс?
Или та ракетка, что хранит
Очертанья букв неясных – «VAS»?
 
Мы ж с тобой ругались, и не раз.
Спать с тобой ложились на один матрас.
И теперь с тобой мы знаем точно –
Что ничто нас не разлучит! VAS!
 
Как умеют футболисты отдать пас,
Так и мы поймём друг друга в любой час.
Проживём с тобою вместе долго,
И облазим вместе горы, VAS…
 
7 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Придут ли юноши на пункты призывные?

Обтянут талии солдатские ремни?
Мучительно и больно покидать края родные,
Считать до дембеля оставшиеся дни.
 
Просоленное, потное х/б,
Пилотка, пара кирзовых сапог,
Умение порой сказать себе:
«Ведь ты же можешь, ты же раньше мог».
 
И стиснув зубы, делать, что прикажут,
И от усталости во сне порой кричать,
И ждать, когда сержант тебя накажет,
И с нетерпением письма из дома ждать.
 
Украдкой целовать любимой фото,
В любовь её надеяться и верить,
Что не могла она там повстречать кого-то,
Ведь мы же люди всё-таки — не звери!
 
Уменье на посту стоять часами,
Мороз под сорок по-мужски терпеть,
Любимой девушки согревшись волосами,
Возможностью на фотографию смотреть…
 
И с жизнью мысленно порой прощаться,
В письме прочтя решительное «Нет!».
Когда в слезах те фото будут рваться,
Последний от неверной девушки привет.
 
Придут ли юноши?
 
7 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
                                                                     
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Кто защитит пенсионера?

Кто встанет на его защиту?
У старика изъята вера
В добро. Он ходит словно битый…
 
Кому мог помешать он?
Одной ногой в могиле.
Ведь он же не шпион,
Так в чём же его сила?
 
Он лишь пенсионер.
И пенсия – ничтожна.
Для многих он – пример.
Его унизить сложно…
 
Кому ж он помешал?
 
12 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                       
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Мадмуазель Эротика
 
Мадмуазель Эротика, ответьте,
Как вам живётся в нашем бурном веке?
Что нового открыли в человеке?
Мадмуазель Эротика, ответьте.
 
Какой вас, на ночь глядя, видят люди?
Какой вы станете, когда пройдут столетья?
Мадмуазель Эротика, ответьте,
По-прежнему ль упруги ваши груди?
 
Какая вы, Эротика, в соцстранах?
Какой вас видят империалисты?
Обмятой грязью иль стерильно чистой?
Покоитесь на счастье иль на ранах?
 
Мадмуазель Эротика, ответьте…
 
12 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
                                                                           
 
 
 
 
 
* * *
 
Посвящаю бабуле Насте
 

На свете есть бабули разной масти,

А бабушку мою зовут бабуля Настя.
Я за неё на смерть пойду любую,
Вот так вот я люблю свою бабулю!
 
13 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
***
Ах, как много хотелось сказать,
Но шепчу только слово «люблю»…
Для того, чтобы жизнь мне связать,
Ты тайком распускаешь свою…
 
Распускаешь её для меня…
Для того, чтобы в стужу и зной,
Не расстался с любимою я.
А любимая будет со мной...
2009 г.
 
 
 
 
 
                                                                          
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Об отце
 
У меня отец что надо!
Ему любая школа рада.
В ученике умеет видеть человека,
Воистину отец – «учитель века»!
 
13 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                          
 
 
* * *
 

Цилиндрическая ось,

Элементы плюрализма,
Вот идёт по лесу лось –
Это предок анархизма.
 
Разболелась голова -
Тут наука не права.
 
13 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
***
Мир поделился на две части –
Одна наполнена,  как чаша, местью злой,
Ну а вторая, чтобы быть со мной,
Готова жизнь отдать за это счастье…
2009 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                             
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Монолог легкоатлета
 
Посвящаю Андрею Тишкину
 
Разбег, прыжок – и вот лечу,
Чтоб через миг в песок упасть.
И если даже очень захочу -
Меня не обойдёт сия напасть.
 
И всё ж я спорту верен до конца,
До самой смерти лихо прыгать-бегать буду.
И если станут ноги тяжелей свинца,
Я королеву спорта не забуду.
 
13 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                      
 
 
 
 
 
* * *
 

С незапамятных времён

думать человек умеет.
Даже если он влюблён,
или злоба сердце греет.
 
Думать может он всегда,
сидя в кресле, спя с женою.
Когда в дом пришла беда
и глумится над тобою.
 
Человек умеет думать,
 когда он одет в пижаму.
На ногах кроссовки «Пума»,
провожает ночью даму.
 
Думать надо человеку,
чтоб не стать неандертальцем,
Много мыслей есть у грека,
у бразильца и малайца.
 
Человеку думать надо,
чтобы было чем заняться,
Чтобы было меньше яда,
когда будет целоваться…
 
13 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
                                                                           
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Выше голову, пигмеи!

Скоро вас совсем не будет.
И различные идеи,
В головы приходят людям.
И число пигмеев тает,
Мрут пигмеи друг за другом.
И никто о них не знает,
Ведь живут они на юге.
Выше голову, пигмеи!
 
13 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                             
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 
 

Уклоняться от любви

Это просто преступленье.
Век живи и век люби -
Таково народа мненье.
 
Нет любви и жизни нет,
Это знают даже дети.
И на склоне долгих лет
Попадают в её сети.
 
За любовь в огонь идут,
И под воду лезут лихо.
Целый день свиданья ждут
И стоят у двери тихо.
 
Может в чём-то я не прав,
Спорить с вами я не буду.
Словно в тропиках удав
Душит нас любовь повсюду.
 
14 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Я давно жду перемен,

Без которых страшно жить,
Я попал к масонам в плен,
Не с кем мне поговорить.
 
Перестройки жду давно,
Сколько жду, уже не помню.
Загляни ко мне в окно –
Страшно мне и очень больно.
 
14 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                        
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Иван да Марья – маленькие люди,

И всё нормально скоро у них будет.
В семье неразрешимых нет проблем,
И в разговоре нет запретных тем.
 
Иван да Марья сказочно прекрасны,
Пока любовь большая не погаснет…
Подходит Ваня Марье безусловно,
И жизнь течёт на удивленье ровно.
 
17 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
***
Мир поделился на две части –
Одна приносит боль, вторая дарит счастье….
2009 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                    
 
 
 
 
 
 
Чудак
 
Читаю ноты, словно буквы,
Не отличу арбуз от клюквы.
Не знаю вкуса женской плоти,
И от вина меня воротит.
 
Так кто такой я? С чем меня едят?
Куда безумный устремил я взгляд?
И нет конца обидным неудачам,
И я растерян, я почти что плачу.
 
Как девушку обхаживать мне надо?
Как научиться танцевать ламбаду?
Позор! Я не могу ругаться матом,
И от молекулы не отличить мне атом.
 
Так кто такой я? Видимо, чудак.
Я словно на горе свистящий рак.
Я словно белая ворона средь толпы,
Бегу от полчища орущей детворы.
 
Чудак…
 
17 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                          
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Иероглиф
 
Моё имя – стёршийся иероглиф,
Мои одежды залатаны ветром.
Что несу я в зажатых ладонях?
Меня не спросят и я не отвечу.
                                     «Пикник»
 
Я иероглиф на стене увидел,
Хочу прочесть, но языка не знаю.
О, Иероглиф, ты теперь мой идол,
Я за тебя пред богом отвечаю.
 
В иероглифе теперь немало силы,
Но по-прежнему в нём нет ни капли смысла,
Может ключ к разгадке в устье Нила?
Но в молочных реках молоко прокисло.
 
Мои штаны – заплата на заплате.
Моя шинель залатана ветрами.
Природа мне за хамство платит -
Стучу от холода железными зубами.
 
17 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                         
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Дед и любовь
 
Дед мой часто говорил:
«От любви и след простыл».
Одержав в любви победы,
Вспоминаю редко деда.
 
Но любовь не постоянна,
Неумна, антигуманна.
Скоро мы с тобой расстались,
Помириться не пытались.
 
Дед мой правду мне сказал,
Внуку он добра желал.
 
17 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Приди ко мне во сне, Наташа…

С тобою вспомним дружбу нашу.
И может быть хотя б во сне,
Чуть-чуть понравлюсь я тебе.
 
17 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
***
Среди моих знакомых равнодушных нет.
Я для кого-то – зло, кому-то – солнца свет…
2009 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                    
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Куда девалась девичья невинность?

Куда ушла былая честь мужчин?
И секс теперь лишь нудная повинность,
Лекарство против старческих морщин.
 
Куда ушли влюблённые поэты?
Кому теперь в тиши ночной
Они читают пылкие сонеты?
Кому угодно, но не нам с тобой.
 
Куда девались мудрые старушки?
Стремясь скорей себе испортить кровь,
Они умело опрокидывают кружки,
Наполненные пивом до краёв.
 
Куда ушли народные преданья?
Теперь держа свой путь среди планет,
Летят они в просторах мирозданья,
Стремясь теченье времени свести на нет.
 
Куда девалось всё?
 
17 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
                                                     
 
 
Мне надоело…
 
По-моему мне надоело жить,
И рано утром ездить на работу.
Мне надоело есть, курить и пить,
И целый день искать кого-то.
 
Мне надоело слушать жёсткий рок,
Противны мне слащавые поп-группы.
Мне безразлично, водка или сок.
Мне безразлично, люди или трупы.
 
Мне надоело встречи ждать с тобой,
Потом всю ночь лежать с тобой в постели,
Мне безразлично, Боря или Цой.
Мне безразлично, сосны или ели.
 
Мне надоело думать о делах,
Мне надоело делать вид, что занят.
Мне всё равно, Христос или Аллах.
Мне безразлично, что налить в стаканы.
 
Я равнодушен стал к чужим проблемам,
Свои решать и вовсе не хочу.
Мне безразлично, Гитлер или Ленин,
К какому на приём идти врачу.
 
Мне надоело слушать анекдоты,
Ходить в походы с толстым рюкзаком.
Мне совершенно безразлично, кто ты,
И что с тобою до сих пор я не знаком.
 
Мне надоело быть самим собою,
Хорошим другом надоело быть.
Готов я сдаться в плен без боя,
По-моему мне надоело жить.
 
18 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Лето
 
Лето. Жарко. Тучи мух.
Удалось убить мне двух.
Их рассматривать не стал,
И со злостью растоптал.
 
Пот течёт из всех щелей,
Ох, зиму бы поскорей.
Хоть я сам из Ашхабада,
Только лета мне не надо.
 
18 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Лекарь
 
Время – лечит, и неплохо
Если рана неопасна.
Рассыпая хлеба крохи,
Время действует негласно.
 
Время – лекарь бестолковый,
И порой бывает чудо,
Человек почти что новый,
А уже большой зануда.
 
Время лечит нас с тобою,
Лечит днём и лечит ночью.
Будем мы как муж с женою,
Завязавшись в узел прочно.
 
18 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                      
 
 
 
 
 
 
 
 
 
О Христе
 
Христос – рубаха-парень.
Христос своим был в доску.
Играл нам на гитаре,
Шутил не очень плоско.
 
А зря его распяли.
Лишь гвозди изводили.
На небо его взяли,
И к богу проводили.
 
И бог его назначил
Своим первейшим замом.
И дал ему задачу,
Стать людям вместо мамы.
 
Иисус задачу понял,
За дело взялся рьяно,
И стало меньше вони,
И стало меньше пьяных.
 
Ах, жаль его забыли.
Он был бы нам полезен.
 
18 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
Три дня, которые потрясли мир
(о нашем будущем походе в горы)
Маршрут был разработан
Умело и в деталях.
И мысленно протоптан
В неведомые дали.
 
Сначала до Чулинки,
Подъём у «Каракума»,
А также для разминки
Пойдём по Голубинке.
 
Второй этап известен,
То Юркино ущелье.
И будем мы на месте,
Покуда не стемнеет.
 
А после безусловно,
Пойдём мы на Шалаш.
Для нас то место, словно,
Отец родимый наш.
 
На Купол заберёмся,
Оттуда в Цирк дорога.
В пещере мы проспимся,
Где залов очень много.
 
Обратно через Купол.
Затем – в Ау-ау.
Ведь то ущелье сроду
Пройти я не смогу.
 
Ну а теперь, возможно,
Пойдём мы в Ашхабад.
Поход у нас был сложный,
И дому каждый рад.
 
Таких походов много,
У нас, уверен, будет.
Ведь горную дорогу,
Должны освоить люди.
18 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Горы я любил всегда,

Будь то завтра иль вчера.
Вечером, в обед, с утра,
К ним моя любовь жива.
 
18 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
***
Мир поделился на две части –
И если ненависть – в одной,
Вторая дарит только счастье….
2009 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                     
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Вечерами иногда я оживлён,

Становлюсь общителен и смел.
И в словесной перепалке я силён,
Быть кумиром – видно мой удел.
 
Но бывают вечера, когда я глуп.
Становлюсь я непереносимым.
И не разожму надутых губ,
Ни о чём в тот вечер не проси меня.
 
Почему бывает так, не знаю точно.
Может гены, может воспитанье виновато,
Мы с генетикой знакомы лишь заочно,
Но боюсь грозящей мне расплаты…
 
18 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                    
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 
 

                                         Я карты раскрыл,

                                                          отступать уже поздно.
                                    Шестой винтокрыл,
                                                          неси меня к звёздам…
 
18 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
***
Вокруг меня — то пламени тепло, то лёд,
Одни готовы на руках носить,
Ну а в других – лишь ненависть живет.
2009 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                       
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Без тебя
 
Нет тебя и я невесел,
Свет не ясен и солнца нет.
Не сижу я больше в кресле,
Пересел на табурет…
 
18 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                      
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Денег нет и вряд ли будут

В обозримом будущем.
Может стоит взять мне ссуду?
Вновь стать милым юношей?
 
18 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                        
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Я люблю, когда смешно.

Я живу, не зная скуки.
Ношу юбку – хорошо!
Хорошо носить и брюки!
 
18 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                        
 
 
 
 
 
 
Ламбада
 
Пускай играет музыка живая,
Мы будем танцевать с тобой ламбаду.
Она откроет нам ворота рая,
Но нам ещё до них добраться надо.
О чистая, нетронутая Муза!
Я красотой твоей навеки очарован.
Я разорву стальные брака узы,
Ведь я тобою страшно околдован.
Ламбаду танцевать я не умею,
Но это, право, ничего не значит.
Я в глубине души свою мечту лелею,
Она там не лежит, а словно мячик скачет.
Я научусь ламбаду танцевать,
Пусть это будет стоить даже жизни.
Я буду Музу пылко целовать,
Ламбада изнутри, ламбада извне…
 
18 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                     
 
 
 
 
 
 
 
Я устал…
 
Я устал от громких фраз.
Я устал петь дифирамбы.
Словоблудие у нас,
Коммунизм построить нам бы.
 
Вечно кто-то на трибуне,
Вечно есть, на что молиться.
Что ж ещё то нужно Дуне?
Вечно зреть святые лица!
 
А святых у нас немало.
Есть пигмеи и титаны.
Дефицит в деревне – сало,
Не достать нигде сметаны.
 
Наши лидеры могучи,
Когда их толпа большая.
Когда сбиты они в кучу,
Неудач земных не зная.
 
Я устал от песнопенья,
Я устал от сквернословья.
Я давно не ел печенья,
Таково моё условие…
 
19 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Я люблю вдыхать дым сигарет,

Хотя сам я не курю давно.
Самому курить причины нет,
Никотин вредит – запомнил я давно.
 
У меня копейки лишней нет,
Но счастливее меня ты не найдёшь.
Может скажешь мне: «Всё это чушь и бред!»
Безразлично мне: пшеница или рожь.
 
Я иду и под ноги смотрю,
Потому что стыдно вверх смотреть.
Может скоро я себя убью,
До того охота умереть.
 
Я люблю вдыхать дым сигарет…
 
19 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                      
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

История моя проста как мир:

Когда-то, очень много лет назад,
Я был у молодёжи всей кумир,
Теперь — простой задрипанный солдат.
 
Когда-то я был кем-то вроде бога,
Теперь топчу планету сапогами.
Теперь я стал ужасный недотрога,
Многоугольник с острыми углами.
 
Теперь я иногда бываю злобным,
Хочу сказать, но что сказать – не знаю…
Я предпочёл бы быть на месте лобном,
Быть может попаду поближе к раю.
 
А что для счастья нужно солдафону?
Побольше каши, да хорошую девчонку.
Не нужен ему рёв магнитофона,
Ему менять ведь часто нужно плёнку.
 
20 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
История любви
 
Куча снега навалила,
Ты меня совсем забыла.
Я тебя не позабыл,
За тобой всё время плыл.
 
Плыл я сутки напролёт,
Каблуком ломая лёд.
А когда к тебе приплыл,
Закопался носом в ил.
 
В иле очень хорошо.
Только я к тебе пошёл.
Я упал к тебе на грудь,
Но тебя мне не вернуть.
 
Не вернуть тебя никак,
Хоть ты этак, хоть ты так.
У тебя ответ один:
«У меня есть господин».
 
20 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Я и ты
 
Я с армии пришёл уже давно,
Но иногда во сне её я вижу.
Порою надеваю кимоно,
И думаю, что я живу в Париже.
Воскресный день пришёл почти бесшумно,
Всеобщей беготнёй и грохотом машин,
А ночь придёт – на небе шарик лунный,
И лунною тропой я шёл один.
А может шёл с какой-нибудь подружкой,
Обнявшись с ней, как близкие друзья,
Опустошая пивом налитые кружки,
Мы становились ближе, ты и я…
А может быть мы просто повзрослели,
От порнофильмов и различного дерьма,
И путь в любовь кончается в постели,
Всё это правда, знаешь ты сама…
А может быть ты просто психопатка,
И ходишь в психбольницу на приём,
Тебя я подстрелил как куропатку,
Теперь дуэтом мы с тобой поём.
А в общем ты отличная девчонка,
Мы вместе, я и ты,
Так чем же кончится немыслимая гонка?
Мы будем квиты, я и ты.
 
20 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                           
 
 
 
 
 
 
 
 
День рождения
(написано накануне дня рождения)
 
Я в этот день родился,
Потом увидел маму,
Я десять лет учился,
Теперь я умный самый.
 
Я в этот день гуляю,
И пьяный иногда я.
Куда иду – не знаю,
Иду, пути не зная.
 
Я в этот день весёлый,
И полон дом гостей.
И города, и сёла
Есть в комнате моей.
 
Я в этот день родился,
Мой голос чист и звонок,
Я с небом породнился,
Я вылез из пелёнок…
 
21 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                     
 
* * *
 

Ты откровенно мне в глаза взглянула,

Я без стеснения тебя послал подальше.
Сегодня от меня ты улизнула,
А завтра не заметишь моей фальши.
 
Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,
Преодолеть пространство и простор,
Но, словно листья осенью, засохли крылья,
Теперь мы из своих выходим нор.
 
23 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
***
Мне очень хорошо, когда ты рядом,
Когда сплетается с твоей моя душа.
Ты спросишь — что еще для счастья надо?
Чтоб ты мне подарила малыша…
2009 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Цыганка
 
Я сегодня вечером умру.
Так мне старая цыганка нагадала.
Встретились мы с нею поутру,
Кто я, старушенция не знала.
 
Знала бы, пустилась наутёк,
Позабыла б свой цыганский табор.
«Ты умрёшь сегодня вечером, сынок…»
Таково её цыганье табу.
 
23 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Змея плевать умеет страшным ядом,

И с расстояния попасть тебе в зрачок.
Другого доказательства не надо,
Затвора слышен слабенький щелчок.
 
В тропическом лесу экзотики навалом,
Диковинных животных пруд пруди.
Перед закатом небо станет алым,
И лишь чуть-чуть зелёным впереди.
 
Хочу я в джунгли с самого рожденья,
Хочу тропической изведать тишины.
Птиц тамошних загадочное пенье,
И попугаев, вестников войны.
 
Хочу спросить я у матёрого убийцы,
Какие знает он про джунгли небылицы?
 
26 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
***
Посвящается Гульшат
 
Для Гули нет недостижимых целей,
Всегда на сайте и всегда в такую рань!
Казалось, только с сыном улетели,
И вот уже взята Казань!
2010 г.
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Стихотворения писать – ума не надо,

Представь лишь, что ты в рай попал из ада…
 
26 октября 1990 г.
 
 
 
***
Посвящается Улановской Елене
 
 
Хоть обойди весь город Ашхабад,
Хоть обзвони друзей, ища замену,
«Замены Лене нету» — говорят.
Так говорят про Улановскую Елену.
 
У неё в неделе восемь дней рабочих,
В месяце — примерно тридцать пять.
Успевает с дочкой, между прочим,
Вечерами алгебру решать.
 
Кот и попугай живут у Лены,
Мирно так, по-дружески живут,
Помогают Лене даже стены
Создавать в своем жилье уют.
 
Таланта и ума не занимать,
И не нужна прописка ей московская.
Подруга и заботливая мать!
Я про кого? Про Лену Улановскую!
2011 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Я вызываю на татами
 
Я вызываю на татами
Кого угодно, в любой час.
Вчера смеялись вы над нами,
Боготворите нынче нас…
 
Я вызываю на татами,
Когда хочу и где хочу.
Стуча от холода зубами,
Стою смущённо и молчу.
 
Я вызываю на татами,
Я на татами вас зову,
Мы все гниём в зловонной яме,
И не во сне, а наяву.
 
27 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                    
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Лебедь хуже, чем ворона.

Тишина. Не слышно стона.
Я поймать хочу шпиона,
В бледном свете ламп неона.
Стала домом нынче «зона».
В купе спального вагона
Объявились два барона,
Летит лист, упавший с клёна.
Мотя, Манечка, Матрёна!
Мы царя ссадили с трона,
Речки нет, прекрасней Дона,
У сосны густая крона…
 
27 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

У судьбы коварный взгляд

Это люди говорят.
Я решил сие проверить,
Но оплошность совершил
Уходя, не запер двери,
Этим я себя убил!
День и ночь гремели залпы,
Я теперь стрелять не стал бы…
 
28 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
В этом мире…
 
В этом мире всё возможно:
Целовать и … убивать.
Женщину похитить можно,
Положить с собой в кровать.
В этом мире всё едино,
Проститутка и … монах,
Жизнь порой несётся мимо,
Больно пнув кого-то в пах…
Может мир не повторяться,
Может быть сплошная липа,
Этот мир умеет драться,
Как актёр в видеоклипе.
В этом мире нет спасенья,
От добра и от паскудства.
Достоевский и Есенин,
Шарлатанство и искусство…
Этот мир – неповторимый,
Он похож на Примадонну,
Он как атом – неделимый,
Он как глыбы весом в тонну…
 
28 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Лепет
 
Лепет младенца
мне больно режет слух.
Дайте полотенце,
считаю я до двух.
Считал до десяти,
но полотенца нет.
Хочу вас донести,
но силы больше нет.
 
28 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Детская любовь
 
У детей любовь бывает тоже,
Когда бегают мурашки по их коже.
Дети любят, и на нас они похожи,
Пусть любовь у них гнилая, ну и что же?
 
28 октября 1990 г.
 
* * *
 
Как не бывает пива в кружке запотевшей
Без шапки пены и горчинки хмеля,
Так «ERG» не стала бы успешной,
Коль не было бы в штате фирмы Нели!
 
Начальство Нелю ценит – бог свидетель!
Прийти к ней за советом может каждый,
Приободрит, поможет, на вопрос ответит,
Зам. дир. ты или сторож – ей не важно!
 
«Здоровья, много счастья, денег разных
(Манатов наших, долларов и евро),
Любви, удачи, быть всегда прекрасной,
Как в сказках детских – королевы!»
 
Такой вот тост родился коллективный,
И выпить все хотят за это тут же!
Ведь вместе выпить – это позитивно!
Ура! За именинницу! За дружбу!
2012 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Она
 
Она в тот вечер так и не пришла.
Хотя позавчера божилась и клялась.
Она тогда клиента не нашла,
Мы с ней упали прямо на палас.
 
Недолгая борьба, разорванное платье –
И тишина на многие века.
Мы словно заблудившиеся братья,
Глядим на эту землю свысока.
 
31 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                       
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Япония
 
Япония – страна чудес.
Ты можешь, сидя в баре, видеть лес.
Ты можешь на компьютере играть,
Ты можешь брать, а можешь и давать.
Ты можешь на коньках ходить в кино,
Залезть под душ, не снявши кимоно.
Ты можешь варварски убить себя,
И сделать это нежно и любя…
 
31 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                             
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Заколдованная школа

Дети в ней мужского пола.
Но по-женски деликатны,
Белоснежны, словно ватман.
 
Заколдованная школа,
Там в футболе нету гола.
В классах важных нет занятий,
Это кстати и некстати.
 
Заколдованная школа…
 
31 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Я люблю лежать в кровати,

Когда все уже не спят,
Когда голос тёти Кати,
Строит мучеников в ряд.
 
Я люблю жевать и громко чавкать.
Всё равно, что я здесь не один.
Я ведь вылитый Корчагин Павка,
Манекеном простираюсь у витрин.
 
31 октября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Зоопарк
 
Посвящаю старшему
лейтенанту Шастелю
 
В зоопарке нет решёток,
Звери ходят просто так.
Лев отныне тих и кроток,
Заключил с лосихой брак.
 
В зоопарке – дискотека.
Пляшут детища природы,
Вот жираф – творенье века,
Вот и прочие уроды.
 
В зоопарке смена власти,
Нынче в клетке – дядя Шастель…
 
1 ноября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

У меня мечта есть с детских лет:

Быть спокойным, сидя в мягком кресле.
Выкинуть свой жалкий табурет,
Есть на свете вещи интересней.
Буду в кресле находиться много дней,
Буду громко петь под фонограмму.
Мозг мой станет липким, словно клей,
Вспоминать всё время буду маму.
Изредка я буду появляться,
В белом платье, с розочкой во лбу.
Если надо, буду смело драться,
Свысока взирая на толпу.
Умирать я точно буду в кресле.
В этот день все люди на Земле,
В мою память сделают воскресник,
Как тот матч, на юбилей Пеле.
И меня не скоро позабудут,
Память обо мне останется в веках,
Наворочал я событий груду,
Доказав сей смысл на кулаках.
Кресло моё станет экспонатом,
Будет пылью тихо покрываться,
На потеху тем дегенератам,
Что со мной осмелились общаться.
 
1 ноября 1990 г.
 
 
 
 
 
                                                                          * * *
 

Ты облик друга не забудешь,

Коль есть он настоящий друг.
Коль вместе с ним ты рыбу удишь,
И в поле тянешь тяжкий плуг.
 
1 ноября 1990 г.
***
Он никогда не ведает покоя,
Объехать шар земной всегда готов.
Вы спросите: «Да что ж это такое?»
И я отвечу гордо: «Это — Комаров!»
 
Сегодня он весь день для сайта пишет,
А завтра утром, только рассветет,
Сидит на берегу он тише мыши,
И ждет, когда наживку сом склюет.
 
Вчера на Ходжа-Пил его видали,
А завтра через время и пространство
Летит уже совсем в другие дали,
Используя российское гражданство.
 
Сегодня по Арбату он гуляет,
А завтра рижский пробует бальзам.
Сегодня в Секиз-Ябе отдыхает,
А завтра изучает Мельбурн сам.
 
Желаю не болеть и  денег кучу,
Почаще просто улыбаться,
К тому же быть всегда везучим
И просто Комаровым оставаться!
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Свобода
 
Люди гибнут за свободу,
Ведь какая это честь –
В воду лезть, не зная брода,
Всё нахально лезть и лезть.
 
Мне не нужны аплодисменты,
Мне не нужна твоя защита,
Давай оставим сантименты,
Дай рубль мне, и будем квиты.
 
А люди за свободу гибнут,
А щит свободы страшно выгнут…
 
1 ноября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
20 копеек
 
Жена! Послушай без истерик,
Мне много от тебя не надо.
Дай быстро двадцать мне копеек,
Я выпью кружку  лимонада.
 
1 ноября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
О себе
 
Демобилизация близка,
И в моём лице отличного солдата,
Потеряют ПВО – войска.
То для них печальная утрата.
 
1 ноября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Скачки на богомоле
 
Я оседлаю богомола,
Промчусь на нём, как на мустанге,
Быть может, речь сия – крамола,
Но я на нём как будто в танке.
Мой богомол – моя защита,
Мы вместе с ним непобедимы,
Мы с богомолом – из элиты,
Зовут его по-царски – Дима.
Мы с богомолом словно братья,
Мой Дима краше всех на свете,
Он дарит мне цветные платья,
И скоро будут у нас дети.
 
1 ноября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Изгнание дьявола – нудное дело.

Тем более если карманы пустые,
Дрожит и трепещет обмякшее тело,
Упруги по-прежнему груди литые.
 
Изгнание дьявола – скучно, но нужно,
Когда остаётся единственный выход,
Тебя поднимаю с кровати натужно,
И на ноги ставлю заботливо, тихо…
 
Изгнание дьявола… дьявол в опале!
С тобой на него мы внезапно напали.
 
1 ноября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                             
 
 
 
Мещанин
 
Сон прошёл, осталась ложь…
И во лжи намёка нет,
В сердце воткнут острый нож,
В спину давит пистолет.
 
Ночью спать опять не дали,
Не успел я задремать,
Как меня пинком подняли,
Дёрнув резко за кровать.
 
Знаю твёрдо – вы – не люди,
Вам нельзя на свет рождаться,
Пользы миру не убудет,
Мне же будет крепче спаться.
 
Я кричу: «Скорей, на помощь!»
Но все люди крепко спят,
Я – гнилой протухший овощ,
Я – отара октябрят…
 
Не будите меня, люди,
Я хочу ночами спать,
Вас прошу, ночные судьи,
Меня скоро будет рвать.
 
Я хочу иметь детишек,
И хорошую жену,
Чтоб не пахло из подмышек,
И не нужно на войну.
 
Я седой. Мне сорок восемь.
Мне осталось мало жить.
Наступила жизни осень,
И родные тихо просят,
Прошлое не воротишь.
 
2 ноября 1990 г.
 
 
                                                                          
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Белые люди, сомнения прочь!

Мы выдвигаемся в белую ночь.
Если сомнения в душу заглянут,
Белые люди, гоните их прочь!
 
Белые люди идите быстрей,
Век наступает больших скоростей,
Уши от мата отборного вянут,
Белые люди, идите смелей!
 
Белые люди, идите ко мне…
Вас поддержу на широкой спине,
Станет спина моя домом родным,
Люди на ней, как на длинном бревне.
 
5 ноября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Дети
 
Дети спят. Они счастливы,
Жизнь большая впереди.
Их не тянет выпить пиво,
И на девушек красивых.
Злой волшебник, уходи!
 
Дети нынче дорогие,
Десять долларов – кило.
Дети вырастут большие,
Лейблы разные нашили,
И застенчивость смело.
 
Дети любят кувыркаться,
И дразнить больших собак.
Иногда охота драться,
На день, раз, наверно, двадцать,
Всё равно им, что да как.
 
Дети курят папиросы,
И насилуют девчонок.
До греха доводят взрослых,
Задавая им вопросы,
Едва вылезли с пелёнок.
 
Дети любят раздеваться,
Когда хочется раздеться,
Так куда же им податься,
Чтоб в крови не замараться?
Никуда, увы, не деться…
 
5 ноября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
Есть…
 
«Есть женщины те,
что рожают детей,
Есть женщины те,
что радуют взгляд,
Есть женщины,
полные светлых идей,
Есть те, про кого
вслух не говорят…»
«Чай-Ф»
 
«Есть люди типа «жив»
и люди типа «помер»,
Но нет никого, кто
знал бы твой номер».
 
Б.Г.
 
Есть мебель из эпохи возрожденья,
Есть падкие до слухов журналисты,
Есть люди, не имеющие мненья,
Но нет знакомых с музыкою Листа.
 
Есть старые церковные обряды,
И свадьбы современные грохочут,
Ты – та, что будешь со мной рядом,
Когда  Российскую историю затопчут.
 
Есть жалкие попытки оправдаться,
Звучат повсюду вопли осужденья,
Есть человек, закончивший скитаться,
И человек, погибший в изумлении…
 
Есть чёрные, безжалостные негры,
Есть белые, потрёпанные шлюхи,
Есть си, бемоль, кантаты и аллегро,
И вышибала, раздающий оплеухи.
 
Есть мягкое супружеское ложе,
Есть жёсткая скамья для подсудимых,
Есть человек, на демона похожий,
Есть имя Дмитрий, впрочем как и Дима.
 
Есть люди, выходящие из зоны,
И люди, по призванью проходимцы.
И люди, не услышавшие стоны,
И люди, не идущие на принцип.
 
Есть…
 
10 ноября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Хочешь жить – умей вертеться,

Эта истина жива.
В жёстком ритме бьётся сердце,
Подтвердив мои слова.
 
Вот колючая ограда,
Часовой стоит на вышке,
Минус пять. Звучит ламбада,
Что знакома понаслышке.
 
Дядя спятил, это точно.
Бьёт жену остервенело,
Их союз казался прочным,
У любви свои пределы.
 
Рыба любит попадаться,
На крючке висеть уныло,
Мне сегодня ровно двадцать,
Всё со мною уже было.
 
Хочешь жить, умей вертеться…
Не умеешь – значит крышка!
Мало водкою согреться,
Не мешает тяпнуть лишку…
 
11 ноября 1990 г.
 
 
 
                                                                     
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Я долго ходил по пустынной земле,

Я с лошади падал, но нынче – в седле.
Меня избивала толпа мародёров,
И грабила банда электромонтёров.
 
Я всё-таки выжил. Я вновь победил,
Теперь моя совесть закопана в ил…
 
12 ноября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                          
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Люди стонут от безделья,

Без работы жить не могут.
Чудодейственное зелье,
Древнегреческая тога…
 
12 ноября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                       
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Операция
 
Карантин давно прошёл,
Операция успешна.
Протерев  в итоге пол -
Я как горлица безгрешен…
 
12 ноября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                     
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Люди гибнут за металл,

От металла люди гибнут.
Я позориться не стал -
Женщины ко мне не липнут!
 
12 ноября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                         
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Дети мокрых подземелий,

Вы от сырости прогнили,
Как букет больших камелий,
Что мы даме подарили.
 
Дети мрачных казематов,
Партизаны Бухенвальда,
Как сошедшие с плакатов,
Сделали двойное сальто…
 
Дети греческих поэтов,
Обнажённая Венера,
Затерялись в поле где-то,
Как извечная химера.
 
13 ноября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Ваша карта снова бита,

Лесбиянки и кастраты,
Справа сплошь гермафродиты,
Слева сплошь дегенераты.
Мужеложство процветает,
И растут транссексуалы,
Так порой с людьми бывает,
Когда стяг взовьётся алый!
 
13 ноября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                     
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
К Новому году
 
Характерная примета:
Вот весна, а будет лето.
А потом наступит осень,
Хоть никто её не просит.
Вслед за ней зима идёт,
Что несёт нам? Новый год!
 
13 ноября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Последний житель Намангана
 
Последний житель Намангана,
Неувядающий мужчина,
Зажить не может сердца рана,
И житель сей – тому причина.
 
Он твердолобый, как крестьянин,
И безразличен к алкоголю,
Был на войне далёкой ранен,
Мечтает выйти в чисто  поле…
 
Последний житель – искуситель,
Он не привык подолгу мыслить,
Стара как мир его обитель,
И сто грехов на нём повисли.
 
Он в Намангане – самый старый,
Он разучился веселиться,
Течёт вода по тротуарам,
Никто здесь больше не родиться.
 
14 ноября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Коротко о генсеках
 
Научил нас товарищ Ленин,
Как нам надо страной управлять,
Набегает волна поколений,
И никак ту волну не унять.
 
Показал нам товарищ Сталин,
Как легко начинанья разрушить,
А в России народ стал печален,
И уже стало нечего кушать.
 
Доказал нам товарищ Хрущёв,
Что страной управлять может каждый,
Что для этого нужно ещё?
Интерес развивать лишь бумажный…
 
А кумир детских лет, Лёня Брежнев,
Он сумел нам легко доказать,
Что страною почти безмятежно,
Можно вовсе и не управлять.
 
17 ноября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

До свиданья, милая,

Брюки одеваю.
Удовлетворила ли?
Точно я не знаю.
 
До свиданья, крошка.
За окном рассвет.
Я тебя немножко
Любил, а может нет…
 
18 ноября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

 

Маньяк
 
Вот почти догорела свеча,
Скоро я ничего не увижу,
Я надену колпак палача,
И, конечно, возьму пассатижи.
 
Я пойду по ночному проспекту,
Разгоняя случайных прохожих,
Я бандитского вуза проректор,
Я у мафии главный вельможа.
 
И кого я во тьме повстречаю,
Я с ним цацкаться долго не стану,
Вот на этом стихи я кончаю,
Жду дождя, как небесную манну…
 
18 ноября 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Я начал разговаривать во сне,

То верный признак неоглобализма,
Как робко солнце стану по весне
Рассматривать сквозь крохотную призму.
 
Я начал подниматься по ночам,
Упасть рискуя, лазаю по крышам,
И кровь кипит, по-детски горяча,
И голос разума уже совсем не слышу.
 
Я начал по ночам в постель ложиться,
Кричать от боли, страшно задыхаясь,
И в новолуние уже совсем не спится,
Лежу в постели, нервно улыбаюсь.
 
Я иногда ловлю себя на мысли,
Что верной не найду себе супруги,
Перебродила юность и прокисла,
Но я иду по-прежнему упруго…
 
4 декабря 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                         
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Пулю в лоб – всегда успею,

Важно знать, в чём смысл жизни,
Я ярлык на небо клею,
Чтоб служить родной Отчизне.
Знак вопроса нам не нужен,
Это просто невезенье,
Для врагов оставлен ужин,
Лев Толстой и «Воскресенье»…
Я мотаю километры,
Как играют Гарри с Толей,
Занесло попутным ветром,
Я судьбой своей доволен.
 
4 декабря 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Ненависть – оружье простаков,

Их большинство на этом бренном мире,
Но я, признаться, вовсе не таков,
Оружие своё обрёл в сатире.
Бичую недостатки день и ночь,
Забыв про деньги, почести и женщин,
Порою кончить с этим я не прочь,
Но хочется мне этого всё меньше.
Всех ненавидеть – что могло быть проще?
Начать с Рыжкова, кончить тёщей,
Но ненависть – оружье дураков,
А я, признаться, вовсе не таков.
Я не таков, откуда ни смотри.
Снаружи гладь, вынюхивай внутри,
Я опрометчиво, быть может, поступаю,
Но ненависть потомкам оставляю…
Мы ненависть всосали с молоком.
Мы ненавидеть можем человека,
Хотя он с нами вовсе не знаком,
Ведь ненависть – орудье века!
Нам ненавидеть легче, чем любить,
Ведь – ненависть – оружье простаков,
Готовых из-за мелочи убить,
Но я, признаться, вовсе не таков!
 
4 декабря 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
Посвящается Гаджи.
 
Дела все надо отложить –
Гаджи сегодня – именинник!
Казалось, только начал жить,
И вот уже ему  –  полтинник…
 
Гостей пришло к Гаджи – не счесть,
В вечерних платьях, бархат, кожа.
Пришли поздравить – не поесть!
Хотя, поесть, конечно, тоже.
 
Бог наградил Гаджи с лихвой:
Любимая супруга, дом, уют,
И чувством юмора, и красотой,
И в ТДХ его все время ждут.
 
Есть у Гаджи и дочка с сыном,
С немецким языком давно на «ты»,
Для женщин он – как «эталон мужчины»!
От марок ломятся шкафы!
 
Желаю быть здоровым, а не хлипким,
И денег зарабатывать желаю,
Пусть будет на лице всегда улыбка,
Любовь и счастье дом не оставляют!
 
2012 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

«Декабристы» рождаются в мае,

Но от этого жить им не проще.
Любой псих без труда их сломает,
Словно прутик  в берёзовой роще…
 
6 декабря 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Не верю…
 
Я не верю в вероломство:
У меня на то причины.
Верю случаю знакомства –
Есть у нас ещё мужчины.
 
7 декабря 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

 

Как?
 
Как прожить, любви не зная?
Как прожить без женской ласки?
Тайну брака отрицая
С таен всех срывая маски…
Как прожить без пистолета?
Без костюма водолаза?
Как жену забросить где-то,
Не любив её ни разу?
Как увлечь людские толпы?
Завладеть вниманьем массы?
Кто-то крикнет тебе: «Шёл бы…
Пролетел ты мимо кассы!».
 
7 декабря 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

 

Ужин
 
Вечер. Дождь. Темно и сыро.
Настроенье – в петлю лезь.
Поругавшись со всем миром,
Я один остался здесь.
Мне уже никто не нужен,
До меня вам дела нету.
Время – семь. Пора на ужин.
Ждёт меня давно он где-то.
Он – единственный товарищ,
Я бы с ним пошёл в разведку,
Каждый день себя ты варишь,
Но встречаемся мы редко.
Ужин, ужин! Призрак детства…
За тобой не поспеваю,
Мне достался по наследству,
В завещании читаю…
Ужин шлёт мне поздравленья,
С днём рожденья и с кончиной,
Между нами нету тренья,
Ужин, будь чуть-чуть мужчиной!
 
Вечер. Дождь. Темно и сыро.
Настроенье – боевое.
Поругавшись со всем миром,
Ужин, мы вдвоём с тобою!
 
7 декабря 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
                                                                      
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Кто посмеет высмеять ребёнка?

Перед сном спокойно напиваясь,
И укрывшись целлофановою плёнкой,
От тоски и безысходности ломаясь…
 
Я таких людей ещё не видел,
Хотя очень много мрази на планете,
Есть у этой мрази главный лидер,
Это наш соседский дядя Петя.
 
Мир не знал ещё таких подонков.
Это словно выстрелы в могиле,
Человек идёт по нитке тонкой,
Соревнуясь в дьявольскою силе…
 
Дядя Петя – мастер вероломства,
Одержим одной большой идеей:
Что зачатье полноценного потомства –
Дело рук его… А люди все – пигмеи!
 
17 декабря 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
100 дней до приказа
 
Всего сто дней – и я другой,
Сто дней – и ты совсем другая,
Дорога к дому выгнута дугой,
В земные недра смело убегая…
Сто дней – число или проклятье?
Сто дней – наука или миф?
Снимая с девушки разорванное платье,
Подумал я: «Сие – проделки грифов…»
Сто дней осталось – много или мало?
Приказ прочту и стану гражданином,
Тряся накопленным за годы службы салом,
Мечтаю с дамой повстречаться, лучше – с сыном!
 
17 декабря 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Делить нам нечего с тобою:

Ты с другим теперь, а я – с другой.
Может быть друг друга захотим,
Но подумаем и робко промолчим.
И сжимая по ночам другую,
Я представлю, что тебя взасос целую,
На а ты, другому отдаваясь,
Делай это, мило улыбаясь.
Вспомни, как с тобой в любовь играли,
Первые уроки секса брали…
 
17 декабря 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

 

Танцы на тёплом песке
 
Прекрасен морской рассвет,
Смотрим вперёд в тоске,
Есть они или нет,
Танцы на тёплом песке?
Танцуют мужчины нагие,
И женщины голые пляшут,
Нравы быть может другие,
Только мелодия наша.
Пляшут они в упоении,
Проблемы свои позабыли,
В наивном по-детски стремлении,
Глотнуть керамзитовой пыли.
Это искусство народа,
Это из мира иного,
По истечении года,
Идола сделай другого…
Танцы на тёплом песке,
Бесспорно, они существуют.
Чувствую тягу к доске,
Но хочется бабу живую…
 
18 декабря 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Крёстный отец демократов,

Бело-зелёный Геракл.
Полсотни цветущих штатов,
Начнём же на них атаку!
Милые, милые люди,
Дети пьяных скандалов,
Без вас коммунизма не будет,
Он просто не для маргиналов.
Живём, невезенья не зная,
Нет никаких интересов,
Добрая ты или злая,
Из дома не выгонишь бесов…
 
18 декабря 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Бандерлог
Мой псевдоним – Бандерлог.
Гордиться особенно нечем,
Сколько пытался, не смог
Расправить затёкшие плечи.
Я Бандерлог по призванью,
Дети мои – Бандерлоги,
Скачут проворные лани,
Милые, но недотроги.
Я Бандерлог от рожденья,
Племя меня породило,
В крохотном горном селенье,
Там зарождается сила.
Мы, Бандерлоги, пассивны,
Нас, Бандерлогов, немного,
Люди во многом активны,
Но не сломить Бандерлогов.
Мы Бандерлоги с тобою,
Нас не пугают невзгоды,
Ходим большою толпою,
Ищем у моря погоды.
Ах, Бандерлог, Бандерложка,
Скромность твоя и наивность,
Ставят карьере подножку,
Минусом и беспартийность.
Люди кричат от удачи,
Бандеров люди не любят,
Но Бандерлоги не плачут,
Головы шашкою рубят!
Ах, Бандерлоги святые,
Вам не понять мироедов,
Песни поющих блатные,
К полюсу мы не поедем.
Раньше вас боготворили,
Теперь закидали камнями,
Чтобы там не говорили,
Бандеры, смело за нами!
Смело, товарищи, в ногу,
Духом окрепнем в борьбе,
В царство свободы дорогу,
Грудью проложим себе.
18 декабря 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

В Багдаде всё спокойно,

Стоят бронемашины,
Из гроба встал покойник,
Кто трус – тот не мужчина!
 
В Багдаде нету сильных,
Рад каждый подчиниться,
Реветь готов обильно,
И кровью помочиться…
 
В Багдаде третьи сутки
Идёт война за женщин,
Трусливы проститутки,
Но нас намного меньше.
 
В Багдад мне ехать надо,
Хотя зачем, не знаю.
Возьму щепотку яда –
И труп не опознают.
 
27 декабря 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                    
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Любовный треугольник:

Он, она и Некто.
Он бледный, как покойник,
Монах из тайной секты.
Он любит героиню
Любовью безответной,
Несёт в подарок дыню,
Гонясь за счастьем тщетно.
Её ж влечёт к герою,
Который храбр и молод,
Грызёт её порою,
Как ненасытный овод.
А он к ней равнодушен,
В любви не видит толка,
Смиренен и послушен,
Верблюд пролез в иголку.
Его влечёт к монаху,
Хотя мужчины оба,
Кругом всё «охи-ахи»,
Но тут — любовь до гроба…
 
28 декабря 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                       
 
 
 
 
 
 
 
 
Теперь…
 
Во что осталось верить,
Людям в наши дни?
Когда закрыты двери
И в Храме Тишины.
Нет больше идеалов,
И некому молиться.
И в опустевших залах,
Народ уж не толпится.
Теперь все смотрят порно,
Стараясь не дышать,
Стоически упорно
Весь смысл любви познать…
Теперь все опустились,
Не чистят зубы утром,
Как раньше все молились -
Теперь болтают мудро.
 
29 декабря 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                        
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

У каждого в жизни должен быть смысл.

Служба Отчизне – тоже пойдёт.
К чёрту веселье, угрюм ты и смел…
В мой день рождения Боря поёт!
Фанаты неизвестных групп,
Играющих бездарный рок,
Который наивен и глуп,
Держался на топоте ног…
У каждого в жизни есть рок-идеал.
Но вера в Отчизну – вот это скандал!
Гуляем ночью по проспекту,
Вокруг не видим никого.
И жизни немудрённый спектр,
Вот доля счастья моего.
Больше некуда деваться,
Как в рок-группах надрываться!
 
31 декабря 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Лет двадцать назад…
 
Лет двадцать назад, я не был так туп,
Как это хотелось бы детям моим.
Закладывал сад, но вырос в нём дуб.
И  дерево это стало святым.
Я долго лелеял его и растил,
Но смерч его снова и снова валил.
Подумал я: «Что же, с природой не спорят.
Коль надо ей – сможет и высушить море».
И ночью, решившись, я дуб тот срубил.
С тех пор шизофреник я стал и дебил…
 
31 декабря 1990 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                       
 
 
 
 
 
 
 
Слова
 
Легендарные слова
Я когда-то произнёс:
«Что осёл смелее льва,
Был бы сена целый воз…»
Вы со мною не согласны?
Вы не знаете, что спорить
Со мной трудно и опасно.
Как живёшь, священный Каа?
Головой большой поник ты.
Ветер свежий дует с гор,
А вокруг – одни реликты.
Я болтаю что попало,
Так из года в год,
Вся родня моя болтала,
Заболтав народ.
А народ наш сер и туп.
Болтовне внимая тихо,
Не разлепит толстых губ,
К чёрту лишнюю шумиху!
Легендарные слова,
Я когда-то произнёс:
«Что осёл смелее льва,
Был бы сена целый воз!».
 
6 января 1991 г.
 
 
 
 
 
 
 
                                                                     
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Решение
 
Хожу по лезвию бритвы,
Но это дьявольски опасно.
Ты накануне славной битвы,
Решай – за белых иль за красных?
Мне безразлично чьё-то мненье,
Но должен твёрдо я и смело,
Немедленно принять решенье:
За красных я или за белых.
 
6 января 1991 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Что может быть проще:

Чем мыло с верёвкой,
Чем Марьина роща,
И домик в Дубровках.
Повеситься просто,
Сложней утопиться.
При гласности значит
Я – мрачный убийца.
Пишу панегирик,
Читаю куплеты,
Всю зиму я с гирей,
И с бабой всё лето.
Увы, я философ,
Немного мошенник,
Поставь знак вопроса,
Надень мне ошейник.
 
11 января 1991 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Мне ужасно хочется спать
 
Мне ужасно хочется спать.
Ничего не могу я поделать.
Только сяду и вижу кровать,
Золотистую в крапинку простынь,
Залетают в окошко мне звёзды,
Мне ужасно хочется спать.
Надоело мечтать о постели,
О перине, что взбила мне мать.
Надоело глаза продирать,
Каждый раз, когда их я закрою,
Мне ужасно хочется спать,
Не разбудят меня даже трое,
Очень сильных и грубых парней,
Только ночь провели они с ней,
Но теперь мне уже не уснуть…
Мне ужасно хочется спать!
 
11 января 1991 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                      
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Что делать, если ты никак

Не можешь бросить пить или колоться?
Ведь вроде ты нормальный, не дурак,
Но броситься готов на дно колодца.
Тебе сейчас я мудрый дам совет,
На дне колодца не ищи ответ.
 
11 января 1991 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                     
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Нос
 
Куда теперь мне плыть?
Извечный мой вопрос,
Тебя мне не забыть,
Особенно, твой нос.
Преследует меня,
Он всюду и везде.
Крепка его броня,
Он в кожаной узде.
А завтра он умрёт,
Мой страшный дядя Нос.
Он двигал им вперёд,
Теперь у нас понос.
Он смелый навигатор,
Талантливый позёр,
Сын Мозга и диктатор,
Шалун – гипнотизёр.
 
13 января 1991 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
                                                                    
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Эра милосердия

Пока не наступила.
Эх, не буду Верди я
Слушать у могилы.
 
13 января 1991 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Игры
 
Судьба играет человеком,
А человек с ней не играет.
Он разлюбил её навеки,
А как сойтись с ней вновь,
не знает…
 
13 января 1991 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Любовь
 
Костёр погас, и мы все разошлись.
Как будто бы и не было любви,
Мы волновались, словно в первый раз,
Но разные пути любви нашлись.
Свет от костра был робок и неярок.
Сначала я вовсю любил доярок.
Потом любил Танюху – трактористку,
Затем завхоза и телеграфистку.
А под конец (а что в этом такого?)
Влюбился я в сантехника Петрова.
 
Костёр затрепыхался и погас…
Такая вот любовь была у нас!
 
13 января 1991 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *
 

Ах, какая смешная потеря!

Я не в силах тебя догнать.
Знаю точно, мне не поверят,
Не поверит родная мать.
 
Ах, какое нелепое чувство,
Знать, что больше не сможешь бежать,
Притворяться калекой – искусство,
Неподвижно «трупом» лежать.
 
Ах, какая блатная «малина»,
Точит «перья» лихая братва,
Бандой всей верховодит Марина,
Как картофельная ботва.
 
Ах, какая смешная потеря!
От тебя не могу уползти.
Люди – лишь поумневшие звери,
Что на плаху не знают пути.
 
16 января 1991 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
* * *

 

Пестра у бабочки окраска,

Ей серый цвет не подойдёт,
Лишь иногда хочу я ласки,
Её желает весь народ.
Народ наш к ласке непривычен,
Живём политикой «кнута».
Пинки знакомы нам отлично,
Они нужны нам, как вода…
Пинают нас в жару и в холод,
Пинают нас и в снег и в дождь,
В дни изобилья, в лютый голод,
Когда прикажет строгий вождь.
Пускай пинают нас и дальше,
Меня заботит лишь одно:
Пинают пусть без чувства фальши,
Остервенело, как в кино.
Нас не нужно жалеть абсолютно,
Нужно лишь, чтоб пинали с душой.
Мы мечтаем, чтоб ежеминутно,
Ждал нас всюду пинок небольшой.
 
20 января 1991 г.