Игры скрытых желаний. Книга 1. На расстоянии любви.

 
 
Посвящается двум грациям, носящим земные имена Елена и Татьяна. Моим близким подругам, благодарным слушательницам, надежным опорам, крепким крыльям, удерживающим меня над потоками сомнений. Если бы не их вера в меня да не сердечная поддержка, думаю, у меня не хватило бы сил, чтобы двигаться вперед.
 
 
Будь внимателен в своих желаниях – они могут исполниться…
 
 
Глава 1.
 
Ресторан гостиницы «Фентон», носящий название небольшого городка штата Мичиган, в эти полуденные часы был похож на обленившегося котяру, для которого в тягость было шевельнуть даже кончиком хвоста, чтобы согнать с себя назойливую муху. Его одолевало желейно-дремотное состояние, вызванное возмутительно удушающей жарой, которая изрядно подзатянулась в этом году, лишая обитателей последних сил и подрывая экономику. И это, несомненно, служило главной темой разговоров у местных жителей, не горящих желанием без острой на то необходимости высовывать свои носы на улицу в самый разгар пекла. В такие часы Фентон будто вымирал.
Поэтому в ресторане в это время бывали либо смельчаки, которые ради отменных блюд отваживались пересечь раскаленную улицу, либо гости гостиницы, либо проголодавшиеся туристы, следующие транзитом. Оживление здесь ожидалось только к вечеру, когда воскресшие горожане собирались, чтобы расслабиться после изнурительной жары и послушать музыку в живом исполнении.
В связи с этим в помещении сейчас находилось только трое: два молчаливо жующих посетителя, которые спасались от летнего зноя в толстых стенах этого старинного здания, и немолодая, но еще довольно привлекательная официантка в униформе, которая откровенно скучала, привалившись боком к барной стойке. Ее ноготь лениво выводил невидимые узоры на безупречно отполированной поверхности, отражающей подвешенные сверху бокалы.
Но тут звук мелодичного звона колокольчика над распахнувшейся дверью привлек к себе ее внимание. Женщина встрепенулась, выпрямилась, готовая принять нового посетителя, но, заметив кто именно пришел, несколько растерялась. Вид гостя вызвал недоумение на ее лице.
На пороге стоял высокий, худощавый парнишка и щурился, приноравливая зрение к царившему здесь мягкому полумраку. Сжав руки в кулаки и сосредоточенно сдвинув брови, он с угрюмой решимостью обводил зал глазами.
Опомнившись, официантка дернулась было в его сторону, но молодой человек, бросив мимоходом вежливое: «Добрый день, миссис Рэдклифф», направился прямиком к лысеющему мужчине в светлой рубашке. Тот сидел спиной к входу почти в центре зала и с аппетитом поглощал нечто кроваво-сочное, лежащее перед ним на тарелке.
Когда долговязая фигура загородила свет и, с громким скрипом выдвинув стул из-за стола, демонстративно уселась напротив, едок уже было собрался возмутиться столь явной бесцеремонности, но разглядев наглеца, лишь раздраженно поерзал на стуле и вернулся к прерванному занятию. Молчанием он попытался игнорировать незваного гостя.
Но парня это не смутило. Нарочито расслабленно откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди, он всем своим видом выражал, что ему, в общем-то, спешить некуда, и он готов сидеть здесь столько, сколько понадобиться. Слегка склонив голову вперед, так что одна прядь светлых волос упала ему на лицо, упрямец не сводил своего пристального, немигающего взгляда с все еще старательно жующего, но уже без прежнего энтузиазма человека.
 В итоге это возымело ожидаемое действие. Не выдержав немого давления, мужчина преувеличенно шумно вздохнул, оторвался от тарелки и с сожалением отложил столовые приборы в сторону.
— Как ты меня нашел? – обреченно произнес он.
— Мэттью сказал, – прозвучал короткий, отливающий металлом ответ.
Мужчина тихо выругался. Похоже, впереди этого Мэттью ожидал долгий и обстоятельный разговор тет-а-тет. Но юного терьера судьба проколовшегося бедолаги ничуть не волновала. Ни один мускул на его лице не дрогнул.
  — Дэниэл, мне нечего тебе сказать. Ты зря за мной ходишь, – мужчина попытался придать своему голосу твердость.
 И тут парнишка по имени Дэниэл снял с себя маску стреляного воробья и наклонился вперед, пытаясь быть убедительным:
— Мистер Катчер, мне очень нужна эта работа! — он сделал ударение на слове «очень». — Я на все готов ради нее!
— Слушай, мы уже обсуждали это и не один раз! – начал терять терпение мужчина. Его пальцы в раздражении выбивали дробь на столе. – Я не могу, понимаешь, просто не имею права взять тебя к себе на склад! Тебе еще только шестнадцать, и я не хочу ссориться с законом. Найди себе другую работу в каком-нибудь кафе или устройся посыльным. Нет, что ли, других вариантов?
 Мистер Катчер  махнул рукой, давая понять, что разговор на этом окончен, и парень может проваливать. Но тот и не думал сдаваться.
— Там не платят столько, сколько я могу получать у Вас. А мне нужны деньги. И я от Вас не отстану!
Весь его вид выражал, что так и будет.
— Ты сам не понимаешь, чего просишь, — попытался подойти с другой стороны осажденный. — Да ты сбежишь через неделю! Тебе придется вставать еще затемно и таскать ящики килограмм по двадцать, – мужчина понизил голос и подался вперед, -  а на меня в итоге наедет департамент по правам подростков! Я не хочу неприятностей.
— Мистер Катчер, — заговорщицким тоном ответил на это ему Дэниэл,– никто об этом не узнает. Никто кроме Мэтта и Вас не знают о моем настоящем возрасте. А Ваши поставщики меня в глаза не видели. Посмотрите на меня. Все говорят, что я выгляжу старше своих лет. И я крепче, чем кажусь на первый взгляд, — взгляд мужчины при этом скептически прошелся по тощим, жилистым рукам парнишки и острым плечам.– Дайте мне шанс! Я Вам докажу!
 Возможный работодатель молчал, обдумывая ситуацию. Было видно, как желание помочь этому упрямцу борется в нем со страхом огрести кучу проблем на свою голову.
Видя его колебания, Дэниэл решил еще немного надавить:
— Возьмите меня с испытательным сроком на неделю. Я готов отработать эти дни бесплатно. А Вы тогда будете знать наверняка, чего я стою.
Острые, как бритва глаза парня вступили в молчаливую дуэль с хмурым взглядом мужчины. Умудренная опытом строгость против юношеской настырности.
Но уже через минуту, кинув беглый, настороженный взгляд в ту сторону, где раньше стояла официантка, и, увидев, что женщина куда-то вышла, мистер Катчер сменил-таки гнев на милость. Черты его лица смягчились.
— Хорошо. Завтра в шесть утра будь у ангара. Проспишь, опоздаешь хоть на минуту, и нашему договору конец! – видно было, что тот очень надеется именно на такой исход.
Лицо парня при этих словах просветлело и на нем заиграла широкая радостная улыбка, что не оставило мистера Катчера равнодушным. Он окончательно оттаял.
 – Не знаю, как тебе придется выкручиваться перед бабушкой и совмещать это со школой — это уж твоя забота. Но если я узнаю, что ты закинул учебу…! — в голосе мужчины прорезалась сталь. – Ладно, двигай отсюда! Дай спокойно поесть. И чтобы сегодня я тебя больше не видел!
— Спасибо, мистер Катчер! – искренняя, горячая благодарность, звучавшая в голосе парня, разгладила последние складки между бровей будущего работодателя. Несколько поспешно вскочив на ноги, он толкнул стул, который с противным звуком проехался по полу. – Обещаю, Вы не пожалеете!
— Я уже жалею, – буркнул тот в ответ и, не дожидаясь, пока Дэниэл уйдет, принялся за остывшую отбивную на своей тарелке.
Молодой человек сделал пару шагов и только теперь заметил пристальный, острый взгляд другого посетителя, сидевшего через пару столиков от них. Небрежно откинувшись на спинку стула, холеный мужчина средних лет с нескрываемым интересом и каким-то тайным удовольствием наблюдал за их разговором.
Столь подчеркнутое внимание незнакомца почему-то сильно смутило парня. Он на долю секунды замешкался, но потом, нахмурив брови и упрямо вскинув голову, не отрывая своих глаз от глаз стороннего зрителя, будто бросая ему вызов, твердым шагом проследовал к выходу.
Когда же дверь за молодым человеком закрылась, тот самый мужчина, который поневоле стал свидетелем горячей сцены, усмехнулся вызывающему поведению подростка и, неторопливо наклонившись к окну, выглянул на залитую солнцем улицу.
Предмет его проснувшегося интереса, засунув руки в карманы, стоял перед входом в ресторан и улыбался этому дню. Пшеничного цвета волосы были заправлены за ухо, и в ярком свете палящего солнца, на фоне чистого неба хорошо просматривался его профиль с прямым острым носом, высокими скулами и тонкими, четко очерченными губами. Мешковатого вида белая футболка с изображением черепа скрывала угловатую фигуру подростка и не давала возможности со стопроцентной уверенностью судить о физических данных ее обладателя. Можно было только прикинуть на глазок. Но когда парень распрямил спину и расправил плечи, вдыхая воздух полной грудью, стало видно, что его рост неумолимо приближался к шести футам¹.
 Будто почувствовав на себе чужой взгляд, парнишка обернулся к окну гостиницы, но разглядеть что-либо за отсвечивающим на солнце стеклом ничего не смог. Серые, глубокого цвета темной стали глаза сверкнули задумчивым напряжением, но уже в следующий момент он равнодушно отвернулся и посмотрел на противоположную сторону улицы. Туда, где свесив на плечо длинный красный язык, вслед за двумя мальчишками понуро бежал белый пес с  коричневым ухом.  
Но тут, словно сдавленные тяжелой ношей, плечи парня вдруг поникли, брови сползли к переносице, и, шагнув со ступенек, он целеустремленно зашагал прочь, ведомый только ему известным ориентиром. Он удалялся вверх по улице легкой, пружинистой походкой, собирая на себе взгляды редких прохожих, которые непроизвольно оглядывались, подмечая его еще не оформившуюся, просыпающуюся скупую мужскую красоту и волю, сквозившую в каждом его четком, уверенном движении. Эти качества еще только пробивались, набирали силу, как ищет себе дорогу нежный, робкий росток среди буйства трав. И только этот парнишка по имени Дэниэл, находясь на грани взросления, не осознавал еще того, как щедро одарила его судьба, оставаясь в наивном неведении относительно своей значимости.
 А мистер Катчер тем временем покончил со своим обедом и, выложив на стол купюру с мелочью, покинул ресторан, предоставив возможность официантке убрать за ним посуду.
Сунув деньги в карман, та уже схватилась за тарелку, но ее остановил оклик второго посетителя.
— Извините, пожалуйста… — приподнял мужчина руку, и женщина, поставив поднос, подошла к его столику. – … Донна, – добавил тот, посмотрев на табличку с ее именем на груди, – Вы случайно не знакомы с тем молодым человеком, что недавно вышел отсюда?
 Официантка окинула его настороженным взглядом, но ничего плохого пока сказать об этом посетителе не могла.
Перед ней сидел весьма интересный, представительный мужчина лет сорока – сорока пяти, хотя лучики морщин в уголках губ и глаз наводили на мысль, что на самом деле ему больше лет, чем кажется на первый взгляд. Он напомнил ей известного актера Шона Коннери — только более холеный и утонченный его вариант. Еще раньше, когда этот гость только вошел в ее ресторан, Донна отметила, что его черные коротко стриженые волосы и небольшая ухоженная бородка клинышком были так тщательно уложены волосок к волоску, что это, несомненно, говорило о виртуозной работе профессионала, либо требовало регулярного, может быть даже ежедневного посещения парикмахера. И сему обстоятельству можно было только позавидовать. Укладка ее волос, например, занимала максимум десять минут перед тем, как выскочить из дома.
Да еще этот ладно костюм из качественного, дорогого материала с отливом! Он явно был сшит на заказ в ателье, а не куплен на распродаже, и идеально сидел на плотной, подтянутой фигуре. Все эти мелочи ненавязчиво указывали на достаток мужчины.
— Да, я его знаю...– с заминкой ответила женщина, слегка растягивая слова. 
В общем-то, ей импонировал этот мужчина, можно даже сказать, нравился. Подкупал галантностью. Но все-таки она не знала, как отнестись к его расспросам. С одной стороны он производил впечатление респектабельного, интеллигентного джентльмена с безупречными манерами, но с другой стороны… Что тому нужно было от мальчика?
Мужчина продолжал спокойно, терпеливо смотреть на нее, и Донна решилась:
— Его зовут Дэниэл Фримэн. Они с бабушкой живут в паре кварталов отсюда. И это очень хорошие люди!  – в ее голосе прозвучало предупреждение.
От копии голливудской звезды не ускользнуло то, каким тоном женщина это произнесла. Он ответил официантке широкой, искренней улыбкой, обнажая ровные белые зубы. Настолько красивые, что это вызвало подозрение в их натуральности. Этим он хотел показать, что понял намек Донны и на самом деле имеет самые чистые намерения.
— Мне тоже так показалось, – примирительно произнес он. – Но, похоже, у парнишки проблемы с деньгами. Наркотики или нелады с законом?
— Нет, что Вы! Дэни не такой,– официантка присела на краешек стула напротив него и начала теребить край скатерти. — Просто миссис Фримэн — его бабушка — недавно перенесла приступ инфаркта, и ей прописали кучу дорогостоящих лекарств. И, насколько мы знаем, старушка отказалась их покупать, утверждая, что все это ерунда, – разоткровенничалась Донна, задетая за живое предположением этого человека. – Но друзья и соседи знают, что она просто экономит каждый цент, пытаясь сохранить свой дом. Вот внук и пытается найти работу, чтобы оплатить лечение. У него ведь кроме нее никого нет.
— Он, что же, сирота?
 Сочувствие в глазах элегантного мужчины подвигло женщину на новые откровения:
— В том то и дело, что нет! – возмущенно продолжила она. Ее щеки даже порозовели.- Родители-то живы, здоровы! Только после развода разъехались в разные стороны, а мальчонку через некоторое время подкинули бабке!
 Донна скрестила руки на груди и поджала губы, всей своей позой выражая всеобщее осуждение.
Неизвестно что еще бы мог услышать от нее благодарный слушатель, но раздался звук  бокала о стойку бара, и официантка, очнувшись, вскочила на ноги. Смущенно отряхнув с передника несуществующие крошки, она поинтересовалась:
— А почему Вас это, собственно, так интересует, мистер…?
— Ларкинз, – подсказал, а вернее представился тот. – Видите ли, Донна, возможно у меня будет предложение для этого молодого человека. Очень выгодная работа, но не в этом городе.
 Женщина покачала головой:
— Вряд ли он сейчас уедет отсюда. — А потом, подумав, добавила: — Нет, не сейчас.
— Что ж, жаль… Теперь я и сам это вижу. Большое спасибо. Это плата за вкусный обед, который был выше всяческих похвал. Передайте мою благодарность шеф-повару.
 Вложив купюры с более чем щедрыми чаевыми в папку со счетом, он снова улыбнулся, кивнул, взял трость с белым набалдашником и вышел на улицу.
 А Донна осталась недвижимо стоять на месте, завороженная странным посетителем. Поэтому она видела, как на улице мужчина подошел к большому, дорогому авто, припаркованному недалеко от входа, открыл дверцу, но садиться в нее не стал. Облокотившись о кузов, он какое-то время смотрел в сторону ушедшего парня, словно раздумывал и только после этого залез внутрь. Достав записную книжку, он что-то в ней коротко пометил. После чего мотор мягко заурчал, и машина покатила по дороге, ведущей к выезду из города.
Женщину пару минут еще терзали сомнения, правильно ли она поступила, но оклик шеф-повара из кухни отвлек ее от размышлений, и она легко выкинула не касающиеся ее лично мысли из головы.
 
 
Робкий рассвет.
 
Глава 2.
 
Холодный северный ветер, свободно гуляющий по кладбищу, пробирал Дэна до самых костей, заставляя его тело сотрясаться мелкой дрожью. Но он допускал мысль, что не пасмурная погода была причиной его озноба, а сказывалось то напряжение, в котором он пребывал последние несколько дней, начиная с момента смерти бабушки.
Все звуки покрылись рыхлым слоем снега, и остался только этот заунывный вой ветра да монотонное бормотание священника, читающего панихиду. Перед ним в лакированном гробу лежала его любимая и единственная бабушка, которая при жизни носила имя Ханны Фримэн. Теперь ее прозрачная кожа была покрыта толстым слоем пудры, но руки сотрудника похоронной конторы  не смогли скрыть лучики морщин  возле губ и в уголках глаз. А вот маленькая, сухонькая фигурка почти полностью скрывалась под белоснежным покровом.
Заметив, что у левого виска небольшая прядка седых волос, подстриженных в форме короткого каре, выбилась из общей массы и упала на подушку, Дэниэл нежно заправил ее за ухо, устраняя беспорядок. Бабушка всегда и во всем любила аккуратность и чистоту, и даже последние нелегкие годы не смогли повлиять на заведенный в доме распорядок.
 Два года болезни… Она никогда не жаловалась. Даже после приступа бабуля продолжала суетиться по дому и жить в привычном для нее ритме. Но Дэн порой замечал, как вдруг застывала на долю секунды ее маленькая, щуплая фигурка, и внезапная судорога боли пробегала по ее лицу. Правда он никогда не показывал этой сильной женщине, что все видит, чтобы не расстраивать ее — бабушка не выносила жалости к себе и шла по жизни, как стойкий оловянный солдатик.
  Боль и щемящая тоска сжали сердце. Чувство потери и страха от неизвестности перед порогом перемен накатывали волнами, сдавливали горло и затрудняли дыхание. И пусть ему уже исполнилось восемнадцать, он вырос, но ощущение собственной ненужности и острого одиночества, которые он испытал много лет назад, когда стоял на пороге бабушкиного дома, снова вцепились в его душу.
Мысли побежали обратно в прошлое.
Десятилетнего мальчишку в тот момент пугала сама мысль жить с этой строгой, требовательной и холодной пожилой леди, которую он раньше видел только пару раз в году по праздникам, когда сыновний долг обязывал его отца наносить визиты в дом матери.
«Будь хорошим ребенком, слушайся бабушку!» — это все, что он услышал от него перед тем, как звук захлопнувшейся двери разбил любовь испуганного мальчика к собственным родителям. Но у него уже тогда хватило силы, чтобы, до боли стиснув зубы, сдержать непрошеные слезы, грозившие прорваться наружу, и, высоко задрав голову, встретить новый поворот судьбы.
 Кто же мог знать, что под суровой маской, безукоризненными манерами и строгими правилами этой пожилой женщины, являющейся для него кровной родственницей, скрывается истинно любящее сердце?! Она не выставляла свои чувства на показ. Вся ее любовь проявлялась в ежедневной заботе и беспокойстве за единственного внука.
Дэн мысленно усмехнулся.
Да-а-а…, несладко ей пришлось с ним в первый год! Постоянные драки в школе и жалобы учителей на упертый, неуправляемый характер могли довести до белого каления кого угодно.  Подростком он был готов врезать любому, кто кинул бы в его сторону хоть один мало-мальски косой взгляд.
И тот факт, что бабушка везде горячо защищала и отстаивала своего внука перед остальными,  ставило в тупик даже школьного психолога. Ханна Фримэн, как маленькая львица бросалась на любого, кто осмеливался кинуть в ее внука камнем, предпочитала видеть в нем только хорошее, считая происходящее  лишь временными трудностями переходного возраста. Это то и растопило внутренний лед и замкнутость бунтующего подростка и протянуло незримую нить между ними, которая только крепла с годами.
  И только благодаря бабушке у Дэна появилась уверенность в завтрашнем дне, чувство защищенности и стабильности. И только здесь он обрел свой настоящий дом, как в прямом, так и в переносном смысле. То самое, что не смогли ему дать в свое время его собственные родители.
Противный стук мерзлой земли о дерево выдернули его из теплых воспоминаний в холодную, враждебную действительность. Над ямой с опущенным в него гробом стоял отец и со скорбным посеревшим лицом кидал очередную горсть. После чего подошла мать, а затем настала и очередь Дэна отдать дань ушедшему от них близкому человеку.
  Отойдя в сторону, и давая тем самым возможность проявить уважение многочисленным соседям и друзьям, он поднял глаза к небу, которое начало заволакивать серыми свинцовыми тучами. Обида и злость на несправедливость этого мира жгла его изнутри. 
За что ему это все?! Почему небеса вновь ввергают его в ад одиночества?! Зачем нужно было забирать от него ту, которая была для него по настоящему единственно дорогим и близким человеком, оставлять с родителями, которым он в принципе никогда не был нужен?
Что его вообще может связывать с этими людьми?
Дэн скосил глаза в сторону родителей.
Его отец, Вильям Фримэн, стоял прямо — даже как то неестественно прямо, как будто внутри него находился несгибаемый стержень — и смотрел в сторону ямы. При таком ракурсе в глаза бросался его длинный орлиный нос, придающий лицу хищническое выражение. Похоже, привычку  поджимать губы в моменты переживаний или волнений Дэн унаследовал именно от него, поскольку в данный момент рот Вильяма Фримэна представлял собой две узкие полоски, прочерченные посередине прямой линией. Отец был практически так же высок, как и он и возвышался над остальными людьми, от чего казалось, будто он надменно смотрел на них свысока.
Мать Джулия — в девичестве Торнтон — сохранившая фамилию мужа после развода, стояла по правую руку от отца. Не позади, не впереди него, а четко на одной линии. Даже здесь она старалась ничем не уступать ему, демонстрируя свою независимость.  Ее худенькая фигурка была облачена в темный строгий костюм с прямой юбкой чуть ниже колен. Дэн заметил, что пшеничного цвета волосы — такие же, как и у него — она  коротко остригла с момента последней их встречи, которая была всего лишь месяц назад.
— Крепись, сынок! – совсем уже старенькая их соседка миссис Кидман, задрав голову вверх и обняв худенькими, высохшими ручонками его за плечи, потянулась, чтобы поцеловать Дэна в щеку.
 Пришлось наклониться, чтобы та могла это сделать.
– Совсем еще молодая… — добавила она с сожалением, качая головой.
Переваливаясь с боку на бок, старушка заковыляла к выходу с кладбища.
 
***
 
Когда же позже все переместились к ним домой, Дэн сразу забился в угол гостиной между книжным шкафом и маленьким круглым столиком. Прислонившись спиной к стене, он отстраненно наблюдал за теми, кто пришел для того, чтобы помянуть его бабушку. Люди медленно переходили от одной группы к другой, переговаривались приглушенными голосами, вспоминали прошлое, что только еще больше по мнению Дэна нагнетало и без того мрачную атмосферу.
Он знал их всех. Здесь были только их соседи, близкие друзья бабушки и ни одного ее родственника, не считая, конечно, его и отца. Насколько он знал из отрывочных рассказов, бабуля жила раньше в  Уэтпарке, что на побережье штата Коннектикут, и уехала оттуда, когда вышла замуж за деда, которого мальчик никогда не видел. Тот глупо погиб под упавшим деревом и не дожил всего пары лет до свадьбы своего единственного сына. И больше никого из близких, никакой информации о других родственниках.
В Фентоне все, кто ее знал — любили, уважали и чтили  бабушку. И только поэтому сегодня с его родителями люди были вежливы и предупредительны. Но и только. Его маму с папой здесь недолюбливали, и каждый присутствующий на похоронах человек считал своим долгом выразить соболезнования по поводу кончины Ханны Фримэн именно Дэну.
  Что очень его напрягало! Он мечтал о той минуте, когда все уйдут и оставят его наедине с горем. Ему просто необходимо было до конца осмыслить все случившееся и подумать о том, как теперь жить дальше. Но правила хорошего тона, что вбила в него бабушка, не позволяли Дэну просто встать и уйти в свою комнату. Поэтому он вздохнул с огромным облегчением, когда закрыл дверь за последним из визитеров.
  Мать с отцом ушли на кухню, занявшись уборкой посуды, а Дэн вернулся в опустевшую гостиную, окидывая ее убранство новым взглядом. Он видел ее, наверное, уже миллионы раз, но только сегодня сумел разглядеть всю целиком, до мельчайших деталей.
Старенький диван в цветочек, стоящий боком к камину, был чуть продавлен, но вычищен до идеальной чистоты. Глубокое кресло рядом с ним, в котором так любила сидеть бабушка холодными вечерами перед согревающим огнем, носил на подголовнике следы ее головы. Повсюду заботливой рукой были разложены кружевные ажурные накрахмаленные салфетки, выбеленные до чистейшего белого цвета, а на каминной полке красовались фарфоровые статуэтки, к которым она питала особое пристрастие, собирая их с самой своей молодости.
  Дэн, захваченный воспоминаниями, подошел к камину и принялся бережно перебирать хрупкие фигурки. У каждой из них была своя история, и все их он знал наизусть.
  Вот эти три веселые пастушки въехали в этот дом вместе с бабушкой, когда они с дедом поселились здесь после свадьбы. С них собственно и пошла фарфоровая коллекция. Вот эту пару она купила в лавке старьевщика в Детроите. А эту… — Дэн любовно погладил фигурку щенка спаниеля — он подарил ей, когда ему было только двенадцать, на свои первые скопленные деньги. Топорная статуэтка не представляла собой никакой ценности, но бабушка поставила ее в один ряд со своими самыми любимыми, показав тем самым, как дорог ей подарок внука.
Вспомнив о том, что ее больше не будет рядом, Дэн сглотнул комок, подступивший к горлу и усилием воли сдержал непрошенные слезы.
Это ничего! Он будет заботиться об этих дорогих сердцу бабушки вещах не хуже нее самой. Ведь это самое малое, что он может сделать в память о ней.
Спаниель занял свое привычное место, и Дэниэл направился к себе в комнату.
Проходя по коридору, краем уха он зацепил  разговор родителей, который происходил на повышенных тонах. Они опять о чем-то спорили! Сколько он помнил их вместе — так было всегда. Любой предмет, любая тема могла стать камнем преткновения между ними. Какое-то глупое упрямство или же внутреннее неприятие заставляло оспаривать их каждое действие, каждое произнесенное слово. Это невероятно изматывало!
Дэн тяжело вздохнул. Он уже поднялся на первые ступени лестницы, ведущей на второй этаж, когда его остановил оклик отца:
  — Дэн, не уходи! Нам нужно поговорить.
«Черт, ну почему именно сейчас?! Нельзя было подождать до завтра?» — недовольно подумал он, но вслух, естественно, этого не произнес.
С видом раздраженной обреченности он двинулся обратно в гостиную, где демонстративно плюхнулся в бабушкино кресло. Родители заняли диван.
— Тебе придется решить, с кем из нас ты будешь жить дальше, — начал разговор отец, ослабляя узел галстука. – Или ты поедешь с матерью в Энн-Арбор, или ко мне во Флинт.
 Дэн недоуменно посмотрел на них:
  — Я не понял. А почему я, собственно, должен куда-то уезжать? Кажется, я уже достаточно взрослый, чтобы жить самостоятельно. Я останусь здесь.
  — Ты не можешь здесь остаться.
  Ровный безапелляционный голос отца начал заводить Дэна. Он уже не маленький мальчик, чтобы с ним так разговаривать!
  — Это почему же? – ядовито поинтересовался он.
  Пытаясь предотвратить зарождающийся конфликт, в разговор вступила мать:
  — Дело в том, милый, что на этом доме висит куча неоплаченных счетов, которые накопились за последний год.
  Это известие застало Дэниэла врасплох. Он слышал об этом впервые.
  — Но… бабушка мне об этом ничего не говорила… — произнес он после минутного замешательства, переводя растерянный взгляд с одного на другого.
  — Видно она думала, что сама в состоянии решить эту проблему, – раздраженно произнес отец, но уже в следующую секунду его голос потеплел: – Может быть, так оно и было бы, если бы не внезапная смерть. Этого никто не ожидал… Мне казалось, что она шла на поправку… Во всяком случае, она никогда не жаловалась.
— Да, она просто уснула вечером и не проснулась, – Дэн сник. – Я нашел ее утром уже мертвой в своей постели. Она не спустилась к завтраку. Врач сказал, что бабушка не мучилась, просто остановка сердца, – добавил он жалобно, с надеждой заглядывая в глаза родителям.
  Отец кивнул, подтверждая, что слышал то же самое.
  — У меня нет сейчас возможности содержать этот дом, поэтому я хочу его продать. Это поможет рассчитаться с обслуживающими компаниями, – отец не спрашивал мнения окружающих, он просто ставил перед фактом. – Ни я, ни мама не можем переехать сюда, чтобы жить постоянно. У нас у каждого есть работа, которую мы бросать не собираемся. Но и тебя оставлять одного тоже не хотим. Мы все-таки — твои родители.
 Внутри Дэна все вскипело в ответ на последние слова. Всплыли все детские невысказанные ранее обиды, что копились все эти годы в его душе.
  — Вспомнили, что родители? – с яростью выплюнул он это слово. – Что же вы не вспомнили о своем сыне, когда разводились?! – распалялся он все больше и больше. – Мне было тогда только восемь.  …Или когда перекидывали меня после этого, словно мячик от пинг-понга, друг другу из города в город? Не понимаю, как вы вообще умудрились меня родить из-за своей извечной занятости?!
  Испуганный, даже жалобный взгляд матери впился ему в лицо. Похоже, она никак не ожидала такой яростной вспышки от собственного сына.
Он сам от себя не ожидал. Раньше он никогда не позволял себе проявлять неуважение к родителям, как бы сильно он на них не злился, но видно потеря единственно близкого ему человека выбила его из привычной колеи.
А тут еще и эти неожиданные проблемы с домом…!
— Дэни, мы ведь хотели, как лучше, – мать пыталась оправдаться. – У меня постоянные командировки в турагенстве,  и отцу часто приходится разъезжать по делам фирмы. Нам всегда казалось, что тебе лучше находиться в это время с кем-нибудь из нас, чем с нанятой няней. Это правда. Мы заботились о тебе, как могли. А после того как у тебя появились проблемы в школе и в общении со сверстниками, мы и решили, что будет лучше для тебя пожить с бабушкой. Не думай, что такое решение далось нам легко, но это давало тебе стабильность в жизни. Разве мы оказались неправы?
  Умоляющий понять взгляд матери кольнул совесть Дэна, но маленький бесенок, что сидел сейчас у него внутри, не желал примирения. Ему хотелось, чтобы хотя бы в этот момент его родителям было так же больно, как было больно ему все эти годы.
  — Нет, я считаю, что это вообще ваш единственно верный поступок. Но… – зло добавил он, наклонившись чуть вперед и сузив глаза, – между собственным ребенком и карьерой вы оба всегда выбирали карьеру.
У мамы на глазах выступили слезы.
  — Не смей разговаривать с нами в таком тоне! – зарычал отец. – А то…
  — А то что??? – не сумев справиться с бушевавшими внутри него эмоциями, Дэн вскочил на ноги. – Вышвырнешь меня из этого дома, как вышвырнул из своего много лет назад?
Одна только мысль об этом приводила его в ужас.
Отец, взбешенный поведением сына, взвился со своего места и оказался лицом к лицу с ним. Они, молча, оба кипя от едва сдерживаемой ярости, как два не на шутку рассерженных буйвола, готовы были вступить в схватку.
Но глядя в пылающие гневом глаза отца, Дэн начал приходить в себя.
Какую схватку? За что? И с кем? С родным отцом?
Эмоции покидали его, выходили с каждым выдохом, как воздух из шарика.
Стоп, так он ничего не добьется! Нужна трезвая голова.
 Жить ни с одним из них он однозначно не будет. Он безумно хочет остаться здесь. Это не просто каприз, это жизненно необходимо для него. Если он сейчас потеряет еще и этот дом, то лишится последнего якоря в своей жизни. Слишком много потерь за один раз! Слишком много для него!
Он ничего не добьется, конфликтуя с отцом. Сейчас не время вставать в позу, необходимо найти компромисс.
  — Извините, — он постарался произнести это примирительным тоном, хотя отголоски гнева все еще звучали в его голосе, — просто я не могу потерять сейчас еще и этот дом. Понимаете, он был моим целых восемь лет. Это последнее, что у меня осталось.
 Дэн медленно опустился обратно в кресло, стараясь не смотреть родителям в глаза.
Отец ничего не ответил, и оставалось только догадываться, о чем он думает. Достав из кармана пиджака пачку сигарет, тот отошел к камину и нервно закурил.
Слова признания давались Дэниэлу нелегко и были обращены скорее к матери. Сейчас, когда эмоции улеглись, он чувствовал только горечь и внутреннее опустошение, как после урагана. Ему просто необходимо, чтобы они его поняли! Отец работал программистом и порой воспринимал лишь язык цифр, поэтому Дэн попытался поговорить с ним на понятном тому языке:
  — Сколько денег мы должны отдать?
  Отец назвал приличную сумму, повергшую Дэна в уныние.
  — Теперь ты понимаешь, что другого выхода, как только продать дом, нет, – продолжил свои объяснения отец. — Даже если бы я смог выплачивать задолженность частями каждый месяц и расплатиться с долгом в течение года, то все равно остаются еще расходы на его нынешнее содержание. Свет, газ, отопление, водопровод, не считая ремонта, – он обвел глазами комнату. – С первого взгляда он еще крепок, но на самом деле многое уже поизносилось. Уж ты-то, как мужчина должен был это заметить! – бросил он камень в огород сына. – Пора уже выпрыгнуть из коротких штанишек и взглянуть правде в глаза. Мне одному это не потянуть.
  Мысль зацепилась за последние слова отца, и Дэн попытался ее раскрутить:
  — Если ты сможешь выплатить долг, то я мог бы взять оплату будущих счетов, — попытался найти золотую середину он.
  — Интересно, и как ты собираешься это сделать? – голос отца был полон скепсиса – Ты еще школу не закончил и понятия не имеешь, с каким трудом достаются деньги. Деньги на твое содержание мы регулярно отсылали бабушке, и ты не знаешь, что такое считать каждый цент.
  Как раз что такое тяжелый ежедневный труд, Дэн узнал еще два года назад, но рассказать об этом родителям без того, чтобы не подвести людей, он не мог. Поэтому свою состоятельность в работе ему доказать было нечем. Оставалось надеяться лишь на силу своего убеждения.
  — Школу я заканчиваю через пару месяцев. Кстати, это еще один повод, чтобы остаться здесь. Я мог бы устроиться на работу, которая станет постоянной после того, как получу диплом. Можно пойти в бригаду местной строительной компании. Я видел объявление, – видя колебания родителей, Дэн решил поднажать. Вложив в голос как можно больше убедительности, он продолжил увещевать: -  Дайте мне хоть один шанс, хотя бы несколько месяцев. Это единственный раз, когда я вас о чем-либо просил. Дом всегда можно выставить на продажу, если увидите, что я не справляюсь. Тогда я обещаю, что подумаю над тем, к кому переехать, пока не встану на ноги. Пожалуйста, дайте мне шанс…
  Затаив дыхание, Дэн ждал решение отца, за которым оставалось последнее слово. По завещанию, оставленному бабушкой, тот являлся владельцем этого дома.
Но отец не торопился с ответом. Привалившись к каминной полке, он неторопливо курил, обдумывая предложенный сыном вариант. Молчание затянулось, но Дэн запасся терпением, боясь спугнуть удачу.
  Наконец придя к решению, отец выбросил окурок в камин и вернулся на диван.
  — Хорошо, -  деловым тоном произнес он, — если ты сможешь уговорить местные обслуживающие компании о возможности выплаты долга по частям, то можно попробовать сохранить этот дом до тех пор, пока он тебе нужен. Но! — добавил он, делая ударение на последнем слове. — Тебе придется держать свое слово, если дело не выгорит.
  Похоже, отец сомневался, что сыну удастся получить отсрочку. А Дэн внутренне ликовал, потому что как раз в этом он и не видел особых трудностей. Неоплаченные счета принадлежали тем компаниям, в которых работали их соседи или хорошие знакомые бабушки. Именно поэтому, из уважения к ней они и не торопили ее с выплатой. Преимущество небольшого городка. Возможно, в память о ней они согласятся на дополнительную отсрочку?
  — Спасибо! – с чувством произнес Дэн, у него будто камень с души свалился. – Я сделаю все возможное, чтобы сохранить этот дом.
  — Ну, хорошо. Все мы изрядно вымотались за эти дни. Пора на отдых, – отец поднялся с дивана, взяв со спинки свой пиджак. – Завтра рано утром я уезжаю. Мне нужно быть во Флинте к полудню. Держи меня в курсе дел, – последние слова были адресованы сыну.
  Дэн кивнул в ответ, и отец вышел из гостиной. Они остались вдвоем с матерью.
  — Я позвоню в офис и останусь здесь еще на несколько дней, – она будто спрашивала его разрешения.
  Теперь, когда всплеск эмоций утих, Дэн почувствовал угрызения совести. Какие бы обиды не копились на родителей, он не имел никакого права разговаривать с ними в таком тоне. Если бы бабушка была сейчас жива, это возмутило бы ее до глубины души. Отповеди за свое поведение и головомойки Дэну было бы не избежать. Мать явно остается здесь из-за чувства вины перед ним, которое он же сам и спровоцировал.
— Спасибо, было бы замечательно, – протянул он ветку мира и увидел, как та облегченно вздохнула.
И как это они умудрились стать друг другу чужими людьми?
  — О’кей. Пойду, закончу с посудой, приму душ и тоже на боковую, – уверенной походкой Джулия Фримэн направилась в кухню.
  Дэн молча, без каких-либо мыслей в голове просто посидел еще пару минут в комнате, наслаждаясь наступившей тишиной, а затем направился в свою комнату, где схватив кассетный плеер со стола, не раздеваясь, упал на кровать прямо поверх покрывала. Последнее, что он услышал перед тем, как надеть наушники и погрузиться в мрачную музыку «Depeche Mode»² — это звук разбившейся посуды, донесшийся снизу из кухни.
 
 
Глава 3.
 
  — Что случилось? – выглянула мама на улицу из-за двери их дачного домика.
  Лера стояла с полотенцем в руках, а на земле валялись осколки последней тарелки из любимого маминого сервиза с золотым греческим орнаментом по краям. На ходу запахивая плащ, прикрывающий фланелевый халат, мама подошла ближе и из-за плеча девушки взглянула на причину шума. Но заметив убитый вид дочери, погладила ту по голове, утешая, и беззаботно констатировала:
  — Ничего страшного! Это к счастью!
Давая понять, что ситуация яйца выеденного не стоит, женщина улыбнулась и направилась обратно в дом.
  «К счастью? Странная примета», — думала Лера, с раскаянием обозревая результат своей неловкости. Как разбитая посуда в России, в середине 90-х, когда полки в магазинах абсолютно пусты, может быть к счастью? Тут не только тарелок — вилок с ложками не достать, не говоря уже о продуктах. Давно ли было время, когда даже сахар по талонам покупали?
  Собрав осколки в совок, она сходила, выкинула их в мусорное ведро и вновь принялась протирать посуду, раскладывая ее на столе. Тарелки разнокалиберной стопкой лежали на углу и терпеливо дожидались того часа, когда займут свое место, и гости наполнят их яствами. Поскольку столы по случаю серебряной свадьбы родителей и хорошей погоды вынесли на улицу, то приходилось сновать туда-сюда по лестнице, в дом и обратно, но постепенно вышитую скатерть почти полностью прикрыли салатники и блюда с незамысловатой закуской. Вот-вот уже должны были появиться первые поздравляющие, но Лера почти закончила оформлять убранство стола — оставалось только расставить стопки.
Весенний майский ветер ласково обдувал ее лицо и играл с распущенными волосами. Вообще, погода сегодня стояла удивительно приветливая — теплая и солнечная – и даже обещанный на вечер дождь не мог испортить праздничного настроения. Конец месяца, лето наступало на пятки весне, и это давало возможность не надевать сегодня куртку и покрасоваться в новой кофточке ярко-голубого цвета, которую мама связала для нее по эскизам модного журнала.
Лера сбегала на кухню и притащила оттуда коробку со стеклянными стопками и бокалами. То, что получше, стояло у них дома в городе, а сюда они свезли всякую разносортицу.
Хорошо все-таки, что они решили отметить юбилей родителей на даче! А то как бы они все поместились в их тесной комнатушке в Питере? Там втроем-то негде развернуться. А здесь свежий воздух, молодая сочная зелень, птички поют, запах сирени…  Красота, одним словом!
Из-за высоких, глухих деревянных ворот, выкрашенных в песочный цвет, раздался автомобильный гудок, и Лера, бросив полотенце на стол, кинулась открывать калитку.
Первая партия прибыла!
Возле распахнутой дверцы старой черной Волги с водительской стороны блаженно потягивался младший брат отца дядя Вася, разминая затекшие члены. Его лысая черепушка поблескивала на солнце, а солидный животик оттягивал ремень брюк, и он смог бы сойти за Карлсона, если бы не высокий, под два метра рост да не внушительная, шкафообразная фигура. С мультяшным героем его роднили не только некоторые физические данные, но и то, что он был любителем хорошенько поесть и повеселиться. Вот и сейчас дядька задорно подмигнул племяннице и расплылся в улыбке.
А то, что последовало дальше, едва не заставило Леру рассмеяться.
Вслед за дядей из машины стали выползать на свет божий остальные пассажиры. Сначала на траву вывались дети, а затем со стоном невероятного облегчения, но при этом чрезвычайно довольные начали выползать женщины. Казалось, что они шли нескончаемым потоком! Всего Лера насчитала четырех матрон и пятерых малышей. И это только с задних сидений!
Боже! Как они все туда поместились?! Как утрамбовались? Ехали, наверное, как кильки в банке!
Заметив раскрытый рот племянницы, дядя Вася развел руками:
  — Привез, сколько смог. Остальные подъедут на электричке.
  И как завершающий аккорд этого действа, передняя пассажирская дверца неторопливо открылась, и оттуда, как принцесса, лениво вышла дочь этого самого дяди Васи и его жены Тони Вероника.Лерина двоюродная сестра, которая была на пару лет младше нее. Она недовольно отряхнула юбку своего бежевого платья в горошек из гладкого, отливающего на солнце материала, и поправила широкий белый пояс. Ее ухоженные светлые волосы, перехваченные широкой лентой, при этом отливали шелком и сохраняли идеальный порядок.
«Как с обложки журнала!» — восхищенно подумала Лера. Ее руки тут же непроизвольно потянулись к кофточке, которая при сравнении с нарядом кузины казалась ей теперь слишком простенькой и несуразной. Да, и темно-каштановые подвивающиеся волосы тоже оставляли желать лучшего. Она не могла похвастаться ни их блеском, ни гладкостью, к тому же те все время норовили залезть в рот. Приходилось постоянно их поправлять.
  — Ну, чего стоим? Кого ждем? – громогласный рык дяди Васи вернул Леру к действительности.
  Придерживая дверь калитки, девушка по одному пропустила гостей во двор, и маленькое пространство их участка сразу наполнилось детским шумом, беготней и криками.
  — Где молодожены то? – снова прогремел единственный пока в курятнике петух, окруженный стайкой квочек. – Почему не выходят встречать?
  На крыльце появились улыбающиеся и смущенные родители, разодетые по случаю праздника в обновки. Папа был в черном костюме, а на маме сияло серебристое, переливающееся, как парча платье с широкой юбкой ниже колен.
 «И впрямь, как жених и невеста!» — мелькнула мысль в голове Леры. Она любовалась ими обоими. Хорошо все-таки, что они с мамой настояли на покупке костюма! Их как раз выкинули в универмаге, и отказываться от улыбки фортуны было бы глупо. В нем папа выглядел намного моложе своих пятидесяти трех лет. Сама мама так сшить ни за что бы не смогла! Хотя свое платье, нужно отдать должное, у нее вышло просто идеально!
— Ну, поздравляем от всей души! – дядя Вася смачно расцеловал юбиляров в щеки и, отодвинувшись, громко крикнул: — Тоня! Где ты там? Тащи сумку!
  Из-за спин остальных Лериных теток протиснулась невероятно худая, высокая фигура тети Тони, в руках которой была зажата матерчатая синяя авоська в мелкий цветочек. Взяв у жены пакет, дядя сунул его Лере:
  — Держи. Это на стол.
  Сумка была достаточно тяжелой, и Лера с блестящими от предвкушения глазами принялась выкладывать на всеобщее обозрение ее содержимое. Таким образом, на стол небольшой горкой легли деликатесы: пара палок копченой колбасы, три банки теперь уже импортных прибалтийских шпрот, сыр в красивой яркой упаковке, явно не российского происхождения, зеленый горошек, банка консервированных ананасов, ну, и всякие другие вкусности.
  — Ну, что, ты Вась! – смущенно произнес Лерин отец. — Право, не стоило!
  — А… — отмахнулся брат в ответ, мол, не стоит благодарности. – Ладно, Борь, пусть женщины тут суетятся по хозяйству, а мы пойдем-ка пока, пропустим по рюмашечке перед обедом, — скомандовал дядя Вася и увел отца в дом.
 А Лера не могла оторвать взгляда от консервированных ананасов! Поскольку все гости сначала будут заняты поглощением салатов и горячего, лакомство она отнесет в дом и подаст его позже вместе с тортом. Как, впрочем, и шоколадные конфеты, на которые уже с вожделением уставилось несколько пар детских глаз. Подхватив будущий десерт, девушка благоразумно унесла его на кухню и сунула на верхнюю полку шкафчика, подальше от искушения.
  «Хорошо, когда ты начальник на большом заводе!» — со вздохом думала она, беря в руки разделочную доску, чтобы нарезать привезенную колбасу. — «У них дом – полная чаша. Вон, какие продукты достать могут! И машина имеется, и квартира большая, и Вероника одета в красивые шмотки…»
  А вот ее папа на том же самом заводе дальше мастера бригады пробиться не смог, поскольку они с мамой были глубоко верующими людьми. А таких в советское время не то что недолюбливали – чаще притесняли, а бывали даже случаи, что и преследовали. Путь «наверх» им однозначно был заказан. Но, слава богу, наступили другие времена, и то, что раньше являлось клеймом, сейчас возводится в ранг святости. Только вот родители уже немолоды и карьеру свою строить не будут. Да и претит им все это. Они вполне довольны своей жизнью, разве что только с небольшой оговоркой: порой Лера ощущала их беспокойство по поводу ее будущего. Как и все родители на свете, они хотели для своего чада только самого лучшего, тем более Лера у них поздний и единственный ребенок. Отец с матерью мечтали о большой семье, но бог дал им почему-то только одного, поэтому они спят и видят ее в институте, хотят, чтобы хотя бы их дочь выбилась в люди и жила в достатке.
  От размышлений о несправедливостях этой жизни девушку оторвали возбужденные голоса с улицы, и она выглянула в окно.
Там, на лужайке уже топталось человек пятнадцать — подтянулись остальные родственники — а значит, следовало поторопиться. А то как бы проголодавшаяся орава не начала обгладывать окрестные кусты!
Когда все расселись, и волна ажиотажа вокруг угощений поутихла, Лера, подперев щеку рукой, тихо наслаждалась атмосферой веселья и непринужденности, царившие вокруг нее. Шум, гомон, шутки, тосты создавали ощущение большого праздника не только в воздухе, но и в душе.
Как же все-таки замечательно иметь такую многочисленную, дружную родню, когда за одним столом собирается столько неравнодушных к тебе людей! Они знают о тебе почти все: и когда родился, и когда первое слово сказал, и скольких в жизни любил. Разве может быть на свете что-нибудь ценнее этого? Если только… Такая же крепкая, глубокая и спокойная любовь, как у ее родителей!
Лера перевела на них взгляд, и ее затопила нежность.
Как и положено молодоженам, они восседали во главе стола, касаясь друг друга плечами. Некогда черные, как смоль волосы папы, которого окружающие люди уважительно звали не иначе как Борисом Сергеевичем, были сплошь усеяны сединой. Взгляд его по обыкновению серьезных и внимательных глаз, сейчас искрился сдержанным весельем и внутренним достоинством. На щеках мамы — Надежды Семеновны или Наденьки, как кликали ее близкие — играл яркий румянец смущения, поскольку находиться в центре внимания для той, кто в повседневной жизни предпочитал держаться в тени своего мужа, было делом непривычным. Но ничем особо не привлекательная в обыденности, сегодня она будто светилась изнутри.
Лера не сдержала улыбки, когда мама на очередную оду в ее честь застенчивым жестом пригладила собранные в пучок волосы.
Поймав на себе изучающий взгляд дочери, отец вопросительно вскинул брови и едва заметно кивнул, испрашивая, не нужно ли ей чего, на что Лера отрицательно помотала головой. И тот тогда, расслабившись, положил свою натруженную, мозолистую ладонь поверх лежащей на столе руки супруги и посмотрел на брата. Дядя Вася вновь приковал к себе всеобщее внимание новым тостом.
При виде столь естественного и любящего жеста, у Леры защемило сердце от умиления и легкой тоски.
Ну, почему у нее нет парня? Чем она не удалась? Ей девятнадцать, школа позади и другие девчонки вовсю уже хвастаются своими многочисленными победами на любовном фронте, а у нее глухо, как в танке! Ведь много-то ей и не надо! Найти бы одного. Самого лучшего. Такого, с которым она могла бы прожить всю жизнь душа в душу, как ее родители. Она бы отдала ему всю свою накопившуюся любовь, все тепло и заботу. Они прошли бы по жизни рядом, рука об руку, поддерживая и защищая друг друга в трудные минуты…
 «Хотя, нет», — мысленно поправила она себя, — «для полного счастья нужен еще и достаток в семье, чтобы их дети ни в чем не знали нужды: ни в любви, ни в деньгах».
  Словно отклик на ее последнюю мысль за спиной  раздался громкий, обиженный рев ребенка, и Лера обернулась.
К ним, выставив ладошки вперед, неуклюже спотыкаясь и вопя во все горло, летел четырехлетний Максимка, с ног до головы перемазанный землей. Его личико было сплошь в грязи, и на нем яркими пятнами выделялись белки огромных от испуга глаз да широко раскрытый в крике рот. Похоже, бедолага угодил в недавно перекопанную, подготовленную для посадки грядку и бежал за помощью и утешением к взрослым.
…А вернее к Веронике, на лице которой уже начал проступать ужас!
 Не задумываясь ни на минуту, Лера стремительно вскочила с места и рванула наперерез. Она вовремя подхватила племянника на руки, не давая тому прикоснуться к дорогому, красивому платью кузины, которое в случае объятий горе-исследователя было бы безвозвратно испорчено.
  Взлетев резко вверх, ребенок икнул от неожиданности и замолчал. Уставившись на Леру своими испуганными, влажными, как у олененка, глазками, он застыл, раздумывая, зареветь ли ему снова или же маленько обождать. По покрытым землей щекам вниз спускались две мокрые дорожки, открывая полоски нежной розовой кожи, а вцепившиеся в кофту маленькие пухлые ручонки оставили на шее и одежде грязные следы.
  Это вызвало широкую улыбку Леры. Малыш был так уморителен!
  — Вот, ведь бесенок! – послышался раздосадованный голос тети Зины, его матери. – Везде ведь грязь найдет!
 Услышав сердитый голос мамки, Максимка вздрогнул, испуганно обернулся и уже готов был разразиться новым плачем, как следующие слова Леры заставили его передумать:
  — Конфету хочешь?
 По заблестевшим глазам было видно, как в голове ребенка галопом понеслись мысли, рисуя заманчивые картины себя и большой, вкусной конфеты. Широко улыбнувшись и сунув грязный палец в рот, он кивнул.  
Лера убрала его руку от лица и направилась к дому.
  — Сначала умоемся, а потом я тебя угощу, — сказала она уже на ходу.
Позже, когда Лера отмыла незадачливого непоседу и сама переоделась в чистое, по возвращению к столу она стала свидетельницей того, как родители обсуждали ее предстоящее поступление в институт этим летом. Отец с матерью были страшно горды ее желанием получить высшее образование, а вот самой Лере было немного стыдно за то, что она не оправдала их надежд в прошлом году, когда не добрала на вступительных экзаменах всего двух баллов. Но еще хуже было то, что она просидела на шее родителей целый год!
Нет, она честно собиралась найти работу! Но они просто не стали ее слушать, предоставляя возможность хорошенько отдохнуть и еще более основательно подготовиться к будущим экзаменам. Поэтому весь год Лера добросовестно штудировала учебники.
  — На кого ты поступала? – наклонившись вперед, поинтересовалась Вероника, изящным жестом убирая волосы за уши.
  Лера невольно ею залюбовалась, поэтому ответила с некоторой заминкой:
  — На преподавателя русского языка и литературы в университет Герцена.
  — А сейчас?
  — Снова туда же.
  — Фу-у-у! – разочарованно протянула Вероника и добавила, словно выплюнула: – Училка! Адский труд и копеечная зарплата! Нужно с перспективой выбирать. Сейчас актуальны программисты, экономисты и адвокаты. Вот куда нужно поступать, чтобы нормально в жизни устроиться и деньги зарабатывать! А не с сопляками всю жизнь возиться!
  — А я люблю детей, — тихо ответила расстроенная критикой Лера.
  — Ну, и будешь тогда всю жизнь над тетрадками корпеть! – презрительно поджала губы та. — С утра до ночи. Никакой тебе личной жизни! — поставила точку в их разговоре сестра.
Слова Вероники внесли в душу Леры сумятицу, а главное сомнения по поводу основательности своего решения. Выбирая эту профессию, она пошла на поводу у простого, спонтанного порыва и никогда, в общем-то, не задумывалась всерьез об обратной стороне медали. Больше всего на свете она, конечно, мечтала о любви и семье, поэтому вполне реальная перспектива просидеть до конца жизни старой девой, всецело посвятив себя школе и ученикам, совершенно ее не радовала. Хоть и горько было это признать, но кузина отчасти была права — не каждый мужчина способен выдержать вечное отсутствие жены и многочасовое просиживание над тетрадками учеников. Сколько у них таких примеров в школе было! И та дорога, которая до сего момента казалась ей ясной и понятной, вдруг подернулась дымкой неуверенности. А действительно ли ей это все нужно?
  В смятении Лера поднялась с места и пошла прогуляться по саду, надеясь таким образом обмануть беспокойные мысли. Но это не слишком-то ей помогло.
  «Вот, ведь незадача!» — Леру распирала досада на саму себя. – «До экзаменов остается чуть больше двух месяцев, я готовилась к ним целый год, а теперь, надо ж такому случиться, в голове все перевернулось! Я не могу учиться всю жизнь, как это делают некоторые. У меня просто не будет такой возможности поменять что-либо на ходу, если вдруг пойму, что занимаюсь не своим делом. Нужно отдавать долги родителям, которые, кстати, молятся на меня. Ну, к чему мне все эти сомнения именно сейчас?!» — простонала она, присаживаясь на скамейку под большим кустом цветущей сирени, которая скрыла ее от любопытных глаз.
Веселый щебет пичуг, оккупировавших яблони, сладкой музыкой ласкал слух, а ветер лениво перебирал тяжелые ветки сирени, раскачивая их из стороны в сторону.
Лера взяла одну из них в руки, поднесла к своему лицу и с упоением, полной грудью вдохнула плотную, пряную густоту аромата. Легкие наполнились медовой сладостью, давая удивительное ощущение насыщения, а голова приятно закружилась. Насытившись таким образом блаженством, девушка отстранила от себя ветку и стала лениво перебирать белые соцветия.
И тут на глаза ей попался цветок с пятью лепестками, исполняющий желание!
Лера поспешно оторвала его от своих менее удачливых подруг и стала рассматривать со всех сторон, вертя в пальцах.
Может быть, это и по-детски, глупо, но она всегда верила в возможность чуда. Ей казалось, что волшебство было где-то совсем рядом, нужно было только знать, что искать.
Что бы такое загадать?
 «Хочу встретить свою настоящую любовь и счастливо прожить с ним всю жизнь!» — вздохнула Лера. Она понимала, что это звучало довольно избито и неоригинально, но зато искренне и от души. «Вот если бы еще и в институт поступить в этом году…!» — совсем скромно, не настаивая, послала она вдогонку первому еще одно. Ведь это было уже второе желание, а цветок на все про все был один.
  Девушка еще раз внимательно осмотрела кисть сирени, но счастливых пятилистников больше не было.
  — Желание загадываешь? – заставил ее подскочить от неожиданности голос Вероники.
 Покраснев от смущения, Лера робко кивнула головой.
  — Да…, вот… — неопределенно протянула она, показывая заветный цветок.
  — Его еще съесть надо, — услужливо подсказала ей кузина, присаживаясь рядом.
Лера и без нее это знала.
– Хотя, по мне, так это чистый бред! – фыркнула советчица, резким движением головы откидывая непокорную челку назад. — В жизни все нужно планировать и добиваться самому. Это факт! Вот я точно уже знаю, что пойду в институт на экономиста. Познакомлюсь там с каким-нибудь парнем при деньгах, выйду за него замуж, рожу ему ребенка и буду жить припеваючи. Бедность уж точно не по мне!
  — Да-а-а, у тебя наверняка получится, — ответила Лера, восхищенная непоколебимой уверенностью, которой была преисполнена ее двоюродная сестра. Если что, ей папа поможет.
  — Да, ладно! — чуть снисходительно, с чувством собственного превосходства произнесла Вероника, смягчившись. – Главное знать, где выгода и не упускать случай. В нашей жизни рассчитывать можно исключительно на себя самого. На помощь свыше, — ее безупречно наманикюренный палец ткнул в небо, — надеяться глупо.
Лера ничего на это не ответила.
 «А вот я от помощи «сверху» не отказалась бы», — думала она про себя, тайком запихивая цветок в рот.
 
***
 
 Ночью девушка проснулась от бившего ее озноба, словно по ее телу проходили слабые электрические разряды.
  «Только заболеть мне не хватало!» — с досадой думала она. – «Все-таки не стоило надеяться на теплую погоду и щеголять на улице в одной кофточке!»
  Поднявшись с кровати, Лера осторожно ступая по дощатому полу их дачного домика, тихонько, на цыпочках, чтобы ненароком не разбудить спящих родителей, прошла на кухню и зажгла там свет. Пошарив по полкам глазами в поисках аспирина и ничего не найдя, она тогда просто зачерпнула воды из ведра в стакан и медленно выпила, пытаясь унять дрожь.
Но это не принесло особого облегчения.
Тогда так же тихо Лера вернулась обратно в кровать и попыталась заснуть, рассчитывая спросить о таблетках маму завтра утром.
Когда же ей все-таки удалось погрузиться в состояние дремы, перед ее внутренним взором вдруг возникли очертания человеческой фигуры. Ни лица, ни принадлежности к полу, ни каких-либо других деталей разглядеть было невозможно, поскольку из-за спины стоящего бил белый, необычайно яркий, слепящий глаза свет. Только темный силуэт и… невероятный запах свежести и безукоризненной чистоты! Как от человека, только что покинувшего парную баню.
Нет, даже не запах! Фигура источала в окружающее пространство невинность, безгрешность и безупречность...
  — Все будет хорошо… — донесся до Леры затихающий шелест слов, и существо растворилось в свете.
 Девушка распахнула глаза и резко села в кровати, скидывая с себя одеяло. Сердце бешено колотилось в груди, кровь туго неслась по венам, накачивая тело адреналином и прогоняя последние остатки дремы.
 «Боже, что это было?!»
Она выбралась из постели и, накинув покрывало поверх ночной рубашки, вышла на крыльцо, тихонько притворив за собой дверь. Там, присев на ступеньки Лера попыталась осмыслить необычное видение, которое явилось к ней впервые жизни.
  «Неужели я видела ангела?» — недоумевала она, боясь в это поверить. На дворе конец двадцатого века, и подобная мысль казалась бредом. Но все же сомнений в том, что это мог быть кто-то другой, просто не было. «Но где же тогда его крылья?» — у нее вырвался нервный смешок. – «Ведь у всех ангелов есть крылья, а у моего не было!»
Сознание зацепилось за последнюю мысль.
Что значит «моего»? Неужели к ней приходил ее настоящий ангел-хранитель? Вот это да!
Счастливая и наполненная чистым, любящим светом, Лера нервно обхватила плечи руками и глупо заулыбалась.
Вот только что означают его слова? Он позаботится о ней? Но ведь, это их прямая обязанность! И что именно будет хорошо?
Одни лишь вопросы и ни одного толкового ответа на них.
Но приятное чувство защищенности и ощущение чужого участия в ее жизни ласковым костерком грело душу. Не означает ли это, что она «там» им не безразлична? Нужна, важна?
Закутавшись плотнее в покрывало, девушка подобрала колени, положила на них голову и отдалась на волю новым ощущениям внутри себя. Она смаковала их с тайным наслаждением. Озноб уже почти не чувствовался, постепенно покидая ее тело, и теперь он не казался ей болезненным. Скорее будоражащим, волнующим, приятным. Долгая, счастливая улыбка блуждала по ее лицу, и, вдохнув полной грудью прохладный ночной воздух, Лера задрала голову к небесам.
  Погода стояла тихая, ясная, и прозрачное, глубокое небо было щедро усеяно россыпью мерцающих звезд, богатое великолепие которых невозможно было разглядеть в городе из-за яркого света уличных фонарей. Они весело подмигивали ей, словно звали к себе, и Лере остро захотелось заиметь крылья, чтобы парой сильных взмахов вознестись над верхушками деревьев и с высоты птичьего полета обозреть землю. В какой-то момент она даже почувствовала их натяжение, напряжение мышц и упругость воздуха, просачивающегося сквозь перья, но тут же мысленно отмахнулась от своего чересчур разыгравшегося воображения.
И тут вдалеке, слева от лесополосы прочертила свой огненный путь падающая звезда и скрылась за деревьями.
 «Ух, ты! Можно загадать еще одно желание», — с ленцой, разморенная негой подумала было Лера. — «Сегодня мне на них безумно везет! Но… Может, не стоит больше искушать судьбу? Не спугнуть бы удачу своей ненасытностью. Пусть лучше она принесет счастье кому-нибудь еще», — великодушно пожелала она, оглядываясь вокруг. — «Ну-у-у…, вон, хотя бы им!»
  В соседнем доме, несмотря на довольно поздний час, в окне горел свет...
 
 
Глава 4.
 
 Освещенное окно, ярким пятном выделяющееся на темной вечерней улице, невольно притягивая к себе взгляд.
Дэн, как завороженный, стоял напротив него, не дойдя до своего дома каких-то ста метров, и не мог оторвать от него своего затуманенного взгляда. Свет манил к себе уютом домашнего очага людей, которые собирались там вместе за одним столом, ужинали и рассказывали о всех событиях, что случились с ними за день. Они строили вместе планы на будущее, обсуждали назревшие проблемы, а позднее, уложив своих детей спать и прочитав им сказку на ночь, со вздохом облегчения устраивались на диване перед телевизором, наслаждаясь минутами тишины и покоя.
 В то время как его соседи проводили последние часы уходящего дня в кругу близких и родных, его самого ждал пустой, холодный дом чуть дальше по 4-ой улице. Прошло немногим больше года, как он живет один. Год, как умерла его бабушка. А он глупец не осознавал тогда до конца, как тяжело жить в большом пустом доме совершенно одному.
Если бы он только мог это понять раньше, то, возможно, согласился бы тогда переехать к матери…
Нет! Даже тогда нет! Нужно было быть честным с самим собой. В таком случае бабушкин дом был бы безвозвратно утерян для него, а он не мог этого допустить.
 Заставив себя оторваться от созерцания чужих окон, Дэн торопливо направился вниз по улице, желая оказаться как можно дальше от чужого, недоступного для него счастья.
 Как же так получилось, что в свои девятнадцать он остался совершенно один в этом мире? Родители не в счет — это отдельный вопрос. Друзья? Он их, в общем-то, никогда и не имел. Так, были приятели в школе, но и они разлетелись в разные стороны после выпускного бала.
«Сам виноват!» — нашептывала совесть, и Дэну, как ни горько, пришлось с ней согласиться. Из-за неуверенности в себе он никогда не знакомился сам, а созданный еще подростком стойкий образ драчуна и молчуна отпугивал сверстников. По этой же самой причине нелюдимости и сознательно созданной дистанции у него никогда не было девушки.
 Нет, он, конечно же, целовался один раз с рыжей девчонкой из соседнего класса, когда им было по тринадцать лет, но это не считается! Да и ему тогда вовсе не понравилось.
 На работе же все были старше него и, если не спешили домой к своим семьям, то привычно тянулись в какой-нибудь бар, чтобы пропустить кружку-другую пива. Дэна неоднократно звали с собой, но такое время препровождения было не в его вкусе. В итоге те просто махнули на него рукой и больше никогда не трогали. Так что и на стройке общение ограничивалось лишь разговорами по работе.
Боже, как он порой ненавидел эту жизнь! Почему постоянно приходится что-то терять, чем-то жертвовать? Этот постоянный выбор и борьба за существование! Именно существование, по-другому и не скажешь. А ведь кажется, что за глоток ласки и любви он сейчас готов был горы свернуть и реки повернуть вспять!
Так, где же, спрашивается, справедливость? Что с ним не так?
Дэн задрал голову вверх, обращая свои немые вопросы к небесам, но те молча мерцали звездами, оставляя все ответы при себе.
Вдруг одна из светящихся точек оторвалась от темного небосвода и стрелой стала падать на землю.
Резко остановившись, молодой человек стал лихорадочно загадывать желание, пока блестящая точка не скралась за соседними домами.
«Хочу света! Много-много света в своей жизни! И любви! Одной, единственной! Но чтобы до самого конца. И…», — осекся он, так как звезда скрылась из поля зрения. Поэтому, сбавив обороты, он кинул напоследок в пустоту: – «хороших друзей…, долгую жизнь… и классную девушку… В общем, ангела в руках и дьяволицу в постели!» В последних словах уже звучала горькая ирония, а черты лица искривила мрачная усмешка.
Что это на него нашло? Стоит тут, как дурак, посреди безлюдной улицы и надеется на чудо.
А хотелось бы верить, что небо исполнит все твои желания. Как просто тогда было бы жить! Раз – и у тебя куча денег, и не нужно беспокоиться о завтрашнем дне, два – и ты чертовски сексуален, как Дон Жуан, три – и самая красивая девушка падает в твои объятия. Дэн вновь усмехнулся. Да, жизнь тогда превратилась бы в сплошную сказку!
 
***
 
Войдя в дом, он бросил ключи на маленький круглый столик, стоящий сразу возле двери, снял куртку и первым делом прошел на кухню, которая располагалась чуть дальше коридору, заканчивающемуся лестницей на второй этаж.
Когда Дэн дотянулся до выключателя, вспыхнувший в кухне свет разогнал мрак и неясные тени. Привычная обстановка из старых выкрашенных в бежевый цвет и украшенных незатейливой резьбой деревянных шкафчиков принесла молодому человеку необходимое успокоение. Белый холодильник в углу помещения, овальный стол посередине с парой стульев, зеленые занавески в цветочек – все было на своих местах и давало ощущение стабильности.
Достав упаковку готового обеда из местного супермаркета, молодой человек бросил ее в микроволновку, которую приобрел через пару месяцев после того, как стал жить один. Заморачиваться с готовкой самому себе не хотелось.
Не то, чтобы он не умел… Часто просиживая после занятий на кухне и наблюдая за тем, как бабушка колдовала над блюдами, он кое-чему все-таки научился. Это выяснилось тогда, когда готовить ему стало некому, но было жуткое желание наполнить дом привычными звуками и запахами, как было еще при жизни бабушки. Но нужно признать, что продержался он не долго. Махнув на все рукой, Дэн теперь часто питался консервами и фастфудом.
После того, как с едой было покончено, молодой человек, как обычно, вымыл посуду и направился наверх, чтобы принять душ и лечь спать.
Это были самые тяжелые для него часы. Лежа в постели, он мог долго ворочаться под грузом мрачных мыслей, ощущая пустоту безысходности в своей душе. Заполненный работой день на стройке не оставлял ему времени для самобичевания. В окружении других людей чувство одиночества отступало, но возвращалось вновь, стоило лишь ему переступить порог этого дома. Он думал, что сохранив его, сумеет сохранить и свое безмятежное прошлое, но как он ошибался!
Раздраженно вздохнув, Дэн перевернулся на левый бок. Но в таком положении  светившая в окно полная луна доставала его своим светом даже через опущенные веки. Пришлось лечь на спину.
От дома осталась лишь пустая холодная оболочка. И как Дэн ни старался наполнить его светом и звуками, оставляя повсюду включенные лампочки и телевизор, это не приводило к желаемым результатам. Казалось, что вместе с бабушкой ушла и душа дома.
К тому же, нужно было признать, что содержать его оказалось Дэну едва ли под силу. Расходы на ремонт росли, как снежный ком, с каждым последующим месяцем. Лишившись внутреннего стержня, которым была для него прежняя хозяйка, дом стал медленно, но верно умирать. Сначала накрылась проводка в подвале, затем протекла крыша с левой стороны прямо над кухней. И после того, как Дэну удалось с этим справиться, встал ребром вопрос о замене водопроводной системы, что требовало немалых вложений.
Где взять денег? Кредит он брать не хочет и к родителям на поклон не пойдет — гордость не позволяла. Может пора признать, что этот дом ему не по зубам? Пора отпустить прошлое и двигаться дальше…?
«Эх, где же его счастливая звезда?» — вяло думал Дэн, погружаясь в долгожданное забвение.
 
***
 
Какая удивительно красивая музыка!
Она звучала в голове барабанной дробью и торжественными звуками множества духовых инструментов, развертывалась, как спираль, проникая и вибрируя в каждой клеточке мозга. Ритм постепенно нарастал, громкость увеличивалась, пока не стала совершенно нестерпимой, с силой давя на черепную коробку. Избавиться от этого, просто заткнув уши, не было никакой возможности, потому что звуки, которые он слышал, шли не снаружи, а изнутри его собственного тела. Они были одновременно еще и светом, который увеличивал свою яркость, пропорционально высоте тона.
И вот уже в следующий момент, не выдержав мощного напора, мозг взорвался миллиардами маленьких огненных искр, которые рассыпались в окружающем пространстве застывшей матрицей звезд. Какофония звуков в голове стихла, и величественная спокойная мелодия плавно плыла в окружающем мире.
Замерев в немом восхищении от раскрывшегося перед ним удивительного зрелища, Дэн наслаждался новыми ощущениями покоя, незыблемости и вечности, которые являлись основой Вселенной, чувством защищенности и внутреннего тепла, как, наверное, бывает только в лоне матери. Хотелось плакать от переполнявшего тебя счастья и никогда не покидать этого благостного места. Остаться здесь навсегда.
Вокруг тихо светили звезды, и казалось, что можно дотянуться до них рукой. Эта мерная пульсация создавала иллюзию того, что они живые, настоящие, отнюдь не холодные и не безликие.
А может быть, они и правда живые?
Вдруг одна из них оторвалась от небосвода и, плавно скользя по невидимой траектории, увеличивая скорость, стала приближаться к Дэну. Он едва успел подставить ладони, как пылающий шарик упал к нему в руки и осветил пространство равномерным красным светом.
У Дэна захватило дух от чуда, что он держал сейчас перед собой! Он боялся даже вздохнуть, восхищенно разглядывая светящийся комочек у себя на ладонях. Что-то он ему напоминал… Что-то неуловимо знакомое. Ведь разгоряченная падением, звезда быстро пульсировала, как…
Он судорожно пытался подобрать определение тому, что видел перед собой, и тут его осенило. Сердце! Да, это было чье-то бьющееся сердце!
Оно было таким ярким, чистым, невесомым, почти прозрачным… Безумно красивым! Отбивая свой собственный жизненный ритм в момент приземления, оно постепенно замедляло ход, приспосабливаясь к стуку его сердца, пока оба они не начали биться в унисон. Это чудо в его раскрытых руках выглядело таким нежным, таким хрупким и беззащитным, что казалось, его может загасить малейшее дуновение ветерка.
Тут, словно услышав его мысли, сердце вдруг стало тускнеть, бледнеть, затихать и...
Отчего-то страшно испугавшись того, что оно может совсем погаснуть, Дэн инстинктивно прижал его к груди, в том месте, где билось его собственное сердце, прикрыв трепещущий комочек ладонями, как щитом. Сберечь его любой ценой казалось Дэну сейчас жизненно важным, крайне необходимым!
И стоило только ему это сделать, как кристалл-сердце озарилось радостным светом, ярко вспыхнуло и опалило его своим жаром. Было очень горячо, но Дэн продолжал его крепко-крепко держать. И тогда он почувствовал, как огненный шар начал просачиваться сквозь его кожу, всасываться грудной клеткой и жидким пламенем расходиться по венам. Ему даже не нужно было смотреть на ладони, чтобы знать, что они пусты.
Пройдя теплой, ласковой волной по всему телу, насыщая его собой и одновременно впитывая информацию о нем самом, эта энергия чьей-то жизни струящимся ручейком вышла обратно через сердце и яркой алой звездочкой повисла на уровне глаз. А вместе с ним Дэна покинуло и ощущение целостной завершенности, оставляя после себя незаживающую ноющую пустоту.
Но, несмотря на то, что внутри себя он снова был один, его собственное сердце продолжало вторить тому, что висело напротив него, сохраняя невидимую протянувшуюся нить между ними. И стоило только ему ощутить эту самую связь, как по тонкому каналу светящейся струйкой внутрь потекла живительная энергия, заполняя пустоты в душе Дэна.
Пульсирующее сердце, висящее напротив, стало вдруг увеличивать яркость своего свечения, слепя до слез, и Дэн попытался от него отгородиться. Согнув руку в локте, он прикрыл ею свои глаза, отвернулся и… внезапно проснулся.
 
***
 
Он лежал в своей постели, а утреннее восходящее солнце било прямо в глаза. Яркий веселый свет затопил почти всю комнату, насыщая краски на синих в полоску обоях и создавая янтарные блики на светлой сосновой мебели.
Дэн кинул взгляд на часы, стоящие на прикроватной тумбочке, циферблат которых  показывал только 7:19 утра.
Вот, черт! Еще совсем рано! Сегодня суббота, выходной, и можно было бы еще немного поваляться, прежде чем заняться запланированной на сегодня уборкой.
Отгораживаясь от слепящего солнца, Дэн прикрыл глаза правой рукой и попытался мысленно вернуться в свой сон, чтобы удержать его за ускользающий хвост. Но тот умело извернулся, и оставалось только довольствоваться калейдоскопом сладостных воспоминаний.
То, что он видел и ощущал иначе, чем чудом не назовешь! Где-то глубоко у себя внутри он до сих пор слышал эту странную, не вписывающуюся в земные рамки, удивительно прекрасную и будоражащую музыку Вселенной, от которой захватывало дух.
А это живое сердце, что он держал в своих руках!
Дэн чувствовал…, нет, знал, что теперь он крепко-накрепко связан с его обладателем, и оба они обретут свою целостность и законченность только тогда, когда отыщут друг друга. Мысль, что где-то в этом мире существует твоя вторая половинка, согревала душу, вливала новые силы и придавала смысл всей жизни. И он хотел отыскать ее, во что бы то ни стало! При одном только воспоминании об этом трепещущем нежном сердце все его существо наполнялось уверенным покоем, теплом и счастьем.
Только вот ведь незадача: как он узнает ее среди миллионов? Как отыщет в этом огромном мире? А может, она живет на соседней улице?
Сжатая внутри, как пружина, энергия и безудержное желание немедленно действовать выкинули Дэна из постели. Схватив со стула шорты, он направился в ванную, где, стоя под струями бодрящей воды, принялся радостно напевать песню британской группы The Smiths, словам которой счастливо вторила его душа.
Good times for a change.                          Хорошеевремядляперемен.
See, the luck I've had                                Смотри, удача, чтобылауменя,
Can make a good man turn bad.            Превратила хорошего человека в плохого.  
                                                                                                
So please, please, please,                        Так пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста,
Let me, let me, let me…                             Позволь мне, позволь мне, позволь мне…
Let me get what I want this time!              Позволь мне на этот раз получить то, что хочу!

Haven't had a dream in a long time…      Я уже так долго не мечтал…
See, the life I've had,                                   Смотри, жизнь, котораяуменябыла,
Would make a good man bad.                 Сделала бы из хорошего человека плохого.

So for once in my life                                   Так хоть раз в жизни
Let me get what I want,                                Позволь мне получить то, что хочу.
Lord knows it would be the first time!        Господьзнает, этобылобывпервые!
Lord knows it would be the first time…      Господьзнает, этобылобывпервые…
 
Позже, сидя в небольшой уютной кухне с дымящейся кружкой горячего свежезаваренного кофе — единственного, чего он не ленился для себя делать — Дэн задумчиво смотрел через арочные проемы в гостиную, расположенную напротив кухни прямо через коридор. В душе царило умиротворение, которое он так давно уже не испытывал.
Сегодня дом почему-то не казался ему мрачным и пустым. Может быть, это из-за заливающего все вокруг веселого солнечного света, а возможно из-за красочного сна, но, так или иначе, Дэн чувствовал себя полным сил и энергии и наслаждался минутами тишины, как в прежние времена, когда еще была жива бабушка.
Но всему свое время. Бездельничать, конечно, хорошо, но нужно было приниматься за работу. Сейчас он приберется в комнатах, а потом прокатится, запасется продуктами в местном супермаркете на всю последующую неделю. Магазин как раз должен был уже открыться к тому времени, когда он покончит с делами в доме.
Придя к такому заключению, Дэн сполоснул чашку в раковине под горячей струей и вышел из кухни. Решено было начать уборку с гостиной, которая манила его утренним теплом.
Раздумывая, с чего лучше было бы начать, молодой человек стоял, прислонившись к дверному косяку, и осматривал комнату. Здесь все осталось по-прежнему, как было еще при жизни бабушки. Дэн ничего не менял и не переставлял. Солнце весело расцвечивало зеленые обои в мелкий цветочек и окружающие предметы, до которых только могло дотянуться своими лучами. Оно играло на картине с сельским пейзажем, делая краски более сочными и насыщенными. На тумбочках и подголовниках кресел яркими белыми пятнами светились кружевные салфетки, которые доставляли Дэну немало хлопот, поскольку требовали тщательного ухода, но отказаться от которых у него не хватало духу. Потому что они были неотъемлемой частью того, кого он так искренне уважал и любил, и создавали здесь атмосферу домашнего уюта и тепла. Неторопливый стук маятника больших напольных часов, являющихся сердцем этого дома, мерно отбивал свой такт.
По большему счету, уборки было немного. С детства приученный бабушкой к соблюдению чистоты и порядка в доме, Дэн по привычке ежедневно поддерживал его и теперь. Так только, пройтись влажной тряпкой по пыли да пылесосом по коврам и мебели и можно будет зависнуть на компьютере – неожиданном подарке отца по случаю окончания школы в прошлом году.
Поэтому, собрав свои отросшие ниже плеч прямые волосы в хвост, Дэн принялся за работу, не забыв при этом нацепить на голову неизменные наушники от кассетного плеера с записями Aerosmith³.
Работа продвигалась споро, вся уборка заняла чуть более часа, и к девяти часам он был уже полностью свободен.
На сегодня хватит! Стиркой он займется уже завтра.
С чувством полного удовлетворения Дэн рассматривал дело своих рук. Глаза наткнулись на фото пожилой женщины, строго взирающей на него с каминной полки в окружении фарфоровых статуэток.
— Ну что, бабуля, ты довольна мной? — произнес он вслух, и эти слова прозвучали в тишине гостиной неестественно громко. Ему показалось, что в глазах бабули промелькнуло одобрение. — Тогда я в магазин. Скоро буду, не скучай.
Невеселая усмешка промелькнула на лице Дэна, и он направился к себе в комнату, чтобы переодеться. Было страшно глупо разговаривать самому с собой, но это давало призрачное ощущение присутствия в доме кого-то еще, кроме него.
Затем схватив со стола ключи от старенького, потрепанного, но работающего, как часы темно-синего Форда, молодой человек выскочил за дверь, и улица встретила его ослепительным солнцем, начинающим припекать уже в эти утренние часы, и громким щебетом стайки мелких птиц, оккупировавших старый раскидистый клен на соседнем участке. Их не могли перекричать даже мальчишки, гоняющие мяч на дороге, через несколько домов отсюда.
Не выпуская игроков из поля зрения, Дэн осторожно вырулил на дорогу и покатил в сторону супермаркета.
 
***
 
  Когда часом позже, основательно затарившись, он подрулил к подъездной дорожке своего дома, его внимание привлек шикарный, сияющий ослепительной чистотой и черным лаком на солнце Лексус LS 400 второго поколения, который, как он знал, только в этом году появился в салонах США. Тот церемонно стоял на противоположной стороне дороги возле соседского дома, словно гордый дворецкий английского лорда.
«Интересно, кто это приехал к Гилбертам?» — подумал Дэн, с восхищением разглядывая автомобиль, литые диски которого отбрасывали лучистые, солнечные блики на серый асфальт.
Отсюда Дэн мог себе только вообразить белый невероятно удобный кожаный салон, потому что с такого расстояния за тонированными темными стеклами невозможно было ничего разглядеть. Машина явно укомплектована кондиционером и напичкана электроникой, думал он, так что пассажиру не грозила вероятность заживо свариться в ней на такой жаре.
И тут только вспомнив о том, что его Форд не обладал столь выдающимися достоинствами и, собственно, о продуктах в нем, Дэн оторвался от созерцания чужого и недоступного для него совершенства и вытащил два бумажных пакета с заднего сидения. Подхватив их под мышки и поддерживая руками, он захлопнул дверцу бедром и зашагал к дому.
Но едва только он успел распихать продукты в холодильник и по кухонным шкафчикам, как раздался мелодичный звонок в дверь.
«Кого это еще принесло?» — подумал удивленно Дэн, поскольку гости на пороге этого дома за последний год появлялись не часто, если не сказать, что их вообще не было.
«Может это кто-то из родителей?» — гадал он, направляясь к входной двери, но сильно сомневался, потому что они обычно предупреждали его о своем приезде заранее. Даже не посмотрев в узкие застекленные окошки по краям двери, Дэн резко распахнул ее… и оторопел!
На пороге стоял совершенно незнакомый ему, довольно высокий импозантный мужчина лет сорока пяти, облаченный в совершенно неуместный, на его взгляд, по такой погоде светло-серый костюм в тонкую полоску. В холеных руках он вертел черную отполированную до блеска трость с серебряным набалдашником в виде головы кондора. Фигурка была выполнена с такой удивительно точной филигранностью, что при игре света на ней создавалась иллюзия того, что птица живая. Из-под симметричных бровей на Дэна смотрели внимательные, живые, светящиеся умом темные глаза, черные средней длины волосы были зачесаны назад, а бакенбарды тонкой линией спускались вниз, плавно переходя в небольшую бородку клинышком и подчеркивая правильной формы овальное лицо. Узкие усы очерчивали полные губы, которые, растянувшись в вежливой улыбке, приоткрывали ряд ровных белых зубов.
Терпеливо выдержав пару секунд и дав молодому человеку насладиться впечатлением, которое он производил, хорошо поставленным бархатным голосом мужчина спросил:
— Добрый день! Дэниэл Фримэн?
— Да… — Дэна охватила неуверенность.
— Меня зовут Николас Ларкинз. Могу я с Вами поговорить?
— Да, конечно! — опомнился парень. — Проходите, пожалуйста.
Отступив в сторону, он пропустил мужчину внутрь. Тот, пройдя чуть вперед по коридору, остановился и стал ждать дальнейших указаний хозяина.
— Сюда, пожалуйста, — Дэн приглашающим жестом указал на гостиную.
Пройдя в комнату, человек, представившийся Николасом Ларкинзом, остановился возле кресла и стал неторопливо оглядывать ее убранство, оценивая обстановку. Казалось, что его внимательный взгляд не упустил ни одной детали. Затем его пытливые глаза переместились на Дэна, остановившегося в нерешительности на пороге, и он оценивающе, серьезно осмотрел его с головы до ног. В глазах промелькнуло удовлетворение. Похоже, мужчина остался доволен тем, что увидел. Только вот чем именно?
— Можно присесть? – наконец поинтересовался он.
— Извините. Конечно, присаживайтесь, — запоздало предложил Дэн, выбитый из колеи присутствием этого загадочного человека. Сам он разместился на краешке дивана.
Мистер Ларкинз с достоинством опустился в бабушкино кресло, поставив трость между колен, так что голова кондора с изогнутым клювом уставилась своим немигающим взглядом прямо в камин.
— Вы живете здесь один? – мужчина обвел взглядом гостиную, показавшуюся Дэну старомодной в присутствии этого человека.
— Да, — неуверенно протянул он в ответ, гадая, к чему тот клонит.
«Может быть, хочет купить этот дом?» — предположил Дэн. — «Прощупывает почву? Тогда его ждет разочарование».
— Он как-то не вяжется с Вашим образом, — внезапно констатировал визитер. – Я бы скорее предположил, что дом принадлежит какой-нибудь пожилой паре, а не молодому человеку.
Похоже, пытается сбить цену. Дэниэла начали раздражать недомолвки.
— Извините, но что Вы хотели? – наконец решил прояснить ситуацию он.
Но вместо ответа, отставив в сторону свою трость, мистер Ларкинз неторопливо достал из внутреннего кармана пиджака красивую лакированную трубку из натурального дерева и спросил:
— Разрешите? Понимаете, долго был за рулем, порядком устал. Это помогает мне расслабиться, — объяснил он.
— Да, пожалуйста.
— Ну, тогда с Вашего разрешения…
По комнате поплыл приятный аромат крепкого качественного табака, который не забивал нос едким дымом, а наоборот — дарил удовольствие. Товар явно был приобретен не в местной лавочке. Дэн с удовольствием втянул дым в легкие, наслаждаясь терпким и в то же время мягким запахом. Заметив это человек, сидящий напротив, поинтересовался:
— А, Вы, курите?
Дэн отрицательно помотал головой.
— Пробовали когда-нибудь? – продолжал допытываться мистер Ларкинз, выпуская в воздух очередную порцию пахучего дыма.
  — Было дело несколько лет назад, еще мальчишкой, — пожал Дэн плечами. — Но это были обычные дешевые сигареты.
— Извините за назойливость, но почему не курите сейчас?
— Мне не понравилось.
— Но ведь, насколько я знаю, это модно среди молодежи: придает некий статус зрелости. Большинство курит ведь не потому, что нравится, а из-за желания не отстать от других, выделиться, — глаза мужчины пытливо, изучая, смотрели на него.
«Господи, к чему весь этот вздор?» — недоумевал Дэн, но вбитое бабушкой воспитание не позволяло быть ему грубым с гостем, какими бы глупыми не казались его вопросы.
— Я не собираюсь ни под кого подстраиваться. И на меня не действуют общепринятые рамки и стереотипы, если только они не совпадают с моими собственными.
Мистер Ларкинз довольно кивнул, будто Дэна дал очередной правильный ответ в викторине.
— Итак, чем могу быть Вам полезен?
Вот черт! Он заговорил языком этого самого Ларкинза!
По веселой искорке, промелькнувшей у гостя в глазах, Дэн понял, что этот факт не остался незамеченным. Но, ни единым  жестом, ни словом, мужчина не выдал того, как воспринял комичность столь пафосной фразы в устах молодого парня.
— Дело в том, что я – владелец модельного агентства в Чикаго.
Гость достал из внутреннего кармана пиджака и протянул Дэну визитку, где на белом фоне крупными тиснеными золотом буквами было написано: «Vital Beauty»⁴. На заглавной букве, как на стуле с высокой спинкой, гордо откинувшись назад и закинув ногу на ногу, восседала тонкая, изящная женская фигурка с крылышками — то ли эльф, то ли ангел — а ниже мелким шрифтом следовало пояснение: модельное агентство и его адрес.
Дэниэл едва не раскрыл рот от удивления, но вовремя спохватился. Такого поворота он никак не ожидал!
Выждав паузу, чтобы сообщение улеглось в голове молодого человека, мистер Ларкинз продолжил:
— Через две недели, 24-го числа у нас в агентстве пройдет ежегодный отбор будущих моделей, с которыми мы будем работать в дальнейшем. Я хотел бы Вас пригласить поучаствовать в кастинге. Что Вы думаете по этому поводу?
Дэн некоторое время молча хлопал глазами, пытаясь разобраться в происходящем. Уж больно это смахивало на сцену из дешевой мыльной оперы, которую так любят смотреть домохозяйки и старушки на пенсии!
— Это что? Шутка какая-то? Розыгрыш? – все, что он смог выдавить из себя после минутной задержки.
— Молодой человек, — серьезно, с нарочито подчеркнутым терпением ответил ему мистер Ларкинз, отложив в сторону свою трубку, — я понимаю Ваше удивление. Но разве я похож на человека, который будет тратить свое время на то, чтобы просто прокатиться из Чикаго в Фентон ради глупого розыгрыша?
Слова и интонации этого мужчины, чем-то неуловимо похожие на отповедь бабушкой внука, сильно смутили Дэна. Мистер Ларкинз действительно не вписывался в образ шутника. Зачем ему это?
Но сомнения все же не покидали Дэна.
— Но я Вас даже не знаю! – продолжил он гнуть свое. — Никогда раньше не видел! Такого не бывает, чтобы незнакомый человек просто пришел с улицы и сказал: пойдем со мной, я дам тебе золотые горы.
— Ну, золотых гор я Вам точно не обещал, — весело усмехнулся Ларкинз. – Все зависит только от Вашего упорства и желания работать, — уже серьезно добавил он. —  Это, кстати, всеобщее ошибочное заблуждение о красивой и сказочной жизни моделей. Наверх пробиваются немногие, еще труднее удержаться там с годами. Нужно обладать не только смазливой внешностью, но и умом и чутьем. Это жестокий бизнес, все время нужно находиться на гребне волны. Чуть расслабился – и ты уже слетел вниз, обдираешь кожу о гальку и ждешь следующей волны. Но не всем удается удержаться на плаву, многие сходят на берег, вдоволь нахлебавшись горько-соленой воды.
Гость замолчал, давая возможность Дэну осмыслить то, что он сказал.
— Что, интересную перспективу я Вам обрисовал? – его глаза заискрились от внутреннего веселья. – Как думаете, смогли бы Вы справиться? – поддразнил он, в ответ на что Дэниэл только упрямо вздернул подбородок и с вызовом посмотрел тому в глаза. Довольная улыбка расползлась по лицу мистера Ларкинза. — И, кстати… — тон разговора резко сменился на деловой: — Вы совершенно правы, ничего в этом мире не происходит просто так. Я приметил Вас в этом городке еще три года назад и взял на заметку.
Набрав в легкие воздух, Дэн готов было уже возразить, но мужчина вертикально поднял ладонь вверх в молчаливом останавливающем жесте, предотвращая готовые сорваться с губ слова.
— Но мое предложение тогда, насколько я понял, было бы преждевременным. Недавно я наткнулся на свои записи, о которых, признаюсь, совершенно забыл и, будучи в ваших краях, решил лично приехать и посмотреть, предварительно выяснив, что Вы все еще проживаете по этому адресу. Я ведь понимал, что за это время могло многое измениться, могли измениться и Вы. Но я доволен тем, что вижу перед собой,– он кивнул головой. — Все, как я себе и представлял.
Ларкинз удовлетворенно откинулся назад.
Насупив брови, Дэн упрямо придерживался своих подозрений. Он мог читать о таких случаях с другими и думать, как тем повезло в жизни, но когда дело коснулось его самого, он тонул в сомнениях.
— Но я не похож на тех парней, которых печатают на плакатах и в журналах. По сравнению с ними я худой, да и лицом не вышел.
— Позвольте об этом судить мне, как профессионалу, — прервал его мистер Ларкинз. Но затем, смягчившись, решил пояснить: — Мир устал от сладеньких мальчиков или накаченных мачо. Пора внести нечто новое. В вас есть некая агрессивность, злость и, насколько я успел понять, сильная воля. И я приехал сюда не для того, чтобы Вас уговаривать. Поверьте, этим у нас в агентстве занимаются совсем другие люди. Но в данном случае я лично хотел убедиться, что оказался прав, и чутье меня, как обычно, не подвело. Звезд с неба не обещаю. Как я уже говорил — все в Ваших руках, но интересную и насыщенную жизнь предложить могу. Так что выбор за Вами, молодой человек. Вас никто не заставляет принимать решение прямо сейчас, но советую хорошенько все обдумать. Другого такого шанса может не представиться.
Показывая, что разговор окончен, гость поднялся с кресла, предварительно взяв трубку со столика в одну руку и трость в другую:
— Мне пора. Не подскажете, куда я могу выбросить пепел?
Молодой человек провел его на кухню. Стоя уже возле дверей, мистер Ларкинз протянул Дэну руку:
— Что ж, приятно было познакомиться! Если надумаете, то подъезжайте на кастинг.
Получив ответное рукопожатие, владелец модельного агентства направился прочь от дома, постукивая тростью о кладку подъездной дорожки. А Дэниэл, привалившись к дверному косяку и скрестив руки на груди, в смятении наблюдал за мужчиной, пока тот не сел в то шикарное авто, что ранее привлекло его внимание, и не уехал. Только тогда молодой человек медленно, словно не мог выбраться из пут сна, закрыл дверь и пошел на кухню, чтобы сварить себе крепкий кофе и привести разбегающиеся мысли в порядок.
В доме все еще витал аромат дорогого табака, который оставил после себя этот странный визитер. Вообще странным и нереальным казалось все связанное с ним: и внешний вид, и манера поведения, и личный его приезд за много миль, и это предложение участвовать в конкурсе.
Перспектива интересной жизни в одном из крупнейших городов Америки, встреч с известными людьми и возможности хорошо зарабатывать манила яркими картинами и новыми впечатлениями. Но с другой стороны, Дэн никак не мог сопоставить себя с этим переливающимся миром гламура. Как-то он туда не вписывался. Что в нем такого особенного?
Желая найти ответ на последний вопрос, он резко рванул в бабушкину спальню, где стояло огромное, во весь рост зеркало в тяжелой раме. Стянув с себя футболку, Дэн стал придирчиво себя рассматривать.
На немного худощавом теле кое-где проступали мускулы, которыми он успел обзавестись, пока работал грузчиком на складе и разнорабочем на стройке. Они не были так же рельефно красивы, как у парней с обложек, но зато были натуральны. Поиграв немного мускулами на руках, Дэн переместил свой взгляд на лицо. Поворачивая голову из стороны в сторону, он внимательно изучал детали. Слишком угловатое на его взгляд: высокие скулы, прямой нос с острым кончиком, тонкие не симметричные губы — нижняя губа была немного больше верхней — но зато обе они были четко очерчены.
Вот глаза могли вызвать интерес. Молодой человек приблизил свое лицо почти вплотную к своему отражению. Насыщенного серого цвета они окаймлялись по краю радужной оболочки тонкой, растушеванной, настолько темной линией, что та казалась почти черной. Как он слышал от остальных, его глаза имели особенность менять свой цвет в зависимости от настроения, и в моменты ярости или гнева их окраска могла почти слиться с окантовкой, и они становились, как грозовые тучи.
После этого тонкие пальцы стянули резинку с хвоста, и волосы рассыпались по обнаженным плечам. Дэну всегда казалось, что они похожи на старую, вылинявшую солому. Правда, надо отдать им должное, его волосы были мягкими и послушными, что давало плюс в их пользу. Не желая заморачиваться с парикмахерской, он пустил их в свободный рост, периодически подрезая, когда те становились совсем уж длинными.
В итоге осмотр ни к чему не привел. Дэниэл все равно видел в себе больше минусов, чем плюсов, что только добавляло неуверенности в себе. Противоречивые чувства раздирали его изнутри, выводя из душевного равновесия.
С одной стороны ему безумно хотелось вырваться из этого сводящего с ума замкнутого круга под именем одиночество и окунуться в новую бурную жизнь, а с другой стороны он не хотел стать посмешищем, питая призрачные иллюзии, и оплакивать потом в итоге свои разбитые мечты.
Он поднял с пола брошенную футболку и спустился вниз. У него две недели, чтобы решить, как поступить.
 
 
Глава 5.
 
 «Что же делать? Что же делать?» — этот вопрос, как заезженная пластинка, постоянно вертелся в голове Леры.
До вступительных экзаменов оставался какой-то месяц, и надо же было так случиться, что папу уволили по сокращению. Если в ближайшее время он не найдет себе работу, что в его возрасте уже весьма проблематично, то этим придется заняться ей. И тогда прощай высшее образование! Сидеть на шее у родителей она больше не может.
Грустные мысли о будущем одолевали Леру, сидевшую на лавочке в скверике возле Казанского собора, который бережно обнимал небольшую площадь крыльями своих колоннад. Девушка так глубоко погрузилась в думы, рассеянно чертя линию носком босоножек по гравию, что не замечала ничего вокруг: ни радостно бегающих и визжащих  детишек вокруг фонтана, ни деловито снующих прохожих по Невскому проспекту, ни веселой возни воробьев в кустах за ее спиной.
И даже если все образуется у отца, то есть и другая проблема. На носу вступительные экзамены, а она еще даже не подала заявление в университет. Так и не решила, на какой факультет будет в итоге поступать. Пренебрежительные слова Вероники на серебряной свадьбе родителей о незавидной судьбе учительницы глубоко врезались в ее память и по сто раз на дню терзали сомнениями. Время неумолимо бежало, а Лера никак не могла определиться с тем, чего она действительно хочет. Ее сильно пугала перспектива остаться старой девой, которая была отнюдь не призрачной, учитывая ее невзрачность и нерешительность. А она так хотела большую семью!
«Ну, и где же ты, мой ангел-хранитель?» — мысленно вопрошала она небо. – Эх, ты! А ведь обещал, что все будет хорошо! Что-то пока не очень заметно».
Ей на ногу чуть не наступили. Это обязательно случилось бы, если бы Лера не успела вовремя убрать ноги под скамейку. Мимо проходила группа пестро одетых туристов, направляющихся к Казанскому собору на экскурсию. Они так громко и бесцеремонно переговаривались между собой, как стайка неугомонных птиц, что резко выделялись на фоне уравновешенных и культурных питерцев и привлекали к себе всеобщее внимание. Лера заметила, что в основном это были пожилые люди в возрасте ее родителей — явно пенсионеры на отдыхе.
Счастливые! Могут вот так спокойно путешествовать по миру, не заботясь о деньгах. Лера вздохнула, вспомнив отца с матерью. А у нас в России люди вынуждены вкалывать, пока не умрут, а иначе на крошечную пенсию не выжить, не говоря уже о том, чтобы куда-нибудь поехать отдохнуть. И уж тем более за границу! В другие страны могут выехать только бизнесмены или политики, в общем, те, у кого есть определенный статус или доллары.
Вот у нее за душой ни копейки. Осталась лишь мелочь на трамвай до дома, потому что последние сбережения она потратила на покупку турецкого красивого шарфа для мамы. Проходя накануне мимо Пассажа – одного из самых крупных универмагов их города — она увидела, как мечтательно засветились глаза матери при виде этого невесомого шелкового великолепия нежно-персикового цвета, выставленного в витрине одного из отделов.
Лера любовно погладила сумку, где лежал подарок – у мамы как раз скоро День рождения.
Надоело считать каждую копейку! Сил уже нет! Ей бы такую работу, чтобы и заработать можно было, и мир посмотреть.
Слева от нее на скамейку в сильном раздражении плюхнулась молодая женщина, нечаянно задев Леру плечом.
— Извините, пожалуйста, — вежливо обратилась она к девушке. – Вот, уроды! – последние, сказанные в сердцах слова, уже адресовались неизвестно кому.
Чуть повернув голову, Лера скосила глаза на соседку. На вид женщине было около двадцати восьми – тридцати лет. Изящная блондинка с прямыми волосами, убранными в высокую прическу и прихваченными стильной позолоченной заколкой сбоку. Она лихорадочно копалась в своей маленькой розовой сумочке, в тон широкому лакированному поясу, все больше и больше раздражаясь от того, что не находила там искомого. Будто поняв, что все впустую, женщина вздохнула и на мгновение застыла, обдумывая ситуацию. Затем она резко повернулась к Лере, и на девушку уставились красивые миндалевидные зеленые глаза.
— У Вас случайно не будет иголки с ниткой или булавки? – с надеждой спросила она, но получив отрицательный ответ, снова сникла: — Ума не предложу, что мне с этим делать.
С досады кусая нижнюю губу, блондинка немного повернулась корпусом к девушке и показала свое плечо. Там прямой раной от плеча почти до самой груди шел разрыв, обнажающий кружевную бретельку бюстгальтера. Красивое белое платье было безвозвратно испорчено.
— Вон та дамочка удружила! — палец с аккуратным маникюром указал в сторону стайки иностранцев, гуляющих среди колонн Казанского собора, – своим зонтиком. И на черта он ей сдался в ясную погоду?! Представляете, даже не извинилась! — продолжала возмущаться она. – Тоже мне, пуп земли выискался! А мне с ними еще по Эрмитажу два часа таскаться!
— Вы гид? – догадалась Лера.
Женщина кивнула, не отрывая взгляда от своего плеча. Попытка хоть как-нибудь стянуть платье на месте разрыва ни к чему толковому не приводила. Бросив, наконец, это бесполезное занятие, она невидящим взглядом смотрела перед собой, обреченно опустив плечи.
— Вы показываете им наш город? – робко поинтересовалась Лера, не желая быть назойливой. Но было так интересно узнать об этом побольше!
— Не только, — задумчиво протянула та ей в ответ. Но затем, будто очнувшись, обернулась к собеседнице и пояснила: — Я не просто экскурсовод, а сопровождаю группы на всем протяжении их пребывания здесь. Иногда приходится ездить с ними по стране и организовывать беспроблемный отдых или даже выезжать в некоторые другие страны.
— И много где Вы бывали?
Неподдельное восхищение в голосе девушки распрямили плечи гида и заставили глаза блестеть.
— Страны Прибалтики, Германия, Норвегия, Италия, — с гордостью перечисляла она. — Два раза была в Америке. До Франции, правда, еще не добралась, но какие мои годы.
— Как это должно быть здорово путешествовать и общаться со столькими людьми! – мечтательно вздохнула Лера.
— А Вы учитесь или работаете? – в свою очередь поинтересовалась женщина, следя глазами за своими подопечными, как квочка за цыплятами.
  — Я собираюсь поступать в институт, но не могу определиться куда. Сначала хотела на учителя русского и литературы в университет Герцена, но теперь сомневаюсь. А Вы что заканчивали?
— Кафедра иностранных языков там же, куда Вы стремитесь. Только тогда он был в статусе института, но я слышала, что университетом он стал в прошлом году, — Лера кивнула, подтверждая, и женщина продолжила: — Подготовка там отличная и есть распределение. Да и с их дипломом устроиться легче, чем тем, кто учился в других учебных заведениях, — пояснила она.
— Трудно поступить на этот факультет? – Лера никак не могла остановиться в своих расспросах. И куда только подевалась ее стеснительность. Какой-то неодолимый интерес влек ее.
— А где легко? – вопросом на вопрос ответила блондинка. – Учится тоже не сахар. Но оно того стоит, уж поверьте! Если работать с умом, то можно весь мир повидать.
— Да, перспективы, конечно, заманчивые, — Лера стала приходить в себя от воображаемых красочных картин будущего, — но времени уже в обрез. Вряд ли мне это светит.
Действительно жаль! И жизнь интересная, и заработать можно, и родители бы ею гордились. Но реальность такова, что изменить сейчас что-либо — чрезвычайно трудно.
Спустившись с небес на землю, Лера вспомнила о проблеме этой женщины.
— Знаете что, а Вы сходите в магазин. Тут совсем рядом галантерейный отдел есть, — посоветовала она.
Но собеседница с сожалением покачала головой:
— Не могу: не имею права оставлять их одних. Они, как дети малые — чуть что, бегут за помощью, чтобы решили их проблемы. Нет, чтобы самим пораскинуть мозгами — привыкли, что все за них психологи решают, по полочкам раскладывают. Да и времени совсем нет, автобус ждет, — она кивнула в сторону Невского проспекта, где стоял припаркованный «Икарус». —  Вот ведь напасть какая!
Лере было бесконечно жаль эту молодую женщину, попавшую в такое затруднительное положение. Она всем сердцем желала ей помочь, но не знала как. Может самой быстро сбегать за нитками с иголкой? Но посмотрев на нетерпеливо выглядывающего из дверей автобуса водителя, поняла, что времени на это совсем нет.
Тогда, решившись, она достала из сумки упакованный в полиэтиленовый пакет шарф, который предназначался в подарок маме.
— Вот, возьмите, — протянула она его женщине.
— Что это? – удивленно поинтересовалась та, забирая сверток из рук девушки.
— Это шарф, — пояснила Лера. – Оберните его вокруг плеч, и ничего не будет заметно.
Гид молча развернула пакет, и у нее в руках заструился персиковый шелк.
— Я не могу это взять, — голос женщины звучала растерянно. – Он, наверное, очень дорогой.
— Берите, берите, — Лера категорично придвинула шарф ближе к ней, — Вам он сейчас нужнее. Вернете позже.
— Да, нет, — запротестовала собеседница, — Вы не понимаете. Я не смогу Вам его вернуть. Это последняя моя работа здесь. Вместе с группой сегодня мы вылетаем в Нью-Йорк, и я уже не вернусь. Я нашла работу в США и какое-то время буду жить там, — женщина с сожалением отдала эту красоту обратно.
У Леры шла внутренняя борьба между желанием помочь и нежеланием навсегда расстаться с шарфом. И дело вовсе не в деньгах, а в том, что купить такой же она больше не сможет. Это был единственный экземпляр в том магазине, а ей так хотелось порадовать маму. Но взвесив все «за» и «против», она сделала выбор в пользу чистой совести.
— Ну и ладно, — решилась она, кладя шелк на колени женщины, — так тому и быть.
— Спасибо! – растроганно произнесла та. – Давайте, я Вам хотя бы деньги за него отдам, — женщина полезла в сумочку за кошельком. – Сколько я Вам должна?
— Ни сколько, – Лера помотала головой. Брать деньги за чужое несчастье ей казалось кощунством. – Просто надеюсь, что когда-нибудь кто-нибудь поможет мне так же, как и я Вам.
— Как тебя хоть зовут? – перешла на «ты» блондинка, вскакивая на ноги и накидывая шарф поверх порванного платья. Он удивительно гармонично сочетался по цвету с ее нарядом. Тонкая вышивка по краю заканчивалась небольшими шелковыми кисточками, покачивающимися в такт движению тела.
— Лера, — просто ответила она, восхищенно осматривая стоящую перед ней женщину.
— Надя, — с широкой, счастливой улыбкой протянула в ответ руку та. — Будем знакомы. Еще раз огромное спасибо за то, что выручила. Кстати, — радостно воскликнула вдруг она, — я, кажется, знаю, как тебя отблагодарить. Если вдруг надумаешь поступать на иностранные языки, то вот тебе телефон…
Надя присела обратно на скамейку и, достав из сумочки листок с ручкой, нацарапала на нем пару строк. Торжественно вручив его Лере, она пояснила:
— Позвонишь Ольге Викторовне и скажешь, что от Григорьевой. Это моя бывшая сокурсница, которая осталась работать на кафедре университета. Какой язык изучала в школе?
— Английский, — растягивая слово, произнесла Лера, ошеломленная фонтаном энергии этой женщины.
— Вот и хорошо! Она подтянет тебя к вступительным экзаменам, учитывая все необходимые требования при поступлении, а там все в твоих руках. Думаю, месяца вам вполне хватит. Я позвоню ей перед отъездом и предупрежу о тебе.
— Но… — Лера замялась, стыдясь того, что хотела произнести, — у меня сейчас нет денег, чтобы оплатить занятия.
— А кто говорит о деньгах? – удивилась та. – Ольга мне кое-что должна, — хитрая улыбка промелькнула на ее лице. — Вот как раз и вернет долг. Теперь никто никому не должен: ни я тебе, ни она мне. Все складывается, как нельзя лучше.
Поднявшись со скамейки, Надежда завязала шарф на уровне груди, чтобы освободить руки, и с теплотой посмотрев на девушку, попрощалась:
  — Приятно было познакомиться, Лера. Жаль только, что перед самым отъездом. Ну, счастливо оставаться и…  удачи тебе!
  — А Вам — хорошо долететь и отлично устроиться, — в голосе девушки звучала нотка сожаления от расставания с этой интересной женщиной.
Махнув рукой на прощание, Надя, придерживая шарф на груди свободной рукой и на ходу выкрикивая по-английски призывы собраться, направилась в сторону группы. А Лера смотрела ей во след, сжимая в руках листок бумаги с пропуском в светлое будущее.
Она не верила своему счастью. Теперь перспектива поступить в университет не казалась ей такой уж призрачной. Женщина с именем Надежда только что подарила ей эту самую надежду. Конечно, она хорошо понимала, что очень ограничена во времени и слишком резко меняет свои решения, связанные с будущей профессией. но трудность предстоящей задачи почему-то не пугала, а наоборот, возбуждала, интриговала и вызывала желание померяться силой с судьбой. Брошенный ей вызов будоражил кровь и делал жизнь ярче. Будь, что будет, а она рискнет!
 Как только она определилась, на душе стало безоблачно и светло. Всегда легче жить, когда ясно видишь перед собой цель. Даже если не получится, она всегда будет знать, что хотя бы попыталась.
«Теперь только осталось убедить родителей, что она не спятила», — думала Лера, улыбаясь.
 
***
 
 Но дома ее энтузиазм заметно упал. Как она и предполагала, ее сообщение о подаче документов на другой факультет, было встречено если не в штыки, то, по крайней мере, с непомерным удивлением и затянувшимся молчанием. Любящие родители никак не могли взять в толк, что заставило их дочь так резко изменить решение, да еще и в последний момент.  Если честно, то она и сама не понимала, но чувствовала всем сердцем, что это именно то, что ей нужно и действительно интересно.
  — Лера, ты, конечно, можешь всегда рассчитывать на нашу поддержку, но, может быть, объяснишь нам с матерью, почему именно туда? – попытался понять отец после минутного замешательства.
  Все они сидели за круглым столом, стоящим в центре комнаты и обедали. Перед тем, как поднять этот разговор, родители как раз обсуждали новую работу, которую удалось найти отцу, и Лера решила, что лучшего момента не найти.
  — Перспектив больше, — неуверенно ответила она, пытаясь скрыть замешательство. Она прекрасно понимала, что это слишком слабый аргумент, но ничего другого придумать не могла.
  Отец скептически поднял брови:
  — Но ты же не можешь подготовиться за какой-то месяц. Что за блажь вдруг на тебя нашла?
  — Думаю, что смогу, — девушка постаралась, чтобы ее голос звучал уверенно. – Мне дали телефон женщины, которая сможет мне помочь.
  Намазав на хлеб масло, отец откусил большой кусок, приправляя его ложкой супа.
  — Надеюсь, ты понимаешь, что сильно рискуешь? Сколько это стоит? — спросил он.
  — Ни сколько. Эта женщина работает там же в университете, знает, что требуют на экзаменах, и обещала мне помочь. И никаких денег за это, — понимая, что все это звучит слишком фантастично, Лера бросила взгляд с молчаливой просьбой о поддержке в сторону матери, но увидела на ее лице лишь растерянность.
Как она ее понимала! Кто в наше время за «спасибо» будет заниматься благотворительностью?
  Отец ничего на это не ответил, и Лера не сдержала вздох облегчения, думая, что тот пропустил этот факт между ушей.
— Ну ладно, если ты так уверена в своих силах, то действуй, — произнес он, наконец. – Главное, что это твое собственное желание. Нет ничего хуже, чем ненавидеть потом свою работу. Но, — добавил он, сообразив что-то: — кто дал тебе телефон этой женщины?
  Лере совсем не хотелось объяснять ситуацию, иначе пришлось бы тогда рассказать и о покупке шарфа для матери. Она и так готовилась встретить благородное ее сопротивление такому дорогому подарку, а теперь и шарфа то нет. Так чего языком трепать?
Но родители ждали ответа.
  Набрав воздух в легкие, Лера готова была уже приняться за рассказ, но ее спас звонок в дверь. Кто-то по ту сторону нажал на кнопку три раза.
  — Это к нам. Кто бы это мог быть? — удивился Борис Сергеевич, поднимаясь с места.
 
 
Глава 6.
 
  Звонок телефона, раздававшийся за входной дверью, все трезвонил и трезвонил, вызывая раздражение. Он застал Дэна на пороге своего дома по возвращению с работы.
   Не успевая даже захлопнуть дверь, скинув по дороге сумку с инструментами с плеча, Дэн рванул на кухню.
  — Да? – крикнул он уже в трубку, сорвав ее с рычага.
  — Дэниэл? – раздался голос отца.
  — Естественно! А кого еще ты собирался услышать? — огрызнулся он в ответ, переводя дыхание.
  — Не груби! – осадил его отец. – Я звоню узнать, как ты, и как продвигаются дела с трубами в доме.
  Дэн сразу сник:
  — Пока никак, — ему было стыдно, что дело до сих пор не может сдвинуться с мертвой точки. Нужно отдать должное, отец честно выполнил свою часть обязательств, покрыв все долги. А вот Дэну не справиться. Похоже, он взял на себя больше, чем может потянуть.
  — И в чем же причина? – поинтересовался отец.
  — Подрядчики запросили слишком большую сумму, — попытался оправдаться Дэниэл.
  — Это сколько?
  Молодой человек назвал цену. На том конце провода повисло молчание, длившееся около минуты. После чего Дэн снова услышал его голос:
  — А, по-моему, разумная цена, учитывая то, сколько предстоит заменить и переделать. Так из-за чего же дело встало?
  Дэну было крайне неприятно выказывать свою несостоятельность перед отцом, но делать было нечего, и сквозь зубы он выдавил:
  — Я смогу собрать необходимую сумму только к ноябрю. Не раньше. А до этого буду ремонтировать трубы сам, по мере необходимости.
  — Но ты же сам знаешь, что лучше всего это делать сейчас, пока лето на дворе. Может, тебе помочь?
  — Нет, спасибо, я сам, — упрямо заявил Дэн. – Все под контролем, и я справлюсь.
  Боже, кого он обманывает! Ну почему эта непомерная гордость не позволяет ему принять помощь от отца? Ведь Дэн ни у кого ничего не просил, тот сам ее предложил.
Умом он все прекрасно понимал, но вот душа не принимала вмешательства извне. Он не мог переступить через нее — это все равно, что переступить через самого себя.
 Желая сгладить резкость последних слов, молодой человек решил показать, что мнение отца ему все же не безразлично. Да и посоветоваться больше было не с кем.
  — Слушай… — протянул он. – Мне тут на днях предложили попробовать себя в роли модели и поучаствовать в кастинге. Что ты думаешь по этому поводу?
  — Ты – модель?! Ты шутишь?! – удивлению того не было предела. – Тебе или навешали лапши на уши, или это совсем не работа моделью, и ты в результате окажешься в дерьме.
  — Нет, я проверял, — Дэн уже жалел, что поддался порыву и рассказал об этом отцу. Теперь ему приходилось оправдываться и защищаться. – Это агентство реально существует в Чикаго. Я выходил на их сайт. И судя по отзывам, оно довольно-таки крупное и известное.
  — Даже если и так, ты что в серьез думаешь, что можешь этим заниматься? Ты хочешь быть этаким гламурным мальчиком и марионеткой в чужих руках? Хочешь, чтобы все знакомые могли лицезреть тебя в одних трусах, когда раскроют очередной журнал? Да почти все мужики там голубые!
Вот черт, в сердцах думал Дэн, все не выглядело таким грязным, пока он не позволил влезть в это отцу. Радужные краски картин будущего потускнели и покрылись сальными пятнами. И как это только тому удалось все замарать за каких-то пару минут? Неужели он считает его именно таким?
  — Ты говорил об этом с матерью? – задал очередной вопрос тот, кто являлся его биологическим отцом.
  — Нет, — буркнул парень в ответ. И уж точно уже не будет! – Ты единственный, с кем я это обсуждал.
  «И последний», — мысленно добавил он про себя, понимая, что больше никогда и никому не позволит вмешиваться в ход принимаемых им решений.
  — Я надеюсь, ты хорошенько все взвесишь, прежде чем сделаешь опрометчивый шаг, — в свете последних слов отпрыска голос отца заметно потеплел. – Каждому хочется, чтобы его сын вырос настоящим мужчиной, так, чтобы им можно было гордиться. Спустись с небес на землю и займись делами насущными. Я еще позвоню через пару недель, чтобы узнать, как продвигаются твои дела с трубами.
  Из трубки донеслись короткие гудки. В своей обычной манере, так и не попрощавшись, отец отключился.
  Дэн злился, но понимал, что сам виноват — никто не тянул его за язык. Он привык доверять своей интуиции, больше, чем разумным доводам скептика и циника, а она утверждала, что никакого подвоха здесь не существует и все не так плохо, как обрисовал отец. Как говорится, не место красит человека, а человек место.
   Это даже интересно проверить свои силы в чем-то совершенно новом, как вызов самому себе. В конце концов, что он потеряет, если и съездит на этот самый кастинг? Ничего, кроме времени и денег на бензин. Зато посмотрит один из крупнейших городов страны, в котором он ни разу не был. Все хоть какое-то развлечение. Разве он этого не заслужил?
  Придя к такому решению, Дэн облегченно вздохнул, а с сердца свалилась тяжесть неопределенности. Предвкушая интересное приключение, молодой человек начал весело насвистывать незамысловатый мотивчик. Даже перспектива отправиться в дорогу ни свет, ни заря (до пункта его назначения было порядка 240 миль) и провести несколько часов за рулем, не омрачала его приподнятого настроения.
 
***
 
  В субботу 24-го июня за полчаса до назначенного времени Дэниэл стоял перед широкими стеклянными дверьми небольшого трехэтажного здания их светлого кирпича на Кларк Стрит в фешенебельном районе Линкольн Парк города Чикаго. Стильная вывеска гласила, что перед ним модельное агентство «Vital Beauty» — а значит, он попал по назначению.
  Правда, он рассчитывал прийти пораньше, но пришлось кружить в соседних кварталах, чтобы найти место, куда поставить свою машину. Цены на парковку здесь, мягко говоря, кусались, а в некоторых местах вообще казались заоблачными. Поэтому, в итоге, пришлось немного прогуляться пешком до агентства, но он все равно не опоздал.
  Толкнув дверь внутрь, Дэн очутился в достаточно просторном холле, отделанном  желтым, как летнее солнце, отполированным камнем и щедро освещаемом несколькими витиеватыми металлическими люстрами в стиле хай-тек.
  Холл был заполнен молодыми людьми всех мастей, которые стояли поодиночке или небольшими группами. С первого взгляда они представляли собой разношерстную пеструю компанию, не придерживающуюся какого-либо определенного стиля в одежде. Но, присмотревшись внимательнее, можно было заметить нечто общее, что их всех объединяло и заставляло Дэна нервничать и чувствовать себя не в своей тарелке. Каким бы не был их наряд, он был явно не из дешевого магазина и тщательно подобран таким образом, чтобы как можно лучше подчеркнуть достоинства своего владельца, порой даже оголяя некоторые места и почти не оставляя места для фантазий.
  На Дэниэле же были обычные синие джинсы и белая выпущенная рубашка с длинным рукавом, без галстука и расстегнутыми верхними пуговицами. На фоне этих холеных людей он чувствовал себя белой вороной — хотелось развернуться и уйти отсюда прочь.
 Но он уже здесь. Поэтому, подавив в себе постыдное желание бежать и собрав волю в кулак, молодой человек направился к полукруглой стойке администратора, выполненной из того же материала, что и стены, за полированной поверхностью которой стояли две милые девушки и помогали определиться вновь прибывшим. За их спинами крупными золотыми буквами гордо красовался логотип агентства.
  Подойдя ближе, Дэн увидел, что девушки похожи друг на друга, как две капли воды, и различались только цветом блузок.
  — Доброе утро, — поздоровался он с ними обеими, не зная к кому конкретно обращаться. – Я – Дэниэл Фримэн. Меня приглашали сегодня на кастинг.
  — Одну минуту, — на лице близняшки в бежевой блузке появилась фирменная улыбка. Ее холеный пальчик с розовым ноготком пробежался по списку и застыл на одной из строчек. – Да, все в порядке, — выдала она, ставя галочку напротив его имени. – Просьба подождать немного вместе с остальными. Скоро вас пригласят в зал.
Дэн оттолкнулся от стойки, отошел в сторону и приготовился к ожиданию, облокотившись спиной о стену. От нечего делать он стал рассматривать всех тех, кто пришел сегодня на кастинг вместе с ним. По его мнению, все стоящие здесь хоть сейчас могли быть помещены на обложки журналов. Столько красивых девушек в одном месте он не встречал ни разу. Блондинки, брюнетки, шатенки, была здесь даже огненно рыжая с оригинальной стрижкой ежиком на голове. Какую бы национальность они не представляли и какой бы комплекцией не обладали — все были в коротких юбках, открывающих умопомрачительные ноги. Парни в большинстве своем были примерно одного роста с ним и обладали хорошо развитой мускулатурой. Одни были качками типа Шварценеггера или Сталлоне, другие же имели вид холеных пай мальчиков из высшего света.
  В брошенных в его сторону нескольких взглядах, Дэн прочел сначала удивление, а местами даже пренебрежение с оттенком презрения. Это заставило его стиснуть зубы. Прямым продолжительным взглядом прищуренных глаз он отвечал вызовом каждому, кто осмеливался на него смотреть таким образом. И вскоре на него перестали обращать внимание или старательно делали вид, что не замечают. Что вполне устраивало Дэна.
  После томительного получаса ожидания – время тянулось нестерпимо долго — всех пригласили в большую, просторную светлую комнату с рядом высоких окон вдоль одной из стен. Сначала их попросили выстроиться полукругом так, чтобы, не мешая друг другу, оставить небольшое незанятое пространство вокруг себя, что было не так-то просто для такого количества людей. В комнату набилось человек сорок, не считая троих: двух женщин и одного мужчину, которые ходили между участниками кастинга и отбирали претендентов. Некоторых просили сделать определенные телодвижения, других снять одежду. Прошедшим проверку, только по известным этим троим критериям, предлагалось сделать несколько шагов вперед, для дальнейшего участия в отборе. На стороне счастливчиков оказалось около половины участников, среди которых был и Дэн. Остальная половина с удрученным видом покинула помещение.
  Как объяснили оставшимся, дальше каждый должен был представлять самого себя в порядке очереди. Для этого оставшиеся отметили свои имена в списке и, покинув комнату, стали ждать вызова.
Большинство молодых людей, стоя в коридоре, заметно нервничали. Но были и те, кто чувствовал себя здесь уверенно, как рыба в воде. Похоже, такие кастинги не были для них в новинку. 
Дэниэл же внешне был абсолютно спокоен, стоял в стороне ото всех, скрестив руки на груди, и только губы, сложенные в прямую линию, выдавали его внутреннее напряжение. Несмотря на то, что он чувствовал себя белой вороной среди них, в то же время он ощущал и некую общность с этими молодыми людьми, как винтик, деталь большого механизма, определяющего их судьбу. Потому что все они были объединены одной целью, одним желанием — добраться до финиша и праздновать победу.
Каждый раз, как только распахивалась дверь, и женщина готова была называть имя очередного участника, Дэн внутренне цепенел в ожидании, что это будет именно он. И как бы он к этому морально не готовился, его имя все равно прозвучало для него, как выстрел, заставивший тугой комок волнения подкатить к самому горлу.
Сконцентрировавшись, Дэн направился в знакомую ему уже комнату, ощущая гулкие удары сердца. Пробил его час, переломный момент, когда жизнь либо может сделать крутой вираж, либо откатиться назад и пойти по уже проторенному руслу.
  В помещении ничего не изменилось, кроме отодвинутого от противоположной от входа стены длинного стола, за которым сидели одна из женщин и мужчина, что присутствовали при предыдущем отборе. Теперь Дэн мог разглядеть их лучше так же, как и они его, стоящего в ярком свете прожекторов.
  Женщине за столом на вид было ближе к сорока, но нельзя было сказать однозначно, так как отсутствие макияжа на лице, как ни странно, молодило ее, а не прибавляло лет. А вот сидящий мужчина невольно притягивал к себе взгляд.
На вид ему было около тридцати лет. Ярко-зеленая пестрая шелковая рубашка с длинным рукавом и шейный платок цвета сочного лимона могли бы ввести в заблуждение относительно его принадлежности к сексуальным меньшинствам, если бы не волевой, уверенный в себе взгляд пронзительных глаз. Светлые, практически белые волосы топорщились в специальной укладке в виде хорошо продуманного беспорядка. Мужчина сидел, небрежно откинувшись на спинку стула, и равномерно постукивал ручкой по поверхности стола. Но, несмотря на кажущуюся расслабленность позы, цепкий и серьезный взгляд выдавал его сосредоточенность на работе.
Немного в сторонке стоял небольшого роста человек довольно плотного телосложения и с большим фотоаппаратом на шее.
Сначала Дэниэла попросили представиться, а затем вторая женщина, которая пригласила его войти, спросила, есть ли у того портфолио⁵, и молодой человек отрицательно покачал головой. Он понятия не имел, что это такое, но этого у него явно не имелось. Тогда та, что была без макияжа, стала задавать наводящие вопросы о том, снимался ли он уже где-нибудь, есть ли у него хоть какой-нибудь опыт в этой сфере и тому подобное. Мудрствовать особо не приходилось, так как на все был отрицательный ответ.
  Во время этого опроса открылась искусно спрятанная в стене дверь, скрытая под рельефной штукатуркой прямо за спинами жюри, и оттуда вышел уже знакомый Дэниэлу Николас Ларкинз. Он обменялся со всеми молчаливым приветственным кивком и тихонько, взяв у дальней стены стул, сел позади проводящих кастинг таким образом, чтобы самому хорошо видеть происходящее, но в то же время по возможности оставаться в тени. Теперь на Дэна с этой стороны смотрели уже три пары внимательных глаз.
Дальнейшее он помнил довольно смутно. Его заставляли двигаться, ходить, раздеваться, что-то примерять. Затем на передний план вышел неприметный мужчина с фотоаппаратом, на которого Дэн не обращал до этого никакого внимания и, взяв инициативу в свои руки, стал отдавать различные команды, быстро щелкая затвором объектива.
Во время съемки Дэниэл краем глаза заметил, как владелец агентства наклонился к пестро одетому мужчине и что-то сказал тому на ухо. Глаза гламурного сразу метнулись в его сторону, уделяя Дэну более пристальное внимание. Нахмурив брови, он не отрывал своего острого, как лезвие, оценивающего взгляда, как будто силился решить для себя некую новую задачу.
Это заставило Дэна сильно нервничать, и он чуть было не упал, запнувшись за толстый провод, тянувшийся от одного из стоящих светильников, но все же ему удалось удержаться на ногах и не опозориться.
 И когда он думал, что больше уже не выдержит, вся эта свистопляска резко оборвалась, и на него накатилась такая волна блаженного облегчения, что дежурные слова: «Спасибо, оставьте свои координаты, мы Вам позвоним», — прозвучали для него, как музыка. Как прелюдия к симфонии под названием «Свобода». Оставив женщине-помощнице номер своего телефона, даже не оглядываясь назад, Дэн пулей вылетел из комнаты, чуть не сбив с ног очередного претендента на место модели.
  Улица встретила его привычным шумом проезжающих мимо машин, ярким солнечным светом и неторопливо вышагивающими прохожими, с интересом поглядывающими в сторону молодого человека, застывшего на пороге престижного модельного агентства.
  Дэн стоял, засунув руки в карманы, и наслаждался ощущением свободы и мерного течения жизни вокруг, благостного воздействия которой он не замечал раньше.
Как хорошо, что все страшное уже позади! У него в запасе еще полдня, и он проведет его, шатаясь по городу. И первое, что он сделает – это пойдет в район «Петля» поглазеть на знаменитые Чикагские небоскребы, а затем обязательно посетит Аквариум Шедда, который значился в путеводителе, как одна из местных достопримечательностей.
 
***
 
Вернувшись в Фентон уже ближе к ночи, здорово уставший, но чертовски довольный поездкой, Дэн завалился спать, даже не поужинав. Было приятно оказаться снова в стороне от бурлящего, как большой котел, шумного мегаполиса, спать в своем доме на тихой улочке с редко проезжающими машинами и хорошо знакомыми соседями вокруг. Он так вымотался, что беспробудно проспал всю ночь, поднявшись только к полудню.
  Поначалу он наслаждался здешней размеренностью жизни, устав всего только за день от суеты и сутолоки большого города, но уже к концу недели, когда первые впечатления улеглись и притупились, Дэн понял, что начал скучать по ярким огням громад небоскребов и кипящим энергией улицам Чикаго. Фентон теперь уже казался ему скучным и пресным, а плавность повседневных будней давила и угнетала.
«Ну, что это за жизнь!» — все чаще думал он: «Дом – работа, работа – дом. Так и свихнуться можно!»
Внимательно приглядываясь к окружающему его миру и людям рядом с ним, он ужасался перспективе провести так всю свою жизнь. Дэн недоумевал, как это раньше он мог довольствоваться таким примитивным существованием, когда перед тобой лежит целый мир.
С поездкой в Чикаго расширились горизонты его восприятия, выйдя за рамки маленького городка. Теперь ему было мало ощущать на языке игристый вкус яркой жизни, который он там лишь пригубил — хотелось окунуться в это с головой, испытать ощущение свободного полета, оглушающей скорости движения.
 В таких вот размышлениях и поисках путей, как изменить свою нынешнюю жизнь, прошла еще пара недель. В то, что его примут в модельное агентство, Дэн уже не верил. Смутно надеялся, конечно, но не верил. Там были и более достойные ребята, чем он. И то, что он прошел на второй тур, тоже ничего не значило — если бы его хотели там видеть, то давно бы уже позвонили. А пока он просматривал колонки объявлений в газетах и журналах, надеясь наткнуться на интересную работу за пределами Фентона, чтобы хоть как то разнообразить свою жизнь.
 
***
 
В конце месяца, в понедельник прорвало трубу на кухне под раковиной. Дэн обнаружил огромную лужу на полу сразу по приходу домой с работы, как только зажег свет. Вода залила уже все пространство от мойки до стола и медленно подбиралась к холодильнику.
  С досады он стукнул кулаком по дверному косяку. Вот и поужинал! Теперь может провозиться допоздна. Как он от этого устал! Скорее бы уже скопить необходимую сумму на полный ремонт. Может все-таки взять кредит в банке? Эта мысль посещала его все чаще и чаще, но влезать в долги страшно не хотелось, да и жаль было переплачивать. Ну, ладно, об этом он подумает чуть позже, а пока нужно было браться за инструменты.
  Подставив под капли воды пустую миску, Дэн для начала пошел за ведром с тряпкой, чтобы не пришлось сидеть в луже.
  Он возился под раковиной уже почти час. От неудобной позы — практически полулежа — затекли ноги, и страшно болела спина, но бросать работу не хотелось, так как она близилась к концу, обещая долгожданный отдых. Резкий звонок телефона заставил Дэна врасплох, и он подскочил от неожиданности, ощутимо ударившись головой о низ мойки.
  Вот черт! Проводя ладонью по месту ушиба и оставляя грязные разводы на лбу, молодой человек полез наружу.
«Лишь бы не отец, лишь бы не отец!» — как молитву повторял он по пути к аппарату. — «Его только сейчас до кучи не хватало!».
  — Да? – коротко бросил он, подняв трубку.
  — Дэниэл Фримэн? – поинтересовался на том конце мелодичный молодой женский голос.
  — Да-а-а, — протянул Дэн в ответ, крайне удивленный звонком незнакомой ему девушки.
  — Добрый вечер! Вам звонят из модельного агентства «Vital Beauty», — заученным текстом продолжила та. — Вы участвовали у нас в кастинге три недели назад, и мы рады сообщить, что Вы прошли конкурс. Если Вас это интересует, то агентство готово заключить с Вами контракт.
  Повисла пауза, прерываемая только звуком падающих капель из крана. Дэн стоял, как громом пораженный.
  — Алло, Вы меня слышите? – растерянно вопрошала девушка, выбитая из колеи затянувшимся молчанием оппонента.
  — Да, да! – поспешно ответил Дэн. – Что для этого нужно?
  — Вам нужно подъехать к нам 4-го или 5-го августа с 13-ти до 17-ти часов  к своему будущему агенту Кэтрин Ховард. Она Вам все подробно объяснит. Что-нибудь еще, мистер Фримэн?
  — Нет, спасибо, я все понял.
  — Тогда всего хорошего! Желаю удачи! – и она отключилась.
  Дэн еще с минуту не мог прийти в себя, вперив в пространство пустой взгляд. В голове не было никаких мыслей, только огромный жирный вопросительный знак и многоточие. Наконец опомнившись, он повесил трубку, из которой доносились короткие гудки.
 Итак, жизнь сделала крутой вираж, только вот он не знает, плакать ему или смеяться. Хотелось и то и другое одновременно. Он просто не знал, как реагировать на новость, которую только что получил. Происходящее с ним никак не хотело укладываться в рамки разумного и логичного.  Желал красивой, сказочной жизни – пожалуйста, получи. Сердце ликовало, а разум протестовал.
  Лежа вечером в кровати, Дэн все время прокручивал в голове события, произошедшие с ним за последний месяц.
«Как так получилось, что его жизнь в одночасье встала с ног на голову, мир перевернулся, на ходу меняя приоритеты?» — думал он, уже засыпая. – «А главное, что из этого всего получится? Что ждет его впереди?»
 
***
 
 Сон вынес Дэна уже в известное ему пространство матери-Вселенной.
«Как будто домой вернулся», — с наслаждением думал он, медленно плывя в окружении звезд и впитывая пронизывающий его покой и вечность. Музыка, которую он снова слышал вокруг себя, наполняла его силой и собственной значимостью.
  Мелькнувший вдалеке знакомый ему красный свет, заставил Дэна встрепенуться и нетерпеливо рвануть в ту сторону. Казалось, что его душа летит впереди него самого, стремясь как можно быстрее добраться до дорогого ему сердца и ощутить его благостную, живительную пульсацию. Но, когда до желаемой цели оставалось совсем немного, Дэн в недоумении стал замедлять свой ход, пока не остановился совсем. Если бы он мог, то обязательно протер бы глаза, пытаясь стереть наваждение, которое предстало перед ним.
  Алое сердце не существовало теперь само по себе, каким Дэн помнил его с последнего раза. Оно билось внутри прозрачной женской фигурки, через которую просвечивали миллиарды звезд. Этот женский силуэт сам был теплым светом, освещающим пространство вокруг себя.
  Будто почувствовав присутствие Дэна, алое сердце напротив него встрепенулось, вспыхнуло ярче, отвечая на немые призывы его собственного сердца. Призрачная фигурка девушки стала поворачиваться в его сторону, и когда она повернулась в профиль, Дэн увидел пару невесомых крыльев у нее за спиной. Он не увидел, а скорее почувствовал бесконечную нежность и любовь в ее взгляде, ласковой, щемящей душу музыкой, обволакивающей их обоих.
 
 
Глава 7.
 
  Умиротворяющие звуки музыки, доносившиеся из кабины водителя троллейбуса, были слышны даже в салоне. Стоя в толпе практически на одной ноге и повиснув на поручне, Лера ехала к университету для того, чтобы узнать поступила ли она туда или нет, и отчаянно зевала.
Сегодня должны были быть вывешены списки всех тех, кто успешно сдал все экзамены  и может по праву считать себя студентом одного из самого престижного учебного заведения страны. Из-за переживаний по этому поводу она всю ночь ворочалась и никак не могла уснуть, забывшись тревожным сном только под утро. И теперь она практически спала, зажатая со всех сторон телами пассажиров, едущими на работу в переполненном транспорте.
Все экзамены были уже позади, а с ними и тревоги по поводу собственной состоятельности. Благодаря дополнительным занятиям с Ольгой Викторовной, она сдала английский на «отлично», что вызвало бурную радость и гордость у ее родителей. Да, что уж там говорить, она сама была на седьмом небе от счастья, когда седой старичок, принимавший у нее экзамен, похвалил за хорошую подготовку и одобрительно похлопал по руке. Зубрежка временных форм и просиживание со словарем по много часов в день не прошли для нее даром.
С трудом подавив очередной зевок, Лера посмотрела в окно. Скоро ее остановка. Зажав крепко сумку в руке, девушка с великим трудом, извиваясь как уж, стала протискиваться к выходу, переживая за свою отглаженную утром белую блузку с рюшами на груди, которую она одевала, как талисман, на каждый экзамен. При этом она ловила на себе недовольные взгляды потревоженных людей, но молчавших даже тогда, когда девушка невольно наступала кому-нибудь на ногу, так как те прекрасно понимали, что сами скоро будут вынуждены пробивать себе путь локтями.
Выдавленная из троллейбуса вместе с несколькими такими же молодыми людьми на тротуар, как паста из тюбика, Лера аккуратно заправила блузку в черную прямую юбку до колен и направилась к входу в университет.
В главном холле возле вывешенных списков в жутком волнении и надеждой в глазах толпились абитуриенты. Протиснуться к стендам у Леры не было никакой возможности — так плотно друг к другу были притиснуты тела. Отходить  в сторону никто не торопился. Если человек находил свое имя в списке, то, как правило, застывал на месте, не веря в собственное счастье. Если же не находил, то делал то же самое, только уже от разочарования, или начинал свой поиск сначала, надеясь на свою невнимательность.
Неизвестно сколько бы еще пришлось Лере простоять позади страждущих докопаться до истины ребят, но тут подошел здоровый, массивный парень, квадратная голова которого уверенно возвышалась над остальными, и, как бульдозер, стал вгрызаться в толпу. Юркнув к нему за широкую спину, девушка оказалась у заветных списков. Найдя там название необходимого ей факультета, Лера стала пробегать его глазами. Ее имя: Смирнова Валерия Борисовна значилось почти в конце одной из колонок.
Волна неистовой радости и облегчения, чуть не заставила ее запрыгать на месте, но она сдержала свой детский порыв и стала протискиваться обратно.
 «Ура!» — ликовало и пело у нее все внутри, счастливая улыбка широко растянулась на лице. – «Я сделала это!».
Вырвавшись на свободу, она вздохнула полной грудью.
Так, теперь нужно зайти в деканат и узнать, что ей делать дальше. Большинство институтов посылала своих новоиспеченных студентов в сентябре на «картошку»: трудиться на полях нашей необъятной Родины, убирая выращенный колхозниками урожай. Никто не оставался при этом в накладе. Образовательные учреждения получали деньги на свои внутренние нужды, а студенты весело проводили время, знакомясь и сплачивая коллектив, в котором им предстояло «вариться» несколько последующих лет. Поедет ли их факультет, как большинство остальных и, если «да», то когда — и предстояло выяснить Лере.
Бодро вышагивая по длинному коридору теперь уже ее университета, девушка чувствовала себя в этот момент королевой.
Вдруг под ногами что-то противно хрустнуло, перекатываясь под туфлей лодочкой и Лера, чуть не поскользнувшись, еле удержалась на ногах.
— Бли-и-ин! – раздался рядом раздосадованный голос девушки с ярким макияжем на лице. Ее черные волосы были коротко острижены и аккуратно уложены, а редкая челочка прикрывала лоб. – Два часа за ней в очереди отстояла!
Лера отступила в сторону, чтобы посмотреть на предмет под ногами. На полу среди обломков прозрачной пластмассы лежал раздавленный тюбик розовой перламутовой  губной помады.
Присев на корточки возле скончавшегося тюбика, брюнетка потыкала в него пальцем, осторожно перекатывая с боку на бок, как будто это могло его реанимировать.
— Прости, пожалуйста! – Лере было крайне неловко от своей невнимательности. Она почувствовала, как запылали ее щеки. Если бы она не витала в облаках, то обязательно бы заметила упавший предмет.
Сидящая перед ней девушка вскинула голову, и на Леру снизу вверх уставились живые карие глаза. Ядовито-фиолетовые сережки в виде больших колец при этом разлетелись в разные стороны и снова вернулись на место, тихонько покачиваясь у нее в ушах. Легко вскочив на ноги, она махнула рукой:
— А, ладно! Сама виновата, нечего было рот разевать. Жалко только, почти новая была, – взгляд снова уткнулся в возмутительницу спокойствия.
— Я не хотела… — залепетала было снова Лера.
Но девушка ее оборвала:
— Говорю же, не бери в голову. Будет и другая. — Она хитро улыбнулась: — Еще часок-другой в очереди на Невском в «Ланком», и все тип топ.
Лера заулыбалась в ответ.
Искрящееся веселье этой девушки было просто заразительно. На ней была надета ультракороткая прямая юбка и сиреневая блузка-рубашка, сшитая из атласного материала. Ноги, обтянутые модными колготками в сеточку, были обуты в туфельки на каблучке-рюмочке.
— Катя, — представилась брюнетка.
— Лера, — ответила она в свою очередь.
— Ты здесь учишься или только поступаешь? – поинтересовалась Катя, отступая к окну, так как их беседа посреди коридора мешала снующим вокруг людям.
— Уже поступила, — в голосе Леры звучала гордость.
— Куда?
— На иностранные языки.
Катя присвистнула:
— С первого раза?
Лера отрицательно покачала головой:
— Нет, в прошлом году поступала на другой факультет, но провалилась.
— А в этом пошла на тот, куда не пробиться, и сразу сорвала банк? – новая знакомая Леры была очень удивлена. — Ну, ты подруга, даешь! Вот это подфартило!
Смущенно теребя лямку сумочки, Лера задала встречный вопрос:
— А ты?
— Я уже год учусь на Факультете Коррекционной педагогики. Буду логопедом.
— Интересно… — протянула Лера.
— Ничего интересного, — отмахнулась Катя, — просто там проходной балл был поменьше, вот и пошла. Ты сейчас куда?
— В деканат, а потом домой.
Лере было жаль расставаться со своей новой знакомой, общаться ней было легко и интересно. Между ними напрочь отсутствовала какая бы то ни было неловкость, которая возникает порой при разговоре с мало знакомыми людьми. К тому же, хотелось узнать больше о жизни в университете от того, кто знает о ней не понаслышке. Хотя бы элементарные вещи типа, где здесь столовая.
— Ты где живешь? – видно Катя тоже была не против продлить знакомство.
— Рядом с Фонтанкой, Климов переулок.
— Да это же совсем рядом со мной! – радостно заключила собеседница. – Я живу через мост от тебя на Троицком проспекте. Ну, надо же, как мир тесен! Пойдем, поищем твой деканат, а потом вместе домой поедем. А можно погулять вдоль Невы.
— Здорово! Я согласна. Как ты думаешь, нам в какую сторону?
— Сейчас спросим у кого-нибудь. Как говорится: «Язык до Киева доведет».
 
 
Глава 8.
 
— Извините, где я могу найти Кэтрин Ховард? – справился Дэн у девушки за стойкой администратора.
— Поднимитесь на второй этаж и поверните налево. Ее кабинет находится в конце коридора.
— Спасибо.
С того времени, как он был в агентстве больше месяца назад, здесь ничего не изменилось, если только не считать отсутствия шумной толпы в вестибюле. По сравнению с нагретой на солнце улицей внутри здания было свежо, дышалось значительно легче, и Дэн испытал даже нечто сродни блаженству, когда его кожи коснулась прохлада. Уверенным шагом он направился вверх по лестнице, украшенной ажурными коваными перилами.
Конец узкого коридора наверху заканчивался небольшим фойе со стоящим в нем  вытянутым дугой, в виде полумесяца диванчиком из искусственной кожи и овальным журнальным столиком посередине. По углам стояли высокие керамические горшки с экзотическими южными растениями, которые придавали уют этому маленькому  пространству, а по обе стороны от окон, на противоположных друг от друга стенах располагались две двери, на одной из которых висела табличка с именем необходимого ему агента.
Но Дэн был здесь не первым. На диване уже дожидались своего часа двое посетителей: светловолосый парень, чем-то похожий на львенка, да худощавая девушка с короткой стрижкой под Мадонну. При его появлении они дружно подняли головы и посмотрели на него.
— Вы тоже сюда? – поинтересовался он у них, показывая на дверь, и получил утвердительные кивки в ответ.
Но если девушка лишь бросила в его сторону короткий взгляд, после чего снова уткнулась в модный журнал, который просматривала до этого, то парень продолжал открыто пялиться на него, проявляя повышенный интерес. Но, как ни странно, его взгляд не показался Дэну назойливым или неприятным. Скорее дружелюбным и любопытным, как у соседского пса.
Не зная чем себя занять, Дэниэл присел на свободную сторону дивана и тоже взял со столика один из журналов, где на глянцевой обложке возле красного Феррари красовался парень со шлемом в руках. Примерно через минуту бездумного пролистывания страниц, послышался звук открываемой позади него двери, и сидевшая шатенка, шустро вскочив на ноги, скрылась за ней, предварительно выпустив на свободу длинноногую девушку в мини юбке.
— Вместе будем работать с одним и тем же агентом? – завязал разговор светловолосый парень, когда они остались вдвоем.
— Еще не знаю, — задумчиво протянул Дэн. – Почитаю договор, а там видно будет.
В глазах собеседника появились задорные искорки.
— Неужели ты можешь отказаться от их предложения? – парень слегка наклонился вперед, в его голосе звучало неподдельное удивление. Видя, что Дэн при этом остается совершенно серьезным, он продолжил: — Да десятки людей на твоем месте ухватились бы за это обеими руками! — продолжал недоумевать он.
Но Дэниэл в ответ на это лишь неопределенно пожал плечами.
 – Кстати, меня зовут Томас, можно просто Том, – от широкой открытой улыбки на щеках парня появились две очаровательные ямочки.
— Дэн, — представился в свою очередь молодой человек, протягивая руку в ответ.
По мнению Дэна, его новый знакомый однозначно подходил под определение модели. Именно таких парней он чаще всего и видел в глянцевых журналах в окружении красивых вещей или девушек. Тот был в меру мускулист, по-спортивному подтянут, явно проводя в спортзале не один день, а надетая на него белая обтягивающая футболка, заправленная в джинсы, только подчеркивала впечатляющую рельефность его тела. Золотисто-желтого цвета волосы волнами спускались до плеч, обрамляя круглое лицо с веселыми, лучистыми глазами и полными чувственными губами.
— Ты откуда? — продолжил беседу Томас.
— Из Фентона.
— Фентон? Где это?
— Это в штате Мичиган, недалеко от Флинта, — пояснил Дэн, но по пожатию плеч собеседника понял, что название его городка все равно ни о чем тому не говорит, – в 240-ка милях отсюда.
— А я живу в Рокфорде! — с гордостью произнес Томас.
По тому, как тот это сказал, Дэн подумал, что, возможно, город чем-то знаменит. Но вот чем, он не знал, поэтому промолчал, не желая выглядеть в глазах нового знакомого тупой деревенщиной.
Видя, что сообщение о его месте жительства не произвело на Дэниэла никакого впечатления, Томас отмахнулся:
— Ну и ладно. Я что-то не помню тебя на кастинге.
— Аналогично, — ответил ему Дэн.
— Хотя…, там была такая куча народу! Как твои родные восприняли новость о том, что тебя приняли в агентство?
— Никак, — он не хотел вдаваться в подробности. – Я живу один.
— Повезло, — позавидовал Томас. – А у меня есть еще две младшие сводные сестры, которые лезут в мои дела и постоянно достают. Даже девчонку в дом не привести без того, чтобы хоть одна из них не сунула свой нос в мою комнату! Они считают меня их личной вещью. Хотя теперь… Теперь всем хвастаются, что их старший брат – модель.
Несмотря на обвиняющие слова, Томас говорил о своих сестрах с такой любовью, что теперь наступила очередь Дэна завидовать. Он не знал, что значит иметь братьев или сестер, поэтому был далек от проблем этого парня.
— А родители? – Дэну было интересно, как известие о том, что их ребенок будет работать в модельном бизнесе, воспринимается в других семьях.
— О-о-о, особенно была счастлива мама, что сумела вырастить такого красавца! — Томас шутливо принял горделивую позу, изображая надменный образец совершенства. – А отчиму, в общем-то, все равно, — сморщил он нос.
Раскрылась дверь в кабинет, оттуда вышла брюнетка и гордой походкой прошла мимо них.
— Ну, я пошел, — весело сообщил Томас и легко вскочил на ноги.
Дэн остался дожидаться своей очереди.
 
***
 
Когда позже он вошел в кабинет, отделанный медового цвета деревянными панелями, то увидел за столом женщину, которая присутствовала в жюри на кастинге месяц назад.
Она была занята беглым просмотром документов, которые держала в руках. Как и тогда на ней был минимум косметики, которая бы только испортила впечатление от необычайно чистой и гладкой кремовой кожи, как у молодой девушки. Немного пастельных тонов теней и легких румян подчеркивали совершенство лица, убирая лишние годы. Сегодня на ее блузку спускалась длинная нитка бус из натурального, прозрачного камня.
Заметив вошедшего молодого человека, женщина отложила в сторону бумаги и поздоровалась:
— Здравствуйте! Дэниэл Фримэн, если не ошибаюсь? – рукой она показала на стул напротив себя, приглашая Дэна сесть.
— Добрый день! Да, — подтвердил он.
Как ему показалось, в глазах женщины на долю секунды мелькнул интерес, но тут же пропал. Лицо ее при этом оставалось совершенно бесстрастным.
— Я – Кэтрин Ховард, как Вы уже, наверное, поняли, — представилась она. – Я буду Вашим агентом в «Vital Beauty» на всем протяжении действия контракта.
Порывшись в тонких цветных папках на столе, она вытащила одну из них и раскрыла. Дэн успел заметить там свои фотографии, сделанные во время кастинга, и какие-то бумаги с печатным текстом. Женщина выудила оттуда документы, а остальное отодвинула в сторону, чтобы они не мешали, но взгляд молодого человека так и тянулся к снимкам в папке. Было безумно интересно взглянуть на себя со стороны, но попросить посмотреть поближе он все же не решился.
— Сейчас я Вас вкратце ознакомлю с условиями контракта, — эти слова полностью переключили внимание Дэна на агента. – Так как опыта работы в этой сфере у Вас нет, вместе с некоторыми другими молодыми людьми Вам необходимо будет пройти обучение, стоимость которого будет постепенно вычитаться в дальнейшем из Ваших доходов. На это время, если в этом есть необходимость, Вам будет предоставлена небольшая стипендия, которая так же будет учтена при расчете заработанных денег. Агентство в свою очередь берет за свою работу 20% от Вашего заработка, — Кэтрин Ховард сделала паузу, дав Дэну время для осмысления.
— А сколько зарабатывает модель? – возник естественный вопрос у Дэна.
— Это зависит от того, в какой именно сфере человек может использоваться, исходя из своих физических и творческих данных. Некоторые становятся только фотомоделями, другие могут работать на подиуме, третьи совмещают и то и другое. В любом случае это может составить от 50$ до 8000$ за час. Многое зависит от Вашего личного опыта, готовности постоянно учиться и желания работать. Обеспечить Вас работой – это, конечно, наша обязанность, за это мы и получаем свои комиссионные, но и от Вас потребуется выкладка. Это совместный труд и возможность заниматься каждому своим делом, не отвлекаясь на мелочи. У Вас есть еще вопросы по поводу финансовой стороны дела? — молодой человек отрицательно помотал головой. — Тогда я перейду к организационной. Данный контракт составляется на три года. По истечении этого срока Вы вправе перезаключить его с нами или отправиться в свободное плавание — на Ваше усмотрение. Но… — женщина улыбнулась, и эта улыбка смягчила строгость в ее глазах, — от нас редко кто уходит, потому что, как показывает потом практика, это очень недальновидно с их стороны. Наше модельное агентство уже сделало себе имя и заработало отличную репутацию в этой сфере. Мы работаем с известными домами мод по всей стране и имеем постоянных крупных клиентов в рекламном бизнесе.
Нужно сказать, что на Дэна произвели впечатление и размах «Vital Beauty», и то, с какой гордостью говорила об этом Кэтрин Ховард. Как будто шла речь о ее собственном детище.
Вообще, возвращаясь мысленно к тому, что он здесь успел увидеть, модельное агентство представлялось ему большим хорошо отлаженным механизмом мощного дорогого автомобиля, где каждый чувствовал себя важной деталью в общей схеме, необходимой для движения вперед. И ему очень хотелось хотя бы на время слиться с этой машиной, ощутить, как ветер свистит в ушах на безумной скорости, даже если он не будет сидеть за рулем, а будет в ней простым пассажиром.
— А Вы немногословны, — женщина скрестила руки на груди и откинулась назад, окидывая его оценивающим взглядом. – Не то, что молодой человек, который был здесь до Вас. Вот уж у кого язык подвешен, не остановить! Хотя… — задумчиво протянула она, уходя в свои мысли и что-то прикидывая, — может быть как раз в этом и состоит его изюминка.
— А чему именно меня будут учить? – поинтересовался Дэн.
К Кэтрин Ховард моментально вернулся осмысленный взгляд, как будто кто-то щелкнул переключателем, и она принялась объяснять:
— Работа с визажистом, стилистом, сценическое дело и многое другое. Но в первую очередь для Вас конкретно – это ежедневное посещение тренажерного зала. Кстати, он у нас свой и располагается слева от вестибюля за дверью под лестницей. Там тренер начнет работать над Вашим телом, подправляя в нужных местах, пока не доведет его до необходимых параметров.
Идея позаниматься на тренажерах Дэна не отпугивала, а скорее наоборот воодушевляла. К физическим нагрузкам он привык, работая на стройке, и ему, как и любому мужчине, нравилось ощущение вздувающихся мышц. К тому же было приятно всегда чувствовать себя в тонусе. Только если раньше это было просто неизбежным следствием нагрузок, то сейчас ему реально предоставлялась возможность индивидуально поработать с профессионалом.
— Кстати, — женщина порылась в его папке и вытащила листок с его данными, — насколько я понимаю, Вы живете довольно далеко отсюда.
Дэниэл кивнул. В его мозгу, занятом обдумыванием будущих перспектив, даже не возникло мысли о том, как он будет сюда добираться. И он вдруг отчетливо понял, что не сможет делать это ежедневно. Это просто нереально!
— Агентство может предоставить Вам недорогое временное жилье, — услышал он продолжение, — пока Вы не встанете на ноги. Правда в этом случае Вам придется делить его с другими такими же парнями и девушками и спать по несколько человек в комнате. Чтобы избежать совместного проживания, некоторые самостоятельно снимают квартиры. Все зависит от финансов.
Ни тот, ни другой вариант молодого человека не устраивал. Но лучше уж жить вместе с остальными в тесноте, чем влезать в долги или идти на поклон к родителям.
— Ну вот, я Вам все рассказала, – подытожила Кэтрин Ховард, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо. —  Если Вас все устраивает, то для того, чтобы начать вместе работать, необходимо подписать контракт.
— А можно все хорошенько обдумать?
— Обдумать? – в ее голосе послышалось легкое недоумение. Видимо с сомнениями насчет работы в этом агентстве она сталкивалась впервые. — Ну, во-первых, на это нет времени, так как занятия начинаются через две недели, а Вам еще нужно определиться с переездом, а во-вторых, — она пристально взглянула на него, — если бы Вам это не было нужно, то Вы бы не сидели сейчас напротив меня, проехав больше двухсот миль в одну только сторону.
Да, она была права, и Дэн это хорошо понимал. Работа здесь ему была безумно интересна, и он не боялся перемен, а скорее жаждал их, но загвоздка состояла в том, что ему придется бросить бабушкин дом, за который он столько боролся, и перебраться в Чикаго.
— Можно я выйду в коридор и подумаю? – закинул удочку он.
Женщина взглянула на часы и вздохнула:
— Хорошо, только у Вас не больше двадцати минут, так как в пять я должна буду уйти.
— Спасибо, — и Дэн выскочил за дверь.
В фойе, слава богу, никого не было, и молодой человек присел на диван. Если бы он курил, то обязательно бы сейчас затянулся — так велика была потребность унять волнение и привести разбегающиеся мысли в порядок.
Итак, желание кардинально изменить свою жизнь противостояло мысли, что силы, отданные на сохранение дома, могут быть растрачены впустую и в итоге дело так ничем и не закончиться. Он боролся за него с родителями, с обстоятельствами, поэтому бросить все на полпути, казалось предательством как по отношению к нему, так и к самому себе. Но что же делать?
Хотя, как он прикинул, за работу здесь он в любом случае будет получать больше, чем на стройке. Так стоило ли тогда держаться за привычную жизнь в Фентоне? Кое-какие сбережения у него уже имелись и, если поднатужиться, то необходимая сумма на ремонт дома к ноябрю соберется. А дальше уже видно будет. Предусмотреть все просто невозможно, поэтому он будет решать проблемы, по мере их поступления — чего ломать голову раньше времени. Вопрос с домом, конечно, все еще остается в подвешенном состоянии, но в этом нет для него ничего нового. Он попытается совместить одно с другим, а дальше жизнь рассудит.
Придя к такому выводу, Дэн направился обратно в кабинет. Там, пробежав контракт глазами и не поняв из него и половины, он его подписал.
— Добро пожаловать в «Vital Beauty»! – с улыбкой на губах пожала ему руку Кэтрин Ховард, поднявшись со своего места. – Вот моя визитка, — она протянула карточку со своим именем и номером телефона, — звоните мне по любому вопросу, который у Вас возникнет, и в любое время. Теперь мы должны работать, как одна команда. Увидимся снова здесь через две недели в понедельник, только обязательно позвоните мне, чтобы сообщить, как устроились.
Разговор закончился, и Дэниэл покинул комнату в прекрасном настроении. Всегда становится легче на душе, когда в жизнь приобретает определенность, смысл и направление.
Когда же он спустился вниз, то увидел, как его новый знакомый по имени Том флиртует с девушкой-администратором. Облокотившись о стойку, он расточал свое обаяние.
Дэн усмехнулся представшей перед ним картине и хотел было уже пройти мимо, как парень быстро подскочил к нему, махнув девушке на прощание.
— Долго же ты там пробыл! – жизнерадостно произнес он. – Ну, что, можно тебя поздравить?
Дэниэл кивнул головой:
— Да, я подписал контракт.
— Вот и хорошо! Пойдем на улицу?
Августовская жара мощно обрушилась на них тепловой волной, заставив тело моментально покрыться испариной. После прохлады здания, легкие наполнились горячим городским воздухом, затрудняя дыхание.
— Я вот чего надумал, — продолжил Томас прерванный разговор. — Ты где собираешься жить?
— Еще не знаю, — пожал плечами Дэн, — скорее всего, воспользуюсь предложением агентства.
— Тогда, может, подыщем небольшую квартирку на двоих? – Том вопросительно уставился на Дэна.
— Не знаю, — он попытался прикинуть такой вариант в голове. Сама идея ему, в общем-то, нравилась.– Почему я? – поинтересовался Дэн после небольшой паузы, изогнув одну бровь.
— А черт его знает! – засмеялся парень, растерянно проводя рукой по волосам. – Но ты мне понравился. Да и вариантов особо нет, я сам здесь еще новичок. Жить с толпой не хочется, а один я квартиру не потяну.
— Мне нужно подумать, — последовал короткий ответ.
— Похоже, ты очень любишь «думать», — незлобиво подколол его новый приятель, и Дэн в ответ улыбнулся. – Только не тяни с ответом, а то придется искать кого-нибудь другого. Запиши мой телефон, если надумаешь, то позвони, встретимся на следующей неделе, посмотрим варианты.
— Я смогу только в выходные.
— Нет проблем. В выходные, так в выходные.
Дэн достал из кармана визитку Кэтрин Ховард, собираясь записать на нее номер Тома:
— Есть ручка?
— Один момент, — Томас выхватил бумажку из рук и скрылся за дверями агентства, оставив молодого человека стоять одного.
Буквально через минуту он выскочил обратно, но уже с записанным телефоном на обратной стороне, и протянул ее Дэну:
— Держи. Ну ладно, пока! Еще увидимся.
Пожав друг другу руки, новые приятели разошлись в разные стороны.
 
***
 
Ровно через неделю Дэниэл с Томасом сидели в маленьком кафе в Чикаго и обсуждали варианты квартир, которые только что осмотрели. Оба были уставшими, голодными, но чрезвычайно довольными.
В результате было решено остановиться на небольшой квартирке на Север-Хонор стрит в районе Уикер Парка. С гостиной, отделенной от крохотной кухоньки тонкой перегородкой, и еще двумя комнатами, занятыми в данный момент под спальню и кабинет. Нельзя сказать, что вариант был шикарен: мебель была старой, потертой и продавленной, окна выходили прямо на ветку метро, что сулило вечный шум от проходящих мимо вагонов, но умеренная плата, запрошенная владельцем, как нельзя лучше устраивала приятелей.
Кабинет они думали переоборудовать в еще одну спальню, и таким образом у каждого была бы своя отдельная комната. Этим и еще косметическим ремонтом по обоюдному согласию предстояло заняться Дэну, а на Тома легли обязанности по оформлению всех необходимых бумаг и поиску недорогой, но добротной мебели.
Дэн незаметно наблюдал за своим новым знакомым. Весельчак и балагур с неуемной энергией был полной его противоположностью. Казалось, что открытая улыбка никогда не сходит с его губ, а карие со светлыми искорками глаза всегда повернуты в сторону прекрасного пола. Том обладал всеми теми качествами, которые отсутствовали у него самого, и это вызывало легкую зависть у Дэна.
Но, несмотря на очевидную разницу в их характерах, Дэну было на удивление легко и комфортно в обществе этого человека, как будто он знал его всю свою жизнь. Рядом с ним он мог просто молчать или вставлять немногословные реплики, и это не выглядело с его стороны серостью или замкнутостью, как бывало раньше. Томас всегда с избытком болтал за них двоих, и Дэн на его фоне казался загадочным и углубленным в себя человеком. Они не просто гармонично дополняли, но еще и выгодно оттеняли индивидуальные качества друг друга.
— Смотри, какие цыпочки! – расплылся в улыбке Том, заглядывая за спину Дэна.
Обернувшись, молодой человек увидел возле дверей двух занятных девушек, оглядывающих помещение в поисках свободного столика. На обеих были лихие ковбойские шляпы и рубашки в клеточку, отличающиеся только цветом, заправленные у одной в джинсы, а у другой в короткую юбочку. Этакие коренные уроженки Дикого Запада на отдыхе!
Он их, конечно, оценил и отвернулся, не рассчитывая на какое-либо продолжение. Но Том не мог уняться, бросая призывные взгляды в их сторону. И не успел Дэн и глазом моргнуть, как девушки, назвавшиеся Элис и Николь, оказались за их столиком и оживленно болтали с ними о разных пустяках, как хорошие знакомые. Правда с их стороны говорил, конечно, в основном Том, блистая остроумием и обаянием, а Дэн непривычно много смеялся вместе с остальными  и упивался атмосферой непринужденного веселья.
День, проведенный вместе с Томом и девчонками, пролетел незаметно, даря Дэну массу впечатлений и большой заряд бодрости, которыми он долго еще наслаждался в своих воспоминаниях. Жизнь теперь казалась ему радужной и сулила массу интересных и насыщенных дней впереди.
Единственное только, что добавило ложку уксуса в его безоблачное настроение – это будущий разговор с родителями о предстоящих переменах в его жизни. Была бы его воля, Дэн вообще бы ничего им не сообщал. Но он понимал, что и так оттягивал разговор, как только мог, проявляя непростительное малодушие.
В итоге мать отнеслась к его решению нейтрально, попросту не зная, как реагировать, чего нельзя было сказать об отце. Но молодой человек был к этому морально готов, поэтому ничего нового для себя не услышал.
Взяв расчет на работе и собрав необходимые вещи на первое время, Дэн загрузил их в машину и, попрощавшись с Фентоном, отбыл навстречу новой жизни.
 
***
 
В Чикаго у него практически не было свободного времени. Если он не пропадал на различных занятиях или в тренажерном зале, то стоял в их новой квартире с мастерком или кисточкой. Том тоже появлялся дома только для того, чтобы проконтролировать привоз кровати или книжных полок, либо чтобы элементарно завалиться спать. Дэн не переставал удивляться, как его новому другу удавалось доставать мебель практически в полцены. Возможно, здесь играл роль хорошо подвешенный язык — Томас мог уболтать кого угодно — либо его личное обаяние, которое он щедро раздавал направо и налево. В общем, он не знал, как это происходит, но факт оставался фактом, и в их маленькой квартирке появлялись предметы мебели, не выходя за рамки запланированного бюджета.
Мало того, в то время как Дэн едва доползал вечером до кровати, у Томаса еще хватало энергии на то, чтобы в силу своей общительности завести кучу знакомств в агентстве и успеть погулять с очередной девушкой по городу. Поэтому первый месяц его жизни в Чикаго показался Дэну целой вечностью — настолько насыщенными оказались эти дни в противовес тому, что у него было раньше.
В конце сентября, когда его тело потеряло былую угловатость, а походка стала пластичной и уверенной, к работе над их образом приступил стилист. Это был тот самый запомнившийся ему еще на кастинге неординарный мужчина.
Как знал теперь Дэн, звали его Ричардом Бруксом, и он был важной фигурой в «Vital Beauty», по величине сравнимой разве что только с самим Николасом Ларкинзом. Здесь его не просто уважали, а всеобще боготворили. Работавшие с ним люди всегда прислушивались к его мнению, а ассистенты мгновенно кидались выполнять каждое его желание, как по щелчку пальцев. Дэн никогда не слышал, чтобы стилист на кого-нибудь кричал или хотя бы повышал голос. Мужчине это просто не было нужно — мир и так начинал вращаться вокруг него, отталкиваясь, как от центральной оси, стоило только тому появиться в помещении.
Потому что Ричард Брукс был Мастером своего дела! И именно с большой буквы! Он обладал талантом видеть суть людей или вещей и представлять это в максимально выигрышном для них свете. Его клиентами были не только модели, но и многие знаменитости. Невероятно тонкое чутье всегда указывало тому, в какой именно сфере можно с успехом применить выявленные на свет качества так, чтобы получить при этом максимум дивидендов.
По указаниям стилиста волосы Дэниэла были выкрашены в иссиня-черный цвет и подстрижены неровными прядями, достигающими середины шеи и прикрывающими мочки ушей, придавая его облику скрытую угрозу и агрессивность.  Тонкие черты лица и прямой нос в купе с новой прической создавали образ утонченного, искушенного и невероятно опасного, как глубокая ночь, падшего ангела. Колючий взгляд ярко-серых глаз, ясно проступивших теперь на фоне темных волос и смотрящих на мир из-под рваной челки, довершал созданный стилистом портрет.
Дэн не узнавал самого себя! Неужели этот сексуальный парень в зеркале – он? Новый образ был слишком ярок и еще непривычен, но, все же, очень ему нравился, подпитывая уверенность в собственной оригинальности и неповторимости.
Устроив небольшой экзамен, маленькая комиссия в составе с Николасом Ларкинзом, Кэтрин Ховард, Ричардом Бруксом и еще парой людей, оценивала то, как он и другие будущие модели  двигаются, насколько точно могут понять и реализовать замысел фотографа, мимику, жесты и тому подобное. После этого каждому был вынесен вердикт, в какой сфере деятельности те могут быть использованы, а над чем им еще предстоит поработать более тщательно.
Чтобы портрет Дэна приобрел свою завершенность, было решено сменить ему имя.
Так в свете фотовспышек родился Дэниэл Блэк.
 
 
Глава 9.
 
На письменном столе перед девчонками лежали две фотографии. На одной из них был серьезный брюнет двадцати одного года с квадратным лицом и слегка насупленными бровями, на другой – жизнерадостно улыбающийся парнишка чуть помладше — круглощекий и взъерошенный.
— Ну, что скажешь? – вопрошала Катя, не отрывая взгляд от фотографий.
— Откуда я знаю, — недоумевала Лера, — это твои парни.
Подруга вздохнула:
— Мне, конечно, больше Славик нравится, — она взяла снимок круглолицего. – С ним весело и прикольно.
Катя встречалась со Славой всего месяц. Он учился на заочном отделении и работал официантом в клубе «Престиж».
— Ну, так и ходи с ним!
— Но с другой стороны…, — продолжила рассуждения Катя, беря в левую руку другое фото, — с Димкой все же надежнее. За ним, как за каменной стеной.
Насколько помнила Лера по рассказам подруги, этот парень уже твердо стоял на своих ногах. Он закончил институт и стажировался в какой-то там фирме.
— Тогда пусть будет этот Дима, — заключила в очередной раз Лера.
— Да, но он такой нудный и скучный, что порой повеситься хочется!
Лера вздохнула и подошла к окну. На улице темень и ни одного прохожего. И не мудрено: время близится к полуночи, все либо спят, либо на праздничной службе в церкви по случаю Рождества Христова, как и ее родители. А она улизнула из квартиры после звонка и приглашения Кати и сидит теперь у нее дома, выслушивает глупости.
Вот проблему нашла — из двух парней не выбрать одного! Вот у нее вообще никого нет, и это по-настоящему обидно!
Первая и, как все говорят, самая трудная в ее жизни сессия в университете уже позади. Экзамены она сдала неплохо, и в то время как другие наслаждаются законными новогодними каникулами, гуляя и развлекаясь с парнями, она сидит в одиночестве дома с книжкой в руках и заполняет чтением пустые часы безделья.
Почему же раньше отсутствие парня в ее жизни не задевало так сильно, как сейчас? Может быть, тому виной бурлящая, плещущая через край энергия университетских будней? Кто-то с кем-то постоянно встречается, ссорится, разбегается, завязывает новые отношения и снова впереди их ждет счастье или драма. Такое ощущение, что жизнь просто плавно обтекает ее и уплывает дальше, унося с собой радости и горести взаимоотношений с противоположным полом. Неужели она просит так много?
— Лерка, давай погадаем? – прервала ее грустные мысли подруга.
Девушка обернулась и встряхнула головой, гоня хандру. Ведь этой ночью вступает в права самый светлый праздник в году, а она куксится, вместо того, чтобы радоваться ему вместе со всеми!
— Давай! – с воодушевлением ответила она. – Как будем гадать?
В современных квартирах выбор подобных развлечений был невелик. Это в деревнях можно гадать при помощи петуха, склевывающего рассыпанные по полу зерна (Лера усмехнулась, представив, как сонную птицу ночью вытаскивают из курятника и говорят: ешь!). Или гадать по полену, выбранному из дровяника наугад в полной темноте. Либо просиживать у зимней проруби в надежде увидеть лик суженого в воде.
В городе же обычно все банально сводилось к воску, бумаге и зеркалам.
— Да, я в этом не сильна, — засмеялась Катя. – Сейчас свечи и воду с кухни притащу, — и она выскочила из комнаты.
Ждать пришлось не долго, и уже через пару минут перед ними на столе стояла пара белых свечей, стакан с водой и столовая ложка. Девочки выключили свет, и комната погрузилась во мрак, где светлым пятном выделялись лишь их белые сосредоточенные лица, освещенные слабым точечным светом.
Сначала к гаданию приступила Катя. Нагрев над пламенем в ложке немного воска, она быстрым, четким движением вылила его в  холодную воду и подождала, когда тот затвердеет. Затаив дыхание, девушки извлекли получившееся образование со дна на свет божий.
— Ты что-нибудь видишь? – Катя крутила восковую кляксу и так и этак.
Лера неопределенно пожала плечами, пытаясь разглядеть в ней хоть какой-нибудь знакомый образ.
— Фигня какая-то вышла! – огорченно констатировала в итоге подруга. – Ничего не вижу. Попробуй теперь ты.
С Лериной стороны были проделаны те же манипуляции, и на стол рядом с Катиной «кляксой» легло ее творение.
— То ли осьминог, то ли звезда с кривыми лучами… — протянула подруга, наклоняя голову то в одну сторону, то в другую. – И как это толковать?
— Понятия не имею, — отозвалась Лера.
Обе девушки были сильно разочарованы. Ничего особенного они не получили.
— Ерунда это все! – сделала заключение Катя. – Люди придумали, чтобы поразвлечься.
Но Лера была с ней не согласна. Раз ритуалы и приметы неизменно передавались из поколения в поколение, то на это была особая причина. Да и всегда хотелось оставить в этой жизни места для чуда.
— Может быть, мы делаем что-то неправильно, — предположила она. И тут ее осенило: — Катька, какие же мы дуры! – подруга кинула в ее сторону скептический взгляд, мол, не нужно обобщений. – Мы же не определились, на что гадаем! А каков вопрос — таков и ответ, то есть ноль.
В глазах Кати засветилось понимание и интерес, она вновь оживилась:
— Точно! Давай снова попробуем!
— Нет, — Лера помотала головой, – второй раз нельзя. Мы уже использовали это гадание. Давай лучше попробуем на бумаге. Тащи тарелку.
Теперь, перед тем как приступить к действиям, обе замерли и в уме загадали желание.
«Хочу знать, что меня ждет в ближайшем будущем», — подумала Лера, поджигая свой скомканный лист девственно чистой бумаги на блюдце.
Тот занялся споро, а колыхание пламени заставляло тени от окружающих предметов извиваться в причудливом своеобразном танце. Когда бумага прогорела и замерла, девушки поставили перед получившейся бесформенной массой свечу так, чтобы он отбрасывала четкую тень на стену. Затем, вертя блюдце в разные стороны, по серым очертаниям перед собой они стали изучать получающиеся контуры, как в театре теней.
— Смотри! – воскликнула вдруг Катя. – Похоже на птицу!
И правда, в определенном положении тень давала изображение птицы, с высоко поднятыми крыльями, готовой сорваться с места и взлететь.
Насладившись зрелищем, Лера продолжила медленно вращать тарелку на столе. Когда она повернула ее практически на 180, на стене стал проступать контур вытянутого вверх сердца. Чтобы улучшить изображение, девушка на этом не остановилась и развернула комок бумаги еще немного. При этом стало отчетливо видно, как сердце ровно посередине пересекает линия с неровными рваными краями, деля его на две равные половинки.
— Ух, ты! – в голосе подруги слышался благоговейный трепет. – Расколотое сердце!
Лера откинулась на спинку стула. Искать что-либо еще не имело больше смысла. Казалось, что более четких образов будущих событий и быть не может. Но только вот что они означают?
Ну, разбитое сердце не оставляло места для какой-либо двусмысленности. С одной стороны это печально, а с другой стороны это предполагает долгожданные отношения с противоположным полом. Но вот что изображает из себя птица? И почему они располагаются напротив друг друга?
— Вот здорово! – прервала ее размышления подруга. – Теперь я.
Все повторилось заново: бумага, огонь и комок пепла на тарелке перед горящей свечой отразили на стене контуры лежащей человеческой фигуры.
Лера засмеялась:
— Катька, да это же ребенок в люльке!
— Типун тебе на язык! – воскликнула та в ответ. – Только этого мне не хватало!
Но нахмуренные брови и сосредоточенный взгляд подруги говорили о том, что она не исключает такой возможности, а значит, в будущем будет предельно осторожна. Колесики в ее голове быстро вращались, прокручивая все варианты.
— Да… — протянула она задумчиво, рассматривая изображение на стене. – Либо ребенок в люльке…, либо человек в гробу…
От последних слов подруги повеяло холодом. Повисла неловкая пауза, и Лере отчаянно захотелось перекреститься, но она себя сдержала.
— Ну, тебя, Катька! – махнула она рукой на подругу. – Скажешь тоже! Не выдумывай.
Заметив слишком бурную реакцию Леры на свои невзначай брошенные слова, Катя попыталась разрядить обстановку.
— Да, ладно, не парься! – легкомысленно произнесла она. – А то у тебя такое лицо, будто ты приведение увидела! Ребенок, так ребенок, – пожала она плечами, легко отметая дурные мысли. – А мне, кстати, понравилось гадать. Давай еще что-нибудь придумаем. Есть предложения?
— Мне на ум, кроме бросания валенка за ворота, ничего не приходит.
— А что? Это идея! – с воодушевлением ответила Катя. Лера с подозрением покосилась на подругу. – Приглашу своих ребят, прихватим какой-нибудь сапог, а уж ворот в наших дворах-колодцах хватает! Погуляем, повеселимся, а заодно и проблему с этими двоими проясню.
— С ума сошла! – испугалась Лера. – Ночь на дворе, а им добираться сюда через весь город! Не выдумывай!
Но уже в следующий момент девушка заметила хитрый блеск в прищуренных глазах подруги.
— Ну и шутки у тебя, Катька! – Лера схватила листок бумаги, быстро скомкала его и запустила в подругу.
— Нет, серьезно! — произнесла та, слегка запыхавшаяся после дружеской перестрелки. — Может, еще с зеркалами погадаем на суженого?
Но Лера решительно отмела это предложение:
— Ни за что.
— Почему? Неужели не хочется увидеть того, кто для тебя предназначен? Давай! Это же так интересно! Это же просто игра. Или ты сомневаешься в том, что получится?
— Зеркала – это не игра, — твердо стояла на своем девушка. – Как раз, я уверенна, что все возможно, но это может потом выйти боком.
— Кому? – настаивала Катя. – Назови хоть одного, кому гадание на зеркалах принесли несчастье. Хотя бы одного.
Лере нечего было на это сказать. В ее жизни или жизни знакомых такого на памяти не было. Но предчувствие плохого и темного, связанного с серебряными поверхностями, ее не покидало. Казалось, что они могут показать тебе все, что ты пожелаешь, но потом все равно вернут себе назад все сторицей, а пустоту заполнят несчастьем.
— Нет, Катя. Пойду-ка я лучше домой, пока родители не вернулись. Что-то в сон потянуло.
И как в подтверждение последних слов, Лера широко зевнула.
— Да они придут только утром! — попыталась отговорить ее подруга.
— Вот именно, придут, а меня дома нет. Представляешь, как перепугаются? Я даже записки не оставила, думала, что заскочу к тебе ненадолго и обратно. А тут с гаданиями этими засиделись.
Но подруга не хотела сдаваться:
— Лерка, поздно уже! Ну, куда ты пойдешь в такую темень? Мало ли что…
— Да тут только мост перейти — и я уже дома, — только отмахнулась она в ответ.
Ставя точку в их разговоре, девушка направилась в прихожую за пальто, стараясь действовать тихо, чтобы не разбудить Катиных родителей, мирно спавших в соседней комнате.
— Придешь, сразу позвони, чтобы я не волновалась, — напутствовала шепотом подруга. — Буду сидеть у телефона, пока не услышу, что у тебя все в порядке.
Кивнув, Лера вышла из квартиры.
 
***
 
До дома девушка добралась за десять минут и без приключений. Позвонив, как и договаривались, подруге, она направилась к себе за шкаф, который перегораживал комнату, создавая ее личный уединенный уголок, где поместились лишь письменный стол и узкая кровать. Необходимость такого разделения была издержкой совместного проживания с родителями в одной комнате коммунальной квартиры.
Стоя перед зеркалом и расчесывая на ночь свои пышные, вьющиеся, струящиеся по спине волосы, Лера думала о том, что сегодня видела у Кати.
Результаты гадания поражали воображение. Неужели такое может быть на самом деле? Сказал бы кто другой – не поверила. Но разум не обманывал — им приоткрылась дверца, показывая будущее.
Но только вот птица так и оставалась для нее загадкой, чего нельзя было сказать о сердце. Неужели ее, наконец, ожидает впереди долгожданная любовь? Вот бы хоть одним глазком взглянуть на того, кто ей предназначен судьбой, чтобы ненароком не проскочить мимо своего счастья! Ей всегда казалось, что многие люди на земле просто порой не замечают того, что находится у них перед носом, гоняясь за призрачными идеалами. Ей вовсе не хотелось оказаться в их числе.
И тут, вспомнив еще об одном ритуале, перед тем как лечь спать Лера положила расческу под подушку.
«Хоть бы одним глазком взглянуть на суженого…» — вяло думала она, погружаясь в сон.
 
***
 
Вагон метро был пуст, Лера ехала в нем совершенно одна. «Наверное, еще слишком рано», — мелькнула мысль, и сознание за нее зацепилось.
Рано для чего? И куда она, вообще, едет? Но, как она не силилась, вспомнить так и не могла.
Здесь было довольно прохладно, и девушка ежилась, обхватив себя руками за плечи.
Неизвестно сколько продолжалась ее поездка — Лере она показалась целой вечностью — но поезд вдруг стал замедлять ход, а вскоре и вовсе остановился. По-видимому, подошло время очередной остановки.
Двери вагона раскрылись, и как бы Лера не силилась рассмотреть за ними станцию, чтобы определиться, где она сейчас находится, в проеме ничего не возможно было разглядеть. Вроде бы и светло, но как-то расплывчато и туманно.
Стоянка затягивалась, поэтому девушка уже начала раздумывать выйти ли ей или же продолжить свою поездку. И только она собралась вскочить со своего места, как в соседнюю дверь вагона вошел рослый парень в белом вязаном свитере с широким воротником и сел на сидение прямо напротив нее, засунув руки в карманы светлых брюк. Сразу после этого, как по команде, двери захлопнулись, и поезд тронулся, плавно набирая скорость.
Теперь Лера ехала не одна, и это придавало ей уверенности. Желая лучше разглядеть своего попутчика, она подняла свои глаза и сразу встретила его прямой, пристальный и серьезный взгляд, который, казалось, проникал в самую душу.
Ее сердце резко подпрыгнуло вверх, замерло на долю секунды и снова ожило, отдаваясь гулкими ударами в грудной клетке. Это сильно смутило девушку, и она тут же опустила голову, прячась от его пронизывающих насквозь глаз. Все, что она успела заметить за то короткое мгновение, что смотрела на него — это светлые волосы, обрамляющие его лицо, и плотно сжатые губы.
Вагон плавно покачивался, унося их в неизвестность, но это больше не волновало Леру. Ее волновал этот парень, сидящий на противоположной скамье.
Кто он такой? И почему так смотрит на нее, как будто чего-то ждет? Девушке казалось, что она прямо физически ощущает на себе прикосновение его обжигающего взгляда, заставляющего ее щеки пылать маковым цветом. А может быть это всего лишь плод ее разыгравшегося воображения, и он уже не обращает на нее никакого внимания?
Желая выяснить это, Лера осторожно посмотрела на него, и… — ее накрыла волна ласкового тепла. Он не сводил с нее глаз, читая словно раскрытую книгу! Отчетливо видел все, что происходит в ее душе, и наслаждался ее яркими эмоциями!
Откуда она это знала? Она не могла объяснить. Но… было такое ощущение, что она сама чувствовала все то, что чувствовал он. Как будто вместе они были двумя половинками одного целостного организма с единым сердцем и разумом.
Его взгляд окутывал, размывал очертания действительности вокруг, унося в неведомое пространство, где не было никого, кроме них двоих. Только он и она. Она и он…
Лера не могла оторвать от него своих глаз. Тепло разливалось по телу, делая его легким, невесомым и воздушным, как крылья бабочки. Мысли смешались и галопом унеслись прочь, оставляя вместо себя лишь эмоции и ощущения. Жар внутри становился все нестерпимее, покрывая кожу проступающими мелкими бисеринками влаги, которую девушка попыталась смахнуть со лба, и… проснулась.
 
***
 
Поверх одеяла, которым она была укрыта, лежал еще теплый плед — поэтому-то она вся и вспотела.
Лера откинула его в сторону и решила поваляться еще немного, наслаждаясь тишиной, покоем и тем, что не нужно никуда спешить. За разрисованным зимними узорами окном было уже светло, и день обещал быть солнечным и морозным, а значит: хорошо будет сегодня прогуляться по городу. На ее столе стояла красочная открытка от родителей. 
Тепло и умиление разлились в ее душе. Похоже, это кто-то из них укрыл ее ночью, но Лера даже не слышала, когда мать с отцом вернулись домой — так крепок был ее сон.
Сон…
Девушка застонала, вспомнив волшебное видение. Это был всего лишь сон!
Разочарование острой иглой кольнуло ее сердце. Как жаль… Но, собирая в памяти по крупицам все то, что ей довелось пережить, Лера ощутила в своей душе радостный трепет и возбуждение. Все-таки это — настоящее чудо! Ей дали возможность увидеть того, с кем она должна связать свою судьбу, чтобы обрести полное счастье, как она и мечтала. Прямо волшебство какое-то!
Волшебство? Эта мысль выкинула Леру в реальность этого дня. Сегодня же Рождество Христово! Как раз самое время для всевозможных чудес и подарков. Так чего же она удивляется?!
Девушка тихо рассмеялась, но тут же зажала рукой рот, вспомнив о спящих за шкафом родителях. Но искристое веселье продолжало лопаться воздушными пузырьками внутри нее, пьяня, как шампанское.
Главное теперь – не упустить момент! Итак, он — светловолосый, ласковый и… красивый. Теперь-то она точно его не пропустит!
 
***
 
Время шло, а парень из ее сна так и не появился. Сначала Лера повсюду искала его, с трепетом вглядываясь в мелькавшие вокруг лица, страстно желая отыскать среди них только одно единственное. Особенно внимательна она была в метро, помня, где именно развертывались события из ее сна. Но даже на пролетающих мимо эскалаторах она не могла отыскать того, кого так отчаянно жаждала обрести.
Дни складывались в недели, недели – в месяцы, подтачивая терпение и веру в реальность своего сна. Вполне возможно, что она видела лишь проекцию своего подсознания, составившего мысленный портрет идеального в ее понятии парня. Но тихая надежда все равно не покидала ее отчаявшегося сердца.
А вот в университете все складывалось просто прекрасно. Учеба ей давалась без особого труда, и девушка была на хорошем счету у преподавателей. И особенно легко ей давался английский язык. Возможно, это из-за того, что она изучала его уже раньше в школе, а может, и сказывалась хорошая подготовка перед вступительными экзаменами с Ольгой Викторовной. Лера даже участвовала в конце учебного года в весенней олимпиаде среди первых и вторых курсов и заняла второе место. Не первое, конечно же, но и это по всем статьям отличный результат!
Очередную сессию в июне Лера сдала на одни пятерки и пошла на повышенную стипендию, чем страшно гордилась. Пусть это и не полноценная зарплата, но, все же, небольшое подспорье их семейному бюджету. Девушка будто обрела крылья, почувствовав свою значимость, уверенность в себе и собственные силы. А родители не могли нахвалиться перед остальными родственниками и соседями своей любимой дочерью, воплощающей в жизнь их потаенные мечты и надежды.
 
***
 
1-е Сентября — начало следующего учебного года — встретило всех солнечным веселым утром и коротким грибным дождичком. Повсюду спешили нарядные первоклашки с огромными белыми бантами в волосах  и отутюженных с вечера новеньких костюмчиках. Кругом царило праздничное волнение и оживление, не оставляющее равнодушными даже случайных прохожих, вызывая у них невольные улыбки при воспоминаниях о своих собственных школьных годах.
Бодро шагая по набережной Невы, Лера уже подходила к дверям университета. Погода несказанно радовала своим теплом и светом, и девушка наслаждалась последними ласковыми деньками перед затяжной, слякотной и дождливой осенью.
Этим утром она приехала сюда одна, без Кати. Подруга появится в городе только в воскресенье, потому что задерживается на отдыхе с родителями в Сочи. А вот Лера, как обычно, все лето провела на даче, и вместо Черного моря в ее распоряжении был мелкий пожарный водоем с мутной водой.
У входа небольшими стайками уже толпились весело болтающие студенты, спешащие поделиться своими впечатлениями о прошедшем лете, заглушая даже громкое чириканье воробьев, выискивающих крохи на асфальте. На их фоне непринужденности и раскованности резко выделялись своей неуверенностью первокурсники, которые старались здесь не задерживаться, предпочитая сразу занять места в аудиториях. Ведь они еще не успели завести себе друзей, и для них студенческая жизнь только начиналась.
То, что она здесь уже не новичок, вызывало у Леры чувство легкого превосходства и гордости. Высоко задрав голову, с едва заметной улыбкой на губах девушка уверенным шагом вошла в здание. Внутри старинных стен университета, освещаемых лишь светом электрических ламп, было довольно прохладно, и это заставило ее слегка поежиться. Рассчитывая на теплую погоду, на Лере была сейчас лишь небесно-голубая с коротким рукавом блузка из легкого материала, сшитая матерью по случаю ее нового учебного года, да черная чуть выше колен классическая юбка.
Жаль только, что не было Кати, а то бы подруга уложила ее волосы в какую-нибудь замысловатую прическу. Она целый год отходила на курсы парикмахера при техникуме и поэтому владела искусством цирюльника. Ну, а поскольку личный мастер отсутствовал, пришлось просто заколоть волосы с двух сторон заколками в тон кофточки, и они мягкими волнами лежали сейчас на ее плечах. В общем, чувствовала себя девушка превосходно и со свежими силами была готова взбираться на вершины науки.
На первой паре по высшей математике преподавателя практически никто не слушал. Студентов переполняли эмоции от встречи с друзьями сокурсниками, и их распирала изнутри масса информации, накопившаяся за время каникул, которую они торопились слить окружающим, пока окончательно не лопнули от переизбытка чувств. Создавалось впечатление, что у них в запасе всего только два дня до выходных, чтобы сделать это, а потом либо память им откажет, либо конец света наступит.
Понимая состояние студентов, а может быть, и просто по привычке, но Валентин Валерьевич – их маленький, лысенький преподаватель, прозванный за глаза «колобком» — не обращал на своих подопечных никакого внимания, выводя на доске очередные малопонятные для всех формулы. Он знал, что пройдет время, и страсти поутихнут, просто ему не посчастливилось оказаться со своим предметом на самой передовой линии.
Но вот лекция подошла к концу, и, бросив в сумку тетрадь с записями, Лера первой вышла за дверь. Подойдя к аудитории, где должны были проходить следующие занятия, девушка протянула было уже руку к металлической ручке, как дверь резко, широко распахнулась, больно ударив ее по лбу. Лера едва не потеряла равновесие и еле удержалась на ногах.
Черт! Как больно! Перед глазами плясали световые пятна. Прижав ладонь к месту удара, она уже готова была отчитать обидчика, но слова замерли на ее губах.
Перед ней стоял ОН! Парень из ее сна!
Правда, в жизни он был не так высок — лишь немного выше нее — а белесые волосы были не длинными, как она помнила, а коротко подстрижены в форме каре до середины шеи – а-ля Челобанов. Длинная челка, заправленная сейчас за ухо, видно доставляла немало хлопот своему обладателю, когда съезжала на глаза, но Лера живо представила, как эффектно при этом он должен смотреться. Шоколадного цвета глаза на красивом, округленном лице смотрели на нее с испугом и замешательством.
Все это Лера успела заметить за какое-то мгновение, и уже в следующий момент молодой человек кинулся к ней и схватил за плечи, удерживая на месте.
— С Вами все в порядке? – в его голосе звучало искреннее беспокойство. – Простите меня, я не хотел.
За его спиной из аудитории начали выходить студенты, косясь в их сторону.
Это была группа не с их потока, краем сознания определила Лера.
Ей бы эффектно тряхнуть своими волосами, стрельнуть глазками, но она, как дура, застыла в оцепенении, боясь спугнуть удачу.
— Да, все в порядке… — лишь смогла пролепетать она, не отрывая своего взгляда от его лица.
Парень осторожно отнял ее руку ото лба и, не выпуская из своей ладони, стоял и рассматривал место ушиба. Его брови нахмурились, и Лере захотелось разгладить появившуюся между ними складку. Такое свободное, почти вольное обращение хоть и смутило ее, но было бесконечно приятно.
— Надеюсь, синяка не будет, — неуверенно заключил он, переводя свой взгляд с места ушиба на ее глаза. – Жалко бы было портить такую красоту.
Парень широко улыбнулся, и Лера залюбовалась ямочками на его щеках.
Красоту? Лера ни на миг не заблуждалась по поводу своей внешности. Это был чистой воды комплемент, не более того. Но все равно было очень приятно, так как ей не часто доводилось получать их в свой адрес, а тем более от таких обаяшек.
Видя, что возмущения и истерик со стороны девушки не последует, парень произнес:
— Разрешите представиться, — шутливая официальность в его голосе придала дополнительное очарование, — Никита. Можно просто — Ник.
Лера таяла на глазах.
— Валерия, просто Лера – в тон ему ответила девушка.
И откуда только в ее голосе появилась эта игривость и смелость? — удивлялась она сама себе. Но рядом с его галантностью она сама чувствовала себя особенной, неповторимой и действительно красивой. В нем была врожденная интеллигентность, порода. С таким любая девушка ощущает себя леди.
— Раз мы уже знакомы, то можно перейти на «ты»,  – предложил Никита. — Как джентльмен и порядочный человек, я просто обязан загладить перед тобой свою вину. Может быть, сходим куда-нибудь после занятий?
Лера не могла поверить в свое счастье. Умом она понимала, что это всего лишь жест вежливости с его стороны, но сердцем надеялась, что это не простое приглашение, а что она ему действительно понравилась.
— Ну, не знаю… — замялась она, вдруг с горечью осознав свою невзрачность на его фоне.
Но, Никита, похоже, расценил эту неуверенность в ее голосе совсем иначе.
— Если у тебя, конечно, нет других планов.
— Нет, — поспешно ответила она, боясь, что он может передумать.
Даже слишком поспешно на ее взгляд.
— Во сколько ты заканчиваешь?
— В четыре.
— Замечательно, я тоже. Давай тогда встретимся на улице у главного входа, а там решим, куда направимся. Просто я не очень хорошо еще здесь ориентируюсь. Это мой первый день в этом университете. Мы только недавно переехали в Питер.
Пока Никита это говорил, из дверей аудитории вышла стройная, длинноногая девушка в мини юбке и встала почти вплотную позади него, с интересом посматривая на Леру. Ее прямые, длинные и гладкие, как шелк волосы были собраны в высоко поднятый хвост, открывая красивое холеное лицо с искусно наложенным макияжем. Нежно-зеленая шелковая блузка в виде приталенной рубашки обтягивала полную грудь.
— Ник, что случилось? Пойдем? – обратилась она к Никите, по-свойски кладя свою ладонь ему на плечо.
Тот лишь полуобернулся, слегка улыбнулся и кивнул головой:
— Да, сейчас, — а затем снова вопросительно уставился на Леру.
К Лере вдруг вернулись обратно вся ее неуверенность и ощущение собственной бесцветности, практически прозрачности. Ее плечи поникли, краски вокруг померкли, а сама она внутренне сморщилась, как шарик без воздуха.
— Ну, так что? – вопрос Никиты вернул ее к действительности. От нее ждали ответа.
Лера бросила быстрый взгляд на красотку позади него и увидела в глазах той насмешку и уверенность в собственном превосходстве.
Это ее больно задело, и, упрямо вздернув голову вверх, она ответила:
— Конечно. В четыре у выхода.
Отметив про себя удивленный взгляд этой гарпии, девушка поправила сумку на плече и наигранно бодрым шагом прошла в аудиторию. Только здесь она смогла расслабиться, и сомнения с удвоенной силой вернулись обратно.
Что она делает? Разве может она тягаться с этой холеной девицей, тесные отношения  которой с Никитой не вызывали никаких сомнений?
Но какое-то внутреннее мрачное упрямство, как чертик на левом плече, нашептывало ей бросить вызов судьбе.
Все последующие занятия прошли для нее, как в тумане. Все мысли крутились только вокруг Никиты: она фантазировала, мечтала, представляла… Но последняя пара тянулась особенно мучительно. Нетерпение и возбуждение от близости момента встречи возрастали, и минуты от этого казались часами.
— Смирнова Валерия! – проникший в ее сознание голос Раисы Григорьевны вернул девушку к действительности на занятия по литературе. – Витать в облаках будете потом, а сейчас берите ручку и записывайте!
Лера смутилась и низко опустила голову, прикрываясь завесой своих волос. Вокруг послышались смешки однокурсников и фразы типа «в отключке» и «головой ударилась».
А когда прозвучал долгожданный звонок, девушка пулей рванула в туалет, чтобы привести себя в порядок. Но когда она взглянула в висящее на стене зеркало, то ахнула.
Лицо было оживлено горящими от возбуждения глазами и ярким румянцем, но ближе к правой брови на лбу багровым пятном, как проступающий из-под кожи экзотический фрукт, сияла огромная красная пока еще шишка.
 Досада отразилась на ее лице. Девушка потерла опухоль указательным пальцем, как будто таким образом могла ее разгладить. Прикосновения вызывали резкую боль, но больше всего досаду на саму себя.
Вот дурочка! Надо было попросить у девчонок из группы хотя бы пудру или тональный крем, чтобы замазать это безобразие, так как своих она не имела. Просто ими никогда не пользовалась. А теперь уже поздно – все разбрелись по домам. И Кати нет… Иначе подруга обязательно что-нибудь придумала бы. Ну как она появится в таком виде перед Никитой?!
«Может быть, он сам передумает», — мелькнула в голове трусливая мысль, но девушка тут же ее отогнала. Сердце не хотело с этим мириться.
Причесавшись и поправив кофточку, Лера кинула на свое отражение последний обреченный взгляд и направилась на встречу с Никитой. Больше всего она боялась того, что, увидев ее в таком виде, парень испугается и найдет благовидный предлог, чтобы избежать своего же собственного предложения. Во всяком случае, она бы его за это не винила.
И чем ближе она подходила к выходу, тем сильнее колотилось сердце у нее в груди. Однако, выйдя на улицу, Лера с облегчением вздохнула. Никита стоял там справа от входа, и, слава богу, он был совершенно один. Без той девушки, которую она видела. Иначе этого бы она просто не пережила.
Собрав волю в кулак, она шагнула к нему. Или пан — или пропал!
— Привет! – приветствие вышло слишком бодро и громче, чем нужно.
Никита вздрогнул от неожиданности, но увидев, кто перед ним стоит, улыбнулся. Но улыбка тут же сошла с его лица, как только парень заметил сияющую шишку у нее на лбу.
— Привет. Больно? – сокрушенно, виновато произнес он, указывая на голову.
— Нет… Совсем нет, — соврала ему Лера и по ответному взгляду поняла, что тот ей ни капли не поверил.
Неопределенно пожав плечами, Никита поинтересовался:
— Ну что, пойдем куда-нибудь, перекусим? А то я голоден, как волк.
Не зная, что сказать, Лера просто кивнула головой, и они направились в сторону набережной. Проходя мимо прохлаждающихся студентов, она краем глаза уловила косые удивленные взгляды стайки девушек, что крутились возле дверей университета. Она и сама понимала, как странно выглядит их пара со стороны, но зависть, мелькнувшая в их глазах, порадовала самолюбие.
Никита выбрал тихое пустое в этот час кафе на одной из боковых улочек, уходящих от Невы. Может быть, он щадил ее чувства, может, стеснялся ее, а возможно и то и другое вместе, но в любом случае Лера была ему за это благодарна. Полумрак помещения играл ей на руку, скрывая отметину на лице, и придавал некий налет интимности их обеду вдвоем.
Когда же принесли меню, глаза девушки поползли наверх от указанных там цен. Ее совесть не позволяла, чтобы молодой человек платил за нее такие деньги. Лера покосилась на Никиту, но тот даже бровью не повел, просматривая его перечень.
— Выбрали? – поинтересовалась официантка у Леры, и непроизвольно скосила глаза на ее лоб.
Девушка почувствовала себя не в своей тарелке, особенно когда поняла, что ей первой предоставляют сделать заказ.
— Я буду только чай и пирожок с капустой, — ответила она, не поднимая взгляд от стола, чтобы не видеть реакцию окружающих.
— Ты точно ничего больше не хочешь? – поинтересовался Никита, и ей пришлось взглянуть ему в глаза. В них не было ничего, кроме задумчивого интереса и заботы.
— Нет, — уверенно покачала головой она в ответ, и твердо добавила: — я не хочу есть.
— Тогда мне, пожалуйста, салат «Цезарь», свиную отбивную с картошкой, двойной кофе со сливками и пирожное «Шармэль», — продиктовал он официантке, и та отправилась выполнять заказ.
— Ты давно здесь учишься? – поинтересовался Никита, когда они остались одни.
— Я на втором курсе. Изучаю иностранные языки. Хочу работать гидом, поездить по разным странам и посмотреть мир.
— Да, хорошая профессия, — согласился с ней он, — а главное знание других языков дает широкий спектр их применения. Можно ведь не только гидом работать, можно, например, устроиться в хорошую фирму переводчиком. Мой отец тоже иногда прибегает к их услугам, когда проходят переговоры с иностранными партнерами.
— Твой отец? – полюбопытствовала Лера.
— У него с другом фирма по производству элитных окон и дверей. Иногда приходится закупать редкие породы древесины за границей, а сам он знанием языков не обладает.
Официантка принесла салат и чай. Желая растянуть время, Лера ела не спеша.
— А ты на кого учишься? – в свою очередь спросила она.
— Я на третьем курсе юридического. Когда получу диплом, буду работать в офисе отца.
Лера в этом не сомневалась. Хорошо, когда ясно видишь цель и жизнь в будущем четко предопределена. А вот у нее впереди полная неизвестность. Мало получить диплом, нужно еще удачно устроиться. Блата у нее нет, поэтому вся надежда лишь на отличные оценки. Только тогда может появиться перспектива заполучить место в хорошей компании и прилично зарабатывать.
— Ты говорил, что только первый день у нас, — вспомнила Лера. – Учился раньше в другом месте?
— Да, в Казани. Мы только недавно переехали в Питер. Раньше жили там.
— Почему тогда не в Москву? Ведь она ближе.
— Здесь живет папин партнер. Он и предложил расширить и перенести бизнес сюда, — пояснил Никита. – Здесь перспектив больше. Кстати, Соня – ну, та девушка, которую ты сегодня видела – его дочь. Мы будем учиться вместе, и она помогает мне здесь освоиться.
Все встало на свои места. Вот откуда такие тесные, фамильярные отношения между ними. Интересно, догадывается ли он об истинных намерениях этой Сони относительно него, которые видны невооруженным взглядом, или нет? Скорее всего, да, и он воспринимает это, как должное.
Перед Никитой поставили второе блюдо, и некоторое время они молчали. Парень был занят едой, и Лера не хотела ему мешать, наблюдая за тем, как ловко тот и непринужденно орудует ножом с вилкой, будто делал это всю свою жизнь.
Вот и еще одно различие между ними, со стыдом подумала она. Хорошо, что она не заказала ничего такого, а то ее неуклюжее обращение со столовыми приборами могло бы уронить ее в его глазах. В их семье все было просто: ложка, вилка и никакого ножа. Теперь она взяла это себе на заметку и решила потренироваться, чтобы, если в будущем представится случай пойти в ресторан, не ударить лицом в грязь.
— А ты — коренная петербурженка? – возобновил разговор Никита.
— Да, всю жизнь жила здесь. И мои родители, и родители моих родителей.
— Очень красивый город! — высказал свое мнение он, и Лера была с ним полностью согласна. – В нем есть особое мягкое очарование, дух старины и устоявшейся культуры. Особенно он нравится моей маме. Она так сильно мечтала сюда переехать, что ее мечта сбылась.
Принесли кофе с пирожным, и девушка с грустью подумала, что вечер подходит к концу. Принц скоро отбудет в свой замок, а она снова вернется в свою коморку.
— Ешь, это тебе, — Никита пододвинул тарелку с пирожным ей.
Лера хотела запротестовать и уже раскрыла для этого рот, но парень ее прервал:
— Не спорь! Я и так чувствую себя виноватым, не усугубляй это чувство своим отказом. Позволь хоть таким образом загладить свою вину и подсластить тебе пилюлю.
Лера ни за что не хотела причинять ему неудобства, поэтому просто взялась за ложку.
— Спасибо, — поблагодарила она его.
«Шармель» было особенным, восхитительным и просто таяло во рту! Такого чуда она еще не пробовала! Сливки на бисквите, взбитые в нежнейшее суфле, были сверху покрыты желе со свежими ягодами клубники и еще каким-то экзотическим желтым фруктом, названия которого она не знала. Пирожное было совсем не приторным, в меру сладким, и Лера медленно смаковала его, растягивая удовольствие.
Когда она оторвалась от воздушного наслаждения, то увидела веселый и довольный взгляд Никиты. Сердце подскочило и быстро забилось, как у зайца.
— Понравилось? – поинтересовался он, и девушка кивнула головой. Улыбка осветила его лицо. — Тебе, оказывается, так легко доставить удовольствие. Ты сладкоежка?
Девушка лишь неопределенно пожала плечами. Таковой она себя не считала, но это пирожное было выше всяческих похвал. Но больше всего ей льстили его внимание и забота.
— Ну что, пойдем? – Никита заплатил по счету, и они вышли на улицу.
Уже вечерело, и удлинившиеся тени от домов погрузили улицу в легкий сумрак. Тихий ветерок, дующий с Невы, нес с собой запахи влаги и тины. Нарушая покой этой маленькой улочки, со стороны Большого проспекта доносились приглушенные звуки шуршащих шинами автомобилей и разговоры спешащих домой людей.
Никита посмотрел на часы, и Лера поняла, что тому нужно уйти, и только вежливость не позволяет ее кавалеру сделать это прямо сейчас на пороге кафе. И как бы ей ни хотелось побыть с ним еще немного, погулять по городу, она все же не желала быть для него обузой.
— Спасибо за все. Но мне пора домой, – девушка постаралась, чтобы голос звучал естественно.
— Хорошо, — поспешно, как будто только этого и ждал, ответил Никита. Лера подавила вздох разочарования. – Где ты живешь? Пойдем, я тебя провожу.
— Недалеко от Троицкого собора, — сообщила она, но Никита непонимающе пожал плечами. Как новичку в городе это название ему ни о чем не говорило. – Не волнуйся, я на троллейбусе доеду.
— Ну, тогда пошли на остановку. Посажу тебя, а сам потом пойду на метро.
Стоя на остановке, Лера молила про себя, чтобы троллейбус не приходил как можно дольше. Но как назло, не пришло и десяти минут, как тот появился на обозримом горизонте.
«Его вечно не дождешься, когда спешишь или опаздываешь, а тут нате вам!» — с досадой думала она.
— Пока! Еще увидимся, — попрощался с ней Никита, галантно подсаживая ее внутрь.
Лера стояла у заднего окна отъезжающего троллейбуса и смотрела на удаляющуюся фигуру Никиты.
«Конечно, увидимся», — думала она с грустью, чертя пальцем на стекле невидимые узоры. – «И даже будем перебрасываться словами, как старые приятели, встречаться в коридорах университета. Только вот не в том качестве, что хотелось бы мне…»
Троллейбус вдруг резко дернулся, и пронзительная трель его сигнала разорвала спокойствие, царившее в салоне.
 
 
Мертвый туман.
 
Глава 10.
 
Будильник противно визжал, вырывая Дэна из сладкого мира морфея. Он вслепую, не размыкая век, шарил рукой по тумбочке в поисках волшебной кнопки, которая бы его заткнула. Вырубив звонок, он хотел было полежать еще пару минут, но стук колес пронесшегося за окном вагона прогнал остатки сна.
Открыв глаза, молодой человек перевернулся на спину и уставился в потолок. Он уже год жил с Томом в этой квартире, но так и не мог привыкнуть к шуму надземки за окном. Его приятелю повезло больше, поскольку его спальня выходила на маленькую улочку, и грохот составов там был не так слышан, как здесь или в соседней общей комнате. А ему досталась маленькая угловая комната, которая у бывшего жильца была задействована под кабинет. Кажется, тот был писателем. В тесном помещении поместились лишь кровать да маленький квадратный столик, на котором стоял привезенный из Фентона компьютер. Все вещи Дэна разместились во встроенном стенном шкафу, в котором при переезде обнаружились сваленные в кучу книги. Кроме компьютера и носильных вещей молодой человек привез в свое новое жилище только дюжину самых любимых фарфоровых статуэток из бабушкиной коллекции, которые были бережно расставлены на полках, прикрепленных к стене, и согревали сердце Дэна, когда он смотрел на них или держал в руках. Они были частичками той прежней жизни, с которой он не торопился расставаться.
Мысли перескочили на предстоящую сегодня фотосессию.
Довольно известная парфюмерно-косметическая компания заказала сделать ряд пробных снимков для рекламы новых духов, чтобы подобрать кандидатов для дальнейшей съемки видеоролика, который будут крутить по телевидению. Заказ был серьезный, и если он им понравится, то это сулило выгодный контракт для агентства и немалый доход для Дэна. Это была отличная возможность поменять свой старенький Форд, что стоял сейчас прямо под веткой метро, на машину поновее.
Но самое главное, ему сегодня предстояло работать в паре с профессионалом, который уже не первый год в этом бизнесе. И это отличная возможность проверить себя, посмотреть, чего он стоит.
Желая узнать какая сегодня погода, и как ему одеться, Дэн вскочил с кровати и выглянул в окно.
На улице было пасмурно, по небу плыли тяжелые свинцовые тучи — похоже собирался пойти дождь. Впрочем, как и вчера. Последняя неделя сентября вообще выдалась мрачной, хотя и теплой. Но судя по ближайшим прогнозам, погода должна еще порадовать их солнцем.
Теперь пора принять душ и привести себя в порядок, чтобы выглядеть на все сто. Но, проходя через их общую комнату с телевизором и стереосистемой, Дэн не смог сдержать досадного стона.
На столике стояла полупустая бутылка из-под шампанского с висящими на ней красными кружевными женскими трусиками, которые сразу бросались в глаза, выделяясь ярким пятном на общем фоне царившего в комнате беспорядка. Повсюду были разбросаны предметы женской и мужской одежды, как будто их снимали в спешке, второпях, не заботясь о том, куда те упадут. Вещи усеивали пол, были на диване и на аппаратуре. Синяя футболка свешивалась даже с книжного шкафа, что доставал практически до самого потолка.
Молодой человек усмехнулся и покачал головой. Ну, Том! Вот ведь, свинтус! Сколько Дэн ни старался поддерживать в доме порядок, ругаясь с ним по этому поводу, но Тома из чувства вины хватало буквально на неделю, а потом случались подобные «срывы». Причем, смотреть в жизнерадостные, подкупающе лучистые глаза друга и сердиться на него, было просто невозможно! На Тома вообще никто не мог злиться больше одной минуты.
И как только этому ловеласу удалось при таком разгроме незаметно проскользнуть в свою комнату вчера вечером, не разбудив его?! — думал Дэн, чистя зубы в ванной. Мысль о том, что Том помнил о его предстоящих съемках и боялся потревожить, была приятна сердцу и наполняла нежностью к другу.
Тот был всего на год моложе него, но Дэн относился порой к нему, как младшему, неразумному брату, стараясь оградить его от неприятностей и прощая ему все его безумные выходки. И только друг в силу своего веселого, игривого характера мог беззаботно над ним подтрунивать, не вызывая при этом чувства обиды или раздражения. Все, кто их знал, не переставляли удивляться тому, как ветреный, смешливый и непостоянный Томас с прагматичным молчуном Дэниэлем не просто уживаются вместе, но еще и связаны между собой тесной дружбой.
Укладывая феном волосы мокрые после душа, Дэн придирчиво разглядывал себя в зеркале. Он до сих пор так и не смог привыкнуть к своему новому образу. Каждый раз, когда он видел свое отражение, ему казалось, что с той стороны стекла на него смотрит незнакомец. Нельзя сказать, что созданный портрет ему не нравился, но, пока он не видел себя со стороны, внутри он ощущал себя все тем же прежним парнем из Фэнтона, что и был раньше. Все тем же мальчишкой, который мечтал о любви.
Он не мог, как его приятель с легкостью менять партнерш, как блюда в меню. Это претило его характеру. Нет, он вовсе не был монахом, но веселая жизнь беззаботной бабочки под патронажем Томаса, которая так нравилась ему в самом начале их совместного проживания, быстро ему наскучила. После каждой встречи с такими вот девушками на одну — две ночи, Дэн чувствовал горьковатый привкус разочарования. Он жаждал постоянства и серьезных отношений.
 
***
 
Придя в студию за сорок минут до назначенного времени, Дэниэл маялся, не зная, чем себя занять, и слушал, как все вокруг обсуждали Олимпийских игры, что проходили этим летом в Атланте. Молодой человек не был фанатом спорта, но и он в эти дни, как и миллионы сограждан, с замиранием сердца следил за событиями, разворачивающимися в том городе. И было чем гордиться! Поскольку игры проводились в год столетия первых Олимпийских игр, то их страна не ударила в грязь лицом, собрав наибольшее количество медалей.
Чуть позже подошел Клаус, который увел Дэна в соседнее помещение и занялся его прической. После парикмахера наступила очередь Грейс – визажиста. Поколдовав над ним около получаса, женщина с удовлетворением проводила взглядом свое творение, привычными движениями вытирая кисти.
Переодевшись в черную рубашку из прозрачного, просвечивающего материала и узкие, обтягивающие брюки, которые подобрал для него костюмер, молодой человек вошел обратно в студию. Место для съемки было уже ярко освещено, и рядом сновал Карл Мэттьюз – их фотограф — отдавая последние распоряжения по поводу декораций. Приветственно кивнув мужчине головой, Дэн встал в сторонке, наблюдая за суматохой на площадке, и стал ждать, когда его позовут.
Его внимание привлек переливчатый, веселый смех из коридора. Практически тут же дверь в студию распахнулось, и на пороге появилась тонкая, изящная женская фигурка в легком летнем брючном костюме. Все еще улыбаясь невидимому отсюда собеседнику, молодая девушка лет двадцати пяти прикрыла дверь и приветливо помахала рукой, приветствуя этим жестом всех присутствующих в этой комнате.
— Анжела! – радостно воскликнул Карл Мэттьюз, распахивая свои объятия девушке.
— Карл! – в свою очередь поздоровалась она, расплываясь в улыбке.
Они обменялись простым касанием щек вместо поцелуев и отстранились, окидывая друг друга оценивающими взглядами.
— Как давно мы не виделись! Год? Два? – продолжил разговор фотограф. – Решила вернуться в строй?
— Да, как видишь, — прощебетала девушка. – Снова будем работать вместе.
— С большим удовольствием! Ты ничуть не изменилась, кажется, даже похорошела. Отдых явно пошел тебе на пользу.
— Не напоминай, — поморщилась Анжела, и ее маленький носик немного вздернулся при этом вверх.
— О’кей! Сегодня будешь работать в паре с Дэниэлем, — и Карл жестом подозвал молодого человека к себе. – Знакомься – это он.
На Дэна с интересом, оценивая, смотрела пара небесно-синих огромных глаз, опушенных длинными ресницами. Нежная белая кожа на лице в форме сердечка была лишь слегка припудрена, не скрывая тонкую жилку вены, бьющуюся возле виска. Отливающие золотом волосы были собраны на затылке в пучок и держались при помощи двух тонких длинных деревянных палочек, как у японцев, открывая маленькие ушки с сережками в виде ракушек.
— Очень приятно, — Анжела протянула ему руку, которая сразу утонула в его ладони.
Девушка была всего на полголовы ниже него, но при этом казалась хрупкой и невесомой. Рядом с ее тонким телом, молодой человек контрастно ощущал, что его собственное было налито силой и энергией мышц.
— Ну, все, Анжела, бегом готовится к съемке! – скомандовал Карл, и та унеслась в гримерную, оставив после себя легкий шлейф цветочных духов.
А Дэн стоял на месте, не в силах пошевелиться! Только после того, как исчезло это воздушное создание, он понял, что практически не дышал все это время. Глубокий вдох наполнил легкие и запустил сердце в учащенном ритме. Оно гулко билось в груди, мощными толчками гоня кровь по венам.
Отойдя в тень, молодой человек пытался справиться с охватившими его эмоциями.
Анжела…, смаковал он на языке это имя. Оно было под стать всему облику этой девушки. Такое же чистое, нежное, невесомое…
Минуты тянулись для него невыносимо долго. Казалось, что время нарочно замедлило свой бег, заставляя Дэна нервничать, как юнца перед своей первой в жизни съемкой, и сжимать кулаки в бессилии перед его медленным течением. Он не знал, сколько так простоял, потому что часов на руке не было, но испытал настоящее облегчение, почти блаженство, когда девушка появилась в студии.
На ней было надето белое открытое платье на тонких бретельках, с глубоким v-образным вырезом на спине. Юбка в виде длинных узких лепестков, как у экзотического цветка, неровными полосками спускалась почти к самому полу, открывая при каждом шаге красивые, стройные ноги в серебряных босоножках на высоком каблуке. Волосы были распущены и шелковым шлейфом спускались до середины спины.
У Дэна перехватило дыхание. Ему казалось, что вокруг девушки мерцает свет, и по комнате разлетается нежный звон тысячи маленьких колокольчиков. Он не мог оторвать от нее взгляда.
Из мира грез его выдернул резкий окрик Карла.
— Быстрей! Быстрей! Все за работу! – хлопал он в ладоши, привлекая всеобщее внимание.
Дэн с Анжелой встали на площадку в свет прожекторов, и фотограф начал объяснять, что он от них хочет получить.
Все пришло в движение, завертелось, закрутилось, защелкало. Поворот вправо, влево, зайти за спину, приподнять подбородок, опуститься на колено, смена позы. Команды беспрерывно сыпались одна за другой, не давая возможности опомниться. Но Дэн привычно отмечал их лишь краем уха, четко следуя указанием. Все его внимание сейчас было сконцентрировано на Анжеле: поворот головы, тонкая линия шеи, всплеск рук, изгиб тела. Его чувства обострились. Под своими горячими руками он ощущал ее гладкую кожу на спине, хрупкие косточки на ключицах, тонкие запястья, нежные пальчики, шелк волос. Прикосновение ее спины к своей груди, откинутая голова, ее щека рядом с его… Мягкий запах пудры и слабый аромат дорогих духов дурманил голову. Мир вокруг него перестал существовать — была только она!
Он готов был так провести вечность! Поэтому испытал острое разочарование, когда услышал довольный голос Карла:
— Все, снято! Молодцы! Всем спасибо!
Съемка пролетела для него, как один сказочный миг, наполнив до краев неведомыми раньше для него ощущениями. У него и раньше были фотосессии с другими девушками, но подобного взлета он не испытывал еще ни разу.
Первой вышла из круга света Анжела. Дэн остался стоять на месте и провожал ее голодными глазами, поэтому увидел, как та обернулась и бросила на него в замешательстве слегка удивленный взгляд, а потом проследовала в соседнее помещение.
Вокруг суетились ассистенты, убирая оборудование, но молодой человек не спешил, желая дать девушке время переодеться. Раньше его не смущало присутствие других людей в комнате при смене одежды, но сейчас он не хотел делать этого вместе с ней. Обычное раздевание приобрело для него вдруг нотки интимности.
Дэн очень хотел поговорить с Анжелой перед уходом, но его желанию не суждено было осуществиться. Она появилась в сопровождении Карла и, бросив на ходу: «Всем пока!», исчезла за дверью вместе с фотографом, даже не взглянув в его сторону.
Дэниэл обреченно поплелся в раздевалку.
 
***
 
Придя домой, Дэн первым делом достал пиво из холодильника, устроился на диване и включил телевизор. Он тупо уставился в экран, даже не замечая того, что там показывают.
Щелкнула входная дверь и на пороге появился Томас, держа в руках большой бумажный пакет. Отнеся его на кухню, он плюхнулся в кресло рядом с Дэном и, видя, что тот молчит, поднял руки вверх:
— Хорошо, хорошо! Я виноват, признаюсь, больше не буду, — но в его словах не было и намека на раскаяние. – Но если бы ты только знал, каким фантастическим был секс…!
Дэн сначала непонимающе уставился на друга, но затем в его глазах отразился проблеск догадки:
— А-а-а…Ты про тот бардак, что устроил ночью?
— Ну, да. Кстати, если ты заметил, то я все убрал.
Дэн осмотрелся кругом. Действительно везде было чисто и пристойно, и ничто не напоминало о ночной оргии, устроенной этим ловеласом. И как он этого сразу не заметил?
— И что?! Никаких разносов, нравоучений и пинаний моего бренного тела? – подколол Том.
— Ты взрослый мальчик, — последовал равнодушный ответ.
Том открыл рот от удивления и замолк, не зная, как реагировать на такое снисхождение, можно даже сказать безразличие, впервые проявленное его другом. Но Дэн больше ничего не прибавил, лишь сделал очередной глоток из бутылки и продолжил пялиться в телевизор. Томас взглянул на экран, желая узнать, что там так привлекло его друга, и его брови в очередной раз поползли вверх.
— И давно ты подсел на классику? – в его глазах плясали бесенята.
— Что? – переспросил Дэн.
— Спрашиваю, как давно ты интересуешься скрипками и фортепиано.
Взгляд Дэна приобрел осмысленное выражение, и он взглянул на экран. Там передавали концерт классической музыки. Солидный мужчина во фраке стоял перед рядами музыкантов и энергично размахивал палочкой, а те старательно извлекали звуки из своих инструментов. Молодой человек скосил глаза на друга и увидел, что тот скалится. Вскочив с дивана, он переключил телевизор на другой канал, где шел боевик со Сталлоне.
— Как прошла фотосессия? – поинтересовался Томас через некоторое время.
— Отлично, — последовал лаконичный ответ.
— «Отлично»?! Это все, что ты можешь сказать? – недоумевал Том. – Эй, приятель! – он помахал рукой у Дэна перед глазами, но тот лишь бросил на него короткий хмурый взгляд. – Да ведь это твой реальный шанс прыгнуть на следующую ступень! Ты носился с этой съемкой больше недели, как обезумевший пес с огромной костью в зубах! А в результате я слышу от тебя простое «отлично»??
Он откинулся назад, скрестил руки на груди и вопросительно уставился на друга.
— Ты знаешь Анжелу Ричи? – спросил Дэн, начисто игнорируя пламенную речь Тома.
Было видно, что вопрос застал друга врасплох. Тот удивленно вскинул брови, а затем нахмурился, вспоминая.
— Напрямую, естественно, не знаком, но слышал, что у нее был раньше контракт с нашим агентством. Не мировая величина, конечно, но она была довольно известна в свое время и востребована.
— И… — подтолкнул приятеля Дэн.
— Потом она куда-то исчезла. По слухам то ли укатила в другую страну, то ли подцепила богатенького спонсора. Точно не знаю. А что?
— Мы сегодня работали в паре.
Том присвистнул.
      — Вот повезло! У нее ни одной промашки, только взлеты. Профессионалка. Считай, что новая машина у тебя в кармане, – подытожил он.
— Да, при чем здесь это, — отмахнулся Дэн.
— Дело не в этом? – не поверил своим ушам Том. – Так ведь… — и тут на него снизошло озарение, и глаза лукаво заискрились. – Ты втюрился!
Дэниэл поморщился такому грубому определению, но возражать не стал. Его молчание красноречиво говорило само за себя.
— А у тебя, оказывается, замашки Наполеона! Зачем нам смертные — подавай сразу звезду с неба! – продолжал подкалывать Том.
«Звезда с неба…» — переливалось в сознании Дэна.
Некоторое время они молчали, погруженные каждый в свои мысли, но потом Том нарушил тишину.
— Вообще то, я слышал, что она еще и первоклассная стерва, — неохотно, растягивая слова, проговорил он.
— Не смей так говорить! – глаза Дэна угрожающе сузились. – Ты ее даже не видел!
— Хорошо, хорошо! – друг поднял руки вверх, сдаваясь. – Прости. Я действительно с ней не знаком. Просто передаю тебе то, что слышал от других.
— Это только сплетни и чужая зависть, — успокоившись, произнес Дэн. И едва слышно добавил немного погодя: – Она — мой ангел.
— Что? – не расслышал Том.
— Нет, ничего, — покачал головой молодой человек в ответ, не желая делиться сокровенным даже с другом.
 
***
 
Фотографии так понравились заказчику, что те даже не стали рассматривать другие варианты. Через три недели предстояло отснять рекламный видеоролик с участием Анжелы и Дэниэля, и шло согласование лишь по поводу заднего плана. Проще было бы отснять все в студии, а затем обработать кадры на компьютере, но компания настояла на натуральности декораций, которые должны были включать в себя большое пространство неба и воды. Поэтому решено было организовать съемки возле гавани Монтроз, где выдающийся далеко в озеро Мичиган мол в виде вопросительного знака служил отличной естественной площадкой.
Направляясь к месту съемок, Дэн не раз замечал, что непроизвольно давит на газ и превышает разрешенную скорость. Он скидывал обороты, боясь нарваться на штраф и опоздать, но через некоторое время все повторялось снова.
Возбуждение от предстоящей встречи с Анжелой не давало уснуть ему всю ночь, и молодой человек ворочался в своей постели, рисуя в своем воображении их встречу и те слова, что он ей должен сказать. Поэтому утром пришлось встать пораньше, чтобы привести себя в порядок и выглядеть перед ней достойно.
Подойдя к площадке, Дэн стал озираться в поиске предмета своего вожделения, но девушки нигде не было видно. Вздохнув, он поздоровался с режиссером и его командой и направился в вагончик, чтобы приготовиться к съемке.
С одной стороны это давало ему необходимую передышку, чтобы сконцентрироваться и привести свои мысли в порядок, но с другой стороны он надеялся поговорить с ней еще до того, как начнется эта круговерть. Ведь, кто знает, предоставит ли ему жизнь такой шанс позже.
Выйдя на улицу, Дэн вынужден был накинуть на себя куртку, чтобы не замерзнуть. Хоть погода и была солнечная, а небо ясное, но с озера дул довольно-таки прохладный ветерок, не давая в полной мере насладиться теплом этого октябрьского дня. Гавань представляла собой мыс, выдающийся в озеро, с зеленой зоной, небольшим пляжем и тихой бухтой посередине, где у причалов, выстроившись в прямые ряды, на воде плавно покачивались катера и небольшие яхты.
Со стороны города начала собираться толпа людей, привлеченных фургончиками с яркими надписями, размещенной на пирсе аппаратурой и беготней съемочной команды. Они переминались с ноги на ногу и тихо переговаривались в ожидании готовящегося зрелища.
Время неумолимо приближалось к назначенному часу съемок, но Анжела так и не появлялась. Нервничал режиссер, нервничала его команда, но больше всего переживал Дэн. Ведь девушке нужно было еще загримироваться. Наконец, когда до начала работы оставалось двадцать минут, на дороге, которая шла вдоль пляжа, появился серебристый автомобиль и на большой скорости подкатил к пирсу. Как только машина остановилась, передняя пассажирская дверца резко распахнулась, и оттуда легко выпорхнула Анжела. Послав водителю ослепительную улыбку и махнув ему на прощание рукой, девушка чуть ли не бегом, насколько позволяли туфельки на высоком каблуке, кинулась к съемочной площадке.
Дэн прерывисто вздохнул. Стоило только ей появиться в поле его зрения, как он испытал необыкновенное облегчение и щемящую сердце радость. Казалось, что небо стало синее, солнце ласковее, а воды озера заискрились миллиардами частичек света. Мир ожил для него и наполнился красками и звуками.
— Извините меня! У машины колесо спустило, пришлось ее бросить на дороге и ловить попутку, — объяснила Анжела свою задержку.
Она виновато улыбалась, и в ее бездонных глазах Дэн видел искреннее сожаление случившемуся.
— Бегом переодеваться! – мрачно скомандовал режиссер, и Дэниэлу неудержимо захотелось встать между ними. – У тебя всего пятнадцать минут.
Девушка бросилась к вагончику, на пороге которого стоял в ожидании гример.
— Привет, — тихо кинула она Дэну практически одними губами, пробегая мимо него, и молодой человек почувствовал, как внутри него все растаяло от разливающегося по телу тепла.
Хотя ее подготовка и заняла чуть больше времени, чем отпустил ей рассерженный режиссер, дальнейшая съемка прошла без сучка и задоринки, что привело последнего в прекрасное расположение духа. В итоге после нескольких часов работы, когда страсти улеглись, все только смеялись забавному рассказу Анжелы о том, как она в растерянности стояла у обочины и пинала это злосчастное колесо. Она так уморительно об этом рассказывала, что безоговорочно завоевала симпатии и расположение окружающих. Была в ней некая интригующая смесь невинности и искушенности.
Молодой человек смеялся вместе со всеми, а его глаза не отрывались от ее лица. В голове проносилась череда картин о том, как по задумке режиссера он кружил ее в танце, держал в своих объятиях, касался своими губами ее губ… И пусть это был не настоящий поцелуй, но и это было для него счастьем, его настоящим богатством — ощущения, которые он еще долго будет смаковать в своих воспоминаниях, бережно разворачивая лепесток за лепестком, как бутон нежного цветка, пока не доберется до самой сердцевины...
Позже Дэн поджидал Анжелу у вагончика с тем, чтобы предложить подвезти ее до дома, и переминался с ноги на ногу. Девушка осталась без колес, и ему представился отличный случай побыть с ней наедине и попытаться завязать отношения. Это его шанс, и он постарается его не упустить.
Когда та вышла на порог и остановилась на верхних ступенях, Дэниэл подскочил к лесенке и подал ей руку. Анжела признательно улыбнулась ему, глядя прямо в глаза, и спустилась вниз.
— Ты уже закончила? Может быть, тебя подвезти? – задавая эти невинные вопросы, которые он мысленно репетировал до этого в своей голове, молодой человек постарался, чтобы его голос звучал как можно естественнее. Внутри себя он очень волновался и лишь боялся, что его выдаст громкий стук сердца.
— Подвезти? – переспросила Анжела.
— Да. Я на машине, — Дэн махнул в сторону своего старенького Форда, выглядывающего из-за длинного фургона с антеннами на крыше.
Девушка перевела взгляд в сторону машины и поспешно ответила:
— Нет, большое спасибо. Я уже договорилась, сейчас за мной должны подъехать, — она послала ему очаровательную улыбку, желая смягчить отказ.
Дэн испытал жуткое разочарование и испугался, что сейчас все закончится, и он ее больше никогда не увидит. Он лихорадочно искал повод для того, чтобы продолжить их знакомство, но, как назло, в голову лезли лишь банальные мысли.
— Может, сходим куда-нибудь на днях? – выпалил он, так и не придумав ничего умного.
Анжела недоуменно посмотрела на него.
— Отметим удачную съемку ролика, — пояснил он, видя замешательство девушки. – Можно сказать, это мой дебют, мой первый опыт. А заодно и твое возвращение в модельный бизнес.
К концу речи его голос звучал все менее уверенно, и в нем все больше проступал немой вопрос. Молодой человек с надеждой заглядывал ей в глаза, пытаясь увидеть в них отражение ее чувств и понять, что она к нему испытывает на самом деле.
— Извини, — с сожалением пожала плечами Анжела, — но я уезжаю на днях и вернусь только через пару недель. Поэтому ничего не получится.
Она посмотрела на часики на руке, а затем стала наблюдать за дорогой. В ее движениях проскальзывало нетерпение.
— Может быть тогда, когда вернешься? – не сдавался Дэн.
Ее взгляд вернулся к нему и начал задумчиво блуждать по его лицу, изучая.
— Хорошо, — вздохнула, наконец, она. – Давай свой телефон. Я позвоню тебе, когда освобожусь.
Не сдержав радостной улыбки, Дэниэл кинулся к своему Форду за ручкой в бардачке. Нацарапав домашний номер на клочке бумаги, который оторвал от какой-то квитанции, он подбежал к Анжеле и протянул его ей. Девушка сложила бумагу пополам и убрала в боковой кармашек сумочки.
Окрыленный своей маленькой победой, молодой человек уже строил радужные планы на будущее. Осталось только решить: подобрать ресторанчик самому или предоставить этот выбор Анжеле. Что касалось первого, то он, как новичок, толком не знал ни одного достойного места в этом городе, в который не стыдно было бы ее пригласить. До этого они с Томом довольствовались баром или кафе. Но для Анжелы он бы выбрал один из лучших, не хотелось ударить лицом в грязь.
Нужно будет посоветоваться с другом – тот знал все.
На дороге показался серебристый спортивный автомобиль, и по тому, как оживилась Анжела, Дэн понял, что за ней приехали.
 
***
 
Спустя две недели Дэн не отходил от телефона и выходил из дома только, когда требовали дела, или по крайней необходимости. Он боялся пропустить звонок от Анжелы. Так прошла неделя, но аппарат молчал.
Том сначала посмеивался над другом, отпуская в его адрес разные шуточки, чем иногда выводил Дэна из себя. Но постепенно поток иронии истек, он стал все чаще хмуриться, видя скрытые от посторонних глаз мучения приятеля.
— Да, брось ты! Пойдем, развеемся! – не раз предлагал ему он. – Я тут с парой цыпочек познакомился. Да и Мэнди не прочь с тобой встретиться.
Мэнди – жгучая брюнетка с потрясающими формами и непомерными амбициями – была так же, как и они, начинающей моделью и бывшей подружкой Дэна. Он не мог бы назвать ее своей девушкой. Так, встречались изредка около месяца от скуки. Молодому человеку быстро надоели однотипные разговоры на тему, кому повезло больше, с подсчетом фотографий в журналах и удачных кастингов, как будто речь шла об очках при игре в бейсбол, и они расстались. Дэн сделал это без сожаления, а вот девушка, похоже, все еще строила планы относительно него.
В общем, увещевания Тома ни к чему не приводили. Дэн не хотел ни с кем встречаться, а уж тем более возобновлять отношения с этой Мэнди, и его оставили в покое.
«Может быть, она еще не приехала, мало ли что ее задержало», — пытался подыскать оправдание он молчанию Анжелы. – «Или элементарно потеряла бумажку с номером, и не может со мной связаться. Девушки порой бывают такие рассеянные…».
Но время шло, и аргументы в ее защиту становились все слабее. Самое обидное, что Дэн не догадался спросить тогда ее телефон, а теперь уже поздно думать задним числом. В агентстве, конечно, знают, раз работают с ней, но ему никто не выдаст эту информацию. Томасу тоже не удавалось найти общих знакомых, которые могли бы помочь. Так что молодой человек находился в подвешенном состоянии, не зная, что предпринять.
В середине ноября Том притащил бутылку шампанского.
— По какому случаю праздник? – вопросительно изогнул бровь Дэн, снимая наушники от плеера. Музыка – это единственное, что его спасало в часы отчаяния, позволяя уплыть от этой реальности в мир грез, где они с Анжелой были вместе.
— Сейчас будем отмечать твою победу, — пояснил Том, доставая из бара стеклянные фужеры на тонких ножках. – В агентстве все только и говорят о вашей рекламе духов. Если бы ты чаще там бывал и хоть изредка вылезал из своей раковины, то знал бы об этом.
Дэн мысленно отмахнулся от последних слов друга. Ролик вышел на телевидение не так давно, и молодой человек каждый раз, как только его видел, прилипал к экрану, не отрывая глаз от Анжелы и от того, как классно они смотрелись вместе.
Задумка режиссера состояла в том, чтобы сыграть на контрасте между ними, и ему это отлично удалось. Белое и черное, нежность и сила, невинность и искушенность. Они, как два ангела: падший и небесный, кружились в чувственном танце, а затем в едином порыве уносились ввысь к облакам и растворялись в солнечном свете, проливаясь на землю драгоценными каплями влаги.
Дэн мог смотреть на нее бесконечно.
— И что они говорят? – молодого человека больше интересовала информация об Анжеле, чем о самом себе. Он собирал ее по крупицам, как манну небесную.
— Говорят, что реклама произвела фурор, и люди кинулись сметать духи с полок магазинов, — рассказывал Том, разливая напиток по бокалам. -  Знаешь, если бы я не работал в этом бизнесе, то на их месте поступил бы точно так же.
Фужеры стукнулись, и по комнате пронесся приятный звон.
— Клиент в восторге и на радостях заключил с нашим руководством долгосрочный контракт для продвижения остальных своих брендов, — продолжил Том после того, как осушил половину бокала, — и даже раскошелился на небольшое дополнительное вознаграждение, — он сделал паузу, наслаждаясь произведенным впечатлением. – Так что теперь, как бы ты не старался, тебе не отвертеться от вечеринки в честь обмывки нового автомобиля. Народ уже в предвкушении.
— А что слышно об Анжеле? – Дэн внутренне сжался, задавая этот вопрос.
Он интуитивно чувствовал желание Тома скривиться при этом, как от уксуса, но нужно отдать тому должное – его друг сдержался.
— Похоже, ее нет в городе, – нехотя ответил Том. — По слухам, укатила куда-то отмечать удачную съемку. Ты же понимаешь, это птица другого полета. Ей не интересны наши с тобой тихие радости.
По интонации голоса и еле заметным заминкам Дэниэл понял, что его друг знал гораздо больше того, что сказал. Но что-то внутри него удерживало его от дальнейших расспросов, и Дэн промолчал. Только сжатые в тонкую линию губы и отведенный в сторону взгляд выдавали его разочарование.
«Она все равно будет моей!» — упрямо твердил он себе, делая очередной глоток.
За окном загрохотал поезд.
 
 
Глава 11.
 
-Давай быстрей! – Катя заскочила в вагон метро и придерживала ногой дверь, поджидая подругу.
Лера вбежала вслед за ней, волоча пакеты, и двери захлопнулись. Поезд резко ускорился, и девушке пришлось ухватиться одной рукой за поручень, чтобы не упасть. У соседних дверей была пара свободных мест, и подруги устроились на них, давая отдых своим уставшим от ходьбы по магазинам ногам. Была середина декабря, они объездили чуть ли не пол города в поисках подарков для своих близких и теперь довольные возвращались домой.
— Представляешь, Славик всю новогоднюю ночь будет работать! Его смена выпала. Вот подфартило! – поделилась Катя, расстегивая куртку.
Она рассталась с Димой, сделав свой выбор полгода назад в пользу Славы.
— И что будешь теперь делать? – проявила интерес к проблеме подруги Лера.
— Он завет меня отмечать праздник к ним в «Престиж». Соблазняет выступлением группы «Браво».
— Ну а ты что?
— Вообрази перспективу просидеть всю ночь одной за столиком, в то время как твой парень будет носиться с подносом в руках по залу.
Да, картина вырисовывалась отнюдь не красочная.
— Не все время же он будет бегать, — предположила Лера. – Я думаю, он найдет свободные минутки, чтобы побыть с тобой. Зато будете вместе. Говорят: «Как встретишь Новый год, так его и проведешь».
— Ну, не знаю… — с сомнением протянула Катя.
На очередной остановке в вагон ввалился народ, и Лере пришлось подтянуть ноги из боязни, что их отдавят. Хорошо, что сумки с подарками они держали у себя на коленях. Когда, толкаясь, люди распределились по вагону, девушки возобновили разговор.
— А у тебя как продвигаются дела с Никитой? – поинтересовалась Катя.
Когда подруга только появилась в городе после каникул, Лера восторженно рассказала ей об экстравагантном знакомстве с парнем своей мечты. Какой он красивый, умный, воспитанный, благородный! Внимательный, заботливый, предупредительный и добрый! Она могла говорить о нем часами, чем не на шутку заинтересовала Катю. Под впечатлением красочного Лериного рассказа той безумно захотелось взглянуть на такого распрекрасного, расчудесного парня, при чем это не вызывало никаких затруднений.
Посмотрев расписание занятий Никитиной группы, девушки подкараулили его в коридоре, и Катя могла воочию убедиться в неотразимости Лериной тайной любви. Как сказала она потом, с виду он, безусловно, хорош, но об остальных качествах, так красноречиво расписанных подругой, она судить не может, так как не знакома с ним ближе.
Но энтузиазм первых дней знакомства с Никитой постепенно угас, уступая место легкому разочарованию и скрытой надежде на возможность более близких отношений. Он всегда здоровался с Лерой, если они сталкивались в коридорах университета, был неизменно приветлив и предупредителен, вежливо интересовался ее делами, но не более того. И это страшно огорчало девушку. Она не знала, что ей предпринять, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки.
— Никак, — неопределенно ответила Лера на вопрос подруги, делая вид, что ее это не очень-то теперь волнует.
Но, похоже, Катю небрежность ее тона нисколько не обманула. Лера почувствовала на себе ее пристальный взгляд и, чтобы скрыть замешательство, стала рассматривать женщину, стоявшую сбоку от них.
— Слушай! – ликующий голос подруги заставил девушку повернуть голову в ее сторону.- А пригласи Никиту встретить Новый год в Славкином клубе! Убьем сразу двух зайцев – и мне весело, и вам хорошо!
— С ума сошла?! – испугалась Лера. – Да у меня язык не повернется подойти и сказать ему об этом. Для меня это все равно, что президента в гости пригласить.
— Ну, и обожествляй своего распрекрасного Никиту! — надулась Катя. – Только под лежачий камень вода не бежит. Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе, — сыпала поговорками подруга. – За свое счастье нужно бороться, а не сидеть в сторонке и вздыхать.
В словах подруги была немалая толика истины. Лера это понимала, но переломить собственную застенчивость было, ох, как не просто!
— Билеты, наверное, уйму денег стоят, — попыталась она найти новую отговорку. – Не могу же я пригласить Никиту да еще денег с него за это стребовать.
— За билеты не волнуйся, — в  голос подруги вернулся былой энтузиазм. – Я со Славкой договорюсь. Хочет видеть меня в праздник рядом – пусть выбьет пропуск и для вас. А Никите просто скажешь, что пропадает лишнее место за столиком.
Победоносный Катин взгляд  не скрывал ликования и гордости за саму себя. Как ловко она все придумала!
Лера обреченно вздохнула. С такими аргументами не поспоришь.
— Так что? – поднажала подруга.
Но девушке не пришлось давать ответ прямо сейчас. В вагон вошла маленькая, сухонькая старушка с клюкой в руках и на удивление шустро стала пробираться между стоящими людьми в их сторону. Лера тут же вскочила, уступая ей место и выигрывая тем самым небольшую отсрочку для себя.
 
***
 
Университет гудел, как растревоженный улей. Всюду сновали возбужденные студенты, озабоченные сдачей зачетов и подтягиванием хвостов перед предстоящими экзаменами. Кто-то лихорадочно списывал конспекты у более радивых товарищей, другие усердно просиживали в библиотеке, а третьи беззаботно подпирали стены, уверенные в своих силах, но таких было подавляющее меньшинство, если не сказать — единицы.
Лера караулила Никиту у выхода из здания, чтобы пригласить его в клуб. Ей не хотелось делать это на глазах у всей его группы, чтобы случаем не опозориться перед его сокурсниками.
Сейчас самое подходящее время для действий — потом всех их поглотит беготня по аудиториям, и будет поздно. До Нового года оставалось чуть больше недели.
Внутри все дрожало от волнения. Было немного стыдно самой делать первый шаг — это как-то выпадало за рамки привычного образа отношений парня и девушки. Лера считала, что подобную смелость могут позволить себе только успешные, уверенные в себе женщины, а она к таковым себя не причисляла. С другой стороны, страх пробежать мимо своего счастья был сильнее, чем уколы разыгравшейся застенчивости. И поэтому она здесь.
Никита появился минут через десять ее переминания с ноги на ногу, но он был не один. Пара ребят из его группы шагали рядом с ним, весело смеясь над какой-то шуткой, которая была понятна только этой троице. Слава богу, Сони с ним не было.
— Никита! – окликнула она парня, пытаясь совладать со своим учащенным сердцебиением. Сейчас она скажет ему, и все закончится.
Тот, увидев девушку, попрощался с приятелями и направился в ее сторону.
— Привет, — непринужденно, по-приятельски улыбнулся он ей и кивнул головой. В его глазах все еще светились отголоски прежнего веселья.
— Привет, — поздоровалась в свою очередь Лера. – У меня такое дело… — замялась она. Вся ее решимость быстро улетучивалась с каждой прошедшей секундой. Чтобы окончательно не потерять присутствие духа, остальное она выпалила скороговоркой: — У меня есть лишний билет на встречу Нового года в клубе «Престиж». Ты не хочешь пойти туда со мной?
Повисла пауза. Задумчивый взгляд Никиты блуждал по ее лицу, а его мысли были далеко отсюда.
— Там будет выступать группа «Браво», — неуверенно сделала последнюю попытку Лера.
— Извини, но я не смогу, — в голосе Никиты звучало искреннее сожаление. Видно на ее лице отразилась вся горечь разочарования, потому что он поспешно добавил: — Нет, правда, очень хотел бы пойти, заманчивое предложение, но не могу. Просто мои родители на всю ночь уходят отмечать праздник к близким знакомым, и оставляют квартиру свободной. Пользуясь моментом, хочу закатить вечеринку дома со своими друзьями. В основном это ребята и девчонки из нашей группы. Кстати, приходи тоже. Будет весело.
Лера не знала, что ему ответить. Ей очень хотелось пойти к нему на праздник. Было безумно любопытно посмотреть, как он живет, чем дышит, но пугала перспектива оказаться среди совершенно незнакомых ей людей, многих из которых она видела здесь лишь мельком.
Что же ей делать?
— Приходи, — настаивал Никита. – Заодно поможешь маме приготовить салаты. А то об этом я могу попросить разве что только Соню еще.
Соня! Лера подавила желание скривиться при упоминании этого имени. Оно действовало на нее, словно хлыст, подстегивая к решительным действиям. Но представив, как его мать одна возится на кухне ради оравы друзей сына, девушке стало ее искренне жаль. Именно последний аргумент, как считала Лера, и стал основным, склонившим чашу весов в пользу приглашения Никиты.
— Хорошо, — согласилась она, — я только поговорю со своими родителями. Буду рада помочь.
В ответ она получила его благодарную улыбку:
— С тобой так легко общаться! – это было сказано от души, а значит, по праву считалось заслуженным комплементом.
Лера зарделась от удовольствия.
 
***
 
В последний день декабря природа решила украсить город, щедро посыпая улицы огромными, пушистыми и невесомыми хлопьями снега. Ветра почти, не было и снежинки белым покрывалом неторопливо ложились на посыпанные песком тротуары, оголенные деревья и спешащих домой прохожих.
Никита жил на Комсомольской площади, недалеко от станции метро Кировский завод, и Лера без труда нашла его дом. Она была на месте чуть раньше восьми часов вечера, как и договаривалась. Зайдя в теплый подъезд, девушка поразилась царившей здесь чистоте и свежевыкрашенным в приятный глазу радостный светло-желтый цвет стенам. Видно это было сделано совсем недавно, так как в воздухе все еще витал слабый запах краски, а на девственно белом подоконнике второго этажа стояла пара горшков с зеленой геранью.
Прежде чем позвонить в квартиру, Лера тщательно стряхнула со своего удлиненного пуховика и вязаной шапки начинающий таять снег. При этом мелкие брызги веером разлетелись в разные стороны, оставляя мокрые следы на каменном полу. Не хотелось предстать перед хозяевами в виде мокрой курицы. Проведя рукой по волосам, девушка нажала на кнопку звонка.
Вместо привычного для нее трезвона за дверью послышалась веселая трель мелодии Моцарта, и раздались быстрые, легкие шаги. Дверь широко распахнулась, и ее сердце радостно подскочило. На пороге стоял Никита в темно синих джинсах, явно привезенных из-за границы, и легкой тонкой водолазке, красиво очерчивающей его складное тело.
— Привет! – тут же поприветствовал он, и на его лице появилась открытая улыбка. – Проходи.
— Привет, — смущенно ответила Лера и отвела взгляд в сторону.
Она проскользнула мимо него и оказалась в длинном ярко освещенном коридоре, оклеенном обоями с вертикальными белыми и светло-серыми полосами, зрительно увеличивающими и без того большое пространство от пола до потолка. Мягкий рассеянный свет шел от светильников, спрятанных за узкими панелями, прикрепленными вверху стен по обеим сторонам коридора.
— Давай пальто, — Никита галантно помог Лере раздеться, повесив верхнюю одежду за раздвижные дверцы белого шкафа, стоящего справа от входа. Сразу за маленьким узким диванчиком.
Достав из пакета босоножки на низком каблучке, девушка переодела обувь и подошла к большому, во весь рост зеркалу, чтобы привести себя в порядок. По случаю праздника на ней было надето серебристо-голубое платье из искусственного шелка с широкой юбкой чуть ниже колен и глубоким вырезом, ткань на котором мягкими складками спускалась на ее грудь. Выкройку платья она взяла из журнала «Бурда», а мама сшила его за пару недель. Шею украшала короткая серебряная цепочка с кулоном в виде ажурной капли. Волосы были подняты с боков и заколоты четырьмя заколками, по две с каждой стороны. Лера считала себя сегодня просто неотразимой!
— Пойдем на кухню, я познакомлю тебя с мамой, — позвал Никита, когда Лера закончила прихорашиваться.
Ее охватило волнение. Подхватив сумочку, Лера неуверенно последовала за Никитой. Они прошли мимо трех одинаковых высоких белых, глянцевых дверей и в конце коридора повернули налево, откуда доносилось звяканье посуды и приглушенный разговор двух женщин. Не останавливаясь, Никита прошел внутрь помещения, а девушка замялась на пороге.
В довольно большой, обставленной современной мебелью кухне за круглым столом сидела Соня и держала в руках ломтик яблока. Непринужденность ее позы говорила о том, что она здесь частый гость и чувствует себя, как дома. Ультрамариновое облегающее фигуру короткое платье, подчеркивало ее красивые формы и выставляло напоказ одетые в черные капроновые колготки длинные ноги. Рядом с ней стояла эффектная, ухоженная женщина лет сорока со светлыми волосами, как у Никиты, убранными сзади в прическу в виде ракушки. Перед женщиной лежала разделочная доска, на которой была нарезанная кубиками картошка.
— Знакомься – это Валерия, — представил молодой человек Леру, – она учится с нами в университете. А это моя мама – Вера Глебовна. С Соней вы уже знакомы.
— Здравствуйте, — поздоровалась со всеми Лера и шагнула внутрь.
— Добрый вечер, — учтиво ответила ей женщина, а Соня лишь небрежно кивнула головой, аккуратно положив кусочек яблока в рот таким образом, чтобы не смазать на губах помаду.
На Вере Глебовне уже было надето нарядное облегающее платье с длинными рукавами из плотного черного материала, которое очерчивало ее женственную фигуру. По краю круглого выреза и низу рукавов шла золотая вышивка в виде переплетающихся стеблей   растений с мелкими цветами. Поверх наряда был повязан фартук, чтобы не испачкаться при готовке. Женщина уже была полностью экипирована к выходу, оставалось только накинуть пальто, и можно было отправляться в гости.
— Давайте я Вам помогу, — Лера подошла к столу. Ей не хотелось, чтобы мать Никиты, не дай бог, посадила бы пятно на такое изысканное платье. – Что нужно делать?
— Хорошо, Лерочка… — голос Веры Павловны звучал ровно и дружелюбно. – Можно я буду Вас так называть? – сделала она отступление и, получив кивок от девушки, продолжила. – Возьмите еще одну доску и нож из ящика стола возле плиты и присоединяйтесь ко мне. В оливье осталось только нарезать морковь и лук, положить зеленый горошек, заправить майонезом и можно подавать на стол. Да. И наденьте, пожалуйста, фартук. А то мне будет неловко, если Вы испортите это замечательное платье. Никита, — обратилась она к сыну, — достань, пожалуйста, салатник с верхней полки шкафчика.
Вежливая манера говорить, мягкость и неторопливость речи, достоинство и сдержанность, сквозившее в каждом ее движении вызывали невольное уважение к этой женщине и рисовали образ дамы из высшего общества.
Лера направилась в сторону кухонного гарнитура за необходимыми ей предметами. Было приятно, что хотя бы один человек оценил ее платье. Выдвинув встроенный ящик, она рассматривала его содержимое в поисках удобного для нарезания овощей ножа. В это время подошел Никита и, встав на цыпочки, потянулся вверх за салатником. При этом его бок скользнул по Лериной руке и прижался к ее плечу, вызывая волнение и приятную дрожь во всем теле.
Похоже, это не ускользнуло от внимания Сони, потому что послышался звук резко отодвигаемого стула.
-  А что мне делать? – проявила она вдруг интерес к готовке.
— Можешь пока нарезать лук, — предложила Вера Павловна.
Никита нашел то, что искал, и закрыл дверцу шкафчика. С его уходом ушло и тепло, которое окутало Леру. Девушка не двигалась, вдыхая слабый запах его одеколона и смакуя приятные ощущения внутри себя.
— Лу-у-ук… — протянула Соня. – Я не могу. Я плохо переношу его запах. У меня аллергия на него.
— Извини, не знала, — слегка удивилась Вера Глебовна. —  Твоя мама ничего мне об этом не говорила. Я тогда сама это сделаю.
— Я нарежу, — вступила в разговор Лера, обернувшись и нарушив тем самым обволакивающие ее мужские чары. – Вам еще на люди идти, а мы все равно дома останемся.
— Спасибо, Лерочка. Все на столе, — поблагодарила ее мать Никиты, и Лера перехватила брошенный на нее мрачный взгляд Сони. — Сонечка, разложи тогда, пожалуйста, колбасу и сыр на тарелки.
Каждый занялся своим делом, и какое-то время в помещении царила тишина, нарушаемая лишь стуком ножей. Лера скосила глаза. Никита стоял, облокотившись о подоконник, и невидящим взглядом смотрел на их стол. Его мысли витали далеко отсюда.
— Добрый вечер, девочки, — раздался вдруг с порога кухни мужской бас. От неожиданности Лера чуть не выронила нож из рук. – С наступающим!
В дверях стоял коренастый, плотного сложения мужчина в черном костюме и галстуке. На голове у него был короткий ежик, как у боксеров, и Лера вдруг четко представила его в спортивном костюме, кроссовках и почему-то с битой в руках. Его рот улыбался, но глаза колко оглядывали окружающее пространство, вызывая желание забиться подальше в угол или быть как можно меньше заметней.
— Николай! — мягко пожурила его Вера Павловна. – Нельзя же так неожиданно появляться из-за угла! Ты напугал нас.
— Извини, Верочка, — при этом голос мужчины смягчился, потеплел, а в глазах промелькнула нежность. – Я не хотел. Просто пришел напомнить, что нам выходить через полчаса, если не хотим опоздать к Журбиным.
— Скоро освобожусь. Кстати, познакомься – это Валерия. Она учится в одном университете с Никитой.
— Николай Владимирович — отец Никиты, — небрежно кивнул мужчина.
— Очень приятно, — ответила девушка, и тот, посмотрев еще раз в сторону жены, исчез из поля зрения.
Леру поразил необычный контраст между родителями Никиты. Если ее мама и папа были, как говорится, два сапога – пара, гармонично дополняющие друг друга, то этот союз вызывал чувство несоответствия. Рядом с интеллигентной и воспитанной Верой Глебовной она представляла себе такого же культурного и образованного мужчину, способного разделить с ней ее взгляды, пристрастия и настроения. Но Николай Владимирович производил впечатление человека, который предпочитает проводить время в банях или кабаках за разгульными застольями, но никак не слушая классическую музыку в какой-нибудь филармонии.
— Если я не нужен, то пойду, посижу в комнате с папой, — оторвался от подоконника Никита и, подцепив двумя пальцами кусочек копченой колбасы с тарелки, которую практически закончила оформлять Соня, отправил его в рот.
— Не хватай со стола! – сделала ему замечание Вера Глебовна, но Лера перехватила ее гордый, любящий материнский взгляд.
Никита лишь подкупающе улыбнулся всем троим, вызвав тем самым у Леры щемяще-восхищенное чувство в душе, и вышел из кухни.
Девушка на минуту погрузилась в сладкие мысли о нем, устремив невидящий взор в ту сторону, куда он ушел, но вернувшись к действительности, столкнулась с холодным, хмурым взглядом Сониных серо-зеленых глаз.
Леру передернуло, как от озноба, и чтобы скрыть свое смятение, она уставилась в разделочную доску, возобновляя работу ножом с удвоенным рвением.
— Скоро уже ребята начнут собираться, — услышала она голос соперницы. – Пойду, займусь сервировкой стола.
И подхватив тарелки с уложенной на них веером колбасой и сыром, Соня отправилась вслед за Никитой, вызвав тем самым у Леры двойственное чувство. С одной стороны девушка завидовала тому, что та будет находиться рядом с предметом ее воздыхания, но в то же время она испытывала облегчение от мысли, что Сони не будет рядом, и никто не будет давить ей на нервы.
— Лерочка, — нарушила молчание Вера Глебовна, — Вы учитесь вместе с Никитой и Соней в одной группе?
— Нет, — отрицательно помотала она в ответ головой. – Я на втором курсе факультета иностранных языков.
— Вот как?…
На какое-то время воцарилась тишина.
— Вам нравится там учиться?
Лера неопределенно пожала плечами:
— Не то, чтобы нравится… — попыталась объяснить она. – Скорее жизненная необходимость и желание выбиться в люди. Но мне не приходится особо напрягаться, — честно призналась она. — Я вдруг поняла, что быстро усваиваю все нюансы иностранной разговорной речи. Особенно легко мне дается английский.
«Как будто он уже сидит в моей голове», — добавила она про себя. Этот факт немного ее обескураживал, ведь в школе она не была в числе отличников по этому предмету и не проявляла к нему особого интереса. А сейчас порой возникало ощущение, что английские слова или фразы просто всплывают в ее сознании.
— Я тоже закончила в свое время Казанский институт культуры и искусств, — поделилась своим прошлым Вера Глебовна. – Оба моих родителя были искусствоведами, и я не видела иной дороги, как только пойти по их стопам. Правда по специальности так и не работала. Вышла замуж, родился Никитка, и я посвятила свою жизнь сыну и мужу. А Ваши родители? Они кем работают?
Лера замялась. По сравнению с потомственной образованностью Никитиной семьи, ей хвастаться было нечем.
— Папа – слесарь на заводе, мама убирается по вечерам в магазине.
Ответ был короток и ясен. Добавлять тут было нечего. Девушка ссыпала измельченный лук в миску с оливье.
— Значит Вы вдвойне умница, раз смогли пробиться в университет на такую специальность, — поддержала ее Вера Глебовна, и Лера посмотрела на нее с благодарностью.
Мать Никиты открыла банку с зеленым горошком и добавила его в салат. Лера принялась нарезать морковь.
— Ваши родители родились в Петербурге? – продолжила разговор женщина.
— Да, они коренные жители в третьем поколении. Я слышала, что папина линия ведет свой род от обедневших дворян.
Вера Глебовна кивнула головой и, выбросив пустую банку в мусорное ведро, отошла к окну и встала так, чтобы быть лицом к собеседнице.
— Люблю этот город, — задумчиво произнесла она. — Я влюбилась в него, когда приехала сюда на практику много лет назад. Есть в нем некое особое очарование. Если бы не замужество, то давно переехала бы сюда, но у Николая в Казани был свой бизнес.
— А мои родители отпраздновали в прошлом году серебряную свадьбу, — похвасталась Лера.
Она считала, что сей факт говорит об их достоинствах. А ей так хотелось вызвать уважение этой женщины к ним!
— Передай наши поздравления! – искренне порадовалась за них мать Никиты. – Долгие браки нынче — большая редкость. Я вижу, ты их очень любишь.
— Очень! – подтвердила девушка. – У них есть, чему поучиться. Я тоже хочу иметь такую крепкую семью, как у моих родителей. А еще не меньше троих детей…
Лера зарделась и смутилась от собственной откровенности. Что это на нее нашло? Даже не глядя, она чувствовала на себе внимательный взгляд Никитиной мамы.
— У тебя есть еще братья и сестры?
— Нет, — Лера взяла последнюю морковь. В ее голосе послышалось сожаление. — Папа с мамой очень хотели, но бог им не дал. Я всегда в этом завидовала другим. Может быть, поэтому я хочу иметь большую семью.
В дверях вновь появился отец Никиты.
— Вера… — начал было он, но жена его прервала.
— Да, да, Николай. Еще пару минут.
И тот нехотя ретировался.
— Идите, Вера Глебовна, — сказала Лера. – Я сама здесь все доделаю.
Женщина пару секунд колебалась, но затем приняла решение.
— Спасибо, Лерочка, — поблагодарила она, снимая фартук и вешая его на крючок возле холодильника. – Картошка на плите. Ее нужно только отварить. Мясо в духовке. Пусть потомится еще минут сорок. Если что понадобится, попроси Никиту. Желаю вам хорошо встретить Новый Год!
Заправив салат майонезом, Лера выложила его в вазочку и принялась мыть грязную посуду, оставшуюся на столе. За шумом льющейся воды она не услышала, как на кухню вошла Соня, и заметила ее только после того, как обернулась.
Девушка вздрогнула от неожиданности и замерла на месте.
Соня стояла возле стола со скрещенными на груди руками, облокотившись на высокую спинку стула, и в упор смотрела на Леру. В ее глазах читалась крайняя степень раздражения и скрытая угроза.
— Втираешься в доверие к родителям Ника? – неприкрытый сарказм в ее голосе заставил Валерию внутренне поежиться. – Так вот! Ничего у тебя не выйдет! Ты не из нашего круга, и этим все сказано, — она сделала паузу, чтобы дать осмыслить то, что она хотела донести. – Наши семьи дружат между собой уже много лет. К тому же у отцов общий бизнес. И догадайся с трех раз, кого они хотят видеть в качестве будущей невестки для слияния семейных капиталов?
Жесткие, резкие слова соперницы ядовитыми каплями прожигали душу Леры. Масла в огонь подливало еще и горькое понимание того, что та была совершенно права. Все эти мысли возникали раньше и в Лериной голове, но всегда тлела надежда на возможное счастье с Никитой.
Из коридора послышалась возня и звук закрываемой двери. Это ушли родители Никиты.
Видя замешательство соперницы, Соня удовлетворенно усмехнулась. В ее взгляде проскользнуло самодовольство и даже жалость. Голос слегка смягчился.
— Я хочу лишь помочь тебе, чтобы уберечь от горьких разочарований в будущем. Тебе просто нет места рядом с ним, — поставила она точку в их разговоре и триумфально прошагала мимо подавленной девушки.
А на Леру с ее уходом навалились печаль и безысходность. Предстоящий вечер переставал радовать. Она шла сюда, рисуя радужные перспективы, а выходило иначе. Ведь всем известно: как встретишь…  А теперь она жалела, что поддалась порыву и Катиным  уговорам и вторглась в чужой для нее мир.
Ничего. Сейчас она закончит дела на кухне, как обещала матери Никиты, и тихонько уйдет домой. Благо, еще совсем не поздно, и в шуме прибывших ребят это будет сделать несложно. А пока она посидит здесь под предлогом присмотра за мясом и картошкой на плите.
Гости не заставили себя ждать, и первые звонки в квартиру начали раздаваться уже через десять минут после того, как ушли родители Никиты. Складывалось такое впечатление, что ребята только и ждали на улице этого момента. Из коридора слышались радостные восклицания, смех, шутки, которые немного стихали, когда вновь прибывшие перемещались в комнату.
Пару раз на кухню заглядывали девчонки — то принося кое-что из еды, то за столовыми приборами — и каждая из них неизменно знакомилась с Лерой и приятельски перекидывалась с ней парой слов, возвращая в ее душу свет и радость от предстоящего праздника. Они предлагали свою помощь, но девушка отказывалась. Не было необходимости. Соня же, слава богу, больше не появлялась.
В одиннадцатом часу Лера отключила плиту и сняла фартук. Из комнаты доносились громкие звуки современной музыки, поэтому было самое время незаметно улизнуть. Окинув последним взглядом помещение – все ли в порядке — она направилась уже было к двери, как ей преградил путь влетевший Никита.
— Ты чего здесь сидишь?
Его щеки раскраснелись, а глаза искрились от внутреннего веселья. От пробежки по коридору и резких движений волосы упали на глаза, и он нетерпеливо заправил их за ухо. Глаза неотрывно с немым вопросом смотрели на нее. Его дыхание слегка сбилось, и едва заметное учащенное вздымание и опадание грудной клетки, обтянутой тонкой тканью, так и манили Леру приложить ладони к его груди, чтобы почувствовать биение сердца.
— Пошли! Все уже собрались.
Лера лихорадочно подыскивала благовидный предлог, чтобы уйти, но Никита схватил ее за руку и потащил вон из кухни. Так, держась за руки, они и вошли в комнату, где были встречены радостными возгласами находившихся там ребят. Крики: «Ура!», «Наконец-то…», «Пора за стол…» и тому подобные восклицания доносились со всех сторон.
Комната, где проходило застолье, была довольно просторная, хотя и не такая большая, как их жилье в коммуналке. Стены были оклеены светлыми обоями с коричневым орнаментом в виде крупных лилий. Рядом с диваном стоял длинный стол, накрытый белой скатертью, и с расставленными на нем салатами и закусками – предмет вожделения молодых, голодных парней. Примерно здесь находилось около пятнадцати человек, которые громко переговаривались между собой, пытаясь перекричать музыку и остальных говоривших. Самые шустрые уже заняли места на мягкой мебели.
Леру смутило такое количество глаз, устремленных в их сторону. Но, не дав ей опомниться, Никита подтащил ее к ближайшему стулу с торца стола и, любезно отодвинув его в сторону, усадил на него. Сам он занял место на углу между ней и ребятами на диване, так что свободные места остались только по левую сторону от Леры. К столу тут же начали шумно подсаживаться остальные. Отовсюду слышались шутки, смех и звуки отодвигаемых стульев.
Девушек в этой компании, не считая самой Леры, было всего шестеро. Не густо. Зато ни одна из них не была обделена мужским вниманием.
На Леру упала тень, и девушка невольно подняла глаза. Рядом с ней стояла Соня. Со стороны ее соперница выглядела спокойной и невозмутимой, но Леру не обманула ее показная безмятежность. Сузившиеся глаза, глядящие прямо перед собой, и крепко сжатый рот выдавали ее сдерживаемую ярость. Прилюдно закатывать скандал та, естественно, не собиралась, оставляя сладкую месть на потом.
Нарочито медленным движением Соня опустилась на единственно свободный стул рядом с Лерой так, чтобы быть как можно ближе к Никите. Развернув салфетку и положив ее на колени, она сделала вид, что тоже участвует в оживленных разговорах за столом, но девушка кожей ощущала, как в ее сторону идут мощные волны гнева.
Лера тяжело вздохнула! Вечер обещал быть напряженным. Оказаться между теплом близости Никиты и леденящим холодом ревности – это не то, чего она хотела. Такая расстановка сил электризовала и оголяла нервы, заставляя сильно нервничать и чувствовать себя не в своей тарелке.
Но ничего не поделаешь, так уж легли карты.
Смирившись с неизбежным, девушка потянулась к салату, краем глаза наблюдая за Никитой. Тот увлеченно, заразительно смеясь и жестикулируя, делился с окружающими своими воспоминаниями о курьезном случае на отдыхе прошлым летом. Своим обаянием и общительностью он без особых усилий завоевывал сердца окружающих его людей. И в особенности девушек…
Лера видела, с каким обожанием те на него смотрят и ловят каждое его слово, заливаясь смехом на каждую произнесенную им шутку.
Интересно, почему он уделяет ей больше внимания, чем им? Что это — простая забота о новой гостье в непривычной для нее обстановке или личный интерес, как к девушке? Кто она для него – сестра или возможная подруга? Чем он руководствуется в своих действиях?
Лере все-таки хотелось думать, что он взял ее под свое крылышко не из-за братского чувства, и она значит для него гораздо больше. Во всяком случае, она надеялась на это. Но если бы она была уверенна в его ответном чувстве наверняка, то никакая «Соня» ей была бы не страшна.
Будто отвечая на ее невольные мысли, Соня, привставшая до этого за маринованным огурчиком, сделала одно неверное движение, и красное вино щедро пролилось из ее опрокинутого бокала прямо на Лерино платье.
— Боже! Прости! Какая я неловкая! – с сожалением в голосе воскликнула она и кинулась вытирать пятно салфеткой, только еще больше размазывая его по ткани.
Охнув от неожиданности, Лера замерла в ступоре.
«Неловкая?! Как же! Очень даже ловкая!», — думала она, ни капли не заблуждаясь на счет продуманных действий ее соперницы. И прием-то не оригинальный, избитый до неприличия! Но от этого легче не было.
Девушка внимательно вглядывалась в лицо виновницы неприятностей, пытаясь прочитать на нем истинные чувства, но оно не выражало ничего, кроме досады за свою неуклюжесть. Отстранив от себя руку «помощи», Лера с огорчением рассматривала нанесенный одежде ущерб. Кто-то давал совет посыпать это место солью, кто-то обработать спиртом и лимонной кислотой, но она понимала, что платье, над которым ее мама сидела ночами, безвозвратно испорчено. Слишком большим было пятно. И что ей прикажете делать — сидеть вот так всю ночь замарахой? Оставалось только поехать домой и наплакаться вволю. Похоже, именно на это Соня и рассчитывала.
Впервые в своей жизни Лера испытала настолько острое чувство злости на свою обидчицу, что оно, как ни странно, только придало ей сил и наполнило мощным потоком энергии. Как будто некто невидимый, величественный и больший, чем она сама, заполнил ее тленное тело и распрямил спину, дал ощущение собственной значимости и неуязвимости.
Но эта вспышка откровения заняла лишь долю секунду и покинула ее так же быстро, как и пришла.
Ситуацию спас Никита.
— Ничего страшного, — беззаботные нотки в его голосе принес Лере успокоение. – Пойдем, я тебе что-нибудь подберу.
Лера ждала его в коридоре, пока он рылся в спальне своих родителей.
— Вот, — протянул он ей какие-то вещи. — Должны подойти. Иди сюда, — Никита открыл дверь напротив и пропустил девушку вперед.
Когда свет зажегся, Лера поняла, что оказалась в его комнате.
— Переодевайся и присоединяйся к нам. Это мамины вещи. Если что не так – зови, — и Никита ушел, притворив за собой дверь.
Тишина, царившая здесь, после шума в гостиной оглушала. Как только девушка осталась одна, она с любопытством начала озираться по сторонам.
Комната была небольшая, узкая, вытянутая в сторону окна. Слева у стены стоял раскладной диван, застеленный клетчатым покрывалом, и полированный шкаф. Напротив них располагались письменный стол в углу у окна и тумбочка с маленьким телевизором. На столе стоял компьютер с монитором, что говорило о состоятельности хозяев. Иметь в доме подобную игрушку в России мог позволить себе не каждый.
Сняв с себя мокрое платье, Лера расправила вещи, которые дал ей Никита. Это были черные облегающие лосины и белая длинная, узкая футболка без рукавов с крупным цветным рисунком женской головки в широкополой шляпе.
Облачившись в наряд, девушка хотела посмотреть, как она выглядит, но, оглядевшись, не нашла зеркала. Видно оно висело в шкафу, в который Лера, естественно, не полезет. Тогда девушка выскользнула в коридор, где и смогла полюбоваться собой.
Лосины были немного длинноваты, так как мама Никиты была немного выше ее ростом, но Лера просто их подвернула. В остальном же все было идеально и, как ни странно, даже нарядно. Даже босоножки на ее ногах не портили впечатления.
Приободренная своим модным внешним видом, Лера вернулась к остальным гостям. Теперь она будет начеку и постарается держаться от Сони подальше. Хотя, как ей думалось, та не рискнет проделать подобный трюк с вещами Веры Глебовны, но осторожность все-таки не помешает. Кто знает, какие мысли бродят у той в голове.
Но ночь больше не преподносила никаких сюрпризов. То ли Соня смирилась с присутствием Леры, то ли отложила месть на потом, но девушка вскоре расслабилась и наслаждалась праздником. Из-за малочисленности слабого пола недостатка в кавалерах, когда начались танцы, у Леры не было. Ей даже удалось потанцевать с Никитой, и удовольствие от этого не испортили даже Сонины косые взгляды, кидаемые в их сторону. Как ни странно, но Лера легко влилась в общую компанию и чувствовала себя с этими малознакомыми людьми свободно и непринужденно.
В полночь под бой курантов, с искрившимся шампанским в бокале Лера загадала только одно единственное желание – добиться любви Никиты. Больше она ничего не хотела. Это было для нее сейчас самой заветной мечтой, велением сердца. Если он только полюбит ее, то она будет самой счастливой девушкой на Земле.
Время пролетело незаметно, и за шумным весельем все не заметили, как наступило утро. Утомленные, но весьма довольные ребята группами стали расходиться по домам. Многие договаривались о том, чтобы продолжить праздник уже где-нибудь за городом после того, как поспят часок — другой. Наваливший за ночь снег располагал к катаниям на лыжах и санках.
Лера тоже хотела уйти вместе со всеми, но ее останавливала мысль о том разгроме, что они учинили в гостиной. На столе остались грязные тарелки и пустые салатники. На мебели валялись фантики от конфет и стояли пустые бокалы. Никто не потрудился все это убрать, и теперь маме Никиты вместо того, чтобы отдыхать, придется заниматься уборкой. И это после того, как накануне женщина провела не один час на кухне, готовя для толпы гостей!
Не желая допустить такую несправедливость, Лера приступила к делу.
Когда девушка начала носить все на кухню, к ней присоединился Никита и с большой неохотой Соня, оставшаяся в квартире, по-видимому, только из нежелания оставлять их наедине. Работа закипела, и вскоре уже Лера стояла у мойки с горой посуды. Привычно орудуя губкой с мылом, она услышала голоса в коридоре. По мужскому басу, она поняла, что вернулись родители Никиты.
Вера Глебовна зашла на кухню, когда девушка уже почти закончила. Пожелав доброго утра, женщина присела на стул и оглядела помещение. В ее глазах была усталость. Видно увиденное ее удовлетворило, потому что она расслабилась и откинулась на спинку.
— Спасибо за хлопоты, — поблагодарила она Леру.
— Что, Вы! Это Вам спасибо за гостеприимство. Стол был просто замечательным! — Лере хотелось ее приободрить. – Всем все очень понравилось.
— Я рада, — на губах Веры Глебовны появилась улыбка. – А тебе идет этот наряд.
Лера только сейчас вспомнила о том, что на ней чужие вещи.
— Я… — начала было она, но Вера Глебовна ее прервала:
— Знаю, Никита рассказал, — махнула она рукой. – Пустяки.
В дверях появился тот, чье имя было только что произнесено, и взгляд женщины тут же потеплел.
— Мам, — бросил он с порога, — тебя папа зовет. Он в кабинете.
— Хорошо, сынок, — кивнула она головой и вышла.
Посторонившись и пропустив мать, Никита прошел внутрь. Лера остро чувствовала его присутствие.
— Ну, я пойду… — она опустила глаза в пол. – Уже поздно.
— Скорее рано, — пошутил Никита.
Лера вскинула голову и сразу уткнулась в его легкий, веселый взгляд, и ее губы сами собой растянулись в ответной улыбке. Уходить не хотелось, хотелось, чтобы этот момент длился вечно. Но девушка вздохнула и пошла переодеваться.
Сони нигде не было видно, похоже, она уже ушла. Нацепив на себя испачканное платье, Лера аккуратно сложила вещи Веры Глебовны на диван и вышла в коридор. Плохо только, что ее куртка не сможет полностью скрыть пятно, спускающееся до середины юбки.
Никита уже стоял там, был одет для выхода на улицу и ждал ее.
Девушка удивилась. Может быть, он хочет проводить ее до метро?
В коридор вышли его родители.
— До свидания, — попрощалась с ними Лера.
— Всего хорошего, Лерочка. Еще раз с Новым Годом Вас! – тепло ответила ей Вера Глебовна. – Приезжайте к нам еще. Будем рады Вас видеть.
Девушка кивнула и направилась к двери.
— Возьми такси, – услышала она у себя за спиной голос Николая Владимировича. Обернувшись, она увидела, как отец протягивает сыну деньги. – Проводишь девушку до дома и возвращайся, нужно будет поговорить.
Никита молча взял деньги, и они покинули квартиру.
Уже сидя в машине и любуясь заснеженными пустыми улицами через покрытое снизу инеем стекло, Лера вдруг услышала:
— Знаешь, а ты очень понравилась моей маме. Она редко к кому так открыто проявляет симпатии.
Девушке было чрезвычайно приятно это слышать. Тем более ей тоже понравилась эта женщина – она олицетворяла для Леры все то, к чему она так стремилась и на кого хотела бы быть похожей.
 
***
 
Весна в наступившем году была ранней и радовала теплом своих дней. Окно в комнату было распахнуто настежь, и теплый майский ветерок неспешно колыхал тюлевые занавески, наполняя помещение ощущением скорого лета. С улицы доносился веселый, шумный гомон птиц, пытающихся перекричать друг друга в радостной эйфории от ласкового солнца и цветущих повсюду деревьев. Где-то вдалеке кричали возбужденные, играющие дети. Ощущение счастья и новой жизни витали в воздухе.
Лера чувствовала их всем своим сердцем. Это будоражило ее и не давало спокойно оставаться на одном месте, и девушка чуть ли ни поминутно перескакивала от одного предмета к другому, ища себе занятия, чтобы отвлечься от собственных мыслей. То пыль протрет, то поправит покрывало на диване, то метнется к окну, но тут же отскочит и начнет перебирать книги на полке, расставляя их по алфавиту.
Она ждала Никиту.
В глазах родителей она видела интерес и немой вопрос. Мама занималась глажкой выстиранного накануне белья, а папа просматривал свежую газету. Ее беспокойное перемещение по комнате этим субботним утром озадачивало их, но верные своим принципам невмешательства в личное пространство дочери, они молчали и делали вид, что ничего не замечают. Хотя Лера и чувствовала, что их терпение на исходе, и вскоре последует вопрос, но без Ника она ничего объяснять не хотела.
Присев на подоконник, девушка погрузилась в свои радужные воспоминания.
С того памятного новогоднего праздника ее жизнь перевернулась, заменяя едва теплившуюся надежду на крепкую веру в собственное счастье. Никита не только сохранил к ней теплые, покровительственные чувства, но и стал проявлять повышенный интерес, как к девушке, даря комплименты и оказывая незначительные знаки внимания при каждой встрече.
Поначалу Лера никак не могла поверить в свою фортуну и наслаждалась моментами счастья, что дарила ей судьба, боясь в глубине души, что все это недолговечно и скоро закончится. Но проходило время, и чувства Никиты к ней только крепли и набирали обороты, пока в один из уже ставших привычными для них вечеров парень не признался ей в своей любви и не поцеловал.
Леру до сих пор накрывала волна  бесконечного счастья только при одном воспоминании об этом!
С тех пор они везде были вместе. Друзья и знакомые только и говорили ей о том, как она похорошела и расцвела. Те, кто не замечал ее раньше, стали вдруг проявлять к ней интерес, и ее постоянно окружали люди. Радость и счастье, переполнявшее ее, выплескивались наружу и притягивали других, как магнит.
 Соня теперь редко появлялась на ее горизонте. Хотя Лера не раз видела ее в компании Никиты, бывшая соперница всегда тут же исчезала, стоило только ей подойти к любимому. Та намеренно ее игнорировала, но Леру это больше не трогало. Ей даже было жаль эту девушку.
У них с Никитой были ровные, полные взаимной любви и заботы отношения. Не на показ, только для себя. И постепенно Лера успокоилась и обрела уверенность в искренности и постоянстве его чувств. Ее жизнь за последние три месяца превратилась в сплошную сказку, события развивались так быстро, что захватывало дух, а сердце сжимало от страха. Девушку и сейчас не покидало ощущение нереальности, волшебного чуда от того, что пару дней назад он сделал ей предложение.
Разве мыслила она отказаться?!
И вот она сидит, ждет Никиту у себя дома, потому что сегодня он будет официально просить ее руки у родителей. Лера понимала, что в наше время это всего лишь формальность, без которой можно обойтись, но такой серьезный подход к их будущему браку с его стороны, только еще выше поднимал его в ее глазах.
Время близилось к двенадцати – условленному часу, которому Никита должен был подойти, и Лера все больше и больше нервничала. Когда в дверь позвонили три раза, девушка вскочила и, бросив на ходу: «Это Никита», выбежала из комнаты. Вернувшись обратно уже с любимым и букетом белых роз в руках, Лера заметила, что со стола и стула исчезло белье, которым занималась мама, а отец отложил в сторону газету и приготовился приветствовать гостя.
— Лера! — пожурил он. — Чего же ты нас не предупредила? Хорошо еще, что я в брюках, а не в домашних штанах. Как чувствовал… Здравствуй, Никита, — папа протянул руку и нахмурил брови, увидев в руках парня второй букет с гвоздиками и хризантемами.
— Здравствуйте, Борис Сергеевич, — ответил на рукопожатие молодой человек.
Из-за шкафа с Лериного закутка вышла мама. Она успела снять свой халат и переоделась в простенькое ситцевое платье. Встав позади мужа, она провела рукой по голове, приглаживая волосы.
— Добрый день, Надежда Семеновна. Это Вам… — Никита протянул ей цветы.
— Здравствуй, Никитушка! Ой, спасибо большое! Зачем… — ответила ему мама, крайне удивленная его жестом, и засуетилась в поисках вазы. – Присаживайся. Чай пить будешь?
Лера вопросительно взглянула на Никиту. Что он предпочтет – сначала посидеть с родителями за столом или перейдет сразу к делу.
— Нет, спасибо, я не хочу, — его рука поймала ее ладонь, и девушка поняла, что момент настал.
— Мам, пап… — начала Лера, привлекая внимание родителей, но Никита не дал ей закончить.
— Борис Сергеевич, Надежда Семеновна, — начало фразы прозвучало слишком официально, но в то же время торжественно. Родители замерли. – Мы с Лерой решили пожениться, — в комнате повисла гробовая тишина. Не дождавшись ответа, Никита продолжил: — Мои родители уже знают, хотели сообщить эту новость вам.
Лера стояла, скромно опустив наполненные счастьем глаза вниз. Она почувствовала, как любимый легко сжал ее руку в немой поддержке. Быстро взглянув на него, девушка увидела, что, несмотря на ровный голос, он тоже сильно волнуется. Его щеки порозовели, а глаза, не отрываясь, смотрели на ее отца, ожидая от того ответа. Лера тоже бросила взгляд на родителей. Папин взгляд перемещался с нее на Никиту и обратно. мама побелела от волнения.
— Я люблю Леру и сделаю все, чтобы сделать ее счастливой, и чтобы она ни в чем не нуждалась, — сделал Никита очередную попытку прорвать затянувшееся молчание.
Отец откашлялся, прочищая голос:
— Извини, сынок, — сказал он чуть хрипловато, — мы в этом не сомневаемся. И ты нам очень нравишься, но… Просто это очень неожиданно и слишком быстро, — он глянул на супругу, а затем перевел свой взгляд на дочь. – Ты случайно не…
— Папа! – возмутившись, воскликнула Лера и покраснела, — Нет!
Мама выдвинула стул и опустилась на него. На ее лице читалось явное облегчение.
— Вот и лады! – ответил отец. — Прости, дочка, но просто это первое, что приходит в голову. Зачем тогда такая спешка? Вы знакомы совсем ничего. Сначала учебу нужно закончить, на ноги встать, а потом уже о семье думать.
— Пап, на дворе конец двадцатого века, а ты по старинке живешь! Мы просто хотим все время быть вместе. Разве это плохо? – Лера посмотрела на Никиту и встретилась глазами с его серьезным, ласковым взглядом. В поддержку ее слов парень добавил:
— Борис Сергеевич, мы уже все распланировали. Мы с Лерой будем жить с моими родителями, пока не закончим университет, а там видно будет. Учебу бросать никто не собирается. Жилищный вопрос решен, финансовый вообще не стоит – это моя проблема. Так чего же тянуть? Тем более мы не планируем свадьбу прямо сейчас. Думаем, где-то в июле или августе, когда экзамены будут позади, будет в самый раз.
Отец вздохнул. Лера понимала, что столь разумным доводам тому крыть было нечем, и родители смирились с неизбежным.
— Добро пожаловать в семью, сынок! – отец обнял будущего зятя, и с души девушки свалился камень.
После этих слов мама вскочила с места, кинулась в правый угол, где висела икона богородицы, и взяла ее в руки. Подойдя к молодым, она приготовилась их благословить.
Лере стало неловко, и она покосилась на Никиту. Как он на это отреагирует? Но тот даже бровью не повел. Никакого смущения или признаков сдерживаемой иронии на его лице девушка не увидела. Он был серьезным, собранным, и она расслабилась.
Получив от родителей напутственные слова и поцеловав по очереди икону, Лера с Никитой провели в этом доме еще некоторое время за общим столом, попивая чай. Правда, перед этим по случаю такого важного события все приняли по рюмке вишневой наливки собственного приготовления из ягод прошлого урожая. После того, как были соблюдены все необходимые формальности и отдана дань вежливости, Лера с Никитой откланялись. Им еще предстоял званый обед, но уже в доме его родителей.
Волнения по этому поводу со стороны Леры были ничуть не меньше, чем при представлении Никиты, как будущего зятя, ее папе и маме. Даже намного больше. Хоть она и виделась с его родными уже не один раз, но никогда еще официально да еще в качестве невесты. Ведь ей предстояло жить с этими людьми дальше, и девушка боялась, что может не вписаться в их семью. Уж слишком разными были устои в них.
Но, несмотря на все опасения, Леру встретили тепло и радушно. Нельзя сказать, что Николай Владимирович раскрыл ей свои объятия — это было не в его характере — но и он был сегодня весьма благодушен и мягок. Вера Глебовна умело вела разговор, и ей в итоге удалось разрядить слегка напряженную обстановку, возникшую за столом.
Наблюдая за сидящими перед ней людьми, Лера поняла, что, несмотря на видимый пьедестал Николая Владимировича, как главы семьи, первую скрипку здесь все же незримо играет ее будущая свекровь. У этой женщины хватало такта и ума обыграть свои собственные мысли, желания и решения таким образом, чтобы казалось, что инициатива исходит непосредственно от мужа. В итоге в выигрыше оставались оба – она получала то, что хотела, а супруг при этом не терял чувства собственного достоинства.
Подобное мастерство восхищало Леру. Казалось этому нельзя научиться — это в крови.
Отец Никиты обладал достаточно простым, грубоватым и импульсивным характером. Он в силу своего положения привык приказывать и не терпел, когда кто-нибудь ему противоречил. Но вся его жесткость и непримиримость сходили на нет, когда его взгляд или внимание переводились в сторону супруги. Невооруженным взглядом было заметно, что этот мужчина не просто любит свою жену — он ее обожает и боготворит.
Хорошо, что Никита больше похож на мать, а не на отца, рассуждала Лера. Если бы ее будущий супруг обладал такими же грубыми чертами характера, то она не знала, хватило бы у нее сил приспособиться к нему так же хорошо, как Вера Глебовна к своему мужу. Для этого нужен внутренний стержень, которого девушка в себе не чувствовала. Она всю жизнь была мягкой и покладистой и не могла долго противостоять напору со стороны. Других восхищала эта особенность ее нрава, но ее саму сильно раздражала. Она считала это бесхребетностью, но исправить в себе ничего не могла. Поэтому ровные, крепкие отношения, которые установились у них с Никитой, Леру очень радовали. Это именно то, что ей было необходимо.
Просидев с родителями до самого вечера, Никита предложил Лере пойти отметить удачную помолвку в один из ночных клубов – расслабиться, потанцевать, потусоваться с друзьями. Лера не любила шумных компаний и подобных мероприятий, предпочитая оставаться дома наедине, но не хотела обижать любимого. В силу своего общительного характера Никита уже успел обзавестись в этом городе кучей друзей и знакомых, с которыми любил проводить время. А девушка была счастлива, когда был счастлив он.
Предупредив по телефону отца с матерью, что она будет дома поздно, Лера попрощалась с Николаем Владимировичем и Верой Глебовной. Поездка на такси до клуба не заняла много времени, и они с Никитой уже через полчаса стояли у ступенек, идущих вниз в подвальное помещение. Девушка не была здесь ни разу, но часто слышала, как друзья ее жениха обсуждают это место.
Когда массивная железная дверь распахнулась, и они шагнули внутрь, Леру оглушила невероятно громкая музыка, и какое-то мгновение она ничего не могла различить из-за царившего в помещении полумрака.
 
 
Глава 12.
 
Слепящий свет прожекторов и осветительных установок, скакал по темному залу цветными пятнами и веером лучей, причудливо высвечивая извивающихся в быстром ритме людей. Энергичная музыка звучала в нарастающем темпе, отдаваясь мощными толчками в грудной клетке. В воздухе витал запах разгоряченных человеческих тел и ощущение вседозволенности и секса. Парни и девушки, возбужденные танцем, либо возвращались к своим столикам, чтобы освежиться холодными напитками, либо исчезали в полутьме боковых коридоров, держась за руки. Виртуозная работа ди-джея, умело управляющего сердцами этих людей, никого не оставляла равнодушным.
Даже Дэна.
Он стоял на возвышении, прислонившись к стене, и наблюдал за колышущимся морем голов и игрой света. В толпе он силился разглядеть ту, ради которой и пришел сюда сегодня. Томас заманил его на это сборище только сообщением о том, что, как ему стало известно из «достоверного источника», в этот клуб собиралась прийти Анжела. Но молодой человек подозревал, что это лишь очередная уловка, чтобы выманить его из дома и познакомить с какой-нибудь девчонкой. Друг не оставлял своих попыток вытеснить Анжелу из мыслей Дэна, но он не знал, что это наваждение не было пустой блажью.
Прошло уже полгода с их последней встречи, но девушка так и не перезвонила ему и не проявилась на его горизонте. Сначала он бегал к телефону каждый раз, как только в квартире раздавалось его дребезжание в надежде услышать ее голос. И изо дня в день он находил оправдание ее забывчивости, но постепенно пришло понимание того, что его попросту выкинули из головы и надеяться на обещанную встречу не имеет смысла.
Дэн не винил ее за это. Он всегда старался смотреть правде глаза. Кто он — и кто она? Несмотря на удачу и хорошо продвигающиеся дела в работе модели, он был здесь еще зеленым юнцом и не соответствовал ее уровню. Рассчитывать, что девушка кинется ему в объятия при первой же встрече, было глупо и наивно. Но Дэн не мог ее забыть. Ему казалось, что он может упустить свою судьбу. Разве не Анжелу он видел в своем сне? Разве не ее сердце держал в своих руках? Само имя девушки указывало на то, что он прав в своих предположениях. А ее нежность, хрупкость, уязвимость…? И разве не судьба привела его в это агентство, чтобы соединить их вместе?
Он упорно хватался за любую ниточку, которая могла бы привести его к ней. Поэтому в данный момент он подпирал стену этого клуба.
Поверх голов танцующих Дэн увидел пробирающегося к нему сквозь толпу Томаса. Его светлые, волнистые волосы нельзя было спутать ни с чьими другими. За парнем, как за кораблем, неотступно следовали две миниатюрные девушки — одна чуть позади другой, и, прячась за его широкой спиной, старались не потеряться в дергающейся массе.
Дэн застонал, и на его скулах заиграли желваки. Он так и знал! Так и знал!
Все, с него хватит! Сейчас он развернется и пойдет к выходу. И плевать ему на то, что подумают о нем эти девицы! Только вот скажет «пару слов» этому своднику перед уходом!
Подойдя ближе и заметив выражение лица друга, Том, к немалому удивлению Дэна, от души рассмеялся.
Девушки в это время, слегка напуганные и заинтригованные столь странной реакцией на их появление, благоразумно держались за спиной своего покровителя.
— Не кипятись, Дэн! – миролюбиво произнес Томас, отсмеявшись. В его глазах продолжали плясать бесенята. Дэниэл был немало озадачен столь легкомысленному поведению друга, и его воинственный пыл начал понемногу испаряться. – Видел бы ты свое лицо! Спорим, ты думал о том, чтобы прибить меня на месте! — веселая усмешка озарила лицо Тома. – И это того, кто принес тебе радостную весть?! — он укоризненно покачал головой, делая эффектную паузу. При этом широкая, озорная улыбка не сходила с его губ.
Дэн нахмурил брови. Он не мог понять, что за игру затеял этот сорвиголова и к чему он ведет. Взгляд молодого человека переместился на девушек в попытке прочитать ответ по их лицам, но те лишь переминались с ноги на ногу, и на их мордашках было только нетерпение.
— Ладно, — сдался Том, — не буду тебя томить. А то, как бы не огрести потом за это. Я только что видел здесь Анжелу…
Сердце Дэна ухнуло, провалилось вниз и застучало с удвоенной силой.
— Где? – это все, что он мог из себя выдавить.
— Вот там, — палец друга указывал в том направлении, откуда он только что пришел. – Видишь столик недалеко от ди-джея?
Дэн пытался разглядеть фигуры на противоположной стороне танцпола, но отсюда лиц видно не было.
— Она там со своими друзьями, — закончил Томас и легко толкнул Дэна в плечо. — Иди, и не забудь — ты мне теперь должен!
Он обнял за плечи девушек, которые вопросительно смотрели на него, и, ничуть не смутившись тому обстоятельству, что остался один в их компании, предложил:
— Пошли, я угощу вас…
Это все, что успел услышать Дэниэл, спускаясь вниз по ступенькам на танцпол – напрямик через него было короче, а он не хотел терять ни минуты. Протискиваясь между прыгающими телами, он лихорадочно подбирал слова к предстоящему разговору с Анжелой.
Как она воспримет его появление? Что сказать? Как ее зацепить, чтобы она, наконец, обратила на него внимание?
Окинув себя быстрым взглядом, он попытался представить, как выглядит со стороны. Первые дни лета принесли с собой влажную жару, которая не проходила даже к вечеру. Поэтому на нем была черная футболка без рукавов с белым рисунком орла и надписью: «Нет рока – нет жизни» — не совсем уместную, конечно, в данной обстановке — да черные джинсы с кожаным ремнем и крупной пряжкой. Хорошо еще, что от него не несло потом, как от большинства присутствующих здесь людей!
Подойдя ближе к цели, Дэн отыскал глазами нужный ему столик и решительно направился к нему. Быстрые ритмы сменились на плавную песню Мадонны «Forbidden Love»⁶, и это принесло облегчение истерзанным ушам. Проходя мимо других таких же столиков, он услышал, как его окликнули. Молодой человек повернул голову на зов и увидел там Мэнди с еще двумя девушками, с которыми сталкивался раньше в агентстве. Не задерживаясь ни на секунду, Дэн просто кивнул головой, отвернулся и тут же забыл об их существовании.
Анжела в коротком платье с глубоким декольте сидела в окружении двух вычурно одетых парней и одного мужчины посолидней, который вольно держал свою руку на спинке ее стула. Последний был одет в расстегнутую на груди черную рубашку и идеально отутюженные брюки. Нога была небрежно закинута на ногу, и в позе мужчины проскальзывали высокомерие и излишняя самоуверенность. Волосы Анжелы были распущены и волнами свободно спадали на спину, касаясь руки этого мужчины.
Дэниэла окатила волна зависти и ревности, но он сумел ее подавить. Анжела пока еще его не замечала, поэтому подойдя вплотную к их столику, он поздоровался:
— Привет! – Дэн пристально следил за реакцией девушки, игнорируя любопытные взгляды ее спутников.
Анжела, заметила его и улыбнулась:
— Привет, — дружелюбно кивнула она.
— Я…
— Дэниэл! – продолжила Анжела за него, давая понять, что помнит. – Ребята, познакомьтесь – это Дэниэл Блэк, — в ответ потянулись руки спутников, и молодой человек пожал их все. – Мы как-то вместе работали, и это было здорово! Помните рекламу духов «Экспрессия»? – парни быстро закивали головами, как болванчики, а мужчина рядом с ней даже не шелохнулся. Он не сводил своего пристального, изучающего взгляда с Дэна, который в свою очередь неотрывно смотрел на Анжелу.– Так вот мы там произвели фурор и неплохо заработали! Жаль только, что такого случая больше не представилось, — девушка кивнула в сторону своих спутников: — Это Стив и Райан, а это Грэг.
Интересно, она действительно жалеет о том, что они больше не встретились? Почему же тогда она не позвонила ему? Но выяснять этот вопрос молодой человек не собирался, боясь спугнуть удачу и нарушить хрупкое равновесие их неясных отношений.
— Присаживайся, — Анжела кивнула на свободный стул, и Дэниэл не заставил себя ждать. – Как у тебя идут дела?
Дэн пожал плечами. Что отвечать? Это реальный интерес с ее стороны или элементарная вежливость? Выбрав нечто нейтральное, он поддержал разговор на общую для них тему, вспоминая слухи, которыми пичкал его Томас. Но разговаривать стало невозможно, когда ди-джей вновь перешел на оглушительную музыку.
Решая, что предпринять дальше, Дэн увидел, как Грэг склонился к Анжеле и, указав кивком в сторону площадки для танцев, сказал ей что-то на ухо. Девушка отрицательно помотала головой и поднялась.
— Извините меня, но я отлучусь ненадолго.
Взяв со стола в руки маленькую сумочку и бросив короткий взгляд на мужскую компанию, Анжела направилась в сторону ближайшего коридора.
Войдя в пустой, достаточно цивильный, чистый туалет, девушка первым делом осмотрела себя в большом зеркале, тянущееся вдоль стены над раковинами. Низкие звуки музыки долетали и досюда, но звучали глухо, как через толстый слой ваты. Затем она присела на один из круговых диванчиков с высокой в виде усеченного конуса спинкой так, что та полностью скрыла ее от случайных, посторонних взглядов. Достав из сумочки тонкую, длинную сигарету, Анжела с наслаждением затянулась, выпуская через приоткрытые губы струйку дыма в воздух.
Дверь неслышно распахнулась и впустила внутрь трех девушек, которых Дэиэл видел по пути к Анжеле. Одна из них – самая молодая, лет шестнадцати-семнадцати, прямиком направилась в одну из кабинок, а две другие остановились у зеркала, дружно достали косметику и стали поправлять макияж.
— Ты всерьез думаешь, что сможешь его вернуть? — спросила рыжеватая блондинка с веснушками на лице, глядя в отражении на брюнетку рядом с собой. – Он даже не взглянул в твою сторону, когда пробегал мимо.
— Это не аргумент, — парировала та, подкрашивая губы. – Он вообще ни на кого не смотрит. В последнее время он все время один, не считая, конечно, своего друга Томи. А то, что у него сейчас нет девушки, дает мне определенный шанс.
— О ком это вы говорите? — вклинилась в разговор их третья юная спутница, включая воду и подставляя под струю воды руки.
— О Дэниэле Блэке, — пояснила рыжая. При этом она покосилась на брюнетку.
— А-а-а! Это тот красавчик, что недавно продинамил Мэнди? – простодушно произнесла их юная спутница.
Брюнетка зло зыркнула в сторону девчонки, но та ничего не заметив, продолжила, как ни в чем не бывало:
— Да, симпатичный парень, ничего не скажешь… Правда он меня немного пугает.
— Пугает?! – хохотнула рыжая.
— Ну… — протянула девушка в ответ. – Он весь такой черный… и мрачный…
— А еще горячий, страстный, недосягаемый, невероятно сексуальный и притягательный, как сам грех, — добавила ее собеседница. – Я бы с удовольствием потеряла с ним душу разок-другой… — мечтательно добавила она.
— Эй, полегче! — в голосе брюнетки все услышали предостережение. – Не раскатывай губу.
Рыжая вернулась из сладостных, вожделенных небес на землю.
— Кстати, не могу понять, чего ты так на нем зациклилась? Столько времени прошло, а ты вдруг решила вернуть прошлое.
— В том то и дело, что вы ничего не видите дальше своего носа, — снисходительно ответила им Мэнди, повернувшись спиной к зеркалу и вперив свой затуманенный взгляд в пустоту. – Дело в том, что ему прочат блестящее будущее. Он уже сейчас стремительно идет в гору. Сам Ларкинз ему покровительствует.
— Николас Ларкинз? – уточнила рыжая. – Почему?
Брюнетка пожала плечами:
— Кто его знает… Одни слухи и домыслы… Но в любом случае, нужно брать быка за рога, пока парень еще не осознал своей полной силы. После взлета на вершину добраться до него будет вообще невозможно. Истина проста – джек-пот сорвет тот, кто будет находиться в это время рядом с ним.
Девушки молчали, переваривая информацию. По их потрясенным лицам было видно, что они поражены проницательностью и дальновидностью своей подруги.
— Вот так! — поставила точку в этом разговоре Мэнди. – Пошли в зал? Если повезет, то застанем его там.
И все трое покинули туалет.
Анжела сидела и прокручивала в голове слова, невольно подслушанные ею минутами раньше. Сигарета в ее руках уже практически полностью истлела, оставив на кафельном полу горку пепла. Вспомнив, наконец, где она находится, девушка выкинула окурок в урну и прошла в одну из кабинок. Прежде чем выйти из туалета, она еще несколько минут придирчиво рассматривала себя в зеркале, пока новые посетители не оторвали ее от этого занятия. Взяв свою сумочку, она вышла наружу.
У дверей, ведущих в зал, ее поджидал Дэниэл. Молодой человек пришел сюда в надежде выловить девушку, когда та будет совсем одна. Просидев какое-то время с ее спутниками, он молча покинул их компанию, зная, что те ничуть не расстроятся его уходу. Чтобы завязать разговор, Дэн собирался расспросить Анжелу о прошедших съемках ролика – единственное, что их пока объединяло, а затем попытать счастья и пригласить ее потанцевать. Он уже несколько раз прорепетировал про себя речь, когда появилась она.
— Анжела… — начал он свое наступление, но та его оборвала.
— Ты на машине? – спросила она.
Дэн завис на мгновение, сбитый с толку ее вопросом, но, опомнившись, ответил:
— Да-а… — медленно протянул он, пытаясь понять, чего от него хотят.
Теперь он был счастливым обладателем темного, как ночь, Форда Мустанг 95-го года и не боялся ударить лицом в грязь.
— Подбросишь меня домой? Не хочу больше здесь оставаться. Устала от этого шума…
В ее голосе Дэн, и правда, расслышал нотки усталости. На него накатила нежность к этой девушке. Нежность… и желание оградить от всех трудностей и тревог, спрятать от мира и не выпускать до самой смерти.
Но реальность была намного прозаичней.
— А как же твои друзья? – неуверенно замялся он, вспоминая этого Грэга.
— Ничего страшного, — небрежно обронила она, и сердце Дэна встрепенулось от радости. – Они все равно еще будут ждать Эллу. Мою подругу, — пояснила она, видя его приподнятую бровь. – Она где-то на танцполе развлекается.
— Ты не хочешь с ними попрощаться перед уходом? — Поинтересовался Дэн, вспомнив о Томе, с которым они приехали сюда вместе.
— Нет, это не обязательно, — ее кристально чистые глаза излучали безмятежность, и молодой человек окончательно успокоился насчет мужчины рядом с ней.
— Тогда поехали, — счастливо улыбнулся он, не сумев скрыть своей радости.
Дэн только надеялся, что Томас не слишком будет злиться на него из-за внезапного исчезновения и как-нибудь доберется до дома самостоятельно.
 
***
 
А через два дня Дэниэл в волнении припарковался рядом с красной Хондой перед трехэтажным зданием из кирпича на Запад-Белмент Авеню, где жила Анжела. Единственным украшением дома были выкрашенные в белый цвет высокие окна и маленькие изящные балкончики, которые выглядели легкими и воздушными. Дэн был уже здесь, когда подвозил ее из клуба тем памятным вечером, но тогда было темно, и он не смог разглядеть всех подробностей. К тому же его мозг был занят только мыслью о том, что фортуна, наконец, сжалилась над ним и услышала его молитвы.
Взяв с сидения большой букет пурпурно-алых, едва раскрывшихся роз, молодой человек вышел из машины и, пройдя через металлический забор, огораживающий территорию дома, подошел к дверям. Хоть он и договорился с Анжелой о встрече, но все же его снедало волнение — вдруг что-нибудь пойдет не так, и ее не окажется дома. Подавив в себе тревогу, Дэн нажал на кнопку с номером ее квартира и принялся ждать.
Через пару десятков томительных для него секунд из динамика раздался голос девушки, и Дэн перевел дух.
— Анжела, это Дэн, — выпалил он вместо приветствия и отступил чуть в сторону, приготовившись войти.
— Поднимайся на второй этаж, — последовало указание, и прозвучал щелчок открываемой двери.
Не чуя под собой ног, Дэниэл взлетел вверх по лестнице и замер перед номером ее квартиры. Тяжелая, темно-вишневая дверь с металлическим кольцом посередине была уже приоткрыта в молчаливом приглашении.
Дэн прошел внутрь и оказался в маленьком светлом холле, окрашенном в бледно-желтый цвет. Прямо перед ним в широкий арочный проем была видна просторная комната с белым диваном посередине и в тон ему шкурой на полу. А справа, через небольшой коридорчик располагалась кухня, которую он опознал по шкафчикам, висящим на стене.
Анжелы нигде видно не было.
— Проходи, располагайся! Я сейчас, — глухо донеслось из-за двери слева. – Если хочешь, то налей себе что-нибудь выпить.
Пройдя немного вперед, Дэниэл оказался в гостиной, которая была щедро залита светом, льющимся через два вытянутых окна. Молодой человек стал с интересом осматриваться. Судя по тому, что он успел увидеть, квартира была в два раза больше, чем их с Томом «конура». Мебели было немного, только самое необходимое, но она явно была из одной коллекции, и везде чувствовалась профессиональная рука дизайнера. В глаза сразу бросались большие фотографии в пастельных тонах с изображением Анжелы, которые висели в ряд на противоположной от окон стене.
Чтобы не держать цветы в руках, Дэн положил их на низкий стеклянный овальный столик, вокруг которого располагался диван и кресла. Алкоголя не хотелось – он и так пьянел при одном только предвкушении вечера наедине с Анжелой. Чтобы скоротать время и унять волнение, он пошел по комнате, чтобы рассмотреть ее в деталях.
На полках наряду со всевозможными стильными штучками и статуэтками в цветных стеклянных и металлических рамках тоже стояли фото Анжелы: на фоне главных достопримечательностей разных стран мира, гигантских экзотических растений, на пляже в бикини, даже в пустыне, но… Дэн нигде не видел ни одного семейного снимка. Может быть, она держит их в спальне?
Он так был занят своими мыслями, что не заметил, как девушка вошла в комнату.
— Привет! Я готова, — раздался голос за его спиной.
Дэниэл резко обернулся и замер от представшего перед ним видения.
Анжела была сегодня чудо, как хороша! Легкое бледно-сиреневое платье невесомо прикрывало ее стройное тело. Две перекрещенные полоски ткани мягкими складками спускались с плеч на ее грудь и опоясывали тонкую талию, растворяясь в сборке юбки, доходившей до середины лодыжек. Волосы были забраны вверх  и держались сзади на большой заколке в виде цветов, оставляя лишь пару вьющихся локонов по бокам и открывая изящную шею. В ушах поблескивали золотые сережки с камнями в виде вытянутых капелек. Минимум косметики на лице создавал образ невинности и чистоты. От одного ее вида захватывало дух!
Опомнившись, молодой человек метнулся к столику и схватил букет.
— Это тебе, — смущенно произнес он, теряясь в ее присутствии.
— Спасибо, — Анжела погрузила свой очаровательный носик в цветы, вдыхая терпкий аромат роз. – Они замечательны. Куда пойдем? – поинтересовалась она, беря вазу с одной из полок.
— Я знаю тут один небольшой уютный ресторанчик недалеко от Грант-парка. Можем сходить туда или…, как ты скажешь.
Последние слова прозвучали уже вслед вышедшей из комнаты девушке. Через минуту она вернулась, неся воду для цветов.
— Нет, все в порядке, я полностью доверяюсь твоему выбору, — успокоила она Дэна, ставя розы в вазу. – Ну, вот, теперь можно идти.
Обед прошел в комфортной и непринужденной атмосфере. Дэн не обладал такими талантами Томаса, как красноречие и умение заражать людей своим безудержным весельем, но и он заставил Анжелу пару раз рассмеяться своим шуткам и даже прочитал в ее взгляде одобрение и искренний интерес с долей женского кокетства. Блюда, подаваемые в этом ресторанчике не отличались изысками, но были прекрасно приготовлены и не вызывали чувства перенасыщения. Приглушенный свет, тихая музыка, услужливые официанты – всего было в меру для того, чтобы сделать ранний вечер приятным и расслабляющим.
Выйдя на улицу, они прогулялись пару кварталов пешком до парка, чтобы побродить там по набережной, где в это время было не так жарко, потому что с озера дул свежий, насыщенный влагой ветерок.
Грант-парк был одним из главных  достопримечательностей в Чикаго, и сейчас, когда полуденный зной начал спадать, он был полон туристов и гуляющих здесь со своими детьми мам. Кое-где можно было увидеть серьезных мужчин из деловой части города, зажатых в строгие костюмы, а также одетых в простую, удобную одежду счастливых обладателей яхт и катеров. Зелень и разбитые повсюду клумбы с цветами радовали уставшие от вида городских улиц глаза.
Обогнув Букингемский фонтан в виде огромного трехуровневого торта, который потрясающе смотрелся с подсветкой в темное время суток, они с Анжелой направились к озеру, подальше от скопления людей и изнуряющей суеты.
Все время, пока они шли по улицам, Дэн то и дело ловил неприкрытые восхищенные взгляды, бросаемые в сторону его спутницы. Это вызывало у него двоякое чувство. С одной стороны он был безумно горд тем, что девушка на виду у всех идет рядом именно с ним, а не с кем-то другим. Все это видят и завидуют. С другой стороны ему хотелось спрятать ее ото всех только для себя, чтобы все ее взгляды, слова и улыбки предназначались исключительно ему одному. И это сбивало с толку. Такого собственнического отношения он ни к кому раньше не испытывал. Прямо животный инстинкт какой-то!
Молодой человек пытался понять, какие чувства в эти моменты испытывает сама Анжела, но по безмятежному выражению ее лица ничего не возможно было прочесть. Может быть, она действительно не замечала, какое впечатление на окружающих производит ее красота, потому что привыкла и не обращала на это никакого внимания, а возможно просто делала вид, что это ее не трогает. В любом случае, Дэн радовался тому факту, что ее внимание сейчас принадлежит исключительно его персоне. Поэтому, чтобы не искушать судьбу, он хотел увести девушку подальше от множества глаз.
— Мама! Смотри, тетя и дядя из телевизора! – услышал Дэн детский голосок позади себя.
Не сговариваясь, они с Анжелой одновременно обернулись назад. Маленькая девочка лет пяти, сидевшая на зеленом трехколесном велосипеде, радостно улыбалась и с детской непосредственностью указывала на них пальцем. Мама тут же зашикала на ребенка, смущенно отводя глаза, но маленький чертенок и не думал сдаваться.
— Они сейчас полетят! – звонко кричала девчушка, подпрыгивая от возбуждения на сидении.
Ее пронзительный, восторженный голосок привлек к ним излишнее внимание окружающих, которые с любопытством уставились на их пару. В глазах некоторых Дэн прочитал узнавание и интерес, лица других отражали недоумение и… опять же интерес, только уже иного рода. Все они ждали продолжения развернувшейся перед ними сцены.
Пристальное внимание людей на улице сильно смутили Дэна. Ему захотелось раствориться в воздухе, сделаться невидимкой. Он чувствовал дискомфорт и желание скорее уйти подальше от множества глаз туда, где никто не будет «тыкать в него пальцем». Оказывается, популярность не была столь притягательна, как рисуют это в книгах и фильмах. Во всяком случае, для него.
Дэниэл посмотрел на Анжелу, желая узнать, как отреагировала на это она. Если ей эта ситуация неприятна, то он схватит ее в охапку и унесет далеко отсюда.
Но девушка ослепительно улыбалась той девочке и людям вокруг, получая удовольствие от всеобщего интереса. Похоже, ей жутко нравилось то обстоятельство, что ее узнали. Она прямо расцвела на глазах, светилась изнутри, окутанная ореолом сердечности и неземной красоты. Ради того, чтобы видеть ее такой счастливой, Дэн готов был простоять вот так подле нее хоть сутки, любуясь одним только ее видом.
Но Анжела взяла его под руку и, послав еще одну улыбку на прощание, дала понять, что им нужно идти, и Дэниэл незамедлительно повел ее прочь из парка, тайно упиваясь близостью ее тела. Люди негромко переговаривались за их спинами, и до их слуха донеслись фразы: «Видели?...», «А, понятно…» и «Такая красивая пара!».
Молодой человек украдкой покосился на Анжелу, чтобы понять, слышала ли она последние слова. Ему очень хотелось, чтобы те не пролетели мимо ее ушей, и ее сердце раскрылось ему навстречу. Девушка была погружена в свои мысли, и на ее губах блуждала загадочная улыбка.
В полном молчании они подошли к краю проезжей части, чтобы перейти на другую сторону улицы, и мимо них промчалась свадебная машина, украшенная кольцами и разноцветными ленточками.
«Это к счастью!» — подумал Дэн.
 
 
Глава 13.
 
Большой белый Мерседес, украшенный лентами и воздушными шариками в виде сердечек, стоял сразу напротив подъезда так, что до него было каких-то пару шагов.
— Катя, давай быстрей! Они уже приехали, – поторопила подругу Лера, отвернувшись от окна.
— Ничего, подождут, — невозмутимо ответила ей та.
Уже около часа Катя колдовала над ее замысловатой прической, вплетая в волосы маленькие белые бусины, гармонирующие с ожерельем из натурального жемчуга, подаренного Лере родителями Никиты по случаю свадьбы. И дело близилось к концу – осталось только приколоть фату.
Лерины папа с мамой уже уехали в загс, чтобы встречать гостей, и девушки остались дома вдвоем наряжаться и дожидаться жениха. Катя сегодня прибежала к ним еще затемно для того, чтобы приготовить подругу и быть во всеоружии к одиннадцати часам. На ней самой было одето темно-бежевое, цвета кофе со сливками атласное платье на тоненьких бретельках, поверх которого она собиралась позже накинуть укороченный жакет из того же материала. Очень удобно и предусмотрительно, кстати! Сегодня обещали облачность и небольшой дождь. Если же синоптики ошиблись, то всегда можно будет скинуть с себя жакет, оголив плечи. Короткие волосы девушка просто зачесала назад и залила лаком, оставив впереди редкую челку. Катя постаралась выглядеть сегодня на все сто, так как была свидетельницей на свадьбе. Свидетелем со стороны жениха был Илья – друг Никиты.
— А ты знаешь, что тебе придется целоваться с Ильей? – решила подколоть подругу Лера.
— С чего бы это? – фыркнула та в ответ.
— Традиция такая. После того как мы распишемся и будем кататься по городу, каждый раз, как будем проезжать по мосту, жених целует невесту, а свидетель – свидетельницу.
— Ты это сейчас выдумала?
— А вот и нет! Я сама слышала, как Николай Владимирович с водителем договаривался, чтобы тот по мостам нас повозил, а потом Никиту наставлял. Представляешь, сколько их по дороге будет?! – Лера хихикнула. – У нас в Питере мосты сплошь и рядом.
Катя ничего не ответила. Сначала она нахмурилась, но уже через мгновение выражение ее лица прояснилось, и в глазах заплясали огоньки.
— А Илья-то в курсе?
Лера растерялась:
— Не знаю…
— Представляешь прикол, когда я полезу к нему с поцелуями, а он ни сном, ни духом об этой традиции! 
Девушки засмеялись, представив ситуацию. Катя взяла очередную невидимку и приколола венок с длинной невесомой материей к волосам. Ее глаза хитро сияли.
— Кстати, а ты можешь носить фату? – решила она заработать очко в свою пользу. Лера, повернув голову, непонимающе уставилась на подругу. – По старому обряду невеста не может надеть фату, если она не девственница, — пояснила Катя. – У тебя с этим как? У вас с Никитой что-нибудь было?
На Лериных щеках от смущения засиял яркий румянец. Избегая прямого взгляда подруги, она утвердительно кивнула. О близости с любимым она не говорила никому, даже своей лучшей подруге, а уж тем более своим родителям. Если Катя и восприняла бы это спокойно, так как сама уже имела сексуальный опыт, то Лерины мама и папа жили совсем по другим законам, по которым близость до свадьбы считалась грехом. Нет, они не перестали бы ее любить, в этом Лера ни на секунду не усомнилась, но зачем мутить воду в их маленьком мирке, когда в этом нет необходимости. Тем более сама она не видит ничего плохого в том, что делается обоюдно и по любви.
— Ну, ты даешь! – удивленно воскликнула Катя. – И мне ничего не сказала?! – в ее голосе послышался укор и немного обиды. – И как давно?
— Около месяца назад.
— И все это время молчать?! Не понимаю. Меня бы уже давно прорвало, а ты затаилась, тихоня! И как тебе секс с ним?
— Катя! – возмущение было искренним. – Я не буду это с тобой обсуждать.
— Конечно, ведь сравнивать то тебе не с кем. А жаль… Я считаю, что опыт в этом деле необходим. Как ты узнаешь, тот ли самый он?
— А я считаю, — в тон подруге, уверенно проговорила Лера, — что нужен только один единственный и на всю жизнь! Ты можешь жить по своим понятиям, а я буду жить по своим. Тем более…, — задумчиво призналась она, — иногда мне кажется, что именно из-за этих правил, по которым я живу, я и нравлюсь его родителям.  Во всяком случае, Вере Глебовне…
 
***
 
Предсвадебный мандраж в загсе затронул не только Леру, но и родителей с обеих сторон. Они беспокойно курсировали между молодыми, гостями и администрацией, неустанно следя за тем, чтобы все было в полном порядке.
При этом сама церемония обручения не заняла много времени, и уже через каких-то полчаса все со счастливыми лицами выходили на улицу, раскрывая зонтики, так как начал накрапывать дождь. Гости погрузились в специально нанятый для них автобус, а молодожены со свидетелями в машину, чтобы перед застольем в кафе покататься по городу, сфотографироваться на фоне достопримечательностей и нагулять аппетит.
Теперь она – Карпатова Валерия Борисовна! — с гордостью думала Лера. Но в мысли об этом вплетались и грустные нотки, когда девушка вспоминала о своих родителях, которым предстояло отныне жить без нее. Но эта печаль была лишь каплей в океане счастья, не способная замутить ее солнечное настроение.
Рядом с ней сидел любимый, кого она теперь по праву могла называть своим, и жизнь дала ей все, о чем она просила. Поэтому Лера считала себя самой везучей девушкой на свете.
Подъехав в снятое для празднования свадьбы кафе, Лере с Никитой пришлось пройти сквозь два ряда гостей, приветствовавших их радостными криками и предстать перед родителями, ожидавших их в конце шеренги с караваем в руках. Худенькая, энергичная женщина – тамада – бегала вокруг них и руководила обрядом. Молодоженам предстояло откусить от хлеба по куску, и чей кусок окажется больше, тот и будет в доме хозяином.
Конечно же, победителем оказался Никита, сумев отхватить чуть ли не пол каравая, и со всех сторон посыпались шуточки по этому поводу и одобрительное похлопывание по плечу мужской половиной компании. Лера же скромно стояла рядом и была совсем не против подобному распределению ролей в их новорожденной семейной жизни.
После того, как традиция была соблюдена, гости оживленно стали рассаживаться за столами, расставленными в форме буквы «П». И так получилось, что практически все родственники со стороны невесты теперь находились в одного края, а гости со стороны жениха – с другого, как двое противников. По центру сидели только молодожены, их родители и свидетели.
Тамада сновала между двумя крыльями столов, пытаясь расшевелить притихших гостей. Но сторона жениха чопорно водила ножами по тарелкам, а родственники невесты боялись показаться некультурными на их фоне, поэтому скромно сидели, как аршин проглотив. В жестах и интонациях женщины уже сквозило отчаяние, когда дело в свои руки взял дядя Вася. Он тяжело, с грохотом поднялся со своего места, одергиваемый своей женой, и громким голосом, без вычурных фраз, по-простому поздравил молодоженов. Последовавший за его речью крик «Горько!», немного разрядил обстановку в рядах Лериных многочисленных родственников, и те, не обращая больше ни на кого внимания, принялись дружно наполнять свои тарелки угощением. Ничем не сдерживаемое веселье с одной половины постепенно перекинулось на другую, и вскоре можно было увидеть, как представители разных семейств негласно соревнуются между собой в поднятии бокалов и тостах за счастье молодых, желая выяснить, кто из них лучше.
Медленный танец, исполненный Лерой с Никитой под звуки вальса, торжественно открыл для всех ту часть праздника, где начинались танцы. Подошла пора растрясти косточки и показать, кто во что горазд. Вездесущий папин брат Василий потребовал поставить «что-нибудь заводное», и вот уже старшее поколение понеслось в пляс под песни Надежды Кадышевой. Безудержное, залихватское веселье в зале было столь заразительным, что ноги сами собой притоптывали в такт, и вскоре круг танцующих пополнился сдержанными и чопорными представители семьи жениха. Женщины в модных блузках от Юдашкина выплясывали рядом с простыми работягами в белых рубашках без галстуков и их женами, одетыми в китайские шмотки с рынка.
Лера с Никитой стояли в сторонке и с улыбкой наблюдали за развлекающимися гостями. Девушка уютно устроилась в объятиях мужа, который стоял позади нее, и воздух из его легких волнующе щекотал ее ухо и шею. Было невероятно сладостно стоять вот так, прислонившись спиной к его груди, вздымающейся в такт дыханию, и знать, что отныне он только ее. Не нужно беспокоиться о завтрашнем дне, строить грандиозные планы на будущее, потому что все, чего она хочет – это безотлучно находиться рядом с любимым и сделать так, чтобы он был счастлив. Обо всем остальном позаботится Никита, как он говорил ей и не один раз, и как было заведено у них в семье. Ее муж – настоящий мужчина, и она должна стать для него идеальной женщиной.
Краем глаза девушка заметила, как в их сторону направляются трое мужчин, которых она не видела среди гостей раньше. Так как эти люди были для нее незнакомы, то логично было предположить, что они были со стороны Никитины.
Смуглая кожа и орлиный нос одного из них, который шел впереди, выдавали в нем уроженца Кавказа. Двое других были почти на голову выше первого и обладали мощным телосложением, которое не могли скрыть даже надетые на них пиджаки. Все они были облачены в добротные черные костюмы-тройки и двигались так уверенно, будто были хозяевами жизни.
Лера повернула голову к мужу и ткнула локтем, чтобы привлечь его внимание. По нахмуренным бровям Никиты и недоумению на его лице девушка с удивлением поняла, что, оказывается, он тоже их не знает.
Значит это знакомые его родителей.
Тем временем странная троица с неуместными на таком празднике серьезными, каменными лицами подошла к ним вплотную. Как только новые гости оказались напротив них, на лице кавказца появилась широкая улыбка, которая показалась Лере показной и неискренней. В руках он держал обернутый в красивую упаковку сверток.
По спине внезапно пополз неприятный холодок, и Лера еще теснее прижалась к Нику.
— Здравствуйте! Я – хороший знакомый твоего отца, — с южным акцентом представился мужчина Никите. Остальные двое хранили молчание и только озирались по сторонам. – Хотел лично поздравить его сына со вступлением во взрослую жизнь и от всего сердца преподнести подарок.
Никита стал озираться в поисках родителей и, когда встретился глазами с отцом, послал ему немой вопрос. Заметив вновь прибывших, Николай Владимирович шустро подскочил к ним и встал рядом с сыном.
— Аслан? – видно было, что он неприятно удивлен.
Мужчина, которого звали Аслан, осклабился и протянул руку для пожатия. Николай Владимирович с большой неохотой ответил ему тем же. Будто почувствовав неладное, к их компании подошла Вера Глебовна, и одно только ее присутствие немного разрядило обстановку. Некоторые гости начали коситься в их сторону, но музыка играла громко, поэтому весь разговор был слышен только в их тесном кругу.
— Николай, — обратилась мать Никиты к мужу, — может, представишь нам своих гостей?
— Да, Верочка. Аслан Джафаров — мой старый знакомый, с которым мы сталкивались раньше по бизнесу, — мягким, успокаивающим голосом произнес тот. – Это моя жена Вера, сын Никита и наша невестка Лера.
Пока Николай Владимирович представлял свою семью, Вера Глебовна протянула гостю руку, и тот галантно поцеловал ее. Лере с Никитой он просто кивнул.
— Что принесло тебя в наши края? – не очень-то вежливо поинтересовался отец Никиты.
— Дела…, дела… — уклончиво ответил ему Аслан. – Вот, узнал про свадьбу и зашел, чтобы лично засвидетельствовать свое почтение вашему семейству и преподнести подарок молодому джигиту.
Мужчина протянул сверток Никите и стал ждать, когда тот его развернет.
Под упаковочной бумагой оказалась продолговатая деревянная шкатулка, украшенная резным восточным орнаментом и маленьким золотым замочком. Никита поднял крышку, и все увидели внутри на кремовом атласе красивый кинжал ручной работы. Его рукоятка была выполнена из какого-то белого материала – кость, как догадалась Лера – с умело вырезанными на ней сценками охоты. Клинок был покрыт замысловатыми узорами, образующимися при специальной ковке металла. Кинжал невольно притягивал к себе взгляд. Такую красоту девушка видела разве что только в музее.
Несмотря на то, что подарок предназначался молодой паре, все то время, пока остальные разглядывали его подношение, сам Аслан не сводил своего взгляда с Николая Владимировича, ожидая его реакции. И она последовала незамедлительно. Лера заметила, как ее свекор едва заметно побледнел, бросая рассерженный взгляд в сторону нежданного визитера, а затем с тревогой посмотрел на свою жену. Если Вера Глебовна и осталась недовольна подарком, то ничем этого не выдала. Ровным, вежливым голосом она поблагодарила:
— Спасибо. Присоединяйтесь к нашему столу. Будем рады, — ее губ коснулась улыбка, но глаза ничего не выражали.
— Спасибо за приглашение, но я должен идти. Дела, понимаете ли…
Музыка на мгновение смолкла, и к ним подскочил разгулявшийся, изрядно подвыпивший дядя Вася.
— Я смотрю, в наших рядах пополнение! – хохотнул он, хлопнув Аслана по плечу. Один из амбалов, что стоял ближе всего, дернулся было в его сторону, но кавказец остановил его одним взглядом. – Пошли, хлопнем по рюмашке за здоровье молодых! – не унимался брат отца, даже не заметив реакции телохранителя.
— Спасибо, но мне уже пора уходить, — голос Аслана был сдержанным и вежливым, никакого раздражения.
Зазвучавшая новая песня переключила внимание дяди Васи с предполагаемого нового собутыльника обратно на площадку с танцами.
— А-а-а… — разочарованно протянул он и, махнув рукой, вклинился в круг танцующих.
— Что ж, рад был с вами познакомиться! — Аслан обвел всех взглядом и остановил его на Николае Владимировиче. — У тебя отличная семья, Николай. Береги ее…
Лерин свекор ничего не ответил, и незваный гость в сопровождении своих людей покинул кафе. Его приход оставил неприятный осадок в душах тех, кто остался.
— Ну, его! – Вера Глебовна попыталась спасти положение. – Пошли танцевать, — преувеличенно веселым голосом обратилась она ко всем.
Забрав шкатулку из рук сына и небрежно сунув ее за возвышающуюся кучу остальных подарков, женщина стала подталкивать Леру с Никитой к площадке, где вовсю выплясывали гости. Царившее там радостное веселье, постепенно сгладило неприятное впечатление от недавних визитеров, поэтому, выкинув из головы все дурные мысли, Лера отдалась во власть медленного танца с Никитой, который поставили специально для них. Вместе с ними большинство гостей разбились на пары и медленно скользили по паркету, давая отдых уставшим ногам. Остальные направились к столам для того, чтобы «подзарядиться».
Дальнейшее торжество прошло, как по маслу и всем запомнился курьез, который случился тогда, когда подошла пора расходиться по домам.
Все незамужние девушки и женщины сгрудились за спиной невесты в ожидании того момента, когда в их сторону полетит букет. На счет три Лера бросила цветы, и сразу же обернулась, чтобы посмотреть, кому достались ее розочки. И когда передние ряды расступились, то все увидели, как Вероника и Катя замерли напротив друг друга, словно две рассерженные кошки, крепко вцепившись в букет, который ни одна из них не хотела выпускать из своих рук.
Отовсюду раздался дружный смех, и Лера смеялась вместе со всеми. Всем было интересно, кто же в результате одержит победу.
Но  никто из девушек не собирался уступать. Обе они проявляли завидное упорство в желании выйти замуж первой. Щекотливое положение спасла тамада, которая все перевела в шутку и под предлогом того, что сама еще не замужем, забрала из их рук букет и дала возможность обеим достойно выйти из сложившейся ситуации.
Когда они с Никитой покидали кафе, Лера вздохнула с облегчением. Она очень устала за этот день – пережитые ею волнения и необходимость постоянно находиться на виду у всех, все время держали ее в напряжении. Свадьба, на ее взгляд, удалась, и теперь она могла расслабиться на плече мужа в плавно летящей по улицам Питера иномарке.
Так приятно было довериться, отдаться в надежные руки, зная, что о тебе всегда позаботятся! И тебе только и остается, что беспечно лежать на мягко покачивающихся волнах жизни и смотреть в безоблачное небо над головой, потому что любимый ради тебя разгонит даже тучи.
Ведь именно такой Лера и представляла их совместную жизнь.
Перед тем, как войти в дом, Никита подхватил девушку на руки и, как и полагается, перенес ее через порог. Ее сердце быстро забилось в предчувствии близости и радостном ожидании их первой брачной ночи. С этого дня она каждый день будет засыпать и просыпаться в его объятиях. Что может быть сладостней этого?
Квартира встретила их тишиной и обволакивающей интимной атмосферой. Никита аккуратно поставил ее на пол и легонько подтолкнул в сторону комнаты, давая время для того, чтобы переодеться и привести себя в порядок перед тем, как он присоединится к ней в постели.
Пройдя несколько шагов по коридору, Лера обернулась и посмотрела в глаза любимого…
 
 
Глава 14.
 
Горячий взгляд Дэна не отрывался от Анжелы, с восхищением наблюдая за легкой поступью изящных ножек, обтянутых тонкой материей брючек, которая обрисовывала каждый изгиб ее тела от аппетитной попки до тонких щиколоток. Высокие каблуки ее полусапожек цокали по каменному полу, заставляя ее бедра плавно покачиваться в такт движению и привлекая ненужное, на его взгляд, внимание прохожих к ее сексуальной фигуре. Укороченный полушубок из норки, едва прикрывающий ее талию, был расстегнут и открывал белый пуловер, подчеркивающий высокую, красивую грудь, приковывающую к себе взгляды мужской половины человечества.
Дэниэл шел чуть позади нее и нес ворох пакетов, в которых лежали купленные девушкой обновки для себя и подарки знакомым по случаю надвигающегося Рождества. Анжела перебегала от бутика к бутику в поисках интересных и необычных вещей.
Они уже несколько часов бродили по торговым центрам в районе «Великолепной мили» на Мичиган авеню, славившейся своими магазинчиками знаменитых брендов, и делали паузу лишь один раз для того, чтобы передохнуть и выпить по чашечке кофе.
В эти дни здесь было не протолкнуться от людей, спешащих накупить вещей на всевозможных распродажах, которые устраивались по случаю наступающих праздников, поскольку только в эти дни посетители охотно расставались с приличными суммами на подарки для родственников. Не только здесь, но и по всей стране сейчас царили радостное оживление и суматоха.
Пока предмет его любви завис у очередной витрины, Дэниэл прислонился к стеклянным перилам, опоясывающим по периметру огромный, колодцеобразный холл торгового центра и стал наблюдать за окружающими людьми. Перехватив сальный взгляд лысеющего, полноватого мужчины, брошенный в сторону Анжелы, молодой человек сузил глаза, посылая предупреждение о том, чтобы тот держался от нее подальше, поскольку девушка здесь не одна.  Сделав правильные выводы, стареющий ловелас благоразумно ретировался.
Дэн вздохнул. Если бы все его проблемы решались так же легко, как эта. Он встречался с Анжелой уже шесть месяцев и четко осознавал тот факт, что погружается в свою любовь к ней все глубже и глубже, увязает в нее по уши. Не всегда выпадала возможность видеться с девушкой каждый день. Бывали случаи, когда ей приходилось уезжать не только из города, но и из страны вообще, и разлука могла длиться не одну неделю, заставляя Дэна метаться все это время в непонятном страхе и тоске, плотным обручем стягивающей его сердце.
Анжела была для него некой разновидностью наркотика, и он приходил в стабильное состояние только тогда, когда девушка была рядом. Таких сильных чувств и эмоций Дэн никогда раньше не испытывал. Он ощущал себя искрящимся оголенным проводом, находящимся под высоким напряжением.
И он постоянно ее хотел! Но, боясь напугать девушку мощным напором своего желания, старался держать свои мысли и чувства в узде под жестким контролем. Тех моментов близости, что Анжела ему иногда дарила, Дэну было мало, и он мечтал о том, чтобы находиться с ней постоянно: и днем и ночью. Он, не задумываясь, предложил бы ей руку и сердце, если бы был полностью уверен в ее любви к себе и не боялся все разрушить одним неосторожным действием со своей стороны. Ведь каждый раз, когда его страсть прорывалась наружу, он ощущал ее глубоко запрятанное внутреннее сопротивление, которое приводило его в отчаяние.
Чем порадовать любимую в Рождество, Дэниэл уже знал. Он заметил, как она любовалась в одной из витрин ювелирного магазина на золотой браслет в виде тонкой извивающейся змейки с вкраплением мелких драгоценных камешков. В тот момент девушка с сожалением отошла прочь от вещицы, видно сочтя, что это для нее дороговато, и Дэн решил, что обязательно купит это украшение для нее, чего бы это ему не стоило. Даже если его финансов не хватит, то он займет недостающую сумму у Тома, у которого деньги водились всегда. Несмотря на видимую легкомысленность и беспечность, его друг оказался довольно практичным человеком и обладал чутьем, позволяющим не только увидеть выгоду в каком-либо шатком предприятии, но иногда и преумножить уже имеющийся капитал.
— Дэн, пойдем домой, — Анжела подошла к нему вплотную, и молодой человек почувствовал сладковатый запах ее духов. – На сегодня уже хватит. Нужно будет еще хорошенько отдохнуть перед завтрашним фотосетом⁷. Опять придется изображать Санта Клауса в мини юбке, как будто других рождественских образов не существует!
Девушка уморительно надула губки, и Дэну остро захотелось прижать ее к себе и прильнуть к ним в поцелуе, почувствовать их нежность, но он знал, что она не выносит прилюдных ласк. Пришлось загнать желание глубоко внутрь и довольствоваться лишь надеждой на то, что он наверстает упущенное, когда они останутся вдвоем. Поэтому взяв пакеты в одну руку, он обнял ее за талию, и они направились в сторону эскалатора, который доставил их на нижний этаж.
При виде того, как они идут вместе, обнявшись, многие люди поворачивали головы в их сторону, и Дэн ловил в их глазах отблески восхищения. Он знал, что они с Анжелой составляют необычную, эффектную пару. Оба были внешне весьма привлекательны, но только совершенно разной по своей сути красотой. Мрачная сила Дэна противостояла хрупкости и легкости, как у эльфа, Анжелы. Но всеобщее внимание не доставляло ему удовольствия, скорее слегка раздражало, и он прятался от людских взглядов за маской невозмутимой отчужденности.
Не дойдя до выхода из здания каких-то нескольких метров, любимая вдруг выскользнула из его объятий и подошла к огромному стеклу, за которым было выставлено серебристое, сверкающее в свете направленных на него светильников вечернее платье. Не сказав ни слова, она исчезла за распахнутыми дверями бутика, и Дэниэлу ничего не оставалось, как со вздохом обреченности последовал за ней.
Когда он зашел внутрь, то увидел, что Анжела, энергично жестикулируя руками, уже что-то оживленно говорит работающей там девушке. В ее жестах сквозило нетерпение. Послав Дэну ослепительную улыбку, она скрылась в одной из примерочных, и молодой человек снова приготовился ждать.
Встав возле одной из стоек, он рассматривал выставленные на обозрение наряды, в которые были облачены манекены, и белые глянцевые полки вдоль стен с аккуратными стопками сложенной на них одежды. Правда, примерка присмотренного в витрине платья на этот раз много времени не заняла. То ли оно пришлось ей в пору и не вызвало нареканий, то ли настолько понравилось, что Анжела покупала его практически не глядя, но в любом случае Дэн мысленно воздал хвалу господу, когда его любимая отправилась в кабинку для того, чтобы переодеться обратно в свою одежду.
— Дэниэл?! – раздалось за его спиной.
Молодой человек обернулся и столкнулся нос к носу с радостно улыбающейся Мэнди.
— Вот так встреча! – продолжала она, окидывая его взглядом. – Давно не виделись!
— Привет, Мэнди, — поздоровался Дэн. Его взгляд  при этом выражал настороженность.
Что в ее понятии означает слово «давно», он не знал, потому что не более пары недель назад, они и еще парочка ребят работали вместе для одного готического журнала.
— Что ты здесь делаешь? – ее глаза метнулись в сторону вороха пакетов, что покоились у его ног.
— Да… — он попытался озвучить объяснение, но Мэнди его перебила.
— Готовишься к Рождеству? — ответила она за него, и Дэн промолчал. — Я вот, как видишь, тоже, — девушка подняла в воздух яркие упаковки. – Может, пройдемся вместе? Погуляем, вспомним старые времена…
Ее глаза с надеждой, не отрываясь, смотрели не него. Дэниэл не знал, как ей лучше ответить, чтобы ненароком не обидеть. Он уже собрался сказать девушке, что пришел сюда не один, но Мэнди, неправильно истолковав его заминку, решила его подтолкнуть:
— Кстати, есть повод посидеть в ресторанчике.
— Какой? – поинтересовался он для проформы, хотя уже начал догадываться, куда та клонит.
— Сегодня ведь семнадцатое декабря… — с хитринкой в глазах произнесла Мэнди.
— И… — Дэн вопросительно изогнул одну бровь.
— И… — в тон ему ответила Мэнди, — тебя можно поздравить с Днем рождения!
Вот, черт! Надо же, она помнит! Душу на секунду кольнуло горькое разочарование от того, что об этом не забыл совершенно посторонний ему человек, а та, с которой он хотел бы разделить сей праздник, даже не догадывается об этом. Но это чувство было таким мимолетным, как пустяковый укол иголкой, что Дэн тут же выкинул его из головы и сосредоточился на том, как бы повежливее отвязаться от Мэнди.
Раздался стук каблучков, и Анжела встала рядом с ним.
— Извините, но сегодня вечером он уже занят, — ледяным голосом произнесла она, и ее глаза при этом с вызовом смотрели на Мэнди.
Дэн с недоумением смотрел на лицо любимой. Такой надменной он Анжелу еще не видел.
Как много она слышала из их разговора? И откуда взялось это странное, острое неприятие человека, которого она видела впервые в своей жизни? Или девушки все-таки знакомы?
Он глянул на свою бывшую подружку. По сосредоточенному и слегка нахмуренному, но отнюдь не злому взгляду Мэнди, Дэн понял, что та тоже малость удивлена столь явному настрою против себя.
И тут же его пронзила вспышка безумной радости и робкой надежды. Неужели Анжела его ревнует?!
С царственным видом приняв кредитку и пакет с покупкой от продавщицы, Анжела демонстративно взяла Дэна под руку и, не удостоив соперницу даже взглядом, вышла с ним из бутика. Молодой человек только и успел, что подхватить пакеты и быстро кивнуть Мэнди на прощание, когда Анжела потащила его к выходу.
Пока они пересекали вестибюль, в душе у него все пело и ликовало от сознания того, насколько он, оказывается, не безразличен своей возлюбленной. Он надеялся на то, что Анжела, наконец, открыто даст ему понять о своих чувствах в машине, но девушка не проронила больше ни слова и всю дорогу до дома сидела, отвернувшись к окну, глубоко погруженная в свои мысли.
Войдя в свою квартиру, Анжела первым делом направилась в ванну, примыкающую к спальне, а Дэн привычно расположился на диване в гостиной с бокалом красного сухого вина. Второй бокал он оставил стоять на столике вместе с початой бутылкой в ожидании, когда девушка присоединится к нему, чтобы вместе расслабиться после изнурительного марафона по магазинам. И чтобы скоротать время, он включил романтическую музыку Элтона Джона, взятую с полки над стереосистемой, и погрузился в мир звуков, прикрыв глаза.
Сколько он так просидел – три песни, четыре — он не помнил, но ощущение чьего-то присутствия в комнате, заставило его очнуться от грез и поднять голову.
Увиденное сразило его наповал!
Перед ним стояла Анжела, облаченная в прозрачный темно-вишневый пеньюар почти до самого пола, через который едва заметной дымкой просвечивало ажурное черное кружевное белье. По подолу и краям широких рукавов, прикрывавших руки до самых локтей, тонкой линией шла опушка из невесомых перьев, которые мягко колыхались от малейшего движения воздуха. Волосы шелковым шлейфом прикрывали плечи и спину, а ее бездонные синие глаза были широко распахнуты и излучали внутренний свет.
Дэн замер от восхищения, боясь шелохнуться. Сколько раз они с Анжелой занимались любовью, но она никогда еще не представала перед ним в таком виде! Никогда не была столь сексуальна и соблазнительна. А главное – она ни разу не делала этого для него!
Видя его замешательство, девушка подошла и встала между его ног. Дэн подтянулся и сел прямо, не сводя с нее своего горящего взгляда, и его голова оказалась на уровне ее груди.
— Ты думал, что я не знала про твой День рождения? — ее рука потянулась к нему, и ладонь погрузилась в его волосы, ласково перебирая пряди между пальцев. – Глупенький! Я готовила тебе сюрприз на этот вечер.
Не веря в свое счастье, Дэн осторожно обнял ее за талию и притянул ближе. Под пальцами он ощущал шелковистость тонкой материи и тепло ее кожи. Цветочный аромат, который источало тело Анжелы после душа, вкупе с ее собственным запахом, кружил голову и обострял чувства.
По телу Дэна прошла мощная волна желания, и он сглотнул от предвкушения удовольствия. Усадив девушку себе на колено, сдерживая возрастающую в нем страсть, он прикоснулся своими губами к ее, и отдался во власть чувственного наслаждения. Постепенно поцелуй становился жарче, глубже, неистовее, потому что сегодня он не чувствовал никаких границ между ними и ее затаенного сопротивления. Его руки бездумно блуждали по ее телу, чувствуя на этот раз и ее дрожь от возбуждения. Он сам был, как в огне. Эмоции готовы были прорваться наружу и затопить сознание, поэтому Дэниэл собрал волю в кулак и, подхватив Анжелу на руки, понес ее в спальню.
 
***
Спустя какое-то время, утомленные и пресыщенные они лежали на смятых простынях, и их тела лоснились от пота после безумного сексуального полета. Глаза девушки были закрыты, а ее грудная клетка тяжело вздымалась из-за учащенного дыхания. Постепенно ритм вдохов и выдохов замедлился, пока не выровнялся совсем и не стал размеренным и глубоким.
Дэн лежал на животе и через щель прикрытых век смотрел на любимую. Его рука покоилась на ее груди, и под своей ладонью он ощущал удары ее сердца. Голова была пустой, мысли текли тягуче вяло, и ему не хотелось выныривать из бездонного океана сладостных, эротических грез на поверхность прозаичной действительности.
Его большой палец невольно погладил темную жилку, проступающую под прозрачной, невероятно тонкой и нежной кожей.
Комната была погружена в полумрак предвечерних сумерек.
Девушка, наконец, пошевелилась и посмотрела на Дэна. Ее серьезный, подернутый дымкой взгляд будто изучал его, проходя по изгибам бровей, линии губ, выступающим скулам, а затем снова остановился на его глазах.
О чем она думает сейчас? Что чувствует? Ему хотелось знать все о ней, получить ее всю целиком, до кончиков ногтей. Испытала ли она такое же наслаждение, что и он? Дэн мог бы спросить ее об этом напрямую, но он и так всем своим существом чувствовал, что ответом будет «да».
Так откуда же в самой глубине его души затаилось предательское ощущение того, что он что-то делает неправильно?
Может быть, он слишком торопит события? Но, ведь, Анжела сама сегодня раскрылась ему навстречу, инициатива полностью исходила от нее. Этого момента он терпеливо ждал слишком долго — целых полгода, и никогда не давил на нее, давая возможность привыкнуть к его чувствам.
Может быть, он невольно напугал ее своей страстью?
Нет..., он бы так не сказал – она не выглядела взволнованной или испуганной, и в ее глазах нельзя было прочитать ничего, кроме томной усталости и удовлетворения. Тогда что его смущает?
— Я люблю тебя, — произнес Дэн, глядя девушке прямо в глаза.
Взгляд Анжелы потеплел, в нем отразилась нежность и еще какое-то чувство, определение которому он затруднялся дать. Она протянула к нему руку и мягко провела кончиками пальцев по его скулам и приоткрывшимся губам. От непрошенной ласки Дэн закрыл глаза, впитывая в себя новые ощущения, но тут же распахнул их, когда девушка резко откатилась в сторону и соскочила с кровати. Накинув на себя пеньюар, она подошла к окну и закурила.
Дэниэл перевернулся на бок и, подперев голову рукой, стал любоваться силуэтом любимой, явственно проступающим сквозь тонкую, просвечивающую ткань, так удачно подсвеченную вечерними огнями с улицы.
— Хочешь, поедем на Рождество ко мне в Фентон? – предложил Дэн. – Там большой дом с камином, много чистого снега, тихо, уединенно. Будем только вдвоем… — девушка молча смотрела на улицу. – А хочешь, пригласим друзей и устроим грандиозную вечеринку.
— Ты не говорил, что у тебя есть дом, — не ответила на его вопрос она.
— Он не совсем мой… Принадлежит моему отцу, но я там много лет жил с бабушкой до того, как она умерла, поэтому считаю его своим.
Анжела неопределенно пожала плечами.
— На Рождество все разъедутся по своим родным, ведь это семейный праздник, а тебе даже поехать некуда. Вот я и подумал…
— В смысле «некуда»? – девушка посмотрела в упор на Дэна.
— Ну… — замялся он, — просто я знаю, что твои родители погибли, и ты воспитывалась в приюте.
— Ах, вот ты о чем…
Анжела потушила сигарету о пепельницу, лежавшую на подоконнике, и снова уставилась в окно. Какое-то время она молчала, а когда заговорила, то ее голос звучал с деланным равнодушием:
— На самом деле я не сирота. Эту банальную историю с автокатастрофой придумали специально, чтобы скрыть некоторые факты.
Дэниэл подобрался и осторожно сел на кровати, но подойти не решился, боясь нарушить доверительную атмосферу, что возникла между ними.
— На самом деле у меня есть мать, которая живет в Канзасе, — продолжала тем временем девушка. – Отца я никогда не видела, так как он бросил ее сразу, как только узнал о ее беременности. Мать постоянно пила, обвиняя меня во всех своих несчастьях, в том числе и в своих неудачах с мужчинами, что постоянно крутились в нашей хибаре и исчезали, как только мать заводила разговор о браке.
Анжела облокотилась плечом о стенку оконного проема и замолчала, уносясь воспоминаниями в далекое прошлое.
— Я росла в неблагополучном районе и постоянно пропадала на улице с местными ребятами. В детстве у меня была довольно-таки миленькая мордашка и белые кудряшки, как у херувимчиков, чем мы и пользовались. Денег на сладости, естественно, ни у кого не было, и тогда мы шли в фешенебельный район, меня ставили у какой-нибудь кондитерской, откуда доносились одуряющие ароматы, и начиналась охота, — девушка усмехнулась. – Огромные выразительные глаза, как у щенка, и ангельская внешность делали свое дело, и редко кто, выходящий из дверей магазина, отказывал в угощении очаровательной малютке. В основном это были конфеты, но если везло, то можно было получить и целое пирожное или даже доллар. Мы могли находиться там очень долго, пока работникам магазина это не надоедало, и они не выходили и не прогоняли нас прочь. А потом мы забивались в какой-нибудь укромный уголок и устраивали пир.
— Анжи… — Дэна переполняла жалость и нежность к любимой. Он хотел подойти к ней и прижать к себе, утешить, но она остановила его порыв, и он остался сидеть на кровати.
— Не надо, Дэн, — спокойно произнесла она и затянулась очередной сигаретой. – Это все уже в прошлом и не трогает меня. Словно другая жизнь. Эти воспоминания необременительны и скорее забавны, чем горьки. Вот когда я подросла, и детская очаровательность стала сменяться на подростковую привлекательность, тогда и начались настоящие проблемы. Я рано начала превращаться в женщину. Так как я росла на улице, и для меня не было секретом, чем занимаются взрослые за закрытыми дверями, то когда стала замечать похотливые взгляды, бросаемые в мою сторону, поняла, что дело — дрянь. Сначала я старалась лишний раз не выходить из дома, но когда у матери появился очередной хахаль, мне пришлось прятаться в других местах и возвращаться в свою комнату только поздно вечером. Мне не хотелось, чтобы начались новые обвинения по поводу того, что я мозолю им глаза. К тому же новый мамин сожитель начал проявляться ко мне интерес, — наступила пауза. – Мне было пятнадцать, когда на улице ко мне подошел хорошо одетый мужчина и предложил пойти в модели. Он предлагал жилье и приличный заработок, который показался мне тогда запредельным, но для этого необходимо было уехать в другой город. Похоже, он подумал, что мне уже восемнадцать, поэтому даже не упомянул моих родителей, что было мне только на руку. Я не была дурой и понимала, что это может оказаться элементарным разводом, и в результате я могу оказаться совсем не там, где рисовал этот «работодатель». Но  меня ничего не держало, и, полагаясь только на закалку трущоб и собственную сообразительность, я решила рискнуть. И мне сказочно повезло! Тот мужчина действительно оказался порядочным человеком и был связан с модельным бизнесом. Но из-за моего возраста я не имела права заключать контракт без согласия родителей. Войдя в мое положение, мне подправили метрику, сменили имя, и я перевернула страницу своей жизни. Правда, позже я все равно легла в его постель, но исключительно по собственному желанию.
Дэниэл напрягся:
— Это был Ларкинз?
— Нет, — будто очнувшись, Анжела опустила голову и затушила истлевшую сигарету, и молодой человек вздохнул с облегчением. Почему это имеет для него значение? – Это было небольшое модельное агентство в том же штате, откуда я родом. В «Vital Beauty» я попала позже, когда Ларкинз увидел меня на одном из кастингов. Правда тогда я выглядела немного по-другому. Но даже он не в курсе моего прошлого.
Дэн подошел сзади и прижал ее к своей груди.
— Но ведь в том, как сложилась жизнь, нет твоей вины! Никто не стал бы тебя судить за то, что ты хотела вырваться оттуда.
Девушка повернулась к нему лицом.
— Дэн, господи, в каком мире ты живешь?! Да меня вываляют в грязи и сожрут с потрохами, если только правда выйдет наружу. Тогда на карьере можно поставить жирный крест. Здесь все ходят друг у друга по головам, никто не упустит возможность спихнуть тебя на обочину. Если честно, то я уже жалею, что рассказала тебе эту историю, — в ее глазах появилась паника. — Столько лет молчала, а тут поддалась какому-то дурацкому порыву! И что это на меня нашло?!
— Перестань, — одернул ее Дэн. – Я никому никогда ничего не расскажу. Ты можешь мне доверять. Этот разговор останется строго между нами. И чтобы между нами не было никаких недомолвок, я тоже поделюсь с тобой своим секретом, о котором не говорил еще ни одной живой душе.
Он взял ее руки в свои, опустил вниз взгляд и стал перебирать тонкие пальчики.
— Часто в своих снах я слышу музыку и путешествую в космосе среди звезд. Я знаю, что это звучит дико, но мои сны так реальны, что я и сам иногда пугаюсь тому, что вижу в них. Словами это не описать, но когда я просыпаюсь, некоторые из ощущений продолжают существовать во мне еще долгое время. Я знаю, что мой секрет не так важен, как твой, но ты единственная, кто о нем теперь знает.
Дэн бросил взгляд на лицо Анжелы, желая видеть ее реакцию, но ее глаза выражали лишь легкое недоумение. Она ждала продолжения.
И тогда он решился:
— А еще я встречаюсь там с ангелом и разговариваю с ним, — Дэн нахмурился: — Только я никогда не могу потом вспомнить, о чем именно. Это стирается из моей памяти, как только я возвращаюсь обратно, словно прохожу через невидимый барьер. И еще…, — его лицо просветлело, — я думаю, что это была ты, потому что, как только я тебя встретил, сны с ангелом больше не возвращались. Музыку вселенной я слышу до сих пор, а вот ангел больше ко мне не приходит. Похоже, я нашел то, что искал.
Он нежно очертил пальцами ее лицо и, наклонив голову, коснулся своими губами еще припухлых от их недавней близости ее губ, вкладывая в этот поцелуй всю свою любовь.
Их прервала раздавшаяся трель сотового телефона, которая доносилась из гостиной. Дэн нехотя оторвался от девушки.
— Я сейчас… — как бы извиняясь, произнес он.
Обернув простынь вокруг талии, молодой человек вышел из спальни. Телефон вибрировал на стеклянном столике, где Дэн оставил его перед тем, как Анжела преподнесла ему свой «подарок». Включив по пути свет, он схватил трубку и посмотрел на горевший зеленоватым светом экран. Номер был ему не знаком.
— Да? – спросил он, и услышал знакомый голос.
— Здравствуй, Дэн, — это был его отец. – Весь вечер звонил тебе домой, но там никто не берет трубку. Вымерли вы все, что ли?
Дэниэл вздохнул – отец, как всегда в своем репертуаре.
— Хотел поздравить тебя с Днем рождения, — продолжил тот, как ни в чем не бывало. – Не мог позвонить с утра, был занят. Я не дома, сижу в гостинице в Детроите по делам фирмы. Мама еще не звонила?
— И тебе привет, спасибо, и… нет — еще не звонила.
— Значит я первый, — Дэну послышалось удовлетворение в его голосе.
Из спальни вышла Анжела и присоединилась к нему, присев на подлокотник дивана. Она перебирала его волосы, прислушиваясь к разговору. Дэн глазами показал на бутылку, молча спрашивая не налить ли ей вина, и девушка согласно кивнула. Тогда, не отнимая трубки от уха, он свободной рукой наполнил пустой бокал.
— Кстати, я нашел покупателя на дом в Фентоне, — донеслось до слуха Дэна, и его рука замерла.
Медленно поставив бутылку обратно, он выскользнул из-под руки Анжелы и напряженно подался вперед.
— Какого покупателя? – осторожно поинтересовался он.
— Мы тут недавно с человеком разговорились, выяснилось, что тот ищет гнездышко для своей разросшейся семьи подальше от города. На днях мы ездили в Фентон, и дом им понравился.
«Еще бы! Его только осенью покрасили и обновили», — пронеслось в голове Дэна.
— Пап! – голос молодого человека зазвенел от возмущения. – Мы же договаривались! Я же просил тебя! По-моему, я честно выполняю свое обязательство. Да, ты сам мог это оценить! Тогда, какого черта! – он начал заводиться, забыв, с кем разговаривает, и незамедлительно получил отпор.
— Сбавь обороты! – осадил его отец. – Ты устроил из этого дома музей! Да, я был там и видел, что за несколько лет в нем ничего не изменилось! Ни на йоту! Это мавзолей какой-то! – слова, словно ножи больно резали Дэна по сердцу. Тяжело вздохнув и взяв себя в руки, отец продолжил уже более спокойным голосом: — Ты все-равно там не живешь, а когда созреешь – не известно. По сути, он тебе не нужен. Хочешь ты или нет, но я продаю дом. Поэтому съезди, собери нужные тебе вещи, у тебя несколько дней. Покупатель хочет въехать туда уже до Рождества.
Дэниэл подавленно молчал. Его сердце разрывалось на части. Это все равно, что потерять близкого человека, навсегда расстаться с другом. Этот дом был частью его самого, его прошлого и…, как он надеялся, и его будущего, куда он намеривался когда-нибудь привести свою собственную семью. Но в то же время он понимал, что, как ни горько это признавать, но его отец тоже прав. Заморозив, законсервировав дом на многие годы, он обрекал его на медленную смерть. При этом он думал только о себе. Не будет ли лучше, если тот заживет полной жизнью? Наполнился детским смехом, запахами кухни, семейным теплом, всем тем, что сейчас он дать ему не в состоянии?
Но разум все понимал, а сердце не отпускало…
— Ты еще там? – поинтересовался отец, когда пауза затянулась.
— Да, я тебя слышу, — устало и обреченно ответил Дэн. Его глаза были закрыты, а плечи опущены.
Видно желая добавить ложку меда в бочку дегтя, отец добавил:
— Половину денег от продажи я отдаю тебе.
— Мне не нужны эти деньги, — Дэниэлу стало противно.
— Я все равно положу их на твой счет, а как ты ими распорядишься – твое дело. И… — его голос оттаял, и в нем проступили мягкие нотки любви и сердечности, насколько он вообще был на это способен, — не злись. Я, и правда, считаю, что так будет лучше. Еще раз с Днем рождения. Подарок за мной.
В трубке раздались короткие гудки. Дэниэл отключил ее и положил на стол. Он тупо смотрел в пространство перед собой, пытаясь уложить у себя в голове тот факт, что дом для него потерян навсегда.
— Это был твой отец? – раздался голос Анжелы. Дэн и забыл, что она сидит рядом.
— Да, — сказал он и откинулся назад.
— Что-нибудь случилось?
— Он продает дом.
— Тот дом, куда ты меня хотел отвезти на Рождество?
Дэн посмотрел ей в глаза, цепляясь за свою любовь к ней, как за соломинку. Он не ответил, а просто кивнул.
— И что теперь?
— Можем съездить туда вдвоем на этой неделе. Мне нужно будет собрать некоторые вещи и… попрощаться с ним, — он обнял ее за талию и прижался, наслаждаясь близостью ее теплого тела. – Представляешь, он решил откупиться от меня деньгами!
— И как много?
— Понятия не имею. Я все равно не прикоснусь к ним! Они для меня, как серебряники для Иуды.
Дэн потерся носом о ее плечо, вдыхая чисто женский аромат и… пряный запах недавно пережитой ими страсти.
— Ну, и зря… — задумчиво проговорила Анжела, — Я считаю, что ты имеешь на них полное право, потому что по существу это твой дом.
Но Дэниэл уже почти ее не слышал. С нарастающим желанием он касался губами ее шеи, плеча, груди, спустив прозрачную ткань пеньюара вниз, проводя языком по коже, покусывая ее…
— Знаешь… — донеслось до него, как сквозь вату. – Переезжай ко мне.
Отрезвев в мгновение ока, Дэниэл посмотрел на нее.
— Ты, правда, этого хочешь?
Ласково, с полуулыбкой Анжела кивнула, и Дэна пронзила ликующая радость.
 
***
 
Суетливо бегая по маленькой квартирке на Север-Хонор стрит, Дэниэл собирал свои вещи. Он не мог скрыть радостного возбуждения по случаю своего переезда к Анжеле. Томас с мрачным видом сидел в кресле и взирал на всю эту суматоху. Радости друга он, почему-то, не разделял.
— Брось, Том! — увещевал его Дэн, видя непривычную молчаливость своего товарища. – Я ведь не в другой город уезжаю. Представь только, какие возможности откроются перед тобой в связи с моим отъездом. Вся квартира в твоем распоряжении. Хочешь – мячи гоняй,  хочешь – баб води, никто слова не скажет. Только если будешь закатывать вечеринку — не забудь пригласить старого друга. Стереосистему я тебе оставляю, у Анжелы есть своя.
Но, похоже, перспективы, которые ему рисовал Дэн, Тома не впечатляли. На его лице явственно читались скептицизм и неверие в то, что впереди всех их ждет радужное будущее.
— Ладно, Том, — произнес на прощание Дэниэл, подхватывая сумку и протягивая тому руку. – Вспомнишь обо мне в перерывах между своими любовными приключениями — звони, прошвырнемся по барам и клубам.
— Ну, ну… — хмыкнул друг в ответ. – Кто бы говорил. Ты тоже не забывай навещать меня в этой холостяцкой берлоге, — кажется, к Тому возвращалось если не хорошее, то хотя бы терпимое настроение, — а то кто теперь будет меня воспитывать и нос подтирать?
Чувствуя, как отчего-то на душе кошки скребут, Дэн, схватил сумки и выскочил за дверь. Он так спешил убежать от неприятных ощущений внутри себя, что, когда вылетел на улицу, чуть не сбил женщину с коляской, которая проходила мимо их подъезда.
Коляска покачнулась, а ребенок в ней захныкал.
— Простите, пожалуйста, — извинился он, коря себя за невнимательность.
Желая загладить свою вину, он включил свое обаяние и виновато улыбнулся еще совсем молодой матери. Та смутилась вниманию столь симпатичного молодого человека и быстро отвела глаза. Чтобы окончательно расположить к себе женщину, он нагнулся к коляске и заглянул под козырек.
На него с интересом уставилась пара детских, широко открытых глаз.
 
 
Глава 15.
 
Малютка мирно посапывала на руках у Леры. Ее серые глаза, не отрывались от лица матери. И пусть говорят, что новорожденные дети ничего еще не видят, но Лера была уверенна, что ее дочь все прекрасно понимает и замечает окружающие ее предметы и людей. Просто пока она была сосредоточена исключительно на чувственном познании этого нового для нее мира.
Лера ласково погладила детское невероятно гладкое белое личико, пробежавшись пальцами по носику–пуговке, пухлым щечкам и маленькому подбородку с ямочкой. Ее переполняла любовь и нежность к этой крохе. Между ними была удивительно прочная связь, которую девушка чувствовала всем своим естеством, каждой клеточкой тела, как невидимую ниточку, что соединяла их души. Это чувство было для нее в новинку — ничего подобного она никогда не испытывала ни к своим родителям, ни к Никите, ни к кому бы то ни было еще. На руках она держала частичку себя самой, свою плоть и кровь.
За окном ее отдельной палаты частной клиники, в которую ее устроили родители Никиты, ярко светило весеннее солнце, и оживленно сновали птахи среди сочной молодой зелени и белых соцветий черемухи, одуряющий запах которой лился в приоткрытую форточку. Сама клиника располагалась за городом в живописном тихом местечке и занимала здание чьего-то бывшего старинного особняка. Она была окружена небольшим парком со старыми, раскидистыми, в полном цвету яблонями и обнесена по периметру металлической решеткой, выкрашенной в черный цвет. Поэтому тишина и покой здесь нарушались лишь щебетом птиц да приглушенными разговорами гуляющих по дорожкам между деревьями будущих или уже состоявшихся мам и их родственников.
Потревоженная гаммой свежих весенних запахов с улицы, малышка смешно сморщила носик и чихнула.
Лера умильно улыбнулась и поцеловала ее в лобик. От созерцания дочери ее оторвала приоткрывшаяся дверь, в которой показалось сосредоточенное лицо мужа. Увидев Леру с малюткой на кровати, он счастливо улыбнулся, и, обернувшись назад, сказал кому-то за спиной:
— Заходите, она не спит.
Дверь уже распахнулась шире, и комната наполнилась визитерами, одетыми в белые халаты. Здесь были и Лерины родители, и родители Никиты, с ними пришла и Катя. При виде матери с ребенком их лица непроизвольно растягивались в трогательных улыбках, а глаза зажигались радостью. К многоголосью запахов из окна добавились еще новые ароматы от принесенных букетов. Самый большой из них был в руках у Никиты, состоящий из целой охапки белых роз, которые он положил на постель к Лере, и те, ни чем не скрепленные, тут же рассыпались покрывалом поверх ее ног.
— Привет! – он нежно, с благоговением прикоснулся к ней поцелуем и покосился на малютку. – Как ты?
Лера посмотрела ему в глаза, и счастье затопило теперь ее до краев.
— Хорошо, — кивнула она ему.
Дав молодым время, чтобы они поприветствовали друг друга, кровать тут же обступили остальные родственники, и вопросы о ней и новорожденной посыпались со всех сторон. Лера не успевала ответить на один, как уже следовал другой. Веселая, оживленная суета вокруг нее смыла, унесла прочь покой и умиротворение, что царили в этой комнате всего несколько минут назад. Каждому хотелось увидеть, прикоснуться или подержать маленький сверток, из которого торчали лишь головка и сжатые в кулачки ручонки ребенка.
Оживление вокруг потревожили малышку, и Лера почувствовала, как та беспокойно заерзала. Желая успокоить дочь, девушка инстинктивно прижала ее к себе и поправила рубашечку на маленьком тельце.
Первой внучку на руки взяла Вера Глебовна, освобождая Леру от дополнительной, но невероятно приятной тяжести. Остальные сгрудились вокруг новоявленной бабушки, и к девочке потянулось множество рук в желании прикоснуться к маленькому чуду — каждый хотел познакомиться с новым членом их разросшейся семьи. Из-за спин старшего поколения с любопытством выглядывала Катя. Со всех сторон слышалось умильное агуканье и сюсюканье, которое в устах взрослых людей выглядело столь комичным и несуразным, что хотелось рассмеяться.
Когда дочку забрали из ее объятий, Лера почувствовала, как вместе с маленьким, теплым тельцем ее покидает и чувство умиротворения и целостности, словно от нее оторвали часть нее самой. Ей безумно хотелось встать и забрать девочку обратно, но умом она понимала, что порыв вызван элементарным материнским инстинктом, как у животных, и не имеет ничего общего с человеческой натурой. Удивительно, но даже на расстоянии она не теряла ощущения незримой связи между собой и дочерью, чувствуя каждое ее движение, каждый вздох, каждый всхлип, как свои собственные. Она чувствовала ее настроение, причину плача или улыбки. И эти ощущения еще больше увеличивались, когда кроха припадала своими розовыми губками к ее груди.
Вот и сейчас у Леры возникла уверенность, что еще немного и малышка заплачет.
Будто в подтверждение ее ощущений, девочка сморщилась, учащенно запыхтела и начала кряхтеть, призывая мать. Ее тут же затрясли, стали укачивать, успокаивать на разные голоса, но принимаемые меры не помогли, а только усугубили положение, и ребенок разразился плачем. Тут же посыпались предположения, что малютка хочет есть, пить, спать, или у нее болит животик, но Лера знала, что дочка просто напугана тем количеством новых впечатлений, что свалились на ее маленькую головку.
Никита, сидевший до этого на краешке кровати, подошел к своей матери и осторожно, словно перед ним был очень хрупкий предмет, впервые взял свою дочь на руки. Детский крик стал затихать, перешел во всхлипывания и, наконец, совсем смолк. Малышка уставилась на него своими чистыми глазками и замерла, изредка покряхтывая, будто выдавала комментарии.
— Смотрите-ка, узнала! – раздался удивленно-восхищенный голос Николая Владимировича, и в позе Никиты отразилась отцовская гордость.
Лера не могла налюбоваться картиной мужа с их дочкой на руках. Он держал ее так уверенно, разглядывал с такой теплотой и любовь, что сердце девушки защемило от нежности. Она много читала о том, что новоявленным отцам нужно время, чтобы привыкнуть к своему новому статусу и начать заниматься ребенком, поэтому приготовилась к тому, что придется запастись пониманием и терпением. А тут Никита сам, по собственной инициативе сделал первый шаг к дочери, и, похоже, получал от общения с малышкой не меньше удовольствия, чем она сама.
— Как решили назвать дочку? – поинтересовался Лерин отец.
— Настя. Анастасия, — ответил за них обоих Никита, бросая благодарный взгляд в сторону  жены.
 
Трясина.
 
Глава 16.
 
Частая трель телефонного аппарата, которая бывает при междугородних звонках, оторвала Леру от плиты, и, сделав огонь под кастрюлей с картошкой поменьше, она кинулась в комнату, где играла Настя.
— Алло? – кинула она в трубку, когда подлетела к телефону.
— Лерка, привет! – раздался радостный голос подруги с другого конца провода.
— Катька! Боже! Сколько мы уже не виделись! Я так рада тебя слышать!
— Взаимно, подруга! Как у вас прошел первый год нового тысячелетия?
Три года назад Катерина вышла замуж за иностранца и укатила за границу. Мечта большинства девушек России осуществилась в ее лице, и теперь она живет ни где-нибудь, а в самой Швеции. Пауль – ее муж – оказался человеком с русскими корнями и поэтому довольно сносно может говорить на их языке. Правда его речь больше напоминает ту, на которой общалась интеллигенция больше полувека назад, поскольку его прабабка сбежала из родной страны еще во времена разразившейся революции. Знание русского языка сыграло свою роль в его банковской карьере и использовалось его боссом во многих деловых переговорах. В одной из таких поездок в Россию Пауль и познакомился с Катей. Скупой на слова, сдержанный и прагматичный швед попал под очарование веселой, порой необузданной, полной жизни русской девушки.
— У нас все хорошо. Никита работает, я сижу дома с дочкой. Живем в своей, отдельной квартире, которую купили через кооператив.
— Да, уж, — хмыкнула Катя. – Я уже в курсе, это его мама сказала мне твой новый номер телефона, когда я позвонила на вашу прежнюю квартиру.
— Ну, да, конечно, — Лера засмеялась.
— И как это вы умудрились квартирой обзавестись? У вас же в России два года назад дефолт случился. Хорошо, я вовремя свалила из страны — родителям хоть смогла помочь. Хотя…, их это особо не коснулось, как, наверное, и твоих. Пострадали то в основном те, кто бизнес держал.
— Не напоминай! Никита тогда еле выполз. Жаль, что тебя не было, и ты даже не звонила, — в голосе Леры проскользнули укоряющие нотки. – За это время столько всего произошло…
— Так рассказывай!
— Квартиру мы взяли в рассрочку, как только подвернулся случай. С первым взносом нам, конечно, помог Николай Владимирович. Сами бы мы не осилили. А там уже Никита закончил университет и стал работать у отца в фирме, так что уже практически все выплатили. Зато теперь у нас двушка. Одну комнату поделили пополам, и получилась спальня и комнатка для Насти, так что можно сказать, что и трешка.
— Да…, повезло тебе со свекром!
— Не знаю, не успела оценить до конца…  Его убили как раз после того, как ты уехала и практически перед тем, как рубль обвалился.
— Да, ты что?! – подруга была шокирована. – А ведь мне Вера Глебовна ничего не сказала, когда я с ней разговаривала.
— Она и не будет жаловаться. Когда это случилось, то казалось, что смерть мужа ее вообще не трогает – никаких эмоций, никаких слез, никаких жалоб. Держалась, как стойкий оловянный солдатик. Ходила вместе с Никитой к следователю, нотариусу, по разным инстанциям, оформляла какие-то документы. Всегда подтянута, накрашена, вежлива, терпелива. Все держала в себе. Расслабилась только когда похоронили Николая Владимировича – ушла в комнату и не выходила до самого вечера. А когда вышла, то глаза были красные, опухшие. Мы с Никитой тогда на время к ней переехали. Это единственный раз, когда она дала волю чувствам.  А вот Никита очень сильно переживал, ходил, как потерянный. Каждый вечер его валерьянкой отпаивала. По сути, если бы не Настена, не знаю, что бы было, — Лера бросила взгляд на играющую на полу дочь. -  Придет домой, возьмет ее на руки и сидит молча, прислонившись щекой к ее головке. А та сидит у него на коленях, не шелохнувшись, будто понимает.
— За что его убили?
— Не знаю, — девушка пожала плечами. – Говорят, что-то с кем-то не поделил. Заказчика так и не нашли.
— А что с фирмой?
— Ничего. На место отца встал Никита. Они теперь на пару с его партнером работают. Когда случился дефолт, перестали поступать заказы – людям было не до красивой жизни – едва не разорились. Я Никиту вообще дома не видела, он все время пропадал на работе. Они тогда перешли на ширпотреб, делали дешевые окна и двери, а мы свою квартиру заложили, чтобы не прогореть. Но теперь уже все наладилось. Остались только плохие воспоминания о том страшном времени. Сначала смерть, потом угроза разорения… — Лера передернула плечами.
— Ну, а как ты?
— А что я? Все хорошо. Это ведь не мне пришлось за семью бороться.
— Учебу закончила? Работаешь? – сыпала вопросами Катя.
Лера провела пальцем по подлокотнику дивана.
— Нет. Как-то не до этого было.
— А когда собираешься вернуться в университет?
— Не знаю. Понимаешь…, — попыталась оправдаться она перед подругой, — Настена еще слишком маленькая.
— Сколько ей? Четыре года?
— Да.
— Так отдайте в садик или наймите няню.
— Я думала об этом. Но Никита и Вера Глебовна считают, что так ребенка воспитывать нельзя. Ничему хорошему она там не научится, потому что мать может дать намного больше. Свекровь сама занималась воспитанием Никиты.
— Лерка, — нетерпеливо воскликнула Катя, — а сама-то ты что думаешь? Чего ты сама хочешь? Неужели два с половиной года в престижном университете пойдут коту под хвост?
— Между тем, что я хочу, — более жестко произнесла Лера, потому что напористость подруги слегка раздражала, — и тем, что необходимо, есть существенная разница. Я тоже считаю, что Настя еще слишком маленькая, — ее голос смягчился. – Ты прямо, как мои родители! Те тоже постоянно напоминают про университет. Я вернусь туда, но чуть попозже. Лучше расскажи, как ты там живешь, — она решила закрыть эту тему, и Катя ее отлично поняла.
— Ой, ты не представляешь, как здесь здорово! Улицы вылизаны так, что можно ходить босиком, кругом супермаркеты, которые ломятся от продуктов на прилавках. Чего только здесь нет! А шмотки! – подруга захлебывалась от впечатлений. – Первое время я ходила, открыв рот, и кинулась скупать все, что ни попадалось на глаза. Паулю пришлось все время меня одергивать, как расшалившегося ребенка на ярмарке. Сейчас-то я уже привыкла и могу даже с грехом пополам общаться с местными. Так что все просто отлично! В Швеции в самом разгаре Рождество, все в праздничных огнях, иллюминации, кругом веселые, счастливые люди, толпы туристов. У Пауля свой дом в пригороде Лунда, и мы его тоже украсили. В общем, живу, как в сказке, боюсь проснуться. Как там моя крестница?
Лера перевела взгляд на дочурку. Та увлеченно собирала башню из крупных деталей конструктора, складывая их одну на другую. Сооружение уже достигало роста ребенка и шаталось каждый раз, как только девочка добавляла к ней очередную деталь, но Настя, придерживая свое творение одной рукой, с завидным упорством продолжала свое занятие. Ее милое, круглое личико в обрамлении светлых, немного вьющихся волос, при этом было нахмурено и выражало крайнюю степень сосредоточенности. Почувствовав взгляд матери, Настя подняла на нее глаза и лучезарно улыбнулась. При этом на ее щеках заиграли две очаровательные ямочки, как у отца.
— Замечательно, — ответила Лера в трубку, улыбаясь дочери в ответ, но та уже вернулась к своей работе. – Все просто без ума от нее. Бабушки с дедушкой балуют, не переставая. Знакомые вечно лезут с сюсюканьем, чего она, кстати, очень не любит.  Уж больно она самостоятельная у нас. Знает  уже половину букв и все цифры до десяти, говорит почти все, — в ее голосе звенела гордость. – Очень любознательная. Иногда даже слишком, — Лера засмеялась, — На днях залезла на стул и потрогала кактус на подоконнике, хотя мы ей сто раз говорили, что этого делать нельзя. Вот она и проверила, почему нельзя. Так мы целый вечер после этого пинцетом доставали мелкие мягкие иголки из ее пальчиков. И смех, и грех. Настя теперь, как только проходит мимо него, серьезно так грозит пальчиком и говорит: «Ай-яй-яй!».
— Мы тут на Рождество покупали подарок для ребенка босса Пауля, — взяла на себя инициативу Катя, — так тут столько красивых, ярких игрушек, что глаза разбегаются! В одном из магазинов присмотрела большую, красивую куклу для Насти, но послать по почте не решилась. Сама знаешь, как в России почта работает – потом не посылки, ни куклы не увидишь. Так что, как только Пауль выберется к вам, пришлю вместе с ним.
— А сама когда приедешь?
— Даже не знаю. Пока никак не получается. Я же здесь на работу устроилась в местную ветеринарную клинику. Что-то типа секретаря. Правда пришлось сначала язык выучить и на предварительные курсы походить. Но пока не очень-то ладится — языковой барьер мешает. Пауль говорит, чтобы я дома сидела, мол денег и без того хватает. А я не могу. Уже вешаюсь от безделья!
В прихожей хлопнула входная дверь, и Настя унеслась встречать папу. Вспомнив про картошку на плите, Лера пошла на кухню, кивнув по пути раздевающемуся мужу. Трубку она не отрывала от уха.
— Кстати, муж подарил мне машину, — продолжала тем временем делиться новостями Катя. — Новенькую, маленькую, красненькую! Названия не помню. Здесь все ездят на автомобилях, кому не лень – от зеленой молодежи до сморщенных старух.
Отключив огонь и прижав трубку плечом, Лера слила воду из кастрюли.
— Ты чего молчишь? – поинтересовалась подруга.
— Никита пришел, сейчас ужинать будем, — пояснила Лера.
— Понятно… Мешаю…
— Нет, что ты, Кать! — девушка почувствовала укол совести. — Просто орудовать одной рукой не очень удобно.
В ванной зашумела вода — муж мыл руки. Лера достала из сушилки тарелки.
— Да, ладно…, занимайся своим ненаглядным. Позвоню еще после Нового года, чтобы поздравить.
— Кать…, не обижайся только! Целую тебя!
— И я тебя. Пока!
Накрыв на стол, девушка пошла за Настей и, усадив ее на стул, принялась раскладывать еду по тарелкам. В дверях показался Никита и остановился, с любовью глядя на дочь, а Лера в это время любовалась своим мужем. Казалось, время только украсило его еще больше. Трудные времена закалили его характер, и в его движениях появилась уверенность в себе и собственных силах, свойственные только тем мужчинам, которые знакомы с бременем ответственности не понаслышке. Свои волосы он теперь стриг коротко, укладывая их в аккуратную прическу, но это лишь добавило мужественности в его облик. Чмокнув Леру в щеку, он сел за стол.
— Что будешь потом — чай или кофе? – поинтересовалась она.
 
 
Глава 17.
 
— Двойной кофе и коньяк, пожалуйста, — обратился Дэн к подошедшей официантке.
Они с Томом сидели в небольшом кафе, куда любили наведываться, когда жили еще в одной квартире. За два года здесь ничего не изменилось – все те же узкие кожаные, немного продавленные диванчики вдоль широких окон, деревянные, квадратные столики с поцарапанной поверхностью и тусклый свет. Единственно, что сменилось – это официантка. Похоже, девушка, что работала здесь раньше, нашла лучшую долю, чем беготня в этой забегаловке, и вместо нее заказы принимала женщина вдвое старше своей предшественницы. Все, чем раньше привлекало друзей данное заведение – это первоклассный кофе для Дэна и пышные блинчики для Тома.
— Коньяк с утра? – удивился Томас, внимательно присматриваясь к другу.
Дэну не нужно было смотреться в зеркало, чтобы знать, что выглядит он, можно сказать, паршиво. Впрочем, так же, как и чувствует себя. Круги под глазами после бессонной ночи, проступающие скулы, растрепанная прическа.
— Уже почти одиннадцать, к тому же на улице собачий холод.
За окном действительно валил снег и тут же таял на мостовой, превращаясь в грязную жижу. Том недоверчиво хмыкнул.
— Хреново выглядишь, приятель!
— Не трави душу! Вчера очень поздно…Э-э-э…, вернее сегодня очень рано вернулись с вечеринки.
— Снова вечеринка? – друг усмехнулся. – А я думал, что это исключительно моя прерогатива. Ты решил побить мой рекорд?
Дэниэл поморщился:
— Анжела захотела… Не брошу же я ее одну. Пришлось сопровождать. Мало ли что...
— Ну, да. Мало ли что… — как попугай повторил  за ним Том.
— Что ты имеешь в виду? – вскинулся Дэниэл, задетый его тоном.
— Ничего, — Томас вскинул вверх ладони, — прости. Так…, мысли вслух. Ты последнее время стал слишком нервным и дергаешься каждый раз, как я упоминаю твою ненаглядную. С ней ты тоже так себя ведешь?
Дэн сник. Он тоже стал замечать за собой этот недостаток. Причем не только по отношению к другу, но и к любому представителю мужского пола.
— Я же не виноват, что вы не перевариваете друг друга, — буркнул он в ответ.
На столе появились коньяк и дымящаяся чашка ароматного кофе, и Дэн с наслаждением втянул в себя его запах. Уже только он один был способен разогнать тупой туман, что царил у него в голове. Взбодрившись после пары глотков горячего, тягучего напитка, он поинтересовался:
— Зачем ты меня позвал?
— Я что, не могу просто так посидеть с другом? – Том был сама невинность.
— Я тебя хорошо знаю, ты чего-то не договариваешь.
Лицо приятеля посерьезнело, и он заерзал на сидении.
— Слушай, Дэн, я волнуюсь за тебя, — выдал он, и Дэниэл с удивлением вскинул брови. – Ты сам на себя не похож в последнее время. Стал слишком раздражительным, дерганным, как будто все время находишься в непрерывном напряжении. И… ты, приятель, теряешь форму. Не смотри на меня так, как будто я чушь сморозил! Не мне тебя учить, но это жестокий бизнес – не успеешь оглянуться, как вылетишь из него.
— Спасибо за заботу, мамочка, но у меня все под контролем.
Но Дэниэл знал, что это неправда. Он немного похудел, осунулся, но собирался заняться собой в ближайшее время.
— Да? – голос друга был полон ядовитого скептицизма. – А как у тебя с контрактами?
— Анжела говорит, что это все временные трудности. С ней тоже такое случалось, но потом все налаживалось. Колебания рынка.
— Ах, Анжела… — Том поймал предупреждающий взгляд Дэна, но проигнорировал его. – Тогда начистоту. Поговорить с тобой не только мое собственное желание, но и просьба Кэтрин…
— Кэтрин? – переспросил Дэн.
— Да, наш агент, если ты ее еще помнишь, — съязвил Томас. – Она говорит, что никак не может до тебя достучаться. Уже три месяца, как она твердит тебе о необходимости перемен, но ты только отмахиваешься от ее советов. Она устала тебя вытягивать, не видя при этом отдачи с твоей стороны. Так дела не делаются, Дэн! Ее терпение тоже уже на исходе. Чего ты добиваешься? Хочешь вылететь из этого бизнеса? Найти другую работу? – он поддался вперед, пытаясь пронять друга. — Чем ты тогда займешься, чтобы баловать свою Анжелу?
Последний аргумент заставил Дэниэла призадуматься. Скрестив руки на груди, он откинулся назад и уставился в окно.
Слова Тома были не лишены здравого смысла. Сейчас он жил, как на автопилоте, доверив управление собственной жизнью слепому случаю. Весь мир был сконцентрирован исключительно на Анжеле: на ее чувствах, мыслях и желаниях, которые стали для него его собственными. Когда разум прорывался наружу, он понимал, что в этом есть нечто нездоровое, но жить без ярких эмоций и новых впечатлений, которые дарила ему девушка, он уже не мог. Только одна мысль о том, что он может ее потерять, заставляла его тело покрываться холодным потом. Если он хочет ее удержать, то ему действительно нужно взять себя в руки и уделить внимание делам насущным.
— Хорошо, — устало произнес Дэн, смотря прямо в глаза другу. — Я тебя понял. Я постараюсь.
На лице Тома отразилось явное облегчение. Он улыбнулся своей обычной открытой улыбкой и откинулся назад.
— Извини, что вмешиваюсь, но мне не безразлично то, что с тобой происходит.
— А что со мной происходит? – в вопросе Дэна послышалась злая ирония.
Том замялся – похоже, он думал, стоит ли ему отвечать или лучше промолчать.
— Ты похож на обезьяну перед удавом, которая смотрит прямо в лицо своей гибели.
— Ты назвал меня обезьяной?! – полушутя ответил молодой человек.
— Перестань, Дэн! Ты понял, что я имел в виду.
Отбросив в сторону наигранный шутливый тон, Дэниэл посерьезнел. Он задумчиво водил двумя пальцами по ручке чашки перед собой.
— Понимаешь, Том, — доверительно произнес он, глядя в окно, — вы видите одно, а я совсем другое. Вы многого не знаете. Не знаете, сколько Анжеле пришлось пережить. Внутри это испуганная девочка, которая цепляется за все, чего добилась в жизни, как за соломинку. Просто ей нужно помочь выпустить наружу все хорошее, что в ней есть, дать время…
— Дай то бог… — только и ответил на это Томас.
Снег на улице перестал, и прохожие, вынырнув из-под своих воротников, спешили по своим делам. Погода начинала проясняться, и хотя свинцовые тучи еще заволакивали небо, ветер быстро относил их в сторону, суля живым существам больше света и радости.
 На другой стороне улицы молодая пара ожидала на перекрестке разрешающего переход сигнала светофора. И в том, как они смотрели друг на друга, как держались за руки, по ласковым взглядам, уверенным жестам, было видно, что это молодая супружеская пара. Они еще не успели пресытиться отношениями, но уже приобрели нечто общее, что связывало их и называлось семьей.
 
 
Глава 18.
 
Лера взяла Никиту под руку, и они неспешно, прогулочным шагом пошли вдоль Невского проспекта в сторону площади Восстания.
По главной улице Санкт-Петербурга, по бокам которой высились старинные, украшенные барельефами и лепниной дома, выкрашенные в неброские цвета, проезжали немногочисленные в этот час автомобили, не нарушая атмосферу торжественной красоты и строгих форм. Солнце уже клонилось к закату, его косые лучи золотили купола соборов и в прощальной ласке уходящего дня нежно касались счастливых лиц прохожих, несущих в руках весенние цветы.
Вдыхая влажный, еще довольно холодный мартовский воздух, Лера наслаждалась неторопливой прогулкой в центре города, которая им с Никитой выпадала в последнее время не слишком-то часто. Муж постоянно пропадал на работе, а она была занята домашними делами и дочерью, так что в основном виделись они только по вечерам, а в выходные обычно либо навещали родителей, либо принимали многочисленных друзей Никиты. Так что, к тому времени, как Настя засыпала, и они оставались вдвоем наедине, сил хватало только на то, чтобы помыться и лечь спать.
Как подарок на Международный женский день, вечер произведений Моцарта в филармонии, с которого они сейчас возвращаются — это, конечно, не совсем то, что она жаждала получить. Лера была равнодушна к классической музыке. Не то чтобы не любила, но и не питала к ней особого пристрастия. Но вот часы, проведенные с любимым наедине, и эта прогулка с ним под руку и с тюльпанами в руках были настоящим даром, который то и оставлял на душе ощущение праздника. Сегодня только четверг, и у них впереди еще полтора дня до того, как Никита в очередной раз уедет в другой город по делам. Чем ей занять эти дни?
— Никит… — позвала она мужа.
— Ммм?… — промычал тот в ответ, не желая выплывать из того мира, где он сейчас мысленно прибывал.
— Может, мы с Настеной поедем на дачу к родителям, пока тебя не будет в городе?
Взгляд Никиты приобрел осмысленное выражение. Серьезно взглянув на Леру, он принялся обдумывать ответ.
— Не думаю, что это хорошая идея, — заключил он.
— Почему? – разочарованно протянула она.
— Еще слишком холодно для подобных поездок.
Как в подтверждение его слов, небо потемнело и прямо на глазах стало затягиваться тучами. Из-за старых узких улиц и стоявших вплотную друг к другу домов, закрывающих горизонт, всегда казалось, что погода в Питере сменяется внезапно, как по мановению палочки. Только что ярко светило солнце, и вдруг раз – ударил ливень.
— Настенька еще слишком маленькая, чтобы выезжать за город в такую погоду. Она может простудиться, а меня рядом не будет. Кто вас привезет обратно? Будешь трястись в электричке с больным ребенком?
— По-моему, ты слишком драматизируешь, — возразила Лера. – Дом отапливается, и ничего не случится, а Настя побудет на свежем воздухе.
— Я сказал нет, Лера! — в голосе Никиты прорезались стальные нотки.
Когда он так говорил, Лера понимала, что с ним лучше не спорить. Она могла бы продолжить, конечно, но не хотелось портить такой чудесный вечер. Хотя в корне не была согласна с мужем. Их дочь не изнеженное создание и проявляла порой недетское упрямство и рассудительность. Но для Никиты Настена всегда оставалась его любимой крошкой, и он опекал ее иногда даже слишком рьяно, чересчур трясся над каждой ее болячкой. Такое трепетное отношение обычно свойственно бабушкам и дедушкам, но никак не отцам.
Хотя…, чем она, собственно, не довольна? Этим нужно гордиться. Кто еще может похвастаться такой любовью мужа к собственному чаду?
Вот сама она не могла относиться к Насте, как неразумному дитяти. И это не из-за недостатка материнской любви. Дочь была всем для нее в этой жизни: ее светом, ее дорогой, частичкой ее души. Просто в этом маленьком человечке Лера порой видела нечто большее, чем просто ребенка. Настя никогда не доставляла им особых хлопот. И это было не от того, что девочка была послушным ребенком, а потому что все понимала без понуканий и наказаний. Это вовсе не означало, что она воспринимала на веру все то, что говорят ей старшие, но в своих поступках зачастую руководствовалась своим собственным видением мира и даже порой здравым смыслом, как у взрослых. Если окружающие не могли видеть в ее дочери непривычную для детей ее возраста самостоятельность, разглядеть за огромными, умными карими глазами личность, то это их беда. Сохранив невидимую связь между собой и дочерью, Лера ей просто доверяла и давала свободу в развитии. И сейчас она считала, что Настя, которой скоро исполнится пять лет, вполне готова окунуться в этот непростой мир.
Впрочем, так же как и она.
Все эти пять лет, Лера неотлучно находилась при муже и дочери, обеспечивая им комфорт. Может, и правда пора вернуться в университет и закончить образование? Если честно, то звонок Кати накануне Нового года всколыхнул в ней воспоминания о том времени, когда они были беззаботно счастливы, а вокруг них были такие же погруженные в студенческую жизнь энергичные люди. Это не означало, что она была несчастна теперь, но девушке недоставало шумных, бурлящих будней, которые она проводила в университете.
Проходя мимо высоких, сверкающих своей чистотой окон Елисеевского магазина, славящегося своей помпезной красотой, Лера решилась поговорить с мужем на эту тему.
— Я хочу осенью вернуться в университет, — закинула она удочку.
— А как же Настя?
Ну, конечно, это первое, что он спросил!
— Настю можно отдать в детский сад, она уже достаточно взрослая для этого, — на ум пришли слова подруги.
— Только через мой труп! — возразил Никита.
— Почему? Что в этом плохого? – быстро, скороговоркой, не давая мужу вставить хотя бы слово, начала Лера. – Большинство детей ходят туда, и от этого еще никто не умирал. Я сама посещала его до самой школы. Разве я выросла плохим человеком?
Лера вложила мольбу в свой взгляд, но позиция Никиты оставалась непреклонной.
— Это только потому, что твои родители вынуждены были работать с утра до вечера, чтобы прокормиться. У тебя, по-моему, нет такой необходимости. Разве нам не хватает денег, чтобы жить? Разве я не достаточно обеспечиваю вас с Настей?
— Пойми, дело не в деньгах, — продолжала увещевать Лера. – Мне интересно учиться, изучать языки. Это совсем другой мир, иное мышление людей, отличное от нашего. Порой построение предложений диктуется не правилами, а чувствами и проникновением в саму суть произносимых фраз…
Девушка оборвала свою речь на высокой ноте, заметив, что ее слова пролетают мимо ушей, не задерживаясь в сознании Никиты. Воодушевление, что ее посетило всего минуту назад, пропало, но она все же сделала еще одну попытку:
— Можно было бы нанять няню…
— И Настя полдня будет находиться с чужим человеком? – продолжил за нее фразу Никита. – Лера, ребенку в первую очередь нужна мать, и не мне тебе это объяснять. Так было в моей семье. Мои родители воспитали меня сами, и я ничуть не жалею, что не ходил ни в какой садик и вырос на руках у мамы. Я могу задать тебе тот же вопрос: я что, стал плохим человеком? – Никита сделал паузу. – Если тебе так нравится учиться, то ради бога! На свете полно учебников и руководств, по которым ты можешь заниматься и сама дома.
Лера поникла. Как объяснить человеку, который окружен на работе множеством людей, что такое проводить целый день в четырех стенах, когда за окнами кипит жизнь? Да и дело ведь не только в учебе или в общении. Было что-то еще…, какое-то шестое чувство, объяснение которому она никак не могла подыскать. Ее просто тянуло обратно в университет, и все тут!
Начал накрапывать первый в этом году дождик. По-виднимому, заметив удрученный вид жены, Никита смягчился:
— Пойми, Лера, сейчас просто не до этого. На работе запарки. Мы только-только вытянули фирму из ямы, в которую угодили, благодаря обвалу цен, как «наверху» пошел передел сфер влияния. А мы с Константином Викторовичем только-только собрались переходить на прежний уровень по изготовлению элитной продукции. Теперь ему приходится  заниматься налаживанием новых контактов здесь, а я пытаюсь продвинуть фирму дальше. Именно поэтому я и разъезжаю по командировкам. На большее нам не разорваться. Мне просто необходим надежный тыл дома, знать, что у вас все в порядке, и не отвлекаться по пустякам, — Никита протянул руку и ласково провел рукой по ее щеке. – Если хочешь, то мы вернемся к этому разговору позже, а сейчас мне очень нужны твои понимание и поддержка.
Разве могла Лера отказать ему в такой просьбе? Кто же, как ни жена должна стать опорой мужу? Ведь он с Настей – самые близкие, самые дорогие для нее люди и всегда будут для нее на первом месте. Если так нужно, то она обождет еще немного.
Так отчего же ее не покидает ощущение, что уступая мужу, она упускает нечто важное в своей жизни, и обратной дороги уже никогда не будет? Откуда чувство внутренней пустоты?
Втягивая голову в плечи под усиливающимся дождем, Лера ступила на Аничков мост…
 
 
Глава 19.
 
Изогнутый тонкой дугой мост был перекинут через глубокую пропасть, дна которой невозможно было рассмотреть в клубящейся серой дымке. Густой туман лизал ноги Дэна. Он стоял у самой кромки обрыва и напряженно всматривался в противоположный край разбегающейся в разные стороны расщелины.
Там, у самого основания моста осторожной поступью двигалась призрачная фигурка той, которую он всегда видел в своих снах. Девушка брела, будто в слепую – пошатываясь и нелепо взмахивая руками каждый раз, когда спотыкалась или оступалась о невидимые препятствия. Ореол вокруг нее мягким светом разгонял мрак, в который было погружено все видимое пространство.
От тревоги за нее и неимоверного внутреннего напряжения тело Дэна сводило. Он боялся вздохнуть, как будто бы вырвавшийся из его легких воздух мог столкнуть девушку в пропасть. Каждый раз, когда ее фигурку кидало в сторону, его сердце на мгновение переставало биться, а мышцы непроизвольно сжимались в незримой попытке поддержать ее и не дать упасть. Он хотел бежать к ней на встречу, но ноги словно приросли к каменистой земле, на которой он стоял. Что-то давило ему на плечи и не давало сдвинуться с места. Все, что ему оставалось – это только молиться о том, чтобы его ангел невредимой добралась к нему.
Ангел… Крылья!
«Используй свои крылья!» — кричал он ей, но она его не слышала. Его слова разбивались о невидимую стену вокруг нее и с хрустальным звоном падали вниз. Дэн в бессилии до боли в суставах сжимал кулаки, от того что не мог ей ничем помочь.
Вдруг, почти на середине моста девушка растерянно остановилась, не решаясь продолжить свой путь дальше. Дэн напряг зрение, желая рассмотреть, что же ее удерживает на месте, и увиденное заставило его нахмуриться. Перед ее ногами мост раздваивался на две дороги, как змеиный язык.
Как он не заметил этого раньше? Откуда появилась там эта развилка?
Одна часть дороги – хорошо ему видимая – вела прямо к нему. Другая — едва заметная отсюда, призрачная — уводила в сторону, спускаясь в пропасть, и исчезала во тьме расщелины. Девушка колебалась в своем выборе, и Дэн не мог понять, почему та не различает безопасности одного пути и иллюзорности другого. Как будто на ее глазах была повязка.
«Слушай свое сердце… Свое сердце…» — шептал он в пустоту, так как понимал, что она все равное его не услышит.
Нерешительно качнувшись, девушка сделала один только шаг и… оказалась на дороге, что эфемерной лентой вела вниз.
Дэн закричал от безнадежности, что пронзила все его существо до самого основания. Он кричал от боли, которая скручивала его изнутри, наблюдая за тем, как его половинка постепенно угасает в клубах тумана, а вместе с ней уходит и тот свет, который незримо озарял его душу…
 
***
 
В немом крике он резко проснулся, покрытый холодным, липким потом, и сел на кровати. Озираясь по сторонам, Дэн в первый момент силился понять, где находится.
Поначалу в темной комнате невозможно было ничего разглядеть, но постепенно сознание прояснялось, и в отблесках уличных фонарей он сумел различить продолговатый стол-стойку у противоположной стены и квадратное зеркало над ним. Справа от него, между кроватью и окном стояла тумбочка, часы на которой показывали только три утра.
И тут Дэн вспомнил. Он находился в маленьком номере скромной гостиницы, которая располагалась на одной из многочисленных узких улочек Лондона.
Устало потерев лоб и виски, молодой человек встал и направился в ванную комнату под бодрящие струи душа. Зловещие, полные душевной боли картины из его сна даже там не хотели его отпускать, обволакивая разум незримыми путами и тревожа сердце предчувствием надвигающейся беды.
Поняв, что снова уснуть ему уже не удастся, молодой человек сел на широкий подоконник, забравшись на него с ногами, и стал коротать оставшиеся до рассвета часы, наблюдая за безлюдной улицей.
Если бы только у него была сигарета…!
Постепенно поднимающееся солнце подсветило крыши домов и верхушки деревьев, разгоняя и непонятную тоску на сердце Дэна. Пугающее воспоминание о бездне постепенно отступало, оставляя после себя горькое послевкусие опустошенности. На улице уже начали появляться редкие прохожие, спеша привести в порядок свои лавки перед тем, как открыть их для посетителей, и Дэн увидел, как худой, высокий мужчина исчез за стеклянной дверью маленького кафе прямо напротив их гостиницы.
Обжигающий, крепкий кофе – вот в чем он сейчас нуждался, как никогда! Может быть, хозяин кафе сжалится над ним и обслужит в столь ранний час одинокого посетителя? К тому же гостя из другой страны…
 
***
 
Дэниэл стоял у дальней стены, в тени, позади рядов, заполненных до отказа зрителями, которые пришли на представление, посвященное закрытию Альтернативной Недели Моды в Лондоне. Хорошо еще, что сегодня ему не нужно было выступать, а то после тревожной ночи он чувствует себя совсем-совсем разбитым. Не помогла даже пара чашек двойного кофе, которые он выпил перед тем, как прийти сюда.
Он и еще несколько человек из их агентства прилетели в этот город в сопровождении Николаса Ларкинза пару недель назад, чтобы участвовать в показе. Теперь работа подошла к концу, и Дэн прилично заработал, не раз выходя на подиум. В его чемодане дожидается своего часа маленькая бархатная коробочка – подарок Анжеле – с золотым, объемным, ажурным кулоном в виде сердечка и небольшим бриллиантом в центре, а ему самому не терпится скорее отправиться домой, чтобы увидеться с любимой, которую он оставил в Чикаго совсем одну.
Тем более ночная тревога снедала его изнутри весь день. Не дай бог, что-нибудь случилось с Анжелой!  Другого объяснения своему сну он подобрать не мог, как ни пытался. Он звонил ей несколько раз, но ни домашний, ни сотовый телефон не отвечал. Конечно, Дэн делал поправку на забывчивость своей подруги – она могла забыть свой мобильник где угодно – но все же он лично хотел убедиться, что с ней все в порядке. Потому он с нетерпением ждал того момента, когда они сядут в самолет.
Сегодня на нем были надеты черные узкие брюки и темно-синий легкий джемпер, в треугольном вырезе которого была видна светлая полоска кожи. Рукава он попросту закатал возле сгибов локтей, а кожаную куртку снял и, перекинув ее через плечо, держал на указательном пальце за воротник. С волосами тоже решил особо не заморачиваться и просто зачесал их назад. В боевой экипировке не было никакой необходимости, поскольку его работа закончилась, и сегодня он был в роли обычного зрителя. Не желая мозолить глаза, Дэн выбрал относительно уединенное местечко, куда не долетал свет прожекторов.
Участвуя в дефиле, он никогда не смотрел на других участников шоу, чтобы не сравнивать себя с остальными и не сбиваться с ритма. Это было одно из его правил. Иначе, он мог попасть под чужое влияние и потерять собственную индивидуальность, а значит и востребованность. В моменты выхода на публику существовал только он и его цель — остальное являлось помехой. Поэтому сейчас Дэн с интересом наблюдал за тем, как работают другие, делая для себя определенные пометки в уме.
Увлеченный действием, разворачивающимся на подиуме, он пропустил тот момент, когда к нему подошла миниатюрная женщина в классическом строгом платье.
— Дэниэл Блэк? – поинтересовалась та, и ему пришлось наклониться, чтобы расслышать ее в шуме энергичной музыки.
— Да? – полувопросительно произнес он в ответ.
— Разрешите представиться. Я — Оливия Морган. Скаут⁸ модельного агентства «Sky Dreams»⁹ здесь, в Лондоне. Видела Ваши выступления, и признаюсь, Вы меня впечатлили. Хотела бы перетянуть Вас на нашу сторону, — Дэн нахмурился, но женщину это не смутило. – Если не ошибаюсь, Вы работаете сейчас с «Vital Beauty»? Каков примерно Ваш годовой доход там?
Дэн назвал цифру.
— Что ж, мы, по крайней мере, можем предложить Вам в полтора-два раза больше. Вы же знаете, что наш город является одним из центров мировой моды, поэтому здесь у Вас будет больше возможностей. К тому же, у нашего агентства довольно обширные связи и мы тесно сотрудничаем с домами мод в других странах. А в частности… Видите вон того невысокого, взъерошенного мужчину во втором ряду? – Дэн проследил взглядом за ее рукой. – Он известный модельер из России, который часто пользуется услугами нашего агентства, когда бывает в Лондоне. В данном случае, он положил на Вас глаз и желает видеть на показе своей новой коллекции, который состоится этим летом в его стране. Мы можем, хоть сейчас обговорить условия и заключить контракт.
Оливия Морган закончила и выжидающе смотрела на Дэна.
Он не знал, что ей ответить. Предложение было более чем заманчивое, и Дэн ухватился бы за него обеими руками, но…
— Насколько я понимаю, мне придется переехать в Лондон?
— Да, конечно. Так будет лучше всего.
Для этого ему придется расстаться с любимой… Метаться между странами – не лучший выход из положения. Анжела не согласится переехать сюда вместе с ним, поскольку здесь ей неизбежно придется начинать все с нуля и бегать по кастингам в надежде найти работу. Не факт, что ей предложат место в том же агентстве, что и ему.
Перед Дэном стоял выбор между любовью и карьерой. Взвешивая все «за» и «против», он пришел к выводу, что как-нибудь обойдется без второго, но не сможет жить без первого. Придя к решению, он наклонился к женщине:
— Спасибо большое, но мне, к сожалению, придется отказаться от Вашего предложения.
— Вы не поторопились с ответом? Есть еще время обдумать.
Дэн отрицательно покачал головой.
— Жаль, очень жаль, — произнесла она. – И все же не принимайте поспешных решений. Вот Вам моя визитка. Если передумаете – звоните.
— Оливия?! – раздался рядом знакомый голос. – Ну, конечно…!
За разговором они не заметили, как к ним подошел Николас Ларкинз. Его голос, как всегда выражал радушие, но Дэн уловил в его взгляде настороженность.
— Что ты делаешь рядом с одной из лучших моих моделей?
Дэн смутился, чего нельзя было сказать о самой Оливии.
— Как что? Переманиваю его, — откровенно заявила та. – Таков бизнес, и ты это знаешь. Но тебе повезло, и мальчик не готов с тобой расстаться. Не знаю уж, чем ты его так к себе привязал.
Судя по фамильярному общению, эти двое были хорошо знакомы друг с другом.
— Может, мало предлагала? – усмехнулся довольный Ларкинз.
— Нет. Это то и напрягает. Цена достойная, он может это подтвердить, — она стрельнула глазами в сторону Дэна, который теперь оказался в их разговоре третьим-лишним. – Ну, да ладно, ничего здесь видно не поделаешь! — Оливия вздохнула. – И все же подумайте… — попыталась она вновь соблазнить Дэна. – Всего хорошего. Приятно было повидаться.
Кивнув на прощание, женщина деловито пошла прочь.
Повисла неловкая пауза. Дэн не представлял, что можно сказать по поводу того, что сейчас произошло. Так и простояли они некоторое время молча, не произнося ни звука слова, наблюдая за шоу, которое было развернуто на подиуме.
— Ну, что? — нарушил молчание, наконец, Ларкинз, — Готов отправиться домой? Или собираешься остаться и потратить здесь свои деньги?
Широкая, радостная улыбка осветила лицо Дэниэла.
— Не-е-ет. Домой!
 Его пульс учащался от одной только мысли, что скоро он будет в Чикаго и обнимет Анжелу.
 
***
 
Самолет приземлился в аэропорту О’Хара четко по расписанию – около восьми вечера. В город Дэниэл вернулся на сутки раньше, чем планировал, вместе с владельцем агентства, которого ждали здесь неотложные дела. Остальные же предпочли задержаться в Англии с тем, чтобы осмотреть местные достопримечательности или просто прошвырнуться по магазинам. Он хотел сделать Анжеле приятный сюрприз, и теперь с нетерпением ждал той минуты, когда ее увидит.
Распрощавшись с Ларкинзом сразу на выходе из таможенного терминала, Дэн отправиться домой не на такси, а на метро. Он любил смотреть сквозь стекло на приближающиеся огни чикагских небоскребов, которые величественно сияли на фоне вечернего неба. Подобное зрелище всегда его завораживало, и ради него он готов был даже мириться с неудобством холодных вагонов, а порой и с присутствием подозрительных пассажиров.
Вот и сейчас в вагоне помимо него и женщины с ребенком ехала шумная компания из пяти подвыпивших парней. Дэн порадовался, что на нем сейчас был скромный белый вязаный свитер с высоким воротом и простая темная теплая куртка. Ноги, обутые в дорогие, хорошие ботинки, он предусмотрительно убрал под скамейку. Свой взгляд он не отрывал от окна, демонстративно игнорируя разгулявшуюся молодежь, но краем сознания все же оставался начеку. Но, слава богу, ребята были заняты исключительно собой, и молодой человек добрался до дома без приключений.
Войдя в квартиру, Дэн первым делом позвал Анжелу, но ответом ему была лишь тишина. Ни в одной комнате света не горело и не раздавалось ни единого звука. Зажигая свет по пути, он кинул сумку на пол гостиной и схватился за мобильник. Если Анжела забыла телефон дома, то он тут же это обнаружит.
В трубке раздались длинные гудки, а сама квартира продолжала хранить безмолвие, что означало — телефон находился все-таки был при ней.
Дожидаясь, когда Анжела ему ответит, Дэн нервно мерил шагами комнату. Утренняя тревога, вытесненная радостью предстоящей встречи с любимой, вновь дала о себе знать. Она нарастала вместе с короткими ударами сердца, отмеряющими время ожидания. Выждав пару минут, Дэн сбросил вызов, и тут же снова набрал номер Анжелы.
Результат был тем же.
Сев на диван, Дэниэл в раздражении бросил мобильник на столик, и телефон с неприятным звуком звякнул о стеклянную поверхность.
Где она может быть? Чем так занята, что не может ответить на его вызов? Не случилось ли чего? Вопросы галопом проносились в его голове, рождая мрачные мысли, одна хуже другой. Вот тебе и сюрприз! Молодой человек криво усмехнулся.
И тут, вспомнив об одном упущении, Дэн кинулся к окну. Его Форд и ее Хонда преспокойненько стояли возле дома, и сей факт свел его брови вместе. Значит, его ненаглядная укатила на чужой машине!
Воображение услужливо рисовало картины Анжелы с другим мужчиной. Вот она с ним наедине в тесном салоне автомобиля, и запах ее духов смешивается с его одеколоном… Вот она смеется, и ее переливчатый, заразительный смех ласкает слух и создает возбуждающую атмосферу интимности… Вот он склоняется к ней, и она замирает в предвкушении, прикрыв нежными веками свои бездонные глаза… Вот они…
Дэн с силой разгладил лоб, гоня прочь непрошенные, опасные мысли.
Так нельзя! В кого он превращается?! Он должен ей доверять… Ее отсутствию, наверняка, есть простое, логичное объяснение, и позже он сам же и посмеется над своими глупыми, накрученными страхами. Вполне возможно, что она элементарно на какой-нибудь вечеринке или же развлекается в клубе, где громкая музыка, поэтому и не слышит звонка. А может быть, просто потеряла телефон. Бывает же такое.
Но ревность острыми когтями впилась в его сердце.  И как бы он себя не утешал, какие бы разумные доводы не приводил, она цепко держала его в плену поднимающейся паники.
Уже больше одиннадцати!
Подойдя к бару, Дэн плеснул себе щедрую порцию виски. Потом подумал… и добавил еще.
У него не было ни одного телефона ее друзей, о чем он сейчас остро жалел. Общих они так и не завели, а с ее он так и не сблизился – он всегда тяжело шел на контакт с другими людьми, ограничивая личное пространство только собой и Анжелой. Исключение составлял только Томас, и Дэн не знал почему. Да, если честно, то и не хотел знать, воспринимая их дружбу, как само собой разумеющееся. Но даже его друг вряд ли мог бы сейчас помочь.
Понимая, что он просто накручивает сам себя, молодой человек сделал очередную попытку дозвониться, но Анжела по-прежнему не брала трубку. Тогда, чтобы отвлечься, он скинул куртку, которая до сих пор находилась на нем, и включил телевизор. Пролистывая каналы, он безуспешно пытался отыскать хоть какой-нибудь, который бы зацепил его внимание.
Его сотовый зазвонил только через двадцать минут томительного ожидания, и Дэн поспешно схватил его со стола.
Звонила Анжела!
— Где ты? – не сумев сдержать эмоций, прокричал он в трубку.
— Я в баре с Линдой. Что-нибудь случилось?
В трубке слышались приглушенные голоса множества людей. Дэна отпустило. Он почувствовал неимоверное облегчение, но тревожное чувство не спешило его покидать, цепляясь за душу.
— В каком баре? Я сейчас приеду.
— Та уже в Чикаго? – удивилась девушка.
— Да, прилетел несколько часов назад.
— Вот так сюрприз…!
Голос звучал слишком растерянно.
— Надеюсь, приятный.
— Ну, конечно! – со всей искренностью ответила та, и на душе Дэна отлегло. – Да, что с тобой?!
— Где этот бар?
Анжела вполголоса что-то у кого-то спросила, и сразу ответила:
— На углу Милуоки и Сойер авеню. Как скоро ты подъедешь?
Это было недалеко, в нескольких кварталах от дома.
— Минут через десять-пятнадцать.
— Хорошо, жду, — и Анжела отключилась.
Не теряя ни минуты, Дэниел схватил куртку и ключи от своей машины и ринулся к выходу.
 
***
 
Из-за дымного полумрака в баре, среди скопления народа Дэн не сразу заметил девушку. По сути, он искал, как минимум двоих, но Анжела была одна. Она сидела за стойкой с бокалом красного вина и мило болтала с барменом, протирающим стаканы белоснежным полотенцем. Она была одета весьма просто: в белую блузку с длинными рукавами и узкие джинсы, обтягивающие ее умопомрачительный зад.
Внутри вспыхнула радость от того, что он снова ее видит, и Дэн стал пробираться к Анжеле. Сев на свободный высокий стул рядом с ней, он с нежностью произнес:
— Привет!
Он жадно всматривался в ее лицо, наслаждаясь знакомыми, милыми чертами. Боже, как он по ней соскучился за эти две недели!
— Привет! – ее задорный голос звучал нежной музыкой в его ушах.
И его естество охватило лишь одно желание: сграбастать ее в охапку и не выпускать из своих объятий, пока не взмолится! Но Дэн сдержал порыв, боясь вызвать недовольство Анжелы, и ограничился лишь тем, что протянул руку и ласково провел ладонью по ее щеке.
Бармен деликатно ретировался.
— Почему ты одна? Где Линда? – Дэн начал озираться по сторонам в поисках подруги Анжелы.
— Она уже уехала, как только узнала, что ты приедешь за мной, — не задумываясь, ответила девушка. – Была рада слинять со своим новым дружком.
— Новым дружком? Бедняжка… — последнее слово уже предназначалось Анжеле. — Тебе пришлось быть третьей в их компании?
Анжела неопределенно пожала плечами, промолчав в ответ.
— Почему ты мне не отвечала, когда я тебе звонил? Вы, что, были в клубе?
Девушка быстро вскинула на него взгляд.
— Как ты угадал? – ответила она вопросом на вопрос после небольшой заминки.
— Я хорошо тебя знаю, — тихо засмеялся Дэн, радуясь в душе, что оказался прав в своих догадках. – Как ты проводила здесь время без меня?
— Это что допрос?
— Боже упаси! Просто я там с ума сходил без тебя, места себе не находил. Не мог дождаться, когда все закончится. И-и-и… Наверное, мне просто хочется услышать то же самое от тебя.
Он смущенно уставился в полированную поверхность барной стойки.
— Дэн… — растроганно произнесла Анжела и уткнулась лбом в его плечо. – Я тоже скучала. Честно. Вот Линда с парнем и вытащили меня сегодня развеяться.
Широко улыбнувшись от счастья, что лучиком зажег свет у него внутри, Дэн протянул руку и кончиками пальцев начал чертить маленькие круги на тыльной стороне ее ладони, которая лежала на столешнице. Двигаясь винтовыми движениями от тонких пальчиков к костяшкам и дальше, все выше и выше, он глупо, по-детски радовался и улыбался, пока…. его рука не проникла под манжет блузки и не обнажила кожу!
Грубо схватив Анжелу за запястье, он поднес его к самым глазам.
— Что это? – чужим, слегка хриплым голосом спросил он, пристально глядя в глаза любимой.
На тонком запястье красовались изящные золотые часики известной швейцарской марки  с вкраплениями мелких камней и искусной гравировкой в виде порхающих бабочек. Дэн никогда раньше не видел их на ней и точно знал, что позволить себе такие она не могла. Черная волна ревности поднялась на поверхность и грозила затопить сознание. Он едва себя сдерживал, цепляясь за остатки разума.
Анжела испуганно смотрела на него.
— Пусти! Мне больно! – раздраженно сказала она, и он, словно опомнившись, отпустил ее руку.
Она молча потирала запястье.
— Я, кажется, задал вопрос, — его голос был вкрадчивым и в то же время таил в себе угрозу.
— С ума сошел?! В чем ты меня обвиняешь? – Анжела не защищалась, а нападала, что слегка обескуражило Дэна.
Их разговор на повышенных тонах начал привлекать внимание посетителей, и в их сторону повернулось несколько голов. Подошел бармен:
— Все в порядке? – поинтересовался он у Анжелы, косясь на Дэна.
— Да, спасибо, — девушка мило ему улыбнулась.
— Можно виски… — попросил его Дэниел и добавил: – Двойную порцию.
Бармену ничего не оставалось, как выполнить заказ клиента. Но далеко от них он отходить не стал, с опаской поглядывая в их сторону.
— Господи, что на тебя нашло? – примирительно начала Анжела, понизив голос. – Это не мои часы, – она сделала паузу, наблюдая за реакцией Дэна. Но тот хранил гробовое молчание, угрюмо уставившись в бокал с янтарной жидкостью. Девушка вздохнула: — Это часы Стейси.
Молодой человек тут же поднял на нее глаза, в которых отразился проблеск надежды. Стейси была еще одной подругой Анжелы.
— Она забыла их у меня сегодня утром, когда заезжала. Ну, а я не удержалась и… одела их. Чтобы покрасоваться перед Линдой…
В ее голосе было столько робости и смущения, что Дэниел почувствовал себя безмерно виноватым перед любимой за свои глупые подозрения. И еще он чувствовал стыд за то, что не может позволить купить ей точно такие же. Золотой кулон, что он привез ей из Лондона, на фоне этих часов выглядел весьма жалко. Анжела была достойна самого лучшего, чего сейчас он ей дать не мог.
Осознание этого грызло его изнутри.
— Видишь, ты зря накинулся на меня… — обиделась она и отвернулась.
— Анжела, прости… – с раскаянием произнес Дэн, пытаясь поймать ее взгляд.
Он взял ее руку и стал целовать место, где остались красные пятна от его пальцев, старательно избегая эти самые злосчастные часы.
Дэн полностью принял ее объяснения, но какая-то мелкая мыслишка постоянно крутилась у него в голове и не давала покоя, как противная муха. Но как только он сосредотачивался на ней, та тут же ускользала прочь.
— Поедем домой, уже поздно. У меня есть для тебя подарок, — предложил он.
Анжела вздохнула, отняла руку, укоряюще покачала головой и соскользнула со стула, а Дэн, расплатившись за выпивку, последовал за ней.
Следующие события развивались так стремительно, что молодой человек действовал чисто по инерции.
Парнишка, который встал из-за соседнего столика, запнулся о свой стул и, всем своим весом налетев на Анжелу, впечатал ее в стойку. Девушка вскрикнула, а Дэниел, ни на мгновение не задумываясь, вмазал ему кулаком прямо в лицо, и парень с грохотом упал на пол между сидящими людьми. Его нос был свернут на бок, по-видимому, сломан, и из него тонкой струйкой на пол уже начала вытекать кровь.
Но, что было самым страшным – его глаза были закрыты, и он не двигался!
Дэн застыл, не в силах пошевелиться. С тупым отчаянием он смотрел на тело перед собой и никак не мог осознать того факта, что это его рук дело. Время будто застыло, и он с удивлением видел, как люди вокруг них неимоверно медленно, как в замедленной съемке, стали подниматься со своих мест, и выражение на их лицах начало гротескно перетекать из замешательства и недоумения к гневу и решимости.
И тут отчаянный окрик Анжелы вернул его к действительности. Время снова вернулось в нормальное состояние, и Дэн вдруг понял, что девушка тащит его отупело-сопротивляющееся тело к выходу. Они выскочили на пустынную в этот час улицу, и холодный воздух немного отрезвил Дэна.
— Ключи, Дэн! – кричала Анжела. – Давай ключи!
Он бросил их ей и вскочил в машину. Девушка завела мотор и, вжимая педаль газа в пол, повела машину на максимально возможной скорости подальше от бара и разгневанных в нем людей.
Они неслись по темным ночным  улицам, мотор ревел, мимо быстро мелькали огни фонарей, а Дэниэл в тупом оцепенении смотрел на свои разбитые костяшки сжатой в кулак руки. На ней уже начали проступать бисеринки крови с сукровицей по краям. Боли он сейчас не чувствовал, но знал, что она придет чуть позже, когда пройдет шок.
И тут правда, наконец, пробилась в его сознание, и Дэн, как раненое животное, застонал от отчаяния, пряча лицо в раскрытые ладони.
Боже, что он натворил?! Как он до этого докатился? Почему он не может контролировать свои эмоции? Что с ним не так? Он превращается в монстра…!
Сегодня он сделал больно любимой, по сути, ни за что ударил парня. А что будет завтра? Как вернуть спокойное прошлое? Где он свернул не туда? За что наказан?
И-и-и… Зачем Стейси вообще снимала свои часы у Анжелы?
Дэн почувствовал, как его душа погружается во мрак…
 
 
Глава 20.
 
Мрак, как живое существо, плотным кольцом окружал его стройное, мужественное тело, клубился, лизал его ноги, обхватывал торс, пытался дотянуться до шеи, проникнуть в легкие. Невероятно красивый юноша гордо возвышался перед ней посреди этой тьмы, совершенно не обращая внимания на то, что творилось вокруг него. От него мощными волнами исходило ощущение внушительной силы и сексуального желания, которые Лера ощущала на себе буквально физически.
Она лежала в своей кровати и снова и снова прокручивала в голове сон, который только что ей привиделся, стараясь воскресить в памяти все до мельчайших деталей. Ей снова приснился этот загадочный персонаж!
Увидев его впервые полгода назад, девушка восприняла это с юмором. Итак, со своим ангелом-хранителем она уже встречалась, а теперь настала очередь демона искусителя! В какие еще миры сны забросят ее в следующий раз?
Но когда сон повторился через некоторое время, ей стало не до смеха. Зачем ее снова с ним сталкивают? Что она должна понять? Какой урок извлечь? Девушка ломала голову над этими вопросами долгое время, но так ни к чему однозначному и не пришла. Ей не нравилось, что ее разум отказывал ей каждый раз, как она находилась рядом с этим демоном. Она попадала под его чары и обжигающую страсть, которым было слишком тяжело сопротивляться. Ничего подобного с Никитой она никогда не испытывала. Так, может быть, таким образом ее незримо предостерегают от таких вот греховных отношений?
Но сегодняшний сон немного отличался от двух предыдущих. Во-первых, тьма вокруг демона сгустилась и стала плотнее. Во-вторых, Лере удалось запомнить детали, которых она не замечала раньше.
Погружаясь в воспоминания, девушка попыталась восстановить картинку.
Сильный, гордый, с ярко выраженным чувством собственного достоинства он как-то не вписывался в то пространство мрака, в котором находился. Как будто… он был совсем из другого мира. 
«Может, это падший ангел?» — мелькнула у нее догадка. Если так, то виденное ею дальше многое объясняло.
Во сне он стоял перед ней и излучал гремучую, убийственную смесь, состоявшую из секса, похоти и искушения, которым практически невозможно было сопротивляться. Они растворялись в пространстве, обволакивая и подчиняя ее тело, парализуя волю. Но когда Лера взглянула ему в глаза, то ее поразили те боль, мука и отчаяние, которые выплескивались оттуда через край и пожирались живой массой мертвого тумана. Тьма кормилась его эмоциями.
А еще, глядя в его белое, как будто высеченное из мрамора лицо, девушка смогла прочесть на нем ранимость, решимость и… голодное желание? которые были направлены в ее сторону. Обжигающая, как пламя, мощная жажда обладания проходила сквозь нее, заставляя ее тело сгорать вместе с ним, и… уносилась дальше.
Дальше куда?
Приглядевшись внимательнее, Лера заметила, что этот падший ангел смотрит вовсе не на нее, как ей казалось раньше, а сквозь нее на кого-то еще, находившегося за ее спиной. Ее он даже не замечает. Все его чувства предназначались совсем не ей. Девушку кольнуло разочарование и… Что это – толика ревности?
Нет! Этого просто не может быть! С какой стати! Это глупо!
Лере отчаянно захотелось посмотреть на того, кто смог вызвать в этом падшем столь сильные эмоции, но ее желанию не суждено было сбыться. При попытке обернуться, она проснулась, и теперь мучилась вопросом, кто бы это мог быть. Хотелось взглянуть в лицо той, из-за которой этот ангел горел в аду.
Как вообще такое чистое и светлое чувство, как любовь, может привести к падению? И почему она так остро испытывает к нему сострадание? Разве это правильно – жалеть новорожденных демонов, которые спускаются в бездну по собственной воле?
Но не всем же господь дает такое счастье, как у тебя — кольнула совесть. Да, Лера имела все, что желала в этой жизни: любимого мужчину рядом, милую дочурку и крепкую семью. Девушка посмотрела на пустую подушку рядом с собой. Не хватало только самой малости – Никиты. Он снова был в отъезде.
Лера устало вздохнула. Если бы муж был рядом, то ей не снились бы все эти кошмары. Когда Никита спал вместе с ней, подобные сны никогда ее не посещали. Он был ее талисманом, ее оберегом.
Никита сейчас был в Турции, вел переговоры о закупке ливанского кедра. Лера просила его взять ее с Настю, но муж отнекивался, и в чем-то был, конечно, прав. Восточные мужчины не любят, когда в деловых поездках присутствуют жены. Женщинам не место в бизнесе, поэтому Никита укатил туда без нее, обещая съездить потом с ними в Болгарию.
Ну, что ж, это тоже не плохо, думала Лера, томно потягиваясь всем телом. Остатки возбуждения, испытанные ею во сне все еще играли внутри нее. Хорошо, что бог миловал, и в жизни ей не доводилось сталкиваться со столь острыми, пугающими своей силой чувствами. У них с мужем были ровные, доверительные отношения, а их любовь, как широкая река, спокойно и величественно несла свои воды среди пологих берегов. Они даже никогда не ссорились — не было повода – и житейские подводные камни они обходили при помощи компромиссов. Но если честно, то во всем, что касается жизненного уклада, Лера полностью полагалась на Никиту, который знал жизнь лучше нее.
Какое это счастье, когда рядом есть надежное плечо, о которое можно опереться! Ей не нужно было ничего делать, только наслаждаться жизнью и спокойно плыть по течению – все остальное сделает за нее муж.
 
***
 
В маленьком ресторанчике, куда Лера с мужем пришли по приглашению их друга Ильи, гуляние шло уже полным ходом. Они опоздали сюда на пару часов, потому что авиарейс из Анталии задержали из-за нелетной погоды, и Никита, приехав домой, только и успел, что принять душ да переодеться. Лера ждала его уже полностью готовая к выходу. Хорошо еще, что муж купил подарок в Турции, и им не пришлось тратить время на магазины.
Уже изрядно подвыпивший виновник торжества встретил их у входа.
— Ба, какие люди! – громко, слегка заплетающимся языком приветствовал он их.
Илья был ровесником Никиты и раньше учился с ним на юридическом. Только после университета их дороги разошлись, но приятели поддерживали между собой тесную связь. К тому же он был свидетелем на их свадьбе, поэтому Лера хорошо знала и его самого, и его семью. Они часто встречались и отдыхали вместе за городом на пикниках. У Ильи были волнистые темно-русые волосы, коротко остриженные сзади и с боков, и лежали небольшой шапкой выше ушей. Круглое лицо с чистой кожей и пухлыми губами легко краснело от смущения или алкоголя. Со своей женой Линдой – миниатюрной платиновой блондинкой, они расписались всего пару лет назад, и еще не успели завести детей.
А может, просто не хотели…
Никита протянул ему подарочный пакет с восточным орнаментом по краям:
— С Днем рождения!
Приятели пожали друг другу руки.
— Проходите, садитесь! – за столом Илья усадил их рядом с собой, как самых дорогих гостей, принеся дополнительные стулья. — Как съездил в Турцию? Удачно?
Лере не понравился ироничный с хитрецой  взгляд, который именинник бросил на ее мужа. В этом невинном вопросе она чувствовала некую недосказанность, подтекст. Что он имел в виду?
Девушка взглянула на Никиту, но тот хранил невозмутимый вид.
— Да, все прошло просто отлично. Через месяц придет первая пробная партия древесины. Если нареканий не будет, то будем заключать долгосрочный контракт. Ты лучше расскажи, как вы с Линдой в Египет съездили?
— О-о-о! Это была просто сказка! – закатил глаза Илья. – Мы с ней оторвались по полной! И пирамиды посмотрели, и на катере покатались, и с аквалангами поплавали. А какие там девочки у бассейна ходят...!
Дальше Лера его уже не слушала. Илья завел свою старую песню, строя из себя плейбоя с многолетним стажем. Слишком много слов и гонора, а на деле ничего особенного он из себя не представлял. Так было каждый раз, как только они встречались, и девушке казалось, что таким образом тот пытается самоутвердиться.
Найдя среди гостей знакомые лица, она перекинулась с ними парой слов, предоставив мужчинам возможность поговорить на свои излюбленные темы.
Стол, за которым они сидели, был уже наполовину пуст. Гости заправились угощением  и разбрелись кто куда. Одни танцевали на небольшом свободном пятачке перед небольшой импровизированной сценой, на которой под заготовленную музыку вживую пела женщина. Другие то исчезали, то появлялись из соседнего помещения, назначения которого она не могла отсюда разглядеть.
Автоматически подняв бокал с белым вином за здоровье Ильи, когда прозвучал тост, Лера вслушивалась в хорошо известную песню «Эхо» из кинофильма «Судьба», которая звучала со сцены.
 
Покроется небо пылинками звезд,
И выгнутся ветви упруго.
Тебя я услышу за тысячи верст,
Мы – эхо, мы – эхо,
Мы — долгое эхо друг друга.
 
И мне до тебя, где бы я ни была,
Дотронуться сердцем не трудно.
Опять нас любовь за собой позвала,
Мы – нежность, мы — нежность,
Мы — вечная нежность друг друга.
 
И даже в краю наползающей тьмы,
За гранью смертельного круга
Я знаю, с тобой не расстанемся мы,
Мы — память, мы — память,
Мы — звездная память друг друга.
                                                  (сл. Р.Рождественского, муз. Е.Птичкина)
 
Слезы подступили к глазам.
Женщина так проникновенно исполняла эту песню, что сердце Леры дрогнуло. Оно тоскливо тянулось вслед за ее голосом, вторило каждому слову, погружалось в отчаяние. И хотя песня уже закончилась, девушка долго еще не могла прийти в себя, накрытая облаком грусти. Потрясающе красивая мелодия продолжала звучать у нее внутри.
Невероятно гармоничный союз стихов и музыки породил шедевр, который не стареет, и даже спустя десятилетия все так же будет цеплять души людей.
Но оглянувшись вокруг, Лера вдруг с неприязнью заметила, что большинство присутствующих здесь были заняты лишь разговорами, развлечениями да поглощением пищи. Никому не было дела до певицы и песен, которые она для них исполняла. И ей стало жаль женщину, которая поет неизвестно для кого, ведь та не просто отрабатывала свои деньги, а вкладывала в работу всю свою душу.
От осознания этого стало противно.
— Пойдем, потанцуем? – позвала она Никиту.
Тот отложил салфетку в сторону и встал со своего места.
Тесно прижавшись к мужу, впитывая в себя тепло так хорошо знакомого тела, вдыхая его запах, Лера пыталась избавиться от непонятной тоски, что тяжестью лежала сейчас у нее на сердце. Казалось, что для подобного чувства нет места в ее жизни — она обрела свое счастье. Так откуда же на нее накатило чувство потерянности и безысходности?
Но в надежных объятиях мужа взволнованная душа успокаивалась, пока грусть окончательно не уступила место нежной привязанности к любимому. Девушка снова наслаждалась ощущением покоя и безмятежного тихого счастья рядом с ним. Просто растворялась в нем, исчезала…
Позже, когда выпито народом было уже изрядное количество спиртного, и веселые танцы были в самом разгаре, Лера решила немного передохнуть и покинула круг танцующих. Никиты нигде не было видно, и девушка, выяснив у из официанта, где здесь туалет, направилась в ту сторону, чтобы немного остыть и привести себя в порядок. Здесь туалет не делился на мужское и женское отделения, и для уединения были отведены два отдельных помещения почти у самого входа в ресторанчик. Одна дверь была закрыта, поэтому Лера схватилась за ручку другой. Та легко поддалась, но, распахнув ее, Лера замерла от неожиданности.
В маленькой комнатке она увидела Илью, который был не один, а находился там вместе с какой-то темноволосой женщиной, которую Лера не знала. Задранная юбка, приспущенные штаны и осоловевшие взгляды яснее ясного говорили о том, чем эти двое здесь занимались. Находясь еще под властью сексуального возбуждения, парочка не успела даже испугаться, как Лера, опомнившись, тут же захлопнула дверь.
Первые секунды она не могла сдвинуться с места, пока ее не вывел из оцепенения звук защелкивающегося замка с той стороны. Лера кинулась в зал и стала озираться в поисках Никиты, но того нигде не было видно.
Девушка испытала настоящий шок! Разум не хотел принимать того, что видели ее глаза. Добро бы это был какой-нибудь незнакомый ей человек, но Илья… Что же теперь будет? Как она вообще будет теперь смотреть ему в глаза? Нет, ей непременно нужно поговорить об этом с мужем!
Белая рубашка Никиты мелькнула в соседнем помещении, и Лера торопливым шагом направилась туда.
Это оказался небольшой зал с тремя бильярдными столами, за которыми игроки гоняли мячи, а остальные зрители смотрели и ждали своей очереди. Среди играющих был и Никита. Он склонился над зеленым сукном и послал мяч в лунку. Зрители зааплодировали, и он отвесил им шутливый поклон.
Лера подскочила к мужу, и улыбка сошла с его губ, когда он увидел выражение ее лица.
— Мне нужно с тобой поговорить! — быстро проговорила она.
— Продолжишь? – он сунул кий в руки рядом стоящего мужчины и отправился вслед за супругой. – Что-нибудь с Настей? – спросил он, когда они отошли в сторону.
— Нет… — покачала головой Лера, и Никита облегченно вздохнул. – Сейчас в туалете я видела, как Илья…, — она попыталась подобрать приличное слово тому, свидетельницей чего стала, — в общем, он там… с какой-то девицей… — Никита терпеливо ждал продолжения. – В общем, они занимались любовью, — закончила она.
Усмехнувшись, Никита спросил:
— И что?
— Как что? – воскликнула Лера, пораженная столь спокойной реакцией мужа. – А как же Линда?? Что теперь будет? Они разведутся?
Никита тихонько рассмеялся и прижал ее к себе.
— Вот ведь святая наивность! – сказал он, и девушка нахмурила брови, задетая оценкой мужа. – Наверное, за это я тебя и люблю, — он чмокнул ее в кончик носа. – Забудь. Пошли, потанцуем лучше.
Звучала медленная мелодия, и он повел ее на площадку. Но Леру свербила мысль о том, что муж так и не ответил на ее вопросы.
— Как же они теперь будут жить?
— Как и раньше, — просто ответил ей на это Никита.
— Но ведь… Неужели Илья после такого сможет спокойно смотреть Линде в глаза и делать вид, что ничего не произошло? Неужели его не будет мучить совесть? – Леру осенила догадка: — А вдруг у этих двоих все серьезно, и он ее бросит? – ей стало безумно жалко жену этого гада.
— Кого? Линду? Не бросит, — твердо произнес Никита.
— С чего ты так уверен?
— Это уже не в первый раз.
Лера смотрела на мужа с открытым ртом.
— Господи, Лера! — с легким раздражением в голосе бросил Никита. — Ты знаешь, как говорят в народе: «С одними гуляют, а на других женятся». – Девушка много раз, конечно, слышала эту фразу, но никогда в жизни не сталкивалась с ее проявлением. – Никто ни с кем не будет из-за этого разводиться. Если честно, то у твоей распрекрасной Линды, за которую ты так переживаешь, у самой рыльце в пушку.
Лера не верила своим ушам! Жизнь повернулась к ней своей не лучшей стороной, которую она предпочитала не замечать.
— И, кстати, — продолжил Никита, — думаю, они прекрасно догадываются об интрижках друг друга, и сознательно закрывают глаза. Просто они еще не нагулялись.
«Какой ужас!» — думала Лера, непроизвольно цепляясь за рубашку мужа.
Она отыскала глазами Линду, которая танцевала неподалеку в обнимку с каким-то солидным мужчиной лет сорока. И в свете последних открытий Лере теперь казалось, что та ведет себя несколько вызывающе и слишком уж сильно прижимается к своему партнеру.
 
 
Глава 21.
 
Дистанции между Анжелой и тем мужчиной не было вообще! Он так тесно прижимал ее к себе в медленном танце, что казалось, ее тонкое шелковое облегающее платье вот-вот соскользнет с плеч и упадет на пол.
Одна рука Дэна лежала на коленях и была сжата в кулак и, а во второй он держал бокал с виски и не сводил своего мрачного взгляда с этой парочки. Его терпение было на исходе. Но, несмотря на обуревавший его ураган эмоций, он даже не шелохнулся.
Последние три месяца с того злополучного случая в баре стали для него сущим адом. Анжела часто доводила его до исступления, подогревая его ревность, а когда он доходил до точки кипения и срывался на ком-нибудь, она окатывала его ледяным душем из слез, которые неизбежно вызывали у него острое чувство вины. Правда, после этого всегда следовал безудержный, умопомрачительный секс, но… разрядку он приносил только ему. Девушка в большинстве случаев оставалась неудовлетворенной, и Дэн чувствовал после этого себя распоследним подлецом за то, что не мог сдерживать свои неистовые эмоции, требующие немедленного выхода. Вопреки здравому смыслу отчужденность и холодность любимой только еще больше распаляли его желание. Чем более жестокой она с ним была — тем больше он жаждал ее заполучить.
К тому же Анжела стала часто исчезать из дома, оставляя его одного. Если раньше он всюду следовал за ней, то сейчас девушка находила всевозможные благовидные предлоги, чтобы уйти одной. В общем-то, Дэну не в чем было ее упрекнуть или заподозрить, но разъедающие душу сомнения, все же, одолевали его каждый раз, как только за ней захлопывалась дверь, и он оставался один на один со своими темными мыслями.
Он уже прилично выпил, и теперь толпа танцующих не просто колыхалась под звуки медленной мелодии — люди все больше расплывались перед его глазами. Дэниел понимал, что завтра утром ему будет чертовски плохо, но сегодня он не мог сдержаться и пытался утопить свою ревность на дне бокала.
Клуб был переполнен и гудел, как рассерженный улей, люди постоянно мельтешили у него перед глазами, то и дело закрывая обзор. а Дэниел в одиночестве сидел за одним из круглых пластиковых столиков и наблюдал за тем, как Анжела порхает от одного мужика к другому. Он чувствовал себя вещью, зонтиком, который за ненадобностью оставили стоять в углу прихожей.
— Можно к Вам присесть? – раздался рядом с ним игривый женский голос.
Подняв глаза вверх, Дэн увидел перед собой двух симпатичных девчонок, которые откровенно строили ему глазки. У одной были красивые, блестящие прямые волосы до плеч и впечатляющий бюст, едва прикрытый топиком. Вторая – брюнетка с короткой мальчишеской стрижкой – не обладала столь очевидным достоинством, как ее подруга, но имела довольно пластичную фигурку и большие, выразительные, густо подведенные глаза.
Посмотрев в сторону Анжелы, Дэн увидел, что та смотрит прямо на них.
Что ж, это было ему очень даже на руку! Он хотел вызвать у нее ответную ревность и заставить страдать так же, как страдал он. Ну…, или хотя бы попытаться.
— Прошу, — Дэниел широко улыбнулся и махнул на пустые стулья.
Девушки не заставили себя ждать и расселись по обе стороны от него.
— Могу я вас чем-нибудь угостить? Что будете пить? – Дэн был само обаяние.
— Спасибо, но мы со своим, — захихикала пышногрудая и поставила на стол початую бутылку с дорогим виски. – Если не возражаешь… — добавила она.
Ее подруга молчала и лишь выразительно смотрела на Дэна. Придвинувшись ближе, она всем своим корпусом прижалась к его правой руке, положила свою ладонь ему на плечо и не сводила с него глаз. Ее движения были плавны, томны, неторопливы и не лишены грации, как у большой черной кошки.
Дэн не удержался и снова бросил взгляд туда, где была Анжела. Та заинтересованно смотрела на их столик.
«Отлично! То, что надо!» — со злорадным удовлетворением отметил он и повернул голову к брюнетке. Его душа тут же погрузилась в ее черные, бездонные глаза, которые соблазняли, опутывали и гипнотизировали...
Это его сильно смутило, и Дэн торопливо отвел взгляд, избавляясь от наваждения. Теперь он смотрел только на бутылку.
— Ну, так что? – задала вопрос та, что была с длинными волосами. – Будешь с нами?
Дэн кивнул, и в его бокал полилось горячительное топливо. Девушка плеснула и себе с подругой, а затем представилась:
— Я – Джой, а это Берта. Она из Германии и не говорит по-английски.
— Дэн, — назвал он свое имя.
— Ну, давай за знакомство, красавчик!
Они чокнулись, и молодой человек залпом опрокинул содержимое бокала внутрь.
Что ж, вечер обещал быть провакационным!
Заметив, как его соотечественница бросила быстрый взгляд на немку, Дэн тоже посмотрел на нее, но по спокойному лицу той ничего нельзя было прочесть. Она лишь вопросительно изогнула свои тонкие брови, глядя ему прямо в глаза, и улыбнулась, обнажая красивые, жемчужные зубы. Затем ее взгляд медленно переместился на его губы, и Дэн чуть ли не физически ощутил на них ее поцелуй.
Господи, зачем ей вообще знание языка? Ее глаза были красноречивее всяких слов. Намерения брюнетки были кристально прозрачны, как слеза младенца, но сам Дэн не собирался заходить так далеко, как хотела она. Так…, легкий флирт только, чтобы позлить Анжелу, и не более того.
Кстати — Анжела!
Дэн посмотрел в сторону танцпола, но девушки нигде видно не было. Его глаза испуганно бегали по морю голов, но безуспешно – Анжела исчезла.
Неужели он переборщил, и она обиделась и ушла? Черт!!! Теперь придется вымаливать прощение. Он совсем не этого добивался! И где он теперь ее найдет? Хорошо, если он застанет ее дома. А если нет…?
Дэн вскочил на ноги, чтобы кинуться вслед за любимой, но те внезапно вдруг подогнулись, и он плюхнулся обратно на стул. Он сделал еще одну попытку, только уже медленнее, и ему это, в итоге, удалось. Но перед глазами все расплывалось, и он никак и ни на чем не мог сосредоточить свой взгляд. Звуки стали доноситься до него, словно издалека, пол покачиваться, но из последних сил Дэн пытался устоять на трясущихся ногах.
«Что за ерунда?!» — с изумлением думал он. Тело не слушалось, но сознание работало четко. Он знал, что выпил не настолько много, чтобы валиться с ног. В иные дни бывало и хуже, но никогда еще ему не доводилось испытывать ничего подобного. Даже в худшие моменты своей жизни он всегда мог контролировать свои действия, но сейчас…
Перед глазами вдруг поплыл кровавый туман, картинка меркнуть, …и Дэн отключился.
 
***
 
Страшно раскалывалась голова! Любое движение отдавалось яркими вспышками боли под черепушкой, и казалось, что его мучениям не будет конца…
Дэн постепенно выныривал из красного омута, который тонкой, пульсирующей паутиной опутывал его сознание, как сеточкой кровеносных вен. Через некоторое время боль из острой постепенно перешла в тупую, ноющую, но тем не менее, более терпимую. На мгновение приоткрыв глаза, он понял, что просто-напросто смотрел до этого на свет через кожу век, и его несколько отпустило.
Но открыв их, он тут же их захлопнул. Свет показался ему нестерпимо ярким. Правда, при последующих попытках сделать это было гораздо легче, но все равно недостаточно комфортно для его воспаленных глаз.
Боже, ну и перебрал он вчера! Ни разу еще за свою жизнь он не доходил до такого скотского состояния! Что скажет Анжела?
Совершив над собой героическое усилие, Дэн повернул голову вбок, чтобы посмотреть, здесь ли она, и… Захлопнул глаза обратно! Но открыв их снова, увидел ту же самую картину.
Рядом с ним, лежа на животе, спала та самая немка, с которой он познакомился в клубе. Ее голова была повернута в его сторону, глаза закрыты, а белое, обнаженное тело контрастно выделялось на черных атласных простынях. Комната, где они находились, была ему совершенно не знакома.
Взглянув на себя, Дэн увидел, что на нем была одета одна лишь расстегнутая рубашка, в которой он был накануне, и больше ничего. Он хотел было застегнуться, но левая рука занемела и не слушалась. Когда же его взгляд переместился к ней, молодой человек увидел, что рука прикована наручником к металлической спинке кровати, а под ней, с другого его бока, широко разметавшись и приоткрыв рот, спокойно сопит вторая девушка, выставив на обозрение свою объемную грудь.
«Вот, черт!» — чертыхнулся в очередной раз про себя Дэн, других слов он подобрать просто не мог. Ну и в ситуацию он влип! А главное, он ничего не может вспомнить! Сознание и память застилает непроглядный туман.
И как, скажите ему на милость, снять этот чертов наручник?!
Пошарив глазами по сторонам, Дэниэл заметил маленький ключик на тумбочке слева от себя. Осторожно, чтобы не разбудить спящую блондинку, он подтянулся, перегнулся через нее, перенося вес своего тела на прикованную руку, и свободной рукой взял ключ. Освободив запястье от наручников, он первым делом растер занемевшую руку и восстановил в ней кровообращение. После чего, не обращая внимания на боль, как от тысячи иголок, молодой человек медленно сполз с кровати, настороженно наблюдал за тем, чтобы девушки не проснулись. Но те даже не шелохнулись.
Облегченный вздох вырвался из его груди. Постояв минуту и уняв головокружение, Дэниэл начал озираться по сторонам в поисках одежды. И тут его внимание привлекли полароидные фотографии, которыми щедро был усыпан весь пол. Подняв одну из них, он лихорадочно начал собирать остальные. От того, что он увидел на них, волосы вставали дыбом! На всех них он был запечатлен с этими двумя девицами в таких откровенных позах, что…
Господи! Неужели он реально мог вытворять такое?!
Мало того, в углу комнаты на штативе стояла маленькая кинокамера, объектив которой был направлен на широкую двуспальную кровать!
К горлу подступила тошнота, и ему позарез понадобился глоток свежего воздуха!
Схватив с пола джинсы и быстро натянув их прямо на голое тело, Дэн выскочил за дверь, которая легко открылась от одного только толчка. Кроссовки он держал в руке, и влез в них только на лестничной площадке, а когда стал их надевать, то заметил, что до сих пор сжимает в руках эти злосчастные фотографии. Порвав их на мелкие кусочки, молодой человек выкинул их в пустую коробку возле окна и ринулся вниз.
Очутившись на улице, Дэн, как утопающий, стал лихорадочно втягивать в себя воздух, пытаясь подавить рвущуюся наружу тошноту, но безуспешно. Его вырвало прямо на мостовую, несколько раз и сразу вслед за этим он почувствовал  долгожданное облегчение.
Боже, что за гадость он вчера пил?!
Озираясь по сторонам, Дэниэл силился понять, где находится. Мрачные, четырехэтажные здания тесно прилегали друг к другу. По тесной, пустынной, грязной, улице, сплошь покрытой асфальтом, в свете тусклых фонарей ветер гонял обертки и обрывки объявлений, сорванных со стен домов. Из-за темноты невозможно было определить, какая сейчас часть суток – ночь, раннее утро или поздний вечер. Этот район был совершенно ему не знаком.
Несмотря на то, что было начало июня, Дэна начал бить крупный озноб.
Нужно было выбираться на ближайшую большую улицу и ловить машину. Хлопнув себя по карману, он с облегчением понял, что кошелек был на месте, так же как и его содержимое. А вот мобильник и наручные часы, похоже, остались в той квартире.
Холодный воздух немного привел его в чувство, и уже через пару кварталов молодой человек вышел на нужную ему улицу и остановил такси. Назвав адрес, он поинтересовался у водителя, который сейчас час.
— Скоро три, — коротко ответил тот.
— Ночи?
Шофер полуобернулся и с удивлением посмотрел на странного пассажира, но комментировать не стал.
— Конечно. У Вас есть чем заплатить? – резонно поинтересовался он.
Дэниел достал из бумажника вескую купюру, и водитель вновь сосредоточился на дороге.
Дэн прекрасно понимал, как выглядит в глазах этого человека, но если честно, ему было на это глубоко наплевать. Все его мысли были заняты лишь тем, что он скажет Анжеле. Сможет ли он оправдаться перед ней за то, за что оправдаться в принципе невозможно?
Сказать ей всю правду или скрыть факты?
И-и-и… Что это была за камера?
 
***
 
Входя в квартиру, Дэн старался не шуметь, боясь разбудить девушку. Ведь он так и не придумал, что ей сказать. Тихонько притворив дверь, он прислонился к ней спиной, собираясь с духом. Может быть, у него получится подобрать слова после того, как он примет душ, почистит зубы и приведет себя в порядок?
Но его расчетам не суждено было сбыться. С кухни донеслось позвякивание посуды и сразу вслед за этим мелодия, установленная на сотовый Анжелы. Девушка не спала…
— Да, Стейси? — донеслось до Дэна. — …Как, как – не знаю! Его еще нет дома.
Дэна пронзило острое чувство вины и… нежность. Любимая о нем тревожилась!
— Нет… — Анжела продолжала свой разговор. – Сижу, курю. Все равно не могу уснуть, слишком волнуюсь. Но с этого дня для меня начнется совсем другая жизнь, теперь я смогу ему сказать, что готова узаконить наши отношения…
Любовь затопила сердце Дэна, и он готов был уже предстать перед Анжелой, но следующие слова остановили его на полпути, окуная в ледяной океан потрясения, так что даже дыхание сперло.
— Думаю, Дэн очнется не раньше полудня, девочки должны были дать ему еще одну дозу после того, как увезли из клуба. Так что у меня будет время подготовиться.
Разум Дэна взбунтовался, отказываясь принимать то, что слышали его уши. Шок, неверие парализовали его тело, и он застыл на месте.
А Анжела тем временем, смеясь, продолжала свою беседу с подругой:
— Как? Они подсыпали ему это в виски – в то, от чего он не смог бы отказаться. Теперь его будет мучить совесть, и он приползет ко мне на брюхе вымаливать прощение. …Нет, конечно же. Я его не прощу. Ведь для этого и было все задумано. Как все-таки удобно подвернулась эта Мэнди…
«Мэнди? Причем здесь она?» — с удивлением думал Дэн.
По-видимому, этот же вопрос интересовал и Стейси.
— Эта дурочка надеется подобрать Дэна, когда тот будет зализывать раны после расставания со мной. И заметь, чисто по его вине! Она давно уже крутится возле него, но не знает, как подобраться. Правда, не понимаю, зачем. Я тоже рассчитывала, что он быстро пойдет в гору, но на деле вышло иначе. Так что я рада, что, наконец, избавлюсь от него.
Слова Анжелы прожигали сердце Дэна каленым железом, проделывая в нем огромную дыру. Казалось, что оно плавилось и стекало жидкой лавой прямо в желудок, который снова начал сжиматься в спазмах.
— Это она нашла тех двух девиц, которые и провернули все это дело. …Ну, конечно, не за спасибо. Пришлось свести их кое с кем по старым связям. Теперь у них есть контракт в кармане, а я одним махом убью сразу двух зайцев, — девушка засмеялась тому, что услышала в трубке. – Да, теперь Винс полностью мой. …Ну и пусть лыс, зато богат.  Ты не представляешь, как трудно было прятать его подарки от Дэна! Когда тот поймал меня с часами, я думала, что умру от страха. Видела бы ты его лицо…
Дэн подумал, что с него хватит! Большего он уже вынести не мог. Выйдя к Анжеле, он остановился в дверном проеме и схватился за косяк. Его лицо было мертвенно бледно, а в глазах отражалась мука.
— Почему? – сдавленно произнес он, так как голос отказывался ему повиноваться.
— Я перезвоню, — Анжела оборвала свой разговор со Стейси.
Первый испуг от появления Дэна у нее прошел, и, растягивая время, она закурила сигарету.
— И давно ты здесь? – ее голос звучал ровно и хладнокровно, но по чуть подрагивающим пальцам, Дэниел понял, что спокойствие наигранное.
— Достаточно, — ответил он.
— Вот и хорошо, — заявила девушка, — не придется ничего объяснять.
— Нет, придется! — выдавил из себя Дэн. – За что? Почему так...?
Анжела не торопилась с ответом. Она прошла к чайнику и плеснула себе кипяток в кружку. При этом она не поворачивалась к Дэну спиной, не выпуская его из поля зрения. Дэн же не сводил глаз с нее.
— Почему так? – повторил он свой вопрос.
— Как «так»?
— Я не могу понять, зачем нужно было разыгрывать весь этот фарс, когда можно было просто сказать «до свидания».
— А ты бы ушел?
Дэн на минуту задумался. Конечно, так просто он бы не оставил Анжелу. Он сделал бы все возможное, чтобы удержать ее возле себя. Но не чудовище же он, в конце концов! Если бы она продолжала настаивать, то он бы ее отпустил.
— Думаю, в итоге – да.
— В итоге! — девушка презрительно усмехнулась. – Но мне нужно прямо сейчас, время не терпит.  И это — во-первых.
— Во-первых?
Неужели есть еще и «во-вторых»?
— Да… — Анжела быстро взглянула на него и снова уставилась в кружку. – Прости, Дэн, но ничего личного. Просто важно, чтобы ты изменил мне прилюдно, а не я тебе.
— Важно кому?
— Я не могу рисковать своей репутацией, а ты свою уже и без того изрядно подмочил. Я собираюсь выйти замуж и обеспечить себе безбедное существование. Он не знает о моем прошлом и считает, что я стала твоей жертвой, и что ты удерживаешь меня подле себя силой.
Дэн думал, что уже ничто не может причинить ему больше боли, чем он уже получил, но он ошибался. Она с новой силой скрутила его сердце, и ему на мгновение нечем стало дышать.
— Теперь, когда фотографии и кадры твоего окончательного падения обойдут нужных мне людей, у меня появится законный шанс порвать с тобой и якобы не бояться твоего возмездия. Потому что это уже станет публичным достоянием.
Боже, чудовищность этого плана, выношенного в столь хрупком и изящном создании, ужасала!
Закрыв глаза, Дэниел пытался выйти из состояния шока.
— Господи, — простонал он, — чего же тебе не хватало? Я ведь так любил тебя! Боготворил…!
— Хватит! Надоело твое нытье, – разозлилась вдруг Анжела. – Если бы ты только знал, как действовала на нервы твоя щенячья привязанность! Таскался за мной везде, шага не давал ступить!
— Так зачем же ты вообще жила со мной?
— Сколько тебе? Двадцать пять? А все тот же наивный мальчишка. Нисколько не повзрослел! Дэн, это бизнес, здесь очень важен пиар. Из нас получилась отличная пара. Не знаю, замечаешь ли ты вообще то, что творится вокруг тебя, но наши с тобой отношения были на языке у всех, подогревали постоянный интерес к нам обоим. И теперь пора закончить их на высокой ноте, которая долго еще будет резонировать в наших кругах. Это жизнь!
Какое-то время они оба молчали, погруженные каждый в свои мысли.
— Я считал, что нашел своего ангела, — тихо, скорее сам для себя произнес Дэн, — но под маской ангела скрывался демон. Как же я ошибался…!
— Ангела?! – вспылила Анжела. – Как мне надоело про него слышать! Ты – просто сумасшедший! Выдумал себе какого-то ангела, чтобы избегать реальности. Иди, ищи свой идеал в другом месте! И, смею тебя заверить, ты проживешь долгую и одинокую жизнь, потому что такой женщины на самом деле не существует!
Кольцо на сердце Дэна стянулось еще плотнее, потому что слова Анжелы были отражением его собственных сомнений. Неужели та небесная девушка действительно, просто плод его воображения, который он принимал за действительность?
Дэн поднял глаза на Анжелу в последний раз, и, слегка пошатываясь, вышел. Взяв только ключи от своей машины, он навсегда покинул это место.
Боль разрывала его на части…
 
 
Глава 22.
 
Лера проснулась от острой боли в груди, непонятная тоска так сильно сжимала ее душу, что дышалось с трудом. Схватившись за сердце, она пыталась сдержать его бешеный бег. Ей казалось, что случилось нечто очень страшное, роковое, непопровимое.
Никиты рядом не было. Вскочив на ноги, девушка кинулась в детскую. Часы на стене показывали почти двенадцать часов дня. Странно, что все они так крепко спали! Обычно Настя поднимает ее около девяти утра, а тут тишина. Да и сама она настолько провалилась в небытие, что вообще ничего не помнила, а ведь именно под утро ее сон всегда был особенно чуток – выработанная годами привычка любой матери.
Подлетев к кроватке дочери, Лера избавилась он значительной доли тяжести в груди. Та мирно спала, засунув кулачок под щечку и приоткрыв нежный ротик. Дыхание дочери было ровным и спокойным. Потрогав на всякий случай лобик ребенка, девушка окончательно успокоилась. Нет, Настя, слава богу, была в порядке.
Острота ощущения присутствия беды притупилась, но тревожное чувство не хотело ее отпускать, лежа на сердце ноющей раной. Лера была уверена, что это никоим образом не связано с ней самой. И не с дочкой. Тогда с кем? Похоже, несчастье нависло над очень близким ей человеком, иначе, как еще можно объяснить столь сильный взрыв эмоций с ее стороны?
Оказалось, что Никита спал на диване в гостиной. Видно, он опять вернулся вчера очень поздно и не хотел ее будить. В комнате стоял спертый запах перегара, и Лера поспешила открыть форточку, чтобы проветрить в помещение.
«Может быть, проблемы у мужа?» – думала она, направляясь на кухню. Она обязательно это выяснит, как только тот проснется. Ждать осталось совсем не долго.
А пока закипал чайник на плите, Лера решила позвонить родителям и ненавязчиво выяснить, как обстояли дела там. Главное — не напугать их своими расспросами.
Как оказалось, и там все было в порядке. Их мирный субботний день ничем не отличался от остальных прочих, разве что только тем, что в эти выходные они остались дома и не поехали, как обычно на дачу. Но это было связано с банальным ожиданием водопроводчика, который должен был заменить расколовшуюся раковину в ванной комнате. Так как в будние дни никто не мог отпроситься с работы, всем обитателям коммуналки пришлось скидываться и заказывать платную службу на выходной, а ее родителям выпала доля караулить работника, поскольку они не были обременены детьми, как все остальные проживающие там семьи.
Сняв с души очередной камень. Лера почувствовала себя намного лучше. Вполне возможно, что это была всего лишь игра ее воображения, вызванная ночным кошмаром, которого она не помнила, и более ничего.
В кухне появилась еще заспанная Настена, которая просияла, завидев мать. Лера поцеловала ее и отправила чистить зубы, сдерживая свой порыв пойти за ней вслед и проконтролировать процесс умывания. Она прекрасно знала, что дочь неизбежно встретит ее там в штыки, отстаивая свою самостоятельность. Самой Лере, правда, придется расплачиваться потом за Настину свободу действий мытьем раковины и вытиранием огромной лужи на полу, но счастливая, гордая мордашка дочери стоила того.
Выложив кашу на тарелку, Лера услышала звуки возни, доносящиеся из гостиной. Когда она вошла в комнату, то застала там картину, от которой защемило сердце от нежности.
Никита уже проснулся — или же его сознательно разбудили! — и, нависнув над Настей, щекотал ее маленькое, извивающееся тельце. Девочка заливалась счастливым смехом, пытаясь увернуться от рук отца, а тот рычал в притворном раздражении, изображая рассерженного, разбуженного медведя. Щетиной своего небритого подбородка он провел по оголившемуся животику дочери, чем вызвал у нее еще больший восторг и громкий визг.
Лера наблюдала за идиллией с улыбкой на лице, прислонившись плечом к дверному косяку, и не могла насытиться блаженством. Безмерное счастье ярким светом залило не только ее саму, но и комнату, в которой они все трое находились, щедро разливаясь в пространстве, гоня прочь недавние страхи и сомнения.
Что может быть важнее всего этого? Только благополучие и гармония в семье имеет значение. Все остальное – миражи.
Заметив Леру в дверях, Никита подхватил дочь и, поставив девочку на пол, Чмокнув жену по пути, он направился в ванну.
— Настя, одевайся и пошли завтракать, — позвала Лера.
Когда муж присоединился к ним за столом, она вдруг вспомнила о своих утренних страхах.
— У тебя все в порядке? – поинтересовалась она у него.
Никита вскинул голову и с удивлением посмотрел на нее.
— Да, — произнес он уверенно. – А почему ты спрашиваешь?
— Да так, плохой сон…
Никита никак не прореагировал на последние слова жены и продолжил спокойно завтракать. Последовав его примеру, Лера окончательно отмахнулась от своей тревоги, позволяя солнечному свету и умиротворению этого дня проникнуть глубоко внутрь и затопить ее целиком.
— Чем займемся? – спросила она Никиту.
На лице мужа отразилось чувство вины.
— Я должен сегодня быть в фирме, — ответил он. – А по пути завезу Настену к матери. Бабушка хочет повидаться с внучкой  и сводить ее в зоопарк. Ты ведь не против? Хочешь к бабушке Вере? – спросил он дочь.
Настя радостно заулыбалась, подпрыгивая на стульчике в предвкушении праздника.
— Но сегодня же суббота, — разочарованно протянула Лера.
— Поэтому я вернусь пораньше. И весь вечер…, и вся ночь… полностью в нашем распоряжении… — намекнул Никита, вызывая смущение жены.
Такой поворот ее очень даже устраивал! Нет, не просто устраивал, а наполнял приятным возбуждением. В кои-то веки ей предстоял романтический вечер наедине с любимым! Что ж, как говорится, нет худа без добра.
— Подбросишь меня до универсама? – со счастливой улыбкой попросила она Никиту.
 
***
 
Втащив в квартиру два тяжелых пакета с продуктами, из которых она собиралась приготовить вкусный ужин для них с Никитой, Лера ногой захлопнула за собой дверь. Поставив их на пол и бросив почту из ящика на столик в прихожей, она с огромным облегчением вздохнула и скинула туфли.
Нет, на таких каблуках по магазинам бегать нельзя! Но сегодня ей особенно хотелось быть красивой и вызывать завистливые взгляды окружающих. Восхищение в глазах мужчин как нельзя лучше придают уверенности в своей неотразимости.
Только вот отдохнет немного и примется колдовать на кухне. Никита сказал, что будет дома не позднее пяти, поэтому на самом деле у нее было не так уж много времени. Ведь сейчас уже около двух, а значит, на отдых оставалось не болше двадцати минут.
Поставив чайник на плиту, Лера вспомнила о журнале «Лиза», что ждал ее вместе с остальной почтой в прихожей, и решила просмотреть его, пока не закипела вода. Поднявшись с места, она с удовольствием босиком прогулялась по коридору и принесла на кухню журнал.
Когда Лера пролистывала страницы, из него на стол вывалился чистый конверт.
«Опять предлагают какой-то товар», — лениво подумала она, откладывая его в сторону. Эта рекламная фишка появилась в стране совсем недавно. Различные фирмы предлагали заказать у них продукцию по почте, высылая каталоги в таких вот бесплатных конвертах и экономя тем самым на рекламе. И дешево, и сердито.
Засвистел чайник, и Лера поспешно сняла его с огня, не давая свисту разыграться в полную силу. Заварив свежий чай, она неторопливо наслаждалась его терпким вкусом, разгадывая кроссворд в конце журнала.
 Хорошо было сидеть вот так одной, в полной тишине, в пустой квартире, и принадлежать исключительно самой себе. Можно было наслаждаться этим вечно, но время поджимало, а она еще даже не распаковала продукты. Решив напоследок взглянуть на то, что в очередной раз предлагали ей фирмы, Лера заглянула внутрь конверта, и ее брови недоуменно сошлись на переносице. Поспешно вытащив на свет его содержимое, девушка окончательно обомлела.
Перед ней, сверкая глянцем, лежали фотографии ее мужа. Качество было таковым,  будто снимали их тайно и в спешке. На всех них он был изображен в объятиях пышногрудой блондинки, которую Лера не знала. На одних снимках оба они были почти полностью обнажены, и их прикрывали только полотенца, на других же Лера видела их абсолютно голыми.
По восточному орнаменту и цветной мозаике на стенах, поле и потолке можно было догадаться, что действие происходило в одной из саун или бань. Судя по запечатленным на одном из фото сильно загорелым, круглым, с раскосыми глазами лицам, это явно было в Турции, куда ее муж ездил на переговоры. Блондинка явно была не из числа их компании, так как белоснежная кожа и славянские черты лица говорили о том, что их обладательница не является жительницей востока и, скорее всего, прибыла туда вместе с Никитой. То, какие отношения связывали эту женщину с ее мужем, не вызывали никаких сомнений. Уж слишком откровенными были их позы.
Вот женщина сидит у него на коленях и подставляет ему свою большую грудь, на которую тот смотрит с вожделением. Вот они целуются, а его руки  покоятся на ее заде. А на этой туманной, немного размытой фотографии, как сквозь запотевшее стекло, он прижал ее к стене, высоко задрав ноги, и…
Словно в ее руках была мерзкая, пупырчатая жаба, Лера отбросила фотографии на стол, и те веером разлетелись по его поверхности. Даже закрыв глаза, она видела перед собой возбужденное, похотливое лицо мужа с плотоядной улыбкой на губах.
Ее душа сжалась в тугой комок, не желая мириться с тем, что видели сейчас ее глаза. В тупом оцепенении Лера сидела не в силах шелохнуться. Образы грязных картин с завидной настойчивостью стучали в ее затуманенный мозг.
И вот, когда осознание того факта, что все это реально и происходит именно с ней, прорвалось сквозь состояние шока, Лера ощутила, как ее сердце скручивает от невыносимой боли столь циничного предательства. Тот, который был для нее путеводной звездой, светом в ее жизни, жестоко втоптал ее безоговорочную любовь в грязь. Развлекаясь с одной, перед ней он одновременно разыгрывал из себя прекрасного семьянина.
Перед глазами встала утренняя сцена семейной идиллии. Лера не могла отмахнуться от  ощущения его искренности в тот момент. Такое невозможно разыграть! Всем своим кровоточащим сердцем она чувствовала, что там не было фальши или лжи.
Так в чем же состоит правда? Какой ее муж на самом деле? Похотливый самец или примерный семьянин?
Голова раскалывалась от неразрешимой на данный момент дилеммы. Лера отчетливо понимала лишь одно – оставаться здесь она больше не может, не в состоянии! Сумбурные эмоции переполняли ее сверх меры. Любовь к мужу смешивалась с ужасом от его предательства, и она не могла мыслить трезво. Ее мир рушился на глазах. А ведь ей еще предстоит решить, как жить дальше…
Втиснув ноги в туфли и схватив сумочку, Лера выскочила из квартиры.
На улице она долго не могла поймать машину, так как водителей отпугивал ее немного безумный, как у обколовшейся женщины, вид. Наконец один из шоферов сжалился над ней, Лера села на заднее сидение и, назвав адрес родителей, закрыла глаза, удерживая внутри готовые пролиться слезы.
 
 
Глава 23.
 
Дэн оторвал свинцовую голову от руля и посмотрел вокруг. Пустынная дорога и тянувшиеся во все стороны поля говорили о том, что он находится где-то за городом.  Он совершенно не помнил, как здесь оказался.
Все, что он мог вспомнить — это то, как боль, которой он дал волю внутри своего автомобиля, гнала его по пустынным улицам Чикаго, а он до отказа выжимал газ. И вот теперь он стоит на обочине широкой дороги и мучается вопросом, почему это происходит именно с ним.
Как он мог быть, так слеп? И как ему теперь жить дальше?
В памяти всплыли все те осторожные разговоры, которые пытался завести с ним Том, и которые он отметал с тупым упрямством. Теперь-то Дэн понимал, что его друг видел ситуацию со стороны, в то время как сам он, словно наркоман, тянулся за очередной дозой.
Но ведь он действительно любил Анжелу! Отголоски этого чувства до сих пор не покинули его разбитого сердца, заставляя обливаться его кровью. И не его вина, что она не оценила того, что имела!
Или все-таки его…?
Нет! Хватит! Пора остановиться. Он снова начинает бег по замкнутому кругу, который может продолжаться до бесконечности, если дать волю чувствам. Не время искать ответ на вопрос «кто прав — кто виноват», ему нужен отдых, пока он окончательно не потерял рассудок.
Развернув машину, Дэниел покатил в ту сторону, откуда приехал, надеясь на то, что эта дорога приведет его обратно в Чикаго. Было только одно место, куда он мог сейчас пойти.
 
***
 
— Какого черта так трезвонить?! – раздался раздраженный голос, приглушенный закрытой дверью. – Еще только восемь утра!
Дверь распахнулась, и перед Дэном предстал Том в одних плавках. Пораженный мертвенным выражением лица друга, тот поперхнулся словами отповеди, готовыми сорваться с его губ.
— Что случилось? – спросил Томас, не сводя с него широко открытых глаз.
Дэниэл молча прошел в комнату и сел на диван.
— Я поживу здесь немного? – безлико произнес он.
— Да… Конечно… — Том не мог отойти от шока. – Без проблем! – уверенно добавил он, выходя из оцепенения. – Один момент…
Томас исчез в дверях своей комнаты, и буквально через минуту вернулся в сопровождении двух растрепанных, сонных, ничего не понимающих девиц в одном нижнем белье.
— Всего хорошего, девочки, — произнес он, собирая по дороге их разбросанные вещи, которые без разбора пихал им в руки. Затем он бесцеремонно вытолкнул их за дверь, даже не дав тем возможности одеться.
Дэн при этом даже не шелохнулся. Казалось, что он вообще не замечает ничего вокруг. Томас подождал пару минут, надеясь на то, что получит объяснения, но, так и не дождавшись этого, переспросил:
— Так что же все-таки случилось?
— Мы с Анжелой расстались.
— И...?
— Не сейчас, Том. Мне нужно поспать.
Поднявшись, Дэн прошел в свою бывшую, и теперь уже снова его комнату.
 
***
 
Только к вечеру он был в состоянии вынырнуть из удерживающих его сетей сна и вернуться в реальность. Судя по уставшему виду Тома, который тут же вскочил со своего места, стоило только ему показаться в дверях гостиной, его друг все это время провел здесь, дожидаясь его пробуждения.
Дэн взглянул на часы – была половина пятого вечера. Он проспал всего восемь часов, а ему казалось, что уже целую жизнь. Разбитый и полностью опустошенный изнутри, он чувствовал сейчас себя седым, разваливающимся на куски стариком.
По притихшему Тому, Дэн видел, что тот ждет от него объяснений. Вовсе не из любопытства. Его друг искренне переживал за него. Обычно улыбчивое лицо этого повесы сейчас было хмуро и сосредоточенно. Том пытливо вглядывался в его глаза, пытаясь по ним угадать реальное состояние Дэна, спрятанное за маской каменного спокойствия.
— Мы… с Анжелой, — даже имя ее причиняло боль, — расстались. Я тебе все расскажу. У меня к тебе только одна просьба: съезди как-нибудь к ней на квартиру и привези мои вещи.
— Без проблем, — кивнул Том. – Может, хочешь выпить? – Дэна передернула при одном только упоминании об алкоголе. – У меня есть виски, — продолжил Том, не заметив реакции друга. – Тебе станет легче…
— Нет. Больше никакой выпивки, — покачал головой Дэн и тихо, сам себе, но твердо добавил: — Никогда!
 
 
Глава 24.
 
— Нет! – кричала Лера на очередную просьбу родителей. – Скажите ему, что я не хочу его ни видеть, ни слышать!
Никита звонил им с пяти вечера. По-видимому, с того самого времени, как пришел домой и обнаружил фотографии на столе и отсутствие жены.
Свалившись на головы родителей, как снег на голову, Лера, ничего не объясняя, ушла в свою  половину за шкаф и плакала там до тех пор, пока тяжелый сон окончательно не сморил ее. Отец с матерью не трогали ее до самого вечера, пока в их комнате не раздался звонок от Никиты, который искал свою жену.
Столь бурная реакция дочери на элементарную просьбу мужа поговорить с ним обескуражила родителей, и Лере пришлось все им объяснить. Глотая слезы, она рассказала им о подсунутых в ящик фотографиях и об измене Никиты. Больше всего ее глодал вопрос, как долго и как часто все это длилось за ее спиной?
Сон не принес никакого облегчения. Мама дала ей пару успокоительных таблеток, но и они пока не возымели никакого действия. Сумбур в голове и разбегающиеся мысли не давали Лере сосредоточиться и решить, что же ей делать дальше. «Я подумаю об этом завтра», как у Скарлет О’Хара здесь не работало – от этой проблемы невозможно было отмахнуться. Но она просто не могла представить себе жизнь рядом с Никитой. Каждый день видеть его глаза и в то же время вспоминать, каким  страстным взглядом он смотрел на другую женщину, прикосновение его рук, которые ласкали чужое тело… Нет, этого она не может вынести! Это вызывало у нее приступ тошноты.
Тогда что? Развод?
Как ни странно, но эта мысль не показалась ей пугающей. В данной ситуации это было бы лучшим решением. Она переедет обратно к родителям и найдет работу. Лера надеялась, что ее знаний иностранных языков хватит на то, чтобы подрабатывать переводами текстов на дому. Так она сможет больше времени проводить с дочерью.
Придя хотя бы к такому, еще расплывчатому решению, предстоящая одинокая жизнь теперь не казалась ей такой уж мрачной. Если мама согласится посидеть вечерами с Настей, то возможно Лере удастся закончить обучение в университете хотя бы на вечернем или заочном отделении. Тогда она окончательно встанет на ноги.
Леру поразила мысль, что она уже планирует свою жизнь без Никиты. Но может быть это и правильно? Туман в голове рассеивался, и реальность приобретала формы. Ей даже стало легче дышать.
Нет, она не строила иллюзий по поводу своей теперь одинокой жизни. Обжегшись один раз, станешь дуть на воду постоянно. Сможет ли она вообще теперь построить свои отношения заново с кем-либо другим? Ведь даже сейчас Лера не чувствовала себя свободной от Никиты. Любовь к человеку не может исчезнуть в одно мгновение – тогда ведь это вовсе и не любовь была. Если она скажет, что предательство мужа убило в ней все чувства к нему, то солжет сама себе. Она прожила с ним почти шесть лет, причем счастливых лет, и это нельзя просто так скинуть со счетов, из сердца, как изжившую себя вещь. Нужно просто принять это и жить дальше.
В дверь три раза позвонили, и отец пошел открывать. Если это Никита, то Лере придется с ним поговорить, хочет ли она этого или нет. Сможет ли она быть с ним достаточно сильной и твердой? Она надеялась на это.
Но это был не он. В комнату вошла Вера Глебовна — как всегда, ухоженная и одетая с иголочки. Сколько Лера ее знала, не переставляла удивляться таланту свекрови всегда оставаться на высоте.
Отец увел маму из комнаты, и Лера почувствовала вдруг себя брошенной. Она молча сидела и перебирала пальцами бахрому на скатерти, не отрывая глаз от поверхности стола. Сегодня девушка не хотела быть вежливой.
Послышался вздох, и Вера Глебовна присела на краешек стула напротив нее.
— Лерочка, — начала она мягким, сочувствующим тоном, — я знаю, что Никита совершил непростительный поступок, оправдания которому нет и быть не может. И, как женщина, я прекрасно тебя понимаю и полностью на твоей стороне, несмотря на то, что он — мой сын. Он приехал ко мне сегодня и во всем покаялся. Если бы ты видела, как он себя винит и переживает!
Лера ничем не показала, что слышит свекровь.
— Я знаю, что тебе сейчас больно об этом слышать, но может быть, это хоть как-то облегчит твои страдания, но такое с ним случилось впервые. Не смог устоять, оступился. Поверь, такое иногда случается. Мужчины вообще очень слабы всякий раз, когда дело касается женского пола.
Лера считала, что все это чистой воды отговорки, придуманные самими мужчинами, чтобы облегчить себе жизнь. Не важно, к какому полу ты относишься, в любом случае прежде всего ты — человек, отвечающий за свои поступки, а потом уже мужчина или женщина.
— Никита уволил ту девицу сразу, как только увидел те фотографии, — продолжала тем временем Вера Глебовна. – Это она все подстроила в надежде на то, что Никита после этого останется с ней. Но…, Лерочка, он любит только тебя! Я прочла это в его измученном взгляде. Поверь, он бы пришел сюда сам, но ты отказалась его видеть, а он боится еще больше обострить ситуацию. Никита клянется, что подобное больше никогда не повторится.
На самом деле слова свекрови не очень-то сильно действовали на Леру. С одной стороны известие о том, что муж искренне раскаивается в своем поступке, принял решительные действия, чтобы исправить содеянное, и все еще любит ее – грели попранное самолюбие девушки. Но с другой стороны, ее почему-то это мало трогало. Вероятно виной всему тот стресс, что она пережила, возможно, причиной тому были начавшие действовать таблетки, а может быть, и картины будущего, которые она уже успела для себя нарисовать, но, в любом случае, увещевания Веры Глебовны не возымели того действия, на которое та рассчитывала.
Видно поняв это, свекровь принялась за последние аргументы.
— Пойми, я ни в коем случае не защищаю своего сына. Я лишь делаю попытки сохранить вашу семью. Ты имеешь полное право развестись с Никитой. Но ты подумала о Насте, которая окажется втянутой во все это? Неужели ты сможешь пожертвовать счастьем собственной дочери? Девочка очень любит отца, а Никита безумно любит дочь. Ты никогда не найдешь мужчину, который относился бы к ней так же, как Никита. А ведь ребенку лучше всего расти в полноценной семье, чем видеться с отцом только по выходным. Никита никогда не откажется от нее и будет бороться за Настю до конца. А бедная девочка окажется между двух жерновов. И как бы они не перетерли еще неустойчивую психику ребенка!
Правдивые слова свекрови, будто длинные иглы, вонзались в душу Леры. Разумом она понимала, что та совершенно права. Неужели свое собственное спокойствие она может противопоставить счастью дочери?
Лера закрыла глаза и уткнулась лицом в ладони. Построенное ею будущее всего каких-то полчаса назад, начало расплываться перед ее глазами, превращаясь в туманное марево. Девушка больше не была уверена в правильности своего прежнего решения. Если разложить приоритеты, то дочь всегда будет для нее на первом месте. И только ее благополучие имеет значение в этой жизни. Для себя лично Лера уже ничего не ждала.
Видя, что смогла достучаться до невестки, Вера Глебовна поднялась со своего места.
— Лерочка, поверь, я люблю тебя, как свою дочь. Не торопись с выводами. Обдумай все хорошенько, а за Настю не беспокойся. Девочка останется пока у меня. Конечно, ты вправе забрать ее хоть сейчас, но думаю, что лучше бы малышке не видеть твоего нынешнего состояния. Приезжай, когда успокоишься. И, чтобы тебе было легче — я и сына не пущу на порог, пока вы не придете к какому-либо решению. Прошу только об одном — выслушай Никиту.
На столе стояла узкая ваза с одиноким цветком розы, нежные лепестки которой были собраны в тугой бутон. Лера смотрела на него затуманенным взором и ясно ощущала, как много ее с ним связывает. Ее так же, как и его, безвременно сорвали, не дав полностью набрать силу и раскрыться, поставили в воду, лишая жизненных соков, а затем… оборвали лепестки и устлали ими чью-то постель…
Когда за свекровью закрылась дверь, Лера уронила голову на руки и горько заплакала.
 
 
Глава 25.
 
Чужой плач рвал его собственную истерзанную душу. Кто-то плакал с надрывом, взахлеб.
Дэн потянулся в ту сторону, откуда он доносился, и его вынесло в знакомое ему уже пространство мерцающих звезд. В центре плоской, как блин, вращающейся  туманности стоял его ангел, по лицу которого ручейком стекали слезы. В широко открытых, наполненных влагой глазах отражались мука и отчаяние.
Дэн никак не мог понять, что случилось. Он сердцем потянулся к ней, выражая немой вопрос и желание помочь. Девушка перестала всхлипывать и, не отрывая своего взгляда от его глаз, медленно повернулась к нему спиной.
Дэн ахнул!
Крылья ангела были грубо обломаны, и их кровоточащие края резко выделялись на черном, кристально прозрачном фоне Вселенной. Капли алой крови драгоценной влагой срывались вниз, падали в спиралевидную туманность и прожигали там черные дыры, которые закручивались в воронки и тут же начинали втягивать в себя светящуюся массу звездных скоплений. Постепенно они замирали, затягивались и уступали место следующим таким же дырам.
Ее боль Дэн чувствовал как свою собственную. Он хотел бы забрать ее с собой, добавить к уже имеющейся собственной, но понимал, что это невозможно. Желая утешить ангела, он потянулся к ней, но как только его пальцы соприкоснулись с ее неземным светом, Дэна выкинуло обратно в реальность.
Не открывая глаз, он еще долго лежал, прислушиваясь к отголоскам своих ощущений.
Боль… Кругом боль… Везде только боль… Даже в его снах. Господи, как он от всего этого устал! Неужели в мире нет ничего, кроме страданий? Сколько еще он сможет вынести? Когда иссякнут его силы?
Он больше не хочет ее испытывать! Не хочет новых пыток, мучений и терзаний! Он хочет тишины и покоя в своем сердце. И он больше никогда не хочет видеть этих дурацких снов! Ни-ког-да!!!
Больше он не примет ничего другого, кроме пустоты и забвения! Никаких чувств. Никаких переживаний. Никаких эмоций. Хватит! Он оставит внутри себя лишь незыблемость, величественность и вечность Вселенной. Только чистый разум. Все остальное – тлен.
 
***
 
— Дэн! Неужели ты так и будешь сидеть на месте и молча сносить то, что тебя поливают грязью?! – горячился Томас.
Он уже полчаса прыгал вокруг него, пытаясь пробиться сквозь стену невозмутимости, выстроенную Дэном.
— Я тебя совсем не узнаю! Как будто передо мной сидит совсем другой человек, а не Дэниел Блэк, который всегда мог за себя постоять и никому не давал спуску! Вспомни, как ты всегда защищал меня!
— Это уже неважно, — голос Дэна звучал ровно и без эмоций.
Если бы не внутренняя уверенная и спокойная сила, сквозившая в каждом слове и движении Дэна, Том бы подумал, что его друг сломался. А так…, сейчас он никак не мог его понять. Горячий Дэн превратился в ледяную статую.
— А что важно? – продолжил напирать Том. – Ждешь, когда она тебя окончательно раздавит и твоя карьера полетит к черту? Неужели нет ничего такого, что могло бы подрезать крылья этой…
На последних словах Дэна передернуло. Картина из сна ясно встала перед его глазами.
Конечно, ему было, чем крыть, он тоже знал кое-что нелицеприятное про Анжелу. Но Дэн не собирался идти на сделку с собственной совестью.
— Я не буду играть по тем же правилам, что и она, — безапелляционно заявил он, отметая дальнейшие наскоки друга. – Не собираюсь опускаться до ее уровня.
Томас сдался и устало опустился в кресло напротив него.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
На самом деле Дэниел не знал, он действовал чисто интуитивно.
Он не понимал, как Томасу это удалось, но уже на следующий день после разрыва с Анжелой, его вещи стояли у него в комнате. Видно, когда нужно было, его друг мог проявлять твердость и решительность характера.
Все вокруг только и говорили о том, что Дэниел Блэк ради денег скатился до низкопробной порнушки. Эти разговоры подогревала еще и информация, слитая Анжелой о том, что деньги ему были необходимы для покупки наркотиков.
Почему она молчала об этом раньше? — Да, просто боялась! И девушка шепотом делилась с остальными, что в последнее время Дэна даже посещали галлюцинации в виде ангелов и бесов. В первое время она пыталась ему помочь, но потом… все вышло из-под контроля.
В глазах всех людей Анжела выглядела невинной жертвой, а он — безумным монстром, слетевшим с катушек провинциальным мальчиком, попавшим в сети ярких огней города и вспышек фотокамер. В общем, Дэниел Блэк теперь полностью соответствовал своему псевдониму.
Только узкий круг знакомых не поддался на провокацию — они, как могли, поддерживал его в это трудное время. Но количество заказов неизбежно падало, так как никто не хотел иметь дело с непредсказуемым наркоманом, и только благодаря заступничеству Николаса Ларкинза и пробивной способности его агента Кэтлин Ховард Дэну удавалось еще как-то держаться на плаву.
Но это было мучительно. И у него оставался только один выход…
 
***
 
Шагая по коридорам агентства, Дэн постоянно ловил на себе чужие взгляды. Одни презрительно отворачивались, как только его замечали, в глазах других он читал простой интерес, а третьи смотрели на него в немом, томном восхищении. К последним, конечно же, относились молоденькие девушки, которых притягивала его дурная слава, как огонь мотыльков.
Но Дэна это уже не трогало. Ему было все равно, так как внутри он был практически мертв.
Постучав в нужную ему дверь, и не дожидаясь ответа, он вошел в кабинет. Мистер Ларкинз был один.
— А-а-а, Дэн! Проходи, садись. Я буду свободен буквально через минуту.
Пока тот подписывал документ, Дэн терпеливо ждал, закинув ногу на ногу.
Молодой человек бывал тут и раньше, и ему всегда нравилась теплая, умиротворяющая обстановка этой вотчины владельца агентства. Массивный  из натурального дерева стол и кожаная, невероятно мягкая мебель давали чувство монументальности и стабильности. Спокойные, постельные тона, преобладающие в интерьере, и тяжелые темно-зеленые портьеры на окнах успокоительно действовали на посетителей. Жизнь в таком кабинете текла неспешно и размеренно, но уверенно и только вперед. Дэн всегда чувствовал себя здесь комфортно.
— Итак, что привело тебя сюда сегодня? – поинтересовался мистер Ларкинз, когда убрал документ в папку.
Дэн посмотрел ему прямо в глаза:
— Я хочу разорвать контракт с агентством и уехать.
— Вот, значит как…
Не сводя с него задумчивого взгляда, Ларкинз откинулся на высокую спинку кресла, достал трубку и неспешно раскурил ее. Какое-то время он обдумывал слова Дэна, и молодой человек не решался оборвать затянувшееся молчание.
— Я надеюсь, это не из-за этой историей с фотографиями, — поинтересовался, наконец, тот, попыхивая трубкой.
— В какой-то степени из-за этого… – спокойно и честно ответил ему Дэниел.
— Но ты же понимаешь, что постепенно страсти утихнут, жизнь войдет в привычное русло, и уже через год, а то и полгода никто об этом даже и не вспомнит. Людская память на такие события слишком коротка. Публика всегда тянется за новыми сенсациями, которые никогда не заставляют себя ждать. Нужно лишь время.
— Я знаю это, но дело не только в этом. Я хочу совсем уехать из страны, кардинально сменить обстановку.
— И куда же ты поедешь?
— Решил принять предложение Оливии Морган, — Дэн вскинул глаза на мистера Ларкинза, желая видеть его реакцию, но тот остался невозмутим. – Извините меня, что подвожу Вас…, я Вам многим обязан…, но так сложились обстоятельства, что я не могу здесь больше находиться. Да и агентство от этого только выиграет. Не будет больше паршивой овцы в стаде.
Пытливый взгляд Ларкинза, казалось, прожигал насквозь.
— Тебя действительно волнует судьба агентства или это просто красивые слова?
— Оно стало для меня вторым домом, — искренне ответил он.
Очень часто Дэн не понимал вопросов, которые задает ему Ларкинз, но всегда старался отвечать на них предельно честно, так как глубоко уважал и чтил этого человека.
— В таком случае, может быть, ты еще раз хорошенько все обдумаешь?        
Дэниел упрямо и твердо покачал головой:
— Нет, мистер Ларкинз. Я уже все решил. У меня было предостаточно времени, чтобы подумать.
— Жаль… Очень даже жаль… Вижу, что переубедить тебя мне не удастся. Но именно эта черта характера мне в тебе и нравится. То, что у тебя всегда есть собственная, точка зрения, которую ты готов отстаивать до конца. Упрямство и несгибаемая воля и привлекли меня к тебе в свое время. Даже недавние события, как я вижу, не смогли тебя сломить. Ты даже возмужал, повзрослел и стал рассуждать не как юнец, а как мужчина. И я хочу, чтобы ты знал, что на самом деле я горжусь тобой.
Слова проливались бальзамом на душу Дэна. И он жалел только об одном – что слышит их не от своего родного отца, который так легко поверил всему тому, что о нем болтали, и практически отрекся от него. Во всяком случае, разговаривать с сыном он отказался.
Будто отвечая на его мысли, Ларкинз произнес:
— В чем-то ты для меня, как сын, которого я никогда не имел, и уже, похоже, не буду. Ведь я не молодею. И мне некому будет оставить мое детище, — Николас Ларкинз обвел взглядом комнату, но мысленно его взгляд простирался дальше, за стены этого кабинета. – Я присматривался к тебе все эти годы и, признаться, уже начал строить относительно тебя определенные планы. В тебе есть задатки лидера и я… В общем, надеялся, что со временем, не сразу конечно, когда поднаберешься опыта, ты примешь заботу об агентстве на себя, а я уйду на покой. В тебе есть зачатки всего того, чем должен обладать настоящий лидер. И… ты очень похож на меня. Конечно, совсем без «Vital Beauty» я существовать уже не смог бы и часто приходил бы сюда, но руководство доверил бы тебе. Просто хотелось, чтобы ты познал бизнес изнутри. Но… значит не судьба.
Откровение Ларкинза заставили Дэна врасплох. Он не знал, что сказать, потому что все слова, которые он мог бы произнести,  были бы банальными и лишними.
— Я думал, что у меня будет время… — горько усмехнулся мужчина.
Молодой человек опустил голову:
— Огромное спасибо за такое доверие, но…
— Ты в любом случае останешься при своем мнении, — закончил за него тот.
Дэниел вскинул голову и столкнулся с понимающим, немного грустным взглядом владельца агентства.
— Ну, что ж, — вздохнул тот, — мне остается лишь пожелать тебе удачи. Не забывай нас. Если что, помни, что тебе всегда будут здесь рады.
Тепло попрощавшись, Дэниэл покинул кабинет.
 
***
 
А через две недели он прощался в аэропорту с Томасом.
— Не пропадай, – в голосе друга ясно проскальзывали тоскливые нотки, как бы тот не храбрился.
— Как устроюсь, позвоню, — пообещал ему Дэн.
— Не забудь выслать фото местных цыпочек.
— Обязательно, — кривая усмешка исказила его лицо. – Ладно, иди! Нечего здесь торчать!
Крепко обнявшись, друзья разошлись в разные стороны.
Сидя уже в самолете Дэн прокручивал свою короткую жизнь, прощаясь с ней навсегда. Все, что с ним происходило, он решил оставить за бортом этого лайнера, не хотел тащить ненужный ему груз в другую страну, другую жизнь...
В салоне послышалось оживление, вызванное заявлением стюардессы, что самолет будет делать пересадку не в аэропорту Нью-Йорка, а в другом ближайшем городе, так как Нью-Йорк временно не принимает.
Дэн не разделял беспокойства пассажиров. Ему было все равно, где торчать лишние полчаса — час, лишь бы быстрее добраться до места и погрузиться в водоворот новой жизни. С некоторых пор он боялся оставаться наедине со своими мыслями.
Чтобы скрасить долгие часы полета, он натянул наушники плеера и погрузился в мир музыки.
Он навсегда запомнит дату одиннадцатое сентября, как символический переход из прошлого в будущее…
 
 
Пробуждение.
 
Глава 26.
 
Проснувшись от боли в груди, Дэн беззвучно лежал и восстанавливал дыхание. Свинцовая тяжесть давила на легкие, не давая работать им в полную силу. Приходилось постепенно увеличивать амплитуду дыхания, чтобы привести его в норму. Горячее тело было влажным от пота, который пропитал даже простыню под ним.
Дэниел провел рукой по лбу, смазывая капельки влаги, и поднялся с кровати.
Опять эти кошмары! Он думал, что распрощался с ними навсегда, когда больше года назад отходил положенное количество сеансов к психологу, но, похоже, они вернулись вновь и теперь могут начать терзать его с новой силой. Обиднее всего было то, что он совершенно ничего не помнил при пробуждении. А может быть, ему вообще ничего не снилось? Тогда откуда берется чувство тревоги, страха и боли?
Встав перед зеркалом в ванной, Дэн взглянул на свое отражение. Чистое стекло отразило бледное лицо, на котором сейчас больше всего выделялись потемневшие от пережитого глаза и прямой, тонкий нос. Черные, как вороново крыло волосы влажными прядями в беспорядке спускались на его лоб, только подчеркивая болезненную белизну его кожи. Желая привести себя в чувство, он плеснул в лицо холодной водой и с силой провел по нему ладонями в попытке разгладить заострившиеся черты. Но это не помогло, и тогда Дэниел разделся и забрался в душевую кабину.
И только стоя под горячими струями воды, он постепенно начал возвращаться к реальности. Сколько он так простоял, он не помнил. Когда удушающая боль отступила, он вышел из ванны и, взяв свои вещи со стула, направился вниз, бесшумно притворив за собой дверь спальни.
Первым делом Дэн сварил себе кофе. Было только шесть утра, и он не знал, чем себя занять. Уснуть больше не удастся, поэтому придется коротать часы перед экраном телевизора либо слушая музыку. Второе ему было больше по вкусу, тем более Трейси накануне вечером притащила домой только что вышедший в свет четвертый студийный альбом группы «Muse»¹⁰, и ему не терпелось его послушать. Включив стереосистему, он надел наушники и, с удобством расположившись лежа на диване, погрузился в мир музыки.
Дэниэл жил в Лондоне уже около пяти лет, два из которых с Трейси. Они познакомились на одном из рок-фестивалей, куда та пришла вместе с молодой группой, в которой работала помощником менеджера. Любовь к музыке их объединила, и они сначала просто встречались, приятно проводя время в обществе друг друга, а затем дружба плавно перетекла в более близкие отношения, и молодая женщина стала жить у него.
Если честно, то Дэн не думал, что сможет вновь с кем-то сблизиться, но Трейси была особенной. С ней было тепло и комфортно, как в домашних тапочках. Так же, как и он, она не стремилась к браку, ничего от него не ждала и воспринимала Дэна таким, каков он есть.  Но самое главное — на нее всегда можно было положиться, и Дэн четко знал, что никогда не получит от нее удара в спину. Та была слишком честна, прямолинейна и бесхитростна. Очень энергичная, с легким характером и стройной, без лишних изысков фигуркой Трейси гармонично вписалась в жизнь Дэна.  В общем оба они наслаждались теплыми, ровными и доверительными отношениями без каких-либо обязательств перед будущим.
У самого Дэна дела шли неплохо, и он даже купил себе двухэтажную квартирку с отдельным входом в небольшом доме в районе Стоквелл всего в двадцати минутах езды от центра. Его привлекла тихая, неторопливо текущая жизнь на улице Гейтли-роуд, которая отдаленно напоминала ему его прежнюю жизнь в Фентоне. Дэн, конечно, не выбился в супермодели, но по-прежнему работал как на подиуме, так и для рекламы, и денег на жизнь вполне хватало. Он не стремился к славе и бурной личной жизни, так как суеты и ярких огней ему с лихвой хватало на работе.
Впрочем, как и Трейси. Может быть, поэтому они оба так ценили уют и тишину их дома.
Прослушав диск до конца, Дэниэл включил его заново для того, чтобы оценить те моменты в музыке и исполнении, которые могли ускользнуть от него в первый раз. Он закрыл глаза и совсем забыл про время, поэтому вздрогнул от неожиданности, когда на него упала тень.
Перед ним стояла Трейси и улыбалась. Дэн стянул наушники, не отключая систему, и в комнате стали слышны звуки песни.
— Привет! – сказала она и, наклонившись, чмокнула Дэна в губы. — Ну как? – кивнула она в сторону динамиков у него в руках.
— Просто потрясающе! Я не успел еще до конца все прочувствовать и оценить, но все равно мощно и экспрессивно!
— Да, нашим ребятам до них далеко… — разочарованно протянула она, сморщив свой маленький, слегка курносый носик.
Дэн смотрел на эту небольшого роста молодую женщину, которая была на полголовы выше его плеча и напоминала ему веселого, неусидчивого эльфа, и в его душе разливалось мягкое тепло. Ее черные, под стать его собственным, коротко стриженые волосы и только необходимый минимум косметики на лице, позволяли ей как можно меньше тратить время на себя и максимально отдаваться работе. Светло-зеленые прозрачные глаза всегда смотрели на этот большой мир с неизменным интересом. Несмотря на ранний час, на Трейси уже были надеты узкие джинсы, светлая классическая рубашка и укороченный жакет.
— Ты уходишь? Так рано? – удивился Дэн, вскидывая бровь.
Часы показывали только восемь утра.
— Угу, — в голосе звучали сожаление и разочарование. – Опять какие-то проблемы со Стивом. Тони только что звонил. Снова придется спасать его задницу, — вздохнула Трейси.
Стив был солистом их группы – накаченный парнишка со смазливой мордашкой, который вечно доставлял им неприятности, возомнив себя суперзвездой. Если бы он так не нравился женскому полу и не писал тексты песен, то давно бы уже вылетел из коллектива. Тони Картер – менеджер группы – уже изрядно устал от его выкрутасов, но пока что терпел и, сцепив зубы, постоянно вытаскивал его из передряг. Жаль только, что при этом немало беготни приходилось и на долю Трейси. Работа у нее была не из легких, требующая максимум отдачи, но женщине нравилось быть постоянно в движении.
— Когда будешь?
Трейси неопределенно пожала плечами:
— Сам знаешь, как это обычно бывает… Чем будешь заниматься без меня?
— Не знаю. Возможно, пойду, прогуляюсь – погода хорошая. Сегодня мне никуда не нужно. Если рано освободишься, может, встретимся в нашем любимом кафе на набережной?
— Как получится. Но идея заманчивая. Ладно, я побежала. Созвонимся. Не скучай!
И Трейси испарилась, а Дэн снова нацепил на себя наушники.
 
***
 
Солнце начинало припекать, и Дэниэл, сняв с себя плащ, положил его на соседний стул. Расслабленно откинувшись назад и вытянув перед собой скрещенные ноги, он сидел на набережной Темзы под открытым небом и наблюдал за проплывающими мимо пароходиками и катерами. Время текло неспешно, лениво, и даже доносящиеся досюда гудки автомобилей и шарканье людей невдалеке за приземистым зданием кафе не могли нарушить его плавного хода. На деревянном столике, покрытым клетчатой скатертью, перед Дэном стояла неизменная чашка крепкого, тягучего кофе, который он смаковал маленькими глоточками, растягивая удовольствие.
Как хорошо, что спешить некуда и можно наслаждаться набирающим силу теплым днем в начале июня. Погода была безоблачной, как, впрочем, и его настроение. Казалось, что он может вот так бездумно и не шевелясь просидеть здесь всю свою жизнь, как растение в горшке. Лишь бы его иногда поливали кофе…
Внимание Дэна привлек негромкий смех двух девушек за соседним столиком, которые бросали в его сторону игривые взгляды и шушукались, явно обсуждая его персону. На вид им было около восемнадцати, может быть, двадцати. Довольно симпатичные, раскованные и, как он подозревал, излишне легкомысленные. По акценту же явно его соотечественницы — американки.
Сделав большой глоток из кружки, он стал смотреть прямо перед собой на реку.
Дэниэл знал, что выглядит достаточно привлекательно для того, чтобы девушки попытались завязать с ним знакомство. Стильная рубашка, с расстегнутыми верхними пуговицами и черные брюки от Дольче & Габбана, на ногах мягкие, удобные ботинки от Гуччи, дорогие часы на руке – все это указывало на состоятельность их владельца. Уложенные, зачесанные назад черные волосы, чистая кожа и аристократические, тонкие черты лица манили представительниц прекрасного пола, как порхающих бабочек к цветку. Всех их привлекала лишь его внешняя красота, и никто не удосуживался заглянуть за этот живописный фасад внутрь, довольствуясь лишь отделкой.
Поначалу подобное к себе отношение его злило, потом он стал давать людям время на то, чтобы те могли его понять лучше, а теперь он настолько привык к предвзятости по отношению к себе, что просто не обращал внимания.
А ведь выходя на люди в таком виде, Дэн не красовался. Просто это была многолетняя, выработанная  привычка всегда быть в форме. Никогда не знаешь, с кем может столкнуть тебя жизнь за очередным поворотом. Его внешность была его визитной карточкой.
Поэтому не нужно было быть оракулом, чтобы догадаться, как будут действовать эти вертихвостки. Всегда один и тот же сценарий — различны лишь декорации.
Вот и сейчас, Дэн, не поворачивая головы, отметил краем глаза, как одна из них поднялась с места и направилась в его сторону. Он напрягся и мысленно приготовился к отпору, делая вид, что не замечает ее.
— Извините, — попыталась привлечь его внимание юная нимфа. – Мы тут с подругой поспорили, не Вы ли снимались в рекламе духов Бёрбери¹¹?
Взгляд девушки то и дело стрелял в сторону его левой руки, которая лежала на коленях и поэтому не была видна из-за прикрывавшей ее столешницы.
Набрав в легкие воздух, Дэн уже собрался в вежливой форме дать понять ей, что не расположен к знакомству, как за его спиной раздался знакомый голос:
— Нет, извините, но Вы ошиблись.
Рука Трейси по-хозяйски легла ему на плечо, и Дэн благодарно потерся о нее щекой, тем самым не оставляя смущенной девушке ни единого шанса. Та, извинившись, смущенно ретировалась, а Трэйси плюхнулась на стул напротив него.
— Привет! Все в порядке? – поинтересовалась она.
— Да. Ты – моя спасительница! Что бы я без тебя делал? – полушутливо ответил ей Дэн, расплываясь в улыбке.
— Ну-у-у, — протянула Трейси, сохраняя серьезный вид, — наверное, пришлось бы отбиваться руками и ногами одновременно. Было бы весьма трудно, но думаю, что в итоге ты бы справился. Правда… — скривилась она на один глаз, — они бы тебя при этом несколько поистрепали… Но я в тебя верю! Ты все равно ушел бы отсюда с гордо поднятой головой победителя!
Дэн веселился, глядя в эти зеленые глаза.
— А как прошли ваши бои за «чистое» имя Стива?
Трейси поморщилась:
— Снова пришлось подмазываться и давать на лапу нужным людям, чтобы это дело не вышло в свет. Этот молокосос опять нажрался в одном из ночных клубов и уединился в отеле с какой-то девицей, а ее муж их выследил. В общем, получился скандал и драка. Мы вытаскивали его из полицейского участка, и Тони пообещал взыскать со Стива потом по полной программе. Ну да, бог с ним. Обычное дело. Лучше давай поговорим о тебе.
— Обо мне? – удивился Дэн.
— Что, опять кошмары? – спросила она, глядя ему прямо в глаза.
Дэн отвел взгляд в сторону и неохотно кивнул. Он надеялся, что она не заметит, но видимо тщетно.
— Может, тебе опять сходить к психологу? – предложила Трейси.
— И что? – возмутился он. – Снова валяние на кушетке и копание в моей голове и моем прошлом? Я это уже проходил.
— Но тебе же помогло на какое-то время…
— Нет, Трейси, не настаивай. Все это пустое. Не хочу снова превращаться в подопытного кролика. Может быть, этот кошмар сегодня — просто случайность, остаток от тех старых снов. Думаю, рано тревожиться. Поживем, увидим.
— Ну, хорошо, — Трейси сделала вид, что сдалась, но Дэн знал, что она еще вернется к этому разговору.
С севера подул холодный ветер и стали наползать темные тучи. Похоже, прогулка подходила к концу. Нужно было двигаться к дому, пока не началась гроза.
 
 
Глава 27.
 
— Валерия Борисовна, я пойду, а то, кажется, дождь собирается. Ужин в холодильнике. Придет Никита Николаевич, просто подогрейте еду в микроволновке.
— Хорошо, Нина Константиновна. Спасибо.
Лера стояла возле огромного от пола до потолка окна, прикрытого лишь легкой газовой тюлью, и наблюдала за тем, как небо затягивается свинцовыми тучами, поэтому не видела, как их пожилая домработница сочувствующе покачала головой и удалилась.
Ветер на улице усиливался, клоня верхушки деревьев к земле и гоняя листья по площадке перед домом. Даже сквозь закрытые окна в комнату проскользнул запах озона. Вдалеке сверкнула молния. Природа неистовствовала.
Происходящее на улице Леру не пугало, оно просто отражало ту бурю чувств, которые она удерживала внутри себя. Тоска, одиночество, смятение часто прорывались наружу в те моменты, когда она оставалась наедине с собой. Даже в кругу знакомых или друзей эти чувства никогда не проходили, они навечно поселились в ней. Лера никогда и никому этого не показывала и не жаловалась. Неизменная маска полного покоя и благополучия всегда была при ней. Никто не мог даже догадаться, что под ней скрывается боль и отчаяние, которые только накапливались и усиливались с годами.
Да, брак они сохранили, но вернуть былую любовь и доверие к мужу ей так и не удалось. Ради дочери теперь приходится играть роль счастливой супружеской пары и ходить с улыбкой на губах, и беззаботное, счастливое детство дочери было единственной наградой за одиночество внутри.
Окружающие восхищались их крепкой семьей. Кто-то искренне, кто-то с завистью. Но никто из них не знал, какой ценой это все достигается.
Отвернувшись от окна, Лера обвела огромную гостиную взглядом. Теперь они жили в престижном районе за чертой города в большом доме – символе достатка и благополучия в России. Красавец муж, умница дочка, деньги, домработница – казалось, чего еще ей желать? Многие продали бы душу, чтобы жить так, как живет она. Но сама Лера мечтала о тех безоблачных днях, когда еще не была обременена грузом печального опыта.
Не в деньгах счастье. Хотя большинство из их общих знакомых с ней бы не согласились. Они считали, что за деньги можно купить все, даже любовь.
Тогда в чем состоит их счастье? В возможности иметь все, что пожелается? В престиже и значимости в глазах остальных людей? Самой Лере этого было недостаточно. Имея все выше перечисленное, она не могла избавиться от пресности подобной жизни. Золотая клетка не радовала и, какой бы дорогой она не была, все равно оставалась клеткой. Суть от этого не менялась.
Ну, вот, похандрила и хватит! Пора идти спать. Мужа она дожидаться не будет. Показное ожидание его у окна было скорее для Нины Константиновны, чем для нее самой. Если Никита захочет поесть, то может самостоятельно разогреть себе ужин.
Хотя Лера вообще сомневалась, что тот полезет в холодильник, когда придет. Скорее всего, он сейчас в каком-нибудь ресторане, и возможно даже не один. Лера не знала наверняка, но догадывалась, что у него была любовница. Но даже если это было и так, то Никита делал это аккуратно и с умом, не желая лишний раз причинять ей боль. И она, как ни странно, была ему за это благодарна. Пусть любви между ними уже и не было, но взаимное уважение друг к другу они сохранили.
Вздохнув, Лера поднялась к себе в спальню. Дом был большой, и теперь у каждого была отдельная комната. Поэтому она часто не знала, когда Никита возвращался домой, что вполне устраивало их обоих.
Приняв душ, Лера с удовольствием вытянулась на кровати. Она всегда с наслаждением уходила в мир грез, где не было ни тревог, ни забот, связанных с этой реальностью. Туда, где волшебный мир, который она часто видела в своих снах, хотя бы на короткое время дарил ей настоящее умиротворение и покой. И только там Лера отдыхала душой.
 
***
 
Вот и сейчас в своем сне, как бы в продолжении действительности, она стояла в темной комнате перед большим окном, за которым ярко светило солнце. Лера даже ощущала ласковое прикосновение его лучей к своей коже. В ярком свете, перед глазами склонились ветви яблони, сплошь усеянные нежными бело-розовыми соцветиями. Аромат дурманил и кружил голову.
«Боже, как хорошо!» — с наслаждением думала она, вдыхая цветочный запах.
Среди сочной зеленой листвы с ветки на ветку перескакивала маленькая красногрудая птичка, заливаясь переливчатой трелью. Ее веселое, беззаботное порхание вызывало зависть в хорошем смысле этого слова, и Лера с удовольствием наблюдала за тем, как та резвится. Идиллия за окном наполняла душу блаженством.
Вдруг, маленькая шалунья замолчала, легко оторвалась от ветки и впорхнула прямо в открытую форточку. Вот дурочка! Лера замерла, боясь ее спугнуть. Она думала, что если будет стоять без движения, то пичуга вернется на дерево. Но глупышка смело впрыгнула внутрь и уселась прямо на пол. Растерявшись, птаха поначалу не могла сообразить, где находится, и, присев на тонких лапках, с испугом озиралась по сторонам.
Лера забеспокоилась. Возникло отчетливое чувство, что эта малышка здесь быть не должна, это для нее смертельно опасно. Она хотела подойти и выпустить птичку наружу, но та резко поднялась в воздух и кинулась к окну. Налетев со всего маху на стекло, птица упала на пол и лежала без движения. Бережно подняв бедняжку, Лера сомкнула ладони так, чтобы та не смогла вырваться, и поднесла ее к форточке. После того, как ладони раскрылись, маленький пушистый комочек встрепенулся и выпорхнул на свободу.
А Лера перевела дыхание.
 
***
 
— Лера! Ну, где ты ходишь? Все ждут только тебя! – донесся до нее голос Никиты.
— Иду, — спокойно ответила она, когда появилась в столовой с огромным блюдом в руках, заполненным дымящимся картофелем и запеченным молочным поросенком в центре. Со всех сторон донеслись восхищенные возгласы. – А где дети? – поинтересовалась она, когда блюдо заняло центральное место на столе.
— А-а-а… — махнул рукой муж. – Унеслись в комнату Насти. У них там какие-то свои, девчоночьи секреты.
За праздничным столом осталась только взрослая братия. Все отмечали День рождения Никиты, и веселье шло полным ходом. Стол ломился от яств, которые приготовила для них Нина Константиновна. Приготовила и отправилась домой, предоставляя дальше Лере хозяйничать самостоятельно.
— Ну, Никита, за тебя! – поднял рюмку Иван, шумный, веселый мужчина с круглым, немного красным лицом.
Все присоединились к нему, и раздался дружный звон бокалов.
— Кстати, а где Вера Глебовна? Почему за столом не присутствует мать именинника? – поинтересовался Никитин товарищ по работе.
— Она вечером подъедет, у нее там какие-то дела.
«Какие могут быть дела у неработающей, на полном сыновьем обеспечении женщины, кроме посещения массажиста или парикмахерской?!» — думала Лера.
Хотя, нет. Свекровь еще ходила по музеям, на выставки и концерты.
— Классная женщина! – прокомментировал Иван, и все с ним согласились. – Будь я постарше лет на десять, обязательно бы за ней приударил!
В бок его несильно толкнула локтем кучерявая двадцатилетняя девушка — пассия этого новоявленного ловеласа.
— А что?! – состроил тот невинные глазки, и за столом раздался дружный смех.
Лера только улыбнулась, продолжая задумчиво крутить бокал в руках за тонкую ножку.
Если бы ее родители жили так же, как мать Никиты, то и они бы в свои семьдесят выглядели на десять, а то и на пятнадцать лет моложе. А так, ее старики до сих пор коротали свою жизнь в двадцати восьми метрах в коммуналке. Денег от дочери они никогда не брали, и Лера очень часто баловала их различными деликатесами, которые они не могли себе позволить на свою мизерную пенсию. Ей и так еле-еле удалось их уговорить перевести оплату коммунальных услуг полностью на себя. Лера мотивировала это тем, что тоже является совладелицей, и пришла пора отдать им свой дочерний долг.
Ее заветной мечтой было купить им пусть небольшую, но отдельную квартирку с тем, чтобы отец с матерью дожили свою старость в комфорте. Но своих денег у Леры не было, а просить Никиту она ни за что не будет. И каждый раз, как она возвращалась из их коммуналки в этот роскошный дом, ее мучила совесть.
Раздался звонок, и Лера, показывая Никите, чтобы он не беспокоился, сама пошла открывать дверь.
На пороге стояла эффектная, пышногрудая девица с прямыми, рыжими, явно крашенными волосами. На ней был деловой костюм, короткая юбка которого открывала симпатичные ножки. В руках девушка держала синюю пластиковую папку.
— Здравствуйте, — поздоровалась она, окидывая ее взглядом. – Я – Тамара, сотрудница Никиты Николаевича. Мне срочно нужно подписать кое-какие документы.
— Проходите, — пригласила ее Лера. – Подождите минутку, я его сейчас позову.
Девушка прошла внутрь и остановилась, с любопытством озираясь по сторонам.
Лера ее хорошо понимала! Входная дверь в дом сразу открывала вид на просторное, высокое в два этажа помещение, занятое под гостиную. Размеры впечатляли. Справа две стены, образующие угол, были застеклены и открывали красивый вид на ухоженный сад. Там располагалась зона отдыха: мягкие кресла с диваном вокруг вытянутого, прямоугольного журнального столика и большой, плоский телевизор. С высокого потолка почти до самого пола свисала люстра с длинными нитями хрустальных подвесок, которые мерцали всеми цветами радуги. Лестница из светлых пород дерева на второй этаж шла в форме буквы «П», огибая люстру. Слева за широкой аркой находилась столовая и немного дальше кухня, где обычно колдовала Нина Константиновна. Лера сама очень любила проводить время в этой светлой, просторной комнате, где легко дышалось и стены на тебя не давили.
Оставив Тамару наслаждаться впечатлением, Лера пошла туда, где сидели гости.
— Это к тебе, — тихо сказала она, наклонившись к уху Никиты.
— Кто?
— Какая-то Тамара.
Тот с удивлением посмотрел на нее и в волнении, хмуря брови, поспешно вышел из столовой.
Так как гости были поглощены обсуждением сложившейся политической обстановки в стране, Лера решила незаметно ускользнуть и проверить детей, которые уединились в комнате дочери. Их можно было понять – слушать взрослые разговоры за столом для них было не интересно. Но может быть, девочки хотят чая с пирожными? Тогда она могла бы им организовать это в гостиной или прямо у Насти в комнате.
Поднявшись наверх, Лера вошла в детскую. Настя со старшей  девочкой — дочерью одной пары из числа гостей — сидели в сторонке и шушукались в полголоса. Другая девочка семи лет – Оленька – со скучающим видом перебирала мягкие игрушки, которые в изобилии были расставлены на мебели и низких стеллажах.
— Настя, — укорила Лера свою дочь, — почему твоя гостья скучает?
По лицам старших девочек Лера видела, что перспектива заняться игрой с «мелюзгой» им не по вкусу, но правила гостеприимства не позволяют Насте пренебрегать одной гостьей, развлекаясь в это время с другой. Нехотя дочь соскользнула с кровати и направилась в сторону Оленьки.
Чая дети еще не хотели, сказав, что будут готовы к этому чуть позже. Поэтому, оставив их одних,  Лера вышла в коридор, устланный мягким ковролином. Оказавшись недалеко от полуоткрытых дверей кабинета, Лера услышала, как муж разговаривает с кем-то на повышенных тонах, и это заставило ее замедлить шаг.
— Зачем ты приехала? Здесь нет ни одного документа, который не мог бы подождать до завтра! — донеслось до нее.
— Ну, котик, — мурлыкала Тамара голосом капризной кошки, — не сердись! Я соскучилась! Я так хотела сегодня поздравить тебя с Днем рождения, а ты не брал трубку. Мой подарок при мне…
— Перестань! – раздраженно осадил ее Никита.
Лера не хотела подслушивать их разговор, поэтому ускорив шаг, она собиралась как можно быстрее проскочить мимо. Но поравнявшись с кабинетом, непроизвольно кинула взгляд в проем.
Тамара сидела лицом к двери на письменном столе, раздвинув ноги, и игриво держала Никиту за галстук так, что тот стоял совсем вплотную к ней. Спина девушки была выгнута, пиджак и блузка расстегнуты и ее грудь в кружевном лифчике упиралась в тело ее мужа. Никита еще не заметил Леру, так как стоял к ней спиной, а вот Тамара сразу посмотрела на нее. На мгновение в ее взгляде промелькнул испуг, который очень быстро сменился на тайное удовлетворение.
Лера резко затормозила. От возмущения кровь прилила к ее щекам. Не совсем соображая, что делает, она распахнула дверь шире и вошла в кабинет.
— Вам стоило бы запирать дверь, прежде чем миловаться! — ледяным тоном произнесла она. – Здесь дети!
Никита резко обернулся, а Тамара соскользнула вниз, оправляя юбку. Застегнув блузку и схватив папку со стола, девушка выскользнула за дверь. Но когда она проходила мимо, низко опустив голову, Лера успела заметить усмешку на ее губах.
Это было унизительно! Лера стояла, сцепив руки на груди, не в силах пошевельнуться. Старая, почти забытая боль снова возвратилась и пронзила ее сердце.
Никита тем временем, нервно приглаживая волосы, обошел вокруг стола так, чтобы тот оказался между ним и женой, и стал перебирать вещи на его поверхности, раскладывая все по своим местам.
— Ты совсем потерял голову, что приглашаешь ее в этот дом?! – возмутилась Лера.
— Я ее не приглашал, насколько ты сама знаешь, – огрызнулся тот в ответ. – Она сама пришла. И больше здесь уже не появится! Это я тебе обещаю.
— Ты понимаешь, что вас мог увидеть кто-нибудь из девочек?! А если бы это была Настя…?
— Лера, я все хорошо понимаю и без тебя. Знаю, что виноват, раз не смог удержать ситуацию под контролем. Как я сказал, подобного больше не повторится. И не нужно читать мне нотаций! – начал злиться он. – В подобной ситуации есть и твоя доля вины! Я здоровый мужчина и не могу жить без секса. Я много работаю, и мне просто необходима разрядка. А ты, как собака на сене… — оборвал он сам себя, так как понял, что чуть было не перешел границу, которую они негласно установили между собой.
— Кажется, я ни в чем тебя не упрекала, — сдавленно произнесла Лера. – Но прошу, только не в этом доме!
Развернувшись, она вышла из кабинета.
Лежа вечером в своей кровати, Лера очень долго не могла уснуть, ворочаясь с боку на бок. Сцена в кабинете все время стояла перед ее глазами, и она никак не могла разобраться в природе своих чувств по отношению к Никите.
Если любви между ними уже нет, то почему ее так больно ранит его измена?
Пока он встречался с кем-то за ее спиной, она относилась к этому спокойно и даже с пониманием, но стоило только увидеть все своими собственными глазами, как это снова стало для нее пыткой. Чем вызвана такая реакция с ее стороны? Может быть, сказывается многолетняя привычка находиться рядом? Может быть, они срослись с ним чуть ли не кожей, и люди действительно правы, когда говорят, что муж и жена – одна сатана. Возможно дело только в этом. Лера не знала наверняка, она терялась в догадках. Но и без любви между ней и Никитой сохранялась незримая связь, жестко держащая их в одной связке.
Так что же ей делать, чтобы разорвать эту связь? Может, завести любовника?
Но Лера знала, что никогда не пойдет на этот шаг. Разве что только от запредельной  безысходности. Но она пока не дошла до этой крайности. Любви хотелось, безусловно. Тепла, чьей-то заботы — да. Но лечь под мужчину без любви, только ради секса она не могла. Каждый раз, когда Лера представляла, что ее тела касаются чужие мужские руки — ее всю аж передергивало.
И с мужем не может, и с любовником тоже…  Прав был Никита – она, как собака на сене.
Так что же с ней не так? Почему она чувствует невидимую грань, через которую переступить просто не в состоянии?
 
***
 
В итоге, наконец, уснув, Лера снова увидела сон про птицу, который посещал ее уже четвертый раз. И всегда один и тот же сценарий: птица за окном влетает в форточку, не может выбраться из комнаты самостоятельно, и Лера выпускает ее обратно. Но сегодня сон сгустился, и произошло совсем ужасное.
Маленькая птаха билась об окно, и Лера никак не могла ее поймать. Стекло уже стало покрываться красными разводами от крови, которая сочилась из ран на грудке птички, смешиваясь с розовым оперением и делая его еще ярче. Силы бедняжки катастрофически быстро таяли, движения заметно замедлились, стали отрывистыми, но она, как обезумевший болванчик, продолжала упорно кидается на измазанное стекло в попытке выбраться наружу.
Вместе с агонизирующей птицей Лера чувствовала все то, что чувствовала та: страх, жажда свободы и света, отчаяние, боль, затрудненное дыхание и, наконец, безысходность и апатия.
Окончательно обессилив, птичка упала на пол, и Лера тут же подхватила ее на руки. Маленькое тельце у нее в руках едва дышало. Для того чтобы заметить это, ей пришлось очень внимательно присмотреться. О том, чтобы выпустить малышку на волю, не могло быть и речи, уж больно слаба та была. И Лера стояла в растерянности, не зная, что ей в итоге предпринять.
Когда она проснулась, то страдания маленькой птички все еще грузом лежали на ее сердце. Как же ей было жаль бедняжку! Как же хорошо она понимала ее стремление к свободе! Но к чему ей все это сниться?
В комнате было еще темно, за окном ярко светила луна.
 
 
Глава 28.
 
Яркий диск ночного светила в окне притягивал взгляд. Дэн мрачно смотрел на него, пытаясь уложить в голове информацию, которую ему только что сообщила Трейси.
— Дэн, я тоже не хочу от тебя уезжать, — продолжала она тем временем, — но у меня нет выбора. Я должна ехать. Если бы тебе предложили бросить твою работу, ты бы согласился?
Он перевел взгляд на Трейси. Его сердце сжимала непонятная тоска. Женщина сидела напротив него и держала его за обе руки. Комната освещалась только торшером, сгущая тени по углам.
— На сколько ты уезжаешь?
— Если честно, не знаю. Три месяца, полгода, год… Как получится. Запишем диск, и вернемся. Тони хочет вытащить группу и погрузить в другую обстановку. Надеется таким образом выдернуть ее из застоя. Да и для Стива это будет полезно.
— Когда отъезд?
Вопрос смутил Трейси, но взгляда она не отвела:
— Мне придется поехать в Нью-Йорк раньше, чтобы подготовить там все к их приезду, поэтому я уезжаю через неделю. Ребята подтянутся чуть позже.
— Вот ведь парадокс, — горько усмехнулся Дэн, — в свое время я сбежал из этой страны, а теперь она забирает тебя взамен.
— Ну, не драматизируй! Ты знаешь, на свете есть такие вещи, как телефон и интернет, так что мы всегда сможем оставаться на связи, — попыталась пошутить Трейси.
— Прости, милая, за хандру. Я знаю, как это для тебя важно. Просто мне кажется, что если ты сейчас уедешь, то я окончательно сдамся. И если уж быть откровенным до конца, то я боюсь оставаться один на один со своими кошмарами. Кто будет будить меня по ночам и тешить в своих объятиях?
— О, Дэн… — Трейси провела ладонью по его щеке с легкой щетиной. – Ничего страшного, звони мне в любое время суток. Кстати… — она вскочила с места и кинулась к своей сумке. – Мне Бен дал тут телефон одного экстрасенса, который в свое время помог ему наладить отношения с Норой…
— Не знал, что у них были проблемы. Мне всегда они казались идеальной парой.
Бен Майлз – спокойный уравновешенный парень, на три года младше Дэна – был бас-гитаристом в их группе. Свою любовь он всегда поровну делил между музыкой и своей женой Норой, которая совсем недавно родила ему очаровательную дочурку.
— Поэтому-то у них все так и прекрасно. Ты бы сходил к нему на сеанс.
Трейси протянула Дэну бумажку, на котором чужим мужским подчерком был записан номер телефона.
— Ты шутишь?! – Дэн не знал, плакать ему или смеяться. – Серьезно хочешь, чтобы я туда пошел?!
Женщина пожала плечами:
— Попытка — не пытка. А вдруг, и правда, поможет.
Он очень сильно в этом сомневался. Психолог еще куда ни шло, но экстрасенс…
Дэн представил себе одетого в белый балахон мужчину, с умным видом расхаживающего вокруг него и размахивающего перед ним руками — и его передернуло. Но обижать Трейси не хотелось, и он положил бумажку под вазу на столе.
— Бог с ним! Иди лучше сюда… — и Дэн притянул Трейси к себе…
 
***
 
Отъезд Трейси только еще больше усугубил положение, и Дэна теперь чаще обычного мучили ночные кошмары, от которых он долго потом приходил в себя. Тяжесть в груди часто без видимых на то причин порой наваливалась на него среди белого дня, и ему приходилось делать глубокие вдохи и выдохи, чтобы восстановить дыхание.
Но кульминацией сложившейся ситуации стал случай на одной из фотосессии. В самый разгар съемок сердце Дэна на мгновение пронзила такая резкая боль, что он еле устоял на ногах. Сумев скрыть этот факт от остальных, он закончил работу и немедленно отправился домой, где тут же завалился спать. Но страх перед внезапной остановкой сердца прочно поселился у него внутри.
Дэн понимал, что с такими вещами не шутят, и, если у него какая-либо патология, то можно смело поставить жирный крест на его карьере, требующей порой титанических усилий и полной самоотдачи. Поэтому, не теряя времени, Дэн отправился по врачам.
Сдав кучу анализов и проведя множество тестов, врачи разводили руками. Ничего выяснить так и не удалось. Легкие были в норме, сердце работало исправно и без перебоев. Но проблема оставалась, так как порой затрудненное дыхание никуда не исчезло. Все что ему посоветовали – это снова обратиться к психологу, так как физически Дэн был абсолютно здоров.
 
 
Глава 29.
 
— Психолог – это лучшее средство при данных обстоятельствах, — донеслось до Леры, как издалека.
Она лежала на своей кровати, отвернувшись к стенке и закрыв глаза. Мысли текли очень вяло, лениво и не задерживались в ее голове. Было блаженством не шевелиться, ничего не чувствовать и ничего не хотеть. Мозг лишь инстинктивно отмечал движения или звуки вокруг нее и тут же отбрасывал их за ненадобностью. Оставалось лишь одно единственное желание — чтобы ее оставили в покое, и она смогла бы снова улететь в свой прекрасный, волшебный мир, в котором прибывала все свое последнее время.
— У нее элементарная депрессия, как у большинства неработающих сейчас женщин, — продолжал Давид Семенович – их семейный доктор. – Сколько она уже так лежит?
— Два дня, — раздался голос Никиты. – Сначала мы думали, что она просто хандрит, но когда я сегодня вернулся с работы, и Нина Константиновна сообщила мне, что Лера так и не вставала, мы забили тревогу.
— И правильно сделали.
На какое-то время в комнате повисла тишина, прерываемая лишь шелестом бумаг и скрипом ручки.
— Вот вам телефон моей знакомой — очень хорошего психолога. Скажете, что это я Вам посоветовал к ней обратиться, и она Вас примет. А пока заставьте Валерию Борисовну принять это лекарство.
Раздался щелчок закрываемого портфеля и скрип отодвигаемого стула.
— Спасибо, Давид Семенович.
Свет приглушили, все вышли и оставили Леру в блаженном покое.
 
***
 
Сидя за письменным столом в своей комнате, женщина строчила записи в своем дневнике. Рука не поспевала записывать все то, что рождалось у нее в голове. Лера торопилась передать бумаге то, что накопилось у нее за все годы: ее сны, чаяния и потери, беды, радости и мечты. Все, что скрывалось за телом в глубинах ее души.
Психолог Карина Владиславовна, которую посоветовал им Давид Семенович, оказалась чуткой, понимающей женщиной, которая помогла Лере выбраться из своей скорлупы. Ее совет вести дневник так увлек Леру, что она просиживала теперь со своей тетрадкой любую свободную минуту, которых в ее жизни стало гораздо меньше, чем раньше. Домочадцы всячески старались привлечь ее к своим повседневным делам для того, чтобы она как можно меньше времени оставалась наедине с собой.
Они думали, что она этого не замечает…
Лера усмехнулась. Она была благодарна им за их заботу о ней. Настя то и дело приводила домой своих подруг, которые не давали ей скучать, требуя к себе постоянного внимания. Нина Константиновна советовалась с ней по поводу приготовляемых блюд, и не раз Лера готовила их вместе с ней. Даже Никита всегда теперь ужинал дома в кругу семьи, а не бегал по ресторанам, как это бывало раньше.
Но, несмотря на все их старания, Лера не могла избавиться от терзавшей ее тоски и внутреннего одиночества. И тогда в такие моменты единственным спасением становился чистый лист бумаги, на который ложился невеселый груз ее мыслей, или же выбеленный холст, на котором она неумело, как могла рисовала тот удивительный, волшебный мир. Мир, который она видела в своих грезах и в котором хотела бы остаться навсегда…
В дверь постучали.
— Да? – спросила Лера, обернувшись.
Дверь приоткрылась и в проеме появилась их домработница.
— Валерия Борисовна, Вам звонят.
Женщина протянула ей трубку и удалилась.
— Алло.
— Лера?
Звонила ее мать.
— Да, мама.
— Доченька, у меня к тебе просьба, не могла бы ты нас с отцом свозить в Святогорский Свято-Успенский монастырь?
— А где это?
— В Псковской области, в Пушкинских Горах.
Это было около трехсот километров от Питера.
— Понимаешь, отец приболел и очень хочет туда съездить. А я боюсь, что на автобусе он дорогу не выдержит.
— Конечно, мам! Когда вас туда отвезти?
— Да, как сможешь, доченька.
— Хоть завтра, — Лера засмеялась.
«До пятницы я совершенно свободна», — пришли ей на ум слова из мультфильма про Винни Пуха.
Когда они с мамой закончили разговор, Лера вдруг с удивлением поняла, что ей по-настоящему не терпится отправиться в путешествие. Это здорово! Дорога, незнакомые места, новые лица…
 
***
 
Запах ладана и горящих восковых свечей приятно щекотал ноздри. А вот монотонное, заунывное пение батюшки и косые взгляды старушек, которые обслуживали церквушку, действовали на Леру удручающе. Оставив родителей молиться, Лера выскользнула наружу и, стянув с головы платок, вдохнула полной грудью утренний, чистый воздух.
Конец августа выдался жарким, сухим. Солнце начинало припекать, и Лера отправилась на поиски, где можно было бы посидеть в тенечке и подождать отца с матерью.
Сначала она прошла к памятнику на могиле любимого ею известного поэта Александра Сергеевича Пушкина, нашедшего покой в стенах монастыря, и положила к его основанию маленький букетик полевых цветов, который купила до этого у пожилой женщины перед входом. Затем, спустившись вниз по каменной лестнице, она оказалась в небольшом уютном дворике, в котором заботливыми руками для посетителей были высажены пестрые цветы на клумбах и стояли выкрашенные в белый цвет скамейки. Место было достаточно уединенным, и в то же время отсюда хорошо просматривался выход из церкви.
Убрав платок в сумку, Лера присела на скамью и достала из нее непочатую полулитровую пластиковую бутылку с чистой водой, которая приятно холодила руку. Так и сидела она, задрав голову, разморенная ласковым теплом, пока лица ни коснулась тень, заставившая ее вынырнуть из далеких грез.
По узкой посыпанной мелким гравием дорожке в ее сторону шел седой старичок, опираясь на клюку, вырезанную из обычной ветки дерева.
— Доброго дня! – поздоровался он с Лерой, присаживаясь на скамейку рядом с ней.
— Здравствуйте! – вежливо ответила она.
Дедуля покосился на бутылку в ее руке и, утирая со лба пот, попросил:
— Не поделитесь водой? Пить очень хочется, а до колонки еще дойти надо.
— Да, конечно! На здоровье! — Лера поспешно протянула ему бутылку, и тот отпил из нее несколько глотков.
— Благодарствую, — завернув крышку, старик поинтересовался, кивнув в сторону церкви: — К иконе приехала?
— Родителей привезла. Папа не очень хорошо себя чувствует, — дала короткий ответ Лера.
— А ты что же не на службе? – не унимался словоохотливый старичок.
Лера пожала плечами:
— Не вижу в этом смысла.
Глаза старика хитро блеснули, на его губах появилась полуулыбка, и Лера попыталась оправдаться:
— Просто все это так помпезно, вычурно. Все эти службы – просто массовые медитации, а разговор с Богом слишком личен, чтобы выставлять его напоказ. Не понимаю, для чего нужно простаивать в церкви несколько часов, если можно обратиться к Богу напрямую.
— Вот как? — крякнул дед.
Лера попыталась оформить в слова то, что ощущала:
— Ведь Он всегда с нами, внутри, в сердце…
— Православная?
— Да, — кивнула Лера. — Крещеная, но не истинно верующая.
— Интересно… А каким в твоем понятии должен быть истинно верующий человек? – он специально сделал ударение на слове «истинно».
Неподдельный интерес в расспросах этого старца, заставлял Леру отвечать тому откровенно, как на исповеди, на которую она ходила разве что только в раннем детстве.
— Наверное, как мои родители: молиться, ходить на службы, соблюдать посты, слушаться батюшек, — перечислила она. -  Но мне это, почему-то претит. Не могу делать того, смысла чего не понимаю.
Лера на какое-то время задумалась, и старик сидел тихо, не прерывая хода ее мыслей. Концом палки он выводил круги на песке возле своих ног.
— Наверное, поэтому у меня и нет счастья в личной жизни, — грустно заключила она. – Возможно, я несу наказание за свое неверие. Вот мои родители живут вместе в мире и гармонии, потому что являются истинно верующими людьми, а я…
— Так вот зачем ты здесь… — загадочно оборонил старец.
Лере смысл его слов был не понятен.
— Давно замужем?
— Уже одиннадцать лет.
— И всю вину за несчастливый брак ты берешь на себя… — он не спрашивал, а утверждал.
Надо же! Как это он угадал?
Лера кивнула:
— Понимаете, я так и не смогла простить ему измену и при всем этом осталась жить с ним под одной крышей. В результате одни мучения. Поначалу все оправдывалось счастьем дочери, но постепенно я стала понимать, что сама при этом остаюсь глубоко несчастной. Мне все время кажется, что ущемляя и сдерживая себя, я упускаю в своей жизни нечто главное, важное… Не знаю, как выразить. Это на уровне ощущений. Я бы рада уйти, тем более, что дочь уже подросла, но что-то продолжает удерживать меня возле мужа. Я даже думала завести любовника…, — Лера смущенно опустила глаза вниз, но раз уж она начала откровенно говорить — но не могу. Это выше моих сил. Мечусь, как загнанное животное в клетке, а вырваться на свободу не могу.
Старец внимательно, не прерывая, слушал ее откровения. Когда она замолчала, он спросил?
— У тебя в жизни были другие мужчины до мужа?
— Нет, он единственный.
— Ты знаешь об Образе Рода?
Лера отрицательно покачала головой.
— А о законе телегонии¹², как это называется в современном языке?
— Да. Это у животных, когда первый самец  у самки навсегда закладывает свой генотип в нее. И все ее последующие потомства, даже при смене партнера, будут носить черты первого самца.
Старик удовлетворенно кивнул головой.
— Да, именно так. Но человек на самом деле почти ничем не отличается от животных, так как его тело, как и у остальных, дано матушкой Землей. Поэтому законы писанные природой распространяются и на нас. Тот образ, который дал тебе в свое время муж, и живет сейчас в тебе, прочно связывая вас вместе. А то, что у тебя не было других мужчин, которые могли бы размыть первоначальный образ – заметь, не убрать, а только размыть – и является причиной того, что тебе трудно с ним расстаться. Вот почему раньше браки заключались один раз и на всю жизнь. Люди помнили еще об этих законах и старались блюсти чистоту.
— Так почему же другие с такой легкостью меняют партнеров, а я не могу? – недоумевала Лера.
— Не знаю, могу только предположить. В этот сложный век, замусоренный ненужной информацией, люди перестали чувствовать самих себя, не то что других. А тебе, видно, удалось сохранить в себе чистоту восприятия этого мира. Как ты сама говоришь, на уровне интуиции. Людям, которые чувствуют несоответствие законов природы и законов общества, во все времена приходилось нелегко.
— Так что же мне делать? Получается, я теперь вынуждена буду всегда оставаться рядом с мужем? Неужели нет средства, чтобы избавиться от этого его «образа»?
Старик задумчиво погладил свою бороду.
— Я, к сожалению, таких чудо средств не знаю. Слышал, что в старину были волхвы, которые проводили подобный обряд, да и то только в тех случаях, когда случалась беда, и девушек насиловали. Но чтобы в современности… Молись, проси, и тебе воздастся. Бог любит своих детей, как бы людей не стращали его именем. Ведь человек всегда будет счастлив, если будет прислушиваться к окружающему его миру. Он постоянно дает нам подсказки, как сделать так, чтобы дорога по жизни была устлана скатертью. Но люди его не слышат и сосредоточены исключительно на самих себе. А и нужно-то только прислушаться и довериться своему сердцу, которое никогда не лжет. Подсказки и знаки разбросаны повсюду, они везде.
— Как это? – удивилась Лера, оглядываясь вокруг. В этот момент она снова ощущала себя маленькой девочкой, которая верила в чудеса.
Старец улыбнулся:
— Самое простое. Видишь вон ту сердитую тучу, что тянется к нам из-за монастыря? – Лера посмотрела в ту сторону. – Серьезная дама. Как думаешь, будет дождь?
— Не знаю, но очень похоже на то.
— Теперь прислушайся к тому, что происходит вокруг. Птицы продолжают свои песни, кузнечики весело стрекочут в траве – никто не беспокоится насчет возможного дождя. Так стоит ли беспокоиться нам?
Старик был прав, в окружающем их пространстве Лера ощущала лишь радость и беззаботность.
— И это лишь капля в море подсказок Бога. Научись распознавать их, и ты заметишь, как твоя жизнь наладится. Для начала оглянись назад и вспомни все те знаки, что давала тебе жизнь. Тогда ты сможешь понять, где свернула не туда, и как все это исправить. А насчет твоего желания обрести свободу… Знаешь, на самом деле в мире нет ничего невозможного. Небеса исполняют все наши желания.
— Так уж и все? – не поверила Лера.
— Все, — убежденно ответил он. — Нужно только четко представлять, чего на самом деле ты хочешь. Иначе сам будешь потом себя спрашивать, почему все идет не так, как ты задумывал.
Несмотря на уверенный тон старца, Лера все равно сомневалась в его словах. Поняв это, старик полез в один из карманов и достал оттуда маленький, в виде капельки матово-зеленый, с намеком на прозрачность камешек.
— Вот, держи, — протянул он ей его на раскрытой ладони. – Это талисман, который исполняет желания. Но не все подряд, а только самые-самые заветные. Носи его возле сердца, и чем больше будешь загадывать, тем большую силу он будет обретать. Сама убедишься в этом со временем.
— Спасибо, — растроганно поблагодарила его Лера за столь щедрый подарок. – Не знаю, как Вас отблагодарить…
— Считай, что это плата за воду, которой ты меня угостила, — успокоил ее он. – Ну, спасибо за разговор. Но мне, похоже, пора. Засиделся, заболтался…
Тяжело поднявшись со скамейки, старик положил свою морщинистую руку Лере на голову и проговорил:
— Будь счастлива, дочка, — и зашагал прочь.
— До свидания! Спасибо! – запоздало бросила она ему вслед.
Не оборачиваясь, как будто и не слыша ее слов, старик размеренной поступью шел в сторону ворот монастыря. Скоро он скрылся из поля зрения, а Лера все так же продолжала сидеть во власти их разговора и сжимала в кулаке заветный камешек.
 
 
Глава 30.
 
Разжав кулак, Дэн еще раз посмотрел на скомканную бумажку в руках.
Звонить или не звонить? Может быть это и глупо, но он использовал все известные ему нормальные средства, и теперь осталось только это.
После визита к врачу прошло уже около двух месяцев, но таблетки, которые ему выписали, не помогали. Та же история и с психологом. Дэн сменил специалиста, но и с ним сеансы ни к чему не привели. Он мучился от страха за свою жизнь, которая могла оборваться в любой момент. И тогда он вспомнил об экстрасенсе, которого посоветовала ему Трейси.
Похоже, это был его последний шанс.
Набрав номер телефона, указанный на бумажке, он ждал, когда на том конце снимут трубку. Не было даже имени этого человека, и Дэн положился на удачу.
— Алло, — ответил ему приятный женский голос.
Может быть, это была ассистентка или жена экстрасенса?
— Здравствуйте, меня зовут Дэниэл Блэк, — представился он. – Мне ваш номер дал один знакомый – Бен Майлз… — Дэн не знал, что говорить. – Дело в том, что у меня возникли некоторые проблемы со здоровьем, и мне не к кому больше обратиться. Возможно, ваш босс сможет мне помочь. Могу я с ним поговорить?
— С моим боссом? – ему послышалась усмешка в голосе женщины.
— Ну, да, — неуверенно ответил он.
— К сожалению, напрямую это не получится. Но Вы можете подъехать, и мы что-нибудь придумаем,– Какое-то время из трубки доносилось лишь щелчки и шуршание бумаги. — В эту пятницу в шесть вечера Вам будет удобно?
— Да, вполне.
— Тогда записывайте адрес…
— Одну минуту…
Дэн лихорадочно стал озираться по сторонам в поисках ручки. Заметив ее на стеллаже, он схватил ее и записал на обратной стороне скомканной бумажки с телефоном название улицы, номер дома и квартиры.
 
***
 
В назначенный день, без десяти шесть Дэн подъехал по указанному адресу и остановился напротив серого пятиэтажного дома на пересечении улиц Олд Таун и Павемент. Поднявшись на третий этаж, он позвонил в дверь. С той стороны раздались быстрые, легкие шажки, дверь приоткрылась, и из-за нее высунулась светлая головка девочки лет десяти с двумя жиденькими косичками и живыми, ясными глазами. Открыла и, испуганно ойкнув, тут же ее захлопнула. Но не прошло и секунды, как она снова выглянула наружу и улыбнулась.
Удивленный ее поведением, Дэн сверился с бумажкой и спросил:
— Здравствуй, мне…
— Привет! Вы к моей маме? – быстро затараторила девочка, оборвав его на полуслове. — Проходите, пожалуйста, – продолжала она, распахивая дверь шире. – Она сейчас освободиться. Вы меня сначала так напугали! Вы так похожи на Дракулу… Сначала я думала, что Вы хотите меня укусить, а потом вспомнила, что сейчас день.
С вампиром Дэна еще никто не сравнивал, и это вызвало улыбку на его губах. Да и девочка была такой забавной болтушкой…
Шагнув внутрь, он оказался внутри весьма обычной небольшой квартирки, и ничто не здесь не указывало на логово экстрасенса.
— Сюда, пожалуйста, — продолжала трещать девочка, указывая ему на небольшую комнату. – Меня, кстати, зовут Кристи. А Вас?
— Дэн, — он протянул руку, и девочка смело пожала ее в ответ.
— Кристи! – донесся до них голос той женщины, которую он слышал по телефону.
— Ой… — пискнула девочка и вылетела вон из комнаты.
Оставшись один, Дэн стал рассматривать помещение, которое ничем не отличалось от обыкновенной гостиной. Ее небольшие размеры, простая мебель, отсутствие излишеств указывали на то, что здесь проживает совершенно обычная среднестатистическая семья. На полках и стеллажах стояло множество книг от старой потертой классики до современной беллетристики в глянцевых обложках. Видно обитатели этой семьи любили читать. Но нигде не было видно ни свечей, ни камней, ни любой другой атрибутики магов и колдунов. Возможно, все это находится в какой-нибудь другой комнате…
— Здравствуйте, — раздался голос позади него, и Дэн, вздрогнув, резко развернулся.
Возле дверного проема стояла миниатюрная, миловидная женщина лет тридцати пяти – сорока. Точнее сказать было нельзя, так как маленький рост и фигурка, как у молоденькой девушки могли скрадывать ее возраст. Густые каштановые вьющиеся волосы были прихвачены сзади незамысловатой заколкой. Одета она была в простое ситцевое платье.
— Извините, не хотела Вас напугать. Меня зовут Саманта Вилсон, и я – медиум, — женщина протянула ему свою руку, которая утонула в его ладони.
Дэниэл немного стушевался, так как не ожидал, что экстрасенсом окажется эта женщина, он почему-то думал, что его примет мужчина. Ему стало неловко и смешно при воспоминании о том разговоре, что состоялся у них по телефону. Оказывается, они имели в виду разных «боссов».
— Добрый вечер, — поздоровался он. – Дэниэл Блэк.
— Ну, что ж, присаживайтесь, где Вам будет удобно и рассказывайте, что Вас сюда привело.
Устроившись в кресле, Дэн рассказал ей о проблемах с дыханием и сердцем, о том, что он испробовал все доступные средства, но ему так и не удалось от них избавиться. Мысленно приготовившись к тому, что женщина начнет сейчас совершать какие-либо манипуляции вокруг его тела, он задал ей вопрос:
— Что я должен теперь сделать?
— Ничего, — удивилась Саманта, которая сидела напротив него, — кроме того, что вы расскажете мне все более подробно.
— А как же свечи и хрустальный шар… Вы не будете лечить меня при помощи своей энергии?
— Ах, вот чего Вы ждете! — засмеялась женщина. – Вынуждена буду Вас разочаровать, но я не целитель. Я обладаю даром общаться с духом человека и через него выявлять суть происходящего, причину его проблем. Но я не занимаюсь лечением. Все остальное в руках самих людей. Если честно, то я даже не могу Вам стопроцентно обещать, что помогу. Иногда случается, что дух закрывается от меня и не желает общаться, и я не имею права его заставлять. Только с его согласия. Хотя… такое бывает крайне редко, и на это всегда имеются причины. Как правило, духи с удовольствием идут на контакт, так как измучены своими попытками достучаться до человека, который их попросту не слышит. Отсюда зачастую и возникают проблемы в жизни. Так что? Не отпугнули Вас мои откровения? Возможно, Вы разочарованы… Но я могу начать лишь в том случае, если только заручусь Вашим согласием и доверием. Без них диалог не состоится.
С каждой минутой Дэну нравилась эта женщина все больше и больше. Простота общения и откровенность Саманты подкупали и располагали к ней. В ее присутствии он чувствовал себя спокойно и непринужденно, несмотря на то, что видел ее впервые в своей жизни. Дэн всегда чрезвычайно осторожно впускал в свою жизнь других людей, но в этой женщине он не чувствовал ни грамма фальши, и ему захотелось ей довериться.
— Нет, все в порядке,- уверил ее Дэн. – Спасибо за Вашу откровенность. Что для этого нужно?
— Расскажите мне, когда это происходит и опишите то, что чувствуете в эти моменты. Даже если у Вас возникнут какие-либо странные ассоциации или образы, говорите все, что взбредет в голову. Порой любая мелочь может оказаться ключевой.
Дэн собрался с мыслями и начал:
— Сначала все происходило после ночных кошмаров, которых я, к сожалению, не помню. Каждый раз после них я не мог дышать, как будто заключен в стены, которые сжимались вокруг меня, и мне не хватало воздуха. Грудная клетка была словно в тисках, и мне приходилось силой заставлять ее работать. Но больше всего меня пугают сердечные приступы, которые случаются так внезапно, и… — Дэн сглотнул, — при этом я всегда ощущаю холодное дыхание смерти за спиной. Мне становится страшно.
Дэн замолчал. Ему казалось, будто все, что он сейчас описал, незримо повисло в этой комнате. Ощущения, облаченные в слова, обретали определенные формы.
— Как давно это у Вас началось? – задала вопрос Саманта.
— Около трех лет назад.
Женщина кивнула:
— Я вижу, что с Вами происходит, но не могу понять причину. Каждый раз, как я задаю этот вопрос Вашему духу, он не может «открыть рта». Вы не даете ему на это разрешения, запрещаете. Он лишь показывает цифру 10. Вы можете описать ключевые события, которые происходили с Вами за этот период времени?
Все это очень напоминало Дэну посещение психолога. Отличие состояло лишь в том, что тот смотрел на пациента со стороны, а здесь он чувствовал невидимое присутствие и соучастие Саманты внутри себя. Как будто женщина становилась частью его самого и скорее слушала его не ушами, а сердцем.
Дэн задумался, решая с чего начать. Он понял, что имела в виду медиум. Историю предательства он уже не раз рассказывал психологам, ее прокручивали снова и снова, но после его переезда в Англию, она не вызывала больше в нем ярких эмоций, и Дэн воспринимал ошибки прошлого всего лишь как хороший жизненный урок. Никакой боли, только неприятные воспоминания. Необходимости снова ворошить кучу мусора он не видел, но уступил просьбе Саманты.
Но здесь все оказалось совсем не так, как на кушетке врача. Дэн с удивлением заметил, как по мере его рассказа, эмоции возвращаются к нему снова, но уже с удвоенной силой. Будто раньше они были покрыты невидимой, притупляющей оболочкой, а теперь они оголились, стали ярче и яснее, чем в то время, когда все это случилось. Он как будто раздвоился, и одна его половина корчилась в муках, а вторая наблюдала со стороны. Ничем не сдерживаемые чувства грозились выйти из под контроля и разорвать на части его человеческое сердце.  Теперь Дэн и сам понимал, откуда берутся эти приступы.
Саманта во время его рассказа сидела молча, закрыв глаза. Она будто погрузилась в транс, и Дэн не знал, слышит ли она его вообще, но продолжал говорить. Когда он закончил, то какое-то время все еще оставался погруженным в свои мысли, а затем остановил свой взгляд на медиуме.
Женщина задумчиво смотрела на него. На ее лице он увидел следы усталости.
— Чтобы объяснить, что происходит, мне придутся начать издалека. Давайте сначала поговорим о сути нашего духа, души и тела – этой святой троице. Дух, как некая движущая сила приходит на Землю, чтобы исследовать ее, в сопровождении души. Сам по себе он статичен, хоть и обладает колоссальными знаниями. Для того чтобы свободно познавать этот и другие миры ему необходима гибкая и легко изменчивая душа, которая является многогранным бриллиантом с собственным внутренним светом и универсальным ключом к остальным мирам. Для нее не существует границ и преград и, меняясь, душа, как любопытный, неусидчивый ребенок всегда открыта для новых познаний, которыми щедро делится с духом. Чем больше качеств приобретает душа, тем больше граней на ее поверхности, и тем ярче ее сияние. С другой стороны дух дает ей свою защиту, силу, которую мы называем человеческой волей, и знания. Но душа еще служит и оберегом тела от той мощи эмоций, которыми обладает дух. Пропуская их через себя, она смягчает их силу, которая могла бы затопить сердце, через которые те проходят. Только их гармоничный союз дает нам правильное продвижение по жизни. Знаете, как говорят, что есть духовные, а есть душевные люди. Попробуйте теперь ощутить разницу.
Саманта дала Дэну время, чтобы он смог прочувствовать ее слова. Когда он снова посмотрел на нее, женщина продолжила:
— Давайте теперь я объясню, что происходит именно с Вами. Вы, Дэн, по натуре очень эмоциональный человек, и Ваш дух обладает довольно большой силой. До той истории несчастной любви, Ваши душа, тело и дух находились в относительной гармонии и жили в согласии. Но после того как с Вами случилось это несчастье, Вы отгородились от всех эмоций, которые Вами владели, и отказались от них, обрекая собственную душу на медленное умирание. Ведь она питается и живет чувствами. Потеря души вовсе не означает полную смерть — в мире немало людей, которые и вовсе обходятся без нее, их еще называют бездушными. Вы же заключили ее в корку льда, которая со временем росла и становился все толще, пока совсем не изолировал душу от Вас. Пока это было возможно, она всеми силами пыталась до Вас достучаться сначала через сны, после которых вы не могли дышать, а когда силы стали на исходе, страх Вашего духа перед происходящим, не сдерживаемый заточенной душой, стал достигать сердца, грозя разорвать его на части. Потому что он отчетливо понимает, что теряет. Без души нет полноты жизни, лишь разумное существование. Дух Ваш силен, но без души он безлик, бесцветен и безрадостен.
Дэн сидел, низко опустив голову. Картины, которые рисовала эта женщина, ясно вставало перед его внутренним взором. Оглядываясь назад, он теперь четко видел, как его жизнь из яркой и красочной становилась серой и монотонной. Может быть, именно это и стало сдерживающим фактором в его карьере модели, и он так и не смог взять вершины, которые ему прочили вначале. Нужно еще будет все это осмыслить на досуге и понять, сколько он упустил за это время.
— Одного только не могу понять, — слова Саманты заставили его вскинуть голову и посмотреть на нее. Женщина задумчиво смотрела перед собой и слегка хмурилась. – Вам постоянно кто-то помогал и поддерживал Вашу истерзанную душу. Это не Ваш собственный дух, это кто-то со стороны…
— Кто? – Дэн в волнении поддался вперед.
— Не знаю, не могу увидеть, — с сожалением ответила она ему. – Просто ощущаю постороннее присутствие. Возможно, Вы сами все поймете, когда выпустите наружу свою душу, потому что она как раз в курсе.
— Но как это сделать? – Дэн смотрел на нее с надеждой.
— Отпустите свои чувства, только они могут растопить лед на Вашем сердце. Да. Порой это горе, боль, ненависть… Но отгораживаясь от них, Вы в то же время теряете радость, счастье и любовь. Стоят ли покой и забвение всего этого?
Слезы затопили Дэна и готовы были пролиться наружу, но он по привычке сдержал их.
— Спасибо, Саманта, за Вашу помощь! Вы правы. Не знаю, как дальше пойдет моя жизнь, но я Вам очень благодарен. На самом деле, ощущаю себя так, словно камень с души свалился, — они оба рассмеялись точности последних его слов. – Как я могу Вас отблагодарить?
— Если Вы имеете в виду деньги, то я их не беру, — Саманта остановила рукой готовые сорваться с его губ возражения. – Вашей искренней благодарности и доброго слова в мой адрес будет вполне достаточно. Искренние чувства от души и есть настоящее богатство, которое мы копим и забираем с собой. Просто приходите на чай, когда обретете свое счастье, и та радость, что Вы принесете с собой и будет лучшей для меня наградой.
Лицо Дэна озарилось теплой улыбкой. Он поднялся с кресла вслед за Самантой, и та протянула ему руку на прощание. Но Дэн не пожал ее, а галантно прижался к тыльной стороне ладони в благодарном поцелуе. Женщина смущенно заулыбалась. Видно не часто ей, как женщине доводилось испытывать подобное к себе внимание. Вообще он не ощущал в доме мужского присутствия. Было похоже на то, что женщина жила здесь одна с дочкой, а значит, ей приходится несладко.
— Обязательно приду, — пообещал он.
Саманта проводила его до дверей, где они тепло распрощались, и Дэн вышел на улицу.
 
***
 
Пока он сидел у медиума, на улице прошел дождик, оставив после себя чистое небо и мокрый асфальт. Дэн полной грудью вдохнул в себя свежий, влажный, наполненный озоном воздух, и после каждого такого вдоха, он чувствовал, как легкие прочищаются, а на душе становится легко и радостно. В воздухе витали сильные ароматы цветов из парка через дорогу от дома, возле которого он стоял. Сочная, умытая дождем зелень манила к себе, и Дэн решил прогуляться там перед тем, как ехать домой.
Несмотря на сырые дорожки, по парку носились дети и неспешно прогуливались пожилые пары. Влюбленные парочки предпочитали уединиться на скамейках под сенью раскидистых деревьев. Природа вокруг триумфально праздновала свое омовение громким щебетом птиц и бриллиантами капель, сверкающими в солнечных лучах.
Дэн с удивлением отметил, что звуки больше не сливаются для него в один однотонный фон. Он отчетливо слышал такие разные голоса людей — от высокого детского до монотонного старческого бормотания — и шуршание шин с улицы, и дальний лай собаки, и многоголосье птиц, и шелест тяжелой после дождя листвы. Каждый слышимый им звук был необычен и неповторим, как в детстве, когда для ребенка не существует мелочей. Важно все, что позволяет тебе жить полной жизнью, расцвечивает ее в яркие краски.
Со дна души поднялась и, набирая силу, вновь зазвучала почти забытая мелодия Вселенной. На мгновение Дэн закрыл глаза и позволил ей пробежаться по венам и наполнить каждую клеточку своего организма. Она очищала его, как дождь омывает природу, и уносила прочь горечь, накопленную за эти годы. Дэн чувствовал себя легким и обновленным. Теперь радость этого нового дня свободно касалась его души, и… ему хотелось петь и танцевать.
Дэн ощущал потребность облечь свои чувства и переживания в слова, и в голове начали зарождаться фразы, которые плавно, сами собой складывались в рифмы, а затем перетекали в строки стихов. Их ритм звучал, как музыка, которую он слышал в своем сердце: торжественная и печальная, полная светлой надежды и предвкушения возможного счастья.
Боясь растерять слова в шквале обуреваемых его эмоций, Дэн поспешил домой, чтобы записать все на бумагу. Пока он вел машину по улицам Лондона, он постоянно прокручивал в голове новорожденные строки, чтобы не забыть их, так как на их место уже просились другие. Влетев в дом, он кинулся в кабинет и засел за письменный стол, вдохновенно накладывая стройные ряды строк на белые листы бумаги. Дэн захлебывался эмоциями, и его листы были испещрены многочисленными зачеркиваниями, так как он лихорадочно подбирал слова, которые бы более точно отражали его нынешнее внутреннее состояние. Как только он заканчивал одно стихотворение, рождалось другое.
В них была вся его жизнь: его взлеты и падения, радости и мучения, счастье и беда…
 
 
Глава 31.
 
Отложив, наконец, ручку, Лера удовлетворенно потянулась, растягивая застоявшиеся мышцы. В эту тетрадку она записывала все свои фантазии, которые только приходили ей в голову. На ее счету было уже несколько небольших рассказиков, которые она бережно хранила в ящике своего стола. И лучше всего ей писалось по утрам, когда дом был погружен в тишину, люди мирно спали в своих кроватях, и ничто не отвлекало ее от творчества.
За окном стоял густой туман, который плотной завесой доходил до второго этажа и укрывал от взгляда землю и растения. И лишь деревья с высоко поднятой кроной могли ясно видеть небо и поднимающееся из-за горизонта солнце. Птицы, ободренные встающим светилом, начинали уже не просто лениво щебетать, а складывать звуки в песни.
«Хорошо бы прогуляться», — мелькнула мысль, и, не откладывая свое желание в долгий ящик, Лера накинула ветровку и выскользнула из дома.
Воздух на улице настолько был насыщен влагой, что ее куртка тут же начала покрываться мельчайшими бисеринками конденсата. На дворе была осень, и под ногами шелестели опавшие листья. Выйдя за ворота, Лера направилась по тропинке через лесопарк к озеру. Заблудиться она не боялась, так как не раз прогуливалась в ту сторону и хорошо знала дорогу. Туман вокруг нее уже начинал редеть, и стали просматриваться кусты и деревья ольхи и осины по бокам тропинки. Внутри серой мглы мир казался нереальным, призрачным, расплывчатым, и у Леры возникало ощущение, что она одна в целом белом свете.
Женщина неспешно брела в белом мареве, погруженная в свои мысли.
Что же ей делать с грузом той информации, которую она получила от старца? Если тот прав, и ей никогда уже не избавиться от своей незримой зависимости от мужа, то ей остается только смириться и коротать свою жизнь в полном одиночестве. Сейчас она заботится о дочери, а потом когда-нибудь настанет пора нянчиться с внуками.
Да… Безрадостная вырисовывается картина!
Еловая ветка, которую Лера не заметила в тумане, несильно ударила ее по лицу, оставляя на щеке влажные разводы. Отодвинув ее в сторону, она прошла дальше.
Но сможет ли она так жить, рассуждала женщина, продолжая свой путь. Ведь сейчас ее спасают и поддерживают лишь ее фантазии на бумаге. Как долго она еще сможет жить в вымышленном мире, избегать действительности и закрывать глаза на измены мужа без того, чтобы не сойти с ума? Никита – не ее герой. Это и ежу понятно. Но, несмотря на боль, что он ей причинил в прошлом, в целом он – хороший человек. Может быть, виновато его окружение и среда, где жизнь четко делится на две составляющие: жизнь дома и вне дома. Для него – это норма поведения, и Лера знала, что Никита тогда, в далеком прошлом сожалел лишь о том, что правда вылезла наружу и причинила его близким страдания. Но не о самой измене. Жаль, что она поняла это только сейчас. Любила его без оглядки, с зашоренными глазами. Как поет Алена Апина: «Я его слепила из того, что было, а потом что было, то и полюбила…». Как точно!
Пока Лера размышляла, тропинка вывела ее на небольшое, открытое пространство перед озером, где туман уже низко стелился по земле у самой кромки воды. Вокруг тихо стояли березы, белые стройные стволы которых ясно проглядывались в белесой дымке, все еще висевшей в воздухе.
Лера присела на поваленное, полое внутри дерево и, сорвав длинную травинку, начала вертеть ее в руках.
Если бы она могла обрести любовь, которая бы позволила свести воедино ее мечты и действительность! Если бы они не противоречили, а дополняли друг друга!
Рука Леры непроизвольно потянулась к маленькому кулону, спрятанному под платьем на груди, и, вытянув его на свет божий, стала вертеть в пальцах.
Ей нужен надежный, преданный, любящий мужчина, которому она могла бы всецело доверять и не мучиться постоянно вопросом, где он и с кем. Возможно, именно с таким ей и удастся обрести свое счастье.
Набирающее силу солнце уже достаточно поднялось над горизонтом, чтобы разогнать над озером последние клочья тумана, и поверхность воды заискрилась в его лучах. У самого берега плавно покачивались широкие листья кувшинок, по которым сновали маленькие, верткие птички в поисках насекомых.
Вот если бы и ее сомнения и страхи можно было так же легко разогнать! Ведь Лера прекрасно осознавала, что мечты могут остаться лишь мечтами. На самом деле ей просто может не хватить веры в возможное счастье. Не ошибется ли она снова? Не попадет ли вновь в созданные ею же призрачные сети иллюзий? А что если разочарования и новая боль окончательно сломят ее? Не лучше ли оставить все, как есть сейчас?
Вопросы и сомнения не давали ей определиться с тем, чего она действительно хочет от жизни. И хочет ли она вообще жить полно, красочно и насыщенно или уютней и надежней остаться в своей уже знакомой раковине. Но если она хочет перемен, то нужно определяться…
Посидев еще какое-то время на природе, Лера вздохнула и направилась обратно к дому.
 
***
 
Вот уже второй день Лера читает это нудное, ни чем не привлекательное произведение, и не может понять, почему до сих пор не отбросила его в сторону.
Она сидела внизу, в гостиной, забравшись с ногами на диван и прикрывшись теплым клетчатым пледом, и то и дело бросала скучающий взгляд за большое, панорамное окно. За стеклом, в саду ветер лениво перебирал на пожухлой траве опавшие листья, а небо было безрадостным и серым. Вид не радовал, и женщина снова углубилась в сюжет книги.
Дойдя примерно до середины романа, ритм ее сердца начал ускоряться, пока не зазвучал в груди громкими, четкими ударами. Лера наткнулась на притчу, которая заставила ее душу и сознание перевернуться.
 
«Однажды одинокий путник шел в горах вдоль обрыва и, не удержавшись, сорвался вниз. И когда уже смерть смотрела ему в лицо — его рука чудом уцепилась за хилое деревце, и он повис над пропастью. Но корни деревца едва держались за каменистую поверхность, и путник почувствовал, что еще мгновение — они не выдержат, и он полетит вниз на камни.
И тогда он взмолился о спасении. И так горяча и искренне была его молитва, что с небес раздался божественный Глас:
— Веришь ли ты в Меня, сын Мой?
— Конечно, верю! – вскричал в исступлении путник. – Как же мне не верить, если Ты сам разговариваешь со мной!
— А крепка ли твоя вера в Меня?
— Крепка, Боже, крепка!
— А насколько крепка?
— Так крепка, что я готов следовать за тобой, куда угодно!
Повисла пауза. И путник уже думал, что Бог снова оставил его, как в его голове раздались спокойные слова:
— Тогда отпусти ветку…»
 
Лера сидела, как громом пораженная. Вот ответ на все ее потаенные, невысказанные вслух вопросы! Крепка ли ее вера в божественное проведение? Сможет ли она вверить свою судьбу и жизнь в руки Бога, положиться на его знания и любовь?
Всем нам мешает доверять извечное человеческое желание контролировать свою и даже чужую жизнь. Ведем себя, как капризные дети, отталкивая поддержку любящего Отца и крича: «Я сам!".
Самостоятельность – это, конечно же, хорошо, просто замечательно, но только в определенном возрасте. Как мы не понимаем, что вовсе не обязательно быть при этом ведомыми? Можно просто вложить свою руку в протянутую родительскую и пойти по жизни вместе, рядом, сообща. В это время никто не лишает тебя собственного выбора. Можно смело пойти в любую сторону, которую захочешь, рассмотреть любую букашку, изучить любой листик в этом мире, но при этом чувствовать  присутствие неизменной поддержки. Так почему же мы воспринимаем это, как угрозу нашей независимости и подтверждение собственной несостоятельности? Отвергая попытку помочь и поддержать, отгораживаясь от родительской любви и заботы, мы бьем себя в грудь и с гордостью кричим: «Это все я сам! Только сам!», и не замечаем, как остаемся стоять в гордом одиночестве, в окутывающем нас тумане собственных амбиций. А потом с удивлением вопрошаем, как же так получилось, что наша жизнь катится под откос, и мы теряем все то, что было для нас свято и дорого. Начинаем злиться, поносить и укорять того, кто молча сносил все наши детские выходки, обвиняя Его во всех наших бедах.
Но стоит только внимательно оглянуться вокруг, отойти от своего эго, как ты увидишь, что родители все еще рядом и терпеливо ждут свое неразумное, горячо любимое дитя: «Ну, что, наигрался в самостоятельность? Может быть, пойдем дальше?». И снова выбор за тобой, никакого принуждения. Ты можешь взять протянутую руку, а можешь отстаивать свою независимость и дальше.
Конечно же, поверить, доверить свою жизнь кому-то невидимому, хоть он и мудрее и дальновиднее тебя, все же очень нелегко, размышляла Лера. Но она устала жить в мире, где нет любви, веры и надежды. Ей невыносима эта одинокая, холодная действительность, в которой она существует сейчас.
И да!  Она «отпускает ветку»!
…Даже если ей ценой за счастье будет боль и собственная смерть.
 
***
 
Вечеринка, на которой она присутствовала, была по случаю…
Нет, она не помнила. Надо же, совсем заработалась!
Лера потерла виски, пытаясь окончательно прояснить сознание. Она оглядывалась вокруг в попытке вспомнить, где сейчас находилась. Всюду стояли празднично одетые люди. Они разговаривали, переходили от одной компании к другой, обменивались улыбками, шутками, как, если бы были пусть не близко, но очень хорошо знакомы друг с другом. У большинства из них в руках были бокалы с вином и тарелки с закуской.
Это корпоратив, всплыла мысль в голове у Леры. Странно, она чувствовала себя так, будто наблюдала за происходящим через стекло. Все здесь казалось нереальным и ненастоящим. Как… во сне!
Лера уцепилась за эту мысль. Ну, конечно же, это сон! А раз это было так, то она решила присоединиться к одной из маленьких групп, поэтому направилась в их сторону. Проходя мимо больших, во всю стену окон, за которыми была непроглядная темень, она увидела в них свое отражение, которое заставило ее остановиться. Стекло отразило женщину, похожую на нее, но, все же, это была не она. Волосы были короче и светлее, а фигурка чуть тоньше.
«Что за черт!» — последовала незамедлительная реакция.
Лера будто бы находилась в теле чужой женщины, сознание которой порой прорывалось в ее собственное и отвечало на ее мысленные вопросы. Но при попытке рассмотреть себя внимательнее, картина перед глазами расплывалась, и мир тонул в мареве.
Так как это был всего лишь сон, Лера решила не заморачиваться особо по этому поводу и наслаждаться праздником.  Здесь она может отпустить поводья и отдаться на волю случая. Она чувствовала себя легко и беззаботно. Можно расслабиться и делать все, что взбредет ей в голову – все то, что она не могла позволить себе в реальной жизни.
Итак…, чего же ей хочется? Для начала можно выпить шампанского. Интересно, как здесь она сможет ощутить его игристый вкус?
Она направилась к столику, на котором был выставлен поднос с запотевшими бокалами, в глубине золотистой жидкости которых поднимались вверх малюсенькие пузырьки. Взяв один из них в руку, Лера сделала маленький глоток, и холодное шампанское приятно пробежалось по горлу. Как ей показалось, вкус был просто божественным! Она хотела отпить еще, но вдруг почувствовала небольшое сопротивление внутри. Предупреждение! Но сигнал был настолько слаб, что Лера с легкостью отмахнулась от него и сделала еще один глоток.
Шампанское ощутимо ударило ей в голову, и зал поплыл перед глазами. Лера с запозданием поняла, что сделала глупость, отметая полученное предупреждение. Очень было похоже на то, что тело, в котором она находилась, совсем не переносит алкоголя.
Уцепившись руками за стол, Лера пыталась удержаться на ногах, зная по личному опыту, что игристое вино не только быстро берет в оборот, но так же быстро и отпускает.
И тут сквозь затуманенное сознание она увидела, как рядом с ней встал какой-то довольно высокий мужчина примерно ее возраста, и ей пришлось поднять голову, чтобы взглянуть ему в лицо. Но оно расплывалось у нее перед глазами. Сосредоточиться на нем было чрезвычайно трудно.
Заметив, что его рассматривают, мужчина повернул голову к ней.
«Боже, я на него пялюсь!» — хихикнула про себя Лера. – «Но, как он красив! Особенно глаза…».
Она потонула в его взгляде. Его глаза были подвижны, и Лера никак не могла уловить их оттенок – он менялся от небесно-голубого до темно-серого, почти черного.
Под действием вина она сделала то, что никогда бы не позволила себе в реальной жизни – она ему игриво и призывно улыбнулась.
Бровь мужчины удивленно взлетела вверх, и у Леры отчего-то сложилось стойкая уверенность, что он довольно-таки хорошо знаком с обладательницей этого тела.
— С Вами все в порядке? – его грудной голос пронизывал ее до глубины души.
От его пристального взгляда Леру бросило в жар, кровь прилила к щекам, и участилось дыхание. Ноги отказывали больше ее держать, и она пошатнулась.
— Не знаю. Кажется, нет…
— Пойдемте, — решительно произнес мужчина и, обхватив ее твердой, сильной рукой за талию, повел к выходу.
По дороге Лера успела перехватить множество удивленных, заинтересованных взглядов, брошенных в их сторону. Она не понимала чем вызвано столь пристальное внимание к ним, если только… их странную пару не связывали отношения начальник — подчиненная.
Когда они оказались в длинном пустом коридоре, дышать стало чуточку легче. Но передвигаться становилось все сложнее, и Лера поняла, насколько серьезно ее алкогольное отравление только тогда, когда мир завертелся перед глазами, и она отключилась.
Очнулась она уже в каком-то полутемном помещении на приятном для тела мягком диване. Под головой была подушка, а в ногах тускло светил настенный светильник. По проступающим контурам предметов Лера поняла, что находится в чьем-то довольно просторном кабинете. За большими окнами, как в том зале, далеко внизу светились огни большого города.
— Вот. Выпейте воды!
Она и не заметила, как вошел тот самый мужчина. Он стоял перед ней со стаканом в руке, и его длинные, тонкие пальцы почти смыкались на стекле.
Лера взяла протянутую ей воду.
— Может быть, вызвать неотложку? 
Ей показалось, или в его голосе действительно было неподдельное участие?
— Нет, спасибо. Сейчас все пройдет, — отдав стакан, Лера прикрыла глаза. И почему она была так в этом уверена?
Мужчина не издавал ни звука, и она решила взглянуть, что происходит. Когда она открыла глаза, то поняла, что сделала ошибку. Она тут же утонула в его глазах, которые, не отрываясь, смотрели прямо на нее. Мир стал растворяться в дымке, уплывать, оставляя ее наедине с этим человеком. Только эти волшебные глаза…!
Повинуясь притяжению, которое возникло между ними, этот красивый, гордый мужчина сел рядом с ней и, протянув руку, провел кончиками пальцев вдоль ее скул и по подбородку. Его глаза в это время, не отрываясь, с вожделением смотрели на ее губы, и Лера увидела, как приоткрылся при этом его рот. Он хотел ее поцеловать! Она чувствовала это каждой клеточкой своего тела. Но прежде чем он склонился к ней, она успела уловить в его глазах искру удивления, и еще… — он немного сердился! На кого? На нее…? Нет — на себя.
А затем последовал такой божественный поцелуй, что реальность перестала для нее существовать!
Когда же он нашел силы оторваться от нее, Лера вдруг ясно поняла, что последует дальше. Но даже если бы она вдруг решила его оттолкнуть, у нее все равно ничего бы не вышло. Несмотря на пылающий внутри пожар, ее тело оставалось неестественно вялым и безвольным под воздействием алкоголя. Оно будто потеряло чувствительность. Сознание же и мысли при этом оставались ясными и четкими.
Как в замедленной съемке, Лера видела, как ее партнер, не отрывая взгляда от ее лица, медленно стягивает с себя рубашку, брюки, склоняется над ней, ложится рядом и…
Она не помнила, как это происходило физически, словно покинула свое тело! В памяти лишь остались воспоминания о нестерпимом жаре его желания, которое она чувствовала кожей, всем своим нутром, как свое собственное. До такой степени, что не понимала, где начинаются его чувства и заканчиваются ее.
Стук ее сердца вторит его сердцу в бешеном ритме. Воздух, выходящий из легких, смешивается, и у них становится одно дыхание на двоих. И перед тем, как Леру вынесло в пространство, где их души слились воедино, она успела заметить шок в его глазах и неземное блаженство, как отражение своих собственных. Последовавшая вслед за этим кульминация, как рождение новой звезды, выплеснулась в пустоту миллиардами светящихся частиц, которые, медленно тая, растворялись в небытие…
А вслед за ними уносилась невесомой дымкой и сама Лера…
 
***
 
Очнувшись в своей кровати, Лера застонала от бессилия. Неземная любовь, которую она испытала, невозможно было теперь забыть, выбросить из головы. Только что ей показали, какой всепоглощающей она может быть, когда находишь свою вторую половинку. Игра, слияние не бренных тел, а всеобъемлющих душ. Теперь та любовь, что ей довелось испытать до этого с Никитой, казалась детским лепетом, жалкой пародией, несерьезной влюбленностью по сравнению с глубиной и многогранностью нового для нее чувства.
«Господи, за что ты так со мной?!» — беззвучно плакала она. В душе разливалась тоска, — «Зачем дразнишь меня, манишь тем, что практически невозможно получить в этой жизни?»
Как она теперь будет жить, строить с кем-то отношения, вкусив столь сладкий плод? Сможет ли согласиться на меньшее?
И все равно, Лера была Ему бесконечно благодарна за тот бесценный дар, то знание, которые только что приобрела!
 
 
Глава 32.
 
Боже! Какой это был чудесный сон!
Дэн стоял на опушке экзотического леса, где южные растения с огромными темно-зелеными глянцевыми листьями и мохнатыми стволами были оплетены множеством лиан, которые свободно свисали с крон деревьев у него над головой. Он опирался одной рукой о гладкий, бочкообразный  ствол и смотрел перед собой на бескрайнюю холмистую равнину, опоясанную вдалеке, на горизонте грядой невысоких гор. Насколько хватало глаз, все поле было сплошь покрыто цветами, которые лоскутным покрывалом укутывали землю. Но они не перемешивались в беспорядке, а росли целыми островками, и один цвет плавно перетекал в другой, создавая неповторимые узоры на полотне земли. Желтые мелкие цветы под ногами Дэна, названия которых он не знал, через десяток метров сменялись белыми ромашками, которые еще дальше переходили в синие колокольчики, и эта игра красок тянулась до самого горизонта.
Небо было волшебно-голубым, совершенно прозрачным, и по нему плыли белые барашки пушистых облаков. Кристально чистый воздух был наполнен всевозможными цветочными ароматами, которые разносил легкий ветерок, создающий бегущие волны на луговой траве. Солнца на небе не было, и все это совершенство освещалось внутренним светом, как будто сияло само пространство.
От видимой им картины и фантазии создателя у Дэна захватывало дух. Волшебный мир, простирающийся перед ним, дарил умиротворение, негу и покой. И странно, но он чувствовал себя так, будто вернулся домой.
На одном из холмов на фоне глубокого синего неба выделялось дерево, которое вольно раскинуло свои ветви вширь, не стесняемое другими растениями. Оно было словно осью, центром этого мира. От его основания шло белое свечение, которое веером лучей расходилось в разные стороны, пронизывало крону и терялось в высоте.
Заинтересовавшись этим явлением, Дэн вышел из-под полога леса и направился в сторону этого холма. Трава под ногами была мягкой, нежной и доходила ему до колен. При каждом шаге она ласково льнула к его телу, гладила, будто приветствовала старого друга. Ступая осторожно, чтобы не помять эту живую красоту, Дэн продвигался вперед, не отрывая своего взгляда от света возле дерева.
Когда он приблизился к нему настолько, что можно было рассмотреть детали, то увидел, что светится не само дерево, которое оказалось полным сил дубом, а маленькая фигурка, которая сидела под ним, прислонившись спиной к широкому стволу. Подойдя совсем вплотную, Дэн увидел перед собой того ангела, которого он всегда видел в своих снах и которого потерял на долгие годы.
Вернее…, от которого он сам отказался.
Его сердце радостно забилось. У ангела снова были крылья! Они были еще настолько прозрачны и бесцветны, что едва просматривались на фоне других предметов. Но, все же, это были крылья, и Дэн от души за нее порадовался. Вся его накопившаяся, нерастраченная любовь выплеснулась наружу и едва видимым шлейфом разлилась в окружающем пространстве. В этом мире это чувств было так же реально и осязаемо, как легкий туман или нежная дымка в его трехмерной действительности.
Девушка подняла на него глаза, раскрылась навстречу, и Дэна накрыла волна ответного чувства и тепла. В этот момент у них было одно чувство на двоих, одно дыхание, одни удары сердец, которые бились в одном ритме.
— Привет! Я так скучал по тебе…! – с нежностью произнес он, хотя и понимал, что слова были излишни. Она ощущала все то, ощущал он в эти моменты. – Что это за место?
— Я создала его для нас, — Дэн впервые слышал ее голос, который серебристым ручейком струился в пространстве, подхватывался игривым ветерком и оседал на листьях дуба, — и прихожу сюда, чтобы насладиться покоем и тишиной
— Ты здесь живешь?
— Нет, — девушка с сожалением покачала головой. – Но ты всегда сможешь найти меня здесь.
— Всегда? Но…, как же это возможно? А вдруг ты в это время будешь далеко?
— Всегда, — успокоила его девушка, улыбнувшись. Дэн лег на траву возле нее и положил свою голову ей на колени так, что теперь их глаза находились совсем рядом. – Время не имеет значения. Здесь его не существует, и я появлюсь здесь, как только ты этого пожелаешь.
Дэн не смог удержаться и провел кончиками пальцев по ее щеке. Ангел взяла его ладонь, прижала к своему лицу и закрыла глаза от удовольствия. Он почувствовал, как в его руку потекло ее тепло, и кисть стало покалывать, как от онемения. Но чувствительности он при этом не терял, скорее наоборот, ладонь наполнилась искристой энергией и чутко отзывалась каждой клеточкой на ласку.
— Жаль, что я не вижу четко твоего лица, — с сожалением произнес Дэн. – Оно теряет свои очертания каждый раз, как только я сосредотачиваю на нем взгляд. А мне бы так хотелось запомнить каждую его черточку, чтобы иметь потом возможность отыскать тебя, где бы ты ни была!
Девушка убрала его ладонь от лица и, не выпуская из своих рук, стала играть с его пальцами.
— Именно поэтому, ты и не можешь разглядеть меня. Закрой глаза, потому что то, что ты видишь здесь тоже иллюзия, мираж. Запомни свое чувство ко мне, как животные запоминают запахи. Ведь разных людей мы ощущаем по-разному. Наши тела не имеют значения, а видимое может ввести нас в заблуждение. Реальны лишь эмоции, чувства и ощущения. По ним мы всегда сможем узнать друг друга.
— Где же мне искать тебя? В каком мире ты находишься?
Но девушка промолчала. Она уже перебирала пальцами его волосы, и Дэн таял от блаженства, забывая все то, что хотел еще у нее спросить.
— Я готов провести так всю вечность… — томно высказал он вслух свое желание.
Девушка звонко рассмеялась,  а затем посерьезнела.
— Поверь, я бы тоже этого хотела, но нельзя.
— Почему? – удивился Дэн.
— Тогда мы станем потерянными душами. Этот мир ненастоящий – придуманный, иллюзорный. Он питается лишь нашими фантазиями.  Пока жива твоя и моя вера в него, он будет существовать. В противном случае он растает, как туманная дымка в лучах солнца, растворится во Вселенной, а вместе с ним и наши души. Любовь нужно растить в реальном мире.
— Я буду помнить об этом…
Они еще долго сидели под деревом, наслаждаясь обществом друг друга. Слова были не нужны, за них говорили их чувства, которые цветным шлейфом разливались в воздухе, создавая сложные, витиеватые узоры, переплетались, не смешиваясь. Это было так необычно и так красиво! Дэн получал удовольствие от каждого момента своего пребывания в этом сказочном мире.
Но всему и хорошему и плохому когда-нибудь приходит конец.
  — Тебе пора… — услышал он голос ангела.
Мир вокруг него закрутился, и Дэн погрузился в небытие.
 
***
 
Когда Дэн проснулся утром, он был полон кипящей энергии и готов был свернуть горы. Сон вселял в него веру в счастливое будущее. Одиночество больше не пугало его, потому что он постоянно чувствовал незримое присутствие ангела рядом с собой. Каждый раз, когда он думал о ней, он ощущал ответное ласковое прикосновение к своей душе, невесомое, как перышко.
Шло время, дни сменялись ночами, но как Дэн ни старался, ему так и не удавалось снова попасть в тот мир, как она ему обещала. С каждым днем его все больше стало одолевать отчаяние и тоска. Всей своей душой он желал только лишь одного: отыскать ее, где бы она ни была. Пусть даже во сне. Ее мимолетных, невидимых прикосновений ему было недостаточно. Он хотел видеть ее воочию, слышать серебристый голос, касаться ее тела. Без визуального контакта ее образ расплывался, терял для него свою реальность.
Но главная проблема была в том, что Дэн даже не представлял, в каком мире ее искать. Существует ли она на этой Земле или живет в иной реальности? Вопросы и сомнения накапливались, как снежный ком, который он сам же и накручивал, не желая довольствоваться тем, что имел в данный момент. В погоне за призраком он стал терять душевный покой. Сам Дэн не мог найти ответы, и тогда он вновь вспомнил о Саманте.
 
***
 
На этот раз дверь открыла сама женщина.
— Здравствуйте, Саманта, а я опять к Вам… — немного виновато произнес Дэн, протягивая ей огромный букет белых роз. Под мышкой он держал еще коробку конфет, которую собирался подарить Кристи.
Женщина зарделась от удовольствия, ее глаза сияли.
— Здравствуйте, Дэн. Проходите, пожалуйста.
Войдя внутрь, Дэниэл очутился в знакомой ему уже обстановке. Девочки нигде не было видно, и он отдал конфеты Саманте.
— Хотите чаю? – поинтересовалась у него женщина.
— Спасибо, не откажусь.
Они прошли на тесную кухоньку, и Дэн присел возле окна за квадратный столик, покрытый веселенькой матерчатой скатертью в цветочек. Простые деревянные шкафчики были выкрашены в ярко-желтый цвет и сияли чистотой. Здесь было по-домашнему уютно.
— Вы будете черный или зеленый?
— Черный, пожалуйста.
— Не против, если я положу туда некоторые травы?
— Если только не дурман, — засмеялся он.
Саманта улыбнулась и занялась приготовлением напитка.
— Я вижу, у Вас жизнь налаживается. Вы выглядите более живым, чем при последней нашей встрече, — начала она разговор, присев на стул напротив него в ожидании, когда чай заварится. – Вижу сияние в Ваших глазах и чувствую теплоту в Вашем сердце. Но… Вы пришли сюда не на чашечку чая. Вас что-то гложет.
— Вы как всегда проницательны, — Дэн не знал рассказать ей о своих сомнениях сейчас или обождать, когда они выйдут из-за стола. – Мне неудобно, что я Вас снова тревожу, но… я не могу разобраться сам, а обратиться с подобным вопросом мне больше не к кому.
— Не стесняйтесь, Дэн. Если бы Вы только знали, чего мне только не довелось услышать от других людей! Если это в моих силах, то я помогу. Но с Вами мне работать легко, как с очень хорошо знакомым человеком или… душой, — Саманта на мгновение погрузилась в свои ощущения, но тут же вынырнула и продолжила: — Вот и сейчас я чувствую, что Вас немного терзает совесть за то, что Вы пришли сюда не за тем, чтобы воздать благодарность, а за тем, чтобы я снова занялась Вашими проблемами. Не беспокойтесь, — она небрежно махнула рукой, видя виноватое выражение Дэна, — я знаю, что настанет и такой момент. В этой жизни всему свое время. Так что, не тушуйтесь и рассказывайте.
— Спасибо, Саманта, — в голосе Дэна было столько искренней благодарности, что женщина невольно улыбнулась.
Она поднялась со своего места и разлила по чашкам чай. Сделав глоток, Дэн ощутил на языке крепкий, насыщенный вкус напитка с тонким цветочным ароматом.
— Очень вкусно! – воздал он должное мастерству женщины. – Понимаете, я не говорил Вам об этом в прошлый раз, так как в этом не было необходимости, но раньше, давно я часто видел в своих снах девушку-ангела, — Дэн бросил быстрый взгляд на Саманту, но удивления на ее лице он не увидел. Тогда он продолжил: — Я ее любил, считал, что встретил свою половинку, и искал ее повсюду в своей жизни, пока не встретил Анжелу… — он замолчал, потому что неприятные воспоминания об этом периоде скребли когтями по сердцу, и ему понадобилось усилие воли, чтобы загнать их глубоко внутрь. – После этого сны с ней прекратились, и я не придавал этому значения, так как думал, что просто, наконец, встретил свою единственную в этой реальности. После разрыва с Анжелой я виделся с ангелом еще один раз, но потом снова потерял ее на долгие годы. А сейчас она опять ко мне вернулась, и я не знаю, что мне и думать. Я уже не понимаю, где заканчивается моя фантазия, а где начинается реальность.
Саманта пристально смотрела на него, будто пыталась проникнуть в самую его душу.
— Дэн, — обратилась она к нему, — а что такое, по Вашему, сны?
— Не знаю… Пишут, что это всего лишь отражение наших мыслей и чаяний в этой действительности, остаточная работа мозга, наше подсознание. В общем, все то, что нам не удается реализовать в жизни, мы переносим в свои сны. Как говорится, решаем свои проблемы через мир фантазий.
— Нет, Дэн. Не пересказывайте мне чужих слов. Что Вы сами чувствуете?
Дэниэл на какое-то время задумался, собираясь с мыслями. Облечь ощущения в слова порой бывает очень сложно.
— Эти сны так реальны… Порой там происходят такие действия, которые просто не могут быть плодом моего воображения. Взять хотя бы последний сон. Понимаете, тот мир, который я там видел, не может являться моей собственной фантазией. Если честно, то я бы обустроил там некоторые вещи по-другому. И я верю, что встречался там с чьей-то конкретной душой, а то, как она выглядела… Вот это действительно могло нарисовать мое воображение. Да, она и сама говорила мне, что наши тела всего лишь иллюзия.
— Вам удобно здесь?
— Да, вполне.
— Тогда расскажите мне свои сны.
Чтобы ничего не упустить, Дэн начал свое повествование с того самого времени, как услышал музыку Вселенной. По мере собственного рассказа, он вдруг начал видеть стройность линии, в которую укладывались его сны и его жизнь. Он никогда не связывал одного с другим, но, оглядываясь назад, только теперь начал понимать, насколько тесно они переплетены. Когда он закончил, в кухне повисла тишина.
— А что, если я Вам скажу, что наши души, освобождаясь во сне от тел, путешествуют в других мирах, — нарушила молчание Саманта. – Иногда мы даже можем прожить там целую жизнь. Только мы редко об этом помним, так как образы и чувства иных реальностей не находят отражения в нашей действительности. Говоря простым языком, мы просто не можем подобрать здесь похожих образов к тому, что видели там. Душа многогранна, безмерна, и для нее не существует границ. Поэтому то, что мы видим в своих снах не менее реально, чем то, что происходит с нами здесь.
— Так значит, я действительно встречался там со своей половинкой? И она действительно ангел?
— Вполне возможно. Но Вы и сами говорили, что не всегда можно доверять своим глазам. Вы могли натянуть на нее ангельское одеяние, нарисовать тот образ, который ближе всего соответствует ее сути. А на самом деле она окажется обычной земной женщиной.
— Знаете, мне тоже приходили в голову подобные мысли, и в первое время я повсюду искал ее. Но после моих ошибок я уверился, что гоняюсь за фантомом. Ведь я потому и пришел к Вам снова, чтобы Вы помогли мне разобраться, реальна ли она.
— Простите, Дэн, — с сожалением ответила ему Саманта, — но как раз в этом я Вам помочь не смогу, — На лице Дэна отразилось явное разочарование. – Вам придется самому отыскать ответ. Больше доверяйте своей интуиции, ведь это не что иное, как голос Вашего духа, который видит гораздо больше Вас. И еще прислушивайтесь к сердцу, оно не умеет лгать. Если Вы пойдете за ними даже вопреки безупречной логике, то могу Вас уверить, получите такие результаты, которые Вам и не снились! Следуя им, Вы вдруг начнете с удивлением замечать, как Ваша жизнь начнет катиться, как по накатанной колее, легко и свободно набирать обороты, и Вы получите все то, о чем мечтали. Вопреки всем утверждениям, шанс никогда не бывает последним. Жизнь всегда готова предоставлять его вновь и вновь. Все в Ваших руках…
Женщина замолчала, и они оба сидели, погруженные каждый в свои мысли. Наконец, Дэн оторвался от размышлений:
— Спасибо, Саманта, за чудесный чай, за эту беседу и за то, что вновь подарили мне надежду. Каждый раз после наших встреч я чувствую себя гораздо лучше. Пойду домой, мне есть теперь над чем поразмышлять.
— Ну, что ж, я надеюсь, Вы найдете то, что ищете. В любом случае, не забывайте, заходите в гости. Буду рада Вас видеть, и это не пустые слова.
— Еще раз спасибо, — растроганно проговорил Дэн уже в прихожей. – Можно я Вас обниму?
— Только не раздавите меня! — засмеялась Саманта, намекая на большую разницу в росте.
Дэн с благодарностью обнял ее, впитывая тепло и уют этой женщины и даря свою симпатию ей. Затем он отодвинулся, посмотрел ей в глаза и вышел из квартиры.
 
***
 
Ему теперь действительно было над чем поразмышлять. Дэн стоял у развилки и не знал, какой дорогой ему идти дальше. Перед ним  выбор: гоняться за призрачной мечтой или махнуть на все рукой и продолжать жить реальной жизнью.
Если его любовь живет в иной реальности, то погоня за мечтой может стать для него фатальной ошибкой, и он бесцельно растратит свою жизнь, отказываясь от возможности обрести дом и семью. В старости он будет одиноко сидеть на пустом крыльце или доживать свои дни в доме престарелых, мучаясь от горьких сожалений. И рядом не будет никого, кому бы он был нужен.
Но с другой стороны… Если она все-таки существует, а он откажется от шанса встретиться с ней, то оказавшись за чертой смерти, как сможет он взглянуть ей в лицо и оправдать свою трусость? Даст ли тогда ему Вселенная возможность все исправить?
Если бы он только знал наверняка! Но в том-то и дело, что он не знал…
Выбор был невероятно труден.
 
***
 
На фоне его блуждающих, беспокойных мыслей этой ночью ему снова приснился сон из разряда тех, которые являются поворотными в нашей жизни.
Дэн стоял на краю обрыва и смотрел вниз. Там, в глубине слабо мерцал свет, который манил его своей красотой.
Ему было страшно. Земля под ногами осыпалась, маленькие камушки срывались с каменистой поверхностью и медленно падали вниз. 
Шаг назад – и Дэн обретет под собой твердую почву, уверенность и устойчивость.
Шаг вперед – и он никогда уже не вернется на этот склон, навечно исчезнув в бесконечности.
Точка невозврата.
Душа рвалась навстречу тому свету, что дарил обещание блаженства, а разум тянул обратно к стабильности и привычным формам.
Дэн замер над пропастью, прислушиваясь к собственным ощущениям. На мгновение его взгляд остановился, ушел внутрь, сердце перестало биться, и окружающее пространство затаило дыхание вместе с ним.
Затем, повинуясь внутреннему порыву, больше не раздумывая, он с силой оттолкнулся от края и полетел в бездну навстречу неизвестности, широко раскрыв руки, как крылья.
 Мир ожил, завертелся, как в цветном калейдоскопе. Время понеслось вскачь, увлекая в бешеном хороводе бесчисленные звезды, пока все это не слилось в один светящийся шлейф, развивающийся за его спиной.
Дэн стремительно летел навстречу приближающемуся свету…
 
***
 
Проснувшись, Дэниэл тяжело дышал, как будто только что пробежал не одну милю. Ему не нужно было спрашивать Саманту, чтобы понять суть этого сна. Сам того не желая, похоже, он уже сделал свой выбор.
Сомнения уходили, оставляя место для покоя и удовлетворения. На душе становилось легче.
Пусть он потратит на поиски любимой всю свою жизнь, даже если это грозит ему одиночеством. Зато перед лицом вечности он сможет стоять с высоко поднятой головой. Если мало будет одной жизни, то он будет делать это снова и снова, пока Вселенная не сжалится над ним, и не соединит их души вместе.
И это его собственный выбор!
Утро только еще вступало в свои права, за окном светало, но город уже начал медленно просыпаться. Дэниэл услышал, как по улице, мимо его дома с грохотом и лязгом пронесся грузовичок и затих вдали, выведя из дремотного состояния сонных обитателей этого квартала.
 
 
Ветер перемен.
 
Глава 33.
 
Машина обдала ее маленький Фольцваген фонтаном брызг, которые грязной массой сползали вниз по стеклу, и скрылась за поворотом.
Лера вздрогнула от неожиданности и вырулила на подъездную аллею к своему дому. Через очищенное дворниками лобовое стекло она увидела, что в гостиной на первом этаже горит яркий свет.
«Странно», — мелькнула у нее мысль, — «Никита, что ли, гостей домой притащил? Но он ее не предупреждал… Да и рано еще. День на дворе».
Она только что забрала Настю из школы и, высадив дочь у дверей, повела машину в гараж. Поставив машину, Лера через боковую дверь зашла в дом и прямиком направилась в гостиную.
Там спиной к ней на диване сидела какая-то женщина и разговаривала с Настей, расположившейся на подлокотнике кресла. Черные, коротко-стриженные волосы, светлый пиджачок – это все, что можно было отсюда разглядеть.
— А вот и мама! — заметила ее дочь.
Женщина обернулась, и Лера не поверила своим глазам.
— Катька, ты?! – радостно воскликнула она.
Глаза ее давней подруги засверкали, и она поднялась со своего места. Краем глаза Лера заметила, как Настя направилась наверх.
— Лерка! Как же я соскучилась!
Женщины сначала обнялись, а потом, отстранившись, еще некоторое время рассматривали друг друга.
Боже, как долго они не виделись!
— Какая же ты стала...! – восхищенно проговорила Лера.
— Какая? – кокетливо ответила ей подруга.
— Ну… Элегантная, красивая, независимая. И эта прическа, как у деловой леди… Я даже не узнала тебя сначала.
Было видно, что Катя довольна впечатлением, которое произвела.
— А вот ты совсем не изменилась, — констатировала она, — как будто и не было лет разлуки.
— Скажешь тоже! — смутилась Лера. – Ну, рассказывай, как ты? Почему здесь? Надолго к нам? Где остановилась?
Они засмеялись и присели на диван.
— Пауль тут по делам. Они открывают в Санкт-Петербурге филиал своего банка, так что как долго мы тут задержимся, я не знаю, — пожала плечами Катя. – Но в любом случае, не меньше месяца точно, а там, как дела пойдут. Так что сняли квартирку в центре города, и теперь мы с тобой будем часто видеться.
— Хорошо то, как! – порадовалась Лера.
— Кстати, насчет бизнес леди ты оказалась права. У меня теперь свое дело, — гордо заявила подруга. – Пауль помог открыть свой салон красоты в Лунде, чтобы я не маялась, а занималась делом.
— Счастливая… — позавидовала ей Лера. – У тебя душа всегда лежала к этому. Помнишь, как ты мне постоянно прически накручивала?
Они заулыбались своим воспоминаниям.
— Я и сейчас могу, не разучилась. Так что, если что — бесплатный парикмахер к твоим услугам. Хотя… — Катя обвела взглядом дом, — моя помощь тебе теперь явно не понадобиться. Сама ходишь в салоны. И вообще, — возмутилась она, — забрались к черту на куличики, еле нашла тебя!
— Позвонила бы, и я бы тебя встретила.
— Да ладно, — махнула та рукой. — Я такси взяла, хоть это и влетело в копеечку. Только таксист попался бестолковый — долго кружил по вашему поселку.
— С каких это пор ты деньги считать начала? – подколола ее Лера.
Катя рассмеялась:
— Поживешь с мое в Швеции в окружении скряг и снобов, и не такому научишься.
Их разговор прервала домработница. Бросая взгляд на гостью, она поинтересовалась:
— Валерия Борисовна, вы обедать будете, или чай предложить?
— Ты как? – спросила Лера у подруги.
— Чай, — коротко ответила она.
Кивнув, Нина Константиновна удалилась на кухню.
— Смотрите-ка, как важно — Валерия Борисовна! — передразнила ее Катя. Лера смущенно улыбнулась. – Лучше расскажи, как вы здесь поживаете. Настя уже такая большая. Когда я уезжала, она еще в пеленках была, а сейчас… Сколько ей?
— Десять лет, — с гордостью сказала Лера. – Только по развитию она старше своих сверстников, как будто в маленьком теле взрослая личность. Иногда так рассуждает, что сидишь рядом с ней, открыв рот, и слушаешь. У нее даже подруг среди сверстниц нет, все на пару-тройку лет старше нее. С ровесниками ей не интересно.
— Да уж, это я успела заметить, пока мы тут болтали без тебя. Такая деловитая, серьезная…
Лера кивнула, подтверждая слова подруги.
— И учится на отлично. Вообще с ней никаких проблем нет, — она могла бы говорить о своей дочери часами. – А вы с Паулем думаете детей заводить?
— Ну, нет, не сейчас! Я еще не готова увязнуть в пеленках, — состроила гримасу Катя. – Хочу пожить в свое удовольствие.
— Но, Кать, биологические часы-то тикают…
— Брось, Лера! В каком веке ты живешь? Медицина не стоит на месте. Рожай хоть в сорок, хоть в пятьдесят. Это только в России еще в моде ранние браки, да и то… Я же не ставлю на этом крест, просто попозже. Лучше расскажи, чем ты тут занимаешься. Закончила университет?
Лера отрицательно покачала головой. Было немного стыдно. На фоне деятельной, жизнелюбивой подруги она выглядела этакой серой мышью.
— В общем-то, ничем. Занимаюсь с Настей, немного рисую, пишу в свое удовольствие.
— Пишешь? А что? – заинтересовалась Катя.
— Да так… Рассказики всякие.
— И что, печатают?
— Скажешь тоже! – засмеялась Лера. – Так, для себя, только чтобы отвлечься.
— Дашь почитать?
— Если хочешь…
Лере было неловко продолжать дальше этот разговор. Положение спасла Нина Константиновна, которая пригласила их в столовую.
— Настя уже пообедала, — проинформировала она хозяйку.
 
***
 
Через пару дней после Катиного приезда Лера сидела внизу в полумраке, завернувшись в плед, и наблюдала в окно, как в саду кружились и таяли на земле первые снежинки. Из головы никак не шел телефонный разговор, состоявшийся после того, как подруга прочитала ее тетрадку с записями. Рассказики так ей понравились, что Катя предложила Лере рискнуть и попытаться их опубликовать.
Эта идея странным образом взбудоражила Леру, и она уже, наверное, в сотый раз перебирала в голове варианты событий, которые могли бы развернуться в будущем. Сами рассказы она печатать не хотела, а вот идея написать роман, нравилась ей все больше и больше.
Только вот о чем бы она могла написать? Исторической любовной романтикой рынок был просто завален. Да и для того, чтобы описывать любовные сцены, необходим опыт, которого у Леры не было. Слишком скудна была ее сексуальная жизнь.
Бытовые истории и рассказы про природу нынче не в моде. Куприны и Тургеневы интересны лишь узкому кругу читателей.
На фантастику у нее не хватало воображения. Как она будет описывать то, что никогда не видела?
А вот то, что она видела…
Лера задумалась. В голову пришел образ падшего ангела, которого она видела давно в своих снах. Ей всегда было интересно узнать, как любовь могла привести его к падению и как из этой передряги можно выбраться. Вот если бы раскрутить эту тему, из этого мог бы выйти толк. Знаний особых не нужно, а места для фантазии хоть отбавляй.
Воодушевленная идеей, Лера, не откладывая идею в долгий ящик, поднялась к себе и засела за работу.
 
***
 
— Лера! – донесся до нее из коридора раздраженный голос Никиты. – Мы сегодня ужинать будем?
Она вздохнула и отложила ручку. Дверь в ее комнату резко распахнулась, и на пороге появился муж.
— Где Нина Константиновна? – задал он вопрос, когда увидел ее.
— Я отпустила ее сегодня пораньше. У нее внук заболел, а сидеть с ребенком некому.
— Так что там у нас с ужином?
— Сейчас спущусь.
Дверь тут же захлопнулась, и Лера поднялась со своего места, устало потягиваясь.
Пока она подогревала жаркое с картошкой на плите, Никита коротал время за газетой. Внеся дымящуюся тарелку в столовую и поставив ее перед мужем, Лера отошла к окну.
— Где Настя? – буркнул Никита.
— У подруги. Она останется сегодня там ночевать. Готовятся к тестам по биологии.
— Почему я узнаю об этом сейчас? Неужели трудно было поставить меня в известность?
Похоже, Никита сегодня был не в лучшем расположении духа, и Лера не стала ему ничего отвечать. Он не требовал ответа, а просто выплескивал на нее свое раздражение.
Когда все было съедено, и они оба сидели за чаем, Лера закинула удочку:
— Никит, я хочу попробовать опубликовать свою книгу. Ты общаешься со многими людьми и знаешь больше моего. Не мог бы ты подсказать с чего нужно начинать?
— Книгу? Ты серьезно? – Лера сидела молча и не сводила с него глаз. – Это что, очередная блажь от безделья? – муж снова стал заводиться. – Боже, чего вам только бабам-дурам не хватает! Ну, почему вы не можете довольствоваться тем, что имеете?!
Лера понимала, что нападки адресованы скорее не ей, а кому-то другому, кто раньше нее сумел вызвать недовольство Никиты, но его слова все равно больно ее задевали. Что это? Проблемы с любовницей?
— Для того чтобы тебя напечатали, мне придется за это заплатить. А я и так содержу кучу народа, чтобы потворствовать еще и твоим прихотям!
Она никак не думала, что их разговор перетечет в такое русло. Брошенное вскользь замечание о том, что Лера находится на его содержании, мучительно впивалось в ее душу. Хоть обида и жгла ее изнутри, она все же осознавала тот факт, что Никита был совершенно прав. И от этого становилось еще горше.
Не говоря больше ни слова, Лера собрала посуду со стола и вышла из столовой. Она засунула ее на кухне в посудомоечную машину и поднялась к себе в комнату. Сдерживая слезы, привычно хватаясь за талисман на шее, Лера думала о том, что ей просто необходимо приобрести финансовую независимость от мужа. И правда, хватит уже быть овощем и сидеть у него на шее!
Вот только с чего начать? Что она умеет делать?
В опубликовании книги Лера попробует обойтись без помощи Никиты. Ведь есть на свете альтруисты, мечтатели, которые воплощают свои идеи в жизнь. Нужно только порыться в интернете и найти людей со схожими проблемами.
Ее только немного удивлял тот факт, почему она раньше спокойно принимала сложившееся положение, и почему все изменилось сейчас? Неужели желание напечатать уже наполовину готовую книгу так велико, что она готова пойти против мнения Никиты? Откуда эта уверенность, что у нее обязательно все получится?
 
***
 
Еще через два месяца книга была закончена. Она давалась Лере легко, как будто само провидение водило ее рукой. Сильно помогло еще и то, что особенно думать над сюжетом не приходилось, так как Лера просто записывала все то, что воображала себе раньше. Образы и сцены рождались плавно, без напряжения, выстраиваясь в логически завершенные композиции, и она даже испытала небольшое разочарование, когда работа подошла к концу. Как будто, расставалась с собственным ребенком.
Разослав книгу в различные издательства, Лера перешла в режим ожидания.
Перед тем, как заснуть, она теперь часто вспоминала сон, который дал ей новое понимание любви. Кем был тот прекрасный незнакомец, который подарил ей минуты блаженства? С чьей душой она встречалась?
Лера часто фантазировала на эту тему. Вызывая в себе воспоминания из этого сна, она пыталась по ощущениям выудить детали, которые могли бы пролить свет на личность ее второй половинки.
То, что события сна происходили не в России, Лера поняла сразу. Больше похоже на город из стран Скандинавии. Может быть, Норвегия…, Швеция…, Дания… Последняя страна, ей показалось, подходит лучше всего. Да! Пусть будет Датское Королевство.
Как его могли звать? Лера смаковала на языке различные иностранные имена. Стефан…, Брайан…, Томас…, Свен…, Бен… На последнем она запнулась. Пусть его будут звать Беном. Теперь у него есть имя.
Лера позволила своим мечтам увести себя в мир, где они были вдвоем. Она представила, как они живут вместе, любят друг друга, заботятся, трепетно лелеят свои чувства… Она воскресила в памяти совместный стук сердец, учащенный ритм дыхания — и жар желания вдруг снова опалил ее.
Она представила, что они уединенно живут в маленьком, уютном домике, сложенном из серых камней, и черепичной крышей. Ее фантазия была столь реальна, что Лера воочию увидела себя в окружении цветов, стоящей у выкрашенного в белый цвет деревянного заборчика в ожидании любимого.
Вот в дали на извивающейся среди полей дороге показалось облако пыли. Через пару минут к калитке подкатила машина. Дверца открылась, ее мужчина вышел из авто, и их глаза встретились. Мир на мгновение замирает, и стрелки часов снова начинают свое движение, как только он делает первые шаги в ее сторону. Ее душа устремляется к нему навстречу. Блеск в глазах, и… ее подхватывают на руки и несут в дом.
Очутившись в прохладном полумраке коридора, возлюбленный ставит ее на пол, и она медленно сползает вдоль его тела. Его горящий взгляд проникает в самую душу, обволакивает теплым коконом, унося в неведомые высоты.
Больше нет тел, нет времени, нет пространства… Есть только они и их чувства. Только две души, два света сливаются, становясь единым целым. Где сейчас заканчивается она и где он? Нет границ, нет преград…
Лежа в кровати, Лера сейчас явственно ощущала свою вторую половинку внутри себя маленькой светлой точкой в области груди там, где находилась ее собственная душа. Эта звездочка вдруг стала расти, шириться, пока не разгорелась в огромное бушующее пламя и не взорвалась яркой вспышкой, как сверхновая. Его душа жидким пламенем быстро потекла по венам, в мгновение ока заполняя собой ее кровь до отказа, забираясь в самые потаенные уголки ее тела и достигая каждой клеточки, каждого атома ее организма.
Все это длилось не более десяти секунд, а затем бушующая волна жара внутри стала утихать, отступать, оставляя в теле лишь уютное, ласковое покалывание и легкую вибрацию, которая еще долго насыщала тело невесомой энергией.
Что с ней произошло? Лера прислушивалась к ощущениям внутри себя. Как получилось так, что ее разыгравшаяся фантазия переросла в столь бурную реакцию? Если бы она не ощущала все это физически, то подумала бы, что просто заснула. Но клеточки ее организма до сих пор зудели, как от электрического тока, а тело до краев было наполнено томным удовлетворением.
Она чувствовала себя так, словно душа ее второй половинки только что выжгла из нее образ мужа и поставила там свое собственное клеймо. Теперь она постоянно ощущает его присутствие у себя внутри. Но проносясь по венам ее крови, он сумел унести с собой и частичку ее самой. Теперь они неразрывно связаны между собой, и она будет принадлежать только ему.
«Если бы только я могла стать ветром и облететь всю Землю, чтобы найти его…!» — думала Лера, прикрыв глаза.
 
 
Глава 34.
 
Сильный ветер гнул голый клен возле дома и бросал в окно пригоршни снега. Неизвестно откуда налетевшая январская вьюга разыгралась не на шутку.
Дэн поежился. Как хорошо, что в такую погоду он сидит дома, в очередной раз подумал он. Уютно устроившись сейчас возле горящего камина, он наслаждался спокойной музыкой. Для полного счастья ему не хватало только любимой рядом, тогда бы его жизнь обрела бы целостность.
После последнего визита к Саманте, ничего особенного не происходило. Его жизнь текла в привычном русле. До рождественских праздников у него было полно работы, а сейчас он наслаждался заслуженным отдыхом.
Звонок телефона вывел его из задумчивости. Это звонила Трейси.
— Привет! – раздался в трубке ее энергичный голос.
— Привет, милая! Рад тебя слышать, — Дэн действительно был очень рад. – Как у тебя дела?
— Спасибо, хорошо. Как раз хотела бы их с тобой обсудить. Мы можем пересечься где-нибудь на днях?
— Ты прилетаешь? Когда? Давай я тебя встречу…
— Дэн, — перебила его Трейси, — прости, но я уже в Лондоне.
Повисла пауза.
— И как давно? – осторожно поинтересовался Дэн. – Что-нибудь случилось? Почему…
— Всего пару дней, — торопливо ответила она, не давая ему закончить. – Давай встретимся в каком-нибудь кафе. Нам есть, что обсудить.
— Почему ты не хочешь приехать сюда? – резонно поинтересовался Дэн.
— Я все тебе объясню при встрече. Не по телефону.
— Хорошо, — он набрался терпения. – Я свободен до вторника. Когда и где?
— Давай сегодня вечером в пять в нашем любимом кафе.
— Отлично, — Дэн был рад, что разговор состоится так скоро, потому что неизвестность его пугала.
До вечера он ломал голову над странным поведением Трейси. На самом деле он ей полностью доверял. И если женщина не хотела сюда приезжать, то у нее были на то веские основания.
Волнуясь, он приехал в кафе намного раньше назначенного времени, и теперь коротал время за чашкой своего любимого напитка.
Трейси, как всегда оказалась пунктуальной, и подошла в пять. Войдя внутрь и оглянувшись вокруг, она энергичной походкой направилась к его столику. Пока она шла, Дэн с тревогой вглядывался в ее лицо. Скинув с себя теплую куртку, Трейси с улыбкой на губах легко поздоровалась:
— Привет!
У него немного отлегло от сердца.
— Привет, мы уже сегодня здоровались. Что будешь? Как обычно? – женщина кивнула. – Миндальное мороженое и капучино, пожалуйста, — обратился он к официантке.
Когда та ушла выполнять заказ, Дэниэл посмотрел на Трейси.
— Дэн, я влюбилась! — без предисловий выпалила она и с шумом выпустила воздух из легких.
Дэн замер, и его глаза непонимающе уставились на нее.
— Знаю, тебе неприятно это слышать, но я не хотела ничего делать за твоей спиной. Хочу, чтобы ты знал это от меня и прямо сейчас. И еще… мы собираемся пожениться.
Им принесли заказ, и это дало возможность собраться с мыслями.
— Ты собираешься замуж? За кого?
— Алан Бернс. Он помощник режиссера в студии звукозаписи, где мы записывали песни.
— Как-то не укладывается в голове, — Дэн хмурился. — На тебя это совсем не похоже. Ты очень рассудительный и рациональный человек и ничего не делаешь сгоряча, а тут такое… Почему же ты мне ничего не сказала полмесяца назад, когда поздравляла меня с Днем рождения?
— Согласись, это не телефонный разговор. Тем более… я хотела видеть твою реакцию. Потому что, Дэн, несмотря на сложившуюся ситуацию, ты мне не безразличен. Я слишком уважаю тебя, и мне меньше всего хотелось бы причинить тебе боль. Но так уж случилось… Думаешь, я сама себе не задавала множество раз подобных вопросов? До того момента я даже предположить не могла, что способна на подобное чувство. Но… судьба посмеялась, и я влюбилась без оглядки. Он особенный… Когда ты с ним познакомишься… Если ты с ним познакомишься, — поправилась она, — то увидишь какой он замечательный. В конце концов, мы же не планировали с тобой серьезных отношений, нам просто было хорошо вместе.
Трейси была абсолютно права. Прислушиваясь к своим ощущениям, Дэн с удивлением понял, что ее новость не задевает его так сильно, как, по сути, должна была бы. Какие бы отношения их не связывали в прошлом, они закончились.
— Ты сердишься? – спросила она, заглядывая ему в глаза.
— Нет, — улыбнулся он. – Наверное, должен был бы, но нет. Мужское самолюбие, конечно, немного задето, но, если честно, то я в состоянии пожелать тебе счастья.
— Значит, действительно все в порядке? – Трейси с облегчением откинулась назад. Ты прямо камень с души снял. Не хотела оказаться еще одной Анжелой в твоей жизни.
Слова Трейси напомнили о неприятном, и Дэн помрачнел.
— Как дела в группе? – перевел он разговор.
Женщина поморщилась.
— Плохо, — заявила она. – Поэтому то, я и здесь. Стив две недели назад, практически сразу после Нового Года разорвал контракт и слинял к другому менеджеру. Тот обещал ему головокружительную сольную карьеру в штатах. Теперь группа оказалась в глубокой яме. Ни солиста, ни песен… Чтобы подыскать кого-нибудь на его место, понадобится время, а его у ребят нет. Тони злится и грозится совсем забросить проект. Так что, если все развалится, я уеду к Алану.
— Где ты остановилась?
— Сняла квартирку недалеко от центра.
— Если хочешь, можешь пока перекантоваться у меня.
— Спасибо, Дэн, но скоро должен подъехать Алан. Он берет отпуск.
Дэниэл понимающе кивнул.
— Знаешь, — задумчиво сказала Трейси, а ты изменился. Не могу понять, что именно в тебе не так, но однозначно ты другой. В хорошем смысле, — поспешно добавила она.
Дэн улыбнулся:
— Наверное, жизнь меняется не только у тебя.
— Кстати, как твои кошмары?
— О, здесь полный порядок! Я ведь тогда все-таки сходил к медиуму, телефон которого ты мне дала. И она мне реально помогла.
— Я рада. Правда, рада! Если бы еще не эти проблемы с группой, то я бы сейчас была совершенно счастлива.
— Ну, у тебя, зато, сейчас есть этот Алан…
Трейси на него покосилась.
— Я бы хотела, чтобы вы познакомились, — осторожно закинула она удочку.
— Тогда заходите в гости, когда он приедет, — Дэн видел, как Трейси оживилась. – Я бы тоже хотел посмотреть на твоего избранника. Ведь ты мне тоже не безразлична. Должен же я знать, в конце концов, за кого выдаю замуж свою бывшую подругу, — в его голосе звучала беззлобная ирония.
В ответ он получил широкую улыбку.
Они сидели еще некоторое время, обсуждали общие для них темы и делились новостями. Расставание было теплым, им удалось сохранить дружеские отношения, которыми оба они так дорожили.
Дэн ехал домой и удивлялся, как интересно теперь складывается его жизнь. Еще совсем недавно он думал о том, что, скорее всего, не сможет продолжать жить с Трейси и одновременно мечтать о другой — ведь это было бы несправедливо по отношению к обеим. Но проблема разрешилась сама собой, причем к их обоюдному удовольствию. Его бывшая подруга, кажется, нашла свое счастье, теперь очередь за ним…
Сделав громче песню «Feeling Good»¹³, так что ее звук заполнил собой весь салон автомобиля, Дэниэл стал подпевать солисту «Muse».
 
***
 
Трейси не стала откладывать его знакомство со своим будущим женихом, и в скором времени они сидели втроем дома у Дэна и, преодолев чувство неловкости в самом начале, разговаривали, как старые приятели.
Алан оказался очень приятным человеком. Он был старше Трейси на девять лет и уже имел опыт семейной жизни. Со своей прежней женой он сохранил хорошие отношения, и у них была семилетняя дочь, которая по обоюдному согласию жила сейчас матерью. Мягкий, уравновешенный и спокойный Алан дополнял импульсивность и энергичность своей избранницы, сглаживал кое-где острые углы ее характера и окружал Трейси ненавязчивой заботой и любовью.
Но, несмотря на кажущуюся мягкотелость, внутри у этого парня Дэн сумел разглядеть несгибаемый стержень. Когда стоял вопрос о том, чтобы отстоять свою позицию, тот был порой непреклонен. Этот мужчина воспринимал Трейси такой, какая она есть, не пытаясь подстроить ее под себя, предоставляя возлюбленной полную свободу действий, выказывая ей, таким образом, свое полное доверие. И Дэн думал о том, что, похоже, именно это последнее качество и положило начало их зарождающейся дружбе. Оба чувствовали друг к другу симпатию и расположение.
Поначалу Трейси в силу своей неуемной энергии пыталась заполнить пустоты в разговоре своей болтовней, но постепенно необходимость в этом отпала. В противоположность своей подруге Алан был немногословен, и его речь всегда была хорошо продумана и исключала лишние фразы. Несмотря на разницу в возрасте, мужчины легко нашли общий язык и вскоре уже болтали, как хорошие знакомые.
После легкого, простого ужина все трое сидели в гостиной и обсуждали последние новости музыкального рынка, в котором Алан был так сведущ. Двое влюбленных больше не стеснялись проявлять на глазах у Дэна свои чувства, и Трейси сидела на подлокотнике кресла Алана и ласково теребила его волосы.
Видя нежные взгляды, которыми они обменивались, Дэниэл завидовал им белой завистью. Он действительно был рад за Трейси, и только теперь понял, как это можно испытывать удовольствие от того, когда счастлив близкий тебе человек.
Безмятежную атмосферу в комнате нарушил звонок мобильника Трейси. Она взглянула на дисплей и бросила:
— Я сейчас, это Тони.
На ходу разговаривая со своим боссом, она исчезла в кабинете, прикрыв за собой дверь. Алан с тревогой смотрел ей вслед.
— Она последнее время совсем измотана этими бесконечными проблемами в группе, — сообщил он Дэну. — Тони хочет бросить группу, и Трейси очень переживает за ребят, которые окажутся за бортом. Они стали для нее, как родные. Но если честно, то перспектив у группы никаких. Тони любит считать деньги, смотрит только на выгоду, а у нее на первом месте люди. Это не всегда хорошо в бизнесе. Трейси переживает за группу, а я переживаю за нее.
Дэн не знал, что тому ответить. Да и что он скажет? Прерогатива опеки Трейси уже не на его плечах. Наступила пауза, в течение которой они ясно слышали возбужденный голос женщины, доносящийся до них из-за закрытой двери. Слов было не разобрать, зато было слышно, что Трейси все больше и больше волнуется.
Желая поддержать разговор, Алан начал рассказывать о своей дочурке, по которой очень скучал. Дэн слышал в его голосе отцовскую гордость и в то же время грустные нотки. Разговор в кабинете в это время смолк, и мужчины замерли в ожидании, когда Трейси выйдет. Но проходили минуты, а она так и не появлялась. Встревоженный Алан уже поднялся с места, когда дверь резко распахнулась и женщина появилась на пороге. Она была очень взволнована и разгорячена.
Трейси стремительно подошла к сидящему в кресле Дэну, игнорируя Алана, и остановилась напротив него.
— Что это? – ее глаза уставились прямо на него.
Она протягивала ему исписанные листы, которые взяла со стола в кабинете.
Дэниэл нахмурился. Это были его стихи.
— Это ты написал?
— Да, я, — спокойно ответил он.
— Сам? – продолжала наседать она, и Дэна это начинало немного раздражать. Он никак не мог взять в толк, чего она от него хочет.
— Да, сам.
— Слушай, они просто великолепны! – столь восторженная оценка его писанины сильно его смутила. – Можно я дам их прочесть Алану?
Дэн пожал плечами и кивнул.
Трейси отдала листы своему жениху. Тот пробежал строки глазами и выдал свой вердикт:
— Да, совсем неплохо.
— Неплохо?! – фыркнула Трейси. – Они просто убийственные! Это как раз то, что нам нужно.
— Кому это нам? – поинтересовался Дэн.
Присев перед ним на корточки, Трейси заискивающе заглянула ему в глаза:
— Дэн, миленький, если бы ты только знал, как ребятам необходимы такие тексты! Как воздух! Они такие живые, в них столько эмоций! Если бы ты согласился отдать нам свои стихи, ну… или продать, то ребята написали бы к ним музыку.
Дэниэл нахмурился. Конечно, ему хотелось помочь ей, но… выставлять свои чувства на всеобщее обозрение – все равно, что обнажаться перед толпой. В этих стихах была его жизнь, его душа, весь он до самой глубины его естества. Вложить все это в миллионы рук…
— Трейси, я не… — он не знал, как мягче ей отказать.
— Дэн, не решай ничего прямо сейчас, — в голосе Трейси звучала мольба, — пожалуйста. Подумай. Без этих текстов ребятам конец, — давила она на его совесть.
— Это нечестно! – парировал он.
— Я знаю, — Трейси подкупающе улыбнулась. – Но у нас, и правда, нет выхода, мы прижаты к стенке. Я не для себя прошу.
— Ну, хорошо, — сдался Дэн. – Я подумаю. Но ничего не обещаю, — поспешно добавил он, видя победное выражение лица своей бывшей подруги.
Та кивнула, соглашаясь. Поднявшись на ноги, женщина отошла к Алану.
— А есть еще? – поинтересовалась она у него.
— Трейси! – предупреждающе одернул ее Дэн.
— А что? – невинно ответила та. – Я ведь только посмотрю.
Немного поколебавшись, Дэниэл принес еще несколько листов. Трейси присела к Алану, и эти двое углубились в чтение. Какое-то время в комнате стояла тишина, нарушаемая лишь звуками с улицы.
Все это было настолько личным, что Дэн сомневался, правильно ли он сделал. В этих стихах были раскрыты все его чувства: и горечь предательства, и обида на этот жестокий мир, и холод одиночества, и потеря веры. Были там и слова об изматывающих душу сомнениях, горьких терзаниях, робких лучах надежды и взрыве возрождения. Все то, что ему довелось испытать, и все то, что он жаждал еще приобрести.
Когда же они, наконец, оторвались от текстов, в глазах Трейси Дэн увидел восхищение. Она смотрела на него так, будто видела впервые.
Это его сильно смутило, так как он не находил в своих стихах ничего особенного. Личное – да, особенное – нет.
— Я никогда не знала тебя с этой стороны, — задумчиво произнесла Трейси. – Не знала, что ты можешь быть таким… — видно, она не могла подобрать слов. – Как давно ты пишешь?
— После того, как ты уехала.
Видно она неправильно истолковала его слова, потому что на ее лице отразилось чувство вины и сострадание. Трейси бросила быстрый взгляд на Алана, но тот оставался невозмутимым.
Видя трагичность в глазах своей бывшей подруги, Дэн не выдержал и рассмеялся.
— Что? – удивилась женщина.
— Не бери в голову, — в глазах Дэна все еще плескались искорки веселья. – Дело не в тебе. Это после посещения медиума. Она сумела открыть внутренние шлюзы, ну… и меня прорвало.
Трейси посмотрела на него с явным облегчением.
— Все равно. Вот так живешь с человеком, думаешь, что знаешь его, а оказывается… — она покосилась на Алана. – Надеюсь, в тебе не скрывается ничего такого, что может преподнести сюрприз в один прекрасный день?
— У тебя на это вся жизнь впереди, чтобы узнать все мои секреты, — Алан погладил ее по спине. – Я никуда не тороплюсь.
От слов любимого Трейси зарделась от удовольствия.
— Ладно, Дэн, — обратилась она к хозяину дома. — Спасибо за гостеприимство, но нам, похоже, уже пора, – вопросительно взглянув на Алана, женщина получила утвердительный кивок. – Не забывай, ты обещал мне подумать.
— Обязательно, ведь ты же от меня не отстанешь, — усмехнулся Дэн.
— Будь уверен.
Поднявшись со своих мест, все двинулись в прихожую за одеждой. Мужчины пожали друг другу руки, Дэниэл чмокнул Трейси в щеку, и влюбленные удалились, оставив за собой облачко холодного воздуха с улицы.
Оставшись один, Дэн долго еще думал о многочисленных дорогах жизни, по которым мы бродим. Они сходятся и расходятся, то расширяются, то вдруг сужаются до едва видимых тропинок. Часто попадаются перекрестки, на которых легко сбиться и попасть в тупик. Но если ты все делаешь правильно, то в итоге можешь сорвать крупный банк. От нашего выбора жизнь порой закладывает такие крутые виражи, что только держись.
Трейси обрела свое счастье с Аланом. А что ждет самого Дэна за очередным поворотом?
Мысли перескочили на просьбу бывшей подруги. Он уважал тех ребят, которые остались в группе. Если Стив был избалованным вниманием женского пола, зарвавшимся юнцом, то остальные были преданы своему любимому делу и жили музыкой. Из-за одной паршивой овцы страдало все стадо. Дэн очень хотел им помочь.
Но с другой стороны, он не хотел делать свои стихи, которые лежали сейчас перед ним на столе, достоянием других людей. Одно дело поделиться ими с теми, кому доверяешь, и совсем другое дело позволить чужим душам судить твою собственную.
Примерно через час после ухода Трейси, Дэн набрал ее номер.
— Привет… Нет, все в порядке. Просто я тут сидел, размышлял над твоей просьбой, и как тебе вот какой вариант? Отдавать тебе то, что у меня есть, я не хочу. Подожди! — прервал он ее возмущение. – Я прекрасно понял, что тебе нужно и готов попробовать написать нечто похожее. Я предложу несколько вариантов, и если вам понравится, то можно будет поговорить о дальнейшем сотрудничестве… Ну, вот и отлично!.. Загляни через неделю, покажу, что успею сделать. Ну ладно, пока!
Отключившись, Дэн задумался. Написать нечто такое, что станет песней, которая зазвучит в чужих сердцах, было чертовски заманчиво. Новое для него дело возбуждало воображение и будоражило душу. Не медля, он с нетерпением схватился за ручку.
 
***
 
Спустя месяц Дэниэл сидел в небольшом, полупустом помещении, которое группа арендовала для своих репетиций. Его пригласили для того, чтобы он послушал песню, которая получилось из одного из его текстов. Расположившись на стуле в одном из углов комнаты, он чувствовал себя весьма странно. Впервые в своей жизни он становился свидетелем рождения собственного детища. Дэн дал ему душу, ребята собирались облечь его в тело.
Кроме него здесь присутствовали Трейси, Тони – маленького роста и крепкого телосложения человек с жидкими волосами — и еще пара человек, которых Дэн не знал. Ребят из группы представлять ему не было нужды, так как он встречался с ними раньше.
Пол Хьюмен – ударник – был невысоким, светловолосым парнем и чем-то напоминал ему Томаса. Очень энергичный, подвижный, незлобивый, с чувством юмора молодой человек был искрой этой компании. Ему было двадцать три года, и его энтузиазм был заразителен.
В противоположность Полу Бен Майлз, бас-гитарист, обладал спокойным, уравновешенным характером и единственный в группе имел семью. Это он в свое время дал Трейси телефон медиума для Дэна. Этот брюнет с коротко стрижеными волосами был почти одного роста с ним, и почти его ровесником. Рядом с ним Дэн всегда чувствовал себя комфортно и непринужденно. Именно за этого члена их маленького коллектива Трейси переживала больше всего, так как Бену необходимо было кормить свою семью.
В случае распада группы меньше всего пострадал бы Гарри Митчелл – клавишник и гитарист. Его талантом с радостью бы воспользовались другие коллективы, но этот худощавый, среднего роста человек был готов до последнего сражаться за своих товарищей. Гарри обладал взрывным характером и мог обижаться по пустякам, но отходил так же быстро, как и загорался. На голове он носил очень светлые, почти белые короткие волосы, которые вечно торчали в разные стороны, как иголки дикобраза, и Дэн подозревал, что это не его натуральный цвет.
Все трое были такими разными, но у Дэна создалось впечатление, что как раз эти различия и сплачивали этих людей в один дружный коллектив. Каждый получал здесь то, чего не имел. Уход Стива никак не повлиял на отношения внутри группы, а значит, как думал Дэн, их прежний солист был ненужной деталью этого механизма.
Заняв свои позиции, ребята приступили к исполнению. В первой песне, которую они хотели продемонстрировать, говорилось о зарождении любви, предательстве и рухнувших надеждах — текст которой так понравился Трейси еще у него дома, что Дэн в нем практически ничего не стал менять, оставив все, как есть.
Первым вступил в игру Гарри. Его рука легко порхала по клавишам синтезатора и извлекала из инструмента чистые, высокие ноты. В них Дэну чудилось дуновение свежего ветерка. Затем мелодию подхватил Пол, а за ним влился и Бен, заземляя невесомые звуки. Поскольку солиста сейчас в группе не было, то его роль взял на себя Гарри. Впечатляющим голосом, конечно, тот не обладал, но их целью сейчас была демонстрация музыки, а не вокала. Поэтому слушатели сосредоточились именно на звучании инструментов.
Там, где в тексте звучали слова об измене, музыка грянула резко, неожиданно громко, заставив душу подлететь вверх, замереть на мгновение и рухнуть с высоты в бездну. Ударные звучали в бешеном ритме, как стук разбушевавшегося сердца. Гитара визжала, передавая тоску и отчаяние, рвущих когтями душу, а низкое звучание бас-гитары вплетала в музыку мрачные нотки.
В третьем куплете мелодия сбавила свой темп, тягуче потекла, обдавая слушателей ледяным холодом вечности и безысходности.
Когда все смолкло, Трейси посмотрела на Дэна:
— Ну, как?
Он сидел потрясенный тем, как точно ребятам удалось при помощи музыки передать смысл песни! Все то, что он хотел в ней рассказать. Как точно они уловили его чувства и настроения!
Посмотрев на них, Дэн увидел на их лицах нетерпеливое ожидание. Им было важно его мнение.
— Просто здорово! Потрясающе! – вынес свой вердикт он.
Больше Дэн ничего не сказал, так как у него просто не было слов, чтобы выразить им свое восхищение. Но, похоже, этого было достаточно, и лица ребят расплылись в довольных улыбках.
— Вот и отлично, — подытожил Тони. – Значит, мы сработаемся.
Группа продемонстрировала еще пару вещей, которые они успели подготовить, но материал был еще сыроват и не давал точного представления о том, что было задумано. Но в общих чертах тексты Дэна уже обретали жизнь.
Успешное сотрудничество было решено отметить в уютном ресторанчике на соседней улице, и компания из пяти человек: Трейси, Бен, Гарри, Пол и сам Дэн, отправилась туда, чтобы вкусить домашнюю кухню и познакомиться поближе.
Когда они оказались внутри, у Дэна засосало под ложечкой от ароматов, что витали под низким потолком зала. Запах жареных колбас перемежался с духом свежеиспеченного хлеба.
 
 
Глава 35.
 
Сняв с плиты сковородку, на которой шипела яичница с колбасой, Лера поставила ее на подставку и занялась приготовлением кофе. Наверху хлопнула дверь — это Никита спускался к завтраку.
— Доброе утро, — поздоровался он, когда вошел на кухню. Заметив жену у плиты, он поинтересовался: — А где Нина Константиновна?
— В больницу к сестре уехала.
— Надеюсь, ничего серьезного?
За годы работы у них, домработница незаметно стала для них еще одним членом семьи, и Никита действительно за нее беспокоился.
— Нет, — успокоила его Лера. – Просто ее не будет пару дней.
Поставив перед мужем тарелку с завтраком, она вернулась к турке.
— Настя уже в школе? – задал он вопрос, засовывая кусок яичницы в рот.
— Нет, ей сегодня ко второму уроку, она скоро спустится.
Когда очередь дошла до кофе, Никита вспомнил об утренней газете, которую он любил просматривать за завтраком.
— Ты почту не забирала?
— Нет.
Обычно Нина Константиновна заботилась о том, чтобы свежий номер газеты всегда лежал на столе перед тем, как встанет хозяин. Но домработница сегодня отсутствовала, а у Леры сей факт совсем вылетел из головы.
Вздохнув, но ничего не сказав, Никита направился к выходу из дома. Почту необходимо было забирать из ящика возле ворот. На улице было достаточно холодно, поскольку на дворе стоял март месяц, и кругом еще лежал снег, поэтому набросив на себя теплую куртку, муж, как был в тапочках, выскользнул за дверь. Всем своим видом он выражал недовольство.
Но Леру это почему-то особо не задевало. Если раньше любое его настроение она воспринимала близко к сердцу, то с той ночи, когда внутри нее поселился образ другого мужчины, она воспринимала слова или действия мужа более спокойно, меньше на это реагировала. Больше стала прислушиваться к собственным желаниям, даже в некоторой степени получала удовольствие в своем противостоянии мужу.
Перемены в себе заметила не только она, но и Никита. Чисто интуитивно он тоже чувствовал, что теряет свое влияние на жену, и порой это неосознанно выливалось в раздражение. Но пока в ее отстраненности и отчужденности он не ощущал угрозы, сваливая все на неустойчивость женской психики. И только Лера до конца осознавала причины своей просыпающейся независимости.
Никита все не появлялся, и женщина с интересом выглянула в окно. Что могло его задержать?
Муж стоял на расчищенной от снега подъездной дорожке, примерно на полпути до их дома, и рассматривал бумаги, которые держал в руках. Будто заметив ее взгляд, он посмотрел на окно и решительно направился к двери.
Когда Никита вошел в кухню, куртка все еще была на нем, и вместе с ним в помещение влетел и свежий, немного влажный воздух с улицы.
— Что это такое? – в раздражении бросил он, протягивая Лере лист бумаги с печатным текстом. Конверт и газеты остались у него в руках.
Недоумевая, она взяла бумагу и пробежалась по ней глазами. По мере прочтения Леру стала заполнять радость. Это было письмо от известного Питерского издательства, в котором сообщалось, что они готовы напечатать ее книгу в размере десяти тысяч экземпляров. Для согласования организационных вопросов ей необходимо связаться с ними по контактному телефону, номер которого был указан ниже.
Подняв счастливые глаза на мужа, Лера встретилась с его хмурым, колючим взглядом.
Радостное ликование, как ветром сдуло. Вот почему она держала все в тайне. Ей не хотелось вплетать в свои мечты его негативное настроение.
Никита ждал от нее ответа.
Лера вздохнула. Раз все это всплыло наружу, не имеет больше смысла играть в жмурки.
— Думаю, ты и сам догадался. Мою книгу берут в печать.  Мог бы меня поздравить.
— Поздравляю, — съехидничал он, – с тем, что ты проделываешь такие вещи за моей спиной. Я работаю, создаю для тебя все условия, а в ответ получаю лишь пинки из-под тишка.
Ну, что ж, все как она и ожидала! Что бы она сейчас не ответила, это в любом случае вызовет лишь новую волну раздражения.
— И что это за название: «Падший ангел»? Откуда вообще у тебя такие понятия? Наверное, начиталась всякой ерунды.
Никита нервно провел по волосам. Присев за стол, он некоторое время молчал, вертя в руках чайную ложку. Лера стояла возле кухонной стойки и демонстративно смотрела в окно.
— Зачем тебе все это нужно? – уже более спокойным тоном спросил ее Никита. — Тебе нужны деньги? Тогда вынужден тебя разочаровать, но писательство не приносит больших доходов.
— Деньги? Господи, ну почему ты все время переводишь разговор на них?! Где тебе понять, что такое душевный порыв, удовольствие от собственной реализации?! Всю нашу совместную жизнь я была лишь твоей тенью, женой и матерью твоего ребенка. Интересно, любил ли ты меня вообще, как женщину? – Леру вдруг понесло, и она не могла остановиться. Все, что накопилось за эти годы молчания, рвалось наружу.
— Если бы не любил, то не жил бы с тобой!
— Спорное заявление,– с сомнением покачала она головой. – Может быть, у нас просто разные представления о том, какой должна быть любовь?
Продолжать разговор на эту тему не имело смысла, это могло бы еще больше обострить ситуацию. Если уж быть до конца честной с собой, то, возможно, Никита действительно по-своему любил ее. Но это ничего не меняло — они все равно находились на разных полюсах. Поэтому Лера предпочла закрыть тему.
— Эта книга и это письмо дали мне самоуважение. То, чего у меня никогда не было! Возможно, тебе трудно это понять, так как у тебя то, как раз, этого в избытке. Да, на фоне твоей полной жизни это выглядит лишь, как незначительный эпизод, но для меня даже маленькое признание других людей – огромный шаг вперед. Это очень важно для меня!
Ей очень хотелось достучаться до мужа, дать понять, что она тоже личность. Но, вглядываясь в его глаза, она так и не нашла в них понимания. Весь мир по-прежнему вращался вокруг него.
— Мам, пап, привет! Что случилось?
В пылу разговора они не услышали, как пришла Настя. Присутствие дочери тут же остудило их горячие головы, черты их лиц разгладились, а сердца смягчились.
— Ладно, поступай, как знаешь, — бросил ей Никита, поцеловал Настю и вышел из кухни.
— Из-за чего весь этот сыр-бор с утра пораньше? – спросила дочь, усаживаясь за стол.
Налив апельсиновый сок в высокий стакан, выложив на тарелку остатки яичницы, Лера присела рядом с ней:
— Ничего особенного. Мы с папой немного поспорили из-за книги, которую я написала.
— Ты написала книгу? Вот, здорово!
Непосредственная, восторженная реакция дочери согрела душу Леры.
— Да, и ее собираются напечатать, — она протянула Насте письмо от издательства.
— Ух, ты! Моя мама – писательница! Класс! Теперь всем буду хвастаться!
Похвала дочери была нужна Лере, как глоток свежего воздуха. Ее плечи расправились, глаза вновь засияли от вернувшейся к ней радости, а тело вибрировало от притока приятного возбуждения.
— Дашь почитать? – спросила Настя с набитым ртом.
— Ну, конечно.
Подперев щеку, Лера с любовью наблюдала за тем, как Настя ест.
— Все, я побежала. Женька подъехала, — схватив булочку, дочь выпрыгнула из-за стола. – Я люблю тебя, — кинула она, целуя мать на ходу, и исчезла их кухни.
Убирая со стола, Лера думала о том, как ей все-таки несказанно повезло. Надо же, ее книгу напечатают! Сей факт воодушевлял на новые подвиги. В голове роилось столько новых идей, что она не знала за которую хвататься. Но больше всего радовало то, что прислушавшись к своему внутреннему голосу, и поступив так, как он велит, она выиграла. Желание того, чтобы ее оценили, и книга увидела свет, было так сильно, что оно реализовалась.
Рука потянулась к кулону на шее, с которым она теперь не расставалась ни днем, ни ночью. Значит, старец был прав — эта штука действительно работает.
Присев к столу, Лера любовно расправила на нем заветное письмо. Не важно, сколько денег ей это принесет, важно лишь то удовлетворение и радость, которые она получает от своей работы. Она чувствовала, что в писательстве, наконец, обрела саму себя.
 
***
 
— Что же ты молчала?! Я же тебе говорила, а ты еще сомневалась! – в голосе подруги звучала гордость за Леру.
Они с Катей  уже около часа бродили по залам Эрмитажа, и только сейчас Лера рассказала ей о том, что ее книга на днях выходит в свет.
— Не забудь подарить мне один экземпляр со своим автографом!
— Обязательно! – тихонько засмеялась Лера.
Радость Кати была такой шумной, что посетители начали кидать в их сторону недовольные взгляды, а старушка–смотрительница готова была сделать им замечание.
Чтобы скрыться от их негодования, Лера потащила Катю в соседний просторный зал, где были выставлены древнеримские мраморные статуи. Она могла любоваться ими часами. Леру всегда поражало и восхищало то, что работая с неподвижным, холодным камнем, скульпторам удавалось запечатлеть при этом стройность и легкость форм. Одежда на их творениях струилась по гибким телам мягкими складками и казалась при этом шелковистой и невесомой, волосы выглядели пушистыми, как облако, а ноготки на пальцах настолько натуральными, что ей всегда хотелось потрогать их, чтобы избавиться от иллюзии, что те не настоящие.
— Слушай, что происходит между вами с Никитой? – спросила ее Катя, когда они присели на одну из скамеек в очередном зале, чтобы немного передохнуть.
По Эрмитажу можно было бродить целый день, но все равно не успеть здесь все осмотреть — так много было экспозиций.
— Ничего особенного, — пожала Лера плечами.
— Я же вижу, не слепая, — похоже, подруга решила не сдаваться. – Каждый раз, как речь заходит о нем, ты сразу замыкаешься, и из тебя слова не вытащить. Где та девчонка, которая пела в честь него дифирамбы?
О том, что случилось между ней и мужем много лет назад, знал только узкий круг людей: ее родители и его мать. А о том, какие отношения их связывали сейчас, вообще никто. И Лера колебалась, имеет ли вообще смысл ворошить все это. Но потребность высказаться и получить сочувствие была так велика, что она решилась и в тиши зала все рассказала Кате.
Подруга была шокирована.
— И ты все это время спокойно жила с ним? – она не сводила своего удивленного взгляда с Леры.
— Тогда я думала только о Насте, — оправдывалась Лера. – Но иногда мне кажется, что если бы я тогда не пошла на поводу у свекрови и своего долга, то возможно моя жизнь сложилась бы иначе, и я могла бы быть счастлива. Мы с Никитой всегда в первую очередь думали о дочери. Может наши отношения и не сложились, но он по-настоящему любит Настю.
— Я надеюсь, ты не сидела все это время взаперти, и заводила интрижки на стороне?
Лера негромко рассмеялась.
— А что? – сделала невинный вид Катя. – Что здесь такого? Даже у меня случился однажды романчик.
— А как же Пауль? Ты его любишь?
— Конечно, — уверенно ответила подруга. – Только тот парень был так убийственно красив! Если бы ты только видела его тело! А мускулы! В общем, я просто не смогла устоять. Иногда зов плоти бывает сильнее чувств. Но потом понимаешь, что это лишь мимолетная блажь. Сила влечения проходит, и ты возвращаешься к старому, доброму и надежному Паулю.
— Пауль не знает?
— Тьфу, тьфу, тьфу! — Катя переплюнула через левое плечо. – Не дай бог! Но речь не обо мне, а о тебе, — Лера тут же сникла. – Заведи себе любовника, и дело с концом.
— Не могу, — она теребила в руках тонкий ремешок от сумочки и смотрела в пол.
— Почему?
— Не могу и все, — Лера не была уверена, что сможет все объяснить лучшей подруге, так как сама не могла до конца в себе разобраться. – Пойдем лучше посмотрим да Винчи.
 
 
Глава 36.
 
Перед Дэном была репродукция знаменитой картины Леонардо да Винчи «Мадонна с Младенцем», оправленная в тяжелую раму с позолотой. Женщина в небесно-синей накидке с нежностью и любовью смотрела на свое дитя. Ее нежные чувства так явственно отражались в лице и позе, что он поразился тому, насколько точно художнику удалось передать настроение матери. Картина занимала центральное место над газовым камином в окружении массивных подсвечников.
— Дэн, твой кофе, — услышал он голос Трейси позади себя.
Он находился в ее небольшой съемной квартирке, куда женщина пригласила его для важного разговора. Алан уже уехал обратно в Америку, поэтому сегодня они были только вдвоем.
— Может, чего покрепче?
Дэн покачал головой:
— Ты же знаешь, я не пью.
— А вот я не откажусь от вина.
Он бросил на Трейси обеспокоенный взгляд и подсел к столику, на котором дымился горячий напиток, предусмотрительно сваренный специально для него.
— Так что случилось? – поинтересовался он.
Открыв для Трейси бутылку красного полусухого вина, он налил его ей в бокал.
— Группа прекращает свое существование, — заявила она. – Так как теперь это касается и тебя тоже, то сообщаю тебе эту неприятную новость. Мне так жаль, а ведь впереди маячила надежда.
— А в чем проблема?
— Тони пригласили заняться новым музыкальным шоу на телевидении, и он не хочет больше заниматься делами группы. Говорит, что у него нет времени на то, чтобы вытягивать ее заново. Перед ним замаячили более прибыльные перспективы.
Обычно энергичная Трейси сейчас была вяла и подавлена.
— Да-а-а… — только и смог сказать Дэн. Жаль, что его песни так и увянут, не распустившись. – Чем собираешься заняться?
— Поеду к Алану. Но дело не во мне. Ребят жалко. Гарри-то есть, куда пойти, а вот остальные… Не знаю, как Пол, а вот Бену, похоже, придется бросить любимое дело и найти себе работу.
Какое-то время они молчали, углубившись каждый в свои мысли.
Жаль было расставаться с ребятами, с которыми у Дэна начали завязываться теплые, дружеские взаимоотношения. И еще больше ему не хотелось, чтобы уезжала Трейси. Несмотря на изменения в их отношениях, она была для него единственно близким человеком в этом городе. Одно дело если бы она уезжала на какое-то определенное время, и совсем другое – расставаться с ней надолго, может быть, навсегда. Никогда не знаешь, как сложится в дальнейшем жизнь. Дэн только-только стал чувствовать себя на взлете, свободно дышать, поэтому он страстно желал, чтобы все оставалось на своих местах.
Прокручивая ситуацию в голове, он искал выход из создавшегося положения. И тут его осенило!
— Трейси, а почему бы тебе самой не заняться группой, как менеджеру?
Женщина с удивлением уставилась на него. Похоже, его идея казалось ей бредовой.
— Это невозможно, Дэн. Наверное, ты не до конца понимаешь, как работает механизм музыкального шоу бизнеса. Тони до этого уже заработал себе имя в определенных кругах. Провал с этой группой – это его единственный пробел. У него есть необходимые знакомства и связи, чтобы работать, а у меня нет.
— Трейси – пессимист?! – воскликнул Дэн. – Я не узнаю тебя! Ты ведь многому научилась, работая под его руководством, многое теперь знаешь. Почему бы тебе не встать на ноги и не рискнуть, развернуть свои силы в полной мере?
Женщина молчала, тогда он продолжил:
— Невозможно? — Нет. Трудно? – Да. Наверняка будет чертовски трудно! Но это реальный шанс проверить, на что ты способна, чего ты стоишь на самом деле.
Чем больше он говорил, тем явственней он видел заинтересованный блеск в ее глазах. Тогда Дэн решил окончательно сломить ее слабеющее сопротивление последним аргументом, против которого она не устоит:
— И ты могла бы стать последним шансом для ребят…
Замолчав, он дал Трейси время подумать, хотя и так уже понимал, что выиграл. Весь ход мыслей ясно читался в смене выражений ее лица: сомнение, просчет вариантов, надежда и, наконец, решимость.
— Знаешь, может ты и прав, — задумчиво произнесла она. Ее мозг уже лихорадочно работал. – Собственно, чего я теряю? Думаю, попробовать стоит. В любом случае я могу попросить помощи у Алана, у него-то точно весьма обширные знакомства. А еще нужно спросить ребят, согласятся ли они.
— Уж точно не откажутся, помяни мое слово.
С улыбками на лице они чокнулись за успех – Трейси бокалом вина, Дэн чашкой с кофе.
 
***
 
Нельзя сказать, что ребята были полны энтузиазма и радужных надежд от будущих перспектив, но, все же, ухватились за предложенный им шанс заниматься тем, что они любят. Их можно было понять – двойное предательство за столь короткий срок подорвет веру в собственные силы у кого угодно. Музыка была их жизнью, поэтому они ухватились за предложение Трейси, как утопающие за соломинку.
Дэн, как соавтор песен и ее близкий друг, постоянно находился в курсе их дел. И первое, чем занялась Трейси – это подбор кандидата на место вокалиста. Для этого они арендовали небольшое помещение со сценой в одном из баров и более-менее приличной акустикой и дали объявление в газетах и интернете.
Заняв дальний столик, Дэн наблюдал за происходящим со стороны. Трейси, Пол и Бен сидели ближе к сцене. Гарри расположился за синтезатором. В работе всей группы пока необходимости не было, поскольку умение работать в коллективе будет проверяться после того, как они отберут несколько претендентов. Из посторонних в зале присутствовал лишь персонал бара.
Они сидели так уже около четырех часов, и за это время сумели прослушать более двадцати человек. В основном сюда пришли молодые, амбициозные парни, и только несколько девушек. Все это напоминало Дэну те кастинги, в которых ему приходилось участвовать по роду своей деятельности. И память услужливо перенесла его в те времена, когда он сам, будучи еще совсем юным и зеленым, так же волновался и нервничал, когда на него со всех сторон были устремлены оценивающие взгляды.
Все участники, на его взгляд, обладали красивыми голосами, поэтому он не мог понять, почему Трейси одних выбраковывала сразу, других заставляла петь по нескольку раз, а третьих просила остаться, даже не дослушав до конца. По какому принципу шел отбор, Дэн затруднялся определить.
Но больше всего ему понравился один парнишка лет двадцати, которого, несмотря на застенчивость, оставили в числе еще пятерых претендентов. Может быть, Дэна подкупила его неискушенность и искренность, возможно, тот чем-то напоминал ему его самого в молодости, но в любом случае он решил держать за него кулаки.
После небольшого перерыва участники группы заняли свои места за инструментами, претендентам сунули листки в руки с текстом той первой песни, которую они все вместе создали. Дав исполнителям возможность прослушать мелодию и соотнести ее с текстом, приступили к совместной работе.
Первый молодой человек был атлетически красив, несомненно, обладал голосом, но песня в его устах звучала вяло и невыразительно. Создавалось ощущение, что тот просто читает свой текст, не вдумываясь особо в смысл, который был заложен в песне.
Второй виртуозно следовал музыке, но ему не хватало чувственности в исполнении.
Остальные вокалисты практически ничем не отличались от первых двух, поэтому, когда на сцену последним вышел мальчишка, к которому он проявил симпатию, и несмело исполнил первый куплет, Дэн не выдержал и выскочил на сцену. Ему очень хотелось, чтобы тот понял смысл песни и смог достойно ее исполнить. По его мнению, парнишке не хватало лишь уверенности.
— Можно одну минуту? – попросил он музыкантов.
Все с интересом уставились на него, но Дэна это не смутило. Все его внимание было приковано к молодому человеку. – Позволь мне кое-что тебе объяснить. Вслушайся в слова, попробуй ощутить их всем сердцем, позволь музыке вести твои эмоции за собой, и тогда у тебя все получится. Вот смотри, примерно так…
Кивнув ребятам, чтобы те ему подыграли, он тихонько запел. Слова текста легко срывались с его губ и накладывались на звуки музыки. Они были так хорошо ему знакомы, так прочувствованы, что шли из самой глубины души. Дэн даже закрыл глаза, чтобы лучше ощущать их на своем языке. Он весь растворился в звуках…
Исполнив только один куплет с припевом, он оборвал песню и посмотрел на мальчишку.
— Ну, вот, где-то примерно так.
В зале стояла гробовая тишина. Дэн непонимающе обвел всех взглядом.
— Что? – спросил он.
Никто ему не ответил. Трейси отпустила парнишку и подошла к Дэну, все еще стоящему на сцене.
— Дэн, ты когда-нибудь доведешь меня до инфаркта! — заявила она, глядя на него снизу вверх. – Нет, ребята, вы это слышали?!
Обернувшись назад, Дэн увидел их серьезные лица.
— Так, мальчики, — обратилась она к участникам прослушивания, — всем большое спасибо! Было приятно с вами познакомиться, о результатах мы вам сообщим в самое ближайшее время.
Когда последние из них покинули зал, Трейси вновь обратилась к Дэну:
— Дэн, милый, ты уже пел где-нибудь еще, кроме душа?
Со стороны ребят послышались смешки. Ни для кого не было секретом, какие отношения этих двоих связывали раньше.
— В машине, — буркнул он.
— Вот, черт! Все это время тот, кто нам нужен, находился под самым носом, а мы рыли землю в поисках клада.
— Что ты имеешь в виду?
Призывая себя к терпению, Трейси на мгновение прикрыла глаза.
— Можно попросить тебя спеть эту песню еще раз, но, уже не сдерживаясь, в полную силу? Я хочу посмотреть, на что ты способен. Пожалуйста! — добавила она, видя внутреннее сопротивление Дэна.
Он кивнул, соглашаясь. Стеснения он не испытывал — быть в центре внимания по роду своей деятельности ему приходилось довольно часто, а иногда и проделывать такие вещи по задумке фотографа, что психологические барьеры были если не стерты до конца, то притуплены уж точно.
Его голос был необычным, глубоким, проникающим в самую душу. Ребята по ходу игры взяли на пол тона ниже, подстраиваясь под его тембр, пока звуки инструментов окончательно не слились с его голосом.
Когда музыка смолкла, все выжидающе уставились на Трейси.
— Очень даже неплохо, — сделала заключение она. – Возможно, придется взять несколько уроков вокала, чтобы поставить голос, но в целом – это то, что нам и нужно.
— Ты что, серьезно? – в словах Дэна звучала ирония. – Брось, Трейси! Побаловались, и хватит, – он спрыгнул со сцены и присел на спинку стула рядом с ней. – Возьмите того мальчишку, который шел последним. Он хотя бы не избалован, и есть возможность вылепить из него все, что захотите.
— Нет, Дэн. Я совершенно серьезно предлагаю тебе место вокалиста в группе.
— Ты с ума сошла! Я никогда этим не занимался! Я, конечно, люблю музыку, но только слушать. И, вообще то, у меня уже есть работа, к которой я привык, и на которую нет причин жаловаться. Зачем мне что-либо менять в своей жизни? Это бред какой-то!
Пока они препирались, ребята спустились вниз и сидели, слушали их разговор.
— Дэн, я знаю, как ты не любишь менять что-либо в своей жизни. Тебя это всегда пугало. Но перемены не всегда плохи. Мы все можем только выиграть от этого.
— И в чем же выигрыш состоит для меня? — вскинул он скептически бровь.
— Помнишь, ты сам мне рассказывал о том, как бывает коротка жизнь модели, — Трейси, наконец, удалось полностью завладеть его вниманием. – Ты уже не молодой мальчик. Оцени трезво, сколько ты там еще продержишься: год, два, пять?
Да, как ни горько было признать, но она была права. Дэн сам уже не раз думал на эту тему. Его пугала мысль о тех днях, когда его спустят на берег за ненадобностью. Чем он тогда займется? У него нет коммерческой жилки, как у Томаса, и он не знал, как сделать так, чтобы скопленные им деньги работали. Единственная мысль, которая у него возникала – это обратиться к Николасу Ларкинзу. Но вопрос в том, помнит ли тот еще о нем…
Может быть, это новое для него дело – подарок судьбы, шанс безболезненно сменить род деятельности, при этом сохраняя независимость? Но сомнения не покидали Дэна. А если дело не выгорит? Сможет ли он вновь вернуться к работе модели? Ведь мир моды так изменчив и забывчив…
— Трейси права, — хлопнул его по плечу подошедший Бен, – выбор, конечно за тобой, но думаю, что выскажу наше общее мнение, — бас-гитарист посмотрел на Гарри с Полом, — но мы лучше работали бы вместе с тобой, чем с неизвестным нам человеком. Насколько мы тебя успели узнать, на тебя можно положиться.
— Спасибо, Бен, — поблагодарил его Дэн, одновременно посылая благодарный взгляд остальным участникам группы. Гарри просто кивнул, а Пол расплылся в улыбке.
— Ты ведь ничего особо не меняешь, — продолжала увещевать его Трейси, ободренная поддержкой коллектива. — И здесь, и на подиуме – работа с публикой. Разница лишь в том, — и заметь, существенная разница! – это то, что здесь ты можешь полностью себя реализовать. Модель – это всего лишь послушная игрушка, кукла в руках клиента и фотографа. Там ты вынужден выполнять чужие приказы, а работа в группе дает тебе возможность быть самим собой, принести людям свои идеи и сделать так, чтобы тебя услышали миллионы.
Последние слова Трейси заставили Дэна встрепенуться и впиться в нее взглядом. Женщина сама не знала, что такого сейчас сказала, но она явно сумела зацепить этого упрямца. Сознание Дэна резко развернулось на 180, а глаза засверкали.
Все его существо вибрировало от возбуждения! Он чувствовал, что парит.
Да! Это — то самое, что ему нужно! Он нашел дорогу! Ему нужны эти миллионы, чтобы среди них отыскать одну единственную, чтобы она услышала его и откликнулась на его зов. А уж как это сделать, он еще подумает…
— Хорошо, — обвел он взглядом присутствующих. – Кажется, вы меня уговорили. Только какое-то время мне придется совмещать жизнь в группе с работой в модельном бизнесе. В конце концов, у меня еще сохраняется контракт и обязанности перед агентством. Но в итоге я сумею постепенно свести там дела к минимуму и окончательно перейти к вам.
— Вот и отлично! – Трейси была очень довольна. – Думаю, мы смогли бы решить эти проблемы. Ну что, ребята, надо отметить такое дело!
Дэн с усмешкой думал о том, что вновь сделал свой выбор в жизни. В последнее время события  развивались так стремительно, что он порой не успевал испугаться одним переменам, как на смену им уже приходили другие. Его преследовало ощущение безумного полета в неизвестность, как во сне, который он видел ранее. И судьба требует от него все больше и больше значимых решений, создавая на его пути крутые повороты. Такое ощущение, что его стремительно разворачивают в обратную сторону.
Только вот что еще поджидает его за очередным виражом?
 
***
 
Пока Дэниэл заканчивал свои дела в модельном бизнесе, он одновременно работал с ребятами, готовя новые песни, которые принципиально отличались от их старого репертуара. В связи с обновленным составом, сменой направления и стиля музыки, было принято решение дать группе новое название.
После долгих поисков и размышлений, ребята остановились на варианте, предложенном Дэном, и на свет родилась группа «Sky Lyre»¹⁴. Под этим именем они и начали свой выход в массы, выступая в клубах и пабах – всех тех местах, куда им удавалось пробиться.
На самом деле Дэн заложил в название двойной смысл. Он поставил группу под покровительство созвездия Лиры, и в то же время она олицетворяла собой музыкальный инструмент Орфея, который вкупе с его голосом был способен вести людей за собой. Дэн надеялся, что «Небесная Лира» поможет ему отыскать свою единственную, даже если ему придется спуститься для этого в подземное царство, как персонажу древнегреческой мифологии.
Когда некоторые песни были готовы, им, к несказанной радости Трейси пришлось лететь в Нью-Йорк к Алану для студийной записи.
Работа с группой на самом деле смешала все планы этой женщины, и свадьба была временно отложена. Но сам Алан воспринял все с большим пониманием, так как понимал насколько жизненно важно это дело для его любимой. И Дэн засчитал еще одно очко в пользу этого человека.
К лету, по возвращению в Лондон с заветной записью, Трейси удалось договориться с местной популярной радиостанцией о прокрутке их самой первой, самой любимой песни, которая вышла под названием «Fatal Delusions»¹⁵. Она была их визитной карточкой, их талисманом, поскольку с нее и началась их совместная работа.
Отклик на эту песню превзошел все их ожидания! Она вызвала шквал эмоций! Телефон студии разрывался от звонков слушателей, которым не терпелось поделиться своими впечатлениями. Девчонки рыдали в трубку, делясь своим трагическим опытом на любовном фронте. Парни выражали свою мужскую солидарность и поддержку солисту. Всем без исключения было интересно, что это за группа, где можно приобрести запись этой песни и послушать остальные. Заказы на то, чтобы поставить ее в эфире, следовали один за другим.
Песня стала хитом. О них заговорили.
Такая реакция приятно ошеломила и вдохновила всех в группе. Они были полны энтузиазма, и будущее представлялось им в перспективном свете. Но боясь сглазить, ребята сдерживали свои эмоции и наслаждались минутами торжества только глубоко внутри себя. Робкая надежда сменилась набирающей силу уверенностью в завтрашнем дне.
Со временем интерес к группе не увял, и вскоре их стали приглашать на сборные концерты или в качестве разогрева публики для более известных исполнителей. Трейси приходилось теперь крутиться, только успевай, но она снова была на коне, в своей родной стихии.
Но как они ни старались, сколько сил ни прикладывали, дальше достигнутого их дела не двигались. Люди на ура принимали их первую песню, но без особого энтузиазма воспринимали остальные.
В октябре на одном из рок-фестивалей, стоя за кулисами,  Дэн наблюдал за другими участниками, выступавшими на сцене. Они с ребятами должны были идти сразу за этой молодой, как и они, группой и исполнить пару-тройку песен из своего репертуара.
Он, как всегда, немного волновался, но по опыту знал, что волнение утихнет сразу, как только он ступит на подмостки. Оглянувшись назад, Дэн посмотрел на ребят за своей спиной и усмехнулся.
Пол нервно перебирал палочки в своих руках, Гарри вытягивал шею и переминался с ноги на ногу, и только Бен с первого взгляда оставался невозмутим. Но Дэниэл заметил, как подрагивают его пальцы вслед звучащей музыке, как будто тот мысленно перебирает струны своей гитары. Выражение их лиц были сосредоточенными.
Переключив свое внимание обратно на выступающую группу, Дэн снова вернулся к своим мыслям.
Что же заставляет людей следовать за музыкой? Почему виртуозная игра одних оставляет публику безучастными, а порой неумелое, сбивчивое исполнение других взрывает зал? В чем же секрет?
И ведь подобное происходит не только в музыкальном мире, размышлял он. Взять хотя бы актеров или комиков. Одним удается вести за собой зрителей без видимых усилий, а другие из кожи вон лезут, но не могут перешагнуть определенный рубеж. И дело не только в личном обаянии или привлекательности. Ни Жерар Депардье, ни Роуэн Аткинс в роли Мистера Бина не отличаются красотой, однако их с удовольствием смотрят миллионы по всему миру.
Порой Дэн чувствовал ответ на свои вопросы у самой поверхности сознания, но никак не мог ухватить их за хвост. Как только он напрягал свой мозг, знание тут же уплывало, превращалось в бесформенную массу, как мороженое на солнце.
Похоже, умом этого не понять…
Музыка смолкла, и мимо них прошли трое закончивших свое выступление ребят.
По телу пробежала дрожь предвкушения. Дэн никогда не испытывал ничего подобного, дефилируя на подиуме. Там все его чувства, как будто умирали, а здесь, наоборот расцветали, разворачивались в полную силу. Только на сцене он чувствовал, что живет и дышит полной грудью.
Выходя под свет софитов, ты первое мгновение ничего не можешь рассмотреть, но уже в следующее мгновение воспаряешь над колышущимся морем голов. Наступает эйфория!
 
***
 
Отставив пустую чашку из-под кофе, Дэн решил поговорить с ребятами. Они репетировали уже несколько часов, но работа не клеилась. Поэтому они взяли тайм-аут, чтобы немного передохнуть и собраться с силами. Все были здесь, кроме Трейси и Бена, который вышел, чтобы позвонить домой жене.
— Ребята, как вы смотрите на то, чтобы переделать некоторые песни или заменить их новыми?
Их лица отразили непонимание, удивление, а потом и обиду.
— Что ты этим хочешь сказать? – Гарри стал заводиться с пол оборота. – Мы угрохали на них уйму сил и времени, а ты предлагаешь выкинуть все это и начать заново?! Чем же они тебя не устраивают?
Вернулся Бен. Окинув всех взглядом, он поинтересовался:
— Что я пропустил?
— Он хочет начать все сначала, — ответил ему возмущенный Гарри. – Представляешь, ему не нравится, как мы работаем!
— Не кипятись, Гарри, — миролюбиво ответил ему Дэн. –  Я вовсе не имел в виду, вашу музыку или игру. Давайте смотреть правде в глаза. Последние песни никуда не годятся, а выезжать на одной единственной «Fatal Delusions» глупо и недальновидно. Сколько мы еще на ней продержимся? Кажется, я понял, почему не идут остальные. Согласитесь, но они какие-то тусклые и безжизненные. Я хочу переписать некоторые тексты, а затем мы с вами подправим музыку и опробуем это на публике. Да, да, -  пресек он готовое прорваться возмущение Гарри, — я знаю, вам кажется, что все это не имеет смысла, что снова придется работать и день и ночь, но думаю, что результат, который мы в итоге будем иметь, удивит нас самих. В любом случае, что мы теряем? Вернуться к старым вариантам мы можем всегда. По крайней мере, на наших выступлениях мы будем пользоваться ими, пока не будут готовы обновленные версии. Можно будет начать с одной песни, посмотреть, что из этого выйдет, а потом постепенно перейти к остальным.
Ребята молчали, не выражая ни одобрения, ни порицания.
Дэн вздохнул. Похоже, с их внутренним сопротивлением еще придется побороться. Но он был уверен, что это того стоит.
 
***
 
Интуиция Дэна не подвела, и после правки текста и аранжировки, их песни зазвучали по-другому. Теперь они цепляли сердца людей, вытаскивая на свет их эмоции.
Популярность «Лиры» росла и набирала обороты с невероятной скоростью. У них даже появилась своя команда и фанаты, которые присутствовали на всех их выступлениях и подкарауливали у дверей гримерных помещений и концертных залов. Лица многих из них Дэн с легкостью теперь узнавал среди толпы. На концертах, на которые их приглашали все чаще и чаще, группа не ограничивалась теперь парой песен. Публика долго не хотела отпускать их со сцены.
В свете нарастающих событий пора было выходить на большую дорогу, и было решено записать их первый, полноценный студийный альбом, для чего они снова летали в Америку. Учитывая уже имеющийся опыт в этом деле, им удалось сделать это довольно быстро и безболезненно. Но они все равно жили и работали в Нью-Йорке в общем около двух месяцев, давая возможность Трейси побыть с Аланом.
Дэн видел, как она разрывается между своей любовью к работе и возлюбленным, жалел ее, чувствовал, как и остальные ребята, отчасти себя виноватым, но помочь ничем не мог. Они все лишь старались по мере возможностей облегчить влюбленной парочке жизнь. Но этим двоим нужно было самим решить свои проблемы.
Альбом, носивший то же название, что и их первая песня, к всеобщей радости раскупался в одно мгновение. В их жизни начались сольные концерты, которые проходили пока только на родине группы в небольших клубах, но и это было уже достижением. Залы были полными, а отдача от выступлений колоссальная. Все они прибывали в состоянии эйфории, которое всегда испытываешь при взлете самолета.
Чтобы закрепить свой успех и пробиться на телевидение, с подачи Трейси единодушно было принято решение выпустить музыкальный клип на так нравившуюся публике песню. После бурного обсуждения различных предложенных им вариантов они остановились на мистическом сюжете любви ангела и демона. Пользуясь опытом работы Дэна в области съемок, главную роль в ролике выполнял именно он. Тем более, в дополнение к этому он обладал еще и необходимой им для этого внешностью.
Созданный к декабрю, как подарок к Дню рождения Дэна, клип взорвал все хит-парады известных музыкальных каналов. Он долго занимал лидирующие места не только в Соединенном Королевстве, но и в Америке и странах Европы. «Лиру», как сокращенно звали ребята свой коллектив, стали приглашать на телевидение для интервью, и печатать информацию о них в газетах.
В сюжете ролика ангел, роль которого исполнял Дэн, спускается с небес и видит девушку удивительной красоты. Как и водится в таких случаях, он без оглядки влюбляется в земное создание Бога и, повинуясь новому для него чувству, отказывается от рая и слепо следует вслед за ней. Он кружится в ней в водовороте страсти, которая формируется в воронку смерча, скрывая в дымовой завесе окружающее их пространство и предметы.
Когда же они останавливаются, и облако рассеивается — ангел с удивлением замечает, что стоит на краю обрыва спиной к пропасти. Вдруг маска красоты сползает с лица девушки и обнажает ее истинную сущность. Перед ангелом стоит покрытая серо-зеленой, как у змеи, кожей демонесса и ухмыляется во весь рот. Зрители видят смену выражений на лице ангела: удивление, просветление, боль и отчаяние, горькое сожаление.
На одно мгновение картинка застывает, музыка стихает, и в наступившей тишине слышно лишь завывание ветра. Демон неестественно медленно, как в замедленной съемке, протягивает руку,… толчок — и ангел летит в пропасть.
Камера показывает удаляющуюся белую фигурку, которая начинает сгорать в пламени бездны.
В заключительном кадре ангел с обугленными крыльями стоит посреди безжизненного мрака, вокруг него клубятся неясные тени, но по высоко поднятой голове и гордой позе видно, что он не сломлен. Серое, бесцветное пространство освещается лишь его горящим взором и живым, пульсирующим красным сердцем, бьющимся у него в груди.
Несмотря на трагичность сюжета, музыка заканчивается громкими, торжественными, несущими в себе надежду звуками.
 
 
Глава 37.
 
— Настя, сделай, пожалуйста, немного тише! — попросила Лера дочь, не отрывая взгляда от книги в руках.
Уютно устроившись с ногами на диване, она дочитывала детективный роман Дарьи Донцовой, юмор и оптимизм которой всегда поднимали ей настроение. Настя сидела рядом с ней с пачкой чипсов в руках и смотрела музыкальный канал.
— Одну минуту, мам!
Музыка продолжала оглушительно звучать. Желая узнать, почему дочь не откликнулась на ее просьбу, Лера подняла глаза и посмотрела на большой плоский экран.
Там по каналу MTV показывали клип, который заставил Леру отложить книгу в сторону и с интересом уставиться в телевизор. Сюжет видеоролика поразил ее до глубины души!
Чья-то чужая фантазия, как зеркало, отражала суть ее собственной недавно вышедшей в свет книги. Отличие состояло лишь в том, что героиня ее романа не меняла своей сущности, а так и оставалась обычной девушкой. Но вот все остальное…
В голове не укладывалось, как может быть возможным, чтобы одинаковые мысли возникали у совершенно разных людей?! И мало того, она сама именно так себе и представляла созданного ею падшего ангела. Нет, поправила она себя, этот был даже красивее.
— Чей это клип? – поинтересовалась она у Насти.
— Это британская группа «Sky Lyre».
«Небесная лира», — перевела для себя Лера. Одно только их название уже звучало, как музыка.
— Они не так давно стали популярны, — продолжала тем временем дочь. – Во всяком случае, у нас в России, — добавила она, немного подумав. – Кстати, этот лапочка в роли ангела – их солист. Его зовут Дэниэл Блэк. Правда, он классный?! У нас в школе все девчонки сходят по нему с ума.
«Не мудрено», — усмехнулась про себя Лера. Он действительно был чертовски хорош, в прямом смысле этого слова. Опасен в своей красоте, сексуальности и притягательности, которые источала каждая его пора. Даже Леру, которая знала, как на самом деле бывает обманчива внешность, тянуло к этому мужчине, как к магниту. Так чего уж говорить о неопытных, молодых девчонках? Да еще эта фамилия…
Жаль только, что песня закончилась, и она успела ухватить из нее лишь несколько последних фраз, которые не давали полного представления о смысле того, о чем там пели.
 Хотя…, может быть, там вообще не было никакого смысла, поскольку современная поп индустрия делала ставки не на хорошие песни, а на длинные ноги, аппетитные формы и накаченные мускулы исполнителей.
Так как Лере не хотелось верить в то, что столь красивый ролик мог оказаться пустышкой, она решила выяснить это у дочери:
— А о чем эта песня?
Подумав, та выдала короткий, лаконичный ответ:
— Что-то о несчастной, иллюзорной любви. Кстати, она называется «Роковые заблуждения».
Надо же, удивилась Лера, прямо, как у нее!
Вечером, когда дом затих, и Лера осталась наедине с собой, она вылезла в интернет в поисках информации. Искомая песня высветилась сразу, как только она набрала в поисковике ее название и группу. Прослушав текст и музыку от начала до конца, Лера включила ее снова. Хорошо, что она знает английский – два с половиной года обучения в университете не прошли для нее даром. Несколько слов все-таки выпадали из ее лексикона, но в целом она прекрасно понимала, о чем там поется.
Все слова и образы, заложенные в этой песне, находили живой отклик в ее душе, рисовали в воображении объемные, живые картины. Как будто автор текста считал информацию из ее собственного сердца, облек в фразы и выложил все это в свет.
Слезы подступали к глазам, вызванные призраком прошлого.
Эмоции, заложенные в песне, были столь ярки и сильны, что Лера потрясенно думала о том, что так мог написать только человек, который сам, не понаслышке пережил аналогичную личную драму. Ей стало интересно, кто автор текста, и она продолжила копаться в интернете.
Сведения Лера раскопала на одном из фан-сайтов этой группы.
Надо же, их написал этот Дэниэл Блэк! Кто бы мог подумать, что за смазливой внешностью скрывается такой талант! Сей факт, почему-то, несказанно ее удивил.
Лера уже другими глазами взглянула на фото этого человека, выставленное на сайте крупным планом.
На нее серьезно смотрели темно-серые глаза, которые казались живыми и проникали в самую душу. По телу пробежал легкий озноб. Изучая солиста по снимку, Лере казалось, что под маской величественного спокойствия скрывается ураган страстей. Немного надменный взгляд, тонкие, сложенные в прямую линию губы выдавали в нем силу воли, решительность и доминантность. Что-то подсказывало ей, что если он играет — то играет по-крупному, если чего-то хочет – то обязательно это получит, а если любит — то отдается этому чувству целиком.
Да, этот человек явно опасен в своей скрытой силе! Рядом с таким можно сгореть в одночасье, как нежная бабочка в пламени.
Лера прикрыла глаза и откинулась на спинку стула. Хорошо, что ее Бен не такой. Она представляла его спокойным, уверенным, нежным и понимающим. Надежным и с высокими принципами — тем, на кого можно смело опереться в этой жизни. В ответ на свои мысли, Лера снова ощутила его незримое присутствие и тепло внутри себя. Ее потянуло в сон.
Выключив компьютер, Лера отправилась спать.
«Интересно было бы послушать и остальные песни этой группы», — сонно думала она, засыпая.
 
***
 
На следующий день Лера села в машину и отправилась в город, чтобы приобрести себе диск «Sky Lyre». Женщина знала лишь один крупный магазин – «Титаник» на Лиговском проспекте, где продавалась музыка и фильмы в хорошем качестве, поэтому именно туда она и поехала.
Несмотря на то, что на дворе стоял март месяц и у них за городом еще лежал чистый снег, центр Питера был грязным от жижи, которая получалась при соединении снега и соли. Ею коммунальные службы щедро посыпали российские дороги. Пешеходы недовольно прыгали через лужи, старались обходить стороной наиболее паршивые места, пытаясь сохранить свою обувь чистой.
Как все-таки хорошо, что они живут за городом и не дышат этой дрянью!
Войдя в большой зал магазина, Лера растерялась. Кругом высились стеллажи с тысячами дисков всевозможных мастей. Все они были разнесены по стилям и направлениям в музыке, указанным на табличках сверху, но женщина не знала, где среди них искать нужную ей группу.
— Здравствуйте! Вы что-то конкретное ищите? Вам помочь? – к Лере подскочил молодой человек в форменной одежде магазина.
— Да,  — обрадовалась она. – Мне нужен диск группы «Sky Lyre».
— Пойдемте сюда, пожалуйста, — консультант повел ее вдоль стеллажей. – Вам какой альбом нужен?
Его вопрос поставил ее в тупик.
Видя недоумение на лице клиентки, молодой человек пояснил:
— Первый их альбом «Fatal Delusions»вышел около года назад, а на днях к нам поступил второй их альбом «Like In A Hell»¹⁶.
Он сунул в руки Леры две коробки с дисками. На одной из них красовался падший ангел из виденного ею клипа, а на второй четверо участников группы плечом к плечу стояли в окружении языков пламени.
«Вообще, странная у них тематика. Может быть, они — готы?», — предположила Лера, но засомневалась собственным выводам. К ним можно было отнести только их солиста, потому что на нем было длинное, почти до пола черное пальто, с развевающимися фалдами. Остальные были в джинсах и удлиненных пиджаках.
— Я возьму оба, — сообщила она о своем решении. – И еще мне нужен плеер и наушники к нему.
— Пройдемте тогда в эту сторону. Вам подберут то, что нужно.
Через двадцать минут Лера бросила пакет на заднее сидение автомобиля, завела мотор и покатила в сторону дома.
 
***
 
Приветливое солнце заливало светом комнату, а с крыши по подоконнику весело стучала весенняя капель. Снег уже почти везде сошел, обнажая еще тусклую, покрытую прошлогодней сухой травой землю. На расчищенных клумбах в саду первыми в этом году яркими пятнами цвели крокусы. Природа просыпалась, наступало время обновления.
Лера приоткрыла окно и впустила внутрь еще холодный, свежий апрельский воздух.
Раздался стук в дверь, и на пороге появился Никита.
— Лера, прилетели наши заказчики из Москвы. Сегодня пройдут переговоры, а завтра после подписания контракта мы отмечаем это дело в ресторане. Они прибыли сюда с женами погулять по нашему городу, поэтому мы устраиваем нечто подобное семейным посиделкам. Будь, пожалуйста, готова завтра к трем часам.
— Я не смогу, — ответила она ему.
На лице мужа появилось удивление:
— Почему?
— Завтра в это время мне нужно быть в редакции. Книга хорошо разошлась, и они хотят увеличить тираж. Нужно будет обговорить новые условия договора.
— Ну, так отложи встречу, — отмахнулся Никита.
Лера покачала головой:
— Нет, я уже договорилась. Люди будут ждать, и я не хочу их подводить.
Ответ жены явно ему не понравился. Глаза Никиты сузились, и он зло бросил:
— Люди?! Лера, что это за детские игры! Ничего, подождут, никуда они не денутся. Будь, пожалуйста, готова к тому времени, как я тебе сказал.
-  Нет, — спокойно и твердо ответила она ему.
На его скулах заиграли желваки. Подчеркнуто медленно Никита шагнул в комнату и закрыл за собой дверь.
— Знаешь, что?! – отчетливо произнес он. – Ты постоянно воротишь от меня нос, а твои выходки мне уже поперек горла стоят, — он жестом показал ей, где именно. – Надоело играть в счастливую семью! Мне нужна настоящая жена, а не фиктивная! Столько лет прошло, а ты до сих пор недотрогу из себя корчишь! Расплачиваться всю свою жизнь за одну единственную ошибку я не намерен. Или мы начинаем жить, как настоящая семья, где отношения между супругами предполагают и постель, или…
— Что? – с вызовом спросила она.
Сердце Леры стыло от дурного предчувствия. Еще никогда муж не разговаривал с ней в таком тоне. Последнее время он раздражался на нее больше обычного, но чтобы вот так…
— Можешь катиться на все четыре стороны, — договорил он.
Ее затопили боль и тоска, на глазах появились непрошеные слезы, которые Лера с трудом удерживала.
Вскинув голову, она заявила:
— Хорошо. Я сниму жилье, и мы с Настей переедем туда. Дай мне только немного времени.
В первое мгновение Никита опешил. Видно он никак не ожидал услышать подобное от той, которая всю жизнь под него подстраивалась. Но уже в следующий момент он опомнился и вкрадчивым голосом произнес:
— Нет, милая. Настя останется со мной!
Лера от удивления раскрыла рот и не знала, что ответить на это заявление. В России в восьмидесяти процентах из ста ребенок всегда оставался жить с матерью. Суд всегда был на стороне той, которая дала жизнь ребенку.
— Давай тогда спросим у Насти, — в ее голосе звучала растерянность.
— Нет, — уверенно ответил ей Никита, — она в любом случае останется со мной.
— Но суд…
Никита усмехнулся, к нему вернулась прежняя уверенность.
— Лера, посмотри правде в глаза. Что ты можешь ей дать? У тебя за душой ни гроша. Да ни один суд в мире не присудит дочь тебе! Можешь биться об эту стену, сколько душе угодно, но я тебе обещаю, что найду лучшего адвоката, заплачу любые деньги и выиграю это дело. У тебя нет ни единого шанса.
Торжество звучало в его словах. Непоколебимость и уверенность в победе.
От разверзнувшейся перед ней бездны, Лера не в силах была пошевелиться. Все ее чувства застыли, и только мысль о том, что она может лишиться дочери, целиком заполнила ее мозг.
— Хватит ерепениться. Подумай над тем, что я тебе сказал, — милостиво бросил муж ей, как бросают кость собаке, и вышел из комнаты.
Лера присела на край кровати и первое время молча сидела, бездумно уперев взгляд перед собой. Она будто раздвоилась. Одной ее половине хотелось выть от отчаяния, а вторая с убийственно холодной логикой, четко осознавала, что ее муж прав. Мало того, несмотря на боль и обиду, она хорошо понимала, что именно в этот момент двигало Никитой, и даже оправдывала его поведение. Лера, как и он, пошла бы на что угодно, чтобы Настя осталась с ней.
На что угодно…? Сможет ли она принять условия Никиты, чтобы сохранить дочь?
Тихий стон вырвался из ее груди. Слезы, наконец, нашли выход и потекли по щекам.
«Боже! Что же мне делать?» — с отчаянием думала она. – «Что же мне делать?!».
Дверь внезапно распахнулась, и в нее просунулась голова дочери.
— Мам...! – позвала она, но, увидев заплаканную мать, осеклась.
Войдя в комнату, Настя остановилась перед Лерой.
— Мам, что случилось?
Лера смахнула слезы и задумалась. Что ей сказать? Как объяснить?
— Понимаешь, мы с твоим отцом… — она взяла руки дочери в свои. — В общем, мы уже не молоды, и прежней любви между нами уже нет. И это лежит грузом между нами. И для нас было бы лучше, если бы мы разошлись и смогли построить новую жизнь, где оба были бы счастливы.
Она внимательно наблюдала за реакцией Насти. Несмотря на все ее опасения, дочь оставалась спокойной, как будто это известие не было для нее шокирующим. Та лишь немного сникла, в ее глазах появилась печаль и… смирение.
— Милая, только не расстраивайся, — попыталась утешить ее Лера. – Мы с твоим папой очень любим тебя. И что бы между нами не происходило, это никак не отразится на тебе.
Вынув руки, Настя присела рядом с ней.
— Мам, я ведь уже не маленькая. Через месяц мне будет двенадцать. И я не слепая. Я хожу в гости к девочкам и вижу, как живут другие семьи. Вон у Риты родители везде вместе: и в походы, и на курорты. Даже в магазин и то вдвоем. А у вас… С вами по отдельности уютно и хорошо, а когда вы вместе, словно зима накатывает. Вроде двух магнитов с одинаковыми полюсами, которые притянуты друг к другу насильно,  - Лера в очередной раз поразилась прозорливости дочери. – Если честно, то я ожидала нечто подобное. Не хотела, конечно, но все равно ваше решение не является для меня такой уж неожиданностью. Только если развод принесет вам обоим облегчение, то почему ты так плачешь?
Непростой вопрос. Как объяснить Насте ситуацию так, чтобы не уронить отца в ее глазах?
— Я очень хочу, чтобы ты осталась жить со мной. У меня есть небольшая сумма от продажи книги, и мы с тобой могли бы снять небольшую квартирку и переехать туда. На пару месяцев нам бы хватило, а за это время я бы устроилась на работу. Правда…, тебе, скорее всего, пришлось бы сменить школу – возить тебя каждый день сюда я бы не смогла чисто физически – но это только на следующий учебный год. Но, понимаешь, твой папа тоже так сильно тебя любит, что не хочет отпускать, — поняв, что выхода нет, и все равно придется все рассказать Насте, Лера, скрепя сердце, решилась: — В общем, он пригрозил мне, что через суд оставит тебя жить с ним. И если смотреть правде в глаза, то он это сделает, — к горлу вновь подкатило отчаяние, и сдавленным голосом она добавила: — Я просто не смогу тебя бросить, но и не смогу жить на папиных условиях.
Наступила пауза, в течение которой Лера, отвернувшись в сторону, боролась со слезами, а Настя молча сидела, опустив голову.
Дочка первой нарушила молчание:
— Знаешь, мам, ты не беспокойся за меня, — она взяла мать под руку и положила голову ей на плечо. — Если уж вышло такое дело, то я достаточно взрослая, чтобы самостоятельно принимать решения. Не переживай так сильно и переезжай. Если ты останешься, то я постоянно буду чувствовать себя виноватой. Но и яблоком раздора между вами я быть не хочу. Поэтому я останусь с папой. Думаю, так будет лучше всего. Мы же не расстаемся на самом деле, будем считать, что ты в командировке, как папа иногда уезжает. Тем более, если я останусь с ним, то он успокоится и не будет против, если я буду жить по несколько дней у тебя. Он ведь не злой и отходчивый. А уж я-то сумею к нему подластиться.
Зная любовь Никиты к дочери и желание всегда видеть ее счастливой, Лера понимала, что Настя права в своих выводах. Тогда она сможет заниматься дочкой не меньше мужа. Может оно и так, но ее все равно не покидало ощущение, что она бросает дочь, которую любит больше всего на свете, и тем более в переходном возрасте.
Вопрос морали, стоящий перед ней казался неразрешимым.
— Помни, я люблю тебя и не перестану любить, — Настя поцеловала мать в щеку и поднялась с места. – Не плачь. Если подумать, то все не так страшно, как кажется. Во всяком случае, для меня. Просто обдумай это на холодную голову.
Дочь вышла за дверь и оставила Леру наедине с собой.
Дилемма, вставшая перед ней, разрывала ее на части. Несмотря на резонные слова дочери, она никак не могла принять решение. Пока Настя находилась рядом, все, что та ей говорила,  выглядело правильным и логичным, но стоило только остаться одной, как волна сомнений снова накрыла ее с головой, грозясь затопить.
Чтобы хоть немного отвлечься от сумбурных, панических мыслей, Лера решила съездить в маленькую церквушку на Литейном проспекте, чтобы испросить совета у иконы Божьей Матери. Пусть даже та и не поможет, но хотя бы на душе станет легче, и голова развеется, пока она будет вести машину, сосредотачивая свое внимание на дороге.
 
***
 
Поднявшись на второй этаж церкви, Лера первым делом купила три свечи. Внутри шла вечерняя служба, и человек пятнадцать толпились возле алтаря, а стальные поодиночке обходили с просьбами и молитвами необходимые им иконы. Полумрак, запах свечей и монотонное пение батюшки благотворно действовали на расшатанную психику женщины. Сегодня даже сующие во все свой нос бабки, которые обслуживали церковь и следили за порядком, не раздражали. Будто чувствуя настроение посетительницы, они обходили Леру стороной.
Подойдя к иконе и прочитав молитву Деве Марии, которую она знала от своих родителей, первую свечку Лера поставила за Настю, вторую – с просьбой за Никиту, а с третьей задержалась, вкладывая в нее всю свою душу, наполненную до краев криком о помощи. Кто еще, как ни эта пресвятая женщина, сможет ей помочь?
Погруженная в свои думы Лера очнулась только тогда, когда проходящая мимо какая-то женщина задела ее случайно локтем. Вынырнув обратно в реальный мир, она тяжело вздохнула и направилась к выходу, освобождая место для других людей, которые хотели бы остаться один на один с Богородицей и своими просьбами. Пора было двигаться домой.
Жаль, что здесь нет скамеек, как в католических храмах, думала Лера. Тогда бы она бывала здесь гораздо чаще. Почему люди в православии должны простаивать часами на ногах или же, постояв у икон, покидать это благое место, когда могли бы прийти сюда, чтобы просто посидеть и пообщаться с Богом столько, сколько душе будет угодно? Неужели боль в суставах у стариков помогает в молитве? Вот бы взять и объединить все лучшее, что есть в обеих церквях в одну общую: душевность и великодушие христиан с духовностью и силой католиков. Разве есть разница, где возносить свои молитвы? Все равно поклоняемся единому Богу.
Когда Лера коснулась тяжелой массивной двери храма, до ее слуха донеслись слова батюшки, которые заставили ее застыть на месте: «По вере вашей да будет вам…!».
Замявшись всего на мгновение, она спустилась вниз, прокручивая в голове эту фразу снова и снова. Лера никак не могла взять в толк, почему так часто слышанное ею выражение, зацепило ее только сейчас.
«По вере вашей…»
А во что она, собственно, верит?
Верит ли она, что в итоге сможет поладить и обрести счастье с Никитой?
Лера прислушалась к ощущениям внутри себя и покачала головой — определенно нет.
Как она может лечь к нему в постель, если на ней стоит клеймо другого мужчины? Для нее это все равно, что заняться сексом с чужим человеком. Она не могла сделать этого раньше – не сможет и сейчас. Вернуться к Никите, значит навсегда убить в себе женщину и превратиться в безмолвную куклу.
Верит ли, что сумеет найти свою призрачную любовь?
Сомнения отразились на ее лице – скорее пятьдесят на пятьдесят. И да, и нет. Если сердце было полно ожидания, то разум отказывался принимать настолько призрачный, сомнительный вариант будущего.
Единственное в чем она была абсолютно уверенна – это то, что внутри себя она постоянно ощущала присутствие того, в существование которого ее разум отказывался верить. И сознание не могло отвергнуть того факта, что огненное пламя его души, пробежавшееся по ее венам, было физически реально.
И пока в ней жива эта вера в него — жива и надежда на то, что желание отыскать свою вторую половинку выведет ее на дорогу, в конце которой она непременно встретит его. Нужно лишь очень сильно этого захотеть, влить в матрицу желания веру, как мастер заполняет пустую форму гипсом, и тогда мечты обретут реальность!
Чаша весов перевесилась в сторону ухода от мужа, в сторону новой жизни.
Сжав в ладони заветный зеленый камешек на своей груди, Лера села в машину.
 
***
 
Через неделю, выдержав скандал с Никитой и его упреки в несостоятельности ее, как матери, Лера собрала только необходимые вещи и стащила их вниз по лестнице. С Настей она проговорила накануне полночи, и эта беседа подняла ее пошатнувшийся после слов мужа дух.
Стоя перед дверью на улицу и держась за металлическую ручку, она мысленно попрощалась с этим домом, который был для нее символом прежней жизни. Выйдя на улицу, она решительно, не оборачиваясь, направилась навстречу неизвестности.
 
 
Восход.
 
Глава 38.
 
Подойдя к стеклянным дверям третьего терминала в аэропорте Хитроу¹⁷, Дэниел плотнее надвинул головной убор на глаза. Двери услужливо разошлись в разные стороны, пропуская людей внутрь. Несмотря на то, что на нем была бейсболка, темные солнцезащитные очки в пол лица, обычная свободная белая футболка без каких бы то ни было надписей и потертые джинсы, он все равно чувствовал себя неуютно в толпе, снующей по залам. Ему казалось, что рано или поздно его узнает кто-нибудь из поклонников, а еще хуже – поклонниц, и все его старания остаться незамеченным пойдут прахом.
Уж лучше поздно, думал он пробираясь к залу прилета.
Пластичная походка, высокий рост и статная, подтянутая фигура невольно притягивали к себе взгляды окружающих. Дэн старался сутулиться, но уже через несколько минут он забывал об этом, его плечи расправлялись, и приобретенная привычка держать спину ровно брала свое.
Судя по информации на табло, самолет из Чикаго прибыл без опоздания, а значит, он увидит Томаса через каких-то минут двадцать — тридцать.
Дэн волновался. Сколько они с ним не виделись? Восемь? Нет семь лет.
Тот приезжал к нему только один раз, через полгода после того, как Дэн устроился на новом месте. В то время он еще жил на съемной квартире, предоставленной ему агентством. Но их встреча тогда вышла не особо радостной, потому что слишком живо напоминала Дэну о том, что он всеми своими силами пытался забыть. Отношения не имели продолжения. Граница, которую он провел между прошлым и настоящим, была настолько явной, что Томас с сожалением ретировался. Его бывший друг звонил еще несколько раз после этого, но, похоже, прохладность в голосе Дэна заставила его отказаться от попыток поддерживать и дальше приятельские отношения.
А жаль! Это было грандиозной ошибкой!
Но тогда он жил, как во сне. В ледяном безмолвии. Теперь, очнувшись от летаргии, Дэниел мог понять, что с ним происходило в то время, от чего он на самом деле отказался. Поэтому, когда в трубке раздался знакомый голос Томаса, Дэн несказанно ему обрадовался. Тот сообщил, что прилетает в Лондон по делам и был бы рад встретиться со своим старым приятелем. Дэниел невесело усмехнулся, вспоминая то, как Том замялся, нерешительно добавив: «… если ты, конечно, не против…».
Что ж, он вполне это заслужил! Как сложатся их отношения сейчас, после стольких лет разлуки?
Встав за спины встречающих, Дэн сосредоточил свое внимание на тех, кто выходил из зоны таможенного контроля.
Томаса он узнал сразу, как только тот появился в проходе. При виде старого друга Дэн расплылся в широкой улыбке, не сумев сдержать вырвавшийся смешок.
Нет, ну надо же, тот ни сколько не изменился!
Светлая голова Тома возвышалась над толпой, как солнце над лесом. Он легко вышагивал рядом с миловидной латиночкой с аппетитными округлыми формами, которой явно льстило внимания красивого спутника. Она вся даже раскраснелась от удовольствия, и ее глаза блестели, а щеки пылали румянцем.
Но все же нечто неуловимо новое появилось в движениях приятеля. Дэн заметил, что к прежнему юношескому обаянию Томас добавил еще спокойную уверенность в собственной неотразимости, которая была настолько естественна и очевидна, что не требовала доказательств. Его вьющиеся золотые волосы были короче, чем Дэн помнил с их последней встречи. Они прикрывали уши и доходили только до верхней части шеи, но от этого Том только выиграл. Новая прическа делала его моложе и создавала впечатление открытости с оттенком легкомысленности. Легкая полупрозрачная рубашка с короткими рукавами была создана не скрывать, а подчеркивать достоинства его загорелого мускулистого тела. Она была выпущена поверх широких летних белых брюк.
В общем – этакий жиголо на отдыхе!
Пока Дэн был занят его оценкой, Том тем временем распрощался с девушкой, галантно поцеловав ей руку. Сжимая ручку от чемодана, он обводил толпу встречающих взглядом, ища в ней своего старого друга. Тогда Дэниел снял очки и приготовился было уже махать тому рукой, но этого не потребовалось. Несмотря на маскировку, Томас без труда узнал его и уверенным шагом направился в его сторону.
Люди расступались перед ним, как волны перед белоснежной яхтой.
— Привет! – воскликнули они почти одновременно.
Их глаза искрились от сдерживаемых чувств. Сначала они чинно протянули руки для рукопожатия, но уже в следующий момент не заметили, как оказались в объятиях друг друга.
— Том! Как же я рад тебя видеть! – казалось, что широкая улыбка Дэна сведет мускулы на его лице.
— И я, дружище!
Они отстранились и пару мгновений рассматривали друг друга. Глаза Томаса сияли от радости, а в следующий момент в них появилось лукавство:
— Боже, во что ты одет?! – в притворном ужасе произнес он. – Что дела совсем плохи? Видишь, не нужно было так резко менять поле деятельности! — понизив голос, он сочувственно добавил: — Хочешь, я замолвлю за тебя словечко, и ты вернешься на подиум?
Дэн не выдержал и рассмеялся. Боже! Как ему недоставало подтруниваний этого парня!
Их встреча привлекла ненужное внимание людей, и Дэн, коротко мотнув головой из стороны в сторону, бросил Тому: «Давай двигать отсюда», после чего натянул очки, и они направился к выходу. На стоянке он не удержался и в свою очередь подколол друга, когда тот укладывал свой чемодан в багажник его новенькой Тайоты:
— Что, всего один чемодан? И как же ты здесь выживешь без одежды?
Томас усмехнулся, в глазах появились бесенята:
— Ты хочешь сказать, что в Лондоне нет ни одного приличного магазина? Вот черт! – он прижал руку к груди, имитируя сердечный приступ. – А мне ведь говорили, что это всего лишь большая деревня по сравнению с Чикаго, но я не верил. Тоже мне друг! Неужели трудно было предупредить? Я бы подготовился! – повернувшись к Дэну всем корпусом, он с тревогой спросил: — Как думаешь, может еще не поздно повернуть назад?
— Туше! – Дэниел поднял руки, признавая свое поражение. – Черт, как же я по тебе соскучился!
Он легко толкнул Тома в плечо. Тот сразу посерьезнел, и его глаза увлажнились. Скрывая свои чувства, Том направился к передней дверце автомобиля, но его остановил оклик Дэна:
— Ты куда собрался, приятель?
Остановившись, Томас с недоумением посмотрел на друга. Дэн уже снял очки и с усмешкой, подняв одну бровь, смотрел на него.
— Ты в Англии! — напомнил ему Дэн.
Томас хлопнул себя по лбу, вспомнив, что в этой стране ездят на автомобилях с правым рулем. Пришлось обойти машину и сесть слева.
Забравшись внутрь машины, Дэн кинул бейсболку и очки на заднее сидение и вздохнул с облегчением. Легкая тонировка по бокам не давала возможности разглядеть людей в салоне.
— Куда тебя отвезти? Где ты собираешься остановиться? – поинтересовался он у друга, заводя мотор и выводя автомобиль со стоянки. – Может, поживешь у меня?
— Вообще-то я рассчитывал на то, что ты мне это предложишь, — отозвался тот с хитрецой. – Я даже не заказывал номер в гостинице.
— Вообще-то, я имел в виду вовсе не гостиницу, — парировал Дэн, — а теплую постельку какой-нибудь девчонки. У меня же обычная холостяцкая квартира.
— Ты хочешь сказать, что в этой деревне можно найти приличных девиц?
На лице Тома вспыхнули такие радость и надежда, что Дэн не выдержал:
— Все, сдаюсь! Тебя невозможно переиграть!
Томас усмехнулся.
— Я на самом деле с удовольствием поживу у тебя, — а затем, посерьезнев, добавил: — Вдвоем. Как в старые добрые времена…
Пока они выруливали на трассу к Лондону, в машине стояла тишина. Каждый был погружен в воспоминания.
Первым не выдержал Том:
— Кстати, по поводу твоей холостяцкой берлоги! Это легко поправимо. Неужели пара молодых, привлекательных парней не сможет закадрить девчонок, которые скрасят их одиночество? Только вот… — сморщившись, он обвел Дэна глазами, — нужно будет кое-что коренным образом исправить.
— Ты имеешь в виду мой прикид?
— Это так теперь называется? Что, на музыкальном олимпе, чем страшнее выглядишь — тем круче?
— Не переживай за меня, мамочка! В плане одежды мои вкусы не поменялись. Это для маскировки. Понимаешь, фанаты проходу не дают. Никакой личной жизни.
— А может, фанатки? Так чего теряешься?! Как при этом может отсутствовать личная жизнь? Эх, не ценишь ты своего счастья…! — мечтательно закончил он.
— Ну, ну… — хмыкнул Дэн. – Спорим, что даже такой любвеобильный кролик, как ты через пару месяцев такой жизни волком бы взвыл! Гарри с Полом тоже поначалу наслаждались вниманием к своим персонам, купались в лучах славы. Но когда молодые девчонки лет пятнадцати начали вылавливать нас даже в туалетах, то и они познали по чем фунт лиха. Это мы с тобой со своей закалкой еще можем воспринимать все более-менее спокойно и с юмором. Но видел бы ты глаза Пола, стоявшего у писсуара, когда одна из фанаток вломилась в уборную через окно, сняла с себя трусики и бросила их ему в лицо! — Том усмехнулся. – Да, очень смешно! А парень потом с месяц боялся в общественный туалет один ходить!
За стеклом мелькали бесконечные поля. Дорога была монотонной и однообразной.
— Даже я порой не выдерживаю, — продолжил рассказ Дэн. – Бен так вообще купил себе дом в деревне и вывез туда жену с дочерью подальше от назойливых репортеров и поклонников! Я и сам уже начал об этом подумывать.
Некоторое время они молчали. Похоже, Томас переваривал информацию, которой его нагрузил Дэн.
— Но, спорим, львиная доля обожания приходится именно на тебя, — сделал он вывод. Дэн ничего на это не ответил и только вздохнул. – Такова цена славы. Вы больше не принадлежите себе. Но тебе нравится то, чем ты занимаешься? Ты не жалеешь, что ушел из модельного бизнеса?
Дэн задумался.
— Если не считать назойливости журналистов и фанатов, то да. Понимаешь, слово «нравится» — не совсем то, чем можно это описать. Мне кажется, что я, наконец, нашел себя. Я делаю нечто действительно важное в своей жизни и нужное для других. Кем я был раньше? Безликой вешалкой, чужим образом, чьей-то мечтой… Извини, этот камень не в твой огород. Сейчас же я тот, кем являюсь на самом деле. На сцене тебя или любят и воспринимают таким, каков ты есть, или не признают вообще. Я получаю ни с чем несравнимое удовольствие от того, что играю на струнах душ людей, извлекаю из них эмоции, освобождаю чувства и заставляю их дышать полной грудью, жить настоящей жизнью. Пусть даже хоть на пару часов, пока длится наше выступление! Не важно. Ты просто не представляешь, какой это драйв, когда люди поют вместе с тобой, плачут, радуются, находятся на той же волне, что и ты! В эти моменты я ощущаю себя древним божеством, способным вести за собой толпы…
— И соблазнять юных, чистых дев, — закончил за него Томас.
Дэн от души рассмеялся.
— Боже, Том ты совсем не изменился! — сказал он, утирая слезы.
Но, вразрез беззаботному настроению Дэна, Том вдруг стал серьезным.
— А вот ты очень изменился, — коротко бросил он и уткнулся в окно.
Они были уже на подъезде к Лондону. По сторонам от приподнятой над землей ленты дороги высились стеклянные современные здания, за которыми прятались небольшие одноэтажные дома. Вдоль их пути стояли огромные рекламные щиты, которые привлекли внимание Томаса.
— Что ты имеешь в виду? – спросил Дэн.
— Извини, может быть, я скажу неприятные для тебя вещи, но когда я провожал тебя в эту страну, то казалось, что я общаюсь с зомби. Никаких эмоций, полное безразличие. Тебя ни чем нельзя было пронять! Да еще этот теракт в Нью-Йорке в день твоего отлета… Ты даже не представляешь, как я тогда переволновался, а ты даже не позвонил, когда прилетел в Лондон! В общем, одно тогда наслоилось на другое… Я не находил себе места. Ничем не мог тебе помочь, и это реально убивало. Первое время после твоего отъезда мне даже страстно хотелось придушить эту Анжелу! Эту гадину, которая… В то время, как ты страдал, она мило расточала улыбки и вела себя так, словно ничего не случилось! Я даже хотел…
Мстить?
Дэн с удивлением увидел, как на скулах Томаса заиграли желваки.
Это жизнерадостный, солнечный человек собирался мстить? Неужели у него, и правда, могли возникнуть подобные мысли?! И все это из-за него? Ради него??
Совесть дала о себе знать ощутимым уколом. Вот слепец! Он не замечал ничего, кроме себя!
— Да еще тот прежний приезд сюда… — покачал головой Том. – Да, бог с ним! Я не к тому ворошу все это, чтобы уязвить тебя. Нет, просто пытаюсь воссоздать ту безрадостную картину, того призрака, в которого ты тогда превратился. Хочу сказать, что с того времени, как мы виделись с тобой в последний раз, ты здорово изменился. Нет, правда! Я рад видеть перед собой совсем другого человека.
— И что же во мне изменилось?
— Вернулся прежний Дэн, — голос Тома повеселел. Как и прежде, он не мог долго грустить. – Мало того, в тебе появилось нечто новое. Никогда прежде не слышал, чтобы ты так часто и свободно смеялся, шутил. Обычно только улыбался и отмалчивался, а тут остришь, язвишь, в общем расцвел. Колись, кто она?
— Не понял? – завис Дэн.
— Ну-у-у, думаю, что такие разительные перемены возможны лишь в одном случае… — видя, что его не понимают, Томас пояснил: — Любовь! Или я не прав? Рассказывай. Не видя ее, я уже готов расцеловать ее за то чудо, что она с тобой сотворила!
— Ты ошибаешься. Никого у меня нет.
«Пока нет», — мысленно поправил себя Дэн, — «но обязательно будет».
Том скептически посмотрел на него, но ничего не ответил. Мол, не хочешь, не говори, а я останусь при своем мнении.
А что Дэн мог ему сказать? «Да, Том, люблю неизвестно кого. Ту, которая находится неизвестно где и неизвестно, когда встретится на моем длинном, возможно бесконечном пути». На что это похоже? На бредни шизофреника? Какой реакции он добьется? — Крутящийся палец у виска.
— Ты надолго сюда? – Дэн решил сменить тему.
— Ну, ты даешь! – Том заразительно засмеялся. – Мы еще до твоего дома не добрались, а ты уже интересуешься, когда я съеду! Пробуду около месяца, смотря, как дела пойдут. Так что еще успею тебе надоесть. Оторвемся на пару по полной программе!
— Извини, Том, но «по полной» не получится, — на лице Дэна появилось сожаление. – Сначала у нас запланированы пара концертов в других городах, а потом мы пробудем некоторое время за городом в доме у Бена. Будем заниматься новыми песнями. Так что в Лондоне я буду не все время. Но моя квартира при этом будет в полном твоем распоряжении, — решил он подсластить пилюлю другу.
— Жаль…, жаль… Хорошо. Твое жилье пойдет в качестве компенсации за твое отсутствие.
— Ну, думаю, что скучать тебе все же не придется, — хитро улыбнулся Дэн.
— В чем подвох?
— Не пугайся, если однажды, проснувшись, увидишь пару — тройку тоскующих девочек под окнами, — на лице друга читалось замешательство. Не выдержав, Дэн рассмеялся. – Такое иногда случается. Поэтому задергивай шторы и не обращай на них никакого внимания. К вечеру они обычно рассеиваются.
На этой забавной ноте Дэн вывернул на улицу, на которой располагался его дом.
 
***
 
Они с ребятами пробыли уже около двух недель в доме Бена, который находился в деревушке Фелбридж, примерно в двадцати милях от Лондона. За это время они успели расслабиться после концертов и обкатать пару песен для будущего альбома. Теперь их пребывание здесь подходило к концу, и все наслаждались покоем, сидя на лужайке заднего двора в тени больших вязов.
Бен и Гарри сидели на складных стульях за круглым накрытым к чаю столом и ждали, когда к ним присоединится Нора – жена Бена. Дэн полулежал на аккуратно подстриженной траве и наблюдал за тем, как самый юный из них Пол возится с трехлетней Люси — дочуркой хозяев этого гостеприимного дома. Они, как два щенка кувыркались по траве, и радостный смех девочки не смолкал ни на минуту.
Изображая льва, Люси с забавным рычанием бросилась на Пола, который в притворном ужасе упал на землю и остался лежать без движения, широко раскинув руки. Малышка стояла на коленях возле него и царапала его своими пальчиками, как зверь добычу. Но ее партнер по игре оставался безучастным и не подавал признаков жизни. Это обескуражило девочку, и она притихла. Обведя взглядом всех присутствующих, Люси стала тормошить Пола, который вдруг резко сел и схватил девчушку в охапку, чем привел ее в неописуемый восторг. Счастливый визг проказницы разнесся по всей лужайке и, похоже, был слышен даже в соседних домах. Дальше уже эти двое бегали вокруг стола, зажигая на лицах взрослых невольные улыбки.
Да, из Пола в будущем выйдет замечательный отец! Дэн даже ему завидовал.
Сам он не умел общаться с детьми, да и сами дети всегда его избегали, предпочитая ему общество других взрослых. Но это вовсе не означало, что сам Дэн не мечтал об уютном доме и семье. Пребывание в гостях у Бена и его жены всколыхнули в его душе старые, почти забытые чаяния и надежды. Он вспомнил старый бабушкин дом, скрипучую половицу у подножья лестницы, о которой Дэн всегда помнил, когда рано утром выскальзывал на работу. Умиротворение и тишину комнат, нарушаемую лишь щебетом птиц из раскрытых в полдень окон. Все то, чего был лишен большой город. Кружевные белоснежные салфетки и фарфоровые статуэтки остались у него на память, но лежали мертвым грузом в картонных коробках, дожидаясь того часа, когда по праву займут свое место в новом доме.
Может быть, пришла пора подумать о нем?
Пока не было семьи, Дэниелу хватило бы и маленького домика в сельской глуши, где на несколько миль вокруг не было бы ни одного жилья. Кругом поля и дикая, первозданная природа… Если бы он нашел такое уединенное место, то обязательно сбегал бы туда от суеты города для того, чтобы побыть наедине с собой и со своими грезами.
Но ведь он даже не искал! Возможно, стоит все-таки присмотреть недвижимость...
Из дверей дома показалась Нора, которая тащила в руках тяжелый поднос с домашним печеньем и чайником. Завидев жену, Бен бросился к ней на помощь, поскольку женщина была на пятом месяце беременности, и ее круглый животик уже был хорошо виден под ситцевым платьем. Семейство Майлзов ждало прибавления.
— Идите пить чай! — позвала Нора Дэна и Пола.
Вертя в руках травинку, Дэн отрицательно покачал головой, а вот Пол кинулся к столу. Он ни за что не откажется от вкусной, источающей одуряющий аромат свежей выпечки! Разъезжая с концертами по другим городам и питаясь, порой как придется, ребята ценили домашнюю стряпню и уют, которого были лишены по большей части своего времени.
Обделенная вниманием взрослых Люси некоторое время бродила по лужайке, собирая что-то в траве, но вскоре это занятие ей наскучило, и девочка подбежала к Полу, сидящему с чашкой горячего напитка. Схватив его за руку, она потянула своего приятеля прочь от стола, за что получила сердитый окрик матери. Чтобы та не мешала, Нора позвала было ее к себе, но малышка, насупившись, отошла в сторону. Вместо этого свое внимание она переключила на лежащего Дэна, который, подперев голову рукой, сонно слушал разговоры за столом, но сам в них участия не принимал.
Летний зной и умиротворяющая атмосфера так разморили его, что не хотелось ни шевелиться, ни говорить.
Но краем глаза он заметил, как малышка сначала нерешительным шагом, а потом все смелее и смелее, начала продвигаться в его сторону, пока не оказалась прямо перед ним. Набравшись смелости, она вдруг протянула ему свою раскрытую ладошку с лежащими на ней обыкновенными серыми камешками. Не сводя с него серьезного, внимательного взгляда, она чего-то ждала.
Чтобы быть с ней вровень, Дэниел сел и растерянно уставился на то, что предлагала ему Люси.
И что ему с этим делать? Чего хочет от него эта кроха?
Повинуясь импульсу, Дэн взял ее ладошку в свою руку и стал рассматривать ничем не примечательные для него камешки.
— М-м-м… Какие красивые! – сказал он.
Видно, он сделал то, что нужно, поскольку девочка улыбнулась, убрала свою ручонку и уселась между его согнутых коленей.
Дэн замер. Такого доверия к своей персоне со стороны ребенка он не ожидал. Маленькое тельце непрерывно двигалось, будто внутри него была скрыта пружина с заводом. Егоза то наклонялась вперед, раскрывая траву и укладывая в получившееся гнездо круглые камушки, то откидывалась назад, любуясь на свое творенье, то вдруг протягивала ручку, чтобы поправить непокорную травинку, а потом поднимала свое личико к Дэну, чтобы видеть одобрение в его глазах. Она была, как маленький, неусидчивый котенок!
Впитывая новые для него ощущения, Дэниэл почувствовал, как внутри него поднимается волна тепла и нежности. Вспыхнуло желание защитить, оградить от любых неприятностей это маленькое, гибкое и юное существо. Он чувствовал себя неповоротливым гигантом рядом с ней! Ее светлая головка едва доставала ему до середины груди, а маленькие ручонки с крохотными пальчиками казались невероятно хрупкими. От вьющихся волосиков Люси шел ни с чем не сравнимый детский запах с оттенком солнца, сладкого молока, трав и еще чего-то такого, чему он затруднялся дать определение.
К удивлению Дэна сидеть рядом с этой крохой ему нравилось. Особого внимания к себе она не требовала, разве только что изредка совала ему в руку сорванную травинку или новый камешек с тем, чтобы он подержал их, пока ее собственные ручонки были заняты чем-то другим.
Неужели он тоже созрел для семьи?
Завидев выползшую на бордюр из кирпичей ящерицу, Люси внезапно вскочила на ноги и кинулась к ней. Она забыла о своем гнезде, и все ее внимание теперь переключилось на новую игрушку.
Вместе с малышкой Дэна покинуло и ощущение тепла и покоя, и на смену им пришло беспокойство. Но ему нравилась гамма новых чувств, связанных с ребенком. Сомнения по поводу того, не бросить ли ему свою гонку за мечтой и не подумать ли о том, чтобы завести обычную, как у всех семью, стали исподволь заползать к нему в душу. Насколько хватит его веры, чтобы и дальше отказываться от тихого семейного счастья, которого он так жаждет? Может быть, стоит взять то, что дает жизнь сейчас, чем ждать, когда на тебя свалится джек-пот?
 
***
 
На следующий день, сразу после завтрака Дэниел покинул гостеприимный дом Бена и отправился в Лондон. Не было еще и десяти утра, как он уже открывал дверь своей квартиры. К его удивлению Том уже был на ногах и встретил его внизу, полностью экипированный к выходу на улицу.
— Привет! — кивнул он Дэну. – Как съездили?
— Привет. Спасибо, отлично, — Дэниел кинул ключи от машины на стол и направился в кухню. Том последовал за ним. – Куда это ты так рано?
— Не поверишь, в Национальную Галерею!
— Да, уж! – Дэн с удивлением уставился на Тома. Это было совершенно не в стиле его друга. – Зачем?
— В качестве сопровождения одной очаровательной девушки.
— Постой, постой! Я что-то не понимаю, с каких это пор ты стал водить девчонок не по ресторанам и клубам, а по музеям?
— С тех пор, как познакомился с воплощением ума, обаяния и красоты. Тем более это не я, а она ведет меня смотреть полотна великих мастеров.
Дэн присвистнул.
— Ты описываешь ее достоинства именно в таком порядке? Похоже, дело серьезно. И кто же она, если не секрет?
Он достал кофейные зерна из шкафчика и засыпал их в кофеварку.
— Модель, как и мы, — охотно ответил тот. – Зовут Виктория. Представляешь, она из России, но живет здесь уже четыре года. Может, пересекались?
— Из России? Нет. Не доводилось.
— Жаль. Во всяком случае, она тебя тоже не помнит.
Дэниел пожал плечами:
— Мир большой, всех знать просто невозможно. Кофе будешь?
— Давай, за компанию.
Когда они сидели за столом и не спеша потягивали напиток, Дэн решил поделиться с другом своими планами.
— Я тут думал о приобретении недвижимости. Хочу купить небольшой домик за городом с несколькими акрами земли.
— Зачем?
— Точно еще не знаю, но думаю, пришла пора подумать о чем-то более материальном, чем пение. Музыка это, конечно хорошо. Пока она приносит доход, но нужно думать и о будущем. Мало ли что может случиться. В жизни должно быть что-то еще, на что можно будет опереться в случае нужды. И покупка земли – неплохое вложение денег.
— Ты хочешь заняться этим здесь или в США?
— В Великобритании. Если честно, то она уже стала мне вторым домом. Возвращаться в Америку я пока не собираюсь.
— Это из-за Анжелы? – осторожно поинтересовался Том.
Дэн задумался.
— Не знаю, — честно ответил он, прислушиваясь к своим ощущениям. — Но все-таки думаю, что нет. Мне просто нравится здесь.
— Тогда хорошо, — согласился Томас. – Идея, кстати, неплохая. Между прочим, я и сам стал задумываться о запасном аэродроме. Ведь карьера модели еще менее долговечна, чем стезя певца. Я ведь не заработавший себе имя Тайсон Бекфорд и не молодой Тейлор Фукс¹⁸, чтобы иметь уверенность в завтрашнем дне. И сам знаешь, это практически единственный бизнес, где женщины получают больше мужчин. Тебе повезло — жизнь подкинула тебе шанс с достоинством выйти из этой игры. Поэтому и я подумываю над  предложением Виктории.
— Каким?
— Она хочет открыть здесь свое модельное агентство и ищет партнера.
— Слушай, сколько ей лет? У меня складывается ощущение, что мы говорим о сорокалетней, умудренной опытом женщине.
— Ей двадцать шесть, — Томас улыбнулся.
Скептически приподнятая бровь Дэниела дала понять Тому, что он обо всем этом думает.
— Не знаю, — с сомнением протянул он. – Тебе решать, конечно. Ты у нас всегда обладал коммерческой жилкой, поэтому тебе виднее. Но… не слишком ли она молода для того, чтобы браться за это дело?
— Если бы ты ее знал, то сейчас говорил бы совсем по-другому, — не обиделся на него Том.
— Возможно. Не буду этого отрицать.
Взглянув на часы, Томас поднялся со своего места.
— Все, я побежал. Увидимся вечером. Может, завалимся на днях вдвоем в приличный клуб? Потусуемся?
— Можно, — легко согласился Дэн. — Выбирай день. Любой, кроме среды.
— А что будет в среду?
— Нас пригласили на BBC. Будут брать интервью.
 
***
 
Яркий свет прожекторов заливал студию, в центре которой на возвышении стоял современный, полукруглый бежевый диван с участниками программы. Дэн сидел на нем с краю, затем следовали Бен, Пол, Гарри и Кристалл Брукс — ведущая этого шоу. Трейси наблюдала за интервью со стороны.
Сначала камера крупным планом показала Кристалл в безупречно пошитом костюмчике приглушенно салатового цвета: пиджачке и классической юбке до колен. Ее длинные, завитые мелкими локонами темные волосы с рыжеватым отливом были подняты вверх и пышным каскадом спускались вдоль прямой спины.
— Добрый вечер, уважаемые телезрители. Сегодня у нас в гостях молодая, стремительно взлетевшая на музыкальный олимп рок-группа «Sky Lyre»…
 
 
Глава 39.
 
Услышав название любимой группы, Лера прибавила громкость старенького телевизора. Отложив в сторону картошку, которую до этого чистила себе на ужин, она присела на стул и все свое внимание переключила на экран.
Камера отъехала назад, и показались участники группы. Их солист, как всегда был одет в черные цвета и контрастно выделялся на светлом диване.
«Наверное, это его излюбленный цвет», — мелькнула у нее мысль, — «А возможно, и хорошо продуманный ход». В любом случае мужчина выгодно выделялся на фоне своих спутников, которые были одеты хоть и в дорогие, но обычные джинсы разных цветов и рубашки.
— Итак, не хотите поделиться секретом вашего головокружительного успеха? – задала свой вопрос телеведущая, обращаясь непосредственно к Дэниелу Блэку.
Тот невозмутимо сидел, закинув ногу на ногу, и, похоже, обилие телекамер ничуть его не смущало, словно он находился перед ними всю свою жизнь.
— Если Вы думаете, что существует некая универсальная формула успеха, то вынужден буду Вас разочаровать, — его голос звучал уверенно и без какого бы то ни было намека на волнение. Он был серьезен. – Просто люди очень изменились. И если раньше одним было достаточно легких, необременительных песен, другие плыли по волнам классической музыки, а третьи ловили лишь глубокомысленные, основательные фразы, то сейчас им не важно, в какой сфере и каком стиле вы работаете. Чтобы завоевать их сердца, вы должны быть с ними полностью честны и раскрыты. Без единого намека на фальшь. Отдавая свою душу, вы получаете взамен тысячи других. И, кстати, — Дэниел Блэк улыбнулся, передавая через камеру свое очарование, — это не мое открытие, а лишь наблюдение. Подобной практикой пользуются все те, кто добился человеческого признания.
Вот это да! Подобное рассуждение только еще больше подняло солиста группы в глазах Леры. Кто бы мог подумать, что этот человек не только красив и талантлив, но еще и философ!
— То есть Вы считаете, что откровенность со слушателями является основополагающей составляющей успеха? – задала свой очередной вопрос ведущая.
— Да, я так считаю.
— Насколько мне известно, Вы являетесь автором текстов, — продолжала допытываться Кристалл. Вместо ответа последовал кивок солиста. – Учитывая этот факт и Ваше заявление о том, что Вы предпочитаете быть предельно честным со своими поклонниками, можно сделать вывод, что все то, о чем говорится в ваших песнях, является плодом Вашего личного опыта. Это так?
— Да, безусловно. Публика жаждет настоящих, невыдуманных историй. Люди очень остро стали чувствовать правду.
— И Вы не боитесь оголять свои чувства на публике? Ведь среди них могут найтись и такие, которые высмеют Вас.
— Да, это вполне реально. Но думаю, что на фоне людей, способных оценить нашу искренность, их будет подавляющее меньшинство. И все их насмешки будут не страшнее комариных укусов.
— А Вы — смелый человек! — блеснула своей белозубой улыбкой ведущая. – Не каждый в этой жизни готов выставить на всеобщее обозрение наряду с хорошими еще и неприглядные стороны. Но может быть именно это качество в Вас и делает вашу группу популярной?
По тому, как немного сжались губы Дэниела Блэка, Лера поняла, что назойливость телеведущей лично к его персоне начинала его раздражать. Возникало такое ощущение, что та вообще не замечает остальных участников телешоу, которые молча слушали, возникший диалог между этими двумя. Эта Кристалл явно попала под влияние  чувственных флюид, щедро источаемых солистом группы.
Но Лера никак не могла ее за это судить. Трудно было бы не поддаться мощной, живой, а от этого столь притягательной энергетике этого человека. А ведь он даже и не старался завоевать расположение этой женщины! Это выходило у него естественно, само собой.
Ничем больше не выдав своего внутреннего раздражения, Дэниел Блэк улыбнулся и ответил:
— Несмотря на то, что я являюсь автором текстов, песни – это плод нашего совместного творчества, — он посмотрел на своих товарищей. Камера переместилась вслед за его взглядом. – Если бы не многоуровневая, прочувствованная музыка и не фантастическая игра Бена, Пола и Гарри, то эти слова никогда бы не обрели жизнь, а остались обычными стихами и продолжали пылиться в ящике письменного стола.
«Отсутствие звездной болезни — еще один плюс в его пользу», — подумала Лера, и эта мысль, возникшая в голове, ее озадачила. Для чего она вообще ставит галочки в списке его достоинств и недостатков? Почему ей так хочется, чтобы он оказался хорошим человеком? Может быть, потому что ей близки те слова, что она слышит в его стихах, или те чувства, что довелось ему испытать? В любом случае все, что было связано с этой группой, ей не было безразлично и вызывало не проходящий интерес.
А пока Лера была занята анализом своих ощущений, телеведущая тем временем переключилась на других музыкантов, и те в общих чертах рассказывали зрителям о дальнейших творческих планах группы. В частности о записи будущего альбома и запланированных концертах в США.
И хотя все внимание сейчас должно было быть сосредоточено совсем на других, Лерин взгляд невольно тянулся в сторону солиста. Она оправдывала это тем, что от харизмы этого человека невозможно было оторваться. Ей хотелось понять, что же такого было в нем помимо красивой внешности, что заставляло людей подпадать под его чары?
Дэниел Блэк сидел, небрежно закинув руку на спинку дивана, и с интересом слушал то, как отвечают на вопросы его товарищи. Он был расслаблен и естественен. Но под поверхностью безмятежности и покоя внутри него чувствовалась скрытая, контролируемая энергия, словно раскаленная лава в спящем вулкане. Это не лежало на поверхности, но интуитивно, как магнит, невольно притягивало к себе людей. Видно, каждому хотелось хоть на мгновение прикоснуться к беспокойному океану эмоций, что таились на дне его души.
Думая, что она разгадала загадку этого мужчины, Лера снова сосредоточила свое внимание на интервью. Но, к сожалению, оно уже подходило к концу. Как полагается, ведущая пожелала всем участникам творческих успехов, и на экране появилась реклама йогурта, который стал «еще лучше, еще вкуснее».
Лера вздохнула и вернулась к своему прерванному занятию. Сегодня ее ожидал еще один одинокий вечер. За пять месяцев, что она жила в съемной комнате после того, как ушла от мужа, ей  так и не удалось привыкнуть к отсутствию дочери. Настя навещала ее по выходным, а порой даже вечером после школы, но оставаться на ночь пока не могла. Никита категорично был настроен против этого. И, как только девочка ни старалась, ей пока не удалось смягчить предвзятое настроение отца.
Теперь Лера занималась переводами, но денег едва хватало на то, чтобы оплачивать жилье и покупать только вещи первой необходимости. Питалась она тоже без лишних изысков. О деликатесах и качественных продуктах из супермаркетов пришлось забыть и довольствоваться тем, чем питаются миллионы других жителей по всей стране.
Но ее это не пугало. Обиднее всего было то, что она не может дать Насте всего того, чего хотелось бы. Лера теперь с горечью понимала, что все те слова, которые Никита бросал ей в лицо при расставании, были правдой. Она не смогла бы должным образом позаботиться о собственной дочери.
Но это единственное, о чем Лера сейчас жалела. Она ни разу не поставила под сомнение ни свой уход от мужа, ни ту жизни, что теперь вела. Наоборот, несмотря на трудные времена, Лера как никогда раньше чувствовала себя свободной. Никто, кроме нее самой, не мог теперь говорить ей, как жить, куда двигаться и чем заниматься. Ей не нужно было притворяться перед другими людьми и постоянно носить маску благополучия на лице. Если ей хотелось плакать – она плакала, если смеяться – то смеялась, и некому было ее судить. За каждый свой шаг она лично несла ответственность.
Но из-за того, что ей приходилось подолгу просиживать над переводами, времени на то, чтобы закончить вторую книгу, почти не оставалось. Иногда было трудно переключиться с чужих мыслей на свои собственные идеи, которые она воплощала за клавиатурой компьютера. И хотя дела с первым ее творением, в которое она вложила всю свою душу, шли неплохо, но нужно было признать, что писательство, все-таки, скорее хобби, отдушина, но не источник постоянного дохода.
Сейчас Лера чувствовала себя так, словно шла по обочине широкой дороги, называемой жизнь, и никак не могла переправиться через длинный ров на ровное полотно асфальта. Она постоянно молила своего ангела-хранителя только лишь о маленьком толчке, подсказке, которая помогла бы ей обрести твердую почву под ногами. Ей не нужны были подарки или чужое обеспечение. Нет. Все, что она желала – это найти приличную работу и при этом иметь свободное время, чтобы заниматься любимым делом.
Но как это возможно без должного образования? Лера с горечью понимала, что в данный момент пожинает плоды своего бесцельного, можно сказать беспечного существования и пустой растраты лет. А ведь она могла бы сейчас…
 
***
 
Август выдался невероятно жаркий и засушливый, что было совершенно нетипично для Северной столицы, славившейся умеренной погодой и обилием дождей. Асфальт Невского проспекта практически плавился под ногами, и поэтому гуляки и гости города предпочитали проводить эти послеполуденные часы либо в тени навесов возле кафешек, либо внутри помещений, оборудованных кондиционерами.
Несмотря на изнуряющий зной, высасывающий все соки из человека, Лера была в прекрасном настроении по случаю поступившей на ее счет кругленькой суммы от продажи ее первой книги за рубеж. Ее «падший ангел» обрел, наконец, крылья и готовился вылететь из родного гнезда в вояж по другим странам.
Деньги были подарком судьбы не только в переносном смысле, но и в прямом. Через два дня у Леры будет День рождения, и теперь у нее будет возможность достойно отметить его со своими родителями и Настей.
Но ей хотелось сделать что-нибудь приятное для себя прямо сейчас, и она решила заглянуть в свое любимое, так часто посещаемое ею раньше кафе «Белый нарцисс», которое находилось тут же на Невском. Благо, она была не так недалеко от него.
Зал, стилизованный под цветущий сад, встретил ее прохладой и радующими глаз крупными астрами, стоящими в вазах на столиках. Сколько Лера себя помнила, это заведение  отличалось от других подобных себе тем, что здесь всегда можно было увидеть живые цветы, которые шли по сезону. Весной это были гиацинты, тюльпаны и нарциссы в горшках. После них наступала пора роз, герберов и садовых ромашек, которые в свою очередь уступали место осенним красавицам. Хозяйка кафе была любительницей растений, поэтому она создала здесь атмосферу цветущего сада, который позволял посетителям ощутить прелести загородного отдыха. Особенно актуально это было зимой, когда в короткие, морозные дни хотелось получить хотя бы кусочек лета.
Из-за жары есть не хотелось, и Лера заказала себе только легкий салат «Цезарь», чашечку кофе и фисташковое мороженое на десерт. Кроме нее здесь от зноя прятались только одна семейная пара и четверка туристов, которые весело переговаривались, ожидая свой заказ.
Во время еды Лера размышляла над тем, как ей лучше распорядиться деньгами. В первую очередь, она, конечно же, купит на них золотую цепочку-браслет с подвесками в виде розочек и сердечек для Насти, которую присмотрела в витрине ювелирного магазина. Дочь любила, когда украшения при движении брякали, привлекая к себе внимание. Как только Лера его увидела, то сразу подумала о девочке, но у нее тогда просто не было возможности его купить. Теперь она могла себе позволить себе приобрести эту вещичку, и поэтому очень надеялась на то, что та еще не продана.
Но по сравнению с тем, какая сумма была на ее счету, подарок дочери — лишь мелочь. На самом деле Лера давно мечтала о том, чтобы ее родители достойно прожили остаток своих дней в собственной, отдельной квартире, чтобы им не приходилось делить кухню, коридор и санузел с остальными жильцами коммуналки. Пришла пора подумать над этой проблемой.
Может быть, небольшой счет в банке и не позволял приобрести ей однокомнатную квартиру прямо так сходу, но если к ней добавить вырученные деньги от продажи комнаты, в которой сейчас жили папа с мамой, и взять кредит, то вполне реально осуществить свою мечту. Правда она снова останется на мели, да еще и влезет в долги, но спокойная старость родителей того стоила.
Загвоздка была лишь в том, что ни один банк не захочет открыть ей кредит. Писательство в зачет не пойдет, так как оно не приносит постоянных, стабильных доходов. И кто знает, как пойдет ее вторая книга. Переводами она занимается неофициально, потому что фирма, для которой она это делает, экономит на налогах. Раньше Леру это особо не заботило — лишь бы исправно платили — но теперь вопрос о кредитоспособности встал ребром.
Ей срочно нужна официальная работа с приличным окладом для того, чтобы она могла предоставить все необходимые справки в банк. Поэтому выйдя отсюда, она купит газеты с объявлениями и начнет подыскивать вакансии. Возможно, ей удастся устроиться хотя бы на место секретаря или помощника, где требуется знание иностранных языков. Если будет необходимо, то Лера даже пойдет на курсы, чтобы подтянуть себя в этом деле. Одно дело сидеть за письменным столом со словарем под боком, и совсем другое дело разговорная речь. Тут нужен достаточный словарный запас слов в голове и быстрое схватывание сути беседы.
Решив все для себя подобным образом, Лера облегченно вздохнула и принялась за кофе. На душе стало спокойнее, как будто она двигалась в правильном направлении.
Приятную, спокойную атмосферу кафе нарушил раздраженный голос пожилого мужчины, который был в числе туристов. Он все больше горячился в своем разговоре с молодой девчонкой официанткой, лет восемнадцати, которая растерянно пыталась ему что-то доказать. Беда была в том, что иностранцы пытались изъясниться с ней на английском, в то время как та понимала их с большим трудом, оперируя только общими словами на уровне школьного образования.
Прислушавшись к тому, что требовал рассерженный иностранец, тыкавший в меню своим толстым пальцем, Лера уяснила, что тот не доволен тем, что ему принесли.  Но официантка неправильно истолковала его просьбу, и теперь назревал скандал.
«Ну почему никто из приезжающих в нашу страну не желает потрудиться и выучить хоть несколько слов по-русски? По их понятиям весь мир просто обязан уметь общаться на том языке, на котором говорят они, только для того, чтобы они могли чувствовать себя везде, как дома. Это не от ума, а от лени», — думала Лера. Ей просто стало жаль эту девочку.
Поднявшись со своего места, она подошла к соседнему столику и с улыбкой на губах завязала вежливую беседу с разбушевавшимся посетителем. Заслышав, наконец, внятную родную речь в устах русской женщины, тот тут же сменил свой гнев на милость, и объяснил, чего хочет. Успокоив мужчину и пообещав свое содействие, Лера повернулась к расстроенной девушке и сказала:
— Он просил Вас принести вместо жареного куриного феле запеченное, поскольку не может есть ничего, приготовленного на масле, по состоянию здоровья.
— Но как же так? — начала оправдываться та. – Я же ясно слышала, как он произнес: «Я хочу есть жареную курицу» и показал на фото этого блюда. Я еще удивилась, зачем это уточнять, как для идиотки, если в меню и на картинке и так это указано.
Лера улыбнулась. Не мудрено, что девушка ошиблась.
— Понимаете, Вы перепутали слова «хочу» и «не буду». Для нас на слух они звучат одинаково, а вот смысл у них совершенно противоположный.
— Боже мой, — испугалась девушка, — я здесь еще на испытательном сроке, и могу потерять место! Меня и так пристроили сюда по знакомству, потому что заработок приличный. Не дай бог, Ящер узнает!
Похоже, так младший персонал называл за глаза кого-то из начальства.
— Не переживайте, в этом нет Вашей вины. На самом деле даже те, кто изучает английский специально, порой угадывают подобные нюансы чисто интуитивно.
— Спасибо Вам большое! – поблагодарила ее девушка. – Побегу скорее на кухню, пока этот клиент снова не разошелся.
И она выскользнула из зала, а Лера вернулась на свое место.
Не успела она допить свой кофе, как перед ее столиком выросли две фигуры: та самая  официантка и хмурый, худощавый мужчина лет тридцати, которого Лере уже доводилось видеть в этом кафе в те времена, когда она еще могла себе позволить здесь отдыхать. Иногда он появлялся в этом зале и тихо наблюдал со стороны за работой персонала.
— Добрый день, — поздоровался с ней мужчина. – Меня зовут Глеб Игоревич, и я – управляющий этого ресторана. Хочу поблагодарить Вас за то, что вмешались и помогли уладить конфликт. Это Вам в знак нашей признательности.
После этих слов красная от смущения, притихшая официантка-стажерка поставила перед Лерой тарелку с бисквитным пирожным.
Похоже, «Ящер» все-таки узнал...
— Спасибо, не стоило благодарности. Рада была помочь.
— Иди, занимайся делами! — сердито бросил Глеб Игоревич девчонке, и та тут же исчезла.
Повернувшись в сторону Леры, он снова расплылся в улыбке:
— Желаю Вам приятного аппетита.
— Спасибо. Вы только, пожалуйста, не наказывайте ее, — попросила она управляющего. – Девочка очень переживает по этому поводу.
— Хорошо, — нехотя согласился он. – Но это только ради того, чтобы Вы не расстраивались. Я довольно часто видел Вас здесь раньше, а значит Вы – наш постоянный клиент. Но она допустила ошибку в том, что препиралась с посетителем вместо того, чтобы позвать кого-нибудь из нас. Вы не представляете, как трудно подобрать сейчас хороший персонал! — разоткровенничался вдруг он. Всегда легче делиться наболевшим с незнакомым, посторонним человеком. – То, что наше кафе находится на главной улице города, где полно иностранных туристов, обязывает поддерживать определенный уровень обслуживания. К тому же хозяйка требует, чтобы персонал проходил жесткий отбор. А где я ей найду официантов со знанием иностранных языков? Какой человек такого уровня пойдет на такую работу?
— Почему это? Вот я бы пошла.
— Вы? – похоже, Глеб Игоревич воспринял слова Леры, как шутку.
— Да. А что? Думаете, не справилась бы?
Лера была совершенно серьезна, и это поставило мужчину в тупик. На мгновение он завис. Видно он никак не ожидал ничего подобного от той, которая раньше, не задумываясь, оставляла щедрые чаевые в приносимых счетах.
Как он воспринял ее слова? Как каприз избалованной дамочки?
— Вы это серьезно? – осторожно переспросил управляющий.
— Вполне. Мне нужна работа со стабильной официальной зарплатой.
Глеб Игоревич присел на стул напротив нее. Теперь перед Лерой был не радушный хозяин дома, а деловой человек.
— Вы уверены, что действительно этого хотите? – с сомнением спросил он. Похоже, он принял ее за женщину, которая от безделья не знает чем себя занять. — Может быть, Вы не до конца представляете себе, насколько тяжел этот труд, — сделал он последнюю попытку. – Целый день на ногах, приходится постоянно курсировать между столиками и кухней. А еще порой придирчивые клиенты, которые норовят слить на Вас свое негативное настроение.
— Я все прекрасно понимаю. Не волнуйтесь, я быстро учусь. К тому же кроме английского, я немного знаю немецкий и итальянский. Поверьте, это не блажь с моей стороны, а жизненная необходимость.
Какое-то время управляющий задумчивым взглядом смотрел на Леру, оценивая ее возможности. Желание взять в штат такого сотрудника боролось в нем с боязнью приобретения геморроя. Но, похоже, боязнь упустить выгодного работника победила, поскольку в итоге он произнес:
— Хорошо. Мы возьмем Вас, но пока только с испытательным сроком, а там посмотрим. В другой смене одна из официанток через три недели уходит в декретный отпуск, и если все пройдет гладко, то Вы заступите на ее место. Приступайте к работе с этого понедельника, будем смотреть, на что вы пригодны. Вот Вам мой телефон, — протянул он Лере визитку, — позвоните накануне, я скажу к которому часу подойти.
Ее будущий начальник поднялся с места.
— Большое спасибо! — поблагодарила его Лера. Внутри все пело и ликовало. – Я Вас не подведу.
Кивнув, мужчина покинул зал.
 
***
 
Все складывалось, как нельзя лучше. Впереди Леру ждала новая работа, график которой был вполне приемлемым – три дня работы, три отдыха. Правда при этом придется вкалывать по двенадцать часов, но зато остается время на переводы, которые она бросать не хотела.
Поэтому в этот день женщина засыпала с чувством удовлетворения. И не удивительно, что на фоне радостных предстоящих событий, которые включали в себя и возможность покупки квартиры, в ее сон вторгся маленький деревенский домик, словно обещание тихой гавани в изменчивом океане жизни.
Женщина видела себя у подножья невысокого холма, на вершине которого и стоял выложенный из бело-серого камня двухэтажный дом. Из его трубы вился сизый дымок, указывающий на то, что хозяева сейчас находятся там и ждут гостей. Кругом, насколько хватало глаз, простирались аккуратно подстриженные, как по линейке луга. Они зеленым покрывалом плавно спускались вниз и упирались вдалеке в извивающуюся ленту реки, на противоположном берегу которой расположилась живописная деревушка. Церквушка и домики были такими маленькими и чистенькими, что казались отсюда игрушечными.
Повернув в сторону дома, Лера начала подниматься на холм. И когда до порога оставалось около двадцати шагов, деревянная, выкрашенная в красно-коричневый цвет, дверь внезапно приоткрылась, и оттуда вскочили две собаки. Увидев человека, они с громким лаем кинулись в ее сторону.
Лера испугалась и встала, как вкопанная, помня о том, что в таких случаях лучше не двигаться.
Но те и не думали на нее нападать! Два светлых лабрадора, подбежав к Лере, сначала ткнулись прохладными носами в ее висящие по бокам, как плети руки, а затем один из них стал носиться вокруг нее кругами, а другой подпрыгивать вверх, пытаясь достать своим языком до лица. Их хвосты при этом, не переставая ни на минуту, энергично ходили из стороны в сторону, взбивая воздух.
Они приветствовали ее, как старую знакомую!
Стараясь ничему не удивляться – все-таки это сон — женщина в сопровождении собак стала продвигаться дальше к дому, хотя это было несколько затруднительно. Лабрадоры требовали к себе особого внимания и беспрестанно путались у нее под ногами.
Но чем ближе Лера подходила к дому, тем сильнее, взволнованнее билось ее сердце. Ей казалось, что она идет туда, где ее давно уже ждут. И стоит только подойти к двери, как та распахнется, и на пороге появится тот, кто встретит ее широкой, радостной улыбкой, крепко-крепко прижмет к своей груди и никуда, никогда уже больше не отпустит.
Шаг… Еще шаг… Еще один…
Ноги отказывали идти, волнение возрастало, дыхание стало прерывистым. Вот-вот она будет у цели! Вот-вот дверь скрипнет, и она увидит…!
Но лимит благосклонности фортуны был исчерпан, и видение стало расплываться, унося вместе с тем и надежду узнать, кто именно ожидал ее за порогом этого дома.
 
 
Глава 40.
 
«Да, судьба вообще интересная штука», — усмехнулся про себя Дэн.
Восемь лет назад он попытался вычеркнуть из своей жизни этот город, а теперь он снова в Чикаго, но уже в качестве гостя. Как будто, проказница судьба осторожно прощупывает почву перед тем, как подкинуть Дэну очередную провокацию.
Они с группой проехались по городам США с концертами, и «Город ветров»¹⁹ был у них последним в списке. Они не планировали этого специально, но выпавший расклад давал Дэну возможность окунуться в прошлое, чем он непременно займется завтра.
А пока все остывали, приходили в чувство в одной из комнат концертного зала после изнурительного почти двухчасового выступления. Пол валялся на длинном диване, и его рубашка была расстегнута. Гарри жадно поглощал из стакана минеральную воду, специально приготовленную для них. Бен пристроился в ногах ударника и, откинув голову на спинку, ушел в прострацию. Сам Дэниел развалился в кресле, раскинув руки в стороны, и наслаждался наступившей в ушах тишиной после оглушительных рева мощных динамиков.
Кроме них в помещении находились еще три человека из команды, занимающейся организацией концертов, которые оживленно обсуждали плюсы и недочеты своей работы. Только Трейси среди них не было – она куда-то ушла.
— Все, отыграли! — произнес Гарри, со стуком опуская стакан на столик. – Думаю, стоит расслабиться и отметить это дело сегодня вечером в гостинице перед тем, как лечь спать. Кто «за»?
Даже не открывая глаз, Пол поднял вверх руку. Бен кивнул, а Дэн неопределенно пожал плечами. Пить он не пил, но составить компанию ребятам не отказывался.
— Кстати! — привлек он к себе внимание. — Завтра намечается небольшая экскурсия по городу. Кто с нами?
— С кем это с нами? – поинтересовался Гарри.
— Я, Трейси и мой друг Томас со своей девушкой. Ничего официального, просто проедемся по Чикаго и остановимся там, где нам захочется.
— Можно, — согласился Гарри. – Экскурс в прошлое?
Ни для кого не было секретом, что Дэна очень многое связывало с этим городом.
— Можно и так сказать, — кивнул Дэн. – Хочу посмотреть, что тут изменилось.
— Во сколько? – уточнил Пол, повернув голову в его сторону.
— Томас заедет за нами на микроавтобусе в десять.
— Утра?
— Да.
При этом сообщении парень застонал:
— Нет, я пас. Хочу выспаться. А вот если вечером вы захотите завалиться в какой-нибудь местный клуб, то я с вами. Дэн ведь должен знать здесь все самые хлесткие места.
— Я? – удивился Дэниел. – С какой это стати?
— Ну, ты же жил здесь раньше.
— И что? Я не был здесь уже много лет! Думаю, за это время появилась куча новых вещей. Но я могу спросить у Тома — уж он-то точно в курсе.
— Вот и отлично! Лично я за отрыв на танцполе.
— А я пас по всем параграфам, — вступил в разговор молчаливый Бен. – Не знаю, насколько это у вас затянется, а я хочу отчалить домой уже завтра. Трейси уже заказала для меня билет. Я почти месяц не видел своих девочек.
Никто не возражал. В их компании Бен был единственным женатым человеком, и при этом не обделен женским вниманием. Жена и две дочери в его жизни занимали все то время, которое не было посвящено делам в группе, поэтому ничего не было удивительного в том, что он так рвался домой.
— Значит, договорились, — подытожил Дэн. – Гарри едет с нами с утра, а к вечеру, если желание не пропадет, двинем в клуб.
Вошла Трейси.
— Вы еще не переоделись? Машина уже ждет, — подстегнула она ребят. – Дэн, там тебя какой-то мужчина спрашивает, охрана не знает — пропускать его или нет.
— Какой мужчина?
— Странный такой, с тросточкой. Назвался Николасом Ларкинзом.
— Господи, пусть пропустят! – Дэна охватило волнение.
— Хорошо, — кивнула Трейси. – Я его сейчас приведу, а вы давайте переодевайтесь. Ребята! – обратилась она к организаторам. – Двигайте-ка отсюда! Дайте парням привести себя в порядок.
Когда все удалились, они занялись собой. У Дэниела от волнения дрожали пальцы, и он с трудом застегнул пуговицы на рубашке.
В дверь постучали металлическим предметом, и после того, как стучавшего пригласили войти, дверь открылась, и на пороге показался как всегда элегантно одетый Николас Ларкинз. На нем были черные, отутюженные брюки, темно-синяя рубашка и галстук-шнурок. В руках он держал свою неизменную трость с головой птицы.
Дэниел охватил его жадным взглядом. За восемь прошедших лет владелец модельного агентства ничуть не изменился. Разве только что только добавилась пара морщинок в уголках глаз, а так он остался все тем же лощеным, притягивающим к себе взгляды человеком.
В его присутствии Дэн снова почувствовал себя мальчишкой.
— Добрый вечер, — поприветствовал всех, находящихся в комнате, владелец агентства, и от его голоса в душе Дэна всколыхнулось давно забытое чувство.
Сглотнув, он подошел к мужчине и протянул ему руку.
— Здравствуйте, мистер Ларкинз! Я так рад Вас видеть! Хорошо, что Вы пришли. Проходите, садитесь.
Остальные ребята тоже поздоровались, с интересом косясь на странного гостя. Дэниел их хорошо понимал. Он помнил, какое впечатление произвел на него колоритный, запоминающийся вид этого человека при первой их встрече.
Ларкинз прошел вперед и, осматриваясь, присел на краешек кресла, а Дэн взяв стул, устроился напротив него.
— Не помешаю? – поинтересовался у них гость.
— Нет, что Вы! – воскликнул Дэн.
Ребята отрицательно покачали головами и занялись своими делами, оставляя их в относительном уединении.
— Я был на вашем концерте, и знаете, мне очень понравилось ваше выступление.
Искренняя похвала была невероятно приятна Дэниелу, возвращая прежнее спокойствие и уверенность.
— Спасибо, мы старались.
Глаза Ларкинза излучали тепло и доброту.
— Приятно снова видеть тебя.
— Это взаимно.
Сердце Дэна защемило от любви к этому человеку.
— Когда ты в Англии окончательно ушел из модельного бизнеса, — начал неожиданно владелец агентства, — должен тебе признаться, я растерялся. Ты тогда почти на год пропал из поля зрения.
Вот так дела! Неужели все это время Николас Ларкинз наблюдал за ним?! Это явилось настоящим откровением для Дэна.
А тот тем временем продолжал:
— А потом вдруг появился практически ниоткуда и громко заявил о себе, как о певце. Знаешь, сказать, что я был удивлен – значит, ничего не сказать. Как так получилось?
— Долгая история. Я Вам как-нибудь расскажу об этом.
— Надеюсь, надеюсь… Я наблюдал за тобой во время концерта. Все старался понять, что это значит для тебя  – простое увлечение или серьезное дело.
— И к какому выводу пришли?
— Думаю, ты нашел то, что искал и сейчас занимаешь свое место в этом мире. Столько душевной отдачи, столько жизни и экспрессии! Я не видел ничего подобного, пока ты работал в «Vital Beauty». И хотя в отношении тебя у меня были определенные планы, я все равно от всей души рад за тебя. Искренне могу заявить, что горжусь твоими достижениями!
— Ну, это не лично мой успех, — потупился Дэн, пряча повлажневшие глаза. Мнение этого человека все еще имело для него огромное значение. Николас Ларкинз был для него практически вторым отцом. – Каждый вносит свой посильный вклад. Лучше расскажите, как у Вас дела.
— В точности так, как и до твоего отъезда. Живу жизнью агентства, дышу в его ритме, наблюдаю за изменчивым миром моды, ищу новые таланты. Все, как обычно. Только вот… Что-то чаще стал посматривать в окно и мечтать о кресле качалке возле камина и трубке во рту с хорошим табаком, — иронизировал мистер Ларкинз.
Да, похоже, годы брали свое.
Наступила пауза, в течение которой каждый думал о своем.
— Дэн, мы пошли вниз, — вывел его из задумчивого состояния Бен.
Собрав вещи, ребята покидали комнату, и вскоре они с Ларкинзом остались наедине.
— По Вам не скажешь, что мечтаете о покое. По мне, так Вы ничуть не изменились.
— Да и я вижу, ты остался верен тому имиджу, что мы создали много лет назад. Попали в точку? Соблюдаешь стиль?
— Ах, это! — засмеялся Дэн. Он окинул себя взглядом. На нем сейчас были надеты черные узкие джинсы и темно-серая переливающаяся на свету рубашка с мелким набивным узором, которая была расстегнута сверху, обнажая грудь. – Приходится быть во всеоружии. У гостиницы явно будут поджидать фанаты, которые захотят сфотографироваться вместе с нами. А вообще-то, да, — он посерьезнел. — Я уже привык к этому образу, и не вижу резона менять его. Даже раньше, когда приходилось перекрашиваться, чтобы удовлетворить требования клиента, я снова возвращался в тот образ, который вы мне дали. Я не Томас, которому все к лицу.
— Ах, да! Томас Аттвуд…
Николаз Ларкинз произнес это таким тоном, что это насторожило Дэна.
— Что-то не так? – с подозрением спросил он.
— С твоей стороны нехорошо сманивать у меня перспективные кадры, — шутливо пожурил его тот.
— Не понимаю. Что Вы имеете в виду?
— Разве ты не в курсе, что он расторгает с нами контракт и перебирается вслед за тобой в Великобританию?
— Первый раз слышу, — сначала заявил Дэн, но, вспомнив их разговор в Лондоне, неуверенно добавил: — Хотя, однажды он упоминал о такой возможности, но дальше предположения дело не шло.
— Тогда поинтересуйся у него сам, — предложил мистер Ларкинз.
— Обязательно, — нахмурился Дэн. – Вот завтра и спрошу.
— Хорошо. Расскажи лучше, как у тебя сложилась жизнь в другой стране. А то одно дело наблюдать за этим со стороны и совсем другое узнать все из первоисточника.
Дэн вкратце обрисовал своему гостю события, которые с ним произошли за годы его работы в другом модельном агентстве.
Они сидели и наверстывали упущенное еще минут двадцать, пока Ларкинз не посмотрел на часы и не вынес свой вердикт:
— Ну, ладно, чувствую, что тебе нужно бежать. Нехорошо заставлять себя ждать стольких людей.
Мужчина поднялся с места.
— Может быть, поедем к нам в гостиницу? Там посидим, поговорим, — предложил Дэниел. Ему не хотелось отпускать этого человека. Еще так многое хотелось обсудить.
— Спасибо за приглашение, но уже поздно, — отказался тот. — Да и вам нужно отдыхать. Вот если бы ты заскочил к нам в агентство по старой памяти…
Дэн отвел глаза. Внутри все переворачивалось только от одной мысли об этом. Похоже, он не был еще готов к тому, чтобы вернуться в эти стены.
По-видимому, Николас Ларкинз прекрасно все понял и без слов. Он едва слышно вздохнул, а вслух произнес:
— Ну что ж, в любом случае не прощаюсь. Не последний день живем, как-нибудь еще свидимся. Помни, ты обещал рассказать мне, как оказался на сцене. Был рад тебя повидать, Дэн!
— Спасибо Вам еще раз за Ваш визит и добрые слова в мой адрес. Поверьте, они для меня дорогого стоят!
— Не стоит благодарности. Ведь это чистая правда. Всего хорошего! Удачи и путеводной звезды тебе на новом поприще!
Дэн считал, что имеет уже и то и другое. Главное теперь не потерять их в погоне за призрачной мечтой. Но эти мысли он предпочел оставить при себе, а вслух произнес:
— Пойдемте, я провожу Вас до выхода.
И они вышли в коридор…
 
***
 
Стоя перед большой, почти в четыре человеческих роста каплей металла, Дэн не мог оторвать от нее взгляд!
Это произведение искусства, которое в народе получило называние «Боб» за его схожесть с фасолиной, находилось в знаменитом своими новаторскими идеями чикагском Парке Миллениум, который был провозглашен центром искусств, музыки, архитектуры и ландшафтного дизайна. Поскольку этот парк был открыт уже после того, как Дэн уехал из страны, Томас первым делом привез их именно сюда и не ошибся. Как и множество остальных туристов, бродящих среди необычных, смелых дизайнерских решений в виде причудливых скульптур, экстравагантных фонтанов и оригинальных концертных площадок все были под впечатлением от буйной человеческой фантазии. И здесь было, на что посмотреть! Чего только стоил «плюющийся» Фонтан Крауна в виде двух пятнадцатиметровых башен из стеклянных блоков с внутренней светодиодной подсветкой и гигантскими экранами, которые показывали лица жителей города! Или же абстрактный в виде металлической извивающейся змеи мост Бритиш Петролиум!  Или уникальная концертная площадка Джея Притцкера из ажурного переплетенного стального каркаса над зеленой лужайкой, да необычный павильон с не менее чудным названием Заха Хадид Аркитектес в виде лежащей на боку ракушки, обтянутой кожей, которая служила экраном для видео-инсталяций…
Можно было долго еще перечислять все чудеса парка, но Дэн завис именно возле скульптуры Облачных ворот, которая все-таки больше напоминал ему выгнутую дугой каплю ртути. В его блестящей, металлической поверхности, причудливо изгибаясь, отражались низко плывущие свинцовые тучи и громады небоскребов. На их фоне четко выделялись приземистые фигурки людей, которые бродили вокруг этого чуда, широко раскрыв свои рты. Несмотря на свои впечатляющие размеры и тяжелый материал, «Боб» выглядел легким и воздушным.
Казалось, что Дэн мог стоять перед ним часами и, как через окно в иной мир, наблюдать за неспешно текущей там жизнью.
— Правда, впечатляет? – вторгся в его уединение неслышно подошедший к нему Том. Дэн кивнул, продолжая рассматривать искаженное отражение их реальности. – Особенно красиво здесь вечером, когда зажигаются огни. Если хочешь, то можно заехать сюда, когда стемнеет.
— Хочу, — коротко ответил Дэниел. Тут он вспомнил о желании Пола завалиться в местный клуб. – Слушай, у тебя есть на примете приличное местечко, где можно потусить и оторваться сегодня вечером?
— Что-нибудь новенькое, или пройдемся по старым местам?
— Лучше новое, — слишком поспешно ответил ему Дэн. Томас покосился, но комментировать не стал, за что Дэн был ему очень благодарен. – И где меньше всего вероятности повстречать старые лица.
— Что так? – закинул удочку Том.
— Не хочу тратить свой вечер на то, чтобы рассказывать всем, как я дошел до такой жизни. Хочу расслабиться и получать удовольствие, не оглядываясь при этом по сторонам.
— Ничего точно не обещаю, — Томас потер переносицу, — но можно попробовать. Есть парочка таких мест на примете. Правда не высший класс, но ведь тебе и не нужно светиться.
— Отлично. Я так и знал, что ты сможешь что-нибудь придумать!
— Для тебя все, что угодно, дружище. Ну, что ты думаешь о Тори?
— О ком? – не понял Дэн.
— О Виктории.
Обернувшись назад, Дэниел поискал предмет их разговора глазами. Девушка вместе с Трейси прогуливалась по соседней дорожке. Женщины о чем-то по-приятельски беседовали, и, похоже, тема их разговора перешла в доверительную, поскольку Виктория склонила голову в сторону Трейси и внимательно ее слушала.
Дэн задумался над тем, что ответить другу. При первом знакомстве девушка показалась ему суховатой и чопорной. Всегда приподнятый носик, плотно сжатые губы, невероятно прямая спина создавали образ ледяной статуи, на лице которой не отражалось ни одной эмоции. Этакая мини-богиня. Ее манера общаться была не просто сдержанной, а царственно-снисходительной. В общем, полная противоположность Томасу!
Но при более близком знакомстве Дэниел понял, что под белоснежным покровом скрывается честное, чистое сердце и острый ум. Просто предъявляя к себе самой высокие требования, она ожидала того же самого и от других.
На самом деле Дэн заметил, как девушка разительно преображалась, стоило только рядом с ней очутиться Тому. Черты ее лица смягчались, на губах появлялась полуулыбка, а глаза начинали светиться изнутри. Эта пара напоминала Дэну не в меру игривого, шкодливого и добродушного пса, ожидающего одобрения от своей строгой, но справедливой хозяйки, которая никогда не пыталась переломить характер своего преданного друга.
То есть, несмотря на явные различия между этими двоими, Том и Виктория прекрасно находили золотую середину, и в их отношениях царила гармония.
— Вообще-то, я еще не знаю ее так же хорошо, как ты, но мне она нравится, — Дэн дружески толкнул своим плечом плечо Тома, и они пошли догонять женщин. – Насколько у вас с ней серьезно?
— О, поверь мне, довольно серьезно! — Томас усмехнулся. – С Тори по-другому и нельзя. Дэн, я пропал в ней! А главное, мне это нравится! Кто бы мог подумать, что меня околдует не веселая, воздушная фея, а северная красавица. Сказал бы кто это раньше, рассмеялся бы тому в лицо.
Усмехнувшись самокритике друга, Дэн осмотрелся. Со стороны павильона Притцкер к ним приближался Гарри.
— Это правда, что ты собираешься перебраться к ней в Англию? – Дэн решил выяснить этот вопрос, пока они еще были вдвоем.
— Откуда ты узнал? – удивился Том.
— Вчера вечером, после концерта к нам в гримерную приходил Николас Ларкинз.
— Да, ну?! Что же это выходит, в то время как ты принимал его с почестями внутри, мы с Тори, как банальные фаны, ждали тебя снаружи?! — начал возмущаться Томас.
Но этот маневр не обманул Дэна.
— Том! – прервал он излияния друга.
Тот сдался:
— Ну да, да! Уже все решено. Хочу вместе с ней открыть свое дело. И поверь, — остановил он, раскрывшего было рот Дэна, — дело не только в том, что это предложила мне именно она. Хоть мое сердце и в любовной горячке, голова при этом совершенно ясна. Это действительно интересно и, если взяться за это с умом, то можно неплохо обеспечить свое будущее.
— Ну, хорошо. А то я уже забеспокоился. Боялся, что в любовном угаре ты утратил чувство реальности. Когда перебираешься?
— Точно еще не знаю. Надо закончить здесь кое-какие дела, потом побуду с родителями пару недель и приеду. Тори уже начала подыскивать помещение и подготавливать все необходимые бумаги.
Дэн укоризненно покачал головой:
— И почему я узнаю об этом последним?!
— Наверное, потому что слухи еще океан не переплыли, — попытался отшутиться Том, но, посерьезнев, добавил: — О свадьбе разговор между мной и Тори еще не идет, и я считаю, что совместный бизнес будет хорошей проверкой наших чувств. Но вот вопрос с переездом уже решен.
— Кто куда переезжает? – спросил подошедший Гарри, выхватив последнюю фразу из их разговора.
— Можешь поздравить Томаса. Скоро он будет жителем Соединенного Королевства, — пояснил ему Дэниел.
Гарри недоуменно посмотрел сначала на одного, потом на другого.
— Ну, вы даете, парни! Уверены, что с вами все в порядке?
Дэн и Томас воззрились на него, ожидая продолжения, и Гарри не заставил себя ждать:
— Весь мир стремится в Америку – страну больших возможностей, а вы, наоборот, из нее. Медом, что ли у нас намазано?
Приятели в ответ дружно рассмеялись.
— Вот и проверим, чем там намазано, — веселился Том. – Лишь бы на деготь не нарваться.
Втроем они догнали женщин, и Томас обнял Викторию за талию.
— Кстати, Тори летит обратно домой с вами. Правда, дорогая?
Виктория посмотрела на Дэна с Гарри и согласно кивнула.
— Присмотрите за ней, мальчики?
— Тамас Аттвуд, я бы попросила! – возмутилась девушка, но Том состроил в ответ невинную рожицу.
— Конечно! В чем вопрос! – последовали восклицания от мужской половины их компании.
— Не давайте ей скучать без меня, — он нежно поцеловал любимую в нос.
 
***
 
Вечер отлета выдался дождливым, но к всеобщему облегчению рейс не отложили.
— Трейси, можно попросить тебя поменяться местами с Викторией? – попросил Дэниел женщину, когда они сели в самолет.
Это было вызвано не только просьбой Томаса, но и его личным желанием, познакомиться с девушкой поближе. Может быть, в разговорах во время длительного перелета Дэну удастся выяснить, что за человек держит в своих руках сердце его друга.
— Хорошо, — с легким удивлением согласилась та. Прихватив с собой сумку и ноутбук, она направилась туда, где через пару рядов от них сидела Виктория.
Дэн видел, как его бывшая подруга склонилась к девушке и сказала той пару слов. Бросив взгляд в его сторону, Виктория пожала плечами, взяла свои вещи и подошла к нему.
— У окна или около прохода? – Дэниел дал ей возможность самой выбрать место.
— Чем вызвана такая перестановка? – поинтересовалась у него Виктория, устраиваясь возле иллюминатора.
— Выполняю просьбу Тома. Буду развлекать тебя всю дорогу, — пытался отшутиться он, запихивая ее сумку на верхнюю полку.
— Ну-ну… — только и ответила ему на это девушка.
— Давно живешь в Великобритании? – попытался завязать беседу Дэн, когда они взлетели.
— Почти пять лет.
— Сбежала из России?
— Нет, — удивленно воззрилась на него Виктория. — Почему ты так подумал?
— Я слышал о том, какая тяжелая там жизнь.
Дэн представил себе улицы, покрытые льдом и снегом, по которым ходят серые, забитые люди.
Девушка махнула рукой:
— Стереотипы, навязанные западом! На самом деле жизнь там такая же, как и везде. Я вовсе не сбежала, а получила более выгодное предложение. Я ведь раньше работала в одном из известных российских домов мод, где меня и присмотрела одна английская фармацевтическая компания. В общем, зацепилась в Англии, да так и осталась. Если честно, то здесь заработки не в пример выше тех, что были в России. Модельный бизнес здесь отлажен и поставлен на широкую ногу, и я многому научилась за это короткое время. Поняла, как работает этот механизм. Хочу попробовать свои собственные силы.
— Почему тогда в Англии, а не в России?
— Здесь проще открыть свое дело. Все по букве закона, стабильно. Всю жизнь можно рассчитать на много лет вперед.
— В России не так?
Разговор затягивал. Дэну все было интересно. Так же, как и сама Виктория, которая, как оказалось, умела привлечь к себе слушателей.
— Один наш известный поэт сказал: «Умом Россию не понять. В Россию можно только верить». Там вся жизнь построена на чувствах, интуиции и порывах души. И быт и бизнес. Именно поэтому действия русских людей кажутся вам порой странными и неадекватными. Вы привыкли к голой логике и ясной последовательности мыслей, которые делают вашу жизнь проще и понятнее.  А в Росси многие решения принимаются спонтанно, по наитию или озарению. Поэтому всему миру и кажется, что жизнь там невероятно трудна.
Все, что говорила Виктория, завораживало Дэна. Ее рассуждения были не поверхностными, как он того ожидал, а выхватывали и являли саму суть вещей. К тому же пока девушка говорила, она раскрывалась, разворачивалась подобно цветку, и Дэн все больше попадал под ее очарование. Каждый раз, когда он выходил на сцену, он открывал свою душу для того, чтобы получить отклик пришедших на концерт людей. Виктория проделывала то же самое, только при обычном общении. И это выходило у нее так естественно и непринужденно, что он только диву давался.
Теперь он лучше понимал своего друга.
Дэн настолько погрузился в свои размышления, что Виктория, посчитав разговор законченным, достала книгу. Развернув ее примерно на середине, она углубилась в чтение.
Если девушка настолько глубоко рассуждает о жизни, то что же она в таком случае читает?
Чуть наклонившись к ней, Дэн заглянул в книгу. Но это ничего ему не дало — текст был на иностранном языке.
— Что ты читаешь? – не выдержал он.
— Книга называется «Падший ангел».
— Какой жанр?
— Мистический роман.
Ответ разочаровал Дэна, и он откинулся назад.
Чудес не бывает. Ему казалось, что это должна быть некая философия, а не бульварное чтиво. Неужели, Виктория, как и многие женщины на планете, получает удовольствие от слезливых, восторженных бредней?
Не желая обижать девушку друга, Дэн промолчал. Но его реакция не ускользнула от внимания Виктории, которая попыталась оправдаться:
— Зря ты так! Эта книга – бестселлер в России. И дело даже не в сюжете, а в том, что события в книге описаны так ясно и кажутся такими правдоподобными, будто писательница сама принимала в них непосредственное участие.
— О чем она? – Дэн пытался быть вежливым и не портить те дружеские, доверительные отношения, что робко завязывались между ними.
— Там рассказывается о любви ангела к земной девушке. Он увидел ее красоту и сразу влюбился. Нарисовал себе образ в голове и стал добиваться ее любви. Ради нее он даже отказался от вечности, своей сути и силы, за что и был свергнут с небес. Специально сделал так, чтобы все время быть с любимой. А затем, став обычным смертным, явился к своей возлюбленной.
По мере того, как Виктория пересказывала книгу, волнение Дэна возрастало.
— А дальше что? Они жили долго и счастливо? – спросил он, затаив дыхание.
— В итоге оказалось, что девушке нужен был не он сам, а его сверх способности. Когда она поняла, что у него ничего от них не осталось, она изобразила из себя жертву и обвинила его в изнасиловании. Полиция забрала его, но доказать ничего не смогла.
Подкатил комок к горлу, мешая нормально дышать. Надо же! Если бы не мистические герои, то в целом сюжет до боли напоминал ему драматические события его собственной жизни!
— И чем же все это закончилось?
Виктория пожала плечами:
— Не знаю. Я дошла только до того места, когда ангела с клеймом насильника  выпускают на свободу. Люди от него шарахаются, никто не хочет с ним знаться, и он оказывается на улице один на один с этим враждебным, тяжелым, совершенно неизвестным ему миром. Жуть, правда?
— Да уж! – через силу улыбнулся Дэн, стараясь не выдать обуреваемые его чувства.
Все, что он пытался похоронить в себе все эти годы, вернулось к нему с новой силой. Воспоминания жгли изнутри. Неужели это будет мучить его до конца жизни? Дэн думал, что уже избавился от призраков прошлого, но, видимо, он ошибался. Фантазии какого-то писателя удалось выбить из-под него опору.
Не замечая состояния собеседника, Виктория продолжала:
— Не понимаю только, как можно было так ошибаться?! Неужели не видно было сразу, что за фрукт эта его Юля? Как, вообще, можно выдавать желаемое за действительное? Хотя… Недаром говорят, что любовь слепа, — Дэн на мгновение прикрыл глаза, пытаясь справиться с застарелой болью. – После таких книг поневоле задумаешься, кто твой избранник на самом деле, — задумчиво протянула девушка.
Дэниел резко повернул голову и посмотрел на нее.
Она это серьезно? Его внимание мгновенно переключилось с собственных переживаний на Викторию.
— Ты что сомневаешься в Томасе? – осторожно спросил он.
— Нет, — немного удивилась девушка. – Нисколько.
Он облегченно вздохнул и расслабился:
— Вот и хорошо. Потому что более открытого и преданного человека в своей жизни я не встречал! Том тот человек, на плечо которого всегда можно опереться.
При этих словах Виктория отвернулась к иллюминатору и на ее губах заиграла теплая улыбка.
— Я знаю… — тихо сказала она и погрузилась в приятные для себя мысли.
Дэн залюбовался девушкой. Сердце защемило.
Будет ли кто-нибудь, когда-нибудь с такой же любовью думать и о нем? Сейчас он немного завидовал своему другу.
Где же бродит его собственное счастье?
Чтобы отвлечься от тоскливых мыслей, Дэн задал следующий вопрос:
— А кто написал эту книгу?
Виктория нехотя отвернулась от окошка и ответила:
— Валерия Брайт.
— Она русская?
— Да, — потом, немного подумав, она продолжила: — Я читала про то, что она увидела этого ангела во сне, и тот рассказал ей эту историю. Не знаю… — девушка с сомнением покачала головой. – По-моему, бред какой-то! Наверное, просто пиар, чтобы нагнать страсти вокруг книги. Но все равно роман очень интересный. И мне почему-то кажется, что он бы тебе понравился. Жаль, у меня экземпляр только на русском. Я даже не знаю, печатается ли «Падший ангел» в Великобритании или США. Никогда этим не интересовалась, потому что всегда лучше читать произведение в оригинале. Невозможно передать музыку стихов Пушкина на английском так же, как и глупо оценивать Шекспира на русском.
— Наверное, — ответил ей Дэн. – Никогда над этим раньше не задумывался.
Но больше всего ему хотелось знать, как же герой этой книги сумел выбраться из передряги.
Наклонив голову, Дэн взглянул на обложку. На ней было изображение светлого ангела с развернутыми крыльями, который держал в своих объятиях красивую девушку с вьющимися огненно-рыжими волосами.
 
 
Глава 41.
 
Коварное, хитрое выражение лица, как у лисицы, как нельзя лучше передавало суть этой обольстительницы.
Лера в сотый раз уже, наверное, подивилась тому, насколько точно издательству удалось отразить образы ее героев. Броская обложка была нацелена на то, чтобы цеплять глаз, поэтому она невольно смотрела на книгу всякий раз, когда проходила мимо тумбочки.
Над тем, как, в конце концов, помочь своему герою, она ломала голову вот уже третью неделю. Дойдя почти до конца своей второй книги, Лера никак не могла нащупать дорогу, по которой ее падший ангел смог бы вернуться к себе на небеса. Сроки, данные издательством, поджимали, а книга еще не была закончена.
В первом произведении, пройдя длинный и трудный путь по Земле, он в итоге сумел примириться с действительностью и подняться на ноги, вернуть утерянную веру в людей и самого себя. А прозвучавшая в конце надежда дала возможность закончить предыдущую книгу на высокой ноте. Оставался вопрос: что может послужить для него отправной точкой на небеса?
А может дать ему какое-либо задание, и тем самым продлить историю? Возможно, другая, чистая любовь сможет помочь ему преодолеть последние ступеньки, обрести крылья и вернуть, наконец, свой утерянный рай.
Лере ужасно не хотелось расставаться со своим творением. Созданный когда-то в ее воображении ангел уже окреп характером и начал жить своей собственной жизнью, порой даже навязывая ей свое восприятия мира, прописывая поступки и определенное развитие событий. Это было, конечно, странным, но иногда у нее возникало ощущение, что она описывает уже реально существующего персонажа. Но женщина, естественно, никому об этом ничего не говорила. Меньше всего ей нужны были насмешки и обвинения в отсутствии здравого смысла. Только не сейчас!
В любом случае, никаких гениальных идей в голову ей сейчас не приходило, поэтому Лера вздохнула, оторвала свой взгляд от обложки, вытащила пылесос и принялась за чистку коврика.
Уже около часа она надраивала комнату, пытаясь привести ее в более-менее божеский вид. Но сколько бы она усилий не прилагала, невозможно было оттереть серые разводы в сеточке потрескавшегося подоконника и натереть до блеска старый, потертый, поднявшийся местами паркет.
Она жила здесь уже полтора года, потому что плата, которую запросила за эту двенадцатиметровую конуру хозяйка, была более чем умеренной и давала ей возможность экономить деньги. Поэтому приходилось мириться и с потрескавшимися углами стен, и с перекошенными рамами окон. Но до сих пор это не сильно беспокоило Леру. Она приходила сюда только, чтобы поспать, поесть и поработать над книгой. И только ожидание гостя, который должен был подойти к двум часам, заставило ее трезво взглянуть на свое жилище.
Мужчина позвонил ей накануне и представился Рыжовым Виктором Аркадьевичем — неким кинопродюсером. Он попросил о встрече, и Лера выкроила для него пару свободных от работы часов и теперь жалела, что не согласилась пойти в кафе, как тот ей с самого начала предлагал. Она думала, что сэкономит время, но вышло наоборот. Теперь приходилось тратить его на генеральную уборку, и ее сизифов труд не давал каких-либо значимых результатов. 
Интересно, что нужно было этому человеку? Она никогда не слышала о нем, но с другой стороны, она вообще была полным профаном в области кино. Знала только имена известных актеров, парочки режиссеров да с десяток популярных фильмов. Вот и все.
В назначенное время раздался звонок, и Лера кинулась к двери, но ее уже опередила хозяйка квартиры Раиса Федоровна – пожилая, одинокая женщина пенсионного возраста. Может, ее и не радовала перспектива делить квартиру с кем-то еще, но обстоятельства вынудили старушку сделать это, чтобы сохранить то, что принадлежало ее семье еще со времен Столыпина.
— Добрый день, — донесся до Леры глубокий, вежливый мужской голос с лестничной площадки. – Я не ошибся? Здесь живет Валерия Борисовна?
— Проходите, — пригласила его та, отступая в сторону.
В коридор ступил солидный мужчина лет сорока – сорока пяти в добротном пальто из темного плотного материала. В одной руке у него был зажат букет из красных гвоздик, а в другой он держал прозрачную пластиковую коробку с тортом.
— Здравствуйте, — поздоровалась с ним Лера. – Вы Виктор Аркадьевич?
— Да. А Вы — Валерия Борисовна? Я узнал Вас. Это Вам! – протянул он ей цветы и бисквит.
— Ой, спасибо! Ну, что Вы! Проходите, пожалуйста, раздевайтесь!
Мужчина с тайным блеском в глазах окинул ее взглядом, а потом начал стягивать с себя верхнюю одежду.
Лера невольно пригладила волосы. К приходу гостя она надела нарядное, но незамысловатое ситцевое платьице с белой вязаной кофточкой. Осень еще не вступила в полную силу, на дворе был конец сентября, но отопление в доме еще не включили, поэтому в квартире было несколько прохладно.
Хозяйка тем временем, окинув их скупым, недовольным взглядом, пошаркала к себе в комнату, и Лера не судила ту за то сухость, что та выказала. Она хорошо понимала, что беспокоит женщину. Они жили здесь тихо, мирно и уединенно, вдвоем, и та попросту боялась, что теперь их покой может быть нарушен появлением в жизни Леры мужчины.
Когда же гость разделся, Лера проводила его в свою комнату, а сама направилась на кухню с тем, чтобы поставить чайник на плиту и налить воду в вазу для гвоздик.
Боже, как давно ей никто, кроме дочери не дарил цветов! Она сняла целлофан, расправила гвоздики и немного полюбовалась ими. Затем собралась с духом, поправила кушачок и направилась обратно в комнату.
По возвращению Лера застала своего гостя стоящим посреди комнаты и с интересом разглядывающим скудную, спартанскую обстановку, состоящую из старого раскладного дивана, прикрытого чистым тканым покрывалом, секретера и небольшого черного цветного телевизора, стоящего на старинном комоде. В углу, сразу при входе притулился холодильник и маленький обеденный столик с двумя табуретками.
— Так вот, значит, как живет знаменитая писательница?! — полушутливым тоном подвел итоги он.
Он, что же это, оценивает ее финансовое состояние? Теперь Лера смогла разглядеть этого Виктора Аркадьевича получше. Он был немного выше нее, и его глаза сейчас светились умом и мягкостью одновременно. Слегка полноватый в талии, но довольно-таки крепкий мужчина с темными, коротко стрижеными волосами держал себя свободно и уверенно, как человек, привыкший руководить и распоряжаться. Одет он был по-деловому — в черный костюм и белую рубашку с галстуком.
— Присаживайтесь, пожалуйста, где Вам будет удобно. Скоро будет готов чай, – может быть, несколько сухо ответила она. Просто от волнения она чувствовала себя немного скованно.
— Извините, меня, пожалуйста, Валерия Борисовна! — виновато произнес гость, пытливо заглядывая Лере в глаза. -  Я, наверное, обидел Вас, но честное слово, не хотел этого! Я знаю, что порой бываю слишком прямолинеен. Просто я слышал, что не так давно Вы приобрели квартиру в новом районе. Поэтому слегка удивился, когда Вы указали мне этот адрес для встречи. А тут еще… — он обвел взглядом стены. – Просто немного сбит с толку.
Он неправильно истолковал ее тон! На самом деле ничего обидного или оскорбительного в его словах Лера не видела. Только игривое удивление и больше ничего. Пока что этот мужчина производил на нее только приятное впечатление, и она поспешила расставить все точки над «и» с тем, чтобы он не считал ее скрягой или акулой-пиарщицей.
— Ничего страшного, я ни на что не обижаюсь. Просто я купила ту квартиру не для себя. В ней живут мои родители, а я пока временно снимаю жилье здесь, — обрисовала она ситуацию, не вдаваясь особо в подробности. — И, кстати, зовите меня просто Валерией — так будет проще.
Лера присела на диван, а мужчина, взяв стул, расположился напротив нее.
— Хорошо, тогда и Вы зовите меня Виктором, — он открыто улыбнулся. – Вы говорили, что времени у Вас немного, поэтому я сразу приступлю к делу. Знаете, по какому вопросу я к Вам, Валерия? – женщина отрицательно покачала головой. – Я прочитал Вашу книгу и, признаюсь, оказался под сильным впечатлением! Созданные Вами картины настолько сильны, настолько ярки, сюжет настолько насыщен событиями, а герои настолько самобытны, что я загорелся идеей экранизировать ее. Дело в том, что я – продюсер одной небольшой кинокомпании «Взлет». Может быть, слышали о такой? – Лера отрицательно покачала головой, и Виктор продолжил: — Вы мне нравитесь, и я хочу быть с Вами предельно откровенным. Компания молодая, опыт производства фильмов есть, но небольшой. Мы не можем похвастаться тем, что наши фильмы приобрели широкую известность или принесли значительный доход. Они появились в прокате, но не пользовались особой популярностью. Правда и убыточными их, слава богу, назвать нельзя, — он сделал небольшую паузу, собираясь сделать следующий шаг. – Как видите, я с Вами честен, поскольку хочу завоевать Ваше доверие. Но с Вашей книгой… У меня возникло шестое чувство, если хотите, наитие, что на этот раз кинокартина может принести успех, как нам, так и Вам. Это беспроигрышный вариант! Я определенно вижу перспективы, возможность подняться на новую ступень. Поэтому я здесь. Валерия, я хотел бы выкупить у Вас право на экранизацию Вашей книги!
Вот это да! Лера молчала, обдумывая слова этого человека. Все было настолько неожиданно для нее, что она не знала, что делать. Ее совершенно не пугала мысль отдать свою историю в руки неизвестной никому фирме. Какая, собственно, разница, если ее герои воплотятся на экране? Предложение само по себе было безумно заманчивым! Ведь не могла же она в самом деле рассчитывать на то, что маститые кинокомпании обратят на ее книгу внимание. Но все упиралось в то, что женщина ничегошеньки не знала о таких вот делах. Не имела даже представления, о какой сумме может идти речь.
— Я сейчас принесу чай, — она ухватилась за возможность взять небольшую передышку, и вышла на кухню.
Вернувшись в комнату с подносом в руках, она разлила свежий напиток по чашкам и пригласила гостя к столу. А когда куски торта лежали на тарелках, Виктор попытался возобновить разговор:
— Я не прошу Вас дать мне ответ прямо сейчас. Я понимаю, что Вам нужно все хорошенько обдумать, возможно даже, навести справки о нас, переговорить со знающими людьми… — Лера про себя усмехнулась. Похоже, он считает ее докой в этом деле. – Не скрою, есть вероятность, что другие в скором времени тоже захотят экранизировать Вашу книгу, поэтому я поспешил первым сделать предложение. Я уже все продумал. У меня на примете есть очень многообещающий молодой, темпераментный режиссер, который только недавно окончил институт и рвется в бой. Но пусть Вас это не пугает! У него, конечно, нет богатого послужного списка, но его выпускная, дипломная работа, что я видел, выдает в нем неординарного и талантливого человека. Он переполнен нерастраченными силами и свежими творческими идеями. С другими людьми я тоже уже все согласовал. Теперь слово за Вами. Сможете ли Вы рискнуть и доверить нам сою историю? О цене, думаю, мы договоримся.
Виктор с нетерпением ждал ответа.
— Знаете, Виктор, Ваше предложение очень заманчиво. И дело вовсе не в деньгах. Просто я абсолютно ничего не смыслю в этом деле! — выдала Лера откровенность за откровенность. – Все это для меня так ново и неожиданно…
Продюсер несколько расслабился и улыбнулся:
— Значит, наша работа будет включать в себя творческий союз дилетантов! – весело сверкнул глазами он. — Будем вместе по камешку мостить дорогу к славе, признанию и деньгам. Верите? То, что мы в начале знаменательного пути, я ни на секунду не сомневаюсь! Вот увидите, как расцветет Ваше произведение, когда фильм выйдет на экраны! Не скрою, мы в свою очередь тоже ожидаем, что перед нами распахнутся те двери, которые были до этого наглухо закрыты. В любом случае это обоюдовыгодный союз! И Вам и нам необходим существенно новый уровень! Я даже нашел еще парочку таких же энтузиастов, как я, которые готовы вложить деньги в будущую картину.
Лера засмеялась. Оптимизм этого человека был невероятно заразителен, и внутри себя она сейчас чувствовала небывалый подъем, надежду и желание выбраться, наконец, из того полумрака, в котором она сейчас прибывала. Кто знает, может быть, это их общий звездный шанс?
— Не скрою, что немаловажным для меня, как для продюсера, оказался и тот факт, что фильм не потребует особо больших вложений, — продолжал откровенничать Виктор. – Спецэффекты, которые возможны только на зарубежных студиях, нам не понадобятся, и мы сможем обойтись собственными силами. Количество персонажей тоже невелико, что значительно сокращает бюджет. Вот если бы Вы еще смогли написать сами сценарий, то это бы значительно упростило нам дело. Да и Вам лишние деньги за него, похоже, не помешают…
Виктор улыбнулся, смягчая последнее замечание относительно ее бедственного финансового положения.
Но Лера не торопилась с ответом.
— Я ведь никогда не писала сценариев! — призналась она. -  Даже не представляю, как это делается и с чего начать. Не знаю ни правил, ни норм.
— Ничего в этом страшного нет! – отмахнулся тот. — Все ведь на свете когда-нибудь бывает в первый раз. Можно попробовать. Мы объясним Вам, что хотим видеть. В конце концов, не выйдет – обратимся к специалисту. Ну, так как?
— Не знаю, даже… — женщина пожала плечами. Но про себя подумала о том, что придется снова брать штурмом сайт для начинающих писателей и учится там основам составления сценариев. – Впрочем, почему бы и нет?
С другой стороны, мысль попробовать себя в чем-то новом была интригующей.
— Замечательно! – плечи ее собеседника расправились. – Думаю, что мы с Вами отлично сработаемся! С Вами так легко общаться!
Ей показалось, что его взгляд на нее несколько изменился. Когда серьезная часть их разговора подошла к концу, Виктор из делового продюсера превратился в обычного мужчину. 
— А в жизни Вы, оказывается, совсем другая… — выдал неожиданно он.
— Что Вы имеете в виду?
— Ну…, понимаете, на всех Ваших фотографиях Вы выглядите такой серьезной, строгой, независимой… Этакой холодной красавицей.
— Вы хотите сказать, что на самом деле я не красива? – пошутила она не без доли кокетства.
Ее слова, почему-то смутили этого уверенного в себе человека. Виктор засмеялся.
— Нет, я имел в виду, что на самом деле Вы…, — он тщательно подбирал слова, — очень мягкая, сердечная и открытая женщина. Помимо внешней, в Вас есть еще некая скрытая внутренняя красота и свет, который проявляется при более близком контакте. И знаете, я чрезвычайно рад нашему знакомству!
— Я тоже, — скромно улыбнулась она.
И это было правдой. Ей действительно симпатизировал этот сильный, увлеченный своим делом человек, который заражал своим энтузиазмом, верой в победу и оптимизмом. Не начав еще даже работать, она уже радостно предвкушала совместный акт творения рядом с ним.
 
***
 
Виктор оказался пробивным не только на словах, но и на деле. Сумма, полученная ею, как автору книги и сценаристу была значительной, и уже через полгода Лера смогла не только погасить кредит за квартиру родителей, но и заняться поисками своей собственной. Делала она это не спеша, тщательно просматривая все варианты, которые подбирала в интернете и газетах. Ее первое в жизни жилье должно было быть просто идеальным!
Наконец, ей несказанно повезло, и в самом центре города совместно с другой семьей им удалось выкупить четырехкомнатную коммунальную квартиру в старом фонде и поделить ее на две отдельные. Что стало возможно только благодаря тому, что подобные дореволюционные квартиры имели в наличии два выхода — один парадный, а другой на черную лестницу.
К весне Лера стала счастливой обладательницей большой сорока метровой комнаты с высокими потолками почти под четыре метра, просторной кухни и отдельного санузла. Правда, ей достался черный выход, но это было уже мелочью по сравнению со всем остальным. Продолговатые окна комнаты выходили прямо на реку Фонтанку, и если высунуться из них, то можно было увидеть Невский проспект и Аничков мост со знаменитыми скульптурами коней Клодта.
Нельзя сказать, что подобное мероприятие далось Лере легко и безоблачно. Она снова оказалась финансово зависимой от банка, но учитывая ее хорошую предыдущую кредитную историю, тот охотно дал ей деньги для приобретения нового жилья.
Как и все в старом фонде, получившаяся после перепланировки небольшая отдельная квартира требовала капитального ремонта, но Леру данное обстоятельство не пугало. Ей некуда было торопиться. Все необходимые работы она будет делать постепенно, по мере появления лишних денег. Главное, что теперь она имела нечто свое, заработанное собственными силами, и данный факт прибавлял ей уверенности и гордости. Ее самооценка от этого только выросла.
«А все-таки он действует!» — думала Лера, поглаживая пальцами свой талисман на шее. Пока что все ее заветные желания сбывались. Ну…, или почти все. Но женщина не унывала, она понимала, что чем труднее выполнить желание, тем больше времени на его реализацию потребуется. Теперь она твердо верила, что ее счастье не за горами.
Все, что она успела сделать ко Дню рождения дочери – это поставить перегородку, делившую комнату на две отдельные, и обзавестись минимум необходимой мебели. И даже сейчас места было предостаточно для того, чтобы Настя могла теперь переехать к ней. Это был сюрприз, и Лера решила, что обязательно поговорит с девочкой, когда та приедет к ней в гости.
Этот день настал, и после того, как торт был наполовину съеден, а подарки раскрыты, Лера приступила к действию.
Они сидели на новом желтом диване и смотрели по телевизору фильм с участием Тома Круза. Дочь поглаживала лежащее на коленях темно-синее вечернее платье – подарок матери — шелковую гладь которого украшал рисунок из черных пантер.
Лера протянула руку и с любовью погладила девочку по светлым волосам.
— Как тебе здесь?
— Классно! Еще пустовато, но жить можно. Уж всяко лучше, чем та коморка, которую ты снимала до этого.
Отлично! Оценка дочери ее вдохновила.
— Так переезжай ко мне! У тебя будет своя комната, — продолжила она с радостным блеском в глазах, – Теперь я смогу за нас постоять. Смотри, как замечательно будет нам здесь вдвоем! Не думаю, что возникнут какие-либо проблемы с отцом. Места здесь хватает, так же как и моих заработков. Несколько лет, конечно, изысков мы себе позволить не сможем, пока я выплачиваю кредит, но голодать не будем.
Рука дочери, ласкающая ткань, замерла, и она опустила глаза вниз. Заметив это, Лера напряглась, и ее дыхание приостановилось. Где-то с минуту девочка молчала, а женщину начало мучить дурное предчувствие.
— Ма-а-ам… — голос Насти звучал сдавленно и виновато. – Ты сильно на меня обидишься, если я скажу, что лучше останусь с папой?
Сердце сдавило от невыносимой боли, а глаза наполнились непрошеными слезами. Лера сглотнула слишком большой для ее горла комок и постаралась взять себя в руки.
— Почему? – с вымученной улыбкой поинтересовалась она.
Настя быстро взглянула на мать и снова спрятала глаза. Она нервно мяла платье, даже не замечая того, что на ткани появляются складки.
— Понимаешь, папа сломается, если я сейчас уйду к тебе.
— А как же я?
— Ты сильная. Это только с виду ты мягкая, а на самом деле внутри ты, как кремень. А папа совсем наоборот.
Лера отвернулась, слова Насти больно ранили ее. С вершин радостной эйфории ее в одночасье свергли в пучину отчаяния. Все ее действия, все ее стремления были продиктованы лишь одним горячим желанием вернуть свою любимую дочурку. Без нее жизнь казалась ущербной и не полной.
Сильная? Как ей на самом деле хотелось быть слабой и поплакаться у кого-нибудь на плече! Только вот такого человека в ее жизни не было. Даже чуткая Настя не понимала, как ей порой бывало тяжко и хотелось выть от безысходности. Может быть, во всем виновата приобретенная привычка держать в жесткой узде свои эмоции?
— Когда ты ушла, я слышала, как папа разговаривал с бабушкой по телефону, — продолжила Настя, не дождавшись ответа от матери. — Он говорил ей, что ты одумаешься и вернешься, что это просто кризис среднего возраста, что не выдержишь тяжелой жизни и на самом деле не сможешь бросить ребенка.
— Я не бросала тебя! – с отчаянием воскликнула Лера.
— Я знаю, мама! Я это знаю. Мы ведь много раз говорили с тобой на эту тему! Это ведь не мои слова. Ты много не знаешь. Потом, когда папа понял, что все серьезно, и ты не вернешься, он стал злиться и ругать тебя. Не при мне, конечно! Он никогда не говорил мне ничего плохого про тебя. Но у меня есть уши, и порой слышишь больше, чем хочется. А когда ты купила свою первую квартиру для бабушки с дедушкой, он окончательно скис и начал пить, — Настя посмотрела на нее. — Я не рассказывала тебе об этом раньше, потому что не хотела, чтобы ты чувствовала себя виноватой и переживала. Мне кажется, что папа до сих пор любит тебя. Может быть не так, как этого ждешь ты, а по-своему, как умеет.
Лера не знала, что на это ответить. Если бы отношения между людьми базировались на простых, понятных принципах, то возможно слова дочери возымели бы определенный эффект. А так… Все слишком сложно. И простым словом «любовь» невозможно, как переключателем, вернуть отношения в прежнее русло.
— В общем, только недавно папа осознал все до конца, смирился и вернулся к прежней жизни. Все наладилось. Теперь ты понимаешь, почему я не могу сейчас уйти? Думаю, что это убьет его.
Настя рассуждала не по-детски. Но чему тут удивляться, она всегда отличалась от своих сверстников другим складом ума.
— Боже, какая ты у меня уже взрослая! – улыбнулась Лера сквозь душившие ее слезы.
— Мне уже четырнадцать! — с гордостью ответила Настя.
Возможно, для девочки это было и много, но для матери это все равно было еще только четырнадцать! И все Лерины надежды сейчас пошли прахом!
Она обвела комнату взглядом. Радость от того, что теперь у нее есть эта квартира, потускнела. Она так мечтала о том, что заживет здесь по-новому, что не будет больше одинока, что кому-то еще потребуется ее забота и внимание! Так мечтала! Но на деле вышло совсем не так, как она планировала.
Так что же, ей теперь завести собаку, как миллионам одиночек?
— Мам, — позвала Настя, — не расстраивайся так, пожалуйста! Я люблю тебя и честно-пречестно и хочу жить с тобой! Правда! Но ты же у меня хорошая, ты все понимаешь. Я знаю, что на моем месте ты поступила бы точно так же.
Как бы это ни было больно ей самой, но Лере пришлось признать, что дочь права. Если откинуть прочь собственные амбиции и посмотреть правде в глаза, то да – на ее месте она сделала бы то же самое. Не будет же она требовать от девочки, чтобы та пошла на сделку со своей совестью. Что же она тогда будет за мать? Чему она научит дочь?
Скрепя сердце, она отступила. Душевное равновесие Насти ей было дороже своего собственного.
Леру только мучил один вопрос. За то время, что на ее шее висел талисман, она уже твердо уверовала в его силу и в силу собственных желаний. У нее даже не возникло сомнений по поводу того, что девочка переедет к ней. Так почему же ее одно из самых больших желаний находиться рядом с дочерью и день и ночь не исполнилось? Возможно ли такое, что любовь Никиты к Насте была сильнее, чем ее? Эта мысль грызла ее изнутри.
Или же его желание перебороло ее?
 
***
 
Июльская жара гнала людей с улицы в живительную прохладу их кафе, и поэтому, несмотря на будний день, посетителей здесь было больше, чем обычно, хотя и не так много, как в августе, когда наплыв туристов в город максимален.
Нельзя сказать, что работа официанткой в «Белом нарциссе» приносила Лере удовольствие, но и сказать, что ей здесь противно, она тоже не могла. Женщина здесь со всеми ладила, все уважали и ценили ее как человека, да и с клиентами проблем никогда не возникало. Ее способность приспосабливаться к обстоятельствам и в первую очередь думать о других помогла ей найти общий язык как с сотрудниками, так и с начальством. А благодаря тому, что она могла общаться на других языках, все иностранцы были исключительно ее клиентами. Таково было распоряжение Глеба Игоревича.
Подкупленные свободным общением, вежливым обхождением и готовностью ответить на любой вопрос, даже не связанный с меню кафе, те охотно оставляли Лере щедрые чаевые. Начальство же, видя ее работоспособность и умение непринужденно, с улыбкой разрулить любые конфликты, частенько подкидывало ей премии.
В общем, жизнь здесь складывалась, вторая книга была уже отдана в печать, а в свободные дни Лера бегала смотреть на начавшиеся съемки фильма.
Сегодня она работала в паре со Светланой. Милая, приветливая девушка девятнадцати лет пришла к ним несколько месяцев назад, когда ей выпала удача, и ее приняли в институт. Поскольку она приехала в Питер из какого-то маленького городка где-то на Урале и жила в общежитии, то вынуждена была работать, чтобы прокормить себя. Стипендии, естественно, ни на что не хватало. По строению тела Света была худенькой, но, в то же время, очень подвижной, и их тридцатилетний шеф-повар Кирилл неровно дышал к девушке и все время норовил сунуть той что-нибудь вкусненькое.
Вот и сейчас Света задержалась на кухне, и Лера, чтобы прикрыть девушку, взяла пришедших клиентов на себя.
Вернее клиенток.
Когда она подошла к столику, то на нее с удивлением уставились две пары знакомых глаз. Обе женщины были из той «прежней» жизни, когда Лера еще жила с Никитой. С одной из них, Жанной – неестественно худощавой, с подтянутой кожей лица и холеными, не знающими работы руками, вечно молодящейся женщиной почти на десять лет старше нее – Лере довольно часто доводилось встречаться на праздниках или выставках, поскольку та была женой одного из многочисленных знакомых ее мужа. Другую – пухленькую, крашеную блондинку, ровесницу первой, с детским личиком и живыми глазами – она помнила хуже. Настолько хуже, что ее имя застряло где-то на задворках памяти и никак не хотело вылезать наружу.
— Лерочка! – воскликнула Жанна, всем своим видом излучая радость, в которой чувствовалась наигранность. – Вот так сюрприз! Что Вы здесь делаете? Работаете?
Женщина с улыбкой, которая не сходила с ее лица, окинула взглядом униформу Леры и блокнот в руках.
— Добрый день, Жанна! Да, я теперь здесь работаю.
— Боже, как давно мы не виделись! – продолжала счастливо заливаться та. – Два года? Три? – она с сожалением покачала головой и бросила взгляд на свою спутницу. – Как время летит! Как у Вас дела, милая?
— Спасибо, все хорошо, — улыбнулась ей Лера. – Что Вы будете заказывать? – спросила она у обеих.
Жаннин длинный ноготь с безупречным маникюром пробежался по меню. Почти на каждом пальце было по золотому перстню.
— Пожалуй, салат из шпината, чай без сахара и какое-нибудь низкокалорийное пирожное.
— Хорошо, — Лера записала номер столика и заказ в блокнот. – А Вам? – обратилась она к блондинке.
— А мне салат из тунца, кофе и две булочки с помадкой.
— Сейчас принесу.
Когда Лера зашла за перегородку и была уже на полпути к кухне, до ее слуха донеслось:
— Слушай, это что Карпатова? А что случилось? Почему она здесь официанткой работает?
Это была пухленькая подруга Жанны.
— Рая, ты что, ничего не знаешь?! – послышался удивленный голос собеседницы. – Ах, да! Ты ведь только недавно приехала и еще не в курсе.
Раз речь зашла о ней, Лера притормозила и, пользуясь тем, что женщины ее не видят, решила послушать разговор.
— Представляешь, — с воодушевлением продолжила Жанна, — она бросила Никиту пару лет назад. Как поговаривают, ушла к какому-то мужику.
— Да, иди ты! – не поверила ей Рая. – Насколько я помню, Никита – это тот потрясающий мужик, который всегда вечеринки зажигает? – последовала короткая пауза. – Да, не может быть! На него же все бабы заглядывались!
— Фу, Рая! Что за слово «бабы», — сделала замечание ей Жанна.
— Ну, женщины, — отмахнулась та. – То есть ты хочешь сказать, что она вот так взяла, да и ушла от него?
— А я о чем тебе толкую!
— Она что, совсем дура? От такого мужика? У него же и деньги есть, и сам хорош, и… — добавила она, понизив голос: — Я слышала, что и в постели он не промах…
Послышался возмущенный возглас Жанны, но Раю это не остановило.
-  А что?! Мне Танька говорила. Она врать не будет. А к кому ушла то?
— Не знаю, никто не видел. Но по слухам какой-то женатик. У него семья и двое детей, поэтому они и не расписываются. Он ей даже квартиру купил для встреч.
Лера готова была сгореть со стыда! К горлу подкатила тошнота, а тело охватил жар. Ее щеки сейчас, наверное, пылали ярче пожара.
Так вот, значит, как о ней думают люди! А эти две сплетницы?! Как им не стыдно?! А еще приличные женщины!
— Это надо же, променять такую хорошую жизнь на статус любовницы! – возмущалась Рая. – Совсем ума нет! А с виду такая приличная, такая интеллигентная! Недаром говорят: в тихом омуте черти водятся. Никиту жалко, — участливо добавила она.
— Но самое главное, — продолжила сплетничать Жанна, — она ради своего мужика собственного ребенка бросила! Бедная девочка сиротой при живой матери растет!
Больше уже Лера выдержать не могла! Прижав ладонь к губам, едва сдерживая рыдания, она кинулась к выходу из зала.
— Лер, ты куда…? — осеклась Света, столкнувшаяся с ней в дверях.
Понимая, что еще немного, и она не выдержит, Лера сунула той в руки свой блокнот с ручкой и выскочила вон. Забившись в подсобке за стену из коробок и ящиков, Лера села на деревянный поддон, уткнула лицо в ладони и горько заплакала.
От испытанного ею стыда и накатившей боли она не могла дышать. Всхлипы вырывались из ее горла судорожными толчками. Горе от людской несправедливости неподъемным камнем давило на легкие и сердце, удушая на корню робко возрождающийся внутренний свет и надежду на возможное счастье.
«Боже, за что же ты так со мной?!» — беззвучно кричала Лера. – «Не я ли доверилась Твоей мудрости и Твоему проведению? Почему же Ты теперь возводишь барьеры между мной и людьми? Неужели я опять сбилась с пути? Или…» — на ум пришла притча о ветке, — «Ты так жестоко испытываешь мою веру в Тебя?»
Как же порой несправедлива бывает жизнь! Как же ей не потерять веру, когда подорвано само доверие?
«И как вообще могут ее судить те, кто погряз в гонке за длинным рублем и удовольствиями?!» — с возмущением думала она. – «Те, кто глядит на роскошный, цветущий сад этой действительности из золотых клеток, выстроенных ими самими же? Разве смогут они из-за прутьев разглядеть то, что находится за брызгами того фонтана, или за поворотом той тропинки, или за тем кустом жасмина, боясь распахнуть дверцу и вылететь на свободу?»
Лера застонала, вспомнив, что именно явилось причиной ее слез.
Если бы они только знали, как ее саму изо дня в день терзает мысль о том, что ее дочь не с ней! Ведь это не ее выбор! Как часто Лере хотелось сдаться, все бросить и сойти с дороги, по которой ей сейчас приходилось брести в полном одиночестве! Но что-то всегда удерживало ее от этого трусливого шага. Она чувствовала, что эта жизнь дает ей последний шанс, и другого такого уже не будет.
Будь ее воля, она бы...
Но перед глазами нескончаемой чередой проносились лица как знакомых, так и совершенно неизвестных ей людей, в глазах которых она видела лишь непримиримое осуждение, прожигающее в ее истерзанной душе огромные, сквозные дыры.
 
 
Глава 42.
 
Стоя в окружении толпы, она силилась им что-то объяснить, но негодующий рев голосов сводил на нет все ее попытки. Казалось, что люди вот-вот разорвут ее на части!
 Все это до безумия напоминало Дэну времена инквизиции, когда шла жестокая, неоправданная охота за человеческими жизнями. Не хватало только костров и священников.
Встревоженный не на шутку, он приблизился к ним настолько, насколько это вообще было возможно. Тела стояли так плотно, что не было ни единого просвета, поэтому в попытке протиснуться Дэну пришлось пустить в ход локти, но и это не помогло. И только его высокий рост позволял видеть всю картину целиком.
— Чего тебе не хватает??? – ревела толпа.
— Я всего лишь хочу счастья, – тихо отвечала она им, низко понурив голову. Так тихо, что Дэну пришлось напрячь весь свой слух, чтобы услышать ее.
— И чем же твое счастье отличается от нашего? – продолжала наседать толпа. – Чем тебя не устраивает такая жизнь, как у всех? Дом, семья, муж, дети, деньги… Что еще нужно?
— Этого не достаточно…
Чем громче неистовствовала толпа, тем безжизненней становился ее голос, словно та яростная злоба, что изрыгалась в пространство, заливала черной патокой ее внутренний свет.
— Тебе этого мало?! – возмущенно взревели люди.– Чего же ты хочешь?
— Любви...
— А разве это не любовь?- с удивлением вопрошали те, кто умудрялся ее еще расслышать.
— Нет, — ее голос встрепенулся, в нем появилась надежда на то, что она сможет достучаться хоть до кого-нибудь из них. – Понимаете, то, что вы называете любовью, всего лишь является телесным ее проявлением. Настоящая, целостная любовь – это когда одна душа соединяется в едином порыве с другой душой. Когда смотришь в глаза любимого, и мир вокруг тебя меркнет и перестает существовать. Есть только ты и он! Границы между вами начинают таять, плавиться от переполняющих вас чувств, и вы перемешиваетесь, растворяетесь один в другом, как два невесомых облака…
Ее глаза были широко распахнуты, а лицо сияло воодушевлением. Голос набирал силу, а слова звучали, как сладкая музыка.
— Любовь – это когда твое и его сердца бьются в одном ритме, в унисон! Когда не нужно слов, и ты чувствуешь все то, что чувствует он! Одни мысли, одни желания, одни порывы на двоих! Когда…
— Хватит!  — грубо оборвали ее одни.
— Ты просто сумасшедшая! – с издевкой выплевывали другие. – Где живет такая любовь? Ты сама-то ее видела?
— Да, – едва слышно прошептала она. — Я ее видела…
В ее раскрытых, влажных от непролитых слез глазах теперь плескались боль и отчаяние. Отчаяние от того, что те так ничего и не поняли.
Это надо же — одиночество в целой толпе людей!!!
Боже, как хотелось Дэну навсегда стереть это из ее глаз! Заполнить ее душу своей любовью до краев, чтобы не осталось ни единого свободного местечка, где могла бы схорониться хоть капля горя или тоски! Он хотел прорваться к ней, сказать, что отчаянно любит ее, увидеть, как исчезает тревога из ее глаз, и они наполняются счастьем. Дать понять, что она никогда больше не будет одинока, что он ее обязательно найдет. Даже если ему придется перевернуть вверх тормашками весь этот чертов безумный мир!
Но люди сжались еще плотнее, хотя казалось, что это уже просто невозможно.  
Дэн подпрыгивал, кричал, звал ее, но возмущенный рокот монстров, наседающих на нее, заглушал все звуки вокруг. Отчаяние захлестывало все его существо. Он боялся не успеть помочь ей, боялся, что у нее не хватит сил противостоять этим людям.
Рванувшись сквозь толпу из последних сил,… он проснулся.
 
***
 
Дэн снова был в своей комнате. Сердце готово было выскочить из груди, громким стуком разрывая тишину в ушах. В голове все еще звучал ее тихий, убитый голос сквозь бешеный рев толпы.
Сон был так реален, что Дэн уже не сомневался в том, что только что видел там свою единственную.
И она была обычной женщиной!
И она ждала его!
И она была в отчаянии!
Что же он мог сделать?
Дэн устало потер глаза. Он чувствовал себя совершенно разбитым, как будто только что выдержал пятичасовой марафон по подиуму. Было только два часа ночи, но волнение не даст ему уснуть.
Пришлось встать и пойти на кухню. Многие люди использовали теплое молоко в качестве успокоительного. Не попробовать ли и ему данное средство, а потом попытаться заснуть снова?
Доставая молоко из холодильника, наливая его в ковшик и ставя на плиту, Дэниел не переставал думать о том, как же мучительно медленно двигается колесо судьбы, вращающее жернова человеческой жизни! Какое оно тяжелое и неповоротливое! И сколько усилий приходится прилагать реке времени для того, чтобы хоть на дюйм сдвинуть его с места.
Так как же можно ускорить его вращение?
 
***
 
— Трейси, — позвал Дэн женщину.
— М-м-м? – откликнулась она, не отрываясь от колонок с цифрами.
Они сидели в подвальном помещении, которое оборудовали под студию. За стеной ребята отрабатывали уже, наверное, в десятый раз аранжировку их новой песни.
— А что, если нам устроить мировое турне? — Дэн водил пальцами по поверхности стола.
Трейси подняла голову и посмотрела на него. Внимательно следя за ней, он видел, как ее глаза приобрели осознанное выражение. На какое-то время она погрузилась в свои мысли, держа во рту кончик ручки, и прокручивая в уме только ей видимые варианты, а потом заключила:
— Вообще то…, неплохая идея. А главное, ко времени. Сейчас многие так делают. Можно заработать денег для продолжительного тайм-аута. И вы сможете подготовить песни для нового альбома, и я, наконец, смогу заняться устройством своей личной жизни.
Внутри Дэн ликовал, хоть и не показывал этого. Все складывалось, как нельзя лучше.
— Я бы хотел проехаться по всему миру, насколько это возможно, — выдал он.
— Зачем?
— По-моему, это неплохая возможность повысить рейтинг группы. И …я просто хочу побывать в других странах.
Трейси снова задумалась. Музыка за стеной смолкла, и в дверь просунулась голова Гарри.
— Дэн! Пошли, прикинем, что получилось, — позвал он.
— Да, сейчас иду, — кинул ему Дэн через плечо. – Ну, так что, Трейси?
Женщина с полуулыбкой переводила взгляд с него на гитариста, в то время как сам Дэн, не отрываясь, смотрел на нее и с нетерпением ждал ответа.
— Вы о чем это? – поинтересовался Гарри, открывая дверь шире и входя в комнату.
— Да вот, Дэн просит тут мировое турне организовать…
Мужчина присвистнул. Дэниел даже не обернулся. Его глаза буравили менеджера, и Трейси сдалась.
— За раз объехать все просто невозможно, — перешла она на деловой тон. – Можно разбить турне  на три этапа: сначала гастроли по США, — Дэн понимал, что у нее в там свой личный интерес, — затем Европа, а потом и страны Азии. Такой вариант устраивает?
Дэн согласно кивнул и взглянул на самого непредсказуемого участника группы. Он сам был готов на что угодно, но последнее слово все равно оставалось за ребятами.
Гарри пожал плечами:
— Почему бы и нет? Но в первую очередь нужно спросить у Бена.
— А как скоро можно это устроить? – проявил нетерпение Дэн.
— Так, дай подумать… Сейчас июль, значит где-нибудь к сентябрю — октябрю. В любом случае, с учетом небольших перерывов подобное турне может занять полгода.
— А ускорить процесс можно?
— Конечно, нет! Думаешь, так легко все организовать? Да и что за спешка? – Трейси подозрительно смотрела на него. – Если бы я тебя не знала, то подумала, что у тебя проявление звездной болезни. На славу потянуло. Это я должна дергаться в желании скорее от вас избавиться. Пока замуж не выйду, с места не тронусь! И так могу пойти на уступки и совместить наши концерты в Америке со свадьбой. Имей совесть, Дэн!
— Извини, Трейси, я об этом не подумал. Тебе виднее, — смирился он.
Он понимал, что и так уже добился многого. Не стоит искушать судьбу.
— Тогда зови остальных, обговорим.
 
***
 
Обстановка чешского кабачка при колоритной гостинице до боли напоминала Дэну их английские пабы. Тот же полумрак, такие же длинные деревянные столики с удобными скамьями, только официантки были в местных национальных нарядах. Может быть, поэтому все они чувствовали себя здесь свободно, как дома.
Был уже вечер, поэтому здесь было довольно таки много посетителей, которые негромко переговаривались между собой. И в основном это были заезжие туристы из других стран, поскольку разговоры за столиками шли на различных языках.
Звучала негромкая, спокойная музыка и со всех сторон раздавался непрекращающийся ни на минуту стук столовых приборов о тарелки.
Вся мужская братия их группы сошлась на том, чтобы заказать общее блюдо с домашними колбасками и печеным картофелем, и только Трейси выбрала для себя рыбу и отварные овощи. Теперь они, расслабившись, за непринужденной и неторопливой беседой дожидались, когда принесут заказ.
Дэниел, внутренне усмехаясь, незаметно наблюдал за тем, как Пол, сидящий напротив него, строит глазки девушке за соседним столиком. Та пришла сюда с отцом, поэтому Дэну было интересно, ограничится парнишка только флиртом или попытается завести новое знакомство. Как и большинство молодых людей его возраста, Пол был охоч до женской половины человечества, полон нерастраченной сексуальной энергии и веры в то, что жизнь – это сплошное удовольствие. Молодость, веселый нрав и относительная известность играли определенную роль, и помогали парнишке без препятствий получать желаемое.
Не то, что Дэн. Он никогда не мог столь свободно и непринужденно общаться с людьми, поэтому он немного завидовал раскованности Пола. И ему оставалось лишь с улыбкой и снисходительностью наблюдать за игрой молодости со стороны. Дэн относился к Полу, как к младшему брату.
В кармане завибрировал телефон. Взглянув на дисплей, Дэн понял, что звонит мать.
Звонок взволновал его, потому что Джулия Фримэн звонила крайне редко, и каждый раз, когда это происходило,  Дэн невольно ожидал какого-нибудь подвоха.
— Да. Привет, мам! – ответил ей Дэн.
Он вышел из-за стола и, бросив обеспокоенный взгляд на своих товарищей, направился в небольшой холл с раздевалкой, который вел на улицу, чтобы поговорить там без свидетелей.
— Все в порядке? – поинтересовался он, когда оказался один.
В ресторан вошла новая пара посетителей, и в холл ворвался холодный майский воздух с улицы. Дэн непроизвольно передернулся.
— Да, все нормально. Просто… соскучилась.
Последние слова обескуражили Дэна. Подобное признание от матери он получал крайне редко.
Пришедшие мужчина с женщиной тем временем разделись и прошли в зал, снова оставляя его одного.
— Слышала, что вы гастролируете по Европе, решила позвонить, узнать, как у вас дела, — продолжала мать. – Где вы сейчас находитесь?
— В Праге.
Они с «Лирой» были уже в Италии, Испании, Франции и Австрии. В каждой стране, каждом городе, в котором они бывали, Дэн ждал чуда, надеясь, что вот-вот встретит ее. Встретит и тут же легко узнает среди множества других лиц — но тщетно! Он даже пытался разглядеть ее среди тысяч поклонников, пришедших на концерты, хотя и понимал, что это глупо. Объехав США и пол Европы, Дэн так ее и не увидел. Поэтому его терзали сомнения, не пробежал ли он мимо…
— Говорят, что это очень красивый город. Я там никогда не была, но многое слышала о нем от знакомой.
— Да, — согласился Дэн, — в Праге есть особая изюминка. – Почему ему кажется, что мать подавлена? – У тебя точно все в порядке? – сделал он еще одну попытку докопаться до истины.
— Да, да! — поспешно ответила она. – Не волнуйся. Просто давно не созванивались. Твой приезд в сочельник стал для меня настоящим подарком в прошлом году.
— Просто мы тогда закончили тур по США, и мне некуда было спешить на Рождество. Вот я и решил, что раз уж все равно нахожусь в Америке, то почему бы не навестить вас с отцом.
— Ты все правильно сделал! Если бы ты знал, как я рада, что этот праздник ты провел именно со мной! Можешь сделать это традицией. …Если захочешь, конечно.
Признание матери смутило Дэна. Он не знал, что для нее это так важно. Что-то уж слишком много откровений для одного разговора!
— Посмотрим, — неопределенно ответил он.
Если она и поменяла по каким-либо причинам свое отношение к семье, то он просто не мог вот так в одночасье сбросить со счетов все те годы, лишенные родительской опеки и заботы. Он, как волк одиночка, привык полагаться в жизни исключительно на себя.
— Как Трейси?
Вопрос матери поставил Дэна в тупик. Что она имеет в  виду?
Женщины виделись однажды, когда мама приезжала к нему в Лондон. Они еще тогда легко поладили между собой. Но это было всего один раз и довольно давно. Дэн припомнил, что ни в одном из разговоров между ним и матерью они никогда не затрагивали эту тему. Он вообще никогда не откровенничал с мамой, оставляя свою личную жизнь за закрытыми дверями. Его родители даже не были в курсе того, что на самом деле заставило Дэна покинуть родину.
Так неужели мать думает, что Трейси до сих пор с ним?
— Сейчас она здесь с нами. У нее все просто отлично. В октябре она вышла замуж.
Во время их прошлогоднего тура по Америке, через день после концерта в Нью-Йорке, Трейси и Алан без шума и помпезности расписались в местной мэрии. Так как у женщины не было подруг в этом городе, то по иронии судьбы в качестве свидетелей на свадьбе выступали Дэн и одна очень хорошая знакомая Алана. Его удивил то факт, что Трейси, как все невесты не хотела закатывать пышного торжества и обошлась скромной церемонией и минимум гостей. Хорошо еще, что женщина согласилась надеть белый костюм от Армани, на котором категорически настоял Дэн, и который он преподнес ей в качестве своего свадебного подарка! Венчание в церкви новобрачные планировали неспешно провести потом в Лондоне. К этому времени окончательно закончатся гастроли группы, а Алан вместе с новоиспеченным филиалом звукозаписывающей компании (на котором он умудрился настоять, убивая тем самым сразу двух зайцев) переберется в Великобританию.
— Замуж? – было видно, что эта мысль несказанно удивила мать. – Но, ведь…  Жаль. Упустил такую женщину! Тебе ведь уже тридцать пять? Когда думаешь обзаводиться семьей?
Странно было слышать сей вопрос именно от нее. Не желая терять свою свободу, она так больше и не вышла замуж. Дэн, конечно, подозревал, что у матери время от времени были мужчины, но о серьезных отношениях речь ни разу не шла.
Хотя…, речи на подобную тему между ними вообще быть не могло. Каждый, как черепаха, предпочитал держаться границ своего собственного панциря.
— С чего это ты вдруг затеяла весь этот разговор? – он надеялся, что подозрение в его голосе не было явным.
На том конце наступила небольшая заминка.
— Дэн, я знаю, что мы с отцом очень перед тобой виноваты. И скорее всего в большей степени не за то, что в детстве оставили тебя жить с бабушкой, а за то, что своим отношением к браку сложили определенные стереотипы в твоем поведении. Жаль, что многое мы начинаем понимать только с годами, когда порой становится уже поздно.
В холл вышел пожилой мужчина, отец той девчонки, на которую положил глаз Пол. Что ж, у парня появился реальный шанс…!
Мужчина достал сигарету и затянулся, и Дэн пожалел, что не курит. Разговор с матерью выбивал его из привычной колеи, переворачивая привычный уклад с ног на голову. Дэн мог только гадать, почему ее прорвало сегодня на откровения.
— Тебе, может быть, трудно в это поверить, но люди могут меняться со временем, — продолжила тем временем она. – Если честно, — послышался ее невеселый смешок, — у меня только сейчас начала появляться любовь к малышам. Как увижу карапуза на улице, так сердце щемит, хочется его потискать. Наверное, старею. Я была плохой матерью, но теперь надеюсь наверстать упущенное за счет внуков. Жду, когда ты для этого созреешь. Очень боюсь, что мы с отцом отбили у тебя все желание иметь семью, и ты так и закончишь свою жизнь холостяком. Поверь, уж теперь-то я знаю, насколько безрадостны бывают дни одиночества у потухшего камина! Поначалу думаешь, что всегда еще успеешь создать семейный очаг, но не успеешь оглянуться, как жизнь показывает тебе длинный язык и уносится прочь, а ты остаешься у обочины в гордом одиночестве. Не думай, что этот разговор дается мне легко. Я говорю тебе все это потому, что не хочу, чтобы ты повторил мои ошибки. Успокой меня – скажи, что ты не поставил крест на своей личной жизни.
Дэну стало ее жаль. Хоть разум и твердил ему, что мать сама виновата во всем, но сердце тянулось ее утешить.
— Не волнуйся, — успокоил он ее. – У меня здоровое отношение к браку. На самом деле я тоже мечтаю о доме и о семье, но, видимо, мое время еще не пришло. Я не встретил ту, которую хотел бы видеть рядом с собой до конца моих дней.
— Только не тяни, сынок! Твои завышенные требования к избраннице и чрезмерная разборчивость может привести к плачевному результату. Не гонись за идеалом, женись на хорошей девушке, которая родит тебе детей. Обещай мне, что подумаешь над этим.
— Не беспокойся. Обязательно подумаю.
— Спасибо, сынок. Ты снял камень с моей души. Я тебя люблю. Наверное, отрываю тебя от дел? Извини, если что не так. Звони мне сам хоть изредка.
— Пока, мам.
— Пока, Дэни.
Убрав трубку в карман, Дэниел  остался стоять, прислонившись спиной к стене и задумчиво вперив невидящий взгляд в пол.
Разговор с матерью немного растопил лед в их отношениях. Возможно, в дальнейшем они смогут наладить контакт. Во всяком случае, робкая надежда на это только что проклюнулась как с его, так и с ее стороны.
Вопреки всем страхам и опасениям матери, Дэн действительно мечтал о семье. И чем старше он становился, тем сильнее росло его желание. Хорошим примером тому, что не все браки терпят фиаско, была дружная и любящая семья Бена. Она, как гордый стяг, развивалась перед его глазами, наполняя верой в возможность собственного семейного счастья.
И пусть у этой пары была не та головокружительная любовь, от которой захватывает дух и сводит скулы — Дэн никогда не замечал проявления между ними никаких пылких, страстных чувств — но основой их семейных отношений были полное доверие, нежность, забота и готовность пойти на жертвы ради любимого человека.
Так может быть, мама была права, и хватит уже гоняться за призраками?
Вспомнив малышку Люси, Дэниел пожалел, что у него нет ребенка. Только он очень хотел сына. Такого же упрямого, независимого и несгибаемого, как он сам. Воображение живо нарисовало ему светловолосого мальчугана, который смело стоит перед ним, взрослым человеком, с прямой спиной и расправленными плечами и на вызов отца отвечает своим собственным вызовом. Чуточку непокорности при ясном уме, благоразумии и чистых помыслах тому не помешает. Наоборот, только приветствуется. Должен же его сын обладать силой воли!
Дэн смог бы передать ему все то, чему научился от жизни сам. Нет, ему определенно нужен наследник, как в прямом, так и в переносном смысле этого слова!
Пожилой старичок, который принимал и выдавал одежду, стал уже коситься в его сторону. Не желая больше оставаться под прицелом выцветших глаз, Дэн вернулся обратно в зал.
Мысль о сыне не шла у него из головы. Может быть, действительно имеет смысл приземлить собственные мечты. Безнадежная гонка за идеальной женщиной идет уже так давно, что все виденные им лица уже превратились в одно сплошное растекшееся пятно. Его все чаще одолевали сомнения в правильности собственных выводов на основе своих снов, и Дэн был близок к тому, чтобы отказаться от попыток отыскать свою половинку в этом огромном мире.
Но он не был бы Дэниелем Блэком, если бы так легко сдался! Он все же дойдет до конца задуманного, чтобы потом с чистой совестью заявить, что он сделал все возможное, что в его силах. Осталось совсем немного…
Полный решимости он подсел к своим спутникам.
Горячее уже принесли, и над столом витал одуряющий запах копченых сосисок и колбасок. Ребята уже во всю над ними работали, ловко орудуя ножами с вилками. И он поспешил к ним присоединиться.
— Трейси, ты уже планировала тур по странам Азии? – приступил он к действиям.
Женщина поперхнулась. Она закашлялась, и Дэн поспешил ей на помощь, похлопывая по согнувшейся спине. Ребята, как были, так и замерли с вилками в руках. В их компании повеяло холодом.
— Сума сошел?! – возмутилась Трейси. – Дэн, мы еще не успели закончить это турне, как ты уже рвешься в новый бой! Побойся бога!
Все участники группы смотрели на него хмуро и осуждающе, видно, всем им было, что сказать Дэну. Гарри так вообще откинулся назад, скрестил руки на груди и готов был вспылить. Но, пока лютовала их музыкальный менеджер, никто не собирался ее перебивать.
— Остынь, горячая голова! – продолжала тем временем Трейси, но уже на пол тона ниже. – Я не понимаю, что за гонка? Мы что, последние дни доживаем или ты знаешь нечто такое, что неизвестно нам? Скоро мир рухнет?
Дэну нечего было на это ответить. Опустив голову, он вяло ковырял вилкой в тарелке.
— Слушай, мы все очень устали! — в ее голосе теперь звучало примирение. Похоже, ей самой стало неловко за внезапную вспышку гнева, свойственную скорей  Гарри, чем ей. – Ты хочешь довести ребят до полного изнеможения?
— Да, Дэн! – не выдержал Гарри. – Представь себе, но весь мир не вертится только вокруг твоей персоны! — в его голосе звучал неприкрытый сарказм. —  К твоему сведению мы тоже люди, и у всех нас есть свои личные жизни! Вон Бен уже много времени не видел свою семью. Если он молчит и не ноет, то это не значит, что он не переживает по этому поводу, — Бас-гитарист согласно кивнул, смотря Дэну глаза в глаза. – Пришла пора вплотную заняться новым альбомом, а то ты старыми песнями собираешься покорить весь мир. Не выйдет! Нам всем нужна передышка.
— Да, а я хотел бы слетать во Францию, повидаться там с одной девчонкой, с которой познакомился недавно, — вставил свое слово Пол.
— А я бы хотела обвенчаться и провести нормальный медовый месяц с Аланом на Таити! — закончила Трейси.
Круг замкнулся.
Дэн сник. Конечно же, все они правы. В своем безумном стремлении к цели он совсем перестал учитывать интересы остальных.
— Ребят, простите меня, я просто не подумал, — повинился он. – Я обязательно учту это на будущее. Что у нас там осталось в программе? Германия, Норвегия, Россия и… по домам?
— По домам! – поднял указательный палец Гарри.
Все вздохнули с облегчением и вернулись к своим тарелкам. Дэниел сделал то же самое.
Вкус изогнутой дугой колбаски был отменный: в меру соленая, в меру жирная, пропитанная собственным соком, который так и брызгал во рту при каждом укусе. В общем, выше всяческих похвал! Но, несмотря на вкусную еду, Дэн ощущал внутри привкус горечи и разочарования от вынужденной задержки.
Засовывая очередной кусок в рот, он вспомнил о воображаемом сыне. Острое желание иметь его затмило даже его мечту найти свою единственную. Неужели с возрастом у него, как и у матери, меняются приоритеты в жизни? В данный момент Дэн так сильно хотел сына, что вдруг ясно увидел перед собой детские, стальные со светлыми вкраплениями глаза!
От неожиданности он выронил из рук вилку, которая со стуком упала на каменный пол и подпрыгнула там несколько раз.
 
 
Глава 43.
 
Лера нагнулась и подняла вилку с пола. Она хотела было уже вытереть ее о салфетку, как сидящий рядом с ней продюсер, накрыл своей рукой ее руку, прижимая кисть со столовым прибором к скатерти.
— Будьте добры! – подозвал Виктор официанта к их общему столу. – Поменяйте, пожалуйста, прибор!
Ресторанчик, в котором они отмечали завершение съемок фильма, находился почти в самом центре Праги возле знаменитого пешеходного Карлова моста. Он располагался в маленьком, но очень уютном, желтом домике с черепичной крышей и окнами-ставнями. Решающим фактором выбора места для проведения этого мероприятия сыграло то обстоятельство, что ресторан находился в двух шагах от трехэтажной гостиницы с интригующим названием «Чертовка», в которой разместилась наибольшая часть их многочисленной компании.
Им несказанно повезло с погодой. Вернее не им самим, а актерам и съемочной группе, которые приехала сюда для того, чтобы отснять оставшиеся эпизоды. Старинные, живописные улочки вкупе с низко висящими свинцовыми тучами были для этого отличной естественной декорацией. Именно в Праге ее несчастный ангел оказывается выброшенным в этот безумный, человеческий мир и остается в гордом одиночестве посреди холода и отчуждения.
Все прошло без сучка и задоринки, как и планировалось. Поэтому, уложившись в две недели, они были  готовы отправиться домой, чтобы теперь вплотную заняться монтажом картины, озвучкой и всем остальным, что там полагается на завершающем этапе.
Присутствие Леры в Чехии, конечно, было не обязательно, но она пошла на поводу у своего неизвестно откуда взявшегося желания отправиться в путешествие по Праге и окунуться в неповторимую атмосферу этого потрясающе красивого города. И она ни на секунду не пожалела о том, что приехала сюда! Ни Турция, ни Египет, ни Болгария с их знаменитыми курортами и пляжами, на которых она когда-то отдыхала вместе с Никитой и Настей, не смогли оставить в ее душе того глубокого следа, который проложили эти колоритные, окутанные духом старого времени дома и здания Праги.
Как только она узнала о том, что создатели фильма едут в этот город, пользуясь моментом, Лера взяла две недели отпуска и отправилась сюда вместе ними. За те полтора года, что длился процесс съемок, женщина успела сблизиться с творческим коллективом, а с некоторыми из них даже подружиться. Поэтому все их неудачи или победы она воспринимала, как свои собственные, и жалела лишь об одном – что не может буквально жить на съемочной площадке вместе с остальными актерами, таким интересным и захватывающим казался ей процесс создания фильма! Ведь у нее была еще своя работа в кафе, а иначе она пропадала бы в студии и днем и ночью.
Чаще всего Лере приходилось встречаться с Виктором, который иногда лично забегал к ней домой, чтобы обговорить некоторые нюансы работы. Но и без этого мужчина появлялся в ее поле зрения каждый раз, как только она приходила посмотреть на съемки.
А еще с Романом – рыжим мальчишкой-режиссером, просившим подправить ту или иную сцену, согласно его собственному пониманию ситуации. Леру умилял этот энергичный, подвижный, как молодой кузнечик, трогательно рассеянный в повседневной жизни и чрезвычайно требовательный на площадке еще совсем недавний выпускник института кинематографии. Прямо на ее глазах он постепенно избавлялся от своей неуверенности, приобретал опыт и сноровку и формировался, как личность.
И насколько дружно все работали над фильмом, настолько дружно ребята и веселились.
Застолье шло полным ходом! Актеры и съемочная бригада радовались тому, что для них все уже было позади. Но Лера чувствовала в их браваде нотки грусти и сожаления, потому что вместе с этим заканчивался и определенный период в их жизни. Русские были в этом ресторанчике, наверное, самыми шумными посетителями, но руководство закрывало на это глаза, поскольку банкет щедро оплачивался.
Уж что-что, а веселиться и швырять деньгами, ее народ любил всегда!
Их огненно-рыжая украинская красавица Эмма Звягинцева в роли Юлии – возлюбленной ангела – оставила в стороне свою заносчивость и «опустилась» до того, что позволила себе легкий флирт с Пашей — ассистентом оператора и охотником до женского пола. В торце стола режиссер Роман Кудрявцев, который сейчас выглядел, как обычный парнишка, сидел, подперев щеку рукой, и внимательно слушал их серьезного, неулыбчивого звукорежиссера Дмитрия Алексеевича.
Выдержав ради приличия определенное время за столом, Лера решила ускользнуть ото всех, чтобы прогуляться по вечерней Праге перед сном. Она не знала, выдастся ли у нее такая возможность перед завтрашним отлетом в Россию. Поэтому шепнув на ухо Наташе – помощнице режиссера, что она уходит, Лера незаметно выскользнула за дверь.
Вечерняя улица встретила ее светом фонарей и довольно холодным северным ветром, который гулял между домов. Переменчивая майская погода в Чехии, в общем-то, ничем не отличалась от погоды в родном Питере. Единственным отличием была темень, которая разгонялась уличным освещением, в то время как в Санкт-Петербурге в этот период вовсю уже набирали силу Белые ночи, и темнота никогда не вступала в полную силу, и вечерние сумерки плавно перетекали в утренний рассвет. Звезд видно не было, поскольку небо заволокло тучами. Хорошо еще, что дождя не было!
Застегнув до самой шеи легкую летнюю курточку, Лера поправила сумку на плече и отправилась на прогулку. Но не успела она сделать и пары шагов, как ее сзади окликнул знакомый голос.
— Лера! – возле дверей ресторана стоял Виктор. – Можно я к Вам присоединюсь?
Она пожала плечами:
— Да, пожалуйста.
— Не помешаю?
— Ни сколько, — уверила она его.
Виктор подошел к ней, и, пройдя под сводом Карлова моста, они направились вниз по очаровательной улочке Кампа, которая шла вдоль реки Влтавы.
— Вот и закончились съемки, теперь предстоят работы по монтажу, — почему-то с грустью произнес продюсер.
Лера бросила на него быстрый взгляд. Голова опущена, глаза уперты в булыжную мостовую, руки сцеплены сзади. У того, и вправду, был немного удрученный вид. Казалось бы, почему? Ведь, по сути, для продюсера работа на этом не заканчивается.
— Вам нравится наблюдать за игрой актеров? – предположила она, вспомнив о том, что довольно часто видела его на съемочной площадке.
— Да, нет… Не особо… Мне нравится наблюдать за Вами, — сделал он неожиданное, неуклюжее признание. – Вы так сопереживаете актерам, у Вас на лице при этом отражается такая гамма чувств, будто это Вы играете, а не они! То, что происходит на площадке для меня уже не в новинку. Это первые два фильма я пытался везде поспеть и во всем поучаствовать, а сейчас все это уже приелось и потеряло свою остроту. Но вот Ваши искренние эмоции, Ваше живое закулисное участие вновь вернули для меня краски процесса создания картины.
Говоря все это, Виктор и сам заметно оживился. Лера привыкла до этого видеть его в костюмах. Но сейчас в своем темном, плотном свитере с круглым вырезом, одетым поверх белой рубашки, и черных брюках, он выглядел не как представительный, серьезный продюсер фильма, а как обыкновенный мужчина.
Они прошли мимо молодой парочки, которая с упоением целовалась на скамейке маленького скверика.
— Лера, я знаю Вас уже больше года, но ни разу не видел рядом с Вами никакого спутника. Неужели, он не боится отпускать от себя такую женщину? Или он так хорош, что Вы прячете его от нас? – за шутливым тоном Виктор попытался замаскировать личный интерес.
Что это за наводящие вопросы?
— В этом нет необходимости, — ответила Лера. — У меня никого нет.
На лице попутчика промелькнула и тут же исчезла улыбка. Если бы Лера в этот момент не смотрела на него, можно было бы сказать, что ее и вовсе не было. Его спина распрямилась, а черты лица разгладились.
— Этого не может быть! Такая чудесная женщина, как Вы, просто не должна находиться в одиночестве! Это кощунство! Извините меня за мое любопытство, но насколько я знаю, Вы уже были замужем. Просто меня удивляет тот факт, что кто-то в здравом уме мог отказаться от такой потрясающей женщины, как Вы.
— Спасибо, — поблагодарила его Лера за комплемент.
— Признаться поначалу, когда я собирал информацию о писательнице, по книге которой мы собирались снимать фильм, я представлял Вас несколько иначе.
— И как же?
Виктор рассмеялся.
— Вы можете обидеться.
— Нет, давайте! — подбодрила его Лера.
— Я думал, что Вы хоть и талантливая, но очень тщеславная и самовлюбленная женщина. И что после стольких лет брака Вы бросили своего мужа сразу, как только стали популярны и надобность в нем отпала, — несмотря на обвиняющие слова, его голос звучал виновато. – Но когда я увидел ту комнатушку, в которой Вы ютились, вопреки всем слухам о Ваших баснословных гонорарах, и познакомился с Вами поближе, то понял, что судил о человеке лишь по обложке. Ваша мягкость, чуткость и скромность перевернули все с ног на голову. Теперь я стал предельно осторожен в своих выводах о людях. А за то время, что нам пришлось работать вместе, так я и вовсе уверился, что такой чистой души, открытый человек, как Вы, просто не может поступить с другим подло или коварно! Поэтому, думаю, что Ваш муж – глупец, раз смог упустить такое сокровище.
— Перестаньте! — смутилась Лера. В данный момент она испытывала двойственное чувство: с одной стороны ей было приятно его искреннее восхищение, с другой стороны, хотелось восстановить справедливость. – В нашем расставании с мужем нет ни правых, ни виноватых. Иногда для того, чтобы двигаться дальше, необходимо переосмысление ценностей и приоритетов. Один этап жизни заканчивается и наступает другой. Я поняла, что главное в этот момент сделать правильный шаг, тогда в будущем не будет сожалений за «бесцельно прожитые годы». Просто возникла необходимость подняться на следующую ступеньку. Искать виноватых в несостоявшемся браке было бы большой глупостью и ошибкой. В свое время мы оба принимали решение жить вместе и строить семью. И на самом деле Никита – очень хороший, заботливый и щедрый человек.
— Вы еще любите его?
— Нет, — ни на секунду не задумываясь, ответила Лера. – Во всяком случае, не так, как Вы это подразумеваете. Ведь, если бы я заявила, что у меня к нему вообще не осталось никаких чувств, то это было бы ложью. Тринадцать лет совместной жизни не выкинешь просто так на свалку, как изжившую себя вещь – на ее месте все равно останется либо царапины на полу, либо пыль, либо сияющее первозданными красками пятно на обоях, которые будут напоминать о стоявшем здесь предмете еще какое-то время.
Дома на улице, по которой они шли, закончились, и они оказались в немноголюдном, тускло освещенном парке с большими, вольно растущими деревьями и сетью выложенных декоративным кирпичом дорожек, разбегающихся в разные стороны.
Какое-то время они шли в полной тишине, не считая шелеста листвы и приглушенного шума города.
— Вы так наелись тем браком, что теперь наслаждаетесь свободой? – нарушил молчание Виктор. — Поэтому в Вашей жизни отсутствует другой мужчина?
— Вовсе нет, — покачала головой Лера. – Одиночество никому не в радость. Я готова начать все с начала. Просто я не встретила еще того, кого бы полюбила и с кем могла бы построить новые отношения.
— Вы все еще ждете большой, пламенной любви? – догадался Виктор. Он сказал это с удивлением в голосе.
— А почему бы и нет? – ее ответ прозвучал весело и непринужденно.
— Но ведь мы с Вами уже не подростки, чтобы ожидать от жизни страстных, бурных отношений! Это в молодости все живут не головой, а иллюзиями. Но у нас-то с Вами уже сложились определенные привычки и пристрастия, появился личный опыт, который и делает нас взрослыми, разумными людьми. Разве Вам не хочется элементарно опереться на чье-нибудь сильное плечо? Ощутить заботу, свою нужность и важность для кого-то? Не ужинать по вечерам в одиночестве под звуки телевизора, а иметь реальную семью?
— Конечно, хочется! Я ведь обычная женщина с обычными потребностями.
Внезапно остановившись, Виктор повернулся к Лере и его глаза пытливо, немного с робостью уставились на нее.
Оказывается, у него светло-серые глаза!
Наконец решившись, он обнял ее за плечи и произнес:
— Вы, наверное, гадаете, к чему я затеял весь этот разговор.
Лера ничего не ответила.
— Вы мне очень нравитесь, Лера! И думаю, для Вас это не секрет. Но в отличие от Вас я не жду каких-либо сверх чувств, и для меня близкие, крепкие отношения, построенные на взаимном доверии и душевном тепле, значат намного больше мимолетной, страстной любви. Вы именно та женщина, с которой я бы хотел дожить до конца жизни! Наверное, все это нужно было обставить торжественно, а не вот так спонтанно на улице, но дело сделано. Лера…, я хочу предложить Вам выйти за меня замуж.
Лера ожидала всякого, но только не этого! Она никогда не думала о Викторе больше, чем как о друге и просто хорошем человеке.
Но…, если подумать…
Да, пылких чувств к нему она тоже не испытывала, но легко могла себе представить долгую и спокойную жизнь рядом с этим мужчиной. Виктор ее уважал и ценил, как личность, был надежен и в свои годы твердо стоял на ногах. Он сам уже сформировался и состоялся, как человек, поэтому никаких неожиданностей от жизни с ним ожидать не приходилось. И самое главное – он не был бабником. Этот мужчина сильно отличался от Никиты.
Никакой антипатии или неприятия у Леры к нему не было. Наоборот, ей было очень комфортно рядом с ним, и в его обществе Лера чувствовала себя защищенной. Виктор не был красавцем, но и уродом его не назовешь. К тому же, красота не главное. Для успешного брака важны совсем другие человеческие качества и достоинства, которыми этот мужчина как раз таки и обладал. И Лера легко могла себе представить, как теплые отношения между ними со временем крепнут и превращаются в нечто большее.
Вроде бы никаких препятствий к их браку она не видела, но…
Она его не любила! Ее сердце молчало. А делать ставку на гармонию, лад в семье и добрые взаимоотношения было бы глупо. Лера это уже проходила. И пусть здесь немного другая ситуация, но в целом выходит одно и то же.
Подталкиваемый ее молчанием Виктор решил объяснить:
— Лерочка, не думайте, что мое предложение вызвано сиюминутной блажью. На самом деле я очень долго думал об этом, и пришел к выводу, что Вы – именно та женщина, которая мне нужна. Я смогу сделать так, что Вы забудете о своих печалях. Я окружу Вас заботой и вниманием. Хорошему бриллианту нужна достойная оправа, и я готов создать для Вас любые условия, — он говорил это с большим воодушевлением и блеском в глазах. — И Вам не придется больше работать официанткой в кафе. Хотите писать? Я Вас только поддержу в этом деле. У меня большая пустая квартира. Если Вам она не понравится, то поменяем ее. Хотите жить с дочерью? Я буду только рад. Я сделаю все, что Вы пожелаете, чтобы создать для Вас комфорт. И я не требую от Вас ответа прямо сейчас. Скажите, что Вы подумаете.
Какая женщина хоть раз не мечтала услышать подобных слов в свой адрес? И, наверное, нашлось бы немало таких, которые с радостью бы ухватились за данное предложение, но Лера не хотела питать этого человека иллюзиями.
— Виктор, — начала она с сожалением в голосе, и по ее тону уже предчувствуя, каким будет ее ответ, мужчина отпустил ее плечи и опустил голову. – Вы мне очень нравитесь. Правда! И я Вас очень уважаю. Поверьте, если бы мне пришлось выбирать себе спутника жизни из всех моих знакомых, то я бы определенно выбрала именно Вас. Но… Я не смогу принять Ваше предложение. Я Вас не люблю, а для меня этот факт является основополагающим для того, чтобы строить отношения. Конечно, Вы правы, и без большой любви тоже можно жить, но дело в том, что я так не смогу. Может быть, хотела бы, но не могу. Все это уже было у меня, поверьте, и чувство одиночества никуда не исчезает, а только притупляется повседневной рутиной и делами. Можно так всю жизнь прожить ложными надеждами. На самом деле таких женщин, как я, миллионы. Я ничем от них не отличаюсь. Возможно, Вы ищете не там. Человек не должен быть одинок, и я верю, что Вы обязательно найдете ту, которая украсит Вашу жизнь. Надо только очень этого хотеть и верить, что желание исполнится. Я бы хотела сохранить наши отношения такими, какие они сейчас.
Сказав это, она двинулась дальше по дорожке. Виктору ничего не оставалось, как последовать за ней. Лера могла только догадываться, как он воспримет ее отказ, но, во всяком случае, она была с ним честна.
— Что ж, — невесело усмехнулся Виктор, — спасибо, что были со мной предельно откровенны и не водили меня за нос, как другие, в попытке извлечь из ситуации максимум выгоды для себя.
Лера покосилась на него. Похоже, у этого мужчины в личной жизни тоже были печальные моменты?
— Правда, про Вас я так и не думал. Хотя Ваш отказ и бьет по мужскому самолюбию, — за напускной бравадой Лера чувствовала нотки горечи поражения, — но я с уважением и без обид принимаю Ваше решение. Мы ведь еще не расстаемся? Впереди ведь премьера. У нас еще будет возможность пообщаться, — полувопросительно, полуутвердительно произнес Виктор, прося подарить ему надежду.
— Ну, конечно! – обнадежила его Лера. – Я всегда буду рада видеть Вас. У меня не так уж много по-настоящему близких друзей, но Вы, безусловно, в их числе. И до премьеры, и после.
— Раз мы договорились быть друзьями, тогда, может быть, перейдем на «ты»?
— С превеликим удовольствием!
Лера увидела, как повеселел Виктор. Он глубоко вздохнул, избавляясь вместе с выдохом от тяжести на груди, и, согнув руку в локте, отодвинул ее в сторону, приглашая Леру взять его под руку. Чем она с улыбкой и воспользовалась.
— Пусть это не совсем то, что я хотел, но тоже не мало. Кто знает, может быть, со временем мне удастся добиться своего…
Дорога вывела их к зданию музея Кампа, возле которого располагались три гротескные скульптуры, изображающие ползущие на четвереньках человеческие фигуры, вместо голов у которых было нечто напоминающее кожаные круглые подушки.
Лере они показались забавными.
— Кстати, — закинула удочку  она, когда, налюбовавшись странными произведениями искусства, они неторопливо последовали дальше, — раз уж слово снова зашло о фильме, то у меня есть предложение по его музыкальному оформлению, — Виктор вопросительно посмотрел на нее. – Знаешь такую английскую группу «Sky Lyre»?
— Доводилось слышать.
— У них есть очень популярная песня «Fatal Delusions», — продолжила Лера, все больше воодушевляясь. Виктор кивнул. – Я, конечно, не специалист, но мне кажется, что она идеально вписалась бы в наш фильм. Возможен такой вариант?
Виктор задумался, и пару десятков шагов они сделали в молчании.
— Откровенно? – он накрыл ее руку своей, как будто в утешении.
— Безусловно.
— Понимаете… — начал было он, но осекся. – Понимаешь, Лера, сама идея, может быть, и не плохая. Но, как продюсер, могу сказать, что это связано с дополнительными расходами. Причем, возможно, и с немалыми. Исполнители за свой хит, который звучит по всему миру, могут запросить довольно-таки кругленькую сумму. А у нас не настолько большая кинокомпания, чтобы покупать песни такого уровня.
— Но, я думаю, что попробовать все-таки стоит, — продолжала увещевать его Лера. – От хорошей, раскрученной музыки фильм только выиграет. А тем более данная песня как нельзя лучше отражает суть сюжета и может стать визитной карточкой фильма.
— Может быть, — неопределенно ответил Виктор. Сейчас с ней говорил не друг, а делец. – Только не пойму, в чем тут Ваш… твой интерес? Ты так рьяно проталкиваешь эту песню…
Хороший вопрос!
Лера и сама не знала. Но чисто интуитивно она чувствовала, что если соединить эти два творения, то в результате родится шедевр. Как будто бы фильм с этой песней обретал душу. Это, как сложить две половинки одного целого и обрести полноту и законченность.
Но как объяснить на словах то, что находится на уровне ощущений?
— Не знаю, — задумчиво протянула Лера. – Просто фильм я воспринимаю и как свое собственное детище. А значит, как мать, желаю дать ему все самое лучшее. Мы ведь даже не знаем, сколько запросят за эту песню. Так почему же не попытаться выяснить это? «Лира» приезжает к нам в Питер в начале июня. Я уже и билет купила на их концерт. Что, если договориться о встрече и выяснить этот вопрос прямо на месте? За разговор ведь денег не возьмут. Даже не нужно никуда ехать.
— Что ж, разумно. Можно попробовать. Но сначала, я должен обсудить этот вариант с Ромой и Дмитрием Алексеевичем. А еще со спонсорами. Если не встречу возражений с их стороны, то попытаюсь организовать разговор с группой.
— Я все поняла. Спасибо!
Леру охватила радостная легкость, почти эйфория!
 
Полдень.
 
Глава 44.
 
Проехав еще с полквартала по Старо-Невскому проспекту, Лера так и не нашла свободного места, где можно было бы поставить свою машину. Поэтому пришлось припарковаться прямо возле светофора перед пешеходным переходом. Она понимала, что может нарваться на штраф или, что еще хуже, на эвакуатор, но решила рискнуть, поскольку планировала задержаться здесь не больше пяти минут. Ей и надо было что только забежать домой к хозяйке кафе, сунуть той документы и отчалить. После этого Лера была абсолютно свободна — ее работа на сегодня заканчивалась, можно сказать, так и не начавшись.
А впереди ее ждал интересный, насыщенный день, который она предвкушала с радостным возбуждением! Они с Настей идут вечером на долгожданный концерт «Лиры», который состоится в Ледовом Дворце!
В данный момент ее подменяла в кафе Наташа – официантка из другой смены, с которой Лера договорилась загодя для того, чтобы у нее было время привести себя в порядок. Кроме того, потом у нее впереди были еще три выходных по графику. Красота!
Как только Лера вышла из машины с кондиционером, на нее обрушилась летняя жара и такая высокая влажность, словно она находилась не в Северной столице России, а в экваториальных тропиках. Только недавно в городе прошел ливень с грозой, и выглянувшее из-за туч солнце нещадно испаряло с асфальта воду, создавая в воздухе парниковый эффект.
Дышалось из-за этого очень тяжело, майка тут же стала липнуть к телу, и Лера уже мечтала о том, чтобы поскорей оказаться в прохладе толстых стен своей квартиры.
Прижав одной рукой пластиковую папку с документами к груди, другой рукой она захлопнула дверцу, включила сигнализацию и повернулась лицом к дороге, намереваясь перейти улицу.
В это время как раз заморгал желтый свет. И только Лера была готова оторваться от машины, как пронесшийся на большой скорости автомобиль, намеривавшийся успеть проскочить перекресток до того, как загорится зеленый сигнал для пешеходов, обдал ее фонтаном брызг из огромной лужи, обливая с головы до ног.
От неожиданности и холодного душа Лера опешила, открыв рот! Ее дыхание сперло так, что она даже на краткое мгновение забыла дышать.
Когда же первая реакция схлынула, пришла злость на наглого водителя и досада от того, что вся ее одежда спереди была мокрой и грязной. Плачевная участь не миновала и папку с документами.
Отняв ее от груди, Лера первым делом оглядела себя. Ее белоснежные бриджи чуть ниже колен, одетые по случаю теплой погоды да и просто прекрасного настроения, и бежевая майка на тонких бретельках были в разводах и пятнах мутной воды. И только в области живота там, где были прижаты документы, как насмешка или вызов, красовался прямоугольник первозданной чистоты.
Напротив нее в ожидании разрешающего движение сигнала светофора остановился длинный черный лимузин, и в его темных, зеркальных, тонированных стеклах Лера увидела свое отражение во всей своей неприглядной красе…
 
***
 
Дэн смотрел через стекло на уморительно-трогательное выражение лица женщины, стоявшей напротив него, и его разбирал смех.
Надо же, как ей не повезло! Эта бедолага попала в ту еще передрягу!
Справедливости ради нужно было заметить, что ситуация, в которую попала эта несчастная, была смешной только для окружающих, но не для нее самой. Но он все равно не смог сдержать смешка, так забавно-растерянно та выглядела! Темные волосы, забранные в высокий хвост, отсутствие косметики на лице, широко распахнутые удивленные глаза и слегка подрагивающие от обиды губы, делали ее похожей на ребенка.
— Что это тебя так развеселило? – услышал он над ухом.
Наклонившись вперед, Трейси посмотрела в окно через его плечо.
Машина плавно тронулась с места, и последнее, что увидел Дэн — это как бедняжка раскрыла зеленую пластиковую папку и осматривает лежащие там бумаги.
— Это мы сделали? – спросила Трейси, заметив плачевный вид женщины.
— Нет, по-видимому, это другая машина. Она уже была в таком виде, когда мы подъехали, — объяснил Дэн, откидываясь назад и продолжая глупо улыбаться.
Кроме них в полутемном салоне сидели остальные трое участников группы и негромко переговаривались. Перед тем, как направится к месту выступления, все они единогласно решили прокатиться по городу, чтобы хоть мельком осмотреть местные достопримечательности.
— Ничего смешного не вижу! – возмутилась Трейси, увидев вновь появившуюся улыбку на губах Дэна. – Знаешь, как это обидно для нас женщин?!
— Знаю, — ответил ей он.
Он прекрасно все понимал, но все равно ничего не мог с собой поделать. Уж больно яркая смена чувств отражалась на лице той женщины! От испуга до досады и… смирения с неизбежным. А он был падок на проявления чужих эмоций!
— Это выглядело так забавно!
— Лучше сосредоточься на предстоящем выступлении, — попыталась охладить его Трейси. — Оно последнее, и я чувствую, что ребята, в отличие от тебя, на радостях готовы выложиться здесь на полную катушку. В их глазах я уже вижу дорогу домой. Не пойму только, почему это лишь тебя не радует?
Не ответив, Дэн отвернулся к окну, отказываясь комментировать.
Поняв, что ничего от него не добьется, Трейси обратилась ко всем сразу.
— Кстати, не забудьте, что завтра в одиннадцать у нас пресс-конференция в зале гостиницы, а в час встреча с одним кинопродюсером, который хочет обговорить условия контракта использования нашей песни в своем фильме.
Со стороны ребят послышались досадные стоны и реплики типа «ты у нас женщина умная», «мы тебе доверяем» и «сама все уладишь».
— Мальчики! — в голосе музыкального менеджера слышался укор и просьба одновременно. — Будьте джентльменами, не бросайте меня одну! Я устала не меньше вашего, а может даже и больше. Осталось совсем чуть-чуть. Послезавтра утром отбываем.
Ее речь возымела действия, и послышались вздохи смирения.
 
***
 
Встреча с группой «Sky Lyre» предстояла в гостинице «Москва».
Лера со своими спутниками вошла в застекленное здание и очутилась в огромном вестибюле с отделкой под камень, выдержанном в желтых тонах.
— Если хотите, то подождите меня здесь. Я узнаю, можно ли подняться наверх, — обратился к ней и Роману Виктор и последовал к стойке администратора, которая располагалась в самом конце зала.
Молодой режиссер тут же плюхнулся в одно из ближайших кресел, стоявших по бокам прохода так, чтобы не упускать из вида продюсера. Он небрежно развалился на сидении, старательно изображая, что находится во вполне привычной для него обстановке, но по резким, отрывочным движениям Лера видела, что тот тоже нервничает.
Так же, как и она сама!
Сильное возбуждение от предстоящей встречи, наверное, сродни мандражу перед прыжком с парашютом, не давало Лере покоя, и она осталась стоять, нервно перебирая кожаную кисею на своей сумочке.
Она жутко волновалась! Впервые в своей жизни ей предстояло общаться с известными по всему миру людьми. Одно дело смотреть на звезд издалека, со стороны, во время концертов или по телевизору, и совсем другое дело оказаться с ними лицом к лицу.
Что говорить? Как себя вести? Чего от них ожидать?
К тому же Лера чувствовала себя в роли просителя, что было, в общем-то, неприятно само по себе. Да еще этот огромный, давящий своей величественностью вестибюль добавлял масла в огонь и заставлял ее чувствовать себя маленькой и незначительной...!
Из этого конца зала Лера видела, как Виктор подошел к одной из девушек администраторов и что-то ей сказал. Та незамедлительно набрала по телефону номер и, поговорив с кем-то на том конце провода, повесила трубку и с улыбкой утвердительно кивнула.
И тут же Виктор развернулся к ним лицом и помахал рукой.
Сердце бешено застучало в груди. Дальнейший путь по гостинице Лера воспринимала очень смутно, как в тумане. Какие-то переходы, лестницы, лифт, коридор… — все сливалось в одно сплошное пятно. Опомнилась она только тогда, когда они уже стояли возле дверей номера, и Виктор решительно, без колебаний постучал по деревянной поверхности.
Лера покосилась в его сторону.
Кинопродюсер был подтянут, спокоен, и в его лице не было ни тени подавленности или неуверенности.
Неужели, только она так сильно нервничает? Вот кому она сейчас завидовала! Ей бы хоть толику его уверенности, а то казалось, что она вот-вот потеряет сознание!
Дверь распахнулась на их стук, и они увидели перед собой незнакомого среднего роста парня лет двадцати пяти – тридцати. Он был одет в белую рубашку без галстука и костюмные темные брюки.
— Вы от кинокомпании «Взлет»? – спросил он на чистейшем русском языке.
— Да, — подтвердил Виктор.
— Проходите.
Парень отступил в сторону, пропуская гостей внутрь.
Первой позволили пройти Лере, так как она была единственной дамой среди них. Сделав глубокий вздох, она шагнула внутрь на полусогнутых ногах.
Лучше бы она уступила это право Виктору! На ум совсем не к месту пришло воспоминание об одной из версий, откуда пошла данная традиция. В древние времена так поступали пещерные мужчины. Они пропускали вперед себя особей женского пола для того, чтобы проверить, не поджидают ли их за поворотом хищники.
Точно так же чувствовала себя сейчас и Лера — будто входила в логово опасного зверя.
Пройдя крохотный коридорчик со встроенным шкафом, она очутилась в небольшой гостиной со светлыми стенами, зелеными шторами от пола до потолка и мягкой кожаной, цвета сливок мебелью.
Первое, что ей бросилось в глаза – это  темная фигура вокалиста группы, сидящего на дальнем от нее конце дивана. Как всегда, одетый во все черное, он контрастно выделялся на белоснежной поверхности кожи. Верхние пуговицы его иссиня-черной рубашки были свободно расстегнуты, обнажая грудь. Его голова была откинута назад, одна рука лежала на подлокотнике, а другая была вытянута вдоль спинки дивана. На его левом плече, почти под мышкой пристроилась головка сидящей рядом с ним женщины, которую Лера не знала.
Видно, они отдыхали, пользуясь выпавшими на их долю минутами затишья и покоя.
Всю эту картину она охватила за какое-то мгновение, как уже в следующий момент все пришло в движение. Дэниел Блэк поднял голову и посмотрел на гостей, женщина легко вскочила со своего места, а Лера только сейчас заметила сидящего к ней боком в кресле еще одного участника группы – Гарри Митчела, чья выбеленная до безобразия прическа ежиком возвышалась над изогнутой спинкой мебели.
За спиной Леры встали вошедшие вслед за ней спутники, и ей пришлось пройти вглубь комнаты для того, чтобы освободить для них место. Встретивший их у дверей парень протиснулся мимо них в гостиную и представился:
— Я Алексей – переводчик. Буду связующим звеном между вами и ними.
Все-таки ему было лет тридцать, думала Лера, разглядывая переводчика. Но мальчишеская, задорная улыбка делала мужчину гораздо моложе своих лет.
— Рыжов Виктор Аркадьевич, — первым из их компании представился Виктор. – Я – продюсер кинокомпании «Взлет».
Алексей перевел.
— Трейси Дженкинс, — протянула в ответ руку женщина, — музыкальный менеджер группы «Sky Lyre».
Итак, обозначились лидеры с обеих сторон.
— Мои спутники: Кудрявцев Роман Константинович – режиссер фильма и Карпатова Валерия Борисовна — автор книги.
Пока члены ее маленького коллектива обменивались любезностями, Дэниел Блэк, сидевший до этого момента, лениво поднялся со своего места, чтобы поздороваться, и оказался стоящим прямо перед Лерой. В его неторопливых движениях сквозила усталость с нотками обреченности, и она почувствовала укол совести. Ведь их приход сюда тоже не способствовал отдыху.
Ее сердце подпрыгнуло и ухнуло вниз. В жизни это человек оказался не менее красив, чем на голубых экранах телевизоров. Гладкая, ухоженная кожа, плавная грация движений, естественная мужская харизма. Вокалист был настолько высок, что приходилось задирать голову, чтобы видеть его лицо. Возвышаясь, его фигура доминировала над ней, но не подавляла, а скорее приятно накрывала, обволакивала.
Еще Лера заметила, что глядя на нее, он задумчиво сводил вместе брови, будто пытался решить для себя некую задачу.
В следующий момент в качестве приветствия Дэниэл Блэк уверенным движением протянул ей руку.
— Добрый день! – по-английски поздоровалась с ним Лера. – Зовите меня Валерией.
Она вспомнила, что для иностранцев полностью повторить русские фамилии и отчества было очень проблематично, поэтому для удобства общения назвала лишь свое имя.
— Вы говорите по-английски? — левая бровь солиста поползла вверх, а в ярких глазах неожиданно заплясали лукавые искорки, от чего у него получился довольно комичный вид.
— Да, немного, — смутилась Лера. – Я изучала иностранные языки в университете.
И кто ее дернул за язык? Чего это она высунулась? Ведь она не собиралась принимать в беседе никакого участия. Этим должен был заниматься их продюсер, а она попросту воспользовалась случаем и расположением к себе Виктора и напросилась на эту встречу с любимой группой, чтобы посмотреть на них вблизи.
Но от этого мужчины, который сейчас держал ее руку, исходил такой мощный магнетизм, что Лера не удержалась. Выяснялось, что в жизни он оказался еще более притягательным, чем она могла себе вообразить. Ощущение его внутренней, сдержанной силы и властности, подчиняющих себе, было практически на физическом уровне. Теперь Лера полностью понимала, почему группу сопровождают толпы визжащих и рыдающих поклонниц. Ей самой с трудом удавалось, находясь в непосредственной близости к этому человеку, держать себя в руках и не стушеваться, как какой-то слабонервной девчонке.
Дэниел итак задержал ее руку в своей дольше, чем положено при обычном знакомстве, поэтому неожиданно осознав это, он исправил оплошность и разомкнул кисть.
Для себя он объяснил допущенную бестактность тем, что просто не ожидал увидеть среди пришедших сюда людей женщину, а тем более еще и сносно говорившей на его родном языке.
Теперь Трейси будет не единственной представительницей слабого пола в их небольшой мужской компании. На самом деле присутствие здесь еще одной женщины делало данные переговоры не такими скучными и растушевывало официальность атмосферы.                                      
Когда все формальности были соблюдены, присутствующие расселись по местам. После того, как довольно симпатичная писательница села на кресло, рядом с ним, сам Дэн вместе с Трейси уселись обратно на диван, где и отдыхали до этого, а Гарри присоединился к ним. Русский кинопродюсер занял другое кресло, а Алекс притащил из спальни два стула для себя и забавного долговязого, ну очень уж молодого! режиссера.
Взгляд Дэна непроизвольно метнулся в сторону сидевшей напротив него женщины. Та тихо сидела и в волнении теребила ремешок от сумочки, лежащей на ее коленях. Дэна никак не покидало ощущение, что он где-то ее уже видел. Но вот где…? Он никак не мог вспомнить, как ни пытался.
Осторожно, чтобы не выдать своего пристального внимания, он рассматривал автора книги, по которой русская кинокомпания снимала свой фильм.
Темно-каштановые вьющиеся ниже плеч волосы, прихваченные с боков двумя заколками в виде стрекоз, округлое с маленьким подбородком лицо и слегка подведенные карандашом глаза с тенями постельных тонов не могли пролить свет на загадку внезапно возникшего к ней интереса. Светло-серое приталенное платье с классической прямой юбкой до колен и темными вставками, создающих удлиняющий фигуру эффект, выглядело простым, но в то же время элегантным. Его можно было надеть как на деловую встречу, так и вечером для визита в ресторан. Умело подобранный наряд говорил о хорошем вкусе женщины.
Из украшений на ней были лишь неброские серебряные сережки и длинная цепочка из того же самого материала. Цепочка была натянута под тяжестью кулона или медальона, почему то скрытого за круглым вырезом платья, а не лежащего на поверхности ткани, как это было принято.
Да…, не густо. И это все, что он мог сейчас о ней сказать. Так что же все-таки в ней вызывает его интерес?
Но Дэн не торопился. По личному опыту он знал, что в подобном случае не нужно особо напрягаться, и тогда обязательно настанет момент, когда жизнь даст знак и все встанет на свои места. Нужно только быть на чеку, и не пропустить его.
— Итак, вы хотите использовать одну из песен группы в своем фильме? – приступила тем временем к переговорам Трейси. – Какую именно?
— «Fatal Delusions», – ответил ей продюсер.
— Почему именно ее?
— Если честно, то эта идея пришла в голову нашему автору книги, — глаза всех присутствующих переместились на писательницу. – Она считает, что сюжет и эта песня идеально подходят друг другу. Вы читали ее «Падшего ангела»? Знаете, о чем там идет речь?
Название книги показалось Дэну смутно знакомым. Где-то он о ней уже слышал.
Ах, да! Это же та самая книга, о которой ему рассказывала Виктория. Только вот Дэн выкинул ее из головы сразу же, как только их самолет приземлился в Хитроу.
— Да, я прочла ее перед тем, как встретиться с вами, — удивила его Трейси. Их организатор и финансовый ангел-хранитель была основательна во всем. – И, несмотря на то, что я предпочитаю детективы, книга мне понравилась. Ее герой выглядит таким реальным, что мурашки бегут по коже. Как Вам это удалось?
Вопрос адресовался уже писательнице, и та смутилась, когда глаза всех присутствующих уставились на нее. В этот момент она выглядела так трогательно, что Дэну захотелось взять ее за руку и приободрить хотя бы простым пожатием пальцев. Как в открытой книге он легко читал эмоции, которые отражались на лице этой женщины. Ее не радовала перспектива быть в центре всеобщего внимания. Краткая вспышка испуга в глазах, смирение, обдумывание ответа, сомнения, стоит ли об этом говорить и, наконец, пытливый взгляд на лица сидящих в комнате людей.
Когда ее глаза вдруг встретились с его, словно искали поддержки, Дэна кольнула искра эмоционального возбуждения, и он заерзал.
Женщина приосанилась, распрямилась и, на мгновение сжав губы, ответила:
— Просто я его не выдумала, а видела, — пожала она плечами.
Несмотря на то, что до этого русская писательница поздоровалась с ним по-английски, сейчас она говорила на своем родном языке. Похоже, она заботилась о своих спутниках, чтобы те не теряли нить разговора.
— Видели ангела? – удивилась Трейси и с сомнением посмотрела на своих компаньонов.
— Да, в одном из моих снов. Видела его страстную любовь к девушке, поэтому и смогла все так хорошо описать.
Вот оно!
Дэн, как гончая, встал в стойку. Сны – его излюбленная тема.
— Но ведь для успешной книги мало только одного героя. У вас интересный по своей эмоциональности сюжет, — продолжала допытываться Трейси. – Мне всегда было интересно, откуда произрастает фантазия писателей.
— Не знаю, как у других, но в моем случае это похоже на скрученный клубок пряжи. Увидев сон, я стала понемногу раскручивать его, как действует детектив, расследуя преступление. За исходную точку я брала то, что чувствовал в тот момент мой герой. Пыталась понять, откуда у него те или иные эмоции, почему именно такая реакция, и какие события могли их вызвать. В эти моменты я как бы находилась в его шкуре и могла ощущать все то, что чувствовал и видел он…
Писательница обвела взглядом людей и окончательно стушевалась.
Желая узнать, что ее смутило, Дэн посмотрел на остальных. В их взглядах он прочел скептицизм, и ему стало жаль эту женщину.  
Как она себя назвала? Валерия?  Да, ему стало жаль Валэри, которая только что приоткрыла для них часть своей души, а этого никто не оценил.
— В общем, это трудно объяснить, — закончила она и уставилась в пол.
Но Дэн хотел пойти до конца.
— То есть Вы верите в то, что видели настоящего ангела? – обратился он к ней с вопросом.
Взгляд Валери быстро взметнулся на него, и в ее глазах он сумел прочесть внутреннюю борьбу. Женщина решала для себя, стоит ли с ним откровенничать, поскольку вопрос мог оказаться провокационным. Но в своем желании выявить истину Дэн был абсолютно серьезен, и она, похоже, успокоилась.
— Да, верю, — ее голос звучал твердо и немного с вызовом. Дэн заметил, как упрямо при этом приподнялся ее подбородок. – Это возможно, потому что наши души, пока мы спим, путешествуют в другие миры и измерения, где с нами могут происходить любые чудеса. И если визуальные картинки могут нас обманывать, то испытанные там чувства и эмоции никогда не лгут. Их я и использовала для того, чтобы раскрутить клубок, восстановить цепь событий и выложить все это в своей книге. Думаю, именно из-за подлинности чувств «Падший ангел» и имеет успех. Вам ведь это тоже знакомо, — неожиданно заключила Валерия, пристально глядя ему в глаза.
Дэн судорожно, но бесшумно, втянул в себя воздух. Он будто получил удар под дых!
Откуда она могла знать о его собственных видениях? Кроме него самого об этом знал только лишь один человек — Саманта.
— Что вы имеете в виду? – осторожно спросил он, подавшись вперед, и с нетерпением стал ждать, когда Алекс переведет ее ответ.
— Ваша группа, – ее взгляд прошелся по лицам их троицы. – Вы ведь тоже используете настоящие, живые эмоции для того, чтобы заводить публику и вести ее за собой. Я права?
Ах, вот она о чем!
Дэн почувствовал легкое разочарование, но интерес к завязавшемуся между ними разговору не пропал. Наоборот, становилось все интересней и интересней.
Встретить человека, который верит в реальность снов так же, как и он, почти на другом конце света, было забавной шуткой судьбы. Саманта хоть и верила ему, но сама она ни разу не говорила о том, что тоже испытывала нечто подобное. Медиум была сторонним наблюдателем. А эта женщина напротив него так уверенно об этом рассуждает, словно знает о мире снов гораздо больше, чем показывает это окружающим.
Уже почти разрушенная сомнениями вера в реальность собственных видений вспыхнула в нем с новой силой. Дэну хотелось знать больше, но он понимал, что сейчас не время.
Устав от непонятного для них разговора, и воспользовавшись тем, что Дэниел и Валерия замолчали, Трейси возвратилась к обсуждению той темы, ради которой, собственно говоря, и состоялась эта встреча. А именно – условия заключения договора об использовании их песни в фильме.
Данный разговор не представлял никакого интереса для Леры, поскольку лично от нее здесь ничего не зависело, поэтому она поднялась со своего места и тихонько отошла в сторону, чтобы не мешать. Встав сбоку у окна, она смотрела, как по Неве неспешно и степенно плыла длинная баржа в сторону Финского залива. По набережной и мосту Александра Невского радостно неслись автомобили, окрыленные тем, что, наконец-то, вырвались из пробки перед площадью. Тонированное стекло, облицовывающее здание гостиницы, не пропускало в комнату прямых солнечных лучей, но не приглушало краски за окном.
Все это Лера отмечала лишь краем своего сознания. На самом деле сейчас она в смятении пыталась разобраться в себе и буре тех чувств, которую вызвал у нее краткий диалог с Дэниэлом Блэком.
Что заставило ее честно отвечать на вопросы того, кого видела впервые в своей жизни? Никому и никогда она не рассказывала о том, что лежало за гранью обычной жизни. Она тщательно дозировала информацию, которую люди готовы были услышать. Так почему же именно с этим человеком она чувствует, что должна быть предельно откровенна? Как будто некая сила удерживает ее в определенных рамках и не дает ей замкнуться каждый раз, как только она слышит вопрос из его уст. Рядом с ним она чувствовала, как распахиваются все ее плотно притворенные двери.
Может быть, вокалист «Лиры» обладает гипнозом?
Но, просканировав свои ощущения, Лера не чувствовала никакого давления с его стороны. Скорее только его личный, слишком сильный интерес. Как будто они были на одной волне, и он говорил на том же внутреннем, скрытом от чужих ушей языке, что и она сама.
Родство душ? Это было любопытно!
Но не менее интересно и то, что все-таки связывает его с той женщиной, которая является их музыкальным менеджером?
В памяти всплыла картина, которую она увидела, когда вошла.
То, что между этими двоими была незримая связь, Лера не сомневалась. Уж слишком свободно и раскованно чувствовали они себя в присутствии друг друга. Например, Лера не заметила ничего подобного между этой женщиной и Гарри Митчелом.
На самом деле ей понравилась Трейси Дженкинс. Очень энергичная, прямая, незаносчивая и открытая. Такие люди в жизни обычно являются надежными и преданными друзьями. Чем-то женщина напоминала ей ее собственную самую близкую и, к сожалению, единственно настоящую подругу Катю, которую Лера не видела уже больше двух лет. Ребятам же из группы просто повезло, что у них такой менеджер. Интересно, они сами это понимают?
Вот только какого рода была эта связь между солистом и ней? Родственники? Старые приятели? Или… любовники?
«И вообще!» — возмутилась вдруг про себя Лера. – «Почему это, вообще, так ее интересует? Синдром поклонницы?»
Будто почувствовав, о чем она думает, подошел предмет ее размышлений.
— Скучаете? Не помешаю? – спросил Дэниел Блэк.
Лера чутко уловила, что в его вопросе звучала не обычная вежливость, а настоящее участие и искреннее желание скрасить одиночество.
От его теплого, обволакивающего голоса по телу побежали мурашки. Тут же поднялась волна нервного возбуждения, обостряя чувства.
«Боже! Как зеленая девчонка!» — с самоиронией подумала Лера. Стараясь, чтобы собственный голос ее не подвел, она слегка повернула голову вбок так, чтобы не смотреть мужчине в лицо, и с улыбкой ответила:
— Нет. Пожалуйста.
Он стоял так близко к ней, что Лера чувствовала тепло его кожи и аромат хорошей, ненавязчивой – в меру терпкой, в меру нежной — мужской туалетной воды. Она боялась сделать лишнее движение без того, чтобы не задеть его своим плечом. А еще эта полурасстегнутая рубашка, обнажающая узкую полоску кожи на груди…!
Поэтому она предпочла неподвижно стоять и смотреть в окно.
Желая видеть глаза женщины, Дэн продвинулся к другой стороне окна и присел напротив нее  на столешницу длинной, вытянувшейся вдоль стены стойки со стоящим на ней телевизором. Теперь их лица были на одном уровне.
Валери посмотрела на него и тут же смущенно отвела взгляд. Дэн увидел, как ее рука в непроизвольном жесте метнулась к цепочке на груди и тут же снова опустилась, когда наткнулась на ткань платья.
Он уже второй раз за их встречу испытал острое желание узнать, что же у нее там такое сокрыто от посторонних глаз.
— Могу я Вас попросить рассказать мне Ваш сон с падшим ангелом?– вернулся к прерванному разговору Дэн.
— Конечно. Только я опишу все, как смогу, потому что знаю английский недостаточно хорошо. Я видела юношу в аду, который страстно смотрел на свою любимую. Он был так красив и обладал такой силой, что я сразу подумала об ангеле, который спустился туда с небес. Вот и все. Но важно не то, что я видела, а то, что чувствовала. А я чувствовала его сильную любовь, разбитое сердце и боль. Мне было так жаль его, что захотелось дать ему надежду. И я написала книгу.
— Вы, правда, верите, что наши сны – иная реальность, или говорили это для публики? – продолжал допытываться Дэн. – Вы где-то читали об этом, слышали от кого-то или это Ваш личный опыт?
Валэри не спешила с ответом, и Дэн ее прекрасно понимал. Он осознавал, что в данный момент поступает не совсем честно по отношению к женщине, требуя ответы на такие вопросы, на которые сам бы он, возможно, побоялся дать правдивые ответы, открывающие сокровенные тайники души. Будет чудом, если она ему доверится.
— Личный опыт, — решилась та, наконец.
— У Вас бывали еще другие сны? – Дэн уже не мог остановиться. – Что именно Вы видели?
Он жадно, с нетерпением ожидал от нее ответа. Наконец он нашел того, кто знает о чудесах мира грез не понаслышке.
Задумчиво нахмурив брови, Валери перебирала что-то в уме, по-видимому, решая, что ему можно рассказать. Ее взгляд подернулся дымкой воспоминаний, а пальцы завораживающе медленно, как пассы гипнотизера, блуждали по гладкой поверхности подоконника. На какое-то мгновение на ее лице промелькнула тень улыбки, и женщина повернула голову в его сторону и посмотрела прямо в глаза.
Ее глаза были светло-шоколадными с золотистыми вкраплениями, как у камня авантюрина!
Дэн уже увидел, как приоткрывается ее рот, но Валери не успела произнести ни звука, поскольку в это время к ним подошел их продюсер и, обращаясь к ней на родном языке, бросил короткую фразу. Женщина утвердительно кивнула, что-то тому ответила и обратилась к Дэну:
— Извините, но нам уже пора уходить.
Она действительно об этом сожалела, или Дэн слышал то, что ему хотелось слышать?
— Приятно было познакомиться, — Валэри протянула ему руку на прощание.
Им овладела паника, взметнувшая в душе бурю чувств.
Как, значит, она уже уходит?! Так скоро? Он толком и не успел с ней поговорить! Столько еще осталось недосказанного!
Дэну казалось, что, как сухой шуршащий песок, нечто чрезвычайно важное растворяется и утекает сквозь его пальцы. Все это время он по крупицам собирал информацию, как нищий медяки, а эта женщина, возможно, знала то, что могло бы ему помочь в его поисках, как в свое время помогла ему Саманта. Всеми своими фибрами он чувствовал, что судьба столкнула его с этим человеком не просто так. В этой жизни многое предопределено, как звенья одной цепи. И, если упустить одно из них, то вся линия может разомкнуться.
Дэн привык доверять своей интуиции, которая сейчас просто вопила, орала во все горло, что, если он позволит этой женщине просто так уйти, не выяснив всего до конца, то вместе с ней исчезнет и шанс наткнуться на след той, которую он искал так безнадежно долго.
Все эти мысли проносились в его голове так быстро, что были на уровне ощущений. Пока его рука тянулась для рукопожатия на прощание, мозг в это время лихорадочно искал выход из создавшегося положения.
И тут Дэна осенило.
Вложив в свою улыбку все очарование, на которое он был способен, он задержал ее руку в своей и спросил:
— У меня к Вам будет небольшая просьба. Мы не успели толком осмотреть ваш город, поэтому не могли бы Вы завтра побыть в роли гида?
Он видел, как глаза Валэри распахнулись шире, недоуменно моргнули раз-другой, а рот приоткрылся от удивления.
Боясь получить вежливый отказ, Дэн поспешно пояснил:
— Понимаете, интересно было бы увидеть все глазами коренного жителя города. Уже надоели однообразные, скучные лекции о датах и исторических персонажах. Это не интересно. Просто хочется посмотреть красивые места. Тем более Вы знаете наш язык, поэтому трудностей не возникнет.
В наступившей после его слов паузе Дэн отчетливо услышал предупреждающий голос Трейси с другого конца комнаты, где она прощалась с гостями. Похоже, та услышала их разговор.
— Дэн...! – требовательно начала было она, но он остановил ее поднятой рукой.
Валэри обернулась и растерянно поискала глазами своих спутников, как будто ища у них поддержки. Но те стояли достаточно далеко, и все равно не поняли бы суть того, что произносилось на английском.
— Хорошо, — нерешительно ответила она, и Дэн едва сдержал вздох облегчения. – Во сколько?
— В десять утра Вас устроит?
— Да, конечно.
— Тогда встретимся внизу, в баре холла.
— Хорошо. Завтра в десять, — кивнула она и забрала свою руку.
Дэн совсем забыл о том, что до сих пор держал ее в своей ладони. И это уже второй раз за их встречу!
Взяв свою сумочку с кресла и попрощавшись с остальными, Валэри ушла со своими спутниками, а Алекс вышел вместе с ними, чтобы проводить их и покурить.
Не успел Дэниел перевести дыхание, как к нему подскочила Трейси.
— Дэн! Ты что с ума сошел?! — она явно была сердита. – Какая муха тебя укусила?! Что ты вытворяешь?
Он и сам не знал ответа на эти вопросы, в которых существовал явный резон.
— Где Гарри? – попытался он увильнуть и перевести нежелательный для него разговор в другое русло.
— Он тихо смылся, как только мы закончили с финансовой стороной вопроса и перешли к обсуждению договора, которые ты, кстати, вообще задвинул, хотя это касается вас всех!
Дэн махнул рукой.
— Мы тебе доверяем, — выдал он уже ставшую привычной в их коллективе фразу и плюхнулся в кресло, в котором совсем еще недавно сидела Валэри.
— Вот это то и пугает, — задумчиво протянула Трейси, присаживаясь на диван. Похоже, она уже успокоилась. – Я не буду с вами вечно.
— И что же тебе мешает?
— Устала, да и слишком большой темп ты задал для всех. Так нельзя. Вот и лезут в голову мысли о том, чтобы все это бросить и наслаждаться счастливой семейной жизнью с Аланом, как миллионы остальных людей.
— Ставлю тысячу фунтов на то, что ты не выдержишь без нас и полгода! — подначил ее Дэн, но Трейси оставалась серьезной. – Брось! Впереди всех нас ждет отдых, а потом работа над новыми песнями. Скоро ты уже будешь в Лондоне и обнимешь своего Алана.
— Да, — встрепенулась Трейси. В ее голос вернулись стальные нотки. – Вот именно: завтра в Лондон! Только по всему выходит, что ты с нами не летишь.
Дэн вздохнул. Глупо было оттягивать этот разговор.
— Нет. Хочу остаться здесь еще на пару дней.
— Зачем? – она уже не злилась, а просто недоумевала. – Зачем тебе эта экскурсия? Если хочешь, то мы закажем ее сегодня через агентство. Это будет надежнее и безопаснее, -  Трейси сделала паузу, но, не дождавшись от него ответа, продолжила: — Ты что, хочешь оказаться на улице один, только в сопровождении этой женщины??? Дэн, это же Россия! Здесь с тобой может случиться все, что угодно!
Трейси за него переживала. Дэн это прекрасно понимал, но оставался тверд в своем решении.
— Я не могу тебе сейчас все объяснить, потому что и сам не понимаю всего до конца. Может быть потом… Не волнуйся, — он наклонился вперед и накрыл ее руку своей ладонью. – Все будет хорошо. Я это знаю, я это чувствую. Я уже большой мальчик. В любом случае, у тебя мой номер телефона. Мы всегда будем на связи.
Заправив волосы за ухо, она устало произнесла:
— Иногда мне кажется, что я тебя совсем не знаю, хоть мы уже и знакомы столько лет...
С минуту они молчали, думая каждый о своем.
В номер вернулся Алекс.
— Ладно, поступай, как знаешь, «большой мальчик», — уже привычно бодрым голосом констатировала Трейси. – Я верну твой билет в кассу и закажу новый. На какой день?
— Спасибо, мамочка. Но не нужно возвращать билет, — неожиданно заявил Дэн.
Трейси вопросительно подняла брови, требуя пояснить.
— Хочу, чтобы все думали, что я улетел с вами. А то если поклонники разнюхают, то не дадут прохода. Помнишь, что творилось здесь после концерта?
— А как же бронь в гостинице? Завтра тебя отсюда выселят.
В ее словах была неоспоримая логика. И как это он об этом не подумал.
— Если останешься, то все равно засветишься. Слухи распространяются слишком быстро. И не дай бог, об этом пронюхает пресса! Вот кто по-настоящему за тебя возьмется, так что поклонники покажутся тебе просто раем земным. Журналисты обязательно будут докапываться, по какому поводу ты здесь задержался, и как обычно, раздуют из мухи слона.
«Черт!» — с досадой подумал Дэн. – «Ну почему я не могу жить, как нормальный человек?»
— Извините, — вторгся в их разговор Алекс, о присутствии которого они совсем забыли, так тихо он стоял в сторонке. – Если договориться с руководством гостиницы, то можно было бы обойти правила и забронировать номер на мое имя, а жить здесь будете Вы. Думаю, они смогут пойти вам навстречу и сохранить инкогнито известного клиента.
— Трейси? – Дэн выжидающе смотрел на своего менеджера.
Та пожала плечами.
— Тоже вариант. Можно попробовать…
 
***
 
На следующее утро, без пятнадцати десять Лера уже входила в центральный холл гостиницы, в котором вдоль огромных от пола до потолка окон располагались столики, и работал лобби-бар. Панорамный вид из окон открывался на Неву и площадь Александра Невского, за которой из-за каменной стены виднелись купола одноименного собора.
Внимательно оглядев зал, она не заметила никого, кто бы мог относиться к группе «Лира».
Тут была парочка бизнесменов в строгих костюмах и при галстуках, по серьезным лицам которых можно было догадаться, что те встретились здесь не ради удовольствия поболтать, а для конкретных деловых переговоров. По косым недовольным взглядам было видно, что мужчинам очень уж мешали шум и оживление, царившие в говорливой компании пожилых туристов, которые, по-видимому, дожидались здесь остальных членов своей группы. Большинство из пожилых людей, которых язык не поворачивался назвать стариками по тому, как они вели себя, словно расшалившиеся подростки, сидело за столиками, а часть из них стояла, но все они громко переговариваясь между собой.
Чуть в стороне на возвышающейся платформе за перилами сидел еще один человек, по виду тоже турист, нелепо смотревшийся с солнечными очками на лице в затемненном помещении. А через столик от него мужчина и женщина держались за руки, как пара влюбленных.
И это все.
Взглянув еще раз на часы, Лера подумала, что, по-видимому, как и все пунктуальные, дотошные англичане, группа явится в строго назначенное время, поэтому она решила присесть за свободный столик и подождать их. Благо, оставалось совсем немного.
Но тут она заметила, как тот самый одинокий турист в белой футболке и светло-голубых джинсах машет ей рукой. Желая узнать, что тому от нее надо, Лера направилась в его сторону.
Возможно, человек просто ошибся, или же его послали для того, чтобы сообщить ей о том, что группа передумала, перенесла экскурсию на другой час или ждет ее где-нибудь в другом месте.
Лавируя между столиками и людьми, Лера была поглощена тем, что следила, как бы ненароком не оступиться и никого при этом не задеть, поэтому, когда она подошла к подзывавшему ее мужчине, то с удивлением увидела перед собой Дэниэла Блэка, который снял очки и с улыбкой смотрел на нее. Его волосы были зачесаны назад, а не свисали неровными прядями, как она привыкла это видеть.
Солист группы вскочил на ноги и протянул ей руку через стол.
— Доброе утро! – поздоровался он.
— Доброе утро, – несколько растерянно ответила ему Лера.
— Может быть, хотите чего-нибудь? – вежливо поинтересовался у нее Дэниэл, показывая на стол. – Кофе, чай или какой-нибудь холодный напиток?
Только сейчас Лера заметила, что перед ним стоит маленькая чашка с черным кофе.
— Нет, спасибо, — отказалась она, опускаясь на один из стульев и оглядываясь по сторонам. – А где остальные?
— Остальные? – не понял тот.
— Да. Другие члены группы. Они ждут нас в автобусе?
На лице Дэниэла Блэка отразилось смятение, а потом смущение, которое Лера видела впервые у этого уверенного в себе человека.
— Простите, но мы, наверное, вчера неправильно поняли друг друга. Речь шла только обо мне. Остальные уже в аэропорту.
Вот это, да! Вот, так поворот! Чего-чего, а этого Лера даже предположить не могла! Она-то собиралась просто составить всем компанию, внести разнообразие, а не быть персональной нянькой у этой звезды в джинсах.
В душу закралось сомнение. Чего это ему от нее нужно? Захотелось приключений на стороне?
Но Лера тут же себя одернула.
Кем это она себя возомнила? Да этому мужчине стоит только свистнуть, и любая красотка, не чета ей, тут же к нему в постель прыгнет! Уж вряд ли он позарится на такую посредственность, как она. Да и не чувствовала она в его действиях никакого скрытого подтекста. Его необычайно яркие для такого, казалось бы, невзрачного серого цвета глаза смотрели на нее открыто и искренне.
— Понимаете, — попытался разъяснить он ей ситуацию, — у них у всех дома есть неотложные дела. А мне спешить некуда. Да и устал я от всей этой официальности и помпезности. Поэтому просто воспользовался случаем, чтобы насладиться свободой и побыть здесь не в качестве знаменитости, а как гость. Хотел отдохнуть в компании нейтрально-настроенного человека, который не будет при этом пытаться выудить из тебя побольше информации, чтобы слить ее потом в газеты или интернет.
— Простите, какого человека? – переспросила его Лера, поскольку не все слова были ей понятны.
— Того, с кем можно расслабиться и почувствовать себя обычным человеком.
Лера кивнула в знак того, что теперь поняла его.
После его слов ей пришлось взглянуть на него под другим углом. Неярко выраженные темные круги под глазами, губы слегка сжаты от напряжения, брови чуть нахмурены и выжидательный взгляд. Никакого намека на сексуальный интерес, только немая просьба о помощи.
А почему, собственно, человек не может просто захотеть расслабиться? Хоть на пару часов или на день сменить обстановку и убежать от окружающей его действительности? Уж ей ли не знать о том, как порой хочется оказаться рядом с каким-нибудь совершенно незнакомым тебе человеком, чтобы не нужно было притворяться кем-то еще и играть по чужим правилам. Быть просто Лерой… Быть просто Дэниэлем…
— Зовите меня Лера, — по-дружески открыто улыбнулась она ему и получила в ответ ослепительную, радостную улыбку. – Или как будет коротко мое имя по-английски?
— Вэл, — обрадованно ответил он. – Но я буду Вас звать Лера.
Дэниэл повторил ее имя пару раз, привыкая к звучанию. Выходило немного коряво, но вполне приемлемо.
— А Вы зовите меня просто Дэн.
— Хорошо, Дэн, — Лера сделала ударение на его имени, давая понять, что принимает его предложение.  -  Итак, никакого автобуса не будет? – шутливо произнесла она.
— Нет, — задорно ответил он ей. В его голосе не было и тени сожаления.
— Тогда допивайте свой кофе, и пошли.
Солист группы махнул на это рукой и снова нацепил очки.
— Я уже готов.
Лера сразу испытала разочарование от того, что два темных стеклышка скрыли от нее его будоражащие кровь глаза. Как будто между ними опустился невидимый занавес, возвращая их отношениям привкус церемонности.
Закинув сумочку на плечо, Лера направилась на парковку, где стояла ее машинка, чувствуя спиной, что Дэниэл следует за ней.
Когда они вышли на улицу, то яркое солнце сначала ослепило ее, заставив прищуриться, но понадобилась всего пара секунд, чтобы зрение пришло в норму. Ночью в городе прошел неслабый дождь, поэтому приходилось лавировать между многочисленными лужами на асфальте. Но сегодня синоптики обещали ясную погоду, и Лера очень надеялась на то, что они окажутся правы.
Хотя…, никогда невозможно было знать этого наверняка.
Сняв машину с сигнализации и открыв дверцу с водительской стороны, перед тем, как скользнуть на свое место, Лера обернулась назад, чтобы посмотреть на своего спутника.
Дэниэл стоял чуть в стороне, не дойдя до машины всего нескольких шагов. Держа дужку очков во рту, он задумчиво хмурился и рассматривал ее ярко красный автомобильчик.
Лера заметила, что его брови, вообще, были очень подвижны и выразительны, ясно отражая те или иные одолевавшие его эмоции.
Дэниэл же тем временем перевел взгляд с нее на машину, и по его лицу стала растекаться широкая, задорная улыбка.
— Что? – поинтересовалась Лера.
— Я вспомнил, где Вас видел!
Внутри он вовсю веселился!
— Где?
— Утром на улице, в день концерта. Вас обрызгала машина, а мы в это время проезжали мимо.
Лера мысленно вернулась в тот день.
— Лимузин? – догадалась она.
Дэниэл согласно кивнул. С его лица не сходила улыбка, обнажая ряд ровных зубов и приковывая внимание Леры к его губам. Верхняя была четко очерчена, а нижняя слегка припухлая и блестела. Его веселье было столь заразительным, что она невольно улыбнулась ему в ответ.
— Наверное, жалкое зрелище было, да?
— Нет, скорее трогательное. Вы так расстроились…
Лера, наконец, села внутрь машины и захлопнула дверцу.
С противоположной стороны протиснулся в салон Дэниэл. Он сразу заполнил собой все пространство между сиденьем и торпедой.
Пришла ее очередь веселиться — голова музыканта почти упиралась в крышу, а колени остро смотрели вверх.
— Что? – спросил пристегивающий ремень безопасности музыкант, заметив ее усмешку.
— Вы слишком большой для этой машины.
Дэниэл поерзал на сидении. Его брови обиженно сошлись на переносице. Но невооруженным взглядом было видно, что данный жест был скорее шутливым, поскольку в следующий момент мужчина озорно хмыкнул и неожиданно подмигнул ей:
— Ну что, поехали?
В ответ на столь дружелюбный, игривый жест Лера тут же почувствовала внутри себя бодрящие искорки радости, завела мотор и порулила к выезду с парковки, пряча улыбку.
 
***
 
Вид Санкт-Петербурга с высоты собора, на смотровую площадку которого его привела Лера, чем-то напоминал Дэну Лондон. Если бы не правостороннее движение, не раскрашенные в разные цвета фасады и не надписи на русском языке, то можно было бы подумать, что он находится в столице Соединенного Королевства. Те же прямые, узкие улочки, те же старинные, здания, те же раскиданные по городу зеленые островки парков и скверов. Не менее красивы были площади и архитектурные ансамбли, возле которых они успели уже побывать. Множество памятников и музеев.
По тому, с каким удовольствием Лера водила его по Санкт-Петербургу уже около двух часов, с какой радостью делилась тем, что знала, было видно, что она гордится и любит свой родной город. Ее глаза так блестели каждый раз, как только они оказывались у очередной достопримечательности, что Дэн ей даже завидовал. Ведь на самом деле у него самого не было таких горячих чувств, как у нее, ни к одному из мест, где он жил.
Разве что только к Фэнтону… Но маленький городок из его детства нельзя было сравнивать с такими мегаполисами, как Чикаго или Лондон, которые так и не стали для него по-настоящему родными. Близкими, привычными – да, но не родными.
Дэн покосился в сторону женщины, которая согласилась быть сегодня его гидом.
Ее волосы были убраны и держались сзади на широкой заколке в виде раскинувшей крылья бабочки. Светлое платье в мелкий, неброский цветочек было перетянуто в поясе тонким ремешком, подчеркивая талию. Маленькая дымчато-сиреневая сумочка, куда могли влезть только ключи и кошелек, и в тон ей босоножки на низком каблучке довершали ансамбль.
Как и большинству остальных людей, Лере приходилось задирать голову, чтобы посмотреть ему в лицо. К тому же Дэну приходилось следить за тем, чтобы говорить с ней на предельно простом, понятном языке, чтобы между ними всегда было понимание. Правда случались и казусы, но они на удивление легко понимали друг друга, порой, не воспринимая буквально все, что говорили, а скорее угадывая смысл произносимых фраз. Даже молчание между ними было не в тягость. Подобным качеством общения Дэн мог похвастаться только по отношению к Тому или Трейси, поэтому его немного удивлял, но нельзя сказать, что не радовал сей факт. Ведь он никогда не гордился умением легко находить общий язык с другими людьми.
В проеме между колоннами, Дэн разглядел на крыше ниже уровнем фигуру ангела со сложенными крыльями.
Как символично!
— Вчера за вечер и часть ночи я успел прочитать чуть больше половины Вашей книги, которую мне дала Трейси, — обратился Дэн к Лере.
На лице его «гида» отразилось удивление. Видно, женщина никак этого от него не ожидала.
— Теперь я понял, что имели в виду люди, когда говорили о том, что создается впечатление подлинности событий, — продолжил он тему. — Если честно, то сюжет настолько меня взволновал, что я потом долго не мог уснуть. Возможно, это от того, что он воскресил в памяти те события, что я пережил в молодости, — Лера внимательно, не отрываясь, смотрела на него. Дэн смущенно потер переносицу. – У меня тоже была любовь, которая закончилась очень печально.
— Это про нее Вы поете в «Роковых заблуждениях»?
Дэн скосил на нее глаза.
— Да. На самом деле об этом мало, кто знает. Я не люблю об этом вспоминать.
«И какой же черт дернул меня сказать об этом сейчас?» — недоумевал он.
— Я Вас прекрасно понимаю, — теперь Лера смотрела не на него, а на лежащий под их ногами город. – Заблуждение и неправильно принятое однажды решение могут привести к катастрофе и разбитым надеждам.
— Снова Ваш личный опыт?
Лера молча кивнула. Отвернувшись от него, она смотрела вдаль, но Дэн видел, как по ее лицу промелькнула едва заметная судорога боли.
Дэн был поражен. Неужели у такой мягкой и сердечной женщины могли быть проблемы на любовном фронте? Что такого страшного произошло в ее прошлом, что до сих пор находит отголоски в настоящем.
Прямо, как у него…
— Вы просто выразили вслух мои собственные мысли! – он невесело помотал головой. – Может быть, когда-нибудь мы расскажем об этом друг другу.
— Возможно… — легко согласилась с ним Лера, и Дэну было это приятно.
И только тут он с удивлением подметил, что промелькнувшее между ними соглашение предполагало продолжение отношений.
А почему бы собственно и нет? Что в технологический век интернета могло бы помешать их общению? Можно созваниваться, писать друг другу электронные письма. В общем, поддерживать связь. Мысль об этом показалось Дэну чертовски интригующей и привлекательной!
На душе стало легче. Тиски неумолимо бегущего вперед времени разжались, освобождая от ощущения скованности. Расстояние и границы между странами будто растворились в пространстве, благодаря существующим средствам связи. И уже нет такой острой необходимости получить всю интересующую его информацию прямо сейчас.
Во-первых, он не уверен, что его новая знакомая так просто возьмет и раскроется, доверится ему за такое короткое время. А во-вторых, второпях он боялся забыть, упустить какую-нибудь существенную для него деталь.
Да и всегда здорово иметь возможность общаться с человеком, который разделяет с тобой твои мысли. Это все равно, что иметь духовника. Всей своей душой Дэн чувствовал, что Лере можно доверять, и что она не тот человек, который сможет повернуться к тебе спиной или предать.
Откуда он это знал? А кто его знает! Интуиция, шестое чувство, если хотите.
— А мы с дочкой ходили на Ваш концерт в четверг,– неожиданно прервала его размышления Лера.
— У Вас есть дочка? – тут же среагировал Дэн.
Хотя чему здесь удивляться? Она вполне зрелая женщина, и у нее вполне могут быть дети и… муж. Взгляд Дэна непроизвольно метнулся к кистям ее рук, но они были сцеплены таким образом, что наличие кольца невозможно было увидеть.
— Да, ей уже шестнадцать, — в ее голосе была слышна родительская гордость.
— Такая взрослая? – невольно вырвалось у него.
Он посмотрел на нее новыми глазами.
Черт! Он чуть было не спросил Леру о ее собственном возрасте, что было бы верхом бестактности с его стороны. С виду она его ровесница, но кто знает…
— У нас в России в основном ранние браки, — пояснила она.
Браки… А ведь он толком ничего о ней не знает.
— Простите, но я не подумал о Вашей семье. Может быть, я отрываю Вас от нее?
Дэну было ужасно стыдно из-за того, что до сих пор думал исключительно о собственной персоне. И мысль, что женщина может быть не одна, даже не посетила его дурную голову. На месте ее мужа, он бы обязательно был против того, чтобы его жена развлекала чужого мужчину. А вдруг из-за того, что Лера согласилась его сегодня сопровождать, ей пришлось выдержать скандал в семье?
Он с надеждой ждал ее ответа: "Пусть все будет не так плохо..."
— Нет, все в порядке. Я живу одна. Мы разошлись с мужем несколько лет назад, и дочь сейчас живет с ним.
Дэн перевел дыхание.
Но, если она так давно рассталась с мужем, то почему в ее словах слышится горечь? Чем это вызвано? Скучает по мужу, дочери или по ним обоим одновременно?
Ему безумно захотелось выяснить это, но он понимал, что, в общем-то, это не его дело.
— Так что до понедельника я совершенно свободна, — пошутила Лера.
— А что в понедельник? — не удержался Дэн.
Вопрос вырвался сам собой, и он уже жалел о своей несдержанности, поскольку вторгался в чужую личную жизнь. Но почему-то все, что касалось этой женщины, с каждой минутой  интересовало его все больше и больше.
— Я иду на работу.
— Работу? – русская писательница не переставала его удивлять. — Я думал, что Вы зарабатываете тем, что пишете книги.
  — Это скорее хобби.
— И кем же Вы работаете, если не секрет?
— Официанткой в одном маленьком кафе.
— Но почему? Вы же говорили, что учились в университете...
— Во-первых, я не доучилась, но собираюсь еще получить диплом. А во-вторых, у нас в России люди с высшим образованием могут работать и дворниками, и грузчиками, и продавцами. Такова жизнь.
Дэн с трудом мог это осознать. У них не так-то легко можно было получить высшее образование, а тут…
Желая сменить тему, он вспомнил о том, с чего начался весь этот разговор.
— И как Вам наш концерт? — спросил он и тут же об этом пожалел. Выходило так, словно он напрашивается на комплимент.
— Ну… — замялась Лера. — Честно?
— Конечно.
Заинтригованный Дэн повернулся к ней всем корпусом.
Женщина смущенно играла с металлической застежкой на сумочке.
— Я думаю, люди ожидали от этого концерта немного больше.
— Вот как?
— Создавалось впечатление, что на самом деле в своих мыслях Вы были где-то далеко отсюда, – пояснила Лера. — На сцене присутствовало только Ваше тело. Выступления, что я видела по телевизору, обладали живой искоркой, которой не было сейчас. Возможно, у Вас возникли какие-то проблемы, но все равно немного обидно. Хотя в целом и мне, и дочери понравилось.
Дэн оторопело смотрел на нее. Как точно ей удалось подметить и описать его состояние в тот день! У него была легкая депрессия и апатия в связи с тем, что гастроли подходили к концу, а он так и не сумел найти то, что так страстно жаждал получить от жизни. Он словно раздвоился в тот момент, и одна его часть привычно отрабатывала концерт, а другая — та, что принадлежала душе — была занята тем, что оплакивала его несбывшиеся надежды. Тогда казалось, что судьба ядовито смеялась в лицо его отчаянью.
— Простите, пожалуйста! Я Вас обидела? – Лера виновато заглядывала ему в глаза.
— Нет, нет, что Вы! — поспешно ответил он. – Вы неправильно поняли мою реакцию. Наоборот! Так приятно услышать правду, а не лесть. Когда мы приедем к вам в следующий раз… — а мы теперь просто обязаны приехать! – то я непременно исправлю непростительную с моей стороны оплошность.
— Договорились! — Лера повеселела. — Не хотите перекусить?
Дэн взглянул на часы.
— С удовольствием. Сейчас как раз время ланча.
— Тогда пойдемте, я знаю одно уютное, уединенное местечко.
 
***
 
С того места, где сидел Дэн из двойных деревянных окон маленького ресторанчика был виден канал, втиснутый в гранитные берега, и перекинутый через него мост с четырьмя скульптурными композициями по углам, которые изображали укрощение юношей дикого, своенравного коня. На воде было довольно оживленно. Там неспешно плавали водные трамвайчики или, вспенивая воду, проносились шустрые катера.
— Вы здесь работаете? — поинтересовался Дэн у Леры, делая ударение на слове «здесь».
Они молча сидели, ожидая свой заказ.
Женщина засмеялась.
— Нет. Я бы Вас туда не привела.
— Почему?
— Вы же не хотите привлекать к себе внимание? – пояснила она, и Дэниэл согласно кивнул. — Там всегда много людей, а здесь тихо.
Лера с удовольствием смотрела на него. И в простой одежде этот мужчина выглядел просто потрясающе! Даже если не видеть его лицо, то красивая подтянутая фигура, прямая осанка и легкая походка невольно притягивали к нему взгляды окружающих людей. Особенно женской половины человечества, как она успела заметить. Лера то и дело натыкалась на их игривые, призывные взгляды, бросаемые в его сторону. Правда, то, что Дэниэл, как ей казалось, вообще не замечает того, какое впечатление производит на других, делало ему честь.
И вообще. Она ожидала того, что поскольку Дэниэл Блэк красив и знаменит, то он будет высокомерен, требователен и избалован. Но на самом деле оказалось, что общаться с ним было легко и просто. Он был к ней предельно внимателен, часто и непринужденно смеялся, слушал ее всегда с неподдельным интересом, и главное – рядом с ним она чувствовала себя настоящей женщиной, чего не было с ней уже очень давно.
Как ему это удавалось, Лера не знала. Возможно, дело было в его обаянии, но мужские флюиды, которые она постоянно ощущала на себе, пробуждали в ней ее женское естество. Она даже боялась окончательно подпасть под его чары и оказаться в рядах тех глупых дурочек, которые одурманенные любовью теряют свой разум.
Нужно не выпадать из реальности, тем более нечто подобное в ее жизни привело ее к разбитому сердцу.
Чтобы избавиться от шальных мыслей, Лера решила воспользоваться случаем и узнать о Дэниэле Блэке побольше.
— Это правда, что Вы были моделью? – вспомнила она о том, что читала о нем в интернете.
— Да, почти двенадцать лет.
Он сказал это так спокойно, так просто, как будто речь шла о профессии офисного клерка.
— Немало, — уважительно сказала она.
Почти столько же, сколько она была замужем.
Лере хотелось получить больше информации о жизни модели, но принесли блюда, которые они заказали. Поэтому на какое-то время за столом воцарилось молчание.
— А как получилось так, что вы стали петь? – спросила Лера после того, как ее спутник отложил в сторону нож с вилкой.
— Случайность. Или...
Дэниэл, вытянув руку, задумчиво стал выбивать дробь пальцами по столу, отвернув голову и уткнувшись невидящим взором в вид за окном.
Этот простой жест приковал внимание Леры к его руке, и ей безумно захотелось дотронуться до его длинных, изящных пальцев и, возможно, ощутить, как в ответ на ее прикосновение они резко, одним движением обхватывают ее кисть и подносят к губам ее ладонь.
У нее даже перехватило дыхание, будто все, что она себе сейчас представила, произошло на самом деле!
— …Закономерность, — закончил он.
— Простите, что?
Будучи в плену внезапно вспыхнувшего в голове видения, Лера упустила смысл последнего слова.
Но вместо того, чтобы повторить, Дэниэл вдруг подобрался и спросил:
— Вам не кажется, что наша жизнь — это цепь событий, которые на первый взгляд кажутся случайными, но на самом деле ведут к определенной цели?
Лере не нужно было думать, чтобы ответить на этот вопрос.
— Да. Я не просто верю в это, я знаю.
— Значит, вы тоже чувствуете, что кто-то ведет нас по жизни?
— Кто-то? Это Бог.
— Или Вселенная.
— Или и то, и другое.
Дэн удовлетворенно кивнул, соглашаясь с ней.
Отлично! Тема сама собой плавно и естественно перетекла к той, которая его так сильно волновала. Поэтому его следующий вопрос прозвучал в этот момент вполне уместно.
— Вчера Вы говорили о том, что видели и другие сны, подобные сну с падшем ангелом. И… что Вы верите в их реальность. Понимаете, дело в том..., что я тоже вижу интересные сны. Например, я не раз видел себя в космическом пространстве, — слова давались ему с большим трудом. Второй раз в жизни он делится с кем-то самым сокровенным. —  А какие сны видите Вы?
Лера опустила глаза и отрешенно водила подушечками пальцев по полупустой чашке с чаем. Она не спешила с ответом.
Завороженный ее движениями, Дэн вдруг ясно представил, как они касаются его кисти, мучительно медленно поднимаются к запястью и едва ощутимым прикосновением пробегают выше по руке, приподнимая мелкие волоски на горячей коже, и...
Даже мурашки по спине побежали!
Пытаясь сконцентрироваться и избавиться от наваждения, Дэн с трудом оторвал взгляд от ее нежных рук и стал смотреть на черную жидкость в своей чашке.
Мечтательный голос Леры заставил его поднять голову.
— Однажды, когда я была маленькой, я видела целую сказку и даже была ее героиней. Что мне запомнилось больше всего, это необычайно яркие, живые краски. Такие можно встретить разве что только на диких полотнах импрессионистов. Потом, уже в университете… Впрочем, это не важно, — торопливо отмела этот вариант Лера, и Дэну захотелось узнать, что именно было в том сне.  -  Один раз видела чужую планету с ее обитателями. Возможно, когда-нибудь я об этом еще напишу. Но чаще всего, я вижу другой фантастически красивый мир. Правда…, тот мир – это, скорее всего, только моя фантазия, моя спасительная палочка, — Лера посмотрела прямо в его глаза. — Когда мне плохо, я всегда мысленно ухожу туда. Тогда становится легче. А у Вас есть что-нибудь, что помогает Вам в трудные минуты?
Вопрос заставил Дэна призадуматься.
— Кроме веры в себя и упрямого желания дойти до конца, наверное, ничего. Правда, последнее время и то и другое меня подводит. Трудно верить, когда одолевают сомнения.
— Ничего, не расстраивайтесь!
Лера внезапно, утешая, протянула руку и накрыла его кисть.
Странно, но, несмотря на совсем еще недавно испытанные им интимные фантазии, в этот момент Дэн не чувствовал ничего, кроме тепла и участия от ее прикосновения. Как будто он мог улавливать то, что чувствовала она.
  — У Вас обязательно все получится! — продолжала успокаивать его Лера. — Только не теряйте веры! Ведь настоящая вера и любовь могут звезды с планетами двигать. Если что-то очень, очень сильно, от всего сердца хотеть, то это обязательно сбудется.
На душе у Дэна потеплело. В благодарность он пожал кончики ее пальцев. Она говорила это так горячо, так убежденно, что к нему начала возвращаться былая уверенность и отсюда устойчивость на раскачивающемся из стороны в сторону канате, конец которого был привязан к его мечте. Словно его спутница сунула ему в руки шест для балансировки.
Может быть эта женщина послана на его пути для того, чтобы дать новую надежду, укрепить и влить в него новые силы?
— Итак, что у нас дальше по плану? – поинтересовался Дэн, воодушевленный надеждой.
— Можно прокатиться по рекам и каналам на водном трамвайчике, — предложила Лера.
— Отлично!
Расплатившись за свой и ее ланч, Дэн вышел вслед за Валэри на улицу. Это было самым малым, что он мог сейчас сделать для женщины, согласившейся стать его гидом.
Шагая за ней по мостовой, он думал о том, что возможно, не все еще потеряно. Не стоит сдаваться так быстро. Если уж и эта женщина так искренне верит в то, что любые наши желания вполне достижимы, то уж ему-то вообще сомневаться грех.
Больше всего радовало то, что он теперь не так одинок на своей стезе. Круг людей, разделяющих его точку зрения, ширился, а вместе с этим таяло и парализующее чувство изолированности. Возможно, когда они познакомятся поближе, вместе им удастся помочь друг другу осуществить свои мечты. Ведь порой моральная поддержка и сердечное ободрение со стороны могут сыграть роль стального каркаса при строительстве воздушного замка. Недаром Дэну показалось, что у нее тоже существует некая цель в жизни, к которой она движется. А вдвоем в пути всегда надежней и веселее.
  — Осторожно! — крикнула Лера и, схватив его сзади за футболку, оттащила от края проезжей части, но было уже поздно.
Дэн так глубоко ушел в свои мысли, двигаясь чисто на автопилоте, что не заметил проезжающую мимо него машину, и теперь расплачивался за это грязными, мокрыми потеками на своей одежде. Черный, лоснящийся джип окатил его водой из глубокой, мутной лужи, образовавшейся на проезжей части и занимающей все пространство от бордюра до бордюра.
Это даже не лужа, а целый пруд!
— Это что, такая русская традиция?  — досадуя и иронизируя одновременно, спросил он.
Леру разбирал смех. Оттащив Дэниэла подальше от края дороги, она с предательски расплывающейся улыбкой на лице смотрела на то, как тот, разведя руки в стороны, как пингвин, рассматривает на своей одежде результат союза засорившегося люка и наглой небрежности водителя.
Прохожие тоже сочли эту ситуацию весьма забавной, но, желая избежать участи ротозея, предусмотрительно держались ближе к стене дома.
"Итак, один-один!" – думала Лера не без толики тайного удовлетворения. Теперь жизнь сравняла счет между ними. Только вот, похоже, их прогулка подошла к концу! В таком виде сложно наслаждаться красотами города.
Но смех смехом, а с этим нужно было что-то делать. Можно, конечно, посадить его в машину и отвезти в гостиницу. Но, только представив себе, как известная рок-звезда в таком виде появляется в натертом до блеска, людном холле, Лере стало его жалко. Одним только своим плачевным видом он неизбежно привлечет к себе всеобщее внимание. И мало того, что ему будет неуютно под насмешливыми взглядами людей, так еще у их гостя останется не очень-то приятное воспоминание о культурности и вежливости жителей Северной столицы.
Пока все эти мысли проносилось в голове у Леры, Дэниэл тем временем снял свои заляпанные очки и рукой пытался стряхнуть с себя остатки не впитавшейся еще в материю воды. Но на деле выходило только хуже. Грязные разводы теперь сплошными серыми пятнами покрывали его некогда белоснежную футболку, да и джинсы тоже были в не менее плачевном состоянии.
"Вот, черт!" — с досадой думал Дэн. Все-таки Ричард Брукс был абсолютно прав, когда говорил, что ему следует носить только темные цвета. В противном случае сейчас можно было бы отделаться лишь малой кровью.
Бросив свою бессмысленную попытку спасти положение, Дэн поднял глаза и посмотрел на Леру. Увидев плещущееся через край, едва сдерживаемое веселье в ее глазах, он не выдержал и заулыбался.
  — Вот так! — развел он руками.
— Пойдемте, — решительно сказала вдруг она.
— Куда?
— Здесь рядом.
Пришлось ей тащить этого горе-гуляку к себе домой. Благо, Лера жила неподалеку, на соседней улице. Машину она пока бросит там, где оставила — подгонит ее к дому чуть позже. Прогуляются немного пешком, зато сидения останутся чистыми.
В подъезде ее дома пахло кошачьей мочой, и Лера покосилась на Дэниэла, пытаясь оценить его реакцию. Но лицо того хранило каменную невозмутимость.
Потащив его с главной лестницы в темный боковой проход, она мысленно усмехнулась промелькнувшей на мгновение в его глазах вспышке удивления и опаски, которые, нужно отдать ему должное, исчезли так же быстро, как и появились. Секундное замешательство уступило место спокойному доверию.
Открыв дверь в квартиру, Лера первой прошла внутрь и пригласила гостя:
  — Проходи.
Скинув босоножки, она босиком прошла в комнату и достала из стенного шкафа банное полотенце и самый большой халат, что у нее был. Когда Лера вышла обратно в коридор, то увидела, что Дэниэл по ее примеру снял обувь и теперь неуверенно переминается там с ноги на ногу.
— Вот, — сунула она ему в руки принесенные предметы. — Это все, что я могу предложить. Мужской одежды у меня нет. Там ванная комната, — показала она в сторону гладко выкрашенной белой двери дальше по коридору. — Оставь грязное белье на полу, я брошу потом его в стиральную машину. Через пару часов оно будет готово.
Дэн послушно проследовал туда, куда ему указали, обратив внимание на то, что Лера неосознанно изменила свой тон с отстраненно-вежливого на приятельско-близкий. Похоже, курьезный случай сыграл немаловажную роль в их сближении.
Ванная комната, куда он втиснулся, была очень тесной, на его взгляд – около двух метров в длину и полутора в ширину — но сияла чистотой, натертой до блеска хромированной поверхностью кранов  и небесно-голубым кафелем. Отдельной душевой кабины здесь не было, поэтому пришлось раздеться, залезть прямо в ванну и задернуть плотную матерчатую штору, на которой было изображение моря с пенными барашками волн.
«Неужели, Лера пригласила его к себе домой?» — с улыбкой думал Дэн, стоя под тугими струями душа так, чтобы не мочить голову. – «Было весьма забавно получить подобное приглашение на первом же свидании. Что ж, воспользуемся случаем и посмотрим, как живут русские писательницы…»
Максимально стянув поясом едва сходящийся на талии халат, который был ему слишком мал, Дэн вышел обратно в длинный узкий коридор.
Хорошо еще, что плавки были сухими, а поэтому оставались на нем!
Он обнаружил хозяйку дома на кухне, вход  в которую был справа от входной двери.
— Будешь чай? – спросила женщина, когда увидела его.
Она включила электрический чайник.
— А кофе есть? – выразил надежду Дэн.
— Только такой.
Лера покачала перед собой жестяной банкой с растворимым напитком.
Дэн вздохнул:
— Нет, лучше чай.
— Проходи в комнату, я сейчас принесу.
И где же она находится?
Выйдя из кухни, Дэн снова оказался в пространстве коридора. Логически исключая из списка возможных две знакомые ему уже двери, он прошел в приоткрытую единственно оставшуюся третью и…, переступив порог, застыл, как громом пораженный!
Левая сторона комнаты ничем особенно не отличалась от миллиона таких же комнат по всему миру. Светло-зеленые обои с рисунком крупных пальмовых ветвей, мягкий угловой диван в виде ракушки песочного цвета, среднего размера плоский телевизор между двух окон да пара светильников на стене.
А вот справа от него все пространство ровной стены от паркетного пола до высокого потолка, занимала настенная роспись, подсвечиваемая рассеваемым, приглушенным светом из точечных светильников под самым верхом.
И ничего удивительного бы в этом не было, если бы она в точности, до мелких деталей, до боли в сердце, до остановки дыхания не изображала ту картину, то видение, что когда-то он видел в своем сне и забыть которое он был не в состоянии!
В обрамлении тропических растений открывался вид на чистый, светлый, солнечный мир равнин и холмов, как будто смотришь на них из темной глубины леса. Ощущение объемности и реальности джунглей усиливалось тем, что по краям нарисованного панно на разных уровнях стояли кадки с настоящими южными широколистыми пальмами и вьющимися растениями, лианообразные стебли которых тянулись вверх по искусственным волокнистым стволам и натянутым веревкам.  Лоскутные поля всевозможных цветов мягкими волнами, бегущими, как от дуновения ветерка, заполняли все обозримое пространство картины, создавая иллюзию движения.
Казалось, что никаких границ между двумя пространствами вообще не существует, и стоит только сделать один шаг, как стены раздвинутся, твоих босых ног коснется мягкая, шелковистая трава, и тело вынесет на необозримые просторы другого мира.
Дэн просто не мог поверить своим глазам! В душе звучала музыка торжества, а разум отказывался принимать реальность происходящего.
— Нравится? – спросила вошедшая Лера, и Дэн обернулся на ее голос.
Язык ему не повиновался. Он просто не знал, что ему сейчас и думать, а тем более говорить.
Хозяйка дома тем временем поставила поднос с заварным чайником и кружками на столик перед угловым диваном.
— Кто это рисовал? – нашел в себе силы выдавить Дэн.
Не сводя с нее горящих глаз, с замиранием сердца он ждал ответа.
— Это моя идея, — закончив расставлять сервиз к чаю, Лера выпрямилась и посмотрела на него. Поднос она все еще держала в своих руках. – Я начала рисовать, но моего таланта хватило только на то, чтобы изобразить лишь жалкое подобие того, что я хотела здесь видеть. Поэтому я пригласила молодого художника, чтобы он воплотил мой замысел. Это тот мир, который я постоянно вижу. Помнишь, я об этом говорила?
У Дэна защемило сердце. От обрушившегося на него шквала чувств сдавило горло. Он смотрел на эту теплую, реальную женщину перед собой и не мог поверить в волшебство, которое только что произошло!
Можно сколько угодно мечтать о чуде, о том, как ты будешь себя вести в тот момент, когда это, наконец, произойдет, но на самом деле, стоит только ему постучать в твою дверь, как ты почему-то теряешься, и цепенеешь внутри.
Что делать? Как реагировать? Куда бежать?
Если ты и осознаешь, что судьба вышла на завершающий этап, и ты прибыл в пункт назначения, то понимает ли все это та, ради которой Вселенная и затеяла эту любовную интригу, длинной  больше, чем в полжизни?
Дэн по новой оглядывал ту, которая являлась его столь долгожданной второй половинкой.
Лера стояла в пол оборота к нему и задумчиво рассматривала свое творение.
Что таится за фасадом спокойной, уравновешенной, симпатичной, уверенной в себе, вполне самодостаточной женщины? Какова она на самом деле внутри? И… Что ему теперь делать, чтобы не упустить своего счастья?
Ведь мечты мечтами, там всегда все идеально, но наша действительность  непредсказуема и полна сюрпризов. Идеалы в мире грез могут не соответствовать тому, что мы имеем в реальности. А вдруг, у них ничего не получится?
— Мне только все время кажется, что здесь чего- то не хватает… — Лера отрешенно крутила поднос в своих руках. — Какая-то пустота что ли…
— Я знаю.
Уверенный, твердый голос Дэниэла, заставил ее очнуться от задумчивости и с интересом взглянуть на него.
— Да-а-а?
Дэн жадно, как голодный, впитывал в себя каждую черточку ее лица.
— Здесь должно быть большое дерево…
 
 
 
 
 
1.       Английская мера длины. 1 фут = 30,48 см.
2.       Знаменитая британская рок группа.
3.       Американская рок-группа.
4.       Дословно: «Жизненная Красота».
5.       Подборка фотографий и предоставление материалов об опыте работы в данной области.
6.       «Запретная любовь».
7.       Подборка фотографий в одной теме, в одной стилистике, объединенных общей идеей.
8.       Скаут — человек, занимающийся поиском новых, неординарных моделей.
9.       «Небесные мечты».
10.   Британская рок-группа.
11.   Бёрбери — знаменитый английский брэнд по производству одежды, парфюмерии и аксессуаров.
12.   Телегония — влияние свойств мужской особи, участвовавшей в предыдущем скрещивании с женской особью, на её потомство, полученное, от скрещивания с др. мужскими особями. (БСЭ)
13.   «Чувствую себя прекрасно».
14.   «Небесная Лира».
15.   «Роковые заблуждения».
16.   «Словно в аду».
17.   Хитроу – крупнейший аэропорт Великобритании.
18.   Знаменитые супермодели.
19.   Город ветров – одно из названий г.Чикаго.