АКО (сборник "ПЛАНТАЦИИ РАЗУМА")

      Ако
      (de Marseille à l'égout*)
 
      Что делать? Куда бежать? Или может быть не нужно никуда бежать? Как быть?
      Ако метался по лестничной клетке. Он был растерян и подавлен. Ладони и пальцы его были испачканы кровью. Тёплые красные капельки стекали по коже и падали на бетонный пол. Нож лежал в дальнем углу площадки. Тело лежало недалеко от орудия убийства. Кровь, вытекая из трёх источников на теле жертвы, медленно ручейками стекала на предпоследнюю ступеньку. Ако, облокотившись спиной к стене, обхватил руками голову и что-то причитал под нос. Почему он так вспыльчив? Почему так не сдержан? Но он же оскорбил его! Этот противный старикашка. Он постоянно цеплялся и унижал достоинство Ако. Какое он имел право? Он был невыносим. Он был ветераном двух войн, кавалером каких-то орденов, заслуженным гражданином. Но он был ужасно невыносим.
Но и ты тоже хорош, Ако. Как ты мог? Ножом насмерть. А может быть он ещё жив? Нет, не дышит. Я убийца. О, Боже, я убил. Это так ужасно… это оказалось так легко, так просто.
     Так, стоп. Но почему я ещё здесь? Наверняка кто-нибудь видел в глазок всё, что случилось. Уже был звонок в полицию, и сюда мчатся машины с мигалками. Хотя… Сирены не слышно. На улице тишина. Может никого нет в квартирах? Сейчас два часа дня. Точно. Все на работах или вышли куда-нибудь. Дома сидеть очень душно. Жара стоит невероятная, а напряжения в сети не хватает для нормальной работы кондиционеров и сплит-систем. Люди выходят в парки и скверы. Тут, недалеко от Кур-Жюльен и бульвара Гарибальди, есть зона отдыха. Соседи наверняка прогуливаются где-то там. Ако видел их там иногда. В одной из квартир жил старик Симон. Он с утра до вечера ошивался в сквере и играл с такими же пенсионерами в игру с шариками, то ли «петанг», то ли «питанк». Создавалось впечатление, что если бы эту игру ввели в состав олимпийских игр, то призёрами там были бы исключительно французские пенсионеры. В другой квартире жила молодая пара. Они оба где-то работали, а по вечерам пропадали в различных кафе и салонах. Итак, что-то нужно было делать.
     Ако решил оттащить тело на крышу и спрятать среди старых ящиков и прочего хлама. Затем нужно было вымыть пол в подъезде, собрать вещи и бежать куда-нибудь подальше. Найдут тело не сразу. Может быть получится убраться из Марселя или даже из страны.
Благо, до крыши было рукой подать. Два лестничных пролёта и вот она, заветная дверца на чердак. Тело оказалось чрезвычайно тяжёлым, и когда открылась дверь на крышу, Ако уже совершенно выбился из сил. Открыв дверь, он вытащил трупп на крышу и дотянул его до небольшого самодельного навеса, под которым располагалась куча старых коробок и белья. Тело старика почти полностью поместилось в коробку из-под холодильника. Внутрь коробки и сверху Ако набросал тряпок, а торчащие на полметра ноги прикрыл мешком. Когда процедура «погребения» в ящик была окончена юноша сел на деревянный ящик и закурил. Пот ручьями стекал по его вискам, а солнце нещадно обжигало плечи и колени. Он глубоко затянулся и, закрыв глаза, поднял лицо к небу.
     Вдруг он услышал совсем недалеко какой-то шум похожий на человеческую речь. Открыв глаза, он увидел напротив, на балконе соседнего дома, двух пожилых дам, указывающих пальцами в его сторону. На балконе двумя этажами выше стоял мужчина средних лет и тоже смотрел на Ако. Всё пропало. Всё кончено. Как же можно было не подумать, что рядом стоит шестнадцатиэтажный дом и из его окон крыша пятиэтажки видна как на ладони. Ведь они всё видели. Всё видели.
     Послышался вой сирены. Вот и пришёл конец всему. Разве об этом были мечты? Разве этого хотел отец, отправляя Ако из Каира во Францию? Получается, что зря все его старания, все эти экзамены, учёба, тесты, работа с утра до ночи. Всё зря. Жизнь заканчивается в шестнадцать лет. Оказалось, что это не так уж и много. Ако подошёл к краю крыши. Он видел, как возле подъезда остановилась машина с мигалкой и из неё вышли три человека в полицейской форме. Сдаться в их руки? Или шагнуть вниз? Юноша закрыл глаза, застыл на секунду, и затем резко отпрыгнул от края на крышу. Он заскочил в дверь и сбежал по лестнице к своей квартире. Он слышал, как полицейские поднимаются по лестнице. Быстро заскочив в квартиру, он закрылся на замок и прильнул к двери. Он слышал, как мимо его двери наверх пробежали люди. Черт побери, там остался нож. Лежал на лестничной площадке. Там отпечатки, а это точно конец. Нужно было как-то уходить. Но как? Наверняка у выхода из подъезда стоит полицейский. Но их было пока трое. Два на крыше, один внизу. Отлично. Это значит, что у задней стены дома никого нет.
     Ако вышел на балкон. Он перелез на соседний и с него спустился этажом ниже. Затем ещё ниже и ещё, пока не оказался на асфальте в переулке между домами. Выглянув из-за угла, он увидел, что у входа в подъезд действительно стоит полицейский. Нагнув голову вниз, Ако вышел из переулка и пошёл на другую сторону улицы. Только сейчас он обратил внимание на то, что у него испачканы в крови майка и шорты. Не успел он и сообразить, что делать, как из его подъезда выскочил полицейский и через всю улицу громко окрикнул юношу. Ако побежал по улице. Он видел, что один из служителей закона пустился за ним. Страх овладел юношей как никогда в жизни. Даже от пуль сумасшедших повстанцев на площади у себя на родине он бежал медленнее. Казалось, это смятение захватило каждую клетку организма, каждый сустав, все конечности. Усталость как рукой сняло. Мимо пролетали машины, дома, магазины, квартал за кварталом. Оглянувшись первый раз за пять или шесть кварталов, юноша увидел, что никто его уже не преследует. Он выиграл этот забег, выиграл немного времени для размышления. Дальше Ако пошёл быстрым шагом. Он решил пойти к своей подружке. Она жила у бабушки, недалеко от Жарден-дю-Фаро. В метро в таком виде соваться ни в коем случае нельзя было, на такси денег не было. Значит пешком? Это довольно далеко, но куда деваться? А может не стоит? Может сразу в Аэропорт? Но в аэропорту слишком уж трудно скрыться от преследователей. Лучше на вокзал. Но всё-таки он не мог не попрощаться с Захрой. Нужно идти.
     Путь свой юноша решил проложить, по возможности, через безлюдные переулки, где на его внешний вид мало кто обратит внимание. Или нужно было обзавестись другой одеждой. Ако вспомнил, что не далеко от Старого порта, метрах в ста пятидесяти к югу от него, под холмом у Базилики Римско-католической церкви часто какие-то благотворительные организации раздавали одежду и еду. Есть он, конечно, хотел, но на самом деле сейчас было не до желудка. Нужна была чистая одежда. Ещё нужно было раздобыть денег на билет… куда? Тоже нужно обдумать. Хотя из головы не выходила мысль о Каире, отце, семье. Но как он там появится? Как посмотрит им в глаза?
     Добравшись до холма, Ако увидел фургончики благотворительной организации. Он снял шорты и майку и в трусах направился через поляну к фургону. Он никогда не испытывал такого стыда. На него смотрели посторонние люди. Кто-то показывал на него пальцем, кто-то негативно фыркал вслед. Подойдя к фургону, Ако сказал, что ему нужна одежда. Женщина посмотрела на юношу и, улыбнувшись, протянула ему джинсы и футболку. Ако взял вещи, но не мог оторвать взгляд от этой женщины. Что-то было в ней странное и необъяснимое. Казалось бы, что тут такого? Ничего странного и необычного. Обычная работница какого-то общества. Но всё-таки её глаза… Ладно. Не важно. Он оделся и побрёл в сторону Жарден-дю-Фаро.
     Проходя мимо какого-то магазинчика, он увидел в местных новостях сюжет об убийстве. Это был его дом. Тот самый чердак. И в куче тряпок и коробок тело. Тело этого противного деда. Но, чёрт побери, неужели это не сон? Как так получилось?
Ну вот, наконец-то, и её дом. Ако подошёл к подъезду. Так, теперь нужно что-то сказать ей. Что-то сказать так, чтоб она поняла. Чтоб она не отвернулась, чтоб поверила. Да, Ако знал, что он потеряет её, возможно, навсегда. Никогда не возьмёт в свои руки её ладонь, никогда не посмотрит в её глубокие любящие родные глаза. Никогда она не окликнет его. Но он не хотел терять её в сердце. Он хотел, чтоб образ её был с ним вечно. Чтоб он смог пережить всё это, и она смогла простить его. Смогла любить его… после всего этого. Это всё вертелось в его голове и не давало покоя смятенной душе.
     Поднявшись на второй этаж, он постучал в дверь. Постучал раз, второй, третий. Никто не открыл… Может это и к лучшему? Может это и есть ответ на его мольбы об успокоении души. Они не увидятся больше? Возможно. Спустившись вниз и выйдя из подъезда, юноша на пару минут присел на одиноко стоящую лавочку и закрыл глаза.
Вокзал Сен-Шарль находился в другой стороне города. Добираться придётся через Ноай. Там есть где укрыться, но и народу там не мало. Солнце нещадно жгло волосы, плечи. Как будто высший суд уже вынес приговор и теперь приводит его в исполнение посредством гигантской печи, где жгут убийц.
     Пересекая улицу Канебье, Ако заметил, что за ним идёт мужчина в синей рубашке. Он поворачивал вслед за Ако по всем проулкам. Это насторожило юношу, и он попытался оторваться от настойчивого прохожего. Пройдя через многолюдную улицу, Ако резко проскользнул в проходной подъезд и выскочил с другой стороны переулка. Затем практически бегом он пересёк проезжую часть и вышел на газон небольшого парка. Оглянувшись вокруг, юноша не заметил преследователя и пошёл в нужном направлении через парк. Но вскоре, почувствовав, что за ним опять кто-то пристально наблюдает, Ако обернулся и мурашки пробежали по его телу. Сзади, метрах в двадцати, за ним шёл тот же незнакомец в синей рубашке. Сомнений не было. Его вычислили, выследили, нашли. Всё. Но нет. Раз уж так, то нужно бороться до конца. Нужно пытаться выскочить из рук, как рыба пытается выскочить из рук рыбака с надеждой на спасение. Ако резко шмыгнул за угол здания и пустился бегом через улицу. Он видел, что преследующий его мужчина бежит вслед за ним. Затем к нему присоединился ещё один, уже в полицейской форме. Юноша бежал уже не оглядываясь. Целью его уже не был вокзал. Целью было спасение.
Пробежав кварталов пять, Ако заметил небольшой пустырь за забором. Перемахнув через преграду, Ако устремился на другую сторону пустыря. Здесь он был как на ладони, но и преследователи тоже должны были показать себя. Увидев отрыв и положение сил можно было спланировать дальнейшие действия. Юноша добежал до края пустыря, оглянулся и никого не увидел. Зато прямо возле себя, внизу, он заметил старую сточную трубу, зарытую в землю метра на два. Диаметром она была около метра. Один конец её находился в небольшой яме у ног Ако, а другой уже за забором, на другой стороне улицы. Долго не раздумывая, юноша забрался в трубу. Он сел посередине тоннеля. Ако обнял руками ноги, прижал колени к груди и заплакал.
     Не издавая и звука, он сидел на бетонном полу тоннеля. Слёзы текли из его глаз. Ладонями он пытался разгладить морщины на лбу, но эмоции брали верх и, в конце концов, он перестал сопротивляться. Он рыдал как никогда. Страх, ужас и боль… всё вместилось в его душе и вырывалось наружу. Выбившись из сил, он закрыл глаза.
     Он стоял посреди улицы. Мимо проходили люди. Женщина рассыпала апельсины на тротуаре, а полный продавец, из лавки напротив, бросился помогать собирать оранжевые фрукты и, шутя, подмигивал ей и что-то рассказывал. Со скрипом открылись старенькие ставни на третьем этаже и родной женский голос воскликнул: «Ако, сынок, иди домой. Помоги отцу с антенной. Сегодня же важный футбольный матч, а по экрану полоски бегают. Давай быстрее»…

/>
* из Марселя в канализационную трубу (фр.)