Цикл - Помолись обо мне мама

Жила в одном городе уже не молодая, но еще очень красивая женщина, и был у нее взрослый сын. Радовалась мать втайне от сына, что вырос он у нее всем на загляденье, ни красотой, ни умом, ни добротой он не был обделен. Когда шли они по улице рядом, то завистливые люди дивились, их дружбе и красоте, часто принимая за брата и сестру. Все бы было у них хорошо, но… только бедно они жили. Из одних долгов вылезут, в другие влезут. Когда сын в школу ходил, все еще не так тяжело жилось им. На нескольких работах мать трудилась, лишь бы сын ее ни в чем не нуждался. А по ночам глаз, случалось, не сомкнет, перешивает сыну одежду, что бы ни хуже был, чем другие дети. А на утро, как ни в чем не бывало, песни поет, и сына завтраком кормит. А когда сын с аппетитом ест, она счастливо улыбается, глядя с любовью на него. А он спохватится и спросит:
— А ты почему не ешь, мама? – А та весело отнекивается.
— Ела я уже сынок, я ведь рано встаю, не выдерживаю, пока ты проснешься. — Или отшутится и скажет: — Я и так толстая стала, а в моем возрасте надо за фигурой следить. — Уйдет сын в школу, а она хлебушком тарелку его вычистит, проглотит то, что осталось, чаем запьет и с песней на работу бежит. И все у них ладилось, и все у них спорилось, но… вот беда пришла, закончил сын школу надо дальше идти учится, а денег на учебу нет. Но, не стала мать сына опечаливать, пошла и заняла деньги, да что бы срочно дали, то под большие проценты взяла.
-Не беда — твердила мать, — руки ноги есть, заработаем и отдадим. — Заплатили за первый год, и кинулась мать еще и еще работать, что бы долги отдать, да не выдержала нагрузки, надорвалась. И терпела бы и дальше, да только к постели болезнь привязала ее, а лечить, тоже деньги нужны и не малые. И снова в долг пришлось просить, и снова под проценты, вот-вот думала, полегчает, поднимусь и заработаю. Но, болезнь не отступала, на работе подождали немного, да и предложили другую поискать по силам ее, а до пенсии далеко. Мать переживала, и сын волновался, и чем мог по дому ей помогал, старательно учился, да и мало по малу подрабатывать стал по вечерам. Но, тех денег только на хлеб да лекарство и хватало. Тихо у них в доме стало не слыхать больше маминых песен, а когда сына нет, то только тихий плачь ее и слышен. Трудно приходилось женщине и по дому хозяйничать, но она все равно старалась, что бы все у них было по-прежнему, и уют и чистота. Так и год прошел не заметно.
— Осень, моя любимая пора,- думала женщина. — Но, и в этом году она не радует меня столько проблем и переживаний снова она принесла. И вновь платить за учебу не чем, а брать уже негде, да и не дадут. И сын стал опечалено уходить из дома, не надеясь ни на что, к учебе его уже не допускают, срок на уплату дали неделю, и завтра уже она истекает.- Сентябрь был теплый и мать, сидя у раскрытого окна, смотрела на заход солнца, словно на свой собственный закат, и тихонько плакала. Много дней она уже плачет, что и не может больше, а слезы все текут и текут, и лицо уже все опухло и глаза воспалились, а остановиться не может. И не выдержала женщина и, глядя на хмурое вечернее небо, взмолилась: — Не оставь, нас Господи! – А тут как раз мимо их дома человек проходил. И то ли услышал он плач женщины, а может по другой какой причине только громко так и говорит: – «Приходите, завтра к нам на «Храм» в церковь «Иоанна Предтечи» и как ни в чем не бывало, пошел дальше и даже не оглянулся. Долго смотрела удивленно ему женщина в след, не зная как разгадать такой знак. Ничего мать сыну об этом случае не рассказала. Но, на утро, сдерживая слезы, провожала она его забирать документы, а он стоя на пороге двери оглянулся на нее, и неожиданно попросил:
— Помолись обо мне мама. — И мать, отложив все свои дела, собралась и пошла в тот самый храм. Зашла она в церковь, а там служба уже началась, прихожане молитву поют. Огляделась мать ничего особенного храм, каких много, простенький белые стены да иконостас. Видит она, люди записочки всякие пишут, и она подала записочку о сыне, уже без всякой надежды. Видит, люди все к иконе «Иоанна Крестителя» прикладываются, и она подошла, перекрестилась, прикоснулась лбом, а слова сами по себе и вырвались – «Проси Бога об сыне моем…» — И отошла, а вокруг народ по храму на две стороны уже разошелся. По левую сторону на исповедь, по правую к причастию, а она осталась посредине стоять и подняла она глаза горе, а там под куполом Архангелы вокруг Творца парят, и закружилась у нее голова, и заволновалось и заколотилось сердце, зарыдала и взмолилась мать:
— Господи!!! Не наказывай сына моего! Меня, меня наказывай! Не забирай у него возможность учиться! Пропадет он! Не вынесет! Помоги ему, Господи! Сотвори чудо! — И словно сама от пола оторвалась, и в трепетном порыве быть услышанной до самого купола поднялась, а когда произнесла не умелую свою молитву, очнулась. Оглянулась, никто на нее внимания не обратил, все также шумят люди, и передвигаются по храму. Старушки шушукаются, детки пищат и все как в муравейнике копошатся, а она так и стоит в центре храма, одиноко как на паперти и сложила она руки как для подаяния, и склонила голову в скорби, добавив лишь одно:
— Некому мне больше идти и не у кого больше помощи просить…. Подай мне, Господи! – Поклонилась и прижала, руки лодочкой сложены к сердцу. И не выдержав больше напряжения, и что бы в храме обессилено не упасть, побрела, обливаясь горячими слезами домой. А дома уже ничего делать не могла, руки не слушали, и в голове все путалось, так и села у окна сына дожидаться. Когда скрипнула дверь, мать содрогнулась и напряглась вся, но увидев сияющее лицо сына, так и замерла в немом вопросе.
— Мама! Мама! – С порога закричал сын, бросившись к ее ногам. — Это чудо мама! Я пришел забирать документы, а мне говорят, — «Вот подпишите бумаги, только что состоялся педсовет кафедры и вас как одного из лучших студентов на бюджет перевели». Представляешь, мама!? Не мы будем платить, а нам…. — Обняла мать голову сына, прижала к своей груди и ни слова не сказала, лишь вздохнула облегчено, глядя сквозь окно на небо. А сын очень удивился такому спокойствию матери и спрашивает:
— Отчего ты грустная такая мама? — А та лишь улыбнулась, погладив любимое сыново лицо, весело запела и пошла к зеркалу, чтобы привести себя в порядок, и покормить сына ужином. Взялась она за расческу и взглянула на свое отображение, а с зеркала на нее уже глядела старая и убеленная сединами женщина. И обмерло сердце матери, но всего лишь на несколько секунд. За счастье сына она и жизнь бы отдала, а не только свою красоту. А сын заметил перемены мамины, но виду не подал, лишь поцеловав, ее нежно прошептал:
— Ты у меня по-прежнему самая лучшая и самая красивая мама на всем белом свете. — На что мать подумала, что не только красоту, но все, все сможет на выкуп за сына своего отдать, когда это только понадобится…

. — Осень, моя любимая пора. — Подумала старая и убеленная сединами женщина, у которой не было в жизни этой трогательной истории о жертвенной материнской любви. И она горестно размышляла стоя у открытого окна.
– Холодно, тоскливо и одиноко стало мне теперь осенью.- Продолжала кручиниться она. – Одна я во всем белом свете, и никто меня не обнимет и никто слов ласковых не скажет мне. — Сентябрь был теплый и старушка, сидя у раскрытого окна, смотрела на заход солнца, словно на свой собственный закат, и тихонько плакала. Много лет она уже так плачет, что и не может больше, а слезы все текут и текут, и лицо уже все опухло и глаза воспалились, а остановиться не может. И не выдержала женщина и, глядя на хмурое вечернее небо, взмолилась:
— Прости меня, Господи! …Ушла моя бурная и беззаботная молодость, а за ней ушла и моя привлекательность, ничего у меня нет теперь кроме болезней и одиночества. А ведь могло все сложиться, иначе, если бы я не побоялась потерять свою молодость и красоту двадцать лет тому назад. – А тут как раз мимо ее дома человек проходил.- «Приходите, завтра к нам на «Храм» в церковь «Иоанна Предтечи», — сказал мужской голос за окном, женщина вздрогнула.
— Спаси Господи. – Ответила она. — Обязательно прейду, помолюсь, за убиенного мною в утробе сыночка…