Je ne regrette rien (Не жалею ни о чём)

2006 г.

Warning: Все совпадения с реальными персонажами, организациями и
событиями предлагаю считать случайными.


Хотелось посветить этот роман тебе, девочка-Будда…
Тебе одной…
Но, прочитав его еще раз от начала и до конца, я передумал… Потому что с
таким же успехом я мог навалить большую кучу отменного дерьма и назвать
ее твоим именем.
Зачем?..




На этой земле сильное гнетет слабое, твердое давит мягкое, злое теснит
доброе, ищущие не находят, жаждущие не утоляют жажды. Но это вовсе не
означает, что не может быть по-другому…
Ли Н.

В четверг я лег спать замученный и уставший. Мне приснилась ты... Мне
приснилось, что я тебя люблю… Что ж, говорят, что с четверга на пятницу
снятся чертовски вещие сны…

Эпилог

Who knows?..
Not me.
I never lost control.
The face to face
Of the man who sold the world.
David Bowie в исполнении старины Курта Кобейна.
(Надеюсь, переводить текст никому не надо?
Ведь я пишу книгу для тех, кто не полный дебил)…


У меня никогда в жизни не было мечты…
Никогда.
Never…

Хотя, не то что бы совсем не было… Нет. В детстве мне, конечно, хотелось
стать там космонавтом, как в принципе, и всем остальным мальчикам моего
возраста. Но это не было мечтой. Просто навязанное тем временем
(середина 80-х) и взрослыми желание, мы, наверное, и называли этим
гордым словом. Мечта…

Ну, разве можно назвать мечтой желание семилетнего парня того времени
заиметь велосипед или компьютер?.. Сейчас дети хотят немного другого.
Они хотят себе I-pod'ы и все более и более современные мобильники,
прокаченные ноутбуки. Они об этом мечтают. Вкусы и запросы меняются день
ото дня, но суть не в этом. Разве это мечта?.. Пожалуй, нет. Мечта – это
что-то большое, светлое, нежное и обязательно неосуществимое.
Обязательно.

Я не знаю, существуют ли люди, у которых есть настоящая мечта. И они
живут ради нее, верят в прекрасное, типа, будущее. Мне искренне сильно
хочется думать, что есть. Но у меня мечты нет, и никогда не было. Вот
это меня ужасно и пугает. Ужасает.

Меня вообще в последнее время многое пугает. Моя жизнь, принципы,
взгляды, ценности.
Я САМ.

***

В моем сердце больше никто не живет. Так уж случилось, никто. Нет любви,
радости, вообще каких-либо иных чувств. Пустота. Пустыня, если хотите. А
люди в ней, как чертовы перекати-поле. Я их не замечаю, они для меня
ничто, неживые. И так уже довольно давно. Но уяснил это я только сейчас,
сидя в маршрутке, которая везет меня непонятно куда. За окном, как 25-ый
кадр, мелькал по-осеннему унылый вечерний город…

– Слушай, а ведь я могу быть неплохим человеком!.. Почему я этого
никогда не делаю?..
– Ты сейчас слишком трагичен. Чересчур.
– Хм… А помнишь?.. Помнишь тот день, когда я тебе сказал, что не надо во
мне искать что-то хорошее? Напрасно. Этого просто нет… Помнишь?
– Знаешь, у тебя есть одна неплохая особенность… Отвечать на свои же
вопросы. Те, кому нужно уже давно нашли в тебе «Хорошего Человека».
Помнишь, как там говорится: «Кто чего хочет, получит, что хочет»…
– А ты?..
– Я?.. Я думаю, тебя многие просто не понимают. Ты умеешь вызывать
эмоции. Неважно, какие… Многие тебя любят, столько же и ненавидят. Нет
равнодушных. Это здорово. Вот, что я думаю.
– А знаешь, мне похуй!..
– Ты еще маленький мальчик. Потому что ты не знаешь, что те, кому похуй,
они просто молчат и не подают вида. Вот им действительно ПОХУЙ!
– Значит мне действительно похуй…

И я брал в свои дрожащие от ужаса руки огромный нож и бил что есть сил.
Я бил его жестоко, беспощадно, безжалостно. Разбивая в кровь о него
костяшки своих рук, всей своей ненавистью я презирал его. Он был моим
злейшим врагом, но, кто он, я не знал. Уже потом, позже, вглядываясь в
его искалеченное тело, разбитое в клочья и кровоточащее лицо, я стал
узнавать
себя…

– Приехали…(маршрутное такси резко остановилось)
– Где это мы?.. – я вытащил наушники из ушей, где бесновался Nevermind.
– Не знаю. А какая разница?..

Глава 1

Beginning

«Моя семья» верит в БОГА!
А я будто бы сам БОГ,
То самое первое слово!.. (с)

Новый год просвистел над моими урезанными холодным морозным ветром
ушами, как сверхзвуковой истребитель. Бомбардировщик, мать его. Куда он
улетел?..
Мне что-то там снилось... Что-то красочное и незабываемое. Я часто
просыпался весь в поту и панике. В полном исступлении. И все вверяли
мне, что так и нужно, что все в полном порядке! Так бывает, ты главное
не переживай!..

Иногда мне снилось что-то волшебное и потому ненастоящее. Моя жизнь?..
Едва ли.
«Лукоморья нет на карте,
Значит, в сказку нет пути…».
Первого января я проснулся от ужасного стука в дверь и криков: «Мэтью!..
Мэтью!.. Открывай!». Я сразу и понять-то не мог, что вообще происходит.
«Это присказка, не сказка…
Сказка будет впереди!».

Открыв глаза, я увидел кафельный пол под собой и почувствовал некое
замкнутое пространство вокруг себя. Меня это немного смущало, типа.
Потом я сообразил, что вовсе даже и не лежу, а сижу. Еще я каким-то
образом понял, что был уже вечер. Сижу в туалете, без штанов. «Забавно»
- подумал я. Стук продолжался.
Наконец я усек, чей это был обезумевший голос. Это вопил мой Кирилл.
– Сейчас, подожди… - тихо изрек я, протирая лицо прелой ладонью.
– Слава богу, ты проснулся!.. Где ключи от двери? Я уже битый час тут
либо тебя зову, либо ключи ищу! Пойми, мне же давно домой надо! Выходи
быстрее, - почти умоляя, щебетал Кирилл.
– Выхожу-выхожу… Э-э-э, слушай... Какой сейчас год-то?..
– Ты придурок, с утра 2004-й, как бы...
– Нормально…
Потихонечку я стал приходить в себя. Во рту был неприятный
свинцово-алкогольный привкус, нос сожжен, а в глазах какие-то хреновы
зайчики. Я совершенно не чувствовал своих ног, они сильно затекли. Я
попытался встать.
Попробовал приподняться, но с первого раза это не особо получилось –
ноги действительно сильно затекли. Когда все же встал, мне стало жутко
интересно, каким образом и главное, зачем я оказался в туалете, спать
что ли больше негде, а? Посмотрел в унитаз... Понятно, все же я заходил
сюда «по делу».
Все понемногу прояснялось…
Когда я вышел «на волю», первое, что я увидел, это был Кирилл с
безумными красными глазами. Он не сильно, но нервно оттолкнул меня с
дверного проема, и поспешно вбежал туда, откуда, собственно, я только
что. Что ему, интересно, сейчас было важнее, в туалет, или до дома, «до
огорода»…
Пока мои глаза пытались обработать всю эту информацию в виде дневного
света и возникшего антуража вокруг меня, возле злосчастной двери
столпилось еще парочка не совсем знакомых мне людей. Они встали в
очередь в толчек, как бабушки в сберкассе за пенсией. «Просто, наверное,
я долго там просидел» - подумал и отправился на кухню, уж больно пить
хотелось. Битва за туалет меня миновала…

Вы никогда не замечали, что чем праздник веселее и долгожданнее, тем
будни, наступающие за ним, кажутся ужаснее и невыносимее. Разве нет?.. С
утра мы просыпаемся и понимаем, что праздник прошел, и наступила
обыденность, которая буквально растворяет нас в себе. А ведь было
столько надежд, столько ожиданий от этого события. Но, как обычно,
ничего особенного так и не произошло. Вот это, пожалуй, и вызывает ту
непонятную грусть, которая так часто нас накрывает своей липкой пеленой.
Пеленой отчаяния.

А у вас разве не так?.. Со мной так происходит постоянно. К сожалению.

Новый год – самый долгожданный праздник всей планеты! И вот я сижу в
кухне, пью зеленый чай и пытаюсь вспомнить, что произошло за последние
сутки, что делал Я?..

Итог: пропало пару эксклюзивных DVD с концертами Beatles, разбито
несколько дорогих бокалов, окурки торчащие из цветочных горшочков,
соседи посланы далеко-далеко нахуй, пёс мой с жутким перегаром и
удрученным взглядом (ха, я опять его напоил), танцы на заснеженной
крыше, звонки подружке в Австралию, признание в любви другой подружке…
Да-да, последнее, наверное, самое интересное! Честно говоря, если бы я
был трезв, то помнил бы все в мельчайших малюсеньких подробностях. И
вообще, не делал бы этого опрометчивого поступка. Но я, черт возьми, был
пьян, как пиранья зубаста.

А вообще…
Вообще, я действительно сомневаюсь, стоит ли оно того… Стоит ли вам
тратить свое безусловно «драгоценное» время, слушая мой, типа, рассказ.
Таких историй миллионы, наверное, миллионы судеб, миллионы концов этих
судеб.
Но, может быть, просто хочется так думать, что я хоть чуточку особенный.
И хотя бы немного правдив.
Ну, не знаю…

Если так и не передумали, я продолжу:

А подробности того новогоднего признания в любви я припоминаю весьма
смутно. Стою я в ванной (возможно как раз именного после этого я и
оказался в туалете), напротив меня моя знакомая модель Мари, с огромными
удивленными/удивительными глазами. И я со своими узкими, пьяными,
приобнимая ее за талию, говорю: «Люблю тебя, понимаешь?.. Люблю!»… Та в
свою очередь растерянно и понимающе кивает головой и, по-моему, резко
валит домой. Точно не помню.

«Смешно» - подумал я уже в кухне 1-го января, вечером, когда
восстанавливал все эти события. Даже чуть чайком не подавился, когда
неожиданно словил приступ смеха над всеми этими обстоятельствами. Над
всеми нами. Мне, кстати, редко бывает стыдно за то, что я делал. Чаще
всего я просто истерически смеюсь. Вот и все!..

Да и чего, блин, грустить, подумал я, глядя на три дорожки кокса перед
собой…

ME

Он сеял зло без наслажденья.
Нигде искусству своему
Он не встречал сопротивленья –
И зло наскучило ему…
………………………
Но кроме зависти холодной,
Природы блеск не возбудил.
В груди изгнанника бесплодной
Ни новых чувств, ни новых сил;
И всё, что пред собой он видел,
Он призирал иль ненавидел…
М. Ю. Лермонтов

Город пожирает тебя, обволакивая своим спокойствием. Окутывая. Трудно
этому сопротивляться, да никто особо и не пытается. Это совсем не
Москва. Это уже почти Европа… Город-сказка, город женской ласки. В этом
городе уже давно не осталось ничего святого. Ничего нежного. Ничего
честного. Но, не смотря, ни на что – это мой город. Каким бы он, мать
его, ни был.

Не спеша прогуливаться по моему ночному городу, дышать его нечестным
неоном и курить легкие сигареты…
Это здорово, это успокаивает.
Этот вечный неон…
Ахуительно.

Потому что вся дневная суета замирает и начинает мерцать другая, новая
жизнь. Идеальная. Ночной город возбуждает, и заставляет дышать тебя
как-то по-особенному. По-ночному… Порой это всего лишь мгновение, но
какое!..

А что такое город?..
Тысячи, миллионы судеб переплетаются в неповторимый узор. Значит город –
это узор?.. Нет одинаковых судеб, значит, и одинаковых городов тоже нет.
Так выходит?..

И вот в таком неповторимом узоре, одном из тысячи, из миллиона городов я
и живу. Теперь уже, вроде, вернее будет сказать, существую. Это
действительно, намного вернее, С-У-Щ-Е-С-Т-В-У-Ю.

Мне много есть, чего вспомнить. Веселого, светлого, невероятного, порой
ужасного, но запоминающегося. Миллион событий, которые сыграли со мной
свою игру…

Это моя территория, мой мир, моя сказка.
Мои тексты, мои мысли.
Все мое…
Все ужимочки и фразы, все повадки и манеры. И тебе, готов поспорить,
интересно узнать обо мне побольше. Верно?.. Потому, думаю, самое время
вам немного рассказать о главном герое, о центровом персонаже, о главном
в этой Вселенной Человеке, то есть…
обо мне.

***

Меня зовут Мэтью, и я не всегда был таким…
То есть, тем, кем я на данный момент являюсь, сделало меня время…
Время бутиков и бессмысленного пафоса, время голых и сексуальных тел,
время безумного идиотизма, идеологического пофигизма, время
кардинального изменения в мыслях, в одежде и появления стоящих клубов, а
не чебуречных, время перестановки ценностей, вперемешку с хорошим
образованием, время глянца в самом его рассвете, время неразделенной
любви. Это было еще тогда, когда я даже и не подозревал о том, что
бывают хорошие концы историй.
Историй, которые еще мне предстоит пережить…

Именно тогда я мечтал умереть лет в 30, обдолбанным LSD в хлам, в тачке
красного цвета. Это должен быть непременно мустанг, наверное.
Какого-нибудь 64-го года выпуска. И врубится в самый «приход» в
кирпичную стену того же цвета на скорости около двух сот в час. Но пока
я жив. И это никак не унимается в моей голове.

Меня зовут Мэтью…
Так пожелала назвать меня мама. И я ее люблю. Наверное, это единственный
человек, которого я вечно по-настоящему искренне любил, люблю и, само
собой, буду любить. Всегда. Потому что Мама.

Меня зовут Мэтью.
Странное имя если ты родился в России, не правда ли?.. Хотя в наше время
трудно уже этим кого-либо удивить. В наше время вообще трудно хоть
чем-то удивить. Так уж сложилось. Такая страна.

Меня зовут Мэтью.
И, пожалуй, я должен был родиться где-нибудь в Англии, наверное.
Помните, как в том фильме: «Англичане – алкаши! Хуже них только
ирландцы! Потому что продались алкашам!». Но я, мать вашу, родился в
России. И ничего тут не попишешь, блин. Хотя, наверное, морально я
Ирландец, чистых кровей… Продажная душонка, типа.

Меня зовут Мэтью.
А знаете, ведь я, вроде, не так плох, и даже вполне себе прекрасен.
Внешность и одежда предполагает, что я должен является вам по ночам
ангелом в костюме от Prada. Только вот дела обстоят далеко не так. Не в
смысле Prada.

Я Мэтью, и меня ненавидят всякие там псевдо-мажоры. Потому что я
раскусываю этих умников, как фисташки. Все эти их А6 и Lexus?ы RX 300 на
которых они манерно рассекают по городу принадлежат совсем не им, а тому
челу, который называет их «сыном» и он сейчас «на рыбалке» с друзьями.
Пидоры, они реально задвигают, что круты. Всю их вонючую псевдость я
вижу как на ладони.
Меня зовут Мэтью.

Меня любят девушки, но зачастую не те, кто нужно. А точнее, не так, как
мне нужно. А как мне нужно?.. Да я, если честно, и сам-то не знаю.

Я человек, который в курсе почем фунт лиха, и в моем истрепанном
временем бумажнике от Armani помимо хрустящих купюр, куча пластиковых
карточек, которые чаще используются не совсем по назначению. В общем, вы
понимаете…

Я люблю себя и реже кого-то из вас. Кого-то, кто может меня понять…
Таких ничтожно мало и они занесены в мою личную «Красную Книгу».

Меня зовут Мэтью.
Моя главная диета – слегка обжаренная конина (кто-нибудь в это
верит?..), помидоры в большом количестве и диетическая кола, еще кокаин
(а это?))). Короче, я, наверное, кретин. По крайней мере, в этом смысле.

Я качественный пиздабол, как вы, наверное, уже заметили, типа.
Я человек, который умеет врать, как дышать. Если ты мечтатель, я
вероломно проткну твои мыльные мечты-пузыри своей ржавой шпагой моей
ужасной реальности. Тут нет места чуду. Пожалуй, столько пафоса и
надменности мир еще не видывал. Хотя, я, конечно, могу ошибаться.

Меня зовут Мэтью.
Моя не пыльная работенка вполне мне нравится. Я ведущий журналист
глянцевого издания World of the Fashion. И я стоял у его истоков, мне
принадлежит львиная доля его становления. Все начальство это понимает,
потому особо и не выебывается. Куда им до меня?

Меня зовут Мэтью.
Я мистер Бренд, любитель дорогой одежды, элитного алкоголя, дорогих
наркотиков и качественных эмоций. Поэтому, наверное, я так часто мечтаю
умереть. Поэтому, наверное, меня нельзя понять-оправдать-любить… это
п-р-о-с-т-о НЕвозвожно!..

Меня зовут Мэтью.
И если не ошибаюсь, я, все же, пиздатый чувак! А я редко ошибаюсь. По
крайней мере, мне хочется так думать.

Меня зовут Мэтью…
Блядь, остановите кто-нибудь меня, уже, наконец.

Что я несу?..

***

Я не жру экстази перед каждой вечеринкой, я предпочитаю кокаин. КокаинО.
Хотя бы просто потому, что это, как минимум, круче звучит!.. К тому же
если ты дернул кокса, никто не обзовет тебя наркоманом. Так, блин,
просто не принято. И последнее, самое главное, если ты под кокаином –
значит, у тебя есть деньги. Да, черт возьми, мало того, что они у тебя
просто есть. Это нужно постоянно доказывать. Так, блядь, принято.

А Мэтью отличный парень и он безумно нравится всем этим клубным
прошмандовкам, и ему не к чему портить свой имидж употреблением «Е». И
он, как видите, этого и не делает.

Но как я уже говорил, обо всем по порядку.

Когда я был маленьким, родившимся в далеком восемьдесят втором… В год
собаки. Я стал почти гиеной, типа. Но пока я был малюсеньким и
беззащитным.
Но это только пока.

Да-да, не делайте такие удивленные глаза!.. Ведь даже такой подонок, как
я, тоже когда-то был маленьким. Так вот, когда я был маленьким, был
чудесным ребёнком… Волшебным и долгожданным. Это потом уже я стану
чистокровным мудаком. Это потом я разобью бутылку Dom Perignon об голову
той парижской проститутки только за то, что она во время секса наотрез
отказалась надеть ковбойскую шляпу и орать «Я-хууу». Это потом я стану
работать журналистом в модном глянце и буду вешать самую длинную в
истории человечества лапшу на ваши девственные и доверчивые уши. Это
потом я навешаю на себя кучу брендов и буду выглядеть, как рекламный
разворот в GQ. Это потом я буду рассекать по подиуму, и бухать X.O. в
гримерке с моделями. Это все будет потом.
Позже…

Но до всего этого я был примерным мальчиком, который во всем слушался
своих родителей. Магазины тогда продавали чипсы, которые были длинные,
как негритянский член и мало напоминали сегодняшний Lays. Страна
постсоветского пространства, страна постиндустриального могущества,
страна-пост.

Я любил сладкое и хлебные корочки, велосипеды и лимонад. Все как
полагается. Я не был ни умным, ни глупым, был «середнячком». Даже
каким-то чересчур, типа, неприметным. Всегда оставался в тени. И если бы
хоть кто-нибудь знал, какое коварное, хитрое и беспощадное животное
вырастет из меня…
Если бы хоть кто-то знал.

Может показаться, что я чересчур строго и предвзято к себе отношусь. Но
правильнее было бы сказать, что я просто впервые в жизни трезво
посмотрел на себя. И то, что я увидел мне не очень то понравилось.
Наконец-то стал честным сам перед собой. Вот только что-то от этого мне
совсем не становится легче. Ни на грамм. Ни на фунт.

Нет чувств. Только, пожалуй, одно…

Чувство такое, как обычно бывает, когда вспоминаешь, что полы дома не
помыты, и потому отправляешься спать, чтобы не пачкать ноги.
– Ты всегда отличался железной логикой, Мэтью!..

The best my nigga

Друг

– Послушай-ка это, - резко оживился я, сидя на кресле-качалке, и
принялся читать из книжки заинтересовавший меня эпизод:

«Он был хорошим сыном и, как все хорошие сыновья, по-настоящему любил
свою мать. На самом деле он совершенно боготворил эту женщину.
И все же он не мог заниматься любовью с ней; только не в присутствии
отца, сидящего и наблюдающего за ними.
Он вылез из постели и набросил халат, чтобы скрыть неловкую наготу. Идя
из комнаты мимо отца, он услышал, как старик сказал ему в след: "Да,
Эдип, твой ебаный комплекс налицо"…

– Сильно… Действительно сильно! А кто автор? – спросил Кирилл
– Ирвин Уэлш, чувак, Ирвин Уэлш, - ответил я.

Лучшие друзья должны быть у всех. В том числе и у мудаков. Странная
сентенция «лучший друг»…
То есть лучшее из того, что ты имеешь, так выходит, да?..
Как бы то не выходило, у меня такой имелся. Или я у него?.. Трудно уже
разобраться.

Как бы то ни было, мой лучший друг – Кирилл. Он всю мою жизнь был рядом,
в прочем, как и сейчас. Я так давно его знаю, что теперь даже сомнения в
том, что он мой лучший друг кажутся нелепыми. Кирилл – это бренд во
всем. Абсолютно во всем. В одежде, в музыке, в прическе, в девушках, в
словах, мыслях. В нем нет ничего ширпотребного, все глянцевое…
Даже похмелье. Даже.

Я познакомился с ним еще, когда учился в школе. В то время… А вообще,
черт с ним с тем временем… Мне сейчас настолько невыносимо, что как-то и
не хочется об этом. Пусть будет просто «познакомились в школьные годы»,
договорились?..

Честно говоря, до сих пор не могу взять в толк, откуда мы с ним
постоянно доставали деньги, когда были юнцами. Не понимаю и все тут.
Потому что именно с ним мы, не отказывая себе в любом дорогом алкоголе,
шлялись по всем модным клубам и прочим развлекательным заведениям
города. Покупали все, что нам тогда, как кровь из носу было нужно, а на
самом деле сливали cash на всякую чушь. В те, еще совсем юные года мы с
неудержимой скоростью обрастали знакомыми, приятелями, друзьями. Кто-то
из них со временем отшивался, кто-то отстранялся сам, ну а кто-то из них
до сих пор с нами. Так, по-моему, бывает у всех. Жизнь…

Мы с Кирюшей (так его обожали называть девушки, а он и не противился
особо) гоняли по всякого рода закрытым тусовкам на море, в особняки,
дачи, мы были везде. Крутили краткосрочные романы и гуляли напропалую.
Одним словом это было наше все. Наша жизнь.
Наш Style.

Вспоминается, как мы с ним однажды после очередного гудежа (где, уже,
честно говоря, и не припомню) просыпаемся у меня дома. Мы лежим на моей
огромной кровати, а с нами еще две мадамы. Короче вчетвером отсыпаемся
после тусы. Просыпаемся мы оттого, что меня начинает будить моя мама.
Она меня неистово трясла, а я труп-трупом даже глаза не открывал. Я
просто не мог. Зато первым проснулся мой лучший друг. Моя родительница
так в лоб его при этих девках и спросила: «Кирилл, где вы их взяли?». Он
не спеша оглядел кровать и мудро так ей ответил: «Здрасти, тёть Ир!»...
Довольная ответом мама поспешно удалилась. У нее, кстати, всегда был
этот дар, вовремя уходить, не докучать…

Хотя, стоп!..

Был у меня раньше еще один друг…
Стас... Он жил в одном подъезде со мной, этажом ниже и был намного
старше меня. Это было еще тогда, когда я жил с мамой. Он уже оканчивал
школу, когда я только пошел в нее. Нереально добрый и милый человек.
Настоящий брадобрей. Моя бабушка и мама очень его любили, просто
боготворили. И не мудрено, ведь было за что…

Он всегда кому-то помогал, неважно кому. Не знаю, может, у него было
такое необычное хобби. И я даже представить себе не могу, кому бы он мог
не понравится. Мне казалось, что таких людей просто не существует в
природе.

Но, то, как я Стаса потерял, даже сейчас вызывает у меня отвращение к
этому ущербному миру и к жалким людям живущим вокруг меня. Той далекой
зимой, в день рождения своей подруги Кати он, как водится, выпил, и
чтобы не обременять ее родственников, маму и папу, решил пойти домой в
двенадцатом часу. Путь от нее до нашего с ним дома не был далеким, но
лежал через озеро с кучей дачных домиков по периметру. В общем, минут
двадцать ходу.

Нашли его утром возле колодца. Какие-то варвары его раздели и облили
водой из того самого колодца. Как потом говорили, что умер он быстро, но
смерть его была ужасна. На таком лютом морозе он превратился в ледяную
глыбу меньше чем за минуту. Одним словом, «смутные девяностые»…

Бррррррррр… Я и по сей день нахожусь в шоке от такой ужасной смерти. От
такой дикой, от такой бессмысленной. Позже я, конечно, уясню, что
бессмыслице в жизни всегда есть место. У нее всегда забронировано место
в салоне первого класса.

А потом, спустя год, я переехал и определенно почувствовал явное
облегчение. Сменил школу и, так сказать, друга. Лучше бы я сменил
голову. Жаль, что человеческий мозг нельзя форматировать.
Или можно?..

В общем, теперь у меня был Кирилл – тот человек, который, пожалуй, знает
меня предельно хорошо. У каждого из нас, само собой, имеются какие-то
потайные стороны, секреты. Но, тем не менее, он лучше всех осведомлен о
моей персоне. Даже, наверное, больше, чем мама. Да это и не удивительно.

Так что, мой лучший друг – Кирилл. Возможно потому, что он такой же
подонок, как и я.
Один в один.

***

– Алло!..
– Мэт, почему домашний занят? Ты что, опять, блин, в Интернете?..
– Мам, ты что ли?..
– Нет, бля, Лайза Минелли!..

Знакомьтесь, это моя Маман! И еще один ее дар, поднимать настроение
одной только фразой, когда кажется, что уже не поможет ничего.

Она частенько меня веселит. И может даже чаще, чем нужно. Хотя мне
определенно все больше и больше начинает нравиться ездить с мамой, когда
она за рулем. Это, блин, что-то, поверьте. Гоняет она, как шальная и еще
успевает материться на других таких же. Обычное для неё дело. Но она
делает это весьма поэтично.

Так, допустим, на днях, подъезжая к пешеходному переходу, она стала,
само собой, притормаживать. Потому, что дорогу стала переходить какая-то
манерная краля. Наша машина остановилась уже полностью. А эта краля так,
не спеша, шурует себе перед нами. Мама, не отводя от нее недовольного
взгляда, выдает в эфир: «Мы, бля, идем или плывем?.. Манда ты ушатая!».
Дает резко газу и сразу на тормоз. Дернулась, в общем. Типа припугнула.
Та мадама истерически запищала и убежала с перехода. Смеясь от души, мы
поехали дальше.

Еще моя мамуся нахваталась от меня некоторых словечек и стала с
легкостью активно их использовать. Одно из выражений она часто
употребляет в адрес наглых таксистов, которых она, by the way, на дух не
переносит. Одним словом, когда очередной таксист пытается ее подрезать,
звучит примерно следующее: «Ну, куда прешь, дятел ты недоразвитый?». Я
тем временем катаюсь от смеха.

А вообще, моя мама очень сильный волевой человек. Но такой она была не
всегда…

После смерти отца у нее просто не оставалось другого выхода. У нее на
шее висел маленький я, и ей нужно было где-то доставать деньги.
Постоянно. Намного больше, чем прежде. Спустя несколько лет она сильно
изменилась. Это я понимаю только сейчас. Она стала жестче и могла
построить любого. В абсолюте. Поставить его на место и, если
потребуется, раздавить… По знаку зодиака она, кстати, лев. Вот только
одного человека она так и не смогла обуздать – меня.

Однажды я позвонил ей и «разрыдался». Помню, как это было… Никогда не
ожидал от себя такого. Ведь я уже так давно не плачу. Выходит, что не
такой я и толстокожий. Даже вполне себе ранимый. Такой же, как и все вы.

Я тогда не плакал, но был на грани, голос выдавал мое критическое
разочарование. Безумие какое-то.

По-моему, мама тоже сильно растерялась, ведь она не видела моих слез, и
не слышала мой плачь еще с тех пор, как я посещал детский сад. А тут
такая истерика, с ума сойти. В общем, она тоже не ожидала от меня таких
фокусов.

Я вообще, в детстве мало плакал. Свои последние в жизни слезы я запомнил
навсегда. И на то были особые причины…

Помню…

Девяносто первый год, смутный он был для меня, аж уписаться можно.

Помню как сейчас. Мама по пути к очередным гостям (а мне тогда было лет
девять, наверное) сообщила мне «новость»…

Так, знаете, просто… Что-то из серии: «Ты почему вчера так долго не
ложился спать?.. Видишь, теперь весь день сонный ходишь… Бабушка
сказала, что ждет тебя завтра в гости. Что-то тебе там приготовила…
Кстати, папа умер…».

К бабушке, само собой, я не поехал…

Мальчики 9-летнего возраста обычно не обладают высоким ростом. Мама шла
обычным размеренным шагом, а я торопился за ней поспевать. Я помню те
восемь шагов после ее последней фразы. Каждый шаг был медленнее
предыдущего. Ровно, как и мои шаги, время тоже замедлялось.

Мальчики 9-летнего возраста еще не имеют представления о взрослых
шутках.

Первый шаг…

Второй.

Третий. Может вот он какой, «взрослый юмор»…

Четвертый. А почему мама не говорит: «Шутка!»? Я бы понял, я бы простил
ей эту неоправданную жестокость. Эту дикость.

Пятый. Еле иду. Мама тоже притормаживает.

Шестой. Она смотрит на меня более пристально, изучает. Ну почему она
не говорит: «Шутка»???

Седьмой. Где, черт возьми, это сраное слово «шутка»?????? А может…

Восьмой. Остановка… «не шутка»…

Все рухнуло.

Слезы от Dior, плачь от Ferre и грусть. Наверное, от Yamamoto.

Мальчики 9-летнего возраста умеют плакать навзрыд.

Мальчики 9-летнего возраста не имеют понятия, что такое жизнь, а тем
более смерть.

Мальчики 9-летнего возраста обычно не готовы к таким новостям….

Больше Мэт не плакал никогда.

Никогда.

То есть, конечно, плакал. Само собой. Даже рыдал. Но как-то про себя.
Внутри себя. Слезы никогда не вытекали из его зеленых глаз…

Его зеленые глаза, скорее всего, не для такого были предназначены.

Они должны были увидеть «жизнь»…

***

Не знаю, какую роль сыграло со мной то, что я пережил за те страшные
восемь шагов. Но что-то точно переменилось. Навсегда. Может, именно
тогда я и повзрослел. Кто знает?.. Если верить цитате из одного фильма:
«Человек становится взрослым, когда понимает, что может умереть», то
так, наверное, и вышло. Я жутко повзрослел. Раньше времени. И даже
смерть Стаса после этого не производила на меня особого эффекта. Да, я
понимал, что это ужасно. Но ощущение больше походило на то, что я просто
потерял какую-то свою «вещь».

Новость о гибели отца навсегда меня изменила.

Еще я не знаю, правильно ли моя мама поступила со мной. Думаю, что все
же правильно. А какие еще варианты?.. «Твой папа уехал в командировку.
Надолго». Или «Папа стал путешественником. И сейчас он на северном
полюсе». Нет, определенно, мама сделала правильный выбор.

Все мои одноклассники, само собой, сразу же все узнали. Конечно же, от
своих родителей. Думаю, их ЖИВЫЕ родители так им и сказали: «Послушай,
Катя/Даша/Маша/Егор/Андрей/Степа, у Мэтью погиб отец. Смотри, не вздумай
его спрашивать об этом!». И именно поэтому первый вопрос, который эти
Катя/Даша/Маша/Егор/Андрей/Степа мне задали, был «А что у тебя с папой
случилось?». Честно говоря, после тех восьми шагов я, кажется, уже был
готов перенести все, что угодно. В том числе и такой вопрос, в лоб.
«Умер», - отвечал я сухо. При этом я смотрел им прямо в глаза. В самые
их неподготовленные к такому зрачки. Больше вопросов не следовало.
Вопрос в лоб – ответ, нахуй, туда же. Именно в том возрасте я и понял,
что можно издеваться над людьми и их психикой, даже когда по факту ты в
минусах.

Теперь я жил без отца. Мама была мне всем… Человек, который, был мне
ближе всех. Человек, роднее которого нет. Не было. И не будет никогда.
Человек, который меня родил. Человек, который меня любил. Человек,
который мне сообщил «новость».

И самое ужасное, что через несколько лет я не останусь у нее в долгу.

В смысле «новости»…

***

Иногда мне нравились блины, которые по утрам готовила мама. С бабушкиным
вареньем, само собой. Они всегда были чудесны, «спелые», с пыла с жару,
они мне всегда безумно нравились. Это было еще одним приятным
воспоминанием из моего детства.
Детства.

Вообще, детство, как таковое у меня было довольно красочное. Ну,
серьезно… Даже после смерти отца… Мама несколько раз увозила меня на
каникулы на различные там курорты, баловала подарками. Да только
детством это можно было назвать чисто формально, поскольку внутренне я
уже был взрослый.

Тогда, кстати, я, не спеша и стал осваивать великое искусство вранья.
Нужно заметить, у меня сразу стало это очень даже неплохо получаться.
Мой дядя from Odessa, был конченым внутривенным торчком и на моих глазах
он «кончился». Но до этого он мне показал пару «движений», пару
выражений лица и все такое, при которых тебя никогда не запалят!.. Его
так и не запалили, он просто умер.

Такой, как вышло, у меня был врожденный талант. Пиздаболить. Жаль, что я
не смог этот свой талант использовать во благо отечества, типа.

Такой же, блин, косяк и с Богом…

Поясню:

Быть может, в те далекие Вифлеемские, или какие там, времена на Земле
был еще более гениальный, намного гениальнее, чем я, врун, который и
замутил этот жестокий развод. Нет, ну действительно, неужели есть из вас
кто-то, кто на самом деле верит в некого дядю, который все видит, но
почему-то нихуя не делает?..

Бог и его огромная игра, монополия, блин, с живыми людьми. Стратегия,
мать ее, в которую этот некий Бог режется с утра до вечера почем зря.
Миллиарды ходов и решений. Навороченная, короче, игра.

А еще, я все чаще прихожу к выводу, что Бог – это самый крутой на Земле
бренд. Но Господь – не товар, потому он и шикарен, как имя. Ему никогда
не понадобиться ребрендинг, ренейминг. Он сам по себе.

А вообще – это, опять же, лишь мое мнение. И если честно, то религия –
тонкая штукенция. И я стараюсь никогда ее не касаться. Даже чуточку… Я
чаще живу по принципу «даже если ты не веришь, это не значит, что не
может быть иначе… Не стоит осуждать чужую веру»… Ключевое слово –
«чужую». Вот что я об этом думаю. И думаю это как минимум – правильно.

Кстати, должок я маме все же отдал, и так сказать, даже с процентами…

Своего рода обменялись с мамусей любезностями… А ведь на дворе уже
тысяча девять сот девяносто второй. И вот опять этот ужас… Второй.

Я в шоке.

«Должок» - звучит, как в той сказке, как-то почти иронично, но на самом
деле веселого тут мало. Как сейчас помню, тот телефонный звонок с
вопросом «А мама твоя дома?». Ее, само собой, не было. Тогда она
постоянно поздно возвращалась с работы. Я уже мог справедливо
претендовать на звание «взрослый», хотя бы по количеству лет мне. Но,
какого черта, судьба мне опять преподносит такой «сюрпризец». Покрепче
того, «восьми-шагового» И что я такого сделал? Пожалуйста, объясните!..

– Так нет мамы дома?.. – третий раз подряд в трубке прозвучал вопрос.

– Да нет, я же говорю. Она еще не работе. Поздно приходит, - устало
повторил я ответ.

– Ясно… Мэт, ты послушай… - слово «послушай» звучало как-то
подозрительно.

– Ну…

– Бабушке сегодня стало плохо… Мы вызвали скорую. В общем, она умерла…

– … (у меня просто не было слов)

– Ты это… Маме скажи, хорошо?

– Я???

– Да!..

Ну, бля, вообще Пиздец! Нет, слабо сказано!.. П-И-З-Д-Е-Ц!!! «Бабушка»,
о которой шла речь по телефону – ни больше, ни меньше – мама МОЕЙ МАМЫ!

Ну и как я об этом ей скажу?.. Я как ей это, блин, сообщу? КАКИМ
ОБРАЗОМ?.. Каким голосом, просто как?..

Как я и говорил по телефону, мама пришла очень поздно. Я уже лежал в
своей кровати. По сценарию давно уже должен был храпеть и видеть веселые
сны. Но я не спал, просто лежал в темноте и думал над всего одним словом
– «Как?..». Потому, как мама открыла дверь и как зашла, я понял, что она
очень уставшая. Я решил отложить духовную «казнь» до утра.

Ну не мог я так сразу. Снять с предохранителя и ебануть по ее святой
душе в упор. Это же самый мой родной человек. Она дорога мне. Мама, я
люблю тебя, не смотря ни на что!..

Рано утром я проснулся от ее шебуршания на кухне. А она уже собиралась
на работу.

Еще сонный, я выполз на кухню, к столу… Мама, напевая себе что-то под
еще ни о чем не подозревающий нос, уже собирала сумку и была почти
готова. Причем, прошу заметить, она была просто в шикарном настроении.
Блядь! Ну и как мне это сделать?..

– Ты чего это так рано проснулся, сынуля?

– Да так… Просто… - пробубнил я. «Сынуля?» - значит настроение у нее
намного больше, чем шикарное. От этого мне стало еще тошнотворнее. Мне
захотелось блевануть ненавистью ко всем этим обстоятельствам. Желчью из
страха и боли.

– Ну ты даешь! – улыбнулся ангел.

«Мааааамаааааа! Ну, зачем ты так?.. Я чувствую себя убийцей! Твоим.» -
метались мысли в моей голове.

Я только хотел открыть рот и сказать очередное вводное слово, как
зазвонил телефон. Мама взяла трубку: «Да… Да-да, уже готова! Машина
подъехала? Тань, все я выхожу… Да, бегу-бегу».

– Мэтью, погуляй с собакой, а то я не успеваю! – накидывая одновременно
куртку и сумку на плечо, мама побежала к выходной двери.

– Мам!!!

– Что? – остановилась она.

– Постой, мне нужно с тобой поговорить…

Она подошла ко мне уже в куртке, но сумку пока держала в руках. Она так
бережно ее держала, как новорожденного младенца. Сумка-младенец Gucci, я
вспомнил, - это мой подарок на последнее восьмое марта.

– Что случилось?.. – милая, святая улыбка, к сожалению, не сходила с ее
лица.

– Не торопись, присядь…

– Мэт, но я опаздываю!..

– Мам, - оборвал я ее на полуслове, - мне нужно с тобой поговорить!
Пойми, нужно…

– Хорошо… - она как-то успокоилась и, не выпуская сумку из рук, села
напротив меня.

– В общем…

– Господи, что там у тебя случилось?.. Ну… Говори уже!

– В общем… Вчера позвонили… Бабушка… умерла.

Если хоть кто-то в страшном сне, в кошмарах, в мыслях, где угодно видел,
как рушится вселенная, как она распадается на все эти ебучие
ионы-протоны, он, наверное, поймет меня … Глаза. Ее голубые чистые
глаза, сияющие жизнью, в одну секунду стали серыми и мертвыми. Румянец с
лица просто нагло свалил, посчитав, что сейчас он уж точно не нужен.
Морщины… Готов поклясться, секунду назад не было ни одной. Зато теперь
они закрывали буквально все ее лицо. Появились седые волосы. Ее руки
ослабли, и сумка глухо упала на пол.

И еще… Самое страшное. Это промежуток от того, как я видел ее голубые,
прозрачные.

Потом серые сухие.

Потом влажные.

Потом мокрые.

И слезы-слезинки…

Как будто морщинки, которые только что появились, выступили в роли
водопровода. Слезы текли по ним. Одна за другой.

Одна за другой…

Не знаю, может она, как и я когда-то, тоже ждала, что я скажу: «Шутка».
И она мне все простит, ВСЕ! Но я был уже взрослым и освоил шутки
взрослых. Таковые в их репертуаре не значились, это была правда…

Еще прошло секунды две, которые тянулись, как часы, перед тем, как я
услышал ее плачь. Dolby Surround по ушам и по сердцу. Я не знаю, что
делается в таких случаях. Меня не обучили, не подготовили. Я был просто
не готов к такому. Я просто ее обнял, но плакать уже не мог. Не умел. В
душе со скрежетом рвались струны, но я не пролил ни слезинки. Я не мог
усугублять и без того тяжелую ситуацию.

А потом этот нечеловеческий крик… Мама кричала через слезы, мои объятия
и эмоции: «Мааамочкаааа!». Я думал, что сойду с ума…

«Я не знаю. НЕ ЗНАЮ! Н-Е-З-Н-А-Ю! не знаю, что делать!» - вот что
крутилось в моей голове. Если можете, поставьте себя на мое место. И
тогда вы все поймете. Наверное. Если вы не конченый ублюдок, конечно.

Мысли прервал телефонный звонок. Мама уже без иронии и шуток, как будто
на проводе была сама смерть, прокричала: «Але?!.. Тань, я никуда не еду…
У меня… Мама… Мама у меня… Умерла!!!». И бросила трубку на пол.

Само собой она никуда не поехала. Она несколько часов сидела на месте, в
исступлении, не реагировала на звонки, и даже не двигалась. Все это
время я тоже не отходил от нее. Это был самый долгий и самый сложный
день в моей жизни.

И скажите, господа умные, как после этого всего верить в бога?.. А? Как?

Знаете, а ведь я мог подарить своей маме еще один день с живой «ее
мамой», всего лишь промолчи я. Еще целый день без боли и страдания. В
иллюзии благополучия, но без боли. Оттянуть хотя бы на день эти её муки.
Эти переживания. Я сам решал, как тому быть. Сам. И я решил ее не
обманывать.

В тот момент я был гораздо сильнее бога…


Ведро, розы и тортик…

Школьные годы – самая отрадная, беззаботная и светлая пора.

А вот и хуй!..)))

Все оттого, что почти все мои одноклассники были кончеными остолопами.
Не побоюсь этого слова, кретины. И я, в свою очередь, проведи в школе
еще пару-тройку лет, стал бы таким же. И не было бы пути обратно. Точка
невозврата была бы пройдена. Кстати, огромное спасибо тому прекрасному
человеку, который решил, что хватит с них, школьников, и одиннадцати
лет.

Потому что уже к одиннадцатому классу я даже стал искренне верить, что
вот именно ТАК надо жить, мыслить и вести себя. Как они. Зато теперь я
просто смеюсь над ними. Они настоящие, истинные, кристально чистые
мещане.

Хотя попадались в этом ужасе и вполне себе адекватные люди. Их было
ничтожно мало, но они были.

Таким как раз был мой одноклассник Андрей Козлов, распиздяй высшего
пошиба. Вдумчивый и дерзкий. В общем, он был молодцом. Был настоящим.

Помнится, когда приближался тот знаменательный для всех чикс планеты
праздник, восьмое марта, наша классная руководительница по этому поводу
собрала нас, парней, в своем кабинете.

– Мальчики, скоро восьмое марта!.. Вы случайно не забыли? - с ехидной
улыбочкой изрекла она.

– Угу… - протяжно провыло стадо моих одноклассников.

– Так вот, (пауза) надо собрать деньги и купить подарки. Давайте сделаем
девочкам сюрприз! - «классная» не могла собой не нарадоваться.

– Давайте… - еще более протяжно проурчало стадо.

– Отлично!.. Кто будет этим заниматься?

Парни сразу все заулыбались и стали переглядываться. В их глазах явно
читалось «Нахуй надо!».

И тут за какие-то доли секунды у меня появилась шикарная идея.

– Ну, давайте мы с Козловым этим займемся! - быстренько произнес я.

Андрей, стоявший ближе всех к выходу, резко оживился, округлил глаза и
произнёс что-то типа «ээээээ на….». Стадо же заулыбалось еще
интенсивнее…

– Мы с Козловым!- повторил я еще увереннее и твердо.

– Отлично, Мэтью и Андрей! Решено!- констатировала довольная собой
руководительница.

Мы все вышли в коридор, и ко мне сразу же подбежал Андрей. Его глаза
были выпучены до предела, он явно был немного расстроен.

– Мэт, ёб твою-то мать, ты чё творишь? Да нахер нам это все надо?

– Не пожалеешь, поверь мне!- успокоил его я.

Мы шли на урок, а по пути я ему все рассказывал. По ходу моего монолога
он все больше и больше расплывался в хитрой улыбке. Я был уверен, что
моя идея ему понравится. Метрах в пяти за нами плелось стадо и хихикало
над нами, как чертовы гиены. Дурачки, вы бы ахуели, если бы знали, что я
задумал…

Уже на следующий день у нас с Андреем была приличная сумма денег.
Одноклассники постарались сдать деньги оперативнее, наверное,
сочувствовали нам. Приматы, жалкие рептилии.

Классный руководитель посоветовала нам самый простой вариант, какой в
принципе я и сам уже хотел осуществить. Купить огромный торт, цветов и
шампанского. Посидеть в классе, попить чай с тортиком, насовать девочкам
бананов в уши типа «вы самые красивые и хорошие…» и гордо запить все это
дело шампанским. «Очень хорошая идея!»- подлизисто подытожил я. Классная
опять довольная собой отправилась в учительскую.

Я знал, что у Андрея сестра подрабатывает в какой-то фуфельной пекарне.
Потому за два дня до праздника мы отправились к ней. Та в свою очередь
из остатков кремов, безе, еще чего-то, от тех тортов, которые пекарня
делала на заказ, сотворила НЕЧТО. Короче намешала какую-то фигню!
Приправила соответствующей надписью «С 8 марта!!!» и напоследок
добавила: «Сутки подержите в морозилке, а за день до праздника
переставьте в холодильник! Иначе, бля, развалится! Ясно?». Мы понимающе
кивнули и понесли домой это творение. Уже выходя из пекарни, Андрей
крикнул своей сестре:

– С наступающем, типа!..

– Пошли вы! - улыбнулась она в ответ.

В этот же день мы пошли на торговую базу и прикупили по дешевке
несколько бутылочек шампанского. Хотя сначала было нихеровое искушение
взять в палатке просроченные вина, куда уже накопилась внушительная
очередь местных алкашей. Но, подумав, что эту бормотуху пить придется и
нам тоже, всё же остановили свой выбор на шампанском.

Отлично! Теперь у нас было два ингредиента из трех. Оставалось, пожалуй,
самое сложное и важное – цветы. Если учесть, что у нас в классе девочек
почти в два раза больше, чем нас, парней, то основная часть наличности
ушла бы на розы. Это нас совсем не устраивало. И вот тут-то и начинается
самое интересное…

Следующим утром мы сели на троллейбус, у которого на маршрутной табличке
хитро красовалась надпись «ул. У. Громовой – Городское кладбище»…

Ехали мы долго, но всю дорогу улыбка не сходила с наших подлых лиц. Я
что-то рассказывал Андрею, а он в свою очередь кивал и крепко сжимал в
руках пока еще пустое ведро…

До сих пор я с улыбкой умиления вспоминаю, как потом одноклассницы
искренне благодарили нас с Андреем за торт, шампанское и ЦВЕТЫ. Они все
утверждали, что кладбищенские розы стояли у них ДВЕ НЕДЕЛИ!!! Мы же, в
свою очередь, кивали и говорили: «Девчонки, да не стоит благодарности,
это же ВАШ праздник!».

В итоге, мы мало того, что не скинули ни копейки, так еще и здорово
наварились. А эти дуры до сих пор не в курсе…

***

В конце десятого класса (1999 год, мраковый, готичный и нелепый) мы с
моим одноклассником, на тот момент, как вы уже поняли, по
совместительству другом, Андреем Козловым стали ходить по секонд-хендам.
Одежду мы никогда не покупали, мы ее воровали. Каждый день мы с Андреем
приходили в школу в новом наряде. Чаще всего это было полнейшее барахло,
но попадались и довольно сносные вещички. Это неплохо выделяло нас с
Андреем из толпы клонов, коими являлись все окружающие. Потому что если
кто-то приходил в школу, допустим, в новой кофте, и она нравилась
остальным, то было нетрудно догадаться, где она была приобретена. В те
годы все отоваривались на рынке. Бутиков, в широком понятии этого слова,
еще не было. В общем, примерно через неделю абсолютно в такой же кофте
ходила уже вся школа. Ходила до тех пор, пока не появится что-то новое.
Там же, на рынке.

Молодежь тогда совершенно ничего не смыслила в моде. Никто понятия не
имел кто такие Дольче с Габбаной, и что за тетка эта Прада… Некоторые
слышали, разве что, только о Версаче. Да и то из-за оного дерзкого
убийства. А о том, что существует мадмуазель Донателла с такой же
фамилией, сестра убиенного Джанни, которая приняла управление известным
Домом, никто слухом не слыхивал. Честно говоря, я об этом тоже ничего не
знал. Это сейчас каждый второй школьник мини эксперт в fashion
индустрии. Тогда все было совершенно иначе. Одним словом, именно в те
времена я и начал немного разбираться в брендах.

Наверное, где-то там, тогда, в одной из куч секод-хендовского хлама мы с
Андреем и похоронили нашу дружбу. Поставив на могилу маленький артефакт
с надписью «До востребования», престали общаться. Все произошло как-то
безболезненно. Не было никаких обид, предательств, в один момент мы
просто прекратили видеться. Каждый пошел своей дорогой. Вот собственно и
все.

Так часто бывает. Человек просто теряет интерес к другому. И даже не
потому, что кто-то лучше, а кто-то хуже. Кто-то умнее, а другой глупее.
Нет. Просто оборвали связь. У кого-то это происходит реже, у кого-то
чаще.

А у меня постоянно.

Постоянно…

Всегда.

***

Одним словом, когда я учился в школе, был словно в коконе, который с
треском лопнул, когда я ее, наконец, окончил. Yeaaaaah! Слава богам. Я
как будто вылез из мрачной и сырой темницы на свет. Свет казался мне
таким ярким, что мне приходилось сначала слегка щуриться. Но глаза
быстро привыкли. Передо мной открывались новые неизведанные и необъятные
просторы. Открывалась жизнь.

А в школе я учился так себе. И если бы моя учительница русского языка и
литературы знала, что вскоре я стану работать журналистом, то, как
минимум бы рухнула на свою, видавшую жизнь задницу. Всю мою школьную
жизнь я слыл как безграмотный сапожник. Выше тройки за сочинение никогда
не получал. Сам не могу взять в толк, как это вообще вышло.

Но, тем не менее, именно после школы у меня проснулся талант к
словоизложению и желание читать книги. Брет Истон Эллис, Пелевин,
Сорокин, Елизаров, Ирвин Уэлш, Паланик, Кафка и многие другие подобные
психи порядочно на меня повлияли. Но сначала друзья мне подсунули
Фредерика Бегбедера «Любовь живет три года» добавив: «тебе точно
понравится». И мне действительно понравилось, как пишет этот французский
пижон. Теперь появился еще один пунктик, почему мне можно было любить
эту ля местность, любить Францию.

Все эти загадочные ресторанчики, с малюсенькими столиками и утренними
круасанами. Трюфеля и Dom Perignon, Елисейские поля, которые почему-то
ничего общего с полями не имеют. Бесконечные бутики и модели, вечно
спешащие на кастинги, Куршевель и Сан-Тропе. Пьер Решар и Марлон Брондо.
Этот вечный Paris, Paris и его знаменитая башня, ну и, само собой,
плевки с нее на головы ничего не подозревающих парижан. А какие там
проститутки!..

Прекрасная страна, верно?

***

Помню, когда через два года после окончания школы меня в прямом смысле
занесло в журнал World of the Fashion. Хотя ведь я ни черта не смыслил в
журналистике. Зато был неплохо осведомлен о моде, как таковой, был
хорошо знаком со всеми директорами местных модельных агентств города,
менеджерами и самими моделями. Поскольку давно крутился в этой каше. Все
потому, что сразу после школы моя подружка, а ныне успешная модель Лера
Funny притащила меня в модельное агентство. Я легко соглашался на
всякого рода авантюры. И тогда я тоже быстренько согласился. Да и чего
было терять?

Модельное агентство называлось ModusVivaldis. Точнее сказать это был
филиал московского агентства. На тот момент оно было самое успешное в
моем городе. На тот момент и я был успешен. Я нравился людям, вызывал
симпатию. И мы создали, так сказать, тандем. Но об этом чуть позже.

И вот. В редакции журнала меня встретили довольно дружелюбно, даже с
неким интересом. Я удивленный таким приемом, врать не стал, и рассказал
все, как есть. И о том, что не журналист я вовсе, более того, никогда им
и не был. Но у меня есть огромное желание, и, черт возьми, по-моему,
этого достаточно!..

Мне поверили… Хотя, может быть, меня взяли как раз из-за моих контактов
и знакомых из fashion индустрии города. Видимо это им тогда было на
руку. Потому что журнал только начал издаваться, и весь персонал
издательства на тот момент, если честно, совершенно не петрил в моде.
Ну, пожалуй, только кроме творческого редактора, Натальи Ответкиной.

Я должен был, наверное, выступить в качестве некого катализатора
профессиональности издания. По их задумкам, типа. Но они не знали, что
пригрели на груди змею. А змеи иногда кусаются.

Как бы то ни было, тогда мне дали задание. Написать пробную статью, так,
ни о чем. Как сейчас помню, насколько я старался и пыхтел над этой
статейкой. Но она так в журнал и не попала, зато теперь я был принят в
ряды World of the Fashion официально. Тогда я искренне был рад такому
моему жизненному раскладу.

И именно в тот момент настала одна из величайших и длиннейших белых
полос в моей жизни. Статейки клепались, руководству нравились, ну, и мне
заодно. В журнале я познакомился с отличными людьми: творческий редактор
Наталия Ответкина (милейшая женщина), которая стала мне учителем и
второй мамой, молодая и симпатичная редактор Жаннет, которая поднимала
настроение тем, что позволяла прикалываться над собой, и журналист Аня
Киселева. Последняя через некоторое время даже стала мне хорошей
подругой. Возможно потому, что в голове у нее постоянно что-то
«взрывалось»!.. Она ненормальная в хорошем смысле этого слова. Именно с
Аней я понял, а главное испытал на себе, что такое трэш-вечеринки. Она
открыла для меня япошек Мураками и современное искусство во всех его
проявлениях. Именно она в новогоднюю ночь, когда мы огромной компанией
тусовали в охотничьем доме, ни с того ни с сего, схватила меня за руку
и потащила к морю. Куранты час назад пробили свои положенные двенадцать,
потому мы с ней были уже навеселе. Аня тащила меня за руку, спотыкаясь о
шишки и ветки хвои. Снега было совсем немного, свежий морозец резво
обдавал лицо. Я все не мог понять, куда она меня тащит.

– Мне нужно очистить душу!.. Я слишком грязная после этой ебаной
Америки. (она как раз только вернулась со штатов, где по ее словам
вкалывала, как лошадь проклятая)

– А я-то зачем нужен? – не понимал я.

– Одежду подержишь…

В общем, я держал одежду, стоя на заснеженном балтийском берегу, пока
она «очищалась», купаясь нагишом в холодном море под луной! Я даже не
пытался ее остановить, потому что уже хорошо ее к этому моменту знал –
это бесполезно.

Как только со словами «Я опять девственно чиста!!!», Аня вылезла из
моря, я быстро накинул на нее одежду и потащил в сауну отогреваться. Всю
дорогу она бубнила мне своими окоченевшими губами на ухо что-то из
серии: «Я как будто заново родилась…». Она была счастлива… Она была
чиста. По крайней мере, для меня.

И даже не простыла…

Святая.

***

В общем, в журнале все было довольно неплохо. Этот период моей жизни у
меня определенно удался.

Теперь я узнал что такое «киросинить и корогазить» (типа, выпивать),
местные сленговатые словечки. Плюс, я, как говорится, творчески рос над
собой. И над остальными, думаю, тоже. И это меня не могло не радовать.
Куча девочек-моделей, ублажающих меня во всех смыслах этих слов, желали
оказаться на страницах журнала. Я выбирал. Еще я выбрал красивую с
красивыми людьми жизнь. Я был самопровозглашен, самовольно коронован. Не
хватало только, пожалуй, салюта в мою честь. Или он даже был… Не помню.

Первое разочарование я неожиданно ощутил только через полгода работы в
глянце. Ну, ведь не может же все быть так хорошо… Так не бывает.

Издателя нашего журнала никто не любил. Ни те, кто с ним работал, ни
подчиненные, ни даже те, кто просто с ним разговаривал. Мерзкий тип. Но
у меня с ним была особая антипатия. Особенно она обострилась, когда он
увидел меня на одном из закрытых приемов, посвященном банкирам. Туда
меня пригласила одна моя хорошая знакомая, которая являлась владелицей
некого модельного агентства. К тому же на приеме было множество моих
приятелей из fashion-тусовки города.

Ну и можете ли вы себе представить, какое выражение лица у него было,
когда на вопрос: «А ты что здесь делаешь?..», я с явным пренебрежением
ответил, что меня просто сюда пригласили! В ту же секунду он меня
возненавидел. Доселе, наверное, он держал меня в неудачниках с дешевыми
подростковыми амбициями. А тут такой поворот событий. Парень, который
более, чем в два раза моложе его, просто пацан, тусуется на такого рода
мероприятии на таких же правах, как и он. Оп-па!

Я, конечно, не стал уж сильно его разочаровывать тем, что на подобных
fashion тусовках я был вхож задолго до того, как он придумал выпускать
журнал мод. Более того, задолго до этого я уже знал всех директоров
модельных агентств лично, менеджеров и, само собой, моделей. В общем,
мой издатель был кретином, каковых еще и поискать-то надо.

Но сейчас разговор не о нем. Всем собравшимся на тусовке банкирам
демонстрировали новинки местных бутиков. После показа, встретив кучу
знакомых, которых давно не видел, мы все вместе отправились на фуршет.

Еда нас мало интересовала, хотя для приличия мы перехватили по парочке
канапе. А вот алкоголя, как обычно было хоть залейся. Шампанским
напиваться, мы посчитали, будет пижонством. Зато хорошо подходили виски.
Приятели сначала сомневались в правильности такого выбора, но я выдал им
давно заученную фразу: «Чтобы понять смысл жизни я пробовал Тай-Чи,
Фэн-шуй, нумерологию, буддизм, каббалу, медитацию и Дипака Чопру. Но, в
конце концов, я понял, что лучше всего помогают обычные Виски…». Теперь
же возражений не было.

В тот вечер я неплохо набрался. Пока гостей развлекала своим
выступлением группа Ляпис Трубецкой, я зажимался в углу с какой-то
моделью. Самое забавное, что именно для этого я туда и шел. Мне уже
давно нравилась одна белокурая модель, и я точно знал, что она там
будет. Пару раз я восхищенно смотрел на нее, но откладывал знакомство,
потому что был еще слишком трезв. Зато когда я был в полной боевой
готовности, она куда-то запропастилась. Форс-мажор, мать его. Как
говорится, не особо и хотелось… Так я и оказался в углу с другой
моделью. Слава богу, что я больше никогда ее не видел. Потому что, если
учесть, в каком я был состоянии и что я там вытворял, наверное, мне
должно быть стыдно. Наверное…

Еще я со всеми разговаривал, есть у меня такая функция, типа. С
незнакомыми девочками и со знакомыми парнями, а одной крале я вообще
жестко задвинул:

– Если люди по-настоящему любят друг друга, но никак не могут ужиться
вместе… Когда наступает тот момент, когда «Все, хватит»?.. – говорил я в
надежде, что она смотрела фильм «Мексиканец», или мыслит в правильном
направлении.

– Ну, не знаю…

– Правильный ответ – никогда!.. – потеряв к ней всяческий интерес,
произнес нехотя я.

В тот вечер меня многое разочаровывало… Безумная романтика и любовь во
мне, inside me. Ты тоже внутри меня. А значит… Значит, что тебя просто
не существует…

На этой вечеринке я чаще углублялся в алкоголь и в себя… Много думал, ну
или, типа, пытался.

«Порой мне хочется об этом кричать, что есть сил, а сейчас я шепчу… И
мне кажется, это сейчас намного убедительнее. Намного честнее. Так мне
кажется сейчас. Завтра будет иначе… Кто знает?..».

Почему я тогда, после окончания этого сабантуя, не поехал со знакомыми
домой или хотя бы не взял такси, до сих пор остается
загадкой-неразгадкой. Мне, видите ли, захотелось прогуляться... По
проезжей части. Шатающейся походкой и напевая песни Трубецкого себе под
нос, я пил с горла шампанское и шагал по разделительной полосе
Московского проспекта. Само собой, наряд ППС меня благополучно подобрал.

Бравые ребята.

***

Просидев пару дней в каталажке, я пропустил очередной конкурс красоты,
на котором был аккредитован. Вообще-то я должен был успеть на это
мероприятие, но под действием алкоголя мне взбрело в голову в отделении
милиции слегка подебоширить. Я во всю глотку орал, что работник СМИ и
вам, мусарам, завтра придется искать новую работу. Когда же пять
сотрудников правоохранительных органов попытались меня усмирить, я со
всей своей ненавистью кулаком зарядил одному из них по морде и порвал
китель. Остальные же в отместку принялись бить мне лицо. Нужно заметить,
это у них неплохо вышло. В общем, мне пришлось немножко задержаться. В
«неволе».

Издатель, конечно, так и не узнал истинную причину моего отсутствия. А
если честно, чихать я хотел на этого морального аутсайдера – моего
издателя. Который даже с тиражом всех обманывал. Я знаю, что это была
его фишка. Так часто делают в издательском бизнесе. Приумножая истинный
тираж, как бы приподнимаешь имидж журнала. Наш журнал был, конечно, не
плох, но и не более того. Не более того!.. Одним словом, тираж можно
было смело делить на два, не промахнешься. Как истинный негодяй, мне
было все равно на это. Глупо, наверное, но это так.

И на этот конкурс мне тоже было плевать, чего я там не видел?

Ну, скажите, чего?.. Ко всем этим конкурсам красоты в последнее время я
все чаще и чаще относился весьма скептически. Так сказать, «смотрины».
Кастинг на место моей будущей пассии, типа. И этот самый кастинг я
вероломно просрал. Fuck it!

Зато насмотрелся на зеков. Они такие прикольные.

FUCK
(FCUK)

Утро в стиле «Cause I’m like yore stile»…

Сижу в палёных трусах от Calvin Klein и кушаю батончик Mars, еще
баранки. Нужно заметить, что баранки на высоте, не то, что Calvin Klein.

Эстет, черт меня дери. Манговый чай и Manic Street Preachers, до которых
я, наконец, всё же добрался. Плюс еще надпись маркером на левой руке
«Буратино должен умереть», а на правой – «Мальвина дает под хвост». В
общем, один позитив.

Мы уже не умрём…

Никогда.

Наша жизнь отпечаталась в твоём сердце черно-белыми принтами. Этого
забыть ты уже никогда не сможешь. Еще эти лепестки городских цветов на
клумбах и твои глазницы. Такие большие. Мы переболеем, я знаю. А пока…
Пока мы будем заражать этим вирусом города и селения. И космос, мать
его, он тоже попадёт под раздачу.

Ну, все это будет потом… А пока обыденность:

Проблема нашего «любимого» издателя заключалась в том, что он совершенно
не понимал, чего хочет. Абсолютно не разбираясь во многих вопросах моды
(я за это, кстати, его совсем не осуждаю. Каждому, как говорится, свое),
он давал ахуительно важные поручения с таким видом, будто он сам, мать
его, Кристиан Диор. На каждой планерке он пытался быть гением. У него
это совершенно не получалось. А перед каждым будущим номером журнала он
оглашал абсолютно новую концепцию. Каждая из которых была на порядок
идиотичнее предыдущей. И вот это меня больше всего и смешило. Я давно
уже заметил, что моя ехидная ухмылка на планерках жутко его выводила из
себя. И мне, как обычно, было параллельно.

Но настоящую, неподдельную ярость на лице издателя журнала я впервые
увидел, когда вышел номер на обложке со мной! Да-да, дамы и господа, я
тоже был на обложке! Более того, я написал статью в этом же номере о
бренде FCUK (French Connection). Написал сочно и провокационно, так, как
и нужно об этом скандальном бренде. И самое смешное, что в статье была
еще одна моя фото. Со страниц журнала я в кофте FCUK с ухмылкой на лице
показывал средний палец. FUCK всем читателям. А заодно и издателю.

Это была моя инициатива. И она была, согласитесь гениальна. Бренд,
который во всех своих рекламных акциях намеренно играет на сходстве их
лейбла FCUK и самого известного в мире ругательства FUCK, представлен
журналистом тычущем с разворота тот самый fuck вам же в лицо.

«Да, он – профессионал, - говорил потом издатель, - но уж слишком много
возомнил о себе!». Это мне по секрету рассказала Жаннет. Проработав
всего без малого один год в журнале, не имея соответствующего
образования, меня назвали профессионалом! Оля-ля. Меня это смешило, но
тем временем чертовски льстило. А у вас было бы не так?

А на следующий день в редакции мне выдали удостоверение красного цвета.
Удостоверение № 19781. На лицевой обложке важно красовалась надпись
«Союз журналистов России».

Все мои эмоции заключались в зловещей дьявольской улыбке.

Садо-маза story

В то золотое время, во время моего журналистского становления у меня
было много девушек. Думаю, даже чересчур много. Потому я даже не
припомню и половины. Но были эпизоды, которые отложились в моей памяти
на всю мою жизнь…

Познакомился я с ней более, чем банально – на вечеринке в клубе. Звали
ее тоже вполне обычно – Ксю. В тот вечер я собирал материал для свой
долбанной постоянной рубрики «клубная жизнь». Так, ничего особенного я
не делал, просто указывал своему фотографу на какого-нибудь придурка,
явно претендующего на звание «модный», которого он ловил в свой
объектив. Уже тогда я четко для себя уяснил, как же мало истинно
качественных модников. Это было тогда. Сейчас, конечно, все изменилось.
Причем весьма кардинально. А пока каждый раз меня окружало стадо
безвкусно одетых мещан, с мольбами их сфотографировать. Я никогда не
отказывал, зато потом отводил фотографа в сторонку и заставлял его
удалять к чертям собачьим их фотографии.

Помимо этого для каждого номера в рубрике обсуждалась какая-то тема,
которую я придумывал сам. Я редко заморачивался по этому поводу и
зачастую идея приходила непосредственно в самом клубе. Так произошло и в
тот вечер, я любопытствовался у фотографирующихся на тему «Что вы
думаете об эпатаже?». Я никогда не сомневался, что размер головного
мозга у большинства тусовщиков не более, чем с грецкий орех, но тут я
просто выпал… На мой, казалось, вполне простой вопрос об эпатаже все
отвечали тоже вопросом: «А что это такое… эпатаж?»… Пиздец!.. Когда я
уставал разъяснять юным дарованиям значение этого слова, молча
разворачивался и отправлялся в бар. И там залпом дергал стакан чистого
виски, успокаивая себя тем, что потом сам придумаю ответ очередного
неуча. Кстати, вот вам еще один секретик о работе журнала. Львиную долю
людских мнений и высказываний я придумывал сам. И мне было глубоко
наплевать, как на это отреагируют те, под чьими фотографиями я ставил
родившуюся у меня в голове реплику. По большому счету и на тех, кто всю
эту байду читать будет, мне было тоже плевать. Или вы еще не поняли, что
я за человек?..

Существует еще один занимательный приемчик. Так называемый «Виртуальный
персонаж». Допустим, вы делаете материал, где помимо основного текста
должно присутствовать социальное мнение, по типу, мини-опрос. Так вот,
хоть опрос и называется «мини», тем не менее, в нем должно быть
задействовано не менее трех-четырех людей, желательно разных социальных
слоев. Стандартная схема: студент, менеджер какой-нибудь третьесортной
компании и, допустим, бизнесмен. Со студентами все было просто, они
всегда общительные и согласны фотографироваться. А вот бизнесмены –
мутные ребята. И вот, издатель, по совместительству моральный инвалид,
орет, как торгаш на одесском привозе, что ему наплевать на все, и что, в
такого рода статье, должен быть бизнесмен! Вы не спеша, залезаете в
Интернет, находите подходящую фотографию приличного брутального мужчины
в костюме и придумываете его speech. Подходите к вашему любимому
издателю, протягиваете распечатку с готовой статьей, а сами думаете про
себя: «На, возьми свою паршивую статейку, мудило!» И всего-то делов!

Я так делал постоянно. Потому что бегать, как раненый, по улицам,
приставая к прохожим с глупыми вопросами – дело неблагодарное, это не по
мне. Короче, я втюхиваю вам полную отсебятину, а вы тем временем все это
читаете. И, что самое интересное, даже не жалуетесь. Неплохо я
устроился, не так ли?

Но я немного отвлекся от истории о Ксю. Так вот, она была первый
человек, которая знала значение этого паршивого словечка, которое,
собственно, я уже начинал ненавидеть. Помню, я уже было собирался
приступить к объяснению злополучного «эпатажа», как она ни с того ни с
сего начала высказывать свою точку зрения. Я просто остолбенел от
удивления. Честно говоря, так ничего и не запомнил, что она там мне
лепетала об эпатаже. И уж тем более не записывал, не люблю я все эти
писульки, бумажки, заметки. Я всегда полагался на свою память, и она, в
свою очередь, иногда меня не подводила.

В общем, мы с ней разговорились, о чем я тоже смутно припоминаю, старина
Jack Daniels дал о себе знать. Зато мы обменялись телефонами и через
пару дней решили встретиться. А что? Ксю была вполне хороша собой. И
главное, неплохо одевалась. На тот момент это для меня и моих друзей
играло ОЧЕНЬ важную роль. С ней мне не было стыдно банально
прогуливаться по улицам. Да и не мог же я, работник fashion индустрии
(местного разлива) встречаться с вахлачкой!

И уже на втором свидании у нас был секс.

***

Ксю оказалась открытым и безумно общительным человеком. А в вопросе
алкоголя она была абсолютно непривередлива, и мне это чертовски
нравилось. Черт побери, она даже читала книжки! И для меня это было
безусловным бонусом. Тогда это был реально Бонус!..

На втором нашем с ней свидании мы опять что-то выпивали и каким-то
волшебным способом очутились у меня дома. Я предложил ей остаться и она,
немного поломавшись, согласилась.

Как я уже сказал, именно тогда у нас случился первый с ней секс. Ничего
особенного, просто секс, такой, как обычно всегда и бывает. Но то, что
случилось через пару дней, дамы и господа, долгое время никак не
укладывалось в моей голове… Ну не знаю.

Мы тогда, как обычно, встретились с Ксю в городе и спокойно
прогуливались по улицам города. Потом неожиданно и весьма настойчиво она
предложила отправиться ко мне:

– Мэт, слушай, что мы шляемся тут по улицам, как неприкаянные? Поехали к
тебе! Как ты, а?

– Да поехали, – изобразил я легкое безразличие.

– Давай только возьмем, что-нибудь покрепче.

– Что ты имеешь в виду?..

– Твою мать, Мэтью, я имею виду сорокаградусный русский напиток! Усек?
(смеется)

– Водку что ли???

– Ага!.. Давай, я «угощаю». Устроим небольшую пирушку! Надеюсь,
переночевать-то у тебя можно будет? – манерно и заигрывающе тарабанила
Ксю.

– Переночевать, конечно, можно... Но тебе разве на учебу завтра с утра
не надо, типа?

– На учебу, конечно, надо! Я сразу от тебя и поеду. Да все нормально, я
встану! Ну, что едем?

– Ну, поехали, авантюристка!

В общем, как понимаете, мы поехали… Ксю быстро забежала в ближайший
магазин и вышла с пол-литровой бутылкой сами знаете чего, томатным соком
и загадочно интригующей улыбкой. Я даже и не догадывался, какой
невероятно вероломный эксперимент она решила надо мной провести.

Да и над собой тоже…

***

Как все же здорово жить одному: приходишь, когда хочешь, каким хочешь и
с кем хочешь. Никаких нотаций тебе, никаких криков и обид. Ты
принадлежишь только самому себе. И не удивительно, что я пользовался
этой возможностью в полной мере.

Вы уже напряглись, да? Интересно, мать машу?.. На самом деле такое
происходило со многими, но уж поймите меня правильно, со мной это
случилось впервые! ВПЕРВЫЕ!!!

Первым делом я галантно помог Ксю раздеться, быстро убрал раскиданные по
комнате вещи и включил «патефон» Sony. Не могу припомнить, что
конкретно, по-моему, я просто включил радио. Как по заказу заиграли мои
любимые Beasty Boys и я зажег ароматические свечи.

Хоть я знал Ксю всего-то ничего, с общением у нас не было проблем
никогда. Как будто мы знакомы несколько лет. Всегда находились какие-то
общие темы, а тут еще и пол-литра Абсолюта. В общем, нам было весело, мы
ни капельки не скучали, уж поверьте.

Скажем так, уже вечерело, да и алкоголь совсем заканчивался. Потому мы
принялись «отходить ко сну», хотя и я и она, мы оба знали, что уснем еще
очень не скоро. Ведь все, что было до этого: беседы, распитие весьма
алкоголезированной водки с соком – это все лишь прелюдия, перед главным,
основным действом. Театр жестов, поступков и отношений подходил к своей
кульминации – к его величеству сексу.

И вот представьте себе, что в самом разгаре этого долгожданного соития с
Ксю, она легко так, заявляет мне:

– Ударь меня!..

– ??? – опешил я.

– Мэт, дай мне пощечину, посильнее! – еще более уверенно повторила Ксю.

Я улыбнулся и дал ей легенькую пощечину. Казалось, что я выполнил
какой-то свой священный долг.

– Нет, не так! – резко возразила она.

– А как? – я не понимал, что на нее нашло, и что вообще ей нужно от
меня.

– Просто сильнее, намного сильнее…

– Ну покажи тогда, как тебе нужно! – усмехнулся я, считая, что поставил
ее перед некой дилеммой.

– Хорошо! – ответила она и ударила меня по лицу…

У меня полетели искры из глаз, Ксю приложилась, что называется, от души!
Салют вперемешку с миллиардом бенгальских огней ослепили меня. Удар был,
мягко говоря, силен.

– Нихера себе!.. Ты действительно хочешь, чтобы я тебя так ударил? –
застонал я.

– Да, именно так! И причем… не раз!

– Ксюш, я как-то не могу девушку просто взять и ударить ни с того ни с
сего.

– Мэтью, ну так это же я тебя прошу! Давай, будет весело!..

И я дал ей пощечину, чуть посильнее, чем в первый раз. Но по ее реакции
стало ясно, что ее это все равно не устраивало.

– Сильнее! – томно прошептала она.

Тогда я постепенно стал прибавлять силы в процессе полового акта. И что
самое интересное, господа присяжные, мне это, черт возьми, стало
нравиться!.. Да-да, мать вашу, я начал входить в эту роль. И вдруг я
ударил ее ладонью по щеке с такой силой, что она даже как-то жалостливо
посмотрела на меня!.. Я словно в одночасье выплеснул всю свою злобу и
ненависть, которая у меня была к этой стране, к этому городу ко всем его
жителям. И я опять увидел страх в ее глазах. Неподдельный животный
страх. Она словно умоляла своим взглядом меня о пощаде, но, тем не
менее, молчала. И это мне тоже жутко нравилось, хотя больше с такой
силой я ее не бил.

Из-за алкоголя секс длился довольно долго, а я тем временем совсем
вжился в свою увлекательную роль. Я держал ее за волосы, раздавал
пощечины, делал с ней все, что только захочу. Стоило ей хоть обозначить
некое недовольство по поводу позы, либо еще чего-то, то сразу же
получала по лицу звонкую и сочную оплеуху. Я брал ее сзади, как хотел.
Помните, тот эпизод изнасилования в «Необратимости» с Моникой Белуччи?
Так вот, все было один в один.

Время от времени я хватал ее за, и так уже порядком растрепанные, волосы
и принуждал делать минет. И она, само собой, повиновалась. У нее не было
выбора. Ксю сама задала такие правила, изменить которые, уже была не в
силах.

Я даже не кончил, хотя был очень близок к этому, зато порядком
вымотался, и мы решили устроить перекур. Усевшись на краешек кровати, я
прикурил ей и себе сигарету. Курить было просто здорово, как же редко
ловишь себя на такой мысли. Я вдыхал сладкий сигаретный дым, пытаясь
загнать его как можно дальше в легкие. Он расслабил меня как никогда. Я
посмотрел на Ксю, в свете уголька сигареты она выглядела очень красивой,
а главное чертовски сексуальной. Я тут же про себя подумал: «Ну, что,
авантюристка, получила, что хотела? Пожалуй, в твою голову больше не
придут мысли предлагать мне еще что-то в таком духе! Хотя, судя по
твоему довольному выражению лица, тебе о-о-очень понравилось!..». Она
глубоко затянулась и посмотрела на сигарету. Я подумал, что теперь вряд
ли меня можно будет чем-то удивить. Ну, или, по меньшей мере, хотя бы
сегодня... Но ее следующая её просьба меня просто убил наповал…

– Мэтью, потуши сигарету… об меня.

– Ты что, дурра, блин? – закашлял я.

– Пожалуйста, я тебя очень прошу!

– Ксюш, по-моему, это уже перебор! Ты так не считаешь?..

– Нет, мне это очень нужно! Если ты этого не сделаешь, я сама затушу ее
о себя. Это будет очень трудно, но я это сделаю, поверь!..

Я не знаю…

Не знаю, кем меня теперь можно называть, как ко мне относиться и все
такое. Не знаю…

Но я затушил.

Овации.

Цветы.

Титры.

Занавес.

My Backstage

– А тебя не парит, что я тебя не люблю?..

– Я, вообще-то, тебя тоже не люблю. А что должна была?..

Немного возвращаясь в прошлое, как я и обещал, можно рассказать и о моей
жизни в модельном агентстве. Это было еще задолго до журнала. А точнее,
за два года до того, как я туда приволочился. И это была еще та жизнь…

Как уже мною упоминалось, туда меня привела моя подруженция Лера Funny.
Буквально за руку. Я же в свою очередь, тоже буквально за руку потащил
за собой моего приятеля Игоря «Пуки». Так сказать, чтобы не было
одиноко. Чего там и говорить, нас без проблем взяли.

Школа моделей – звучит как-то по-детски, но отвертеться нам от этого
«мероприятия» было, похоже, невозможно. Таким образом, перед выпуском на
подиум нас принялись обучать дефиле и актерскому мастерству, обучать
танцам и впихивали инфо обо всех именитых брендах. Что называется,
лепили из нас супер-моделей. Супер-людей.

Дефиле у девочек, которых было, само собой, большинство, преподавала
Снежанна Музыкальтова. А у мальчиков преподавал Саша Шабонов. Забавный
парень с татуировкой в виде сфинкса на голове. Когда он стригся коротко,
она становилась отчетливо видна. Никогда не думал, что тату на голове
может выглядеть так круто. У него всегда была маленькая сумка через
плечо Fendi, серебряные ботинки Botticelli, иногда кепка Gucci и
чертовское обаяние. В общем, он преподавал нам манеру держаться на
подиуме.

Если учесть что занятия проходили в субботу и воскресение с утра, можно
легко догадаться в каком состоянии мы и Саша на них приходили. После
вечеринок мы всегда были, мягко говоря, ахуевшими. Похмелье и отходняки
были нашим главным пропуском на занятия. Саша нас понимал, потому что
был таким же… А еще Саня вместо того, чтобы просто нормально преподавать
постоянно травил нам с Пуки пошлые и противные анекдоты. Один я даже
запомнил:

«Чувак просыпается с утра и вспоминает, что накануне заказал шлюху. И
говорит ей:

– Слушай, у тебя же вчера было три сиськи!.. А сейчас только две.

– Ты о чем?.. Какие три сиськи?

– Нет, я же помню! Я поэтому тебя и выбрал из всех. Потому что у тебя
было три, мать их, сиськи!

– А!.. Я поняла. У меня между грудей был фурункул. Так ты его за ночь
весь и высосал!..»

Мы кривили лица и кричали: «Саня, фуууу!.. Прекрати!». А Шабонов только
неистово ржал и принимался рассказывать новый, очередной анекдот.

Парней занималось совсем немного, где-то человек шесть. И все, блин, как
на подбор. Один другого лучше, типа… Сразу стало ясно, что в модельном
агентстве брались обучать любого, кто платит деньги. Мы с Игорем, само
собой, не платили. И нас попросили, чтобы остальные клоуны-модели об
этом ничего не знали. Вот мы и помалкивали в тряпочку.

Остальные обучаемые вызывали у нас противоречивые мысли. Один жутко
заикался и был прыщавым юнцом. Второй вообще был Дауном (не в смысле
болезни), когда он ходил, мы про себя ржали. Знаете, как в Айкидо,
правая нога делает шаг и одновременно правая рука движется вперед.
Именно так он и рассекал по подиуму.

Или другой парнишка. Постоянно приходила его мама (!) и негодовала,
почему ее сынишка получает плохие оценки за дефиле. Да-да, там еще и
оценки ставили! Уписаться можно. Иногда Шабонова, выслушивающего бред
этой дамы, становилось жалко, что так и хотелось подойти к ней и
сказать: «Мадам, посмотрите уже, наконец, на своего сына повнимательнее,
и тогда вы сами все поймете…». Но я этого никогда не делал.

Наверное, именно потому, что мы с Пуки по сравнению с этим сбродом были
более или менее адекватными людьми, Саша Шабонов нормально общался
только с нами. И нам, кстати, это чертовски льстило.

Буквально за месяц, а то и того меньше занятий в М.V. мы неплохо
сдружились с Шабоновым. А он с нами.

***

Спустя тот самый июльский месяц вот что произошло:

«И главное, у тебя должны быть искренние настоящие чувства, которые ты
можешь показать на подиуме, понимаешь?.. Харизматичность, если угодно.
Бесчувственное полено, даже в трусах от Gucci, никому не нужно» - на
эмоциях изъяснялась Лаура Жукина, директор агентства. Напротив нее
виновато стояла девочка с охринительными темными волосами. Эти упреки,
по всей видимости, были адресованы именно ей.

– Мэтью! Давай, проходи, - заметила меня Лаура, - Сейчас я освобожусь.
Присядь пока.

– Ок, - кивнул я и присел на темный кожаный диванчик.

Репетиция грядущего конкурса красоты проходила на нервах. Голубые шторы
закрывали обшарпанные стены, куча нелепых фотографий девочек агентства и
кафельный пол. Еще диваны, на один из которых я и плюхнулся. Помещение
было не слишком большим, но огромное количество зеркал зрительно
увеличивало его.

Опять заиграл трек финального выхода, как Лаура окликнула свою
помощницу: «Снежанна, займись ими, я пока отойду». И направилась ко мне.

– Привет, Мэтью, - попыталась она улыбнуться и присела рядом со мной, -
ну, Саша тебя уже ввел в курс дела. Верно?..

– Ну, в принципе, да, - умиротворенно как-то донес до нее я.

– В общем, ничего особенного. Один из гостей на конкурсе красоты будет
литовский дизайнер Томас, - Жукина сделала зачем-то паузу, - вот… Тебе
всего-навсего нужно будет его встретить и сопровождать. Гостиница –
показ – гостиница – клуб.

– Угу.

– Он будет со своим режиссером-постановщиком. В ресторан покушать их
свозишь, ну, и так далее. Сам знаешь, как это бывает.

Во время всего разговора Лаура постоянно поглядывала на происходящую за
моей спиной репетицию и неожиданно очень оживилась и прогорланила в
сторону подиума: «Блядь, улыбаемся, девочки! У-л-ы-б-а-е-м-с-я»!

– Ну, ясно, - подытожил я.

– Деньги на расходы Дурочкин тебе выдаст завтра, - снова посмотрев на
меня, - справишься?..

– Хм... думаю, легко! – самонадеянно улыбаясь, произнес я.

– Вот и славненько, - тоже улыбнулась она, - тогда, до завтра.

– Ага.

Я вышел из здания. Стеклянная дверь захлопнулась за мной, и я опять
услышал крик Лауры на бедных моделей. Следом за мной вышел покурить и
Шабонов:

– Не упусти шанса, сечешь? – через дым сказал он.

– Постараюсь, наверное…

– Смотри, ты, типа, почти в команде, понимаешь, Мэт?..

– Условно, да.

Шабонов затянулся еще более глубоко, и, выпустив дым, сказал:

– Черт его знает, как все сложится, понимаешь?..

– Типа того…

***

В общем, чтобы вас уж не запутать до конца, я немного объясню:

Лаура Жукина – это, как вы уже, наверное, заметили, директор
регионального филиала модельного агентства Modus Vivaldis. Чего и
говорить, умная тётька. Правда, чересчур манерная в плане жестов и речи,
ну да черт с ним. Она – бизнесмен. Точнее бизнесвумен. НО на своей
волне!.. Но самое главное, что Лаура – вполне адекватный человек. Чего
категорически нельзя сказать об Александре Дурочкине.

Александр Дурочкин – второй после Лауры Жукиной. Его должность звучала,
как продюсер агентства. Хотя ничего конкретного эта его должность не
подразумевала. Он просто был второй после Лауры человек. Ну, что я могу
о нем сказать?.. Дурочкин – педофил и кокаинщик (и это в свои-то
примерно 48 лет). Наверное, как следствие всего этого он очень
неуравновешенный, раздражительный и мерзкий тип. Длинные мелированые
волосы каким-то непонятным образом сочетались с его чрезмерной полнотой.
У него категорически отсутствовало чувство ритма в общении. Эти его
постоянные ПТУ-шные сальные шутки... Просто мерзость. Еще, не уверен,
нужная ли это информация для вас, не знаю. Но Александр Дурочкин
постоянно потел. Как свинья!

Снежанна Музыкальтова, как и Саша Шабонов были менеджерами и преподавали
дефиле. По совместительству они являлись постоянными постановщиками и
режиссерами всех шоу. Два прелестных, чудесных и талантливых человека.
Заметьте, как хорошо я о них отзываюсь! А ведь это бывает крайне редко.
И это значит, что они действительно этого заслуживают.

Снежка (так ее обожали называть все) могла быть строгой, как учительница
по физике, либо доброй, как дед Мороз. В общем, как того требует
ситуация, которую она всегда особенно тонко чувствовала. А Сашка был
любимцем всех девчонок-моделей. И не мудрено, ведь он обладал
безупречной внешностью и вместе с тем завидным интеллектом. Он отложился
в моей памяти хорошим и красивым (во всех смыслах этого слова)
человеком. И я, черт возьми, безумно рад тому, что однажды судьба меня
свела с ним. Так бывает очень редко.

Само собой, были и еще люди, работающие на M.V. Стилисты, танцоры,
администраторы, преподаватели, хореографы и многие другие. Но они ничем
особым мне не запомнились. Потому и особого смысла о них судачить, я и
не вижу.

К черту их всех.

***

Молодой и известный пока только у себя на родине дизайнер Томас (притом
он всегда настаивал делать ударение на последний слог, ТомАс, типа), по
совместительству приятель Сашки Шабонова, лабус, мягко говоря, выебал
мне весь мозг. Задолбал глупыми вопросами из серии: «А сколько у вас
стоит постричься?», «А бензин, сколько у вас?», «А обед в ресторане?».

После моих сухих ответов он производил на свет одну и ту же фразу: «Если
это перевести в литы…», доставал калькулятор, тыкал по клавишам, и
добавлял: «Ой, как дорого! Ай-аяй!».

Когда я показал этим «туристам» их номер, они, наконец-то, были
довольны. Но самое смешное, что они жили в одном люксе с одной
двухместной кроватью. «Все ясно..» - подумал я, а Томас тем временем
побежал включать обнаруженный внезапно им телевизор.

– Мы опаздываем, ТомАс! Нам сейчас на репетицию нужно, - нервно
воскликнул я. Но, по-моему, эта моя фраза до него совсем не долетела.
Застряла в воздухе.

– Мэтью, - с ударением на последний слог завизжал он, - подожди тут клип
классный!

Томас принялся подпевать песне. По TV шел клип группы Авария «Яйца». «Я
хуею!» - все, что пришло мне в голову. Он прыгал на кровати, как
ребенок, и пел. Я мысленно сходил с ума. А ведь сначала казалось, что
эта миссия доставит мне только удовольствие и всего-то. Но настоящий ход
сценария меня ни черта не устраивал.

– Мэтью, - меня уже стало задалбливать, как он делал ударение на этот
ебучий последний слог, - мне в душ надо, потом домой позвонить, маме.

– ТомАс, давай поторопимся, OK? Звони прямо сейчас и сразу в душ. Мы
ОПАЗДЫВАЕМ! Пойми, нас все ждут! – пытаясь быть спокойным, уговаривал
его я.

– Конечно, друг! – радостно кричал Томас, не прекращая прыгать на
кровати.

Отправляясь в бар, снять нервное напряжение вискарем, пока Томас
вымывался, я, прикрывая дверь номера Luxxxxxx гостиницы пяти звезд,
выкатил такую физиономию, будто хотел взорвать весь мир, накормить его
грибом. Ядерным, само собой.

***

Да, на репетиции и на самом показе мы все-таки оказались. Конечно, не
так быстро, как это хотелось месье Дурочкину. Но, блин, тем не менее. Я
же не супермен.

Томас никогда не расставался с бутылкой «Три Медведя». Я про себя ржал,
над его выбором, хотя понимал, что именно я «в прикол» посоветовал ему
это. Типа местное, уважаемое пиво и все такое. А ему, дурачку, даже
понравилось!

В промежутках между смехом над идиотизмом этих персонажей, я их возил по
городу и репетициям, по ресторанам и в гостиницу. И везде они хлестали
эти чертовы «Три Медведя». Одну бутылку за другой.

К началу показа Томас уже с трудом передвигался за кулисами. И тем самым
здорово веселил моделей.

Как только показ закончился, к нему в гримерку забежала Лаура и
принялась несколько раз повторять одну и ту же фразу: «Томас, все было
супер! Коллекция супер! Показ супер! Все супер!.. Томас…». При этом она
так, как умеет, манерно размахивала руками. Томас же пренебрежительно и
вальяжно потягивал пиво, а потом после длительной паузы с ужасным
литовским акцентом выдал: «Да, я такой!..». Я тихо ржал. Маэстро, блин,
недоделанный.

За все эти дни, когда я сопровождал литовцев, многое о них узнал. У меня
даже сложилось впечатление, что литовцы – жлобы. Ну, вот честно. Мне,
кому ближе фраза «Fuck you, деньги», было совершенно не понятна их
жизненная концепция. Они пытались экономить практически на всем. И это
притом, что все бобы были у меня. Весь нал лежал у меня в бумажнике.

Но окончательно я выпал в осадок, когда литовцы додумались своровать с
Якитории соевый соус! Просто, чтобы в гостинице он у них был под рукой.

Как так можно?..

А, как оказалось, очень легко!..

Да, я знал, что все в этом мире – условность. Все условно любят друг
друга, условно дружат, условно живут. Условно умирают.

Извините, но это уже слишком.

Слишком много условностей для меня.

***

Одним словом, все те годы, проведенные в модельном агентстве, были
шикарны. Они были насыщены на события и знакомства. Море эмоций и
приятных воспоминаний.

И голые модели, переодевающиеся в очередной наряд, одной рукой держа
X.O. Я видел самые красивые миленькие титьки. Иногда их отсутствие. Все
они по-своему были прекрасны. Притом, я знаю что говорю, контроль
качества проходил на ура…

А как мы с Лерой Funny напившись какого-то дешевого вина на очередной
after party купались ночью в море, шлялись по курортному городу и
горланили похабные песни. И не только песни.

И тот случай, когда мы с «Пуки» пьяные в дрова участвовали в показе
Андрея Шарова. Дело в том, что у нас было такое понятие, как перед
показом «войти в образ». Мы сами придумали это понятие. Это означало,
что перед выходом на подиум нужно было немного выпить. Иногда получалось
не совсем немного.

И вот как раз «не совсем немного» и получилось с Шаровым.

Мы с Пуки, так сказать, слегка не рассчитали количество алко,
принесенного с собой. Плюс парочка моделей, которые по сценарию должны
были «входить в образ» с нами, внезапно по разным причинам отказались.
Но, тем не менее, мы допили все, что припасли.

За кулисами, интригующе улыбаясь, мы с Пуки допивали последнюю порцию
алко. Девочки-модели смотрели на нас с таким видом, будто хотели
сказать: «И сколько же в вас влезает, деточки?..». Но нам было всегда
плевать, что там о нас подумают все эти модели, макрощелки. И, как не
странно, думали они о нас исключительно хорошо. Мы всегда были
любимчиками, типа. Странно, но ведь мы к этому никогда и не стремились.

После очередной рюмки алко ко мне подбежали три девочки-модели и
прогорланили одновременно:

– Мэтью, тебя помощник Шарова ищет, там какие-то перестановки в показе,
у тебя еще один выход будет.

Интересно, откуда они знали мое имя, потому что я-то их не знал вообще.
Черт с ним. Помощник Шарова был мужчина за тридцать, толстый и с
самурайской прической.

– Это этот с ебанутой прической?.. – улыбаясь, спросил я у них.

– Да, я – прозвучало у меня за спиной.

– Ой.. – глупо залыбился я. Помощник стоял за моей спиной и тоже
«благодарно» улыбался.

Войдя, наконец, «в образ», немножко пошатываясь, мы готовились к выходу
на подиум. Мимо нас туда-сюда бегал Андрей Шаров и его помощник с этой
самой самурайской прической. Мы же в свою очередь только лыбились и
болтали со всеми, кто находился рядом, в том числе и с Шаровым. Что-то
ему рассказывали, шутили, а он увлеченно слушал, кивал и смеялся. А
потом внезапно спросил:

– Ребят, а вы что, пьяные?..

– Андрей, за кого ты нас держишь, блин?.. – возмутились мы.

– Ребят, ну, извините меня, показалось, - как-то внезапно стал
оправдываться Андрей.

Прямо перед выходом мы взяли себя в руки и собрались. Показ мы не
сорвали, а, более того, позже получили фразу от Андрея Шарова. Фразу,
как подарок. Фразу, как титул: «Ребят, вы настоящие профессионалы.
Приятно было с вами поработать». Мы пожали друг другу руки и больше
никогда с ним не виделись.

Когда Андрей отошел от нас, мы с Пуки переглянулись и весело
рассмеялись.

После показа, накатив за кулисами с моделями довольно приличного
вискаря, я ощутил себя ахуительно реальным перцем, и под предлогом
«что-то там обсудить», утащил миленькую 14-летнюю модель Женю в туалет.

Женя выглядела, как ангелочек, с малозаметными характерными чертами
поведения набоковской Лолиты. А тут еще и алкоголь, которого она,
походу, на радостях неплохо перебрала.

Я завел ее в кабинку и повернул к себе спиной, ее русые прямые волосы
так круто легли на ее открытые плечи, что у меня моментально встал.
Теряя голову, я грубо охватил ее детскую грудь, а второй рукой
запрокинул шелковое платьишко. Женя облокотилась руками о стену, когда я
стянул с нее трусики. Я уже не мог ждать. Бешено сдергивая свои штаны, я
ухватился за свой конец и буквально с размаху засадил ей. Она
напряглась. Какое-то время, видимо, ей было больно, а потом даже очень
ничего.

Женя почему-то начала всё больше и больше нагибаться и вдруг ее стошнило
в унитаз. Она просто-напросто начала блевать. Алкоголь выходил из нее
стремительно. Честно говоря, для меня это совсем не показалось причиной,
чтобы прямо сейчас прекратить так славно трахать ее и дальше…

***

Вскоре состоялся тот самый неприятный разговор, которого я так давно уже
ожидал. Я знал, что рано или поздно он произойдет.

– А Мэт то у нас в World of the Fashion работает, как оказывается… - с
невнятной ненавистью сказал Саша Дурочкин, косясь на Жукину. Он,
наконец, просёк, что я еще и в журнал подался.

– Мэтью, объясни, - даже не глядя на меня, тихонечко сказала Лаура.

– Ну, а что тут объяснять?.. Да, работаю, - мне нечего было скрывать.

– А что за статья? Последняя, - чуть погромче сказала Лаура и неожиданно
кольнула меня пронзительным взглядом.

– Да! Что, нахрен, за статья такая? – бешено завопил Дурочкин.

– Я написал, что была лажа. Потому что действительно была лажа. И вы это
прекрасно знаете сами!.. – безапелляционно заявил я.

Глупо, наверное, после этого моего ответа было рассчитывать на их святую
дружбу, доброту, понимание. Мосты раз и навсегда были разведены. А чего
они от меня хотели?.. Чтобы я как послушный песик и дальше изображал
преданность и лизал бы им задницы? Писать в журнале о них только
хорошее, врать?.. Простите, нет уж. После того, как я приступил к работе
в журнале, дороги с агентством явно расходились. Или вы думаете, что
карьера модели мне больше подходит? Нет, я считаю совсем по-другому,
ребзя.

В общем, я сделал свой выбор. Лаура и Саша меня не простят уже никогда,
я это знал. Да я и не жалел. Все, что можно было, я от них взял. Все что
нужно я имел.

А теперь и поимел.

***

Черт возьми, мне, конечно, как-то все равно, искренне насрать, но то,
что порой происходило за кулисами всех этих показов и конкурсов красоты
– неподготовленных доверчивых личностей слегка может и шокировать. И
теперь, наверное, я имею полное право это рассказать. Меня уже ничего не
держит. О том, что подарки спонсоров победительницам зачастую просто
отбирались директорами агентства. Однажды, к примеру, победительнице
очередного конкурса представитель марки Rado (Кстати, очень приятный
мужичек. Помнется, как он поил весь автобус моделей и спонсоров, когда
мы ехали на море на after party) преподнес девушке дорогие золотые часы.
Само собой за кулисами эти часы сразу же поменяли владельца. Просто
Лауре уж очень понравились часики победительницы.

На следующий год другой девочке получившей титул королевы красоты со
сцены пафосно объявили о призе. Призом был ни больше ни меньше –
автомобиль. Всучили ей в руки ключи и поздравили. Как вы уже, наверное,
догадались, никакой машины вовсе и не было. Директор ModusVivaldis уже
на back stage объяснила победительнице, что это деньги из Москвы, а ей
еще скоро показ устраивать. Так что, детка, о тачке можешь забыть.
Прости…

А все эти встречи со спонсорами – это вообще смех. И ведь ни одна
участница конкурса не могла отказаться от такого рода мероприятий. Бывал
я на парочке таких сабантуев. Собирали девочек где-нибудь в ресторане и
поили. Весь местный Jet-Set, притом исключительно мужских особей. Потому
делайте свои выводы.

Ведь некоторые об этом молчат в тряпочку, хотя и думают об этом
постоянно. «Это же круто вдоволь потрахать маленьких моделей» - маячит у
них в головах.

По поводу гонораров за показы – это вообще отдельная история. Если и
платили, то только избранным и сущие гроши. Пять сотен рублей за показ –
в лучшем случае. Многие наивные девочки, да и мальчики надеялись на
успех и на внушительный cash. Такого почти никогда не происходило,
извините.

Но лично меня этот финансовый вопрос мало волновал. Постоянные
after-party с моделями – вот, наверное, почему я так долго не сваливал
из этого модельного агентства. За все то время пребывания в этой
модельной каше успел покрутить пару десятков интрижек с юными
дарованиями подиума. С некоторыми даже подружился.

Я до сих пор толком не могу разобраться, зачем девочки шли в модельный
бизнес. Просто не понимаю.

А прикол с глистами знаете?.. В общем, некоторые особы пожирают глистов,
чтобы, когда кушаешь не толстеть. Приятного аппетита!

Странная и ущербная психология. А цель-то, какова?..

Ведь для девушки-модели существует всего два удачных сценария развития
ее карьеры: стать топ-моделью и заколачивать огромные бабки, либо удачно
выйти замуж за спонсора, приметившего ее на показе, и по
совместительству владельца нефтяной вышки где-нибудь в Ираке. Или где
они там располагаются?

А неудачные сценарии, спросите вы... Ох, сколько таких я видел.

Жалкое зрелище.

Но, тем не менее, они шли в агентство табунами. Все надеялись на чудо.
Чаще всего такого расклада не было.

А я, так сказать, просто получил полезный опыт. Ведь теперь я знал
психологию моделей, как с ними говорить, что им нужно и, собственно,
зачем они на этой земле…

Таким образом, если ты встречаешься с девушкой-моделью, нужно четко
осознавать следующее. Запоминай:

Самое главное и самое плачевное, что модели действительно уж очень
ограниченные умственно. Думаю, все же можно сказать «тупые». Конечно, из
любого правила бывают исключения. Но почему-то всегда попадается именно
«правило», а никак не «исключение».

Ты никогда больше не выйдешь из душа просто помытым. Обязательно, как по
волшебству, ты обязан пахнуть каким-нибудь Dior и в шлепках от D&G.
Волосы должны быть уложены, как всегда безупречно, даже если ты снимаешь
шапку, причем только Gucci или Y-3. Что называется, не ибёт!..

У тебя есть младшая сестра?.. Есть?.. Если да, то тебе придется легче.

Вспомни, как она называет, своих мишуток и игрушек. Бери с нее пример,
забудь про имена, теперь они ни к чему! Пуся, медвежонок и лапочка – это
только сотая часть того, как тебе придется называть свою благоверную и
она, что самое смешное, так будет нарекать и тебя! Не отвертишься,
поверь.

Если ты не виноват, тебя заставят признать свою несуществующую вину,
тоже поверь. А если действительно виноват, тогда можешь искать адвоката,
потому что тебя сожрет именно этот ангел, которого ты постоянно
боготворил и ценил. Ангел с внешностью богини, белокурая принцесса
схавает тебя на раз. И даже не поперхнется.

Модели красивые. В основном. Но не надейся, что свяжешь всю свою жизнь с
ней… Это нереально. Хотя, почему нет, если ты сильный морально, тогда
да! Просто если ты сильный, то перенесешь тот момент, когда она найдет
еще более богатого и, что самое страшное для тебя, более молодого.
Готовься.

А помнишь, те сериальные расклады, когда жена-муж живут рука об руку и
одна печет, другой поглощает испеченные с любовью пирожки. Помогают друг
другу переживать маленькие и не очень житейские трудности. Такого не
бывает!

– Бывает!..

– Молчи! Что ты знаешь о жизни?..

Модели, Цыпы, Чиксы, Мажорки. Мало чем отличаются они друг от друга…
Всех их нужно загнать в один храм. Чтобы они замолили все свои
нечеловеческие провинности. Чтобы больше никогда, не при каких
обстоятельствах не грешили. Чтобы Поп, наконец, изгнал из них этого
дьявола.

Дьявола по имени Louis Vuitton.

Глава 2

FIRST BROCKEN DREAMS или Ложь карего цвета

– На нашу любовь уценка. 99 процентов.

– Ты переоценил?..

– Нет, просто пере-подумал… Знаешь, так и выходит. Мы дешевые. А
помнишь, когда-то мы дорого котировались! На бирже отношений мы были в
топе.

– О, да! Я помню те времена…

– Отлично! Вот теперь можешь смело рисовать на всем ЭТОМ крест. Можешь
красным маркером, можешь помадой от Dior, красной. Той, помнишь, которую
я тебе подарил.

– Сука ты!

– Спасибо папе и маме, что мне так повезло…

- Мой сон -

После начала работы в World of the Fashion прошло всего где-то два года,
и я стал замечать, что отношение ко мне со стороны некоторых владельцев
модельных агентств несколько изменилось. Раньше я звонил организаторам и
просил меня аккредитовать на то или иное мероприятие. Теперь же звонили
мне и просили поприсутствовать. Приглашали на всевозможные приемы,
банкеты. Где очень грамотно и профессионально лизали мне задницу.
Объяснение тут простое – за все материалы в журнале о fashion-движухе в
городе отвечал я. Потому, итог написанного зависел напрямую от меня.
Редактор Жаннет, конечно, тоже могла на меня как-то повлиять, но я умел
извертеться и все равно сделать все по-своему.

Само собой M.V. не относился к этому списку. Хотя они тоже постоянно
проявляли небывалый интерес к журналу и пытались засветиться в нем, но
только не через меня. А это было очень сложно.

Дурочкин, как продюсер, постоянно искал какие-то неимоверные обходы в
журнал мимо меня. Иногда это у него даже получалось. Пользуясь добротой
и отзывчивостью Наталии Ответкиной, он добивался того, что в очередном
номере появлялась статья левого журналиста о деятельности M.V. Хотя,
он, наверное, догадывался, что все равно все эти заметки проходили через
меня.

Потому редко Дурочкин о себе и о своем агентстве мог прочитать что-то
стоящее. И даже не то чтобы я как-то издевался над ним. Совсем нет.
Хотя, не было особой сложности написать кучу говна о M.V. Даже сам
издатель меня бы поддержал в этом. «Дурочкин – долбоеб!» – говорил
неоднократно он. В этот раз с ним трудно было не согласиться.

Но, тем не менее, я просто всегда пытался быть правдивым о том или ином
мероприятии Modus Vivaldis. Потому нужно заметить, что и хорошие статьи
порой тоже выходили в свет.

Как же, черт возьми, мне все это нравилось. Мне нравилось, что я был
беспристрастным. Я чувствовал себя каким-то очень важным, разбирающимся
и значимым человеком. Хотя бы в чем-то…

***

Я уже давно не ориентируюсь во времени, в годах. Я могу вспомнить
событие, опираясь только на сезонные показы D&G. Так что уж
разбирайтесь-ка сами. Одним словом, это произошло летом того года, когда
Дольче с Габбаной представили свою коллекцию посвященную Дэвиду Бекхему.
Усекли?..

– Але.

– Пупсик, ну ты где?.. Давай приезжай уже побыстрее! Я соскучилась, -
застенчиво мурлыкало в трубке.

Надя.

Наденька.

Надюша.

Ангел с карими глазами.

Уже тогда я должен был догадаться, ведь ангелы не используют карие. И
что-то здесь не чисто… Я был ослеплен. Одурманен ее модельной внешностью
и голосом. Казалось, этот голос не способен производить на свет такие
выражения как «Отстань уже, наконец, от меня, долбоеб», «Я тебя никогда
не любила, сука, как ты не поймешь?», «Я давно нашла себе другого,
мразь!». Что называется, sucker love.

Еще я думаю, что если бы я влюбился по уши и меня так же любили, то
никогда на свет не появились все эти трактаты о жизни. Я бы был счастлив
и доволен. Жена мне бы никогда не изменяла, называла бы меня «Пупсом» и
готовила борщ. Я бы тоже, пожалуй, не изменял ей, а только поглощал
моченые яблоки и TV. Я был бы мертв.

Но никогда мы не живем по сценарию, никогда не выходит, что мы
запланировали. Надя тоже была вне планов.

Вот таким забавным образом в моей праздной жизни появилась девушка,
отношения с которой продлились полгода. А это самые долгие отношения за
весь период моего пребывания на этой планете. Я это к тому, что, а вдруг
я засланный?.. Закинутый на Землю откуда-нибудь с Кассиопеи. Или что-то
в таком духе. А почему нет?..

Девочка-модель по имени Надя. Безумно красивая и на столько же
безмозглая. Я сразу словил себя на мысли: «Вот так вот, Мэтью… Это все
твое чертовое модельное агентство! Не отнеси ты однажды свою гламурную
задницу туда, никогда бы не получил этот моральный надлом. Никогда бы ты
не выбирал себе девушку, ориентируясь только на внешность и фигуру.
Никогда бы ты не парился по этому поводу. Зачем разум, когда тут такая
задница, верно?.. Это был твой выбор. И теперь нехер причитать!».

Очередной клуб с очередным виски под очередной показ очередного
модельного агентства.

– Зачем тебе все это, Мэт?

– Это моя жизнь, чувак!..

– Ты копаешь себе могилу, поверь. Могилу в нефтяной земле, с гробом в
стразах от Swarovski. Но это могила, как ты ее не назови…

– Вот именно это, мать твою, мне и по душе… Посмотри, какая цыпа!

– Ее зовут Надя, я знал, что ты ее заметишь. Еще пожалеешь об этом…

Логический круг,

Нордический юг.

Мой мальчик в плену очарованных сук.

Akmay (с)

***

Теперь уже точно можно сказать – это «старая history». Я не жалею и не
скорблю. Хотя сначала было плохо и очень сложно. Было больно. Сейчас же
все весело и смешно!

Только в настоящее время, через призму времени, я могу точно сказать –
все те полгода, которые я провел с Надей, были откровенно скучны.

С ней было практически не о чем разговаривать. Ну, только, пожалуй,
кроме как о модельном бизнесе, ее школе и о том, какая же она все-таки
красавица. Последняя тема ей нравилась больше всего. Красавица, не
красавица, но я просто-напросто тупел, когда находился рядом с ней. Я
чувствовал, что мне что-то нужно было в помощь, какой-то допинг для
полноценного общения с ней. Вот так я и попробовал кокаин.

Пара аккуратных движений пластиковой карточкой. Одна ноздря. Затем
вторая. Шмыг-шмыг, и мне уже становилось намного интереснее с Надеждой.
Не то, чтобы после кокса она казалась мне умнее. Совсем нет. Даже
наоборот, это меня просто веселило. Она становилась забавнее, что ли…

Наде было 16 лет, и она считала, что заниматься сексом для нее еще очень
рано. Меня просто вымораживало, что после того, как я в очередной раз
уже раздену ее до одних только трусиков, она снова заводила эту свою
старую песню-нытье. Бесит, блядь.

Еще у меня было как за правило на новый год, восьмое марта и день
святого Валентина проводить без девушек. Либо я вероломно их бросал,
либо они меня. Но это меня ни капельки не смущало. Правда, в этот раз я
не уложился в срок и встречал очередное поздравление президента в
компании Наденьки. Fuck!

Мои знакомые сосредоточились в столовой, где дружно решали судьбу
огромного пакета травы. Новый год как ни как.

Я же, как преданный Ромео пару раз выбегал на балкон с мотивировкой
«плохо ловит телефон» и поздравлял с праздником своих, ну по правде
сказать, любовниц или типа того. Пил вино и шампанское, один раз пыхнул
травушки, но немного. Вел себя вполне себя цивильно и прилично. Все
оттого, что со мной была кареглазая Надя. Потом позвонила Funny и ее
мама тоже с чем-то меня поздравляла. Наверное, с Новым Годом. Было
безумно приятно.

– А давайте все сделаем красиво!.. – с бокалом вина произнес я. Причем
так уверенно, что сам от себя этого и не ожидал.

Нас в комнате было две пары. Я, приятель Сергей и наши цыпы. Мы как-то
отстранились ото всей тусы, просто потому, что были со своими мадамами.
Строили из себя конченых святош. Нужно заметить, что это у нас неплохо
получалось.

– Удиви нас… - хором прошипели Сергей и его краля, удивленно отставляя
бокалы с вином. Уставились на меня.

– Давайте все вчетвером направимся ко мне… В спокойствие. Шампанского и
вина дома у меня амбары, скучать не придется!

– Давайте же! – поддержала Надя, поглядывая изучающе на Сергея и на его
даму сердца.

– Что я вам говорю, будет здорово! Тут все уже обкуренные в тапки. А там
мы пойдем на веранду и будем пить бургундское в гамаках, как перцы. И
смотреть на звезды. Так сказать, Romantic. Ну, как?..

– А что, здорово! – Сергей посмотрел на свою чиксу, она была только за.

Ну, а хуле тут перчить, верно?..

***

Утром я проснулся от толчков в свою еще сонную бочину… Толчки были не
сильными, но весьма интенсивными. Тогда я решил подать вид, что
проснулся:

– М-м-м…

– Мэт, Мэтью, а что вчера было?.. – нервно прощебетала Надя, лежа рядом
со мной, своим тоненьким голоском.

– Новый год, родная. Новый год… Дед Мороз и все такое, - еще сонно
пошутил я.

– Да я понимаю!.. В смысле, когда мы приехали к тебе. Пили вино…

– Пили вино!.. – подтвердил я.

– А потом?..

– Потом легли спать, - последнее слово опять жутко потянуло меня в сон.

– И все?.. Больше ничего не было?..

– Ты о чем? – не понимал я.

– Просто пили вино, а потом просто легли спать. Верно?

– Ну да… - я, наконец, понял, что ее тревожило.

– А… Хорошо, – с явным облегчением произнесла Надя.

– Слушай, ты, как хочешь, а я спать хочу… - я не врал.

– Да-да, конечно, не обращай на меня внимания. Спи, зай. Спи…

Перед тем, как опять заснуть я поправил одеяло, отвернулся к стенке и
ехидно улыбнулся…

***

Я помню, как впервые подарил ей цветы… Было очень красиво.

Вообще-то дарить цветы я всегда был не любитель. Но в тот день был
повод. Полгода вместе, типа. И я себя пересилил.

Прямо в клубе охапку роз я преподнес с таким видом, будто делаю
предложение руки и сердца. Смешно, но именно сегодня, как оказалось, нам
было суждено расстаться. Ирония судьбы или с легким сюрпризом!
Поздравляю, Мэт, ты принес цветы на алтарь своего разочарования.
Возложил и даже перекрестился. Вот только с числом роз ты, парень,
похоже, наебался.

А ведь все начиналось не так и дурно, ее карие выросли в размерах от
удивления. За столиком в клубе не было места даже сигареты положить, все
было заставлено алко. В честь нас! В честь ее. В честь тебя

В честь вас.

Мы с Надей и ее подружками, которые, правда, мне никогда не нравились,
(редкие дешевые прошмандовки) улыбались и юморили во все стороны. И вот
именно в этот идильный момент, момент гармонии с самим собой и
нарисовался этот кретин Дурочкин. Он явно меня игнорил, и обратился
только к Наде:

– Надюша!.. Привет, деточка! – расплылся он в улыбке.

– Здравствуйте… - мило ответила она.

– Как дела у тебя?.. Контракт подписала уже?

– Да, через месяц лечу в Японию.

– В Японию – это хорошо. Модели там хорошо зарабатывают.

Чтобы разбавить нависшую внезапно паузу он еще раз глупо улыбнулся.

– Ты здесь одна?.. – вдруг нагло спросил Дурочкин. Он прекрасно знал,
что я с ней. Наверное, хотел меня вывести из себя. Черта с два у него
это получится.

– Я с Мэтью. У нас сегодня полгода! Вот отмечаем.

– Ясно, - Дурочкин обрызгал меня своим взглядом и наткнулся на мою
безразличную насмешку.

– What’s up, Саня? – с улыбкой пренебрежения спросил я.

Ответа не последовало.

– Зачем тебе он, - снова обратился к Наде Дурочкин, - зачем тебе этот
сосунок?.. Ему от тебя только одно нужно. Трахнуть! Я тебе нормального
жениха найти могу.

– Прикрой рот!.. Дебилойд, Лось, как лучше тебя назвать? Мудило?.. –
как-то без агрессии сказал я. Даже больше по-дружески.

Как ни странно, Саша замолчал. Развернулся и стал уходить восвояси. Но
неожиданно повернулся и резко подбежал ко мне. Схватил меня за грудки и
попытался ударить головой, но я увернулся. Сделав шаг назад, он принялся
бешено орать и брызгать на меня своими слюнями:

– Ты, сука, меня еще учить будешь? Сопляк, да кто ты такой, бля?

В ответ я только давился от смеха. Мне действительно было ужасно смешно.

– Я тебе голову оторву! Пошли на улицу выйдем! – настаивал он на своем.

– Господи, ну пойдем, - совершенно спокойно ответил я, вновь
улыбнувшись. Просто дело, наверное, в том, что меня это абсолютно не
трогало. Никак.

– Мэтью, что за ерунда?.. Успокойся уже! – запищала Надя.

– Я то, как раз, спокоен, любимая! А вот приятель твой невменяем. Его и
успокаивай! – уже нервно гаркнул я на Надю.

– Какой он мне приятель, твою мать? – возмутилась Надежда.

– Не знаю, вон жениха тебе намутить хочет!.. Что мне думать? А что,
давай! Пиздатого мужика тебе подгонит! – я как-то быстро вышел из себя.

– Да пошел ты, больной!.. – крикнула Надя, схватила сумочку и убежала.

Я молча проводил ее взглядом, в голове маякнула мысль: « la Finite» и,
похоже, был прав. Как же я не люблю такие моменты, когда я прав…

– Ну, что, сопляк, идем? – нервно повторил Дурочкин и направился к
выходу.

Я нехотя встал из-за стола и поплелся за ним. Боковым зрением я заметил,
что за мной увязался и десяток моих приятелей, которые, оказывается,
наблюдали за всем конфликтом с самого начала. В их глазах я увидел
неприкрытую агрессию. Тем временем, почему-то у меня она совершенно
отсутствовала. Мне было все равно.

Когда я подошел к выходу клуба Дурочкин, сообразив, что есть реальная
перспективка отгрести от толпы молодых людей, куда-то заныкался. Зато ко
мне подбежал владелец клуба Лева:

– Мэтью, ты же вполне адекватный человек, я же знаю. Не надо Сашу
трогать. Ну, зачем?.. Не обращай на него внимания. Он старый пьяный
дурак! Ты же знаешь, какой он вспыльчивый… Дебил, одним словом…

– Угу.

– Нанюхался своего порошка, вот и выводит всех из себя.

– Да ладно, все ОК, - успокоил я Леву, - Я и не собирался ничего такого
делать.

И действительно, не хотелось мне всех этих разборок, в голове булькали
совершенно другие мысли.

– Да ладно тебе, Мэт! Давай мы ему ебальник разобьем!.. – не
успокаивались разгоряченные не на шутку приятели.

– Не надо, - немного отстраненно ответил я, смотря куда-то в сторону.
Ведь все мысли были о Наде и о том, что я, наверное, ее люблю, - не
надо… Его бог накажет.

***

Александр Дурочкин в долгу, конечно, не остался. Буквально на той же
неделе я узнал, что Надя напропалую крутит роман с одним бизнесменом,
приятелем Дурочкина. Более того, я узнал, что с подачи именно того же
Дурочкина она с ним пару раз встречалась в ресторанах и кафе еще в тот
период, когда мы были вместе. И это меня жутко расстраивало.

Мы принадлежим поколению, окончательно потерявшее любовь, как понятие.
Где чувства зачастую измеряются только в каратах или, на худой конец,
количеством роз всученных «ей» на отъебись. И самое отстойное – что это
нихуя ни для кого не секрет. Все уже давно смирились с таким положением
вещей. Так и живём.

Я могу поверить во все, и даже в любовь между ними. Какого черта, а
вдруг!.. И это, не смотря на то, что самая младшая дочка этого
бизнесмена все равно была старше Наденьки на пару лет. После мы с
друзьями так ласково ее так и называли – «мачеха недоделанная».

Какая-то резкая антипатия друг к другу возникла, как Великая китайская
стена на красной площади. Стена ненависти и неприязни, которая раз и
навсегда нас разделила. Разделила наши виды на жизнь, наши понятия
НАСТОЯЩЕЙ любви, просто разделила нас.

И мы долгое время жили параллельно, наши кривые судеб никогда не
пересекались. Обычная геометрия жизни. До одного «прекрасного» момента.

Приблизительно через полгода тот самый момент и настал. На показе
Чапурина мы все же пересеклись с ней.

– Мэтью! – наигранно радостно воскликнула Надя.

– Привет, - незаинтересованно ответил я.

– А я только из Японии прилетела… - как будто сообщая новость о мире во
всем мире, заявила она.

– Ну, обалденно, - с иронией подчеркнул я.

– Как у тебя дела? – этот вопрос она, наверное, планировала услышать от
меня. Но пришлось задать самой

– Perfect! – произнося по буквам и с интонацией.

– Что?.. – скривила непонимающую физиономию Надя.

– Я говорю, хорошо! – с улыбкой пренебрежения повторил я.

Она как-то жутко смутилась. Оно и понятно, я не пытался подстроится под
ее интеллектуальную ущербность и разговаривал, как того требовала
ситуация. Следующая моя фраза, наверное, просто выбила ее из колеи.
Вышибла ее из мира своей личной невозможно огромной значимости.

– Как у тебя дела я не спрашиваю, потому что мне все равно, типа, -
сказал я.

– Что-о-о?..

– Да шучу я так, Надь, шучу. Не обращай внимания, - попытался ее немного
реанимировать.

– Здорово, - явно разочарованно брякнула псевдо мисс Мира, - Ну, ладно,
пока….

– Ага, - подмигнув обоими глазами, одобрил я.

Надя поспешно удалилась. Я не знаю, видимо она ожидала совсем иную
реакцию на ее появление. Но, мои чувства к ней давно уже просто сгнили.
У них оказался довольно маленький срок годности. Не осталось даже
уважения.

И правильно, что не осталось. Потому что буквально через час мне пришел
«донос» от другой девочки-модели, Надиной «вроде как» подружки. Она-то
мне и поведала, что там говорила им Надя обо мне. Все, как было на самом
деле.

Её speech: «В общем, ты входишь в зал, а мы уже давно с Надей и
девчонками сидим за столиком. Само собой мы тебя все сразу приметили и
показали Наде. Она только скривила свою физиономию и сказала: «Ой, ну,
Пиздец, опять он, ну не скрыться…». Потом она сидела, и усиленно пила
коктейли, поглядывая на тебя, после этого под предлогом «прогуляться»
направилась к тебе. Так забавно было за ней наблюдать. Проходила мимо
тебя раза три, видимо хотела, что бы ты обратил на нее внимание и
позвал. Но ты никак не хотел ее замечать. Это было так смешно! Потом,
вроде сама подошла. И вы разговаривали… Когда она вернулась, все ее
спрашивают, типа, «ну как»? А она нам говорит: «Да так, просто на сок
развела!..». Это так было, Мэт, а?».

Мне стало жутко смешно.

Этот ее поступок.

Все так по-детски…

И каким образам я с ней встречался полгода? Неужели я ни черта не смыслю
в людях?.. И этот, блин, сок!.. Господи, да придумай ты ну, хоть
Мартини. Ну, не знаю… «Развела на сок»… «Развела», блядь! Это ведь так
низко, так глупо. Если уж сочинила, что развела, придумай хоть что-то
поинтересней… Разводчица ебаная, бля.

Я был рад, что не ошибся в ее никчемности.

А ведь и я, Наденька, не останусь у тебя в долгу, поверь. И месть моя
будет куда забавнее…

***

– Сегодня нам нужно ехать на вечеринку, - гордо булькнула мисс главный
редактор.

– Жаннет, слушай, это не самая хорошая идея. Мне сейчас как-то не до
этого… - собираясь уже покидать редакцию в направлении дома, вторил я
ей.

– Не знаю, ты, наверное, плохо меня выслушал. Надо!!! Мы просто обязаны
в следующем номере об этом написать. А если я не ошибаюсь, пока ты
главный по этим вопросам…– глядя мне прямо в глаза.

– Меня просто бесит, когда ты так принципиальна. Во сколько?..

Жаннет ответила… Потом я опять задумался над этим вечным вопросом и
спросил уже заученной фразой:

– Слушай, а если я тебя спрошу об отвлеченной теме, как ты отреагируешь,
а?..

– Валяй…

– Если люди по-настоящему любят друг друга, но никак не могут ужиться
вместе. Когда настает тот момент, когда, «все, хватит»?.. Когда

– Никогда…

– Правильный ответ… - вздохнул я и стал собираться на вечеринку.

Работа есть работа.

И ничего тут не попишешь. Надо – значит надо. «Ладно, - думаю я, -
быстренько посмотрю обстановку, ди-джея, накатаю статейку, которую все
эти читатели сожрут, как свежий бутерброд после недельной голодухи, а
потом домой, пить кофе со сливками, и, пожалуй, со слезами…».

В клубе было как-то ущербно или мне так показалось, не знаю. А ди-джей
была молодцом. Катрин-Весна, была не только внешне хороша, но и музыку
играла отличную. Только, так сказать, слишком «весеннюю». Слишком
романтичную. Эх, Катя-Катя, где же ты была, когда у меня было все в
ажуре?..

– Все, я домой. Все, что надобно, я усек! – устало заявил я Жаннет после
того, как Катрин-Весна закончила крутить свои пластинки.

– Слушай, я, наверное, тоже. Чего тут делать?.. Вместе поедем.

– Поехали.

Если вы живете со своим редактором неподалеку друг от друга, рано или
поздно она должна будет вас навестить. Так сказать, проведать обстановку
подчиненного. Тем более, если вы ее провожаете после клуба. Тем более,
она всегда вам нравилась. Тем более она на этом сама настаивает.

Так и случилось… Все эти ее смешные фразы уже у меня дома: «Какая
забавная у тебя собака», «Ты такой самостоятельный… Давно живешь один?»,
«Трахай меня сильнее, Мэтью, не бойся…».

После этого случая я понял, что такое жизнь…

Жизнь – это одна большая игра, в которую нужно вдоволь наиграться, пока
мы, наконец, не сыграли в ящик,

верно?..

***

– Да ладно!?.. – уже утром заявил мне Кирилл, изображая свои бровки
домиком.

– Я тебе говорю, как было… - запивая свой рассказ пивом, смотря в пол,
отговаривался я.

– Знаешь, я в курсе, как ты умеешь лапшу вешать на уши всем, кому не
лень. Но я точно знаю, когда ты говоришь правду. В такие моменты у тебя
немного другой тембр голоса. Я уже научился в этом разбираться. Сейчас
ты не врешь. А секс с Жаннет – это, поверь, круто!

– Господи, это же не запуск Шатла, как в том фильме, знаешь!.. Это всего
лишь секс…

– Ну уж конечно… Всего лишь секс с твой непосредственной начальницей!..
Обосраться, какая ерунда, - опять рассмеялся он.

– И что теперь?..

– Жди повышения, мистер журналист! – процедил он через ехидную улыбку.

Мне же улыбаться не хотелось. Мне хотелось рыдать. Разреветься, как
ребенку. Вот только, как водится, не умел я этого уже давно. Мне,
увечному, приходилось обходиться иными средствами. По всей видимости, я
все же успел втрескаться в Надю по уши. И не смотря на всю ее
интеллектуальную инвалидность. Не смотря ни на что.

Именно она, кареглазая принцесса бросила меня. Не я ее. Я Надю не
бросал. Заодно я не бросил и кокаин.

Дебилушка…

***

Моя месть Наде была не то чтобы злой. Совсем нет. И даже не то что бы
местью. Просто стеб. Просто шутка.

Все элементарно – на одной из вечеринок, где я опять работал с
фотографом, нарисовалась и моя ex-girlfriend, а я, само собой, собирал
материал для своей рубрики «Клубная жизнь» в очередной номер Word of the
Fashion и не обращал на нее никакого особенного внимания. Она же
зачем-то постоянно крутилась около фотографа. Но я не придавал этому
никакого значения. А зря…

Уже потом, в редакции, когда я просматривал отснятый материал и выбирал
фотографии, которые пойдут в номер, просто прифигел от количества ее
фото. Вот интересно, ведь она прекрасно знала, что рубрикой «Клубная
жизнь» занимаюсь я. И что ни при каких обстоятельствах я не поставлю ее
в номер. На что она вообще надеялась?.. Только одному богу это было
известно.

«Стоп!» - моментально красным дорожным знаком-кирпичом пронеслось у меня
в голове. Нет-нет, Наденька, я, пожалуй, тебя поставлю. Так и быть,
появишься ты на страницах глянца.

Выйдя на улицу, я перекурил, обдумывая мой план-банан, и улыбнулся.
Решено.

Бросив на землю недокуренную сигарету, я побежал к дизайнеру. На эмоциях
долго объяснял, что и как должно быть. Дизайнер долго меня выслушивала,
а потом, смущенно улыбнувшись, произнесла: «Жесть!.. Хорошо, завтра
будет готово!».

Через две недели вышел долгожданный номер. Поскольку моя рубрика
«Клубная жизнь» находилась на развороте в середине, слету открыть нужную
страницу не составляло особого труда.

И я открыл…

***

Сочная и красочная страница притягивала взгляд. Вышло весьма красиво. С
разворота пахло свежей полиграфией и тонкой местью. Полиграфия
перебивала запах.

Множество фотографий красивых и хорошо одетых людей как-то отходили на
задний план перед главной фото. А точнее двух главных. На одной были две
красивые девчонки, на второй Надя (в центре) и две ее подружки (по
бокам). Эти две фотографии разделяла надпись VS, что означало –
противостояние. Ну, вы в курсе. Под первой была надпись – RnB girls, под
второй – No format girls. И самое главное – глаза у Нади и ее подруг
были замазаны черными полосами, точно как в криминальной хронике. По
верх этих полос были надписи CENSORED. «Душевно» - подумал я и расплылся
в самодовольной, присущей только мне, улыбке.

Достойная месть недостойному человеку.

Чуть позже от общих с ней знакомых до меня дошла информация, что Надя
жутко рыдала из-за этой фотографии. И знаете, мне совершенно не было ее
жалко. Ни капельки. Да и чего, собственно, было ей ныть? Из-за того, что
какой-то умник, просто ребёнок в душе слегка поглумился над твоим
имиджем, типа? Или как?.. Короче, мне было все равно на то, что я
причинил ей обиду. Мне было плевать. Заслужила.

Хотя, пусть как оправдание мне, вот, что я вам скажу: откровенно говоря,
своим поведением Надя очень походила на меня. Такая же сука. Хоть в
зеркало смотрись.

После этой love story теперь я четко уяснил, как это страшно, когда тебе
ломают последнюю ценность в твоей далеко не святой жизни. И ломает ее,
казалось, самый близкий тебе человек… Теперь я не даю возможности людям
что-то мне сломать. Потому у меня отныне и нет ценностей в жизни. И в
этом, заметьте, виноват не я! Вы…

– Хоть что-то, в чем виноват не ты сам…

***

Именно тогда моя так называемая затянувшаяся белая полоса к чертям
собачьим оборвалась. Вот же говно. Как-то все свалилось разом, и я не
выдержал. Частая депрессия и меланхолия отныне были моими закадычными
подругами. Ответной реакцией организма стало мое неадекватное поведение.
Я стал всем «говнить». По-черному…

И именно в этот момент, как назло, Жаннет потребовала написать
«отвлеченную» статью об отношениях!..

Да никогда я не разбирался в отношениях!

Особенно сейчас...

Судить об этом можно было хотя бы по моим… Что ни роман, так провал,
даже, когда девушка – само совершенство, все равно я умудрялся все
испоганить… Тем не менее, это меня не остановило написать об отношениях
статью.

Просто свои мысли.

Тогда быть может, я просто хотел во всем «этом» разобраться сам.

«Быть может» – хорошее выражение…

ТВОИ ОТНОШЕНИЯ

«По обочинам скоростных любовных магистралей покачиваются из стороны в
сторону смутные объекты наших желаний. И мы, конечно же, остановимся у
какого-нибудь столба и кого-нибудь подберём. Но кто это будет?.. Нет
ответа. И не нужно, ведь ему всё равно высаживаться за следующим
поворотом…»

Издание «Птюч» (с)

Ты неважный читатель, зато я неважный писатель. Это пришло мне в голову
после половины выпитой мною бутылки красного. В одиночку.

Но с этим мы разберёмся позже. А вот тема взаимоотношений между людьми –
самое, что ни наесть то. С этим тянуть не стоит. К тому же, разобраться
с этим в одиночку весьма и весьма сложно. Поэтому вдвоём с тобой у нас
что-то может и выйдет. Как говорят, истина в вине…

Из вашего и так уже скудного общения всё чаще и чаще всплывает диалог:

- Ты всё ещё готов убить ради меня дракона?

- Ну, разве что, дракончика…

Самое время делать выводы. Причем обоим.

Да, пусть твоё имя не Бенисио Дель Торро и даже не Шон Пен, ты неважно
шутишь и не играешь в футбол как Бекхэм. Что и говорить, ты вообще не
имеешь с ним ничего общего. Но ты личность, и самое обидное, что она-то
этого понять никак не может… Где же тогда, спрашивается, твое хваленое
достоинство, в какой песочнице ты его похоронил? Хлопни дверью и скажи
ей, а самое главное себе: Да, НЕ ОСОБО И ХОТЕЛОСЬ… и уйди красиво. Хотя,
говорят, это самое простое, что можно сделать в такой ситуации. Сказать
FUCK OFF, совсем не сложно. Сложнее что-то сохранить. Поэтому может,
стоит просто поговорить или еще лучше просто послушать…

Причем такой подход практичен для обоих полов. К тому же у девушек всё
ещё сложнее, ведь, вы чересчур ранимые и слишком уязвимые. Ты, наверное,
часто одна дома, сидя у окна, задумываешься, о том, что даже Бьёрк
позавидует глубине и неповторимости твоего внутреннего содержания. Всё
бы хорошо, но проблема лишь в том, что об этом знаешь только ты одна.

И если нет никакой возможности убедить свою «любовь» в обратном, то FUCK
THAT, и точка. Или другой вариант: «Поцелуй меня в белочку» – цитата из
одного фильма 70-х. Ничего пошлого, или разве тогда был секс?.. Одним
словом, к черту благородность, при условии, если такие отношения тебе
больше не нужны.

В любом случае, можно ошибаться в жизни, в людях, и это порой даже
полезно. Ведь и остановившиеся часы дважды в сутки показывают абсолютно
точное время. Подумай над этим. И возможно ты осознаешь, что мир
прекрасен, хотя бы потому, что люди разные.

А тот тип, или леди, которая тебе «так нужна», тебя больше не ценит и
совершенно не понимает. Поэтому остаётся только пожать друг другу руки и
поблагодарить за бездарно проведённое время вместе. Не хочешь?.. Хорошо,
тогда ты можешь остановить время, теперь останется и он (она). Только
когда-нибудь ты поймёшь, что люди придумали время не просто так. А для
того, что бы оно уходило. И прихватывало с собой всё, что нам больше не
нужно.

P.S. Бургундское к сожалению закончилось, потому буду заканчивать и я:
стоять на этой любовной магистрали одному и ожидать – все, что нам
остается… Но это лучше, чем валяться в кювете неразделенной любви.

Там, за поворотом может кто-нибудь подберет и меня. Когда-нибудь. Просто
очень хочется в это верить.

Я буду в морковном пальто и в ковбойской шляпе… В общем, вы меня
узнаете…

МэтYou



Самое обидное, что даже после этой чертовой статьи я все равно продолжал
делать одни и те же ошибки. Был надменным, по пустякам требовательным и
циничным.

Love myself

Better than you.

I know it's wrong

So what should I do?..

В общем, я был мудаком!

***

Самое ужасное, что постепенно я стал неплохо вживаться в роль мудака.
Более того, мне, как оказалось, чертовски нравилось быть гадом!.. Так
сказать, моя роль! И что более неожиданное, люди стали проявлять ко мне
доселе небывалый интерес. Девушки ни с того, ни сего начали просто
вешаться на меня. Я же, в свою очередь, продолжал гнуть свою линию.
Забивал на ухаживания всех этих мадам, желание пообщаться поближе. Я
флиртовал, устраивал какие-то замутки с ними. А они со мной. Но в сердце
никого не пускал, оно было замуровано намертво.

В своей политике я был абсолютно уверен. Был уверен, что никто уже не
сможет меня переубедить, переделать. Заставить изменить свои взгляды на
жизнь.

Как же я ошибался…

Как же обманывался.

Глава 3

«НИКОГДА.НИКОГДА.НИКОГДА».

"Боязнь потери близких к темной стороне привести может...".

Магистр Йода

Мое душевное состояние к наступившему лету не поддавалось никакому
логическому объяснению. Я не поддавался никакому объяснению.

С одной стороны мы с Кириллом постоянно гуляли по скверам, паркам,
клубам. Постоянно смеялись и стебали всех, кто попадался нам под руку. Я
часто был под коксом, а Кирюша пьян, порой просто пьяны оба. Иногда, мне
казалось, что нас за это люто ненавидят все окружающие, но, во-первых,
нам на это было плевать, а во-вторых, они все равно с нами общались. Мы
никого никогда не держали.

А с другой стороны в этой, так называемой «моей душе» было пусто.
Совершенно пусто. И только журнальная суета меня наполняла хоть каким-то
смыслом. Но, тем не менее, я продолжал быть гадом. Извините.

Хотя то лето удалось на славу. А вообще, вернее сказать, лето было
веселое, но не слишком трэшевым. Не считая, конечно, безумных вечеринок
на моей крыше. Вечеринок, когда мы обливались водой, бухали и бросались
в прохожих мелочью. Много мелочи. На этот случай у меня было пяти
литровое ведерочко с монетами. Какая-то бабуся пригрозила вызвать
милицию. На что я ей ответил:

– Ага, давайте, вызывайте! Интересно, что вы им скажете? «Ало, милиция,
приезжайте быстрее, тут ребята с крыши деньги бросают!» Так, да?

– Да, так, - нервно бросила мне она.

– А еще лучше вызывайте ОМОН, а то милиция все собрать не сможет.

Самое смешное, что милиция все же приехала. Мы закрылись в квартире и
ржали в кулачки, когда они трезвонили в мою дверь. Потом стражи
нарушенного нами порядка благополучно съебались.

Так что лето выдалось забавное, плюс еще кое-что…

Помню, как сейчас, тот денек опять выдался жарким. Ближе к вечеру мы с
моим лучшим другом, как обычно, выбрались в центр. У него с собой уже
была припасена бутылка Metaxa. И у нас было определенное намеренье ее
уговорить.

Кучки молодых людей были равномерно рассыпаны по скверу, как и фонтаны,
окружающие нас, они были разные. Кто-то сидел на том самом из нескольких
фонтанов, кто-то играл в сокс, другие просто о чем-то эмоционально
разговаривали. Все занимались своими весьма важными делами. Помимо
загара их объединяло еще и то, что все как один пили пиво. Уже было не
жарко, но все равно как-то душно. Лето, типа.

Мы не спеша, прогуливались вдоль разноцветных цветочных грядок,
высматривая удобное местечко, где спокойно уговорить коньячину.
Неожиданно, хрен знает откуда, выбежал парень, которого мы вроде как
знаем. То есть, в лицо-то знаем, а как зовут, понятия не имеем.

– Привет, Мэт! О, Киря, как дела? – выпалил он как автомат Калашникова.

– Вот как у нас дела! – ответил Кирилл, демонстрируя перед его носом
бутылку Metaxa.

– О… А я тут вчера так затусил… Ваще ништяк! Короче сорвались с Германом
(нужно заметить, что кто такой Герман, я в душе не…) в Светлик сначала,
там вечеринка MTV была. Народу куча, все бухие. Эти еще выступали, как
их… Иванушки, во…

– И что?.. – оборвал его я.

– Ну… Это… - оторопел он.

Бывают такие долбоюноши, которые любят рассказывать истории, которые нам
нахер не нужны и совершенно не интересны. Потому задать вопрос: «И что?»
в начале рассказа – самый надежный способ, чтобы этот кретин заткнулся.
Такой вопрос ставит рассказчика в тупик, и он замыкается в себе.
Проверено.

Так вышло и на этот раз. Он опешил, и молча, смотрел на нас непонимающим
взглядом. Мы же в свою очередь не спешили уходить и с интересом
наблюдали, как он выкрутится из этой ебнутой ситуации. Кирилл без слов
меня понял и тоже уставился на него, а этот тип был окончательно
сломлен. И, по-моему, даже совершенно забыл, что хотел рассказать.

А еще все эти «как дела»… Что вы обычно на такого рода вопрос
отвечаете?.. Что?.. Я, к примеру, чаще всего говорю, что как-то еще не
определился. То есть ничего плохого, но и хорошего тоже маловато.

А если так подумать, все эти миллиарды «как дела» услышанные тобой за
всю твою «красочную и сочную» жизнь. Сколько по-настоящему искренних
«как дела» ты слышал?.. Меньше десятка? Короче, мало… Очень мало.

Иногда мне хочется на такой вопрос отвечать «Иди-ка нахуй», а порой, что
еще язвительнее, остановиться и рассказывать битый час о всякой
совершенно ненужной ерунде этому кретину, который посмел спросить, как у
меня дела. Пусть сожрет весь этот интеллектуальный спам: как я спорил с
продавщицей, что я ел на завтрак, потом в обед и что собираюсь на ужин,
о моих новых носках и о такой скудной программе передач по TV. О моей
бабушке нужно не забыть рассказать, о ее старческих предрассудках, какие
сериалы она смотрит, а какие нет, о политике и о новой рекламной
концепции Calvin Klein, о ее минусах и плюсах. И все это время
наслаждаться его выражением лица, которое явно гласит: «О боже, ну когда
же он закончит?..». А я же хуюшки заткнусь, дятел ты тоскливый.

Но я так никогда не делаю, я вас просто жалею. И что я имею – вместо «До
скорого» после моего «Нормально», вы просто обязаны говорить «Спасибо
тебе огромное, добрый человек». Но вы так никогда не делаете, мудачья
неблагодарная стая.

А этот тип все также стоял перед нами с Кириллом, как вкопанный, и
молчал. Не знаю, сколько бы мы еще смогли так стоять, с каменными лицами
изучая его мимику. Я уже хотел было морально добить этого гада повторным
вопросом «И что???», но нас окликнули:

– Мэт!.. Кирилл!.. – это были Игорь «Пуки» и Шнайдёр. Ну, Пуки вы уже
знаете, а вот Шнайдёра вроде нет, верно?

Шнайдёр – еще один комедийный персонаж, наш приятель, из нашей
шайки-лейки. Настолько идиотичный и нелепый, насколько это вообще
возможно себе представить. Но именно за это мы его всегда и любили.
Допустим, однажды возвращаясь, домой пьяным, как обычно, в дрова, он
познакомился с двумя девочками. Недолго думая, он сообщил им, что он –
барабанщик группы «Мультфильмы». Я больше, чем уверен, что он понятия не
имеет, как выглядит этот барабанщик. И вообще, почему именно
«Мультфильмы»?.. Одним словом, никакой логики. И самое забавное, что
девочки оказались жуткими фанатами этой группы. В общем, в ближайшем
подъезде они благополучно ему отдались.

Так, что-то я немного отвлекся…

– Мэт!.. Кирилл!.. – это были Игорь «Пуки» и Шнайдёр.

– Ну, ладно… мы пойдем… - обратились мы к теперь уже молчаливому
рассказчику.

Тот в ответ только растерянно кивнул. А нам больше и не было нужно.

– Не хворай, - крикнул Кирилл ему напоследок.

– Герману привет, - добавил я.

Игорь со Шнайдёром пили пиво в окружении еще нескольких знакомых.

Как же я обожал врать. Я делал это высококачественно и, иной раз, весьма
нагло. Порой в совершенно незнакомой компании я просто изгалялся над
собеседниками. В этот раз я опять увидел несколько незнакомых лиц вокруг
себя и незамедлительно приступил к любимому своему занятию.

– Так как ты говоришь, тебя зовут?

– Мэтью. Да, знаю, странное имя для этой страны. Но, это правда!

– Клево! – оценила одна из девушек.

– Кстати, друзья меня называют Мэт, - я покосился на стоявших рядом
«Пуки» и Шнайдера, - так проще.

– Значит Мэт…

Втереться в любую компанию для Мэтью никогда не было проблемой. Была у
него такая особенность располагать к себе людей.

– Так чем ты занимаешься, Мэт?

– Вообще я журналист. Модное издании и все такое… Глянец. А так, если по
чесноку, я только недавно вернулся из…

– А где ты был?

– В Тибете, - моментально пришло мне в голову.

– В Тибете???

– Ну да… - я уже окончательно вошел в роль путешественника и никто меня
уже не остановит.

– Здорово! И долго ты там был?

– Семь лет, - еще более уверенно сказал я.

– Сколько-сколько???

– Жалкие семь лет.

По всей видимости, один «новичок» из компании воткнул в мой прикол. И
улыбнулся. Он, наверное, тоже смотрел тот фильм «Семь лет в Тибете» со
стариной Бредом Питом. «Не все потеряно» - подумал я о нем.
«Эмоциональный дилер» - так меня позже назовет этот человек по имени
Гаспачо, тоже журналист и региональный представитель интернет портала
Geometria.ru. Человек-суп. Хороший парень, с которым я много имел дел
связанных с писаниной и прочим.

«Эмоциональный дилер». Помню, как мне понравилась эта его формулировка.
И действительно, моих эмоций хватало на всех. Правда, кроме меня самого.

***

Уже начинало темнеть, а голова слегка хмелеть. Гаспачо рассказывал мне
забавные истории из жизни наших общих знакомых. Я увлеченно его слушал.

И тут я увидел ее…

Она как-то выделялась из толпы своих подруженций. Выбрав подходящий
момент, я под предлогом «прогуляться», покинул свою шайку и двинул в
сторону той незнакомки. Проходя мимо них, я хитро замедлил шаг. Я уже
заприметил, что среди ее подруг есть знакомые мне крали. Я рассчитывал,
что они меня окликнут. Так и произошло.

– Мэээтью!.. Наш гламурный негодяй! – закричали они.

Обычно я с ними особо не треплюсь, просто здороваюсь и прохожу дальше.
Но не сегодня. Сегодня я к ним, пожалуй, подойду.

– Салют! Как дела у вас? – поинтересовался я. Хотя мне было настолько
все равно, что там у них происходит.

– Ой, да все хорошо… - они начали что-то рассказывать, а я в ответ
кивать и улыбаться.

Честно говоря, я особенно не слушал их рассказики. Просто незаметно
боковым зрением постепенно исследовал ее. Чего там говорить, она была
прекрасна. Чертовски обаятельна. Я заметил ее некоторые особенности,
которые меня просто умиляли. Когда она смеялась, она так мило щурилась.

И глаза…

Ее глаза… Цвет ее глаз был необыкновенным. Я такого цвета никогда не
видел. Краски были волшебными, как из фильма «Куда приводят мечты»…
Ярко-желтый вперемешку с ярко-зеленым! Еще я заметил, что она все чаще и
чаще своими желто-зелеными посматривала на меня. Это меня еще больше
подзадорило, и я стал нести всякую чушь, рассчитанную на поднятие
настроения с большей интенсивностью. Притом я рассказывал что-то
смешное, а когда все жутко хохотали, сохранял невозмутимость на своем
лице. Этот маневр действует безотказно, он располагает к себе. По мере
моих рассказов все чаще и чаще смотрел на нее. А она на меня.

В голове замаячил сигнал, что пора уходить. Уходить на хорошей волне. И
я ушел… Возвращаясь к своим дружкам я думал… «Она тебе определенно
понравилась, Мэт. Она особенная! А глаза? Помнишь ее глаза? Мэт, ее
глаза необыкновенные… А это дело-то не шутоШное», - думал я.

– Ты какой-то загадочный, Мэт… - заметил мой новоиспеченный приятель
Гаспачо.

– Знаешь, я только что видел ангела…

В тот же вечер я узнал ее телефон и позвонил. Я был в себе настолько
уверен… Я был уверен в ней!

На следующий день мы встретились…

Наверное, для того, чтобы выяснить, сколько нам нужно любви.

Внутривенно...

***

Лето – прекрасное время года. Лучшее. Наверное, самое лучшее, когда ты
живешь в странном приморском климате. Я почти не нюхал. Множество
праздников, масштабных гуляний, погода. Да и самые запоминающиеся романы
я обычно заводил именно летом. Ну, так уж случилось, и что тут поделать.

Улицы становятся какими-то оранжевыми, проспекты манящими. Хочется
гулять и просто обниматься. Целоваться при вечернем теплом солнце. Это
красивее любого клипа по MTV.

– Привет, Настя! – так ее, оказывается, звали, девочку с волшебными
глазами.

– Мэтью!.. Куда мы пойдем?..

– Пошли в центральный парк. Там одна моя знакомая устраивает какой-то
концерт. Правда, совершенно не знаю, что именно там будет.

– А какая разница?

– Верно…

Мы не спеша, шли по проспектам, улочкам, скверам. Вдвоем. Нам никто
больше не был нужен, собственно, мы никого с нами и не позвали.

Настя нежно меня обнимала… И вдруг!.. Мимо нас прошла Надя со своей
ущербной свитой. Взгляды-взгляды. Не добрые, скорее всего надменные и
оценивающие. Только теперь мне было уж точно все равно. Мне было чихать
на Надю, ведь рядом со мной Настя, ангел с желто-зелеными глазами.

– Посмотри на нее, - прошептал я, указывая на высокую стройную Надю.

Настя посмотрела, ей было не особо интересно, но, тем не менее, она
спросила:

– А кто это, Мэт?..

– Помнишь, я тебе рассказывал… Кареглазая модель… ну… помнишь?

– Да?.. Это она?.., - уже оживилась Настя. И посмотрела более
внимательно на Надю.

– Угу, она.

– Д-у-р-а, - выдала Настя и задорно рассмеялась!

Мы еще долго продолжали стоять рядом, обнимаясь, как в последний раз.
Времени не существовало, были только мы. Лето пьянило нас сладостным
вечером, и мы не сопротивлялись. Мне давно уже не было так хорошо и
спокойно. Красное вечернее солнце… Как же редко она бывает таким
красивым, таким красным.

Знаете, как бывает, когда уставшее вечернее солнце освещает лицо. Лицо
самой прекрасной «твоей» дамы. Почему я поставил кавычки? Да потому что
никто, поймите, никто и никогда не будет принадлежать кому-то! НИКОГДА!
Это иллюзия! Приятная, но иллюзия. Даже если вы женаты, любовники знают
друг о друге больше, поверьте. Чем отличается любовница от жены, знаете?
Владением информации. Так утверждает GQ, и я им верю. Ох, как бы я хотел
ошибаться. Может, я все больше и больше сгущаю тучи, но, поверьте,
по-моему, так и есть…

Как бы то ни было, тогда нам с Настей было неописуемо хорошо. Легко.

И ни я, ни она еще не знали.

Не знали, что через пару дней мы навсегда расстанемся…

Сердце дыбом.

***

Всего неделя отношений, но какой отпечаток в сердце оставила эта
девочка. Всего лишь неделя общения, но я узнал ее до мелочей. По крайней
мере, мне так показалось. Всего лишь неделя. Всего лишь…

Именно после расставания с ней и родился тот самый рассказ «Капля»,
который я писал в промежутках между статьями в World of the Fashion.
Именно то произведение, которое разрывалось от переизбытка романтики и
нежности… грусти. Ни один человек, прочитавший «Каплю» не остался
равнодушным к нему. Быть может, это единственные написанные мной
«сочетания слов и предложений», в которые я действительно вложил душу.
Всю без остатка. По-настоящему. Всю свою нежность я похоронил в этих
рукописях.

Наверное, поэтому я больше никогда не был прежним…

КАПЛЯ

Прости меня за пустоту моих глаз;

Прости меня, как ты прощала не раз;

Прости меня, если можешь простить;

Прости меня за то, что я хотел с тобою быть…

Мальчишник

Одним улыбчивыми и весьма весенним днем на широко раскинутые
лапки-стебельки импозантного одуванчика, ворчливо жужжа и бормоча себе
что-то под нос, присел шмель Дима, который всю свою жизнь думал, что он
– красивая белая лошадка Света, которая в свою очередь всегда хотела
быть нежным и мечтательным облаком, не слишком большим, но очень
пушистым. Облако спокойно летало по гладкому небу и любило сочинять
разные истории или, если хотите, даже романы. Одну из таких
занимательных историй мне по секрету и поведал этот болтун шмель. Так
что если вдруг вы его встретите, ни о чем ему не говорите, а то он
обидится и больше не будет ничего мне рассказывать.

Дима говорил быстро, неловко спотыкаясь об слова. Я внимательно слушал и
грыз палочку-ковырялку (хотя, возможно, это был просто лучик солнца).
Улыбался и царапал небо взглядами, ища то самое мечтательное облако…

***

Тима был хулиганистой дождинкой темного, даже черного облака, которое то
и дело пускало грозные палочки-ветви разрядов. «Грозовая туча» - как
говорят люди, но это не совсем правильно. Капли знали, что это тоже
облака, только обиженные на небо и птиц. Потому что ветер-засранец не
способен нести их туда, куда ему хочется. А облака… они подвластны
ветру. Те облака, которые либо смирились с таким положением вещей, либо
им просто нравилось зависеть от кого-либо, были белыми и пушистыми! Это
так.

И Тима как раз был сыном такого взбунтовавшегося и обиженного облака. У
него было много симпатичных и, порой, даже очень красивых
девушек-подружек. Он менял их, как перчатки. Хотя вы когда-нибудь видели
дождинку в перчатках?.. И я нет! Но, тем не менее, Тима пользовался у
капелек-девушек бешеной популярностью. И это понятно, красоткам всегда
нравятся плохие парни, как раз такие, как он.

Только, если честно, Тима просто развлекался, он никогда в своей жизни
никого не любил. Да и зачем ему все это было нужно? Тиме и так все
нравилось, все устраивало.

***

Майя была очень красивой капелькой грибного летнего дождя. И никому было
невдомек, что за этой красотой скрывалась весьма мудрая, интересная и
нежная душа. Капельки-мальчики видели в ней только роскошный образ, даже
не задумываясь о богатстве ее внутреннего содержания. Она расстраивалась
по этому поводу, но все равно была довольна: хорошо же, что мама-облако
так постаралось, и Майя получилась такой хорошенькой!

Она не боялась знакомиться, так что поклонников и друзей у Майи было
более, чем предостаточно. Но только ни в одном из этих «эпизодов» она не
видела своего избранника. Из-за своего острого ума Майя очень
придиралась к парням. Ее суженый, как считала она, должен быть идеальным
мужчиной. А парни, тем временем, сильно обижались и совершенно не
понимали, почему такая красотка, мягко отшившая очередного хахаля, опять
остается одна. Ведь если бы снимали фильм о настоящей и искренней любви,
Майя просто обязана была сняться в главной роли. Она рождена для нежных
и чистых отношений – считали все. Да и сама Майя была в этом абсолютно
уверена. Она неторопливо искала, но пока так и не находила.

Мимо нас вдруг грациозно пробежала лошадка. Дима окинул ее оценивающим и
циничным взглядом… «Я все равно красивее», - пришел к выводу шмель и
принялся рассказывать дальше.

***

Когда дождинка умирает, она не попадает ни в рай, ни в ад. У них все
немного не так, как у людей. После смерти капельки становятся
человеческими слезами. И если дождинка была всю свою жизнь хорошей, она
становится слезой счастья (своеобразный рай), ну, а если много грешила,
то после смерти она станет слезой печали, а то и вовсе горя. Все
дождинки знали об этом, но не все верили. Равно, как и не все люди верят
в загробную, или какая там… жизнь после смерти?

Притом ни Майя, ни Тима никогда не задумывались о смерти. Им думать об
этом было еще очень рано. Совсем рано. В самый раз им было думать только
о любви…

Вы когда-нибудь слышали запах дождя? Головокружительная свежесть,
розовая тень, вечно преследующая… и чуть-чуть нежного утреннего солнца.
Это и есть любовь. Именно так пахнет дождь, когда капли влюбляются друг
в друга.

Тима вдруг стал добрее и теплее, как будто он забыл себя прежнего,
резкого. «Это все та девочка, Майя», - говорили все и радовались за них.

Он проводил все свое время с ней, оберегал от укусов печали, дарил
сирень. У Майи раньше не было любимых цветов. Зато теперь настало время
им появиться.

Почему люди чаще дарят друг другу цветы, чем улыбки? И что ценнее??? Мне
кажется, ароматная и искрящаяся улыбка намного приятнее незабудок,
свежесорванных. Но так думаю я, а Майя, пожалуй, была умнее всех этих
предрассудков. Ей нравился Тима, а не то, что он дарил. Тем более, что
он подарил ей любовь…

Тем не менее Тима часто радовал свою возлюбленную нежными подарками. (К
примеру, морозные сосульки – летом!.. Здорово?) Подарки всегда были
разными, постоянным было только одно – сирень.

***

Облака – они, как домашние животные. Земля выгуливает их вокруг себя на
невидимых поводках… В твоих желто-зеленых глазах отражается каждое
облачко. И именно в них облака кажутся особенно прекрасными. Ты
моргнула, и их не стало. Но это не страшно, ведь ты вскоре опять
подымешь ресницы...

Позже я решил тебе написать. Не знаю, почему и уж точно не помню зачем.
Притом, ведь я совершенно ничего не смыслю в письмах. Это безумно
трудно, но мне было, что тебе сказать. Почему именно письмо? Не знаю…
Возможно, я просто насмотрелся всех этих слезных фильмов, начитался
воздушных книжек… А может… Впрочем, не важно.

(( Тебя, кажется, звали Настя. Хотя имя – это не самое главное. Мы
познакомились внезапно, с разбегу, запыхавшись. Не успев отдышаться,
запутались в любви и в твоих волосах. Нежно обменялись глазами. Твои
желто-зеленые сразу мне приглянулись, и я захотел такие же. Ты подумала,
что будет глупо ходить с одинаковыми и взяла мои, зеленые. Я не
сопротивлялся. Мне это даже понравилось…

А позже ты выгорела на иностранном солнце и тебя не стало… Я загрустил,
а ты завернулась в чужое одеяло… Хотя постой! Тебя же не стало(
Пожалуй, я действительно просто запутался.

Скоро появится другая, новая, которая распутает этот замысловатый клубок
наших отношений. Но почему-то мне этого не очень хочется, и я намеренно,
исподтишка еще сильнее путаю его. Пусть попробует распутать :-) (Улыбка)

Мы потом с тобой долго смеялись над этой глупой ситуацией. Шутили,
обменивались лимонными взглядами и вдыхали сирень. Мгновение... И я
проснулся… Грусть ушла, за ней – наш смех, и сирень. А клубок остался…

Я всегда буду помнить ту неделю. Нет! Те семь дней. И тот момент, когда
ты взглядом шепнула мне, что у нас с тобой недельный юбилей. Я даже об
этом забыл. Просто я был весь в тебе, в твоих глазах, где-то далеко,
путался в ресницах. Позже ты меня распутала и сказала… Твои слова были
выпуклыми и колючими. Они кусались и царапались. Я сделал вид, что так и
надо, и упал. Провалился. Ударился? Не знаю. Наверное, еще лечу.

Когда-нибудь позже, я напишу о тебе книгу, возможно, небольшую. А может
это будет просто одно слово: ТЫ. Еще – многозначительная и важная точка
в конце. Такая. Эта точка может рассказать о нас с тобой больше чем
самая большая книга…

А еще интересно, успели ли мы вдохнуть аромат той любви, терпкий. Запах,
который вдохнул я, был соленым и стремительным. Я трепетно его храню.
Забуду ли…

Помню ли…

Наверное, я действительно всерьез во всем этом запутался.

Или запутал?.. Задумался и откусил луну.

Ночь? ((

…и тут я вспомнил о шмеле и о его рассказе. Заметив, что он так и не
прекращал говорить, продолжил слушать…

«Помнишь, Майя, ты была в ослепительно розовом и мы сидели обнявшись? Я
взял твои картонные ножницы и отрезал кусочек чистого голубого неба.
Правда, одно маленькое облачко все же проникло в этот отрезок. Аккуратно
оторвал солнце, набрал охапку звезд в ладошки и приклеил на только что
отрезанный мною кусочек небосвода. Сачком наловил парочку чудесных
ароматов и вложил в получившийся коллаж. Позже подарил тебе. Но тебе не
понравилось, что на нем одновременно солнце и звезды. «Так не бывает!»,
- возмутилась ты и порвала маленькую рисованную бумажку… Помнишь?..» -
тихо шептал Тима. Майя молчала… По всей видимости, она ничего такого не
помнила. Тима за это даже обиделся на нее. Хотя быстро отошел – может,
действительно, ничего такого никогда и не было. Все это просто ему
приснилось…

Он улыбнулся и нежно поцеловал Майю в розовую щечку.

***

Дима, хоть и был обычным шмелем, но весьма умным и проницательным.
Отвлекшись от своего рассказа, он обратил внимание на меня и его вдруг
«понесло». Мне оставалось только молчать и ни в коем случае не
перебивать.

Шмель говорил спокойно, смотря сквозь меня: «Если, конечно, ты не
против, я спрошу тебя об одной очень важной вещи?!! О тебе, твоих
друзьях, о твоей любви… Не ворчи, что так много вопросов. На самом деле
эти перечисления и есть тот «один важный вопрос». Причем, это касается,
без исключения, каждого человека. Даже меня, хотя я – лошадка! Но сейчас
речь идет о тебе… Постой-постой! Давай я лучше сам расскажу о тебе, а ты
убедишься, как я тебя хорошо знаю! Согласен? Ну, тогда присядь поудобнее
и слушай…

Первое, так это то, что твоя жизненная политика – быть гадом. Да-да
именно гадом. Причем это не так уж и плохо... Ты просто пытаешься
относится к людям очень легко, точнее – не относиться вообще никак! Их
для тебя просто не существует. Это, порой, правильно! Верь мне.

Ты знаешь, что тебя многие любят… Друзья, девушки, знакомые и, порой,
даже незнакомые люди, но только ты уверен, что они тебе – не друзья,
нелюбимые девушки, вообще никто… Это не значит, что ты отрицаешь сам
факт существования дружбы, любви. Просто ты более избирателен, нежели
остальные, странные, по-твоему, люди. Хотя, не так давно одна девушка
все же смогла несколько изменить твои взгляды на жизнь… Взгляды то она
изменила, но сама куда-то исчезла. Правильно?.. Ты ее долго искал, но
пока так и не нашел, возможно, она просто стала другим человеком…», -
шмель задумался и надолго замолчал... Молчал минут десять, а потом
добавил: «Говорят, что никто из людей не может знать самого себя до
конца. Что уж говорить о других людях (тем более – о шмелях…),
обсуждающих своих знакомых… Потому я просто прекращаю говорить о тебе, а
то еще узнаешь о себе что-нибудь лишнее и расстроишься…»

***

Дождинки очень любят солнце, потому что, когда оно ярко светит, его лучи
пронизывают их тела и волшебным образом преломляются. Представляете,
какая красота?

Но в тоже время дождь, как и вся вода, очень боится солнца, когда оно
злое и жаркое. Оно вызывает у них дикий ужас. Солнце способно испарить
всю воду и, тем самым, убить дождь!

Жизнь дождинки и так слишком скоротечна, чтобы прерывать ее раньше
времени. По крайней мере, так кажется нам, лошадям. Я, конечно не Тима и
Тима тем более не я, но все же я его понимаю. В последнее время он о
многом (в том числе и о смерти) все чаще и чаще задумывался. Что-то его
сильно беспокоило. Быть может, Майя немного изменилась, возможно он
предчувствовал что-то нехорошее. А может… Впрочем, не мне об этом
говорить.

***

Когда-то позже я попытался тебя рассмотреть. Не узнал… Настя? Ты
изменилась, расплылась, цветами другого прикрытая. Только это была не
сирень… значит, это была не ты… Мечтательно проплыла мимо, не забыв
поздороваться (значит, все же ты), узнала как дела, ухмыльнувшись.

Вскоре я устал от всего этого и заснул, притих и замыслил… Долго,
глубоко. О жизни, о тебе и, пусть, немного о себе.

Нырнул в ночь и растворился в Marlboro, тишине и Heineken. Бродил по
городу, безлюдному, реже людному. Искал воздух, запахи и… тебя. Тебя не
нашел, зато дышал, слушал листья и фонтан, искрящийся. Заблудился в
тротуарах, сбился с пути и забыл, где нахожусь. Внезапно вспомнил и
пошел по ветру, искренне теплому…

Вынырнул утром. Больным, усталым и разбитым. Возьми Сирень…

***

Майя больше всего на свете любила летнее ванильное небо и все, что по
нему летало. Она ничего не боялась и вообще была очень смелой девочкой.
Хотя нет! Было кое-что… Единственное, чего она безумно опасалась, был
бездонный бурлящий океан. Причина такого острого страха пряталась где-то
глубоко в ней. Никто не мог этого понять, да и сама она точно не знала,
почему ей становится так дурно при одной только мысли об огромном
бушующем океане. И только с Тимой она всегда чувствовала себя абсолютно
защищенной. И поэтому у них все же было море, волны и много соленой
пены. Они собирали ее в ладошки и делали взбитые сливки. Их Тима с
Майей, конечно, не ели, зато долго любовались.

Неожиданно Шмель сильно загрустил, будто только что узнал о чем-то
ужасном… А потом случилось страшное… Дима, столь уверенный прежде, стал
говорить как-то сбивчиво, временами даже заикаясь.

…Майя влюбилась в плавно летящий пушок одуванчика, он казался ей
прекрасным и очень нежным. И тогда Тима решил ее убить… Убить из
ревности, из-за горя, охватившего его, из-за боли, из-за непонимания.
Впервые полюбив, он терял самое светлое, что было за его недолгую жизнь.

Повернув крохотное стеклышко на еще спящую красавицу Майю, которое ловко
преломило солнечный луч (смертельный и жаркий), он плакал. Но другого
выхода не видел.

Странно, но его тело почему-то закипело и стало быстро терять силы,
будто кто-то еще направил и на него такое же стеклышко. Он умирал: доза
солнца была смертельной.

Оказалось, Тима и Майя были одним целым, одним существом, сошедшим с
ума, обезумевшим и страдающим, как оказалось, раздвоением личности.

Ломкие, шершавые слова вылетали из его обветренных тишиной губ. Никто не
смог бы разобрать ни слова! Но все слушали. А что им оставалось делать?

«Где-то я слышал, что тишина способна убить… Никогда не верил, думал –
это чушь. Но теперь я отчетливо и ясно понимаю – это действительно так.
Вы когда-нибудь замечали, что «звучание» тишины ужасно сильно давит на
уши. От чего вы просто начинаете сходить с ума. Она (тишина) сначала
просто нежно обволакивает все твое тело, потом медленно, очень медленно
начинает есть. Причем, когда она приступает к пожиранию тебя, ты не в
силах что-то сделать, изменить: у тебя их просто нет, этих сил. Ты
пропадаешь, теряешься, в тебе не остается ничего. Ты пуст… Но эта
пустота манит и пьянит, и ты уже не сопротивляешься ничему. Потом ты
вдруг просыпаешься весь мокрый и напуганный. Это, оказывается, был сон.
Но страх не проходит. Потому что еще теплятся мысли, что так может быть
и наяву…», - грустно рассуждал Тима… Или Майя… В общем, кто-то из них,
возможно, даже одновременно и вместе.

Вымышленная Майя умирала в Тиме очень стремительно. Когда ее не стало,
начал умирать и он сам. Осознавая свое безумие, он грустил. Оказывается,
и капли дождя бывают сумасшедшими. Тима это понял очень отчетливо. Его
мысли были ясны и понятны, как никогда. Виноват был он сам. Только он! А
кто же еще? Сам придумал Майю, сам и убил!

И где-то далеко острой болью раздался горький плачь. Человеческий плачь
несчастья. Это был Тима. Выкатившись из моего зеленого, словно свежая
трава глаза, он прокатился по бледной щеке и капнул на землю. Тимы не
стало…

«Да и был ли он вообще», - задумался шмель Дима. И опять надолго
замолчал. Потом вдруг тяжело вздохнул и полетел, не попрощавшись,
по-английски…

***

P.S. Иногда мне хочется, чтобы лето никогда не кончалось.

Чтобы оно медленно и спокойно плыло, как эти одуванчики…

По ветру…

Туда…

В даль, за облака…

Поближе к солнцу. Подальше от слез и обид…

Не оглядываясь и не стесняясь.

Не спеша…

А куда спешить?..

Ведь лето уже никогда не кончится…

(((

А может не всё?..

1. В отношениях всегда кто-то собака, а кто-то хозяин. В той или иной
степени… И в этот раз я, по-моему, оказался собакой! А она?.. Она
оказалась бездарным хозяином.

2. И в слезах есть что-то от наслаждения...

А причина нашего с Настей расставания была до боли проста – она уезжала
жить и учится в Германию. Любить на расстоянии – это, знаете ли, как-то
жестоко. Потому она предложила расстаться, а я, как идиот, согласился,
легко так, послушно. Дурак.

– Мой пистолет, твой висок. Моя любовь – это все, что я имею против
тебя... Против себя.

– И ты себя же предал, в себя с двух рук стреляя.

– Я прирожденный снайпер, верно?..

Нужно было ли?.. Не знаю, сложно теперь об этом судить. Очень сложно.

До того, как я с ней познакомился, несколько раз бывал в Германии. Мне
даже понравилось – угарные были деньки. Теперь же я ненавидел всю эту
страну, ее жителей, Рамштайн и пиво. Футболёра Баллока и гения музыки
Бетховена (или он не немец?.. Но, как бы то ни было). Меня тошнило от
всего немецкого. Все, что напоминало о Deutschland. Страна мудаков.

В этом я уже ни капли не сомневался.

***

Куда же ты запропастилась, девочка моя?..

Моя?..

Хотелось кричать, что есть сил: «Мне все равно, только, слышишь, просто
будь!.. И я буду очень любить тебя». Мой крик не был услышан. Или я
просто не туда кричал. Не в те уши. Кто знает…

А что теперь?..

Теперь у меня есть номер ее телефона в Германии. Но я никогда ей не
звоню… Пару моих sms, так, для формальности, пару ее ответов, так, из
уважения… Но не более того.

My sweet prince,

You are the one…

Remember.(с)

Хотя однажды, примерно через год, наверное, я встретил ее в ночном
клубе. Она как раз приехала навестить своих родителей. Мы даже довольно
долго с ней общались, шутили и смеялись. Как будто ничего, в общем-то,
никогда и не было. А потом она пообещала, что когда приедет зимой
обязательно мне позвонит. Обязательно!

Я потом долго размышлял о нашей с ней встрече, прокручивал диалоги,
фразы… Теперь понимаю, я просто искал какие-то мелочи, за которые мог бы
ухватиться обеими руками и всеми другими частями тела. Мне нужны были
доказательства. Доказательства, что ее чувства ко мне еще не умерли. Но,
хоть убейте, их не было.

Наверное, поэтому я сорвался, и отправил ей sms: «Mne kazhetsja, mi i
zimoj ne uvidemsja… Xotja, bezumno xotelos? zagljanut? v tvoi volwebnie
glaza. Navernoe ti sil?no izmenilas?, po krajnej mere, po otnoweniju ko
mne. No kak bi to ni bilo, prosto xo4etsja, 4tobi ti znala, 4to gde-to
est? 4elovek, kotorij, pozhaluj, lubit tebja… Na eto sms otve4at? ne
objazatel?no…».

Само собой, она и не ответила…

Да и ждал ли я ответа?..

Конечно, ждал!!!

Но его не последовало, и все стало на свои угрюмые, шершавые и привычные
места. Так сказать, все пазлы встали на свои места. Мы оба знали, что
она не ответит, а если и ответит, то, что конкретно. Слово в слово. Все
это мы с ней знали заранее. Задолго до того, как я ей написал. Более
того, задолго до того, как я ЗАХОТЕЛ ей написать… Просто, это подлое
чувство надежды всегда водит нас за нос, как тараканов. Хотя я
совершенно не в курсе есть ли у тараканов носы.

Надежда...

Как же «в точку» когда-то сказал Dolphin: «Надежда – лживая тварь»! Но
какое-то время только благодаря ей мы и существуем. Вместо того, чтобы
благополучно сойти с ума и покончить со всем этим идиотизмом.

Бедная девочка, как же я ее нагрузил. Хотя, возможно, через мгновение
она стерла с телефона и, главное, из своей памяти эту sms. Никто точно
так и не узнает… Ведь мы уже не увидимся. Никогда. Даже зимой…

Черт возьми, ведь еще будет зима…

***

– А иногда хочется быть одному.

– Совсем…

– Это как, типа?...

То есть не совсем… В общем, ты вроде бы и один, но всем нужен, ВСЕМ.
Отдать свой телефон соседям, или оставить в кладовке. Оторваться,
отстраниться ото всего мира. НО, при этом знать о каждом звонке, о
каждом желании услышать тебя. Но так ты никогда не делаешь, а если бы и
сделал, никто бы и не позвонил. То есть, кто-нибудь, конечно же,
позвонил, но почему-то это всегда не тот человек, не тот, чьего звонка
ты ждешь… Причем этот человек всего один, и ты, вроде бы, скрываешься
ото всего мира. А человек, его звонок тебе нужен. Только один. Всего
один. И нужно, в конце концов, разобраться, от чего ты прячешься. От
кого??? А ты и не знаешь… И зачем знать?.. Не стоит, ведь правда
принесет только боль и страдания. А этот человек все равно не позвонит…
Никогда.

P.S. Я больше никогда ее не видел. Знаете, как это бывает?.. Черт
возьми, вы даже представления не имеете, как это бывает. Не видел
никогда!.. И точка.

Слышите, Н-И-К-О-Г-Д-А!

Только сейчас я понимаю, какое это страшное слово.

Любовь – забавная игра.

На вылет.

Одна жизнь, несколько касаний.

Можно играть и по сетке.

Но рано или поздно перед глазами появится бескомпромиссное Game Over.

А где-то снизу вопрос: try again?..

В любой момент можно будет нажать на OK.

И тогда начинается новая игра с новыми уровнями, оружием и новыми
игроками.

– Поиграем в любовь навылет?..

Глава 4

JazZZZzz

Я все время говорю правду, правду, правду и ничего, кроме правды. Хотел
было не соврать – опять не получилось…

Антон Киселев

Уже возвращаясь домой с фестиваля, на котором мы были с моим
приятелем-журналистом Гаспачо, он мне шепнул с улыбкой: «Тебя надолго
запомнят все нынешние работники СМИ, дружище!». Если вы заметили, то и я
сам являюсь работником средств масс медиа, но, поскольку большинство из
них конченые остолопы, дружбу, либо знакомство, с ними я не веду. Ну,
разве что с некоторыми из них. Гаспачо был моим другом.

А как все начиналось!.. В общем, все в моём стиле… Мне уже в четвертый
раз звонит мой верный оруженосец Гаспачо с одним и тем же вопросом: «Ну,
ты где?.. Фестиваль вот-вот начнется, а нам еще ехать!.. Автобус ждет
только тебя!». И это притом, что я не аккредитован на это мероприятие и
еду просто потусить. «Я в такси еду! Тут пробки такие… Скоро буду!», -
успокаиваю я его. Вроде получается. Операторы, фотографы, журналисты,
все ждут только меня. Умора.

Только я подъехал, меня моментально запихнули в служебный микроавтобус,
который был битком набит акулами пера всех мастей и остальными
балбесами.

У меня было отличное предтусовочное настроение, потому я даже не прочь
был с кем-то из «коллег» познакомиться. Правда, потом я слегка пожалел
об этой авантюре. Девушка-корреспондент Лена (так, кажется, её звали),
сидящая рядом со мной, всю дорогу в приморский курортный городок
жаловалась мне на то, что чуть не сбила кабана, когда ехала на машине за
городом и парила про какие-то там задания, данные ей издателем. Короче
балаболила без умолку, выносила мозг.

По приезду на место нас познакомили с промоутером клуба, где пройдет
открытие фестиваля Максом, который сообщил, что он из Москвы и именно
поэтому всё будет как надо! И в конце сообщил, что фуршет, которого мы
так ждали, будет только после концерта. Макс пояснил, что это условие
артистов, которые намериваются, как выяснилось, развлекать VIP-тусу
джазом. Сначала эта новость о джазе меня слегка расстроила, но позже я
пойму, как сильно я был не прав…

Поскольку до концерта, а тем более до фуршета было еще далеко, я
подорвал Гаспачо и его подчиненных сходить купить сигарет, перекусить и
бахнуть по пивку. Так сказать, немного войти в образ… За нами увязалась
еще Геометрия и та самая Лена, чуть не сбившая кабана. В магазин никого
не пускали, продавщица сказала, что у них, видите ли, перерыв. «Впустите
меня на минуточку, я вам автограф дам! Я же в Ералаше снимался!», -
проехался я по ушам работника торговли. Она оказалась лютая и не
поверила мне. Ну и черт с вами! Пришлось еще чуть дальше пройтись в
ближайший бар. Там мы заказали себе по пиву и пиццу, Лена опять ныла о
своем задании, геометрия о своих будущих проектах, а мы с Гаспачо, как
обычно, несли забавную ересь. Все только начиналось.

И вот, наконец, о джазе… Я никогда до этого никогда не был на живом
джазовом концерте. Я был уверен, что это скучно, на любителя, для
эстетов. И не для меня это уж точно! А вышло все с точностью да
наоборот. Уже во время концерта я выяснил, что артисты не просто
музыкантишки местного разлива, а мэтры с мировыми именами. Я не знаю,
как вам это все передать... Но это было настоящее шоу! Просто поверьте
мне на слово. Пианист Денис Мацуев кривлялся и лобзал по клавишам своего
«клавесина» как БОГ! А ударник, вообще – бес! Когда началось его соло,
он встал из-за установки и стал безумно барабанить по всему, что
попадалось ему под палочки: по полу, микрофонным стойкам, по колонке… И
тут он добрался до контрабаса… Я просто выпал. Он принялся фигачить по
струнам а чувак на контрабасе тем временем зажимал аккорды. Такой звук
выходил, я в шоке. Плюс ко всему этому музыканты прямо во время
композиции менялись друг с другом местами. Было такое впечатление, что
они просто стебались над нами! Вот это музыка!..

И, наконец, фуршет… Огромное количество столов, где куча разного бухла и
различной еды всех мастей. Осьминоги, устрицы, мидии и много другой
дряни, название которой я даже и не знаю. Запивали все это мы Мохито, а
потом и коньяком класса X.O. Мы с Гаспачо даже отказались от Hennessy,
который нам предлагал бармен только потому, что он там был только
V.S.O.P. класса. Это нас не устраивало, типа.

Таким вот макаром мы и тусили с Гаспачо. Правда, с прикидом я тогда
палочку, пожалуй, перегнул. Открытие фестиваля было не для всех, и
потому там присутствовал в основном только Jet-set. И я. Я маневрировал
между губернаторами и бизнесменами местного и не только разлива в белых
кроссовках на босу ногу, в подкатанных рваных джинсах и в футболке с
блестящей надписью Irish Chick.

Уже уходя с фуршета, промоутер Макс сунул нам бутылочку маркового
красного в дорожку, хотел задобрить СМИ. Прямо по пути мы распивали этот
бутыль с горла. Вино оказалось невкусным. Я не люблю сухое вино, а оно
оказалось таковым. Но даже это не могло испортить моего чудесного
настроения… А ведь завтра новый день.

***

– Сука, ебанный коносамент, ты поработила мою маму, - нервно кричал я на
малознакомую мне девушку.

Мы уже второй день в этом курортном городке вместе с Гаспачо. Мы
приехали сюда, как вы знаете, в качестве обозревателей этого
высококультурного мероприятия. Гаспачо был журналистом, а я типа его
адвокат. Ну, точно как в фильме «Страх ненависть в Лас-Вегасе». Мы, так
сказать, в него играли.

На протяжение всего фестиваля мы бухали, как черти со знаменитостями,
музыкантами и прочими дарованиями искусства. Das ist fantastisch.

Именно там меня и познакомили с главным редактором газеты «Антенна», ее
звали Аня, вроде. Именно на нее я и кричал:

– Сука, ебанный коносамент, ты поработила мою маму! Каждую среду, она,
сломив голову, несется в ближайший киоск за вашей чертовой газетёнкой, -
плюя слюной, негодовал я.

– Ну… извини…. – слегка опешив, оправдывалась она.

Она все никак не могла понять шучу я или нет. Я, конечно, шутил. Правда,
соглашусь, весьма жестко.

Пианист и просто здоровский парень Денис Мацуев, проходя мимо нас,
сказал «Не ссорьтесь, ребята», и похлопал меня по плечу.

– Вот это парень, вот это я понимаю! – выпалил я ему.

Денис улыбнулся и пошел дальше. Аня, или как там ее, пристально изучала
меня. Еще бы не так часто незнакомые люди тебя называют сукой.

– Скажи ей, Гаспачо, достала уже меня, - обратился я к допивающему
коньячину другу.

– Сам скажи, ты же адвокат…

– В таких вопросах я бессилен.

Биологический вид по фамилии Бурнашева заключила, что пора уже
возвращаться на ночлежку.

Две комнаты, где мы жили во время фестиваля, сняло руководство издания,
где работал Гаспачо. Довольно приличное местечко, TV, музыкальная
установка, которой мы так и не воспользовались по причине неистового
гудежа. Туда мы заваливались только чтобы поспать. В эти наши хоромы мы
и потащили Бурнашеву и ее подругу.

Утро. Неприступная Бурнашева зевает…

Не знаю, каким образом, но на огромной кровати проснулся именно я. На
полу и в другой комнате на маленьком диванчике разместились та самая
госпожа Бурнашева, ее подруга, Гаспачо и фотограф. И я один, как король
отдельно. А ведь я хотел Бурнашеву трахнуть. Эта навязчивая идея уже
давно будоражит мой разум. Но, блин, опять не вышло.

Неподалеку от нас располагался «Олимпик», элитная гостиница, где
разместились все участники фестиваля. Туда мы с утра и направились. У
меня был жуткий сушняк, а Гаспачо хотел взять интервью у нескольких
музыкантов. Фотограф Егор просто волочился за нами со своей камерой.

Пока я ждал Гаспачо, сидел на ресепшене в уютном и мягком диване, я
смотрел НТВ. Самое забавное – это когда я увидел в новостях себя в
отчёте о фестивале. Охранник так и сказал мне «Слушай, это ж ты…». Я
довольно кивнул и пошел в бассейн.

Там мне выдали халат и налили пиво. Я не сильно сопротивлялся этому.
Хорошо, что у меня были плавки. Купаться в трусах, даже мне стыдно было
бы.

Неподалеку, в прогулочном саду гостиницы, я увидел Гаспачо, рядом сидел
понурый фотограф, он явно вчера перебрал. Я тоже мало походил на
«огурца», но мне не нужно было работать, я похмелялся пивом и нырял в
бассейн.

Миленькая официантка уже в третий раз подходит ко мне и спрашивает, не
нужно ли мне чего-то еще. Я хотел попросить у нее секса, но по этическим
причинам передумал. Это делать.

Попивая пиво, я начал приходить в себя. Блин, а я раньше и не знал, что
так можно нарубиться одним только шампанским, так как это произошло
вчера. Теперь-то я знал, что это вполне реально.

Работа журналистов меня совсем не удивляла. В частности Гаспачо больше
часа брал интервью у человека, которого не знает. Не знает, как его
зовут и кто это вообще. Это был Горонян.

Нужно, кстати, отметить, что фестиваль удался. Конечно – это не Канны,
но тем не менее. Девушки загорелые, настроение, блин, праздничное,
салют, фейерверки, ковровая дорожка, всякие там шарики и морской воздух.
Было круто.

Тогда в моде был лен, потому и штаны на мне были льняными. Красотки
подмигивали, иногда и я им.

***

Черт, уже третий день мы здесь, а я так и не адаптировался. Я адекватно
себя виду только когда пьян, а это где-то с шести вечера и до утра. В
остальное время я ощущаю себя как на Марсе: дурная гравитация, в голове
непонятного происхождения шумы. И еще тошнит постоянно.

Сейчас около четырех дня, мы все вместе идем в Макдональдс, покушать.
Есть впечатление, что мы хаваем здесь уже года три, а на самом деле
всего три дня. Я недоел свою картошку и выкидываю ее на променад. Дальше
очередная аккредитация на вечернее выступление.

Куча народу ломится на концертную площадку, где скоро будет собственно
сам концерт, а мы, минуя охрану, свободно проходим. У меня в зубах
бэйджик, у Гаспачо в руках. На обоих написано «пресса». Потому нас
пропускают без лишних слов.

$

a



$

|

?

H

J

†

¬

®

°

Ae

AE

 h

*

>

@

B

D

F

H

J

°

E

$

$

B*

B*

$

$

$

$

$

$

$

,

O

$

$

$

$

d

L

N

J

?

$

 h

?????????&?

f

$

>

B

d

f

$

 h

h

$

: h

$

?

h—

h—

p

?

?

E

 h

$

$

$

$

?

°

ue

z

|

)Мы сидим напротив сцены и начинаем бухать пронесенное с собой
шампанское из горла, мимо нас проходит Сергей Мазаев с флейтой и прямо
сходу начинает на ней играть, ему аккомпанирует симпатичная девочка на
арфе и ди-джей. Это у них репетиция такая. Sound check.

Народ спустя час потихонечку начинают пускать, мы уже слегка пьяны. За
нами садятся три красивые девочки, и мы начинаем с ними знакомиться.

– Дамы, а вы местные?..

– Ну… Мы специально приехали на фестиваль, так что нет.

– Ой, и мы тоже, а вы откуда?..

– Мальчики, столько вопросов… Мы еще даже по именам не познакомились…

– Я Мэтью.

– Я Гаспачо.

Они назвали свои имена, мы о чем-то разговариваем, проповедуем
интеллектуальный террор и слушаем концерт. А там, на сцене все в самом
апогее: вступает соло арфы и одновременно начинает скрэтчить ди-джей.
Улетно.

– Волшебно, - одновременно произносим мы с Гаспачо, открываем еще по
бутылке шампанского и угощаем дам. Они только за.

В конце выступления, позабыв о девочках позади нас, мы валим за кулисы,
там мы опять встречаем Дениса Мацуева, который уже с опаской смотрит на
меня. Пока Гаспачо опять берет интервью у кого-то из музыкантов, я
втихую выхожу на пустую сцену и сажусь за рояль. Начинаю играть.
Охранник долго не может понять, артист ли я. Когда понимает, что нифига
я ни артист, забегает на сцену и прогоняет меня от рояля. Я смеюсь и
удаляюсь.

Опять две комнаты,

опять Бурнашева,

опять облом.

А уже завтра ковровая дорожка со всякими там звездами. Фестиваль как ни
как.

***

Просыпаюсь я уже не так легко, как прежде. Ломит голову. Бурнашева сидит
на моей кровати и смотрит футбол, я ахуеваю от этого. Играет Манчестер с
кем-то, походу, с Астон-Вилла. Не суть, короче. Бурнашева замечает, что
я проснулся и выдает:

– У них носки так сильно натянуты!..

– Это гетры, если чё, - через сон отвечаю я.

Она ненамеренно трогает меня за ногу и поворачивается ко мне лицом:

– ?..

– !

Бурнашева понимает, что никогда не поймет философию футбола,
отворачивается и переключает канал.

Запрокинув голову, начинаю дословно цитировать Бурнашевой Ирвина Уэлша:
«Когда мы пустились в это великое приключение, ты сказала, что много
смеха просто необходимо в наших отношениях.

Я согласился.

Ты также заметила, что много секса столь же значимо в отношениях, как и
смех.

И снова я согласился. От всего сердца.

На самом деле я точно помню твои слова: смех и секс – барометры
отношений. Вот такое заявление ты сделала, если мне не изменяет память.

Не пойми меня неправильно. Я не могу больше соглашаться. Нельзя же
одновременно трахаться и смеяться, ебаная ты корова».

В ответ – девственное молчание.

Я тянусь рукой под диван, нахожу пиво.

Открываю зубами.

Потом думаю: «На то я и гений, чтобы иметь пороки». Бурнашева делает
выражение лица, как будто только что прочитала мои мысли и чуть заметно
улыбается.

Делаю внушительный глоток.

***

А по приезду домой мне позвонили с местного TV. Эти шизики решили снять
сюжет, где Мэтью, по их задумочке – культовый публичный персонаж,
уписаться можно. Зато лестно.

Со съемочной бригадой мы встретились на какой-то замысловатой квартире,
в одной из комнат которой, по всей видимости, собирались или уже делали
ремонт. Все стены были обшарпаны, паркетный пол вскрыт. В общем, в таком
вот антураже меня посадили на трухлявый стул и принялись снимать с
разных ракурсов. Нужно заметить в итоге получилось очень даже ничего. Я
там, на том стуле, что-то очень сильно расфилосовствовался, ну, и все
такое. А эти медийщики только и были-то довольны до усрачки.

Потом меня на микроавтобусе повезли по городу доснимать всякие там
стендапы и прочую их телевизионную ересь. Мне это очень даже нравилось,
они так забавно бегали за мной и старались угодить во всем. Смекнув об
этом, я моментально послал звуковика за коньячком. Быстрый такой малый
оказался. Ну и тут мое настроение, конечно, еще на порядок улучшилось.

Вот такая вот пердула.

IN DA…

Американские телесериалы и чипсы под пиво – так я проводил время, иногда
поэтично ковырялся в носу и застенчиво дрочил на изнасилование Моники
Беллучи в «Необратимости», совмещая это с работой в издательстве, но все
это порядком надоедало. Жуткая тоска по-настоящему. Тосковать
приходилось очень часто, профессионально. Хотя, клубы, тем не менее,
никто ведь не отменял…

Скрудж Макдак, черт возьми, знал, как разбогатеть. У меня же такого
таланта не было никогда. Как растранжирить любой капитал (by Карл Маркс)
– это да, это влёгкую. Это с планетарной легкостью у меня выходило.
Можно сказать, что я профессор в этой области. А что касается клубов,
тут вообще засада. Сколько с собой наличности не бери, все равно
спустишь все до копейки. Что называется Dolce Vita, меркантильностью
здесь даже и не пахнет.

– есть чё?..

…CLUB

23.45

– В кроссовках вход в клуб запрещен, - грубо заявил огромный мужчина в
костюме.

– Ты в своем уме, дядя? – возмутился я, осматривая его, потирая нос, так
выражаясь, пиджак.

– Молодой человек, на выход! – еще более уверенно пояснил охранник.

– Может тебе «скорую» вызвать? – Мне хотелось уже смеяться, но я
крепился. «Крепости» правда, мне не хватало. Нужно догнаться.

– Что?.. – он явно немного опешил от моей уверенности.

– Дружище, ты порядком неадекватен, прости…

– Так, я сказал, на выход! – собрался с мыслями security.

К охране подошел организатор вечеринки и шепнул на ухо так, что всем
было слышно: «Ты работы хочешь лишиться?.. Он, охренеть, как одет. А то,
что на нем кроссовки – не важно! Кретин, это ж Мэтью с журнала World of
the Fashion». Он нам нужен, придурок»…

– Удачного вам вечера! – выстрочил внезапно охранник.

Я промолчал, но, осмотрев его еще раз с ног до головы, подумал: «Хуясе!
Можно подумать… Да один только мой кроссовок дороже всего твоего сраного
костюма! Adidas Yamamoto, как ни как… Y-3 в простонародье! ».

Входя внутрь, я вспомнил ту тему из GQ: «Штаны за 20 фунтов и часы за
5000. Гламур на прогулке в южном Бронксе».

– Сочетание несочетаемого. Фьюжен. Фокус понятен?..

– Ага, понятен… - как-то виновато, вдогонку, донес мистер охранник.

Странно, а ведь я вроде только подумал, неужели я сказал это вслух?.. А,
черт с ним, не важно, я уже внутри, типа. Первым делом мы с Кириллом
отправились отлить. Есть у нас такая примета. Как только мы вваливаемся
в клуб первое – в WC, а потом в бар. Мы не любили нарушать традиций. И
никогда не нарушали.

Уже в туалете мы сообразили, что в клубе народу неимоверно много, это
можно было заметить по очереди к писсуарам. Теорема проста: если
желающих отлить перед тобой больше, чем трое, то число пришедших в этот
клуб зашкаливает за тысячу. Передо мной было четверо… Четверо дебилов.

00.15

– Два Мохито! – крикнул бармену Кирилл, он, кстати, часто за меня решал,
что сегодня буду пить я. Он же у нас эстет.

– Скажи им, что бы с мятой не фальшивили, суки, - дополнил я.

– Ты посмотри, сколько народу, Мэт…

– Вижу, чувак.

– Ваше Мохито, - подал бармен два стакана.

– А где Пуки, Кирилл? Где он?

– Не знаю, чувак, - отпивая коктейля, - вроде с нами был, испарился
куда-то…

– Мудило! – засмеялся я.

– Точно…

– Планы?..

– А сейчас определимся… - Кирилл сделал хитрое выражение лица.

Взяв свой опробованный, и пихнув мне другой, свежий, Кирилл чокнулся
своим бокалом о мой и осмотрелся. «Будем здоровы, как коровы», - зарядил
он тост, покосившись на двух девушек-моделей, находившихся неподалеку.
Барная стойка ломилась от желающих «бахнуть» и мы решили прогуляться.

– Пошли?..

– А то!

Только мы выползли из бара, как и Пуки нашелся и еще вместе с ним
десяток знакомых. Мы все обнимались, как старые друзья и будто сто лет
не виделись. Столько фальши и наигранности, но я им тоже подыгрывал.
Пусть думают, что все з-а-е-б-и-с-ь.!!! И мы настоящие друзья…

С моего лица не сходила улыбка, но только она была такой же фальшивой,
как Versace на Черкизовском. Нет, мне действительно было весело. Честно.
Мне было здорово. Но все же фальшиво.

00.45

Мы с Кириллом и Пуки присели на диванчик, задымили сигаретами и
бессмысленными разговорами. Не уверен, что нам были интересны рассказы
друг друга, но мы почему-то искренне смеялись и выслушивали до конца
ахинею каждого. Внезапно, как парусник посреди мертвой пустыни, мимо нас
«проплыла принцесса» с сумочкой от Gucci и прической от них же. Мы даже
как-то одновременно заткнулись. Под обтянутой тканью Dior красовалась,
кажется, нереальная попа. Нет, ну действительно, она была хороша.
Кирилл, сидевший рядом со мной, словил мой взгляд и кивком оповестил:
«Да-да, я тоже так считаю…». Я же в ответ ему мимикой лица попытался
донести: «Просто и-д-е-а-л-ь-н-а!..». Но неожиданно ко мне подбежал
Шнайдер и вопросил:

– Стоит?.. – стакан с алко он не выпускал из рук никогда.

– Чего стоит-то? – отвлекся я на него.

– Ну, стоит мне… Это… К ней… С ней… Ай, Мэт, все ты понял!

– Вот поверь мне, я, действительно, ни хрена не втыкаю. Что ты мне тут
городишь.

– Ну, девочка та…

– Какая, Шнайдер, девочка, объясни!

– Та…

– Та?.. С сумкой от Gucci и прической от них же?..

– Ага, она!

– Хух… Пойми, это как в том фильме: «Девушки с такими задницами не
знакомятся с парнями с такими лицами». Извини.

– Пошел ты! – буркнул Шнайдер и побежал в направлении бара.

Кирилл рассмеялся вслед убегающему Шнайдеру и заметил: «Мэт, а нам,
вроде в ту же сторону…». Опять в бар.

– Мохито! – снова прокричал Кирилл

– Смотри кто здесь, Кирилл! Это же Евгений Гришковец! – оживился я.

– Где?..

– Пожалуйста, ваш Мохито, - бармен.

– Да вот же он, смотри… - указывая одной рукой на стоявшего неподалеку
драматурга, а другой, забирая бокал с коктейлем.

– А, вижу… - последовал моему примеру Кирилл.

– Пойдем, поговорим о чем-нибудь с ним! – предложил я.

– Да как-то… Неудобно.

– Чего неудобного? Будь на его месте хоть Скарлет Йохонсон, я все равно
бы подошел! Неудобно, блин… Ну-ну, – сделав внушительный глоток Мохито,
направился к Евгению.

– Лучше б это была Скарлет, - обиженно пробубнил Кирилл себе под нос и
поплелся за мной.

Евгений Гришковец пил что-то похожее на, в лучшем случае, коньяк с
колой. Одет он был как все люди творчества, то есть, «никак». Только
свежая, надеюсь, и белоснежная рубашка указывала на тот факт, что это не
просто дядя Вася, а человек. Человек, который выдумал столько забавных
текстов и спектаклей. От которых, между прочим, млеет даже сам Илюша
Лагутенко.

– Евгений, а ведь я из-за вас курить начал! – сразу в лоб заявил я ему.

– Правда?.. (резко начал кашлять он) От чего же? – чуть не подавившись
своим месивом, парировал он.

– Я не брал в руки сигареты до 18 лет. Но после вашего монолога о
курении я внезапно захотел изменить ситуацию. Теперь у меня, как в том
вашем тексте: «Утро начинается не с газеты и не с чашки кофе. Утро
начинается с нее, с сигареты».

– Ну, это же просто текст… Я ни капельки не агитировал, - как-то даже
оправдываясь, возмутился Евгений.

– Как бы то ни было, - доставая Parliament из пачки, - я курю!

– Зря, молодой человек, это пустое…

– Скажите, Евгений, а ведь вы постоянно размышляете о мелочах, которые и
создают ту, большую неоднозначную реальность. Притом вы постоянно все
путаете… То есть даже в окурке, брошенном на пол, а не в урну вы
способны найти зло этого мира! Нарекая его самым грандиозным и
бескомпромиссным предательством своего, ровно, как и моего, бытия. А как
же глобальные «траблы», любовь, в конце концов! Вы никогда об этом и не
зарекались! Почему, а?

– Вас, прошу прощения, как зовут?

– Мэтью.

– Забавное имя для этой страны…

– Я уверен, что вы способны разрулить всю психологическую подоплеку
моего имени в этой стране, последствия и предрассудки, но я спросил
немного другое!..

– Мэтью, вы тот тип людей, которых я не хотел бы встречать в таких
заведениях. В таких местах все отдыхают, и не здесь хочется думать. А
вы, Мэтью, весьма умный и пытливый парень. Я не удивлюсь еще, что вы
журналист…

– Так и есть, - засмеялся я, - но это я для себя спрашиваю. Мне самому
интересно! Честно…

– Вот видите, это у вас в крови. Пытливость. Но вы какой-то не такой… Не
знаю, -задумался Гришковец, - в чем тут загвоздка, но вы, Мэтью, как-то
по-иному мыслите…

– Это плохо?..

– В том то и дело, что нет. Вы как-то крайне эмоционально сильны. Есть в
вас что-то неподдельное… Только не знаю, что…

– А знаете, Евгений, я ведь, наверное, и не хочу знать о себе больше,
чем мне нужно. Это опасно… Вы приятный и хороший человек. Спасибо вам за
общение, я, пожалуй, пойду. Меня приятели ждут и все такое, - отходя от
него, я произнес с улыбкой.

– Постойте, Мэтью…

– Удачи вам в ваших спектаклях!.. – разворачиваясь от Гришковца,
направился я в направлении из бара.

– Мэтью, - не кричал, но нервно произнес он. И уже почти себе под нос
добавил, - Мэтью… Я ведь понял. Вы пропадете… Черт, такой умный парень и
пропадешь… И не помочь.

***

01.45

Сдвинув кепку Von Dutch немного набок, я занюхнул. Нос «подморозило», и
я активно принялся шмыгать и стряхивать белую пыльцу вокруг ноздрей.
Кирилл презренно посмотрел на меня, он явно был недоволен, что я опять
ебашу кокс.

Девушка с надписью на спине SUCK YOUR DICK подошла к Пуки и поцеловала
его в губы. Потом повернулась ко мне:

– Привет, Мэт! – сказала она. Это была Вася, девушка Игоря «Пуки».

– Шалом, - со ртом набитым мятой от Мохито ответил я.

Василиса присела с нами и принялась многозначительно молчать. Она была
очень миниатюрная и с Пуки смотрелась весьма контрастно. Еще она забавно
картавила, конечно, когда говорила.

Я брезгливо выплюнул на пол остатки мяты и покосился на Пуки.

– В пизду это Мохито! Бармен ни черта его делать не умеет. Буду теперь
J&B хлестать.

– Мешать будешь? – поинтересовался он.

– Да, Пуки, меня это никогда не пугало, ты знаешь!..

Поднимая над столом стакан уже с вискарем, я прокричал:

– Ради жизни на Земле, ради, мать его, Jay-z!

– Типа, - прогорланили мои друзья и выпили.

Я только успокоился и расслабился, как из-за спины услышал
невразумительное:

– Как жизнь, Мэтью? – Кто-то постучал меня по плечу.

Обернувшись, я обомлел. Это был Дурочкин. Он был чертовски приветлив.
Ебаный притворщик.

– Я говорю, как жизнь? – повторил он.

– Просто песня… - улыбнулся я, - слышал, что ты на Волге таксуешь…

– Слухи, сам знаешь… - почти оправдываясь, объяснялся Саша.

– Да, знаю… Как же еще? Александр Дурочкин и на такси! Бред, верно?.. –
с ухмылкой спросил я.

– Ага, - прищурюсь, с ухмылкой, изучая меня, прогудел он.

Небольшая пауза между нашими словами обрастала агрессией и
недопониманием. Но Саша, как в принципе и я, сдержали друг друга. Даже
Дауну понятно, что я ненавижу Сашу, а он меня. Физиология, мать ее. Но
мы крепились, пытались быть светскими.

– Ой, какой замечательный чулок на тебе… - все же не выдержав, кольнул
он.

– Это Sonia Rykiel, а вот твои, Сань, рейтузы – это что-то! – ответил я
тем же.

– Рейтузы, как ты выражаешься, от Страукайте. Знаешь такую?..

– Опять лабусы, Саша, ну сколько можно?.. Вот Арногльдт – это да. Не
поспоришь.

– Много ты понимаешь, сопляк! – уже срываясь на крик «взорвался»
Дурочкин.

– А ты толстый, до хера в теме, да?.. – поддержал я его, как мог.

Мы посмотрели друг на друга взглядами ненависти и недоумения. Кто тут из
нас умнее?.. А никто, раз оба начали обсуждать собственные шмотки! Мне
за двадцать лет, ему уже далеко за сорокет, а ведем себя, как дети. Как
периферийные недоросли, местная гопота.

Нет, фразами мы больше не перекидывались, потому что понимали, что не к
чему это. Будет только хуже.

Как бы я плохо к Дурочкину не относился, все же понимал, что он ВЗРОСЛЫЙ
и СОСТОЯВШИЙСЯ, в какой-то мере, мужчина, и кое-что знает о жизни. Не
то, что я.

Он ушел от меня. Я ушел от него. Мы больше не общались. Да и зачем?

Дурочкин – одна из причин моего расставания с Надей. И я опять вспомнил
ее, а так не хотелось что-то там у себя в душе теребить. Будоражить. А
ведь еще была Настя… Любовь-любовь… Нет ничего более предательского.

– Что с тобой? – загромоздил меня Кирилл.

– У меня в голове просто каша…

– Каша-какаша? – прямо в точку подытожил он.

– Именно!

– Тогда я знаю, что тебе может помочь… Это не кокс, но тоже рулит, -
просовывая мне под руку стакан вискаря.

– Кирилл, а ты… (пауза) Спасибо.

– Мэт, завязывай ты с этим порошком! Ты ведь знаешь, я всегда с тобой.
Всегда.

– Ну, знаешь…

– Что знаешь? Я друг тебе, в конце концов, или нет?

– Давай сегодня без сложных вопросов, Ок!..

Опять внезапно, откуда ни возьмись, подбежал паникующий Шнайдер.

– Блин, ну что за бред? Никак не могу закадрить какую-нибудь красотку.
Когда они уже начнут, наконец, на меня реагировать? А?..

– Когда на твоей заднице будет красоваться, как минимум, надпись RICH. И
когда ты сумеешь, наконец, себе внушить: «Я – МЁД. Fuck off everybody!».
Хотя в твоем случае это unreal, - совершенно без эмоций заключил я.

– Пошел ты! – брякнул заученную фразу Шнайдер и опять убежал.

– Как же быстро он сдается! – говоря Кириллу, посмотрел на быстро
удаляющего Шнайдера.

– Он дурной, что с этим поделать?.. – подытожил Кирилл и улыбнулся.
Честно и не поддельно, искренне.

– Что-то мы загнались, да?.. Пойдем к Пуки?

– Верняк, Мэт, пошли.

Уже пошатывающейся походочкой, мы поперлись к столу, где уже давно
восседал царь Пуки в окружении двух девушек. Интересно, где в этот
момент находилась Вася.

– Привет всем! – кривляясь, сказал Кирилл.

– Интим предлагать?.. – ебнул я.

Они сразу же разбежались. Не доволен был только Пуки, мы же с Кириллом
только переглянулись и заржали. Присаживаясь за столик, Кирилл
прокричал: «Бармен, официант, кто-нибудь!.. Эй!..».

Пуки, закуривая сигарету Black Captain, попытался расслабится, по всей
видимости.

– Игорь, чё паришься? – спросил Кирилл, протягивая официантке cash за
очередное алко.

– Все Ок, все Ок!.. – как-то нервно, на выдохе заявил он. Сигаретный
выхлоп был настолько велик, что мог заменить весь озоновый слой планеты
Земля. Но не закрыл.

– Ну, чего ты до него доебался? Пусть успокоится, покурит, - сморозил я.

– Это я доебался?.. Это Я?.. Я? Это же ты напугал его краль!

– Ты, Пуки, действительно так думаешь? – лукаво спросил я у Игоря.

– Да, я действительно так думаю! – довольно агрессивно ответил мне Пуки.

– Значит судьба у них такая! – засмеялся я. Правда, меня никто не
поддержал.

Взгляд Игоря «Пуки» был таким, будто он хотел ударить меня кувалдой. Но,
к счастью, у него под рукой был только стакан с ромом. И он его пил,
планов разбить его о мою голову, похоже, не было.

02.20

В chillout-е, в котором творилось какое-то безумие, Лева (директор
клуба) орал в рупор: «Нахуй Рнб! Тимати – пидорас! ». Не совсем было
понятно, чем конкретно ему не угодил Тимати. Оригинальный типок, этот
Лева. Постоянно веселит свою публику. Может именно поэтому его клуб
всегда и был в спросе.

Одна девочка доебалась до Кирюши с вопросом: «На сколько бабок ты
одет?»… Ну и дура, нашла на кого напасть!.. Мне от этого даже как-то
смешно стало. Потом я видел, как она в слезах, забирая свой Луи, бля,
Витон, убегала НАХУЙ из клуба, а Кирилл кричал ей вслед: «Постой, детка,
я еще не договорил»…

Мы решили присесть за столик, заказали алко и бутерброды.

Потом под сочно бухающие басы музыки к нашему столику подошли две
мадамы.

– Ребята, а что вы пьете? – в один голос поинтересовались они.

Чтобы не усугублять ситуэйшн, ответила нейтральная сторона, Кирилл:

– Напитки класса X.O. либо, как минимум, V.S.O.P. Ну… Это вообще не
обсуждается!

Пуки внезапно ожил. Набрался, так сказать, сил. Васи до сих пор не было
на горизонте.

Барышни явно не разбирались в такой аббревиатуре, но очевидно довольные
ответом, не спрашивая разрешения, присели к нам. А мы и не были против.

Как я уже сказал, их было двое. Одна блондинка, вторая умная, типа.

Которая умная, попыталась у меня спросить что-то.

– Что, прости, я отвлекся! – Реанимировался я. Просто тем временем я
думал. Да, знаю, что парням в моем возврате думать вредно, но, тем не
менее, я всегда старался. Не смотря ни на что. Даже на Пуки.

– Я говорю, чем ты занимаешься? – повторила она вопрос.

– Я?.. Я.. Я занимаюсь всякой ерундой! Это мое хобби. Плюс получаю за
это деньги.

– Круто устроился.

– Что ты вкладываешь в слово «круто»?..

– А что, обязательно нужно что-то вкладывать?

– Если ты не дебил (женского рода), во все слова нужно что-то
вкладывать. Хотя бы самую малость.

– Я не умею.

– Самый простой ответ. А ты пыталась?

– Ты что-то слишком сложный человек, как я посмотрю...

– А ты умеешь заполнять паузы смыслом?.. – решил окончательно добить ее.

– Опять цитатами заговорил… - почти про себя заключил Кирюша.

– Э-э-э… - задумалась девочка.

– Ясно, - прервал я ее «э-э-э».

После этого разговора мне все стало понятно. Миссис умная не тянула даже
на звание «Мисс колхоз Красная Звезда». Так решил я.

Потому, что я больше не смотрел в ее сторону, она, похоже, догадалась,
что стала мне совершенно не интересной. Я переключился на еще более
тупую, но красивую блонди-подругу. Хотя и там меня ожидало
разочарование. Я даже как-то ушел в себя: «Так что же мне, черт возьми,
нужно? Типа «умная» – совсем не умная. Или просто мне с ней неинтересно.
«Красивая» – слишком тупая. Как же быть?».

Я более пытался не общаться ни с одной, ни с другой, которых уже
интенсивно окучивали Кирилл с Пуки одновременно.

Сидя за столом, я уничтожал алко и игнорил вопросы в мою сторону. И
вдруг неожиданно для меня к нам подошел мой старинный друг. Ой, сколько
же я его не видел!.. Со школьных времен. Это был Андрей. Андрей Козлов.

Он такой клевый. И вообще, друзья, которых давно не видел (НАСТОЯЩИЕ
ДРУЗЬЯ) кажутся неимоверно успешными и офигенными.

– Ну, как ты, рассказывай! – первая искренняя фраза за сегодняшний вечер
слетела с моих губ.

– Ну, что… все хорошо! Я… - начинал он рассказывать о себе и ловлю себя
на мысли, что мне интереснее слышать о нем. Все было интересно. Все.

Он сидел и рассказывал, много. Обо всем. Это были мелочи, но такие
милые. Все эти мелочи, они были такими живыми. Настоящим. Вплоть до
кефира, который он покупал для дочери. Черт возьми, он был мой ровесник,
а у него уже была дочь! Я ему почему-то жутко завидовал. Дочь…

Если бы у меня был бы ребенок, дочь. Только дочь! Иначе не мой!.. Я бы
назвал ее Марика или Майя, типа. Где-то так. В его маленьких скрытных
глазах было счастье.

И тут я задумался о прошлой пятнице и тех противоречивых мыслях:

«И вот я, провожая взглядом все эти бумеры X5, мерины и остальные
внушительные машины с номерами, как минимум «ТТТ», стою в моей
полосатой, как жезл ДПСника футболке Dirk Bikkembergs, и думаю о том,
как бы неимоверно было бы пиздато оказаться сию минуту на море. Звоню
Барабану. Номер блокирован.

Проводив взглядом жирного, как раскормленный бегемот, очередного
полковника, продолжаю думать. А думаю я вот о чем:

Какого хуя с утра со мной никто не хотел общаться по средствам смс? Или,
бля, мне просто в следующий раз тупо позвонить? Нет, пожалуй. Нет в
звонках той самой интриги. А вообще я как-то сильно изменился. Я
поплохел. В смысле духовности и всё такое. В этом заслуга парочки
человек, и Я ЗНАЮ КАКИХ! Мстить и калечить я их не намерен, так как мне
нравится все со мною происходящее. Я неимоверно хочу на море. КУПАТЬСЯ и
ЗАГОРАТЬ! ХОЧУ И ТОЧКА! А потом в город. Сгоревшим и усталым.

А еще я не хочу детей! Fuck! Что вообще за мысли??? Но, тем не менее,
НЕ ХОЧУ! Чему я, как батя, их научу?.. Чему? Как правильно бадяжить MDMA
с алко? Или как вернее склеить девку для One night? Что я им расскажу?..
Как я бухал с бандюгами местного разлива или накуривался на пляжах
Атлантического океана? Или, вообще Пиздец, пиздил из маркета Арарат?..
Что, скажите мне! Что полезного они подчеркнут из моих пьяных и
невменяемых бредней? Наверное, он (наверное, сын) уяснит, что героин –
зло и отстой, а вот кокс – божественная пыль. Что лучший гашиш – только
на Канарах. И курить нужно только Капитан Блэк, при этом капитаном быть
вообще необязательно. Трахаться нужно только без презервативов, так как
в этом ВСЯ СОЛЬ! Что Италия – не только макароны и футбол, а еще и
родина моих любимых дизайнеров. Что девочек нужно бросать раньше, чем
они тебя. И вообще, таких, как мы сын, нужно заносить в Red Book. Поймет
ли он, оценит. Надеюсь, что нет. Надеюсь, его не будет»…

Странное чувство… Хотения-нехотения, желания-нежелания. Нужно
разобраться в самом себе. Я сильно уж укутался в размышления, а Андрей
все говорил, говорил…

Как только он ушел «умная» заявила мне:

– Ваш друг, походу, неплохо у нас порылся… Кошелек у нас подрезал!

– Да вы, чё, клячи, ахуели?.. Этот парень на всех мировых весах
«нужный/ненужный человек» перевешивает вас тонн, как минимум, на восемь!
– возмутился я.

– Ну, он же здесь сидел!.. Рядом с сумкой, - оправдываясь, пытались мне
что-то доказать эти крали.

– Я тоже здесь сидел, Пуки, Кирилл и что?.. Может еще и мы спиздили ваш
вонючий кошель? – был очень взбешен я.

– Да нет, вы не могли. Вот он…

– Валите-ка отсюда ко всем чертям! – прервал я их на полуслове.

– Нервный, - поспешно забирая сумку, они, наконец, уходили.

Игорь с Кириллом понимающе молчали и хлопали глазами, как младенцы. Им,
видимо, нечего было добавить.

– Короче отлить хочу, - нарушил я молчание, - кто со мной?

– Я с тобой пойду, - отозвался Пуки.

И только в туалете Игорь со мной заговорил:

– Жестко ты с ними, Мэт.

– А хули они такую ересь несут, клячи обосранные.

– Не, ты, конечно, прав, только… Это… Как его… Кошелек подрезал у них я!
– немного напряженно смотря, на меня выдал Пуки.

В воздухе зависла долгая невразумительная пауза. Игорь не отводил от
меня своего изучающего взгляда, ждал моей карающей реакции. Я тем
временем молчал, переваривал информацию и писал. Писал я долго, потому и
пауза была критической. Закончив отливать, я повернулся к Пуки и начал
застегивать ширинку. Я смотрел не на него, я смотрел на потолок. Когда я
справился с ширинкой, посмотрел на него и спокойно заявил:

– Блядь, похуй!.. Они же нам никто, верно?.. Пошли в бар!

Игорь моментально разразился откровенным смехом и, по пути застегивая
свою ширинку, поспешил за мной.

***

Как обычно случается в клубе, было множество знакомств. Одна девушка,
сидевшая по случайности рядом со мной, по имени Алина, весьма
симпатичная и обаятельная леди после моего длиннющего монолога сказала:
«А ты общительный. Наверное, врать хорошо умеешь?..». Я подумал: «Еще
как умею!», а сказал: «Я же журналист!..»

03.00

А потом я услышал крик Кирилла: «Мэт, иди скорее сюда!». Вставая с
дивана, я повернулся к девушке Алине и, уходя, добавил:

«Мужчина без маски,

Что строитель без каски,

Что котенок без ласки,

Что ребенок без сказки…

В общем, жалкое зрелище!..».

«Возможно…» - улыбнувшись, ответила она удаляющемуся мне.

Кирилл стоял с бокалом Long Island Ice Tea и смотрел куда-то вдаль. Я,
отхлебнув у него добрую половину коктейля, спросил:

– Чего орал-то?..

– Посмотри, - он указал своим бокалом на девушку, стоявшую неподалеку.

Девушка, шикарная, как салон Ferrari. Интригующая, как рекламная
компания от Calvin Klein. И сочная, как разворот в Playboy. Мы оба, как
идиоты, стояли, словно вкопанные и пялились на нее. Она стояла метрах в
пяти от нас, пила шампанское прямо из горла в окружении своих подруг. Не
знаю, сколько мы так стояли, но она нас, наконец, заметила. Передала
бутылку одной из подруг и направилась к нам. Она «плыла», нежно шагая по
священному от ее шагов полу. Смотря, прямо мне в глаза она улыбалась,
как ангел. Подойдя ко мне почти вплотную, она резко заявила:

– Какого черта ты на меня пялишься, сопляк?..

– Так это… я ничего… Просто…- забуксовал я.

– Иди, разводи своих колхозных девиц и больше так не смотри на меня,
мудило. Ясно?

– Конечно… - поспешно кивнул я.

Кирилл стоял рядом и лыбился во все свои белесые зубы. Закрывая свою
ехидность бокалом с коктейлем, он произнес:

– Жалко, Шнайдера рядом не было…

– Точно, - улыбнулся я, смотря удаляющейся богине, - А что, она
молодец!..

– Ясен хуй! – почти смеясь, сказал он.

– Эх, - вздохнул я и отпил вторую половину коктейля у Кирилла.

– И не говори… - булькнул мой друг, получая обратно в руки уже пустой
бокал.

Кирилл посмотрел на его бывший коктейль, и насупился. Потом зачем-то
посмотрел за мою спину и приветливо кивнул головой. Я обернулся и увидел
Леву, директора этого ночного клуба.

– Здравствуйте, Мэтью… - как-то чересчур официально сказал он. Но, тем
не менее, загадочно улыбаясь.

– Добрый вечер, - поддержал его официальную нотку я.

– Читал я вашу последнюю статью о клубах… Ну, что я могу сказать, уели
вы нас с Марком.

– Знаете, все это стеб. И если читатель этого не понял, это проблема
читателя.

– Послушай, а ты молодец! Полностью с тобой согласен.

– Со мной трудно не согласиться, because its true! Как не крути.

– А вообще, мне нравится вас, Мэтью, читать. Вы журналист новой волны.
Понимаете?.. Потому что вам плевать на то, что о вас подумают. Я так
считаю.

– Вы верно рассуждаете. И мне безумно нравится ваш клуб, честно.

На этой дружелюбной ноте мы с ним пожали друг другу руки и попрощались.

***

03.45

В клубе становилось жутко скучно и депрессивно, не помогал даже кокаин.

– Любовь должна быть безответная или хотя бы трагичная. Только тогда ты
ощущаешь всю мощь и бескомпромиссность этого чувства. Сечешь? –
рассуждал я, посматривая на бокал.

– Ты сейчас о ком-то конкретном?.. – выпучил глаза Кирилл, одновременно
заливая их ромом с колой.

– Да нет… нет. Просто мысли вслух…

– Странно, ты в последнее время очень часто выдаешь мысли. Притом вслух…

– Давай-ка уже по домам? – устало промямлил я.

– Уже?.. Ну, ладно, поехали…

– Знаешь, - остановил я Кирилла, - а я научился говорить людям все, что
о них думаю. Прямо в ебальник, как есть. Круто, да?..

– Да…

– Вообще-то я и раньше это неплохо умел, но не так, как теперь… Теперь
это другой уровень, щадящий. Не так честно и не так сочно. Я молодец,
давно было пора. А то жесткачь никто не любит…

– Столько событий за день, аж, прости господи, обосраться…

– Ладно, валим… - заключил я.

– Валим…

– Все равно, здесь только фальшивые сиськи и настоящие придурки,
сечешь?..

– Ага, - накидывая на себя куртку, ответил Кирилл.

Гришковец проводил нас взором некого недоумения и разочарованности. А
мы, в свою очередь, напевая себе под нос «Любовь моя, не оставляй
меня…», удалились.

Когда такси остановилось около моего дома, Кирилл, выпадая из машины,
изрёк: «Давай, я у тебя переночую, а то я в полнейшем хламе!»… Ну, ОК!

Мэтью шагает по только что проснувшемуся проспекту уверенно, но не
слишком быстро. И даже мир уже кажется не таким и плохим в очках от
Gucci. Прохожие видят эти чудесные окуляры и восхищаются: «Не дурно!».
Девушки-симпотяжки, хоть сколько-нибудь знающие английский, про себя
восклицают: «Born to be V.I.P.», и мило улыбаются ему в след. Вы
думаете, что Gucci придумали эти темные очки, чтобы защищать глаза от
солнца? Черта с два!.. Gucci придумали эти очки, чтобы Мэтью скрывал ото
всех этих серых прохожих свои красные уставшие глаза.

Результат вчерашней вечеринки.

***

– Как дела, Мэт?

– В кармане вчерашний день и ночь вперемешку со вчерашним табаком, -
зевая в телефонную трубку, сонным голосом бубнил я, - вчерашний дым и
немного… Совсем чуть-чуть вчерашнего неона. Нужно постирать. И поспать
тоже нужно…

– Блин, иногда с тобой так сложно разговаривать. Вечно изъясняешься
своими ядреными загадками.

– М-м-м… Сегодня же пятница, верно?..

– Нет, сегодня среда…

– А! завтра она, да?..

– Да нет же, завтра четверг!

– Черт, а куда же делась пятница?..

– Ты свихнулся что ли?.. Сегодня чертова сраная среда. СРЕДА!

– За любые деньги, сколько бы ни стоило, я куплю у тебя вакцину против
боли…

– Что ты сказал?..

– Это не я сказал… Но это уже мало важно…

– Че?..

– У всех свои трудности… - вздохнул я, - А это кто?..

«Кто-то» на другом конце провода назвал своё имя, потом еще возмутился.
Но для меня это уже не играло ни какой роли. Я чертовски устал и очень
хотел спать.

Извини, «кто-то»…

Европа. Цвет настоящего греха

Я никуда не еду, потому никогда и не заблужусь…

– Хочу летом в Сочи сгонять! – говорила приятной внешности девочка со
светлыми волосами.

– Потому что там арбузы дешевые?..

– Дурак, вечно ты… У меня там друзья, мама, наконец. А арбузы, Мэтью, в
Краснодаре, если я не ошибаюсь.

– Шучу, конечно! Понимаю, Сочи – это здорово! Само собой, не Канары. Но,
тем не менее…

– А ты бывал на Канарах?

– Ну, да. Недавно.

– И как?.. Расскажи!

– Что тебе рассказать?.. Ни культуры, ни эстетики, ни сисек… Ну, не
знаю. Я был на двух островах, а их, по-моему, семь.

– Кого семь?..

– Включи мозг!.. Канарские острова называются островами почему?.. Как ты
думаешь?

– Ой, да я просто не об этом подумала. Ну, острова, ну Канарские… Давай
рассказывай!

– Ну вот, я был только на двух: Тенерифе и Гран-Канария. Что я тебе могу
рассказать, тепло там, 39 в тени, ягодки растут на кустиках вкусные,
которые, как оказалось, несъедобные, но мне понравились, я их ел. Бананы
маленькие, население – толстые потные цыгане. Еще гашиш там заебатый.

– Гашиш?.. Что особенного там у него на этих островах?

– От него ноги просто подкашиваются. Друзья меня раза три таскали в
море, чтобы я пришел в себя, наконец. Понимаешь?

– Ничего себе…

Этот разговор состоялся в клубе, после возвращения с каникул, которые мы
устроили себе вместе с Кириллом. Вышло здорово. Ну, честно. У меня вновь
появилось острое желание жить… Правда совсем не надолго, но и такому
подарку я был безумно счастлив.

Каникулы по Европе. «Каникулы в коме», типа. Просто сорвались. Ничего не
планировали. Просто взяли и поехали.

Само собой в журнале я взял «отпуск». Издатель с радостью меня отпустил.
Еще бы. Если учесть, что я был постоянной преградой его ухаживаний за
главным редактором Жаннет, то иных вариантов и быть не могло. Помню, как
в первый раз она меня назначила, так сказать, на роль ее щита… Уже
вечерело, и в редакции оставались только я, Жаннет и его величество
«Долбоеб Издатель». Я что-то все не мог дописать, а Жаннет просто по
рангу обязана уходить последней. В офис зашел издатель и начал заводить
с ней темы абсолютно не связанные с работой. Я даже сначала не обращал
на это внимания, но Жаннет подошла ко мне и сунула записку, где ею было
накарябано: «Мэтичка, не уходи! Не оставляй меня один на один с ним.
Сиди и типа работай. Я его боюсь, он ко мне пристает, а при тебе не
посмеет. Пожалуйста!!!». Вот я, как дурак, и сидел, слушая весь его
бред, который он вешал на уши Жаннет, делал вид, что работаю. В этот
момент я окончательно убедился, насколько он никчемный. Господи, ну кто
так клеит девушку? «Пиздец» - после каждой его фразы произносил я про
себя, изображая работу.

Нет, не то чтобы я бы сильно напрягался по поводу моей новой роли. Роли
громоотвода. Роли антивируса. Нет, помогать Жаннет было даже приятно.
Она всегда мне нравилась. Красивая девушка. Молодая. Плюс еще то, что за
все время работы в World of the Fashion она жутка похорошела. В плане
всего. И внешность, и лицо, прическа, одежда, в конце концов. Помню,
когда она впервые пришла… Казалось, что ТУТ УЖЕ НИЧЕГО НЕ ПОМОЖЕТ! Я
ошибся.

Проще говоря, издатель меня благополучно отпустил. Как говорится,
снарядил и благословил. Чуть ли не предложил присесть перед длинной
дорожкой (в обоих смыслах этого слова). Недовольна была только Жаннет.

Если вам описывать досконально все, что мы вытворяли в Европе и не
только, то придется писать отдельную книгу. Книгу разврата и
грехопадения. Книгу, которая все равно не пройдет ни одной, даже самой
непривередливой цензуры.

Таким образом, вкратце. То, что, более или менее, стерпит бумага, на
которой это написано.

Как дневник, типа:

Бремерхафен весьма чудный городок. Сравнительно небольшой, но чудный.
Даже не смотря на то, что это в Германии. А я теперь ненавижу эту
страну. Но что делать?

Единственный его минус состоит в том, что там не найти кокаина. Может,
мы просто плохо искали, черт его знает. Местные русские сказали именно
так. Но, тем не менее, кроме голландкой башки и экстази, ничего не
нарыли.

Я, Кирилл и еще парочка русских парней, с которыми мы познакомились уже
в самолете, и в итоге путешествовали от начала и до конца нашего турне.
Мы застали их в туалете в Берлине, когда они нюхали с уборной что-то
похожее на амфитуру. Они, эти ребята, были веселыми, но каждый со своими
особыми заморочками. С другой стороны мы с Кириллом были тоже далеко не
промах в этом смысле. В общем, мы сразу же как-то спелись.

Так вот Бремерхафен. Туда мы приехали на автобусе.

Затарившись местным пивом и чипсами в огромном маркете, мы отыскали
милую скамейку в сквере с видом на речку. Речка, нужно признаться, была
так себе. Даже названия ее не припомню.

Всё, как вы все знаете, всегда чистенько у гребаных немцев. Эти
остолопы, как и весь остальной мир – конченые чистюли. Никакого тебе
мусора, много зелени. И тут – нонсенс! Прямо у себя под ногами Кирилл
увидел то, чего само по себе не должен был увидеть. В Германии, как
минимум.

– Вы только посмотрите, какашка!.. – с детской радостью воскликнул он.

– Действительно!.. Настоящая, мать ее, немецкая какашка! – умозаключил №
1. (Давайте обойдемся без имен! Просто эти наши приятели на время турне
хоть и были молоды, но занимали довольно высокие посты в известных
организациях. Не хотелось бы их подставлять. Потому, просто №1 и №2.
Ок?..)

– Значит они, эти немцы тоже, блин, не идеальны… - подытожил я.

Закончив рассматривать и восхищаться испражнениями немецкого
производства, мы направились в музей мирового океана. Как нам сказали,
это самый большой и самый известный морской музей в Европе. И
действительно, он был огромным. Или это нам просто показалось из-за
того, что мы недурно курнули на той же лавке. Да нет, он точно был
огромным. Хотя, все равно до сих пор до конца не уверен.

Но, тем не менее… Никогда не думал, что шляться по музею может быть так
увлекательно. В туалете музея мы еще раз покурили.

Забравшись в лодку викингов, мы открыли по бутылке Heineken, пронесенные
с собой. Если вы не поняли, трогать руками экспонаты категорически
запрещено, а тем более залезать в них. Сидеть на этих викинговских
лавках было весьма неудобно, зато как-то впечатляюще. Это ж, мать вашу,
история… И мы в ней. Кто знал, что через сотни лет вместо голых
викинговских задниц в лодке будет сидеть другая в спортивных штанах от
Маши Цигаль. Ну, кто знал? *Комплимент Маше*

Лодка была длиной метров двадцать, из дерева такого цвета, будто прямо
сейчас развалиться в труху. № 2 достал из кармана металлический брелок и
нацарапал на корпусе надпись «Korn». Он был фанатом этой безумной
группы. Это был чистой воды вандализм, но мы просто смеялись, проливая
Heineken на дно лодки. Никто и думал его осуждать. Нам было можно все.
Нам на все плевать, мы from Russia. Весь мир у наших ног. Его прошлое и
настоящее. Будущее нас не волновало.

Видимо на наш звонкий смех после выкидона №2 обратили внимание. Вдалеке
показался охранник, и мы решили свалить. Каким-то волшебным образом нас
не поймали. Я же говорил, что весь мир лежит у наших в La Coste ног.

Видимо в музее мы проторчали довольно долго, раз на улице было уже
темно. Направившись гулять по главной улице Бремерхафена, мы открыли еще
по пиву. Осматривать достопримечательности.

№1 достал из кармана нож. Только он мало походил на все эти продающиеся
в охотничьих прилавках ножи. Странный, ржавый и неказистый, но забавный,
выгнутый, похожий на серп.

– Fuck, от куда это у тебя? – удивился №2

– Ха! Из музея!.. У какого-то пирата на стенде стащил! – объяснил №1

– Ты просто Пиздец! – в один голос умозаключили мы с Кириллом, заливаясь
смехом. Мы же на отдыхе, типа.

Мы долго прогуливались по улице и постоянно смеялись. Нам действительно
было очень весело, еще нам было очень пьяно. И довольно накурено.
Погодка было просто волшебная, и немецкие девушки казались тоже вполне
себе ничего. И вдруг, перед нами «выросло» громоздкое здание,
готического стиля.

– Об-ба, церковь!.. Немецкая, - протянуто воскликнул №2.

– Немцы – ублюдки, но церковь у них красивая. Это факт. Пойдем к ней? –
сказал я.

– Мы же, черт возьми, пьяные! Еще и накуренные… Нельзя! Это грех! –
начал причитать Кирилл.

Все дружно посмотрели на него, как на дебила. И ничего в ответ не
сказав, направились к ней.

– Она, походу закрыта. А было бы здорово символически сжечь в ней сумку
Luis Vuitton, - сказал я, глядя, как №2 открывает большую резную дверь с
черного входа.

– Бля, – расстроился Кирилл, - Это грех!..

– Знаешь, дрочить – тоже грех, тогда какого черта! – заявил №1.

– Да ладно тебе, будет весело… - успокоил я Кирюшу.

Войдя внутрь, мы обомлели. Странный микс из старинной винтовой лестницы
из дерева и евро-туалета. Само собой выпитое пиво заставило нас
заглянуть в туалет, а любопытство к лестнице.

Неуклюжая винтовая лестница привела нас на самый верх. Народу не было
нигде. Ни единой души. Только мощная музыка органа доносилась из-за
замысловатого поворота. Зайдя туда, мы были в шоке от красоты
открывшейся нам. Оказывается, мы вышли к самому органу, а перед ним был
обрыв метров в тридцать, где внизу располагались лавки. Там по замыслу
должны были сидеть прихожане, замаливать свои грехи. Но в огромном зале
не было никого. Никаких грешников. Только орган играл на весь зал.
Звучание было впечатляющее, даже в кинотеатре такого звука не бывает.

Сам по себе орган играть, конечно, не мог, потому-то мы и увидели
единственного человека, который был в церкви. Музыкант-священник
репетировал, по всей видимости, свое выступление перед грядущем
воскресением. Он был одет в дешевые джинсы ala Gloria или что-то в таком
духе, легонькая бежевая курточка и белая рубашка, в общем, весьма
простенько. Но он же, черт возьми, священник. Как еще, по-вашему, он
должен был выглядеть. В розовых стрингах и ковбойской шляпе?..

Когда он увидел четыре пьяных и невменяемых тела, слегка удивился. Но
нужно отдать ему должное, что не поднимал паники, а наоборот принялся с
нами беседовать на ломаном английском.

Я мало понимал, что он там лепетал, так как его английский был ужасен.
Но мне нравилось с ним разговаривать, потому что он постоянно улыбался.
Был чертовски вежлив и обходителен.

А потом священник дал нам понять, что ему еще нужно репетировать, а нам
удалиться. Мы понимающе кивнули головами.

Он опять улыбнулся и вышел в соседнюю комнатку, как он сказал за нотами.
Ну а мы на какое-то время, само собой, остались одни перед огромным
агрегатом под названием орган.

Не знаю почему, но моя рука скользнула в карман. Что она там хотела
отыскать?.. В общем, со словами: «Only God can judge me», я закинул на
язык сразу две таблетки extazy Calvin Klein. Взглянув на все эти клавиши
органа, я попытался что-то сыграть. Не уверен точно, хорошо ли у меня
вышло, но, поверьте, звучало впечатляюще.

– Наркотики в церкви!.. Мэтью, ты грешен, но за это ты точно ответишь
перед Богом. Что называется, «по всей строгости», - констатировал
Кирилл.

– А пойдемте-ка в тот прикольный музыкальный магазин, где винил крутить
можно, помните?.. – перескочил я с темы о Боге.

– Точняк! Пойдемте-пойдемте! – загорелся №2, который недавно накарябал
послание потомкам на борту корабля викингов.

Когда священник вернулся нас уже и след простыл.

Наркотики зацепили меня, только когда мы в прямом смысле выползли из
Церкви. Вечерний Бремерхафен казался волшебным, как из сказок Андерсена.

Не хватало только какой-нибудь очередной Алисы, само собой, из страны
чудес. А откуда еще, мать вашу, она должна быть?..

И самое забавное, нигде не было полиции. Нас никто и ни как не
ограничивал.

***

Конечным пунктом нашего турне неожиданно стали Канарские острова.
Накуриваться на частных пляжах стало у нас с Кириллом и нашими
компаньонами доброй традицией.

Удивительно, но прямо на пляжах росли какие-то кусты с непонятными, но
вкусными плодами. Они чем-то походили на нашу волчью ягоду. Каково же
было мое удивление, что, по сути, волчьей ягодой они и являлись. Но я с
Кириллом все время был накуренным, и все время срывал эти ягодки и пихал
в рот. И мне было плевать, что их нельзя есть. Они действительно были
вкусными. Ну, честно.

Порой действие гашиша и палящего солнца в скупе абсолютно меня
«выносило». Прямо на пляже я терял сознание. Друзья относили мое тело в
океан, и только там я приходил в себя. Так было на Канарах…

А потом Москва, потом мой город. Обратно в реальность, в обыденность,
обратно в разочарования…

А вообще, курить я был не любитель, но и никогда не был против. При
множестве, конечно, условий… Первое – это не в публичном месте, потому
что я сразу терялся, глаза «сажались» и становился похожим на торчка из
цыганской деревни. Второе – тачка! Накуренный Мэтью в общественном
транспорте – месть мещанскому укладу общества. Пощечина общественному
сознанию. Это грубо и, думаю, мало кому нужно. Трава меня всегда срубала
до корней ума. Но если я мог все же мыслить, то мои рассказы выбивали
из-под людей последнюю колею адекватности их персоны. Рассказы были, как
и у всех накуренных нереальны, волшебны и настолько же идиотичны. Но
бывали и исключения…

Самая ходовая моя фишка по накурке, это доказывать тем, кто еще мог
более или менее соображать, что математика – не точная наука. И делалось
это так: я брал ручку, либо карандаш, в общем, то, что было под рукой, и
клочок какой-нибудь бумаги. После чего начинал с красочным комментарием
выводить замысловатую формулу. Однажды, в туалете ресторана я одолжил у
одной знакомой помаду и писал ей на зеркале. Вышло довольно впечатляюще!

Я писал и с умным выражением лица говорил:

«Допустим, А=В… Тогда справедливо будет считать, что А?=АВ. Согласны?
Ещё бы!.. Тогда, А?-В?=АВ-В?. Если не верите, можете подставить любые
цифры!.. Вот видите! А теперь воспользуемся формулой разность квадратов,
а с другой стороны тождества просто вынесем В за скобку. И получается,
что (А+В)(А-В)=В(А-В). Логично? Логично! А теперь сокращаем все
тождество на (А-В)! И что у нас выходит? А выходит вот что: А+В=В, то
есть 2В=В, другими словами 4=2!.. Вопросы?..».

Для убедительности я обычно впаривал, что вычитал это в одном научном
журнале… Они в конец офигевали…

Фокус заключался в том, что в уравнении есть одна, но большая ошибка.
Сокращение – значит деление, а А-В равно нулю. А делить на ноль нельзя!
Все просто, но никто, как не странно, не понимал. Я считал себя гением
обмана. В общем, это единственное, что я умел делать хорошо. Ну, вы
знаете…

Я, можно сказать, как «Звезда, которая не получила имени…» Про нее
совсем забыли… И те, кто забыл, я уверен, совершенно не смыслят в
звездах.

Суки.

Искренне о настоящем. Испания.

Как Шрайбикус и Моника, как Сид и Нэнси, как Микки и Мэллори, как
Монтеки и Капулетти. Душа в душу. Сердце в сердце.

В общем, даже без малейшего намека на хоть какое-то будущее…

Еще в Испании я познакомился с Варей…

Так, вроде, звали эту девочку…

Когда я был один одинешенек.

И она тоже.

Девятнадцатилетняя девочка из весьма обеспеченной семьи, пишущая для
журналов и Интернет-порталов студентка экономфака Варя Емельянова – своя
в своей Москве. Амбициозная, красивая и умная. И еще, как она вальяжно
рассказывала мне, встречающаяся с неким Словацким – одним из главных
медийных мужчин столицы. Ну, на это мне уж точно было плевать, но она
так говорила-говорила. А я так слушал-слушал. А в душе было так
похуй-похуй…

Эта безумная встреча случилась в одном из баров Испании. Мне тогда было
как-то скучно и одиноко, а ей, по всей видимости, просто нужно было с
кем-то поговорить. Излить душу. И я дал ей эту возможность. И сам
поплакался.

Я думал о своем… о чем, даже и не помню. Наверное, о том, что от «него»
до «нее» еще целый век. Миллиарды непреодолимых километров. Этот самый
«он» - я, а она….. Хуй знает, кто она! А рядом Варя, убитая, но сильная.
И я. Сильный, но слабый. Два странных и неожиданных друг для друга
типажа.

Даже не секрет, что для всех она – очередная расчетливая малолетняя
сучка, если уж совсем грубо. Но когда встречаются бок о бок ублюдок и
сучка, грани выёбитости стираются как-то сами собой. И появляется
какая-то неведомая доселе откровенность.

В том баре было настолько уютно, что можно было даже расплакаться. Из
колонок звучали Brazzaville, я курил сигареты неизвестной мне марки,
одну за другой. Не из-за того, что нервничал, наоборот. Я курил от
пресыщения спокойствием. И я так боялся потерять это чувство.

Пару таблеток E, которые она предложила мне, пару моих дорог cocaine,
которых я пронёс в клуб – место нашего пребывания. И вот мы уже
закадычные друзья…

– А что я люблю?.. Тебя, порой. А скорее тот образ придуманный мною.
Потом…. это, покушать вкусно. Я умею приготовить, но у этих пидоров из
ресторана постоянно выходит лучше. Как это понимать?..

– Ух-ты! Как же красиво ты говоришь, Мэтью… - восхищалась Варя.

Мы смотрели друг другу в самые глаза, в самое сердце, и балаболили обо
всем подряд. Обо всем ненужном, иногда нужном. У Вари были огромные
ресницы, и она ими очень грациозно хлопала. Хлоп-хлоп… Я давно не
общался с такими «легкими» людьми, с такими позитивчиками. Варя была
выходцем из Киева. Это в Украине, типа. Она была голубоглаза, как небо и
впечатлительна, как ребенок.

– А еще у меня до 17 лет не было телевизора, я плохо представляла себе,
что происходит в мире, мало знаю актеров. Ну, честно. Это была не особая
позиция родителей. Мама просто была занята другими своими делами. Была
занята сама собой. У нас играло радио, у нас были вертушки. И никому не
приходило в голову, а нужен ли мне телевизор, - бесконечно говорила
Варя.

– Я всегда обожал так людей, знаешь. Ну, которые живут не как все. Те,
кто не признавал телевизор – из этой касты.

– В школе я страшно комплексовала: все обсуждали Бреда Питта, а я даже
знала, кто это. Потом я поняла, что это круто. Но тогда…

Какой-то трансвиститского вида официант принес нам два коктейля, я
посмотрел на него с таким видом, будто мне его безумно жаль. А Варя
продолжала откровенничать. Возможно это был эффект наркотического
опьянения, но мне хотелось верить, что тут что-то большее.

– А с дедушкой мы любили гулять и покупать «чудеса».

– Что-что?..

– «Чудеса». Ну, так это у нас называлось. Мы покупали всегда обезьянок –
знаешь, такие керамические, в кроличьем мехе, приклеенном, и на резинке,
они прыгают так смешно... Еще мячики из фольги и цветы искусственные мы
любили покупать. И конечно, все конфеты на палочках. У нас был такой
ритуал. У него огромная коллекция китча, огромная. Дедушка собирал
кошек-копилок со всех базаров страны. Потом ему стали присылать
иностранных кошек-копилок, но они, конечно, не такие крутые. Ну, тоже
русалки всякие.

– Я сейчас такое чувство испытываю странное. Будто я из какой-то
быдло-семьи. Потому что у нас не было таких забавных походов с дедушкой.
Телевизор мы смотрели, а велосипед мне не покупали до 14 лет. Так
обидно.

Варя улыбнулась так чисто и так прекрасно, что мне даже стало теплее что
ли.

– Да нет же. Твоя семья замечательная, я уверена. Потому что такой
человек не воспитывается у быдло-людей. Ты невозможно хороший…

– Полегче с эпитетами, Варь, - лыбясь от лести произнес я.

– Забей. Ой, про дедушку еще вспомнила… Самое мое любимое у нас с ним –
это были лебеди. Такие банки из увеличительного стекла, и там плавают
кувшинки и лебеди. Видимо парафиновые… Такие красивые! Вот этих лебедей
у нас было видимо-невидимо. Но в тоже время дома было много очень
красивой мебели и картины Фалька, и я уже чуть ли не в три года
научилась читать «Евгения Онегина», а на даче мне каждый день читался
Диккенс. И вечное мамино Party на этом фоне.

– Такой жизнью нужно только хвастаться, - подытожил я.

– Моя мама – это вообще отдельный разговор. Ну, представь себе, 90 год,
моя мама в платье из носовых платков идет со мной по улице. И на нас
смотрят все. Абсолютно.

– Да уж! А моя не такая экстравагантная, но она… Она очень хороший
человек, как минимум.

– А конфликты у тебя с ней часто бывали?

– Нет, как-то не получалось. Может потому, что в переломном возрасте я
уже начал жить один. А у нее была своя жизнь, мало связанная со мной.

– Хм… А у меня иначе как-то. Я часто со своей ссорилась. Она была от
меня в шоке: Я не ночую дома, провожу время на дискотеках, у меня
«нестабильный» молодой человек – «не из нашего круга», я крашу волосы,
безумно одеваюсь, у меня странные друзья…

– У каждого своя life history. У кого-то яркая и необычная, у кого-то
попроще, а других даже слушать скучно.

– Так, Мэт, мне кажется, нужно выпить!

– Трудно не согласиться, Варя.

Наш любимый тост – «Будем как солнце»… Именно в тот вечер мы его и
придумали. Придумали вместе, вместе и произносили. Само собой, каждый
вкладывал в него свой смысл. И никто из нас не докучал другого
дибильными вопросами о смысле этого «Будем как солнце». Мы рылись в
душах друг друга, но был какой-то лимит. Грань, за которую никто не
заходил.

– Значит, - допивая свой местный «Сан Райз», говорила Варя, - Мэтью у
нас журналист. Глянец и все такое.

– Тебе рассказать, что такое глянец?..

– Ну, попробуй…

– Вот он глянец, - показывая на лоховатого вида парня, говорю я, -
Напшикавшись la Coste, я в трусах от старины Кельвина и рубашке от них
же иду срать. С таким видом, будто получаю, мать его, Оскар. Курю,
запивая дым Карлсбергом, кашлю, скидываю Данхил в какашки. Я крут. Я
Глянец….

– Аха-ха-ха, точно, Мэтью. Точно-точно. Все это – ебучие условности.

– Я ненавижу глянец. А возможно я ненавижу себя, потому что работаю в
глянце. Кто знает…

– А что такое casual?.. И что это значит?

– Об этом, наверное, лучше расскажет эта недотраханная сука, Робски. Или
эта лошадиная морда, Собчак. Это они знают лучше меня, точно. А на самом
деле все просто… Casual – это простота. И, блядь, не нужно вертеть из
этого чего-то необыкновенного. Просто… простота. Обыденность. Ясно?

– Ясно, - через улыбку буркнула Варя, - вкусно от тебя пахнет, Мэтью.

– Armani «code» – мой любимый парфюм, когда я невменяем. Типа после
трипа и все такое. Короче, прикольный аромат. Вываливаясь из дома, ловя
точку отсчёта, пахнуть этим шедевром. Круто, да?.. Черт, а если так
подумать, то я постоянно невменяем. Или это просто маска, позволяющая
ныкаться от тебя… От себя?..

– Ну… это риторический вопрос, Мэтью. И ответить на него сможешь только
лишь ты.

– Проблема в том, что я как раз ответить на этот вопрос и не могу.

– Будем как солнце? – поднимая бокал, прокричала уже почти родной мне
человек.

– Будем как солнце! – хлебнул и я коктейля.

– А вообще, нужно делать то, что у тебя лучше всего получается, или
тоталитаризм будет жить.

– Блиаааа, Варь… Точнее и не сформулируешь!

– А ты, наверное, думаешь, что у меня все здорово?.. Сидит такая мадама
перед ним и про дедушку, маму и лебедей парит его, блин, - как-то почти
агрессивно произнесла Варя.

– Да знаю я про твоего Словацкого, или как его там. Варь, знаю.

– Тогда, если знаешь, почему мы играем в игру «у нас все заебись»,
почему мы не плачем?

– Я не умею.

– А я умею, но это не помогает.

– Ты супердевушка. А супердевушкам не следует париться по пустякам.
Понимаешь?

– Тогда почему?.. Скажи, почему я так парюсь, так переживаю. И почему
мне не везет? А?..

– Хм… Вот такая у тебя жизнь, такой LIFE STYLE.

Варя – странный и поэтому важный человек. Она любит хурму и оранжевый
цвет – цвет спокойствия, цвет буддийских монахов. Еще она обожает ягоды.
Потому что они живые и настоящие.

А мертвое она не любит.

***

Варя улетала на день раньше меня, а я даже не удосужился ее проводить. В
моем стиле, в общем. В ее, наверное, тоже. Зато я ей позвонил. Мы
сошлись на мысли, что здорово провели время, потом какие-то банальные
вещи, типа «Еще обязательно увидимся». Я уже хотел было сказать ей
какое-нибудь забавное иностранное «прощятельное» слово, как она
предложила послушать мне ее стихотворение.

Я закрыл глаза, прикурил сигарету, представив как она, сейчас глупо
выглядит, читая это в аэропорту по телефону, стих и улыбнулся.

Закурил.

Please, remind me your name

And pretend it's a reality, not a game

Прошепчу тебе на ухо твоё же имя,

Притворись, что со мной не так как с нею, не так, как с другими.

Take a breath, we're not having fun

You are not my moon, and I'm not your sun

I wish I had a boy from you, little son

Растить, кормить, "люблю" шептать в унисон.

Fuck you, black tracks on my cheek - just mascara

And now like in a song - who cares? - you care?

Нет, милый, это не слёзы, и я не плАчу

Я лишь плачУ за цель, за поставленную задачу.

Who are you dancing with, who are you fucking with?

Кто она, кто сейчас исполняет тебе стриптиз?

Кто она, кого молча целуешь и кто рядом лежит в ночи,

И которой "Приходи еще, кстати, а вот и ключи!"

I wish I'd wake up not alone, but with you

Знай, я за тебя молюсь, я за тебя молю.

Ангелом белым склонюсь над тобою, пока ты спишь.

Ты просыпаешься рядом с ней: "Ну как спалось, малыш?"

Это не jealosy, милый, что ты, это не ревность

Я сама еще та, не гарантирую лебединую верность.

Просто сжимает в груди. Pain in my heart.

You know, I'm ready. I know it'll be hard.

But now I'm not yours and you're not mine.

And, all in all, I'm fine, hey, I'm just fine.

Из колоночек тихо льется манящий chillout.

I'll be happy either with you or without.

Варя положила трубку.

После серии коротких телефонных «ту-ту-ту» в голове так и крутилось это
последнее четверостишье. Постоянный repeat. Я даже почувствовал какую-то
безысходную вину не понятно за что. Не понятно к кому.

Варя уже, наверное, сидела в самолете и в последний раз смотрела на тот
лас-пальмовский аэропорт из иллюминатора, а я все слушал и слушал
короткие гудки из телефона.

Что-то в этом ее:

«Из колоночек тихо льется манящий chillout.

I'll be happy either with you or without».

остро напоминало мне до боли знакомое.

Дежавю?..

Не знаю.

Мне было лестно и грустно одновременно. Приоткрыв глаза, я опять
закурил.

«Спасибо, Варя», - вслух выпустил я струйку обжигающего табачного дыма
в потолок гостиничного номера, - «Спасибо за стихи». Хотя, само собой, я
понимал, что они посвящались

не мне.

Наверное, мы никогда больше не увидимся. А слово «наверное» только для
фона разлуки.

Как слёзы, как дождь

Они проходят не оставляя почти нечего, только жизнь. Может и наш «the
end» тоже подарит кому-то жизнь.

И ведь этот «кто-то» постоянно не благодарит за такой подарок.

Мудак, блин!

Глава 5

Magnum & нежность

Я разбил твое сердце, а так хотелось голову, сечешь?..

А можно я просто умру?.. Можно?

– А число… Число сегодня, какое?..

– Второе, походу…

Клубы дыма, утреннего, размазали небо две тысячи ноль четвертого. Эти
двое если бы были честные, то говорили бы обрывисто, через плачь… Но они
молчали… Строили, блин, из себя не понятно что.

Один из них был Я.

Уже сегодня, войдя в квартиру я вспомнил, что у меня есть пес… В его
карих, сонных глазах я увидел счастье. Он был рад, что я вернулся,
наконец. Он, пожалуй, единственный, кто так рад меня видеть. Привет…

С тех пор, как Элвис двинул кони, мало чего, по-моему, изменилось… Все
те же лица, все та же страна… Те же разочарования. Все тот же
менталитет, не меняющийся от века к веку. Не зависимо от появившегося
гламура, глянцевых изданий, макияжа людей и нелюдей… Только мысли – они
меняются…

Ненавижу!

Помню, как стоял на главной площади города и смотрел на салют. Салют
имени меня. Моего поражения. Еще мне нравится слово «фиаско». Оно крутое
и мне очень подходит…

После этого я решил, что моё «ненастроение» не должно портить праздник
моим вроде как друзьям. Никто из них не виноват, что я провалился…
Потому наклеив на себя парик счастья и улыбку Гумплена, я вошел в образ.
В образ под названием «все хорошо...». Как обычно,

мне поверили…

И вот уже четвертого января:

– Ну и видок у тебя, дорогая моя Катрин!.. Вылетая Кейт Мосс, типа.
Героиновый шик и все такое, да, - съязвил я встретившейся мне на
очередной вечеринке девочке.

– Тебе-то какое дело?.. Как я должна, по-твоему, выглядеть, Мэт,
расскажи, - озлобленно огрызнулась она.

– Ну, хотя бы пистолет Magnum вместо сумочки. Как у Арнтгольда, знаешь…
Чтобы, блядь, хоть раз в жизни удивить меня и застрелить!

На это она не знала, что ответить и поспешно скрылась в толпе таких же
недотеп, как она. Там ей, блин, и место.

– А это кто был? – поинтересовался мой «на сегодняшний вечер приятель».

– Это… Это Катя. Катя Малиновская, - задумчиво ответил ему я.

– Малиновская?.. Прямо как эта телеведущая, что ли? Да и внешне похожа…

– Сиськи, конечно, не такие, как у ее однофамилицы с TV, но на ощупь
вполне себе, поверь, ничего.

– А ты откуда знаешь?..

– Потому что она моя ex-girlfriend.

– Да ладно?.. И как у вас с ней сложилось?

– Опять фиаско. Оказалось, что у нее синдром смещения головного мозга.
Запушенный случай. Жесткая болезнь. И главное, неизлечимая.

И это было действительно так…

Это ее вечное «нуууууу», в миксе с выпученными губами… Может, кому и
понравится, но только не мне. Меня же это просто вымораживало.

Самое мое любимое воспоминание о ней – реальная тревога!..

Ну, сами подумайте, когда ты для поддержания здравого общения заявляешь
ей, что слушал на днях «Дубовый Гай», а ещё «Мишины Дельфины»… И что
тебе жутко понравилась одна песенка под названием «Игрушки». И ты даже
цитируешь ей без всякого намека понравившиеся тебе строчки:

«Умирает любовь, начинается скука,

У новой игры – имя «Разлука».

И капали слёзы, смывая веснушки…

Лишь только бы были у Ани игрушки».

А что в ответ на это твое цитирование заявляет она?.. Есть варианты, а?

Она задает тебе всего один, но весьма забавный вопрос: «А это честно,
что когда плачешь – веснушки смываются, да?»…

Ты, само собой, обескуражен таким гениальным ее вопросом, и какое-то
время находишься в полном недоумении, но потом, собравшись с мыслями,
отвечаешь: «Ты только сейчас об этом узнала, детка?.. У всех плакс
никогда в жизни не было веснушек, в курсе?».

И как на такой вопрос вообще можно ответить? Ну, честно?.. Потому
комментарии здесь, я думаю, излишни.

И вот таких ситуаций с ней было видимо невидимо, только я, как
влюбленный говнюк, до последнего закрывал на все это глаза. Или что там
еще на это закрывают?..

А та песня действительно была гениальна. Честь и хвала этому странному и
потому гениальному человеку по имени Андрей aka Dolphin:

«Для мня это боль, для нее лишь тоска…

Для меня это жизнь, для нее лишь игра.

Для нее все что было – еще очень живое,

Все, что было со мной – от меня далеко.

Она смотрит вперед, а я чаще назад.

Она делает вид, что живет наугад.

Она любит играть, ее игры забавны.

Ну а я собираю игрушки для Анны…

Она играет в любовь, говоря часто «МЫ»,

Соблюдая все правила новой игры.

Она плачет, смеется, переживает.

Ну а я, вроде то, с чем она Щас играет»…

Ну и последний куплет был озвучен Кате, про веснушки. И вот если так
подумать, все эти слова просто передавали начисто нашу с ней историю. А
точнее, отсутствие НАШЕЙ истории, как таковой. Только имена нужно было
поменять. Но, поменяв имена, стихи будут не в рифму. Как, собственно, и
наша с ней любовь…

Она тоже была не в рифму.

Именно в то время я плотно подсел на Дельфина и еще плотнее стал
«употреблять». Хотя мое «употребление» никак не поганит его
гениальность, элементарно так мне было проще его понимать, что ли, хотя,
скорее всего я понимал не его, а себя…

И понял о себе я только одно – я романтичный безнадежно-больной мудак.

Но это был я.

Настоящий.

А Катя…

Да, Катя. Так, как она мне проебала мозг еще не удавалось никому. Даже
лабусу ТомАсу. Девочка сюси-пуси. Девочка-Даун.

Плюс ко всему эта ее фраза «Мэтью, поумней уже, наконец!», сказанная с
улыбкой 17.06. 2005 года в 18.44 по Гринвичу, наверное, была рассчитана
на поднятие настроения МНЕ! Однако достигла обратного эффекта. Дура!
Никогда не прощу, сука.

А теперь она стояла неподалеку от меня в компании каких-то дебилов. Один
из них приобнимал ее за талию. По всей видимости, это был ее новый
boyfriend.

Эти его бакенбарды с завитушками вперед. Я вас умоляю! О его прикиде я
вообще молчу.

Спустя час, сидя в кафе, я уже взахлеб описывал этого парня своим
приятелям. Они смеялись. И тогда решил отправить ей sms. В которой я
всего лишь попросил ее «не позорить меня». Только и всего. Если ей и все
равно, то мне, поверьте – стыдно. Ну, уверяю вас, он действительно был
ужасен. А может, я просто жутко ревновал. Сейчас уже и не разберешься.

А ведь когда мы были вместе, я был ей почти верен… Почти. Ей я никогда
не изменял, вроде. Ну, кроме, пожалуй, того случая на рождество.
Всего-то… Да и сама виновата, Катя хотела отпраздновать рождество со
своими старинными подругами и с ними мне, типа, не было места.

Но я тоже не растерялся и недурно оторвался со своими друзьями.
Гостиница, где мы прибывали хоть и была дешевой, но выглядела отменно,
как в том фильме, в стиле «Страх и ненависть в Лас-Вегасе».
Расплывающиеся в глазах ковровые полы, девушки на ресепшене,
подмигивающие тебе и все такое. Умора. Мы все там жутко напились и
обожрались «колес». Короче, было действительно улетно. Потому та измена
не в счет, типа.

Помню, когда я только зашел в этот трехкомнатный номер, на полу одной из
комнат посередине извивалась стриптизерша, топлес, встречала. Вокруг все
аплодировали ей. Она обмазывалась кремом для рук с ног до головы и была
чудесна. По крайней мере, мне она нравилась, вроде. Размер грудей был
где-то три с половиной, стоячком, белые вьющиеся волосы и ботексные
губы. Стрип, короче, по уму.

Этому зрелищу можно было наслаждаться сколько угодно, но я удалился в
другую комнату, где был Жел и его подруга. Знакомый бармен (Жел),
готовил «месиво», выносящее мозг, микс «смерти». Мне и моей
новоиспеченной подруге, вроде модели. Хотя на показах я ее не видел. Ну
да пофигу. Мартини-водка-спрайт нам, большая кровать… и вот с Желом уже
жарим наших подруг на этой кровати одновременно, попивая коктейль
смерти. А они даже как-то и не противятся, еще впечатление, что они
учувствуют в конкурсе «Кто громче орет», ну серьезно…

Выиграла моя телка.. А как ее звать, ну не помню я… То ли Лера… То ли
Лена… Не помню, в общем. Но я помню все остальное:

Как мы перенеслись в ванную, где я брал ее сзади, по-разному, а потом в
гостиную, само собой, не прекращая секс. Она постоянно кричала, и это
добавляло мне некой сексуальной значимости. А потом я кончил, не в нее,
на кровать, где лежала спящая стриптизерша, резко проснувшаяся,
почувствовав вкус семяизвержения, профессианАНАЛЬНОЕ чувство.

Думал ли я в этот момент о Кате?.. Не уверен…

А она обо мне думала?..

Тоже сомневаюсь.

***

Я уже совсем не помню дословно ту ее ответную sms, но смысл был
приблизительно такой: « Я надеюсь, что в твоей обнюханной и тупой башке
когда-нибудь, наконец, появятся мозги. Ты прожил полжизни и до сих пор
не понял, что в человеке не важна ни его одежда, ни прическа и тем более
не внешность. В твоей жизни никогда не будет людей, которые эту любовь и
счастье тебе будут дарить…Ты со своими сраными брендами и пафосом давно
уже зашел в тупик».

Ой-ой-ой! Можно подумать! Маразматичка с параличом головного мозга
критикует мой образ жизни, нате-здрасте. Принцесса «тупоголовых мещан» у
которой в голове куриный фарш, да и то не первой свежести, выкидывает
такие сильные умозаключения!.. Браво! Похлопаем ей!

Справедливости ради, следует сказать, что я все же задумался над ее
словами. Я ужаснулся, потому что в них было более чем предостаточно
истины. В моей голове решаются не те проблемы, которые нужно там решать.

Что сегодня надеть?.. Камуфляжные штаны Diesel с футболкой от Armani или
просто джинсы от Dolce & Gabbana с рубашкой от Calvin Klein? Так
сказать, классика, без выебона. Главное, не забыть про ремень от Prada
и, конечно же, мои новые часы Patek Philippe. Без часов никак!

И что мы сегодня будем пить? Martel, Metaxa или старину Jack Daniels?..
Или вовсе шампанским накидаемся? Cristal (особенно марки Louis Roeder)
или Dom Perignon? Сложный вопрос. Но его нужно решать. Прямо сейчас,
потому что еще нужно определиться, куда пойдем вечером, и в какой клуб?

Плюс чиксы. Сами снимем или шлюх нароем. И т.д. и т.п. Все в эдаком
духе.

– И еще, я знаю, что ты не собираешься и, главное, не хочешь что-то
менять… Но, посмотри на себя со стороны: Утренние, ровно, как и вечерние
прохожие, будто прямо в твое ухо кричат: «Мэтью, тебе нужно
лечиться!..». Ты, в свою очередь, в ответ мило им киваешь, а про себя
вопишь: «Катитесь-ка вы все НАХУЙ!». Ты воспринимаешь их и, тем более их
мысли, как очередную мещанскую шутку. Сколько за твой век ты их уже
слыхивал!.. Но ты даже и не догадываешься, что сегодня они серьезны, как
никогда…

Эксперты роскоши и гламура, адъютанты разврата и грехопадения.
Профессионалы, знатоки своего дела. Сплетни, пафос и надменность. Party,
девки, деньги, танцы, шмотки и тачки. Вот что в их головах.

И в моей тоже.

Как я люблю и ненавижу все это…

– Мы эксклюзив, штучные экземпляры.

– Надеюсь, что мы – вымирающий вид.

***

А потом, как на зло, появился R'n'B style, который оправдывал все наши
взгляды на жизнь, наши ценности, если это вообще можно было назвать
ценностями…

Бриллианты в ушах, нет любви. Дорогая одежда, D&G, Dior, Armani, Gucci,
Prada, Y-3, Ferre, нет любви. Хороший алкоголь,Martel, Hennessy,
Crystal, Dom Perignon, нет любви. Часы Patek Philippe,Chaumet, Longines,
Rado либо вовсе JACOB&CO, нет любви. Пафосные тачки,
красавицы-девушки-пустышки, нет любви. Ты шепчешь мне на ухо: «Я
нравлюсь тебе, детка?», я отвечаю: «Нет любви…».

В общем, мы приняли R'n'B, как и оно нас.

Своевременный тандем.

Как же все просто произошло. Как же просто все наладилось. Все было
тип-топ. Деньги или элементарно грамотный выебон делал свое дело. Я
тогда решил заделаться промоутером, типа. Устраивать вечеринки,
приглашать гостей, артистов. Вечеринки всегда проходили на ура. Публика
светилась украшениями от Bvlgari и выделялась шмотками от ведущих марок.
Меркантильностью здесь, как обычно, и не пахло, деньги нужно было уметь
тратить!.. На подобных R’n’B вечеринках всё самое дорогое, всё V.I.P.
Кроме, пожалуй, одного. V.I.P. чувства не предусмотрены этой культурой.

Потому, когда я утром возвращался с очередной ритмЭНДблюз-вечеринки
пьяный в «невозможность», уставший, почти засыпая, все же находил в себе
силы, поставить Oasis, Franz Ferdinand, Nirvana или The Killers.
Что-то в таком духе. Своего рода очищал душу, которая была ТАК грязна. И
не только от R?n?B.

Может быть именно поэтому, однажды возвращаясь из редакции журнала
вместе с Кириллом, мне почему-то остро захотелось попасть в аварию.
Чтобы в нашу машину врезался какой-нибудь грузовик. И, главное, умереть
на месте, не приходя в сознание… Кирилл должен был «просто» попасть в
кому. Не хотелось убивать его в своих мыслях.

Я представлял реакцию знакомых, друзей. Стало грустно и здорово. Это
действительно так здорово, когда тебе грустно… Уйти из жизни красиво,
хотя бы в мыслях…

Но это были только мысли, закуривая сигарету с золотым ободком, понимал
я…

Потом иду на кухню. Там я съедаю бутик с какой-то колбасой и понимаю,
что я действительно крут, поставив себе эту кухню, цвета «уни-металлик».

Выхожу из дома. Сажусь в такси и играю в игру. Нас снимают, мне это мало
нравится, но перспективка выиграть 12 штук меня умиляет. Выигрываю.

Город и я. 12 штук в кармане от Armani. Плюс еще мои. Вижу бомжа,
ухмыляюсь и валю в сторону ресторана. Пинаю попавшийся мне под ноги
окурок.

Сейчас я в Якитории, на мне галстук за две штуки бачей, шелковая и
голубая рубашка, ну и полу-джинсы-полу-брюки. Я полу добр.

Я один, но надолго ли?.. Девочка лет восемнадцати рядом одна, вроде.
Поглощает суши.

Моя кровать, девочка лет восемнадцати, ее ноги у меня на шее. Она одна,
вроде.

И так день за днём… Час в час, шаг в шаг, где перемены?..

Где?..

***

А тем временем клубы не успевали друг за другом. Лозунг «переплюнуть
конкурента во всем», даже в писсуарах в виде женского рта, плазменных
полов, сносил голову. И ведь это только начало. Так долго не может
продолжаться, есть же предел?.. Но, как выражался, по-моему, Эйнштейн
«Бесконечны только две вещи: Вселенная и человеческая глупость. Хотя в
первом уже я не так уверен, как во втором…». Так и выходило.

За место известной формулы E = mc?, нужно было указать $ + пафос =
счастье.

И почти все, как не противно, верили в эту, последнюю.

И, как не странно, я тоже.

Это было так ущербно, но так реально. Как фраза Феди Павлова-Андриевича,
знаете? Мы все верили в это. Утопия, мать её. «Мы живем этой жизнью,
любим этой любовью, но, черт возьми, где же настоящая любовь?..».

– Нет.

–Вечно ты отрубаешь меня на полуслове, сука.

***

Наша гребаная жизнь проходит в ночных клубах, типа. И нас почему-то это
совсем не пугает. Нас не пугает, что «друзей» мы видим только по ночам в
этих же клубах. И как вы считаете, друзья ли они тебе вообще?..

Люди, которые так рады тебя видеть на очередной party; девушки, которые
сразу же увидев тебя, лезут целоваться и интересоваться всем, что у тебя
стряслось с последней пятницы в твоей обычной жизни. И им, по-моему,
откровенно интересно.

Зато когда ты встречаешь их в светлое время суток на улице, как
вампиров, они смущенно говорят: «привет», и несутся куда-то дальше по
своим весьма важным делам. Или ты, кивнув в знак приветствия, садишься в
машину и рвешь когти ото всей этой нелепой, дурацкой действительности.
Нам всем не хватает прежнего общения. Легкого и беззаботного. Потому
выпив немного рома или чего-то еще, мы снова отправляемся в клуб. И
опять все по-новому…

А чтобы попасть в приличный клуб зачастую нужно пройти жесткий
face-control.

Спросите, почему?..

Да потому что туда ходят дети богатых родителей. Нет! Вы, наверное, не
совсем поняли. Дети ОЧЕНЬ богатых родителей. Родителей, которые в это же
время находятся в клубе «Осень» или в «Кабаре», First либо «Шамбала».
Куда еще они там у вас ходят?.. Родители, у которых в кабинетах над
рабочим столом висит портрет Путина. Но, как выражается Федор
Павлов-Андриевич, не будет же у Путина висеть сам Путин!.. Конечно, нет!

Потому там висим мы, Rich and Beautiful.

Bvlgari вместо сердца.

Swarovski вместо глаз.

И…

И Armani вместо души…

Лживые и циничные ублюдки.

И ведь нам, черт возьми, нравится, что о нас так думают.

Пускай думают…

Живи, Мэтью, живи…

«Нож в печень,

Хардкор вечен»…

Маша «Американочка» Хомякова

– Привет, Мэтичка! Кукуся, а я в городе! Давай погуляем, - звонко
прозвучало из телефонной трубки.

– Салют! Давай встретимся в семь.

– Нет, в семь я с парнем встречаюсь. Давай пораньше, днем. А лучше
приезжай ко мне в гости.

– Ок.

А это та самая моя подружка Лера Funny, которая в свое время и притащила
меня в Modus Vivaldis, ну, вы в курсе. По всей видимости, она опять
вернулась из очередной модельной командировки.

Когда Лера приезжала в наш с ней родной город, мы созванивались и часто
с ней гуляли, иногда трахались. Такая уж у нас была, блин, дружба.

У Леры Funny вечно был какой-нибудь ухажер. Они постоянно менялись.
Порой я даже не успевал за этим уследить. Что сказать, любвеобильная
девочка.

Амплуа Леры - было строить из себя дурочку. У нее это неплохо
получалось. Хотя тем временем, она была далеко не глупа. Наверное, так
ей проще жилось, притворяясь шизиком.

Мы обожали с ней сидеть на диванчике и пить глинтвейн. Она вечно мне
показывала свои фотографии, новые портфолио, композитки и много
рассказывала. Ее мама меня обожала просто. Умилялась такой картине. Лера
тем временем улыбалась и щебетала ровным счетом обо всем, словно
ребенок. Эта ее детская простота порой просто умиляла:

– Последний раз, когда я была в Париже, один французишко предложил мне
выйти за него замуж, прикинь!

– Так в чем проблема, Лер?.. Выходи!

– Нет! Мэт, я же хочу гонять по всему миру без всяких там проблем. А что
француз? Выйду я за него, получу гражданство и что? Только по Европе без
виз передвигаться и смогу. То ли дело какой-нибудь американец!.. Есть у
меня парочка на прицеле. Только не решительные эти америкашки. Но я над
этим работаю, - гордо заулыбалась она.

– Я в тебе никогда не сомневался. Ты и с березой кокетничать сможешь.

– Ах, да!.. Ты же не в курсе! Моя мама уже знает о моем безумном плане,
а ты нет! – заманчиво и игриво прощебетала Funny.

Мама, сидящая неподалеку заулыбалась и показала знак, означающий
скудоумие. Мы с ее мамой уже давно нашли общий язык и научились общаться
жестами.

– И что за план? - отставив глинтвейн, я заинтриговался. Знаю я все эти
ее планы, задумки. Они всегда безумны.

– В общем, слушай!.. (пауза… она села поудобнее, и продолжила нести
чушь) Я окучиваю одного из этих American-боев, выхожу за него замуж.
Получаю гражданство, развожусь. Потом выхожу за тебя. Ты получаешь
гражданство, разводимся. Потом мы женимся/выходим замуж за остальных
наших друзей и все по той же схеме. И, наконец, путешествуем по всему
миру все вместе! Правда, здорово?..

– Еще бы!.. – я посмотрел на её маму, она кивнула.

Порой, трудно было понять, в какой момент она шутит, а в какой она
серьезна. Ее мама тоже никогда не могла разобраться в этом. В этом
разобраться не мог никто. Особенно страдали от этого ее ухажеры.

Ее тогдашний boyfriend как-то сильно напрягался, особенно по поводу
меня:

– Почему, как я не прихожу, Мэтью всегда сидит у тебя?.. – негодовал он.

– Просто в гости зашел, что тут такого? – возмущалась Лера.

И действительно, а что тут такого?..

Мы занимались с ней сексом, как будто играли в домино. Никаких
обязательств. Так, по-дружески, от нечего делать. Когда вспоминаю один
наш с ней случай, улыбка, переходящая в смех всегда сопровождает меня. Я
как обычно, зашел к ней днем. Она писала что-то в тетради, как объяснила
Лера, чтобы отчитаться перед преподавателем в лицее.

– Я скоро освобожусь, полистай пока мои фотки, - держа Parker в зубах,
сказала она.

– Ага…

Спустя некоторое время, как обычно, от нечего делать мы стали трахаться.
Мне всегда нравилось, как Funny во время секса менялась в лице.
По-моему, это самое завораживающее, когда девушка меняется в лице во
время «любви». Так со всеми. Совершенно другой взгляд, совершенно другая
мимика. Совершенно другой человек.

Телефонный звонок внезапно прервал нас. «Бляяя, ну кто там» - профырчала
Лера и потянулась за трубкой. По ее поведению я понял, что прерываться
мы совершенно не намерены. «Ну и ладно» - подумал я, и продолжал.

Она сняла трубку, лежа на кушетке. Сверху я.

«АлеееЕ... А, привеееЕт, любимый, - это звонил ее парень, но Лера явно
не могла держать себя в руках, - А.. А… Ага.. Агаа, дома-дома… А… Ага..
Телевизор смотрю».

Я не знаю, как это все передать. Но я каким-то чудом все же сдерживал
себя, чтобы не расхохотаться во весь голос, не переставая двигаться.

Лера сама не могла с собой совладать, но, тем не менее, поднесла
указательный палец к своим губам, давая мне понять, чтобы я не
произносил ни звука. Это она сделала так смешно, периодически
постанывая.

«Ага… А… А-ага… Ага… хорошО, встретимся в сееЕмь, - договорилась о
свидании Funny и поспешно положила трубку. Потом громко, так как она
умеет, рассмеялась.

– Ну и сволочь же ты, Мэт!.. Фууу, чуть не спалил!.. – и мы опять
рассмеялась. Трах продолжался.

Самое откровенное и искреннее, что человек рассказывает, это обычно
после секса. А Лера мой друг, очень хороший и преданный. К тому же хоть
и редко, но она все же умеет быть откровенной и чертовски серьезной.

– Ты все еще нюхаешь эту дрянь? – затянувшись возле распахнутого окна
сигаретой, полюбопытствовала она.

– Ты знаешь… да!

Мы опять дружно рассмеялись.

– Старый добрый Мэтью! Слушай, в последний раз я была в Японии. Там со
мной еще одна девочка русская была. Мы с ней лазили по ночному Токио,
так здорово! Мы тусили по пять дней без сна, жрали таблетки и шлялись по
клубам.

– А я-то и думаю, чего это ты так исхудала.

– Ну да… А еще трое суток мы тусовали с одним японцем. Нихуя друг друга
не понимали, но нам с ним было так весело! Умора.

Еще после секса мы с Лерой всегда обсуждали наших «половинок».
Перемывали, так сказать, им косточки и ржали над ними и их недостатками.
Недостатки находились всегда.

– А последняя, Мэт, у тебя как с ней? Ну, расскажи!..

– Хм… Знаешь, это как будто у тебя постоянно перед глазами фото одной
девушки. И ты смотришь, смотришь… Но ведь не можешь же ты смотреть
вечно. Правда?.. Глаза слипаются ото сна, как руки от сладкой ваты.
Картинка перестаёт быть резкой и расплывается, как очередной эффект в
Photo Shop. И думаешь, прилечь на пару часиков, уснуть. А потом обратно
к ней, к любимой фото. Но, проснувшись, ты видишь, что на фотографии уже
совершенно другая мадам…

– Ты, знаешь, Мэт, за что я тебя люблю. Вот именно в таких малюсеньких
моментах ты «неподдельный»!.. Ты просто такой настоящий! Но зачем-то ты
всегда прячешь «это», зачем постоянно врешь?.. Ты скрываешься за
какой-то маской, образом. Сейчас ты настоящий! И мне это очень нравится.
Мне всегда это в тебе нравилось.

– А знаешь, Лер, наверное, это мало кому нужно… Настоящий я или нет!
Всем нравится иллюзия, она приятней. Она спокойней и порой логичней. Для
них…

– Что значит мало кому нужно?.. МНЕ нужно!

– Значит только тебе… А они пустые. Все. Они, пусть живут в своем мирке
псевдо-благополучия и липового счастья. Пусть.

– Мэтью, Мэтью… Ты как был тем, маленьким, но умным мальчиком, так и
остался. Ты мальчик. Ты не меняешься… Я по этому тебя и обожаю!.. Я тебя
просто люблю!..

– Знаешь, я просто понял, что мало меня занимают проблемы всех этих
псевдо-людишек. Всех этих девушек, включая и ту, которая в данный момент
со мной. Зато я придумал себе лозунг! И знаешь какой?

– И какой же?..

– «Я презираю четные числа, потому у меня на столе опять три. Заветные
три дорожки порошка»…

– Мэт, но не может же все вертеться вокруг твоего самолюбия и кокаина.

– И такая теорема имеет право на существование…

– Мэтью, родненький, мне кажется, что ты слишком заигрался со своим
пафосом, журналом и девками. Вот скажи, какая у тебя мечта?

– У меня нет мечты…

– Хм, странно, у всех же есть мечта…

– Не знаю, у меня как раз никогда не было. И, что самое страшное, нет до
сих пор…

– Хорошо, тогда чего тебе хочется?..

– Мне?.. Не знаю… Я кое-что придумал, послушай: «Я люблю все, что
связано с тобой. И всю твою ненависть к этому ущербному миру. И стиль
60-х, 70-х, 80-х. Но только не стиль сегодняшних дней. Потому что ты
ненавидишь все это.

Я обожаю твою собаку и твою манеру курить. Твои диски и твой телефон. Я
обожаю твой район. Как туда переехать?..

Я дышу твоим воздухом и твоими идеями. Твоей безупречностью. Твоей
свежестью.

Ты куришь. Какие сигареты ты куришь? Я их тоже люблю, они мои любимые.

Твои автобусы, твои кухонные растения, твои ошибки, твое море, в котором
летом ты купаешься, твое солнце, которое светит как будто только на тебя
и не для кого больше. Твои подруги… хм… Да, черт возьми, я их тоже
люблю.

Единственное, что я ненавижу – это себя. За то, что это сейчас говорю.

«Чертбытебяподери», я люблю все, что связано с тобой…».

– И что ты этим, Мэт, хотел сказать?..

– Что?..

– Да, что?

– А то что, наверное, мне хочется встретить «ее», свою Будду-иллюзию.
Хочется, наконец, научить мое сердце улыбаться, а глаза плакать. Уж
очень тяжело без этих умений, поверь. И мне, мать твою, хочется жить!

– Тогда живи, Мэтью! Черт возьми, живи…

***

И я жил.

Но как-то по-своему… По-больному.

Порой, в самых неожиданных местах мне приходила очередная безумная идея
либо история. На этот случай в одном из карманов в качестве заготовочки
всегда лежал блокнотик и ручка. Я постоянно что-то записывал. Иногда
просто забавные слова, иногда целые рассказы. А потом бережно переносил
в компьютер. Конечно, многое из блокнота было уничтожено с
беспристрастной мотивировкой «полный бред», но некоторое сохранялось на
жестком моего компьютера. Откуда только это появлялось в моей голове? На
этот вопрос, по идее, ответить должен был я…

Но я не мог.

Я хронический мечтатель. Только от мечты тут не больше, чем одно
название. Просто истории, в которых я оказывался в различных ситуациях.
Меня это жутко забавляло. Порой я придумывал истории не для себя, для
других. Одна история, а скорее ее завязка пришла мне в голову, когда я
ехал с «моего» моря. Только я еще не определился, для кого я ее выдумал.
Если кому понравится, можете смело забрать себе.

Прохор Андреевич еще со школы терпеть не мог собак. Это еще мягко
говоря, терпеть не мог. Он презирал их всеми фибрами своей мелкой
душонки.

С утра, как обычно, он отрезал внушительный кусок совсем несвежего
батона и тонко-тонко покрыл его еще более несвежим маслом. Затем налил
кипятка через вчерашнюю заварку. По логике должен был получиться чай, а
вышло нечто иное, отвратительное. Жидкость цвета нездоровой мочи.

Как вы уже догадались, Прохор Андреевич был жутко экономным. Причем это
проявлялось практически во всем. И именно в эти моменты он был
действительно счастлив и безумно доволен собой. Это его успокаивало.

Взглянув на свой «чай», Прохор щедро бахнул в него аж целых три ложечки
сахара. Невиданное барство! Сегодня у него праздник. День управляющего.

Не то что бы он занимал «такой» высокий пост в сфере управления, ему
просто хотелось так думать. И у него, поверьте, это получалось…

Каждое утро жена Прохора (не смейтесь, даже у кретинов бывают жены…)
готовила ему кофе и жарила яичницу. Тот, в свою очередь следил за тем
как «качественно» это происходило…

Самое смешное, что она это делала кое-как, не напрягаясь, забывала то
сахар, то кофе… Но Прохору, как не странно нравилось, что жена встает
рано и «заботится» о нем. Все его претензии были формальны. В принципе,
как и он сам…

Потому что сексом с женой он занимался только в брачную ночь. Эти
незабываемые четыре с половиной минуты были преподнесены невесте как
подарок на свадьбу. Далее ее ублажал местный управдом Сережа. Как
полагается, Прохор Андреевич об этом нихера не знал. Жизнь…

Но сегодня Прохор Андреевич встретил утро в одиночестве, жена еще вчера
уехала к маме «на побывку». Это происходило как минимум раз-два в месяц.
На самом деле у мамы жена Прохора бывала где-то раз в полгода и то не
всегда. Просто у управдома Сережи иногда выдавались парочка свободных
деньков и он, прихватив жену Прохора Андреевича, ехал на своей
раздолбанной копейке к себе на дачу. Так сказать, поблудить от души.

«Все бы хорошо» - думал Прохор Андреевич, мешая аж три ложки сахара в
своем стакане. Но некое беспокойство не унимал даже великий день, «День
управляющего». Кто виноват, что именно сегодня Екатерина Георгиевна,
бывшая школьная любовь Прохора, а ныне директор по экологии, без
предупреждения придет с проверкой на участок, где, как вы думаете, кто
куратор? ПРОХОР! В общем, она его не очень-то и любила. Более того, он
был ей противен. За исключением, конечно, тех моментов, когда она была
«в дрова»… Те три или… пять раз сексом с Прохором она занималась просто
потому, что была пьяна. Знаете, как это бывает…

Выйдя из дома, Прохор Андреевич обнаружил, что пришла весна… А осознал
он этот факт по свежему весеннему воздуху, теплой солнечной погоде и по
только что растаявшему снегу. Земля оголилась и задышала. Прохор постоял
на месте, глядя на чистое девственное небо. Вдохнул полной грудью и
улыбнулся.

Он хотел было уже сделать первый шаг на работу, но, опустив взгляд на
землю, его чуть не вырвало. Растаявший снег оголил все, что скрывалось
под ним всю эту долгую зиму. На сырой земле как бублики в старинной
немецкой булошной лежали свежие румяные какашки. Их было огромное
количество, разных размеров и расцветок, но все они были румяные. Снег
прекрасно их сохранил.

«Сраные собаки!» - прошипел сквозь зубы Прохор Андреевич и все же шагнул
в сторону работы.

Теперь он не чувствовал весны, не смотрел на красивейшее как никогда
небо, он отвращено шагал по обгаженной земле. Настроение окончательно
было испорчено…

Хотя, наверное, мало найдется желающих забрать себе эту историю.
Верно?..

Больной рассказик больного сознания.

Pickmatherfuckup

Некоторое время спустя я познакомился с конторой pick up?еров. Ну, это
те, кто снимают девочек, типа, профессионально. Ну, они так считают.

Прикольные ребята. Честно. В их лексиконе самые употребляемые слова:
«похуй», «допизды» и «присунуть». Самое интересное, что в основном не
такие они и красавцы. Порой, даже совсем несимпатичные чуваки. Но, зато
эта их решительность...

Один раз, когда я тусовал с ними, был свидетелем одной весьма забавной
сцены. Мы (трое пикаперов и я) сидели в кафе, а через столик сидели две
девушки соответственно с двумя парнями. Не сказал бы, что они были такие
ахуительно красивые, но не суть. Как только те их парни отошли в туалет,
pick up?ры подошли к скучающим девушкам. Парочка фраз, и вот они уже
уходят из кафе вместе. Вдоволь нассавшись, вернувшиеся из туалета парни,
мягко говоря, прихуели застав отсутствие своих мадам. Я тихо в то время
ржал.

У них была вполне конкретная вера и смысл. У них была цель. Они снимали
телок на спор. У них это, нужно заметить, недурно выходило. Когда они
выходили на «гулянку», называли это «выходим в поле». Причем они так
круто все продумали, что даже если «объект» не ведется, они звонят
support-группе и они им помогают. Строят подставы, разыгрывают роли,
жертва не уходит из лап профи. Никогда.

Я хоть и сам был не промах парень, но они многому меня обучили. Мелочам
там всяким. Сплошное реалити.

После очередного общения с ними я отчаливаю. Короче, приезжаю я домой
довольный и подозрительный. И тут звонит мой Гаспачо (именно он меня с
ними и свел), говорит, что Geometria.ru опять устраивает party на неком
теплоходе, и что самое забавное, я туда приглашен. Даже и не знаю, что
тут поделать…

Там, на вечеринке, я встречаю МС Адвоката и какого-то московского
ди-джея (приятный парень, кстати) Потом я участвую в каком-то чокнутом
конкурсе, где нужно быстрее всех выпить 100 грамм водяры через
соломенную трубочку. Почти выигрываю… Спускаюсь в каюту, параллельно
паря капитана, что я штурман. Он, по-моему, верит, знакомлюсь с огромным
количеством незнакомого народа, Курю траву с этим московским ди-джеем.
Когда теплоход причаливает, с новоиспеченной знакомой шурую в клуб. По
пути мне жутко начинает приспичивать отлить. Со словами: «Здесь
По-любому должен быть ресепшн, я просто уверен!.. Жди меня здесь», я
реально иду искать в этой сраной рыбной деревне ресепшн. Захожу в
какую-то дверь, поднимаюсь на второй этаж, отыскиваю туалет. Вокруг меня
какие-то офисы, я спускаюсь, и меня встречает охранник и еще с группой
поддержки. Поняв, что я реально только поссать зашел, они меня
отпускают. Кричу Гаспачо в трубу «Сука, как ты мог меня бросить одного в
этой, еби ее в голову, рыбной деревне». Он отвечает, что еще на
теплоходе и просит помочь ему выгрузить аппаратуру. Вот козел.

Я вежливо шлю его нахуй, но подхожу. Какой-то микрик везет нас к типам,
которым нужны колонки для home-вечеринки. Там квартира, двух ярусная,
огромная, много алко, быдла и еще вертушки были. Какой-то тип начинает
меня учить на них играть, я искренне его слушаю, а потом падаю на них.
Он кричит что-то невразумительное, похожее на «Они же стоят 70 штук,
блияаааа». Я говорю, что это еще дешевочные вертушки, он соглашается, но
все равно не доволен.

Встречаю пару человек, которых не видел миллиарды лет, потом ловлю себя
на мысли, что «Лучше б и не встречал».

Утро…

Я уже дома, мама у меня в гостях. Смотрит на меня загадочным взглядом и
говорит: «С добрым утром,

сынуля»…

Глава 6

FINITA

Ни одна моя веснушка не стоит твоего эго. Твоего эгоизма.

Аня.

Аня Киселева.

Киселятор.

Очень красивое, кстати, имя, Аня. Если бы кто-то попросил меня описать
Киселеву парочкой фраз, я бы звонко пропел: «она хотела даже повеситься,
но институт, экзамены, сессия»…

Аня – затерянный в этом мире человек, выбравший путь, который, как мне
кажется, сама проклинает. Ее призвание проклинать все!.. Мир, людей,
жизнь, подруг и меня. Ее сестра для нее «идол» благополучия, конечно же,
морального. Не знаю почему, но она, умная девочка, тянется к
DESTROY-тусе. Такие, как она либо умирают и всё… Либо умирают и
автоматически заносятся в учебники философии/истории/художества. Или еще
бог знает, какие… Больше брать на себя я не могу. Не могу ее
характеризовать, уж очень сложный она человек. Очень запутанный, и
потому прекрасный. Нет, она не скрытная… Просто нужно иметь ключ к сейфу
ее души, и она мало кому его дает.

Я терпеть не могу две вещи: перхоть и когда меня будят посреди ночи.
Забавность ситуации в том, что некоторые личности, как оказывается, об
этом ни черта не знают, суки.

Таким вот «волшебным» образом в моём январе я проснулся ночью от
телефонного звонка. Нехотя приподнимая веки, как обычно занавес в
«Большом», на часах я рассмотрел неоновое 3:15, и промямлил:

– Але…

– Привет, это Аня. – пробормотала очень пьяным голосом Киселева, -
Киселятор, узнал?..

– Что стряслось, Ань?..

– Что-что… Блядь, просто хотела с тобой поговорить про любовь… Сопли с
сахаром и все такое, - истерично смеялась Аня.

– Аня, ты здорова?

– Ладно, Мэт, я шучу. Тема такая… Я сейчас на улице. Не знаю, куда идти.
Меня папа из дома выгнал, прикинь…

– Хм… У тебя на такси хоть деньги есть?

– Вроде есть немного…

– Ну, тогда приезжай, у меня переночуешь.

Уже через полчаса Аня была у меня вместе со своим тяжелым свинцовым
перегаром. В дверь она не вошла, а буквально ввалилась, хихикая, как
сумасшедшая. Теперь мне стало ясно, почему папа не пустил ее домой.
Эдакое тело.

Честно говоря, мне ужасно хотелось спать, но она мне этого долго не
давала сделать. Улететь в мир сновидений в присутствии бухой Киселевой
также невозможно, как заснуть под Cure. Хотя бы потому, что это очень
хорошая группа. Ну, разве объяснишь, что мертвецки хочешь спать девушке,
обожающей джаз… У нее в голове JAZZZZ.

Аня рассказывала мне какие-то бессмысленные истории, сопровождающиеся ее
еще более бессмысленными размышлениями. Она говорила о шкафах-купе, об
облаках, о сигаретах и животных, опять о джазе, о своих подружках и о
рисунках, которые недавно нарисовала. Аня внезапно перескакивала с одной
темы на другую. Порой эти переходы были настолько невероятны, что я тут
же сгибался в приступе смеха. Еще она говорила о том, что ее задолбал
этот чертов журнал, и что он, как ей кажется, стал гнить изнутри.
Необратимо пожирать сам себя. И виной всему мудило-Издатель. Этот ее
философский монолог продолжался уже, наверное, больше часа, как внезапно
он оборвался ее тихим сказочным храпом. Сказочным.

Я с облегчением вздохнул, а через минуту и сам улетел в волшебный мир
снов. Привет, Морфей…

А, проснувшись утром, я обнаружил, что Ани уже и след простыл. В
напоминание ее присутствия остались лишь крепкий запах перегара в
комнате и какие-то каракули на обрывке бумаги:

…мохнатая сука проснулась с бодуна

…не одна…

«что за бред?» - спросил Альфред.

- Не знаю, наверно я была пьяна и весела.

Кто знает?.. Может влюблена?

– Хуй! Хуй! Хуй!

Я сладкий Можайский сбруй.

Поэтому немедленно пакую чемоданы и…

ЗДРАВСТВУЙ НИРВАНА!

Что бы это значило?..

Я не решился придавать этому посланию какое-то значение и двинул на
кухню. И вообще, мне кажется, что большинству событий в нашей жизни
нельзя присваивать каких-то значений.

– Львиная их доля абсолютно бессмысленна…

***

Вспоминая слова Киселевой, я тоже был уверен, что это уже был совсем не
тот журнал. Совершенно не тот, что был прежде. Блин, она была нихуево
права. Что-то в нем окончательно умерло, он перестал быть живым. Он
превратился в бесчувственную, пресную клоаку. Быть может, кроме Ани и
Мэтью этого никто больше не заметил, но нам это остро ощущалось. Прежде
в редакции бурлила нешуточная настоящая жизнь. Теперь же все было иначе.
Пахло мертвечиной. Тухлятиной.

Как-то неожиданно и одновременно главный редактор Жаннет и творческий
Наталия Советкина уволились. В один день.

– Задрал уже меня этот кретин, наш Издатель! Мэт, ну ты же знаешь!.. –
нервно объясняла Жанна мне в редакции, когда дописывала заявление «По
собственному желанию».

– А Наташа?.. – вопросил я.

– Мэт, она профессионал, и хуле тебе непонятного, а?.. И те деньги,
которые ей платит Издатель за то, что она делает… Ну это смешно!

– И что теперь?.. – голова взрывалась от переизбытка мыслей.

– А что теперь? У тебя есть два варианта развития событий: либо ты тоже
валишь, вместе с нами, либо остаешься один биться с этим идиотизмом.
Заранее проигранная битва, поверь мне, Мэтью. Правда еще Киселева с
тобой будет. Хотя… Я с ней разговаривала, не светится она от такой
идейки… В общем, засада!..

Пожалуй, действительно, это было бы красиво уйти всем четверым из
редакции одновременно, в один день. Весь творческий костяк сказал бы
месье издателю FUCK OFF! Звучит, верно? Я уверен, что вся эта «подводная
лодка», наконец, пошла бы ко дну. Без единых безнадежных надежд на
удачное всплытие. Но сматывать удочки пока не было в моих планах, к
сожалению.

Увы.

Потому, как последнее чмо, я остался.

***

Очередной главный редактор больше походила на бесформенный шматок сала,
причем не только внешне. Когда Мэтью зашел в редакцию, она сидела за
компьютером и что-то неистово печатала. Он оценивающе посмотрел на нее
и, не отводя от этой «штуковины» взгляда, выдал в эфир:

– А это кто?..

– Приятно познакомиться… Я, - она решила ответить сама, - ваш новый
редактор!

«Деловая, блин, как пустой сарай» - подумал Мэт, и ничего не ответил.

– А вы, я так понимаю, Мэтью…

– А-ага, - присаживаясь за компьютер, прошептал он.

– Наслышана-наслышана!

Хулиган опять ничего не ответил и принялся проверять электронную почту.
Но дама, по всей видимости, и не собиралась угомоняться:

– Мэтью, хорошо, что вы сегодня зашли. Вы-то как раз мне и нужны!..

– Всецело ваш, о прекрасная Брунгильда, - стуча клавишами клавиатуры,
пропел Мэт.

– Меня, вообще-то, Аней зовут, - как-то возмущенно и обижено заметила
«мисс мира».

– Так что там у вас за дело ко мне, Анна?..- наконец взглянув на нее и
мило улыбнувшись, произнес Мэтью.

– По поводу статьи…

Эта краля, похоже, совершенно была не в курсе, кто такой Мэтью и какой у
него скверный характер. С ним можно ладить, шутить и даже порой дружить.
Но если ТЫ выглядишь, как чмо, а тем временем в голове у тебя
испражнения Кинг-Конга, походу, плюс к этому, ты пытаешься с ним спорить
и, что вообще смертельно, заявлять: «Мэтью, вот эта твоя последняя
статья сейчас не совсем актуальна! Я так считаю». Для первого раза
вполне хватает, чтобы тебе расписаться в своем завещании на свой любимый
придорожный трейлер (не знаю, есть ли такие), в котором еще твой дед
возил картошку на ближайший базар.

После выше написанного, глупо, наверное, добавлять, что новый главный
редактор жутко не понравился Мэту. А если учесть, что человек не
нравится нашему «герою» изначально, то положение вещей этого человека
можно описать, как «дело – дрянь!».

Не то чтобы Мэтью так тонко разбирался в людях. И вот так, с первого
взгляда мог что-то определить о человеке. Совсем нет. Просто так ему
хотелось думать. В девушках, кстати, он часто ошибался.

– Мэт, она точно бзданутая!

– Просто инакомыслящая!..

– Вот вечно ты, Мэт, находишь оправдание всему…

И действительно, он мог найти оправдание всему и всем. Уже давно он
понял силу слова!.. С помощью нужных букв/слов/предложений можно
оправдать любого человека, который, мать вашу, категорически не прав, и,
наоборот, обвинить конченого святошу! А всё слова… Искусство их
составлять в предложения. В нужной технологии. И он почти научился
этому. Почему «почти»?..

Да потому что до сих пор не мог оправдать себя.

Конечно, как из всех правил, из этого тоже приключались исключения. Но
зачастую, первое впечатление показывало о человеке все, что нужно было
знать Мэту. И именно на этом госпожа новый главный редактор и погорела.
Дура недотраханная.

Немного позже Мэтью, зайдя в редакцию, попросил у Гл. Ред. распечатку
следующего номера, то есть макет. Он всегда любил рассматривать будущее,
и его в том числе, детище. Раньше всех. Читал статьи коллег, перечитывал
свои. Но в этот день настроение у него не заладилось с самого утра. Он
думал, что хоть на работе ему станет полегче. И, как обычно, жестоко
ошибся!.. Придурок.

– Что за ересь?.. - Мэт выпученными глазами смотрел на распечатку нового
номера и, по всей видимости, ему что-то не нравилось. Редакторша
понимала, что вопрос адресован ей, но сделала вид, что занята и не
отвечала. Тем самым копала себе могилу.

Мэту звонили на мобильный, но он был в шоке, потому постоянно сбрасывал.

– Слушай, тут на первой же странице две ошибки, – повторил он, - Очень
непрофессионально с нашей, так сказать, стороны…

– Какие еще ошибки, Мэтью? Там все правильно, я проверила, - отрезала
вероломная шахидка.

– Как, бл, правильно?.. Ты в своем уме, мать? Смотри, - Мэтью просто
воткнул распечатку редакторше прямо в физиономию.

– И что, - немного оторопела она, отмахиваясь от листа.

– Читай! Вот что!... Что здесь написано? «Levys»!!! А дальше… Читай,
«Jamamoto»!!! Это как, блядь, понимать?..

– Во-первых, не выражайся, понял…

– Да мне ПОХУЙ! Веришь, нет?..

– Успокойся… Что же там не так? – попытка уладить враждующие стороны,
типа.

– Сама смотри… - Мэтью дышал, как озлобленный монстр, еще бы…

– Что?.. – начала изучать распечатку - А как это пишется?.. Еще скажи,
что не так!..

Весь словарный запас испарился из головы. Мэтью в одночасье превратился
в словарного импотента. А что тут сказать?.. Мэтью говорить больше
ничего не мог. И вот с такими людьми теперь приходится ему работать! Он
молча взял бумажку с ее стола и написал: «Levi?s. Yamamoto. Так
правильно!!!». Кинул обратно ей на стол и также молча ушел…

Молча умер…

***

Тогда мне пришлось напиться, как сейчас помню, хотя слово «пришлось»
всегда было мне только лишь предлогом.

Вызвонив Киселеву и нашего продюсера Гаспачо, я даже и предположить не
мог, что так все здорово выйдет. Киселева со своей сестрой и Любаней
были настолько живыми и настоящими, что я даже как-то смутился сперва.
Аня оказывается теперь и кино снимать начала. Написала сценарий, набрала
актеров из числа друзей и уже начала съемки. Мне роли не досталось, а
может я ей просто не друг… Тем не менее я был счастлив за нее.

Потом мы с ней отправились в гости к группе Bar de aux. Безумная
квартира с гитарами на стенах и примочками на полу. Какие-то странные
алкогольные напитки, радио ди-джей Маликов у компьютера и моя
ex-girlfriend Малиновская. «Забавно» - подумал я, увидев ее. Самое
интересное, что мы совсем не ругались, а наоборот мило пообщались.
Неужели она поумнела?.. Не могу в это поверить.

Когда алко начало действовать, мы с ней завели разговоры за жизнь. Мне
даже было интересно ее слушать. Маликов ставил свои радио хиты, Киселева
листала книжку о субкультуре прошлого века, чуваки из Bar de aux
бринькали на неподключенной бас-гитаре, подпевая.

Богемная тусня, в общем. Музыканты, клипмейкеры и радио ведущие. Только
до сих пор не могу взять в толк… Уж какими-то очень странными глазами
смотрела на меня Малиновская. Ну да бог с ней.

В этой конторе варианты «я немножко с вами потусую и удалюсь» не канают,
я знаю. Само собой с последствиями, типа очередного проеба учебы либо
работы. Я же предупреждал сам себя и сам себя не слушал. Иногда меня
просто нужно научиться слушать, самому же. Научится слышать. Научится
извлекать ВАЖНЫЕ и порой мудрые вещи из всего словесного смрада, что
слетает с моих губ.

Разговоры о хорошей музыке, кино, жизни и все такое. Их подъебы звучат
как-то поэтично, не то, что из уст моих вроде-как-друзей. Они живые и
веселые. Они молоды. Я тоже.

И знаешь, что я подумал, девочка-Будда? Знаешь, когда мы будем старые и
разучимся ходить, мы будем сидеть в креслах-качалках в одном доме
престарелых и вовсю ржать своими беззубыми ртами в кулачки, вспоминая
все те глупости и безбашенные поступки, которые совершили/совершали и
еще будем совершать. Мы прожигатели жизни, высшая раса, ну, ты в
принципе в курсе.

А вчера вечером я шел по улицам и пел песни. Громко и с выражением.
Песни Bar de aux. Было здорово. Потом была крыша и салют. Или это было
сегодня?.. Что-то я запутался…

P.S. Ты веришь только тем, кто вставляет в рот пистолеты. Верно?..

Мой водяной тебя не слишком впечатлил.

Глянец

Все имеют право на мнение!

При условии, конечно, что оно не противоречит моему…

Он разбирается в глянцевых журналах. Этот Мэтью. В его туалете лежит
стопка Vogue, L'Officiel. Но он их не читает, просто листает,
высматривая цветастые, а скорее сисястые, картинки. Мэтью считает, что
женские журналы читать невозможно. С ним трудно не согласиться. Для
полного обмундирования этого отрепья, им недостает, пожалуй, только
пробничков со спермой. Из серии почитала и залетела от Киану Ривза. А
что?.. Не самый дурной вариант. А если не нравится Киану Ривз, покупайте
следующий номер, там будет новый герой, новый пробничек.

А вот мужские GQ, MensHealth, Rolling Stones и десятки тому подобных –
это да. Хотя, за многие издания телочки могут закричать, что там нет
четкого разделения по типу мужской\женский, но авторы кто? Авторы
дядьки. Уткнулись, клуши?.. Отношение пренебрежения к женскому мнению
(но только мнению, вашими телами мы всегда восхищались, чего таить) и
есть основная концепция таких журналов. Притом, это, насколько я помню,
была ответная реакция на женские журналы. Мужские циничнее. Именно по
этой причине многие женщины и любят читать мужские издания. Там есть,
что почитать. Даже рассматривая голых телок в Playboy, запросто можно
наткнуться на забавные статейки, затрагивающие вопросы интимные, но
заслуживающие помыслить. А вот Cosmopolitan Мэтью вообще просто на дух
не переносит. Он считает, что это журнал исключительно для домохозяек и,
вообще, он смешон. «Вот если бы выпускался такой же журнал, только для
мужчин, - размышляет Мэт, - Как бы он выглядел?..». Он был бы такой же,
но мужской (для домохозяинов)?.. Его обложка пестрила бы анонсом статей,
прятавшихся внутри:

10 способов не срезаться на обрезании (Стать евреем)

Чиним карму за 15 минут (Если чакры сломаны)

9 способов познакомить новую жену со старой (многоженство)

12 способов быстро надеть презерватив (рота подъем)

16 способов избежать женитьбы (А какого черта?)

60 способов отговорить ее от покупки новой кошки + столько же вариантов
избавиться от старой…

40 способов безболезненно намекнуть ей на депиляцию

100 способов доказать, что ребенок не твой!

Или что-то в таком духе…

«Забавно!» - подумал Мэтью, он снова был доволен собой. Как же он любил
восхищаться своей персоной. Пожалуй, это был его второй талант. После,
само собой разумеется, искусного вранья.

Но хорошее настроение улетучилось в один момент. Сразу после того, как
он взял в руки новенький номер журнала World of the Fashion. Главный
редактор, миссис «Сало», оказывается, не послушала его и ошибки в
правописании брендов так и не исправила. Они просто резали его чудесные
зеленые глаза своей пошлостью и бескомпромиссной наглостью. Ему стало
жутко стыдно. За себя. За журнал, в котором он работал. За всю ту,
старую команду, которая вложила в издание столько сил и, как бы это
пафосно не звучало, столько любви. Он был подавлен. Убит.

Этим же вечером он решил напиться. «Хотя зачем, черт возьми, ждать
вечера?» - подумал Мэтью, посмотрел на свои часы от Cartier, и вышел из
редакции восвояси.

***

Кстати о часах…

Помните тот Новый год?.. Ну, тот, с которого начинался мой придурошный
рассказ?..

«Смешно» - подумал я уже на кухне 1-го января, когда восстанавливал все
эти события. Даже чуть чайком не подавился. Мне редко бывает стыдно за
то, что я делал. Чаще всего я просто истерически смеюсь. Вот и все!

Да и чего грустить, подумал я, глядя на три дорожки кокса перед собой…»

Вот именно тогда Кирилл мне и подарил часы. Красивые и чрезмерно
символичные… «Эти часы от Jaeger-Lecoultre, между прочим, - говорил
Кирилл, - изготовлены 1982 года, твоего года рождения! Правда, круто?..»

«Да уж…просто ахуительно» - подумал я, одевая их на руку. Потом одел и
одежду, и очки и, что там еще можно надеть?.. Шаг на улицу был
почему-то очень агрессивным.

Зовите меня распиздяем, самодовольным идиотом, как угодно. Клал я на вас
и на ваше ебучее мнение! И потому меня мало, что трогало в этом мире.
Мало, что вызывало у меня хоть какие-либо чувства. Единственное, что мне
действительно было интересно – писать. Моя последняя статья в журнале
World the Fashion была оставшейся зимой две тысячи пятого. Я не был
уверен, что она действительно последняя, но все именно к этому и шло…

Step by step.

Эта статья была написана для рубрики, которую мы вели вместе с Аней
Киселевой. Она излагала одну точку зрения на какую-то проблему, а я
противоположную. В этот раз темой был здоровый/нездоровый образ жизни.

Я само собой написал о нездоровом.

Мне это было что ли ближе.

НЕЗДОРОВЫЙ ОБРАЗ ЖИЗНИ

Just do it…

По этому поводу припоминается одна старая реклама минеральной воды:
05.00 am, на улице ещё совсем темно, но мужчина, весьма атлетического
телосложения просыпается от звонка будильника и поднимается с постели.
Одевает «треники», кроссовки, выходит на улицу и бежит. И параллельно с
этим, за кадром он рассказывает абсолютно спокойным и уверенным голосом
о себе: «Каждый день я встаю рано утром и делаю пробежку. Никакого
алкоголя, никаких сигарет. Я слежу за своим здоровьем, потому что оно
играет важную роль в моей жизни. Пожалуй, самую важную! Я не пью даже
пиво, зато постоянно выбираю минеральную воду AQVAMINE«ХРЯСЬ»... – и на
полном ходу его сбивает огромная фура, причем, с рекламой той самой
минеральной воды. А, напротив, в баре сидят трое приятелей-алкашей,
которые наблюдали эту трагическую сцену. Секундное молчание… Потом они
излагают совершенно равнодушную мысль: «М-м-м, не повезло чуваку…
бармен, ещё пива!..».

Не повезло, так не повезло… Да, безусловно, питаться здоровой пищей,
заниматься спортом это прекрасно. Эй, ребята, но только без фанатизма! А
потом, люди, абсолютно ограничивающие себя в алкоголе, которые не ходят
на вечеринки, тусовки, не посещают «блат-хаты» и никогда не просыпаются
непонятно где, непонятно с кем… Они вообще живут?.. Им даже не будет,
что вспомнить в старости с друзьями и от души посмеяться!.. Это же так
здорово исчезать в ночь, в город, в жизнь. Растворятся в ароматных
клубАх дыма и в пульсирующем ритме какого-нибудь ночного клуба. Взять в
баре какой-нибудь коктейль, который ты ещё не пробовал, а потом ещё… А
как же та пресловутая агрессия, спросишь ты. А я отвечу, зло внутри нас
и алкоголь здесь не причем. Я не имею в виду слабоумных, с расстроенной
психикой людей. Если у вас после парочки J&B не возникает навязчивой
идеи, во что бы то ни стало захуярить разделочным топориком Ксюшу Собчак
– значит всё нормально.

А сигареты… Да они вредны, чертовски вредны: капля никотина убивает
лошадь. Но мы ведь не лошади и даже давно не обезьяны… К тому же,
послушайте Евгения Гришковца: « Курить плохо, дорого и очень вредно… Но
как же приятно, порой, достать сигарету и выкурить её… Заметьте, ведь
день начинается не с завтрака, не с чашки кофе, даже не с утренних
газет… день начинается с неё, с сигареты…». Есть в этом какая-то
заманчивая романтика.

А когда кумир миллионов, «сэр» Че Гевара прятался от своих заклятых
врагов в пустыни. И там не было ни McDonalds?а, где бы он мог купить
жирный и НЕПОЛЕЗНЫЙ гамбургер, ни тем более бара с кучей алкоголя. Одни
кактусы, змеи и прочая гадость. В качестве универсального антисептика он
каждый день пил свою мочу. Между прочим, исторический факт! Гениальный
опыт был прерван очередью М-16… Я думаю, не желал он такой смерти. Лучше
бы скончался пьяным, подавившись сосиской в тесте. Ну, как минимум было
бы веселее.

Я не призываю вас ни к чему, так как у каждого человека своя судьба и
своя голова на плечах. Кто-то должен стать монахом и посветить всю свою
жизнь Богу, кто-то станет врачом и спасёт миллионы людей изобретенным
лекарством от рака. А кто-то заболеет этой подлой болезнью и умрет в
расцвете сил. Причем, умрет не от алкоголя, сигарет или чего-то там ещё,
он умрет именно от рака. Ему станет грустно и обидно, потому, что ему
будет, что терять в этом мире. Но вопреки всему, в последнюю секунду
своей жизни он улыбнётся, потому что вспомнит, как когда-то пьяный «в
дрова» в окружении своих близких и таких же пьяных друзей он признавался
в любви кондуктору трамвая… А потом совершенно искренне предложил ей
пожениться…

И она согласилась…

МэтYOU

***

Утро конца зимы две тысячи пятого мало, чем отличалось от утра две
тысячи четвертого и других две тысячи подобных. Но что-то в этом утре
было весьма решительным.

Burberry вокруг шеи в два оборота, кроссовки La Coste, кофта с глубоким
и уютным капюшоном Y-3, и аромат Givenchy вперемешку с перегаром. Мэтью
улыбается. На голове была шапка Маши Цигаль (его любимый российский
дизайнер) с крестом из коллекции XXX, но умиление на его лице совсем не
поэтому. Сегодня он посылает журнал World of the Fashion и его издателя
ко всем чертям. Оказывается, и у него есть принципы. И сейчас он
невообразимо принципиален, как никогда.

Он почувствовал вибрацию в кармане штанов от Diesel, пришла смс: «Я еще
в Греции, по 8 кастингов с 10 утра. Жара невыносимая, градусов 28! Вчера
работала для «Elle». На следующей неделе я еду в Париж, оттуда тебе
позвоню. Сам-то как?». Это сообщение было от Мари, которой я однажды
признался в любви, в ванной... Вы помните? Как же она некстати…

Как назло, издателя не оказалось на месте. Только его очередная, еще ни
о чем не подозревающая секретарша. Жаль…

А ведь так хотелось сказать ему в лицо: «До свидания, мудило!». Мэтью
уже давно живет по принципу: «Скажи людям все, что ты о них думаешь.
Быть может, только этого они и ждут…».

Эх, Мэтью, Мэтью… Такой хороший и такой сорванец. Он знает толк в моде,
но совершенно не разбирается в жизни. Его беда.

– Моя беда.

«Приход» последней весны

А птички все громче пели, и листики готовились к рождению. В сердце
безжалостно вгрызалась весна...

Алина «мною обожаемая» Румянцева

Опять весна и опять цветет эта сирень. Опять все, как один начинают
щебетать о любви. Опять девушки на улицах начинают оголяться. И в шутку
признаваться ТЕБЕ в true Love. Опять на носу 8 марта. И опять мне некого
поздравлять. Кроме, пожалуй, мамы.

Опять весна…

Как же все предсказуемо.

До тошноты.

– Возьми сирень!..

С того времени, как я уволился из журнала, прошло два месяца. Но грусти
не было, весна все же прилично постаралась. Хотя, честно признаться,
остро не хватало той бурной творческой деятельности. Если, конечно,
можно было это назвать творчеством… деятельностью…

Много идей так и оставались сидеть во мне, я их не выпускал. Иногда
садился за компьютер и писал всяческие короткие рассказы, истории. Мой
компьютер не распознавал такие слова, как «чмо», «мудило» и «долболоб».
Потому я учил свой ЭВМ этим сентенциям, нажимая на «добавить в словарь».
Расширяя, так сказать, его словарный запас. Просто чувствовал, что они
мне еще не раз пригодятся…

Пару раз мне звонила Лера (рекламный менеджер World of the Fashion,
девушка, с которой у меня были нормальные дружеские отношения. По
причине того, что она хотя бы не была дурой) и предлагала снова
поработать на издание. Но пути назад уже не было.

Появилась уйма свободного времени. Я не знал, куда его теперь девать.
Самым простым решением этой проблемы мне показались – алкоголь,
наркотики и клубы. Думаю, теперь в городе не оставалось ни одного
заведения, в туалете, которого бы я ни разу не уединялся в компании
пластиковой карты и порошка. Все чаще я находил себя в моем воображаемом
Forbs рейтинге, как самый «употребляющий» года. Все чаще на публике у
меня текла кровь из носа. Все реже это меня беспокоило. Все реже это
меня бесило…

Раньше я с приятелями приходил в кафе либо клуб и уже там выпивал. Со
всеми. Теперь же, когда меня звали куда-либо, я сообщал, что подъеду
попозже. И завалился обдолбаный в хлам, либо пьяный вдрызг. Порой и то и
другое вместе. Я распахивал двери и, вбегая в заведение орал: «Я
избранный, Я победитель, мать вашу! Я – Мэтью! Не ждали, да?». Затем,
истерически смеясь, шатаясь, и шмыгая носом, подходил к друзьям.

Когда я сидел в кафе с приятелями, конечно много говорил. Причем, не
знаю, может специально, говорил очень громко: «Знаете, что я думаю?.. Я
думаю, что Dolce & Gabbana и Gucci совсем ахуели! Возомнили о себе не
понятно что. Только вот что я вам скажу, ребята, в скором будущем носить
D&G и Gucci станет плохим тоном. То ли дело Dsquared2. Эти парни еще
покажут, кто тут действительно крут! Более того, лысый Dolce вместе с
пока еще при шевелюре Gabbana скоро просто будут сосать у братьев Дина и
Дэна. Попомните мои слова!». Потом внезапно вставал из-за стола и
направлялся в WC, так сказать, «попудрить носик». Возвращаясь обратно,
не удосужившись стряхнуть с ноздрей белую пыльцу, продолжал свой speech:
«Я еще молчу об этом нереальном чуваке!.. Dirk Bikkembergs еще, бля,
всем вам покажет!.. Чего и говорить, Антверпен рулит!».

Я залпом дергал сотку вискаря, которую обычно цедят по часу, а то и
более и продолжал втирать в совсем не слушающие меня уши: «Федя Бегбедер
в своем романе «99 франков» писал, что в скором будущем не будет
государств, городов. Люди разделятся на несколько иные классы… Планету
Земля будут населять кельвинкляйнвентяне, долчегаббаняне, ивсенлоранцы и
тому подобные нации. Я только дополню, что управлять всеми ими будут
китайцы.

А что, вполне реальный сюжет».

А что, действительно...

В последний раз я вообще всех удивил. На показе Валентина Юдашкина, куда
меня занесло скорее по привычке, нежели по делу я, взяв в охапку своих
приятелей, вытворял там черт знает что…

На мне была футболка с надписью «Сутенер», бейсболка Gucci, спортивные
штаны Dirk Bikkembergs, а в руках уже начатая бутылка J&B. Прямо в
середине fashion-действия я залез на стул и начал орать: «Fuck the
Fashion!».

Потом, побоявшись, видимо, перспективы оставаться в компании со мной,
мои приятели тихонечко свалили. Рядом со мной они чувствовали себя в
опасности. Дружить со мной опасно, теперь это – факт.

Я же тем временем, забравшись в автобус с моделями, поехал с ними в клуб
на after party. Уже там, прибывая в состоянии «невминько», я все равно
усиленно налегал на свои обожаемые виски J&B.

Возле барной стойки я стоял в окружении плохо знакомых девочек-моделей.
Они, как и присуще моделям постоянно хихикали и много говорили.
Неожиданно к одной из девушек подошел парень. По его телосложению было
похоже, что он занимается каким-то спортом. Я его совершенно не знал.
Сразу с ходу он принялся интенсивно о чем-то шутить. Это я понял по его
последней фразе: «Шутка».

– Шутка является удачной, если в конце, как минимум, не надо говорить
«шутка!», - рассудительно вставил я, делая очередной глоток J&B.

Воцарилось гробовое молчание. Парень явно оторопел, такой наглости,
очевидно, он не ожидал. Испепеляя меня взглядом, он молчал. Но, все же
немного собравшись, он мне ответил:

– Слышь, ты гоблин, я тебя прямо здесь поломаю! – теперь он явно не
шутил.

– Знаешь, меня нельзя убить!.. Я умер два месяца назад.

– Что?..

– Ничего, - опять глотнув из стакана, сухо ответил я.

– Ты вообще кто такой?

– У тебя какое-то векторное мышление. Я – The Second after GOD… -
буквально по слогам, нараспев парировал я.

– Типа умного строишь? Да? – подойдя ко мне почти в упор.

– Не выноси мне мозг, клоун.

Сломанный нос, отекшие глаза, челюсть в двух местах, так сказать,
broken, синяки на ногах и на животе, кровоподтеки на руках, разбитый
локоть на левой и куча ненависти.

У меня.

***

По причине отменной искалеченности моей внешности я просидел три ужасно
скучные недели дома. Три недели мазался всяческими кремами и не принимал
никаких стимуляторов. В этом моем заточении, безусловно, были и свои
плюсы: город и его жители немного отдохнули от меня и от моих выкидонов.
Мой мозг, наконец-то, отрезвел и научился воспринимать действительность
такой, какая она есть. Действительность мне совсем не понравилась.

«Человеческий аппетит возрос до такой степени, что может расщеплять
атомы с помощью своего вожделения. Их Эго достигло размеров
Кафедрального собора!.. Смазывая даже убогие мечты зелеными, как доллары
и желтыми, как золото фантазиями, можно добиться того, что каждое
человеческое существо превратится в честолюбивого императора. И будет
обожествлять самого себя». (с)

– Волки, слышишь?..

– Ага.

– Страшно, да?..

– Нет, бояться нужно людей. А это… Это всего лишь волки… (с)

Мой разум, наконец, осознал, что я нахожусь в полной жопе. И выберусь ли
я?..

Кто знает… Кто знает. Но нужно хотя бы постараться – fuckт.

Один, наедине со своими мыслями, какие они бы ни были, я решил
развеяться. Прикупив билетик на автобус к морю, я слегка оторопел от
того, что нужно ждать аж 40 минут. Ну да черт с ним, я присел на
вокзальную лавочку, включил Placebo в плеере, открыл пиво и принялся
рассматривать людей и происходящее вокруг меня.

Какого-то парня возле шавермы разводили цыгане. Пока я сидел на
скамеечке и пёрся над этой ситуацией, они до меня тоже доебались. Но
нужно заметить, что это не так просто было, потому, что я был в темных
очках-каплях и в ушах торчали наушники с музыкой, короче недоступен для
внешнего мира. Когда цыганка ко мне подошла и чё-то там промямлила, я
высунул один наушник:

— Чё?..

— Такой симпатичный парень должен знать свою судьбу.

— Я сам творю свою дорогу, родная.

— Только бог в силах творить твою судьбу…

— Я второй, после бога. Белая кость, голубая кровь, типа! – улыбаясь во
весь рот, отрезал я.

– Ай-ай-ай, какие глупые вещи ты говоришь. Погубит тебя твоя
уверенность. Ой, погубит. Просто в тебе живет еще кто-то, я вижу, о
существовании которого ты можешь только догадываться. Наступит время и
«он» покажет себя… Проявится «он». И тогда ты уже будешь не в силах
что-то изменить… Будет конец.

Я не придал этому значения, а зря… Переключил песню и открыл новое пиво.

После этого, она показала какой-то странный знак рукой, дунула дымом
сигареты и исчезла. «Развод не удался» - подумал я и тоже закурил
сигарету. Но через пару минут ко мне подвалила уже другая цыганка и тоже
что-то сказала. Уже не вынимая наушников из ушей, я прокричал «Да-да,
табор уходит в небо, я знаю…». Но что она озверела, обиделась, наверное,
и начала махать руками в разные стороны и орать что-то на непонятном мне
языке. А я тем временем ржал ей в лицо.

Потом посадка. Я сидел с женщиной-фаршем. Её две функции, которые она
осуществляла, меня изрядно веселили. Первая – это всю дорогу спать на
своей же груди (оказывается, это вполне возможно). Вторая – периодически
поглядывать на меня с выражением лица «Чё за нах…». По всей видимости,
звучание из моих наушников Placebo её нихера не устраивало. Да клал я на
нее!

По пути одна девушка потеряла сознание от того, что было очень душно, а
вошедшие в автобус на половине пути поселковые ребята своим внешним
видом меня просто убили! Теперь я уяснил точно, что их, блядь, точно ни
с кем не спутаешь. Какая-то у них особенная внешность. Уёбки, одним
словом!

А дальше всё по плану. Море, песок-пляж, загар, купание. А водичка
тёплая-притёплая.

Короче, скукота.

Даша story и совсем немного льда

Делай все, что ты хочешь. И к черту нравственность!..

Издание MensHealth (с)

После Малиновской было еще пару девушек, в которых я пытался найти
«тусамую». Они все были весьма красивы внешне, но что-то постоянно меня
в них не устраивало. Одна из таких была и Даша.

О ней я буду короток. Потому что до сих пор не уверен, заслуживает ли
она всего этого моего внимания…

Она, кстати, была весьма хороша собой. Весьма. Вся такая милая и
миниатюрная. Почти идеальная. Внешне. Внешность, которой обладала Даша,
всегда у меня вызывала умиление. Акцент я делал всегда на лицо (хотя и
тело у нее было, что называется, perfect). Пухленькие губы, взгляд
умного человека, порой грустный. Выражение ее лица походило на ребенка,
которого хочется нянчить и защищать от всяческих невзгод и обид. Но, как
показало время, ей эта защита была вовсе ни к чему…

А пока все было хорошо, мы неплохо ладили. Однажды, по ее инициативе мы
тупо сели в автобус и поехали до «конечной». Просто так, без особых
заранее выдуманных идей. Просто сели и поехали…

Конечная остановка была очень далеко от города, нас окружали старые,
почти карточные домики, и лес. Мы дуг другу улыбнулись и резво
выпрыгнули из автобуса.

Я держал ее за руку, иногда даже смущался на ее выкидоны. А потом:

– Октав Паранго рулит, верно?..

– А кто это…

– Не важно, еще узнаешь…

Даша, смотрела на лес, как на рай… Все эти волшебные сосенки и хвоя,
запахи только-только спаленных в кострах шишек… Кто-то с детьми гулял по
крутой опушке, и готовили какие-то мясные блюда не костре, молодежь
поэтично материлась, а мы, разглядывая все это, снова улыбались друг
другу. Глаза в глаза.

Да, блядь в тот момент, я был рад и чуточку счастлив. Честно. А Даша
ведь и не сечет, как это порой важно – хоть раз в жизни почувствовать
себя кротким и капельку умиротворенным. Хоть чуточку. Не думать о
завтрашнем, неинтересном дне. Раскрась мою жизнь... Ты, всерьез, приняла
меня за «раскраску», но все цвета у тебя закончились. И у меня, кстати,
тоже…

Если честно, попадись ты мне на глаза сейчас, я промычу тебе честное
«привет»… И я не буду лгать.

А ты?..

Ты промолчишь (и даже не будет подвоха).

Ну, а что тут еще сказать, верно?..

А потом.

Позже.

Была точка. Точка наших, как обычно у меня бывает, недолгих отношений.
Ее поставила Даша, а не я.

К этой точке я позже попытался подрисовать еще парочку таких же, чтобы
получилось многоточие… Но вышло неряшливо, коряво и неуверенно.

В общем, не знаю, почему и совершенно не понимаю, зачем с моего
грустного мобильного на ее номер полетело sms: «Я запутался в тебе и в
твоих телефонах. Ты запуталась во мне и в своих чувствах… Я попросил
прощения у тебя, но кто извинится передо мной?.. Потому я просто
банально любил, а ты решила соригинальничать и на все наплевала…».

Она ответила. Ответила так, как, наверное, и следовало: «Мэт, успокойся
уже, наконец, и не сходи с ума…». Ответ здравомыслящего человека.

Все верно.

Авторские права этого романа принадлежали нам обоим. И она посчитала,
что это многоточие было совершенно ни к чему.

Who will be next, Мэтью?..

Who?..

***

Я бы легко мог тебя простить…

Только проблема в том, что я не знаю за что. Хоть убей, не знаю…

В моем сердечке и так уже мало места, потому предателям и террористам
там не забронировано, sorry…

Два месяца копания в себе по большому счету ни черта толкового не
принесли. Все только больше запутывалось. Я никак не мог взять в толк,
почему все всегда выходит именно так.

На часах была ночь. И еще мое отражение в мелькающем мониторе. Взвесив
все за и против, мне пришла в голову гениальная идея – лечь спать.

И даже не то что бы я спал, так пытался слепить глаза... Все это моя
вечная, непроходимая бессонница… Но опять ночной звонок. Потом камушки в
окно. Что, блин, за бред?.. Выйдя на балкон, я увидел своего старого
приятеля Женю парикмахера, приехавшего недавно из Москвы. Он жалобно
смотрел на меня снизу и мямлил какую-то несуразицу. Из всего его пьяного
бреда я понял, что он хочет у меня переночевать. С ним робко стояла
какая-то девушка, лицо которой я не мог разглядеть, но силуэт был мне до
боли знаком.

– Хммм… заходите!..

– Бежим-бежим! – обрадовавшись, прокричали оба.

Вот я и не знаю, чего я ожидал… Но увидеть в дверях Женю-парикмахера и…
Дашу! Да, ту самую… Я был удивлен очень сильно. Если бы этой ночью ко
мне зашли Мао Дзедун в компании Брюса Ли и Юрки Гагарина, я бы,
наверное, не так удивился.

Самое забавное, что Даша прямо с порога начала на меня неистово бузить:
«Мэт, Мэтью, Мэтичка, ты испоганил мне всю жизнь! Всю!». Я гостеприимно
предложил им чай, но они отказались: «у нас есть кое-что повеселее…». В
руках Женя держал пакет битком набитый Reds?ом. «Будешь?» -
поинтересовался он. Посмотрев на часы, а было 5:44, я подумал «ноу
проблем». Хуже уже точно не будет, плюс этот шок от лицезрения пьяной
Даши у меня дома.

Я так давно не видел Женю, уже, наверное, почти год, потому старался
говорить только с ним, а Даша все пыталась меня поддеть. Ее я тоже давно
не видел.

– Жень, ну как ты мог… Как ты мог… - заплетающимся языком бормотала
Даша.

– Что?.. Даш, ты о чем? – Женя ничего не понимал. Ведь он совершенно был
не в курсе, что меня с Дашей связывают прежние совместные отношения.

– «Мэтью» и «ты», вот я о чем!.. Как ты мог?.. – Даша импульсивно
объясняла Жене. Как я понял, они только что познакомились в клубе, и
Женя предложил навестить своего старого доброго приятеля, то есть меня.
И Даша само собой понятия не имела, что на самом деле «старый добрый
приятель» - это Я.

– Это мой друг и, вообще успокойся, что за бред?.. – Явно не ожидая
такого расклада, Женя уже начал нервничать.

– Мэтью! – Даша обращается уже ко мне.

– Да, Дашуля! – Улыбнулся я в ответ.

– Ты испоганил мне всю жизнь, понимаешь!

– Что, перешла с кофе на крэк, детка?.. – улыбнулся я.

– Ха-ха-ха!.. Опять эти твои шуточки, Мэт!

– Дашенька, я действительно ничего не понимаю! Это ведь именно ты решила
со мной расстаться! Не я, верно? – уже начинаю возмущаться и я.

– Ты! Испоганил… (пауза) испортил мне всю жизнь!

– Все ясно!.. Вяленькая шуточка…– констатировал Женя, откинувшись на
диван.

– Что тебе ясно? Что?.. Он мне всю жизнь испортил, понимаешь? – смотря
на Женю, философствовала Даша.

– Даш, так что все же я такого тебе сделал, можешь объяснить? – уже
чертовски заинтересовался я.

– А ты вообще молчи! – злобно оборвала меня моя пьяная ex girlfriend.

– Жень, а ты…, - попытался я поговорить с Женей, как Даша меня опять
прервала.

– Что Жень?.. Что Жень?.. Мэт, налей-ка лучше мне водички.

– Просто воды?..

– Нет, бл, Налей мне волшебной ключевой! – злобно юморила Дарья.

– Смотри, у меня волшебная только из-под крана…

– Нет, давай кипяченую!

– А знаешь, Даш, - уходя в кухню, тихо произнес я, - Меня часто называли
выпендрежником, но я никогда в жизни не делал это так дешево.

Есть вариант, что Даша даже не услышала моей последней фразы или просто
не хотела слышать. Я последний раз оглянулся на нее, и отправился в
кухню ублажать эту мадам. Черт, а ведь раньше я был влюблен в нее… Как
так? Она сейчас мне совершенно не нравится! С этими ее быдлянскими
повадками. Из чайника я плеснул Даше водички, но она опять была
недовольна.

– Мэтью, она же, блядь, теплая! Ты что не способен хоть что-то сделать
нормально, не через жопу?

– Ну, и что мне прикажешь сейчас предпринять? – уже устало спросил я.

– У тебя хотя бы лед в твоей квартирке найдется?

– Найдется.

– Ну, так воспользуйся этим достижением цивилизации, Мэтью! – как-то зло
повысила голос Даша.

Я был взбешен. Выведен из равновесия. Вздернут. А тут еще и лед все не
желал вываливаться из формочки.

– Ну, скоро ты там? – вопила из гостиной Даша.

– Скоро, - прокричал я в ответ, и уже про себя добавил, - сука, ебаная!

Каким, мать его, образом достать лед из этой чертовой формочки?.. Как
весьма сообразительный парень я быстро нашел выход из ситуации. Так
сказать, идея от Икеи…

По быстрому снюхнул с ногтя припасенного на такой случай порошка и
растянулся в многозначительной улыбке. Я умел улыбаться, как дьявол. И
поступать тоже. Потом подошел к раковине и немногозначительно поссал на
лед. Теперь же подтаенные слегка ледышки без труда вывались в стакан с
водой.

– Спасибо, Мэтью.

– Нет проблем.

Я был доволен собой и своей ахуительно нихеровой смекалкой…

***

Моё внутреннее состояние не поддается никакому, объяснению...

Я ржу всем в лицо, и все эти придурки думают, что у меня все хорошо.
Конечно… Некоторые даже мне завидуют... Идиоты, блин!

В состоянии «совершенное невминько» у входа в клуб я кидался на парня,
который только что разбил мне губу, с криками «У меня СПИД и значит, мы
умрем». Он сильно испугался, когда я принялся пачкать его своей кровью и
убежал. Кретин, я здоров, но не на голову…

А Даша…

Даша на следующий день позвонила и жутко извинялась за свое странное и
позорное, типа, поведение. Я же за лед прощенья просить не стал. Я ей
даже об этом не сказал, это лишнее.

В горле все стало комом, захотелось блевануть. Все оттого, что я пришел
к выводу, что Даша все же хороший человек. И не вровень мне. А самое
обидное, я понял, что во многом она уж слишком права. Чересчур. Чересчур
я, как выходит, самолюбивый ублюдок. Самое забавное, а точнее самое
ущербное – это то, что даже чувство самовыживания у меня перестало
работать. То есть все чувства на нуле? К чему бы это? Интересно, а
чувство самосохранения еще живо?

Как бы то ни было…

Именно поэтому, раньше я сомневался, а теперь точно уверен, Даша – это
не «она». Не моя судьба, не моя половина. Просто не моя. Она должна
достаться хотя бы приличному человеку.

А где моя, я не знаю… Не знаю, как она выглядит, о чем думает. И думает
ли вообще. О чём это я? Наверное, это будет белокурая девочка с
волшебными глазами и тоненьким, как струна, голоском. Девочка-Будда. Я с
первого же момента буду обращаться к ней на «ты», в прочем, как и она ко
мне.

А еще… Ее сердце должно уметь улыбаться.

И научить мое.

Я скажу тебе: «Как говорит Земфира: «Звони чаще» Ну, или хотя бы просто
звони… Или «Я буду ждать, ты звони»... Но ты так и не позвонишь с
мотивировкой «я стала старше на жизнь»... А потом просто нечаянно
потеряешь мой номер. И я буду боятся менять его на новый, а вдруг
вспомнишь… Но этого не произойдет.

Как жаль…

А ведь я бы писал тебе всякие романтично-грустные смс. Что-то вроде:
«Наша любовь была в пять звезд… А я потерял. Потерял пароль к твоему
сердцу. Так, как обычно теряют 500 евро. Одной бумажечкой. Выпало само
собой… Не уверен, стоит ли она, твоя любовь ко мне столько. А моя к
тебе?.. Мой антивирус не распознает таких казусов. Все стерто. Ты тоже.
Осталось: удалить зараженный файл/поместить в карантин? Или может не
стоит удалять, оставить?.. Как ни как пять звезд…».

Ты бы чертовски мило обижалась на такие сообщения и возмущалась: «Мэтью,
ведь мы еще не расстались! Что за настроения?..». А я буду тебе в ответ
улыбаться. Всегда. Так, как никогда и никому в жизни. Впервые искренне и
впервые честно.

В общем, было бы примерно так. Наверное…

Но ты, как я уже сказал, потеряешь мой номер. Пусть даже нечаянно. Так
сказать, форс-мажоры и их причиндалы.

Не взлетим, так поплаваем…

Земфира (с)

Хотя возможно.

Когда-то…

Позже.

Мы, наконец, опять случайно встретимся. Ты будешь очень старая, в
прочем, как и я. К тому времени ты будешь уже четвертый раз вдовой. А я,
как минимум, раза два побываю в Африке, или что-то в этом духе… Ты
будешь плохо видеть, а я слышать. В общем, нам будет, о чем поговорить.

А еще…

Еще я хотел бы знать, куда утекают твои слезы…

***

Я лежу на диване и накапливаю жир,

Ничего хорошего не делаю для общества…

НАИВ (с)

Но как-то я, блин, по-девчачьи расслабился уж, ну уж точно. Меня это
жутко бесило. Выход был только один – надо что-то делать.

И я, блин, сделал…

Обзвонив почти всех своих aka подружек и aka друзей, закупившись
неимоверным количеством алко, таблеток и прочей наркоты, я закатил
вечеринку у себя на крыше. Таких еще не было… Было просто улетно.
Ди-джей отвязный, dress-code для девочек – котельные платья, для
мальчиков – пиджаки и фраки. Пришли почти все. А это, замете, не STUDIO
54!

На входе я раздавал каждому пришедшему круглую extazy. Таблетки они
должны были запить коктейлем водка-спрайт-мартини прямо на месте. Эта
идея шла на ура. И не мудрено, блин.

Картина была шедевром – каблуки, галстуки и крыша. Кто-то прямо на
парапете занимался сексом, не всегда мальчик с девочкой, кто-то блевал
на вечерних прохожих, у парочки девушек был легкий передоз, а я злорадно
смеялся надо всем этим. Мой нынешний тренд – антигламур!

Из колонок По-нацистки звучало:

Любовь – это птичка,

Любовь – это клетка,

Любовь – это спичка,

Любовь – сигаретка…

В общем, все, что там творилось – жуть в апогее. В априори! Все круги
ада на фоне этой моей вечеринки покажутся легким чилаутом. В этом был
весь Я.

Вся отвратительность, все человеческие пороки и недостатки, вся людская
испорченность, какая вообще только может существовать, все это зло
плясало на моей собственной крыше. И я тоже.

Тоже плясал.

Тоже зло…

А проснулся я днем. Проснулся я от жуткой головной боли и телефонного
звонка. Осмотрев комнату, я пошел в туалет, по пути я понял, что у меня
в гостях пару чудиков и Вася. Вася, девушка Пуки. Вася, которая с собой
постоянно что-то носит…. В этот раз вместо ноутбука, у нее в сумке был
хлам на четыре примерно кило и еще утюг… Выпрямлять волосы. Хотя я бы не
удивился, если бы она притащила просто утюг…

Пока я справлял малую нужду, телефон все звонил и звонил, я отправился в
кухню, перешагивая через спящие тела, хлебнул недопитого вина. Телефон
не умолкал. Тогда я, наконец, решил поднять трубку.

– Привет, Мэт! Узнал?.. – жизнеутверждающе прозвучало из трубки.

– Конечно, родная, тебя трудно не узнать, - откашливаясь от дыма
сигарет, я узнал Варин голосок. Еще я вдруг ощутил, что рука, державшая
трубку, безумно тряслась, меня жутко знобило. Я плохо ощущал свое тело.
Еще бы столько выпить и столько «употребить», плюс этот мой постоянный
«позитив»…

– Как дела, мой ненаглядный? – миленьким и бодрствующим голосом спросила
она.

– Хреново как-то мне, - почти блюя под кровать, прошептал через силу я.

– Новая эра. Катаклизмы. Метаморфозы. Что-то типа того?.. – юморила
Варя.

– Что-то типа того… Хочется уйти на дно и создать весь мир заново. Вот,
что нам нужно. Мир вокруг себя. Избрать президента – в лице себя же и
выдавать визы только нужным или хотя бы забавным людям.

– Ну и как, получается?

– Я был всеми ими вежливо послан нахуй с такими идеями….

– А-ха-ха! Что там у тебя в журналистике твориться? Что в глянце? Что
вообще с модой?..

Я потихонечку стал приходить в себя, как будто Варя выступила каким-то
волшебным эликсиром. С Варей так было всегда, она постоянно меня
улыбала. Вытягивала, так сказать, из жопы.

– Мода – это то, что продается… А я не хочу продаваться. Но меня об
этом, выходит, не особо и спрашивают…

– Ну и настроение у тебя, Мэт! Ну и мысли… Ты об этом постоянно думаешь?

– Нет, конечно… Допустим, не совсем понимаю, был ли Чебурашка для Гены
просто другом, - тяжело вздыхая, добавляю, - и не понимаю всеобщий
ажиотаж вокруг этого бородача-ваххабита Yamamoto. Вот о чем я думаю.

– Ну, знаешь, про Гену и Чебурашку я и сама не в курсе, а по поводу
Yamamoto… Есть такое мнение, что вдумчивые модницы и разумные пижоны
вроде Каролин Биссет Кеннеди и Синдер Шерман до неприличия упорно
гоняются за его гардеробными штукенциями. Факт.

Варя знала, что говорит, ведь она просекла, как создается одежда еще в
пять лет, когда прошила себе палец на швейной машинке «Подольск». Как же
она тогда рыдала. Я этого, конечно, не видел, она мне так рассказывала.
Причем рассказывала так красочно и подробно, что, теперь и я могу также
красочно это рассказать. И никто даже в толк не возьмет, что я при этом
не присутствовал.

– Факт, что все сошли с ума!

– Просто не стоит на нем зацикливаться. Вот что. Вещи нужно уметь
смешивать. Сама я всегда одеваюсь разнопланово, могу надеть дорогую
дизайнерскую вещь с теми же джинсами by second hand. Надевать вещи – это
как собирать мозаику.

– Знаешь, Варь, в данный промежуток времени мозаика у меня в голове! И
самое обидное, что ничего с этим и не сделать.

– Мэт, ты психованный параноик. Всегда можно сделать все… Или тебе нужны
примеры?..

– Валяй, если сможешь!

– Буквально полгода назад я сказала маме, что поеду в Лондон. Притом
сама понимала, что она мне денег не даст, а своих у меня на эту поездку
нет. Понимаешь?.. А в Лондон я очень сильно хотела! Да ты и сам знаешь.

– Знаю, да.

– Так вот, я тупо захожу в универ и вижу объявление о гранде на поездку
в Англию. Там нужно было пьесу любую аннотировать на инглише и все. Я
загораюсь этой идеей, и… Я выиграла, «здравствуй, Лондон»!

– Варь, это просто везение. Тебе бы в казино сходить хоть раз…

– Неееее! Я хотела и получила. Нужно просто быть стержнем, понимаешь?..

– Из меня стержень, как из тебя библиотекарь!

– Зря ты так! Не суть… В Англии я узнала много интересного: например, я
всегда была фанаткой корсетов и мечтала познакомиться с человеком,
которого зовут Mr. Perl, у которого самая тонкая талия в мире, и он
самый лучший в мире специалист по корсетам и сам живет в корсете лет
семь. Я с ним познакомилась на одной из вечеринок устраиваемых Vogue.
Они проходят по всему миру, а тогда это было в Лондоне, и мне тогда
круто повезло.

– А Вествуд ты не заполучила в друзья, случайно? – иронизировал я.

– Знаешь, Мэт, Лондон – это не город, это отдельная страна, - игнорируя
мой идиотский вопрос, щебетала она, - Со своими идеями и религиями. Мода
там, как футбол – идеология.

– Ну, да, как в той фразе, по-моему, из какого-то фильма – «Это как
футбол, опиум для народа».

– Именно!

– Варь, ты целитель! Минут пять назад я пошевелиться-то не мог, зато
теперь… Я готов даже к сексу! А еще знаешь, я цитату вспомнил забавную.

– Какую, - смеясь во все свои белёсые зубы прокричала она.

– «Я готов дарить тебе все!.. Но сейчас мне тупо хочется забрать свои
вещи».

– Ну, ты и психопатушка, - опять смеясь в трубку прокричала она, - ты
знаешь кто?.. Ты магнит. Магнит отрицательных эмоций. Ну, типа, лекарь,
санитар леса. Понимаешь. Ты высасываешь весь негатив этого мира и
принимаешь его на себя. За место других. Ты делаешь мир добрее…

Да уж… Я делаю мир добрее!?.. Как же! Я ненавижу весь этот мир, всех
этих никчемных людишек. Всё вокруг меня окружающее. Всё… Начиная от
гребанного шампуня от перхоти, заканчивая теориями о черных, мать их,
дырах. Ненавижу всех своих родственников, кроме мамы. Ненавижу вопросы
типа «как дела» и ответы на них типа «отлично», свою бывшую работу и
издателя. Ненавижу все… Ненавижу себя и наркотики. Свою слабость просто
презираю.

– Ой, Мэт, что-то мы заговорились как-то, деньги то тратятся, межгород
как-никак… Все, пока, целую, люблю. Будем как солнце!

– Будем как солнце!.. - Еще бы!..

Разговор с Варей – это было нечто... Это казалось мне интереснее любого
моего любимого мультика.

Знаете, а я бы с превеликим удовольствием трахнул ее, наверное. Но
что-то, похожее на совесть и настоящую дружескую симпатию меня
остановило тогда в Испании. И, пожалуй, хорошо, что вышло именно так.
Потому что теперь Варя кардинально отличалась от большинства моих
подружек. В лучшую сторону, само собой.

Еще круто, когда едешь с моря на машине, зная, что они разбиваются, как
спичечные коробочки, под 180. Высунув руку в окошко, ощущать время.
Рукой и сердцем (кстати, вроде бы, оно у меня все же есть. Типа,
сердце). Вчерашний воздух… Я, конечно, утрирую и все такое. Но
приблизительно так и выходит. Порывы воздуха обволакивали мою руку,
пролетая мимо, становясь прошлым. Оставаясь за машиной, где-то за
спиной. Вот это и есть время… Время с Варей тоже прошло, хоть убейся.

Именно в момент моего необъяснимого негодования родился новый
«позитивный» рассказик:

Саша и Маша уже как полгода жили вместе. Они жили у Саши. Ну, не знаю,
может потому, что уже давно спали и все такое… А может даже любили друг
друга. Впрочем, сейчас это мало кого волнует.

На улице было тепло и безветренно, когда проснулась Маша. Саши, конечно
же, не было рядом. Он ушел на работу еще утром. Стрелки часов замерли на
12.00. И как будто не хотели двигаться дальше.

«Ну, я же просила… Просила Сашу разбудить меня на сериал… Просила же,
блин!». – сонно пробубнила Мария, и праздно добавив: «Надоело»,

застрелилась.

Так какие, блин, все же были отношения между Геной и Чебурашкой?

Вы не знаете, а?..

Глава 7

Je ne regrette rien

Ты всегда разговариваешь со мной.

Ты всегда говоришь.

Реже говорю я.

Знаешь, а ведь это и не важно, ведь мы могли бы и вовсе молчать, и нам
было бы также здорово. Также уютно.

Никто и никогда не слышит наших откровенных разговоров. В прочем, ты
тоже.

Но тебе это и не нужно, девочка-Будда.

Ты обожаешь разводить своих тараканов и в моей голове тоже. Наверное,
это твое хобби. Черт его знает…

Ведь именно ты придумала наш будущий семейный бизнес: ходить по вагонам
и без запинки выговаривать имя Ингеборги Дабкунайте, собирая за это
деньги.

«Здорово!», - помню, сказал я, и улыбнулся.

А ты расхохоталась…

Хм… По-моему пора завязывать с наркотой.

Все свое разочарование в жизни, разочарование в себе самом я заливал
алкоголем и занюхивал коксом. Жрал таблетки и прочую барбитуру. Все, что
мне попадалось под руку. Теперь я не был так избираем, как прежде, я
экспериментировал над собой, над своим сознанием. Каждое восьмое
«Мохито» я «запивал» дорогой. Это было как аксиома. Даже амфитамин был
идеологией. Изменение сознание было моей главной целью, любыми способами
и средствами. Наверное, я слишком глуп, что нашел только такой выход из
моего краха.

Дурак-дураком, ну честно!

Еще, пожалуй, я слабак... Потому что, столкнувшись впервые с настоящими
трудностями, я сдался.

Кирилл меня своеобразно поддерживал, типа. Если мы с ним бухали, то
кто-то из нас всегда был в норме, а кто-то просто в хламе. Мы этого
никогда не планировали, так выходило само собой. Бывали, конечно,
исключения, когда мы оба набирались «до краев», но это случалось крайне
редко. И если это происходило, то такое положение вещей сулило множество
проблем для окружающих нас в этот момент людей. «Гремучая смесь», как
выразился о нас кто-то из нашей свиты. Обсуждение всех недостатков
присутствующих. От одежды, которую человек носит, заканчивая музыкой,
которую любит персонаж. Пощады не было ни для кого. Порой мы явно
перегибали палку, но поделать с этим ничего не могли. Потому что нас
любили и такими. Тем не менее, для нас и для окружающих было лучше,
чтобы кто-то был в норме.

Еще местные дилеры поднаторели вылавливать нас с Кириллом ночью и взяли
себе за правило накуривать нас в самый неожиданный для нас момент. А мы
и не сопротивлялись. Совсем.

Но сейчас разговор не об этом, ведь я уже в недельной завязке. И в этот
раз Кирилл был в нулях, а я, как не странно, вполне себе живым. Уже
начинало светать. Он сидел на скамейке возле своего дома, свесив голову,
а я рядом с ним. Минуты десять назад его неплохо «вывернуло», потому под
его ногами красовалась симпатичная лужица, похожая на нечто среднее
между салатом «оливье» и солянкой.

Я всматривался в содержимое этой субстанции и пытался понять, что же он
ел накануне. «Забавный узор, - подумал я, - похоже на всадника. Точно,
это – Дон Ки Хот!». Я увидел оливку... Верно! Ведь мы же с ним заходили
в пиццерию перед клубом. Я даже вспомнил, с каким неподдельным
удовольствием он ее грыз. Забавная судьба у этой оливки. Сперва она
преспокойно росла себе в одном из этих оливковых садов, мечтала стать
украшением какого-нибудь элитного блюда. В итоге попала на пиццу, что в
принципе не так дурно. И, в конце концов, очутилась под лавкой в липкой
неприятной массе.

Бедная.

Уже порядком хотелось домой, но не бросать же Кирилла на этой лавке в
таком состоянии. От нечего делать я просто думал. Решительно обо всем,
что приходило мне в голову:

«Сколько же мыслей, черт возьми…

Многие мужчины, влюбившись в ямочку на щеке, по ошибке женятся на всей
девушке. (с) Стивен Ликок.

Стив, а ведь ты ведь чертовски прав, дружище…

Иногда мы так наёбываемся. Просто жуть!

А еще, ты не думал о том, что, если время ничего не расставляет по своим
местам Ему это нахер не надо… И любовь, как утверждает Фредерик
Бегбедер, действительно живет только три года, а порой и того меньше?
При условии, конечно, что она вообще существует…

Что если Новый год – всего лишь еще один повод бухнуть большой
компанией, и никакого чуда в этом нет? С тех пор, как мы выяснили, что
Деда Мороза не существует, пора всерьез призадуматься.

И судьбы тоже никакой нет, просто набор твоих поступков, приводящий к
какому-то гнилому результату. Что если так, а?..

А уж в выражении «Что не делается, все к лучшему», вообще с трудом
верится.

Или это: «Утро вечера мудренее». Ну, и у кого так хоть раз было???

Я уже не говорю про утверждение «Если ты чего-то очень сильно хочешь,
это обязательно сбудется» я вообще молчу! Если кто не знает, автор этого
громкого заявления – Паоло Коэльо – самый гнилой писатель столетия. Я
скорее соседу авто-слесарю поверю, нежели ему».

«Посмотри, Кирюша!.. Ты мне часы от Jaeger-Lecoultre разбил. Помнишь,
которые ты однажды подарил. Мне. Моего года рождения. Помнишь?..» –
возмущался я в сторону несоображающего моего друга. Просто буквально
полчаса назад, когда я пытался запихнуть его в такси после клуба, он
почему-то неудачно лягнулся и разбил эти часики. «Символично» - подумал
я, и пихал его дальше.

Вскоре я достал наушники, воткнул куда следует и слушал
странно-подходящие мне слова:

«Я так не могу, чтобы все невпопад.

Но разве бывает, чтобы в небе был ад?..

Шекспир был герой,

Ты тоже поэт

Я буду «да»,

Даже если ты – «нет».

Akmay ©

А теперь я здесь, на скамейке с неадекватным им, и остановившимися
Jaeger-Lecoultre, думаю. Самое интересное, что они показывали интересное
инфо. Будто бы мне, судя по часам, оставалось прожить две недели. Именно
настолько они спешили, а я ввиду своей лени никогда не настраивал их.
«Символично» - снова подумал я…

Неожиданно Кирилл начал приходить в себя. Это я понял по равномерному
хрюканью, которое он издавал. И только тогда я решился с ним заговорить:

– Ну что ж ты так наковырялся-то?.. Вроде и пили одинаково… Ты только
глянь, что натворил, шизик! – я указал на оливку.

– Жё… не-е регрет риэн…

Его слова больше походили на бульканье.

– Что ты там бормочешь? Кирилл, говори внятнее. Я не понимаю.

– Жё. Нэ. Регретт. Рьен! – постарался он на френче.

И тут я сообразил.

Все просто осветилось…

Кирилл цитировал небезызвестную фразу Эдит Пиаф: «Je ne regrette rien».
Что в переводе на кириллицу означало «Не жалею ни о чем». Я остолбенел
от удивления. Пять минут тому назад он заблевал свои туфли Prada, а ему
на это и на все остальное плевать.

И тут меня осенило… Вот она, основная жизненная концепция таких, как мы.
Таких как я, таких как он, и, может быть, таких, как ты. Главная наша
ценность – отсутствие ценностей как таковых. Пренебрежение ко всему, в
том числе и к самому себе.

Нам всегда говорили о грандиозном знамяносном прошлом и уверяли, что нас
ждет нереальное счастливое будущее. Вот только настоящее нами нахально
проёбано. Легко так… Je ne regrette rien.

– Мы что, действительно настолько плохи?..

– Да нет же... Мы просто прекрасны!.. Прекрасные неудачники.

***

Сейчас будет шаг…

Один, но очень важный.

Возможно, самый важный в моей жизни.

Самый важный.

Я шагну с этой высокой непоколебимой скалы…

Кто сказал, что я рухну вниз?.. Все совсем не так: Это земля устремится
ко мне на встречу. Ведь она теперь полностью свободна, сила моих ног
больше не давит на нее. Она несется на меня со страшной, бешеной
скоростью. Все законы физики забыты. И сейчас я остановлю ее своим
телом. Возобновлю баланс во вселенной. Жаль, но это будет единственный и
последний добрый поступок в моей жизни…

Пусть все будет, как раньше.

Пожалуйста!..

Вы что сейчас себе там возомнили?...

Что я наркоман?..

Нет, мать вашу!

Я, ни больше, ни меньше – высшая раса.

Как вам такой расклад, а?..

И мне плевать на ваше мещанское ебаное мнение. На ваш взгляд на жизнь.

Смотрите шире.

По-моему, это крутой приход…

Застыла красота и мерзость. Одновременно.

Я трогаю их и меняю местами, я Бог.

А знаете…

Знаете, я ведь не виноват в том, что вы все такие ограниченные. Такие
простые.

Я не виноват в вашей никчемности…

Нет, приход точно улетный!

Только что-то грустно становится…

Все эти мои дамы…

Блядь, я ведь бы мог любить любую из них и, черт возьми, даже женится. А
что?..

Я все портил.

Я себя испортил…

В рейтинге Forbes я возглавляю топы всех разочарований.

По жизни.

«Пластмассовый мир победил, макет оказался сильней…».

Гр.Об. (с)

М

Э

Т

Ь

Ю,

М

Э

Т

Ь

Ю,

ТЫ

Ч

Е

Р

Т

О

В

П

С

И

Х

!!!

А знаешь, говорят, что мужчины не плачут...

Я бы сейчас все отдал, чтобы как следует разрыдаться.

Last Осень

– Think I'm dumb or maybe just happy…

– Ни первое, ни, тем более, второе не про тебя, дружище.

Осень. 2005 год.

Убийственная осень. Хреново проклятье…

Воздух вокруг меня свеж и прекрасен, но он мне не нравится. Он слишком
свеж, не то, что я. Идеи и мысли фальшивые. Фальшивый я, когда хочу
думать. Как редко же я это делаю…


«Что делать, если не к чему стремиться?..

Давлением поршня прокачивать надежды, которых нет?

Внушить себе, что я мог ошибиться в реальности одиночества двадцати трех
лет?

За пазухой сердце сгоревшее, бензином забрызгать?

Чтобы видимость чувств кому-то глаза обожгла???

Нет, не могу я от псевдорадости прыгать, когда душа, как седая зола…

Когда в глазах застывшее болью прошлое,

Когда вокруг настоящее, как хуже не может быть в кубе…

И будущее убивает надежды на лучшее, с каждой минутой становясь
настоящим…» - играло в моих наушниках…

«Да уж, блядь. Именно так! В самое сердце…» - подумал я и поцеловал
истину «в засос».

Как-то неожиданно, без предупреждения в мою жизнь ворвалась эта осень.
Она никогда мне не нравилась. Есть в ней что-то предательское. Что-то
зловещее.

Мне кажется, что люди осенью становятся злее, они становятся жестокими.
Более жестокими, чем в любые другие времена года. Они становятся
другими. Осенью весь мир жалко. Меня никогда прежде это не волновало. Но
не сейчас. Только не сейчас. Ведь отныне я слишком слаб и чересчур
уязвим…

– Слушай, а ведь я могу быть неплохим человеком!.. Почему я этого
никогда не делаю?..

– Ты сейчас слишком трагичен. Чересчур.

– Хм… А помнишь?.. Помнишь тот день, когда я тебе сказал, что не надо во
мне искать что-то хорошее? Напрасно. Этого просто нет… Помнишь?

– Знаешь, у тебя есть одна неплохая особенность… Отвечать на свои же
вопросы. Те, кому нужно уже давно нашли в тебе «Хорошего человека».
Помнишь, как там говорится… «Кто чего хочет, получит, что хочет»…

– А ты?..

– Я?.. Я думаю, тебя многие просто не понимают. Ты умеешь вызывать
эмоции. Неважно, какие… Многие тебя любят, столько же и ненавидят. Нет
равнодушных. Это здорово. Вот, что я думаю.

– А знаешь, мне похуй!..

– Ты еще маленький мальчик. Потому что ты не знаешь, что те, кому похуй,
они просто молчат и не подают вида. Вот им действительно Похуй!

– Значит мне действительно похуй…

И я брал в свои дрожащие от ужаса руки огромный нож и бил что есть сил.
Я бил его жестоко, беспощадно, безжалостно. Разбивая в кровь о него
костяшки своих рук, всей своей ненавистью я презирал его. Он был моим
злейшим врагом, но, кто он, я не знал... же потом, позже, вглядываясь в
его искалеченное тело, разбитое в клочья и кровоточащее лицо, я стал
узнавать себя…

Себя…

– Приехали… (маршрутное такси резко остановилось).

– Где мы?.. – я вытащил наушники из ушей, где бесновался Nevermind.

– Не знаю. А какая разница…

Зачем, блин, я сюда приехал?..

Какого черта я вообще здесь нахожусь «один одинешенек», а?..

Сколько мне еще осталось пройти?

Сколько?..

Когда я, наконец, уже остановлюсь?..

Или меня остановят?

Кто?..

И опять одни чертовы вопросы… Где же, наконец, уже будут долбанные
ответы?..

– Ответы в тебе…

– Что???

Это место я очень хорошо знал, но совершенно не понимал, зачем я здесь,
что происходит?.. И кто со мной постоянно разговаривает?..

– Кто ты?..

– Я даже и не знаю, как тебе ответить…

– Что это все значит?.. Ты знаешь меня неприлично хорошо, но при этом не
можешь ответить на один простой вопрос: «Кто ты»!.. Как хотя бы тебя
зовут?

– Мэтью.

– Нет! Это, черт возьми, мое имя!..

– А я и есть ты…

– Я что, по-твоему, совсем свихнулся, а?..

– Наоборот. Ты стал прислушиваться к себе. А значит, ты сможешь
добраться до истины. И, наконец, понять себя… Спасти себя.

– Ты думаешь, мне это нужно?

– Уверен. Ты даже не представляешь, сколько в тебе скопилось вопросов!

– И ты можешь дать на них ответы?

– Могу, но не на все…

– Забавно, чувствую себя психом.

– Я тебя умоляю, ты не псих.

– А кто я, твою мать, если разговариваю сам с собой? Объясни!!!

– Тебя зовут Мэтью, в детстве ты потерял отца, плюс эти «новости»,
«сюрпризы». Потому тебе пришлось туго. Очень туго. Но ты неплохой
человек. Вполне. Конечно, ты еще тот грешник, но тем не менее...

– Я сгорю в аду!

– Твой юмор здесь не совсем уместен, извини.

– Ладно, продолжай, мистер Всезнайка.

– Спасибо. Из-за того, что с тобой стряслось в детстве, у тебя появилось
острое желание отомстить всему миру. За ту незаслуженную
несправедливость. Ведь ты был хорошим и послушным ребенком, но жизнь
непонятно за что тебя грубо наказала. Ты сам до сих пор не понимаешь
почему… Именно поэтому ты стал мстить всему человечеству. Как мог. Но в
чем-то ты ошибся, потому что, как оказалось, ты мстил сам себе.

– Месть себе…

– Ха… Именно. А еще, - это объясняет все твое поведение… Твой страх.
Страх перед одиночеством… Ведь ты совсем один…

– Хм…. Возможно, а что еще?..

– А помнишь то письмо?..

– Какое??? Ты… что имеешь в виду?..

– Вот что я имею в виду, дебил:

Письмо из ниоткуда в никуда…

– Сука, где ты это взял?.. Откуда оно у тебя?

– Из твоей головы, недоразвитый ты мой. Более того!.. Я знаю, что это
письмо никому конкретному не было адресовано. Это все твоя
девочка-Будда, верно?..

– Ты меня пугаешь…

– Ты постоянно все себе придумываешь, ты и меня почти придумал…

И самое забавное, что у тебя это так смешно происходит… Помнишь, тот
твой головняк, помнишь:


Ты один большой клубок страхов, Мытью! Трудно поспорить, верно?..

– Ок, я уже почти плачу (типа), что еще?...

– У тебя есть еще одна проблема. Одна грань твоего характера – ты
слишком заморачиваешься по мелочам. Может кто-то и не замечает этих
«мелочей», но только не ты. А тем временем, тебя никогда не трогают
всякие там войны, катаклизмы, концы света. Тебе плевать на все это.
Потому что умереть всем одновременно – для тебя чертовски весело!..
Верно?

– Верно, Fuck, ты читаешь мои мысли.

– Я и есть твои мысли.

– Бред… Хорошо, тогда ответь… Я буду счастлив?..

– На этот вопрос я не могу тебе ответить.

– Когда я умру?

– На этот вопрос я не могу тебе ответить.

– Какой тогда от тебя толк?

– А от тебя?..

– Ты разговариваешь точно, как я!

– Идиот, ты еще не понял, что мы одно целое?

– И долго ты будешь со мной?

– Всегда. Конечно, не так явно, как сейчас, но я постараюсь тебе
помогать по мере возможности…

– Значит, теперь нет «Я», есть «мы»! Так выходит?

– Ну, в принципе, да…

Таких раскладов я уж точно не ожидал. Раздвоение личности или просто
последствия моего душевного краха. Понятия не имею, что хуже. Черт с
ним. Раз уж у меня, как он утверждает, накопилось столько вопросов, было
бы ахуительно круто получить на них ответы.

– Мы живые?

– Просто живем дальше…

– Отлично… Лучше и не придумать!..

– Зато, правда. Обо мне и о тебе. Это мы…

– Мы… Черт, никак не могу привыкнуть к этому. Мы… А мы – это кто?..

– Мы?..

Мы из той пароды людей, которые знают, кто такие Franz Ferdinand, но
совершенно не имеют понятия кто такой Рахманинов.

Мы обожаем британскую культуру и коньяки класса X.O.

Мы те, кто смотрели «Властелин колец» только с гоблинским переводом, и
предпочитаем читать книжки только современных авторов.

Мы умеем веселиться, и каждый понедельник кажется нам концом света.

Когда нам плохо мы слушаем самоубийцу Курта Кобейна, и знаем стихи
Дельфина наизусть. Мы обожаем погрустить, но ненавидим депрессию.

Мы усмехаемся жизни в лицо, но иногда рыдаем от ее безысходности.

Когда нам говорят, что мы ебнутые, мы благодарим за комплимент.

Мы умеем посмеяться над собой, но предпочитаем над другими.

Мы умеем любить, но нас полюбить просто невозможно.

Мы не умеем ненавидеть, но нас ненавидеть проще простого.

Ха, и еще, мы постоянно из кожи вон лезем, чтобы казаться хуже, чем есть
на самом деле…

Мы!..

– Постой-постой, а Любовь! Что с ней?..

– На этот вопрос я не могу тебе ответить…

Уже совсем темнело…

Колкая прохлада мурашками пробежала по всему моему загорелому телу,
ветер бережно погонял шершавые желтые кленовые листья по тротуарам,
последние птичьи стаи, негромко горланя, неловко улетали косой линией в
сторону пресловутого юга, серые, как старые советские мультики, облака
затягивали появившуюся внезапно безнадежную луну, где-то в парках
догорала подпаленная дворниками листва, издавая густой дым, как дыхание
осени, которое покрывало все наши мечты и хлипкие воспоминания густой
пеленой прошлого, прикуренные какими-то прохожими сигареты заполняли
долгие молчаливые паузы в разговорах и мыслях, уже давно выключенные
фонтаны дополняли антураж неизбежной безысходности. Больше не будет уже
ничего. Я не отводил взгляд от громоздкого и странно-зловещего здания.
Неоном светило напоминание о его предназначении: ККЗ «Россия», остатки
людей расползались с еще зеленоватых, но холодных газонов, я смотрел им
в след…
Хотя, нет, МЫ смотрели им вслед…
Зализывая потрепанные осенним ветром раны, мы робко смотрели вслед
вечности.

Что мы там увидим?..

Не знаю.

Время покажет…

P.S.

Прототип Господа Бога.
Синоним веселья и печали одновременно. Парадокс
Слишком странный, чтобы жить. Слишком редкий, чтобы умереть. Так,
по-моему, где-то там говорилось…
Я, мать вашу, самый главный приз игры, в которой никогда не будет
победителя…
Все еще ваш МэтYou


Черт возьми, а ведь у меня ведь действительно никогда не было мечты…


ПОСЛЕСЛОВИЕ (от автора):

«Нужно помнить, что когда тебя не станет, ничего особенного не
произойдет. Жизнь будет продолжаться и дальше…
Главное, это осознавать…».

Сергей Бодров младший (с), вечная ему память.

Это была последняя запись в on-line дневнике некого Мэтью. Человека,
которого я знал. Человека, который вел Интернет-дневник исключительно
для себя самого. На основе его дневника и был написан этот роман.

Роман – «обман». Роман – «правда».

А его герои живут и по сей день вполне себе чудесно, но без Мэтью...
Наверное, он никогда им и не был по-настоящему нужен. Кто знает…

Журнал World of the Fashion работает до сих пор. Нужно заметить весьма
успешно, даже не смотря на то, что в редакции работают только два
журналиста, ни черта не смыслящие в моде.

Модельное агентство Modus Vivaldis развалилось. Окончательно. Зато
выросло несколько иных, подобных.

Dolce & Gabbana выпустили новую коллекцию, очередную.

Лаура Жукина переехала в Москву и пытается пролезть в тот же бизнес.

Александр Дурочкин поспешил за Лаурой и по слухам в данный момент весьма
успешно работает таксистом. Или что-то типа того.

У Саши Шабонова все хорошо, он мутит гламур у себя на родине. В Литве. А
буквально на днях ему предложили работать в Москве скаут-менеджером
Modus Vivaldis. И он, само собой, не отказался.

Наталия Ответкина уже который год ведет свою авторскую программу о моде
на канале РТР. И все-таки она, действительно удивительная женщина. Как
ни крути.

Аня Киселева открыла в себе новую страсть. Она занялась фотографией и
даже устроила несколько выставок своих работ. А через некоторое время и
вовсе сняла короткометражное кино. Его показали в кинотеатрах. Теперь и
она живет в Москве и работает в «Афише».

Лера Funny по прежнему мечется между странами и их столицами. И вроде бы
ее все устраивает. Вышла замуж за русского. На днях приезжает домой на
пару дней, обязательно увижусь с ней…

Игорь «Пуки» до сих пор встречается с миниатюрной Василисой. Его мечта
свалить за кордон и увидеть там Зинедина Зидана осуществилась. Он
заглянул в его усталые глаза.

Кирилл женился на девушке, с которой долгое время встречался. Она на
удивление, не смотря на то, что девушка, оказалась очень хорошим
человеком. В общем, Кирилл счастлив.

Одним словом, жизнь продолжается…

А Мэтью…
А что Мэтью?..
Он так и не дождался ее, белокурой девочки с волшебными светлыми
глазами. Девочки-Будды. Часы Jaeger-Lecoultre однажды указали точное
время, так, как иногда и случается с остановившимися часами. «Время
подошло» - улыбнулся Мэт. Именно в этот момент позвонила его «любимая
Варя». Она просто хотела сказать ему всего пару слов: «Будем как солнце,
Мэтью…»! Но в трубке ей навязчиво ответила какая-то неизвестная женщина:
«telephone number is tempory blocked...». Варя всегда чувствовала
опасность, Наверное, потому и позвонила Мэту. Наверное…
Наверное.

А что для него есть счастье?..

После всего вышесказанного мне почему-то вспомнился Миша Елизаров и его
«Библиотекарь», навеяло, типа:

«Мне хочется думать, что летним вечером кто-то идет по загородному
шоссе, мимо вишневых садов и сверкающих жестяных крыш. Закат растекается
над горизонтом густой свекольной патокой. Шелестят придорожные
шелковицы, роняют ягоды в пыль. Обочина сплошь в чернильных тутовых
кляксах. Медленный грузовик с разболтанным кузовом мазнул по воздуху
теплой бензиновой гарью, за дальней насыпью простучал стальными
подошвами товарняк, ветер поднял за чубы высокие травы...
Красиво и очень спокойно.
Это еще не произошло, но так будет…».
Михаил Е. (с)


А тот мальчишка, тот Мэтью, живет сердце каждого из нас. И это данность.
Это бесспорный факт, который мы часто отрицаем, ну, или хотя бы
пытаемся. Мы пытаемся постоянно его убить в сердцах.
У нас это часто получается.
Потому он так часто умирает…

Открой глаза и посмотри,

Здесь нет ни счастья, ни любви.

Есть только свет фальшивых звезд

И отраженья…
Наив (с)

И после его последней, фразы «Это будет моя последняя дорожка…», на
глазах у Мэтью появились, наконец, две маленькие прозрачные кристальные
слезинки, и за окном пошел дождь…

Ливень пошел.

Через мгновение он улыбнулся, понимая, что теперь уже точно «ВСЁ», его
сердце не выдержало и остановилось... Окончательно перестало стучать.
Сердце, которое не умело улыбаться и не умело мечтать. Сердце, которое
так и не ощутило вкус настоящей любви…

Game over.

«Между твоим асфальтом и моими желто-сиреневыми облаками – жирный слой
вранья... Мир дышит нашим обманом.
Сдувая волшебные дорожки кокаина, атмосферу заполняет ложь»…
Рублев Мэтью, 1982 - 2005 гг.

Ложь…

Мэтью – человек, который в одночасье потерял все…
Человек, который понял, что на самом деле ничего и не имел...



Вячеслав Баштанник 2006 г. ©