челик и голуби

слезы в глазах, ком в горле, рыдания вот-вот вырвутся из груди,
осталась самая последняя, самая незначительная капелька бытия. осталось лишь
смотреть и сопереживать, вспоминать и размышлять, удивляться и забываться, 
меняться и благодарить. понимаю, что мало кого трогают все эти челиковские переживания. 
зачем сочувствовать челику, которому это сочувствие по барабану, фиолетово, как 
дровосеку железному. по сути, не размазывая по тарелке, спрятавшись за ироничность и шутливость, надо просто выказывать показушное возмущение, попиаривая приоритеты монстра-социума. поступать интуитивно правильно — так это звучало до тех пор, пока не научились люди, наконец-то, разговаривать со своими ангелами-хранителями и, что естественно, после этого они поступали уже как положено было. вольные разговоры на вольные темы, правда, не способствовали усвоению правил искусства общежития, а создавали лишь их видимость. потому что узнавать в разных ситуациях себя было все равно, что ставить себе диагноз, перечитывая в очередной раз медицинскую энциклопедию. вот и привели в движение миллионы челиков, мотивированных и не очень, под дудку запрыгали, забегали, завывая, что есть мочи, уж больно они были до этого охочи.
ладно, недовольство высказано, позиция обозначена, линия поведения продолжена. 
да гори оно все синим пламенем, тоже мне, выпендреж куриц-хохлаток.
жить с мыслью — неплохо, жить с мыслями – чуть похуже будет, жить — не тужить, не забывать благодарить – вот это, пожалуй, наиболее оптимально. отсутствие логики позволительно, если принимать все как есть, не додумывая ничего, не заморачиваясь причинами и следствиями, принимая образ целостно, а не поверхностно. ведь 
гулькин-то нос еще не вырос, но хотя так интересно все вокруг. почему 
бы не засунуть его куда-нибудь, не полюбопытствовать.

 «гуля, гуля, крылышками
не махай, не жужжи жуаном
говорливым, перышки свои не
трепыхай, лишнего-то не болтай»

собрать воедино было просто невозможно. образы появлялись и исчезали: унылость, 
тоскливость были созданы стандартным набором для глупых, в серых грязных красках. раздирающе противно было думать о недоразумении, которое всего лишь 
приоткрыло суть отношений.

«обличать, изобличать, 
уличать, подличать, сличать, 
перелицовывать, лицемерить, 
лицедействовать, фэйсом об тэйбл.»

разочарование, раздражение, нежелание, неприятие …

ладноть, по-быстренькому щас, чик-чирик или фигли-мигли. 
нет, слабак ты, челик, и не по силам тебе преодолеть себя, а все потому, что
покоя и умиротворения ищешь там, где не может быть его по определению.
но переубедить челика очень трудно, да и стоит ли вообще это делать, если его личный опыт
не вмещает в себя основополагающие истины, которые позволяют чувствовать себя рыбкой в чистой водичке. обнакновенные слова, соединенные чуть в другой последовательности,
создавали иллюзию счастья непреходящего, заставляли трепетать, плакать, верить, любить.
преследовала челика одна мысль, преследовала, он уже и не знал, как от нее
отвертеться, как избавиться, но, вдруг,  все неожиданно благополучно и разрешилось.
некоторые его мысли с сердечными движениями были хорошо знакомы и четко определяли
границы их распространения, однако, не могли они приостановить их или 
противодействовать им.

«попал как кур в ощип -
и неча на зеркало пенять,
коли рожа крива, да, поди, и
у самого-то рыльце в пушку будет.»