Тайна далёкого озера

Мила С.

Тайна далёкого озера





«Природа
всегда права; ошибки же

и
заблуждения исходят от людей»


Иоганн Гёте



Часть первая

Наташа

Старая легенда гласит: есть в глубине мордовских лесов, под Саранском
далёкое озеро, о котором ходит много разных слухов и небылиц. А верно
лишь одно: озеро это обладает загадочной силой. Если человек хочет
изменить свою жизнь, поправить здоровье, покаяться в чём-то, гнетущем
душу, - то он должен на растущем месяце перед восходом солнца искупаться
в этом озере – и всё задуманное исполнится. Но только покаяние должно
быть искренним, от души, и входить в воду надо с мыслями чистыми и
добрыми… А иначе всё останется по-прежнему.

Старожилы местные говорят, что в этом озере очень давно утопилась
девица-красавица, не пожелавшая стать наложницей местного разбойника. И
будто бы перед смертью она в отчаянии вымолила у лесных духов особую
силу для озера – помогать добрым людям в трудную минуту.

А тот разбойник, говорят, недолго пожил после гибели девицы. Нашли его
бездыханным, каким-то образом застрявшим между двух ёлочек, растущих
рядышком. Это лес отомстил ему за смерть невинной девицы! Говорят, что и
шайка того разбойника сгинула неизвестно где.

А местные до сих пор не забывают то озеро. И название ему дали красивое
– озеро Девичье. И каждый месяц в новолуние, перед ранней зорькой
приходит народ к озеру, бросает в воду венки, сплетённые из лесных
цветов, вспоминает ту девицу да просит её помочь.

Говорят, что кое-кому показывалось в озере лицо той девицы: волосы
тёмные длинные-длинные, а глаза синие-синие, как отражённое небо в воде.


Было ли такое, нет ли – никто не знает. Но так гласит легенда...

Наташа перевела дух и умолкла. Над Москвой сгущались сумерки, повеяло
вечерней прохладой.

- Слушай, Наташка, и ты на самом деле веришь во всё это? – недоверчиво
спросил плотно сбитый, высокий молодой парень, взъерошивая светлый ёжик
волос на крепко посаженной голове. – Кстати, моя Светка тоже любит
всякие такие таинственные истории… Ох, девчонки, девчонки, до чего же вы
наивны!

- Да, Витёк, я верю, - откидываясь на спинку деревянной скамьи, с лёгкой
обидой произнесла Наташа. – Понимаешь, верю! Поэтому и прошу тебя как
бывшего одноклассника взять меня с собой в Мордовию. Видишь ли… - она
замялась на секунду, - так я сэкономлю на стоимости проезда до Саранска.
Сам знаешь, какие сейчас дорогие билеты на поезд… А деньги мне ой как
понадобятся! Пока я устроюсь на новом месте…

- Да хорош оправдываться, всё я понимаю, подруга! Ладно, я переговорю с
Петровичем. Если он не будет против – я тебе перезвоню. Лады?

Бывшие одноклассники, Наташа Соколова и Виктор Красновский сидели в
одном из московских сквериков. Жаркий июнь подходил к концу… Эта встреча
была назначена по просьбе девушки: узнав, что Виктор с напарником в
ближайшие дни едут в Саранск на своём КАМАЗе, она загорелась целью
осуществить свою давнюю мечту.

- Вить, я даже могу заплатить вам за дорогу, конечно, не по цене поезда,
но всё же… Как же я хочу туда попасть! Не помню, говорила я тебе, что
мой дед покойный оттуда родом?

- Наталья, не волнуйся! Я попробую уговорить Петровича. В принципе, в
кабине места хватит и на троих. Вот только не заревновала бы моя Светка
– ты ведь такая симпатичная девчонка… - и Виктор шаловливо покосился на
бывшую одноклассницу.

- А ты ей объясни, что к чему, - неожиданно жёстко произнесла Наташа,
вставая со скамьи. – Объясни и напомни, что я сидела на зоне, и меня не
интересуют эти…эти фамильярности!

- Да что ты так кипятишься, Соколова! Подумаешь, комплимент нельзя
сделать! До чего же ты ещё колючая – как та проволока…

- Не нуждаюсь в комплиментах, - резко оборвала девушка Красновского и
тут же смягчилась: - Хорошо, давай не будем… Я…я просто волнуюсь из-за
этой поездки!

- Ну, лады! Договорились! Завтра утром я тебе перезвоню. Если всё будет
нормально, то к вечеру и выедем из родной столицы. Ну, пока, а то жена,
наверное, уже заждалась, да и купать Олежку пора.

Виктор торопливо зашагал в сторону видневшихся поодаль многоэтажек, а
Наташа, проводив его взглядом, не спеша побрела по скверику. Опершись на
металлическую оградку, она достала из сумочки сигареты и закурила,
медленно затягиваясь. «Неужели уже завтра я покину этот ненавистный
город? Неужели всё получится? – думала она, глядя в темнеющее небо. –
Витька, Витька, уговори своего Петровича, пожалуйста, уговори!»

Наташа бросила окурок в урну и пошла к станции метро. Через полчаса она
уже была дома, в однокомнатной квартирке на шестом этаже, которую
снимала. Набрав на сотовом номер квартирной хозяйки, девушка
предупредила её о том, что завтра, возможно, съедет, и попросила её
прийти завтра вечером за расчётом. Налив себе кофе, Наташа вышла на
балкон. Внизу жил вечерней жизнью шумный московский двор. «Неужели –
завтра?» - снова подумала она, почувствовав, как сладко заныло в груди.
Предчувствие чего-то огромного, доброго, светлого охватило девушку… Она
была твёрдо уверена, что завтра точно уедет из Москвы.

«Надо бы выспаться, да вот усну ли я…» Наташа удобно устроилась на
тахте, укрывшись шерстяным пледом. Закрыв глаза, девушка вспоминала
рассказы своего деда про озеро Девичье, про старые мордовские деревни,
про крестьянский быт. Её дед Степан был родом из тех мест. Мордвин по
национальности, высокий, кудрявый, балагур и гармонист, он ещё в
молодости переехал в Москву, да там и остался. Женился на коренной
москвичке, у них родилась дочь – Наташина мать. Когда Наташе исполнилось
десять лет, дед умер… Но она на всю жизнь запомнила его рассказы о милой
родине, она с интересом вслушивалась в незнакомую мордовскую речь,
когда, по её просьбе, дед говорил разные слова на родном языке. А перед
смертью он часто сетовал на то, что так и не вернулся в свои родные
места, променял их на столицу – а душа-то рвётся туда, на родину…

Наташа вспомнила, как он, уже прикованный к постели (у него был рак), с
трудом произнося слова, сказал ей:

- Внучка, помру я скоро… Так ты уж побывай в родных местах, поклонись
могучему лесу, озеру Девичьему… Ты уж скажи лесу-батюшке, что, мол, дед
Степан прощения просит. Да, прощения за то, что так и не вернулся в
родные края… Сделаешь, внученька? А то мать твоя, непутёвая, москвичкой
себя считает, а ведь наполовину мордвинка. Обещаешь, внучка?..

- Да, дедуля, обещаю, - ответила маленькая Наташа дрожащим голосом и
тихо заплакала. Помнится, её мать тогда вышла из кухни и стала кричать
на деда…

Девушка вздохнула, отвернулась к стене и незаметно для себя заснула.



В десять утра её разбудил телефонный звонок:

- Ну, Соколова, пляши! Ты едешь с нами! Значит, так: собирайся и жди нас
к девяти вечера, мы прямо к твоему дому и подкатим.

- Ой, Витюшка, как я тебе благодарна! Я буду ждать вас!

Наташа взвизгнула от радости и помчалась на балкон, накинув на себя
лёгкий халатик. Яркое солнце ослепило девушку, и, зажмурившись, она
прошептала:

- Господи, благодарю тебя!

День для неё пролетел незаметно. Наташа прибралась в квартире, собрала
свои вещи – небольшой рюкзачок. Вечером пришла хозяйка квартиры, девушка
расплатилась с нею, попрощалась и вышла во двор. Её сердце бешено
колотилось в ожидании машины… От волнения Наташа жадно затягивалась
сигаретой.

Наконец из арки во двор въехал КАМАЗ с оранжевой кабиной и светло-серым
фургоном. «Это они! Ну, что ж, прощай, Москва! Надеюсь, что я тебя
никогда больше не увижу!» И девушка решительно пошла к остановившейся
машине. Распахнулась оранжевая дверца, и Наташа увидела улыбающегося
Виктора за рулём, и крепкие смуглые пальцы, державшие ручку дверцы. На
слегка растерявшуюся девушку внимательно смотрели тёмно-серые, чуть
прищуренные глаза. «Ага, это и есть Петрович – Витькин шеф», - подумала
она и попыталась влезть в кабину самостоятельно, но её нога в кроссовке
почему-то сорвалась с подножки. Сероглазый Петрович быстро наклонился и,
крепко взяв девушку за руку, помог ей взобраться в кабину. Машина
тронулась с места.

- Ну, ребятки, познакомьтесь. Это Наталья Соколова, а это – Олег
Петрович Дёмин.

Напарник Красновского слегка кивнул, а Виктор продолжал:

- Олег, между прочим, майор запаса… Это в его честь я назвал своего
сынишку. Мы с Петровичем в Чечне познакомились, когда я служил. Он тогда
нам важный груз доставил… - Витька осёкся под строгим взглядом
напарника.

- А почему мы выехали вечером, а не днём? – торопливо обратилась Наташа
к Дёмину, желая прервать неловкую паузу и ещё, где-то в глубине души,
желая услышать голос майора запаса. Украдкой она окинула мужчину
взглядом: на вид лет около сорока, волосы короткие; среди тёмно-русых,
слегка вьющихся прядей – широкая полоса седины. Лицо обветренное и
какое-то суровое, руки сильные, и под джинсовой рубашкой угадывается
довольно неслабое телосложение.

Вместо напарника ответил Виктор:

- А потому вечером, что ночью трасса не такая оживлённая, ну, движение
менее интенсивное.

Дёмин прикрыл глаза короткими чёрными ресницами и прислонился к мягкой
спинке сидения, словно давая понять, что в разговор он вступать не
желает. «Ну и молчи себе», - обиженно подумала Наташа и стала смотреть
вперёд на убегающую ленту дороги. Минут через пятнадцать ей стало
скучно.

- Вить, давай покурим, что ли…

- Так, сразу предупреждаю: в кабине не курить! Идите на улицу, -
неожиданно произнёс вроде бы дремавший Олег Петрович, и девушка
почему-то немного смутилась от звуков его голоса, низковатого и чуть
хриплого.

- Хорошо, шеф, сейчас остановимся.

КАМАЗ съехал к обочине. Вокруг разливалась вечерняя тишина. Москва
осталась далеко позади… Наташа с наслаждением вдохнула свежий,
насыщенный ароматами трав, воздух и потянулась всем телом.

- Ой, Витюшка, хорошо-то как! Всё-таки, здорово за городом! А я ведь уже
и забыла, когда в последний раз выбиралась на природу… Сама себе
удивляюсь, как я всё это выдержала…

Она с удовольствием осмотрелась вокруг, а Красновский, чуть насмешливо
глядя на неё, предложил:

- Садись, подруга, вот сюда, на травку… Покурим…

Мимо изредка проносились автомобили. Затягиваясь сигаретой, девушка,
понизив голос, спросила:

- Слушай, а что, твой шеф – он всегда такой? Он не курит?

- Нет, не курит. А какой – такой?

- Ну, такой…неприветливый, неразговорчивый.

Виктор смущённо почесал переносицу:

- Да как тебе сказать… Вообще-то, он мировой мужик! Неразговорчивый –
это верно… Я потом про него побольше расскажу, а сейчас надо ехать.

Красновский снова уселся за руль. Забираясь в кабину, Наташа случайно
коснулась рукой плеча Дёмина. На секунду он приподнял веки, и девушке
показалось, что внимательный взгляд тёмно-серых глаз проник в самые
потаённые уголки её души… Она поспешно отвернулась, чувствуя, что
невольно краснеет, и снова стала смотреть в окно, за которым всё сильнее
сгущалась тьма.

В кабине было тепло. Из автомагнитолы лилась какая-то медленная мелодия
с переливами гитары. Машина шла ходко, равномерно покачиваясь на
поворотах. Виктор что-то напевал себе под нос, подстраиваясь под музыку.
Прислонившись к мягкому подголовнику, Наташа совсем расслабилась, и к
ней подступил сон. Но почему-то немного её волновал слабый, чуть терпкий
аромат мужской туалетной воды, исходивший от сидящего рядом Олега. Почти
засыпая, девушка вдруг подумала о том, что как хорошо было бы сейчас
опустить свою голову на плечо Дёмину, и так вот ехать, ехать под
убаюкивающую мелодию, ехать и не думать о прошлом, и знать, что ты не
одна на этом свете, что ты кому-то очень нужна…

- Да кому ты нужна, дурёха, кроме самой себя! – вдруг всплыл в её
сознании внутренний голос. – Кому ты нужна, пять лет отсидевшая за
убийство, не имеющая за душой ничего! Даже родная мать – и та отказалась
от тебя! А ты сидишь тут и мечтаешь…

Наташа тряхнула русой головой, словно отгоняя наваждение, улыбнулась
своим мыслям и заснула. Сквозь сон она чувствовала, как машина раза два
останавливалась, но её никто не тревожил.

Проснулась Наташа оттого, что ощутила резкий толчок. Машина
остановилась, и, к своему изумлению, девушка обнаружила, что её голова
мирно покоится на плече Олега Петровича. Видимо, они проснулись
одновременно, так как оба смущённо взглянули друг другу в глаза и тут же
отвернулись в разные стороны. Виктор заглушил мотор и весело сказал:

- Ну, друзья мои, просыпайтесь! Впереди нас ждёт поздний ужин при
свечах! Сейчас хоть поедим до отвала, а то я что-то проголодался… Да и
отдохнуть бы не мешало, как ты считаешь, Петрович?

- Конечно, отдохнуть надо. Ты поспишь, а я дальше машину поведу.

Они остановились возле небольшого бистро, чуть поодаль виднелась
заправочная станция. Кроме их КАМАЗа на стоянке было ещё несколько
автомобилей. В кафе царил полумрак, на потолке мигали красные огоньки.
Наташа хотела тоже встать в очередь и купить еду на свои деньги, но
Дёмин неожиданно хмуро посмотрел на неё и произнёс:

- Вы лучше сядьте за столик, а мы возьмём вам, что нужно. И деньги
спрячьте.

- Ну, хорошо, - пожав плечами, ответила девушка. Она выбрала столик
подальше от входа и села, положив маленькую сумочку себе на колени.
Взглянула на часы, висевшие на стене: было уже три часа ночи. Вскоре к
столику подсели Виктор с напарником. Они взяли фруктовый сок, кофе и
гуляш с картофельным пюре. Все трое молча принялись за еду.

- Шеф, сразу поедем или немного отдохнём? – спросил Красновский, допивая
сок и утирая губы ладонью.

- Я думаю, что надо ехать, не стоит задерживаться. Груз мы должны
доставить без задержки. А ты поспишь в «люльке», не впервой же тебе так
отдыхать…

- А что это – «люлька»? – задала вопрос Наташа.

- А это типа спального места за сидениями, - быстро ответил Виктор. –
Лежишь себе и сладко спишь под гул мотора!

- Слушайте, ребята, - медленно начала девушка и как-то неловко
улыбнулась. – Я ведь должна вам заплатить за дорогу… Я понимаю, что
причиняю вам некоторые неудобства. Так вот, возьмите деньги… - Она
хотела открыть сумочку, но Олег задержал её руку: - Наташа, давайте так:
все расчёты потом, когда мы доставим вас до места.

- Но мне так неудобно… И за мою еду вы заплатили… - Наташа смутилась
совсем.

- Я сказал – после! И точка! – тоном, не терпящим возражений, произнёс
Дёмин. Его поддержал напарник: - Наташка, тебе же сказали: всё потом. Не
беспокойся!

- Но мне…мне же неудобно… Ну не могу я так – на халяву! Ведь если бы я
сейчас ехала поездом, я бы оплатила все услуги…

Виктор перебил её:

- Неудобно, подруга, на потолке спать! Да и едешь ты не поездом! Не бери
в голову… Пошли, покурим на свежем воздухе, - кивнул он в сторону
выхода.

- Вить, - спросила девушка, - а…а твой Петрович знает, что я…ну, что я
сидела на зоне?

- Нет, - твёрдо ответил Красновский. – Я ничего ему не говорил. Он знает
только, что ты моя бывшая одноклассница и что тебе тоже нужно попасть в
Мордовию. Только нам в сам Саранск, а тебе – немного дальше. Вот и всё.

- Вить, а семья у него есть?

- Только мать, она в Москве. Знаешь, были у него жена и сын, но погибли
при взрыве дома, когда Олег служил на южной границе. Это десять лет
назад произошло… С тех пор он один. А сыну-то всего шесть лет было…

- Боже ты мой! Так вот почему он такой неприветливый, - сочувственно
вздохнула Наташа. – А вот и он идёт… Пойдём и мы.

Дёмин заправил баки, после чего Виктор улёгся за плотной занавеской, и
уже через несколько минут в кабину проникло его мерное посапывание.

Поездка продолжалась… Девушка сразу почувствовала разницу между тем, как
вёл машину Красновский, и как теперь ведёт её Дёмин. Не было ощущения
того, что они едут по асфальтовой дороге, что позади тяжёлый,
загруженный фургон. Казалось, что они мягко плывут в пространстве, -
настолько послушна была машина сильным рукам Олега. Он покрутил ручками
магнитолы, затем повернулся к попутчице и спросил:

- А вы спать не хотите?

- Нет-нет, я вполне выспалась, - торопливо ответила Наташа. – Мне просто
нравится вот так сидеть, смотреть на дорогу и думать о том, что я
приближаюсь к исполнению своей мечты.

- Да, Витёк мне вкратце рассказывал легенду о дальнем лесном озере, но
вот чтобы так сильно в это верить…

- А что конкретно он вам рассказывал? – живо спросила девушка. –
Давайте, лучше я вам всё подробно расскажу, ведь Виктор мог что-то и
упустить. К тому же, мои предки жили в тех местах.

Ей вдруг очень захотелось поведать всё-всё этому суровому на вид
человеку, к которому она определённо чувствовала симпатию (она уже
поняла это); ей захотелось, чтобы он узнал стремление её души, боль её
сердца и огромное желание изменить свою жизнь.

- Вы знаете, Олег Петрович, - начала Наташа, - в глубине дремучих
мордовских лесов находится почти заброшенная маленькая деревушка.
Местные старожилы говорят, что…

И полился необыкновенный рассказ о красоте леса, о чистоте девичьей
души, о злодействе и справедливом наказании… Олег слушал мягкий, чуть
бархатистый голос девушки, видел её широко раскрытые голубые глаза,
устремлённые в тёмную, непроницаемую мглу. Немного волнуясь, она то и
дело поправляла непослушную прядь прямых светло-пепельных волос,
падавших ей на плечи. И что-то далёкое, древнее, мудрое словно выплыло
из тех мордовских лесов и охватило Дёмина с головы до ног… И поддавшись
на миг этому чувству, он подумал о том, что ведь можно и ему побывать на
берегах лесного озера и загадать заветное желание…

- Вот потому-то мне так важно попасть туда, - закончила свой рассказ
Наташа. – И ещё я…я чувствую связь между собою и той девушкой из
легенды. В это трудно поверить, но это так… - Она чуть помедлила. – У
меня в жизни тоже произошло нечто ужасное… Знаете, такое состояние у
меня сейчас, будто я вынырнула из непроглядной тьмы на свет… Впрочем,
наверное, вам это не интересно, Олег Петрович?

- Почему же неинтересно, Наташа? Ночь длинная, дорога дальняя. Если не
устали, можете рассказать. Кстати, вы весьма интересно рассказываете,
вам бы книги писать!

- Да, это у меня с детства, - с чуть приметной гордостью произнесла
девушка. – Я же и учиться начинала на историко-филологическом
факультете. А потом… - Она вдруг резко замолчала, словно осознав, что
невольно выдаёт свою тайну. Потом, слегка улыбнувшись, призналась:

- А можно, я покурю? Я почему-то очень нервничаю!

- Хорошо, конечно покурите. Я сейчас остановлю машину. Выйдем, ноги хоть
разомнём…

Они вышли из кабины. На востоке небо начало чуть розоветь, подул
прохладный ветерок. Наташа поёжилась и плотнее запахнула свою ветровку.
Тем временем Дёмин нашёл большое поваленное дерево возле дороги и позвал
девушку:

- Идите сюда, здесь можно посидеть и покурить.

Она присела рядом, щёлкнула зажигалкой. Огонёк на миг осветил её
серьёзное лицо.

- Наташа, простите, а откуда у вас этот шрам? – Олег осторожно отвёл
прядь волос с её правой щеки, где белел на высокой скуле маленький косой
шрамик.

- Это… - она запнулась, не зная, что ответить. От руки мужчины пахло то
ли бензином, то ли каким-то техническим средством, и Наташе на какой-то
безумный миг захотелось прижаться щекой к этой сильной смуглой ладони,
прижаться и рассказать ему всё. «Да что же это за наваждение такое?!» -
мысленно одёрнула она себя и, глубоко затянувшись сигаретой, спросила:

- А Виктор не станет нас искать?

- Витёк? Нет, он умаялся за дорогу, бедняга, пусть отдыхает. – Дёмин
внимательно посмотрел на девушку: - Наташа, если вы не хотите со мной
откровенничать, - я не настаиваю. Вы же не на исповеди, в конце концов.
Но меня, скажу честно, чем-то захватил ваш рассказ о лесном озере. Если
будет время, то мы с напарником тоже туда наведаемся.

- Правда? – радостно воскликнула Наташа. – Это было бы здорово! – Она
докурила свою сигарету. – Поедем, Олег Петрович, вам же нужно доставить
груз вовремя. А я поговорю с вами потом, когда выберу подходящий момент.

Олег, искоса взглянув на неё, хотел что-то сказать, но промолчал.

Некоторое время они ехали молча. Уже почти совсем рассвело. Движение на
трассе постепенно оживлялось. Сзади послышался шорох, и из-под занавески
высунулся заспанный Виктор:

- Ого, уже утро… Где мы, Петрович? На сорок седьмой? Значит, скоро будет
база отдыха…

- Да ещё не скоро, через часок, - отозвался Дёмин. – Ты поспи ещё, а там
остановимся и отдохнём. Да и побриться бы не мешало.

Было слышно, как Красновский снова улёгся и засопел. Наташа с
любопытством смотрела в окно. Высокие деревья склоняли свои ветви к
самой дороге, чуть покачивая гордыми кронами. Встающее солнце всё
сильнее заливало ярким светом горизонт, и вместе с небом как будто
озарялась душа девушки. Ожидание радости и какого-то будущего счастья,
возникшее в Москве перед отъездом, ещё более укрепилось в её сердце.
Теперь она не сомневалась в счастливом исходе своего путешествия. Ей не
терпелось ступить на берег загадочного озера, и ещё очень хотелось,
просто до безумия хотелось, чтобы Олег, сейчас сосредоточенно глядящий
на дорогу, пошёл бы вместе с нею по лесной тропе…

Наташа украдкой взглянула на него из-под руки, поправляя непослушную
прядь светло-пепельных волос. Дёмин, видимо, глубоко задумался о чём-то
своём, и горькая усмешка вдруг тронула его плотно сжатые губы. «Ну,
посмотри же на меня, - мысленно попросила девушка. – Ведь я живая и я
так близко от тебя…» Словно услышав мысли попутчицы, Олег повернулся к
ней, уже улыбаясь, и кивком указал на видневшиеся впереди небольшие
домики:

- А вот и база отдыха. Вы, Наташа, наверное, сильно устали?

В его голосе девушка уловила еле заметную нотку нежности и невольно
смутилась: а может быть, ей это только показалось? И вообще, почему в её
душу всё более и более властно вторгается образ этого человека? «Уж не
влюбилась ли ты, Соколова? – спросила она себя в мыслях. – Нет, не может
быть! Ведь мы с ним знакомы всего несколько часов. Но он…он такой…такой…
Да что же это со мной творится? У меня впереди огромная цель, и я не
хочу отвлекаться. Нет, надо переключить свои мысли на что-либо другое…»

Тем временем Дёмин остановил машину возле базы. Наташа спросила у него,
надолго ли они здесь задержатся. В это время Красновский, отогнув спинку
сидения, залез в кабину и сладко потянулся:

- Ух, кажется, выспался! А вот вам, ребятки, надо бы отдохнуть. Наталья,
ты вроде даже немного побледнела…

- Не знаю, я вполне хорошо себя чувствую, - досадливо ответила девушка.
– Просто ноги слегка устали.

Олег ободряюще коснулся её плеча:

- Это с непривычки, Наташа… Ничего, сейчас отдохнём.

Они пошли на базу, поели и узнали, что из свободных комнат в наличии
есть только одна – двухместная. Наташа тут же заговорила о том, что она
пойдёт спать в машину, а напарники пусть отдыхают на базе, но Виктор
решительно возразил ей:

- Слушай, Соколова, даже и не думай об этом! Идите с Петровичем в
комнату и выспитесь как следует. Да что ты на меня так уставилась? Там
же две койки, в конце концов… - Он поймал укоризненный взгляд напарника
и хмыкнул: - А что, собственно, такого я сказал? Зато выспитесь, как
белые люди. Только сначала пустите меня в душ, ага?

- Ну, Красновский, ты ничуть не изменился: какой был в школе болтун,
таким и остался! Любому зубы заговоришь! На тебя сердиться даже
невозможно! – засмеялась девушка, а Дёмин полностью с ней согласился.

Предоставленная им комната оказалась небольшой и уютной, с одним окном и
узким журнальным столиком, по обеим сторонам которого располагались
односпальные кушетки. Довольный Виктор вышел из душевой, растирая
полотенцем крепкие плечи:

- Ну, что, шеф, какие будут указания?

- Значит, так… Мы отдохнём часиков пять-шесть. Сейчас десять утра. Ну,
тронемся где-то часа в три, как раз успеем вовремя. Кстати, и мобильники
зарядим…

- Да, Петрович, - вспомнил Красновский, - я во дворе встретил Кузю и
Семёныча, они тоже скоро поедут. Им пока с нами по пути, до развилки…
Это люди из нашей братии, - пояснил он Наташе, - тоже дальнобоем
занимаются… Ну, я пошёл. Покопаюсь немного в нашем КАМАЗе – так, для
профилактики.

Закрывая за собой дверь, Виктор неожиданно заговорщически подмигнул
бывшей однокласснице. Олег не видел этого. Он включил зарядное
устройство сотового в сеть, провёл рукой по волосам и сказал:

- Наташа, вы идите в душ. Я подожду…

- Хорошо, - коротко ответила она и пошла приводить себя в порядок.
Закрыв глаза, подставив лицо под тёплые струйки воды, она вдруг ощутила
сильную усталость и тяжесть во всём теле. «Да, поспать необходимо… И он
будет рядом, совсем рядом…» Забираясь под одеяло, Наташа проводила
взглядом Дёмина, ушедшего в ванную комнату. «А ведь он довольно
обаятельный мужик. И такой сильный… Неужели он совсем не обращает
внимания на женщин? Верен памяти жены? Но ведь уже десять лет прошло, по
Витькиным словам. И почему меня так тянет к нему? Ведь за последний год
на меня обращали внимание разные мужчины…» Она села, закутавшись в
одеяло. «Да, внимание-то обращали, но вот же не тянуло меня ни к кому. А
Олег, он совсем особенный…он…он настоящий! И уж если быть абсолютно
честной с собою, то я хочу ему понравиться, да, очень хочу! Потому
что…потому что он очень нравится мне!»

В эту минуту Олег вышел из душа. Он переоделся в синюю футболку и
спортивные брюки. Наташа прервала свои размышления и, кутаясь в халат,
спросила:

- Простите, Олег Петрович, можно, я здесь покурю? Я открою окно, и дым
не помешает вам.

- Ну, разумеется, курите в окно. А спать вы разве не хотите?

- Да, я постараюсь заснуть. А вам, кстати, идёт синий цвет, - вдруг
заметила девушка и широко улыбнулась. – Он как бы подчёркивает оттенок
ваших глаз.

- Ну, тогда вам, Наташа, тем более подойдёт такой цвет. У вас глаза ведь
голубые…и очень красивые, - с запинкой произнёс Дёмин.

- Правда? – совсем по-детски воскликнула она и тут же покраснела, затем
аккуратно затушила окурок о подоконник. Через открытую створку окна в
комнату вплывал одуряющий аромат цветов и листьев. Девушка всей грудью
вдохнула его:

- Боже, как здорово! Не то, что в Москве: там пахнет только разогретым
асфальтом и выхлопными газами автомобилей.

Олег прищурил серые глаза и кивнул:

- Это вы верно подметили… Природа есть природа, а город есть город. – Он
расслабленно растянулся на своей кушетке. – Давайте поспим… Что-то я
немного устал…

- Да-да, вам же машину вести! Спите, я тоже попробую заснуть…

Наташа совсем не ожидала, что в её мирный сон опять вторгнется прежний
кошмар. Ей снилось, что убитый ею отчим-насильник снова жив, что он,
плотоядно ухмыляясь, хватает её за руки и куда-то тащит, а она не может
вырваться… От ужаса и отвращения она громко вскрикнула и проснулась.
Открыв глаза, она увидела склонённое над собой, встревоженное лицо
Дёмина. Смуглая мозолистая ладонь ласково гладила её волосы.

- Вам что-то страшное приснилось?

- Да! – девушка крепко зажмурилась, будто отгоняя сон. – Господи, Олег
Петрович! Я же разбудила вас! Извините меня…

- Вы так кричали во сне… Да не извиняйтесь, я очень хорошо понимаю вас!
Мне и самому не так давно снились кошмары…

- Простите меня, - Наташа взяла его ладонь в свои руки – и неожиданно
для себя приложила её к своей щеке. – Какие у вас сильные, надёжные
руки, Олег… Мне кажется, что рядом с вами не может быть страшно никому…

«Что я делаю?» - в смятении подумала она, но так не хотелось отпускать
эту ладонь с чернеющими отметинками несмывающейся технической грязи, эту
ладонь с аккуратно подстриженными ногтями, эту ладонь, ставшую такой
родной… Олег мягко высвободил руку и отошёл к своей кровати.

- Ну, всё прошло? Вы постарайтесь уснуть, время ещё есть.

Он выглядел озадаченным – по крайней мере, так показалось Наташе, и в
голове у неё пронеслось: «Что же он теперь обо мне будет думать? Ну,
почему я не смогла сдержаться? Вот теперь он поймёт, что не безразличен
мне! Но ведь это же правда! Да, он нравится мне. А я ему – нисколько,
наверное… Но ведь гладил же он меня по голове, успокаивал, словно
маленькую девочку… Ой, хватит думать об этом! Надо спать…»

Виктор разбудил их в начале четвёртого. Погода сменилась: накрапывал
редкий дождик, по небу ползли серые тучи. Мужчины и девушка выпили по
чашке кофе и снова уселись в кабину. Наташа твёрдо решила для себя –
больше не заговаривать с Дёминым первой и вообще поменьше думать о нём.
Пока Красновский, сидевший за рулём, увлечённо расписывал напарнику
технические свойства какой-то иномарки, девушка, придвинувшись вплотную
к дверце, предавалась невесёлым размышлениям. «Соколова, конечно, ты
девица неглупая и даже довольно симпатичная, но шансов у тебя
практически нет. Как только он узнает о том, что ты пять лет провела в
местах, не столь отдалённых… Да он станет презирать тебя! И вообще,
сколько же можно думать об этом человеке? Я еду на родину своего деда, и
совсем скоро я увижу то самое загадочное озеро; и вот тогда всё станет
на свои места».

- Наталья, пойдём, покурим! – оторвал её от мучительных дум голос
Виктора. КАМАЗ остановился возле заправки. Олег стал возиться с баками,
а бывшие одноклассники отошли подальше, под лёгкий навес, и уселись на
деревянные скамейки. Красновский смущённо кашлянул, затем произнёс
вполголоса:

- Наташка, ты меня извини, но мне кажется, что ты явно неравнодушна к
моему шефу…

- Кажется ему! Что там ещё тебе кажется? – сердито возразила девушка и
тут же с испугом добавила: - А что, разве так заметно?

- Заметно, ещё как заметно! – радостно подхватил Виктор. – Когда ты
смотришь на него, так прямо вся светишься изнутри, и глаза у тебя
становятся такие…такие мечтательные!

Наташа охнула и закрыла лицо руками:

- Господи, уж если ты заметил, то он-то подавно…

Красновский ласково потрепал её по плечу:

- Да не смущайся ты, Соколова, всё нормально! И вот что я тебе скажу:
мне кажется, что он к тебе относится тоже как-то по-особенному. Да не
красней ты так! Слушай, это же классно будет, если у вас что-нибудь
получится! Он мировой мужик, он мой лучший друг. И тебя я знаю с первого
класса. У тебя, как говорится, душа изранена – и у него тоже. Ты только
не смущайся, веди себя естественно…

- Красновский, миленький, ты нас прямо сосватал! Да если узнает твой
Олег, что я сидела за убийство…

- Ну и узнает, ну и что? Ты же защищала свою…свою честь! И вдобавок,
сколько тебе тогда было лет? Правильно, всего лишь восемнадцать.

- Эй, друзья, долго вы там будете курить? Ехать пора! – послышался голос
Олега.

- Идём, Соколова, не дрейфь, - Виктор потянул Наташу за рукав ветровки.
– Вот поехала бы ты поездом – и не встретила своё счастье…

- Ну, Витька, - умоляюще зашептала девушка, - прекрати, пожалуйста! Тебе
всё это просто кажется, а на самом деле всё по-другому…

Уже исполнились сутки их поездке. Около полуночи Красновского сменил
дремавший до этого в «люльке» Дёмин. Наташа тоже немного поспала на двух
сидениях. Снова пошёл дождь, и крупные капли забарабанили по стёклам
кабины. Олег включил «дворники» и сказал, обращаясь к попутчице:

- Поедем медленнее, дорога скользкая. Знаете, Наташа, а давайте-ка
перейдём на «ты». Мы ведь уже больше суток едем все вместе…

- Конечно, давайте! – оживлённо согласилась Наташа. – Действительно,
давно пора.

Между тем, дождь усиливался, и скоро барабанная дробь капель, стучащая
по кабине, стала перекрывать ровный гул мотора. Повернувшись к девушке,
Дёмин предложил:

- А давай остановимся и переждём немного этот дождь. Не будет же он лить
всю ночь! Смотри, по стёклам целые реки текут. Кстати, как раз где-то
впереди должен быть съезд к лесу, а потом – развилка. Мы с Виктором уже
третий раз идём по этому маршруту.

- Я знаю, - проговорила Наташа. – Поэтому и попросилась с вами.

Через пять минут они остановились около края лесополосы, стоявшей
плотной, неподвижной стеной. Олег покрутил ручку магнитолы, и музыка
группы «Модерн токинг» негромко зазвучала в кабине.

- Нравится? – спросил Дёмин. – Вообще-то, у тебя, наверное, более
современные пристрастия? Тебе ведь двадцать пять лет, как и Виктору?

- Да, - ответила девушка. – А тебе сколько?

- А мне в августе исполнится уже сорок. Так что между нами пятнадцать
лет разницы, Наташа. Но всё равно будем друзьями, верно?

Она кивнула, соглашаясь. Виктор что-то негромко пробормотал во сне за
шторкой. Олег передёрнул широкими плечами под своей джинсовкой:

- Жаль, на улицу не выйти, сразу промокнем. Вообще-то я люблю дождь – но
когда я сам под крышей. Почему-то на душе становится тепло и уютно в
такие моменты…

- Да, это верно, - согласилась с ним Наташа, откидывая назад волосы.
Помолчав немного, она спросила: - Олег, прости, ты говорил, что тебе
тоже снились кошмары… Тебе снилась война?

- Да, бывало и такое…Но чаще всего я вижу один и тот же сон: на моих
глазах взрывается жилой дом, он рассыпается, словно карточный домик. А я
с криком бегу к руинам – ведь под ними погребены мои дорогие Анечка и
Алёшка…

Дёмин крепко сжал губы и отвернулся. Девушка, движимая состраданием и
глубокой нежностью, осторожно коснулась его плеча:

- Прости меня… Не надо было мне расспрашивать тебя…

- Ничего, - он, овладев собой, повернул к ней уже спокойное лицо. –
Ничего, Наташа… Ведь прошло уже десять лет. А жизнь продолжается, и я
живу, как видишь…

Он взял её руку и повернул ладонью к себе:

- О, да у тебя здесь трудовые мозоли! Где же ты так трудилась, девочка…
- Он хотел ещё что-то добавить, но словно устыдился своих слов и
замолчал. Сердце Наташи стукнуло с радостной недоверчивостью: «Девочка!
Неужели Витька был прав? Неужели…» Отведя непослушную светлую прядь и
глядя прямо в глаза Дёмину, она тихо ответила:

- Последние полтора года я работала дворником на улицах Москвы. А это,
как ты знаешь, не такой уж и лёгкий труд.

Олег как-то растерянно улыбнулся и вдруг бережно коснулся губами
Наташиных мозолей.

- Девочка моя, - прошептал он. – Милая… Что же со мной творится…

Ошеломлённая Наташа, не думая о спавшем почти рядом Викторе, ослеплённая
только своим чувством и прихлынувшим восторгом, потянулась навстречу
Дёмину. И всё ещё не отдавая себе отчёта в своих мыслях и действиях, она
крепко обняла его за сильную шею, вдохнув уже такой родной запах его
тела, и совсем неумело прижалась дрожащими губами к его твёрдым губам.
«Неужели это правда? – успела подумать она. – Должно быть, я схожу с
ума! Я целую его, о Боже! Я…я…люблю его! А он…неужели он тоже?..»

Ах, как же было упоительно целовать эти губы, такие желанные, и как же
здорово было ласкать эти жёсткие, слегка вьющиеся, волосы! Девушка сама
не понимала, что делает. Горячая волна чувства захватила её с невиданной
силой. А Олег целовал её закрытые глаза, лоб, волосы и шептал:

- Девочка, моя девочка… Какая же ты милая…

Внезапно раздалась трель телефонного звонка (сотовый висел у Дёмина на
поясе). Наташа смущённо отпрянула в сторону, а Олег, переведя дыхание,
поднёс трубку к уху:

- Да! Да, это я. Что?.. Я не слышу… Что случилось?... Чёрт!

Он быстро спрятал телефон в бардачок, достав оттуда…пистолет. Девушка
широко раскрыла глаза:

- Что случилось, Олег? Кто звонил?

Не глядя на неё, он глухо произнёс:

- Буди Витьку! Срочно! Мы едем вперёд.

Охваченная смутной тревогой, Наташа полезла за шторку и растолкала
сладко спящего Красновского:

- Вить, вставай! Да вставай же! Что-то серьёзное случилось! Твой
напарник пистолет достал…

- Что?! – Виктор, нахмурившись, вылез из спальника. Между тем, КАМАЗ всё
более набирал скорость. Пристально глядя вперёд, Дёмин бросал напарнику
резкие, отрывистые фразы:

- Кузя звонил. Еле разобрал его слова! Очень плохая связь! Я понял
только, что у них серьёзная авария.

- Как?! – вырвалось у Красновского. – Они же оба – асы! Какая, к чёрту,
авария? – Он закусил губу, затем указал взглядом на оружие: - А ствол
зачем, шеф? Наталью вон напугал…

До девушки только сейчас дошёл весь смысл происходящего. Она стиснула
колени руками, и в этот миг, словно угадав её мысли, Олег повернулся к
ней, ободряюще кивнул и сказал:

- Девочка, не бойся ничего! А пистолет – так, на всякий случай. Мало ли
что бывает на дороге…

Уголки его губ дрогнули в чуть приметной улыбке.

- Девочка?! – несмотря на всю серьёзность происходящего, изумлённо
повторил Виктор. – А-а, вы уже…это, как сказать…на «ты»?

- Красновский, помолчи, пожалуйста! – умоляюще попросила Наташа, еле
сдерживая дрожь в коленях.

- Ладно, молчу, молчу! Надеюсь, именное оружие не придётся применять, а,
Петрович?

- Там видно будет, - быстро бросил Дёмин. Все трое замолчали. Девушка
съёжилась на своём сидении… В её голову лезли самые дурацкие мысли: и
то, что впереди их ожидает что-то страшное, и то, что она вполне может
не доехать до места, и то, что так некстати прервался их с Олегом
поцелуй. Она вспомнила о случаях на трассе, когда налётчики грабили
водителей-дальнобойщиков, иногда бывали и жертвы. «Нет, Господи, только
не это!» - с ужасом подумала она и открыто, не таясь, посмотрела на
Дёмина и невольно поразилась перемене, произошедшей с ним. Теперь это
был напряжённый боец, пристально вглядывающийся в ночную мглу,
освещаемую фарами. Лицо его стало жёстким и замкнутым. Заряженный
пистолет лежал на сидении рядом… Красновский прервал молчание:

- Раз Кузя мог говорить, значит, не всё так плохо, а, шеф?

- Дай-то Бог! Да вот же они!

Олег резко нажал на педаль тормоза. Тяжёлый КАМАЗ вздрогнул, словно
обидевшись на такое некорректное с собой обращение, но всё же
повиновался опытным рукам своего хозяина. Наташа сдавленно вскрикнула:
слева, внизу под откосом полыхали рвущимся на огненные клочья, ярким
пламенем бензобаки лежащей на боку фуры. Лицо Дёмина слегка побледнело.

- Витька, скорее! – крикнул он, прыгая вниз к пылающей машине.

- Твою же мать!.. Сейчас рванёт! – яростно выругался Виктор, спеша вслед
за напарником. Наташу колотила крупная дрожь, но, преодолевая сильное
волнение, она побежала вместе с друзьями. Тут её нога за что-то
зацепилась, она запнулась и, неловко взмахнув руками, упала в какую-то
грязную лужу. Тем временем Олег с Виктором уже помогали подняться с
мокрой травы одному из водителей фуры. Он глухо стонал; из его разбитой
головы тонкой струйкой текла кровь, заливая лицо.

- Кузя? Живой? Живой, чертяка! – Красновский подставил ему своё плечо. –
Давай наверх! А Семёныч где?

- В кабине…остался… - едва шевеля губами, ответил раненый. – Дверь…дверь
заклинило, а меня…через стекло… Ребята…спасибо…

- Подожди, потом отблагодаришь, - произнёс Дёмин и обратился к друзьям:
- Витёк, ты помоги Кузе, затащите его с Натальей наверх, а я в кабину –
за Семёнычем.

Виктор растерянно оглянулся:

- Петрович, сейчас ведь рванёт!..

Но Олег уже влезал в покорёженную кабину, не обращая внимания на горящие
баки.

- Наташка, скорее! – заорал Красновский, а девушка, превозмогая боль в
ноге, прихрамывая, ринулась к нему. Губы её дрожали, и противно тряслись
руки, но нельзя было медлить ни секунды.

- Натка, милая, - как-нибудь…как-нибудь вытащи его на дорогу! Шеф один
не справится, я – к нему! Давай, подруга, давай!

В темноте трудно было разглядеть что-либо, и Наташа, то и дело
оглядываясь на горящую фуру, всё же поднималась вверх по склону, изо
всех сил поддерживая раненого водителя, который вот-вот мог потерять
сознание.

- Ну же, ну…ещё немного… - бормотала она сквозь слёзы, невольно
катившиеся по её лицу. Пострадавший буквально повис на её плече, и она
из последних сил вытянула его на мокрый асфальт. В это время внизу
раздался мощный взрыв, и яркой молнией впилась в мозг девушки
одна-единственная мысль: что с её друзьями? Успели они выбраться из
разбитой кабины или нет? Она быстро стащила с себя ветровку, бережно
подложила её под голову раненого водителя и снова кинулась вниз с
откоса. Попавшая в аварию машина горела очень ярко и страшно, и на
короткий миг всё происходящее показалось Наташе нереальным, каким-то
киношным… Она облегчённо вздохнула, увидев своих друзей – целых и
невредимых, карабкающихся по склону вверх; они держали под руки второго
пострадавшего. Девушка бросилась к ним навстречу:

- Успели! Слава Богу, вы живы! Ну, как же это так… Господи, я так
переволновалась!

- Ничего-ничего, теперь всё в порядке, - выдохнул Виктор, усаживая
Семёныча на обочину, а Олег крепко прижал к себе Наташу:

- Видишь – всё кончилось, девочка! Всё хорошо!

А она гладила его по щеке и улыбалась ему сквозь слёзы, снова
выступившие на её глазах… Красновский достал из машины аптечку, и
пострадавшим оказали первую медицинскую помощь совместными усилиями. К
счастью, у них не обнаружилось серьёзных повреждений. Кучу
благодарностей обрушили они на головы напарников, но Дёмин лишь спокойно
ответил на это:

- Кузя, настоящий молодец – это ты! Если бы ты не позвонил мне, то… - Он
многозначительно замолчал, а раненый водитель улыбнулся запёкшимися
губами:

- Так я же помнил, что вы едете следом… Вот так и получилось…

- Ладно, молчи, тебе вредно много разговаривать, - вмешался Виктор. –
Сейчас отвезём вас в ближайшую больницу, всё-таки, квалифицированная
врачебная помощь вам не помешает. Семёныч, а ты как?

Второй пострадавший молча поднял вверх большой палец правой руки.
Красновский подмигнул ему, затем оглядел весёлым взглядом всю компанию и
вдруг заливисто расхохотался:

- Ой, не могу! Ну, умора!

- Ты чего? – удивился Олег. – Запоздалая реакция на стресс?

- Да какой стресс, вы только посмотрите на себя! Какие вы все чумазые, в
грязи и копоти! Ой, Соколова, а у тебя на носу чёрная полоса! Как же она
тебе идёт! – И он снова засмеялся, а друзья, оглядев себя, принялись
дружно вторить ему.

- А как же вы под откос-то улетели? – отсмеявшись, спросил пострадавших
Виктор.

- Да, понимаешь, на развилке легковуху какую-то занесло – прямо
посередине… Дождь ведь какой лил! Ну, я и крутанулся в сторону, а вышло
неудачно… - медленно проговорил Семёныч, а Наташа заботливо поправила
бинты на его левой руке и произнесла: - Зато вы живы, а это самое
главное…

- Ну и где же эта легковуха? – тут же нахмурился Красновский. – Ага,
вильнула хвостом, и след простыл! А вы и машину с грузом потеряли, и
сами чуть на тот свет не отправились! Ах ты, мать твою… - Он даже
скрипнул зубами: - И номер вы, конечно, не запомнили? Вот из-за всяких
гадов нормальные мужики Богу душу отдают! Эх!..

Доехав до ближайшего населённого пункта, друзья оставили пострадавших в
больнице, наскоро привели себя в порядок, и ещё пол-дня провели с
представителями автоинспекции, которая занялась обстоятельствами аварии.
Их уговаривали остаться и отдохнуть, но Дёмин спешил к своему давнему
армейскому другу, служившему когда-то вместе с ним на одной заставе.

И вот уже КАМАЗ с оранжевой кабиной так же ровно шёл по шоссе, на
обочинах которого зеленели поля, синели речушки, приветственно шелестели
листьями деревья. Виктор изредка посматривал на дремавшего напарника,
прислонившегося к подголовнику, и Наташу, крепко держащую Олега за руку,
и, улыбаясь, отводил глаза и что-то, как всегда, насвистывал себе под
нос. Девушка то засыпала на какие-то минуты, то вновь просыпалась,
ощущая рядом присутствие любимого, и украдкой гладила и целовала его
смуглую ладонь. Дёмин открыл глаза и обнял девушку одной рукой за плечи,
крепко прижав её к себе:

- Спи, девочка, спи… Всё позади, всё замечательно! Я с тобой и ты со
мной – и это самое главное.

Он ласково коснулся губами её светлых растрёпанных волос.

- А нога твоя как? Ещё болит?

Наташа покрутила ступнёй:

- Ещё чуть-чуть больно, но это пройдёт.

Она обеими руками обняла Олега за талию и тихо прошептала:

- Я хочу всегда быть с тобой…

Красновский взглянул на них и довольно улыбнулся. Он был рад за друга, а
ещё больше – за бывшую одноклассницу. Он слишком хорошо знал её историю
и от всей души желал счастья запутавшейся в этой жизни девушке.

К вечеру они прибыли в небольшой посёлок с названием Зелёное. Там они
решили переночевать, осмотреть машину, а уже с утра ехать без остановок
до самого Саранска. В этом посёлке и жил давний друг Дёмина, и трое
друзей направились прямо к нему. Хозяин, заранее предупреждённый Олегом
по телефону, вышел встречать гостей во двор своего кирпичного
двухэтажного коттеджа.

- А-а, кого я вижу! Олег Петрович собственной персоной! – весело говорил
плотно сбитый лысоватый кареглазый друг Дёмина. Звали его Сергей
Иванович. Жил он в Зелёном уже давно, с женой и двадцатилетней дочерью.
Виктор поставил машину под просторный навес во дворе. Хозяин и гости
вошли в дом, радушно встреченные полной добродушной хозяйкой, сразу
усадившей их за стол.

- А где твоя Кристина? – спросил Олег у Сергея.

- Да ещё на работе – на телеграфе. Скоро придёт. А вы давайте,
угощайтесь…

Наташу Дёмин представил как свою подругу. Сергей Иванович одобрительно
кивнул головой: дескать, правильный выбор. Он что-то шепнул жене на ухо,
и та поднялась по витой лестнице на второй этаж. Тем временем бывший
сослуживец Олега торжественно поставил на стол две бутылки с водкой.

- Высшая марка! – сказал он. – Ну, мои дорогие, давайте выпьем за нашу
встречу, за то, что мы живы и здоровы! За тебя, Олежка, за тебя, друг! И
за вас, Наташа!

Он поднял свою рюмку. Наташа тоже выпила до дна; водка действительно
была отличная. По телу девушки разлилось приятное тепло, и в то же время
она почувствовала, что сильно устала. Она ещё немного посидела за
столом, а затем, виновато улыбнувшись, произнесла:

- Извините меня, но я бы хотела лечь… Я так устала, просто ноги не
держат…

- Конечно, конечно, - ласково заговорила жена Сергея Ивановича. –
Пойдёмте, я вам покажу спальню.

В это время захмелевший Виктор красочно описывал недавние приключения.
Уже поднявшись наверх, Наташа услышала, как внизу хлопнула дверь, и
звонкий девичий голосок произнёс слова приветствия. «Это, наверное,
Кристина, дочь хозяев», - подумала девушка, переступая порог спальни.

- Вот, милая, располагайся, как тебе удобно… Мы – люди простые… -
тараторила хозяйка. – Ванная напротив. Вещи свои сюда положи. – И,
оглянувшись на дверь, спросила с чисто женским любопытством: - А у вас с
Олегом как: серьёзно или…?

- Я…я очень люблю его, - просто ответила Наташа, и щёки её покрылись
краской смущения.

- Олег Петрович - замечательный человек! – сказала хозяйка. – Ты,
девонька, держись его, с ним не пропадёшь. – И она кивком указала на
застеленную широкую кровать: - А я вам вместе постелила, ничего? Любит
он тебя, девонька, я сразу это заметила. – И повторила ещё раз: -
Держись его, он очень хороший человек…

Посвежевшая после ванной девушка забралась в постель. На стене слабо
горел зеленоватый ночник. «Это будет наша первая ночь, - думала Наташа,
улыбаясь в душе своему счастью. – Но ведь он ничего не знает о моём
прошлом, а я просто обязана всё ему рассказать! Иначе нельзя… И пока я
не доберусь до озера, мне нельзя быть с ним как с мужем. Я не смогу!
Только после озера, после того, как выкупаюсь в озере…»

Снизу доносился едва слышный шум застолья. Девушка свернулась в постели
калачиком. Она была обнажена, рядом на стуле висел её голубой халат.
Постепенно её веки отяжелели, и она забылась во сне, выключив перед этим
ночник. Через некоторое время Наташу разбудило нежное прикосновение к её
волосам.

- Родная моя, ты уже спишь? Ты сильно устала? Иди ко мне, девочка… -
голос Олега прервался. Они крепко обнялись, и наступило блаженство этой
ночи, - ночи любви, когда первозданная нежность просто захлёстывает и
несёт куда-то в иные миры, в другую реальность. О, эта сладкая ночь,
когда нет ничего важнее на свете любимых губ, любимых рук, всего
любимого тела…

С трудом оторвавшись от губ Олега, Наташа прошептала:

- Милый мой, прости, но нам пока нельзя быть близкими… Нельзя! Сначала я
должна сделать то, для чего еду к лесному озеру. Поверь мне, пожалуйста!

Дёмин, взволнованный её отчаянным тоном, приподнялся на локте и, гладя
её по щеке, спросил:

- Родная, это так важно для тебя?

- Да-да, очень важно! Это изменит всю мою жизнь! И только после этого я
смогу полностью быть твоей…

Он поцеловал её горячую шею:

- Хорошо, тогда не будем спешить. Делай всё, что тебе нужно.

- Вот и прекрасно! – просияв, девушка потрепала его за волосы и тут же
стала серьёзной: - Понимаешь, Олег, мне нужно будет кое-что рассказать
тебе… Собственно, если бы не моё прошлое, то я бы и не поехала искать
это загадочное озеро…

- И не встретила бы меня, девочка моя! – перебил её Дёмин и привлёк к
себе…

Сквозь тюлевые занавески, колыхавшиеся от лёгкого ветерка, в окно
заглянуло ясное солнечное утро. Наташа открыла глаза, приподняв голову,
лежавшую на руке Олега, и осторожно привстала. Лицо спящего Дёмина было
спокойным, и он чему-то улыбался во сне. Девушка слегка коснулась губами
его седеющего виска.

- Спи, спи, мой любимый, - прошептала она. – Я не стану тревожить тебя…
Спи…

Она набросила на себя голубой халатик и подошла к окну. День обещал быть
восхитительным! На небе не было ни облачка, в саду за домом пели свои
весёлые песенки птицы. Наташа посмотрела на спящего Олега. «Родной мой,
- думала она, - пусть это утро, первое утро нашей новой жизни навсегда
останется в нашей памяти. Пусть вся наша дальнейшая жизнь будет ясной и
лёгкой, как это утро». Она потихоньку обулась, плотнее запахнула халат,
достала из сумочки пачку сигарет и зажигалку и стала медленно спускаться
вниз. В доме было тихо, по-видимому, все ещё спали. Девушка вышла на
застеклённую веранду и открыла дверь в сад. Обилие деревьев и цветов
порадовало её, а непревзойдённый запах живых растений восхитил её до
предела. Она ласково поглаживала головки цветов и ветки плодовых
деревьев, подобно ребёнку, который впервые увидел живую природу.

- Вот так бы и нам с тобой жить, Олег, - тихо сказала она вслух,
закуривая. – Жить безмятежно в своём домике, растить детей, любить друг
друга…

Она села на небольшую деревянную скамеечку, возле которой росли яблони.
«Господи, неужели всё это возможно для меня?.. Неужели я обрела своё
долгожданное счастье? – Наташа сделала глубокую затяжку. – А вот курить
надо бросать как можно скорее! Хватить травить себя… Старое озеро
поможет мне во всём, я верю в это».

- Приветик! – сзади раздался звонкий голосок. Девушка оглянулась и
увидела полненькое кареглазое юное создание с задорными каштановыми
кудряшками на лбу.

- Приветик, - повторила незнакомка, - я – Кристина. А ты – Наташа, да?

- Да, очень приятно… Почему тебе не спится?

- А тебе? – лукаво спросила Кристина. – Слушай, дай сигаретку, а?
Покурю, пока родители не видят. Они у меня строгие… Папа вообще не
курит, и никогда не начинал. А я вот балуюсь иногда…

- Ох, Кристина, лучше бы и тебе не начинать… Это такая зараза! Я вот
втянулась, уже семь лет курю. Хочу бросить и не могу…

- Ну, Олег Петрович заставит тебя бросить, не беспокойся! Он тоже
строгий. А ты его невеста, да?

- Ну…как сказать, - смешалась Наташа, протягивая девушке сигарету и
зажигалку. – Я…я его подруга… Да мы и познакомились с ним не так давно…

- Он хороший человек, - серьёзно сказала дочь хозяев, забавно выпуская
дым изо рта. – В своё время он спас папу от смерти. Правда, правда! Папа
говорит, что такие люди, как майор Дёмин, очень редко встречаются в
нашей жизни. Так что несказанно повезло тебе, Наташа… Слушай, а его
напарник – Виктор, кажется? Он женат?

- Да, - засмеялась Наташа, - женат, весьма счастлив в браке, имеет
маленького сынишку – Олежку, кстати. Говорит, что назвал так в честь
своего напарника.

- У-у, жаль, что он несвободен! – с искренним огорчением протянула
Кристина и загасила сигарету. – Он обаятельный! И фигура у него
неплохая… Ладно, пойдём, походим по саду, я тебе всё здесь покажу.
Заодно щавелем заедим табачный привкус…

Через полчаса девушки вернулись в дом. Мать Кристины уже хлопотала на
кухне, и они присоединились к ней. Втроём они справились быстро. Заходя
в комнату, где был накрыт стол, Наташа встретилась взглядом с Олегом, и
от радости у неё перехватило дыхание: столько любви и нежности выражали
его тёмно-серые глаза! Она быстро подошла к нему и, встав на цыпочки,
поцеловала его в щёку, ещё влажную после умывания. Дёмин обнял её за
талию и усадил за стол.

За завтраком Сергей Иванович предложил гостям отдохнуть ещё пару
деньков, но Олег напомнил, что им нужно как можно скорее доставить груз
и заехать ещё в одно место. А вот на обратном пути они обязательно
заедут сюда и задержатся на несколько дней.

К полудню они тронулись в путь. Наташа сидела теперь посередине, между
Олегом, ведущим машину, и Виктором, который изредка хитро косился на
попутчиков.

- Ну что ты всё хмыкаешь? – насмешливо спросил Дёмин своего напарника. –
Скажи уж, не томи!

- Да я просто очень рад за вас, ребята! – честно признался Красновский.
– Между прочим, с вас магарыч: ведь познакомились-то вы благодаря мне!

- Ах ты… - девушка шутливо толкнула его в бок локтем. – Ты лучше скажи:
когда мы приедем в Саранск?

- Та-а-к, сейчас пол-третьего. Ну, часиков в восемь вечера будем на
месте, так, шеф?

- Так, так, старший сержант Красновский! Какие будут дальнейшие
предложения?

- Ну, вам ведь надо разгрузиться, - начала Наташа, - а мне нужно ехать
дальше, искать озеро Девичье. Я даже план составила, по дедушкиным
рассказам, вернее, не план, а небольшую карту. Но я не уверена, что всё
точно запомнила…

Олег, держа руль одной рукой, второй привлёк девушку к себе:

- Девочка моя, мы поедем туда вместе. Одну я тебя никуда не отпущу.
Будем вместе искать твоё таинственное озеро… Вить, а ты как думаешь?

- Ну, товарищ майор, куда же я без вас? Куда вы – туда и я. Ведь приказы
старших не обсуждаются!

- Витёк, это не приказ, это просьба, а скорее – предложение. Но если у
тебя другие планы, то…

- Обижаешь, Петрович! – с преувеличенной досадой произнёс Красновский. –
Я с вами поеду, куда же я денусь! Соколова, а ну-ка напомни ещё раз эту
легенду об озере, может, я чего-то подзабыл…

Ровно в восемь вечера, как и предполагал Виктор, они приехали в Саранск.
Олег кратчайшим путём привёл машину в нужное место. К часу ночи все дела
с выгрузкой были закончены. Друзья сидели в своей оранжевой кабине и
обсуждали дальнейший план действий.

- Я думаю так, - начал Дёмин, - сейчас уже поздно. Начнём завтра с утра,
ну, как выспимся… Поставим фуру в бокс, возьмём у здешних ребят напрокат
какой-нибудь УАЗик. Дорога-то ведь лесная, может, и пешком придётся
идти.

Наташа и Виктор согласились с ним. Затем все трое направились в
ближайший дорожный мини-отель. Красновскому достался одноместный номер,
куда он и отправился, весело помахав друзьям рукой. А двое влюблённых
пошли в двухместный, провожаемые явно неодобрительным взглядом пожилой
администраторши.

- Человек старой закалки, - вздохнул Олег. – Такие люди неисправимы. А
давай я скажу ей, что ты моя невеста?..

- Да Бог с ней! – улыбнулась девушка. Укладываясь спать, она обняла
возлюбленного и тихо спросила:

- Насчёт невесты ты как – серьёзно?

- Да, вполне серьёзно, девочка. – Дёмин сел на постели, опершись
подбородком о голые колени. Немного помедлив, он продолжил: - Понимаешь,
Наташа, то, что я сейчас скажу тебе, - это очень важно для меня, это
очень серьёзно. Вот ты послушай… Все эти десять лет после гибели моей
семьи я жил как-то так, как будто и не жил вовсе. Работа, работа, суета,
рейсы, друзья… А вот полюбить кого-то так же глубоко, как мою погибшую
Анну, мне не удавалось. Да, скрывать не стану, были у меня мимолётные
связи с женщинами, но ни одна из них не оставила заметного следа в моей
душе. Понимаешь, все чувства были словно заморожены во мне. И вот – ты…
- Он умолк, наклонился к Наташе, не сводившей с него глаз, и поцеловал
её. Затем выпрямился и заговорил снова:

- И вот на горизонте моей жизни появилась ты, девочка моя… Хрупкая,
тоненькая, с такими пушистыми волосами и такими ясными и чистыми
голубыми глазками! И, понимаешь, ледяная корка, покрывающая моё сердце,
стала таять. То, что я чувствую сейчас к тебе, - не объяснить, это не
подвластно разуму… Ты очень нужна мне, девочка, очень! Конечно, погибшие
жена и сын всегда будут жить в моей памяти – ведь это моё прошлое. Но ты
– это настоящее, ты – это будущее! Ты – это сама жизнь, моя родная! И я
надеюсь, нет, я твёрдо верю, что у нас с тобой…у нас обязательно будут
дети… Я так тоскую о погибшем сыне, а теперь смогу снова стать отцом!
Ведь ты будешь достойной матерью для моего ребёнка, правда, родная? Я…да
что там говорить…я люблю тебя, моя девочка!

Наташа внутренне содрогнулась от его откровенных слов. «Господи, если бы
он только мог знать… Но врать я не могу, я должна всё ему рассказать! Но
не сейчас, не сейчас… Чуть позже…» Не в силах больше сдерживаться, она
припала к его плечу и сдавленно всхлипнула. И эти слёзы смыли последние
остатки грусти в её душе, которая, подобно весеннему цветку,
распускалась во всей своей красе, полная любви. Олег растерянно
приподнял её за подбородок:

- Почему ты плачешь, милая? Что-то не так?..

Он поцеловал её мокрые глаза:

- Девочка моя, не плачь, ну, пожалуйста! Иди ко мне, я согрею тебя, я
высушу твои слёзки своими губами… Вот здесь, на щёчке… - Он поцеловал её
в щёку. – И здесь, где шрамик, и вот здесь на верхней губке… Господи,
детка моя, как я хочу, чтобы ты была счастлива!

Девушка улыбнулась и тряхнула головой:

- Да, что-то я расклеилась… - Она шмыгнула носом: - Но ведь не каждый
день слышишь то, что я сейчас услышала от тебя, милый… Да, я плачу, но
плачу от радости. Ведь никто никогда за все мои двадцать пять лет не
говорил мне таких слов! Никто и не любил меня, кроме дедушки… Боже мой!
И ведь я люблю впервые в своей жизни. Да, впервые… Олег, я говорю
правду. В восемнадцать лет все чувства были убиты во мне… - Она от
волнения зажмурилась и покачала головой: - В восемнадцать я потеряла
веру в людей, в справедливость и, конечно же, в настоящую любовь. И вот
теперь, через семь лет я люблю, люблю впервые в жизни! И не стыжусь
своей любви! Ты тоже нужен мне, милый… Я не хочу сейчас произносить
высокие слова, в чём-то клясться, убеждать тебя. Я просто хочу быть
рядом с тобой и дарить тебе счастье. А о моём прошлом…о нём я расскажу
тебе у озера. Ты должен это знать, но не сейчас, не сейчас…

Наташа привычным жестом отбросила волосы со лба и крепко поцеловала
обветренные губы Олега:

- Милый, я так рада, что ты есть! Я так рада…

И вот пролетела и эта ночь, и канула в прошлое, унося с собою бережные
воспоминания о любви двоих людей, прошедших через множество потерь и
нашедших друг друга после стольких лет одиночества и разочарований…

Часть вторая

Озеро Девичье

Встретившись на следующий день с Виктором, Наташа и Олег приступили к
исполнению своих планов. Красновскому удалось выпросить у знакомых
местных ребят старенький, но ещё довольно крепкий УАЗик. Девушка купила
на свои деньги продукты и необходимое снаряжение в дорогу. Мужчины
пытались протестовать против её трат, но она объяснила, что должна хоть
как-то компенсировать их затраты на неё во время пути. Они внимательно
изучили карту, нарисованную Наташей. Предстояло отъехать от Саранска
километров на шестьдесят к городку под названием Инсар. Не доезжая до
него, - там, где речка Инсарка впадает в Иссу, - как раз и была
расположена деревня Лейма, о которой и говорил дед Наташи.
Путешественники рассчитывали на то, что в этой деревне им подскажут
дорогу к лесному озеру.

До Леймы они доехали довольно быстро, дорога была вполне сносной. Дни
стояли жаркие, и воздух просто звенел от переполнявших его ароматов трав
и цветов. Наташа внимательно смотрела по сторонам, запоминая всё, что
видела. И странное чувство рождалось в её душе: как будто она уже была
здесь очень давно, а теперь просто вспоминает события, произошедшие
когда-то… «Ощущение дежа вю, - подумала она. – А может, это просыпается
генетическая память, ведь дед Степан был родом из этих мест, а мне как
его внучке передалась по наследству какая-то информация…» Притих даже
неугомонный Виктор, задумчиво сидевший с Олегом впереди. Девушка
внутренне терзалась тем, что у неё не хватило духу рассказать
возлюбленному о своей тайне сразу. Но теперь ждать уже оставалось
недолго. «А там – будь что будет», - думала она.

Наконец показались жилые дома, причём не деревянные, как раньше думала
Наташа, а самые настоящие современные – панельные и кирпичные.
Придорожный щиток информировал о том, что они въезжают в село Лейму.

- Давайте найдём сельсовет или поселковую администрацию и спросим там
про озеро Девичье, - предложил Дёмин. Его спутники согласились с ним.
Высунувшись из машины, Виктор справился у проходившей мимо женщины, как
найти поселковую администрацию, и уже через пару минут путешественники
заходили в двери красивого двухэтажного здания, расположенного в самом
центре села. На вопросы о дороге к озеру Девичьему девушка-секретарь
недоуменно пожала плечами:

- Да я вроде и не слышала о таком… Хотя, постойте: у нас в селе есть
старейшая жительница – Ольга Никифоровна. Видите ли, она тут все
окрестности знает, занимается траволечением… Я расскажу вам, как до неё
добраться… Она должна знать эту старую легенду.

Москвичи без труда отыскали избу старушки на окраине села. Навстречу им
вышла маленькая сухонькая бабушка в опрятном белом платочке. У неё были
удивительно молодые лучистые глаза. Узнав, чего хотят от неё столичные
гости, она приосанилась и сказала:

- Есть, есть дорога к тому озеру. Правда, на машине вы, люди добрые,
навряд ли туда проедете… Но попробовать можно…

- Ольга Никифоровна, - спросила её Наташа, - а вы случайно не помните
Степана Григорьевича Куликова? Он жил здесь много лет назад, потом
уехал. Это мой дед.

Старушка пристально посмотрела на девушку:

- Степан Куликов…погодь-ка, был вроде такой парень… Был, да уехал
куда-то на заработки. Но я тогда и вовсе маленькая была, худо его помню…
А может, и путаю чего – не знаю… А ты, красавица, выходит, внучка его?

Ольга Никифоровна подробно объяснила, как добраться до озера, и Наташа
всё зарисовала на своей карте. Затем старушка добавила:

- Когда будете обратно добираться – милости прошу ко мне! А то остались
бы немного и сейчас…

- Нет-нет, мы очень спешим! Спасибо вам, бабушка! – и девушка, обняв
старую женщину за плечи, звонко чмокнула её в морщинистую щёку. «Я так
счастлива, что, кажется, всех сегодня готова расцеловать!» - весело
подумала она. Друзья распрощались с Ольгой Никифоровной и поехали
дальше.

- Знаете, что меня удивляет, - сказал Олег, повернувшись к своим
спутникам. – Вроде бы, древняя красивая легенда, а местные почти ничего
об этом не знают.

- А кому это сейчас нужно? – возразила Наташа. – Тут, наверное, и
молодёжи мало осталось… Да и большинство людей, как правило, сейчас в
легенды не верят. У всех свои проблемы, им не до легенд…

- Но ты же веришь, девочка! – ободряюще кивнул ей Дёмин.

- Ну, я – это я… Тем более, что дедушка с раннего детства рассказывал
мне эту историю…

Начались первые трудности с дорогой. В принципе, и дорогой-то её назвать
было нельзя - так, две еле заметные колеи. УАЗик подпрыгивал на ухабах,
и его пассажирам приходилось нелегко. Наконец дорога пропала совсем.
Олег заглушил мотор, и они вышли из машины.

- Ну, что, куда теперь? – спросил Виктор, покусывая травинку. Наташа
достала карту-план. Получалось, что дальше им нужно было идти пешком по
лесным тропам.

- А как же быть с машиной? – задумалась девушка, растерянно глядя на
своих спутников. – Ведь нельзя же оставлять её здесь одну – мало ли что…

- Так… Давайте сядем и перекусим… И решим, что нам делать дальше, -
предложил Дёмин, ласково привлекая девушку к себе. – Выйдем мы к твоему
озеру, не переживай…

Немного отдохнув, путешественники решили, что УАЗик можно спокойно
оставить в лесу, предварительно хорошо замаскировав его, тем более, что
опыт маскировки техники у мужчин имелся. Дальше надо было идти пешком,
взяв с собой только самое необходимое.

- В том числе и мой пистолет, - добавил Олег. – Всё-таки, с оружием
как-то спокойнее…

Довольно быстро стемнело. Наташа невольно посмотрела на усеянное яркими
звёздами небо: луны почти не было видно.

- Как раз ночи самые подходящие для осуществления моего замысла, -
негромко сказала девушка. – Месяц вот-вот народится…

Теперь, когда цель была так близка, её охватило какое-то дикое
нетерпение, и ей даже захотелось бежать изо всех сил к берегам
таинственного озера, но, сдержав себя, она обернулась к спутникам:

- Ну, что, пойдём сейчас или будем здесь ночевать?

Виктор шутливо воздел руки к небу:

- Опомнись, Натка! Куда же мы пойдём ночью – ещё заблудимся! А тут
наверняка водится разное дикое зверьё…

- А у нас – пистолет! – поддразнила его Наташа и добавила: - Вообще-то,
да, нужно переночевать… Вы, ребята, извините, я уже совсем потеряла
голову от радости, - ведь мы так близко от озера!

- Хорошо, - подвёл итог Дёмин. – Один спит в машине, двое – на улице…

- И этими двоими, конечно, будем мы с тобой, - вздохнул Красновский. –
Эх, хорошо, что мы с собой палатку прихватили…

- Да, приятель… Ну, не будет же моя девочка проводить ночь с двумя
мужчинами в холодной палатке! Ей, кстати, ещё предстоит детей рожать – в
недалёком будущем…

- Да ну вас, болтуны, - заметно смутилась девушка, а Виктор примиряюще
произнёс:

- Ладно, Соколова, спи в УАЗке, а нам с Петровичем не привыкать. Мы ведь
раньше в любым условиях ночевали, помнишь?

- Да, в любых… Давай-ка лучше себе ночлег соорудим.

Лёжа на продавленных сидениях машины и невольно прислушиваясь к
незнакомым и немного настораживающим звукам, Наташа думала о том, что её
заветная цель уже почти достигнута. «Если завтра мы выйдем к озеру, то я
всё-всё расскажу Олегу. А там – будь что будет. Нет, всё будет хорошо, я
верю! И совсем скоро я стану его настоящей женой… Уже совсем скоро…»
Девушка повыше подтянула шерстяное покрывало, зевнула и очутилась в
объятиях сна.

Совсем о другом думал в этот момент Виктор Красновский. Он скучал по
жене Светлане, по маленькому сынишке, и считал всю эту затею с поисками
таинственного озера просто фантазией. Но он не привык оставлять друзей,
особенно когда они нуждались в его помощи. А ради напарника он пошёл бы
на всё – в буквальном смысле, и в огонь, и в воду. И теперь, наблюдая за
тем, как его друг, преображённый любовью к Наташе, наполняется жизнью,
Виктор тем более не мог оставить его без своей поддержки.

А Олегу Дёмину мечталось о том, как они найдут это загадочное озеро, как
некая таинственная сила вмешается в его судьбу (а может, уже вмешалась?)
и изменит её к лучшему. С бесконечной нежностью он представлял себе
сейчас лицо Наташи, её светло-пепельные волосы, ясный прямой взгляд её
голубых глаз, в глубине которых всё же таилась какая-то недосказанность.
Он вспомнил о том, как впервые увидел её, неловко залезающую в кабину
КАМАЗа, о том, как впервые коснулся её тонкой руки, о том, как впервые
поцеловал её слегка дрожащие губы… С предельной ясностью Олег
восстановил в памяти эпизод, когда они сидели на поваленном дереве и
Наташа курила. Именно тогда какая-то необъяснимая сила властно повлекла
его к этой девушке, и потом, на протяжении нескольких часов он боролся с
собой, разрываясь от желания узнать попутчицу поближе и в то же время
стараясь внушить себе, что всё это глупости и что между ними ничего быть
не может.

Но одно Наташа и Олег не могли отрицать – это то, что с того момента,
когда они впервые увидели друг друга, у них одновременно возникла мысль
о том, что они уже очень давно знают друг друга. Да, сама судьба свела
их вместе, а против судьбы трудно выступать…

Наутро путешественники проснулись полными сил. Они замаскировали свой
автомобиль и продолжили путь. Утро было ясное, нежаркое. Весело щебетали
птички… Дёмин от всей души любовался своей возлюбленной: от волнения
глаза её сверкали яркой синевой, а на щеках виднелся нежный румянец. Она
легко шла во главе маленького отряда. Пройдя немного, Виктор обратился к
девушке:

- Соколова, давай покурим!

- А ты знаешь, как-то не хочется, - пожала плечами Наташа. – А вообще-то
в лесу лучше не курить…

- Это ещё почему? – удивился Красновский.

- Знаешь, дедушка мне рассказывал, что у леса есть душа. Лес – он ведь
живой, он всё видит и чувствует… И поэтому лучше не гадить в него –
гадить, в смысле, сорить, плевать, курить и всё такое…

Олег молча улыбнулся, а Виктор недоверчиво покрутил головой:

- Ну, уж ты, Наталья, скажешь! У леса есть душа?

- Витюшка, я вполне серьёзно, - не оборачиваясь, ответила девушка.

- А, скажи, защитница природы, - не унимался Красновский, - змеи тут
водятся?

Но тут впереди, в кустах что-то затрещало. Мужчины насторожились, и
Дёмин потянулся за пистолетом.

- Подожди, милый, - остановила его Наташа, и через несколько мгновений
из зарослей можжевельника вышло кабанье семейство. Впереди чинно
шествовали две покрытые длинной тёмно-бурой шерстью крупные самки, а за
ними семенили несколько забавных, похожих на арбузики, полосатых
детёнышей. Они умилительно крутили маленькими чёрными хвостиками. Люди,
затаившись, молча наблюдали за первыми представителями этого лесного
мира. Когда кабанье семейство скрылось из вида, Виктор от души
расхохотался:

- Слушайте, до чего же они потешные, особенно малыши! Ну, просто вылитые
арбузики на ножках! И, главное, тоже с хвостиками!

- Вообще-то, я слышал, что самцы у них бывают довольно свирепые, -
заметил Олег. – Лучше не попадаться у них на дороге. Ну, что, идём
дальше?

Пройдя по еле заметной тропке около двух часов, путешественники совсем
углубились в лес. То и дело приходилось перелезать через поваленные
старые деревья, пробираться сквозь густо растущие кусты. Но Наташа
упорно шла вперёд, не обращая внимания на все эти трудности. Первым не
выдержал Красновский:

- Слушайте, ребята, давайте хоть полчасика посидим, а лучше – полежим на
травке. Что-то уже ноги устали, честно говоря…

Дёмин поддержал напарника: всё-таки, отдыхать периодически надо, иначе
быстро растратятся силы.

- Ну, хорошо, - согласилась с их доводами девушка, - но только
полчасика, не больше. Мы должны выйти к озеру ещё до наступления
темноты.

Олег хотел возразить ей, но, всмотревшись в её лицо, решил промолчать.
Все трое растянулись на мягкой траве. Виктор блаженно потянулся:

- Ох, косточки мои! А всё-таки, как здесь хорошо!

- Я же говорила, - довольно заметила Наташа. – А то ли ещё будет, когда
ты искупаешься в озере! Ты ещё не то почувствуешь.

Она закрыла глаза. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь высокие, плотные
кроны деревьев, слегка согревали лицо девушки. Она улыбнулась, и вдруг
на несколько секунд перед нею возникло удивительное видение: из дрожащей
туманной дымки появилось прекрасное лицо. «Это же она – та девушка из
легенды!» - пришла мысль откуда-то извне. Лицо приблизилось к Наташе, и
отчётливо были видны широко расставленные ярко-синие глаза и улыбающиеся
алые губы. Прелестная незнакомка призывно повела головой с длинными
тёмными волосами и исчезла, как бы растворившись в туманной дымке.

Наташа вскочила на ноги:

- Ребята, я только что видела её!

- Кого? – изумлённо спросил Дёмин.

- Да её, девушку из легенды! Ну, ту, которая утопилась в озере!

- Подожди, Соколова, - усомнился Красновский, - тебе, наверное, сон
приснился… Тебя на солнышке разморило, вот и привиделось невесть что.

- Да не спала я! Я видела её, говорю же, видела – как тебя сейчас! И она
позвала нас! Надо идти!

Виктор многозначительно кашлянул, взглянув на Олега, но тот, поднявшись
с земли, подошёл к Наташе и, видя её неподдельное волнение, спокойно и
ласково спросил:

- Милая, ты действительно видела её?

- Конечно! Совсем рядом! – почти крикнула девушка. – Да поверьте вы мне,
зачем мне вас обманывать! Я же всегда чувствовала, что между нами
существует незримая связь.

- Постой, постой, а ведь, правда, всё может быть… - Дёмин повернулся к
напарнику: - Здесь, в этих волшебных лесах может произойти всякое… И
если, как ты, милая, говоришь, что между тобой и той девушкой из легенды
есть связь, то вполне возможно, что она действительно ждёт нас. Тогда
надо идти сейчас же!

- Знаете, друзья, я всегда считал, что с ума сходят поодиночке, но вот
чтобы сразу двое… - Красновский поперхнулся фразой от довольно ощутимого
щипка бывшей одноклассницы. – Всё, молчу, молчу! Ну, пойдёмте, раз такое
дело…

- Я теперь знаю, куда идти, - взволнованно проговорила Наташа. – Я
чувствую – она ведёт нас.

Виктор скептически приподнял бровь, но не произнёс ни слова. Олег
обратился к нему, стараясь говорить убедительно:

- Послушай, Витёк, это не бред и не сказка… Это самая настоящая
реальность! Возможно, Наташа является далёким потомком того рода, откуда
была утопившаяся девушка из легенды. Возможно, сёстры или братья той
девушки были предками деда Наташи, а здесь, в этом лесу происходит
слияние прошлого и настоящего...

Красновский прищурил глаза, затем озадаченно произнёс:

- А ведь ты прав, шеф, наверное, так оно и есть. Просто всё это как-то
необычно, непривычно… Если бы сам не присутствовал при всём при этом –
ни за что бы не поверил!

- Витенька, дорогой! Кроме дальнобоя, баксов, евро и ночных клубов есть
ещё и вот эта жизнь, - горячо произнесла Наташа и обвела друзей победным
взглядом. – И я считаю её настоящей!

Вместе с ветром, всколыхнувшим листья деревьев, откуда-то повеяло
прохладой. И вот перед путешественниками расступились косматые ели, и,
пройдя вперёд ещё несколько метров, люди увидели озеро. Да, это было то
самое озеро! Широкое и гладкое, оно покоилось в низине, которую окружали
тёмные высокие ели и густые заросли ивняка. Берега были усыпаны
светло-жёлтым песком вперемешку с мелкими камушками. Изредка по тёмной
глади воды пробегала рябь.

Олег и Виктор застыли в изумлении, а Наташа, сбросив рюкзак, торопливо
подошла к самой кромке воды и опустилась на колени.

- Вот я и пришла сюда, дедушка, - прошептали её губы. – Вот я и
выполнила твой наказ… И теперь всё будет хорошо!

Она, как зачарованная, смотрела на водную гладь, жадно вдыхая прохладный
воздух, и не могла отделаться от чувства, что она вернулась к себе
домой, - настолько родными показались ей берега лесного озера… Девушка
погрузила руки в песок – он был влажноватым, затем зачерпнула ладонями
воду и слегка смочила горевшее от волнения лицо. Ощущение единства с
окружающим миром стало совсем реальным… Она быстро обернулась к своим
спутникам:

- Ну, вот мы и пришли… А теперь давайте устраиваться на ночлег!

- Сей момент! – Красновский быстро и ловко установил палатку в небольшом
овражке, на склонах которого росли какие-то розовые и жёлтые цветочки.
Неподалёку друзья расчистили место для костра и вскоре согрелись и
поужинали. А на тёмно-синем небе уже загорались первые звёзды, и тонкий
серпик луны отчётливо просматривался на их фоне. Виктор устало зевнул и
вяло проговорил:

- Ребятки, вы как хотите, а я пошёл спать. Что-то я порядком умаялся за
эту дорогу. А вы тут посидите, поговорите… Вам ведь есть что сказать
друг другу… - И с этими словами он забрался в палатку, плотно застегнув
входной клапан.

А загадочное озеро было тихим и гладким, и на его поверхности отражались
первые звёзды и узкий серпик луны…

Изредка потрескивали сучья валежника в костре. Олег неотрывно смотрел на
оранжевые языки пламени, подёргивающиеся от ночного ветерка. Наташа
первой нарушила молчание:

- Милый мой, ты очень устал?

- Нет, совсем нет, девочка, - поднял на неё глаза Дёмин. – Иди ко мне
поближе… Просто я давно не был вот так, наедине с природой, в тишине.
Знаешь, постоянно – рейсы, какие-то дела, а тут – такая красота… - Он
немного помолчал. – И ведь чувствуешь, что ты нисколько не выше этих
озёр, лесов, неба. Это они властвуют над нами, а не мы над ними! Я вот
сейчас смотрю на это небо, на озеро, на лес и понимаю, что это и есть
настоящее, а всё остальное – ерунда…

- Так ведь и я всегда так говорила, - сказала девушка, задумчиво гладя
руку Олега. – Знаешь, я так счастлива! Счастлива оттого, что выполнила
просьбу деда, оттого, что завтра выполню обещание, данное самой себе. И
ещё я радуюсь тому, что ты, мой любимый, сейчас рядом со мной… - Она
поцеловала возлюбленного. – Но прежде, чем мы будем просить у невидимых
хозяев здешних мест счастливой судьбы, мне хотелось бы кое-что
рассказать тебе. Настал этот момент, и я хочу, чтобы ты выслушал меня от
начала до конца…

- Хорошо, девочка моя, я готов тебя слушать, - Дёмин подкинул в костёр
несколько сухих веток, и они затрещали, объятые пламенем. Наташа
собралась с духом, взяла сильную ладонь возлюбленного и прижала её к
своей груди.

- Ну, слушай… Как ты уже знаешь, мой дед Степан Григорьевич приехал в
Москву, там женился на бабушке, и у них родилась дочь Ирина – моя мать.
Она была единственным ребёнком в семье, потому что бабушку сбила машина,
когда моей матери было всего три годика. И дед стал воспитывать её один.
Он так и не женился больше… Он очень баловал свою любимую дочь, и
впоследствии, когда она выросла, сказались все недостатки мужского
воспитания. Но я нисколько не виню деда… - Девушка запрокинула голову и
некоторое время смотрела на звёздное небо, затем продолжила: - Моя мама
выросла своенравной и капризной. Она абсолютно не признавала над собой
никакой власти, и ещё плохо было то, что она рано пристрастилась к
спиртному. С моим папой она познакомилась, когда ей исполнилось
двадцать. Он тоже был коренной москвич, но так как он жил с родителями,
а у деда с мамой имелась довольно просторная трёхкомнатная квартира на
Садовой, то после свадьбы мой отец переехал к жене и тестю. Через год
родилась я. Отец во мне души не чаял! Да и внешне я больше похожа на
него.

- Ты у меня красавица! – Олег привлёк Наташу к себе и крепко поцеловал.
Она благодарно прислонилась к его плечу:

- Так вот, жили они сначала, вроде бы, неплохо… Дед и мой отец работали,
а вот мать, устав от маленького ребёнка, решила наверстать упущенное.
Она стала часто уходить из дома и возвращалась почти всегда в нетрезвом
виде. Разумеется, папе это всё очень быстро надоело, и в семье начались
скандалы. Дедушка сильно переживал по этому поводу и стал болеть. И вот,
когда мне исполнилось семь лет… - Девушка тяжело вздохнула: - Тогда мой
отец погиб от ножевого ранения… В тот вечер он пошёл разыскивать мать,
которая уже вторые сутки пила в какой-то сомнительной компании. Он нашёл
её и, не обращая внимания на её протесты, потащил домой, а один из её
собутыльников, не разобравшись спьяну, пырнул его ножом в живот. –
Наташа опустила голову, и на её длинных ресницах блеснули слёзы. Дёмин
обнял её и стал гладить её светлые волосы: - Родная, если тебе тяжело –
не рассказывай, довольно… Такие воспоминания всегда мучительны.

- Нет, Олег, это ещё не всё… А я хочу, чтобы ты знал всё… В общем, после
похорон папы в семье у нас стало совсем плохо. У дедушки врачи
обнаружили рак желудка, но он прожил ещё три года. И за эти три года он
так много рассказывал мне о своих родных местах, об этом озере. Он очень
хотел сюда вернуться, но не вышло… Через неделю после моего десятого дня
рождения он умер. Я так горевала! И если бы мать хоть немного сочувствия
проявляла ко мне, то я была бы ей безмерно благодарна! Но нет… Я всю
жизнь была для неё только обузой – и больше ничем… При всём при этом я
довольно хорошо училась в школе, запоем читала разные книги. Особенно я
любила «Алые паруса» Грина, видимо, неосознанно отождествляя себя с
Ассолью… - Девушка криво усмехнулась: - Господи! Я была такой наивной! Я
думала, что ко мне в один прекрасный день придёт любящий меня человек и
увезёт меня в далёкие края. О Боже… И пришёл человек, и из-за него я на
пять лет отправилась – знаешь, куда? В места не столь отдалённые! – Она
тряхнула головой: - Сейчас объясню… Через год после смерти деда мать
поменяла нашу трёхкомнатную квартиру на двухкомнатную на той же Садовой.
Деньги, полученные при обмене, она, естественно, начала пропивать. К нам
стали захаживать мужики-алкоголики… Мать запиралась с ними в своей
комнате, а я, роняя слёзы, сидела в своей спаленке. Много было всякой
дряни, да… А ещё через год у матери появился постоянный сожитель. Она
велела мне называть его дядя Слава… - Наташу передёрнуло, но она упрямо
продолжала: - Вначале вроде бы всё стало складываться нормально.
Этот…дядя Слава быстро отвадил от матери всех её собутыльников. Она
устроилась на работу – в мясной отдел ближайшего рынка. А вот дядя Слава
частенько сидел дома и бездельничал, мотивируя это тем, что у него
слабое здоровье. Мать не возражала… Любила она его, что ли – не знаю… А
я стала замечать со стороны этого нахлебника усиленные знаки внимания ко
мне, особенно, когда мне исполнилось пятнадцать. Он всегда смотрел на
меня своими свинячьими глазками так, как будто хотел раздеть…

Олег жестом остановил её:

- Подожди, подожди, но у тебя ведь ещё оставались в Москве родители
твоего отца, то есть, твои бабушка и дедушка…

- Да, но после смерти папы они прекратили с нами всякое общение, а потом
уехали куда-то, кажется, под Калугу. Они же всегда были против брака
своего сына с моей матерью и, как видишь, оказались правы… - Девушка
грустно улыбнулась: - Правда, как раз в нашем дворе жила семья Витьки
Красновского… Мы с ним учились в одном классе все школьные годы, он был
как брат для меня. Его родители всегда относились ко мне сочувственно… -
Наташа поёжилась: - Олег, подкинь ещё веток в огонь, что-то стало
прохладно…

Дёмин выполнил её просьбу, затем осторожно залез в палатку и, стараясь
не разбудить Виктора, достал шерстяной плед.

- Сейчас ты согреешься, - он укутал плечи девушки, привлёк её к себе и,
касаясь губами её волос, спросил: - А как же твоя мать? Неужели она не
замечала того, о чём ты рассказываешь?

- Она делала вид, что ничего не замечает, а на мои робкие попытки
пожаловаться всегда раздражённо отвечала, что я сама его провоцирую.
Ведь он был моложе её лет на пять-шесть. А я усиленно занималась и,
окончив школу, поступила в гуманитарный институт на
историко-филологический факультет – бесплатно. Я так хотела вырваться из
своего безрадостного бытия, что была настроена очень решительно: вот, я
поступлю, выучусь и обязательно куда-нибудь уеду! У меня уже давно
возникали мысли о побеге из дома, но я решила потерпеть, пока не закончу
институт. Конечно, я могла уйти в общежитие или снять комнату, но…но мне
было жалко маму. Да, несмотря на все гадости, мне было жалко мою маму
Иру, ведь я, всё-таки, любила её… В то время, как мои сверстники ходили
на дискотеки, влюблялись, развлекались, я читала серьёзную литературу и
даже не помышляла о том, что могу хорошо погулять в какой-нибудь
компании, что могу найти себе парня… Понимаешь, Олег, я втайне мечтала о
какой-то неземной любви, которая придёт ко мне, - но не дома, не в
Москве, - а где-то далеко-далеко, куда я уеду после института. И ещё я
хотела вытащить свою мать из того болота, в котором она прозябала всю
свою жизнь… А на пьяные компании я насмотрелась предостаточно – с малых
лет… Ты знаешь, в свои почти восемнадцать лет я всё ещё была
девственницей – настолько это не вяжется с современными взглядами, но
это было так… Я мечтала, что отдам свою любовь, своё тело только
любимому человеку, а вышло так, что… Короче, слушай… Наступил день моего
рождения – шестое февраля. Мне исполнялось восемнадцать. Мать с дядей
Славой накрыли на стол, подарили мне коробку конфет и какую-то сумму
денег – чтобы я сама купила себе подарок, так как уже стала взрослой, и
они не знали, что конкретно мне подарить, по их словам. Этот бугай…дядя
Слава был особенно ласков со мной в этот день. За столом он выпил больше
обычного, мама – чуть-чуть, так как ей надо было идти в ночную смену на
рынок – крутить мясной фарш. Каюсь, они уговорили выпить и меня… Так
вот, мать ушла на работу, а её сожитель допил вино, затем сходил ещё за
одной бутылкой. Я уже ложилась спать - сказывалось действие спиртного, и
меня, грубо говоря, развезло. Но свою дверь из предосторожности я всё-же
закрыла на щеколду, но разве выдержит слабая железка пьяного,
озверевшего от похоти, бугая…

Наташа смолкла, и Олег ощутил дрожь её тела.

- Родная моя, успокойся! Не говори больше ничего…хотя…хотя я бы
послушал, что было дальше. Неужели он тебя…он с тобой… - Голос Дёмина
задрожал от ярости.

- Да, он выбил дверь и плюхнулся ко мне в постель! Я не могла вырваться,
ведь он был намного сильнее меня, к тому же я находилась под
воздействием спиртного… Он говорил мне, что я давно нравлюсь ему, что он
всё-всё сделает для меня, что я уже взрослая и он вполне может переспать
со мной! Он говорил ещё что-то мерзкое, я пыталась освободиться, но… -
Девушка зажмурилась изо всех сил и с трудом произнесла: - Он…изнасиловал
меня… А когда…когда закончил, то довольно быстро уснул, отодвинув меня к
стенке…

Олег схватил Наташу за плечи:

- Да как же это может быть, детка?! Боже ты мой, как же…как же ты всё
это пережила?!

- Это ещё не всё, - помертвелыми губами прошептала девушка, - это ещё не
всё… Когда он заснул, я встала, перелезла через него и пошла на кухню.
Там под раковиной лежал топор, мать иногда рубила им мясо, которое
приносила с рынка. В моей голове была только одна мысль: он не должен
жить после того, что сделал со мной. С топором в руках я вернулась в
свою комнату и включила настольную лампу. Эта мразь спала, как убитая… И
я изо всех сил рубанула топором по голове насильника! После этого я
кое-как оделась и побежала к Витькиным родителям. Они долго ничего не
могли понять, но когда у меня началась истерика, они ужаснулись – ведь я
рассказала им всё… Потом сознание моё помутилось: я урывками помню
милиционеров, врачей из «Скорой», прибежавшую с вытаращенными глазами
мою мать… - Наташа перевела дух. – Я ведь убила своего отчима! И до сих
пор не жалею об этом, до сих пор… Он не должен был жить после того, что
сделал со мной!

Дёмин крепко обнял её:

- Я бы сам убил его! Честно!

Она устало продолжила: -

- Меня осматривали разные врачи, даже подозревали, что я психически
больна. Хорошо, что сам факт половой близости прошёл без последствий: я
не забеременела и ничем не заразилась. И внутри у меня не было никаких
повреждений. Шло следствие по моему делу… Конечно, весь наш двор был в
шоке, весь мой институт был в шоке – тихая, скромная Наташка Соколова
зарубила топором своего отчима! Но больше всего людей поразило поведение
моей матери… - Тут в голосе девушки послышались сдавленные рыдания: -
Представляешь, Олег, она во всём обвинила меня! Свою дочь! Она написала
встречное заявление о том, что я сама давно провоцировала отчима, что я
давно вела разгульный образ жизни, что я всегда ненавидела её и отчима и
собиралась убить их обоих, чтобы жить по своему усмотрению…

Вся боль прошедших лет вырывалась сейчас из глубины сердца Наташи;
девушка давилась слезами, но продолжала рассказывать. Олег не прерывал
её, он понимал, что ей необходимо выговориться… Он только молча прижимал
её к себе и ласково гладил её светлые волосы.

- Был суд… Мне дали пять лет – за умышленное убийство. Обвинительная
сторона доказала, что, если бы я убила отчима в момент нападения на
меня, то это считалось бы самообороной и меня судили бы по другой
статье, но здесь всё было против меня… Во-первых, я убила его осознанно,
уже после факта насилия, во-вторых, я тоже употребляла спиртное в тот
вечер, ну, и в-третьих, сыграло роль заявление моей матери о том, что я
такая-сякая… А доказывать обратное у меня не было сил… Никто никогда не
поймёт, что я чувствовала в момент насилия, никому не уразуметь, что
было со мною, когда отчим творил такое!.. Все видели во мне свихнувшуюся
девицу, к тому же, распутную и наглую. На суде мать отказалась от меня,
заявив, что у неё больше нет дочери. Судебно-психиатрическая экспертиза
признала меня полностью вменяемой, и я поехала в колонию строгого
режима. Я полностью отсидела свой срок. Помнишь, ты спрашивал о шраме на
моём лице? Это след от перстня-печатки, который был на пальце моего
отчима… - Наташа немного успокоилась и, крепко сжимая руку
возлюбленного, закончила свой долгий рассказ: - А на зоне было, в
общем-то, и не так уж плохо. Молодые девчонки относились ко мне с
уважением: как же, ведь завалила взрослого мужика! Внешне я выглядела,
как все, даже иногда улыбалась, но внутри поселились холод и лёд,
пустота и отчаяние. А излечила меня вера в Бога… У нас в колонии
находилась православная часовня, а наш священник, отец Николай был
действительно мудрым пастырем. Два года назад я освободилась, вернулась
в Москву, отыскала свою мать. Она уже была замужем за каким-то слесарем,
почти не выпивала, но всё равно отказалась от встреч со мной. А я не
стала настаивать… Я разыскала Красновского, он помог мне с жильём и
работой. Конечно, о дальнейшей учёбе в институте не могло быть и речи,
а, будучи дворником, я заработала неплохие деньги, да и характер работы
меня устраивал – главное, чтобы у тебя на территории было чисто, и в
душу никто не лез… Кстати, курить я начала на зоне. – Она глубоко
вздохнула: - И, знаешь, Олег, после освобождения во мне всё более
укреплялось желание приехать сюда, очиститься душой и телом, начать свою
жизнь заново. Вот так всё и вышло… И ещё, Олег, - девушка пристально
посмотрела в глаза Дёмину, - говорю тебе чистую правду: за все эти годы
у меня не было близости ни с одним мужчиной. В некотором роде, я –
девственница, так как всё то, что случилось семь лет назад, я не считаю
близостью. Это было страшное и мерзкое насилие! И не любила я никого, а
вот тебя люблю… Это правда. – Она немного помедлила. – Ну, вот… Теперь
ты знаешь мою историю… Можешь осуждать меня, можешь жалеть – делай, как
знаешь, я всё приму… Но только будь честен со мной, пожалуйста… - Она
замолчала и опустила голову.

Розовый рассвет, набирая силы, уже вытеснял ночь. Костёр почти догорел.
Потрясённый тяжёлым рассказом, Олег взял Наташу за плечи и негромко
произнёс:

- Посмотри на меня, пожалуйста…

Девушка подняла на любимого измученные запавшие глаза, а он, стараясь
вложить в свой голос все чувства, владевшие им, тихо, но твёрдо
проговорил:

- Наташенька, дорогая моя! Не имею я никакого морального права судить
тебя! Это – твоё дело, твоё и Бога. Я лишь могу предложить тебе свою
защиту, свою любовь и всё, что у меня есть. Ты очень дорога мне, поверь!
И я ни за что не откажусь от тебя! В общем, я…я не знаю, как лучше
сказать…я уже забыл, как это делается… Я прошу…прошу тебя стать моей
женой, когда мы вернёмся в Москву.

Он выжидающе примолк, а Наташа, думавшая услышать всё, что угодно, но
только не это, изумлённо уставилась на него:

- Это…это правда? Ты хочешь жениться на мне? После всего, что я тебе
рассказала?

- Ну, да… Я говорю вполне серьёзно. Я предлагаю тебе – как это говорят?
– руку и сердце. И я хочу, чтобы ты больше никогда не вспоминала о
прошлом! Давай пойдём вместе в наше будущее, которое, я верю, окажется
светлым и чистым!

- Я согласна, - просто сказала девушка. – Я уже не могу без тебя!.. –
Она плотно сжала губы, затем добавила: - Если бы ты отверг меня, я
утопилась бы, наверное, в этом озере – как та девушка… А, знаешь, Олег,
ведь наши с нею судьбы чем-то схожи. Разница лишь в том, что она не
поддалась насилию и предпочла смерть позору, а я не сумела остановить
насильника, но отомстила за себя и выбрала жизнь. Ведь так?

- Возможно, детка… А теперь пойдём-ка спать. У тебя измученный вид…
Пойдём, потесним немного Виктора.

Они забрались в палатку очень тихо и, обнявшись, провалились в глубокий
сон, сон без сновидений. Красновский просыпался один раз, но, видя своих
спутников крепко спящими, тоже последовал их примеру.

Окончательно проснулись путешественники только после полудня. Виктор из
деликатности выбрался из палатки раньше всех и теперь с удовольствием
плескался в озере, отфыркиваясь и крутясь в воде, как дельфин. Наташа,
не открывая глаз, поцеловала твёрдые губы возлюбленного и спросила:

- То, что ты сказал мне перед рассветом, - правда?

Олег ответил на её поцелуй, затем, потягиваясь всем телом, спросил в
ответ:

- А как ты сама думаешь?

- Я думаю, что настоящие мужчины слов на ветер не бросают, ведь так? –
Она склонилась над лицом Дёмина, и он, счастливо улыбнувшись, привлёк
девушку к себе: - А ты считаешь меня настоящим мужчиной?

- Кто бы сомневался!

В этот момент в палатку просунулась мокрая Витькина голова:

- Извините, пожалуйста, что прерываю ваше уединение, но я жутко
проголодался, а, как известно, сумка с едой находится где-то здесь…

- Ладно, ладно, мы уже встаём, - Олег нехотя выпустил Наташу из своих
объятий, и она, звонко рассмеявшись, выскользнула из палатки, а мужчины
последовали за ней.

Вокруг разливался пригожий летний день. На гладкой поверхности озера
отражались солнечные блики. Птицы в прибрежных кустах пели, не умолкая.
Еле слышен был плеск воды…На ярко-голубое (как Наташины глаза) небо
изредка набегали лёгкие белые облака.

- Красиво здесь, правда? – мечтательно произнесла девушка. – И никуда не
хочется отсюда уходить…

Красновский с интересом спросил её:

- Помнишь, ты говорила, что перед тем, как искупаться на ранней зорьке,
необходимо сначала выполнить какой-то особый обряд?

- Да, сейчас мы перекусим, и я всё объясню.

- А на свежем воздухе, кстати, аппетит разыгрывается не на шутку, -
заметил Дёмин, улыбаясь краешком рта. – Если загостимся тут, то быстро
съедим все запасы.

- Ну и перейдём на подножный корм, - подхватил Виктор. – Будем кушать
ягодки, грибочки, корешки и травки. А что – экологически чистая пища!

Наташа с тёплой улыбкой посмотрела на своих спутников.

- Милые вы мои! – проникновенно проговорила она. – Дорогие мои, что бы я
без вас делала? Я так благодарна вам! Чем мне отплатить вам – разве
только молитвами…

- Да ну тебя, Соколова, - смущённо махнул рукой Красновский, - мы же
одна команда! Ты лучше расскажи, что нам дальше делать, что там за магия
с твоим озером?

Девушка удобно уселась на небольшом, поросшем травой, пригорочке и
задумчиво посмотрела на мелкую рябь, дрожавшую на поверхности озера.

- Ну, слушайте… Как раз сейчас стоят дни новололуния – дни, когда
нарождается новый месяц. Именно в это время нужно проводить старинный
обряд, так мне рассказывал дедушка. Как только месяц появится на небе,
надо будет подойти к озеру, сесть на берегу и поговорить с утонувшей
девушкой, вернее, с её бессмертным духом.

- Мистика какая-то, - невольно поёжился Виктор, а Наташа продолжала: -
Но только говорить надо искренне, ничего не скрывая. Если на кого-то
было затаено зло, то нужно очистить своё сердце, если тебя обидели, то
нужно простить обидчика… Конечно, на словах всё это легко, а вот гораздо
труднее осуществить прощение обидчика на деле… - Она запнулась, затем
глубоко вздохнула: - Но надо попытаться, надо! И когда ты почувствуешь,
что душе твоей стало легче, когда сердце твоё перестанет сжиматься от
боли, - вот тогда проси помощи у леса, у озера, у его хранительницы;
тогда заходи в воду и плыви навстречу восходящему солнцу. Твоя судьба с
того момента станет иной…

Девушка замолчала. Молчали и её спутники, размышляя об услышанном. Олег
только сейчас до конца осознал безудержное стремление своей возлюбленной
к этому далёкому озеру, только сейчас он понял смысл её слов, сказанных
в их первую ночь в посёлке Зелёное. Наташа заговорила снова:

- Я хочу сделать всё для себя именно сегодня. Ночью я уйду вон к тем
берёзкам. – Она указала рукой на росшую по левому берегу рощицу,
находившуюся примерно в полукилометре от них. – А вы, ребята, тоже
найдите себе места по вкусу, потому что весь обряд должен проводиться в
полном одиночестве.

Наконец наступил долгожданный вечер. И погода была как раз под стать
настроению ожидавших этой ночи людей. Лёгкий ветерок нёс прохладу,
приятно освежая разгорячённое, взволнованное лицо девушки. В её душе
нарастала постепенно какая-то торжественность, и росло предчувствие
встречи с древней тайной; в её душе возникало уважение и преклонение
перед этим мудрым и своеобразным миром. И вот между огоньками звёзд
засветился узенький рожок луны. На берегах озера призывно зашумел лес,
словно приглашая людей вступить в контакт с таинственными силами
природы. Где-то неподалёку заухал филин. С середины озера донёсся еле
слышный всплеск…

Наташа взглянула на своих друзей. Красновский нервно покусывал стебелёк
травинки, а Дёмин задумчиво смотрел вдаль, прищурив серые глаза. Она
поднялась с земли:

- Ну, ребята, я пошла… Желаю вам удачи! И что бы вы ни увидели и ни
услышали – не пугайтесь, волшебная ночь уже вступила в свои права.

Девушка провела ладонью по щеке Виктора, затем подошла к Олегу и лёгким
поцелуем коснулась его губ. Он кивнул ей в ответ, и она медленно пошла
вдоль берега к смутно белеющей в темноте берёзовой рощице. Подойдя к
воде, Наташа низко поклонилась озеру и, держа в руках заранее сплетённый
венок из лесных цветов, негромко произнесла:

- Прошу тебя, лесное озеро, прими мой дар! – И с этими словами она
бросила венок в воду. Затем, опустившись на колени, ополоснула горевшее
от волнения лицо. И тут с противоположного берега, всё более сгущаясь,
пополз голубоватый туман. Вот он достиг середины озера и стал
приближаться к тому берегу, где находилась девушка. Завороженная
необычным зрелищем, она не могла произнести ни слова, лишь только
смотрела во все глаза. И вот из тумана как бы соткалась человеческая
фигура, и Наташа сразу узнала в ней девушку из легенды. Огромные синие
глаза ласково сияли, алые губы улыбались, а тёмные длинные волосы слегка
развевались по ветру. Наташа с трудом разлепила пересохшие губы и стала
говорить:

- Здравствуй, милая девица! Вот я пришла к тебе, к твоему озеру… И я
передаю низкий поклон от деда Степана. Очень он хотел сюда вернуться, но
не успел… Ты уж прости его, великий дух озера! Но я, его внучка,
всё-таки пришла к тебе, пришла со своей мольбой. Помоги мне, милая
девица! Помоги мне, лесное озеро! Смой с моего тела всю прошлую грязь,
весь прошлый стыд, смой с моей души всю прошлую боль, прошу тебя! Помоги
мне забыть то, что произошло со мною семь лет назад, помоги мне простить
своих обидчиков! Ты же знаешь, что по дороге сюда я встретила свою
любовь… И я не хочу потерять её, милая девица! Пусть с наступающим
рассветом исчезнет весь прошлый груз – тяжкий, непомерный груз наших с
Олегом воспоминаний! И за него, моего любимого, я прошу тебя, великий
дух озера! Помоги нам начать новую жизнь! А я всегда буду помнить тебя,
девица, я бы даже и жить осталась здесь, в этих местах…

Девушка из тумана приблизилась к берегу. Снова где-то заухал филин, и
вдруг зашумел, застонал ветер в высоких кронах деревьев… И Наташа,
ощутившая россыпь холодных мурашек на своей спине, услышала слова,
похожие на плеск волны и шум ветра:

- Что ж, девушка, да будет по-твоему! Да будет всё, как ты задумала! Ты
выстрадала это, девушка… Я знаю всё, что случилось с тобой. Не печалься,
моё озеро поможет тебе…

И тут голубоватая дымка тумана стала рассеиваться, исчезло прекрасное
девичье лицо. Моментально стих ветер, тревоживший деревья. Озеро вновь
стало спокойным и гладким – подобно гигантскому зеркалу, в котором
отражались лишь ночные звёзды и узкий месяц. Наташа, поражённая
увиденным и услышанным, некоторое время сидела на берегу, не
шелохнувшись. Разнообразная палитра чувств переполняла её душу. Наконец
она поднялась с колен и ещё раз низко поклонилась уже невидимому духу
озера:

- Благодарю тебя, милая девица! Благодарю! Теперь я знаю, что мне делать
дальше.

Она расправила плечи, затем раскинула руки в стороны и закружилась на
песке.

- Господи, я так рада, я так счастлива! Я видела и слышала её – её, в
которую верят немногие. А я с нею говорила! Господи, благодарю!
Мать-земля, мать-природа, лес-батюшка, как же я вам благодарна!

Наташа подставила улыбающееся лицо звёздному свету. Сердце её радостно
билось, и хотелось смеяться и плакать одновременно. Долгожданная встреча
с духом лесного озера нисколько не разочаровала её, а, напротив,
превзошла все ожидания. Устав кружиться, девушка упала на песок и
засмеялась. А между тем приближался рассвет, и, глядя на розовеющий
горизонт, она разделась и медленно вошла в воду. Сначала стало немного
прохладно, но постепенно тело привыкло к температуре воды. Наташа
прошептала:

- О великий дух озера, очисти меня! Омой меня своими волшебными водами!

Совсем неумело двигая руками и ногами, она поплыла на середину озера. В
сердце царила необыкновенная лёгкость. Встающее солнце ослепило девушку
на миг, и она зажмурилась. В этот момент с нею произошла странная
метаморфоза: ей казалось, что она не плывёт, а парит где-то в воздухе, и
её тело совсем потеряло вес; она ощущала, как в неё вливается какая-то
неведомая сила, как её душа словно расправляет крылья, надломленные
когда-то… Вдоволь накупавшись, немного пошатываясь, Наташа вышла из воды
и подставила обнажённое тело первым лучам солнца. Место, где она
находилась, было надёжно скрыто кустами ивы, и девушка не опасалась, что
её могут увидеть. Когда её тело совсем высохло, она оделась.

«Интересно, что сейчас делают Олег и Витька? Видели ли они то, что
видела я?» Она быстро шла вдоль берега к палатке, и, подойдя ближе,
увидела Красновского, сидевшего к ней спиной на плоском большом камне.

- Вить, - окликнула друга Наташа, - как ты? А где Олег?

- Натка! – он бросился к ней и стал трясти её за плечи. – Ты не
поверишь! Ты просто не поверишь! Мне явилась она! И она улыбалась мне!

- Витюшка, дорогой, да успокойся ты! Я тебе верю, потому что сама видела
то же самое. Всё это правда, и никто из нас не сошёл с ума. Теперь-то ты
убедился, что эта легенда правдива?

- Конечно, убедился! – Виктор всё ещё был сильно взволнован. – Ты
представляешь, ночью, после того как ты ушла, я решил выкупаться…

- Подожди, - остановила его девушка, - а где же Олег?

- А он ушёл сразу после тебя на правый берег озера. Сказал, что хочет
побыть один. Да ты послушай меня, дай рассказать… Так вот, я плыву и
вдруг вижу туман – такой необычный, голубой какой-то… И густой… И вдруг
из тумана женщина выходит, то есть, девушка… Точно, как ты описывала!
Выходит, смотрит на меня и улыбается. Я на секунду подумал, что сплю и
вижу сон, но она ещё и заговорила со мной! Она сказала всего три слова:
«Всё будет хорошо!», а затем пропала в тумане. Ты знаешь, я сразу же
поплыл обратно, вылез, оделся… Мне, честно говоря, стало не по себе;
даже страх, пусть небольшой, но появился… Хотя чего я только в жизни не
видал! Но там, понимаешь, были реальные живые люди, а здесь – невесть
что! Натуральная мистика! Утопленница явилась как живая! Кому рассказать
– в Кащенко посоветуют обратиться.

- Витя, - успокаивающе произнесла Наташа, - не волнуйся, теперь у тебя
действительно всё сложится отлично. Как сказал дух озера, так и будет!
Ты лучше сейчас отдохни, поспи… А я пойду искать Олега, хорошо?

- Ладно, иди, подруга… Ты для него сейчас нужнее всех… А я пойду, полежу
в нашей палатке, может, и усну. Только давай сначала покурим…

Девушка отрицательно покачала головой. Красновский вздохнул и засунул
обратно в карман джинсов смятую сигаретную пачку:

- Ну, тогда и я не буду… Всё, иду спать…

Наташа пошла на правый берег озера по траве, слегка мокрой от росы.
Вокруг стрекотали кузнечики, жужжали шмели, чирикали лесные птицы. Над
поверхностью озера вились стрекозки. Словом, наблюдалась вполне обычная
картина из жизни летнего леса. И кто бы мог сказать, что прошедшей ночью
здесь творились странные и необъяснимые вещи!

Олег Дёмин спал на пригорочке под большой разлапистой елью. Девушка
склонилась над ним и нежно поцеловала его обветренные губы. Он открыл
глаза и сонно потянулся.

- С добрым утром, Олег Петрович! Как же это вы тут умудрились заснуть? –
шутливо спросила Наташа. – А-а, наверное, где-то рядом растёт сон-трава…
Она тебя и убаюкала…

Дёмин притянул её к себе:

- Детка, я видел такой странный сон… Мне снилось, что ты, совсем нагая и
безумно красивая, входишь в воду, а навстречу тебе словно летит та
девушка-утопленница. И вы смотрите друг другу в глаза и молча
улыбаетесь. А я вроде бы вижу это со стороны, хочу подойти к тебе, но не
могу… А затем всё исчезло в тумане.

- А что ты видел наяву? – полюбопытствовала Наташа, гладя его волосы и
всё крепче прижимаясь к нему. Он стал целовать её лицо, но девушка
повторила свой вопрос, уворачивая голову в сторону и смеясь.

- Наяву… Ну, я побродил по берегу после того, как ты ушла общаться с
духами здешней природы, затем выкупался. Кстати, вода здесь отличная! Ну
вот, поплавал, поразмышлял кое о чём… А потом сел вот под этой ёлкой и
как-то незаметно задремал. Но сон мой, конечно, удивительный… Ничего
подобного мне раньше не снилось.

- А мне кажется, что это был не совсем сон, - таинственно начала Наташа.
И она рассказала возлюбленному всё, что случилось с нею в эту волшебную
ночь. Олег только качал головой в изумлении:

- Так значит, всё это правда?

- Да, родной мой, это правда! И теперь я чиста и душой, и телом! Я люблю
тебя, Олег, я очень люблю тебя!

Их губы слились в долгом поцелуе… Да разве можно подобрать слова, чтобы
описать чувства, владевшие влюблёнными в те минуты?! Разве можно описать
то, что происходит между ними в момент страсти, в момент слияния душ и
тел? Невозможно, просто невозможно подобрать нужные слова…

Влюблённые не замечали времени… Они очнулись от сладкой дрёмы, когда
солнце уже клонилось к закату. Наташа улыбнулась любимому припухшими
губами. Он встал и осторожно поднял её.

- Вот теперь мы по-настоящему муж и жена, Олег… У меня просто нет слов,
чтобы выразить всё, что у меня на душе…

- И не надо, родная! Я и так всё читаю в твоих удивительных глазах.
Знаешь, - весело произнёс Дёмин, - я так проголодался! Интересно, у нас
ещё осталась еда? Или Витёк опередил нас?

- Ой, он, наверное, нас потерял, - озадаченно сказала девушка. – Да,
пора идти к месту нашей стоянки…

Они медленно пошли назад, крепко взявшись за руки. Виктора они
обнаружили лежащим на мягкой травке и насвистывающим какой-то весёлый
мотив. Увидев друзей, он просиял:

- Ну, наконец-то! А я всё гадал, куда же вы запропастились?

- Ой, Витька, - счастливо улыбнулась Наташа, - мы так есть хотим! У нас
ещё что-нибудь съестное осталось?

- Пара консервных банок, если мне не изменяет память. Петрович, а ты
тоже такой…такой голодный? – и в голосе Красновского зазвучали лукавые
нотки.

- Что-то ты разговорился слишком, сержант, - беззлобно усмехнулся Олег.
– И почему бы нам не проголодаться, мы же со вчерашнего вечера ничего
не ели…

- Ну, я-то, положим, перекусил с утра… А вот у вас с Натальей почему-то
на еду времени не нашлось, - притворно вздохнул Виктор и тут же от души
расхохотался: - Всё! Примите мои искренние поздравления! У вас же на
лицах всё написано! На свадьбу-то хоть пригласите, а?

- Ты будешь самым почётным гостем, - серьёзно пообещал Дёмин. – Без тебя
даже начинать не будем, верно, Наташа?

- Верно, верно! – засмеялась девушка и от избытка чувств крепко обняла
друзей: - Хорошие вы мои, как же я вас люблю! Как мне благодарить вас,
дорогие мои, за то, что вы пошли сюда со мной, бросив все свои дела?

- Девочка моя, я же говорил, что не отпустил бы тебя одну, - возразил ей
Олег. – Так что всё равно я пошёл бы сюда. И теперь не жалею, что я
здесь…

- А я, - подхватил Красновский, - не имею привычки оставлять своих
друзей в трудных ситуациях. Так что, Соколова, то есть, будущая Дёмина,
не бери, как говорится, в голову… Мы – одна команда!

- Да, мы – одна команда, - повторила Наташа. – Ну, что же, всё сделано.
Вам ведь надо возвращаться?

- Вам? – переспросил, недоумевая, Дёмин. – Подожди, а ты разве не
поедешь обратно в Москву?

Девушка растерянно покачала головой:

- Я…я не могу ещё разобраться в себе… Давайте хотя бы вернёмся в Лейму,
поблагодарим Ольгу Никифоровну…

- Хорошо, девочка, - Олег взял её за руку. – Решено – возвращаемся назад
завтра утром.

На следующее утро путешественники попрощались с озером и двинулись в
обратный путь. И теперь лес словно подобрел к ним – это прямо-таки
чувствовалось в разогретом воздухе, пахнущем сосновой смолой. Идти назад
было легко, в ногах не ощущалось усталости. Свой замаскированный УАЗик
они нашли в целости и сохранности. По дороге в Лейму Наташа мучительно
размышляла над тем, как ей быть дальше. О том, чтобы расстаться с
Олегом, и речи быть не могло, но и жить в Москве девушка больше не
хотела. Ей нравились здешние места, эта первозданная природа, которой
почти не коснулась цивилизация. Она с превеликим удовольствием осталась
бы здесь, но вот как же Олег?.. Ведь у него в Москве квартира, работа,
мать и друзья. «А может, скрепя сердце, остаться в столице? – мелькнула
быстрой птицей мысль, но тотчас же всё существо девушки запротестовало.
– Нет-нет, об этом и речи быть не может! Нет, ни за что! Моё место
здесь, на родине моих предков. Ладно, скоро поговорю с Олегом об этом…»

Ольга Никифоровна радушно встретила москвичей, которые вкратце
рассказали ей о своих приключениях. Старушка уговаривала их остаться у
неё на некоторое время, но Дёмин ответил за всех, что они были бы очень
рады, но дела есть дела. А Наташа, с улыбкой глядя на бабушку, с
уверенностью сказала:

- А я ещё вернусь, обязательно вернусь! И мы с вами ещё попьём чайку и
поговорим о жизни, правда?

- Правда, правда, касатка! – засмеялась Ольга Никифоровна. – Ну, дай вам
Бог счастливого пути!

Ах, если бы знала Наташа, насколько быстро сбудутся её слова…

По пути в Саранск все как-то притихли, каждый думал о своём. Олег
изредка посматривал на возлюбленную, но не говорил ни слова. А в её
голове текли такие невесёлые мысли: «Что же мне делать? Ведь у меня нет
никакого желания возвращаться в Москву. Даже ради Олега я не могу
согласиться на это! Всё равно я никогда не привыкну к этому городу, даже
будучи женой Олега. Я просто не хочу там жить! Но ведь он-то большую
часть своей жизни прожил в Москве… Как же мне быть?..»

В Саранск они прибыли под вечер. Договорившись встретиться утром, друзья
разошлись по своим комнатам в мини-отеле. Наташа села на постель. «Надо
поговорить, серьёзно поговорить с Олегом», - подумала она. А он вдруг
начал разговор первым, присев с ней рядом и взяв её руки в свои.

- Ну, что ты притихла, девочка моя? Ты даже погрустнела немного… - Он
поцеловал её ладошку. – Ты не хочешь назад в Москву? Я угадал?

- Да, милый, ты угадал, - тяжело вздохнула девушка. – Ты прав, я не хочу
назад… Скрывать мне нечего. Просто я не знала, с чего начать этот
трудный разговор. – Она помедлила секунду. – Милый мой, наша встреча –
это огромное счастье! Я хочу быть рядом с тобой, я хочу быть счастливой,
но…но только не в Москве. Нет, подожди, дай мне договорить… - Наташа
обняла возлюбленного за плечи. – Я же прекрасно понимаю, что там у тебя
мама, квартира, работа, друзья, наконец. И, конечно, из-за меня ты не
бросишь всё это… Но я так стремилась попасть в Мордовию, к озеру! Весь
последний год я только об этом и думала. И, садясь впервые в ваш КАМАЗ,
я была твёрдо уверена в том, что покидаю Москву навсегда. Понимаешь, там
меня никто и ничто не держит. Я не хочу жить там, где чуть не
разрушилась моя жизнь! Теперь мне есть что сравнивать. Олег, дорогой
мой, я действительно не знаю, что мне делать!

- Давай-ка ляжем, - спокойно сказал Дёмин, - успокоимся и нормально
поговорим обо всём… Ты права, права по-своему. Я понимаю, что ты всей
душой стремишься туда, к волшебному озеру, к той великолепной природе. Я
так понимаю тебя, детка! Да я бы и сам остался там… Хочется уйти от
бессмысленной суеты большого города, от бешеной гонки за деньгами, от
загрязнённого воздуха, наконец. Так почему же нам не сделать это вместе,
Наташа? – Олег заботливо укутал её плечи одеялом (в комнате было немного
прохладно). – Только решать надо не в спешке, так ведь? В общем, у меня
такой план: завтра мы загружаемся и едем в Зелёное. Побудем там
день-два, и как раз спокойно всё обсудим… Ты согласна, хорошая моя?

- Угу, - сонно ответила девушка. – Не надо спешить… Главное, что мы
вместе, а остальное приложится…

Она закрыла глаза и прижалась щекой к руке возлюбленного. Через
несколько минут оба крепко спали, и больше ничто не омрачало их сон.

Наутро напарники занялись своими делами, а Наташа решила немного
погулять по городу. Она помнила рассказы деда о Саранске, но ведь он
оставил город более полувека назад, и сейчас, разумеется, всё
изменилось. Теперь это был вполне современный мегаполис с потоками
автомобилей и людской толчеёй. На девушку город не произвёл особого
впечатления, ведь её сердце жило недавней памятью о величественных
лесах, окружающих озеро Девичье, о том, что там произошло…

В сумочке дал знать о себе её сотовый. Звонил Олег. Дела с погрузкой
были закончены, и Наташа быстро пошла назад, не смотря по сторонам. «Все
большие города одинаковы, - думала она. – Для меня они какие-то
бездушные, безликие. В них каждый сам по себе, и никому нет до тебя
дела…»

- Соколова, ты где ходишь? – весело крикнул ей Виктор, едва завидев её.
– Нас уже ждут в Зелёном на шашлыки! Шеф только что звонил туда.

- А я так давно не пробовала шашлык, даже забыла его вкус, - забираясь в
кабину, говорила девушка.

- Ничего, скоро вспомнишь, - усмехнулся Красновский. – И вот что,
Наталья: почему-то после той ночи на озере я совсем не хочу курить, а
ты?

- И я тоже не курила больше, - ответила ему Наташа. – И не тянет совсем…

- И не надо, - назидательно сказал Дёмин, выводя машину на основную
автостраду. – Видите, как вам помог дух лесного озера!

- Друзья мои, а каковы ваши планы на будущее, если не секрет? – с
интересом спросил Виктор.

- А вот о планах как раз и покалякаем в Зелёном, - проговорил Олег. –
Есть у меня одна задумка, но об этом позже…

- Домой хочу, - вдруг с грустью произнёс Красновский, задумчиво глядя на
дорогу. – Ужасно соскучился по Олежке, по Светке… Недавно звонил им –
они тоже скучают, сын папу ждёт…

- Ничего, скоро будем дома, - ободряюще похлопал его по плечу напарник.
– А, знаешь, друг мой, отдохни-ка ты… Я имею в виду, возьми жену, сына;
и съездите вы куда-нибудь хоть на месяц. Что вам делать в Москве летом?
Финансовых проблем, вроде бы, у тебя нет…

- Конечно, нет! А ведь ты верно говоришь, Петрович… Действительно, вот
вернёмся – и мы всей семьёй смотаемся к тётке в Ставрополье. Вы только
свадьбу без меня не играйте!

- А мы сначала поженимся, а уж потом тебя с семьёй отправим в отпуск, -
засмеялся Дёмин. – Не знаю, как вы, а я уже чувствую манящий запах
шашлыков!

Быстро и незаметно пролетело время в дороге, и вот друзья уже снова
входили под гостеприимный кров Сергея Ивановича. В своём саду хозяин
устроил небольшой пикник. На трёх мангалах зарумянивались аппетитные
кусочки мяса, прямо-таки дразнящие своим ароматом. Добродушная хозяйка
хлопотала над салатами из свежих огурцов и помидоров.

- О-о, у меня голова совсем закружилась от этих вечерних запахов! –
повёл носом Виктор. – Надеюсь, мы не опоздали?

- Нет-нет, вы как раз вовремя! – Кристина, хитро улыбаясь, вошла в
калитку. – Ну что, давайте, устраивайтесь, где кому нравится! Уже почти
всё готово.

И хозяева, и гости уселись под деревьями в саду. Вечер был тёплый,
где-то неподалёку выводили свою мелодию цикады. Не успел Сергей Иванович
провозгласить первый тост, как распахнулась калитка, и в сад вошла
небольшая, но шумная компания из трёх человек; один из них держал в
руках гитару.

- Ребята, вы ли это? – удивлённо воскликнул Олег, вставая и устремляясь
навстречу вошедшим – Вот это сюрприз! Не ожидал вас здесь увидеть!

Эти трое, оживлённо восклицая, жали руки Дёмину и Красновскому,
улыбаясь, хлопали их по спине, и Наташа догадалась, что это старые
сослуживцы её спутников, - так оно и оказалось. А хозяин дома, широко
улыбаясь, произнёс:

- А вот и мой сюрприз для вас, ребята! Сколько времени вы уже не
виделись, вот я и решил пригласить всех вас.

Олег, немного смущаясь, представил Наташу как свою будущую жену, и
компания одобрительно загудела, что, мол, очень хороший повод для
застолья.

Летняя ночь, словно тёплое покрывало, окутывала сад… Догорающие угли
костра создавали очень уютную атмосферу. Люди, сидящие в тесном кругу,
были связаны между собою крепкими давними узами дружбы – настоящей
мужской воинской дружбы. Один из пришедших, перебирая струны гитары,
негромко пел одну песню за другой. Ему подпевали Виктор и Сергей
Иванович. Кристина с хозяйкой, притихшие, покачивали головами в такт
мелодии. Наташа наблюдала за своим возлюбленным – он не пел вместе со
всеми, он, обнимая руками колени, чуть прищурено смотрел на огонь… «Что
он видит сейчас? – думала девушка. – Какие картины встают перед его
внутренним взором? Может быть, он снова переживает страшную гибель своей
семьи?»

Ночь плыла над посёлком, над этим садом… Наташа встала, набросив на
плечи ветровку, и потихоньку пошла по дорожке, выложенной гравием. Ей
захотелось побродить в одиночестве, поразмышлять обо всём, случившемся с
нею за эти несколько дней. Всё более и более в её памяти властно
возникал образ синеглазой девушки – духа лесного озера, и сердце молодой
женщины не хотело расставаться с теми волшебными местами, с ощущением
наконец-то пришедшей долгожданной свободы. Так, думая об этом, она дошла
до конца сада и остановилась.

Как же тихо и торжественно было вокруг! На чёрном бархатистом небосводе
переливчато мерцали мириады звёзд, в траве еле слышно пели невидимые
цикады. Уже немного подросший месяц ослепительно сиял, и, глядя на него,
Наташа вновь отчётливо прокрутила в памяти всю картину встречи с лесным
озером. «Нет, нельзя мне уезжать, нельзя! Даже ненадолго… Надо вернуться
в Лейму, попроситься пожить к Ольге Никифоровне… ненадолго, ведь что-то
ждёт меня там, у озера… Я чувствую – ждёт… А как же Олег?..» - вдруг
стукнуло тревожно сердце, и девушка даже оглянулась – как будто кто-то
шёл вслед за нею и читал её мысли. Нет, конечно, она была одна. Позади,
из покинутого ею сада, доносились отрывистые звуки гитары. Сквозь
темнеющие деревья почти не виден был отблеск костра, возле которого
остался Дёмин.

- Я не хочу покидать мордовские леса, - негромко сказала Наташа самой
себе. – А завтра…завтра я всё объясню Олегу. Он поймёт меня – в этом я
уверена. Он обязательно поймёт меня…

И тут же она успокоилась, приняв своё решение, и ей стало легко-легко.
«Нельзя идти против своего сердца, - думала она, возвращаясь к костру. –
А сердце моё рвётся на берега дивного озера, и та девушка ждёт меня – я
в этом уверена. И мне всё равно, что подумают обо мне окружающие! Я
должна быть у озера!» Наташа всей грудью вдохнула свежий ночной воздух
и, запрокинув голову, посмотрела на высокое небо. И ей показалось, что и
луна, и звёзды дружески подмигивают ей и одобряют её решение вернуться.
Она сделала ещё несколько шагов по смутно белеющей в темноте тропинке, и
тут из-за кустов малины к ней вышел Олег.

- А я уже пошёл искать тебя, девочка… Подумал, что ты решила потихоньку
исчезнуть, - улыбаясь, он крепко обнял Наташу, и она прижалась к нему.

- Ах, Олежка, в чём-то ты прав… Да, действительно хочется исчезнуть и
попасть снова туда, к озеру Девичьему. Но только вместе с тобой!

- Это мы всегда успеем, милая… Ты не замёрзла? – Дёмин, обняв девушку за
плечи, повёл её к костру. Совсем захмелевший Виктор потянулся к ним,
зажав в руке стакан с водкой:

- Ну, где же вы пропадаете, друзья мои дорогие? Давайте выпьем за вас,
за вашу будущую семью, а? Я так рад за вас, что, наверное, сейчас
заплачу… - И он действительно как-то странно всхлипнул. Кристина тотчас
же подсела к нему и ласково попросила:

- Не грусти, Витенька, наоборот, радоваться надо… Давай-ка лучше споём
что-нибудь! Вот… - И она звонко начала:

- Ой то не вечер, то не вечер,

- Мне малым-мало спалось…

Вся компания дружно подхватила мотив.

Часть третья

Возвращение

На следующий день, проснувшись, Наташа уже знала, с чего ей начинать, но
трое друзей Олега, ночевавшие здесь же, пригласили москвичей к себе в
соседний посёлок. Поэтому в этот день ей так и не удалось поговорить с
Дёминым. И лишь в последний вечер перед отъездом, гуляя по саду, девушка
решительно начала разговор. Вернее, первым его начал Олег, сказав:

- Ну, вот, девочка, завтра трогаемся в обратный путь. Нигде больше
задерживаться не будем, сразу – в Москву.

Притянув к себе веточку смородины, Наташа тихо, но решительно,
произнесла:

- Знаешь, милый, я много думала в последние дни и окончательно поняла,
что не хочу жить в Москве. Моё сердце рвётся назад – к озеру, к лесу, и
теперь я не мыслю своей жизни где-то в другом месте. Поверь, это решение
далось мне с большим трудом, ведь я не знаю, как я выдержу разлуку с
тобой…

Она судорожно вздохнула и замолчала, обняв возлюбленного за плечи и
прижавшись к нему. На тёмно-синем небе уже зажглись первые звёзды.
Что-то прошуршало в траве…

- Мышка, наверное, - улыбаясь, Олег погладил Наташу по голове. –
Девочка, я знаю, я всё понимаю, я вижу, что творится у тебя на душе!
Подожди, дай, я договорю, - прибавил он, видя, что она хочет что-то
сказать. – Подожди, я хочу предложить нам с тобой вот такой вариант: мы
все вместе возвращаемся в столицу, затем мы с тобой расписываемся в
ЗАГСе или венчаемся в церкви – как хочешь, так и сделаем. Проводим семью
Красновских в отпуск, а уж потом будем заниматься переездом в Мордовию.
Ты согласна?

- Милый, ты серьёзно?.. Если – да, то я согласна! – просияв, воскликнула
девушка и потянулась к губам Дёмина. Потом она добавила: - Но ты хорошо
обо всём подумал? Ты не пожалеешь потом, Олег? Возможно, сейчас ты так
говоришь под влиянием своих чувств и эмоций, а пройдёт время, и ты
будешь смотреть на всё совсем по-другому…

- Нет, моя родная, - серьёзно возразил ей Олег. – Нет, я всё обдумал.
Совсем скоро мне исполнится сорок лет. Считай, полжизни уже прожито… У
меня нет семьи, за исключением мамы, живущей вместе со мной. Отец уехал
от нас, когда я был совсем маленький, и я даже не знаю, жив ли он
сейчас. А мы с мамой живём в большой трёхкомнатной квартире в центре
Арбата. Да, конечно, у меня много друзей, да и заработки меня вполне
устраивают. Но с тех пор, как я встретил тебя… - Он остановился и
перевёл дыхание: - Так вот, я не хочу, понимаешь, не хочу расставаться с
тобой! Десять лет назад я уже потерял самое дорогое, что у меня было.
Из-за этой трагедии я ушёл из армии и стал простым дальнобойщиком. Но я
не жалею об этом. Не жалею, хотя имею награды и звание майора. Видишь
ли, девочка, жизнь кое-чему научила меня за эти десять лет… Я понял, что
выше любимой семьи нет ничего. Ничто не может заменить любимых людей: ни
работа, ни большие деньги, ни друзья, пусть самые лучшие. А вот ты, моя
родная, за эти несколько дней стала для меня и женой, и ребёнком – в
одном лице. Ты разбудила во мне дремавшее доселе, необыкновенное чувство
ощущения жизни – полнокровной жизни. И твоё прошлое совершенно не
волнует меня! Нисколько! – Дёмин вдруг подхватил Наташу на руки. Она
охнула от неожиданности и крепко обняла его за шею, а он продолжал: -
Так вот, родная моя, всю оставшуюся жизнь я хочу провести с тобой! И не
хочу слушать никаких возражений! Да, у меня есть свои недостатки, но у
кого же их нет, - ведь, как известно, люди – не ангелы. – Он осторожно
поставил девушку на ноги и, словно подводя итог, закончил: - Так что
едем в Москву вместе. Я познакомлю тебя с мамой; поженимся, а там уже
будем устраивать наши дела, хорошо?

- Олег, - она взяла его руку, - а как отнесётся твоя мама к переезду в
Мордовию? Ты думал об этом? А ко мне лично?.. Не будет ли она против
меня, узнав, что я была судима?..

Дёмин слегка нахмурился:

- Пока не думай об этом… Вот приедем и на месте уже посмотрим… А сейчас
пойдём-ка в дом, уже поздно…

На следующее утро путешественники сердечно распрощались с хозяевами и
поспешили в обратный путь. Виктор заметно оживился, он без умолку
рассказывал о своей семье, о маленьком сыне; чувствовалось, что он
сильно соскучился. Олег немного приоткрыл напарнику свои планы насчёт
возможной смены места жительства, чем вызвал его огорчение.

- А как же наше сотрудничество, шеф? – недоуменно спросил Красновский. –
Выходит, ты меня бросаешь?

- Ой, ребята, не ссорьтесь из-за меня! – умоляюще попросила Наташа. –
Вить, не волнуйся, мы потом ещё об этом обстоятельно поговорим.

- Да, Виктор, - поддержал девушку Дёмин, - у нас ещё будет время для
серьёзного разговора, но только не здесь и не сейчас.

- Ну, хорошо, но чем вам плохо в Москве-то? Тем более, вы там почти всю
жизнь прожили! – рассуждал Красновский всё с тем же недоумением и лёгкой
обидой. – Зачем уезжать куда-то в глушь? Олег, а кстати, как твоя
матушка отнесётся к таким вещам? Для неё это будет полной
неожиданностью, насколько я её знаю…

Его напарник только вздохнул и ничего не ответил. В таком напряжённом
молчании прошло несколько часов, и радостное чувство в душе Наташи стало
постепенно угасать. Она представила себе всё, что ещё произойдёт дальше:
мать Олега и слышать не захочет не только о переезде в Мордовию, но и о
самой Наташе. «Ладно, будь что будет!» - подумала девушка и попыталась
отогнать неприятные мысли, но они почему-то настойчиво лезли в голову, и
воображение рисовало ей далеко не радужные картины будущего…



A

Ae

Ue

AE

Ae

AE

E

E

I

I

?

O

O

?O

Oe

O

U

Ue

TH

gd

AE

h

gd

gd

gd

gd

gd

Z

gd

L

X

Z

gd

gd

gd

gd

gd

gd

gd

gd

gd

-

gd

gdTH2

gd



hTH2

gdTH2

gdTH2

gdTH2

h…

??

.рких красках, и Наташа постепенно окрепла духом. Ничего не говоря, она
взяла руку Олега и крепко сжала её.

- Что с тобой, девочка? – он пытливо заглянул ей в лицо.

- Да так… Ничего особенного. Приятно снова вернуться в столицу, только и
всего, - ответила девушка, стараясь казаться равнодушной.

Подъехав к конечному пункту, они довольно быстро разгрузились, получили
расчёт и кратко рассказали начальнику склада о дорожном происшествии.
Было уже темно, когда они покончили со всеми делами. Виктор, сияя от
радости, позвонил домой и распрощался со своими спутниками. Глядя ему
вслед, Дёмин вынул сотовый и набрал номер матери:

- Мамочка, это я! Да, только что приехал… А я не один… Нет, не с другом.
С кем?.. А это сюрприз! Мы скоро приедем, так что встречай!

- Ой, Олежка, что-то мне не по себе! – призналась Наташа, нервно теребя
рукав ветровки. – Как она встретит меня…

- Я думаю, что всё будет в порядке. Мама у меня очень хорошая, -
попытался успокоить её Олег.

И вот они уже подходили к старинному трёхэтажному дому, скрывавшемуся в
глубине тёмной липовой аллеи. От тротуара деревья отделяла чугунная
изгородь. Переулок был пустынный. Наташа с любопытством смотрела по
сторонам: в этой части Арбата она не бывала ни разу. Они поднялись на
площадку второго этажа, и Дёмин открыл дверь своим ключом. Крикнув:
«Мама, мы пришли!» - он поставил на пол в прихожей сумки, и не успела
девушка как следует осмотреться, как к ним стремительно вышла невысокая,
статная седая миловидная женщина лет шестидесяти пяти. Увидев сына, она
широко улыбнулась и обняла его за плечи:

- Олежка, милый, ну наконец-то! Я так переживала…

Олег, смущённо улыбаясь в ответ, проговорил:

- Мамуля, пожалуйста, познакомься – это Наташа Соколова, бывшая
одноклассница Виктора Красновского…и моя…моя будущая жена. Наташа, а это
моя мама, Дёмина Алла Алексеевна.

- Как, как ты сказал?! Будущая жена?! – Алла Алексеевна озадаченно
смотрела то на сына, то на девушку, и не могла понять, шутит Олег, или
это и на самом деле так.

- Здравствуйте, - негромко произнесла Наташа, - я очень рада нашему
знакомству.

- Ну что же мы стоим в прихожей? – всплеснула руками мать Дёмина. –
Раздевайтесь же, проходите, руки мойте – и за стол! Вы же проголодались
с дороги!

Через несколько минут все трое сидели на кухне и наслаждались роскошным
ужином. Время от времени Наташа ловила на себе внимательный взгляд таких
же тёмно-серых, как и у Олега, глаз его матери.

- Между прочим, мама – бывший преподаватель русского языка и литературы,
- тепло сказал Дёмин. – Как раз будешь учить внуков дома, да, мамуля? –
Он потянулся к Алле Алексеевне и чмокнул её в щёку.

- Господи, каких внуков? – испуганно выговорила та, а её сын засмеялся:
- Будущих, мама, будущих! Они ведь обязательно будут, да, Наташа?

Девушка не знала, что ей ответить. Она инстинктивно чувствовала, что
мать Олега относится к ней с огромным недоверием, хотя это было вполне
объяснимо. А Дёмин снова ошарашил маму:

- Мам, мы с Наташей будем жить в моей комнате. Ей как будущей жене пора
привыкать к этой квартире.

Алла Алексеевна лишь развела руками, а Наташа низко опустила голову и
покраснела.

- Простите, - сказала она, помедлив, - можно мне принять ванну?
Всё-таки, такая дорога…

- Да что ты спрашиваешь, девочка? – Олег, взяв её за руку, повёл в
ванную комнату. – Это же теперь и твоя квартира… Будь как дома. А я пока
приготовлю нам постель.

Наспех выкупавшись, девушка облачилась в свой голубой халатик и вышла в
прихожую. Из кухни до неё донеслась фраза Аллы Алексеевны:

- Нам нужно серьёзно поговорить, сын!

А Дёмин устремился навстречу своей возлюбленной и, обняв её за плечи,
повёл по коридору в дальнюю комнату.

- Вот, это наши с тобой апартаменты. Проходи, родная, располагайся, а мы
с мамой ещё немного поговорим… Не скучай, я скоро! – он нежно поцеловал
девушку.

Комната Олега оказалась довольно просторной. Высокое окно с тяжёлыми
тёмно-синими портьерами выходило во двор. Возле стены был разобран и
застелен свежим бельём широкий диван. На противоположной стене висело
несколько фотографий в рамках, чуть пониже – длинные книжные полки.
Возле окна расположился современный компьютерный стол. Комнату слабо
освещал торшер с ярко-голубыми плафонами, сделанными в виде цветов
лотоса.

«Уютно, ничего не скажешь, - подумала Наташа. – И подобрано всё со
вкусом. Ну, конечно, ведь его мать – учительница. Интересно, о чём они
сейчас говорят, или о ком? Обо мне, наверное…» Она подошла к окну, и
вдруг на секунду у неё закружилась голова. Девушке показалось, что она
сейчас упадёт в обморок. На лбу выступил холодный пот… Она оперлась о
край стола, чтобы не упасть, но тут же сознание снова стало ясным.

- Ну, Соколова, - упрекнула Наташа саму себя, - нельзя же так
волноваться! Довела себя до обморока… Да привыкну я, в конце концов, к
его матери, и она ко мне – тоже…

Она щёлкнула выключателем, быстро сбросила халатик и нырнула под широкое
одеяло, от которого пахло свежестью. «Как здесь хорошо и спокойно! Буду
спать и о чём не думать».

А в это время у Олега с матерью шёл несколько напряжённый разговор.
Дёмин подробно рассказал историю знакомства с Наташей, описал поездку к
лесному озеру. Но тот факт, что девушка была на зоне и по какой причине,
- он скрыл. «Не время ещё маме знать об этом, - думал он. – Пусть
женщины сначала привыкнут друг к другу, а уж потом можно будет и
рассказать. Всё равно мать будет допытываться, почему у Наташи нет
родных и нет своего жилья. И даже профессии нет. Хотя мне это совершенно
безразлично. Я люблю её, и это главное! А всё остальное, как говорится,
приложится».

- Олежка, сыночек, а не поспешил ли ты? – качая головой, говорила Алла
Алексеевна. – Ведь вы с нею так мало знакомы! Конечно, выбор твой я
должна уважать, ты у меня уже совсем взрослый…

- …и даже немного седой, - с грустной иронией перебил её сын. – Мамочка,
дорогая моя, понимаешь, эта девушка всё во мне перевернула! Она будто бы
вернула меня в мою молодость, она повернула меня к жизни лицом. Как бы
тебе сказать – она дала мне снова почувствовать себя мужем и, надеюсь, в
скором времени – отцом. Мама, со дня гибели Ани и Алёши мне ещё никто не
становился так дорог, как Наташа…

- Ох, не знаю, не знаю! – тяжело вздохнула бывшая учительница. – Как-то
оно у вас всё быстро, скоропалительно… И не забывай, пожалуйста, о том,
что она моложе тебя на пятнадцать лет. Ты будешь стареть потихоньку, а
она…

- А я хочу дать ей счастья, насколько хватит в нашей жизни, - твёрдо
ответил Дёмин. – Я очень люблю её, мама! И она любит меня. Ах, мамочка,
ты только представь, что будешь нянчить своих внуков! – Олег ласково
обнял мать за плечи: - Вспомни, как тебе было плохо, когда…когда погиб
Алёшка… Нет, нет, не надо больше об этом! Я не хочу будить в тебе те
страшные воспоминания. Давай лучше смотреть с улыбкой в будущее, мама!
И, пожалуйста, прими Наташу как свою невестку, у неё ведь никого… - Тут
он запнулся, осознав, что сказал лишнее и что теперь у Аллы Алексеевны
появился повод расспросить его кое о чём. И она незамедлительно сделала
это:

- Олег, а она, что, - сирота? Ты же говорил, что она училась с Виктором
в одном классе…

- Мам, давай на эту тему потом поговорим… Всему своё время. Пусть моя
девочка привыкнет к тебе, обживётся, ладно?

- Так-то оно так, но…но, извини меня, сын, уж не аферистка ли эта твоя
Наташа? Ведь ты же совсем её не знаешь! А что, влюбила в себя немолодого
обеспеченного мужчину – причём из хорошей семьи…

- Ну, мама! – досадливо протянул Дёмин. – Зачем ты говоришь такое?..
Погоди, пройдёт немного времени, и ты узнаешь Наташу с лучшей стороны.

- Хорошо, хорошо, - согласилась с сыном Алла Алексеевна. - Время уже
позднее, иди-ка ты спать. Иди, иди, а я здесь всё приберу…

Олег прилёг рядом с Наташей. Она сладко спала, и лицо её было спокойным
и ясным. Ей снилось, что она плывёт по лесному озеру на деревянной
лодке, а вокруг всё сверкает от солнца, и та девушка из легенды сидит с
нею рядом и что-то говорит. Наташа пытается расслышать её слова, но их
уносит в сторону ветер, и яркое солнце слепит глаза. Потом девушка – дух
озера – встаёт и шагает за борт лодки, и плавно удаляется, ступая по
поверхности воды. Вот её силуэт становится всё меньше и меньше, он тает
в прозрачной дымке, парящей над озером… Наташа хочет пойти вслед за
синеглазой девушкой, ступает из лодки, но проваливается в воду и
начинает тонуть. Она делает попытку позвать дух озера на помощь, но не
может пошевелить губами и начинает уходить в глубину…

Ощущение этого сна было настолько реальным, что, проснувшись, Наташа
несколько мгновений не могла сообразить, где она находится. «Боже, какой
странный сон! Неужели та девушка из легенды сердится на меня за то, что
я покинула берега её озера? Но ведь я ужасно не хотела оттуда уезжать, -
заметались мысли, подобно встревоженным птицам. – Неужели она даёт мне
знать, что надо вернуться?» Наташа с трудом дождалась пробуждения
возлюбленного и сразу же рассказала ему о своём сне.

- Олег, мне надо вернуться! У меня такой дискомфорт сейчас в душе, ты
даже не представляешь…

- Девочка, мы обязательно вернёмся в Мордовию, но позже, - успокаивал её
Дёмин. – Давай сначала уладим все проблемы здесь…

Скрепя сердце, девушка согласилась с ним.

Так прошло дней десять. Они подали заявление о регистрации брака в ЗАГС,
где им назначили срок ожидания – месяц. Олег хотел отпраздновать свадьбу
скромно, в кругу семьи, пригласив лишь самых близких. А со стороны
Наташи вообще некого было приглашать. Правда, она один раз навестила
свою мать, но та процедила сквозь зубы, что ей, мол, всё равно, -
выходит дочь замуж или нет, и что пусть она живёт, как хочет. И пусть
оставит мать в покое, и пусть не ходит и не позорит мать перед соседями
– бывшая зэчка-убийца! Выслушав всё это, девушка молча ушла. Да и что
было говорить? Но у неё была ещё надежда на маму Олега, на то, что они с
нею станут по-настоящему близкими, - пусть даже как свекровь и невестка.
Но Алла Алексеевна относилась к будущей жене сына хоть и подчёркнуто
вежливо, но очень холодно и отстранённо, и даже с какой-то
настороженностью. Она решительно отклоняла все попытки Наташи помочь по
хозяйству, и было заметно, что её что-то очень тяготит… Но вот что?..

И вот однажды вечером, когда влюблённые сидели в гостиной и смотрели
телевизор, в комнату стремительно вошла Алла Алексеевна. Она была
бледна, руки её дрожали.

- Я не могу поверить, не могу поверить! – срывающимся голосом повторяла
она. Олег заботливо усадил её в кресло, стоявшее напротив.

- Мамуля, что случилось? – испуганно спросил он. – На тебе же лица нет!

- И ты…ты ещё спрашиваешь, что случилось? – вдруг повысила голос его
мать. – Прости меня, сын, но ты хоть знаешь, кого ты привёл в наш дом?

Побелев, Наташа медленно поднялась с дивана. «Вот оно! – стукнуло у неё
в голове. – Вот оно. Никуда не деться от проклятого прошлого…» Дёмин же,
растерянно переводя взгляд с одной женщины на другую, произнёс:

- Мама, не надо так говорить о Наташе… Она не заслужила такого
обращения…

- Помолчи уж! Я пока ещё хозяйка этого дома и имею право высказаться!
Так вот, держать в себе я ничего не стану, - жёстко заговорила Алла
Алексеевна. Она не смотрела на будущую невестку, она стискивала свои
руки, пытаясь унять дрожь. – Сегодня я была у родителей Виктора
Красновского и наконец-то выяснила всю правду. Вы же всё скрывали от
меня! И, можешь себе представить, дорогой сын, вдруг выясняется, что вот
эта особа (кивок в сторону Наташи) убила человека и за это пять лет
отсидела в тюрьме! А ты собрался ввести её в нашу семью! Ты знал об
этом?! – И она прямо-таки впилась горящими от негодования глазами в лицо
сына.

«Боже, я так и знала, что всё закончится именно вот так!» - в отчаянии
подумала Наташа и хотела выйти из комнаты, но Олег удержал её.

- Постой-ка, - твёрдо сказал он, затем обратился к матери: - Мама,
послушай, я прекрасно знаю историю моей любимой. Я узнал это ещё в
поездке и…

- И ты посмел скрыть от меня такой факт?! – Алла Алексеевна пристально
посмотрела на сына, затем перевела взгляд на его невесту. – А вам,
девушка, не стыдно? Вам не стыдно с таким жутким прошлым нагло втереться
в приличную семью?!

Наташа вспыхнула и вырвала свою ладонь из рук Дёмина. Резкие слова уже
были готовы сорваться с её губ, но, взглянув на бледную от гнева бывшую
учительницу и внезапно поняв, что сейчас, по крайней мере, любые
оправдания будут просто бесполезны, девушка лишь высоко подняла голову и
выпрямила спину. Тут заговорил Олег:

- Мамуля, прости, мы должны были всё рассказать тебе с самого начала, но
я подумал, что для этого необходимо время, что, возможно, эта тайна
никогда и не выплывет… Да, я был не прав. Но ведь родители Красновского
объяснили тебе, надеюсь, почему Наташа это сделала? Ты знаешь, как с ней
поступил её отчим?

- Что?! Ещё и оправдывать убийцу?! Да ты понимаешь или нет, что она
убила своего отчима – почти что отца! А уж за что убила, никто теперь не
узнает! И я не верю в эти сказки про насилие! – Алла Алексеевна с
горечью посмотрела на сына: - Олежек, Олежек, твоя страсть просто
ослепила тебя! И ты ещё говоришь, что хочешь иметь детей – от кого? От
этой уголовницы? Ведь даже её мать не признаёт её – об этом я тоже знаю.
Вот что я вам скажу: вы можете всё делать по-своему, но, Олег, запомни –
я никогда не дам своего согласия на брак с этой особой! Никогда! И не
будет тебе моего материнского благословения! Только через мой труп – так
и знай! Я не допущу, чтобы мой род опозорила какая-то тюремщица! И детей
от неё я не признаю своими внуками! Этого ещё не хватало! Вот вам мои
слова. Я сказала всё.

«Так вот в кого Олег такой решительный и непреклонный!» - против своей
воли, с уважением подумала Наташа и, чтобы не сорваться и не натворить
глупостей, еле слышно произнесла:

- Я лучше пойду, прогуляюсь… Одна…

На улице ей стало немного легче. Жаркий дневной зной сменился вечерней
прохладой.

- Ну вот, всё и решилось, - сказала она самой себе, и по её щекам
покатились крупные слёзы. – Вот всё и решилось… А я, такая наивная,
такая глупая…

Ей не хотелось жалеть себя, не хотелось быть слабой, но слёзы всё текли
и текли… Наташа обняла руками какое-то одинокое дерево, росшее посреди
двора, и теперь уже отчаянно разрыдалась, прижавшись к шероховатому
стволу. Ей было всё равно, видит ли её кто-нибудь… Но, странно, вместе
со слезами пришло и облегчение, и сейчас девушка чётко осознала: медлить
больше нельзя, и нужно возвращаться в Мордовию. Она подняла голову. В
доме, где жили Дёмины, уже загорались окна, одно за другим. Делать было
нечего – Наташа медленно поднялась по лестнице и позвонила (она забыла
ключи). Через мгновение дверь распахнулась, и встревоженный Олег шагнул
навстречу девушке:

- Почему ты ушла?..

Она молча отстранила его и прошла в гостиную, где с каменным лицом
сидела Алла Алексеевна. Наташа набрала в грудь воздуха и начала ровным
голосом:

- Дорогая Алла Алексеевна, вы совершенно правы: нельзя мне было таким
вот бессовестным образом вторгаться в вашу семью, и я исправлю свою
ошибку… Олег, помолчи, пожалуйста! – Она прижала руку к груди: - Дай
договорить… Я исправлю свою ошибку и завтра же покину вашу квартиру…

Дёмин резко крикнул:

- Нет! Даже и не думай об этом! Мама, да что же у тебя – сердце
окаменело, что ли? Разве ты не видишь, что ты делаешь?!

- Да я спасаю тебя, дурачок, от непоправимых последствий… - горько
вздохнула бывшая учительница.

- Мама, но ведь нельзя же так!..

- Олег, милый, не кричи, она всё-таки твоя мать, - спокойно произнесла
Наташа и снова обратилась к Алле Алексеевне: - Не утруждайте себя,
пожалуйста… Я прекрасно знаю, что вы думаете обо мне и что вы наговорили
своему сыну. Да, я убила своего отчима семь лет назад и до сих пор
нисколько не жалею об этом. Странно, да? Но, видимо, так и должно было
случиться. Хотя…кто знает, как бы я поступила сейчас… Ладно, это уже не
важно. Собственно, я и не хотела возвращаться в Москву, просто Олег
настоял. – Девушка подошла к возлюбленному и, вымученно улыбаясь,
провела ладонью по его щеке. Затем она пошла к себе, краем глаза уловив
торжествующую улыбку на лице Аллы Алексеевны. Через минуту в комнату
вошёл Олег. Порывисто обняв Наташу, он хрипло заговорил:

- Ты никуда отсюда не уйдёшь! Я не отпущу тебя, не отпущу - и не думай!
А мать мы вместе уломаем, ну, просто она такой человек. Идеалистка, в
общем, она у меня… Но, девочка моя родная, не сердись! Мать должна всё
понять, и у нас должно наладиться… Ну, на крайний случай можно разменять
квартиру…

- Олег, опомнись, что ты говоришь? Разменять эту квартиру, где прошло
твоё детство, где прошла вся жизнь твоей мамы? Разменять – и остаться
врагами на всю жизнь? Ну, уж нет, Олег! Довольно с меня и того, что я –
сирота при живой матери! С тобой я такого не допущу! Нет, так не
делается. И пойми ты, наконец: дело вовсе не в квартире – просто я сама
не хочу быть яблоком раздора в вашей семье, я не хочу стоять между тобою
и твоей матерью. В конце концов, её ты знаешь уже сорок лет, а меня –
всего ничего…

Дёмин посмотрел куда-то в сторону и глухо сказал:

- Да, где-то ты права… Права… Но я ещё раз поговорю с мамой! Нельзя же
так рубить с плеча! Нельзя! – И с этими словами он вышел из комнаты.
Девушка села на постель, внезапно почувствовав слабость во всём теле. В
её голове билась только одна мысль: «Завтра рано утром сесть на поезд и
уехать – в Мордовию, в Лейму». Деньги у неё ещё оставались. «Не надо
было сюда возвращаться, ох, не надо! И ведь дух озера предупреждал меня
об этом, а я не придала этому значения, - беспрестанно думала она,
лихорадочно собирая свои вещи. – Всё, завтра я уеду, а там будь что
будет… Больше никому не хочу мешать в этой жизни – никому! А там…там
меня ждут, в этом я уверена». Она так и не сомкнула глаз в эту ночь,
притворившись только, что крепко спит, когда Олег лёг рядом с ней.

Едва только рассвело, как Наташа потихоньку оделась, стараясь не
смотреть на спящего Дёмина, взяла свой рюкзачок и на цыпочках прошла в
прихожую. Набросила на плечи ветровку, прислушалась: в квартире царила
тишина. Девушка открыла дверь и бесшумно захлопнула её – благо позволяла
конструкция замка. Выходя из подъезда, она бросила взгляд на тёмные
окна… Во дворе никого не было. «Ну, вот и всё. Надеюсь, Олег поймёт и
простит меня», - думала она, вызывая такси по мобильному телефону.

Через час она уже стояла на перроне, ожидая посадки на поезд, идущий
через Саранск. Неумолимо бежали минуты… На секунду ей захотелось
позвонить Олегу и всё объяснить ему, и она вынула из кармана сотовый,
повертела его в руках – и вдруг с силой швырнула телефон под вагон, на
рельсы. «Нет, всё! Никаких звонков! Не хочу больше терпеть унижения и
быть камнем преткновения! Всё!» Объявили посадку. Душа Наташи словно
замерла, застыла, не в силах бороться с неизбежностью. Радовало лишь то,
что совсем скоро она снова увидит дивное озеро, вдохнёт лесной аромат и,
может быть, ещё раз встретится с девушкой из старой легенды.

В дороге Наташа всё время спала и почти не вступала в разговоры с
попутчиками. В Лейму она приехала под вечер на рейсовом автобусе. Солнце
ещё не село, над полями разливалась вечерняя тишина. Девушка без труда
нашла домик Ольги Никифоровны, вошла в открытую калитку и постучалась в
дверь. Увидев нежданную гостью, старушка только всплеснула руками.
Наташа с надеждой заглянула в глаза старой женщины:

- Ольга Никифоровна, простите меня, ради Бога! Можно, я у вас немного
побуду? Я вам всё расскажу, но только завтра… Я очень устала…

- Милая ты моя! Конечно, можно! Да ты проходи, я тебя травяным чаем
напою, пирожки мои поешь… Какая же ты бледная, касатка моя!

На следующий день Ольга Никифоровна внимательно выслушала историю
московской гостьи. Девушка не скрыла ничего от доброй старушки, к
которой чувствовала полное доверие, и рассказала абсолютно всё – начиная
со своего детства и заканчивая недавними московскими событиями. Бабушка
сокрушённо покачивала головой… Разговор этот происходил на крылечке у
Ольги Никифоровны. Ярко светило июльское солнце, пушистые шмели, гудя,
перелетали с одного цветка на другой, собирая сладкий нектар. По двору
неторопливо бродили куры во главе с важным длиннохвостым петухом. Лёгкий
ветерок гладил травку, а яркие головки цветов приветственно кивали
окружающему миру. Да, жизнь шла своим чередом, и казалось, что
равнодушной природе нет никакого дела до человеческих страстей, до
переживаний, до радости и горя…

Старушка долго молчала, осмысливая всё сказанное нежданной гостьей.
Молчала и Наташа, уныло глядя на ярко-жёлтые макушки ноготков. Она
думала о том, что так и не смогла вписаться в современную жизнь; вернее,
жизнь шла мимо неё, шла обычным порядком. «Но что я называю современной
жизнью? – мелькнула в её голове новая мысль. – Бессмысленная суета
большого города, безумная погоня за деньгами, предрассудки и пустословие
– разве это жизнь? Разве можно сравнить всё это с прелестью тихого
деревенского бытия, где такой упоительный воздух, где всё вокруг живое:
и трава, и цветы, и вода… Вот только нет здесь моего любимого, нет и
никогда не будет…» Не в силах сдержаться, она тихо всхлипнула. Ольга
Никифоровна встрепенулась:

- Ну-ка, ну-ка, девонька, ты что это?.. Ну-ка, не плачь, не плачь! Что
это ты придумала? – Не по возрасту ясные глаза бабушки ласково смотрели
на девушку: - У тебя всё впереди, касатушка… Вон ты какая молодая ещё! А
мать своего Олега ты прости, не держи на неё зла… Она – мать, пойми это,
она ведь переживает за своего сына… Один ведь он у неё – так я поняла? –
Наташа молча кивнула. – Вот видишь… И ты не спеши, не спеши, девонька…
Всё образуется, всё станет на свои места… Ох, девонька, девонька… -
Старушка сокрушённо вздохнула и умолкла. Ненадолго воцарилось молчание,
которое прервала девушка:

- Но..но, Ольга Никифоровна, почему я – я должна всех понимать и всех
прощать? Почему? А никто не задумывался над тем, почему меня – меня
никто не хочет понять, а? Что плохого я сделала матери Олега? Да ровным
счётом, ничего! Да, я полюбила её сына, причём полюбила всей душой! А
она… Знали бы вы, как мне сейчас тяжело! – Она махнула рукой и
замолчала, опустив голову. Ольга Никифоровна подвинулась к ней ближе и
стала гладить её светлые волосы, потихоньку приговаривая:

- Ну, ну, успокойся, касатка… Всё образуется, всё образуется… Всему своё
время, девонька. Так оно и есть…

Наташа подняла голову и расправила плечи. Да, что сделано, то сделано.
Выбора у неё не осталось. Пусть лучше Дёмин забудет её, и она
постарается его забыть. Так будет лучше для всех. А ей надо начинать
новую жизнь. «Я словно в прекрасном сне побывала, - подумала девушка,
вспоминая недавние события, - да, словно во сне… Но наступило неизбежное
пробуждение. Вот она – реальность: кому я нужна с таким кошмарным
прошлым? Ведь мы живём не в сказке, а в обычной современной жизни». Но
острая тоска вдруг сдавила её сердце: «Но, неужели я больше не имею
права на счастье? Почему мать Олега не приняла меня? Она же не знает до
конца всей моей истории, она даже не хочет поверить своему сыну, его
объяснениям… А надо мною просто надругались, просто растоптали мою душу
и моё тело в мои восемнадцать!» Наташа тяжело вздохнула и поднялась на
ноги. И тут снова в её голову властно вошла мысль о том, что надо
немедленно идти в лес, к озеру. Немедленно!

- Простите меня за причинённые вам неудобства, дорогая Ольга
Никифоровна, - твёрдо сказала девушка. – И огромное спасибо вам за всё!
Я…я не имела никакого права взваливать на вас свои проблемы… И я прошу
вас только об одном: знаете ли вы кого-нибудь здесь, кто бы мог
доставить меня на транспорте до того леса? Ну, до лесной дороги… Я
возвращаюсь к озеру Девичьему, и я хотела бы выехать уже сегодня. У меня
есть с собой немного еды, а за дорогу я заплачу…

- Ох, касатка, - вздохнула старушка, с искренней жалостью глядя на
Наташу, - что ж, может, оно и к лучшему… Вижу, тебя не отговорить…
Поезжай… Я знаю, кто тебя довезёт, - сосед мой, Иван. Бесплатно довезёт,
я недавно его внуку грыжу вылечила… Да-а… Давай-ка, я тебе пирожков
своих положу в дорогу, а потом схожу к Ивану…

- Вот спасибо вам, бабушка! – девушка крепко обняла Ольгу Никифоровну. –
Если вернусь, то обязательно снова к вам зайду.

- Как это – если? – заворчала старушка. – Вернёшься, вернёшься, чует моё
сердце!

Этим же вечером Наташа входила уже в знакомый лес. Шла она довольно
быстро, так как хотела провести ночь уже на берегу озера. Как и в
прошлый раз, она не чувствовала ни капли утомления и усталости, да и
дорога была на редкость лёгкой, будто бы лес только и делал, что
поджидал её, зная, что она обязательно вернётся. Уже была глубокая ночь,
когда девушка вышла на место их прежней стоянки на песчаном берегу
озера. Правда, на этот раз вместо палатки у неё имелось всего лишь
старое шерстяное покрывало, данное Ольгой Никифоровной. Но Наташа как-то
мало задумывалась о своём комфорте, для неё гораздо важнее было то, что
она снова очутилась в этих воистину волшебных краях. Ведь что-то влекло
её сюда, причём влекло неумолимо, и она была не в силах противостоять
этому таинственному зову.

Она развела небольшой костёр на старом кострище, подошла к воде,
напилась и умылась. Луна в небе золотилась круглой монетой. Ветер не
шумел в лесных кронах, и было совсем тихо. Вяло прожевав пирожок с
вареньем, девушка плотно закуталась в покрывало и прилегла возле костра
на мягкую траву. Ей не хотелось думать о недавних событиях, но мысли,
словно назойливые мухи, облепили её разум. В памяти всплывали пылающее
гневом лицо Аллы Алексеевны, равнодушный взгляд её собственной матери,
растерянные серые глаза Олега… Наташа пыталась заснуть, но сон не
приходил к ней. А с чёрного ночного неба на неё равнодушно взирали
серебристые звёзды и полная золотая луна…

- Что же мне делать?! – вырвался из её груди отчаянный крик. – Что?! Кто
мне поможет сейчас?

Она встала и подошла к воде, опустилась на колени и уткнулась головой в
песок:

- Господи, Господи, почему всё не так?.. Почему? О великий дух озера,
где ты?.. Ты же говорила мне, девица, что у меня всё будет хорошо! А что
у меня сейчас… - Горькие рыдания перехватили горло девушки, и она
распласталась на песке, и крупные слёзы текли по её щекам: - Ну, чем,
чем я виновата? Чем?! Тем, что отомстила за свою поруганную честь? И
теперь до сих пор расплачиваюсь за это?! Что же получается, дух озера:
если я была судима, если я отбывала срок, значит, на мне надо поставить
крест? Я не имею теперь права любить и быть любимой?! Господи, как же я
буду жить без Олега, как? Ведь я же совсем одна! Я никому не нужна,
Господи… Зачем мне жить тогда…

В бессильной муке Наташа выкрикивала свои слова в ночное небо, а вокруг
стояла удивительная тишина. Наконец она обессилела… Больше не было сил
плакать и выплёскивать свою боль… На четвереньках она подползла к воде и
долго умывалась прохладной водицей. «Что же это я так расклеилась? –
немного успокоившись, подумала девушка, возвращаясь к угасающему костру.
– Стоп, вот о чём надо подумать: я же так рвалась сюда ещё до знакомства
с Олегом. Какие планы я тогда строила, о чём мечтала?» Она напрягла свою
память, стараясь отыскать в ней хотя бы малейшую зацепку.

Припомнился последний год в колонии. Незадолго до освобождения у Наташи
состоялся серьёзный разговор со священником, отцом Николаем, который
проводил богослужения у них в колонии. Девушка рассказывала батюшке о
деде Степане, о его мордовской родине, о таинственных лесах, в которых
она, на тот момент, никогда не бывала. Так вот, отец Николай первый
посоветовал Наташе съездить туда. И потом, выйдя на свободу, она всё
более и более проникалась этой мыслью. Но планировала ли она что-то
определённое? Нет… Она сначала хотела добраться до озера, а уж там…

- И что – там? – с невольным раздражением задала себе вопрос девушка. –
Что – потом, вернее, что – сейчас?.. Даже дух этого озера не хочет мне
показываться…

Она вздохнула и подбросила в огонь сухие ветки. Вдруг окружающую тишину
нарушило уханье филина, а с середины озера, медленно растекаясь к
берегам, пополз голубоватый туман. Наташа быстро вскочила на ноги: «О
Господи, это же она!» Не помня себя от волнения, девушка подбежала к
самой кромке воды.

- Прости, прости меня, дух озера! – шептала она. – Прости, что
усомнилась в твоей силе! Ты не оставляешь меня, значит, я нужна тебе…

Она всматривалась в приближающуюся туманную завесу. И вот, как и в
прошлый раз, в расплывчатой туманной пелене затрепетали длинные пряди
тёмных волос, и алые губы, улыбаясь, словно пропели мотив удивительных
слов:

- Не горюй, не грусти, девушка… Ты должна была вернуться сюда… Скоро ты
обо всём узнаешь… И всё у тебя будет хорошо… Всё будет хорошо…

И снова чудное видение как бы растворилось в туманной дымке.
Опомнившись, Наташа крикнула вслед распадающемуся на клочья туману:

- Но что же мне делать дальше, дух озера?..

А в ответ лишь зашумел ветер в густых кронах высоких елей и сосен, да
где-то неподалёку снова заухал невидимый филин. А потом…потом за спиной
девушки негромко затрещали ветки, и зашуршала трава под чьими-то ногами
– кто-то шёл сюда! Наташа в изумлении обернулась: прямо у неё за спиной
возле костра стоял человек. Девушка во все глаза смотрела на высокого
старика с длинной седой бородой и такими же волосами, перевязанными на
лбу узким кожаным ремешком. Одет он был в длинную, смутно белеющую в
темноте, суровую рубаху. В правой руке он держал деревянный посох.
Несколько мгновений длилось молчание. У Наташи пересохло во рту и
похолодели руки – она никак не могла предположить, что здесь, кроме неё,
есть кто-то ещё! Наконец таинственный лесной старик аккуратно затоптал
ногами догоревшие головёшки и обратился к девушке:

- Ну, здравствуй…внучка! Вот мы и свиделись. Идём со мной…

Голос его прозвучал глухо, и в словах чувствовался акцент, хотя говорил
старик по-русски.

- Ой…да-да, конечно, здравствуйте, - пересохшими от волнения губами
произнесла Наташа, - а…а почему вы назвали меня внучкой? – Она перевела
дух: - А кто вы? И куда вы меня зовёте?

На лице деда не отразилось ни малейшего оттенка каких-либо эмоций.

- Идём со мной, не бойся, - всё так же глухо повторил он. – Не будешь же
ты здесь ночевать… Я тебе всё объясню, когда придём на место.

- Да на какое место? Что здесь происходит?.. Ну, хорошо, раз вы так
настаиваете… Постойте, я догадалась – вы ведь пришли именно за мной?

- Да, - кратко ответил старик и, повернувшись к девушке спиной, пошёл в
глубину леса. Наташа торопливо последовала за ним, захватив свои вещи.
Её мозг терзали сотни вопросов и предположений, но она молчала, глядя в
широкую спину таинственного деда. «Всё это не случайно, - подумала она.
– Видимо, этот лесной старик ждал именно меня. Но кто же он и что всё
это значит? Почему назвал меня внучкой? Хотя я уже ничему особо не
удивляюсь! Но как-то с трудом верится во всё происходящее…» Они шли по
еле заметной узенькой тропинке, и девушка только поражалась тому, как
свободно ориентируется в полной темноте этот старик. Она приметила, что
они обогнули озеро с правой стороны, немного углубившись в лес. Она не
могла определить, сколько времени длился их путь: что-то вроде около
часа, а может и меньше. Но вот, наконец, тропинка вывела их на широкую,
как показалось Наташе, поляну, посреди которой виднелась в тусклом
лунном свете небольшая бревенчатая избушка. Старик поднялся по
ступенькам на невысокое крылечко и толкнул входную дверь.

- Заходи, заходи, внучка, и ничего не бойся. Это мой дом.

Шумно вздохнув, девушка вошла вслед за дедом. Её удивила странная
обстановка избы, состоявшей из двух больших комнат. В передней белела в
полумраке печь, возле которой выстроились в ряд кочерга и другие
предметы обихода. Слева от печки на некрашеном полу стоял деревянный
стол, на котором возвышался какой-то странный светильник – что-то вроде
керосиновой лампы. Вдоль стен тянулись такие же некрашеные деревянные
лавки, покрытые ткаными половиками, а на самих стенах были развешены
пучки трав и цветов. На двух окнах вместо шторок висели сплетённые из
каких-то растений занавеси, издававшие приятный терпковатый аромат.
Такая же занавесь, только гораздо больше по размеру, висела в проёме,
ведущем во вторую комнату. На узких стенных полках Наташа заметила
множество глиняных горшочков и бутылок с пучками трав вместо пробок. В
печи что-то побулькивало, судя по запаху – отвар из трав.

- Проходи, проходи, - старик указал рукой на лавку возле стола, - вещи
свои положи да садись за стол. Тебе надо поесть…Наташа.

От неожиданности девушка выронила из рук покрывало Ольги Никифоровны:

- Господи, откуда…откуда вы меня знаете? Я же впервые вижу вас!

И тут первый раз за всё время дед улыбнулся, и голос его чуть потеплел:

- Внучка, я всё знаю о тебе… Не спрашивай пока ни о чём – всему своё
время. На-ка вот, выпей… Это тебе сейчас очень полезно будет. – И он
достал из печи небольшой чугунок с травяным отваром и налил немного в
глиняную кружку. Затем добавил туда воды из деревянной бадьи, зачерпнув
её берестяным ковшиком. Наташа в изумлении смотрела на эти действия.

- Пей, пей, не бойся, - усмехнулся старик, затем достал с полки
темноватый хлеб, луковицы, соль в маленькой деревянной чашечке, пяток
варёных яиц. Из-за печи он вынес глиняную кринку с молоком, поставил на
стол, пододвинул всё это к девушке и сказал: - Ешь, ешь, внучка, а потом
ты будешь спать. Утро вечера мудренее…

- Ой, - спохватилась Наташа, - а у меня же с собой ещё остались пирожки
Ольги Никифоровны. А её вы тоже знаете?

- Знаю, знаю, - с улыбкой ответил дед. – Ну, доставай свои пирожки,
угостишь меня…

Девушка вдруг почувствовала сильный голод и безо всякого стеснения
принялась за еду. Бояться было нечего. Здесь её ждали и знали.
Насытившись, она смело взяла глиняную кружку и выпила весь отвар, вкус
которого оказался немного сладковатым. Тут же её руки и ноги потеплели,
веки отяжелели, и её со страшной силой потянуло в сон. Заметив её
состояние, старик встал из-за стола, взял её за руку и, отодвинув
травяную занавесь, повёл девушку во вторую комнату. Глаза Наташи совсем
закрывались; она почувствовала только, как с её усталых ног сняли
кроссовки и уложили её на широкую деревянную кровать, покрытую меховой
шкурой. И последнее, что увидела она перед тем, как провалиться в
глубокий сон, - это то, что в открытое окно влетел филин и сел на плечо
деда. «Наверное, я уже вижу сон», - подумала девушка и тут же заснула на
самом деле.

Проснулась она, когда солнце уже высоко стояло над лесом, и горячие лучи
падали сквозь открытое окно прямо на её лицо. Наташа открыла глаза и
несколько секунд не могла сообразить, где она находится. Затем память
услужливо преподнесла ей события прошлой ночи. Девушка привстала и
огляделась. Она лежала на старинной широкой деревянной кровати, покрытой
меховой (настоящей!) шкурой, по виду медвежьей. Эта комната была немного
поменьше, чем первая. Одно окно было открыто, и от ветерка колыхалась
такая же, как и в передней, занавесь, сплетённая из каких-то растений.
На стенах также висели пучки трав и цветов. В переднем углу находилась
большая многоярусная полка, потемневшая от времени, на которой были
разложены толстые книги в кожаном переплёте. Вдоль стены под окнами
тянулась широкая лавка. А в изголовье кровати стоял объёмистый
деревянный сундук, крышка которого была окована желтоватым металлом.
«Что же это такое?» - думала Наташа, вставая с кровати и невольно
озираясь по сторонам.

Тут отодвинулась травяная занавесь, и в комнату вошёл тот таинственный
старик. При свете дня девушка могла рассмотреть его как следует. Он был
седой как лунь, но ещё крепкий, лет семидесяти от силы. В светло-карих
глазах под кустистыми бровями светился острый ум. И вообще, он смутно
напоминал Наташе кого-то, но вот кого?.. Она внимательно всмотрелась в
его лицо, и вдруг ей показалось, что она видит перед собой своего деда
Степана. Видимо, угадав её мысли, старик ласково улыбнулся и произнёс:

- Ну, утро доброе, внучка… Ты хорошо спала?

Зачарованно глядя на него, девушка кивнула в ответ.

- Ну, вот и славно, - продолжал дед. – А теперь открой-ка вот этот
сундук да найди в нём одёжу по своему вкусу… А своё сними – жарко
сейчас, да и не для леса такая одежда. Как оденешься – иди, умойся в
сенях, и пойдём завтракать.

Старик вышел из комнаты. Наташа с любопытством откинула тяжёлую крышку
сундука и действительно обнаружила там белую туникообразную длинную
рубаху, богато расшитую красными узорами, а также вышитый полосами
короткий передник и лёгкую тёмно-серую безрукавку. Девушка с
удовольствием переоделась. Удивительно, но всё пришлось ей как раз
впору. Ещё она надела лёгкие берестяные лапоточки, с интересом подержала
в руках бусы из бисера и маленькую шапочку с нашитыми на неё монетами.
Узкой тканой полоской, украшенной бисером, Наташа перевязала свои
волосы. Перебирая остальную одежду, она глянула в зеркало, прикреплённое
к внутренней стороне крышки сундука, и невольно улыбнулась своему
отражению – так преобразилась она в национальной мордовской одежде.

Затем она ополоснула лицо и руки под медным рукомойником, висевшим в
тёмных прохладных сенях, и вернулась в переднюю комнату, служившую
одновременно и прихожей, и столовой. Дед вышел из-за печи и с
удовольствием оглядел Наташу:

- Вот ты совсем стала похожей на мордвинку, внучка… Давай, садись,
кушать будем…

За столом девушка, набравшись смелости, заговорила:

- Дедушка, объясните, ради Бога, что всё это значит? Кто вы и зачем сюда
меня привели? Откуда вы знаете моё имя и почему называете меня внучкой?

- А ты не волнуйся так, не спеши, поешь сначала… Скоро ты всё узнаешь.
Поела? Ну, вот и славно. Пойдём-ка, на крылечке посидим… Погода, ох,
какая славная!

Весьма заинтригованная Наташа последовала за стариком и остановилась на
крыльце, радостно глядя вокруг. Из её груди вырвался тихий возглас
восхищения. Как же хорошо было здесь! Яркие солнечные лучи заливали всё
вокруг. Кругом, насколько можно было окинуть взглядом, стоял лес. Тот
самый, волшебный, не тронутый цивилизацией, лес! Девушка смотрела, не
отрываясь, на высокие тёмно-зелёные ели, на стройные белоствольные
берёзки, на изящные клёны. Позади избушки зеленел небольшой огородик,
возле крыльца виднелась куча сухого хвороста и поленьев. Тут же был сруб
колодца с берестяным ведром, привязанным за верёвку. Наличники окон были
украшены затейливой резьбой. Еле заметная тропинка вилась зигзагами
между высокой травы, уходя в лес. Птичье разноголосье наполняло воздух,
ровно гудели неугомонные шмели и пчёлы, перелетая с цветка на цветок.

- Вижу, нравится тебе здесь, - довольно проговорил старик. – Ну, внучка,
а теперь выслушай меня. Слушай и ничему не удивляйся… Имя моё – дед
Пахом, Пахом Григорьевич Куликов. Я старший брат твоего деда Степана,
брат по отцу.

- Что?!.. Вы…вы брат дедушки? – Наташа недоверчиво покачала головой. –
Но он же никогда не говорил о вас, о том, что у него есть брат!

- Верно, верно, не говорил, - кивнул дед Пахом. – Видишь ли, матушка моя
была первой женой твоего прадеда Григория. И через год после моего
рождения она со мной, малышом, ушла сюда, в леса. А Григорий, мой отец,
женился потом во второй раз на матери Степана.

- Но почему, почему она ушла? – девушка во все глаза глядела на так
неожиданно обретённого родственника. – Почему?.. Да расскажите же мне
всё!

- Так я и рассказываю, внучка… А ушла она потому, что не могла жить без
этих лесов, без своего озера. Мать моя была знахаркой, ведуньей. Не
могла она жить, как все, как простые бабы в деревне. Не могла… Но долго
она уговаривала своего мужа пойти вместе с нею, долго… Ведь он, Наташа,
был прямым потомком утопившейся в озере девицы.

- Как?! – ахнула Наташа. – Потомком? Значит…значит, и дед мой, и я, и
вы, то есть, все мы – её потомки? Но как же это может быть?..

- А так… У той девицы остался маленький брат, потом он вырос, женился, и
вот от него-то и пошли наши предки. А отец мой Григорий никак не мог
понять жену свою… Не слишком-то он верил в старые легенды, он хотел
жить, как все. Хотел заняться торговлей, разбогатеть… Вот потому-то
матушка моя и ушла от него. А здесь, в лесах жили её родичи… Они берегли
озеро Девичье и чтили память той девицы, уважали её. А вот мой отец, да
и дед твой Степан не больно-то думали о своём роде…

Девушка только вздохнула, закусив нижнюю губу. Потом она сказала:

- Дедушка…дедушка Пахом, но раз уж так вышло – не надо их упрекать. Всё
равно былое уже не вернуть. А, скажите, есть ли ещё кто-нибудь, кроме
меня и вас, из рода той девицы?

- А больше нет никаких потомков, только ты и я. Есть у меня ещё
родственники по матери, живут они в этих лесах на дальних пасеках.
Сестра моя двоюродная вот этот наряд, что на тебе, сшила… Да, есть ещё
кое-кто, но он ещё не появился на этот свет…

Наташа в волнении не обратила внимания на последнюю фразу деда.

- Так вот почему меня всегда тянуло сюда, вот почему! Но ведь и дед
Степан перед смертью очень хотел вернуться, каялся в том, что покинул
родные места. А сколько вам лет, дедушка Пахом?

Старик усмехнулся:

- Мне-то?... Мне, внучка, уже около ста лет. И я так и живу здесь один…
Не нашлось никого, кто бы разделил со мной такую вот жизнь… Не было у
меня ни жены, ни детей. Матушка моя померла давно… - Он немного
помолчал. – А я всё знаю про тебя, про твою жизнь нелёгкую, про суженого
твоего и про… - Он снова умолк на секунду. – Внучка, а привёл я тебя
сюда вот почему. Я уже стар… А знания мои глубоки, я умею лечить людей и
зверей, я берегу эти места. Так ты поживи у меня хоть немного, тебе
сейчас это очень надо. Поживи, осмотрись… Ты постигнешь тайны леса,
тайны врачевания душ и тел человеческих… Ведь я уже слишком стар, вот и
захотел перед смертью повидать тебя. Ведь ты мне как внучка…

Девушка молчала, размышляя об услышанном. Теперь, в свете последних
событий перед нею постепенно стало укладываться по полочкам её прошлое и
настоящее, да и будущее, видимо, тоже.

- И вы знаете даже то, что я…я убила человека, - пристально посмотрев на
старика, проговорила она.

- Знаю, внучка… Но ты уже сполна расплатилась за содеянное, ты своё уже
отстрадала. И будь проще: обращайся ко мне на «ты», да просто – дед
Пахом. – И он погладил Наташу по руке.

- Хорошо, дедушка Пахом, - улыбнулась девушка ему в ответ. – А ты
расскажешь мне побольше о той девушке из озера? Кстати, как её звали?

- Имя у неё было красивое – Валда. По-русски это означает – свет. Да и
озеро по-нашему называется Валда-Эрьке, то есть озеро Валды, светлое
озеро. Это уже потом его прозвали Девичьим, по-русски… Скоро я тебя
познакомлю и с другой дальней роднёй. Вон за тем леском, - дед Пахом
показал рукой вправо, - стоит большая пасека, а рядом с ней – маленькая
деревушка. Там живёт моя двоюродная сестра по матери, Матрёна Захаровна…

- Надо же! – воскликнула Наташа. – Оказывается, у меня есть ещё
родственники. Как же хорошо, что я сюда вернулась! Но, - вдруг
озадаченно посмотрела она на деда, - но, дедушка, мне же надо будет
как-то зарабатывать на жизнь? Денег у меня совсем мало, а работы здесь
никакой нет, как я догадываюсь…

- Ох, милая, - улыбнулся Пахом Григорьевич, - а как же мы живём? Мы мёд
продаём, когда надо, людей лечим целебными травами; да и лес кормит нас,
и озеро тоже… А деньги свои прибереги пока, они тебе ещё понадобятся…

- Знаешь, дедушка Пахом, - воодушевлённо начала девушка, - где-то в
глубине души я всегда хотела так жить: рядом с чистой водой, у леса, в
уединении. Меня никогда не привлекали большие города, и даже Москву я
покинула без сожаления. Здесь так хорошо! Теперь понятно, почему дед
Степан хотел сюда вернуться…

- А иначе и быть не могло, - кивнул старик. – Зов крови… И тебя предки
позвали… Да ведь и муж твой невенчанный тоже, вроде, хотел сюда
переехать, а?

- Ты и об этом знаешь… Да, он хотел, но… - Лицо Наташи исказила гримаса
боли и отчаяния. Она часто-часто заморгала ресницами, пытаясь скрыть
слёзы…

- Внучка, не терзай себя, не плачь… Всё у тебя сложится отлично, и ты
ещё встретишься с ним, уж поверь мне, - твёрдо сказал дед Пахом. –
Пойдём-ка в дом, поможешь мне обед приготовить…

- Да, хорошо, - смахнув слёзы, ответила девушка.

Часть четвёртая

Раскрытые тайны

Для Наташи Соколовой наступили замечательные дни. Свежий воздух,
здоровое питание и положительные эмоции дали свой результат. Она окрепла
и душой, и телом. Кожа её покрылась лёгким загаром, походка стала
увереннее, а голубые глаза, казалось, вобрали в себя всю синеву неба и
озера Валда-Эрьке. Бывшая москвичка с удовольствием окунулась с головой
в бесхитростную деревенскую жизнь. Она научилась доить козу,
растапливать печку и даже стряпать пироги. Она полюбила возиться на
огороде, ловко доставала воду из колодца; и отсутствие цивилизованного
быта её нисколько не пугало. Она радовалась каждому дню, ощущая себя
востребованной и любимой. Как-то легко забылись прошлые горести, и лишь
тоска по Олегу терзала её душу. Но Наташа верила словам деда-ведуна и не
торопила события.

Пахом Григорьевич учил её собирать лекарственные травы, рассказывал и
показывал, как их применять в том или ином случае. Девушка узнала
великое множество народных мордовских примет и заговоров. Словно губка,
она жадно впитывала новые знания. Также огромное удовольствие доставляли
Наташе встречи с Матрёной Захаровной, двоюродной сестрой деда Пахома,
тоже знахаркой, знавшей множество старинных обрядов. К ней дед с внучкой
ходили каждую неделю: помыться в бане, помочь с хлопотами на пасеке.

Кстати, травяные занавеси, поразившие Наташу в первый вечер пребывания в
лесном краю, оказывается, отпугивали своим ароматом комаров и мошек. Да,
и лес, и люди, жившие в нём, постепенно раскрывали перед бывшей
москвичкой свои секреты. Девушка поражалась неизменной
доброжелательности окружающих. Иногда на пасеку к бабушке Матрёне
приходили и другие люди, жившие ещё дальше в этих чудных краях, и все
они ласково обращались с Наташей, и все были рады её видеть. Она
постепенно запоминала мордовские слова: и диалект эрзя, и диалект мокша,
так как местные говорили на обоих языках. А дед Пахом не мог
нарадоваться на способную и прилежную ученицу.

Но самым интересным и волнующим было для Наташи то, что она полностью
переосмыслила своё прежнее отношение к деревне, к лесу и воде, к
животным. Ежедневно без устали она бродила по лесу, собирая нужные травы
и корешки; ежедневно она приходила на берег озера Валда-Эрьке и подолгу
разговаривала с духом Валды. Правда, сама девица ей больше не
показывалась…

А в конце августа судьба преподнесла Наташе неожиданный сюрприз. Однажды
утром девушка мылась в бане вместе с Матрёной Захаровной. Обычно она
хорошо переносила жар, но в этот раз у неё внезапно закружилась голова,
к сердцу подступила дурнота, и если бы не подоспевшая вовремя старая
знахарка – Наташа упала бы на пол прямо возле вёдер с водой.

- Ну-ка, ну-ка, пошли на свежий воздух, - озабоченно проговорила
старушка, бережно поддерживая девушку за талию. В предбаннике она
завернула Наташу в льняную простыню, сама торопливо надела белую,
вышитую по подолу, рубаху, и обе женщины вышли на воздух. За несколько
минут девушка полностью пришла в себя.

- Ой, девка, разве ж можно в твоём положении в такой жаре мыться? –
вздохнула с лёгким упрёком бабушка Матрёна. – Ты уж как-то поаккуратнее
старайся…

- В каком таком положении? – Наташа в недоумении подняла глаза на
знахарку. – Подожди, бабушка, я…я уже стала подозревать – я беременна?
Неужели правда?..

- Похоже, что правда, - улыбаясь, ответила Матрёна Захаровна. – Я-то
давно уже заприметила, да и брат мой Пахом тоже… А ты, глупенькая, до
сегодняшнего дня и не догадывалась?

Молодая женщина бережно положила руки на свой живот:

- Ну, я не была уверена на все сто процентов – это ведь у меня впервые…
- Она застенчиво улыбнулась: - Ой, а что же мне теперь делать, бабушка
Матрёна?

- Внучечка моя, да ничего особенного тебе не надо делать! Давай-ка
закончим наше мытьё да пойдём в избу, деда обрадуем, свежего мёда
отведаем… Ах ты, моя хорошая! – И старушка, не в силах сдержать свою
радость, крепко прижала девушку к себе.

За чаем все разговоры крутились только вокруг будущего ребёнка Наташи.
Старая ведунья безошибочно определила срок беременности и даже пол
ребёнка.

- Это девочка! – уверенно сказала она. – Слава Богу, род продолжается! И
ещё, Натусечка, я тебе скажу: бессмертная душа Валды воплотится в твоей
дочке. Ты можешь сейчас мне не верить, но это так и будет.

- Видишь, внучка, не зря тебя так тянуло в эти места, и не случайно ты
познакомилась со своим Олегом по дороге сюда, - добавил Пахом
Григорьевич. – Так и должно было случиться, всё предопределено. И
красавица Валда вновь возродится на Земле – в твоей дочери.

От осознания смысла услышанного у Наташи по спине побежали мурашки. Она
и верила и не верила в сказанное – слишком уж невероятным казалось всё
происходящее сейчас! Но в словах лесных знахарей была логика: в
принципе, все предыдущие события как раз и вели девушку к сегодняшнему
дню. Она подумала о том, что является носителем определённой миссии, и
это накладывает на неё определённые обязательства. Наташа помолчала
немного, затем спросила с ноткой растерянности в голосе:

- А что мне теперь нужно делать? И как может душа Валды вселиться в мою
дочь? Но ведь тогда получается, что озеро Девичье останется без своего
хранителя? И оно станет просто обычным лесным озером, да?

Бабушка Матрёна улыбнулась и отрицательно покачала головой:

- Не останется озеро без хранителя, милая моя! Ты и твоя будущая дочка –
его хранители! Вас выбрала эта земля, да и ты сама, внучка, давно уже в
своей душе выбрала всё это, верно?

- Да, это так! – уверенно ответила девушка. – Но что же мне делать
сейчас, как мне себя вести?

- А так же, как всегда, - засмеялся дед Пахом и ласково погладил её по
руке. – Будем жить, как жили… А дальше – время покажет, внучка… И,
давай-ка навестим Ольгу Никифоровну, давно вы с ней не виделись.

- Вот это хорошая идея! – обрадовалась Наташа. – А как мы доберёмся до
Леймы? Пешком ведь долго придётся идти!

- А на что лошадки наши? – Матрёна Захаровна указала рукой в сторону
пасеки. – Там у моих племяшей есть коняшки, все, как на подбор,
покладистые. Седлайте да и поезжайте себе с Богом…

- Ух ты, здорово! Наконец-то я сяду верхом на лошадь! – совсем по-детски
вскричала девушка. – Давно мне хотелось это сделать! – Тут она
озабоченно повернулась к старой ведунье: - А моему ребёнку не повредит
верховая езда?

- Нет, внучка, ты ведь крепкая, здоровая девушка, всё у тебя в порядке.
Так что смело поезжай…

Две лохматые низкорослые лошадки, не спеша, шли по лесной дороге. Наташа
вполне освоилась в седле и с удовольствием наслаждалась верховой ездой.
Было тепло, но в листву обступавших дорогу деревьев уже вплетались
редкие краски осени. Воздух был особенно свеж, в кустах на все лады
распевали лесные птички. Молодая женщина, окинув взглядом высокие
деревья, обратилась к деду:

- А знаешь, дедушка, вот что удивительно: я так привыкла ко всему
окружающему, что теперь не могу себе представить, что я ещё совсем
недавно жила в Москве. Мне теперь кажется, что я постоянно жила в этих
чудных местах. И если бы…если бы не Олег и не моя малышка, то я бы ни за
что не вспоминала своё прошлое…

Дед Пахом внимательно глянул ей в лицо:

- Натусечка, вижу, ты до сих пор изводишь себя из-за твоего мужа… Вот
что я скажу: он найдёт тебя, и у вас будет настоящая счастливая семья.
Дай ему время… Он обязательно придёт сюда! Только нужно время, сразу всё
не делается. А то, что ты сжилась с нашими краями – так это же и хорошо.
Кровь звала тебя сюда – кровь предков, и вот теперь ты на своём месте.
Тебе ещё ох как много предстоит узнать о своей мордовской земле!

Наташа тряхнула русой головой:

- Раз ты, дедушка, говоришь с таким оптимизмом – тогда можно жить
спокойно. Действительно, о чём беспокоиться? Высшие силы всё ведают, обо
всём знают. А я счастлива здесь и другой жизни мне не надо! – Она широко
улыбнулась: - Ох, и обрадуется же Ольга Никифоровна! Признаюсь, я
немного соскучилась по ней… Она ведь волновалась, когда я не вернулась к
ней после того, как ушла к озеру?

- Ну, неужели я бы не дал ей знать, внучка? – удивился старик. – На
следующий же день твоего пребывания у меня Матрёнин племянник съездил к
Никифоровне и успокоил её. Так что она всё знает.

Молодая женщина любовалась окружающей природой. Они выехали из леса и по
неширокой дороге направились дальше в Лейму. Наташа выпрямилась,
устраиваясь в седле поудобнее. На ней были надеты её старые джинсы,
синяя клетчатая рубаха и тёмно-коричневая безрукавка с ярко-красной
вышивкой. Лошадки шли по дороге, изредка потряхивая головами, отгоняя
мошкару. Лес отступил, остался позади всадников, и впереди расстилались
поля, уже убранные, с колючей стерней и пробивающейся к солнцу юной
зелёной травкой. Бывшая москвичка, чуть покачиваясь в седле, с
удовольствием смотрела по сторонам, и сердце её наполнялось радостью.
Она уже твёрдо решила для себя, что навсегда останется в этих лесах.
Другой жизни для себя она не представляла. Единственное, что её
беспокоило, - это неопределённые отношения с Олегом и будущие роды.
Своими сомнениями Наташа поделилась с дедом, так как путь был длинный, и
можно было поговорить о многих вещах. Старый знахарь задумчиво покачал
головой:

- Да, внучка, опасения твои мне понятны. Роды, да ещё первые, - это
всегда волнение и страх. Но тут-то ты в надёжных руках! Можешь не
сомневаться… Сестра моя Матрёна столько младенцев приняла, что уж и
сама, поди, не помнит… А вот как дальше жить? Ребёнку твоему общение
понадобится, школа… Да… Но ты об этом сейчас не беспокойся – всему своё
время. Что-нибудь придумаем…

Ольга Никифоровна с искренней радостью встретила неожиданных, но
желанных гостей, и вскоре все сидели за столом и пили горячий чай с
ватрушками. Конечно же, беседа затянулась надолго. Наташа рассказала
старушке всё-всё и своей беременности тоже, и бабушка тут же заговорила
решительным тоном:

- Я хочу сказать тебе, Наташенька, лес-то лесом, но как там с дитём
грудным проживать? Надо тебе сюда перебираться, тут у нас и медпункт, и
детский садик есть, и школа. Будешь жить у меня, дом большой, места
хватит. Всё равно детки мои и внуки редко ко мне наезжают, разбросаны
они по всей России-матушке… Ох-ох... А потом, глядишь, и квартиру здесь
получишь или дом новый…

- Подожди-ка, подожди-ка, - нахмурился Пахом Григорьевич, - это что же
получается: ты хочешь у меня внучку переманить?

- Почему – внучку? – недоуменно спросила Ольга Никифоровна.

- Да потому что дед её Степан мне родным братом приходился, по отцу
только, правда… - И старику пришлось рассказать ту давнюю историю.

- Вот так-так! – качала головой старушка. – Ну и ну! Так вот оно что… А
ты столько лет молчал, кев старый (кев – по-мордовски значит камень)! А
я-то думала, что ты просто хочешь передать Наташе свои знания… Ну и
дела!

Молодая женщина засмеялась и взяла бабушку за руку:

- Дорогая моя Ольга Никифоровна, не беспокойтесь вы так! Мы в лесах
живём просто отлично! Я теперь всё умею, я теперь не пропаду. Мы и на
пасеку ходим, помогаем… В общем, всё нормально.

- Так-то оно так, но вы уж меня послушайте… Ну, вот родит Наташа, а
дальше как быть? Там же глухой лес, там и зверьё бродит, и вы все там
старые уже. Маленьких детей-то и нет у вас, вроде, а?

- Это ты верно сказала, старая… Нет у нас там ни деток малых, ни молодых
парней и девок. Самый молодой из нас, - и дед невесело усмехнулся, - это
племянник Матрёны, Фёдор. А ему уж за шестьдесят! Вот это и тревожит…
Помрём мы все – кто тогда будет лес хранить, озеро беречь? Где же
молодёжь?.. – Дед Пахом сокрушённо вздохнул.

- Правду молвил ты, не спорю, - Ольга Никифоровна скрестила на груди
руки. – Значит, Наталью ты всему учишь, во всё посвящаешь… Это хорошо.
Но и здесь, в Лейме, тоже хорошо. Я вот живу совсем одна, родные редко
приезжают. Иной раз за весь день не с кем и словечком перекинуться… Вот
помру – никто и не узнает! – И она сердито глянула на своих
собеседников.

Наташа посмотрела на старушку, перевела взгляд на деда и тепло
произнесла:

- Что это вы оба умирать надумали? Не надо так говорить! Так вы,
бабушка, хотите, чтобы я жила с вами?

- Да, милая! Ну, полюбилась ты мне, девонька, не знаю, чем, но
полюбилась! Ну, зачем тебе лес? Живи у меня, я же говорю, что всё у нас
тут есть, - не хуже, чем в городе. И мне веселее будет…

Поправив светлую прядь, молодая женщина вздохнула и твёрдо проговорила:

- Дорогая Ольга Никифоровна! Ну, не могу я к вам перейти жить, не могу!
Вы уж на меня не обижайтесь… Я всегда стремилась к лесному озеру, иногда
не сознавая этого, и жить в других местах просто не могу. А вот в гости
к вам приехать я никогда не откажусь! А то, давайте вы к нам – к
Валда-Эрьке, жить у нас тоже есть где.

Но старушка покачала головой:

- Нет, я в Лейме всю жизнь прожила, тут и помирать буду… Да и сын из
Саранска иной раз наезжает… Дачу хочет здесь построить, этот старый дом
сломать, а новый построить… Но это, когда я помру… А так бы ты пока у
меня пожила, девонька…

После недолгих размышлений и словесных пререканий все трое решили, что
Наташа пока поживёт в лесу, а если захочет, то переедет в Лейму.

В обратный путь Наташа с дедом тронулись, когда уже стало темнеть.
Молодая женщина, смущаясь, обратилась к старушке:

- Ольга Никифоровна, я хочу вас попросить: если вдруг Олег сюда приедет,
а я в это время буду в лесу, то вы скажите ему, где меня найти, хорошо?

- Непременно скажу, моя золотая! Неужто промолчу? Ладно, езжайте с
Богом!

На обратном пути Наташа, наконец, решилась высказать деду свою задумку,
которую она хранила в душе уже недели две.

- Дедушка Пахом, я хочу с тобой поделиться вот чем… Ты же знаешь, что до
своей…своей судимости я училась на первом курсе историко-филологического
факультета. Так вот, мне бы хотелось постепенно записать все народные
заговоры, сказания и обряды, записать сначала в тетрадь, а со временем
можно и книгу издать. Как ты считаешь?

- Я-то?.. Я думаю, дело это стоящее, - отозвался старик. – Тут столько
всего можно написать! Все наши лесные жители тебе в этом помогут.
Молодец, внучка, такую хорошую вещь придумала!

Было уже совсем темно. Яркие звёзды сияли над головами всадников, копыта
лошадей мягко постукивали по лесной тропе. Наташа задала деду ещё один
вопрос, мучивший её:

- Дедушка Пахом, - откашлялась она, - я ещё хочу спросить тебя вот о
чём… Я знаю, что лес – живой, и вода, и камни, я знаю, что у них есть
душа. И я знаю, что народ лесной очень почитает свою природу. Да я и
сама убедилась в том, что всё вокруг живое и смерти просто нет! Всё
живёт! Так вот, дедушка, всё это я понимаю и хочу спросить: а в Бога, в
Иисуса Христа вы верите? Я никогда не слышала, чтобы в лесу упоминали
имя Христа или молились Ему. И православных икон у вас тоже нет…

- Тебя разве это смущает? – спокойно спросил Пахом Григорьевич.

- Да, в общем-то, нет, просто интересно… Просто в колонии я впервые
прочла Библию, и я поверила в то, что Бог есть, что Он всегда помогает.
И вот это меня тоже поддерживало. И с Олегом мы как-то говорили о том,
что будем венчаться в церкви…

- Знаешь, внучка, мы с тобой поговорим об этом завтра, и ты перестанешь
мучиться сомнениями, - дед устало зевнул. – Ох, что-то спину заломило…

- Ничего, дедушка, скоро приедем домой, я тебе травку заварю, - ласково
проговорила молодая женщина. А старик, невидимый в темноте, довольно
усмехнулся: совсем своя стала внучка, совсем сжилась с лесным бытом.

На следующий день после завтрака и обычных утренних хлопот старый
знахарь обратился к Наташе:

- Я отвечу тебе, внучка, на твой вчерашний вопрос. Я понимаю твои
сомнения и недоумение. И я говорю тебе: все мы, живущие в этих лесах,
глубоко чтим Создателя нашего, все мы верим в Бога. – Он поманил молодую
женщину за собой: - Выйдем-ка на крыльцо.

Они вышли, и старик торжественно повёл рукою вокруг:

- Видишь? Всё это Бог сотворил! Во всём этом – Бог! И в озере
Валда-Эрьке – тоже Бог, и в лесу. Он – везде! Да разве ты сама не
чувствуешь Его присутствие во всём, внучка?

Наташа, взволнованная тоном деда, торопливо кивнула, а тот продолжал:

- Бог – Он главный над всем, Он создал живое пространство и во все Свои
Творения вдохнул частичку Своей Души. И все Души: лесов, озёр, полей,
животных и камней – все они подчиняются Творцу, они чувствуют Его. А
глупые люди думают, что живой мир ничего не чувствует и не понимает,
оттого и губят свою землю-матушку. А впрочем… - старик покачал головой,
- человек губит человека, а это ещё страшнее, это ещё хуже. А то, что
нет у нас икон православных – так это же просто: у нас тут своя вера,
древняя, пришедшая к нам от предков наших, пришедшая задолго до
православия. Мы верим, Наташа, в то, что я тебе только что сказал. Мы
верим, что Бог везде, что Он наделил травы целительной силой. Мы бережём
эти леса и воды. Да ты и сама уже много чего узнала…

Дед Пахом замолчал. Таким серьёзным и взволнованно-торжественным молодая
женщина его ещё не видела. Она посмотрела вдаль, и чувство радости и
единения со всем окружающим вдруг захватило её с головы до ног. «А ведь
прав дедушка, абсолютно прав, - думала она. – Это и есть то, настоящее,
ради которого стоит жить на земле! Это – смысл жизни!»

- А насчёт Иисуса Христа, - снова заговорил старик, - тут многое можно
сказать… И об этом мы ещё поговорим. Я только одно скажу: далеко не всё
о Христе написано в Библии. А теперь вернёмся в наш кудо (дом).

И вот потекли дни за днями, наполненные и домашними хлопотами, и записью
старинных мордовских сказаний. Наташа, подобно губке, впитывала всё, что
говорили ей лесные жители, и подробно всё записывала. Фёдор съездил в
Лейму и привёз оттуда внушительный запас толстых тетрадей и авторучек.
Пахом Григорьевич одобрял внучку в решении раскрыть народные секреты и
донести их до широкой массы людей, донести в виде книги. Правда, против
этого сначала решительно возражала Матрёна Захаровна.

- Ну и что изменится? – вопрошала она скептически. – Думаете, люди
поймут всю эту вековую мудрость и начнут поступать по-другому?
Сомневаюсь я…

- А какой прок в том, что мы храним эти знания с незапамятных времён? –
возражал ей брат. – Ну, пройдёт ещё лет двадцать – и нас не останется, и
записи эти читать будет некому. А так хоть Наташина дочь прочтёт, и все
остальные тоже…

Старая знахарка и соглашалась с ним, и в то же время спорила, но, в
конце концов, поддержала доводы брата:

- Ну, раз ты, Пахом, так решил, значит, так тому и быть… Ты – старший у
нас, и последнее слово за тобой. Может, оно и к лучшему…

Впоследствии, закончив записывать последнюю тетрадь (это было за месяц
до родов), Наташа перечитала всё написанное ещё раз. Сердце её
наполнилось гордостью за свой труд и за помощь лесных жителей. И,
раскрыв свои тетради, она с удовольствием погрузилась в чтение…

«Да благословит тебя Создатель наш, тебя, читающего эти строки! Вся
мудрость прошлого да войдёт в тебя, и да не во вред пойдут эти знания, а
только на доброе! Слушай, читающий, думай, думающий, понимай,
понимающий!..

Очень, очень давно, по рассказам стариков, стояла небольшая деревня
неподалёку от лесного озера. Жили там люди смирные да работящие. А в
одной семье выросла девица-красавица, умница и рукодельница. Звали её
Валда. Была она старшей среди детей своей семьи, пела звонко, вышивала
ткани белые, выпекала хлебы пышные. И вот, когда подросла она и вошла в
девичью пору, случилась беда великая. Положил на неё глаз лесной
разбойник, промышлявший грабежами да убийствами на лесных дорогах. А как
увидел Валду – будто ума лишился! И, вправду, было от чего дивиться:
Валда очень красива была. В её ярко-синих глазах можно было утонуть, её
волнистые тёмно-русые волосы закрывали ей спину, а с алых губ не сходила
улыбка. И вот, увидев красавицу, разбойник начал уговаривать её стать
его подругой. Долго уговаривал! И меха предлагал, и украшения золотые да
серебряные, и деньги – только всё было напрасно. Отвечала ему девица
твёрдо, что противен он ей и дела его разбойные! Да и то, что он ей
предлагает, - грех большой перед Богом и перед родичами. Обозлился тогда
этот разбойник и однажды подкараулил Валду рано утром у лесного озера.
Захотел он силой взять её, но не вышло: вырвалась девица и прыгнула в
озеро. А по берегам тот злодей расставил людей из своей шайки – это,
чтобы девица не сбежала. И, доплыв до середины озера, поняла Валда, что
нет ей пути назад, если только не станет она наложницей злодея. Но не
могла она изменить самой себе, своей чистой душе, и, теряя последние
силы, выкрикнула она в синее небо:

- Духи лесные, духи водные, примите меня, примите жизнь мою! Вы всё
знаете обо мне, так дайте же мне силу после смерти моей – дайте мне быть
владычицей этого озера и помогать людям, приходящим сюда в трудные
моменты! Дайте мне эту силу и примите душу мою!

И с этими словами она погрузилась в озерную глубь. Злодей видел это и
кинулся спасать Валду, но было уже поздно. Живой её больше не видели, но
и тела её так и не нашли, хотя обыскали всё озеро. После этого родители
девицы прокляли разбойника, и он сгинул в глухом лесу вместе со своею
шайкой. А озеро с той поры зовётся Валда-Эрьке, то есть, озеро Валды,
озеро Девичье. И сила Валды проявляется в новолуние при купании в этом
озере – и всё, всё сбывается!»

Всё это Наташа знала ещё от своего деда Степана, но всё равно с
интересом перечитала старую легенду. Ребёнок внутри неё зашевелился,
словно выражая согласие с матерью. Молодая женщина осторожно погладила
живот и прошептала:

- Тише, тише, моя хорошая, я знаю, что душа Валды, - это твоя душа
теперь… Я всё знаю… Мы теперь навсегда вместе. Давай-ка, почитаем
дальше…

«Слушай, слушающий, и думай, думающий! Если в мире всё будет против
тебя, если чёрная тоска будет грызть твою душу, если тяжелейший камень
печали будет давить на твоё сердце, - не отчаивайся и не падай духом!
Что бы ни случилось с тобою – иди в лес, иди к воде, иди к камню. Они
живые, они помогут тебе, только попроси их об этом! Даже если ты болен
неизлечимой болезнью, они помогут тебе! Они выслушают твою просьбу, и
если ты обратишься к ним, как к равным себе, они сделают всё для того,
чтобы ты стал здоровым. Ведь самая главная проблема твоя – это то, что
ты не веришь в силу природы: в силу камня, в силу воды, в силу травы и
земли. Ты не считаешь эти силы равными себе и поэтому не веришь в них –
зря! Надо верить! Вокруг тебя всё живое, абсолютно всё! Оно обладает
своими мыслями и своими чувствами. И оно понимает тебя и хочет помочь
тебе всеми своими силами! Ты можешь не верить написанному здесь, но это
чистая правда! Верь, человек, силам природы, верь только своему сердцу –
и ты будешь жить, как надо. Разве ты никогда не ощущал, не чувствовал на
себе целительные силы трав, камней, воды, силу солнечного света?
Почувствуй это, чувствующий! Все тайные молитвы твоих предков, все
надежды прошлых поколений – всё должен ты прочувствовать, всё должен ты
вспомнить!

Почему люди отвернулись от самих себя? Почему люди не прислушиваются к
голосу своего сердца? Почему лишь только малое количество живущих на
этой земле задумывается о смысле своей жизни? Ты, читающий эти строки,
задумайся над этим… Почему ты не бережёшь свою землю? Зачем мусоришь на
неё? Разве этому учил Создатель наш? Неужели ты не понимаешь, что,
принося вред земле, на которой ты живёшь, ты приносишь вред самому себе?
Неужели ты этого не понимаешь, читающий?..»

Наташа оторвалась от чтения и посмотрела в окно. Было уже совсем темно.
Из соседней комнаты доносилось хриплое, неровное дыхание деда Пахома. Он
болел, болел долго и тяжело, с самого Нового года, а сейчас была уже
середина марта. Старик тяжело дышал, лёжа на горячей натопленной печи.
Ему оставалось жить недолго – это было очевидно, но молодая женщина
никак не могла смириться с таким фактом. Да, разумом своим она понимала,
что жизнь старого знахаря подошла к концу, но её сердце никак не
принимало реальности происходящего.

За окном выл ветер. В избе было тепло, сухие пучки лекарственных трав
издавали терпкие ароматы. Наташа вдруг вспомнила, что Олег Дёмин так и
не дал о себе знать… Но ведь с нею все эти месяцы был дед Пахом, который
поддерживал её, любил её как родную внучку. А что же дальше? Дедушка
недавно сказал ей, что его время уже истекло, что не надо печалиться о
его скором уходе. Он ещё увидит дочь Наташи, а уж потом и покинет этот
мир… Молодая женщина на цыпочках подошла к печи, держа в руке зажжённую
свечу, и взглянула на старика. Глаза его были закрыты, лишь слегка
поднималась грудь в такт тяжёлому дыханию. «Сон – лучшее лекарство для
него сейчас», - подумала Наташа, наливая себе козьего молока в кружку.
Присев возле стола, она размышляла о судьбе российских знахарей, которых
травили, сажали в тюрьмы, загоняли в подполье. Она вспомнила, как
впервые присутствовала при сеансе лечения у Матрёны Захаровны. Какие
глубокие глаза были тогда у старой ведуньи, как она шептала заговор! И
человек ушёл от неё совершенно здоровым! Бабушка Матрёна говорила, что
знает триста лечебных трав и сборы из них; что настоящий лекарь уповает
на добрые силы природы, что он должен иметь хорошее здоровье и крепкие
зубы, быть безупречно нравственным…

Наташа поставила горящую свечу поближе к себе и открыла очередную
тетрадь со своими записями… «Я верю, что если людям поведать знания
далёких предков, они будут уважать жизнь и окружающую природу. Ведь на
Руси с незапамятных времён преобладало экологическое естественное
мировоззрение – пантеизм, что великолепно отразилось в народных сказках
и легендах. В них герои очень тесно взаимодействуют со стихиями – Огнём,
Воздухом, Водой и Землёй, герои опираются на помощь дерева, речки,
печки, рыбы и месяца. Герой побеждает зло через чудо, получив силу от
природных стихий и разумных животных.

Знахари Древней Руси собирали сведения о богах и людях, о связи примет и
природных явлений, о различных магических обрядах. Они хранили огромные
знания и умения, передаваемые из поколения в поколение. Интересен обряд
посвящения в костоправы: глиняный горшок с мёдом клали в мешок,
завязывали и разбивали посудину. А целитель должен был при всех собрать
этот горшок из черепков, не развязывая мешка. Только тогда ему можно
было доверять лечение человека…

Конечно, ни одно лекарство не может сравниться с целительной силой
любви, духом заговорного Слова, сказанного с властью и силой. Ведь,
произнося заговор или молитву, ты передаёшь не только сочетание звуков,
но и вкладываешь в произносимое определённый смысл и определённое
чувство…

О природной воде: здоровая ключевая вода содержит в себе энергию листьев
и цветов, на которые она падала, будучи дождём, а также минералов и
камней. Она хранит вибрации ветра, солнца, моря…

О камнях: минералы любят быть на солнышке, любят лежать возле проточной
воды; они накапливают вековую мудрость в себе – но эту мудрость мы ещё
не разгадали…

О растениях: каждое растение разумно в своём роде, у него есть нервная
система, память, слух и даже музыкальный вкус. Они также страдают от
болезней и плохого отношения к себе…

Человек, смотри на природу открытыми глазами! Вам предопределено
совместное гармоничное сосуществование, и наивысший принцип – понять
природу. Познавай её безграничные возможности, и в любой ситуации ты
найдёшь для себя совет и помощь…

Существует древнейшая легенда о том, что на юной тогда планете Земля
существовал настоящий Рай: животные и люди существовали в единой
гармонии, и не было страха в их душах. Сама Земля сияла любовью и
разумом, обласканная Богом; и каждое сказанное человеком слово несло в
себе определённый образ, каждое слово было приятно для зверей и птиц… Но
пришли лихие времена, и всё изменилось. Последствия тех времён и
человеческих деяний мы можем наблюдать ежедневно…»

- Внученька, - раздался слабый голос Пахома Григорьевича, - подойди-ка
сюда…

Наташа склонилась над ним:

- Тебе попить дать, дедушка? Или ещё чего?..

- Да, травяного отвару испить… Вот молодец, внучка… - Старик мелкими
глотками выпил тёплый отвар, затем исхудалой рукой коснулся плеча
молодой женщины: - Внученька, родная моя, не переживай обо мне… Моё
время подходит к концу, а тебе ещё жить да жить. И не грусти о своём
муже, внучка, я тебе твёрдо говорю, что он будет здесь. И он примет своё
дитя на свои руки… А сейчас, Натусечка, почитай-ка мне свои тетрадки…
Душа моя этого просит…

- Хорошо, дедушка Пахом, я как раз сама читала их, - сказала Наташа,
украдкой смахивая слёзы. И в тёплой, тёмной, освещаемой лишь горящей
свечой, комнате зазвучал её звонкий голос:

« Верьте, люди добрые: Бог есть! Есть Высшая Сила! Она всегда была, есть
и будет! Найди эту силу, человек! Найди её в самом себе, найди её и в
окружающем тебя мире. Всегда слушай своё сердце и не откидывай в сторону
его советы…

Очень давно в далёкой земле жил великий человек – Иисус, прозванный
Христом. Кем Он был? Окружающие считали Его Сыном Божьим и даже самим
Богом, воплощённым в человека. Это был настоящий посланник Небес, в
котором не было ничего искусственного и фальшивого. Он был тем, кем
действительно был… Он перенёс много страданий, но это было не напрасно.
Не напрасно! Пусть люди не видят перемен в окружающем мире – зато мы
видим перемены в самом себе…

Ты, читающий сейчас эти строки, никогда не видел Христа, но Он
возродится в наших сердцах и в наших душах, если мы позволим Ему туда
войти. И это правда! Иисус – Он действительно Сын Божий, Он и был рождён
для того, чтобы возродить в людях любовь к Богу. Ведь люди забыли своего
Небесного Отца, своего Создателя. А Христос был такой же, как мы, но Он
всегда помнил о нашем Небесном Отце…»

Наташа остановилась и прислушалась к дыханию деда. Он снова спал…
Молодая женщина убрала тетради на полку, аккуратно разобрала постель и
легла, прислушиваясь к свисту позёмки за окном. Малышка внутри неё
ударила два раза ножкой. Улыбаясь, будущая мать гладила живот и тихо
говорила:

- Доченька моя, маленькая моя, давай будем спать, будем спать
сладко-сладко… А вдруг завтра к нам приедет твой папа? Он увидит тебя,
то есть, ещё не тебя, а мой живот, и он… - Наташа тихонько засмеялась, -
он всё поймёт и удивится. И как же он обрадуется! Давай будем засыпать,
моя сладкая, и пусть нам приснится наша будущая счастливая жизнь!

На следующий день деду Пахому стало немного лучше. Он самостоятельно
спустился с печки, выпил чашку травяного настоя. Наташа зашла в избу,
стряхивая с плеч и головы редкие снежинки.

- Ну и погода! Снова удивила, - певуче-звонко произнесла она, - ну вот,
казалось бы, дело к весне идёт, а тут снова зима наступает… Как ты,
дедушка? Тебе лучше, я вижу?

Она повесила платок и телогрейку на крючки и присела к столу. Старик с
удовольствием посмотрел на неё:

- Ох, до чего ж ты похорошела, внучка! Как же материнство красит
женщину! А мне сегодня и впрямь получше… Садись-ка, перекуси чего-нибудь
со мной…

После еды Пахом Григорьевич попросил Наташу помочь ему выйти во двор –
хотелось ему подышать свежим воздухом. На улице вовсю ощущалось дыхание
весны. С крыши на землю с весёлым звоном стекали сосульки. Сквозь серые
тучи просвечивало уже по-весеннему тёплое солнце.

- Распогоживается, - медленно выговорил дед. – А с утра, говоришь, снег
шёл?

- Да, - ответила молодая женщина, - но снег этот, чувствую, последний…
Весна идёт к нам полным ходом.

Она заботливо усадила старика на ступеньки крыльца, предварительно
подстелив тканый половик, сложенный вчетверо.

- Вот, дедушка, посиди тут… Может, тебе ещё отвару принести, пока
горячий?

- Ну, принеси, принеси, голубка, - Пахом Григорьевич тепло пожал
Наташину руку. Молодая женщина вынесла глиняную кружку. Отпив глоток,
старый знахарь проводил взглядом стайку вспорхнувших воробьёв и негромко
произнёс:

- Натуся, внучка, сам Бог мне тебя послал прошлым летом… Да-да, это Он –
Создатель наш, всё сделал так, чтобы ты нашла свою родню. Теперь моё
сердце спокойно за тебя… Ты полностью здорова – и телом, и душой. У тебя
скоро родится прекрасная дочь! Ты теперь многое знаешь и умеешь, ты
теперь стала настоящей ведуньей… И не скромничай – всё это верно! А я,
внучка, скоро уйду в мир иной…

- Но, дедушка, - умоляюще возразила Наташа, - что ты такое говоришь? Да
тебе ещё жить и жить надо, мою дочку нянчить!

- Наташенька, - старик ласково посмотрел ей в глаза, - ты же сама
понимаешь и видишь, что моё время подходит к концу. Вот только увижу
твою девочку – и всё… А умирать я буду не здесь, я уйду в лес, как
делали все мои предки. Я лягу на сыру землю под высоким деревом, там и
похоронят моё тело… Тело, внучка… А душа моя станет свободна. И кто
знает, не воплощусь ли я в твоём следующем ребёнке – в сыне, а? – Он
шутливо толкнул внучку в бок: - Ну, чего ты скисла? Жизнь – она вечна!
Вечна!

Молодая женщина крепко обняла деда, опустившись рядом с ним на ступени
крыльца; так они сидели долго-долго и молчали…

А вечером, по просьбе Пахома Григорьевича, Наташа раскрыла очередную
тетрадь:

« Пишу вам – тем, кто поймёт меня… Много лет прошло с тех пор, как
утопилась в озере юная девица Валда. Но озеро с годами приобрело
волшебную силу. Люди, живущие на его берегах, хранят эту тайну. И
никакой человек со злобными намерениями не придёт сюда, к озеру. Лес не
пустит его… А тайна Валды заключалась в следующем: в момент смерти всё
её отчаяние сконцентрировалось в её порыве стать полезной и нужной – не
сгинуть, не умереть без следа, а возродиться в силах природы. И это
получилось! Бессмертный дух девицы живёт в этих местах. Но уже
достаточно сильными стали эти земли, сильными и самостоятельными. И
люди, населяющие их, живут в гармонии со всем окружающим. И через
много-много лет пришла на берега Девичьего молодая девушка. Она осталась
жить здесь и родила дочь, в которой воплотилась душа красавицы Валды.
Именно так было предсказано хранителями этих мест…»

Молодая женщина оторвалась от чтения и, поправив одеяло на ногах деда,
задумчиво проговорила:

- В который раз читаю, дедушка, и как-то всё равно не верится на сто
процентов… Ну, неужели всё это было предопределено? Я даже чувствую себя
сейчас немного торжественно – настолько всё это необычно, дедушка! Ведь
взять мою жизнь: безрадостное детство, краткий лучик света – институт,
потом то, мерзкое, событие, затем – колония… А потом величайшая радость
– встреча с Олегом и мой ребёнок… И вот эта лесная жизнь. Здесь я
пересмотрела все свои жизненные принципы, здесь я полностью переродилась
и стала другой. Да, дедушка, благодаря тебе и нашим родичам я живу так,
как всегда хотела жить. Можно сказать, что я вполне счастлива, если
бы…если бы не разлука с моим Олегом… Но я не хочу сейчас грустить.

Она придвинула свечу поближе к тетради и снова стала читать:

«Мудрые, давно ушедшие предки наши будто обращаются к нам – далёким
потомкам, обращаются через старинные сказания и легенды. Они ведали уже
тогда, что придут времена, когда таких вот волшебных мест в природе
станет всё меньше и меньше. Опустеют деревни и сёла, и останутся в них
доживать свой век одни лишь старики… Но ведь нельзя прерывать общение
между лесом, озером и людьми, живущими рядом с ними! Мы, люди, созданы
Богом для того, чтобы жить в полной гармонии с окружающим миром. И я,
далёкий потомок тех мудрых ведунов, никогда не покину эти места и не дам
им стать окончательно забытыми! Долгое время люди скрывались в этих
лесах и жили своей особой жизнью, но их с каждым годом становится всё
меньше и меньше – уходят в мир иной старые мудрецы… И я отдаю всем
остальным древние знания… Настанет время для всей Земли-матушки, когда
придётся её спасать, когда люди должны будут вернуться к взаимопониманию
с природой – иначе погибнет всё! А как это сделать – мы должны придумать
все вместе…»

На этих словах заканчивалась рукопись Наташи, и молодая женщина уже
давно размышляла над тем, что делать дальше. Разумеется, она
советовалась с родичами, но конкретного предложения никто высказать не
мог. Да, все сходились на том, что эту рукопись необходимо издать в виде
книги. Хорошо, а что дальше? Наташа приводила неоспоримые доводы того,
что если сделать эти лесные места доступными и открытыми для всех
остальных, то скоро от этих мест ничего не останется. Сюда потянутся
любопытные, ищущие выгоду, и что тогда случится с волшебством и тайной
этих мест? Не будет никаких тайн; возможно, построят базу отдыха, куда
ринутся любители выпить и погулять на всю катушку! Так? Так! В общем,
тут было над чем подумать. Хотя, у молодой женщины возникла одна идея,
которой она и поделилась с родичами на большом семейном совете.

Идея эта заключалась в следующем: обустроить здесь что-то вроде
поселения-лечебницы, куда бы смогли приезжать люди, измученные телесными
и душевными страданиями. Они купались бы в озере, учились бы собирать и
применять лечебные травы, учились бы обращаться с пчёлами. Конечно, и к
деду Пахому, и на пасеку к Матрёне Захаровне иногда приходили люди с
проблемами и болезнями, но их было не так уж и много, и, в основном, это
были местные жители. А Наташа мечтала о том, чтобы каждый настрадавшийся
человек прикоснулся к тайнам природы и, взаимодействуя с нею, выздоровел
бы и телом, и душой. Конечно, кроме народной, здесь должна была бы
присутствовать и официальная медицина, и всё это нужно было обустраивать
на государственном муниципальном уровне.

Мысль была заманчива, но лесные жители опасались (и совершенно резонно!)
того, что благодаря широкой огласке и началу строительства «Народного
лечебного центра» - такое название предложила Наташа, – сюда потянутся и
совершенно посторонние люди, которые могут принести больше вреда, чем
пользы.

- Ладно, ладно, внучечка, не спеши и не волнуйся, - успокаивала молодую
женщину бабушка Матрёна. – Ты сначала роди дочь да немного подрасти её,
а потом уже и делами займёшься.

- А прежде надо книгу выпустить, - настаивал Пахом Григорьевич, - ведь в
ней столько полезных рецептов и заговоров! К чему держать эти знания при
себе? Пусть люди читают и берут для себя полезное…

А между тем весна всё более вступала в свои права, и Наташа с
нетерпением и волнением ожидала дня родов…

Часть пятая

Олег

Утро седьмого апреля выдалось особенно тёплым и солнечным. В саду за
домом весело щебетали птицы, и у Наташи сегодня было особенно
приподнятое настроение, несмотря на тяжёлую болезнь деда Пахома.
Несколько дней назад к ним с пасеки пришла Матрёна Захаровна, так как
роды могли начаться в любую минуту. Она помогала будущей матери
управляться с хозяйством и ухаживать за больным стариком. Из сеней
донёсся её голос:

- Наташа, детка, выйди-ка на двор! Солнышко уж больно яркое! А на
деревьях почки набухают…

Молодая женщина, накинув на плечи большую вязаную шаль, медленно вышла
на крыльцо и тут же зажмурилась от ярких солнечных лучей. Ребёнок в её
чреве сегодня особенно сильно толкался, словно ему не терпелось
выбраться поскорее на белый свет. «Пора уже, срок подошёл», - думала
Наташа, кутаясь в шаль. Она прислонилась спиной к резным перилам
крыльца. Из сарая вышла старая знахарка с деревянной плошкой козьего
молока в руках.

- Бабушка, - обратилась к ней молодая женщина, - день-то какой хороший!
И небо ясное-ясное…

- Знамо дело, весна идёт, - откликнулась старушка, заходя в избу.

Наташа решила немного походить по растаявшим проталинкам и осторожно
спустилась с крыльца. Она медленно пошла по тропинке, ведущей к озеру
Девичьему, аккуратно обходя лужицы и вглядываясь в синеющую лесную даль.
Лёгкий ветерок шевелил её волосы… И тут, далеко-далеко, у самого леса
показался человек. Да, без сомнения сюда кто-то шёл… У молодой женщины
вдруг быстро-быстро забилось сердце, и она, боясь поверить самой себе,
стояла и пристально смотрела вперёд, стиснув на груди руки с зажатыми в
них концами пухового платка. Сзади подошла Матрёна Захаровна:

- Никак, идёт к нам кто-то… Вроде, незнакомый…

Она посмотрела на Наташу и ахнула: у той в лице не было ни кровинки!

- Девонька, милая, а не твой ли это Олег? – догадалась старушка и обняла
молодую женщину за плечи. – Ну, вот, ну, вот… Мы же говорили тебе, что
он придёт… Пойдём-ка на крылечко, ты сядешь… Ой, да ты глянь: ты же в
луже стоишь, все ноги промочила!

У Наташи пересохло в горле, и она только часто дышала, не в силах
выговорить ни слова. Старая знахарка почти что силой увела её на
крыльцо, вынесла тёплые носки из козьей шерсти и надела ей на ноги.
Наконец молодая женщина произнесла: «Это он!» - и встала, держась за
перила крыльца. В её больших глазах бабушка Матрёна увидела что-то
такое, что заставило её смущённо пробормотать:

- Ладно, я в дом пойду, не буду вам мешать…

Наташа ждала Дёмина с замирающим сердцем, не в силах сдвинуться с места.
Сколько же раз она представляла себе эту встречу! Сколько раз она
смотрела на эту единственную тропинку, ведущую к лесной дороге в Лейму!
Сколько раз… И каждый раз, обманувшись в своих ожиданиях, она
возвращалась в дом с глубокой печалью в глазах. Но теперь пришёл этот
долгожданный миг! Малышка в её чреве вдруг особенно сильно ударила
ножкой, и острая боль пронзила поясницу молодой женщины. Она закусила
губы и, снова надев промокшие башмаки, спустилась по ступенькам и
ринулась навстречу Олегу. Вот он показался из-за поворота, из-за
раскидистых черёмух, росших возле тропы, и, увидев Наташу, резко
остановился. Остановилась и она… Несколько мгновений они смотрели друг
на друга, застыв на месте. Наташа впилась глазами в лицо Дёмина, в
бесконечно дорогое, осунувшееся, небритое (видимо, он шёл всю ночь) лицо
и видела, как его глаза наполняются слезами. Ещё секунда – и он шагнул к
ней и опустился на колени, обняв её ноги.

- Простишь ли ты меня, родная моя, девочка моя? – бормотал он, не
поднимая головы, а молодая женщина, глядя сверху на его широкие плечи,
сказала первое, что пришло ей в голову: - Господи, Олег, встань, ты же
испачкаешься, промокнешь… Да встань же, пожалуйста…

И тут снова резкая боль возникла в её пояснице и животе, и Наташа
поняла, что ребёнок скоро появится на свет. Она непроизвольно застонала,
а Олег, поднявшись с земли, обхватил её плечи и хотел что-то сказать, но
молодая женщина его опередила:

- Олежка, родной мой… у меня роды начинаются… Ой! Это твоя дочь с тобой
хочет поздороваться… Ой… А я жду тебя, каждый день жду… Ой, как больно…

Дёмин бережно поднял свою любимую на руки и понёс к дому. На крыльце их
встретила Матрёна Захаровна:

- Ох, матушки, роды начались! А ну-ка, добрый молодец, помоги раздеть
Наташу… Идём в дальнюю комнату!

Наташа, крепко сжав руку Олега, стараясь улыбнуться, прошептала:

- Ты вовремя приехал, милый… Ты скоро увидишь свою дочь… А я люблю тебя,
всегда любила и люблю…

- Дочь?.. У нас с тобой будет дочь? – растерянно говорил Дёмин, не
отпуская руку своей возлюбленной. – Я…я глазам своим не верю, я думал,
что ты меня совсем забыла…а тут ребёнок…

Дед Пахом, держась за стенку, вошёл в комнату:

- Ага, вот и отец молодой пожаловал! Вовремя, вовремя… Пойдём-ка, Олег,
на улицу, к деревьям… Попросим их помочь твоей жене!

- Просить…деревья?! – несмотря на свою полную растерянность, удивился
будущий отец.

- Иди, родной, иди, - прерывисто прошептала Наташа, - мы тут пока…с
бабушкой Матрёной…мы управимся…

Олег послушно пошёл за стариком, внутренне удивляясь тому, что приняли
его здесь совершенно естественно, и никто не упрекал его, никто даже не
удивлялся его приезду. Его словно ждали здесь, ждали уже давно, и,
собственно говоря, так оно и было. За домом росли яблони, виднелась
могучая разлапистая ель. Старик, подойдя к ели, низко поклонился дереву
и громко сказал:

- Здраво да будешь, древо живое, созданное Творцом! Ты знаешь, что
сейчас на этот свет нарождается новая душа человеческая. Так пусть же
душа Валды будет в этом ребёнке и пусть девочка будет сильной и
здоровой! Лес-батюшка, силами своими помоги внучке моей родить
благополучно! – Он перевёл дыхание, обернулся к Дёмину и хрипло
попросил: - Олег, молись тоже, проси силы природы помочь твоей дочке
увидеть свет Божий…

- Так, возможно, надо акушерку из села?.. – быстро проговорил Олег и уже
хотел бежать к дому, но Пахом Григорьевич остановил его: - Не бойся,
жена твоя в надёжных руках. Сестра моя Матрёна лучше всяких акушерок!
Если бы ты знал, скольких детей она приняла на свои руки!

- Я всё-таки пойду к ним, - произнёс Дёмин. – Вдруг понадобится моя
помощь?

- Ну, иди, иди, - чуть насмешливо и ласково сказал старик. – А я ещё
немного побуду здесь…

Олег стремительно вошёл в избу и тут же услышал негромкий стон Наташи.
Сердце его сжалось, и он ринулся было к постели, на которой лежала
роженица, но Матрёна Захаровна преградила ему путь:

- Тише, тише, не волнуйся… Подойди потихоньку да возьми жену за руку,
уже скоро…

Дёмин опустился на колени у изголовья кровати и, как бывало раньше,
приложил свою ладонь к щеке любимой:

- Милая моя, девочка моя родная, я с тобой, - шептал он пересохшими
губами. – Милая моя, прости меня… Теперь я никогда не расстанусь с
тобой, теперь мы всегда будем вместе…

Старая знахарка, взглянув на Олега, слегка улыбнулась и сказала:

- А ну-ка, молодой отец, возьми в сенях вёдра да принеси из колодца
воды. Достанешь? А потом из вёдер воду в чугунки перельёшь и поставишь в
печку. Сделаешь, сынок? Ну, давай, иди, иди!

- Иди, Олежка, - кивнула Наташа, рукою вытирая со лба пот, - иди, я
справлюсь…

Дёмин поцеловал её в щёку и вышел на слегка дрожащих ногах.

- Пускай он на воздухе немного в себя придёт, - с лёгкой усмешкой
проговорила бабушка Матрёна, - а то столько на беднягу свалилось сразу!
Ох, мужики, мужики… А ещё сильным полом себя считают! Как он в лице
переменился, когда увидел, что ты рожать начала! Ну, девонька, давай ещё
немного… Сейчас, сейчас… Ну, вот и славненько!

Роженица сделала последнее усилие, и ребёнок очутился в надёжных руках
старой ведуньи. В это время в избу зашёл Олег с вёдрами воды, и, ставя
их возле печи, он услышал плач – тоненький плач своей дочери.

- Она родилась, родилась! – Дёмин кинулся в комнату. Бабушка Матрёна уже
вымыла девочку и завернула в пелёнку. Повернувшись к Олегу, старушка
протянула ему крошечное существо:

- С дочкой тебя, сынок! Возьми её, да аккуратнее, а я пойду, воду в печь
поставлю…

Обессиленная, но счастливая, Наташа, закутанная в простыню, устало
откинула с лица спутанные влажные пряди волос и, улыбаясь, посмотрела на
Дёмина. А он очень бережно, как величайшую драгоценность, прижал малышку
к себе. Ребёнок широко раскрыл ярко-синие глазки и в упор посмотрел на
отца.

- Здравствуй, доченька! – дрогнувшим голосом произнёс Олег и нежно
коснулся губами маленького лобика.

- Олежка, мне надо покормить её, - негромко сказала молодая мать, и
Дёмин передал ей девочку.

- Родные вы мои… - голос его дрожал. – Да как же это?.. Я же ничего не
знал!

- Успокойся, Олег, - тихо проговорила Наташа. – Видишь, она взяла грудь…
Ты не волнуйся, не отвлекай её. Пусть она чувствует нашу любовь и
заботу…

В кухне послышались голоса: пришёл с улицы дед Пахом. Заглянув в
комнату, он поманил молодого отца к себе:

- Иди сюда, Олег. Пускай Наташа кормит дочку спокойно, не отвлекаясь…

- Простит ли она меня? – с болью в голосе Дёмин потёр лоб, затем обвёл
глазами старых знахарей: - Я теперь буду с ними всегда, на всю жизнь… Я
теперь никогда не оставлю их…

- Да знаем мы всё! – мягко улыбнулась Матрёна Захаровна и подошла к
нему. – Наташа сильно любит тебя, сынок. Очень любит, ты не сомневайся.
А то, что вас разлучило, - оно уже в прошлом… Давай-ка сейчас отдыхай,
покушай с нами… Умойся с дороги… А спать вы с дедом будете на сеновале,
в сарае. Я вам постелю…

Поздним вечером бабушка Матрёна осталась с молодой матерью и младенцем,
а Олег и Пахом Григорьевич устроились в тёплом сене. Старый знахарь
сообщил Дёмину, что завтра они все вместе пойдут к озеру Девичьему для
совершения какого-то древнего обряда. Потом он долго рассказывал гостю о
том, как жила Наташа после своего бегства из Москвы. Олег слушал, и
сердце его наполнялось покоем… Ночь уже завершала свой полёт, и дед
Пахом уже крепко спал, а Дёмин прокручивал в голове всё то, что
рассказал ему старик о жизни его возлюбленной. Многое было ещё непонятно
ему, многое казалось нереальным - особенно образ жизни лесных жителей…
Но что-то уже вошло в душу Олега, что-то очень важное и родное…

Наутро с помощью бабушки Матрёны молодая мать привела себя в порядок.
Никаких осложнений после родов не было и в помине, и Наташа чувствовала
себя здоровой и сильной. Малышка сладко спала после кормления. Все
оделись и потихоньку пошли по тропе, ведущей к озеру. Матрёна Захаровна
бережно поддерживала молодую женщину, хотя та уверяла, что это
совершенно не нужно, что она и сама может идти. Дёмин нес на руках свою
дочь, а Пахом Григорьевич шёл впереди всех, опираясь на деревянный
посох. Подойдя к озеру, старый знахарь поклонился на все стороны света,
затем громко произнёс на языке эрзя:

- О, предки наши мудрые, ушедшие от нас, примите поклон наш низкий!
Примите это новорождённое дитя, эту девочку, в которой воплотилась душа
нашей Валды! Вот перед вами, предки, её родители, вот мы – родичи
Наташи… Храните же эту девочку, храните её незримо, храните её
родителей! Пусть жизнь этого ребёнка будет счастливой! Скоро мне уходить
к вам, дорогие предки, и я ухожу со спокойной душой – ведь род наш
продолжается, и Валда снова будет ходить по земле…

У Матрёны Захаровны, слушавшей эту речь, по морщинистым щекам
скатывались слезинки, а Наташа переводила слова старика для Олега на
русский язык. Дед Пахом повернулся к Дёмину и уже по-русски сказал:

- Дай мне дочку, сынок… Не бойся…

Взяв малышку, старик поднял её на вытянутых руках к лучам взошедшего
солнца, что-то прошептал на родном языке, затем крепко прижал девочку к
груди. Она зевнула и открыла глазки. Дед улыбнулся ей, затем ещё раз
низко поклонился и передал ребёнка отцу.

- Ну, а теперь идёмте домой, - проговорила бабушка Матрёна. – Ты
молодец, брат, ты всё сделал, как надо… Как ты, девонька? – Она
обратилась к Наташе.

- Немного устала, но побыла у озера, - и как будто сил прибавилось, -
искренне ответила молодая женщина, с любовью глядя на Дёмина и
новорождённую дочь. – А как же мы назовём дочку, Олег? Какое имя ты ей
хочешь дать?

- Как ты скажешь, любимая, так и назовём, - улыбнулся Олег, крепко
прижимая к себе ребёнка. – Я…я до сих пор не могу опомниться: столько
событий за одни сутки! И я – через столько лет – снова стал отцом! Это
настолько неожиданно, что до сих пор не могу нужные слова подобрать…

- Вообще-то, я давно уже придумала имя, - начала Наташа. – И если папа
Олег не возражает, то у нашей доченьки будет имя… - Она выдержала паузу:
- Будет имя – Анастасия, Настенька.

- Настенька, - повторил Пахом Григорьевич, - ну что же, хорошее имя!

- Я полностью с тобой согласен, родная, - сказал Дёмин.

Они подошли к дому.

- Надо сообщить Ольге Никифоровне, - вдруг вспомнила молодая мать, -
пусть она в гости приедет. Постой, Олег, ты же наверняка заходил к ней
перед тем, как прийти сюда?

- Да, родная, но она ничего не сказала мне о твоей беременности! Я у неё
во дворе оставил свой джип.

- Ну, бабушка Ольга!.. Это она тебе сюрприз приготовила! – засмеялась
Наташа. – Ладно, теперь у нас начинается новая жизнь. Совсем новая!

Целую неделю Матрёна Захаровна и Пахом Григорьевич оставались с молодой
семьёй. Малышка хорошо ела, спала и радовала своих родителей ежечасно. И
вот, на восьмой день после рождения Настеньки дед Пахом объявил, что он
уходит с сестрой на пасеку, чтобы пожить там и подлечиться. Сердцем
Наташа почувствовала, что она больше никогда не увидит старого знахаря,
что он уходит навсегда, но вслух, всё-таки, произнесла:

- Хорошо, дедушка, но ты не забывай нас и возвращайся, когда
соскучишься. А мы с Олегом пока тут вдвоём похозяйничаем…

Старик поцеловал спящую правнучку, пожал руку Дёмину и крепко обнял
молодую мать:

- Ну, прощайте, мои дорогие! Натусенька, если…если случится так, что
больше мы не свидимся, - знай, что я всегда буду любить вас всех.
Помните, мои родные, что со смертью жизнь не кончается, и душа моя
всегда будет с вами. И не печальтесь обо мне, детки: на этой земле я
долго-долго жил, так что пора и к Создателю в гости сходить, а? – Дед
Пахом улыбнулся и погладил свою бороду. Наташа обняла его в ответ:

- Милый мой дедушка! Спасибо тебе за всё, великое спасибо! Я всегда буду
помнить то, чему ты меня научил… И книгу я издам, ты не сомневайся, и
что-нибудь придумаем насчёт лечебного центра! А уж эти места я никогда
не покину – обещаю тебе!

Старик обратился к Дёмину:

- Ну, сынок, прощай! Береги своих девочек – они бесценны! И помни, что
любовь – это самое главное в нашей жизни…

Олег молча кивнул в ответ и горячо пожал руку старого знахаря.

На следующий день, после ухода родичей Наташи, молодых родителей
навестила Ольга Никифоровна. Сколько же радости было в её глазах, когда
она тихонько покачивала деревянную колыбельку, принесённую с пасеки!
Побыв в гостях сутки, старушка заторопилась домой.

- Жду вас теперь к себе, дорогие мои, - сказала она. – А ты, Олег, за
машину не беспокойся, она у меня будет в целости и сохранности. Она под
надёжным присмотром!

- Да, конечно, мы вас навестим, - говорила Наташа, ловко меняя дочери
пелёнку. – Для Настюшки нужно получить свидетельство о рождении, да и
мне надо как-то определиться с пропиской…

- Ну, об этом, девонька, ты и не переживай, я тебе во всём помогу… У
меня везде знакомые, препятствий тебе не будет, - уверенно закивала
Ольга Никифоровна.

Вечером молодые родители остались вдвоём. Малышка спала в своей зыбке.
На кухонном столе стояла свеча, озаряя подрагивающим отблеском
задумчивое лицо молодой женщины. За окнами посвистывал ветер… Олег
привлёк возлюбленную к себе; её пепельные волосы, отросшие за долгие
месяцы, рассыпались по её спине.

- Девочка, я хочу поговорить с тобой, - начал Дёмин, - поговорить вот о
чём… Теперь, надеюсь, ты не против того, чтобы стать моей женой
официально?

- А я никогда не была против, - возразила Наташа.

- Но…но ведь ты уехала тогда, ничего не объяснив!

- Ах, милый, давай…давай поговорим об этом и внесём ясность в ту
ситуацию… Я уехала, уехала…потому что не хотела вставать между тобой и
твоей матерью. Кстати, как она поживает?

Олег заметно помрачнел:

- Она умерла в конце февраля…

- Что?! Господи, как же это?... – у молодой женщины слова застряли в
горле. – Как же это случилось?

- Это…ну, в общем, когда ты так внезапно исчезла, я хотел тут же ехать
за тобой. Я предполагал, что кроме этих мест тебе больше некуда
податься… Правда, сначала я заходил к Виктору и даже к твоей матери – но
тебя там не было, да и быть не могло. Я хотел вернуть тебя и сказал
матери об этом, я сказал ей, что если её не устраивает твоё присутствие,
то мы с тобой будем жить в другом месте. Разумеется, мама…мама стала
горячо возражать, она приводила множество аргументов, по её мнению,
способных повлиять на меня. А я пытался убедить её в обратном… В общем,
мы никак…никак не могли договориться. Но, родная, - тут голос Дёмина
зазвучал умоляюще, - прошу тебя, не держи на маму зла… Прости её, я
прошу тебя!

- Господи, Олежка, я давно простила её! – успокоила его Наташа. – Но как
же так вышло, что она…

Он глубоко вздохнул и продолжил свой рассказ:

- Так вот, когда я уже совсем было собрался ехать в Мордовию, мама…мама
призналась мне, что…что уже давно и безнадёжно больна… У неё было
онкологическое заболевание, по-женски… Вот… И поэтому она небом и землёй
заклинала меня никуда не ездить и остаться с ней!

- Да как же так?! А разве в Москве не могли её вылечить? Там же такие
специалисты, такая диагностика!

- Нет, девочка, заболевание было давнее и слишком запущенное, и никакие
методы уже не могли помочь… Вот поэтому я остался. Но я много раз звонил
тебе, а твой сотовый молчал… Я пытался найти тебя через администрацию
Леймы, даже писал письма на имя Ольги Никифоровны, но они не дошли до
неё. Возможно, я не совсем точно указал адрес… А потом…потом я стал
думать, что ты забыла меня, что, возможно, встретила другого мужчину, и
поэтому не хочешь дать о себе знать… Да, родная, были у меня и такие
мысли! Ладно, что уж теперь об этом… Знаешь, мать объявила мне о своей
болезни и добавила, что после её кончины я могу делать, что хочу… - Олег
тяжело вздохнул. – И она просила меня остаться с ней до конца… Мы
испробовали всевозможные способы лечения, к кому мы только не
обращались, но…но всё было напрасно.

- Ох, Олежка, но ведь здесь, именно здесь мы с дедом могли бы вылечить
её, я просто уверена в этом! Теперь я знаю столько трав и лечебных
сборов, и заговоров – и ещё много чего! А дед поднимал на ноги самых
безнадёжных больных. Боже, какая злая насмешка судьбы! Помнишь, твоя
мама сказала тогда, что ты женишься на мне только через её труп, - и
вот…вот так и вышло… - Молодая женщина в волнении встала и покачала
головой: - Ведь здесь твоя мать исцелилась бы!

- Возможно, милая, возможно, но так видно на роду у неё было написано,
что ли… Жизнь у матери была - не сахар, да и к тому же она всегда
придерживалась каких-то своих, возможно надуманных, идеалов. Кстати,
Виктор, приходя к нам, говорил о тебе только хорошее, и постепенно мама
начала понимать, что она была не права. Это правда, Наташа! Она видела,
как я тоскую по тебе, она не могла этого не видеть, она постепенно
прозревала, но прозрение это пришло слишком поздно…

Дёмин отвернулся и стал смотреть в тёмное окно. В соседней комнате
подала голос Настенька, и молодые родители поспешили к ней. Олег
поспешно сказал Наташе:

- Ты только не расстраивайся, родная, ведь это может отразиться на
грудном молоке. Нет твоей вины в том, что случилось…

- Я знаю, - тихо ответила молодая женщина, покормив дочь и снова уложив
её. – Я знаю, милый… Пойдём, выпьем чаю… А что было дальше?

Они присели у стола, и Дёмин заговорил, глядя на чуть подрагивающий
огонёк свечи:

- За две недели до смерти мама сама настаивала на том, чтобы я съездил
за тобой, но я не мог её оставить. Врачи предупредили меня, что со дня
на день может произойти резкое ухудшение и… В общем, когда…когда всё
случилось, Виктор был рядом со мной, он поддерживал меня… Я бесконечно
благодарен ему за это! И я отдал ему свою долю в нашем совместном
предприятии, и теперь тот КАМАЗ – его собственность. А я хочу начать
новую жизнь – с тобой и нашей дочкой.

Наташа обняла Олега за плечи и прислонилась головой к его груди:

- А как он поживает, наш зубоскал Красновский? Почему он с тобой не
приехал?

- Он пока занят своим бизнесом, но всё же взял с меня обещание – не
играть нашу свадьбу без него.

- Вот далась ему эта свадьба! – засмеялась молодая женщина. – Знаешь,
давай распишемся в Лейме, скромно, а потом зарегистрируем Настю.

- А в Москву ты не хочешь вернуться? – осторожно спросил Дёмин.

- Нет, это давно решено! – твёрдо ответила Наташа. – Моя жизнь
принадлежит этим местам и ничему больше… Вот только очень обидно: если
бы ты приехал сюда раньше – и с Аллой Алексеевной, – она точно была бы
жива! Ох, как жаль…

- Но, девочка, перед смертью она взяла с меня слово, что я найду тебя и
попрошу прощения за её отношение к тебе. Да, она была бы рада видеть
тебя теперь… И внучку…внучку она уже никогда не понянчит…

- Олег, родной, всё, хватит! Жизнь продолжается! – молодая женщина
прижалась своей щекой к его сильной ладони. – Я тоже должна тебе
рассказать всё-всё… И про мою рукопись, и про Валду, и про мои задумки
насчёт этих мест. Кстати, твоя квартира в Москве ещё твоя? То есть, ты
не продал её?

- Нет, я хотел узнать, где хочешь жить ты, а уж потом…

- Хорошо, родной. Тогда давай поговорим завтра. Сегодня уже поздно,
пойдём спать…

Наташа быстро заснула на руке возлюбленного, а он нежно гладил её русую
голову. Малышка немного похныкала, но отец сменил ей пелёнки, и она
успокоилась. Дёмин снова лёг рядом с молодой женщиной и, обняв её,
горячо зашептал:

- Детка, солнышко моё, спасибо тебе за дочь! Я потерял маму, но вновь
обрёл тебя, тебя и дочь. Какое же это счастье – вновь видеть тебя,
обнимать тебя и целовать!

- Угу, - сонно пробормотала Наташа и уткнулась ему подмышку. Он
поцеловал её волосы… А ночь подавала за окном признаки жизни, заставляя
ветер раскачивать ветки черёмух и яблонь, заставляя его тонко
посвистывать в печной трубе. И Олег, слыша ровное дыхание своей любимой
и еле слышное посапывание маленького носика дочурки, думал о том, что,
наверное, это и есть самая счастливая ночь в его жизни. Он во всей
полноте ощутил себя мужем и отцом, во всей полноте остро почувствовал
свою безмерную любовь к жене и ребёнку.

Он поражался переменам, произошедшим с Наташей. За эти долгие месяцы
разлуки он, вспоминая её, мысленно видел её хрупкую фигурку, пушистые
волосы до плеч, немного растерянный взгляд ярко-голубых глаз. А теперь
перед ним была красивая, статная молодая женщина, уверенная в себе,
излучающая удивительное внутреннее спокойствие. Она окрепла, её волосы
стали гуще, и сейчас в ней чувствовалась душевная крепость, которой не
было раньше.

За окном шумела ночь… А Олег Дёмин, обнимая любимую женщину и
прислушиваясь к дыханию своего ребёнка, впервые за эти долгие месяцы
понял, что боль, терзающая его душу с прошлого лета, наконец-то
отпустила его. Сердце его наполнилось радостью… «Я – дома, - думал он, -
а дом находится там, где тебя любят и ждут. Я – дома…» Он расслабленно
вдохнул тонкий аромат Наташиных волос и закрыл глаза. А ночь шла мимо…

На следующий день пошёл частый дождик, поэтому на улице было не очень
комфортно. День летел, как обычно, наполненный различными заботами.
Молодые родители не могли наглядеться на свою дочь! В те минуты, когда
она спала в колыбельке, раскинув в стороны маленькие ручки с крошечными
кулачками, Наташа с Олегом на цыпочках подходили к ней и долго смотрели
на неё. Действительно, её внешность была схожа с обличием Валды:
ярко-синие глазёнки, слегка вьющиеся тёмно-русые волосики. Дёмин был
готов летать от счастья! За время болезни своей матери он иногда
допускал мысли о том, что его сбежавшая невеста могла разлюбить его,
могла выйти замуж за другого человека, могла просто исчезнуть,
раствориться в чужих краях. Конечно, потом он упрекал себя за малодушие,
но такие назойливые мысли слишком часто навещали его разум, и не было от
них спасения…

Олег часто пытался убедить самого себя, да и Виктора Красновского тоже –
в разговорах, - что чувство, возникшее у него к Наташе, не должно быть
таким сильным, ведь они довольно мало знали друг друга, - но всё было
напрасно. Чем больше времени проходило с момента их разлуки, тем
становилось очевиднее, что без возлюбленной он просто не сможет жить. Не
сможет – и всё… Почему – неизвестно… Дёмин не мог ничего объяснить себе.
Ни одна из женщин, которых он знал, не смогла так повлиять на его жизнь,
как Наташа Соколова. Ни одна… Виктор жалел друга, но советовать в такой
сложной ситуации было трудно. Да и какие могли быть советы?
Единственное, чем мог помочь другу Красновский, - это подставить
дружеское плечо в тяжёлый момент. А когда человек любит, причём любит
сильно, страстно и безрассудно, – он не слушает ничьих советов, он
поступает по-своему…

Этим же вечером, после того, как малышка уснула, а её родители
поужинали, всё располагало к серьёзному разговору. Олег с Наташей
сидели, обнявшись, возле тёплой печки, и молодая женщина начала свой
рассказ с того момента, когда она вернулась в Лёйму. Дёмин слушал, не
перебивая её, иногда задавал краткие вопросы. Было рассказано всё: и о
душе красавицы Валды, и о рукописи, и о планах на будущее.

- Подожди, девочка, но как же так может быть, что душа той таинственной
Валды – с которой, собственно, всё и началось, – воплотилась в нашей
Настеньке? – спросил Олег. – Вот эту мистику, знаешь, как-то трудно
понять…

- А и не надо понимать, дружок, - весело ответила Наташа. – Ты просто
верь в это – и всё. Главное, что здесь наш дом, здесь всё пространство
живое, здесь меня все любят – и живые, и ушедшие к предкам.

- А меня полюбят? – серьёзно спросил Дёмин, целуя ладошку возлюбленной.

- Ах ты, хитрец! – засмеялась молодая женщина и взъерошила его густые
тёмно-русые волосы. – И тебя полюбят, не сомневайся! Если, конечно, твои
мысли будут чисты и бескорыстны, если ты будешь с должным уважением
относиться ко всему окружающему…

Затем Наташа снова стала серьёзной:

- Родной, ты должен прочитать мою рукопись… Я хочу издать её, я обещала
дедушке Пахому. Ты не знал его так близко, как я, поэтому тебе,
наверное, сложно понять мою привязанность к нему… И ещё, я не знаю, но
надо что-то придумать с лечебным центром, надо нам дальше строить свою
жизнь…

- Девочка, с книгой я тебе помогу, потому что у мамы были знакомства в
нескольких московских издательствах. А вот второй вопрос… Тут надо всё
хорошенько обдумать… Кстати, я заметил, что в этих краях нет заповедника
или лесничества, или есть, но оно как-то слабо развито? Вот на этот счёт
у меня есть серьёзные идеи!

Через несколько дней к молодым родителям пришла с пасеки бабушка Матрёна
и сообщила о том, что старый Пахом умер. Похоронили его, как он и хотел,
под деревом, рядом с его матерью. Наташа поплакала немного, но слёзы эти
были светлыми, - ведь она верила в то, что жизнь не заканчивается со
смертью, и что душа старого знахаря вполне может воплотиться в другом
человеке.

Матрёна Захаровна осталась присмотреть за хозяйством, Дёмин ушёл в Лейму
за своим автомобилем, чтобы как можно ближе подъехать к лесу и отвезти
мать с ребёнком к Ольге Никифоровне. Наташа с Настенькой на руках и
племянник Матрёны верхом добрались до окраины леса, затем Олег посадил
свою семью в джип, и они потихоньку добрались до Леймы. Там за две
недели они зарегистрировали свой брак и получили свидетельство о
рождении для своей дочери – не без помощи бабушки Ольги. И теперь Наташа
стала Дёминой. После этого её муж уехал в Саранск, оттуда позвонил
Красновскому и попросил его о помощи в продаже московской квартиры,
организации перевозки вещей и поиска нужного издательства для Наташиной
рукописи. На том Дёмины и остановились: Олег поехал в столицу решать эти
дела, а молодая женщина с Настенькой остались пока в Лейме. К тому же
Наташе надо было поменять свои документы на новую фамилию – фамилию
мужа.

Как-то вечерком, за самоваром, молодая женщина посоветовалась с Ольгой
Никифоровной насчёт своих идей о строительстве лечебного центра у озера
Валда-Эрьке.

- Ой, девонька, не знаю, не знаю, - задумалась старушка, - так-то оно
так, но будет ли в этом толк? Конечно, в лесах жизнь потихоньку умирает,
уходят старики… Вот и Пахом ушёл, да и Матрёне уже под восемьдесят. А
молодых-то там и вовсе нет – кроме вас с мужем…

- Так вот я и думаю о том, чтобы сохранить красоту тех мест и в то же
время открыть её для других людей, - подхватила Наташа. – Но,
действительно, страшновато что-то: если сделать эти места доступными для
всех, то во что они превратятся? А сколько будет бюрократических
проволочек – я представляю!

- Да-а, есть тут чего бояться, - кивнула бабушка Ольга. – Живём мы
здесь, вроде и чужих не видим… Кому мы нужны? А если, как ты говоришь,
построить лечебницу да раз…разлек…разрекламировать – тьфу ты, слово-то
какое, и не выговоришь! – народ тогда сюда повалит, и кто его знает, как
оно всё обернётся…

- Вот и Олег об этом же говорил, - с грустью произнесла молодая женщина.
– И я не знаю, как быть, что придумать…

- А ты пока и не ломай голову, не суетись, - посоветовала старушка. – Да
и не женское это дело… Теперь у тебя муж есть, вот пускай он и думает
обо всём. А у тебя дочка растёт, заботы да ласки требует…

В начале июня в Лейму вернулся Олег вместе с Виктором Красновским.
Сколько же радости было у бывших одноклассников при встрече! Ведь они не
виделись около года. Виктор тоже удивился тому, как изменилась Наташа. А
от маленькой Анастасии он пришёл в полный восторг!

- Я тоже хочу такую кроху! – объявил он. – Надо будет этим вопросом
заняться вплотную, когда вернусь в Москву.

Все рассмеялись. И наконец-то сбылась мечта Красновского – повеселиться
на свадьбе Дёминых. Они устроили праздник специально для него.

Олег успешно продал в Москве квартиру, гараж и часть мебели. Наташину
рукопись согласились напечатать в одном крупном столичном издательстве,
не взяв с Дёмина ни рубля, так как глава издательства очень хорошо знал
покойную Аллу Алексеевну. Теперь надо было ожидать выхода книги.
Привезённую мебель пока оставили на хранение у Ольги Никифоровны. В
общем, всё складывалось успешно. После праздничного застолья Дёмины
повезли друга к озеру. Добираться пришлось тем же старым способом: до
опушки леса на машине, а дальше – пешком.

- Первое, что здесь необходимо сделать – это проложить сносную дорогу в
лесу, - сказал Олег. – Всё-таки, с маленьким ребёнком ходить так не
очень-то удобно. Наташа, ты не устала? Давай-ка мне Настюшку… Иди, моя
маленькая, к папе… - Он взял дочь на руки. Девочка заулыбалась и
залепетала что-то на своём детском языке. Наташа с любовью смотрела на
них…

Домой они пришли поздним вечером. Виктора познакомили с Матрёной
Захаровной. Он с интересом осмотрел старую избу, дивясь её простой
обстановке.

- А как же вы живёте без электричества? И телевизора нет… - удивлённо
говорил он, осматривая комнаты.

- Мы привыкли, - коротко ответил Дёмин. – Но это временные трудности.
Сегодня уже поздно, а завтра я расскажу вам о своих планах.

После ужина мужчины ушли спать на сеновал, а Наташа поделилась
последними новостями с бабушкой Матрёной.

- Ты знаешь, бабуля, всё хорошо складывается… И то, что Олег согласился
сюда переехать, и книгу скоро издадут. Единственное, что меня беспокоит,
- озабоченно говорила молодая женщина, - это будущее наших мест. И муж
мой, и его друг не очень-то поддерживают мою идею построить здесь
лечебный центр. Теперь и я начинаю сомневаться… А ты что скажешь?

- А я скажу, что утро вечера мудренее, - ответила старая ведунья. – И
утро даст нам свой ответ. Давай, милая, спать…

И вот настало утро и расставило всё по своим местам. После завтрака Олег
рассказал о том, что он побывал в районном лесничестве, всё там разузнал
и поговорил с нужными людьми. Через несколько дней ему надо было
подъехать туда, чтобы окончательно решить вопрос о принятии его на
работу егерем.

- Егерем? – удивлённо переспросила Наташа. – И ты будешь жить здесь,
наблюдать природу такой, какая она есть, заботиться о ней? Это же
огромное счастье!

- Да, милая, и я решил окончательно – я буду жить здесь и работать. Мне
будут платить зарплату, ну, конечно, не московских размеров, но всё же…
Проложим хорошую дорогу через лес, постепенно проведём электричество,
что-нибудь придумаем с Интернетом и построим новый дом. Денег у нас на
это должно хватить, мы с Виктором уже всё прикинули. Должны же
достижения нашей цивилизации работать на пользу, а не во вред. –
Красновский утвердительно кивнул, а Дёмин продолжал: - Совсем
отшельниками мы жить не можем, вот я и уговариваю напарника тоже
переехать сюда. В лесничестве всем работы хватит. Витёк, расскажи-ка о
своей жене…

- Ну, что же… Моя Светлана в этом году окончила заочно факультет
ландшафтного дизайна, и её весьма заинтересовали методы ведения
землепользования австрийца Зеппа Хольцера. Эти методы называются
пермакультурой. Много я разглагольствовать не буду, я привёз с собой
книги о Хольцере, вы их просмотрите… Я только одну цитату прочту.. - Тут
Виктор зашуршал в своей сумке и извлёк оттуда небольшую книжку: – Ага,
вот слова Хольцера: «Стремиться к наполненной и целостной жизни в
гармонии со всеми существами! Нет ничего в мире, с чем нужно бороться.
Не только говорить о нашей матери Земле, но и соответствующе к ней
относиться! В природе нет компромиссов, есть только правильная и
неправильная дорога. Мы должны объяснить это нашим детям и своей жизнью
показать им пример». Вот… Светка загорелась мыслью воссоздать
крестьянское хозяйство по методу Хольцера. А здесь это вполне возможно,
раз уж мы все здесь вновь оказались. Короче говоря, вернусь домой и буду
уговаривать жену тоже переехать сюда. Примете нас?

- Ну, конечно! Как же мы без тебя? – Наташа чмокнула бывшего
одноклассника в щёку. – А ведь так действительно лучше, правда, Олежка?
Возможно, мы и пчеловодство постепенно восстановим…

- Да, родная, - муж ласково посмотрел на неё и обратился к старой
знахарке: - А вы как думаете, Матрёна Захаровна?

- Я-то? Я думаю, что это самое верное решение… Нужны, ох как нужны
молодые и сильные люди этим местам! Лишь бы только вы всё здесь любили,
любили так же, как и мы, старики…

Погостив у друзей две недели, Красновский уехал в Москву. А Дёмины
приступили к осуществлению своих планов. Олег стал исполнять обязанности
егеря, а Наташа вела домашнее хозяйство и занималась воспитанием дочери.
К Новому году пришла радостная весть – книга молодой женщины разошлась
большим тиражом. Постепенно строилась дорога, проводилось электричество,
и был построен замечательный крепкий дом для молодой семьи на месте
старого. Печку ломать не стали, потому что Наташа очень любила готовить
в ней, а Олег частенько грелся на печи после продолжительных лесных
обходов. В апреле, когда маленькой Анастасии исполнился годик, приехали
Красновские. Они выбрали себе место неподалёку от Дёминых, на опушке
леса. Маленький Олежка сразу же стал покровительственно относиться к
Насте, а Светлана крепко сдружилась с Наташей Дёминой. Вместе они
потихоньку изучали методы Зеппа Хольцера, внедряя их в своих хозяйствах.
Большую помощь бывшим москвичам оказали некоторые жители Леймы и
особенно старший сын Ольги Никифоровны, живший в Саранске. Жизнь возле
озера Девичьего шла своим чередом…

Прошло ещё три года. За это время, к сожалению, ушли из жизни Ольга
Никифоровна и Матрёна Захаровна. Сын бабушки Ольги навсегда переехал в
Лейму и стал надёжным другом для бывших москвичей. За это время в гости
к Дёминым и Красновским приезжал их общий знакомый, Сергей Иванович. Он
приехал с женой, а дочь его, Кристина, к тому времени вышла замуж и жила
в другом месте. Он увидел прекрасное хозяйство по образцу австрийского
агрария, но с российскими особенностями. Олег и Виктор теперь имели
статус егерей-смотрителей большого заказника под названием Лесной. Их
жёны занимались сбором и сбытом местных лекарственных трав, ну, и
лечением здешнего люда при необходимости. А Наташа ещё и работала над
второй книгой – о древних жителях этих краёв, о сохранившейся
национальной мордовской культуре.

Олег Дёмин с удовольствием занимался своими обязанностями егеря. У него
в хозяйстве была крепкая молодая лошадь, снегоход, трактор, ну, и
неизменный джип. Вместе с Виктором они ежедневно объезжали свои
владения, раскладывали по кормушкам еду для животных, следили за их
популяциями. Бывшие москвичи научились хорошо разбираться в повадках и
жизни животных, прекрасно различали их даже по клочку шерсти на кустах,
не говоря уже о следах. В общем, местный природный заказник Лесной был в
надёжных руках.

Светлана забеременела вторым ребёнком и хотела немного погостить в
Москве у родителей. Сына она тоже решила взять с собой. Виктор хмурился
– он не мог поехать с ней из-за работы, потому что в округе бушевали
лесные пожары, и оба егеря были настороже. Но откладывать поездку Света
не хотела, потому что была уже на пятом месяце и шутила, что, если ещё
задержится, то ей придётся рожать в поезде. С нею вызвалась ехать Наташа
Дёмина.

- Олег, - говорила она мужу, - я и Свете помогу, и жить буду у неё, и
заодно проведаю свою мать. Ведь она до сих пор ничего не знает о внучке,
а я так не могу… Я хочу хоть как-то наладить наши отношения. Ну, нельзя
же так, в конце концов! Ведь она моя мать, и что бы там ни было в
прошлом, - я хочу помириться с ней. Мы же ненадолго – недели на три. И
кстати, вторую рукопись отдам в печать…

Дёмин неохотно согласился с женой. Он так привык к своим девчонкам – как
он их ласково называл, - что любое расставание с ними было для него
мучительным. Но спорить он не стал, и жарким июльским днём две молодые
женщины с мальчиком и девочкой садились в Саранске на поезд, идущий в
Москву.

Наташа и Настенька остановились у родителей Светы. Много было
разговоров, просмотра фотографий, споров и соглашений… Молодая женщина
побывала в издательстве, отдав туда вторую рукопись. Вместе со Светой и
детьми навестила родителей Виктора, вместе они съездили на могилы
Наташиного отца, деда Степана и Аллы Алексеевны.

К своей матери Наташа Дёмина решила съездить незадолго до возвращения в
Мордовию. Сидя в трамвае, она отвечала на многочисленные вопросы своей
дочки и в то же время с тревогой думала о предстоящей встрече. Честно
сказать, маленькой Насте столица не понравилась. Девочка, с первых дней
своих привыкшая к чистому воздуху, тишине, укромным лесным уголкам и
великолепному простору озера Валда-Эрьке, никак не могла понять, почему
люди живут в таких пыльных и шумных городах и не уезжают из них… Молодая
женщина, как могла, попыталась ей объяснить, что города пока необходимы,
что они построены очень давно и что есть люди, которым нравится так
жить. Дочка внимательно слушала её, слегка закусив пухлую нижнюю губку.

Наконец они приехали... Сердце Наташи отчаянно билось: какова же будет
эта встреча? Вот и нужная дверь. Молодая женщина сделала глубокий вдох и
нажала кнопку звонка. Через минуту дверь распахнулась. На пороге стояла
почти вся седая, постаревшая, но ещё сохранившая остатки былой красоты
женщина.

- Мама…мама, это я, - подала голос Наташа. – А это моя доченька Настя,
твоя внучка. Мы приехали тебя навестить.

Женщина пошевелила губами, но не издала ни звука. Она перевела свой
взгляд с дочери на внучку.

- Бабушка Ира, привет! – Настя выступила вперёд. – А мы с мамой купили
тебе цветы. Возьми, они красивые! – И девочка протянула молчавшей Ирине
роскошный букет алых роз, который прятала за спиной. Мать Наташи молча
взяла цветы, затем глухо произнесла, глядя дочери в глаза:

- Ты зачем…зачем сюда заявилась?

Молодая женщина побледнела:

- Мама, но мы же столько лет не виделись… А я теперь замужем, мы живём
далеко отсюда, в Мордовии – на родине деда Степана. А это твоя внучка!
Мама, ты…ты не хочешь нас видеть?

Её мать равнодушно посмотрела на внучку, затем скупо обронила:

- А зачем, Наталья, мне знать про тебя?.. Чужие мы с тобой… Нет желания
у меня с тобой говорить…и с ней тоже… - Она кивком указала на девочку, а
та непонимающими глазёнками смотрела на всё происходящее.

Наташа шагнула к ней:

- Мама, ну неужели у тебя сердце совсем очерствело?! Как же ты можешь…

- Сказано вам – уходите! – крикнула Ирина ей в лицо. – Цветы возьму –
красивые… А вы…вы уходите… Не хочу я ничего…

- Мама, подожди! – молодая женщина, сняв с плеча сумочку, достала из неё
заранее приготовленную записку. – Вот, здесь наш адрес в Мордовии и
телефоны… Если надумаешь – приезжай, мы будем всегда рады тебе.

Мать тяжело вздохнула, но записку взяла, и на её лице отразилась
внутренняя борьба. Но всё же давняя ненависть к дочери одержала верх…

- Некогда мне тут, с вами, - неприязненно проговорила она. – Некогда
мне, уходите…

Дверь захлопнулась. У Наташи упало сердце, но делать было нечего…

- Мамочка, почему бабушка Ира такая злая? Почему она не пустила нас к
себе? – спрашивала Настенька, спускаясь по ступенькам вниз.

- Ох, детка, тут такая давняя история… Но, может, оттает её сердце, как
знать, - задумчиво отвечала молодая женщина.

И вот Наташа, Светлана и дети вернулись в Саранск. Стоя на привокзальной
площади, они поджидали Олега с машиной. Проходящие мимо мужчины с
удовольствием оглядывались на красивую молодую женщину в светлом
костюме, с тяжёлым узлом пепельно-русых волос на шее. Рядом с нею
подскакивала от нетерпения на одной ножке маленькая девочка с большими
ярко-синими глазами и вьющейся копной тёмно-русых волос.

- Я вижу, вижу! Вон папа едет! – закричала Настя и устремилась навстречу
чёрному джипу. Олег вышел, и его дочь с разбегу бросилась ему на шею.

- Папочка, я так по тебе соскучилась! – и она звонко чмокнула отца в
загорелую щеку.

- А уж я-то как скучал, вы даже и не представляете себе, родные мои! –
Дёмин крепко прижал к себе жену. – Ну, что, поедем скорей домой?

По дороге женщины рассказывали о Москве, а Олег – о делах в Лесном, о
том, что угроза пожаров, слава Богу, прошла стороной. Наташа коротко
поведала о неудачной встрече с матерью.

- Ничего, милая, - успокаивающе сказал Дёмин, - ничего… Как будет, так и
будет… Свет, - он обернулся к жене Красновского, - а Витёк твой даже
похудел от разлуки!

Светлана улыбнулась:

- Он похудел, а я немного поправилась… Кстати, я в Москве сделала УЗИ, и
мне сообщили, что у Олежки будет сестричка. – И она потрепала сына по
голове.

- А когда у меня будет сестричка? – требовательно спросила Настенька у
родителей. И все весело рассмеялись! Проехав Лейму, Наташа попросила
остановить машину. Олег выполнил её просьбу, и она, выйдя, опустилась на
траву, встав на колени, и всей грудью вдохнула аромат травы и цветов –
аромат жизни.

- Господи, хорошо-то как! Пахнет изумительно! Как же я скучала по своей
земле! – молодая женщина снова села в машину. – Ну, поехали, поехали!
Больше никогда не буду отлучаться из дома без особой надобности.

И вот слева заблестело между высоких елей озеро Валда-Эрьке. Они
вернулись домой…

- Ну, дорогие мои, вот мы и дома! – Дёмин увидел впереди на дороге
Виктора, вышедшего их встречать, и помахал ему рукой.

- Да, это наш дом, наш настоящий дом! – Наташа, улыбаясь, посмотрела на
мужа и дочь. – Что ж, всегда приятно возвращаться в своё родовое гнездо,
где всё так любит тебя!

Она обвела взглядом небо, кроны деревьев, озеро… Да, всё это
принадлежало ей и её семье, и они принадлежали всему этому. Таков был
закон пространства любви: всё – в тебе, и ты – во всём.

- И я очень рада, что вернулась домой! – сказала Наташа.

К о н е ц



PAGE \* MERGEFORMAT 1