Связь времён 1 - 11 части

1 ЧАСТЬ

— Оля, подожди.

Она бежала быстро по ступенькам вниз. Слёзы душили и стояли комом в горле.
Олег, не отставая, бежал следом за женой.

Выбежав из здания, где Ольга очередной раз проходила обследование он, догоняя, развернул её лицом к себе, крепко держа за хрупкие плечи.

— Оля, подожди.
— Что Оля? Что Оля? — глотая слёзы, кричала та.- Всё ты свободен. Не могу я иметь детей. Слышишь. У нас ни когда не будет детей.

Истерика била всё её тело.

— Успокойся. Всё обойдётся.
— Успокойся? Как? От этого у меня изменятся внутри органы? Пошел вон! Ты здоров, найди себе другую женщину. Отпусти меня.

Она била его в грудь своими маленькими, почти детскими кулачками.

— Ну-ну, всё у нас будет хорошо. Я знаю.

Он крепко обнял жену, которая едва доставала, ростом его подбородка, успокаивая её и себя одновременно.
Олег безумно любил Ольгу. Вот уже семь лет, как они были счастливы в браке. Омрачало одно, Ольга ни как не могла забеременеть. После всех обследований, врач, как судья вынес приговор: Ваш муж здоров, а Вы, к сожалению бесплодны. Думаю, что ни какие лечения не помогут. Если не произойдёт чудо.

Эти последние слова, так сильно подействовали на Олега, что он уцепился за них, как за последнюю надежду. Он знал, как Ольга хотела ребёнка, и без него их счастью пришёл бы конец.

Полпути они ехали, молча. Ольга, уставившись в одну точку на лобовом стекле, походила немного на человека лишенного рассудка. Олег же ведя машину, и поглядывая на жену, мучительно подбирал в уме подходящие слова.
Наконец он выдавил:

— Знаешь, мы что-то с тобой слишком много работаем. Может в этом проблема. Нам надо отдохнуть.

Ольга, всё так же молча, не реагируя, сидела без движения.

— Я слышал, вернее читал где-то, что если сменить обстановку вокруг себя, то организм тоже перестраивается. И многие болезни, даже очень страшные, излечиваются. Возьмём отпуск за свой счёт и махнём отдыхать на природу. Ты же любишь лес, грибы, речку. А? Представляешь, как приятно пахнет дымком костра.

Он видел, что Оля оживилась и уже слушает его. Это был большой плюс.
Она опустила глаза и тихо улыбалась. Тут уже Олега понесло:

— Где-то в стопке газет, я видел статью, куда едут влюблённые помолиться иконе. И мы с тобой съездим, попросим чудесного малыша. Говорят много чудес, творит эта икона.

Ольга повернулась к мужу, и долго не отрывая взгляда, смотрела на него. От такого взгляда и молчания, ему стало не по себе.

— Что? — спросил он.

Взгляд её смягчился, и уже выдавив из себя, она сказала:

— Спасибо Олежек.




Это место походило на древнее русское поселение. Небольшие строения, обнесённые вокруг частоколом и внушительно тяжелые ворота, в которых была еще дверь с массивным кольцом для стука о железную пластину, которая издавала на удивления громкий мелодичный звук.

— Кажется, мы нашли это место — радостно сообщил Олег жене.

И выдохнув глубоко из себя воздух, он стукнул кольцом три раза.
Сперва открылась маленькое окошечко над кольцом, которое украшало железная резная решетка.

— Кто вы? — услышали они голос из-за двери.
— Нам сказали, что здесь могут помочь решить нашу проблему. — не растерявшись ответил Олег.

Они видели, как чьё-то лицо, молча, смотрело на них, вглядываясь и распознавая, враг перед ним или друг. Затем окошечко закрылось, и они услышали, как за дверью убирают тяжелый засов.

Дверь отворилась, и перед ними встал в черной рясе с широкой густой бородой монах. Он походил на былинного богатыря.

— Подождите здесь — и он указал рукой на скамью, стоящую возле красиво цветущей рябины.

Снова затворив дверь, он удалился. Ольга и Олег видели, как ходят другие монахи. Кто-то рубил дрова, другие их складывали в подобие стога. И таких стогов было уже три. Рядом под навесом стоял длинный стол со скамейками по бокам и на него раскладывались тарелки с хлебом посредине. Видно было, что готовятся к трапезе. Тут же другой монах готовил в большом котле на выложенной печи обед.
И куда бы ни упал их взгляд, веяло теплом и уютом от этого спрятанного от людских глаз места. Всё у них получалось слаженно, все молча, понимали, что и как надо делать.
В воздухе пахло дымом от печи и сладким ароматом еды, густо перемешанной с запахом хвойного леса.

К ним подошел старец, в таком же длинном балахоне с большим медным крестом на груди.

— Здравствуйте дети мои. Меня зовут отец Серафим. Я настоятель этого скита. Какая нужда вас привела в наш скит?
— Мы прочитали о вас в газете. Там рассказывается, что у вас есть икона, которая делает чудеса. Нам тоже нужно чудо, иначе вся жизнь под откос. Нам нужен ребенок — выдохнул последние слова Олег. — Жена из-за этого заболела. Боюсь, потеряет рассудок.
— Что ж, слухом земля полнится. Подойди ко мне дочка. Помогу, чем смогу беде твоей, а дальше, как Бог даст. Сейчас ты пойдёшь со мной, а я покажу тебе дверь в келью. Там, когда войдёшь, постой, молча какое-то время, и как почувствуешь надобность открыть свою душу, рассказать проблему, что привела тебя к ней, то дай волю чувствам. Хочу предупредить сразу, если после того, лик останется светел, то иди с миром и уповай на Господа, молись и будешь услышана. Ежеле заплачет, то скорбит с тобой, услышана тут же значит.
— Икона плачет? — удивленно спросил Олег.
— Не икона. Лик. Чудо такое происходит и лучше бы вам его увидеть. И еще, у многих там и другие чудеса происходят. Кто видения видит, а кто голос слышит. Так что, не бойся дочка, иди.

Он вел их к небольшому бревенчатому дому. Внутри находилась дверь, к которой он подвёл Ольгу.

— Тебе дочка сюда. — И он указал на дверь. — Если твоё желание не велико, то входить не стоит. Постой, подумай. А ты сын мой, постоишь на дверях, но не заходи, как долго бы это не было. Здесь молись. Отчаянно молись, от всего сердца и души. Оставляю вас. Решайте дети.

Он подошел ближе к Ольге, положил свою тёплую, сухую руку ей на темя, затем окрестил. Тоже самое, он проделал с Олегом.

— Я тоже буду молиться за вас. — И тихо удалился.

— Мне страшно, — прошептала Ольга.
Олег прислонил ее к себе, нежно поцеловал и подтолкнул к двери.
— Иди родная, не бойся, это наш шанс. Не стоит его упускать.

Видя, что Ольга мешкает, добавил:
— Ну же, иди!

Она стояла лицом к двери, на которой висел огромный медный крест.
Перекрестившись и толкнув, касаясь середины креста дверь, она вошла вовнутрь.

Это была маленькая комната, из утвари там стоял стол, на котором между двух горящих длинных свечей, лежала Библия. Видно было, что эта книга старинная. Над самим столом висела одна единственная икона Божьей Матери, а перед ней горела лампадка источающая запах мирны и ладана.

— Здра-с-те -Шепотом произнесла Ольга. И тут же испугалась, что делает не то.
Стала озираться по сторонам, чтобы убедиться, что ее ни кто не слышал.

"Батюшка сказал, постоять, молча " — подумала она. И опять волна страха накатила на нее.

Мозг лихорадочно работал. Вот-вот должна была случиться очередная истерика.

"Как мне сдержать свои нервы? " — подумала Ольга. И тут же горько расплакалась.

Вдыхаемый запах мирны, ласково окутал ее и что-то или кто-то мягко осадил на колени. Сам воздух казалось, ожил, а с иконы на Ольгу смотрела женщина сопереживающая ей. И тут Ольгу прорвало:

— Прости меня, пожалуйста, я не умею правильно молиться, — слёзы сами стекали по щекам Ольги. — Выслушай матушка небесная и не суди строго. Грех на мне великий. Еще до мужа, меня изнасиловали, когда вечером я возвращалась домой из института. Рядом была котельная, и эти подонки решили избавиться от меня, затолкать в печь. Я была почти без сознания, а когда открывали топку, и вовсе потеряла его. Очнулась я в больнице, хотя думала, что нахожусь уже на небесах. Долго не могла поверить в чудное моё спасение. Потом я только узнала, что  кочегар, которого ударили по голове и подумали, что он мёртв, пришёл в сознания и быстро потихоньку выполз к дороге, на свое и мое счастье, там проезжал милицейский патруль. А эти подонки, еще раз изнасиловали меня там, прежде, чем отправить на тот свет. Я долго лежала в больнице, была похожа на кусок месева. Когда провели очередные анализы, выяснилось, что я беременна. Мне свет не мил стал, я не могла смириться родить дитя от подонков и сделала аборт. А спустя, какое-то время, мне стал сниться ребенок...- она сделала паузу.

На икону она не смотрела, а смотрела куда-то в угол, и взгляд ее был направлен внутрь себя.

— Прекрасный ребенок. Маленькая девочка, которую за руку вела ко мне красивая женщина. Когда малышка подходила ближе, она раздвигала ручки в сторону и бежала ко мне, радостно крича: мама. Сперва, я радовалась этому сну. Думала, Бог меня простил и подарит мне вот такую кроху. И вот уже семь лет, как я замужем, но так и не смогла забеременеть. Врачи сказали, что этого не будет ни когда. Я стала бесплодной из-за аборта. А тот сон, всё так и снится. Я просто схожу с ума. Не знаю, что мне делать. Это не выносимое наказание.- И она опять заплакала, но уже тихо, закрыв глаза.

Голова слегка кружилась. И вспомнив слова отца Серафима о плаче лика, она с испугом взглянула на икону. По лику Божьей Матери из глаз скатывались капельки слёз. В комнате раздался ласковый женский голос, а может он прозвучал в голове Ольги: Береги розу. Корни дитя.

И тишина. Она даже не испугалась, а только повторяла эти слова бесконечное множество раз, чтобы запомнить.


2 ЧАСТЬ

Олег нервничал. Он боялся оставлять Ольгу одну. Желание открыть дверь и зайти внутрь не давало ему покоя. Но больше он боялся всё испортить. Поэтому взяв свои нервы в руки, он присел на стоящий рядом с дверью табурет, склонил голову над коленями и зажатыми между ними ладонями.
Он молился, чтобы Бог не оставил их. Снял тяжелый груз с жены. Эти страшные ночи, когда Ольга просыпалась и плакала, а он просто не знал, что делать.
Он знал о страшном прошлом жены, потому бережно относился к ее психике.

Так он сидел долго или нет, не знает, только вся их жизнь прошла перед глазами. И взгляд Ольги полный надежды и веры, когда она слушала его о возможном чуде. И вот они здесь. Не сошел ли он сам с ума. Нет. Он должен помочь ей и себе.

Дверь открылась. Ольга о чём-то думала.

— Как ты? — подскочил к ней Олег.
— Береги розу. Корни дитя.
— Что? — не понял Олег.
— Не знаю.
— Всё в порядке? — не унимался он.
— Кажется да.

Он решил не торопить ее, пройдет какое-то время, и она сама ему всё расскажет.
Ольга резко повернула назад. Он видел, как она подошла ближе к иконе. Перекрестилась и низко поклонилась ей.

— Благодарю.

Они вышли наружу. Увидев отца Серафима молящегося сидя на небольшом ровном камне, направились к нему.

— Вам дали шанс — произнес он,- Благословляю вас дети мои.

Он подвёл их к роднику.

— Испейте из этого родника. Это святая вода. Он не застывает даже зимой в лютые морозы.
— Можно мы возьмём немного с собой? — спросил Олег.
— Да, можно.

Олег достал из внутреннего кармана плоскую фляжку, вылил содержимое на землю и набрал воды из родника.

— Вы давно уже здесь живете? — спросила Ольга.
— Давно. Этот скит был построен еще в 1863 году. Сперва, здесь поселились отшельники, бежавшие от немилости царской, а затем, когда князь Алексей Николаевич Ветров принес в дар икону Божьей Матери, они стали хранителями ее и этого скита. Этот дар стал знамением их веры. Ни кому не было отказано в помощи, любой мог помолиться ей.
— А зачем такой большой забор и ворота? От кого? — спросила Ольга.
— От зверя.
— А можно спросить об иконе? — спросил Олег.
— Да, спрашивай сын мой.
— Когда заметили, что она плачет? Это же чудо. Значит, она слышит человека.
— Есть такая легенда, в которую сперва и не поверили, потом уже, когда увидели сами слёзы на лике Девы Марии, то сразу и заговорили о той легенде и передается она уже много лет, из уста в уста. Князь Алексей Николаевич Ветров поведал ее передав в дар икону: однажды появилась в его охотничьем угодье женщина, неизвестно куда потом исчезнувшая прямо у него на глазах. Была она у него ровно три дня, всей душой он полюбил эту женщину, искал ее днями и ночами, когда та исчезла. Был на грани помешательства. И вот он пал на колени перед Божьей Матерью и слёзно стал просить вернуть ему это сокровище. Вдруг он увидел, как Дева Мария плачет вместе с ним. И голос ее: не могу вернуть, не возможно. Судьбу нельзя менять. Твой род продолжит будущее.
Так и не мог он понять этих слов, был у него сын, наверное, о нем шла речь. Хотя, кто его знает, человек существо догадками живущее, что от чего и почему. А икону нам даровал. Ну, вот я должен с вами попрощаться. Напоследок возьмите сухарики в память об этом дне. Вкусите их, когда захотите испить святой воды. Да будет мир с вами, дети мои. Прощайте. Дальше вас проводит брат Антоний.

Антоний был тот самый богатырь, что впустил их в эту обитель.

Ворота закрылись за ними, и они уже снова стояли на лесной трапе, которая, выводила их к не широкой, но красивой реке. Здесь на песчаном берегу, они разбили палатку для ночлега. Можно было ехать, но они решили, что этот оставшийся день проведут здесь на природе, а в лучшем случае останутся еще.

Олег видел, как ушла из Ольги чёрная грусть, она стала совсем другой, какой-то взрослой, задумчивой.
Когда сидели рядом на берегу, любовались, молча красотой этого уголка природы, она вдруг спросила:

— Где взять розу?
— Какую розу? Ты чего?
— Ту, что надо беречь.
— О чём ты?
— Не знаю.

Она рассказала, что услышала в келье. Олег был потрясён.

— Икона не плакала? — с испугом спросил он.
— Нет, она плакала вместе со мной — грустно улыбнулась Ольга.

Он тоже выдохнул с облегчением и предложил прогуляться по лесу.

В лесу так же на удивления было сказочно красиво, казалось, этот мир совсем другой, отличный от их каменного, суетливого городского мира. И дышалось здесь по-другому, и душа и тело радовались.

Внезапно у Ольги закружилась голова, весь лес, как будто вертелся вокруг нее. Она присела под небольшую сосну.

— Олежек, дай воды мне, что-то не по себе.
 
Он пошарил по карманам и вспомнил, что оставил куртку на берегу.

— Подожди, я сейчас.

И он кинулся к палатке, которую хорошо было видно с небольшого склона, где находились они.
Ольга смотрела ему вслед и потеряла сознание.



3 ЧАСТЬ

Очнулась она от дикого лая псов.

— А ну цыц, замолкните, говорю вам. Ах вы окаянные псины. — ругался на них человек одетый по мужицки, словно сошёл с какой-то старинной картины.
Он наклонился ближе к Ольге и спросил:

— Это ж от кель вы сударыня будете? Одёжа-то, на вас какая. Свят — свят — перекрестился мужик.
— Вы кто дяденька? — испуганно спросила Ольга, поглядывая на лающих псов.
— Цыц, окаянные! — гаркнул он им.
— Как же это, одна в лесу, зверь нонче злой — бубнил он себе под нос. — Прошу сударыня к хозяину моему Алексею Николаевичу пожаловать. Не положено барышне одной в лесу шастать.
— Я не одна. С мужем, он пошел за водой к реке. Вон он...- она показала в сторону берега, на котором только вот видела палатку, Олега.
Ее рука повисла в воздухе. Палатки не было. Река была шире, чем та, у которой они остановились. И сам лес обновился на более густой.
— Свят-свят — опять перекрестился мужик.

Ольга встала. Спортивный костюм красиво облегал всю ее фигуру.

— Как же это? — спросила она себя.- Там на берегу, мы с мужем поставили палатку.
— Не видал я ни кого, целый день здесь брожу. Псов выгуливаю.
— Может вы красную "Ладу" видели?
— Кого? — нахмурив брови, спросил мужик.
— Машину — поправилась Ольга, ведь мужик мог и не знать названия марок машин.
— Кого? — опять переспросил он. — Некогда мне с вами разговоры чинить, айда к хозяину. Он и разберется с вами.
— Не могу я мужа бросить — умоляюще сказала Ольга.- Пойдемте сначала к берегу — скомандовала она властным голосом.- Иначе я не сдвинусь с места.
— Как прикажете сударыня.

Он отвесил поклон и отправился следом за Ольгой.

Она окинула взглядом всё побережье. Ни каких следов и признаков того, что здесь кто-то, когда-то был.
Собаки бегали спокойно вдоль берега, изредка нюхая что-то на земле.

— Я весь день хожу здесь по склону, ни кого не видел, — еще раз повторил мужик. — Пожалуйте сударыня за мной, а то эдак не успею управу во дворе справить.

Одобрительно махнув головой, Ольга пошла следом.

— Стоп — скомандовала она.- Может он вернулся обратно в скит. Мог и не найти меня, пойти на поиски. Вы можете проводить меня до скита, тут не далеко.
— Што за скит? Незнамо такого.
— Монахи-отшельники.
— А-а-а, те што ставят двор в лесу, старообрядцы. И их видал сёдня. Молодцы, вкруг забор кольями поставили, теперь ворота доделывают. Ох, и работёнки у них много, до холодов надо избёнку каку справить. Ни чего управятся. Четыре человека, это не мало. Правда один у них хворый уже, почти не встает. Хозяин велел разузнать, что к чему у них. Поможет им. Да, этот поможет, добрый хозяин.
— Что вы такое говорите? Да стойте же — она почти бегом шла за мужиком, то и дело, запинаясь и спотыкаясь о валежник. – Идите, пожалуйста, хотя бы помедленнее.
— Не могу, хозяин беспокоиться будет.
— Хозяин. Прям, средневековье какое-то. Я не поняла про скит. Мы только сегодня там были. Там и ворота и избы стоят, да и самих человек десять а, то и больше. Главный там отец Серафим. И еда и дрова и вообще у них там благодать.
— Никакого Серафима там нету. И вообще вы сударыня странная, говорите то чего нет, да и вообще и одеты, как-то не по нашенски и лицо у вас какое-то...- он замолчал, не найдя подходящих слов.- Недолеча осталось, напрямки веду.

Они шли, какое-то время молча. Собаки бежали впереди, изредка одна-две ворачивались оббегая идущих.

— А кто ваш хозяин? — спросила Ольга.
— Князь Алексей Николаевич Ветров — гордо ответил мужик.
— Это, что шутка? О нем я сегодня уже слышала.
— Не мудрено. Хороший человек хозяин.
— Это он, скиту икону Божьей Матери подарил?
— Не слыхал такого.
— Значит тезки. Ну, раз хозяин, почему бы и не князь. Наверное, какой-нибудь мафиози? — вслух размышляла Ольга.
— Опять вы странные слова говорите сударыня. Не бойтесь, князь вас не обидит. Вот только не любит он не прошеных гостей, когда здесь живет. Любит один побыть. Грустно ему что-то последнее время. Как женился, так и грустит. Почти весь год тут и живёт. А вот и пришли.



Тем временем Олег, схватив фляжку с водой, быстро побежал обратно. Под сосной ни кого не было.

— Где же она? Оля! — позвал Олег — Может пошла к палатке?

Он бежал то и дело, ворочаясь во все стороны, слушая каждый шорох.
Увы, и у реки были те же результаты.
Он кинулся к машине, от волнения не сразу нашел сотовый.

— Тьфу-ты, связи нет. Вот дебри.

Он бросил его обратно в бардачок.

— Что же делать? На всю округу здесь живут только монахи. Еще раз посмотрю вокруг и тогда к ним. Оля, где же ты? О-л-я-а-а…




4 ЧАСТЬ

Ольга и мужик, вышли к ухоженной усадьбе, от которой веяло, чем-то старинным. Все постройки были в стиле средневековья. Собаки добежали до ближайшей постройке, из которой вышла женщина, одежда, как и у мужика, крестьянская.

— Тихон, — заорала она в его сторону.- Где тебя черти носят? Скот не поенный стоит. Хозяин велел зайти к нему.

Она взглядом впилась в Ольгу.

— Это хто, Тихон? Вроде баба, а в штанах. — рассмеялась женщина.
— Цыц, старая дура. — гаркнул на нее мужик. — Обед готовь, щас приду.
— Тьфу, срам-то, какой — не унималась женщина. — Чур меня, чур меня — крестясь удалилась в глубь жилья.

Ольга уже не задавала вопросов, а с интересом рассматривала людей, что попадались им на пути. Те в свою очередь, поздоровавшись с Тихоном, с еще большим любопытством рассматривали ее.
По двору носились куры, которых гоняли два босоногих мальчугана, а в стороне важно расселась целая стая гусей.
Поднявшись на высокое крыльцо, красивого двухэтажного строения, Тихон несколько раз дёрнул за толстый шнур висевший над дверью. Раздался звон колокольчика. Дверь открыл старый человек, с заспанными глазами.

— А-а, Тихон. Чего тебе?
— Я тут к Алексею Николаевичу гостью привёл. В лесу заплутала. Доложи Прокоп Прокопыч, будь милостив.

Они стояли в небольшом, но уютном холле.

"Да, и здесь выдержан стиль "- подумала Ольга.

Она повернула голову на услышанные шаги и увидела, что вниз по лестнице спускался уже не молодой, но хорошо выглядевший мужчина. Ему было около пятидесяти. Волосы аккуратно зачёсаны назад и собраны сзади в хвост, это давало приятному лицу свою пикантность. Костюм на нем был тоже фасона девятнадцатого века, как в прочем и у всех других.

— Здравствуй Тихон — поздоровался он с мужиком.

Тот низко отвесил ему поклон.

— Доброго здоровьица, Алексей Николаевич.
— Откуда Тихон, спутница твоя?
— Не могу знать. В лесу ее нашел. Толи спала крепко, толи без чувств находилась. Заплутала, небось, как только зверь не тронул? Следов тьма было вокруг. Самое гиблое место там от зверья. Чудно.
— У отшельников был? Всё справил?
— Был. Назад шел, на нее и наткнулся.
— Хорошо, сейчас мне всё и доложишь. Прокоп Прокопыч, — позвал он старика,- сделай милость, накорми гостью, покажи ей комнату, где бы она отдохнула с дороги. Извините сударыня, сейчас дела, отдохните, за ужином вы мне всё расскажите. Тихон пойдем в мой кабинет.

— Мария, накорми путницу.- попросил Прокоп Прокопыч полную женщину с большим фартуком на животе.

Это было кухарка. Печь стояла посреди комнаты. На ней громоздилась куча кастрюль. По стенам были развешаны ушаты, черпаки, ситы… На столах стояли корзины с овощами и зеленью. Шкаф содержал множество посуды.

— Отведайте щей горяченьких.- зачерпнув полный черпак, сказала Мария. И наполнила тарелку, стоящую возле Ольги.
— Вижу, ваш хозяин любитель старины? — спросила Ольга.

Та странно, пожала плечами и вопросительно уставилась на Прокоп Прокопыча.

— Вы садитесь со мной отобедаем вместе — предложила им Ольга.
— Нет, что вы — засмущались они. Мария тут же опять засуетилась по кухне, а Прокоп Прокопыч сел в угол на стул и стал наблюдать за кухаркой.

— Вы кушайте, мы уже… Мария у тебя, что акромя щей ничего нет?
— Виновата, Прокоп Прокопыч.

Она накладывала второе блюдо.

— Хозяин любит горячий шоколад. Может вы изволите?
-Пожалуй можно. — улыбнулась Ольга.
-Ему его привозят из далека. — делилась сердобольная Мария.- Это такая дорогая диковина, а пахнет-то как вкусно.
— Спасибо Мария. — поблагодарила Ольга.
— А вы кто? На вас такая странная одежда? — спросила та, уловив доброе расположение гостьи.
— Я из Н-ска. Работаю менеджером. Мы поставляем бытовую технику: компьютеры, телевизоры, стиральные машины и так далее.

Те смотрели на нее, как на человека, говорящего на другом языке, не знающего перевода.

— Странная вы какая-то — выдавила из себя Мария — И слова у вас странные, ни чего не поймешь, чего вы тут наговорили.

Теперь пришла пора удивляться Ольги.

— Да разве у вас нет всего этого? Вы что, живете совсем оторвано от цивилизации?
— Вот опять вы всё непонятно говорите — обиделась Мария, вытирая то и дело руки о фартук.
— Если вы покушали, пожалуйте за мной — проговорил Прокоп Прокопыч, то и дело, качая головой. — О-хо-хо.
— Да, спасибо, было очень вкусно. Вы настоящая колдунья Мария.
— Чур меня. Чур — отмахнулась та, сделав сердитое лицо.

Ольги не оставалось больше ничего, как снова удивляться.



Олег оставил вещи и палатку на месте. Сев в машину он поехал в направление скита. Дверь открыл всё тот же богатырь Антоний.

— Что-то случилось? — спросил он, увидев встревоженное лицо Олега.
— Да. Можно мне поговорить с отцом Серафимом?
— Конечно — и он пропустил Олега, закрывая за ним дверь.




5 ЧАСТЬ

Ольгу разбудил стук в дверь.
Ее так сильно разморило после длительного путешествия с Тихоном и вкусного обеда, что она мгновенно уснула, только голова коснулась подушки.

— Хозяин вас ждет в своем кабинете — послышался голос Прокоп Прокопыча из-за двери.

Ольга отворила дверь. Поправляя свои светлые локоны волос, спросила:

— Вы проводите к нему?
— Да, конечно.

Он шел медленно, шаркая ногами о пол. Этому старику было уже много лет, почему он до сих пор служил в этом доме, Ольга не знала.

— Ты свободен Прокоп Прокопыч.
Тот отвесил низкий поклон, удалился.

— Имею честь представиться, князь Ветров Алексей Николаевич. Какие обстоятельства завели вас в дикую чащу? Откуда вы? Кто? Извините, что сразу столько много вопросов.
— Меня зовут Ольга. Ольга Быстрицкая.
— Прошу — он указал рукой присесть в удобное кресло перед камином. В котором, с пощелкиванием горели несколько плешек. Сам сел, напротив в другое такое же кресло — Итак я вас слушаю.

Ольга окинула взглядом кабинет. Всё тот же выдержанный стиль старины. У дальней стены стоял высокий шкаф полный книг. Перед ним красовался тяжелый резной письменный стол, на котором был идеальный порядок. В другой стороне напротив, стояли картины, наваленные друг на друга, штук пять. Еще рядом стоял мольберт с холстом, красками и кистями, словно художник отошел на какое-то время по неотложным делам. Картины висели всюду, чередуясь с чучелами оленя, кабана и даже медведя. Содержание картин идеально вписывалось в эту всю звериную братию. На них были нарисованы природные пейзажи.
Камин и вовсе придавал уют и тепло этой комнате. Оля аккуратно села в кресло. Оно оказалось большим и мягким. Ей очень захотелось сесть, как у себя дома, подобрав ноги под себя. И она это сделала. Увидев удивленный взгляд князя, она извинилась:

— Так удобнее и теплее. Я дома в своем любимом кресле сижу именно так.
— Откуда вы?
— Я живу в Н-ске. Мы с мужем...- и она поведала всю историю, которая привела их в эти края, до того места, где нашел ее Тихон.

Князь слушал внимательно, когда их взгляды встречались, возникала неловкая пауза, тогда он поднимался, ходил по кабинету, подкладывал в камин поленья. И вот рассказ был закончен, а князь всё ходил и ходил, Ольге от неловкости, захотелось говорить дальше.

— Алексей Николаевич, я вижу вы любитель старины? Вы даже двор выдержали в этом стиле. И люди у вас все подобраны, вылитые крестьяне, слуги. Сами вы кто? Откуда?

Он сел напротив.

— Я уже вам представился. То, что вы сказали мне сейчас не вполне понятно. Сам я тоже из Н-ска, но большую часть времени провожу здесь. Я не любитель городской суеты и вечные балы и праздники устраиваемые моей женой, изматывают меня.
— Вы женаты?
— К великому несчастью, да. Это была моя ошибка. Молодость, увлечение красивой взбалмошной барышней.
— У вас есть дети? — спросила Ольга.
— Да, сын. Ему двенадцать лет. Он сейчас учиться в Петербурге — помолчав, спросил.- Я вас слушал внимательно, но не расслышал какой титул у вашей четы? В Н-ске, я знаком со всей знатью, вас не припомню.

Ольга смутилась. Он точно мафиози, подумала она и вжалась сильно в кресло.

— Мой муж, врач стоматолог, а я главный менеджер, в довольно известной фирме" Восток". Мы поставляем компьютерное оборудование и бытовую технику. Живём в самом центре, на проспекте Ленина — выпалила она.
— Ленина? Это где? Не знаю такой улицы и площади. Что-то вы мне тут фантастические вещи говорите. Что такое менеджер, компьютерное оборудование, бытовая техника? И вообще, что вы такое всё говорите? Про скит, которого здесь нет, но есть горстка монахов строящих скит. Про машину, которая вас везла. Чудно, как-то.
— На дворе двадцать первый век, вы меня разыгрываете, со всеми вашими старинными заморочками. Это уже не смешно. Мне надо идти.

Она резко встала и направилась к выходу.

— Постойте же, сядьте. Давайте спокойно всё обсудим — умоляюще произнес князь.

Ольга вернулась.

— Какой говорите на дворе век?
— Двадцать первый. Может вам и год и месяц и число сказать? — съязвила Ольга.
— Да, если можно — ни сколько не смущаясь, произнес князь.
— 2008год, июнь месяц, 20 число.
— Что вы такое говорите? На дворе, как вы соизволили выразиться, не закончился еще 19 век. Да, сегодня 20 июня, Духов день, после троицы, но ни как ни 2008год. Это какая-то запредельная цифра. Сейчас 1863год. Прошу не вводить меня в заблуждения, я этого не люблю. Итак, начнем сначала, только без всякой фантастики. Кто вы?
— Вы шутите? 1863 год? Это вы фантаст. Забрели тут в лес, отстроили себе убежище от цивилизации, накупили предметов старины, людей- артистов наняли и играете тут в князей.
— Что? Титул князя передается из поколения в поколения. Из-за того, что вы женщина, вам прощаются сказанные слова. Хот на женщину вы и не похожи, извините, но такое платье, как на вас, не может себе позволить даже мужчина.
— Это естественно. — возмутилась Ольга. — Это женский спортивный костюм. Кроссовки, тоже женские. — и она повертела носком кроссовка.

Князь сел.
— Ни чего не понимаю.

Наступила тишина. Оборвал ее князь.
— Простите. Этот костюм вам чрезвычайно идёт, к лицу. В нем вы очень красивы. Но согласитесь для меня это необычно, я впервые вижу, да и слышу такое — извинился князь.

Ольге стало жалко князя. Она была благодарна ему за тёплые слова.

— Давайте поговорим спокойно — предложила она. — Всё, что я вас рассказала, правда.

Тут в дверь постучали.

— Почтовый прибыл из Н-ска. Газеты, письма Алексей Николаевич — сказал Прокоп Прокопыч.
— Спасибо. Накормите его, да ты сам знаешь Прокоп Прокопыч, что делать. Иди.

Князь кинул пачку газет на стол, подошел к камину, сел на корточки и стал греть ладони.

— Как же нам узнать, где правда? — спросила Ольга.- А легче не придумаешь. Почта. Вам же только, что пришла почта. Можно? — она подошла к столу и взяла в руки верхнюю газету. "Н-ские новости" 1863год, 18 июня. — прочитала Ольга.

Она стала быстро перебирать другие, те же числа. Затем схватила письмо, и в мелких буквах штемпеля написанного в старом стиле, увидела цифры дотированные тем же годом. Ей стало плохо, она грохнулась в кресло. Заколка выпала из волос, и светлые локоны красиво расплескались по спинке кресла. Глаза закрылись.




6 ЧАСТЬ

Из обморока вывело прикосновения мягкой влажной ткани. Князь стоял на коленях подле нее, смачивая в бокале платок.

— Вы меня напугали — сказал князь.- Вам лучше?
— Да, спасибо большое. Больше не надо — она отвела его руку от лица.

Он смотрел на нее с восхищением.

— Почему вы на меня так смотрите? — спросила Ольга.
— Любуюсь. Ваше лицо, мило и красиво. — Ответил князь.
— Да вы дамский угодник?
— Увы, нет. Извините, если обидел вас.
— Мне было приятно. Что же нам делать, если и вы и я говорим правду? — спросила Ольга.
— Честно? Не знаю. Но это весьма интересно. Значит, вы выходит, гостья из будущего? Может, поделитесь, какое оно там будущее?
— Всё рассказать, времени не хватит.
— А куда нам торопиться?

Ольга грустно улыбнулась, вспоминая Олега. Но почему-то здесь ей было уютнее и совсем не хотелось обратно.

— Пока вы мне будете рассказывать. Я попробую нарисовать ваш портрет. Можно? В память о вашем визите.

Ольга одобрительно кивнула.
— Меня еще ни кто не рисовал.

В дверь снова постучали.
— Ужин, Алексей Николаевич.

Князь и Ольга переглянулись, им не хотелось прерывать этот вечер в кабинете. Они, молча, поняли друг друга.

— А может здесь? — не решительно спросила она князя.
— Принесите ужин сюда. Для меня и госпожи Ольги...
— Николаевны.
— Ольги Николаевны — улыбнулся ей князь.
— Слушаюсь.

Через десять минут, был накрыт маленький столик у камина, а князь тем временем подготовил всё для написания портрета.

— Вы кушайте. А я, пожалуй, начну. Столько желания писать у меня ни когда не было. Я не голоден. А вы, если можно рассказывайте.

С каждой минутой князь становился привлекательней и интересней для Ольги, ее заводило положение, в котором она очутилась.

— Да.
Но тут, же глянув на князя, она спросила:

— Это ваши картины? Вы их писали? — обвела взглядом кабинет Ольга.
— Да, мои. Так, увлекаюсь, когда грустно.
— О, вам сейчас грустно? — подшутила Ольга.
— Вовсе нет, наоборот. Очень интересно. Думаю, не каждый день приходят гости из будущего, к нам простым людям.
— Вы учились рисовать?
— Все чему-то учатся, но как я уже сказал, это моё увлечение.
— А животные, что здесь, это всё вы?
— Люблю охоту. Вот сын подрастёт, будем охотиться вместе. Он явно пошел интересами в меня. Это очень хорошо. Иначе бы прожигал жизнь, как его мать.
— Вы любите сына, но не любите жену?
— Да, сын моя гордость. Но эта женщина подарила мне его и я не имею права не любить ее. Она красива, умна. Я теперь могу больше находиться здесь, зная, что мои дела, которые она взяла под свою опеку, будут в порядке. А иначе нельзя, она любит красивые платья, устраивает часто приемы, балы, ведет бурную светскую жизнь. Я же не сторонник этого. Что ж, каждому своё, ей скорей всего, тоже не нравится мои увлечения и уединение. Она так занята тем, что было не досуг говорить об этом, а может даже замечать. Мне нравится здесь в глуши. Тихо. Хорошо. Мои родители любили это место. С большой нежностью и любовью, он относились друг к другу. И мне здесь, так комфортно.
— А где сейчас ваши родители? В Н-ске?
— Нет. Отец умер от лихорадки. Мне, тогда еще не было и двенадцати лет. Мать воспитывала меня одна, но постепенно и она угасла. Ее тоска по отцу была так сильна, что даже я не мог остановить ее. Печальная история.

Они молчали. Он делал наброски на холсте, она печально пила из бокала горячий шоколад.

— Да, у вас тут действительно хорошо. — сказала Ольга. — Свечи, камин, романтика. А у нас зажигают свечи очень редко. Когда нет электричества. Не горит лампочка. Ой, ну это такой стеклянный сосуд похожий на грушу, подвешенный к потолку. Его включают и от туда идет яркий свет. Без электричества в нашем мире ни куда. Оно всюду. Оно бежит по проводам в каждый дом, квартиру. Люди включают телевизоры, это такая красивая коробка с экраном, и в ней показывают нас людей, как мы живем, другие города, страны. Детям мультики нарисованные, двигающиеся картинки, а взрослым фильмы, это истории жизни. Телевизор будет сильно влиять на всех, от того, что в нем показывают, так и складывается жизнь людей. Показывают хорошее, и людям хорошо, показывают плохое и людям плохо.
— Вы рассказываете потрясающие вещи — изумленно говорил князь. — Неужели так будет? Не, это фантастика!
— К этому шли постепенно. Теперь в каждой семье, есть свой автомобиль и даже не один. Женщины теперь не стирают руками, за них это делает машина. Посуду после обеда у многих тоже моет машина. Одежда станет проще и будет ее очень много. Женщины будут носить брюки.
— А мужчины платья? — испуганно спросил князь.
Нет, если они мужчины. Но всё так стало с ног на голову, что некоторые мужчины превратились в женщин, а женщины в мужчин. Наука и медицина  дошли и до этого. Из вас могут сделать женщину, из меня мужчину. Правда, по желанию. Так что, не пугайтесь. Люди станут свободны в своём выборе. Наука дойдет до того, что из капли засохшей крови, может вырастить копию человека, чья это кровь. Много оружия будет у людей, много убийств, войн — она замолчала.
— Да, я вижу не рай, будет.
— Далеко не рай. Деньги будут всё, человек ни что. Хотя я описываю крайности. Земля тоже изменится, много землетрясений унесут жизни людей. Цунами, наводнения...
— Печально.

Она улыбнулась.
— Ой, что это я о плохом. Очень даже много хорошего и интересного появиться в жизни людей. Все дети будут учиться. Каждый будет уметь читать, писать. За работу человек будет получать средства и на них обеспечивать себя по своему вкусу. Ой, да всё и не расскажешь в раз. Люди будут по всему миру передвигаться на машинах, поездах, самолетах. Я потом расскажу, что это. Побывают на Луне, двинутся к Марсу.

Князь держал в воздухе кисть и от удивления не мог даже шевелить руками.

— Невероятно. Это всё через 250 лет. Невероятно. — только и смог произнести он.
— Давайте отдохнем — предложила Ольга.- Знаете, мне самой настолько вам всё это рассказывать, что становится не по себе, аж лихорадит. Сама начинаю удивляться и воспринимать всё по-новому. Только подумать, я в прошлом. Как это могло произойти? И еще вопрос в том, вернусь ли я обратно? И как? Да вообще целая куча вопросов. Почему я здесь? Зачем? Как я сюда попала? Мой муж, наверное сходит с ума, разыскивая меня.



Поиски Ольги шли полным ходом. Олег, взяв в помощь семерых монахов, прочёсывал лес. День близился к вечеру. Навалившаяся темнота, не давала продвигаться дальше. Они собрались вместе заночевать у костра.

— Мы найдем ее брат — успокаивали его монахи. — Обязательно найдем. Она сейчас тоже где-то устроила ночлег. Завтра с рассветом и пойдем. А сейчас помолимся братья, попросим Отца нашего небесного помочи и содействия.

Олег, молча, смотрел на огонь. Его мысли и тело, слились воедино с тихо разносившимися звуками молитвы монахов.

7 ЧАСТЬ


Князь отложил кисти. Обмыл руки с кувшина, заботливо приготовленного Прокоп Прокопычем, вытер насухо, сел напротив. Они оба молча, смотрели на огонь в камине. Сумрак, покрывающий кабинет, всё ярче и ярче окрашивал романтическую обстановку. Давно у князя не было так хорошо и уютно на душе. И он в этом признался Ольге:

— Знаете, мне давно уже так не было душевно. Вы мне сейчас напомнили проведенные здесь вечера с матерью. Она вот так же сидела в кресле, где вы сейчас сидите, занималась рукоделием, и мы с ней подолгу вели интересные беседы. Мы оба любили эти вечера, я сильно скучаю по ним. Извините, совсем забыл, вы явно устали с дороги и вам необходимо отдохнуть, я велю проводить вас в вашу комнату.
— Можно я побуду здесь, с вами? Я совсем не хочу спать. Здесь действительно так хорошо. Со мной это впервые.
— К моему стыду, я тоже хотел, чтобы вы остались. Мне тоже не хочется спать. Удивительная ночь сегодня.

Он подошел к высокому окну и открыл его настежь.

— Вы только посмотрите, какая необычная Луна.

Огромная Луна висела прямо перед окном. Эта картина казалась нереальной. Они словно окунулись в какую-то мистическую ночь, написанную, чей то невидимой рукой.
Князь был заворожен таким зрелищем. Ольга тихо подошла к окну, вслушиваясь в стихи, которые начал читать князь.

— Луна сегодня близко.
Ночь светла.
Я в шкуру волка облачился,
Напала страшная тоска.

Я выл о жизни неудачной,
Мечтах, что у судьбы не в счёт,
О боли внутренней, ужасной,
Что заслонила свет и жжёт.

Стрелком в меня охотно целясь,
Стреляла навзничь, что есть сил.
Ран глубину тех не измерить
Я сам слезами их лечил.

И одиночество сестрица
Помощница из темноты.
Вся радость уместиться сможет,
В ладонях сжатых, пальцы в дни.

Тебе луна откроюсь честно,
Что много раз я умирал.
И окунувшись снова в детство,
Я чудом божьим воскресал.

Судьба не то мне в путь давала,
Не с тем сводила, все брала.
Я как урод искал, теряя,
В ней материнского тепла.

Тебе луна наверно близко -
Быть в одиночестве? С родни.
Я для тебя песчинка в море,
Ты для меня глоток воды.

Тебе излил души страданья,
Не знаю, слышит ли Господь.
Но осушались ветром слёзы.
Утих мой вой и стон умолк.

Немного помолчав, он добавил:
— Это всё тоска. Не могу писать счастливых стихов, просто не получается. Вдохновение посещает только тогда, когда тяжело на душе.
— Вы изумительно интересный человек — сказала Ольга. — Ваш внутренний мир настолько богат, что он сам ищет отдушину. А с другой стороны вас очень жаль, когда слушаешь такие строки. Знаете, я вам открою секрет, на меня тоже иногда находит и я тоже, пишу стихи, но очень редко и совсем не совершенно.
— Да? Интересно было бы послушать, какие стихи пишут в другом времени. Очень интересно. Может вы мне, прочтёте?
— Попробую.

Она на мгновение углубилась в себя, роясь в своей памяти, и найдя, подходящее добавила:

— В моё время была война в Чечне. Совсем еще юных мальчишек отправляли воевать, призвав их для прохождения военной службы. Так сложились вот эти сроки:
— Ребята,- зашептал солдат.
— Родная, мама, папа, брат...
Всех звал на помощь. Как в бреду…
Земля качалась -Упаду...

И удержав на миг себя,
Он понял, смерть за ним пришла.
Всё пронеслося, в голове.
Все годы жизни… как во сне...

Мальчишкой бегал, рвал грибы...
Как матери срывал, дарил цветы...
Как с физики с ребятами сбегал...
Девчонку первый раз, боясь, поцеловал...

Отец серьёзно произнёс: служи сынок...
И мамы нервный плач и нервный вздох...
Девчонка что любил, кричит: дождусь...
У пацанов, на лицах расставаний грусть...

И первый бой… И первый страх в бою...
И первое его письмо домой:
Родная мама, как я всех люблю...

И канонада, как набат в ночи...
И крик ребят… И мертвых глаз зрачки...
— Мне девятнадцать стукнет через день,-
Мгновенно пронеслося в голове.

— Ах, пуля дура… Раздалось в ночи.
— Что ей душа? О Господи, спаси! ...
Наложа, на себя молебный крест.
На друга мёртвого упал… — За что нас всех? ...

И эхом понеслося по Руси,
И сердце сжалось матери в ночи.
Услышала она прощальный сына вздох
— За что нас всех?… И мать кричит: Сынок...

На последних строчках Ольга всхлипнула, словно была той самой матерью. В этих полу сумерках написанное казалось, ожило и наполнило всё пространство своим содержанием.

— Это страшно, когда гибнут дети — сказала она.- Мне больно и страшно и невыносимо жутко, даже подумать. Если бы у меня вот так… И у меня тоже не пишутся полных счастья стихи, в этом мы с вами похожи. Мой дед воевал в другой войне. Отечественной. Она была с 1941 по 45 года. Это была страшная война. На Россию напала Германия. Сколько точно жизней унесло, одному Богу известно. Моему деду повезло, он вернулся с войны, а вот брат его нет, отец тоже. Может и вы, Алексей Николаевич сможете стать свидетелем перемен в России. Буквально через 7 лет родится тот, кто сделает революцию и круто изменит жизнь людей в России. Власть в руки перейдет рабочим и крестьянам, а богачей ждет несладкая жизнь, многие убегут за границу. Царя и всю его семью расстреляют, церкви и храмы станут разрушать до основания.
— Боже мой, что вы такое говорите!- воскликнул князь.- Правда ли это?
— К сожалению да.
— Вы можете мне рассказать всё более подробно?
— Только то, что знаю. К сожалению, я не предполагала, что буду гостьей в прошлом, а то бы подготовилась и в своё время хорошо бы учила уроки истории. И так...

Она рассказывала, а князь захватывающе слушал.

— Ну, вот мы и дошли до нашего времени. Века техники и компьютерной виртуальности. — закончив свой рассказ, сказала Ольга.
— Ну что ж, мне приходится только удивляться и получить огромное счастье, что именно мне выпала честь услышать о будущем. Это потрясающе.
— Вот только я не знаю, на сколько, задержусь у вас тут. И что мне делать, если надолго и страшно подумать, если навсегда. Ведь дом у меня там — она показала рукой в пространство. — И родители, и муж, и друзья, всё.
— Ольга Николаевна, Оля… можно мне вас так называть?
— Да, конечно.
— Оля, я буду рад, если вы не откажитесь от гостеприимства моего дома.

Он нежно посмотрел ей в глаза и добавил:
— Очень рад.

На этом их первое знакомство закончилось, остаток ночи они провели каждый в своей постели. Но случившееся и новые чувства, нахлынувшие на их обоих, не давали сомкнуть глаз очень долго.

— Как она прекрасна, эта незнакомка из будущего — лежа думал князь. – Я, наверное сойду с ума, если она исчезнет. Кажется, я влюбился мама, как мальчишка. Так хочется прикоснуться к ее волосам, обнять ее, поцеловать. Господи, прости меня за дерзкие мысли мои, это выше моих сил, я же просто человек Господи, живой человек.

— Он красив — думала в это же время Ольга. — Хорошо воспитан, умен и сдержан, чего не хватает мужчинам будущего. Думаю, я ему нравлюсь. И кажется он мне тоже. Мне так приятно общаться с ним, что боюсь думать о большем. Он слишком хорош, прости меня Господи, за мысли мои порочные, желания, которые возникают в сердце моём. Прости Господи!


8 ЧАСТЬ

Разбудило Ольгу пение петухов на дворе, а вместе с ним пришел и гам всего птичьего двора. Гоготали гуси, блеяли козы, кудахтали куры, где-то в стороне протяжно мычало попеременно небольшое стадо коров. Ольга встала.
Потягиваясь и осматривая комнату, подошла к полуоткрытому окну. Она растворила его настежь и выглянула наружу.

— Ах, ты тюха-матюха. — ругалась какая-то женщина на мальчонку, который упал прямо в грязь, намешанную двумя огромными свиньями, лежащими довольно зарытыми в прохладную грязь.- А ну я тебе задам — поднимая подол выше колена, она полезла вытаскивать его маленькое грязное тельце. – Ах, ты ешкин кот — не унималась она.

Малец, чувствуя, что ему сейчас несдобровать, ползком стал удирать от цепляющих его рук женщины. И наконец, поймав его, она выволокла, за ворот рубахи на сухое место.

— Ах ты, паршивец, а ну айда мыться, сейчас батька увидит, да всыпает тебе стрекачей. Попросила тебя свиней отогнать, а ты сам, как свинья вымазался весь. Ах ты, поросячий хвост — всё не унималась она. — Как будто у меня других дел нет.

Мальчишка насупившись, то и дело вырывался из цепких рук матери. Ему было жутко обидно от разносившегося хохота со всех сторон.

— Что Матрена, опять Егорка начудил? — смеялись мужики.

Другие дети верхом на палке, гарцевали вокруг, дразня маленького Егорку.

— Егорка, ты чего такой чистый? Егорка, хрюшка-порасюшка.

И стихли, когда мать увела его за высокий забор к протоке.
Жизнь во дворе шла уже полным ходом.

— Как же хорошо. вдыхая всей грудью, думала Ольга.

Она неспешно оделась, причесала лежащим на столике гребешком волосы, улыбаясь своему отражению в зеркале. Ольга заметила, как посвежело и похорошело ее лицо и это ей прибавило сил. Выйдя в коридор, она заметила, что дверь кабинета приоткрыта, и она вошла туда.

— Я вас ждал — сказал князь, после вежливого стука Ольги. — Как потчевали?
— Спасибо. Прекрасно. Я здесь, как в сказке. У вас чудесный двор и люди в нем. Я просто наслаждалась, глядя в окно. В моё время, перестали ценить всю эту деревенскую красоту. Стали строить города. И почти все перебрались из деревень в города, а деревни помаленьку стали разваливаться. До глубины души жаль всё это знать и видеть.
— А что же ест ваш народ? Ведь, как я понимаю, все продукты приходят со двора, поля засеянного мужиком, леса, озёр.
— О, это, похоже, мало заботит наше правительство, в век биотехнологии. В общем, мы сейчас там кушаем почти всё не настоящее, а искусственное. Это еще одна длинная тема для разговора.
— Да-а-а — протяжно сказал князь.- И нам с вами Ольга Николаевна, надо подкрепиться. Вы, не против?

Они сидели за небольшим дубовым столом. Тяжелые стулья окружали его со всех сторон. Завтрак был лёгким, и поэтому изобилия на столе не было. Кухарка Мария, хлопотала, с любопытством поглядывая на гостью.

— Вы не против, если я закончу писать ваш портрет после завтрака?
— Буду только рада — ответила Ольга.

Снова оказавшись в кабинете, Ольга заняла место в кресле, а князь, разведя нужные краски, при этом надев на себя облачение художника, приступил к работе.

— Долго я вас мучить не буду — оправдывался князь.- Это займёт, думаю время до полудня. Мне так легко пишется ваш портрет, что сам даюсь диву. Обычно мои картины у меня занимают месяц, а то и несколько. Если есть душевное состояние. А иные, начав, бросаю, становлюсь абсолютно к ним равнодушен. Но выбрасывать жалко, ведь было, же какое-то озарение, раз я их стал писать. Все они у меня хранятся в чулане, наверху. Бывает любопытно взглянуть на них, как на частичку прожитого мной времени. Хотя какая-то сила не дает их закончить, но я их всё равно люблю, как рожденное мной дитя. А вот вас Ольга, наоборот, некая сила тянет и заставляет, настаивает писать. Надеюсь, я вас этим не утомлю?
— Нет, мне очень льстит. Мне пришла интересная мысль. Когда вы закончите портрет, давайте я на обороте напишу свой адрес, по которому живу там, в будущем. И год, и число, и роспись. Может, произойдет чудо, и мой портрет найдет меня там. Хотя это действительно чудо.

Она мечтательно улыбалась.

— А что? Даже очень интересная идея. Мы так с вами и сделаем Ольга Николаевна.
— Зовите меня просто Ольга. Оля — смущенно попросила она.

Князь, довольно улыбаясь, мягко сказал:
— Спасибо Оля. А вы меня просто Алексей. Договорились?

Она кивнула.
Какое-то время в кабинете стояла тишина. Ольга с любопытством разглядывала князя. Отрешившись от окружающего мира, он каждым вздохом, каждым мимолетным взглядом был весь поглощен работой. Как пианист, утопающий в звуках своей музыки...
Всё это действо завораживало. Время потеряло всякий счет. Неожиданно для себя, князь отошел в сторону, наклонив голову, последний раз взглядом оценив проделанную работу произнес:
-Всё.

Ольга вышла из оцепенения.

— Как всё? Так быстро?
— С Божьей помощью — ответил князь. — Ни когда не чувствовал такого поднятия духа, как при написании вашего портрета. Оля.
— Можно мне взглянуть? — спросила она.

Он подошел и развернул полотном к ней.

— Неужели я похожа на эту красивую даму? — кокетливо спросила она.
— Ты еще прекрасней — перейдя на ты, заговорил князь. — Но всё что я смог я перенес на холст. Теперь Оля возьми тонкую кисть и напиши свой адрес, число, год. Кто знает, какая судьба ждет вот этот самый портрет. Я по сути своей скептик, но чем черт не шутит. Прости Господи. Мы сегодня же отпразднуем это событие, вы, ты не против?

Ольга улыбалась, кивая головой.


9 ЧАСТЬ

Вечер на удивление прошел загадочно. Алексей Николаевич попросил Марию и Прокоп Прокопыча хорошо протопить камин в его покоях, больше напоминающих тот же кабинет, нежели спальню. Отличие было в том, что в дальнем углу располагалось широкая дубовая кровать. Над камином висел небольшой портрет красивой женщины. Свечи и красиво накрытый стол, стали украшением этого вечера. После дневной прогулки, которую сделали Алексей и Ольга, обойдя добрую половину его владений, включая усадьбу и лес. Ноги сами просили отдыха. Радостным известием было, когда Прокоп Прокопыч размеренно сипя произнес:

— Всё готово, Алексей Николаевич. Всё готово. Я могу идти отдыхать?
— Да, конечно. Иди Прокоп Прокопыч. Спасибо тебе старина. Что-то ты совсем еле двигаешься.
— Да вот батюшка, Алексей Николаевич, что-то прихворнул малость, пойду травяного настоя попью, да укутаюсь потеплее, лягу. До утра хворь и пройдет.

Шаркая ногами, он удалился.

— Славный старик — сказала Ольга.- У него есть семья?
— Я вся его семья, да Мария кухарка, он с ней большую часть времени проводит. Когда-то он служил у моих родителей, пока их не стало. А свою собственную семью, так и не завел. Жалко, если помрет, привык к нему, как к родному, но уже возраст дает о себе знать. Хотел молодого помощника найти, так он ревностно к этому отнесся. Что ж ты, говорит, совсем меня за рухлядь держишь, я еще любого молодого за пояс заткну. Ну, я и не стал обижать старика. Мне-то самому многого не надо. Люблю сам покой.

Тем временем, открывая перед Ольгой дверь в покои и приглашая к столу, застыл в замешательстве. Ольга впилась глазами в портрет женщины. Ее всю трясло.

— Что случилось?- заволновался князь.

Ольга не могла говорить, ее зубы были так крепко сжаты, что потребовалось бы время вывести ее из такого состояния.

— Оля, милая, что?

Он медленно, боясь, повернул ее к себе и, прижав, обнял. Дрожь Ольги передавалась эхом. Ему хотелось стоять так вечно, держа ее в объятьях и в случаи опасности защитить. В нем теплыми волнами нахлынули чувства, которых он боялся, и от которых ему хотелось летать.
Ольга перевела взгляд на него. Смотря большими глазами прямо в его глаза, она хрипло спросила:

— Кто эта женщина?
— Где? — не понял князь, озираясь по сторонам.
— На картине? — шепотом спросила Ольга.

Он ласково улыбался ей.

— Ну, вы меня напугали Ольга Николаевна. Это моя матушка, Роза Алексеевна. Да, меня назвали в честь деда, отца матери. Он всю жизнь хотел сына, а родилось три дочери.

С каждым произносимым словом ему тяжело было сдерживать себя, чтобы силой, без согласия взять Ольгу. Каждое его слово действовало на нее усыпляюще. Вот он уже целует ее голову, щеки, шею. Возникшее между ними пламя страсти, уже нельзя было остановить. Он аккуратно взял ее на руки и отнес в дальний угол, продолжая целовать на ходу. Снимая одежду с себя и ее, Ольга не сопротивлялась.

Свечи догорали в подсвечниках на столе. В камине тлели еще угли. Насладив друг друга ласками, и не выпуская из объятий, забылись сладким сном.

Ольге опять снилась женщина, которая вела к ней маленькую девочку. На этот раз сон не оборвался. Она протянула малышке руки. Женщина, ласково улыбаясь, отпустила девочку к ней. Взяв малышку на руки и обняв, как самое драгоценное, увидела, что женщина одобрительно кивнув головой, стала удаляться.

Ольга проснулась. Она еще чувствовала запах ребенка и его приятную тяжесть на своих руках. Взгляд опять упал на портрет матери Алексея.

— Расскажи мне о ней — попросила она Алексея.

Алексей резко открыл глаза, повернувшись к Ольге, он улыбался. Улыбался, той самой улыбкой, которой только, что одарила во сне его мать.

— Расскажи мне о твоей матери — еще раз попросила Ольга. — Она мне сейчас приснилась во сне.
— Сон был хороший? — поинтересовался князь.
— Да, хороший. Очень.
— Мне показалось, что ты была напугана этим портретом?
— Просто, ты мне не поверишь, но я тою маму, часто видела во сне. Там, в моём мире. Сон был все время обрывочным, и он сводил меня с ума. А сегодня просто чудо, он мне приснился полностью. Твоя мама, привела ко мне такое прекрасное дитя и оставила со мной. Я так счастлива. Я так ее люблю.
— Кого? — не понял Алексей.
— Твою маму, эту малышку, тебя.
— Правда?

Он обнял ее крепко, всё время, боясь, что вот это всё исчезнет так же внезапно, как и появилось. Он рассказывал ей о матери, как о самом чистом и дорогом человеке в его жизни.

— Когда дед увидел мою мать, после рождения. Он воскликнул, имя Роза ей будет, она прекрасна, нежна, как этот цветок. И косясь на бабушку, произнес: вот она то и родит мне долгожданного наследника, мальчика. Так и вышло, из всех трех сестер, сына родила, только моя мать. Только вот деду радости много я не предоставил. Умер он быстро. Как-то раз пришел с поля, сел в уголок, попросил почему-то простой круглой картошки сварить, сильно ему захотелось ее. А когда принесли, он так и сидел, только уже мертвый. Вот так и не знаем, от чего помер. От усталости я думаю. Трудяга он был, за хозяйство радел сильно, за каждого крестьянина. Было мне тогда 6 лет. Любил он меня, баловал. Вот тогда впервые мир для меня рухнул. Такой провал образовался. Мама, как могла, закрывала эту брешь собой.

Чувства Ольги были смешанные, вроде реальность и в тоже время, что-то запредельно далекое, древнее. Она слушала, и образы возникали перед ее взором. Затем откуда-то возник образ Олега. И тут ей стало тревожно. Где он? Как он?



Олег сидел у костра. Очередной день, не дал ни каких результатов. Поиски продолжались до темноты.
— Завтра пойдем до Ветровых дворов — сказал уже не молодой монах.
— Где это? И что такое Ветровы дворы? — спросил Олег.
— Князь Ветров, когда-то жил там. Поместье большое было. Теперь конечно заброшено все, что от времени само развалилось. Ушли от туда люди, как князь помер. Вот он то и икону чудотворную и передал нашей обители в дар. Тронулся умом, этот князь. Люди его жалели. Рассказывали детям своим о его несчастной и необычной любви. Бают, появилась в тех краях молодая женщина. Только вот необычная она была, из будущего. Одета, не по ихнему, портрет ее написал. А как исчезла таинственным образом, сидел с этим портретом разговаривал.

Олег смотрел на огонь и видел в нем Ольгу, живую, красивую, приветливо улыбающуюся. Он удобно прилег на собранный валежник и уснул, под гул молитв и переговоров монахов.




10 ЧАСТЬ

Алексей поднялся. Накинул на себя тяжелый теплый халат, подошел к секретеру. Достав из бокового ящика несколько свечей, подошел к столу. Ставя их на расплывшиеся огарки, он вдохнув глубоко в себя аромат ночи, сказал:

— Чертовски хочется есть. Ты не находишь?
— Да, пожалуй — ответила Ольга.

Он взял бережно свернутый теплый плед и завернув Ольгу, перенес к столу.

— Я счастлив. Я очень счастлив. Я не был так счастлив ни когда в своей жизни. Ты, как глоток воды, воздуха в моей жизни. Прости за литературность. Боюсь, что не успею сказать тебе этого.

Он подошел к камину, к тому месту, где висел портрет. Под ним стояла шкатулка. Аккуратно открыв ее, он достал оттуда брошь. Это была роза, усыпанная драгоценными камнями.

— Возьми, она твоя.
— Что ты, я не могу. Это, дорогая наверное вещь?
— Это брошь моей матери. Ее подарил ей мой отец. Он специально делал заказ самым именитым мастерам. Она не простая, с секретом.

Он нажал на нижний лепесток бутона, прямо возле веточки с шипами. Бутон раздвинулся.

— Это же ты Лёша — воскликнула Ольга, показывая пальцем внутрь цветка.
— Нет родная моя.

Внутри была фотография. Мужчина и женщина и сидевший между ними ребенок.

— Это она! — завопила Ольга, показывая пальцем на ребенка. — Это она, слышишь? Девочка из сна.

Князь улыбался.

— Нет, любимая, это, к сожалению, я. Только очень маленький. А это мои, мать и отец.
— Невероятно. Просто невероятно.
— Возьми эту розу себе.
— Не могу, что ты. Это подарок. Не могу — она рукой отодвинула руку Алексея.
— Возьми — твердо уже сказал он.- Так хотела моя матушка. Сегодня, когда ты мне рассказала о сне, я окончательно поверил в ее пророчество. Она перед смертью мне сказала: эту брошь отдай той, чьё сердце войдет в душу твою. Я дам знак во сне. Знаком будет ребенок. Так что, это была последняя воля моей матушки. Возьми. Ты действительно заняла все пространство моей души. И еще этот сон.

Ольга протянула руку. Князь бережно вложил розу и накрыл ее своей ладонью. Блики, играющие по стенам от свечей, стали расплываться. Стены ускользать от взора. Ольгу стало мутить, и она отключилась.



Рассвет был на удивления теплым. Олега тряс за пояс молодой монах.
— Пора идти брат. Идти пора. Нако водицы из святого источника, да сухарей в дорогу. Путь не так далек, там и потрапезничаем. Братья уже в путь двинулись.

Олег, молча, поблагодарил за паек. Поднял лежащую подле него на валежнике палку и двинулся в путь вместе со всеми.

До Ветровых дворов шли подряд добрых три часа. Олегу и монахам открылась широкая поляна со старыми строениями. Крыши многих поросли травой и мхом. Брошенная усадьба, стояла словно могила, унесшая с собой все тайны жизни жильцов.

— Вот они Ветровы дворы — указал пожилой монах. — Давайте заглянем внутрь. Может сюда заплутала, ваша жена. Всё же строения, и зверь сюда не лезет. Правда, какой нонче зверь, совсем его не стало.

Он обошли все дворы. Зашли в хозяйское здание, обошли первый этаж. Стали осторожно подниматься наверх. Двери были настежь. Вещи и мебель были покрыты слоем пыли и паутины. Боясь наказания сумасшедшего князя, люди не тронули ни чего, уходя. Олег смотрел на все это заворожено. Такой предмет старины едва ли повезет увидеть еще раз в жизни.

— Сюда, идите сюда — позвал всех молодой проворный монах, который всё время шел впереди всех.

Их взору открылась ошеломляющая картина. За столом, укутанная в плед, полулежа, сидела Ольга. Нельзя было понять ее состояние. Казалось, она спала, но казалось и самое страшное, что она умерла. Голова боком лежала на столе, одна рука лежала, развернута и сжимала что-то. Другая вяло свисала вниз.

— Оля. Оленька! Родная моя.

Олег подскочил к жене. Взяв машинально ее руку, стал прощупывать ее пульс.

— Она жива — радостно воскликнул он.- Бедная опять такой же обморок.

Он достал бутылочку с водой и смочил ей губы. Она глубоко вздохнула.

— Ее надо на свежий воздух — скомандовал он. — Что это?

Он раздвинул пальцы сжимающие брошь.
— Наверное, она нашла ее здесь — предположил один из монахов.
— Ладно, возьмем. Очнется, сама расскажет.

Монахи осторожно помогли Олегу перенести ее на улицу. Там пока Олег приводил Ольгу в чувства, монахи соорудили носилки.

— Олег? — испуганно воскликнула очнувшаяся Ольга.

Он стал утешать и успокаивать ее. Она беспокойно стала озираться по сторонам.

— Как это? Что это? — вопила она.

Не обращая внимания на монахов, Ольга соскочила и быстрыми шагами, постоянно крутя головой, шла, ища что-то.

— Оля, что ты ищешь, Оля. Тут ни кого нет кроме нас. Мы искали тебя три дня. Постой, куда ты?

Олег бежал вслед за ней. Ольга забежала в хозяйское здание и сразу побежала на второй этаж. Она добежала до той самой комнаты, где ее нашли.

— Леша! — позвала она. — Алексей Николаевич!

Побежав к некогда бывшей кровати, она обнаружила свои вещи, покрытые толстым слоем пыли. Сгребая их охапкой и прижав к себе, она побежала в кабинет князя. Оглядев его, увидела, что ни одной картины в нем не было.
Олег бежал следом. Ольга пересекла первый этаж и вбежала в бывшую, когда-то кухню.

— Мария! — позвала она. — Прокоп Прокопыч!
— Оля с тобой всё в порядке? Я же сказал, тут ни кого нет. Кого ты ищешь?

Она остановилась, ее опять трясло.

— Значит, мне все приснилось. Какой реальный был сон.
— Ты вся дрожишь. — Олег обнял супругу. И медленно вывел из дома.
— Потом ты мне всё расскажешь, ладно? — спросил он ее.
— Да, конечно.

Он снял с нее плед и помог надеть свои вещи.
— Чудно как-то получается, этот плед, твои вещи полные пыли, как будто они пролежали тут полвека.
— Больше — пояснила Ольга. Почти 145 лет.
— Шутишь, значит все в порядке — улыбнулся Олег.

Он свернул плед, а вместо него накинул ей на плечи свою куртку.
— Так лучше. Удобнее идти. Путь не близок.

Ольга вспомнила ворчливого Тихона.
— Знаешь Олежек, там во сне я шла до этого места с одним стариком.
— Ах, вот кто тебя увел, так далеко? Ты у нас еще и лунатик?

Она пожала плечами. Застегнув куртку, руки произвольно скользнули в карманы. Нащупав там что-то твердое, она достала. Это была роза.

— Где ты ее взял? — заволновалась Ольга. — Где ты ее взял?
— Ты держала ее в руке, когда мы тебя нашли.

Видя, как разнервничалась жена, он тут же предложил:
— Давай я отнесу ее в дом — и хотел уже забрать ее у Ольги.
— Нет!- закричала Ольга. — Это моя брошь. Мне ее подарили — и понимая, что Олег ее не правильно поймет, добавила.- Я нашла ее здесь.
— Я так и понял. Возьмем на память?
— Да — выдохнула с облегчением Ольга.- Я подарю ее нашей дочери  — добавила улыбаясь Ольга.

В груди Олега затеплилась надежда на будущее.


11 ЧАСТЬ

Прошло ровно два месяца.
Олег замечал, как поведение Ольги менялось. Она уединялась в кресле у окна и подолгу о чем-то думала. Всё лицо ее светилось. Приступы истерики прошли. И вот однажды она сказала по телефону Олегу:

— Мне необходимо заглянуть к доктору.
— У тебя что-то болит? — забеспокоился он.
— Нет. Что ты. Наоборот.
— Тогда зачем?
— Кое-что надо проверить.
— Хорошо, я через час освобожусь, и мы вместе съездим к врачу. К какому ты сказала?
— К гинекологу — твердо сказала Ольга.
— Ты думаешь? Жди, я уже лечу.


— Олег Иванович, вы можете зайти — пригласила в кабинет лечащий врач Ольги.

Врач Ольги была женщина не улыбчивая, вид строгий и умный не сходил маской с ее лица. Поэтому в постановке диагноза, доверия заслуживала только она. Как истинный профессионал, она больше придавала значения всем мелочам связанных с ее профессией, может, поэтому до сих пор ходили слухи, о ее неудачном замужестве, в котором роль мужа была на заднем плане. Олег, волнуясь, зашел в кабинет. Ольга после осмотра, сидела на одном из стоящих мягких стульев. Ее лицо вопросительно следило за доктором.

— Присядьте — указала врач, на стул рядом с Ольгой.- Ну, что я могу вам сказать,- продолжила она, — это просто исключительный случай. Насколько я разбираюсь в медицине, этого просто не могло быть.

Она говорила медленно, задумчиво, как будто беседу вела сама с собой. Из этого состояния вывел вопрос Ольги.

— Вильма Карловна, говорите всё как есть.- Я смертельно больна? Сколько мне осталось?
— Ой, что вы, что вы — спешила развеять сомнения Вильма Карловна.- Вы меня не так поняли. Я вас поздравляю от всей души.

И тут она обратилась к Олегу.
— Ваша жена, Олег Иванович, беременна. Это просто невероятно. Я приложу все свои знания и силы, чтобы беременность протекала нормально. Мне просто необходимо наблюдать эту беременность.

Ольга сияла. Олег повернулся и нежно обнял жену.
— Это надо отметить, родная — предложил он ей.
— Обязательно — согласилась она.

Ее грудь украшала роза, которую Ольга снимала только ночью, аккуратно ложа у изголовья.
Сейчас она счастливо обнимала ее обеими руками.
Олег, ругавший ее за чрезмерное поклонение этой вещи, на этот раз сам решил, что эта брошь была чудотворным талисманом. После того, как Ольгу нашли, он несколько раз пытался поговорить о том, где и как она провела эти три дня. Но представляя и рисуя ужасные картины в своей голове, откладывал разговор, чтобы не травмировать Ольгу.

Ольга же с каждым прошедшим месяцем чувствовала, как расплываются ее воспоминания. И уже сама себе объясняла их, как привидевшимся сном.
" Муж был прав, — думала она,- я ушла далеко, потеряла сознание и мне это всё привиделось. До чего же чудесный был этот сон".


Звонок в дверь, Ольга, ковыляя, как утиха, медленно шаркая ногами, поддерживая один бок большого живота рукой, открыла. В дверях стоял молодой парень.

— Вы Ольга Николаевна Быстрицкая?

Ольга кивнула.

— Распишитесь здесь — он протянул лист и ручку.
— Что это? — поинтересовалась она.

Он улыбался.
— Сюрприз. Везет же некоторым, родня в Америке живет. Подарки шлет.
— С Америки?
— Да. Читайте. Аризона...
— Но у меня там нет, ни кого.
— Вы Ольга Николаевна Быстрицкая? — переспросил юноша, зачитывая адрес.
— Да, всё правильно.
— Значит, кто-то вас там знает. Получите.

Он протянул завернутое и аккуратно перетянутое нечто, напоминающее узкий, большой дипломат.

— Спасибо.

Вооружившись большими ножницами, она распечатала посылку.

— Господи! — воскликнула Ольга.

Перед ней была картина, та самая, которую писал князь. Ее сердце забилось с такой силой и волнением, что было готово выскочить. В угол картины был воткнут свернутый лист.

" Уважаемая Ольга Николаевна, — читала она, — меня вы не знаете. Но о вас я наслышан от своего деда. Который уважал и любя своего отца, пообещал перед смертью, отправить эту вот картину вам в будущее. Это кажется полной фантастикой, но когда я нашел по интернету вашу фотографию, по данным записанным на картине. Я просто был поражен. Это невероятно. Если вы не против, я обязательно должен связаться с вами и пообщаться. Вы и ваша семья будете желанными гостями в моем доме. С уважением Ветров Алексей Дмитриевич".


Скорая помощь везла Ольгу в родильный дом. Не выдержав такого волнения, начались схватки.

— Всё будет хорошо, — подбадривала Вильма Карловна. — Всё будет очень хорошо.

Олег уже ждал внизу, нервно теребя красивый букет роз.
Выглянула медсестра и радостно объявила:

— С дочкой вас, папаша!


КОНЕЦ.

зима 2008 год.