КУКЛОВОД

                                        КУКЛОВОД
 
Он улыбался и мурлыкал навязчивую рекламную мелодию. Начало нового дня всегда вызывало у него радость  предвкушения, как у ребенка перед закрытой подарочной коробкой. Предвкушения неожиданностей и  сюрпризов. Никаких страхов, никакого сомнения. Ведь он профессионал, и трудности, с которыми он мог столкнуться, только отточат его мастерство. Он может все, ибо он творец и спасатель.
 А вот и первый пациент.
Она прелестна. На ум приходило именно это старомодное слово. И еще слово Дама. Именно с большой буквы. Интересно, что именно вызвало эти ассоциации? Он вообще привык сразу же разбираться с подсознательными штучками — опасно пускать их на самотек, неизвестно, куда вынесет.
Бледная, почти прозрачная кожа, очень изящный овал лица. Аккуратные, точно выверенные по законам симметрии черты лица, Все в меру и ничего лишнего во всем облике. Мера. Да, пожалуй, именно это характерно для нее — совершенство, замкнутое в самом себе. Именно законченность не позволяет внести что-то со стороны, а это создает дистанцию и внушает почтение. Хочется преклониться. Стоп. Это уже перенос. Лучше продолжим анализ. Печаль. Отстраненность. Замкнутость. Так. И еще рука, как-то странно прячется в складках платья.
Он мысленно одернул себя. Опять соскользнул на визуальное восприятие объекта. А музыка и цвет?.. Конечно, музыка звучала как всегда, чуть приглушенная, но достаточно ясная, чтобы поставить диагноз. Всхлипывания скрипок, арфа, флейта. Глубокая печаль. Укутана серой вуалью, отгораживающей все окружающее. Вот и надо было слушать, а не копаться в собственном восприятии.  Все очень просто. Депрессия и достаточно глубокая, уже есть физиологические изменения.
— Вы разрешите?
Голос его звучал мягко и ласково. Профессиональная бархатистость даже не требовала специальных усилий. Рука глубже спряталась в складках.
— У вас великолепная вышивка на поясе.
 Он взял шелковую ленточку, и как бы неловко потянул. Да, точно, судорожно согнуты пальцы левой руки.
— Так вот что расстраивает Вас. Но это, право, ерунда. Сейчас в нашем распоряжении новейшие технологии. Все делается быстро, просто, без проблем. Интересно, что дело вовсе не в самой руке. Забавно, правда? Я даже не буду трогать саму кисть и пальцы.
Продолжая машинально говорить в ровном, успокаивающем темпе, он расстегнул мелкие крючочки на платье.
— Вот здесь располагается основной  механизм, который и управляет всеми движениями, очевидно, защемился один из проводящих каналов, повреждение явно несложное, поэтому и ограничение движения небольшое. Но все равно, не стоит запускать процесс.
Его пальцы действовали ловко и быстро. Крупные руки двигались с изяществом профессионала, умело манипулируя со сложными инструментами, которые словно сами по себе появлялись из саквояжа. Они привычно проверили прочность крепежных винтиков — именно благодаря — ним и возможна слаженная работа такого сложного механизма, как куклы.
— Ну, вот и все в порядке. Пальчики расправились, и  ручки можно держать на виду. Тем более что они так прелестны. Секунду, еще музыка.
Он вынул из саквояжа плоскую пеструю коробочку. Несомненно, классика, но что-нибудь более веселое. Быстрое нажатие скрытой кнопки, неуловимое движение пальцев и смененный диск начал воспроизводить новую музыку.
Ну, а цвет изменится сам. Конечно,  голубое, но с оттенком зеленого и желтого. Хорошо.
Он  отошел на несколько шагов. Почему ему пришло в голову назвать ее Дама. Милая молодая девушка, универсально сложенная, так что подойдет любой наряд, а современные наряды так хорошо позволяют подчеркнуть всю прелесть юности. Тем более что проблем больше нет. Заменить наряд и вообще пара пустяков, в его распоряжении достаточно большой выбор. Так. Мини, ноги, плечи, грудь. Нравиться будет на все 100 и никакой дистанции не надо. Все на виду. И музыку сменим на более современную. Сейчас эта кукла прекрасно подходит для своей роли.
-  Теперь все будет тип-топ (энергично, с оттенком восторженности). Сделал все, что смог (скромно).  «Пока»  – уже провожая к двери..
Он любил сленг. Это создавало такой интересный эффект в сочетании с общей элегантностью его облика  и подчеркнутой галантностью манер. И почему это куклы все время пытаются играть кого-то другого? Вот он сам, например, Кукольник, гордится этим и совсем не желает ничего  изменять.
Ну вот, расслабился и получил. Он почувствовал ощутимый укол в руку. Поднял взгляд. Перед ним находился самурай. Черные глаза из-за припухших век поблескивали настороженно и злобно. В музыке звучал металл, синкопический ритм создавал напряженность и ожидание. Так, а что за ним? Ну конечно, старый знакомый. Страх.
— Ну, зачем же так агрессивно? Я уважаю ваши традиции, но ведь самураи  вынимают оружие только в бою. А мы  с вами союзники.
Так, первый контакт есть. Сабля, блеснув, исчезла в ножнах.
— В наш сложный век необходима самооборона. Обилие информации, вещей, людей требует защиты собственной индивидуальности, ведь так просто исчезнуть, раствориться в этом постоянно меняющемся мире… ..
Главное удержать инициативу. Энергетический поток есть и его только надо направить в соответствующее русло. Поставим глушилку, а потом перейдем на другую музыку.
— У вас очень интересный имидж, оригинальный и эффективный. Кроме того, японская культура имеет такие глубокие корни. Бонасаи, чайная церемония, сад камней, напоминающий о вечности и мимолетности бытия…
Голос звучал бархатисто, все более низко, ритм замедлялся.
— Вы можете спокойно расслабиться, принять удобную позу, погрузиться в  приятные воспоминания, а мои слова помогут вам вернуться в безопасное место, обеспечить покой и равновесие.
Теперь самурай лежал неподвижный и вялый. Мастер вынул инструменты, зафиксировал руки в удобной для проведения ремонта позе. Как странно, самурай выглядел распятым на кресте. С исчезновением агрессивности, восточный наряд выглядел излишне карнавальным и неуместным. Его и надо убрать в первую очередь.
Ну а теперь за дело. Снова умело и точно действовали руки, мелькали инструменты. Убрать лишнее, добавить необходимое. Какой самурай? В современных пьесах такие роли не предусмотрены.  Что ж, агрессивность конечно нужна. Но в меру, так что лучше ослабим пружину. И потребности в самовыражении сделаем поменьше. Хотя, пожалуй, оставим немного экстравагантности, чуть-чуть металла  на одежде и в музыке.
Все. Пора заканчивать. Осталось завести механизм.
— Вы снова слышите мой голос, бодрость наполняет ваши мышцы, появляется желание двигаться. На счет "три"  вы легко и свободно откроете глаза.
Ну,  как вы себя чувствуете? Прекрасно? Очень хорошо. Думаю, что нам придется встретиться еще раз. Проверим, как вы будете чувствовать себя в новом облике. Пока.
Вот и новый пациент. Ох, и неуместный наряд. Но что-то напоминает. А какая властность и уверенность, тем более у такого коротышки. Ба, да это же Император. Опять попытка сменить роль. Как это они не могут понять, что излишняя индивидуальность вносит затруднения в работу такого невероятно сложного механизма, как сознание куклы? И при этом опасаются кукольников. А ведь кукольники действуют исключительно в интересах своих пациентов. Он с приятной гордостью вспомнил изысканную витиеватость торжественной клятвы кукольников. Пожалуй, случай серьезный, придется прогуляться в мастерскую
  — Прошу вас следовать за мной. Торжественный прием в парадном зале, (побольше почтительности в голосе, подыграешь пациенту и получишь доверие).
Хорошо, что есть мастерская. Групповая работа имеет свои преимущества. Необходимо только профессионально направить процесс в нужное русло, а участники группы получат приятную уверенность в своих способностях.
На сцене, как обычно,  разыгрывалась пьеса. Сценарий, естественно, выверен до последнего слова, действие построено так, что  персонажи не могут выйти за определенные заранее рамки, но при всем тем сохраняется полная иллюзия самостоятельности решения и выбора.
Четко работающий, такой совершенный в своем механическом могуществе конвейер самостоятельно справится с Наполеоном. Императору придется сменить роль и приспособиться к окружающему. Уже проверено, и не таких перекраивали.
Теперь можно отойти, тем более что пора пообщаться с коллегами. Обсудить то множество проблем, которые возникают с  этими странными современными куклами. Они так много могут делать, и одновременно так беспомощны. Что было бы в мире без кукольников? Скорее всего, разладились бы механизмы, и наступил хаос.
 Кроме того, просто приятно, что есть братство Кукольников. Всегда можно рассчитывать на консультацию в сложном случае. Правда его профессионализм достаточно высок, и скорее он сам может дать необходимую консультацию. Кукольник невольно поежился. Где-то в глубине души он подозревал, что и другие его коллеги думают то же самое. Профессиональная гордость такой удобный каркас и защита. Защита? От чего?
— Что-то ты  часто уединяешься, совсем оторвался от компании. А твоя музыка….
Он обернулся. Перед ним разливалось сияние. Сияла ослепительная улыбка, оптимизмом  и уверенностью лучился прищур глаз, ослепительно сверкали лакированные туфли. От всей фигуры веяло солидной непогрешимостью, как и полагается Старшему Мастеру.
— Да вот привел пациента. Групповая терапия.
— Ну, ну. Прекрасно. Только надо подумать и о себе.
— О себе? Что ты имеешь в виду?
— А ты послушай.
            Странно. Он все время отчетливо слышал музыку пациентов. И совершенно забыл про свою. Что ж, вполне мелодично, в меру консервативно, достаточно индивидуально и одновременно напоминает что-то традиционное. Однако откуда эти диссонансные аккорды? И неожиданная перемена ритма?
— Вот видишь, черный цвет конечно универсален, но в ауре….
 Черный цвет? Откуда? И диссонанс… Острое чувство страха внезапно проникло в душу. Оно властно распрямлялось и заполняло собой все окружающее. Мир съеживался в точку, сверкающую, далекую. Тот, кто называл себя кукольником, смутно помнил, что  в этом, исчезающем для него мире, было великолепие красок и  музыки, было ощущение своей значимости. Но сейчас это не значило ничего. Совершенно ничего не имело значения рядом с этим леденяще душным одиночеством, которое  на самом деле было им самим, потому, что быть с одиночеством значило быть с кем-то, а в этом новом, пугающем мире ОН БЫЛ ОДИН.
Предало даже тело — оно существовало где-то на периферии, и вопило о своей отделенности, о своей непричастности к тем мукам, которые скручивали и пригибали душу. А душа в безнадежном отчаянии пыталась отыскать опору вовне, изнемогая в тщетной попытке найти или хотя бы сформировать тот центр, который помог бы собрать  ее рассыпающуюся, разламывающуюся ткань.
            Его не было, оставались только обломки механизма, так исправно функционировавшего ранее. Винтики, пружинки, детальки….Но ведь он был, был кем-то, кем-то очень значимым. Так вот как это происходит с куклами. С куклами?
      — Кукольник. Я — Кукольник!
Он пытался выкрикнуть это слово, так много значившее для него. Заветное слово, не только определяющее его роль, но и бывшее его сутью. Слово, дарующее волшебство преображения окружающего мира.
Но сейчас оно не помогло. Звуки не могли проникнуть в глухоту слепящего мрака безмолвия и бесформенности. Однако эта последняя, отчаянная попытка помогла ему снова соприкоснуться с миром, казавшимся безвозвратно утерянным.

— Не волнуйся.
Голос, такой далекий в своем благожелательном спокойствии, возник, словно спасительный маяк среди мук хаоса.
          — Всегда бывают мелкие неполадки, но для того и существуют Кукольники, чтобы любая кукла могла получить помощь. Лучше всего обратиться в мастерскую. У нас много профессионалов, и авторитет нашей методики значителен. Гуманистический подход позволяет действовать исключительно в интересах пациента, сохраняя за ним право самому определять меру нашей помощи. Мы только проводники по тому трудном пути, который каждая кукла вольно или невольно проходит в этом мире…
           Слова лились гладко, нанизывались одно за другим, не оставляя места для сомнения или недоверия. Голос был мягким, приятного низкого тембра, ласковый, внушающий доверие. Тот, кто называл себя Кукольником, потянулся на его зов, дающий опору, возвращающий утерянный миропорядок.
         Когда вернулась и способность восприятия, он  снова увидел Мастера. Вся  фигура Старшего Мастера излучала такое спокойствие и уверенность, такой светлый оптимизм, что затерянный в одиночестве  невольно подался к нему, ухватился за протянутую руку в готовности следовать по пятам, даже не спрашивая, зачем и куда.
           — Ты все сделаешь сам. Мы будем для тебя только проводниками. Проводниками, проводниками…..
         Ореол спокойной уверенности все еще окружал Мастера. Переливалась полная радуга ауры. Музыка была бравурной и оптимистичной. Голос оставался все таким же завораживающим и чарующим. Вот только слова стали повторяться, словно рассыпанные и собранные в случайном порядке. И что-то звякнуло, выпав из одежды Мастера.
         Тот, кто называл себя Кукольником,  машинально наклонился. На полу лежал винтик. Обычный крепежный винтик.