Мужик и лошадь

         Утром на лугу, который одним своим бело-синим от тумана краем упирался в  высокие деревья леса, среди нескошенной травы, стояла гнедая лошадь.
Лошадь была крупная с длинным и массивным телом. На голове у нее была большая белая отметина, а ноги были у нее, как будто в белых носках. Все ее обмускулистое тело переливалось под лучами солнца. Ходила она по лугу и таскала за собой убитого кавалериста; жевала траву, иногда вздрагивала, то ли от волнения, то ли для того, чтобы согнать надоедливых мух. Своими умными, большими навыкат глазами смотрела на мужичонку, спускающегося с горки на луг.
Мужичонка звали Афанасий. Был он старый и тощий. Одет он был в какою-то рванину, а на голове у него была выцветшая, поеденная молью, заячья шапка, одно ухо  которой,  было оторвано и торчало и напоминало ухо собаки. Ходил Афанасий согнувшись, то ли от боли в спине, то ли от природной своей убогости. Мылся он редко и без мыла, да и, то только в речке, спасаясь от летней жары.  Ел старик мало и чтобы не умереть с голоду собирал в лесу грибы и ягоды, а зимой перебивался картошкой.
Домом ему была старая, по окна вросшая в землю изба, которая осталась ему в наследство от матери. Рядом  с избой стоял, такой же старый и покосившийся гнилой сарай. Всю свою жизнь Афанасий нищенствовал. При царском режиме за гроши работал у барина. В 1917 году с приходом красных, жизнь старика не изменилась, а стала еще хуже. А когда в 1929 году всех крестьян загнали в коллективные хозяйства — колхозы, так вообще хоть голову в петлю. На войну 1941 году, по возрасту или по слабоумию, его не взяли. Да и  война сама обошла стороной то место, где жил старичок, потому что живого здесь ничего не было, и поживиться ей было нечем. Так он и остался жить там, где жил, и сам не понимал, жив он или мертв. И жил бы старик так, до самой смерти, без волнения, в окружающей его природной скуке, пока не довелось ему увидел лошадь.
       Афанасий осторожно подошел к ней и ухватился за уздечку. Гнедая слегка дернуло головой, растопырив свои большие ноздри, внюхалось в запах человека и успокоилось. Лошадь была умная и людей не боялась, потому что люди кормили ее и чистили. Отцепив, кое-как, ногу убитого человека от стремени, мужичок повел ее медленно домой, а труп оставил в поле, как будто его и не было.
Никогда у Афанасия не было лошади. Такую красоту он видел только, когда работал у барина, да и то издали. Не только прикоснуться, а и подходить к ним, он не осмеливался. Только мечтал о лошади и завидовал господам.
                 Старик поверить не мог, что ему так подфартило. Афанасию на миг показалось, что не он ведет лошадь, а она, протянув к нему свое копыто, вела его за собой. Решив, что такая красота должна жить только в его избе, Афанасий попытался завести ее в дом,  но поставить туда он ее не смог; лошадь была высокая, и в двери  зайти не смогла. Тогда он завел ее в сарай и принялся залащивать дырки и трещины. Когда, работа была закончена, он отошел в сторону и оценил свой труд. Все щели в стенах и в крыше он замостил старыми досками, а на дверь, на всякий случай, повесил старый, без внутренностей замок.
         Афанасий в тот день не мог долго уснуть; все бегал и бегал к сараю, проталкивал в сарайные щели траву и ветки: переживал и кормил лошадку. А когда под утро он уснул, ему снились лошади. Их было много и они, подняв хвосты, бегали за Афанасием, а он никак не мог от них убежать. Так лошади и гоняли его всю ночь и утро, пока Афагасий не проснулся. Он быстро вскочил и побежал посмотреть в сарай;  все ли на месте, не убежало ли сокровище. Прислонившись к щели в сарае, он посмотрел внутрь;  лошадь стояла под пыльными струями солнечных лучей и мирно махала хвостом.  Она  жевала траву и фыркала. Убедившись, что все на месте, Афанасий успокоился и снова стал счастливым.
         Так прошло лето, осень, растаял холодный снег, и выглянуло весеннее солнце. Афанасий с той поры, как у него появилась лошадь, сам почти ничего не ел, все отдавал ей. Летом и осенью кормил травой, а зимой — картошкой. Афанасию иногда хотелось вывести животное на луг; но подумав немного, все откладывал на потом, боялся, как бы ее не украли или не отобрали какие-нибудь власти. Однажды ему  так сильно захотелось посмотреть на лошадь, что он не выдержал;  подошел к сараю, открыв дверь и вошел внутрь. В полусумраке нащупав  ее руками, вывел ее на свет…
Оказавшись на свету, Афанасий повернулся и остолбенел…
Перед ним стояла гнилая кляча. Ребра по бокам торчали, и казалось еще немного, и они прорвутся через обвисшую кожу. Лошадь ослепла. Грива седыми паклями свисала почти до самой земли. От былого лоска ее шерсти ничего не осталось. Кляча медленно перебирала ногами, и казалось, что еще немного  и она упадет. Вся она была какая-то сгорбленная и старая. Вид  у нее был такой, как будто жить ей осталось совсем немного.
        Афанасий от страха упал на колени перед лошадью и зарыдал. Он не понимал, что случилось и, как могло так произойти…
Старый мужичишка еще долго лежал на земле и рыдал у ее ног,  умоляя простить его, а кляча опустив гриву, стояла и моргала своими длинными седыми ресницами…