ГАРМОНИЯ ХАОСА

Два портрета

Александр Сергеевич и Сергей Александрович

Тихо рядом на столике, друг на друга глядят.

Переборами светлыми из динамиков Шалвович…

Всё проходит, как сказано… Память, лишь не отнять.

Два поэта, как в зеркало, сквозь столетия смотрятся.

Хулиганом с повесою окрестила молва,

Но за них пред иконами люди добрые молятся,

И живительной влагою долго льются слова.

Два портрета на столике, в скромных сереньких рамочках,

Заполняя сознание, красят мой интерьер.

Солнца два, две галактики под вольфрамовой лампочкой.

Два поэта в истории стали Мерою Мер.

(2010г.)



Дочери

1

Есть первый миг, есть первый крик на вдохе,

Есть первый шаг вслепую, наугад.

Есть первый след, оставленный на кромке

Дороги, полной радостей, утрат…

Есть дверь, за ней всё ново, всё впервые,

Но нет ключа пока ещё к замку.

Есть путь прямой, а есть пути иные,

И в жизни всё совсем не по звонку.

Случайность – есть простое воплощенье

Судьбы самой, подарок от щедрот,

Лишь зыбкое немое отраженье,

Как в зеркале, где всё наоборот.

(2010г.)

2

Жизнь моя – лишь короткий очерк.

Ты прости; не разборчив почерк…

На полях обо мне немного,

От пролога до эпилога

Ты прочтёшь, улыбнувшись, может…

Говорят, мы с тобой похожи,

Но тебе, (так хочу я верить),

Годы – вёрсты иные мерить.

Пусть судьба одарит романом

Многотомным, где нет обманов,

Боли нет, разочарований,

В переливах от грани к грани

Солнца свет пусть напишет главы,

Не забыв и о самом главном…

(2010г.)

3

Послушай каменную сказку…

Тебе понравится, послушай.

Есть в камне сдержанная ласка,

И малахит имеет душу.

В безмерной крепости алмаза

Вся нежность неба долгим эхом,

Как отраженье Сказки Сказок,

То плачет, то искрится смехом.

Застыли мраморные волны,

И бело-розовая пена

Хранит легенды Авалона,

Чьё благородство неизменно.

В янтарной памяти томятся

Часы, минуты, дни и годы.

Ночами камню руки снятся,

И освежающие воды,

Тепло июльского пригрева,

И ветры-гунны кочевые,

А боги, что спустились с неба,

Остались в камне, как живые.

Под сводом цвета лазурита,

В волшебном замке изумрудном

Живёт давно принцесса Вита.

Дорогу к ней найти нетрудно.

Закрой глаза, и слушай небо,

Увидишь Облако-Корабль.

Там под высоким белым снегом,

Как под водой, растут кораллы.

В огне гранатовых закатов

Звенят хрустальные литавры,

И грома грозные раскаты.

Тревожат сумрачные тайны.

Лесные гномы вереницей

Бредут по воле чьей – то силы,

За ними сказочные птицы

В туманной дымке бледно-синей.

Плывёт безмолвный и спокойный

Над миром остров невесомый,

И с высоты своей бездонной

Роняет сказку снегом сонным…

(2011г.)

Владимиру Фролову – другу, священнику, художнику, и просто хорошему
человеку

Помолись за меня, мой друг.

И «Во Здравье» поставь, а может…

Средь апрельских, январских вьюг

Заплутал я уже, похоже…

Десять заповедей Его

Слишком трудно для человека.

Не имел я иных богов,

И кумиров не знал от века.

Лишь к Нему обращался я

С неизменною верой всуе,

И любил и прощал любя,

Но с надеждой живу, рискуя.

Всё спешу я куда-то в даль,

Открывая миры иные.

Иногда по чужим следам

Прохожу сквозь туман унынья.

Нарисуй мне счастливый день,

Отпусти мне грехов мгновенья;

Гнев, сомненье, гордыню, лень,

Хоть и в будущем поколенье…

Помолись за неё, мой друг,

Путь, которой пусть будет длинен.

Пусть согреет судьба средь вьюг

Дочь Господню, в крещенье Нину.

(2010г.)

В деревне

Я просторов таких не видел

Никогда и нигде; только здесь.

Только здесь, небеса, зачерпнув в ладони,

Можно пить в августовский зной.

Только здесь изумрудные мхи, как бархат,

А ручей – серебро и свет.

Здесь туманы молочной пенкой –

В этом месте, где хочется быть всегда.

Только здесь столько звёзд на небе,

Столько птиц на рассвете в лесу,

А боярышник, как вино –

Так пьянит, освежая душу.

(2010г.)

Гармония хаоса

Есть гармония в хаосе дикого поля,

И в букетах, наполненных ветром и волей.

Как свободен, скользящий на склонах ручей –

Настоящий и смелый, простой и ничей.

И ничьей ещё кисти он не удостоен,

Он и нищий, и принц на гранитном престоле.

Даже имя его уж не помнит никто,

Затерялось оно среди летних цветов,

Среди птичьего гама, не зная покоя

Плачет голосом флейты над сонной рекою…

Только ветер смолкает – дожди говорят,

Отражаясь на глади, закаты горят.

Есть гармония в хаосе бурного моря,

Где прибой и скала в нескончаемом споре,

В вечной битве меж морем и древней землёй

Побеждает движение жизни самой.

(2010г.)

Вот пришёл человеколюб,

И собрал человеколюд,

И повёл человековод

Весь большой человекород,

А ушёл человековед,

И, глядишь, человека нет.

(2010г.)

Вопросы

А где набатеи черпали идеи?

А что египтяне?… Тянем – потянем?…

А инки зачем начертали картинки?

А древние греки исчезли навеки?…

Наносы вопросов, как ила у Нила.

А где же ответы? Развеяны ветром.

Поищем – обрящем… Живём настоящим,

Всегда в ожиданье явленья желаний.

Найдём, что желаем, потом пожинаем.

(2010г.)

Хочешь, я расскажу тебе сказку

О страннике бедном и странном,

О принцессе, томящейся в лапах дракона в горах.

Старый гном со звенящею связкой

Ключей и отмычек там бродит…

Сторожит он алмазные копи, и то,

Что приходит во снах.

Хочешь, я напишу тебе повесть

О мальчике, в море влюблённом,

О фрегате, несущемся смело навстречу волнам

К островам дальним, вечнозелёным

С живою и мёртвой водою.

Хочешь, я пропою тебе песню,

Негромкую песню рассвета…

Я сумею… Поможет мне в этом июльская ночь.

Как в груди этой музыке тесно!..

Я думал, что так не бывает,

Только чудо однажды случилось,

Ведь надо лишь верить в него.

(2010г.)

Детский калейдоскоп

Ночи светлячковые,

Тыквенные семечки,

Лавочки кленовые,

Мальчики и девочки,

Бабушки и бабочки,

Чердаки осиные,

Под стрехою ласточки,

Запах керосиновый,

Блинчики сметанные,

Летний сон полуденный,

Дождики хрустальные,

И поля безлюдные,

Сладость шелковичная,

Рыбий жир из ложечки,

Кое – что из личного,

Пеночки да корочки…

Двигаются стёклышки…

Ветер переменится,

Дни вспорхнут как пёрышки,

Круг за кругом вертится…

(2010г.)

В начале жизни учимся словам,

Их суть осознавая постепенно.

Опять игрушку хрупкую сломав,

О ней мы забываем неизменно.

Сшибаясь в кровь, учились мы ходить,

Бродили, избирая направленья,

Но всё, что мы умели – лишь любить,

Желать, и ждать желаний исполненья.

Добро от зла учились отличать,

Но нет меж них, похоже, строгих линий.

Врагам своим учились всё прощать,

И жизнь тогда казалась очень длинной.

Учились жить, судьбу читать с листа,

Черновики сжигая бесконечно,

И не упасть под тяжестью креста,

Подчас чужого, режущего плечи.

(2010г.)

Ты скажешь: «Снег идет…»

и станет тише,

И холоднее лёд,

а где-то выше

В бескрайних далях

свет ещё несмелый,

За миллионы лет

туманом белым

Течёт как воск во тьме,

как пена моря,

И стало вдруг теплей…

Теперь нас трое…

Ты скажешь: «Всё пройдёт…»

Но я не верю,

И свет тепло прольёт,

во тьме немея…

(2010г.)

Мир, матерясь, несётся в пропасть юзом,

Затюканные, вздрагивают музы.

Взахлёб летит, пространство загребая

Земля моя, как пленница нагая…

А в доме смех… Ребёнок в нём играет,

Яичница на кухне подгорает,

И чай горячий растворяет сахар,

А время спряталось во сне от страха.

Лишь трель сверчков пульсирует под небом,

Где звёзды задыхаются от бега…

Но может за туманностью безбрежной

Услышат вдруг высокий голос нежный…

Сверчки поют… Из крана время каплет,

И ветер пробивается сквозь паклю…

Ребёнок спит… Ночник у изголовья,

А маятник отстукивает: «Кто я?… Кто я?…»

(2010 г.)

Ещё маме

Какие б беды не свалились с неба

На наши головы, я знаю, что

Пусть даже в доме не осталось хлеба,

Пусть даже дома не осталось, но

Останься ты, родная наша мама!

За всё прости ты сыновей опять…

Ложишься поздно ты, но снова встанешь рано.

Бывает трудно нам тебя понять…

Ты просто любишь, не любить не можешь.

За что; не спросишь ты… Любовь одна,

И если есть она, её не уничтожишь –

Всё отогреет и спасёт она.

Так дай же Бог тебе слезу от счастья,

Улыбку светлую, и тёплых дней,

Чтоб места не было в душе ненастью,

Надолго радость поселилась в ней.

(2010 г.)

Век – младенец, родившийся двадцать первым,

С оглушительным криком нервным.

Из утробы вползая без повитухи

В перевёрнутый мир, где в духе,

В осязанье грядущего - век вчерашний,

И на ощупь во мраке страшно…

В симбиозе с уставшим вселенским чревом,

Поперхнувшись плодами древа –

Век – младенец, ползущий судьбе навстречу,

Он ещё не расправил плечи.

Так несмело «вчера» истечёт в «сегодня».

В «завтра» рай или преисподняя?…

Мы с оглядкой, с надеждой на век ушедший

Продолжаем свой путь по кругу,

Только кто-то «люблю» сквозь огонь прошепчет,

И прижмутся двое друг к другу…

Эти двое о будущем что-то знают,

А в ладонях ладони грея,

Все слова, как янтарь суету, скрывают…

На бегу застывает время.

(2010 г.)

Я последний романтик, исторгнутый веком в насмешку,

Заблудившийся странник, идущий в манящий рассвет,

Но в сомненье слепом я опять перед сумрачной брешью,

Что зияет как рана. На сердце негаснущий след.

Пусть больная аорта кипящею кровью взорвётся,

В какофонии жуткой созвучия ищет, томясь.

Вырву песню из сердца, и крикну, когда не поётся:

«Я последний романтик!…»,- сквозь липкую душную грязь.

(2010 г.)

Я не умею «к месту» вставить фразу,

И выглядеть умнее лишь на час,

Быть по заказу не умею разным,

Себя подать на блюдечке для вас.

Я не умею быть всегда послушным,

Сухим листом несут меня ветра…

Я снова каюсь, заповедь нарушив,

Я не привыкну к горечи утрат.

Я не умею жить «как все»… Уж видно

Судьба такая – бед людских залог.

Мне за себя порою так обидно,

Хотя, как прежде помогает Бог.

(2010г.)

Чтоб заработать Царствие Небесное

Менял меняла «кесари» на шекели,

А сизари курлычат; в клетке тесно им…

Жизнь пролетела… Так и не заметили…

Скажи, алтарщик, сколько смерти надобно,

Чтоб заработать жизнь однажды вечную…

Не зачеркнув ни дня, а только набело

Пройти открыто, или незамеченным…

Скажи мне, сколько нужно нам терпения

Для обретенья счастья вожделенного,

И в листопады снова ждать цветения

В изменчивости мира неизменного.

(2010г.)

Опасность лишь в твореньях наших рук,

А не в гостях из взорванных галактик.

Сезон дождей сменяет время вьюг,

Приходит в мир какой-нибудь фанатик…

За кругом круг сплетается в спираль,

Её витки сжимаются в пружину.

Межзвёздную прочёсываем даль,

Что навсегда нам головы вскружила.

Мы больше жить не можем без звезды,

А ей до нас как будто нет и дела.

Туманности рассеявшийся дым

Когда-нибудь взойдёт небесным телом.

Всё только в нас – волненье и покой,

И только мы – угроза и спасенье.

А время вспять повёрнутой рекой

Сокроет мир, как паводком весенним.

(2010г.)

Цепочка сонетов. Ольге Весниной

Ночь прошла, разбуженная ветром,

Разбросала листья по алее,

Стайки строк из девичьих сонетов

Полетели в мир, где свет теплее,

Ярче день за серым перелеском,

Тоньше голос где-то в поднебесье,

И рассвет сиреневым бурлеском

Разольётся тихой алой песней.

А в глазах весенняя прохлада,

И в душе усталость февраля.

Только тень от прошлого разлада…

Королева помнит короля,

И не надо рая или ада,

Ни о чём не надо умолять.

Ни о чём не надо умолять,

По частице душу отдавая.

Что отдашь, того уж не отнять.

Ты теряешь, большим обладая.

Что ушло, того уж не вернуть,

Хоть ничто бесследно не растает.

Ветер бьёт нещадно птице в грудь,

Силой всей и памятью врастая.

Ты судьбу листаешь в книге снов,

Всё вернуть, пытаясь безуспешно,

Возрождаясь снова лишь весной,

Покорясь безумным водам вешним,

Окунаясь в августовский зной,

Отзываясь голосом нездешним.

Отзываясь голосом нездешним

В зеркалах, разбитых навсегда…

Всё несвоевременно, поспешно,

На песке растает без следа.

Спит до срока лилия в бутоне,

Ни о чём, не ведая пока,

Видит сны в полуночной истоме,

Тянется к безмолвным облакам.

Свет во тьме незримый и глубокий,

Тайною, покрытый, как вином,

Слабый след в бокале с поволокой

Спит прохладным розовым огнём.

Там ему безумно одиноко,

И застыла жизнь до срока в нём.

И застыла жизнь до срока в нём.

Теплится отложенное время…

Маятник считает день за днём,

Тоненько постукивая в темя.

Белый ворон в белую метель

На ветру следов не оставляет,

Где январь, срывает дверь с петель

И морозной пылью опаляет.

Снег хранит отложенную жизнь.

Лишь в кристаллах памяти, как семя

Дышит незамеченная высь

В ожиданье тёплых дней весенних,

А снега слетают сверху вниз

В диком необузданном веселье.

В диком необузданном веселье

Маски карнавальные кружат.

Ярко освещая мир наш серый,

Огоньки на озере лежат.

Короли, шуты и фавориты,

Фрейлины, маркизы и князья…

Все они под масками сокрыты.

Где враги, и где теперь друзья…

Словно Винчианские мадонны,

Прачки и служанки в этот день

В празднике безумном и бездонном,

Где звенит пустая дребедень,

Манит колокольчик алым звоном,

Под луною белой льётся лень…

Под луною белой льётся лень,

Мёдом обволакивая пряным,

Мотыльком, попавшим в сладкий плен,

Воздух жадно впитывая пьяный.

Мотылёк в предчувствии застыл,

И судьба его – непротивленье.

С Эпилогом вырваны листы,

Шаг за шагом жжёт, как откровенье.

Верстовые, строгие столбы

Отмеряют дни, недели, годы…

Убежать, пытаясь от судьбы

В бурной речке снова ищем броды…

На песке смываются следы,

И текут… текут куда-то воды…

И текут… текут куда-то воды,

Бесконечно камни теребя,

Впитывая красные восходы…

Реку ждут иные берега.

Ждут её моря и океаны,

А ветра, врезаясь в паруса,

Корабли несут в чужие страны,

Вновь и вновь сменяя полюса.

Волны, как жестокие корсары

Рвутся взять фрегат на абордаж.

Кто-то там решил под небесами,

То, что жизнь безделица и блажь…

И она когда-нибудь растает,

Сорванная ветром, как мираж.

Сорванная ветром, как мираж,

Полетит над городом высоко

Музыка, разбившая витраж

На краю горящего востока.

И в осколках битого стекла

Оживёт гармония рассвета.

Из дождей и томного тепла

Соткан лик родившегося лета.

Сладко спит младенец под звездой,

А заря, склонясь над колыбелью,

Сохранит нетронутый покой.

Видит сны, покрытые метелью,

В окруженье снежных облаков.

Там живут причудливые тени.

Там живут причудливые тени,

Свет опять рождает темноту.

Так волна всегда приносит пену,

Острый звук вскрывает пустоту.

Высота, всего лишь расстоянье,

Красоте, не втиснутой в багет,

В простоте доступно обаянье,

Серость тени – только скрытый свет.

Замирает в мраморе движенье…

И слова, рождаясь в темноте,

Стынут тихим, зыбким отраженьем,

И шагами в гулкой пустоте.

Стать стрелой, иль быть всегда мишенью,

Ярким светом вспыхнуть в темноте.

Ярким светом вспыхнуть в темноте,

Ослепляя встречных на мгновенье,

Как комета, в небе пролететь,

Позади, оставив поколенья.

Звёздная мерцающая пыль,

Словно иней, тает на ресницах…

Пусть со вздохом кто-то скажет «был…»,

И однажды всё опять продлится.

Долгая дорога в никуда,

В камне отпечатанное время.

Только пыль: и радость и беда…

Как же всё здесь призрачно и бренно.

И слеза застыла, как слюда,

Только кровь всегда бежит по венам.

(2010г.)

Пангея

(ПАНГЕЯ (от греч. pan — все и ge, gaia — земля), гипотетический
суперконтинент, объединявший в палеозое и начале мезозоя все современные
материки.)

Единый мир на океанской глади

Ещё не знал проклятье Вавилона,

И шли планет безмолвные парады

Под солнечной сияющей короной.

Единый свет в единой, хрупкой чаше

Был обречён на гибель. Но рожденье

Других миров, еще, быть может, краше.

Неутолимо вечное движенье…

Незримый дух века над твердью веял,

Вскрывая плоть, раздвинув континенты,

И лишь во снах великая Пангея,

Всё видит свет стремительной кометы.

Ещё жива империя! Когда-то

Вернётся вновь забытая легенда,

Что рождена была в земле разъятой,

О чём-то нам из вечности поведав.

(2010г.)

Кому пылать звездой,

Кому-то спичкой, сжигая хворост,

Кому свечой простой

Над колыбелью. Кому-то в пропасть

Лететь, оставив шрам

На теле неба, не зная боли.

Узнать, что жизнь прошла

Полукасаньем, лишь малой долей.

Пройти за круг огня,

Не обжигая о пламя душу,

И не отдав ни дня,

Навек запомнив – так будет лучше.

Сгореть, оставив жар,

И горький пепел, как покаянье

На кончике ножа,

Но даже в боли есть обаянье.

(2010г.)

На две полусферы делит жизнь мою

Какая-то сила, чаще я сам крою

Холсты и костюмы. Росчерк лишь один

Оставив в тетради, пепел и синий дым…

Когда ты смеёшься, дышишь, спишь, и жуёшь,

И вдруг понимаешь – в ком-то ещё живёшь…

(2010г.)

Слова не слышны на ветру…

Так долго. И не по нутру…

Наш образ – неясный портрет,

Лишь абрис в дыму сигарет.

Но вдруг осознали себя,

И как мы попали сюда,

Что всё это был только сон,

Слова – неразборчивый стон.

И не обернуться назад,

Лишь ветер колючий в глаза…

Шагнули с тобою за дверь;

За нами, как порванный нерв,

Висит в темноте тишина.

Ни друг, ни сестра, ни жена…

Да кто ты?!… Отдай! Отпусти!

Как мог я так глупо врасти

В тебя. Невозвратно вхожу

Как в горную реку. Дрожу,

Ничуть не стыдясь этих чувств.

Тобой без тебя излечусь.

(2010г.)

Нестройный, сбивчивый язык черновиков,

Порой благотворит душе, куда, как больше,

Чем строгие каноны хрестоматий.

Так непосредственны движения судьбы,

Она лишь черновик – изменчива, превратна,

Подобие уснувшего вулкана.

Высоким голосом хоралов и кантат

Пропитаны стихи, рождённые как воздух,

Как первых слов рожденье из безмолвья.

Стирая в памяти начальную главу,

Заглядывая в даль, в последнюю страницу,

Которую уже не перепишешь.

(2010г.)

Под мычанье Священных коров,

И молчанье Тельцов Золотых,

В жутком грохоте старых миров,

Уходящих в пространствах пустых,

За пределы мечты, навсегда

Выплываем из небытия,

А за нами цветёт лебеда.

Впереди навсегда – Ты и Я.

(2010г.)

Соловей – дежурный по рассвету,

Пригубив росы с листа немного,

Музыку малинового цвета исполнял,

Прислушиваясь к Богу.

Соловей не знал консерваторий,

Лишь листвы слышны аплодисменты,

И цветы, склоняются в истоме

На краю весеннего рассвета.

Соловьи, дежурные по лету

Разольют рулады в перелесках,

Тополя счастливые билеты

Разнесут листвою в синем блеске.

Соловьиной песни перезвоны,

Нарушая стройности гармоний,

Отгремят до будущих сезонов,

А ветра по свету их разгонят.

(2010г.)

Таланту без поклонников беда.

(Высокий голос должен быть услышан.)

Он должен знать, хотя бы иногда,

Что он избранник, блик чего-то свыше,

Что он не зря ниспослан был сюда,

И кто он есть, и что он в жизни ищет.

Природа вносит гениям лимит,

И, говорят, на детях отдыхает.

Вот ты уже богат и знаменит,

И слух твой к комплиментам привыкает,

Но ты всего лишь тезоименит;

Не сын, ни брат, ни друг. И так бывает.

(2010г.)

Угрюмый, шардовитый божедом *

Среди погостов, плит, всегда в молчанье

Проходит, покидая в ночь свой дом.

Здесь страха нет, здесь тихо и печально.

Деревни нет в окрестностях уже.

Богун – трава болотная за лесом…

Быть хочется добрее и нежней,

И жить сейчас… что дальше – неизвестно…

Здесь принято молчать, а говорить

Привычнее о радостях и добром.

В таких местах мы учимся любить,

Здесь память, как из ящика Пандоры

Всплывает, воскрешая имена,

События минувшие и лица,

Здесь радостнее радость, а вина

Больней ещё, и длится, длится, длится…

Примечание: Шардовитый божедом – рябой кладбищенский сторож.

(2010г.)

Говорят, в семье не без урода,

А в большой семье уродов много.

Сколько их у целого народа,

Может быть известно только Богу.

По стране свободной и ничьей

Дефицит на умных и врачей.

Психоаналитики в цене,

Истина, по-прежнему в вине.

Говорят, беда одна не ходит,

А у нас их, как известно, две.

Есть у дураков дороги – хобби,

И уж видно, до скончанья дней

(2010)



Последней Российской Императрице Екатерине Великой

Такое лишь в России может быть,

Чтоб всей своей немецкою душою

Чужую землю, небо полюбить

Смогла Она на годы отрешённо.

И Золотого Века торжество

Гремело в славе три десятилетья.

Она была совсем не божество,

Стреножившая время лихолетья.

Её величье в силе и любви

Народной, на века, как провиденье.

Венцом из лавра лик её увит,

Растёт любовь в грядущих поколеньях.

Век просвещенья, с ветром перемен,

Век Золотой, стал притчей во языцех.

Одна Шестая, вставшая с колен,

Благодарит свою Императрицу

За дар Тамани, Вольную Кубань,

За силу, мощь Империи Великой,

За жизнь твою! Была ли Ты когда

Софиею Августой Фредерикой…

(2010г.)

Свобода – тяжкий крест,

А приторная сладость

Нас манит, словно бес,

В боль обращая радость.

Она, подчас мираж

В пустыне бесконечной!

Весь мир, казалось наш

В изменчивости вечной!…

Свобода только в нас.

Лишь излечившись болью,

Почувствуем хоть раз

В себе дыханье Воли.

(2010г.)

В пересеченье двух прямых,

В их перекрестье,

Где вертикалью по горизонтали

Судьба ложится, съединяясь

В том самом месте

С твоей судьбою, где мы расстались.

(2010г.)

У музея

За мной колонны Русского музея,

Передо мной творение Петра,

Вокруг бушует тёплый день весенний,

Шумят в саду апрельские ветра.

Века за мною в мраморном молчанье,

Передо мной, едва рождённый век,

А надо мною Пушкин беспечальный:

Запечатлённый в камне Человек.

(2010г.)

«И дождь, и снег, и по колено грязь…»

В такие дни и пишутся стихи,

А тополей на сером небе вязь,

Как черновик, а в нём пером сухим

К строке строка врезается в закат.

В такие дни рождается поэт,

К бумаге снова тянется рука…

Душе больной опять покоя нет.

В такие дни, промытые дождём,

Яснее свет, и громче тишина.

А ночь придёт, и свечи мы зажжём,

Чтоб темнота, как память, ожила.

В такие дни захочется любить,

Позвать друзей, уйти куда-нибудь,

Наедине с самим собой побыть,

И навсегда ушедшее вернуть.

(2010г.)

Я Родину безмерно обожаю,

Но как всегда, обидно за Державу.

Из года в год нам в лоб всё те же грабли…

Одной рукой дают, другою грабят.

А большинству не выбраться из ямы,

А счастлив каждый день здесь только пьяный.

Гордимся, ярко выраженным эго,

Вкушая снова зрелища без хлеба.

У старости особенное время,

Оно стрелой пронзает мир наш бренный,

Лишь кровь течёт чуть медленней по венам,

Так трудно привыкать ей к переменам.

Блажен живущий в годы роковые

С надеждой, что наступят дни иные.

(2010г.)

Николаю Тихонову

Быть Человеком… В недосказанности прелесть есть.

В дороге смысл.

Как Хлеб Насущный Божьей милостью нам данный днесь,

Есть поиск истин.

Стать продолженьем, долго вглядываясь в горизонт,

Услышать слово.

Стать предложеньем, звуком, выстраданным в унисон.

Сверкнуть, и снова

В сосуде хрупком отформованная пустота

Звенит и тает.

ДезоксирибоНуклеиновая Кислота

Спираль сплетает…

Так прихотливо, туго стянутое макраме.

Есть «икс» и «игрек» -

Два неизвестных составляющие микромир.

В рисковых играх,

В безмолвной битве генов «прыгающих», в чехарде

Сквозь сонм Вселенных

Круги немые, тающие на воде,

Чрез поколенья

Тревожат память, вырванную с корнем враз…

Волна слепая.

Каких-то пара выстраданных глупых фраз…

И тает… тает…

(2010г.)

Есть Великая Тайна –

Рождение новой жизни.

Поселяется ангел

В глазах этих, полных света.

А уходит неслышно

Куда-то однажды в полночь,

За собой затворяя,

Открытые в Вечность двери.

Оставляет в наследство

О первых восходах память,

И частичку Вселенной

В душе сохраняет ангел.

Он всегда где-то рядом…

Он пахнет весенним солнцем,

Небом пахнет грозовым,

Ребёнком, травой, росою…

Многолик, и безмолвен,

Лишь нежным касаньем крыльев,

О себе он напомнит

В печальные дни унынья.

(2010г.)

Все, кого любим мы,

Всегда останутся рядом

Светом жжёт ледяным

И манит холодным взглядом

Королева зимы,

Навек влюблённая в Кая.

Люди тем и сильны,

Себя от себя отпуская.

Все, кому мы нужны,

Всегда находятся рядом.

Нам пол жизни прожить,

Подчас для этого надо,

Чтоб понять, осознать;

Живут любимые вечно.

Стоит только позвать,

Пол шага сделать навстречу.

(2010г.)

Природа не терпит прямых углов,

Пустот и банальностей. Скромный гений

Творит понемногу, без лишних слов,

Не зная усталости, сна и лени.

Здесь каждая линия, каждый штрих

Причудливо вписаны в свет рассветов.

Случайность мгновений… И снова в них

Вопросы, вопросы… И нет ответов.

Природа не терпит прямых путей.

Окольной дорогою, шаг за шагом…

Не любит природа чужих идей

И учит порою нас беспощадно.

(2010г.)

Грядущему году

Пусть этот год не станет високосным.

За январём настанет вновь февраль,

А март шальной весной распустит космы,

Апрель сиренью вновь поманит вдаль.

Пусть май гудит цветущими садами,

Июнь вас солнцем тёплым одарит,

Июль усыпан будет пусть цветами,

И август в осень двери отворит.

Пусть в сентябре взгрустнётся вам немного,

Всплакнётся пусть в дождливом октябре,

А в ноябре благодарите Бога,

Что ждёт вас кто-то в снежном декабре

(2011г.)



«Корабль дураков» Иеронима Босха

По воле бриза и безвольных волн

Плывёт кораблик, брошенный в тумане

По рекам мира, океанам войн,

И льётся мёдом блажь самообмана.

Земных пороков тяжкий груз несёт

Челнок усталый странных одиночеств.

А лютни голос о былом поёт,

Уже не слыша шёпота пророчеств…

Под флагом древним в бесконечный дрейф

Безумный остров движется упрямо…

Никто не думал, что так сладок грех,

Его вдыхая, словно воздух пьяный.

(2011г.)

Ушедшая эпоха

Снова осень приходит, веками она неизменна.

Тополей колоннады под сводом небес голубых,

А ковры под ногами листвы жёлто-алого тлена…

Догорает октябрь, и стелется вдаль белый дым.

Балюстрады, аркады, гостиные, опочивальни,

Камердинеры, графы, маркизы в роскошных ландо,

Секунданты, дуэли, ротонды, альковные тайны,

Золотые аллеи, и ивы в тоске над водой…

Свет ушедшей эпохи хранит седина амальгамы

Потускневших старинных зеркал в обрамленье времён.

Стали смертные люди бессмертными полубогами,

Хоть не вспомнить порою, сгоревших, как листья имён.

Онемели именья, и окон пустые глазницы

С бесконечным укором, как мёртвые звёзды молчат.

Снова с каждой весною гнездятся здесь шумные птицы,

К высоте приучают грачи несмышлёных грачат.

Возвращаются птицы с надеждой в родные пенаты,

Долгожданный приходит на землю в цветении март.

Принесёт он с собою, быть может иные утраты,

Только в месте рожденья хотелось бы им умирать.

(2011г.)

Как часто горечь трав приносит исцеление,

А боль лишь говорит о том, что ты живой,

Удача, как итог бессрочного терпения.

И долог, и тернист бывает путь прямой.

Лишь во спасенье ложь оправдана до святости.

Юродивый смешит, а душу жжёт слеза,

И сила всех мужчин сокрыта в женской слабости.

Как много тишина нам может рассказать.

Кто скажет, где полёт, и что есть миг падения…

Что значит; жизнь в грехе, иль полная любви…

Среди сует мирских расслышать откровение,

И человеком быть, оставшись жить с людьми.

(2011г.)

Забытым поэтам

Есть памятники скромному величию:

Нешумное шуршание страниц,

Забытые слова, и вещи личные,

Альбомное собранье разных лиц…

Так жили вы – без почестей и отчества,

Как голуби, в Отечестве своём.

Судьба – несвоевременность пророчества.

Вы были согревающим огнём

Для путника, прошедшего сквозь сумерки,

Когда весна, как женщина в бреду,

И жизнь сама, лишь книжица с рисунками,

Когда душа с собою не в ладу.

Забытые поэты современности:

Сухие листья в томике стихов.

Обманчива слеза, как признак бренности,

И только память, словно лист сухой…

(2011г.)

Все говорят, что правды нет в ногах,

Но правды нет и выше…

Кого-то греют мысли о благах,

Кого-то дом под крышей.

Сказали Е = mc 2,

И нет проблемы проще,

И есть баланс находок и утрат,

Но бьёт копытом лошадь…

С немой луной бодается Телец,

Рак пятится в сомненье.

В него стрелял, но не попал Стрелец,

Съев рыбное соленье.

Овен навек останется Овном,

А Дева с Козерогом.

Опять себя укусит Скорпион.

И вот тогда о многом

Поведать нам могли бы Близнецы,

Но спелись с Водолеем.

И безнадёжно сломаны Весы,

А Лев так странно блеет.

Смешалось всё. Гудит большой ковчег,

А истина не в споре.

Скучают ангел с бесом на плече,

Они в извечной ссоре.

(2011г.)

Время

Мы научили Время говорить.

Торжественно прощаться научили.

Его не в силах мы остановить,

Оно упрямо и велеречиво.

Ты слышишь, гордый колокол гудит,

Вышагивая медленно и строго…

Есть шанс у нас допеть и долюбить,

Есть шаг один, а это очень много.

Ты слышишь, в доме ходики стучат…

Кукушечка отсчитывает годы.

Негромко шестерёночки ворчат,

Страдая от бессонниц до восхода.

Мы научились Время убивать

Безжалостно, бесцельно и с азартом!

Не лечит Время… Трудно забывать,

И думать лишь о том, что будет завтра.

Мы ищем Время, делим и кроим,

Вписав себя в картину мирозданья.

От века, что имеем, не храним,

И плачем всякий раз от осознанья

Своей потери в скрежете Времён.

Ломают нас слепые шестерёнки.

Но есть ведь Время лёгкое, как лён,

Оно всегда приходит к нам с востока…

Мы Время заставляем замолчать.

В часах песочных тихо бесконечность

Течёт, да так, что хочется кричать.

Томится в колбе крохотная Вечность

(2011г.)

Прошлым летом

Сестра июля, тёплым спелым яблоком

В моих ладонях.

Плывёт по небу месяц белым яликом,

Ведом звездою.

Поманит лето вишней скороспелою

И сладким соком…

Какой была ты этим летом смелою

В твоих высотах.

Спускались боги некогда, завидуя

Своим твореньям.

Немного рая, всеми позабытого

Оставив тайной.

О прошлом лете память одинокая

Простым соцветьем,

Как незабудка, тихой нежной ноткою

Из песни спетой.

(2011г.)

Ворвался в город дождь

Внезапно и незванно,

Заполнив всё собой,

Не хочет уходить.

Бросая липы в дрожь,

Изрезанные сталью

Холодной и слепой,

И бьётся о гранит

Ступеней, площадей…

Стекая вниз по стёклам,

По лицам и глазам,

По душам без конца.

И тысячи плетей

Стегают. Лица стёрты,

И только небеса,

Как Ангел без лица.

(2011г.)

Я иногда скучаю по тебе,

Мальчишка странный, в стоптанных сандальях.

В те времена одной из страшных бед

Была потеря самой «страшной тайны».

Ты потерял под стёклышком секрет,

Вихрастый мальчик, в девочку влюблённый.

Она была соседка, ты – сосед,

Второй этаж вершиной покорённой.

Я помню всё до мелочи пустой,

До бесполезных солнечных стекляшек.

Я дорожу исчёрканным листком,

Но потерял заветный карандашик…

(2011г.)

Скоморошина 91

Во семнадцатом была только призказка!

Не гляди народ только искоса…

Веселиться нам воля вольная,

Да не есть, не пить нам «застойную»!

Эх, судьбинушка ты, дубинушка!

Злая матушка!

Эх, страна наша – сиротинушка;

Жить не знаешь как!

Не учить тебя переучивать,

Да не связывать, не прикручивать!

Да прикрыть места непотребные!

Быть бы солнцу, да полю хлебному.

Рассуди, народ! Развяжи глаза!

Сколь уж нам терпеть… Разрази, гроза!…

Погляди ещё на историю,

Как мужик с мужиком поспорили…

Жили мирно бы, да случись курьёз:

Захотелось жить мужикам тем врозь.

Тут уж крик да шум… Расступись, народ!

А народ то хват, да не смотрит вы рот.

Хоть во рту вода; горе – не беда!

В животе свинец… Да и так… конец.

Собрался народ – не пятьсот – шестьсот,

До двухсот мильёнов, а не то трёхсот!

Закричал народ: «Не заткнёте рот!»…

Мужиков тех враз взяли в оборот.

Говорит один: «Власти не отдам!»

А другой кричит: «Я построю храм!»…

Городить забор почала страна…

Мужиков то двое, а страна одна!

Не пером писать, да не вслух сказать…

Погрустил народ, да пошёл плясать.

Пляшет стар и млад, он и песне рад!

По стране гуляет трёхэтажный мат.

Матерится люд: «Где ж ты, Божий Суд!…».

Триста лет орут, поминая кнут.

Поминают кнут, да всё морды бьют.

Да всё морды бьют… Про страну поют,

Про страну поют, где они живут.

Всё живут, да ждут, в горизонт глядят…

Вот он срок… Да глядь… обманули……

(2011г.)

Дурак и пятак

Стоял на базаре рыжий дурак,

Продавал людям медный пятак:

«Купите, люди медный пятак!

Не хотите – отдам за так!…»

Скупают зеваки ветер да пыль,

Сахар с мукою – небыль да быль.

Я там был, всё видел, мёд, пиво пил…

Как его звали… Имя забыл.

Народ всё кумекал, в чём же подвох!…

Кто ему в помощь, чёрт или бог?…

Доход дурачины вовсе не плох,

Нам же досталось несколько крох.

Довольны и крохам ради Христа.

Мошна прохудилась, вечно пуста,

А рыбку, как прежде, чистят с хвоста.

Дурак коробейник, да не простак.

Пустяк пустяковский, алый колпак.

Гремит погремушкой старый дурак…

Всё так, как обычно! Так, да не так!

Как дорог бывает медный пятак.

(2011г.)



Живые боги Олимпа

Дискобол

Юноша смелый и сильный, в попытке движения, сходный с вулканом,

Волей ваятеля вышел из мрамора тяжести, сын Аполлона,

Телом и духом Давиду подстать он, и Аресу – грозному богу.

Матери Геры потомок безвестный, без имени. Словно застыло,

Замерло время пред взглядом бесстрастным Медузы Горгоны,

Плоть, обращая навек в онемевший недвижимый камень.

Хронос Великий не в силах продолжить движенье,

И преклонился в тоске, оставаясь в безмерной печали.

Целую вечность мгновенье прекрасное рвётся из камня,

Мрамор холодный скрывает живительной силы биенье.

Всё в напряженье, и жилы натянуты туго, как струны,

Гимны Гомера в дыханье застывшего времени живы.

Живы и боги Олимпа, взирая в безмолвии с неба на землю,

Радуясь и возжигая огонь воскрешающий в синем просторе.

(2011г.)

Тяжелоатлет

Вот подо мною сто пудов желания,

Сталь молчаливая у ног моих…

Трибуны полные застыли в ожидании,

Весь мир огромнейший на миг затих…

Так Зевс когда-то с гордым снисхождением

Взирал на эллинов с вершин небес,

Благословляя мирное сражение!

Я должен с лёгкостью взять этот вес!!…

Огонь Олимпа дар богов бесценнейший,

Звездой негаснущей укажет путь

К моей победе! Зритель жаждет зрелища!…

Желанье зрителя как обмануть!…

Да что такое боль и растяжения

В сравненье с тем, что я могу сейчас

Преодолеть земное притяжение!

И стать Гераклом здесь, хотя б на час.

Я сам – воскресший бог, и в этом Истина!

Боюсь признаться в том я сам себе!…

И если живы боги Олимпийские,

Пусть позавидуют моей судьбе!

(2011г.)

Конькобежец

Ведь не случайно лёд рифмуется с полётом,

Когда конёк поёт, скользя к предельной ноте.

Холодный белый свет, как небо под ногами,

И только тонкий след, оставленный коньками.

Летит за кругом круг космической орбитой,

Мелькают север, юг… Ориентиры сбиты…

Мелькают сотни глаз… Мерцают словно звёзды…

И всё, как в первый раз! И дышит лёд морозом…

На части рвётся миг, на крохотные доли!

В груди победный крик до времени в неволе.

О Время, ты мой бог! На твой алтарь священный

Я отдал всё, что смог! Останови вращенье!!!…

Как манит пьедестал свободой и покоем…

И, кажется, достать могу его рукою…

(2011г.)

В Сочи

Когда-то здесь томился Прометей,

Землян огнём небесным одарив.

И словно ветер горный пролетел,

Дыханием Олимпа опалив

Вершины гор, поляны и леса,

Горячий снег под небом голубым…

Сюда сошли однажды небеса,

Навечно эту землю полюбив.

Простор полей и высь Орлиных скал

Венчали боги лавровым венцом.

Ты здесь найдёшь всё то, что так искал.

Прекрасной явью обернётся сон.

Освобождён Гераклом Прометей

Из лап орла, уже в который раз,

И вспыхнет вновь огонь ещё сильней,

И отразится в сотнях тысяч глаз.

(2011г.)

Скорость

Опять фальстарт!… Последний шанс, как выстрел,

Но я уже на финишной прямой!

О не беги так, время! Слишком быстро!..

Порадуй хоть секундою одной.

Ещё одну, последнюю попытку

Мне дарит вновь капризная судьба.

Есть только боль, и к ней нельзя привыкнуть!

Надежда есть, но только на себя.

Я взял реванш! Я принял эстафету!

Дыханье сбил, и ноги в кровь иссёк…

Куда спешил?… С сгорающему свету.

И только пульс, вскрывающий висок,

Ещё стучит настойчиво и гулко.

Ещё бежит, усталость прочь прогнав.

Как долгий век, мгновенье сладкой муки…

Я стал сильней, все силы вновь отдав.

(2011г.)



Стая (Композиция в стиле рок).

«Может, ты всё же товарищ мой, по-своему? И только стесняешься своих
неудач? Взгляни, и я таков. Когда я один, мне хочется выть, приди,
вдвоём такая отрада…»

(Франц Кафка «Исследования одной собаки»)

Стая уходит

( Заброшенный завод, в котором столько укромных мест, поросших бузиной,
крапивой и репейником. Во все времена года в этих местах всё же кипит
жизнь. Это странное место давно облюбовала стая собак всех пород и
мастей. Кого-то бросил хозяин, а кто-то, почувствовав вкус свободы,
остался здесь навсегда… Сегодня особенный день, потому, что вожак, по
кличке Аттила собирает стаю на совет… И когда стая стекается со всех
уголков, он говорит речь…)

Речь вожака Аттилы перед стаей

Да! Мы сукины дети!

Но шеи не знали цепей!

Не считали отметин,

В свободе рождали детей!

Мы по - прежнему стая!

Мы вместе навеки, друзья!

Нас дожди исхлестали,

Но верьте – всё было не зря.

Там, за этим забором

Двуногих несметное племя,

И для них все мы воры!…

Мы для них непосильное бремя.

Мы собаки, и это

Не только пустая брехня!

Да! Мы сукины дети!

Боимся мы только огня.

Нам свобода дороже

Уюта под педигрипал.

Без неё мы не сможем!…

Я всех вас сегодня созвал,

Чтоб вести в мир двуногих,

Держащих в домах на цепи

Наших братьев убогих,

Которых должны мы спасти!

Утро будет прекрасным!

Мы в город с рассветом войдём,

Мы насытимся властью,

И туго утробы набьём!

Стая

Мы с тобою! С тобою, наш вождь навсегда!

Под созвездием гончих псов.

Мы с тобою, и нас не коснётся беда!

Будет жизнь наша, словно сон.

Звёзды помогут нам!

Рухнет к утру стена!

Будет для нас луна!

Вон из этого дна!

Вон из этого дна!

Вон из этого дна!…

( Стая разбегается снова, остаётся лишь несколько молодых псов. Старый
пёс, который давно забыл своё имя, а может его у него и не было никогда,
сидит под луной, в окруженье сородичей. Чуть поёживаясь от холода, он
принюхивается к ночи. Потом заводит грустную песню)

Песня старого пса

Как рано пришёл октябрь…

Под ветром шумит листва,

И хлещут ветра с оттягом

От шеи и до хвоста.

Как быстро проходит осень,

Как долго уходит жизнь…

По шерсти струится проседь,

И век мне все кости сгрыз.

А было ведь время лета,

Но жив rock n roll пока,

А песня ещё не спета!

Как долго течёт река…

А было ведь время неба…

Я звёзды срывал с небес!

И зрелищ с лихвой, и хлеба,

И ангел в душе, и бес!…

Уходим в рассвет… Уходим…

Но что там, за той стеной…

Мы ищем, но не находим!

Как будто ночлег зимой…

(Песню старика подхватывают молодые)

Лунный блюз

Небо старое в звёздах,

Время полной луны,

А сиреневый воздух синеват и уныл.

По волнам одиноко

Голос мой плывёт.

Рассыпаются тонко

Семь печальных нот.

Пой же! Пой луне

О счастливом дне,

И порой я до слёз смеюсь.

Это просто тихий лунный блюз.

Цыганок и Ласка



(Пёс по прозвищу Цыганок сидит ночью бок о бок с маленькой болонкой
Лаской)

Цыганок: Сейчас бы в табор, в ночь,

К костру, к цыганам.

Пойти по миру прочь,

К сверчкам, цикадам,

Навстречу ветру, в край,

Где пахнет летом…

Там есть собачий рай,

Там, за рассветом…

Ласка: Какой ты фантазёр…

Цыганок: Я знаю точно!

Там тысяча озёр…

В реке молочной

Купается луна

Так тихо, тихо…

Там за волной волна,

И нет там лиха.

И вдоволь там еды,

Тепла и света…

Подальше от беды!

Навстречу ветру!

Ласка: Да где же этот свет!…

Ты сам-то знаешь?…

Его, наверно нет,

А ты мечтаешь!…

Цыганок: Давай, пойдём со мной!

Поверь мне, Ласка!

Скажу тебе одной…

Ты любишь сказки?

Ласка: Мне в детстве пела мать

О счастье песню…

Тогда нас было пять,

Мы были вместе!

Три месяца мечты!…

Но в эту сказку

Вошёл из пустоты

Двуногий в маске.

Он всех собрал в мешок,

Уйдя навеки…

Цыганок: Куда же он ушёл?…

Ласка: Он запер в клетке

Всех братьев и сестёр,

И мать в придачу.

Он их из жизни стёр,

Лицо, за маской пряча.

Цыганок: Их, верно увезли

На живодёрню…

Людей там много злых,

С душою тёмной.

Послушай-ка меня,

Я знаю место,

Где радость не отнять,

И где не тесно,

Собакам всех пород.

Где можно лаять,

И лазить в огород…

Там в вечном мае

Всегда цветут луга!

Идём со мной! Я знаю!…

Нас город ждёт с тобой,

Там дом с подвалом…

Я жил в нём. Он пустой.

Среди развалин

Есть потайная дверь

К другому миру…

Не смейся, лишь поверь…

Ласка: Я верю, милый…

Готова с Цыганком

Хоть в ад кошачий,

Не зная ни о ком,

Смеясь и плача…

(Солнце появилось на горизонте, словно жёлто – рыжий пёс, сначала
высунув несмело свою морду, внюхиваясь в рассвет, а затем лизнув алым
языком синюю холодную гору, деревья, траву, застывшее в ожидании чего-то
озерцо… Стая ещё ждала, но вот раздался протяжный вой вожака, и лохматое
братство двинулось в сторону города… Они бежали, уткнув носы в землю…
Словно кто-то протянул тончайшую ниточку к другому миру. Они боялись её
потерять, улавливая чужие запахи, временами отфыркиваясь… Внутри каждого
гремела песня Исхода. Впереди ждало Будущее, а за ними таяло в тумане
прошлое… Они рассыпались в городе, словно тени в утреннем тумане.
Каждый хотел понять, зачем он здесь, и зачем этот мир, каждый шёл к
своей судьбе…)

Исход

Может мир этот лишь мираж…

Он будет наш!

На абордаж!

На абордаж!

Развалился он пополам!

Гори дотла! Прошлое в хлам!

Прошлое в хлам!

Мы идём за своей мечтой!

Карман пустой! Лишь там покой!…

Лишь там покой!

(В сером полумраке, чуть подсвеченном розовым, на стенах домов мелькают
изломанные тени. Они скользят по мостовым, по оконным стёклам, и то тут,
то там раздаётся гулкий лай… Город ещё молчит, и чего-то ждёт, наблюдая
за танцем теней…)

Рок бродячих собак

Оставьте тени на стене!

А завтра снова вы придёте!

Оставьте тени на стене,

И вы на них себя найдёте!

Здесь узколобая мораль

С широким взглядом на проблемы.

Великолепна, как Версаль,

Но все вы словно рыбы – немы!

Ваш плоский серый силуэт

На каменной перегородке.

Есть ваши тени; Вас здесь нет,

И потому они так кротки.

Но стоит вас туда вселить,

И происходит превращенье…

Готовы душу вы излить,

Вымаливать себе прощенье.

Вы обязательно придёте…

Оставьте тени на стене,

И пусть себя вы не найдёте-

Останьтесь тенью на стене!…

(Тишина кругом…Цыганок и Ласка снова остаются вдвоём. Они стоят у
большого и красивого особняка, рядом с которым Нечто, похожее на дом.
Вокруг этого, продуваемого насквозь ветрами сооружения бурно разрослись
сорняки. Цыганок ведёт подругу к дому, принюхиваясь и волнуясь.)

Песня Цыганка

Там, где сбываются наши мечты,

Там, где заветная дверь нас ждёт.

Скоро мы будем с тобой – я и ты!

Счастье там наше живёт.

Где же ты? Где же ты, старая дверь?…

Ключик – желанье твоё! Скажи!

Всё исполняется, только поверь!

Светом манящим проход дрожит…

(… В поисках заветной двери, они до ночи бродили по городу, уставшие и
промёрзшие, наконец, пришли к цели…)

Цыганок: Тот самый дом… Я помню этот запах…

Знаком до слёз мне этот пряный дух.

На юг, на север, на восток и запад

Открыт он всем ветрам, он тих и сух.

А вот и дверь… Один проём остался.

Готова ты пройти туда со мной?

Ласка: Уйти… Уйти, чтоб навсегда расстаться,

Покинуть этот мир… Забыть… Постой

Я так хочу увидеть там однажды

Своих родных, ушедших навсегда.

Перешагнуть порог совсем не страшно,

И потому скажу, конечно «Да!»

Цыганок: Они нас ждут на расстоянье шага.

Ты скоро будешь с ними говорить.

Уже звучит начало новой саги…

Закрой глаза… За мною! Раз! Два! Три!…

(Они шагнули за порог, прижавшись друг к другу и исчезли из этого мира…
Только лёгкий ветерок скользнул из проёма, словно привет, или прощание с
прошлым, а может быть это было дыхание будущего…)

Сократ и Серый

(В особняке, в квартире, увешанной афишами «Восходящая звезда Лорд»,
«Песни под луной», «Золотой голос», и т. д. На мягком и пушистом
коврике возлежит ухоженный долматинец Лорд, и жалуется на свою судьбу. А
за ним в окно наблюдают с любопытством два пса – Серый и Сократ)

Монолог далматинца Лорда перед портретом хозяина.

Угостить обещал меня «педигрипалом»…

Это, значит, я голос сорвал задарма?…

Есть охота ужасно… Куда же пропал он…

Не иначе покушать и выпить вина.

Пёс с тобой! Наедайся… Вернёшься, голубчик.

Ведь меня оставляешь ты с носом не раз…

Доедай свой последний солёный огурчик,

А вернёшься – Собачий станцуешь мне вальс.

Я потомственный лорд, а меня ты вот так вот…

Даже корочки хлеба не нюхал с утра!

И с твоей стороны это просто бестактно!

Расставаться с тобою настала пора.

Лорд: (Заметив в окне две любопытные физиономии)

Мои поклонники! Я рад вас снова видеть!

Черкнуть автографы?… Прошу… Вас не обидят…

Ну, не стесняйтесь же! Входите, только в двери…

Не бойтесь стаффорда. На входе вас проверят…

Прошу прощения; издержки жизни звёздной.

Он не кусается, хоть вид его и грозен.

(Стаффорд, тщательно обнюхав незваных гостей, недовольно фыркнул, и
отойдя в сторонку, пропустил Серого и Сократа в дом. Те же, в смущении
поджав хвосты, неловко прошли в комнату по скользкому паркету. Лорд,
приняв царственную позу, картинно повёл лапой, приглашая садиться, и
продолжал…)

Лорд: Вы, верно, слышали, я первый в хит-параде!

Сократ: О! Замечательно!

За вас мы очень рады!

Не на луне живём,

Ведь в каждом переулке

Фанаты ваши есть,

И можно за пол булки

Послушать ваш концерт «Подлунная соната».

Лорд: Есть свеженький проект «Полночная собака»…

Проблема только в том,

Что наш извечный кризис

Сожрал как жирный кот

Наш музыкальный бизнес.

Хозяин – спонсор мой

Уж больше не желает

Поддерживать меня!…

Других он ублажает.

Он Лайму приобрёл.

Выгуливает нынче!

Уж, верно ей наплёл

Про звёздность, как обычно…

Серый: Пойдём-ка с нами, брат!

Идём бродить по миру.

Там нужен твой талант!

Там ждут и твою лиру!

Свободы не отдаст,

Её вкусивший странник.

Вдохнув ветра хоть раз

Осенним утром ранним…

Лорд: Спасибо вам, друзья,

Да только поздновато…

В судьбе моей изъян.

Пришла, видать расплата

За «звёздную болезнь»,

За слабости богемы.

В поля, луга, да лес

Меня не пустят гены.

К уюту я привык,

К заботе и уходу.

Отдам последний клык,

Чтоб сохранить породу…

Сократ: Да-а, артистическая жизнь

Трудна, терниста и порочна…

Когда всё время рвёшься ввысь,

То под тобой земля непрочна.

Джазменом можешь ты не быть,

Но на «жмура» ходить обязан,

Чтоб под Шопена там подвыть,

Залив «презентом» оба глаза.

В гроб-группе главное труба,

Но им не обойтись без голоса…

С ним, честно говоря, беда,

Зато роскошнейшие волосы…

Серый: Нет, не по мне

Все эти приключенья,

Но нет древней,

Чем это развлеченье.

Идём, Сократ!

Мы здесь с тобой чужие…

Сократ: Я даже рад,

Что мы не подружились.

Хоть вой, хоть лай,

А лайфа никакого.

Такой талант!

Поди, сыщи такого!…

Шаляпиным тут станешь с голодухи!

На завтрак – арии,

В обед и ужин фуги,

А по ночам в желудке буги-вуги…



Песня Серого

Я назван Серым неспроста,

Ведь я рождён был в волчьей стае,

И быть собакою устал.

Мне снится лес, трава густая,

Мне снится воля. В этих снах

По тропам бродят братья, сёстры…

Двуногим мы внушаем страх,

А на зубах, с рожденья острых,

Мы носим славу и восторг

От упоительной свободы,

Забыв о том, что есть порог.

Мы флибустьеровой породы.

Мы волки, и мы не забыли об этом!

Мы волки на линии красных флажков!

Мы волки, привыкшие к жалким объедкам!

Мы волки, и всё это без дураков.

(Серый и Сократ на свалке. Завидев грязных и оборванных людей,
собирающих что-то в мешки, жующих морковку, огурцы…, выпивающих из
бутылки бесцветную жидкость.)

Серый: Смотри, Сократ – они, как мы когда-то…

Сократ: Похожи, Серый, только вот беда;

То, что они жуют, для нас, как вата.

Серый: Но что поделать; это их еда…

Они едят траву и корневища,

И запивают жгучею водой.

Сократ: А я привык давно к духовной пище,

А крыша дома – небо со звездой…

Серый: Твой дом, Сократ, гнилая бочкотара,

А звёзды где-то в тёмной высоте.

Твои друзья… Найдётся их хоть пара?…

А ты мне всё скулишь о красоте…

Сократ: Ты прав, собрат; я нищ и изувечен.

Душа живая теплится во мне,

Она болит, а время нас не лечит…

Печаль сильнее в умноженье дней…

Пойдём-ка, Серый, чем-то перекусим.

Серый: Я б укусил кого-нибудь сейчас!…

Вчера всю ночь мне жареные гуси

Зачем-то снились, и не в первый раз…

Сократ: Осенняя депрессия, дружище…

Наличие отсутствия тепла.

Пора покинуть это пепелище…

Идём. Нас ждут великие дела…

Серый: Там лишь тела, похожие на эти,

Укутанные в шкуры и меха…

Сократ: Всё преходяще, Серый в мире этом…

Вчера ты волк, а завтра ты… доха.

Серый: Они не любят нас. Я это понял!

За что же нам тогда любить людей?…

Давно один из них, когда-то отнял

У матери меня… Он был сильней.

Имел тот человек огонь разящий,

И до сих пор я слышу этот звук!…

Он посадил меня в какой-то ящик…

Я не забуду запах этих рук!

Сократ: Смирись, сынок! Ты жив, силён, свободен!…

В смиренье нашем скрыта благодать…

Бежим скорей! Меняется погода,

И нас с тобой пытается догнать.

(Начинался дождь со снежком, и они спешили укрыться где-нибудь. Ветер
холодил влажную шерсть, а под ногами было так же неуютно и сыро. Они
бежали вдвоём: старый облезлый пёс неизвестной породы, который чуть
отставал от молодого и поджарого волка. Он тяжело дышал, высунув язык, и
похрипывал при каждом шаге… Наконец, они прибежали к большому дому с
высоким забором, за которым вальяжно прохаживался волкодав Геркулес,
охраняя жилище своего хозяина.)

Геркулес: (Завидев двух псов) Эй, вы, бродяги! По какому делу?

По пятницам бомжам не подаём!

Ты, доходяга, что пускаешь пену?…

А ты, разбойник, тоже на приём?…

Ты странно пахнешь! Ч чую волчий запах…

Серый: Я волком был, и буду им всегда,

А волки никогда не знали страха.

Собаками нас делает среда.

Зовусь я Серым, а его Сократом

Прозвали все за мудрые слова.

Давно мы дружим, мы уже как братья…

Сократ: Сегодня братья съели бы слона…

За неименьем, я бы съел сосиску.

Серый: А мне бы подошёл окорочёк.

Я слышу запах… Где-то очень близко…

Геркулес: Волчонок размечтался… Дурачок…

Так вы откуда? И какие ветры

Забросили в наш тихий городок

Двух оборванцев, с наглостью несметной…

С чего бы мне впускать вас за порог?…

Сократ: Мы пилигримы! Вестники свободы!

Пришли освободить вас от цепей!…

Геркулес: Каких цепей?!… Вы, братцы, два урода.

Идите-ка, и будете целей.

Хозяин мой мне дом свой доверяет!

Я был свободен, буду им и впредь…

Таких гостей, как вы, не одобряет,

Ведь с вами, просто можно озвереть…

Окорочёк с сосиской, как просили,

И нам на этом стоит разойтись.

Сократ: Благодарим за то, что угостили,

Вот только зря вы с нами сверху вниз…

Ведь мы собратья; все мы здесь собаки,

И не чета двуногим вожакам!

Не будем дело доводить до драки,

Кусаясь из-за этих… в пиджаках.

Идём же, Серый! Мы с тобой, как видно

Опять пришлись, дружок не ко двору…

Серый: Ты прав, «философ»! Это так обидно,

Что я штаны кому-нибудь порву…

Песня Серого

Снова нас город ждёт,

Снова огнями манит,

Снова нещадно жжёт,

Гладит, ласкает, ранит…

Все мы чужие в нём!

Там нас никто не слышит.

Снова мы с ним вдвоём!

Город нам в спину дышит!

(Они уходят в глубь города, затерявшись в его недрах. Люди не заметили
появления двух беспородных псов на улицах… В одном из переулков парочка
столкнулась со старым знакомым «Кавказцем» Джигой. Они разошлись,
обнюхав друг друга, и Джига снова остался один… Навстречу ему из-за угла
выскочил Барбос – беспородный пёс в ошейнике, на котором болталась
порванная цепь. Они остановились нос к носу, глаза в глаза, гордо, и
угрожающе подняв хвосты… Первым зарычал Барбос, последний раз втянув
шумно воздух, и чуть зажмурившись…)



Свара

Барбос: Откуда ты, лохматый великан?..

Моя всегда была здесь тер-р-ритория!…

Кто разрешил из лужи здесь лакать!…

Джига: Послушай, тут такая вот история….

Барбос: И слушать не желаю ничего!

Я пр-р-роучу тебя сейчас, огр-р-р-ромина!

А кто-то точно в этот вечер-р-рок

Навеки познакомится с вор-р-ронами!

Держись, бродяга! И спасай свой хвост!…

Джига: Заботься о своём, кошачий прихвостень!

Я откушу тебе сейчас твой нос!

Сдавайся! Умоляй меня о милости!…

Танец-поединок

(Рядом, словно из ниоткуда появляется «собачий бес», и толкает их друг к
другу, стравливая…)

Хвост за хвост.

Клык за клык.

Чует нос

Сладкий миг…

Кровь за кровь

До конца.

Успокой наглеца!

Клык за клык.

Глаз за глаз.

Вот он миг!…

В самый раз!…

(…И вот когда, кажется они сейчас вцепятся в бока, их останавливает
вожак Аттила, который с остатками стаи случайно оказывается рядом…)



Аттила: Остановитесь! Хватит рвать друг друга!

Ведь мы же братья!

Вместе мы сильнее!

Барбос: Добро должно быть с острыми клыками!

А этот город

Был и будет нашим!

Здесь с пришлецами

Разговор короткий!

Вас ждут трущобы!

Там вам всем и место!

Аттила: Щенок несчастный,

Ты ещё не знаешь,

Кому ты зубы

Смел свои оскалить!

Что ж, Бог свидетель;

Мы хотели мира…

Да вот, как видно,

Войны неизбежны.

Барбос: Вас здесь не ждали!

Сами напросились…

Готовьтесь к битве!

Эй, братва! Спасайте!

(Из всех щелей выбираются городские псы, становясь плотной стеной за
Барбосом… Ещё минута и начинается свара… И когда, кажется уже
неразличимы свои и чужие, когда свои стали чужими, сквозь визг, лай и
дикий рык вдруг слышится гром с небес, и сильный ливень заливает город,
разбив свару на две половины. Дождь, так же быстро заканчивается, как и
начался, и в небе восходит радуга от края до края…)

Голос с неба

Радуга в небе, это к весне.

Это к удаче – так говорят…

Верьте упавшей яркой звезде,

Даже прощаясь, звёзды горят.

Все мы под небом ходим одним,

Солнце большое светит для всех.

В окнах полночных ждут нас огни.

Будет бродяге в дождь или снег

Мягкое ложе, сладкая кость.

Добрый хозяин примет в свой дом.

Преданным другом станет вдруг гость,

Вспыхнет надежда новой звездой.

Пойдём по Радуге-дуге,

По облакам за горизонт,

Вприпрыжку на одной ноге,

За тёплым ливнем, за грозой.

Каждому нужен дом и любовь,

Тёплое слово в зимнюю ночь.

Даст вам хозяин пищу и кров.

Каждый кому-то сын или дочь.

Четвероногий древний народ;

Такса, болонка и волкодав…

Множество самых разных пород…

Ты беспороден?… Что ж, не беда.

Счастье как воздух после дождя.

Неразделимо счастье для всех.

Надо уметь лишь верить и ждать,

Чтобы услышать солнечный смех.

(Длинной вереницей лохматый народ отправляется вверх по радуге,
постепенно исчезая в дымке…)

Конец