Последний бой

Анатолий Иванович присел на скамейку под разлапистым старым клёном, откинулся на спинку и сладостно зажмурился, подставив лицо ласковым майским лучам солнца.  Весна в этом году выдалась ранняя, тёплая, всё вокруг уже покрылось молодой нежной зеленью, трепетавшей под каждым дуновением тёплого ветерка. В кроне старого клёна возились воробьи, оглашая окрестности звонким щебетанием, где-то неподалёку деловито каркала ворона, по дорожке аллеи важно расхаживали голуби.
Сегодня Анатолий Иванович надел свою военную форму, что прежде делал очень редко. Сегодня он позволили себе показаться на людях со всеми наградами, полученными им за почти тридцать лет воинской службы. Надел мундир не просто так, надел по случаю. А случай был приятным, торжественным: Анатолия Ивановича  пригласили в школу, где работал его племянник. Пригласили для того, чтобы он рассказал детишкам о той страшной войне, о той Великой Победе советского народа, о том подвиге, который совершили бойцы Красной армии и простые советские люди, от мала до велика. И он, старый фронтовик, с радостью принял приглашение.
Анатолий Иванович вспоминал сосредоточенные лица ребят, вспоминал, с каким вниманием, с какой неподдельной заинтересованностью они слушали его рассказ. Вспоминал, и сожалел. Сожалел о том, что не всё мог рассказать о своей воинской стезе, особенно о  послевоенной, «мирной» службе. Не нужно ребятишкам знать обо всей жестокости, грязи и крови, с которыми приходится сталкиваться бойцу-диверсанту. Уж очень неприглядными, страшными, несправедливыми могут показаться эти подробности непосвящённым, а тем более детям.  Не нужно им знать о том, что на неприятельской территории диверсант не оставляет в живых даже случайных свидетелей, будь то старик, женщина или даже ребёнок,  не оставляет живых, чтобы не поставить под угрозу выполняемую операцию, жизнь свою и жизни товарищей. Нет, не нужно детишкам знать всего. А вот о боях Великой Отечественной знать надо обязательно. Знать, чтобы помнить и чтить память героев, чтобы не забывать славную страницу истории своей Отчизны.
Вспомнилось Анатолию Ивановичу, как в сорок третьем году, когда ему ещё не было восемнадцати лет, он попал в спецшколу, где готовили разведчиков, вспомнились  изнурительные тренировки до помутнения в глазах и боли в мышцах и суставах, вспомнился разведывательно-диверсионный отряд разведотдела 3-го Белорусского фронта. Много рейдов было совершено в тыл к противнику — не вспомнить все. Но некоторые из них запомнились на всю жизнь. Рейды по вражеским тылам, диверсии на военных объектах фашистов… А скольких врагов отправил к праотцам, скольких товарищей потерял убитыми и ранеными – не сосчитать.
Но не закончилась для него война в сорок пятом. В мире было неспокойно, шли локальные войны, противостояние двух политических систем с каждым годом всё более усиливалось. Шла незримая, «холодная» война, и разведке, в том числе диверсионным её подразделениям, находилась опасная работёнка в самых разных точках планеты.
 Но рассказывать об этом ребятишкам Анатолий Иванович не стал. Для него, как и для  всех его сослуживцев, на это было негласное табу.  Эх, куда только не заносила беспокойная служба: Северная Корея, Вьетнам, Куба, Египет, Алжир, Палестина, Сирия. И везде это было не праздной туристической прогулкой, а нелегальной заброской с диверсионными целями.
Да, богата событиями биография, есть что вспомнить. Хоть делать это не очень хочется. Слишком уж тяжелы те воспоминания, не зачерствела от службы душа ветерана. До чего же жесток этот мир! Дай бог этим детишкам, сегодняшним школьникам, не испытать даже малой толики того, что пришлось испытать ему. Пусть растут счастливыми, пусть не знают горя и ужасов  войны.
Ветерок приятно холодил разогревшееся под лучами весеннего солнца лицо, хотелось вот так беззаботно сидеть и слушать щебетание неугомонных птиц, шелест молодой листвы. Как же хорошо, когда нет войны, когда не нужно никого убивать, ничего взрывать, когда не теряешь товарищей, когда можешь с удовольствием посидеть с немногими из них, оставшимися в живых, за чашкой чая или, чего греха таить? – за бокальчиком вина, а то и рюмочкой водки. Эх, жизнь хороша!..
Внезапно эти приятные размышления прервал девичий голосок:
  — Здравствуйте. Поздравляем Вас с наступающим праздником Победы. Вот, возьмите, это — Вам.
Анатолий Иванович приоткрыл глаза, слегка щурясь от яркого солнечного света. Напротив скамейки стояли девушка лет семнадцати и парень лет двадцати. Девушка смущённо протягивала  Анатолию Ивановичу букет роз, парень же несколько растерянно наблюдал за происходящим.
— Спасибо, милая, — улыбнулся ветеран. – И Вам спасибо, молодой человек.
Девушка слегка покраснела, застенчиво улыбнулась, парень же, не прекращая хмуриться, пробормотал что-то нечленораздельное. Повисла неловкая пауза. Девушка вручила букет и стояла, переминаясь с ноги на ногу.
— Пожалуйста, присаживайтесь, молодые люди, — Анатолий Иванович хлопнул ладошкой по скамейке. – Я Вам очень признателен за поздравление. Это так неожиданно…
— Спасибо, — ответила девушка и, потянув за руку своего спутника, присела на скамейку. Парень последовал её примеру и устроился на самом краешке, словно готовился в любую секунду сорваться с места.
— Анатолий Иванович, — привстав и слегка поклонившись, представился ветеран.
— Зоя, — ответила девушка, — а это Игорь.
— Красивое у Вас имя, и довольно редкое в нынешнее время.
— Спасибо, — смутилась девушка.
Парень сидел молча, с нахмуренным лицом, явно чем-то недовольный. Достав сигарету, он прикурил, выпустив густой клуб дыма и отвернулся в сторону, словно подчёркивая своё нежелание приобщаться к разговору.
— А знаете что? Пойдёмте ко мне, я угощу Вас чаем и конфетами, — предложил Анатолий Иванович, раскрывая пластиковый пакет, в котором лежала коробка «Осеннего вальса». – Вот, ребятишки в школе угостили, по случаю праздника. Почему бы нам с вами не отведать сладостей?
— Не знаю, удобно ли… — засомневалась девушка.
— А что тут неудобного? Я живу один, мы никого не побеспокоим. И вас угощу, и мне будет чуток веселее.
— Спасибо. Пожалуй, как-нибудь в другой раз, — ответила Зоя. – А сейчас, если Вы не против, мы Вас просто проводим.
— Конечно же, я не против! Я живу рядом, через дорогу отсюда, вон в том доме, в двенадцатой квартире, — Анатолий Иванович кивком головы указал на панельную пятиэтажку. – Так что милости прошу в гости в любой день и в любое удобное для вас время.
— Спасибо. Непременно зайдём, — улыбнулась девушка. 
Все трое встали и не спеша направились  к пешеходному переходу. Возле пятиэтажки Анатолий Иванович ещё раз поблагодарил молодых людей, пожав им на прощание руки, напомнил, что обязательно ждёт их в гости и ушёл в подъезд.
Едва закрылась дверь за ветераном, как парень, зло сощурив глаза, прошипел:
— Ты что это, Ирка? Обкурилась? Накой чёрт тебе сдался этот старикан, да ещё мой букет ему отдала? И с каких это пор ты стала Зоей, а я Игорем?
— Тише, ты! – цыкнула девушка. – Включи соображалку. Видал, какой на нём иконостас? Три «Славы», две «Красной Звезды», «Красного Знамени»… Я уж не говорю про другие побрякушки – вся грудь увешана.
— И что? — Недоумённо спросил парень.
— Ты что, в самом деле идиот, или только прикидываешься? Да если это всё втюхать, то на год бабла хватит!
— А ты думаешь, что он продаст свои награды?
— Нет, ты и в самом деле идиот! Даже если бы он согласился продать, то где нам взять бабла на покупку? А? Нет, ты непроходимый тупица! Нужно сейчас же перетереть это с Максом, он согласится помочь.
— Погоди, а чем может помочь этот недоумок? У него же одна извилина, и та ниже спины!
— Зато кулачищи пудовые.
— Ты что, Ирка? Ты собираешься?..
— Это на крайний случай, для подстраховки, если не получится тихо умыкнуть китель с цацками. Зря, что ли, он нас на чай пригласил? Попьём чайку, угостим дедка клофелинчиком…
— Ну ты, Ирка, голова, — восхитился парень. — Айда к Максу, перетрём делюгу.
***
Анатолий Иванович открыл дверь. На пороге стояли его новые знакомые молодые люди и ещё какой-то рослый, крепкого телосложения парень.
— А, ребятки! – радостно воскликнул он. – Решили всё-таки навестить старика?
— Вы же нас приглашали? Вот мы и решили зайти к Вам на чашку чая, — игриво проворковала девушка.
— Конечно, конечно! Проходите, милости прошу.
Молодые люди вошли, и в маленькой прихожей тут же стало тесно. Почти всё пространство занял собой тот самый незнакомый здоровенный парень. Последней вошла девушка, захлопнув за собой дверь. «Тоже мне, рыцари. Нет бы даму вперёд пропустить. Эх, молодёжь», — усмехнулся про себя Анатолий Иванович. Гости в замешательстве остановились, озираясь по сторонам.
— Проходите в комнату, ребятушки, располагайтесь, а я пока чайник поставлю, вареньице достану, конфеты. Проходите, не стесняйтесь, — пригласил Анатолий Иванович, сам направляясь в кухню, освобождая гостям проход. 
Едва он повернулся к визитёрам спиной, как вдруг каким-то обострённым профессиональным чутьём почувствовал угрожающее движение сзади. Сработали рефлексы, выработанные многими годами, долгими тренировками, опасными рейдами. Невзирая на уже преклонный возраст, тело старого диверсанта моментально включилось в работу, человек превратился в боевую машину. Анатолий Иванович резко присел, одновременно отклонившись немного в сторону и, полуобернувшись к противнику, моментально сделал подсечку. Рослый парень с грохотом повалился на тумбочку, выронив из руки металлическую телескопическую дубинку. Второй парень замер от неожиданности, держа в правой руке пистолет.
Вдруг девушка, стоявшая позади, резко толкнула его в спину, крикнув:
— Ну что стоишь, идиот?!
 Парень подался вперёд, едва не споткнувшись о своего напарника, кулем лежащего под ногами.
— Стреляй, кретин! — выкрикнула девушка и снова толкнула парня в спину.
От неожиданного толчка парень дёрнул рукой. Сухо щёлкнул выстрел. Анатолий Иванович моментально сделал выпад, словно атакующая кобра, выбил оружие из рук юноши и одновременно  нанёс ему удар в область сердца. Парень задохнулся, обмяк и стал оседать на пол.
Девушка бросилась к двери, быстро справилась с собачкой простенького замка и выбежала на лестницу. Анатолий Иванович не стал её преследовать. Первым делом он осмотрел нападавших. Рослый здоровяк лежал неподвижно, из-под его головы растекалась по паркету бурой лужицей кровь. Пощупав пульс, Анатолий Иванович в сердцах сплюнул: «Готов, мерзавец. Только этого мне не доставало!» Второй нападавший застонал, дёрнул ногой, затем приподнял голову и очумело посмотрел на ветерана.
— Очухался, гадёныш? — проговорил Анатолий Иванович. – Сейчас я тебя спеленаю, как младенца.
Переступив через труп здоровяка, Анатолий Иванович наклонился над вторым юношей, быстро вытащил из его брюк ремень и натренированным движением тут же связал руки юнцу, уткнув того лицом в пол. Затем, пошатываясь и тяжело дыша, прошёл в комнату, взял трубку и набрал 02.
— Алло! Примите вызов. Парковая, дом три, квартира двенадцать. Разбойное нападе…
Что-то резко кольнуло в груди, дыхание перехватило, ослабевшая рука с телефонной трубкой вдруг опустилась на подлокотник кресла, трубка упала на пол. Закалённый схватками бывалый воин, ветеран, фронтовик, устремил невидящий взгляд куда-то в неведомую даль, словно в последний раз осматривая свой долгий боевой путь.
 
Москва.
Май 2011 года