Созидающий водоворот

Восходит солнце, Вы никогда не ощущаете промежутка между моментом видения восхода и выражением этого в словах. Вы видите солнце, чувствуете его – и немедленно вербализируете это. Потеря промежуток между видением и вербализацией. Нужно осознать тот факт, что восход не есть слово. Это факт, присутствие. Рассудок автоматически переводит переживания в слова. И эти слова затем становятся между вами и вашим опытом. Цветение означает жить без слов, жить без языка. Иногда такое случается спонтанно.
Когда вы влюблены, ощущается присутствие, а не слово. Когда двое возлюбленных близки друг другу, они замолкают. Это не значит, что им нечего выразить. Напротив, так невероятно много можно выразить. Но слов нет и, не может быть. Они приходят только тогда, когда уходит любовь. И теперь они заполняют пустоту словами. Когда любовь жива, слов нет, потому что само существование любви так всеобъемлюще и всепоглащающе, что преодолевается барьер языка и слов. И обычно он преодолевается только в любви.
Полное цветение – это кульминация любви: любви не к одному лицу, но ко всему сущему. Цветение – это взаимоотношение со всем сущим, окружающим вас. Если вы способны любить любую ситуацию, значит, вы находитесь в состоянии полного цветения. И это не уловка ума. Это не метод остановки ума. Напротив, это требует глубокого понимания механизма ума. Как только вы понимаете свою механическую привычку вербализации, перевода жизни в слова, образуется интервал, промежуток. Он возникает спонтанно. Он как тень следует за пониманием.
Главная проблема не в том, как быть в полном цветении, а в том, чтобы знать, почему вы не в полном цветении. Но сам процесс цветения негативен. Он ничего к вам не добавляет, он отрицает нечто, что уже было прибавлено. Общество не может существовать без языка, ему необходим язык. Но сущему он не нужен.  Не говорю, что вы должны жить без языка. Вам приходится пользоваться им. Но вы должны уметь включать и выключать механизм вербализации.
Когда вы существуете как существо социальное, вам необходим механизм языка. Но когда вы наедине с сущим, вы должны уметь выключать его. Если вы не умеете отключать его, если он всё работает и работает и вы бессильны остановить его, — тогда вы становитесь его рабом. Рассудок должен быть инструментом, а не хозяином. Когда хозяин – ум, состояние цветения не создаётся, Когда хозяин – вы, ваше сознание, тогда состояние полного цветения. Полное ваше цветение случается, когда вы становитесь хозяином механизма ума.
Ум и его лингвистическое функционирование не есть вершина. Вы выше этого; сущее за пределами этого. Сознание выше языка, жизнь выше лингвистики. Когда сознание и сущее едины, они в союзе. Этот союз и полное цветение. Язык должен быть отброшен. Это не значит, что его следует исключить или подавить. Но он не должен оставаться вашей привычкой все двадцать четыре часа в сутки. Когда вы не с кем не разговариваете, языка не должно быть. Он является техникой общения. Когда вы ни с кем не общаетесь, он не нужен.
Если вы в состоянии это сделать, вы можете расти – это процесс роста, а не техника медитации. Техника всегда мертва, поэтому она может быть прибавлена к вам, но процесс всегда живой. Он растёт и расширяется. Язык необходим, но нельзя всё время оставаться в нём, должны быть такие моменты, когда прекращается вербализация, когда вы просто существуете. Это не растительное существование; сознание присутствует, и оно становится живее и острее, потому что язык притупляет его. Язык неизбежно повторяется и порождает скуку. Чем важнее для вас язык, тем вы скучнее.
Сущее же никогда не повторяется. Каждая жизнь – это новая жизнь, совершенно новая. Такой, как она, не было, и никогда не будет больше. Но, называя её жизнью, мы повторяем слово «жизнь». Это слово было раньше, и будет всегда. Одним старым словом вы убиваете нечто новое. Жизнь всегда нова, язык всегда стар. Через язык вы убегаете от жизни, от сущего, потому что язык всегда мёртв. Чет больше вы погружаетесь в язык, тем мёртвее он вас делает. Учёный богослов мёртв, потому что он целиком состоит из языка и слов – он всегда живёт в чужих словах, то есть он не живёт. В результате остаётся только серия накопленных слов и больше ничего.
Слова подобны фотографиям. Вы видите что-то живое и фотографируете его. Фотография мертва. А затем вы составляете из мёртвых снимков альбом – из мёртвых слов составляете святую библию. Человек, не живущий тотально, подобен мёртвому альбому, подобен мёртвому священному писанию – самому не священному писанию в мире. В нём остались только словесные снимки, только воспоминания. Ничто не было прожито, всё было только вербализовано. Ваш рост означает жить тотально. А жить так можно только в безмолвии. Под молчанием не понимается бессознательность. Бывает и неосознанное молчание, но оно не имеет ничего общего с живым безмолвием, иначе вы опять упускаете.
С помощью молитв можно загипнотизировать самого себя. Простым повторением слова можно создать в уме скуку, что ум просто заснёт. И вы погружаетесь в сон, в подсознание, Если всё время повторять одну и ту же молитву, рассудок заснёт. Исчезнет барьер языка, но вы будете в бессознательном состоянии. Медитация означает, что языка быть не должно, но вы должны быть в сознающем состоянии. Иначе не будет общения с сущим, с тем, что есть. Не помогут никакие молитвы, мантры, никакое песнопение. Самогипноз – это не медитация. Напротив, находиться в состоянии самогипноза значит регрессировать. Это не выход за пределы языка, это падение ниже его уровня. Так что отбросьте все ваши молитвы, все мантры, все техники. Позвольте существовать моментам без слов.
Повторяя молитву, повторяя мантру, нельзя избавиться от слов, потому что сам этот процесс пользуется словами. Невозможно исключить язык с помощью слов! Так что же делать? На самом деле, ничего сделать нельзя, корме как понять. Что бы вы ни делали, всё приходит оттуда, где вы есть. Вы в замешательстве, а не в медитации, ваш ум не молчит, и всё то, что от вас исходит, способно создать ещё большее замешательство. Единственное, что можно сделать прямо сейчас – начать осознавать, как работает ум. И это всё: просто осознавать. Осознание не имеет ничего общего со словами. Это акт экзистенциальный, а не рассудочный.
В тот момент, когда вы осознаете действия своего ума, вы перестанете быть им. Само осознание означает, что вы вышли за его пределы: превратились в отстранённого наблюдателя. И чем больше вы осознаете, тем большую способность видеть промежутки  между опытом и словами вы обретаете. Эти промежутки есть всегда, но вы настолько слепы, что никогда их не видите. Между двумя словами всегда есть промежуток, как бы мал он ни был. Иначе это было бы не два, а одно слово. Между двумя музыкальными нотами всегда есть интервал, молчание. Два слова или две ноты не были бы двумя, если бы между ними не было интервала. Между ними всегда есть момент безмолвия, но, чтобы почувствовать его, нужно быть очень внимательным и осознающим.
Чем больше вы осознаёте, тем медленнее становится ум. Это всегда взаимосвязано. Чем меньше вы осознаёте, тем быстрее ваш ум; а чем больше вы понимаете, тем медленнее работает рассудок. Когда вы более осознаёте рассудок, он замедляется, и промежутки между мыслями увеличиваются. Тогда вы уже можете видеть их. И чем внимательнее вы к своему уму, тем больше промежутков вы увидите. Когда вы видите слова, вы не видите промежутков, а если вы видите промежутки, вы не видите слов – вы не в состоянии увидеть их одновременно. За каждым словом идёт интервал, а за каждым интервалом – слово, но вы не видите их одновременно. Если вы сосредоточитесь на интервалах, слова исчезнут, и вы будете отброшены в медитацию.
Сознание, сфокусированное только на словах, не медитативно; сознание, сфокусированное только на интервалах, медитативно. Когда вы осознаете существование промежутков, исчезают слова. Если внимательно наблюдать, то невозможно найти слова; вы увидите только промежутки. Вы ощущаете разницу между двумя словами, но вы не можете ощутить разницу между двумя интервалами. Слов много, а интервал всегда в единственном числе. Все интервалы сливаются и становятся одним. Медитация – это сосредоточение на интервале. Тогда изменяется весь гештальт.
Это можно сравнить с гештальт-картинкой: на ней одновременно изображены два различных образа. Можно увидеть либо один, либо другой, но невозможно видеть оба изображения одновременно. Это могут быть два портрета – молодой и старой женщин, но если вы сосредотачиваетесь на одном, вы не видите другого. А когда внимание переключается на второй портрет, вы не видите первого. Даже если вы уверены, что видели оба портрета, вы не в состоянии увидеть их одновременно. Но если продолжать концентрировать своё внимание на старой даме, полностью сфокусироваться на ней, вдруг наступает момент, когда фокус меняется, изображение старой дамы исчезает, и возникает второе изображение.
Почему это происходит? А потому, что ум не может непрерывно сосредотачиваться в течение долгого времени. Необходима перемена, или он заснёт. Есть только две возможности. Если долго сосредотачиваться на одном, ум засыпает. Но он не виноват. Он не может быть зафиксирован; он постоянно находится в живом движении. Если вы вгоняете его в скуку, он засыпает, чтобы избежать застойности фокусирования. И тогда он продолжает жить в сновидениях. Это медитация в стиле Махариши Махещ Йоги. Она освежает, приносит умиротворение, помогает достижению физического здоровья и умственного равновесия, но это не медитация. Это психотерапия, внушение, гипноз. Того же самого вы можете достичь и посредством самогипноза.
Принимать это за медитацию значит совершить ошибку. И если принимать это за медитацию, то никогда не обратишься к поиску истины. Вот в чём заключается вред такой практики и её пропагандистов. Это просто психологическое самоопьянение.  Молитва – это просто чепуха. Просто осознайте слова, и ваш ум автоматически сменит фокус на промежутки. Молитва – это ребячество!
Если вы отождествляетесь со словами, ваш ум будет перепрыгивать с одного слова на другое, и вы пропустите интервал. Следующее слово представляет новый интерес. Ум продолжает изменяться. Фокус изменяется. Но если вы не отождествляетесь со словами, а как свидетель отстранённо наблюдаете за шествием слов, тогда меняется фокус, и вы осознаёте наличие промежутков.
А, узнав, что такое интервал, попадаешь в него, проваливаешься в него. Это пропасть – дающая мир, творящая сознание. Быть в интервале – это цветение; это трансформация. Теперь не нужен язык; вы осознанно оставляете его, вы отбрасываете его. Вы испытываете тишину, бесконечное безмолвие. Вы – часть её, вы с ней одно целое. Вы не ощущаете пропасть как нечто отдельное от себя, вы ощущаете пропасть как самого себя. Вы знаете, но теперь также являетесь и познанием. Вы наблюдаете за промежутком, но теперь наблюдающий становится наблюдаемым. Происходит взрыв!
Что касается мыслей и слов, вы – наблюдающий, а слова – предмет наблюдения. Но когда нет слов, вы становитесь интервалом, но всё ещё осознающим, что вы есть. Между вами и интервалом, между сознанием и существованием нет преграды. Только слова являются барьером. Теперь вы находитесь в экзистенциальной ситуации. Это и есть цветение – быть единым с существованием; быть полностью в нём и в то же время осознавать. Это противоречие, парадокс. Теперь вы познали ситуацию, в которой вы были сознательны – и всё же были едины с ней.
Обычно, когда мы что-либо воспринимаем, эта вещь становится другим объектом. Если же мы отождествляемся с чем-то, тогда это не является объектом, другим, но мы этого не осознаём (как в гневе, в сексе). Мы становимся единым целым только тогда, когда мы бессознательны. Секс так притягателен, потому что в сексе вы на мгновение становитесь единым. Но в тот момент вы бессознательны. Вы стремитесь к этому бессознательному состоянию, потому что вы ищите единства. Но чем больше вы к нему стремитесь, тем осознанней вы становитесь. Тогда вы перестаёте испытывать блаженство секса, потому что это блаженство было результатом бессознательного состояния. В момент страсти можно перестать осознавать.
Ваше сознание отключилось. На мгновении вы побывали в пропасти, но, не осознавая этого. Но чем больше вы к этому стремитесь, тем больше оно теряется. Наконец приходит момент, когда вы в сексе, а момент потери не наступает. Утеряна пропасть, утеряно блаженство. Тогда сексуальный акт становится глупостью, простой механической разрядкой. В нём нет ничего духовного.
Мы знаем только бессознательное единство; мы ещё никогда не испытывали осознанного единства. Цветение – это осознанное единство. Это другой полюс сексуальности. Секс находится на одном полюсе (неосознанное единство), цветение – на другом (осознанное единство). Секс – это самая нижняя ступенька единства, а цветение – вершина, высший пик единства. Отличие между ними заключается в наличии сознания. Только через рост и трансформацию, осознанная эволюция приходит к своему высшему расцвету. Кроме человека, всё запрограммировано. Человек совершенно свободен. В этом красота человека, его величие.