Многоточие

Посвящается моей дочурке Ниночке.


Многоточие

В моей котомке пять хлебов;
Надежда, нежности мгновенье,
В ней пара легких детских снов,
Щепотка горького терпенья.
Пятью хлебами буду сыт…
То мне дорога напророчила!
До букв, впечатанных в гранит
Я буду ставить многоточие…
(1988 г)


Стану…

Я снегом стану холодным,
Костром для души промерзшей,
Я хлебом буду голодным,
Я горечи стану горше,
Снежинкой стану, быть может,
Простой, но неповторимой,
И ветер меня уложит
В ладонь идущего мимо.
(1986 г)


Р.S.

Холодный камень - талисман
Достань, согрей в своей ладони,
Ты выйди утром под ПЛАТАН,
И вспомни обо мне, о доме…
Он без тебя безлик и сер,
И скука у дверей на страже.
Мне мудрый ветер, как Гомер,
О чем ты думаешь, расскажет.
Глаза закрой и слушай ветер…
Увидишь тоненькую нить.
И тоньше нет ее на свете,
Прочней ее уже не свить.
(1987 г)


В. С. Высоцкому
Встали кони!…

Здесь птицы стайками…
В черном стоне Москва!
Ваганьково…
В свете утреннем,
Смелом, пламенном
Руки спутаны
Жестким саваном!..
Крик твой тонет
Голодной чайкою…
Встали кони!
Москва. Ваганьково…
(1987 г)


Зачем?

Я здесь затем, чтобы увидеть тебя.
Я здесь затем, чтобы обидеть любя…
Я здесь затем, чтобы сделать больно…
Пусти…
Вот и автобус… Все… Довольно…
Прости…
(1988 г)


***

Приручи меня, теплый цветок,
Чтоб расстаться с землей на рассвете.
Я свободно, без жалости смог,
Быть хочу за тебя я в ответе.
Эту сказку ты знаешь давно,
Этот голос ты слышишь впервые.
Есть теперь только небо одно
И слова беспощадно земные.
Ты узнаешь из тысячи лиц,
Ты его по дыханью узнаешь…
Это сказочный маленький принц,
Это тот, о котором мечтаешь.
(1990 г)


Дочери
I
Мой ангел, ниточка моя в мечту,
Мой теплый лучик, пахнущий сиренью.
Судьба мне подарила чистоту,
Ты в жизнь мою вошла, как откровенье.
Частичка, нежности комочек мой,
Будь счастлива и будь достойна света!
Цветочек аленький расцвел весной,
Чтоб встретиться с манящим, жарким летом.
Пусть будет чуточку теплей и мне,
Когда внезапно осень вдруг нахлынет,
Я, может быть, забуду о зиме,
Но только если сердце не остынет.
(май 1994 г)

II
Колокола неистово звонили,
Когда ты с криком в этот мир вошла,
И небеса три молнии пронзили,
Тебя поставив во главу угла.
У изголовья белоснежный ангел,
Раскинув крылья, говорил с тобой…
Май танцевал задумчивое танго,
О чем-то светлом ветра пел гобой.
В твой первый день сплетались воедино
Все краски звуков, звуки красок всех,
И, как заря, всходило имя - Нина,
Затмив собою первородный грех.
(1996 г)

III
Сегодня ангел на руках моих уснул
Так беззаботно, тихо и лениво.
Сегодня я в руках держал весну.
Здесь на земле дано ей имя - Нина…
Как колокольчиков хрустальных перезвон,
Я слышу в ночь придуманную сказку…
Смешного ангела храню волшебный сон,
Земного ангела и неземную ласку.
(1998 г)

IV
Даже если захочется плакать,
малыш, улыбнись!
Ты вчера мне шепнула целуя:
"Скорее вернись!"
Словно ниточку мне путеводную
в руки дала;
Чтобы завтра к тебе она снова
меня привела…
"Мы разбились однажды на "Он" и "Она".
Ты стоишь между ними, стоишь
пред стеною огня…
Нежной, чистой душою тихонько
за нас помолись,
Только если захочется плакать,
малыш…
Улыбнись!…
(23 августа 1998 г)

V
Ты еще, наверное, не знаешь,
Что в твоих ручонках слабых сила!
Держишь ты меня, не отпускаешь,
Ласковая, добрая и милая.
Держишь в этой жизни каждым взглядом,
Смыслом наполняя день грядущий…
Дорог каждый день, когда ты рядом,
Верится - осилит путь идущий.
Что я до тебя?… Пустое тело,
Камень, в небо брошенный когда-то.
Тот, что, подхватив, в руках согрела,
Ты, ни капли силы не растратив.
Ты еще, наверное, не знаешь
О вселенской власти слабых пальцев,
Сердце ты мое не отпускаешь…
Ты со мной… мне нечего бояться.
(1999 г)

VI
Ты уже не играешь с пластмассовым мишкой,
Ты о нас что-то знаешь, мы забыли про то…
Ты не хочешь расстаться с любимою книжкой,
Остаешься наивной, но совсем не простой,
Словно ангел, летаешь в необъятных вселенных,
В тех, что где-то сокрыты; там…
в полуденном сне,
В голубых поднебесьях, в облаках этих
пенных
Поднимаешься смело вверх, к десятой
весне.
(2002 г)

VII
Спасибо тебе за небо
Сегодня в моих руках,
Когда я, устав от бега,
Но сильный еще пока,
Касаюсь щеки губами,
Тебя доверяя сну,
Хочу, чтоб мы оба знали:
Я утром опять коснусь.
За это мгновение чуда,
За данность тебя любить…
Спасибо…Я есть, покуда
Могу я с тобою быть…
Пока не свернем на круги,
К началу придя опять,
Пока мы живем друг в друге -
Нет силы, чтоб нас разъять!..
С планетами схожи люди,
Срываясь подчас с орбит…
Мы живы, пока мы любим,
Пока могут нас любить…
Пока до утра я снова
Тебя провожаю в ночь,
Храня, как подарок, слово,
Мне данное свыше - Дочь.
(2003 г)


***

Мы как Дафнис и Хлоя.
В этом мире нас двое.
Дафнис и Хлоя…
Крышей нам будет небо,
Ложем - хвоя…
Дафнис и Хлоя…
Только боги над нами.
Свет покоя…
Дафнис и Хлоя…
(1997 г)


***

Звонкое небо Пасхального утра,
Сладкая нега и ветер попутный,
Пахнут надеждой, мечтой куличи
В шепоте сладкой церковной свечи.
Слышно, как глухо открылись врата,
Треснула, рухнув с могилы, плита,
Кто-то читал голубиную книгу,
Тонко сплетал бесконечность из мигов…
В яслях ребенок под сенью креста
Всхлипнул спросонок… пещера пуста…
Тихо. Лишь Он… И ни шороха рядом.
Небо, как стон Гефсиманского сада.
(1997 г)


***

Скрипка во сне… Танцуй!..
Осени смерть к лицу…
Ветви, как пальцы рук!..
Тает за кругом круг…
Смерть - это свет и плен,
Смерть - это сладкий плен,
Сорванных листьев дым,
Ложная суть беды,
Тает тоски свеча,
И не найти ключа!..
Слышен за шагом шаг…
Это душа, душа…
(1998 г)


***

Вам имя - Легион! Вас легионы!
Холодная игла - ваш суд и совесть -
Заставит позабыть все вашим стоны,
Спасительную в кровь впуская помесь.
Вскипает в венах страх, как в темном гроте,
Где мост во мраке дня, ведущий в пропасть…
Дрожащая струна в предельной ноте -
Шприца всепоглощающая полость.
Когда уже нет сил на возвращенье,
Когда горят мосты, а свет не виден,
Тогда до хрипоты о всепрощенье
Вы молите судьбу в слезах обиды…
Вам имя - Легион! В ослепшем мире
Вам жить в телах - гробах, себя съедая,
Никто не будет сыт на этом пире,
В ладони крошки дней, себя сметая!
(1998 г)


***

От зимы обезумели улицы.
Курят, кашляя, мамины умницы,
Матерясь в подворотнях заплеванных,
Голубями до смерти заклеванных.
Чем-то жутким помечено время,
И несет не посильное бремя…
На дорожной шипящей яичнице
Шорох шинный, как шепот язычницы,
Что над зельем колдует до полночи…
Город пойман в железные обручи…
Метит взглядом мне в теплое темя,
Пустотою беременно время…
(1999 г)


Сергею Есенину.

Как он любил, как жил, как пил по-русски!
Срываясь "хоть до крови, хоть до боли!"
Пусть даже он во фрак затянут узкий -
Волос копна не вынесет неволи…
Лишь для него был танец Айседоры,
Она металась птицею бескрылой…
В последнем танце сталкивались взоры,
А где-то все кричало: "!Было!…Было!…"
Ушли вдвоем без слов и без прощанья.
Две жизни, две поэмы, две потери…
А было только тормоза визжанье
И запертые двери в "Англетере"…
(1999 г)


Ей

Близкая даль моя,
Горькая сладость,
Явь моя тайная,
Грустная радость.
Неповторимо стократ повторенное
Имя, счастливой звездой озаренное.
Как терпеливо мое нетерпенье,
Как бесконечно с тобою мгновение.
Белая ночь моя
В жаркой прохладе,
Солнце полночное
В хрупкой лампаде.
Невосполнима судьбы недосказанность,
Необъяснима словами привязанность,
Непобедимы весенние слабости,
Неохватимо величие малости…
Рядом со мною -
И недостижима:
Ливень весною ты,
Кровь в моих жилах!..
(2000 г)


Индийский танец

Танцует Майя… Ситар искрится,
И пульс клокочет, врываясь в такт.
Танцует Майя, пытаясь слиться
С великим Шивой уста в уста!..
Танцует Майя… Звенят браслеты,
И нет начала, и нет конца…
Танцует Майя… горят рассветы,
Цветы слетают с ее венца…
В песок горячий вбивая ритмы,
Танцует майя под грохот гроз,
Как струи звуков кругом разлиты
Цвета гирляндами тубероз…
Танцует Майя… сплетают пальцы
Тугие нити у грани сна.
Танцует Майя, сгорая в танце,
Рисуя в небе за знаком знак…
(1999 г)


***
Когда тебя рядом нет,
Мне кажется, это навеки,
Недвижимы времени реки,
Когда тебя рядом нет…
Когда тебя рядом нет,
Себя я ищу в потемках,
И рук твоих два котенка,
Когда тебя рядом нет.
Когда тебя рядом нет…
Ведь это вчера еще было!..
Все так мне смешно и постыло,
Когда тебя рядом нет.
Когда тебя рядом нет,
Я знаю, что рядом ты где-то,
И верю - не может быть света,
Когда тебя рядом нет.
(1999 г)


Два дыханья

Двухголосие наших дыханий -
Это тайна немого согласия…
Чередою неспешных смыканий
Подступает покой полновластия.
Где-то там на весах мироздания
Наших душ уравнение строгое,
Воплощенное в жарких дыханиях,
Осторожно мгновения трогает.
Атональных миров измерения
Отступают в смирении суетном,
И в пространстве сквозит озарение,
Двухголосием нашим связуемо.
(2000 г)


***

Ты яблоко в моей руке.
Согретое июньским солнцем,
Ты свет его, как след в реке,
Как огонек свечи в оконце.
Ты яблоня моя в цвету,
Ты терпко-сладостная нежность,
Тебя в судьбу свою вплету,
Вливаясь в глаз твоих безбрежность.
В сплетенье рук твоих - ветвей
Я спрячусь ветром и туманом,
Здесь даже в январе теплей,
В снегу подтаявшем и пряном.
Ты яблоко в ладонях сна,
Однажды сорванное в полночь.
Ты здесь была, когда я звал
Сквозь тьму кого-нибудь на помощь.
Но ты молчала… Может быть,
Мне только чудился твой голос…
Когда не мог я дверь открыть -
Стена за мною раскололась…
И ты вошла, как в первый день,
Когда в начале было слово…
Когда я видел только тень
Цветущей яблони весною.
(2000 г)


Х. П. Анастасиади

Холодный мир, железный бег…
Шел год тридцать седьмой.
В тисках зажат понтийский грек,
И плеть над головой.
Он думал - наконец вот рай
Нашел в России он.
Земли обетованный край
В прохладе шумных крон…
Живую трогая лозу,
Он слезы лил над ней…
Так плачет дерево в грозу
В сплетении ветвей.
Так бьется лента на ветру -
Надежды хрупкий знак,
А завтра ада первый круг,
Вагонов душный мрак…
Гремят на стыках поезда,
За связью рвется связь,
Где птица не совьет гнезда,
Где только кровь и грязь.
За эшелоном эшелон,
И в даль летят поля,
А вслед склоняются в поклон
Седые тополя.
Росой некошеных лугов
Смывает грех рассвет…
В мельканье верстовых столбов
Душа теряет след…
Что там - за синью гор немых -
Не знал еще никто,
Но небо давит на живых
Могильною плитой.
Потерян рай, порвали вдруг
Связующую нить…
Навстречу ад - за кругом круг,
Чтоб с этим вечно жить…
(2000 г)


Маме

Боже мой! Как же ты постарела…
Как же волосы выбелил век!
Время слепо, и нет ему дела,
Что однажды живет человек!
Что единственной женщине "МАМА"
Все еще могу говорить,
И сквозь серость житейского хлама
Милых глаз огонек мне горит.
Тем единственным в мире, единым,
Неразменным вовеки теплом,
Я согрет этим светом любимым,
От которого ночью светло.
За седины твои и морщины
Мы в ответе - твои сыновья…
Что за грубое слово - мужчины!..
И судьба и дорога своя,
Только как бы нас жизнь ни бросала,
Как ни рвались мы, силой кичась,
Нам тебя так всегда не хватало
Каждый день, каждый миг, каждый час…
Мы до старости малые дети:
Также спрыгнуть боимся с крыльца.
Вот во внучке ты что-то приметив,
Скажешь грустно: "Она вся в отца"…
И начало рассыплется смехом,
Дрогнет капля на слабых глазах…
Мы вернемся во внуках, как эхо,
Чтобы несказанное досказать.
(2000 г)


Пожар

Видел я, как ель в огне заплакала,
Как елей сочился в сучьях выжженных,
Словно в храме - горький саван ладана
Укрывал сестриц ее обиженных.
А беда кралася неминучая,
Поднялась повыше крон обугленных,
И текла слеза в огонь кипучая
Из стволов пожженных и загубленных.
Вы за что, родимые, наказаны?..
За кого вы приняли страдания?..
Вы, как было кем-то уж доказано -
Неодушевленные создания…
Отчего же с болью вдруг ломается
Что-то в наших душах человеческих,
Нам о вечном что-то понимается.
Когда видим сгорбленные плечи их -
Вековых, с могучей непокорностью,
В землю - мать корнями крепко вросшими,
Мы с огнем, беспечностью и подлостью
К ним пришли - нежданны и непрошены.
Может быть, те слезы опаленные,
Как слова молитвы в покаянии,
За дела те неодушевленные
Да за души наши окаянные!
(2001 г)


Женщинам

Не ищите счастья вы с поэтами;
После встречи вскоре ждет прощанье.
Мы одни вовеки, и поэтому
Не давайте сердцу обещания.
Может, нам еще больнее вашего,
Только все - сердечная простуда…
Осторожно, милые, - окрашено!..
Мы ведь никуда, и ниоткуда.
Мы лишь пилигримы пропыленные
Мы туда, где теплится и верится,
Там, где будут птицы перелетные.
Наше счастье меркой не измерится.
Неба нам объятья предрассветные!
Моря всю соленную тоскливость!!.
Не ищите счастья вы с поэтами,
Это горе вам еще не снилось.
(2001 г)


Мы

Нам веру вшили, вынутую прежде,
Как никому не нужный рудимент,
Вернули орган вырванный - надежду…
Мы - неудавшийся эксперимент.
Вживили гордость, что лежала где-то
В пыли архивов, архипостарев,
Вложили совесть в сердце черной метой,
И загорелось сердце, не сгорев.
Нас истерзали злые эскулапы,
Оставив нам зажимы второпях,
И умывали опытные лапы,
Испачканные в праведных боях.
Томами ели мы антибиотик,
И приходил беспамятства покой…
Так и живем - советикус склеротик
С надеждой, верой, гордостью, тоской…
(2001 г)


Кот ГАУТАМА

Мохнатый кот в тени, как Будда
Кошачий, созерцает мир.
Противник мартовского блуда -
Страстей покинул блудный пир.
Он погружен в глубоком дао,
С рождения он полный дзен.
Был в шутку назван Гаутамой -
Всерьез возносится над всем.
И от строительных площадок
Вдали от душных чердаков
Сидит он, выпавший в осадок
В пересечении веков.
Свидетель канувшего в лету
Тысячелетия вчера,
Жует холодную котлету,
Ведь он не завтракал с утра.
(2001 г)


***

Я Бог! Не червь! Не раб!..
Во мне попытка света.
Как черная дыра
Вопроса без ответа!
Я Бог, который смог
Быть просто человеком.
Читаю жизнь, как смог
От ве-ка и до ве-ка!
Я Бог, который смел
На равных быть с Предвечным,
Я тот, что не успел
Свой крест взвалить на плечи.
Я Бог, что брошен был
Во тьму и узость тела!
Я небо разлюбил,
И небо опустело…
Я Бог, который жил
Порогом и дорогой,
Но я в пути забыл,
Как хорошо быть Богом.
(2001 г)


"Ave, Maria, gratia Plena!"
(Радуйся, благодатная Мария!)

Как ты молчала у подножья
Слепцами вбитого креста!
На нем, кто был всего дороже,
Чьи замерли теперь уста,
Кого жестокая измена
Не сбросила, но вознесла.
Ave, Maria, gratia Plena!
Ты Сына в вечности восславь!
Пребудь в веках сама отныне,
Сердец затмение прости,
И пусть гордыня не отнимет
Тот крест, что суждено нести.
Смиряясь, преклоню колена
Пред подвигом твоим святым.
Ave, Maria, gratia Plena!
И слезы обрати в цветы.
(1999 г)


Здесь…

Здесь ставят памятники поэтам,
Несут цветы к ним и зимой и летом,
Здесь в самом глухом селенье
Есть Пушкин свой и свой Есенин.
Здесь в них стреляли в упор когда-то,
Здесь их казнили рукою ката.
Здесь тонны глины перемесили,
Но нет здесь памятника России!
Все это грубо: бетон и бронза…
Дождя прохладу и жар мороза,
Да кисть рябины строфою алой
Небрежно бросит, а будет мало;
Немного неба и бесконечность,
Ее задумчивость и беспечность…
Быть может, скромности лишь в угоду
Не ставят памятники Народу.
И если есть это место где-то,
Где ставят памятники планетам -
Там монументов не возносили
Планете этой, где есть Россия.
(2001 г)


Часовщик

Часовщик - волшебник время чинит.
На заказ секунды и минуты,
Если пожелаешь, отодвинет...
Приходи с часами в дом к нему ты,
Чтобы снова сломанное время
Жить и петь, как прежде, захотело,
Часовщик, права на то имея,
Времени заглядывает в тело.
Шестеренки старые меняет,
А внутри, как будто ненароком,
Он себя частичку оставляет,
Не помыслив всуе о высоком.
Часовщик - обманщик возвращает
На заказ ушедшие мгновенья.
Только кто-то маятник качает
Вечность уж, не зная промедленья.
Он года считает по сединам,
Каждый шаг записывая строго,
И однажды старость посетила
Часового мастера седого.
(2001 г)


Всем воюющим

Услышьте голос матерей
За рваной музыкой орудий,
И лики поднятых хоругвей
Вы разглядите поскорей!
Пока не поздно отвести
Тупое дуло автомата,
Пока не грянула расплата -
Успейте прошептать: "Прости!.."
Всему живому на земле,
А убиенным поклонитесь,
Хоть на мгновенье обернитесь
В кровавой непроглядной мгле…
За вами тысячи смертей!
Детей вам не вернуть вовеки,
А по следам текут, как реки,
Святые слезы матерей.
(2001 г)


***

"Все суета сует, - сказал Екклезиаст, -
Все суета, и все томленье духа…"
Бог за добро и зло равно тебе воздаст,
Но нем язык, и сердце к Богу глухо…
Вот устрицей захлопнулась душа,
Из мусора жемчужину рождая,
И ей никто не в силах помешать;
Так входит в мир прекрасное, страдая.
"И это суета", - твердит мудрец,
Играя с наслажденьем перламутром,
И если есть начало, то конец
Придет, как ночь приходит вслед за утром.
Жемчужина от боли рождена,
Но нет недуга чище и светлее…
Вот так душа - стихом поражена,
Еще жива, пока она болеет…
"Все суета сует, - сказал Екклезиаст, -
Все суета, и все томленье духа…"
Но если Бог мне голоса не даст;
Я попрошу, чтоб не лишал он слуха.
(2002 г)


***

Стихи звучат… И все кругом стихает.
Стихи молчат, но полон мир стихами.
Стихает стих… Такое совпаденье,
Созвучие, а может быть паденье
Беззвучное оборванной строки…
Так пух летит, сорвавшийся с руки…
То стихнет стих, то снова горло стиснет,
То вдруг струною порванною виснет…
Она молчит, но полон мир стихами,
Стихи звучат, и все кругом стихает.
(2002 г)


Былое

Под серебряный голос кувилки
Пляшет неба тугой синеструй,
Скоморошина с шумом и гиком
Затевает с медведем игру,
Скачет смех бубенцами над полем,
Забубенную юность кружа,
Льется песня над вечным покоем;
Ничего ей, как будто, не жаль…
Не таясь, сокровенное кажет,
Уведет за холмы да леса…
И другая, и будто все та же!..
Завтра плакать, а нынче плясать!
Птицей колпицей солнце зардеет,
На закате срывая ветра,
Голоса разнесет и развеет
И забудет о них до утра,
А на зорьке протяжно и тяжко
Полетит по посадам беда…
Древний колокол грянет вразмашку
За ударом тревожный удар…
Крик "Алла!" за околицей слышен…
Словно тучи на землю сошли!
И она, замирая, не дышит,
Ей пожарами тело сожгли.
Поднимается стрибожья сила,
Тетивою могучей гудит!..
Сколько лиха ты, Русь, выносила!
Ненавидеть смогла и любить,
По каким ты дорогам водила,
Вырастая на тысячи верст,
За свободу свою ты платила
Неразменной монетою слез!
Дорога, да щедра эта плата,
Только думою сердце горит…
В чем пред небом ты так виновата,
Чтоб его о прощенье молить?..
По углам ты расставила Бога,
По церквам ты тоску разнесла,
У тебя только дол да дорога,
Для которой и вечность тесна!
Все вместила - и вечность, и горе!..
Все впустила: и святость, и грех…
Рассмеешься сквозь слезы, а вскоре
Безудержно заплачешь сквозь смех!
И опять побежишь перезвоном,
По неведомым тропам пройдешь!..
То ли радости в нем, то ли стоны,
И сама ты уже не поймешь!
(2002 г)


***

Боярышник - облак, запомни ее,
Как трогала хрупкие ветви руками,
И слушала, как монотонно поет
Медовую песню пчела меж цветами.
Боярышник майский, верни мне ее…
Измаяли сердце дожди и метели…
Запомни, напомни и вспыхни огнем,
Весною окутай в лесной колыбели.
Боярышник - чудо, в цветенье твоем
Я чувствую запах, доныне знакомый.
Когда-нибудь снова к тебе мы придем,
Сметая, как пыль, временные законы.
(2002 г)


***

Как хорошо о чем-то помолчать,
Оставив разговоры ни о чем,
И слушая дыханье у плеча,
Вот так сидеть в тиши, к плечу плечо…
Рассвет войдет на цыпочках в наш дом,
И вежливо в молчанье рядом ждет…
Как хорошо не думать ни о ком,
И нас никто сегодня не найдет.
Побыть немного светом и стеклом,
Стать зеркальцем на миг в твоих руках,
В которых было тихо и тепло…
Песчинкой стать, затерянной в песках.
Как хорошо не знать, что все прошло,
И вместо нас здесь память лишь молчит,
О том, как это было хорошо,
Но тишина во мне еще звучит…
(2003 г)


***

Центробежность ломает руки,
Неизбежность взрывает души,
Искаженные лица в муке,
Голоса холодней и глуше!..
Все по кругу!.. Вразлет и смело!
На четыре стороны пролит
Крик, срываясь от тела к телу!
Центробежность несет и гробит!
Центробежность слепит в полете…
Расставанье есть бег по кругу!
Вой галактик в предельной ноте,
Где-то там восходящий в фугу!
(2003 г)


***

Облаченным во власть,
Словно в пышные строгие тоги,
Нас наевшимся всласть,
И голодным в конечном итоге,
Обреченным мечты
Превращать бесконечно в реальность,
Возводящим причты:
Храмы - это не их специальность.
Вам, держащим страну
На цепочке короткой и прочной,
Натянувшим в струну,
Наслаждавшимся этой цепочкой.
В их бездонную пасть
Мы себя подаем отрешенно,
Чтобы там и пропасть,
Плод свободы вкусив разрешенной!
Отреченные мы!
Наземь падаем яблоком спелым,
От тюрьмы до сумы
Зареченными стать не успели!
Разрешенные мы!
Отменить нас пока не решились
Золотые умы…
Может, скоро решат, что зажились.
Так шагай же смелей!
Это Родина в спину толкает!
Ну, вперед, веселей!
Это Родина нас развлекает.
Это сладкая быль.
Это сказка, которую ждали!
Это горькая пыль,
По которой прошли, побеждая!
Неудобные мы!
И все время мы власти мешаем!
Нас по-прежнему тьмы…
Что ж, страна, ты такая большая!
Не рассмотришь в упор,
Не поймешь тебя, эдак вот, махом!
Не заметишь топор,
Занесенный над крепкою плахой.
Так иди же в огонь!
Видишь; Родина вновь поджигает?!.
Пусть звезда на погон,
Или где там еще поджидает…
Если сможешь, кричи!
Только вряд ли хоть кто-то услышит.
Кто-то ждет и молчит…
Это Родина в спину нам дышит.
(2003 г)


***

Здесь запах моря, чистого белья,
Арбуза, ландышей, листвы в дожде,
Костра, гвоздик, сирени,
Горячих рельсов, дерева, грибов,
А также роз и апельсинов,
Лаванды, липы, маленьких щенков,
Пионов, пирога и земляники…
Дух свежей краски, кожи, хризантем,
Сандала, бани, молока и хвои,
Волос соленых тихая волна
Коснется губ моих, и я коснусь
Сознаньем хрупким мира…
Здесь все смешалось - звуки и цвета,
Ломает формы запах жизни,
Но обретаю заново себя,
Теряясь в вихре какофоний.
(2003 г)


***

Грязь да слякоть до самой казанской,
И нещадно дожди по земле…
Нет конца октябрю, нам казалось,
А дороги не видно во мгле…
Эта осень, как выдох больного,
Растревожит и бросит в хандру.
Знаю - было, все это не ново,
Все вернется однажды на круг…
Но все чаще приходит усталость,
И уже замедляется бег…
Нет конца октябрю, нам казалось,
Только падает снег, снег, снег, снег…
(2003 г)


Ненавижу…

Ненавижу ханжество и скромность
Ложную, что трусости сродни,
Ненавижу низменность и тронность,
И впустую прожитые дни,
Ненавижу правды откровенность
Голой и не знающей стыда,
Ненавижу временность и бренность
Жизни, не оставившей следа,
Ненавижу хамство, без сомнения
Грязью обливающее свет,
Ненавижу в чувствах только тленье:
Нет огня - и чувства тоже нет!
Ненавижу глупость и не вижу
Доводов я в пользу дурака!
Больше все ж люблю, чем ненавижу,
Потому живу еще пока,
Потому еще меня тревожит
Плач ребенка, слезы матерей,
И болеть душа без ласки может,
Беззащитней сердце, чем сильней.
Мне сказали: ненависть - отрава,
Мне твердили: ненависть - беда,
За собою звали те, что справа,
Те, что слева, звали в никуда…
Я меж них - не знающий смиренья,
Не приемля подлости и лжи!
Не любить могу до исступленья…
Значит, не напрасно! Значит жив!
(2003 г)


Андрею Лихоман
(Погибшему в первые дни войны.
В честь которого я назван)

Даже фото его не осталось,
Лишь чертами продлился во мне,
Только имя в наследство досталось:
Жизнь на взлете досталась войне.
Я себя поверяю с мальчишкой,
Что ушел навсегда поутру,
Навсегда не дочитана книжка,
Без него навсегда все вокруг,
Навсегда не целован, вовеки
Не услышит он слово "Отец",
Но продлиться в другом человеке
Так хотелось, и вот наконец
Мне доверено имя когда-то,
Как попытка, священный завет…
Ах, война!.. Ты во всем виновата!
И тебе оправдания нет!
Сердце бьется, как память живая,
А по жизни иду я смелей,
Не случайно теперь называя
Дочку именем мамы своей.
(2004 г)


На стихи Г. Ященко
"Ушибленные звездой"

Немного их - ушибленных звездой,
Гораздо больше вбитых в землю прозой.
Впустив когда-то музу на постой,
Уже рифмуем "розы" и "морозы"…
Ушибленный страдает по ночам.
К признанью путь тернист и очень долог…
Перо, бумага, ночь, луна, свеча…
И вряд ли здесь поможет травматолог.
Он знает; пациент неизлечим,
Ему страдать прописано однажды.
Строку к строке кладет, как кирпичи,
Мир создавая заново отважно,
В нем поселившись раз и навсегда,
Свою болезнь он холит и лелеет,
Но видно, не судьба,
А может, он желанья не имеет…
Завидуйте бессоннице его,
Стерильные смешные эскулапы,
Вовек вам не понять, чем дышит Бог,
На Бога не наложите заплаты.
Примите их - ушибленных звездой,
И выбросьте составленный анамнез.
Поэт - трибун, философ и изгой!
Поэзия, как правило - диагноз.


Я вернусь

Только б сердца хватило на всех,
И болеть оно не разучилось,
Только б рядом звучал детский смех,
А о чем так мечталось - случилось,
Мне бы только поверить в мечту
И в себя безоглядно поверить,
Счастья дни, как монетки, сочту,
Словно сны, я забуду потери.
Повинюсь, помолюсь на свечу,
Попрошу подлиннее дорогу,
А потом у огня помолчу,
От тепла я согреюсь немного,
Только б неба хватило на всех
Только б ночь не кончалась так быстро,
Пусть болит незамоленный грех,
Пусть любовь прогремит, словно выстрел.
Многоточий немой этот крик
Пусть никто никогда не услышит…
Я - душою уставший старик -
Поднимаюсь все выше и выше
К тем пределам незыблемых сфер,
Но и там не найти мне покоя!
Взвоет память, как порванный нерв,
Вздрогнет небо от этого воя!..
Я вернусь, всем законам назло,
Я ворвусь теплым ветром апреля,
Буду жить, обжигаясь и веря!..
Только б сердца хватило на всех,
Только б петь оно не разучилось,
Только б рядом звучал детский смех,
А о чем так мечталось - случилось!
(2004 г)


ПОЭМЫ

Неврида
"У НЕВРОВ нравы скифские. За одно поколение до похода Дария змеи вынудили покинуть их страну свою, именно: земля их произвела змей, а еще больше вторглось из верхних пустынных земель, пока наконец жители не были вынуждены покинуть родину и не поселились вместе с буддинами. Кажется, что люди эти - колдуны; по крайней мере, скифы, эллины, живущие в Скифии, рассказывают, что ежегодно, однажды в год, каждый невр становится на несколько дней волком, а потом снова принимает человеческий облик. Я не верю ж этим рассказам, но так говорят, и рассказы удостоверяют клятвою…"
(Из "Истории" Геродота)
I
Среди болот, озер лазурных,
Средь сотен рек бурливых, шумных,
В лесах таинственной страны,
Средь Припяти, Горыни, Цны
Текло, из чаши проливаясь,
Страна Невридой называлась,
И жили невры в том краю.

II
Праматерь всех легенд и мифов,
Среди дерев здесь бродят тихо
Русалка, леший, нимфа, Лель…
Славянских сказок колыбель.
Лишь где-то горлица воркует,
Как древний страж, свой век векует
Здесь в каждом дубе дух лесной,
Укрыто все туманом - сном…

III
Из плена здесь спешат на волю
С водою мертвой и живою
Десятки тайных родников,
Освобождаясь от оков.
Иван-Царевич тут на волке
Спешил когда-то сквозь леса,
Болотный дух в трясинах топких
Холодным пламенем плясал.

IV
Того гляди - погубит леший
И будь ты конный или пеший -
Вмиг заплутаешь, пропадешь…
К русалке в сети попадешь…
То здесь, то там мелькают тени,
Иль шепот трав, иль шепот феи
В подлунном сумраке дубрав
Не умолкают до утра.

V
За ельником, дубов стеною,
Сокрытый дланью неземною
Незримый град лесной стоит,
С землею воедино слит.
Хранимо Родом с Рожаницей
Здесь племя гордое живет,
Сюда дорогу знают птицы,
Лишь ветер путь сюда найдет.

VI
Пойдет оратай за сохою,
Прольется над коврами хвои
Ярило, выйдет на круги,
И станет лес совсем другим,
Вдруг оживают под ногами,
И водят ворогов кругами
Трава и листья, ветви, мхи
По тропам тайным и глухим.

VII
Вдруг час тревожный над полесьем
И тучи - волки в поднебесье
Луну терзают над землей…
Протяжный стынет волчий вой.
Свинцово небо над Невридой,
И кони встряхивают гривой,
На глине вымокшей скользят.
Невриде скифы вновь грозят.

VIII
То камни вдруг сорвутся с кручи…
Косматых всадников могучих
Тревожит каждый шум ночной.
И рядом где-то волчий вой!..
Казалось, не наступит завтра.
Вдруг рысь набросится внезапно,
Сбивая воина с коня,
И, кажется, не будет дня…

IX
Уж сам Даждьбог, как видно, хочет,
Чтоб в этой черной пасти ночи
Пропасть им было суждено.
Стоит он на пути стеной.
Земля живая под ногами
И месяц в ней, как в амальгаме,
На тысячи кусков разбит,
Ковер из сотен змей блестит…

X
От чар неведомых Невриды,
Пред воплощеньем немезиды
Щитом от смерти заслонясь,
Царь Скифии стоял, смеясь.
Непобедимая громада,
Прочь от таинственного града,
Что так вдали и не возник,
Из рук незримых рвется в крик.

XI
Уносят на копытах кони
Назад, скрываясь от погони,
Кровь седоков и леса тлен,
Не замечая рваных вен!
Уходят в степь, где ветер вольный,
Где ночь, вползая новой болью,
Дыханьем раны охладит,
Позора память сохранит.

XII
Где месть одной высокой нотой,
Звенящей тетивой сколота.
Сорвется в душах и скользнет
Стрелой поющей и уйдет,
Как крик отчаянья последний,
Она в закат ворвется бледный,
Тумана разорвав покров
Среди безмолвия Богов.

XIII
За веком век… Тысячелетья…
Тех дней лихих суровый ветер
Тревожит струны гусляров
Из тех затерянных миров,
Где все живут незримо где-то,
О них немало песен спето -
Богатыри былинных лет,
Но нам туда дороги нет.

XIIII
Туда, где средь озер лазурных,
Средь сотен рек бурливых, шумных,
В лесах таинственной страны
Средь Припяти, Горыни, Цны.
Стоит Неврида, как и прежде,
Как тайна, на Руси безбрежной.
Недостижимая мечта…
Тиха, нетронута, свята.
(февраль - октябрь 2001 г)


Египетские фрески
I
Выходит Тот - владыка силы мудрый,
Солнцеподобный Ра, Осирис и Изида,
Великая Маат, сын Сет ее прекрасный…
Сошли на землю, чтоб вершить в веках
Историю Египта вышней силой.
Текут пески, следы богов скрывая,
И истину несут в незримых дланях,
От матери Богов - далекой Найт всесильной
Приняв всю мудрость, в теплый мир вошли,
Чтоб светом озарить долины Нила.

II
И небеса распахнутою книгой
Предстали над землей, созвездья письменами
Легли на мрак ночной, чтоб люди их читали
И смыслов тайных постигали суть.
Спускаясь по ступеням лабиринтов,
Явился Гор - Осириса преемник,
Богорожденный сын. По воле Найт отныне
Во власть он облечен и долго мудро правил.
Болезни, старость отступали прочь.
Владыка жизни - ТОТ стреножил время.

III
Шли чередой и властвовали боги,
Когда однажды Трижды величайший
Алхимию души Гермес жрецам поведал,
Звезды далекой впитывая свет.
Немеркнущий и плену неподвластный.
Горит звезда за далью запредельной,
Как воды Нила, Млечный Путь струится…
Там где-то спит Атон, на запад он уходит,
Чтобы явиться вновь рассветом на востоке,
Песок текущий ликом опалив.

IV
Сам Эхнатон в божественном сиянье
Стоит у храма в пышном окруженье
Жрецов своих, рабов; велик и недоступен,
Безмолвен, словно Сфинкс к восходу обращенный,
Но мелок он под тенью пирамид,
Что все четыре ветра принимают,
Храня в себе бессмертия мгновенья,
Корабль уходит, он плывет на запад,
На запад он спешит, себя в огне сжигая,
Земной гордыни пепел вдаль несет…

V
Хранит века долина фараонов,
И время, заплутав во тьме подвалов,
Измученное, ждет свой миг освобожденья,
А краски так свежи на профиле надменном
Того, кто на бессмертье обречен,
Кого великий Ра унес на запад
По кругу бесконечных воплощений.
Пески струятся у подножья Сфинкса,
А ветер лижет грудь,
Веками твердь съедая,
Отсчитывая годы по крупицам.
(2001 г)


ПЕРЕВОДЫ
Из польской поэзии

М. Конопницка
Песнь о доме

Мой дом, любимый дом, родимый дом…
И ночью летнею, сквозь мглу стремглав летящею,
Где шуму светлых лип все вторит жаркий сон,
Где тишину пронзив - тропинка в даль спешащая.
Мой дом, любимый дом, где кровли хруст
Таит преданья о давних днях немеркнущих.
Родимый мой порог замшелый пуст,
Зарос терновником, и скорой встрече верящий
Мой дом, любимый дом, твой аромат
Лугов покошенных, полей твоих желтеющих,
Где влажная ольха, роз диких сад,
Цветет боярышник в висках твоих белеющих.
Мой дом, любимый дом, тот самый бор
Среди шума светлого, в его могучем пении
И духов тихий, стон, и вихрей хор
Переливается, пугает кровь кипением.
Мой дом, любимый дом, родимый дом,
Средь бурь верящий, в сплетенье дней жестоком.
И если в душу вдруг ударит гром,
Воспоминанием спасешься о далеком.
О, если же любим ты и желан,
Позволь же жить мне здесь, и хлебные есть зерна,
Я сердце у порога с болью ран,
Себя оставлю я в глазах твоих - озерах.


А как пошел…
(баллада)

А как пошел король на войну,
Заиграли ручьев свирели,
Золотые трубы запели,
Словно он возвращался с охоты.
А как в бой направился Стах,
Зашумели ясные реки,
Зашумело поле хлебами…
Все в великой тоске и недоле…
А на войне все пули свистят,
И снопами ложатся люди…
Бесконечная битва длится,
И бессчетно в ней гибнут солдаты.
Кружат орлы над шумом знамен,
Где-то сельских крестов хрипенье.
Славный Стах был смертельно ранен,
В замок он возвращался навеки,
А как в ворота въезжал король,
Вышла в небе заря златая,
Тонкой вышивкой струны пели
Над великой святой страною.
А как могилу копали ему,
Зашумели вдали деревья,
Зазвенели в горе дубравы,
Как звоночки пролились лиловы.


Юлиан Тувим
Два ветра

Один ветер в поле веет,
А другой над садом реет,
Опускается тихонько,
В листьях нежась, шелестит.
Первый ветер - ветрогон;
Пляшет и плащом спадает,
Зверем скачет и взлетает,
Растревожит тихий сон,
Там, где тайна и покой,
В листьях нежась, шелестит,
Там, где утром сладко спит
Ветер - ветерок другой.
Он в вишневом цвете спрятан
Звонкой ласковой струной.
Сад смеется сам собой.
Ветрогона звал он братом…
Гнали оба птиц и тучи,
Время в мельницы вплетая,
В землю словно кол вбивая,
Вправо, влево!.. Свистом с круги…
И откуда столько лиха!
Только тени крыльев бьются,
Облака над садом вьются,
А в саду так тихо, тихо…


Чабан Митос
(По мотивам греческой народной песни)

Жил на свете Митос -
Чабан - сирота,
И гонял на выпас
Он овец с утра.
День за днем проходит…
Митос все один,
По полям он бродит -
Грустен, нелюдим.
По соседству с Митосом
Вдовушка жила…
Будто ночь пролита
В волосах была,
А в глазах зарницы
Вспыхивали днем…
Звали Эленицей,
Кожа - чистый лен.
Зовет Эленица:
"Митос, дорогой,
Скоро ль возвратиться
Сможешь ты домой?
Ждут тебя объятия
Щедрые мои.
Самых лучших платьев
К лету накроим!..
Мито, милый Мито!
Ты овец оставь…
Яблоки налиты,
Сад уж ждать устал…
Ты отведай сладость
Сочного плода…"
Бросил Митос стадо,
Да пришла беда;
Налетела стая
Волчья на овец,
И пропало стадо,
А Митос… под венец…
Было то весною,
И сады цвели.
С молодой женою
Там венки плели,
Где гонял на выпас
Он овец с утра…
Жил на свете Митос -
Чабан сирота.


Из сербской поэзии
Йован Йованович (ЗМАЙ)

Девочка и бабочка

Девочка: Пестренькая бабочка,
Прилетай скорей,
Нежная русалочка,
К розочке моей.
Роза ароматная,
Сладкая, как мед.
Белая и статная
На окне цветет…
Бабочка: Больно роза колется
Стебельком своим…
Я боюсь, испортятся
Крылышки мои.
Девочка: Пестренькая бабочка,
Осторожней будь,
И попробуй, лапочка,
Аромат вдохнуть.
Полюбуйся бархатом
Белых лепестков…
Будешь также пахнуть ты
В небе высоко.
Бабочка: Пусть цветком не стану я.
Лучше у цветка
Рядом попорхаю я,
Лишь издалека
Полюбуюсь белою,
Аромат вдохну,
Но останусь целою,
К небу упорхну.
Буду жить недолго я,
Может, день всего.
Стану жить под Богом я,
Но не у него.


ИЗ ЭЗОПА

Волк и собака

Видел волк откормленного пса
В ошейнике и на цепи тяжелой,
Не мог он уж ни лаять, ни кусать,
В неволе превратился он в обжору.
"Кто приковал тебя? И кто так откормил?" -
Голодный волк его спросил с участьем.
"Хозяин мой", - пес голову склонил
и захрапел, уснувши в одночасье.
----------------***------------------
"Коль цепь крепка и конура тесна, -
Подумал волк и пожалел беднягу, -
В неволе и еда не очень-то вкусна.
По мне, так я голодной смертью лягу."


Рыбаки

На ловлю рыбы вышли рыбаки,
И сколько ни старались - все напрасно…
Порвались сети, сломаны крючи,
Азарт пропал, надежда уж угасла,
Но вдруг в челнок нечаянным прыжком
Тунец попал, спасаясь от погони…
И вот идут песчаным бережком
С добычею счастливые "герои"!
Уж столько было пота пролито,
В сетях однако было все же пусто.
Но часто случай нам дарует то,
Чего не может принести искусство.


Львица и Лиса

Лиса пред львицею хвалилась:
"Мое потомство велико!
Ты же одним лишь разрешилась
Как это, право же, легко!"
Но, потянувшись сильным телом,
Зевнула львица: "Ты права…
Ты пять щенков родить успела,
А я лишь одного, но льва".
------------***-----------
Иной количеством бахвалясь
И кучей мелочи кичясь,
Над суетой своею маясь,
Достоинства не ведал власть.