Два с минусом

Опубликовано по просьбе Tommy May.

         Лежу голышом в джакузи, курю косяк, слушаю Джимми Смита. Настроение паршивое и вставать совсем не хочется. За окном светлеет. Поднимаюсь, вытираюсь белым полотенцем, выключаю проигрыватель, надеваю нижнее бельё и иду на кухню. Наливаю себе мультифруктовый сок. Косяк всё ещё в левой руке и так иду в гостиную, включаю телевизор, ставлю MTV, и утопаю в кресле. Попиваю сок и сильно затянувшись, перестаю что-либо воспринимать.
         Минут через десять из спальни выходит Денис. На нём трусы боксеры и белая майка. Он проходит около меня и делает вид, будто не замечает. Идёт на кухню, что-то там открывает и закрывает, пока я сижу и не двигаюсь, походя на растение. Хочу ему что-то сказать, но не могу, потому что слишком устала и вообще пусть сам говорит, если ему хочется.
         — Я же просил тебя не курить траву! — Доносится из кухни.
         Я ничего не говорю и углубляюсь в свои мысли, которых, кажется, нет. Он выходит из кухни.
         — Сейчас придёт домработница. Попроси её сделать мне салат и выключи телевизор. Ты его всё равно не смотришь.
         Я киваю.
         — Тварь! Ты опять обкурилась?
         Он смотрит на стакан из-под сока и видит там пять окурков, потом смотрит на меня, потом опять на стакан, потом снова на меня и ещё раз на стакан, и окончательно остановившись на мне сверлит мне глаза, а я так типа молча его посылаю и отворачиваюсь.
         — Ты сука!
         — А ты кто тогда? — Спрашиваю я.
         — Ты сука!
         — Я устала. Я не хочу работать. Там невыносимо.
         — Ты будешь работать.
         — Зачем мне работать? Там зарплата на одну буханку хлеба. Это просто бессмысленно. — Говорю я, смотря в телевизор, где поют "Звери".
         — Я же тебе объяснял — это имидж. Для имиджа. — Денис чуть ли не орёт. У него красное лицо и глаза как у умалишенного.
         — Тогда перестань надевать презервативы. — Спокойно говорю я.
         — Что? — Его будто ударили по лицу.
         — Я хочу выйти в декрет.
         — А что ты с ребёнком-то будешь делать?
         Вдруг я поняла, что об этом не думала. Подумав — говорю:
         — Можно его в детский дом отдать.
         — Ты что? — Денис снова выходит из себя. — Ты что мать твою? Как ты можешь вообще думать о таком? Как тебе такое в голову пришло? Отдав ребёнка в детский дом, я просто угроблю свой имидж, ты это понимаешь.
         — Тогда позволь мне уволится. — Прошу я.
         — Да пошла ты! — Он идёт в спальню.
         Делаю телевизор громче, встаю с кресла, подхожу к окну и смотрю на Горки-10. Солнце почти взошло, на часах пять или шесть. Иду в спальню. Денис под душем в ванной, а я валюсь на кровать и закутываюсь в одеяло. Засыпаю совсем ненадолго, но всё равно вижу сон. Я лезу на гору, смотрю вниз, а там куча детей, лет которым по пятнадцать и у всех в руках дневники которые они мне протягивают, а я их боюсь и поднимаюсь-поднимаюсь-поднимаюсь и когда, наконец, окончательно поднимаюсь то на вершине вижу Дениса, которой говорит мне "да пошла ты". Открываю глаза и вижу пустую комнату. На часах почти семь. Дениса в ванной уже нет, и я захожу в душ. Использую гель для душа Nivea, мою волосы шампунем Head and Shoulders и чищу зубы пастой Blend-a-med. Сменяю нижнее бельё и надеваю халат. Иду на кухню, где сидят Денис с Ирой. Ира крутится около электрической плиты, а Денис ест что-то за столом. Подхожу к Ире.
         — Привет Ира. Мне кофе и… не знаю… хочу на диету сесть.
         — Привет Света. — Говорит Ира, мельком посмотрев на меня. — Всегда любила диеты.
         — Я тоже.
         С минуты стою около неё, а потом иду к Денису. На нём были его спортивнее шорты с майкой, а в руках он держал газету, делая вид, будто читает. Почему-то, на его губах была улыбка.
         — Чему радуешься? — Спрашиваю я.
         — Кое-что случилось.
         — И что же?
         Подходит Ира, ставит передо мной большой бокал с кофе и выходит из кухни.
         — Ты помнишь Павла Олеговича? — Спрашивает Денис.
         — Нет.
         — Мы с тобой однажды ужинали с ним в Барвихе. Такой толстяк, с одним золотым зубом и ещё он постоянно просил всё повторить.
         — А-а-а. — Вспомнила я. — Ты ещё тогда рассказал какой-то анекдот и когда все посмеялись над ним, он опять попросил тебя, его повторить.
         — Да-да, именно. — Подтвердил Денис. — Короче этого идиота убили вчера вечером.
         — Понятно.
         Денис был непомерно счастлив и смягчился до неузнаваемости. Мне было скучно и хотелось спать, даже не смотря на кофе. Стрелки бегут словно тараканы, поэтому иду готовиться к выходу. Сушу волосы и делаю причёску. Мой прикид — серая юбка чуть выше колен, белая рубашка, серый пиджак и серые невысокие каблуки с алмазиками. Использую косметику. Oriflame, Max Factor, Avon. Беру сумочку от Gucci и направляюсь к выходу. Перед тем как выйти кричу, не знаю куда — "Денис, пока!" но, не дождавшись ответа, выхожу. Иду в гараж и сажусь на свой Мерседес.
         В дороге слушаю Джимми Макгриффа, курю Марльборо и сигналю пешеходам. Сначала заезжаю на заправку, заливаю полный бак, покупаю в магазинчике Редд Булл и только потом еду в сторону Жукова. Когда стою на светофоре, к машине подходит какой-то мальчик и говорит что потерялся. Я открываю окно, внимательно смотрю в его несчастные глаза и смачно плюю ему в лицо, чтобы тут не ходил и не попрошайничал. Кружу около школы, ожидая окончания утренней линейки. Когда звенит звонок паркую машину и направляюсь к чёрному ходу. Незаметно проскальзываю около учительской, поднимаюсь на второй этаж и иду в свой класс. Ученики шумят на весь этаж, но как только вхожу, шум стихает и все сидят на своих местах. Здороваюсь с классом.
         Ко мне подходит самая отличница и говорит, что хочет рассказать тему. Я позволяю ей и она что-то там бормочет, но мне плевать, потому наблюдаю, как неучи рассуждают о какой-то новой драке. Ставлю отличнице пять и прошу всех конспектировать новую тему. Они все начинают писать но отвлекаются, потому ору как ёбнутая чтобы все заткнулись, но такое ощущение будто никто меня не слышит. Ставлю несколько двоек и ещё одну пятёрку, и потом до звонка вообще не поднимаюсь. Второй мой урок проходит на первом этаже, и я сталкиваюсь с директрисой, которая просит меня зайти к ней, как только освобожусь. В классе какая-то девочка подходит ко мне и жалуется на поведение мальчишек. Я с серьёзным видом угрожаю мальчишкам двойками и усаживаю девчонку на место. Потом слышу, как мальчишки обсуждают как кого-то там трахали, и пили вчера "водяру" без закуски.
         У меня свободный час и я захожу к директрисе. Она сегодня в строгом чёрном костюме и новых очках для зрения. Сажусь в кресло напротив и внимаю.
         — Светлана. Я допускаю, что ты уже слышала эту новость, но всё равно, я должна доложить тебе о ней лично, как директор школы. — Её голос как обычно монотонен до ужаса.
         — Я слушаю.
         — Два дня назад, в нашей школе произошло убийство… — Она остановилась, ожидая от меня комментариев, но я от них отказалась и она продолжила. — Убили девочку из одиннадцатого "Б". Её звали Ольга… Ну, ты об этом знаешь?
         — Да-а…
         — Отлично. Ну, ты в курсе на счёт всего этого дерьма?
         — Да.
         — Ну, слава богу, а то я и так устала рассказывать все подробности. Ладно, Света, спасибо что зашла. До свидания.
         Провожу ещё два занудных урока и на третьем ругаюсь с одним из учеников из-за его постоянно звонившего телефона. Он, не переставая, твердил мне о каком-то важном звонке, а я орала о том, что напишу рапорт, посвящённый его личности. На перемене захожу в туалет и принимаю Прозак. Обедаю в столовой и снова иду на урок.
         На уроке ко мне подходит девочка и просит пересадить её на другое место, так как ей надо что-то там с кем-то обсудить, потому сначала прошу её ответит по теме, которую оказывается она не знает. Ставлю ей два и пересаживаю. Мне вдруг становиться безумно одиноко и скучно, потому начинаю ходить по классу, чтобы найти что-то, на что можно отвлечься. Подхожу к задней парте и наблюдаю за поведением неучей. Все их разговоры словно одинаковы. Только и слышно, что намечаются драки или посиделки. Девчонки разговаривают об отношениях с мальчиками и одежде. Ужаснувшись их никчёмных интересов, снова сажусь и прошу конспектировать новую тему. Мечтаю скорей вернутся домой и проткнуть Денису презервативы. Задумываюсь над тем, как и зачем люди разговаривают. Если вдуматься, многие темы и причины, по которым мы эти темы обсуждаем, совершенно бессмысленны, что приводит меня к заключению, что разговоры сами по себе пустая трата времени. Тогда прихожу в тупик, думая о том, что же тогда не пустая трата времени.
         Рабочий день заканчивается и я на пути к выходу. Тут у меня на пути вырисовывается директриса с каким-то мужчиной рядом. Она меня останавливает и говорит, что этот мужчина из полиции и что он хочет со мной поговорить.
         — И о чём же?
         — Это по поводу убийства произошедшего в школе. — Говорит он. Его голос силён, горяч и страстен. И тогда я понимаю, что от меня пахнет анашой.
         Незаметно я достаю из кармана Orbit и кидаю в рот. Мужчина одет в строгий классический костюм чёрного цвета. У него коротко стриженые волосы, чёрные раскосые глаза и тонкие как нить губы. По характеру он явный победитель, однако прикид его — откровенная дешёвка.
         — Меня зовут Антон Савельев. — Продолжает он. — Я уже поговорил со всеми учителями школы, на счёт этого инцидента. Только вас мне эти два дня не удавалось поймать.
         — А-а-а. — Тупо улыбаюсь я. — Понятно. Ну, давайте поговорим.
         — Пройдёмте в кабинет. — Говорит директриса.
         Мы заходим к ней в кабинет. Когда я сажусь в кресло, директриса с мужчиной о чём-то переговариваются, и она выходит из кабинета. Вот мы и одни.
         — Вот мы и одни.
         Меня просто всё бесило. Каждое его движение, каждое его словно было настолько омерзительным, что мне хотелось биться головой об стену, выпрыгнуть из окна и просто стать мёртвой. Злило, просто злило.
         — Да-да. — Улыбаюсь я. — И, о чём же нам нужно говорить.
         — Один вопрос.
         — Угу.
         — Знали ли вы убитую девочку и слышали ли вы какие-то сведения или просто слухи о том кто её убил.
         — Это уже два вопроса.
         — Ну… два. — Развёл он руками и тоже сел.
         — Нет, я не слышала никаких слухов и никаких догадок. Да, я знала убитую девочку.
         — Как её звали?
         Меня словно ткнули лицом в унитаз:
         — Что?
         — Как звали девочку.
         — Э-э-э… Не знаю.
         — Но… то есть как не знаете? В… можно на ты?
         Я киваю.
         — Ты ведь только что говорила, что знала её. Значит, ты должна знать имя. Как её звали?
         — Я… Просто я не очень сближаюсь с учениками и… имена… такое ощущение, что у всех учеников только одно имя.
         — Какое имя?
         — Боб.
         Он смеётся и тем самым будто плюёт мне в лицо. Встав, он подходит к окну и говорит:
         — Как же это тупо.
         — Что тупо?
         — Я ведь пришёл сюда только потому, что родители девочки не хотят мириться с её смертью. Не хотят оставить всё как есть. Это ведь такая мелочь, верно. Какая-то сопливая девчонка, которой перерезали горло и такой шум. В мире гибнут сотни людей, а они считают, что именно их дочь не должна была погибнуть. Будто их дочь особенная.
         — Да. — Соглашаюсь я. — Ты абсолютно прав.
         — Теперь это дерьмо будет главной новостью где-то неделю а потом… потом появится что-то новое. Может,… изобретут лекарство от рака или… оживёт Гитлер. Одна новость сменяет другую и, что с того? Будто все эти новости так важны. Если ты узнал, что какую-то девочку убили в школе, что это в тебе изменит? Что? Это изменит твоё мировоззрение или это изменит чью-то судьбу. Как же я ненавижу новости… и этих журналистов. К чему это? К чему нужны эти новости?
         — Чтобы люди знали, в каком мире они живут.
         — Узнали? — Он усмехается. — А как на счёт "меньше знаешь, крепче спишь"?
         — Это двусмысленно.
         — Нет. Это бессмысленно.
         Дальше разговаривать на эту тему я не могла, потому что не имела никаких доводов или убеждений. По большому счёту мне было наплевать и просто хотелось уйти.
         — Это всё? — Спросила я после недолгого молчания.
         — Ты оставишь мне свой телефон?
         Вопрос прозвучал достаточно дружественно, и мне показалось, что этот Антон явно хочет сблизиться со мной. Потому я начала вытягивать руку, чтобы ему на глаза попалось обручальное кольцо. Он его не замечает.
         — Оставлю. — Выдохнула я.
         Еду на Мерседесе по Горкам-10. Заезжаю на парковку супермаркета. Беру тележку и кружу среди продуктов, не зная, что именно взять. Наконец беру спагетти, соус, какие-то непонятные приправы, хлеб и направляюсь к секции алкоголя, где выбираю бутылку скотча, две бутылки виски и огромную бутылку водки, после чего на кассе за всё расплачиваюсь,  предъявляя карту постоянного клиента, за что мне делают сколько-то там процентную скидку. На парковке царапаю несколько машин, сажусь на свою и еду домой. Дома никого. Захожу в кабинет Дениса и ищу, где он спрятал кокаин. Нахожу в ящике стола с двойным дном. Принимаю совсем немного, ложу всё как лежало и иду на кухню, где бухаю сначала скотч, потом виски, потом водку. Ставлю в проигрыватель диск Рея Чарльза, прибалдеваю, раздеваюсь догола и валюсь на постель. Какое-то время ворочаюсь не в состоянии заснуть, потом выкуриваю косяк и отрубаюсь. Во сне вижу, как какая-то девочка гуляет по незнакомому мне парку, пританцовывает, подпрыгивает, и внезапно у неё из глаз начинает литься кровь, что на поведение её никак не влияет. Когда всё её платье пропитывается кровью, она останавливается, оглядывается и замечает меня, стоящую в нескольких шагах с ножом в одной и вырезанными глазами в другой руке. Просыпаюсь я спокойно, из-за шума на кухне. Пришла Ира. Закутываюсь в халат и выхожу на кухню.
         — Мне приготовить спагетти? — Спрашивает Ира.
         — Да. — Отвечаю.
         Тишина, и только Рей Чарльз поёт что-то на английском. Я стою позади Иры и наблюдаю за тем, как она готовится готовить спагетти. Мне безумно скучно и я говорю:
         — Ира,… а как у тебя дела?
         — Всё отлично. — Безразлично отвечает она.
         — Как ты думаешь, я счастлива? — Спрашиваю я.
         — Да. — Отвечает она ещё безразличнее. — Вполне.
         — Мне только не хватает общения. — Говорю я после короткой паузы.
         — Всем порой не хватает чего-то. — Говорит Ира и даже не смотрит на меня, что вызывает во мне непомерную злобу.
         — Как ты думаешь, чего мне не хватает?
         Ира молчит. Я подхожу к ней ближе и снова повторяю вопрос. Она не отвечает. Я возвращаюсь в спальню, принимаю Прозак и смотрю на себя в зеркало. Вижу, как слеза стекает по щеке, преодолевает уголок рта и капает с подбородка в раковину.
         Просыпаюсь среди ночи и вижу рядом Дениса. Он спит на спине, раздвинув руки и ноги (в одних трусах). Минут пять смотрю на его тело и убеждаюсь в том, что оно изучено мной вдоль и поперёк. Я знаю каждую родинку, каждый бугорок, каждый шрам и это поистине бесит. Лезу в сумочку, чтобы достать Прозак, но достаю только телефон, на котором один пропущенный звонок. Номера я не знаю, так что могу только догадываться, кто звонил и, кажется, даже догадываюсь ибо больше некому.
         Я просто организм, требующий любви.
         Я просто аморальный кусок мяса.
         Я просто хочу чего-то хотеть.
         Утром Денис очень груб. Он ходит из стороны в сторону и рассуждает о влиянии кризиса на жизнь населения. Я наблюдаю за ним и просто давлюсь от смеха, когда он отворачивается.
         — Это точка бифуркации. — Говорит Денис. — Система стоит на критической точке. Либо всё пойдёт прахом, либо всё станет как в сказке. Но сейчас ничего определить нельзя, потому это меня грызёт.
         Он сваливает раньше меня.
         Пока я прихорашиваюсь у зеркала слышу звонок сотого телефона. С полу накрашенными губами отвечаю на звонок.
         — Света привет. — Слышится мне женский и до боли знакомый голос.
         — Наташ? Ты?
         — Да! — Говорит Наташа. — Слушай, я только из аэропорта приехала в старый дом на Горках. Ты ещё на Горках?
         — Куда ж мне деваться? Тут я.
         — Ну, тогда давай встретимся.
         — Да, встретимся.
         — Ну, так где?
         — Не сейчас Наташ. Вечером. Я должна на работу идти.
         — На работу? Ты так и осталась там в школе преподавать? — Её голос был удивлённым и насмешливым, что вогнало меня в краску.
         — Ну… да. В общем, я тебе сегодня при встрече всё расскажу, давай только договоримся, во сколько и где именно.
         Одного из моих учеников поймали в туалете во время курения и прислали ко мне для назначения наказания. Он безумно мялся и потел как извращенец, глазеющий на короткую юбку.
         — Слушай… ну ты это… плохо поступил. — Говорю я.
         — Угу. — Кивает он.
         — Так мне это… нужно позвонить твоим родителям, чтобы сообщить… это. Ты это не должен повторять. Понимаешь это?
         — Это понимаю. — Тихо шепчет он, смотря в пол.
         — Ну, ты не расстраивайся, всякое бывает.
         На следующем уроке один из хулиганов доводит одноклассницу до слёз и та в гневе кидает в него циркуль.
         — О боже! Боже! — Кричит кто-то.
         Парень истекает кровью и падает на землю в обмороке. Особой суеты нет, но кто-то суетится.
         — О боже! Боже! — Снова слышится мне. — Ты испортила мне циркуль! Как ты могла, мне ведь его на следующем уроке использовать!
         Я посылаю старосту сбегать в медпункт и допиваю кофе, пока оно не остыло. Никогда не любила тёплый кофе, потому пью чуть ли не кипяток. Выпив кофе, подхожу к обморочному парню и чуть пинаю его, проверяя, действительно ли он отключился или просто притворяется. Минут через пять приходит староста и медсестра. Староста подходит ко мне и просит разрешения выйти и рассказать заданную тему. Я позволяю, и он выходит на доску. Я тем временем вижу, как медсестра проверяет карманы парня и из одного даже достаёт деньги, которые скромно перелетают ей в карман. Затем она перевязывает мальчишке рану и даёт понюхать что-то из пузырька, после чего парень резко встаёт и шарахается. Потом он встаёт с места и смотрит на огромную лужу крови, оставшуюся после его задницы.
         Я приезжаю домой, чтобы приготовится к обеду с Наташей. Хочу выглядеть на сто, потому надеваю всё самое дорогое, что есть в шкафу. Кончается тем, что на мне платье веер от Giorgio Armani, туфли цветы от Manolo Blanik, нижнее бельё и колготы Dior, и наконец, безумно дорогая сумочка от D&G. Вид в зеркале прекрасен потому выхожу из дома довольной. Беру в гараже Lamborghini Дениса, выезжаю на дорогу, еду с нормальной скоростью очень-очень быстро.
         Подъезжаю к торговому центру "Горка", поднимаюсь на второй этаж, нахожу ресторан "Правда" и сразу в кафе встречаю Иру, после чего мы проходим в зал и садимся за столик. Ира очень спокойна, одета в Prada и мне хочется вырвать ей все волосы.
         — Ухты, ты так похудела. — Говорит она. — Просто супер.
         — Да? Ой, спасибо. — Типа смущаюсь я. — Неужели, правда?
         — Правда-правда. Прям такое ощущение, будто ты туберкулёзом заболела, ну честно.
         — Ой, спасибо тебе. — Вне себя от радости говорю я. — Мне уже так говорили, но я как-то не верила.
         — Мне можешь поверить.
         — А у тебя какой загар. — Восхищаюсь я. — Я бы маму продала за такой, честно. Как у тебя он такой получился?
         — Да-а! — Махнула она рукой. — В Италии у всех такой. Ничего особенного.
         — Как ничего. Это просто супер! Я тебе завидую. Ну, как вообще тебе в Италии жить?
         — Вначале как-то нравилось, но потом всё приелось. Знаешь эта итальянская еда такая острая, ужас какой-та. Вначале конечно можно там поесть эту еду, там — недельку, но уже вторая неделя становиться рвотной. Дискотеки там конечно лучше и парни тоже, однако у меня с языком плохо Итальянским, потому тупо секс и перец в постель.
         Я смеюсь, потому что смеётся она, и продолжаю изображать заинтересованность.
         — Значит, мужики там крутые есть.
         — Да… есть.
         — А муж как.
         — Ай! — Морщится она. — Его постоянно нет. Сейчас приехали, и он сразу свалил куда-то.
         — А как его кстати зовут?
         — Кого?
         — Мужа твоего. Я просто забыла.
         Ира смотрит куда-то за мою спину и думает. Потом закатывает глаза и опять думает. Ещё раз думает и говорит:
         — Александр. — Пауза. — Саня.
         — Ах да, вспомнила. — Вру я.
         Заказываем фирменные салаты "Pravda" и вино с какими-то изящно-дорогими закусками. Мне на телефон приходит СМС-ка. Читаю: "Привет, это Антон, тот что Савельев, если помнишь, видались мы в школе. Хочу встретиться по делу личному, к работе не относящемуся". Я отвечаю таким текстом: "Пожалуй, хочу согласиться".
         — А как у тебя с мужем? — Спрашивает Ира.
         — У нас всё отлично. — Вру я.
         — Чем он там занимается?
         — Какие-то там крупные махинации. Отмывание денег у простых законопослушных граждан и всё такое в этом духе. Ну, простая деятельность простого чиновника. Ничего особенного.
         — А дома как?
         — Ну, только один раз он мне горло хотел перерезать и всё.
         — Как всё?
         — Ну, так вот. — Пожимаю я плечами.
         — Никогда не встречала таких добрых мужиков.
         — Я тоже в шоке.
         Приходит СМС: "Встретимся в ресторане "Согдиана", сегодня, когда хочешь". Отправляю ответ: "Давай сейчас".
         — А тут траву всё ещё Ромео продаёт?
         — Нет. — Качаю я головой. — Кажется, Ромео убили. Повесили в лесу вверх ногами и отрезали яйца.
         Примерно через час прихожу в "Согдиану", где сразу вижу Антона и сажусь с ним за столик. Вид у него тотально потерянный и заброшенный. Видно, что он совершенно за собой не ухаживает, однако поведение его прямо противоположно виду ибо он брутальный, важный и правильный. Самый отстой был в том, что он снова пришёл в костюме из "Большевички".
         — Знаешь, — говорю я ему, — это странно, что ты позвал меня.
         — Почему?
         — Просто странно…
         — Почему?
         — Ну, скажи, почему ты вообще решил меня пригласить?
         — Ты мне понравилась. — Сказал Антон, откинувшись на спинку стула и как бы оценив меня взглядом.
         — Ах, так значит?
         — Да, так. Мне просто всегда были чужды эти напряги по отношению к отношениям, если понимаешь о чём я.
         — О чём ты?
         — Все просто зациклены на отношениях. Все ищут отношения. Но как только отношения найдены их почему-то не развивают. Все начинают искать в себе какие-то чувства. Такие смешанные, не понятные чувства. Но они почти никогда не приходят. А так как они не приходят, значит и любовь не приходит. По сути, одинокий человек в принципе не может сказать, что такое любовь.
         — Почему?
         — Если человек одинок, значит, он не знал любви.
         — Но ведь есть те, кто влюблён "без слов". — Возражаю я, отчего-то размахивая руками.
         — Как это "без слов"? — Спрашивает Антон.
         — Молчит о любви. — Поясняю я.
         — Любовь может быть только взаимной. Но в целом я не об этом. Просто я хочу сказать, что нечего рассуждать о любви, если даже никогда её не испытывал. И потом, я больше всего ненавижу, когда спрашивают — а ты был влюблён или нет.
         — Почему?
         — Потому что если бы я был влюблен, то был бы со своей любимой.
         — А другие варианты? — Спрашиваю я.
         — Других вариантов быть не может. Если любовь была, то она остаётся на всю жизнь. По-моему нельзя говорить — я был один раз влюблён. Или — я был два раза влюблён. Это просто бред.
         — А тебе не кажется что всё это тоже бред?
         — Что — это? — Спрашивает Антон.
         — Если исходить из твоих слов, то уже сам разговор о любви и обо всём что с ней связанно — уже бред.
         — Возможно. — Кивает он.
         — Так зачем ты начал этот разговор?
         На минуту он замирает, потом близко наклоняется и тихо говорит:
         — Чтобы ты поняла, на что я настроен.
         Спустя два часа я у Антона в квартире, удовлетворённая и пьяная лежу около него и смотрю в потолок. Его квартира тесна, дёшево обставлена и крайне безвкусна. К правой стене спальни прикреплены полки, на которых красуются разнообразные бутылки и банки из под разнообразного алкоголя.
         — Эту стенку выставить ты сам придумал? — Спрашиваю я.
         — Нет. По телевизору видел.
         Я вздыхаю и начинаю собираться домой.
         — Ты счастлива с мужем? — Спрашивает Антон.
         — Не знаю. — Отвечаю я. — Мне как-то всё равно.
         — А ты знаешь, что такое счастье?
         На следующий день сижу в школе, смотрю через окно на деревья, зеваю и мечтаю поспать. Гноблю учеников классными и домашними заданиями, которые они выполняют так ужасно, что мне, правда, страшно за будущее страны (наверно). В конце урока между двумя учениками происходит лёгкая драка. У одного сломан нос у другого выпал глаз, но ничего серьёзного нет. На следующий урок приходят друзья того у которого выпал глаз и просят того у кого сломан нос выйти на честный бой — пять на одного, однако тот не соглашается и звонит своим друзьям, которые должны приехать ещё через сорок пять минут, после чего друзья того у кого выпал глаз звонят своим друзьям которые также обещают приехать через сорок пять минут, и так получилось, что тот, у кого выпал глаз попросил своих друзей войти в школу, после чего они сказали, что какой-то там что-то там хочет и всё тут, никаких просьб и ублажений.… Всё закончилось вмешательством полиции, которая арестовала всех замешанных и не замешанных, после чего обо всём как-то забыли, а я поехала домой.
         Денис сидит у телевизора и тыкает на кнопки. Я рядом с ним ем апельсин, который жутко кислый. В доме только мы одни. Перед тем как упереться в ящик, Денис рассказывал мне о том, что оказывается его любимое мыло, делается из животного жира и наверняка его вегетарианским друзьям по работе это не понравится. У меня закончилась трава, закончился алкоголь, и я вынюхала все, что было у Дениса в тайнике. У меня оставалась только слабая надежда на то, что в апельсине присутствует какая-нибудь кислота, чтобы хоть немного за-торчать.
         — Я хочу обновить интерьер. — Говорит Денис.
         — Отчего вдруг? — Спрашиваю я со сморщенным лицом из-за апельсина.
         — Смотри. — Говорит он, указывая на огромную плазму. — По Style TV говорят, что серый цвет уже не в моде. Только представь, что скажут люди, которые придут ко мне в гости.
         — А что они должны сказать?
         — А ты не догадываешься? Они скажут: "да посмотрите на них, они живут как в прошлом сезоне". Они скажут: "они живут как вчера".
         — Да, действительно… это просто ужасно.
         — Короче, завтра отсюда всё нахрен увезут и привезут новую мебель.
         В эту секунду я поняла, почему кокаин в столе Дениса исчез. Можно было догадаться раньше.
         — Ладно, я поняла. — Киваю я Денису с кислой рожей.
         — Почему ты такая кислая?
         — День был плохой. Сегодня в школе такое было, ты не поверишь просто.
         — Ладно, проехали.
         Ночью, когда Денис уснул, еду в город купить дурь. Уже на дороге обзваниваю знакомых, спрашивая, где можно, но почти все говорят нельзя. Приходится ехать в Пресненский район. Покупаю траву и кокаин. Еду в клуб, тусуюсь там. Знакомлюсь с одним малосимпатичным мальчиком мечтателем. МММ.
         — Мне просто жалко жить. — Говорит он.
         — Почему?
         — Мне жалко всех. Мне всего лишь двадцать лет, а у меня пятикомнатная квартира в центре Москвы, у меня шикарная Lamborghini, у меня самые лучшие девушки, а ведь у кого-то в пятьдесят таких игрушек нет. Вот мне и жалко тех, у кого нет моих возможностей.
         — И чё?
         — Мне просто не понятно, почему кто-то рождается успешным и ни в чём не нуждающимся, а кто-то нищим и… нуждающимся. Бедные люди.
         — И чё?
         — И не только люди. Даже животные. На пример каким-то кошкам приходится жить на помойках, питаясь отбросами, а каким-то дозволено жить в шикарных домах, и есть такое, чего себе даже некоторые люди не позволяют.
         — Да, мне нравятся кошки. А ты не знаешь, кошек в Китае едят. Я просто слышала, что в Китае едят собак, но на счёт кошек не знаю.
         — Без понятия. — Говорит парень и глаза его гаснут словно фары самого крутого автомобиля, на котором тебе никогда не удастся покататься, даже если очень сильно захочется.
         Сижу в школе накачанная Редд Буллом. Делаю вид, что читаю тетради учеников. В голове пусто и делать ничего не хочется. Я как-то странно сталкиваюсь с одной из учительниц школы, и мы садимся рядом за обедом (а точней, она сама садится рядом со мной). Она всё рассуждала, о какой-то экзотеологии и о том, что верит в пришельцев из других планет. На вопрос: а что блин такое экзотеология она ответила: проблемы церкви с инопланетянами. Я психанула и ушла, не доев обед. Заперлась в кабине туалета и начала курить траву. Напряг перед тем, что спалят, пропал после первой затяжки. Плюс, глотнула Прозак и вообще успокоилась. Пришла в класс с тупой улыбкой и попросила всех показать домашнее задание. Ни у одного ученика в классе его не было.
         Немного позже мне пишет Антон. Просит снова встретиться. Я соглашаюсь и спрашиваю где. А он говорит, что у меня дома будет в самый раз. Я отупеваю и звоню ему сама устав от чёртовых СМС.
         — Ты видно умом тронулся? — Спрашиваю я.
         — Да нет. Прикреплён он прочно.
         — О встрече у меня дома не может быть и речи. Там нас стопроцентно спалят.
         — Ничего подобного. Мы тихо.
         — Я не согласна.
         Через два часа мы сидим с Антоном у меня дома. Я опять купила водку, скотч и виски.
         — Тебе никогда не хотелось уйти от мужа? — Спрашивает Антон.
         — Слушай, мне уже надоели разговоры о моём муже. Давай поговорим о твоей жене.
         — Я не женат.
         — Это круто.
         — Не совсем.
         — Как знаешь.
         Мы сначала вместе занимаемся сексом, а потом по отдельности принимаем душ. Я заказываю еду в ресторане "Правда", включаю телевизор на MTV и любуюсь на новую мебель. Она так стильна что даже незаметно. Антон о доме ничего не говорит и меня это напрягает. Потому делаю ему двусмысленные намёки на то, что вся мебель в доме новая, но он будто этого не замечает, потому плюю на это дело и удобно располагаюсь на диване с тарелкой еды в одной руке и пультом в другой. А ем я глазами, потому что худею.
         Когда начинает темнеть, я прошу Антона уйти. Он понимающе кивает и начинает собираться. Он уходит и через полчаса приходит Денис. Он явно обдолбан и ему не до меня, потому я ему не мешаю и он мне тоже. Я слушаю Джимми Смита, а потом пытаюсь учить Эсперанто. Он даётся мне безумно трудно, но я ещё могу его выучить, если захочу, но сейчас не хочу потому снова включаю Джимми и под него засыпаю.