Dark Dante

Глава 1.
            Мне и Данте очень повезло, что мы есть друг у друга. Память отказывается припомнить тот момент, когда мы познакомились, но если на то пошло дело, то он у меня просто появился и всё! Да, именно. В один прекрасный день я понял, что у меня есть самый близкий друг, и он понял это практически одновременно со мной. Вам знакомо ощущение, что вы не одни на планете? Нет, я не имею в виду само собой разумеющееся обстоятельство,  что вокруг постоянно есть люди. Я говорю о родном образе, зеркале вашей души… Вы снова меня не поняли, я не имел в виду первую любовь! Я и мой друг Данте одного пола, то есть мужского пола. Будь между нами любовь, я не стал бы так открыто повествовать о ней. Мы лучшие друзья. Данте спит в моей комнате, мы завтракаем вместе, по очереди ходим в туалет, вместе смеёмся над не смешными фильмами. Он поддерживает меня всегда и не притворяется, я бы заметил притворство. Пусть мама и папа утверждают, что от него одни проблемы – это не правда. Хотя, признаюсь, его больше тянет на приключения, чем меня. В последний раз мы оба разбили витрины цветочного магазина, он первый бросил камень, а я посчитал это забавным и бросил ещё один. Последний камень угадил в пожилую даму, покупавшую гладиолусы, но она не заметила меня. А вот Данте попался ей на глаза, и дома нас ждала серьёзная трёпка от родителей. Потом всю ночь мы шутили и обсуждали наши приключения. Данте спал на полу, я каждый раз старательно стелил ему матрас, но он какой-то подозрительный, постоянно прячет его под кровать и спит на ковре.
            Сначала нам с ним было очень сложно, родители отказывались его признавать, как моего друга и первое время не пускали в дом. Данте на несколько лет старше меня и не плохой атлет, он умудрялся забираться в мою комнату по крыше нашего гаража, что меня всегда в нём восхищало. В школе тоже были проблемы, Данте считал, что ему и мне нечему больше учиться и постоянно предлагал сбегать с уроков. Всё было здорова ровно до того момента, когда пришли первые оценки  за четверть. Тут мама и папа не выдержали, заперли меня дома, наняли частного учителя и запретили общаться с Данте. Ещё приходил доктор, он тоже убеждал, что Данте мне не друг, говорил откровенные глупости, что его нет. Как же? Именно в этот момент мой друг прятался за окном и корчил смешные рожицы этому глупому доктору. Тот был настолько воспитан, что всячески отрицал факт оскорбления личности. Даже родителям не жаловался. В пятнадцать лет все смерились с тем, что мы лучшие друзья, Данте стал членом семьи и в честь такого события мы с ним первый раз напились.
            — Просто заходи в эту проклятую рюмочную, занимай место потемнее, я всё устрою! – Наставлял мне Данте, мы стояли перед заведением «Пивной рай» и мне совсем не хотелось заходить туда. Причин не мало: я не совершеннолетний, там работает тётушка Милья, и она может позвонить моему отцу на работу, напоследок, время довольно позднее.
            — Давай просто скурим по сигарете? – Контрпредложение с моей стороны выглядело очень не убедительно. Я опустил руки и спрятал их в карманы осенней замшевой куртки. – Или будем подсматривать за Томой, она определённо снова будет переодеваться с открытыми занавесками.
            Данте сплюнул, обходя меня вокруг. В его поведении, очевидно, проявлялось нетерпение к моей ограниченности, но он не терял надежды уговорить меня.
            — Что тут сложного? Ты заходишь и пьёшь вместе со мной! Я сам всё устрою, куплю выпивку, у меня есть деньги. Не веришь? Я заработал.
            Вот это звучало по-настоящему фантастично. Мы оба лентяи и гордились этим. Данте не мог пошевелить пальцем, без чувства само оскорбления и потраченных нервов. Я подражал ему, как мог, но родители всё меньше обращали внимание на мою тягу к тому, или иному ремеслу.
            — Хорошо, — сдался я, застёгивая куртку под горло и набрасывая капюшон. – Только я не буду пить ничего, кроме пива. Крепкие напитки пей сам!
            — Не ссы! Я сейчас всё оформлю.
            Данте подтолкнул меня к входной двери, а сам осмотрелся. Это наши общие методы конспирации, так мы оба могли быть незаметными, слиться с местностью. Дубовая дверь попятилась назад со скрипом, а сквозняк ударил по носовым рецепторам резкой вонью хмеля и пота. В просторном помещении было не по-октябрьски душно и почти как в чулане темно. Группа алкоголиков, виснущих на барной стойке даже не обратила на меня внимание, тем более, что Данте сразу потащил меня к туалету. Спотыкаясь о пустые бутылки, я успел заметить, что почти все столики в зале свободны, а самые дальние еще, и не освещены. Мой друг прижал меня к стене, полностью замаскировав, сам он ещё раз осмотрел помещение и прошептал:
            — Я же говорил! Так, жди здесь моего сигнала, когда я затарюсь, двигай к самому тёмному столику. – Он вывернул свою куртку наизнанку, повернул кепку козырьком вперёд и добавил. – И не бойся, мне почти девятнадцать лет, мне не откажут. А тебя я представлю, как старшего брата, всё будет хорошо. Не просто так мы выбрали самую дальнюю от нашего района пивную. Как я выгляжу?
            — Как Хитмэн. То есть, родная мама не узнает, если только не поскоблить ножом.
            — Так, не оскорбляй мою маму! – Предупредил он, пригрозив пальцем. – Я пошёл!
            Мне оставалось только медленно вымерять шаги вдоль стены и наблюдать, как виртуозно мой друг приближается к бармену, как он заряжен уверенностью в себе, что даже пьяный инженер рухнул на грязный пол, не сумев преградить ему путь. Я потерял дар речи, восхищаясь, с какой лёгкостью Данте жестикулирует руками, как смело смотрит бармену в глаза и тот уже тянется за чистой кружкой для пива. Но тут суровый взгляд падает на меня. Я очень даже видим в темноте, хотя и бармен не реагирует на сам факт того, что я мелкий гавнюк и быть мне тут не положено. Если задуматься, бармен просто сверлит взглядом стену за моей спиной. Данте щелкает пальцами у него перед носом и вкладывает несколько новых денежных купюр ему в карман на фартуке, всё! Дело сделано. Бармен ещё раз на всякий случай осматривает Данте с ног до головы и кивает в сторону официантки, которая скучает с мобильным телефоном в стороне. Мой друг грациозно петляет между столиков и коварно улыбаясь, подзывает меня. Мы расположились за дальним столиком. Данте выглядел очень самодовольно, словно бы уже опрокинул два стаканчика виски и успел потрогать официантку за талию.
            — А что, она хорошенькая! Я наберусь смелости, и провожу её сегодня до дома. – Словно прочёл мои мысли Данте, скрестив руки на груди.
            — А я? – Растерянно спросил я.
            — Ну, хорошо. Ты проводишь нас обоих.
            Как раз к тому моменту, как я хотел обидеться на Данте, рыжеволосая официантка принесла литровую бутылку ликёра и две пинты пива. Я оценил взглядом её стройную фигурку, смазливое личико и пухлый бюст. Данте уловил мой взгляд.
            — Послушай, chika («красотка» исп.)! Я и мой друг, очень хотим познакомиться с той поближе.
            Она даже не посмотрела на меня, но я не пожалел, что ответ целиком и полностью был адресован только Данте.
            — Так пойди в уборную и познакомь своего друга с левой рукой. – Посоветовала она. Я не успел понять, что она хотела этим сказать, а вот Данте только горько усмехнулся. Он проявил железное терпение в ответ на грубость и, бросив взгляд на уходящую официантку, стал разливать ликёр по стаканам.
            Я не успел образумиться, как первая стопка ушла в мой желудок.
            — Эй, Данте, я же не собирался пить ликёр!? – Пониженным голосом сказал я, но мой друг ничего не хотел слышать. Он уже стягивал стаканы поближе, чтобы разлить ещё по одной.
            — Не оскорбляй своего достоинства, мужик! А ты крепче, чем я думал…
            Только он закончил, как я схватился за горло. Ликёр обжёг мне пищевод и провалился в желудок, оставляя привкус вишнёвой горечи и перца. Я схватил пинту и приложился к разливному пиву, чтобы немного остудить воздействие алкоголя на организм. Не самая умная идея, как оказалось позже. Данте оценил мои действия и уважительно кивнул, но не спешил со второй порцией ликёра. Официантка несла за наш столик поднос, на котором я рассмотрел пепельницу, несколько упаковок сушёных кальмаров и плитку горького шоколада. На этот раз её появление Данте не как не отметил, а она не очень этому оскорбилась. Я первым делом распечатал сушёных кальмаров, к пиву они подошли куда больше, чем шоколад.
            — А тебя не обидело, что твои родители совсем не помнят, что у тебя день рождения? – Спросил меня Данте, проталкивая стакан мне под руку. – Могли бы хоть поздравить, не знаю, купить тебе надувшую куклу.
            — Это ещё зачем? – Не понял я.
            — Да не важно!
            — Они заняты, но самое лучшее внимание на этот день, это отсутствие внимания с их стороны. Пусть расслабятся, я ведь позволяю себе отдохнуть.
            Мы посмотрели друг на друга и еле сдержали смех. Чокнувшись стаканами, отправили ещё по порции алкоголя в топку, только теперь я понял, что снова забыл про пиво. Шоколад оказался очень удачной альтернативой к ликёру. Данте не стал медлить, по его убеждению: нельзя тянуть между второй и третей. Я почувствовал лёгкое головокружение и теплоту в груди. Пришлось освободиться от куртки, а вот Данте уже выглядел веселее и раскрепощённым.
            — Мы с тобой крутые ребята! – Вывел тему на обсуждение он, предлагая ударить по третей. Я с удовольствием ответил, уже не противясь вкусу и крепости напитка. – Знаешь, как кто? Эти два клоуна, Джон Траволта и Самюэль Ли Джексон. В каком они там фильме вместе играют гангстеров? 
            — Криминальное чтиво. – Ответил я, жуя шоколад.
            — Именно…Криминальное, мать его, чтиво. Да! Траволта там ещё в обе щели дует кокс и ухаживает за Умой Турман. Она тоже на наркоте сидела. Ещё в фильме был тип, боксёр, кажется.
            Я почесал затылок, усмехаясь.
            — Брюс Уиллис.
            — Откуда ты знаешь? – Не вытерпел Данте, разливая ещё по стакану. Первым признаком, что он уже пьян было то, что не вся жидкость попадала по месту назначения. Мне, почему то показалось, что придётся его тащить домой на себе.
            — Мы смотрели этот филь вместе, буквально неделю назад.
            Данте озадачено остановил хаотичное разлитие алкоголя по стеклянной посуде, пытаясь освежить воспоминания недельной давности. Судя по серьёзному виду, не всё давалось так просто.
            — Да и хрен с ним! – Неожиданно выпалил он. – Всё это к чему? Мы с тобой крутые парни. Согласен?
            Как можно не согласиться с лучшим другом, если в пользу его убеждений служили аргументы нашего местонахождения и состояния. Мы были в пивной, и пили алкоголь. Я считаю, что это, несомненно, признак нашей крутизны, хотя в таком заведении не сложно найти не согласных с нашими убеждениями. За столиком у окошка сидели  трое парней из трудового сообщества. Эти ребята отсидели срок в тюрьме ещё до совершеннолетия, теперь им довольно туго с работой. Для этого есть сообщество  по трудоустройству «сложных» представителей населения страны. Они отдыхали после тяжёлого трудового дня и очень недвусмысленно посматривали в нашу сторону. Данте не замечал этого, а мне не хотелось портить ему настроение.
            — Согласен, — ответил я, спусти паузу, а мой друг уже закурил сигарету. – О, тут, кажется нельзя курить. Давай выйдем?
            — С чего вдруг? – Ответил вопросом на вопрос Данте, затягиваясь горьким дымом. – Думаю, мне можно тут курить.
            Реакция произошло незамедлительно. Трое парней разом встали и уверенно двинулись в нашу сторону, что совсем не беспокоило моего друга, а вот я почувствовал некоторую агрессию, или даже ауру возбуждённости в их движениях. Вот тут мне стало страшно по настоящему, а Данте только опрокинул в желудок очередную порцию алкоголя.
            — Эй, братишка! – Настойчиво вызвал рыжеволосый, высокий парень, остановившись в метре от Данте. Мой друг лишь отставил стакан, морщась приступам алкогольного опьянения. – Тут не курят и мы очень любим, когда ещё и не шумят. Ты один ведёшь себя громче, чем все остальные.
            Двое его товарищей с согласием кивнули, а рыжий выпрямился, отчего стал ещё на пару дюймов выше. Я вжался в свой стул, чтобы быть максимально незаметным и не вызвать бурю на себя. Однако, меня словно и не было в помещении. Троица громил ждали с нетерпением, что  им ответит Данте. И он ответил…
            — Тебе мешает всего один человек? У нас с другом, — Данте указал на меня, за что я его в мыслях проклял, но ребята только с ухмылкой переглянулись, словно вместо меня увидели жабу на стуле, или не увидели ничего. Я не был оскорблён их недооценкой, было бы хуже, если бы меня в равной мере расценили угрозой их самолюбию. – Небольшая вечеринка, хотите, присоединяйтесь, не хотите… валите на хрен отсюда!
            Как ни странно, слова Данте озадачили ребят. Они переглянулись в очередной раз, что-то жестом разъяснили и рыжий вынес вердикт:
            — Ты не нормальный, да?! Чтобы больше тебя тут не было, — уверенно сказал он, а потом добавил, не глядя на меня. – И друга своего предупреди, фрик!
            Очень хорошо, что Данте не ответил ничего на последний совет, по его состоянию можно было судить, что он уже мало что слышал и воспринимал. Пьяными движениями налив уже только самому себе, он выпил и поник, утопив голову в руках, лицом в стол. Я чувствовал себя на взводе, но вполне контролировал. Обняв ладонями бокал с пивом, я ещё раз осмотрелся. Посетители постепенно исчезали из поля зрения, что не удивительно, поскольку время было позднее. Допив пиво и съев остатки сушёных кальмаров, пришлось представить себе, как быть с Данте, который что-то бубнил и кивал головой. У меня не было денег на такси, а как доставить пьяного человека домой, я не знал.
            — Данте! Данте, нам пора. – Сказал я, дёргая его за рукав.
            — Я это…ну да. Вот… — Ответил он, шаря по карманам и всматриваясь в моё лицо. – Дарк, где мои сигареты? Где ты, Дарк?!
            — Не шуми, я перед тобой, а сигареты лежат на столе. Пошли отсюда.
            Пришлось взять друга под руку и попытаться вытащить из-за стола. Это оказалось легче, чем я думал. Данте поддался, схватив сигареты, он облокотился мне на плечо и, отмахнув прощальным жестом обезумевшей официантке, потопал к выходу. Холодный сквозняк – то, что нужно и он почти сразу подействовал отрезвляюще. Данте освободился от моей опеки, самостоятельно попытался добраться до ближайшей лавочки, но траектория его движения очень неудачно совпала с пожарным краном, и мой друг совершил тяжёлое падение на мостовую. Мне стало больно, не понимая этой резкой боли, я схватился за голову и присел. Данте лежал в темноте, раскинув руки и не шевелился, а мой мозг просто провалился в тиски боли и отчаяния.
 
Глава 2.
            Когда я проснулся, не сразу стало понятно – почему так болит голова. Пытаясь осилить боль, элементарно поднять веки, я снова провалился в сон, или просто потерял сознание. Следующий сеанс пробуждения совпал с появлением родителей у моей больничной койки. Я понял, что госпитализирован, ещё не придя в сознание. Очень знакомый запах хлорки, тусклый свет, который иногда тревожил веки и тревога. Что-то изменилось, и мне даже страшно открывать глаза, чтобы увидеть эти изменения. Последние моё воспоминание, в котором я был уверен – падение через пожарный кран и удар головой об асфальт, но что-то беспокоило, это не мои воспоминания. Это Данте упал… или… я не уверен. Посещали меня дважды, не считая постоянного внимания врачей. Тут был и мой психолог Браун Беккет, я подслушал его разговор с матерью, притворяясь бессознательным.
            — Травма не серьёзная, — спокойным и чарующим голосом говорил он, но мама всё равно всхлипывала и боролась с истерикой. – Он спит крепко, скоро поправится.
            Прошла целая минута молчания, словно бы я умер.
            — В его крови обнаружили алкоголь, ваш сын употребляет наркотики?
            — Нет! – Отрицала мама.
            — Да! – В тот же момент сказал отец, оказалось, он то же был в помещении, но я его голоса не слышал. – Давай будем честны перед собой. Наш сын употребляет наркотики.
            Я потерял мысль, пытаясь понять, кого это они наркоманом считают. Разговор о Данте? Я Данте?! Где же Дарк тогда.
            — Тут я. – Ответил очень знакомый, скромный голос. Это был мой голос, но слышал я его со стороны, где-то за спинами моих родителей. Теперь мне просто необходимо было открыть глаза, чтобы понять – что происходит!?
             Довольно освещённая палата больше напоминала оранжерею. Это были мамины цветы, она заставлял ими всю мою комнату и дом, чтобы было больше свежести. Похоже, она весь домашний сад перенесла в клинику. Только мои глаза ужасно болели, пытаясь среди всего этого зелёного изобилия рассмотреть человеческие лица. Доктора я приметил сразу, его белый халат очень не вписывался в пейзаж больничных джунглей. Мама стояла ближе всех, но её лицо было расплывчатым и казалось мне восковой маской. Отец в деловом костюме держал руки в карманах и что-то шёпотом говорил доктору. Дарк сидел позади них, недовольно скрестив руки. Тут меня стало мутить. Он смотрел на меня с искренней злостью, словно бы я занял его место в постели, или съел его завтрак. Я почему-то понимал, что родители его не видят, не замечают своего сына, они меня считают своим сыном. Что за бред?!
            — Эй, солнышко, — про мурчала мама, гладя мне щёку. – Как ты себя чувствуешь?
            — Что ей ответить? Ой, мам, я так головой ушибся. Теперь я – это не я. – Поехидничал Дарк, естественно его никто не услышал.
            — Я в порядке, а как я тут оказался? – Хрипя от похмелья, переспросил я.
            — Данте, ты перебрал с выпивкой, — как-то очень честно ответил доктор Браун, что мне сразу захотелось его ударить. – В твоём возрасте ещё не стоит злоупотреблять. Повезло, что без последствий.
            — Повезло тебе сын. – Сердито сказал отец, растирая ладонью свою щетину. Мама бросила на него строгий взгляд.
            Дарк горько усмехнулся, он единственный что-то понимал, но ждал, пока я задам предсказуемый вопрос. Я уже знал этот вопрос, он родился в моей голове ещё минуту назад и кажется, созрел.
            — Где Дарк?
            — Бинго! – Хохотнул Дарк, вплеснув руками и став между родителями, ожидая ответа. – Где же этот угрюмый подонок?! Что скажете?
            Первым отозвался доктор, он тоже ждал этого вопроса.
            — Пойми Данте, мы уже говорили с тобой, что у тебя нет этого друга. Дарк только плод твоего воображения.
            — И эта сволочь давал клятву Гиппократу, — заметил Дарк, приближаясь к доктору Брауну вплотную. – Я плод? А ты реален настолько, чтобы я не смог тебе голову оторвать?
            — Не стоит, доктор! – Предостерёг отец, он почувствовал, как я пилю его взглядом, но не знал, что моё внимание сосредоточено на моём воображаемом друге. – Данте всю жизнь живёт фантазиями, что у него есть друг. Мы смирились, пусть так и будет.
            Мама очень тяжело вздохнула, а вот Дарк не успокаиваясь, резал доктора своим горячим взором. Я потрогал рану на голове, аккуратно забинтованную марлей. Мозг освежился от свежих мыслей, но думать было тяжело. Мой друг успокоился, понимая, глядя на моё расстройство и только теперь мне стало понятно, что моя эмоциональность дала ему сил, а стоило моей голове опомниться болью, как он утих. Эта обратная зависимость меня очень насторожила, именно потому Дарк сделал безучастный вид, чтобы я меньше времени посещал таким мыслям.
            — В таком случае, я ничем не могу быть полезен, — Смиренно сказал доктор Браун и, пожав отцу руку, пошёл к выходу. – Выздоравливай, Данте.
            — Вали уже! – Злобно посоветовал Дарк, освобождая доктору путь.
            — Дорогая, нам пора, — согласился отец. – Сын, ты меня подвёл, будешь наказан, но сейчас отдохни, у тебя лёгкое сотрясение, тебе нужен покой.
            Мама поцеловала мой лоб и медленно, оглядываясь, покинула мою палату. Я себе честно признался, что очень боюсь оставаться наедине с человеком, которого нет вовсе. Но от Дарка никуда не деться и я понял, что стоит проявлять спокойствие, чтобы он не смог на меня давить. Мой друг снова уселся на кушетку, злобно на меня косясь.
            — Выходит, тебя не существует? – Спросил я тихо, опасаясь бурной реакции.
            — О, ты гений. – Ответил он, сжав кулаки. – А сам-то ты давно существуешь? Ты занял моё жизненное пространство. Знал я, что из этой пьянки ничего хорошего не получится!
            — О чём ты говоришь? Я пил и до этого, но не просыпался другим человеком!
            Мы посмотрели друг на друга с таким призрением, что в комнате стало темнее, и растения зашевелились от невидимого сквозняка. Я понял, что ощущаю слабость, а вот Дарк потемнел, зло улыбнулся и кажется, на пару сантиметров стал выше. Теперь я точно понял, что делает его сильнее.
            — Ты жил в моём теле? Вот почему меня не воспринимали всерьёз. Но ты тоже хорош! Разыгрывал из себя невинность, а на деле, просто паразит.
            Тут Дарк резко переменился. Теперь я почувствовал его слабость и уязвимые места. Весь спектакль, разыгранный им, был, чтобы меня запутать, но он слишком долго был мной, и позабыл свои слабости.
            — Быстро ты понял смысл, — проскрипел он. – Но я предлагаю компромисс. Нужно теперь как-то уживаться вдвоём, не спорить, кто реален, а кто нет.
            — Я согласен только с тем, что бесполезно с истинными вещами спорить. – Отозвался я, пытаясь размять ноги. – Я, это я, а ты? Откуда ты вообще взялся?
            Дарк блеснул глазами.
            — Конечно же, ты не помнишь! Куда тебе, это ведь были и не твои воспоминания. – Он подсел ближе и расслабился. – Слушай внимательно: твои родители, нет, точнее сказать мои родители… задумали второго ребёнка, но потеряли его в одной неприятной аварии. Три года мама так горевала. Выкидыш – дело не приятное.
            Мне стало тошно от того сарказма, с каким Дарк вёл повествование, но я знал, это он специально меня выводит. Хладнокровие далось мне не просто.
            — Вот ты и стал единственным и любимым, обожаемым. Потом ты вспомнил, что тебя зовут Дарк, так они меня назвать хотели, ты дал мне место для жизни, своей полноценной. Я познал родительскую любовь, а ты был моим другом.
            Я был ошарашен услышанным.
            — Мы что, братья?
            — Когда-то ты так и звал меня. Вообще мог бы и спасибо сказать, что я тебя придумал. – Довольный собой, Дарк уселся на мою кровать. Он взял яблоко со стола, фрукты был оставлены мамой. – Вот и скажи, кем бы ты был без меня?
            Пришлось признать его правоту, точнее я знал, что всё сказанное им – правда. Но это не значило, что я был готов с этим мириться.
            — Что теперь будем делать? – Спросил он, откусив от яблока кусочек и улыбаясь, присмотрелся к моей растерянности. – Нельзя же тебе так жить, отрицая моё существование. К этому все уже привыкли, и можно было бы вернуться…
            — Нет! – Отрезал я. – Этого не будет.
            Дарк вскочил с кровати, оставив яблоко на столике, я заметил, что оно не было надкусанным. Вот в чём дело – Дарк проявлялся материально,  только в моменты моей общей слабости, воспоминаний, или лишних эмоций. Что-то подсказывало мне, что он живёт в уголках моего сознания, питаясь не столько эмоциями, сколько страхами. Я пытался привыкнуть к тому, что он ещё и мысли мои знает, стоит мне задуматься, он меняется, становится серьёзней. А вот его мышление мне было неведомо, за то я чувствовал его слабости.
            — Ну и чёрт с тобой, мы могли бы дуэтом выступать, как хочешь!
            С этими словами Дарк покинул комнату. Он натурально открыл дверь, оставив её не закрытой. Позже заглянула медсестра и спросила меня, кто последний был в моей палате. Вот так я впервые соврал, что это был не мой друг, а сквозняк…Теперь меня постоянно одолевали противоречия: с одной стороны я испытывал необычайное блаженство от того, что принадлежу самому себе, моё тело, мои мысли. Но чего-то постоянно не хватало, кого-то, кто пропал на целые сутки из моей жизни.
            На следующий день меня выписали. У подъезда к клинике ждал автомобиль отца и рядом с ним стоял Дарк. Выглядел он опустошённым. Я чувствовал его боль и тревогу, даже не представляю, где он был последние сутки. А вот моё хладнокровие очень интересно отразилось на этой встречи. Я открыл пассажирскую дверь самостоятельно, забрался в автомобиль и закрылся. Дарк сначала посмотрел на дверь, потом отчаянно переглянулся со мной. Он не сможет открыть дверь сам, он только плод моего воображения, он слаб.
            — Ты в порядке, сын? – Спросил меня отец, видя моё внимание к пустоте за окном. Дарк стоял под проливным дождём, спрятав руки в карманы куртки. Лицо его больше напоминало мишень для холодных капель дождя.
            — Да, пап. Поехали домой…
            Ожидаемого скандала и разбора полётов не было. Отец сразу удалился по своим делам, а мама не рискнула меня критиковать. Она просто попросила помощи, и я с удовольствием расставил все цветы по местам. Мой дом виделся мне совсем по другому. Я впервые видел его собственными глазами, а вот Дарк не вернулся. Я заметил его на стоянке у дома, он что-то изучал, глядя на соседние дома и промокая под дождём. Чтобы не поддаться эмоциям, я покинул зону видимости моего друга и брата. Домашний арест – единственное наказание, на которое я был обречён. Целые сутки я провёл в уединении, осматривая семейные фотографии и видео, где совершенно не узнавал человека, который был в моём теле. Дарк то притворялся собой, то просто играл и копировал меня. Если верить семейным архивам, то за один день я менялся до десятка раз.
            Мама застала меня в моей комнате перед ужином, когда я перелистывал семейный альбом. Осторожно присев рядом, она с улыбкой обратила внимание на фото, где  Дарк лупит подвешенную игрушку осла с завязанными глазами.
            — Ты был неподражаем. – Призналась она.
            Я сглотнул, считая, что отдал бы многое, чтобы этот комплимент касался именно меня.
            — Сколько лет мне было, когда это случилось? – Спросил я, смотря матери в глаза, она на миг растерялась, но судя по тому, как дрогнула её улыбка, она поняла, что я имею в виду.
            — Ты был мал ещё, — тихо сказала она. – Но чувствовал, плакал постоянно. Я так люблю тебя, ты подарил нам представление о том, кем стал бы ребёнок, если бы родился.
            Слава богу, мама не имела представления, в кого превратился Дарк, повзрослев. Иногда неведение – самый лучший из недостатков. Я обнял её и она расплакалась. Горячие слёзы стекали на мои ресницы и побудили то, что я очень старательно скрывал. Мою любовь к матери. Мне неожиданно открылось понимание, что она не просто терпела моё раздвоение личности, она чувствовала во мне Дарка, когда он там был, и любила его. Отец постоянно относился к нему строго, но последние два дня он так же относился ко мне. Он просто отрицал всё, зная, что отрицает истину. Дарк не смог бы этого понять, он мыслил иначе.
            — Зато я в девушках лучше разбираюсь! – Голос Дарка оказался неожиданно близким. Он стоял в дверном проёме, на входе в мою комнату с кухонным ножом, зажатым в руке. Я испугался его потрёпанного вида, словно он неделю жил на помойке. Мама заметила мой взгляд, но не успела, что либо сказать, как Дарк схватил её за шею, и оттащил от меня. Я не верил, что это происходит, пытаясь подавить в себе нахлынувший ужас, углядел, насколько близко лезвие ножа от горла матери.
            — Данте, нет! Что ты делаешь?! – Всхлипнула она, сопротивляясь с пространством позади себя.
            — Данте, что ты, чёрт возьми, делаешь?  - Ехидно огрызнулся Дарк и крепче заблокировал горло моей матери. – Негоже так с мамой!
            — Отпусти её! – Пригрозил я, встав на ноги и пытаясь осилить страх. – Мама, это Дарк, он сейчас тебя отпустит.
            Мой брат улыбался, он немного отвёл нож в сторону, но я уже чувствовал его руками, как они крепко сжимают горло матери. Закрыв глаза, я расслабился, так, чтобы моё спокойствие передалось брату. С закрытыми глазами я видел самого себя, беззащитного, но то, что я делал – подействовало. Открыв глаза, я ослабил хватку, и мама вырвалась из моих объятий, миновав лезвие ножа. Я стоял перед ней в растерянности, но что-то не позволяло мне выпустить нож из руки.
            — Уходи мама! – Крикнул я, отступив назад, чтобы закрыть её в моей комнате. – Закрой дверь изнутри!
            — Почему он это делает? – сквозь слёзы спросила она, но я слышал только щелчок замка изнутри. Отлично! Она знает, что бояться теперь стоит не, сколько его, сколько меня. – Я люблю его!
            Дарк оказался позади меня и ударом руки оттолкнул меня на пол, ближе к лестнице. Нож я потерял ещё в полёте и упал он неподалёку от моего брата.
            -Ты братик, перестал быть моим другом!
            — Причём тут она? – Я перевернулся на спину, оценивая расстояние до ножа. – Она любит тебя!
            — Мне нужны только твои эмоции! Причём тут она?
            Я понял, что Дарк доберётся до ножа первым, при любых раскладах, но у меня возникла очень самоубийственная идея, которая один раз мне послужила хорошую службу. Я стал ближе к краю лестницы и расправил руки. Дарк всё-таки читал мои мысли, он уже понял, к чему всё идёт.
            — Эй, я пошутил! Можно поговорить, можно и без агрессии!
            — Пошёл ты!
            Я повалился назад и постарался, чтобы падение прошло вниз головой. Судя по треску ступеней, последнее, что я слышал, падение удалось на славу.
 
Глава 3.
            Нам с Дарком выделили довольно просторную палату в Ливерпульском пансионате для душевно больных пациентов. По моей просьбе она была одиночной, но вторую кровать для брата все же поставили. Ещё я просил уединения и мне его организовали почти на 16 часов в сутки, остальное время я спал и проводил за беседами с врачами. Дарк очень долго противился моей воле, но я научился с помощью препаратов контролировать эмоции и страх, потому мой друг был не опаснее испуганного котёнка. А его способность говорить не давала сойти мне сума. Он даже одел специальную форму для пациентов, но оказалось, что это моя сила воли способна представить его в любом обличии, любом состоянии и месте. Иногда я выпускал его на прогулку, пока меня навещали родители. Они с пониманием отнеслись к моей ситуации и не держали зла на Дарка за его выходку с кухонным ножом. Он изменился, вернее я заставил его быть смирнее. Мы играли в шахматы, читали классику, слушали напевы дождя, и мир нам казался совершенным.
            Дверь в палату раскрылась, и к нам вошёл довольно странный посетитель. Я привык к строгости некоторых врачей, но чёрный костюм и накрахмаленная рубаха этого типа с деловым галстуком меня удивили. Для посетителей время было позднее.
            — Добрый вечер ребята. – Учтиво поприветствовал скулистый брюнет, больше напоминавший своим видом доброго дворецкого, чем делового…кем он там был? Но он обратился не ко мне, а к нам. Дарку он сразу не понравился. – Как поживаете?
            — Так спрашивает, словно мы сегодня с пикника вернулись, — усмехнулся Дарк, быстро перелистывая журнал шахматных партий, где ему меньше везло. – Спроси, что ему нужно?
            — Дарк спрашивает¸ то вам нужно? – Повторил вопрос я, гость не стал закрывать дверь, немного приблизился. Он поправил галстук и положил мне на кровать папку с бумагами. Я заметил, как он осматривает стены палаты, исписанные прошлыми пациентами. Судя по его реакции, он в такого рода заведениях впервые.
            — Дарк, это твой брат? Прекрасно, я агент службы безопасности её величества королевы Дэвид Киккон. У меня к вам обои деловое предложение.
            Я признаюсь, что был удивлён. Нет, это мягко сказано, что я удивлён, я просто переглянулся с Дарком, а он пожал плечами, оценивая взглядом агента.
            — Предложение к психически больному человеку? – Уточнил я. Дэвид кивнул с полной серьёзностью. – Слушайте, я с радостью поменялся с вами местами, вы безумец, но нам с Дарком тут удобно. Уже привыкли…
            Дарк хохотнул.
            — Да, тут прекрасный вид на восходе и кормят нас одними из первых. – Добавил он, захлопнув журнал. – А говорят я, псих!   
            Я не поленился открыть папку с документами и нашёл там много фото с изображением Дарка, именно его, а не меня. Он попал в объектив камер на стоянке у универмага, у кинотеатра и у больницы. Тут я запутался, но ко мне подсел Дарк и пояснил:
            — Хорошие фото, когда это вы успели?
            — Это он спросил? – Уточнил агент, рассматривая место, рядом со мной.
            Я онемел.
            — Я его слышал, это был не ваш голос. – Оправдался Дэвид, усаживаясь на место Дарка на его кровати. – Вы считаете его частью своего разума? Это не всегда так… переверните страницу.
            Повиновавшись, я  узрел ещё фото, на которых Дарк раскидывает группу хулиганов, а те не понимают, что их валит на землю. Дарк с любопытством рассмотрел несколько фото и обратился к Дэвиду.
            — В чём нуждается её величество?
            — Работа, вы можете неплохо поработать вместе. – Ответил он Дарку, я окончательно растерялся. – Если  Данте будет контролировать, а Дарк действовать. Один из вас может быть невидим, если позволит другой. Работа связана с безопасностью королевы и правительства.
            — Мне надо подумать. – Весело ответил Дарк, но осёкся, посмотрев на меня. – Ему надо подумать…
            Решение всегда за мной, а мой друг – просто созревший плод моего всесильного воображения.