Город надежды

Город надежды.
Глава 1. Кто я?
Моё имя Джек Хэттон.
Глава 2. Моё прошлое.
            Как я оказался в комнате для допросов? Ничего удивительного для таких лиц, как «особо опасный преступник», признанный судебной администрацией. Корпорация решила мою судьбу не несколько дней назад, когда меня взяли под арест, даже не вчера, суд работает круглосуточно в моём случае. Нет, я чёртов особый вариант и меня ещё не расстреляли, только по тому что, дежурный палач в отпуске. Ради такого его вызовут в ближайший день и заплатят двойную ставку. Вот, только меня моя смерть не волновала. Я умирал уже не однократно, дело не хитрое, моя работа, целью которой стала месть – закончена. Да примут меня небеса!
            Дверь комнаты для допросов раскрылась в обе стороны, я поднял глаза, но отвернулся от ослепляющего света. Мой левый глаз, ещё слишком привыкший к темноте, порезало острой болью. Правый глаз не видел вовсе, операторы тюрьмы отключили его, как и всю нано-протэзную составляющую моего тела. Как же эти уроды боятся, что я совершу побег, или оторву голову охраннику. Правая рука, правый глаз, часть грудной клетки, весь затылок были заменены на нано-протэзы. Обычное дело для ветеранов войны, ах да… я воевал за корпорацию в 2023 году. Хорошие были годы… Мой посетитель стоял в лучах яркого освещения коридора и не решался войти. Я принюхался: дорогой одеколон, запах обувного крема – мне не нужно глаз, чтобы понять, что меня посетил агент корпорации. Пригласить его присесть у меня язык не повернулся. Сокамерник советовал быть вежливым с такими, как он, но я Джек Хэттон, что означает – к чёрту вежливость! Проходи, не  мозоль глаза, задавай вопросы и катись в задницу! Агент вошёл, как же медленно он шагал, словно боялся? Нет, он не боится, просто издевается. Что меня боятся? Имплантат в моём затылке заблокирован, и весь софт удалён, я игрушка в его руках. Вот агент присаживается на стул напротив меня, дверь за его спиной закрывается, словно врата рая перед моим носом и я вижу его отчётливей. Вот ведь симпатяга! Классический строгий костюм: пиджак, брюки, галстук, белая рубашка с накрахмаленным воротником, дорогие туфли из крокодильей кожи. Я посмотрел на его лицо. Вот урод! Даже побрился ради такого случая, волос причесал и помазал гелем для укладки. Теперь вся растительность на его голове послушно лежала в сторону затылка. Очки… Мне нравились такие очки. Затемненные прямоугольники с такой функциональностью, что я видел блеск в отражении его глаз. Ещё я видел себя в отражении очков. Вот дьявол, я снова похудел!
            Агент нервничал, это видно и без моего правого глаза. Он бросил на маленький стол папку с бумагами и очень медленно стал листать до нужной страницы, при этом тяжело вздыхая, глядя на фотографии жертв моей недавней повседневной деятельности. Мне захотелось пить, вспомнив о бесполезности имплантата в затылке, я разочаровался в жизни, что происходило со мной крайне редко. Обычно имплантат контролировал потребности моего организма, отключая их. Весьма полезная функция, признаюсь.
            — Мистер Хэттон, — наконец, выдавил агент. Спокойный голос, без лишнего акцента и ударения на фамилию. Мне очень захотелось говорить с этим человеком. Хотя… человеком агента можно назвать только с натяжкой. Во времена своей молодости он отдал сознание в плен редкого имплантата, дающего ему особые привилегии нашего мира, но отнимающего волю, эмоциональную и мысленную свободу. По сути – это машина. Спит строго четыре с половиной часа в сутки, ест не больше двухсот с половиной килокалорий в день. Мне он нравился. – Я изучил пункты вашего дела, касающиеся вашего прошлого. Военного прошлого… Очень впечатлён заслугами перед корпорацией. Ничего не желаете добавить?
            Старомодный ублюдок, называть меня мистером и фальшивить псевдо вежливостью – он знает подход к Джеку Хэттону. 
            — Добавлю, — Ответил я, меря его взглядом. – Времена были отличные, очень скучаю.
            — Вот об этом я и пришёл поговорить. Мне безумно интересно узнать, чем те времена, когда я ещё писался от синдрома юности, отличаются от современной эпохи процветания?
            Агент откинулся на спинку стула, его глаза снова заблестели, очки переключились в режим детектора лжи, а я освежил неприкосновенную память (та, часть памяти, которая неприкосновенна для имплантата, так люди защищали воспоминания о прошлом). В конце концов, мне не прочь сейчас потрепаться, если уж будущее туманно, а прошлое само просится на страницы футуристических романов современных писателей. Хотя этот разговор останется только в отчётах судебного архива корпорации – плевать, я отвечу не вопросы агента… как там его… вот урод, даже не представился.
            — Что именно тебя волнует, агент…
            — Крауч, агент Крауч, — Улыбнулся он. – Расскажите мне о события войны в среднеазиатском  регионе. Вы служили там наёмником в отряде головорезов?
            Дальше продолжил я сам: Головорезами назвали две сотни наёмников, брошенных в пустынный город. Пустынным он  был только потому, что находился в пустыне, на деле он больше напоминал Лас Вегас. Корпорация прибрала к рукам всю Европу, а вот средняя Азия стала костью в горле. Нет, скорее в заднице! Ещё в прошлом веке территория Ирака, Ирана и Афганистана привлекала Натовский блок обилием нефти, но спустя время чёрное золото потеряло актуальность. Ему не смену пришёл водород и реакторы расщепления водорода. Альтернативный источник бесконечной энергии для человечества и новые вариации оружия массового поражения для корпорации. Оружие было у каждого независимого государства, каких осталось не больше двух десятков  на всей планете. Блок НАТО перерос в Общую Объединённую Корпорацию. Военно-финансовый альянс, мать его…  Это сейчас я знаю, в какое дерьмо мы вляпались, проголосовав за это ОКК, но тогда я был счастлив за честь служить  и быть её частью. Нас высадили в Персидском заливе, вооружили под завязку и поставили задачу – взять город, названия которого я даже не знал. Помимо гонораров, обещали закрывать глаза на мародёрство, сопутствующее взятию полиса. Грабёж был бы всё равно, но когда тебе даю на него добро, я тогда чуть не ус….лся от радости. Большинство ребят из головорезов, я лично знал, начинали вместе. Какая ирония, что за первый день боёв в городе мы потеряли половину новичков и закрепились только в пригороде. Нам противостояла мусульманская бригада и народная армия. Не понимал, почему они гибли сотнями за то, чтобы удержать хотя бы улицу.
            Вооружение у них было слабее: модернизированные АК -101, бронежилеты, не держащие даже реактивных пуль наших пистолетов, но было у них кое-что больше, чем мы ожидали. Дроиды-убийцы стали настоящим бичом для нашей атаки. Штурмовики гибли от маленьких, смертоносных машин, как тараканы от хлорки. Я командовал взводом, единственным, который сумел вклиниться во вражескую оборону на три квартала. Прилетали «стрекозы», (современный десантный вертолёт) доставляли боеприпасы, забирали трёхсотых, двухсотых в этой бойне просто не могло быть.  Каждая вражеская пуля, достигшая плоти -  растворялась в крови. Чёртовы нанотехнологии, мои бойцы умирали в течении десяти секунд, если не успеть вколоть анти-машины прямо в сердце. Мы укрепились в мечети, моя была идея. Мусульмане на религиозной почве не обстреливали нас гранатомётами, не хотели портить обделку стен, а вот живой силой пёрли, как проклятые.
            Я отвлёкся от рассказа, агент любезно предложил мне сигарету. Чёрт, этот парень нравился мне всё больше!
            — Благодарю! – Сказал я, втягивая синтетический дым. Ах да, сигареты больше не содержали никотина. От раковых заболеваний умирали сотнями миллионов, корпорация разработала ароматическую синтетику. Такая сигарета имитировала любой аромат, любое душевное состояние: эйфорию, адреналин. Особой популярностью пользовались сигареты с эффектом оргазма. Я как-то лично убедился. В последствии эти сигареты обратились демографическим кризисом, но корпорация к тому моменту растила людей из пробирки и генетически модифицированными. Ещё до рождения у человека вывели из организма гены вредных привычек, врожденных патологий, предрасположенностей к насилию и экстремизму. Чёрт, пол населения альянса были послушными ангелами, остальная половина размножалась классическим путём, со всеми последствиями. Детей таких людей ограничивали в правах на образование и прочих социальных благах. Для них и для меня тоже, армия – единственное светлое будущее.
            — Прошу вас, продолжайте. – Улыбнулся Крауч, видя то наслаждение, которое я получаю от сигареты.
            В моём взводе осталось семь человек, пятеро моих друзей и двое из пополнения. Этим двоим, повезло пережить мясорубку, хотя кто знает, кому ещё больше повезло. Турели защищали входы, молодые постоянно пополняли их магазины. Враги ломились сотнями и без турелей от нашего укрепления остались бы одни воспоминания. Я, мой друг Хэнк и Сэм «лицо со шрамом», играли в карты, только так можно было отвлечься от стресса. В депрессию впали только новички, не могли спать, их тошнило после каждого пайка. Я за них не боялся, умереть будет проще, оставаясь человеком. Сем выиграл седьмую партию подряд и мы стали подозревать его в жульничестве. Темнокожий друг поправил ковбойскую шляпу, приносившую ему удачу и намекнул на то, что получил шрам на всю левую щеку, доказывая, что в картах ему везёт, как и Клинту Иствуду.
            — Он был белый, — Справедливо заметил Хэнк Себастьян  и бросил Сэму в лицо два вольта. – А ты гринго, чернозадый. Не слышал ни разу о чёрных мачо ковбоях. Это флэш, мой недалёкий друг.
            Я посмотрел на свои карты: туз и крестовая семь. Игра меня раздражала и я пасовал. Сэм и Хэнк вцепились  друг в друга, как псы. Ко мне подошёл азиат Ли Эмет, наш снайпер.
            — В покер играют на деньги, на интерес эта игра теряет тот самый интерес, — Усмехнулся он. Я застегнул броню, положил винтовку на плечё и облокотился на стену.
            — Мы играли на деньги, на те, которые будут наши, когда возьмём город.
            — Возьмём? – Снова этот издевательский смешок. Лучше бы парень меня не раздражал, я и сам не верил, что безымянный город станет нашим, но меня в академии учили не поддаваться сомнению, выполняя боевую задачу.
            — Да, это вопрос времени. Отставить эти анти победные настроения! Где ваш пост, солдат?!
            Ли отличный снайпер, он мне был ближе, чем новички из пополнения, которые постоянно  шептались в стороне, но старший должен оставаться старшим в любом положении.
            — На крыше сер, есть, отставить настроения!
            Мне не хотелось, чтобы он уходил, одиночество нагоняло сон, а спать не получалось уже третьи сутки. Враги не давали уснуть постоянными атаками, такими, как три часа назад. Даже удивительно,  что они взяли такой перерыв. Где-то поблизости грохотала точечная артиллерия – ещё один фактор в пользу нашего затянувшегося пребывания в своих шкурах. Без артиллерии нам пришлось бы не сладко. С потолка постоянно сыпалась  крошка отделки, после каждого взрыва неподалёку. Я закурил адреналиновую сигарету и попытался расслабиться. Два моих друга всё ещё спорили, назревала драка.
            — Браво девять, на связь! – Прогремел голос в наушнике, встроенном в шлем. Я открыл глаза, сигарета жгла мои пальцы.
            — На связи, — Ответил я, выключая громкую связь. Не хотелось, чтобы взвод услышал очередную порцию хороших новостей.  – Слушаю…
            — Ваш сектор оживился, готовим звездопад. Отступайте в точку Б-7.
            Я выругался вслух. Мы взяли Мечеть такими потерями, на стратегической карте это была точка Б-8. Теперь приказывают отступать, но звездопад, это серьезно. Артиллерия ударит по мечети, которую займёт враг, вслед за нашим отступлением в трущобы (точка Б-7). Ответив согласием, я встал и указал рукой на вход за моей спиной, вот только мои слова утонули в грохоте от взрывов. Рвались гранаты, и одна метко угодила в турель и новичка, который её обслуживал. На моих глазах его порвало на несколько частей, я пригнулся, ожидая немедленной волны атаки с той стороны, которую защищала турель. Сем и Хэнк меня поддержали, медленно двигаясь к широкому окну, стараясь не наступить на окровавленные части солдата, разбросанные  вперемешку с частями турели. За окном уже слышались голоса врага, и они приближались слишком быстро. Ли кричал что-то с крыши, его голос прерывался только на выстрелы его снайперской винтовки. В предложении, каждым вторым словом, которого была китайская ругань, я смог понять, что наши дела обстоят не лучшим образом. Командовать отступление не пришлось. Снайпера выбели выстрелом из миномёта. Ещё трое бойцов попали под огонь врага и упали замертво, я хотел прикрыть их фланг, но Сем схватил меня за плечё. Очередь из моей винтовки срезала бородатого солдата во вражеской экипировке, на некоторое время я оглох и не слышал, что мне кричал друг. По губам не обязательно уметь читать, чтобы понять, что Сем настоятельно рекомендовал рвать когти. Если бы  не одно веское обстоятельство, мы успели бы покинуть укрепленную мечеть. Видимо, кто-то посчитал, что Браво девять уже покинул мечеть и начался звездопад. Первая же звезда пробила купол мечети, обрушив часть потолка. Очень не вовремя на том месте, куда обрушился купол, отстреливался старина Хэнк. Мы словно карточку из фото альбома, запомнили его отчаянный взгляд, прежде, чем он был погребён. Сем смотрел сквозь пыль, не веря в произошедшее, этого замешательства хватило, чтобы шальная пуля жадно впилась в его шею. Редкое, не защищённое бронёй место. Его тело свалилось на меня, я не видел его раны, и машинально, расстегнув бронь, вонзил металлический шприц в грудь товарищу. Я успел за десять секунд, но рана была такого характера, что Сем уже захлёбывался своей кровью.
            Вот б….дь! – Заорал я и открыл огонь по группе вражеских солдат, в этот же момент в мечеть ударила вторая звезда.
            Контузия оказалось малой кровью, которой я отделался. С потолка летели большие каменные осколки, упав на спину, я зажмурился. В нос ударила тяжёлая волна едкой пыли, а правую руку пронзила адская боль. Открыв глаза, я понял, что острый кусок камня, неправильно формы упал на правую руку и отсёк её чуть ниже локтя, вместе с винтовкой. На грудь упала ещё более внушительная плита, но бронь защитила меня от мгновенной смерти, сломалось только несколько рёбер. Дышать было так тяжело, что я и не дышал. В голове шумели звуки моего слабеющего пульса. Открыв глаза в очередной раз, я увидел над собой вражеского солдата, он стоял в полный рост и что-то кричал, а потом просто ударил прикладом в лицо. Очень сильно ударил, после этого удара я перестал видеть правым глазом, а левый уже не хотел, на что-либо смотреть. Потеряв сознание, я понял, что смерть не самое страшное, что бывает в войне. Когда умираешь, не всегда жизнь проносится перед глазами. Иногда видишь только лицо, того, кто умер до тебя, кому повезло сделать это моментально. Да, я завидовал Хэнку.
            Я прервал повествование. Жажда стала для меня невыносимой, и я решил, что вправе потребовать от агента некоторые уступки. Он всё понял без слов, ему подсказали его очки. Во внутреннем кармане его пиджака оказалось маленькая, пластмассовая бутылка обычной питьевой воды. Крауч протянул её мне, и пока я осушил её, он рассматривал моё послевоенное дело. Я видел, с каким интересом агент слушал мой рассказ, это не просто отчёт о допросе, я всё понимал. Потом он предложил мне ещё одну сигарету.
            — Я нашёл информацию о вашей операции, город, который вы сравнили с Лас Вегасом, был культурным центром Ирана. На самом деле командование искала разработки оружия массового поражения, но взятие культурного центра повлияло бы на лояльность мусульман. Вот потому они и удерживали его такими силами.
            Я игнорировал эту информацию, противно слушать.
            — Вас нашли в тяжёлом состоянии, но вы выжили?
            — Да, в сознание я пришёл уже в военном госпитале. Там мне вернули руку, протез почти идеально подошёл, иногда я и не отличаю его от левой руки.
            На самом деле не всё было так гладко, что-то случилось с моей психикой, и доктор прописал мне реабилитацию. Он назвал это синдромом потери личности. Я не контролировал себя, ломал мебель, агрессивно относился к людям. Вот тут случилось то, что принято называть общечеловеческой революцией. Победой разума. Мне имплантировали плату, её запрограммировали и все мои болезни прошли, точнее сказать имплантат заставил мой мозг думать, что я не болен, мне заблокировали часть памяти. Ту часть, в которой я воевал и в которой меня и моих друзей похоронили в этой мечети. Правый глаз заменили не био-протез. Я видел им не хуже, чем левым. Корпорация оплатила мне лечение и после моей выписки открыла счёт на моё имя. Сумма на этом счету оказалась не маленькая. Хватило, чтобы купить квартиру в благоприятном районе Хоуп сити. Я стал работать на корпорацию в отделе защиты информации, связи помогли устроиться и получать хорошую зарплату.
            — Вот с этого момента подробнее, — Крауч улыбнулся, переворачивая лист дела. Я понял, о чем он, тут начиналась история моей второй жизни.
            На фоне всех событий, происходящих в городе, я стал сомневаться, что корпорация ведёт именно ту человеческую революцию, которая должна возвысить нас, людей над всеми нашими пороками, над смертью. Я познакомился с оракулом. Чёрт, точнее сказать он меня похитил. В тот день, когда я получил особый статус моего имплантата. Особый статус давал мне привилегии, но  отныне мои мысли, планы и действия контролировались корпорацией. Я по улице пройти не мог, чтобы полицейский не узнал, какое у меня настроение, куда я пойду вечером, какого цвета туалетная бумага в моей уборной. Они получили полный контроль над моей жизнью. Я любил пить пиво, но теперь не мог этого делать, любил смотреть футбол по выходным, но он больше не интересовал меня. Вместо этого я работал, без выходных, праздников, думая, что это моя судьба. Я стал, как этот агент Крауч, слугой системы, бездушной куклой, частью механизма, не дающего сбой. Естественно,  у меня был выбор. Я мог отказаться от статуса, но стоило делать это прежде, чем соглашаться на такое. После присвоения этого статуса обратной дороги нет. Оракул и его соратники сначала интересовались мной, как человеком, имеющим доступ к сетям корпорации. Я таким был, за время работы, ещё до особого статуса я научился не дурно обходить защиту. Для человека с ограниченным доступом в глобал нэт, это хорошее достижение. Они следили за мной, прослушивали мой имплантат.
            — Читали ваши мысли? – Уточнил Крауч, меня позу на стуле. Я кивнул.
            Именно, оракул имел хорошую аппаратуру и софт, могли даже мысли в цифровой формат генерировать на расстоянии. С этого и начались мои проблемы. На работе я делал не то, что должен был, ломал для них защиту, не подозревая об этом. Вот только, оракул что-то заметил во мне, не довёл дело до крайности. Вместо того, чтобы использовать меня по полной программе и сдать корпоративной системе безопасности, он похитил меня в метро сити. Это огромный подземный город – метро. Стоило общественности понять, к каким последствиям приводит революция, произошёл раскол. Корпорация не могла бороться с бунтарями, слишком их было много, даже в Хоуп сити. Полиция и служба безопасности загнали их в метро и законсервировали там. Все жители метро сити не имели имплантата, занимались контрабандой, взломом корпоративных систем, финансовыми махинациями, экстремизмом. Несмотря на консервацию, они просачивались в «верхний» город и творили всё вышеперечисленное. Боссы корпорации не могли просто взять и уничтожить метро сити, слишком большая диффузия была между людьми под землёй и над ней. Слишком большими проблемами это грозило обернуться. Оракул сломал особый статус и вернул мне свободу мышления. Твою мать, я чертовски благодарен этому человеку, хотя и не видел его лица.  На этом моё сотрудничество с ним не кончилось, из взломанного статуса он получил нужную информацию и щедро заплатил мне. Я удивился его щедрости. Моя правая рука перестала быть просто протезом: в неё модернизировали перчатку, такими пользуются ЦРУ. С помощью особого софта я мог делать из моей руки столько вариантов огнестрельного оружия и примочек для взлома, что я пожалел, что на войне мне не оторвало обе руки. Ещё он поработал над моим глазом, с соответствующим софтом я видел лучше, чем агент Крауч в своих очках. Ну и наконец, оракул переписал мой имплантат, дал новое имя, историю и документы, запрограммировал от взлома и дал современный пиратский софт, позволяющий самому ломать другие имплантаты. У меня началась такая жизнь, какой ещё не было ни у кого, я стал профессиональным хакером, пришлось, правда, переехать с квартиры, для властей я официально пропал без вести. Вот херня, а там такой вид на реку был!
            — Вы взломали все сервера глобал нэта в пределах города и торговали информацией для оракула. Подтверждаете? – Спросил агент, перелистывая страницу. Идиот несчастный, на кой кляп задавать вопросы, на которые я не могу соврать, если бы не сигареты, я послал бы Крауча к его матери.
            Да, он был прав. Оракул платил хорошую цену. Его ребята подкидывали мне натуральные овощи, фрукты, сигареты, алкоголь и шоколад. Такие товары не купить в магазинах города. Иногда приходилось избавляться от нежелательных лиц. Оракул вернул мне память и защитил ещё, я помнил, как корпорация поступила со мной на войне, и без угрызения совести убивал тех, кто мешал. Как правило, это были мои бывшие коллеги с особым статусом. Похищения были куда проще, на собственном примере я понял, каким образом меня выманили с работы. Я ломал имплантаты, загружал людей на действия, как и корпорация. Они собирали информацию, приносили её мне и… от некоторых я избавлялся, некоторым даровал свободу, но никого не подпускал слишком близко. Так продолжалось полтора года. Мне надоело работать по мелочам, корпорация развивалась быстрее, чем мы могли ей навредить. Всё было понятно, на неё работали преданные люди, хоть и против своей воли, а нам приходилось выбирать, кому доверять. В системе не было главного аргумента, тормозившего  развитее и процветание – коррупции. На неделю я выехал за город и проделал колоссальную работу, я отследил в сети глобал нэт человека, который стоял за корпорацией, того, кто дёргал ниточки из тени, кто регулировал всю жизнь в городе. Его звали Николс Богрович. Ещё неделя ушла, чтобы поймать его «дух» в сети. Этого никому не удавалось, но мне удалось.
            Поймать «дух» в сети, значит найти специальный код. Человек, который выходил в сеть через имплантат перекодировал мыслительную часть мозга в электронную. Этот код моментально перемещался по сети, читал новости, слушал музыку, взламывал защиту. А человек сидел дома в кресле и пил чай. Я заманил код Николса Богровича, когда он искал информацию по девушкам в городских борделях. Сначала не верилось, но когда он оказался в моей ловушке для духов, отдельным сервером, который я использовал, чтобы меня не раскрыли. Тут-то он и предстал предо мной. Его тело безжизненно лежало в офисе, а сознание застряло у меня на сервере. Вот только, доставить оракулу его не получилось. Корпорация организовала такие поиски, меня предали и уже через два часа взяли на пути к городу. Нельзя было отправлять его по сети, Николс вырвался бы, а вот провезти его внутри своего имплантата, это не сложно. Когда ехал к оракулу я просто представить себе не мог, каким потенциалом теперь обладал. С соответствующим софтом можно было переписать весь код «духа» главы корпорации, пока он был в цифровом виде и вернуть его в сеть. Самый влиятельный в мире человек уничтожил бы корпорацию лучше и быстрее, чем все мы вместе взятые. Можно было ловить всех влиятельных лиц, они не могли жить без сети, я называл их зависимость от глобал нэта сетевым голодом.
            — Вас посадили в тюрьму. А должны были просто убить.
            — Стоило оракулу узнать, что мне удалось, началось восстание. Метро сити обесточили город, отключили воду и связь, а Николсу Богровичу отправили сообщение, что если я пострадаю, он взорвёт бомбу у себя в городе, что само собой не лучшим образом отразится на Хоуп сити. В корпорации решили не рисковать и дали мне пятнадцать лет в центральной городской исправительной колонии. Удалили весь софт из имплантата, кроме резервного, защищающего мой мозг. Если бы мои мысли попытались читать, или взломать имплантат, бух, и голова на куски. Больше половины постояльцев  тюрьмы раньше жили в метро сити. Как не правдоподобно это звучит, но за решеткой я был в такой безопасности, как у Иисуса за пазухой. Среди зеков мой подвиг был сравним с воскрешением человека. Я воскресил для них надежду.
            Агент встал со стула и передёрнул шеей. Как стервятник он стал расхаживать по допросной. Я бы не отказался от сигареты, но стоило запастись терпением, дальше мой рассказ будет таким интересным, что он мне всю пачку отдаст.
Глава 3. Моё настоящее.
            Тюряга стала для меня настоящим испытанием. Мне обрезали крылья, и третий год за решеткой стал краем для моего терпения. Я злился, что оракул ещё не придумал, как меня вытащить, через месяц после моего ареста он исчез. Зеки говорили, что его заказали и продали корпорации, но я в это не верил. Доказательством того, что он жив была моя жизнь. Первый год меня регулярно допрашивали, пытались сломать мой характер, раз уж не выходило взломать имплантат, но я солдат и это в крови. Позже про меня забыли, и это как-то оскорбило, мне нужна была свобода! Иначе я не Джек Хэттон.
            — Заключённый С-4587, на выход! – Тюремный охранник явился, когда я уже почти задремал. Услышать свой номер было настолько неожиданно, что я, было, подумал, что ослышался. – Хэттон, поднимай зад, у тебя визитеры!
            Очень мило, за три годы меня кто-то посетил. Странно, что этого человека ко мне допустили, в конце концов, это могла быть и подстава. Натянув свою любимую, рваную майку, опустив ноги в кеды и лениво зашнуровавшись, я направился к решётке, её тут же отворили для меня.  Я окинул взглядом охранника: они носили на себе защиту, возможно даже спали в ней, лицо защищено маской, а голова под шлемом. За те три года, что я сидел, случаи расправы с охраной не редкость.
            — Классно выглядишь, Эд Бун. – Заметил я через плечё, пока охранник цеплял браслеты на руки, за моей спиной. Он опешил, мы зеки, не должны знать охрану в лицо и по имени, но я знал почти каждого.
            — Топай! – Гаркнул он и двинул дубинкой мне в область печени. Очень мило, отдал бы завтрак и обед, чтобы оторвать этому уроду голову. Я пошёл, блок стоял на ушах, зеки грозили охране, если со мной что-нибудь произойдёт, утешали меня, но мне было настолько любопытно, кто же меня посетил, что я никого не слушал. Как ни подозрительно, но меня не повели в блок для свиданий. Это была комната, похожая на ту, в которой я сейчас откровенничал перед агентом, но только тут накрыли стол и сняли с окон решётки, а может, решёток тут не было совсем. Перед окном стоял высокий, широкоплечий мужчина в выходном костюме и деловой шляпе. Меня усадили перед столом, чуть слюной тогда не подавился: перед носом стояла фарфоровая тарелка, а на ней стэйк и спаржи. От запаха мяса, я отпрянул от стола. Охранники заржали, но один строгий взгляд моего визитёра и они удалились прочь. Тут-то я и догадался, кто у меня в гостях.
            — Джек Хэттон, местная легенда, — улыбнулся он и медленно подошёл ближе. Чёрт! Я его именно таким пед….ом и представлял себе, когда вёз его сетевой «дух» к оракулу. – Угощайся.
            Я посмотрел в лицо Николсу с призрением, явно славянской внешности, он был красив, выбрит, на лице ни морщинки, но большой нос немного портил картину. Наверно, ему ломали нос.
            — Ребята забыли освободить мне руки, я бы уже угостился.
            — А сам-то ты не можешь освободиться?
            Вот чёрт, умный мужик. Я развёл плечи и с лёгкостью освободил руки, медленно, с издёвкой, я стал наслаждаться обедом, хотя это был поздний ужин, если судить по тюремному распорядку. Охрана за дверь засуетилась, очевидно, увидели через камеры наблюдения, как просто я освободил руки, но в комнату войти никто не решился. Мой гость – самый влиятельный человек на планете, катитесь к чертям фараоны! 
            — Спасибо за стейк, прямо мысли мои прочёл, — причмокнул я, но потом отвлёкся от пищи и посмотрел на обозлённого Николса, прикусив губу. – А чего ты так долго? Я ждал тебя годами ранее.
            — Для тебя должно быть честью, что я приехал. У меня к тебе предложение. От такого ты не откажешься.
            Я мотнул указательным пальцем по кругу, мол, продолжай, я слушаю, а сам открыл бутылку красного вина и, не наливая в бокал, отпил. Так и знал! Сухое.
            — Твоё содержание в городе и в этой тюрьме, настоящая проблема для корпорации. За преступления, которые мы не в состоянии доказать, я подчеркну, что это убийства сотрудников корпорации, хищение информации, тебя ждал бы стул. Электрический стул. Но по известным причинам мы не можем доказать твоей вины.
            Я засмеялся, но тут, же вернул себя в диалоговый режим.
            — Продолжай, прошу прощения.
            — За то, что тебе удалось пятнадцать лет заключения среди твоих друзей и поклонников, слишком суровое наказание, — Николс не брезгуя, и не боясь близости со мной, налил себе вина в бокал и осушил его. – Используя все свои связи, я договорился с судом, чтобы тебя отпустили.
            — О, и ведь, правда! Честь для меня.
            — Тебя освободят прямо из этой комнаты. Но признаюсь, мне нужна твоя помощь.
            Вот тут запахло жареным. Нет, это был не стэйк. Предложение Николса попахивало подставой, но не выслушать его я не имел права.
            — Скажи, Джек… Как ты поймал меня?
            — Не легко, но поймал, — Ответил я, подчеркнув ударением последнее слово. – Ты искал по фамильным поисковым системам девушку, набирал Коннор, Конрас и Конорс. Я создал виртуальную базу и забил её этими фамилиями. Для тебя это был бордель, в котором ты мог найти девушку с такой фамилией, а на деле, это моя ловушка. Ты клюнул, я закрыл клетку.
            Николс стал мне аплодировать, но позволил продолжить.
            — Не думал, что глава корпорации не может позволить себе нормальную половую жизнь. Но, я понимаю, у всех нас есть слабости, – я издевался, откровенно подкалывал Николса, но ему шутка не понравилась, слишком уж хмурым он стал и уставился в одну точку. – Зачем тебе эта девка?
            — Не могу сказать тебе сейчас, но возможно ты узнаешь. Мне нужно, чтобы ты нашёл её для меня. Лучшие умы корпорации не смогли найти её, но они не так талантливы, как ты. У них нет той свободы мышления и логики.
            — В этом ты сам виноват, особый статус – это жопа, ты сам знаешь…
            — Плевать, — Прервал меня Николс. – Найди её для меня, поймай и ты свободен. Я не могу позволить тебе жить в пределах влияния корпорации. Уедешь в Европу, новую жизнь начнёшь, мне всё равно. Найди мне её!
            Тут до меня дошло, что я напрасно шутил насчёт его половой жизни. У Николса к этой даме были особые претензии, раз уж он пошёл на сделку со мной. Я понимал, что вариантов у меня нет и отказываться глупо. Он поймал меня на моей слабости, отсутствие свободы плохо на меня повлияло, я кивнул ему в знак согласия. Пришлось принять во внимание, что за три года сети меняются, но талант не пропьёшь. Для меня найти девушку было не сложной задачей.
            Убедиться, что всё это не шутки, пришлось сразу. В комнату внесли кейс с моими конфискованными вещами, даже флэшку с удалённым софтом. Я не собирался им пользоваться. Он принципиально устарел, да мне и не позволили бы. Николс следил за тем, как я переодевался и намекнул:
            — Её имя Розали Конорс, тридцать лет. Остальная информация будет у операторов, которые помогут тебе.
            — Нет! Никакой помощи. Я работаю сам.
            Николс неожиданно согласился, странно, всё больше понимаю, на что он идёт, раз уж доверят мне её поиски. Было приятно оказаться в моём плаще, я разблокировал свой имплантат, что серьёзно взволновало охранников и агента, который отвечал за безопасность главы корпорации. Я не собирался делать глупости, сейчас у меня более важные дела, чем месть за военное прошлое, к ней можно вернуться позже, а можно и не вернуться. Богрович предлагал свободу от корпорации, а оракул оставил меня в тюрьме. Приоритеты меняются, когда о тебе забывают на три года надёжные люди.
            — Я буду работать в своей квартире, можешь приставить охрану, мне плевать. Но пусть они мне не мешают! Дей мне доступ к ресурсам с высоким приоритетом, я работал с таким доступом, когда сам был частью корпорации. Три дня максимум и я поймаю её.
            —  Всё, что пожелает этот человек, для вас должно быть долгом! – Строго, но не без недовольства приказал Николс своему агенту, тот кивнул, а что бедолаге оставалось делать? – Ещё что-нибудь?
            Я бросил расстегнутые браслеты в руки агенту.
            — Да, скажи этому агенту, чтобы улыбался и был вежлив.
            Меня отпустили, вертолётом я, агент и четверо охранников в силиконовой форме приземлились на крышу многоэтажки, там я раньше жил. В квартире всё осталось в нетронутом виде, словно я и не исчезал. Был бы у меня почтовый ящик, он непременно бы ломился от писем из пенсионного фонда и книжного магазина. Я намекнул агенту, что он и его ребята могут дежурить снаружи и проверять меня, когда им вздумается. Скрепя зубами он оставил меня одного. Первым делом я, включив проектор на стене в гостиной комнате и ловко перебирая пальцами по голографическим окнам, вошёл в глобал нэт. Меня не ждали, помимо спама (чума 21 века, ей богу!) мой легальный сетевой ящик не посещали и писем с сообщениями не писали. Набрав число, которым меня засадили на сёчин таймс ньюз, понял, что было что-то, что спугнуло оракула. Аресты и ссылка в метро сити – обычное явление, но было ещё что-то. В тот день и всю последующую неделю кто-то сливал информацию корпорации по поводу деятельности группы оракула. Моих бывших подельников убывали в их же домах. Я закончил с поисками, рисковать не стоило, скорее всего, за моими выходами в сеть наблюдали. Однако, очень хотелось добраться до того, кто сдал своих, возможно, позже я так и сделаю. Выспаться той ночью у меня толком не получилось, я нашёл бутылку виски у себя в столе, очень удачно, кстати, она там затерялась. Часов в семь утра агент уже стучался в дверь моей квартиры. Его ребята привезли для меня аппаратуру и, не отвлекаясь на мелочи, я приступил к работе. Я искал по старинке, к обеду понял две важные вещи: мой метод поиска не работал и второе, чёрт, я ведь даже не позавтракал.
            — Эй, агент Уылшон, или как тебя там? – Открыв дверь в коридор, позвал я. Агент ждал от меня информации и подошёл моментально. – Метнись-ка за пиццей и колой. Или пусть твои бойцы просуетятся?
            — Есть результаты? – Спросил он, как будто не услышал моей отчаянной просьбы. Я посмотрел на него, по меньшей мере, с негодованием.
            — С тебя пицца, с меня результаты.
            Условия сделки его удовлетворили, и он лично ходил в мини маркет за моим обедом. По возращению я показал ему, что нашёл три тысячи девушек с таким именем на всём североамериканском континенте. Он дал мне дополнительную информацию по Розали Конорс, отсеяв на хрен лишних, я получил четыре сотни. С ними пришлось поработать плотнее, к вечеру я отсёк ещё триста. Агент, тем не менее, был заметно доволен, он попросился остаться у меня на ночь и уснул, когда я отрабатывал последний топ шестьдесят. Освоиться в новой сети оказалось плёвым делом, я работал с информацией так быстро, как раньше и не мечтал. Из досье на девушку я понял, что она скрывается от корпорации, меняет имя и фамилию раз в год. Из шестидесяти только одна отправляла деньги на счёт какой-то Элен Маккалин из штата Джорджия. Меня удивило, что она отсылала каждый месяц равную сумму (не слишком большую) любым способом, только не тем, который контролировался финансовыми системами корпорации.
              — Проснись агент! – Я толкнул Уылшона в бок, и он свалился с кушетки.
            — Что? Кого? А? – Сонно спохватился он, уставившись на проектор. Там красовалась фото довольно симпатичной девушки, та, которая, по моему мнению, была настоящей Розали Конорс.
            — Ну, похожа? – Спросил я, агент замялся.
            — Не очень, на самом деле…
            Я одним движением пальцев убрал ложный цвет волос, нарочно наложенный тем, кто делал документы, и повернулся к агенту, щёлкнув пальцами.
            — А теперь?
            — Удивительно…
            Да, да, не надо забывать, кто я! Уылшон вышел на связь с Николсом Богровичом. Переслал ему фото и убедился, что я на верном пути. Началась какая-то суета, что мне не нравилось. Николс выведал информацию о её местоположении, я нашёл адрес съемной квартиры во Флориде, но это было бесполезно. По сути, он ужа знала, что её обнаружили. Семь лет скрываться от корпорации, это не плюшки со стола пылесосом тырить. Нужна бдительность и хорошая защита имплантата, который оповестит её, если кто-то, в данной ситуации я, нароет информацию о ней. Я ждал только отклика, её «дух» должен появиться в сети в любую секунду. Её ведь любопытно, кто я? Как только она это узнает, попадёт в мою ловушку. Хооп!
            — Э, сэр. Есть результат! – Проговорил агент начальнику, видя надпись на проекторе, я поймал её. «Дух» был мгновенно отправлен на мой имплантат, где ему уже никуда не деться.
            — Мои поздравления, Джек, — Не скрывая эмоций, сказал Николс, я видел его довольное лицо по видеофону. – Мы получили найденный вами адрес, её тело привезут завтра вечером. Я доволен работой, жду вас в моём офисе к моменту её прибытия, обсудим бонус, за вашу работу.
            Всё правильно, её «дух» находился в моей голове в безопасности. У меня были почти сутки до прибытия её тела. Я был доволен собой, нет, я охринеть как был собой доволен! Напоследок, Николс посоветовал мне не умереть в ближайшие сутки, а агенту приказал оставить меня в покое. Уылшон стал распускать нюни и целовать мне зад, по его словам я за двадцать четыре часа сделал то, что они три года сделать были не в состоянии. Да! Но они ещё не знают, как я готовлю спагетти. Проводив свою охрану, я принял душ и расположился у телевизора. Богрович говорил о бонусе, и я терялся в догадках, что именно он имел в виду. Не помню, что случилось раньше: я уснул, или понял, что очень устал за последние сутки.
            Утром меня разбудил раздражительный звонок в дверь. За ней стояла жгучая брюнетка, разодетая как… в общем немного не одетая. Открыв двери, я некоторое время борол в себе зверя, жаждущего молодой женской плоти. Три года воздержания…  Эту часть повествования я продолжу только для тех, кто на самом деле интересуется. Агент Крауч просил опустить подробности, но хрен ему! Если за него думает корпорация, то он не перестаёт быть мужчиной после этого. Короче, она зашла и ангельским голосом посоветовала мне передислоцироваться в постель, пока она приведёт нижнее бельё в порядок. Как по мне, то с её одеждой всё было в порядке. Замысел мне был понятен, таким классическим образом Богрович решил удержать меня дома до вечера, что же, я ни капельки не возражаю. Вот только видео звонок был не очень вовремя.
            — Рад, что ты на свободе,  – Сказал знакомый голос, я не успел даже ответить, связь активировалась звонящим абонентом. – Развлекаешься?
            Оракул, единственный, кто мог так позвонить. Я узнал его голос, хотя и не видел ни разу в глаза. Более того, он каждый раз говорил другим голосом. Мурашку по моему телу напомнили, что я на связи.
            — Откуда ты знаешь? – Вырывалось у меня.
            — Она хороша, я о девушке, которая в твоей ванной комнате достала из сумочки пистолет, и готовиться сделать вашу встречу незабываемой.
            Вот чёрт, какой облом!
            — Прошу вас… — Крауч протянул мне сигарету, только чтобы я оставил комментарии по этому поводу и продолжил рассказ.
            — Что советуешь? – Спросил я оракула, сползая с кровати и прячась под ней.
            — Прими софт на свой имплантат, предохраняйся брат.
            На мой имплантат действительно пришёл софт, я загрузил его и как в старые добрые времена стал крутым ублюдком.  Девушка вышла из ванной и, не обнаружив меня на кровати, открыла огонь из береты по дверкам шкафа. В её руках был современный пистолет, пули из которого с реактивной скоростью делали дыры в моём скудном гардеробе. Правая рука совершила знакомые перевоплощения,  и в перчатке оказался зажат не менее опасный кольт. Выпустив всю обойму, гостья стала перезаряжаться, а вот моё оружие не требовало боеприпасов. В долю секунды сгусток плазмы застывал в пулю, а ещё через мгновение, эта пуля уже летела в сторону цели. Я выкатился из-под кровати, посылая десяток пуль, но, ни одна не достигла цели. Девушка увернулась, спрятавшись за углом, она стреляла в слепую, на звук моих выстрелов. Превратив мою спальню в декорацию к высадке в Нормандии, времён второй мировой войны, нас потянуло на общение. Я хотел что-то сказать, но чуть не схлопотал пулю, хорошо, что не сказал. Одним рывком, я проскочил в ванную комнату и пробил правой рукой стену, за которой пряталась моя избранница. Схватив её за шею, я протащил женское тело в пробитое отверстие. Оружие она потеряла, а зря, я люблю, когда адреналин и всё такое. Девушка хищно вцепилась в меня руками, начала целовать и обняла изящными женскими ножками в районе живота. Я потащил её в постель, растерзанную пулями.
            — В целом в тот день у вас не обломалось? – Крауч потерял терпение. Ему не хотелось слушать, что произошло в постели. А я и не буду ему говорить, а вам скажу. Всё было жёстко и нежно, она талантливая, но вот только не нужно было тянуться к своему пистолету, после жаркой баталии, на полях наших разгорячённых тел. Хоть я и потерял форму, но пистолет в моей руке образовался быстрее, чем она прицелилась мне в голову. Как жаль, когда таких гибких и чутких девушек приходится убивать после… ну, после любви. Я бы женился на такой, не будь она столь радикальна.
            Оказалось, оракул всё это время был на связи. Меня не волновало, что он услышал о моих достоинствах из уст мёртвой девушки.
            — Ну, ты и жеребец! – Хохотнул он. Я оделся. Если полиция не стоит за моими дверями, то очень скоро она там будет стоять. Стоило поспешить.
            — Кто её подослал?
            — Понятия не имею. Корпорации ты нужен живым, — Оракул был в курсе всех событий и конечно знал немного больше, чем говорил. Так было всегда. – Можешь не спешить, полицейские не приедут на вызов по твоему адресу. Соседи слышали стрельбу, но я позвонил и успокоил, что смотрю новый блокбастер, через стерео. Эротический блокбастер.
            — Ты знаешь, что я связан с корпорацией? – Спросил я, собирая вещи в свой рюкзак. Больше я не планировал возвращаться в эту квартиру.
            — Да, ты оказал им услугу, и они дадут тебе свободную жизнь. В этом я не сомневаюсь. Пока не укатил в Европу, загляни ко мне в метро сити. Хочу, увидится с тобой и официально представиться. Ок?
            Такой возможности нельзя было упустить. Увидеть оракула вживую удавалось только избранным. Он своеобразная легенда. Носил тысячи имён, тысячи лиц. Имел невероятные связи. Я решил, пока в мою квартиру не угодил тактический снаряд с урановой начинкой, можно было прогуляться в метро сити. Всё равно нужно, как-то коротать время до вечера. Хоуп сити днём напоминал песчаные часы. Люди текли по чистым, озеленённым улицам в одну сторону, как песчинки. Мой внешний вид отличался, но внимания на меня никто не обращал. Я всего лишь один, из двадцати миллионов жителей этого города, дела нет никому. К тому же мой имплантат настроен так, что большинство из окружающих, с особым статусом меня попросту не могли увидеть. Для них я не существовал. Деловая часть города именно песочницей с разносторонним движением. Только по этому, я не словил такси, хотелось почувствовать свободу, увидеть её. И зайти к Питеру Молинье. Офис его компании находился в опасной близости от полицейского центра контроля, но с малышкой в своём имплантате, я ничего не боялся.
            Высоченное здание перестало быть для Питера проблемой уплаты за его аренду. Успешность бизнеса, названия которому я не мог себе вообразить, принесли ему немало дохода. Он купил эту бетонную коробку со сплошными окнами из карбоно-пластика.  LIONHEAD CORP. Эта непонятная надпись перетекала по окнам, трансформировалась, меняла шрифт и выглядела привлекательной для инвесторов. С фантазией у старика Молинье всё в норме. У дверей, которые любезно разъехались в разные стороны, меня встретила охрана. Да, а прошлый раз тут консьерж дежурил, чёрт подери, а мой друг очевидно поднялся.
            — Доброе утро мистер Хэттон, — Вежливо улыбнулся начальник охраны. Искренняя улыбка, а не те, которые выдавливают из себя его подопечные. – Шеф ждёт вас, просил только вести себя культурно. У нас совет директоров гостит…
            Прошлый раз я разбил витрину автомата, продававшего кофе, он не отдавал сдачи, старина Питер не обиделся, но вся эта львиная голова просто помешана на авторитете. Я заверил охранника, что в этот раз не буду пить кофе, от него, обычно, одни проблемы. Меня сопровождала приятной внешности координатор, но девушек с приятной внешностью на сегодня с меня достаточно. Лифт доставил меня на семидесятый этаж. Как всё шикарно! Фентэзийная мишура на стенах, в виде тварей, облачённых в доспехи и прочая нечисть. Чем занимался мой старый друг?
            Я открыл дверь в кабинет Питера, и смело вошёл, он болтал с кем-то по видео связи и вид у него был раздражённый. Зачем заниматься бизнесом, от которого один нервный стресс? Надо посоветовать ему вакансию билетёра в кинотеатре на премьеры детских мультфильмов. Этого плотного, коренастого француза я видел и воображал только в такой скромной роли. Он, заметив меня, кивнул и поманил рукой, но связь с собеседником не прервал. Я присел в комфортабельное кресло напротив друга и прислушался к его разговору:
            — Да? – Закипел Питер, наклоняясь к проектору, чтобы выглядеть более устрашающе. – А не пошёл бы он в ж….у. Когда он делал свой трэш, я уже занимался серьёзными проектами. Да моё детище осталось в истории гейм индустрии, как памятник при жизни. Что себе позволяет этот Уве?!
            Гейм индустрия? Я слышал, что старина Питер много времени потратил на развитее интерактивных развлечений, но мне это словосочетание, ни о чём не говорило. Я тогда уже служил по контракту, когда продукт его деятельности будоражил ума моих сверстников.
            — Я устрою ему боксёрский поединок! – не унимался приятель. – С этого поддонка труха сыплется, а он ещё бредит боксом. Всё! Без комментариев, у меня важный гость.
            Он отключил проектор и, вдохнув глубже, расплылся в улыбке.
            — Дай, угадаю…? Твоя работа тебя убивает! – Поддержал я, скрестив руки на груди.
            — Нет, мой друг, то, чем я занят, приносит мне только позитив, но всякие месье, вроде… А, ты его не знаешь… Они раздражают! Я делаю игры, это моя профессия, призвание!
            — Верю, двадцать лет слышу от тебя этот бред, уже и сам в это верю, ты внёс креатив в, бла бла, игры ещё до моего появления на свет, — Я впечатлил Питера знанием его биографии, но на деле я просто читал инфу из Викепедии, имплантат подсказал, чем он занимался в прошлом. – Я по другому делу.
            — Да, да, слушаю… Ты после отсидки? Слушай, ну и дел ты натворил, поймать сетевой «дух», это супер! Не хочешь поработать креативным директором у меня? Мне нужны такие ребята?
            Я был польщён, но не это не то, ради чего я пришёл.
            — Спасибо, Питер, но я не по поводу работы. Мне нужно в метро сити.
            — О, с этим сложно. Друг, я уже не занимаюсь, — Он замялся, но его честная улыбка не выдавала подозрений. – Хотя, для старого товарища… Я помогу, как и ты помог мне тогда с этим особым статусом.
            История наших взаимоотношений не крутилась вокруг его деятельности в компании. Мы были знакомы давно, очень давно. Корпорация прибирала к рукам таких успешных предпринимателей, раздавая им особый статус. Питер тогда обратился ко мне с деликатной просьбой: я должен был взломать его имплантат, чтобы он смог свободомыслить. Я помог ему и не взял ничего взамен, у него были большие связи, это могло быть полезным в будущем. Так и вышло.
            — Свяжись с ним, — Питер толкнул по своему зеркальному столу электронную визитку, я придавил её пальцем, растянул по шире и прочёл адрес и фамилию. – Этот, знает дело, устроит всё.
            — Спасибо друг! – Редкие моменты, когда я был благодарен без какого либо притворства.
            — Ерунда, — Отмахнулся он и сразу как-то изменился в лице, мой правый глаз просканировал его нервные рецепторы.
            — Ждёшь кого-то? – Догадался я.
            — Да, у меня встреча с журналистами одного русского компьютерно-игрового журнала.
            Я встал, пожал руку Питеру и пошёл к двери, у которой уже стояли те самые журналисты. Увидев меня, продюсер журнала с ужасом переглянулся с редактором. Вряд ли эти ребята ожидали увидеть меня в кабинете Питера Молинье.
            — О, Антон! Георгий, проходите скорее, — Заговорил на почти чистом русском языке. – Как добрались?
            Дальше, я покинул здание компании, было, очень приятно встретится с другом, но время меня поджимало, я разыскал в сети человека под именем и фамилией Скот Мэйсон. Питер связал меня с инженером по коммуникациям, этот человек мог провести в метро сити. Все станции метро были законсервированы, без особого разрешения никого не пускали в подземный город и тем более никого не выпускали. Скот встретился со мной на парковке у своего авто. Шикарный Форд СкайКупэ, авто с практически вечным двигателем и безопасностью, как в танке. Мэйсон был приятным парнем, старой закалки, он дал координаты коллекторов и коды на дверные замки, намекнул, что там может быть патрулю, но с моими талантами, обойти их не представляло труда.
            Он довёз меня до очистительного завода, под которым проходила большая ветка метро, там можно было проникнуть вниз. Я отблагодарил Скота деньгами и осмотрелся. По железнодорожным путям добраться до блоков переработки, а там, подвалы и вход в метро. В выходной день территорию завода охраняли несколько человек, я, почти не прячась, прошёл в подвал. А тут был пост полиции. Экипированные фараоны патрулировали коридоры по двое, что усложняло мою задачу. Их шлемы блокировали мой имплантат, взломать их, заставить ослепнуть не получилось, пришлось вывести из строя шоковыми дротиками. Моя правая рука была способна и не на такие приятные мелочи. Ржавая дверь со старым замком поддалась, за ней была ещё одна, пришлось повторно вводить код, и я оказался внутри служебного помещения северо-восточной ветви метро сити.
            — Кто у нас тут? – услышал я в темноте. Тут не пахло сыростью, хотя я представлял себе метро мерзким, грязным местом, как канализация.
            — Я Джек Хэттон. – Ответил я, ожидая предсказуемой реакции.   
 
Глава 4. Город свободы.
            С внутренней стороны эти двери тоже охраняли, я это понял, увидев два фонаря, маячащих в темноте, мой правый глаз оценил тех, кто пытался найти меня в темноте. Два молодых парня в форме инженеров метро, один темнокожий, вооружены автоматами Калашникова (самое распространенное нелегальное оружие в мире, нашло себе применение в метро сити) и большими инженерными фонарями. Оба нервничали, видимо слышали жуткие истории про войну, которая была между двумя городами десятилетие назад. Без солнечного света, их лица казались какими-то уж совсем белыми. Альбиносы, подсказал имплантат.
            — Повтори, кто ты такой? – Выкрикнул темнокожий, шаря в темноте дулом автомата и фонарём. Я увидел на стене распределитель и опустил рычаг. Помещение осветилось тусклыми люминесцентными лампами, редкий пример экономия энергии в метро сити. Ребята уставились на меня, разинув рты.
            — Брат, я знаю, кто это! – Взвыл второй, убирая автомат за спину. – Пред нами легендарный Джек Хэттон!
            Я прослезился, на меня смотрели, как на Иисуса, выходящего из пещеры, после собственного воскрешения. Ребята приближались ко мне осторожно, имплантат указывал на их желание потрогать меня, убедиться, что широкоплечий мужик в кожаном плаще на деле их кумир. О своей популярности среди всех жителей метро сити я знал. Ещё в тюрьме у меня была компания молодых энтузиастов,  готовых грызть ногти на моих ногах по моему приказу, но звёздной болезнью я не болел.
            — Пацаны, мне нужно к оракулу, — Сказал я, поднимая руки в знак простоты намерений. – Проводите, я в городе впервые.
            Оба выгладили значительно озадаченными.
            — Так, оракула нет…
            — Да, три года уже. – Добавил второй.           
            — Нет, вы не поняли. Он сам пригласил меня.
            Ребята о чём-то стали переговариваться, потом убрали автоматы на плечё и окружили меня.
            — Мы отведём вас к нашему главному, — сказал темнокожий. – Я, кстати, Мэт, Мет Хонор, а это мой кориш Рональд. Пойдём те, мы проведём…
            — Да, мы покажем дорогу.
            — Главный должен быть в курсе вашего прибытия.
            — Как добрались? Проблем не было?
            — Чёртовы фараоны, все дыры подлатали, снаружи очень трудно попасть, но наружу выбраться гораздо проще. У нас столько выходов, они не знаю и половины.
            Ребята шли чуть впереди меня и болтали без умолку, изредка оглядываясь на меня, чтобы убедиться, что я хотя бы изредка киваю. Я отвечал на их вопросы жестами, больше меня интересовало окружение. Из диспетчерской мы попали на ветку, точнее сказать улицу. Вся ветка была отлично освещена, по обе стороны от рельс на широких бордюрах бродил народ. Выглядели они по-разному, одеты в основном в грязные вещи, но вокруг было довольно чисто. Бордюры назывались тротуаром, с левой стороны от тротуаров, ближе к стене часто встречались торговые лавки, каждая дверь, уходящая во внутреннюю часть метро, имела вывеску. Мы прошли мимо гостиницы «Грязный крыс», потом закусочная, далее частный сектор. Рональд сказал, что в частном секторе жил он и его друг. В основном это просторные бараки, не то чтобы круто, но жить можно было. Я удивился, тому, как налажена жизнь под землёй. Источником энергии были, разумеется, рельсы, от которых не убрали напряжение. Любой источник света в ветке питался от распределителя, а тот в свою очередь от рельс. Дважды мимо нас проходили вагоны поездов. Да, старые, на которых рабочие добирались на работу тридцать лет назад, но вагонов было только два. Видимо, не каждый мог себе позволить путешествовать по метро сити на метро. Банально, но я понимал, что это далеко не самая цивилизованная ветка. Жизнь кипела на станциях. Тут на ветке жили обычные люди, трудяги, те, кто поддерживал порядок и чистоту в городе. Инженер – самая востребованная профессия в городе, почти на каждом шагу группа рабочих пробивали стену и углублялись внутрь, чтобы уже через месяц тут открылась парикмахерская. Мы прошли квартал, ветка поворачивала налево, вторая шла прямо. Только теперь я заметил, что за мной шла толпа народу, они шептались, тыкали в меня пальцами. Вот только этого не хватало – меня узнали!
            — Э, сэр, вы Джек Хэттон? – робко спросила меня пожилая женщина в серой куртке. Я промычал что-то невнятное. Ребята выручили, объяснили, что она права, но меня беспокоить не нужно. Оружие в их руках сдерживало народ от любопытства, но толпа не уходила, на меня смотрели, улыбались. Показывали детям и хвалили. Я заметил, что люди указывали на стену. На другой стороне ветки, на стене в широком формате красовалась моя тюремная фотография. Я держал в руках чёрную табличку с личным номером, но вместо С-4587 там было написано «Я поймал Николса Богровича за самые яй…а!», а ещё ниже большие буквы гласили: Я родился в метро сити, городе свободы. Я выбрал свой путь, как Джек Хэттон!
            — И что, так везде? – Спросил я Рональда.
            — Вас уважаю, в наших школах даже уроки преподают, в которых рассказывается ваша биография, один преподаватель ваш бывший сослуживец, он написал о вас книгу. Второй год она самая популярная в городе, — Улыбаясь, как ребёнок, поведал мне парень.
            — Да, мистер Хэттон, мы книги ещё на бумаге читаем, — Добавил Мэт. – Но, честно говоря, последнее время всё гораздо хуже. Ваше достижение, ваш подвиг больше не вдохновляет людей так, как это было раньше. Молодёжь уходит из города, наверху они выбирают рабство, но мы старой закалки! Город, это наш дом, а вы, герой!
            Меня передёрнуло, вся эта популярность, всё это немного больше, чем зеки, которые приносит обед и журналы с грудастыми девушками. Люди смотрели на меня с такими глазами, словно от меня действительно что-то зависело. Парни повели меня дальше, по их рассказам, до станции оставался квартал. Я старался не слушать их разговоры, для себя я сделал вывод, что зря не приходил в город раньше, до тюрьмы.
            — Я не вижу вооружённых людей, — Мои слова заинтересовали обоих, ребята обернулись. – Кроме вас. Кто охраняет порядок в городе?
            — Никто, — Ответил Рональд, указывая на потолок. Почти везде камеры наблюдения, а я не обратил на них внимания сразу. – В городе нарушать порядок бессмысленно, мы слишком хорошо друг друга знаем. Бывали, конечно, буйные личности, но от всевидящего ока еще, ни один не уходил.
            — Но, вооружённых много, просто ходить по улицам не принято. Только потому что мы имеем оружие, внешний мир ещё не подавил нас.
            Меня заботило совсем другое обстоятельство. Если всюду камеры, то оракул уж в курсе, что я в городе. Было непривычно называть метро городом, но например, ветку я уже принял за улицу, всё остальное – дело привычки. Чем ближе мы подходили к станции, тем цивилизованней всё вокруг представало перед взглядом. Появились приличные витрины, торговые точки предлагали одежду, (весьма стильную, местами) спиртные напитки, сигареты, фрукты, шоколад и прочие приятные мелочи. Ещё кварталом раньше, такого не купить. Через путь я увидел большие двери и вывеску «народный сад». Изнутри был виден свет ультрафиолетовых ламп, тут выращивали овощи и фрукты, а лампы обеспечивали фотосинтез. Дальше инженерное училище, у студентов явно не было проблем с практикой, больничный пункт, вокзал «метро-23», жилой дом, а внутри коридор и множество комнат, для более состоятельных жителей. На первый взгляд город мне показался весьма комфортабельным, было всё, что необходимо. А вот станция удивила меня до оцепенения. Освещение было ярким, словно солнце, стены вокруг очень качественно разрисованы граффити и лозунгами. Посреди станции функционировал фонтан, люди одеты прилично, витал приятный, свежий воздух, доставляемый вентиляторами на стенных — воздух свободы. На углах огромных колонн  висели граммофоны и, не слишком громко, играла музыка, я легко узнал классику 1980-х годов. На стене у путей огромный проектор транслировал три канала местного телевидения, новостной, культурный и патриотический. На последнем корреспондент метро сити и его оператор показывали прямую трансляцию с поверхности. В кадре показался подъезд моего дома.
            — Герой, Джек Хэттон позавчера был освобождён из тюрьмы, — Говорила корреспондент, стараясь быть не замеченной патрулем полиции, дежурившим у подъезда. Как раз, в этот момент, выносили тело человека, накрытой белой клеёнкой. – По неподтверждённой информации в его квартире было совершенно убийство. Остаётся надеяться, что  Джек не пострадал.
            — Ого, круто! – Рональд остановился, чтобы рассмотреть внимательно, кого же выносили из подъезда. – Настоящий покойник.
            — Тебя не заботит, что я убил этого человека? – Спросил его я.
            — Нет, раз убили, значит было за что! — Легкомысленно ответил за друга Мэт.
            Мы смотрели на проектор, стоя у городской канцелярии. Люди, проходившие мимо, бросали взоры на ребят с оружием и на меня, большинство из них меня узнавало сразу. Из канцелярии вышло насколько вооруженных человек в военной форме, старого образца, потёртой, но весьма приличного качества. Не какая-нибудь инженерская форма, настоящие хлопчатобумажные кителя, штаны и берци, лёгкие бронежилеты, Натовские винтовки. Трое рядовых и сержант. Мэт и Рональд стали перед их появлением смирно, а военные выполнили воинское приветствие.
            — Это и есть ваш главный? – Спросил я ребят, оценивая сержанта.
            — Нет, — Ответил он сам и протянул руку для знакомства. —  Сержант Нильсен, городская гвардия. А вы? – Он улыбнулся, его чёрные глаза даже заблестели. – Ребята, молодцы, что довели этого человека. Возвращайтесь на пост.
            Мэт и Рональд кивнули мне и довольные, как первоклассники, помчались в тоннель, сержант предложил мне пройти в помещение канцелярии. Чёрт, когда же меня представят главному? Точнее это было настоявшее здание, целый этаж. Комната, для хранения оружия, казармы, столовая, туалеты, но меня вели в штаб городской гвардии. Сержант постучался в деревянную дверь и пустил меня внутрь. Уютная штабная комната и старший лейтенант, сидевший за старым столом. На именной подставке я прочёл «Солид Кречманн». Перекачанный анаболиками канадец, не выражая эмоций, листал газету Хоуп Дели Ньюз за вчерашнее число. Странно, я эту газету не мог читать без смеха. Я сбросил рюкзак с плеч.
            — Капитан Хэттон, — Солид встал и выполнил воинское приветствие. Я не отреагировал. – Добро пожаловать в город свободы.
            После ранения мне присвоили капитана, и Кречманн это знал, получалось, что я старше его по званию, но роли это не играло. Лейтенант уважал меня, такое видно, по тому, как человек сжимает руку при приветствии. Он предложил мне сесть.
            — В газетах нет ни слов о вашем освобождении.
            — Не верьте прессе, лейтенант Кречманн, — Отмахнулся я. Он достал из стола два гранёных стакана и бутылку коньяка, мне нравилось, как развивался наш диалог, особенно, после того, как он лейтенант предложил мне ещё и настоящую Кубинскую сигару. – Ваше здоровье!
            — На здоровие! – Ответил Кречманн на ломаном русском языке и осушил свой стакан. Комната утонула в табачном дыму.
            — Ты старший на этой станции? – Спросил его я, лейтенант кивнул, наливая по второй. – И только лейтенант?
            — С кадрами у нас проблема. Сами видели, приходится давать оружие в руки мальцам с улицы, чтобы обеспечить безопасность. В городе главного нет, власть у народа. У нас настоящая демократия, не та, что снаружи, другая.
            — Это называется политический милитаризм, если не ошибаюсь, — Напомнил я, но лейтенант мне только улыбнулся в ответ, а мог бы и обидеться.
            — Мы подчиняемся собранию городских народных представителей, они решают тут всё.
            — А оракул?
            — Нет, — Кречманн осушил ещё один стакан и тут же наполнил его из бутылки. Мой имплантат деликатно намекнул, что уровень алкоголя в крови поднялся, я пьянею, но хрен с ним, один раз живём в жизни. – Он был весьма влиятелен, но исчез, сразу после того, как вас посадили. Вот тогда и началась вся эта херня!
            Что началось, я не понял, потому и сразу же спросил:
            — Что изменилось?
            — Люди, они стали уходить, но, ни это самое страшное, народ стал требовать реформ. Ввели деньги, — С призрением выговорил Кречманн и сплюнул, я заметил на его столе том «Капитал» Карла Маркса. Ни хрена себе, список обязательной литературы! – Сейчас всё спокойно, но как что-то меняется там, — Лейтенант указал пальцем вверх. – Тут происходит то же самое.
            Я помог допить коньяк. Наслаждаясь сигарой, я испытал расслабленность и удовлетворение. Прекрасный подарок! Кречманн не унимался с агитацией. Кончилось тем, что он вырубился, обнимая дежурный журнал. Моя голова с непривычки закружилось и тут меня первый раз торкнуло. Перед глазами пробежали несколько обрывков воспоминаний, я попытался собраться силами, чтобы они повторились, но медленней. Это удалось почти сразу, я видел обрывки из непонятных образов. Мне чудился пляж, небольшие волны лениво гоняли прибрежный песок, а на мелководье плескался малыш. Совсем маленький, не больше пяти лет с кудрями и голубыми глазами. Неожиданно на душе стало совсем тепло, словно это был я там, или кто-то очень мне близкий, подозрительно, но мне захотелось подойти, взять мальчишку на руки и потрепать за его кудри…
            Раздался звонок, телефон на столе лейтенанта подпрыгнул, и я мгновенно пришёл в себя. Пришлось взять трубку, Кречманн был в полной отключке и телефон бы его не разбудил. Я снял трубку:
            — Да.
            — Я рад, что ты пришёл, — Ответил оракул. – Значит, встреча со мной для тебя значит больше, чем я думал.
            — А может, это ничего не значит? Где тебя найти? – Уверенно настоял я.
            — Всё очень просто, выйди из канцелярии на станцию и следуй за призраками. – Связь оборвалась. Я некоторое время пытался осмыслить его слова и понял, что от меня требуется не так уж много, сначала нужно выйти на площадь. Спотыкаясь и ругаясь в пол голоса, я вышел из канцелярии. Свежий воздух подействовал отрезвляюще.
            — Сержант Нильсен! – Требовательно позвал я. Он и его взвод стояли в стороне у больших ворот, это те, которые вели наружу из метро.
            — Да, капитан, — Отозвался он и в несколько шагов приблизился ко мне. – Ой, простите… да, сер!
            — Вашему лейтенанту скажешь спасибо от меня, мне пора по делам, — наставлял е, положив правую руку ему на воротник. – Не надо его пока будить. Я оставил рюкзак, пусть мои вещи будут тут!
            Вздохнув глубже, я пошёл к платформе, людей у колон почти не было, граммофон вещал Битлов — как в такой ситуации сосредоточиться? Следовать за призраком? Ну и где он? На путях остановился поезд, позади него было два абсолютно пустых вагона, но так мне только показалось. Из первого вышла она…
            — Не может быть, — Отказался Крауч и протянул мне очередную сигарету. – Вы же её убили.
            Вот и мне казалось, что передо мной настоящий призрак. Девушка, которую я пристрелил у себя в квартире. Она только одета была немного скромнее, подстатье городской обстановке. Поманив меня за собой, она вернулась в вагон. Что же, следовать за призраком. Оракулу придётся многое объяснить, я пошёл в вагон и сел немного в стороне от этой девушки. Да, я её боялся! Не один человек, которого я убил, не возвращался с того света, а она вернулась. Я выругался, зря только перевёл коньяк. Протрезвел в один момент. Потом взял себя в руки, как только поезд тронулся в сторону, противоположную той, которой я пришёл на станцию. Если она попытается причинить мне вред, выпишу ей второй билет в ад, без обратного адреса. Девушка наблюдала за мной с иронической ухмылкой. Так мы проехали несколько станций, прежде, чем поезд остановился на каком-то вокзале, перед развилкой.
            — Ты прости меня за то, что было утром, я не хотел, — Извинился я, следуя за ней по коридорам служебных помещений, переделанных под какую-то лабораторию. Всюду стояли компьютеры и научный хлам. – Чтобы всё так закончилось.
            — А как всё закончилось? – Тем же голосом спросила она и провела ладонью по моей щетинистой щеке. – Расскажешь мне потом.
            Она повернулась к массивной металлической двери и коснулась сенсорного экрана указательным пальцем левой руки. Дверь отворилась, после того, как компьютер убедился, что она имеет доступ. Я вошёл за ней в комнату, словно как Алиса в кроличью нору упал. Всюду стояли плоские мониторы и проекторы, витал дух работающих кулеров, от аппаратуры у меня глаза разбегались. Ещё больше глаза смущало, что за каждым монитором сидела одна и та же девушка. Та же, что и пришла ко мне утром, эта и в поезде сопровождала. Около двух десятков дам, носящих одно и то же лицо. А у дальнего проектора, самого большого в этой комнате в удобном рабочем кресле сидел он.
            Оракул развернул кресло и оказался ко мне лицом. Я бросил отвечать взаимностью на жадные взгляды девушек и оценил того, кого считал самым лучшим хакером в мире, которому был благодарен за свободу. Темнокожий, широкоплечий мужик с блестящей от света проектора лысиной и квадратной челюстью. Одетый в такой же кожаный плащ, как и я, но дороже. Ещё он носил очки, затемненные и круглые. Он смотрел на меня и жестом подозвал ближе.
            — Вероятно, ты понял, я оракул, — Представился он. До этого момента нам не приходилось видеться лично. Даже, когда меня похитили, он держался в стороне, отдавая команды через сеть, или своих сторонников. Я не помню те дни, когда меня похитили. И метро сити я не запомнил. – Что-то ты не очень удивлён?
            Чему удивляться? На его месте мог оказаться любой человек, и я не знал бы этого наверняка. Но эмоции побороли меня на подсознательном уровне.  Пришлось признать, что ждал этой встречи.
            — Честь для меня, — Протянул руку, и он её пожал, не вставая с кресла. – Думал, никогда не увижу легенду.
            — Не скромничай, из нас двоих у тебя куда больше славы, таланта и популярности, я просто очень давно в деле, меня оценили и приняли. Но ты у нас просто чертёнок из табакерки.
            — Не освободи вы меня от системы особого статуса, не было бы сейчас всего, что выше сказано.
            — Да, — С улыбкой согласился оракул. – Я увидел в тебе талант, огонь в глазах, рвение. Потому ты и остался жив.
            Огонь в глазах? Это вряд ли, мы друг друга раньше в глаза не видели, но словесный каламбур был подстатье ситуации, девушки могли ненароком подумать, что встретились два старых друга, обращаются друг к другу на «вы», вот-вот обнимутся. Оракул встал и пригласил меня к своему рабочему месту. Теперь мне стало понятно, каким образом он и его команда всё контролировали. Всевидящим оком города оказалась система искусственного интеллекта. Компьютер следил за порядком на улицах. На проекторе постоянно мелькали строки кода, оракул был в сети круглые сутки, постоянно вёл наблюдение за внешним городом, за корпорацией, через сотни завербованных сотрудников. Идеальная система, но размах меня поистине впечатлил – всё под тотальным контролем, при желании оракул мог устроить любую ситуацию на улицах города. Каждый обладатель имплантата, его марионетка.
            — У тебя много вопросов, — Напомнил он, я забыл, что хотел спросить, но увидев на проекторе запись моего утреннего «общения» с девушкой. – Тебе интересно, кто она? Почему все они похожи на неё?
            Бинго начальник! Это меня волновало в первую очередь.
            — Перед твоим арестом я работал с группой весьма одарённых учёных и программистов. Однако, в этой компании появился не надёжный тип. Завербованный корпорацией, он помог группе наёмников проникнуть в наш город, они собирались ликвидировать меня и лабораторию. Пришлось исчезнуть, чтобы не было жертв и резонанса, — Оракул провёл пальцами по проектору, на нём появились фотографии людей его группы.
            — Это она? – Среди всех я нашёл генетика, девушка была как две капли воды похожа на всех, кто нас окружал. – Вы её клонировали?
            — Она была предателем. Пришлось её ликвидировать, — С горечью ответил оракул, расширяя фотографию на весь экран.
            — Может это она сдала меня корпорации?
            — Нет, это был я…
            Вот это ни хрена себе, я тогда подумал, но сказать не успел. Оракул очень подробно и убедительно объяснил, зачем всё это было нужно:
            — Ты сделал то, чего нам не удавалось, ты совершил революцию. По твоим наработкам, мы работаем в сотни раз эффективней, но этого всегда оказывалось мало.
            — Я не понимаю, зачем меня было отправлять в тюрьму?
            — Это единственное безопасное место на верху, для таких, как мы, — Оракул сбросил изображение и посмотрел мне в глаза. – Подумай сам, ты принёс бы сетевой «дух» мне и нас накрыли бы. А после твоего ареста, я исчез, ушёл в тень, пригрозив Николсу настоящёй катастрофой, если с тобой что-то случится.
            Пусть грубо, но правильно. Раньше мне в голову не приходило, насколько оракул дальновидный человек. В любой шахматной партии, да же с человеческими жизнями вместо фигур, ради победы нужны жертвы. Это сейчас я немного развеялся, а раньше был не против пострадать ради дела. Только такими людьми был окружён наш духовный лидер, хотя нет… не только такими.
            — Всё ещё слабо понимаю, причём тут эта девушка. – Честно признался я.
            — Она работала над биороидами. Весьма перспективный проект, я уже убедился. Людей, без каких либо физических и эмоциональных изъянов, можно выращивать. Я клонировал нашего генетика и вот они – самые опасные создания в этой комнате.
            Я усмехнулся, посмотрев на девушек. Они работали, не отвлекаясь на наш разговор. Настоящий человек непременно проникся бы любопытством, но эти, они словно находились в режиме ожидания очередного безумного приказа. Правда, иногда улыбались мне. Мысли о том, что утром у меня «что-то» было, но не с человеком, я прогнал сразу. Крауч каждый раз вздыхал, когда в моём повествовании появлялись, хотя бы намёки на эту тему.
            — Не самые опасные. С той, которую ты послал утром убить меня, я с ней управился, — Гордо вымолвил я, приблизившись к ближайшему биороиду и, погладил левой рукой, её мягкий волос. Она расцвела в улыбке, чёрт, ну как в такую девушку не влюбиться. – Зачем ты хотел меня убить?
            — У неё была цель, мне нужно было, чтобы ты появился тут, она её выполнила.
            — Я бы пришёл, можно было просто позвонить!
            Оракул прикусил нижнюю губу. Он прав, я не пришёл бы именно сегодня, а так всё выглядело, будто он меня предупредил и спас мне жизнь. Я, в знак благодарности, ответил на его просьбу немедленно. Вот и партия, в ней я шёл по пути, который уже был просчитан. Не приди я сегодня, у оракула был и запасной вариант, я уверен. Когда первый раз услышал о нём, я спросил себя, почему его называли оракулом? Теперь это понятно: он судьба, сам пишет её, сам исполняет. Из этой лаборатории можно управлять жизнью любого человека наверху.
            — Хорошо, ты прав! – Согласился я. – Но, зачем я тебе, именно сейчас?
            Оракул включил на проекторе какую-то программу, она сразу нашла доступ к моему имплантату, в одну секунду моя защита была снесена. На проекторе появилось голография со знакомым лицом. Многострадальная  Розали Конорс, выпущена на свободу.
            — Добрый день Роуз, — Оракул кивнул в мою сторону. – Познакомься с Джеком Хэттоном. Единственный человек, которому под силу ловить сетевых «духов».
            — Привет Джек, — Ответила программа. Голос ломаный, но очень знакомый. – Я с ним знакома, провела в его голове уже почти сутки, но он меня игнорировал, не хотел официального знакомства.
            — Образы ребёнка, это ты? – Опешил я.
            — Да, ты пьян был, я решила как-то сыграть на твоих слабостях.
            Вот это меня разозлило. Меня отимела программа, отимел оракул, Николс отимел, предложив сделку, от которой я не мог отказаться. Ещё меня отимела девушка, которая даже не девушка в привычном понимании, но эту тему я снова опускаю.
            — Итак! Ты готова? – Оракул нас словно не слышал. – Сегодня, или никогда. Мы слишком долго этого ждали.
            — Чего ждали? – Возмутился я. Если опять кто-то собирается «играть» на моих чувствах, пристрелю на месте.
            — Да, я сделаю то, что обещала. Николс сегодня умрёт, как и договаривались.
            Я чувствовал себя, как ребёнок, которого оставили без внимания родители.
            — Так! Может, объясните, что это такое вы тут планируете?!
            — Я заключил договор с Розали, что когда ты принесёшь её Николсу и, её вернут в тело, она воспользуется близостью с ним и прикончит, — Слова оракула снова потрясли меня. Как же всё хитро спланировано. Меня отправляют в тюрьму, зная, что Николс ищет эту девушку и рано, или поздно прибегнет к моей помощи. Это «шах»! Об этом знает оракул и договаривается с Розали, она становится пленницей и убивает Николса, вот и «мат». – С корпорацией будет покончено.
            — А что взамен? – Спросил я у Розали. – Оракул позаботится о твоём сыне?
            Программа мне ответила согласием.
            — Это ему ты пересылала деньги каждый месяц? За ним присматривала, Элен Маккалин. Ты ей доверяла…
            — Николс ищет не только меня, ему нужен сын, — Программа замолчала. Я мог поклясться, что изображение грустит. Для программы проецировать эмоции, это что-то новенькое! – Наследник его империи, тот, кто закончит революцию.
            — Это немного бессмысленно, — Я пытался выражаться конкретней. Получалось только, что часто жестикулирую. – То, что вы его убьёте. На его место придёт другой, менее либеральный управляющий, может быть только хуже!
            Оракул согласился, но я опять недооценил его прозорливость.
            — Прошлый раз, когда ты поймал «дух» Николса в метро сити праздновали победу. Народ свободного города восстал, каждый был уверен, что система слаба, революция безосновательна! – Оракул выдержал паузу, он положил руки мне на плечи и тряхнул меня. Отличное упражнение, помогает трезво мыслить. – А теперь представь, что будет, если вы убьете Николса Богровича в его же офисе!? Будет контрреволюция, народ понесёт флаг идеи свободы на поверхность. Корпорация рухнет, как карточный дом! На это я и расщипываю.
            Из этой речи, я понял одно – мой отпуск в Европе подождёт до лучших времён. Обычно я перед лицо риска не заморачивался, но, как и в армейские годы, следовало переоценить ситуацию и свои силы. Замешательство в моих глазах уловила даже программа и поспешила меня утешить:
            — Джек, я сделаю всё сама. Ты просто проследи, чтобы меня доставили в моё тело. Когда я убью Николса, к тебе у них не будет претензий. Тебя отпустят, ты сможешь уехать.
            — Сможет, но не уедет, — Вставил оракул, справедливое замечание. – Джек боец, после того, что тут начнётся, он не сможет находиться в стороне. Я знаю, кто поднимет знамя контрреволюции на крыше цитадели корпорации.
            Оракул сказал правду. Тут меня уже не месть беспокоила, каждый в этой комнате пожертвовал чем-то ради дела. Розали идёт на смерть, оракул всю жизнь посвятил борьбе, а я, я только поспособствовал, нужна более уверенная помощь. Я должен сделать всё, что от меня зависит  и де же больше!
            — Мой сын…
            — Уже завтра будет в метро сити, — Прервал оракул программу. – Одна из моих девушек посвятит себя тому, чтобы он был в безопасности.
            Зная, как хорошо биороиды посвящают себя поставленной цели, я не сомневался, что с малышом всё будет в порядке. Оракул дал команду на проекторе, и программа вернула «дух» Розали на мой имплантат. Я чувствовал некоторое опустошение, но уверенность в том, что поступаю правильно, меня не покидала никогда. Оракул указал на время, моя встреча с Николсом должна состояться уже через полтора часа.
            — Прости, что пользовался тобой, — Неожиданно сказал он. – Я понимаю, этим я не отличаюсь от корпорации, по сути. Только ты понимаешь, что цели у нас разные. Твоё достижение дало прорыв, я могу управлять массами снаружи, но они всегда на шаг впереди. Богрович очень умён, хладнокровен.
            — Но у любого Голиафа есть слабое место.
            — Именно, — Согласился оракул, улыбаясь. – Сегодня не станет Голиафа. Девушки, вы готовы?
            Биороиды разом подняли взгляд, все, кроме троих, которые были серьёзно заняты, подошли ближе.
            — Они что, тоже идут? – Удивился я.
            — Ты слишком дорог нам, наша задача, чтобы после убийства Богровича, ты целым и невредимым попал в город, — Ответила та, которая была ближе ко мне. Остальные довольно закивали головами. – К тому же, ходят слухи… ты у нас селён не только в военном деле.
            То, с каким намёком она говорила, и хихикали остальные, заставило меня покраснеть, впервые в жизни. Оракул посмотрел на них строго и биороиды рассыпались по своим делам. Его взгляд перешёл ко мне, он желал мне удачи.
 
Глава 5. Революция, без единого выстрела (ну почти без единого, если не считать взрывы, погром и сексапильных биороидов с пушками наперевес).
            Девушки биороиды были готовы более основательней, чем я ожидал. В пустом вагоне метро они развернули весь арсенал. Меня сопровождало пятнадцать девиц, различавшихся только по одежде и причёске. Заметив моё замешательство, они представились поимённо, но имена я запомнил, а кому они принадлежали, нет. Пришлось сохранить на имплантате разговор знакомства, чтобы он запомнил за меня.
            — Юлия, ты снайпер? – Спросил я. Девушка улыбнулась, складывая снайперскую винтовку в кейс.
            — Да, я ещё умею делать массаж!
            О, да. Массаж бы мне не помешал.
            — Мистер Хэттон! – Агент Крауч уже не скрывал раздражения, когда я отклонялся от темы. Он бросил мне всю пачку сигарет, только бы я продолжал. Тут я стал подозревать за ним не поддельный интерес. Чем ближе мой финал к развязке, тем больше он реагировал на отклонения от темы. Может агент не просто ради отчёта? Всё-таки я сделал то, что никому не удавалось. – Будьте так добры, продолжайте…
            Ну, обойдёмся без массажа. Выйдя на одной из станций, я понял, что друг от друга они не очень отличались. Только тут всё больше напоминало культурный центр метро сити. Помещение, переоборудованное под кинотеатр, левее концертный зал, где, не уставая, выступала какая-то рок группа. Песни, как водится патриотического направления. Певец, с длинным волосом, подражавший Курту Кобэйну, пел что-то вроде «сволочи, верните моё детство назад, Николс, я надеру твой белый …». Звучало весьма прозаично, но девушки не дали мне дослушать. Мы шли к грузовому лифту, раньше на таком, с поверхности в метро доставляли стройматериалы. Сейчас же он служил обратным целям. Большинство девушек, помимо оружия везли сумки с контрабандой. Фрукты, алкоголь, сигареты, всё, чем и меня снабжали, когда я был снаружи. Кити объяснила, что это для друзей, многие из которых, будут поддерживать нашу операцию. Лифт был замаскирован под отгрузочный док для трейлеров. Тут у оракула все были своими. Нас ждали четыре автомобиля с затемненными окнами, отличный транспорт. Поскольку для двигателей больше не требовался бензин, все они летали на электромагнитной подушке. Скорость по городу развивалась приличная, единая транспортная система всегда работала, как часы. Автокатастрофы больше не происходили по вине водителей, за всё отвечал компьютер, хотя и он давал сбои. В машинах всё работало на безопасность, человек мог выжить, да же в экстренной ситуации. Чем ближе мы подъезжали к центру города, тем больше помех встречалось на пути. Оракул расчищал нам путь от патрульных машин, но пришлось разделиться, чтобы добраться до цитадели. Последний квартал машина, в которой ехал я, была одна. Остальные свернули по пути. Эмма остановилась на парковочном месте и оглянулась.
            — Дальше сам, — Сказала она, с такой горечью, словно провожала сына в армию. – Мы прикроем тебе, не волнуйся.
            — Да, береги себя! – Поддержала Сара и поцеловала меня в щёку.
            — Я тоже хочу, — Лепетали остальные три девушки, расцеловывая меня. Я покинул машину, и она исчезла в тумане. Вечер был прохладным, по-осеннему быстро стемнело и всю цитадель затянуло туманом. На мраморной площади, ведущей к входу, меня встретил патруль. Тяжёлые, бронированные полицейские с такими пушками, которых я никогда не видел. Больше десятка этих бойцов оценили меня взглядом, среди них я заметил боевого робота. По сути, это ходячая машина убийства на трёх ногах расхаживала по площади, бросая взоры инфракрасной камеры на каждого прохожего.
            — Внимание, он прибыл! – Скомандовал старший.
            У меня сердце стало колотиться бешено, когда на меня разом уставились десяток стволов. В руке образовался пистолет, но это скорее по привычке, чем из-за надежды уцелеть в случае заварухи.
            — Инструкции подтверждаю, — Сказал боец и опустил оружие. – Мистер Хэттон, вас ожидают.
            Пронесло, могло быть и хуже. Мне указали на двери, у которых меня кто-то ждал. В тумане я не мог рассмотреть, но подойдя ближе, я опешил. В форме координатора корпорации стояла Лили, одна из биороидов. Она улыбнулась мне и поманила за собой. Вот теперь я понял, что имели в виду девушки, когда говорили, что прикроют. «Свои» люди тут были почти повсюду. Проходная радовала чистотой и ярким светом. Посреди внутренней площади огромная статуя прогрессивного человека с дипломатом и в костюме. Всюду охрана, деловые офисы, приятная музыка без текста. Много растительности, фонтаны в углах. Корпорация не пожалела средств на престиж, но я постарался не отвлекаться от цели.
            — Сто шестьдесят этажей, — Шептала Лили. – Офис Николса Богровича на последнем. После его устранения медленно двигай к лифту, я буду тебя ждать. Мы поднимемся на крышу, там будет наш вертолёт.
            — Наш? – Удивился я, следуя за ней в лифт.
            — Нет, на самом деле, но я об этом позабочусь, он будет наш.
            — А, ну понял, — Я готов был, приклонится перед тем, как биороиды всё подготовили. Внедриться в корпорацию, дело не простое. – Ты тут одна?
            — Нет, на крыше ждёт Соня, а в соседних зданиях работают наши снайпера. Всё будет гладко, — Без волнения и суеты ответила Лили. Лифт очень быстро поднимал нас над внутренней площадью, с высоты всё смотрелось ещё прекрасней, что-то подсказывало, что цитадель ждёт основательная реконструкция.
            Лифт медленно остановился на нужном этаже. Лили вытолкнула меня, пожелав удачи. Коридор с ярко-алым ковром вёл меня к позолоченной двери, которую охраняли два агента. Они меня ждали, один из них мой знакомый Уылшон. Он вежливо намекнул мне, что баловаться с оружием не стоит, и я понял, почему: всюду в потолок вмонтированы люки для навесных турелей. Мимо такой, не проскочишь, если уж она на тебя сердится, а когда их больше одной – дело труба! Предо мной открыли дверь, и я оказался внутри главного офиса Николса Богровича. Всё, как и положено для руководителя, дорогая мебель, платиновые аксессуары, прозрачный потолок и  стены, но снаружи ничего не рассмотришь, я не знал, как снайперы будут контролировать ситуацию. Агенты шли за мной попятам, проводили к столу, за которым сидел он, глава корпорации.
            — Добро пожаловать в мой дворец! – Сказал он и, поднявшись, пожал мне руку, я ответил рукопожатием, нельзя начинать нервничать. – Как прошёл день? Слышал тебя, чуть не убила девушка из метро сити.
            Ну конечно! Вот зачем она всё пыталась обставить так, словно я оборонялся. Оракул предусмотрел и это. После того, как полиция нашла тело биороида, Николс доверял бы мне больше, думая, что я теперь мишень для патриотов метро сити. Гениально!
            — Было недоразуменье, но я справился, — Ответил я спокойно и огляделся. На кожаном диване в стороне лежала Розали. – Спасибо, что не поднял шумихи.
            — Ерунда, — Отмахнулся Николс и снова сел. – Как только я узнал, что ты обратился к Питеру Молинье, и он предоставил тебе убежище, я не беспокоился.
            Питер молодчина, само собой за мной следили агенты, он сказал им, что его долгом было предоставить мне безопасное место. Поскольку они не знают, что его имплантат взломан, то соответственно не подозревали его во лжи. Всё хорошо! Всё по плану!
            — Это она? – Спросил я, указывая на Розали.
            Николс встал и подошёл к телу девушки. Он смотрел на неё иначе, чем я мог представить, так смотрят не только на мать своего ребёнка, но и на ту, которая разбили сердце, однажды. Эту информацию мне предоставил имплантат. Правый глаз видел немного больше, чем было просто очевидно.
            — Да, милая Роузи. Четыре года я её искал. И вот она тут, а её разум в твоей голове. Нужно было раньше привлечь тебя.
            — Я уберусь из города, может, расскажешь, зачем тебе она? – Я должен был понять истинные мотивы, хотя это не было важно. Николс умрёт, пусть хоть раскроет душу перед смертью. – Дело в ребёнке?
            Он посмотрел на меня с подозрением. Правый глаз подсказал, что он не был рад, что я владел этой информацией. Это заметили и агенты, но всё было под контролем.
            — Это она тебе сказала? – Переспросил Николс. – Впрочем, ты принёс мне её, я скажу тебе. Ты был прав, тогда в тюрьме, когда сказал, что у нас всех есть слабости. Розали моя слабость, она родила мне сына, но я не мог добиться от неё преданности. Она не принадлежала мне, как большая часть этого мира. Революция – это её роман. Она писала романы, а я хотел сделать ей подарок, хотел, чтобы в нашем мире всё было так, как в её романе.
            Это было интересно, но я сомневался, что Розали видела революцию такой, какой она была за окнами этой цитадели.
            — Но всё было сложнее, мы далеки от идеалов. Оракул и всё метро сити постоянно мешали мне на пути к завершению революции человека. Посмотри за окна, Джек!
            Я почему-то так и поступил. Где-то в здании напротив, меня прикрывали биороиды. Туман рассеялся, если у них есть тепловизоры, они смогут видеть всё, что внутри, за затемненными окнами. А может быть, и не смогут, стёкла могли быть пуленепробиваемыми, или с особым покрытием, так, чтобы тепловизор не мог выявить цели.   
            — Человек на пороге бессмертия! – Николс переигрывал, во всяком случае, меня этот пафос не цеплял. – Нужен только шаг, чтобы революция закончилась. Если мне не суждено, то мой сын закончит её.
            — Без свободы не будет революции, — Вставил я, отойдя ближе к окнам, я пытался выявить правым глазом биороидов в здании напротив. Вот дьявол, окна оказались непроницаемыми! Значит, план со снайперами отпадал. – Жена и сын, живой тебе пример.
            Николс засмеялся.
            — Это говорит мне тот, кого чуть не убили утром бывшие соратники? – Деловое замечание, я подыгрывал ему, он ведь не знает правды. – Они больны свободой, там внизу! И я пока не знаю, как лечить их, если они не могут принять революцию.
            Болтовня меня всегда утомляла. Я заметил проектор на стене, подключился к нему и выпустил сетевого «духа» Розали. Он вернулся в тело, она резко вздохнула. Ну, твой выход!
            — Николс! – Протянула она. Сознание слишком долго находилось в цифровой проекции, тело не слушалось её, требовалась реабилитация. По моим подсчётам Роуз придёт в себя через минуту. Но как она уберёт Николса? При ней нет оружия, а задавить руками такого мужика – у неё не столько времени.
            Богрович склонился перед ней, погладил лицо. Я заметил, что его глаза блестели, он что-то шептал. Поскольку, всё это было не моё дело, я приблизился к агентам.
            -  Уылшон, у тебя огня не будет? – Спросил я, разминая в пальцах сигарету.
            — Табак отравляет иммунную систему! – Вспыхнул он, поняв, что в моей руке контрабанда.
            — Ой, да брось! – Улыбнулся я. – Тут такие чувства вспыхнули, я нервничаю. Это у тебя эмоциональный диапазон, как  у зубочистки, но я ведь имею права сострадать?
            Агент не обиделся, более того, он даже блеснул зажигалкой, но покурить мне не пришлось. В принципе, я догадывался, как Розали совершит запланированное. Мой правый глаз отметил, что в её организме было повышенное содержание реагентов и диоксимелита. Другими словами, она – ходячая бомба. Признаюсь, то, как она себя активировала, было весьма эффектно. Обняв отца своего ребёнка крепче, она сказала, что долго этого ждала и, поцеловав его, добавила: революция закончилась для их двоих. Эта взрывчатка была опасной, её не распознавали обычные сканеры. Чёрт, да и не сканировал Николс её, он не верил, что Розали на такое способна. Ох уж эти женщины! Взрыва не было, был хлопок и густое облако, быстро развеявшиеся по офису. Агенты отреагировали мгновенно, их пистолеты уже смотрели на меня. Впрочем, стволы турелей так же, но меня не пришили, что уже радовало. Реакция от взрыва бомбы диоксимелита расщепляла тело в песок, оставалась только одежда, или кольца с цепочками.
            — Как он и сказал! – Ухмыльнулся  Уылшон.
            — Вот мерзавка, — Добавил его коллега и пальцем придавил ухо. – Сер, всё, как вы и говорили. Ждём.
            Ну вот! Не успел я стряхнуть пыль от остатков Николса со своего плаща, как пришлось признать, что тут глава корпорации перестраховался. Конечно, это был не он, подозрения меня одолевали, ещё, когда он меня приветствовал. Настоящий Богрович не приветствовал бы меня за руку. Но диалоги отвлекли меня от мысли, что всё это подвох. Вот почему я не люблю трепаться! Меня имеют, стоит только развесить уши. В кабинет вошёл настоящий Богрович, тот же костюм, та же походка. Он использовал биороида, свою точную копию, а этот был настоящим, не обращая на меня внимания, он приблизился к одежде Розали и достал маленький имплантат из горстки пыли.
            — Немедленно на расшифровку! – Приказал он, отдав его Уылшону. – Найдите моего сына!
            — Впечатляет, — Вырвалось у меня. Я злился, на меня смотрели стволы турелей. Так хотелось закончить дело Розали, но я не успел бы, пули прикончат меня раньше, чем в моей руке образуется оружие.
            — Спасибо Джек, ты можешь уходить. Я держу слово, ты свободен.
            Уйти? И всё это было напрасным? Человек отдал жизнь ради цели, и я хотел поступить так же, но не было такой возможности. Меня убьют, и жертва будет бесполезной. Я должен уходить, чтобы однажды вернуться и закончить дело. Нужно тщательней подготовиться, более тщательно, чем авантюрный план оракула.
            — Сер! – Выкрикнул агент, пока я размышлял, в кабинет вошла Лили, пистолет в её руке выстрелил в Богровича. А пулю принял на себя коллега Уылшона.
            Ситуация развивалась слишком быстро. Турели мигом откликнулись на агрессию биороида, открыв шквальный огонь по колонне, за которой она спряталась. Уылшон не мешкая, прикрыл своим телом Николса, направляя пистолет на меня. Ну что за херня, опять я не могу действовать! Однако, сработал фактор имплантата в голове агента. Нормальный человек на его месте, никогда не спустил бы с меня взора, а Уылшон управляем псевдо сознанием. Секунду спустя, он перевёл пистолет на Лили. Этой секунды мне хватило, чтобы активировать оружие в руках и сделать один точный выстрел. Голова Николса Богровича раскололась от попадания реактивной пули на части. Вот теперь он готов и никаких, блин, вариантов. Турели лупили по колонне, откалывая от неё бетонные куски, Уылшон снова перевёл ствол на меня, но было поздно. Я бросился за другую колонну и притаился.
            — Внимание! Код С! Повторяю, в кабинете главы корпорации код С. Богрович убит, высылайте подмогу! – Вопил агент, посылая пули, это была плохая новость. Если сейчас сюда ввалятся такие бойцы, которых я встретил у цитадели, то никакое укрытие не поможет.
            Была и хорошая новость: одна из шальных пуль, угодила в окно и оно разбилось. Я слышал громкие хлопки снаружи, за окнами. Снайперы не могли пробить стекло, а изнутри оно легко расстреливалось из пистолета. Сбылась моя детская мечта, я точными выстрелами разнёс воображаемые витрины продуктового магазина. Вместо этих витрин были стёкла, снайперы почти сразу откликнулись точным огнём по турелям. Спустя полминуты те уже искрясь и беспомощно гудя, свисали с потолка. Я выглянул из-за колонны, Лили была жива, это видел правый глаз. Уылшон лежал на полу, истекая кровью, раненый, но ещё живой. Снайперская пуля раздробила ему бедро. Поднявшись на ноги, я бросился к Лили. Раненый биороид улыбалась мне, словно мы на романтическом ужине.
            — Молодчина Лили, — Подбодрил я, но она была обречена. Ранения были смертельными даже, для биороида. Пробитое лёгкое, внутреннее кровоизлияние. Было жаль это признавать, но я в последний раз видел улыбку моей спасительницы. – Ты их одолела!
            — Он мёртв? – Вяло шевельнулись её губы.
            — Да! Благодаря тебе, ты справилась, сейчас уже легче будет!
            Улыбка сияла на её лице, даже, когда сердце перестало биться. Я не умел показывать сострадание, но она его увидела, прежде чем уйти. Не знаю, есть ли у них душа, что ждёт их после смерти? Знаю, что она умерла не напрасно. Со стороны лифта слышались тяжёлые шаги. Мне казалось, в кабинет сейчас вломится вся армия корпорации. Я включил имплантат на приёмную частоту, около семи контактов постоянно пытались со мной связаться. Ближе всех ко мне была Соня.
            — Джек, пора уносить ноги! – Хороший совет, но план по которому я должен был выйти через лифт и подняться на крышу, к вертолёту, был призрачным.
            — Я бы с радостью, что посоветуешь?
            — Давай к северному окну, — Спустя секунду ответила она. Я слышал работу винтовых лопастей, значит, она уже подняла вертолёт. – Прыгай, не задумывайся!
            Не ответив, я дал команду имплантату имитировать взрыв адреналина. Подбодрив себя, я смог бы совершить прыжок дальше обычного. В этот момент двери кабинета разлетелись в щепки. Вломившиеся штурмовики открыли шквальный огонь, но меня им было уже не достать. Снайперы ответили им тем же, таким  же, но точным огнём. Я прыгнул, просто хорошо разбежался и прыгнул. Глаз подсказал, куда именно нужно было прыгать, за границей моего обзора, внизу, поднимался вертолёт. Соня опустила стёкла и высматривала мой прыжок, стоило мне показаться в окне, как она дала наклон вертолёта вперёд. Без её содействия, я бы не допрыгнул, а так…
            — Поймала! – Радостно вскрикнула она, когда я рухнул на носовую часть вертолёта и повис на двери. – Забирайся скорее!
            Я перевёл все усилия на правую руку, чтобы удержаться и через момент был уже в кабине. Соня захлопнула дверь и потянула ручник вправо. Бойцы открыли огонь, по удаляющемуся вертолёту, но мы были уже далеко.
            — Девочки! – Вызвал я всех по связи. – Закругляйтесь, дело сделано. Сворачивайте армию и уходите.
            — Не могу связаться с оракулом, — Процитировала Соня, маневрирую между зданиями. – Сразу после начала операции, он пропал с радаров связи.
            — Пропадать он умеет! – Разозлился я, но умолк. Приборы вертолёта заговорили языком приближающейся опасности.
            По нам открыли очередь преследователи на таких же вертолётах, как и тот, который угнала с крыши цитадели Соня. Она посмотрела на меня, словно удивлена, но потом что-то нажала на своих неручных часах и сзади прогремели одновременно два взрыва.
            — Что это было? – Не понял я.
            — Мой подарок. Я заминировала их вертолёты, прежде, чем угнать этот!
            На мгновение я пожалел, что не управлял взводом таких биороидов, когда меня определили в головорезы. С ними я бы дольше служил и быстрее поднялся бы по карьерной лестнице. Соня предусмотрела все варианты, моё отступление, преследование, но того, что на нас вышла машина с ЭМИ пушкой, даже она не могла предвидеть. Я заметил её, когда мы начали снижаться. Ракеты, заряженные электромагнитным импульсом, самое эффективное оружие против воздушных целей. Броневик мчался по дороге, вырулив на встречную полосу. По нам ударила первая ракета. Соня наклонила ручник влево, успешно свернув с пути ракеты, но та пошла на второй заход. Честно говоря, не видел, чтобы кто-то мог выжать из такого вертолета столько манёвренности. Мы петляли среди многоэтажных коробок две минуты, уклонившись от двух ракет, но от третей не увернулись.
            — Дерьмо! – Воскликнула Соня, когда нас подтолкнуло, и приборы мгновенно погасли. Двигатель стал задыхаться, высота медленно падала. Я ослеп на правый глаз, рука перестала слушаться и голова закружилась, словно я перепил виски. Результат воздействия импульса на мой имплантат. Дальше не помню, обрывки речи, Соня снова ругалась, но обещала посадить вертолёт на крышу пожарной службы. Наверно не получилось, потому что меня куда-то выбросило, и тогда я потух окончательно.
            Очнулся уже в плену. Фараоны укутали меня, словно я лев, сбежавший из зоопарка. Пришлось претвориться бессознательным, чтобы понять, что Соня пыталась вытащить моё тело из упавшего вертолёта, а когда появились полицейские, больше десяти минут обороняла меня от их атак. Но судя, по голосу конвоира, ей удалось уйти. Потом они много говорили о мятеже и перестрелках, но тут я снова вырубился.
            Агент Крауч устало посмотрел на папку с бумагами и закрыл её. Я же про себя отметил, что лишнего не наболтал. О лаборатории под землёй, я только думал, ему не говорил. Так же не сказал о метро сити ничего, кроме той информации, которая ему уже была известна. Прошло два дня с момента убийства Богровича, но я был изолирован и информации снаружи тюрьмы не получал. Зеки устроили мятеж в соседнем крыле, даже несколько бежали, но больше я ничего не знал. В городе творились беспорядки, мне хотелось так думать.
            — Весьма познавательный рассказ, хоть я не услышал нужной информации, — Признался агент и встал. Он вывел на маленький проектор запись моего рассказа и просто удалил её. Я удивился, но чёрт знает, что у него в голове. – То, что интересовало меня, я услышал. То, что заинтересует следствие, всё не важно. Вас убьют, мистер Хэттон, уже скоро. Убийство Николса Богровича вызвало резонанс. В городе настоящая война, вы бы слышали выстрелы, если бы не шумоизоляция.
            — На это я и рассчитывал.
            — Однако, ваш лидер так же мёртв. Оракул уничтожен, — Крауч говорил загадочно, даже с каким-то сожалением. Я верить не собирался, пока он не добавил. – В лаборатории, о которой вы не сказали ни слова. Его предали, кто-то из своих. Снимки с трупом отправили в сеть, наши люди подтвердили их подлинность.
            Дезинформация, агент врал.
            — Сомневаетесь? – Усмехнулся он и, сняв очки с включенным детектором лжи, положил на стол так, чтобы я видел его через них. – Он мёртв, всё, что я сказал, правда.
            Крауч доказал мне, что оракул мёртв. Я переварил эту информацию, молча, хотя в душе было особо паршиво. Оракул не боялся предательства и окружал себя только надёжными людьми, но в этот раз кто-то оказался хитрее.
            — Что с того, что он мёртв? Мы своего добились! – Вырвалось из меня.
            — Это правда, я без лукавства скажу, что восхищён вашим подвигом. Вы, некоторые биороиды, Розали Конорс и оракул совершили контрреволюцию. Сломили устои, подорвали престиж и доверие к корпорации. Народ поддерживает бунтарей, особый статус больше не существенен.
            — Но, не для таких, как ты!
            Крауч наклонился ко мне.
            — А что вы знаете обо мне? – Он отключил запись допроса. – Я живу корпорацией, дышу её дыханием, ем её пищу. А сегодня утром, я проснулся с мыслью, что хочу гамбургер, хочу пива с лаймом, но в наших магазинах нет этого. Нет ничего, что символизирует свободу человека, что заставляет мыслить радикально. Мой статус взломан, он взломан изнутри, моим менталитетом. То «Я», которое пряталось во мне, оно хочет свободы.
            — Тебя уволят с работы за такие слова, — Пошутил я. – Это если ты не врёшь.
            Судя по очкам нет, он не врал.
            — У корпорации новый глава, — Продолжил Крауч, смотря на меня из под бровей. – Бывший агент, мой шеф и хороший друг. С сегодняшнего дня, я хочу смерти этому человеку. Он выступил в совете директоров за введение экстренных мер, проще говоря, метро сити зальют жидким цементом и будут смотреть, как все люди застывают в вязкой жиже. Этого нельзя допустить.
            — Что за бред ты тут говоришь? – Не выдержал я, но Крауч не врал, очки показывали его искренность. – Давай на чистоту!
            Крауч положил на стол маленький передатчик.
            — Это от Сони. Она просила связаться с амии, когда будете готовы к побегу, — Агент поправил костюм и направился к дверям. Он задержался у выхода. – Среди таких, как я много тех, кто думает так же. Просто они боятся себе в этом признаться. Революция, это тупик. Мы хотим свободы, нам нужен город свободы! Прощайте мистер Хэттон.
            Я смотрел на уходящего Крауча, потом мои глаза впились в передатчик. Ну ни хрена себе!
 
Эпилог. Самая лучшая игра в мире (это, если не считать взрывы, погром и сексапильных биороидов с пушками наперевес).
            Самолёт оставил все эти ужасы, произошедшие в Хоуп сити, позади. Журналисты расслабились в комфортабельных креслах первого класса. Антон просматривал на проекторе материал по интервью с Питером Молинье, а Георгий набивал статью, чтобы по прилёту в Москву, сразу отправить её в печать.
            — На фоне событий в этом городе, материал просто улётный! – С профессиональной интонацией заметил Антон, перелистывая кадры и потягивая чай со льдом.
            — Да, а анонс? У меня со времён God of War 9 такого выноса мозга не случалось, — Поддержал Георгий. – Ролики, словно отснятые вручную. Какой движок может выдать такое изображение?
            Оба закивали, для них поездка удалась, не смотря на то, что пришлось выбираться из города, под обстрелом.
            — Питер знает дело, сказал, что сюжет игры основан на реальных событиях, помнишь того типа, приходившего к нему в офис?
            — Да, отморозок в плаще? Здоровый такой!? – Вспомнил редактор. – Помню.
            — Что-то он очень похож на главного героя. Ну, если друг Питера, ничего удивительного, — Антон допил чай и откинулся на спинку кресла.
            — А самое приятное вот что… — подмигнул ему Георгий
            — Эксклюзивно для PC! – Воскликнули оба журналиста, испугав стюардессу. У каждого свои радости. Их можно понять.