Абсурд Слова

                                                  С Е Р Г Е Й   М О Г И Л Е В Ц Е В
 
 
 
                                                          А Б С У Р Д   С Л О В А
 
   «Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Евангелие от Иоанна. Абсурдное утверждение, поскольку непонятно, как в самом начале могло быть Слово, и как это Слово могло одновременно быть Богом. В повседневной жизни мы с такими вещами не сталкиваемся, и уж тем более не задумываемся о них. Зато со словами, причем самыми разными, мы сталкиваемся постоянно. Более того, мы обойтись без них не можем. Исчезни слова, постоянно звучащие и вне нас, и внутри нас, и сразу же исчезло бы вообще все, в том числе и мы сами. Ибо для того, чтобы удостовериться, существуем мы, или нет, чтобы просто помыслить об этом, нужны все те же слова. Пытаясь о чем-то помыслить, мы как минимум должны про себя произнести какие-то фразы, состоящие из слов, или хотя бы отдельные слова, обозначающие то, о чем мы мыслим. Или что-то внутри нас должно произнести эти фразы, или эти слова. И даже если мы настолько изощренный мыслитесь, и мыслим так общо и так абстрактно, что нам кажется, будто при этом мы вообще не употребляем слова, а, допустим, только лишь знаем об этих словах, все равно внутри нас существует слой из слов, которые звучат или потому, что мы их произносим про себя, или потому, что их что-то проговаривает за нас. Или потому, что они сами себя проговаривают. А ниже этого слоя из слов существует по крайней мере еще один слой, который мы если и не проговариваем, но точно знаем, что он существует. И это уже более абстрактное понимание, которым пользуются философы, или мыслители. Управлять словами, не проговаривая их ни вслух, ни про себя, это признак большой тренировки и большой внутренней работы над собой и над своими способностями к абстрактному мышлению. Наиболее изощренные из мыслителей знают, или, по крайней мере, догадываются, что внутри них существует и третий, и четвертый слой из слов, которым уже не обязательно звучать, и которые используются в процессе мышления. Но которые, разумеется, кто-то впервые проговорил, ибо слово, хотя бы раз кем-то не проговоренное, просто – напросто не существует. Для того, чтобы слово существовало, его должен кто-то хотя бы один раз произнести. Или просто произнести. Или произнести несколько раз. И при этом неважно, что это слово обозначает, соотносится ли оно с предметами простыми, первичными, уже не распадающимися на составные части, или со сложными философскими рассуждениями. Такими, например, как описание знаменитой Платоновой пещеры, или рассуждениями о природе и происхождении добра, зла, или времени. А то и самого человека. А то и самого Бога. Ибо нет предела дерзновенным размышлениям человека, и нет ничего в мире, о чем бы он ни помыслил, или о чем бы не пытался порассуждать, или подумать. Нас здесь не интересует, о чем он мыслит, о чем дерзновенно рассуждает, или что пытается назвать словами. Нас интересуют одни лишь слова, непрерывно звучащие как вне нас, так и внутри нас. Звучащие то ли согласно с нашей волей, то ли независимо от нее, но звучащие непрерывно. Слова, слова, слова, которыми заполнен весь мир, и без которых бы мы существовать не могли. И без которых не мог бы существовать сам мир. Мириады и мириады слов и внутри нас, и вовне нас, которыми заполнено все мироздание. Бесконечные слои из слов, сквозь которые нам приходится ежесекундно продираться, прокладывая себе путь как по тропинкам и дорогам земли, так и по тропинкам и дорогам своей собственной души. Слов вокруг нас так много, что, кажется, мы никогда не сможем пробиться сквозь эти бесконечные джунгли, сквозь эти чащи и буреломы, стремясь отыскать в этом хаосе слов хоть какой-то смысл, и пробиться к неким истокам. К некому началу, к некому первичному состоянию, когда слов было не так много, и можно было не бояться утонуть в их бесконечно бушующем хаосе, подобно бушующему и вздымающему валы океану. Но возможно ли пробиться к этому началу, когда слов было не так много, и не было риска утонуть в их бесконечном потоке? Когда их было всего, допустим, несколько сотен? Иль несколько десятков? Или, допустим, два или три? Или, страшно сказать, всего лишь одно? Возможно ли докопаться до такого состояния вселенной, и взглянуть на то, что она из себя на тот момент представляла? Вселенной, в которой было бы всего несколько слов, которые, очевидно, означали бы нечто страшное и нечто важное, такое, без чего вся дальнейшая история и судьба вселенной не имела бы никакого смысла. Оказывается, это вполне можно сделать, и сейчас мы покажем, как именно.
   Необходимо просто избавляться, последовательно и методично, от уже имеющихся слов, имя которым – легион. От этих гекатомб слов, от этих слоев из слов, которые, без сомнения, заполняют всю известную нам вселенную. От слов, которые употребляем мы в повседневной жизни, в быту, в общении друг с другом. От слов высоких и слов низких, от слов бранных, которые переворачивают нашу душу, и от слов возвышенных, которые, наоборот, эту душу возвышают настолько, что мы считаем себя равными бессмертным богам. От слов, составляющих в совокупности фундаментальные религиозные и философские трактаты. От слов и от слоев из слов, из которых состоят фундаментальные тексты мировой литературы. От слов, которыми наполнены тексты Гомера, Сервантеса, Шекспира и Данте. От слов, которыми описывается недоступная непосредственному контакту, но мыслимая нами вселенная. От слов и слоев из слов, которые, возможно, описывают и обозначают наши великие иллюзии, вроде все той же вселенной, которая, возможно, создана всего лишь нашим воображением. От всевозможных научных и философских гипотез, которые состоят из слов, и которые, возможно, также описывают всего лишь наши иллюзии. Вплоть до существования познаваемого чувствами и мыслями мира, который, не исключено, также не что иное, как самая большая из всех наших иллюзий.
   Здесь мы сталкиваемся по ходу наших размышлений и решительных действий, направленных на очищение мира от лишних слов, с одной интересной проблемой, ставшей главной в философии Канта. А именно, с проблемой умозрительного познавания мира, который, возможно, состоит из неких «вещей в себе», о которых возможно лишь мыслить, но достоверно доказать их существование невозможно. Нас в этой философской проблеме интересует лишь то, что «вещи в себе», помимо всего, должны быть названы. То есть им должны соответствовать некие вполне определенные слова. «Вещь в себе», лишенная определяющего ее слова, становится еще в большей степени несуществующей, чем «вещь в себе», о которой мы можем по крайней мыслить. В этом смысле мир и вселенная состоят из бесконечного множества «вещей в себе», но, если им не соответствуют какие-либо слова, можно вполне определенно утверждать, что они в гораздо большей степени не существуют, чем существуют. Человек здесь выступает в роли творца, в роли демиурга, строя и конструируя вселенную, которую в свое время лишь начал строить и конструировать Бог. Создавший небо и землю, свет и тьму, Эдемский сад, добро и зло, и первых людей, изгнанных за известные прегрешения из рая. И на новой, девственной, отданной в их власть земле, продолжающих дело Бога по дальнейшему созданию и обустройству вселенной. Человек, созданный по образу и подобию Божьему, сам становится вровень с Богом, ибо, давая названия вещам, предметам, явлениям и гипотезам, он тем самым одновременно и рождает их, извлекая из области, где они скорее не существуют, и помещая в область, где они скорее существуют, чем не существуют. Точно так же, как в начале творения Бог давал имена свету, тьме, земле и небу, первым людям и насаждениям в Эдемском саду, вкупе с глобальными понятиями добра, зла и вечной жизни. И они тотчас же начинали существовать.
   Так оставим же позади сонмища и сонмища произнесенных человеком слов, вкупе с той новой вселенной, которую человек создал, пользуясь Божественными приемами построения мира, и рассмотрим лишь эти первые слова, произнесенные Богом в самом начале творения. Пройдем через седьмой день творения, во время которого он отдыхал, и, очевидно, произносил какие-то слова, радуясь тому, что ему удалось совершить, а также, возможно, печалясь от того, что у него по каким-то причинам не получилось. Пройдем через шестой, пятый и четвертый день творения, а заодно уж и через третий, и через второй. И вот мы уже оказались в первом дне, и слышим самые первые слова, произнесенные в этом мире. Слышим самый первый слой из слов, которых потом станет бесконечно много, и которые, вместе с обозначаемыми ими сущностями, заполнят всю известную нам на данный момент вселенную. Вот этот первый слой из слов:
    «В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездной, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет, и стал свет. И увидел Бог, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один».
   Вот они, самые первые, произнесенные во вселенной слова:
   «Бог, творение, небо, земля, безвидность, пустота, тьма, бездна, дух, вода, свет, день, ночь, вечер, утро, один».
   Самые первые слова во вселенной, вместе с которыми началось построение и создание этой вселенной. Полтора десятка слов, самых первых, самых начальных, самых страшных. Из которых все потом и произошло. Из которых все потом и случилось. Как мы и хотели в самом начале, стараясь докопаться до самого начала, до самых истоков. До самой сущности. До самого первого, самого страшного, и, возможно, самого главного слова. Так что же это за слово, и возможно ли нам произнести его вслух?
   «В начале сотворил Бог небо и землю», – читаем мы первый стих Святого Писания.
   «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог», — читаем мы первый стих Евангелия от Иоанна.
   То есть первым словом было слово «Творение». Но, поскольку в мире не было ничего, кроме Бога, это первое слово означало «Божье творение». А, значит, слово «Бог» уже существовало. Иоанн так прямо и объясняет нам, что это слово было словом «Бог». И добавляет при этом, что оно было у Бога. То есть в самом начале Бог произнес слово «Бог», то есть свое собственное имя. Вот это и есть самое первое слово, прозвучавшее во вселенной. Во вселенной, которая еще была девственно чистой, и в которой не было абсолютно ничего, кроме скорее не существующих, чем существующих Кантовых «вещей в себе». Которые уже потом рождались на свет после того, как кто-то произносил вслух слова, которыми эти «вещи в себе» обозначались. А, следовательно, во вселенной не было действительно ничего, кроме слова «Бог», произнесенного самим Богом. Но как такое могло произойти, ведь во вселенной не было ничего, и, следовательно, не было и Бога, который неожиданно произнес свое собственное имя? Это могло случиться лишь в одном случае – если Бог родился одновременно с рождением вселенной, и первым словом в этой новорожденной вселенной было слово новорожденного Бога, которое он в момент рождения и произнес – «Бог». Слово «Бог» — это крик новорожденного Бога, Бога – младенца, который услышала абсолютно девственная, рожденная вместе с ним вселенная. Это самое первое слово во вселенной, которое родилось вместе с Богом, и которое одновременно родило Бога. Вызвав его из Кантового небытия бесконечных «вещей в себе», одним из которых и был Бог. Слово родило Бога, слово первично и одномоментно по отношению к Богу, и, следовательно, оно первично по отношению к остальным вещам во вселенной. Слово первичней духа и первичней материи, и именно это говорит нам начало Евангелия от Иоанна. Вся вселенная заполнена словами, и кроме них в ней не существует вообще ничего. Или скорее не существует, чем существует. Или существует с такой пренебрежительной и ничтожной долей вероятности, что ей вполне можно пренебречь. Ибо это существование Кантовых «вещей в себе», которые рождаются на свет только лишь вместе со словами, которые, кроме того, их еще и изменяют, если вообще можно говорить о том, что изменяется нечто, чего еще в принципе не существует.
   Первым словом, произнесенным во вселенной во время ее рождения, было слово «Бог». И произнес его сам Бог, родившийся во время рождения вселенной. Родившийся одновременно с рождением вселенной. Слово «Бог» — это крик новорожденного младенца – Бога, оповещающего всех, кого еще не было, и кто еще не рожден,  о том, что он родился на свет. А уже после этого вселенная начала наполняться словами, и  наполняется ими до сих пор, в том числе и с помощью нас, людей. Словами, наполняющими ее от края и до края, и кроме которых во вселенной нет вообще ничего. Абсурд Слова заключается в том, что оно единственное и самодостаточное, заполняет собой всю вселенную, и вмещает в себя все остальные слова, без которых вполне может обойтись. Абсурд Слова заключается в том, что кроме Него во вселенной больше ничего не существует.
 
   2017