Эльфы. Медведь и человек

Эльфы сидели на деревянном пирсе и курили. Один харкнул и сказал второму:
-Нет.Не приплывут.
Второй, по имени Морс, возражал ему:
-Обязательно приплывут. Мы им заплатили.
-Да ты, старый, наверно, из ума вышел? Никогда они не смогут быть с нами честны: мы для них добыча  - говорил молодой эльф с длинными-предлинными ушами.
— Ну  и пусть. Раньше добыча, сейчас партнеры. Когда речь идет о выгоде, их отношение к нам совершенно меняется.
— Не верю я им. В любом случае. От них только и ждешь предательства.
— О чем ты говоришь? Ты их хоть раз видел?
— Да! Прошлой зимой.
— Может и говорил с ними?
-Ну этого не было.
-Вот, видишь. А я прожил в их городе целый год. Они не любят нас, но они честны со всеми, с кем заключили сделку. Своей репутацией их торговец или мастер дорожит больше, чем всем своим состоянием.
-Тогда почему их до сих пор нет?
— Откуда я знаю? Пошли вверх против течения, поищем их, может они застряли где-нибудь.
Эльфы удалились в лес.
***
Дерево раскачивалось из стороны в сторону с необычайной легкостью. Мужик, сидящий на верхушке сосны, где была установлена платформа уже совсем ошалел от страха.С платформы все сыпалось вниз: одежда, вещмешок, припасы. Не падало лишь то, во что вцепился охотник, обнимающий ствол: сумка для патронов да ружье. Ампитуда раскачивания дерева была устрашающая."Какой дурак надоумил меня! Пропади оно все, пропади!"- выкрикивал Миша Бубенец, можно просто Бубен, в те моменты, когда ствол наклонялся особенно сильно.
Когда через минуту качка ослабла, он посмотрел еще раз вниз: огромный бурый медведь неистово раскачивал дерево, драл когтями ствол и ревел, глядя наверх, на него. Бубен не выдержал зрелища и отошел от края. Как его угораздило! Да и кто знал, что будут такие трудности! Думалось-то как: подожду полчасика, один раз выстрелю и все. Ага, тут то только и началось веселье. Сейчас толком не прицелишься, надо подождать немного, медведь успокоиться, перестанет раскачивать дерево, тогда можно будет стрелять. Да и как тут прицелиться, если  страшно даже на секунду от ствола оторваться; свалиться отсюда легко как плюнуть.
Все изначально пошло не по плану. Ладно, справедливости ради, не все в этой операции, которую Бубен в голове назвал "Медвежатник", шло наперекосяк. Начало было даже очень удачное. Легко удалось договориться с егерем, ружье подходящее знакомый подогнал, такой же как и он охотник-любитель, быстро нашлось место для засады. Сделал он все по науке: вбил в дерево металлические скобы, чтобы по ним забираться наверх, построил засаду, вбухал, по правде говоря, порядочно денег в материал, но платформа того стоила: получилась надежная, просторная. Но на этом его удачи кончились. 
Все произошло невероятно быстро. Не на это Бубен рассчитовал. Только он поднял все запасы на вышку и спустился осмотреться, чтобы потом можно было со спокойной совестью засесть и ждать медведя, а то и еще кого-нибудь, как вдруг он увидел сквозь узенькую щель между деревьями тушу огромного существа на четырех лапах. Тут, как не раз с ним бывало, у Михаила Бубенца заиграл охотничий инстинкт. Он лихо плюнул на всю ту мудрость, что вдалбивали ему его старшие товарищи, уже ходившие на медведя, на все советы и предостережения егеря, на весь свой собственный опыт, и даже на весь свой труд, которому угрожала опаснасть превратиться в напрасный, вскинул ружье и выстрелил… Не прошло и мгновения, как он осознал, что промохнулся, как уже разъяренный медведь, по-видимому, что хуже всего, раненый, раскачивал его на дереве, на которое Бубен чудом успел забраться.
Обстановочка образовалась напряжная, но паниковать было рано: ружье было при нем, патроны — в наличие, от медведя его отделяла безопасная высота ствола. В принципе даже классно: будет что потом за кружкой пива пацанам рассказать. Бубен даже захотел заснять медведя, но тут же с болью вспомнил, что фотоаппарат упал вниз и скорее всего  разлетелся на куски. Ну и правильно! Не охота будет это уже, а фотосессия бабская!
Через десять минут медведь успокоился, но уходить не собирался. Он отошел немного в сторону, уселся на землю и стал лизать лапу,  иногда отрываясь, чтобы поводить своим мокрым носом по воздуху.Бубен тоже присел на платформу; все тело ныло в результате нервного перенапряжения. "Ладно,- сказал он себе вскоре, когда боевой дух снова решился напомнить ему о своем существовании,- пора дело делать. Того гляди и уйдет миша, и останусь я без трофеев. А это будет-а-я-яй как не хорошо",- и подполз к краю платформы. Осторожно нагнувшись, оценил обстановочку внизу. Как он и  думал, все было тихо-мирно: пели птички, летали комарики, а самое главное- медведь сидел на своем месте. Бубен прохрипелся, залихватски почесал нос, встал на ноги-он здесь все-таки человек, он хозяин- разломил ружье, полез в сумку, достал одну скобу патронов. 
Бух! Трырр… дерево сделало огромный крен, казалось что оно уже падает, сумка с патронами словно нехотя скатилась по настилу вышки и совершила душещемящий полет вниз, Бубен, что было сил вцепился в кору сосны. " А-а-а! проклятый! Подкараулил! Собака!"-выл он, словно стрелка маятника болтаясь на дереве. Вот хитрец! Вот медведь! Чуть не полчаса делал вид, что забыл про него, но только Бубенец отвлекся, как сорвался с места и со всего разбегу как дал по дереву, аж земля дрогнула! " Вот у него дури! Я же еще порядочное дерево выбрал, не первое попавшееся! Ссу представить, что бы было, сидел бы я хоть на вот этом, соседенем: давно бы на земле валялся, медведю лапу сосал. Это надо же! А я еще радовался, что они лазить не умеют! Вот это радость! Зато они могут так взбодрить, что на две пенсии хватит!"- стал рассуждать Бубен, когда колебания начали затухать. Медведь еще немного подрал ствол когтями, порычал и затем отошел.
Итак, в результате внезапного налета охотник лишился самого дорого: сумки с патронами. Наклонившись, Бубен увидел ее, выделяющуюся среди прочего упавщего снаряжения своей камуфляжной расцветкой. Он вдруг подумал, что как бы было здорово, если бы упав, патроны сами собой выстрелили и превратили мишу в решето. Представив такую картину, он даже удивился, что этого не произошло.Мечты, мечты! Как вы сладки! Горькая же действительность была такова: в правой руке было ружье, в левой-три патрона, четвертый вылетел из пальцев, так и не успев попасть в ствол, и на этом все."Хм, три патрона не так уж и плохо для нормального стрелка"- было успокоил себя Бубен, но тут вспомнил, как он на прошлой охоте стрелял по уткам, и по спине его почему-то потек пот." Даже если случится невозможное, и все выстрелы будут в молоко, или только легонько зацепят зверюгу, то по крайне мере я отпугну его"- это звучало уже поувереннее, и русло пота на спине заметно уменьшилось. 
Медведь в это время нашел новое занятие: оказалось, что от упавших сверху вещей исходит аппетитный запах, так что можно соединить полезное  с приятным, то есть, не покидая своего поста, порадовать желудок лакомством. Бубен услышал теребящийся  звук раздираемой ткани, чем был неприятно удивлен, быстро глянул: так и есть- миша по-хозяйски деловито добирался до его запасов." Нет,- в один миг решился Бубен,- котлеты жены я не отдам", зарядил ружье, прицелился: ба-бах! Рыча, постанывая, медведь бросился наутек."Ага! Давно бы так! Все нервы вымотал, собака!"-крикнул мише Бубен, быстро перезарядил ружье и выстрелил ему вслед последний патрон. Мимо. Зверь несмотря на хромоту удивительно быстро скрылся в лесу. Бубенец вздохнул одолеваемый различными чувствами: вроде бы и облегчение, но в то же время и разочарование: отстойный он все-таки охотник. Бездарный! 
Бубен бросил на платфморму ружье, сам обессиленный повалился рядом. Надо было расслабиться, даже плохой охотник после такого заслуживает отдых." Эх, плакали денежки мои! Хорошо, конечно, что хоть так все кончилось, но представь: с туши медведя- двести килограмм мяса, тридцать жира, когти, шкура, зубы! Целое состояние! И все уже было схвачено, только прибей косолапого! Даже покупатели есть! А я… эх-х! Ну что теперь? Ладно, что это я раскис. Надо слезть, посмотреть, что там уцелело. Не думаю, что там прям ничего не осталось, патроны целые скорее всего, еду медведь еще не всю успел сожрать, все остальное так- мелочи. Так что поохотимся, наша песенка еще не до конца спета"- думал Бубенец, наблюдая за едва уловимо раскачивающейся кроной сосны, уходящей в небо.
Вдруг краем глаза он уловил, как внизу мелькнули две фигуры. Он резко придвинулся к краю, оглянул все вокруг: пусто. От сердца отлегло и Бубен снова развалился на вышке. "Зайцы, наверно; вечно носятся по лесу. Но так не пойдет. Надо успокаиваться, а то скоро и тени своей пугаться начну"- убеждал он себя, но в то же время боялся даже подумать  торопиться: время же терпит?
Но все же вечность не ждет. Бубен вздохнул и стал спускаться. Ступенька за ступенькой, осторожно и неспеша: сегодня и так было много опасностей, зачем подвергаться им еще? Железные скобы, конечно, были вбиты надежно, но мало ли что? Может одна расшаталась и от легкого нажатия сорвется, и он полетит вниз, вдруг лишившись всякой точки опоры? Вот тогда-то жена и позлорадствует! Она только и ждет повода, чтобы начать пилить его; ей, видилите, не нравится, что столько денег на ерунду уходит, лучше бы их откладывать на покупку квартиры. Как же ей объяснить, что охота дороже всякой недвижимости, что в четырех стенах ты превращаешься в жирного хомячка, в то время как в лесу с ружьем ты вспоминаешь свое истинное призвание — бороться и побеждать. Почему так привлекает охота? Да потому что на ней мужик испытывает такую остроту чувств, такой азарт, который ни с чем не  сравнится, который  превращает городского доходягу, офисный планктон в короля, хоть и не людей, но природы, а за таким чувством не стыдно и погнаться, ради него не жалко все сбережения влупить. Да куда бабам: им не понять!
До земли, такой надежной, такой желанной и красивой, с растущей на ней июньской зеленой травкой, до нее оставалось ступенек пять, как вдруг медведь появился на горизонте, заревел и стал по кругу приближаться к Бубенцу. Охотник быстро оценил расстояние между ними. Он лихорадочно соображал: хватит ли времени спуститься и подобрать сумку с патронами? Голова не поняла еще, как было принято решение, но тело уже спустилось на три ступеньки. Бубен уже готовился спрыгнуть, но, обернувшись, увидел то, что   в один миг заставило его изменить свое решение: медведь бросил кружить и с огромной скоростью несся напрямик к нему, не замечая на своем пути ни кустов, ни деревьев. Их разделяло не больше пятнадцати метров.  Со всей скоростью, на которую был способен, Бубен взбирался на вышку, но и этого едва хватило, чтобы избежать более близкого знакомства с мишей. Подбежав к дереву, взбесившийся зверь прыгнул на ствол и стал забираться наверх. Впиваясь в ствол своими длинными когтями и подтягивась лапами, медведь поднялся на пару метров, потом наткнулся на скобу, выдернул ее и, потеряв сцепление, заскользил вниз. Как известно,  у страха глаза велики, и хотя медведь вскарапкался совсем невысоко, Бубну казалось, что он чуть ли не пятки ему кусал.
Когда миша успокоился, и необходимость что было сил вцепляться в ступеньку отпала, Бубен наконец взобрался наверх.Там его накрыло: "Дубина! Неужели тяжело было додуматься взять с собой ружье! Он бы в жизни не приблизился, если бы ты… если бы не пропил последние мозги! А-а-а! Ну и что теперь! Теперь это и есть настоящая глубокая черная-пречерная! Что делать? Ни черта нет, а самое главное- патронов! Теперь остается только ждать, когда он смоется"-он посмотрел вниз: миша трапезничал, видимо снова почувствовав себя хозяином ситуации при виде человека, улептывающего от него, и судя по-всему не собирался скоро уходить. Бубен заметил красное пятно у него на задней лапе. "Ну хоть что-то тебе перепало"- со злым удовлетворением подумал он.  
Переполненный радостью от перспективы провести сутки, а может и больше, если верить охотничим анектодам, которые сейчас с необычайной готовностью извлекал на свет божий его мозг, под караулом раненного и поэтому горящего чувством мести животного, Бубенец смотрел на небо, проглядываемое скозь ветки сосны, потом на медведя, потом опять на небо. Потянуло вечерней свежестью, небо чуть-чуть прихмурело. Если до  вечера медведь не уберется, то Бубенцу предстоит  если не сутки, то ночь точно провести на дереве. А ночи для июня были очень холодные, и на нем тоненькая зеленая футболка.Даже если забыть про холод, то все равно провести ночь на такой высоте ой как не здорово, уснуть точно не получится, но если тебе все-таки это удаться, то твои шансы свалиться во сне с огромной высоты возврастают угрожающе сильно.
Но выход был! Все гениальное просто: в кармане штанов он нащупал мобильник. Один звонок- и проблемы нет. Оставалось только решить, кому позвонить. Не каждый захочет да и сможет ему помочь. Но один такой человек был — Васильевич, он как раз тоже собирался в эти выходные на охоту. Оставалось надеяться, что он ответит, не успев забраться в лес на расстояние, где пропадала связь.
Достав телефон, Бубен был неприятно удивлен: на экране рядом с изображением антенны не было ни одной палочки. Странно, ведь он был на приличной высоте. Значит, надо было лесть выше. Бубен с жалостью посмотрел на свое пузико: не для этого он был создан. Но что поделать! Не подкидывать же телефон? А то еще уронит, или сам свалится, пока ловить будет. " Короче, чего рассусуливать!"- решил по-мужски резко Бубен, вытер потные руки об штаны и полез наверх. Добравшись до ветки, он забросил на нее ногу, крепко обхватил ствол. Как на зло карман никак не расстегивался. Молния заклинила. Наконец телефон удалось извлечь — две палочки. Пойдет. Слегка дрожащими пальцами он нашел в контактах Васильевича. " Вызываемый вами абонент отключен или находится вне зоны действия сети..."- пропищал противный женский голос из динамика. Хорошо. Принято, понято. Значит надо звонить другому. Кому? Что поделать, надо звонить жене, пусть она позвонит егерям или в МЧС. Бубен набирает жену на экране высвечивается: " Вызов… Лапуся", происходит набор номера, еще секунда и пойдут гудки, но тут неожиданно… тут телефон выключается. Провибрировав на прощание, старенькая Sony Ericson покинула мир живых и мертвых ради мира разряженных. Сквернословя, Бубен швырнул ни в чем неповинный телефон в ни в чем неповинного бурого медведя.
После этого Бубен уже не рассматривал небо, а лежа на животе, смотрел в пол и старательно хмурил брови. Рядом с ним валялось ружье, которое по началу тоже так хотелось швырнуть в медведя, но принимая во внимание стоимость этого "копья", от такой заманчивой идеи пришлось отказаться. Миша себя, кстати, отлично чувствовал. Съев все найденные лакомства, и вполне этим удовлетворившись, он почивал недалеко от человека. Он не был кроважаден или злопамятен, но две раны: одна на спине, другая на лапе- напоминали ему о справедливости, которую миша очень любил. Раны были несерьезные и уже перестали кровоточить, но все-таки это были раны, и они болели. К тому же это были его территории, необходимо было отстоять авторитет хозяина.
Прошло два часа. Занимался закат, небо стало окрашиваться в различные оттенки бардового цвета, в лесу быстро темнело. Все это время Бубен занимался тем, что неотрывно следил за медведем. Это было довольно скучное занятие, веки все чаще подолгу опускались, и  поднимать их приходилось с помощью значительных  усилиий воли. Так бы, наверно, и уснул Бубен, чтобы ночью благополучно свалиться, если бы вдруг поведение медведя не изменилось. Зверь что-то учуял, поднялся, прошелся сначала в одну сторону, потом в другую. Словно раздумывая, он постоял пару минут на месте, потягивая носом воздух, потом быстро двинулся на Юг и вскоре скрылся из виду.
 Бубен не стал радоваться. Он решил, что это очередная уловка хитрого медведя.Но он ошибался. К великой радости Бубна скоро в лесу раздались выстрелы, потом через пару минут послышались голоса. Он крикнул в их сторону, что он здесь, чтобы они шли сюда. Через пару минут появилось два тела. В одном из них Бубенец признал Васильевича.
— Васиилич! Здорова! Здесь я, на дереве!- кричал, что было сил Бубен.
-Э, здорова! Ты как туды попал!- кричал ему в ответ Васильевич, мужик лет под пятьдесят, с дубленой морщинистой кожей, седой бородкой, одетый во что попало: синюю кепку, рваные камуфляжные штаны, мастерку совершенно выцветшую.
-Да медведь, козлина, загнал, все с вышки постряхивал, разодрал, полдня из-за него на дереве просидел! Ты его не видел?
-А, вон оно что! Ха-ха! Видал. Пристрелили твоего медведя.
— Василич, с меня бутылка! — опьяненный счастьем, уже спускаясь, кричал Бубен.
— Ящик! Да как так случилось, ты что ты не кокнул его?
— Ой, Василич, не спрашивай! Долгая история!
***
— Что видишь?- спросил Морс, смотря на верхушку сосны. Там, на платформе, сидел, свесив ноги, молодой эльф и оглядывал местность вокруг.
— Много следов, гильзы, трава сильно примята, везде валяются обрывки ткани, есть следы крови, у кустов обломаны ветки, еще мелочи разные… Ну, на этом, думаю, все — отвечал эльф
— Угу. Дело ясно. Хорошо, теперь слазий — прогундосил Морс и начал ковыряться своей палочкой в траве, росшей недалеко от дерева.
Но молодой эльф не спешил выполнять указание старшего. Он беззаботно болтал ногами, думал.
— Ну, чего расселся, слазий давай.
— Вот видишь, а ты говорил:" Люди то, люди это", а вышло как обычно. Правильно я говорил, нельзя им верить.
-Много ты понимаешь — отвечал ему старший, углубившись в изучение травяного покрова.
— Хотя бы то, что неправильно искать самореализации или пытаться побороть комплекс неполноценности, убивая беззащитных зверушек, обворовывая и так обнищавшую природу! Да еще так грубо и глупо!
— Ты слишком идеалистичен. Люди — часть природы, но они отрвались от нее настолько, что не не могут найти дороги обратно. Теперь человечкство, как бульдозер, разрушая все встречное, пробивается к ней.
— Но ты же видишь, что они творят!
— Да, вижу,- ответил Морс.
В этот момент он подошел к соседнему дереву и у его основания обнаружил вырванную с корнями грибницу. Коснувшись рукой последнего, недоросшего грибка, он болезненно поморщился. Выпрямившись, он добавил:
— Вижу, но верю, что они осознают свои ошибки.
— После конца света.
— Пусть даже после конца света,- со вздохом согласиля старый эльф.-  А теперь слазий наконец, время уходить!