Клуб интеллектуалов.Конспект.

www.chitalnya.ru/work/1730337/


Клуб интеллектуалов
Сообщество 11070 участников
Галина Иванова написал Вчера 18:39
Как совершаются научные революции?
 436  136  15
Хочу начать эту тему с цитаты великого русского физиолога Алексея Алексеевича Ухтомского из его книги «Доминанта».
«Итак, в чем же исключительное своеобразие Гарвея в истории мировой науки и что, собственно, такого, совсем оригинального в его трудах, чего действительно до него не было в физиологии, что им внесено в дело и что заставило последующую физиологическую мысль в самом деле отправляться от него как от родоначальника?
Что радикально нового внес Гарвей в физиологическую, мысль? Я думаю, что мы будем совершенно объективны, когда скажем, что там, где Гарвей подбирает эмпирическую основу для своих умозаключений, он является продолжателем того, что сделано до него. Существенно новое у него там, где он обращает внимание и подчеркивает среди фактов то, что для людей, в чистом эмпиризме витавших, терялось в пестроте прочих наблюдений.
Но и не в этом еще, конечно, исключительное значение Гарвея. Значение его в той, беспримерной до него количественной четкости и доказательности, с которой он разрешает проблему кровообращения, в той легкости, с которой решение этой проблемы воспринимается с тех пор всяким желающим.
Всякое великое открытие именно таково. Оно настолько натурально, убедительно и естественно, что люди последующих поколений, говоря потом, что и загадки в сущности тут нет никакой, все тут ясно само собою и всегда, конечно, естественно было так думать, как предложил думать Галилей, или Гарвей, или Гельмгольц, или Эрмит.
Вот великое дело, когда удается человеку с такой простотой и доступностью для всех показать закономерности и связи бытия, которые очевидно, давным-давно имелись налицо, но для которых нужны были глаза Гарвея, чтобы их увидеть и чтобы показать их другим с такой убедительной простотой, с какой он это сделал. В конце концов, дело в методе. А метод Гарвея был для физиологии в самом деле новый. И он создал то принципиально новое, что дало и усвоило Гарвею положение «отца физиологической науки», хотя она была и задолго до этого…
Вспоминаем, как просто он подошел к делу.
Он измерил объем систолы, измерил количество систол за определенный интервал времени, узнал приблизительное общее количество крови в организме и из сопоставления этих величин смог с арифметической прозрачностью доказать: за полторы-две минуты все содержимое крови успевает пройти через сердце, а это делает невероятным старое предположение, будто все новая и новая кровь притекает к сердцу из производящих ее органов с тем, чтобы безвозвратно уходить из сердца в центробежные каналы.
Не может быть обеспечено столь быстрое и непрерывное производство крови, приносимой в сердце, необходимо допустить возвращение одной и той же крови к сердцу через посредство замкнутого цикла. Такова теорема Гарвея, которая носит характер точных достижений физики и геометрии».
Хотелось бы добавить еще и то, что всякое великое научное открытие подобно прозрению. Оно всегда способствует устранению противоречий, существовавших до этого, их объединению и замыканию в единое целое.
В случае Гарвея это представление о кровеносных сосудах и сердце, как замкнутой системе. До него полагалось, что кровь уходит из сердца в органы «безвозвратно», а поступает к нему из органов уже новая. И гениальность Гарвея заключалась не только в простоте похода, с которой он убедил в невозможности этого, но и в том, что он замкнул цикл кровообращения в единое целое.
Земля считалась раньше бесконечной плоскостью, уходившей в неопределенную даль. Но развитие науки и техники позволило понять, что она есть нечто конечное и целостное по форме.
И как только накопившийся объем информации сливается в нашем сознании в некую замкнутую, простую и понятную систему, к ней могут быть применены количественные измерения. Кроме того, становится ясной её основная функция, её положение и роль в системе.
Всё гениальное просто – это давно известно. А простота заключается в целостности, в отсутствии разрывающих противоречий, сомнений, неопределенности, необходимости выбора между двумя крайними вариантами решения.
Является ли, к примеру, теория относительности Эйнштейна гениальной? Нет! Она является, безусловно, очень смелой. Эйнштейн не побоялся бросить вызов классической физике, поставить под сомнение многие «очевидные» аксиомы. Но разрешить конфликт противоречий, найти новый, простой и красивый метод не сумел. Его теория так и осталась теорией относительности, неопределенности – между нулем и бесконечностью, между да и нет, быть или не быть. Вопрос остался открытым…
Главной преградой для понимания истинных природных процессов в науке является негласное правило ученых давать определение объекту через другие объекты. Например, в науке обязательно надо сказать материя – это…, энергия – это, информация – это… и т.д. То есть надо обязательно выразить один предмет через другие, через сравнение, сопоставление, связь.
Для ученого не достаточно констатации факта, а необходимо его объяснение, оправдание его целесообразности, нужности, установление причины его появления, его классификация.
Эта особенность научного мышления является серьезной помехой в изучении объективной реальности, такой, какая она есть, а не такой, какой она должна быть согласно каким-то теориям.
Именно поэтому минимальным объемом информации считается двоичный код, то есть ученым необходима хотя бы минимальная возможность сравнения, сопоставления информации.
Революционность же моей идеи состоит в том, чтобы принять за информацию единицу. Это означает умение принимать факт как данность, без объяснений и долгих определений. Например, понятие «Я» не нуждается для меня в определениях. Сам факт моего самосознания очевиден и не нуждается ни в объяснении, ни в оправдании, ни в поиске причин.
Удивительно еще и то обстоятельство, что единица не является ни минимальным, ни максимальным количеством, она является и тем, и другим одновременно. Она выражает полноту и целостность, единство и понимание, принятие и объективность.
Рассматривая информационный обмен, мы должны отметить и такое свойство, как направленность или адресация.
Это очень важная характеристика.
Когда объект находится в состоянии самодостаточности и довольства текущим состоянием системы, он не нуждается ни в чем. И в этом случае количество информации в нем равно единице. Если перевести это на человеческий язык, то он как бы транслирует: «Мир!» На самом деле он ничего специальным образом не транслирует, а просто довольствуется фактом своего существования, а мир, в свою очередь, вполне доволен его состоянием. Это ненаправленная, непроизвольная трансляция. И это даже нельзя назвать действием. Но именно такое состояние воспринимается всеми объектами вокруг и всюду. С точки зрения информатики, это можно назвать состоянием по умолчанию. С точки зрения акустики – тишиной или фоном.
Если же объект не доволен состоянием системы и своим внутренним состоянием, то он стремится что-то изменить в себе и вокруг. В этом случае он излучает другую информацию, направленную на поиск и устранение причины дискомфорта, на преобразование системы и своего внутреннего состояния. Он бросает вызов другим объектам и самой системе, вызывает волны возмущения в среде и получает ответную реакцию, ответную информацию, которую использует для своего внутреннего развития, а заодно способствует развитию, эволюции всей системы.
Чем сложнее уровень развития системы, тем направленнее (целенаправленнее) бывает в нем излучение и приём информации.
От равномерного распространения электромагнитных волн, материя, эволюционируя и усложняясь, переходит к термодинамическим явлениям, к образованию структур различной плотности, затем объектов классической физики, реагирующих друг с другом по законам механики. Но это все те же явления отражения и поглощения, т.е. информационного взаимодействия, только более выраженные и сконцентрированные, скомпонованные в массу.
Кстати, откуда берется масса, гравитация? И что она на самом деле обозначает?
Гравитация – это соотношение движения и покоя.
Эйнштейн считал, что движение и покой – понятия относительные. И в этом заключалась его главная ошибка.
Чтобы преодолеть противоречие Эйнштейна, мы должны признавать индивидуальное существование каждого объекта и рассматривать его не в сравнении с другими объектами, не относительно других тел, а независимо. Т.е признавать его существование даже в том случае, если никаких объектов вокруг нет.
Каждый объект может находиться в состоянии покоя или движения, возмущения. Чем спокойнее, статичнее объект, тем больше его гравитация. Чем подвижнее, беспокойнее объект, тем меньше его гравитация.
Поэтому и получается, что тела статичные оказываются ближе к центру и мощнее по дальности своего влияния, а тела более динамичные двигаются вокруг них на различных расстояниях, по различным траекториям, в зависимости от своих индивидуальных характеристик.
Признание индивидуальности, независимости каждого объекта в природе требует отказа от принципа детерминированности (причинно-следственного характера развития этого мира). Поэтому теория большого взрыва становится несостоятельной. Нельзя по состоянию системы в некий «начальный момент времени» предугадать его дальнейшее развитие. Нельзя, зная характеристики вселенной в начальный момент времени, предугадать появление человека или биологической формы жизни.
С точки зрения религии это означает избавление от предопределенности, кармы, освобождение от грехов, обретение бессмертия, наступление Царства Небесного, объединение Неба и Земли, целостное сознание, единство с Богом.