абрис воздухоплавателей

скока фактов
не зацепило внимания
не счесть, лишь тока долбежник
трели свои выводит, уснуть не давая.

игра такая, к-рую
не догоняю из-за медлительности,
вальяжности, неповоротливости мыслеформенных
умозаключений, скованных жытейской логикой к выгоде евонной.

грят, што низьзя объять необъятное.
такоси и о душе разговоры грить моно, но панять, што она есть
такое, нивозможно. но, ежели, вдруг, правда, приглядетьси
чуть-чуть по-внимательнее, можит быть тодысь откроетси.

и, не то, что бы не было мыслей, нет, оне были, кншно,
и дажи приходили новые, но ужо, какими-то оне были
слабенькими, тощими, худыми, глупыми, софсем
не было жилания обращать на ихних внимание.

шоб голову заморочить не
нать ваще ничого собирать,
фсе проставлено, чики-дрики,
а по ихнему будит, опер — кот.

кошаки отправились в полет,
радостью озабоченных удивляя,
посреди птичек оне потусовалися,
невесомостью блаженства сибя одаряя.

телепаясь и плюхаясь,
потихонечку пуская пузыри,
плыли оне в сонной дреме
навстречу весеннему дню.

заманка блазнила
безответственностью,
сулила свабоды лакированной
вдоволь, грезила дремотой изнеженной.

фсей ихней жистью оне, как бы, кричали:
«прииди, мы поклоняемся тибе, чудеса творясчий».
мало помалу, строгие правила учета контроля
выстраивали пирамиду соподчинения людишек.

какая разница — выдуманная
история или не выдуманная, хлавное, што по
основным параметрам совпадает она с представлениями
об ней большинства разумных представителей ентой части планеты.