Добавить

Отрадокаменка. История не для учебников Голод-1947

Отрадокаменка. История не для учебников. Голод-1947 со слов родственников
 
Признаться, давно хотел написать книгу про родной село. Благо, еще с 1980-х годов часто разговаривал со старожилами, расспрашивал о прошлом Отрадокаменки, о их жизни. Записывал, запоминал, мотал на ус. Только вот чтобы написать книгу, нужно очень много времени. Да и изучение требует история любого населенного пункта. Вот я и решил, зачем же пропадать тому, что я успел нарыть? Из тех, с кем разговаривал о прошлом Отрадокаменки, уже почти никого нет в живых. Так пускай же их воспоминания оживут, и станут всеобщим достоянием. А решил я начать с такого себе интервью-опроса, которое я провел со своей соседкой и родственницей по линии отца, уже к сожалению покойной бабушки Маруси. И разговор наш шел про тяжелые времена голода 1947 года.
 
 
— Нэ прывэды Господь, щоб такэ повторылося! — перекрестилась моя соседка, бабушка Маруся Костенко, когда рассказывала мне о голоде 1946-47 годов на Херсонщине, и в родной Отрадокаменке в частности, — Тоди ж засуха була страшна! Йили все пидряд.
— Я читал, что хлеб в магазинах подорожал вдвое, а получка рабочих наоборот – уменьшилась. Молодой специалист на заводе за свой труд имел в среднем 200 рублей, а обед стоил 8-9 рублей в день. Вот и выкручивайся, как можешь. Если бы не приусадебные огороды, капец бы пришёл рабочему Ване.
— Так воны, городськи, хоть обидалы. А мы, тута, в сэли, доставалы всэ свойими руками. Хлиб пэкли сами. Пэрэмишувалы муку з молотой картошкой и вперёд. А в сильмаги тут хлибом и нэ пахло даже. Та и грошэй  сэлянам не платылы. За шо куплять? На заработани трудодни зэрно то выдавалы. То тилькы если колхоз выполныть план по хлебосдачи.
— И что, выполняли?
— Та дэ там, — махнула рукой моя соседка, — Особэнно в ти года вечно був нэдобор.
— И председателей колхозов за такие дела сажали. В 1947-ом больше десяти тысяч загребли! – похвастался я своей осведомлённостью.
— Нэ знаю, як там в другых мистах, а у нас председатель був одын. Зато пив сэла за «тры колоска» (печально известный сталинский указ – К.А.) в тюрьму забралы. Ох и закон був – страшный! Он бабы Веркы (моя бывшая соседка – К.А.) ридный брат писле работы в поли прыпрятав з дэсяток выризаных уже кочанчикив з капусты, а биля самого дому його нагнав голова на «эмки» (была такая машина типа «Виллиса» с открытым верхом – К.А.) и вытрусыв йих из-за пазухи.
— Это ж ему кто-то наверняка донёс, — сделал я предположение.
— Та канешно донёс, — согласилась бабушка Маруся, — И кляузников у нас багато було. Грамотни ж почты вси сталы. Ось и строчилы друг на друга доносы. Скилько хороших людэй в ту тюрьму отправылы – просто страшно! Так багато йих було. И за шо? За то, шо хотилы хоть якось накормыть свойих дитэй!
Лично я никоим образом не осуждаю людей, которые по своему положению находились возле вершины сельской власти. Большинство из них искренне считало, что  вылавливая своих подчинённых с мизером продуктов, которые натихаря взяты с колхозных полей, борются, таким образом, со злостными расхитителями народного добра. В тот голод зимой-весной 1946-47 годов за кражи хлеба было посажено аж 400 тысяч советских граждан, которым тамбовские волки стали товарищами. А если какой-нибудь руководитель, по мнению выше стоящего начальства, проявлял в этом деле излишнюю мягкотелость, то сразу обвинялся в недостаточной жесткости по реализации плана заготовок зерна, или его утаивании. Так что, хочешь, не хочешь – а приходилось предпринимать репрессии против своих односельчан, чтобы самому остаться на плаву. Да и власть сельские головы любили. Нашего, вон, по свидетельству тогдашних молодух и детей – очень боялись в селе. Правда, никто с ним впоследствии счётов не сводил. Даже когда он ещё не одно десятилетие руководил колхозными шофёрами на должности завгара (заведующий гаражом). И только уже в 70-е года ХХ столетия у него случились какие-то трения с тогдашним председателем совхоза-завода «Каменский» Костенко Николаем Дмитриевичем, и мужичка быстренько отправили «по возрасту» на отдых. И если кто-то и вспоминал этому заслуженному пенсионеру «безвинно осуждённых» в годы послевоенного голода – то только про себя, и очень тихонечко. Потому что боялись. Почему я так решил? Даже спустя много лет ещё живые свидетели тех бурных событий в истории нашей страны и моего родного села в частности, при рассказах о произволе начальства боязливо оглядывались. Будто бы сельский голова и сейчас выскочит на своей «эмке» из переулка, как нечистый из табакерки: «Так, говорите, что я полсела ни за что пересадил? А ну-ка бегом в машину! Сейчас в управе разберёмся, как вы план перевыполняете!». И даже будь ты даже  трижды ударник труда – могли без особых разборок прикрыть за наклёпы на советскую действительность и антигосударственную пропаганду! Он моя соседка, бабушка Маруся, весной 2011-го, когда ведала мне по секрету всему свету о председательском беспределе в голодную зиму 1947 года, сразу понижала голос.
— Ну а как же брат бабы Веры? – продолжал интересоваться у неё ваш покорный слуга делами давно минувших дней.
— Та шо. Устройили йому показательный суд разом з мойим братом, та й и посадыли на пять годив.
— И что, никто не заступался за них?
— Ага. Попробуй заступись. Зразу яку-нибудь статью повисять.
— И доказывай тогда, что ты не верблюд.
— Шо-шо?
— Та ничого. Это я так. Мысли вслух. Кстати, баб Марусь. А вы знаете, что вояки (ударение на «и») ОУН-УПА спасли в тот голод множество жизней украинцев, белорусов, русских, молдаван?
— Цэ ты про «бандэр», чи шо?
— Ага. Про них, родимых.
— И як же цэ воны зробылы?
— Так и там, на западной Украине, тоже ж хотели провести что-то наподобие продразвёрстки. Только вот нашла коса на камень. Отряды УПА организовали сопротивление вывозу зерна, а местное население попросили помогать пришлым людям, которые преодолели сотни километров в поисках пропитания и смогли просочиться сквозь милицейские заслоны. Вот так.
— А я и не знала. Яки молодци.
— И не говорите, баб Марусь. Если бы не они, то погибших от голода в ту зиму и весну 1946-47 годов было бы гораздо больше миллиона человек. Тогда по одной только Украине официально числилось больше 800 тысяч дистрофиков. В некоторых областях голод довёл людей до такого состояния, что они ели человечину! Представляете!
— Жах якый! – перекрестилась соседка, — У нас такого нэ було! Так, на вулыцях люды мерлы. Алэ шоб люды людэй йилы, такого не чула. Всих ховрахив в стэпу пэрэловылы, кору вид дэрэв пойили – а всэ ж до такого состояния не опускалысь.
— А в это самое время на неподготовленных для хранения складах сгнило более миллиона тонн зерна, да и ещё пару сотен тонн наше родное правительство отправляло французам, чехословакам, полякам, немцам…
— И про цэ чулы. Хотя вслух старалысь не говорыть.
— А то, что немцев подкармливали, с которыми воевали вот совсем недавно – обидно не было?
— Та як тоби сказать? – задумалась бабушка, — Воны ж тут сыльно нэ зверствовалы, если сравныть с тым жэ Козацьким (соседнее село – К.А.). Там людэй розстрилювалы – а у нас такого не прыпомню. Та й з Гэрмании уже багато дивчат вернулось. Разнэ рассказувалы. И поганого, и хорошего. Работалы, кормылы, танцюлькы устраивалы, даже замуж выходылы…
— Это те, которые на бауэров в сёлах горбатились?
— Воны сами, — тут бабуля улыбнулась, — Даже, колы прыйихалы додому в сэло, выглядилы бильшэ видкормлэнными, чим мы (и это после года-полтора в советских фильтрационных лагерях – К.А.).
— Кстати, читал, что украинцев в голодный 1947 год подкармливали китайцы бобами сои и зерном (200 тысяч тонн – К.А.), а диаспора из Канады пересылала голодающим соотечественникам продуктовые посылки. Да ещё и ООН 250 миллионов долларов выделило на закупку продовольствия и оборудования для украинского села.
— Нэ знаю, хто там кого подкармлював. До нас всэ это не доходыло. Хиба шо участковому там шось полагалось, та голова (председатель – К.А.) усиленный паёк получав. А так прости люды надиялысь на свой огород, та коз. Так ищё ж и з наших соток города налог знималы.
— Это как?
— Прийихав милиционэр з головою и забрав з двадцяты видэр картошки бильше половыны. И з помидорамы, и з огурцямы та ж картина. Куда воны потом всэ цэ отправлялы – нихто не знав. Можэ и соби шось там оставлялы. Хто був слишком языкатым и интэрэсувався тим, чим не положено – садылы в тюрьму.
— И что, всё шито-крыто, все молчали?
— Ты знаешь. Колы хлопци начали возвращаться з армии, вси в медалях, повоювать же успилы, кого в 44-ому прызвалы, так хотилы кое з кым розибраться по этому поводу.
— Но против системы не попрёшь.
— Так хто ж сам сэбэ посадить захоче и симью без кормыльця оставить? Аджэ голодалы мы щэ довго. Я ось нэ помню, була в тэ время у нас корова, чи в колхоз уже прыказалы здать, а козы булы. Ось одбы нэ воны, родими – нэ выжилы б.
А я всё время в детские и юношеские годы поражался, откуда у стариков-пенсионеров такая патологическая любовь к содержанию коз? Никак не мог понять, почему дедушки и бабушки, вместо отдыха дома возле телевизора, днями пасут свои мини-стада с трёх-четырёх коз, когда им государство пенсию платит? Думал, что от нечего делать. А оно вот откуда ноги растут. Оказывается, многим эти рогатые бекающе-мекающие существа во второй половине 40-х годов ХХ столетия спасли жизнь своим молочком, и маслом со сметаною, из него сделанного. Вот и моя родная бабушка Маруся (не та, разговор с которой я вам, уважаемые читатели поведал) держала пару-тройку Машек с Зорьками. А мы со своим родным братом Артуром частенько бегали к бабуле на больших переменах поесть гарбузовой (тыквенной) каши с козьим молочком. Вкуснотища, да и только. При воспоминании даже сейчас слюнки выступают!
 И морды тех вечно жующих травку коз помню, и постоянно бодающегося козла, от которого спасу не было – тоже! И то, как отказался есть суп, когда узнал, что в нём плавает мясо рогатого бодальщика. Так его жалко стало – до глубины своей пацанячьей души! Хотя в голодные годы я бы таким «несправедливым» стечением обстоятельств, а козлика сбила грузовая машина, сильно не переживал и слопал бы всё мясо, только б за ушами лящало. Это же козлиное мясо, плавающее в супе огромными кусками, а не сусликовое, которое с гулькин нос. Поэтому я и не удивляюсь, что во время описываемого голода сусликов-ховрахов выловили по всей украинской степи поголовно! А те, которые остались, заныкались от страха в самой глубине своих земляных норок в ожидании лучших для себя времён.   
 
 
Мой отец, Костенко Александр Никитович, часто мне рассказывал, как он ещё пацаном запрягал коня по прозвищу Патлач в телегу с бочонком, наполненным водой, и вперёд на сусликов-ховров. Мой дед Никита, который не дожил, к моему большому сожалению, до рождения своего первого внука, автора этих строчек, всего год, работал в колхозе приёмщиком, и ему по штату была положена лошадь. Ну а кто из крестьян, да и вообще из советских людей, не использовал казённое имущество в личных, корыстных, так сказать, целях? Единицы из тысяч! Так что нет ничего плохого, что и отец моего бати, кроме казённых дел, ездил на бричке, запряжённой Патлачом, и на заготовку сена для домашней скотины, и своего сына посылал за ховрахами. А суслик, это не только мясо, но и ценный мех! Шкурки этого небольшого грызуна очень ценились. Из них можно было сшить, например, шапку на зиму. Правда, для этого многовато сусликов нужно было поймать. И мяса у ховраха, что у голубя. То есть с гулькин нос. Да и питаться чем этим грызунам прикажете, когда всю их пищу весной 1947 года люди уже давно поели. Там, где росла трава – осталась голая земля. А пшеницу с разными там злаками не сильно то и потягаешь с колхозных полей. Люди сами как суслики. После уборки урожая оккупировали государственные нивы, чтобы разжиться хоть несколькими колосочками. Правда, можно было запросто загудеть за решётку по закону о «трёх колосках». Это простонародное название Постановления ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 года «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности», принятого по инициативе Генерального секретаря ЦК ВКП(б) И. В. Сталина. То есть это постановление было принято аккурат перед страшным голодом 1932-33 годов. И хотя уже в 1936-м было пересмотрено 115 тысяч дел, и аж в 91 тысячи случаев применение закона от 7 августа было признано неправильным, что дало волю 37 425 человеку, ещё находившихся в заключении, «закон о трёх колосках» широко применялся и в голодную зиму и весну 1947 года. Как и в 1933-м, людей прикрывали за один-единственный кочан капусты, который бедолага заныкал за пазухой, чтобы хоть как-то накормить своих детей, или же за колосья с колхозного поля. Но, как я уже писал ранее, голь на выдумку хитра.
Детей за хищения с государственных ланов к уголовной ответственности не привлекали. Могли, конечно, загрести их родителей. Но попробуй поймай пацанят и девчат, когда они при первом же шухере упорхнут с «места преступления», как стая воробьёв. Вот и направляли взрослые своих киндеров добыть кое-что с колхозных полей себе на пропитание уже после уборки оных. Мама мне рассказывала, как они, школьники, прятались на своих огородах, что впритык примыкали к колхозным нивам, и не успевал обходчик исчезнуть за горизонтом, как налетали на стерню в поисках зёрен пшеницы на земле. Собирали немного. Но лучше ведь что-то, чем ничего. Правда, такая лафа быстро заканчивалась. Ведь спустя несколько дней после сбора урожая на поля направлялись старшеклассники для повторной уборки. И после них на нивах уже делать было нечего. А голод ведь не тётка! Вот и приходилось населению кушать всё, что можно употребить в пищу – траву, кору деревьев, птичек… И такая картина наблюдалась не только в Днепропетровской области на крупной железнодорожной станции Апостолово, где и проживала семья моей мамы, или в Отрадокаменке на Херсонщине, где обитал отец автора этих строчек. Так в ту страшную зиму 1946-47 годов жили люди по всей Украине. И десятки тысяч её не пережили.
 
Родная бабушка Маруся мне рассказывала, как она вместе с другими односельчанками обменивала вещи на продукты в Раковке. Я какое-то время преподавал в этом селе. Что могу сказать. Маленькое поселение с небольшим населением. От Отрадокаменки идти по степям нужно километров примерно 25. Вот это расстояние и преодолевали пешком каменские женщины с более-менее хорошей одежонкой, импортным инструментом, которым обзавелись во время оккупации, добротной посудой и разными там поделками-безделушками. Всё это добро тащили на себе в узлах из простыней и баулах. Этот «четвертак» до Раковки и налегке то пройти совсем нелегко. Сам на себе несколько раз испытал. Часа четыре на дорогу уходит. А что уже говорить про измождённых голодом людей. Молодых женщин, которые отправились в такую дальнюю для пеших «прогулок» дорогу ради спасения своих семей. Меняли принесённое в основном на зерно, а также муку и вообще всё то, что можно было употребить человеку в пищу. В Раковке, оказывается, с этим делом было полегче, нежели у нас, в Отрадокаменке. Да и вообще, во всех близлежащих по берегу Днепра и Козака сёлах. Эта традиция, искать спасение от голодной смерти в степных небольших населённых пунктах, пошла ещё со времён гражданской войны. Во время голодомора-33 в ту же Раковку выехало несколько семей из соседнего Казацкого. Через четырнадцать лет их примеру последовало ещё несколько земляков. А кто не имел такого желания, да и возможности, стирали свои босые ноги на пыльных разбитых степных шляхах, чтобы засветло не только добраться до спасительной Раковки, но и вернуться домой. То есть за день наши бабушки-прабабушки проходили полсотни километров, да и ещё затаренные под завязку! Туда – вещами для обмена, обратно – выменянными продуктами. И откуда у них силы брались? А ведь подобные вояжи каменчанки в 1947 году, да и позже, совершали неоднократно. Учтите, что и на полях колхоза имени 12-летия Октября работали в основном только женщины с несовершеннолетними детьми. Тогда станет ясно, какую нагрузку вынесли на себе наши землячки в то суровое время. Мужчины если и были в селе, то только инвалиды войны и калеки. Конечно, они помогали своим красавицам всем, чем могли и всячески пытались облегчить их труд. Но всё же основное ярмо работы на колхозных полях лежало именно на наших дорогих женщинах.
И они выдюжили! Работали, детей растили, мужей и своих хлопцев с армии ждали. И когда мужчины возвращались домой, в солдатской форме с котомками за плечами и чемоданами набитыми заморскими подарками в руках – радости родных и близких не было предела!...
Но это уже совсем другой рассказ…

Комментарии

  • Людмила Волис Похоже, я погорячилась... Ваша бабушка не поклонница бандеры. Это был юмор. Чёрный. Приношу извинения.
    • 7 декабря 2015
  • Александр Костенко Не понял, а за что Вы извиняетесь?
  • Людмила Волис Я сначала поняла, что Ваша бабушка поклонница бандеровцев.... Написала тоже рассказ . И тоже историю этого периода в России и в Украине. такую, не мягкую. Потом ещё раз перечитала Вашу и поняла, что Вы задавали ей вопросы, используя СМИ сегодняшнего дня в Украине а она, как раз не подтвердила их. Это тонко было сделано. Респект Вам.
    Для меня это важно, потомучто мои родные люди пострадали и в 42 или 43 году в Украине и потеряли родных во время голодомора в России. А рассказ мой, если хотите , прочтите.
  • Александр Костенко Это, конечно, плохо,что Ваши родственники пострадали в Украине в 1942 и 1943 годах. Только вот каким боком здесь бандеровцы, я так и не понял. ОУН-УПА (б) было организовано летом 1943 года и воевали исключительно на Западной Украине против всех - немцев, поляков, венгров, советов... С нацистами сотрудничала другая ветка ОУН - Мельника, которые были главными врагами УПА-ОУН (б), то есть бандеровцев, которых сами нацисты считали террористами и бандитами. а самого Бандеру продержали в концлагере с июля 1941 года под декабрь 1944-го, в Заксенхаузене. При этом гестапо уничтожило почти всех родственников Бандеры. Выпустили его только потому, что Германии было уже по фиг, Бандит Бандера, или нет. главное, что его хорошо организованные партизанские отряды (а бандеровцы по своей сути и есть партизаны) деморализовали советский тыл. А ведь Бандера мог разделись судьбу Якова Сталина, или вот Эрнста Тельмана, которых тоже немцы держали в том же концлагере на всякий случай. только вот они не пригодились, и были уничтожены, а Бандера пригодился. Это так, ликбез про бандеровское движение. А то у вас в России все валят в одну кучу - бандеровцев, их противников мельниковцев, головорезов из карательный айнзацкоманд из бывших советских военнопленных-украинцев (которые, кстати, всем известную Хатынь сожгли), полицейских, ребят из отрядов местных самооборон... Для россиян, благодаря своей пропаганде, они все бандеровцы. А ведь это, мягко говоря, совсем не так...
  • Людмила Волис Мария Ивановна - полуукраинка, полуполька и никогда не жила в России. Сейчас живёт в США. Она была свидетельницей тех событий. Какой год я не знаю точно. 42 или 43 или ещё какой. А свекровь моя никогда не ж ла в России тоже и она была взрослая на тот момент. И говорила что это были бандеровцы. При чём здесьроссияне вообще? Я родилась в Эстонии и живу в Италии а в России была раза 3 за всю жизнь.
    Понятно.... Тогда надо отдать должное европейским СМИ. Они тоже называют бандеровцев фашистами. Русск е называют их фашистами. В Беларуссии они тоже порезвились. А сегодня они Герои...
  • Людмила Волис Да, свекровь моя из западной Украины.
  • Александр Костенко Людмила, В Беларуси был Шухевич, в 1942 году, когда еще в вермахте служил, с партизанами воевал, но он тогда не был бандеровцем. Если имеете в виду 1943 год и украинско-польскую войну на Волыни в немецком тылу, названной в Польше и России Волынской резней, так там и украинцы и поляки жестоко истребляли друг друга. Русские попросту нюансов украинских реалий в годы ВОВ не знают, и валят все в кучу, не разбираясь. А бандеровцы такие же фашисты, например, как и польские вояки Армии Крайовой, те тоже жестоко украинсцев, евреев и коммунистов уничтожали. И что-то я не слышал, чтобы в Европе бандеровцев (настоящих, а не тех, кого к ним лепят русские и поляки) фашистами называли. И на Западной Украине они герои, да. А вот Сталин для вас кто, герой? А ведь они ничем от Бандеры не отличается. разве что тем, что руководил государством, а Бандера - нет. А так, что один, что второй были террористами по молодости, которые убивали, деньги экспроприировали для своих партий, ради идеи, с Гитлером союзниками были. Не так, скажите? Бандера в 1939-1941 и с декабря 1944 по май 1945-го, А Сталин в 1939-1941...
  • Александр Костенко Людмила, А у меня соседи были вояки ОУН-УПА (б) со времени образования с лета 1943-го по конец 1940-х, когда сдались по амнистии и по желанию переселились в наши края
  • Людмила Волис Александр, про Сталинаи не спорю... Писала же, что за опоздание на ра оту на 15минут, светили лагеря. Маме 15летней повезло просто, трижды опоздала и никто не донёс. Вон, иоловину Эстонии выслали в Сибирь. А кто доносил-то? Правильно, свои же и доносили.
    И от Ленина я не корчусь в восторге.
    А я повторила про бандеру, то что слышала от самих украинцев с западной Украины.
    А вот года, если быть честной, не знаю.
    В Италии вижу в газетах фото украинцев с фашистскими крестами и с портретами бандеры.... Итальяшки от этого не в восторге. А также фото с дома профсоюзов в Одессе.. бомбёжки на Донбасе, где погиб и итальянский журналист. Я бол ше смотрю итальянские СМ И , так как дома по русски практически не говорят. Но, новости похожи с российскими( инет-то есть у меня). Когда еду в Эстонию( я оттуда) меня просят привозить майки с российской символикой и особенно с Путиным.
    Такая вот реальность. Кто ошибается? Время покажет.
    А игил... Молодец Путин, что сражается не на своей территории.
    Ну, да ладно, про Путина Вам не интересно.
    А мне жаль, что с Невидимкой, похоже... поссорились.
  • Людмила Волис Извините за опечатки. С планшета пишу. Очень неудобно им пользоваться.
  • Александр Костенко Людмила, Насчет бомбежек городов Донбасса, так повторюсь, что там страдают мирные люди по обе стороны распределительной линии, и если бойцов ВСУ рашисты называют карателями и фашистами, то как же тогда, в таких вот случаях называть тех, кто палит по своим же землякам(если учитывать, что то так называемые ополченцы по своим же мирным городам и селам стреляют)?