- Я автор
- /
- Ameli Crush
- /
- Башня с красными кленами
Башня с красными кленами
Глава 1. Послание в клюве птицыСерый коридор дворца с освещающими его свечами на стенах, в конце концов, вел к лестнице. Лестница эта была не похожа на остальные в замке: перила ее были украшены небольшими горшочками, из которых вились длинными нитями колючие лозы, усеянные большими шершавыми листьями и маленькими белыми пятиконечными цветками. Свет им дарили витражные оконца, через которые пробивалось солнце, наполняя всю дорогу к башне яркими переливами цветов.
Поднимаясь вверх ты то попадаешь в чудесный виноградник старых королей, то становишься свидетелем укрощения дракона, то оказываешься среди богинь, дарующих людям свою благодать.
Ступени лестницы словно растут из стен башни и расположены они часто, поэтому идти вверх так же легко, как спускаться вниз.
Как и любая лестница, эта вела к верхушке башни. Огромная дубовая дверь с высеченными на ней птицами и гроздьями винограда обычно была не заперта, так что любой желающий мог без усилий открыть ее и войти внутрь круглой комнаты с высоким потолком и огромными окнами, увенчанными бархатными занавесками.
Девочка тринадцати лет с каштановыми волнистыми волосами сидела за столом и читала обтянутую коричневой кожей книгу. Ее платье было богато расшито серебряной нитью, да и сидело хорошо по фигуре, подчеркивая ее стройный стан и округляющиеся бедра. Ее ушки и хвост подрагивали, так как она читала вслух руны, попутно переводя их на родной язык. Наречие, на котором читались руны было грубым и более напоминало язык кентавров, живших в Восточной стороне леса. Девочка старалась не запинаться и читать правильно и красиво, но все равно время от времени ошибалась и тут же поправляла себя. В очередной раз задумавшись над множественным значением символа руны и выбирая нужное, она прикусила язык. Боль исказила ее прекрасное лицо, заставив поежиться.
Катарина попыталась встать, чтобы выпить немного воды и усмирить боль, но нечаянно ударилась коленом об ножку стола. Она негромко вскрикнула. Потирая ушибленную ногу. Соленые капли вытекали из уголков ее глаз и падали на потрепанные страницы книги. Ей было обидно оттого, что она несколько неуклюжа. Ей казалось это до безобразия странным: наносить себе травмы по собственной неосторожности.
Помимо нее в комнате находилось еще одно существо: девушка с белым хвостом и золотистыми волосами на конце, белыми ушками лошади и резным рогом во лбу. Выглядела она богато, но двигалась не так, как обычно двигаются вельможи: она время от времени позволяла себе сгорбиться, оступиться или даже выругаться. Она брала книги с дубового стола у стены, оставляла на раскрытой странице закладку, и молча переносила их в шкаф, где им и положено было быть. К слову, беспорядок царил только на том самом заваленном книгами столе: помимо толстенных томов, сборников и альманахов там были и всевозможные мешочки из бархата, видимо, с травами, склянки с блестящими порошками и огромное количество использованных перьев и чернильниц. Маленькие выдвижные ящички стола были почти полностью выдвинуты, а потому их содержимое тоже находилось в беспорядке. Взъерошенные запасные перья с наточенными концами всех цветов и размеров готовы были выпасть из ящичка, а соседний ящичек, в котором тоже царил беспорядок, был полон пергамента.
Слушая, как ее маленькая подопечная сосредоточенно переводит древние руны, Юниуда довольно улыбалась и иногда кивала головой, мысленно хваля девочку за старательность. Услышав, что подопечная ее замолчала, а затем захныкала, Юниуда обернулась, держа в руках стопку толстенных книг, которые прилично тяжелили ей руки.
— В чем дело, Катарина? — Она подняла одну бровь и чуть понизила голос. — Ты знаешь эти руны, невозможно, чтобы ты не могла их прочесть. — Она снова отвернулась к шкафу и принялась расставлять книги по алфавиту. Украшенные тесьмой, жатой кожей и камнями обложки книг контрастировали между собой, но между тем хорошо смотрелись, стоя рядом. Юниуде доставляло удовольствие сочетать эти цвета и рельефы, наблюдая, как они гармонируют и разнятся между собой одновременно.
Катарина, девочка с хвостом и ушками тушканчика, утерла рукавом последнюю порцию горячих слез и слезла со стула. Она виновато переминулась с ноги на ногу, видимо, решаясь что-то сказать.
Юниуда не дала ей возможности заговорить первой. Она повернулась к ней в пол оборота и улыбнулась. Порой ее строгость резко переходила в родительскую нежность, и наоборот.
— Катарина, дитя мое, чем я, по-твоему, занимаюсь? — Прищурившись, спросила она и навострила ушки.
— Вы расставляете книги, миледи. — Немного удивленно ответила та и сжала в руках юбки платья. «Разве это не очевидно?» — читалось у нее во взгляде.
Юниуда довольно улыбнулась и снова спросила:
— А скажи на милость, почему я не использую магию для этого? Ведь я могу это сделать, правда ведь?
С этими словами она щелкнула пальцами и пробормотала звучное короткое заклинание. Книги, лежащие огромной грудой на столе, как по волшебству, сами разделились по алфавиту и встали на полку, заметно прогибая ее. Катарина немного потупила взгляд и не нашлась, что ответить сразу. Ответ, казалось, находится под самым ее носом, но она упорно не могла разглядеть его. Наконец, она решила, что нельзя вот так просто стоять и молчать, когда ее спрашивают.
— Миледи нечем заняться и поэтому она коротает время за уборкой? — Катарина прижала ушки к голове, ожидая, что ответ не понравится Юни. Она предположила, что такой наглый вариант обоснования поведения не понравится госпоже.
Юниуда же смущенно расхохоталась, прикрывая рот тыльной стороной ладони. Наконец, вдоволь насмеявшись, она смахнула слезинки от смеха с глаз и поправила и без того аккуратно уложенные волосы: это напоминало ритуал, ведь так она обычно делала, когда у нее было хорошее настроение. Она подошла к столу, где все еще было навалено много книг, и взяла одну, довольно неприметную, но с кучей лент и закладок. Она любовно раскрыла ее и погладила страницы. Под пальцами она чувствовала прожилки от давившего на них пера с чернилами и вдохнула запах старости, веявший от потрепанных страниц с прижатыми уголками.
— У меня достаточно забот и еще больше обязанностей, которые не позволяют мне иметь больше свободного времени, чем я уже имею. Именно поэтому я стараюсь использовать его так, чтобы получить удовольствие. — Она закрыла книгу и аккуратно положила на стол. Облокотившись на него, она продолжила. — Я люблю книги, Катарина, потому что появилась на свет с большим стремлением познать этот мир. А книги, как никто лучше умеют передать важные знания.
С этими словами она подошла к воспитаннице и убрала прядь волос с ее лица. Катарина улыбнулась, впервые за последние пару часов, во время которых она только хмурилась, переводя руны. Возможно, ей всегда не хватало именно большего количества таких моментов, когда госпожа ее смягчалась и дарила Катарине свою нежность.
— Миледи хочет, чтобы я тоже полюбила книги? — Она заботливо взяла Юни за руку, а затем прижалась к ней. Она делала так с самого детства, и это стало неотъемлемой частью ее жизни.
Юни не сразу нашлась с ответом. Она погладила девочку по голове и приобняла.
— Нет. — Вздохнув, ответила она. — Просто я пытаюсь показать тебе, что раз уж ты так быстро выучила руны, то тебе стоит задуматься над этим. Почему бы не научиться получать удовольствие от того, в чем даже я не сильна?
Юниуда взяла девочку за плечи и чуть отодвинула от себя. Катарина, сияя, подняла голову и посмотрела на Юни. Даже слепой бы заметил, что ей уж очень хотелось по-настоящему в чем-то преуспеть.
— Тогда я пойду еще почитаю. — Вызвалась она, не скрывая энтузиазма. — Я сейчас же приступлю к учебе. — Она отпрыгнула в сторону, и уже готова была нырнуть за стол, как в дверь постучали.
Катарина, смущенная, застыла около стола. Положив руки на страницы книги и смотря на дверь, позади которой кто-то стоял. Они никого не ждали с посланием или просьбой, а потому обе насторожились: Катарина навострила коричневые ушки, а Юниуда положила книгу обратно на стол.
Юни щелкнула пальцами, и дверь со скрипом отворилась. За ней стоял рыцарь, готовый снова постучать: кулак его застыл в воздухе, а рука была напряжена. Он откашлялся и встал по стойке смирно. Видно было, что он впервые сталкивается с магией Шептуньи.
— Его королевское величество приказал…нет… — Он поправился и кашлянул. — Его королевское величество попросил напомнить Шептунье о том, что скоро время бала. Он также просил передать, что был бы несказанно рад видеть там миледи Юниуду. — Рыцарь, молодой юноша двадцати трех лет, явно довольный собой приложил сжатый кулак к груди и еле заметно поклонился. Все-таки Юни была выше его по статусу, и он не забывал о Кодексе рыцаря. Юноша нахмурил брови и вперился взглядом в какую-то точку выше головы Шептуньи.
— Спасибо за службу, сир. — Шептунья сделала одобрительный жест рукой. — Можете быть свободны.
— Что-то передать в ответ его величеству? — Чуть растерянно поинтересовался рыцарь, смущенно переступая с ноги на ногу. Он явно ожидал чего-то большего от их разговора: ответного послания, просьбы или еще чего. Хотя в его обязанности рыцаря не входило быть передающим послания между сановниками, однако он считал, что даже так это не доставит ему хлопот, а особенно, если при этом удастся познакомиться с нужными людьми.
Юни взглянула на него грозно, смерив взглядом.
— Я пошлю ему птицу. Можете быть свободны, паладин. Разве у вас нет других важных дел? — Как отрезав, проговорила Юни, отвернувшись к своим книгам на полке. Последняя ее фраза была брошена словно случайно, но даже Катарина поняла: это все не просто так.
Рыцарь отвесил поклон и ушел, неспешно спускаясь по винтовой каменной лестнице вниз. Он чуть было не запнулся и попытался схватиться за перила, но наткнулся ладонью на острые шипастые лозы. Яд от колючек жег ему руку, и рыцарь поморщился; он немедленно вспомнил о том, что хотел надеть этим утром перчатки, но почему-то этого не сделал. «Как она могла догадаться о моей должности?» — недоумевал он, потирая на ходу саднящую руку и глядя на яркие переливы витражей, подсвечиваемых солнцем. «Я сегодня не надевал никаких знаков отличия…да и латы у меня не парадные». Он неспешно переходил с верхней ступеньки на нижнюю и голова у него начала немного кружиться: то ли из-за лестницы, то ли из-за приторного запаха белых цветов. Но, впрочем, слухи о Шептунье в народе и среди вельмож ходили такие, что он не стал рассуждать дальше об источнике ее знаний, предвкушая отдых: у него за поясом висел мешочек с деньгами. А это означало, что сегодня вечером ему гарантирована кружка эля и женщина, согревающая постель.
Катарина села за стол и пролистала книгу на несколько страниц назад, где красивыми буквами с красной строкой было выведено «Руны Защиты», и начала с упоением читать вслух, четко выговаривая каждое слово и делая акцент на самых, как ей казалось, важных моментах. Дойдя до обозначений рун и их изображений, она принялась не менее усердно переводить их.
-Руны Защиты или как их еще называют «Щиты богини Фрет», способны уберечь носителя от беды, от заклинаний первого, второго и третьего уровней и повых…понвы…а! — Вскрикнула она, наконец, найдя правильное решение. — И повысить уровень прочности его доспехов. Если таковые на нем надеты.
Катарина закончила читать первую страницу и довольная собой перелистнула ее. На следующем листе не было никаких картинок, а потому она вся была заполнена текстом, который девочке предстояло прочесть. Она несчастно вздохнула и подперла голову руками так, что ее пухлые щечки чуть-чуть не закрывали собой обзор.
Юни измотано вздохнула. Бал знаменовал собой неудобное тесное платье, еще более тесный корсет, духоту, излишнее количество омерзительных чиновников и бесконечные светско-учтивые разговоры. Она поежилась и хлопнула в ладоши. По комнате разбежалось эхо от хлопка.
Дверь со скрипом притворилась. Но неожиданно, со стороны улицы, раздался птичий щебет: на каменном подоконнике с той стороны окна сидели две птицы. Их светло-голубое оперение блестело на солнце, а гребешки перьев на головах развевал ветер. Они постучали клювом по стеклу, обыкновенно делая так, чтобы оповестить хозяйку о возвращении. Юниуда подошла к окну и открыла створки, впустив в башню сквозняк.
Перья и пергамент, торчащие из выдвинутых ящичков немедленно взмыли в воздух, а затем плавно опустились на пол.
Не меньше, чем четыре птичьих крыла захлопали под потолком. «Утренние новости — и как всегда вовремя!» — подумала Юниуда. Крылатые, спустившись к Шептунье, сели ей на плечи и раскрыли клювы, чтобы та могла забрать аккуратно свернутые кусочки пергамента. Шептунья забрала у каждой свое послание, и птицы любовно вскрикнули, радуясь, что могут, наконец, вдоволь нащебетаться.
Немного помедлив, птицы раскрыли крылья и взмыли в воздух. Они вылетели в открытое окно, слившись с небом.
— Пойди, погуляй, Катарина. — Не требующим возражения тоном отчеканила она. Шептунья развернула больший кусочек с посланием и на ходу начала читать его. Это был обычный отчет от кого-то из ее соглядатаев.
Видя, что девочка явно не хочет ни на секунду расставаться с книгой, Юниуда немного смягчилась. Она положила свитки на стол и опустила руку на плечо своей воспитанницы.
— Можешь взять книгу с собой. — Добавила она, и на лице Катарины засияла улыбка. — Накинь плащ, вечереет.
— Спасибо, миледи! — Радостно воскликнула Катарина, схватила книгу и выбежала вон, позабыв про наказ о плаще. Она всегда забывала о накидке, что немного умиляло Юниуду. Об этой ее маленькой странности знала только она одна, так как проводила с ней почти все время.
Юниуда закрыла за воспитанницей дверь и развернула небрежно скрученный пергамент, тот, что был меньше. На нем торопливым корявым почерком было выведено небольшое тайное послание. Юниуда стала медленно вчитываться в текст:
«Графиня Саше Линкс намерена посетить бал сегодня вечером, однако приедет позже, чем обычно. Она обозлена на вас, миледи, и, боюсь, планирует что-то неблагоразумное. Однако уверен, что вы, как всегда, бдительны и мудры, а потому вверяю вам эту информацию и остаюсь в тени. Берегите вашего грызуна от ее лап и не позволяйте подливать в ваш кубок вина».
Юниуда скомкала пергамент и ухмыльнулась. Она пробормотала заклинание, и пергамент в ее руке загорелся малиновым огнем: последний его уголок догорел, и пепел от него упал на серый каменный пол башни.
Юниуда уселась в свое большое мягкое кресло посреди комнаты и уставилась в очаг. Птицы снова влетели в комнату через незакрытое окно: у каждой в клюве было по веточке с увядающими листьями. Юниуда приняла у них ветви, сгорбившись в мягком кресле. Полупрогнившая кора скрывала за собой почти ослепительно белую сердцевину, а листья мигом начали опадать, словно по сигналу.
Вечер обещал быть насыщенным и ярким настолько, что кто-то, возможно, выпалит сегодня последний тост за здравие короля в своей жизни.
- Автор: Ameli Crush, опубликовано 04 ноября 2015
Комментарии