Вечная жизнь

ВЕЧНАЯ ЖИЗНЬ


Сколько бы ни прошло лет, войн и разрушений… Сколько бы ни восходило уставшее солнце… Все останется таким же неизменным. Ничто не проходит. Ничто не приходит. И это – Вечность.

В неподвижных глазах Аш застыла осень. Она сидела и перебирала пальцами сухие желтые листья, заполнившие ее комнату. Здесь всегда была осень, и всегда был четверг. Не было смысла вести счет дням и отрывать календарь. Ведь тут останавливались даже стрелки часов. Времени просто не существовало.

Длинные белые тени ползли вдоль по стенам. Живые стебли растений догоняли их, играя в прятки, то настигая, то притаившись по углам. Комната Аш была вся увита плющом и, хотя в комнате была осень, плющ всегда был зеленым. И никогда плющ не прекращал своей охоты за белыми тенями. Ночью было слышно, как растут новые стебли, поглощая пространство. Плющ рос здесь всегда, сколько Аш себя помнила. Откуда он взялся Аш не знала, как впрочем, и не знала откуда взялась она сама. Многим вещам не было объяснения, они просто существовали и все. Аш не задумывалась об этом. Ее не беспокоили белые тени.

Иногда Аш замечала, что стены заросли паутиной и водорослями. Ведь в комнате часто шел дождь. Падая с потолка, капли пропадали где-то в зеркалах, откуда пели по ночам ангельскими голосами, словно души умерших младенцев. Аш занавешивала зеркала черными шторами, чтобы не выпустить дождь. А плющ цвел фиолетовыми цветами. Аш вплетала цветы с свои длинные волосы, которые носила вместо одежды. На ее голове свили гнездо птицы и встречали зарю нежными трелями. Волосы Аш служили пристанищем и для насекомых. Иногда она ощущала легкое покалывание в голове – это стрекозы чистили крылышки. Они питались ее мыслями.

Аш собирала сны и прятала их в картонную коробку глубоко в столе. Там было все, что ей дорого: красивые мелодии, старые фотографии, деревянные бусы, перья диких птиц, статьи газет давно минувших дней. Множество воспоминаний…

У Аш были длинные изящные пальцы, которыми она извлекала из пожелтевшего пианино нежные звуки музыки. Когда она играла, птицы на ее голове прекращали петь, и плющ на стене останавливал свой бег. Но музыкой Аш была тишина.

* * *

Когда сильный ветер распахнул настежь окна Аш, ворвался Сет. Он был полон страсти и желания. Они предавались любви без устали снова и снова, повторяя одни и те же движения, от которых так сладко трепещет все внутри. И комната сотрясалась от диких воплей Аш, когда Сет пронзал ее собою. Он оплетал ее длинными щупальцами и впивался клыками в набухшие соски, раздирая ее изнутри. Она же высасывала с него все соки, становясь все более ненасытной. Их кожа стиралась до костей. И вдруг осознав, что они, увитые плющом, барахтаются в луже крови, только лишь тогда останавливались передохнуть и восстановиться, чтобы начать все снова. Сет доставал из вагины Аш спелые вишни и проглатывал их, облизывая шершавым языком ее бедра. Она, обхватив двумя руками его напряженный член, вводила его в гортань почти до пищевода и глотала горячую жидкость, вырывавшуюся из его плоти.
Потом Сет улетал вслед за ветром, и Аш снова становилась неподвижной и оцепенелой, а в комнате начинал лить дождь.
И тогда на полу распускались нежные лилии, наполняя воздух дивным ароматом и еле уловимым звоном прозрачных лепестков...

Рябина

Аш стояла у окна и смотрела в никуда. Ее длинные пальцы пересчитывали засохшие ягоды рябины и раскладывали их в прозрачное блюдо. Ягод было ровно семьдесят тысяч, но Аш пересчитывала их снова и снова. дохлдя до бесконечности. Птицы садились на блюдо и кивали рябину. Тогда Аш приходилось считать их заново. Но ягод оставалось неизменно семьдесят тысяч.

Маленькие паучки набжали откуда-то из зеркала, хоть Аш и старательно укрывала его. Паучки бегали по ее телу взад-вперед, щекоча ее нежные места. Аш лежала на полу, увитом плющом, наслаждаясь тем, как паучки ласкают ее тело, бегают по бедрам и животу. Но вскоре они, запутавшись в волосах, не смогли выбраться наружу. Тогда Аш снова и снова пересчитывала рябину.

Между стеклами окон застрял птичий крик. Он запутался среди сырости и запаха цветов, разложенных по подоконнику. Белые тени на стенах как будто понимали этот язык, перешептываясь украдкой за спиной Аш. Но стоило ей услышать хоть слово, как они сразу же замолкали, притворяясь бездушными, неподвижными бликами на стене.

Аш коллекционировала розовых котят у себя под кроватью. Маленькие пушистые комочки сидели там и мяукали с утра до ночи, инрая с паучками и жуками. Котят было не меньше тысячи, и все они жиди своей розовой жизнью, питаясь комнатной пылью, ловя мух и разговаривая с собственным хвостом.

Когда вернулся Сет, в комнате начался пожар. Но огонь не разрушал предметы и вещи, находившиеся здесь, а придавал некую значительность привычному. сет стоял под потолком и свисавшим с него плющом, и его торс обхватывало пламя. Сет держал в руке блюдо, пересчитывая ягоды.
-Здесь ведь только шестьдесят тысяч шестьсот… — промолвил он. — Куда ты девала остальные?
Аш вздохнула.
— Там ровно семьдесят тысяч.
— Нет! — Сет опрокинул блюдо и ягоды разлтелись обрызгав соком лицо Аш. словно кровью. — ты обманула меня! Признавайся, где еще четыреста ягод?!

Аш отвернулась, чтобы не заразиться гневом, но Сет схватил ее за волосы и опрокинул на горящий плющ. Пламя заволакивало комнату. Они ожесточенно боролись. раня друг друга в кровь, перемазанные рябиновм соком, задыхаясь в дыму пламени и путаясь в листьях плюща.
— Где четыреста ягод?! — неустанно кричал Сет прямо в лицо Аш, брызгая слюной и сжимая ее за горло. Аш мертвой хваткой вцепилась в его щупальца, скручивая и раздавливая их своими длинными пальцами.
— ты слепой идиот! — вопила она. — Их было ровно семьдсят тысяч, ты разбил их все, размазал сок, о что ты наделал!

Она не переставала биться в его руках, пока не почувствовала, что в нее вошло что-то огромное, твердое и горячее, подчиняя ее волю. Сет зажал ей рот ладонью и вонзался все глубже. Громадные щупальца пригвоздили ее руки к полу, пламя объяло их, и дым возносился к потолку. Аш глубоко дышала, ее глаза были вознесены к потолку, где она видела далекие созвездия. Она истекала соком рябины, и ее тело горело пламенем. И когда Сет завершил свою страсть мощным звериным рычанием, огонь, что горел вокруг, потух, не оставив ни дымка. Обессиленный, Сет рухнул возле Аш и, тяжело дыша, обнимал ее тело. Она тихо плакала, прижавшись к нему. Воле них лежало семьдесят тысяч рябиновых ягод. В комнате кружил пепел.

Озеро



После пожара в комнает долго лил дождь. И капли водопадом вырвались из зеркала. превратившись в глубокое озеро. Плющ немедленно разрастился туда, повлек за собой белые тени и сухие листья. Розовые котята по-прежнему сидели под кроватью, пережевывая пыль. Они слишком боялись воды.

Аш смотрела на озеро, раздумывая, к чему оно здесь. Впрочем, как и все вещи, озеро просто существовало.

Сотни лилий проросли прямо на поверхности воды, шевеля лепестками и наполняя воздух очарованием. Желтые листья кружили повсюду, ветер танцевал с ними в вальсе. И этот вальс был с привкусом желтой скорби.

Аш плела венок из лилий, обматывая их плющом. К ее груди прижался розовый котенок, высасывая молоко из ее набухнувших сосков. Сладко зажмурившись, котенок причмокивал и урчал. Но Аш плела венок и напевала колыбельную лилиям. Птицы на ее голове мирно спали, а паучки все не находили выхода из длинных волос. Пальцы цепляли стебли и листья, сплетая их вместе. Когчилась песня и венок был готов.

Аш ходила по поверхности воды. Озеро было теплым и ласково гладило ей ступни. Листья расступались перед ней, давая дорогу. Аш опустила венок из лилий на дно озера и белые тени вмиг утащили его.

Легкий ветерок сорвал лепестки с розового куста, что рос прямо из угла возле кровати, и кружил их по комнате. Лепестки перемешались с желтыми листьями, паутиной и зеленым плющом. Розовые котята ловили лепестки в воздухе, играя с ними.

Аш входила в озеро, ступая по мягкому илу. Листья прилипали к ее телу. Голова болеле и кружилась — стрекозы уж слишком часто шуршали крылышками у нее над ухом. Пока вода доходила ей до живота, Аш пела песню, и от ее голоса замер плющ, прекратив вечную погоню за тенями. Звук обволакивая стены, разливаясь по ним рябиновым соком. всякое движение в комнате прекратилось, ничто не могло шелохнуться. Аш пела. Поднимаясь вверх, ее голос струился нежным лучом зари, и опускался вниз, горя огненной лавиной. Аш чувствовала, как вода подбирается к щекам, поглощая ее собою. Но пока не смолкла песня, ее голос не утихнет.

Комната замерла. Лилии тихо стояли, опустив лепестки, и ни одна капля росы не смела упасть с них. Розовые котята застыли под кроватью. Бледные тени остановились, плющ больше не догонял их.

Птицы на голове Аш приникли ко гнезду. Аш закрыла глаза. Последний звук ее голоса стих и вода накрыла ее с головой.

На дне озера было темно. Аш опустилась прямо в мягкий ил, и водоросли оплели ее по рукам и ногам, запутывая волосы. Стайки мелких рыб проплывали мимо. Едва заметные пылинки поблескивали в воде. Здесь было тепло и тихо. Но ни один луч света не проникал сюда. И трясина все глубже затяшивала Аш, и водоросли все крепче оплетали ее. Как вдруг сильная рука Сета схватила ее за волосы и стала тянуть наверх. Упрямые водоросли не отпускали Аш, цепляясь за ноги и руки. Аш барахталась в пучине между дном и поверхностью. Сет тащил ее к себе, схватившись всеми щупальцами за волосы и руки, а водоросли настойчиво сопротивлялись, затягивая в трясину.Наконец, озеро не выдержало и выплюнуло Аш наружу. Она лежала неподвижно на коленях Сета, перемазанная илом, запутанная в водорослях, и холодная, как лед. Сквозь бледную кожу просвечивали синие вены. С волос стекала вода. Сет встряхнул девушку, пытаясь привести в чувство. Аш открыла глаза, из них сразу же полилась вода. И собравшись в ручей, вернулась в мутное озеро.

— Зачем ты спустилась туда? — кричал Сет. — Зачем ты это делаешь?

Аш открыла рот ответить, но изо рта у нее вылезли водоросли.

— О это невозможно! — замахал руками Сет.

Аш опустилась перед ним на колени. Вместо слов из нее лилась музыка. Вода стекала ручьями и возвращалась в озеро. Аш и сама была водой. Прозрачная и холодная, минуту назад пришедшая в сознание, стояла она перед Сетом, не зная, что сказать и в чем она виновата. Но Сет мягко улыбнулся и лпустился на пол рядом с ней. Нежно обняв ее, он не проронил ни слова, лишь гладил ее розовые соски. Лепестки цветов кружили вокруг них. Легкий ветерок наполнял клмнату свежим ароматом сирени. Из сердца Аш струилась прозрачная мелодия. Сет закрыл ее своими мощными щупальцами, наполняя жизнью. На лице Аш высыхада последняя капля воды. Когтистые щупальца гладили ее шею, грудь, живот. Аш в исступлении покрывала поцелуями его торс. Заметив, что большой орган пришел в действие, она легким движением направила его внутрь, и ьни сплелись в объятиях. Они были полны любви и нежности. Лепестки роз витали вокруг. Мелодии их сердец сливались в единую симфонию. И это была Вечность.



Возвращение

Я шла по сухим желтым листьям, ступая босиком, и пряный запах осени врезался в ее колени. небо плыло над головой, поглощая все вокруг серыми облаками и теряясь где-то в журавлиных криках. Что-то давно забытое просыпалось во мне. Как будто я уже заходила в эту дверь раньше. И до боли знакомая мелодия витала в воздухе, напоминая об этом мире, так беспощадно оставленном мной.
Я возвращаюсь сюда снова и снова, сжимая в руках сухие листья и целуя холодную землю. В слезах и крови я следую по давно проторенной тропе через кустарники и тернии, куда-то за криками журавлей, за зовом неба, за голосом ветра. И я в сотый раз прихожу сюда и склоняю колени перед неизведанным, необъяснимым, неповторимым. Я чувствую его в запахе цветов, в слезах ручья, оно колышется глубоко во мне терпкими волнами океана. И я должна следовать этому зову, я должна идти по этой тропе в сотый раз, сопровождаемая криками журавлей. Ведь я не могу иначе — оно смотрит на меня, оно видит меня, оно знает меня. Аш, Аш, повторяет оно, и я не знаю, реальность это или вымысел, но я целую холодные губы, и острые тернии вонзаются в меня… И боль эта сладка, как вино.

Мы летим с тобой по воздуху, любимый, не бойся ничего, я с тобой, мы далеко от этой земли. Я крепко держу твою руку, ты слышишь мой голос… Листья кружат вокруг нас, посмотри кругом, разве это не прекрасно? Ты видишь огонь в моих глазах, ты видишь — там нет больше страха. Слушай, это я говорю с тобой голосом рассвета, это я была рядом все эти годы, это меня ты видел призрачной тенью за дверью глубокой ночью в тишине… Мы идем по воздуху, милый, мы парим в облаках!

Твое сердце такое горячее и сладкое, оно бьется в моих руках и пахнет кровью. Мое уже давно у тебя в руках.

Я застываю перед лицом неба, и журавли улетают прочь. небо целует мои руки и я целкю солнце. Теперь уже ничто не важно, ведь мы стали небом. Ничто не важно, ведь в наших сердцах горит любовь. И солнце уже не погаснет.


Смерть в лилиях

Тишина останется в моем сердце вместе с луной. Она давно выцарапала на нем вход для себя и теперь заходит туда без приглашения. И я чувствую эту боль в груди, о Сет, приди же! Его приход всегда означал любовь.

На ее дереве по-прежнему росла рябина. И было абсолютно неважно, откуда она взялась. Тени спокойно лежали на ветвях, озеро чуть заметно дышало. Аш перебирала кости… Они давно умерли… смерть должна прийти когда-нибудь. Но не к ней. Не снова. Сюда смерть больше не заглянет. И отрадно, и горько. Столько вещей просто невозможно хранить в одной комнате.

Сет, Сет… Это имя шептало ее сердце. Она лежала без чувств, она не знала, придет ли он. Кровь была повсюду. Он придет, он обязательно придет.

Он чертил на песке магические знаки. Солнце опустилось за горизонт и не поднималось уже несколько дней. Горели свечи. Тени гладили клавиши старого пианино. Аш лежада неподвижно, Ее тело было увито лилиями. Пауки сплетали из ее волос саван. Голубая краска падала с потолка. Сет поднял руки к небу. Но Аш не встала, она не слышала его.

Пауки стали закрывать волосами ее лицо, но Сет отогнал их. Он провел пальцами по ее губам, шее, груди. Она была восхитетльно прекрасна. Холодная бледность ее тела не могла не возбудить его страсть.

Внутри нее было холодно, но Сет резкими и быстрыми движениями пробуждал ее к жизни, пытаясь разжечь огонь в глубине холодной пустыни. Губы Аш приоткрылись. Ее грудь колыхалась в такт Сету. Он чувствовал нестерпимый жар в себе и необъяснимый холод в ней. Но Аш постепенно просыпалась, в ней уже загоралась искра любви. Эта искорканачала распространяться по ее телу, и вот Аш уже кричала от наслаждения, вцепившись длинными ногтями в спину Сета. Только после взрыва, раздавшегося внутри, сет выпустил ее из объятий. Они лежали в кругу свечей, и тени медленно витали над их головами. В воздухе пахло розами.

Смысл

Сегодня Аш чувствовала себя особенно светло. Она бродила вдоль озера, наслаждаясь полетом бабочек, легкий ветерок ласкал ее тело, длинные волосы шлейфом тянулись следом, собирая попутно разноцветных жуков. По озерной глади плыли два белоснежных лебедя, отражаясь в воде, словно в зеркале. Их оперение поблескивало в свете солнца бриллиантами, их головы покоились на шеях друг друга. Лебеди не взглянули на Аш и не проронили ни слова. Ничто не могло нарушить их сокровенного покоя. Аш присела на камень у кромки воды и, подняв ресницы, смотрела в небо, отражающееся в воде. Или в воду, отражающуюся в небе.

Она каждое утро рисовала небо, открыв окно, и оно плыло у нее над головой сквозь потолок, нарушая границы пространства и времени. Впрочем, в комнате не было ни пространства, ни времени. Каждое мгновение, попадая сюда, оказывалось в ловушке оконных рам и застывало навсегда. Плющ оплетал стены, белые тени не прекращали совй бег. Прозрачные лилии звенели, словно горный хрусталь, и миллионы разноцветных бабочек порхали всюду. С зеркал, затянутых туманом, капал дождь. Капли, смешиваясь с горьким дымом, поднимались вверх, стремясь к неизбежному и недостижимому. Красота вечного мгновения застыла навсегда.

Аш смотрела на белоснежных лебедей, вдыхая ароматы лилий. Лилии шептали ей слова нежности. "Мы любим тебя", — говорили они. Стрекозы трещали крылышками у нее над ухом. Птицы пели свои песни. Паучки заплетали волосы Аш в косы, вплетая попутно цветы и паутину. "Мы любим тебя", — говорили они. Аш знала, что так будет всегда. И это была Вечность.

Сет обнимал Аш за плечи, глядя в ее глаза, в которых виднелось озеро и лебеди. От него пахло кровью. Но Аш ничего не спрашивала о его делах за пределами комнаты. Он любит ее. И это главное. Она чувствовала его мощное тело и знала, что никакая Вселенская тварь не посмеет тронут ее, пока он рядом.

— Откуда лебеди? — спросил он.

Аш пожала плечами.

— Оттуда же, что и все вещи.
— Из твоей головы, — заключил Сет.

Лебеди подплыли к ним, разговаривая между собой по-латыни.

— Хотите хлеба? — предложила Аш.
— Не хлебом единым сыт человек, — отвечал лебедь.
— Чего же вы хотите?
— Смысла.
— А нет его, -развел руками Сет. — Где ни ищи смысла, рано или поздно признаешь это.
— Мы познали Любовь, Жизнь и Смерть, — говорил второй лебедь. — Но мы не познали смысл. И оказались здесь.
— Я не знаю, каким образом вещи попадают сюда, — оправдывалась Аш. — Они просто появляются.

Лебеди смотрели безучастными глазами и требовали смысл. Сет равнодушно улыбался, Аш отворачивалась, время от времени пытаясь что-то промолвить. Зачем им смысл? Целую вечность никто не просил смысла в этой комнате. А что такое смысл и зачем он нужен? Аш задумалась. Сет почувстовал ее напряжение и погладил по запястью.

— Смысла вам захотелось, -задумчиво проговорил он. — Сейчас будет вам смысл, — и скрылся в зарослях плюща.

Лебеди заволновались.

— Так он знает, — перешептывались они между собой. — Он знает и молчит. Хитрец...

Сет вернулся. В руках он нес нечто бесформенное, не имеющее ни запаха, ни цвета.

— Что это? — любопытным взором смотрели лебеди.
— Смысл, — отвечал Сет. — Делайте с ним, что хотите. Он здесь ни к чему.

Лебедь взял нечто в клюв. Второй рассматривал.

— Оно же невкусное!
— И не пахнет!
— И не холодное!
— И не горячее!
— Непонятного цвета!
— Непонятной формы!
— Зачем оно?
— Не знаю, — отвечал Сет. — Но это ваш искомый смысл. Если вам от этого легче.

Аш улыбнулась. Она восхищалась его находчивостью. Сет прижал ее к себе щупальцами и горячо поцеловал.

— А это — мой смысл, — сказал он.