Русский психопат

                                             С Е Р Г Е Й   М О Г И Л Е В Ц Е В
 
 
 
 
                                              Р У С С К И Й   П С И Х О П А Т
 
                                              трагикомедия в 5 – ти действиях
 
 
 
   Русский психопат – это не то же самое, что американский психопат, который убивает кухонным ножом молодых женщин, выкапывает на кладбище свою мертвую мать, и держит ее в подвале, разговаривая, как с живой. Русский психопат совершенно другой! Это бывший школьный учитель, у которого в результате аварии образовалась огромная дыра в голове, прикрытая теперь металлической пластинкой. Его мучают головные боли, слышатся голоса, а сам он собирает на улице старые пуговицы, уверяя всех, что на самом деле занят поиском правды. В народе его принимают не то за юродивого, не то за святого, и ждут от него некоего страшного откровения.
 
 
 
 
   У Ч А С Т В У Ю Т:
 
   О б н о в л е н ц е в  А н д р е й  Г а в р и л о в и ч,  школьный учитель.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а,  его жена.
   М а р ц и п а н о в  П е т р  А ф а н а с ь е в и ч,  его сосед
   Л ю б о в ь  И г о р е в н а,  его жена.
   У б ы т о ч н ы й  В а с и л и й  Л ь в о в и ч,  его коллега, учитель.
   З а т в о р н и к о в а  П р а в д а  В л а д и м и р о в н а, его коллега, учительница.
   П л е щ е е в  Н и к и т а  И в а н о в и ч,  профессор.
   Л ю с е н ь к а,  медсестра.
   Н е х о р о ш а я  П р о п а г а н д а  Т е р е н т ь е в н а,  директор рынка.
   О т е ц  З и н о в и й,  протодиакон.
   К а б л у ч н и к о в а,  школьница.
   Г о г о л е в, школьник.
   Б о р о д а ч,  хоругвеносец.
   Б р а ж н и к,  хоругвеносец.
   В л е к о м ы й,  хоругвеносец.
   Р е т р о г р а д о в  П а ц и ф и к  И в а н о в и ч,  министр.                        
   Л ю м и н о ф о р о в  С т е п а н  Д а н и л о в и ч,  загадочный человек.
   Н е и з в е с т н ы й  с  к о р о б к о й.
   З н а ч и т е л ь н ы й  С о ф р о н и й  П а в л о в и ч,  интеллигент.
   П р и л а г а т е л ь н ы й  Ф о м а  Г о р д е е в и ч,  интеллигент.
   Т о р г о в к а  р ы б о й.
   Т о р г о в е ц  м я с о м.
   Н и щ е н к а.
   К а л е к а.
   А н г е л и н а,  сексуальная активистка.
   С е л е с т и н а,  сексуальная активистка.
   К о л о м б и н а,  сексуальная активистка.
   Торговцы и покупатели на рынке, нищие, калеки, прохожие, люди на Красной площади, стражи порядка, и пр.
 
 
 
 
                                         Д Е Й С Т В И Е   П Е Р В О Е
 
 
   Квартира  О б н о в л е н ц е в а.  
   О б н о в л е н ц е в  сидит на стуле, раскачивается из стороны в сторону. Голова у него обмотана бинтом.
 
   О б н о в л е н ц е в (зажимает голову руками). Ой, ой, ой, мамочка моя, как же больно!
 
   Входит  Т а м а р а  С е р г е е в н а.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Что, Андрюша, больно?
   О б н о в л е н ц е в. Ой, больно, ой, как сильно больно, нет мочи терпеть!
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Терпи, Андрюша, что же делать, если так все приключилось? Надо терпеть, Андрюша, терпеть, и жить дальше.
   О б н о в л е н ц е в. Ой, не могу больше терпеть, Тамарочка, не могу. Все силы мои уже кончились, не осталось больше сил у меня. Хоть бы была какая другая боль, в руке, или в ноге, или даже зубная, хотя зубную боль тоже трудно терпеть, особенно если зуб очень запущенный. Иногда, Тамарочка, бывают такие запущенные зубы, что их уже давно пора удалять, а ты все терпишь, и терпишь, потому что боишься зубных врачей. А тут боль особенная, и не в руке, и не в ноге, и даже не в зубе, а в голове. Дай мне, Тамарочка, анальгин!
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. А что толку, Андрюша, давать тебе анальгин, он ведь тебе ни капли не помогает. Я, Андрюша, замучилась уже бегать в аптеку за анальгином, на меня уже и женщины в аптеке косятся, как на какую-нибудь подозрительную особу. Не для раненых ли террористов покупаете вы анальгин, спрашивают они у меня. А что я им отвечу, Андрюша? То, что покупаю обезболивающее для своего контуженного мужа, у которого в голове дырка глубиной в несколько сантиметров? Стыдно мне, Андрюша, говорить об этом женщинам из аптеки. Уж лучше пусть считают, что я покупаю обезболивающее для раненых террористов, и доносят на меня, куда следует, чем признаваться, что для собственного мужа, у которого в голове огромная дырка.
   О б н о в л е н ц е в. Они не донесут на тебя, Тамарочка, куда надо, даже если будут думать, что ты покупаешь обезболивающее для террористов. Они на тебе весь месячный план выполнили, ты сама мне говорила об этом.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Конечно, выполнили, Андрюша, я у них за последний месяц купила весь анальгин, который был в этой аптеке. Больше у них анальгина нет, надо ждать, пока не завезут новый.
   О б н о в л е н ц е в (зажимая руками голову, раскачиваясь из стороны в сторону). Ой, ой, как больно! Что же делать, Тамарочка, без обезболивающего, невозможно терпеть эту боль внутри головы. Неужели ты мне не поможешь, а еще родная жена называешься. Могла бы сбегать в другую аптеку, а не в ту, в которой обезболивающее уже закончилось.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Да что толку, Андрюша, бегать в другую аптеку, если тебе обезболивающее не помогает. Вот и профессор, который в институте тебя опереровал, говорил мне, что бесполезно давать тебе обезболивающее, потому что это не обычная боль, а фантомная. Такие боли, Андрюша, бывают, когда человек теряет какую-нибудь конечность, вроде руки, или ноги. Ноги у него уже давно нет, а она все равно ноет по ночам, как живая, и не дает ему спать. Так и у тебя, Андрюша, та часть головы, которой лишился ты во время аварии, болит и ноет, напоминая тебе о себе. Напоминая о том времени, когда у тебя была вся голова на плечах, а не всего лишь часть головы, как сейчас. Не надо тебе было, Андрюша, попадать в эту аварию, надо было внимательно оглядываться по сторонам, прежде чем переходить улицу в неположенном месте!
   О б н о в л е н ц е в. Да ведь все в том месте улицу переходят, а не один я. Ты тоже, между прочим, иногда переходишь.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Я перехожу осторожно, посмотрев сначала налево а потом направо, и все равно каждый раз боюсь, что могу не успеть вовремя перебежать через дорогу. А ты, Андрюша, всегда был очень беспечен, и, очевидно, опять решал в уме эти свои математические уравнения.
   О б н о в л е н ц е в. Да что же мне делать, Тамарочка, если я школьный учитель, и эти математические  уравнения постоянно крутятся у меня в голове? И в школе на уроках крутятся, когда я объясняю их школьникам, и дома, когда я отдыхаю на диване после занятий и смотрю телевизор, и даже в то время, когда перехожу дорогу в неположенном месте. Будь я другой учитель, не математики, а, допустим, истории, или химии, я бы эти проклятые уравнения в уме не решал, а ходил бы с тобой под ручку в парке, как все нормальные люди, и читал тебе стихи о любви и природе. Эх, сгубила меня, Тамарочка, проклятая математика, никогда себе не прощу, что выбрал эту специальность!
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Не математика тебя сгубила, Андрюша, а твоя беспечность и невнимательность. Но ничего, нет худа без добра. Теперь, когда ты стал инвалидом, и больше не сможешь работать в школе, будем мы с тобой ходить под ручку в парке по вечерам. Всю жизнь мечтала о таких прогулках, Андрюша, и вот теперь дождалась. Спасибо той машине, которая сбила тебя, без нее моя мечта никогда бы не осуществилась!
   О б н о в л е н ц е в. И не стыдно тебе, Тамарочка, так говорить? Объясняться в любви машине, которая сбила законного мужа!
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Иногда, Андрюша, объясняешься в любви таким людям и таким предметам, что сама иногда диву даешься, как же ты дошла до такой жизни. Любовь, Андрюша, зла, полюбишь, как иногда говорят, и козла. Вот и я на старости лет, прожив с тобой многие годы, и уже позабыв, что такое любовь, полюбила сначала машину, которая тебя сбила, а потом и тебя самого. За несчастье твое, Андрюшенька, полюбила, за дырку твою в голове глубиной в несколько сантиметров, и за то, что стал ты теперь инвалидом. Может, конечно, что это и не любовь вовсе, а жалость, потому что русская женщина очень часто не любит мужчину, а просто жалеет его. За убогость его жалеет, за злую судьбу, за пьянство, за блажь разного рода, и даже за то, что он стал лиходеем, и убивает людей на проезжей дороге. Та, слава Богу, до этого не дошел, и на проезжей дороге тебя чуть было самого не убили, сделав всего лишь инвалидом, не способным уже ни на что, кроме как гулять с женой под ручку по вечерам. Одним словом, Андрюша, полюбила я тебя снова за то, что стал ты плохоньким и убогим, и ничего больше не можешь, как сидеть  на стуле, и жаловаться на свою больную голову.
   О б н о в л е н ц е в (опять раскачивается из стороны в сторону). Ой, как больно, ой, моя голова, ой, что же мне делать, Тамарочка?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Терпеть, Андрюша, терпеть, и надеяться, что эти фантомные боли когда-нибудь прекратятся. Не всю же жизнь будут они мучить тебя, напоминая, что когда-то имел ты целую голову на плечах, а теперь всего лишь ее половину. Терпи, Андрюша, терпи, мой инвалид, терпи, мой блаженненький. А я, со своей стороны, буду тебя жалеть, и называть это любовью!
 
   Жалеет его. Некоторое время  О б н о в л е н ц е в  молчит.
 
   О б н о в л е н ц е в (после паузы). Ой, Тамара, опять заболела проклятая голова, мало ей твоей жалости и любви, сбегай, Тамара, за водкой.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Да что толку, Андрюша, бегать за водкой, это все равно, что бегать за анальгином. Точно так же, как в аптеке на меня косились, как на пособницу террористов, на меня и в винном отделе косятся подобным образом. Я уже столько водки у них купила, что хватило бы на большую сельскую свадьбу. И на городскую бы свадьбу тоже хватило, да еще осталось бы на то, чтобы утром опохмелиться. Не помогает тебе водка, Андрюша, не помогает так же, как анальгин. Для того, у кого в голове огромная дырка, надо придумать что-нибудь покрепче, чем обычная водка.
   О б н о в л е н ц е в. Да что же придумать покрепче, Тамарочка, если не помогают ни анальгин, ни водка, ни твоя русская жалость? Где же найти  это верное средство?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. А ты, Андрюша, помечтай о чем-нибудь хорошем. Помечтай, как раньше, когда мечтал ты, что станешь великим математиком, вроде Ньютона, или Лобачевского, и изобретешь свою собственную неэвклидову геометрию. Помечтай так же, как мечтал ты всю жизнь, пренебрегая любовью, прогулками в парке, а иногда даже и своими прямыми супружескими обязанностями. Помечтай о великой славе и великих открытиях, которые и довели тебя до этой аварии, и до дырки в голове глубиной в несколько сантиметров. Не может быть, Андрюша, чтобы пропала в тебе былая мечта. Ты теперь уже ни на что не годишься с этой твоей дыркой, ни в школьные учителя, ни в нормальные мужья, так может быть сгодишься на какую-нибудь мечту. Я уже не один раз замечала, что когда ты задумаешься, и начнешь о чем-то мечтать, твоя боль стихает, и тебе становится легче. Настолько легче становится, блаженненький мой инвалид, что не надо мне уже бегать ни в аптеку за анальгином, ни в винный магазин за бутылкой водки.
   О б н о в л е н ц е в. Да, Тамарочка, это правда, я и сам стал за собой замечать, что мечты о чем-то хорошем заставляют меня забывать про фантомную боль. Как будто кто-то невидимый бьет меня сначала кнутом, а потом дает в качестве компенсации сладкий пряник. Странная все-таки это штука – дырка в голове, становишься от нее совсем другим человеком!
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. А сейчас, Андрюша, ты не можешь начать мечтать о чем-нибудь хорошем?
   О б н о в л е н ц е в. А что мне еще остается делать? Проклятые мозги, которых уже нет, так сильно болят, а тут еще ты отказываешься сбегать за водкой и анальгином.
   Т а м а р  а  С е р г е е в н а. Ну тогда мечтай, Андрюша, мечтай. А я буду смотреть на тебя, и жалеть, как может жалеть только лишь русская женщина.
 
   О б н о в л е н ц е в  начинает мечтать.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а  жалеет его.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Ну что, Андрюша, проходит фантомная боль?
   О б н о в л е н ц е в. Проходит, Тамара, еще как проходит!
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. А о чем, Андрюша, ты сейчас начал мечтать?
   О б н о в л е н ц е в. О правде, Тамара, и о том, где ее отыскать.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. А о какой правде начал ты, Андрюша, мечтать?
   О б н о в л е н ц е в. Конкретно, Тамара, не знаю, но чувствую, что об очень хорошей правде!
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. А разве бывает, Андрюша, не очень хорошая правда?
   О б н о в л е н ц е в. Я еще конкретно не разобрался, но думаю, что бывает. Мне об этом голоса говорят.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Какие, Андрюшенька, голоса?
   О б н о в л е н ц е в. Разные, Тамарочка, одни ближние, а другие очень далекие. Те, которые ближе, говорят одну правду, а те, которые дальше, говорят совсем другую.
   Т а м а р  а  С е р г е е в н а. А какая правда, Андрюша, главнее?
   О б н о в л е н ц е в. Я еще до конца не разобрался, но думаю, что та, которая посередине.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. А может тебе, Андрюша, опять решать в уме математические уравнения, и думать о том, что ты переплюнешь Ньютона и Лобачевского? Через дорогу теперь ты сам все равно переходить не сможешь, вот и думай о своих прошлых загадках. Зачем тебе думать о какой-то правде?
   О б н о в л е н ц е в. Да как же ты не понимаешь, Тамара? Думы о математике связаны у меня с той частью мозга, которую у меня удалили, следовательно, именно они вызывают фантомную боль. Как только подумаю о Ньютоне, или о Лобачевском, так сразу же падаю со стула на пол, и теряю сознание. Вот смотри, сейчас специально о них подумаю!
 
   Начинает думать о математике, падает на пол, и бьется в конвульсиях. Хрипит: «Математика, Ньютон, Лобачевский, неэвклидова геометрия!»
   Т а м а р а  С е р г е е в н а в ужасе бегает около него, и пытается успокоить.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Хватит, хватит, Андрюша, не думай про них, а то совсем погибнешь в своих конвульсиях. Не думай о математике, психопат ты мой ненаглядный, думай о чем-то другом!
 
   О б н о в л е н ц е в  постепенно приходит в себя.
 
   О б н о в л е н ц е в. Ну что, Тамара, очень я тебя напугал?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Очень, Андрюша, так сильно ты меня напугал, что подумала было, будто совсем ты спятил и лишился ума. Не думай больше про математику и математиков, а то угодишь из-за них прямехонько в сумасшедший дом. Не нужны мне эти твои припадки, думай лучше о правде. Раз она не вызывает у тебя фантомных болей, то и думай о ней!
   О б н о в л е н ц е в. А о какой правде, Тамара, мне думать, о той, что самая главная, или о той, что не очень?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Думай о той, что не вызывает припадки. О той, что не связана с фантомными болями.
   О б н о в л е н ц е в. О той, про которую говорят мне голоса?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Да, о той, хоть и не нравится мне это твое общение с неизвестными личностями. Ну да ничего не поделаешь, если они заменяют тебя водку и анальгин, то разговаривай с ними сколько душе угодно!
   О б н о в л е н ц е в. Хорошо, Тамарочка, сейчас начну разговаривать, а заодно и о правде начну мечтать.
 
   Сосредотачивается, начинает мысленно разговаривать с невидимыми голосами и думать о правде. На лице его разливается улыбка блаженства.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Ну вот и слава Богу, нашлась игрушка для моего ушибленного. Пусть уж лучше разговаривает с голосами, и мечтает о своей придуманной правде, чем мучается от этих фантомных болей. Господи, как же я жалею его теперь, как же я теперь люблю его! Так бы специально и пробила в его голове еще несколько дырок, лишь бы еще раз испытать эту жалость и эту любовь!
 
   На лице ее, в свою очередь, разливается улыбка невыразимой нежности и невыразимой любви.
 
   О б н о в л е н ц е в. Да, да, только правда, и ничего, кроме правды! О Господи, как же приятно мне ее слышать, какие же ангельские голоса нашептывают эту правду в мои уши! Ангельские, прекрасные и божественные, которые не услышишь на грешной и несчастной земле!
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Да, да, только жалость и только любовь! Только они одни и могут спасти потерявшую надежду русскую женщину! Дорогой мой, единственный, тронувшийся умом психопат! Как же я жалею тебя, как же я люблю тебя и твою дырку, лишившую эту голову половины мозгов! Как же я люблю ту машину, которая сбила тебя на перекрестке, и того водителя, который скрылся с места аварии!
   О б н о в л е н ц е в. Еще, еще, говорите мне еще, пойте мне еще свои прекрасные песни! Услаждайте меня еще своими ангельскими голосами!
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Любовь и жалость, любовь и жалость! Нет в мире ничего, кроме любви и жалости!
   О б н о в л е н ц е в. Я слышу вас, я вижу этот ангельский сияющий свет! Еще больше музыки и больше света! Еще больше правды, далекой и близкой.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. О неземная любовь, я вся сгораю в твоем огромном костре!
   О б н о в л е н ц е в. О правда, которую человеку вынести не под силу! Еще немного, и я сойду с ума от этого света и этой правды!
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Еще немного, и эта неземная любовь поможет мне зачать новую жизнь, и сделает наконец-то матерью, которой я никогда не была!
   О б н о в л е н ц е в. Правда, правда, только лишь правда, и ничего, кроме правды!
 
   Падает на пол, хрипит, дергается в конвульсиях, пускает изо рта пену.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а  постепенно приходит в себя и в ужасе на него смотрит.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Андрюшенька, успокойся, приди в себя, это я, Тамара Сергеевна, твоя жена, которая вообразила, что может родить от психопата ребенка. Которая забыла о том, что нельзя ждать детей от Ньютона и Лобачевского, и поверила словам ударенного по голове человека. Ах ты, старая дура, такая же ненормальная, как и этот мой психопат. Эй, кто-нибудь, помогите, на помощь, спасите этого несчастного психа!
 
   Заходит  Л ю с е н ь к а,  в руках у нее медицинская сумка. Видит бьющегося в судорогах  О б н о в л е н ц е в а,  бросается к нему на помощь.
 
   Л ю с е н ь к а. И давно это с ним?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Не очень, минуты две, или три. Сначала все разговаривал с какими-то голосами, и думал о правде, которая заменяет ему обезболивающее. А потом неожиданно свалился со стула, и стал биться в конвульсиях, и пускать изо рта пену. Видно, не всякая правда человеку во благо, и не всякую правду человек может выдержать!
   Л ю с е н ь к а. Это не правда виновата, а пробоина в голове, которую ему закрыли пластинкой. После таких пробоин и не такое еще бывает. Хорошо еще, что он со стула упал, а не залез куда-нибудь повыше, например, на антресоли, или на люстру. Если бы он с люстры упал, то навряд  ли после этого остался в живых. Впрочем, мое дело поменять ему повязку, а не следить, куда он забирается во время припадка. Давайте усадим его на стул, у лежащего больного я повязку на голове поменять не смогу.
 
   Вдвоем усаживают  О б н о в л е н ц е в а  снова на стул, утирают его, приводят в чувство.  Л ю с е н ь к а  снимает у него с головы старые бинты, осматривает то, что находится под ними.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Ну что там?
   Л ю с е н ь к а. Почти все зажило, еще одна перевязка, и моя помощь уже не понадобится. Будет он у вас, как новенький, и пластинка металлическая, закрывающая дыру в голове, будет блестеть, словно медаль. Главное, это следить, чтобы он во время припадка не сорвал с себя эту пластинку, потому что внутрь может проникнуть инфекция, и начнется воспаление мозга.
 
   Ласково проводит пальцами по металлической пластинке на виске у безучастного и  бесстрастного  О б н о в л е н ц е в а.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Да, действительно, блестит, будто медаль, непонятно только, за какую баталию ему эту медаль повесили? То ли за то, что он переплюнул Ньютона и Лобачевского, то ли за то, что узнал самую главную правду.
   Л ю с е н ь к а. О какой правде вы говорите?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Это не я говорю, это он говорит, что слышит какие-то голоса, и знает какую-то правду!
   Л ю с е н ь к а. Так оно и должно быть, у всех дефективных, у которых в голове дырка, закрытая металлической пластинкой, имеются какие-нибудь отклонения. Слава Богу, я этих тронутых головой повидала достаточно! Скажите спасибо, что ваш только слышит голоса, да падает со стула, а не мяукает, не лает, и не заявляет, что он привидение вашей покойной бабушки!
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. А что, бывает и такое?
   Л ю с е н ь к а. Бывает сплошь и рядом, многое я сама видела, а многое мне другие медсестры рассказывали. У вашего в голове всего одна металлическая пластинка, а у других к этому еще металлическая рука или металлическая нога, а бывает, что и металлическое причинное место. Представляете, каково их женам, которые ложатся с ними в постель, и обнимают не человека, а металлического терминатора? Страшно даже подумать, что может родиться после такой любви!
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. А что, после нее что-то может родиться?
   Л ю с е н ь к а. Разумеется, может. Мы с медсестрами, когда собираемся во время перерыва, или ночного дежурства, такие страхи друг другу рассказываем, что хоть стой, хоть падай. И про терминаторов, которые живут с нормальными женщинами, и про Буратино, у которых протезы не из металла, а из дерева, и от которых тоже дети рождаются. Мы, медсестры, вообще очень впечатлительные люди, поскольку так много видели, как нормальный человек навряд  ли увидит. Мы сами давно уже стали психами, хоть и не показываем вида, что это так. Я бы лично посоветовала вам относится к своему мужу, как к роботу, у которого пока только одна металлическая деталь, но со временем, особенно если он будет падать, станет больше. Считайте, что это робот, который умеет говорить, и даже передвигается по комнате, и вам станет гораздо легче.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Вы считаете, что с роботом гораздо легче, чем с человеком?
   Л ю с е н ь к а. Конечно, легче. Я бы, например, охотнее вышла замуж за робота, чем за человека, поскольку слишком хорошо знаю анатомическое строение мужчины. Да к тому же роботы не курят, и не гоняют жену по ночам за водкой и сигаретами. И так, между прочим, не одна я думаю, а многие медсестры у нас в институте.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Насчет водки и табака, это вы хорошо сказали. Прибавьте к этому анальгин, и некоторые анатомические особенности, от которых никакого проку, и я, пожалуй, соглашусь с вами.
   Л ю б о ч к а. Со мной многие соглашаются, потому что я говорю правду. У нас в институте, когда никто не соглашается сказать больному правду, обычно посылают меня.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. И что же, говорите вы ему эту правду?
   Л ю с е н ь к а. Конечно, говорю. О том, сколько ему осталось еще жить, и сколько будет стоить его призрачное выздоровление. Очень многие, услышав про призрачное выздоровление, так возбуждаются, что последнее снимают с себя, лишь бы не потерять веру в него. Вот тебе, говорят, Люсенька, последняя копейка и последняя больничная пижама, отнеси их, куда надо, но только не лишай нас этой призрачной надежды. Призрачные надежды, они вообще самые главные на свете!
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. А мне вы что скажете, Люсенька, есть у меня хотя бы призрачная надежда?
   Л ю с е н ь к а. Конечно, есть. Я, разумеется, не профессор, профессор обещал к вам прийти, и еще раз осмотреть вашего мужа. Но лично я предпочла бы жить с таким, как он, чем с нормальным мужчиной. Просто не воспринимайте все слишком трагично, берите пример с нас, медсестер. Представьте, что он сначала умер, а потом его оживили. Тем более, что так оно на самом деле и было. Впрочем, что это я здесь засиделась и заболталась, у меня еще несколько визитов сегодня, и тоже все к контуженным и припадочным. Давайте, я последний раз его забинтую, а профессор, когда придет, снимет повязку. Он очень добрый, наш профессор, и всегда приходит к тем, кому в голову вставил пластинку.
 
   Заново перебинтовывает голову  О б н о в л е н ц е в а.
   О б н о в л е ц е в  безучастно сидит на стуле, и смотрит прямо перед собой.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Спасибо, Люсенька, за вашу помощь!
 
   Сует ей в руки деньги.
 
   Л ю с е н ь к а. Ой, что вы, это совсем лишнее!
 
   Берет деньги, и уходит.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а  одна с  О б н о в л е н ц е в ы м.
   Заходят  У б ы т о ч н ы й  и  З а т в о р н и к о в а.
 
   У б ы т о ч н ы й. Извините, дверь была не заперта, вот мы и зашли.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Здравствуйте, Василий Львович, здравствуйте, Правда Владимировна, спасибо, что пришли навестить больного коллегу. А что касается двери, то мы теперь ее не закрываем даже на ночь. Что с нас теперь возьмешь, кроме дырки в голове, которая никому не нужна? Это все равно, что воровать дырку от бублика, или пятое колесо в телеге, которого не существует. Мы теперь живем в обществе будущего, где нет ни запоров, ни замков, и все запросто приходят в гости к ближнему своему.
   З а т в о р н и к о в а. Ну что он, как он, какое самочувствие после больницы? Мы в школьном коллективе, когда узнали об этой аварии, все жутко переживали, и не знали, что же нам делать? Ведь не секрет, что в современной школе работают одни лишь женщины, и у нас в коллективе Андрей Гаврилович да Василий Львович были единственными представителями мужского пола. Лишиться учителя математики, да к тому же мужчины, для нас очень большая потеря. Многие женщины плакали, а те, которые верующие, ходили в церковь, и ставили свечки за здравие Андрея Гавриловича. Ученики же, особенно те, которые его любили, вообще держали пальцы в чернилах, пока он находился в реанимации. А теперь, я вижу, все идет на поправку, и Андрея Гавриловича наконец-то выписали домой.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Да, выписали, и сегодня приходящая медсестра сделала ему последнюю перевязку. Теперь еще профессор должен его осмотреть, и после этого снимем бинты.
   У б ы т о ч н ы й. Значит, можно надеяться, что Андрей Гаврилович вернется в школу?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Надеяться, конечно, можно, но все, Василий Львович, не так просто. Видите — ли, у Андрея Гавриловича после аварии  появились новые интересы. Ему больше не интересна математика, его теперь занимают другие проблемы.
   З а т в о р н и к о в а. Не может быть, чтобы ему теперь была неинтересна математика! Ведь он, бывало, все рассказывал нам в учительской о своих вычислениях, и о том, что собирается опровергнуть Ньютона и Лобачевского. Мы, конечно, про себя смеялись, но все-таки относились к этому с уважением.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Он и вам говорил о том, что собирается опровергнуть Ньютона и Лобачевского? Странно, а я думала, что он только со мной делится своими секретами. Но, впрочем, теперь это неважно. Теперь Ньютон и Лобачевский могут уйти на заслуженный отдых, потому что Андрей Гаврилович разговаривает с потусторонними голосами, и размышляет о том, есть ли в жизни правда, или ее давно уже нет. Не думаю, что в современной школе пригодятся его новые интересы.
   У б ы т о ч н ы й. Да, конечно, это не математика, это совсем из другой области, и современной школе совершенно не нужно. И потусторонние голоса не нужны, поскольку неизвестно заранее, вражеские они, или нет, и не могут ли внушить какие-нибудь крамольные мысли. Что же касается поисков правды, то это для современной школы вообще самое страшно занятие, поскольку то, что записано в учебниках, то и правда, а то, что сверх этого, то  поклеп и наглая ложь. Нет, с этими своими новыми увлечениями Андрей Гаврилович для школы, разумеется, потерян. А жаль, какой замечательный был математик!
   З а т в о р н и к о в а. В таком случае мы пойдем, Тамара Сергеевна, доложим обо всем руководству. Да, чуть не забыла, мы в коллективе собрали немного денег на поправку и на лекарства. Извините, что немного, сами знаете, какие зарплаты в нынешней школе!
 
   Виновато кладет деньги на стол.
 
   До свидания, Андрей Гаврилович, поправляйтесь, и не забывайте о нас!
   У б ы т о ч н ы й. До свидания. Андрей Гаврилович, много славных денечков и лет проработали вместе!
 
   Уходят.
   О б н о в л е н ц е в,  во время визита  к о л л е г  не проронивший ни единого звука, безучастно сидит на стуле.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Мог бы хоть два слова сказать, все же твои коллеги, и  не один год вместе проработали в школе!
   О б н о в л е н ц е в. Если бы я сказал им хоть два слова, опять бы начались эти дикие фантомные боли, и тебе уж точно пришлось бы бежать или в аптеку за анальгином, или за водкой в винный отдел. И кстати, Тамара, не выставляй меня больше ни перед коллегами, ни перед кем другим форменным дураком, у которого в голове огромная дырка. Дырка в голове у меня, может, и есть, но я  отнюдь не дурак. Я, Тамара, теперь стал гораздо умнее, и вижу вокруг все гораздо глубже и яснее, чем раньше. Я, можно сказать, с этой дыркой в голове, очнулся ото сна, и стал совсем другим человеком!
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. От смертного сна ты очнулся, горе мое, от самого настоящего смертного сна, и если бы не мастерство профессора, который скоро придет тебя навестить, давно бы уже лежал на кладбище! Какая новая жизнь, какая глубина, какое прозрение? Сиди уж себе на печи, то бишь на стуле, и слушай свои голоса, а я буду кормить тебя из ложечки бульоном и манной кашкой!
 
   Шум в коридоре, заходят  К а б л у ч н и к о в а  и  Г о г о л е в.
 
   К а б л у ч н и к о в а. Здравствуйте, Андрей Гаврилович, это я, Каблучникова, ваша преданная ученица!
   О б н о в л е н ц е в. Здравствуй, Каблучникова, спасибо, что пришла навестить больного учителя.
   Г о г о л е в. Здравствуйте, Андрей Гаврилович, это я, Гоголев, вы вместе со мной мечтали переплюнуть Ньютона и Лобачевского!
   О б н о в л е н ц е в. Здравствуй, Гоголев, хорошо, что не забываешь своих наставников.
   К а б л у ч н и к о в а. А это правда, Андрей Гаврилович, что у вас дыра в голове длиной в километр, закрытая железной пластинкой, на которой выгравировано ваше имя?
   О б н о в л е н ц е в. Правда, Каблучникова, только дыра немного поменьше, и на пластине пока ничего не написано.
   Г о г о л е в. А это правда, что вам теперь наплевать и на математику, и на нас, ваших преданных учеников?
   О б н о в л е н ц е в. Правда, но только частично. На математику мне действительно теперь наплевать, а своих преданных учеников я никогда не забуду.
   К а б л у ч н и к о в а. А это правда, что вы теперь стали форменным психопатом, и неопытным девушкам, вроде меня, рядом с вами находиться опасно?
   О б н о в л е н ц е в. Правда, Каблучникова, я теперь действительно психопат, но неопытным девушкам, вроде тебя, меня бояться вовсе не следует. Ты же не боялась меня, когда мы решали математические головоломки, и частенько засиживались за полночь, а когда находили верный ответ, то, бывало, и обнимались, и даже целовались от счастья. Не думаю, что теперь что-нибудь изменилось, просто головоломки стали немного другие.
   Г о г о л е в. Я же говорил тебе, Каблучникова, что не надо позиционировать себя, как неопытную девушку, тебе все равно никто не поверит!
   К а б л у ч н и к о в а. Столько новой информации, Андрей Гаврилович, мы побежим, расскажем всем нашим. Они за вас страшно переживают!
   Г о г о л е в. Да, мы побежим, новая информация не может долго лежать без движения!
 
   Убегают.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Вот как, решали вместе головоломки, а бывало, что обнимались, и целовались за полночь? Вовремя ты попал под машину, еще бы немного, и я сама тебя под нее толкнула!
   О б н о в л е н ц е в. Большое бы дело сделала, Тамарочка, большое дело, ведь какой радостный свет воссиял теперь перед моими глазами!
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Подлинный психопат, и взять с него нечего!
 
   Пауза.
   Заходят  М а р ц и п а н о в  с  ж е н о й.
 
   М а р ц и п а н о в. Мы по-соседски, не стучась в дверь. Здравствуйте, Андрей Гаврилович!
   М а р ц и п а н о в а. Да, живем ведь на одной лестничной клетке, а дверь у вас теперь не запирается ни ночью, ни днем. С выпиской вас, Андрей Гаврилович, как себя чувствуете?
   О б н о в л е н ц е в. Здравствуйте, Петр Афанасьевич, здравствуйте, Любовь Игоревна, спасибо, что пришли навестить больного соседа. Чувствую себя так, будто заново родился на свет, покинув утробу, в которой было темнее ночи.
   П е т р  А ф а н а с ь е в и ч. Вы намекаете на то, что были в состоянии клинической смерти?
   О б н о в л е н ц е в. Да, смерть ходила рядом со мной, и звала отправиться в ад, но я мужественно сопротивлялся, хоть это и было совсем непросто.
   Л ю б о в ь  И г о р е в н а. А это правда, что в состоянии клинической смерти человек видит туннель, по которому уходят в иной мир души людей?
   О б н о в л е н ц е в. Правда, Любовь Игоревна. А в конце туннеля сияет свет, краше и чище которого на земле не найти. Каждый, кто хоть однажды увидит этот свет, будет мечтать увидеть его снова и снова.
   П е т р  А ф а н а с ь е в и ч. И что же это за свет, Андрей Гаврилович, что он означает?
   О б н о в л е н ц е в. Это свет правды и чистоты. Всякий, кто увидит его хотя бы один раз, будет пытаться искать правду, оставив все иные дела. Искать правду, несмотря ни на что, заранее зная о том, что на земле ее отыскать не удастся. Потому что на земле имеется только лишь часть этой правды, а вся она находится там, в конце туннеля, по которому уходят в никуда души людей. Души праведников и грешных, молодых и старых, женатых и холостых, белых и черных, желтых и голубых, красных и зеленых, коричневых и фиолетовых. Только лишь искать. Только лишь правду. Только лишь ее. О Господи, как же мне хорошо! О Господи, как же мне больно!
 
   Падает со стула, и корчится в припадке, пуская изо рта пену, и зажимая руками голову.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Ну вот, довели инвалида до припадка своими неуместными вопросами. Вы что, не понимаете, что у него в голове дырка шириной с ладонь, которую лишь с трудом удалось прикрыть металлической дощечкой? Вы что, не понимаете, что разговоры про клиническую смерть, через которую он прошел, и про туннель, по которому уходят на тот свет, для него крайне опасны? Не ожидала такого от вас, Петр Афанасьевич, и от вас, Любовь Игоревна. Думала, что вы более деликатные, ведь сколько лет живем на одной площадке!
 
   Бросается  к  О б н о в л е н ц е в у,  успокаивает его.
 
   П е т р  А ф а н а с ь е в и ч. Простите нас, мы действительно идиоты! Хотите, я сбегаю для него в магазин за водкой? Мне бы сейчас и самому не помешало. Никогда не видел такого припадка.
   Л ю б о в ь  И г о р е в н а. А я могу в аптеку слетать, за успокоительным. Я тоже никогда такого припадка не видела, даже по телевизору.
   Т а м а р а  С е р г е в н а. Спасибо, но ни водка, ни лекарства ему больше не помогают. Всем остальным нормальным людям помогают, а таким психопатам не помогают.
   П е т р  А ф а н а с ь е в и ч. А что же им помогает, Тамара Игоревна? Ведь где же это слыхано, чтобы русскому мужику водка не помогала?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. А он уже не русский мужик, а русский психопат. Это он раньше был русским мужиком, хотя и тоже с заскоками. Особенно, когда хотел переплюнуть Ньютона и Лобачевского. Тогда, хотя и частично, но водка ему еще помогала. А теперь, когда у него в голове появилась дырка, ему уже не нужна ни водка, ни даже анальгин, принесенный из соседней аптеки. Русского психопата, дорогой мой сосед, они не берут!
   Л ю б о в ь  И г о р е в н а. А что же берет русского психопата?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Поиски правды, вот, что берет русского психопата! Поиски правды, кончик которой увидел он в конце своего туннеля, и которыми будет теперь заниматься всю свою жизнь. На радость себе, и на горе своим близким. На мое горе, его законной и бедной жены. Потому что нет большей беды, чем быть женой русского психопата. Скажу вам больше – лучше быть женой алкоголика, душегуба и тунеядца, чем русского психопата. Потому что горше и хуже судьбы, чем судьба жены русского психопата, у которого в голове имеется дырка, прикрытая металлической дощечкой, невозможно описать ни в одном романе. Но ничего, мы выстоим, мы справимся, несмотря на все размазанные по асфальту мозги, на все дырки и все блестящие металлические пластинки. Потому что сильнее, чем жена русского психопата, нет в мире женщины. А поэтому не пугайтесь, дорогие соседи, того, что вы здесь видели, а также не пугайте других, хоть и очень всем, как видно, хочется это сделать. Ступайте себе лучше с Богом, оставьте нас одних в нашем горе и нашем несчастье. Ведь оно только наше, и больше ничье, и мы не собираемся делиться им ни с соседями, ни с коллегами, ни с любимыми и преданными учениками.
 
   Гладит  О б н о в л е н ц е в а  по голове, пытается его успокоить.
   М а р ц и п а н о в ы  на цыпочках уходят.
   Пауза.
   Заходит  П л е щ е е в.
 
   П л е щ е е в. Извините, зашел без стука, на правах лечащего профессора.
 
   Смотрит на лежащего на полу  О б н о в л е н ц е в а.
 
   И часто с ним бывает такое?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. По несколько раз на дню. Сначала, как обычно, сидит, и мучается от боли, да время от времени гоняет меня за водкой и анальгином. А потом, когда приходят к нему голоса, разговаривает с ними, и начинает размышлять  о глобальных проблемах. Обычно о поисках правды, и о том, как ее трудно найти. После этого сразу же успокаивается, и уже не чувствует боли, однако продолжается это недолго. Правда в конце концов губит его, и он падает на пол, не выдержав ее бремени, словно припадочный. Скажите, профессор, это нормально?
   П л е щ е е в. Абсолютно нормально. Скажу вам больше – именно так и должны вести себя люди, у которых в голове огромная дырка. Вы ведь знаете, когда его  привезли после аварии ко мне в операционную, я чуть было не зарыдал навзрыд от того, что увидел. Не менее половины мозгов у него вылилось на асфальт, а то, что осталось, перекатывалось туда и назад, словно жиле в просторной кастрюле. Я даже сначала раздумывал, стоит ли его вообще оперировать, и не лучше ли констатировать клиническую смерть, а самому по доброй докторской традиции пойти, и выпить пятьсот граммов коньяка, закусив все это отечественным шоколадом. Мы ведь, хирурги, тоже люди, и когда кто-нибудь у нас на глазах умирает, очень болезненно это воспринимаем. Как будто это не лихач на машине сбил его, а я сам, устав за день от работы в операционной. К тому же коньяк и шоколад всегда у меня под рукой, родственники пациентов несут их ящиками и килограммами, и если бы не загруженность на работе, вполне можно было бы стать алкоголиком. Но потом во мне взыграли профессиональные чувства, и я сказал сам себе: послушай, профессор, чего ты боишься? Ведь ты не кто-нибудь, а Плещеев Никита Иванович, нейрохирург с мировым именем, автор множества научных работ и не меньшего количества уникальных операций, которые произвели сенсацию в научном мире! Чего ты боишься? Не ты ли соединял мозг шимпанзе с мозгом законченного идиота, получив в итоге вполне разумное существо? Не ты ли менял местами левое и правое полушарие, превращая физиков в лириков, скрипачей в математиков, а серийных убийц в экологических активистов и борцов за всеобщую нравственность? В конце концов, если ничего не получится, ты выпьешь свой дареный коньяк, заев его бабаевским шоколадом, а если получится, получишь поздравление от коллег и потерявших надежду родственников.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. И вы решились? Кстати, а в кого превратились тот шимпанзе и тот идиот, мозг которых вы между собой соединили?
   П л е щ е е в. В довольно продвинутого литератора, пишущего очерки о дикой природе. В основном о жизни шимпанзе и горилл. А что касается вашего мужа, то могу смело сказать, что операция мне удалась, я пришил все, что можно пришить, и зафиксировал все, что можно зафиксировать, закрыв дырку в черепе надежной титановой пластиной. Срок жизни этой пластины практически бесконечен, так что когда ваш муж умрет от старости, она еще миллионы лет пролежит в земле, и будет блестеть, словно новенькая.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Но вы говорили, что половина его мозгов вылилась на асфальт. Как же он сможет жить с оставшейся половиной? Не мало ли это для жизни нормального человека?
   П л е щ е е в. Объем мозга, Тамара Сергеевна, вообще никак не влияет на жизнь нормального человека. Сплошь и рядом бывает так, что чем у человека больше мозгов, тем он глупее, а чем меньше, тем он гениальней. Некоторым людям мозги вообще не нужны, и лично я удивляюсь, зачем природа и эволюция даровали их в таком огромном количестве? Будьте уверены, что если бы мозг человека был размером с наперсток, на земле ровным счетом ничего бы не изменилось. Процентное соотношение идиотов и гениев, во всяком случае, осталось бы таким же, как раньше. А остальные оставшиеся вообще бы ничего не почувствовали.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Значит, он не идиот?
   П л е щ е е в. Раз он разговаривает, и слышит какие-то голоса, а также ищет некую правду, то, безусловно, не идиот. Идиоты правду не ищут, они ищут, где бы им помочиться и справить нужду.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Но у него припадки, и он время от времени падает на пол!
   П л е щ е е в. А что вы хотите после такой страшной аварии? Какие-то отклонения, безусловно, должны присутствовать, без этого обойтись никак не удастся. Давайте, кстати, поднимем его и посадим на стул, я должен снять бинты и посмотреть, все ли в порядке?
 
   Поднимают  О б н о в л е н ц е в а,  и садят на стул,  П л е щ е е в разматывает бинт.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Ну как, Никита Иванович, все хорошо?
   П л е щ е е в. Не просто хорошо, Тамара Сергеевна, а замечательно, ибо рана полностью зажила, и вновь бинтовать голову не обязательно. Титановая пластинка, как видите, полностью вжилась в кость,  и практически незаметна. Если заранее не знать, что у него в голове дырка, то вообще невозможно сказать, сколько у него в голове мозгов, половина, или все сто процентов?
 
   С удовольствием щелкает пальцем по титановой пластинке.
 
   О б н о в л е н ц е в. Ой, щекотно!
   П л е щ е е в. А это тоже нормально, так на первых порах и должно быть. Вы, Андрей Гаврилович, как себя чувствуете?
   О б н о в л е н ц е в. Спасибо, хорошо, только голова сильно болит, и разные внутренние голоса донимают.
   П л е щ е е в. А вы с ними беседуйте, с этими внутренними голосами, беседуйте, от вас, да и от них в результате беседы ничего не убудет. Скучно ведь целыми днями сидеть на стуле, или лежать на диване, а с Тамарой Сергеевной вы за свою жизнь, наверное, поговорили уже обо всем. Ничего странного нет, если человек с кем-то беседует.
   О б н о в л е н ц е в. Даже с невидимыми собеседниками?
   П л е щ е е в. Даже с ними. Вы ведь не видите того, с кем разговариваете по телефону, вот и считайте, что со своими голосами тоже по телефону беседуете.
   О б н о в л е н ц е в. А чем мне снимать боль, анальгин и водка практически не помогают?
   П л е щ е е в. Забудьте вы про анальгин и про водку, неизвестно ведь, что хуже, и то, и другое порядочная дрянь. Тамара Сергеевна мне говорила, что ваша боль проходит, когда вы начинаете размышлять о высоких материях. Это что, действительно так?
   О б н о в л е н ц е в. Да, так. Особенно если я начинаю думать о правде,  и размышлять о том, где ее лучше найти. В этом случае боль совершенно проходит, и я становлюсь абсолютно здоровым, будто и не было никакой аварии и никакой операции.
   П л е щ е е в. Вот и прекрасно, голубчик, вы сами себе нашли обезболивающее. Размышляйте о правде, ищите ее во всех углах этой комнаты, а если комната станет тесна, выходите на улицу, ищите во дворе, на перекрестках, на площадях и рынках Москвы. Не уверен, что вы что-нибудь найдете, кроме прошлогоднего снега, или оторванных пуговиц, да промокших окурков, но это совершенно не важно. Важен сам процесс поиска, ибо он дает человеку надежду. Будете первым правдоискателем среди моих пациентов, благословляю вас на этот ежедневный труд и высокий подвиг. А если что-нибудь отыщете, приходите ко мне на работу, выпьем по сто грамм коньяка. Людям с титановой пластинкой в голове время от времени надо употреблять коньяк, говорю это с полным знанием дела. А сейчас, дружочек, прощайте, мне надо идти, наверняка еще кого-нибудь привезли с дыркой в голове и с пролитыми на асфальт мозгами. Чудный город Москва, здесь в кого не ткни пальцем, или дырка в голове, или пролитые на асфальт мозги!
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Благодетель вы наш, спаситель, век на вас будем молиться!
 
   Пытается целовать руки.
 
   П л е щ е е в. Не спешите молиться, неизвестно еще, чем кончатся поиски правды у вашего мужа!
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Что вы имеете в виду?
   П л е щ е е в. В нашей стране поиски правды кончаются или тюрьмой, или несчастным случаем на дороге. Так что не исключено, что через какое-то время Андрея Гавриловича вновь ко мне привезут. Но не беспокойтесь, мозгов у него хватит еще на несколько автокатастроф. Неизвестно, однако, что он после этого будет искать: то ли правду, то ли завязки у себя на кальсонах
 
   Поворачивается, уходит.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а  мечется между ним и  О б н о в л е н ц е в ы м,  и в итоге остается рядом с  м у ж е м.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Андрюша, Андрюша…
   О б н о в л е н ц е в. Чего тебе, Тамара?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Ты слышал, что говорил профессор?
   О б н о в л е н ц е в. А что он говорил?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. То, что в нашей стране опасно искать правду. То, что поиски правды в нашей стране оканчиваются или тюрьмой, или несчастным случаем на дороге!
   О б н о в л е н ц е в. Ты хочешь, Тамара, чтобы я опять мучался от боли? Ты же знаешь, что только думы о правде спасают меня от ужасных мучений. Или ты снова готова бегать в аптеку за анальгином и в магазин за бутылкой водки?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Нет, Андрюша, не готова, устала я уже от этих визитов, да и денег у нас больше нет на анальгин и на водку.
   О б н о в л е н ц е в. Вот видишь, Тамара, значит, у нас осталась одна лишь правда. Когда кончаются деньги, не остается ничего, кроме правды.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Но как же так, Андрюша, как же ты дошел до такой жизни?
   О б н о в л е н ц е в. До какой, Тамара?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. До поисков правды?
   О б н о в л е н ц е в. Как все, Тамара, как все. Шел по улице, думая, что иду на работу, а оказалось, что отправился на поиски правды.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. И где же ты собираешься искать эту правду?
   О б н о в л е н ц е в. Еще не знаю, Тамара. Может быть действительно во дворе, или на улицах, или на рынках Москвы, как говорил недавно профессор. Не может быть, чтобы в Москве не было правды. Если в Москве нет правды, то ее нет и во всей России. Но она есть, Тамара, я чувствую, что она есть, мой мозг, измученный фантомными болями, чувствует, что она есть. Надо только лишь начать искать, а потом станет легче. Сначала, конечно, будет больно, потому что вначале всегда бывает больно, но потом станет хорошо и легко. Особенно, когда я отыщу свою правду. Так хорошо и легко станет, Тамара, что ни у меня, ни у кого другого ничего не станет болеть. Ни то, что у него есть, ни то, чего у него уже нет. В мире, Тамара, сразу же исчезнет зло и любая несправедливость. Сотрется слеза со щеки ребенка и дряхлого, стоящего на краю могилы, старца. Останется, Тамара, один лишь ветер, несущий дыхание со свежего океана, и музыка, слаще которой не найти больше нигде. Иди ко мне, Тамарочка, погладь меня по голове, уйми мою лютую боль, потому что ты тоже есть правда, которую я отыскал в свое время!
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а  обнимает  О б н о в л е н ц е в а,  и гладит его по голове. На глазах у нее слезы счастья. На лице  у  О б н о в л е н ц е в а разлилось выражение неописуемого блаженства.
 
   З а н а в е с.
 
 
 
 
 
 
                                             Д Е Й С Т В И Е   В Т О Р О Е
 
 
 
                                              К А Р Т И Н А   П Е Р В А Я
 
 
   Квартира  О б н о в л е н ц е в а.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а  одна.
   С улицы заходит  О б н о в л е н ц е в.  Вид у него чудный и дикий, на груди висит небольшая иконка.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Андрюша, где ты был, тебя опять не было несколько дней! Я волновалась, и не знала уже, что подумать.
   О б н о в л е н ц е в. Я искал правду, Тамара, искал ее у нас во дворе, искал на улицах и площадях, а также на рынках Москвы. Ты же знаешь, Тамара, что только лишь поиски правды спасают меня от страшных фантомных болей. Поиски правды, Тамара, — это единственное лекарство, которое мне помогает.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Неужели единственное, Андрюша, неужели все зашло так далеко?
   О б н о в л е н ц е в. Да, Тамара, все зашло так далеко, и поиски правды – это единственное лекарство, которое у меня осталось.  Я жив, Тамара, до тех пор, пока ищу правду, и умру в тот момент, когда прекращу ее искать.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. И как долго, Андрюша, продлятся твои поиски?
   О б н о в л е н ц е в. Этого, Тамара, я тебе сказать не могу. Не могу потому, что сам не знаю, сколько продлятся эти мои поиски. Поначалу мне казалось, что они не займут много времени, и я, выйдя во двор, сразу же отыщу то, что хочу. Но во дворе, Тамара, я не нашел ничего, кроме старых, размокших от влаги окурков, а также оторвавшихся от одежды пуговиц. О, ты не представляешь, Тамара, как много могут рассказать думающему человеку старые, оторвавшиеся от одежды пуговицы! Гораздо больше, во всяком случае, чем старые, размокшие от влаги окурки. Что окурки? – это всего лишь свидетельства человеческой слабости и человеческого непотребства. А вот пуговицы, Тамара, это совсем другое, они, можно сказать, являются визитной карточкой человека. По оторванной пуговице, Тамара, можно восстановить не только внешний вид человека, но и его внутренний мир. Пуговица, Тамара, это тот волшебный кристалл, взглянув через который, ты можешь увидеть ее владельца, который проходил здесь вчера, на прошлой неделе, десять, или сто лет назад. Увидеть легкомысленную, летящую на свидание модницу, расфуфыренного франта, уверенного, одетого с иголочки господина, почтенную мамашу семейства, обремененную многочисленными детьми, или маленького, одетого во все черное человечка, эдакого современного Акакия Акакиевича. Пуговицы, Тамара, это то же самое, что отпечатки пальцев, они несут полную информацию о человеке, и могут являться свидетелями его счастья, или его преступления. Обладая потерянной пуговицей, можно обладать душой человека, который наивно считает, что является хозяином собственной жизни. Наивный, он и не догадывается, что, потеряв всего лишь одну -единственную пуговицу, он вместе с ней потерял и свободу! Пуговицы, Тамара, дороже золота и серебра, дороже алмазов и всех иных драгоценностей. Пуговицы, без всякого сомнения, правят миром.  Вот, Тамара, вот, смотри, они все у меня здесь, в карманах, все пуговицы всех людей, живущих в этом огромном городе!
 
   Вытаскивает из карманов пригоршнями собранные им на улицах оторванные пуговицы, и подбрасывает их вверх.
 
   Маленькие и большие, пластмассовые и металлические, теплые и холодные, с дырками и без дырок, круглые и квадратные, толстые и тонкие, белые и черные, с рисунками и без рисунка, красные, желтые, зеленые, голубые, обернутые кожей, материей и блестящей металлической фольгой, втоптанные в грязь, политые дождем, и лежащие на белоснежном первом снегу, который, впрочем, сразу же становится черным. Пуговицы гражданских и военных, дипломатов и служащих, мужчин и женщин, домохозяек и студентов, бомжей и воров, художников и музыкантов, падших женщин и влиятельных политических деятелей. Пуговицы всех стран мира, хранящие в себе такую страшную правду, что если ее всю раскрыть, то или жить после этого не захочется, или, наоборот, придешь к мысли о братстве всех людей на земле. Вот она, та самая правда, которую я начал искать, и которую отыскал, всего лишь выйдя за дверь, и пройдясь немного по улицам города. Но это всего лишь часть правды, Тамара, всего лишь кончик правды, за который мне удалось схватиться. Вот, вот он, этот кончик! Вот, вот она, эта правда!
 
   Продолжает швырять вверх и в стороны пригоршнями старые оторванные пуговицы.
 
   Правда! Правда! Правда!
 
   Падает на пол, и дергается в конвульсиях. На губах его проступает пена.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а  в ужасе смотрит на  м у ж а, не зная, что же ей делать.
   Заходят  П л е щ е е в  и  Л ю с е н ь к а.  Через плечо у  Л ю с е н ь к и  медицинская сумка.
 
   П л е щ е е в (спокойно глядя на  О б н о в л е н ц е в а). Простите, интуиция заставила меня прийти сюда через неделю, и, кажется, не напрасно. У нейрохирургов вообще очень развита интуиция, особенно у таких, как я, с огромным стажем работы. Признаюсь, я предполагал нечто подобное.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Вы предполагали, что у него будут припадки?
   П л е щ е е в. Припадки у него будут еще очень долго, возможно, что всю жизнь. Это нормально для тех, кто лишился части своего мозга. Гораздо интересней другое. Скажите, что это за пуговицы?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Это его новое хобби, или, если хотите, развлечение. Вы ведь, Никита Иванович, благословили его на поиски правды, вот он и начал ее поиски с того, что стал собирать на улицах старые, оторванные от одежды пуговицы. И, как видите, вполне преуспел в этом. Можно теперь открывать пуговичный магазин, и торговать всем этим нежданно свалившимся на нас богатством.
   П л е щ е е в. Но как поиски правды связаны с этими старыми пуговицами?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. А очень просто. Он считает, что пуговицы говорят о человеке гораздо больше, чем все остальное. По характеру оторванной пуговицы можно узнать всю правду о ее бывшем владельце. Он даже сравнивает оторванные пуговицы с  отпечатками пальцев, которые оставил преступник.
   П л е щ е е в. Очень здравая мысль, и, кстати, подтверждает мой тезис о том, что он отнюдь не идиот. Люсенька, помогите Тамаре Сергеевне посадить мужа на стул.
 
   Л ю с е н ь к а  помогает  Т а м а р е  С е р г е е в н е  поднять  О б н о в л е н ц е в а.
 
   Л ю с е н ь к а. Может, еще раз перебинтовать ему голову, или сделать успокаивающий укол?
   П л е щ е е в. Нет, нет, не надо. Ни укола не надо, ни голову бинтовать не надо. Он с забинтованной головой не сможет свободно передвигаться по городу, и его обязательно остановит полиция. Пусть продолжает свои поиски, мне самому интересно, что из всего этого выйдет? Мне всегда интересна судьба моих прооперированных пациентов. Очень многие, знаете, начинают писать стихи, или прилично играть а шахматы, или даже философствовать на серьезные темы.
   Л ю с е н ь к а. И к девушкам приставать на улице тоже многие начинают. У нас среди медсестер очень много историй на эту тему.
   П л е щ е е в. За что я вас люблю, Люсенька, так это за вашу искренность, другая бы на вашем месте промолчала, а вы всегда говорите то, что думаете.
   Л ю с е н ь к а. Меня в детстве мама этому научила.
   П л е щ е е в. Как жаль, что я вырос в детдоме, и не помню своих родителей. Может быть, и в мозгах чужих потому копаюсь, что немало видел их в детстве у повешенных хулиганами кошек и замученных подростками хомячков. Вот, кстати, небольшая правда обо мне, которой я еще ни с кем не делился.
   Л ю с е н ь к а. А я пошла в медсестры потому, что любила смотреть на свежую кровь, когда бабушка на кухне резала куриц. Я тоже об этом не говорила еще никому.
   П л е щ е е в. Пойдемте, Люсенька, побыстрее отсюда, здесь долго находиться опасно, рядом с Андреем Гавриловичем вся правда сразу выходит наружу. До свидания, Тамара Сергеевна, звоните, если возникнет экстренная ситуация. Но не думаю, что это скоро произойдет. А на обычные припадки, вроде нынешнего, внимания не обращайте.
 
   Уходит вместе с  Л ю с е н ь к о й,  подняв с пола на память одну из пуговиц.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а  рядом с  м у ж е м.
   З а х о д я т  У б ы т о ч н ы й  и  З а т в о р н и к о в а.
 
   У б ы т о ч н ы й. Мы снова без стука, поскольку дверь опять не была закрыта.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Она теперь никогда не будет закрыта, чует мое вещее сердце.
   З а т в о р н и к о в а. Мы, Тамара Сергеевна, не выдержали, и снова пришли, нас послал сюда учительский коллектив.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Вас послал сюда учительский коллектив?
   У б ы т о ч н ы й. Да, кто-то из коллектива видел, как Андрей Гаврилович собирает на улице старые пуговицы. Мы долго обсуждали в учительской, что бы все это значило, и решили лично спросить у вас. Не значит ли это, что Андрей Гаврилович окончательно помешался?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Ну что вы, вовсе нет, профессор уверяет, что он стал гораздо умнее. Просто это его новое хобби, вроде собирания марок, или разведения аквариумных рыбок. Он ведь теперь не работает в школе, и ему чем-то надо себя занять.
   З а т в о р н и к о в а. Но ходят слухи, что он не только собирает старые пуговицы, но и ищет какую-то правду.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Вы боитесь, что он расскажет всем правду о современной школе?
   У б ы т о ч н ы й. Не то, что боимся, но опасаемся. Что ему теперь терять, у него ведь дыра в голове, а нам надо работать, и содержать наши семьи.
   З а т в о р н и к о в а. Вы поймите нас правильно, правда о современной школе давным-давно всем известна, но одно дело, когда об этом скажет министр образования, и совсем другое – идиот с дыркой в башке!
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Он не идиот, меня в этом уверил профессор. А насчет правды о современно школе, то вы зря опасаетесь, поскольку это правда полишинеля. И, кстати, не надейтесь, что правду эту первый скажет министр образования. Министр образования последний, кто скажет вслух эту правду.
   У б ы т о ч н ы й. Боже мой, что делает с человеком обычная авария на дороге! При всем уважении. Тамара Сергеевна, но у вас здесь даже находиться опасно. Это где же видано, чтобы простой учитель рассуждал о том, прав, или не прав министр образования?
   З а т в о р н и к о в а. И эти пуговицы у вас под ногами – помнится, раньше здесь было гораздо чище!
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. А это, Правда Владимировна, мы собираемся вскоре открыть пуговичный магазин. Эти рассыпанные на полу пуговицы – всего лишь первые образцы из нашего будущего ассортимента.
   У б ы т о ч н ы й. Променять работу в школе на торговлю презренными пуговицами! Надо будет доклад сделать об этом в учительском коллективе.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Не осуждайте ближнего своего, Василий Львович, неизвестно еще, что будет с вами, когда перейдете дорогу в неположенном месте!
   З а т в о р н и к о в а. Российский учитель дорогу в неположенном месте не переходит. Пойдемте, коллега, нам больше нечего делать в этой квартире!
   У б ы т о ч н ы й. Пойдемте, коллега, мы больше сюда никогда не вернемся!
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Никогда не говорит никогда, коллеги. Думаю, что учительский коллектив еще не раз пошлет вас шпионить за моим психопатом!
 
   У б ы т о ч н ы й  и  З а т в о р н и к о в а  демонстративно уходят.
   О б н о в л е н ц е в  во время  визита  к о л л е г невозмутимо сидит на стуле, и не произносит ни слова.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Хотела опять тебя упрекнуть за то, что молчал, и ничего не сказал, да вижу, что это лишнее. Все, что надо было, я сказала вместо тебя.
 
   О б н о в л е н ц е в  продолжает молчать.
   Заходят  К а б л у ч н и к о в а  и  Г о г о л е в.
 
   К а б л у ч н и к о в а. Добрый день, Андрей Гаврилович, это я, Каблучникова, ваша бывшая ученица!
   Г о г о л е в. Добрый день, Тамара Сергеевна, это я, Гоголев, извините, что второй раз за неделю. Это все Каблучникова виновата, пойдем, да пойдем, говорит, к Андрею Гавриловичу. Расскажем, да расскажем ему о том, что случайно узнали.
   К а б л у ч н и к о в а. Я подслушала разговор в учительской, меня туда вызывали за губную помаду и за то, что курила под лестницей. Учителя считают, что вы социально опасны, и собираются на правах бывших коллег определить вас в психушку.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. А чем они мотивируют это?
   Г о г о л е в. Они говорят, что Андрей Гаврилович ищет на улице старые пуговицы, и нехорошо отзывается о современной школе.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Ну, тогда это пустое. Искать пуговицы не преступление, а о современной школе только ленивый плохо не отзывается.
   К а б л у ч н и к о в а. Так вы считаете, что Андрею Гавриловичу ничего не грозит?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Разумеется, ничего, разве что новая дыра в голове, если опять перейдет дорогу в неположенном месте.
   Г о г о л е в. Ну я же говорил тебе, Каблучникова, что дело выеденного яйца не стоит. Зря только пропустили занятия, теперь родителей в школу вызовут.
   О б н о в л е н ц е в. Ты, Гоголев, и ты, Каблучникова, не переживайте за меня слишком сильно. И запомните: если всех, кого надо упрятать в психушку, действительно туда поместить, некому будет учить детей, печь хлеб, и управлять государством. Это такая большая правда, которую никогда не откроют народу.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Вся правда, Андрюша?
   О б н о в л е н ц е в. Ну что ты, Тамара, это всего лишь маленький ее кончик. Всю правду мне еще надо будет раскрыть, тем более, что фантомные боли опять ко мне возвращаются.
 
   Тревожно ощупывает руками голову.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Вы, ребята, идите, и не увлекайтесь визитами к Андрею Гавриловичу. Он в школе больше не будет работать, потому что потерял интерес к математике.
   К а б л у ч н и к о в а. Ну, если так, мы пошли.
  
   Уходит, подняв с пола пуговицу.
 
   Г о г о л е в. Мы пошли, но память о вас сохраним навсегда.
 
   Уходит с  К а б л у ч н и к о в о й,  также подобрав с пола пуговицу.
   О б н о в л е н ц е в  с загадочной улыбкой сидит на стуле, глядя прямо перед собой.
   Пауза.
   Заходят  М а р ц и п а н о в ы.
 
   М а р ц и п а н о в. Извините, мы опять по-соседски, нас послали другие жильцы.
   М а р ц и п а н о в а. Да, нас послали другие жильцы, не только на нашей клетке, но и во всем подъезде.
   М а р ц и п а н о в. Не только в подъезде, но и во всем доме.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. И чего они хотят, жильцы во всем нашем доме?
   М а р ц и п а н о в а. Они волнуются. Согласитесь, никому не хочется иметь такого соседа, который собирает на улице пуговицы, и грозится раскрыть какую-то правду. А вдруг в результате этого выяснится, что наш дом аварийный, и нас всех выселят за порог?
   М а р ц и п а н о в. Выселят за порог, а новое жилье не предоставят. Куда мы тогда денемся, без жилья, и без крыши над головой?
   М а р ц и н п а н о в а. Мы и сами хорошо знаем, что наш дом аварийный, но зачем говорить об этом вслух? Такая правда, Тамара Сергеевна, никому не нужна, вы, пожалуйста, скажите об этом своему мужу.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. А почему вы сами не хотите ему об этом сказать?
   М а р ц и п а н о в. Боязно, Тамара Сергеевна, говорить об этом человеку, который ищет на улице старые пуговицы. А вдруг он тебя в ответ по башке стукнет, или такую правду откроет, что после этого и жить не захочется? Скажите ему лучше сами, мы вас ото всех жильцов по-соседски просим.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Хорошо, Петр Афанасьевич, хорошо, Любовь Игоревна, я попытаюсь это сделать, хотя заранее ничего и не обещаю. Сами понимаете, как говорить с человеком, у которого в голове огромная дырка!
   М а р ц и п а н о в а. Мы понимаем.
   М а р ц и п а н о в. Мы хорошо понимаем.
   М а р ц и п а н о в а. До свидания, Андрей Гаврилович. До свидания, Тамара Сергеевна.
   М а р ц и п а н о в. Мы по-соседски, вы не обижайтесь на нас за это!
 
   Уходят.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Скоро по-соседски будут горло перегрызать, и говорить, чтобы не обижались за это!
 
   О б н о в л е н ц е в  безучастно молчит, иногда, впрочем, трогая руками голову.
   Пауза.
   Заходит  Н е и з в е с т н ы й  с  к о р о б к о й.
 
   Н е и з в е с т н ы й. Премного извиняюсь, что помешал вашему уединению.
   Т а м а р а  С е р г е в н а. О нет, не стесняйтесь, входите, к нам теперь все без стеснения входят.
   Н е и з в е с т н ы й. Еще раз прошу извинить, но мне сказали, что здесь живет человек, который ищет на улице старые пуговицы.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Вам так сказали?
   Н е и з в е с т н ы й. Да, мне дали именно этот адрес. Поймите, в наше время на поиски пуговиц, тем более пуговиц потерянных, и давно забытых владельцами, способен не каждый. Скажу больше, на это способны лишь единицы, поскольку поиск пуговиц – забава давно прошедших времен. Ей предавались чудаки прошлого, к которым, без ложной скромности, можно отнести и вашего покорного слугу.
 
   Подчеркнуто скромно склоняет голову.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Вы тоже искали пуговицы?
   Н е и з в е с т н ы й. Да, в свое время. Очень давно.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. У вас что-нибудь болело, раз вы это делали?
   Н е и з в е с т н ы й. Нет, я предавался этому занятию исключительно из праздности, или, если хотите, из спортивного интереса.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. И вам удалось что-нибудь отыскать?
   Н е и з в е с т н ы й. В том-то и дело, что удалось. Много лет назад мне в руки попала бесценная пуговица, принадлежавшая одной из княжон покойной царской семьи. Вот эта пуговица.
 
   Открывает коробку, и показывает большую перламутровую пуговицу.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Какая красивая. Вы хотите отдать эту пуговицу нам? Но зачем?
   Н е и з в е с т н ы й. Эта пуговица содержит некую правду, настолько большую, что тот, кто отыщет ее, будет обладать самым главным секретом в этой стране. Не знаю, насколько правдива эта легенда, но держать пуговицу у себя я не имею права. Тем более теперь, когда появился человек, который хочет найти эту самую главную правду. Не тот ли это,  кстати, который находится рядом с вами?
 
   Показывает на  О б н о в л е н ц е в а.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Да, это он. Можете передать ему эту древнюю пуговицу. Не знаю, что он найдет с ее помощью, но, по крайней мере, не будет мучаться от головных болей.
   Н е и з в е с т н ы й. Премного благодарен, вы освободили меня от очень большой ответственности!
 
   Передает пуговицу  О б н о в л е н ц е в у,  откланивается, уходит с пустой коробкой.
   О б н о в л е н ц е в  равнодушно смотрит на перламутровую пуговицу.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Не правда ли, Андрюша, красивая вещь, если откроем пуговичный магазин, за нее неплохо заплатят.
 
   О б н о в л е н ц е в  загадочно улыбается, и смотрит прямо перед собой. Голова у него уже не болит.
 
   З а н а в е с.
 
 
 
                                                К А Р Т И Н А   В Т О Р А Я
 
 
 
   Квартира  О б н о в л е н ц е в а.  Все то же самое, прибавился только образ Богородицы в углу, под которым горит лампада.
   Заходит  О б н о в л е н ц е в, подходит к образу Богородицы, становится на колени, молится.
 
   О б н о в л е н ц е в. Матерь Божья, Пресвятая Богородица, помилуй меня, грешного! Прости меня, ибо не ведаю, что творю. Я всего лишь несчастный школьный учитель, мечтавший когда-то, что он переплюнет Ньютона и Лобачевского, и по неосторожности попавший в аварию на перекрестке. Ставший после этого инвалидом с металлической пластинкой в голове, которая прикрывает отсутствующие мозги. Ставший психопатом, которому постоянно мерещатся голоса, заставляющие его искать некую правду. Но я, Пресвятая Дева Мария, не знаю, что это за голоса, и кому они принадлежат. Я не знаю, что это за правда, которую я должен искать, и существует ли она вообще на русской земле. Просто во время поисков правды меня перестают мучить фантомные боли, и мне становится немного легче. Мне, Царица Небесная, становится так легко и так хорошо, что я воображаю себя совершенно нормальным, которым был когда-то давно, или даже вообще никогда не был. Но все дело в том, что я ненормален, все дело в том, что я психопат, вообразивший, что он может найти самую главную правду в России. Найти правду, которой в ней, возможно, нет, и никогда не было. Психопат, зашедший так далеко, что ему, судя по всему, уже не удастся остановиться. Вразуми меня, Пресвятая Дева, научи, что мне делать. Ответь: существует ли в России правда, или ее здесь отродясь не было? Дай мне какой-нибудь знак, шепни хоть одно слово, призри на несчастного психопата, который вообразил себя всемогущим! Призри! Призри! Призри! Ответь! Ответь! Ответь!
 
   Падает на пол, вытягивает вперед руки, и лежит неподвижно перед молчаливым образом Богородицы.
   Долгая пауза.
   Заходит  Т а м а р а  С е р г е е в н а.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Андрюша, что с тобой, ты молишься, Андрюша?
  
   О б н о в л е н ц е в  поднимается с пола.
 
   О б н о в л е н ц е в. Я не Андрюша, Тамара, я психопат. Да, я молился, Тамара, молился Пресвятой Деве вразумить меня, и поставить на путь истинный. Вразумить, и поставить на путь истинный русского психопата. Мало ты берегла меня, Тамара, мало закатывала мне скандалов, как закатывает обычно скандалы русская женщина русскому мужику, отвлекая его от высоких раздумий. Оттого и стал я таким припадочным и склонным к раздумьям. Оттого и детей у нас не было, Тамара, что мечтал я о несбыточном, мечтал опровергнуть великих людей, а в итоге попал под машину, и стал психопатом. Стал припадочным человеком с большой дыркой в голове, прикрытой блестящей металлической пластинкой. Стал искать правду, о которой никогда не думал, и даже не знал, есть ли она в этой стране. Ведь я, Тамара, только тогда теперь нормален, когда ищу эту проклятую правду, а как прекращаю ее искать, так сразу же умираю от страшных болей. Видимо, в этой стране живы лишь психопаты, а все нормальные давно уже померли. Ты ужасалась, Тамара, когда я искал на улицах оторванные старые пуговицы, воображая, что тем самым я узнаю некую правду. Но это, Тамара, было смешным и нелепым занятием, ибо настоящие поиски правды были у меня еще впереди. Мне еще предстоит узнать, что такое настоящая правда. Ибо правда всегда одна, и не существует многих маленьких правд. И правда эта, возможно,  так ужасна и так страшна, что в тот момент, когда я найду ее, я сразу же умру. Умру от своих страшных болей, потому что больше искать мне будет уже нечего. Я, Тамара, боюсь этого часа, и всячески стараюсь его отодвинуть, но, видимо, чему быть, тому не миновать. Близок, Тамара, мой час, чую, что близок, когда свершится то, что должно свершиться. И когда он придет, этот мой час, не поминай меня лихом, Тамара. Не поминай лихом Русского Психопата, который был когда-то твоим мужем!
 
   Падает на пол, бьется в припадке. Потом становится на колени, в порыве безумия протягивает к  ж е н е  руки.
 
   Пресвятая Богородица, помилуй меня, грешного, ибо не ведаю, что творю! Вразуми на путь истинный, дай ответ на главный вопрос: есть ли в России правда, или ее здесь никогда не было?
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а  в ужасе смотрит на  м у ж а,  а потом опускается на пол рядом с ним, прижимает к себе, и гладит по голове.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Ну полно, полно, Андрюша, это я, Тамара, твоя жена. Успокойся, все найдется в свое время. И правда найдется, если ее хорошо поискать, и счастье найдется, и долгая жизнь тоже найдется, то ли на земле, то ли на небесах. Все в итоге станет хорошим и милым, и мы с тобой никогда уже не расстанемся, потому что так записано в книге судеб, которую нам когда-нибудь дадут почитать.
 
   О б н о в л е н ц е в  постепенно успокаивается у нее на руках, и затихает.  О б а  очень долго обнимают друг друга.
 
   З а н а в е с.
 
 
 
 
                                          К А Р Т И Н А   Т Р Е Т Ь Я
 
 
   Квартира  О б н о в л е н ц е в ы х.
   Ночь.  О б н о в л е н ц е в  и  Т а м а р а  С е р г е е в н а  лежат в постели.
 
   О б н о в л е н ц е в. Тамара, ты никак поправилась, у тебя живот стал больше. Раньше такого живота у тебя не было.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Раньше не было, а теперь появился.
   О б н о в л е н ц е в. Почему появился, Тамара?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Потому что я беременна, Андрюша.
   О б н о в л е н ц е в. Как так беременна, не может быть, чтобы беременна. Всю жизнь была не беременна, хоть и были мы с тобой гораздо моложе, а теперь, на старости лет, стала беременна?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Да, Андрюша, все именно так, как ты говоришь: всю жизнь по молодости не была беременна, а сейчас, на старости лет, хоть и не стары мы еще, стала беременна.
   О б н о в л е н ц е в. От кого же ты беременна, Тамара?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. От духа святого.
   О б н о в л е н ц е в. Не может быть, чтобы  от духа святого. Женщины не бывают беременны от духа святого!
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Как так не бывают, еще как бывают! Ты вот давеча принял меня за Богородицу, когда бился в припадке, и простирал ко мне руки, моля простить тебя, ибо не ведаешь, что творишь. Вот и посетил меня дух святой, пожалел на старости лет, послал будущего ребеночка.
   О б н о в л е н ц е в. Ты, Тамара, не Богородица!
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. А почему же ты обращался ко мне, как к Богородице?
   О б н о в л е н ц е в. Я был не в себе, я психопат, мне простительно иногда ошибаться.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Вот и духу святому простительно иногда ошибаться. Внял он твоим безумным мольбам, и послал мне нежданное счастье.
   О б н о в л е н ц е в. И все же, Тамара, скажи мне правду, ты, наверное, мне изменила?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Да не изменяла я тебе вовсе, горе ты мое с пробитой башкой, ибо разве можно изменить такому, как ты? Ты ведь, Андрюша, уже не мужчина, и женщинами вовсе не интересуешься. Значит, и изменить тебе невозможно.
   О б н о в л е н ц е в. Если так, то откуда у тебя этот большой живот? Откуда у тебя эта беременность?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. От правды, Андрюша.
   О б н о в л е н ц е в. От какой правды?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. От твоей, от какой же еще? Забеременела я, Андрюша, от правды, и когда рожу, вся правда сразу выйдет наружу!
   О б н о в л е н ц е в. Как так наружу, о чем ты говоришь?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. А очень просто, наружу, это и значит наружу. Как ребенок рождается из чрева матери, так и у меня в положенный срок родится правда. Ты грозился в России правду найти, а я грожусь родить правду, и принести ее тебе в подоле, как приносят неизвестно от кого русские женщины.
   О б н о в л е н ц е в. Нет, Тамара, это не настоящая беременность у тебя, это ложная беременность. Ни от кого ты не могла зачать, ни от меня, ни от духа святого, а, следовательно беременность твоя не настоящая, а ложная.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Ну и что, что ложная? У тебя боли тоже фантомные, то есть ложные, а у меня беременность фантомная. С кем поведешься, от того и наберешься. Заразилась я от тебя, Андрюша, ложной заразой, и буду теперь рожать в положенный срок.
   О б н о в л е н ц е в. При ложной беременности, Тамара, никого не рожают, ложная беременность твоя со временем рассосется.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. А вот поживем, и увидим, рассосется, или не рассосется. Может быть, твои поиски правды со временем тоже рассосутся, откуда ты знаешь?
   О б н о в л е н ц е в. Я знаю наверняка, что не рассосутся, я в этом уверен.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Вот и я уверена, что рожу ребеночка в положенный срок.
   О б н о в л е н ц е в. И как же ты его назовешь?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Если родится девочка, то назову Правдой, а если мальчик, то Правдиком.
   О б н о в л е н ц е в. А если неведома зверушка родится, на которую и взглянуть будет нельзя?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Если родится неведома зверушка, на которую и взглянуть будет нельзя, то назову ее Андрюшей, так же, как и тебя.
   О б н о в л е н ц е в. За что такое неуважение, Тамара, ко мне. Что я тебе сделал плохого?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. А что ты мне сделал хорошего? Ребеночка, и того сделать не смог, приходится рожать от духа святого!
   О б н о в л е н ц е в. От тебя Тамара, элементарно можно сойти с ума. Рожай, от кого хочешь, хоть от меня, хоть от духа святого, только дай мне выспаться. Если я не высплюсь, не смогу завтра ходить по городу.
 
   Отворачивается от  ж е н ы.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Сам же ко мне пристал с вопросом¸ откуда у меня этот живот? Можешь спокойно спать, от тебя в постели все равно никакого проку!
 
   Отворачивается от  м у ж а. 
 
   З а н а в е с.
 
 
 
                                       
 
                                          Д Е Й С Т В И Е   Т Р Е Т Ь Е
 
 
 
                                           К А Р Т И Н А   П Е Р В А Я
 
 
   Квартира  О б н о в л е н ц е в ы х.
   О б н о в л е н ц е в  и  Т а м а р а  С е р г е е в н а.
   Заходит  о т е ц  З и н о в и й,  крестится на образ Богородицы.
 
   О т е ц  З и н о в и й. Мир этому дому. Разрешите отрекомендоваться: протодиакон Зиновий Варфоломеев, настоятель одного из московских храмов. Можете звать меня просто отцом Зиновием. Вы ведь, если не ошибаюсь, Андрей Гаврилович Обновленцев?
   О б н о в л е н ц е в. Да, все правильно, Обновленцев. А это супруга моя, Тамара Сергеевна.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Не хотите ли чаю, отец Зиновий?
   О т е ц  З и н о в и й. Очень хочу, матушка, очень хочу, горло пересохло, пока сюда к вам добирался. Пользовался слухами и сплетнями, не имея точного адреса. Хорошо еще, что водитель у меня толковый, раньше возил крупного бизнесмена, которого, впрочем, убили, а теперь перешел на службу ко мне. Да и прихожане мои, в основном женщины, тоже помогли разыскать вас. Женщины, знаете – ли, которые уверовали, и стали прихожанками, особенно ценны для батюшек, вроде меня.
 
   Садится за стол.  Т а м а р а  С е р г е е в н а  наливает чай.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Вот, пожалуйста, чай, и сушки московские, сегодня только купила в булочной.
   О т е ц  З и н о в и й. Удивительно, матушка, как вы угадали мои вкусы. Люблю с утра побаловаться чайком и  московскими сушками. Угодить батюшке не так-то легко, некоторые матушки считают, что мы, священники, в основном пьем водку, причем даже в пост, и объясняем это тем, что запрета на этот счет нет в Святом Писании. Но на самом деле мы люди мирских привычек, и любим то же самое, что и иные граждане. В том числе, кстати, и водку. Но в данный момент мне лучше ограничиться чаем и сушками. Дело очень серьезное, и надо иметь трезвую голову, чтобы правильно в нем разобраться. Скажите, Андрей Гаврилович, вы что, действительно ищете правду?
   О б н о в л е н ц е в. Да, действительно ищу, это спасает меня от страшных мучений.
   О т е ц  З и н о в и й. Именно поиски правды, а не чего-то иного?
   О б н о в л е н ц е в. Да, именно поиски правды. Я после того, как попал в аварию, и только лишь чудом выжил, стал испытывать нестерпимые боли, спасением от которых стали поиски правды. Поиски правды – единственное спасение для меня, гораздо эффективнее водки и анальгина.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Он поначалу спасался при помощи водки и анальгина, за которыми бегала я и ночью, и днем, так что меня в аптеке, к примеру, стали считать пособницей террористов. Но потом перешел на поиски правды, которые оказались более эффективным лекарством.
   О т е ц  З и н о в и й. А кто вас надоумил на эти поиски?
   О б н о в л е н ц е в. Мои голоса. Голоса меня надоумили на эти поиски.
   О т е ц  З и н о в и й. А какой природы эти голоса, они женские, или мужские?
   О б н о в л е н ц е в. Точно сказать не могу. Иногда вроде бы женские, иногда мужские, а бывает, что и детские слышатся.
   О т е ц  З и н о в и й. И чего они требуют от вас, эти невидимые голоса?
   О б н о в л е н ц е в. Все того же: чтобы я искал правду. Я поначалу не понимал, что это за правда, и даже не знал, где ее можно найти. Ходил по улицам и площадям, а также по рынкам Москвы, внимательно глядя под ноги, разглядывая все, что лежит на земле. Вы не поверите, отец Зиновий, как много всего лежит в  Москве под ногами! Одно время я даже собирал старые, оторванные от одежды пуговицы, и приносил их домой, воображая, что двигаюсь в правильном направлении.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. У нас этих оторванные пуговицы уже вагон, и маленькая тележка, мы думаем пуговичный магазин вскоре открыть.
   О б н о в л е н ц е в. Но пуговицы, к сожалению, всей правды мне не открыли, да и голоса вскоре запретили их собирать.
   О т е ц  З и н о в и й. А вы уверены, что это не бесовские голоса?
   О б н о в л е н ц е в. Я точно не знаю, потому что с бесами не знаком, но, думаю, что не бесовские. Думаю, что те, кто со мной разговаривает, очень ласковые и доброжелательные создания.
   О т е ц  З и н о в и й. Бесы поначалу тоже бывают очень ласковыми и доброжелательными, а кончается тем, что человек становится бесноватым. Скажите, они вам чего-нибудь обещали?
   О б н о в л е н ц е в. Да, обещали. Они обещали мне открыть любую правду, которую я только захочу. Проси, говорят, Андрюша, о какой угодно правде, пусть даже самой страшной, и самой ужасной, и мы тебе откроем ее!
   О т е ц  З и н о в и й. И что же, вы попросили их открыть какую-то правду?
   О б н о в л е н ц е в. Пока что не попросил. Боюсь я, отец Зиновий, просить их об этом. Боюсь потому, что не знаю заранее, о чем услышу в ответ. И, кроме того, как только мои поиски правды закончатся, ко мне возвратятся фантомные боли, и придется вновь спасаться водкой и анальгином. А у нас, батюшка, уже денег нет на водку и анальгин, мы все сбережения извели на две эти отравы!
   О т е ц  З и н о в и й. О деньгах можете не беспокоиться, церковь поможет вам с деньгами. Но и вы должны помочь церкви.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Чем же мы можем помочь церкви?
   О т е ц  З и н о в и й. Андрей Гаврилович может помочь церкви, узнав у своих голосов некую особую правду.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. И что же это за правда, батюшка?
   О т е ц  З и н о в и й. Пусть узнает у своих голосов, есть Бог на небе, или это все выдумки?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Андрюша, конечно, может об этом спросить, но разве вам и так не известно об этом?
   О т е ц  З и н о в и й. Доподлинно об этом никому неизвестно. Одни считают, что Бог существует, другие придерживаются противоположного мнения.
   Т а м а р а С е р г е е в н а. Что, и среди священников кто-то сомневается в существовании Бога?
   О т е ц  З и н о в и й. Среди священников как раз наибольший процент сомневающихся. В загробную жизнь веруют почти что все, поскольку хотят после смерти туда попасть, в основном, разумеется, в рай. А в Бога верят немногие, хотя и тщательно это скрывают.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. А вы, отец Зиновий, как считаете: существует ли Бог, или не существует?
   О т е ц  З и н о в и й. Как вам ответить: по правде, или по лукавству?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Ответьте и по тому, и по другому.
   О т е ц  З и н о в и й. Если по правде, то не знаю, а если по лукавству, то Бог, конечно же, существует.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. И как же вы живете с этими двумя точками зрения? Не мешают ли они вам работать священником?
   О т е ц  З и н о в и й. Напротив, очень помогают. Когда мне выгодно, я в Бога верую, а когда не выгодно, сомневаюсь, что он существует.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. И вы хотите, чтобы Андрюша, этот тронутый умом психопат, узнал для вас эту особую правду? Но почему именно он, не лучше ли вам обратиться с этим вопросом к кому-то другому?
   О т е ц  З и н о в и й. Высшие силы любят немощных и убогих, и именно с ними разговаривают в первую очередь. Если кому-то и откроют они правду, то именно вашему психопату. Пусть Андрей Гаврилович спросит у своих голосов, есть ли Бог на небе, или его нет. Поверьте, благодарность от церкви будет очень великая, такая великая, какая не бывает для обычного человека. Если Андрей Гаврилович после всего умрет, его будут отпевать во всех московских приходах, а со временем, возможно, сделают даже святым. Таким, как Василия Блаженного, или иных юродивых. А если останется жив, то вот вам деньги на водку и анальгин, и это, поверьте, совсем небольшая сумма от той, что вам причитается.
 
   Кладет на стол объемный пакет.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Спасибо, благодетель вы наш, и за деньги, и за обещание сделать святым. Ни я, ни Андрей  Гаврилович вас не забудем. Если Бог есть, мы обязательно об этом вам скажем. А если нет, притворитесь, что об этом не знаете, вам же, отец Зиновий, будет лучше от этого!
 
   Пытается целовать  у него руку.
 
   О т е ц  З и н о в и й. Это, матушка, лишнее, это совсем ни к чему. Главное, выясните, есть ли Бог, или его нет, а уж церковь после этого вас не забудет!
 
   Уходит, перекрестившись на образ Богородицы.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Андрюша, смотри, нам денег оставили.
   О б н о в л е н ц е в. Смотрю, Тамара, да вижу совсем иное.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. И что же ты видишь, Андрюша?
   О б н о в л е н ц е в. Красную площадь вижу, Тамара, место Лобное вижу, и народ, который волнуется возле него, но к чему бы все это, понять никак не могу.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. И не надо понимать, Андрюша, и не надо, ты сам теперь не должен ничего понимать. Ты лучше спроси у своих голосов, что бы это значило, а самое главное, спроси о том, о чем просил тебя отец Зиновий. Ты как, Андрюша, готов спросить их об этом?
   О б н о в л е н ц е в. О том, есть ли Бог, или его нет?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Да, об этом.
   О б н о в л е н ц е в. А я и так знаю, что он есть. Зачем же попросту время терять, и спрашивать о том, что и так очевидно? Я лучше их спрошу о другом.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. А о чем конкретно, Андрюша?
   О б н о в л е н ц е в. О чем конкретно, еще не решил, но о чем-нибудь спрошу обязательно. О том, например, есть ли в России правда, или ее нет. Очень сильно меня этот вопрос в последнее время интересует.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Вот и хорошо, Андрюша, вот и спроси, меня этот вопрос тоже интересует. А  отцу Зиновию мы найдем, что ответить. Тем более, что денег оставил, и обещал посмертно сделать святым. Становись, Андрюша, святым, ты и так для меня все равно, что святой, а я буду за тебя свечечки ставить, и всем говорить, что была когда-то твоей супругой!
 
.   Плачет, с любовью смотрит на  м у ж а.
   Пауза.
   Заходят  З н а ч и т е л ь н ы й  и  П р и л а г а т е л ь н ы й.
 
   З н а ч и т е л ь н ы й. Здравствуйте, я Значительный Софроний Павлович, профессор одного из московских вузов. А это мой друг, Прилагательный Фома Гордеевич, политолог.
 
   О б а  раскланиваются, ставят на стол бутылку водки, кладут рядом бумажный пакет.
 
   П р и л а г а т е л ь н ы й. Мы представители демократической общественности, и, как видите, пришли не с пустыми руками.
   О б н о в л е н ц е в. Очень приятно, я Обновленцев Андрей Гаврилович, в прошлом школьный учитель, а ныне психопат с металлической пластинкой в голове. А это моя жена Тамара Сергеевна.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Вы принесли нам гостинец?
   З н а ч и т е л ь н ы й. Да, по старой и доброй русской демократической традиции, мы принесли водку и завернутую в газету селедку.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Завернутую в газету селедку?
   П р и л а г а т е л ь н ы й. Да, в газету, и обязательно правительственную, дающую искаженную информацию о положении в стране. Заворачивая в такую газету селедку, мы подчеркиваем свое презрение ко всему правительственному и официальному.
   З н а ч и т е л ь н ы й. Такая традиция пошла еще со времени подпольных кружков позапрошлого века, и мы с удовольствием следуем этой традиции. Не могли бы вы, уважаемая Тамара Сергеевна, порезать эту селедку, и посыпать ее сверху луком? А также, если возможно, принести черного хлеба?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Да, конечно, у меня есть и лук, и черный хлеб, я сегодня только утром ходила в булочную. Заодно и московские сушки купила там, которыми угощала приходившего батюшку. Вы хотите, чтобы я эту селедку разделала, или согласитесь выпить по-простому, закусив только сушками?
   З н а ч и т е л ь н ы й. Разумеется, по-простому, поскольку селедка и черный хлеб – это всего лишь символ, всего лишь намек на нашу принадлежность к демократической общественности. К демократической общественности, а также к племени интеллигентов.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Тогда это проще. Вот, возьмите рюмки, они всегда у нас под рукой для подобных случаев. А это вот на столе московские сушки.
 
   Ставит на стол рюмки,  З н а ч и т е л ь н ы й  разливает водку. Все выпивают, закусывают сушками.
   О б н о в л е н ц е в  сразу же сильно хмелеет, и говорит с  г о с т я м и  в основном его  ж е н а.
 
   П р и л а г а т е л ь н ы й. Мы знаем, что вашу семью охмуряют попы, и поэтому решили немедленно к вам обратиться. Скажите, как вы относитесь к демократической общественности?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Не могу вам точно ответить, поскольку являюсь женой инвалида, среди наших знакомых все больше профессора, препарирующие мозги, медсестры, говорящие правду смертельно больным, да школьные учителя, живущие на одну зарплату. Это, конечно, тоже общественность, но до демократии ей еще далеко.
   З н а ч и т е л ь н ы й. И, тем не менее, демократическая общественность существует, и именно она является совестью этой страны. Не попы, не получающие баснословные гонорары профессора, не чиновники, сосущие кровь из народа, не примитивные медсестры, а именно она, с утра до вечера задающая себе проклятые вопросы.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Задающая себе проклятые вопросы?
   П р и л а г а т е л ь н ы й. Да, самые главные, самые проклятые вопросы, которые только и можно задавать в этой стране. «Кто виноват?», «Что делать?», и «Есть ли в России правда?» Вот, собственно говоря, из-за этих проклятых вопросов мы к вам и пришли. Мы знаем, что Андрей Гаврилович занят поиском правды, и что слух об этом успел распространиться по всей Москве. Одни считают Андрея Гавриловича святым, другие пророком, третьи психопатом, но все так,  или иначе, ждут от него какого-то заявления.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Все ждут от Андрея Гавриловича какого-то заявления?
   З н а ч и т е л ь н ы й. Да, все ждут, когда он наконец-то поделится результатом своих поисков. Когда он наконец-то предъявит народу то, что так долго искал. Когда он наконец-то ответит, нашел он в этой стране правду, или ее здесь найти невозможно.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. А вы как сами считаете, возможно в этой стране найти правду, или это пустое занятие?
   П р и л а г а т е л ь н ы й. Мы считаем, что правду в России найти невозможно, и призываем Андрея Гавриловича открыто заявить об этом.
   З н а ч и т е л ь н ы й. Мы считаем, что правды в России нет, и никогда не было, что эта страна уже тысячу лет живет без правды, и будет жить без нее еще тысячу лет. Пусть Андрей Гаврилович выйдет на Красную площадь, и скажет об этом в полный голос. Ему, как психопату, поверят прежде всего.
   П р и л а г а т е л ь н ы й. Если Андрей Гаврилович скажет об этом на Красной площади, рядом с Кремлем, он будет почитаться у демократов величайшим мыслителем, и в будущем ему, несомненно, будут поставлены памятники.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Нам уже обещали сделать Андрея Гавриловича святым, но мыслителем его не объявляли, и памятники устанавливать не грозились. Ваше предложение очень заманчивое, и мы его, конечно, обдумаем. Но все дело в том, что если Андрей Гаврилович закончит свои поиски правды, и объявит на Красной площади о результате, он тут же умрет от фантомных болей. Ему нельзя прекращать поиски правды.
   З н а ч и т е л ь н ы й. Это будет смерть во имя идеи, и ее высоко оценит демократическая общественность. Именем Андрея Гавриловича будут названы школы, улицы и пароходы, а на знаменах будущих революций будет нарисован его гордый профиль.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. На знаменах революций всегда рисуют профили психопатов, это добрая отечественная, а также мировая традиция. Может быть, мы еще раз выпьем, и немного переведем дух, прежде чем продолжить наш увлекательный разговор?
   П р и л а г а т е л ь н ы й. Конечно, предлагаю выпить за демократию!
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. За демократию, так за демократию. Ты, Андрюша, выпьешь еще раз, или больше не будешь?
   О б н о в л е н ц е в. Конечно, выпью, а после наедине посоветуюсь со своими голосами. Что они мне скажут, то я всем и  отвечу, возможно даже на Красной площади, как мне только что предложили. Хотя, конечно, и умирать неохота, закончив свои вечные поиски.
 
   В с е  пьют за демократию, жуют сушки, доброжелательно друг на друга смотрят.
   О б н о в л е н ц е в  неожиданно падает на пол, начинает биться в припадке, выкрикивает: «Демократия!», «Красная площадь», «Общественность!», «Правда!», «Россия!»
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Не надо было пить ему водку, и думать о прекращении своих вечных поисков. Уж лучше бы занимался поиском Бога, это для России традиционное занятие. А от вашей демократии вечно одни неприятности.
   З н а ч и т е л ь н ы й. Неприятности сегодня в будущем обязательно обернутся победой!
   П р и л а г а т е л ь н ы й. Подвиг павших бойцов никогда не будет забыт!
 
   Выпивают на дорожку, закусывают сушками, уходят.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а рядом с лежащим на полу  м у ж е м.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Господи, когда же это закончится? Воистину, в этой стране недостаточно попасть под машину, чтобы обрести вечный покой. Тут даже психопатов заставляют искать Бога, и заниматься поисками несуществующей правды!
 
   Ложится рядом с  О б н о в л е н ц е в ы м,  и обнимает его.
   Пауза.
   О б н о в л е н ц е в  постепенно приходит в себя, поднимается с пола.
   Вслед за ним поднимается и  Т а м а р а  С е р г е е в н а.
 
   О б н о в л е н ц е в. Что же мне делать, Тамара: спрашивать у своих голосов, существует ли Бог, и есть в этой стране правда, или не делать этого? А вдруг мне ответят, что нет ни Бога, ни правды? Куда я после этого пойду, что буду делать?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. А может быть тебе, Андрюша, пока не спрашивать ничего у своих голосов? Гуляй себе по Москве, собирай прошлогодний снег и оторванные в прошлом веке старые пуговицы. Все же лучше, чем заканчивать поиски правды, и вновь начинать пить водку. Видишь, как она на тебя действует. Был бы ты, Андрюшенька, демократом, было бы тогда все по-другому. Но ведь ты, миленький, психопат, и ничего иного, как вечно искать правду, тебе в жизни не остается!
   О б н о в л е н ц е в. А раз так, Тамара, то и буду вечно искать правду, если только ее поиски и спасают меня от смерти. А если уж совсем худо станет, если уж совсем меня припрут к стенке, и заставят отвечать на вопросы, есть ли Бог, и существует ли правда, ничего не останется больше, как вновь попасть под машину. Может статься, что автомобильная катастрофа в этой стране последнее прибежище для порядочного человека!
 
   С растерянной улыбкой глядит на  ж е н у.
   Пауза.
   Заходит  Р е т р о г р а д о в.
 
   Р е т р о г р а д о в. Я Ретроградов Пацифик Иванович, министр нынешнего правительства. Мой визит сугубо конфиденциальный, и я прошу никому о нем не рассказывать.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Час от часу не легче! У нас уже все были, и профессора, препарирующие мозги, и батюшки, обещавшие райские кущи, и демократы, грозившиеся назвать нашим именем школы и корабли, а вот министров еще не было. Скажите, а вы правда министр?
   Р е т р о г р а д о в. Правда, но только без портфеля.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. А куда же вы дели портфель, неужто потеряли в метро, или забыли в такси?
   Р е т р о г р а д о в. Министры, даже без портфеля, на метро и на такси не передвигаются, им положен отдельный транспорт, и¸ между нами, весьма комфортный. А без портфеля я потому, что являюсь заместителем одного из министров, и портфель мне по должности не положен.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Не доросли, значит, еще до министра, и служите как бы с испытательным сроком?
   Р е т р о г р а д о в. Ни с каким испытательным сроком я не служу, а работаю на вполне законных основаниях, и, между прочим, получаю зарплату. Если бы я был с испытательным сроком, я бы зарплату не получал.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. А вот мне интересно: скажите, это правда, что министры у нас получают очень большую зарплату?
   Р е т р о г р а д о в. Нет, это неправда. Не верьте тому, кто так говорит, это все болтовня и пустые наветы. Зарплата министра ничем не отличается от зарплаты всех прочих служащих, а в некоторых случаях даже меньше ее.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. А вы министр по какому направлению?
   Р е т р о г р а д о в. Я министр по социальным вопросам, и, собственно говоря, именно поэтому к вам и пришел. Как я понимаю, это ваш муж, Обновленцев Андрей Гаврилович?
 
   Кивает на  О б н о в л е н ц е в а.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Да, это он, но он сейчас не здоров.
   Р е т р о г р а д о в. Я знаю, что он не здоров, и, более того, у меня имеется полная анкета на вашего мужа. Одно из преимуществ работы в правительстве, Тамара Сергеевна, является возможность получения анкеты на любого жителя нашей страны. Мы знаем об Андрее Гавриловиче все: и когда родился, и когда женился, и когда попал под машину на одном из перекрестков Москвы. Мы знаем даже, когда он снова попадет под машину на проезжей части одной из улиц, если не выполнит одно из наших условий.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Вы знаете даже и это? Вы, очевидно, умеете управлять  временем.
   Р е т р о г р а д о в. Мы умеем управлять всем, в том числе и временем. Последнее время по Москве поползли слухи, что Андрей Гаврилович, которого в народе давно уже зовут Психопатом, должен на Красной площади сделать некое сенсационное заявление. А именно во всеуслышание объявить народу, что правды в России нет, и никогда не было. Так вот, мы, то есть правительство, настоятельно просим Андрея Гавриловича не делать этого. Пусть выступит с другим заявлением, а именно объявит, что правда в России есть, и никуда отсюда не исчезала.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Вы считаете, что так будет лучше?
   Р е т р о г р а д о в. Да, мы, то есть правительство, считаем, что так будет лучше. Заявление о том, что правды в России нет, и никогда не было, взбудоражит народ, и может вызвать волнения, вплоть до народных бунтов, таких, как бунты Разина и Пугачева. Заявление же противоположного смысла о том, что правда в России есть, и никогда отсюда не исчезала, наоборот, успокоит народ, и придаст ему уверенности в завтрашнем дне. Если Андрей Гаврилович прислушается к нашей просьбе, и сделает именно так, благодарность правительства будет весьма высока.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Вы причислите его к лику святых?
   Р е т р о г р а д о в. Нет, конечно, правительство подобными глупостями не занимается.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Вы назовете его именем школы, площади и пароходы?
   Р е т р о г р а д о в. Это уже гораздо теплее, но мы даже этого не будем делать. После заявления Андрея Гавриловича о том, что правда из России никуда не исчезла, его популярность, судя по всему, станет безмерной, и он вполне может занять место одного из министров нынешнего правительства.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Но он психопат, у него металлическая пластинка в голове!
   Р е т р о г р а д о в. Это ровным счетом ничего не значит. Главное для министра – это любовь народа, а не его психологическое состояние, и даже не то, сколько металла находится у него в голове. У некоторых министров, между прочим, особенно у тех, которые с портфелями, в голове столько посторонних предметов, что если их всех оттуда достать, многие тут же сошли бы с ума!
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Я давно подозревала, что в правительстве одни психопаты, но не подозревала, что дело настолько серьезно!
   Р е т р о г р а д о в. Оно одновременно и очень серьезно, и чрезвычайно спокойно. Быть министром необыкновенно легко, и, между нами, необыкновенно приятно. Здесь главное – не напрягать особо мозги, и верить в то, что в итоге все образуется. Если и не в этом составе правительства, то обязательно в следующем. Поэтому Андрей Гаврилович вполне сможет работать министром, но только лишь в том случае, если выполнит наше условие. А именно объявит народу, что правда в России есть, и всегда здесь жила.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. А  если он этого не выполнит?
   Р е т р о г р а д о в. Тогда, как я вам уже говорил, Андрей Гаврилович вновь попадет под машину на одной из улиц Москвы, и на этом его карьера психопата и любимца народа закончится. Решайте, выбор за вами, тем более, что времени на раздумья уже почти не осталось. Народ волнуется, и требует сказать  ему прямо: есть ли в России правда, или ее здесь никогда не было? Разумеется, правительство так прямо ответить не может, ибо ему никто не поверит. А вот Андрею Гавриловичу поверят, и то, как он скажет, так в дальнейшем и будет.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Неужели все зашло так далеко?
   Р е т р о г р а д о в. Чрезвычайно далеко, дорогая моя, чрезвычайно далеко. Это, можно сказать, один из тех моментов, когда действительно решается судьба страны. Все теперь зависит от Андрея Гавриловича, в том числе и его собственное будущее. А потому не буду занимать больше вашего времени, и удалюсь с надеждой на ваше благоразумие. До свидания, Андрей Гаврилович, до свидания, Тамара Сергеевна, до встречи в более приятных местах!
 
   Уходит.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. До свидания, Пацифик Иванович, привет министрам с портфелем и без портфеля!
 
   Растерянно смотрит на  м у ж а.
 
   Андрюша, тебе предложили место в правительстве. Никогда не думала, что буду когда-нибудь женою министра. Видимо, русская женщина ко всему должна быть готова: и к тому, чтобы стать подругой министра, и к тому, чтобы стать женой психопата!
 
   Продолжает растерянно смотреть на  О б н о в л е н ц е в а.
 
   З а н а в е с.
 
 
                                          К А Р Т И Н А  В Т О Р А Я
 
 
   Один из продуктовых рынков Москвы. Лотки с товаром,  т о р г о в ц ы,  п о к у п а т е л и,  н и щ и е,  к а л е к и, и прочее.
   Появляется  О б н о в л е н ц е в  с иконкой на груди. Он бос, вид у него чудный и дикий.
   Среди  н а р о д а  смятение.
 
   Т о р г о в к а  р ы б о й. Батюшка наш, Психопатушка, сам пожаловал в гости!
   Т о р г о в е ц  м я с о м. Отец  наш родимый, не побрезговал простым людом, сам пришел сказать нам главную правду!
   Н и щ е н к а. Психопатушка, спаситель наш, позволь прикоснуться к краю твоей одежды!
 
   Цепляется за край его одежды.
 
   И н в а л и д. И мне, и мне, святой человек, позволь дотронуться до тебя!
 
   Также цепляется за  О б н о в л е н ц е в а.
   Появляется  Н е х о р о ш а я  с подносом, на котором стоит чарка водки.
 
   Н е х о р о ш а я. Ну что вы цепляетесь за человека, и не даете ему свободно пройти? Уйдите с дороги, если хотите здесь у меня торговать! Вот тебе, Психопатушка, чарка водки от дирекции рынка, прими, божий человек, не побрезгуй угощением от торговых людей!
 
   О б н о в л е н ц е в  торжественно  принимает чарку, выпивает водку, степенно ставит чарку на место.
 
   Т о р г о в к а  р ы б о й. И от меня, и от меня прими свежей рыбки. Только что выловили в подмосковном пруду, не побрезгуй угощением от простой рыночной торговки!
 
   Подносит  О б н о в л е н ц е в у  рыбу. Тот принимает ее.
 
   Т о р г о в е ц  м я с о м. И от меня не побрезгуй принять парного мясца. Хорошее мясцо, свежее, сегодня только забили скотинку на ближней бойне!
 
   Подает  О б н о в л е н ц е в у  завернутое в тряпицу мясо. Тот принимает его.
 
   Н и щ е н к а. И от меня, простой нищенки, не побрезгуй принять копеечку. Недавно только подали добрые люди!
 
   Делится с  О б н о в л е н ц е в ы м  копеечкой.
 
   И н в а л и д. И от меня, несчастного инвалида, прими гостинец!
 
   Подает  О б н о в л е н ц е в у  надкусанный калач.
   О б н о в л е н ц е в  торжественно принимает его, кладет в карман, кланяется  в с е м  в пояс.
 
   Н е х о р о ш а я. Я Нехорошая Пропаганда Терентьевна, директор этого рынка. Я действительно очень нехорошая и очень плохая, меня здесь все боятся, потому что я беру взятки и расправляюсь с людьми без всякой жалости. Я хозяйка этих торговых рядов, и моя фамилия дана мне не случайно. Но рядом с тобой, Психопатушка, я становлюсь совершенно другой. Я становлюсь хорошей и доброй, не способной на поборы и обиды торговым людям. Прими, хороший человек, еще одну чарку водки в знак безмерного уважения и безмерной любви!
 
   Подает  О б н о в л е н ц е в у  вновь налитую чарку.
   О б н о в л е н ц е в  степенно выпивает и ее.
 
   Т о р г о в к а  р ы б о й. Святой человек, святой человек, открой нам самую главную правду!
   Т о р г о в е ц  м я с о м. Скажи нам, Психопатушка, есть ли в России правда, или ее никогда здесь не было?
   Н и щ е н к а. Дай нам, святой человек, ходя бы немного надежды, ведь без надежды невозможно жить русскому человеку!
И н в а л и д. Не верим мы больше никому в этой стране, а верим только тебе, и как ты скажешь, так все и будет. Скажешь, что есть здесь правда, значит, будем жить дальше и терпеть зло и обиды до самой смерти. А если объявишь, что правды нет, то будем бунтовать, и ломать вокруг все, что нам надоело!
  
   Потрясает в воздухе костылем.
 
   Н е х о р о ш а я. Бунтовать, безумцы, собираетесь? Плохо вам живется в этой стране? Ну погодите, покинет нас Психопатушка, превращусь я опять из хорошей в Нехорошую Пропаганду Терентьевну! Узнаете тогда, почем фунт лиха! Узнаете тогда, что значит торговать на рынке Москвы! Не слушай их, Психопатушка, не отвечай на вопросы глупых людей. Прими лучше третью чарку водки в знак уважения и безмерной любви!
 
   Подносит ему в третий раз налитую чарку водки.
   О б н о в л е ц е в  торжественно выпивает ее.
 
   О б н о в л е н ц е в. Русские люди, одарившие меня вниманием и любовью! Я вовсе не пророк, и не божий человек, я простой психопат с металлической пластинкой в голове. Я был когда-то школьным учителем, мечтающим переплюнуть великих людей, и по причине этого переходивший дорогу в неположенном месте. Но правда заключается в том, что тот, кто много думает в этой стране, тот обязательно попадает в аварию. А тот, кто в этой стране ищет правду, тот обязательно попадает в автомобильную катастрофу. Не заставляйте меня, русские люди, отвечать вам на вопрос, есть ли в России правда, или ее здесь никогда не было? Ибо не знаю я  ответа на этот сакраментальный вопрос. Ибо никто в России не знает ответа на этот вопрос, а знает его один лишь Господь Бог. Но Он вам на него не ответит, потому что тогда закончится жизнь на русской земле, и не надо будет больше русским людям жить и мучаться, ища ответы на проклятые вопросы. Ибо только тогда и жив русский человек, пока он мучается, и ищет ответы на проклятые вопросы. А когда он перестает мучаться и искать ответы на проклятые вопросы, он погибает. Потому не мучьте меня, русские люди, своими вопросами, ибо если я вам отвечу на них, я погибну. Дайте мне еще немного пожить, дайте походить по русской земле, и поискать правду, которая то ли затерялась куда-то, то ли вообще никогда здесь не родилась!
 
   Неожиданно падает на землю, и бьется в припадке. Выкрикивает: «Правда!», «Россия!», «Русские люди!», «Ой, как больно, ой, как же вы мучаете меня!», «Не ищите правду, русские люди, если хотите жить дальше!»
 
   Н а р о д  поднимает  О б н о в л е н ц е в а  с земли, и торжественно на руках уносит его с рынка.
 
   З а н а в е с.
 
 
                                              К А Р Т И Н А   Т Р Е Т Ь Я
 
 
   Квартира  О б н о в л е н ц е в ы х.
   Ночь.  О б н о в л е н ц е в  и  Т а м а р а  С е р г е е в н а  в постели.
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Андрюша, Андрюша!
   О б н о в л е н ц е в. Чего тебе, Тамара?
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Андрюша, ты совсем не интересуешься мной, как женщиной?
   О б н о в л е н ц е в. Совсем, Тамара.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. А почему, Андрюша?
   О б н о в л е н ц е в. Потому, что у меня другие заботы, Тамара.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. У тебя другие заботы, Андрюша, а какие?
   О б н о в л е н ц е в. Такие, Тамара, что при этих заботах становится уже не до женщин.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Неужели, Андрюша, ты позабыл все, что у нас было вчера?
   О б н о в л е н ц е в. Психопаты, Тамара, вроде меня, помнят то, что случится завтра, и не помнят того, что было вчера.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Неужели, Андрюша, ты действительнро стал психопатом, и никогда уже не станешь прежним мужчиной?
   О б н о в л е н ц е в. Никогда, Тамара, и не надейся на это. Живи воспоминаниями о том, что было вчера, а я буду вспоминать то, что случится завтра.
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Неужели, Андрюша, тебе наплевать на ребеночка, который у нас скоро родится?
   О б н о в л е н ц е в. Опять ты, Тамара, за старое, опять свою ложную беременность выдаешь за действительность? Никакого ребеночка у тебя не родится, а если и родится, то разве чудо – юдо морское, которое надо будет поскорее заспиртовать, и показывать в кунсткамере за приличные деньги!
   Т а м а р а  С е р г е е в н а. Ты Андрюша, не оставляешь мне даже надежды. Ну и что с того, что беременность моя ложная, и если что и родится при ней, то разве что чудо – юдо морское? А ты бы мог пожалеть меня, пожалеть во имя того, что было между нами до этого. Мог бы положить руку мне на живот, и помечтать вместе со мной о том, как хорошо мы теперь заживем. О том, что родится у нас дитя, и я его буду воспитывать, а ты будешь ходить по московским рынкам, и принимать подношения от любящих тебя торговцев. Ведь тебе теперь и рыбки свежей с собою дают, и мясца парного в тряпочку заворачивают, и копеечку старую иногда подают. Хоть и позорно это все, хоть и унизительно, а все же жизнь, все же лучше, чем смерть. Ведь человек, Андрюша, должен жить и должен надеяться, даже тогда, когда у него уже ничего не осталось. Даже тогда, когда он знает, что беременность его ложная, а муж его психопат, принимающий подаяние от нищих и торговцев на рынке. Даже тогда, когда он знает, что ничего у него уже не родится, даже чудо – юдо морское, которое тоже можно было бы полюбить, и все хорошее было у него только вчера, а завтра если и наступит, то такое, что после этого и жить не захочется. Неужели, Андрюша, ты не можешь подарить мне хотя бы эту несбыточную надежду?
   О б н о в л е н ц е в. Конечно, Тамара, могу. Несбыточные надежды – это как раз по моей части.
 
   Кладет руку ей на живот.
 
   Все, Тамара, будет у нас хорошо, родишь ты в положенный срок здорового ребеночка, и назовешь его в мою честь Андрюшей. А я буду ходить по московским рынкам, и принимать подношения от нищих и разных торговцев. И копеечку старую принимать, и калач надкусанный, и рыбку с душком, и завернутое в тряпицу парное мясо. И все это будет продолжаться вечно, и счастью нашему не будет конца!
 
   Т а м а р а  С е р г е е в н а  прижимается к  О б н о в л е н ц е в у,  и плачет от счастья.
   О б н о в л е н ц е в  молча смотрит в пространство.
 
   З а н а в е с.
 
 
 
 
 
 
                                             Д Е Й С Т В И Е   Ч Е Т В Е Р Т О Е
 
 
 
                                                   К А Р Т И Н А   П Е Р В А Я
 
 
   Сквер в центре Москвы.
   О б н о в л е н ц е в  один на скамейке. Зажимает голову руками.
 
   О б н о в л е н ц е в. О Господи, опять эта боль! Опять эта проклятая боль, от которой никуда не убежать и не спрятаться. Стоит лишь немного остановиться, чтобы перевести дух, перестав искать эту вечную русскую правду, как сразу же приходит нестерпимая боль, которая заполняет мое сознание, глушит все окружающие звуки и краски, и сводит с ума. Впрочем, я давно уже сумасшедший, раз соглашаюсь выполнять просьбы всех этих визитеров, которые требуют от меня невозможного. Которые требуют от меня прямо противоположного. Вот и сейчас, в этом сквере в центре Москвы, в котором на удивление пустынно и тихо, мне назначена очередная встреча. Опять, очевидно, от меня будут требовать невозможного, не понимая того, что я всего лишь идиот, всего лишь несчастнй русский психопат, который ищет некую русскую правду. Поскольку русские психопаты всегда ищут русскую правду, о смысле которой они мало догадываются. И счастье их, а также всех окружающих, если они эту правду не смогут найти. Если они вовремя попадают в автомобильную катастрофу, и поиски этой русской правды продолжает кто-то другой. Но чу, как говорил кто-то из классиков, я слышу чьи-то шаги!
 
   Появляются  Б о р о д а ч,  Б р а ж н и к  и  В л е к о м ы й.  У каждого в руках большая хоругвь.
 
   Б о р о д а ч. Спасибо, что откликнулись на просьбу о встрече. Я Бородач, а это Бражник и Влекомый. Мы хоругвеносцы, и намерены в ближайшее воскресенье провести крестный ход на Красной площади. Придет множество народа, как простого, так и интеллигентного, и по нашим прогнозам будет порядочная заваруха!
   Б р а ж н и к. Присоединяйтесь к нам, вы человек в столице известный. О вас уже давно шепчутся по углам, и ждут – не дождутся, когда вы откроете всем некую правду.
   В л е к о м ы й. Нам правда и самим известна, а если точнее, то мы знаем, что на земле правды нет, а есть она только на небе. Но все равно будет полезно, если вы к нам присоединитесь. У вас ведь наверняка много сторонников, которые придадут вес нашему шествию. Да и вам самим от этого будет явная польза.
   О б н о в л е н ц е в. Вы так думаете?
   Б о р о д а ч. Конечно. Ожидается ведь большая заваруха, и даже потасовка, власти навряд-ли допустят такую акцию у стен Кремля, вот мы и объединим наши силы для общего отпора паскудам.
   Б р а ж н и к. Бородач любит помахать руками, для него это первое дело во время подобных акций. Да и мы с Влекомым тоже не лыком шиты.
 
   Показывает на  В л е к о м о г о.
 
   В л е к о м ы й. Бражник верно сказал, во время подобных акций всегда приятно кому-нибудь дать по морде!
   О б н о в л е н ц е в. Кому-нибудь дать по морде, но за что?
   Б о р о д а ч. А ни за что. А за все сразу. За красивые глаза. За Бога, царя и отечество. За то, что атеисты, и не веруют ни в Бога, ни в черта. За то, что, паскуды, вырвали из рук родную хоругвь. За то, что утро светлое и ясное, и все вокруг распускается и благоухает. Или, наоборот, за то, что снег такой белый, и капли крови на нем смотрятся особенно торжественно и красиво. Для того, чтобы набить кому-нибудь морду, вовсе не требуется никакого повода. Для этого требуется лишь иметь хорошие кулаки, и не бояться пустить их в ход при первом удобнром случае!              
   О б н о в л е н ц е в. А как же вера в Бога, ведь вы, кажется, верите в Бога?
   Б р а ж н и к. Верить в Бога – это святое. Но, как говорится в народе, в Бога веруй, но и сам не плошай! А вы ведь, если не ошибаюсь, любите общаться с народом?
   О б н о в л е н ц е в. Да, я полюбил русский народ, а русский народ, кажется, полюбил и меня. Не знаю, за что, но полюбил.
   В л е к о м ы й. Вот и чудесно, берите с собой весь этот русский народ, и в ближайшее воскресенье ведите его на Красную площадь. А мы, со своей стороны, придем туда вместе с хоругваями, и тоже приведем, кого сможем. В России желающих торжественно пройтись с хоругвями ничуть не меньше, чем тех, кто любит юродивых и психопатов.
   О б н о в л е н ц е в. Правда? Никогда не задумывался об этом.
   Б о р о д а ч. И правильнро делали, что не задумывались. В России чем меньше думаешь, тем дольше живешь. Пусть думает начальство, у него голова больше. А простому народу думать не надо. Простому народу надо молиться в церкви, зная, что на небесах есть Господь, который все видит, и всегда воздает по его делам. Простому народу надо работать в поте лица, и иметь право, когда потребуется, взять в руки хоругвь, и выйти вместе с ней на Красную площадь. А если ему этого не позволят, от души набить кому-нибудь морду. Не важно, кому, а важно, чтобы набить. Ну а уж после этого всего, разумеется, зайти в ближайший кабак, и промочитьт горло пивом. Запив его, разумеется, водкой. Ибо пиво без водки, как известно, всего лишь деньги на ветер. Вы тоже, кстати, после всего можете вместе с нами от души выпить.
   О б н о в л е н ц е в. Извините, я не пью, мне доктор не велит. Но ваше предложение выйти в ближайшее воскресенье на Красную площадь я принимаю. Выйти, и сказать все, что должен сказать. А там уж хоть трава не расти. И народ с собой тоже приведу по мере возможности.
   Б р а ж н и к. Тогда будем считать, что мы договорились. А насчет того, что вы не пьете, разрешите этому не поверить. Какой же психопат не пьет в этой стране, покажите мне этого удивительнрого человека!
   О б н о в л е н ц е в. Очевидно, я и есть этот удивительный человек.
   В л е к о м ы й. С таким настроением вам ни за что не выйти на Красную площадь, у вас на это духу не хватит. Для того, чтобы выйти на Красную площадь, надо или напиться, как свинья, или очень захотеть набить кому-нибудь морду. Впрочем, вы не принимайте это на свой счет, мы ведь о себе говорим.
   Б о р о д а ч. Да, мы это о себе говорим, поскольку ребята бедовые.
   Б р а ж н и к. Бедовые и занятые, а посему разрешите откланяться!
   В л е к о м ы й. Откланяться, и поднять кверху хоругви!
 
   В с е  т р о е  кланяются  О б н о в л е н ц е в у  в пояс.
   Подняв кверху хоругви, торжественно уходят.
   О б н о в л е н ц е в  остается один.
   Пауза.
   В сквер заходят  А н г е л и н а,  С е л е с т и н а  и  К о л о м б и н а.
 
   А н г е л и н а. Ну вот, хоругвеносцы ушли, и нам теперь никто не будет мешать. Я Ангелина, а это мои подруги, Селестина и Коломбина. Мы сексуальные активистки из группы «Бедные овечки», вы наверняка о нас слышали.
   О б н о в л е н ц е в. Простите, но в последнее время секс меня как-то интересует.
   С е л е с т и н а. Это очень легко можно исправить. Вам стоит лишь намекнуть, и мы поможем вам так, как не поможет ни одна женщина в мире. Любой, кто обращается к нам за помощью, интересуется сексом до конца своих дней.
   О б н о в л е н ц е в. Простите, но как вам это удается? Я, хоть и женатый человек, перестал интересоваться сексом очень давно.
   К о л о м б и н а. Мы раскрепощаем тела и души людей, организуя флэшмобы по самым разным поводам, а иногда вообще без всякого повода. Наш сексуальный порыв, а также наши белые груди раскрепощают в человеке все, что только можно раскрепостить. Рядом с нами расцветают давно засохшие деревья, а столетние старики влюбляются в молоденьких девушек, и делают им детей в первый же вечер знакомства.
   А н г е л и н а. Весь секрет в наших неотразимых белых грудях, которые мы демонстрируем во время наших флэшмобов. Демонстрируем на улицах, на стадионах, в кабинетах чиновников, и даже в храмах, шокируя этим добропорядочных идиотов, тупых чинуш и ортодоксальных святош. Наши белые груди – это наш динамит и наши баллистические ракеты, нацеленные в сердца наших врагов!
   О б н о в л е н ц е в. А кто ваши враги, не могли бы вы мне их перечислить?
   С е л е с т и н а. Во-первых, дураки, во-вторых, женоненавистники, в-третьих, четвертых и десятых мракобесы разного рода. Мы вообще против мракобесия в политике, в религии, в постели, и в обычной жизни. Любой мракобес вызывает у нас жгучую ненависть, и сразу же попадает под обстрел наших белых грудей, после чего шансов выжить у него больше не остается.
   К о л о м б и н а. Нас преследуют и сажают в тюрьмы, на нас клевещут в газетах, и даже пытаются ампутировать наши белые груди. Но, ампутированные в мрачных застенках, они вновь вырастают на прежнем месте, сводя с ума тюремных хирургов, и посрамляя всех наших врагов.
   А н г е л и н а. Нам очень близки идеи, которые вы проповедуете, и ваш независимый образ жизни. Вы так же, как и мы, близки простому народу, и вызываете в нем жгучий интерес. А поэтому мы предлагаем вам объединить усилия, и действовать сообща.
   О б н о в л е н ц е в. Вы предлагаете мне вместе с вами демонстрировать свои белые груди? Извините, но тут я бессилен, природа не наградила меня таким великолепным сокровищем.
   С е л е с т и н а. Ничего страшного, наших собственных белых грудей хватит на всех, и еще даже останется. Мы, как Христос, можем накормить нашими шестью белыми грудями семь тысяч человек, и еще в запасе останется несколько больших коробов. Мы имеем в виду совсем иное – участие в совместном флэшмобе на Красной площади в ближайшее воскресенье.
   О б н о в л е н ц е в. Участие в совместном флэшмобе?
   К о л о м б и н а. Да, участие в совместном флэшмобе. Мы знаем, что у вас там будет собственный флэшмоб под названием «Главная тайна России», а у хоругвеносцев свой, который они, кажется, традиционно называют крестным ходом. Мы предлагаем объединить все это вместе, и дать флэшмобу одно общее название.
   О б н о в л е н ц е в. Какое?
   К о л о м б и н а. «Белые груди – это и есть русская правда!» Начертим этот девиз на наших знаменах, поднимем их кверху, словно хоругви, и революция в России нам обеспечена. А там, возможно, и до мировой революции дело дойдет.
   О б н о в л е н ц е в. Вы уверены, что ваши белые груди могут вызвать революцию в России?
   А н г е л и н а. Они могут вызвать революцию где угодно, хоть в России, хоть в голове  отдельного человека. Хотите, я вам это докажу?
 
   Пытается продемонстрировать свою белую грудь.
 
   О б н о в л е н ц е в. Нет, нет, не надо, я вам верю, поберегите свою белую грудь для Красной площади в ближайшее воскресенье. Чем черт не шутит, может быть действительно я искал не там, где надо, и главная правда заключена именно в ваших белых грудях? Впрочем, единственный способ это проверить – выйти всем вместе на Красную площадь. Только, прошу вас, не взрывайте там ничего, и не запускайте баллистические ракеты в сторону Кремля. Сохраните его как памятник истории и культуры.
   С е л е с т и н а. Мы заранее знали, что наши белые груди способны уговорить кого угодно, и даже такого извращенца, как вы. Только не обижайтесь, пожалуйста, на извращенца, поскольку мы сами извращенки, и даже, возможно, еще большие, чем вы. В этой стране нельзя прожить, не будучи извращенцем. Тут извращение является главным залогом выживания и успеха. Я думаю, что это главная государственная тайна, которую прячут глубоко в подвалах Кремля, как библиотеку Ивана Грозного, и открывают один раз в сто лет во избежание очень больших неприятностей.
   О б н о в л е н ц е в. Я поражаюсь глубине ваших мыслей. Вот, что значит общаться с молодежью, очередной урок старикам вроде меня.
   К о л о м б и н а. Когда вы познакомитесь с нами поближе, вы из старика превратитесь в цветущего юношу, и будете искать правду не на улицах и рынках Москвы, а в том месте, откуда груди растут.
   А н г е л и н а. Или оттуда, откуда ноги растут.
   С е л е с т и н а. Или оттуда, откуда губы цветут.
 
   Целуют по очереди  О б н о в л е н ц е в а  своими цветущими губами, исчезают.
   Озадаченный  О б н о в л е н ц е в  довольно длительное время остается один, загадочно улыбается, вскакивает, хлопает себя по бокам, бегает по скверу туда и сюда, наконец падает на землю, и бьется в припадке.
   В сквер заходит  Л ю м и н о ф о р о в,  видит  лежащего О б н о в л е н ц е в а, бросается к нему, пытается привести в чувство.  О б н о в л е н ц е в  постепенно приходит в себя, с трудом садится на скамейку.
 
   Л ю м и н о ф о р о в. Ну вот, вам уже легче. А я было подумал, что вы уже не оправитесь. Не хотелось бы стать свидетелм смерти в таком тихом и спокойном месте Москвы. Вы не заметили, что очень часто в самых шумных и беспокойных местах бывают такие оазисы тишины?
   О б н о в л е н ц е в. В последнее время я замечаю очень много странных вещей. Гораздо больше, чем мне бы хотелось.
   Л ю м и н о ф о р о в. И с чем вы это связываете?
   О б н о в л е н ц е в. С тем, что я психопат.
   Л ю м и н о ф о р о в. Не каждый признается в том, что он психопат. Впрочем, судя по вашему виду, я готов в это поверить.
 
   Оглядывает босого  О б н о в л е н ц е в а, у которого на груди болтается давешняя иконка.
 
   Не часто видишь человека, который открыто признается, что он психопат. И это несмотря на то, что психопатов вокруг пруд пруди. Психопаты у нас проникли во все слои общества,  от самого низа, до самого верха. Просто многие из них научились ловко маскироваться, и отводить от себя угрозу, перекладывая вину на таких людей, как вы. Которые не маскируются, ходят в мороз босиком, носят на груди старенькие иконки, и если уж бъются в припадке, то непременно в самом центре Месквы. Такое мужество и такая откровенность делают вам честь. Кстати, разрешите представиться: Люминрофоров Степан Данилович, московский обыватель, и по совместительству исследователь отечественных чудных нравов.
 
   Протягивает  О б н о в л е н ц е в у  руку, тот жмет ее.
 
   О б н о в л е н ц е в. А я Обновленцев Андрей Гаврилович, бывший шольный учитель, попавший по причине рассеянности и гордыни под машину, и лишившийся половины своих мозгов.
   Л ю м и н о ф о р о в. У вас, очевидно, была в голове порядочная пробоина?
   О б н о в л е н ц е в. Да, порядочная, и весьма глубокая. Профессор в институте, который меня оперировал, заплакал навзрыд, когда увидел эту пробоину. Если бы не его мастерство и огромный опыт, я бы уже давно лежал на каком-нибудь московском кладбище, а жена бы по воскресеньям носила туда цветы, и плакала на могилке о моей несчастной судьбе. Но, к счастью, я выжил, и дыра в голове закрыта у меня теперь титановой пластинкой. Можете, если хотите, посмотреть на нее, она глубоко вросла в кость, и теперь почти незаметна.
 
   Демонстрирует свою титановую пластинку.
 
   Л ю м и н о ф о р о в. А вы не разрешите по ней постучать, просто пальцы чешутся от нетерпения это сделать? Не знаю, что на меня нашло, просто мальчишество какое-то!
   О б н о в л е н ц е в. Конечно, стучите, я никому не отказываю, тем более, что такое желание возникает у многих людей.
 
   Позволяет  Л ю м и н о ф о р о в у  постучать по своей титановой пластинке.
 
   Л ю м и н о ф о р о в. Какой гулкий звук, как будто внутри ничего нет.
   О б н о в л е н ц е в. Я же вам говорил, что лишился половины мозгов. Потому и звук такой гулкий, что внутри мозгов только наполовину.
   Л ю м и н о ф о р о в. А это не страшно – жить с половиной своих мозгов?
   О б н о в л е н ц е в. Нет, не страшно, только боли мучают фантомные, и голоса разные слышатся время от времени.
   Л ю м и н о ф о р о в. Вам слышатся разные голоса?
   О б н о в л е н ц е в. Да, и довольно часто. Сначала как будто шум в голове, вроде морского прибоя, а потом голоса, и довольно настойчивые. И такое ощущение, что как будто просят о чем-то.
   Л ю м и н о ф о р о в. Ну насчет прибоя в голове, это понятно. Раз нет половины мозгов, то вторая половина перекатывается в голове, и шумит, подобно тому, как шумит океан. У вас в голове шумит ваш внутренний океан, а голоса подают утонувшие в нем люди. Вы разговариваете со своими собственными утопленниками, которые утонули в вашем собственном океане.
   О б н о в л е н ц е в. То есть вы считаете, что я разговариваю сам с собой?
   Л ю м и н о ф о р о в. Скорее всего, именно так.
   О б н о в л е н ц е в. И все то, о чем эти голоса просят, на самом деле всего лишь иллюзия?
   Л ю м и н о ф о р о в. Да, иллюзия, и разговоры с самим собой. Кстати, а о чем они вас просят?
   О б н о в л е н ц е в. Просят, чтобы я искал правду, и даже обещают мне эту правду открыть. От меня многие ждут, что я в конце концов эту правду открою, и даже требуют, чтобы я это сделал.
   Л ю м и н о ф о р о в. И что, уже назначен срок, когда вы должны эту правду открыть?
   О б н о в л е н ц е в. Да, в ближайшее воскресенье на Красной площади я должен буду сказать, есть ли в России правда, или ее здесь никогда не было. От того, что я скажу, зависит очень многое, вплоть до волнений в обществе, а может быть и революций. Некоторые, между прочим, надеются именно на революцию
   Л ю м и н о ф о р о в. Но теперь, когда вы понимаете, что это ваши личные утопленники разговаривают с вами, вы, очевидно, не будете делать никакого заявления?
   О б н о в л е н ц е в. Уже слишком поздно, какое-то заявление я все рано буду вынужден сделать. Хотя до сих пор не знаю, какое.
   Л ю м и н о ф о р о в. А может быть, вам лучше просто тихо исчезнуть? Уехать в какой-нибудь небольбшой город России, где вас никто не знает, и тихо жить, никому не мешая? Несчастных и юродивых у нас везде достаточно, народ их любит, и вам охотно будут подавать милостыню на вокзалах и папертях местных храмов.
   О б н о в л е н ц е в. Вы думаете, что в этой стране человеку можно так просто исчезнуть? Не питайте иллюзий, родина вычислит тебя где угодно, и в итоге непременно призовет к ответу. В этой стране человеку можно лишь умереть, все иные варианты отпадают сами собой.
   Л ю м и н о ф о р о в. Ну тогда желаю удачи. И да поможет вам Бог в вашем вечном поиске правды. Извините, мне надо идти, разного рода дела, а также наблюдения за жизнью и нравами окружающих обывателей.
 
   Встает, пожимает  О б н о в л е н ц е в у  руку.
 
   О б н ов л е н ц е в. Прощайте, приходите в воскресенье с утра на Красную площадь.
   Л ю м и н о ф о р о в. Прощайте, непременно приду.
 
   Уходит.
   О б н о в л е н ц е в  молча сидит на скамейке.
 
   З а н а в е с.
 
 
                                              К А Р Т И Н А   В Т О Р А Я
 
 
   Квартира  О б н о в л е н ц е в а.
   О б н о в л е н ц е в  заходит с улицы, бухается на пол перед образом Богородицы.
 
   О б н о в л е н ц е в. Матерь Божья. Пресвятая Богородица, помилуй меня, грешного! Прости нечастного психопата, ибо не ведает он, что творит! Ибо не ведаю я, Владычица, что творю, и не знаю, что случится со мной завтра. Прости меня за поиски правды, которые внушили мне неведомые голоса: то ли демоны, то ли ангелы, то ли мои собственные утопленники, покоящиеся на дне океана моей души. Прости за то, что слишком многим внушил  надежды, которые, возможно, окажутся ложными. А также за то, что слишком многим обещал невозможное. Прости за то, что возомнил себя пророком, имеющим право вещать страшные и непреклонные истины. А ведь я не пророк, Владычица, я простой психопат, несчастнй школьный учитель с дырой в голове, прикрытой блестящей металлической пластинкой. Я намного хуже, чем другие, ибо они живут надеждой, а я сам давно уже ее потерял. Да, я уверовал в Господа, но внутри себя не раз роптал на него, и даже отрекался от него, думая, что он забыл обо мне навсегда. Прости меня, Пресвятая Дева, и за это, возможно, самое тяжкое мое преступление. Прости, и дай дожить до завтрашнего дня, ибо завтра, возможно, будет поставлена точка в моей бессмысленной и никчемной жизни. Бессмысленной и никчемной жизни русского психопата, который не знает, чего же он ищет, и что ему надо сказать людям. Если я и не нашел, что искал, то хотя бы подскажи, что мне искать. Или вообще не подсказывай ничего, а уйми эту мою вечную боль, которая снова возвратилась ко мне. Которая означает лишь одно – поиски мои кончились, и больше искать мне нечего. Прости и помилуй! Прости и помилуй! Прости и помилуй!
 
   Падает на пол, протягивает вперед руки, и бесконечно долго лежит неподвижно.
 
   З а н а в е с.
 
 
 
 
 
 
                                        Д Е Й С Т В И Е   П Я Т О Е
 
 
   Красная площадь, рядом с Лобным местом.
   Подходят  х о р у г в е н о с ц ы.
 
   Б о р о д а ч. Слава Богу, прибыли первыми! День ясный, и на небе ни единого облачка, что еще надо для крестного хода? Чует мое сердце, что придет много народа.
   Б р а ж н и к. Это уж точно! Какая же Красная площадь без православного народа, и какой же православный народ без Красной площади!
   В л е к о м ы й. За Бога, царя и отечество! Поднимем, братья, кверху наши хоругви, и будем стоять до конца!
   В с е  т р о е. За Бога, царя и отечество!
 
   Высоко поднимают свои хоругви.
   Появляется  Л ю с е н ь к а, через плечо у нее медицинская сумка.
 
   Л ю с е н ь к а. Я одна, без профессора, его срочно вызвали в институт. Опять, очевидно, будет кому-то мозги вправлять. Но ничего, я и сама за двоих справлюсь. Если кого-нибудь травмируют, то могу и голову перевязать, и сказать в глаза страшную правду. Мне профессор не раз говорил, что главное в медицине – это не трепанация черепа, и не умело сделанная операция, а сказанная больному страшная правда. Вот и получается, что я главнее любого профессора, и на таких, как я, держится все наше здравоохранение!
 
   Улыбается ярко накрашенными губами вампирши.
   Подходят  У б ы т о ч н ы й  и  З а т в о р н и к о в а.
 
   У б ы т о ч н ы й. Мы тоже на крестный ход от коллектива школы, где когда-то работал Андрей Гаврилович. Нас учительский коллектив сюда делегировал. Не для того, чтобы осуждать правительство и требовать невозможного, а чтобы вблизи посмотреть на Андрея Гавриловича.
   З а т в о р н и к о в а. Мы в коллективе давно уже осудили его поведение, и даже написали об этом письмо министру образования. А чтобы никто не сомневался в нашей лояльности, на всякий случай добавили, что мы осуждаем поиски правды, поскольку то, что записано в учебниках, то и правда, а что сверх этого – то от лукавого!
 
   С  осуждением смотрят на происходящее.
   Появляются  К а б л у ч н и к о в а  и  Г о г о л е в.
 
   К а б л у ч н и к о в а. Мы пришли посмотреть на Андрея Гавриловича, потому что он по-прежнему наш любимый учитель. Говорят, что дыра в голове у него стала еще больше, и если в эту дыру заглянуть, можно увидеть звездное небо, и услышать шум неведомого океана.
   Г о г о л е в. Тебя, Каблучникова, повидлом не корми, только дай заглянуть в запретное место. Ты хоть на Красной площади не говори никому, что неопытная девушка, и ни с кем не целовалась еще, кроме портрета учителя математики!
 
   Прогуливаются возле своих у ч и т е л е й, делая вид, что не замечают их.
   Подходят  М а р ц и п а н о в ы.
 
   М а р ц и п а н о в. Мы по-соседски, не стучась, как и положено на Красной площади. Здесь ведь все на виду, и стучи-не стучи, если уж зашел, то и увидишь голую правду!
   М а р ц и п а н о в а. Да, на Красной площади не надо подглядывать в замочную скважину, тут тебя самого, если надо, разглядят в малейших подробностях!
 
   Разглядывают  п р и с у т с т в у ю щ и х.
   Появляется  Н е и з в е с т н ы й  с  к о р о б к о й.
 
   Н е и з в е с т н ы й. Я опять с коробкой, но только пустой, пришел по поводу своей перламутровой пуговицы. Хотелось бы посмотреть, помогла она открыть самую главную правду России, или не помогла. Иногда ведь и простая пуговица может стать причиной самых удвительных откровений!
 
   Растерянно глядит по сторонам, держа в руках пустую коробку.
   Подходит  О т е ц  З и н о в и й.
 
   О т е ц  З и н о в и й. Мне бы только узнать, есть ли Бог на небе, или нет Бога на небе? Если рассуждать по лукавству, то Бог, конечно же, существует. А если по правде, то убей Бог, не знаю. Не могу больше мучаться, если не узнаю доподлинно, то или уйду в монастырь, или зарежу кого-нибудь прямо здесь, на Красной площади!
 
   Вопрошающе смотрит на небо, словно ища там ответа.
   Подходят  З н а ч и т е л ь н ы й  и  П р и л а г а т е л ь н ы й.
 
   З н а ч и т е л ь н ы й. Неужели сегодня интеллигенции  будут даны все ответы? Неужели вопросы «Кто виноват?», «Что делать?» и «Есть ли в России правда?» уже не надо будет никому задавать? Знаешь, я даже расплачусь, если это сегодня случится!
   П р и л а г а т е л ь н ы й. И напрасно сделаешь, поскольку Москва слезам не верит, а уж Красная площадь не верит подавно. Здесь плачь-не плачь, а если уж оказался у Лобного места, то придется умыться не слезами, а кровью!
 
   С ужасом глядят на Лобное место.
   Неторопливо подходит  Р е т р о г р а д о в.
 
   Р е т р о г р а д о в. С сегодняшнего дня я министр с портфелем, и судьба страны меня совершенно не волнует. Министров с портфелем вообще ничего не волнует, кроме их собственного портфеля. И та правда, которую сегодня откроет народу этот психопат с дыркой в голове, меня тоже совершенно не интересует. Ведь согласитесь, есть в России правда, или нет в России правды, это все равно, что спрашивать, есть ли жизнь на Марсе, или нет жизни на Марсе? Все это пустое сотрясение воздуха и легкое щекотание нервов. И Разины с Пугачевами тоже никому, между прочим, не страшны. На каждого Разина есть своя Красная площадь, а на каждого Пугачева Болотная. Были бы бунтовщики, а площади на них в России найдутся всегда!
 
   Демонстрирует всем свой портфель.
   Подходит  Л ю м и н о ф о р о в.
 
   Л ю м и н о ф о р о в. О времена, о нравы! О Москва! Какие же чудесные события происходят в загадочной глубине твоих улиц, площадей и проспектов! Какое же таинственнрое брожение начинается порой, достигает высшей точки, а потом спадает в твоем таинственном и неведомом чреве. Каких же титанов духа рождаешь ты иногда, как высоко ты порой поднимаешься, и как низко порой падаешь! Какие же типы людских подвижников, невиданные и неслылханные доселе, появляются в твоем народе! Появляются,  растут, неожиданно прозревают, и, с удивлением видя весь твой блеск и все твои язвы, сбрасывают неожиданно с себя одежды, вешают на грудь простой образ Спасителя, и ходят босиком по твоим улицам, рынкам и площадям, ища неведомую и жгуче необходимую им правду. Ту правду, которую кроме них никто не найдет, и по которой так изголодался простой русский народ. Ищут, вселяя в сердца людей уверенность и надежду, а потом бесследно исчезают, пропадая в твоем вечном и немом мареве, растворяясь в твоем великолепии освещенных витрин, чтобы через малое время уступить место такому же босоногому   и оборванному безумцу. Такому же босоногому и оборванному психопату, которые вечно будут появляться в России. О Россия, любовь моя! О Москва, моя незабываемая любовь! О русский народ, о русская правда! Неужели все это действительно когда-то существовало? Неужели все это действительно рождается на земле?
 
   Стоит поодаль, наблюдая за происходящим.
   Появляются  А н г е л и н а,  С е л е с т и н а  и  К о л о м б и н а.
 
   А н г е л и н а. Неплохое начало флэшмоба. Здесь и хоругвеносцы, и прочий народ, которому не терпится посмотреть на наши белые груди.
   С е л е с т и н а. Русский народ хлебом не корми, и водкой не пои, только дай посмотреть или на белые девичьи груди, или на казнь кого-нибудь позле Лобного места.
   К о л о м б и н а. Так давайте же окормим русский народ нашей собственной белой плотью, которой он жаждет не меньше, чем пищи духовной.
   А н г е л и н а. По кому будем стрелять, по облакам, или по Кремлю?
   С е л е с т и н а. Разумеется, по Кремлю, если будем стрелять по облакам, сразу пойдет дождь, и все разойдутся, а нам это невыгодно.
   К о л о м б и н а. Хорошо, давайте стрелять по Кремлю, только зубцы на стене не заденьте, а то неровен час, упадут, и придавят кого-нибудь!
 
   Обнажают свои белые груди.
 
   А н г е л и н а. Правая батарея, прямой наводкой по Кремлю, огонь!
 
   Стреляет своими белыми грудями по Кремлю.
 
   С е л е с т и н а. Левая батарея, прямой наводкой по Кремлю, огонь!
 
   Стреляет своими белыми грудями по Кремлю.
 
   К о л о м б и н а. Средняя батарея, прямой наводкой по Кремлю, огонь!
 
   Стреляет своими белыми грудями по Кремлю.
   Среди  с о б р а в ш и х с я  оживление и смятение.
   Подходят  Н е х о р о ш а я,  т о р г о в к а  р ы б о й,  т о р г о в е ц  м я с о м,  н и щ е н к а  и  и н в а л и д.
 
   Н е х о р о ш а я. Мы здесь от всего торгового и нищего людя Москвы, пришли посмотреть на нашего Психопата.
   Т о р г о в к а  р ы б о й. Да, мы пришли посмотреть на нашего Психопата, потому что сегодня он скажет людям самую главную правду!
   Т о р г о в е ц  м я с о м. Сегодня мы наконец-то узнаем, есть ли в России правда, или нет в России правды. И если выяснится, что правды в России нет, прости — прощай, мирная жизнь! Ведь жизнь есть лишь там, где есть правда. А где правды нет, там лишь покой и разруха.
   Н и щ е н к а. Психопатушка, выходи, выходи к нам, святой человек, народ хочет на тебя посмотреть!
   И н в а л и д. Куда вы спрятали нашего Психопатушку? Немедленно отдайте нашего Психопата!
 
   Телефонные звонки.
   Вперед выходит растерянный  М а р ц и п а н о в  с телефоном в руке.
 
   М а р ц и п а н о в. Я Марципанов, сосед Андрея Гавриловича, только что звонила Тамара Сергеевна, его жена. Сегодня утром, выйдя из дома, Андрей Гаврилович попал под машину, и был срочно доставлен в институт для проведения операции. К сожалению, травма головы оказалась несовместимой с жизнью, и Андрей Гаврилович скончался, не приходя в сознание. Верно говорил покойный: автомобильная катастрофа в этой стране последнее прибежище для порядочного человека.
 
   К о н е ц.
 
   2015
 
   Могилевцев Сергей Павлович,
   e-mail: [email protected]
   тел. +7-978-860-14-59