Версенес. Начало.

Глава 1. Начало.


   Нера
   Осень уже опустилась на город. Я шла по скверу, ничего не замечая вокруг, размышляя над превратностями судьбы. Со съемной квартиры пора съезжать и искать новое пристанище, с работой тоже не все ладится и пора бы ее сменить. "Радужные" перспективы так вскружили голову, что я не заметила льда под ногами. Неожиданно надо мной раскинулось звездное небо, звенящее, яркое, безучастное ко всему.
   Может это и не самое интересное начало истории, но именно эти мысли занимали мою голову в тот момент, хотя началось все несколько иначе.
   Осень. Нас познакомили друзья. Было холодно и очень поздно. Он вызвался проводить меня домой, так как никому, кроме него было не по пути. На полдороги он неожиданно остановился и извинившись развернулся и пошел назад. Мне стало не по себе. Одна ночью посреди города… Впрочем, по пути домой никто не встретился, но нервы получили хорошую встряску.
   Потом жизнь завертела… Я скиталась по съемным квартирам, меняла друзей и работу, любовников на любовниц и наоборот и иногда вспоминала того странного мужчину который вот так бросил меня посреди дороги даже не удостоив нормальными объяснениями. Прошло несколько лет.
   И вот я лежу растянувшись во весь рост на холодном тротуаре, а перед глазами все плывет и надо мной уже другое небо и другие звезды. Большие, яркие, родные, любимые с детства.
   Я на дороге, петляющей по сопкам. Вот еще два перевала и я на месте. Но опять что-то не так. Повороты совсем не знакомые. Страшно заблудиться в лесу. Ужас сжимает скользкими лапами голову, зачем я пришла сюда, как мне попасть домой? Я останавливаюсь, делаю пару глубоких вдохов. Это сон, мне опять снится этот сон. Ну конечно, я же давно не маленькая девочка, какой вижу себя сейчас и живу совсем в другом месте. Надо сделать усилие и я проснусь.
  
   Лориан
   Это стало глотком свежего воздуха. На самом деле удивительно, как за такой короткий срок, можно настолько пресытиться всеми прелестями жизни. Сколько мне? 26? Да, 26. Многие к этому возрасту не успевают даже завести крепких отношений и найти хорошую работу. А я испробовал все. Деньги, слава, в тех масштабах, в которых я ее желал, девушки. Стоило пожелать чему-то научиться, например живописи, стрельбе из лука, скалолазанию, все давалось на удивление легко и спустя короткий срок я превосходил своих учителей. Подобно, познавшему бессмертие, ничего не представляло для меня интереса.
   До недавнего времени мне казалось, что все области науки также мной освоены, но тут, как луч солнца среди облаков предо мной явилось оно. Тайное, древнее знание, которое способно вывернуть этот мир наизнанку.
   Впервые передо мной появилась настоящая цель. Как достичь желаемого, где найти тех, кто сможет мне помочь, уже решение этих простых вопросов наполняло мою жизнь смыслом.
   Три года ушло на то, чтобы найти следы тех людей, которые могут быть полезны. Осложняло все то, что я не мог прямо сказать что мне нужно. Все сводилось к расплывчатым целям "сходи туда, принеси то, что там будет" или "принеси вот это, а потом разберемся зачем оно нужно". Самому приходилось набивать шишки, уходить от намеченной цели не по своей воле. Но это было интересно. Когда все дается легко и просто жизнь становится прозой.
   В итоге я вышел на потрясающую контору, которая готова была выполнять самые немыслимые заданияне задавая лишних вопросов.
  
   Нера
   Я открыла глаза и увидела светло-зеленые тошнотные стены и потолок в трещинах. Больница, определенно больница.
   — Что...
   Не успела я задать вопрос, как передо мной появилась жизнерадостная физиономия, смутно знакомая.
   — С возвращением!
   — Что произошло?
   — Ты поскользнулась и прилично приложилась головой. Пришлось отвезти тебя в больницу. Врачи говорят что это сотрясение.
   — Я не помню как… — я попыталась сесть, но голова сильно закружилась и пришлось снова лечь, — я помню, как я упала. А потом...
   — Ты можешь страдать потерей памяти.
   Я пыталась разглядеть черты лица собеседника, но они словно расплывались, тем более что он стоял против света.
   — Не могу вспомнить твое имя.
   — Остин. Помнишь пару лет назад? Ты, я. Я тебя провожал домой и...
   — … бросил, и мне пришлось топать одной. Да, помню.
   — Мда… Неудобно получилось. Прости. Мне, правда, жаль.
   — Почему ты здесь?
   — По счастливой случайности проходил мимо. Когда ты упала, сильно ударилась головой и потеряла сознание. Я попытался привести тебя в чувства. Глаза ты открыла, но сознание оставалось затуманенным, и я понял, что с тобой что-то не так. Я вызвал скорую и поехал с тобой. Ты здесь уже два дня. Состояние твое было нестабильным ты, то приходила в себя, то впадала в беспамятство. Никого не узнавала. Не могла назвать ни своего адреса, ни адреса родных и близких. Поэтому я приезжаю каждый день, в надежде, что ты придешь в себя.
   — Спасибо.
   Я была изумлена тому, насколько небезразличным оказался ко мне этот человек. Что он оказался настолько небезразличен ко всему происходящему. Давно такого не встречала. Бывший парень бросил меня, не так давно, прекрасно зная, что работу я теряю, да и квартиру тоже… Кстати про квартиру… Ужас! Я же еще вчера должна была переговорить с владельцами, чтобы они позволили мне пожить у них еще хотя бы неделю, пока я не подыщу что-нибудь подходящее. Что теперь будет с моими вещами?
   Видимо на моем лице отражалось все, о чем я думала, потому что мой новый старый знакомый доверительно положил мне руку на плечо и сказал:
   — Не переживай, платить за лечение тебе не придется. Я все уладил.
   — Ох, еще и это… Нет, дело в другом… Срок аренды квартиры закончился, и я хотела поговорить с хозяевами об отсрочке… Но в силу того, что я здесь уже столько времени… О, Боже! Все мои вещи теперь на какой-нибудь свалке...
   Прощай моя коллекция старых книжек. И шарф, который связала мама. А еще фотографии, на которых вся моя семья, начиная от прабабушек и прадедушек, которые я собирала, чуть ли не по всему свету. Монета из первой зарплаты. Старинный кулон, подаренный подругой детства, перед ее отъездом в другую страну. Словом все, что может хоть как-то меня приблизить к моим близким, которые так далеко.
   Как это не было глупо, но я лежала и рыдала, перед малознакомым мужчиной, как маленькая девочка, которой сейчас себя и чувствовала...
   -Не плачь, я тебе помогу. Мы найдем твои вещи, мы уладим все проблемы с жильем...
   Я не обратила внимание, как появилось это "мы". Просто вдруг была я одна, а теперь вот мы. И как к этому "мы" отнестись?
   — Зачем тебе это? Ты меня совсем не знаешь.
   — Давай представим на минуту, что ты мне не чужая, что мы давно знакомы и что я всегда о тебе заботился.
   Он поставил меня в тупик. С одной стороны было приятно принять от него помощь, с другой вставал вопрос — а что, собственно, он за это попросит. Я в халяву верю, но не настолько.
   — Перестань, не сомневайся, просто поверь.
   И опять он улыбнулся. Нельзя было не верить этой улыбке. Она была такая искренняя и такая… родная. Как раз то, чего мне так не хватало. Близкого мне человека. Я совсем запуталась.
   — Ладно. Просто, это так странно...
   Он усмехнулся и присел на краешек кровати. От него исходил тонкий аромат парфюма, кофе и сигарет, его волосы были идеально уложены, руки наманикюрены. Понятно, что работает не разнорабочим.
   — А знаешь, я тебя понимаю. Ты лежишь и думаешь: чего ему от меня нужно? Может он хочет продать меня в рабство или на органы? Или ему нужна… Поверь, я не такой. Я хороший.
   — Но ведь негодяй, так бы и говорил.
   — А как бы говорил не негодяй? Может, стоит судить по делам, а не по словам?
   Он был так настойчив. Да и вменяемых аргументов "против" у меня совсем не было.
   — Хорошо. Придется походить в должниках… — Я прикинула в уме, во сколько ему уже обошлось мое пребывание в больнице и сколько еще он на меня потратит в связи с этим чертовым жильем.
   Его глаза погрустнели.
   -Нет-нет. Прошу тебя, не надо этого. Почему я просто не могу помочь женщине попавшей в беду. Каждому из нас в этом мире отведена определенная роль. Я всего лишь пытаюсь следовать своей.
   — Ты так говоришь, как будто мы живем лет двести назад.
   — А что изменилось с тех пор? Женщины перестали нуждаться в помощи, а мужчины перестали ее предлагать?
   — Наверное так… Теперь женщины и мужчины имеют равные права и обязанности...
   Он скривился, видимо ему претила эта мысль...
   — Тогда, я помогаю не женщине, а просто человеку, попавшему в беду.
   Несмотря ни на что я все равно ему верила не до конца. Я видела, что обижаю его этим, но ничего не могла поделать. Жизнь научила, что если человек помогает тебе, то потом обязательно потребует за это платы. Еще ни разу мне не помогали бескорыстно. Стоило мне довериться кому-то, как тут же я оказывалась обманутой или втянутой в какую-нибудь неприятную историю. Чтобы поверить ему мне нужно было что-то грандиозное, что-то, что вернет мне веру в людей. Наверное, такое невозможно. Хотя, может я и ошибаюсь. Во всем.
   — Я оставлю тебя. Пребывание здесь оплачено еще на неделю, как и советовал доктор. Вот моя визитка. Тут телефоны и адрес. Если тебе что-то понадобится звони. Я буду приезжать каждый день. И надеюсь, что к концу этой недели все недоразумения между нами решатся. Ты должна верить людям. Они не все злые.
   Мне показалось, что он разозлился. Он встал, посмотрел задумчиво на меня и наклонился, собираясь поцеловать в лоб. Я рефлекторно отдернулась от него. Он тут же выпрямился, на его лице была досада.
   — Я не злодей.
   С этими словами он развернулся и ушел.
   Было жаль, что я его обидела. Может он и в самом деле имеет самые благородные намерения.
   Спустя час в палату зашла медсестра и помогла мне сесть, сложив особым образом кровать, объяснив при этом, что вставать мне категорически запрещается, и если я что-то захочу, то просто нужно нажать кнопку вызова в подлокотнике. Меня это нисколько не устроило, так как перспектива ходить в туалет на судно была более чем унизительна. Но медсестра была неумолима.
   Потом принесли завтрак, ничего сверхъестественного, вполне съедобный. Вот так. Никакого кофе. Черт. Впрочем, каша оказалась вкусной.
   Через полчаса после завтрака пришла санитарка, которой полагалось "совершить мой туалет". К счастью она оказалась куда сговорчивее, и я все сделала сама. Остаток дня был удручающе тоскливым. Ходить мне не полагалось, читать не запрещалось, но книг не было. Поэтому я просто лежала и смотрела в окно. С кровати мало что было видно, кроме голых веток деревьев и неба. Тоска. В итоге я уснула.
   На следующее утро, когда я проснулась, Остин уже сидел у моей кровати. И это уже раздражало.
   — Ради всего святого, я могу нормально привести себя в порядок, когда проснусь?
   Его лицо осталось непроницаемым, если мои слова и задели его, то вида он не показал.
   — Дай мне свой адрес, я заберу твои вещи.
   — Оу… — стало стыдно, начинаю чувствовать себя стервой. — Хорошо.
   На этом наше общение на этот день закончилось. Он записал адрес и, не попрощавшись, ушел. До вечера я проплевала в потолок, так как вставать мне все еще не разрешалось. Хорошо хоть удалось уговорить персонал, что ходить в туалет и умываться я буду сама.
   На следующее утро опять пришел Остин. На этот раз позже. После завтрака. Я была рада его видеть: соседей по палате у меня не было.
   Он принес цветы. Сам поставил их в вазу на тумбочку в изголовье кровати. Было особенно приятно, что это не пафосные розы и не менее пафосные гладиолусы, а полевые. Ощущение будто он их только что собрал, где-нибудь на опушке леса.
   — Спасибо.
   Мне было немного неудобно, если подобному ощущению дискомфорта вообще есть определение. Меня разрывало от противоречий. Он мне помог, он так добр и внимателен. Но я ему не верю. А я не могу спокойно общаться с человеком, если не верю ему.
   Он сидел и смотрел на меня, словно чего-то ждал. Чего? Не в моих привычках кидаться на шею с благодарностью, равно как бурно выражать свои чувства, а о чем заговорить мне и в голову не приходило.
   Разговор все-таки начал он:
   — Понравились?
   — Кто? А, цветы… да. Мои любимые. Люблю полевые цветы.
   — Я так и знал. — Он улыбнулся, сам себе, словно какая-то мысль доставила ему особое удовольствие. — Ладно, к делу. Я чувствую, что ставлю тебя во все более неловкое положение своими визитами. Я этого не хочу. Не хочу, чтобы ты чувствовала себя обязанной мне. Вся эта помощь от чистого сердца. И ты можешь отплатить мне только тем, что примешь ее. Еще раз повторю, что не хочу тебя смущать, поэтому больше приходить не стану. До самой твоей выписки. То есть мы увидимся через пять дней. У тебя есть мои координаты, если что-то понадобиться — звони, не стесняйся...
   Я уже открыла рот, чтобы сказать, что не буду его беспокоить, но он жестом пресек всякие возражения.
   — Это твое право, звонить или не звонить… Это не все. Я хочу, чтобы ты решила, чем я еще могу тебе помочь. Тебе нужно найти новое жилье. Я предлагаю тебе на время этой вынужденной неопределенности поселиться у меня.
   Он замолчал, а моя голова наполнилась гулом голосов. Впрочем, все они принадлежали мне, только твердили разное. "Он хочет затащить тебя в постель", "Нет, он хороший, он ведет себя как рыцарь", "Нет, он серийный убийца", "Он очень странный", "Что же, что же ему ответить"...
   — Я не жду от тебя ответа прямо сейчас. Увидимся через пять дней. А пока думай. И выздоравливай, конечно.
   Он встал и пошел к выходу, в дверях остановился, заколебался, словно хотел обернуться, но не обернулся и ушел.
  
   Лориан
   Офис располагался в центре города, в престижном здании. Да, ребята не бедствуют. Девушка из приемной сразу провела меня в кабинет директора. Видимо обо мне они уже кое-что знают.
   Я сразу понял, что смогу поладить с ним. Кабинет был строгим, с дорогой мебелью, но без пошлости. Ничего лишнего. Все при деле. Секретарша держалась при нем с каким-то благоговением, словно он способен творить чудеса. Он и впрямь был очень занятен. Внешность вполне заурядная, правда подтянут, даже мускулист, словом следит за собой. Уверенный, но какой-то усталый взгляд, в котором я узнал себя. Мы пожали руки и он пригласил меня сесть в кресло у кофейного столика. Это создавало некую интимность, словно мы давние деловые партнеры.
   — Мистер Мангон, меня ознакомили с вашим делом и я решил, что займусь им сам.
   Я улыбнулся, меня и в самом деле порадовал такой подход. Приятно когда владелец фирмы не просто стул просиживает.
   — Я рад, надеюсь мы с вами поладим.
   Он заерзал в кресле и нахмурившись добавил:
   — У нас еще не было недовольных клиентов.
   — Тогда я могу быть спокоен.
   Мне и впрямь было как-то спокойно от того, что этот человек будет заниматься тем, что так важно для меня. Дело непременно должно кончиться успехом. От него веяло какой-то невероятной мощью, будто он подобноАтланту способен удержать на своих плечах небосвод.
   С легкой душой я распрощался с новоиспеченным деловым партнером.
  
   Нера
   В эти пять дней он и вправду не приходил, звонить ему я не стала. Решение о переезде пришло сразу. Конечно, нет. Нет, нет, нет. По многим причинам. Выпишусь, заберу у него свои вещи и поеду к Лейле, поживу у нее пару дней, пока не подыщу хоть что-нибудь.
   Дни проведенные в больнице пестрили удивительным однообразием. Один отличался от другого тем, что во время утреннего обхода лицо врача становилось все радостнее и он все более рьяно убеждал меня, что скоро я буду абсолютно здорова. Возможно из-за этого вынужденного покоя и нестерпимой скуки к выписке я была как после курорта, отдохнувшая и посвежевшая.
   Последнего дня я ждала с радостью и тревогой. Радостно было от того, что я, наконец, покину эти стены, которые изолировали меня от общения и перестану чувствовать себя обязанной. А с тревогой, потому что нужно будет объяснить, что на предложение я отвечу отказом. А это не просто.
   Я собрала свои вещи и стала ждать, когда придет доктор и выпишет меня. В глубине души не таяла надежда, что Остин не придет, что появятся неодолимые причины, которые не дадут ему прийти.
   Но он пришел. Радостный и встревоженный, как и я.
   — Тебя можно поздравить!
   Он улыбнулся. Его улыбка слишком располагала к себе. Слишком. Он не оставил своих безумных планов. Кто он? Как мне ответить ему, чтобы не обидеть благородных намерений? Начать самой или дождаться пока он напомнит о своем предложении? И как назло я так и не дозвонилась до подруги, придется торчать с вещами у ее двери. Буду надеяться, что она не уехала в очередной раз в Индию в свой ошрам.
   Он наклонился и взял мою сумку. Я поняла, что надо действовать немедленно, и так все уже зашло слишком далеко.
   — Стоп. Стоп! Стоп… С чего ты взял, что я еду с тобой? Да, ты помог мне и я очень благодарна. Но тебя никто не заставлял это делать. Ты сам… Я никуда не поеду с тобой. Я тебя совсем не знаю. Не вижу ни одной причины, по которой мне стоило бы согласиться, но вижу тысячу причин по которым мне стоит отказаться. Может ты маньяк и если я поеду с тобой, то мои кости найдут где-нибудь в парке через много лет, а может, ты продашь мои органы на черном рынке. Ты чертовски странно себя ведешь. Еще никогда не встречала человека столь настойчивого в желании общаться со мной.
   Он выпустил из рук мою сумку, и она со шлепком упала на пол. Наверное, мне стоило сказать все как-то иначе.
   Он стоял спиной, и я не могла оценить реакцию на мои слова. Теперь я абсолютно точно не знала, что делать дальше.
   Наконец Остин медленно повернулся. Глаза потемнели, губы сжаты в тонкую полоску. Но голос ровный и спокойный.
   — Ты убиваешь меня своим недоверием! Если не хочешь так — давай иначе. Я уезжаю из города. По делам. Надолго. Мне нужно, чтобы кто-то пожил в моей квартире это время. Дом совсем новый, хорошо если половина квартир заселена и я боюсь, что если никого не оставлю там, то меня обчистят. Можешь сообщить всем своим друзьям где ты, как меня зовут, позвонить в полицию и сказать всю ту ерунду, которую только что сказала, только прошу тебя не делай глупостей. Тебе некуда идти. Не можешь же ты ночевать на улице? — Я замялась, ведь все это было правдой. — Иди звони, я тебя буду ждать у лифта.
   — Ладно.
   Мой голос прозвучал жалко. Он победил. Сообщу всем друзьям свой новый адрес для безопасности, буду держать с ними постоянный контакт и если вдруг Остин на самом деле окажется ненормальным маньяком — они будут знать, кого винить в моей пропаже.
   — Тогда звони и поехали. Заброшу тебя домой, все покажу и все. Уезжаю. Как и обещал надолго.
   — На сколько? — спросила я и тут же осеклась. — Ну, я чтобы знать, когда мне другое жилье искать.
   — На несколько месяцев. Я сообщу заблаговременно, когда ждать моего возвращения.
   Много времени звонки не заняли. У меня не очень много друзей.
   Мы покинули стены больницы. Остин молча взял мою сумку, и пропустив меня вперед в дверь, что было не очень приятно, ведь я уже не первый год пытаюсь подчеркнуть свою индивидуальность и независимость. Но мой возмущенный взгляд не произвел на него никакого впечатления. Напротив, он словно и не заметил его. Есть ведь такая хорошо забытая старая традиция "вежливость" называется.
Глава 2 Оперение


  
   Лориан
   Она стояла в проходе и не давала мне пройти, ее рыжие волосы языками пламени струились по спине. Морща курносый носик она уставилась в телефон. Что-то было в ней сказочное. Опять наверное все это морок, все не правда. На деле окажется глупой пустышкой, с которой и поговорить не о чем. Я прошел досмотр и теперь это милое создание загораживало дорогу.
   — Девушка, вы проходите?
   Она вздрогнула.
   — Да, конечно, секундочку.
   Она не заметила как сумка зацепилась за стопку корзинок для вещей и выронила ее, высыпав перед этим все содержимое. На щеках появился румянец и она принялась собирать вещи. Когда я взял свою ручную кладь, в ее руках осталась только большая книга, которая никак не хотела исчезать в недрах сумки. Мне было отчетливо видно, что мешал ей кошелек, который перегородил собой все пространство. Я присел и протянув руку предложил свою помощь:
   — Давайте, я вам помогу.
   Она покраснела еще больше. Как же я люблю рыжих, все эмоции отражаются на их коже.
   — Вот, пожалуйста.
   Я отдал ей сумку, и на меня уставились два больших синих глаза. Она лукаво улыбнулась и представилась:
   — Лейла.
   — Лориан.
   Я протянул ей руку и она вложила свою, отметив что давно такого не встречал, я коснулся губами ее кожи. Сколько раз я оказывался в глупом положении, когда пытался поцеловать протянутую руку девушки, а она в это время пыталась пожать мою.
   — Куда вы летите?
   — В Индию.
   — И я в Индию.
   — Правда? — она звонко засмеялась и взяла меня под руку.
   — Не совсем. Мне дальше. Но пока до Индии.
   — Какая цель?
   — Бизнес.
   — Фу как скучно.
   — А что поделать. А ты зачем летишь в Индию?
   — В ошрам. Ну я не сказать, чтобы верующая, но там можно остаться наедине с собой и быть… собой.
   — Собой наедине с собой? — я улыбнулся, человек сам добровольно снимающий с себя маски, что-то новенькое.
   — А ты сам с собой предпочитаешь быть кем-то другим?
   — Это кем же? Соседом?
   Она засмеялась и, ткнув пальцем в толстого парня в засаленной футболке сказала:
   — Или им?
   — Почему если толстый, то обязательно грязный? Может лучше им? — и я показал на мужчину средних лет в элегантном костюме.
   — Ты и так им будешь через много лет.
   — Значит я непременно пополнею? — я вскинул бровь.
   — Нет, но он такой холеный.
   — Так я по твоему холеный?
   — Есть такое.
   — Ну спасибо. — я сделал вид что обиделся, но то что она говорила то, что думает было очень необычно.
   — Посмотри на себя в зеркало и успокойся.
   — Ну хорошо, прилечу и посмотрю.
   — Ой, вон мои знакомые. Я тебя покину.
   Она все еще держала меня под руку, сжимая в кулачке билет и я посмотрел где она сидит. Эконом, в самом хвосте.
   Я подошел к девушке за стойкой регистрации и устроил все так, что теперь мое место было соседним с Лейлой. Успею еще налетаться первым классом.
   Я специально тянул с посадкой до последнего, чтобы все выглядело более естественно.
   Идя про проходу между сидениями я высматривал ее яркую головку, но на месте ее не оказалось. Неужели я не правильно увидел ее место и поменял свой билет впустую?
   Я сел, достал ежедневник и стал просматривать список дел, которые надо будет сделать первым делом по приезду, при этом не теряя надежду на приятную спутницу.
   Когда дверь закрылась и соседнее кресло все еще было пустым я напрягся, но вот между кресел я увидел как она идет в мою сторону.
   — Что, думал что я тебя бросила?
   — Откуда...
   — Я видела, как ты посмотрел мой билет, да и лететь со мной должен был мой друг, а тут вдруг ему меняют билет на первый класс. А что меня с собой ты не мог туда взять?
   Я опешил.
   — А что, значит на себя ты готов деньги впустую тратить, а на меня с пользой не можешь?
   — Я просто хотел, чтобы все было само-собой.
   — Но не вышло.
   — Не вышло.
   — Ладно, забыли, забили. Значит я тебе понравилась?
   — Может и так.
   — Тогда поехали со мной.
   — Бросить все и остаться в Индии?
   — Ну не на совсем. Давай, проведем классно время.
   А что если послушать эту безумную девчонку и бросить все? Ничего страшного не случится, а хороший отдых, как известно, бесценен.
   — Давай.
   Нера
   У Остина оказалась просто шикарная машина, такие были не редкостью в мегаполисе, но я ни разу не имела счастья на них прокатиться.
   Мы уехали из хорошо знакомой мне части города, и это нисколько меня не радовало. Ведь моя подозрительность по-прежнему не спала и подсказывала вероятное развитие событий. Когда мы въехали в лесополосу, даже возникла мысль выпрыгнуть из машины на полном ходу. Остин, словно прочитав мои мысли, прибавил скорость и заблокировал дверь. Я обратила к нему полный ужаса взгляд, а он лишь на секунду раздраженно взглянул на меня и резко вывернул руль. За поворотом лесополоса кончилась, и мы снова въехали в город. Я более-менее расслабилась.
   Остин сбавил скорость, кинул на меня несколько задумчивых взглядов и, наконец, заговорил:
   — Знаешь, я думаю, что все же ты мне веришь, ибо есть у меня четкое убеждение, что если люди не хотят чего-то делать, то делать они этого не будут. Поэтому я предлагаю тебе перестать обманывать нас обоих и расслабиться, — его руки крепко сжали руль, и он добавил. — В конце-концов мое терпение не безгранично и я могу бросить все это уже, наверное, бессмысленное занятие.
   — Какое?
   И все же я изумилась и все же я была в чем-то права.
   — Добиться от тебя взаимности.
   Я фыркнула, так как фраза показалась мне ужасно глупой и фальшивой. Видимо не стоило этого делать...
   — А что? — Вопрос был больше не вопросом, а вызовом. — Что ты предпочитаешь? Какие отношения?
   Вопрос был грубый и дерзкий, но мне и самой стало интересно, а какие я предпочитаю отношения? Как правило, никто меня никогда не добивался, все происходило как-то само собой. Я, он или она… Танцы, вино, поцелуи, секс, кино, свидания, совместное проживание, скандалы, разрыв. Не всегда в этой последовательности, но примерно так. Ничего особенного и ничего особенно серьезного. После последнего разрыва меня воротит от слова отношения.
   Скверно тогда вышло. Он оказался просто козлом. Сначала было много планов и связанных с этим обещаний. Не вечной любви, конечно, но мы вполне серьезно планировали жить вместе, может даже пожениться и нарожать кучу хорошеньких детишек. Но все, как всегда испортилось в самый неподходящий момент. Причем испортилось это слабо сказано. Мой избранник начал пропадать по ночам, начал воровать деньги из моего кошелька. Сначала я подумала, что у него появился кто-то. Но скоро я выяснила, что он просто пристрастился к одной опасной азартной игре, с высокими ставками. И в один прекрасный момент я узнала, что он сильно задолжал и решил свою проблему, заложив все наше имущество. Конечно, все в итоге кончилось хорошо, он отыгрался и ничего не пришлось отдавать, но отношения были испорчены.
   И я ответила на вопрос Остина:
   — Никакие. Отношениям я предпочитаю одиночество.
   Он поджал губы, ждал другого ответа. Любой ждал бы другого ответа.
   — Ты изменишь свое мнение, я обещаю.
   — Отвали.
   Машина резко затормозила. Остин молча вышел, подошел к моей двери, открыл ее и сказал:
   — И не подумаю. Мы приехали. Выходи.
   Я огляделась. Дом был необычным и очень красивым, из желтого кирпича, в форме пирамиды. Балконы были разных размеров и располагались без какой-либо системы. Словно каждую квартиру строили по индивидуальному проекту заказчика.
   Пока я, разинув рот, таращилась на это сооружение, Остин достал мои вещи и подошел к калитке.
   — Пошли, покажу тебе все, а потом машину в гараж отгоню. Водить умеешь?
   — Чего? — я все еще таращилась на дом.
   -Машину, говорю, водить умеешь? Могу тебе ее оставить, пока ты у меня обитаешь.
   — Не-а.
   Мы прошли в калитку. Двор был вымощен оранжевой плиткой со сложным геометрическим рисунком. Огромный вестибюль встретил нас чистотой, блеском и тишиной. Остин бодрой походкой прошел мимо лифтов к неприметной двери.
   — Лифты работают с перебоями. Обещают на днях исправить. Сегодня ходят только с третьего этажа. Извини.
   Он открыл дверь, пропуская меня вперед, казалось, конфуз с лифтами его беспокоил. Словно он в этом была его вина.
   По лестнице шли очень медленно, в первую очередь из-за меня. После нескольких дней полного бездействия и почти постельного режима тело не хотело слушаться. Зайдя в лифт, он нажал кнопку последнего этажа.
   На последнем этаже в небольшом холле было всего две двери. Одна, видимо вела на лестницу, вторая в квартиру.
   — Ты живешь на этаже один?
   — Да, знаешь, не люблю слушать соседей за стенкой… — он ухмыльнулся своей шутке и искоса взглянул на меня. Мне это смешным не показалась. — Ладно, здесь просто очень хорошо.
   С этими словами мы подошли к входной двери. Мы вошли в огромную комнату, которая сама по себе тянула на квартиру-студию. Мебели практически не было, диван, ширма за ним, отделяющая его от окна во всю стену, журнальный стол и камин.
   — Хорошо говоришь? Как-то здесь пустовато...
   — Не спорю есть пока пара нюансов, но какой вид! Ты еще на балконе не была. Вечером хорошо любоваться закатом!
   Я кивнула, в конце концов, дареному коню в зубы не смотрят. Мы пошли дальше. За дверью справа от камина оказался коридор.
   — Так, отсюда ты можешь попасть в кабинет, кухню и спальню. Из спальни в ванную комнату. Есть еще ванная в гостиной, но это потом. А пока мне нужно сходить предупредить охрану что, ты будешь здесь жить.
   — А ты не сделал этого раньше?
   Я удивилась, казалось, он был настолько уверен в себе, что я соглашусь жить тут...
   — Ну, — он опять ухмыльнулся. Это было явной попыткой, не очень удачной, скрыть смущение, — я не был до конца уверен, что ты согласишься. А ставить в известность о подробностях своей жизни посторонних я не привык. Можешь пока на балконе погулять. Там очень хорошо.
   Он ушел, а я и правда решила сходить на балкон. В гостиной мой взгляд упал на лежащие у входной двери сумки с моими вещами. Не с теми, которые из больницы, а с теми, которые Остин привез из моей бывшей квартиры. Я забыла про балкон и решила посмотреть все ли цело. Одна сумка была с одеждой, и я решила оставить ее на потом. Не очень хотелось копаться в ней при постороннем человеке, хотя мысль о том, что кто-то ее собирал привела меня в ужас. Я старалась об этом не думать. Больше всего меня интересовала коллекция книг. Она насчитывала не так много экспонатов, но была очень дорога. Ее начал еще мой дед, когда его не стало, я продолжила. После тщательной проверки я не досчиталась одной книги, самое обидное, что самой ценной, не только с точки зрения цены. Это была первая книга, начало, память...
   Я расстроилась. Все так сложно. Проблемы навалились все разом и требуют незамедлительного решения. Нельзя ни на секунду расслабиться, кажется, что мир рухнет и раздавит меня. С тех пор как я переехала в этот огромный город началась моя взрослая жизнь, она предстала передо мной во всей "красе" и я не была к ней готова. Даже сейчас мне иногда нестерпимо хочется, чтобы кто-то хотя бы ненадолго позаботился обо мне. Хочется стать ребенком и вернуться под крылышко к маме, только теперь прекрасно понимаешь, что под этим крылышком уже не будет так беззаботно, как в детстве.
   С невеселыми мыслями и тяжелым настроением я взяла томик Бодлера и села на диван. Его стихи сейчас мне импонировали. Не очень его люблю- больно у него все мучительно, как-то это давит на психику. Но сейчас из обычной для всех людей тяге к мазохизму, захотелось немного поиграть на собственных нервах.
   Прочитав несколько стихотворений, я поняла, что даже не пытаюсь уловить смысла слов. Глаза пробегали строку за строкой, пальцы перелистывали страницы, а мысли витали все там же.
   Я положила книгу на столик. Не читается и не надо. Пойду-ка выйду на балкон.
   Одна из стен была почти полностью предоставлена большим окнам и стеклянной двери. Как так вышло, что я смотрела сквозь дверь и ничего не увидела — не знаю. Но когда я вышла на балкон — сразу об этом пожалела. Вид и на самом деле был красивым, но не для меня. Это был и не балкон вовсе, а большая терраса с прозрачным ограждением и, к моему ужасу, прозрачным полом. С детства страдающей боязнью высоты, я была парализована открывшимися просторами. Ноги отказывались сдвинуться хоть на шаг, а глаза закрыться, отвести их тоже не удавалось, да и некуда было. Вокруг все прозрачное. Головокружение, паника внутри становилась все сильнее и сильнее, казалось, сейчас я умру от страха. В глазах помутнело, и я стала куда-то проваливаться. С опозданием поняла, что теряю сознание и падаю.
   На полпути в пустоту меня подхватили сильные руки, по мочке уха скользнули губы и голос прошептал:
   — Ты чего?
   Мои глаза были уже закрыты, отсутствие источника страха привело понемногу в чувства, и я пробормотала:
   — Я высоты боюсь.
   Я открыла глаза, зря конечно, потому что все еще сидела на балконе и подо мной простирались на страшной высоте виды нового микрорайона, отчего я снова застыла и почти отключилась.
   — Прости, я не знал. Закрой глаза.
   Все провалилось в туман.
   Откуда-то издалека меня звал голос, но я не хотела делать никаких усилий, тогда к голосу прибавились прикосновения чего-то холодного и мокрого к моему лицу. Пришлось прийти в себя. Остин сидел рядом на диване, в дрожащих руках держал мокрое полотенце, взгляд был встревоженным.
   Все кружилось, меня била мелкая дрожь. Я со стоном снова закрыла глаза. Какой позор. Взять и вот так грохнуться в обморок. Это стало последней каплей. Слезы потекли горячими ручьями по щекам, я пыталась непослушными пальцами стереть их, но это было бесполезно. Руки Остина присоединились к моим. Они вытирали те слезы, которые бежали сквозь мои пальцы, гладили по щекам, трогали мои волосы. И мне стало хорошо, просто от того, что кто-то рядом. Я подчинилась первому порыву и подалась навстречу его добрым теплым глазам, чтобы утонуть в лучившемся из них свете. Он встретил меня поцелуем. Его губы оказались горячими и мягкими. Они двигались вместе с моими, идеально дополняя их. Во мне поднимался огонь. Так давно ничьи руки не ласкали меня, так давно я не испытывала этого желания. Его руки уже скользили по моим рукам, талии, вплетались в волосы. Я выгнулась навстречу ему и он на мгновение отпустил меня, словно ничего и не было. Я не хотела ничего останавливать, и притянула его за шею, мои губы впились в него с новой силой. Остин застонал так, будто и его тело истосковалось по ласке. Я уже не отдавала себе отчет в том что делаю. В порыве желания обрести так необходимую ласку, я выгнулась дугой. Руки метнулись за голову, ища опоры, только бы не улететь совсем далеко, схватили первое что попалось.
  
Глава 3 Простые решения


   Нера
   На счастье или на беду я задела вазу, полную декоративных шариков. Она соскользнула и разбилась об пол. Это вернуло меня к действительности. Я оттолкнула Остина и села. Он легко подался назад и сел лицом ко мне.
   Я смотрела на шарики, разбежавшиеся по полу, как тараканы и застывшие на блестящей поверхности паркета. Мои мысли сконцентрировались вокруг одной точки. Взять себя в руки и не влипать в очередные весьма сомнительные отношения.
   Остин смотрел на меня, но видимо не особо ждал, что я что-то скажу.
   — Ты ведь этого тоже хочешь. Так же сильно, как и я. — Он протянул руку и коснулся уголка моих губ. — Тебе так нужна ласка, а ты ее отвергаешь. Ты создана для любви, а ведешь себя словно зверь в клетке.
   Внутри застрял неприятный ком, горло свело, а глаза защипало от отвратительной жалости к себе. Ну и что. Каждый этого хочет. Что мне теперь сидеть и жалеть себя и кидаться в объятия первого встречного?
   — Нет! — Я резко встала с дивана.
   — Я говорю то, что вижу. — Остин помолчал и добавил. Не выходи больше на балкон. Тебе станет плохо, а меня рядом может не оказаться...
   — Давай я расскажу тебе о квартире. Пойдем. — Мы вернулись в коридор и вошли в кухню. Большая, просторная и светлая.
   — Продукты поставляет супермаркет, что находится на первом этаже. Во время моего отсутствия тоже. Платить тебе за них не надо, — видя, что я собираюсь возразить, он поднял указательный палец, прося не перебивать, — не спорь. Мне так проще. Так что хочешь ты этого или нет — тебе придется это принять. Еще, я буду звонить, не знаю как часто, проверять как у тебя дела. Сейчас покажу еще пару комнат, которые закончены и обставлены. — Мы прошли дальше. — Это спальня, ванная и кабинет. Остальная квартира еще не отремонтирована. Так что она закрыта.
   Мы прошли в спальню, она тоже выходила в коридор. Там оказалась возмутительно потрясающая кровать, с балдахином, при взгляде на которую ни о чем кроме секса у меня думать не получалось. Но может это следствие долгого воздержания. К спальне примыкала ванная комната, с огромной ванной, душевой кабиной, и всеми остальными необходимыми и не очень принадлежностями. В кабинете кроме старинного письменного стола и странно неуютно громоздившегося на нем компьютера, оказалась целая гора коробок с книгами и не до конца собранный стеллаж.
   Еще одна дверь оказалась закрыта. Когда я дернула ручку, и она не поддалась, Остин пояснил.
   — Там остальная часть квартиры, нет ничего интересного, голый кирпич и бетонный пол, даже электричество не проведено.
   Стало как-то не по себе. Невольно вспомнилась сказка про Синюю бороду… Моя непомерно раздутая настороженность снова проснулась.
   — Вот все что тебе нужно знать. Не удивляйся, если сюда вдруг начнут доставлять мебель, книги, ковры. Ты и сама заметила всю эту пустоту. Если во время странствий мне что-то понравится — отправлю сюда. Оставлю тебе один комплект ключей, еще один есть у швейцара. Телефон в кабинете, сама найдешь, номер на нем написан. Продукты доставят на этаж. Разложишь сама, как тебе понравится. Если будет непонятно с чем-то из техники — интернет тебе в помощь. Книги в кабинете можешь расставить, и если хочешь то и стеллажи собери, но это так… — Он повертел головой, проверяя, не забыл ли чего. — Наверное, это все. Пока. Позвоню через пару дней, когда устроюсь на новом месте.
   Он посмотрел на меня как-то странно. Стало неловко, и я уставилась в пол. Рисунка у ковра не было, поэтому нарочито заинтересованно разглядывать его дольше десяти секунд не получилось. Остин подошел вплотную. Я подняла на него глаза. Его взгляд был заинтересованным, участливым, но на удивление холодным.
   — Ты чего? Что-то не так?
   А я и сама не знала что не так. Просто не хотелось сейчас оставаться в одиночестве. Все слишком новое. А человек, как известно, боится нового.
   — Не знаю… Просто как-то все неожиданно. Ты привез меня, показал квартиру — я запнулась, мой взгляд задержался на его губах, слишком надолго, и к моему неудовольствию, вспомнилось какими они оказались нежными и горячими. — И сразу уезжаешь… Просто я думала, ну что ты немного задержишься… Наверное так.
   — Ты же сама не хотела оставаться со мной наедине? Боялась, что я распилю тебя на кусочки и продам иностранным туристам как сувениры? — Его брови взлетели вверх, но было непонятно ерничает он, или на самом деле злится. — Значит, теперь ты хочешь чтобы я остался?
   — Ну… — Я не могла ответить ни да, ни нет, так как сама не до конца понимала, чего хочу.
   Он усмехнулся и прошел в гостиную и уже оттуда сказал:
   — Я могу уехать завтра, если тебя это не пугает.
   — Завтра?
   — Да, завтра рано утром.
   — Но ты же сказал, что улетаешь сегодня?
   — Я вообще не говорил, что улетаю куда-то, хотя это и правда. Просто обычно провожу ночь накануне перелета в аэропортовой гостинице, чтобы не торчать в пробках перед полетом. Но, если тебе так хочется, могу остаться сегодня здесь. Мне остаться или уехать?
   — Да.
   Он усмехнулся, покачал головой и вышел из квартиры.
   И что это значит? Я села на диван, намереваясь дождаться своего благодетеля, и разобраться собственных желаниях.
   Но сидеть на месте совсем не хотелось, хотелось что-то сделать. Я встала и пошла к своим вещам, намереваясь их разобрать, но осознав, что не знаю пока куда их деть, остановилась в двух шагах от дивана.
   Входная дверь открылась, и вошел Остин.
   — Лифт уже завтра будет работать. Вообще если с ним снова возникнут проблемы, то на каждом этаже есть трубка, по которой можно связаться с администратором внизу, он обязательно поможет. Кабина лифта также связана с администратором.
   — Так зачем я тебе понадобился? Ты так жаждала от меня избавиться… Пойми, я очень хочу добиться твоего расположения, но совсем не хочу обманываться, что ты так легко прониклась ко мне теплыми чувствами. Я реалист. — Вся ирония пропала из его глаз и они стали полны цинизма. — Я не герой, но и не такой негодяй, каким бы тебе хотелось меня представить. Хочешь я объясню, почему тебе так хочется выставить меня негодяем? Люди не любят неизвестности, им все нужно знать наперед. А ты не знаешь, почему я вдруг начал о тебе заботиться. Тебе проще поверить в самое плохое. Ты не хочешь предоставить всему идти своим чередом, и посмотреть куда это выведет. Ты не хочешь идти неизвестными тропами. Ты хочешь непременно передвигаться из пункта А в пункт Б. Тебя не устраивают неизвестные, но тем и интересные пути.
   — Так проще не сбиться с дороги.
   — А что есть заблудиться, как не сойти с намеченного курса? Почему всегда надо идти в заведомо известное место? Так никогда ничего нового не откроешь. Все твои дороги никуда не ведут. Ты остаешься на месте, идешь, тратишь на это уйму сил, но какой в этом смысл? Подумай об этом.
   Он развернулся и ушел в коридор. Я услышала, как хлопнула одна из дверей. Его мысль была интересной, но пугала. Чем? Он прав, она пугала новизной.
   Может стоит ему довериться, пустить все на самотек? Момент для этого удачный. Он ведь уедет, а там все как-нибудь само разрешится. Я подошла к окну, уже наступил вечер. Я с интересом разглядывала пейзаж, теперь меня не пугала высота, ведь она была где-то там за окном, а не прямо перед носом. Дом стоял на пригорке и перед ним простирался новый микрорайон. Половина его еще была покрыта лесом. Так причудливо смотрелись новенькие высотки вперемешку с участками то ли еще не вырубленных, то ли специально оставленных деревьев.
   Вернулся Остин с чаем.
   — Давай выпьем чая и посидим у камина.
   Остин сложил дрова, добавил к ним немного бумаги, чиркнул спичкой, и через несколько минут пламя весело потрескивало, наполняя комнату уютом. Мы стащили с дивана одеяло и постелили на полу. Пили чай. Я совсем расслабилась и уже начинала подумывать, а не пора ли поужинать. Не одну меня посетила такая мысль. Остин отставил чашку и спросил:
   — Закажем пиццу? Или что-нибудь еще? Ты как?
   — Если честно мне все равно. Я просто хочу есть.
   — Тогда пиццу. С чем любишь?
   — Со всем. Ну то есть, чтобы было всего и побольше. Только без морепродуктов.
   — Хорошо.
   Он взял телефон, растерянно покрутил его в руках и добавил:
   — А номера случаем не знаешь? Хотя, нет, не надо, сейчас через интернет закажу.
  
   Лориан
   Мое рыжее ненастье, ты ворвалась в мою жизнь и поставила все с ног на голову. Словно в моих руках оказался ключ, который подходит сразу к двум дверям, но я должен выбрать лишь одну из них. Я уже был не в силах оторваться от ее жгучей жизненной силы.
   Этот день длился бесконечно долго из-за того, что я понял, что влюбился в Лейлу. В шаге от цели я засомневался. То чувство, что теперь согревало меня изнутри, было совсем живым и осязаемым. Теперь понятно почему во имя любви столько всего происходит.
   Убедить себя, что то, что делает для меня Остин намного важнее всего этого удалось, только сердце все равно предательски щемило и говорило, что я упускаю самое важное. Я не мог отказаться ни от одной из целей, я запутался.
   Прошлая встреча с Остином изменила многое. Он нашел человека, который может что-то знать. Я не смею теперь заводить отношения, когда все может внезапно оборваться. Эта подлая чувствительность, она подводит меня… опять. Но что делать? Заведи я отношения с Лейлой, потом придется с ней расставаться, причинять боль нам обоим. Пусть лучше будет просто упущенный шанс.
  
   Нера
   Через час мы получили горячую ароматную пиццу. Сели у камина. Ночь уже опустилась на город, и комнату озаряли свет луны и огонь камина. Постепенно завязался непринужденный разговор о еде, привычках, семье.
   — Откуда ты? — спросила я, беря очередной кусок.
   Остин усмехнулся:
   — Ну нет, развлекать подобными рассказами сегодня меня будешь ты. Раз уж меняешь мои планы...
   Он замолчал. Отсветы пламени складывали узоры на его лице, постоянно меняя выражение.
   — Хорошо. Я из небольшого городка, далеко отсюда. Название его тебе ничего не скажет. Там совсем другая жизнь. Тихая, спокойная и размеренная. Люди хорошие, просто очень консервативные. Я бы никогда оттуда не уехала, будь возможность, хоть малейшая, что я когда-нибудь впишусь в их общество. Но это невозможно, я бунтарка по натуре...
   — А семья?
   — Я по ним очень скучаю. Они тоже замечательные. Может когда-нибудь они тоже сюда переедут.
   — Что же их держит там?
   — Ну… Я не единственный ребенок в семье. Нас трое.
   Его бровь изогнулась.
   — Да, и я средняя. Младший брат еще не окончил школу. Окончит и, глядишь, отчим переведет свою фирму сюда. Мама давно готова переехать. Она переводчик, ей все равно где переводить свои бесконечные любовные романы.
   — А отец? Родной отец.
   — Я не очень люблю, когда о нем спрашивают. Он бросил нас. Мама была очень молода, когда они встречались. Банальная история. Она была готова стать матерью, а он отцом нет. Правда он и теперь не готов. Уже несколько раз был женат, у меня даже вроде есть еще пара братиков или сестричек, не совсем в курсе. Ему все равно, что со мной.
   Я замолчала и повернулась к Остину. Он с интересом смотрел на меня.
   — Тебе ведь неприятно, что ты ему безразлична.
   Он затронул тему, на которую я и не предполагала говорить, да и не хотела. Повисло молчание. Не было смысла врать что мне все равно, а подтверждать, что тот человек, частью которого ты являешься, плюет на тебя — смысла не было. Вместо ответа я налила себе еще вина, которое мы заказали вместе с пиццей. Остин все еще смотрел на меня, и молчание становилось все тягостнее. Я уже почти допила бокал, когда он прервал молчание:
   — Прости.
   Я неопределенно развела руками. Не смотря на то, что он попросил прощения, горечь все равно осталась.
   — Я редко говорю об этом откровенно… Когда мне было 15, я начала бунтовать, как и многие подростки. Мама решила, что смена обстановки мне поможет и отправила пожить к отцу. Он тогда жил в соседнем городе. Он не отказал, но и рвения особого не выказавал. Я к нему переехала. Было оговорено, что я проведу у него летние каникулы и к началу учебного года вернусь к маме. Это были худшие каникулы в моей жизни. Сначала он решил, что меня непременно надо воспитывать. Как маленького ребенка. И началось. Ты поздно ложишься спать, много сидишь в интернете, не то ешь, не то пьешь, не так одеваешься… Ходячей гормональной бомбе только этого и не хватало. Я стала закатывать скандалы, обвинять его во всем в чем только можно… Тогда он перестал обращать на меня внимание. Стал заниматься чем угодно, только не мной. Два месяца я провела в полной изоляции от общества. В этом городе знакомых у меня не было. Назвать то, что между нами было общением — трудно. В итоге я почувствовала себя игрушкой, которая не оправдала ожидания, и ее убрали в чулан. С тех пор он мной не интересовался.
   Я подняла глаза и натолкнулась на пытливый вгляд.
   — А у тебя была история любви?
   — История любви? Мы же вроде сейчас о моем отце говорили… При чем здесь это?
   — Ну, во-первых, я хочу сменить тему, так как разговор о твоем отце тебе настолько явно неприятен, что я уже чувствую себя виноватым, что заговорил об этом. Во-вторых, вполне очевидно, что ты не могла не иметь поклонников, и вполне вероятно, что кто-то из них мог тебе понравится, а учитывая, что ты сейчас не замужем можно сделать вывод, что роман не удался. В-третьих, ты настолько агрессивно реагируешь на все мои попытки относиться к тебе не просто как к человеку, а как к женщине, что я просто не вижу иных причин, кроме как несчастная история любви.
   — Нет, тут ты ошибаешься, не было никакой несчастной любви.
   — Что же было?
   — Да ничего такого и не было. Никаких запредельных чувств я ни к кому не испытывала. Просто большая часть моих отношений как-то не складывалась.
   — Сколько тебе лет?
   — 24… А ты любил?
   — Да, конечно.
   — Неужели не один раз?
   — Конечно, что в этом удивительного?
   — Ну, я думала, что любовь это нечто редкое.
   — В этом ты не права. У меня было, скажем так, несколько, отношений. Точное количество, это всего лишь сухая цифра. Так что было их определенное количество.
   — И всех ты любил одинаково сильно?
   — Начнем с того, что каждую я любил по-особенному. С одной у меня была жгучая страсть, которая как искра, прожигает бумагу и пропадает. Это было ярко, удивительно и очень быстро. Расстались и больше не общались. С другой были нежные, продолжительные, романтические отношения, правда потом все куда-то ушло… Одна любовь отличалась от другой, как отличаются друг от друга люди...
   — И ты любил всех с кем встречался?
   — Да, всех.
   — Почему же ты ни с кем не остался в итоге?
   Остин задумался. Взгляд его устремился на огонь, пальцы чертили узоры по бокалу. Наконец, не отрывая глаз от камина, он спросил:
   — А почему ты никогда не любила?
   Он резко повернулся ко мне. В глазах мелькнуло озорство, он знал, что на его вопрос я не смогу ответить. Но и глаз он не отводил, словно ждал ответа. Наши лица были в опасной близости. Я чувствовала аромат его кожи и слегка уловимый запах табака.
   — Я пойду покурю на балконе, а ты пока подумай.
   Он открыл дверь на балкон и вышел. В комнату потянуло холодным воздухом и табачным дымом.
  
   Остин снова скользнул в комнату и сел рядом, на этот раз не так близко, теперь нас разделяла практически вся длина одеяла.
   — Почему я никогда не любила? Может потому что не это было целью всех моих отношений?
   — А что же было целью отношений?
   — Наверное, сами отношения. Просто провести с кем-то время… Хорошо или плохо, чему-то научиться, чему-то научить...
   — Без чувств? — его бровь изогнулась, а лицо стало надменным. Этого я не ожидала.
   — Почему я должна перед тобой оправдываться? — почему-то все наши разговоры рано или поздно принимали неприятный оборот.
   — А почему ты чувствуешь, что должна оправдываться? — надменность сменилась удивлением.
   — Ну у тебя было такое лицо… Такое надменное...
   — Почем тебе знать, соответствует ли его выражение мыслям? Просто мне показалось странным заводить отношения, не имея чувств к человеку.
   — Но я не совсем это имела в виду. Я никого не любила. Но чувства у меня были. Дружба, симпатия, вожделение, к кому-то в итоге и ненависть.
   Остин улыбнулся, взял бутылку с вином и разлил остатки по бокалам.
   — Тогда это все меняет.
   На этот раз я решила промолчать, хотя его отношение к моему прошлому мне не нравилось.
   — Кем ты работаешь? — было очень интересно кем должен работать человек, чтобы позволить себе такую квартиру.
   — Да так, мотаюсь по миру, занимаюсь всем понемногу. А ты?
   — Примерно то же самое, только по миру не мотаюсь, — опять он ушел от ответа, а мне приходится выкладывать все про себя. — Я часто меняю работу, но в основном занимаюсь тем, что нравится. Была официанткой в любимом кафе, администратором на сайте знакомого… в общем много чем занималась. Надоедает одно — начинаю другое.
   — Звучит здорово.
   — Да, но так было не всегда. Раньше я работала в очень крутой фирме и зарабатывала хорошие деньги.
   — Почему ушла? — удивления я не услышала.
   — Я поняла, что вся моя работа сводится к перекладыванию бумажек с места на место, а реального результата нет. Вот я и решила заниматься только реальными вещами.
   — Похвально. Не каждый решается на такое. Большая часть людей остаются зажаты в рамки...
   — Ну, у многих людей есть причина — семья, дети. Я-то пока свободна.
   — Звучит так, будто семья — это приговор.
   — Да нет… Просто одно получаешь — другое теряешь. Разве не так?
   По-моему все логично. Получаешь семью, то есть заботу, тепло, да и много чего еще, а взамен отдаешь свободу заниматься тем, что нравится.
   — Нет, не так. С чего ты вообще взяла, что за все надо платить?
   — Но ведь это закон жизни. Одно теряешь — другое находишь.
   Остин усмехнулся.
   — Знаешь, жизнь это не магазин.
   -А по-моему, как раз таки магазин, просто оплата бартером.
   Остин засмеялся.
   — Нет бартера, просто ты отдаешь что-то и все. Хотя можешь этого и не делать. Ты сама себя обязываешь платить.
   — То есть я могу спокойно брать все что хочу?
   Его бровь взметнулась вверх.
   — Конечно, нет. Есть определенные законы, в рамках которых ты можешь делать все что хочешь. Главное не нарушать их.
   Мне стало интересно. Признаться все только что услышанное было для меня принципиально новым.
   — Давай, рассказывай, что за законы такие.
   — Главный закон — не брать чужого. Не брать, не желать. Отсюда следует не завидовать. Вот хочешь ты к примеру дом. Надо хотеть свой, а не вон тот на соседней улице. Потому что в том на соседней улице живут люди, которые тоже чего — то хотят.
   Я начала его понимать, хотя все равно все это было для меня чуждым.
   — То есть мои желания должны быть исключительно моими и не должны перечить чужим?
   — Примерно так. Но мы отошли от темы. Суть в том, что можно иметь и хорошую, интересную, оплачиваемую работу и крепкую семью.
   Все равно в голове как-то это не укладывалось, но спорить не хотелось, так как у Остина явно было больше аргументов.
  
   Было уже поздно, глаза слипались, но я не решалась первой прервать разговор. Хотя уже очень хотелось забраться под одеяло и уснуть. День выдался насыщенный.
   Остин пошевелил угли в камине и задумчиво проговорил:
   — Думаю, что ты давно хочешь спать...
   Я вздрогнула от неожиданности. Как он догадался?
   — У тебя взгляд рассеянный, — пояснил он. — Да и времени много. Мысли читать я не умею. Просто достаточно наблюдателен.
   Что ж и вправду наблюдателен. Я встала, взяла сумку с вещами, в которой по моему представлению находилась пижама и нижнее белье, и пошла в спальню.
   Свет из коридора позволил найти выключатель. Он оказался у двери на высоте около метра. Странное место, но в принципе удобно. Лампа осветила все ту же огромную кровать. Она меня очень смущала. При одной мысли о том, что в соседней комнате находится мужчина, который привлекает меня в сексуальном плане, начинало покалывать кончики пальцев. Чтобы отогнать эти мысли, я решила принять душ.
   Душевая кабина была навороченная, со стенками из матового стекла, с кучей кнопок и ручек. Я не стала разбираться во всех премудростях, а просто пустила воду и встала под струи. Но и душ не произвел нужного эффекта, потому что стоило залезть в кабину, как в голову пришло, что и он тут стоял, вода струилась по его обнаженному телу… Как бы не выглядело его тело на самом деле, в моей голове оно было восхитительно.
   Определенно мне нужен секс. Только не сейчас и не с этим человеком. Иначе он может подумать, что я таким образом пытаюсь его отблагодарить.
   В постель я легла все такая же возбужденная. После недолгих визуализаций на запретные пока темы, меня окутал сон.
Глава 4 Параллель


  
   Нера
   Открыв глаза, я обнаружила, что комната залита солнечным светом, льющимся через незашторенное окно. Словно и не было ночи вовсе. Видимо от этого все казалось каким-то нереальным.
   Наскоро умывшись и одевшись, я вышла в надежде на готовый завтрак. В квартире было подозрительно тихо. Наверное, мой "домовладелец" еще спит, но обойдя все, я поняла, что осталась одна. Что ж, хорошее начало дня. Взглянув на часы, я поняла, что мое утро пришлось на околообеденное время.
   В гостиной не осталось и следа от наших вчерашних посиделок. Лишь в воздухе витал еле уловимый запах дорогого табака и виски?! Нет, виски мы вчера не пили. Наверное, померещилось.
   Желудок дал о себе знать, и я пошла на кухню. Там было столько всего: техника, какую только можно пожелать и конечно большой холодильник. Из-за этого многообразия я не сразу заметила бумажный пакет на стойке и записку.
  
   "Уже уехал. Не решился тебя будить.
   В пакете завтрак.
   Через несколько дней загляну к тебе.
   Есть дела."
   И все. Без подписи. Хотя чего я ожидала? Приписки в конце "люблю, целую"?!
   В пакете были булочки, свежие и ароматные. Кофеварка стояла в режиме подогрева, поэтому кофе был теплый.
   Завтракать на кухне совсем не хотелось. Все незнакомое и совсем не уютное. Мебель серая, поблескивает металлическими ручками, солнце просто ослепляет. Надо будет что-то придумать. Без штор на окнах здесь слишком светло, как в операционной.
   Взяв завтрак, я пошла в гостиную и удобно расположилась на диване. Булочки оказались очень вкусными. Я поставила кофе на журнальный столик и увидела, что вазы с шариками там больше нет.
   В груди свело от сожаления. Все же стоило вчера поддаться порыву.
   Теперь уже поздно об этом думать, но при воспоминании о поцелуе по телу начало разливаться тепло.
   Пора как следует осмотреться в моем новом жилище. Я оглядела гостиную и нашла дверь, которую вчера не заметила, и которую Остин не показал. За ней оказалась еще одна ванная, не уступающая той, что в спальне. Не могут же гости ходить в туалет через спальню хозяина. Прекрасно понимая, что нехорошо рыться в чужих вещах, я открыла верхний ящик комода. Одежда. В верхнем ящике нижнее белье, в остальных брюки, футболки, свитера… На мой взгляд маловато одежды, даже для мужчин. И почему она лежит в этой ванной комнате? В моей ванной тоже есть комод, но он пуст, как и шкаф спальни. Все же он был уверен в успехе предприятия. К тому же на полках обнаружились шампунь, гель для душа, бритвенные принадлежности, а полотенцем явно сегодня пользовались. Я понюхала гель для душа. Запах приятный. В рекламе про такой бы сказали, что это аромат силы и уверенности.
   Надо было чем-то себя занять. Я пошла в кабинет, порылась немного в книгах. Нашла пару интересных, полистала, но настроения читать не появилось. Тогда села за компьютер. Тут все было родным и близким, интернет поглотил меня целиком, когда желудок возмущенно напомнил о себе был уже поздний вечер.
   Никакими особыми кулинарными талантами я не обладала, поэтому на ужин решила разогреть найденную в морозилке пиццу. С ней я тоже просидела у компьютера. И когда снова прервалась, уже наступила ночь.
   Если так будет продолжаться дальше, то я рискую превратиться в овощ со стойкой интернет зависимостью.
   Следующие два дня повторили этот с точностью до мелочей. На третий день доставили продукты и желание искать работу как-то улетучилось, в особенности после того, как в пакетах я обнаружила прокладки, женский гель для душа и прочие необходимые средства гигиены, в которых я остро нуждалась. Как пояснил мне разносчик — набор был немного изменен квартировладельцем. То есть Остином.
   Почему на меня вдруг свалился такой большой мешок халявы? Я ведь о нем не просила. Даже мое мнение об Остине начало меняться в лучшую сторону.
   Прошло еще несколько дней, в течение которых я все так же копалась в книгах и сидела в интернете. О том, что Остин должен приехать — забыла. Однажды утром я была разбужена хлопнувшей дверью.
   Я не спеша умылась, оделась и вышла из комнаты. Остин сидел за стойкой на кухне и пил кофе. На плите стояла сковорода с омлетом. Остин поставил чашку, встал и предложил мне стул. Я села, он налил кофе из кофемашины, которую я так и не освоила, и положил на тарелку кусок омлета. Мы молча позавтракали. Признаться, было интересно, зачем он приехал и когда в моей чашке осталось только глоток, я спросила:
   — Зачем ты приехал?
   — На день рождения сына.
   — У тебя есть сын? — Я была удивлена
   Теперь удивился он:
   — А что тут такого? Я в том возрасте, когда многие люди имеют детей, мое финансовое положение стабильно. Почему бы и нет?!
   Он ухмыльнулся.
   Любопытство пересилило во мне чувство такта:
   — Ты был женат? О, или, может, ты все еще женат?
   Он тепло улыбнулся:
   — Ну… женат я был, но не на матери моего ребенка.
   — Почему так?
   — Почему я был женат или почему я не женат на матери моего ребенка?
   — Второе, но первое тоже интересно.
   Остин засмеялся, встал и налил еще по чашке кофе.
   — Ну, сначала я отвечу на второй вопрос, так как это быстрее. Я никогда и не собирался жениться на этой женщине, а она никогда не желала меня в мужья. Мы просто друзья. Иногда у нас был секс. Так, по-дружески. В один прекрасный момент мы сошлись на том, что хотим ребенка. Не общего, а просто каждый из нас созрел, чтобы стать родителем. А через некоторое время выяснилось, что она беременна. От меня.
   — Извини за нескромный вопрос, но как именно вы распределили обязанности?
   — Когда мы приняли решение — я переехал к ней, чтобы помогать пока она беременна и на первых порах. Когда малышу исполнилось полгода, мы поняли, что плохо уживаемся вместе. И я уехал, наняв ей няню и домработницу. Сейчас, в основном, ребенок у нее. Я часто забираю его со школы, иногда мы втроем проводим выходные. Ну и конечно, я подменяю ее, когда нужно.
   Мне была непонятна вся эта ситуация, так как ничего подобного у меня не было.
   — Ответ на первый вопрос тебе все еще интересен?
   — Да, — честно соврала я, так как первый вопрос уже забыла.
   — Да, я был женат. И не один раз, а четыре. Не буду вдаваться в подробности, но все четыре брака были короткими и были построены исключительно на страсти. Было бурно, эмоционально, но как выяснилось бестолково.
   — Значит, ты не веришь в брак?
   Остин изумился.
   — Почему? Верю. Я не верю в те браки, а в брак вообще верю. Просто не стоит столь скоропалительно скреплять себя узами.
   Я совсем запуталась.
   Остин похлопал меня по плечу.
   — Ладно, не забивай голову. Все равно для каждого человека это значит что-то свое.
   — Так какие планы на сегодня?
   Остин забрал у меня пустую чашку и вместе со своей загрузил ее в посудомоечную машину.
   — Для начала, я поеду в одно очень уютное кафе и уточню все ли готово для празднования, потом заберу подарок, потом встречу сына, вместе с матерью, ну а потом поедем праздновать. Можешь присоединиться.
   — Нет, я — пасс. — Как вести себя на детских праздниках я не имела понятия.
   — Дело твое. Ладно, я поехал. Не скучай тут. — И уже в дверях добавил. — Кстати, завтра я весь день тут.
   Он ушел, и мне стало грустно — тоже захотелось к родным. Я села за компьютер и начала писать письмо. Правда никак не могла решить, кому именно оно адресовано. Конечным вариантом было что-то вроде этого:
   "Дорогие родные!
   Я по вам очень соскучилась. Правда увидеться пока не получится, так как я временно без работы. Правда, с жильем пока порядок. Но финансов на поездку нет. Хотя можете приехать ко мне в гости. Я сейчас живу у одного знакомого. Тут вы все вполне сможете разместиться. Надо только спросить, не против ли хозяин квартиры. Если у вас есть возможности приехать — попробую с ним договориться.
   Целую, Ваша Н."
   Но, перечитав письмо, я поняла, что проще все это решить по телефону. А с Остином договориться завтра.
   Я налила чашку чая и села перебирать старые фотографии. Через полчаса с твердым решением увидеться с близкими я уснула на диване в гостиной. Кто бы мог подумать, что когда я открою глаза, будет уже вечер. Остин еще не вернулся. В квартире было темно и тихо. Я включила свет во всех комнатах, поставила любимый диск и отправилась на кухню за чаем. Снова захотелось оказаться в кругу семьи. За вечерним посиделками, когда все говорят о прошедшем дне, шумно устраиваются за столом, делят стулья, расставляют чашки, наполняют вазочки печеньем и конфетами. Ответом на эти мысли был звук открывающейся двери. Я побежала навстречу, хотя знала, что там нет никого. Было все равно, лишь бы не свихнуться от этого внезапного одиночества.
  
   Лориан
   Я решил увидеться с Лейлой еще один раз и окончательно забыть про все свои чувства к ней. Найти ее не составило труда, около ее дома открылось эзотерическое кафе. Она просто не могла пропустить такой шанс расширить свое сознание.
   Я осел в этом сомнительном месте на целый день, с надеждой, что она появится именно в этот день и не придется навязываться к ней в гости, или ждать случайной встречи неделями.
   Удача была на моей стороне к сумеркам она вошла в зал и заняла столик в углу. Я подошел и ее глаза засветились от счастья. Я сел к ней и не мог оторвать взгляд, она без умолку болтала о новом направлении то ли в искусстве, то ли в религии, мне было все равно, лишь бы ее звонкий голосок не замолкал, а кудряшки так же щекотали шею и обнаженные плечи.
   Мы послушали выступление весьма сомнительной группы и я вызвался проводить Лейлу домой. Пройдя по темным улицам она завела меня в большой красивый двор с арками, мы сели на скамью, я обнял ее, не желая отпускать больше никогда, не веря, что все же смогу сделать это… Но логика упорно твердила, что надо.
   — Я купила мотоцикл.
   Ее мечтательный взор устремился ко звездам, а я представил, как круто она будет смотреться на байке, в шлеме и косухе. Мигом пришла картина, разбитый мотоцикл и ее искалеченное тело лежит рядом. Нет. Она же так безрассудна.
   — Нет.
   Она удивленно посмотрела на меня.
   — Чего нет? Ты же там никогда не был?
   — Ты про что?
   — Про Румынию.
   — А что с Румынией?
   — Я же тебе уже минут десять рассказываю как будет клево съездить туда, посмотреть всякие шаманские штуки...
   — Шаманские штуки… Продай мотоцикл.
   — Зачем?
   — Продай. Я буду волноваться, если буду знать, что ты на нем катаешься.
   Она задумалась, ее курносый носик сморщился.
   — Ты будешь волноваться?
   — Да.
   — Значит я тебе не безразлична?
   — Совсем не безразлична.
   Она обняла меня и положила голову на плечо.
   — Я так рада. Я так грустила, когда закончилась Индия...
   — Ты скучала?
   — Очень, но ты не оставил своего телефона, а я не дала своего...
   Я понял что не смогу оставить ее, по-детски наивную и доверчивую, в этом мире ей обязательно нужен тот, кто будет создавать для нее сказку.
  
   Нера
   Остин стоял в гостиной, уставший и счастливый, я кинулась к нему и сжала в объятьях, он удивился, но обнял меня и зарылся лицом в мои волосы. Я слышала, как учащенно забилось его сердце, как напряглись мускулы. Рядом со мной был человек, которому я по какой-то причине была небезразлична. Он был рядом, я сжимала его в объятьях с такой жадностью, словно провела пару лет в заточении. Мы долго стояли, пока руки не устали и не опустились. Остин поднес к губам мои пальцы, поцеловал их и спросил:
   — Что с тобой?
   — Я… — Язык отказывался меня слушаться. Как уместить в слова ту невыносимую тягу к семье, которая далеко? Я опустила голову… Тогда он отвел меня к дивану, усадил и обняв положил мою голову к себе на грудь.
   Понемногу, мое дыхание выровнялось и сердце успокоилось, в то время как сердце Остина все еще отбивало рваный ритм, а встревоженный взгляд был устремлен на меня.
   — Просто я соскучилась по семье. Они далеко и я их давно не видела. А ты сегодня виделся со своими близкими. И это вызвало во мне кучу воспоминаний. И стало очень грустно. Потому что я не могу вот так просто с ними встретиться.
   — В чем проблема?
   — Банально. В деньгах.
   — Если дело только в этом, то я могу сделать так, что послезавтра ты сядешь в самолет и полетишь к родным.
   Я уже хотела возразить, но он закрыл мне рот рукой.
   — И не возражай. Если это сделает тебя счастливой, то поезжай. Я все устрою.
   — Но я не могу просто уехать...
   — Можешь.
   — А как же наш уговор? Я же смотрю за квартирой?
   — Я переведу на время все дела сюда. Это вполне реально. Поезжай, не отказывай мне в удовольствии сделать доброе дело.
   Неужели это происходит на самом деле?
   Вот то предложение, от которого невозможно отказаться. Стоит только представить, что через несколько дней я могу оказаться ТАМ. Сердце взбесилось, все внутри завязалось в узел… И я согласилась.
   — Тогда я сейчас сделаю пару звонков и все устрою. Объясни куда конкретно тебе надо и к послезавтра у тебя будут на руках билеты.
   Я объяснила. Это заняло больше времени, чем я ожидала, потому что когда Остин узнал, что после девятичасового полета мне предстоит столько же ехать на автобусе, он не успокоился, пока не убедился в надежности дорог и доступности транспорта. Потом он отправил меня на кухню за кофе, а сам принялся куда-то судорожно названивать.
   Когда я принесла кофе, он все еще очень эмоционально искал билеты на наиболее удобный по времени рейс. Я решила не мешать и вернулась на кухню.
   Вышел Остин уже спокойным и довольным:
   — Билеты есть. Туда и обратно. Обратно с открытой датой. К сожалению, на автобус бронировать по телефону они отказываются, а продать по кредитке не имеют возможности. Билеты на самолет доставят завтра. Единственная просьба — вернись в течение полутора месяцев. Ну и конечно, заранее сообщи — встречу.
   Я готовы была прыгать от счастья. Прыгать не стала, просто весь вечер с упоением рассказывала о родных краях. И где-то посреди рассказа уснула, прямо на ковре перед камином.
   Проснулась в кровати. В дверь звонили. Я встала и понеслась к двери. За дверью стоял Остин, в руках у него были билеты и пакет из булочной.
   — В дверь звонил курьер, — пояснил он, — просто я в магазин ходил. Билеты есть. Можешь паковать чемодан. Самолет через семь часов.
   В моей голове взорвалась бомба. На сегодня! Не на завтра. Завтра я уже буду на месте! Неужели это все на самом деле?
   Не сказав ни слова, я умчалась в комнату. Попытка собрать вещи не удалась, факт того, что желаемое совсем рядом, настолько выбил меня из колеи, что все валилось из рук и я никак не могла решить, брать ли мне с собой вторую зимнюю куртку и понадобятся ли мне вся коллекция носков или стоит ограничиться тремя- пятью парами… Поняв тщетность усилий, я в очередной раз опустошила дорожную сумку.
   Потом подумала, что было бы неплохо если бы кто-то собрал за меня вещи.
   Я вышла в гостиную. Остин мерил шагами пространство у стеклянной стены и говорил по телефону, увидев меня прервал разговор и спросил:
   — Собрала вещи?
   Ответ вырвался сам, минуя сознание.
   — Я их вообще брать не буду.
   Действительно, не буду я ничего брать. Ограничусь тем, что влезет в дамскую сумку. Тут же вернулась в комнату и взяла документы, мобильник и кошелек. Все. Остальное куплю или возьму погонять у родственников.
   Остин стоял прямо за дверью.
   — Поехали.
   Все так быстро, так стремительно. В голове не то что каша, пюре овощное.
   Бегом к лифту, бегом к машине. Как в кино, быстро и динамично. Опомнилась только, когда машина гнала по шоссе, а я сидела с ногами на переднем сиденье и судорожно теребила ремень безопасности. Минут через двадцать я поняла причину столь скорого отъезда. Мы встали в огромную пробку. Казалось, ей не будет конца. Как потом выяснилось, простояли мы в ней три часа.
   В аэропорту успели к самому концу регистрации. Как приятно быть бизнес-классом. На регистрации разве что в обе щеки не расцеловали и красную ковровую дорожку не постелили. Мы побежали в зону досмотра перед посадкой, здесь нам предстояло расстаться. Впервые за сегодняшний день я взглянула на своего благодетеля. Вот он стоит прямо передо мной. Выше меня, темные волосы, светлые глаза, тонкие губы изгибаются в улыбке. Первый человек со времени моего отъезда из дома, который сделал что-то для меня, только для меня. Сердце наполнилось благодарностью, оно готово было взорваться. И я поняла. Он будет меня ждать. В этом городе появился человек, которому я небезразлична. Он смотрел на меня с участием, и захотелось его как-то отблагодарить. Руки сами обвили ему шею, губы встретились с его губами. Как только это произошло, я вспомнила наш прошлый поцелуй, и язык сам проник в его рот. Я забыла, что мы в аэропорту, что я опаздываю, что я не люблю его… Последнее, не сказать, чтобы было помехой, но все же именно эта мысль меня отрезвила. В голове что-то щелкнуло, и я отрыла глаза. Одновременно с этим он осторожно, но уверенно оттолкнул меня и убрал мои руки со своей шеи. В его глазах плескалось море самых разнообразных эмоций. Гнев, отчаяние, радость, разочарование?
   — Что ты делаешь? — Остин чеканил каждую букву. — Что ты делаешь...
   Я замерла. Как мышка перед кошкой. Вот он сейчас бросился и разорвет. Стало страшно. Я развернулась и побежала в зону досмотра, не сказав ни слова. Девушка за стойкой понимающе улыбнулась. Наверное, думает, что я прощаюсь со своим парнем. Дура.
   И я дура. О таком парне можно только мечтать. А я все ломаюсь. Убежала от него как школьница.
   Поскорее бы уже в самолет — отвлекусь от всей этой ерунды. Как только объявили посадку, я сразу встала в очередь. Это уже было действием, чтобы еще хоть как-то занять мозг я стала наблюдать за тем, как ведут себя люди, стоящие передо мной, и пытаться догадаться, о чем они думают. Время пошло быстрее, и я не успела опомниться, как уже стюардесса с улыбкой объясняла где мое кресло.
   В среднем ряду. Ну вот. Совсем не интересно. Придется весь путь таращиться в монитор.
   Я уселась, сразу пристегнулась и приготовилась впасть в состояние между сном и явью. Уловка сработала, и когда я в следующий раз открыла глаза, самолет уже набирал высоту.
   Разнесли напитки. Я взяла бокал красного полусладкого и с его помощью провалилась в еще одну полудрему до самого ужина. Так и продремала весь полет. Каждый прием пищи клонил в сон, а если сон уходил, я нагоняла его бокалом вина.
   Как же я была рада по прилету, что не взяла с собой вещи. Наверное первой со всего рейса мне удалось покинуть аэропорт. Плюнув на все, я поехала до родного города не рейсовым автобусом, а на такси.
   И вот они окна родного дома. Ту радость, которую я испытала, передать словами невозможно. Сквозь окно я видела, как семья садиться ужинать. Мама накрывает на стол. МАМА. Как давно это слово не проносилось в моих мыслях, как давно я не произносила этого слова. Я побежала в дом. Надо было видеть лица родных, когда я ворвалась на кухню. Немая сцена. Потом посыпались вопросы, поцелуи, объятия, попутно меня пытались накормить, так как "бледна и худа", хотя бледность объяснялась дорогой, а чрезмерно худой или толстой я никогда не была и мой вес с момента вылета из родного гнезда, почти не изменился. Мы болтали почти до ночи, пока мама не вспомнила, что пора бы и поспать. Я ведь не на один день приехала. Правда выяснилось, что моя комната теперь не совсем моя. Теперь это симбиоз кабинета и спальни для гостей. Было странно видеть ее другой. Вроде все на месте, кровать, стол, окно, дверь, но нет тех мелочей, которые делали ее МОЕЙ. Обои строгие, на письменном столе громоздится компьютер, а раньше там были стопки тетрадей и книжек, кровать застелена незнакомым коричневым покрывалом, а не синим, которое я купила в старших классах, комод забит полотенцами и постельным бельем.
   Но, в то же время было здесь то, из-за чего я чувствовала себя дома. Были люди, которые окружали меня любовью, теплом и заботой.
   Я долго не могла уснуть и смотрела на огромную яркую луну, свет которой пробивался даже сквозь плотные шторы, которые тоже были незнакомыми.
  
Глава 5 Там


  
   Лориан
   Я отвез Лейлу домой, после потрясающей прогулки по городу. Мы бродили взявшись за руки по темным улицам болтали о ерунде. С ней невозможно говорить серьезно, хотя я знаю, что она умна, просто эта ее легкость и непосредственность делают ее совсем оторванной от обыденных вещей.
   Потом словно школьники мы долго целовались в подъезде, после чего она сказала, что хочет спать и отправила меня восвояси. Я не могу вспомнить за последние десять лет таких отношений, где за это время еще не переспал бы с девушкой. Самое удивительное, что не смотря на желание, я отчетливо понимал, что еще рано. Каждый раз она мягко, но уверенно отпихивала меня и заводила разговор о творчестве, погоде, еде, о чем угодно, только бы отвлечь меня.
   Звонок Остина разбудил меня посреди ночи, чертыхаясь, что сам ему сказал, звонить в любое время, я снял трубку. Как всегда, по пустякам он не тревожил, на этот раз было кое-то на самом деле важное. Все мои задания для него сходились на одном человеке и Остин решил нас свести.
   Я был и обрадован и расстроен. Отказаться от дальнейших поисков было невозможно, это сродни инстинкту самосохранения — нечто, сопутствующее тебе в любой ситуации. Но Лейла, теперь стала важной частью моей человеческой натуры. Найти компромисс пока не удалось и я решил действовать по ситуации. Хотя если мои изыскания увенчаются успехом, возможно нам придется расстаться. Но жизнь штука не предсказуемая и я таил надежду, что удастся найти лазейку.
  
   Нера
   Я обмакнула оладушек в мед и хлебнула кофе, повторяя про себя "я дома, я дома, я дома". Даже не верится. Впервые за несколько лет я чувствовала тепло родных рук вокруг. Мама заботится обо мне. Я отвыкла быть дочерью и сестрой, привыкла везде и во всем рассчитывать только на себя. А тут не надо думать ни о чем, мама постелет постель, приготовит поесть, постирает вещи, наведет порядок. Еще немного и заберусь к ней на колени и свернусь в калачик. Но нет, это время безвозвратно ушло. За годы жизни вдали от семьи я как улитка покрылась толстой раковиной и снять ее означало оказаться без защиты. Мама это понимала, и не пыталась проникнуть сквозь поставленные мной рамки.
   После завтрака она повела меня на экскурсию. За несколько лет здесь многое изменилось. У дома появилась новая пристройка, там оказались туалет, ванна и прачечная. Часть плодовых деревьев в саду убрали, и на их месте поставили беседку, надо будет устроить в ней вечерний чай.
   Пока мы все обошли, пока я все как следует разглядела — настало время обеда и моим вниманием всецело завладели братья. Младший показывал хорошие успехи в школе и с упоением рассказывал про любимые предметы, любимых учителей и даже показал, как он организовал свой дневник, чтобы наиболее эффективно использовать место. Старший брат занимался карьерой и семьей. Его девушка гостила у друзей за границей, а он затеял ремонт. Отчим тоже был за границей, по работе. Не скажу, что у нас очень близкие отношения, но увидеться хотелось.
   Я с радостью согласилась съездить вечером к Майклу, чтобы посмотреть, как идут работы. Заодно он пообещал найти кого-нибудь из моих бывших одноклассников. Что и говорить, предложение заманчивое.
   За разговорами время пролетело как-то незаметно.
   Майкл, как и обещал отвез меня к себе. Квартира у него оказалась небольшая, но весьма уютная. Всего две комнаты, кухня, ванная. С другой стороны много ли надо паре, не имеющей детей. Машина Майкла тоже не отличалась роскошью, но была надежной и удобной. Одним словом, мой брат ни капли не изменился. Делая выбор, он всегда останавливался на том, что наиболее функционально, внешняя мишура мало его интересовала. Интересно, его девушка так же практична или они противоположности? Об этом я прямо спросила:
   — А твоя девушка, она какая? В смысле такая же практичная и приземленная как ты?
   Мои слова его рассмешили:
   — О, нет. Она настоящий ураган. Думаешь чего ее сейчас нет? Подруга предложила ей погостить по случаю скидок на билеты, вот она и рванула. Никакой особой причины не было. Подожди, может ты еще познакомишься с Алисой. Ты когда назад отправляешься?
   — Сама не знаю, билет с открытой датой. Как надоем — так уеду.
   — Глупости. Ты никогда не надоешь. Это скорее тебе здесь надоест.
   — Но я очень люблю всех вас.
   — А дело совсем не в нас и ты об этом знаешь. Тебе надоест торчать в этом унылом городишке.
   — И вовсе он не унылый. Он очень милый и красивый. Он замечательный. — Удивительно, но мне сейчас именно так и казалось.
   — Тебе вовсе не город нравится, а те кто в нем. Тебе от того и мил сейчас здесь каждый камень, что все важные люди тут… Не будь их, это был такой же город как и другие, просто немного красивее.
   — Наверное, ты прав.
   На этом наш разговор прервался, так как мы подъехали к городскому парку, где отдыхали молодые и не очень люди, среди которых предполагалось, что я встречу одноклассников.
   В парке фонарей почти не было, и большая часть дорожек была погружена в кромешную тьму. Справа от старого тира на лавочках мы нашли компанию моих одноклассников. Каково было мое удивление, когда из всей этой пестрой компании вышла школьная подруга, с которой последние несколько классов мы были неразлучны. Я потеряла с ней связь почти сразу как переехала. Она поступила в институт и усиленно училась, а я переживала кризис взросления одновременно с одиночеством и отчаянно рвала все старые связи, надеясь, что от этого станет легче.
   Мы обнялись, она была удивлена. Несколько лет ни слуху, ни духу, а тут… Посыпались вопросы, на которые совсем не надо было отвечать. Все было не важно. Мы вместе. Слово за слово Элла уже зовет меня в клуб. Как хорошо, что у меня такой понимающий брат. Он без лишних вопросов отпустил меня.
   Казалось Эллу здесь знает каждый официант и охранник. Она со всеми здоровалась за руку и целовала в обе щеки.
   Мы выпили по пиву, потом еще по одному, Элла знакомила меня, казалось, со всеми кто проходил мимо. Музыка орала так, что я даже своих мыслей не слышала, а множество ярких вспышек грозили бы перейти в головную боль, будь я абсолютно трезва. Мы сидели за стойкой бара, вокруг сновала толпа, желающих подзаправиться "огненной водой", в пяти метрах бесновался танцпол. Все это очень напоминало школьный выпускной, только наряды посовременнее, публика постарше, а в остальном все точно так же. Вот сейчас ко мне подойдет Винсент и пригласит танцевать. Винсент. Вин-сент. Моя школьная любовь.
   Но ведь это на самом деле Винсент сейчас идет ко мне. Такой же, как раньше. Высокий, тощий, одет в то, что иначе как бабушкиной кофтой и назвать нельзя. Я даже тихонько ущипнула себя, но парень упорно не таял, а приближался с завидной для галлюцинации четкостью.
   — Привет, — он остановился в каких-то десяти сантиметрах от меня.
   Да нет, он совсем не такой как на выпускном. Высокий — да, тощий, может он и не перестал быть тощим, но то, что мышцы подкачал — точно, да и бабушкина кофта сменилась стильным кардиганом.
   — Привет, ты меня не узнала? — он улыбнулся, и, как и на выпускном, пол поплыл из под ног.
   — Привет, узнала, конечно. Просто столько сюрпризов за один вечер. Сначала Элла, а теперь ты...
   Он подсел к нам.
   — Давно тут?
   — Да нет, с час, наверное. Не знаю.
   Он засмеялся.
   — Не в клубе, в городе.
   — А, — почему-то в его присутствии я неизбежно чувствовала себя дурой.- Нет. Пару дней.
   Ведь если считать вчерашний вечер и сегодняшний день — на самом деле пару дней.
   — Надолго? Или, может, решила насовсем? — последняя фраза прозвучала как шутка. Впрочем, не самая удачная. Хотелось бы насовсем. Только что мне здесь делать?
   — Пойдем, потанцуем.
   Я поставила пиво на стойку и потянула Винсента за собой. Трогать сложные темы сегодня не хотелось. Да и вообще о чем мне с ним говорить? Он меня не знает, я его тоже.
   Конечно, когда мы вышли на танцпол, заиграла медленная песня. Что может быть "лучше". Я замерла в нерешительности, приглашение было просто потанцевать, а не танцевать медленный танец, это же нечто более интимное. Но Винсент решил все за меня. Он ловко взял меня за талию и прижал к себе, мне ничего не оставалось, как положить руки ему на плечи. Вспомнился наш поцелуй на выпускном.
   Я подняла голову и обнаружила, что он пристально смотрит на меня. Стало жутко интересно, каким бы был его поцелуй сейчас? Мне бы так же понравилось? Или наоборот? Вдруг, окажется что он плохо целуется, а все те бабочки в животе были тогда от подростковой впечатлительности.
   Он наклонился ко мне и что-то прошептал на ухо, но я погруженная в свои мысли ничего не разобрала.
   — Чего?
   — Я говорю, ты в школе была дико не популярна.
   Я ошарашено уставилась на него, не зная как на такое реагировать. Нет, это не новость, что меня сторонились, конечно, ботаник с пристрастием к языческим верованиям и странной музыке.
   — И ты решил мне это сейчас сказать?
   — Я не хотел тебя обидеть. Просто поражаюсь, как меняются люди со временем.
   — Я должна это считать комплиментом?.
   Как-то расхотелось с ним танцевать, он смеется надо мной. Я уперлась руками ему в грудь, но он еще сильнее прижал меня к себе и добавил:
   — Теперь я вижу тебя совсем по-другому. Теперь ты для меня личность. Сильная, интересная. Я рад, что мы знакомы, рад что мы здесь встретились.
   Мы все еще стояли.
   — Ладно, брось. Ерунда это все. Давай расслабимся, потанцуем, потом выпьем по паре пива или еще чего-нибудь, если захочешь, потом я провожу тебя домой, и, может, мы договоримся еще об одной встрече, а, может, нет.
   В конце концов, что я теряю? Ну проведу с ним вечер, или несколько, потом уеду и забуду.
   Несмотря на свою долговязость, двигался Винсент на удивление хорошо. Мы дотанцевали еще до одного медленного танца, и тут я поняла, что ноги уже не слушаются, хочется пить и подышать свежим воздухом. Винсент обхватил мое запястье и потянул меня к выходу. Мы прошли мимо бара, мимо удивленной Эллы и вышли на улицу.
   Ночь, воздух был совсем прозрачный, на небе видно каждую звездочку. Совсем разгоряченные мы еще не чувствовали холода, вдыхали полной грудью морозный воздух.
   — Слушай, тут совсем рядом магазин есть — пойдем купим минералки.
   Предложение мне понравилось. Мы прошли вдоль двух домов, где уже все спали, свет горел лишь в одном окне, судя по шуму, там что-то очень активно праздновали. Магазин был очень небольшой, но несмотря на поздний час, покупателей было полно. Отстояв небольшую очередь и купив заветную холодную минералку, мы выбежали на улицу. Я сделала несколько жадных глотков и почувствовала, как внутри появляется ледяная дорожка. Поначалу было даже приятно, пока холодный ветер не начал пронизывать до костей. Я замедлила шаг, казалось, что если быстрее идти становится только холоднее. Винсент внимательно посмотрел на меня, быстрым движением снял с себя кардиган и протянул мне. Я его надела, он тоже был холодным, но теперь от ледяного ветра меня отделяла не только тонкая рубашка. Винсент же остался в футболке. Я с удивлением обнаружила, что он уже не такой тощий и щуплый как в школе. Высокий, стройный, и подтянутый.
   Он заметил, что я на него таращусь.
   — Что? Я уже не такой червяк, каким был в школе. — Он засмеялся.
   — Заставляешь краснеть, если это вообще возможно в такой холод. Тебе то как?
   — Нормально. Переживу.
   Вернувшись в клуб, мы засели в баре. Заказали по паре коктейлей. За время нашего отсутствия сменился ди-джей и музыка скорее раздражала, чем пробуждала желание потанцевать, к тому же она не давала толком поговорить. После пяти минут попыток завести диалог мы решили уйти. Я нашла подругу и сообщила ей, что ухожу. Она удивилась и сначала не хотела меня отпускать, но увидев за моей спиной Винсента, успокоилась.
   Мы вышли из клуба и отправились вниз по улице, мимо темных витрин магазинов и пустых дворов. Была уже глубокая ночь, мы все шли и шли, надеясь найти круглосуточный бар. Улица кончилась, центр города тоже, мы остановились на перекрестке и уставились друг на друга, не зная, куда пойти дальше.
   — Да, глупо получилось, ни ты, ни я не знаем куда здесь можно пойти ночью, нужно было у твоей подруги поинтересоваться.
   Неужели он не узнал Эллу? Мы ведь учились в одном классе.
   — Это Элла. Тебе она, конечно, не подруга, но ты не можешь ее не помнить? Мы ведь вместе на выпускной отправились...
   — О, Элла-Толстэлла, прости. Глупо. Глупое прозвище. Понятно, почему я ее не узнал. Она же теперь такая… обычная, ну не толстая.
   Я засмеялась, это и правда было забавно:
   — Она никогда и не была толстой, — я поймала на себе полный удивления взгляд Винсента, и мы тихонько двинулись дальше. — Просто как-то она перешла дорогу одной девчонке из нашей школы, и ее стали дразнить. Просто так, не потому что она была толстой, ее имя легко рифмовалось именно с "этим" словом. А потом всем и вправду стало казаться, что она толстая. Ну, знаешь, как говорят, повторяй человеку, что он баран, он и заблеет.
   — Да, забавно.
   Я и не заметила, что взяла его под руку, и что мы уже далеко ушли от перекрестка.
   — Куда мы идем?
   — Не знаю. Хочешь, пойдем ко мне. — Винсент лукаво улыбнулся и потянул меня в ближайший двор.
   Я остановилась, не зная, а хочу ли к нему?
   — Ты в этом доме живешь?
   — Нет, но надеюсь, что если мы пройдем насквозь пару дворов, то выйдем на нужную нам улицу.
   — Надеешься? — Странно звучал его маршрут, еще не хватало заблудиться в такую ночь.
   — Ну, я давно тут не был, уже успел забыть, что да как. — Он засмеялся, увидев сомнение на моем лице. — Ладно тебе, пойдем, как-нибудь найдем дорогу.
   Его энтузиазма хватило на двоих, и мы свернули в темный двор. Парой дворов дело не ограничилось, и когда в мои ботинки уже успел набиться снег, мы наконец вышли на большую улицу. Это была не та улица, на которой жил Винсент, но на ней оказалась стоянка такси. Увидев их, мы рассмеялись и побежали, сели в машину, и я почувствовала как начал таять снег в ботинках. Как же мерзко. Сначала даже хотела отказаться от приглашения и поехать домой, но поиски дороги так меня раззадорили, что захотелось продолжения. Мы смеялись над нашей глупостью, над тем, как могли забыть город, в котором выросли, как вообще сразу не догадались взять такси. Как-то само собой он обнял меня, а я прижалась щекой к его плечу. Почувствовав его дыхание в волосах, я улыбнулась — это было так мило и невинно, словно мы опять школьники и едем на выпускной в машине его родителей. Воспоминания становились все более яркими, смешиваясь с реальностью. Вот он взял мою руку, как тогда, и в животе защекотало, скорее от воспоминаний о предвкушении того, что последовало за выпускным. Это были глупые романтические мысли о близости, нежности и вечной привязанности. На деле мы впервые переспали, и не было в этом ничего возвышенного и нереального, только смущение и неумелые ласки. Конечно, я придала тогда этому важное значение, в Винсента я была влюблена. Сейчас, сидя на продавленном сиденье такси и прижимаясь к нему, глаза снова заволокло розовым туманом и захотелось чего-то очень романтического.
   Такси подъехало к новенькой многоэтажке. Я вышла, не дожидаясь Винсента, и уставилась на кремово-коричневые стены отделанные плиткой. Ровные ряды окон и балконов соперничали чернотой с небосводом. Я и не думала, что такой небольшой городишко может похвастаться таким современным строением.
   Винсент подошел сзади и его руки обвили мою талию.
   — Родители переехали не так давно, поэтому я не помню дорогу. Здесь очень уютно, пойдем.
   В просторном холле охранник проводил нас равнодушным взглядом. Лифт был настоящим произведением искусства, стилизованным под начало прошлого века, с деревянными панелями и мягким ковровым покрытием. Я зашла внутрь и, только уставившись на кнопки этажей, поняла, что Винсент не последовал за мной. Я выглянула наружу — он уже бежал к готовым закрыться дверям. Едва они закрылись, он подошел ко мне вплотную и уперся руками в стену по бокам от меня, наклонился и поцеловал, дерзко и смело. Это было так неожиданно, что я даже не успела возразить. Меня больше волновали чавкающие ботинки, чем непрошеный поцелуй. Я уставилась в его карие глаза, он смотрел выжидающе, а я пыталась решить, что же я испытываю: гнев, радость, возбуждение или что-то иное. Но никаких эмоций внутри не возникало, словно ничего и не произошло. Не дождавшись реакции, он снова наклонился ко мне, открыл мои губы своими, скользнул языком внутрь, мое дыхание сбилось, так хорошо он это делал и я ответила, обвила руками его шею, скользнула своим языком в его рот, отчего его губы стали еще более жадными и ненасытными, а руки опустились мне на талию и стали блуждать по спине.
   Лифт остановился и двери открылись. Винсент схватил меня за руку и уверенно повел вперед. Едва открыв дверь и включив свет, он сбросил с себя куртку и помог мне избавиться от пальто. Дальше все произошло настолько стремительно, что деталей мой мозг разобрать уже не мог. Когда все закончилось мы лежали на коврике в прихожей, полуголые и довольные. Его глаза были закрыты, на губах блуждала улыбка.
   — Ты восхитительна! — он открыл глаза и улыбнулся во весь рот.
   Я пребывала в легком шоке от происходящего, поэтому не знала, что ответить. Сказать "спасибо"? За что? За комплемент или за то, что он только что взял меня так, как давно никто этого не делал, отчего ноги теперь отказывались слушаться. Он, видимо больше ничего не собирался говорить, встал и ушел вглубь темной квартиры. Пока его не было, я поняла две вещи: за прошедшие годы он преуспел как любовник и у меня жутко замерзли ноги, так как ботинки насквозь промокли. Я стянула их и стала разминать окоченевшие пальцы.
   — Проверяешь слушаются ли ноги? — Винсент стоял за спиной и насмешливо улыбался, впрочем, без злобы.
   — С чего ты взял, что ноги могут отказать мне.
   — Я знаю толк в сексе. Да и после такого оргазма было бы странно, если бы ноги у тебя не подкашивались. Ты что решила соблюдать целибат?
   — Нет, — мне стало смешно. Какое ему дело?
   — Неужто были такие плохие любовники, что не могли разжечь в тебе огонь?
   Я зарделась вспомнив поцелуй Остина.
   — Нет, просто давно не было секса. С отношениями решила повременить.
   Он понимающе кивнул:
   — Тогда ясно. Выпьешь что-нибудь?
   — Да, хорошо бы. Чего-нибудь чтобы согреться.
   Его взгляд снова упал на мои ступни
   — Замерзла, ноги промокли. — Снова понимающий кивок. — Пошли, согрею.
   Я поплелась за ним, по пути подняв и одев футболку.
   Передо мной открылась большая гостиная с уютным угловым диваном и баром, в котором Винсент перебирал бутылки.
   — Может просто чая?
   — Как пожелаешь, мне и самому хватит на сегодня. — Он поставил бутылки на место и вышел из комнаты
   Я устроилась в углу дивана и стала ждать. Спустя какое-то время он вернулся с двумя чашками горячего чая и пакетом печенья в зубах.
   — Снимай свои мокрые носки, сейчас отправим их сушиться на батарею вместе с ботинками.
   Я послушалась его, и сразу стало намного теплее.
   Мы сидели и молча пили чай. Не думаю, что ситуация требовала слов, но все же захотелось кое-что прояснить.
   — Так что это было?
   — Ты про секс? — Он довольно улыбнулся. — Это был просто секс. Насколько могу судить — удачный. — Снова улыбнулся. — Тебя что-то смущает?
   — Ну… Понимаешь, я стараюсь не заниматься сексом на первом свидании. Хочу, чтобы ты знал, что я не из тех...
   — Поверь, я знаю, что ты не из тех. Тем более у нас не свидание, а если и свидание, то далеко не первое. Да и секс тоже не первый.
   А ведь он прав. Ну и ладно.
   — И что дальше? — я сделала глоток, понимая, что любой ответ смутит меня.
   — А что дальше? Мы можем разойтись, будто ничего и не было. Можем провести некоторое время вместе, пока снова не разъехались. Мне кажется и то и другое одинаково уместно.
   — А чего ты хочешь?
   — Это зависит от того чего хочешь ты. Скажу честно, я бы не прочь замутить с тобой на месяц, без обязательств. Просто приятно провести время. Но если тебе это не по душе — разойдемся и все.
   Я закусила губу. С одной стороны было очень интересно чего он из себя представляет, что произошло с ним за эти годы, с другой стороны бездушный, животный, но, безусловно приятный, секс мне не был настолько интересен.
   — Хорошо, предположим, что я соглашусь м… провести время вместе… Что мы будем делать?
   Винсент захохотал во все горло. Настолько это было неожиданно, что я подпрыгнула.
   — Неужели ты подумала, что я буду весь этот месяц заниматься с тобой спонтанным сексом? Я, конечно, изменился, но не настолько. Сегодня было исключение. Поверь.
   При последних словах, он проникновенно заглянул мне в глаза, и мне пришлось поверить.
   — Так что мы будем делать?
   — А ты значит согласна?
   — Смотря, что ты предлагаешь...
   — Ну, не знаю… Будем всячески развлекаться… Ходить по клубам, ресторанам, в кино… — Он ласково улыбнулся и продолжил, — заниматься сексом, если захотим этого. Оба. Общаться будем. Об-ща-ться. Во всех смыслах.
   Я кивнула. Чем еще мне заниматься, пока все мои родные заняты на работе?
   -Как на счет кино?
   — Сейчас? Что предложишь?
   — Сейчас что-нибудь выберем.
   Винсент поковырялся в стоящих на стеллаже дисках и вытащил один.
   — Предлагаю посмотреть старое кино.
   Ну, старое, так старое. Не имею ничего против.
   Винсент унес пустые чашки и принес плед. Мы удобно устроились под ним, растянувшись на диване. Меня уже клонило в сон. Длинный был день. На первом получасе фильма я уснула.
   Когда я проснулась, было уже утро. Не позднее и не раннее. Просто утро. На диване я была одна, судя по подоткнутому пледу, Винсент либо давно встал, либо не спал со мной. Я потянулась. Было какое-то ощущение дискомфорта. Сначала я решила, что это похмелье, но вроде выпила вчера немного, было что-то еще. Черт. Ну конечно, совсем забыла. Месячные. Худший сон — у меня начались месячные в гостях у парня и ничего с собой нет.
   — Винсент, — голос надломился и прозвучал жалобно.
   В глубине квартиры раздался шум. Дверь за спиной открылась, и вошел Винсент.
   — А, проснулась. Я уже думал, не разбудить ли...
   Я судорожно соображала, как именно ему сказать, что мне нужно и уже не слушала, что он говорит. Взрослый человек. Могу о сексе часами беседовать не испытывая смущения, а тут… Когда он замолчал, я наконец набралась духу и сказала.
   — Мне нужно в ванную… У меня… кажется… месячные...
   Надеюсь, щеки мои при последнем слове не покраснели.
   — Пойдем, отведу тебя в ванную сестры. Там, я думаю, найдешь все что нужно.
   Мы прошли через всю квартиру и оказались в одной из комнат, жутко гламурной, вся белая в рюшах и бантах, уставленная плюшевыми игрушками и безвкусными картинками. Ванна была менее мерзкой, в салатовых тонах.
   — Можешь душ принять, если хочешь. Полотенца висят чистые. Можешь взять халат сестры, он тоже вроде чистый. Она будет не в восторге, но это ее проблемы.
   Я кивнула и он ушел. Первым делом я кинулась к шкафчику над раковиной. Конечно, там оказались прокладки. Не мои любимые, но лучше чем ничего. Достигнув главной цели, я поняла, что душ принять хочу. После клуба волосы пропахли табаком, а кожа была липкой. Горячие струи принесли ощущение чистоты, а запах апельсинового геля для душа взбодрил.
   Я вытерлась и влезла в свою одежду. Да, она не совсем свежая, зато моя. Халат пах духами — его точно носили.
   Выйдя в гостиную я направилась на кухню. Винсент уже накрывал на стол. Какие заботливые мужчины меня окружают. Кофе и бутерброды. Выпив глоток и начав есть, я поняла что голодна. Со вчерашнего обеда, почти ничего не ела. Винсент пил кофе и с улыбкой наблюдал за мной. Доев последний бутерброд, я обратила на это внимание.
   — Что-то не так? Я ужасна?
   — Нет, все хорошо. Просто моя сестра блюдет диету и это очень надоедает. Никогда не знаешь, как пройдет обед. Она ограничится одним огурчиком и будет пилить тебя за то, что ты слишком неумерен в еде, или же съест бутерброд и будет мучиться угрызениями совести весь оставшийся день. Приятно смотреть, когда у человека нет предубеждений в еде.
   — Ясно.
   Я объелась. Напала какая-то вялость. Вставать не хотелось. Мы потихоньку разговорились. Кто чем занимается, что было после школы. Почему сейчас здесь. Забавно, мы жили в соседних городах и ни разу не виделись. Время от времени даже почти пересекались. Ходили на одни концерты, посещали одни и те же рестораны. Однажды чуть не попали на одну и ту же свадьбу.
   Я начала рассказывать о последних моих приключениях уже дошла до момента, как очнулась в больнице, когда поняла, что у меня ужасно болит живот. Болит так, что тяжело дышать. Я замолчала на полуслове.
   — Ты открыла глаза что дальше?
   Но от осознания того, что у меня что-то болит, стало только хуже. Боль разрывала пополам. Словно кто-то орудует в моем животе раскаленной кочергой. Я уронила голову на руки, лежащие на столе.
   — Что с тобой?
   — Мне плохо, — только и смогла промямлить я.
   — Я вызову тебе такси. Тебе, наверное, дома сейчас будет лучше.
   Да нет же, нет. Дай мне обезболивающее и все будет хорошо. Тупица. Но Винсент уже набирал номер. Я мало чего соображала и особо не протестовала. Такси приехало быстро и он усадил меня на заднее сидение и расплатился с водителем.
  
Глава 6 Биение города


   Лориан
   Лейла позвонила и очень путанно просила приехать. Я испугался. Ее всегда веселый голосок был совсем слабым и неуверенным, а слова цеплялись друг за друга, словно она не была уверена в их значении.
   Я быстро собрался и, нарушая все правила и игнорируя светофоры, помчался на другой конец города. Я долго звонил в дверь, но никто не открыл, на счастье запасной ключ оказался на месте.
   В гостиной горел свет и играла музыка, Лейла лежала на диване, рука безвольно свесилась с края дивана, рыжие волосы разметались по подушке. Я подошел, с холодеющим сердцем, боясь, что уже слишком поздно.
   Ее грудь медленно вздымалась, она повернулась и уставилась на меня остекленевшими глазами.
   — Мой крылатый принц, ты пришел освободить меня из заточения? — она начала водить руками по воздуху, словно, раздвигала неведомые преграды. — Я совсем заблудилась в этом зачарованном лесу. Болотная фея увела меня слишком далеко.
   Теперь все ясно, подобный бред вкупе с расширенными зрачками означал, что она приняла что-то. Бледность ее кожи пугала меня, а все движения были настолько слабыми, что казалось будто жизнь вот-вот покинет ее.
   — Лейла что с тобой?
   Она повернулась ко мне и удивленно воскликнула:
   — Как, и ты здесь?
   — Лейла, что ты приняла?
   — Сон, жидкий сон...
   — Где ты взяла этот жидкий сон?
   — Ко мне приходил… — на этом ее речь оборвалась и она впала в оцепенение.
   Я завернул ее в одеяло и отнес в машину, перебирая в голове адреса известных мне больниц. Но не до одной из них ехать не пришлось, через пять минут я наткнулся на наркологию. Там нас приняли не задавая лишних вопросов, только поинтересовались, знаю ли я чем накачалась моя подруга. Я сказал, что не знаю, и выразил опасение, что может быть уже слишком поздно, но меня успокоили, что она поправится.
   Через час ожидания в приемной я извел себя самыми безумными мыслями. Все они в итоге сходились на вопросе, какого черта Лейла что-то приняла? Я даже начал злиться на ее безрассудность. Мои метания прекратила медсестра.
   — С ней все в порядке. Просто давление упало. А то, что она приняла не превысило допустимой дозы. Не переживайте. Ей повезло, что у нее есть вы.
   Она похлопала меня по плечу, а мне горько подумалось, что нет у Лейлы меня.
   Почти спящую я увидел ее в палате. Ее разум прояснился и нам разрешили уехать.
   Я опять завернул ее в одеяло, но на руках отнести себя она не дала. Наверное ей было стыдно, потому что она прятала глаза и молчала всю дорогу назад.
   Дома я усадил ее на диван, взял за руку, кожа все еще была бледной, и спросил:
   — Зачем ты это сделала?
   — Я не думала, что так будет. Столько было разговоров про расширение сознания… И я решила попробовать… Прости меня. — В ее глазах стояли слезы, а губы задрожали. — Я так испугалась.
   Я прижал ее к себе, обещая, что как-нибудь, но будет так, что без моей заботы она не останется.
   Нера
   Дома оказался только Майкл. Мама была на работе, младший брат в школе. Майкл устроил мне допрос с пристрастием о том где я была и что делала. Долго смеялся над моим конфузом.
   У нас всегда были откровенные отношения, и ему не очень понравилось, что я переспала с Винсентом. Знал бы он, что я вытворяла в большом городе.
   После обеда я осталась одна. Майкл ушел руководить ремонтом. Он боялся, что рабочие могут перепутать рисунок на плитке и положить все не в том порядке.
   Я стала изучать дом и участок и не уставала поражаться, как все изменилось. Вроде, все то же, как мне показалось сначала, но это не совсем так. Просто мамин стиль узнаваем и индивидуален. Но мебель вся новая, чего уж говорить об обоях и прочем. Я оглядела еще раз свою — не свою комнату. И меня неприятно кольнуло, что ничего из моего детства уже не осталось. Кое-что из старших классов, но не более. Ни одной вещи из более раннего периода. Ничто не указывало, что у меня вообще было детство. Я решила непременно спросить у мамы, сохранилось ли что-нибудь.
   Позвонил отчим и очень мне обрадовался. Странно было теперь с ним общаться. Он стал для меня понятнее, что ли.
   Мама пришла позднее, чем я ожидала. Я даже начала волноваться и приятно удивилась этому. Теперь понимаю, что она чувствовала, когда мы допоздна засиживались в какой-нибудь дыре.
   — Мам, а где мои игрушки? Мишку помнишь, коричневого, с большим ушками...
   Мама разгружала сумки и не сразу поняла про что я.
   — А, игрушки твои. Да, на чердаке. Полезешь — куртку не забудь надеть.
   Я схватила куртку и помчалась. Все было там, аккуратно уложенное в коробки. Ничего не запылилось или отсырело. Заботливые руки мамы сохранили для меня драгоценные кусочки детства. Я копалась и копалась, пока на чердак не поднялся младший брат и не позвал ужинать. Я прихватила мишку и спустилась.
   Пару дней я провела в сладких грезах о прошедшем детстве и пыталась впитать кожей уют домашнего тепла. Меня окружили любовью. В целом, я могла быть здесь счастлива.
   На исходе первой недели, дома сидеть надоело, захотелось чего-то еще. Все чем-то заняты, школа, работа. Я попыталась найти занятие, но увы, ничего интересного не подвернулось. Музей я и так наизусть весь знала, тем более, что проходила в нем два лета практику от школы, старые знакомые все работают и не совсем разделяют мои интересы… Вот только Винсент, номер телефона которого я никак не могла найти...
   Он позвонил сам. Пригласил в ресторан. В условленное время он заехал за мной на такси. Я нарядилась как могла, надела джинсы и толстовку. Винсент с усмешкой оглядел меня и сказал:
   — Оригиналка. Не быть тебе иконой моды.
   — На себя посмотри, бабушкин свитер. — Огрызнулась я, хотя он не особо меня задел.
   — Так вот как вы меня в школе прозвали. "Бабушкин свитер".
   Продолжая разговор в подобном духе, мы доехали до ресторана.
   Ресторан был почти пуст, рабочий день все-таки. Меню не могло похвастаться разнообразием. Я остановила свой выбор на мясе и вине. Винсент долго сомневался и заказал то же самое.
   — Тебя смущало, что над тобой смеялись?
   Он поднял на меня свои карие глаза.
   — Конечно. Я ведь был достаточно закомплексованным.
   — Мне так не казалось.
   — Почему? — он теребил руками салфетку, тема была ему важна.
   — Ну, ты всегда находил что сказать, все рядом с тобой чувствовали себя ущербными дураками, поэтому и дразнили.
   — Я умничал, потому что это было единственное, что могло защитить от нападок. Хоть как-то. Мне казалось, что так я становлюсь человеком иного сорта. Выше, лучше.
   — Для тебя это было так важно? — удивительно, что он был тогда таким ранимым.
   — А для тебя нет? Тебя тоже дразнили. Я думал, что именно поэтому мы и сошлись тогда, одна беда на двоих.
   — О, нет. Все было не так. Просто, ты был такой необычный, это и привлекло меня. А что до общественного мнения, мне всегда было плевать на него. Знаешь, многие приобретают эту черту переселяясь в большой город, или просто с возрастом, а во мне было уже тогда. Что бы кто ни говорил за спиной, было все равно. Я становилась от этого только сильнее. Каждый плевок издевки прибавлял силы и упрямства. Я всегда знала, что чтобы стать кем-то значимым, надо просто быть собой. Не кем-то, не как все, а собой, как бы тяжело это не было.
   Он улыбнулся, а в карих бархатных глазах загорелся интерес:
   — Я только потом стал собой.
   — И какой же ты, Винс?
   — Все такой же, — его губы растянулись в улыбке. — А как ты смотришь на то, чтобы немного освежить воспоминания и прогуляться по местам "былой славы"?
   — За, обеими руками. Куда пойдем?
   — Как насчет школы? Тот парк, в котором мы гуляли после выпускного, сильно изменился. Думаю, тебе понравится.
   После ресторана мы пошли к школе. Никаких особых чувств это место не вызывало. Все тот же двор, белое здание, все покрыто снегом. Мы обошли территорию и направились в парк. Раньше там были просто деревья и пара беговых дорожек. Теперь здесь раскинулся небольшой дом отдыха.
   Мы вошли в гостеприимно распахнутые ворота. Снег был нетронут, что означало, что мы здесь одни.
   — Это все принадлежит моей семье.
   Я недоуменно уставилась на деревья, снег, домики.
   — И зачем мы сюда пришли?
   Винсент приобнял меня за талию и подтолкнул вперед.
   — Отдохнуть. Посмотри как красиво вокруг, как тихо. Мы на природе. Почувствуй, контраст с городом.
   Я никогда не была любителем природы и не могла сейчас ощутить какого-то неземного кайфа.
   Я подошла к одному из домиков и заглянула в окно. Обычный гостиничный номер. Кровать, шкаф, стол, кресло. Стены внутри деревянные. Я обернулась и не увидела Винсента. Куда он мог деться? Может, зашел внутрь? Я уже почти обошла кругом и дошла до двери, когда сзади меня обхватили его руки.
   — Подожди, мы не пойдем внутрь.
   Он наклонился, поцеловал меня в шею и повел за сбой. На границе с лесом были свалены ветки. Винсент усадил меня на поваленное дерево, а сам принялся собирать костер.
   — Тысячу лет этого не делал.
   Спустя пять минут мы сидели перед радостно пляшущим огнем. Винсент сидел рядом, обнимая обеими руками, зарывшись лицом мне в волосы.
   Костер почти догорел, а мы все так и сидели. Вопреки ожиданиям, тишина, свежий воздух и огонь сделали свое дело. Я полностью расслабилась и смотрела на языки пламени с огромным интересом. Разговор был бы лишним. Время от времени мы немного меняли позу, потягивали ногами и руками, чтобы те не затекли.
   Уже спустились сумерки, и лишь тлеющие угли освещал все вокруг. Винсент повернулся ко мне, расстегнул ворот пальто, холодный воздух тут же забрался внутрь, его пальцы перебирали мои волосы, а губы коснулись шеи. Я задохнулась, приятное тепло разлилось по конечностям.
   — Мы опять займемся сексом? — иногда я ненавижу свой язык, честно.
   Вместо ответа он поцеловал меня в губы, долго и нежно.
   — Я так не думаю.
   Он выпустил меня из рук и встал.
   — Почему ты так решила?
   Он стал забрасывать костер снегом, и я не могла увидеть выражение его лица.
   — Ну, то что сейчас было навело меня на мысль, что мы можем уединиться в одном из этих домиков.
   — Там отключено отопление. Мои родители сами руководят всем этим, поэтому пока они в отъезде ничего не работает. Пойдем, провожу тебя домой.
   Было ощущение, что меня кинули. Я была бы не прочь уединиться где-нибудь.
   Мы вышли из парка, прошли школьный стадион. Отсюда до моего дома вела дорога. Идти было не очень далеко, минут двадцать.
   Мы все еще молчали, когда свернули на мою улицу.
   — Смотри, все вокруг такое странное...
   Я подняла голову. И правда. Все вокруг застыло. Не было ни одного движения. Ни единой души. Воздух не колыхался. Звуки, как будто выключили. Было ощущение, что мы часть картинки из книжки. Мне стало страшно, где-то внутри рос непонятный ужас. Я схватила Винсента за руку.
   — Ты что?
   — Мне страшно.
   — Не бойся, все нормально.
   Мы медленно двинулись вперед, и когда вдалеке залаяла собака, он вздрогнул нисколько не меньше меня. Мы подошли к калитке моего дома.
   — Обещаю две вещи. Скоро снова тебя куда-нибудь вытащу. И еще буду более общителен. Сегодня я чего-то был не в духе.
   Он наклонился, я уже ждала поцелуя на прощанье в губы, но вместо этого он слегка прикусил мне мочку уха. Пока я стояла и соображала что к чему, он развернулся и ушел.
   Я так и не поняла, что это было. Я привыкла, что всегда все идет по заранее известному сценарию. Если мужчина ведет женщину в ресторан, кино, на концерт, то потом они непременно занимаются сексом. А сегодня все было странно.
   Посмотрим, что будет в следующий раз. Невольно вспомнились школьные годы. Когда первые свидания были с весьма безобидными поцелуями и прогулками.
   Главное, теперь у меня был номер домашнего телефона Винсента, и я сама могла назначить встречу. Это было куда удобнее.
   Но следующие несколько дней полностью поглотили меня. Мама, наконец, дождалась того момента в жизни, когда я начну интересоваться готовкой, и усиленно впихивала в меня знания. Миша рассказывал о ремонте, об азах дизайна помещений, и это тоже было интересно. С Алексом, младшим братом, мы делали уроки. Было очень приятно передавать кому-то свои знания.
   Прошли выходные, и началась полноценная зима. Окончательно установились холода, и ожидался снег.
   Однажды утром я проснулась и увидела снаружи на окне мягкие пушистые хлопья. Снег сыпал и сыпал. Будут сугробы. Вот классно, вспомню детство, построим крепость, устроим побоище. В предвкушении, я быстро позавтракала и стала собираться расчищать дорожки. Заранее зная, что сейчас это бесполезное занятие — все равно через пару часов насыплет столько же.
   Но мои планы были скорректированы звонком Винсента.
   — Привет. Видела что на улице? Не прочь прогуляться?
   Я согласилась.
   — Жди, скоро зайду за тобой.
   Через полчаса он был у меня на пороге, весь в снегу, радостно улыбающийся.
   Я заглянула в его карие глаза, они лучились теплом. Я помедлила, он улыбнулся и подал мне шарф.
   — Одевайся, а то снег на мне растает, и я промокну.
   Мы выбежали на улицу, и пошли бродить по городу. Сначала бесцельно шатались, выискивая знакомые места. Выяснилось, что многое забылось. Тогда мы стали играть, один из нас рассказывал о месте, которое помнит, и мы оба пытались его найти. Было очень смешно. Знакомые дома оказывались на совсем не тех улицах, последние располагались совсем не в том порядке. Мы нашли кафе и выпили там чая с блинами. Это придало нам сил и мы решили поиграть в снежки. Я совсем разучилась это делать, поэтому мне доставалось больше, а Винсент хохотал, ловко уворачивался и в ответ посылал в меня снаряды, правда, делал это весьма аккуратно, так как большая их часть была безболезненной. Я сдерживала атаку сколько могла, в итоге он повалил меня в снег и я сдалась. Мы лежали и смотрели, как сыпет сверху. С детства этого не делала, было невероятно. Потом Винсент лег на бок, подпер голову рукой и стал смахивать снежинки с моего лица. Его намокшие пальцы скользили по лбу, вискам, губам. Вот он взял меня за подбородок, повернул к себе и поцеловал.
   Он остановился, открыл глаза, в них было что-то такое, от чего захотелось растаять.
   — Пойдем ко мне.
   Он встал, протянул мне руку, я молча приняла ее. Всю дорогу я буквально витала в каких-то романтических грезах. Периодически мы останавливались, он обнимал меня, касался поцелуем губ, носа, лба и мы шли дальше.
   Когда мы поднялись, он не накинулся на меня в коридоре, а помог раздеться и провел в спальню. Я не замечала ничего вокруг. Я буквально тонула в нем.
  
   Винсент включил приглушенный свет, мягкую музыку и повел меня к кровати.
   — Сейчас все будет, как положено.
   Я уже предвкушала. Он не заставил себя ждать. Его руки и губы отвечали на каждое мое движение, мне казалось, что еще немного, и я лишусь рассудка. Под конец мы слились в едином потоке физических и эмоциональных ощущений.
   Мы лежали и ждали когда наше дыхание выровняется. У меня в голове уже несколько секунд вертелся вопрос.
   — Что ты имел в виду, под "как положено"?
   Он не ответил и я повернулась к нему. Он хмурил брови, словно размышляя стоит ли отвечать.
   — Понимаешь, мне не давало покоя то, что произошло после выпускного.
   — Ладно, это же был первый раз, для нас обоих.
   — Да, но мне это не давало покоя не тогда, а спустя несколько лет. Когда у меня появилось достаточно опыта. Может это глупо, но мне стало стыдно за то, что я был так неопытен. Просто я понял, как много значения девушки придают первому разу, а я все сделал не лучшим образом. И мне хотелось как-то все изменить. Помню, была девушка, для которой я был первым, так я никак не мог избавиться от ощущения, что со мной ты. Я даже почти назвал ее Н...
   — Ш-ш-ш, — я прижала палец к его губам. — Это все не важно. Сейчас все было чудесно.
   — Да, знаю. Дай договорю, — он взял мою руку, поцеловал и положил к себе на грудь. — А потом, на днях, когда я увидел тебя в клубе, у меня просто крыша поехала. Я понял, что могу доказать тебе, что я хороший любовник. Но ты была столь притягательна, что я не смог удержаться...
   Было забавно слышать все это. Все равно я не могла его понять до конца. Какое ему дело, что о нем думает его первая девушка?
   — Считай, что это искупление нашего неумелого первого раза.
   — Винс, спасибо, но… Впрочем ладно. Проводишь меня домой?
   Мы быстро оделись и пошли домой. По пути делились победами на любовном фронте. Я думала, что мой список будет большим, но его оказался просто огромным. На прощание мы долго целовались под фонарем у калитки.
   Ночью мне снились очень приятные сны, правда наутро все они остались в дымке.
   На следующий день мы с братьями построили снежную крепость. Битву устроить не успели, так как наступил вечер.
   А наутро было дикое разочарование от того, что потеплело и все начало таять. К вечеру снова ударил мороз и все сковала ледяная корка.
   Я сидела за книгой и с тоской поглядывала в окно, где вместо снега красовался лед.
   Зазвонил домашний телефон. Я даже не подумала взять трубку, не может быть, чтобы это меня. Но я ошиблась. Это оказалась Элла. Она ошеломила меня новостью. Через три дня у нее свадьба и она ждет меня. Я не могла отказаться и позвала с собой Винсента.
   В течение этих трех дней я судорожно искала нарядное платье. Пришлось одолжить из гардероба Мишиной девушки.
   В назначенный день Винсент заехал за мной на такси и мы поехали в ресторан, где проходило празднество. Гости уже собрались, и мы пришли чуть ли не последними. Вручив подарок, сказав пару слов молодоженам, мы прошли в зал.
   Винсент был немногословен и как-то слегка дергался. Я попыталась его разговорить:
   — А мы хорошо смотримся вместе, мое платье идеально подходит твоему костюму.
   Он мельком взглянул на меня и утвердительно кивнул. После танца жениха и невесты многие пары закружились в медленном танце. Я начала ерзать на стуле, было странно, что мы все еще сидим. А пригласить его сама я не решилась, видя, как он напряжен. Наконец он увидел мое нетерпение и встал:
   — Потанцуем.
   Мы вышли на танцпол. Мне показалось, что его настроение улучшилось, так как он прижал меня к себе и стал любовно покусывать ухо. Песня закончилась, заиграло что-то более динамичное, а он все не выпускал меня. Когда нас стали задевать энергично отплясывающие гости, он поднял голову, посмотрел вокруг и повел меня к выходу в вестибюль.
   Мы остановились у окна.
   — Я вынужден тебя покинуть. Мой отпуск неожиданно закончился. Я уезжаю сегодня ночным автобусом.
   Мне стало грустно. Только все так хорошо началось и вот все. А может только мне кажется что хорошо? Может, как только запахло отношениями, он решил сбежать? А я еще сдуру ляпнула, что мы хорошо смотримся вместе. Это могло его отпугнуть.
   — У меня теперь есть твой телефон. Могу позвонить через какое-то время, когда ты приедешь назад. Пересечемся. Ты когда назад собираешься?
   — Через пару недель.
   Он увидел, как я погрустнела, обнял меня и поцеловал в макушку.
   — Прости.
   Развернулся и ушел.
   Я осталась еще на час на свадьбе, пытаясь не показывать, что на самом деле настроение на нуле. Вернулась уставшая, с больной головой.
   Через пару дней я начала забывать о Винсенте. Он был приятной романтической ноткой, но было и многое другое, что скрашивало мое пребывание здесь. Я подчинилась здешнему размеренному образу жизни. И просто жила. Уже не искала новых ярких впечатлений.
   Через неделю, случайно оказавшись рядом с домом родителей Винсента, я позвонила в домофон, чтобы увериться что он уехал, а не трусливо поджав хвост, сбежал. Ответила девушка, по-видимому, его сестра. Она оказалась не столь вежлива как он и сказала, что его нет.
   Что ж, возможно он на самом деле уехал.
   Я приняла решение — через неделю уеду, боялась, что пробыв здесь слишком долго, буду скучать сильнее. Но в эти дни я до последней минуты впитывала все окружающее глазами, ушами, кожей, носом — всем, чем могла, чтобы заполнить каждую клеточку тела позитивом.
   На звонок Остину не осталось сил. Он был где-то там, на другой планете, о которой пока думать не хотелось.
   Уже сидя в самолете, я спохватилась, что просто не смогу попасть в квартиру без него. Я ведь даже адреса точного не знаю. Пока стюардессы всех рассаживали и помогали уложить багаж, я послала ему смс-ку, молясь, чтобы он получил ее вовремя и смог меня встретить.
  
Глава 7 После возвращения


   Лориан
   Так прошла наша первая ночь вместе. Лейла спала, восстанавливаясь после неведомого наркотика, а я сидел у нее в ногах. На этот раз мне стало ясно, что бросать эту девчонку одну нельзя. Она сама для себя стихийное бедствие. Что будет в следующий раз? Прыгнет с моста, проверяя, умеет ли летать? Когда начало светать, меня сморил сон.
  
   Нера
   Самолет заходил на посадку. Работай мой вестибулярный аппарат чуть похуже, мне было бы некомфортно, возможно даже тошнило бы. Но вместо этого, смертельно хотелось забраться в горячую ванную, а потом под одеяло и уснуть. Не хотелось думать о том, что я в очередной раз упорхнула из родного гнезда, опять попала в каменные джунгли, совсем не дружелюбные и не гостеприимные.
   Я взглянула на часы, скорее всего прибудем без опозданий. Что ж, хорошо. Правда на заднем фоне всего этого маячила мысль, которую я никак не хотела доставать наружу — что там меня будет встречать Остин. Я была уверена, он получил сообщение. Откуда? Даже не знаю. Просто была уверена и все.
   После долгого ожидания багажа, я наконец вышла в зал ожидания и… его рука просто сомкнулась на моем запястье, а потом он забрал у меня чемодан. Я бросила мимолетный взгляд, ожидая, что сейчас он начнет меня отчитывать за то, что не звонила и не писала все это время и что предупредила о приезде уже сидя в самолете смс-кой. Но он молчал и совсем на меня не смотрел.
   Конечно, встали в пробку, чуть ли не на выезде из аэропорта. Спустя полчаса мне начало казаться, что поток машин совсем не движется. Остин хмурился и по-прежнему молчал. Я хоть и понимала, что надо прервать это молчание, но не знала как. Конечно, он заговорил первый:
   — Не думал, что ты вернешься. — Выражение лица и интонация говорили о том, что он делится со мной мыслями, которые предпочел бы оставить при себе. — Ты так туда рвалась… Я и билет тебе поэтому с открытой датой взял, чтобы ты...
   Он взглянул на меня, в глазах читалось мучительное сомнение.
   Его слова всколыхнули во мне то, что я уже пару дней держала в себе и просто пыталась не обращать внимание. Ностальгия, тоска, одиночество, любовь, желание пустить все по самому простому пути. Все сплелось в один огромный узел боли и захотелось кричать от бессилия, от того, что я не могу просто взять и поделить себя на две половины и быть в двух местах одновременно. Теперь я уже просто не могла раскрыть рта, не рискуя впасть в истерику.
   Это были очень не простые четыре часа… Когда мы вошли в квартиру я заметила, что многое поменялось, Остин лишь утвердительно кивнул и понес мой чемодан в спальню.
   Я пошла на кухню, выпить стакан воды.
   — Зачем ты себя так мучаешь? — Остин стоял в дверях, прислонившись к косяку. — Осталась бы там, и все проблемы — решены.
   Вместо ответа я лишь замотала головой. Сделала еще глоток, только бы прогнать ком из горла. Нет, нет, он ничего не понимает, это слишком сложно, словами не объяснить.
   — Ты вся Там. Тело тут, но сердце там. Тебя же тянет туда, а здесь ничего не держит...
   Последняя фраза смазала все его старания быть спокойным. Стало видно, как ему хочется чтобы я сказала, что он меня здесь держит...
   — Все не так. Я не могу жить там.
   — Это глупо.
   — Нет, черт возьми, это не глупо. — И когда я успела перейти на крик? — Совсем не глупо когда ты все школьные годы белая ворона, когда никто тебя не принимает, кроме родственников, когда тебе становится тесно в самой себе, когда ты попросту сгниваешь изнутри, просто потому что почва для тебя не подходит. Это не глупо.
   Ответил он все так же спокойно:
   — Ты выросла. Все поменялось.
   Остальное происходило помимо моей воли, истошно завопив "Ничего не поменялось", я швырнула в Остина стакан, он разлетелся на мелкие осколки, ударившись об стену, хотелось разнести все вокруг, но сильные руки уже обхватили меня и не давали сдвинуться с места. Я пыталась вырваться, брыкалась, кричала, что ненавижу его, он тем временем доволок меня до ванной и опустил мою голову под струю ледяной воды. Это отрезвило, и сразу нахлынули стыд и боль. Стыдно было за этот отвратительный выпад, а боль просто вырвалась наружу, ведь я так долго ее копила. Я залилась слезами и обмякла в его руках как тряпичная кукла, он отпустил меня и я свернулась клубочком на холодном кафеле. Остин пытался меня поднять, но я умоляла оставить меня одну. Но он не ушел, просто сел рядом, положил мою голову к себе на колени и, говоря слова утешения, понять смысл которых мой мозг отказывался, гладил мои мокрые волосы.
   Постепенно я успокоилась. Села и заметила, что он весь мокрый, да и я тоже, а около ванны большая лужа, которая появилась, когда я пыталась вырваться от него. Я уставилась на нее, и мне стало очень стыдно. Остин проследил за моим взглядом, взял полотенце и кинул в лужу.
   — Не бери в голову. Это всего лишь вода.
   — Прости меня.
   — Нет, это ты меня прости. Я же понимал как все это сложно для тебя. Знал, что ничего хорошего из этого разговора не получится. — Он потер переносицу и продолжил, слова, словно застревали в его горле. — Просто я так устал. Я ведь прилетел немногим раньше тебя. Твое сообщение застало меня далеко отсюда. Чудом я успел, чудом договорился, чтобы мою машину перегнали в аэропорт. Когда твой самолет сел, я сам только добрался до терминала, благо, что был без багажа. И тут ты прилетаешь вся такая кислая. Я то думал, ты на седьмом небе будешь.
   — Просто тяжело покидать родной дом...
   — Я понимаю… Я не хочу продолжать этот разговор. Не сейчас. Прости, что не выдержал и стал поддевать тебя.
   Я улыбнулась.
   — Хорошо, но тогда и ты меня прости за эту сцену.
   Он махнул рукой и тоже улыбнулся.
   — А, забудь. Ладно, прощаю. И похуже видел.
   — Что может быть хуже?
   — Чего такого страшного ты сделала? Разбила стакан, налила лужу в ванной. Да, ты страшна, — он устало усмехнулся. — Давай просто забудем. Ладно? Я правда устал и не отказался бы от более приятного времяпрепровождения. Думаю, тебе стоит переодеться, ты вся мокрая.
   Он выпустил меня из своих рук, давая понять. Когда я подошла к двери он уже стягивал с себя мокрый свитер и от моего взгляда не могло укрыться, что в отличие от Винсента, Остин мог похвастаться отличной фигурой.
   Я прошла в свою ванную, стянула с себя мокрую одежду, поломав при этом пару ногтей, и залезла в горячий душ. Струи воды сняли напряжение с тела и очистили голову от дурных мыслей. Надев мягкий плюшевый костюм, я вышла в гостиную. Остин уже разжигал камин и расставлял еду на журнальном столике, которого раньше не было. Он стоял на ковре между диваном и камином. Мы сели прямо на пол.
   — Восточная кухня. Заказал еще из аэропорта. Все это, наверное, острое, но я принес кувшин с водой, правда, стакан принес только один. Так что если захочешь пить, придется либо из одного, либо иди на кухню и принеси еще. Я пас.
   Он взял палочки и начал есть. Не испытывая особого желания куда-то идти, я решила что сделаю пару глотков из его стакана, ничего страшного.
   Еда оказалась очень вкусной. Но очень острой. Мой рот буквально горел. Остин видимо тоже ел все это впервые. Мы выхватывали друг у друга несчастный стакан и делали жадные глотки.
   Остин не выдержал первым.
   — Я знаю что делать. — Сказал он убегая в сторону кухни.
   Вернулся он с масленкой и чайной ложкой, съел ложку масла и набрал вторую для меня. Я посмотрела на него с сомнением. Один стакан еще куда ни шло, но одна ложка...
   — Съешь. Поверь, тебе станет легче.
   Все еще сомневаясь, я потянулась к ложке. Конечно вкуса после остроты я не почувствовала, да и ощущения масла во рту были неприятными, но стало лучше.
   — Спасибо.
   Я была довольна хорошим ужином и теперь хотелось как-то себя развлечь.
   — Что еще в программе вечера?
   — Твистер?
   — Но нас ведь только двое...
   — Ну, мы закрасим несколько кругов и тогда станет интереснее.
   Ну, твистер, так твистер. Правда ничего закрашивать мы не стали, просто прилепили пластырь.
   Когда мы завязались в узел, я поняла всю неловкость и двусмысленность своего положения. Чувствуя как прижимается его тело к моему, как "ходят" мышцы под тонким свитером, как его дыхание касается моей кожи, я испытывала влечение… Не сексуальное, а какое-то другое, доселе мне не знакомое. Я чувствовала, что рядом со мной существо, которое превосходит меня по физической силе и габаритам. Наверное, что-то подобное происходит при гравитации, когда маленькое тянется к чему-то невообразимо большому, чтобы оказаться в его тени, под его защитой, под его влиянием.
   Я потеряла опору и упала на грудь Остина.
   Лориан
   — Лейла, а ты не говорила, что знакома с таким интересным молодым человеком.
   Лейла смущенно улыбнулась и положила мне руку на плечо. Ее мама оказалась весьма интересной женщиной, способной поддержать беседу на любую тему. Она была из тех людей, с которыми с первой встречи все всегда ясно. Ты сразу понимаешь, о чем они думают, что сейчас скажут и как поступят в той или иной ситуации. Полная противоположность Лейлы, которая для меня стала вселенской загадкой. Первые полчаса мама меня тщательно оценивала, прикидывая, не наврежу ли я ее дочери. Это раздражало, но сделать с этим что-то не было никакой возможности. Я улыбался и старался вести себя образцово.
   Когда мы остались наедине, Лейла обняла меня и положила голову мне на плечо. Ее волосы щекотали мне щеку, а запах ее кожи дурманил не хуже опиатов.
   — Ты такой странный, Лори.
   — М… — Мои мысли были уже в другом месте, где мы предаемся любовным утехам снова и снова.
   — Cмамой говорил, будто экзамен сдаешь. Она тебя вопросами засыпала, а ты отвечал так, словно непременно должен получить "отлично".
   — Она беспокоится за тебя.
   — Это не повод учинять допросы. Ты не должен был и на половину из них отвечать.
   — Мне показалось, что неуместно будет отказать.
   Она засмеялась и села ко мне на колени.
   — Тему секса я давно с мамой не обсуждаю. Ей не обязательно знать что у нас было, а что нет.
   — А что у нас было?
   — Пока ничего, но это легко исправить.
  
   Нера
   Остин взял меня за плечи, его взгляд затуманился, мгновение, и я уже прижата к полу. Его губы скользнули в миллиметре от моих, и он уткнулся лбом в мой лоб. А мне захотелось продолжения.
   — Поцелуй меня. Я хочу этого. На этот раз на самом деле хочу.
   Он закрыл глаза.
   — Если бы для тебя хоть на сотую долю это значило бы тоже что и для меня, я бы именно это и сделал.
   Он встал и отошел к стеклянной стене.
   Я села.
   — А что для тебя это значит?
   — Не то, что для тебя. Не хочу тешить себя надеждами. Я хочу все, хочу значить для тебя то же, что ты значишь для меня. А пока это не так. Да, это всего лишь поцелуй. Ничего особенного. Для тебя. Я же знаю, с какой легкостью, — в его голосе появилось отвращение, — ты можешь пойти на поводу у своего желания. У пустого вожделения, без единой искры в сердце.
   Мне стало страшно. Откуда он знает, что было ТАМ? Что было с Винсентом. Как он может знать, что было у меня в голове тогда?
   — Откуда ты, черт возьми, знаешь это? — какой смысл был отпираться или оправдываться, когда было ясно, что он на самом деле все это знает. — Какое тебе дело до того что и с кем я делаю?
   В его глазах пылал огонь, если и не праведный, то отблески адского пламени там точно были.
   — А такое, что ты для меня весь мир. Ты моя жизнь. И все, что касается тебя, я знаю досконально. — Тон его совсем не соответствовал признанию в любви. Это была угроза.
   Я начала пятиться от него. Теперь мне было на самом деле страшно. Кто он? Уж не права ли я была, когда рисовала его в своем воображении маньяком и убийцей. Я вскочила и побежала. Когда замок входной двери не сразу поддался, я боялась, что вот сейчас его руки настигнут меня. Но нет, дверь открылась, и я побежала вниз по лестнице. Не оглядываясь на лифты, я выбежала на улицу.
   Уже у калитки я обрадовалась, что все же потратила драгоценные секунды, чтобы обуться. Мои ноги погрузились по щиколотку в снег. Я побежала по редко освещенной фонарями улице. Не разбирая дороги, не имея конкретной цели. Просто подальше отсюда. Сначала я не замечала, что слишком легко одета, что легкие разрывает от холода, что пальцы окоченели и перестают слушаться.
   Я остановилась, чтобы отдышаться и оглядеться. Преследует ли он меня? Не преследует. Или я просто его не вижу. Не побежит же он за мной с криками и воплями. Ему это не выгодно. Я замедлила шаг. Впереди был то ли парк то ли лес, справа новостройки, слева шоссе. Ловить машину и искать еще большие приключения не имело смысла. В лес? А там что? Копать землянку? Ага, руками. Пойду туда, где есть вероятность встретить людей. Там что-нибудь придумаю.
   Я еще раз огляделась. Не так уж и далеко я убежала. Весь мой путь пролегал вдоль придомовой территории. Через пять метров тропинка резко сворачивала вдоль забора. Свернуть с нее означало провалиться в снег по колено или еще глубже. Я преодолела это расстояние и застыла. За углом стоял Остин, так спокойно, словно ждал уже долгое время.
   — Я уже начал волноваться, что ты либо поймала машину, либо пошла в лес. Ну, если во втором случае я нашел бы тебя по следам, то в первом мне даже страшно представить что с тобой могло случиться.
   Я уставилась на него и как рыба просто открывала и закрывала рот.
   — Ну, куда дальше побежишь?
   Наконец страх, злость и куча вопросов без ответов сложились в слова:
   — Ты — псих!
   Но он остался невозмутим. Укутался поплотнее в куртку и продолжил.
   — Я — псих? С чего вдруг. Не я разгуливаю по улице, в мороз в домашней одежде. Что это вообще было?
   Эмоции и холод заставили меня дрожать, зубы стучали.
   — Ты меня решил взять в рабство? Я была права? Ты маньяк? Ты за мной следишь? Откуда тебе знать, что я делала ТАМ, и с кем я это делала. А то что ты сказал? Что это, одержимость? Ты как те эротоманы, что преследуют знаменитостей и воображают себе невесть что?
   Остин выставил перед собой руки, успокаивающий жест, словно я дикое животное и сделал шаг навстречу. Я отступила назад и сгруппировалась, готовая рвануть в любую секунду.
   — Постой, давай все проясним. Не делай глупостей. Пойдем назад в квартиру, поговорим.
   — Ну нет, не пойду я никуда с тобой.
   — Не глупи. Сама подумай, отпустил бы я тебя к родным, если бы был тем, кем ты меня считаешь? Стоял бы сейчас разговаривал вот так, спокойно?
   — А вдруг я подниму шум.
   — Поднимай. Тебя никто не услышит. Поверь, если бы я хотел вернуть тебя силой, ты бы уже была в квартире. — Его взгляд смягчился. — Прошу пойдем. Единственная причина, по которой я хочу поговорить внутри — это то, что ты замерзла и рискуешь подхватить воспаление легких.
   Я начала колебаться.
   — Сама подумай, куда ты пойдешь? Ночью, зимой, без теплой одежды и денег. Телефон ты тоже не взяла. Пойдем, не глупи.
   И ведь правда выбора не было.
   — Хорошо. Но ты пойдешь на два метра впереди меня.
   — Как пожелаешь.
   Все же он не смог скрыть триумфа. Как бы мне не было страшно, окоченеть на улице было страшнее. Только в квартире я поняла, до чего замерзла. В камине еще не догорели дрова и я побежала к нему, стянула с дивана плед и, завернувшись, села поближе к огню. Остин протянул мне полстакана янтарной жидкости.
   — Вот, осторожно крепкий, но позволит тебе согреться и не заболеть. Выпей залпом.
   Я тремя крупными глотками осушила стакан и буквально задохнулась, так крепок был напиток. К рукам начала возвращаться чувствительность. Пора бы и объяснений потребовать.
   — Так ты ответишь на мои вопросы?
   Остин сел в кресло, которого так же как и столика раньше не было.
   — Задавай.
   — Как ты узнал про то, что было у меня в отъезде?
   — Короче, как я узнал про Винсента, так?
   Мои брови поползли вверх.
   — Ну, все просто. Мы с ним знакомы. Он же уехал раньше тебя не просто так. Его отозвали из отпуска. Представь, каково было мое удивление, когда он начал рассказывать откуда приехал, как встретил школьную любовь и случилось… то что случилось. Знаешь, ты попала в его коллекцию.
   Внутри стало как-то гадко. И от того, что мы все это сейчас обсуждали и от того, что эта часть мой жизни вышла за пределы общения двух человек.
   — Даже боюсь спросить, что за коллекция.
   — Винсент коллекционирует девушек, которые спят с ним по старой памяти. Да, да, можешь так удивленно на меня не смотреть. Кто-то с ним в институте учился, кто-то когда-то работал. Знаешь, на многих он производил неверное впечатление. Нескладный, худой, высокий, всем такого пожалеть и пригреть хочется. Он весьма умело этим пользуется. А есть те, кто попадают на эту удочку дважды. Вот их то он и коллекционирует.
   Меня поразил тон, которым произносил все это Остин. Механически, словно проговаривал заученный заранее текст. Может, это было его способом отстраниться?
   У меня же была лишь одна мысль:
   — Гавнюк!
   Во взгляде Остина снова появилась усталость:
   — Примерно так я ему и сказал. Ты не бери в голову все это. Он про тебя больше не будет никому рассказывать.
   — С чего такая уверенность?
   — Я доходчиво объяснил ему, что не стоит этого делать.
   — Что же ты сделал? — не хватало, чтобы из-за меня кого-то избили или того хуже.
   — Это не важно. По другой теме вопросы будут?
   — Про рабство ты вроде уже ответил. — Следующий вопрос был неловким и мой язык никак не хотел его задавать. — Про то, что ты мне тут наговорил.
   Я обвела взглядом комнату, остановилась на скомканном коврике твистера.
   — Да, наверное, мне и правда не следовало этого говорить. Но ты меня прости. Больше все равно ничего не остается. Слишком я устал. Не устал, был бы сдержаннее и все это не сорвалось бы с моего языка.
   — Но как мне быть? Ты ведь сказал очень серьезные вещи. Этого нельзя просто забыть.
   — Даже не знаю, хочу ли чтобы ты это забывала. — Он задумался и замолчал. Между его бровей залегла морщинка, глаза наполнились какой-то невероятной печалью. — Давай так. Я все это сказал и назад уже ничего вернуть нельзя. Я не могу ничего отрицать, так как не хочу тебе лгать, но и обременять этим знанием не намерен. Просто знай, что я к тебе испытываю. И не думай, что я буду полагаться на случай и ждать ответишь ли ты мне взаимностью. Я буду ее добиваться. Ты не можешь ничего с этим поделать...
   Правда. Не в моих силах изменить намерения человека.
   — Если честно меня это пугает. Что будет, когда ты устанешь в следующий раз?
   Он развел руками.
   — В следующий раз тебя убережет то знание моего отношения к тебе.
   Он не понял, что я боялась совсем не эмоционального прессинга, а того, что он намного сильнее меня и может под действием эмоций поддаться потерять контроль.
   Какой же у него огромный талант заставлять меня говорить на неудобные темы.
   — Я боюсь, что ты можешь не сдержаться и...
   Его глаза расширились:
   — Ты что! Нет, никогда. Я не способен на такое. Никогда я не дотронусь до тебя помимо твоей воли.
   — Ты ведь понимаешь, что слова могут расходиться с делом и обещание может ничего не значить.
   — Дал ли я тебе хоть один повод не доверять мне в этом плане?
   Я задумалась и вспомнила первый день в этой квартире. Он отступил, стоило мне оттолкнуть его. Мое молчание послужило ему ответом.
   — Вот и славно, — подвел он итог разговора. — Предлагаю идти спать. Если что я сплю в кабинете.
   Я поплелась в спальню, рухнула на кровать и тут же уснула.
  
   Мне снился странный сон.
   Я была на деревенском празднике на большой поляне окруженной деревьями. По случаю гуляний поставили длинные столы и лавки. Вино лилось рекой. Тут и там сверкали костры, у них собиралась группками молодежь. Я стояла у большого стола, за ним оставалось немало свободных мест, и я выбирала куда сесть, вернее рядом с кем сесть.
   Я взглянула на себя, на мне был странный наряд, не то чтобы не современный, а какой-то сказочный. Длинное платье с разрезами почти до пояса, штаны и длинная жилетка.
   Я снова взглянула на стол и увидела того, кого искала — невысокого юношу с черными волосами и крючковатым носом. Я сделала шаг веред и подсела к нему. Он повернулся ко мне и сказал:
   — А, Сабина это ты… Давай выпьем вместе, ночь так прекрасна, луна так ярко светит.
   Сабина… Мое имя. Здесь меня зовут так. Странно, раньше во сне я оставалась собой. Я взглянула в свое отражение в кружке с напитком. На меня смотрели черные глаза, лицо было худеньким и узким, но вполне симпатичным, волосы черные как вороново крыло и короткие, торчащие в разные стороны. Да, совсем не я.
   Мы выпили, и я почувствовала желание быть ближе к нему. Я взяла его за руку и повела за собой в лес. Мы ступали медленно и аккуратно, луна освещала все своими мягкими лучами, но в траве было скрыто множество корней.
   Мы дошли до цели, я просто почувствовала это. Это была небольшая поляна, совсем крошечная, окруженная высокими папоротниками. Если не знаешь о ней, то точно не найдешь.
   Я увлекла юношу со мной на траву.
   Мои губы заговорили, помимо моей воли:
   — Поцелуй меня, обними меня, возьми меня. Подари мне эту ночь.
   Юноша вскочил и уставил на меня жесткий взгляд черных глаз:
   — Сабина ты творишь глупости.
   Я села и протянула к нему руки в мольбе:
   — Отчего же, я люблю тебя. Возьми меня. Я буду твоей, без остатка. Подари мне эту ночь. Я не прошу ничего больше.
   Он отступил от меня как от чумной.
   — Не подходящее время ты выбрала. Я сейчас не хочу тебя.
   — Разве я не красива?
   — Ты красива, ты очень красива, — он сел ко мне и взял мои руки в свои. — Но все это жалко. Зачем ты так унижаешь себя. Я могу пойти на поляну, и там любая будет готова отдать меня себе. Думаешь, мне это нужно?
   — А я, как же я? Кто я для тебя?
   — Друг. Ты должна помнить, что, прежде всего мы друзья.
   Из моих глаз потекли слезы. Это слово, столь ценное для меня раньше, стало теперь проклятием.
   — Но я люблю тебя!
   Он стал гладить меня по голове.
   — Я тоже тебя люблю, но только как друга.
   — Зачем мне дружба, когда я хочу быть с тобой. Хочу, хочу, хочу...
   Мои слова сбились в рыдания, я сжалась в клубок.
   Он гладил меня некоторое время, потом сказал:
   — Я надолго уплываю… Но я непременно вернусь. Мы встретимся. Я знаю, ты справишься с этим.
  
   Я проснулась, мое горло было судорожно сжато. Что это было? После такого яркого сна впору идти к врачу, проверять психику. Я села. Было еще темно. Взглянула на часы. Раннее утро. Пойду в кухню, встречу там рассвет.
   Остин, наверное, еще спит.
   Я соорудила себе завтрак и стала не спеша есть, вглядываясь в тьму за окном. Рассвело. Я приняла душ. Разобрала вещи, которые все еще лежали в дорожной сумке у кровати. В квартире все это время было тихо. На моей памяти Остин вставал раньше. Я решила тихонько посмотреть спит ли он. Дверь кабинета легко открылась и я увидела, что он пуст.
   Не может быть, он уехал ночью. А говорил, что устал. Что такое срочное могло его выудить из дома? Может, появится в течение дня?
   К вечеру он позвонил, дико извинялся, и объяснил, что неотложное дело на другом конце земли выдернуло его из дома. Он не знал, как долго там пробудет.
   Несколько дней ушло на привыкание к разнице часовых поясов. Потом пошел снег. Давно такого не было, он все шел и шел. С такой погодой мне все меньше хотелось выходить наружу, да и повода особого не было. Подруга все еще была в Индии и до нее не достучаться, остальные знакомые работают, учатся, им некогда. Искать работу? Зачем? Я совсем разленилась, все необходимое для жизни доставляют.
   Как-то утром меня разбудил звонок в дверь. Доставили посылку. В ней я нашла несколько ваз в восточном стиле и записку "Придумай, куда их поставить". Они поселились на кухне. Спустя еще пару дней привезли антикварный комод, резной, блестящий, пахший чем-то странным. Я сразу попросила поставить его в кабинете. В течение всей следующей недели меня буквально завалили предметами интерьера. Я путалась, куда все это деть, и конечно, искала ответы в интернете.
   Так я набрела на курсы дизайна, сначала смотрела он-лайн уроки на сайте, потом обнаружила, что у них есть курсы, совсем недалеко отсюда, за приемлемую цену.
   Состоялся мой первый полноценный выход в свет. Я стала вечерами посещать занятия, понемногу познакомилась с одногруппницами. Почти все домохозяйки, доброжелательные, но наши интересы немного отличались. Я чувствовала себя на ступеньку ниже их. Все с детьми, со стажем семейной жизни. Было чему у них поучиться, вот только я все больше молчала во внеучебных разговорах.
   Квартира начала приобретать настоящий домашний уют. Я подружилась с охранниками дома, и они периодически помогали двигать мебель.
   Все это время шел снег. Курсы были в соседнем доме, и мне не составляло труда добраться до них даже по сугробам. Но в последние несколько дней, нас буквально завалило. Город встал. На курсах сообщили, что они прекращены до окончания снегопада, потому что преподаватель добирается издалека, а это с каждым днем все труднее.
   Я опять оказалась в четырех стенах, сидела целыми днями в гостиной у холодного камина и листала книги, вечерами лезла в интерент.
   От Остина приходили с вещами короткие записки, где он говорил, что еще должен прислать и пожеланиями, чтобы я не скучала и проводила время с пользой. С очередной порцией книг он предупредил, что должен ненадолго заехать. Я очень обрадовалась — это был третий день безвылазного сидения в квартире. Если повезет, но он разбавит тоску этого белого плена.
Глава 8 Сближение


   Лориан
   Этот треклятый снег испортил настроение Лейле. С каждым следующим пасмурным днем она становилась все мрачнее и мрачнее. Временами она задерживалась подолгу у окна, вздыхала и говорила, что скучает по солнцу.
   Я понял, что больше не могу этого выносить, когда она проснулась вся в слезах и сказала, что все это ее окончательно доконало. Я усадил ее в машину и мы поехали догонять ясную погоду, в прямом смысле. Вечером мы провожали солнце на закате, тогда, с последними его лучами, я сделал ей предложение. Ничего более логичного в моей жизни не было. Это было так просто: быть вместе и любить.
  
   Нера
   Из-за этих снегопадов я не могла никуда выбраться и просиживала дни в инернете. Как-то вечером я решила выбраться во двор. Погода была теплая, значит снег липким и можно что-то из него слепить. Две недели как шел снег. Три недели как уехал Остин. Давно было пора выбраться хоть куда-нибудь за пределы дома.
   Двор был огромным. Недалеко от меня громоздились две снежные крепости. Видимо, утром там было сражение. Количество снеговиков просто зашкаливало. Я вносила свою скромную лепту и вспоминала детство. Снежинки все еще медленно падали мягкими большими хлопьями обещая не оставить меня без стройматериала. Вдалеке у самого дома светил фонарь, я же была скрыта от посторонних глаз одной из крепостей, никто не должен был побеспокоить меня.
   Я уже громоздила голову моему Франкенштейну, когда что-то сбило меня с ног. Я упала на спину, снег смягчил удар, но голова приземлилась на что-то твердое. Боль на секунду затуманила рассудок, и когда я пришла в себя, чертыхаясь своей неуклюжести, увидела над собой темный силуэт. Возникло дежа-вю. Сейчас Остин протянет мне руку и поможет подняться, как вероятно сделал бы при моем прошлом приземлении, не потеряй я сознание. Но надо мной был не он. Волосы длинные, все в снегу, худой, высокий. Мой взгляд наконец сфокусировался на лице, которое трудно было разглядеть из-за фонаря, светившего мне прямо в лицо.
   Винсент?! Зачем он сбил меня с ног? Его губы были поджаты, а на лице написано садистское удовлетворение.
   — Что не ожидала? Маленькая сучка. Знаешь, в какие неприятности я из-за тебя влип?
   Я не понимала о чем он.
   — Почему ты не сказала, что тот благодетель, что заботится о тебе это Остин?
   Видимо под неприятностями он понимал то, как проучил его Остин за излишнюю болтливость. Я сделала усилие, чтобы вспомнить что именно он рассказывал об этом, но увы ничего не смогла вспомнить.
   — Я, я не понимаю о чем ты. — Я попыталась встать, но снег не давал нужной опоры.
   — Ах, ты не понимаешь. Так я заставлю тебя понять. Его привлекла твоя смазливая мордашка? Посмотрим, будет ли она привлекать его теперь.
   Я попыталась еще раз встать, но лишь еще больше увязла. Винсент сел на меня верхом, схватил за руки и прижал их коленями к туловищу. Я стала извиваться, но он ударил меня по лицу. Удар был не очень сильным, так как я попыталась увернуться и ударилась обо что-то надбровной дугой. Второй удар пришелся на нос и, мне показалось, что от него ничего не осталось, жгучая боль и жар разлились по всей голове. Я стала еще яростнее извиваться и мотать головой в надежде, что это хоть как-то поможет, глаза я закрыла.
   Неожиданно все кончилось. Я открыла глаза. Винсент лежал скорчившись в пяти метрах от меня, а мой спаситель направлялся ко мне. Остина я узнала сразу. Он подошел ко мне, присел на корточки.
   — Ты как? Жива? Все цело?
   Я подумала. Вроде ничего не сломано, в голове хаос, нос болит, висок щипит, но серьезных повреждений нет. Я попыталась сесть, но тело начала бить дрожь и ничего не получилось.
   — Давай помогу.
   Остин опустился на колени и притянул меня к себе, как куклу, прижав к себе спиной.
   — Ты дрожишь. Замерзла?
   Я помотала головой.
   — Наверное, это шок. — Удивительно, но мыслила я довольно трезво и спокойно, хотя нервы взбесились, а тело колотила дрожь.
   Его руки блуждали по мне проверяя все ли цело. Коснувшись щеки, он испустил судорожный вздох.
   — У тебя кровь. Пойдем внутрь.
   В этот момент что-то шевельнулось недалеко от нас, и мой взгляд поймал Винсента, который садился. Он не пытался встать и приблизится к нам. Просто сидел и чего-то ждал.
   — Давай. Можешь встать?
   Я на секунду задумалась и кивнула. С его помощью медленно поднялась, и мы побрели к дому, пройдя мимо моего обидчика буквально в полуметре. Я не решилась на него взглянуть, меня лишь передернуло, и Остин крепче прижал меня к себе.
   Мы разместились в кухне. Там были не самые удобные стулья, зато очень хорошее освещение. Остин стянул с меня куртку и принес аптечку. Я сидела и смотрела на него, как он обеспокоен, как избегает смотреть мне в глаза, как гуляют желваки и из груди вырываются беззвучные вздохи, и мне становилось спокойнее. Вот он рядом, мне ничего не угрожает.
   — Тебе надо стереть кровь с лица.
   Он взял полотенце и намочил его. Аккуратно стал протирать висок, щеку. Сколько же крови. Может травма серьезнее, чем я полагала?
   — Что там?
   Он наконец взглянул мне в глаза, лишь на секунду.
   — Ничего серьезного, тут порез. Небольшой и неглубокий. Просто это же на голове. Вот и крови много. У него был нож?
   — Нет. Я уворачивалась и ударилась обо что-то. А что с носом?
   — С носом? — он посмотрел внимательно на мой нос, но видимо ничего ужасного на нем не обнаружил. — Вроде все в порядке.
   — Он меня в нос ударил. Так больно. Кажется, будто там все сломано.
   Он потрогал мой нос.
   — Все в порядке. Не переживай.
   Шок начал проходить. И мне захотелось поговорить.
   — Почему ты это сделал? Почему ты оставил его так...
   — Так быстро?
   — Да, на моей памяти все кто дрались за меня, делали это дольше и методичней.
   Остин начал обрабатывать саму рану и когда защипало, я поморщилась.
   — Извини. Кровь никак не унимается. Подержу немного салфетку.
   Он прижал салфетку, и мое лицо оказалось в его руках.
   — Не думаю, что это разумно. Неужто, я должен был бросить тебя в холодном снегу, чтобы удовлетворить свою жажду мести? По-моему, я добился всего, чего следовало. Спас тебя.
   — А он, неужели он останется безнаказанным?
   — Я могу разобраться с ним в любой другое время, когда ты будешь меньше нуждаться во мне.
   Он опустил руки и сел на стул рядом.
   — Кровь уже не идет. Жаль, что я не успел раньше. Всего бы этого можно было избежать?
   — Остин, что ты с ним сделал?
   Я впервые назвала его по имени.
   — Я рассказал его начальнику, что он спит с его женой. И предоставил доказательства этого. Я не думал, что это будет иметь такой взрывной эффект.
   — Ты про это? — Я указала на свое лицо.
   — И про это тоже. Я не думал, что его уволят, не знал, как много для него значит эта работа. Прости.
   — Не извиняйся. Это он меня ударил, а не ты.
   — А я косвенно сподвиг его к этому.
   Повисло молчание. Остин кинул салфетку на стойку и поднял на меня глаза. Каким выразительным был его взгляд, я только сейчас заметила, что его глаза просто поразительны. Светлые, не смотря на то, что волосы темные, и удивительно эмоциональные. Будь он актером — имел бы огромный успех. Нельзя точно сказать, все ли искренне, что отражалось в них, но их глубина затягивала.
   Я поняла, что таращусь на него дольше положенного. Он улыбнулся и налепил пластырь мне на рану.
   — А ты знаешь, что на месте этого дома раньше была деревня?
   — Нет. — Откуда я могла это знать?
   — Давным-давно, здесь была очень милая деревня. Жизнь в ней была размеренной и неторопливой. Но в один прекрасный день, пришел в эту деревню один богатый человек и решил построить себе большой красивый дом. И построил. И стали к нему ездить другие богатые люди. Ходить на охоту в здешние леса, удить рыбу в здешней реке и устраивать шумные гуляния. Жителям это не понравилось и они ушли. Барин остался без прислуги и тоже уехал. Вот так и получилось, сам жить не стал и другим не дал. Спустя годы все лесом заросло, дома сгнили, и о деревне уже ничего не напоминает. А теперь здесь новые дома стоят. И тот же самый лес на них смотрит.
   — Забавно, — ничего забавного в истории не было, но я не нашлась, что еще можно сказать. — Откуда ты все это знаешь?
   — Интересовался местной историей.
   Я пыталась уловить связь с произошедшим сегодня и этой историей, но не получалось, поэтому решила спросить.
   — А ты это к чему сейчас?
   — Решил тебя отвлечь. Но видимо не получилось. Пойдем.
   Он встал и подал мне руку. Я положила свою ладонь в его и мы прошли в кабинет.
   — Садись.
   Он усадил меня на кожаный диван, подошел к столу и включил компьютер.
   — Будем смотреть кино.
   Он бросил взгляд на меня, на диван и принес из гостиной подушки и плед. Кинул их мне.
   — Устраивайся.
   Я разложила подушки и села, укутавшись пледом. Остин устроился рядом и спустя некоторое время тоже залез под плед. Кино оказалось интересным и мы не сразу заметили, что в комнате стало холоднее. Лишь когда пошли финальные титры, я отлучилась на кухню и поняла, что температура упала.
   — Остин.
   Его уже клонило в сон.
   — Мм?
   — Холодно.
   — Дружочек, ты же только вылезла из под одеяла, где мы вдвоем сидели. Просто контраст.
   — Нет, правда холодно, вроде даже пар идет.
   Желание пойти в туалет напомнило о себе, и я вышла.
   В остальной части квартиры было еще холоднее. В спальне батарея была ледяной. Значит, отопление отключили уже давно.
   Вернувшись, я застала Остина, разговаривающим по телефону. Я укуталась в плед и стала ждать, что он выяснит.
   — Отопления не будет всю ночь. В лучшем случае включат утром. Предлагаю поставить еще одно кино. Вижу тебе это кино очень понравилось, у него есть продолжение. Я принесу еще пару одеял и думаю, вместе мы ночью не замерзнем.
   Он принес одеяло с моей кровати, оно было очень большим.
   — Где будешь спать? У стенки теплее, но тебе не видно будет кино...
   Я решила, что кино важнее.
   — С краю. Хочу фильм посмотреть. Если ты меня обнимешь, то и не замерзну.
   — Ладно.
   Мы удобно устроились, Остин дышал мне в затылок… или нюхал мои волосы, а я смотрела кино. Оно оказалось не таким интересным и захватывающим как предыдущее, и ближе к середине я уснула.
  
   Проснулась я от какого-то движения рядом. Открыла глаза, было уже светло. Остин лежал, облокотив голову на руку, и смотрел на меня. Я подскочила.
   — Фу, нехорошо смотреть, как люди спят.
   Он улыбнулся.
   — Ты милая, когда спишь. Совсем не ершишься. Тем более я недолго за тобой наблюдаю.
   — Чего тогда не встал?
   — Тебя боялся разбудить. Под одеялом так тепло, а если встану, ты замерзнешь.
   — Мило.
   Да нет же, правда мило. Какая забота. Приятно осознавать, что кто-то охранял твой сон.
   — И откуда ты на меня такой свалился?
   Он усмехнулся.
   — Ты верно головой ударилась. Все было совсем наоборот.
   — Тогда зачем?
   — Чтобы доставлять тебе удовольствие. — И через секунду добавил. — Что бы это ни означало.
   — Ты же понимаешь что подобные откровенности пугают, а не умиляют?
   — Может это и было моей целью?
   Он загадочно улыбнулся и встал.
   — В самом деле пора вставать, и неплохо бы позавтракать. Жду тебя у камина.
   Я умылась ледяной водой, руки окоченели, зубы свело. Надев толстый свитер, пошла завтракать.
   Остин тоже утеплился. В камине горел огонь, перед ним на столике стоял завтрак. Я подсела и взяла чашку. Она оказалась очень горячей, и руки разжались в защитной реакции, расплескав содержимое.
   — Прости, сейчас все уберу. Я такая неуклюжая.
   — Да нет, это я не подумал. Хотел побыстрее согреться и перестарался.
   Он ушел на кухню, вернулся с полотенцем и новой чашкой.
   — Вот, этот просто очень теплый.
   Он кинул полотенце в лужу, а чашку вложил в мои руки. Его пальцы прошлись по моим, задержались ненадолго.
   — Совсем ледышки. Ты чего это?
   — Умывалась, вода холодная.
   — Хочешь, согрею, — он сжал мои руки вокруг кружки.
   Мое молчание стало согласием. Мы ждали, пока пальцы не приобретут нормальную температуру.
   — Ну вот, так-то лучше, — он убрал руки и продолжил завтрак.
   Теплый чай приятно согревал изнутри, я расслабилась, забралась с ногами на диван и положила голову Остину на плечо. Он не обратил на это никакого внимания, только взял кружку в другую руку, чтобы мне было удобнее. Я ждала, что он обнимет меня или как-то еще прореагирует на мою близость, но ничего такого не было.
   — Почему ты ведешь себя так? — это был скорее вопрос к самой себе, но Остин ответил.
   — Потому что я знаю, что тебе холодно, и ты ищешь тепла у единственного живого существа, находящегося рядом, будь на моем месте кот, ты бы прильнула к нему.
   — Вот так просто? Ты не попытаешься ничего сделать, чтобы добиться моего расположения?
   Он усмехнулся и развернулся ко мне.
   — А это имеет смысл? Если я сейчас попытаюсь тебя поцеловать, ты дашь? Если я скажу что люблю тебя, ты ответишь взаимностью?
   — Не-е-ет, — протянула я, не до конца понимая, скрывает ли его спокойный тон истинные чувства, или же он на самом деле спокоен.
   — Тогда оставим все как есть.
   Но после его речи во мне созрел вопрос:
   — Если верить твоим словам, ты хочешь добиться моей любви. — Он утвердительно кивнул, оставшись при этом невозмутимым. — Почему ты не заваливаешь меня цветами, подарками, не зовешь на свидания, словом не делаешь всего того, что принято?
   Он развел руками и ответил:
   — Все это может каждый. Добиться таким образом взаимности — сомнительное достижение. В человеке ведь любят не цветы и ухаживания.
   — Но ведь и любят не за что-то, а просто так, а иногда и вопреки всему.
   Остин нахмурился:
   — Забудь эту глупую фразу.
   — Почему она глупая? Это правда, если ты любишь человека за что-то, то это уже не любовь. Нельзя любить, за цвет глаз или какую-то отдельную черту характера.
   — Почем тебе знать ты же никогда не любила? — его тон перестал быть вежливым, а я почувствовала себя полной дурой.
   Хотелось возразить, но крыть было нечем. Тяжеловато спорить о том, о чем имеешь поверхностное представление. В принципе, я понимала, что настоящая любовь отличается от киношной, но была уверена, что общее имеется.
   Остин встал с дивана, взял кружки и вышел из комнаты. Вернувшись, сказал:
   — Забудь то, что я сказал. Все подряд повторяют эту фразу, и каждый переиначивает ее на свой лад. Так она теряет всякий смысл. Я не могу ответить на вопрос за что нужно любить, никто не может ответить. Одно знаю точно, что, не зная человека, не видя и не слыша его — невозможно его полюбить.
   Я задумалась. Он прав, нужно сначала хоть немного узнать человека. Или быть уверенным что знаешь. Это не вязалось с тем, что он говорил о своих чувствах ко мне.
   — А как же ты? И то, что ты говорил о своих чувствах ко мне?
   — Мы знакомы, — он сделал шаг назад, словно хотел убежать от подобных вопросов.
   — Не думаю, что мы были достаточно знакомы, чтобы ты влюбился в меня. — На этот раз мне уже не казалось, что он маньяк, скорее появилось противоречие в его словах, которое не давало мне покоя. — Мы увиделись второй раз в больнице, период беспамятства можно опустить. При первой встречи мы почти не разговаривали, ты вообще почти не пересекался со мной на той вечеринке.
   — Это была наша не первая встреча.
   Но я была уверена, что первая. Не может быть, чтобы я не запомнила его раньше.
   — Я тебя уверяю, что мы знакомы несколько больше чем ты думаешь.
   Он развернулся и вышел на балкон. Пока он курил у меня была возможность покопаться в своем прошлом и убедиться еще раз, что мы не были знакомы раньше.
   Остин вернулся, но разговор продолжать наотрез отказался. Стоило мне задать вопрос, как он делал вид, что очень занят и не слышит меня. Я решила отложить это до более удобного момента, надеясь, что хватит терпения держать язык за зубами.
   Отопление все еще не дали, управляющий известил, что произошла серьезная авария и ее ликвидируют к вечеру. Остина это совсем не обрадовало, он попытался заказать где-нибудь обогреватели или съездить купить их, но из-за снегопадов наступил транспортный коллапс и доставить их могли только к вечеру, а там возможно появится отопление.
   Мы решили выбраться куда-нибудь. Ехать на машине не имело смысла — рисковали застрять в пробке. Остин предложил прогуляться пешком. За воротами он подал мне свою руку, и я с благодарностью приняла ее, так как ему пришлось тащить меня через сугробы.
   — Куда мы идем?
   — В ресторан.
   — Я не голодна.
   — Ты просто не умеешь находить глубинный смысл в повседневных вещах.
   — Умею.
   — Не умеешь.
   — Умею.
   — Не умеешь.
   Я решила больше не пререкаться и спихнуть его в сугроб, но не рассчитала силы и повисла на его руке, провалившись одной ногой в яму. Он обхватил меня рукой и поставил на твердую почву.
   — Осторожно, в следующий раз я могу не успеть тебя поймать.
   — Я не понимаю, что такого "глубинного" может быть в приеме пищи.
   — Поймешь, когда придем. — Он обвел меня мимо очередной ямы и продолжил, — ты права, лучше будет, если я скажу, куда мы идем.
   — Только не говори, что опять будет острая пища.
   — По правде, я не знаю, чем нас будут кормить.
   — Это что за ресторан такой?
   — Это самое интересное. Там все по-особенному, в зале абсолютно темно, запрещено проносить телефоны, зажигалки и все, что может быть источником света, официанты слепые, посетители имеют возможность почувствовать себя на их месте и по достоинству оценить еду. Поверь, есть в этом особая пикантность.
   Мне показалось странным подобное. Что такого особенного в еде в темноте? Каждый может закрыть глаза. Отказываться было уже поздно, хотя особого энтузиазма я не высказывала.
   — Не дрейфь, тебе понравится.
   — Ты был там?
   — Нет. — Он потянул меня к невзрачной двери.
   В вестибюле было довольно миленько. Мы сдали одежду и телефоны, Остину пришлось отдать зажигалку и пару небольших фонариков, один был прицеплен к ключам. Нас проводили ко входу в темный зал. Дверь его была закрыта. Когда она открылась, оказалось, что за ней есть еще одна, а между ними небольшое помещение. Как только мы вошли, дверь сзади нас закрылась, а впереди открылась и нас взяли в свои заботливые руки официанты. Тьма была кромешная, поначалу было даже страшно. Я ступала осторожно, боясь споткнуться и упасть, когда мы остановились, мне подтолкнули стул и я села. Я не знала сел ли уже Остин. А вдруг все перепуталось и нас посадили за разные столики, что я буду делать?
   — Остин? — робко позвала я.
   — Да.
   — Ты здесь, ты рядом?
   — Ты же этого хочешь. — Это был не вопрос, скорее констатация факта.
   Стоит ли отвечать на такое? Мне захотелось:
   — Да, сейчас я хочу, чтобы ты был рядом. В этом месте ты для меня единственная точка опоры. Это так… непривычно. Мне кажется, что я куда-то проваливаюсь, словно вокруг одна пустота...
   Я почувствовала его руку на своей и судорожно схватилась за нее.
   — Не думал, что ты испугаешься. — Его голос прозвучал у меня над ухом, и я поняла что он пересел на соседний стул.
   Я повернула голову, но не увидела ничего. Может он сейчас также смотрит на меня? Казалось, я чувствую его дыхание на своей коже.
   Но нас прервал официант, он принес заказ. Это придало мне уверенности в себе. Ощупав края тарелки я поняла, что не в состоянии пользоваться столовыми приборами и стала аккуратно брать еду пальцами. Блюдо было мясное с овощным гарниром. Я взяла пальцами того, что походило на капусту и отправила в рот. Не уверена было ли это капустой, но было вкусно. Я попробовала другой кусочек и снова не могла поручиться, что это было. Стало интересно, что делает Остин, с его стороны, казалось, не раздавалось ни звука.
   — Что ты делаешь?
   — То же что и ты. Пытаюсь отгадать, что ем.
   — Почему так тихо?
   Он засмеялся, мне понравилось, как звучит его смех.
   — Видимо у нас разные блюда. У тебя с сырыми овощами, у меня с приготовленными.
   — О, нет, неужели ты слышишь, как я ем.
   — О, да.
   Я не могла покраснеть в темноте, поэтому стыдно мне не стало.
   Ужин был потрясающим. Вкус выходил на первый план. Я подозревала, что передо мной довольно простое и распространенное блюдо, но ничего вкуснее я не ела. На десерт принесли нечто кремообразное и все еще опасаясь не справиться с ложкой, я продолжила есть руками. Было интересно что ест Остин, но он опередил меня:
   — Что ты ешь?
   — Крем какой-то, а ты?
   — Наверное это фруктовый салат.
   — Дай попробовать, — сказали мы хором и засмеялись.
   Остин снова нашел мою руку и положил в нее мокрый кусочек, я отправила его в рот. Вкусно. Персик?
   — Теперь ты.
   — М… даже не знаю, как это сделать.
   — Ну, макни палец в десерт и дай мне. Ты ведь тоже руками ешь.
   Я обрадовалась, что не одна такая неуклюжая. Макнув палец, нашарила его руку, он взял меня за кисть и слизал крем, потом потянул меня за руку, так что я почти легла к нему на колени. Я извернулась так, чтобы оказаться лицом вверх, в темноте лицо в миллиметре от моего стало неожиданностью, я совсем не чувствовала, как он движется, как наклонился. Его губы коснулись моих, совсем слегка, пальцы вплелись в волосы, я наверное потеряла рассудок, раз с жадностью ответила на его поцелуй. Каким он был сладким и манящим, как ядовитый цветок, его дыхание обжигало мне кожу, его запах сводил с ума. Темнота убрала все преграды. Вот он, я хочу его, я хочу быть в его руках, отвечать на его ласки, слушать его голос, просто быть рядом.
Глава 9 Инстинкт


   Лориан
   Лейла ничего мне не ответила, это и пугало и радовало одновременно. Она же не отказала, значит подумает, значит надо подождать.
   Ее лицо, освещенное последними лучами повернулась ко мне, в глазах еще играли солнечные блики.
   — Я никогда не думала об этом. Замужество? Почему?
   — Я не могу без тебя.
   — А со мной?
   — Я постараюсь.
   Она улыбнулась.
   — Ну хорошо. Я согласна. Только почему вдруг жениться?
   — Потому что я люблю тебя.
   Нера
   Мы слились в единое целое, стали одним существом. Весь мир вокруг превратился в пустоту. Я почувствовала неодолимое притяжение. Быть рядом. Быть вместе.
   Не могу точно сказать, что такое щелкнуло в моей голове, отчего я вдруг прониклась такими чувствами к Остину. Просто я поняла, что мы подобно двум звездам притягиваемся друг к другу. И этот танец завершится слиянием, столкновением, после которого оба мы исчезнем, но родится нечто новое.
   Темнота открыла для меня то, что скрывал свет.
   Я открыла глаза и поняла, где нахожусь. Сразу возникла мысль о том, что если появится официант, будет очень неловко. Он слеп, но не глух, а наш поцелуй грозил перейти в нечто большее. Положив ладони ему на виски, я провела пальцами по волосам. Он коснулся губами моего лба и спросил:
   — Что-то не так?
   Еще бы. У меня земля из-под ног ушла.
   — Я подумала, что если придет официант, то будет неловко.
   — Мы в VIP зале. Нам принесли заказ и придут в следующий раз только после того как мы нажмем кнопку вызова.
   Каким бы сильным не было искушение, я не решилась ему поддаться. Мы закончили ужин и сидели в обнимку, предаваясь неторопливым ласкам.
   Ресторан покидали в слегка оглушенном состоянии. Было странно выйти на дневной свет. Весь мир вокруг казался чужим и непривычным. Словно мы пришельцы, словно наш родной мир — это мы сами, мы вдвоем, то новое, что родилось в результате слияния наших душ.
   Остин не выпускал меня из объятий, и мы весьма неуклюже маневрировали между сугробами после наконец-то прекратившегося снегопада.
   Мы дошли до дома, но остановились у калитки. Остин повернулся лицом ко мне и сказал:
   — Прежде чем мы вернемся туда, — он указал пальцем на дом, — я хочу показать тебе одно место.
   Он взял меня за руку и повел вдоль забора по сугробам. Я старалась ступать в его следы, чтобы в ботинки не набился снег. Забор кончился, и мы двинулись к лесу. Трудно поверить, что такое место может быть в черте мегаполиса.
   Пройдя с десяток метров вглубь леса, мы остановились. Перед нами был камень наполовину скрытый снегом. Остин впервые с момента выхода из ресторана выпустил меня и стал расчищать его. Он оказался очень интересным. Его рассекала надвое жила какого-то белого металла. Одна половина была светлой, другая — темной.
   Полностью освободив камень от снега, что заняло минут пять, Остин снова взял меня в объятия.
   — Я хочу рассказать тебе историю этого камня. Он находится недалеко от того места, где была деревня. Считалось что это дар богов. Когда-то давно бог ночи и богиня дня полюбили друг друга… — он сделал паузу. — Знаешь, таких историй полно. Они олицетворяют собой взаимное влечение противоположностей. Их единство. День и ночь являют собой сутки. Мужчина и женщина… Так вот, считалось, что этот камень боги подарили людям, чтобы те не забывали насколько важна эта связь. Здесь клялись в вечной любви, прощались перед долгой разлукой, давали свадебные клятвы. Это место олицетворение любви и единства в ней. А полоса между половинами означает, что только соответствуя друг другу или же стремясь к этому, можно обрести целостность.
   Это все было интересно и романтично, но зачем мы здесь? Он сделает мне предложение руки и сердца? Сейчас я этого не хотела, это испортило бы всю красоту дня. Мне не хотелось решать, на что я готова и не готова пойти ради этого человека. Просто хотелось идти вперед, неважно куда, лишь бы держа его за руку. А что будет дальше, пока было не важно. Любые планы означали детальный анализ собственных чувств, которых я пока сама не понимала.
   Одним быстрым движением он оказался передо мной на коленях. Это оказалось так трогательно. Он взял меня за руки и посмотрел в глаза.
   — Я повторю то, что говорил уже. Что бы ни произошло, что бы не встало между нами, я хочу быть с тобой. Я принадлежу тебе. Карты раскрыты, ты все знаешь. Тебе решать, что будет дальше. Можешь принять меня в свое сердце, и мы уйдем отсюда вместе, или же оставить меня здесь и я никогда не потревожу твоего покоя.
   Я уже знала что отвечу. Впервые в жизни я слышала, чтобы мужчина так открыто говорил о своих чувствах. Это было пронзительно, восхитительно, больно. Я опустилась к нему, мягко поцеловала в губы и ответила:
   — Я тоже хочу быть с тобой.
   Я не могла сказать что люблю, не было времени разобраться так ли это. Но желание быть с ним рядом затмило все остальное.
   Он прижал меня к себе, уткнулся лицом мне в плечо и сбивчиво забормотал слова благодарности. Его реакция была для меня настолько неожиданна, так это не вязалось с его уверенностью и твердостью, что я невольно стала гладить его по голове, спине, плечам и раскачиваться, убаюкивая, словно маленького ребенка. Все его слова походили на молитву, дыхание стало прерывистым, резким. Может, я ошибаюсь, но мне казалось, что он плакал. Было дико неудобно выяснять так ли это. Я никогда не видела, как плачут мужчины и не собиралась это менять.
   Его слова стали тише, хватка ослабла и я выпустила его из своих рук. Слез на его лице я не увидела, возможно, их и не было, а возможно их впитало мое пальто.
   Передо мной снова предстал сильный и уверенный в себе Остин. Не сказав ни слова, он подхватил меня на руки и пошел по сугробам в сторону дома.
   Я ожидала, что сейчас у меня будет самый фантастический секс за всю жизнь. Мы поднялись в квартиру, Остин устроил меня на диване у камина, разжег огонь, принес вина, подал мне бокал и сел рядом. Я прильнула к нему и стала не спеша потягивать вино, раздумывая пристать самой или подождать инициативы от него.
   Но он не торопился. Мой бокал уже опустел, а он все еще безобидно теребил мои волосы и изредка касался губами моей макушки. Я решила, что пора, изогнулась поймала его губы, поцеловала глубоко и жадно. Он ответил, таким же жарким поцелуем, но дальше дело все равно не шло. Тогда я села, забралась к нему на колени и запустила руки под свитер, нащупала ремень на брюках, потянула на себя. Он осторожно отвел мою руку, в секунду я не заметила как уже лежу под ним на диване и он целует мою шею, ключицу. Я хотела больше, намного больше.
   — Возьми меня, — фу, какая пошлая фраза, но она лучше всего выражала мои мысли на этот момент.
   Он засмеялся, остановился и сел. Мне стало неуютно и я села.
   — Почему? В чем дело? Ты меня не хочешь? — ужасная догадка закралась мне в душу. — Все дело в Винсенте?
   — Что? Нет, при чем, вообще, здесь этот щенок? Я хочу тебя. Просто это далеко не единственное, чего я сейчас хочу.
   Чего еще сейчас можно хотеть, когда все между нами прояснилось?
   — Чего ты еще хочешь? Я сейчас больше всего на свете хочу тебя, думать больше ни о чем не могу.
   Он снова притянул меня к себе, уложил мою голову к себе на колени, зарылся пальцами мне в волосы и ответил:
   — Подумай сама, ты хочешь секса или меня? Согласись, что любовь и секс это разные вещи.
   Я задумалась, ответ казался мне очевидным?
   — Для меня это разные вещи, но сейчас я хочу и то и другое.
   — Я тоже.
   — Тогда в чем дело? Я чувствую себя глупо из-за того, что ты меня отталкиваешь.
   — Я не отталкиваю тебя.
   — Тогда что сейчас происходит?
   Он что так и будет выкручивать мне мозги?
   Его рука легла мне на колено и поползла вверх по бедру. Между нами снова побежали искры, я выгнулась навстречу его руке, потом села, обняла за шею и снова поцеловала. На этот раз он ответил с невероятным пылом, но как только его губы оказались свободны, он сказал:
   — Поверь, я хочу тебя, думаю даже больше чем ты меня. Будь моя воля, то я взял бы тебя еще там, на улице у камня, как только ты дала свое согласие. Да, мы можем сейчас заняться сексом. Просто я очень хочу сделать это потом. Не сегодня. И, надеюсь, ты поймешь меня. Я не хочу, чтобы этот день окончился так. Сегодня ты впустила меня в свое сердце. И мне хочется, чтобы вспоминая об этом, мы думали о чем-то прекрасном и возвышенном. Пусть, это глупо, но таково мое желание. Пусть этот день закончится так же мило и невинно, пусть его гармонию не разрушает животная страсть. Давай сделаем это потом. Завтра, послезавтра, когда хочешь. А сегодня, просто будем сидеть, болтать о разном, узнавать друг друга. Делать то, что часто делают на первом свидании. Проговорим всю ночь, а потом будет казаться, что знаем друг друга целую вечность.
   Я вспомнила, как это было когда-то давно, когда я только познавала что такое отношения. Когда секс был не на втором и даже не на пятом свидании. Как это было трогательно.
   Я подняла руку, и он накрыл ее своей, наши пальцы переплелись и по ним пробежал ток. Молния прошла по всему телу, меня буквально парализовало, так было приятно ощущать его. Это трудно объяснить, мы, словно сливались воедино душами. Каждое прикосновение дарило и негу и боль. Я поняла, что такое мучительно приятно.
   И я поняла его. Все правильно. Пусть этот день принадлежит нам. Только я не знала, как это должно быть.
   — Остин, как это? Как поймать это ощущение? Это было со мной, кажется тысячу лет назад.
   — Не надо ничего делать специально. Любить — так же естественно как дышать. Это как инстинкт — бесполезно противиться. Просто расслабься и предоставь всему идти своим чередом. А я тебе помогу.
   — Хорошо.
   — Спрашивай что хочешь, я отвечу на любой вопрос.
   Один вопрос мучал меня давно.
   — Почему ты так странно отнесся к моим… отношениям, — это скорее была интрижка, но это слово меня коробило, — с Винсентом? Ты не попытался изменить тактику своего поведения, ты не стал прилагать больше усилий, тебя, как мне кажется, больше всего разозлило то, что у меня не было ничего кроме влечения к Винсенту, и я так легко ему поддалась.
   — Мне не понравилось, что ты ответила ему согласием так же легко как отказала мне.
   Его ответ был мне понятен. Я бы тоже была задета.
   — Но почему ты не стал добиваться моего расположения более настойчиво?
   Он изогнул бровь:
   — А я бы добился? Прояви я большую настойчивость, ты стала бы больше упрямиться.
   — Остин, что изменилось сегодня? Я словно прозрела. Почему я вдруг почувствовала такое… притяжение к тебе?
   — А на этот вопрос скорее ты можешь ответить чем я. Поэтому я перефразирую его. Что изменилось в тебе в том ресторане?
   Я погрузилась в воспоминания и старалась нырнуть как можно глубже в омут своих ощущений, чтобы понять, что произошло.
   — Наверное, там, в темноте, лишенная опоры, я почувствовала тебя рядом и поняла что иного мне не надо. Зачем ты повел меня в этот ресторан?
   — Пощекотать твои вкусовые рецепторы.
   Я нахмурилась, так как поняла, что он лукавит.
   — И произвести впечатление. Ты же говорила про всевозможные ухаживания.
   — Знаешь, в большинстве случаев это бы произвело обратный эффект.
   — Но на тебя подействовало правильно.
   — То есть ты был уверен.
   — Нет, не был.
   — А что было бы, если бы ничего не вышло?
   — Зачем тебе это? Вышло же, радуйся.
   — Ну а если, — не унималась я.
   — А если ты поменяешь свое мышление на более позитивное?
   Этого я не ожидала.
   — Зачем?
   — А ты не задумывалась над тем, что чуть ли не каждый раз, когда мы с тобой виделись, ты непременно плакала.
   — Но ведь, были причины, каждый раз, — было немного неприятно говорить о таких вещах. Неужели он меня стыдит?
   — Были возможные причины. Ты сама сделала их реальными. Смотри на мир немного проще.
   Это был неподходящий разговор для Такого дня. Захотелось последнее слово оставить за собой:
   — То, что не убивает меня — делает меня сильнее.
   — Чушь, — Остин презрительно фыркнул. — То, что не убивает тебя, всего-навсего тебя не убивает. Не стоит всем камням на своем пути придавать значение.
   Видимо последнее слово за мной не останется. Я вспомнила, что он обещал ответить на все мои вопросы.
   — Как так получилось, что когда я упала и ударилась головой, ты оказался рядом?
   — Я увидел тебя случайно и решил, что, наконец, имею возможность извиниться за тот казус при знакомстве. Проще говоря, чистая случайность.
   — Но как ты оказался в том районе? Живешь то ты здесь, а это довольно далеко.
   — У меня там есть офис. А еще я спонсор больницы, в которой ты лечилась.
   Как все просто.
   — Куда ты постоянно уезжаешь?
   — В разные места. За то время, что ты здесь, я ни разу не посещал одну страну дважды.
   — Что ты там делаешь?
   — Моя фирма оказывает услуги по всему свету. Если можно так выразиться, я — лучший специалист в своей области.
   — В какой?
   — Какая ты дотошная.
   Он заерзал, приподнял меня и посадил так, что моя голова легла ему в изгиб руки, наклонился и мягко поцеловал. Это отвлекло меня от разговора, но не надолго.
   — Ты обещал, отвечай.
   — Я что-то вроде переговорщика. Тот, кто все улаживает.
   Можно было и не спрашивать. Видимо, он и в реальной жизни привык все "улаживать".
   — Что тебя еще интересует помимо моей работы?
   Я задумалась, а что, в сущности, я про него знаю? Почти ничего, и, не смотря на это, он у меня вызывает симпатию. Он не сделал мне ничего плохого.
   — Даже не знаю. Ты мне интересен. Чем дышишь, о чем думаешь, что тебе нравится.
   — Со временем узнаешь, — его голос легко шелестел в опускающихся сумерках.
   Так незаметно прошел день. Первый наш день. Я лежала в его объятиях, он целовал мои губы, нос, лоб, щеки, брови. Разговор пошел более непринужденный. Кто какое кино смотрел, какие блюда любит, какую музыку слушает. Наши вкусы во многом совпали. Он с интересом слушал всю ту чушь, что я говорила об актерах, их работах, о съемках любимых фильмов. Он был лаконичнее меня, ограничиваясь парой фраз типа "фильм хорош, но слишком много стрельбы" или "у этой комедии интересный подтекст". Я же подробно описывала понравившиеся сцены, Остин при этом понимающе кивал, даже если фильма не видел, и улыбался, отчего я чувствовала себя маленьким ребенком.
   Мы проболтали до полуночи. К тому времени отопление уже дали и комнаты успели прогреться. Не слушая моих возражений, Остин проводил меня до двери спальни, сказав, что хорошего понемножку, и что не нужно стараться получить все впечатления за раз. Я пригласила его переночевать вместе, но он засмеялся и сказал, что тогда спать мы точно не будем, а пока в его планы это не входит. Не могу сказать, что меня это разочаровало, так как положительных эмоций на сегодня и правда было предостаточно.
   Утром я проснулась, сделав шаг в сказку. Остин ждал меня на кухне с завтраком. За чашкой кофе он шутил и болтал о всякой ерунде. Как я ни старалась, так и не смогла получить ответа будет ли он ночевать со мной в спальне. Я уже думала, что тема закрыта, когда, он неожиданно посерьезнел и сказал:
   — На самом деле я не думаю, что это очень хорошая идея.
   — Почему, — я как-то даже огорчилась.
   — Видишь ли, это наложит определенные обязательства на нас. Не стоит торопиться, пусть все идет своим чередом.
   Видя мою кислую физиономию, он посадил меня на стойку и стал целовать, с такой страстью, что я было решила, что мы сейчас прям на кухне и займемся сексом. Его губы уже опустились в вырез рубашки, когда он остановился, выпрямился и поставил меня на пол. Я видела как глубоко и часто он дышит, ошибиться было нельзя, он тоже этого хотел. Здесь и сейчас.
   — Знаешь, чем мы сегодня займемся?
   Я закусила губу, ответ у меня был один, но говорить его было бы глупо. Остин провел тыльной стороной ладони по моей щеке и засмеялся.
   — Возможно этим тоже. Но сейчас мы оденемся и поедем в мебельный салон. Хочу еще одну спальню.
   Мебельный так мебельный. За время моего отъезда он успел сделать ремонт еще в одной комнате, так что оставалось только обставить ее.
   Мы отправились в мебельный салон. Остин описал что хочет и предоставил выбор мне, сказав, что его ужасно утомило благоустройство квартиры.
   Я долго бродила между разными гарнитурами, но ничего мне не нравилось, в итоге я решила выбрать несколько предметов под антиквариат. С кроватью было довольно сложно. Я остановила свой выбор на нескольких. Одна была с очень красивой резной спинкой из темного дерева, другая с ажурной кованой, третья с пологом и массивными столбиками.
   Остин тщательно осмотрел каждую из них, даже полежал и в итоге остановился на той, что со столбиками.
   Я была заинтригована. Всегда, видя в кино такую махину, становится интересно, а каково это лежать за пологом… В голове всплыли исторические картины, с красивыми интерьерами, принцессами и рыцарями. И вот, скоро я смогу иметь возможность, надеюсь, воспользоваться этой кроватью.
   Пока оформляли заказ, Остин держал меня за руку и не отрывал взгляда от кровати. Я начала догадываться, что он тоже имеет на нее определенные планы. Еще больше я убедилась в этом, когда он поинтересовался, когда будет доставка и как можно ее ускорить. Успокоился он, только удостоверившись, что доставят ее сегодня к вечеру.
   По пути домой, пока он вел машину, я слегка подергивалась в пассажирском кресле, сама не понимая, что меня так взволновало. Вчера я так хотела переспать с ним, а сегодня трясусь как школьница. Чего такого особенного в нем, чем он отличается от других, с которыми я спала?
   Наши чувства отличали все мое прошлое от нашего настоящего. И он прав, что отказал мне накануне.
   На подъезде к дому он прервал молчание:
   — У нас это случится, когда мы будем к этому готовы.
   Я вздрогнула, потому что была слишком глубоко погружена в свои мысли и потому не ожидала, что он заметил мою нервозность.
   — С чего ты взял, что я нервничаю? — мой характер взял верх и я не смогла признаться, что нервничаю.
   — С того, что ты настолько напряжена, что сейчас сама себя сквозь сиденье продавишь.
   Я попыталась расслабиться, но все равно какая-то струна внутри осталась натянутой. Остин взглянул на меня и добавил:
   — Прости, это было грубо.
   — Да нет, ничего. Ты все равно прав.
   — Милая, — он провел пальцами по моей щеке, и я заметила, что мы остановились на обочине, — я сказал, что это важный шаг, но я не жду от тебя ничего сверхъестественного. Просто я не хочу гнать телегу впереди лошадей. Хочу, чтобы мы могли не торопясь насладиться всем. Не будет такого, что я щелкну пальцами и скажу "сегодня". Это произойдет, когда произойдет. Не стану отпираться, у меня были вполне определенные мысли, когда я выбирал кровать, но думаю, они были и у тебя.
   — Были. Я давно мечтала о такой кровати.
   Его взгляд стал хитрым:
   — И будешь мечтать дальше. Я заберу ее себе.
   Я манерно надула губы в ответ на его игривый тон, он перегнулся и поцеловал меня. Отстегнув ремень безопасности, я подалась навстречу Остину. Секунда и я уже втискиваюсь ему на колени. Легким движением он разложил сиденье. Как получилось так что его руки расстегнули на моей рубашке все пуговицы, а я нетерпеливо стянула с него свитер? Его губы проложили горячую дорожку от мой ключицы к груди, я выпрямилась, чтобы дать волю его и своим рукам. Он сел, чтобы поцеловать меня, я подалась назад и ткнулась спиной в руль. Раздался пронзительный гудок, который отрезвил меня.
   Нет, нет, нет, опять в машине. Который это первый секс в машине? Ни за что. Я прикрыла его рот рукой, чтобы он не успел лишить меня остатков рассудка.
   — Стой, Остин, стой. Правда, не надо. Давай не сейчас. Я не хочу это делать в машине.
   Он попытался поцеловать меня в шею, но я увернулась.
   — Правда? — он провел рукой по моей голой спине, и по телу пробежал ток. — А мне кажется хочешь.
   — Да я хочу тебя, — я зажмурилась, чтобы собраться с мыслями. — Я хочу, чтобы все было по-другому. Я не хочу это делать в машине.
   Остин уткнулся лицом мне в плечо и издал звук напоминающий то ли рычание, то ли урчание.
   — Хорошо. Хорошо, я понял.
   Он помог пересесть мне на пассажирское сиденье и с невозмутимым видом подал одежду. Когда он успел снять с меня бюстгальтер?
   Домой успели приехать всего на десять минут раньше доставки. В следующие пару часов я наблюдала, как собирали мебель.
   Лишь когда ушли рабочие, я вспомнила что неплохо бы пообедать, хотя время уже шло к ужину. Как завораживает зрелище того, как работают другие. Остин времени зря не терял, и на столе нас уже ждала пара стейков и бутылка красного вина.
   — Сам приготовил?
   — Нет, заказал. Стейки мне не очень удаются.
   Он налил мне вина, и я залпом осушила бокал, оказывается меня мучила жажда. Второй бокал я выпила только наполовину. К стейку приступила уже в легком опьянении, наверное от этого его вкус показался мне немного пресным.
   — Чем тебе не угодил секс в машине?
   Будь я абсолютно трезвой, промолчала бы.
   — Просто у меня уже было два первых раза в машине. Это было не очень. Вообще не жалую секс в машине.
   — Неудобно?
   — Да, а еще можно на непрошенных свидетелей нарваться.
   — Я так понимаю у тебя они были.
   — Еще бы. Был у меня один Макс, была у него машина со стеклами без тонировки. И когда дошло дело до интима, стояли мы на обочине, так мало того, что все проезжающие нам сигналили, так как все было прекрасно видно, так еще и в кульминационный момент нас загребли в полицию. Стыдно было ужасно. Даже вспоминать не хочется.
   Остин засмеялся и задумался, видимо прикидывал, насколько это возможно было сегодня.
   — Можно подумать у тебя секса в машине не было.
   — Ты удивишься, но не было.
   Появилось искушение позвать его сейчас прокатиться на машине куда-нибудь в лес. Я не заметила, как осушила еще один бокал. Видимо это вино было крепким, так как мысли начинали разбредаться, а по телу разлилась истома. К концу ужина вернулось неудовлетворенное желание и я, решив не упускать возможность, позвала Остина осмотреть новую спальню.
   В спальне я улеглась на кровать и приняла, как мне показалось, наиболее соблазнительную позу.
   — Иди ко мне.
   Остин сел на край кровати, а я обхватила его сзади ногами и скрестила ступни у него на коленях. По идее, теперь нужно было сесть и впиться поцелуем в его шею, но вместо этого мне захотелось закрыть глаза и уснуть. Ох уж это вино. Остин почувствовал мою слабину, сел на кровати на колени и положил меня головой на подушку.
   — В таком состоянии на этой кровати ты будешь только спать, не более.
   — Но я хочу тебя, — обиженно протянула я, удивляясь нетвердости собственного голоса.
   — Нет, милая, ты хочешь спать. В тебе говорит алкоголь. Закрывай глазки и спи.
   — Бууу.
   — Давай, спи.
   Он лег рядом, обнял меня и начал что-то тихонько напевать.
   Я провалилась в глубокий, тяжелый сон, в котором я бегала босая по ночному лесу и искала корзинку, в которой несла что-то очень важное, но никак не могла вспомнить что. В лучших традициях алкогольного кошмара, на меня из-за дерева выскочил волк, и я проснулась в холодном поту. Было темно. Остин лежал рядом, его рука обнимала меня. Грудь мерно вздымалась, как кузнечные меха. Он издавал интересный звук, похожий на урчание большой кошки. Я решила, что это забавно и стоит расскзать об этом утром. Успокоившись, я снова уснула и проспала до утра без снов.
   Остин разбудил меня, встав с кровати. Не привыкла я спать с кем-то. Малейший шорох и просыпаюсь. Он стащил с себя свитер и позвал с собой в душ. Не готовая к такой интимности я отказалась и пошла в свою ванную и помылась в одиночестве.
   Вчерашний вечер тонул в тумане, но похмелья не было. Уже хорошо. Кажется, ничего плохого я не натворила. На задворках сознания трепыхались муки совести, но их подпитывало вчерашнее вино.
   Из ванной я вернулась во вторую спальню, чтобы на трезвую голову оценить обновки. Кровать была просто громадной. В магазине она казалась меньше. Простыни еще хранили следы нашей ночевки. Я села на половину Остина, провела рукой по подушке, взяла ее и понюхала. От нее исходил пряный древесный аромат. Так пахнет мой мужчина. Мой. Это слово приятно щекотало нервы.
   Дверь открылась, и подушка упала ко мне на колени. Я не успела ее скинуть к тому моменту, как Остин вошел в комнату. Ему хватило секунды, чтобы понять, что я делаю. Он улыбнулся и зарылся носом мне в макушку.
   — Ты тоже приятно пахнешь. — Я шутливо хлопнула его по ноге. — Пойдем завтракать.
   — Неужели ты уже успел сбегать в булочную.
   — Нет, я успел принять душ, выйти на балкон выкурить сигарету и зарядить кофеварку. Думаю холодильник в состоянии нас накормить.
   Я потащилась за ним на кухню. Мысль о еде еще не казалась привлекательной.
   Он усадил меня за стол, разлил кофе и достал из холодильника все для бутербродов.
   — Тебе с чем?
   — А что есть?
   — Да все что хочешь.
   — Серьезно, что там есть? Я не помню осталось ли мясо, но я бы не отказалась.
   — Сейчас.
   Я была не в состоянии поддерживать шутливую беседу. В голове верещали звоночки, что вчера все было просто ужасно, и я никак не могла убедить себя в обратном. И раз уж мы теперь вместе, мне следовало раскрыться перед ним.
   — У меня были такие планы на вечер, но я все испортила.
   — Брось. Я не расстроился, — он махнул рукой и отправил в рот очередную порцию сыра.
   Еду он поглощал со скоростью кролика. Удивительно как он с таким аппетитом держит себя в форме.
   — Я расстроилась. У меня же были планы...
   — Не жалей. Что было — то было, или вернее не было.
   Он говорил так беззаботно, что я почувствовала дискомфорт от разницы нашего душевного равновесия. Я не могла так просто взять и откинуть такую "мелочь". Может, конечно, я преувеличиваю, но такая уж я.
   От него не укрылось мое настроение. Он прекратил есть и посмотрел на меня очень серьезно.
   — Слушай, если бы я переживал по всем разрушившимся планам, то уже давно бы сдох. Перестань переживать о прошлом. Его нельзя исправить. Тем более я подозреваю тебя одолевает похмелье, поэтому рассуждаешь ты не совсем здраво. Если ты так переживаешь, что вчера у нас так ничего и не было, я могу взять тебя сейчас прямо на этом столе.
   — Не-ет, — вместо возмущенного вопля у меня получился испуганный шепот. — Секса для галочки мне не надо.
   — Сменим тему.
   — Сменим.
   Он взял в руку кусок колбасы и, крутя его в пальцах, спросил:
   — Почему ты встречалась с девушками?
   — Откуда ты это узнал?
   Он внимательно взглянул на колбасу и хищно отправил ее в рот.
   — Да не знал я, просто предположил. Так почему?
   — Ох, и зачем тебе это? — я посмотрела на него, но его взгляд переборол мой настойчивостью. — Ладно, в школе я была дикой чмошницей. Парни от меня шарахались. Когда пришло время всех этих обжималок в раздевалке и флирта за партой, я оказалась на скамье запасных. Такое положение вещей меня не устроило. И я быстро нашла того человека, кому была интересна. Это была девчонка из параллельного класса. Было даже забавно, мы же держали это в тайне.
   — Секс?
   — Петтинг. Полноценным сексом это назвать нельзя. Мы же были девствинницами.
   — А как ты лишилась девственности?
   — Не слишком ли много вопросов для одного похмельного утра?
   — В самый раз. Давай, расскажи мне об этом, а я за это отвечу на любой твой вопрос, даже самый откровенный.
   Он начал игру и мне она пришлась по вкусу. Люблю сделки.
   — Хорошо. Только сначала ты ответишь на мой вопрос. — Он кивнул, и я стала думать, что же мне настолько интересно, что я готова обменять на историю про потерю девственности. — У тебя был групповой секс?
   Он взгляну на меня исподлобья и мне стало ясно, что я попала в точку.
   — Да.
   — Так дело не пойдет, рассказывай.
   — Спрашивай что тебе интересно. — Он выглядел немного смущенным.
   — Сколько вас было?
   — Трое.
   — Ты и...
   — Две девушки. Поверь, это было глупостью, — он попытался закрыть лицо руками, но я не дала, перехватив их через стол.
   — Тебе понравилось?
   — Да, нет, — он замолчал и посмотрел на меня в мольбе. — Прошу тебя...
   Я встала, обошла стол и села к нему на колени. Взяла лицо в свои руки, провела по нахмуренному лбу, заставив морщины разгладиться, легонько поцеловала в губы, которые тут же ответили.
   — Остин, мне просто любопытно. Это тот опыт, которого у меня не было.
   — И не будет.
   — Да, верно, и не будет. Но мне интересно как это.
   — Все, твоя очередь. — Я поняла что больше не выбью из него ни слова.
   — Моя девственность? Это очень скучная история. Это было так неумело, так… Какой может быть первый секс у подростков?
   — Ты тоже была у него первой?
   — Да. И лучше бы это было не так. Мы оба так глупо себя чувствовала, толком не знали что делать. Ну, приятного было мало.
   Я отвернулась от Остина, чтобы скрыть банальную обиду девчонки на то, что принцев на белом коне нет, а во время первого секса не поют соловьи и не летают бабочки.
   Похоже, мы были в расчете.
   — Со мной все было бы иначе.
   — Как?
   Вместо ответа он встал, подхватив меня на руки и пошел в сторону гостиной. Ее заливало зимнее солнце. Мы опустились на пушистый ковер у камина. Быстрым движением он стянул с меня футболку и шорты с трусиками и, накрыв меня своим телом, стал покрывать мою кожу поцелуями. Не торопясь он касался пальцами самых чувствительных мест, внимательно изучая мою реакцию. Когда на моем теле не осталось ни одного не знакомого ему места, он впился мне в губы долгим поцелуем, и я почувствовала его пальцы внутри себя. Я изогнулась ему навстречу. В голове разорвался шар света. Он выпустил меня и лег рядом. Как только мое дыхание выровнялось, я сказала:
   — Стремительно. — Он повернулся ко мне, собираясь что-то сказать, но я его опередила. — Теперь возьми меня как положено.
   Мои слова произвели эффект прорвавшей плотины. Он больше не сдерживался и накинулся на меня как голодный лев на добычу. Вторая волна нирваны накрыла нас одновременно.
   Я вернулась в этот мир первой, повернулась к любимому, он открыл глаза и улыбнулся.
   — Это было твоим ответом?
   — Возможно. Когда-нибудь мы сделаем это на новой кровати, — Остин засмеялся и сел.
   — Секс на завтрак — это вкусно.
   Я стала одеваться. Руки не особо хотели слушаться, по всему телу разливалась волна блаженства. Захотелось какого-то действия, как-то выплеснуть беснующиеся волны эмоций наружу.
   — Давай займемся чем-нибудь.
   — Разве мы сейчас не занимались "чем-нибудь"?
   Я пропустила шутку мимо ушей и пошла в спальню за верхней одеждой и уже оттуда крикнула:
   — Одевайся, пойдем на улицу.
   Когда я вышла он сидел одетый в джинсы и свитер и говорил по телефону. Я села на диван в ожидании, когда он закончит. По разговору было ясно, что его просят куда-то приехать. Так не хотелось расставаться...
   Остин все же настоял что останется.
   — Мне надо поработать в кабинете, прошу займи себя чем-нибудь...
   Было жутко обидно, но работа — есть работа.
   Единственное мое занятие кроме него — компьютер, стоял в кабинете. Видимо придется выбрать книгу и сесть за чтение.
   Не намеренная его задерживать я выбрала книгу наугад и пошла в гостиную читать. Книга оказалась очень интересной и я так увлеклась, что чуть не забыла пообедать. Наскоро перекусив, опять же за книгой, я снова свернулась клубочком в диване и продолжила читать.
   Остин прервал меня, когда уже стемнело.
   — Я закончил. Весь в твоем распоряжении, если ты, конечно, хочешь прерываться.
   Прерываться мне не хотелось, так как до интригующей развязки осталось всего ничего, но Остина могли вызвать в любую минуту, может завтра он уже будет колесить по другим странам, поэтому я предпочла оставить книгу на потом.
   — Что предлагаешь?
   — Уже стемнело. Пойдем смотреть на звезды. Разбираешься в астрономии?
   — Нет.
   — Тогда тебе будет интересно. Сходи оденься потеплее, пойдем на балкон.
   Я запротестовала, памятуя о первом визите туда, но Остин уверил меня, что сейчас сделает все так, что я не замечу высоты.
   Он сдержал слово и вывел меня завязав глаза шарфом, уложил на что-то мягкое и когда я снова смогла видеть надо мной расстилался ковер из звезд. Я стала тыкать пальцем наугад и спрашивать названия созвездий. Остин не только говорил название созвездия, но и рассказывал легенды связанные с ним. Понемногу в скоплении точек я начала видеть фигуры животных, образ охотника. Небо бездонно, его истории не имеют конца. Было бы лето мы бы так и пролежали всю ночь. Но темнота опустившаяся на город привела с собой похолодание. Через пару часов, я замерзла настолько, что игнорировать это стало невозможно. Мы зашли в квартиру и решили что неплохо бы поужинать.
   Я решила, что пора мне показать Остину, что умеет готовить не только он. Под его внимательным взором я стала готовить любимый салат. Никогда еще никто не следил за моей готовкой. Было даже забавно. Мне самой начало казаться, что я делаю что-то необычное.
   Я накрыла на стол так же как и утром, хотелось сидеть напротив друг друга, чтобы иметь возможность смотреть в его глаза. Утренний разговор снова всплыл в памяти, захотелось его закончить.
   — Остин.
   — Ау, — он оторвался от изучения салата.
   — Я хочу продолжить недавний разговор. Ты не против?
   — Нет. — Ответ был механическим, спустя мгновение Остин воскликнул. — Оу, может не стоит?
   — Теперь точно стоит.
   Он нахмурился, я пнула его под столом.
   — Ладно тебе, вопрос ты — вопрос я.
   Получив в ответ кивок, я начала:
   — Ты спал с проституткой?
   — Тебя другие темы не интересуют? Ладно. Да спал. Но не за деньги. Я встречался с девушкой, которая была проституткой.
   — Ты помог ей выбраться из этого?
   — Моя очередь. Каково заниматься сексом с девушкой?
   — Ты и сам знаешь.
   — Ты поняла мой вопрос.
   — Ну, не очень. Скучно. Ты спал с парнем?
   — Нет.
   — Целовался?
   — Да. Стоп, ты задала два вопроса. Я тоже задам два.
   — Почему ты переспала с Винсентом?
   — Я не задумывалась над этим своим решением.
   — А над тем чтобы не переспать со мной задумывалась?
   — Да.
   Мне захотелось объяснить разницу в этих случаях.
   — Просто с тобой была такая напряженная атмосфера. На тот момент, — осторожно добавила я. — Мой вопрос — после того как я тебе отказала, ты удовлетворил себя сам?
   — Нет. Ты думала обо мне как о сексуальном партнере до вчерашнего дня?
   — Да. Почему ты решил мне помочь?
   — Хочешь сказать, почему я решил помочь совершенно постороннему человеку? Меня тянет к тебе с самого начала. Когда ты почувствовала влечение ко мне?
   — Со дня въезда в эту квартиру. Не знаю в чем дело, может ты пахнешь как-то по-особому, такого раньше не было. Присмотр за квартирой был способом сблизиться со мной?
   — И да и нет. Это был способ не потерять тебя из виду, а за квартирой на самом деле нужно присматривать. Ты доверяешь мне?
   Я замялась, это довольно сложный вопрос для меня.
   — Если сравнивать с другими людьми то да. Зачем ты задаешь такие откровенные вопросы?
   — Ты обнажила передо мной свое сердце и свое тело, теперь я хочу чтобы ты открыла для меня совою душу. А ты зачем задаешь такие откровенны вопросы?
   — Я ничего о тебе не знаю.
   Он понимающе кивнул и как-то странно на меня посмотрел.
   — Ты хочешь узнать меня.
   — Да, потому что у меня складывается впечатление, что ты знаешь меня вечность, а вот я тебя совсем не помню.
   Вместо ответа он улыбнулся, собрал грязную посуду и понес ее мыть к мойке. Я поняла, что он таким образом дает понять, что разговор окончен.
  
Глава 10 Салки


   Нера
   Сабина шла по главной улице. Дорога под ногами до такой степени раскисла от дождей, что пришлось снять обувь и шлепать босиком. Навстречу шли люди, весело болтая. День был теплым и солнечным. К обеду грязь должна подсохнуть, но Сабине не терпелось дойти до церкви. Привезли лошадь. Это была первая лошадь в деревне. До этого они встречались на крупных островах, но теперь ярмарки их начали завозить на континент.
   За пригорком показалась церковь и Сабина побежала. На церковном дворе уже никого не было. Старое помещение под колокольней было закрыто, видимо там и держали животное. Девочка уже подбежала к воротам, когда ее окликнули:
   — Дай ей яблоко.
   — Что, — она испугано обернулась.
   На ограде сидел паренек, чуть младше Сабины. Черные волосы опускались на плечи, а в глазах плясали бесенята. Он слез с ограды и протянул ей яблоко.
   — Вот, возьми. Лошадь любит яблоки. Покорми ее и она тебя запомнит.
   Он вложил яблоко в ее ладонь. Девочка растерялась. Откуда он взялся? Он не из деревни.
   — Меня зовут Версенес. Иди смотри лошадь, ты же ради этого сюда бежала.
   Я проснулась. Рука Остина прижимала меня к себе. Первая ночь, когда он согласился ночевать в моей спальне. Неделю до этого я засыпала у него, после занятий любовью, но он неизменно спящую переносил меня в мою спальню. Эту ночь я никак не могла уснуть, и он лег вместе со мной.
   Я встала, пошла в ванную и аккуратно прикрыв за собой дверь включила свет. Из зеркала на меня смотрели мои глаза и мое лицо. Это был только сон. Весьма необычно, что мне снятся такие сюжетные сны, да еще и с одними и теми же незнакомыми людьми. Наверное, это из-за недостатка общения. С момента выписки из больницы я слишком мало контактировала с окружающим миром. Что поделаешь, становлюсь замкнутой.
   — Не спится?
   Остин стоял в дверях. Я кивнула.
   — Хочешь, примем вместе ванну?
   На днях мы установили джакузи и никак не могли его испытать. Я вздрогнула, так как была уверена, что он спит.
   — Нет, спасибо. Я лучше попробую еще уснуть.
   Как только моя голова снова коснулась подушки, пришел сон. Когда я открыла глаза, было уже утро.
  
   Лориан
   Я переехал к Лейле. Она удивляла меня с каждым днем. Я никогда не встречал более хрупкого и нежного человечка. Про таких принято говорить "одухотворенная". Ничто не оставляло ее равнодушной, вся жизнь проходила через ее тонкую внутреннюю мембрану. Когда эмоции переполняли ее она рисовала, писала стихи или играла на флейте. Это было восхитительно, но вместе с тем были моменты из-за которых мне хотелось убить в ней эту сверхвосприимчивость. Как-то вечером мы гуляли, и машина сбила кошку. Лейла проплакала весь вечер, и я никак не мог ее утешить.
   Впервые я был беспомощен что-либо изменить. Если бы я мог отключить ее чувства, хоть на время…
   Как правило, она просыпалась в хорошем настроении и порхала по квартире как бабочка, в такие дни все дела делались как-то сами. Но иногда она с трудом отрывала голову от подушки и потом целый день сидела в задумчивости над книгой, не читая ее, или просто смотрела в окно. Я не мог понять, что с ней, а объяснить она не могла. Кратко отвечала, что ей грустно.
   Пару раз я замечал, что в такие дни она принимает то ли наркотики, то ли какие-то лекарства. Я не мог запретить ей этого делать, так как после них она уходила в какие-то свои миры, в которые мне пути не было, но грусть ее становилась слабее.
   Я совсем забросил свои дела, начало казаться, что я смогу оставить все так, как есть, смогу привыкнуть. Но Остин дал о себе знать в самый "подходящий" момент. Надо было срочно отправляться в Южную Америку. Я не мог ничего сказать Лейле в свое оправдание, посвящать ее в свои планы желания не было. Да и не решил я еще какое место она займет во всем этом. Вернее еще не смог втиснуть ее в эту хитрую схему.
   Вот так сорвалась наша свадьба. Лейла отнеслась к этому на удивление безучастно. Пожала плечами и сказала "ну ладно". Меня это даже задело. Хотя имела ли официальная регистрация брака какое то значение? Что это событие могло изменить? Оно не свяжет нас на веки вечные и мир не подчинится удовлетворению наших желаний.
  
   Нера
   Мы сидели у камина и курили кальян. Я не большой любитель этого дела, но это было приятным совместным занятием. Ванильный табак щекотал ноздри и наполнял комнату восхитительным ароматом. Я уютно разместилась между ног Остина, облокотившись на него спиной. Мы передавали друг другу мундштук и выпускали клубы дыма. Он выпускал колечки, меня это забавляло. Таким теплым был этот вечер. Мы испытывали ту невероятную нежность, которая знакома лишь новым отношениям. Чувствовать рядом тепло его тела, как он случайно касается меня, его дыхание на моей шее...
   — Как может быть настолько приятно? — даже не верилось, что такое возможно.
   — Ты же это сейчас чувствуешь.
   — Но как… Меня теперь преследует мысль, что может случиться что-то и все перестанет быть так безмятежно.
   — Уже случилось, — он погладил меня по голове, совсем как успокаивают ребенка. — Ты подумала о том, что это может прекратиться.
   — Значит так легко нарушить равновесие? — я и правда в некоторых вопросах была ребенком.
   — Да. Но ты не волнуйся. Я научу тебя, как справиться с собой, чтобы это длилось вечно.
   — Разве можно испытывать блаженство вечно?
   — Нельзя, конечно. Это уже будет не равновесие. Можно дать себе насладиться тем моментом, который есть.
   — Как же это сделать?
   Вместо ответа его губы коснулись моей шеи, уха, перешли на ключицу.
   — Просто наслаждайся. Разве тебе не приятно?
   — Приятно, — я судорожно выдохнула ответ.
   — Тогда ничто другое не должно тебя волновать.
   — Но это же закончится.
   — Это происходит сейчас.
   Сделав ударение на последнем слове, он заставил меня замолчать поцелуем. Его губы оказались такими сладкими, пьянящими и манящими, что я и правда забыла обо всем.
   Наконец пришел день, когда Остин больше не мог откладывать свой отъезд. Он долго и нервно собирался, что было не очень-то на него похоже, пятьдесят раз повторил, что приедет как можно раньше и рассыпался в бесконечных извинениях. К моменту расставания я была не расстроена, а раздражена его внезапной назойливостью.
   Настало время вылезти из раковины, и я позвонила Лейле. Она пребывала в творческом состоянии, то есть была в глубочайшей депрессии. Я уже привыкла к этому и знала, что в такие моменты ей надо дойти до точки, и она создаст шедевр. Но это был не тот случай. Она была нужна мне. Поэтому я напросилась в гости.
   Лейла встретила меня в темно-синей мужской рубашке, одетой поверх белой майки и шорт. Это что-то новенькое, неужели в ее жизни появился парень, которого она пустила в свою берлогу?
   — Ты когда вернулась? Я тебе звонила.
   — Телефон был отключен. — Вполне в ее духе, забыть что вокруг есть другие люди, которые о ней беспокоятся. Хотя, видимо на этот раз этому была причина.
   — Чья рубашка?
   — Моего мужа.
   Эта фраза поразила меня как гром среди ясного неба. Я не могла представить, что она вообще думала о таких вещах, как замужество и семья. Она нахмурилась и прошла в студию, где работала над картиной.
   — Я совершенно не могу понять, как это закончить? — Ее взгляд блуждал по холсту, я не была уверена, а слышала ли она вопрос. — Да… Теперь у меня есть муж. Мы еще не поженились, но это решено.
   — Как? Кто он?
   — Программист. Пишет какие-то программы. Это скучно. Я не интересовалась более подробно. — Взгляд ее посветлел и она добавила. — Мы любим друг друга.
   И тут ее прорвало, слова понеслись со скоростью света. Она рассказала про Индию, про то, как им было хорошо, как ей нравилось, что он рядом, как он о ней заботится, как они съехались, как он сделал предложение и как уехал...
   — Но меня это нисколичко не обижает. Он ведь вернется.
   — С твоих слов, не считая его отъезда, все идеально.
   — Не совсем. Он не понимает моей депрессии. Ты же знаешь. Мне надо погрузиться… А картина еще не закончена. А я чувствую, что меня осенит, и я добавлю те самые недостающие штрихи. Но в этот раз на самом деле не просто. Она словно жизнь из меня по капле вытягивает.
   — И как же далеко ты готова зайти на этот раз?
   — Не знаю, не уверена, что захочу остановиться, если дойду до предела. После того, как неожиданно вдохновение пропало, я на что только не шла… Даже ела грибы… Лориан так испугался. Я немного перебрала с ними. Зато потом, когда пришла в себя, работа пошла быстрее. А теперь пью слабые антидепрессанты, чтобы поддерживать жизнеспособность на нужном уровне.
   — Оно того стоит?
   — Ты же знаешь, творчество — это моя жизнь.
   И я знала. Представить Лейлу без ее творческого сумасшествия было невозможно. Чтобы отвлечь ее я решила рассказать о моих колоссальных переменах в жизни. Она на удивление серьезно восприняла мой рассказ. Ей показалась странной вся эта история, начиная от встречи и заканчивая командировками. Она не засыпала меня вопросами, а просто хмурилась и хмыкала, что выдавало в ней глубокую задумчивость. Это так не вязалось с переполнявшим меня счастьем, что я даже немного расстроилась.
   — Но ведь твоя лав-стори не многим лучше. Ты же тоже толком о нем ничего не знаешь.
   — Но я то его сама выбрала, а Остин кажется каким-то навязчивым.
   — Ты ошибаешься, я свободна. Он дает мне полную волю.
   — Да, но как-то это больше на свободу собаки на привязи походит. Вроде и бегать можешь, но не далеко.
   — Да ну тебя.
   — Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.
   — Я и буду счастлива.
   Я так и не смогла переубедить Лейлу и уехала от нее со смешанными чувствами.
   Лориан
   Я вернулся быстрее, чем ожидал. Все решилось очень быстро, но оставило за собой много нерешенных вопросов. Я пообещал себе обязательно ими заняться, но потом. Сначала я должен был загладить вину перед Лейлой. Наверняка ее задела моя выходка. Сам предложил пожениться и дал задний ход в самый последний момент. Ее телефон упорно молчал все это время. Я примчался так быстро как мог.
   Она сидела в студии и протирала кисти, перед ней стоял новый шедевр. Это и правда была потрясающая картина. Глаза Лейлы лучились от счастья. Был ли я этому причиной? Или творческие успехи так ее воодушевили?
   — Я написала картину.
   — Она мне нравится.
   — Я знаю. Иначе и быть не может. Я столько в нее вложила!
   Я обнял ее.
   — Ты ведь не сердишься на меня?
   — За то что ты уехал так и не расписавшись со мной? Нет. Не сержусь.
   — Я места себе не находил.
   — Зря, все в порядке.
   — Я боялся, ты решишь, что я передумал...
   — Нет, такого даже в мыслях не было.
   — Почему?
   — Я тебе верю. Ты сказал, что мы будем мужем и женой, и мы будем.
   — Как твое настроение?
   — Все отлично. Все прошло.
   — Точно?
   — Да, до следующей картины я совершенно здорова.
   Она чмокнула меня в щеку и упорхнула из студии, а я остался один на один с причиной ее депрессии. У меня чесались руки сорвать холст с рамы и разорвать его. Ведь именно он заставил ее столько страдать.
  
Глава 11 Изменница


   Нера
   Дни без Остина дни потекли по-новому. Я стала выбираться в свет, посещать кафе, торговые центры, кино. Любимый звонил, и мы часами болтали о пустяках.
   Перед отъездом он сделал мне банковскую карту, чтобы я ни в чем не нуждалась и в его отсутствие могла дальше обустраивать квартиру, а также покупать все, что мне понравиться и ходить куда захочется. Я пыталась не разжигать своего аппетита и просто ходила и смотрела на те вещи, которые хотела, потом не устояла и купила сумку о которой давно мечтала, но не могла себе позволить. И с этого момента всю мою стеснительность сняло как рукой. Он же не просто так мне доверил деньги. Да и та сумма, которую я в силах была потратить, была для него мизерной.
   Конечно, мне его не хватало. Никто не готовил завтрак, не устраивал посиделок у камина. Я старалась как можно меньше времени проводить в пустой квартире.
   В один из дней, я забежала в книжный купить ежедневник и пару книжек и никак не могла выбрать, купить обычный ежедневник или планер. Я почти определилась с выбором, когда надо мной нависла тень.
   Я посмотрела, кто загораживает мне свет и внутри все похолодело. Это был Винсент. В голове пробежали уже забытые картинки, я поняла, что он специально ждал, когда я останусь одн. Я попятилась к выходу, размышляя поднимать ли шум. Винсент не пытался мне воспрепятствовать, наоборот он спокойно стоял и смотрел, как я продвигаюсь к выходу. Я остановилась. Он сделал шаг вперед, остановился и сказал:
   — Я просто хочу поговорить. Клянусь, что не дотронусь до тебя.
   Я огляделась. Пожалуй, это безопасно, вокруг много людей, но все же книжный магазин не лучшее место для таких бесед.
   — Винсент, я не думаю что это хорошая идей.
   — Я хочу все объяснить. Давай сегодня встретимся в кафе на первом этаже твоего дома. Там ты будешь чувствовать себя достаточно комфортно.
   — Я даже не знаю… — даже не знаю, почему меня интересовало его объяснение. Наоборот надо бежать от него подальше, а меня так и тянет услышать то, что он хочет сказать.
   — Прошу тебя. Мне это важно. Тебе тоже это важно, просто ты еще об этом не знаешь. Я не сделаю тебе ничего плохого. Мы будем все время на людях, в любой момент ты сможешь встать и уйти.
   — Ну… хорошо. Хорошо, сегодня в восемь.
   Я поставила то, что выбрала обратно на стеллаж и выбежала из магазина. Захотелось забраться под одеяло и полелеять пару часов свои страхи.
   К встрече я готовилась как к решающей битве. Будь у меня бронежилет, непременно одела бы. Пришлось ограничиться удобной одеждой и кроссовками, в случае чего смогу быстро убежать. На всякий случай я предупредила охрану в холле, что встречаюсь сегодня с неуравновешенным человеком и его ни в коем случае не стоит пропускать дальше первого этажа. Мне даже предложили персонального охранника, но это было чересчур.
   В назначенное время я спустилась в кафе и нашла Винсента за одним из столиков в центре зала. Не лучший выбор в плане уюта, но превосходный с точки зрения моей безопасности.
   Винсент встретил меня приветливой улыбкой, но не найдя в моем лице отклика, стушевался и спросил, хочу ли я чего-нибудь заказать.
   — Я пока не решила, достаточно ли долго просижу здесь, чтобы успеть что-то съесть.
   Он понимающе кивнул.
   — Прежде всего, я хочу перед тобой извиниться, за то, что произошло. Такого со мной никогда не было. Хотя это слабое оправдание и вряд ли ты этому поверишь. Словом, я не знаю как загладить свою вину. Что сделано, то сделано.
   — Я поняла, тебе очень жаль. Что дальше. — Я начинала терять терпение. Обсуждать эту ситуацию не доставляло никакого удовольствия.
   — Я хочу объяснить, почему так поступил.
   — Остин мне уже все рассказал. Я заплатила за твою любвеобильность. Знаешь, не стоит спать с чужими женщинами.
   Винсент кивнул каким-то своим мыслям и сказал:
   — Я знал, что он не скажет всей правды, решит пощадить тебя.
   — Чушь какая. — Мне и в голову не могло прийти, что Остин мне врал. — Неужели ты сделал все это просто так. Неужели ты не хотел отомстить Остину?
   — Поверь, хотел, но не за то, что ты думаешь.
   — Да, знаю, он разрушил твою карьеру.
   — Он разрушил мою жизнь, мою и моей семьи.
   — Прости, как это связано с тем, что тебя уволили?
   — Никак. Меня не уволили. Я по-прежнему работаю на Остина.
   Мое сердце забилось с бешеной скоростью. Остин об этом не говорил, вернее он совсем не об этом говорил. Что же еще в этой истории не так?
   — Так что же случилось?
   — Тебе будет неприятно это услышать, но ты должна это знать. После того как я имел неосторожность проболтаться о нашей интрижке Остину, он взбеленился и отомстил мне. Жестоко отомстил. Он знает одну семейную тайну.
   — Что за тайна?
   — Мой отец в молодости попал в плохую компанию, торговал наркотиками. В один прекрасный момент их накрыли, а отцу удалось сбежать. Сообщники его не сдали, так как он был самым молодым, только пришел в дело. Отец поумнел, одумался, исправился, пошел учиться, женился, завел свой бизнес, очень сожалел о своем темном прошлом. Однажды к нему пришел один из бывших членов банды и потребовал денег, грозился, что подставит отца. Мы обратились к Остину за помощью. Он помог. Понимаешь, отец раскаялся, муки совести, которые терзают его до сих пор, не пойдут ни в какое сравнение с тюрьмой. Когда Остин узнал, что я спал с тобой, он сдал моего отца властям. Отец теперь в бегах, бизнес арестован, за квартирой слежка. Я хотел поговорить с Остином, пришел сюда и увидел тебя. Я понял, что стало причиной всего. Я потерял контроль. Знай я до этого, что ты с Остином, я бы не среагировал так резко...
   Сказать, что я была в ужасе не сказать ничего. Неужели, Остин способен на такое? Возникла масса вопросов. Почему он не сказал, что Винсент работает на него? Почему не сказал правды? Почему соврал? С какой женой начальника спал Винсент, если его начальник Остин? Или вся эта история просто притянута за уши? Как он мог так поступить с отцом Винсента?
   — Может заказать тебе вина? Ты побледнела.
   Я попыталась скрыть замешательство, но смысла уже не было. И так понятно, что все это было новостью для меня.
   Я помотала головой. Сейчас кусок в горло не полезет. Надо собраться с мыслями. Что теперь делать? Как вести себя с Остином? Как рассказать ему об этом разговоре? Верить ли ему? Стоп. Мне, лично мне, он не давал повода не верить ему.
   — Зачем ты все это мне рассказал? Ответ что, хочешь обелить себя — очевиден. Какая еще у тебя цель?
   — Я хочу, чтобы ты знала, с кем делишь постель.
   Хотела бы и я это знать.
   — Я знаю это. — Огрызнуться стало самой простой реакцией, нельзя чтобы кто-то видел моих сомнений.
   Винсент обессилено развел руками.
   — Просто присмотрись к нему. — Я уже встала, собираясь уйти, когда он добавил. — Я понимаю, что поступил ужасно, ударив тебя, но он поступил намного хуже. Попроси его сменить гнев на милость. Пусть лучше со мной разбирается. Не надо разрушать мою семью.
   Я обернулась и с вызовом спросила:
   — Иначе ты начнешь мстить?
   — Нет. Просто, зачем страдать людям, которые ему ничего не сделали?
   Я вернулась домой в глубокой задумчивости. Как дальше быть? Верить ли Винсенту… С другой стороны, стал бы он приходить ко мне после всего, стал бы говорить все это? И его история была более логичной, чем история Остина. К сожалению.
   Внутри начал образовываться комок холода. Остин мне врет. Он не тот за кого себя выдает.
   Прежде чем мое воображение разыграло древнегреческую трагедию, я запретила себе думать. Сначала надо взглянуть на ситуацию объективно. Вооружиться фактами.
   То, что ситуация с отцом Винсента правда — факт. То, что Остин соврал мне, тоже факт. Пугало больше всего то, что я слишком мало знала про Остина. Чтобы исправить это я побежала в кабинет и стала рыться в столе, высыпала содержимое всех ящиков на пол, пытаясь найти хоть что-то, отвечающее на мои вопросы.
   Не нашла ничего. Кипы счетов за квартиру, электричество, телефон и прочее, все полугодичной давности, и куча других бумаг того же периода. Среди всего этого копии моих маршрутных квитанций. Я взяла их и руки задрожали. Как я могу ему не верить. Он ничего плохого мне не сделал. Он хороший. Я люблю его. Я так его люблю. Что же мне делать? Что если любовь одела на меня шоры, и я не в силах увидеть всей картины. Но мне уже никуда не деться от того, что он один заполнил весь мир вокруг меня.
   Стоило поговорить с ним. Каким бы ни был его ответ, я должна знать правду. Я набрала номер его сотового. Не отвечает. Набрала еще раз. Сбросил. На третий раз он ответил. Голос был усталым.
   — Да.
   — Нам надо поговорить.
   — Милая… — я услышала столько вины в этом одном слове, что сердце раухнуло, — давай позже, я сейчас очень занят. Я тебе перезво...
   — Нет, я хочу поговорить лично. Это очень важно и не терпит отлагательств.
   Повисла тишина и я решила, что он отключился, но посмотрев на экран, поняла — размышляет. Спустя почти минуту он коротко ответил:
   — Буду через два дня. — И отключился.
   Я просидела с трубкой в руке около часа, пытаясь упорядочить хаос в голове. Придется ждать. Как не сойти с ума?
  
   За это время я перевернула вверх дном всю квартиру, но так ничего и не нашла.
   Вечером второго дня я сидела на кухне и доедала холодный мясной пирог. Ела чисто механически, потому что понимала, что организму нужна пища. Аппетита не было. Щелкнул замок входной двери. Остин приехал. Я медленно вышла в гостиную.
   Остин сидел на полу у входной двери, его щеки покрывала недельная щетина, взгляд был тяжелым. Первым желанием было кинуться к нему, но внутри змеей шевельнулся страх. Кто он? Почему скрывает информацию о себе?
   Я опустилась на пол, облокотившись о боковину дивана, таким образом, между нами была почти вся комната.
   — Прошу, скажи, что это очень важно, иначе… я буду очень огорчен. — Его голос был глухим и безжизненным, я его таким еще не слышала. — Если это какая-то глупость… Мне с трудом удалось вырваться. Я почти не спал эти двое суток и дорога была не смой приятной, так что выкладывай, что у тебя.
   Я набрала воздуха в грудь и выдала на одном дыхании:
   — Я виделась с Винсентом, и он рассказал мне всю правду о том, что ты ему сделал.
   Он весь напрягся и осторожно сказал:
   — Я не хотел, чтобы ты знала это.
   Вот так, он не оправдывается, не врет, принимает все спокойно.
   — Остин, зачем ты так сделал? Как ты мог, это же ужасно! Ты разрушил жизнь целой семьи!
   Чувство вины, сжигающее меня эти дни, вырвалось наружу, я ведь тоже была причастна к этому.
   — Я наделал глупостей, когда узнал, что ты так легко поддалась Винсенту, когда понял, что на моем пути появилось препятствие, захотелось смести его с лица земли. Все было сделано, прежде чем я понял, какие будут последствия. Поверь, я не горжусь этим, мне на самом деле стыдно. Поэтому я и не сказал тебе правды.
   — О, да. Ты выставил Винсента монстром, коим являешься сам.
   Он усмехнулся:
   — Он тоже не ангел. Слышала бы ты, что он про тебя говорил. Нет, он ничего сверхъестественного не рассказывал. Просто этот тон. Его голос до сих пор звенит у меня в голове.
   Он сжал виски руками голову.
   Его осознание собственных ошибок не решало моих проблем и не отвечало на вопросы.
   — Остин, так нельзя. Я теперь что, должна позвонить всем своим бывшим и предостеречь их?
   — Нет, это не повторится.
   Мне бы стало его жаль, не будь я в таком ужасе.
   — Исправь все.
   — Уже поздно. Я ничего не могу сделать. Механизм запущен.
   — Мне все равно. Я не смогу быть с тобой, зная, что цена наших отношений чье-то счастье.
   Он поднял голову, в его взгляде была мольба, я почти готова была сдаться, но из последних сил настояла на своем.
   — Я не смогу быть с тобой, если буду бояться тебя. Если ты оставишь все так как есть, значит ты монстр.
   Он кивнул.
   — Хорошо. Я все исправлю. Не знаю пока как, но...
   — Остин, не надо оправдываться, не получится. — Я сделала паузу, чтобы задать интересующий меня вопрос. — Кто ты вообще? Почему я о тебе ничего не знаю?
   — Спрашивай.
   — Что?
   — Все что интересно. Спрашивай. Прямо сейчас или завтра или еще когда-нибудь. Я отвечу на все вопросы.
   — Твоя фамилия?
   — Варнау.
   — Сколько тебе лет?
   — Тридцать пять. На одиннадцать больше чем тебе.
   — Почему ты соврал мне?
   — Боялся, что ты бросишь меня.
   — Мы случайно пересеклись, когда я получила сотрясение?
   — Не совсем. Я увидел тебя за неделю до этого и приставил к тебе ищейку, чтобы найти удачный повод встретиться.
   — Нашел? — как же это мерзко.
   — Лучше бы все было по-другому. Я хотел узнать твой распорядок дня. В тот вечер мы должны были случайно встретиться. Я опоздал всего на пару секунд.
   — Лед то под моими ногами не ты подстроил?
   — Нет, это природа.
   Он улыбнулся, а мне и самой стало смешно от такой глупости. Стоило закончить на сегодня.
   — Ладно, пойдем спать.
   — Как скажешь. — Он нехотя поднялся.
   — Почему ты не спишь со мной?
   — Просто я не люблю спать с кем-то.
   — Может быть когда-нибудь, ты привыкнешь?
   — Может быть.
   Он поводил меня до спальни и слегка коснулся губами лба на прощание.
   — Это все?
   — Хватит с тебя впечатлений на сегодня. Иди спать, а утром я накормлю тебя завтраком, и все встанет на свои места.
   — А ты?
   — А я сейчас пойду и приму ванную. Ты даже не представляешь, сколько грязи я собрал за это путешествие.
   Он развернулся и ушел. Я забралась в холодную постель и быстро уснула.
  
   Утром Остин, как и обещал, накормил меня вкусным завтраком и я начала потихоньку оттаивать. Было немного совестно за свои крамольные мысли. Хорошо, что мой шустрый язык не успел их высказать. Я не перестала засыпать Остина вопросами.
   — Где ты был в этот раз?
   — В жарких странах.
   — А по-точнее?
   — Точнее сам не знаю. Где-то в джунглях.
   — Почему, когда ты привез меня сюда, то чуть не переспал со мной, а когда дошло дело до реального первого раза ты тянул? Что тогда было по-другому?
   — Твой запах. Я нес тебя на руках с балкона и почувствовал, как ты пахнешь. Это подтолкнуло меня.
   — Я так хорошо пахну?
   — Я думаю, в отношении человека не применимо хорошо или плохо. Аромат может быть притягательным или отталкивающим, возбуждающим, манящим. Словом он рождает какой-то отклик в душе.
   — А мой?
   — Сводит меня с ума. Еще одна причина, по которой я не хочу с тобой спать. Когда ты лежишь рядом, такая милая, умиротворенная, и от тебя исходит этот аромат, мне уже не хочется спать.
   — Чего же тебе хочется?
   — Мне хочется наклониться к тебе, убрать волосы с шеи, зарыться носом в ямку за ухом, целовать кожу, каждый миллиметр и вдыхать этот удивительный аромат. Продолжать?
   — Нет, — мое горло пересохло и оттого ответ получится ломким и хриплым.
   — Может, ты хочешь воплотить рассказ в жизнь?
   — Нет, пока нет. Я должна все обдумать. Не торопи меня.
   — Извини.
   Мне и правда следовало обдумать как быть дальше. Остин легко и непринужденно отвечал на все мои вопросы, но Винсент сумел поселить в моей душе сомнение. Прежде чем я снова стану доверять ему, нужно проверить на правдивость его рассказы.
   Следующая неделя была невероятно муторной. Я пытала Остина расспросами о том, где он был в каждый из отъездов, и расспрашивала о событиях в этих странах, погоде, пейзажах, особенностях работы аэропортов и прочем и прочем. А потом сверяла все это с интернетом. Все было хорошо, кроме того, что я никак не могла понять, в чем состояла его работа. То ли я так глупа, то ли он так сложно объясняет. Все сводилось к тому, что он улаживал разные споры и междоусобицы.
   В начале второй недели он сообщил, что снова должен уехать.
   — Через три дня я уеду, надеюсь не дольше чем на неделю. А вообще, если хочешь, я постараюсь перевести все дела сюда.
   Я задумалась. Отношения наши были поставлены на паузу, но явно не окончены и очень хотелось дать им полный ход, а если он будет постоянно уезжать — не известно получится ли что-нибудь.
   — Переводи.
   — Правда? Я рад.
   Он прижал меня к себе и долго не выпускал. Этой ночью я уснула в его кровати после бурного секса. И он опять перенес меня в мою комнату.
   В день отъезда я напомнила ему о просьбе решить все проблемы с отцом Винсента. Он серьезно посмотрел на меня и коротко ответил "хорошо".
   Он уехал, и я опять осталась одна в его квартире. Чтобы не скучать и не изводить себя лишними мыслями, я занялась благоустройством кабинета. Если Остин хочет работать дома — ему понадобится удобное рабочее место. Для начала я купила новый книжный шкаф, деревянный, с красивыми стеклянными дверками, и убрала туда все книги, упорядочив их по алфавиту и жанрам. Затем я нашла просто шикарное кресло. Убрать антикварный стол рука не поднялась, поэтому я подбирала всю обстановку под него. В одном из салонов мебели мне попался занятный стеллаж, в который прятались принтер, сканер, копир, факс и многое другое офисное оборудование. За старинными дверками были очень удобные полочки, задняя стенка имела большое количество отверстий, что облегчало подключение аппаратуры.
   В довершение всего я наполнила комнату всякими полезными мелочами. Набор для письма в кожаном переплете, карандашница ручной работы, пепельница, чтобы Остин мог курить, не тратя время на выход на балкон. Думала даже установить вытяжку, но не решилась это делать без его участия.
   Через несколько дней после отъезда Остина пришла смс-ка от Винсент, с коротким "Спасибо". Это слово удивительно сильно и надолго согрело сердце. Я больше не чувствовала себя виноватой и больше не злилась на Остина. Можно жить дальше, проблема решена.
   В тот же день начали прибывать коробки. Много коробок. Остин позвонил и объяснил где ключи от не отремонтированной части квартиры, и попросил ставить все туда, а он уже на месте разберется где чему место. По количеству вещей можно было решить, что сюда переезжает целый офис со всеми документами, мебелью и стенами.
   Служба доставки "радовала" не только грузами, но и неприятностями. Стоило мне не открыть дверь в течение пяти минут, как коробку оставляли на пороге и мне приходилось перетаскивать ее самой. Поэтому я оказывалась вытянутой из душа, туалета, от плиты и никуда не могла уйти. Я думала конца этому не будет и пыталась дозвониться до Остина, но его телефон был недоступен и все мои голосовые сообщения либо игнорировались, либо не доходили. Я надеялась на последнее.
   Он вернулся без предупреждения с последней частью вещей. От этого мало что изменилось. Он весь день пропадал в кабинете, коробки по-прежнему оставались стоять запакованными. Мы почти не виделись. Я слышала его голос из-за двери кабинета, каждое утро на кухне меня ждал вкусный завтрак, мы молча обедали тем, что я приготовила и ужинали за приятными, но короткими беседами. Остин попросил не беспокоить его без крайней нужды, так как работа на расстоянии требовала больших затрат времени, и обещал, что как только он разберется с текущим проектом — все изменится. Я надеялась, вздыхала и прислушивалась к исходящим из кабинета звукам.
   У меня появился свой компьютер, чтобы я не сильно скучала, в кабинет мне входить запрещалось. Об этом явно не было сказано, но каждый раз находился предлог, чтобы оставить дверь закрытой.
   Наконец наступил долгожданный выходной. Я об этом узнала, как водится, последней, придя на кухню и обнаружив Остина за кухонным столом, уплетающим круассаны.
   — Сегодня я свободен.
   — Я рада. Чем займемся?
   — Хочу сводить тебя куда-нибудь. Куда ты хочешь?
   — Полагается, что придумывает тот, кто приглашает.
   — Я плохо представляю, куда принято водить девушек.
   — Ты был женат несколько раз.
   — Я женился не в кино и не в ресторане. — Его шутки как всегда граничили с грубостью. — Я давно никуда не ходил и тем более давно никого никуда не приглашал.
   — Ты милый, но не настолько, чтобы я придумывала, куда ты можешь пойти со мной на свидание. Кстати, смею напомнить, что ты не так давно водил меня "куда-нибудь".
   — По правде говоря, я просто хотел посетить этот ресторан. Ради интереса.
   — Значит, ты в состоянии что-нибудь придумать. Я пойду собираться, а ты пока решай куда поедем. У тебя час.
   Довольная собой я пошла в комнату. С часом это я конечно дала маху. Мне столько времени не нужно. Я могу привести себя в порядок втрое быстрее.
   Остин повез меня в музей изобразительных искусств. Я там не была ни разу.
   Красивое здание позапрошлого века вмещало в себя произведения искусства, кажется, за всю историю человечества. Я смутно помнила уроки по истории, поэтому Остин выступил для меня экскурсоводом. Он рассказывал о школах живописи, о странах, истории, о событиях которые сопутствовали написанию картины, людях, чьи лица были навеки запечатлены в мраморе. Он заново открывал для меня мир. Захотелось поехать и посмотреть на те места, которые изображали картины, посмотреть на развалины тех цивилизаций, которых уже нет, но память о них еще жива, дотронуться до той крепости, ворота которой открывали один из залов, почувствовать связь времен.
   Я ехала назад под глубоким впечатлением.
   — Спасибо. Это было потрясающе!
   Он кивнул.
   — Я хочу попросить тебя об одной услуге.
   — Хорошо. Попросить можешь. — Не могла же я сказать просто "да".
   — Одна фирма, мой конкурент, устраивает прием, и я хочу, чтобы ты сопровождала меня.
   — Это… — я растерялась, в слове прием столько помпезности.
   — Это всего лишь официальное, дико скучное мероприятие. Там полно лицемерия и игры на публику.
   — И ты хочешь, чтобы я пошла с тобой потому что? — хотелось, наконец, услышать свой "официальный" статус.
   — Потому что у меня есть ты, и о тебе должны знать мои конкуренты.
   — Зачем? — у них там что, соревнование у кого круче подружка?
   — Если у меня есть партнер — супруга или любовница, мой статус повышается. Я становлюсь престижнее и моя фирма тоже. Как в политике.
   Фу, какой официоз.
   — Ну ладно, если это так важно.
   — Это важно еще по одной причине. Не все люди в этой сфере честные, не все соблюдают законы. А ты теперь постоянно рядом со мной и о тебе рано или поздно узнают. Будет лучше, если я буду держать ситуацию под контролем. И представив тебя публично, я в какой-то мере защищаю тебя.
   Я поежилась. Не хотелось быть овечкой среди волков.
   — Не переживай. Никаких головорезов ты там не увидишь. Те, кто нарушают законы — редко выходят наружу. Это просто мера предосторожности. Скорее всего, мы увидим свору, жадных до денег толстосумов.
   — Мне нечего надеть. — Извечная женская проблема. Даже смешно.
   — Так поедем и купим.
   Он подумал немного и съехал на одну из боковых дорог. Мы приехали в огромный торговый центр. Я не представляла, где можно купить то, что можно одеть на "прием". Остин, видя мое замешательство, взял ситуацию в свои руки.
   Мы вошли в бутик известного бренда. Я впервые в жизни была в таком магазине и покупки не доставляли мне удовольствия. В воздухе витал аромат больших денег. Даже одежда на продавцах была дорогой. Я почувствовала себя дурнушкой, появилось желание посмотреть, нет ли у меня под ногтями грязи, и не растрепались ли волосы. Выбор платья прошел как в тумане. Остин просто ткнул в несколько платьев, принесли нужный размер и пару мы купили.
   Мы пришли в кофейню. Я села за столик и заказала чай. В голове витала мысль, что мы сейчас потратили кучу денег на тряпку, что не может одежда стоить столько, что это заработная плата целой семьи за год, а то и больше в некоторых бедных странах.
   Остин перевел взгляд от платьев аккуратно лежащих на стуле на меня и спросил:
   — Что тебя мучает?
   — Это так дико, потратить такие деньги на это. Я никогда не покупала себе ничего на такую сумму. Я чувствую себя дурнушкой, когда нахожусь рядом с людьми этого круга.
   — Я в некотором роде принадлежу к этим людям.
   — Между нами лежит пропасть...
   — Между нами нет пропасти.
   — Но...
   — Я не такой, каким ты пытаешься меня представить. Куртка что сейчас на мне, куплена в комиссионном магазине за гроши. А джинсы той же фирмы что и твои. Я тоже не считаю нужным тратить целое состояние на шмотки. Просто этот прием — фальшивое театрализованное представление, и для него надо подобрать подходящий костюм, грим и декорации. Реплики, как правило, тоже заготовлены заранее.
   Я поежилась. Не терплю фальшивости.
   — Как я смогу там находиться?
   — Я буду рядом.
  
   Поначалу я даже хотела взять уроки хороших манер, чтобы на приеме не выглядеть глупо. Остина это очень рассмешило, и он уверил, что люди, с которыми нам придется общаться в большинстве своем осведомлены о хороших манерах меньше чем следовало бы. Часть из них поднялась с самых низов, а часть, будучи золотыми детками, просто не удосуживалась озаботиться своим воспитанием.
   Вечером накануне приема я засыпала Остина миллионом вопросов. Где он будет проходить, что там будут делать, что делать нам, сколько там пробудем, будет ли кто-то знакомый. На последний вопрос он сконфуженно ответил, что будет Винсент. Он будет представлять крупное подразделение фирмы из соседнего города. Кроме того без дублера туда ходить не следовало. Если одного из них срочно вызовут, другой останется там со мной. Остин пообещал, что если такое случится, то он сделает все чтобы поехал Винсент.
   Вечером за нами приехал лимузин. Все было очень красиво и даже немного романтично, если не брать в расчет то, что в конце пути нас ожидало невероятно скучное мероприятие. Я сказала об этом Остину и, он ответил, что специально устроил все так, чтобы можно было расслабиться перед официальной частью. А после приема нас ждет столик в ресторане.
   Конечным пунктом оказался старинный особняк, нас встретил Винсент и мы вошли. После формальной процедуры регистрации мы стали кружить по залу, переходя от одной группы людей к другой. Обрадовало, что не я одна чувствовала себя не в своей тарелке. Во-первых, Винсент был не очень доволен нашим тандемом. Во-вторых, среди спутников и спутниц сильных мира сего, были люди подобные мне. Мы ловили взгляды друг друга и ободряюще улыбались.
   Разговоры шли в основном о бизнесе. Я ничего не понимала и скучала. Остин извинился, но сказал, что ничего не поделаешь, мне придется ходить за ним и делать вид, что все это дико интересно.
   Посреди беседы о морских перевозках у Остина зазвонил телефон. После короткого разговора, он кивнул нам, чтобы мы подошли к нему.
   — Звонила Мария. Груз привезли.
   — Я тогда поеду в офис, как договаривались? — Винсенту не терпелось сбежать от нас.
   — Сожалею, но нет. Это требует моего присутствия. Личная подпись и все такое… — и уже обращаясь ко мне. — Прости меня. Я вынужден тебя оставить. Вы должны остаться еще на полчаса. Встретимся в ресторане.
   — А груз не может подождать полчаса?
   — Нет. Прошу не обижайся. Винсент, пригляди за ней.
   Он виновато посмотрел на нас и ушел.
   — Ну что, теперь ты меня будешь водить по этой скучной карусели?
   — Нет, дудки. Фирма его, пусть сам такой ерундой занимается. Я предпочту выпить чего-нибудь и осмотреться как следует.
   Мы взяли по бокалу шампанского и стали бродить по зданию. Оно оказалось весьма оригинальным. Иногда к нам подходили люди и задавали разные вопросы. По поводу фирмы, этого приема, здания, шампанского, и к моему отвращению, правда ли я с Остином. После этого на меня оценивающе смотрели и понимающе кивали или холодно отворачивались. Понятно, я новая игрушка.
   Через полчаса позвонил Остин и сказал, что задерживается и просил Винсента составить мне компанию в ресторане.
   Мы сели в тот же лимузин. Такого разворота событий я не ожидала.
   — Черт, Винсент, это не правильно.
   — Есть такое.
   — Тебе то что? Ты же не спал с нами обоими.
   — А что тебя то смущает? Все всем известно.
   — Именно это меня и смущает, что вы оба знаете все. Что вы думаете о том, кто из вас лучше в постели.
   — Так заметно?
   — Это что правда? Вы правда об этом думаете?
   — Не знаю как Остин, но я думаю. Его личная жизнь всегда оставалась для всех загадкой. Ну ему то известно, что я из себя представляю, а вот про него ничего не знаю. — Он вопросительно посмотрел на меня.
   — Ну неееет. Не дождешься. Я своих партнеров не обсуждаю.
   — Совсем?
   — Только бывших.
   — Да, ладно, — он пихнул меня локтем в бок. — Кто из нас лучше?
   — Отстань со своими озабоченными вопросами. Я вас не пыталась сравнивать.
   Я вспомнила про ту волшебную ночь, проведенную с ним.
   — Слушай, а той ночью, все было по-настоящему?
   Он мечтательно улыбнулся.
   — Не совсем. Понимаешь, я некоторое время на самом деле думал, что обложался с тобой в первый раз. Когда понял, что все, в принципе, было как надо, у меня уже появилась устойчивая сексуальная фантазия. И я ее не раз воплощал.
   — Каким образом?
   — Понимаешь, я был таким задротом в школе и в первые годы студенчества. Такой весь субтильный, стеснительный, что у некоторых вызывал жалость. Потихоньку я научился этим пользоваться и сумел добиться популярности благодаря своей мягкости.
   — Проще говоря, женщинам нравится, что ты их не подавляешь.
   — Да. Я стараюсь дружить.
   — А как на счет чего-то серьезного? Семья? Дети?
   — Думаю, что всему свое время. Создать семью я целью пока не задавался, но когда-нибудь...
   Мы подъехали к ресторану. Сразу стало понятно, что Остин хотел устроить романтический ужин. Отдельная кабинка, цветы, свечи. И судя по назойливому поведению официанта, персонал был предупрежден, что планы изменились. Этот парнишка слишком рьяно исполнял свои обязанности. Не знаю, чего ему такое посулили, но мы даже поговорить толком не могли. Получился такой скомканный ужин второпях. Блюда приносили слишком быстро. Мы еще не съели закуски, а нам уже принесли салат. Я не успела насладиться ничем.
   Назад ехали вместе. Винсент уговорил шофера, чтобы тот после того как отвезет меня, отвез его в соседний город.
   — Да уж. Остин приложил все усилия, чтобы сделать вечер приятным по минимуму.
   — Его нельзя винить. Он ревнует.
   — Поверь, я это заметил. Видела бы ты его лицо, когда он увидел то видео. — Винсент осекся.
   А я поняла не сразу.
   — Какое видео? — Шестеренки в голове со скрипом стронулись с места и заработали. — Так ты что, на видео это снял? И показал кому-то?
   Не будь я в машине на полной скорости, убежала бы от него на пару километров, чтобы не убить со злости. Я закричала что есть силы.
   Стекло отделяющее пассажиров от водителя опустилось, и он спросил.
   — Все в порядке?
   — Да, — рявкнула я.
   Стекло вернулось обратно.
   — Как ты мог?
   Меня нисколько не тронул его взгляд побитой собаки.
   — Позволь я все объясню.
   — Да иди ты в жопу со своими объяснениями. Вы с ума все посходили.
   — Прошу, позволь мне все объяснить.
   — Если ты еще хоть слово скажешь, я снова закричу и скажу водителю, что ты до меня домогаешься.
   Он замолчал, понимая, что я не шучу. Как я смогла доехать до дома не вцепившись ему в горло — не представляю. Во мне полыхал пожар. Я хотела выплеснуть всю злость, но никак не могла найти объект, который после этого останется жив. Не убивать же мне в самом деле.
   Я пулей влетела в вестибюль дома, раз двадцать нажала кнопку лифта, в кабине разодрала каблуком ни в чем не повинное ковровое покрытие, на площадке чуть не попыталась пройти сквозь дверь. Меня даже удивило, почему от столкновения с моим лбом дерево не испепелилось.
   Стук видимо вышел знатный, раз дверь мне открыл Остин. Я проскочила мимо него, встала в боевую стойку посреди комнаты и выпалила:
   — Ты почему мне не сказал, что этот ублюдок снял видео?
   Глаза Остина расширились, он подлетел ко мне и сжал меня в объятиях. Я попыталась вырваться, но он не отпускал, только прижимал меня сильнее. А я все требовала от него ответа. Довольно быстро мои силы иссякли, и я буквально вытекла из его рук на пол. Он сел напротив меня на корточки.
   — Думаю, ты и сама понимаешь почему. Я и его попросил не рассказывать. Вижу, он не сдержал слово. Совсем не умеет хранить тайны. Я понимаю, что в тебе сейчас кипят эмоции, но послушай меня. Все не так ужасно. Винсент уже много кого так снимал и показывал своим "фанатам", — последнее слово он выделил кавычками на пальцах. — Это видео он не успел далеко показать. Так получилось, что я увидел тебя и заставил его выключить и удалить запись. Со всех носителей.
   — Как много он успел показать? — сама не понимаю зачем спросила это, все равно неприятно.
   — Самое начало, как вы вошли в комнату.
   — Остин это ужасно. Не хватало мне еще участия в чужом порно.
   — Знаю милая, знаю.
   Он снова взял меня в свои руки, и мы пошли в спальню. Он помог мне избавиться от вечернего наряда и провел в ванную. Горячие струи душа барабаня по коже, унесли всю усталость. Остин одел на меня теплую пижаму, уложил в постель и, к моему удивлению, лег рядом, обнял и сказал, что ни за что не оставит меня спать с плохими мыслями.
  
   Лориан
  
   Я отвез Лейлу в картинную галерею. Она непременно хотела пристроить свое творение и очень волновалась. Заверив ее, что все будет хорошо я поехал на работу. Пришло время сдавать проект.
   После невероятно скучной встречи с заказчиком, я позвонил Лейле, она сбросила и я поехал колесить по городу, как знать, может придется долго ждать. Но, стоило мне отъехать, как Лейла перезвонила и радостно защебетала, чтобы я приезжал и что есть хорошие новости.
   Я забрал ее, картины с ней не было.
   — Лориан, милый Лори, представляешь, ее взяли и собираются включить в выставку!
   Она вся сияла, и часть радости передалась мне. Но больше всего радовало, что эти творческие муки закончились, что теперь она в хорошем настроении.
   — Я рад, едем домой праздновать?
   — Подожди это не все. Они сделали заказ еще на две картины, хотят, чтобы они являлись логическим продолжением этой.
   Внутри все похолодело. Что будет с ней, когда она закончит работу? По спине поднималась знакомая горькая волна злости.
   — Лейла, как же так...
   — Ты не рад?
   — Нет, дело не в этом… Так больно было видеть как ты таешь на глазах, рисуя эту картину. Еще две такие же тебя просто убьют.
   — Лориан, прости, но тебе этого не изменить.
   — Но тебе же плохо, я забочусь о твоем счастье.
   — Если хочешь, чтобы я была счастлива, не мешай мне рисовать и… будь рядом.
   Ну конечно, я буду палочкой-выручалочкой, на случай если она перейдет черту. Почему так происходит? Почему ее творчество связано с муками, с самопоеданием? Как она вообще умудряется быть счастливой большую часть времени, когда ее душа открыта для всего мира, и весь негатив, что проникает в нее, причиняет нестерпимую боль? Как так можно жить? Почему в этом мире есть существа, напрочь лишенные самозащиты?
   — Зачем так убиваться?
   — Я не убиваюсь, я фокусирую полученную энергию. Это мой способ общения с миром. Я так перерабатываю все плохие эмоции, воспоминания и делаю из них что-то хорошее. Пойми, иначе я просто сойду с ума.
  
Глава 12 Настоящий


   Нера
   Солнце прогрело поляну достаточно для того, чтобы снять башмаки. Сабине не терпелось пощекотать голые пятки травой. Капельки росы остались только у самой земли, и зеленые кончики весело плясали на солнце.
   Сабина села на землю и разулась, вытянула ноги, зарыла голые пальцы в траву, откинулась назад, и закрыв глаза потянулась. Можно было отдохнуть. Все возможные дела на сегодня сделаны.
   Солнце приятно ласкало кожу, просвечивало сквозь тонкие веки. На ее лицо легла тень. Она открыла глаза и увидела Версенеса. Он стоял перед ней с шапкой в руках.
   — Я искал тебя.
   — Зачем?
   — Хотел накормить земляникой.
   Девочка села и радостно захлопала в ладоши.
   — Обожаю землянику.
   Версенес опустился рядом с ней и поставил шапку на землю. Она была полна ягод. Они стали жадно есть, пачкая пальцы в алом соке. Но когда аппетит был утален и остатки безжалостно выбросили.
   — Где ты достал столько?
   — Гулял по лесу с рассвета.
   — Зачем?
   Они легли на землю и стали любоваться облаками.
   — Я никогда не видел таких красивых мест. Никак не могу привыкнуть. Все здесь так ярко, так живо.
   — Ага.
   — Почему ты никогда не гуляешь?
   — Мне некогда.
   — Чем же ты занята?
   — Помогаю по дому. На мне много забот.
   — Ты же дочь старейшины.
   — Ты думаешь, что семья, которая правит этим местом уже не одно поколение бездельники?
   Сабина вскочила на ноги и гордо вздернув нос зашагала прочь.
   — Постой, башмаки забыла. — Версенес побежал за ней.
   Он нагнал ее, помог обуться и пошел рядом.
   — Сабина, чего ты так злишься?
   — Ты глупый.
   — Почему?
   — Потому что один ты не замечаешь, как много всего делает моя семья. Ты не понимаешь, почему я не могу с тобой бегать по лугам и удить рыбу. — Она остановилась и вложила в следующую фразу всю еще ни разу не высказанную горечь. — Потому что ты бездельничаешь, а я работаю, как взрослая.
   Она села и заплакала. Он обнял ее своими детскими ручками и прижал к себе.
   Я проснулась. Интересно что будет в продолжении истории? Может стоит обратиться к врачу в этими странными снами?
  
   — Мне надо уехать… На пару недель.
   Я внутренне напряглась. Не хотелось опять оставаться одной.
   — И… я хочу чтобы ты поехала со мной.
   Внутри все запело от радости. Мы едем вместе.
   — Куда?
   — В Европу. У меня будет уйма свободного времени, погуляем, посмотрим достопримечательности. Не бойся, больше не буду таскать тебя по скучным приемам. Так что, ты за?
   — Конечно!
  
   Несколько дней я порхала как бабочка, собирала вещи, интересовалась местами куда поедем, что посетить, что посмотреть… Остин срочно делал мне загранпаспорт и визу. Как у него это получилось, мне думать не хотелось. Ясно, что способ был нелегальный.
   Наконец, мы стартовали в аэропорт. Накануне отлета, как и любит Остин. Расположились в отеле неподалеку. Номер люкс с двумя спальнями. Интересно за границей он тоже будет спать отдельно?
   Это начинало понемногу обижать. Что же так и будет дальше? А как же под одним одеялом, рядышком, греться друг о дружку? Надо будет что-то придумать.
   Может из-за этого я никак не могла уснуть в номере. А может меня будоражило то, что я, наконец, увижу те места о которых мечтала с детства. Ни разу не была за пределами Родины.
   С утра все было как в тумане. Быстрый подъем, аэропорт, где Остин таскал меня за собой по всему терминалу и я слабо понимала зачем и куда мы сейчас идем. Только уже в полете, я поняла, что вот оно, свершилось.
   В первый день я была совершенно сбита с толку, поэтому никаких определенных впечатлений не получила. Да и мало что может оставить о себе аэропорт и такси. Пока добрались до отеля уже стемнело. Зима все-таки. Остин устроил меня в номере и, извинившись, уехал на деловую встречу.
   Я распаковала чемодан и принялась изучать номер. Да, конечно, и здесь было две спальни. Обе просто роскошные. Все что мне представлялось при мыслях об этом городе, было собрано здесь. Шик, золото, бархат, шелк, меха, хрусталь… Я начинаю к этому привыкать.
   Желудок дал о себе знать голодным урчанием, и я пожалела, что не стала есть в самолете. А Остина все нет, и не известно, когда он будет, а я не знаю как заказать ужин...
   Я села ждать в гостиной. Через какое-то время в номер постучали. Парень из обслуги, как их там называют, вкатил тележку с едой. Он что-то сказал, но я не поняла, он повторил и, видя мое замешательство, ушел. Наверное, он хотел чаевых, ему не повезло, Остин не оставил мне денег. Неудобно как-то. Я подошла к сервировочному столику и сняла крышки с тарелок. Блюда были мне не знакомы, но вкусно пахли. Я взяла приборы и накинулась на еду.
   Вошел Остин и я сразу сказала ему все что думаю, по поводу того, что он бросил меня здесь одну.
   — Остин, ну как ты мог. Я голодная, денег нет, языка не знаю. А этот молодой человек… он хотел чаевых.
   — Извини, не думал, что так задержусь. Это не повторится.
   Я кивнула.
   Остин сел рядом и принялся за еду. Было видно, что он тоже проголодался.
   — Остин, мы ведь завтра куда-нибудь сходим? — осторожно начала я. — Ты ведь, не оставишь меня опять скучать в номере?
   — Что? — истинный мужчина, так занят едой, что меня уже с трудом воспринимает. — А, да, конечно, сходим.
   — Твои деловые встречи, ведь вечером?
   — Да, да. Не волнуйся.
   Как-то его ответы были слегка невпопад. Ну да ладно. Завтра посмотрим, что будет. Я отправилась спать, сорвав с его губ поцелуй.
  
   Мы и правда на следующий день отправились гулять. Я ожидала, что мы начнем осматривать исторические памятники и музеи, но не тут-то было. Мы просто гуляли. Садились в автобус и ехали пару остановок, выходили и шли дальше, стараясь при этом не покидать исторического центра. Мы плутали по узким улочкам, заходили в кафе, магазины, накупили кучу всякой ерунды, которой нет у нас в стране. Остин был для меня и гидом и переводчиком. Было так приятно возложить всю инициативу прогулки на него и просто расслабиться. Я повисла у него на руке и глазела по сторонам. А незнание языка, оказалось пикантным дополнением. Словно маленький ребенок, я говорила чего хочу, а Остин помогал этому исполниться. На закате мы вернулись в гостиницу, но и тут мне не пришлось скучать, я стала разбирать покупки.
   На следующий день мы удовлетворяли мои интеллектуальные аппетиты — посещали музеи. Остин и здесь оказался "своим". Везде находил черный ход, о котором не знают туристы, но через который можно пройти без очереди. Ни произведения искусства, ни исторические ценности его особо не интересовали. Он с энтузиазмом рассказывал обо всем этом, переводя меня от экспоната к экспонату, но во взгляде его иногда проскальзывала скука. Очевидно, что все это ему уже приелось и здесь он только ради меня. Когда я напрямую спросила об этом, он сначала попытался меня разубедить, но потом признался что я права и, что речи быть не может, чтобы остановить осмотр. Если мне интересно, значит это важно.
   Через пару дней я сама пресытилась музеями. Все впечатления стали слипаться, подобно жвачке, в большой комок. Хватит. И мы решили продолжить слоняться по городу. Один из вечеров был особенно приятен. Было тихо, снежинки кружили вокруг прохожих, вытанцовывали вальс в свете фонарей, мы забрались в квартал с узкими улочками и старинными домами. В этот день Остин, вопреки своим и моим ожиданиям, был занят весь день и мы встретились только под вечер. Я подпрыгивала от нетерпения в вестибюле отеля, когда он спустился ко мне. Ноги сами понесли на улицу. Взяв Остина за руку, я повела подальше от шумной площади.
   — Куда ты так бежишь? Мы куда-то опаздываем? — он был искренне позабавлен моим поведением.
   — Просто я весь день просидела в четырех стенах. Не терпится размять ноги.
   — Ну хорошо, — он остановился. — Давай. Только сделаем это по моим правилам.
   Я засмеялась.
   — Разве есть для прогулки какие-то особые правила?
   Он склонил голову, и в свете фонаря его лицо приобрело странное, неуловимое, потустороннее выражение.
   — Для начала расслабься и возьми меня под руку. И позволь мне вести.
   — Это так просто...
   На этот раз засмеялся он.
   — Ты так думаешь. Ты все время ведешь.
   — Не может быть! — Я, конечно, знала, что люблю доминировать, но чтоб настолько.
   — Может, может. Позволь на этот раз себе расслабиться.
   Я последовала его указаниям. Мы прошли с десяток шагов, и он резко остановился.
   — Что такое?
   — Ты опять ведешь. Перестань.
   — Хорошо.
   Я сосредоточилась на своих ощущениях.
   — А тебя не обижало, что я раньше вела?
   — Нет. Было даже забавно.
   Мы опять остановились.
   — Я веду? Да?
   — Да.
   — Зачем ты это делаешь? — оказалось чертовски непросто перестать вести.
   — Я хочу, чтобы ты научилась плыть по течению. Иногда это очень приятно. — Он повернулся ко мне и опять на его лице появилось это выражение. — Ну, еще мне хочется вести. Хочется, чтобы ты доверилась мне.
   — Я доверяю тебе.
   Мы остановились.
   — Так дело не пойдет. Закрой глаза.
   Я кивнула и послушалась. С закрытыми глазами оказалось все куда проще. Я не видела дороги и осторожно переступала ногами, поймав ощущение полной расслабленности и безынициативности, открыла глаза.
   Я полностью превратилась в пассивного зрителя. Остин вел меня, и я разглядывала окружающие дома, ограды, лавочки. Полностью пропало желание подойти к чему-нибудь и разглядеть получше, я перестала думать, куда мы идем. Мы вели неспешную беседу об истории этого города, о том, как он родился, какие изменения претерпел, какие в нем живут люди.
   С удивлением я обнаружила, что мы уже гуляли здесь и место мне очень знакомо. Позволив ему "водить" меня, я полностью отключилась от внешнего мира. Мы приближались к перекрестку. Основную дорогу пересекала узенькая улочка, совсем не освещенная.
   — Остин, что там?
   — Постой, схожу посмотрю.
   Он оставил меня под фонарем и пошел вперед. На перекрестке остановился на минуту и наполовину погрузился во мрак. Фонарь слепил мне глаза, а тьма исказила черты Остина, вновь придав им потусторонний налет. Я поежилась, эта иллюзия начала надоедать. Его силуэт приобрел странные контуры, руки превратились в ужасные клешни с длинными когтями. Я вздрогнула, и оказалось, что это шарф, который своими кистями закрывает его пыльцы. Я пришла в себя, но нервы были натянуты как струны.
   — Там темно и не интересно.
   Я уставилась на него, вспоминая о чем говорили до этого.
   — Может, вернемся в гостиницу?
   — Как пожелаешь.
   Только в ярко освещенном холле ко мне вернулось самообладание. Остин либо не замечал моего состояния, либо по каким-то причинам не хотел ничего предпринимать.
   В лифте я не выдержала и заглянула ему в лицо, чтобы понять, о чем он думает. Его глаза блуждали по моему лицу, а мысли были где-то далеко. Было неудобно говорить, что тени так напугали меня. Попросить… о чем? Сказать "мне страшно"? Я уже не ребенок. Я продолжала смотреть на него, в надежде, что он и сам все поймет.
   И он понял. Его глаза расширились, руки потянулись ко мне. Я зарылась в его пальто и, крепко зажмурив глаза, вцепилась в него дрожащими пальцами. Он ничего не спрашивал, просто гладил меня и обнимал.
   Больше я не хотела отпускать его от себя. Будто, стоит нашим рукам разойтись, как он обратится в чудовище. Даже во время ужина я прижималась к нему всем телом. Он по-прежнему ничего не спрашивал. И хорошо, я не знала что ответить.
   Утро встретило нас неожиданной новостью. Нам нужно было уехать. На восток. В страну, в которую я никогда бы не поехала, так там строги были порядки, особенно, в отношении женщин.
   Остин просто пришел и сказал, что мы уезжаем на следующий день. Я была так ошарашена, что не догадалась отказаться и поехать домой. Вторая новость выбила меня из колеи.
   — Тебе придется носить никаб.
   Знаю, что женщинам там принято его носить, но я не могла себе представить, что одену это на себя. Уж слишком разные у наших стран порядки и традиции.
   Но меня ждала и третья новость.
   — С нами поедет Винсент. Он будет помогать мне.
   — Я не хочу видеть Винсента. Когда мы втроем собираемся, у меня ощущение, что я… словом нехорошие у меня ощущения.
   — Да, да. Помню. Выбора нет. Я не могу никого другого взять, кто бы не подвел меня и кто мог бы вступиться за тебя при случае.
   — Сомнительно, что он это сделает. Помнится, тебе пришлось защищать меня от него.
   — Да, а потом он искал встречи с тобой, чтобы объясниться.
   Тоже верно. Расклад получается интересный. Посмотрим, что из этого выйдет.
  
   Вещи были погружены в такси, а мы предельно собраны. Винсент уже присоединился к нам. Никаб мне полагалось надеть перед посадкой, чтобы не возникало лишних вопросов в аэропорту.
   Винсент и Остин были напряжены. Один шел впереди меня, другой позади, и я понимала, что лучше мне не отходить ни на шаг.
   Я поняла, что превратилась в невидимку. Под тканью было жарко и неудобно. Она мешала, каждое движение было скованным, но ничего не поделаешь. Только так я могла быть в безопасности.
   Мы поселились в небольшом особняке. Я чувствовала, что это было сделано специально для меня. Все было обставлено с не меньшим шиком, чем в нашем номере в Европе. Восток, что и говорить.
   На улицу мне выходить в одиночестве запрещалось категорически. Остин отлучался очень надолго. Первые пару дней по несколько часов, а потом я его практически не видела, почти, как когда он перевел работу из офиса домой.
   Винсент все время был рядом. Очень деликатно. То заходил под каким-нибудь предлогом в библиотеку и садился у дальнего окна с книжкой, то выходил в сад с прохладительными напитками. Я его почти не замечала, но знала, что стоит осмотреться и мой взгляд натолкнется на него. В разговор он вступать не спешил. Ограничивались простыми приветствиями.
   Я сидела за книгой и пыталась отогнать от себя мысли об Остине. Так скучно без него. Когда мы уедем? Куда? Видимо я вздыхала не только в мыслях.
   — Он делает все возможное, чтобы закончить здесь дела.
   — Так заметно, что мне скучно?
   — Да.
   — Я хочу домой.
   — Я тоже.
   Мои брови поползли вверх. Нет, было ясно, что вот так нянчить меня тоска зеленая, но на откровенный ответ я не рассчитывала. Видимо и Винсент окончательно "спекся".
   — Я тут только ради тебя.
   Я улыбнулась.
   — Значит, ты здесь, чтобы проводить со мной время.
   Винсент поморщился.
   — Я бы так это не назвал. Вряд ли моему боссу понравится, если я слишком тесно буду общаться с его девушкой.
   — Я не думаю, что он хочет, чтобы мне было настолько тоскливо.
   Он задумчиво посмотрел на меня.
   — Возможно.
   — Ну же, давай тогда займемся чем-нибудь. Поиграем, поболтаем.
   — Ладно. На счет поболтаем — имей в виду, ничего про работу Остина я говорить не буду, так как не знаю, во что он тебя посвятил. А играть… Кажется здесь противозаконны азартные игры.
   — Борьба на пальцах?
   Самой стало смешно от такого предложения. Я этого со школы не делала. Винсент пожал плечами и протянул руку. Увы, успех меня не преследовал. Хоть реакция у меня была лучше, но пальцы длиннее у него. Проиграв подряд столько раз, сколько смогла позволить себе моя самооценка, я предложила найти еще какое-нибудь занятие. По аналогии стали вспоминать детские игры. Но ни прятки, ни салки не подходили, так как нас всего двое. Остался один вариант — шахматы.
   Ни он, ни я толком играть не умели. Немного подумав, мы скачали в интернете пособие. Игра увлекла нас. Потихоньку мы вспомнили правила и как весьма неумелые шахматисты сыграли пару-тройку партий. Последняя партия особо затянулась. Каждый выработал свою стратегию и становилось все интереснее и интереснее.
   Я уже собиралась взять конем его ладью, когда на доску легла тень.
   — Вы безнадежны.
   Я подняла голову. За моей спиной, склонившись стоял Остин. Я так обрадовалась, наконец, он пришел раньше, чем я легла спать. Я обвила руками его шею, он обнял в ответ.
   — Спасибо, Винсент.- Остин бросил сухую фразу, развернулся и мы пошли в дом.
   Мне хотелось обернуться, ведь сегодня мы провели время хорошо. Ничего предосудительного, просто как друзья. Но я почему-то этого не сделала.
   Мы дошли до моей спальни. Неужели он проведет эту ночь со мной?
   — Ты так рано сегодня...
   — Ты рада?
   — Кончено, я же почти тебя не вижу.
   — Прости, все должно было быть по-другому.
   Я не стала отнекиваться и разубеждать его. Это правда.
   Мы вошли в комнату, и я привычно плюхнулась на низенький диван, так излюбленный мною за эти дни. Теперь я понимаю, откуда у восточных людей такая любовь к низкой мебели и диванным подушкам.
   Остин остался стоять передо мной.
   — Зачем ты сюда меня привез? Почему не отправил домой? Здесь жарко и скучно.
   — Меня срочно вызвали. — Его тон был виноватым, что ж он вполне это заслужил.
   — Зачем ты повез меня с собой? Я в состоянии долететь самостоятельно домой.
   — Ну ладно, — он решал сколь многим может со мной поделиться. — Люди на которых я сейчас работаю, работают по другим принципам. У них другие нравы и другие понятия о жизни. Привезя тебя с собой, я закрепил за собой право на тебя. Ты сопровождаешь меня, значит у нас все официально и серьезно. Значит ты — моя.
   — Я более отвратительного признания в любви в жизни не слышала.
   — Это так для них, не для меня.
   — А как это для тебя?
   — Я люблю тебя. — Он опешил, я, если честно, и сама от себя такого не ожидала.
   — Остин, я тоже тебя люблю, но совсем не хочу маркировать тебя как племенного быка. Посмотрите, вот идет Остин, он мой, видите у него на лбу так и написано. ОН МОЙ. Это же мерзко. Мы же не вещи.
   — Поэтому я и говорю, что все это не для меня или тебя, а для них. Так я сохраняю твою свободу.
   — Сажая меня в клетку.
   — Я не сажал тебя в клетку. Ты свободна. Делай что хочешь. Я создал для тебя все условия.
   — Какие условия? Ты привез меня в эту страну, где у меня прав не больше чем у тыквы. Ты заставил одеть меня это… покрывало, ты приставил ко мне человека, которого я не хочу видеть, особенно видеть вас обоих вместе. Я сижу здесь безвылазно. Здесь только палящее солнце и скука!
   — Так выходи наружу!
   — Как и самое главное зачем? Внутри этих стен у меня остаются по-крайней мере остатки свободы. Я не хожу завернутая с ног до головы в ткань и не шарахаюсь от местных жителей.
   — Да что тебе сделают местные жители?
   — Ты даже не представляешь насколько разные взгляды на меня бросают охранники, когда ты здесь и когда тебя нет. Я чувствую, что окажись я за оградой и права голоса я буду лишена.
   Он содрогнулся.
   — Что же делать? — это был не риторический вопрос, он выжидающе смотрел на меня.
   Я поморщилась, понимая, что только что была самая бесполезная ссора.
   — Остин, ничего. Просто решай свои дела быстрее. Я не могу отсюда уехать без тебя, так как ты будешь волноваться, и развеять мою тоску здесь ты бессилен. Все это просто мучительно. И поменять пока ничего не получится.
   — Может тебе с Винсентом уехать?
   — Нет, — я покачала головой. — Раз ты решил, что так безопаснее, так тому и быть. Зря я все это сказала.
   — Не зря. Теперь я знаю, что ты чувствуешь.
   — Тебе от этого легче?
   — Мне от этого лучше, потому что я могу разделить с тобой это.
   Я усмехнулась:
   — Да уж.
   Пора было переключиться на другую тему, а то недолго и вторая "волна" пойдет.
   — Почему ты сегодня рано?
   — Наступил переломный момент, я еще пригожусь пару раз, правда скорее всего ночью, так что ты моего отсутствия не заметишь.
   Я улыбнулась и протянула к нему руки. Он присел на пол и положил голову мне на колени.
   — Ты такой сильный и такой ручной… Как прирученный хищник.
   — Это я с тобой ручной. С другими, не со всеми, я другой.
   — Я знаю, — сказала я вспоминая потасовку его и Винсента.
   Он понял, о чем я подумала.
   — Забудь про это. Это уже прошлое.
   — Осадок остался.
   Он поднялся, навис надо мной, положил руку мне на щеку и сказал:
   — Какой осадок? Сегодня, сейчас есть только чистый лист. Нет ничего ни до, ни после. Есть только этот момент. Только это важно. — Он завораживал, его взгляд поглотил всю меня. — Ты маленький огонек, который вот-вот готов разгореться в полноценное пламя, и только прошлое не дает тебе раскрыться. Отпусти все. Будь здесь и сейчас.
   — Здесь и сейчас. — Повторила я, пробуя эти слова на вкус.
   — Почувствуй то, что есть в настоящем.
   Он уложил меня на диван и стал целовать. Его губы скользили по коже, оставляя огненную дорожку, одним резким движением он сорвал с меня блузку. Я погрузилась в настоящее от макушки до кончиков пальцев и полностью взяла то, что давала мне жизнь.
   После мы вспомнили про ужин. За ним я и узнала интересную новость.
   — Завтра мы выезжаем вглубь страны.
   У меня кусок в горле застрял. Если здесь, в столице такая атмосфера, то что же будет в глубинке, где нравы более "традиционные".
   — Зачем?
   — Я выполню там заказ, и мы поедем назад. А эту резиденцию сдадут новым постояльцам.
   — Чем мне грозит поездка?
   — Я приложу все усилия, чтобы ничем не грозила.
   — Да неужто я смогу без никаба путешествовать?
   — Нет.
   — Долго ехать?
   — Несколько часов.
   — Где мы будем жить?
   — Нас поселят в промзоне, на территории бывшего завода. Охрана будет состоять из европейцев.
   — Мы там надолго?
   — Два-три дня. Не думаю, что дольше.
   Радовало, что это утомительное путешествие подходит к концу, и скоро мы вернемся домой… или, у меня оставалась робкая надежда, назад в Европу, в шикарный отель, в городе моей мечты.
  
   Утром нас ждали машины. В одну загрузились мы втроем, еще в двух ехала наша охрана. Они на самом деле все были белыми, но вот их внешность не внушала доверия. С первого взгляда понятно, что они головорезы. Остин держался с ними строго, Винсент старался даже не смотреть в их сторону.
   Пейзажи за окном были прекрасны, но жара портила все впечатление. Кондиционера в машине не было, а открыть окно означало впустить внутрь пыль. И все это в душном покрывале. Как мне объяснили, должна быть полностью исключена возможность того, что мое лицо засветится где-либо.
   Мы приехали в маленькую полупустую деревню и поселились на территории заброшенной промзоны. В глубине за забором высились пустующие здания, в одном из них мы и заняли комнату на пятом этаже. Охрана заняла свои места. Все напоминало голливудский боевик с некислым бюджетом.
   Спать легли с Остином в один спальник. Винсент лег у дальней стены. Вечером следующего дня после продолжительного и трепетного прощания Остин уехал выполнять задание.
   Мы с Винсом не выходили с этажа почти целый день. Под вечер мы устали бояться и вышли. Вокруг было запустение. Казалось, что весь мир вымер. Бетонные конструкции, заросшие травой и кустарником. Несмотря на то, что вокруг была экзотическая флора, нас ничего не привлекало. Страх совсем запрятал в нас желание воспринимать окружающий мир. Мы бы наверное так и топтались у входа в здание, если бы охранник не подошел и не сказал нам где мы можем безопасно гулять.
   Еле заметная тропинка привела нас к заброшенному фонтану. Прямоугольный бассейн наполовину заполняла прозрачная вода. Дно покрывал слой грязи и листьев. Мы сели на парапет.
   — И что дальше? Долго мы еще здесь будем?
   Винсент неопределенно покачал головой.
   — Ты знаешь не больше меня? Ведь, правда?
   — О длительности нашего визита -да. Но, поверь, здесь я хочу быть меньше чем ты. Потому что раньше я предпочитал работать в офисе. А все эти командировки не для меня.
   — Чем же занимается Остин?
   — Он лучший в своей области.
   — В какой? Почему мне никто ничего не говорит?
   — Потому что когда секрет знают двое — это уже не секрет.
   Во мне поднималось раздражение. Почему со мной поступают, как с безвольной куклой? И Винсент мог рассказать мне все, ну хотя бы часть, но упорно молчал. Я встала и пошла назад. Лучше принять свою "кару" со смирением, чем безуспешно пытаться себя чем-то занять.
   Не долго думая, я легла в спальник и, прилично поворочавшись, уснула. Винсент так и не появился.
   Когда я проснулась за окном светила луна. Видимо она меня и разбудила. Последней картинкой из сна были большие желтые глаза, которые пристально вглядывались в мое лицо. Где-то вдалеке, слышался голос:
   — Нера, Нера...
   Он затихал и удалялся. Я открыла глаза и вернулась в реальность. В теле чувствовались легкость и бодрость. Судя по тишине, предрассветный час. Или мне хотелось так думать. Я решила пройтись. На этаже никого не оказалось, кроме спящего в соседней комнате Винсента. Не встретила я охраны и на лестнице. Оболтусы, за что им только платят? Спят поди вповалку, пока хозяина нет и мы не видим.
   На лестнице не было окон, она освещалась слабыми лампочками, и я случайно забрела в подвал. Почему-то днем я не заметила, что лестница ведет ниже первого этажа. Помещение было маленьким, напротив лестницы находился дверной проем, забранный решеткой. Света не хватало, чтобы осветить помещение внутри и я подошла поближе. Вертикальные прутья пересекали горизонтальные на уровне пояса. Мои руки сами легли на холодный металл. Во тьме раздавался мерный тихий шорох, должно быть система вентиляции. Я стала всматриваться вглубь, пытаясь различить хоть что-нибудь, уши сами стали выискивать звуки. Мне начало казаться, что лопасти вентилятора вздыхают, перешептываются и зовут меня по имени. Воображение разыгралось.
   Я закрыла глаза и потрясла головой. Все эти странные сны. Моей кисти коснулось что-то гладкое и влажное. Я открыла глаза. Тьма сложилась в фигуру. Надо мной возвышалось нечто черное, покрытое блестящей черной шкурой, лица видно не было, существо подняло голову к потолку. С гротескной, чрезмерно массивной нижней челюсти с внушающим набором зубов капала слюна. Голова наклонилась и на меня уставились два глаза, кажущиеся неуместными на шлепомодобном черепе. Мои пальцы оказались в плену конечностей создания. Носа я не заметила, но явственно слышалось хриплое, отрывистое дыхание. Челюсти щелкнули, губы поползли вверх...
   Я рванула что есть силы прочь, вверх по лестнице.
   Вслед мне послышалось хриплое "Нера", но я решила, что это мозг в лихорадке дорисовывает жуткую картину. Я выскочила на улицу и побежала не разбирая дороги. Натыкаясь на кусты, оскальзываясь в траве, пока не ушиблась о парапет фонтана и не упала. Страх сковал, и я не могла двинуться дальше. Не смотря на холод, я уснула.
   Меня преследовали липкие черные сны, где за мной кто-то гнался и пытался разорвать. Я постоянно падала, кричала, мне казалось, что я просыпаюсь, но снова попадала в сон и снова за мной гнались.
   Проснулась окончательно от собственного крика. В окно било солнце. Я была в комнате. Одна. Как я тут очутилась? Я же убежала...
   Из коридора донеслись голоса и вошли Остин и Винсент, с улыбкой ведя какую-то неторопливую беседу. Я вскочила и стала сбивчиво рассказывать о событиях ночи. Они недоуменно посмотрели на меня и сказали, что я всю ночь провела здесь, иногда ворочаясь и бормоча что-то, а теперь они услышали шум, и пришли посмотреть, что случилось.
   — Но я же бежала, падала… — Я протянула к ним руки ладонями вверх. На них должны были остаться следы. Но они были чисты. — Как же так?
   Остин сделал знак Винсенту уйти и подошел ко мне. Его руки пробежали по моим волосам, плечам...
   — Эта поездка утомила тебя сильнее, чем я мог представить. Сегодня возвращаемся домой.
   Домой! Наконец то. Все вопросы тут же были забыты. Я стала быстро собирать вещи, весело щебеча о всякой ерунде. Остин, как всегда, внимательно слушал меня. На этот раз слишком внимательно, взгляд его периодически останавливался на моем лице, словно силился прочитать мысли. Я решила, что это результат короткой разлуки.
   Обратная дорога казалась короче, пустынные пейзажи пестрили красками, а небо было самым чистым и красивым. Воодушевление чувствовалась у всех. Кто-то из охраны весело насвистывал песенку, Остин, зарывшись лицом мне в волосы рассказывал интересные факты о здешних местах, Винсент пересел в другую машину и нашел какую-то общую тему с одним из наемников.
   Полет обещал быть долгим. Сразу после взлета Остин уснул. Я даже удивилась, зная его нелюбовь ко сну в присутствии третьих лиц. Как всегда во сне он начал слегка порыкивать. Раньше я считала это таким особым храпом, теперь мне это напомнило кое-что. То существо в подвале, оно издавало похожие звуки. Я внимательно всматривалась в спящего, но ничего подозрительного не было, кожа чиста, лицо покрывала щетина, а голову каштановые чуть вьющиеся волосы. За губами, я знала, прячутся ровные белые, вполне человеческие зубы.
   Та ночь не давала мне покоя. Но проснувшийся и повеселевший Остин не давал мне погрузиться в свои мысли. Он был так весел, так внимателен, что я растаяла как ириска. Дальше все пошло как по маслу. Даже пробки по пути домой не было. Доехали на такси за полчаса. Вот она судьба жителей мегаполиса: там, где ночью можно проехать за тридцать минут, днем можно тащиться три часа.
   Остин внес меня в квартиру на руках мотивируя это тем, что… Хотя я не помню чем он это мотивировал, так как пришла моя очередь отсыпаться. Уже лежа в кровати, я лениво отметила, что в правом колене "простреливает", как и каждый раз, когда я им ударюсь. Давняя травма.
  
   Лориан
   — Ну что начнем? — Лейла соорудила незамысловатую прическу и заколола ее кисточкой, вымазанной синей краской.
   Честно признаться, мне все еще эта идея казалась глупой. Ну зачем ей мой портрет? Почему вторая картина триптиха должна быть именно такой?
   Лейла скрылась за холстом, смотреть что она там рисует мне запрещалось. Первый сеанс прошел вполне успешно. Я порядком устал, но Лейла была счастлива. Уже хорошо. Если так пойдет и дальше то и я тоже смогу получать от этого удовольствие.
  
Глава 13 Невозможно.


   Лориан
   Не могу объяснить, как мне пришла в голову эта мысль. Наверное, проснулся утром и решил, что если мы будем жить вместе, в большом и красивом доме, то Лейла непременно станет счастливее.
   Я и так уже почти не появлялся в своей квартире, и все необходимые вещи были в ее домике, который больше походил на дачу.
   Посчитав свои накопления и поразмыслив о кредите, я стал выбирать дом. Быстро нашлось то, что нужно, еще быстрее получилось продать квартиру.
   Я был доволен. Тихий район, высокие заборы полностью исключали нежелательные контакты с соседями, а охраняемая территория давала гарантию, что случайный прохожий сюда не забредет. Почему я раньше не решил переехать?
  
   Лейла недоумевала, куда я ее везу, но честно не снимала повязки с глаз. Мы подъехали к забору. Я помог Лейле вылезти из машины, осторожно провел во двор и снял повязку. Она удивленно разглядывала кирпичный дом и молчала.
   — Это наше.
   — Зачем?
   — Я хочу, чтобы здесь был наш дом.
   Она поджала губы и пошла назад.
   Ну что я не так сделал?
   Она села в машину.
   — Я не хочу никуда переезжать. Там прошло мое детство, самое счастливое время. Каждый раз, в минуты грусти, те стены дают мне приют и утешение. Девочкой я построила там целый мир.
   — Детство кончилось.
   — Я должна иметь уважение к той девочке.
   — Я хочу жить вместе.
   — Нет.
   — Ты этого не хочешь?
   — Нет.
   Я посмотрел на нее. Во мне кипела обида.
   — Ты меня вообще любишь?
   — Я тебя да. А если ты любишь меня — дай мне свободу.
   Я решил сегодня же вечером забрать свои вещи и переехать в этот дом. И будь что будет.
  
   Нера
   В следующие несколько дней мы отходили от поездки: мало разговаривали, много спали и радовались лежащему на улице снегу. Наше молчаливое сосуществование было очень гармоничным, наступил какой-то невероятный момент духовной близости. Мы понимали друг друга без слов. Я совсем утонула в Остине.
   Однажды, когда Остин пришел сразу после моего пробуждения и позволил нежиться в его объятьях, я получила радостную новость. Он был немного встревожен, и это не укрылось от моих глаз.
   — Что-то случилось? — я протянула к нему руку, чтобы погладить по щеке, он перехватил ее и поднес к губам.
   — Нет. Я много думал… О нашей поездке, о том, какое неудобство тебе это доставило и решил, что мы вполне заслужили отпуск. Пусть моя фирма проявит немного самостоятельности.
   — Ты точно можешь себе это позволить? — я боялась, что тревога в его глазах вызвана именно скорым отъездом.
   — Не знаю… — Его глаза сначала погрустнели, но спустя секунду, в них появилось озорное выражение. — Но мне все равно. Моя работа задолжала тебе пару счастливых деньков.
   — А точнее?
   — Пару-тройку недель, я надеюсь.
   Это превосходило все мои самые смелые ожидания. Я улыбнулась, он улыбнулся в ответ, но между бровей оставалась морщинка. Я протянула руку и разгладила ее.
   — Что тебя беспокоит?
   Он посмотрел на меня.
   — Заметила.
   Я пожала плечами.
   — Никогда раньше так не делал.
   — Не уходил в отпуск?
   — Да.
   — Что мы будем делать в первый день твоего первого отпуска? — без сомнения, сегодня все должно быть для него.
   — Я думал сходить на киномарафон.
   — Что это?
   — В одном небольшом кинотеатре покажут четыре части одного ужастика-детектива-триллера. Одного из моих любимых. Вот хочу сходить.
   — Совсем-совсем подряд?
   — Нет. Конечно, будут перерывы. Начало через два часа. Стоит поспешить.
  
   В кинотеатре было несколько залов. В одном из них вместо привычных сидений лежали кресла-мешки. Мы устроились в последнем ряду, прямо под окошком проектора. Первый фильм посмотрели с одинаковым на двоих интересом, после показывали дополнительные материалы и мы пошли гулять по другим залам, зашли в бар, пообедали и еле успели на второй фильм. Мне не очень нравилась эта часть, а Остину наоборот. Я знала все повороты сюжета и не могла понять, что может быть привлекательного во втором и последующих просмотрах. Каждому свое. Третья часть началась без перерыва и ее я высидела с большим трудом.
   Заключительный четвертый фильм вышел в этом году и был нов для меня. Было на самом деле интересно, что же такого они там наснимали. После перерыва, в который мы поужинали, выпили по бокалу вина, после долгой болтовни какого-то нудного молодого человека, который оказался президентом фанклуба франшизы, наконец, запустили фильм. После первых кадров я начала засыпать. Остин притянул меня к себе на колени и я уснула в изгибе его руки.
   Мне снились странные незнакомые места, очень красивые, но пугающие. Они были дикими и свирепыми, необжитыми и прекрасными в своем первозданном облике. Свет пронизывал чистый прозрачный воздух, наполненный шумом ветра и запахом чего-то свежего.
   Проснулась я от мерного покачивания — Остин нес меня на руках. Надо мной открывалось звездное звенящее небо, холодный ветер приятно щекотал ноздри. С удивлением я отметила, что одета и что мы подходим к дому.
   — Как тебе так удается? Ты переворачиваешь весь мой мир с ног на голову.
   — Так и должно быть. Ты входишь в мою реальность… я в твою. Вместе мы создаем нечто новое.
   — Ты так интересно мыслишь, пытаешься все объяснить...
   — Не объяснить, понять.
   — Неужели есть что-то, чего ты не понимаешь?
   — Почти все. Почему люди такие, какие есть, почему Земля вращается вокруг Солнца, почему есть Вселенная, почему все именно так как есть.
   — Слишком много вопросов.
   Он не ответил.
   Второй день его отпуска мы посвятили мне. Остин сам предложил. Поехали по магазинам. На этот раз в мой любимый торговый центр. Только теперь я могла купить все что хочу, в привычных магазинах. И самое удивительное и обидное, что не особо хотелось. В первом магазине я бездумно скупила добрую половину зимней коллекции, во втором только пару сумок, в последующих уже скучающим взглядом провожала стеллажи и вешалки. Неужели деньги так быстро развратили меня? Со смешанными чувствами я закончила шопинг раньше обычного.
   На третий день мы проторчали дома, лазая по интернету в поисках идеального ковра для гостиной. На четвертый смотрели любимые фильмы. На пятый поехали в собачий питомник.
   С утра раздался звонок телефона. Я сразу подумала, что это с работы, но Остин сказал, что нас ждет увлекательная поездка. Путь лежал куда-то за город. Съехав с основной трассы, мы поехали в сторону близлежащего леса. Только благодаря тому, что машина была мощной, мы смогли проехать по "протоптанным" грузовиками колеям. Где-то глубоко в лесу нас встретил глухой деревянный забор. Из сторожки вышел парень, подошел к водительской двери, Остин протянул ему какую-то бумагу и нас пропустили. На территории было много деревянных и бетонных зданий. Все одноэтажные. Резкий своеобразный запах говорил о том, что здесь содержатся животные.
   — Это питомник. Организован на общественных началах. Сюда привозят животных, которые побывали на черном рынке, или пострадавших от браконьеров или изъятых у коллекционеров или еще каким-либо образом оказавшихся в непростой ситуации. Их приводят в порядок, подлечивают, откармливают и отправляют дальше.
   — В зоопарк?
   — Не обязательно. Кого-то еще можно вернуть в природу.
   — Мы приехали, чтобы посмотреть на животных?
   — И да, и нет. Есть здесь один постоялец, которого я спас из рук браконьеров, его отправляют в заповедник и я приехал, чтобы попрощаться.
   Мы прошли вглубь двора. Рядом с одним из домиков был большой вольер, в нем сидел представитель семейства кошачьих. Пятнистый, желто-серый, размером с овчарку.
   — Дымчатый леопард. В заповеднике о нем хорошо позаботятся, он больше не будет один. Там его ждет самка. Она тоже наполовину ручная.
   Кот подошел вплотную к решетке и выставил лапу. Остин погладил ее и сел на корточки, чтобы быть на одном уровне с животным.
   — Ну что друг, мы с тобой прощаемся. Тебе нашли хорошее место, почти дикая природа. За тобой будут ухаживать, у тебя появится подруга.
   Зверь словно понял, что значит вся эта сцена, отошел к дальней стене, сел к нам спиной и нервно задергал хвостом.
   Остин продолжал говорить с ним и животное вернулось.
   — Я приеду к тебе в гости. Мы приедем. Видишь, я нашел свою любовь. Теперь твоя очередь.
   На меня уставились две пары глаз. Одни человеческие смотрели на меня с теплотой, другие звериные — изучающе.
   К нам подошел человек в форменной куртке и попросил Остина пройти в офис подписать пару бумаг. Я попросила разрешения остаться здесь, чтобы разглядеть зверя.
   Оставшись наедине, мы уставились друг на друга. Кот сидел в центре вольера и, без сомнения, был уверен в своем превосходстве над всеми другими существами. Мне было любопытно. Я впервые находилась рядом с диким животным. В зоопарке как-то все не так, вокруг толпа, клетки надежно заперты, звери почти ручные, видят каждый день сотни, а то и тысячи людей. А тут мы один на один. И вот она калитка, совсем рядом, и засов мне вполне по силам открыть. Возможность манила своей простой доступностью. Я протянула руку и...
   Неожиданно вернувшийся Остин вовремя схватил меня за запястье.
   — Он все же хищник.
   Я посмотрела на него. Внутри всколыхнулось разочарование. Так хотелось потрогать или просто подойти поближе.
   — Но можно попробовать вас познакомить. — Остин отодвинул засов и приоткрыл дверь. — Попробуем. Я сяду с ним и дам тебе знак, когда можно войти. Зайдешь медленно, не делая резких движений.
   Я кивнула.
   Он вошел. Кот подошел к нему и послушно сел, дав обнять себя. Остин стал чесать ему между ушами и кивнул мне. Я зашла. Леопард скосил на меня глаза, но остался спокоен. Я подошла вплотную и села рядом на корточки. Аккуратно положила руку на пятнистую спину. Остин взял мою руку и стал гладить ей животное. Это было потрясающее ощущение. Под моими пальцами разливался гладкий жесткий мех, под ним прятались стальные мускулы.
   Сказка длилась недолго. Характер кошек переменчив. Наш пятнистый приятель фыркнул и ушел в свой домик.
   Мы побрели назад. Остин выглядел грустным.
   — Ты часто здесь бывал?
   — Пока не встретил тебя — да.
   — Тебе грустно… — это был не вопрос, констатация факта.
   — Ему там лучше.
   — Ты все равно будешь скучать.
   Он не ответил. Открыл мне дверь машины, потом, сев рядом завел машину и резко тронулся.
   Мне быстро надоело молчание.
   — А меня ты бы тоже отпустил, если бы знал, что где-то там мне будет лучше.
   — Да.
   Я не поверила своим ушам. Он дал ответ, даже не взглянув в мою сторону.
   — И ты не стал бы за меня бороться?
   — Стал бы.
   — Но если бы ничего не получилось?
   — Я бы отпустил тебя.
   — И ты смог бы? Тебе бы не было больно. Ты бы не стал меня останавливать?
   — Мне больно уже от этого разговора. — Машина остановилась, съехав на обочину. — Ты хочешь уйти? Хорошо, уходи.
   Он потянулся через меня и открыл дверь машины, потом отстегнул свой ремень и вылез, подошел ко мне и вытащил наружу. Я оказалась по колено в сугробе, как назло на ногах были легкие кроссовки.
   Остин смотрел на меня со свирепым выражением хищника, челюсти были крепко сжаты.
   — Ты хочешь уйти? Нет, правда? К чему был этот разговор? Уходи. Хочешь, прямо сейчас, — он махнул рукой в сторону леса. — Хочешь, доедем до квартиры я отдам тебе все твои вещи и дам столько денег, сколько попросишь, хоть все что у меня есть. Только не надо вот так вгрызаться в меня зубами и вырывать по куску наживую. Если ты со мной — будь со мной. Если ты решишь уйти — воля твоя. Ты свободна.
   Он вернулся в машину и завел ее. Я прошмыгнула во все еще открытую дверь. Даже если бы я решила от него уйти, лес не самое удачное для этого место.
   Мы помчались по лесу как сумасшедшие. Было страшно сказать, что стоит сбавить скорость. Остин так лязгал челюстью, что местами раскрошил эмаль и теперь она хрустела у него на зубах. Я сидела, вжавшись в сиденье.
   — Сними ботинки. Они должно быть промокли.
   Я вздрогнула, так не вязался его спокойный голос с выражением лица. Остин вздохнул и взгляд его несколько смягчился.
   — Ладно. Я люблю тебя, ты любишь меня. Мы — вместе. Чего еще надо? Сними ботинки, тебе же неуютно.
   Я покачала головой и скинула ботинки. В самом деле, чего я хотела добиться?
   Больше он не проронил ни слова. Дома долго, в угрюмом молчании, он укладывал дрова в камин. Складывал их каким-то особым образом, разбирал и складывал снова. Я сидела позади на диване и наблюдала. Мои слова загнали его в какие-то темные пучины мыслей, и я не представляла, как вернуть все назад. Наконец загорелся огонь и Остин принялся подталкивать поленья кочергой, вызывая снопы искр. Чем ярче становилось пламя, тем грустнее становилось лицо Остина. Я не выдержала и слезла с дивана, села рядом, обняла его за талию. Он не реагировал.
   — Прости меня.
   Я поцеловала его в шею, на границе с волосами. Он вздрогнул, словно не знал что я рядом, и повернул голову в мою сторону, но так ничего и не сказал.
   — Прости. Мне больно видеть тебя таким расстроенным. Пожалуйста, скажи, что мне сделать, чтобы все и справить.
   — Нера… Ты правда меня очень расстроила. Твои слова оставили осадок. Нужно время чтобы он ушел.
   — Я хочу вырвать тебя из тех мыслей, которые сейчас снедают тебя.
   — Просто будь рядом, и я справлюсь с чем угодно.
   Я обняла его крепче и стала шептать ласковые слова. Он выпустил кочергу из рук и лег на ковер, положив голову мне на колени. Мои пальцы зарылись в его волосы, он закрыл глаза, и тени понемногу стали покидать его лицо.
   Он уснул. Я стащила с дивана подушки и подложила их нам под головы, взяла его за руку и уснула рядом.
  
   Следующие две ночи он спал в моей комнате.
   — Тебе звонила Лейла. — Ничего не значащий для него факт был для меня огромным событием.
   Я затараторила, как сумасшедшая.
   — Она моя лучшая подруга. Она единственная кто принял меня, первая с кем я подружилась в этом городе. Она такая… внеземная. Другое слово к ней не подходит. Например, сейчас она увлеклась восточной религией и философией и ездила в Индию в ошрам к какому-то гуру. Хотя, по сути, она остается верна той религии, в которой была рождена. Просто в один прекрасный день она проснулась и почувствовала себя кем-то иным. С ней так всегда. Общаешься-общаешься, перед тобой один человек, с определенными вкусами и ценностями, потом что-то происходит, и словно, ее мир делает небольшой поворот и все меняется. Например, ты точно помнишь, что она не любит яблоки, но обожает груши. И тут, раз и она уже ненавидит персики и обожает ананасы. И все бы ничего, но так во всем. Можно поклясться, что иногда вся вселенная, вдруг, начинает крутиться вокруг нее, подстраиваясь под новые вкусы.
   — Как же ты с ней дружишь?
   — Удивляет?
   — Нет, просто интересно. Обычно люди не любят подобных противоречий.
   — Я решила быть частью ее вселенной и тоже принимать перемены в ней как должное. Хочет, чтобы мир был оранжевым, пусть будет. Главное, чтобы ей было хорошо.
   — Не пугает, что вы живете в разных мирах?
   — Каждый живет в своем мире. Мне кажется.
   — Тебе не кажется.
   Я расплылась в улыбке.
   — Что сказала Лейла?
   — Она спросила, живешь ли ты здесь, кто я и когда можно тебя услышать. Ты спала, и я не решился тебя будить.
   — В следующий раз — буди. Ты сам то вообще спишь? А то встаешь раньше, ложишься позже...
   — Мне требуется меньше часов для сна.
   Лейла позвонила, и мы незаметно проболтали пару часов, в итоге я пригласила ее в гости.
   Как только Лейла переступила порог, Остин деликатно ретировался в кабинет. Где-то в уголке кольнула ревность, наверняка примется за работу, хоть и обещал этого не делать. Но сейчас было куда важнее, что рядом со мной еще одни комочек счастья. Я и вправду была счастлива, хоть подруга и была несколько напряжена и придирчиво разглядывала окружающую обстановку. Я даже не бралась предположить, какие мысли крутятся у нее в голове.
   Она перебила меня посередине рассказа о леопарде:
   — Этот твой Остин странный тип. Со стороны все это смотрится просто дико. Ты вообще эту квартиру видела? Ну, правда? Здесь все стоит немалых денег, я бы вот так не решилась пускать сюда жить первого встречного.
   Я только пожала плечами, у меня не было ответа.
   — Ты ему доверяешь?
   Я повторила его слова:
   — У меня нет причин ему не доверять.
   — Значит, причины доверять есть.
   — Пожалуй, — ответ вышел слишком неуверенным, то ли мои мысли путались, то ли Лейла затронула что-то такое внутри.
   Как всегда она сумела парой слов озадачить надолго. Лейлу что-то тяготило и я не могла оставить это без внимания.
   — У вас с Лорианом все хорошо? А картина как?
   — Хорошо, триптих заказали… — случайно или намеренно она ничего не ответила на первый вопрос и я его повторила. Она насупилась, но все же заговорила.
   — Он предложил жить вместе, даже дом купил.
   — Классно! — я тут же осеклась, вспомнив о ее капризной натуре. — Или не очень.
   — Понимаешь, я люблю его. Очень. Но не могу себя представить в подобной роли. К тому же его тяготит мое творческое безумие, ему самому больно. Он молчит, но я же вижу. Боюсь, что если будем жить вместе, то измучаю его окончательно.
   — Так что, ты ему отказала?
   — Да, и обидела этим. — Она виновато покачала головой, но ее губы были сжаты, выдавая полную уверенность в своей правоте. — Я не могу иначе.
   — Я могу тебе помочь?
   — Жизнь сама куда-нибудь выведет. Давай лучше сменим тему. Не хочу грустить.
   Мы бы проболтали до утра, но Остин прервал нас, пригласив Лейлу остаться на ночь. Мы разместили гостью в его спальне. Все равно она пустовала. Оставшись вдвоем, я поняла, что уже успела соскучиться по нему. Закутавшись в его объятия, я принялась рассказывать всякие истории из сравнительно недавнего прошлого.
   — Где ты познакомилась с Лейлой?
   — Помнишь я говорила про высокооплачиваемую работу? — он кивнул. — Она тоже там работала. Тогда мы обе были другими… Наивнее что ли? Кстати уволились вместе.
   — Как ты пережила переход на мизерные деньги, но достойную работу?
   — О, все немного не так. Я никогда не бедствовала финансово. Те, "интересные", работы оплачивались вполне достойно, просто все равно разница была велика.
   — Что же ты не поработала какое-то время, чтобы обеспечить себя жильем, машиной, а потом уже думать о душе?
   — Наверное, я знала, что встречу тебя. Хотя, я тогда просто не думала, что это возможность получить некую стабильность в жизни.
   Я задумалась над мотивами своих тогдашних поступков и вспомнила:
   — За пару недель до встречи с тобой, моя разносторонняя подкованность принесла плоды, и мне предложили очень хорошее место.
   — Но ты не смогла принять предложение, потому что попала в больницу.
   — Нет, я и сейчас могу его принять, просто пока не вижу смысла.
   Остин был удивлен.
   — Не думаешь же ты, что я буду препятствовать тебе?
   Теперь удивилась я.
   — Нет, не думаю. Почему ты это спрашиваешь?
   — Не хочу, чтобы ты отказывалась от своих интересов ради меня.
   — Какой ты...
   Я уткнулась носом в его грудь, а он покрепче обнял меня. В который раз я с большим наслаждением уснула в его руках, буквально провалилась.
   Со всех сторон руки ко мне тянула липкая, тягучая тьма, клубилась и стелилась под ногами. Я бежала, но все было тщетно, ноги увязали в черной каше. Неожиданно меня выкинуло из этой субстанции, и я оказалась в облаке света, а передо мной было нечто черное и бесформенное, с мерцающими границами. Оно стало уплотняться, подтягиваться, формироваться и передо мной опять предстало ужасающее чудище в блестящей шкуре. Я закричала, когда ко мне потянулись деформированные конечности, и стала отбиваться, но мои руки вопреки ожиданиям, коснулись теплой кожи. Клешня в моей ладони посветлела и обрела человеческий облик. Я подняла глаза и увидела Остина.
   Он смотрел на меня и, казалось, говорил глазами. "Я здесь, это я, не бойся". Между нами происходил какой-то диалог без слов, без привычного смысла, словно мысль еще не успела оформиться, но мы уже поняли друг друга, словно мы один разум.
   Моих ушей доносились звуки, складывающиеся постепенно в слова "Я здесь, это я, не бойся". Глаза открылись и я проснулась. Остин гладил мой лоб, виски и говорил:
   — Это я, не бойся. Тебе что-то снилось, ты сучила руками и ногами...
   Мой мозг еще не до конца проснулся, и образы сменяли друг друга. Его лицо менялось и становилось то хищным и пугающим, то нежным и добрым.
   Я положила руку ему на щеку и, убедившись что она теплая, мягкая и чуть колючая от щетины, успокоилась.
   — Это правда ты? Там было что-то страшное.
   — Шшш. Не думай ни о чем. Все хорошо.
   Я опять уснула, подспудно, во снах, чувствуя, что чудовище никуда не делось, просто спряталось и наблюдает издалека.
   Утром меня ждали теплые объятия Лейлы. Остин, сославшись на то, что хочет дать побыть нам вдвоем уехал. Меня опять кольнуло, что он уехал работать. Вечером надо с этим разобраться.
   Лейле не давал покоя один и тот же вопрос, а меня это начало выводить из себя.
   — И все же Остин не тот за кого себя выдает.
   Я попыталась его защитить:
   — Он ни за кого себя не выдает, просто ведет себя… как должен...
   — Из твоего рассказа ничего ясного и понятного нет. Ты ничего про него не знаешь… А этот твой сон с чудовищем ни о чем хорошем не говорит.
   — Ты думаешь, мое подсознание подсказывает, что он плохой?
   — Не знаю, не знаю...
   Она надолго замолчала, ее зеленые глаза затуманились, а лицо обратилось к окну.
   — Я бы осталась с тобой на некоторое время, но не могу. Ждут дела, надо дописать портрет. Боязно мне за тебя. Я не доверяю твоему возлюбленному.
   — Что же делать?
   — Мой совет — беги подальше...
   Больше мы не возвращались к этой теме, только Лейла периодически поеживалась и косилась на дверь. К темноте она заторопилась уезжать. В дверях она столкнулась с Остином, покосилась на него подозрительно и кинув на меня многозначительный взгляд, удалилась. Он проводил ее внимательным взглядом.
   — Я бы отвез ее...
   — Она самостоятельная, справится...
   Я попыталась улыбнуться, но ничего не вышло.
   — Где ты был?
   — Искал что-нибудь интересное на ужин.
   — Весь день?
   — Практически. Влип в пробку. Есть один ресторан на том конце города, с очень интересным меню, каждый день что-то новое. Вот решил удивить нас.
   Он протянул мне фирменный термопакет. Я мельком прочитала название.
   — Такой же ресторан есть в нашем районе.
   — Да? Не знал. Ах, да, это же сеть...
   Он рассеянно кивнул и пошел сервировать ужин. За столом я коснулась интересующего меня вопроса.
   — Ты ведь работаешь, когда не проводишь время со мной?
   — Нет.
   — Но тебя не было видно весь вчерашний вечер… сегодня весь день.
   — Вчера я ушел в кабинет и читал. Не хотел вам мешать.
   — Весь вечер?
   Он пожал плечами.
   Сомнения вновь закрались в мою душу. Подруга добилась своего. Надо было что-то делать, как-то проверить все. Отправить бы куда-нибудь Остина. Дождусь утра. Авось за ночь меня осенит светлая мысль.
   Иногда наши желания сбываются вопреки логике. Наутро позвонили из заповедника и попросили подъехать и проконсультировать по поводу зверя. Сошлись на том, что отправляется он ближе к вечеру, а вернется через три дня.
   Я провожала его со смешанными чувствами. Ведь теперь я становилась обманщицей. Пока он будет где-то далеко, я буду выведывать и вынюхивать. Весь день был очень напряженный, я постоянно смотрела на часы. Чего жду? Будто стоит ему уйти за дверь, тут же кинусь рыться в ящиках. Все равно начну завтра, не раньше. Остин если и замечал мою нервозность, то ничего не говорил. Наоборот, он был каким-то чересчур предупредительным.
   И все же во мне уже начала зарождаться тоска. Скоро мы ненадолго расстанемся, а я так срослась с ним. Появилось желание обнять, прижаться всем телом и получить пару горячих поцелуев. Я пошла в его комнату. Дверь была приоткрыта и из-за нее доносилась возня, должно быть, пакует вещи. Я заглянула, сквозь щелочку было видно зеркало, в нем отражалась часть кровати с застегнутой дорожной сумкой на ней. Я отвлеклась на секунду и увидела, что сумка уже открыта и из нее тянется большой кусок желтой ткани с красно-коричневыми пятнами. Крови? Мой рот непроизвольно открылся. Промелькнуло что-то черное, потом еще раз и я поняла, что это руки вытягивают и складывают остатки полотна. Черные удлиненные пальцы? Должно быть мне мерещится. Я уставилась в пол, подняла глаза и из зеркала на меня уставились два больших желтых глаза на шлемоподобной голове. Я попятилась к стене и кинулась из коридора, в гостиной остановилась, чтобы хоть как-то собраться с мыслями. Это то же что я видела во сне на заброшенном заводе? Или все же не во сне? Может у меня крыша поехала? Может мое подсознание проецирует ночные кошмары? Может это все на самом деле?
   Пока я соображала, дверь из коридора открылась и оттуда вышел Остин, с той самой сумкой. Выглядел он обычным человеком. Лицо было невозмутимо. Весь мой вид говорил, как я взволнована: дыхание прерывистое, руки сжаты в кулаки, взгляд мечется по комнате.
   — Я собрался, сейчас поеду. — Вы только подумайте, будто он меня не видел в зеркале. — Я уложусь в три дня. Обещаю.
   В два быстрых шага он преодолел расстояние между нами, взял меня за подбородок, легко поцеловал и пошел к выходу. Как ни в чем не бывало. Как так может быть? Я вижу его жуткое отражение в зеркале, меня это пугает, а теперь он делает вид будто все так, как надо. Я окликнула его.
   — Остин… — Он обернулся в дверях, в его взгляде уже было расставание и внутри у меня снова все сжалось и все вопросы опали. — Я люблю тебя.
   — Я тебя тоже.
   И он ушел.
   Я кинулась в его комнату и нашла под кроватью скомканную ткань, всю в крови и прорыдала над ней до полуночи. Что же это такое? Что он такое натворил? Кем он работает? Что за дело было на Востоке? Одно ужасное подозрение сменяло другое. В один миг ответ пришел сам. Нужно спросить у того, что владеет достоверной информацией. Я знала только одного такого человека. Плевать, что поздно, мне нужно.
   Я набрала номер. После десятка гудков мне ответил сонный голос.
   — Алло.
   — Винсент. Привет. Мне очень нужно поговорить с тобой.
   — Ага… — слово окончилось длинным зевком
   — Кто такой Остин.
   Некоторое время я слушала тишину, потом уже проснувшийся голос ответил.
   — Он — чудовище.
   — Как? — я не знала как уложить в слова весь тот бардак, что был у меня в голове.
   — Слушай… Уже поздно. Давай потом поговорим.
   Я прекрасно понимала, что это потом никогда не наступит, что он найдет тысячу причин не продолжать разговор.
   — Что значит чудовище?
   — Зря я так сказал.
   — Ты сказал то, что сказал. А теперь ответь на мой вопрос.
   — Мне нечего добавить.
   Он положил трубку. Я пару минут слушала короткие гудки, потом поняла, что мне нужно делать.
   Порывшись в кабинете, нашла адрес Винсента, молясь, что он действителен, вызвала такси. Сначала оператор упиралась и не хотела выполнять заказ, но когда я предложила оплатить поездку в соседний город по тройному тарифу, согласилась. Наскоро одевшись и схватив деньги, побежала вниз. Такси уже подъехало к воротам.
   Нет сомнения, шофер думал, что я еду к любовнику. Взбудораженная, с румянцем на щеках, барабаню пальцами по сиденью, ерзаю… Домчались за полчаса.
   К счастью, дом был простой, с обычной дверью, без кода. Я два раза пролетела мимо нужного этажа, когда оказалась на пороге квартиры номер 36, была уже порядком измотана. Трезвонить пришлось долго. Только бы тут жил Винсент… А то как я буду назад добираться?
   Наконец из-за двери послышались шаги и ворчание. Замок щелкнул и передо мной показался Винсент, закутанный в клетчатый халат. Он был явно не рад мне.
   — Какого черта ты тут делаешь?
   — Пусти меня. Пожалуйста. Мне надо поговорить, — наглости несколько поубавилась.
   — Какое мне дело до того, что тебе надо. Я и так сболтнул лишнего, как бы не пришлось расплачиваться.
   — Винсент, я не знаю, что мне делать.
   Я посмотрела на него, постаравшись вложить во взгляд максимум тех чувств, которые бурлили внутри.
   Он открыл дверь пошире, и я вошла.
   — Знаешь, ты поразительна. Еще ни разу не был такого, чтобы на моем пороге была красивая женщина, и я не рад был ее видеть.
   Я пожала плечами.
   — Ты как здесь оказалась? Ночь на дворе… Можешь не отвечать. Небось таксисту кучу денег отвалила.
   Я кивнула. Мы прошли в комнату. Я села на диван, поджав под себя ноги.
   — Я бы предложил тебе чая, но ты подняла меня посреди ночи...
   — Я только хочу поговорить.
   — Может ты просто ляжешь на диван и поспишь, и мы поговорим утром?
   — А утром ты слиняешь?
   — Я здесь живу. Куда бы я ни слинял, все равно вернусь. Завтра у меня выходной.
   Я подумала. Усталость давала о себе знать, глаза вот-вот закроются. Я кивнула и легла на диван. Винс принес мне одеяло.
   Впервые за долгое время меня не мучили кошмары.
  
   Наутро меня усиленно пытались отправить домой, но я стойко держалась. В итоге, сдавшийся Винсент просто всучил мне чашку кофе и сел рядом на диване.
   — У меня из-за тебя будут неприятности. — Он чертил пальцем на кружке невидимые узоры, голова склонена вбок, волосы заправлены за уши, во взгляде смесь нетерпения и жалости. — Ты это понимаешь?
   Я кивнула.
   — Остина нет в городе, он вернется через два дня.
   Винсент поднял брови.
   — Он может почувствовать мой запах...
   — А у тебя какой-то особый запах? — Я усмехнулась и уткнулась носом ему в плечо и почувствовала сладковатый аромат, скорее женский, чем мужской. — Да и вообще, как можно учуять чужой запах? Он что животное?
   С моих губ сорвался еще один смешок и, я вспомнила цель визита. Смеяться расхотелось. Надо было переходить к сути. Я решила подойти издалека и не раскрывать сразу все карты.
   — Ты сказал мне по телефону, что Остин чудовище, что ты имел в виду?
   Он ответил не глядя на меня, словно разговаривал с противоположной стеной:
   — А что можно под этим понимать?
   — Что ты хотел сказать этим словом? Что он жестокий человек, или что он воплощение Дьявола, или что он настоящее чудовище, или что-то еще?
   — Что измениться для тебя от моего ответа?
   — Я буду знать правду.
   Он придвинулся вплотную и уткнулся своим лбом в мой.
   — Я бы ответил на твой вопрос, если бы знал, что мой ответ способен на что-то повлиять. А я вижу с какой… это даже не преданность и не фанатизм, не знаю что там у вас, но даже если ты увидишь как он убивает человека — ничего не изменится.
   — Возможно.
   — Тогда зачем ты приходишь сюда и втягиваешь меня в неприятности?
   — У тебя не будет неприятностей. Обещаю. Даже если Остин узнает, что я была у тебя, он ничего не сделает.
   — Если ты так хорошо с ним ладишь, то почему бы тебе самой его об этом не спросить?
   — Я не знаю как...
   Верно ли это было? Может мне не так была важна правда? Если задуматься, то присутствие Винсента действовало на меня успокаивающе. Он не был таким мужественным и отважным как Остин и это мне нравилось. Рядом с ним я как в мягкой перине, все легко и податливо. Манила такая простая, усредненная человечность. Даже то, что он напал на меня, теперь представало в новом свете. Он всего лишь нашел слабое звено в цепи и ударил по нему, как жалкая трусливая крыса. Это так свойственно многим людям, что даже оправдывать и снимать вину не приходится. Я видела это две тысячи раз и, это было в две тысячи раз привычнее, чем рыцарство Остина.
   Прижавшись к Винсенту я почувствовала как снова обретаю почву под ногами. Привычную, покрытую мусором и отбросами.
   — Можно я останусь у тебя на эти два дня?
   Он вздохнул.
   — Тебе разве нужен ответ? Ты же и без него сделаешь по-своему.
   Я улыбнулась. Победа на моей стороне.
   Этой ночью мне приснился сон.
  
   Сабина стояла на берегу залива. Холодные волны плескались у ее ног и обдавали колючими солеными брызгами. Она кричала океану в немом отчаянии:
   — Куда ты уехал? Зачем? Не довольно тебе того, что есть здесь? Меня нет там за океаном, я здесь!
   Прошла неделя с того дня как уехал Версенес. После короткого и холодного разговора он отправился на Другие Берега искать чего-то. Говорил, что ему нужно достичь определенного уровня, что он ее не достоин, что вернется, и они будут вместе. А она никак не могла понять, чем таким она была слишком хороша для него, что для того чтобы быть с ней, он ее бросил. По крайней мере, ей казалось, что эта разлука принесет почти физические страдания.
   У Сабины не возникало в голове вопроса, как ей пережить это время. Зато было много мыслей о том, как скрасить одиночество. Ей было больно от того, что он предпочел чье-то мнение выше ее самой. Что нравы диктовали ему то, как именно должны складываться их отношения. Что он простой кузнец не мог просто так быть вместе с дочерью старейшины. Что для начала он должен получить нужное количество знаний и жизненного опыта, а уж потом они будут соответствовать друг другу.
   Боль и злость разгрызали ее грудную клетку. Нет, она не будет его ждать. Он сам выбрал свою судьбу. И будь что будет.
  
   Я проснулась почти ощущая ветер на своем лице и запах соли. На душе было тяжело, словно меня саму только что бросили. Я вспомнила, что Остин и в самом деле сейчас не рядом. Стало как-то грустно. За окном еще было темно.
  
   На следующий день я приставала к Винсенту с расспросами.
   — Скажи, какая чудовищная тайна есть у Остина… -Он мялся и пытался уйти от ответа, но я была неумолима. — Пойми, я не отстану.
   — Ладно. Скажу столько сколько могу… Сколько сам понимаю… Есть в твоем друге нечто странное и необъяснимое. Стоит ему оказаться рядом, как по мне мурашки начинают бегать, а прямой взгляд в глаза грозит приступом паники. И дело тут не только в том, что я не из храбрых. Со всеми так. Ты интересовалась кем он работает. Я понятия не имею. До недавнего времени я дальше офиса не был. Знаю что не все там чисто. Только не осуждай меня. После работы в его фирме открываются практически любые двери, а платят так и вовсе заоблачно. Ни в какие серьезные дела меня никогда не посвящали. Я всего лишь канцелярская крыса. С собой он меня взял только ради тебя. Уж очень он о тебе печется. Вот и все.
   Его ответы ничего не дали. Сам он знал меньше меня.
   — Почему ты назвал его чудовищем?
   — Не знаю. Это наверное инстинктивно. По правде, я боюсь тебе говорить о нем.
   Его страх был неподдельным.
   — Ты ведь вернешься к нему? — откуда в его глоссе столько обреченности?
   — Да, вернусь. — Я не могла ответить иначе.
   — Как… почему ты его не боишься?
   — Не знаю… Я люблю его.
   — Любовь не исключает страха.
   Я пожала плечами.
   — Мне он не видится таким уж монстром. — Но перед глазами стояла картинка, которую я видела через щелочку двери. — Я не знаю что ответить. Просто мне не страшно.
   Меня ничего не пугало. Еще день, я вызову такси и поеду домой. Иного варианта быть не могло.
   Третий день напоминал сборы перед долгой дорогой. Винс взял отгул на работе, но сторонился меня, стараясь не смотреть в глаза. Уже ложась спать, я сжалилась над ним.
   — Винс, ну чего ты такой? Я же завтра не на войну отправляюсь… Я поеду к человеку, который меня любит… Или ты такой мрачный из-за того, что и сам ко мне не равнодушен?
   Он подошел ко мне, посмотрел в глаза, взял за руку и ответил:
   — Я не хочу чтобы ты возвращалась к нему… Но и сказать что люблю тебя, не могу. Ты мне нравишься… не более. Просто, ты такая маленькая, хрупкая и беззащитная, а он держит тебя своими хищными когтями...
   Я фыркнула:
   — Никто меня не держит. Я с ним добровольно.
   — Я не собирался тебя обидеть, просто волнуюсь.
   Я обхватила руками его шею и поцеловала в щеку. Он уткнулся лицом мне в плечо и пробормотал:
   — Я не хочу тебя отпускать.
   Пока я размышляла над истинным смыслом его слов, его руки заскользили по моей спине. А я все пыталась понять, что мне больше нравится, то что кто-то еще заботится обо мне, что я важна для нескольких людей, или же что он высказал всего лишь свои эгоистические желания, и мне так близко и понятно это, потому что это так просто и по-человечески.
   Уже и его губы касались моей шеи, оставляя за собой влажный след. Пальцы аккуратно взяли за подбородок и откинули мою голову назад, подставляя ему всю шею. В следующее мгновение они уже были на затылке и наши губы встретились. Я совсем растаяла и мои мысли остановили свой бег, словно кроме этого момента нет ничего больше в мире, но видимо чему-то было просто не суждено случиться. Винсент резко отпрянул и отошел на несколько шагов.
   — Нет. Нет, так не должно быть. Я вызову тебе такси.
   Я еще не успела понять, что произошло, а Винс уже вытолкал меня в прихожую и помогал одеваться. Стало даже обидно от того с какой поспешностью он избавился от меня. Сидя в машине, я поняла от какой ошибки он уберег обоих нас. Губы предательски горели, словно им было стыдно больше всех.
   Город уже погружался в сон, когда я приехала домой. Во дворе, прямо у ворот я уткнулась носом в машину, которая перегородила проход, встав прямо на тротуаре, ужасно грязная и огромная. Чертыхнувшись, я прошла мимо, но тело рефлекторно повернулось назад и я узнала номера. Остин вернулся.
   Меня начало потряхивать. Лифт ехал нарочито медленно, с каждым этажом ускоряя мой пульс. На площадке перед входной дверью было светло и тихо. Ключ с громким щелчком повернулся в замочной скважине, и я вошла.
   Гостиная, погруженная в полумрак, была освещена лишь небольшой лампой на столике у камина. Я не спеша разулась и вошла.
   Остин сидел в кресле. Руки сложены в замок на груди, взгляд устремлен в пространство, тяжел и неподвижен. На щеках щетина. Не брился пару дней.
   — Я вернулась.
   — Мой рейс отменили. Да и нужда ехать в заповедник отпала. Они сами справились. Я вернулся почти под утро.
   Я поняла, что он все это время ждал меня.
   — Мне было страшно, и я уехала.
   Он был так расстроен, так потерян, что захотелось все объяснить...
   — Меня напугало то, что я увидела в твоей комнате… Я видела нечто в зеркале… Отражение кого-то или чего-то...
   В его взгляде постепенно проявлялась осмысленность, он вскочил и стал ходить взад-вперед.
   — Я искал тебя. Ты не взяла сотовый. Я узнал, что ты вызывала такси, узнал куда… Я боялся, что ты не вернешься...
   Я остановила его метания и посадила на диван.
   — Я вернулась. Собиралась завтра, но вернулась сегодня.
   — Я думал, ты выбрала его.
   — Нет же, нет. — Я прижала его к себе и стала гладить по голове. — Я выбрала тебя. Говорю же, была напугана тем, что увидела.
   — Я боялся, что это опять случилось, что ты опять ушла от меня.
  
Глава 14. Сердце мира.


   Нера
   — Версенес, подожди, я заблужусь.
   Сабина бежала меж деревьев, боясь упустить из виду спину своего спутника. А он, словно не слыша ее, все больше прибавлял шагу и петлял меж деревьев. Она уже совсем выдохлась и присела отдохнуть. Пусть он ее потом ищет. Кроны почти закрывали небо, но света, пробивавшегося сквозь листья вполне хватало.
   Только ее дыхание выровнялось, Версенес показался из-за ближайшего дерева.
   — Глупая, я не потеряю тебя. Это мой лес.
   — Твой?
   — Да, я его создал. Все это часть меня, а я часть этого. Ты никогда здесь не заблудишься.
   Сабина дотронулась до травы, провела рукой по стволу дерева. Все было таким настоящим.
   — Как забавно. Я так не умею.
   — У каждого свои таланты. Кстати, какой у тебя?
   — Я умею вдохновлять.
   — На что?
   — Каждого на что-то свое.
   Версенес посмотрел на нее и молча кивнул себе.
   — Думаешь, я тебя на это вдохновила? — кивнула она в сторону чащобы.
   — Вполне возможно. Было очень необычно на этот раз, словно чья-то невидимая рука направляла меня.
   — Ну, если в этом лесу есть и моя частичка, это здорово. Значит, ты создаешь лес?
   — Я выполняю желания Земли. В этот раз она захотела лес. Возможно, в другой раз это будет озеро. Вот, смотри.
   Он сел на корточки, закрыл глаза и прижал ладони к земле. Прошла пара секунд, и когда он поднял руки, из под его пальцев распрямился красивый синий цветок.
   — Ух ты, — воскликнула Сабина. — Что это за цветок? Я такого никогда не видела.
   — Я тоже. Ты так на меня действуешь. Обычно надо сосредоточится, чтобы создать то, что хочешь. Когда ты рядом, руки сами рождают новую жизнь.
   — Здорово.
   Он снова приложил руки к земле, и на этот раз из под них появился куст с красными ягодами.
   Версенес собрал их целую горсть и предложил ей. Сабина боязливо покосилась и спросила:
   — А они не ядовитые?
   Он звонко засмеялся и покачал головой.
   — Нет, вполне съедобные.
   — Откуда знаешь?
   — Ну, это прилагается к моему дару.
   — Животных ты тоже создаешь?
   — Нет, пока нет. Растения, рельеф местности… Могу сделать так, чтобы в определенном месте в лесу всегда было теплее. Зимой там, конечно, не будет жары, но и до смерти не замерзнешь. Могу скрыть это место от других. Кто-то определенный будет его видеть, а остальные будут проходить мимо.
   — Пусть этот лес будет только нашим. — Сабина откинулась назад, положив руки под голову.
   — Какая ты жадная… Ладно. Все равно я только начал. Тогда рядом надо сделать лес для деревни. А то ягод да грибов не хватает на всех.
   — Какой ты заботливый.
   — Это мое предназначение.
   — Фу, как скучно… Покажи мне все здесь.
   Версенес ловко вскочил и подал ей руку. Они побрели вглубь. Ветки деревьев нежно касались их, листва мягко шуршала под ногами, в воздухе стоял восхитительный аромат зелени и земли. Они зашли совсем далеко и остановились под большой раскидистой елью. Версенес сгреб опавшую хвою в кучу и сделал своеобразное сиденье.
   Они сели. Сабина подняла голову и стала разглядывать небо через густые ветви.
   — Может костер разведем?
   Версенес с ужасом посмотрел на нее.
   — Нет. В моих лесах никогда не будет огня.
   — Так уж каждый будет тебя слушать?
   — Я специально создаю все немного отсыревшим. Деревья буквально напитаны водой. А кусты, посмотри на них, каждая веточка зеленая. Никому не придет в голову делать из этого костер.
   — Но хвоя, она быстро сохнет.
   — Да и будет тлеть, сильно дымя. Посмотри сколько здесь травы.
   — Ты все предусмотрел. — Она выглядела восхищенной.
   — Хотелось бы так думать. Но, спасибо. А знаешь, здесь есть ручей. Там полно рыбы.
   — Ты же не создаешь животных?
   — А я и не создавал, он был тут до леса. Пойдем, покажу.
   Они двинулись дальше. У подножия небольшого холма тек ручей. Его воды наполняли это место музыкой. Сабина окунула в него руки и некоторое время любовалась ими, потом набрала пригоршню воды и отпила.
   — Ух ты, какая вкусная! Вот бы и дома такая же была. А вода, смотри, она как зеркало! Сестрам бы понравилось.
   — А ты что же не любишь зеркал?
   — Нет. Я, смотри, какая дурнушка. Кожа как у поганки белая, а волосы, словно сажей перемазаны.
   — А по мне ты очень даже красивая.
   Она задумчиво уставилась в свое отражение, силясь понять, что же в нем может быть красивого.
  
   Я смотрела на лес перед домом сквозь свое отражение в окне и вспоминала последний сон. Возможно здешние пейзажи и навеяли его… Но меня тревожило, что персонажи зажили своей жизнью. Возникало много вопросов. Почему эти сны начались сейчас? Что они означают? Кто эти люди? Почему мне это не дает покоя?
   Всем этим я старалась отвлечь себя от главного. Что такое Остин. Вчера он был настолько подавлен, что я баюкала его на коленях полночи, а потом провалилась в сон на своей кровати.
   Наутро, позавтракав, нашла его все там же на диване, спящего крепким сном. Сколько он спал за эти дни?
   К обеду он проснулся и долго приходил в себя. Я села рядом с диваном на пол, Остин долго молча смотрел на меня, потом улыбнулся и протянул ко мне руку. Я сплела его пальцы со своими. Он стал покрывать мою кисть поцелуями.
   — Я здесь.
   — Ты не сон? Не мираж? — с этими словами, второй рукой он дотронулся до моего лба кончиками пальцев, провел до подбородка и запустил их в волосы.
   Я склонила голову к его руке и спросила.
   — Ну как? Настоящая?
   — Вполне.
   Он сел ко мне на пол и обнял за талию. Похоже, приходит в себя. Можно приставать с расспросами.
   — Почему ты не пытался меня вернуть? Не знал где я?
   — Нет… Я понял куда ты поехала. — Слова, словно застревали у него в горле.
   — Я еще раз повторю, что просто была напугана и поехала к единственному человеку, который мог хоть что-то рассказать о тебе.
   Остин кисло улыбнулся.
   — И как?
   — Никак. Он боится тебя.
   — А что ты сама думаешь?
   — Я же вернулась.
   — Что ты хочешь этим сказать?
   — Что для меня все решено. Я сделала свой выбор. И назад пути нет.
   — Звучит так, будто я тебя принуждаю. Ты же помнишь, что я не ограничиваю твоей свободы.
   — Мне нужен только ты. Остальное не имеет значение.
   В его глазах появилось выражение полного и безграничного счастья, он прижал меня к себе.
   — И хватит говорить, что ты меня не держишь. Знаешь, было бы приятно слышать обратное.
   — Некоторое время назад тебя напугало мое признание.
   — Было не место и не время. Теперь все иначе.
   — Тогда, я скажу еще раз. Если ты уйдешь, земля для меня остановится и солнце погаснет. Я люблю тебя больше жизни.
   — Я тебя тоже.
   Я прижалась к его руке и вцепилась пальцами в его рубашку. Как можно быть еще ближе? Тяга была невероятной. Хотелось слиться воедино, стать одним целым. Он, словно хотел того же, посадил меня к себе на колени и крепко обхватил руками. Мои пальцы пробежали по его щекам, покрытым щетиной… Как-то он осунулся.
   — Ты давно ел?
   Он помотал головой.
   — Не помню. Кажется, вчера...
   — Вчера?! Бегом на кухню.
   Он лукаво посмотрел на меня и добавил.
   — Можно я сначала умоюсь?
   Я кивнула и отправилась на кухню приготовить что-нибудь существенное. Нет более удобного блюда чем салат: берешь все что есть в холодильнике, режешь, перемешиваешь, заправляешь и все готово. Кофе подоспел к приходу Остина. Он повеселел, и в его глазах появился голодный блеск. Я сидела напротив и смотрела, как он уплетает завтрак.
   — Еще немного и я разучусь готовить. — Он улыбнулся и отнес тарелку в посудомойку.
   — Ты мне бессовестно льстишь.
   — Ты себя недооцениваешь.
   — Куда мне тягаться с мистером совершенство.
   Он поморщился, включил вытяжку и закурил. Я округлила глаза. Он ни разу не курил на кухне.
   — Курение вредная привычка. Не такой уж я и совершенный.
   — Всего одна вредная привычка не делает из тебя...
   — Кого? — он с интересом уставился на меня и выпустил колечко дыма, оно повисело в воздухе и стало подниматься.
   — Не совершенство. — Я смутилась.- Обычного человека И с каких пор ты куришь на кухне?
   — Я часто так делал раньше. Вытяжка хорошо работает. Иногда сидя перед камином курю. Но мне и самому не нравится запах табака в квартире.
   Он еще раз затянулся, и его лицо стало очень серьезным. Я почувствовала, что настало время задавать вопросы.
   — Что я видела в комнате перед твоим отъездом?
   — Никого кроме меня там не было.
   Он отвернулся и затушил сигарету в пепельнице. Брови сошлись в одну линию, губы поджаты.
   — Остин, как же так… — все заготовленные за вечер и утро вопросы рушились о непроницаемую стену. — Я же видела...
   Тщательно обдумав, я пришла к выводу, что видела то, что видела. А он сейчас просто дурачит меня самым наглым образом.
   — Я же видела.
   Он развернулся и вышел из кухни. Я побежала за ним. Фраза начинала терять смысл, но я упорно ее повторяла:
   — Я же видела!
   Он резко повернулся ко мне и остановился. Я чуть не упала, врезавшись в его грудь. Он положил мне руки на плечи и сказал:
   — Я этого и не отрицаю. Просто говорю, что никого кроме меня в комнате не было.
   Почти признание. Значит, это все-таки был он. Вот только как такое возможно?
   — То есть ты тот мон… — язык не поворачивался сказать дальше. — Как это понимать?
   Он заключил мое лицо в ладони, ласково провел большими пальцами по щекам, губам, и спросил:
   — Что ты сейчас видишь перед собой?
   — Тебя.
   — Я — монстр? Я — чудовище?
   — Нет.
   — Почему ты со мной?
   — Потому что я не могу без тебя.
   — Тебя мучили сомнения, ты была напугана, но все равно вернулась. Почему?
   — У меня не было сомнений. Я знала, что вернусь. Мне нужно было побыть с кем-то обычным. С тем, кто знает про меня и тебя.
   — И ты поехала к нему...
   — Ты ревнуешь?
   — Я тебе доверяю.
   — Рада слышать.
   — Что тебя привлекает в нем? Кроме обычности?
   Я задумалась, давать ли ответ на такой скользкий вопрос, но если мне хочется вытащить правду и из него, то стоит быть откровенной.
   — Ну, Винсент не красавец, но и не урод, глаза, карие и выражение в них такое щенячье, а характер мягкий, трусливый, и есть в нем что-то слабое и беззащитное. Наверное, он будит во мне инстинкт "накормить, обогреть и защитить". Самой интересно. Тянет и все. Не фатально… Вполне справляюсь.
   — А меня значит, ты не хочешь "накормить, обогреть и защитить"? — его лицо повеселело, и я поняла, что он не воспринимает Винсента как угрозу, и вздохнула с облегчением.
   — Ты типичный альфа-самец. С тобой я чувствую что-то такое, для чего и слов нет. Квинтэссенция привязанности, притяжения, любви, страсти… Я иногда с ума схожу от всего этого.
   — Теперь ты меня понимаешь?
   Он улыбнулся и прижал меня к себе.
   — Но за свое отсутствие ты все равно заплатишь.
   Внутри все похолодело, но, подняв голову, я встретила его насмешливый взгляд.
   — Пока я тут предавался депрессии, подошло время платить налоги. Дальше откладывать уже некуда, сегодня сяду и разберусь со всем этим. Буду очень благодарен, если ты отправишься куда-нибудь, твое присутствие сильно сбивает с толку.
   — А я то думала, что ты собираешься меня выпороть или в угол поставить.
   — Нет. Просто когда я знаю, что где-то в соседней комнате сидишь ты, мне хочется бросить все и окунуться в тебя.
   Он чмокнул меня в макушку и добавил.
   — Поезжай куда-нибудь.
   — Ладно. Позвоню Лейле, вдруг составит мне компанию.
   Не откладывая, я набрала ее номер. Мы договорились встретиться в моем любимом торговом центре, и я стала быстро собираться, неизвестно, как быстро я смогу добраться на общественном транспорте.
   Остин уже ушел в кабинет. Я постучала и приоткрыла дверь.
   — Я готова.
   — Такси уже заказала?
   — Я поеду на автобусе.
   — Ты с ума сошла? Я вызову тебе такси.
   — Ладно, но с чего столько суеты?
   — До метро далековато.
   На полпути к месту назначения, я получила СМС о том, что у Лейлы меняются планы, и мы встретимся чуть позже. Ну и ладно. Поброжу одна, посижу в кафе.
   Окунувшись в приятную суету торгового центра, я первым делом пошла в кафе. За ярко-оранжевыми столиками уже сидели первые посетители. Взяв пиццу и капучино я развернула буклет и стала раздумывать, куда бы пойти. Может сменить весь гардероб? Как же тяжело решить, что купить когда все есть и ничего не хочется. Стул за моим столиком скрипнул и кто-то сел.
   — Привет.
   Я ничего не ответила, решив, что обращаются не ко мне и продолжила изучение карты магазинов.
   — Привет, — ловкие пальцы вырвали из моих рук бумажку.
   Передо мной сидел Винс.
   — Какого черта ты здесь делаешь?
   — Я же говорил, что переживаю за тебя.
   Я помотала головой.
   — Это не твое дело.
   — Я не знал в порядке ли ты.
   — Как ты меня нашел? И, да, я в порядке.
   — Твоя подруга… Она считает, что я должен поговорить с тобой об Остине.
   — Не смейте лезть в мою жизнь.
   Винсент в знак примирения протянул мне руку, я нехотя ее пожала.
   — Ладно. Мир. Все же можно составить тебе компанию?
   Я ничего не ответила, и он, решив что это согласие, принялся уплетать свой мерзкий бутерброд. Я сидела и ковыряла остывшую пиццу, не зная, сбежать или остаться.
   вернулся с двумя кусками разной пиццы и большим стаканом Колы.
   — Винсент, что ты здесь делаешь? Не лучше ли тебе держаться от меня подальше? — я сделала еще одну попытку избавиться от его компании.
   — Я же сказал, позвонила Лейла, просила поговорить с тобой. Да и мне хотелось тебя увидеть.
   — Увидел? Теперь можешь ехать домой.
   — Не раньше, чем поем.
   — Откуда ты знаешь Лейлу?
   — У нее спроси.
   — Спрошу. — С этими словами я достала телефон и набрала ее номер, но мне сообщили, что аппарат абонента недоступен. Зараза. — Я так понимаю, что просто так ты от меня сегодня не отстанешь.
   — Как это Остин тебя отпустил?
   — Он меня на привязи и не держит. Ты еще не понял? Я его люблю, и он меня тоже.
   — Тоже… Просто я думаю, что ты его очередная пассия.
   — Очередная?
   — Думаешь, он до тебя праведником был? Знаешь сколько девок через него прошло?
   — И знать не желаю.
   — А следовало бы. Да он чуть ли не каждый месяц в офис новую приводил.
   — В офис? — Я постаралась сохранить спокойствие, но внутри холодными кольцами зашевелился гнев.
   — Да, в офис, прямо на работу. Все как на подбор, с харизмой, с характером, умные, красивые не все, но интересные и талантливые.
   — Они что и через тебя прошли? — я задала вопрос чисто механически, а в голове в это время красными буквами мигали слова "Как же так". Я даже не знаю, чем Остин занимается на работе, досадное упущение.
   — Некоторые, почти все остались у нас работать. Если честно немного не понимаю его тактики. Сначала спит, потом на работу их нанимает...
   Так вот в чем дело. Он не хочет, чтобы я знала, что его окружают бывшие любовницы.
   Винсент сузил глаза и его тон перестал быть столь беспечным, в нем появились нотки вины:
   — Я тебя расстроил.
   — Ничего страшного — ну как же, обидно так, что вот-вот расплачусь.
   — Пойдем я тебя немного развлеку.
   Он встал и вытащил меня из-за стола. Я нехотя поплелась за ним. Мы прошли мимо магазинов, пересекли галерею соединяющую два корпуса ТЦ и направились в зону развлечений. Я никогда не была здесь, в кино всегда было проще сходить где-нибудь недалеко от дома, а боулинг и бильярд меня попросту не интересовали. Мы остановились у двери с желтым кругом.
   — Пришли.
   — Что это?
   — Планетарий.
   Судя по отсутствию посетителей, это место не пользуется популярностью. Вдоль стен расположились ряды кресел, в центре зала круглая пустая площадка. Винсент прошел и сел на пол, присоединилась.
   — Первый сеанс. Никого не будет. Скорее всего. Если лечь на пол, будет удобнее.
   — Ты здесь не в первый раз?
   — Я здесь работал не так давно. Поэтому все и всех знаю. Минут через десять начнется представление.
   — А опоздавшие?
   — Кто-то торопится на лекцию по астрономии? Не смеши.
   — Мы будем совсем одни?
   — Да.
   — Тогда веди себя прилично.
   — Как пожелает дама.
   — Веди себя прилично.
   Он стянул с себя пиджак и свернул его, сделав импровизированную подушку. Наконец свет выключился и мы легли. Под печальную мелодию женский голос стал рассказывать о зарождении Вселенной. Над нами было звездное небо. Я заворожено глядела в бескрайние просторы черного небосвода и не чувствовала под собой опоры, словно я парила. Музыка проникала в самые отдаленные уголки души и отдавалась во мне, словно я сама стала музыкальным инструментом. Я перестала понимать, что говорит диктор, просто мои глаза устремлялись к Ориону, его двум верным спутниками, потом были Близнецы и, кажется, Единорог. Текст закончился, тогда продолжил Винсент.
   — Картинку меняют в зависимости от того, что на небе. Скажем, в июле будут немного другие звезды. Вон, смотри, это созвездие Льва.
   — Мне понравился Орион. Такой красивый.
   — Да, Охотник считается самым красивым созвездием в Северном полушарии. Кстати Сириус, альфа Большого Пса, самая яркая звезда.
   — Синяя.
   Я поежилась от осознания, насколько мы ничтожны в этом огромном мире. Даже не песчинка в пустыне, а почти ничего.
   Винсент придвинулся ближе, почувствовав мою дрожь.
   — Ты чего?
   — Я такая маленькая по сравнению со всем этим, страшно.
   — Не бойся. Ты не одна.
   Он взял меня за руку и сменил позу. Я была не против, так как он опять дарил мне это ощущение принадлежности к чему-то большему, чем просто мое собственное тело. Я повернулась к нему, чтобы спросить, где созвездие моего знака зодиака и обнаружила, что он пристально смотрит на меня.
   — Ты чего?
   — Я хочу тебя поцеловать.
   И прежде чем я успела что-то сказать, он наклонился и прикоснулся своими губами к моим. Стоило ощутить его сладкий вкус, как голова пошла кругом, и руки сами потянулись, и я вплела пальцы ему в волосы. Перенеся вес на руки, он оказался прямо надо мной, оторвался от губ и его язык скользнул по моей шее, к нему присоединились зубы, легкие покусывания разгоняли кровь в жилах, наше дыхание стало тяжелым и сбивчивым.
   Осознания того, что я и так позволила слишком многое, не хватило, чтобы дать отпор. Тело предательски подавалось навстречу поцелуям и ласковым пальцам.
   — Будь ты со мной, тебе бы не пришлось мучится вопросами о том, что я и чем занимаюсь У меня бы не было от тебя тайн. Я был бы открыт для тебя, как книга. Все было бы просто.
   Эти слова окончательно лишили меня рассудка. Я потянула за собачку молнии на кофте и его руки скользнули внутрь.
  
   Я огляделась. Сверху все еще было звездное небо. Винс повернулся ко мне и сказал:
   — Ну, что пойдем выбирать тебе шмотки? Ты ведь за этим здесь?
   Эта фраза вернула меня к реальности. Там, за пределами этой маленькой Вселенной был остальной мир, в котором для меня царил Остин. Остин! Что я наделала? Ощущение необратимости накрыло с головой.
   — Тебе лучше уйти.
   — Ты уверена?
   — Я ни в чем теперь не уверена. Все это было огромной ошибкой.
   Что делать? С какими глазами я вернусь к нему, что скажу, как смогу дальше быть рядом с тем, кого предала? В состоянии сомнамбулы я вышла из комнаты и побрела бесцельно по коридору. Винсент молча шел рядом. Я дошла до какого-то кафе и села. Мы сделали заказ.
   — Почему ты не отказала мне?
   — Зачем ты спрашиваешь? Уже ведь все сделано.
   — Я смотрю на тебя, и меня начинают мучить угрызения совести. Я не раз спал с девушками, у которых были парни, были даже замужние, но никто так не терзался.
   — Он не просто мой парень. Ты не поймешь.
   — Что ты будешь делать?
   — Не знаю. Для начала выпью кофе, потом куплю что-нибудь, и поеду домой.
   — Вернешься? — он выглядел крайне удивленным.
   — Вернусь и буду ждать своей участи.
   — А оно того стоит, если ты так об этом говоришь?
   — Я не могу без него. Если он бросит меня после сегодняшнего, то так тому и быть...
   Мысль об этом уже действовала как смертельный яд, парализуя все тело. Я решила, что все рассажу Остину. Может не сегодня… Уже немного придя в себя, я ходила по магазинам и бездумно скупала все подряд, предпринимая по ходу слабые попытки привести мысли в порядок. Винсента я убедила уехать, так как его присутствие раздражало.
   Когда начало темнеть я вызвала такси. Дорога пролетела незаметно. Перед тем как войти в лифт я сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться. На нашем этаже была тишина. Дверь оказалась незапертой, и толкнув ее я очутилась в темном квадрате гостиной. Сквозь окна пробивался лунный свет, слабо освещая пространство. Я щелкнула выключатель, но ничего не произошло. Эта тьма пугала меня.
   — Остин...
   Голос прозвучал слабо и неуверенно. Я пошла в сторону коридора, надеясь найти любимого в кабинете. Дверь открыла передо мной черный провал. Возможно, нет электричества во всей квартире. Я почувствовала, что не одна, хотя ничего не услышала. Его запах. Особый, пряный, немного сладкий, немного горький. Запах Остина, только как-то усиленный. Меня наполнил необъяснимый ужас. Почему он здесь в полной темноте?
   — Остин, я...
   Я не успела договорить, на моем горле сжались сильные пальцы, и дыхание перехватило, когда хватка стала сильнее. Еще немного и я начну задыхаться.
   — Нера, какого черта? — откуда в любимом голосе появились шипение и смертельная ярость? — Какого черта я тебя спрашиваю, ты трахалась с этим щенком?
   Он все знает. Мысли слепились в комок. Бесполезно придумывать какое-то оправдание. Я попыталась что-то сказать, но из горла вырывались только хрипы. На секунду хватка ослабла и в следующее мгновение, я оказалась лицом к стене, а руки крепко зажаты за спиной. Он подтолкнул меня и в кромешной тьме, мы пошли куда-то. Дверь открылась, но светлее не стало. Он толкнул меня вперед, и я полетела на пол, успев, на счастье выставить руки вперед. Дверь с треском захлопнулась, и щелкнул замок. Он запер меня. Я стала ощупывать все вокруг. Через минуту я поняла, что нахожусь в его спальне. Света и тут не оказалось. Тогда я подошла к окну и раздвинула тяжелые шторы. Комнату осветили фонари соседней стройки.
   Я села на кровать и обняла колени руками. Какой ужас. Я изменила человеку, которого люблю. Невозможно передать то чувство вины, которое сжигало меня. Как знать, может я просидела бы так всю ночь, но тело затекло, и я легла на кровать, поливая подушку океаном слез. В какой-то момент пришел сон.
  
   Сабина снова стояла в лесу, но все было иначе. Она уже совсем взрослая, рядом Версенес угасший и блеклый, а лес вокруг кричал от боли. Каждое дерево кровоточило, трава извивалась, корчилась и увядала, листья, не успев опасть обращались в прах. Ветер ревел в кронах деревьев, ломая ветки и разбрасывая их вокруг. Небо низвергало, впервые, потоки холодной воды. Она собиралась вокруг в огромные грязные лужи. Отяжелевшая хвоя падала целыми лапами и начинала гнить прямо на глазах. Где-то в глубине раздавался дикий треск, словно земля разверзлась и поглощала лес. Лишь двое стояли посреди этого хаоса и не замечали ничего. Та трагедия, что разыгралась в их душах, была куда серьезней.
   — Версенес, прости.
   Он лишь покачал головой.
   — Ничего не изменишь.
   — Это ерунда, я его не люблю.
   — Ты с ним счастлива.
   — Но это мимолетный выбор. Теперь я выбираю тебя.
   — Ты могла сделать выбор лишь единожды.
   — Почему?
   — Так устроен мир, что у каждого своя судьба. У нас она была одна на двоих. У него судьба обрести кого-то. Неважно кого. Ты выбрала его, и он обрел свое предназначение, а наше ты потеряла. Наше.
   — Что же теперь будет?
   Он молчал бесконечно долго.
   — Мир исторгнет тебя.
   — Куда?
   — В другой мир.
   — Но я не хочу. — Она подбежала к нему и схватила за руки. — Я хочу быть с тобой. Не хочу, чтобы мы были в разных мирах.
   — Этого не изменить. Это не вопрос желания. Наш мир гармоничен. Все что ему не подходит, выталкивается.
   — Что же делать? Не бросай меня.
   Он горько ухмыльнулся, это так не вязалось с его обычно жизнерадостной физиономией...
   — Ты же сама меня бросила.
   — Я не знала, что так будет.
   — Мы принадлежим друг другу… Ты нарушила равновесие из-за сиюминутного желания быть какое-то время… не одной. — Сабина поморщилась. — Нет, милая, я скажу то, что хочу сказать. Ты обрекла меня на муки из-за своей прихоти.
   — Прости меня.
   Он помотал головой.
   — Не знаю смогу ли. Вернее… смогу если… Если уйду из этого мира вместе с тобой.
   — Это возможно?
   — Есть способ. Когда мир вытолкнет тебя — образуется мост, я пройду по нему за тобой.
   — И мы будем вместе? В другом мире?
   — Я надеюсь. Главное мы будем в одном мире.
   — Версенес...
  
   Дальше все закрутилось в водовороте, последнее слово эхом звучало снова и снова, становясь все тише и тише, пока на его место не пришло другое. Остин. Я открыла глаза.
  
  
   Лориан
   После сеанса живописи, где я неподвижно сидел около получаса, Лейла приготовила чай и усадила меня на кухне. По ее лицу стало понятно, что она хочет поговорить о чем-то важном.
   — Я долго думала о твоем предложении. Это не просто. Дай мне время привыкнуть к этой мысли. Вдруг все получится?
   Это был шаг навстречу, и я решил взять то, что она готова дать.
   — Хорошо.
   Она замялась и добавила.
   — Я все же чувствую себя виноватой. Но ты должен понять, я никогда не мыслила для себя серьезных отношений.
   — Почему тогда ты согласилась выйти за меня?
   — Замужество не всегда подразумевает серьезные отношения или совместную жизнь. Это все не для меня. Но ради тебя я постараюсь.
  
   Мы лежали на диване в моем новом пустом доме. Лейла согласилась иногда оставаться ночевать. Это был как раз такой момент. Мы вместе позавтракали после приятной ночи и теперь нежились в лучах утреннего солнца.
   Долго не было вестей от Остина, это давало мне некую паузу и надежду, что он все же выполняет мое непростое задание. Но вчера я весь извелся, когда не смог до него дозвониться, когда секретарь соединила меня с его заместителем. Я даже поехал туда, но оказалось, что он не появлялся на работе несколько дней. Успокоила меня Лейла, сказав, что всему свое время.
   Теперь мы лежали и предавались неге. Лейла была по-особому мила и буквально таяла в моих руках, я ловил эти счастливые моменты, зная, что в любой момент она снова может впасть в депрессию.
   — Ты так переменчива.
   — Да, — она играла со своими огненными волосами, любовалась ими и щекотала меня кончиком локона. — В этом все и дело.
   — М… Ты о чем сейчас?
   Она посерьезнела и повернулась ко мне.
   — Моя переменчивость причина того, что я никогда не стремилась заводить серьезные отношения.
   — Многие девушки переменчивы.
   — Это не то. Мои перепады это проблемы с психикой.
   Я обнял ее покрепче, надеясь, что она поймет мою искреннюю заботу.
   — Врачи озвучивали это как пограничное расстройство личности, или как-то так… Понимаешь… я… когда это происходит, когда болезнь дает о себе знать, я не просто впадаю в радость или уныние, а становлюсь другим человеком. И мое отношение к людям меняется. Вот сейчас я люблю тебя, но неизвестно буду ли любить во время приступа...
   — Я подожду, когда он пройдет.
   Она замотала головой:
   — Нет, все не так. Это не два и не три дня, может пройти несколько месяцев, и после обострения я поменяюсь. Я не хочу никому делать больно.
   — А если ты все еще будешь любить меня?
   — Я не хочу, чтобы рядом был кто-то, когда я в таком состоянии.
   — Но есть же лекарства.
   — Я не хочу лечиться. Таблетки делают из меня амебу. Тем более, картины, написанные в этот период — гениальны.
   — И давно у тебя был последний приступ? — надеюсь, в моем голосе не прозвучало того разочарования, которое царило внутри.
   — Давно. — Она склонила голову. — Это ничего не значит. Его может не быть еще довольно долго.
   — Но ты все же решилась на серьезные отношения...
   — Я сама не заметила как они стали серьезными. Просто увидела тебя в аэропорту, такого важного и угрюмого, изахотелось узнать какой ты на самом деле.
   — А потом бы мы разъехались по домам и все?
   — План был такой.
   — Но мы снова встретились.
   — И я не смогла от тебя отказаться, не нашла сил.
   Тут у Лейлы зазвонил телефон, и она оставила меня переваривать сказанное. Может мне тоже не отказываться от нее и пустить все на самотек, а там будь что будет...
   Лейла вернулась с хитрой лисьей улыбкой.
   — Сделаю добро дело.
   — М?
   — Может,я и получу потом за это, но так будет правильнее.
   — Я не понимаю о чем ты.
   — Моя подруга встречается с парнем, который мне кажется опасным, но я знаю, что ей нравится другой...
   — Этот другой, он хороший?
   — Он обычный.
   — Они подходят друг другу?
   — Сейчас задача рассорить ее с тем...
   — А вдруг ты не права?
   — Я не узнаю этого, если ничего не сделаю.
  
Глава 15 сердце мира


   Нера
   Когда я проснулась, все лицо было соленым, от пролитых за ночь слез. Я лежала и не знала что делать. Где бы можно было скачать такую инструкцию на все случаи жизни, где написано, что делать в случае измены? Буду лежать и ждать конца света.
   Послышались шаги и щелчок замка. Я подняла голову и уставилась на закрытую дверь. Он не войдет, а это могло все проблемы.
   За пределами комнаты меня встретила тишина. Из кухни пахло табаком. Я заглянула. Остин сидел за кухонным столом, перед ним была полная пепельница и две смятые пачки из-под сигарет. Вытяжка работала на всю, а из угла кухни доносился шум агрегата ранее мною незамеченного.
   — Очиститель воздуха. — Хмуро буркнул Остин, проследив за моим взглядом. — Не хотел, чтобы эта дрянь воняла на всю квартиру. Садись, завтракай.
   Я увидела пакет с неизменными свежими булочками на стойке.
   — А ты?
   — Нет аппетита.
   Какой же он мрачный. И я понятие не имела, как это изменить.
   — Поешь, пожалуйста.
   Я взглянула на его еще более осунувшиеся щеки, и сердце сжалось. Он всю ночь сидел, курил сигарета за сигаретой и переваривал случившееся.
   — Ты купил только одну булочку?
   — Я же сказал, нет аппетита.
   — Зачем тогда вообще было что-то покупать?
   — Затем, что я знаю, как ты не любишь завтракать кашами и бутербродами. Если ты ее не будешь, выкинь.
   Я налила себе кофе и вонзила зубы в злосчастную булку, Каждый кусок застревал в горле под пристальным взглядом Остина.
   — Нера, прости, но того чего ты ждешь не будет. — Я удивленно уставилась на него. — Я не собираюсь орать, устраивать скандал, драться, напиваться или выставлять твои вещи за дверь. Я люблю тебя, и то, что было вчера ничего не изменит. Ты мне причинила боль и с ней тебе придется считаться.
   Последний кусок, как наждачкой прошелся по пищеводу. Я встала и, наконец, получила возможность обнять Остина. Стоило моим рукам опуститься на его плечи, он сжался, словно от боли.
   — Господи, Нера, ну зачем? Зачем ты это сделала? Почему опять? Почему ты ходишь по одному и тому же кругу, как лошадка на карусели? Зачем ты причиняешь такую боль?
   Он судорожно сжал меня в объятьях, а я замерла, боясь пошевелиться.
   — Остин я не знаю. У меня нет ответа на твои вопросы. Ничего особенного в нем нет. Просто у меня мозг перестает работать, когда он рядом.
   Он выпустил меня из рук и с непроницаемым видом вытянулся в струнку на стуле. Я снова обняла его и зарылась носом в его волосы, пропахшие табаком. Он не шевельнулся. Я наклонилась к его щеке и легонько чмокнула в рыжую щетину. И опять никакой реакции. Я попыталась дотянуться до его губ, и он отвернулся.
   — Я не могу. Я не хочу сейчас тебя целовать.
   Мне словно дали пощечину, которую я, впрочем, заслужила.
   — Ты меня бросишь?
   — По-моему это ты мне изменила. Так что вопрос к тебе. Ты меня бросишь? Уйдешь к нему? — Ну почему, почему он говорит таким холодным и отстраненным тоном и не поворачивает лица в мою сторону?
   — Нет. Я хочу быть с тобой.
   — Вот и я хочу быть с тобой...
   Повисла долгая пауза, я чувствовала, как он тяжело дышит под моими руками, как дергаются мышцы, словно от отвращения.
   — Тебе плохо...
   — Да, мне плохо. — Он, наконец, посмотрел на меня, но выражение взгляда осталось загадкой, то ли это была ненависть, то ли жалость, то ли презрение, такого в его глазах я еще не видела. — И в этом виновата ты.
   — Между нами так и останется эта отчужденность?
   — Нет. Дай мне время.
   — Прости меня. — Никогда в эти слова я не вкладывала столько искренности.
   — Мне нужно время. Именно для этого.
   — Я поняла.
   — Я уеду. Я должен.
   Я вздохнула. Может так и лучше.
   — Сегодня?
   — Да. Мы поговорили, я могу ехать. Когда вернусь — не знаю. Звони на мобильник, скорее всего, буду на связи, в крайнем случае, оставишь голосовое сообщение.
   Он встал, собранная дорожная сумка уже стояла у входной двери. Я осталась одна в звенящей пустоте.
  
   Лориан
   Наши сеансы становились все напряженнее. Лейла все больше уходила в себя, все дольше я сидел без движения и ждал, когда она закончит. Теперь она не только запретила смотреть на холст, но и на краски. Если раньше она говорила, что нехорошо смотреть на процесс работы, то теперь не объясняла ничего.
   Это стало неожиданным и внезапным изменением. Еще вчера мы перекидывались парой слов, теперь в студии царила зловещая тишина.
   Мы сделали короткий перерыв, в который перекусили, и Лейла объявила, что сегодня закончит работу и покажет ее.
   Я снова устроился в кресле, надеясь поскорее оттуда выбраться. Обычно, чтобы не умереть со скуки я проигрывал в голове разные варианты того, каким получится мойпортрет. В этот раз я настолько глубоко ушел в свои мысли, что не заметил, как Лейла стоит около картины и внимательно смотрит на меня. Тогда я увидел в ее руках палитру, на которой были оттенки… черного. Никогда бы не подумал, что этот цветможет быть разным. Но почему черный?
   — С этой картиной ты стал моим ночным кошмаром.
   Я вскочил и подошел к ней. Ради всего святого, о чем она? Она оторвала усталый взгляд от холста и сказала:
   — Как только оформилась основная концепция, мне стали сниться кошмары. Я допишу этот портрет, и мы расстанемся.
   Внутри все рухнуло. Только все стало налаживаться...Во всем виновата эта дурацкая картина, все из-за нее. Стоило ей начать писать, как между нами все пошло наперекосяк. Яувидел, что она нарисовала. Это был настоящий шок, другого объяснения моему поведению нет.Одно мгновение и Лейла прижимает руки к лицу, а лежащие рядом пустые холсты забрызганы кровью.
   Прежде чем что-то осознать я сбежал.
   Нера
   Я с головой погрузилась в благоустройство нашего дома, пусть хоть что-то из того, что я делаю приносит пользу.
   Квартира стала уютнее. Наконец-то, появились шторы в гостиной. Огромные комнаты наполнялись вещами, делая их полноценно обитаемыми. Единственный пробел, который я никак не могла заполнить, это фотографии. Общих с Остином у нас просто не было. Тогда я купила множество рамок и развесила их по стенам, расставила по полкам, тумбочкам и столам и вставила в них свои семейные фото, теперь отовсюду на меня смотрели родные, любимые лица. Надо будет устроить с Остином фотосессию.
   При воспоминании о нем кололо в груди и становилось грустно. Когда он вернется ко мне? Еще эти звонки… Винсенту показалось, что Остин жестоко накажет меня за содеянное. Я пыталась объяснить, что все в порядке и что общаться с ним я больше не желаю, но он упорно звонил. Мне было не по себе от того, как это может воспринять Остин. Вдруг решит, что я ему изменяю… Так у нас появился телефон с определителем номера. Звонки не прекратились, но я перестала брать трубку.
   Каждое утро я начинала с того, что звонила Остину и оставляла голосовое сообщение, в котором говорила, что люблю и скучаю. Прощения больше не просила — решила не напоминать лишний раз, может так он легче и быстрее все забудет.
   Одним утром ко мне приехала Лейла. Как только она шагнула за порог, я поняла, что что-то случилось.
   — Лориан.
   — Он бросил тебя?
   — Нет, я его бросила.
   Ее безучастный тон и холодный взгляд говорили о том, что с ней опять случилось "это". Я никогда до конца не могла понять, настоящая ли это болезнь.
   — Так все странно вышло… Когда я принялась за его портрет, мне начали сниться кошмары и я перестала различать сны и реальность, мне мерещились чудовища, и картина вышла страшной, по-настоящему. Я сказала, что больше не хочу наших отношений, и наверное поэтому он ударил меня.
   Я обняла ее, но она вырвалась и продолжила.
   — Нет, уже все прошло. Все хорошо. Капли крови упали на холст, и на меня нашло вдохновение, я взяла кисть и стала делать из них завитушки, потом загрунтовала и нарисовала потрясающую картину. Теперь триптих готов. И он гениален.
   В ее глазах мерцал сумасшедший блеск.
   — Ты в порядке?
   — Да. Просто у меня опять приступ… Видимо его спровоцировал Лориан.
   — Ты с ним больше не виделась? Он извинился перед тобой? Объяснился?
   — Мне плевать на него.
   — Ты опять меняешься?
   — Да.
   — И поэтому ты приехала?
   — Знаешь, как-то вдруг почва уходит из-под ног. Такого раньше не было. Поэтому захотелось увидеть тебя. Ты единственное постоянное что у меня есть. А знаешь, я, пожалуй, отвезу картины сегодня.
   И она умчалась, как ураган. А я бы и рада была проникнуться ее проблемой, но у самой на душе кошки скребли.
   После очередного визита по мебельным салонам меня ждало сообщение от Остина на автоответчике. "Буду в городе пару дней, если что-то очень нужно позвони. Домой заехать проблематично. Очень занят." Я поняла, что вот он шанс сделать кучу фоток и, возможно, помириться. Я позвонила, но опять нарвалась на почту, немного подумав, сообщила, что буду ждать в одном из кафе, на окраине города, взяла фотоаппарат и, скрестив пальцы, рванула. Доехала быстрее, чем ожидала, в кафе заказала завтрак — вдруг придется долго ждать. Первую чашку тянула, как могла, но он не приехал. Заказала салат, и пока клевала его, с тоской смотрела в окно на прохожих. Остин появился к десерту. Я ковыряла ложкой "Черный лес", когда он вошел в кафе.
   — Что случилось?
   — Привет...
   — У меня мало времени.
   — Мне нужно тебя сфотографировать.
   — Что? — его глаза расширились, а голос повысился, и посетители кафе на секунду уставились на нас.
   Я начала мямлить, оправдываясь:
   — Ну, понимаешь, я занимаюсь квартирой, и очень не хватает фотографий, чтобы оживить ее. Я вставила свои, но хочется, чтобы была хоть одна твоя.
   Он раздраженно прикрыл глаза.
   — Я мчался сюда, думая, что что-то случилось, а ты говоришь о фотках?
   Да, на них я буду смотреть, пока ты не вернешься.
   — Это значит "нет"?
   — Я все равно сюда приехал. Но не сейчас. Для начала съездим по моим делам, потом сфотографируемся. Вместе, по отдельности, как хочешь.
   От радости Я взвизгнула. Остин расплатился и мы уехали.
   Я любовалась на него и совсем не смотрела на дорогу. Его брови, губы, морщинки вокруг глаз, все было таким же милым и родным. Он иногда бросал на меня взгляды, в которых читалось, что не смотря ни на что он скучал. Мы выехали за пределы города и поехали в лес.
   — Куда мы едем?
   — В охотничий домик. Дела фирмы.
   Через полчаса мы съехали с трассы и машина стала пробивать себе путь по лесной, занесенной снегом дороге. Трясло нещадно, мы все дальше и дальше ехали в лес.
   — Никто не согласился ехать к черту на куличики. — Увидев мое замешательство Остин добавил, — просто ты так по сторонам озираешься...
   Я улыбнулась, он ответил тем же и айсберг между нами стал немного меньше. Я решила немного подтолкнуть его к общению.
   — Что за охотничий домик?
   — Для любителей экзотического отдыха. Есть такие особые клиенты, которые любят отдыхать вдали от людей.
   — И зачем нам туда?
   — Проверить кое-какое оборудование.
   Он с тоской посмотрел на меня.
   — Прости… Тяжело дается переваривание твоего косяка...
   Безумно захотелось, чтобы он посмотрел, сколько сил я вложила в свое искупление — в квартиру.
   — Мне так жаль...
   — Я знаю. Иначе бы не прилагал столько усилий, чтобы простить тебя.
   Машина остановилась. Я выглянула в окно, но хижины нигде не было видно, вокруг только лес. Может она не у дороги?
   — Мы приехали?
   Остин помрачнел.
   — Нет.
   — Тогда почему остановились?
   — Бензин кончился...
   В его голосе было столько же удивления, сколько в моей реакции на его слова. В голове не укладывалось, как он может забыть о такой важной вещи при поездке в лес.
   Он кивнул и добавил.
   — Я забыл заправиться.
   — Нам еще далеко?
   — Не очень, но пешком по такому снегу мы не дойдем.
   — Что будем делать?
   Он молчал целую минуту, собираясь с мыслями, потом сказал:
   — Попробую найти сигнал и вызвать помощь. Сиди в машине.
   Он вылез и пошел назад по колее. Я посмотрела на заснеженную просеку, молчаливый лес, серое, затянутое тучами небо. Все навевало сон. Я разложила сиденье, свернулась калачиком и уснула.
   Мне снилось поле с маргаритками, я кружилась по нему, танцевала, пока не пошел снег и не засыпал меня с головой. Было жутко холодно, я дрожала и проваливалась все глубже и глубже в сугроб, дышать стало невыносимо тяжело, я подумала, что потеряю сознание и сон изменился.
   Я оказалась около машины. На переднем сиденье кто-то сидел. Я прижалась к стеклу и увидела себя. Мое дыхание было совсем слабым, кожа побледнела. Я дернула ручку, но дверь не поддалась, постучала в окно чтобы разбудить вторую себя, но ничего не вышло, звук словно выключили. Я с ужасом смотрела, как клубы пара, срывающиеся с губ, становятся все меньше и меньше. Когда мне показалось, что дыхание прекратилось, в кабине материализовался монстр с шлемоподобной головой. Я снова неистово застучала в окно. Он протянул руку с этими ужасными пальцами и шлепнул другую меня по щеке, но реакции не было. Тогда он обнажил ее (мою?) шею, склонился, словно для поцелуя, и когда выпрямился, я увидела на коже укус. Монстр пророкотал и между сидениями показался его длинный хвост с острием на конце, которым ткнул себя в руку и из нее стала сочиться черная жижа. Он подцепил кончиком хвоста несколько вязких капель и, позволил им стечь в рану на шее.
   Дальше все начало таять, внезапно я потеряла почву под ногами и провалилась в бездну. Какое-то время я парила в пустоте и меня словно тянула в две противоположные стороны.
   Я открыла глаза и увидела перед собой Остина. Его глаза были полны ужаса, руки сжимали мое лицо.
   — Нера, Нера, пожалуйста, вернись.
   — Остин, что случилось?
   Он ничего не ответил, просто с жадностью впился в мои губы.
   — Я слишком долго ходил за помощью.
   — Что случилось?
   — Ты уснула, и я не мог тебя разбудить. Ты слишком замерзла. Я думал, что не...
   Он замолчал. Я задумалась. Холода совсем не чувствовалось.
   — Как ты меня разбудил?
   — Я испробовал все, хлопал тебя по щекам, — я вздрогнула, — тряс, звал, растирал руки, ты не реагировала… Тогда я тебя укусил.
   Я машинально потянула руку к шее сзади, но там оказался шарф. Когда засыпала, его не было.
   — Пошла кровь, и я положил носовой платок и замотал шарфом.
   Он встревожено смотрел на меня, осторожно трогал пальцами за лицо, но меня не покидало ощущение нереальности происходящего. Не я ли сейчас стояла и смотрела, как монстр, которым без сомнения был Остин, кусал мою шею и смешивал свою кровь с моей?
   — Остин, расскажи мне правду. Кто ты?
   Он замер, рука осталась на моей скуле, глаза сузились.
   — Мы же вроде уже договорились об этом.
   — Не уверена, — о договоренности не было и речи. — Просто я сейчас стояла снаружи и наблюдала как ты меня кусал. И не надо говорить, что это такой экзотический способ оказания первой помощи.
   С его лица спала краска, а губы тронула судорога.
   — Что ты видела? — выдохнул он почти шепотом.
   — Я видела большого черного монстра.
   Он ничего не сказал, пристегнулся и завел машину.
   — У нас же бензин кончился.
   — Тебя это больше всего волнует? — его агрессия была направлена, скорее не на меня, а на саму ситуацию. — Прости...
   — Ответь на вопрос.
   — На какой?
   — На последний. — Неприятно когда тебе врут, а когда ты уличаешь человека во лжи, становится еще более неприятно.
   — Я ушел очень далеко, но сеть так и не ловилась, тогда меня осенило, — он горько усмехнулся, — что в багажнике стоил пара канистр с бензином.
   — Ты забыл, что есть запас бензина? — в это было трудно поверить.
   — Да. Я же говорю, что совсем выбит из колеи. Не пытайся найти в этом тайный умысел — его нет.
   — Ответь на вопрос. Кто ты?
   — Сначала приедем домой.
   — Ты же не можешь, тебе некогда?
   — Сейчас над "могу" довлеет "придется".
   — Позвонишь и перепоручишь дела?
   — К черту их. Сейчас есть кое-что более важное.
   Внутри все кипело от предвкушения. Я чувствовала, что сейчас передо мной откроются самые сокровенные тайны, да и напряжение Остина заметно спало.
   Уже выехав на трассу Остин повернулся ко мне и с волнением произнес:
   — Сейчас ты все узнаешь. И будь что будет.
   Сердце и пальцы отбивали чечетку, и дорога казалась вечностью. Вот и дом!
   Мы зашли в квартиру. Ох, все мои старания с обновками, казались теперь ерундой… Остин потащил меня в гостиную и усадил в кресло, после чего встал напротив и, с жалостью посмотрев, прошептал:
   — Прости.
   Его тело подернулось дымкой, черные струи обвились вокруг тела, опутали руки, тело, голову, ноги, он весь скрылся за ними, рост его увеличился, и газ стал уплотняться, принимая форму, и передо мной предстал монстр. Внутри меня все сжалось и мышцы напряглись, готовясь к побегу. Тогда, рука чудовища протянулась ко мне в успокаивающем жесте, и я услышала его голос. Несомненно, голос Остина, но с примесью шипения и рокота.
   — Сиди… Пожалуйста.
   Я вцепилась в подлокотники, стараясь не закричать. Тьма снова вышла наружу, оплела его, и предо мной вновь предстал человек. Я догадывалась, что где-то там в другой Вселенной есть какой-то другой Остин в образе чудовища, но не была готова к тому, что он вот так предстанет передо мной. В голове пульсировало, в глазах заплясали мушки и потемнело, к горлу подступила тошнота. Рвотный спазм согнул меня пополам.
   — Нера… Нера, что с тобой?
   Остин подлетел ко мне, чтобы успеть ухватить меня за волосы, чтобы они не попали под очередной приступ.
   Лицо стало липким от пота, руки тряслись. Остин обнял меня, помог подняться и повел в ванную.
   — У тебя шок. Умойся, а я принесу тебе что-нибудь попить.
   Он вышел из ванной. Я умывала лицо холодной водой снова и снова, но облегчения не наступало. Почистила зубы. Посмотрела на свое отражение и увидела, что Остин уже вернулся и держит в руках кружку.
   — Выпей. Это придаст тебе сил. Восточный чай с травами.
   Я покорно взяла напиток и сделала пару глотков. На мой вкус, так мерзко. Горечь отвлекла мозг от главного, и стало немного лучше.
   — Я готова тебя выслушать.
   Мы прошли в его спальню. Я села на кровати в подушках, он напротив у окна.
   — Я даже не знаю с чего начать. Ну, самое очевидное, я не совсем человек, — я кивнула, — и… между нами есть связь более сильная...
   — Мои сны… Они все-таки что-то значат… — я была права.
   — Сны?
   Я рассказала о снах, о том, почему они меня волнуют и о последнем из них.
   — Эти сны снятся тебе, потому что я рядом. Сабина — это ты, Версенес — я. Мир где все это происходит — параллелен этому. В последнем сне ты увидела причину нашего появления здесь.
   — Что случилось? Почему?
   — Наш родной мир, он совсем другой. Каждый, кто появляется на свет, имеет свою судьбу, предназначение. Ты нарушила логику того мира, выбрав себе неверное временное увлечение. Мы были предназначены друг другу и никак иначе. А ты, пока я был в отъезде, решила убить время и сделала это крайне неудачно. Давай на этом пока и остановимся, хватит с тебя впечатлений на сегодня.
   — А другой ты, что это?
   — Ну, визуально миры немного разные.
   — А по-подробней?
   — Шшш, не все сразу. Не стоит перегружать тебя информацией. Человеческому мозгу не просто осознать все это.
   — Ну один вопросик.
   — Ладно. — Он мягко улыбнулся. — Но только один.
   — Мы попали в этот мир одновременно?
   — Нет. — последовала долгая пауза, я уже хотела начать подробные расспросы, когда Остин посмотрел на меня очень грустно и продолжил. — Тебя в этот мир буквально засосало, как в воронку, а мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы перейти границу между мирами. И я попал в совсем другое время...
   — Сколько лет назад?
   Он издал горький смешок и ответил:
   — Сколько сотен, тысяч лет назад? Точно не знаю. Я тут очень давно.
   — И ты помнишь все это?
   — М… Нет, почти нет. Я живу какое-то время, а потом словно перезагружаюсь, и моя память почти обнуляется. Где-то там оно все хранится, — он постучал себя по лбу. — Но я давно не пытался что-то оттуда выудить.
   — Что же ты делал здесь?
   — Искал тебя. Все это время.
   Столько было чувств сплетено в этом признании, что меня обожгло изнутри. Я потрясенно молчала не в силах поверить в свою собственную эгоистичную жестокость.
   — Ты меня нашел.
   Пришло осознание, что мы нашли друг друга. Что мы смогли преодолеть невозможные преграды и быть вместе. Даже разные миры не смогли нас разделить.
   — Кто мы теперь? Нэра и Остин или Сабина и Версенес?
   — Что-то новое. Но ближе к первому. Ты в этом мире не совсем такая, как Сабина, потому что эта вселенная другая, и она впустила тебя немного измененной, а я столь долго здесь, что подстроился под новые законы.
   Он сел на кровать и взял меня за руки.
   — Расскажи мне о том мире, чем он похож на наш… Прости, все же наоборот, чем этот мир похож на наш мир.
   — Ты просишь об очень сложном… Я думаю, хватит с тебя на сегодня. Человеческая психика слишком слаба, чтобы переварить столько впечатлений зараз.
   — Но меня же разорвет от любопытства… Как....
   Но он не дал мне договорить, его губы с жадностью впились в мои, вырывая последние вопросы из сознания.
  
   Впервые за долгое время я спала не просто без снов, а словно провалилась в небытие. Когда мои глаза открылись, течение времени не чувствовалось, словно, я просто моргнула. Остин сидел на кровати по-турецки и смотрел на меня.
   — Доброе утро, — он смущенно улыбнулся.
   — Доброе.
   Я потянулась, села и попыталась вспомнить, что было вчера. Нет, это не может быть правдой. Как быть со всеми этими другими мирами, предательствами и судьбой? Я помотала головой.
   — Остин...
   — Да, Нера, — он с готовностью подсел ближе.
   — Это все правда?
   — Да, — его глаза лучились свободой.
   Можно понять, теперь ему не нужно скрывать правду, черт знает.
   — Это… это все очень сложно. Вчера было как-то просто и понятно, а сейчас не укладывается в голове.
   Его энтузиазм немного поугас.
   — Все проще, чем кажется. Пусть жизнь идет, как и прежде. Я постараюсь, чтобы изменения были минимальны для тебя. Постепенно мы разберемся со всем.
   Я собралась с силами и сказала о том, что терзало больше всего.
   — Раньше я думала, что ты киллер, или наркоторговец, или террорист или еще кто, связанный с незаконной деятельностью. Или наоборот, спецагент, разведчик, шпион… А все оказалось куда сложнее. Ты был прав, моя маленькая человеческая головенка с трудом все это переваривает.
   Он подтянул меня к себе и сгреб в охапку.
   — Ничего. Мы со всем справимся. Вместе мы справимся.
   Так вот чего он боялся, все время повторяя про то, что я свободна в своем выборе. Он боялся, что узнав правду, яуйду. Ну уж нет. Так просто ему от меня не отделаться. Эта мысль вызвала улыбку, которая тут же нашла отражение на лице Остина.
   — Я люблю тебя любым.
   — Взаимно.
   — Только не показывайся пока в виде монстра. Это слишком. — Меня передернуло от одного воспоминания.
   — Прости, я должен был это сделать, чтобы быстрее убедить тебя.
   Я тут же вспомнила, что времени то у него совсем нет.
   — Ох, тебе же нужно уезжать...
   — Нет, к черту все. Работа подождет.
   Внутри все возликовало от собственной значимости. В этот день Остин был чрезвычайно предупредителен и при каждом удобном случае сажал меня к себе на колени и баюкал. Это помогало, так как в голове вертелись одни и те же мысли, и всплывало в памяти чудовище. При этом я вздрагивала, и Остин целовал меня и гладил, не спрашивая, что именно меня беспокоит.
Глава 16 Мы ищем таланты


   Нера
   К ночи все мои страхи улеглись и с мыслью о нашей необычной сущности я начала свыкаться.
   Сон не шел, и мы лежали обнявшись.
   — Хочешь, завтра я покажу тебе свою работу?
   От такого предложения все мысли о сне улетучились окончательно.
   — Конечно.
   Я вспомнила, что рассказал мне Винс о некоторых сотрудницах.
   — А ты… правда, что ты спал с некоторыми сотрудницами?
   — Да.
   — Со многими из них?
   Я почувствовала, как он напрягся.
   — Да.
   Тут уже напряглась я. Ну скажем их было пять, но ведь пять это же не много? А сколько тогда много? Двадцать?
   — Я постараюсь, чтобы ты не увидела тех, с кем я спал. — Он погладил меня по руке, откинул прядь с шеи и поцеловал. — Ты все равно напряжена, что тебя беспокоит?
   — Мне нечего надеть...
   — Ты и так будешь выглядеть великолепно.
   — Просто моя одежда, волосы, маникюр, кожа… Это все не на том уровне...
   — Тогда, если для тебя это так важно, мы с утра поедем в самый крутой салон красоты, который только сможем найти, а потом найдем тебе сногсшибательный наряд.
   Я вздохнула, все думала как лучше одеться и что сделать с собой в салоне красоты… Постепенно мысли перешли в сновидение и всю ночь я видела зеркала, бигуди, кисти, румяна и прочую дребедень.
   Утро не задалось с самого начала. Душ окатил меня ледяной водой, все валилось из рук. Нервы. Остин в это время решал куда меня отвезти, чтобы навести лоск.
   Салон походил на операционную, чего я и опасалась. Вышколенные работницы, были невозмутимы, но мне чудилось, что все считают меня замарашкой. Экзекуция длилась около часа, после чего у меня щипало кожу и болели пальцы, но выглядеть я стала на все сто. Следующим пунктом был бутик. Я выбрала великолепный светло-серый брючный костюм и белую рубашку.
   Мы поехали в деловую часть города, там, где царствовали стекло и бетон. Дальше все как в тумане. Сердце вот-вот выпрыгнет из груди, здание я толком снаружи так и не разглядела, холл запомнился смазанными пятнами мрамора и металла, как дополнение, лифт с зеркальными стенами и черным полом.
   Остин инструктировал меня на ходу.
   — Мы занимаем три верхних этажа. Все сотрудники имеют гибкий график работы. За каждое место претенденты борются, ведь у нас отличная социальная программа и высокая оплата труда. Мы не принимаем никого по знакомству. Каждый должен доказать, что достоит работать у нас.
   Я себя чувствовала очередным кандидатом на место под солнцем. Впрочем, Остин просто вошел в роль шефа. Меня удивило, что никто не обратил внимание на его появление. Никто не выбегал, не заискивал, не было общей суматохи. На некоторых компьютерах я заметила запущенные игры. Остин и это объяснил.
   — Я довольно часто общаюсь с подчиненными. Каждый знает свою задачу, и я уверен, что она будет выполнена. Никого не проверяю. Вместо этого результат работы. Да, многие занимаются в рабочее время посторонними делами, никто не создает видимость работы. Сделал все — можешь идти домой, или играть, или смотреть кино. Просто есть сроки, в которые нужно уложиться.
   — А если кто-то будет заниматься только своими делами?
   — Чтобы не допустить этого, у нас много промежуточных результатов. Как правило, есть занятие на каждый день. Ну, например, сегодня менеджер должен переговорить с десятью людьми, а завтра половину из них отсеять и провести тестирование. И так далее.
   На верхнем этаже мы прошли в угловой офис. Секретарша проводила нас долгим взглядом и коротко поздоровалась. Остин отдал короткое распоряжение.
   — Стелла, звонки по-прежнему переводите на моего заместителя. Я здесь по личным делам.
   При слове "личным" ее глаза округлились, и она бросила на меня пытливый взгляд, но Остин так строго на нее посмотрел, что она залилась краской. Во всем, в его движениях, походке, осанке, чувствовалось, что он здесь главный. Я его таким еще не видела. У меня бы и мысли не возникло ему перечить, а дома он был таким ручным. Неужели такой большой и властный босс, совсем недавно почти плакал и боялся, что я не вернусь к нему от его подчиненного. И как Винсент не побоялся связаться со мной.
   Мы прошли в просторный кабинет. Одну из стен полностью занимало окно. Вид был восхитительным, весь город как на ладони
   Остин прошел и сел за стол. Я пристроилась на краешке кресла напротив. Он сложил руки в замок и вопросительно посмотрел на меня. Я замялась и не знала что сказать.
   — Здесь я работаю, когда не надо ездить по командировкам.
   — А чем именно занимается фирма?
   Он не успел ответить, так как зазвонил телефон.
   — Я просил ни с кем не соединять. — В голосе сквозили стальные нотки, но гнева не было.
   — Это наш новый юрист. Она принесла свой трудовой договор.
   — Пусть войдет.
   Дверь позади меня открылась и кто-то вошел. Я обернулась, но спинка кресла полностью закрывала обзор.
   — Остин, я принесла свой трудовой договор, мы его так и не подписали… — голосок был сладким до омерзения, без сомнения с ней он либо спал, либо она очень на это рассчитывала. — Я подумала, что сейчас самое время...
   Остин уже надел маску безразличия и смотрел на нее равнодушным взглядом. Я увидела, как в его глазах появилась насмешка, сменившаяся затем чем-то вроде отвращения. Невидимая собеседница глухо просеменила по ковролину и положила бумагу на стол. Меня почти коснулись ее белые кудри, и тогда она увидела меня, стушевалась и пробормотала.
   — Простите, я не думала, что вы не один. — Настолько была очевидна двусмысленность фразы, что стало ясно, она думает, я очередная кандидатка, следовательно, с ней он спал.- Я проставила в договоре начальной датой, первый день… работы.
   То с каким нажимом было произнесено последнее слово, не оставило сомнений в том, был ли между ними секс. Я взглянула на дату, и порывшись в памяти вспомнила, что в этот день валялась в больнице, кажется именно тогда Остин был обижен моей холодностью. Внутри все вскипело. Как же так, он к тому времени уже нашел меня… И спал с другой.
   Блондинка уже ушла, а я все негодовала. Остин не потерял самообладание ни на секунду, но как только мы остались наедине, он склонил голову, в его глазах появилось виноватое выражение, и он сказал.
   — Я не думал, что кто-то из них доберется до меня сегодня.
   — Дата… — я смогла выдавить из тебя только одно слово, кулаки были сжаты.
   — Но мы тогда еще не были вместе.
   — Но ты же уже был уверен, что будем. И со сколькими еще ты переспал после нее?
   — Ни с кем. И больше не буду.
   — Как я могу быть уверена в этом? Сколько у тебя их было всего? Сто, двести, триста?
   — Перестань. Прошу, успокойся.
   Он встал, обошел стол, сел передо мной на корточки и разжал мои кулаки.
   — Не своди себя с ума.
   — Но ты же спал с ней, когда мы уже встретились.
   — Да, а ты поехала домой и завела интрижку с Винсентом.
   Теперь совесть стала есть и меня. Но и Остин не был рад, что сказал это.
   — Давай просто забудем об этом разговоре. Хорошо?
   Я кивнула. Он снова сел в свое кресло. Я придвинулась ближе и стала разглядывать стол.
   — Ты здесь такой грозный.
   — Я добрый и ласковый только с тобой.
   Мне это польстило, но мысли сами по себе возвращались к блондинке. Интересно, она посмотрела на меня и решила, что он со мной переспит. Ее так смутило, что я была в кабинете… Неужели все происходило прямо здесь? Я осмотрелась. Есть небольшой диван у окна и журнальный стол, кресло в котором я сижу довольно просторное, а у его кресла наверняка откидывается спинка. А еще его стол, он такой большой… Я потрогала полированную поверхность, должно быть не очень удобно...
   — Что? — его тон все еще выдавал большого начальника.
   — Просто не могу отделаться от мысли, что ты делал с той блондинкой в этом кабинете, возможно даже на этом столе.
   — Ты думаешь, я не думаю, о тебе и Винсенте. Какого мне было все это время знать, что его руки касались тебя в тех местах, в которых были и мои за несколько часов до этого, что он был в тебе… Что когда тебя накрыло волной оргазма, его руки гладили тебя, он принимал в свои объятья твое обессилившее и разгоряченное тело. Он видел, как ты дрожишь, изнемогая от блаженства. Знаешь, какого мне было думать об этом? А еще хуже была мысль, что ты его не любишь, что ты полностью моя, но по каким-то непонятным причинам, отдаешься ему. Я был так зол в тот вечер, что не смог себя контролировать и обернулся. Пришлось обесточить всю квартиру, чтобы ты не увидела меня, чтобы не напугать тебя. А когда ты вошла в коридор, я почувствовал его запах, я еле сдержался.
   Я была в ужасе от этого потока откровений.
   — Но как ты узнал? — язык спросил раньше, чем я успела подумать "дура, лучше молчи, пусть остынет".
   — В некоторые, особенные моменты, когда ты испытываешь что-то очень сильное, я могу видеть твоими глазами. Не все, но суть происходящего становится ясна.
   Все встало на свои места. И то, как он вычислил мою измену так быстро и то, чем я занималась в родном городе. Теперь история с Винсентом переставала быть простым сексом, она превратилась в изощренную пытку.
   — Пожалуйста, прости меня.
   — Уже, уже простил. Просто кое о чем лучше не вспоминать.
   Я решила сменить тему.
   — Чем на самом деле занимается твоя фирма?
   — Мы решаем разного рода проблемы. Поиск людей, хороших и плохих, улаживаем споры, наказываем виноватых, помогаем обездоленным. И, конечно, преследуем благородную цель: мир во всем мире.
   Я засмеялась, последнее звучало слишком пафосно.
   — Зря смеешься. Мы много делаем полезного.
   — А как же наказание виноватых?
   — Иногда в этом и есть помощь.
   — А споры?
   — Это то, что приносит деньги и связи. И мы используем это во благо.
   — Но и про себя не забываете.
   Он усмехнулся
   — Можешь рассказать, о каком-нибудь конкретном деле?
   Он осторожно посмотрел на меня и задумался. С минуту он сидел, сцепив руки в замок.
   — Хорошо. Вот, например, за несколько дней до твоего возвращения из родного города я отправился в лес на поиски одного груза. — Было понятно, что имелся в виду лес не у нас за окнами. — Получилось как, его сбрасывали с вертолета и ошиблись координатами. Моей задачей было найти его и доставить до получателя. Поэтому, когда ты писала свое сообщение, я вполне мог оказаться недоступен и не сумел бы тебя встретить.
   — Но ведь встретил.
   — Да, я как раз проходил регистрацию в аэропорту на обратный рейс. Чистая случайность.
   — Как ты нашел груз?
   — Ну… Я был не в человеческом облике.
   Я постаралась не выдать дрожи в теле, в конце концов, его могло и обидеть, что образ чудища меня так пугает, это же все равно он.
   — И часто ты пользуешься своими особыми способностями?
   — Каждый раз как приходится ехать в командировку. Работаю в "диких" условиях. Для всех выездных деловых встреч есть свои специалисты.
   — Что ты еще делаешь?
   — Дай мне время. Не во все тайны я могу тебя посвятить, так как они не только мои...
   Я кивнула. Что толку настаивать, когда он так ловко до этого уходил от ответов. Сейчас он все-же что-то поведал.
   — А сейчас что у тебя за задание?
   — Я ищу в джунглях одно племя, считавшееся вымершим.
   — Зачем?
   — Есть у нас один клиент. Странный тип. Возжелал подтверждения, что это правда. Фото и все такое.
   — И как успехи?
   — Да в том то все и дело, что никак. Не чувствую там никого. Сюда приехал за подробной картой местности...
   — Значит, ты скоро уедешь...
   — Не раньше, чем буду уверен, что ты переварила новую информацию… А эти твои сны, как они выглядят?
   — Как другой мир. Как в кино. Все очень яркое. А что?
   — Просто интересно, как оно здесь интерпретируется. Как я там выгляжу?
   — Ниже чем сейчас, волосы черные, нос с горбинкой, смуглая кожа, карие глаза. Чем-то напоминаешь эльфа. Еще ты там много смеешься и улыбаешься. Неужели сам не помнишь?
   — Я помню все немного иначе. Не забывай. Другой мир, другие принципы, даже законы физики другие. Ну вот, здесь, все живое построено на основе углерода, то, что ты ешь, на чем сидишь, во что одеваешься, все это в своей основе имеет углерод. Он везде. Но есть и жизнь на основе других элементов. Представь, что могло бы быть, если бы всему был точкой отсчета не углерод, а скажем кремний, или еще что-нибудь. Все было бы иначе, настолько, что и представить невозможно.
   — Все так сложно… Теперь надо и эту мысль переварить.
   Остин обнял меня и поцеловал в макушку.
   — Я буду рядом.
   — Да.
   Мы сидели, обнявшись, на диване и мне пришло в голову, что не имеет значения кто он. Я просто хочу, чтобы мы были вместе. А что там было раньше или в какой мере он человек — это такие мелочи. Осталось решить кто теперь я. Хотя и это было не особо важно.
   — Знаешь, не откладывай свою командировку, уезжай. Сделай все дела быстрее, и мы сможем быть вместе.
   — Если ты уверена, то ладно.
   Впервые я отправляла его с легкой душой. Я знала где он (ну хотя бы примерно) и что делает, знала когда вернется. Знала много больше чем раньше.
   Визит в офис оказался очень полезным, узнать столько, сколько хотелось, мне не удалось, но появилась уверенность в том, что ничего невозможного нет. Немного омрачало все, что на выходе мы встретили Винсента, и он бросил на меня пронзительный взгляд, и мне стало стыдно, словно я делаю что-то позорное, но я постаралась убедить себя, что все это уязвленное мужское самолюбие. Что бы там ни было, он меня больше не интересовал. Мой нечеловек, был гораздо дороже всего остального.
  
   Лориан
   В один прекрасный момент я понял, что насколько бы беспечна не была Лейла, она никогда не пропадет. Мои глупые попытки сделать ее жизнь нормальной привели к тому, что у нее все-таки случился срыв. Надо бы, по-хорошему, извиниться перед ней, объясниться, но я не мог понять как уложить в слова то, чем меня шокировало все это. И имело ли теперь что-либо смысл? Не будет ли это простой очисткой совести? Может любые слова покажутся ей лживыми и лишними...
   И все же я решился. Узнав, что она устраивает выставку, я поехал в галерею.
   На открытии было много людей, и я никак среди них не мог найти Лейлу. Даже закралась мысль, что она не пришла, но наткнувшись на ее триптих я остался ждать. Она подошла и холодно посмотрела на меня.
   — Ты пришел.
   — Я хочу объясниться.
   — Не стоит. Видишь третью картину? Я нарисовала ее поверх капель крови. Так что должна сказать тебе спасибо. Если бы не ты, я бы еще долго думала над идеей, а так она родилась без особых усилий.
   Она определенно безумна. Я ожидал слез, обвинений, упреков, но это… Она фактически говорила спасибо за то, что я ударил ее.
   — Теперь уходи. Ты больше мне не нужен.
   Она развернулась и ушла. Все бесполезно. Надо забыть про нее и заняться своими делами. Больше ее благополучие не должно меня беспокоить.

Глава 17 На перепутье


   Нера
   Стоило остаться одной в квартире и мысли начали давить. Все казалось необъятно сложным. Еще немного и моя голова взорвется. Я бродила из комнаты в комнату, брала в руки вещи и клала на место, бездумно листала книги. Все закончилось, когда я вот так, механически, чуть не вышла на балкон. Ну уж нет. Надо взять себя в руки.
   В конце концов, что такого произошло? Ну не человек Остин, и что дальше? Мы же договорились, что со мной он будет в человеческом облике. Да, у нас странная и запутанная история, которой я, между прочим, почти не помню, а обрывки снов все равно не составляют цельной картины. А, и еще, я наломала дров и разрушила наши судьбы где-то там давно-давно, далеко-далеко, о чем тоже не помню.
   Вот и разобрала все по пунктам, буду осваивать. Начну с менее пугающего в данной ситуации — с того, что Сабина, тяжело ассоциировать себя с ней, бросила Версенеса и нашла себе временную замену. Ну, думаю, можно ее понять. Любимый уехал далеко и надолго, а она не удержалась и поддалась власти гормонов. С кем не бывает.
   Спустя некоторое время я поразилась, как легко рассуждаю об измене. Изменив сама, я не вижу ничего плохого, что кто-то сделал то же самое. А ведь вина лежит на мне. Оно и понятно, хочется, чтобы все были такими же не идеальными.
   Между тем, я начала создавать в квартире свое женское царство. В моей ванной появилось большое напольное зеркало в золоченой раме, ванночка для ног и аппарат для маникюра. Спальня обогатилась большим шкафом. Как-то так получилось, что с момента переезда мой гардероб сильно вырос. Вроде и покупала не много, а места уже не хватает. Начала радовать себя и другими приятными мелочами. Купила пару простых кружек, не таких утонченно фарфоровых или абсолютно дизайнерских как у Остина, а простых, которые и разбить не жалко. Все диваны и кресла обросли подушками, пледами и покрывалами. Словом, теперь попадая сюда, была понятна половая принадлежность обитателей.
   Я даже задумалась об обустройстве собственного кабинета, но об этом сначала надо было спросить Остина, и я позвонила ему.
   Один гудок, два, три, странно, обычно после второго включалась голосовая почта. На пятом он снял трубку.
   — Алло.
   — Привет.
   — Удивлена? — его голос звучал весело и бодро и мое сердце от этого забилось чаще.
   — Да. Ты доступен...
   — Только по телефону.
   Пауза
   — Не поверишь, я брожу по лесам и сеть ловит, и главное, я на Родине.
   — Задание сменилось?
   — Не совсем. Давай не будем об этом. Как у тебя дела?
   — Хочу себе кабинет.
   — Хорошо, делай.
   Он замолчал, и я услышала на заднем фоне шум ветра и хруст снега под ногами.
   — Ты — человек.
   Он засмеялся.
   — Да, как бы я с тобой разговаривал? Я конечно могу и в том облике, но это тяжело, да и такими лапищами телефон очень легко раздавить.
   — Как надолго ты уехал в том мире?
   — По земным меркам надолго, больше чем человеческая жизнь, по тамошним, ненадолго, примерно на период учебы в университете. Это и было обучением. Просто и там эта сотня лет является сотней. Но перед вечностью сама понимаешь...
   — Я пытаюсь понять… Ее и себя.
   — Не пытайся, вы разные, я тоже другой. Мы теперь люди. В какой-то степени. Мы в том мире уже уладили все разногласия.
   — Но я этого не помню.
   — И не надо.
   Я все равно пыталась осмыслить ее поступки, то какой груз ответственности лежал на ней, и с какой легкостью она изменила, зная, что последствия могут быть необратимыми. Невольно в памяти всплыла и моя измена, и вся эта история с Винсентом.
   — Остин, почему Винсент так поступил тогда? Почему он меня ударил?
   Я услышала на том конце вздох сожаления.
   — Ну, не говори, что ты виноват. Ударил то все равно он.
   — Понимаешь, есть люди сильные, и они не доказывают никому свою силу, они как скала твердо стоят на земле. А есть другие люди, и им хочется быть такой скалой, но они не могут и начинают давить на те рычаги, которые им доступны. Обижая слабых, они пытаются доказать сами себе свою значимость, а на самом деле никто не умаляет их значимости.
   — Значит люди либо как стена, либо как желе?
   Он засмеялся:
   — Нет, есть много других разных типов.
   Его видение человеческой природы было довольно интересным. Насколько он сам внутри человек?
   — Почему ты сейчас в образе человека?
   — Я в зоне, где много туристов. Быстрее будет пройти стандартным способом, чем прятаться каждые два-три километра.
   — Когда ты вернешься?
   — Скоро, осталось проверить одно место.
   — И что тогда?
   — Если я не найду там то, что нужно, то буду вынужден отказаться от сделки.
   Его голос стал серьезным, и я поняла, что это тревожит его.
   — Часто приходится идти на попятную?
   — Впервые...
   Я не сразу нашлась, что сказать. Расторжение договора казалось мне вполне обычным делом.
   — Пожалуйста, не переживай.
   — Я не то, чтобы переживаю, просто это как-то странно.
   — Что именно?
   — Давай сейчас не будем об этом. Ты приятно разбавляешь мои трудовые будни. Кстати пора мне полностью посвятить себя им.
   — Давай, пока. Люблю тебя.
   — Я тебя тоже.
   Он отключился. Приятно было услышать его голос. Я совсем забыла о причине разговора, ах, да, кабинет, взяла ключ и пошла в пустующие помещения. Открывая дверь, я чувствовала себя женой Синей бороды, которая вот-вот влипнет в неприятности, но на ключе, вопреки ожиданиям, не появилось никаких пятен.
   Я выбрала себе комнату выходящую окнами на балкон. Двери, как в гостиной там не было, поэтому открывающиеся просторы не пугали, а радовали глаз.
   Покопавшись в сети, я выбрала наобум первую попавшуюся строительную фирму с приличным сайтом и поинтересовалась, когда смогу увидеть их представителя у себя для замеров и составления сметы. Они сначала упирались и хотели отложить визит ко мне на следующий месяц, но услышав адрес, переменили мнение и согласились приехать в любое время. Даже ночью.
   Мы договорились на вечер. Изменять и считать мою комнату приехала приятная девушка и двое парней суровой наружности. Они ходили, ковыряли голую кирпичную стену, придирчиво разглядывали окно и при этом кидали девушке непонятные слова, а она делала пометки в блокноте. Я объяснила, что хочу и через час мы расстались. Работы должны были начаться уже завтра.
   Наутро меня разбудили рабочие, они долго трезвонили в дверь, а потом стали заносить инструмент и стройматериалы, предварительно застелив весь пол пленкой. Как выяснилось, работы придется проводить и в коридоре, ведь мой кабинет выходил в его еще не отделанную часть. Сошлись на том, что больше они так рано заявляться не будут.
   Я старалась поменьше показываться им на глаза, окопавшись в кабинете Остина. На связь он больше не выходил, мои сообщения терпеливо выслушивал автоответчик, и я надеялась, что это признак того, что все близится к завершению.
   Очень быстро голые стены обрели новые краски и стали вполне уютными. Я не прогадала с выбором подрядчика. Работали быстро и на совесть. К концу недели, если не буду тянуть, я уже въеду в собственный кабинет.
   В день приема работы, я облазила кучу сайтов с мебелью, но так ничего и не выбрала. Вещью первой необходимости оказалась штора. Темное окно, выходящее на балкон пугало меня. Не знаю почему, но оно казалось каким-то огромным глазом, неустанно следящим за мной.
   В ту же ночь меня разбудил звонок Остина. Сонная я села в кровати и протянула руку к телефону и была очень удивлена увидев номер.
   — Привет.
   — Привет. Ты возвращаешься?
   — Пока нет. Ты в порядке?
   — Да, а что?
   — Да, так. Нет, ничего, не бери в голову. Это все это дурацкое задание, совсем не клеится с ним.
   — Расскажи.
   — Все без толку. Потом, когда вернусь, расскажу. Прости, я тебя разбудил...
   — Ничего, я рада тебя слышать.
   — Я соскучился.
   — Я тоже.
   — Здесь холодно и пустынно. От меня даже животные шарахаются.
   — Я сделала себе кабинет, — это было неловкой попыткой отвлечь его от грустных мыслей.
   — Хорошо. Ты рада?
   — Да.
   — Еще лучше.
   Мы замолчали. Мне сонной было уже приятно слышать просто дыхание на том конце трубки.
   — Ладно. Иди спать.
   И повесил трубку. Я повалилась на кровать, но сна как не бывало. В голову полезли мысли о кабинете, об Остине, о его неудачном задании, о незашторенном окне. Я встала и пошла на кухню варить кофе.
   Надеюсь, мои переделки его порадуют. С чашкой я прошла в свою новую берлогу, зажгла свет, одинокую лампочку на проводе. Стены оклеены обоями под ткань, на полу темный паркет, потолок аскетичный, просто белый. Сюда я поставлю стол, сюда диван, тут будет книжный шкаф, надо бы еще ковер и торшер. Всегда мечтала сидеть за книгой около торшера с полочкой и цепочкой-выключателем. И чтобы абажур был из ткани в цветочек. Можно даже антиквариат, пусть Остин об этом позаботится.
   Я оглянулась на темный портал окна. За ним была абсолютная чернота, стой кто-нибудь с той стороны, я бы и не узнала. Стало не по себе, вспомнился случай в гостиной, когда я почувствовала на себе чей-то взгляд. На этот раз Остина не было и мои страхи некому было утолить. Не имея возможности выйти на балкон, я подошла вплотную к окну, но все равно ничего не увидела.
   Вцепившись покрепче в кружку, я быстрым шагом добралась до спальни Остина и свернулась на его постели калачиком.
   Утром все казалось дикой глупостью и я, забыв о своих страхах, занялась выбором мебели.
   Через три дня вернулся Остин. Ему понравилось все, что я сделала, а торшер он обещал достать.
   С заданием так ничего и не получилось. Он был удивлен и встревожен.
   — Что не так?
   — Не знаю. Все как-то странно, словно специально подстроено. Вроде вышел на след племени, а поселение оказалось покинуто, недавно. И следов никаких нет, словно на вертолете улетели.
   — Может так и есть?
   — Не знаю.
   Он сидел на диване в гостиной сгорбившись. Я подошла, села рядом, обняла, стараясь впитать все его эмоции в себя.
   — Все в порядке.
   — Да.
   Он что-то недоговаривал.
   — Что тебя беспокоит?
   — Не знаю, это мелькает где-то на границе сознания, не могу даже в мыслях выразить.
   — Знаешь, я так и не купила штору.
   — Зачем она? Мы же так высоко.
   — Меня пугает этот черный квадрат вечером, будто кто-то наблюдает за мной.
   Как в кино его голова медленно повернулась ко мне, и он спросил:
   — Кто-то что? Наблюдает за тобой? И ты молчишь?
   — Я не думаю что это возможно. Это мое воображение.
   Но Остина было не остановить, он вихрем промчался до балконной двери и выбежал наружу. Его не было минут пятнадцать. Я за это время чуть с ума не сошла. Что с ним? Если бы можно было выйти на балкон...
   Вернувшись, он в прострации сел у камина и закурил. Я подошла и стала ждать, когда он придет в себя, зная что лучше дать ему время. Молчание длилось долго, он выкурил три сигареты подряд и когда заговорил, я подпрыгнула от неожиданности.
   — Там кто-то был. Кто-то стоял у самого окна и у балконной двери. Под окном все истоптано, а у двери, под моими следами есть чужие. — Он запустил пальцы в волосы и потянул за них. — Я же еще был здесь, когда они появились. Как такое может быть. Прилетел он что-ли?
   — Кто "он"?
   — Не знаю. Я не знаю. Но кто-то наблюдал за нами, за тобой. — В его глазах плескался страх.
   — Может это рабочие?
   Он замотал головой.
   — Ты не понимаешь, туда никто не пойдет. Балкон особым образом защищен, ни одному человеку не придет в голову туда пойти.
   — Это как? — я понимала все меньше, реальность становилась все менее и менее реальной.
   — Только по моему разрешению кто-либо может пройти туда. Это часть того, что я сумел пронести в этот мир.
   — Это магия?
   — Нет. Это пересечение двух миров. Почти нигде. Это место, которое подвластно мне. Как и лес. Скажем, рабочие захотели пойти на балкон, дойдя до двери они бы передумали, или что-то отвлекло бы их.
   — Но кто же, тогда?
   — Мне тоже интересно, и еще интереснее как. Ты больше не останешься одна.
   — Ты больше не уедешь?
   — Ты поедешь со мной.
   — Остин, это бред. Что может случиться?
   — Я не знаю. Раньше я был уверен, что защитил свое жилище надежно. Оказывается нет. Кто-то вмешивается в события. Следы на балконе, мои неудачи на работе… Это взаимосвязано.
   Теперь и мне передалась часть его страхов.
   — Как ты можешь быть уверен?
   — Это не в первый раз. Просто со временем этого становится все больше и больше. Кто-то вставляет мне палки в колеса. По всем направлениям. И по части основной деятельности фирмы, и в моих особых делах и еще тут дома...
   — Расскажи подробней, может что-то станет более ясным? В любом случае новый взгляд на ситуацию тебе не помешает.
   — Фирма никак не подпишет несколько контрактов. Все бы ничего, но это гуманитарная помощь. В своих прошлых двух командировках я искал некоторых людей, не очень хороших, и они уходили прямо из под носа, будто кто-то им помогал. А еще это племя. Как сквозь землю провалились. Ну как может целая деревня вот так взять и исчезнуть?
   — Что за племя то?
   — Северные народы. Вообще представителей много, но именно эта общность изготавливает ритуальные бубны. Мой клиент хотел перенять технологию.
   Неожиданно он сгреб меня в охапку, посадил на колени и принялся целовать в шею, лицо, волосы...
   — Ведь этот кто-то следил за тобой. А меня не было...
   — Вообще-то один раз был.
   Он прижал меня покрепче и спросил:
   — Когда?
   — Когда язык проколол. Помнишь? Ты наверное уже спал, а я пошла в гостевую ванную и по пути обратно мне показалось, что кто-то смотрит на меня с балкона.
   — Я найду его. Найду и уничтожу.
   — Остин… Не надо. Успокойся, надо сначала все выяснить.
   — Ты не понимаешь...
   — Не усложняй. Наверняка все намного проще.
   — Нет.
   Он не хотел продолжать тему и просто сидел прижимал меня к себе и отпустил лишь тогда, когда мои руки и ноги затекли, а спина начала болеть от неестественной позы.
   — Хорошо. Если для тебя это так важно, я приму все те меры безопасности, которые ты предложишь.
   Он уже нес мне пальто и сам на ходу одевал свое.
   — Одеваемся, идем в лес.
   Мы помчались в лес, не разбирая дороги, прямо по подтаявшим сугробам. Как только ветви деревьев укрыли нас от промозглого мокрого ветра, мы двинулись вглубь, и я уже догадывалась куда. На этот раз путь до камня оказался быстрее, наверное, потому что я знала о конечной цели.
   Остин запыхался и тяжело переводил дыхание, сидя у изножия камня.
   — Я хочу… Я хочу предложить тебе...
   О, нет, он сейчас заговорит о замужестве. Слишком рано. Я даже не знаю что ответить.
   — Я хочу предложить тебе связать нас весьма необычными узами, которые позволят нам обеспечить большую безопасность… тебе.
   — Мы что поженимся?
   — Нет, — он нахмурился и стал что-то искать в моем взгляде. — Я хочу предложить тебе узы крови.
   Стало не по себе и вспомнился инцидент в машине и тот странный "сон".
   — Ты же уже смешал свою кровь с моей...
   Я инстинктивно начала пятится, вспоминая подробности и отчетливо осознавая, что тот, кто внушал мне такой ужас, сейчас сидит передо мной. Он видел это, но не сделал ничего, чтобы меня остановить.
   — Теперь в мою кровь нужно добавить твоей, тогда связь будет двусторонней.
   Я поежилась, представив как он вспарывает себе гм… конечность и капает из моего пальца кровь в рану. Нет, я не готова опять встретиться с монстром. Наверное, на моем лице отразился страх, потому что Остин осторожно сказал:
   — Я не буду обращаться. Ты увидишь лишь как мою руку обволакивает черная дымка.
   Я все еще была слишком напряжена, чтобы вникнуть во все это.
   — Садись. — Остин похлопал по земле рядом с собой, и я только сейчас заметила, что в лесу нет снега и кое-где начала пробиваться трава. А сам он сидел, облокотившись о камень. Я села и поняла, что мне вполне комфортно, вот так сейчас, в этот месте с этим человеком.
   — Мы пропустили Новый год.
   Он засмеялся.
   — Да, и Рождество. А знаешь, этот камень в нашем мире был другим. Он был другого цвета и не был разделен на две половины. Я думаю, то как мы попали сюда изменило его. Ладно, начнем.
   Он встал на колени и потянул меня за собой. Мы оказались лицом к лицу. Остин достал из кармана штуку, которой прокалывают палец, в медицинской лаборатории и взял меня за руку. Я выставила палец и через мгновение на его кончике наливалась капля крови. Остин убрал инструмент в сторону и засучил рукав. Его рука покрылась, как он и обещал, черной дымкой, и капля крови упала туда. После он приложил салфетку к ранке. Я удивленно хлопала глазами. Неужели все?
   — И что не будет ни заклинаний, ни ритуальных танцев?
   Его серьезность развеялась и он ответил:
   — Могу сказать самое волшебное, что только может быть, что люблю тебя, а потанцевать было бы не плохо. Ты как, хорошо танцуешь?
   Я вспомнила дрыгания на не таких уж давних дискотеках и помотала головой.
   — Не в том понимании.
   — Увидим. Надо отметить наш союз.
   И все же это союз. Хотя чего я ожидала? Ведь не мыслю себя без него. Мы опять встали и пошли. Дороги не было, как он ориентировался… хотя это его лес. Остановились у большого дерева с ветками, покрытыми нежными розовыми почками. Тут уже совсем весна. Мы сели в корнях и Остин достал из кармана бутылку вина. Я ахнула.
   — Откуда?
   — Я талантливый.
   Он достал брелок и протолкнул ключом пробку внутрь.
   — За нас, — сделав внушительный глоток, он протянул вино мне.
   Напиток защекотал мне язык и внутри разлилось приятное тепло.
   — А знаешь, под этим деревом, в том мире, я признался тебе в любви.
   — И что я сказала?
   — Наконец-то. Что-то в этом роде. — Увидев мой удивленный взгляд, пояснил. — Ты первая призналась. А я долго сопротивлялся. Видишь ли, у нас там не все тандемы питают друг к другу какие-то чувства. Им вообще особо не придают значения.
   — А ты уже любил меня, когда я призналась?
   — Да, но не видел смысла говорить об этом.
   — Почему?
   — Трудно объяснить. Сам теперь до конца этого не могу понять. — Он помолчал и добавил. — Не изменяй мне больше. Теперь это будет больнее. Теперь в подобные моменты у меня будет полный эффект присутствия.
   — Прости, что переспала с другим.
   — Прости, что чувствуешь себя до сих пор виноватой. Перестань переживать по этому поводу и просто не делай так больше, тогда мои страдания не пройдут даром.
   — Что дальше? Мы связали себя узами крови. Ты будешь меня чувствовать, а со мной что будет? Во мне тоже есть твоя кровь.
   — Ты изменишься, станешь ближе ко мне.
   — У меня вырастет хвост?
   — Нет, — он ухмыльнулся, шутка удалась, — внутренне, может у тебя появятся какие-то способности… Увидим. Я так раньше никогда не делал. Да и не имел возможности, только ты способна принять мою кровь, для остальных она яд. Возможно, к тебе вернется память.
   Было бы интересно. А вдруг я смогу читать мысли, или видеть будущее? Мне вспомнились фильмы о супергероях и мурашки пробежали по телу.
   — Так ты видела меня в машине? Глаза вроде были закрыты, или я не заметил, как ты их открывала?
   — Я видела все как-бы со стороны...
   — Но ты была жива, ты же дышала, слабо, но дышала, сердце билось...
   Я поняла, что он подразумевает, так как и сама думала о том же.
   — Так я не...
   — Думаю, что ты сама же и позвала меня на помощь. Знаешь, я уже бежал назад, так как осознал, что оставил тебя на лютом морозе в заглохшей машине, и ты можешь замерзнуть. На полпути, я почувствовал, нечто такое, словно ты звала меня… Я понял, что надо поторопиться и обернулся. Было наплевать, что кто-то может увидеть.
   — Давай сменим тему. Не хочу сейчас грустить.
   — Давай. Так, о чем это мы… — он шутливо почесал себе затылок, щелкнул пальцами и воскликнул, — Ритуальные танцы.
   Он подхватил меня и закружил между деревьев. Наверное, это был вальс, точно не знаю, в бальных танцах я разбираюсь не больше чем в сыре с плесенью. Мы танцевали, он что-то насвистывал в такт движениям, и я поняла, что наши предки, ну не наши, чьи-то, находили в этих бесконечных балах. Так изысканно, так нежно, моя рука лежала в его, все тело было подчинено движению, в голове появилось пьянящее головокружение. Мы остановились и он заключил:
   — Ну-с, сударыня, для новичка вы танцуете весьма недурственно.
   Я засмеялась позволила своим ногам подкоситься. Остин лег рядом.
   — Чем еще займемся?
   — Я не прочь, потанцевать в горизонтальном положении.
  
   После, одеваясь, поднимая и отряхивая пальто, и постоянно нежно прикасаясь ко мне, он спросил:
   — Ты довольна?
   Это не было похоже на простой вопрос, так как, я понимала, что сейчас он помимо всего прочего метит территорию. Как же все-таки это по-человечески. Как бы далеко он не ставил себя от моего биологического вида, но и в нем были вполне понятные слабости. Я хитро улыбнулась.
   — А ты.
   — Ты же понимаешь, что я успел уловить твою мысль, хоть она и длилась меньше секунды, и ты уловила мой ответ на нее.
   — О дааа, еще как.
   Мы пошли к дому. Этот день заканчивался совсем не так как начался. Перед сном, проанализировав все, я принялась за расспросы. Были моменты, которые следовало разъяснить как можно скорее.
   — Ты что так и будешь в моей голове?
   — Нет, только в самые яркие моменты. Еще я начну улавливать опасность и еще некоторые вещи.
   — То есть если я очень сильно обрадуюсь то ты узнаешь?
   — И если испугаешься тоже. Поэтому мы и сделали это.
   — А не потому что любим друг друга?
   — И поэтому тоже. Просто, мне кажется, это было сегодня несколько преждевременно. Я бы хотел это сделать красиво, чинно, со всякими ритуалами, как ты и говорила.
   — Так все же ритуалы есть.
   — Сути они не меняют.
   — А главное, что теперь с безопасностью? Только не говори, что начнешь таскать меня в командировки.
   — Нет, не начну. Я понял, что в тот единственный раз тебе было плохо.
   — Да, и я увидела тебя, другого.
   — Так было неприятно тебя сумасшедшей выставлять. Извини.
   — Кстати, что стало с моими руками, я же ободрала их, и коленки.
   — Я облизал царапины.
   — Чего?
   — Ну, слюна в меньшей мере, но обладает теми же свойствами, что и кровь.
   — Так что с безопасностью?
   — Я научу тебя некоторым способам защиты. Ну и настроюсь на твои страхи. Так что по возможности, каждый раз как испугаешься — звони, чтобы я не летел с того конца планеты спасать тебя, от очередного паука под ванной.
   Я поморщилась.
   — Не люблю оставаться одна.
   Он обнял меня и поцеловал в макушку.
   — Милая, а я не люблю оставлять тебя. Прошу тебя, пойми, я не могу противиться некоторым вещам.
   — Это каким же?
   — У меня с этим миром сделка. Он впустил меня в себя и дал найти тебя, а я взамен, исполняю некоторые его желания.
   Он посмотрел на меня так словно только что объяснил сколько будет дважды два.
   — Остин, я не киваю, потому что не понимаю.
   — Я пришел из реальности, где правит гармония. Здесь она постоянно нарушается, и я в некотором роде ее восстанавливаю. Поэтому иногда я просто чувствую, где я нужен и отправляюсь туда.
   — И что ты там делаешь?
   — По-разному. — Он пожал плечами, словно и так все было понятно.
   Не всем тайнам пока между нами было суждено раскрыться.
   — Ты должна знать одно. Каждую секунду я хочу вернуться к тебе.
Глава 18 Спроси меня Как


   Нера
   Первое, что я увидела на следующее утро, было его лицо. Он смотрел на меня с выражением умиления. Наверное, такое бывает у родителей, когда они смотрят на свое спящее чадо.
   — Доброе утро.
   — Доброе. Давно за мной наблюдаешь?
   — Некоторое время. — Как всегда уклонился от ответа. — Ты видела сон.
   Я села.
   — Ты можешь видеть мои сны?
   — Что-то вроде этого. Раньше такого не было.
   — Эффект от кровосмешения? — он кивнул. — Чего еще ждать? Ты будешь исполнять мои желания, прежде чем они оформятся у меня в голове?
   Он засмеялся.
   — Не думаю. Подождем. Может это и не связано со вчерашним. Мы вместе, мы рядом и влияем друг на друга, как это бывает у обычных людей. Знаешь, через несколько лет даже привычки становятся общими.
   — Нет, не знаю.
   Я нахмурилась. Со сколькими женщинами он жил вместе?
   Вчерашний день оказался очень насыщенным, сколько времени уйдет на то чтобы все это переосмыслить? Сколько вообще всего произошло, что никак не укладывалось в нормальную человеческую логику. Хотя, если не зацикливаться, то все вполне терпимо. Но есть уйма вопросов, и ответы на них, как ни крути, нужны.
   — Остин, в связи со всем этим, — я неопределенно развела руками. — У меня накопилось много вопросов. И я очень хочу получить ответ.
   — Хорошо.
   — И хочу услышать правду.
   Он нахмурился и сложил руки на груди.
   — Может не сразу, но ты все узнаешь.
   — Тогда не ври мне. Если не готов ответить честно, так и скажи.
   — Хорошо. Начнем прямо сейчас?
   — Да. Чем ты занимаешься в своих специальных командировках?
   — Как правило, выполняю то, чем озадачивает меня ваш мир. Так сказать расплачиваюсь за свое пребывание здесь.
   — А что именно?
   — Пока не могу ответить.
   — Ясно.
   — Нет, подожди. Просто мне нужно подготовить тебя ко всему этому. Еще вопрос?
   — Как ты попал в этот мир?
   — Тоже пока слишком сложно. Для начала подробнее узнаешь, про нашу Родину.
   — Хорошо. А что с ней? Когда ты все расскажешь?
   — Давай для начала ограничимся тем, что ты узнала из снов.
   — Все же они из-за тебя?
   — Мы обменялись кровью, я влил в тебя прилично своей, это не может не сказаться.
   — Ну, если вспомнить, то действительно, все сны, кроме одного, были рядом с тобой.
   — Кроме одного?
   — Когда Версенес уехал.
   Он поморщился как от боли.
   — Знаешь, это было так глупо. Возьми я тебя с собой, все было бы хорошо. Так ты говоришь не рядом со мной был сон?
   — Когда ты напугал меня свои видом и я слиняла к Винсу. — Он опять нахмурился, и я положила голову ему на грудь и стала слушать музыку его сердца. — Не переживай. Я ведь тебя выбрала.
   — Вроде того.
   Ответ прозвучал угрюмо, и мне подумалось, что из-за этой чертовой измены, и тут же родился еще один вопрос.
   — Что с Винсом? Как ты отомстил ему?
   Неожиданно Остин расхохотался, да так что мне пришлось сесть. На его глазах даже выступили слезы.
   — Прости, что я мог сделать? Убить его? Уволить? Сделать какую-нибудь пакость? Набить морду? Ничего из этого, не облегчило бы моей боли.
   — И ты не сделал ничего?
   — Да, и знаешь, его это изрядно взволновало. Хотя не этого я добивался.
   — Я бы на твоем месте всыпала ему по первое число.
   — Какие же вы люди агрессивные. Дай вам волю, вы сами себя истребите, голыми руками.
   — Если честно, то меня шокирует, когда ты подчеркиваешь свою нечеловечность. Пойми, я всю жизнь жила так, как жила. Не было вокруг ни эльфов, ни гномов, ни прочей нечести.
   — Так я по-твоему нечесть? — его это позабавило.
   — Нечто сверхъестественное. Трудно все это уложить в голове.
   — Хорошо. Я постараюсь сделать так, чтобы ты поменьше во все это вникала.
  
   За завтраком, за чашкой вкусного кофе все было забыто. Мы весело болтали и ели горячие тосты с маслом и вареньем. Прямо как в детстве. Как-то неожиданно пришла в голову мысль.
   — Познакомь меня с сыном.
   — Что? — Остин поднял на меня глаза и застыл. — Зачем?
   — Ну, не знаю… Он часть твоей жизни, про которую я не знаю. Может стоит это изменить?
   — Может и стоит… Я подумаю.
   — Давно ты с ним виделся?
   — Нет. Я навещаю их периодически.
   — Ты не говорил.
   — Не думал, что это важно.
   — Конечно, важно. Он же важен для тебя?
   — Важен.
   — Значит и для меня важен.
   — Как его зовут?
   — Алекс.
   — Хорошее имя. Так, когда мы увидимся?
   — Я должен договориться с его матерью.
   Я кивнула.
  
   Мы договорились, что проведем вместе ближайшие выходные. Алекс с мамой и мы с Остином приедем в один развлекательный центр, где можно интересно провести время с ребенком.
   Странно, но я почему-то совсем не волновалась предстоящей встрече. Казалось бы, это очень важный шаг, я узнаю Остина с новой стороны, увижу какой он отец, познакомлюсь с женщиной, с которой его связывали, серьезные отношения. Ревности тоже не было. Была уверенность, что любит он только меня, а она лишь друг… и мать их ребенка.
   В преддверии встречи, мы вместе выбрали и купили для Алекса огромный конструктор. Остин сказал, что у него хорошо получается собирать всякие интересные вещи.
   И все же в машине, перед встречей я начала нервничать. А вдруг я ему не понравлюсь?
   — Он ребенок. Ему почти все нравятся.
   — Ты мысли читаешь?
   — Нет, догадался. — Он хитро ухмыльнулся и вылез из машины.
   В большой игровой было пусто. Мы устроились на маленьком мягком диванчике, еще немного и нервы сыграют со мной злую шутку...
   Дверь открылась и вошла высокая стройная блондинка с очаровательным малышом. Глаза его были удивительного цвета, то ли голубые, то ли серые, то ли зеленые, волосы светлые, прямые, аккуратно подстриженные. Мальчик сразу подлетел к Остину и проворно залез к нему на колени.
   — Папа! — его звонкий голосок переливчато звенел радостью.
   Я улыбнулась девушке, она в два быстрых шага оказалась рядом и, протянув мне руку, представилась:
   — Стелла.
   — Нера. — я неуверенно взяла ее руку, она ответила твердым рукопожатием.
   — Он такой непоседа, — сказала Стелла обратив взгляд к сыну. — Не сидит на месте, а когда видит отца, так и вовсе забывает обо всем вокруг.
   Я посмотрела на Стеллу и поняла, что не могу испытывать к ней ревности. Не могло и в голову прийти, что Остин хоть на миг влюбится в нее. Она была такой… Словом она была не такой как я. А я и представить не могла, что Остину может нравится кто-то не схожий со мной.
   Остин уже отдал подарок сыну и тот с азартом принялся вытаскивать конструктор из коробки. Они вместе стали сортировать его по размеру и цвету и совсем увлеклись.
   Стелла села рядом со мной на детский диван и завела разговор, вполне такой светский разговор. О погоде, политике, финансах. Видно было, что ей не привыкать находить язык с незнакомыми людьми, чего нельзя сказать обо мне.
   Остин и Алекс совсем забыли о нас, уже строили огромный замок. Я внимательно смотрела на них и удивлялась. Он сейчас совсем как человек. Нет в нем ничего такого, что бывает, когда мы вдвоем. Сейчас он самый обычный отец. Ему интересно строить с сыном замки, слушать его рассказы, обнимать, гладить по голове, целовать. Как он может одновременно быть чем-то совершенно потусторонним? Может и со мной он сможет так же?
   Я улыбнулась им и помахала рукой, тогда Остин жестом позвал меня к себе. Я подошла и села рядом на пол.
   Алекс как раз заканчивал строительство моста к главным воротам.
   — Это чтобы Макс не смог пройти в мой замок. — сказал он и показал как может подниматься мост.
   — Кто такой Макс? — я не очень хорошо могу общаться с детьми, так как с младшим братом общалась не очень много. А жаль.
   — Он плохой. Он дерется. Я играю с Виком. У него такой же велосипед, ему папа подарил.
   Вот так, в детском мире все просто. Плохой потому что дерется, хороший потому что не дерется. Как бы мне хотелось, чтобы и в моей жизни можно было принимать такие же прямолинейные решения. К кому мне отнести Остина? Нет, со мной он никогда не дрался, но остается загадкой, с кем дрался, когда привез с Востока ту окровавленную тряпку.
   — А у тебя есть велосипед?
   — Нет.
   — А почему?
   — Ну… — я замялась, потому что и сама не знала ответ. — Наверное я плохо катаюсь.
   — А почему тебя папа не научил?
   Да, папа меня многому не научил. Где вообще был этот папа, пока я училась кататься на велосипеде?
   — Он слишком занят, чтобы учить меня. — А про себя добавила, что он слишком занят поучая других.
   — Мой папа тоже занят, но он ко мне часто приходит.
   Вот она правда, мой папа слишком занят для меня. А папа Алекса, Остин, успевает и сыну время уделить и мне. А я ведь даже не знала, что они часто видятся.
   — Я с работы наведываюсь к нему, и перед командировками. Конечно, если они никуда не уехали.
   — Часто путешествуют?
   Остин кисло улыбнулся и ответил?
   — Стелла то ли журналист, то ли политик, то ли общественный деятель… — Стелла в этот момент кивнула в знак согласия, — Я так и не смог понять чем конкретно она занимается.
   — Совсем как я с тобой.
   — Да...
   У меня зародилась надежда, что он, наконец, раскроет мне все карты.
   Мы просидели еще пару часов, пока Стелла не сказала, что им пора. Остин как-то сразу погрустнел и не выпускал руку сына. Было видно как они дороги друг другу, как им хочется быть вместе, быть рядом. Кем надо быть, чтобы вот так просто отказаться от своего ребенка? Как мой отец смог это сделать? Как Остин выдерживает все это?
   Я взяла его под руку и повела к выходу. По правде, я не знала что сказать. Не грусти? Все пройдет? Это не правда. Ничего не изменит факта, что его сын растет не с ним.
   Мы сели в машину, Остин вставил ключ в зажигание, но машину не завел. Он сидел, положив руки на руль и мрачно оглядывал подземный паркинг.
   — Что я могу сделать?
   Он покачал головой.
   — Ничего.
   — Как ты это выдерживаешь?
   — Не просто. Мое человеческое "я" жутко переживает по поводу всего этого. Если бы я был цельным, например как ты, я бы непременно попробовал создать с ней семью, ради ребенка, ради себя.
   — Но ты не полностью человек.
   — Не полностью. Мое второе я подтверждает, что это не получится.
   Мне показалось, что где-то далеко на горизонте забрезжил призрак свадьбы, и я про себя поморщилась. Ничего глупее придумать нельзя.
   — Я ведь даже не могу взять его к себе на каникулы.
   — Боишься обернуться?
   — И это тоже.
   Опять секреты. Куда ж без них.
   — Ладно, поехали, я могу так целую вечность впадать в тоску.
   Он резко тронулся, и мы помчались к выезду. Всю дорогу домой в салоне висело напряжение. Я и представить не могла о чем можно заговорить, что было бы способно отвлечь его от грустных мыслей, а он не отрываясь смотрел на дорогу и вел машину так, будто по нам ведется артобстрел.
   Дома мне в голову пришла гениальная мысль. Я пошла в ванну и запустила джакузи. Это должно помочь. Взяла Остина за руку и, раздев как беспомощного ребенка, усадила его в воду, сама села на бортик за его спиной. Он закрыл глаза, откинул голову назад и что-то пробормотал. Я поняла, что мой план хорош.
   Я перебирала пальцами его волосы, массировала известные мне точки, и в итоге Остин снова стал моим Остином.
   Перед сном меня опять разобрало на откровенные разговоры.
   — Ты можешь быть человеком, обычным человеком. — В моих словах прозвучало больше энтузиазма, чем я хотела показать.
   Он протянул руку и переплел свои пальцы с моими.
   — Могу какое-то время.
   — С сыном ты был таким обычным, простым.
   — Тебе так проще меня воспринимать?
   — Не обижайся, но да.
   Он долго молчал, но в итоге ответил.
   — Но я тот, кто я есть. Не человек. Существо из другого мира. Как и ты.
   — А я чувствую себя человеком.
   — Потому что ты толком не помнишь прошлого. И потому что в тебе до недавнего времени не было и крупицы иного. Теперь есть. Будет легче, обещаю.
   Я промолчала, но про себя подумала, откуда ему знать, что будет лучше, он ведь не проходил через все это.
   — Я помогу, но и ты должна приложить усилия.
   — Я понимаю.
   Еще я в тайне надеялась, что передо мной будет только Остин — человек.
   — Почему твоя натура двойственна? Можешь не повторять, про то, что я попала сюда не по своей воле, а ты нет, и все такое.
   — Причина в том, что я попал сюда самостоятельно, — я закатила глаза, — подожди, и я дойду до сути. Я заключил сделку с этим миром и продал ему свое тело.
   У меня внутри все похолодело.
   — Это как сделка с дьяволом?
   — Нет. Душа осталась при мне. Я как бы заложил этой планете свое прежнее тело и получил новое.
   — Но ты и старым пользуешься.
   — В основном в чужих интересах.
   Я кивнула.
   — И что же ты делаешь? — Он опять замялся. — Остин, расскажи. Сколько можно?
   — Я боюсь.
   — Не бойся.
   — Легко сказать. Вдруг это все изменит?
   — Ничто не изменит того, что я люблю тебя.
   — Ну ладно. Я нечто вроде орудия мести.
   — Это как?
   — Например, есть некий террорист, который попирает все законы мироздания и творит зло, а потом волшебным образом он исчезает и больше о нем никто ничего не слышит. Обычно это моих рук дело.
   — То есть ты восстанавливаешь мир на земле?
   — Вроде того.
   — И что же в этом ужасного?
   Он опять надолго замолчал. И я поняла все сама. Он убивал их.
   — О! — больше я ничего не смогла произнести.
   — Я же говорил, что не хочу тебя шокировать.
   — Просто это совсем не то о чем я думала. Как это происходит? Не может же тебе приходить письмо с адресом и именем очередного мерзавца.
   — Я чувствую зов и иду на него. Как птицы чувствуют магнитное поле земли.
   — Значит, во время своих командировок ты борешься со злом?
   — Не всегда. Иногда это на самом деле командировки, иногда получается совмещать.
   Я кивнула.
   — Так вот откуда тот кусок окровавленной ткани...
   -Да. Прости. Тогда глупо вышло.
   — Я и вправду чувствовала себя глупо. Вот я вижу тебя монстром, а в следующую минуту ты уже человек и делаешь вид, что наши взгляды не встретились в зеркале.
   — Я был напуган не меньше твоего. Это была случайность.
   — То есть если бы не было этого, я бы осталась в неведении?
   — Нет. Я знал, что как-то влияю на тебя, и ты начнешь все вспоминать. Но вышло так, как вышло. Тебя совсем не напугало то, чем я занимаюсь?
   — Нет. Ты же не котят душишь. Думаю те, кого ты наказываешь, вполне заслужили этого.
   — Да, в этом ты права.
   Стоило вспомнить самые яркие заголовки криминальной хроники и все казалось правильным. Каких только извергов не носит земля, а Остин защищает обычных людей.
   Интересно, как он узнал что я родилась? Среди семи миллиардов человек он нашел меня. Ведь не известно в какой стране я должна была появиться...
   — Как давно ты узнал, что я уже появилась в этом мире?
   — Это было как озарение. Вдруг я понял, что вот оно, свершилось. Я чувствовал где ты находишься и смог бы найти с закрытыми глазами.
   — Почему сразу не пришел?
   — К младенцу?
   — Мда… А позже? Почему именно сейчас? Откуда ты знал, что со мной все в порядке?
   — Просто знал и все.
   — Так почему раньше то не пришел? Я уже давно не ребенок. Почему сейчас?
   — Если честно, я бы еще лет десять подождал. А в тот вечер было как-то тоскливо и я пошел за тобой. Я всегда был где-то не далеко. И все произошло. И я уже не мог от тебя оторваться, подойдя так близко.
   — А раньше? Это ведь не первый несчастный случай.
   Он с удивлением посмотрел на меня.
   — Я хотел, чтобы ты получила жизненный опыт.
   — Знал бы ты, сколько этого опыта я бы не хотела получать. Сколько было разочарований, слез, одиночества, боли, предательств...
   — Но ведь было и хорошее.
   — А с тобой бы этого не было?
   — Ты должна была сложиться как личность самостоятельно. Не уверен, что смог бы повести тебя в правильном направлении.
   — Вела ли я сама себя в правильном направлении?
   — Думаю, вела.
   — Нет.
   Во мне вдруг закипела дикая обида на него. Что ему стоило встретить меня как только я переехала в этот город.
   — Нет Остин, это было по-настоящему ужасно.
   — Но я чувствовал тебя.
   — Значит, ты не все чувствовал.
   В моем голосе появились истерические нотки
   — Да что случилось то? — он приподнялся на локте. — Рассказывай.
   Я сделала вдох и начала.
   — Когда я только переехала сюда, то жила у одного парня. Мы встречались, а когда расстались мне пришлось съехать. На тот момент я уже работала в крутой фирме и зарабатывала большие деньги, но мне почему-то и в голову не пришло, что можно самой снять жилье или найти соседку. Нет, я вляпалась по самые уши. Мой начальник начал ухаживать за мной, как только узнал, что я свободна. Будучи наивной дурой, я доверчиво приняла его предложение жить вместе. Мне тогда казалось это дико серьезным и просто офигительным. Он был таким нежным, внимательным, предупредительным, прямо ноги подкашивались.
   Как-то вечером я встречалась с клиентом в баре. Нужно было просто подписать бумаги, но он уговорил меня на бокал вина. Ничего особенного, просто у него был хороший день. Потом он отвез меня домой. Как этот ублюдок узнал об этом — не понятно. Как только я вошла в квартиру он меня ударил. Я упала, он обозвал меня шлюхой и ушел. На утро он был более чем нежным, и я все простила. Потом эта ситуация повторилась. На этот раз я просто гуляла по любимым магазинам, но так ничего и не купила. Он разбил мне нос. Как так случилось, что и после этого я не ушла, не знаю. Оправдания себе не вижу. — Остин замер, я видела, как наполняются болью и ужасом его глаза, но была уже не в силах остановить свою исповедь. — Это стало повторяться раз в неделю. И я решила уйти. Я сказалась больной и не пошла на работу, хотела тихо собрать вещи и сбежать, подозревая, что просто так он меня не отпустит.
   Но я не успела, он пришел раньше. Я собралась с духом и сказала все как есть. Боялась, что сейчас последуют удары. Но все оказалось намного хуже. Он… изнасиловал меня и выкинул в подъезд. — Остин перестал дышать. — Я пошла к девчонке с работы и рассказала обо всем. Она оказалась не такой дурой и помогла мне обратиться за квалифицированной помощью и наказать его. Его посадили, а я через некоторое время ушла из фирмы. От того, что его посадили, мне легче не стало. Это ведь не изменит прошлого. Было много всяких групп поддержки, телефонов доверия, просто общения с жертвами насилия, прежде чем я снова встала на ноги.
   Я не заметила что все мое лицо мокрое от слез, а Остин сжимает меня в объятиях.
   — Я бы никогда не хотела такого опыта, и если бы была возможность, я бы все изменила.
   — Я убью его.
   — Не имеет смысла, я уже пережила все это. И простила его.
   Я решила, что хватит с него откровений на сегодня. Придет время, и расскажу ему о своих других, меньших, бесчисленных ошибках. О том, как я сама лгала, изменяла и разрушала чужое счастье.
   — Пойми все это прошло. Я уже в порядке. Этого словно и не было. Там была другая я.
   — Но это было. — Его голос хрипел и срывался.
   — Да. И я с этим свыклась. Это уже прошлое. Я уже выстрадала все это и не хочу чтобы тебе было больно.
   — Я мог все предотвратить или исправить.
   — Твоя реакция говорит о том, что не мог.
   — Если бы я был рядом...
   — Ты же сам сказал, что был рядом.
   — В другом смысле.
   Я уже жалела, что сказала все это. Его реакция была подобна ядерному синтезу. Он никак не мог остановиться, и хоть в это противоречило моему мнению, я начала убеждать его в правоте.
   — Может, так было суждено, что мы должны встретиться именно сейчас?
   — Ну почему, почему я ничего не почувствовал тогда?
   — Как давно ты вообще начал меня чувствовать?
   Он задумался. Похоже, это его заинтересовало.
   — Если подумать, то за год до первой встречи я начал чувствовать что ты в опасности, или испытываешь очень сильные эмоции.
   — В опасности?
   Если вспомнить, то ничего такого со мной и не происходило после… Конечно, пару лет я был излишне осторожна, но потом...
   — Сколько раз я тайком провожал тебя до дома, сколько раз тебя отвозили из клубов такси, принадлежащем мне, сколько раз я платил за то что ты стащила из магазина.
   Я залилась краской. Водился за мной такой грех. Одно время, у нас с Лейлой было развлечение, воровать одежду из магазина. Например, прийти в одних джинсах, а уйти в других, оставив свои в торговом зале, или взять на примерку нижнее белье и половину унести на себе. У нас даже было специальное устройство позволяющее снимать защиту.
   — Значит я была не настолько хороша?
   — Возможно. Я же не всегда за тебя платил.
   Я положила палец на складку между его бровей, он взял меня за вторую руку и поцеловал пальцы.
   — Я не хочу, чтобы ты грустил.
   — Я думаю, ты понимаешь, что я чувствую.
   — Понимаю, и поэтому говорю, что надо идти дальше, не нужно зацикливаться. Нужно забыть.
   Он ничего не ответил, но взгляд его немного посветлел. Надо было сменить тему.
   — Знаешь, я так привыкла бездельничать и не работать, что могу деградировать. Может что-то сделаем с этим?
   — Приходи ко мне офис. Возьму тебя помощником.
   — Чтобы все косо смотрели на меня и понимали, как я получила место?
   — Ну, у меня есть люди на работе, с которыми я занимался сексом.
   — Тем более мне будет не ловко.
   — Каждый рабочий день я общаюсь с Винсентом.
   — Хорошо, квиты. Но что я буду делать?
   — Что ты умеешь?
   — Всего по-немногу.
   — Как тебе общение с клиентами? Будешь выбирать заказчиков, вести переговоры, курировать мой график.
   Последняя мысль мне очень понравилась.
   — И я смогу решать, куда и когда ты поедешь.
   — И даже на сколько. Конечно, только то, что по долгу службы.
   — Надо об этом подумать.
   — Я смогу брать тебя с собой. И мы будем не на жарком Востоке, а в разных местах, в хороших отелях. Обещаю. Могу даже самолет нанять.
   — Даже так.
   — Даже так. На случай если захочешь домой.
   — Откуда такая прорва денег?
   — Фирме много лет. Она существует в том или ином виде чуть ли не тысячу лет. Кое-что меняется, но в основном, все устроено так, что будь я не доступен скажем лет 50, она будет работать автономно.
   — Сколько же тебе лет?
   — Тридцать пять.
   — Ну конечно.
   — Четырнадцать.
   — Чего?
   — Мне сто сорок веков, если расчет точен.
   Это было ошеломительно. Я прикинула в голове, это сколько же? Мегалиты по всему миру, пирамиды, Сфинкс… Он же старше.
   — Это же… У меня столько вопросов!
   Только бы он знал ответы на то, что интересует меня больше всего.
   — Нера, нет, — он вздохнул. — Это очень утомительно. Сейчас моя память равна тридцати пяти годам, а остальное лежит где-то за пределами моего разума. Я имею к этому доступ, но это очень сложно, поэтому, пожалуйста, не надо.
   — Ну чуть-чуть.
   — Нет.
   — Никогда?
   — Никогда — это слишком долго.
   — Значит, у меня есть надежда?
   — Есть.
   — Спасибо.
   Я кинулась ему на шею и запечатлела на его губах страстный поцелуй. В голове возник очередной неуместный вопрос.
   — Какого это было, когда я была с Винсентом.
   Остин охнул, то ли от удивления, то ли от возмущения, то ли и от того и от другого, но ответил.
   — Ты не перестаешь меня мучить. Но так уж и быть отвечу. Мои эмоции раздвоились. Я был в бешенстве, но в то же время испытывал то же что и ты. — Его глаза недобро сверкнули, и он добавил, — Я понимаю, что такого в этом Винсенте. Он такой сладкий, как персик.
   Я залилась краской. Его ответ — достойная расплата за подобный вопрос. Мне самой приходили в голову медовые персики, всякий раз как дело касалось губ Винса.
   Я зажмурила глаза и повторяла про себя, что мне жаль, надеясь, что Остин каким-то волшебным образом поймет это.
   — Забыли, — мягко произнес он и чмокнул меня в нос.
   Я открыла глаза, но увидела перед собой не светлые глаза Остина, которые каждый раз казались мне то зелеными, то голубыми, то серыми, а карие, и нос стал крючковатым. Я видела перед собой Версенеса, как во сне.
   — Версенес.
   — Мы же договорились, теперь я — Остин.
   Я моргнула и образ испарился.
   — Я увидела тебя таким как во сне. Как такое может быть?
   — Не знаю. Игры разума.
   — Может ты на секунду предстал в таком облике?
   — У меня может быть только один другой облик. Версенес в твоем воображении выглядит иначе, чем на самом деле.
   Я опять испытала нечто вроде отвращения и понадеялась, что он этого не понял.
Глава 19 Изгнание


   Нера
   Подсознательно я боялась наступления утра, не зная, что оно принесет, вдруг отношение Остина ко мне изменится, и я начну читать в его взгляде жалость или что-то подобное.
   Поэтому я открыла глаза, когда все тело уже затекло. Остин сидел на краешке кровати и наблюдал.
   — Никогда не вспоминай о вчерашнем разговоре.
   — Мне больно от того, что я мог предотвратить это.
   — А мне больно от того, что мы все еще обсуждаем это.
   Не маленький мальчик, как-нибудь справится с ситуацией.
   — Давай лучше поговорим о твоем вчерашнем предложении.
   — О работе?
   — Да.
   — Чего о ней говорить? Давай после завтрака поедем в офис, и я тебя введу в курс дела, заодно и определим чем ты будешь заниматься.
   Руки зачесались от предвкушения. Поверить не могу, что столько времени смогла просидеть дома. Такого длительного отпуска у меня не было ни разу, если не считать школьных каникул.
   В радостном настроении я побежала в душ. В жизнь возвращается смысл. И отъезды Остина теперь не так страшны.
   Я прошла на кухню, надеясь там увидеть что-нибудь вкусненькое. Остин уже выставил на стол яичницу и жареный бекон. Я поморщила нос, но ничего не сказала.
   — И как мне к тебе обращаться в офисе? Шеф?
   Он удивленно вскинул бровь.
   — Как на счет Остина? По мне так, сойдет.
   — А как же субординация? Что подумают твои подчиненные?
   — Это не их дело.
   — Но мне же придется с ними общаться.
   — Уверяю тебя, проблем не возникнет.
   — Скажешь всем, что со мной надо дружить?
   — Нет. Там у каждого своя голова на плечах. Думаю, что ты впишешься.
   С сомнениями, но я приняла его точку зрения.
  
   Пришлось опять одеть тот серый костюм, но я пообещала себе, что после работы поедем менять гардероб, хотя Остин уверял, что я скорее всего передумаю, так как не все сотрудники одеваются строго.
   Мы обосновались в его кабинете, быстро подписали трудовой договор, и Остин, сославшись на то, что на месте не сидит, ушел, поручив мне первое дело: отказать клиенту. По тому самому делу, когда он искал племя. Стелла, которая оказалась чудесной девушкой, назначила встречу на двенадцать, и я с волнением ждала первой возможности проявить себя как профессионал.
   Остин обозначил сумму неустойки по этому договору и улетучился. Забегал он часто, но очень ненадолго, в основном, чтобы посмотреть как я.
   Перед встречей я начала нервничать. Никогда не любила отказывать и втайне ожидала, что клиент окажется брюзгливым стариком, который будет долго припираться и торговаться, но меня не будет мучить совесть, что я в какой-то мере подвела человека.
   Но пришел не старик, а красивый молодой человек, стройный блондин с загадочным взглядом и очаровательной мягкой улыбкой.
   — Лориан, — коротко представился он.
   — Нера, — я протянула руку и ощутила крепкое рукопожатие, уж не тот ли это Лориан, с которым встречалась Лейла?
   — Я так понимаю, что вы расторгаете мой контракт.
   Я удивленно уставилась на него. Лориан улыбнулся и пояснил.
   — Остин сам проводит встречи со мной и подробно рассказывает о результатах. То, что пришли вы, может означать лишь одно. Дело провалено по тем или иным причинам.
   — Да, вы правы. Осталось только договориться о неустойке.
   — У меня есть встречное предложение.
   Он вытащил из внутреннего кармана пиджака маленькую черную коробочку и положил ее на стол между нами.
   — Я хочу, чтобы Остин лично проконтролировал, чтобы эта вещь дошла до адресата. Это и будет уплатой долга.
   Я замялась, подобный вариант мы не рассматривали.
   — Я должна поговорить об этом с Остином.
   Лориан коротко кивнул, я вышла из переговорной, и позвонила Остину. Он, немного поколебавшись, дал свое согласие на сделку и сказал, что дополнение к договору принесут в переговорную.
   Мой собеседник крутил в руках свою "посылку", когда я вошла.
   — Мы согласны.
   — Хорошо. Вот. — Он поставил шкатулку на стол и подтолкнул ко мне, я увидела, что вся ее поверхность украшена витиеватой резьбой. — Возьмите.
   Не знаю почему, но мне не хотелось прикасаться к этой вещи. Я положила руки на колени.
   — Скоро принесут договор.
   — Хорошо. Возьмите шкатулку, она маленькая, может потеряться. — Он усмехнулся и добавил, — Она не кусается.
   — Если она так важна, что ее сам Остин должен доставить до адресата, то боюсь, что я не могу брать такую ответственность… в свои руки.
   Какой бред, но лучшей отговорки я придумать не смогла. Сцепив руки под столом в замок, я стала внимательно разглядывать рисунок на галстуке собеседника.
   В неловком молчании мы дождались прихода юриста и я с радостью удалилась в свой кабинет, предварительно попросив секретаря предупредить меня, когда наш посетитель покинет офис.
   Спустя пять минут Стелла зашла и сказала, что гость уже у лифтов. Я вышла, чтобы удостовериться, что он на самом деле уходит. Из приемной было видно весь коридор. Лориан стоял и ждал лифта. В этот момент из одной из дверей вышел Винсент, что-то листая на ходу и, не видя ничего вокруг, тоже направился к лифту, но стоило ему уткнуться носом в Лориана, как он напрягся, развернулся и пошел назад. Мне это не понравилось. Честно говоря, я всегда сторонилась таких красавчиков как Лориан, мне казалось, что все они мерзавцы и подонки, но тут было что-то еще. Вся его обаятельность скрывала за собой какой-то умысел. Словно, это завеса, чтобы суметь за ней совершить что-то по-настоящему дерзкое и опасное.
   Как только двери лифта закрылись за неприятным посетителем, я вернулась в кабинет. Следом за мной зашел Остин и спросил, как все прошло.
   — Нормально. Правда, странный он какой-то.
   — Вот и я о том же. Опять к черту на куличики посылает. Не люблю горы.
   — Горы?
   — Да, его адресат далеко в горах. Мне даже в ином обличии туда топать и топать.
   — Почему соглашаешься на сделку?
   — Лориан — хорошая дойная корова. В уплату моих трудов он дергает за нужные ниточки и организует гуманитарную помощь. Каждая сделка — новая единица, которую он берется спонсировать. Детские дома, дома инвалидов, оплата медицинских исследований. Много всего. Поэтому я не могу ему отказать.
   — Делает предложение, от которого нельзя отказаться.
   — Да.
   — Он не нравится Винсенту.
   — Я знаю. У нас был разговор. Мне и самому он не очень по душе.
   — Когда уедешь?
   — Завтра. Хочу быстрее все закончить и вернуться к тебе.
   — На недельку?
   — Надеюсь что не больше.
   — На связи то будешь?
   — Не думаю, район глухой.
   Пусть едет, это даст какому-то несчастному шанс на выздоровление или на лучшее будущее или еще чего.
   — Чем мне здесь заниматься без тебя?
   — Продолжай встречаться с клиентами. Стелла разберется, кто будет выполнять заказы.
   — Как я узнаю, сколько с кого брать?
   — Из финотдела пришлют прайс.
   Я кивнула, решив, что справлюсь.
   — Предлагаю на сегодня закончить и ехать домой. Как-никак мне завтра вылетать и надо выспаться.
   Мы уехали, и уже не верилось, что еще вчера я не работала. Как все-таки здорово делать что-то, суетиться, разбираться с проблемами, вникать в новые вещи. Никогда бы не смогла стать домохозяйкой, с ума бы сошла.
   Мы провели вечер в обнимку на диване за моими любимыми фильмами. Остин благосклонно соглашался смотреть сопливые мелодрамы с хеппи-эндом.
   На втором фильме я пошла приготовить бутерброды и взгляд упал на незашторенное темное окно и в голове созрел вопрос.
   — Как быть с тем, что за нами кто-то следит?
   — За тобой. Пока ничего делать не будем. Понаблюдаем.
   — Но ты же уезжаешь и будешь недоступен.
   Он постучал пальцем по виску и сказал:
   — Я почувствую, забыла?
   — И сможешь вернуться за пару секунд?
   — Нет, но ты какое-то время после обряда будешь под надежной защитой. Моя кровь направит тебя, если возникнет непредвиденная ситуация и я успею вернуться.
   — Меня все это пугает.
   — Моя крови или преследователь?
   — Сама ситуация. За мной кто-то следит, тебе приходится прибегать к крайним мерам, ты уезжаешь.
   — Не бойся, я радом. Я теперь всегда рядом. Стоит тебе загрустить и ты почувствуешь мое тепло.
   — Как сейчас? — я свернулась клубочком у него на коленях.
   — Да, будто я совсем рядом.
  
   Утром он отвез меня в офис и умчался в аэропорт. На столе уже ждала кипа прайс-листов. Стелла приветливо улыбнувшись зашла за мной в кабинет.
   — Чай, кофе?
   — Кофе, и помоги разобраться со всем этим, если не сложно.
   — Хорошо. Буду рада рассказать подробнее о нашей компании.
   Она вышла в приемную, а я погрузилась в изучение бумаг. Первые не представляли особого интереса. Адвокатские услуги, финансовые консультации, курсы повышения квалификации. Интересно, чью квалификацию они повышают? Во второй папе оказались более интересные вещи. Улаживание споров разных уровней, от межличностных до политических. И под конец собралось полное мракобесие. Привороты, гадания, обереги, снятие порчи, освящение помещений. Прямо школа чародейства и волшебства. Наверное, имеет успех, так как услуги стоили весьма не дешевы.
   Стелла пришла с кофе.
   — Извините, что так долго, мой аппарат сломался, пришлось искать по этажу.
   — В следующий раз просто сделай мне чай.
   Она кивнула на разложенные у меня на коленях бумаги, спросила:
   — Появились вопросы?
   — Лекарство от полнолуния для оборотней? Ведьмин порошок от чесотки?
   — У нас много очень не обычных клиентов.
   — И как выглядит это лекарство?
   — Обычно такие клиенты говорят: пойдете туда-то, возьмете то-то и приготовите так-то.
   — Ясно. И часто?
   — Случается. В основном приходят глупые девицы и просят любовный эликсир.
   — И что бы делаете?
   — Отказываем. Наш главный принцип "не навреди".
   — Когда я должна приступить к встречам с клиентами?
   — Когда изучите бумаги.
   Я кивнула и отпустила ее.
  
   На изучение материалов ушло три дня. Меня так выматывала эта новая информация, что я приходила домой совершенно обессиленная, грела какой-нибудь полуфабрикат в микроволновке, быстро ела и шла спать. Остин был не доступен.
   На четвертый день меня ждал сюрприз.
   — С вам назначил встречу Лориан.
   — Ты ему не отказала? Дело еще не закончено.
   — Ему нельзя отказывать. Он особый клиент.
   — Ах, да. Благотворительность. Хорошо, когда его ждать?
   — Он уже прибыл.
   Я испытала легкий шок, но взяла себя в руки и пошла в переговорную. Он сидел там, в безупречном костюме, безумно красивый и надменный. После формальных фраз, я перешла к сути.
   — Остин еще не вернулся, так что сообщить мне вам нечего.
   — Я знаю. Остин всегда оперативно отчитывается о результатах.
   — Тогда зачем вы здесь?
   — Узнать как идут дела.
   — Не знаю. Остин не доступен, так что видимо дела идут не плохо.
   — Ясно. Просто подумал, может вам он звонил.
   — Нет, не звонил.
   — Тогда вопросов больше нет. До свидания.
   Он встал и вышел. Я так и не поняла, что это было. Какой смысл был в его срочном визите? Неужели не мог позвонить?
   Чувство тревоги засело глубоко внутри и не давало покоя. Не дожидаясь конца рабочего дня, я поехала домой, надеясь найти там успокоение. Выйдя из машины, я прошла мимо калитки и стремительно направилась в лес. Может это кровь Остина заговорила во мне, и это она сейчас подсказывает самое безопасное место?
   Едва я переступила границу, на душе разлилось спокойствие. Уверенно чувствуя направление, я пошла вглубь. Все казалось таким знакомым и родным, и я точно знала, как найти обратную дорогу. Не заметно я добрела до той самой ели, у которой мы с Остином устроили привал. Я присела и позволила своим мыслям остановиться и сосредоточилась на окружающей красоте.
   Когда мои нервы окончательно пришли в порядок, я встала и пошла назад. По пути попыталась дозвониться до Остина, но он был все еще вне зоны действия. Как хочется, чтобы он был рядом, развеял мои страхи и защитил от всех невзгод.
  
   На следующий день я решила не ехать на работу и устроить себе выходной. Позвонила Стелле, предложила и ей не ехать в офис, она с радостью согласилась.
   Меня тянуло в лес, с самого рассвета я жаждала оказаться в его лохматых объятиях и забыть обо всем. Никто мне там не страшен. Я упаковала в походный рюкзак еду, чай в термосе, одеяло и ноутбук. Целый день я не буду ни в чем нуждаться.
   На этот раз я еще быстрее нашла наше дерево и засела под ним. На ноут я скинула пару любимых фильмов, которые давно хотела пересмотреть. Здесь в тишине и покое все воспринималось намного острее, и любимая мелодрама разжалобила меня до слез. Я сидела и вытирала влагу с лица, когда услышала хруст за спиной. Сначала даже не обратила особого внимания. Ну, хруст и хруст. Подумаешь, в лесу чего только не встретится, и животные и случайные прохожие.
   Стоп. Людей здесь уж точно быть не может. На счет животных не уверена, но не видела. Я вскочила, чуть не опрокинув термос. На самом деле с восточной стороны кто-то уверенно приближался ко мне. Бежать. Хотя вдруг это Остин вернулся и просто пока не смог дозвониться? Я пошла навстречу звуку. Шаги замедлились, сквозь деревья проступил неясный силуэт. Ниже Остина, машинально отметила я, совсем немного.
   Слишком поздно было бежать и я шагнула навстречу неизвестности. Между деревьями стоял Лориан.
   — Я каждый день проезжаю мимо, и было очень интересно, что же это за лес? Знаешь, довольно мило. — Он обращался скорее не ко мне, а к себе.
   Я застыла, не зная, что делать. Убежать не смогу, но и страха особого тоже не испытывала. Может это какая-то случайность? Хотя какая к черту случайность, не надо быть такой дурой. Никто кроме меня и Остина даже не видит этот лес, не говоря уже о том, чтобы зайти в него.
   — Как ты сюда попал?
   — Ехал мимо, в очередной раз. Внезапно на меня снизошло желание пройтись. Я остановился на обочине и вот, гуляю. Потом услышал какие-то звуки, пошел на них и увидел тебя.
   Вроде все было логично, кроме того, что быть его в этом лесу ну никак не могло, и поэтому я чувствовала угрозу.
   — Я вижу, что помешал твоему уединению. Пожалуй, пойду.
   Он развернулся и ушел. Я смотрела ему в след и пыталась осознать, что это сейчас было?
   Наверное, на какое-то время я впала в ступор, потому что когда сделала наконец шаг, ноги казались ватными. Я не пошла вглубь леса за вещами, а направилась домой. Все равно теперь это место перестало быть безопасным.
   Осталось только ждать Остина. Дома я обосновалась в его спальне, так казалось безопаснее.
   Выходной был испорчен. К счастью, было уже поздно и после короткой вылазки на кухню и быстрого приготовления ужина, осталось совсем ничего до сна.
   Засыпала я тяжело и дергалась от каждого звука. Как и следовало ожидать, во сне меня тут же облепили кошмары. В определенный момент я поняла, что это сон, но все равно не могла проснуться.
   Разбудил меня звонок телефона.
   — Нера, что случилось? — голос Остина был крайне встревожен.
   — Я… прости, ты меня разбудил.
   — У меня странные ощущения. С тобой все в порядке?
   — Со мной да, но в лес зашел… — я не успела договорить.
   — Я еду.
   Он отключился. Я так и не успела сказать, что в лесу был Лориан, и что я не знаю, что мне теперь делать, ходить на работу или сидеть дома, и нужно ли его бояться, раз он нашел этот лес. В любом случае, завтра иду на работу. Там я буду все время на людях и смогу отвлечься.
   Я зарылась поглубже в подушки, которые хранили в себе запах Остина и уснула.
  
   Весь следующий день я была как на иголках. Ничто не могло отвлечь меня от чувства беспокойства. Если в лес проник один человек, то сможет и другой, тот, который был на балконе. Могу ли я теперь хоть где-нибудь почувствовать себя в безопасности?
   Ближе к обеду от Остина пришло смс, что к вечеру он будет дома. С этого момента минуты стали часами. Я сойду с ума, пока закончится рабочий день, а там еще вдруг пробки по пути с аэропорта...
   Я слонялась по офису без дела, так как все встречи уже закончились. После очередного круга у лифта я встретила Винсента. Сначала хотела поздороваться и уйти в свой кабинет, но нервы сдали, и я стала вымучивать из себя какие-то общие фразы про погоду, успехи на работе, СМИ, коммунальные услуги и долгий приход весны.
   Начало казаться, что этот разговор как-то отвлекает меня, но на самом деле это было не так, и, поняв это, я резко развернулась и пошла по коридору. Винсент догнал меня и, схватив за руку, остановил.
   — Пожалуйста, больше никогда меня не трогай. — Случившееся в ТЦ резко вывело его из моей зоны комфорта.
   — Хорошо не буду. — После паузы добавил. — У тебя что-то случилось?
   — А что?
   — Ты странная.
   — Я всегда странная.
   — Ты сейчас не просто странная, ты напугана. Все время нервно оглядываешься, кусаешь губы… Что случилось?
   — Это… не важно. То есть важно, но тебя не касается?
   — Это Остин? Он тебя обидел?
   — Нет, — его предположение меня взбесило, знай он правду, не говорил бы такой ерунды. — Это тебя не касается.
   — Понимаю. Я просто хочу помочь.
   — У тебя работы нет?
   — Я все сделал.
   — Иди домой.
   — Не хочу.
   — А я приказываю.
   — Даже Остин не может этого приказать.
   Я закусила губу.
   — Как от тебя отделаться?
   — Зачем?
   — Мне плохо.
   — Пойдем просто выпьем чаю. Я посижу рядом, поговорим, тебе станет легче.
   — Я не останусь с тобой наедине.
   — Пойдем к тебе в кабинет.
   Я развернулась и пошла в сторону приемной. Винсент, не услышав прямого отказа, последовал за мной.
   Мы устроились с чаем на диване напротив окна.
   — Чем ты занимаешься помимо работы?
   — Дизайном квартиры.
   — Друзья?
   — Подруга слишком занята своими делами. Теперь Остин для меня все.
   — И его нет рядом.
   — Он вернется.
   — Тебе нравится здесь работать?
   — Да. Все ново, интересные задания, хорошие люди. Работа мечты.
   — Я рад за тебя.
   — Правда?
   — Да. — Он засмеялся. — Почему я не могу за тебя порадоваться?
   — Не знаю… Все так сложно...
   — Забудь.
   Он просидел рядом со мной до вечера. Я была ему благодарна. Разговорами ни о чем он немного успокоил меня.
  
   У ворот уже стояла знакомая черная машина. Я побежала в дом. Лифт ехал слишком медленно, так что на площадке верхнего этажа мое сердце уже выпрыгивало из груди.
   Дверь открылась, и Остин поймал меня в свои объятия. Его губы коснулись моих, а руки утонули в волосах. Я вдыхала его аромат и сходила с ума от его близости. Наконец мы вместе. Это приятное ощущение снова граничило с болью.
   Наконец Остин разжал объятия, взял за руку и спросил.
   — Теперь расскажи, что случилось.
   — Лориан был в лесу.
   — Нет. — Его глаза наполнились ужасом. — Этого не может быть.
   Я почувствовала себя провинившейся школьницей, словно сама впустила его.
   — Я не виновата.
   — Милая, любимая, — он покрыл мое лицо мягкими нежными поцелуями, — я знаю, что не ты тому виной. Просто это… невероятно. Никто не может видеть этот лес. Его по сути нет здесь.
   — Но он там был, и зашел довольно далеко.
   — Что он там делал?
   Я пересказала случившееся, Остин периодически касался губами моих рук, шеи, лица, волос.
   — Его присутствие там может означать только одно. Он не человек.
   — Он как мы, из нашего мира?
   — Будь он оттуда, давно бы дал знать. То, что вы встретились в лесу — не случайность, он преследует какую-то цель. Готов поклясться, что именно он наблюдал за тобой с балкона.
   — Но зачем?
   — Не знаю, но выясню.
   — Как?
   — Прослежу за ним.
   — А вдруг заметит?
   — Будем надеяться что того не произойдет.
   — Будем.
   — Не волнуйся, мы со всем справимся.
   — Когда ты рядом мне спокойно… Я так волновалась, особенно когда поняла, что лес уже не безопасен.
   — Кстати, зачем ты туда пошла?
   — Видимо твоя кровь меня туда привела.
   — Хорошо. Значит, наша связь работает.
   — Но кто все-таки Лориан?
   — Думаю, он из другого мира. Уверен, что миров много и между ними можно путешествовать. Удалось нам — удается и другим.
   — Но почему Лориан следит за нами?
   — Может все не так плохо, и он просто хочет удостовериться, что мы такие же, как он и открыться?
   — Ты меня пытаешься успокоить?
   — Не только тебя. Завтра назначу с ним встречу, доложу об успехах и прослежу.
   — Как успехи?
   — Адресат был удивлен, странно, учитывая ту срочность, на которой настаивал Лориан. И это не в первый раз...
   — Уже доставлял псевдосрочные посылки?
   — Нет. Просто его задания граничат с безумием. Словно он проверяет, на что я способен.
   — Может так и есть?
   — Может. Завтра что-нибудь, да, узнаю.
   — Мне ехать на работу?
   — Не надо. Побудь дома, не хочу отвлекаться.
  
   Остин уехал, когда я еще спала. Интерес к происходящему было трудно подавить, и я просто села ждать. Я таращилась в окно, пила чай, чашка за чашкой и ждала. Когда начало темнеть, стало не по себе, появилось ощущение, что надвигается что-то большое и неотвратимое. А что если с Остином что-то случилось? Но я гнала от себя эти мысли. Он сильный. И у него есть особенное второе "я", которое справится с чем угодно.
   Я приняла двойную дозу успокоительного и уснула, свернувшись калачиком, на диване. Разбудила меня громко хлопнувшая входная дверь. Я подскочила, включила настольную лампу на журнальном столике и оказалась в островке света, посреди темной гостиной. Остин стоял в дверях. Его глаза с лихорадочной быстротой бегали по комнате, грудная клетка вздымалась, как кузнечные меха. Я подошла к нему, он обнял меня и жадно поцеловал.
   — Лориан… — от волнения он смог вымолвить только одно слово.
   — Что? — не имело смысл устраивать подробные расспросы.
   Я потянула его за руку, и он послушно пошел следом. На кухне я поставила чайник и сделала пару бутербродов. Подкрепившись, он немного отошел, но все равно хранил молчание, находясь в состоянии близком к шоку. Для меня это означало только одно: все плохо. Что бы он не выяснил, его это пугало. Мне не передавались его треволнения, видимо от того, что я чувствовала себя в этой ситуации маленькой беззащитной пташкой, от которой ничего не зависит.
   Наконец Остин заговорил.
   — Я поехал за ним из офиса, мы выехали из города и оказались у реки, в одном весьма не бедном дачном поселке. Он бросил машину у одного из домов и скрылся за высоким забором. Я боялся обращаться, так как могли быть свидетели, и искал лазейку. Наконец нашлось дерево достаточно высокое и мощное, способное послужить мне лестницей. Я пробрался на территорию и пошел к дому, обогнув его, я увидел свет в подвале, приблизившись, заглянул в окно. Там был Лориан, я успел увидеть момент обращения.
   — Обращения? И в какое же чудище он превратился?
   — В дракона.
   — В кого? — я не могла поверить своим ушам.
   — Я понимаю, что это звучит бредово, но Лориан — дракон. Большой черный дракон.
   — И чего ему от нас надо?
   — Понятия не имею.
   — Что будем делать?
   — Бежать.
   — Зачем? Куда?
   — Будем бежать, пока я не пойму каковы его намерения.
   — Но ты ведь сможешь меня защитить в случае чего? В своем другом облике?
   Остин замолчал и напрягся, ответ стал ясен еще до того, как он что-то сказал.
   — Я боюсь, что не смогу. Он такой большой… Даже при обильном питании Инквизитор меньше Дракона.
   — Инквизитор?
   — Так я называю свою иную сущность.
   — Пока будем в бегах, что-нибудь придумаем.
   — И когда же мы отбываем?
   — Завтра утром. А пока спать.
Глава 20 Послание


   Нера
   Когда я проснулась, Остин уже встал, было слышно? как он гремит чем-то в квартире. Я умылась, приняла душ и пошла выяснять какие у нас на сегодня планы.
   Остин вытряхивал содержимое ящиков стола в кабинете. В центре ковра высилась стопка бумаг. Я подошла и вытащила наугад один из листков. Это были данные счета в каком-то зарубежном банке.
   — Нам понадобятся деньги. Выбираю все, что можно обналичить за сегодня.
   — Я думала, мы будем скрываться как в кино, пешком или на машине...
   — Он нас так выследит.
   — И как тогда мы от него убежим?
   — Самолет. У меня есть самолет. Улетим.
   — Куда?
   — Пока не знаю. Будем перелетать из города в город.
   — Все время убегать? Что это даст?
   — Время.
   — Смысл?
   Остин выпрямился, подошел ко мне, поцеловал и, прижав к груди, сказал:
   — Мы сможем что-нибудь выяснить. Я пойму, зачем мы ему и что с ним можно сделать.
   Я кивнула. У меня руки опустились еще вчера. Если бы не он, я бы уже сдалась добровольно. Я не видела смысла в побеге. Сколько он даст нам? Неделю, месяц? Рано или поздно Лориан нас настигнет, не проще ли встретиться с опасностью лицом к лицу?
   — Нера, я знаю, о чем ты думаешь. Понимаю, что это немного трусливо, так убегать, но я должен сначала понять, что к чему. Мне очень не нравится, что этот гм… человек так долго был моим клиентом, а я даже не догадывался о его истинной сущности.
   — Лориан приходил в офис, пока тебя не было.
   — Зачем?
   — Я так и не поняла. У меня создалось впечатление, что он хотел меня увидеть...
   Он бросил на меня взгляд, в котором ясно читалось, что так оно и было, что все эти преследования из-за меня. Становилось жутко. Еще более жутко, если такое вообще возможно.
   Наконец Остин нашел все, что хотел. Он сложил все бумаги в портфель и вздохнул.
   — Тебе придется остаться одной.
   — Это не опасно?
   — Не думаю. Лориан не знает о наших планах.
   — Возьми меня с собой.
   — Я поеду по банкам, большая часть денег хранится в ячейках, тебя не пустят в хранилище. Если Лориан следит, то увидев меня одного, он ничего не заподозрит, увидит нас вместе — сразу все поймет.
   — А вдруг пока тебя не будет...
   — Я буду "вести" тебя каждую секунду.
   — А получится?
   — Постараюсь.
   Он уже пошел к выходу, и тут я выпалила то, что вертелось на языке:
   — Я боюсь.
   Остин остановился, повернулся ко мне, я заметила, что его руки дрожат, а в осанке пропала та величавая уверенность, что везде делала его хозяином ситуации.
   — Я тоже. — Он поджал губы и добавил, — прости.
   — За что?
   — За то, что тебе страшно.
   Он развернулся и пошел к двери. Последние крупицы спокойствия покинули меня, мысли начали путаться, и все валилось из рук. Я прибегла к старому испытанному средству: выпила двойную дозу успокоительного. Волна спокойствия и расслабления прокатилась по телу и мне стало все равно. Доза оказалась слишком большой, и я уснула.
   Проснулась я от резкого толчка. Передо мной стремительно проносилась дорога. Машинально подумав, что Остин уже все уладил, и мы едем в аэропорт, я повернулась. За рулем сидел Лориан. Из горла вырвался крик. Хотя кто меня здесь услышит?
   — Мы поговорим, ты ведь не против? — его безупречная вежливость и белозубая улыбка были вполне безобидными и совсем не верилось, что передо мной монстр. — Впрочем, выбора у тебя нет.
   Он прибавил газу, и меня вдавило в сиденье. Возможности выбраться не было, оставалось только ждать, может когда мы остановися, я смогу сбежать, или Остин к тому времени выследит нас. Я была уверена, что он уже ищет меня.
   — Я решил, что нам необходим разговор по душам, без твоего навязчивого приятеля. Наверняка у тебя много вопросов. Кто я, зачем тебя преследую, чем все это кончится? Но давай все по порядку. Разберемся кто я и кто ты. Да, да, я знаю, что вы с Остином не люди, — он повернулся ко мне и мягко улыбнулся. Все это напоминало бы светскую беседу, не будь я пленницей. — И я знаю, что вы знаете, как же по-детски это звучит, что я дракон. Прямо как в сказке. Видишь, ли в моем мире...
   Он замолчал и его брови сошлись на переносице.
   — Мой мир восхитителен! Ты даже представить не можешь… Все по-другому. Каждый из нас — идеальное орудие убийства. Наши инстинкты делают нас живым оружием. Не удивительно, что поэтому мы все время враждуем.
   Я содрогнулась, не хотелось бы там оказаться, и как он может стремиться назад?
   — Какое ужасное место. Тебе разве не хочется мира и покоя?
   — Мир и покой для слабаков. Я принц в своем мире и жажду вернуться назад, чтобы получить назад власть, которую у меня отобрали.
   — Я то тебе зачем? Карты, по которой ты мог бы вернуться, у меня нет.
   — Ты сама карта.
   — Как это я карта?
   — Ты мой пропуск домой.
   — Я не пойду с тобой.
   — А я и не приглашаю. Ты вернешь меня туда. Чтобы вернуться, мне нужно что-то принадлежащее двум мирам сразу, например подкидыш, то есть ты.
   — Подкидыш? — как так могло получиться, что о своей истинной сущности я узнаю от врага?
   — Да. Твой мир решил, что ты ему не нужна и выкинул тебя в ближайший подходящий. Ты не одна такая. Были и другие.
   — Другие?
   — И другие драконы приходили в ваш мир. Сказки не всегда сказки. Выдумка в них то, что прекрасный принц спасает красавицу — принцессу от злого монстра. Никто тебя не спасет.
   -Что ты со мной сделаешь?
   — Съем. — Он улыбнулся этой мысли и мечтательно вскинул брови. — Вся ты мне не нужна. Хватит и стакана крови. Но так не интересно. Я же сущий монстр. Ты веришь?
   Он резко повернулся ко мне, и я испугалась, что машина сейчас во что-то врежется.
   — Ты ненормальный. — По крайней мере, это было логичное объяснение. Он обычный маньяк, преследующий жертву, обладающий чрезмерно богатой фантазией.
   — Такой, какой есть. Не могу же я вернуться домой и сказать, что вымолил у тебя каплю крови? Славная охота сделает мое возвращение триумфом.
   — Почему ты не можешь оставить меня в живых, а своим сказать, что убил?
   — Врать не достойно.
   — А убивать достойно.
   — Я дам вам фору. Сейчас мы немного покатаемся, я отпущу тебя и можешь бежать к своему ненаглядному, а когда созреешь, мы снова встретимся. Надо бы и Остин посвятить в наши планы.
   Я чуть не сказала, что он уже должно быть в курсе. Ведь он следит сейчас за мной.
   Лориан достал телефон и закрепил его в подставке.
   — Воспользуемся громкой связью.
   Остин ответил чуть ли не раньше, чем прозвучал первый гудок.
   -Да, — голос напряжен.
   — Здравствуй дорогой друг. — В голосе Лориана разлился сладкий яд.
   — Я тебе не друг.
   — Что верно, то верно, но у нас есть кое что общее. Твоя подруга позарез нужна и мне.
   — Верни ее. — Остин хрипел от ярости. — Чего ты от нее хочешь?
   — Она сама тебе расскажет, когда вернется. А сейчас я ее отпущу.
   — Я хочу ее услышать.
   Лориан повернулся ко мне и подмигнул. Если бы не вся эта ситуация, то выглядело бы это вполне по-дружески, словно мы кого-то вместе разыгрываем.
   — Да, она тут, все слышит. — И уже обращаясь ко мне добавил. — Скажи своему голубку пару слов.
   — Остин, я в порядке. — Больше ничего сказать я не успела.
   Лориан раздраженно вздохнул, нажал кнопку сброса и внезапно вышел из себя.
   — Конечно, ты в порядке. Ты ведь еще не созрела.
   — Что? О чем ты? Я что яблоко, чтобы зреть?
   — Нет, идиотка. Спроси Остина об этом. И как это он до сих пор держал тебя в неведении?
   Лориан отключил телефон и остановил машину.
   — Выметайся, пока ты мне не нужна.
   Я посмотрела вокруг. Лес. Но это лучше чем сидеть с этим психом в одной машине.
   Итак, я стою на трассе посреди леса как понять куда идти? Я почему-то чувствовала, что нахожусь в пригороде.
   Надо все-таки идти. Мимо проехала пара машин, и я решила двигаться в обратном им направлении, к счастью, снег на обочине почти стаял. Пара машин просигналила мне, а одна остановилась, и мужчина не очень порядочной наружности предложил подвезти, но я решила не пускаться на такую авантюру. Лучше стереть в кровь ноги.
   Внезапно до меня дошло, что я вполне подходяще одета для подобной прогулки. Теплые ботинки, куртка, шапка, в кармане обнаружились перчатки, только мобильника не хватает. Значит, пока я спала, Лориан не только похитил меня, но еще и позаботился, чтобы его жертва не замерзла.
   Машин стало все больше, и я начала всерьез опасаться, что рано или поздно попадется тот, что не будет спрашивать разрешения подвезти. Словно отвечая на мои мысли, с противоположной полосы съехала машина и остановилась в паре метров от меня. Я замерла, готовясь бежать в противоположную сторону. Дверца водителя открылась, я резко развернулась и побежала.
   — Нера, — голос я узнала сразу.
   — Винс?
   У машины стоял Винсент. Я подошла, и он открыл мне пассажирскую дверь.
   — Садись, отвезу домой.
   — Что ты здесь делаешь?
   Винсент запрыгнул назад в машину и поехал в направлении противоположном моему движению.
   — Не знаю, что у вас там двоих творится, не мое это дело. Но сегодня в обед в офис прибежал Остин, он был в бешенстве, говорил какую-то ерунду про старые счеты с кем-то. По мне так полная чушь, может другие и поверили… Сказал, что тебя похитили. Поднял всех на уши, приказал колесить по городу и окрестностям и искать. — Он бросил на меня быстрый взгляд и спросил. — Что из этого правда?
   — Меня и правда похитили… но отпустили. Понимаю, что звучит как бред.
   — Ты в порядке?
   — Да.
   Он достал телефон и воткнул в ухо гарнитуру.
   — Отзвонюсь, что ты у меня.
   Их разговор был коротким. Так странно, Остин не попросил дать мне трубку.
   — Ты как?
   Я пожала плечами.
   — Вполне. Сбита с толку, но в целом лучше, чем могло быть. Наверное, еще не осознала произошедшее.
   — Остин запретил задавать вопросы, но мне все равно. Что этому типу от вас надо?
   — Может Остин сказал правду, про старые счеты?
   Винсент поморщился и прибавил скорости.
   — Это не правда. Видимо ты не хочешь говорить об этом.
   — Ты прав.
   — Тогда ладно.
   Мне стало не комфортно, были очевидны его благие намерения, не могу же я пуститься в долгое и пространное вранье, и тем более не могу сказать правду.
   — Прости, просто это все очень сложно.
   — Тяжело соответствовать ему?
   — Кому?
   — Остину. Тяжело быть такой, чтобы не теряться на его фоне.
   — Не в этом дело.
   Знал бы он, что означает это соответствие. Куда проще попасть просто классом выше, а тут большее. Мне нужно стать другим существом, или как там это видит Остин? Я посмотрела на Винсента, который хоть и оказался как-то замешан во всем этом, но все же далек от моих проблем. Как проста его жизнь. На этот раз его человечность меня не влекла, наоборот, я ощущала, как велика между нами разница. Наверное, кровь Остина делает свое дело.
   Мы еще не выехали из леса, но Винсент съехал на обочину и остановился. Я удивилась, но увидела машину Остина, стоящую у самой кромки леса. Я сломя голову подбежала к внедорожнику и забралась на переднее пассажирское сиденье.
   Остин даже не повернулся ко мне. Мы поехали по неприметной лесной дороге.
   — Остин в чем дело? — я поняла, что лучше сразу задать все волнующие вопросы и не отставать пока он не ответит. — Ты ведешь себя странно.
   — Я боюсь.
   — Я в порядке, я нашлась.
   — Он ловко увел тебя. Как это вышло?
   — Я волновалась, приняла успокоительное и уснула.
   — Тогда понятно. Я следил за тобой все время, а потом ты пропала. В тот момент я был в хранилище банка и не имел возможности позвонить, когда вышел, ты не брала трубку. Я поехал домой, но тебя не было. Тогда я поднял на уши всех кого мог… Но это наверное тебе и Винсент поведал.
   — Да. Так чего ты боишься?
   — Что не смогу защитить тебя.
   — Брось. Ты же такой… большой и страшный...
   — А он больше и страшнее.
   — Разве такое может быть?
   — Поверь, может. Ты его не видела. Он огромный, он может просто меня раздавить. Кстати, зачем он тебя похитил?
   Я пересказала наш странный диалог, Остин все время скрежетал зубами, а под конец ударил по тормозам, и меня резко бросило вперед. Ремень больно впился в грудь, и я почти задохнулась. Остин сидел, уперев руки в руль и закрыв лицо. Я дотронулась до него, и он повернулся ко мне. В его глазах был страх.
   — Остин, мы что-нибудь придумаем.
   — За тобой охотятся, а ты меня утешаешь. Смешно. — Он горько усмехнулся и завел машину.
   — Куда мы едем?
   — В аэропорт. Самолет готов к отлету, деньги погружены.
   — Много?
   — Много даже в моем понимании. Придется платить за возможность свободно передвигаться по планете.
  
Письмо Лориана


   Привет, Лейла. Это трехсотая версия письма тебе, не меньше. Возможно, именно она станет окончательной. Я долго пытался написать то, о чем хочу рассказать, и сделать это так, чтобы оно выглядело правдоподобно, и все равно получалось не так как хочется. К черту предисловия, к такому невозможно подобрать подходящие слова.
   Я ударил тебя тогда, потому что ты нарисовала меня настоящего. Я на самом деле дракон. Я был изгнан из родного мира путем подлости и предательства. Мой мир он другой, жестокий и кровожадный. Принадлежа к роду правителей, я и имел несчастье родиться слишком мягкотелым, за что был наказан и сослан сюда. Двадцать семь лет я скитался и искал путь назад. Совсем недавно, нанятый мною человек открыл для меня источник истины. Но и этот путь был непрост.
   Все то время, что мы были вместе, я сомневался смогу ли вернуться, ведь ты изменила мой взгляд на все. Я влюбился. Это под силу только человеку. Только человек способен испытать такое. Я, конечно, могу и ошибаться, ведь миров много, но любовь, это та сверхсила, которой обладаете вы люди. Двадцать семь лет я не мог понять ради чего вы живете, не мог понять ваших поступков и стремлений. Вы бываете не менее жестоки, чем мы драконы, но при этом вам удается оставаться наивными и доверчивыми.
   Наконец я нашел путь назад. Девушка, подкидыш из другого мира будет мне ключом. И как хорошо, что мы с тобой уже не в месте, ведь эта девушка твоя подруга, Нера. Поверь, я бы не хотел делать тебе больно, но теперь это не имеет значение. Есть одно "но", ее возлюбленный, тоже подкидыш, но какой-то не совсем обычный. Я еще не до конца понял, что с ним не так. Возможно, он сможет дать мне достойный отпор, но это к лучшему, так я смогу заслужить возвращение в полной мере.
   Невероятная ирония, Остин тот человек, которого я нанял, чтобы получить ответы. Знал ли он, чем все это обернется? Не думаю. Да и я не знаю, что будет в конце. Как знать может Остин сможет меня победить, а может, я вернусь домой, в любом случае, мы больше никогда с тобой не увидимся.
   Что тебе сказать на прощание? Живи, будь счастлива. И знай, я ни на минуту не переставал любить тебя. Если я умру, то последняя моя мысль будет о тебе, а если вернусь домой, то всю оставшуюся жизнь буду хранить в сердце воспоминания о тех днях, что мы провели вместе.

Глава 21Фаталист


   Нера
   Когда мы сели в очередном захолустье Африки, терпение Остина кончилось. Весь день он сидел и думал, я понимала, что он принимал самое важное решение в моей жизни. Было жалко смотреть на него, если бы не его безмерная любовь ко мне, я отдалась бы давно в лапы Лориана и прекратила эту бессмысленную пытку.
   В нашем номере, состоящем из маленькой спальни и грязной ванной, было безумно жарко. Такое понятие как кондиционер отсутствовало напрочь. Хорошо, что скоро все закончится. Что бы не решил Остин, это приведет нас к финалу, я чувствовала.
   День тянулся невыносимо долго. Остин сидел истуканом на полу у кровати, а я ходила взад-вперед по номеру и периодически выглядывала в окно. У нас был вид на внутренний дворик, поэтому наблюдать было не за чем. Мы пропустили обед, но из-за жары аппетита у меня не было. Хорошо, хоть запаслись бутилированной водой, из крана текла мутная вонючая жидкость, которой было неприятно мыть руки.
   И все же к вечеру желудок напомнил о себе.
   — Остин, давай поедим.
   Он кивнул и вышел из номера. Его не было довольно долго. Вернувшись, он положил на прикроватную тумбочку завернутые в бумагу лепешки и поставил чайник с напитком, имеющим тонкий и приятный аромат.
   — Это единственное, что не вызвало у меня подозрение. Чай из отеля, лепешки с рынка. Ешь. Я не голоден.
   Я набросилась на еду, почти не чувствуя вкуса. Остин смотрел на меня и улыбался, впервые за долгое время.
   — Что тебя веселит?
   — Что ты вопреки всем опасностям можешь хоть чем-то наслаждаться.
   — Ты что-то решил?
   — Да. Надо кончать с этим.
   — Ясно.
   Он подошел ко мне и, сев у кровати, положил голову мне на колени.
   — Ты удивительная. Я говорю, что принял решение, которое так долго откладывал, а ты говоришь "ясно", словно мы ведем разговор о сортах пива.
   — Что бы я ни сказала решение уже принято.
   — Да.
   — Что ты решил?
   — Я дам ему бой.
   — Ты же вроде этого и боялся?
   — Думаю, есть шансы. Мы не сможем бегать вечно.
   — Знаешь, я тоже думала… А что будет если он все же добьется своего?
   — Ты умрешь.
   — Я понимаю… просто, есть ли вероятность, что я снова смогу родиться в этом мире?
   — Я думаю, что нет. — Он поднял голову и пристально посмотрел на меня. — Если бы была возможность, что ты снова появишься здесь, то я бы сам… Прости, но то, что он хочет сделать намного ужаснее. Я сделал бы все безболезненно, а потом разобрался бы с ублюдком.
   Мною настолько уже овладела усталость от этого бегства, что я готова была сама наглотаться какой-нибудь дряни.
   — Какой план?
   — Мы заманим его в горы.
   — Мы?
   — Да, он пойдет за тобой, а в горах у меня будет преимущество, с его тушей будет непросто маневрировать между скал.
   — Надеешься он будет человеком?
   — Ну, надо будет найти подходящую пещеру.
   — Когда?
   — Завтра мы вылетаем, через три-четыре дня будем на месте.
   — Как… как мы доберемся до скал?
   — Инквизитор, он понесет тебя.
   Я нахмурилась. Сейчас было не время лгать, что я привыкла к его облику.
   — Я накачаю тебя своей кровью, чтобы ты не нуждалась в еде и воде. Так практичнее, и скорее всего такой прилив энергии тебя на время вырубит.
   Я кивнула. Все просто. Мы пойдем в горы и там сразимся с драконом. С настоящим живым драконом, который хочет меня съесть. Как котлету.
   И тут до меня дошло, что то, от чего мы бегали все это время, все же настигает нас и призрачная угроза становится явной и близкой. И реальность снова становится липким жарким бредом. Меня прошиб холодный пот и я засмеялась диким безумным смехом.
   — Нера, — Остин взял меня за плечи и потряс, но я продолжала смеяться. — Нера все хорошо.
   Сквозь смех и слезы я заговорила:
   — Да ничего не хорошо. Ничегошеньки. Все ужасно.
   — Я принесу тебе попить.
   — Не надо. Обними меня.
   Он лег на кровать и потянул меня за собой. Я обвила его ногой и прильнула к губам. Он ответил неожиданно решительно и пылко. Через секунду я была уже под ним, одежда полетела на пол, его губы и руки блуждали по моему телу, не оставляя нетронутым ни одного уголка, в какой-то момент я обезумела от желания прикоснуться к нему уложила его на лопатки. Он зарычал и отдался в мою власть. Я наслаждалась каждой секундой моего и его желания, тем как он исходит от страсти, мне даже показалось, что его зубы превратились в хищный оскал полный клыков. Ужас смешался со страстью и наслаждением, и я не знала отделимы ли они друг от друга.
  
   Мы снова летели в родную страну. Это грело сердце, дома, как говориться, и стены помогают. Самолет сел на полпути к дому Остина и дому моих родителей. Дальше, сколько позволяла дорога, мы ехали на машине. Когда дорога кончилась, Остин достал пару рюкзаков из багажника, и мы пошли в лес.
   На первой же поляне сделали привал, "подкрепиться". Остин отправился на охоту, так как Инквизитору надо было напитаться силами. Вернулся он через час очень серьезным, с налетом торжественности.
   — Пора тебе выпить моей крови. Закрой глаза, чтобы не пугаться. Когда скажу, откроешь рот и начнешь сосать кровь из моей руки. Сразу говорю, дело это не легкое, она очень густая и не очень торопиться покидать мой организм, и на вкус не амброзия.
   Я кивнула и закрыла глаза. Почувствовала, как он положил руку мне на затылок и сказал:
   — Давай.
   Я открыла рот, и мои губы оказались прижаты к коже, твердой и гладкой. Я попыталась втянуть в себя жидкость, но ничего не вышло, попробовала еще раз, но опять ничего. Я оторвала губы и сказала:
   — Не выходит
   — Сейчас помогу, пробуй еще.
   Он убрал руку с моей головы и снова прижался к моим губам. В рот полилась странная вязкая субстанция, она словно плясала во рту и имела оболочку. Я проглотила и почувствовала, как внутри все обожгло, словно бутылка чили вылилась прямо в горло. Я закашлялась, но следующая порция была на подходе. Понимая ценность "напитка", с трудом не подавилась.
   Я открыла глаза и увидела над собой каменный свод пещеры. Вокруг уже не было деревьев, где-то перешептывались летучие мыши, вдалеке капала вода, воздух пах ночной прохладой. Я лежала на коленях у Остина.
   — Мы уже в пещере?
   — Да, ты отключилась после второго глотка.
   — Я никогда не видела летучих мышей.
   — Ты их видишь? — он был удивлен.
   — Да, а что?
   — Тут слишком темно, чтобы человек видел дальше своего носа. Это хорошо, моя кровь "заработала".
   — Зачем все это?
   — Если завтра ничего не получится, — он сделал паузу, чтобы выровнять дыхание. — У тебя будет фора. Измотать то я его смогу...
   — Как? Уже завтра?
   — Да, я чувствую, что он близко.
   — О, Боже...
   В голове пронеслась тысяча мыслей. Уже завтра все произойдет, я созрела для этого мерзавца и он сможет причинить вред Остину.
   — Остин, он может тебя убить?
   — Нет. Это мир вылечит меня. Просто Лориан может обездвижить меня на время, которое потребуется ему, чтобы добраться до тебя. Поспи.
   — Нет.
   Я села рядом с ним, и мы молча просидели до рассвета.
   С первыми лучами солнца появился Лориан. Он просто оказался у входа в пещеру. Человек. Слишком низкий свод и узкие стены.
   — Ну привет голубки. Как спалось?
   — Не устраивай представлений. — Остин выпустил меня из объятий и встал.
   — Хорошо. — Его вежливая маска сошла и ее сменила злобная гримаса, — Отдавай девчонку, мне осточертело бегать за вами.
   Остина не пришлось просить дважды, он разогнался и врезался тараном в Лориана, тот кубарем покатился по полу пещеры, я заметила кровь на его лице. Не дав ему опомниться Остин схватил его за шею и начал душить. Лицо Лориана побагровело, и он потащил Остина к выходу.
   Меня парализовал страх, я слышала, как они удаляются от меня, как осыпают друг друга ударами, но не могла пошевелиться. Неожиданно наступила тишина. Я поняла, что должна быть в курсе и медленно стала пробираться к выходу, и успела увидеть тот момент, как мимо пещеры пронесся здоровый черный дракон, с четырьмя лапами, рогатой головой, с морды свисало четыре длинных толстых уса. Инквизитор на его фоне был просто букашкой. Как слон и человек. Он сидел на хвосте и забирался выше, цепляясь за гребень.
   В голове стучало: "Это же Остин, это там Остин". Дракон стал брыкаться и болтать хвостом, стараясь сбросить противника, но мой когтистый возлюбленный держался крепко.
   На какое-то время они взмыли так высоко, что я перестала различать детали, но вот, черная махина уже резко снижается сваливаясь на правый бок. Они зависли на некоторое время надо мной и меня окатило серой вонючей жидкостью. Тогда я увидела, что Инквизитор висит на правом крыле и зубами вырывает из него куски. Кровь дракона имела много общего со сточными водами.
   Расправившись с одним крылом Остин принялся за второе. Дракон брыкался, рычал, махал лапами и все равно умудрялся держаться в полете. Я поняла, что нельзя причинить серьезный ущерб его летучести, да и что бы это дало? Врага на земле?
   Они снова набрали высоту и когда спустились Инквизитор уже почти добрался до макушки дракона, но тот мотнул головой и перекинул его через морду. С моих губ сорвался вопль, я испугалась, что огромные зубы сейчас перекусят, пусть пугающего, но моего монстра.
   Но Остин извернулся и повис на усах, дракон дернулся и начал падать. Его крылья уже не парили, они бились как рыба на мелководье, часто и бестолково. В этот момент его противник обрел опору и зубами начал отгрызать один ус за другим, за пару метров до земли он добрался до глаз и пронзил их своим хвостом.
   С жутким грохотом они приземлились в десяти метрах от пещеры. Дракон трепыхался и пытался найти противника на ощупь, но движения его были неуверенными и неточными. Инквизитор ловко уворачивался и приближался к его шее. Я поняла, что будет дальше. На шее у дракона была нежная тонкая кожа, не покрытая чешуей. Остин хочет добраться до его крупных сосудов.
   Я не могла оторваться от этого зрелища, оно не завораживало, а ужасало, когда я видела, как одно живое существо вгрызается в плоть другого. Дракон сопротивлялся уже слабо, и из его пасти вырывалось жалобное скуление, от которого сжималось сердце. И вдруг я поняла, что это прощание, что Лориан прощается, что он тоскует по тому миру из которого пришел, что ему одиноко здесь, что у него просто не было выхода. Такова его природа быть жестоким и беспощадным. У него дома все такие. И теперь он отправляется в неизвестность в окружении врагов, в страшных муках.
   Из моих глаз полились слезы. Грудь дракона уже не вздымалась, Остин принял свой человеческий облик и шел ко мне.
   Он взял меня за руки и усадил на землю, затем откинулся назад и заговорил.
   — Все вышло намного легче, чем я ожидал. Представляешь, его усы это органы чувств, отвечающие за равновесие. Стоило за них ухватиться, как он стал безобиднее котенка. Все кончено, мы свободны.
  
Глава 22 Остин


   Нера
   — Остин это ужасно.
   Я замерла, скованная отвращением, ужасом и дикой усталостью
   — Остин, я так не могу.
   — Все закончилось, он больше не будет нас преследовать. Он вернулся домой, правда, не так как хотел.
   — Откуда такая уверенность?
   — Часть его так и не покидала того мира, как бы он иначе зашел в наш лес? Лориан сам сказал, что не может вернуться как трус, его там сожрут за такое проявление слабости.
   — Но теперь он там и все равно умрет.
   — Нера, прошу тебя, объясни, в чем дело? Я сейчас одержал нелегкую победу, ты из-за этого начинаешь попрекать меня чрезмерной жестокостью?
   — Нет. — Я замолчала, толком не понимая своих чувств.
   — А мне кажется, что да. Если бы не умер он, умерла бы ты, а про себя я вообще молчу.
   — Не будь эгоистом.
   — Не быть эгоистом? Ты это так называешь? Обречь меня во второй раз на одинокую вечность, это по-твоему проявление эгоизма? — Он впервые за все время, что мы знакомы повысил голос.
   — Просто мне жаль Лориана. Он такой, каким его создали. Он не виноват, что жесток.
   — Лев тоже не виноват, что охотится на антилопу, но никто не осудит антилопу, если она насадит льва на рога. Это самозащита.
   — Просто все это не укладывается у меня в голове. Да и почем тебе знать, что я не появлюсь еще раз в этом мире, если меня убьют.
   — Знаешь, мне без тебя было дико "весело", — последнее слово он особо выделил.
   — Ты жестокий.
   — Я защищал того, кого люблю.
   — Почему бы тебе не сесть, мне не удобно с тобой разговаривать.
   Он все еще лежал и это начало выводить из себя, словно я не стою того, чтобы во время разговора видеть глаза собеседника.
   Остин поморщился и сел, взгляд его затуманился, он прикрыл лицо руками и снова откинулся на спину.
   — Прости, но я слишком слаб. Мне нужно время, чтобы восстановиться.
   Я помотала головой. Все это слишком. Дракон, потусторонние миры, я в обличие девушки-музы, Остин в виде чужеродного создания, все эти разговоры о вечной любви и смертельной привязанности. Моя голова в очередной раз готова была взорваться. Я заплакала. Я не чувствовала в себе никаких сверхъестественных сил, кровь Остина, блуждающая во мне не подавала признаков жизни. Меня по-прежнему пугало все это. Я — человек. Обычный смертный человек, который с трудом справляется с обычными жизненными невзгодами.
   — Все не так уж и серьезно, просто нужно время, — его слова вырвали меня из оцепенения, и удивительно отвечали моим мыслям.
   Все не так уж серьезно. Возможно, мне на самом деле нужно немного больше времени, чтобы проникнуться новым смыслом жизни, привыкнуть к альтер эго Остина.
   Я вытерла слезы рукавом рубашки и повернулась к Остину. Неужели он настолько слаб, что не обратил внимание на то что я плачу? Я расстегнула его рубашку, чтобы посмотреть, что с ним. Зияющих ран не было, но и то, что было, выглядело ужасно. Я поняла, что часть крови на одежде была его. Я провела рукам по воспаленной коже, и он вздрогнул.
   — Тебе больно?
   — Уже меньше. Скоро я буду в состоянии идти. Надо до ночи отсюда выбраться. Нам обоим нужно поесть.
   — Ты уверен, что сможешь проделать весь обратный путь со мной за плечами?
   — Мне и не придется, у другого склона нас ждет машина.
   Я кивнула.
   — Предусмотрительно.
   — Это было еще и на случай, если я не смогу победить.
   — Почему тогда не сказал заранее?
   — Я вдруг понял, что смогу.
   — Что изменилось?
   — Понял, что не смогу потерять тебя еще раз, сделаю все что угодно...
   Он устало вздохнул, и мне показалось, что уснул. Я всмотрелась в его лицо, казалось постаревшее лет на двадцать. Каких трудов ему стоит быть со мной. Чтобы просто быть с любимой женщиной, приходится переворачивать мир с ног на голову и делать невозможные вещи.
   Я пошла в пещеру, взяла плед и укрыла им Остина. Его дыхание уже выровнялось, а цвет лица стал намного лучше. Видимо после сна он окончательно выздоровеет.
   Чтобы не нарушать его сон, я пошла прогуляться. За уступом горы все и произошло. Там упал дракон и там Остин одолел его. Сделав глубокий вдох, я направилась туда. Трава повсюду была покрыта серыми пятнами, скала осыпалась в том месте, где в нее влетел Остин и у ее подножия высилась куча камней, кое-где покрытых черной кровью, рядом на земле, когти дракона прочертили глубокие борозды и здесь он снова был оседлан.
   Но дракона нигде не было. Он исчез. Я встала на то место, где он должен был лежать. Трава примята, повсюду кровь, но самого тела нет. Его мир забрал его.
   Я села, скрестив ноги, посреди поляны. В голове возникал безумный вопрос "а был ли дракон". Да, я видела битву, но до этого Лориан был просто человеком, и Остин большую часть времени тоже. Как не сойти с ума? Может рано или поздно наступит тот самый момент, когда кровь Остина, наконец, проявит свои свойства и все станет нормально?
   Я посмотрела на свои руки, самые обычные руки, ноги тоже ничего, пощупала волосы, прикоснулась к лицу. Постаралась напрячься и выдавить из себя что-то сверхъестественное, но у меня лишь забегали мушки перед глазами.
   Я — обычный человек. Просто меня любит тот, кто человеком не является. А что если он ошибся, что если я не Сабина? И все те сны были просто его влиянием на меня? Нет, не может быть, я ведь чувствую, что это не так, что меня влечет к нему каким-то неодолимым притяжением. Я не могу противиться тому, что хочу быть рядом с ним. Это как столкновение нейтронных звезд. Все больше то что между нами происходило, напоминало именно это. Становясь ближе мы высвобождали друг из друга дикую разрушительную силу.
   Я должна принять Остина таким какой он есть. Не делать различия в его обликах, чудовище должно быть мне также мило, как и человек. Я представила, как ласкаю гладкую черную кожу, провожу пальцами по зубцам хвоста, и по телу пробежала дрожь ужаса. У меня не получается. Но должно, должно получиться, иначе как нам быть вместе?
   А что мне делать со всей этой историей со связанными судьбами? Это огромная ответственность. Я ответственна за его душевное здоровье. Может в том мире это и нормально, но не в этом. Здесь каждый волен поступать так как хочет. Но как я смогу сделать ему больно? А смогу ли я хранить верность? Вспомнился Винсент. С какой легкостью я переспала с ним, когда еще мое тело хранило тепло рук Остина. Сколько будет еще таких заманчивых возможностей? Смогу ли я устоять?
   Еще больше пугала меня миссия Остина в этом мире. Он воздает по заслугам злодеям. Сегодня, увидев тоску дракона по дому, я неожиданно осознала, что те преступники тоже о чем-то сожалеют, чего-то хотят, у них тоже есть близкие, которые совсем не заслужили страданий. Хотя может тут я и не права.
   Одно было ясно, я не могу пока справиться со всем этим. Моя человечность мешала принять все эти вещи. Пока я решила подвести под этим черту.
   Я встала и пошла к Остину. Он все еще спал и выглядел уже совсем здоровым, я забралась к нему под одеяло, и он обнял меня.
   — Уже не спишь?
   — Никогда не понимал, почему люди могут часами валяться в постели. Теперь ясно.
   — Что?
   — Как сладко поваляться после крепкого сна.
   — Завтрак в постель?
   Остин засмеялся впервые за долгое время, и впервые с отъезда из дома этот смех был искренним и чистым.
   — Нет, пойдем к машине. Надо до ночи выбраться.
   Мы вернулись в пещеру, собрали вещи и пошли к противоположному склону. Обогнув вершину, оказались перед почти отвесным обрывом.
   — Ого, и как мы спустимся?
   Я посмотрела вниз и голова закружилась. Я не обладала и минимальными навыками скалолазания.
   — Я обернусь и понесу тебя.
   — И как я об этом сразу не подумала, — иронию, мне скрыть так и не удалось.
   Прежде чем я успела сообразить, Остин превратился в инквизитора. Ноги тут же подкосились и в глазах потемнело.
   Открыв глаза, я поняла, что спуск мы уже миновали и добрались до машины. Остин как раз пристегивал меня ремнем безопасности.
   — Я уж думал ты так и не очнешься.
   — Не могу ничего с собой поделать.
   — Пора бы и привыкнуть.
   — Это трудно.
   — Почему?
   — Ты страшный.
   — Ну и ну… — протянул Остин, но я его перебила.
   — Не в плане не красивый, а пугающий.
   — Я бы не сделал тебе ничего плохого.
   — Мне все равно страшно. Я привыкла к человеческим лицам.
   — Тогда представь, что это карнавал.
   — Я хочу, чтобы ты всегда был человеком.
   Он резко защелкнул свой ремень и сказал с некоторой нервозностью:
   — Я никогда не был человеком.
   — Ну в образе человека, какая разница.
   Он дернул рычаг передач и мы поехали. Дорога была неровной и тряска не давала говорить. Впереди маячило шоссе с гладким асфальтом.
   — Разница большая, для меня. Да и для тебя тоже должна быть. Ты тоже не человек, хоть и думаешь обратное.
   — Я так не думаю.
   — Думаешь, это даже не обязательно озвучивать. Твое поведение говорит само за себя.
   — Да, я чувствую себя человеком, а все остальное мне чуждо.
   Он ничего не сказал, просто сосредоточился на дороге и прибавил газу. Я старалась сделать над собой усилие и найти в себе силы, чтобы перевернуть все вои взгляды, но не находила точки опоры.
   — Остин, я не знаю как с этим свыкнуться.
   — Я тебя не тороплю.
   Он нахмурился, и я поняла, что его на самом деле это беспокоит.
   — Тебе это не нравится.
   Он вздохнули, и я убедилась в своей правоте.
   — Скажи.
   — Мне обидно, что ты не принимаешь меня, что ты не можешь признать, что то самое чудовище тоже я.
   — Мне тяжело, потому что внешний вид очень отличается.
   — То есть если бы я выглядел как пушистый котенок, тебя бы это устроило.
   — Не передергивай.
   — Мне кажется, что так бы и было на самом деле.
   — Мы об этом не узнаем.
   — С того момента, как ты узнала правду, я ищу признаков того, что ты прониклась всем этим. Но нет. Все впустую. Ты с легкостью принимаешь все, что я могу дать как человек, а остальное отталкиваешь.
   — Я люблю тебя.
   — Я это знаю. Мне больно от того, что ты не видишь за картинкой обыденности реальных вещей. Что на самом деле ни ты, ни я не люди, что все в этом мире устроено немного иначе. Больно от того, что ты никак не можешь привыкнуть к инквизитору. Я не могу изменить своей сути. Это как если бы у меня была кожа другого цвета. Ничего нельзя сделать.
   — Я это понимаю. Просто, я всю жизнь жила иначе, ничего особенного со мной не происходило. Потом появляешься ты, и новости наваливаются на меня как груда кирпичей.
   — Иногда, ты так странно смотришь на меня, и в голове мелькают мысли, а не противен ли я тебе и в человеческом облике? Что если процесс переоценки ценностей пошел в обратном направлении?
   Я замотала головой, ведь это было не так.
   — В постели, когда мы занимаемся любовью, когда под моими ласками ты таешь и раскрываешься, когда я проникаю в самые заветные уголки твоей души, я спрашиваю себя, а смогла бы ты так же отдаться тому, другому Остину?
   — А это возможно? — вопреки желанию меня передернуло.
   Остин потер переносицу и кивнул. Я стала всматриваться в дорогу, про себя прикидывая, сколько мне потребуется сил, чтобы пойти еще и на это, но как не старалась, секс с этим созданием казался каким-то насилием.
   — Знаешь, я сейчас слышу твои мысли. И это задевает за живое.
   Я вспыхнула и тут же стала вспоминать яркие моменты нашей интимной жизни, чтобы он понял насколько они мне дороги.
   — Спасибо.
   Больше всего на свете мне сейчас хотелось прекратить этот разговор. Мы ехали домой, враг был повержен, и как не жалко мне его было, радость освобождения наполняла сердце.
   Весь полет в самолете я проспала. Из аэропорта нас везло такси. Остин держал меня в объятиях и молчал. Теперь это молчание не было тягостным, скорее нас обоих переполняло ощущение свободы.
   Дом распахнул для нас свои объятия, и мы погрузились в привычную атмосферу, словно ничего не произошло. Остин осел в кабинете, а я устроилась в любимом кресле у камина с книжкой и чашкой чая.
   Ничего в квартире не изменилось, о вторжении Лориана ничего не напоминало. Мне даже захотелось поскорее выйти на работу, чтобы влиться в привычную суету, снова стать обычной.
   Все пережитые ужасы испарились сами собой. Родные стены наполняли нас покоем. Мы заказали ужин на дом, так как все продукты в холодильнике были уже не пригодны для еды. Разговоры приобрели тот тягучий ненавящевый характер.
   Перед сном я заглянула в кабинет и позвала Остина спать.
   — Я сегодня, пожалуй, обойдусь без сна, вздремнул в самолете пару часов.
   — Теперь твой план на неделю вперед выполнен?
   — Думаю через пару дней снова испытаю тягу к этому процессу… Иди спи.
   Я мялась в дверях. Как объяснить, что для меня важно засыпать в его объятиях?
   — Что-то не так?
   — Не хочу лежать в такой большой постели в одиночестве.
   — Через некоторое время ты тоже перестанешь нуждаться в таком количестве сна. — Он наконец оторвал глаза от монитора и посмотрел на меня.
   Меня этот ответ не устраивал. Может, когда-нибудь все и изменится, а пока я спала целые восемь-девять часов, каждые сутки, и очень не хотелось большую часть этого времени быть одной.
   Он встал из-за стола и двинулся ко мне.
   — Ладно. Давай я побуду с тобой, пока ты не уснешь.
   Я радостно прошла в свою спальню, Остин быстро освободился от одежды и лег. Я забралась к нему под одеяло и уютно устроилась в его объятиях.
   — Почему для тебя так важно, спать вместе?
   — Не знаю… Так всегда было. Не подумай, ты ни в какое сравнение не идешь с теми, с кем я жила раньше… Просто это как целоваться, ходить за руку, сидеть на соседних креслах в кинотеатре. Что-то, что входит в обычное понятие отношений.
   — Постараюсь выполнить это твое желание.
   — Неужели так трудно?
   — Говорю же, я постараюсь. Для меня тоже не привычны отношения… обычные.
   — Как же твои браки?
   — Все они были почти на расстоянии, я все устраивал так, что часто уезжал, а когда был дома, то работал допоздна.
   — И никто не заподозрил?
   — Представляешь, нет. Давай, засыпай уже.
   — А то что?
   — Хочу просмотреть почту за ночь.
   — А может мне не хочется вот так сразу засыпать?
   — Чего же ты хочешь?
   Вместо ответа я повернулась к нему лицом и жадно поцеловала. Он ответил и его руки пробежались по моему телу, зная лучше меня, как именно доставить удовольствие. Засыпала я в сладких грезах о счастливой совместной жизни.
   Я снова оказалась у пещеры, где мы прятались. Почему-то сразу стало ясно, что это сон. Вот из-за поворота вышел Лориан и двинулся ко мне. Из-за моей спины вышел Остин, уже не в обличие человека.
   Лицо Лориана потемнело, в глазах плескался ужас. Он развернулся и побежал, но монстр настиг его за пару секунд. Дальше все было так быстро, что мои глаза толком не могли разглядеть деталей. Крик, взмах хвоста, удары и на земле лежит окровавленный Лориан, а монстр хищно ощерив зубы рычит, и смотрит на меня. Я следующая. Я побежала, что есть сил, но за мной уже гналось двое: Остин и инквизитор. Я стала петлять между камнями и в итоге оказалась зажата в ущелье, мои преследователи разделились и надвигались на меня с двух сторон. Вот появился Остин, его глаза приобрели нечеловеческое выражение, оно пробирало до костей. Через секунду появился и инквизитор, он полз по стене, его хвост кружил над головой, словно целясь. Я закричала.
   С криком я проснулась. Неясная тень маячила у окна, очертания после сна казались мне пугающими. Тень стремительно двинулась ко мне, я села и сжалась в комок. Щелкнул свет и я увидела перед собой Остина.
   Он сделал шаг в мою сторону, но из моего горла снова вырвался крик.
   — Нера, это я, Остин.
   — Не подходи, — мой голос походил на шипение змеи. Сейчас я ясно видела оба обличия сразу. Да, сейчас передо мной был человек, но за его спиной, его тенью было чудовище. Да и человек был каким-то не настоящим, мимика, черты лица, движения, теперь ничто не могло обмануть меня. Он — монстр.
   Бежать!
   Я вскочила, и, преодолевая страх, двинулась мимо Остина к шкафу, быстро оделась. Брюки, свитер, куртка, ботинки, как хорошо, что часть обуви я так и не носила, и она стояла в коробках.
   Остин не проронил ни слова, его взгляд был потерянным, а руки безвольно повисли вдоль тела.
   Я взяла сумку с документами и деньгами, так удачно не распакованную вечером и пошла к выходу с замирающим сердцем. Вот, сейчас он очнется и побежит за мной. И не важно, что им движет. Я обернулась, но коридор был пуст, прибавив шагу выбежала в гостиную. Тут он и настиг меня. Просто возник прямо передо мной и преградил путь.
   — Ты уходишь.
   Его взгляд потух, как последняя искра в костре, но страх сжигал во мне все.
   — Да.
   — Я отвезу тебя.
   — Нет.
   — Нера, что случилось?
   — Ты — чудовище, теперь я это вижу. Теперь я все вижу.
   — Ты же и раньше знала, что я чудовище.
   — Теперь я вижу оба облика сразу.
   — И это тебя пугает?
   — Не это, ты.
   — Но то, что ты это видишь, означает, что и ты уже не человек.
   Моего самообладания на большего не хватило, и я с криком кинулась к входной двери. Но и там он опередил меня, загородив собой дверь.
   — Прошу тебя отпусти меня.
   — Я боюсь за тебя, позволь мне отвезти тебя. Куда ты пойдешь посреди ночи?
   — Я боюсь тебя...
   Я сползла по стене и заплакала, обхватив колени руками. Он сел ко мне и потянулся, но я отпрянула. На его лице выражена была мука нисколько не меньшая моего страха.
   — Дай мне уйти.
   — Ты всегда была вольна делать что хочешь.
   — Тогда дай мне пройти.
   Мой мозг закипел, и я поняла, что если сейчас же не покину это место, то сойду с ума от ужаса. Я кинулась к двери, Остин протянул ко мне руки в последней надежде, но это возымело неожиданный эффект и я молниеносно пересекла гостиную и выбежала на балкон.
   Теперь уже его глаза наполнились ужасом. Он остановился и прошептал:
   — Не делай глупостей, прошу тебя.
   Он сделал один робкий шаг вперед, и я оказалась на перилах.
   — Нера, нет. — Это был крик отчаяния, Остин побежал ко мне, а я разжала руки и прыгнула вниз.
   Спустя секунду я осознала все безумие произошедшего, на задворках сознания отпечаталось, что Остин вернулся в квартиру и собирается воспользоваться лифтом или лестницей.
   Земля стремительно приближалась ко мне, я сгруппировалась, сама не зная зачем, и зажмурилась.
   Но столкновения с землей так и не произошло, я почувствовала слабый толчок и открыла глаза. Мое тело зависло буквально в десяти сантиметрах над землей. Только в голове возник вопрос "как такое возможно", я оказалась на земле.
   Вторая посетившая меня мысль была "скоро он придет за мной". Я вскочила и побежала, безошибочно угадывая направление, на ходу ощупала содержимое сумки перекинутой через плечо. Документы и деньги на месте.
   Я бежала сквозь ночь, а перед глазами стоял последний взгляд Остина, с его невыносимой мукой. Я поняла, что поступила правильно. Так не может продолжаться. Что было бы, останься я? Мы возводили бы стену непонимания, мой страх съедал бы все хорошие чувства… Так не должно быть. Я не должна больше мучить ни его, ни себя.
   "Ты уже не человек", да мое приземление определенно говорило об этом. Но это дало мне возможность видеть Остина настоящим. Он чудовище, убийца. Та тварь, что скрывалась в тени человека не оставляла сомнений. Весь его вид говорил, что это идеальная машина для убийства.
   Сколько жертв на его совести? Да, скорее всего, эти люди были не святыми, но получать смерть от такого создания? Уж лучше получить законную смертную казнь или пожизненное заключение.
   Как я была глупа, как могла довериться ему? Как были слепы мои глаза? Что так затуманило мой разум, что я решилась на все, что он предложил, доверила ему свою жизнь, свое сердце? Отныне не будет ни одного неосмысленного действия в моей жизни, и то, что я делаю сейчас первый осознанный шаг.
   Я остановилась и огляделась. Надо бы пересесть на колеса, а то на своих двоих я далеко не убегу, да и Остин может догнать. Я вышла на дорогу и стала ловить попутку. Мне повезло и остановилось такси и, о чудо, за рулем была девушка.
   Я назвала адрес и она поморщилась, но услышав сумму компенсации просияла и спросила какое радио я хочу послушать. Мне было все равно, поэтому ехали в тишине.
   Вот он знакомый двор, знакомый дом. И звонок звонит так же противно. Я замерла. Тишина. Вдруг нет дома? Я позвонила еще раз, и снова ничего. Неужели все зря? Я стала трезвонить не переставая, послышалось недовольное бормотание и к двери подошли.
   С той стороны я услышала фразу, которая буквально заставила меня плясать от радости, как ни странно.
   — Какого черта тебе надо в такой час? — как хорошо, что хоть что-то в этом мире остается неизменным и понятным.
   — Открывай, потом объясню.
   Дверь открылась, и я повисла на шее у своего спасителя.
   — Я от него ушла Винс.
  
  
Глава 23 Нера


   Нера
   Винсент отступил на шаг и впустил меня. Я быстро разделась, разулась и прошла в комнату. Скопившееся напряжение дало о себе знать и все тело била дрожь. Винсент ничего не спросил и просто принес мне стакан воды. Я осушила его большими глотками.
   — Я не могу вернуться. Можно пока остаться у тебя?
   Боже, мне ведь и правда совсем некуда идти. Нет ни одного человека поблизости, который помог бы. До семьи мне не добраться, да и если подумать, не очень то хочется навлекать на кого-то гнев Остина.
   — Я постелю тебе на диване.
   Винсент вышел из комнаты и вернулся с подушкой, простыней и пледом. Я молча принялась помогать ему, невольно проникаясь чувством благодарности к его не любопытности и спокойствию. Вот она моя тихая гавань.
   Я села, он обнял меня, но по-прежнему молчал. Не имело смысла говорить, что мне плохо, все было видно. Возврата уже нет. Все кончено, я не вернусь туда. Перед глазами пробежали самые теплые воспоминания об Остине, и горло сжалось в комок, а глаза защипало. Винсент уложил меня на подушку и укрыл пледом и стал гладить по голове. Глаза сами собой закрылись и я уснула.
  
   Винсент принял меня спокойно и ничего не спрашивал. Мне было от этого только лучше. Говорить об Остине я была не в силах, слишком тяжело, слишком свежо, слишком больно.
   С прежней работы он ушел, и теперь работал совсем рядом с домом. Я обрубила все прежние связи с внешним миром и строила новые. Маме звонила из соседних городов, со старыми друзьями не общалась вообще.
   Сначала меня поглотила пустота, я как будто парила в вакууме. Никого не знаю, пойти некуда, все вокруг не знакомо. И депрессия, она отнимала все оставшиеся силы, только я просыпалась, как хотелось снова уснуть, а ложась спать ворочалась и не находила себе места. Так и продолжалось бы вечность, если бы Винсент не начал заставлять меня двигаться, куда-то ходить, что-то читать, потребовал, чтобы я начала учиться готовить, так как у него ничего путного не выходит, а мне это вполне по силам. Шаг за шагом я выкарабкалась и стала почти живой.
   Я устроилась работать, не официально, чтобы меня нельзя было вычислить. Снова сменила род деятельности — стала флористом. Рано утром я открывала цветочный магазин на углу дома и продавала людям цветы и каждый раз смотрела в их, как правило счастливые лица и удивлялась, как у них хватает сил радоваться.
   Каждый день меня не покидала мысль, что сегодня он меня найдет. Я приду домой и все будет кончено. Иногда боялась за Винса. Он не заслужил мести Остина, а она должна быть ужасна. Иначе просто не может быть. Он сотрет с лица земли все, что стоит на пути наших отношений.
   Но Остин не приходил. Прошел месяц и я перестала бояться любого шума ночью. Через три, перестала оглядываться на улицах, а через полгода перестала думать, что он снова появится в моей жизни. По какой-то причине это не происходило. Может я так удачно пряталась, а может он перестал искать, разлюбил, хотя эта мысль была самой страшной. Как будто если где-то там далеко-далеко потухнет его любовь ко мне — Солнце погаснет и Земля остановится.
   Я помнила его и любила. Каждый день, каждую минуту, каждую секунду. Но то чем он был, не давало быть с ним. Он не человек, а я все еще ощущала себя человеком. И Винсент был лишним тому подтверждением.
   Мы ссорились по пустякам, не могли найти компромисса, иногда подолгу изводили друг друга ненужными придирками. Так же легко отдавались страсти. В постели в его объятиях я парила и возносилась к звездам. Было так просто отдаться эмоциям. С Остином это было иначе, с каким-то налетом обреченности, словно сливаясь в единое целое мы нарушаем естественные законы природы.
   Винсент всегда был рядом, никогда не исчезал, не пытался управлять моей жизнью, делал ошибки, не умел готовить, и скорее я заботилась о нем, чем он обо мне. И, наконец, я была спокойна. Я не боялась его, он смешил меня своими глупыми выходками, любил устраивать розыгрыши и смотреть комедии.
   Мы ели сахарную вату в парке, а потом мыли руки в фонтане. Я вспоминала свое детство. Летом гостили у родителей. Моя мама очень удивилась, что мой таинственный обожатель пропал, именно так я представила свою версию происходящего. Но она видела, что с Винсентом мне легко и не стала докучать вопросами.
   С родителями Винса я так и не познакомилась, они в очередной раз уехали по каким-то делам за границу, а сестра попросту отказалась с нами общаться. Ее пренебрежение оскорбило брата, но я утешила его, что все хорошо, и что родственников не выбирают.
   Наш быт был прост и незатейлив. Как-то само собой поделились все домашние обязанности. Наверное, все это произошло так просто, потому что будучи в депрессии мне было все равно что делать, а потом я просто привыкла.
   Прошел год и ни разу за это время он не спросил меня, что же тогда случилось, почему я ушла от Остина. Наверное, он боялся услышать ответ, боялся, что я еще не разлюбила. Так и было. Мое сердце начало замерзать от этой одиноко хранимой тайны и окончательно превратилось в ледышку.
   В какой-то мере я была счастлива. Иногда вечерами, я садилась с ним в одно кресло, и он читал мне вслух свои любимые книги, а я тонула в его бархатных карих глазах, он улыбался и ласково целовал меня.
   Я начала забывать, что бывает по-другому, что было время, когда жизнь не была простой и понятной. Теперь, приходя с работы домой, я знала, что меня ждет Винсент, который будет ждать, когда я приготовлю ужин и мы съедим его за просмотром какой-нибудь тупой комедии. Потом я пойду спать, и он последует за мной. Он не станет меня обнимать, потому что любит спать свернувшись в клубок, но все равно будет рядом.
   Все наши проблемы были вполне простыми и решаемыми. Потекший унитаз, перегоревшая лампочка, подгоревший обед, сорванная штора. Ничего, что нельзя решить без рук Винсента или моих.
   Мы не любили выходить на улицу, когда стемнеет, потому что не были уверены, что сможем постоять за себя. Винсент злился, а я радовалась, что он такой слабый и пугливый. Да и агрессивная шпана была мне не особо страшна после всего пережитого.
  
   Была весна, только сошел снег. День выдался прекрасным, солнечно и тепло. Пели птицы, деревья очнулись от зимней спячки. Совсем скоро все зазеленеет, зазвенит и засияет. Наступит лето.
   Этот день особенно выделяло то, что я стала владелицей цветочного магазина. Каким-то чудом мы умудрились скопить денег и выкупить этот бизнес. Планы были грандиозные. Но сегодня главным было то, что теперь это все мое.
   Уже к вечеру я совершенно выдохлась. Я и не представляла, что столько придется решать самой. Звонили поставщики, и я совершенно не знала, что заказать, пара недовольных покупателей вернули цветы, и это было очень не приятно.
   Я приползла домой и плюхнулась на диван. Ничего делать сил просто не было. Оставалось надеяться, что Винсент не сделает конца света из приготовления ужина.
   Этот день должен был принести мне столько радости. Сбылась мечта. Маленькая, но заветная. А вместо того чтобы наслаждаться моментом я сижу и кисну. Нет, просто я не ожидала, что все окажется так сложно. Теперь все зависит от меня. Может ну его, нанять управляющего и пусть всем заправляет? С другой стороны, я так хотела всего этого. Просто с непривычки все кажется неподъемным, справлюсь со временем.
   Черные волны депрессии уже подступили к ногам и медленно поднимались вверх. Меня затягивало, крутило, убаюкивало. Как же все это… Хочется свернуться клубочком и забиться в самую маленькую норку в мире. Как невыносимо все это.
   Я не плакала, не просила свыше о помощи, просто сидела в тупом онемении и ждала чего-то.
   Пришел Винсент. Вид у него был радостный, отчего стало еще тошнотворнее. Как он может веселиться, когда мне так плохо? Побудь рядом, не оставляй меня. Или нет, уйди и не мешай предаваться унынию.
   Он не заметил моего состояния и воодушевленно о чем-то говорил. Я совершенно его не слушала, так как в голове стучало "все плохо".
   — Нера, ты меня слышишь?
   — Нет.
   Он сел рядом на диван и взял меня за руку.
   — Давай поженимся.
   Это выдернуло меня из пучины, мозг включился. Я не могла ничего ответить, так как не знала, хочу я этого или нет.
   — Я пойду погуляю?
   — Иди.
   Он как-то весь поник и выпустил мою руку. Я быстро оделась и вышла во двор. На лавочке под фонарем целовалась парочка, я прошла и села под деревьями, прямо на землю. Надо собраться с мыслями.
   Что если я отвечу да. Что дальше? Вместе до самой смерти? Рука об руку? Хочу ли я видеть этого человека так долго и именно в такой роли? Безусловно, Винс мне не безразличен. Он добрый, ласковый, с ним интересно, но я не люблю его и никогда не полюблю. Стоит ли связывать свою жизнь с человеком, к которому ничего кроме дружеской симпатии и вожделения не испытываешь, в то время, как сердце отдано другому.
   Остин. Где он, что с ним. Почему он не нашел меня, и искал ли? Уж не был ли мой страх всего лишь завуалированной тоской? Я почувствовала жгучее желание увидеть его, коснуться, услышать его голос.
   И мир взорвался передо мной тысячей красок, я потеряла счет минутам, когда пришла в себя. Что это было? Все вокруг изменилось, стало ярче и громче, да и мои чувства стали намного сильнее, желание быть с Остином возросло в стократ.
   Я вернусь. Но надо сначала отдать должное Винсенту. Он принял меня и два года мы шли рука об руку, я не могу просто взять и бросить его. Надо попрощаться.
  
   Ночь. В квартире тишина. Мерно тикают часы. Я прислушалась к окружающим звукам и сделала шаг вперед. Темнота коридора обняла меня. Пока все легко. Винс спит.
   Я тихонько прошла в ванную комнату, включила воду. Под душем все окончательно прояснилось. Теперь все ясно и чисто. Я сделаю ему прощальный подарок.
   Винсент спал, свернувшись клубочком и обняв мою сторону одеяло. Он такой милый, как ребенок и чувствительный как девушка, это мне в нем особенно нравилось. Его восприимчивость с лихвой компенсировала мою холодность.
   Я залезла к нему и обняла, он заворочался и повернулся ко мне.
   — Я думал ты придешь позже.
   — Я тоже так думала.
   — Ты не выйдешь за меня.
   — Не выйду. Прости. Я не люблю тебя.
   — Я знаю.
   Он вздохнул и замолчал. Я провела рукой по его волосам, пробежала пальцами по скуле, губам, бровям, спустилась на грудь. Он перехватил мою руку и поцеловал.
   — Ты уходишь. К нему.
   — Да. Прости.
   — Да.
   Этот ответ был так неуместен, и я поняла, что ему все же больно. Я нашла его губы в темноте, и они ответили мягко, неторопливо. Волна нежности захлестнула меня, и я отдалась ей полностью. Он встал и вышел из спальни, а я осталась лежать и смотреть в потолок. Надо было сжечь все мосты. Незаметно подкрался сон.
   Первые лучи солнца разбудили меня. Незашторенное окно светилось, словно портал в новый мир. Я встала, оделась и пошла искать Винсента.
   Он сидел за столом на кухне, уткнувшись носом в ноутбук.
   — Я останусь здесь на пару дней, чтобы завершить все дела...
   Он спокойно посмотрел на меня и невозмутимо ответил.
   — Оставайся сколько нужно. Ты мне не в тягость.
   — Но ночью… мне показалось, что тебя задевает это...
   Он ласково улыбнулся, встал, подошел ко мне и обнял.
   — Мы же провели вместе два года. Это не мало. Я уже начал верить, что ты могла забыть его.
   — Ты сделал предложение, чтобы проверить так ли это?
   — Я давно хотел его сделать, просто не решался, а вчера как-то само-собой все получилось.
   — Ты расстроен?
   — Уже нет. Теперь мне легко, больше ничего не мучает неизвестностью. Теперь ты уходишь, но ведь для тебя этого хорошо.
   — Да, но ты же остаешься один.
   — Я не останусь один, уж поверь.
   Он чмокнул меня в макушку и сел обратно на стул.
   Я налила себе кофе и сделала бутерброд.
   — Оставить тебе магазин?
   — Не надо.
   — Но ведь это очень прибыльно.
   — Вернусь на фирму.
   — Но...
   — Мы оба вернемся к Остину, просто в разном качестве. Ирония, правда?
   Мне это не показалось смешным.
   — Похоже, из нас двоих я больше всего переживаю разрыв.
   — Ты никогда по-настоящему не была со мной.
   — Мне жаль.
   — Ты дала мне то, что можешь. Мы стали хорошими друзьями и это много для меня значит.
   — Я люблю Остина… Ты все это время знал об этом, а я нет… Даже не догадывалась...
   — Это было видно. Ты ни разу не ответила на мое "люблю".
   — Я не замечала.
   — А я никогда и не говорил об этом.
   — Почему ты хотел жениться на мне, если знал, что я тебя не люблю?
   — Любовь не единственное чувство в мире, ради которого стоит связывать себя отношениями с другим человеком. Дружба тоже достаточно веский повод.
   — Я могу с тобой как-нибудь встретиться?
   — Ты можешь делать все что хочешь.
   Этот разговор принес облегчение. Я поняла, что всегда в наших отношениях была недосказанность, а теперь все встало на свои места.
   Я задержалась на неделю больше задуманного, магазин никто не хотел покупать, и приходилось день за днем решать текущие вопросы, и отъезд все затягивался и затягивался. Каждый вечер я возвращалась к Винсенту, засыпала в его объятиях, а он любил меня со всей нежностью на которую был способен.
   В день отъезда я сдала магазин новому владельцу, собрала те вещи, которые были отложены на последний момент, окинула нашу уютную квартирку взглядом и ушла. Мы заранее договорились не устраивать слезливых прощаний. Винсент был еще на работе, я отправила ему ключи заказным письмом и села в пригородный автобус.
  
Глава 24Сердце


  
   Нера
   Я зашла в квартиру. Гостиная встретила меня тишиной и темнотой, я щелкнула выключатель, но свет не зажегся. Странно, Остин так обязателен в вопросах быта. Ощутив на лице дуновение ветра, я осмотрелась в поисках его источники. Одно из огромных стекол окна было разбито и осколки как острые зубы торчали из рамы. Я подошла. Какая чудовищная сила могла это сделать? Сразу вспомнился мой прыжок, и ноги сами сделали два шага назад.
   Я щелкнула выключателем настольной лампы и в ее тусклом свете увидела, какое запустение царило повсюду. Деревянные панели местами облупились, ковры скомканы, мебель хаотично разбросана по комнате. Обивка моего любимого кресла вытерта, словно кто-то намеренно пытался просидеть его до дыр.
   Я двинулась дальше. В моей комнате ничего не изменилось, только все покрылось толстым слоем пыли. Обои в коридоре свисали лохмотьями, ковровое покрытие было испещрено глубокими бороздами, словно здесь метался от боли дикий зверь.
   Я чувствовала, что Остин знает о моем визите и ждет в своей спальне. Уже не было страха увидеть чудовище, было понимание, что важна сама суть того, кем он является, а не то в каком образе предстанет. Я открыла дверь.
   Он вышел из сумрака, контуры тела колебались, словно никак не могли обрести себя. Передо мной вставал то человек, то Инквизитор.
   — Ты уже прими какую-нибудь форму. — Я улыбнулась, потому что любой его вид, теперь, доставлял радость.
   Секунда и передо мной стоял Остин — человек.
   — Почему именно так? Я не против зверя.
   — Так проще разговаривать.
   — Я вернулась.
   Он молча кивнул, подошел ко мне и заключил в объятья, и все вернулось на свои места. Я вдруг поняла, что весь тот страх, весь ужас были от разлуки, от мысли о том, что мы никогда не будем вместе.
   — Пошли в твою спальню, она...
   — Единственное, что уцелело.
   — Верно, — он смущенно ухмыльнулся.
   Мы сняли с кровати пыльное одеяло и устроились между подушек.
   — Послушай, как же так могло получиться, что мы причинили столько боли друг другу? — Это была моя попытка сказать, что мне жаль, что ему было плохо.
   — Мы всегда делаем больно тем, кого любим.
   — Но я же совсем не хочу делать тебе больно.
   — Но делаешь, потому что чем ближе человек, тем его поступки значимее.
   — Значит, любовь и боль ходят по одной дорожке?
   — Совсем не обязательно. Ты ведь могла не уходить и принять меня, а я мог подождать с вовлечением тебя в эту историю.
   Мы сидели обнявшись. Остин привычно прижимал меня к себе и уткнулся носом в мою макушку. Его дыхание касалось моей кожи, словно не было двух лет разлуки. Внутри разливалось чувство защищенности и комфорта, я снова ощущала себя за нерушимой стеной. Тепло его тела проникало ко мне через одежду, и я таяла.
   — Почему же ты меня не нашел?
   — Я тебя не искал.
   — Но почему?
   — Зачем? Ты же пришла. Да и что бы я сделал, если бы нашел? Вернул силой? Ты должна была своим умом дойти до всего.
   — Ты прав, но мне как-то не по себе.
   — Тебе обязательно нужно доказательство любви?
   Я задумалась, а так ли это и с сожалением отметила, что так.
   — Посмотри вокруг, посмотри на меня. Я эти два года и не жил вовсе. Первое время как-то пытался, но потом забросил все и заперся здесь.
   — На самом деле, — добавил он после паузы, — меня больше всего задело, что ты не приняла меня. То, что ты ушла тоже расстроило, но я знал, что все равно вернешься, никуда ты от меня не денешься. Прошло два года, я думал их будет десять, двадцать, когда ты заметишь, что с возрастом не меняешься. Но то, как именно ты ушла… Ты предпочла мне смерть. Не будь в тебе столько моей крови, ты бы разбилась насмерть.
   — Так значит, во мне начали происходить все эти изменения?
   — О да, я их вижу, но это только начало. Ты еще не была готова для перехода, когда получила мою кровь.
   — И что теперь?
   — Время покажет. Если бы все было сделано вовремя, то ты бы просто приняла мою кровь вечером, а утром проснулась бы иной. А теперь изменения будут происходить постепенно.
   — У меня что, рога вырастут?
   — Нет, физически, скорее всего, ничего не поменяется, но вот остальное… — казалось, он боялся своих мыслей. — Трудно сказать определенно.
   — А вдруг у меня откроются телепатические способности? Телекинез, чтение мыслей и все такое.
   Остин засмеялся.
   — Я рад, что у тебя позитивный настрой.
   — Ты же рядом...
   На самом деле мне было хорошо, так словно я впервые правильно начала дышать. Какие бы преграды теперь перед нами не вставали, мы их преодолеем. Стоило это уяснить раньше, расстаются те пары, у которых нет желания развиваться, а у нас для этого и времени и причин достаточно.
   — Ты должна встретиться с Лейлой...
   — Лориан, это все-таки был ее Лориан...
   — Да, наше счастье не обошлось без чужого несчастья.
   — Как ты узнал?
   — Мы много общались эти два года. Она смогла удержать во мне человечность.
   — Чем?
   — Своей человечностью.
   В груди неприятно кольнуло, но я отложила это до следующего дня. Сейчас у меня есть все основания насладиться воссоединением.
   — Да, завтра решу это. Так значит, вы общались?
   — И довольно много. Ты лучше поговори обо всем с ней. Вам обеим это необходимо.
   Я кивнула и не стала задаваться вопросом, о сложных мыслях Лейлы по поводу всего случившегося. В любом случае не факт что вообще смогу что-то угадать.
   Мы уснули. Ко мне вернулись сны, вернулась прошлая жизнь в Легиании, вся сразу, словно за секунду мне показали целый сериал. Утром я не могла осознать всей полученной информации, но в голове витала четкая мысль, что постепенно я освою каждое воспоминание, по мере надобности.
   Мы поехали завтракать в кафе. Это было что-то новенькое. Но Остин сослался на то, что дома нет еды, а кухня в таком состоянии, что там и присесть толком некуда. Удивительно даже, что машина оказалась на ходу. Чистая, заправленная и как всегда тихая и послушная в управлении.
   После завтрака меня ждал визит к подруге и теперь уже мои нервы напряглись не на шутку. Как я посмотрю ей в глаза? Что мне ей сказать? Извини, что не дала твоему парню убить себя? Идиотизм.
   Не доезжая дачного поселка, в котором жила Лейла, мы свернули к пруду.
   — Скорее всего, она здесь. Дальше ты сама.
   В этом он мне помогать не будет. Вообще сегодня стала ощущаться между нами некая напряженность.
   — Что то не так? Ты все же обижен на меня?
   — Мне нужно время прийти в себя, я ведь готовился к десятилетиям одиночества и страданий.
   — А я вернулась раньше срока.
   Он улыбнулся, и ветер заиграл в его волосах и сделал похожим на мальчишку, на Версенеса, гуляющего по своим угодьям. Я обрадовалась беззаботному выражению, промелькнувшему у него на лице. Маленький шаг к хорошему настроению. Я развернулась и пошла в сторону парка.
   Лейла и правда сидела у пруда и смотрела на водную гладь. Я подошла вплотную.
   — Привет.
   Лейла оторвала задумчивый взгляд от воды и уставилась сквозь меня.
   — Ты...
   Повисла неудобная пауза.
   — Я… — хотелось сказать, что мне жаль, что я не виновата, что не хочу ее страданий, но это не имело смыла. — Я вернулась.
   — Остин, наверное, рад.
   — Да.
   Я поняла, о чем сейчас она думает, мы обрели друг друга, а она одна.
   — Лейла, мне жаль...
   — Как просто жалеть кого-то, когда ты обрела свое счастье… — В ее голосе прозвучала горечь, но через секунду она уже взяла себя в руки.
   — Я не виновата...
   — Никто не виноват. Ни ты, ни он. Тебя не было два года, за это время многое изменилось.
   — Остин сказал, что нам нужно поговорить.
   — Да, мы с ним много общались.
   — Я пришла. Чем могу быть полезна?
   — Я не говорила с тобой прорву времени. — Она лукаво улыбнулась. — Никакой друг-подкидыш не заменит подругу.
   Я устроилась поудобнее, готовая выслушать ее рассказ.
   — Перед тем как погнаться за вами, Лориан написал мне письмо, где все объяснил. Почему ударил, почему сбежал после этого. Сам факт, что он открыл мне такую неудобоваримую правду, говорил, что его чувства более чем искренны. Тогда я поняла, что по-настоящему люблю его, но было уже поздно. Все было кончено. Тогда я пришла к Остину и застала его вторую сущность. Я была так подавлена, что даже не испугалась. Нас объединила боль потери, и мы начали общаться. Он все мне рассказал, про вас, про Лориана. И знаешь, не могу понять, почему ты ушла. Ты же добилась своего. Вот он, Остни, твой, никто не мешает вашему счастью… но ты бросаешь все и уходишь в закат с Винсентом.
   — Наверное, я испугалась.
   — Остина или серьезных отношений?
   — Хороший вопрос. Но ты же тоже бросила Лориана.
   — Да, и это было ошибкой. Хотя тебе было несколько проще .
   — Почему?
   — Ты знала, что у вас неограниченный запас времени. А я… Я тогда думала, что схожу с ума. Мерещатся драконы, сны всякие… Но оказалось что Лориан был той реальностью, за которую отчаянно хватался мой рассудок.
   — И теперь этой реальности нет...
   — Не говори мне, что Лориана нет. Он есть. Он здесь. — С этими словами она уставилась на черную гладь пруда. Она смотрела так внимательно, что и я стала ожидать, что он сейчас появится из воды, но ничего не происходило.
   — Лейла, я не понимаю, как это он здесь?
   — Нера, я не свихнулась. Меня манит сюда, вот уже два года. Я тут каждый день провожу, даже несколько картин написала… В одно туманное утро, я пришла и смотрела на узоры на воде, думала о Лориане, обо всем что произошло, о собственных чувствах, и передо мной встал образ дракона, уже потом, спустя неделю я увидела его в воде, а потом снова и снова. И картинка не статична, она меняется. Я не знаю как, но верю, что он где-то там. Наверное, здесь дверь в другой мир или что-то вроде этого...
   — Но где тогда Лориан? На том свете?
   — На нашем том свете? Ты шутишь? Он же не отсюда.
   — Тогда он вернулся домой, или в их "тот свет"?
   Лейла помотала головой, упрямая как ребенок:
   — Не думаю. Он вернется, я верю. Я буду ждать.
   — Ты же говоришь о нем так, словно его нет.
   — Я знаю, что он там, просто не знаю, как его вытащить.
   — Я тебя не понимаю.
   — Я и сама не понимаю. Это похоже на те сны, когда он являлся ко мне в образе дракона.
   У меня начали появляться подозрения, что она все-таки свихнулась.
   — Не смотри на меня так, Остин тоже так думает. Он говорит, что Лориан мог попасть в какую-то прореху… Знаешь, тебе многое надо узнать, два года это много. Поговори об этом с Остином.
   Не давеча как вчера, он мне сказал тоже самое. Мне, как маленькому ребенку никто не хочет давать развернутого ответа
   Мы расстались на хорошей ноте, я поймала такси и поехала домой.
   Остин за это время привел в более менее приличный вид гостиную. Разбитое окно починили, у стены были сложены большие мешки с мусором. В камине горел огонь, напротив стоял новый диван. Я забралась на него с ногами.
   Остин вошел в комнату, держа в руках бутылку.
   — Будишь?
   — Что это?
   — Водка. Нелегкий день у тебя был.
   — Горе не топят в бутылке.
   — А мы и не будем. С ним как-нибудь сами справимся, а водка просто поможет расслабиться.
   — Не лучший вариант.
   — Тот, что есть.
   -Ладно. Наливай.
   Он разлил по стаканам прозрачную жидкость. Я сделала глоток, и огонь пробежал по горлу. Может и правда стоит просто расслабиться?
   — Как поговорили?
   — На удивление спокойно. Но все равно, тяжело.
   — Да, ситуация неоднозначна, а что поделать.
   — А вы как-то между собой все же смогли это решить?
   — Нет, не смогли.
   — Как же вы общаетесь?
   — Мы заключили сделку. Я помогу ей вернуть его.
   — А она?
   — Простит меня.
   — Да, оно стоит того. Надеюсь и меня она простит за мою глупость. А она ведь права… — почувствовав, что Остин меня не слушает, повернувшись, я увидела, что он смотрит на меня потемневшими глазами. — Ты чего...
   — Если честно, то мне сейчас не очень интересно, почему Лейла считает тебя глупой. Ты сейчас вот так, сидишь рядом, и пахнешь мускусом. Я, наконец, могу дотронуться до тебя. И мне совсем не хочется вспоминать о том, что в мире есть другие люди. Я, наконец, хочу утолить этот темный голод, блуждающий по моим венам уже не один месяц. Память о вкус твоих губ, о ласке рук сводили меня с ума каждую ночь. Я жаждал, хоть на секунду коснуться твоей кожи, вдохнуть твой аромат. И сейчас, я не хочу тратить время на разговоры.
   Остин навис надо мной, подобно скале, мое дыхание почти остановилось, так захватило меня его желание, его губы коснулись моих. Между нами пробежал ток. И мир погрузился во тьму.
  
Эпилог. Подобно солнцу


   Остин
   Настал тот день, когда я не смог удержаться, и быстро припарковавшись, последовал за ней. Ее запах сводил с ума. Я подошел ближе, ее голова сделала пол оборота и наши взгляды встретились. На секунду в глазах мелькнуло знакомое выражение, и свет в них померк, и Нера осела на змелю, а я, окруженный людьми, не имел возможности поймать ее.
   В груди расползался липкий страх. Рано. Она еще не была готова встретиться с моей энергией.
***


   Она в моих руках, она у меня. Затея с переездом удалась. Вот только как быть с тем, что ее энергия еще толком не проснулась и моя долгая близость действует на нее странно.
***


   Принял решение. Буду как можно больше брать выездных заданий.
***


   Я отпустил ее домой, к родным. Был страх, что она может не вернуться, но увидев то выражение счастья, которое сияло на ее лице, решил не думать ни о чем.
***


   Меня разбудило странное ощущение эйфории. Окончательно придя в себя, я понял, что начала работать связь с Нерой, и каково же было мое удивление, когда я увидел, что она занимается сексом с Винсентом. Я был в бешенстве. Он самая худшая кандидатура для случайного романа. Про боль, от того, что это не я ласкаю ее тело, можно не говорить.
***


   Я не выдержал и признался ей в своих чувствах. И это было не проявление любви, а скорее ревность. Реакция не заставила себя ждать, она в чем была побежала на улицу. Дав ей фору в пять минут, я отправился на поиски. Пришлось немного рассказать ей об истинной природе Винсента.
***


   Не знаю, что на меня нашло, но какая-то неведомая сила влекла меня домой. И как оказалось не зря. Щенок быстро догадался, в чем причина моего поступка и отправился отомстить Нере. Я прибыл вовремя. Ему повезло, желание утешить ее пересилило желание убить его. На этот вечер я стал ее теплым одеялом в прямом и переносном смысле.
***


   Я знал, я был уверен, что это поможет. Этот чудесный ресторан разрушил все преграды между нами. Я почувствовал, как натянутая струна в ней лопнула, и ее энергия полилась рекой. Скоро, уже совсем скоро она станет собой.
***


   Пришлось отвести ее к камню, чтобы понять на какой стадии ее изменение. Остался доволен.
***


   Я не знаю, как все исправить. Нера пришла в ярость, когда узнала, как я отомстил Винсенту. Я понятия не имею что делать.
***


   Она видела меня настоящим, я так вошел в раж, что никак не мог обернуться. Бедная, бежала через весь парк, напуганная до-смерти. Мерзко было на следующий день делать вид, что это всего лишь сон.
***


   Она ушла. К Винсенту. Что делать?
***


   Что опять? Она издевается? Я ведь не уловил в ее эмоциях и намека на любовь. Только животная страсть. Я что, не достаточно хорош? Отключил свет в квартире, сижу жду. Я в ярости.
***


   Я испытал странное удовольствие от ее терзаний. Это не правильно. Но мне слишком больно. Не могу ее видеть. Уеду.
***


   Случилось непоправимое, я раздавленный ее изменой, совсем потерял ум. Как итог, пришлось провести кровесмешение раньше срока. Она выжила. Что будет дальше?
***


   Ура! Я рассказал ей правду, и она приняла ее на удивление легко. Теперь не надо прятаться. Омрачает все то, что Инквизитора она не переносит на дух.
***


   Я как влюбленный мальчишка. Позвонил ей, просто потому что ловила сеть.
***


   Я не нахожу себе место. Что-то случилось, что-то очень серьезное. Позвонил, но вроде все хорошо. Как только смогу еду назад.
***


   Лориан водит меня за нос, или мне так только кажется. С ним определенно что-то не так.
***


   За Нерой кто-то следит, когда меня нет дома. Догадки одна мучительнее другой не покидают мою голову. Я не допущу, чтобы ее забрали у меня. Пришлось провести обряд по полной программе. И опять раньше срока. Это ужасно.
***


   Нера рассказала, как жила без меня. Рассказала о тех ужасных вещах, которые произошли с ней. Теперь многое в ее поведении стало понятнее. Как я мог. Как я мог. Теперь чувство вины будет преследовать меня вечно. И поделом мне.
***


   Опять меня преследует это ощущение опасности, и я знаю, что дело в Нере, с ней что-то не так. Надо возвращаться.
***


   Как так могло получиться, что я не разглядел в Лориане существо из другого мира? Нам надо бежать. Я не могу его победить. Выхода нет.
***


   Нера злится и нападает на меня по любому поводу, а меня кольцами сжимает страх и я не в силах что-либо сделать.
***


   Сидел и смотрел, как она спит. Ее лицо так умиротворено, во сне, словно нет этой ужасной погони, словно дракон не наступает нам на пятки. Я должен дать ему бой. Должен попытаться. Хватит бежать.
***


   Я понял, что не могу ее потерять еще раз. Такого просто не может случиться. какая бы преграда передо мной не встала, я ее преодолею. Будь это дракон или какое другое чудовище, я смогу справиться со всем. Не для этого я сделал невозможное и нырнул за ней в этот мир. Не для этого ждал ее полторы тысячи лет. Я смогу.
***


   Вот она та преграда, которую я преодолеть не в силах. Она ушла.
***


   Щенок устроился на работу в соседнем городе. Поражаюсь его тупости, неужели он не понимает, что я легко могу их найти? И если ей ничего не грозит, то ему я легко оторву голову. Хотя, это восхищает. На что еще он готов пойти ради Неры? Не думал, что он способен ТАК любить. Все еще не могу избавиться от желания посмотреть на нее, хоть одним глазком, но понимаю, что это может просто убить меня. Нера, моя Нера.
***


   Нера вернулась.