Орк и каджит

 
Глава Х.
 
Орк Борроу из Хай Рока, которого называли просто «Медведь», шел по заметенной снегом тропинке. Ему бы и не подошло другое прозвище – мощные руки, заточенные под двуручный боевой топор, и исполинский рост, не позволяющий ему заходить в большинство дверей без необходимости пригнуться. Со стороны могло показаться, что и без оружия он мог разорвать человека. А что уж говорить о том, с какой силой ему удавалось наносить рубящие удары с высоты своего роста. Помимо всего прочего, накидка из саблезуба усиливала его и без того свирепую внешность, поддчеркивая свое сравнение с могучими дикими животными.
Подойдя к хижине, Борроу отворил перекошенную дверь. Упершись локтями в края проема, орк проревел, осматривая присутствующих:
— Г-а-а-а-н-с!
В крестьянской хижине приютилось около дюжины человек. Один сидел у камина, потрескивающего древесиной. двое играли за столом в кости. Остальные, развалившись на полу, спали укрытые звериными шкурами. На вошедшего здоровяка не обратили большого внимания, только один из игроков осмотрел его с ног до головы, мешая в руках игральные кубики, но секунду спустя вернулся к игре и сбросил. Выпали четверка и тройка.
— Великий Малакарт, дай мне терпения! — прорычал Медведь скорее самому себе, нежели богу. – Ганс! Га-анс! Где ты, южный поддонок?
Часть спавших разбойников проснулась, недовольно бурча. Никто не осмелился возмутиться Борроу, предпочтя лучшим перевернуться на другой бок и продолжить дремать. А виновник поисков зажался в дальнем углу и внимательно следил за движениями Борроу. Второй игрок, темный эльф Роланд, сбросил кости в свой черед хода на неровный и шатающийся стол, сбитый наспех прежними владельцами дома. Игровые кубики раскатились в разные стороны. Один ударился о пивную кружку, на нем выпала четверка. Второй покатился до края и, чуть не упав на пол, остановился от удара о торчавший из доски сучок. Шестерка.
— А у меня десятка, – констатировал Роланд, потирая руки. – Повышаю на четверть сотни, что не перебьешь.
— Четверть сотни, — пробурчал Эльмар, барабаня костяшками пальцев по столу. – Забирай.
 Темный эльф забрал выигрыш в десять серебряных монет и посмотрел на орка.
— Медведь, прикрой дверь. Здесь и так не слишком тепло.
— Если я воткну топор в голову, тебе станет теплее? – сказал Борроу, почесывая шею. Глаза эльфа вспыхнули яростью, но их сменила легкая ухмылка. Не дожидаясь ответа, орк перевернул ногой одного из спящих. Разбуженный редгард открыл глаза в полудреме, не понимая происходящего. Борроу продолжил поиски. – Я найду тебя, каджит. Найду и убью! Отрублю твой пушистый хвост, вдену  в него твои уши и оставлю все это в качестве сувенира на память.
— Борроу, ночью нас здесь уже не будет, — сказал бретонец Эльмар. – Дай людям выспаться к дороге. Скоро все закончится и делай, что хочешь. Мы и так хорошо наследили, не хватало еще самих себя истреблять.
— Эльмар, этот мерзавец надул меня, — сказал Борроу, осматривая и перешагивая спящих. – И он ответит. Клянусь богами, ему это просто так не со…
Борроу ударился лбом об опорное бревно, на котором держался потолок, так что весь дом затрясся. Завыв от ярости, Борроу с размаху ударил по нему кулаком. Крыша колыхнулась, посыпалась пыль и солома. Опять послышались недовольные возгласы. Монах в капюшоне, сидевший возле камина, встал и вышел на улицу. За ним последовал и редгард – тот, которого Борроу потревожил первым. Орк обоих проводил взглядом, сжимая и разжимая кулаки. Эльмар в это время подошел к огню погреть ладони. Его черная потертая накидка выдавала под собой эльфийские доспехи — в местах прорезов ткани огонь играл привлекательным золотым блеском. Шрам на щеке бретонца пощипывал от холода, напоминая о предательстве нордов при битве Санкр Торе. Отбросив мысли о прошлом, Эльмар вернулся к настоящему.
— Так ты расскажешь, что произошло? – обратился он к Медведю, отвлекаясь от пламени догорающих углей.
— В прошлый раз, если я не ошибаюсь, была волшебная морковь за тридцать серебряников, — припомнил Роланд, отпивая из кружки. – Лечащая от мужской проказы. Судя по всему, сейчас похожий случай.
Часть присутствующих с трудом подавили хохот. Наверное, только на лице Эльмара не проскочило и тени улыбки. Он так же смотрел на медведя вполне серьезным, и все же немного снисходительным взглядом на Борроу. Так обычно смотрят усталые родители на пришедших с грязными коленками детей. В комнату ворвался холодный ветер, который встрепал длинные волосы могучего орка.
— Роланд, не будь ты должником моего кузена, я бы отрезал тебе язык, — ответил Борроу, постепенно переводя взгляд с Эльмара на шутника эльфа. – Хотя не знаю, где бы он ему пригодился.
Роланд прижал правую руку к груди и отвесил головой поклон здоровяку. Наверное, он хотел что-то добавить, но Эльмар сев на прежнее место похлопал его по плечу, намекая «оставь его». Эльф повиновался, но озорной огонь в глазах еще не угас:
— Ну что, король «одного холма». Готов еще проиграть? — переключился Роланд на бретонца. Эльмар неторопливо поставил еще пять серебряников. — Сегодня, мой друг, я тебя раздену.
— Га-а-а-анс! — зарычал Борроу вернувшись к поискам, переворачивая очередного спящего.
Подойдя к столу игроков, Медведь выпил залпом из единственной кружки. Опустошив ее, огляделся кругом. Рядом стоял небольшой бочонок, отобранный два дня назад у каравана вместе с жизнью торговцев и их слуг. Медведь поднял выпивку и щедро отхлебнул, добрая часть вина при этом текла по небритому подбородку. Тем не менее, орк не отрывал взгляда от оставшейся четверки, среди которых скрывался каджит Ганс. Предвидя возможный поворот событий, один из них сел возле камина, предусмотрительно скинув накидку с головы. Виновник поисков продолжал притворяться спящим и оценивал обстановку. Являясь человеком-кошкой, он представлял собой превосходного вора, так как хорошо выдел в темноте, мягкие ступни делали его шаг бесшумным, а Знак Тени, наложенный на него колдуньей при рождении, позволял ему на короткое время становится невидимым. Что не раз выручало.
Насытившись выпивкой, Медведь поставил бочку на стол. Обходя игроков, Борроу похлопал Роланда по плечу в знак примирения. Темный эльф не обратил на это большого внимания и скинул кости. В это время Эльмар наполнил пустую кружку. Выпали две пятерки. Бретонец без эмоций добавил еще 20 серебряников к ставке.
Входная дверь со скрипом закрылась, от чего большую часть комнаты скрыл мрак. Борроу обернулся и выругался в адрес виновника обступившей темноты. Дверь отворилась обратно. Борроу обернулся и заметил, что вместо четверых осталось трое. Орк развел руки в стороны, пытаясь преградить путь.
— Великий Малакат!!! Ну, давай южанин! — сказал Борроу, вертя головой и вглядываясь в темноту. – Спасай свою шкуру! Скоро я с тебя ее сдеру.
Ганс сдаваться не собирался и, прижавшись к стене, уже приблизился к столу игроков. Медведь продолжал хватать воздух руками, рыча проклятия и распинывая лежащих на полу. Моментально проснувшись, они удалялись прочь без дополнительных вопросов. Каджит в это время добрался до стола и, опустившись вниз, начал его переползать. Борроу, достав топор, ударял им в основном о воздух, углы и стены, оставляя на них глубокие нарезы.
Роланд уровнял ставку и скинул кости. Каджит уже практически вылез. На одном из кубиков выпала шестерка, второй продолжал крутиться. Эльмар от волнения вскочил на ноги, наступив при этом на хвост притаившегося Ганса, который от боли вскочил вверх и опрокинул стол на бретонца. Не теряя драгоценных секунд, Ганс бросился к выходу. Орк последовал за ним, спотыкаясь об тела.
— Переброс, — заявил Эльмар, откидывая стол в сторону от себя. Роланд удивленно посмотрел на него. – Давай за ними. Продолжим после.
Роланд присвистнул редгарду и вместе с ним вышел на улицу. Эльмар, отряхиваясь, так же последовал к выходу. Яркий солнечный свет после мрака хижины ударил в глаза. Прикрыв глаза и привыкнув, Эльмар увидел, как Ганс преследуемый Борроу бежал по склону в сторону леса на расстоянии не больше сотни метров. Здоровяк едва мог за ним угнаться, неуклюже проваливаясь то в один сугроб, то в другой. Беглец, подгоняемый страхом, ловко перебирая ногами, становился все дальше. Казалось, еще несколько минут и Борроу сдастся. Роланд,  улыбнулся погоне и вопросительно посмотрел на Эльмара.
— Приятное зрелище, — сказал эльф. – Медвежонок гонится за зайцем.
— Не будем рисковать, — сказал Эльмар. Подумав, он обратился к редгарду. – Шульфат, приготовь лошадей.
Покорный наемник из Хаммерфелла кивнул головой и удалился в амбар, используемый как конюшня. Всех коров разбойники пустили под продовольственные запасы, как и накопления крестьян на зиму. Кстати говоря, именно Шульфат исполнял обязанности повара.
— Ставлю две четверти, что попаду. — предложил Роланд, натягивая тетиву. Эльмар являлся в отряде за временного командира и решение сейчас принимать именно ему. Если каджит сбежит, он может выболтать лишнее. Этого нельзя допустить. – Стрелять?
— Если сможешь, — ответил Эльмар.
Роланд целился и в какой-то момент захотел попасть в Медведя: и скорость меньше, и мишень крупнее. Впрочем, в отряд темный эльф попал за свою снайперскую стрельбу из лука, дающую фору даже известным охотникам из лесных эльфов. Впрочем, среди них он и вырос – это и объясняло искусство охоты. Впрочем, талант надо подтверждать, иначе уважать перестанут. Он поднял лук чуть выше, подтянул и отпустил тетиву. Стрела, просвистев, устремилась ввысь. На мгновение показалось, что наконечник сдуло в сторону ветром. Казалось, что она летит мимо. Но все возможные сомнения развеяло попадание.
Удар пришелся в спину Ганса. Тот потерял равновесие и упал на снег. Попробовал встать, но боль при любых движениях отдавалась в спине. Рука принялась искать стрелу и не могла до нее дотянуться. Он жадно вдыхал воздух, замечая пар при выдохе. Нейтральные зрители его поражения, огромные ели в снеговых шкурах, неторопливо качались. Казалось, шептали: «Беги! Беги!» Но он не мог бежать.
Где-то сзади проревел Борроу. Сопротивляясь, Ганс сделал попытку скрыться. Перевернулся на бок и полз. Полз, не смотря на пульсирующую боль. Полз, не замечая бегущей крови на белый снег, который окрашивался в розовый оттенок. Крови… такой теплой и приятной. Его убегающей крови. Он остановился.
— Ну что, южанин? Фух… Готов умереть? – говорил позади Борроу. Тот изрядно запыхался. – Ты думал меня…ах… думал меня за нос водить? Кхее-кхе…
Каджит перевернулся на спину и смеялся в лицо здоровяку. Кровь наполняла рот. Он сплюнул. Только сейчас он заметил серое, и все же прекрасное небо. Прикосновения к лицу хлопьев снега. Какая-то птица кружила над ними. «Ворон, вернее не бывает. Он чует смерть нутром», — подумал Ганс. И так близки кроны деревьев, за которыми он мог спастись.
— Шшш…А ведь неплохо… тебя нагрел? – по-каджитски мурлыкая сказал беглец. – А, Медведддь?
— Теперь штучки свои покажешь богам, — ответил Борроу, занося над жертвой топор. Его длинные развивающиеся кудри волос показались Гансу красивыми. «Так странно, — подумал Ганс. — Последние секунды… и так прекрасны. А где же вся жизнь перед глазами?».
Лицо орка исказила яростная гримаса, которую сменил ужас и паралич. Борроу застывший упал назад. Магия на двуручный топор не действовала, и он выпал из окаменевших рук. Время для Ганса замедлилось и растянуло приближение острия к его лицу, одновременно с этим все радости и все печали жизни пронеслись перед глазами.
А снег усиливался. Ворон чувствовал приближение бури.