Пустая комната.

Она шла по улице, и робко падавшие снежинки таяли от ее неровного дыхания. Нет, она не плакала. Возможно только от того, что все слезы были уже давно выплаканы. Ей просто было больно. А тяжелее все боль переносить без слез, молча.
В ее жизни не все было плохо. По крайней мере, не всегда так.
Можно было бы сказать, что все началось с самого утра. Но на самом деле, все началось намного раньше.
Ее отношения с родителями никогда не были идеальными. Отец – пьяница и мать, которая вымещала всю злость на своих детей не были лучшими друзьями Лины и ее младшего брата Ромки.
Когда отец  выпивал, он постоянно лез с кулаками на маму. Эта картина с самого детства пугала Лину: съежившаяся на полу мама и с красным от выпитого вина лицом отец. Раньше мать пыталась терпеть. Лина помнила время, когда она даже выгоняла его из дома. От силы месяц жили они спокойно: дома не было скандалов, мама не кричала на Лину с братом. Отец возвращался обычно ночью. Девочка не раз вздрагивала во время сна от робкого стука в дверь. Мать шла открывать, тот что-то долго говорил ей, однажды (Лина подсмотрела), папа встал на колени обнял маму за ноги и плакал, а дальше все заново. Папа жил дома, выпивал, снова ругань, драки и он уходил.
Почему он постоянно возвращался? Может он и в правду любил маму? Как-то раз Лина, просматривая старые альбомы, видела фотографии со свадьбы. Мама с красивой прической, в нарядном белом платье с фатой, и папа, обнимающий маму, и правда выглядели счастливыми. Мама всегда была красавицей. Даже в красных от слез и недосыпания глазах, можно было увидеть прежний задорный огонек. Волосы, хоть и не уложены в прическу, тоже выглядели здоровыми и красивыми.
Может он уставал от вечно пьющей компании, пьяных драк и шатанию по городу. Может быть, папа просто хотел кушать, а наевшись и отдохнувши, снова возвращался к тому укладу жизни, к которому привык.
Лина, когда была маленькой, не раз представляла, как оно было бы, если бы папа не пил и мама не ругалась. Лина бы забирала Ромку из садика. Дома их ждала бы горячая еда и улыбающаяся мама, которая всегда хвалит за отметки и помогает с домашними заданиями. Потом, может быть, накопили бы на телевизор и они (мама, Лина и Ромка) смотрели бы замечательные мультики, о которых так много говорят ее одноклассницы. Ближе к вечеру, мама пошла бы готовить ужин и, дождавшись с работы папу, они вместе бы сели кушать. Наверно потом,  Лина и Ромка пошли играть, а мама и папа обсуждали бы какие-нибудь дела. А в конце дня, прочитав на ночь сказку, мама бы целовала своих детей и уходила, чтобы с утра разбудить их и все начать сначала.
Когда-то она мечтала об этом. Сейчас в голове крутилась лишь одна мысль: «Где его носит?».
Лина обошла все ближайшие дворы в поисках несносного брата.
Уже темнело. Впереди виднелась детская площадка, освещенная лишь одним фонарем. На лавках сидела компания, явно подвыпивших парней.
Лина уверенным шагом направилась к ним. Ребята, заметив девушку, замолчали.
— Где он? – срываясь на крик,  спросила она.
С лавки, которая была под кроной дерева, и свет туда не доходил, встал рослый парень лет 14. И подошел к Лине. Когда фонарь осветил его лицо, девушка увидела красные от алкоголя щеки и виноватую улыбку.
Лина ничего не сказала. Она лишь ответила хлесткой пощечиной и, развернувшись, ушла.
— Лина, постой, — крикнул Рома ей вслед.
Но она и не думала останавливаться. Вскоре Лина услышала за собой шаги, а потом Рома поравнялся с ней и они пошли вместе.
— Отец пропал Бог знает куда, мать оттого слегла. А ты, — она с презрением посмотрела на младшего брата, — вместо того, чтобы помогать ходишь со своими этими по дворам и пьешь.
— я не пил, Лин…
— не ври мне! Хоть мне не ври! Матери вешай лапшу на уши сколько хочешь, а мне не смей! Я очень много с тобой провозилась, а в благодарность это!
— и отдала бы меня в детский дом, — буркнул Рома.
Тут Лика остановилась, взяла Рому за плечи и встряхнула.
— не любила бы так сильно, отдала бы. Не любила бы так сильно, может, и тебе не все равно бы было.
— мне ни все равно! Честно!
Лина сорвалась с места и пошла дальше. Парень, недолго думая, догнал сестру.
— прости меня, — тихо проговорил он.
Лина бессильно опустилась на лавку, находившуюся недалеко от входа в подъезд. Может оттого, что устала бегать по улицам в поисках Ромки, может оттого, что слезы затуманили глаза, и она ничего не видела.
Закрыв лицо руками, Лина горько заплакала.
— Линочка, любимая, не плачь, пожалуйста! – Рома сел рядом, обнял сестру и гладил ей волосы. – Все наладится!
— я устала. Просто устала. Не надоела постоянные крики, запах перегара. Мне надоело беспокоиться о том, где ты и думать о том, что бы с тобой ничего не случилось.  – Лина посмотрела на брата. – Думаешь легко сидеть дома и волноваться где ты и что с тобой? думаешь легко слушать вечно орущую на меня мать?!
Рома обнял девушку еще сильнее. Лина же, уткнувшись в воротник давно нестиранной олимпийки, продолжала плакать.
— Лина… — неуверенно начал Рома, поглаживая ее по спине. – Ты моя сестра. И ты очень много сделала для меня. Наверно, больше, чем все остальные в моей жизни. Прости за то, что заставлял тебя переживать. – Рома сглотнул и продолжил дрожащим голосом. —  Такого больше не повторится… я буду дома, когда буду нужен тебе.    
Лина обняла Рому так сильно, так только могла и звонко поцеловала его в пыльную щеку, на которой отчетливо виднелся след от скатившейся слезы.    
— У нас все будет хорошо, слышишь? – Тихо прошептала девушка.
Она взяла брата за руку и встала.
— мать не должна узнать, что ты пьян, понял меня? Скажи, что приболел.
— тебе от нее влетит же! Что не присматриваешь за мной. Как всегда!
— будет не многим лучше, — сказала Лина, поправляя брату воротник, — если она разочаруется в своем любимом сыне. Я не допущу этого, понял?
И она зашла в подъезд. Когда-то он считался образцовым, когда-то в девяностые годы. Теперь лишь ироничная табличка на двери напоминала об этом.На лестнице была пролита какая-то жидкость. Ни Лина, ни Рома не знали что это, да и знать они не очень хотели. Пахло отходами…
Лина вставила ключ в давно расшатавшийся замок. Провернула ключ. Щелчка не было. Кто-то открыл дверь.
Рома и Лина зашли в квартиру где было более или менее уютно. Старая, но ухоженная мебель, чистые полы, кое-где подклеенные обои.
— мам? – позвал Рома.
Вместо ответа, ребята услышали редко доносившийся в этой квартире смех матери.
— постой здесь, — сказала Лина и направилась в комнату.
На кровати, где мама лежала в районе недели, лежал букет каких-то цветов. Мама стояла недалеко от окна, вся такая цветущая, и смотрела на мужчину. Когда он обернулся, Лина узнала отца.
— Дочка, — сказал он, встал и попытался обнять девушку.
Лина ловко увернулась, и, схватив отца за запястье, прошипела сквозь зубы:
— где ты был?
Отец явно не ожидал такого ответа. Его лицо очень быстро переменилось. В его улыбке появилась ярость.
— как ты с отцом разговариваешь?
— тебе не стыдно, приходить вот так? — Лина с презрением бросила взгляд на цветы. – Сколько тебя не было? Хотя зачем тебе считать! Тебе и без нас неплохо, папочка, да?
Мать испуганно посмотрела на Лину:
— Лина, детка, не надо…
— нет, мама, надо. Ты знаешь, каково все это было?! Ты ушел, мама была вне себя. Забросила все: работу, домашние дела, мен и Рому. Да ладно меня! Мне уже 18 и я вполне в сознательном возрасте, но Рому! Ты знаешь, что от твоих уходов страдает вся семья?
Отец смотрел на Лину  с чем-то вроде испуга и злостью. Затем, он развернулся и дал сильную пощечину матери. Женщина упала на пол и с глухим стуком ударилась о шкаф.
— это чтобы детей не распус… — хотел было сказать он. Но не успел.
Рома смотрел на все это с самого начала. Конечно же, он не остался стоять в прихожей. Он что, маленький, чтобы слушать старшую сестру? Мальчик тоже разозлился, когда увидел папу. Лина говорила правду, он и представить себе не может, как тут все было после его ухода. Сначала все шло нормально (так он думал), но когда отец ударил маму, его терпение вышло. Мальчик большими шагами пересек комнату, подошел к отцу и со всей силой ударил его по лицу с правой руки. Тот, от неожиданности и от силы удара согнулся напополам, Рома взял его за воротник, и так вывел в подъезд. Все это время отец обливал матом всю свою семью, особенно парня.
Не обращая внимания на сопротивление, Рома нажал кнопку лифта и запихнул отца туда. Нажав на кнопку, мальчик дождался закрытия дверей.
Лина и мама сидели на полу. Мама горько плакала и шептала Лине извинения. У девушки из глаз тоже лились слезы. Рома подсел к ним и сказал, что ни на есть, повзрослевшим голосом:
— Никогда, слышите, никогда, не допущу, чтобы он вас обижал. Мам, он еще вернется, это точно. Не пускай его, не открывай дверь. Увидишь на улице, проходи мимо. Это не наш отец, — тут Рома погрустнел. -  Наш давно уже пропит.
С этими словами Рома встал и пошел на кухню.
 
 
 
Прошло не так много времени. Снег на улице почти растаял, началась весна. Лика шла по улице, размахивая пустой сумкой. Погода была просто замечательная; девушка сняла с головы капюшон и поправила шарфик. Было сухо, и воздух пах наступающей весной.
Лина села на немного сыроватую лавочку, и жмурясь на солнце, закрыла глаза. Она не знает, сколько бы она еще просидела в таком состоянии, если бы не голос, окликнувший ее:
— Лина?
Девушка открыла глаза и сначала не смогла сфокусироваться на прохожем, но, сморгнув несколько раз, Лина узнала своего бывшего одноклассника.
— Миша? – неуверенно спросила она.
— да, да, — заулыбался парень и сел рядом. – Я тебя не видел-то сколько! Наверно, с выпускного, да?
— да, с выпускного… — грустно ответила девушка. И прибавив про себя «С того самого позора».
Позором она называла неудавшееся признание в своих чувствах к Мише. Когда вечер только начался, все собрались и пошли танцевать. Миша сидел в кругу своих друзей, компания смеялась и что-то громко обсуждала. Там были и парни и девчонки. В общем, народу было много.
Лина тихонько подошла к ним и попросила Мишу отойти ненадолго. Под предлогом, что им надо поговорить.
Выйдя на лестницу, Лина начала открываться Мише:
— Знаешь, вот мы учились в этой школе целых одиннадцать лет. Сколько раз мы бегали по этой лестнице, ходили по этим коридорам. Это всегда останется в нашей памяти, также как и нравоучения учителей или классные разногласия…
— Наверное, да… — задумчиво ответил парень.
— Но знаешь, скорее всего, больше я буду вспоминать не все это, а тебя. – Выдала девушка и затаила дыхание.
Миша мило улыбнулся:
— Я тоже всегда буду тебя помнить, Линка! Сколько времени за одной партой, а? сколько ругались? А сколько раз ты меня дураком называла… Эх, не вернуть былое!
— и не надо, — тихо прошептала девушка. – Зачем возвращать-то? Можно, все заново. Опять. Только лучше.
— Слушай, — Миша понизил голос, тоже перейдя на шепот, — я знаю, что ты хочешь мне сказать. Но не надо этого произносить. Поняла меня? Я не тот, кто тебе нужен. Тебе нужен кто-то очень хороший, как и ты сама, но не я. 
— Хорошо, — сказала Лина и… ушла.
Да, она ушла не дождавшись ни нормального фуршета, ни танцев, ни рассвета, встреченного с классом.
— это было унизительно, — сказала Лина, смотря на Мишу.
— возможно и так. Зато это было правдой.
— я нравилась тебе? Хоть когда-то?
— всегда, — выдохнул парень. – Но это ничего не меняло. Я понимал, что тебе нужен не я, а кто-то более… хм…
— хороший, — закончила за него Лина, — так ты выразился тогда. И я не согласна. До сих пор не согласна. Ты хороший. Я знаю. Верю.
Лине стало тяжело дышать. Глаза затуманились, а в горле встал большой ком. Казалось, что этот ком включал в себя все то, от чего так страдала девушка: обиды, боль, разочарование, те пролитые слезы.
Одна крупная слеза скатилась по щеке и упала на пальто.
— Линка, не плачь, — Миша пододвинулся к ней, обнял за плечи и взял руку. – Все будет хорошо. Мы встретились и…
— И это ничего не меняет, – сказала Лина, встав с лавочки. – Было приятно увидится. Пока.
Лина быстрыми шагами пошла прочь из парка, прочь от этой скамейки, прочь от первой и, возможно, единственной любви в ее жизни.
Свои чувства она оставила где-то далеко, на той самой лестнице, тем самым вечером. Так думала она раньше. Но произошло непредвиденное, то чего не ожидала девушка и ее воспоминания.
Лина шла все быстрее и быстрее, надеясь, что скорость поможет ей уйти от того, что так долго ее мучало, потом оставило и теперь вернулось с новой силой.
Всепоглощающая боль. И ничего кроме. Может только чувство стыда и страх. Страх перед тем, что принесла ей эта встреча? И зачем она была ей предначертана?
Лина уже бежала по улице. Ничего невидящие глаза пытались искать дорогу, а мысли атаковали ее все сильнее и мощнее.
Сигнал автомобиля, скрежет колес и чьи-то громкие вопли будто перевели всю ее моральную боль в физическую; стало тяжело дышать. Девушка широко раскрыла глаза, увидела ветви какого-то дерева, голубое небо, и отблески солнца на одиноком облаке над ней. На таком же одиноком, как была и она. Когда-то сегодня утром.
Ресницы сомкнулись. Голоса утихли.